Степанидина Екатерина Анатольевна : другие произведения.

Примирение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как предотвратить Дагор Браголлах? Как заставить исчезнуть угрозу из Валинора? Хорошие вопросы...
  Резной деревянный стол в кабинете Нолофинве сейчас был завален так, что на нем было трудно найти свободное место. Записи, донесения, карты...
  Очередные новости лишь подтверждали тревожные мысли: затишье - обман. Это затишье перед бурей. Что-то надвигалось на Белерианд - что-то тяжелое, непредсказуемое, страшное. Это чувство нависло тучей почти над всеми, кто умел слушать и видеть Незримое - словно они ощущали душой темноту мыслей Моргота. Совет должен был состояться завтра с утра - если все успеют прибыть к сроку, конечно. Скорее всего, ждать придется до вечера... и сколько тревожных новостей принесет этот совет...
  Небо за высоким окном уже почти стемнело. Пора зажигать лампы...
  - Мой государь, - раздался голос. У приоткрытой двери стоял воин, - прости, что отвлекаю. Час назад вернулся дозор - они привели с собою "темного", по всему судя - какой-то морготский соглядатай. Прикажешь привести?
  Нолофинве оторвался от карты, на которой были намечены маршруты предполагаемых разъездов. Нахмурился. Новость была не из приятных - но не из-за опасности, которую мог принести неведомый темный шпион, а потому, что разбираться с ним предстояло ему, Нолофинве. Тогда как он надеялся в ближайший час отдохнуть и выпить вина. А потом, если повезет, отправиться спать.
  - Что при нем было?
  Воин усмехнулся и на пару секунд скрылся в коридоре.
  На груду бумаг перед Нолофинве легли несколько тетрадей в черных кожаных переплетах. Лютню, черную, изящную, небольшую, воин прислонил к столу. Нолофинве смотрел на этот инструмент несколько секунд, потом вздохнул глубоко, и велел:
  - Приведите.
  Когда его привели, он хмуро отдёрнулся. Смотрел исподлобья. Взгляд скользнул по его лютне, по тетрадкам, потом - увидел меч... потянулся вперёд, но остановился, прикусив губу. Ясно было, что противно ему это всё до крайности.
  Нолофинве положил руку на его меч: тот лежал рядом с черными тетрадями.
  - Как твое имя? - спросил он.
  -Хэльтис, - неохотно буркнул тот. - Какая тебе разница?
  - Что ты делал в наших землях, близ Барад-Эйтель?
  -Собирал легенды, - Хэльтис даже смотреть в лицо Нолофинве не хотел. - Зачем спрашиваешь, вы же у меня все тетрадки отобрали.
  "Как будто эти тетради не могут оказаться у человека по самой разной причине," - подумал Нолофинве.
  Он взял одну из тетрадей, полистал ее. Записи были сделаны на древнем языке Севера, уже знакомом ему - ах-энн, язык Моргота. Частично разобрать записи было можно, частично... Нет. Знакомые знаки тенгвара складывались в полную несуразицу.
  - Тебя остановили на расстоянии нескольких миль от Барад-Эйтель. Куда ты направлялся и откуда шел?
  Парень тоскливо вздохнул.
  -Шёл с севера, к людям, живущим в горах Эред Ветрин. Уже успел кое-с-кем пообщаться, песни их записать, хотел дальше идти, а тут эти, ваши. Дозорные
  - Менестрель, стало быть, - чуть усмехнувшись, сказал Нолофинве. Он взял лютню, пробежался пальцами по струнам - и протянул ее Хэльтису. - Споешь?
  -Я тебе что, в придворные нанимался, король? - возмутился Хэльтис. - Поймали зверушку, насильно затащили к "вождю", чтобы он тут развлекался: а вдруг зверушка что-то умеет?!
  Нолофинве посмотрел на воинов, кивнул им - и мысленно велел: "оставьте нас". Те молча скрылись за дверью.
  - Сядь, - сказал он Хэльтису. - И не на скамью у двери, а сюда, в кресло, - он показал на небольшое кресло рядом со столом.
  Хэльтис пожал плечами, но сел.
  -Что дальше?
  - Ты не мог не знать, что люди, живущие в этих землях - вассалы эльдар. Зачем тебе, человеку Моргота, понадобилось идти туда? Или жизнь надоела?
  Хэльтис вздохнул.
  -Вассалы, не вассалы, - какая разница? Я пришёл и сказал: мне интересны ваши легенды и песни. И они поделились. Почему бы и нет, ведь сейчас мир, и я тоже пришёл с миром.
  - Мир, - произнес Нолофинве со странной интонацией. - Отчего же тогда ты смотришь на меня, как на врага?
  -А вы со мной - не как с врагом? - огрызнулся Хэльтис. - Гонялись за мной по лесу, как за диким зверем, оглушили, притащили сюда, связали, отобрали всё! Теперь вот развлекай тебя!
  - Не веди себя, как мальчишка, - спокойно сказал Нолофинве. - Ты повел себя так с нашими воинами, словно они враги; они ответили тем же. Тем, кто приходит с миром и без злоумышлений, не нужно бегать от нолдор, словно от орков.
  -Я повёл, как же, - усмехнулся Хэльтис, но во взгляде была безнадёжность. - Я на них что - напал?
  - Ты не должен был пытаться скрыться. Если ты не замышляешь ничего дурного - тебе нет причин бояться нас.
  Хэльтис вздохнул.
  -Ну хорошо, считай, что я враг, мне уже всё равно. Что дальше-то?
  Нолофинве вгляделся в лицо Хэльтиса. Исхудавший, костлявый... глаза запавшие - но горят юным светом.
  - Когда ты нормально ел в последний раз? - спросил он.
  -Позавчера, у этих, горцев.
  - Не так уж плохо для того, кто живет впроголодь, - усмехнулся нолдо. - А вот мылся ты явно давно.
  -Ну извините, - Хэльтис насмешливо развёл руками. - Я тебе кресло пачкаю, уж не обессудь.
  Нолофинве улыбнулся.
  - Ничего, на нем все равно давно пора менять обивку. Послушай: я все равно собирался есть. Не откажешься разделить со мной трапезу?
  -Неужели снизойдёшь? - усмехнулся Хэльтис. - Ну, давай...
  - Тогда сходи умойся, - серьезно сказал Нолофинве. - Вон там, - он указал на смежную дверь, - в конце коридора умывальня.
  -Ну спасибо, - сказал Хэльтис и встал. - И, это... Не лезь в мои тетрадки. Не твоё.
  Нолофинве на это ничего не ответил. Принялся разбирать свой стол; вскоре все бумаги оказались убраны по местам, а на столе как раз уместилось несколько блюд с едой и кувшин с вином. Не дожидаясь возвращения Хэльтиса, Нолофинве налил себе вина. Выпил, откинулся на спинку кресла... стало немного полегче.
  А ведь парень словно желает, чтобы с ним обошлись, как с врагом. Напрашивается. И совсем еще молодой.
  Хэльтис вернулся не сразу: похоже, дорвался до воды после долгой кочевой жизни. В отмытом виде он оказался почти мальчишкой, - резкие черты скуластого лица, руки менестреля, - явно больше привычные к лютне, чем к мечу.
  - Так гораздо лучше, - улыбнулся Нолофинве, разглядывая его. - Садись, ешь. Бери вино - оно неплохое.
  Хэльтис в упор взглянул на него - чуть не впервые. И стал уписывать за обе щеки.
  Нолофинве ел тоже - только, в отличие от Хэльтиса, спокойно. "Доест, - подумал Нолофинве, - посмотрит волком, и наверняка спросит: "Что теперь?"
  Вино Хэльтис, судя по выражению его лица, оценил, но вслух ничего не сказал. Отставил тарелку, покрутил бокал в тонких пальцах.
  -Ну что ж. Спасибо. Ну и что, отправишь меня в темницу или будешь выпытывать про коварные планы?
  - А ты многое о них знаешь? - осведомился Нолофинве.
  -Ну а как же, - с издёвкой отозвался Хэльтис. - Моргот же специально рассказал мне всё и отправил сюда, чтобы вы сцапали меня в плен и узнали, а на самом деле то, что я знаю, - это махровое враньё, и он таким образом хочет это враньё вам скормить...
  - Напрасно смеешься, - серьезно проговорил Нолофинве. - Такие способы действительно бывают. И человек может сам не знать о том, что его используют.
  -Да-да-да, конеееечно, - протянул Хэльтис. - По своему опыту говоришь? сам так делал, да?
  Нолофинве покачал головой:
  - Никто из эльдар не отправит друзей в руки Морготу, Хэльтис.
  -А тех, кто возвращается из плена, вы изгоняете и больше "друзьями" не считаете. Правильно, как же, - они отравлены скверной Моргота.
  Нолофинве отставил кубок в сторону.
  - Не говори о вещах, в которых ничего не смыслишь. Ладно. Итак - что теперь... - он задумчиво посмотрел на Хэльтиса. - Слушай. Я должен увидеть твою память, Хэльтис.
  -Интересно, и кому же ты это "должен"? - жёстко усмехнулся Хэльтис.
  - Я должен убедиться, что ты не опасен, - спокойно ответил Нолофинве. - Хэльтис, я говорю с тобой, как с человеком, не замышляющим вражды, а ты всем поведением стараешься доказать обратное.
  -И что - ты хочешь, чтобы я _доверился_ тебе? - спросил Хэльтис. - Отдал свою память? Самое сокровенное, то, чего не доверят и самым близким друзьям? ничего себе...
  - Ну почему же - отдал. Поделился, скажем вернее. Хэльтис, я не верю, что ты не знал о таких вещах, когда отправлялся сюда. Равно как и о том, что подвергаешь опасности не память свою, а свою жизнь.
  Хэльтис усмехнулся.
  -Ну, допустим, наши меня предупреждали, чтобы я так далеко не забирался. Тебе не понять... что такое, когда тянет в неизведанное, когда знаешь, что там, за поворотом - нечто такое, чего ты никогда не видел, отчего захватит дух, ну и ради такого - плевать на опасность!
  - Да уж, никому из нолдор, отправившихся во тьму Срединных земель, не понять таких редких чувств, - усмехнулся Нолофинве. - Итак - твой ответ? Я должен сделать это сейчас. Ибо завтра времени у меня уже не будет.
  -А что будет завтра? - осведомился Хэльтис. - Честно говоря, мне даже любопытно стало, с чего такая спешка.
  - Любопытство кошку сгубило, - ответил Нолофинве. - Это ваша, человеческая поговорка.
  -А ты хочешь слепого подчинения? - наигранно-весело спросил Хэльтис. - Потому что тебе, понимаешь ли, позарез надо? Нашим вы не верите, своим, вернувшимся от нас, тоже. Ничего я тебе не покажу. Если так сильно надо, можешь попробовать сломать аванирэ, вы же привыкли лезть нахрапом туда, где вас на дух не надо.
  - Послушай, Хэльтис, - Нолофинве вздохнул. - Я могу отпустить тебя. Могу позволить беспрепятственно ходить по нашим землям и дать в дорогу припасов и хорошего коня. Но для этого я должен быть убежден, что ты - не враг. Что ты имеешь голову на плечах... - он помедлил, - не только в прямом смысле. Что от твоих действий нам не будет вреда. Поэтому - выбирай. Или ты доверишься мне, или... - он пожал плечами.
  -Или - что? - Хэльтис выпрямился и посерьёзнел. Похоже, это самое "или" до сих пор ему не приходило в голову. - Убьёшь?
  - Нет, - ответил Нолофинве. - Ты не воин.
  Хэльтис задумался.
  -Есть вещи, которые я не открыл бы и другу, - сказал он упрямо. - Они просто - есть.
  Нолофинве снова взял в руки лютню Хэльтиса. Наиграл легкую мелодию. Потом сказал:
  - А лютня у тебя неплохая. Только вот почему - черная? Неестественный цвет для инструмента.
  -Это цвет Ночи, а теперь ещё - памяти и скорби, - коротко сказал Хэльтис. - Вы не признаёте этого всего.
  - Не признаем ночи? - Нолофинве улыбнулся. - Скорби о чем?..
  -Скорби о тех, кто погиб до вашего рождения, - резко сказал Хэльтис. - Вы считаете - это выдумки, это Моргот придумал, чтобы вызвать жалость к себе, выставить себя эдаким невинным страдальцем. А это - было.
  - Скорби у нас самих предостаточно - в этом заслуга Моргота. Но нельзя же скорбеть вечно и не знать ничего, кроме этого!
  -Да, конечно. Вот вы и не скорбите, а убиваете - во имя этой самой великой скорби. Месть, Клятва, и ничего, кроме мести.
  - Чужие слова повторяешь, - проговорил Нолофинве и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Усталость начала брать свое. - Спел бы ты лучше, действительно. Мне еще не доводилось слышать ваших песен.
  -Ну да, конечно, - насмешливо отозвался Хэльтис. - Мы же своей воли не имеем, только под руку Моргота пляшем. Вот пристал... Ладно.
  Он взял лютню, пальцы ловко пробежались по струнам. Поморщился: надо подстраивать. Некоторое время возился, приникая чутким слухом к лёгким звукам, которые как будто светились в воздухе... Лицо его враз утратило суровость, он погрузился в какую-то иную жизнь, - жизнь души... Наконец он в последний раз проверил лады.
  -Ладно. Слушай.
  Нолофинве кивнул. Он смотрел на Хэльтиса серьезно - но без враждебности.
  Когда Хэльтис запел, голос его враз изменился, - как будто другой человек. Тёмный, красивый, предельно искренний... ни тени той настороженности.
  
   На крови траве высоко расти,
   Высока трава - не найти пути,
   На крови растут травы сорные -
   Тучей вьются над ними вороны...
  
  Ни имен, ни книг, ни баллад, ни слов...
  Там, где город был - чернобыльник высок.
  А что меч в крови - это кровь врагов:
  Разве тот, кто прав, может быть жесток?
  
   На крови траве высоко расти,
   Высока трава - не найти пути,
   На крови растут травы сорные -
   Тучей вьются над ними вороны...
  
  Мы не станем звездами полночи,
  Не воскреснем словом в легендах мы;
  Только имя - полынной горечью:
  Лаан Гэлломэ
  
   На крови траве высоко расти,
   Высока трава - не найти пути,
   На крови растут травы сорные -
   Тучей вьются над ними вороны...
  
  Не возжечь огня, не затеплить свеч...
  Что от нас осталось? - полынь да боль,
  Да осоки листья - остры, как меч,
  Да - под ветром клонится осокорь...
  
   На крови траве высоко расти,
   Высока трава - не найти пути,
   На крови растут травы сорные -
   Тучей вьются над ними вороны...
  
  Черной нитью в парче золотых легенд,
  Лунной руной на свитке прошедших лет
  Мы - остались. Осталось у рухнувших стен
  Черных маков поле - нас больше нет.
  
   На крови траве высоко расти,
   Высока трава - не найти пути,
   На крови растут травы сорные -
   Тучей вьются над ними вороны...
  
  Когда песня отзвучала, Нолофинве молчал еще долго, не открывая глаз. Потом взглянул на менестреля.
  - Красивая песня. И это ты собирался петь нашим людям?
  -Я не собирался. Я пел, - он словно закрылся снова. - И дело не в том, что красиво. Красиво - так можно сказать о ненужной безделушке, накоторую смотрят, ставят на камин и забывают. А это - правда. Это песня живой души, которая не знает, как избавиться от боли, и вот она её выхлестнула - вот так.
  - Ну, во всяком случае, ЭТА живая душа знала толк в гармонии, - заметил Нолофинве. - И что же сказали те, кто слушал?
  -Кто-то воспринял так, как и ты, - просто как песню. А другие задумались: может ли лгать душа, которая вот так кричит и плачет. И поверили, что да, не может. И были правы.
  - И ты рассказывал им об эллери, о Войне Стихий, о том, что Моргот на самом деле - добрый Учитель, а нолдор - жестокие завоеватели, - спокойно сказал Нолофинве. - Верно?
  -Они спрашивали меня, - в голосе Хэльтиса был вызов. - И я им отвечал. Правду.
  - Самоубийца. Тебе что - действительно недорога жизнь?
  -Чего стоит твоя жизнь, если ты ради неё готов предать правду?
  - Это слова, - Нолофинве, не спеша, обнажил меч - тот самый, меч самого Хэльтиса. Провел пальцем по стали. - Ты живешь в мире грез. А если я _действительно_ прикажу казнить тебя?
  Глаза Хэльтиса помрачнели, он несколько мгновений молчал.
  Потом бережно отложил лютню, подошёл к Нолофинве.
  -А почему же - прикажешь? - спросил тихо, но голос зазвенел. - Сам убивать побрезгуешь?
  - Когда убивают, мальчик, - обычно бывает много крови, - невозмутимо ответил Нолофинве, глядя тому в глаза. - После ее очень трудно отмыть. А тратить на тебя драгоценное время... - он посмотрел на стеллаж, заваленный бумагами. - Его и так слишком мало.
  -Вот я и говорю: поймали, как диковинную зверушку, - Хэльтис усмехнулся открыто и дерзко. - Тёмная тварь недостойна того, чтобы на неё тратили драгоценное время и королевские силы. Поёт, конечно, красиво, птенчик, а в жизни ничего не понимает, - что ж, это бывает. Жаль, конечно, но придётся его убить. Что, - нет?
  - Герой, - произнес Нолофинве. - Мятежник... Вот что. У тебя есть выбор. Или ты клянешься вернуться туда, откуда пришел... к себе на Север. И никогда больше не являться в земли эльдар. Или ты остаешься здесь. Или - смерть. Решай. И не говори, что я жесток.
  Хэльтис задумался.
  -Вот как, значит. И на каких же правах ты мне предлагаешь остаться?
  - На правах пленника, - жестко ответил Нолофинве. - У тебя здесь нет никаких прав.
  -Ну почему же, - широко улыбнулся Хэльтис. - Первый долг пленника - побег. По крайней мере, оно так у нас на Севере. Впрочем, раз ты предлагаешь мне уйти туда, - я уйду. Прощай, Нолофинве, государь нолдор.
  - Имей в виду, - глядя на него, добавил Нолофинве. - Если тебя еще раз увидят на наших землях - так легко ты не отделаешься.
  Улыбка Хэльтиса стала ещё шире. Он подошёл к столу, сгрёб свои тетрадки, проверил, затем перекинул лютню за спину - и взял в руки свой меч.
  - Тетради свои можешь забрать. А лютню и меч - на стол. Я не собирался возвращать их тебе.
  -Это ещё почему?!
  - Не заставляй меня повторять дважды.
  -Это _моя_ лютня, - Хэльтис вцепился в ремень. - Вы называете Мелькора вором, потому что тот украл Сильмариллы. Ты тоже хочешь забрать себе чужое?
  Нолофинве поднялся из-за стола.
  - Хватит испытывать мое терпение. Я последний раз говорю тебе - оставь меч и лютню - и иди.
  Хэльтис выпрямился, брови сошлись на переносице. Посмотрел на меч в своих руках, потом на эльфийского короля, мгновение звенела тишина... а потом он резким движением швырнул меч к ногам Нолофинве. Прижал лютню к груди и решительно направился к дверям.
  "Мальчишку перехватите, - мысленно велел Нолофинве. - Лютню отнять. Его самого - в нижний ярус. Под охраной можете не держать, достаточно будет и запереть."
  В коридоре Хэльтис успел сделать лишь несколько шагов. Навстречу ему вышли трое нолдор. Не успел он опомниться - как лютня оказалась у одного из них, а двое уже держали его за руки и плечи. И, ни говоря не слова, потянули вперед - вперед, и на лестницу, и вниз, вниз, вниз...
  - Сволочи! - яростно выдохнул Хэльтис, на глазах выступили слёзы. - Зачем вам моя лютня?! Отдайте, отдайте!
  Они не заговорили с ним. И вот - подземный ярус крепости; Хэльтиса втолкнули в комнату. Дверь за спиной захлопнулась.
  Внутри было светло: на стенах была пара кристаллических светильников, чем-то схожих с теми, что использовали и в Твердыне. Оказывается, нолдор тоже владели этим секретом... Комната была довольно большой. Кровать у стены - с серым покрывалом, стол, пара стульев... Обычная комната. В такой могли бы отдыхать воины, пришедшие с дозора... если в крепости хватает места, чтобы выделять комнату каждому...
  Здесь явно долго никого не было. На столе лежал тонкий слой пыли.
  Хэльтис плюхнулся на стул, уронил руки на стол и уткнулся в них. Хотелось завыть, подобно волкам Гортхауэра. Его участь сейчас даже не столько пугала его, - похоже, он просто не осознавал всего, - но лютня, лютня... ЗАЧЕМ?! Что, у них своих нет? Или они не знают, как они делаются? Вот ведь...
  Хэльтис не хотел думать о том, что ему предстоит. Не мог поверить, не хотел и не мог, - что его убьют, нет. Скорее всего, попытаются "образумить", заставить отречься - от Тьмы, от Мелькора... предать, словом. И ничего тут не сделаешь. А потом, после совета... может, заточат где-нибудь. Хотя, спрашивается, зачем? Проще убить. Милосердный государь Нолофинве...
  Когда дверь распахнулась в очередной раз, за нею стояли двое. Один из них был уже знаком Хэльтису - тот самый, что приносил еду; только сейчас оба нолфинга были одеты гораздо лучше: в синее с серебром, темно-синие плащи за плечами... Цвета Второго Дома.
   - Пойдем, - сказал первый. Он впервые заговорил с Хэльтисом. - Тебя хотят видеть.
  Хэльтис поднялся, сердце отчаянно заколотилось: вот и всё... Выпрямился, брови сошлись на переносице.
  -Идём.
  Нолдо посторонился, пропуская его вперед. Так и пошли: то ли эскорт, то ли конвоиры.
  Оказалось, что снаружи - было видно, когда они проходили галерею - утро. Солнце далеко на востоке уже поднялось над землей и озаряло ее золотистыми лучами.
  Они остановились в небольшом высоком помещении. Нолдо открыл узорчатую дверь и ненадолго скрылся внутри; потом появился снова, и молча кивнул Хэльтису на дверь: заходи, мол.
  Хэльтис мгновение помедлил - и вошёл внутрь.
  Эльфийские лорды... Он впервые увидел здесь их всех, о ком раньше только слышал, или кого видел в памяти других. Они были красивы, и богатство одежд, и лица... И в воздухе реяло ожидание зловещего - из будущего. И что они постоянно ждут беды, раздражённо подумал Хэльтис, ну не нападают же на них...
  Он шагнул внутрь - и утреннее солнце ударило ему в лицо.
  Зал был небольшим, но он был создан так, что освещался солнцем почти круглые сутки: было бы солнце на небе. Сейчас его лучи били через разноцветные витражные стекла под потолком, кидали на пол цветные зайчики.
  Эльфы сидели полукругом - стол здесь был наподобие подковы. Очень удобно... А сам Хэльтис оказался в центре этой "подковы". У всех на виду. И солнце слепило ему глаза - не давало разглядеть лица в деталях. Зато его, наверное, видно было во всей красе...
  - Ты был прав, Нолофинве, - услышал он незнакомый голос. Красивый, чуть насмешливый, звонкий. Эльф, которому он принадлежал, был золотоволосым - волосы ярко блестели в утреннем свете, казалось - они даже светятся. А вот какого цвета у этого эльфа глаза - различить не удалось. Зато было видно, что одет этот эльф, пожалуй, богаче других.
   - И вправду - черный менестрель... Ну, здравствуй, Хэльтис.
  -Здравствуй, - Хэльтис прищурился и повернулся к нему. - И что, теперь вы меня все будете рассматривать, как диковину?
  - Надеюсь, ты нам это великодушно простишь, - в интонации эльфа была улыбка, его слова звучали не обидно. - Нам редко приходится видеть людей Севера так - рядом. Так значит, ты ходил в наших землях, пел ваши песни и рассказывал правду о прошлом?
  -Совершенно верно, - кивнул Хэльтис. - Ту правду, которую вы не признаёте. Но я не за этим приходил. Вы, конечно, думаете, что я пришёл смущать ваших вассалов выдумками Моргота?
  - У тебя есть возражения? - осведомился нолдо, сидящий рядом с золотоволосым.
  -Есть, - Хэльтис старался держаться спокойно. - Я не нападал на вас. Я собирал песни и сказки людских племён. Вы же гнали меня, как дикого зверя, и отобрали лютню, - вот он, - Хэльтис кивнул на Нолофинве. - Зачем вам моя лютня?
  - Она сделана Морготом, - негромко проговорил Нолофинве, сидящий во главе стола.
  - Ёжик, - произнес вдруг один из эльфов, с темными волосами, на висках заплетенными в косы. Он сидел рядом с рыжеволосым Маэдросом - старшего сына Феанаро не узнать было невозможно. - Настоящий колючий ежик, маленький...
  - Финдекано, - негромко одернул его Маэдрос. Тот замолчал, улыбаясь.
  Хэльтис молчал. Перед глазами всплыло сразу: тогда, давно, когда он только что выбрал свой путь, когда его звонкий, ещё детский голос зазвенел песней впервые под сводами Цитадели, - Мелькор подарил ему эту лютню. Узкие руки, хоть и обожжённые, но всё равно - красивые... Мелькор. И ясные глаза - существа, которое древнее мира и сильнее смерти.
  - "На крови траве высоко расти", значит, - проговорил золотоволосый. Взгляд его обжигал - несмотря на то, что лицо терялось в солнечном сиянии. - Раз уж ты такой смелый - спой еще что-нибудь, - и золотоволосый протянул Хэльтису его лютню.
  Хэльтис взглянул на него в упор. Лютню осмотрел - придирчиво, чуть не демонстративно, тронул струны, кивнул. Задумался.
  
  Станет пергамент пеплом,
  Прахом рассыплется камень,
  Слава развеется ветром,
  Подвиги станут снами,
  Ржавчина меч изгложет,
  Золото будет пылью...
  Только лишь песня сможет
  К небу взлететь на крыльях.
  
   Слушай вереск и зов дороги -
   Как земля звенит под ногами;
   Слушай камень, полынь и пламя -
   Это Память...
  
  Песни последней боль -
  Горечь соцветий полыни:
  Примешь последний бой
  Ты, менестрель Твердыни.
  Сколько их было в веках -
  В войнах и битвах лютых
  Гибли с мечом в руках
  Рыцари Ордена Лютни.
  
   Слушай вереск и зов дороги -
   Как земля звенит под ногами;
   Слушай камень, полынь и пламя -
   Это Память.
  
  Души омыты ветром,
  Над головою - грозы...
  Даже если вы слепы,
  Видеть дано вам звезды.
  Странные горькие песни,
  Имени нет в преданьях -
  Память зрячего сердца,
  Вечный скиталец Дайо.
  
   Слушай вереск и зов дороги -
   Как земля звенит под ногами;
   Слушай камень, полынь и пламя -
   Это Память.
  
  Знаком Крылатой Звезды
  Связанным, словно клятвой,
  Волею грозных владык
  Плата за правду - проклятье.
  Пусть их оплачет небо,
  Чашей помянут люди:
  Страх перед властью неведом
  Рыцарям Ордена Лютни.
  
   Слушай вереск и зов дороги -
   Как земля звенит под ногами;
   Слушай камень, полынь и пламя -
   Это память...
  
  - Дайо, - проговорил Нолофинве, когда песня отзвучала. - Кто-нибудь знает это имя?
  Эльдар отрицательно покачали головами.
  - Кто это, Хэльтис? - спросил Финголфин.
  -Менестрель Твердыни, - коротко ответил Хэльтис. - Слепой. Он ученик Мелькора. Та песня, которую я тебе пел, - его.
  - Скиталец, говоришь, - задумчиво произнес Нолофинве. - Интересно, где же он скитается - да еще и слепой...
  Хэльтис помолчал. Лютню держал бережно, но крепко, прижал к груди. Наконец вскинул глаза.
  -И что теперь? Послушали, поговорили. Ты мне предлагал: выбрать. Я выбрал. Ты схватил то, что тебе не принадлежит, и заточил меня в темницу.
  - У тебя уже и темницы появились, Нолофинве? - весело осведомился золотоволосый. - Быстро ты ими обзавелся.
  - Забирай его себе, Финдарато, - проговорил Маэдрос. - Ты ведь любишь возиться со смертными. Не казнить же ребенка, в самом деле.
  Золотоволосый усмехнулся в ответ.
  Ну вот, подумал Хэльтис и прикусил губу. "Забирай", "ребёнок"...
  -Я вам не ваши псы, чтобы вы меня "забирали", - тихо сказал он. - Впрочем, вы всё равно сделаете, как захотите, я ведь один.
  - Не обижайся, - мягко сказал золотоволосый Финдарато. Он вышел из-за стола - подошел к Хэльтису и уселся на столешницу рядом с ним. Теперь стало видно: глаза у него были ярко-зеленые, а лицо казалось совсем юным. Вернее - без возраста.
  - Может, ты уже понял - я Финрод. И правда, Хэльтис, едем со мной. Ты ведь сам хотел путешествовать в наших землях.
  Хэльтис вдруг растерялся, - так и замер, прижимая лютню к груди.
  -А... не отберёте?
  Финрод оглянулся на остальных - похоже, обменялся с ними мысленными репликами.
   - Бери, - кивнул ему Нолофинве. - Ваши голлори сильнее меня. Да и ты сам...
  Финрод кивнул.
  - Не отберем, - заверил он Хэльтиса. - Хотя, должен честно сказать - убежден, что и эту песню, как и первую, Нолофинве и споет, и сыграет лучше тебя.
  Хэльтис усмехнулся.
  -Ну, пусть учит... вражьи песни. Раз нравится. Мне не жалко.
  При этих словах почему-то по залу полетели смешки.
  - Ладно, - Нолофинве хлопнул по столу ладонью. Он бросил короткий взгляд куда-то за спину Хэльтиса - и тот, знакомый уже нолдо, конвоир, положил руку ему на плечо.
  - Пусть он пока ждет, - велел Нолофинве эльфу, - переведите его в верхние комнаты и можете говорить с ним, если будет желание.
  Он повернулся к остальным.
  - Словом, друзья, вы поняли, что я имел в виду. Давайте теперь вернемся к делу...
  Дальнейших слов Хэльтис не услышал - его вывели из зала, и резная дверь закрылась.
  Хэльтис шагал быстро, - вновь обретённая лютня просто грела душу, он боялся закинуть её за спину, - нёс так... Искоса посмотрел на конвоира, раздумывая, будет ли тот отвечать.
  -А с чего Финдарато к людям-то? Что он в нас нашёл?
  - Он давно с ними сошелся, - ответил тот. - У них много людей живет. Однодневки... Так, - он придержал Хэльтиса, который было повернул на знакомую лестницу, - не сюда, не вниз, а наверх. Займешь комнату рядом с Финродом, там свободно. Дня два они здесь еще пробудут, потом разъедутся.
  -Мы не однодневки, - раздражённо сказал Хэльтис. - Это ваши люди мало живут, а должны-то - долго, лет по триста, по меньшей мере, и то не предел.
  Они поднялись тем временем еще на два яруса и свернули в коридор. Прошли еще немного - и эльф распахнул перед Хэльтисом дверь очередной комнаты.
  Особо сильно от прежней она не отличалась - только в ней были окна, высокие и украшенные витражами вверху.
  - Здесь подождешь, - сказал нолдо. - Думаю, лорд Финрод сам зайдет за тобою.
  Хэльтис кивнул, устроился по-прежнему - у стола. Дождался, пока за эльфом закроется дверь.
  На душе было тоскливо. Увезут. Интересно, конечно, посмотреть, как они живут там, может, удастся что-то новое услышать... но ведь обратно-то не выпустят, и домой не вернуться...
  Он потихоньку тронул струны.
  
  Там зимой пролетит вьюга снежная,
  Солнце выглянет сильное, нежное,
  Там заря золотится бескрайняя...
  Ох, сторонушка милая, дальняя!
  Мысль летит без преград и без времени
  В те края и к рассвету осеннему,
  Только нету пути мне возвратного,
  Не увидеть простора закатного...
  
