Итак, 22.03.2006 произошло знаменательное событие в истории русской детской литературы, с которого, как хотелось бы верить, начнётся её возрождение после многолетнего застоя. Объявлены имена номинантов на премии, озвучены сами произведения. На сайте премии, в СМИ, освещающих процесс, царит всеобщее ликование: наконец-то найдены лучшие авторы, написавшие лучшие книги для наших детей наших дней!
Конечно, можно было бы порадоваться вместе со всеми, заулыбаться и расцвести заодно с наступающей запоздало в этом году весной - и, поверьте, я сделал бы это с удовольствием, если бы не одно маленькое "но".
Видите ли, я и сам принимал непосредственное участие в данном конкурсе. И сегодня у меня после него родилось устойчивое чувство... нет, не радости и ликования, к сожалению, а депрессии. Думаете, всё из-за того, что я не вышел в финал? Это, само собой, тоже - но даже такая неудача неспособна выбить меня из колеи надолго. На самом деле дело здесь не столько в неудаче, а в том ощущении, которое оставила после себя вся эта конкурсная лихорадка.
Началось всё для меня в декабре 2005, когда я, собственно об оном конкурсе и узнал. До тех пор я иногда писал О детях, но написать что-либо ДЛЯ детей не решался. Я согласен с мнением, что писать для детей нужно так же, как и для взрослых, только гораздо лучше. Но уж тут всё-таки захотелось мне рискнуть и попробовать свои силы на этом поприще. Сказано - сделано, задуман сюжет, найден подходящий мир и типажи персонажей, определена основная линия действия... В путь!
Через некоторое время я понял: из задуманного мной повести не получится. Получится роман. Что же - чем труднее задача, тем она интересней... и с середины января до середины февраля я добросовестно барабанил по своей старенькой клавиатуре. Как ни странно, я успел - и написать, и даже слегка подредактировать, и распечатать, и послать...
Первыми моими читателями были мои мальчишки (7 и 12 лет), и то, как читалось ими создаваемое, меня не могло не вдохновлять и радовать. Стоило мне лишь отойти от рабочего стола, как тут же место оказывалось занято, и начиналось прочтение свеженаписанного... Тем более был радостен для меня сей факт, что до сих пор ни одного, ни другого, я не мог назвать Читателем - читают чуть ли не из-под палки, предпочитая книгам заглатывание мультсериалов и ходилки-стрелялки в ПК. Из того, что мной писалось до этого, тоже ничто не удостаивалось их внимания, даже минимального. А тут вдруг - такой интерес, при почти полном отсутствии "рекламы" с моей стороны! Собственно, они до самого конца даже и не знали, что это - роман на конкурс. Но "сгрызли" его весь. Потому и отсылал я его пусть смертельно уставший, но зато уверенный, что уж до финала он точно доберётся. Или будет хоть как-то замечен.
Усталость от трудов праведных - это благо, скажу я вам, по сравнению с нервами, которые начали у меня сдавать примерно через десяток дней после отправки. На почте меня заверили, что бандероль дойдёт за пять дней, до первого марта у меня оставалась куча времени и всё, казалось бы, было превосходно. Но спустя ни неделю, ни две, моё имя в списке участников так и не появилось. Я в конце февраля позвонил в справочную конкурса - мне ответили, что такая рукопись не зарегистрирована и ни в каких списках не значится. "Ладно - решил я - ну, сбой по почте, ну, завал там у них, ну, неразбериха к концу приёма... понятно! Перезвоню ещё раз через пару дней, если не появлюсь в списке..."
Но через пару дней мне уже вежливо ответил автоответчик, сообщив, что приём закончен, а вся информация - на сайте, где и указан данный телефон для тех, кому что-то неясно, по которому автоответчик опять направит вас на тот же сайт... Крепостная стена, одним словом!
Роман я отправлял с уведомлением, и оно всё-таки пришло. Оказалось (10.03) что рукопись дошла... аж 20.02! И где же она лежит в таком случае две с половиной недели? По новостям конкурса в это время сыпались бодрые заверения в том, что всё, пришедшее со всех концов необъятного земного шара, неизбежно будет прочитано и оценено самыми лучшими и беспристрастными читателями, каких только смогла подобрать команда конкурса. Если честно, мне в это верилось уже с трудом, и я начинал жалеть, что вообще ввязался в данную авантюру. Для меня, нехорошего такого, знаете ли, концы с концами не сходились...
