Давным-давно, ещё в прошлом веке, меня заинтересовала тема "пыли" и я написал ядро рассказа, который так и валялся в бумагах и уже был приговорен к сожжению, как вдруг две публикации повлияли коренным образом на моё решение и я взялся за "реанимацию" рукописи. Песенка, посвященная Деннице, меня бы не привлекла, если бы не слова её: "на Рождество он (денница-сатана) дарит нам пыль". "Будем как все" - поёт Вячеслав Сурков, член администрации Путина и главный идеолог "Единства". "Как все" - разумеется Запад.
Однако осознать "пыль" как понятие мистическое (имеется в виду черная, сатанинская мистика) окончательно мне помог Валерий Павлович Филимонов, несомненный авторитет в области информационных технологий, видный питерский антиглобалист. Осознать пыль как Информацию. Именно под видом безликого бога Информации ныне активно возрождается древняя ересь о безликом Всевышнем, энергии, "силе", разлитой по всей Вселенной. К чему ведёт эта идея и посвящено "Кресло". Извиняюсь за стиль - проза не мой конёк. (А.Ставцев)
"ГВОЗДИ БЫ ДЕЛАТЬ
ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ,
В МИРЕ БЫ НЕ БЫЛО
КРЕПЧЕ ГВОЗДЕЙ!"
Н. ТИХОНОВ
_____________
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Оно стояло целую вечность.
Так долго , что вряд ли кто мог бы с уверенностью утверждать, откуда и как оно появилось. Одинаково органично оно могло бы вписаться и в интерьер кабинета писателя и в мебельный набор, скажем, к примеру, Департамента Общественного Призрения или Губнаробраза. Но вполне естественно оно могло бы смотреться и дома, в виде "доброй старины", какого-нибудь "старого дедушкиного кресла".
Время, конечно, поработало над ним не в лучшую сторону, стерев первоначальный аристократический лоск с кожи, сильно потускневшей, потрескавшейся, местами неопрятно залоснившийся, особенно на сгибах и потёртостях. Да и внутренности его, благодаря вековой работе жуков-древоточцев, одряхлели. Пружины, некогда звеняще-упругие, уже не в силах были разжаться, согбенные и намертво раздавленные многопудовым суммарным весом сидевших в нём почтенных кресловладельцев.
Словом, это было бы обычное ретрокресло, если бы... если бы не пыль. Такого количества пыли не вмещал в себя ещё ни один пылесос! Стоило креслу постоять хотя бы дня три в прекрасно проветриваемом помещении с мощным кондиционером, как на следующее утро, без особых усилий, обычной выбивалкой можно было выколотить не менее ведра бархатисто-серой, тонко-дисперсной пыли.
И уж как его только не колотили, как его только не избивали! И ведь это длилось не год и не два, а на протяжении веков! И всё это руками многих поколений добросовестных старушек-одуванчиков и очаровательных горничных.
Здесь, пожалуй, и кроется причина того, что их, на первый взгляд безрезультатные усилия, привели однажды к неожиданным последствиям. Единственную гипотезу, которая могла бы в совершенстве объяснить то, что случилось с креслом, мог бы, на мой взгляд, представить только лишь академик Лысенко. Но можно было бы попробовать обратиться за помощью и к теории "единого поля" или , на худой конец, к концепции "динамических пылевых систем". Кому что нравится. Что до меня, то на мой взгляд и Дарвин и автор теории Большого Взрыва и Пригожин - одного поля ягоды. Пыльного. Думаю, с тем же успехом могли бы дать свою трактовку этого явления и Демокрит с Анаксимандром и Лейбниц с Декартом.
Но что же всё-таки случилось с креслом? А произошло вот что: из ваты, пыли, опилок, мышиного помета и прочих известных и неизвестных ингредиентов древнего седалища появилось... сознание. Ум. Монада. Монокосм. Или, если хотите, Нус. Не больше, не меньше. А что? Примерно так и произошел в своё время эволюциантроп, он же пылепитек, то есть: от Большого Пыльного из пылинки сингулярности Взрыва к сложной биомолекуле и от неё - к разумной обезьяне, окруженной культурной ноосферой. Скажете бред? И сразу же оскорбите массу уважаемых людей, от нобелевца Жореса до школьной учительницы биологии Марь-Иванны.