  В одиночестве он пробыл еще несколько часов. А потом в дверь вдруг постучали. Странно - он не услышал шагов снаружи...
  Хэльтис подошёл к двери, осторожно толкнул: не заперто. Открыл.
  Там стоял давешний золотоволосый эльф - Финрод.
  - Ну что, как ты тут устроился? - как ни в чем не бывало, спросил нолдо.
  -Да так... - Хэльтис снова смутился, сам не зная, почему. - Особо устраиваться-то не с чего, вещей у меня и нет никаких. Только тетрадки. И... - он помедлил. - Спасибо тебе за лютню. Мне бы не хотелось оставлять её кому бы то ни было.
  - Понимаю, сам такой же, - улыбнулся эльф. - А лютня действительно хороша. Позволишь войти? Или идем ко мне в комнату?
  -Давай лучше к тебе, - решился Хэльтис. - Всё-таки чуть меньше буду чувствовать себя... пленником. Хотя это самообман, конечно...
  Эльф посторонился, пропуская его.
  Комната оказалась и вправду близко - через несколько дверей, в том же коридоре. Внутри - почти такая же, как прежняя, только на столе стоял большой кувшин и несколько серебряных кубков, а еще полупустое блюдо с яблоками: похоже, совсем недавно здесь пили вино. Эльф заметил взгляд Хатальдира - и пояснил:
  - Вчера вечером не допили - я решил не уносить. Вот и пригодится. У Нолофинве отменное вино.
  -Я заметил, - сдержанно отозвался Хэльтис. - Объясни мне. Зачем ему понадобилась моя лютня?
  Финрод сел на кровать.
  - Она сделана... Мелькором, - пояснил он. Видно было, что он едва спохватился, чтобы не произнести привычное "Моргот". - И хранит на себе следы его чар. Не так прост этот инструмент, как тебе кажется.
  -Нет там никаких чар, - хмуро сказад Хэльтис. - В его творениях часть его души, это верно, но того, что вы называете чарами, - как те же "чары облика", - этого нет.
  - Не будем спорить, - примирительно сказал Финрод. - В конце концов, это не так уж важно. А песни твои и вправду опасны, Хэльтис.
  -Почему? - спросил Хэльтис в упор. - Нет, ну я понимаю, - они правду говорят, и убедительно, но опасность-то тут причём? Мы ж никого не призываем пойти и резать кого-то.
  Финрод налил себе в кубок вина.
  - Нолофинве вчера пел ту песню, - сказал он. - Вот на этом самом стуле, где сейчас ты, он сидел, играл на твоей лютне, и пел твою песню. Как ее поешь ты - я не слышал, но...
  Он залпом выпил вино.
  - Эта песня прекрасна. И совсем непохожа на наши. Но и она, и та, другая песня... Они лгут.
  Хэльтис горько усмехнулся.
  -Так и знал, что ты скажешь нечто подобное. Нет, Финдарато. К вашему сожалению, - нет. Я понимаю, вам проще так считать. Но увы.
  - Я не о том, - Финрод допил вино и поставил кубок на стол. - Я не об эллери.
  -Да какая разница. Знаю я ваши речи. Ах, он себя выставляет невинной жертвой, а на самом деле он убийца.
  - Тебе приходилось слышать речи эльфов? - с интересом спросил Финрод. - Ты раньше уже общался с эльдар?
  -Конечно, - усмехнулся Хэльтис. - Пленные эльдар, как вы называете, в Ангбанде.
  - Знаешь, в таком положении было бы удивительным - доверять тому, кто тебя пленил, говорить о нем хорошее... Да ты сам, вот сейчас, ведешь себя по тому же принципу. И это неудивительно, - Финрод кивнул, словно своим мыслям, - Нолофинве успел тебя напугать, по-моему.
  -Да нет, - протянул Хэльтис. - Ничего неожиданного. Абсолютно. Правда, был момент, когда он хотел меня убить, но я понял, что он погнушается. В общем, больше было противно, чем страшно, особенно когда он захапал мою лютню...
  - Он бы тебя не убил. Никто из нас не убил бы тебя. Откуда у вас такие представления об эльдар... "Волею грозных владык плата за правду - проклятье", - Финрод процитировал, прикрыв глаза, строчки недавно звучавшей песни. Нахмурился, и на казавшемся юном лице проступила боль; покачал головой.
  -Оттуда, - упрямо сказал Хэльтис. - Многих наших казнили. Таких, как я. Потому что, видите ли, считаете, что наша любовь к Мелькору подпитывает его силы, которые он тратит на управление орками и прочей нечистью. Скажешь, я лгу?
  Финрод помолчал. Потом сказал:
  - В Нарготронде такого не было. И не будет. Феаноринги... Карантир и Куруфин особенно - твое счастье, что сейчас от всего Первого Дома здесь один Майтимо. Я не все знаю о том, что происходит в их землях, но - верю. Эти могли бы. А вашим нужно было бы иметь голову на плечах и думать, кому петь какие песни. Что вам, так хочется найти себе смерть, в самом деле?
  -Мы, по-твоему, самоубийцы? Их хватали в Дортонионе как шпионов. А наши шли к людям. Вот и всё.
  - Если все они были такими же, как ты - самоубийцы и есть, - возразил Финрод. - Ну зачем тебе понадобилось петь нам ТАКИЕ песни? Ты же знал, что рискуешь. Если бы эльда пришел в ваши земли и стал бы рассказывать, что ваш Учитель - на самом деле Моргот, как бы это понравилось и людям вашим, и... самому Мелькору?
  -А ты думаешь, такого не бывало? - рассмеялся Хэльтис. - Пели. И самому Мелькору тоже.
  - И как? Мелькор говорил - да, я Моргот, а вы молодцы?
  -Если очень доставали, то так и говорил, - с вызовом сказал Хэльтис.
  Финрод засмеялся.
  - Расскажи мне о Мелькоре, - попросил он. - Когда-то давно, еще в Валиноре, мне приходилось говорить с ним....
  -В Валиноре? - изумился Хэльтис. - И ты... и... нет, ну я, конечно, могу рассказать, только - что? Ты хочешь знать - какой он сейчас? Или как?
  - Ну да, - кивнул Финрод. - Я же вижу, как ты к нему относишься.
  Хэльтис перевёл дух и решительно налил себе вина.
  -Он... Он очень разный. Он и Властелин, который правит твёрдой рукой. И творец... Эта лютня - его рук дело. Иногда мне страшно думать, как можно что-то делать, когда у тебя ТАК сожжены руки... А ещё - он за своих может что угодно сделать. И убить тоже. И убивал - за своих.
  - Кого? - тихо спросил Финрод.
  -Ну, Финве... раз ты говорил про эллери, значит - знаешь. И не только. Я сам видел.
  - Я про это и говорил: Финве - я знаю... Феанаро. Но чтобы - сам?..
  -За каждый приказ убивать ваших он считает ответственным себя, - жёстко сказал Хэльтис. - Даже когда воинами командует не он.
  - Правильно считает, - кивнул Финрод. - Только лучше бы таких приказов было поменьше.
  Хэльтис развёл руками. Помолчал.
  -Я для тебя пленник, ведь так? - спросил наконец.
  - Как сказать, - ответил Финрод после паузы. - Здесь - лучше пусть будет так. Тебе же самому лучше. А дальше - посмотрим. Мне никакого удовольствия не доставляет лишать людей свободы.
  Глаза Хэльтиса загорелись, он тут же отвернулся.
  -Спасибо. Если я вернусь домой, Мелькор будет тебе очень благодарен... если для тебя это что-то значит.
  - Вернешься, думаю. Если по своей вине снова в какие-нибудь приключения не влезешь, - Финрод тоже не смотрел на Хэльтиса. - Но, с другой стороны, тебе не на что жаловаться. За тем ведь ты сюда и шел.
  -Да не за приключениями я шёл, - с досадой сказал Хэльтис. - А за песнями. Вон насобирал - куча тетрадок. Хотел ему потом показать. Да это многим интересно будет, у нас же все грамотные.
  - У вас память иная, чем у эльдар, и свойства фэар другие, - серьезно сказал Финрод. - Потому письменность вам нужнее. Мне-то покажешь, что сумел собрать?
  -Да можно и показать...
  Хэльтис кивнул, быстро сбегал в отведённую ему комнату и принёс тетрадки.
  -Вот, смотри. Только вряд ли ты что-то поймёшь, это же ах-энн.
  - Отчего же, - сдержанно ответил Финрод. - Кое-что из этого языка мне знакомо. Хотя и не все, конечно...
  Он принялся, не торопясь, листать тетради.
  - Интересно, - проговорил Финрод задумчиво, - я знаю много легенд, но такого больше нигде не встречал. "Зимой, в самую долгую ночь в году, иногда случается это. Но не везде, а лишь в одном месте, где земля ближе всего к небу. В эту ночь небо сходит на землю, и если найдется смельчак, чтобы подняться туда, то сможет услышать голоса звезд.
  А иногда, никто не знает, может быть, раз в сотню лет - в эту ночь с неба падает звезда, но не просто звезда, а живая, и тот, в чье сердце она войдет, сможет слышать голоса неба, и говорить со звездами сам..." - Финрод поднял взгляд на Хэльтиса. - Где тебе это рассказали?
  -А, это... - Хэльтис улыбнулся вдруг открыто и ясно. - Есть народ, который живёт в горах Эред Ломин, что почти на побережье. Возле долины Ламмот. Эти люди никогда не видали эльдар, ни ваших, ни северных, они живут уединённо и замкнуто, и о войнах до них доходят лишь слухи. Костюмы красивые у них...
  Хэльтис мечтательно зажмурился.
  -А ещё у них есть обряд, что при достижении совершеннолетия девушки должны принести главе этого народа вышитый платок, и если её считают достойной, то принимают. Такую красоту вышивают, что закачаешься...
  - А что должны совершить юноши? - с интересом спросил Финрод.
  -Юношам при рождении не дают имён, они должны зоваевать их сами. Если к совершеннолетию не завоюет себе имени, это позор на всю семью.
  - Интересно, - согласился Финрод. - Знаешь, я ведь тоже - вроде тебя: люблю бродить по незнакомым землям. На востоке был - заходил дальше всех наших. Жаль, что я старший из Третьего Дома. Обычным эльдар легче.
  -Почему легче-то? - не понял Хэльтис. - У тебя же власть, как раз с этим проще.
  - Власть, - произнес Финрод со странной интонацией. - Думаешь, она мне нужна? В Валиноре с этим было проще. А здесь - на тебя смотрят, как на живое знамя. Символ. Это несвобода, Хэльтис.
  -Если не нужна, зачем же ты всё равно король? Когда кому-то что-то не нужно, он этим не занимается или избавляется как можно скорее. Зачем лукавить?
  Финрод улыбнулся скептически и покачал головой.
  - Да кому интересно, что мне нужно, а что нет? Кровь Финве, Хэльтис. Я не выбирал, кем родиться. Что ты предлагаешь - бросить свой народ, всех, кто верит в тебя, кто видит в тебе опору и надежду? Это было бы предательством.
  -Ну, тогда не жалуйся, - резко сказал Хэльтис. - Мелькор никогда не жалуется никому. Даже Гортхауэру.
  Финрод хмыкнул.
  - То-то вы так любите в своих песнях скорбеть о тяжести его великой ноши.
  -Нам можно, - тихо сказал Хэльтис. - Мы-то понимаем.
  - Ребенок ты все-таки, Хэльтис... Слушай, а что, обычные песни, не про скорбь и память, у вас совсем не в чести? Ведь это тоже нужно всем.
  -Конечно, в чести, - Хэльтис пожал плечами. - Но такое - оно просто _есть_. И от этого не отмахнёшься.
  - Эллери, эллери... - Финрод встал, подошел к окну. Солнце за ним стояло уже почти в зените, и через витражные окошки наверху бросало разноцветные лучи золотистые волосы эльфа. - Об этом народе мне известно. Но какими они были в действительности - почти ничего. О многом, правда, можно судить по языку... очень музыкальный язык. Песенный. У вас, на Севере, остался кто-то из этого народа?
  -Их мало осталось, - тихо сказал Хэльтис. - Остались дети, которых Мелькор отправил прочь из Хэлгор перед Войной Стихий. И среди ваших они тоже есть. В Валиноре им закрыли память... Я знаю, кто это. Назвать?
  - Да, - помедлив пару секунд, сказал Финрод. - Хотя кое о чем я догадываюсь и сам...
  -Тайли - королева Мириэль, - сразу сказал Хэльтис. - Эйно - ваш воин, Глорфиндейл. Много их... И... Йолли. Амариэ.
  - Амариэ?! - Финрод резко повернулся к нему.
  -Йолли, - кивнул хэльтис. - У них был праздник - праздник ирисов, летний... выбирали королеву. На последнем празднике выбрали её. Она красивая... Мелькор говорил, - он танцевал с ней в Валиноре, тот самый танец, который был у эллери... она не помнит, но где-то там, в глубине души... вспомнила, и оттого танцевала так, как будто умеет.
  - Она ведь моя невеста, - тихо сказал Финрод. - Была... Теперь уж нам, наверное, никогда не встретиться.
  Хэльтис нахмурился. Задеть этого золотоволосого ему было неприятно.
  -Слушай, ну почему же - никогда? Или ты считаешь, что тебя запрут в Чертогах навечно? вы же "возрождаетесь".
  - Мы? - он усмехнулся снова, но на этот раз - наигранно, неестественно. - Мы прокляты. Чертоги - навечно. Даже если все будут молить за нас.
  -Вот ведь угораздило, - как-то совсем по-простому сказал Хэльтис. - Мелькор говорил про Намо. Рассказывал, что его имя - Справедливость...
  - Хочется верить, - в тон ему ответил Финрод. - А то ведь у него есть и другое имя: Тюремщик.
  -Это его за Мелькора так прозвали, - согласился Хэльтис. - Первый, понимаешь ли, заключённый в Арте, и - у него. Ему не нравится, но куда деваться теперь.
  - Вот он, Справедливость, нас и проклял. За то, что пошли против воли Валар... И за телери.
  Хэльтис помолчал, потом взглянул в глаза.
  -И что, скажешь - несправедливо? Что за невинную кровь?
  - Не знаю, - честно ответил нолдо. - Они ведь оживут. А нас - навечно.
  -Оживут. И что - раз оживут, то можно убивать? Вы хорошо устроились, эльдар, с этим "возрождением", - жизнь перестаёт иметь цену! Какая разница, убьют тебя один раз, два, десять, - подумаешь, возродишься ведь, и будешь по-прежнему творить зло, делать что угодно! а теперь - вы узнали настоящую цену жизни, как это - когда если ты умрёшь, то что-то будет "навсегда". Как с нами. Жестоко? Да. Но полезно.
  - Может быть, - медленно сказал Финрод. - Ладно, не стоит об этом. Посмотри, какое солнце... Не хочется в такой день думать о плохом.
  -Уходишь от неприятного, - кивнул Хэльтис. - Хорошо, не будем. Только ты же сам знаешь, что я прав.
  - Ты категоричен, - ответил Финрод. - У тебя есть друзья? Те, с кем ты вырос?
  Хэльтис пожал плечами.
  -Есть, конечно. Почему ты спрашиваешь?
  - Для тебя и Нолофинве, и Майтимо, и остальные феаноринги - враги. Легко считать их жестокими убийцами, заслуживающими лишь воздаяния. А для меня - они такие же друзья. Я могу понять любого из них. Оттого и стократ тяжелее признать нашу общую вину... вернее, то, что нам нет прощения. Не понимаешь: как же это? за что? почему? да, совершили злодейство, да, виноваты... но чтобы - навечно? никогда не увидеть дневного света, звезд, не услышать пения птиц, шелеста травы... Даже Моргот не заслужил бы такого!
  -А представь, что _мы_ вот так уходим навсегда, - тихо сказал Хэльтис. - Не потому, что прокляты. А потому, что так - правильно. Потому что только перед лицом Вечности ты можешь оценить те дары, которые дарит тебе Время. Перед лицом Смерти - оценить жизнь.
  - Это мудрые слова, - согласился Финрод. - Но я все же не хочу покидать этот мир, куда бы ни вела дорога... я люблю его. Но ведь у вас, кажется, есть свои представления о том, что будет с вами после смерти?
  -Есть, конечно, - тихо сказал Хэльтис. - и это не просто представления. Мы _знаем_, что с нами будет. Хотя вам в это, наверное, трудно поверить.
  - Откуда знать наверняка, если никто из вас еще не возвращался? - возразил эльф.
  Хэльтис усмехнулся - как будто только для себя, не напоказ, не для эльфа.
  -Наши возвращаются. Но это сложнее, чем с вами. Потому что есть путь души, есть - ради чего вернуться, и с памятью... не всё просто. Вы помните всё, до последней мелочи, как будто это было только что. Мы забываем, и, возвращаясь, мы должны _вспомнить_. Главное.
  Финрод сел за стол, облокотился - взглянул с возрастающим интересом.
  - Людям Трех Племен такого не дано. Стало быть, все это вам дал - Мелькор?
  -Да не то чтобы дал, - Хэльтис задумчиво покрутил бокал. - Он говорит: в нас, людях, это всё есть изначально, но во время Великой Музыки Эру пытался это закрыть. Привязать нас к Арде не удалось, а потом... Мелькор же приходил к людям перед их пробуждением.
  - Вот как, - со странной интонацией проговорил Финрод. - Ну, как бы то ни было - а Мелькор изменил вас. Ты говорил - северяне живут по нескольку сотен лет?
  -Да, именно так, - кивнул Хэльтис. - Ты думаешь, мне сколько лет?
  - Выглядишь на двадцать, - сказал Финрод. - Ведешь себя, - улыбнулся, - примерно так же.
  Хэльтис задорно усмехнулся.
  -Мне сорок восемь. Это для нас юность, - для нас, живущих по меньше мере три века.
  Взгляд Финрода пробежал по Хэльтису, словно тот оценивал его.
  - Сколько лет тебе было, когда ты стал выглядеть так, как сейчас?
  -Восемнадцать. Ну, около двадцати. У нас, как бы так сказать, тело взрослеет так же, как и у ваших людей, а вот старение его очень сильно замедлено.
  Финрод кивнул.
  - Знаешь, у нас, эльдар, дети рождаются не так уж часто... особенно здесь, в смертных землях. Многие женщины из Трех Племен успевают дать жизнь десяти детям... а то и больше. Раньше многие их дети погибали, так и не став взрослыми, - Финрод помолчал, - теперь мы помогаем им. А как с этим у вас?
  -Долгая жизнь даёт больше возможностей для этого, - сказал Хэльтис. - Твердыня учит людей целительству, и те, обучившись, возвращаются к своему народу. За Эред Энгрин - огромная земля, до самых вечных льдов, и всюду живут люди. Вы ничего не знаете, я вижу...
  Одежда его действительно была богаче других, даром что и у тех было неслабо. Но очень все со вкусом. Темно-зеленая, почти цвета хаки, из плотной незнакомой ткани рубашка... скорее даже жакет, чем рубашка; манжеты у нее широкие, металлические и ажурные при этом, тоже зеленоватого металла - и золото там присутствует; и в нем мелкие камни - изумруды, сапфиры... Пояс металлический похожий, тоже очень тонкая работа. Вроде как и не выглядит броским, но видно, что драгоценностей на нем...
  - Откуда же, - вздохнул Финрод. Он скрутил свои волосы в узел и заколол их на затылке - получилось красиво, и было видно, что это ему привычно. Трудно в дороге, наверное, с такими волосами, будут мешаться, да и пачкаться будут. - Нас ведь никто не допустит на Север. Да и сами мы не рискнем туда явиться. Если не считать феанорингов...
  Он замолчал, вспоминая что-то явно неприятное для себя.
  -Да уж, понасмотрелись мы на вашу Осаду Ангамандо, - хмыкнул Хэльтис. - Да и боятся ваши вот так взять и прийти с миром. Есть, конечно, те, кто не с вами и не с нами, - те приходят.
  - Лаиквенди, авари?.. - спросил Финрод. - Впрочем, естественно. Кстати...
  Он вдруг протянул руку - на безымянном пальце сверкнуло кольцо с двумя змеями - и коснулся виска Хэльтиса. Тот не успел отстраниться.
  -Что... - ахнул Хэльтис. - Что ты делаешь?!
  - Подожди, не бойся.
  Пальцы у него были прохладными - и от них потекло чувство, будто тонкая нить чего-то свежего проникает в голову. Взгляд эльфа на несколько мгновений расплылся, ушел в себя. Потом снова стал прежним.
  - Я так и знал, - проговорил нолдо, убирая руку.
  -Что? - отпрянул Хэльтис. - Искажение ищешь, что ли? Или то, как меня злобный Моргот подчинил и управляет мною?
  - Изменения, - коротко ответил Финрод. Он, нахмурившись, провел рукой по лбу. - И они действительно... Везде. Так сразу, конечно, не увидишь многое, но не удивлюсь, если он и вправду способен управлять тобою. Мы сталкивались с таким.
  -Ну-ка, расскажи, - Хэльтис с вызовом устроился поудобнее. - Как это страшный Моргот управлял другими на ваших глазах. Мне интересно.
  - Управлять не управлять, этого не видел, - признал Финрод. - Он может _войти_ в измененого им человека... Видеть и слышать через него. И говорить его устами - тоже. Человек тогда ничего не помнит - ощущает, как провал в памяти.
  -А поподробнее можно? - спросил Хэльтис. - Кого ты видел, когда, что человек говорил до и после? Давай, рассказывай, раз начал.
  - Были случаи, - Финрод, впрочем, не смотрел Хэльтису в глаза: судя по всему, ему неприятно было рассказывать это. Или не хотелось. - У меня, в землях Хранимой Равнины - тоже. Ваши люди иногда забредают и к нам... Один случай был в мое отсутствие. Это была девушка, моложе тебя, совсем юная на вид. Только, в отличие от тебя, она сознавала, что сведения, которые она может собрать, нужны Мелькору. Наши воины все же обнаружили ее, и задержали, конечно. Она, кстати, сопротивлялась, и вполне успешно. Все это я видел это после, в памяти наших голлори. Только вот печально закончилась эта история: девушка та умерла. Заставила себя умереть, вернее. И перед тем, как это случилось - появился _он_... Мелькор. Тут невозможно ошибиться.
  Хэльтис слушал с напряжённым взглядом.
  -Как это - появился? Как это выглядело? Она говорила как-то иначе, чем обычно?
  Финрод поднял на него взгляд. До чего же зеленые глаза... и золотистые ресницы, острые и длинные, как стрелы.
  - Я не знаю, обладаешь ли ты, или ваши люди, способностями различать фэар в Незримом. Ошибиться здесь невозможно. Ее фэа словно отступила - и в тело ее вошел Он. Это было видно, Хэльтис... было бы видно любому из эльдар.
  -И что он сказал?
  - Она была ранена, эта девушка, - продолжал Финрод. - Мы могли бы ее спасти - используя наши умения, нашу силу... но она не хотела, чтобы мы прикасались к ней. Отторжение не на уровне тела - на уровне фэа, самом глубоком. Это был первый такой случай, Хэльтис. Честно говоря, наши тогда просто растерялись. Как спасать человеку жизнь - если видно, что такое спасение для него хуже смерти?..
  Он замолчал, покрутил в руках пустой кубок.
  - Что он сказал... Да ничего особенного. Всего три слова. "Позвольте ей уйти". И все.
  Хэльтис вдруг ссутулился, у него дрогнули плечи... Закрыл лицо руками.
  -Я её не знал, - донёсся срывающийся шёпот. - Вы... Он же попросил вас. Он так редко просит... Вы - сделали?
  Финрод криво усмехнулся.
  - Если бы могли - нет, мы не исполнили бы этого. Она была в бреду... нельзя человеку в таком состоянии позволять решать за себя. Смерть - непоправима. Быть может, она очнулась бы, и мы сумели бы все исправить... Она умерла. Сама. Ушла из тела.
  Хэльтис долго молчал.
  -Ты знаешь её имя?
  - Нет. Она не назвала его.
  Хэльтис с силой сжал бокал.
  -Проклятая война... да. Она была воином. Если она захочет, то она вернётся. Я думаю, она говорила об этом с Мелькором. Уверен.
  Финрод успокаивающе дотронулся до его руки.
  - Это был не единственный случай.
  -Говори, - потребовал Хэльтис. - Говори. Рассказывай всё, что знаешь. Я должен знать, что вы видели - так, как это выглядело с вашей стороны. Как с нашей - я знаю.
  - Умение умереть по собственной воле. Оно ведь есть у вас всех? Или нет?
  -Есть, - кивнул Хэльтис. - Я тоже так могу. Только не хочу.
  - Большинство случаев были во владениях феанорингов. Этот Карантир, да и прочие, я уже не говорю об иных из их вассалов... - Финрод поморщился. - Отсюда, видно, и идут ваши песни.
  -Ну, ещё бы, - горько хмыкнул Хэльтис. - Они, так сказать, на переднем крае войны, феаноринги. Наши очень редко что-то запрещают, но после нескольких случаев, когда гибли наши, они запретили нам ходить в те земли. Гортхауэр тогда здорово орал на тех, кто собирался на юг, - мол, если вам придёт в голову сменить направление, я прилечу и заберу вас силой, и запру в подземельях. С него бы сталось. Меня он тоже напутствовал...
  -Хэльтис, - Финрод пристально взглянул на него. - Ты что, всерьез полагаешь, что у вас нет... скажем так - разведчиков?
  -Разведчики - это другое. Сейчас мир, и многие просто хотят увидеть, понять, узнать... как я.
  - Мир... - повторил Финрод. - Мелькор замыслил что-то недоброе, Хэльтис.
  -Мелькора вы уже достали, - признался Хэльтис. - Эти постоянные нападения, охота на наших людей, нежелание вообще что-либо слушать. Осада та же. Вообрзили, что осаждаете Ангбанд, как же! Что это за осада, если вы торчите только с юга? Но зато сколько счастья, когда вам удаётся напасть и уничтожить наших людей, наших орков, - вы не хотите даже попытаться разобраться, что орки бывают разные! Действительно, а зачем...
  - Перестань, - Финрод резко рубанул ребром ладони по столу - и в последний миг задержал руку, так, что удара не получилось. - Ты тоже, Хэльтис... Наивная овечка. Безвинный Мелькор, которого мучают жестокие враги...
  Хэльтис резко встал.
  -Ну иди, тоже повоюй. Не наубивался ещё?
  - Если бы он подлинно хотел мира - давно вернул бы Сильмариллы и явился к нам сам. Сядь, - в голосе Финрода впервые прозвучали ноты приказа - не подавляющего, но такого, что воспротивиться было невозможно.
  - Не надо _так_, - добавил он уже прежним тоном, когда Хэльтис опустился на стул. - Знаешь, а ты очень похож на Карантира...
  -Ещё чего, - буркнул Хэльтис. - Выдумаешь тоже...
  - Правда, правда. Только он намного... очень намного старше. Поиск легкого пути. Обвинить - проще, чем понять. И ты, и он... Только он уже укоренился в этом и не желает видеть жизнь иначе.
  -А что ж ты его не попытался... наставить на нелёгкий, но правильный путь? - поинтересовался Хэльтис. - Говоришь, друзья.
  - И рад бы... Наставить. И надо бы нам всем быть друзьями. Да только нет между нами большой приязни. Впрочем, вряд ли тебе это будет интересно...
  -О ваших раздорах-то слушать? Ну, приятного мало, это да.
  Хэльтис снова замолчал.
  -Вот если совсем честно - да, я был бы не против увидеть твой пещерный город... но пещер мне и дома хватает. Хотя вряд ли тебя волнует, чего я хочу.
  - Я не возьму тебя в сам Нарготронд, - покачал головой Финрод. - Не имею права.
  -А как тогда? - спросил Хэльтис. - Запихнёшь в какой-нибудь угол, прикажешь стеречь и забудешь?
  - Опять ты за прежнее, - с легким осуждением заметил Финрод. - Остановишься для начала в одном из крупных фортов на Равнине, рядом с городом... А там посмотришь сам. Если бы еще не эти твои Изменения... Я не могу быть уверенным даже в том, что Мелькор не слушает нас сейчас - понимаешь?
  -Да понятно... - протянул Хэльтис. Задумался. - Слушай, а тебе так вот обязательно довезти меня до твоей земли? Тем более, что ты так боишься этого... подслушивания. Хотя нет, наверное, обязательно. Твои будут косо смотреть, если ты меня возьмёшь и выпустишь.
  Финрод усмехнулся. Кивнул.
  - Да, кое-что от правды в твоем мнении есть. Мне доверяют, но даже мне лучше не переходить граней допустимого. Как бы ни хотелось мне иного - для остальных лордов мы с тобою, Хэльтис, должны оставаться по разную сторону меча.
  -Ненавижу врать, - признался Хэльтис. - Умею. Но терпеть не могу.
  - Знаешь что, - Финрод поднялся, - пойдем-ка мы с тобою наружу. Мало удовольствия - в такой день сидеть в каменных стенах. Не против?
  Хэльтис тоже встал.
  -А я ведь и не видел вовсе... ну, того, что здесь снаружи. Меня там, в лесах, стукнули по голове и в таком виде притащили. Привели в чувство уже в замке, и сразу - к Нолофинве.
  В такой день и вправду не хотелось думать о тревогах. Когда они вышли на открытую галерею крепости - солнце светило вовсю, озаряя далекий простор. Весь Ард-Гален лежал, как на ладони; далеко на юге вздымались нагорья Дортониона, а черные хребты Тангородрима скрывались где-то вдали. Но там Финрод не остановился; они спустились к основанию крепости (что само по себе все равно было очень высоко) и вышли за ее пределы. Вид был почти тем же самым... только крепостные стены остались позади.
  - В такие дни хочется летать, - проговорил Финрод, глядя вдаль.
  -А я летал, - вдруг сказал Хэльтис. - Не сам, конечно, - катали... И наши люди тоже часто летают. На крылатых конях.
  - Я тоже летал, - улыбнувшись вдруг, сказал Финрод. - Несколько раз.
  -Расскажи, - попросил вдруг Хэльтис.
  В его голосе внезапно прорезалось выражение, - так дети просят взрослых рассказать сказку...
  Финрод улыбался, глядя вдаль.
  - Давно, - произнес он, - еще в Валиноре. Амариэ втайне от всех сделала крылья... вернее, нечто вроде крыльев - большое крыло, которое может поднять тебя и нести. У нее было два таких крыла. Мы с нею ушли в горы, и там провели несколько суток. Мы летали. Она учила меня. Вначале было тяжело, в воздухе все так непривычно... А потом я освоился, и мы с нею даже соревновались - кто сумеет выше подняться.
  Хэльтис помрачнел.
  -Помнит, значит. Это давняя придумка, такие крылья, очень давняя. У нас в горах Дор-Даэделос постоянно на таких летают. Я когда был маленький, меня катали.
  - Да? - озадаченно спросил Финрод. - Я всегда полагал, что она сама придумала это... и гордился ею. А оно вот как...
  -Нет, ну помнить и сделать - это большая разница, - возразил Хэльтис. - Я вот тоже видел их, но я бы не соорудил никогда в жизни, голова не так устроена.
  - Преддверие войны, - проговорил Финрод. - Жаль. Иначе - я рискнул бы побывать в ваших землях.
  Хэльтис уставился на него во все глаза.
  -Послушай. Тебя твои не поймут, это точно. Скажут - поддался на речи вражьего шпиона. Да и сам ты говорил, что не можешь оставить свой народ.
  - Потому я и говорю - к сожалению, это невозможно. Может быть, сотней лет раньше...
  
  ...Хэльтис вдохнул всей грудью прохладный горный воздух. С тех пор, как он вернулся на Север, прошло уже больше чем полгода, и вот - горы Дор-Даэделос, и путь его лежит к людям, которым он обещал вернуться, чтобы принести новые песни и научить их им...
  Едва он подошёл к селению, как сразу почувствовал: что-то случилось. Здесь реяло ощущение беды.
  Он бросился вперёд, - с детства их учили доверять своим чувствам, потому что они никогда не обманывали... увы.
  На центральной площади селения собралась толпа, и среди всех выделялся один человек - со связанными руками.
  -Это он, он! - кричала женщина, лицо которой было залито слезами. - Я видела, как он вошёл в дом!
  Хэльтис подобрался поближе.
  -В чём дело?
  -Убийство, - ответили сразу несколько голосов.
  Человек был чужим. Хэльтис знал здесь всех, еще с детства, знакомы были почти все лица - но этого он не видел никогда. Русые длинные волосы, растрепавшиеся по плечам, одежда - вся в пыли, потрепанная - сразу видно, в пути был долго. Человек стоял, опустив голову. Молчал.
  -Кого убили-то? - растерянно спросил Хэльтис. - Неужто Каргира?
  Ему в ответ мрачно кивнули.
  Хэльтиса как будто волна бессильной ярости вынесла в центр, на середину, он не понял, как испуганно расступаются перед ним люди, - увидел только, что чужак уже прямо перед ним. Схватил его за грудки.
  -За что?!
  Тот так и не поднял голову. Не поднял взгляда. Только сказал тихо и внятно:
  - Я не убивал его.
  -Я видела, видела! - с рыданиями повторяла женщина.
  Хэльтис несколько мгновений молчал, - его пронзило странное чувство, которому он пока никак не мог подобрать названия.
  Он медленно отпустил незнакомца.
  -Посмотри мне в глаза, - прозвучало твёрдо и требовательно.
  Тот медленно поднял взгляд.
  В лице незнакомца не было ничего общего с тем, кого называли государем Нарготронда. Грубоватое, загорелое лицо, широкие скулы, белесые брови и ресницы... И все же...
  "Финдарато, - мысленно ахнул Хэльтис. - Не может быть... Ты что, с ума сошёл? Что ты здесь делаешь?!"
  Тот ничего не ответил мысленно.
  - Я не убивал вашего человека, - повторил тот вслух.
  -Он чужой здесь, - сказал кто-то из толпы. - Его никто не знает. Он пришёл вчера вечером...
  -Пусть его судят!
  -Убийца!
  -Стойте, - Хэльтис поднял руку. - Может быть, он говорит правду. Надо разобраться.
  -В Твердыне разберутся, - медленно и решительно сказал низкий мужской голос за его спиной. - И если невиновен, то узнают доподлинно. Ты же не станешь скрывать свою память, если ты невиновен, верно?
  Хэльтис аж пошатнулся - и отступил на шаг.
  Русоволосый молчал, снова опустив взгляд. Но из всех присутствующих один лишь Хэльтис понимал, в чем подлинная причина этого молчания. Конечно же - виновен. Конечно - он убийца. Боится справедливого суда, боится, что в Твердыне его настигнет возмездие...
  Тот мужчина - глава горного селения - отодвинул Хэльтиса, подошёл к чужаку.
  -Сейчас здесь будут крылатые кони, - сказал он, обратившись к толпе. - Двое - сюда. Отвезёте его на суд.
  Хэльтис рванулся вперёд.
  -Я повезу.
  Темнота вокруг была кромешная. Подпол этот давным-давно не использовали по назначению - ничего здесь не хранили, ни по каким нуждам в хозяйстве сюда не спускались. Давно уже он превратился просто в глубокую земляную яму с выщербленными, скользкими ступенями - вниз ведущими, однако, от надежной двери. И лучшего места, куда можно было сунуть чужака, пока за ним не явятся - было не придумать.
  Когда незнакомца втолкнули внутрь, Хэльтис мгновение помедлил... а затем подошёл к главе селения.
  -Я поговорю с ним. Я должен выяснить... хоть что-то. Я чувствую, что здесь что-то не так.
  -Ещё как "не так", - тяжело усмехнулся тот. - Ну давай... выясняй. Вдруг что-то получится.
  Хэльтис нырнул в подвал и вздрогнул, когда за ним на двери закрыли засов. Да... отсюда не сбежать.
  - Я не убивал его, - повторил то же голос снизу. - Хоть ты-то мне веришь?
  Хэльтис кубарем скатился по лестнице - чуть не навернулся. В темноте он видел отлично, но ступеньки здесь были неровными.
  -Ты что, с ума сошёл? - шёпотом спросил он. - Ты что здесь забыл?
  - Ты мне лучше скажи, кто действительно мог бы убить Каргира, - откликнулся тот из темноты. - Потому что он-то - на свободе. За что, почему... И не ради меня ли это сделано.
  Хэльтис наконец добрался до него и сел рядом.
  -Вот что. Выкладывай. Говори всё. Тогда я смогу попробовать сообразить, как тебе помочь. Потому что ежели тебя раскроют... ничего хорошего.
  - Сон, Хэльтис, - ответил тот через несколько мгновений. - Я видел сон. Один и тот же. Много раз подряд. Это - будущее, такие видения не обманывают. Огонь... целое море огня. Горящий Ард-Гален, и выжженная, черная пустыня вместо него, один только пепел и прах, от пепла небо - черное... горели люди, горели эльдар... стада, обезумев от ужаса, бежали прочь от огня, а он настигал их. Горели наши крепости. Этот огонь... - он тяжело сглотнул, - это был Мелькор.
  -Так, - Хэльтис тряхнул головой. - Понятно. Ты что - хотел прийти к Мелькору и спросить, не затевает ли он этот кошмар?
  - Затевает, Хэльтис. К великому моему сожалению - затевает... Но, в общих чертах - да. Я хотел говорить с ним.
  Хэльтис основательно задумался.
  -Кто-нибудь из твоих знает, что ты затеял?
  - Артанис. Она в Дориате. - Финрод грустно усмехнулся в темноте и добавил: - Так жаль парня... Вчера еще только разговаривали с ним, песни вместе пели, и - вот тебе... Кто мог?.. Ума не приложу!
  Хэльтис задумался ещё более основательно
  -Ты давно здесь? Почему ты считаешь, что кто-то специально хотел свалить на тебя убийство? Ты кому-то успел перейти дорогу?
  - Я здесь всего один день. Но Хэльтис - ты веришь в _такие_ совпадения?
  Хэльтис покачал головой.
  -Ты прав. Больше похоже на то, что тебя "вели" и, не догадавшись, кто ты, решили вытащить к тем, кто безусловно тебя раскроет... Но чтобы наши стали убивать своих ради того, чтобы тебя подставить?! Ну знаешь...
  - Ваши - нет, - согласился Финрод, - не должны, это уже было бы совсем невероятным.... Там, в Твердыне - что со мною будет?
  -Да что будет... Это ж недолго - разобраться. Наши никогда не лезут в чужую память, хотя с людьми это просто. Если совершено преступление в людских поселениях, подозреваемого отвозят к кому-то из майар, и всё быстро решается.
  - Майар, - повторил Финрод. Голос его дрогнул. - И все же - кто, кто?! Кто-то из наших?.. Я бы распознал под любыми чарами облика...
  Наверху раздался какой-то шум, - отодвинули засов.
  -Выходите!
  Хэльтис поднялся.
  -Пора. Пошли.
  Они выбрались наверх, - там, посреди центральной площади, били копытами чёрные крылатые кони. Они прилетели сами, без всадников, умные огненные глаза оценивающе смотрели на тех, кого им предстояло везти. Хэльтис потянул Финрода за собой.
  Несколько секунд тот рассматривал коня, потом шагнул за Хэльтисом. Тихо сказал:
  - Какие красивые... Помоги мне взобраться - тяжело.
  Хэльтис помог, сам сел за его спиной, ещё один парень из деревенских сел на другого коня, - и те рванулись в воздух.
  Горы развернулись под крылом, за спиной оказалось заходящее солнце.
  Во время полета Финрод - свое вымышленное имя он так и не назвал Хэльтису - не проронил ни слова. Его тревогу тот ощущал и без этого. Тревогу и нарастающий страх... когда внизу поплыли черные горы Тангородрима, а впереди встали вырастающие из гор башни Твердыни. Ангбанда.
  Крылатые кони стремительно снизились, замедлили полёт, миг - и копыта звонко зацокали по камням. Вход, вырубленный в естественной скале.
  Хэльтис и второй конвоир повели Финрода внутрь. Высокие коридоры, повороты... и кабинет, где против света вырисовывался тёмный силуэт.
  -Сюда его, - приказал низкий резкий голос. - Сейчас разберёмся.
  Хэльтис подвёл Финрода за локоть и остановился, робея.
  Этого майа Финдарато не знал. Утончённые черты лица, безжалостный взгляд... взгляд умного и дальновидного существа, способного просчитать игру на много ходов вперёд.
  -Хэльтис, и вы оба. Покажите мне то, что вы знаете.
  Дальнейшее Хэльтис мог только видеть - ощущая, что между Финродом и майа возникла словно тугая раскаленная нить. На одно короткое мгновение. В следующую секунду все краски разом сошли с человеческого лица Финрода, выдающего себя за человека. Нет, чары облика не раскрылись, он даже не потерял сознание. Просто у него вдруг подкосились ноги, и он рухнул, задыхаясь, к ногам майа.
  Майа секунду смотрел на него, - видно, быстро прикидывал варианты.
  -Так. Вы двое - выйдите. Поговорим позже.
  Хэльтис с ужасом посмотрел на неподвижно лежавшего эльда. Второй парень, ничего не понимая, вышел первым, Хэльтису ничего не оставалось, как последовать за ним.
  Майа опустился возде Финрода, положил руки на виски.
  -Очнись, - это прозвучало, как приказ.
  Тот приоткрыл глаза; увидев над собою лицо майа, резко отстранился - но воспротивиться не сумел. Глаза в глаза. И отчаяние во взгляде эльфа - человека - мог бы прочитать не только майа. Кто угодно.
  Майа взял эльфа за руку и резко заставил подняться.
  -Сядь. Итак, - он снова встал против света, скрестив руки. - Ты расскажешь всё сам или вынудишь меня ломать аванирэ? Да, кстати, я не представился. Я Морлинн.
  Он оглянулся; сел на ближайшее сиденье. Ответил:
  - Я могу лишь повторить, что не убивал того человека. Кто это сделал, я не знаю.
  -Хорошо.
  Морлинн улыбнулся - неожиданная белозубая улыбка, как вспышка, при ледяных глазах.
  -Ты появился в селении в день убийства. Реакция на мою попытку прочитать твою память у тебя отличается от человеческой и больше похожа на эльфийскую. Если ты хочешь доказать, что ты не убивал, - делай это. Да, кстати. Реакция на тебя Хэльтиса меня сильно настораживает. Он, судя по всему, тебя знает и боится за тебя, - он, который в том селении во второй раз в жизни. Я проверил: твоего лица здесь, на Севере, не знает никто, кроме него. Следовательно, он мог повстречать тебя только где-то за пределами земель Севера. Рассказывай.
  - Да, я из рода Беора, - глядя в лицо майа, прищурившись, проговорил человек. - Да, конечно, меня никто здесь не знает, потому что я дошел до этого селения лишь вчера. Да, я не хочу, чтобы ты лез ко мне в память. И что дальше? Это доказывает, что я убил этого парня?
  -Это не доказывает твоей невиновности, - сказал Морлинн. - Как ты мог убедиться, мы не хватаем всех подряд - тех, кто приходит с юга. Но если ты не _покажешь_ мне, что ты невиновен, мне придётся разбираться тем способом, который более привычен там, среди эльдар и людей: а именно выслушать свидетелей, которые говорят о том, что последним видели тебя - заходившим в дом, где чуть позже нашли убитого. К сожалению, местные жители в рвении своём затоптали там все следы.
  - Я могу показать тебе свою память, - проговорил человек. - Все последние дни. Но в жизнь свою лезть не позволю.
  Морлинн склонил голову набок.
  -Давай. Показывай.
  Человек глубоко вздохнул.
  - Смотри.
  Картины прошлого полились в сознание майа.
  Вчерашний день. Вот тот, кто смотрит - заходит в дом... и видит на полу распростертое тело. Кровь. Вот он кидается к нему, пытается понять, жив человек или нет, поздно... бледное лицо убитого... руки в крови.
  Другие люди вбегают в дом. Крики, вопли, оттаскивают от тела...
  Два дня назад. Тот самый, убитый парень. Сосновый лес - они идут вместе. Он улыбается, песня... одна, другая... вот он говорит - я живу неподалеку, селение, заходи...
  Несколько дней назад. Путь по северным землям.
  Еще дальше. Одно из селений Трех Домов - это уже Дортонион. Лица людей, разговоры, тоже - улыбки... обычная жизнь, маленький дом, хлев...
  Человек открыл глаза, снова глядя на майа.
  -Понятно, - кивнул Морлинн. - И теперь у меня остаётся только один вопрос.
  Он подошёл ближе, остановился.
  -Как твоё имя, эльда?
  Тот отстранился. Взгляд сделался острым и твердым.
  - Ньелло, - ответил он.
  Морлинн коротко и церемонно поклонился.
  -Что ты ищешь на севере?
  - Что ищут ваши люди, приходя в светлые земли? - ответил он вопросом на вопрос.
  -Кто как, - усмехнулся Морлинн. - Некоторые надеются найти понимание. Некоторые - сведения, которых у нас нет. Некоторые, как Хэльтис, ищут песни.
  - Понимание... если я скажу тебе, что искал его - ты не поверишь. Я тоже менестрель. Мы мало знаем о северных землях, и я никогда не верил в то, что они населены чудовищами. Я хотел рискнуть - отправиться туда сам и увидеть все своими глазами.
  -Допустим, - кивнул Морлинн. - Но вернёмся к этому убийству. Слишком хорошо совпало. Тебе не кажется?
  - Кажется. Но я не убивал его. У тебя есть предположения о том, кто мог это сделать и зачем?
  -Есть, разумеется. Но они связаны с тем, кто ты... на самом деле. Рассказать?
  Человек - эльф - пожал плечами.
  - Расскажи. Если ты думаешь, что меня радует смерть этого парня, ты ошибаешься.
  -Это я уже понял, - усмехнулся Морлинн. - Так вот. Среди эльдар есть, скажем так, трения. Первый Дом, Второй, Третий... не буду вдаваться в подробности. То, что мы не останавливаем тех, кто идёт не с отрядом воинов, - известно. Тебя могли выследить. И - убийством - подставить в наши руки. Скверно, согласен. Однако ни для кого не новость - события в Альквалондэ, когда эльфы резали эльфов. Если ты раскроешь немного побольше из твоей... жизни, то я смогу выследить тех, кто тебя сдал нам.
  - А ты уверен, что убить вашего человека не мог никто из ваших? Неужели среди всех жителей Севера нет тех, кто был бы на такое способен?
  -Он был очень простой человек, Каргир, - разъяснил Морлинн. - Жил тихо в своей деревне, был мастером по дереву, жены ни у кого не отбивал.
  - Феаноринги? - задумчиво произнес Ньелло. - Кто-то из них?.. Следил за мною тайно еще с подходов к вашим землям, так, что я не заметил?.. И хотел, чтобы меня отправили в Ангамандо?.. Разве что так. И слушай... Развяжи меня уже наконец. Ты же видишь, я не собираюсь бросаться на тебя или других ваших людей.
  Морлинн щёлкнул пальцами, и верёвки ослабли.
  -Почему бы и нет. Из всех ваших они больше всех стремятся к войне... и готовы смести всех, кто встанет у них на пути.
  Ньелло содрал веревку с рук, отбросил ее в сторону. Потер онемевшие запястья.
  - Спасибо. Но... Я не знаю, кому из них я мог бы перейти дорогу. Я... я менестрель, как я уже говорил... да, я иногда бывал в Нарготронде. Нет, это не братья-феаноринги. Да и не рискнул бы никто из них отправиться сюда.
  -Лично - конечно, нет. Они не смогли бы выдать себя за менестрелей, даже если бы очень захотели. Но послать кого-то из своих - запросто. Всё зависит от одного: что ты успел сделать такого, чтобы они затеяли такое опасное для себя дело.
  - Что я _собираюсь_ сделать такого, - уточнил Ньелло. Помолчал. И вдруг раскрыл широко глаза. - О Эру... я, кажется, понимаю.
  Морлинн внезапно резко опустился возле него, их глаза оказались вровень.
  -Говори. Это важно. Пойми.
  Он покачал головой.
  - Я должен говорить с Мелькором. Только с ним.
  Морлинн нахмурился.
  -Мирный договор? Феаноринги были бы против, это верно. Сочли бы тебя предателем.
  - Вот потому я и хочу говорить с Мелькором, - он вновь прищурился, взглянул недобро. - Я знаю, что вы затеваете войну.
  Взгляд Морлинна стал острым, как клинок.
  -А теперь ты мне расскажешь, откуда у тебя такие сведения.
  - Сон, - коротко ответил Ньелло. - Я видел сон. Много раз. Море пламени, смерть... Я умею отличать обычные сны от видений будущего.
  Морлинн коротко усмехнулся.
  -Сон, значит. И давно ли он тебе стал сниться?
  - Давно. Месяца два назад... - он взглянул пристально. - Не веришь, вижу.
  -Не верю, - Морлинн широко улыбнулся. - Слишком уж хорошо совпало: твой приход в ту деревню, приход Хэльтиса... и ещё кое-что.
  - Ну, не веришь - твое дело, - Ньелло пожал плечами. - Однако хотел бы я соврать - придумал бы что-нибудь более складное.
  -Я не говорю, что ты врёшь, - сообщил Морлинн. - Ты говоришь правду. Но есть вещи, которые тебе неизвестны. Сны, знаешь ли, можно насылать. Поход твой, знаешь ли, можно подстроить. Тобою искусно управляли, и я хочу знать: кто.
  - Разве что сам Намо. Кому еще по силам насылать сны? В Эндоре не так много тех, кто способен на это. Не Мелиан же, - он усмехнулся.
  -Именно об этом я сейчас и думаю. В Эндорэ есть майар и кроме Мелиан. Более того, - Морлинн прищурился, - через тебя можно и наблюдать... так, чтобы ты и сам этого не заметил.
  - Ну и что проку с этого? Если даже ты допустишь меня до Мелькора... что проку с этого сна, с тех слов, что я могу сказать ему?
  -Ничего-то ты не знаешь, - Морлинн отошёл к столу, налил вина. - Кстати, выпей-ка, тебя, я вижу, изрядно потрепали... Не допущу я тебя к Мелькору. Пока - не допущу. Придётся тебе пожить здесь, в условиях довольно строгих... с одной стороны, я буду искать убийцу - тех, кто тебя подставил. С другой стороны - наблюдать за теми, кто подстроил этот твой визит сюда. Любопытная получается игра, очень любопытная...
  Ньелло, не возражая, выпил вино. Поставил кубок на стол, сказал:
  - Спасибо. Так что, ты хочешь сказать, что войну вы вовсе не затеваете, а все это - чтобы вбить между нами клин еще больший?
  Морлинн улыбнулся ещё шире и не ответил.
  -Сейчас тебя поселят здесь, на верхних ярусах. Спускаться вниз, на равнину, тебе запрещено, пока не закончится эта история с убийством. Думаю, это на пару дней, не больше. Дальше - сможешь свободно ходить по Твердыне. Я буду наблюдать... не вижу смысла скрывать это. Полагаю, ты оценишь.
  - Ну что ж, пусть будет так... Что ты скажешь Хэльтису и остальным?
  -То же самое. Через пару дней всё станет ясно. Хэльтис...
  Морлинн вдруг резко развернулся.
  -Как вы с ним познакомились?
  - Он был в наших землях.
  -Подробнее, - приказал Морлинн. - Где именно, когда. Обстоятельства.
  Ньелло помолчал, разглядывая майа напряженным и испытывающим взглядом.
  - Его привез с собою государь Финрод, - ответил наконец. - Из владений Финголфина. Мне приходилось, скажем так... Общаться с Хэльтисом, пока он был в наших землях.
  -О чём вы разговаривали? Нет, не так. Подумай. Насколько именно Хэльтис "виноват" в твоём порыве пойти сейчас на Север?
  - Благодаря нему я понял, что этот поступок не означает неминуемой гибели. Не более того.
  Морлинн кивнул.
  -Не означает. Кто знал о твоём общении с Хэльтисом?
  - Сам Финрод, те эльдар, что общались с Хэльтисом - их было много. Морлинн, а тебе не кажется, что ты требуешь рассказов о вещах, за которые другой эльда предпочел бы умереть, лишь бы не выдать?
  Морлинн задумчиво повертел бокал.
  -Никогда не понимал вашего стремления гордо умереть ради пустяков... ты как раз производишь впечатление разумного существа, разум которого не отягощён подобной дурью.
  - Есть вещи, о которых и я не стал бы говорить с тобою. Мы все же враги, хоть я и не бросаюсь на тебя с оружием... даже если и смог бы броситься.
  -Именно поэтому ты и производишь впечатление умного существа. Но вернёмся к нашим делам. Видишь ли, у меня выстроилась версия того, что произошло с тобой. Возможно, тебя это заинтересует, посколько речь идёт о твоей жизни.
  Ньелло вздохнул.
  - Заинтересует, конечно, - сказал он. - Буду благодарен за рассказ.
  -Есть вещи, которые я могу только предполагать, однако картина складывается следующая. Ты познакомился с Хэльтисом, более того, - видимо, окружающим стало ясно, что северянина ты не воспринимаешь как врага. Это видели и ваши, и вассалы феанорингов. Думаю, они быстро сообщили лордам... а те сообразили, как устранить неугодного. Чтобы наслать сны, можно договориться и с Мелиан... а можно и с майар послабее. Помельче. Понимаешь?
  - Да. Однако, Морлинн, не нужно убеждать меня, что твой... - Ньелло остановил себя, чтобы не сказать по привычке "хозяин", - что Мелькор сейчас ничего не затевает. Все чувствуют это черное облако, нависшее над Ангбандом... все, кто умеет _видеть_.
  Морлинн очаровательно улыбнулся.
  -У эльдар же память, которая хранит всё дословно... припомни, разве я говорил хоть слово о том, затевает ли, или не затевает?
  - Не вижу выгоды для феанорингов из того, что я добрался сюда. К тому же, Хэльтиса многие не воспринимали врагом... да что там говорить. Большинство.
  -Откуда тебе знать, что сейчас творится в Нарготронде? - глаза Морлинна сверкнули. - Это я - знаю, что там говорят о тайных переговорах Нарготронда с Севером. Пока опасливо, пока - не открыто, потому что поверить в это сложно. Но уже говорят. Если бы мы осудили тебя за то убийство и казнили, твою смерть почувствовали бы там. Вы ведь не посылаете разведчиков в наши земли, - боитесь, что те вернутся "зачарованые Врагом"... а тут - ты в Ангамандо, погиб, и смерть эта странна... А из тени подозрения легко слепить и обвинение. Вспомни Феанаро и Нолофинве.
  - Ты мало знаешь о наших землях и о наших обычаях, - ответил Ньелло. - Даже если бы кто-то из феанорингов рискнул заявить такое вслух, ничего бы это не решило. Или ты считаешь жителей Нарготронда бездумными баранами, которым достаточно одного лишь слова "Моргот", чтобы они бросились топтать тех, на кого указал обвинитель? Да, вероятно, за этим стоят феаноринги... больше просто некому, по-моему. Но, в любом случае, они просчитаются, если хотят нас обвинить.
  "Кое-что верное в его размышлениях есть, - подумал он. - В одном он неправ: Мелиан никогда не стала бы делать _такое_... просто не сумела бы. И уж тем более - по наущению феанорингов. Никто из них не знает, что здесь - именно я; да и любое обвинение такого рода - бред, даже если кто-то рискнет такое сказать - дальше слов не пойдет."
  -Слова - да. Словами ничего не докажешь. Это верно. Но когда доказательство - дело, противостоять этому сложнее.
  - Какое - дело, прости? Даже если бы мы откровенно приняли ваших посланцев и говорили с ними о мире - это ничего не означало бы. Мы не рабы феанорингам, и у нас есть право самим решать свою судьбу.
  Морлинн покачал головой.
  -Это легко проверить. Предположим, я дам тебе возможность встретиться с Мелькором... и, возможно, вы договоритесь о мире. Я не исключаю такую возможность. Но есть ли этот договор, нет ли его, - это ничего не меняет в главном. Потому что война идёт не с вашими.
  - Север хочет мира с землями нолдор? - прищурившись, спросил Ньелло. - Или Север жаждет уничтожить и лордов феанорингов, и всех их вассалов и союзников?
  -Ты хочешь, чтобы я оправдывался перед тобою? - ровно спросил Морлинн.
  - Я хочу понять тебя. Вас.
  -Меня ты не поймёшь, если я сам этого не захочу. Нас - Север - проще.
  - Ну так помоги мне понять вас! Объясни - что устроило бы вас, чтобы вы не начали войну?
  -Нас устроило бы, - жёстко сказал Морлинн, - если бы феаноринги полностью отвели свои войска с Ард-Галена и прекратили бесконечные набеги на наши земли. И нас с самого начала устраивало, если бы мы отдали им Камни, и тем самым освободили бы их от Клятвы. Но они, увы, не хотят.
  - Почему бы вам не отдать им Камни - сейчас? После такого многие сочли бы Клятву выполненной и не стали бы слушать братьев, если бы те звали их нападать на северные земли.
  -Не примут, - усмехнулся Морлинн. - Не приняли уже давно. Не думаю, чтобы с тех пор что-то изменилось.
  - Как так - не примут? Что вы - не можете просто отнести Камни в Химринг и оставить их там?
  -Тихо прийти в лес возле какой-то из крепостей и оставить на пенёчке? Гортхауэр предлагал это. Эффектно, но неосуществимо.
  Ньелло усмехнулся, покачал головой.
  - Ну почему - на пенечке? Отправить вместе с кем-нибудь из нолдор... есть же у вас здесь феаноринги, надо думать. Вручить и отправить, сопровождая до пределов светлых земель. Дальше уже и сами дойдут. Тут-то что неосуществимого?
  -Не примут, говорю же. Вражьи чары, Вражьи козни. Того, кто понесёт Камни, сделают изгоем, - как так, взялся за ТАКОЕ. Это всё красиво, но невозможно.
  - Чепуха, - решительно сказал Ньелло. - Изгоем... ну, да. Знаю я об их отношении... На любого вернувшегося они смотрят с подозрением. Но Камни они возьмут, тут ты уж не говори вздора. И Камни возьмут, и по всем землям мигом разнесется - Моргот вернул Сильмариллы. Между прочим, Камни мог бы отнести и я. Мне-то не страшны слова их лордов.
  -Хочешь сыграть им на руку - подтвердить делом, что Нарготронд стакнулся с Ангбандом? - поинтересовался Морлинн. - Не сомневаюсь, после такого клин между Домами станет пропастью.
  - А лучше нам тоже участвовать в набегах на ваши земли? - осведомился Ньелло. - Если вы не затеете войну, и покажете, что не собираетесь ее затевать, а феаноринги продолжат свои нападения на ваши земли - да, клин между нами и вправду станет пропастью. Потому что мы не станем участвовать в этом, не станем губить своих друзей впустую. Только вот если вы отдадите Камни - у нас все увидят, что это решение верное.
  -Есть ещё кое-что, - Морлинн вдруг подался вперёд. - Если мы отдадим Камни, - ты можешь ручаться, что они не вернутся в Валинор?
  - Я могу ручаться только за себя... - Ньелло помедлил, - и за своего лорда. Но ведь нолдор прокляты, нам нет пути обратно. Да никто из феанорингов к этому и не стремится - возвращаться в золотое рабство, так говорят они... с чего бы им отдавать камни Валар, которые прокляли их?
  -Они клялись привести Моргота в цепях на суд Валар, - медленно сказал Морлинн. - Надо полагать, нечто подобное придёт им в головы... как знать, до чего дойдёт их изобретательность и жажда мести.
  - Да пойми же ты! - Ньелло подался вперед. - Сами по себе лорды - ничто. Их жажда мести становится опасной силой, лишь когда их слушают, и им верят сотни... и тысячи нолдор. А их вера в то, что правда, а что ложь - она зависит не только от речей лордов. Но в первую очередь от ваших дел. Думаешь, им всем - нам всем - хочется погибать, расшибаясь об стены Ангбанда? даже ради выполнения клятвы о Морготе? Жить хочется всем, и никто не хочет умирать. Но сейчас лордам есть, что сказать. В Моргота верят все. Вернее, большинство. А вы ничего не делаете для того, чтобы разрушить эту веру!
  -Послушай, - Морлинн оставался спокоен. - То, что ты говоришь, мы обсуждали здесь сотни раз. И пытались действовать. И все наши действия напарывались только на одно: на отторжение. Что - вы хотите, чтобы Мелькор сам принёс вам Камни? Ну пытались же уже.
  - Это было бы самым лучшим, - хмыкнул Ньелло. - Что, на это он не отважится?
  Морлинн искренне расхохотался.
  -Вообще-то эта мысль ему приходит в голову с завидной регулярностью, только кто бы его одного отпустил. Да Гортхауэр же костьми ляжет, лишь бы с ним ничего не случилось.
  - Вот и явились бы вместе. Морлинн, знаешь, говорят - если на самом деле не хочется, то всегда найдется сотня отговорок. Мне это очень напоминает вас.
  -Думай как знаешь, - усмехнулся Морлинн. - Твоё слово я услышал, не сомневайся. А сейчас - иди. Тебя проводят. Не хочу затягивать расследование с этим убийством.
  - Хэльтису ты позволишь остаться со мною?
  -У меня будет к нему несколько вопросов. Сначала, впрочем, к жителям деревни. Так что у вас будет время поговорить.
  - Хорошо, - Ньелло поднялся, подошел к двери. - Спасибо за беседу, майа. Прошу тебя: как узнаешь что-то новое, сообщи мне. До встречи...
  Он вышел наружу.
  