С одной стороны - бодрые рапорты и радость организаторов по поводу небывалого вала произведений, накатившего под самый занавес, с другой - их же жалобы на то, что членам литсовета приходится переносить на чтение по... 30 кг рукописей! Какое чтение вообще возможно при таких объёмах? По диагонали - и то через день свалишься с мозговой лихорадкой.. А ещё и праздники 8-го марта, и притороченные нашим правительством к ним каникулы для всех... И для меня лично - загадочная, чудная неизвестность о плодах трудов моего месячного, безотрывного, измотавшего меня романа, с которым у меня были связаны уже немалые надежды, и который мне даже снился... Только загадкой для меня было теперь не то, кто его читает, а то, в каком углу какого коридора он валяется, выпав незамеченным из кипы таких же творений, которые кто-то из литсовета тащил на перегруженной, вихляющей колёсами поскрипывающей тележке...
Не пережив мук свои духовных, я накатал довольно резкое по форме, канцелярско-хулиганское письмо на мыло, указанное на сайте, приложив к нему отсканированное уведомление. И - о чудо! Через сутки я тихонечко появился в списке авторов! Без не то, чтобы извинений - я их и не требовал, и ненавижу требовать! - а просто безо всяких объяснений и даже без ответа от г. Неведомокого. "Вот, типа, парень - что ты кипятишься - висишь! Список, типа, внимательней читай! Усё у порядке! И если у тебя со зрением слабо - то кто же виноват?" - как бы давали мне понять таким "ответом".
После этого судьба романа для меня стала ясна, как солнечное безоблачное небо. В принципе, я мог бы не тратить свои кровные 35руб 45коп, за пересылку, а неподалёку от почты опустить свой роман в контейнер с мусором. Результат оказался бы тот же. Но всё-таки у меня оставалась смутная надежда... даже не знаю на что. Она, надежда, живучее всего - она умирает последней.
И вот, 22.03. списка финалистов нет, предыдущую ночь я просто не спал - шарил по Интернету, пытаясь хоть что-то узнать. Тщетно. Вечер - я уже посмотрел по каналу "Культура" новости о конкурсе, где прозвучали две-три фамилии, несколько названий произведений, показали фрагменты "Простоквашино" (что меня очень порадовало - люблю это мультик!) и Успенский объяснил, что если писатель не напишет во первых строках своего произведения о том, что у чёрного лебедя красный нос, то он (Успенский, естественно) и читать такой роман не будет. Зато Бутов выдал желательные для него характеристики творения-победителя и тут моё сердце остановилось.... Отдышалось немного и снова пошло! Он говорил именно о том, что написал я!
Моя надежда, уже почти окончательно испустившая дух, воспряла со смертного одра и заставила меня на радостях не спать ещё одну ночь. Впрочем, это для неё была радость - ей же неведомы те смутные сомнения, которые терзают того, кто находится в её власти! Но, наконец, через сутки мне удалось-таки найти это самый пресловутый шорт-лист. Меня в нём... Правильно, молодцы! Не было!
Теперь можно было успокоиться, лечь и уснуть. Но... сами понимаете - не роботы мы! Писатели - вообще существа с тонкой нервной организацией, нежные и ранимые духовно... Психи мы, одно слово. И вечно переживаем там, где нормальный человек даже не поймёт, из-за чего это стоит один глаз приоткрыть.
В общем, допрыгался я с этим конкурсом. Другой роман, который я как раз взялся продолжать на момент оглашения этого чёрт-листа, встал безнадёжно. По крайней мере, мне теперь ясно: всё, что я написал до этого, гроша выеденного не стоит. Мои рукописи не произведение, а растопка для камина Успенского - ведь там ничего про красный нос!
Какие-либо рецензии или отзывы для авторов по их произведениям? Да что вы, этого никто не обещал! Ваше имя попадает в список на две с лишним тысячи человек - и будьте довольны! Всё! И уж кто и как читает Ваше и читает ли вообще - думайте сами, фантазируйте, никто не запрещает.