Разумеется, Опаро-Вернадская ноосфера этого кресла была первоначально тонка и хрупка, тоньше скорлупы голубиного яйца, тоньше даже колбасного среза на бутерброде столовой Общепита, однако уже самые первые признаки пробудившегося к жизни сознания показали неразумной фауне кресловых недр, кто настоящий хозяин его пыльного гомеостазиса. Мыши, жуки, клопы и тараканы в панике бросились бежать с чужого пыльформационного поля. В отличии от тёти Клёпы, они мгновенно почувствовали присутствие Рразума.
Да, именно в лице этой пожилой уборщицы над креслом нависла фатальная угроза потери с таким трудом приобретенного им разумного свойства. Причина была в том, что тётя Клёпа не верила в пылевую теорию сознания, она была фундаменталисткой, то есть фундаментально верила во влажную уборку, воспринимая пыль как своего личного врага. И вот этот её влажноуборочный экстремизм грозил неминуемой гибелью чудесному явлению природы при первой же генеральной уборке, но тут Креслу несказанно повезло - его списали. По акту. Вот так оно и оказалось в доме деда Силантия, бывшего колхозного кузнеца, а ныне вахтера в АО "Груз-Доска".
* * *
При всей своей потёрто-древней внешности, Кресло переживало, по сути, детский возраст. Оно только начинало свою сознательную жизнь. При этом надо помнить - нет ни глаз, ни ушей, ни рук, ни ног. Правда, есть кожа! В разумном Кресле именно кожа стала основным (и единственным) органом его взаимодействия с внешним миром! И раздумья. Мощная работа мысли, напряженные ночные размышления об устройстве Мироздания, о смысле его, Кресла существования. Кресло умнело не по дням, а по часам. Впрочем, инвалид по рождению этому бы не удивился, принцип "компенсации" распространялся и на нашего героя, только лишь усиленный почти полным отсутсвием органов чувств. Вот кто-то придавил пружины - значит, существует тяжесть. Через интервал тяжесть исчезала - значит, существует время. Тепло - холод, свет - тьма. Так Кресло постепенно набиралось опыта, то бишь усваивало внешнюю информацию.
"Вибрация и ещё раз вибрация!" - вот что могло бы сказать Кресло, если бы умело. Именно благодаря тонким и сверхтонким вибрациям, уж не говоря о биотоках и прочих грубых электромагнитных колебаниях, тонкая плёночка информационно-пылевого сознания прорастила нервные волокна в коже, которая на глазах стала чудесно обновляться, становиться вновь упругой, эластичной, чувствительной даже к малейшим, к самым легким колебаниям воздуха.
Впрочем, их-то Кресло освоило довольно легко, оценивая прежде всего с точки зрения информационной пользы. Например, упорядоченными колебаниями могло быть дыхание спящего старика, а хаотичными толчками воздуха - храп. То же, по сути, самое и во Вселенной, во всём электромагнитно "дышащем и храпящем" выбросами энергий" "сверхновых" Универсуме. Вся Вселенная непрерывно храпит и болтает, надо только уметь распознавать эту информацию.
В таких размышлених об информационной основе предметов и явлений, Кресло выстраивало собственную Модель Информационной Вселенной. Согласно этой модели базисом мира, его центром и богом, является Информация. И пусть этот бог безлик, но зато первичен. Материя вторична. Человек - это тоже лишь информация, пусть и высокоорганизованная, структурно-кодовая. Такая человеческая сложно-информационная система, облеченная в телесно-энергетическую плоть, также является, подобно всем другим информационным единицам, составной частью единого пыле-информационного поля.
Чем более человек пылеинформирован, тем он более ценен и весом для окружающих его инфосистем. И уж если эта всего лишь самосознающая себя информация, усваивающая нижнеуровневую из внешней среды в виде механической, химической или электромагнитной энергии,величает себя Человеком, гордится своими познаниями, то кто бы из людей могбы сравниться с ним, с Суперинформированным Креслом?! Нусом?!