  ...В высоком узком окне дважды закат сменялся рассветом. Два раза небо окрашивалось в багряные цвета, и солнечный шар катился за горизонт - окна комнаты выходили на запад. Утром черное небо светлело и заливалось розово-золотистым светом... только даже днем здесь оно никогда не становилось голубым. Бледное небо Севера...
  Ньелло почти не спал в эти двое суток. Все-таки Морлинн лукавил: невозможно было не ощущать нависшую угрозу, исходившую, казалось, от самих здешних стен. Верно говорили: Ангбанд был не просто крепостью, эта Твердыня была живой, и сейчас Ньелло словно оказался в глубине черного живого облака... или существа, которое веками копило гнев, который вот-вот был готов пролиться на землю огненным дождем. Тяжесть эта давила на душу.
  Дверь распахнулась внезапно, посреди ночи. Там, в коридоре, - тревожный жёлтый свет, шаги... И вдруг среди тёмных фигур - двое.
  Эльдар.
  Нолдор.
  Растрёпанные, с взглядом затравленных зверей: попались.
  Ньелло в это время, как и прошлой ночью, сидел у окна. Смотрел на звезды: здесь они были ясные, крупные, казалось - близко-близко, руку протяни.
  Нолдор втолкнули внутрь, дверь закрылась. Один из них, закрыв лицо руками, со стоном повалился на пол, второй обессиленно прислонился к стене.
  Ньелло поднялся. Вот они, значит... один из них - убийца...
  И они не знают даже, что он - эльда. Откуда?.. В Нарготронде хватает и людей, поручение Финрода мог бы выполнить любой из них, да так и было бы логичнее...
  Лицо его осталось невозмутимым. Он перевел вопросительный взгляд на "темных".
  Из-за спин людей шагнул Морлинн. кивнул.
  -Итак. Тебе знакомы эти лица?
  - Нет, - ответил Ньелло. - Я вижу их обоих впервые.
  -Очень хорошо, - отозвался Морлинн и подошёл к одному из пленных. - И почему же, позволь спросить, ты решил свалить убийство на существо, которое видит тебя впервые?
  Тот дёрнулся, но не ответил.
  Ньелло прикрыл глаза. Видеть унижение нолдор... пусть даже убийц... было тяжело.
  - Ты ведь знаешь ответ сам, - тихо сказал он. - К чему спрашивать?
  Морлинн резко выпрямился.
  -Они безоружны. Да если бы было и не так - никто не позволит здесь кровопролития, даже и среди пленных.
  Он в несколько шагов скрылся за дверью, следом исчезли и охранники.
  Ньелло несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, а потом сказал, обращаясь к тому, что упал на пол:
  - Ты бы на кровать перебрался, что ли. Какой смысл пол подметать.
  Тот посмотрел на него исподлобья и не ответил. Второй усмехнулся.
  -Если бы с тебя сдирали "чары облика", я бы посмотрел, как бы ты чувствовал себя после этого...
  - Тем более. Лучше бы использовали случай, чтобы восстановить силы, - ответил Ньелло. - Здесь есть еда, кстати. Что они вам говорили... темные?
  -Что будут судить, - нолдо обречённо усмехнулся. - Тебе это не грозит, я вижу...
  - Этого парня убил один из вас? - Ньелло смотрел прямо, пристально. - Зачем вам это понадобилось, балрог вас раздери?
  -Ты что, взялся им помогать? - нолдо презрительно кивнул на дверь. - А я чувствую в тебе что-то... знакомое.
  - Я им не помогаю. Я просто не люблю убийств. Что поделать.
  Нолдо прищурился, взгляд стал пронзительным. Несколько мгновений казалось - нет, не проникнуть сквозь "чары облика", но - вспомнить ощущение, понять, _почему_ - знакомо, осознать, уловить...
  - Так что вы собираетесь делать? Молчать в ответ на все их вопросы? Они ведь вытащат все силой: сломают аванирэ, прочитают мысли.
  -Мы знали, на что шли, - коротко отозвался нолдо. - Правда, надеялись на лучшее, конечно.
  - На что? На то, что вам удастся убить нескольких северян, свалить вину на меня и уйти незамеченными? На то, что удастся разжечь их ненависть к чужакам?
  -Ты действительно так наивен, что полагаешь, будто мы тебе всё раскроем? - второй нолдо приподнялся на локте. - Или тебе пообещали, что не станут калечить наши души - в обмен на то, что ты вытянешь из нас всё?
  - Они и без меня все из вас вытянут, - ответил Ньелло. - Самому интересно. Равно как интересно и то, кому из братьев принадлежит сама идея...
  Первый снова сощурился. Похоже, хотел сказать что-то товарищу по осанве - и со стоном закусил губу: "тёмные" перекрыли это, не давали возможности разговаривать иначе, чем вслух.
  - Да, - вздохнув, подтвердил Ньелло, - мыслями здесь не выйдет... в предусмотрительности им не откажешь...
  Он снова уселся на стул у окна.
  Ничего они не скажут. Ни ему, ни другим. Сами обрекут себя на смерть... впрочем, Хэльтис говорил, что они никогда не убивают... значит - что-то еще... рудники или еще какая-то кара за преступление...
  -Что ты здесь делаешь? - тихо спросил вдруг тот, первый. - Ты-то зачем пришёл? Неужели и вправду - договариваться? с ЭТИМИ?
  - У вас же свои секреты, - ответил Ньелло, - стало быть, секреты и у меня. Откуда я знаю, что ваши лорды не замыслили что-то враждебное еще и к нам? За ними, известное дело, такое числится.
  -Твои секреты, похоже, давно уже Врагу известны, - тихо отозвался тот. - Так что - какая разница теперь. Всё равно скоро оба мы будем в Чертогах, а ты останешься здесь.
  - Они не убьют вас. Скорее всего - не убьют. К тому же... Прости - просто не хочется откровенничать с теми, кто может убивать просто так... только из-за того, что человек живет на Севере.
  -Нет. Не за то, что живут на Севере, - тот тоскливо скривился. - А за то - что враги.
  - Да-да. Именно. Враги - потому что живут в землях Моргота. Родились - уже враги. Женщину тоже убьешь за то, что она враг? Или мальчишку здешнего?
  -Ну сколько можно объяснять, - вздохнул нолдо. - Они ЛЮБЯТ Моргота. Он для них Учитель, невинная жертва. И их любовь даёт ему силы. Неужели ты и сам не чувствуешь?
  - А то без этой любви у него сил убавится, - усмехнулся Ньелло. - У Валы, могущественнейшего из всех. Что-то он раньше прекрасно без любви обходился, когда Столпы Света разбивал и Древа уничтожил. Кого же им любить, этим людям, если он защищает их от таких, как вы - готовых резать без разбора, направо и налево? Кто и не любил, поневоле полюбит. А вы сами своими делами ему воду на мельницу льете.
  -Убавится, - в голосе нолдо зазвенел металл. - Чтобы уничтожить Древа, он призвал Унголиант, если ты не знаешь. А сейчас - он тратит себя, тратит на этих тварей, а с этих несчастных, с этих обманутых, - он черпает силу.
  - А на Столпы Света он кого призывал? - ехидно осведомился Ньелло. - Один против всех Валар, в открытую, заметим...
  -А ты там был? - огрызнулся феаноринг. - Или забыл о том, как говорили нам: у Моргота были тайные соглядатаи, и они донесли ему, когда после празднества валар решили отдохнуть, он и напал...
  -Ну что ты перед ним разоряешься? - тихо спросил второй. - Они переманили его, переманили давно и основательно.
  - А своей головы у меня нету, - иронически покивал Ньелло. - Я здесь два дня, в этой комнате сижу, взаперти, даже никто со мной не говорил. Переманили... Это вас скорее уж переманили, что вы заодно с Морготом готовы смерть вокруг себя сеять.
  -Ещё какую глупость скажешь? - осведомился нолдо. - Лордам Первого дома давно уже известно, что ты вынашиваешь тайные планы замириться с Ангбандом... король.
  Ньелло только пожал плечами - и отвернулся.
  "Знают... Преждевременно. Морлинн наверняка наблюдает... Хотя, может, и к лучшему... времени может оставаться совсем немного - кто знает, может, хотя бы так он допустит меня до Моргота... Мелькора. "
  За окном стремительно темнело. Нолдор, похоже, смирились со своей участью, - сидели, спрятав лица, и молча ждали, когда рпидёт рассвет.
  Молчал и Ньелло. Только налил себе воды из кувшина, выпил... так, не сказав ни слова, и сидели.
  Наутро дверь отворилась, - нолдор только глянули на вошедших воинов в чёрном исподлобья. Не дожидаясь приказа, встали.
  -Ну вот и всё, - сказал один из них. - Прощай.
  - Скорее - до свидания, - ответил Ньелло.
  Их увели. Оставаться в одиночестве пришлось недолго: вскоре в дверь заглянул растрёпанный и встревоженный Хэльтис.
  -Ну, ты как?
  - Да что со мной сделается, - Ньелло поднялся, потянулся. - Тревожно только очень... Что с ними будет, с этими феанорингами?
  -Судить их будут, - просто ответил Хэльтис. - Сначала выслушают тех, кто их нашёл, и как, и что, и где. Доказательства предъявят. Это всё не здесь будет, а в той деревне. Ну, а дальше - как народ решит.
  - Их убьют, наверное, - проговорил Ньелло. - Может, оно и справедливо... но все же сородичи.
  -Не знаю, - Хэльтис растерянно развёл руками. - Народ-то не кровожадный, хотя и горько им, конечно. И не убивали они никогда. Не знаю, что они там решат. Я зачем пришёл-то: мне Морлинн сказал: дело и тебя касается, эти друзья и тебя подставить хотели. Так что ежели хочешь в их судьбе какое-то участие принять, то можешь попросить. Довезут. Только на суд не пустят в открытую. Хватит и того, что они тебя Морлинну сдали. Собственно, они этого и добивались с самого начала, - раскрыть.
  - Раскрыли, - Ньелло сел на застеленную кровать, которой побрезговали феаноринги. - Если Морлинн следил. А он следил, я чувствовал. Только не знаю уж, какой выгоды они этим хотели добиться. Гибели, что ли?..
  -Я думаю, они не ожидали, что ты явишься сюда сам, - тихо сказал Хэльтис. - Но вот так сдать своего, пусть с ним и какие-то есть недопонимания там... не знаю. Как-то оно особенно мерзко...
  Ньелло вытащил из-под покрывала жесткую подушку, бросил ее поверх. Откинулся на нее.
  - Какая разница, - проговорил он, глядя в потолок. - Это все равно стало бы известно. Парой дней раньше, парой дней позже...
  -Ну так как? - спросил Хэльтис. - Пойдёшь на суд?
  - Куда деваться. Нужно... Если Морлинн позволит.
  Хэльтис кивнул, взгляд его стал прозрачным, - как будто он видел что-то очень далёкое... а затем снова "вернулся".
  -Ну, идём тогда.
  - Уже сейчас? - удивился Ньелло. - Ну что ж, идем.
  Он поднялся и поправил одежду.
  Хэльтис отворил дверь, зашагал по коридору.
  -Имей в виду, - говорил он на ходу. - В открытую тебя никто не пустит высказываться. Но там будет он сам. Морлинн. И твоё слово будет последним. Но ты скажешь его только ему самому.
  - Может, и правильно, а то иначе они не преминут сообщить всем, кто я такой... сомневаюсь, что твоим односельчанам стоит это знать. Пусть бы им самим дали высказаться - это важнее.
  Хэльтис вывел его на знакомую уже галерею. Опять - крылатые кони, опять - полёт над чёрными скалами... опять - небо.
  Как безумно огромна Твердыня... И если бы это небо могло быть мирным!.. Странно: крылатые кони... воины на крылатых конях могли бы стать неодолимой силой... и все же - никто никогда не видел их в бою. Странно...
  Они приземлились. Деревушка гудела, как растревоженный улей, на площади - с воздуха было хорошо видно - собрался народ, и уже что-то происходило, кто-то говорил, яростно жестикулируя... Чёрная фигура Морлинна виднелась рядом, у края площади, - как воткнутый в землю чёрный меч, жуткий в своей опасности... и в своём молчании.
  - Меня пустят туда, на саму площадь? - тихо спросил Ньелло. - Чтобы я все видел и слышал?
  -Не думаю, - Хэльтис остановил крылатых коней на окраине деревни. - Постоим здесь, в толпе. Главное, чтобы не видели эти... феаноринги. Морлинн-то всё равно будет знать, что мы здесь. Смотреть там особо не на что, а слышать - будем.
  - Может, они про меня и так наговорят вашим... если зайдет речь, - заметил Ньелло. - И если они вообще станут что-то говорить. Вы ведь для них - рабы Моргота, что толку говорить с вами...
  -Ну, им, конечно, предоставят последнее слово, - рассудительно заметил Хэльтис. - Не воспользуются - их дело. А слушают сейчас тех, кто следы нашёл. Их следы. В деревне. Доказательства предъявляют. Тут уже всё почти, скоро Морлинн говорить будет... а потом и тебя спросит. Только мысленно.
  - Я буду слушать, - откликнулся Ньелло. - Посмотрим.
  -Итак, - резкий голос Морлинна прорезал утренний воздух. - Вы слышали всё. Эти двое виновны в убийстве, мало того: они попытались переложить своё преступление на ни в чём не повинного чужака. Решайте. Вы знаете, каким может быть приговор. Пусть выскажется каждый, и голос каждого будет сосчитан. И их судьбой станет - как скажет большинство.
  Сам Ньелло уже решил. Справедливость здесь может быть лишь одна... мать убитого должна решать их судьбу. А как - иначе?..
  -Нет такой цены, которой они могли бы возместить содеянное, - раздался после недолгого молчания первый голос. - Они эльдар, и путь их после смерти - в Чертоги. Я не знаю, как решит Намо Судия, поскольку и так много крови на них. Скорее всего, им грозит вечное заточение. Но вправе ли мы способствовать этому? Не уверен.
  -Более того, - вступил другой. - Если мы казним их, то вернёт ли это душу, ушедшую за пределы Арты?
  - Не вернет, - тихо проговорил Ньелло, слышал это один только Хэльтис. - Только свои руки будут запятнаны - убивать не в бою, а безоружных и беспомощных.
  Хэльтис кивнул.
  -Ты и прав, и не прав, потому что бывают существа хуже диких зверей, и для безопасности всех лучше отправить его за Грань... Но не с этими, конечно.
  - Они ведь все же не орки, - ответил Ньелло и замолчал, слушая, что говорили люди.
  Морлинн кивнул.
  -Если не казнь, - тихо и хрипло спросил женский голос, - то что? На рудники? Я не хочу. Я не хочу, чтобы они топтали нашу землю. Я не хочу, чтобы они вообще ходили по земле.
  -Изгнать их за пределы земель Севера, - предложил кто-то. - Там, у своих, их сочтут предателями. Туда им и дорога.
  -Кто ещё скажет за изгнание? - спросил Морлинн.
  Голоса раздались со всех сторон.
  "Не сочтут, - подумал Ньелло. - Кто бы их ни послал, но он знал, на что посылает. Вернулись, выполнив задание полностью, можно сказать... И в любом случае - снова будут убивать при первой возможности. "Отнимать силы у Моргота"..."
  "А ты что скажешь? - раздался вдруг мысленный голос Морлинна. - Сейчас ещё можно на что-то повлиять. Говори."
  Ньелло повторил мысленно то, что думал только что. Добавил: "По справедливости, кто пострадал от них, тот и должен решать. Я же сам был бы за изгнание... потому что эти двое - капля в море для лордов: не будет этих в отрядах, делающих вылазки на Север - на их место встанут другие."
  -Что ж, - сказал Морлинн. - Значит, изгнание.
  Он обернулся, - по его взгляду двух феанорингов подхватили воины, те не успели даже вздохнуть, - как уже оказались на крылатых конях, и те взмыли в небо.
  - Милосердие, - произнес Ньелло вслух. - Если бы кто-то из ваших убил эльфа, тайно пробравшись в наши земли...
  Хэльтис вздохнул.
  -Как-то проверять не хочется, знаешь ли. Ну что, - теперь ты можешь свободно ходить по Твердыне...
  - Мелькор знает обо мне? - спросил Ньелло.
  "Знает, - ответил Морлинн. - Ты настаиваешь на том, чтобы говорить с ним?"
  "Раз уж я начал дело - надо доводить до конца", - ответил Ньелло.
  Морлинн в несколько шагов пересёк площадь, подошёл к крылатому коню... и взглянул на Хэльтиса в упор. Тот вздрогнул.
  -Он говорит, что хочет тебя видеть.
  - Я готов, - ответил Ньелло. - Хорошо вам с вашими конями: быстро.
  Они снова перемахнули горы, - уже в третий раз за пару дней. Морлинн летел впереди, тоже верхом. И наконец - снова Твердыня... И почему-то опять - кабинет Морлинна. Хэльтис напряжённо ждал, что его прогонят, однако этого почему-то не произошло.
  -Итак, - сказал Морлинн, удобно устроившись в кресле. - С феанорингами разобрались. Значит, ты из-за сна пришёл... Финдарато?
  Ньелло стоял перед ним - ощущение было, словно он, обвиняемый, стоит перед судьей.
  - Да, - твердо сказал он. - Из-за сна.
  -А раньше с тобой бывало такое? Подобные сны?
  - Нет, - покачал головой Ньелло. - Думаю я, что Ирмо прислал этот сон: больше некому. Или я просто увидел то, что задумано...
  Морлинн соединил кончики пальцев.
  -Скажи-ка мне вот что. Перед гибелью Финве, перед смертью Феанаро, перед тем, как Майтимо попал в плен, - кому-то из вас снились сны о том, что это будет?
  - Во всяком случае, никто мне о таком не говорил, - осторожно сказал Ньелло. - Да, мне тоже удивительно все это.
  -Это-то и странно, - пояснил Морлинн. - Если это всё "было в Замысле", - то да, Феантури, те, кому он ведом, могли посылать такие сны. Но если - нет?
  - А если Феантури просто проникли в замыслы Мелькора, или увидели их так же, как мы видим в Незримом Ангамандо? Я не знаю другого объяснения.
  -А что ж они раньше этого не делали? - хищно улыбнулся Морлинн. - Вы преувеличиваете их возможности. Они не могли узнать его мысли даже там, в Валиноре, когда он был рядом с ними. Что уж говорить о том, что - теперь.
  - В отличие от меня, тебе известно главное. Замышляете ли вы в действительности... Это. Судя по твоей озабоченности... - Ньелло замолчал.
  -Как ты уже сказал, мы - враги, - мягко напомнил Морлинн. - Ты пока что выдал нечто невразумительное насчёт сна, чуть не влип в историю, где тебе грозила, по замыслу твоих соплеменников, смерть. Теперь ты хочешь, чтобы я сказал тебе, есть ли у нас военные планы.
  - Я не это говорю, - возразил Ньелло, - я говорю лишь то, что тебе известно наверняка, правдив этот сон или ложен. А вот мне остается лишь гадать.
  -Хорошо, - Морлинн вдруг сложил руки на груди. - Расскажи мне, что ты будешь делать, если узнаешь, что это правда. И если узнаешь, - что это лишь иллюзия.
  - Если правда - попытаюсь разубедить вас... что это необходимо. Если нет - что ж... тем лучше. В любом случае, нам есть о чем говорить.
  -Разубедить? - Морлинн улыбнулся. - Интересно. И какие у тебя будут аргументы?
  - Позволь, я буду говорить об этом с самим Мелькором, - тихо, но твердо произнес Ньелло.
  -Да? - усмехнулся Морлинн. - Мне тоже интересно, знаешь ли. В общем... ладно. Пойдём, провожу я тебя в Цитадель...
  - Если договоримся - думаю, ты узнаешь обо всем. Цитадель - это... Та самая огромная крепость, которую мы видели?
  -Не совсем. Крепость - это сама Твердыня... она большая, верно. А Цитадель - это замок. Пойдём.
  Ньелло молча последовал за ним.
  Мелькор... Моргот. Последний раз он видел его несколько веков назад, еще в Амане. Кем он стал теперь?..
  Цитадель... Замок, выросший из скалы, устремлённые ввысь резкие линии. Казалось, только что, сейчас, - по властному приказу незримой силы вырвались на свободу из плена чёрного камня эти мощные стремительные линии...
  И вот - вход. Коридоры, где мерцает голубое, белое пламя...
  И - большой зал. Морлинн остановился.
  -Ну, иди. Дальше один.
  Кажется, пламенем этим тоже управляет единая воля - да, наверное, так оно и было. Завораживающе красиво, жутко... особенно, - если быть здесь так, как были те двое нолдор: смертельные враги. Совсем иная музыка, не та, какая могла бы быть у Нарготронда...
  Ньелло оглянулся на Морлинна, помедлил немного - и пошел вперед.
  Мелькор... Фигура в чёрном возле окна. Напряжение, которое ощущалось в самом воздухе, - и острый, пронзительный взгляд, который чувствуешь издалека, ещё не поняв, что тебя увидели...
  Конечно - он же ощущает все, что происходит в его Твердыне...
  Ньелло - все еще в облике человеческого парня - остановился рядом с Темным Валой. Хотел было поклониться... но вдруг понял, что все это - ненужно, неуместно. Так же, как и любые церемонии.
  - Здравствуй, Мелькор.
  Тот обернулся, - только полыхнули чёрным пламенем крылья за спиной... Взгляд в упор. Улыбка, которая промелькнула и погасла, - как будто он отвык улыбаться. Так, как и было в Валиноре...
  -Здравствуй, Финдарато.
  - Надеюсь, ты простишь этот облик, - он хотел улыбнуться, но тоже почему-то - не получилось, так, только краем губ. - Не хочу, чтобы меня могли увидеть здесь... кто бы то ни было.
  -Я понимаю, - кивнул Мелькор. - Ты рисковал. Садись...
  Он первым прошёл к камину, - огонь там запылал ярче, сразу стало уютнее.
  -Значит, говоришь, твои сны?
  Ньелло уселся в глубокое кресло. Интересно, с другими нолдор он тоже разговаривает _так_ - у камина?..
  - Да, Мелькор, - он перевел взгляд от огня. - Я не знаю, что это, но я боюсь за свой народ. Это не просто сны, и не бред: я тоже разбираюсь в таких вещах... Немного.
  Мелькор был страшно серьёзен.
  -Ты можешь... показать мне? В памяти?
  - Если ты сумеешь заглянуть в мою память... - Ньелло тряхнул волосами. - Думаю, смогу. Смотри - я открыт, я хорошо помню эти сны.
  Мелькор чуть подался вперёд - и их взгляды встретились. Финдарато показалось, что он летит, летит... и образы, пришедшие во сне, вдруг встали во весь рост.
  Огонь. Стена пламени, неотвратимая, живая, и оттого жуткая, и хочешь бежать от неё, и не можешь, и некуда... На её пути - крепости, отдельные маленькие фигурки, она проходит, надвигается на них... а затем стена пламени приближается, словно проходит сквозь тебя... и удаляется. И дальше - только чёрный пепел. И далеко-далеко - маленькие скелеты. И замираешь в ужасе, понимая, что они совсем недавно были живыми...
  Мелькор вскинул руку - и видение оборвалось.
  Взгляд его был страшен.
  -Да... ничего себе сны.
  Ньелло встретил его взгляд.
  - Что это, Мелькор? Неужели это - то, что задумали вы?
  -Нет, - сразу ответил тот. - Правда состоит в том, что я думаю, как прекратить эту так называемую Осаду. Огонь... да, я могу и это.
  Ньелло несколько долгих секунд смотрел Мелькору в глаза, пытаясь понять - правду ли он говорит. Перевел дыхание.
  - Осада, - произнес он наконец. - Да. Ты можешь рассказать мне об этом подробнее? Вернее, о действиях феанорингов - я подозреваю, что не знаю и половины из всего, что происходит в их владениях.
  -Строго говоря, осадой это не является, - Мелькор кивнул каким-то своим мыслям. - Потому что для полноценной осады им надо было бы замкнуть кольцо с севера, чего они не могут. Это их и злит. Отсюда и эти бесконечные набеги на наши поселения. Кроме того, наши люди, эльдар, орки не сидят взаперти за горами, - есть множество земель, где к феанорингам относятся без особой приязни, а от нас не видели зла. Воины феанорингов же подстерегают наших всюду, где только увидят, стараются разведать все наши пути. Впору только по воздуху передвигаться... Но это не выход. Крылатых коней мало, к тому же - их нельзя разводить так, как обычных лошадей. А с течением времени эти мелкие стычки становятся всё чаще и чаще. Думаю, они таким образом проверяют на прочность нашу оборону.
  - И вы думаете, как положить этому конец? - прищурившись, спросил Ньелло. - Огонь... это один из ваших возможных планов?
  Он не сумел сдержать дрожи.
  -Да. Это было в моих мыслях, - жёстко сказал Мелькор. - Огонь движется так быстро, как я прикажу. Он отгонит их и напугает - так, что они не вернутся более. Их крепости мы займём. Позже.
  Ньелло прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла.
   - Нельзя этого делать, Мелькор. Если ты и вправду хочешь мира - нельзя.
   -Я знаю, что нельзя, - голос Мелькора был ровным... чересчур ровным. - Но мира нет. Я могу привести сотню аргументов, ты их знаешь и сам. Я не вижу выхода.
  - Послушай. Я не только из-за снов пришел сюда... - он помолчал. - За все эти века - разве был у тебя случай говорить... вернее - договариваться с кем-то из нас? Не просто с нолдо - с тем, кто обладает влиянием и возможностями?
  -Майтимо, - Мелькор чуть развёл руками. - Результат тебе известен.
  - Майтимо именно НЕ хотел говорить с тобою, - улыбнулся Ньелло. - Да и ты в долгу не остался... Вот что, Мелькор. Ты понимаешь сам: я вижу, что ты - не чудовище. Я вижу, что с Севером можно договориться. Вижу и то, что, пока Север не нападает - многие эльдар... и нолдор... не желают нападать сами. Я не случайно тогда забрал Хэльтиса с собою и позволил ему жить среди нас - как, мне известно, иногда делаете и вы. Убедить наших в том, что ты не чудовище - можно. Можно твердо добиться, чтобы и речи не шло о поддержке феанорингов военной силой - а они хотят этого от нас. Но все это реально лишь до тех пор, пока вы не нападаете сами. А случись такой вот - огонь... И все. Это затронет не только феанорингов. У нас, Третьего Дома, тоже достаточно крепостей на рубежах Дортониона. Там - мои братья. Там - нолдор нашего Дома. После такой вот атаки все три Дома встанут против тебя, все нолдор и эльдар, и надежда на примирение исчезнет полностью. От стычек тебя не избавит то, что вы займете порубежные крепости. Только против тебя по мере сил станут выходить уже не только феаноринги, но вообще все. Тебе придется идти до конца. Не знаю, сколько лет... или десятилетий это займет - но победить тебя мы не сможем заведомо; и так же заведомо, что нолдор не смирятся никогда. Это может вылиться в войну до уничтожения нас всех. И я не хочу такой судьбы для нашего народа. Потому я и рискнул прийти к тебе сам.
  Мелькор долго молчал, глядя на огонь.
  -Всё это я просчитывал уже много раз. Но сейчас - дело не только в этом... О том, что ты здесь, скоро будет известно у феанорингов. Если уже не известно, если они не сказали об этом по осанве своим лордам, едва очутившись за пределами Твердыни. Теперь уже не выйдет утаить твой визит. Теперь всё гораздо опаснее. А что, если...
  Он резко развернулся, тревожные глаза снова встретились со взглядом Финрода.
  -А что, если мы отправимся вместе - ты и я?
  - Прежде всего, Мелькор... я не вассал феанорингам, чтобы отчитываться перед ними в своих действиях. Это при том, что даже и доказательств у них нет никаких: слово этих двух рядовых воинов, которые даже и близко не стояли рядом с умениями голлори? Что видели они? - человека из Трех Домов, которого держали взаперти. Но даже если я открыто скажу, что был в Ангамандо - для моих вассалов это не станет клеймом. До тех пор, во всяком случае, - Ньелло поднял палец, - пока не случилось непоправимого. Не считай всех нолдор безумцами, одержимыми ненавистью и жаждой крови... - он вздохнул. - Отправимся, говоришь? Куда именно?
  -Единственный шанс - отдать им Камни. Тогда можно хотя бы начать разговор. Отдать им Камни, а дальше - я бы отправился с тобой в Нарготронд... доказывать, что я не чудовище, - он улыбнулся. - Если конечно, ты не против.
  - Я-то не против, - Ньелло наклонил голову... провел по лицу руками. - Но они встретят тебя оскорблениями, а меня - обвинениями в предательстве. И, несомненно, попытаются напасть. Ты сможешь защититься... защитить нас обоих, если уж на то пошло? Ибо ты вала, тебя невозможно убить, а вот мне хватит и стрелы.
  -Обвинения в предательстве тебя ожидают в любом случае. Пойми. Мы все эти века бьёмся, пытаясь хоть что-то доказать - из того, о чём ты говорил. И - ничего. Сейчас есть хотя бы шанс переломить всё это, пусть это будет обвал, пусть, - его глаза вдруг блеснули, - пусть это будет, как у меня тогда со Светочами. Разрушить застой, выпустить жизнь на свободу. Мы уже четыреста с лишним лет топчемся на месте, сколько можно...
  - Погоди, - Ньелло поднял ладонь. - Четыре века топтались, за лишний день феаноринги с мест своих не исчезнут... как и Нарготронд. Такие дела надо обдумывать как следует...
  Он помолчал, потом проговорил:
  - Да... Ну, ладно, Нарготронд - это не так страшно. Первый шок, конечно, будет, но тут уж все будет зависеть от тебя. У феанорингов же особо задерживаться, думается мне, попросту нельзя. И говорить с ними тоже особо будет не о чем. Отдать Камни - и уйти. Не причинив вреда никому из нолдор! что бы они ни говорили, что бы ни делали. Но вот потом... Ты же сам понимаешь, что будут говорить. Пусть он сейчас притворяется жаждущим мира; и тогда, в Валиноре, он притворялся - а потом убил Финве и убил Древа. Что, если это повторится? Что, если ты, Финрод - скажут мне - привел в Нарготронд нашу погибель? Как неоспоримо докажешь ты, что не сделаешь зла?
  -Доказывать надо делом, - пожал плечами Мелькор. - Слова тут бессильны. Ты король своего народа, Финдарато. Что для него станет этим самым доказательством?
  - Народ... - проговорил Ньелло. - Тем, кто готов поверить - доказательства не потребуются. А другим лишь одно будет доказательством: если твоя сила будет смирённой, и сам ты будешь в нашей власти. Во всяком случае - если в это поверят.
  Мелькор невольно перевёл взгляд на свои руки, - широкие рукава скрывали наручники от Ангайнор, Финрод знал.
  -Как известно, сильнейшего из Валар очень трудно удержать, - нараспев проговорил он. - Для этого нужна либо цепь - творение моего брата Ауле, либо Чертоги моего брата Намо. Ни того, ни другого здесь, в Эндоре, нет. Зато есть Сильмариллы, которые сожгли мне руки...
  Он резко придвинулся к Финроду и заговорил тихо.
  -Итак?
  Тот поневоле отшатнулся на секунду; потом вздохнул и поднял глаза.
  - Сильмариллы... я не совсем понял - что ты имеешь в виду?..
  -Они хранят свет Древ, - Мелькор не сводил с Финрода пылающего взгляда. - Свет Древ не давал мне уйти из Амана. Пока Сильмариллы в моём венце - они безопасны для меня. Но стоит освободить их...
  - Стоит освободить их - и они станут для тебя опасны? И феаноринги догадаются использовать их свет? Но тогда, Мелькор, они ведь не выпустят тебя из Химринга. А надеяться на их благородство я бы не стал.
  -Думай, - Мелькор откинулся на спинку кресла. - Я раскрыл перед тобой всё. Как видишь, я хочу мира.
  - Мы должны покинуть их владения прежде, чем они вынут Камни из короны. Иначе все может пойти... - Ньелло глубоко втянул воздух, - словом, ничего хорошего не будет. Нельзя так рисковать. Но есть и еще вариант - и ты, и Сильмариллы - со мною, в Нарготронд. А когда они пришлют послов с требованием отдать Камни - мы отдадим их. Так, во всяком случае, мы не окажется вдвоем в окружении толпы, жаждущей твоей погибели.
  -Хорошо, - кивнул Мелькор. - Осталось решить только одно: когда мы отправляемся.
  - Это уж от тебя зависит, - улыбнулся Ньелло. - И знаешь... Хэльтиса надо бы позвать, наверное.
  -Если он согласится, - покачал головой Мелькор. - Я бы не хотел этого. Слишком, слишком рискованно. И знаешь что, давай-ка отправимся в твой Нарготронд по воздуху. Так быстрее. И безопаснее, - если не считать орлов Манве. Те, конечно, доложат... но это как раз неважно.
  - До земель Хранимой Равнины, как можно ближе к городу. Ну, а там... Там увидим. Только не стоит надевать корону, а то ты перепугаешь всех, - Ньелло улыбнулся.
  -Будь моя воля, я бы её вообще никогда не надевал, - с улыбкой признался Мелькор. - Тяжёлая.
  - Тогда спрячь ее как-нибудь, - посоветовал Ньелло. - И, знаешь... Не стоит ли тебе на первое время скрыться под чарами облика самому?
  -Не люблю я это, - вздохнул Мелькор. - В чём-то ты прав, но тут есть и другая сторона. Допустим, появляемся мы в Нарготронде - ты и... скажем так, неизвестно кто. И вдруг всё меняется, оказывается, что с тобой Моргот. Не получится ли так, что твои сочтут, что я тебя зачаровал, чтобы ты не понял, кто собрался вместе с тобой проникнуть в потайной город?
  - Все может быть, - покивал Ньелло. - Ладно, давай - в открытую. Тебя все равно, кстати, многие вначале не узнают...
  Мелькор встал, протянул руку, - и вдруг прямо в воздухе, над камином, возникла корона. Не было - и есть... и ослепительный свет Камней, свет Древ, который никто из нолдор не видал уже несколько столетий, ударил в глаза Финроду.
  Он невольно отшатнулся и заслонил глаза рукой от этого режущего света. И даже через ладонь - свет все равно жег глаза, впивался в них белой болью, совсем не так, как некогда в Валиноре, когда камни эти были в венце Феанаро. И вырвалось само собою:
  - Убери!..
  Мелькор вздрогнул, мгновение с тревогой смотрел на Финрода - и сделал какой-то неуловимый жест. Корона исчезла.
  -Пойдём. Я взял её с собой, и... её никто не увидит, пока я сам не покажу.
  Он сделал шаг к балкону, обернулся.
  -Ну, идём же.
  - Идем, - Ньелло вышел за ним.
  В глазах стояли слепящие светлые круги - и не собирались исчезать.
  Они вышли на открытый воздух. Здесь разом ощущалось, - невероятно _много_ неба над головой, простор, и какое-то головокружительное чувство свободы. Миг - и что-то изменилось вокруг, то ли мороз коснулся кожи, то ли в воздухе повеяло грозой...
  Мелькор повернулся к Финроду, - за спиной взметнулись в небо крылья. Да нет, не крылья, - не похоже на птиц... ни на что не похоже. Живая Тьма, часть беззвёздной ночи...
  -Подойди ближе.
  Когда Финрод сделал шаг вперёд, то почувствовал, - его словно захватил могучий вихрь, он не понял, что произошло, - и вот он уже в воздухе, и горы стремительно отдаляются, уходят резко вниз... а дышать было легко и свободно... и только наслаждение полётом, и этой мощью, простором, воздухом...
  "Скоро будем на Хранимой Равнине".
  - Не слишком близко к городу! - крикнул он. Возникла вдруг запоздалая мысль: не лучше ли, если он вернется в город один, а Мелькор вскоре явится туда сам? тоже один? ведь тогда связь между ними не будет явной, и не будет мыслей об измене и предательстве... - и Ньелло открыл эту мысль Мелькору.
  "Хорошо, хорошо", - торопливо донеслось в ответ, и земля, накренившись, стала приближаться.
  И вот - снова твёрдая почва под ногами, родные травы, родные камни - не те, что были в Твердыне...
  -Иди.
  Ньелло оглянулся на Мелькора.
  - Удачи тебе. И знаешь что... выжди лучше сутки. Или двое. Тебе ведь несложно... Так меньше будет явной связь между нами. Для всех я просто уезжал в южные земли - не более того...
  И он пошел туда, где на расстоянии пары лиг находился один из тайных входов в пещерный город - на ходу сбрасывая чары облика. Выгоревшие льняные волосы становились светло-золотистыми.
  
