Улица была пустынна и тиха, как и все вокруг. Он немного постоял, оглядываясь и пнул ногой пустую жестяную банку. Та покатилась по мостовой, тоскливо дребезжа. Звук отразился от замерших стен и распахнутых окон. Улица поглотила его и замерла снова. Профессор Ли достал из кармана трубку и с удовольствием закурил.
Смешно, но человечество вымерло совсем не так, как предсказывалось в фильмах и книгах. Без паники, пожаров и катаклизмов. Даже не успев понять, что с ним произошло. Вирус действовал быстро и беспощадно. Не спасало ничего. Человек вдруг замирал, как бы засыпая, и через несколько часов переставал жить. А вскоре тело его рассыпалось в прах. И так один за другим, город за городом, страна за страной. В тот день, когда профессор Ли проснулся утром и открыл глаза, он обнаружил, что остался один.
Все вокруг молчало. Телевидение, радио, интернет. Замерли машины, теплый пар от асфальта поднимался вверх и лишь удивительно громко слышалось чириканье воробьев и шелест тополинных крон. На тротуарах валялись бесформленные кучки одежды, часы, портсигары, сотовые телефоны, ручки, очки. Скрипели под ногами осколки битого стекла.
Кое-где еще было электричество. На набережной он зашел в открытое бистро и сделал себе кофе. Посидел, глядя на чаек и покачивающиеся на волнах яхты, которые уже никуда не уплывут. Море и небо продолжали жить своей жизнью, как и миллионы лет до этого. Он уже ничему не удивлялся и ни о чем не переживал. Исчезнувшая цивилизация не обидела его своими благами: машинами, генераторами и другими необходимыми мелочами. Весна смениться летом, осень зимой. Хватит и топлива и еды и одежды. Из восьми миллиардов он остался единственным потребителем. Для начала надо найти удобный дом, хорошую машину и, конечно же, собаку. С ними, слава богу, ничего не случилось.
Жалко немного тысячелетней истории, закончившейся так быстро и бесславно.
С другой стороны...с другой стороны...профессор откинулся в кресле и потянулся. Уже несколько дней его не покидало чувство легкости и полной, абсолютно полной, невероятно полной, просто полнейшей свободы. От всего, от разных обязаностей, от правил дорожного движения, от надоевшей жены, от подлых коллег, от дураков-студентов. Вдруг, неожиданно, он никому и ничего не должен.
Его не раздавит машина, не порежет наркоман, не взорвет террорист. Его не обсчитает официант, не подставит начальник, не обманет газетный заголовок.
Его правительство не начнет войны, его банк не перекроет ему кислород. Собственно, с этого момента ему никто ничего не может сделать.
А он? А вот он как раз может делать что хочет. Например, жить где хочет и ездить куда вздумается. Завтра же он может поехать в Ницу, в Афины и ли в Рим, или куда вздумается. Когда он последний раз был в Риме?
Наконец-то, впервые за сорок пять лет он принадлежит только себе. Профессор Ли подумал о своей прежней жизни, посвященной нервным судорогам, беготне и суете. Всему этому пришел конец. Он остался один на всей земле? Очень хорошо.
* * *
Профессор Ли пришел в себя и сел на кровати, свесив босые ноги вниз. Город визгливо поприветствовал его трамвайным звонком. Профессор поморщился, сунул ноги в потрепанные старые тапки и встал. Судя по предзакатному небу, он спал часа три. Город уже успел сменить цвет, извергнуть из недр уставших зданий полчища клерков, пустить по венам нескончаемые ряды машин и зажечь первые огни.
Нервно дергаясь поднимались жалюзи на окнах, гомон на улицах медленно утихал.
Сон помнился профессору ярко и четко, как только что просмотренный фильм. Он улыбнулся. Мучавший его вопрос решился окончательно. Сейчас он абсолютно точно знал, как чувствует себя человек, оставшийся один на всей земле. Профессор Ли больше не сомневался. Он открыл пробирку и выпустил вирус на волю.