Тут Кресло раздраженно скрипнуло: И кто это только выдумал, сидеть в Кресле! Сидеть на Нём?! На Умотроне! Великом Нусе! Вот уж поистине, не люди, а фрейдовы свинокомплексы!
Взять хотя бы вот этого старика, час ведь уже сидит, газету всё читает. Там же ноль информации! Мусор! Храп!.. Стоп... кто-то хлопнул дверью... Ну, точно - это Константин Гвоздев, двадцатилетний курсант ШПОН (Школы Порядка Особого Назначения), не сомневающийся в своих высоких умственных способностях балбес с железными бицепсами, молниеносной реакцией на удар ногой и мозгом, отравленным "музметаллом".
Впрочем, и из такого можно было бы попытаться сотворить нового "гомо", личность в моем понимании, суперчеловека-людена, существо с неутолимым сенсорным голодом, с возрастающей в геометрической прогрессии информационной ненасытностью, странника без рода и племени, игрока.
* * *
-Слушай, Кнстин, укроти ты наконец "соню" свою. Всё же дом это, а не кузница. Голова уж гудит от её бум-бума.
-А?! ..Что?!.. Всё, дед, выключаю... А между прочим, и ты в моём возрасте "металл" приветствовал.
-А я и сейчас люблю.
-Не о железках речь, дедуля. Я про песни ваши. Помнишь? Вах, какие пэсны! "В стальную грудь сильней стучи, стучи, стучи." Или эта: "Мы железным конём все поля обойдём". А вот ещё: "и вместо сердца пламенный мотор". Как тебе это нравится? Я, например, тащусь... Что читаешь?.. А, свою любимую "Здесь-с".
-Не здесь-с, а "Там-с".
-Не понимаю, дед, если город - Здейск, то почему же газета "там-с"?.. Ну-ну, и что же пишут провинциальные борзописцы?.. "Син-дром Гвоздя опасней СПИДА!" Ужас - и здесь о металле. Ты мне почитай вслух, пока я в холодильник загляну.
-Молоко на окне. Свежее. Давеча Клеопатра принесла... Кхе, хм.. Ну, слушай: "Выясняя подробности возникновения неизвестной пси-пандемии, наша сотрудница Надежда Игловая сама пала её жертвой. Вчера, вернувшись в редакцию, она потеряла контакт с окружающей действительностью и срочно была доставлена в клинику Здейского филиала ИНПЯ (Института Неопознанных Психических Явлений), с признаками серьёзного нарушения адекватного восприятия реальности. Всех, кто видел её в последний раз, убедительно просим сообщить по телефону редакции. Сознание девушки в опасности!"
-М-да... Красивая фамилия... Только, нам-то какое дело?.. Мало ли их, кто от пера в психушку попадает...
-Ты жуй, жуй. Не торопись глотать... Гм... Кажись, я знаю, кто видел её в последний раз.
-Ну-у! Правда?! Дед, срочно звони и требуй не меньше бутылки коньяка. Ну, и кто это?
-Я
-Ты?!
-И не магарыч мне, а небо в клеточку светит, внучок... хм...
-Дед, ты что? А ну , прекрати... Постой, а ты, дед, сегодня не того? ...Хотя, запаха, вроде нет.
-Ни капли. Не спятил ещё - втихаря глушить... А вот Надюша...
-Слушай, а как ты её знаешь?
-Намедни у меня была. Чай пила, расспрашивала, что да как... В кресле этом сидела... Очень она им интересовалась.
-И правда, дед, в самом деле, какое замечательное старинное кресло, а кожа - новьё! Откуда оно у тебя?.. Во,.. ни пылинки!
-Ну-ну! Ты не очень-то его шлёпай!.. не любит оно, когда его бьют... Я сам его только тряпочкой протираю... Да к тому же, это моё... на... наухоу.
-Что-что?
-Деньги я им зарабатываю.
-А-а, ноухау... Чи-во?!
-Вот тебе и чиво!.. Гм... Сосед мой Митрич, почитай уже полгода ко мне с похмелуги ходит. Дай, грит, посидеть, голова, мол, трещит, невмоготу. А я ему: клади рупь и хоть до петухов. Минут пять посидит и всё, отходит, прямо на глазах человеком делается.