  ...Леса близ Нарога...
  Он не был здесь давно. Очень давно.
  Эта тишина, напоённый прохладой воздух, лучи солнца, скользящие сквозь листву...
  Здесь нападения не ожидали: слишком близко к городу, глубоко внутри кольца дозоров, которые были куда дальше от города. Может быть, именно поэтому Мелькор сразу ощутил волну непонимания и страха, исходившую от троих, скрытых древесной листвой. Человек или даже эльда, не знающий о них, никогда бы их не заметил.
  Стрела ударила под ноги. Подрагивало зеленое оперение. Знак, понятный без слов: стой где стоишь, ни шагу дальше.
  Он остановился. Где прятались дозорные, он мог бы сказать точно, - но даже не смотрел в их сторону. Ждал.
  - Стой где стоишь, - раздался голос одного из эльфов. - Кто ты? Что тебе нужно?
  Он чуть улыбнулся этому - "кто ты?" Секунду помолчал.
  -Я Мелькор. Я пришёл говорить о мире.
  - Мелькор?!
  Несколько секунд длилось молчание. Потом Мелькор ощутил целый взрыв эмоций, мысленных образов, чувств, слов - все слилось в один поток. Моргот?! Невозможно! Обман! КТО?!! Майа? Тху? Нет... - один из нолдор явно был из голлори, - ОН. Водоворот мыслей всех троих - единая волна: что делать?! Мысленный крик: Финдарато!!!
  Молчание.
  Спустя минуту, полную напряженной тишины, трое выступили из листвы ему навстречу. Стрелы на тетивах луков... в глазах - страх.
  - О мире? - заговорил один из них: тот самый - что услышал ауру Мелькора. - Что именно ты хочешь сказать?
  -Я пришёл заключить договор о мире с нолдор, - спокойно прозвучало в ответ. - В знак прекращения войны я принёс феанорингам Сильмариллы, но их увидят только они.
  - Сильмариллы?! - не сдержался один из нолдор, темноволосый, в зеленой одежде. И замолчал, словно осекшись - Мелькор _услышал_, как, и вправду, старший одернул его.
  - Мы проводим тебя... - эльф оглядел Мелькора с головы до ног, и лицо его было невозмутимо, - туда, где ты сможешь подождать, пока лорд Финрод сможет говорить с тобою. Идем.
  Мелькор кивнул. Казалось, то, что на него нацелены стрелы, не производит на него вообще никакого впечатления.
  В город, конечно, они его не провели. Но местоположение одной из небольших крепостей, прятавшихся в холмах, скрывать не стали - хотя Мелькор знал, что обычно они завязывают глаза гостям... даже желанным гостям - чтобы те не узнали тайных троп и проходов. Видимо, понимали, что для Валы все это не будет препятствием.
  И вот - маленькая комната, пустая, узкое окно-бойница, каменные стены... Дверь захлопнулась. Эльфы не сказали ничего - привели его сюда, и молча ушли.
  Он подошёл к окну. Видно было плохо, а _иначе_ смотреть - не хотелось: почувствуют. Нельзя. Не надо показывать, что ты используешь свою силу. Пусть так.
  Время шло. Вечер сменился ночью - к нему никто не приходил. Дверь распахнулась только наутро. Двое эльдар - из тех, что первыми встретили его. Один коротко сказал:
  - Пойдем. Тебя ждут.
  Мелькор пошёл за ними, - спокойный взгляд, уверенный шаг, как будто он вовсе не среди враждебно настроенных, подозрительных эльдар. Тем, кто сопровождал его, он не стал задавать вопросы. _Посмотреть_, кто его ждёт, можно было и так... но он решил этого не делать. Пусть - на равных.
  В небольшой зал проникал утренний свет. Несколько эльдар ждали его. Их лица в основном были незнакомыми - хотя одну из эльдар, темноволосую нолдэ с необычным, фиолетовым цветом глаз, Мелькор видел еще в Амане и знал, что она - из Перворожденных.
  В глазах у всех - тщательно скрываемый страх. Не было его только у Финрода.
  Таким - в собственном облике, в богатой, красивой одежде, золотые волосы рассыпаются по плечам - истинный лорд! - Мелькор увидел его впервые. При появлении Мелькора все замолчали.
  Финрод сделал шаг навстречу ему. Чуть склонил голову.
  - Мы приветствуем тебя... властелин Ангамандо. Зачем явился ты в наши земли?
  Мелькор ответил ему - тоже лёгким поклоном. Среди красивых, переливающихся многоцветьем одежд эльдар он, в своём ярком чёрном, казался - нет, не чужим, как в Амане, где Валинор придавливал своей мощью, но просто _иным_, как будто живая тьма Эа обрела плоть и спустилась на землю.
  -Приветствую тебя, Король, и приветствую народ твой. Я пришёл говорить о мире с нолдор. Пришёл я к тебе, потому что знаю, что ты собрал вокруг себя эльдар словом надежды и желанием жить в Эндорэ без войн. В знак своей доброй воли подтверждения своих слов я принёс Сильмариллы и прошу тебя помочь мне - отдать Камни наследникам Феанаро. Почему я прошу тебя - думаю, понятно... Прошлая наша попытка договориться с Майтимо не увенчалась успехом.
  Финрод молчал, глядя на Мелькора, и тот чувствовал - эльдар обмениваются мыслями друг с другом. Сомнения, неверие, надежда... растерянность. Непонимание. Страх.
  - Положим, мы возьмем Камни и отправим гонцов к сыновьям Феанаро, с тем, чтобы они явились сюда забрать Камни, или отправим Камни к ним с посланниками. Что ты собираешься делать дальше?
  Мелькор кивнул.
  -Да, Камни - это только повод для войны, не ими одними война началась и движется. Страх - вот главная преграда между нашими народами. Страх, выращенный тысячелетиями, передающийся из поколения в поколение. Страх, застилающий глаза, сковывающий душу, заставляющий хвататься за меч даже тогда, когда нет угрозы. Уничтожить его - и падёт этот барьер. Но как вырвать его? Особенно, - он чуть усмехнулся, - особенно если я сам способствовал его росту, когда после мирных лет в Амане привёл туда разрушение и смерть? Словами тут ничего не докажешь, и какими бы ни стали заключённые между нами договоры, они не воплотятся в жизнь, если не будет дела. А делом может быть только одно.
  Он на несколько мгновений замолчал, - обвёл пронзительным взглядом эльдар.
  -Если мы откроем путь нашим народам - друг к другу. Приходите к нам на Север. Позвольте нашим людям приходить к вам. И ещё. Если вы поставите это обязательным условием, - я останусь среди вас.
  Снова молчание, снова - напряженный обмен мыслями. Потом заговорила та эльдэ, темноволосая, с фиолетовыми красивыми глазами.
  - Оставить тебя - среди нас? Тебя, с твоей силой, величайшей из силы стихий? Зная, что ты можешь уничтожить нас в любую минуту или бросить на нас своих орков? Открыть путь! Никто из наших не пойдет в затененные земли. Хочешь, чтобы мы допускали сюда тех, кто будет петь тебе хвалы? Ты говоришь много, но мы не видим настоящих доказательств твоих намерений.
  -Вот потому я и говорю про страх, - кивнул Мелькор. - Твои слова - подтверждение этой мысли. Я предложил. Ваше право - отказаться и продолжить войну, похоронив ту самую надежду, с которой вы живёте. Что же касается желания уничтожить вас, - согласись, если бы я хотел этого, то сделал бы незамедлительно. Тебе придётся принять то, что в мои намерения не входит убивать вас. Ты боишься моей силы, - что ж, я могу это понять.
  Он резко вскинул руку - так же, как там, в Твердыне. И снова в воздухе, сияя Светом Древ, возникла корона с Камнями Феанаро.
  -Вот тот самый Свет, который не давал мне пути домой, в Эндорэ. Ради того, чтобы вы поверили - я готов позволить вам связать мою силу этим светом.
  Несколько эльдар вскрикнули от неожиданности, кто-то, как Ньелло недавно, заслонил глаза рукой...
  Финрод теперь смотрел на Камни спокойно. Он шагнул вперед, протянул руку к короне... но не коснулся Камней.
  - Феаноринги потребуют, чтобы ты отдал себя в их власть, - сказал он. - Только это устроит их; если мы откажем в этом - они обвинят нас в сговоре с тобою и могут пойти на нас войной. Если же ты не согласишься сам - они заявят, что все слова твои - ложь, и не пойдут на перемирие. Это ты понимаешь?
  -Конечно, - Мелькор пожал плечами. - Война идёт не с тобой, Финдарато: с ними. Тебя я прошу лишь о посредничестве.
  - Мы дадим ответ через некоторое время. Пока - подожди здесь. Или можешь вернуться в ту комнату, где был раньше. Мы позовем тебя, когда решим.
  И Финрод, резко повернувшись, вышел из зала. За ним последовали остальные.
  Мелькор проводил Финрода взглядом. Отошёл в сторону, - вдоль стен зала были скамьи, - сел. Ждать... Надо полагать, недолго, феаноринги всполошатся от этих новостей... Коротким жестом снова спрятал Корону: слепящий жуткий свет делал всё вокруг призрачным.
  Ждать пришлось дольше, чем он предполагал. Не менее часа. И когда двери зала распахнулись в очередной раз - вошел Финрод - и та эльдэ. Вдвоем, больше никого.
  Мелькор поднялся им навстречу.
  -Каков их ответ?
  - Мы говорили с Майтимо, - начал Финрод. - Разумеется, они не верят в чистоту твоих намерений. Однако они будут здесь через пять дней: все, кроме близнецов. Раньше им не добраться до Нарготронда. И требования их - именно те, что я и предполагал, - он сделал паузу. - Ты. Ты... Моргот.
  -Можно поподробнее? - спросил Мелькор. - Чего именно они хотят от меня?
  - Во-первых, у нас есть общие требования. Полагаю, ты и сам знаешь, каковы они будут. Прекрати все военные действия с твоей стороны. Отведи ваши патрули с порубежных земель. Орки... да, я верю, - Финрод чуть поднял ладонь, - верю, что южные орки совершают свои набеги не по твоей воле, но вот что усмирить их не в твоей воле - не верю. Это - так же. Кроме того, ты должен освободить всех нолдор и эльдар, что находятся у тебя в плену.
  Он прикрыл глаза на несколько секунд, потом снова вскинул ресницы.
  - Что касается самих феанорингов, то они хотят... - он переглянулся со своей спутницей, та кивнула - видимо, он доверял ей полностью. - Тебя они хотят. Ты сам понимаешь, что это означает.
  -Главное, чтобы они не захотели выполнить вторую часть Клятвы - отвезти меня в Валинор, - спокойно сказал Мелькор. - Я могу поручить Гортхауэру заняться южными орками, и он сделает это, пусть и не сразу. Я освобожу пленных и отведу войска. Но если они решатся на это - остановить своих я не смогу. Они не для того ждали три тысячи лет моего возвращения из плена, чтобы вот так потерять.
  - Они захотят, - эльфийка смотрела на Мелькора без страха, так же, как и сам Финрод. - Мы постараемся не позволить. Но дело может дойти и до столкновения... - она перевела взгляд на Финрода, и тот подтвердил:
  - Думаю, может дойти и до этого. Если мы станем защищать тебя - ничего хорошего не выйдет.
  Мелькор несколько мгновений молчал.
  -Финдарато, я не хочу распри среди эльдар, тем более - из-за меня: сразу же пойдут речи о том, что я пришёл к вам единственно из-за того, чтобы опять внести раздор. Пусть будет так, как будет.
  - Уже идёт, - тихо произнесла эльфийка. Финрод вздохнул.
  - Ладно. Как бы то ни было - мы попытаемся отстоять тебя. В Нарготронд, прости, я не имею права тебя допускать... в остальном ты свободен. Если тебе есть что сказать еще - говори сейчас.
  -Благодарю, - Мелькор склонил голову. - За то, что - понимаете. Это трудно, я знаю. Посмотрим. Надеюсь, от всего этого будет хоть какой-нибудь толк, не может быть, чтобы всё было зря. Посмотрим.
  Эльфийка протянула к Мелькору руку... пальцы ее остановились совсем рядом с его плечом.
  - Моргот... - произнесла она. Усмехнулась. - Я помню тебя. В Валиноре ты был другим... Пойдем? Тебе еще несколько дней жить здесь, если ты останешься.
  Мелькор улыбнулся - улыбка получилась грустной.
  -Валинор давил на меня. Всё чуждо, подозрительность, враждебность. И такая вещь, как открытость, доверие - кажется почти невозможной... И - одиночество.
  - Идемте, - позвал Финрод. Он подошел к дверям зала. - Мелькор. Я не вынуждаю тебя сидеть взаперти. Но не отлучайся надолго, чтобы не вызвать подозрение.
  Тот кивнул. Казалось, какая-то печальная пелена накрыла вдруг мир, - то ли и вправду, то ли частица Эндорэ вокруг Мелькора отражала его настроение, которое он мог скрыть - но не изгнать...
  - Идем...
   Прохладное прикосновение - тонкая рука эльде коснулась его запястья.
  - Идем, - она смотрела с улыбкой. - Я провожу тебя.
  Мелькор пошёл за нею, - так странно осознавать, что через войны, через другие берега, через страх это возможно: понимание, тишина, покой...
  -Нэйгель, - позвал он. - Расскажи мне. Чем ты живёшь?
  Она приостановилась - уже в коридоре.
  - Многим. Делами... А чем живешь _ты_?
  Он помолчал. Сказать?..
  -Это не жизнь, Нэйгель. Точнее, это жизнь, но слишком многому - вопреки. Создавать - зная, что это может в любой момент быть разрушенным. Чувствовать мир, Арду, - и ощущать её боль от тех же войн. Когда-то, давно, было хуже, - когда Арда умирала, и пришлось разрушением спасать её. Ценой разрыва с братьями и сёстрами. Ценой будущих бед...
  Она несколько долгих секунд смотрела на него, потом пошла по коридору, мысленно позвав его следовать за собою.
  Небольшая комнатка вроде той, в которой Мелькор ждал прошлые сутки. Все почти так же - только на столе раскидано несколько разных вещичек, да смято покрывало на кровати.
  - Почему ты не пришел раньше? И не принес Сильмариллы?
  Опять - молчание. И в глазах - прежняя мысль: сказать?..
  -Потому что я потерял надежду. Если бы не приход Ньелло... этой надежды не появилось бы вовсе.
  - И он - один - сумел все так изменить в тебе? - она села на кровать, поправила одеяло. - Ты садись сам тоже, не стой.
  Мелькор сел, - заметил брошь, осторожно взял кончиками пальцев, залюбовался: переливы света на гранях мелких драгоценных камней, гармония и холодная красота...
  -Он бы не сумел ничего сделать, если бы в глубине души не оставалось это - надежда. Ничто извне не может подействовать на тебя, если не найдёт отклика в сердце. Я хотел - поверить. Потому и поверил.
  Эльде целую минуту смотрела на него изучающим взглядом, потом опустила глаза и прошептала едва слышно:
  - Моргот...
  На лице ее была ироническая усмешка.
  -Как знаешь, - Мелькор пожал плечами. - Ты хотела услышать ответ, и я ответил. Что ты будешь думать по этому поводу - твоё дело.
  Она подняла взгляд.
  - А ты ведь нас боишься.
  Он с интересом поднял глаза.
  -Почему ты так решила?
  - Боишься, - повторила она с улыбкой. - Я чувствую. Боишься, что мы не оправдаем твоих надежд. Что Финдарато... Ньелло... окажется таким же, как все. Или что он окажется единственным - таким. Этот страх разъедает тебе душу.
  -Что ж, - он тоже улыбнулся. - В этом ты права. Но неправа в другом. Я боюсь не _вас_: неудачи. Во всём, что я делал до сих пор, я рассчитывал, в первую очередь, на себя. Сейчас же исход дела зависит в равной степени и от меня, и от других, за которых никто, кроме них самих, поручиться не может.
  - Всегда исход зависел не только от тебя, но и от нас... - Она пожала плечами. - Но я рада, что ты пришел к нам.
  -Не всегда, - возразил Мелькор. - Впрочем, что толку спорить. Впереди дни ожидания, и лёгкими они не будут - ни для кого. Скажи мне: ты не жалеешь, что ушла в Эндорэ - _так_? Что попала под Проклятье Нолдор?
  Она покачала головой. Помедлила, прежде чем ответить.
  - Здесь - много тягот... Но здесь мы обрели себя. Стали взрослыми. Нет, я не жалею.
  -Послушай, - он вдруг придвинулся к ней. - Если всё же произойдёт то, о чём я говорил, - если я опять окажусь в Валиноре, - ты можешь мне кое-что пообещать?
  - Думаю, ты там все же не окажешься, - рассудительно отозвалась эльдэ, - твои не позволят. Но ты скажи, о чем хочешь просить.
  -Если... Поверь, я знаю Гортхауэра: если они повезут меня к Морю, будет бой. Я постараюсь удержать его от кровопролития. Но... - он сжал виски, - если всё же. Обещай, что вы будете пытаться найти путь к миру. Пусть не в открытую, но - позволите вашим приходить на Север, нашим - к вам. Ты же знаешь о Хэльтисе, о других... они же просто люди.
  - Мы пытаемся. Ты же знаешь, - она смотрела на него. - Иначе тебя не было бы здесь. И Финдарато, и я, и многие в городе... ты был прав: здесь много тех, кто понимает нас. Иные - уходят.
  Он наклонил голову, - седые пряди закрыли лицо.
  -Спасибо. Спасибо за всё. Ты можешь мне не верить, но... мне жаль, что ничего нельзя вернуть назад и начать с чистого листа.
  
  ...Одного Мелькора не оставляли - всегда рядом (не в буквальном смысле рядом, но поблизости) был кто-то из эльдар... доверенных Финрода: видимо, тех, кто враждебно относился, он просто сюда не допустил. Могло сложиться впечатление, что еще немного - и удастся все же договориться о мире. Но и из крепости не выпускали: не то чтобы запретом, но просто и сам Финрод, и остальные объяснили, что - не стоит. Лучше не рисковать. Ибо слухами уже полнился не только Нарготронд: удержать в секрете было бы невозможно. И страхи перед Морготом нарастали...
  Мелькор внешне был спокоен. Тем, кто помнил его по Валинору, наверное, могло показаться, что вновь вернулись те времена, до гибели Древ: настораживающая _чуждость_ Тёмного Валы, которую рассеивали улыбка и располагающая речь... Но всё же - была разница: он не старался намеренно быть среди эльдар, но и не стремился к одиночеству, как тогда. Всё-таки - Эндорэ. Дом.
  На исходе пятого дня к нему зашла та эльфийка, с которой он разговаривал впервые: Нэйгель, одна из _голлори_. Теперь она не скрывала от Мелькора своих ощущений, и сразу же он понял, что она обеспокоена... что ей не нравится происходящее. Она остановилась на пороге на пару секунд, потом шагнула внутрь, прикрыла дверь и сказала вполголоса:
  - Завтра утром феаноринги будут здесь. И мне это не нравится... совсем не нравится. А выбора нет.
  Глаза Мелькора сузились и сверкнули, как стальные острия.
  -Не защищайте меня. Ни в коем случае. Я выберусь. Я всегда выбирался. Главное - чтобы не было здесь второго Альквалондэ.
  Глаза эльдэ сощурились, в них появилось презрительное выражение.
  - Ты до такой степени нас недооцениваешь, Мелькор? Думаешь, мы не можем постоять за себя? Эти гордецы непременно начнут махать мечами... феаноринги мнят, что сталь всесильна, но ударить можно не только мечом. Если понадобится - я одна уложу этих сосунков рядами на полу зала, а нас здесь будет несколько десятков, - она помолчала. - Они явятся с дружиной, разумеется. Финроду придется тяжело. Они всегда были друзьями с Майтимо, но тут случай особый, к тому же, остальные братья...
  -Посмотрим, - сдержанно сказал Мелькор. - Боевого опыта у них побольше, чем у вас. Впрочем, будем надеяться, что до этого дело не дойдёт.
  Эльдэ усмехнулась. Взгляд ее вдруг заострился - и в тот же момент Мелькор ощутил, как к нему рванулся сгусток _силы_ - мощный, достаточный, чтобы оглушить любого... кроме майа, пожалуй.
  Парировать удар, успеть закрыться, - не составляло труда. Мелькор усмехнулся, во взгляде промелькнуло удовольствие: ему нравилось, когда у кого-то _получалось_.
  -Что ж. Значит, завтра утром.
  Она кивнула.
  "Ты - закрылся. Они - не сумеют. Они вообще не ценят ничего, что нельзя потрогать руками... "
  - Мы придем за тобою утром, когда феаноринги приедут сюда. Готовься к неприятным разговорам...
  Пришли за ним через пару часов после рассвета. Эти нолдор тоже были знакомы Мелькору, но было ясно, что это уже - конвой. Одежды цветов Дома Финарфина, парадные доспехи, оружие. Словно тогда, в Валиноре - но тогда были _майар_... Только одно отличало принципиально: во взглядах _этих_ нолдор не было враждебности. Один из них сказал:
  - Идем. Они ждут.
  Мелькор поднялся, коротко взглянул в окно, на восходящее солнце... и вышел первым.
  "Извини, - донесся мысленный голос Финрода. - Иначе первым, с чего начнется совет, будет обвинение, что Моргот для нас, должно быть, уже стал дорогим гостем..."
  "Я понимаю, - Мелькор улыбнулся. - Ничего. Посмотрим, что будет... хотя вряд ли будет что-то новое."
  Братья были здесь: четверо. Майтимо, Келегорм, Куруфин, Карантир. Позади них - нолдор из их свиты, все - с оружием. Майтимо был, как и всегда, в черно-красных цветах Дома Феанаро - и, как и у Мелькора, никаких украшений на одежде, никаких колец, перстней... Расшитая драгоценными каменьями одежда его братьев была в пыли - очевидно, феаноринги даже не присели с дороги.
  Тут же стояли арфинги: сам Финрод, Артаресто, остальные... Из всех - меч на поясе был только у Финрода и Ородрета.
  И, не успел Мелькор войти в зал, как Карантир шагнул вперед, поглаживая рукоять меча:
  - Моргот... Значит, и вправду он осмелился явиться перед нами. Интересно, здесь, без своих приспешников, он так же неуязвим для хороших клинков?..
  - Карнистиро, - негромко, в полголоса, произнес Финрод. - Давай не будем начинать с _этого_.
  - Что? - резко обернулся к нему Карантир. - Может, ты уже завел с ним дружбу, Финдарато?..
  -Итак, - спокойно сказал Мелькор. - Вы знаете, зачем я пришёл. Вот - первое.
  И в воздухе засияла корона с Сильмариллами.
  От возгласа, кроме арфингов, удержался один только Майтимо. Карантир метнулся к короне, схватил один из Камней, выступавших из нее - и тут же с воплем отдернул руку, согнулся в три погибели - Мелькору была хорошо известна та боль, которую сейчас испытывал феаноринг.
  - Тебя ведь предупреждали, брат, - жестко проговорил Майтимо. - Мы извлечем Камни из короны, а ее вернем тебе, Моргот... твое железо нам не нужно.
  Он сделал знак - и двое нолдор шагнули из-за его спины, и, осторожно взяв корону, вышли из зала.
  -Хорошо, - Мелькор немного церемонно наклонил голову. - Это - первое. Назовите вашу цену мира в Эндорэ.
  Майтимо поднял руку - и феаноринги стихли.
  - Ты отдаешь себя в наши руки, - спокойно сказал он. - Ты знаешь, какова наша клятва. И мы не потерпим Моргота в Эндоре: до тех пор, пока он попирает землю, миру между Севером и нами не бывать.
  -Вы не хозяева Эндорэ, - спокойно напомнил Мелькор. - И не вам решать, кто достоин, а кто недостоин здесь жить. Но пусть будет так.
  - Конечно, ведь хозяином Эндоре мнишь себя ты, - прищурившись надменно, проговорил Келегорм. - Ничего, скоро придет конец твоему хозяйству...
  - Подожди, брат, - остановил его Маэдрос. - Я знаю, что у тебя достаточно прислужников, способных отбить тебя... если мы вознамеримся отправить тебя в Валинор. Тьелкормо, молчи! - он резко обернулся к брату, уже открывшему рот, чтобы возразить. - Я знаю его силы... в отличие от вас. Поэтому! Ты, Моргот... Отправишься с нами. И если ты хочешь мира - ты будешь пребывать в заточении. В Химринге. Если же ты используешь свою силу, чтобы освободиться - значит, грош цена всем твоим словам и обещаниям.
  -Я принимаю ваши условия, - резко сказал Мелькор.
  Финрод смотрел на него - он, похоже, раздумывал о чем-то своем, связанном с происходящим; но вслух Финрод произнес явно не то, что было у него на уме:
  - Тогда мы передаем его вам. Ты, Майтимо, отныне будешь решать его судьбу.
  - Мы уезжаем сегодня же, - отрывисто бросил тот. - Сейчас же. Мы не станем задерживаться здесь ни на час.
  И он повернулся - и резким шагом направился к выходу из зала. Вслед за ним отправились остальные. Глаза в глаза - двое нолдор: мстительные усмешки на лицах. Еще мгновение - и Мелькор оказался в кольце феанорингов.
  - Ну? - голос у высокого нолдо почему-то был слегка хриплым. - Иди сам, покуда мы не помогли тебе клинками!
  Мелькор улыбнулся, вскинув голову, - те, кто помнил, как его освобождали в Маханаксар, помнили эту улыбку молчаливой гордости, которая не позволяет себе опускаться до пререканий.
  Он развернулся к выходу и пошёл следом за Майтимо.
  И тут он ощутил, словно незримая нить, состоящая из множества волокон, ударила его в затылок. Вошла в мозг - и свернулась в крохотную сияющую точку, которая в следующий миг растворилась, оставив после себя ощущение свежей теплоты. Это было необычно - никогда ранее он не испытывал подобного.
  "Не удивляйся, - зазвучал в его сознании знакомый голос. Финрод. - Мы не просто так отдали тебя им. Теперь, что бы они ни сделали - в одиночестве ты не будешь. Сможешь говорить с нами, и видеть через нас."
  Мелькор на миг закрыл глаза, - горячая волна благодарности, тепла... Закрылся: феаноринги не должны слышать его чувства, им - только холодное, как льды Хэлкараксэ, молчание.
  "Спасибо..."
  "А они не услышат тебя, - донесся до него голос Нэйгель. - Они боятся тебя больше, чем самой Великой Тьмы. Никто из них просто не рискнет тебя услышать."
  Мелькор, не оборачиваясь, шёл следом за Майтимо.
  "Насчёт того, о чём мы говорили. О южных орках. Позже - свяжитесь с Гортхауэром. Он выполнит наши договорённости. Но - не раньше, чем через несколько дней."
  "Свяжемся, - пообещал Финрод. - Хотя и непривычны нам такие... Переговоры. "
  "Что поделать, - усмехнулся Мелькор. - Мне тоже... непривычно."
  
  ...Его били силой Камней, а в остальном... никто с ним не разговаривал. Вообще. Маэдрос к нему не допускал своих братцев. Молча все делали: Маэдрос соблюдал достоинство, в отличие от братьев, он на это был способен. Отвезли в горы... потом был долгий спуск в пещеры. Потом оставили одного в пещерном отнорке - и принялись спокойно замуровывать туда вход. Потом вернулись наверх... а он остался там один, под землей.
  