Вообще, насколько я понял, первоначально этот конкурс не был рассчитан на такое количество конкурсантов. Рукописей оказалось больше в несколько раз. Правомерен вопрос: а не стоило бы при этом увеличить штат литсовета, а также и сам список финалистов, претендующих на призовые места? Ёжику понятно, что при таком раскладе, который получился в "Мечте", масса рукописей оказалась либо не прочитанной вообще, либо просмотренной по "принципу красного носа". Одних романов на конкурс пришло 217 штук! На 14 читателей всего. Что произойдёт с человеком - обычным, живым человеком, при такой "читательной" нагрузке? Знаю по себе - в своё время аналогичным образом и читал худ. литературу, и штудировал некоторые науки. А происходит следующее: переутомление. Когда человек видит текст, но уже совершенно неспособен его воспринимать. Прочитанное начинает перемешиваться в сознании между собой, уже не знаешь, кому какая мысль и образ принадлежат, и кто вообще автор, которого читаешь. Но это ещё полбеды! Беда в том, что возникает подсознательное отвращение к чтению вообще, ни на какие тексты смотреть не хочется - это уже каторга, а не чтение! В таком состоянии читатель легко может "не заметить" очередную рукопись, пропустить её, или составить рецензию на большое произведение, посмотрев лишь синопсис и несколько первых строчек. Либо (ну это уже вообще случай кошмарный - надеюсь, столь безответственных лиц в литсовете не было!) - начать писать рецензии по штампу: "данное произведение никакой литературной ценности не представляет, и не соответствует общепринятым нормам русского языка...". Главное - избавиться от этой "каторги" и бесконечного потока сюжетов, образов, слов и т.п., поджидающих тебя в этой ненавистной тридцатикилограммовой кипе...
О тех же произведениях, которым всё-таки посчастливилось войти в шорт-лист, ничего конкретного сказать пока невозможно - известны лишь имена авторов и названия. Но возьму на себя смелость провести некоторый анализ некоторых из них по заглавиям. Меня несколько озадачили следующие: "Кащей и Ягда", "Настоящая принцесса и Бродячий мостик"(и др.), "Дениskа и Команда Лейбентим", "Котофей и тычка", "Тры-тры-тры, мы автобус и другие рассказы", "Анас-ананас и другие", "Из жизни о. Михаила", "Утка и хомяк на грани безумия", "Профессор без штанов; Привет от тети Моти; Великий жулик Большой Папа". Часть из них попросту неудобочитаема, часть напоминает о литературе какой угодно, но только не детской и не классической, третья же часть... Она здорово напоминает названия книг самого Успенского! Посмотрите сами - может быть, я неправ. Но почему-то вспоминается мне при этом и мультик про дядю Фёдора в новостях, и пристрастие главного организатора и т.п. к "красному носу". Может быть, стоило при объявлении конкурса заранее предупредить писателей, чтобы не отправляли то, что на Успенского не похоже и что ему не понравится? Тогда и нам, писателям, не пришлось бы столько нервов тратить, и литсовету не нужно было бы таскать по тридцать кило рукописей. Всем было бы легче!
Только вот... "Дети должны получать самое лучшее. Потому, что пока они не могут добывать его для себя сами. Они - дети. А, значит, "все лучшее" обязаны им обеспечить мы. Взрослые". Это - цитата из задач конкурса. Но всё кажется мне теперь, что лучшее получили организаторы - лучшее с их точки зрения. А вот будет ли оно лучшим для детей? Или же так и останется лучшим для тех взрослых, кто устроил этот конкурс?
А для нас же, авторов... Особенно незадачливых и начинающих. Хотелось бы напомнить организаторам разного рода литературных конкурсов, что главное в любом соревновании для участника - не победа, но участие. И знание самого участника о том, что о нём знают. Иначе это не конкурс, а чёрт-те что получается. Даже при массовых забегах во славу фирмы "Мицутоси" тем, кто бежит, хотя бы майку на память дарят. Или ещё какую-нибудь ерунду. Нам же, "бежавшим" вместе с этим конкурсом длиннющей вереницей за "детской синей птицей", не надо даже безделушек. Просто капельку внимания, пару слов лично для каждого участника - а не расплывчатая благодарность всем сразу по СМИ. Но это, конечно, запросы ненормальные - моё дело сидеть тихонько и не рыпаться, что бы там не происходило с рукописью, которую я писал всего лишь месяц...