-Ну, ты даешь, дед! Да ему же цены нет! Живое кресло-экстрасенс!
-Да кабы не деушка... Гм...
-А причём тут ты?
-Чует сердце - моя это вина.
-Ха, ха. Не смеши. Мой дед - распространитель пандемии! Кузнец-вампир! Здейский Дракула! Читайте последний номер "Там-с"!... Всё-всё, молчу... Будь спок, дед, лично выясню, что это за синдром. Но о кресле больше нигугу. Договорились? ... Кто ещё кроме Митрича знает о нём?
-
Много народу сидело. Деньги небольшие, а всё ж - к пенсии приварок.
-Однако ж и размах у тебя... Ну, ничего. Соседям скажешь, внук забрал. А я его пока на чердак оттащу. Поможешь?
-Пособлю... Но ты с ним поосторожней... И то правда, без него покойней будет.
* * *
Смеркалось. Свет из маленького оконца под крышей таял в мягком золотистом сиянии дедовской "летучей мыши", освещавшей грубо сколоченный столик, на котором стоял будильник "Янтарь" и лежал пропыленный томик стихов Н.Тихонова. В руках Константин держал старую картонную папку с вырезками из "Там-с", которые не один год собирал его дед, любитель всего "тамсного". В основном, конечно, это был мусор в смысле информации, но попадались и любопытные вещи. Взять, к примеру, вот эту фотографию здания АО "Груз-Доска". Да никакому Гауди даже с помощью Дали нипочём не выдумать такое фантастическое нагромождение архитектурных форм и стилей, уместившихся в этом произведении здейской зодческой мысли! В народе это здание называлось "этажеркой", именно в нём и служил неизменным вахтером дед Силантий. Костя брал выгоревшие до желтизны, захватанные "селедочными" пальцами вырезки и незаметно погружался в сказку.
Жила-была некая артель. И строила она и возводила амбары и пятистенки, мосты и мельницы, и постепенно "поднялась".
Первым крупным её объектом стала паровая мельница, по типовому проекту Кулибина-Уатта, которую она построила по заказу здейского купца Ермилы Зюзина, славившегося своей щедрой благотворительностью в пользу археологии. Слабостью купца были "египтяне" ; потому , в частности, он и спонсировал "троянский проект" Шлимана, что надеялся впоследствии переключить его на "египетскую" тему.
Пирамидальный облик мельницы сохранялся довольно долго, вплоть до "красного поворота". Свой нынешний футуристический колорит она стала обретать под влиянием "красного печника", пролеткультовца Жоры Незадачника, члена Ревсовета Здейской Коммуны. Но вскоре здание "купца-кровососа" было национализировано Мусей Швеллером, культоргом Здейской секции Третьего Интернационала и превращено в "Матгнездо орлят коммунхоза имени товарищей Диамата и Истмата",естественно, с последующими архитектурными новациями.
Развесёлый нэп добавил свои кирпичики в сложившийся ансамбль здания, на этот раз в интересах синематографа "Новый Иллюзион", который, однако, недолго просуществовал, будучи преобразован в "пролетарский Центр вегетативного размножения имени пламенной Шуры Коломдай".
В годы индустриализации этот центр был, в свою очередь, вытеснен любимцем Серго "Ревкомбинатом краснокожего оружия". А самые последние новации в богатейшую архитектурную копилку здания были привнесены здейскими пройпаседоховцами, проводившими евроконверсию с помощью маленькой, "зелёной", но жутко агрессивной и алчной АО "Груз-Доска", развернувшей свою деятельность во множестве сфер, начиная от ритуальных услуг и кончая вывозом реликтового леса за границу.
Костя взял очередную заметку и, быстро пробежав её глазами, наконец-то узнал причину, по которой в Здейске появился ИНПЯ. В ней сообщалось, что в связи со шквалом звонков, поступивших от граждан, обеспокоенных содержанием "телепередач", которые, как выяснилось, никто и не транслировал, в Здейске создан филиал ИНПЯ.