  ...Эльфийка шла, не скрываясь. Шла она со стороны запада, словно бы от отрогов Эред Ветрин. Одета она была, как воин, и вооружена так же - темно-зеленая одежда, легкий доспех, золотистые волосы туго заплетены в длинную, до талии, косу - на манер женщин Трех Племен; меч на поясе. Коня она отпустила несколько миль назад - но вряд ли это мог знать кто-то из тех, кто мог сейчас наблюдать за нею.
  За плечами у нее был дорожный мешок... но почти пустой: припасов там было мало.
  Дозорный отряд встретил её на равнине, - несколько воинов, молчаливые, слаженно окружили.
  -Куда путь держишь?
  Она несколько секунд вглядывалась в их лица. Те из воинов, кто владел приемами, на "светлой" стороне именуемыми темным колдовством, могли ощутить, как она мысленно "прощупывает" их.
  - К вам, - наконец сказала эльдэ. - Мне нужно увидеть Гортхауэра.
  Они несколько мгновений безмолвно совещались, затем один из них спешился.
  -Сейчас отвезём. По воздуху.
  - По воздуху? - переспросила она. Потом добавила: - Что ж, это даже интересно.
  Пришлось подождать, пока с неба обрушились два крылатых коня, - гордые, красивые, чёрные... Человек буквально взлетел на спину одного из них, - привычно и легко. Обернулся.
  -Давай, забирайся. Не бойся, не упадёшь.
  Она кивнула, похлопала коня по холке, вглядываясь в его умные глаза.
  - Мне впереди тебя сидеть лучше или позади? - спросила человека.
  -Садись спереди. Придержу, если что.
  Она кивнула и запрыгнула в седло. Ухватилась покрепче - самой себе не желая признаваться, что сердце сладко заныло в предчувствии полета. Опасное путешествие имело и свои плюсы...
  Конь разбежался, всё быстрее, быстрее - а затем прянул в воздух.
  Они летали не слишком быстро, - всё же не птицы... Но, видно, наслаждались полётом, и гордились особенной участью своей: звери, вопреки законам природы, обрекающим их на бег, умеющие летать...
  Нэйгель смотрела вдаль. Раскинувшиеся просторы, далекий горизонт, горы... и одновременно она замечала: огромный горный массив Твердыни, и не просто горный массив - обжитая крепость. Как же безумны феаноринги, что надеются с этим воевать... впрочем, Майтимо умнее других: этот хотя бы понимает правду.
  Крылатые кони перемахнули перевал, - и копыта зацокали по камням широкой открытой галереи, словно специально предназначенной для таких, крылатых...
  Да почему же - словно.
  И ближе к горам, - как провал в бездну: проход внутрь.
  В черноту.
  Воин осторожно опустил Нэйгель на землю.
  -Идём.
  Чернота надвинулась, охватила... и отступила.
  Путь по коридорам, повороты, - и дверь.
  -Ну, входи, - донеслось резко, и дверь отворилась.
  Преодолевая страх, нолдэ шагнула внутрь. Вот она - цитадель Тьмы... одно дело - рассуждать о ней, находясь в Нарготронде, другое - явиться сюда самой. На миг показалось, что ожили все давние страхи - и что выйти из этих стен ей будет уже не суждено... Но Финрод - был. И вернулся.
  Гортхауэр стоял у окна, против света, - видно было только чёрный силуэт и длинные волосы.
  Дверь за спиной нолдэ захлопнулась, - высокие сводчатые потолки отозвались эхом.
  -Говори, - упало коротко и словно через силу. - Что тебе нужно?
  Слова застряли у нее в горле. Этот, темный... от него исходила та самая сила, которой все они страшились. Черное облако, в Незримом накрывавшее Ангамандо.
  - Я пришла как посланник от Финрода, государя Нарготронда, - проговорила она, сама удивляясь, как глухо и невыразительно звучат ее слова.
  -Государь Нарготронда, - медленно повторил тот. Взгляд его словно придавливал, несмотря на то, что против света не было видно ни его лица, ничего...
  Он скрестил руки на груди.
  -И чего же хочет от нас милостивый государь Нарготронда? - с издёвкой спросил он. - Чем мы, недостойные топтать землю Эндорэ, можем заслужить разрешение от Детей Эру на то, чтобы жить и дышать?
  Нэйгель прерывисто вздохнула. Она ожидала всего - но не _такого_ начала. И как же, как вести себя с этим существом?..
  - Я бы не явилась сюда, если б мы думали так о вас, тебе не кажется?
  -Ты не первая.
  - Знаю... Я должна передать тебе, что Нарготронд готов жить в мире с вашими землями. Но это ты, должно быть, знаешь от Мелькора. Мы были с ним... до тех пор, пока феаноринги не увезли его.
  -Чего вы хотите? - он почти оборвал её речь. - Чтобы я уничтожил южных орков?
  - Я не ради этого пришла сюда, - она слегка повысила голос: ей было отнюдь не по нраву, что этот, черный, обвиняет ее. - Ты можешь сейчас _слышать_ Мелькора?
  В зале повисло глухое, отчаянное молчание. И - по прошествии, казалось, целой вечности:
  -Да. С трудом. Я больше чувствую, чем слышу.
  - Так я и знала, - кивнула она. - Так вот, мы можем слышать его. Говорить с ним. Он может видеть через нас. Я, Финрод, несколько других, ты их не знаешь.
  Опять - молчание. Тонкая грань тишины, мучительной, жуткой, как край пропасти, как грань перед падением в бездну...
  И снова - как стена.
  -Зачем вы это сделали?
  Она искренне удивилась.
  - То есть как это - зачем? Чтобы можно было говорить с ним, и чтобы он мог знать все, что происходит в мире, разумеется!
  -Нет. Я не о том.
  - О чем же?
  Прерывистый вздох.
  -Зачем вы пошли у него на поводу? Что хорошего вышло из его затеи, кроме нового Мандоса? Теперь я должен сказать спасибо этому мальчишке за то, что он всё-таки сообразил не везти его в Валинор! Не было там шансов. Это же очевидно. Не было.
  - А что нам надо было делать? - возразила она. - Как поступать?! Заявить - возвращайся обратно? И что изменилось бы? Сейчас - у нас есть шансы обратить на свою сторону Нолофинве и Дориат... по меньшей мере. Впервые за несколько сотен лет мы можем открыто заявить о мире с Севером, а ты говоришь - зачем!
  -Забрать у него Камни, да, и отправить обратно! неужели вам до сих пор неясно, что он за всё платит - собой?
  - Что ж, - прищурилась Нэйгель, - он - Вала. Он сильнейший из стихий этого мира. Его дела сказывались на всей Арде. Если нет другого выхода - кому же и платить, если не ему? Так же, как Финрод платил бы собою за дела Нарготронда, если бы довелось...
  -Тебе безразлично, и есть вещи, которые ты не понимаешь и не хочешь понимать, - отрезал он. - А значит, разговор об этом закончен. Вы хотите мира с Севером - вы его получите. Мирный договор должен быть заключён принародно, где именно будет назначена встреча, мне всё равно.
  - В землях на границе Хранимой Равнины, - сразу же ответила Нэйгель, - мы готовы сделать это уже сейчас - дальнейшее будет зависеть от тебя.
  Гортхауэр пожал плечами.
  -Пусть лорды нолдор собираются там, я приду. Но передай им, - голос тёмного майа стал глухим, - чтобы они воздержались от оскорблений в наш адрес. Потому что я не Мелькор.
  - Я передам. Но обещать за них не могу, и больше - скажу, что оскорбления ты услышать можешь. Надеюсь, ты будешь выше этого.
  -Выше, - насмешливо протянул он. - Тебя оскорбляют, тебя обвиняют в том, что ты никогда не делал, а ты должен только молчать и думать, что этим ты им показываешь, что ты выше? Они только наглеют от безнаказанности и продолжают, снова и снова. И не смей им ответить, ни слова, потому что тогда ты сразу же станешь тем, кого в тебе хотят видеть. Ты считаешь - это справедливо?
  - Я считаю, что надо идти вперед, если открылся путь, и не поворачивать вспять, если дорога покрыта камнями, - ответила Нэйгель. - Ты бы лучше подумал, как вызволить его, когда придет время. И о том, как добиться того, чтобы время это пришло вообще. Потому что это зависит не только от нас, но и от тебя.
  -Правильно, - холодно протянул Гортхауэр. - Вы устроили всё это, а я теперь должен думать, как выкручиваться, вызволять и так далее. У тебя есть хоть какие-то мысли на этот счёт?
  - Ну так давай, брось его там, из-за того, что в этом замешаны мы, - не выдержала эльдэ. - Если тебе не хочется думать! У меня-то мысли есть, да есть ли смысл их тебе излагать?..
  -Будь моя воля, от этих гор уже сейчас остался бы песок, а он был бы здесь, - прозвенело яростно и тихо. - Можешь не излагать, дело твоё. Я выполню то, чего вы от меня ждёте, и посмотрю - как ВЫ будете соблюдать мир.
  Ей вдруг показалось, что она нащупала нить - словно перед нею был ребенок... нет, не ребенок, конечно, но подросток, юноша, горячая кровь, попавший в ситуацию, когда нужен не огонь, а холодный рассудок. Он хочет казаться спокойным, невозмутимым, а внутри кипит лава...
   - Тихо, - она подняла руку предостерегающим жестом. - Не надо говорить со мною так, словно я враг вам. Вернее, я искренне не хочу им быть... или казаться. Давай подумаем вместе. И ваша сторона, и мы хотим мира. Значит, все эти - "остался бы песок"... неприемлемы: после такого начнется война. Нужно думать, как вызволить его так, чтобы никто ничего не заподозрил. Или хотя бы - пока - дать ему возможность видеть мир... которую отняли феаноринги. Это уже есть. Я даже могла бы впустить его в свой разум, чтобы он разговаривал через меня с тобою или другими... хотя это мне не доставит ничего приятного: во время этого словно теряешь себя.
  Гортхауэр резко отвернулся к окну, - сжались кулаки.
  -В подземелье могут добраться ахэрэ. Своим огнём проплавить камень. У нас тут есть такие ходы, я когда-то просил их это делать. Вопрос в том - насколько это будет незаметно.
  - Это зависит от вашего умения. Те пещеры очень глубоки... и находятся в отдалении от поселений. Феаноринги боятся его - они не хотят, чтобы битва разразилась прямо у них под носом, если ты вздумаешь освободить его.
  Она помолчала, раздумывая.
  - Я видела все его глазами. Это было всего день назад... Они, возможно, сами навредили себе... замуровали его так, что разрушить все это им же самим будет крайне тяжело. Значит, проверять - там ли Моргот - они не явятся. И все же, - она наклонила голову, - все же я полагаю, что не следует провоцировать феанорингов, как бы то ни было, до тех пор, пока мир между нами не окрепнет. Потому что сейчас один лишь шаг с вашей стороны, который можно истолковать как враждебность - и они могут сорваться с цепи, и эта искра может раздуть пожар. А когда мир станет прочным, их в таком уже никто не поддержит, это будет досадным, но не таким уж опасным.
  Гортхауэр молчал.
  И - вдруг, не оборачиваясь:
  -Сколько мне ждать на этот раз?
  - Уж во всяком случае, не триста валинорских лет, - усмехнулась Нэйгель. - Да может, и ждать не придется. Я хочу сказать только, что сейчас нельзя совершать опрометчивых поступков. Думаю - подготовь все, чтобы можно было проникнуть туда незаметно... но не делай ничего такого, что могли бы увидеть феаноринги.
  Он развернулся.
  -Хочешь _увидеть_? то, что скрыто глубоко под землёй, то, о чём знают только айнур, и то не все?
  - Да, - твердо сказала нолдэ. - Я была бы не против.
  И вмиг - зал с высокими сводами исчез для неё. Она стала частью Твердыни, частью скал, частью лесистых склонов и острых пиков, вздымающихся к солнцу... а потом - как будто она понеслась сквозь толщу камня, вниз, вниз, с головокружительной скоростью...
  Пещеры Ангамандо. Гладкие стены чёрного камня, поблёскивающие, явно не людскими руками отполированные, - множество ходов, огромный лабиринт. Жилые ярусы: оборонительные рубежи, или просто - здесь живут драконы...
  И ниже, ниже, ниже, на стенах - огненные отсветы
  Лава.
  Тангородрим.
  Огонь, который живёт, который складывается в фигуры, напоминающие эльдар или людей... которые тут же пропадают, растворяются в пляске пламени, отчего кажется, что нет, померещилось...
  И вдруг - всплеск этого огня. Камень расступается, плавится, давая дорогу... Нет. Существо, видно, передумало, а в каменной стене - как будто это и не камень был вовсе, - остался глубокий оплавленный след...
  А дальше - снова сквозь камень, и ощущается стремительный полёт - не тебя самого, но твоей мысли, твоего взгляда, и ясно, что ты безумно глубоко под землёй, что выше - жуткая давящая толща камня...
  Долгий полёт сквозь камень...
  И опять - пещеры. Не такие мощные, нет, - проще, грубее, извилистые ходы, и где-то там, среди них...
  И всё оборвалось.
  -Хватит, - резко бросил Гортхауэр. - Как видишь, добраться под землёй туда не составляет труда, если ты дух огня.
  Эльдэ сидела на полу. Мир вокруг снова становился привычным... бешено колотилось сердце, и она прижимала руку к груди.
  - Ох, - наконец проговорила она, вновь обретя способность говорить. - Нельзя же так... сразу... Я думала, ты просто покажешь, а тут...
  -Как видишь, это можно сделать в любой момент, - Гортхауэр как будто не замечал её состояния. - Итак. Что ты предлагаешь?
  Она с минуту молчала, приходя в себя. Потом с трудом поднялась. Голова слегка кружилась - такое вникновение было все же слишком... без подготовки, неожиданно...
  - А вы сможете создать иллюзию, неразличимую для нолдор? - спросила она. - Вот что я думаю: представь, если они все же заподозрят что-то... и полезут проверять. А в том пещерном отнорке окажется пусто, и - ход наружу... тогда они просто взорвутся.
   -Иллюзию тоже будет заметно, - в его голосе впервые прорвалось что-то... живое, что ли. - Ты же сама из голлори. Ты бы почувствовала, что вот здесь - воздействие _силы_. Нет, можно проще. Вытащить его оттуда и замуровать этот ход, как будто ничего и не было. Это недолго, на самом деле...
  - Да, только если они явятся проверять и сами разроют свой завал, то увидят, что Моргота там нет...
  Она оглянулась, увидела кресло - почти упала в него. Добавила:
  - На самом деле, мне трудно судить, куда их понесет. Финрод считает, что они вполне могут такое сделать - во всяком случае, три буйных брата... И он считает, что Маэдрос понимает ваши возможности... с балрогами. Не знаю. Может быть. Дураком старший сын Феанаро никогда не был, в отличие от трех его братьев... Хуже, что они непременно явятся на переговоры. Вернее, они потребуют, чтобы эти переговоры состоялись у них, но мы будем стоять на своем... хотя бы для того, чтобы братцам было труднее на них явиться: путь неблизкий. Почему я и говорила тебе - готовься к оскорблениям. Будут братцы - не избежать.
  В голосе эльдэ не слышалось ни капли уважения к старшему Дому.
  -Что касается переговоров...
  Гортхауэр снова развернулся, но по-прежнему не отходил от окна, так и оставался против света.
  -Я не думаю, что там стоит хоть что-то обсуждать. Всё уже ясно. Договор о мире. И открытый путь в обе стороны. Если они не захотят понимать разницу в орках, надеюсь, найдутся существа поумнее. На всякий случай: для замирения южных уруг-ай потребуется время, в один момент их можно только перебить, а за это я не возьмусь. Мне трупный яд в реках ни к чему.
  - Я-то понимаю. Но они понимать не хотят... И мира они не хотят. Им нравится война, нравится сила, а так - они разом теряют все, чем гордятся, чем живут. Понимаешь?
  -Убогие существа, - бросил Гортхауэр. - Когда я взялся за наших орков, то стремление наслаждаться убийством выбивал, как из диких зверей. Если на этих ничто не подействует, через какое-то время я просто убью их, и пусть Намо делает с ними то же, что они сейчас сделали с Мелькором. Сейчас меня уже некому удерживать.
  - Мелькор вернется, - напомнила Нэйгель. - Не надо никого убивать... после - не отмоешься. Есть все же надежда, что Маэдрос их образумит. Знаешь, феаноринги, да и весь Дом Финве... - она поморщилась. - Это чуждо народу квенди. И было чуждо с самого начала. Не зря большинство квенди отказались следовать за Ороме в Валинор... Нет, Финве не был виноват, что стал одним из троих, кого избрал Ороме - он просто всегда был смел и любопытен, а Ороме что - выбрал первых, кто подвернулся под руку... мудрый Вала... - она усмехнулась. - Сейчас здесь не так много бывших в Великом Походе, и феаноринги уже начинают слагать легенды: вот, Финве провел народ эльдар через тьму Эндоре... Словно он знал те места, или мы были толпой баранов, которые идут за вожаком. А после в Валиноре вышло, что все обязаны подчиняться одному... Нет, мы не были против - Финве любили и уважали. Но Феанаро! И его сыновья, в которых он вложил все ту же гордыню!..
  -Какая разница теперь, кому за всё это говорить "спасибо"? - поинтересовался Гортхауэр. - Кто бы ни был виноват, разбираться приходится здесь и сейчас, и даже если добыть Феанаро и доказать ему, что он сделал несколько страшных ошибок, это ничему не поможет.
  Он вдруг отошёл от окна, подошёл к ней, холодные пальцы легли на виски.
  -Дай-ка я приведу тебя в чувство. Похоже, для тебя это оказалось слишком, - _такой_ контакт со мной.
  На миг она отстранилась - но тут же взяла себя в руки.
  - Да, это тяжело... Но, думаю, если постепенно вживаться, то я бы быстро освоила этот способ, - она улыбнулась ему. - Сразу ничего не дается, учиться нужно всему. Помоги...
  От его пальцев - неожиданно - она ощутила тёплую волну, которая постепенно забирала то ощущение провала в бездну, которое кружило сейчас голову. Стены наконец прекратили бесконечное кружение и остановились, и впервые - она увидела его глаза, совсем близко.
  -Лучше?
  Она прикрыла глаза.
  - Да. Лучше. Голова перестала кружиться... Спасибо. Я смотрю, вы умеете многое - "темное колдовство"...
  -У кого ты училась в Амане?
  - У Ирмо и Эсте, - ответила она, - и у всех понемногу - у тех, кто был готов учить, а не требовать, чтобы ученик лишь бездумно повторял его предписания...
  -Счастье феанорингов, что они не додумались повезти его в Валинор, - Гортхауэр опустился в кресло рядом. - Мелькор был готов и к этому. Это я не готов...
  - Они хотели, - сообщила Нэйгель. - Маэдрос не позволил. Понимая, чем это кончится.
  Гортхауэр прикрыл глаза.
  -Эта бесконечная война. Постоянная жизнь под угрозой из-за Моря. Дождались его возвращения, и что? опять всё сначала. Ты уверена, что они не отыщут предлог, под которым повезти его в Валинор? Вытащить меня на заключение договора, и... Я сдаваться не собираюсь, впрочем, - он, не открывая глаз, усмехнулся, - но свет камней - штука вредная и для меня тоже.
  - Ты сам настаиваешь на открытой встрече, - напомнила Нэйгель. - И Камни они привезут на нее почти наверняка. Но они привезут их и на любую встречу с тобой, по любому поводу. Как оружие.
  -Потому и настаиваю, - кивнул Гортхауэр. - Чтобы если что-то произойдёт, то при свидетелях. И чтобы не было потом сказок - ах, злобный страшный Тху нарушил все условия, мы были вынуждены защищаться...
  - Может, злобному Тху лучше вообще не говорить пока об открытой встрече со всеми представителями эльдар? - предложила Нэйгель. - Феаноринги уже знают о намерениях Мелькора от него самого. Представители Нолофинве были в Нарготронде. Если ты хочешь встретиться с Финродом и обговорить все с ним - ты можешь сделать это. И все же вначале - подтверждение делом... Вы должны отпустить всех, кого силой удерживаете в Твердыне, эльдар это или смертные - неважно. По крайней мере, этот шаг ты можешь сделать прямо сейчас.
  -Прямо сейчас пусть нолдор отведут свои дозоры, - резко бросил Гортхауэр. - И пусть освободят Ард-Гален от своего присутствия. Осада Ангамандо, кто бы мог подумать! Великие воины, туда же. Если они не знают, что осадой называется замкнутое кольцо вокруг вражеской крепости, то пусть лучше не позорятся.
  Нэйгель глубоко вздохнула.
  - Наши отходят. Ты знаешь. Нолофинве ждет твоего первого шага. Феаноринги не уйдут сами вообще. Их нужно гнать. Гнать... но так, чтобы с их голов не упало и волоса.
  -Духами огня или льда? - насмешливо осведомился Гортхауэр. - Или, может, нам с Тхурингветиль выйти самим, в крылатом облике? Это очень эффектно, да. Наши даже говорят, что красиво.
  - Как угодно. Лишь бы толк был.
  -Ждут, говоришь! Да, они ждут, это верно. Ждут, чтобы я начал отодвигать их, потому что ну как же так, как можно уйти самим, это же позор для детей Феанаро. А стоит их тронуть, как они сразу поднимут крик: ах, на нас напали, ах, они нарушают договорённости, слова про мир - это только слова. Нолофинве хочет, чтобы мы освободили пленных? Хорошо, я выкину их за Врата, и пусть убираются. После этого я попробую отодвинуть с Ард-Галена феанорингов, и они радостно заявят, что у них развязаны руки.
  - А скажи - стоя в этой так называемой Осаде, они причиняют тебе вред?..
  -А то ты не знаешь. Осада - это постоянные разбойничьи нападения на всех, кто не из их рядов. Где твоя эльфийская память? Я должен напоминать про убийство, которое чуть не повесили на Финрода? Под прикрытием Осады можно разведать тропы, можно добраться до этих деревень, - это горы, и мы не в состоянии перекрыть каждую тропку! Хорошо, давайте оставим их в покое, давайте откроем Врата, будем сдувать с ним пылинки, а они будут втихомолку потешаться над нами и убивать из-за угла.
  - Значит, то "облако" - это был ты... - задумчиво произнесла Нэйгель. - Впрочем - почему - был?.. Ты знаешь, как выглядит ваша Твердыня в Незримом? Словно тяжелая пыль лежит на ней, тяжелая черная пыль...
  -Меня не интересует ваше восприятие Твердыни, уж извини. Никто не заставляет вас жить здесь, или восхищаться, да и ненавидеть тоже. Нам надо только одно: чтобы вы оставили нас в покое. Иди, - он встал. - Я отпущу пленников, забирай их, веди обратно. И ещё: я приду к вам _только_ на общую встречу для того, чтобы подписать договор. Говорить ли с тобой или с Финродом - всё едино, и того разговора, что есть сейчас, мне хватит. Вот что, - Гортхауэр вдруг выпрямился. - Наша разведка - это хорошо, но так, как ты, они видеть и знать, всё равно не могут. Мне нужно знать _всё_. Реакцию всех трёх домов на приход Мелькора. На то, что он позволил сделать с собой. На то, что происходит. Потом - ты пойдёшь со мной. Прежде, чем пойти на это заключение мира, я хочу расправиться с южными орками. и ты будешь свидетельницей этого.
  - За все три Дома я могу говорить лишь то, что знаю сама, - сказала Нэйгель. - А знаю я не все. И Финрод знает не все. К тому же, реакция лордов - это одно, остальных - другое... Нет единства, - она вздохнула. - Хотя, может, это и к лучшему. Феаноринги, конечно, вас ненавидят. Знаешь сам. Тут даже иначе: с ними остаются только те, в ком живет ненависть. Остальные уходят, идут к нам...
  -Я бы их загнал в изоляцию, как диких орков, - прозвучало тихо и яростно. - Пусть хоть сгорят от ненависти. Я предлагал. Но Мелькор был против. Теперь сам...
  Он резко оборвал свою речь и отвернулся.
  Встал.
  -Пойдём. Будешь свидетельницей.
  - Прямо сейчас? - она удивилась, но тоже поднялась. - Все уже готово - так?! Быстро же ты оборачиваешься...
  -Не люблю ждать, - коротко ответил Гортхауэр. - Тем более, об этом условии было известно уже давно.
  Он вывел её на галерею, - и тут она увидела целую армию в небесах.
  Крылатые кони. И всадники - люди. И драконы - выше. Величественные, их чёрные кожистые крылья со свистом рассекали воздух.
  Небесное воинство Мелькора.
  Один из крылатых коней красивый плавным движением опустился на галерее, подошёл, цокая копытами, к Нэйгель, кося горящим глазом.
  -Садись, - предложил Гортхауэр и властно протянул руку.
  Нэйгель коснулась его руки - но тут же убрала ее; сама вскочила на коня.
  Оно коротко усмехнулся и, не скрываясь, - сменил облик. Устрашающее превращение совершилось в одно мгновение, внешнее сходство с тем, кого Нэйгель видела только что, сохранилось, то теперь - скрытая мощь стала явной. Распахнувшиеся черные крылья, жутковатая красота, уже не человек, - нетопырь, Крылатая Смерть...
  Он рванулся в небо, указывая своему воинству путь на юг.
  Нэйгель была среди всех - на крылатом коне, одна из многих, следом за ЭТИМ - и вот уже: кто она - предательница?.. Что ж, для многих - да...
   Странное это было чувство - среди темного воинства, в ее зеленой одежде, но на черном коне - в небесах... Эру Всеблагой! Воистину был прав Финдарато - если бы они хотели, они давно бы стерли с лица Арды всех эльдар. Мощи для этого у них хватит. Но что он задумал сотворить с южными орками, как он задумал от них избавиться?..
  Перемахнуть чуть ли не весь Белерианд... Тишина, и только ветер свистит, и только закатное солнце тревожным алым светом пронзает простор - до горизонта, до тёмных неведомых лесов на востоке...
  "Раньше ночи не доберёмся, - донёсся до неё мысленный голос Гортхауэра. - Да ещё и эти наблюдают, сволочи..."
  "Кто? - не поняла она. И вдруг осознала. - Орлы Манве?"
  Эльфийское зрение было здесь бессильно: орлы-майар парили на недоступной простым птицам высоте, и только Гортхауэр мог бы их заметить. Строй крылатых коней и драконов чётко и слаженно стал меняться: похоже, тёмные готовились к возможному нападению.
  Гортхауэр вдруг взмыл ввысь, жуткие огромные глаза его сощурились: наблюдал за солнцем.
  Солнце, - поняла Нэйгель, - Ариен... конечно; она ведь враждебна им. Неужели она может вмешаться?.. Как странно все это. Доселе она жила лишь на земле. И вот - видно: необозримые просторы тянутся не только вширь, но и вверх, она сама несется посреди небес, а вверху катится ладья майа Ариен, внизу - драконы, и совсем внизу - земля... на кого обрушится вся эта мощь?..
  Ночь всё же надвигалась, - постепенно, мучительно медленно - для тех, кто спешил скрыться от глаз дневных наблюдателей. Ариен уходила в Аман. Как знать, что она расскажет там об увиденном...
  Ариен уходила в Аман - ей на смену всплывал Тилион в своей ладье. Призрачные нити рассеянных облаков тянулись по небу, совсем рядом... а впереди, глубоко внизу, вырастали земли, лежащие уже за Дориатом. Так быстро. Невозможно быстро...
  Гортхауэр метнулся в сторону: ему явно что-то не понравилось. Тилион был близко - серебряная ладья, свет, неприятно перебивающий свет подлинной Луны...
  Крылатые кони и драконы летели дальше, к землям юга. Нэйгель мысленно крикнула коню - остановись! видишь?! - и тот устремился следом за майа.
  Теперь, с этой высоты, было подлинно видно, что и вправду, по небу плыли два светила. Одно было где-то там, в невозможной дали, высоко-высоко, второе - ближе... ладья.
  "Назад! - яростная воля Гортхауэра, казалось, могла сбить в полёте, если бы он применял её для этого. - Ещё мне не хватало за тобой отдельно следить! Вернись в строй!"
  "Хорошо," - мысленно крикнула она. Конь, услышав ее волю, повернул назад; Нэйгель крепко держалась, но все-таки непривычно это было - вот так скакать по небу...
  Солнце исчезло. Гортхауэр снизился, - похоже, происходящее нравилось ему всё меньше и меньше. Невидимые точки в небесах стали расти, и стало ясно: да, это орлы Манве, и скоро... пожалуй, что-то будет.
  Гортхауэр, словно почувствовав что-то, вдруг резко рванул в сторону, Тилион, орлы, - ринулись вниз.
  За ним.
  Нэйгель оглянулась - и увидела все это. Можно было догонять остальную армаду... А можно было - приблизиться. Осторожно. Орлы... Тилион... следить. Они не замечают ее; тем лучше.
  Они летели над лесами, - там, далеко внизу, мерцали редкие ночные огни...
  И - началось.
  Белые молнии обрушились на Гортхауэра.
  Снизу - рванулась тёмная фигура. Отразить удары. Защитить.
  Схватка майар - вот так, посреди неба? Нэйгель видела все это со стороны; она была всего лишь эльдэ, хоть и перворожденной - ничто по сравнению с силой майар... а темные - темные должны были быть ее врагами.
  Гортхауэр и вторая темная фигура, это была Тхурингветиль - начинали одолевать. Нэйгель была совсем рядом, не вступая в бой... и вдруг белая молния, ярче всех прочих, осветила небо - направленная прямо в Горта. Кажется, это Тилион собрал все силы...
  Нэйгель была выше. И одним движением воли она направила коня вперед, наперехват - закрыть, отгородить, не дать ударить белой молнии.
  Конь жалобно вскрикнул - от боли, переломанное крыло повисло. Он ещё пытался удержаться в воздухе, но ясно было: нет, никак... Он падал.
  "Да что же ты делаешь, балрог тебя раздери!"
  Гортхауэр метнулся к ним, - подхватить, там, наверху, продолжался бой... Он уже был близко, когда другая белая молния обрушилась на него, рассекая крылья.
  "Тхури, уводи всех на юг, я выберусь!.."
  Ветер заревел в ушах - Нэйгель вцепилась в гриву коня, понимая, что всех сил его едва хватает, чтобы удержаться в воздухе. Не упасть с него!!! и все же, если бы не она, этот белый удар пришелся бы в майа...
  Земля стремительно неслась навстречу. Ближе, ближе, зеленая щетка леса, рваное пятнистое одеяло полей... ближе... деревья... трава...
  Удар.
  Все померкло.
  
  ...Она очнулась от нежного запаха и влажного прикосновения ко лбу. Всё тело болело, - как будто было переломано.
  -Тихо, - сказал мелодичный женский голос. - Только не двигайся.
  Нэйгель дернулась - и от нахлынувшей боли невольно застонала.
  - Что... - голос ее был похож на шепот. - Я... где?
  -Ты под защитой Завесы Мелиан, - говорившая тихо улыбнулась. - Сюда не проникнет зло.
  В полумраке комнаты всё же видно было - редкая красота молодой женщины, длинные чёрные волосы, совсем не эльфийские глаза...
  - Благодарю... - прошептала Нэйгель.
  Она прикрыла глаза. В памяти все мутилось. Полет... Белые молнии... Падение. Сознание, однако, прояснялось, несмотря на то, что боль в теле не проходила. Переломы? плохо, если так...
  - Кто ты?
  -Ты слышала обо мне. Я принцесса Лютиэнь, - голос её был полон почти не скрытой музыки. - Я срастила твои переломы, но нужно время, чтобы ты встала на ноги.
  - Лютиэнь?! - Нэйгель поневоле попыталась приподняться, но боль заставила ее вспомнить, что лучше лежать смирно. - Да... Благодарю тебя. А где вы меня нашли?.. У меня мутится память...
  -На границе Дориата, - отозвалась та. - Там, где проходит Завеса. Она убивает нечисть. Когда в небесах тёмные силы были встречены воинством света, на этих границах погибло много нечистых существ.
  - Но я же была вместе с ними?.. - Нэйгель произнесла это прежде, чем осознала, что ее слова могут прозвучать странно для Лютиэнь. Впрочем, мысли она прочтет все равно, да и картины памяти последних часов...
  -Погибли искажённые существа, - объяснила Лютиэнь. - Но воинство Тьмы было велико, и ночь скрыла тех, кто уцелел и улетел на юг. Ты - не искажена, потому и уцелела. Хотя я видела след Тьмы на твоей фэа. Тебя касался кто-то из тёмных майар. Я права?
  - Да, - она кивнула. - Гортхауэр... Но мне жаль, если они погибли. Они летели помочь вам. На южных орков. Это не уловка, это правда.
  Лютиэнь несколько мгновений пристально смотрела ей в глаза: мягкий, но непреодолимо сильный взгляд дочери майа Мелиан...
  -Гортхауэр здесь.
  - Здесь? - она не смогла скрыть удивления. - Как это получилось? Где? что с ним?..
  -Он ранен. Тот удар, который сбил тебя, был не последним, и он тоже упал неподалёку, тоже там, где проходит Завеса.
  - В Дориате?!..
  Нэйгель помолчала.
  - И... И что? Что вы собираетесь сделать... с ним?..
  -Тхурингветиль говорила с Мелиан о нём, - видно было, что рассказ обо всём этом даётся Лютиэнь с трудом. - Сейчас на юге творится... что-то. Мы пока не можем судить о том, что именно.
  - Они собирались уничтожить южных орков, - Нэйгель почувствовала себя покрепче и приподнялась. - Может статься, вы помешали сами себе.
  -Тхурингветиль сказала об этом, - кивнула Лютиэнь. Она держалась замкнуто, но всё же ощущалось: её тревога, с трудом сдерживаемый страх. - Нам не нравится то, что происходит. Похоже, тёмные пошли в наступление, и главное их оружие - хитрость. Мелькор у феанорингов. Гортхауэр сейчас проник к нам.
  - Но вы же сами привезли его сюда, разве нет? - Нэйгель удивилась. - Я думаю, вряд ли он захочет здесь оставаться, если вы только отпустите...
  -Слишком точно. Слишком хорошо спланировано, чтобы быть случайностью. Конечно, мы привезли его, - у нас не было другого выбора.
  - Почему же? Вы могли оставить его там, где он упал... он ведь упал, верно?.. Вы можете сейчас вывезти его за пределы Дориата и бросить восвояси... разве нет?..
  -Вывезти, бросить... - Лютиэнь посмотрела на неё, как на ребёнка. - Мы нашли его в лесу, раненого. Если бы на его месте был человек или квендо, мы не смогли бы его спасти.
  Нэйгель вздохнула. Облегчение...
  - То есть - вы его пожалели? Его, прислужника Врага?..
  -Послушай, нолдэ, - в голосе Лютиэнь впервые прорезалась властность Владычицы. - Вы со своими войнами совсем забыли понятия о чести? Да, он враг, и сейчас он попал в руки своих врагов. И это знает та из них, кто ещё остался на свободе. Она говорила об орках, о том, что он невольно попал в заложники. Пусть. Мы посмотрим. Не только он - майа.
  - Лютиэнь, - Нэйгель улыбнулась мягко. - Что ты!.. Наоборот, я боялась, что вы не станете помогать, потому что он - темный.
  -Мы не орки, - в глазах Лютиэнь была твёрдость. - Они бы убили того из нас, кто попал к ним. Как можем мы называть себя детьми Света, если бы уподобились созданиям Тьмы? Но сейчас речь не о нём, речь о тебе. Мы боимся за тебя. Мы не знаем, что было с тобой, почему ты оказалась в их рядах.
  - Они не убили бы... - Нэйгель помолчала. - Лютиэнь, я - из Нарготронда... и я по своей воле была вместе с ними.
  -Чем же они убедили тебя присоединиться?
  - Южные орки. Они собирались усмирить их... я думаю, и сделают это - но лишь частично, теперь, без Гортхауэра... Я должна была наблюдать за этим.
  Лютиэнь вздохнула.
  -Мы предполагали нечто подобное. Что ж. Отдыхай, силы скоро вернутся к тебе.
  - Спасибо, Лютиэнь.
  Нэйгель закрыла глаза. Что ж... Хорошо это, плохо ли - трудно сказать. Мелиан, со всей ее силой - и Гортхауэр... И откуда это сочувствие - ему, врагу?.. Нужно бы радоваться, а она беспокоится о нем...
  Лютиэнь почти неслышно удалилась. Принцесса, дочь майа... с её уходом в комнате словно стало темнее.
  "Нэйгель... - донёсся слабый мысленный шёпот. - Я не смогу выбраться отсюда. Значит, договора не будет."
  "Главное не слова, главное - дело, - ответила Нэйгель, и поневоле ей стало жалко Тху. - Пусть ваши исполняют условия договора, все то, о чем я говорила тебе... и Финрод поймет. Поймут и остальные."
  "Они выполнят, - Гортхауэр усмехнулся сквозь боль. - Вот только всё равно никто не поверит. Скажут - светлые силы добились победы, сам Тилион поверг проклятого прислужника Моргота, и только когда попал он в заложники к пресветлой майа Мелиан и дочери её Лютиэнь, вынудили они тёмных тварей усмирить орков юга..."
  "Гортхауэр! - Нэйгель мысленно повысила голос. - Какая тебе разница, что станут говорить те, кто все равно погряз в ненависти? Те, кто хочет понимания, все поймут. А ты бы лучше подумал, какой это шанс добиться понимания с Мелиан... Если уж так случилось."
  "Я уже обо всём подумал, спасибо за заботу, - снова усмешка. - Пока что "понимание" ограничивается тем, что она лечила меня и держит взаперти, как опасного зверя. Впрочем, она в чём-то права."
  "Ну так попробуй поговорить с ней, не веди себя, как... как феаноринг, попавший к вам! Гортхауэр, у них тоже есть понятия о чести. Я не верю, что вы не сумеете понять друг друга - но хоть кому-то нужно первым сделать шаг! Переступить через гордыню, через прошлое..."
  "Ты не понимаешь, - в голосе была бесконечная усталость. - Невозможно разговаривать, когда тебя не слышать и не хотят слушать. К тому же, разговор - это лишь слова. Тхурингветиль зря сказала про орков, нельзя было ставить это условие... Всё было слишком быстро, я не мог вмешаться. Она боялась за меня, пыталась меня спасти. Думала, что так - сможет."
  "И все же - я попробую. Пусть они не послушают тебя... но со мною - шанс есть. Я надеюсь, ты не станешь осуждать меня за это."
  "Не делай глупостей! Тебя запишут в бедные овечки, которым прислужник Врага затуманил голову. Подожди несколько дней, пусть Тхурингветиль и наши загонят южных орков в отведённые им места, откуда они не смогут выбраться. А тогда уже будет о чём говорить."
  "Хорошо, пусть. Но все равно, сейчас я стану говорить или через пару дней... не надо считать Мелиан такой же одержимой ненавистью, как феаноринги."
  "А ты её знаешь? - осведомился Гортхауэр. - Ты видела её раньше, знаешь, что она делала в Эндорэ все прошедшие тысячелетия? У тебя удивительное свойство думать, что ты знаешь всё обо всех, и считать себя вправе всем диктовать, что и как надо делать. Среди Перворождённых такое бывает, да. Но редко."
  "Да ничего я не диктую! - Нэйгель впервые не выдержала, сорвалась. - И Финрод хорошо знает Мелиан, и я помню ее с тех времен, когда эльдар еще не отправились в Валинор... Ты же сам становишься - как феаноринги! Неужели не видишь?! Предубежденность!"
  Там, по другую сторону, - он как будто задохнулся от боли, теряя сознание. Как будто гнев Нэйгель ударил его, через ту невидимую связь душ, которая возникает при осанве... как будто то, что он прошёл через Завесу Мелиан, сделало его уязвимым - для всего, и для чужой ненависти тоже...
  Она подхватила рвущуюся нить - подхватила, прижала к себе, удержала...
  "Ну что ты?.. Что с тобой? Ты как ребенок... Гортхауэр! Ну нельзя же так!.."
  Он молчал, - мучительно пытался справиться с нахлынувшей болью, со слабостью, туманящей разум, отнимающей последние силы. И - только чувства. Отчаяние, усталость... неверие ни во что и никому.
  "Гортхауэр, послушай... - она прикоснулась к его сознанию так, как, наверное, не касался никто уже давно - ласково, тепло, мягко. - Ты просто делай то, что нужно... ведь если бы ты не делал этого раньше, то сейчас и я бы не поверила вам, и многие другие. Все вовсе не напрасно..."
  Дверь внезапно распахнулась, - на пороге стояла Лютиэнь.
  -Вставай. Я помогу дойти. Мелиан сказала: ты должна пойти к нему.
  - Да... Проводи меня, пожалуйста.
  Нэйгель с трудом приподнялась. Тело отозвалось болью - кажется, была сломана пара ребер, уже срослись... спасибо Лютиэнь... но двигаться можно было вполне.
  Дориат... Менегрот, Тысяча пещер. Переливающиеся самоцветы, живые цветы, свет... да, здесь был полумрак, но и света было достаточно, чтобы можно было разглядеть всё эту красоту.
  Лютиэнь вела Нэйгель через длинные коридоры, поддерживала, - путь оказался долгим. Наконец они поднялись почти к поверхности: Мелиан не решилась держать пленника в глубинах земли, там, где, она знала, можно было при большом желании и призвать к себе балрогов... Страх. Завеса Мелиан была единственным, что защищало Дориат от ужасов мира, но от страха защитить не могла.
  Наконец Лютиэнь остановилась у простой двери и открыла её.
  -Входи. Иди одна.
  - Спасибо, Лютиэнь.
  Нэйгель переступила порог, прикрыв глаза - не хотелось увидеть черного майа беспомощным и разбитым.
  Здесь сквозь небольшое стрельчатое окно падал дневной свет, и против него сначала трудно было что-то рассмотреть. Потом стало ясно: комната была небольшой, вряд ли жилой, - похоже, её выбрали для тёмного майа исключительно из-за расположения, потому что легко стеречь...
  Гортхауэр лежал на кровати, - лицом вниз, прикрывая глаза рукой. Чёрную рубашку с него сняли, и было видно: повязки, повязки, повязки... Тилион хорошо постарался, и, видимо, не он один.
  В первый момент захотелось зажмуриться снова - так велик был контраст между тем, что она видела совсем недавно... и тем, что предстало ее глазам сейчас. Острая жалость резанула по сердцу. В пару шагов Нэйгель очутилась рядом с майа, опустилась на пол. Провела рукой по его волосам - передать покой, сочувствие, тепло...
  "Ты скоро поправишься. Как они тебя отделали... я и не знала, что майар можно - так."
  Он пошевельнулся, - повернуться не было сил. Только продолжал прятать лицо, как будто не хотел, чтобы она увидела.
  -Можно, - глухо, шёпотом. Похоже, он с трудом мог говорить. - А ты говоришь - верить... мы не нападали на них... просто летели. И уже - всё...
  "Нужно было лететь не в пределах их досягаемости или договориться как-то заранее, чтобы они на вас не нападали, - ответила Нэйгель. Слова ее звучали холодно, но за ними стояла боль и сочувствие. - И говори мысленно... не нужно давать им знать все, о чем мы говорим."
  "Мысленно - больно, - коротко ответил он. - Два дня... Я не смогу поправиться так быстро. Вот что. Когда они загонят орков за огненный заслон, сюда придёт Тхурингветиль - за мной. Мелиан поставила ей условие, что они освободят меня, если убедятся, что наши действительно усмирили южных орков. Ты говорила - Мелькор может видеть через тебя, чувствовать... Скажи - он видел то, что случилось со мной? Я не хочу, чтобы он знал... я не знаю, чувствует ли он. Всегда - чувствовал, но то всегда..."
  "Этого я не могу сказать точно, я же не знаю - он мог смотреть тогда... но если нет - я бы не распознала. А когда я потеряла сознание, то и он, наверное, не видел. А сейчас видит снова... Гортхауэр, ну перестань же ты отчаиваться! Разве вам не доводилось переживать куда худшее, в конце концов?! "
  "Мы тут уже несколько дней, - он потянулся к ней... или показалось?.. - Завтра сюда явится посольство от феанорингов, Мелиан сказала, они собираются потребовать, чтобы меня отдали им. До чего противно чувствовать себя вещью в чужих руках..."
  "Ну, что же поделать. Как будто ты не знаешь феанорингов... Так всегда - если делаешь что-то серьезное, то опасность ходит рядом с тобою. Тебе нужно стараться прийти в себя, и стараться узнать ближе Мелиан и остальных... раз уж попал сюда," - она мысленно погладила его по волосам, зная, что он почувствует эту поддержку не хуже, чем физическую.
  "Мелиан... она могла приказать бросить меня в лесу, там, под её Завесой. Я... понимаешь, если бы она не помогла мне, я был бы вынужден оставить тело, я был на грани, а Тхурингветиль далеко, да и пробиться сквозь Завесу - это, знаешь ли, сил не прибавляет... хорошо, что она улетела и увела наших, и так слишком много крови..."
  "Видишь - они помогли тебе. А когда я спросила - почему?! ведь враг? - Лютиэнь возмутилась: как же иначе, не все же, как нолдор, потеряли честь! Знаешь, давай-ка я тоже попробую помочь тебе восстановиться... конечно, по сравнению с Мелиан я слаба, но тоже не помешает, к тому же, меня ты не будешь отторгать."
  "Попробуй..."
  Теперь уже не показалось, - он потянулся к ней, мысленно, - физических сил не было. Не было сил даже закрываться: промелькнула мысль, - попросить её дать возможность поговорить с Мелькором, или нет... ему самому плохо, не стоит, слишком больно уже и то, что Мелькор знает о том, что с ним случилось...
  Она села поудобнее, коснулась одной рукой его запястья, другой - виска. Сосредоточилась.
  Как странно - чувствовать майа... доселе ей еще не приходилось этого делать. Кажется, Завеса Мелиан выпила из него все силы, ничего не оставила. Неудивительно, что ему так плохо...
  Поделиться своей силой, влить ее в чужое тело, заставить кровь быстрей бежать по жилам, чтобы заживлялись раны...
  Он на несколько долгих мгновений словно припал к свежему, чистому источнику, - так путник не может оторваться от родника, пройдя нескончаемый путь по пустыне. Потом, вдруг, - тихо убрал руку.
  "Спасибо. Хватит... я ведь могу причинить тебе вред. Невольно."
  И снова - та же мысль, даже не мысль, - отголосок её: попросить... нет...
  "Мелькор, по-моему, видит тебя, и слышит, - она уловила это желание. - Только, по-моему, ему еще больнее, чем тебе - смотреть на все это..."
  Он помолчал. И вдруг - как прорвалось:
  "Мне бы хоть голос его услышать..."
  "Знаешь что... Давай. Смотри - через меня, у нас уже прочная связь, ты сумеешь. Он - тем более. Я не буду слушать, что вы будете говорить..."
  Она пересела - прислонилась к стене, потом, подумав, просто легла на пол - делать _такое_ между майа и валой ей еще не приходилось, кто знает, как отреагирует тело?.. Ничего приятного в этом не было, даже когда открываешь дорогу друзьям... быть инструментом, пусть и на короткое время...
  Мысленно потянулась к Мелькору - и открыла ему вход в свое хроа.
  Последнее, что она почувствовала, - горячая благодарность... а потом мир исчез.
  "Мелькор... отзовись, пожалуйста..."
  Как будто прохладная рука протянулась через пространство и коснулась его руки.
  "Я здесь, Гортхауэр. Я слышу... вижу все. Как же они тебя..."
  "Ничего, ничего, - он попытался улыбнуться. - Это всё пройдёт... Вот что. Я выполню это условие, с орками, то есть уже не я - Тхурингветиль сделает, я уверен. Выберемся. Мелиан поставила условие: усмирение орков в обмен на мою свободу. Не думаю, что она нарушит слово, хоть бы сюда явился и сам Феанаро. Ты-то сам... как? Я показывал Нэйгель, мы может освободить тебя в любой миг, но надо так, чтобы никто не догадался, прости, я не успел... да и она говорила, от имени Финрода, и от своего, что сначала надо доказать, сделать... Я вернусь и освобожу тебя. Обещаю. Веришь?"
  "Я знаю, - голос Мелькора успокаивал. - Не бойся за меня. Со мною все будет хорошо, я чувствую вашу поддержку. Ллахайни рядом, они в любой момент готовы пробить мне выход на волю. Что этот месяц темноты по сравнению с миром в Эндоре, которого мы можем добиться... Ты, главное, выберись сам."
  "Я хотя бы вижу свет солнца, - он прерывисто вздохнул. - Всё как тогда... только сейчас я могу слышать твой голос, могу дотянуться до тебя... хотя бы мысленно. Ты затеял рискованное, тяжкое дело, я тебе говорил, - проще было отогнать их огнём от Твердыни, и пусть бы себе бесились сколько угодно... ты же видишь, что творится! Тилион, орлы, теперь ещё Ариен донесла своим хозяевам про нас... И я теперь ничего не могу сделать..."
  "Нэйгель права - после огня можно было бы распроститься с надеждой на примирение. А теперь у нас есть шанс... настоящий, весомый. Я не предполагал, что кто-то из эльфийских лордов рискнет пойти на связь со мною, но ты же знаешь - Финрод. Нарготронд готов открыто заявить о союзе с нами. Финроду всегда доверяла Мелиан. Главное - ты сам не поддавайся отчаянию... - он не добавил "вслух", но Гортхауэр это почувствовал явственно, за словами, - "ты дорог мне, как никто другой, что бы ни случилось, я буду рядом..."
  Дверь распахнулась. Гортхауэр вздрогнул: незримая связь обрывалась, он не мог удержать её, - и не было сил, и чужая воля обожгла, как раскалённым клинком...
  На пороге стояла Мелиан. Лютиэнь ворвалась в комнату, бросилась к Нэйгель, схватила за плечи.
  -Нэйгель! Вернись! Сейчас же!
  Несколько долгих секунд в руках Лютиэнь было безвольное тело - голова эльфийки моталась, словно та была без сознания. Потом вдруг - резко - она раскрыла глаза и напряглась, короткий взгляд на Гортхауэра... она перехватила руки Лютиэнь.
  - Что?.. - глаза ее приобрели осмысленное выражение. - Что случилось?
  Мелиан приблизилась к Гортхауэру, - тот убрал руку от лица, их взгляды скрестились, как две меча. Нэйгель наконец увидела, почему он прятался: ожоги от валинорского света Тилиона, глаза чудом остались целы...
  -Моргот, - не поворачиваясь, бросила Мелиан. - Он использовал тебя, Нэйгель. Чтобы говорить с ним.
  - Я знаю, - Нэйгель не сразу отважилась произнести это вслух, но все же решилась. - Я сама позволила ему это сделать.
  Руки Лютиэнь крепко стиснули её плечи.
  -Ты, конечно, не знаешь, о чём они говорили.
  - Не знаю, - она кивнула, - но думаю, он не станет это скрывать от меня. И от вас бы не скрывал, если б вы не относились, как к врагу, злоумышляющему против вас...
  Гортхауэр со страшным трудом приподнялся.
  -Вот что, Мелиан. Хватит тратить слова. Да, я говорил с ним. Да, через Нэйгель мы можем поддерживать связь. А ты как хотела бы? Чтобы - как тогда, в Мандосе, и ни слова, ни весточки снаружи, как будто жизнь закончилась, а осталась одна пустота и бесконечность плена? если ты так боишься - смотри!
  Его глаза вдруг вспыхнули, казалось - луч чужой памяти стал почти зримым...
  Мелиан оставалась спокойной. По крайней мере, так казалось.
  Лютиэнь невольно вцепилась в плечи Нэйгель ещё сильнее.
  -Эру...
  - Вы же можете понимать друг друга! - не выдержала Нэйгель. - Что же вы не желаете ни слышать, ни видеть?.. Что вы хотите только видеть друг в друге врагов?!
  Мелиан обернулась.
  -Лютиэнь, уведи её.
  - Владычица Мелиан, - Нэйгель поднялась. - Прости, что в твоем владении я оспариваю твои слова. Но у меня есть право знать, что происходит, ибо я действую не от себя лишь, но исполняю поручение Финрода, государя Нарготронда, который не менее твоего заинтересован в том, чтобы предотвратить кровопролитие между Севером и землями эльдар.
  Мелиан сделала шаг к ней. Лютиэнь помогла Нэйгель подняться.
  -Посланница от Финрода? На Север?
  - Да, Владычица Мелиан, - голос Нэйгель был спокоен и уверен. - Именно так. Нарготронд готов открыто заявить, что он желает мира с Севером и не станет выступать против Севера с оружием, или поддерживать тех, кто будет это делать, иначе, как только если для защиты от нападения оттуда.
  Гортхауэр сел, тяжело дыша, провёл рукой по лбу.
  -Это правда, Мелиан. Послушай. Через несколько дней мы выполним то, что обещал Мелькор Финроду, то, для чего - ты видела - мы летели на юг. Дай нам время. Ты сама всё увидишь.
  - Вы родичи Финрода, - добавила Нэйгель, - вы не одержимы тем безумием Клятвы, что ведет феанорингов. Как расценят этот шаг феаноринги - очевидно; но Финрод надеется, что вы не станете поддерживать их жажду мести и крови. Это мнение Финрода... и общее мнение совета Нарготронда, в который вхожу и я сама.
  Мелиан молчала, но глаза отбрасывали тысячи мыслей: сомнения, надежда...
  Наконец она развернулась, шагнула к двери.
  -Мы будем ждать, как и обещано, - властно сказала она. - Как видишь, Гортхауэр, я могу оборвать ваши переговоры, хотя я знаю, что ты можешь пробовать снова и снова.
  - От имени Финрода благодарю тебя, Владычица, за понимание, - Нэйгель коротко поклонилась ей. - Вы позволите мне оставаться с ним?
  Мелиан мгновение размышляла.
  Лютиэнь смотрела на неё - в глазах была безмолвная просьба, которую она, похоже, не хотела высказывать даже мысленно.
  -Хорошо, - наконец сказала Владычица. - Ты можешь оставаться, Нэйгель. Лютиэнь, пойдём.
  - Благодарю.
  Дождавшись, пока женщины выйдут, она снова села на кровать рядом с Гортхауэром.
  - Вот видишь, - сказала, - они вполне способны к пониманию. Однако как же тебе досталось... - она провела пальцами над его покрытым ожогами лицом. - Это ненормально - свет Тилиона не должен так обжигать.
  Он поморщился, отстранился. Отвернулся... потом всё же снова взглянул на неё.
  -Любое лекарство может стать ядом. Вопрос только в количестве. К тому же, Тилион хотел меня убить, а другого оружия, кроме света, у них нет, ни у него, ни у Ариен... свет Древ. Точнее, то немногое, что от него осталось: их светильники и Сильмариллы.
  Нэйгель кивнула.
  - Они боятся вас. Боятся тебя. Еще бы: ведь Мелькор уничтожил Древа, а ты ему служишь. Мне тоже жаль Древа... - в глазах ее промелькнула печаль, - они были прекрасны, и тогда я тоже ненавидела Мелькора за них.
  -Ненависть... - он помолчал. - Ненависть сжигает душу. Как тебе удалось от неё избавиться?
  Она пожала плечами.
  - Нельзя же ненавидеть вечно, и если случилась одна беда, то самой наживать себе новые, бросаясь в злобу.
  -Да нет, почему же... можно. Бывает, что ненависть помогает жить... не сама она, сама она бесплодна. Движение - это желание осуществить её, добиться справедливого возмездия, тогда ненависть отступит.
  Его взгляд на миг стал страшен.
  -Именно это я чувствовал, когда отдавал приказ убить Феанаро.
  - Я могу понять... теперь, - тихо сказала Нэйгель. - Смогла понять, когда узнала вашу историю. Раньше не понимала - не видела причин к вашим поступкам.
  -Мелькор сильнее меня, - с болью прозвучало признание. - Он сумел не отдать свою душу ненависти. Мне это не удалось. Мы все изменились, изменились страшно и бесповоротно, и нет пути назад. Надо жить дальше, надо видеть то, что вокруг... а как, если ты каждую минуту ждёшь удара из Валинора? Да, они прокляли нолдор, они отказали им в помощи, но теперь - вон, видишь, стоило только взлететь... Они хотят, чтобы мы жили под страхом.
  - А вы уверены, что вам никогда не понять друг друга? - осторожно спросила Нэйгель. - Валар считают вас отступниками и злодеями, но все мы жили в Валиноре, и я видела их, и много была с Феантури - они скорее скорбят о раздоре, чем проклинают вас.
  -Я не хочу их видеть, - упало коротко и резко. - Никого из них. Никогда. Мелькор предполагал, что феаноринги могут отвезти его в Валинор, даже говорил мне, что ему есть что сказать братьям и сёстрам... Нет. Во второй раз я его ни в какой Валинор не пущу.
  Нэйгель задумчиво покивала.
  - Да, пожалуй... слишком рискованно. Вот если бы кто-то из них, из валар, отважился явиться к вам сюда, чтобы поговорить с вами... это было бы другое дело. Но им такое, должно быть, даже не приходит в голову.
  -Как же, решатся они, - Гортхауэр усмехнулся. - Да и как ты себе это представляешь? Докричаться до них нельзя, они оборвали саму возможность связи. Разве что мне подняться в небо и передать с Тилионом записку: мол, приходите в гости, особенно после того, что было сейчас. Так?
  - Не знаю, - осторожно сказала Нэйгель, - это нужно обдумать. Может, какой-нибудь способ и изыщется. Или даже - сам Мелькор мог бы попробовать мысленно позвать их...
  Она умолчала еще об одном способе. Фэар, Чертоги Мертвых... откуда нет возвращения никому из нолдор.
  -Вот Мелькора они как раз и не хотят слышать.
  Он вдруг пошатнулся, оперся рукой о кровать, - видно, все силы ушли у него на бешеную вспышку с Мелиан, и сейчас снова возвращалась слабость.
  - Ложись, - Нэйгель поддержала его. - Ложись, как тебе удобнее, и отдыхай. Если завтра прибудут феаноринги - удивительно, как это Тингол и Мелиан допустили их сюда? Тингол ведь даже наш язык запрещал!.. - силы тебе еще понадобятся. Заснуть бы тебе... если ты вообще умеешь спать, конечно.
  
  ...Посольство прибыло на следующий день. Нэйгель позвали в тронный зал, - мягкие переливы зелёного и серебристого, торжественная и в то же время неброская красота одежд. Приехал Майтимо.
  Она стояла чуть в стороне, не желая, чтобы на нее прежде времени обращали внимание.
  Феаноринги были ей неприятны своей надменностью. Этим же, впрочем, был неприятен и Тингол; здесь и сейчас, в этом зале, очень остро проявлялось то качество, из-за которого Нэйгель в итоге и осталась жить в Нарготронде - кичливая гордыня, выставление напоказ своего рода, так, словно это давало право смотреть на всех остальных сверху вниз. Она, эльде из Перворожденных, владела искусствами не в пример лучше любого из братьев; знания ее и умения в искусстве голлори превышали то, на что был способен любой из лордов; она умела играть на музыкальных инструментах и петь не хуже Макалауре... и все же в глазах Валинора и большинства лордов она оставалась - никем, ведь она не принадлежала к Дому Финве. А эти, надменные, кричали о себе на все Средиземье.
  Неудивительно, что с каждым годом все больше рядовых нолдор, случайно попав на Север, предпочитали оставаться там - где ценились знания, умения и доблесть, а не принадлежность к роду...
  Майтимо держал долгую изысканную речь, полную призывов к единению и окончательной победе над Врагом и его прислужниками... к тому, чтобы эльдар не поддавались вражьему коварству и не верили лукавым речам. Мелиан слушала.
  -Что же ты предлагаешь, Майтимо? В чём, по-твоему, должен заключаться этот союз против Тьмы?
  Майтимо секунду помолчал, затем вскинул глаза.
  -В ваших руках Тху. Выдайте его нам, пусть он разделит судьбу своего хозяина. И Эндорэ будет свободно.
  Удивителен был сам этот разговор. Еще не так давно - не так давно по времени эльдар - Тингол, узнав о резне в Альквалонде, запретил в своем государстве даже сам язык нолдор, и Мелиан поддержала его. Третий Дом был единственным, с кем Дориат имел дело. И вот... Лукавые речи, воистину.
  Она молчала и слушала. Далеко в Нарготронде, сидя в одиночестве в своей комнате, этот разговор слушал Финрод.
  -Да, это правда, - Мелиан слегка склонила голову. - Он здесь, и я моей власти удержать его в плену. Однако я скажу тебе вот что. Майтимо: он здесь заложник. Заложник условий, по выполнении которых я верну ему свободу.
  Майтимо, казалось, задохнулся от неожиданности.
  -Вернёшь... _свободу_? Убийце?
  Мелиан встала и, властно подняв руку, пригласила в центр зала Нэйгель.
  -Вот свидетель этого договора. Говори.
  Выйдя на середину зала, Нэйгель оглядела собравшихся - и могла поклясться, что уж Майтимо наверняка понял то, что можно было прочитать в ее глазах.
  - Я говорю от имени Финрода, государя Нарготронда, - она еще раз обвела взглядом примолкших феанорингов. - Прежде всего, я хочу донести до Первого Дома, что Нарготронд отказывается от участия в военных союзах против Севера, кроме как ради защиты. В свою очередь, Север обещает не подвергать рубежи наших земель нападениям, а еще - отогнать южных уруг-ай от рубежей Дориата, нашего союзника. Сейчас их войска занимаются этим, и Гортхауэр остается здесь, в Дориате, до тех пор, пока все это не будет выполнено. Нарготронд не хочет продолжения войны и призывает к этому остальных.
  Майтимо помолчал. Похоже, заявление Нэйгель не стало для него неожиданностью... но всё же он на что-то надеялся.
  -Мы поняли ваше предательство уже по тому, что Моргот появился именно во владениях Финдарато, - сказал он. - Конечно, они усмирят орков, - это же их твари. И ты, Владычица, веришь всему этому?
  -Я верю делам, - спокойно отозвалась Мелиан.
  "Нэйгель, ты сказала не всё. Гортхауэр говорил о мирном договоре - после того, как орки будут уничтожены. Но говорил - тебе, и только ты можешь вести об этом переговоры. Его самого я сейчас сюда не пущу."
  - Я сказала не все, - продолжила Нэйгель. - Север желает пойти на мир с Дориатом и прочими землями после того, как южные банды орков будут уничтожены. Нарготронд согласен на это, и я надеюсь, что владычица Мелиан так же не пожелает разжигать вражду.
  Майтимо долго молчал. Никто не слышал его чувства, как будто он выстроил между собой и миром непроницаемую стену.
  Наконец, не глядя на Нэйгель, он повернулся к Мелиан.
  -Владычица, я вижу, и ты, и Нарготронд приняли решение. Я не буду тратить слова более. Спрошу лишь одно: допустишь ли ты меня поговорить с вашим новым союзником?
  Мелиан задумалась.
  "Он слаб, - мысленно сказала Нэйгель. - Они могут попытаться убить его. Если позволять им говорить - только в присутствии ваших воинов..."
  "Может быть и такое, - медленно произнела Мелиан. - Однако вспомни: он сам предлагал встречу с представителями всех государств эльдар, жалел о том, что теперь это невозможно. Сейчас здесь ты, здесь Майтимо, и все вы на нашей земле. Стоит попытаться. Не думаю, что они что-то учинят в нашем присутствии: я майа, ты - из голлори."
  "Это верно. Словом, я хотела бы присутствовать при этой встрече тоже. Спасибо, Владычица, что ты понимаешь меня."
  "Тогда предупреди его о том, что эта встреча может состояться сегодня же. Я не хочу говорить с ним сама: для него общение со мной - это лишняя боль, тебя его фэа принимает более спокойно."
  "Конечно... я скажу ему."
  Не дожидаясь, пока Мелиан вновь заговорит с Майтимо, она позвала мысленно Горта.
  "Они хотят говорить с тобою. Сейчас. Мы настороже... но всякое может быть. Ты сумеешь?"
  Он вздохнул.
  "Я не могу сейчас даже следить за тем, что у вас происходит... Ладно. Я не понимаю, зачем эта встреча - сейчас, когда условие ещё не выполнено. Всё равно если не согласиться, то не узнаешь, что этот высокородный умник затеял. Идите, я жду..."
  - Он ждет, - тихо сказала Нэйгель. - Надеюсь, феаноринги будут честны и не замыслят вероломства.
  Мелиан коротко и недоверчиво усмехнулась. Встала.
  -Идём, лорд Майтимо, и да будет ваше "да" - "да", а "нет" - "нет".
  Толпа враз осталась позади, в зале, - в гулких коридорах Менегрота их осталось только трое. Мелиан не нужна была пышная свита, охрана, она шла, Владычица Дориата, одна из тех, кто творил Арду, и казалось, что ничего случиться не может там, где она ступает.
  Настороже. Непохоже это на феанорингов... Напряжение, казалось, висело в воздухе. Это может быть что угодно - удар, физический, мысленный, а может, и еще что-то другое, нужно быть наготове - отразить...
  Наконец они снова остановились у той самой двери, Мелиан отворила её.
  Гортхауэр ждал. Сидел, прикрыв глаза, - не хотел видеть, не хотел чувствовать торжествующие взгляды врагов.
  Нэйгель переступила порог - и, уже не скрываясь, встала рядом с Гортом.
  Майтимо замедлил шаг - и наконец шагнул внутрь.
  -Гортхауэр, - сказал он, явно переступая через себя. - Я знаю о вашем договоре. Скажи - что бы ты отдал в обмен на свободу Мелькора?
  "Они ведь не знают, что Мелькор может освободиться в любой момент, - подумала Нэйгель, - убеждены, что он в их власти... Гортхауэр, не давай обещаний, прошу тебя..."
  Глаза Гортхауэра сверкнули.
  -У свободы нет цены, Майтимо, - так же, как и у мира. Что ты хочешь предложить мне?
  -Занять его место.
  - Стало быть, вы готовы освободить Моргота? - негромко проговорила Нэйгель. - Или Моргот на свободе не так опасен, как первый его прислужник?
  -Я сказал то, что хотел, - Майтимо встретил её ничего не выражающим взглядом. - Решать - не тебе.
  "Они задумали что-то недоброе. Решай..."
  Гортхауэр чуть усмехнулся, - насколько позволяли ожоги.
  "Не согласишься - не узнаешь. Лезть в их мысли я сейчас не могу, да и не хотел бы."
  -И как ты хочешь это осуществить, Майтимо?
  -Приходи в Химринг. Сейчас. Мелиан уверена, что твои войска усмирят орков, - что ж, я согласен с ней. Лететь ты не можешь, - пусть, поезжайте верхом. Тем временем ваши закончат дело.
  - Я желала бы отправиться с ним, - проговорила Нэйгель. - Для вас не секрет, лорд Майтимо, что я не доверяю вам. Хотя Финрод и верит в вашу честность.
  -Позволь уточнить, Нэйгель, - в голосе Майтимо впервые прорезался металл. - Ты посол Нарготронда или Севера?
  - Я посол Нарготронда, - спокойно ответила Нэйгель. - Но интересы мира с Севером так же входят в вопросы, которые волнуют и меня, и наш город.
  Майтимо явно хотел сказать что-то ещё, но передумал.
  -И когда же ты предлагаешь мне отправиться? - чуть иронически спросил Гортхауэр.
  -Сейчас.
  "А ты не думаешь, что они вознамерились захватить и тебя, вдобавок к Мелькору?.." - спросила Горта Нэйгель.
  "Думаю, конечно, - нетерпеливо отозвался Гортхауэр. - Выманить и захватить. Тхурингветиль и наши сейчас на юге, успеть сюда в случае чего невозможно. Но это как раз и интересно - позволить им проявить себя во всей красе... при том, что наши как раз выполняют условия честно и открыто. Пожалуй, я соглашусь."
  "Финдарато видит все через меня. Они об этом, надо думать, могут догадываться... но сомневаются - у них такое не принято, это ведь граничит с теми искажениями, что устраиваете вы. А если Финрод - то и Нолофинве, и Финдекано... впрочем, они скорее поддержат феанорингов... Ладно. Но я должна быть с тобою."
  Он не взглянул на неё, - только волна благодарности в душе.
  -Хорошо, Майтимо. Я согласен.
  -Мы уходим, - сказал Майтимо, поспешно посмотрев на Мелиан. - Присоединяйся к нам.
  То и дело Нэйгель ловила на себе недоуменные взгляды. Эльде, посланница Финрода - и помогает прислужнику Врага?..
  Синдар, впрочем, понимали. Объяснить что-то феанорингам было бы трудно.
  
  ...Ехали вместе. Рядом.
  Граница. Менегрот остался далеко позади, уже за спиной был лес и лес... и вот она - Завеса Мелиан.
  Гортхауэр стиснул зубы: боль и головокружение набросились с новой силой. Феаноринги незаметно окружили его, - и Нэйгель, не давая двинуть коня в сторону, не давая идти куда-либо, кроме того направления, которое они задавали.
  "Вот что. Сейчас у нас уже есть связь... и тебе - плохо. У меня хватит запаса, чтобы поделиться с тобою. Ты сильнее меня и умеешь больше. И если понадобится взять много, сразу, делай это без сомнения, хорошо? Мне причинить вред они не посмеют, даже если я останусь среди них одна, все это будет не так страшно. И не возражай!"
  Гортхауэр только кивнул: напряжённо наблюдал за своими врагами. Слишком, слишком близко.
  Они воспользовались Завесой, - как-то сумели взять её силу. Гортхауэр отбивался, как мог, Нэйгель чувствовала: даже с её поддержкой он - на пределе, вряд ли что-то получится...
  Спрашивать его позволения Нэйгель не стала. Тонкая нить-канал соединила их фэар - так, чтобы силы слились воедино, разделились на два равных сосуда... Теперь у Гортхауэра хватило бы сил продержаться. Но и сама Нэйгель пошатнулась в седле - словно незримая тяжесть пригнула ее спину.
  Завеса внезапно словно распахнулась перед ними, как незримый занавес: то ли Гортхауэр сумел это сделать, то ли сама Мелиан решила, что не будет играть на руку феанорингам. Гортхауэр коротко обернулся - и провёл рукой по шее коня Нэйгель, тот испуганно шарахнулся, но сразу же присмирел. Пока феаноринги пытались понять, что же произошло, два всадника вырвались из их окружения и понеслись сквозь ночь, оставляя за спиной эхо стука копыт.
  -За ними! - бросил Майтимо.
  Завеса Мелиан словно схлопнулась за их спинами, гул пронизал как будто саму ткань мироздания... и снова наступила тишина.
  И только искры летели из-под копыт в призрачности ночи.
  Конь помчался сквозь ночь - прежде, чем Нэйгель успела сообразить, что к чему. Сейчас она стала беспомощной - приказать коню была не в силах. Но если феаноринги их догонят...
  "Гортхауэр, что ты задумал?!" - крикнула она мысленно.
  Феаноринги нагоняли, - то ли потому, что кони, несшие Горта и Нэйгель, были их и не хотели перечить воле хозяев, то ли ещё почему...
  "Нам не уйти, - бросил Гортахуэр. - Но мы прошли Завесу. Теперь им уже не добиться того, чтобы я у них валялся, как полудохлый нетопырь. Посмотрим. Я бы хотел полюбоваться, как Майтимо будет вынужден сдержать слово."
  "Слово, не слово, но нам сейчас плохо придется, обоим! - крикнула мысленно Нэйгель. - Кони слушают их, не хотят их бросать, мы так не ускачем далеко! Стоило ли, не знаю..."
  Она оглянулась - феаноринги были уже совсем рядом. Только бы не стали стрелять, - мелькнула мысль, - я-то не майа, мне и стрелы хватит...
  Майтимо поравнялся с ними первым, - усмехаясь.
  -Ну что? - поинтересовался он. - И куда это вы собрались?
  Кони замедляли бег - вот они уже перешли на шаг... теперь Нэйгель и Горт оказались в кольце феанорингов.
  - Куда угодно, лишь бы подальше от вас, - в сердцах бросила Нэйгель. Говорить такого не следовало, но... Терпеть - надоело.
  -Не выйдет, - сообщил ей явно очень довольный Майтимо. - Пока мы того не захотим и вас не отпустим. Точнее, тебя. Его-то мы не отпустим в любом случае. И похоже, даже так ему слишком много свободы.
  Майтимо коротко глянул в сторону, - двое вассалов тут же заломили Горту руки. Он закусил губу, дёрнулся, - те отлетели, но он вынужден был схватиться за конскую гриву, чтобы не упасть. Чуть светящаяся в ночи верёвка тут же опутала его запястья.
  - Знаешь, Майтимо, - тихо проговорила Нэйгель, глядя на это, - был ты тварью... ей и остался. Как и твой драгоценный Феанаро. Кто из вас двоих больше служит Тьме, - она кинула взгляд на Горта, - еще неизвестно, но, сдается мне - это не он.
  -Мы с тобой обсудим это отдельно, перебежчица, - спокойно сказал Майтимо. - Вперёд.
  -Скотина, - тихо, но ясно проговорил Гортхауэр. - Мелькор тебя ещё пожалел, дал возможность потерять сознание там, на скале. Не стоило.
  - Что в тебе осталось, кроме гордыни?! Вы же променяли на нее все - и доблесть свою, и честь, и совесть! Избранный род!.. Ничего у вас нет, кроме кичливых слов и мечей, готовых проливать чужую кровь!..
  Майтимо подъехал поближе, в руке блеснул кинжал.
  -Это валинорский клинок, - сообщил он, улыбаясь. - Сделан в кузне Ауле. И я должен тебе сказать, любезная посланница Финдарато, что мне надоели твои изменнические речи. Теперь за каждую твою фразу - да, будет заплачено кровью. И платить будешь не ты.
  Майтимо резко развернулся, - и лезвие полоснуло Гортхауэра по связанным рукам.
  Чужая боль ударила сильнее, чем своя. Нэйгель растянула губы в улыбке, похожей на оскал.
  - Даааа, Майтимо? Ты считаешь, что главное на этой земле - в силе мечей и кинжалов? Хорошо же! Давай, пускай в ход кинжал. Но знай, что отныне за каждую боль, причиненную ему, ты, драгоценный лорд, будешь испытывать такую же - но впятеро сильнее! И можешь убить меня, можешь оглушить, что хочешь - но этих чар я с тебя не сниму.
  Она подняла руку - и резко ее опустила, словно разрывала нечто незримое, находящееся перед нею. И в тот же миг острая боль, эхом, ударила Майтимо по запястьям.
  На несколько мгновений все замерли, - никто не ожидал подобного. Дальше - вассалы набросились на Нэйгель, связали, заткнули рот.
  -Изменнице - смерть, - яростно прозвенело над головой.
  А дальше - незримая сила словно подняла её в воздух, она почувствовала, что её перекинули поперёк седла, и конь, подавленный ужасом, несётся вскачь быстрее, чем мог бы, направляй его мирная воля... Почти ничего не было видно, и только можно было понять, что руки, которые придерживают её, чтобы она не упала, - связаны, и по ним течёт кровь... Хватка эта, явно бессознательно, становилась сильнее, - видно, по мере того, как таяли силы.
  "Давай, убей меня, - крикнула она мысленно, зная: что бы ни сделали они физически, силы фэа у нее отнять они не смогут. Теперь, когда слова были сказаны, когда назад пути не было, словно упал с души камень, и стало совсем легко, как не было уже много веков. - Убей! И в тот же миг сдохнешь сам! Что, думаешь, я не смогу этого сделать?! Наши фэар связаны теперь - рискни! Есть и иная сила, чем сила мечей, лорд Майтимо, и ты ничего не сможешь с нею сделать - это не сила Тьмы, которую ты можешь обуздать!"
  -Тихо ты, - почти шёпотом сказал Гортхауэр над её головой, и руки его чуть ослабили хватку. - Не кричи, я тоже всё слышу. Они гонятся за нами, коню трудно, - двойная ноша, - но я поддерживаю его, потому, извини, на осанве уже меня не хватает. Хорошо придумано, - мы в Твердыне иногда делаем такие вещи, только наоборот, если безнадёжно болен, - связать с кем-то из бессмертных, постепенно восстановить тело...
  Он замолчал, - видно, говорил только для того, чтобы отстранить свою боль, изнеможение, усталость...
  "Я его ненавижу, эту проклятую тварь, - Нэйгель не хватало воздуха. - Он хуже последнего орка, потому что умнее - и все равно продолжает убивать и нести за собой смерть! Он с его братцами - никто и ничто, тень их отца, да и отец-то всего, что умел - красиво сплетать словеса! Великий мастер! Избранный род!.. - она задыхалась. - Вытащи у меня изо рта эту проклятую тряпку, ты же можешь, я задохнусь сейчас..."
  Он с трудом нагнулся, - даже ему, умеющему летать, сейчас трудно было двигаться. Сдёрнул кляп, осторожно подхватил, помог сесть, - её охватило кольцо крепких рук, и хотя они сейчас и были связаны, но чувствовалось, что ничто не сможет удержать существо, которое знает вкус свободы.
  -Я убью его, - выдохнул Гортхауэр. - Вот оторвёмся... Тхурингветиль послала всадников на крылатых конях, но расстояние... большое... надо продержаться. И если после всего этого Мелькор будет мне говорить про то, что нужно сдержать слово и остаться у них в плену ради мира... я убью их всех на его глазах.
  "Я бы тебе помогла! - мысленно крикнула Нэйгель - говорить вслух мешал холодный ветер. - Финрод еще пытался говорить с ними, убеждать - после того, как они погубили столько жизней! после Хэлкараксе, после кораблей! я никогда бы не простила такого, и не прощу!.."
  -Ну вот и договорились, - сказал Гортахуэр и усмехнулся. - Они всё время забывают, что всему есть предел, и моему терпению тоже. Ого! Это ещё кто?
  Впереди, в ночи, промелькнули и исчезли огни, - беспокойная стайка.
  - Главное - оторваться, - выдохнула Нэйгель вслух. - Что бы ни было! может, собьет их со следу!..
  Они неслись сквозь ночь, и казалось, - эта жуткая скачка никогда не кончится, а весь мир превратился в нескончаемый бег, и только дыхание коня становилось всё тяжелее, - он шёл давно уже за пределом своих сил, подгоняемый волей Гортхауэра. Далёкие огни приближались, кто-то метался впереди, и вдруг, - конь споткнулся, мир полетел кувырком, рванулась навстречу земля... Гортхауэр в последний момент сумел уберечь Нэйгель, - она упала на него. Конь жалобно, чуть не по-человечьи всхлипнул и затих.
  -Где они? - донеслись голоса издали. - Нет, не туда, ближе! Направо!
  Гортхауэр попытался приподняться, но не смог, - хватка связанных рук ослабела, яркие глаза закрылись. Ночной ветер бросил ему прядь чёрных волос на лицо, но тот, похоже, не почувствовал.
  Майа терял сознание, Нэйгель пыталась поддержать его - и не могла: все силы были исчерпаны, оставалось только умение... феаноринги приближались - мысли лихорадочно заметались в поисках спасения. Что делать?! Отползти в сторону, хотя бы к корням деревьев, так - не скроешься, можно накрыть их, двоих, чарами облика - так, словно здесь никого нету... и как - оттащить?! она связана, да и будь она свободна, не хватило бы силы, чтобы даже приподнять тяжелого майа.
  Нэйгель вжалась в землю. Если бы сейчас кто-то смотрел со стороны - он увидел бы, как воздух над беглецами заколебался, словно марево в жаркий день, а потом их силуэты расплылись, и исчезли вовсе - одна только темнота, и столбы лунного света между деревьев.
  Их искали. Голоса то приближались, то отдалялись, затем - да, точно: те, кто был с огнями, повстречались с Майтимо и его вассалами, и разговор был слышен до жути близко.
  -...да, двое на лошади, где-то рядом...
  -Мы будем искать, лорд, но как знать... может, лучше до утра, они же не смогут далеко уйти.
  -Ищите!
  И - снова тишина, и где-то шаги... близко. В сторону. Остановились. Огонь факела колебался, отсветы уже падали на лицо Гортхауэра, - казалось, жизни в том не было вовсе, и только дыхание выдавало, что он ещё жив.
  -Смотри внимательно. Видишь - следы. Где-то рядом, и даже если они использовали магию, мы их всё равно отыщем.
  "Еще бы не рядом, - думала Нэй, - когда конь несся и падал так, что переломал половину кустов - вон, целая просека видна, и видно, где она заканчивается... Проклятье. Нет, убить они не посмеют... Майтимо не посмеет. Он знает, что я и вправду утяну его с собою в Мандос. Что же из всего этого выйдет... но что бы ни вышло - прежнему уже не бывать... и союза между нашими Домами тоже..."
  Шаги. Преследователи остановились совсем рядом, пламя факелов слепит глаза.
  -Прячутся. Чары, видно.
  -Сейчас. Погоди.
  И - из-за света во тьму - дождь стрел. Точно, чётко, метко - прочёсывая местность, так, чтобы лёг ровный ряд. Одна за другой. Ближе. Ближе.
  Первыми несколько стрел вонзились в коня. Загнанный до бесчувствия конь вскинулся от боли, захрапел, заржал... чары скрывали его по-прежнему - но теперь все было видно, как на ладони. Нэйгель дернулась, стараясь отползти, хоть как-то отдалиться от стрел - но не успела: очередная стрела прошила ей плечо. Майа оставался чуть поодаль - она, по сути, сейчас загораживала его собою.
  Вскрик сдержать не сумела - и тут же стиснула зубы, чтобы молчать, молчать во что бы то ни стало...
  Ответом была тишина: преследователи, видимо, сразу перешли на осанве. Ещё несколько стрел легли за спиной Нэйгель, мучительные мгновения, когда вдруг всё прекратилось... и возле её головы зашуршала трава.
  -Вставай.
  Плечо было влажным от стекающей крови. Даже вытащить стрелу - невозможно... впрочем, и нельзя, можно повредить еще больше...
  Нэйгель заставила себя подняться - вначале на колено, потом - встать... и тут все вокруг закружилось, красная пелена расплылась перед глазами, и все затопила темнота.
  Перед феанорингами на траве проступили из невидимости очертания двух фигур.
  Конь, истыканный стрелами, был уже мертв.
  -Ну что ж, - раздался из мрака голос Майтимо. - Теперь, думаю, мы довезём их до Химринга без помех.
  Он шагнул к ней, - в свете факелов взблеснуло кроваво-алым его одеяние. Двое держали её, третий заставил выпить обжигающе ледяной напиток.
  -Это погрузит тебя в полусон, - Майтимо был так любезен, что снизошёл до объяснений. - Мне надоело с тобой пререкаться, потому мы довезём тебя тихой и молчаливой. А там, в Химринге, мы призовём Финдарато и вместе будем решать, что делать с изменницей.
  В этом Майтимо оказался прав - "изменница" теперь была слишком слаба, чтобы не то что сопротивляться, а даже держаться на своих ногах. И без усыпляющего напитка...
  Её подхватили, уложили на землю. Целитель, заставивший её выпить тот напиток, разорвал рукав, - занялся раной. Майтимо стоял над ними, скрестив руки.
  "Запомни, - прозвучала в его сознании чужая мысль. - Случится что-то со мною... ты умрешь. Я ненавижу тебя, феаноринг..."
  Эта мысль была последней - сознательной. Будь эльде в полном сознании - молчала бы; но так - закричала, извиваясь на траве, когда целитель извлекал стрелу из ее плеча. И снова провалилась в беспамятство.
  
  ...Выплывать из темноты сознание не желало. Но боль существовала везде, независимо от разума. Она сидела в плече, острыми иглами прошивала все тело, проникала и в ту мягкую темноту, где было так уютно и тепло. Возвращаться к реальности Нэйгель не хотела, но вверх поднимались образы недавного прошлого - завеса чар, попытка Горта бежать, ее слова, кинутые Маэдросу, полет сквозь ночь, стрелы...
  Она тяжело сглотнула и впервые после ранения полностью ощутила свое тело. Холод. Острая боль на месте раны - и вяжущая, тупая, расползающаяся от плеча по всему телу. Очень хочется пить, горло сухое, дерет, словно наждаком.
  Нэйгель медленно приоткрыла глаза, повернула голову... и у нее перехватило дыхание, когда она увидела рядом, всего в какой-то паре шагов, Гортхауэра. Майа был прикован к стене - руки в стороны, крестом. И против воли у нее вырвалось:
  - Ангамандо...
  -Почти, - донёсся хриплый, незнакомый голос, в котором она с ужасом и не сразу признала голос Гортхауэра. - Похоже, верно. Но мы всё же не опускались до того, чтобы пытать раненых...
  Она снова закрыла глаза и попыталась унять всколыхнувшиеся чувства. Мысленно позвала:
  "Ты слышишь? Не могу говорить вслух, больно..."
  "Слышу. А мне больно - мысленно. Ладно, куда деваться. Они собираются устроить над тобой суд, но я успел сказать Финдарато, куда ты пропала, и он выехал сюда. Вместе с Мелиан они разнесли эту историю по всему Белерианду, так что втихую убить тебя им уже не удалось."
  "Я бы им убила... Маэдрос не решился бы, он уже понял, на что способны голлори, - Нэйгель не сдержала мстительную усмешку, - он знал и раньше, да только не на своей шкуре. Я ведь не шутила: умру я - его фэа отправится следом. Мы в Химринге, да? А что с тобою? Ты... не можешь освободиться? Ты же сильнее их всех, вместе взятых..."
  Он помолчал.
  "Не всё сразу. Пока не могу, мне надо время, чтобы прийти в себя, да и... Я хочу увидеть, как ты уйдёшь на свободу."
  "Я не хочу оставлять тебя."
  Она снова открыла глаза, свыкаясь с новой действительностью.
  Низкий потолок, влажные камни. Крохотное оконце наверху, из которого пробивается свет. Тяжелый, затхлый воздух с запахом плесени. Она сама лежала на низком топчане, под головой была подушка, набитая, судя по всему, сеном. Хоть что-то...
  - Нету... воды? - спросила она вслух. - Пить хочется...
  За дверью что-то завозилось, грохнул засов, - похоже, там ждали, когда кто-то здесь проявит признаки жизни. В комнату вошёл нолдо, - если бы Нэйгель была в состоянии сопоставить то, виденное в ночи, то поняла бы, что это был тот самый целитель.
  -Вода есть, - холодно прозвучало в ответ. - Пей.
  Она с трудом приподнялась, и принялась пить воду из кружки, которую поднес к ее губам нолдо. Холодная, свежая... в голове немного прояснилось.
  - Благодарю, - прошептала Нэйгель. Говорить громче она боялась. - Как имя твое, нолдо?
  -Эйтеллион. Что думаешь делать?
  - Об этом вас надо спросить, - Нэйгель усмехнулась, - разве я вольна сейчас над собою?
  -Ты можешь молчать, или оправдываться, или придумать что-нибудь ещё. Можешь поговорить с кем-то из лордов, они не откажутся выслушать тебя. Сюда едет лорд Финдарато... кстати.
  - Оправдываться мне не в чем. Но с Финродом я бы поговорила... когда он приедет, - Нэйгель прижала ладонь к горлу: говорить было больно. - Позовите его тогда...
  -Он будет здесь сегодня к вечеру. И, знаешь, всем очень интересно узнать, как он смог так вовремя всё узнать, если ты была в полусне, а он, - целитель кивнул на майа, - без сознания.
  - Об этом вам лучше спросить у него, - Нэй слабо улыбнулась, - откуда же мне это знать... Спросите, наверное, он объяснит.
  Целитель кивнул. Казалось, на него слова Нэйгель не произвели никакого впечатления.
  -Вставай.
  Нэй осторожно приподнялась. Движение отозвалось в теле острой болью, и закружилась голова. Потеря крови... прошло всего два дня...
  Она сделала шаг.
  Целитель распахнул перед ней дверь.
  -Тебе отведены другие покои... посланница Финдарато.
  Он поддержал её, вывел в коридор. Взгляд Гортхауэра она чувствовала: он просто смотрел ей вслед. Прощаясь.
  Она остановилась за дверью. Оглянулась.
  - Я хотела бы остаться с ним.
  -Кроме тебя, этого никто не хочет, - жёстко сказал целитель. - Лорды не позволят.
  Он замолчал. Внезапно словно какая-то новая мысль словно озарила печальным светом его глаза, отчего черты лица враз стали мягче.
  -Чем он тебе так в душу запал?
  - Я не сумею этого объяснить, - ответила она. Помолчала. Добавила: - Он мой друг.
  -Видно, он никого из твоих не убивал и не пытал, - кивнул Эйтеллион. - Что ж... такое тоже может быть.
  Он закрыл дверь.
  -Прости. Ты его больше не увидишь. Думаю, тебе следовало об этом узнать.
  - На ваших руках крови не меньше, - ответила она. - Феаноринги...
  Нет, все же не о чем здесь говорить. Невозможно объяснить такие вещи тем, кто не хочет ничего понимать.
  Эйтеллион не ответил, - просто довёл её до другой комнаты, в одном из ярусов повыше. Обычная комната в крепости, с окном, напоминавшим бойницу. Всё здесь говорило о том, что жизнь на грани войны и мира, жизнь в настороженности, в ожидании нападения здесь не то что привычна: она единственна.
  Дверь, как и ту, внизу, занею заперли и, похоже, наложили ещё и чары.
  Боялись.
  Вечером в эту дверь вошёл Финдарато.
  Все это время она лежала на койке, пытаясь дозваться до Горта. Почему-то не удавалось - может быть, чары, а может, тот просто был без сознания, или еще что-нибудь - он говорил, ему больно использовать осанве...
  Нэйгель, не вставая, повернула голову к вошедшему.
  - Здравствуй, Финрод.
  Он быстрым шагом пересёк комнату, сел рядом с ней.
  -Так. Сейчас нас не слышат. Что мы можем сделать?
  - К чему может привести, если здесь, в Химринге, мы открыто объявим о союзе с Севером? - спросила она. - Ты лучше знаешь их.
  Финрод на мгновение задумался.
  -Во-первых, после этого для нас будет одной из главных задач - выйти отсюда живыми, - улыбнулся он. - Хотя после того, что ты сделала, Майтимо задумается, стоит ли это делать. Однако сделать это надо.
  - Вот что, - Нэйгель свела брови, нахмурилась. - Ты можешь говорить с нашими, ведь так? Немедленно нужно сообщить им... Что если ты не подтвердишь через установленный срок, что все нормально... не позовешь их... то чтобы они сообщили всем, что феаноринги держат тебя здесь силой и готовы угрожать смертью.
  -Всё проще, - Финрод был внешне спокоен. - За мной постоянно следит Мелиан. За мной и за всем, что здесь происходит. Ты ещё не знаешь: Север сдержал слово, Тхурингветиль усмирила южных орков. Доверия к Северу, конечно, не появилось, но, по крайней мере, это уже не враждебность. Я хочу вытащить их отсюда... обоих. И Гортхауэра, и Мелькора. Мне думается, я нашёл способ, хотя на этом суде всё может развернуться как угодно.
  - Какой? Мелькор мог бы смести их, я ни на минуту в этом не сомневаюсь, - Нэйгель закашлялась, держась рукой за горло, отдышалась. - Только он ведь не пойдет на это. Разве что Горту будет угрожать настоящая опасность...
  -Горта сбил Тилион. Ариен, да и он тоже, конечно, рассказали в Амане обо всём, что происходит, и они послали наблюдателей. Незаметно. Так, что никто не смог их распознать и отследить.
  Он помолчал.
  -И одного из этих наблюдателей я привёз с собой.
  - Ох! - Нэйгель не сумела удержать потрясенного возгласа. - Но... как же?! Ведь они же - враги!
  -Не все. Этот... наблюдатель сказал мне, и я ему верю, что всё это - и то, что Мелькор добровольно пошёл на новое заточение, и то, что Север намеренно ведёт линию на прекращение войны - заставило Валар задуматься. Они хотят понять. Они всё же любят Арду и понимают, что своим решением по поводу нас, нолдор, они сами себя загнали в угол: они лишили себя возможности что-то делать здесь. Но сейчас они хотят понять. Для начала.
  - Если бы хотели еще и феаноринги... Кто этот посланник? Ты откроешь феанорингам, кто он такой? Мы знали его раньше, там, в Валиноре?
  -Открываться или нет - это он будет решать сам. Точнее, она. Всего их здесь, в Эндорэ, трое. Где двое - я не знаю, а она не сказала. Это Аэанта, майа Ниэнны.
  - Аэанта... - повторила Нэйгель. - Нет. Не знаю этого имени... А пока - ты представишь ее просто как свою спутницу? Они же поймут, что она майа. Или она сумеет закрыться?
  -Не поймут. Так же, как Тхурингветиль, она умеет принимать облик эльдэ и прятать свою силу. Сдаётся мне, это ошибка думать, будто Владычица Ниенна только и делает, что сидит в своих чертогах и скорбит о происходящем в Арде... Да, и ещё. Аэанта назвала мне имена остальных.
  - И кто же это?
  -Олорин и Курумо. В последний раз она видела их в Амане, дальше они в невоплощённом виде пересекли море, и пути их разошлись.
  - Курумо?! - Нэйгель даже приподнялась. - Погоди, но ведь это же... Да! Я не ошибаюсь - это майа, который, кажется, бывал в Эндоре когда-то давно... может быть, даже жил с Мелькором - в его памяти Валар впервые увидели орков, я узнавала это.
  -Да, он. Аэанта боится: он может стать причиной новой войны.
  - Даже так? - Нэйгель помрачнела. - Не понимаю... Но почему Валар послали именно его, если хотят мира?
  -Среди Валар раскол. С одной стороны - Манве, Варда и те, кто умеет действовать только силой. Они доверяют тому, кто показал им орков: Курумо, и потому хотят именно от него узнать, что происходит здесь. С другой стороны - Феантури. Ниенна сумела сделать так, что от них отправились двое. Каждый из них имеет право только смотреть и отчитываться только перед своим Владыкой, - друг другу они ничем не обязаны.
  - Ну что ж... по-моему, остается только надеяться. Когда они собираются судить меня?
  -Завтра поутру. Они бы сделали это уже сегодня, но Горт успел докричаться до меня, а я - порядком запутать феанорингов своим знанием о том, что с тобой происходит. Да, и ещё: Аэанта хочет помочь тебе поговорить с Гортхауэром.
  - Я благодарна... если бы просто не было этой стены, что они возвели!
  ...Финрод ушёл, и до утра её оставили наедине с собой. Утром - на суд её повели, связав руки: изменница. Зал - высокие потолки, суровая простота стен - был полон: здесь собрался, похоже, чуть не весь цвет Первого Дома. Финрода как будто отделяла от всех незримая стена: его сторонились.
  Пока лежала - было еще ничего: сознание, по крайней мере, оставалось ясным. Нэйгель сама была целительницей, знала такие раны, знала и то, что подниматься в эти дни ей нельзя. Лежать нужно с такой раной смирно, не бередить, хорошо еще, что не задето легкое, хорошо, что у эльфов практически никогда не бывает загноения, как у людей, или заражения крови, человек бы в таких условиях, скорее всего, умер бы.
  Выбора не было. Вид у нее сейчас был жалкий, Нэйгель это знала: хоть она утром и успела расчесать волосы, заплести их в косу и уложить вокруг головы, но - ее походная изорванная одежда, ее слабость... Просто шатало, держаться прямо было очень трудно. Может - кто-то и пожалеет "обманутую Врагом"... Однако - и вправду, все лорды здесь. Не ради нее, наверняка, явились - скорее ради Горта... она уж так, за компанию, - Нэйгель усмехнулась своим мыслям, оглядывая надменных феанорингов.
  Майтимо поднялся, и все разговоры в зале затихли.
  -Я созвал вас, лорды нолдор, дабы посоветоваться и принять решение, - пожалуй, важнейшее за всё то время, что мы воюем с Врагом, - начал он. - Вы знаете: Враг затеял неслыханное прежде дело: пошёл на переговоры с нами, вернул Камни и согласился на наши условия. Сейчас его первый прислужник тоже в наших руках. Но всё ли так просто, лорды? И не готовит ли Враг своим коварством новый удар по нам - чтобы смести, окончательно уничтожить единственный Дом, который может ему противостоять? Взгляните на эту эльдэ: как коварно сплетены были завлекшие её сети, что она назвыает Тху своим другом!
  Майтимо замолчал и выжидающе посмотрел на Нэйгель. Она, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно, спросила:
  - Ты закончил, лорд Майтимо? Если нет - договаривай, а я предпочту пока выслушать все до конца.
  -Говори, если тебе есть что сказать, - усмехнулся Майтимо. - мы послушаем.
  - Противостоять, ты говоришь. Но противостоять можно лишь врагу, тому, кто желает тебя уничтожить. Вы много раз требовали: пусть Моргот вернет Сильмариллы, пусть выйдет к нам сам - тогда мы поверим в честность его намерений. И вот - он сделал это. Вы же все равно хотите войны! А Эндоре устало от крови. Может, в ваших сердцах и горит ваша Клятва - но остальные хотят просто жить. И даже клятва ваша теперь исполнена. Чего же вам еще нужно? А может, вам просто нравится это - воевать, проливать кровь, чувствовать себя сильнее прочих, диктовать всем свою волю?
  Майтимо коротко глянул на свою искалеченную руку.
  -Именно так ты и будешь говорить. Ты - знаешь, что задумал Враг, устраивая всё это? Я не знаю. И я - не верю. А наивные, несмотря на прожитое и виденное, эльдэ попадаются в тенета. В этом разница между нами, Нэйгель. Мне жаль тебя. Ты собиралась забрать меня в Мандос, - вынужден тебя огорчить, но этого не будет.
  Он повернулся в сторону, - и из толпы шагнул... кто-то в плаще с капюшоном, и только невозможно яркие синие глаза светились в тени.
  Резкий удар силы рванул, казалось, по самой душе Нэйгель, и стало ясно: перед нею майа.
  Несколько секунд Нэйгель вглядывалась в его лицо.
  - Курумо, - наконец утвердительно произнесла она. - Я узнала тебя.
  Тот резким движением откинул капюшон. Тем, кто видел Гортхауэра, внешнее сходство бросалось в глаза сразу... и сразу же становилось ясно, что оно - только внешнее. Холодные глаза изучали Нэйгель, как будто та была не живым разумным существом, а новым незнакомым животным. Затем Курумо повернулся к Майтимо.
  -Я понял, что ты имел в виду, лорд. И теперь - я повторю свою просьбу: позволь мне увидеть Мелькора. После суда, разумеется: у меня нет права мешать вам, как, впрочем, и мешать чему-то живому в Эндорэ...
  В этой просьбе было что-то недоброе. Что именно - она не могла понять, и все же была почти уверена, что этот майа затеял нечто подлое.
  - Послушайте. Вы говорите - суд. Но, быть может, вы наконец соизволите объяснить - какое преступление я совершила, и по какому праву вы вознамерились судить меня? Я не присягала лордам феанорингов на верность, как и никому другому. Я не совершала преступлений против совести или своих собратьев.
  Финрод встал.
  -Лорды. Прежде чем судить Нэйгель, я требую, чтобы вы выслушали меня, ибо она - мой посланник.
  Майтимо кивнул.
  -Говори.
  -Я не давал Клятвы. Я пошёл за Феанаро не потому, что мне нужны были Камни. Мне нужен был мир - мир в Эндорэ, мир для тех моих собратьев, что остались здесь и не пошли в Аман, для тех, кто, как я думал, будет в опасности - из-за того, что Мелькор покинул Аман. И сейчас - я сделал всё для того, чтобы этот мир настал.
  Он обвёл взглядом притихший зал.
  -Это я предложил Мелькору вернуть Камни и прийти к вам самому. И теперь - я договаривался, через мою посланницу Нэйгель, с Гортхауэром, для того, чтобы были уничтожены южные орки. Владычица Мелиан подтвердит: это сделано. Я знаю: для вас, что ни сделай, всё будет мало. Сейчас вы затеяли суд. Если так, - я отказываю вам в праве судить Нэйгель, потому что она не нарушила ни одного закона чести.
  Голос Нэйгель окреп:
  - Все, в чем они могут обвинить меня - в угрозе Маэдросу, когда он и его вассалы уже обнажили мечи, собираясь убить меня! Конечно, я не хотела умирать - а кто хочет?! У меня было одно оружие - мои умения, чары. А убить меня они намеревались потому, что этот, - она кивнула на Майтимо, - издевался над Гортхауэром, зная, что тот беспомощен и не может сопротивляться; я пыталась его защитить, как умела - перенести чужую боль на того, кто ее причиняет. Что же, нолдор, значит, издеваться над беспомощным и раненым - это теперь по чести, а воспротивиться - предательство?
  -Кто защищает врага, сам становится на его сторону, - негромко проговорил Майтимо, но его все услышали. - Говори, Нэйгель. Продолжай. Как видите, - он обвёл лордов взглядом, - всё именно так, как я и говорил вам. Финдарато, мы ещё обсудим всё... не здесь. Если ты думал, что твои слова для нас новость, ты заблуждаешься. Мы подозревали, а теперь убедились.
  - Позволь нам самим решать, кто враг, а кто друг! - у Нэй сорвался голос, от напряжения сильно кружилась голова. - Ты, лорд, говоришь так, словно вправе приказывать всем нолдор, с кем они должны воевать, а с кем жить в мире. Но у нас есть своя голова на плечах, и своя свобода. Мы не слуги тебе и не вассалы. Нарготронд не хочет войны, и лишь мое дело - кого называть другом! Еще бы - тебе не по нраву, что вас перестают слушать; но все, что ты можешь - только действовать силой.
  -Хорошо, - голос Майтимо был подчёркнуто-ровен. - Иди к своему... другу. Мы отпустим Моргота на свободу - в обмен на его свободу, Повелителя Воинов Ангамандо. Мы тебе больше не друзья, хотя и эльдар, и ты встанешь под чёрные знамёна, чтобы убивать нас. Иди. Ты свободна.
  В мёртвой тишине кто-то из вассалов подошёл к ней и разрезал верёвки на руках.
  Она потерла запястья.
  - Не нужно решать за меня. Я не собираюсь вставать ни под чьи знамена, никого убивать, и возьму в руки оружие лишь когда нападут на мой дом, неважно, кто это будет - Моргот или лорд Майтимо. А если ты отпускаешь меня... то я хочу другого: я хочу быть рядом с Гортхауэром, ибо он мой друг, и ему нужна моя помощь.
  -Я же сказал: иди, - в голосе Майтимо прорезался металл.
  Финрод встал.
  -Я провожу её.
  - Благодарю.
  Нэйгель хотела было поклониться - но поняла, что поклон может закончиться тем, что она просто упадет лицом вниз. Потому держалась она прямо... что могло со стороны показаться признаком гордыни.
  Она последовала вслед за Финродом - с трудом удерживаясь, чтобы не уцепиться за его плечо еще здесь, в зале.
  Едва за ними закрылась дверь, Финрод просто поднял её на руки и понёс вниз. Её словно окутала прохладная волна целительной силы, - бодрящая, как воздух после грозы.
  - Оооох... - простонала Нэйгель. - Финдарато, спасибо... ты не представляешь, как тяжело... А - он? Что с ним сейчас? И Курумо хотел видеть Мелькора...
  Финрод помрачнел.
  -Курумо был у него, - сказал неохотно. - Я не мог этому помешать. Сейчас, пока Гортхауэр ещё слаб, с ним можно... если уметь... сделать почти всё. Курумо, похоже, как-то связал его с собой... не могу понять, как. Но восстановить силы он Горту точно не даст.
  - Зачем этому майа понадобился Мелькор... не понимаю.
  Она молчала, пока Финрод спускался вниз.
  - Что они собираются делать с Гортом, ты не знаешь? - спросила, когда они опустились на тот уровень, откуда вчера ее увели.
  -То же, что и с Мелькором. И, боюсь, Мелькора они не отпустят.
  - Они же обещали - перед всеми! - Нэйгель не поняла в первый момент. - Неужели нарушат слово?!
  -Ну, однажды они его уже нарушили. В результате это стоило Майтимо руки, но, похоже, ничему не научило. Наверное, он дожидается того, чтобы расстаться и со второй тоже.
  - Боюсь, что с головой... - прошептала Нэйгель. - Горт его ненавидит.
  Взгляд ее упал на дверь, окованную железом - впрочем, это было наименьшим, что защищало ее. Чары, целая стена из чар...
  Финрод осторожно протянул руку, недоверчиво нахмурился: нет, их действительно пропускали. Дверь отворилась.
  Гортхауэр сидел, привалившись к стене, руки бессильно повисли на вбитых в стену наручниках. При звуке отворяемой двери он открыл глаза, - и Финрод вздрогнул: похоже, Курумо задался целью если не свести Горта в могилу, то держать в состоянии постоянного медленного умирания. При виде Нэйгель в ярких - до жути ярких на смертельно бледном лице - зелёных глазах вспыхнула радость, тут же сменившаяся тревогой, и всё это - через пелену боли, отчаяния, безнадёжности...
  При виде этой картины Нэйгель на пару секунд почувствовала, что вообще не может дышать - так остро и болезненно перехватило горло, не вздохнуть, не втянуть в себя воздух. Никогда раньше она не видела - такого; это было так страшно, невозможно - бессмысленная жестокость... увидеть Ангамандо - у своих!..
  Потом - опомнилась, и кинулась к майа, едва успев сдержать порыв - обнять, прижать к себе - а вдруг причинишь ему боль?..
  О своей ране эльдэ забыла.
  - Что они сделали?!..
  -Курумо... гадина, - выдохнул Гортхауэр. Голос его прерывался. - Он просто мстит. Но я всё равно... выберусь. Мелькор... он не звал тебя?
  - Нет, - Нэйгель слегка растерялась. - А что... должен был?
  Гортхауэр прерывисто вздохнул.
  -Когда Курумо был здесь... он связал меня с собой, чтобы не дать восстановить силы, чтобы... чтобы я был на грани жизни и смерти, постоянно... он сделал так, чтобы Мелькор это всё видел. Я думал, он... Или Курумо солгал - лишь бы ударить меня?
  В голосе прорвалась надежда.
  - Может, он не мог... Мелькор... Почему Курумо все это делает? За что он вас так ненавидит? Хуже феанорингов!
  -От любви до ненависти один шаг... если тот, кого любишь, отвернулся. Может, и за дело отвернулся. Но всё равно. Понимать не хочешь. А вот обратно... уже не вернуться...
  Он замолчал, закусил губу, - говорить было трудно, почти невозможно.
  -Мелькор... скажи ему: пусть уходит оттуда, как можно скорее. Пока эта скотина не добралась до него. Скорее.
  У Нэйгель исказилось лицо, она оглянулась на Финрода.
  - Финрод! Вместе мы сумеем до него докричаться - я чувствую, что сейчас не могу дозваться до него одна, словно преграда какая-то возникла - вместе, возможно, сумеем! Давай, прошу тебя!
  Финрод молча протянул ей руку: так легче, так проще передать часть своей силы - как будто две реки сливаются в одно целое, незримый поток становится мощным, взлетает ввысь, к небу...
  "Мелькор! Отзовись, прошу!"
  Ему ответом было долгое молчание. Казалось, он уже не отзовется... когда вдруг издалека прилетел отклик-понимание: их услышали.
  "Мелькор, уходи! - мысленно закричала Нэйгель. - Гортхауэр просит тебя об этом - пока у тебя есть возможность, уходи, не рискуй собой! Здесь Курумо!"
  "Я уже на свободе, - донеслось коротко и жёстко. - Но этого и кто умеет чувствовать, не поймёт. Я знаю про Курумо... сейчас я иду за Гортом. Курумо сам ко мне придёт. Очень скоро."
  - Он вырвался! - вслух проговорила Нэйгель. - Он вырвался, он сказал, что идет за тобой!
  Гортхауэр опустил голову, - только на лице зажглась выстраданная улыбка. Волной донеслось, - всё неважно, неважно, что с ним самим, главное: Мелькор свободен, и жуткая, огромная тяжесть исчезла с души.
  Но когда он снова поднял глаза на Нэйгель, его взгляд был полон тревоги - до предела.
  -Будет бой. Сначала с посланниками из Валинора - Курумо узнает и не преминет сообщить своим господам, что мы устроили всё это лишь для обмана. Именно этого он и добивался: найти повод привести сюда войско Валар. Я не знаю, на что рассчитывает Мелькор, как он намерен это остановить, но я верю - он знает, что делает.
  Нэйгель перевела взгляд на Финрода:
  - Ниенна и ее посланница... верно?
  Финрод кивнул.
  -Думаю, да... и Олорин тоже. Если бы только разыскать его!
  - Олорин! Это имя мне уже знакомо... Он сам, должно быть, где-то рядом! И потом, кому еще знать об этом, если не посланнице Ниенны? Они же должны общаться друг с другом. Но что нам делать сейчас? Мы сейчас здесь единственные, кто может хоть как-то обуздать феанорингов, хотя бы словами! Вернее, ты, Финрод - меня они все равно не послушают.
  -Обуздать - это вряд ли, - неохотно признался Финрод. - Но сейчас главное - дождаться Мелькора и не допустить, чтобы кто-то добрался до Гортхауэра раньше, чем он придёт. Просто не пускать никого.
  - Вдвоем мы долго не продержимся, если они захотят войти силой, нас только двое, пусть мы более умелы, но их - много... Так. Ладно...
  Нэйгель словно впервые заметила - у стены тот самый топчан, где она лежала вчера.
  - Финрод, послушай, давай перетащим топчан к другой стене, тогда он, - она кивнула на Гортхауэра, - хотя бы сидеть нормально сумеет, а не висеть вот так, как сейчас...
  Финрод покачал головой.
  -Оковы зачарованы, но я попробую... Открыть не открою, но от стены их отодрать, наверное, можно.
  Он положил руку на металл, прикрыл глаза. Гортхауэр вздрогнул, - видно, ощущал действия Финрода, и было похоже, что ему это только добавляет боли.
  - Может, не надо... - Нэй коснулась его плеча, - может быть, Мелькор сумеет сам - скоро...
  -Не надо, - прошептал Гортхауэр. - Побереги силы, Финдарато, вдруг кто-то сюда и вправду полезет...
  Нэйгель еще немного смотрела на это, а потом вмешалась: с хроа майа было гораздо проще, оно должно было легче отзываться на воздействие со стороны... Одним сильным движением воли она заглушила боль, пылающую в мозгу Горта. Сил хватило точно - на это.
  - Вот так. По крайней мере, не будешь чувствовать боли - хотя бы что-то. Остается только ждать...
  
  ...Мелькора там не было. Он понял это довольно быстро. Хотя и оценил иллюзию - эльф бы ничего не заподозрил.
  Первой мыслью было - сообщить Майтимо. Но потом...
  Потом он решил: нет. Не стоит.
  Наблюдать.
  Пусть это всё зайдёт как можно дальше.
  Мы посмотрим.
  Он выбрался наверх и тронул коня в обратный путь. Понять, куда мог направиться Мелькор, было нетрудно.
  Он коротко и страшно усмехнулся.
  Черная тень промелькнула над ним - совсем низко, с немыслимой скоростью, так, что Курумо только успел заметить этот движение - и перед вздыбившимся конем возникла знакомая фигура. Мелькор. Давно, немыслимо давно он видел своего сотворенного в прошлый раз - более четырех веков минуло с тех пор...
  - Кажется, ты хотел меня видеть... Морхэллен?
  Курумо прищурился. Несколько секунд - успокоить коня, спешиться. И размеренным широким шагом направиться навстречу.
  -Да. Хотел.
  - Я перед тобой.
  Во взгляде Мелькора была неодолимая преграда - неприязни и отторжения, сдерживаемого гнева.
  Курумо помолчал. Из-под капюшона видно было: оценивающий взгляд, словно майа решал, стоит ли говорить всё.
  -Ты не оставил мне выбора, Мелькор. Я думал говорить о другом, но сейчас - сейчас я могу лишь сказать, что ты вверг Эндорэ в новую войну. Уже вверг. Потому что я вынужден буду сообщить о том, что всё, что ты обещал нолдор, было ложью, - Курумо развёл руками. - Мне очень жаль, но скоро сюда придёт войско Валар.
  Мелькор молчал - словно раздумывал, не стоит ли просто повернуться - и уйти. Но вместо этого он сделал еще один шаг навстречу. Тихо спросил:
  - Откуда в тебе столько ненависти, Курумо?
  Тот долго, очень долго смотрел Мелькору в глаза.
  -Ты действительно хочешь, чтобы я ответил?
  - Все четыре века в Эндоре я думал об этом. Представлял, как увижу тебя снова... и какие слова сумею сказать. И вместо этого - ты приходишь, чтобы порадоваться моей беспомощности, чтобы издеваться над братом... - Мелькор помолчал. - Да, Курумо, я хочу, чтобы ты ответил. Очень хочу.
  -Ну что ж...
  Он какое-то мгновение смотрел вдаль, затем, словно решившись, откинул капюшон.
  -Представь себе, Мелькор, что ты живёшь мирной, спокойной жизнью в Амане. Тебе - да, не слишком интересно, потому что дело, которому тебя учат, не задевает тебя. Твой брат устраивает свару с Учителем - Ауле. Что ж... ты понимаешь, что брат прав. Не вполне, поскольку Ауле проявил излишнее самовольство, - Курумо позволил себе усмехнуться.
  -И когда Ауле проговорился, тебе становится интересно. Наконец-то - интересно. Кто такой этот Враг, который вас создал. Что происходит, и что произошло раньше - до того, как ты появился в Арде. Поэтому ты тихо уходишь следом. А потом...
  Курумо говорил ровно, словно события эти происходили не с ним, а с кем-то другим. Когда он снова заговорил, ровность эта не исчезла, но стала... нарочитой, что ли... Намеренной.
  -Потом ты понимаешь, что тот, кто на самом деле тебя создал, тебе стал очень дорог. Беспредельно дорог. И что его слово о том, что ты делаешь, для тебя - главное. И что нет ничего дороже его внимания, его тепла, его заботы. А потом ты видишь, что ему, создателю, до тебя нет никакого дела. Ну, создаёшь. Ну, пытаешься обратить на себя внимание. Что за назойливость. И что он постоянно лезет на глаза, этот Курумо? Нам некогда, мы с Гортхауэром творим то, другое, третье. Уйди, ты что, не видишь - мы заняты, ты мешаешь. Вооружил орков?! Да как ты мог, да это же твари Пустоты, ты что, совсем не думаешь?
  Курумо снова замолчал.
  -Что бы я ни делал, для тебя я всегда - существо второго сорта, Мелькор. Вот Гортхауэр, он - да, он умеет, он создаёт, творит. А я - так. Чем бы дитя ни тешилось. Похвалим его, а будем думать - ну, до Гортхауэра он всё равно не поднимается, но уж как может. От Гортхауэра будем хранить любую мелочь, даже неудачную, а то, что приносит Курумо - да, спасибо, положим на полочку и забудем.
  Он снова замолчал.
  -Ты сам, своими руками превратил мою любовь в ненависть. Чего ты теперь от меня хочешь?
  Мелькор закрыл глаза и высоко поднял голову. Слова Курумо били в самую точку. Он был прав, нелюбимый брат Гортхауэра... беспощадно прав. Зеркало в его словах - смотри в свое отражение, и ужасайся. Подлость: создать, привязать к себе - и бросить. Отчаяние - кинуться, ничего не видя, туда, где хоть кто-то, хоть как-то поддержит...
  В горле все горело, и не могло пробиться наружу слезами. Не умел.
  - Я верю, что ты не хотел той, первой войны. Но сейчас - сейчас-то, чем провинились перед тобою все остальные? Пусть ты ненавидишь нас, но война принесет погибель всем, живущим в этих землях!
  -Сейчас - мне уже всё равно, Мелькор. Я покажу Королю Мира всё, что увидел здесь, и будет так, как он решит.
  - Только покажешь? - медленно повторил Мелькор. - Зачем тогда ты вообще вызвался идти сюда?
  Снова молчание.
  -Ты действительно не понимаешь?
  - Я видел то, что ты сделал с Гортхауэром. Месть... Если мстить - так, то о какой любви вообще можно вести речь?
  Жёсткий взгляд в упор.
  -А я ни на что и не надеюсь... если ты об этом. Что ж до мести... да, есть яростная, жестокая радость оттого, что ты бьёшь по тому, кто причинил тебе боль, и видишь, что твой удар достигает цели, оттого, как ты видишь, что тот, из-за кого ты страдал... долго... начинает на своей шкуре понимать и чувствовать то, через что заставил пройти тебя. Но я пришёл сюда не за этим. Точнее, не только за этим.
  - Все, что он понял, - так же тихо, но уже с заметным напряжением проговорил Мелькор, - то, что ты, Курумо - последний мерзавец. Так за чем же еще ты явился в смертные земли?
  -А вот этого я тебе, Мелькор, не скажу. Ты отнял у меня всё - право на любовь, на жизнь без боли, на уважение - своё и всех, кто рядом с тобой... и со мной был тогда. Это, последнее, - последнее сокровище моей души, единственное, что ещё не даёт мне стать... таким, как Тулкас, Ороме... то, из-за чего я ещё говорю с тобой... открыто и отвечаю на твои вопросы... Это я оставлю себе. Этого ты не получишь и не сможешь у меня отнять, как бы ни хотел.
  Мелькор отвернулся. Некоторое время он стоял так, подняв лицо к небу, и было непонятно, что он испытывает в этот момент.
  Шли минуты. Взгляд Курумо, движение облаков в небе, шелест ветвей вокруг...
  Мелькор резко повернулся - глаза его были закрыты, лицо спокойно, но не нужно было особого труда, чтобы угадать, чего ему стоит это напускное спокойствие. И слова, которые он произнес, были теми, какие меньше всего ожидал услышать Курумо.
  - Прости меня. Если сможешь...
  -Простить... Что ты имеешь в виду? Эти пустые, ничего не значащие слова? Я не верю им. Да и ты бы не поверил, если бы за словами вновь последовало - то же самое. Что ты знаешь о том, сколько раз я прощал тебя... вас обоих. Тогда, давно. За каждый раздражённый взгляд, за каждое слово... не то слово. Сколько раз я оправдывал тебя, искал и находил объяснения, пытался уверить себя в том, что нет же, я неправ, я не должен так воспринимать... Для меня простить - это не пустые слова, Мелькор. Это - изгнать обиду, боль, вернуть любовь... может быть, не вернуть. Может быть, просто - перестать заставлять себя делать вид, что её нет, и что её навеки сменила ненависть. Вот что значит - простить. Ты этого просишь сейчас?
  Мелькор открыл глаза - и снова прикрыл их.
  "Конечно, этого. Неужели мне были бы нужны от тебя - слова? Но такое не дается одним словом, в одночасье. Даже если я шагну навстречу - Гортхауэр не сумеет сделать этого; я не сумею объяснить ему; он скажет - ты обезумел!.. из-за него было все... а ты хочешь снова вернуть его - к нам?
  Так скажет он, и я не смогу возразить. Курумо, об одном я прошу: я знаю, невозможно вернуть все - открыто. Но хотя бы - знай, что ты тоже отнюдь не безразличен мне... О большем я не прошу."
  Курумо отступил на шаг, поднял руку, словно закрываясь.
  -Я всё-таки надеялся, что ты не будешь отговариваться Гортхауэром. Зря... Что ж. Значит, я действительно напрасно приходил сюда, в Эндорэ, значит - правильно сделал, что ушёл... Прощай, Мелькор. Я очень надеюсь, что больше я тебя не увижу.
  Он резко развернулся и пошёл к своему коню, взлетел в седло.
  Догнать его, схватить, бросить с коня на землю - не смей, ты никуда не уйдешь, ты нужен мне...
   Картина встала перед глазами так явственно, что еще пару секунд - и Мелькор понял бы, что сделает это.
  Потом перед ним вспыхнуло видением лицо Гортхауэра - искаженное, губы закушены, а рядом - второй, торжествующая усмешка - победитель над поверженным врагом... да что же это - кто из них настоящий, тот, с мерзкой улыбкой довольства, или бывший рядом сейчас? как ЭТО умудряется вмещать одна фэа?
  ...Поздно. Конь Курумо прянул с места и исчез за деревьями.
  
  ...Эхо разнесло по подземелью стук распахиваемой двери: в камеру Гортхауэра вошёл Майтимо. За его спиной виднелись воины, по стенам метались отсветы пламени факелов. Удовлетворённо оглядел майа, которому едва хватило сил, чтобы вскинуть голову, Финрода, глаза которого резко сощурились. Нэйгель он взглядом не удостоил.
  Кивнул своим, - те подошли к Горту. На наручники действительно были наложены сильные чары, - каждое прикосновение заставляло майа вздрагивать от боли, было видно, что он едва сдерживается, чтобы не закричать. Наконец - после долгих, мучительных секунд - его оттащили от стены, выволокли в коридор: сам идти он не мог. Майтимо, не оборачиваясь, шагнул к выходу.
  Нэй смотрела на все это, прикусив губу; в душе поднималось смятение. Показалось ей, или то была правда - в глазах Майтимо было довольство, когда он видел поверженного майа?..
  Она поймала взгляд Финрода - и, выйдя следом за Майтимо, спросила первая:
  - Куда вы его потащили?
  Вопрос прозвучал резко, враждебно. Словно Нэйгель сама подтверждала сказанное недавно Маэдросом: "теперь мы враги тебе".
  -В заточение, - коротко бросил Майтимо и ушёл вперёд.
  Гортхауэра вытащили наверх, бросили в повозку, - остановились лишь для того, чтобы заковать в цепи. Казалось, здесь, на площади, собрался чуть не весь Химринг: стать свидетелями, как пленный майа в последний раз увидит солнце. Ворота крепости отворились - пропустить отряд.
  Нэйгель с Финродом стояли рядом - у эльде в голове было только одно: позволят ли поехать с ними, хотя бы - сколько возможно... ей одной - не позволили бы. Вся надежда на Финрода - его желание Маэдрос не посмеет отвергнуть. И что же - Мелькор, ведь он сказал, что свободен - где же он? чего ждет? почему не вмешивается?
  Ответ пришел сам собой: если вмешаться сейчас - страх и беспомощность всех станут явными, Курумо принесет в Валинор вести, что Моргот обманул нолдор... и тогда - снова война...
  Они все равно узнают. Поймут, что Моргота нет там, где его оставили. Даже если Курумо не скажет сам.
  Финрод не стал спрашивать разрешения, - просто тоже взлетел в седло, чтобы ехать рядом с повозкой. Один из его вассалов подвёл коня для Нэйгель.
  - Благодарю, - привычно произнесла она, прежде чем вскочить на коня. Хотя благодарить не хотелось. Интересно... если она попросит остаться с ним - там - они исполнят ЭТУ просьбу? С них станется - майа, даже замурованным, не погибнет, а вот она... Да, это было бы глупо. Безумная картина...
  "Послушай, Финрод... Они поймут, что Мелькора там нет; и тогда... я даже не знаю, что будет. Но боюсь, мстить за его уход они будут Горту."
  "Я одно могу сказать, - медленно произнёс Финрод. - Не знаю, что будет, но если бы Мелькор там остался, - уверен, сейчас выручать Горта было бы некому. Смотри: мы едем совсем не туда, где они замуровывали Мелькора. Боятся... хотят сделать с ним то же самое, о так, чтобы расстояние между ними было как можно больше."
  "Маэдрос рискует. Странно, что он не понимает этого... Я бы не выдержала. Будь у меня сила - я бы всех их разметала..."
  Доехали довольно быстро: Маэдрос решил далеко не забираться. Отряд остановился, лучники взяли под прицел небо: опасались Тхурингветиль. Финрод вдруг поймал взгляд Гортхауэра: тот тоже смотрел вверх, в сияющую синеву... всю дорогу. И вот - всё. Дальше были только горы и заточение.
  Воины вытащили Гортхауэра из повозки, потащили вперёд, - другие без единого слова преградили путь Финроду и Нэйгель.
  Нэйгель смотрела на происходящее, стиснув кулаки: все внутри переворачивалось от сознания бесчестия, творимого сородичами - и своей беспомощности.
  "Ну что же он!!! Чего он ждет, почему медлит? Или - не может? Или что-то случилось с ним самим?.."
  Солнце заслонила тень. Нэйгель вскинула голову - и увидела, как сверху медленно опускается огромная черная... Птица?..
  Нет, она сразу поняла, что это - Мелькор; но прежде ни разу не видела его - в полете. С Тхурингветиль не спутать: слишком текучим был этот облик, хоть и напоминал силуэт летучей мыши.
  Мелькор опустился перед Маэдросом. Черные крылья стали плащом за спиной.
  Майтимо вздрогнул. Отступил на шаг.
  Сразу - лязг выхватываемых клинков. Финрод рванулся вперёд, его тут же схватили.
  -Майтимо, не делай глупостей!
  Мелькор поднял руку. Жест этот был повелительным, внушающим страх - несмотря на человеческий облик того, кто сейчас стоял перед нолдор.
  - Майтимо, ты нарушил свое слово. Я не хочу враждовать с вами, но не позволю издеваться над теми, кто мне дорог. Освободите Гортхауэра - или я сделаю это сам.
  Майтимо яростно швырнул меч к его ногам.
  -Я всегда знал, что ты лживая тварь, - выкрикнул он. - Иди, освобождай! Пусть все увидят твоё истинное лицо, Враг Мира!
  - Не тебе говорить о лжи - после того, как ты нарушил собственное слово, данное перед всем Эндоре. Ты надеялся заполучить нас обоих - оставить Гортхауэра навечно в каменном склепе, так же, как и меня? И после этого ты смеешь кидать обвинения?
  Мелькор подошел к повозке, протянул руку - и цепи, сковывавшие майа, исчезли в ослепительно-белой вспышке. Поток силы влился в тело Горта - барьеры, поставленные Курумо, оказались сметенными, как запруда весенним половодьем.
  - Гортхауэр, уходи. Уходи в Твердыню, продолжай делать то, что был должен. А я останусь... Мы с Майтимо еще не все обсудили.
  -Да отпустите же! - Финрод оттолкнул воинов, бросился вперёд, к повозке. Забрался в неё, схватил Гортхауэра за плечи, - тот, похоже, ещё не осознал, что произошло, в яркие глаза медленно возвращалась жизнь.
  "Мелькор, постой, не гони его, - попросил Финрод. - Дай хоть вздохнуть."
  "Ему опасно оставаться здесь, Финрод, как ты не понимаешь!.. - мысли Мелькора были открыты, и было ясно: в действительности в его душе не было и следа спокойствия, которое он демонстрировал феанорингам. Страх за ученика и друга, отчаяние перед лицом надвигающейся опасности из Валинора, боль - он воспринимал боль Горта как свою, перетягивал ее на себя, чтобы избавить майа. - Может случиться все, что угодно. Курумо здесь, рядом - он может вмешаться в любой момент. Никто не знает, на что он способен - свет Ариен над нами, и он умеет обращать его в оружие! Финрод, пусть он уходит, пусть будет в безопасности!"
  Финрод притянул Гортхауэра к себе, помог подняться.
  "Улетай. Если ты хочешь ему хоть как-то помочь, - улетай. Ты же видишь, что творится. Пусть он хоть за тебя будет спокоен. Позови Тхурингветиль, пусть поможет. Только уходи."
  Тот пошатнулся, схватился за руки Финрода. И - сверху обрушилось крылатое существо, насмерть перепугавшее коней: Тхурингветиль. В одно мгновение она подхватила майа и снова взмыла в небо.
  Все, замерев, смотрели в небо, им вслед - большинство с бессильной яростью, и только двое - Финрод и Нэйгель - с радостью. К действительности их вернул голос Мелькора:
  - Я не нарушаю своего слова. Нам нужен мир в Эндоре. Я не могу платить за него жизнью своих друзей... но если будет на то твоя воля - я перед тобой. И по-прежнему останусь среди вас - залогом.
  Майтимо резко расхохотался.
  -Ах, как трогательно. Я уже вижу, как ты держишь слово, стоя передо мной, вместо того, чтобы быть там, в подземелье, я вижу, как вы подготовили твоё освобождение, как всё это оказалось ложью! Ты не докажешь никому, что я не собирался тебя выпускать, - уже не докажешь, и ни один из свидетелей Валинора не скажет обратного! Стоило появиться здесь тому, кого ты боишься, как всё, - все слова стали для тебя неважны! мне такой "залог" не нужен, знаешь ли. Убирайся в свою Твердыню, и хватит этого балагана. Пусть посланники Валинора вернутся и доложат Королю Мира, чего стоят твои обещания.
  Майтимо резко развернулся, подошёл к своему коню. Прежде чем сесть верхом, обернулся.
  -И не думай, что ты сможешь купить Курумо, - даже тем, что предложишь ему то, что ему действительно хочется получить больше всего на свете.
  Мелькор несколько мгновений смотрел на Маэдроса, а потом - или Финроду показалось? - едва заметно с облегчением вздохнул.
  Черная тень взвилась в небо. Но рванулась она не на Север - а в сторону Химринга.
  
  ...Далеко внизу лежала у подножия гор крепость феанорингов - крохотная с такой высоты. Крепость бурлила, в ней царила едва ли не паника: Маэдрос успел сообщить братьям о том, что произошло. Большинство нолдор здесь хотели войны. Алые цвета ненависти, сознания своей слабости перед мощью Врага, мстительное ожидание грядущей победы - если придет войско Валар...
  Мелькор медленно опустился во двре крепости. Вокруг были эльдар, но сейчас его никто не видел - только некоторые, самые чуткие, ощущали присутствие чужой силы, но все равно ничего не смогли бы понять точно.
  Однако от взглядов посланников Валар он даже и не пробовал укрыться.
  Он мог почувствовать, где они. Врозь... да.
  Высоко, в башне, открытое окно, и там - серебристая печаль шелеста дождя по весне... та, что пришла от Ниенны.
  Ощущение стального клинка и пока спящей силы. Олорин.
  Неподалёку.
  И наверху, над всеми, даже не пытаясь скрыться, - на крыше самой высокой башни, скрестив руки на груди, - Курумо.
  Чтобы наблюдать и видеть всё.
  Курумо.
  Уже не в первый раз за этот долгий день в душе Мелькора шевельнулась жалость к этому майа. Да, предатель, подлец - и все же... Одиночество, жгучее, безнадежное одиночество - вот что исходило от Курумо. Ниенне стоило бы исцелить и его душу, и мою...
  Посланница Ниенны ждала, и Мелькор, не тратя времени, просто вошел в открытое окно.
  Она ждала. Тихо сидела у камина, и тонкие руки лежали на коленях - белое, шитое серебряной нитью простое платье, прозрачная вуаль, сотканная, казалось, из чёрных лепестков...
  Она медленно повернулась к нему, за тонкой тканью на миг мелькнула улыбка и тут же пропала.
  И - в одно мгновение - всё переменилось, хотя внешний облик её остался прежним. Теперь только те, кому не было дано силы Валар, могли считать её по-прежнему только посланницей, только майа.
  -Здравствуй, брат.
  - Сестра...
  Он в пару шагов пересек комнату, и вдруг, повинуясь внезапно нахлынувшему зову, опустился на колени и прикоснулся губами к ладони Ниенны. В этом не было ни восторженного раболепия вассалов перед королем, ни того чувства, с которым влюбленные целуют руки своих мэльдо.
  Просто тепло... Доброта. Прикоснуться, ощутить, что это не сон...
  Тонкие пальцы ласково касаются седых волос, и - без слов: я так давно не видела тебя...
  -Мелькор. Я хотела услышать от тебя самого, спросить тебя. Что присходит? Что ты собираешься делать? Что хотел - до нашего прихода, и чего хочешь теперь?
  Он ответил не сразу - до такой степени не хотелось прерывать нежданное волшебство доверия.
  Поднял голову.
  - Сестра... Мы хотим просто - жить. Жить в мире. И именно этого нам не дают.
  Она улыбнулась.
  -Ты мог бы этого не объяснять - мне. Я спрашиваю: для всего этого - что ты собираешься делать сейчас?
  Мелькор поднялся и сел в соседнее кресло. Если бы можно было не обсуждать никаких дел, а просто быть рядом, сидеть у ног сестры, положив голову к ней на колени - словно ребенок...
  Нелепое желание для Врага Мира.
  - Союзы, - сказал он. - Прочный союз с Нарготрондом, союз с Дориатом - уже реальность. Сейчас нам нужно добиться союзов с как можно большим числом эльфийских поселений. Перед лицом угрозы с Запада только это может нас если не уберечь, то хотя бы дать какую-то надежду.
  -Никакой надежды нет, Мелькор. Мне больно говорить это, но - Курумо. Если не исцелить эту душу от ненависти, он погубит вас, - Манве ему верит и сделает всё по его слову. Можно действовать силой, - дать ему забвение, но это ничего не решит.
  - Но я не могу заставить себя полюбить его, - Мелькор устало прикрыл глаза. - Хотя ненависти к нему во мне уже нет. И - Гортхауэр, Тхурингветиль... они - ненавидят его всей душой, даже если я позову и приму его - много ли толку, если остальные будут презирать и ненавидеть? А Манве - неужели он пойдет против воли стольких живущих в Белерианде?
  Ниенна мягко положила свою руку на его.
  -Я не прошу тебя любить его. Это не подвластно никому, это выше нас всех, - любовь, сострадание, жалость. Если ты способен хоть на что-то из них, твоя душа жива, она не умерла, - а если нет... Я видела таких живых мертвецов, и особенно страшно знать, что они бессмертны. Я видела Курумо в Валиноре, все эти века смотрела за ним... пыталась достучаться.
  - Я потому и пришел к тебе, сестра, что не знаю, что с этим делать. Пусть... Да, я понимаю: я не был прав тогда, давно, я обвинил Курумо в том, что после прощал и даже поощрял в Гортхауэре... Но ведь сейчас сделанного уже не исправишь, время не повернешь вспять. И ведь сейчас Курумо тоже слышит нас.
  -Нет, не слышит. Я не хочу открываться, даже Олорин не знает, кто на самом деле Аэанта. Ты сделал ошибку, страшную ошибку, но не ты один... и сейчас надо, оглянувшись назад, пойти в будущее, иначе мы все погибнем здесь. Ты говорил с Курумо, или он избегает тебя?
  - Я говорил с ним. И видел, что он не может простить, и ничего не может поделать с собою. Да и не хочет. Месть - смысл его жизни и единственная радость, он не верит, что может обрести новую.
  -Он не верит... Это всё не решить разом. Пойми, душа его тяжко больна. Оставь его в Эндорэ, пусть далеко от себя, и делай шаги навстречу. Небольшие. Потихоньку. Ты ведь не знаешь, для чего он сюда пришёл... Он не говорил никому, но я - догадываюсь.
  - Для чего? - Мелькор подался вперед.
  -Он пришёл - к тебе. Он хочет вернуться. Но в его душе идёт жестокая борьба, потому что он считает, что Гортхауэр отнял тебя у него. Главная беда здесь - незримая война между ними, и тут тебе надо говорить с Гортхауэром. Я мало знаю о том, что было между ними, пока Горт был в Валиноре, - тогда моё внимание было обращено не к ним... теперь я сильно жалею об этом. Как знать, если бы я тогда больше заботилась о твоих... сотворённых, сейчас было бы проще...
  Голос её дрогнул.
  Мелькор вздохнул. Ниенна видела - он не верит, что все это удастся.
  - Послушай... Но разве не поймет он, что все это - ложь? Разве не скажет себе - раньше я не был им нужен, а как только могу уничтожить их - они из страха за свою шкуру готовы переступить через отвращение? И разве не будет это, что бы мы ни говорили, на большую часть - правдой? Да и не останется он в Эндоре сам. Он жаждет вернуться в Валинор.
  -Если это всё будет ложью - поймёт. Решай, Мелькор. Я здесь могу лишь сказать о том, что я сама вижу и думаю. Я тоже могу ошибаться, думать, что он лучше, чем есть на самом деле... Быть может, он действительно пришёл только отомстить.
  - Если кто и умеет видеть в душах - то это ты, сестра. Хочется верить, что ты не ошибаешься. И послушай-ка, - взгляд его сделался пронзительно-внимательным. - Что говорят об этом в Валиноре? Я не имею в виду только Валар. Но ведь и эльдар должны были задуматься, когда угасли Древа!
  -Они испугались, Мелькор. Испугались твоей мощи, силы твоего удара, разрушения. Если до твоего ухода - _такого_ - они пусть и с опаской, но могли подойти к тебе, им было интересно, и ещё - они верили слову Валар о том, что ты не враг, то после... Они отшатнулись под крыло Валар. Они искали защиту. Валар сделали ошибку: они сделали их своими детьми. Вечными детьми, которые никогда не станут взрослыми, никогда не научатся ходить на собственных ногах. Те, кто повзрослел, - все здесь.
  - Относительно этого я не уверен, - задумчиво заметил Мелькор. - Не только жаждущие защиты остались в Валиноре: разумные тоже остались. Те, у кого в Валиноре была настоящая жизнь, настоящие дела, остались тоже. Броситься в самоубийственный поход по зову Феанаро - как хочешь, а взрослости в этом немного.
  -Дело не в походе, а в том, что они отринули подпорки - волю Валар. Пусть они наделают ошибок, но это будут _их_ ошибки, сделанные без оглядки на того, кто стоит, образно говоря, с палкой и следит за тобой. Да, это страшно: самому отвечать за содеянное. Но это лучше, чем бояться шагу ступить от мысли: ах, Валар меня покарают. Но что тут говорить...
  - Живущие в Валмаре и Тирионе... пожалуй... - взгляд Мелькора ушел в глубину, он вспоминал прошлое. - Для остальных - кто как, сестра. Многие эльдар веками не появлялись в городах, и воля Валар была для них столь же далеким и пустым звуком, как для квенди Оссирианда. Знаешь, о чем я думаю?.. Закралась такая мысль: если бы я вернулся - что бы со мною стало?..
  Глаза Ниенны расширились.
  -Тебе мало было уже двух судов? был бы третий.
  - Это очевидно, - Мелькор вздохнул. - Вопрос в том - чем бы завершился этот суд... Ниенна! Но если нам не удастся ничего сделать, если армия Валинора придет сюда - что останется?! Лишь только воинство Валар объявят о походе - я возвращусь в Валинор. Это лучше, чем если они придут сюда и разрушат все, что мы делали столько веков.
  Ниенна вдруг встала, - словно серебристый лёгкий ветер шелестнул в комнате. Сделала два неслышных шага, опустилась возле Мелькора, бережно взяла его руки в свои.
  -Нет. Не думай об этом. Надо действовать, надо сделать всё, чтобы не было этой войны, только так. А отчаяние мешает ясно мыслить. Я прошу тебя, не надо об этом. Я слишком часто видела в мыслях - война, их победа, и... ты. Слишком часто, слишком, мучительно ярко, до последнего движения, до последней мелочи. Я видела это ещё тогда, ещё до Великой Музыки. Поверь, единственное моё желание - чтобы это никогда не стало явью, и чтобы этот ужас прекратил наконец мучить меня.
  Мелькор прикрыл глаза рукой.
  - Я понимаю. Если ты думаешь, что я хочу этого... я пока еще не обезумел. Но ведь если до этого дойдет, вы же не станете молчать... как тогда... или - промолчите снова? - он поднял на нее взгляд.
  Тяжкое молчание было ему ответом.
  -Я - не стану, - не сразу сказала Ниенна. - Но что будет, как - зависит от того, что мы сможем сделать сейчас. От того, с чем вернутся посланники Валар обратно в Валинор. Да, я знаю, - жутко жить постоянно под угрозой с Запада, жутко - склоняться перед силой, зависеть от чужой воли. Но именно сейчас ты можешь это изменить.
  Некоторое время и Мелькор, и Ниенна молчали, глядя на затухающий огонь камина.
  - А второй майа? - наконец спросил Мелькор. - Олорин?
  -Он ученик Ирмо. Послушай, Мелькор... мы с Ирмо задумали кое-что. Но ты должен нам помочь, иначе не выйдет.
  - Я помогу во всех ваших делах, о чем здесь можно вести речь? Говори, сестра.
  -Нужно вызвать Курумо на разговор. Один удар силой - и он будет способен хотя бы слушать, а там... Ирмо заменял детям эллери воспоминания. Мы не будем делать этого, - да это и невозможно, он майа, но... предоставь это мне. Правда, целительство душ - самое сложное из искусств, я сделаю всё возможное...
  - Я не совсем понимаю, - нахмурился Мелькор, - вы хотите что-то сделать с его памятью... да?
  -Не с памятью: с душой. Ненависть разъедает её, как ржавчина, не даёт чистому, истинному - жить... мне трудно объяснить, Мелькор, проще сделать... но только если ты доверишься мне.
  Мелькор молча кивнул. Спросил:
   - Сейчас?
  Ниенна долго, очень долго смотрела ему в глаза - без мысленной речи, только взгляд, дарящий тепло, тихий покой и ощущение: я с тобой, я всегда с тобой, даже если меня нет рядом, я хочу помочь тебе, что бы с тобой ни происходило...
  -Позови его. Сюда. Сейчас.
  - А он ждет, - заметил Мелькор. - Он ждет, он смотрит на наше окно...
  Он поднялся и подошел к распахнутому окну. Ветер здесь задувал в комнату очень сильно, он подхватил плащ Мелькора, бывший сейчас просто плащом - не крыльями, взметнул волосы.
  Курумо действительно ждал. Стоя на вершине одной из соседних башен, он смотрел на распахнутое окно, и поймал взгляд Мелькора так, словно ожидал его.
  "Курумо... Спустись сюда. Неудобно так говорить - через пространство..."
  "Зачем? - всколыхнулась ночная тьма. - Мне уже достаточно того, что ты сказал мне. Неужели будет что-то новое?"
  "Не ради разговора. Просто... - Мелькор не сразу решился произнести это, даже мысленно, хотя это было правдой, - хочется тебя видеть. Рядом."
  Долгое молчание было ему ответом, и только в первый момент донеслись чувства: поверить? в такое? нет, невозможно...
  А потом - стена.
  "Я не верю тебе."
  Мелькор просто шагнул через воздух. Туда, к нему. Не глядя, опустился рядом, на камни парапета, где стоял Курумо.
  - Я знаю. И не поверишь никогда. Непреодолимая стена, а за ней, с обеих сторон - боль, смерти, кровь... без конца.
  Сейчас, в ночном мраке, лицо Курумо странно изменилось, - или это только казалось... Черты его стали резче, он как будто выпрямился, что ли...
  -Да, это так. И что - ты пришёл сюда ради того, чтобы сказать об этом?
  - Я пришел, потому что не могу найти себе места, - честно ответил Мелькор. - Я не знаю, что делать, Курумо. Это как лавина - которая несется на тебя, и ты бессилен ее остановить... Даже нет. Не так. Словно ты камень, который подхвачен этой лавиной. Ты летишь вместе с нею, в потоке, и что бы ты ни делал - все бесполезно. Понимаешь?
  -И чего же ты хочешь - от меня? Чтобы я остановил эту лавину, или чтобы встал рядом с тобой, или... Чего?
  - Ничего. Я просто говорю.
  Мелькор поднялся, встал рядом. Поднял голову.
  - Слушай, Курумо... - неожиданно спросил он, - а там, в Валиноре, сейчас видны звезды ночью? Настоящие звезды, не тинви Варды?..
  Мелькор почувствовал вдруг - словно прозрачная пелена накрыла вдруг мир, и тишина окутала их обоих. Как будто мир с его войнами, нависшей опасностью - отстранился, стал далёким, почти нереальным... И где-то близко, почти рядом - он знал, что никто другой бы не понял, кроме него: она. Её тихая мощь.
  Ниенна.
  -Видны, - неохотно сказал Курумо. - Там всё... напоминает о тебе.
  - Обо мне? - Мелькор поневоле усмехнулся, глядя на звезды. - Знаешь, просто я подумал... Если воинство Валар решит выступить в смертные земли, то я приду к ним сам, в Валинор. А тогда - все ясно: Мандос, навечно... и вот - когда есть звезды над головой, то не так - страшно. Не хочется, великое небо, если бы ты знал, как не хочется идти туда.... Это очень страшно, Курумо: когда нет вселенной вокруг, нет ничего - ни шороха листьев, ни движения ветра, ни капель дождя, ни запаха земли или талого снега... только темнота - и тяжесть на руках, такая, что и поднять их не можешь. И память. Память о тех, кто остался снаружи... Хотя вскоре начинает казаться, что и вас - никого - не было вовсе. Есть только цепи и вечная тьма.
  Мелькор говорил размеренно, в его голосе не было ни тени осуждения - только спокойствие того, кто раз и навсегда выбрал свой путь.
  Курумо скрестил руки на груди и сжал пальцы так, что побелели косточки.
  -Ты будешь _вот так_ стоять за них - до конца?
  Мелькор непонимающе взглянул на Курумо.
  - Но как же можно - иначе? Конец один, все равно. Но так, может быть, есть хоть какой-то шанс, что это коснется только меня. Остальные-то чем виноваты? Они всего лишь имели несчастье родиться в земле, куда я вернулся.
  Курумо резко вскинул руку, отвернулся.
  -Нет. Я не о тех, кто живёт у вас. Я о них... о твоих майар.
  - Наши дороги идут рядом, Курумо, - ответил Мелькор. - Я не поводырь им, и не спаситель, но я ведь не могу перестать быть собой - а значит, наши пути не разойдутся. Жаль, что ты не хочешь быть с нами, - добавил он после небольшой паузы. - Без тебя все неполно. Жаль, что ты не умеешь прощать, Курумо. Скажи - неужели тебе хорошо в Валиноре? В их мертвом свете? Ты ведь всегда был живым...
  -Я не хочу их видеть. Никогда. Они ненавидят меня, я мешаю им жить, мешаю быть с тобой. Единственное, когда мы могли просто разговаривать с... с Артано - это до того, как он ушёл из Амана. Потом - всё. А эта твоя... она меня презирает.
  - Она женщина, - ответил Мелькор. - До мозга костей, как говорят люди.
  -Я не хочу её видеть, - повторил Курумо с нажимом. - Как я могу быть с вами, жить среди вас, если этого никто не хочет? Ты тоже не хочешь... не лги себе.
  - Я хочу счастья, - просто сказал Мелькор. - Как любой из людей. Ты тоже, наверное, хочешь, только, по-моему, с тех пор, как ты ушел - у тебя не было ни одного светлого дня.
  -Не лезь мне в душу, - резко сказал Курумо. - Тебе всё равно, что со мной происходит.
  - Что бы ты ни говорил, а я-то лучше знаю, безразлично или нет, - чуть усмехнувшись, проговорил Мелькор.
  Он подошел к самому краю парапету. Распахнул крылья - огромные, они тут же уловили ночной ветер, напряглись...
  - Оказывается, Амариэ помнит до сих пор, как это - полет. И Манве не запрещал ей. Мне рассказал это Финрод. Если бы в Валиноре можно было просто жить, просто летать...
  Не дожидаясь ответных слов Курумо, он рванулся вверх - прямо вверх, в зенит, в почти уже черное небо. Не следил сейчас за скрытностью: если бы кто-то из эльдар смотрел вверх - он увидел бы его. Только не понял бы: большая черная птица, провал тьмы на фоне звезд.
  Он сразу понял - там, внизу, что-то произошло, что-то случилось... как обрыв, как шаг в пропасть... Как будто что-то сломалось, как по весне вдруг взрывается лёд на реках.
  А следом - он увидел рядом с собой ещё одну чёрную крылатую фигуру и - больше - чужая душа сейчас летела _рядом_. Вместе с ним. Что бы он ни делал - точно, чётко, как тень, предугадывая мысли, повторяя, и от этой слаженности замирало сердце.
  Внизу, от горизонта до горизонта, от края до края, раскинулась засыпающая земля. Блестели ленты рек, лежали пестрые лоскутные одеяла лесов и полей - человеческое зрение сейчас не различило бы цвета, но для них земля не теряла свои краски и ночью. Вставали на севере и востоке огромные горные хребты... впрочем, они, двое, сейчас были выше их, гораздо выше.
  Далеко на западе, как будто предвещая грядущую войну, чернота неба бледнела, окрашивалась золотом, и загоралась кроваво-красным. Весь остальной небесный купол был усыпан звездами - и звездами-тинви, чей пояс парил на огромной высоте над землей, и далеками звездами иных миров. Арда была открыта вселенной, небо тянулось в бесконечность...
  Воздушный поток, незримая река в небесах, подхватил их и понес в себе, как речная стремнина несет легкие лодки. Усилий для полета больше не было нужно - летели со скоростью воздушного потока, и потому вокруг настала тишина.
  В тишине этой слышно было только одно: чувства. Чувства того, кто был рядом, для кого исчезло вдруг всё: прошлое, будущее, само время... и осталось - наслаждение своей мощью, полётом, чистая радость бытия...
  Поток нес их на юго-восток - туда, где вдали уже виделся простор Семиречья - северные земли Оссирианда. В землях этих не жили ни нолдор, ни народы Твердыни: одни только авари, "отказавшиеся", народ, не желавший знать ни Валинора, ни пришельцев с Запада, ни войн. Сумеречные эльфы - они любили ночь и звезды... так же, как когда-то - эллери.
  Когда они миновали Таргелион и узкую с такой высоты ленту реки Латлориэль, притока Гелиона - Мелькор скользнул вниз, зная, что Курумо последует за ним.
  Тот шёл следом - не думая, не спрашивая, не сопротивляясь. Как будто он - чуть не впервые в жизни - решил довериться чему-то... или кому-то. Как будто некая сила заставила в его душе уйти всё, что стало бронёй за эти века... может быть, это была сила Ниенны...
  Ночной лес. И огни внизу. Множество мелких живых огоньков, разноцветных, свет костров на прогалинах... Мелькор редко бывал в этих землях - но зато здесь бывал Гортхауэр, и Тхурингветиль, и другие майар, да и люди, и квенди на драконах и крылатых конях иной раз навещали эти земли - потому все здесь было прекрасно знакомо.
  Не скрываясь, Мелькор описал круг над одной из полян, освещенных кострами и мелкими огнями - а внизу были несколько квенди, звучала тихая музыка, флейта, перебор струн... - и опустился на краю поляны. Сложил крылья, подождал, пока рядом опустится Курумо.
  Ничего не сказал ему - только улыбнулся. И пошел вперед, к костру.
  Курумо секунду помедлил. Как когда-то... нет, не так. Всё не так. Но почему же так отчаянно защемило сердце?..
  -Мелькор, постой.
  - Да? - Мелькор обернулся.
  Взгляд его впервые за эти дни был светел - в нем не было и следа ожидания какого-либо подвоха.
  Курумо смотрел напряжённо.
  -Кто это? Ты приходил к ним раньше? Как ты скажешь им обо мне?
  Мелькор просто шагнул к нему и взял за руку.
  - Да не бойся же ты. Забудь о своих страхах. Все будет хорошо, идем.
  Он несколько мгновений смотрел на их руки - словно не верил. Потом опустил голову, и - как в воду, с обрыва:
  -Идём...
  А Мелькор, не отпуская его руки, уже шел через высокую, в пояс, траву вперед, туда, где рядом с костром сидели несколько квенди. Они видели его, темнота и яркий свет костра не мешали им различать окружающее, как людям - Мелькор не скрывался. Подойдя, он улыбнулся эльфам и просто сказал:
  - Можно посидеть с вами? Мы давно не были в этих землях.
  Воистину - в землях нолдор такое уже давно было немыслимо...
  Те тоже улыбнулись в ответ, приглашая сесть у огня. Совсем молоденький парнишка с интересом смотрел на гостей и подобрался поближе.
  -Как тебя зовут? Это твой сын?
  - Элло, - ответил Мелькор. - А это Морхэллен, он мой друг, я хотел показать ему вашу землю. Вообще-то мы с Севера - прилетели с попутным ветром...
  Курумо на миг вскинул глаза на Мелькора, - как будто что-то сверкнуло в воздухе.
  -А я Альгис, - парнишка чуть поклонился. - Как оно там, на севере? До нас доходят слухи, что там уже давно идёт война. Папа говорит - сколько можно воевать, жили бы да жили.
  - Есть такое дело, - помолчав, ответил Мелькор. - Нолдор...
  Из темноты к костру подошел еще один квендо - светловолосый парень в одежде цвета листвы. Сел напротив и сказал, как ни в чем не бывало:
  - Элло - это ведь на вашем языке значит "звезда"? Хорошее имя, оно подходит тебе, Мелькор. Давно тебя не было здесь.
  Курумо словно сжался, было такое впечатление, что ещё секунда - и он набросит на себя чары, чтобы исчезнуть с глаз, скрыться.
  - Давно, - Мелькор засмеялся. - Не ожидал тебя увидеть, Ланрис. Я сам виноват: вам-то далеко пешком до наших земель, а с попутным ветром сюда не так уж долго добираться. Жаль, что никто из ваших в последнее время не захаживает на Север. Надо бы принести вам палантиры - чтобы было легче говорить мыслью. Тогда можно будет позвать наших, если что. На крылатых конях можно путешествовать быстро.
  -Палантиры, ишь ты, - Лантис с улыбкой покачал головой. - Хотелось бы увидеть, что это такое. Что-то с трудом могу представить, что может быть лучше осанве...
  - Когда знаешь того, когда хочешь позвать - да, - пояснил Мелькор. - А не знаешь никого - тебя могут и не услышать. Вот на то и полезны палантиры, с ними для квенди иной раз бывает проще. Видеть другие земли, опять же - мы-то это умеем, айнур и майар, а у эльфов мало кто сразу таким владеет, обучаться нужно. Вот Морхэллен в таких вещах очень искусен, он редкий мастер, - улыбнулся в сторону Курумо, - сложится все - мы с вами друг друга многому могли бы научить.
  Во взгляде Курумо вспыхнула тревога.
  -Сложится - что?
  - Если сложится, чтобы войны не было, - Мелькор вздохнул. - Не хочется воевать, Морхэллен. Заниматься войной не хочется. Столько неоконченных дел, столько нового остается неисполненным... Ты мог бы жить здесь, в этой земле, да и я тоже. Оссирианд огромен, это такая земля - ты не представляешь: здесь все звенит ручьями, все в движении, просторные реки, чистота, и никакой вражды ни у кого.
  Курумо коротко взглянул на него и отвернулся.
  "Нашёл, куда меня прогнать?"
  "Я сам сюда "прогонюсь", была бы только возможность, - ответил ему Мелькор. - Моя бы воля..."
  Курумо промолчал.
  И вдруг, врезаясь в тишину и покой ночи, донёсся издалека зов, слышный только Мелькору: тревожный голос Гортхауэра.
  "Мелькор! Где ты? С Запада в открытую пришли майар, они пока говорят с Майтимо, ищут эту свою сволочь... Ты знаешь, где он? С тобой всё в порядке?"
  "Со мной - да, - ответил Мелькор. - Главное, чтобы все в порядке было с тобою... Кто именно явился с Запада? С чем? Как они настроены?"
  "Их много... я всех не знаю. Где Курумо?"
  "Рядом со мною, - честно ответил Мелькор. - Мы в Оссирианде."
  "Что?!"
  Гортхауэр ошеломлённо замолчал. Волной донеслось: Курумо темнит, он сдаст Мелькора Валинору...
  "Послушай меня, таирни! - в мысленном голосе Мелькора возникла отчаянная мольба. - Ты веришь мне? Доверяешь?"
  "Конечно... - растерянно донеслось издалека. - Почему ты спрашиваешь? Разве я когда-то давал тебе повод сомневаться?"
  "Потому что сейчас я делаю то, чего ты раньше и представить не мог... Гортхауэр, послушай. Посланница Валинора - не майа Ниенны. Это она сама. И она пришла потому, что есть лишь один способ остановить войну... Курумо, майа Манве, должен вспомнить себя. Его душа должна исцелиться, избавиться от оков ненависти. Потому мы сейчас в Оссирианде. В земле, которая не знает зла."
  "Ты что - поверил? Да если бы она могла, то сделала бы это в Амане! Курумо заманил тебя в ловушку, ты там один, ты же видишь - за ним уже пришли следом! Уходи оттуда, они найдут тебя и заберут в Валинор, и я ничего не смогу сделать! Брось эту сволочь и возвращайся в Твердыню!"
  "Ортхэннер, ты неправ... поверь, я не настолько наивен, чтобы не распознать обмана. Скажи лучше - майар - их много? Как я понимаю, они уже в Химринге?"
  "Много. Я насчитал одиннадцать. С этими тремя - получается, от всех. Курумо - ему-то что нужно от тебя?"
  "Нужно, - Мелькор вздохнул. - Ему на самом деле только одно нужно: чтобы его любили. Ладно..."
  Он посмотрел на сидящих у костра, перевел взгляд на Курумо. И проговорил мысленно, обращаясь к Курумо:
  "Как же быстро кончается все хорошее... Морхэллен, там, в Химринге - валинорские майар. Как я понимаю, они пришли за мной..."
  Курумо вздрогнул.
  "Кто тебе сказал?"
  "Гортхауэр, - прямо ответил Мелькор. - Ты, наверное, вернешься к ним, скажешь то, что собирался..."
  Курумо резко встал, ушёл от костра вглубь леса, в ночные тени. Остановился, отвернулся... замер.
  - Простите нас, - вслух сказал Мелькор, взглянув на недоумевающих эльфов. Поднялся, подошел к Курумо.
  - Не уходи, - попросил. - Может выйти, что это последний раз, когда я тебя вижу.
  Курумо развернулся, - глаза сверкали.
  -Ты не понимаешь. Они пришли за тобой. Манве сказал мне: "Мелькор может попытаться перетянуть тебя на свою сторону... снова. Если ты вдруг исчезнешь из виду, я пришлю майар за тобой... и за ним." Этого уже не изменить и не исправить, а я...
  Голос его прервался, он несколько мгновений пытался справиться с собой.
  -Я не хочу отдавать тебя им. И - никому. Мне ничего не нужно, только - быть рядом, и чтобы меня не отталкивали, принимали. Я не надеялся на такое... нет, надеялся. И теперь...
  - И что делать теперь? - в пространство спросил Мелькор. - Послушай, Курумо... но ведь если так, выходит - не за тем посылал тебя Манве, чтобы услышать правдивое слово. Принеси ты весть, что меня не нужно уничтожить - он скажет: Мелькор вновь соблазнил его. Что же делать - что же нам делать?!
   Он в бессилии сжал кулаки. Выхода он не видел - мощь Валинора, висевшая все это время над ними, как меч, вот-вот была готова обрушиться. И ведь - они найдут его, Курумо. Почувствуют. Почувствуют и Мелькора...
  -Нет. Он хотел услышать. Но - опасался. За меня. Если бы я не исчез... нет, я не понимаю! Что ты сделал такого, что они перестали меня видеть?
  - Ничего, - недоуменно сказал Мелькор. - Правда же, я ничего не делал. Странно... Наверное, нужно возвращаться.
  -Нет. Мелькор, нет. Я пойду один. Я уже один раз видел, как они брали тебя в плен... из-за меня. С меня хватит. Нет. Не встречайся с ними. Нет. Я не пущу тебя.
  Мелькор смотрел на него - словно не веря, что это говорит Курумо.
  - А ты сам... что ты скажешь им? Ведь они поймут, если ты станешь лгать обо мне. А станешь защищать - решат, что я вновь поработил твою душу.
  -Это моё дело. Там будет Олорин, там будет Аэанта, майа Ниенны... они поймут, они докажут, они поддержат. Не ходи со мной. Не надо.
  - Мне даже не верится... - Мелькор замер, напряженно глядя на Курумо. - Послушай. Я жду тебя... и всегда буду ждать. Зови меня мысленно - и я услышу, и приду, если будет нужно. Небо, какая же это победа - то, что ты вернулся...
  И вдруг Мелькор шагнул к Курумо, обнял его и прижал к себе - сильно, так, словно хотел обнять его - на все века, чтобы запомнить, сохранить в памяти... Несколько долгих секунд - Мелькор отстраняется, счастливый взгляд в глаза, до глубины души - и его фигура превращается в черный стремительный вихрь. Вихрь уносится на Север.
  Курумо остался стоять неподвижно, - никто не слышал эту бурю чувств в душе...
  А потом крылатая фигура взмыла в воздух, чтобы направиться в Химринг.
  Он спокойно опустился туда же, откуда и улетал, - на крышу самой высокой башни.
  Задумался.
  И наконец - позвал.
  "Аэанта, ответь мне."
  "Я слышу тебя, Курумо, - откликнулась она. - Где ты был? Тебя все ищут."
  "Я был с Мелькором, - коротко ответил он. - Мы можем встретиться, или лучше - так?"
  "Я сейчас вместе с остальными майар... если уйду - кто знает, как это воспримут. Курумо, тебе нужно объявиться, успокоить всех..."
  "Хорошо, - прозвучало через мгновение. - Ждите."
  Он знал, куда направиться, - Майтимо не осознавал этого, но Химринг сейчас не принадлежал ему. Тот самый зал, где всего несколько дней назад - а теперь казалось, что страшно давно - судили Нэйгель, принадлежал теперь посланникам из Валинора.
  Курумо вошёл туда, - чёткая походка, привычный холодный и величественный вид. Майа Короля Мира...
  Все взгляды обратились к нему. Навстречу поднялся знакомый майа, одетый в цвета багрянца - майа Тулкаса.
  - Курумо! Наконец-то ты здесь. Мы уже опасались, что взор Врага Мира вновь обратился на тебя. Какие ты принес нам вести?
  -Прошу простить моё долгое отсутствие, - Курумо сказал это так, как будто вовсе не чувствовал себя виноватым. - Я должен был скрыться от глаз всех, чтобы узнать истинную картину всего, что происходит здесь.
  Он помолчал.
  -И вот так, скрываясь, мне удалось узнать многое. Нет, Враг не хочет открытой войны с нолдор, он боится и войны с Валинором. Ничего нового, - он усмехнулся. - В силу этого, и я предложу это Королю Мира, следует поступить так, - он сделал паузу.
  - Трус! - презрительно кинул багряный майа. - Он всегда был трусом, им и остался. Исподтишка сеять зло - вот все, на что он способен.
  -Война нолдор, что ведётся ими против воли и позволения Валар, - пусть останется на их плечах. Но слишком долго оставалось Эндорэ без взгляда тех, кто возлюбил Арду и некогда пришёл сюда. Я останусь здесь, чтобы быть зрением и слухом Валар.
  - Но Король Мира желал твоего возвращения, - поднялась майа, одетая в белоснежно-звездное платье. - Он хочет из первых уст услышать всю правду о том, что творится в смертных землях. Из уст своего любимого ученика.
  -Разумеется, я вернусь, - Курумо холодно склонил голову. - Я же сказал, что я сам буду говорить об этом с Владыкой Ветра.
  - Надеюсь, после этого власти Отступника останется недолго, - майа Тулкаса откровенно ухмыльнулся. - Ему место в Мандосе или за Гранью, а не на троне Черной Твердыни.
  Курумо улыбнулся и не ответил. Обвёл взглядом собравшихся.
  -Перед нашим возвращением в Аман, - сказал он, - я хотел бы поговорить с Аэантой и Олорином.
  - Мы всегда готовы выслушать тебя. - Олорин, доселе сидевший где-то в стороне, подошел к нему. - Наедине?
  -Да, - голос Курумо был ровен. - Я хотел бы услышать от вас о том, что было здесь за время моего отсутствия, остальным это неинтересно.
  - Ну что ж, тогда идем в отведенные мне покои, - сказала Аэанта, поднимаясь из кресла. - Мы расскажем тебе обо всем.
  Курумо последовал за ними обоими, попрощавшись с остальными церемонным поклоном.
  В комнате, где еще недавно горел камин, и Ниенна разговаривала с Мелькором, сейчас было почти светло: занималось утро. Аэанта опустилась в знакомое кресло, Олорин остался стоять, не сводя взгляда с вошедшего следом Курумо.
  - Мы одни, - сказал он. - Ведь не ради вестей ты позвал нас сюда, верно?
  Курумо усмехнулся, - короткая жёсткая усмешка вдруг резко напомнила обоим его создателя... на суде.
  - Мы слушаем, - повторил Олорин.
  -Мне очень интересно узнать, что произошло за моей спиной, - сказал Курумо. - И как так получилось, что в Валиноре перестали меня видеть. У меня есть несколько вариантов ответа на вопрос, кто это мог сделать. Гортхауэр. Мелькор. Или кто-то из вас.
  - Ты удивляешь меня, Курумо, - размеренно заговорил Олорин. - Мне неведомо, почему Владыка Мира перестал видеть тебя - но ты говоришь так, словно есть нечто дурное в том, что майар пришли сюда, чтобы помочь тебе, если в том будет необходимость. Словно они помешали тебе осуществить задуманное.
  -Не то чтобы помешали, - Курумо вдруг улыбнулся. - Но это действительно было невовремя.
  - Помешали твоей встрече с Мелькором? - Олорин прищурился. - Да, нам это было известно.
  -А что ещё вам известно? - поинтересовался Курумо. - Расскажите, чтобы мне не повторяться и не говорить вам то, что вы уже знаете.
  - Все, - произнесла Аэанта. - Я следила за тобою.
  Олорин смотрел на Курумо испытующе - словно ожидал - как он поведет себя?
  На красивом лице Курумо не дрогнул ни один мускул.
  -Замечательно, - проговорил он. - Значит, Король Мира не мог проследить - а ты могла?
  - Король Мира далеко. Я - рядом. И знала, куда смотреть... чего ожидать, - она вдруг улыбнулась. - Не скрывай от нас ничего, Курумо.
  Он долго молчал.
  Наконец прямо взглянул им в глаза - каждому.
  - В его душу вернулся страх, - тихо проговорил Олорин.
  -Я не знаю, что делать, - Курумо отошёл к окну. - Я... действительно не знаю. Теперь мне предстоит каким-то чудом уберечь его... от мощи Валинора. Его и всех остальных, - он не хочет отделять себя от них. Мне придётся говорить с Королём Мира, и это тоже тяжело, потому что... потому что мне есть за что быть ему благодарным.
  - Слава великому небу, - вздохнула вдруг Аэанта, - ты - прежний... Морхэллен. Но ведь Манве увидит твою память. Он поймет все - и будет убежден, что ты вновь болен, что Мелькор снова забрал твою душу.
  - И это, в некотором роде, не так уж далеко от истины, - заметил Олорин.
  -Я предложил бы Манве самому встретиться со своим братом, - негромко сказал Курумо. - Увидеть всё своими глазами. Не моими. Поговорить - как с братом, а не как с подданным Короля Мира. Один на один, а не всем против одного...
  Он вздохнул.
  -Я вот такого сделать не могу.
  - Он не пойдет на это, - прошелестел голос Аэанты. - Я знаю, что будет: он отошлет тебя в Сады Ирмо... скорбя о твоей душе и печалясь. Чтобы Ирмо даровал тебе Исцеление. Ты знаешь, что это такое.
  Курумо на миг прикрыл глаза.
  -Значит, будет так, - сказал он ровно. - А вы, не встречавшиеся с Мелькором, - вы скажете Манве: начинай войну?
  - Нет!
  - Мы не скажем такого, - ответил Олорин. - Но вот что, Курумо: Аэанта права. Только думается мне... Владыка Грез не исполнит такого приказа.
  -Ну что ж, - лицо Курумо вновь обрело привычную бесстрастность. - Думается мне, мы обсудили всё, и нельзя более задерживать остальных. Пора назад. В Аман.
  Он на мгновение отвернулся.
  -Хотя, признаться... Впрочем, не стоит.
  - Ты хотел бы остаться? - спросила Аэанта.
  Курумо посмотрел вдаль.
  -Остаться... И да и нет. Да - потому что Мелькор. Но...
  - Что получится - неизвестно... Но ты можешь просто задержаться, - заметил Олорин. - Это не вызовет никаких подозрений. А ты успеешь разобраться во всем.
  -Разбираться мне не в чем... всё ясно. Я не смогу жить в их Твердыне, если я найду себе дом в том же Оссирианде, - я буду опять один. В Валиноре я хотя бы со всеми. Нет. Слишком тяжело.
  - Ты решился бы открыто защитить его? - спросил вдруг Олорин. - Открыто, перед всеми и перед Королем Мира?
  Курумо ответил не сразу. Взгляд его вдруг ушёл в глубину, и те, кто умел читать в душах, знали: он вспоминает. Каждая мелочь последних двух встреч, каждое слово... и последний взгляд, эти счастливые, сияющие глаза... Защитить.
  -Да. Если бы только от моих слов была хоть какая-то польза - а не просто так сгинуть в Садах Лориэна...
  - Ирмо не сделает этого, - вновь произнесла Аэанта. Голос ее окреп, прозвучал уверенно. - Ни у кого больше он не отнимет память. И даже более: в его власти сделать, чтобы ныне память прошлого вернулась к тем, что некогда были лишены ее.
  -Это всегда было в его власти, - заметил Курумо. - Если так... что ж. Чем скорее, тем лучше, я не люблю тянуть время. Только я хотел бы попрощаться.
  - С... ним? - спросил Олорин.
  Курумо только кивнул.
  - Он так не хотел, чтобы ты уходил, - Аэанта вздохнула. - Он ждет тебя и сейчас. Там, в их Твердыне... Иди. Об этом никто не узнает.
  Курумо резко развернулся, шаг, превращающийся в полёт, и - неслыханное для Валинора - обращение в странное крылатое существо, не птицу, не летучую мышь... Он рванулся на Север из распахнутого окна.
  
  ...В Твердыне, далеко на севере от крепости Химринга, Мелькор стоял на вершине одной из башен.
  Разговор, происходивший между майар и Курумо, он слышал - ибо ни на миг не отпускал Курумо своим вниманием. И теперь следил за ним с возрастающим удивлением. _Таким_ он не помнил Курумо ни разу, даже давно, в незапамятные времена до первой войны. Какой он, оказывается... странный даже для привычной ко всему Твердыни...
  Курумо принял привычный облик прямо перед ним, подошёл... остановился. И - откинул капюшон, как будто это ему мешало.
  -Я пришёл попрощаться, - сказал он напряжённо.
  Мелькор молча опустил глаза. Повернулся, мысленно позвал - идем со мной, - и прошел через открытую галерею внутрь, туда, где в небольшом круглом зале всегда горел камин. В кресло не сел - просто смотрел на языки пламени, пляшущие за каминной решеткой. Повернулся к Курумо.
  - А я бы не хотел с тобою прощаться, - проговорил он. - Кто знает?.. Может, все еще обойдется...
  -Я в это не верю, - тихо сказал Курумо. - Если Ирмо откажется... Манве сам закроет мне память. Он не хочет моих страданий.
  - Тогда не уходи! - Мелькор схватил его за плечи. - Зачем?! Неужели ты думаешь, что своими словами сумеешь предотвратить войну - если Манве не верит ничему хорошему обо мне? Ты только погубишь себя!
  Курумо осторожно взял руки Мелькора в свои.
  Мелькор сжал его ладони - своими руками, затянутыми в черные перчатки. Прикосновение было неожиданно сильным.
  -Не надо. Тебе же больно. Послушай, - так нельзя жить... под постоянной угрозой. Или ты считаешь, что её нет, что она появилась только теперь, когда Тилион столкнулся с Гортхауэром?
  - Нельзя, - согласился Мелькор. - Но разве у нас есть другая возможность?
  -Если я приду и буду говорить с Манве... не перебивай, прошу. Я должен это сделать. Потому что однажды привёл сюда войну... теперь хочу сделать так, чтобы угроза исчезла раз и навсегда. Пойми меня. А остаться...- он поднял странно блестевшие глаза, - ты знаешь: я не могу. Это означает быть без тебя. Просто - на одной земле, а если так, то... чем дальше, тем лучше. От себя не убежишь, но можно придумать себе иллюзию, что так менее больно.
  Мелькор покачал головой.
  - Послушай... Ты позволишь мне - быть рядом с тобою, с твоей фэа? видеть все, что происходит? Я хочу знать, что будет с тобой.
  Курумо мгновение помолчал.
  - Так, как... с другими? Точно так же?
  - Видишь ли... когда ты будешь в Валиноре - я больше не сумею слышать тебя мысленно. И увидеть тебя не смогу тоже. Вот этого я и хочу избежать.
  Он кивнул.
  - Хорошо. Я открыт... Делай то, что ты хочешь.
  Мелькор вздохнул, почувствовав его страх. Стянул перчатку, осторожно прикоснулся обожженными пальцами ко лбу Курумо.
  Отвел руку.
  - Вот и все. Теперь я всегда смогу быть рядом.
  
  ...Со стороны это было красиво и жутковато: стая светящихся вихрей взмыла ввысь и направилась на Запад.
  Курумо летел первым.
  "Аэанта, Олорин. Я хочу, чтобы мы втроём пришли к Манве."
  "Мы придем втроем, но не думаю, что это что-то изменит, - откликнулся Олорин. - Один ли, трое - не слишком большая разница."
  "Разница есть. И ещё вот что: когда Манве закроет мне память... хотя бы потом, когда-нибудь потом, прошу вас: сделайте хоть что-нибудь. Обещайте. Хотя бы просто обещайте."
  "Я обещаю, - успокаивающе ответила Аэанта. - Но мы постараемся не доводить до такого..."
  Впереди, над горизонтом, все сильнее становилось золотое свечение: Валинор. Промелькнуло внизу побережье, отделенное от Бессмертных Земель огромной горной грядой, потянулись внизу зеленые луга и сады, земля, казавшаяся золотой в висящем вокруг мареве. И впереди, величественная, как символ незыблемой мощи, вырастала белоснежная Таникветиль - с золотым чертогом Короля Мира на ее вершине. Уже сейчас Курумо ощущал напряженное внимание, направленное к нему: нет, он не был для Манве лишь послушной куклой: тот любил его по-своему, и страшился того, что могло с ним произойти в Смертных Землях.
  Курумо ступил на сверкающий белизной пол. Манве... Он устремился к Королю Мира, низко склонился перед ним, - прямые чёрные волосы закрыли лицо.
  -Позволь мне приветствовать тебя, Владыка Ветра. Прости, что заставил тебя волноваться за твоего ученика, вынудил послать в Эндорэ твоих слуг. Я не хотел этого.
  Манве поднялся с трона и ступил на белоснежные плиты пола. Его рука с тонкими, красивыми пальцами коснулась волос Курумо, скользнула по его лицу. На губах обозначилась легкая улыбка. Казалось - сейчас зазвучит плавная речь... но Король Мира почти никогда не говорил вслух.
  "Я рад, что мои опасения оказались напрасными, и ты благополучно вернулся. Поведай же мне - что видел ты в Смертных Землях?"
  "Вначале я увидел тех, кто преступил волю Валар и ушёл через кровь Альквалондэ воевать с Врагом, - сказал Курумо. - Позволь, я покажу, чтобы ты увидел всё моими глазами. После этого - я буду просить тебя, о Король, о том, чтобы помочь Арде. Ты позволишь?"
  Манве снова не ответил вслух - лишь кивнул, и в небесно-голубых глазах Курумо прочел согласие.
  Курумо не оглянулся на Олорина и Аэанту, - только лёгкое прикосновение к их фэар, как будто он хотел... не то чтобы найти поддержку, но, кажется, - попрощаться.
  Яркие, непривычные для Валинора краски Эндорэ возникли перед мысленным взором Короля Мира.
  Феаноринги. Бурлящий муравейник - Химринг.
  Майтимо. "Да, Враг принёс Сильмариллы. Да, они обещали усмирить орков, это нам на руку. Пусть. Они отправятся на юг по воздуху, - другого пути нет. И тогда... Конечно, майар не послушают меня, но есть те, кто может воззвать к их защите. Кирдан. Да... Я договорился с ним, и он не отказал в помощи. Пусть думает, что Дориату угрожает опасность, пусть попросит Тилиона защитить, сбить тёмных майар в полёте. Хорошо бы их уничтожили... если нет, - ну что ж..."
  И - в памяти того же Майтимо: Кирдан. "Я говорил с Тилионом. Он обещал, что сделает."
  А дальше - прикованный к стене Гортхауэр. Ненависть и ревность захлёстывают душу, всё исчезает, только яростная радость: он полностью в моей власти, и никто не помешает мне, а этот... который когда-то предпочёл его - мне, пусть он всё видит...
  И - ни капли Света не остаётся в душе. Перед глазами темнеет, только - помертвевшее лицо Гортхауэра, его боль, тускнеющее сознание...
  Курумо перевёл дух, поднял руку безмолвной просьбой: дай мне секунду, дай вздохнуть, я всё расскажу. Но дай мне только два мгновения. Я продолжу.
  Король Мира уже вновь сидел на троне, прикрыв рукой лицо. Что он ощущал, видя это - Курумо и представить не мог: ни тени мысли не долетало до него от Манве. Только короткий взгляд - да. Я жду. Продолжай.
  Он перевёл дух.
  Дальше...
  Дальше - безумный вихрь сквозь ночь. В никуда. Валинор, его покой, - этого как будто никогда не было, воздух Эндорэ дышит жизнью. И - мысль: ты хочешь мира, ты отдал себя феанорингам в заложники этого мира, так я воспользуюсь этим, я - меч Валинора, я сделаю всё, как захочу, я смету вас с лица земли, по моему слову придёт сюда войско Валар...
  И - невозможно выдержать, невозможно оторваться: глаза Мелькора. "Откуда в тебе столько ненависти, Курумо?"
  Курумо закрыл глаза. Пусть он видит... Манве. Он знал, он догадывался о том, что не было тогда сказано прямо - обезумевшим от отчаяния беглецом из Эндорэ, каким он тогда был, Курумо Морхэллен.
  -Война - моих рук дело, - ровно сказал Курумо вслух. - Первая война в мире, который вы - ты, твои братья и сёстры - создали для жизни и счастья. Я прошу тебя, о Король Мира, о благе для Арды. Я слишком опасен. Мои чувства захлёстывают меня, я не смог научиться обуздывать их. Я прошу тебя о помощи. Избавь Арду от чудовища, которое, подобно тварям Пустоты, приносит лишь разрушение. От меня.
  Манве отвел руку от лица.
  Жалость. В голубых глазах сейчас светилась искренняя, всепоглощающая жалость к Курумо - как к страдающему, измученному существу, обезумевшему от боли. Теплая пронизанная светом волна коснулась Курумо, омыла его прохладой.
  "Это не так. Ты не виновен ни в чем. Тогда ты принес нам вести - но война была неизбежна и без тебя. Откуда в тебе эти сомнения?.. Ты видел Отступника, он смотрел в твою душу... Как он посмел!!."
  Вспышка гнева: голубые глаза на мгновение становятся исчерна-синими, как грозовое небо. И следующим ударом - не отступить - Оссирианд, ночь у костра, Мелькор рядом, прощальный разговор... Манве листал его память, как открытую книгу, и Курумо, бессильный помешать этому, чувствовал нарастающий гнев Короля Мира.
  -Нет, Владыка, - тихо сказал Курумо. - Он не виноват. Точнее, он виноват - но не в том разрушении, которое принёс я. Сейчас в Белерианде мир, и если бы не нолдор с их жаждой убивать, как будто они - твари Пустоты, то войн не было бы вовсе. Я свидетельствую об этом, Владыка, но теперь - ты можешь не поверить мне, сказать, что Враг завладел моей душой... Спроси у них, у твоих посланцев. Они чисты, их души никогда не сжигала ненависть, они никогда не видели Врага, - они скажут то же самое. Мы попались на уловку Майтимо, - Тилион, после я. Никто не виноват, кроме тех, надругавшихся над законами чести.
  Манве молча наклонил голову. Взгляд его упал через плечо Курумо - туда, где чуть позади стояли Олорин и Аэанта. И Курумо вновь услышал его голос.
  "Ты была в Эндоре, сестра моя. Что скажешь ты?.. "
  Курумо отпрянул, обернулся.
  -Ниенна? - растерянно спросил он вслух. - Ты... пошла сама? Зачем?
  Аэанта - Ниенна - только чуть развела руками, безмолвно спрашивая: разве ты сам не понимаешь?
  -Я скажу то же, что и он, твой ученик, - в голове её была печаль. - Мы поймались. Ненависть разрушает, самое страшное оружие Пустоты - это она... Ненависть в душе Майтимо. Раньше - в душе Курумо... Единственное, чего хочет созданная нами земля, - это мира, и вовсе не войной достигается этот мир. Путь, что избрал наш брат, - путь к миру. Да, - мы не видели раньше, чтобы такое удавалось, но дадим ему возможность попробовать. Пусть. Пусть пройдёт время, и ты увидишь сам этот мир, о котором мы так мечтаем.
  Манве долго молчал, и Курумо не мог уловить даже отголоска его мыслей. Его - и прочих Валар: не было никакого сомнения, что сейчас Манве говорит с ними.
  Наконец он поднял взгляд на Курумо.
  - Мы решим, - произнес он вслух. - Тебе же, Курумо, нужен отдых. Покой. Иди в Сады Ирмо. Пусть он дарует тебе сон, который смоет горе с твоей души.
  -Благодарю, Владыка, - Курумо склонился перед Манве, пряча страшную тревогу в глазах. На мгновение задумался: всё ли сказано, или нет, но что же, что ещё сделать для того, чтобы мощь Валинора не обрушилась на Мелькора...
  А после - стремительный вихрь рванулся прочь из чертогов, перечеркнул неживое небо Валинора, чтобы обрести плоть там, в Лориене, где тёмные ветви переплетались, чтобы соткать тихо шелестящий зелёный полог.
  Он прошёл несколько шагов по дорожке.
  -Владыка Ирмо... Отзовись.
  Облаченная в темно-зеленые одежды фигура появилась чуть позади него. Прохладная рука легла на плечо Курумо.
  Он обернулся - плечи ссутулились.
  -Владыка Ирмо... Ты знаешь.
  Бездонные глаза Владыки Грез затягивали, словно в омут - и Курумо понял, что даже если хотел бы воспротивиться им - не сумел бы.
  "Знаю. И в этом он прав - твоя душа измучена страхом и болью... Иди за мною, Курумо. "
  Курумо пошёл следом, - обречённо. Не сказал ни слова. Вот и всё... Дальше - не будет ничего. Не будет памяти о Мелькоре, не будет рвущих душу долгих лет... будет пустота. Будет только любовь к Королю Мира... причины которой скроются во мраке. И, быть может, это к лучшему...
  Покой, которого не было никогда... Мёртвый покой. Не тот звенящий жизнью ночи покой Оссирианда, когда так тихо и радостно оттого, что ты вместе с тем, кого любишь, и осознание, что чужая душа тоже открыта - для тебя...
  Ничего этого больше не будет.
  Мёртвый покой.
  Что ж...
  Пусть.
  Он знал, на что шёл, и давно уже скрутил в кулак крик - нет, оставьте, пусть это боль, но она - моя, и впереди может быть иначе...
  Он узнал этот уголок садов Ирмо - сюда почти не проникал вечный золотой свет Валинора, и деревья, которые росли здесь, были такими же, как в Эндоре... как те, немыслимо далекие, в краю рек, Оссирианде. Ручьи были и здесь, в садах Лориэн - и сейчас Курумо слышал их тихие голоса.
  Они остановились. Вокруг цвели ирисы... те самые, что когда-то, давным-давно, росли в Лаан Гэлломе. Курумо знал: именно здесь все и происходило, когда давным-давно ушли Эа ученики Мелькора, когда дети эллери забыли себя... Здесь, среди этих цветов. Впрочем, нет, цветы выросли позже, а тогда здесь была просто трава, густая трава с крошечными белыми огоньками звездчатки - вот она, растет и сейчас...
  Травы были живыми. Они расступились перед Ирмо и Курумо и поднялись вновь за их спиной. Ирмо опустился на траву - и Курумо, не в силах возразить велению его взгляда, сел рядом. В воздухе плыл едва заметный сладкий аромат, и сон начал подступать к майа, медленно, неотвратимо.
  Он почувствовал, что не может более удержаться, - земля неодолимо притягивала, звала, словно сама хотела дать покой... вечный покой. Последним усилием воли он сумел заставить всплыть в памяти это - лицо Мелькора, тот миг, когда Курумо пришёл прощаться...
  Он успел прошептать только - простите меня, и дальше наступила тьма.
  Видения поднимались из глубины темного сна. В них время оборачивалось вспять.
  Не было войны. Не было сожженного Гэлломе. Не было суда и трехсот лет заточения. Он снова стоял там, в горной долине, он пришел туда из Валинора - и снова смотрел в глаза Мелькору, и тот протягивал ему руки.
  Не было непонимания. Они жили - все вместе, и Курумо смеялся, глядя на своего брата, они были рядом - огненный Ортхэннер и вдумчивый Морхэллен; они творили вместе, и создавали такое, что даже Мастер Гэлеон изумлялся красоте их творений. Они летали в высоком небе, втроем - там, на самой границе Предвечной Тьмы, откуда земля кажется шаром, и звезды Эа пели им песни.
  Не было - войны. И с лица Манве падала холодная мертвая маска, голубые глаза загорались свободным огнем, прозрачные крылья распахивались за спиной Короля Мира - и они летели над землей - черный ветер Мелькора и небесно-прозрачный, голубой и солнечный, золотой - его младшего брата. А внизу оживала Арда, пела новую песню, в застывший покой Валинора приходила весна, движение жизни и времени. Не было Замысла - осталось одно лишь движение, песня, полет - замкнутый круг размыкался, превращаясь в спираль, уходящую в Эа...
  ...может быть, впервые с того дня, когда эта беспокойная душа обрела плоть, на лице Курумо было такое умиротворение. Счастливая улыбка сделала его лицо живым... если бы не закрытые глаза.
  Ниенна коснулась плеча Ирмо.
  "Жаль, что нельзя дать ему это - наяву..."
  "Он забудет многое, когда проснется, - ответил ей Ирмо. - Но останется главное: память о том, что счастье - возможно. И ненависть уйдет из его души. Он никогда больше не сможет радоваться чужому страданию."
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"