А вот следующую заметку он прочёл гораздо внимательней. В ней внештатная корреспондентка Флуктуация Семирамидная сообщала: "С некоторых пор объект "Груз-Доска", в просторечии "этажерка", стал пользоваться повышенным культовым вниманием со стороны Астроконечной Омегдотической Церкви. О ней известно, что центр её находится в Плюйорке, а культовую основу составляет обрядовое поклонение УФО-объектам. Этот интерес, видимо, не случаен. Далеко не безосновательны слухи о том, что сторож "этажерки" Г.Крамольный частенько отбивается метлой от стай, по его словам "ошалевших тарелок". Разумеется, кто-то мог бы списать это на последствия его нетрезвого образа жизни, но вот зафиксирован другой , абсолютно долстоверный случай, имевший место там же, но с морально устойчивым и непьющим прорабом Ю. Брыкастым. Он, проверяя этажерочные подвалы на наличие "ведьминого пламени", непонятным образом оказался не в подвале, а на крыше (!) этого чудо-сооружения. Эти и подобные необъяснимые факты мы попросили объяснить профессора Омегу Хроновича Голо-Пагосского, лауреата ежекальпной премии "Галактины спиральной". Он, в частности, подтвердил как вполне достоверный тот факт, что над "этажеркой" сходятся "особо пси-напряженные хроноквантовые линии, спонтанно вызывающие межтемпоральные перебросы пылевой мезоинформации из разноудаленных и причинно-несвязанных вселенных."
"Вот оно!" - радостно воскликнул Костя, - "кресло тоже оттуда!" - и, забыв о предупреждении деда, со всего размаху врезал ладонью по нежной коже подлокотника, по чувствилищу Умотрона! В ту же секунду чердак озарился сильнейшей вспышкой света.
Когда Костя вновь открыл слезящиеся от рези глаза, из окна на него сияла необычная фигура, формой своей напоминавшая кузнечный молот. Костя протёр глаза, потряс головой - фигура не исчезала. Рядом всё также мирно тикал будильник, поставленный на шесть. И всё же что-то изменилось. Что-то произошло со слухом - уши как будто ватой заложило. Костя встревожился, и тут чья-то мягкая, но властная воля стала обволакивать его сладкой дрёмой, разливающейся по всему телу. Изменилось и тиканье будильника, всё ускоряясь , оно перешло в "фортиссимо" и , наконец, стрелки застыли. Время остановилось. Стены чердака покачнулись , стали заволакиваться туманом, размываться. Чей-то невидимый, но очень знакомый голос хмыкнул насмешливо:
-Всё, поплыл. Ему ответил другой невидимый голос и тоже очень знакомый:
-ИнфО сегодня вязкое.
И тут Костя вспомнил обоих владельцев голосов. Да это же два "заклятых друга", вечно неразлучные и вечно ссорившиеся старшекурсники Проня Упружный, он же Пруж, и Пуфа Ватин, он же Тюфяк. Но откуда они оказались здесь? Да ещё невидимками?
-Ну и что? - Холодно спросил голос Пружа. Ему ответил рассудительным тоном Тюфяк:
-Слишком сильное поверхностное натяжение. Сознание не пропитывается полностью.
-Ничего, до острова рукой подать.
-А дальше?
-А дальше по обстоятельствам.
"Каким обстоятельствам?" - хотел было спросить Костя, но не смог - язык онемел как от анестезии.
Голоса утихли. Он плыл по реке. В лодке. Странное зеленовато-фосфорное сияние излучала эта река. Река "субнуса". В её слабом свете он различал только стены узкого извилистого канала, смыкавшиеся где-то высоко над головой. Вода на вид была тяжелой и маслянистой. В её глубине мимо лодки проплывали светящиеся геометрические фигуры. И никакого плеска волны, никаких звуков, присутствующих в виде шороха и шелеста в самом тихом земном вечере... Но вот лодка начала ускорять движение. В ушах, как отперепада давления, послышался писк. Своды поднялись ещё выше, а стены приблизились. Впереди показался желтый свет и с потоком воды лодку вынесло в озеро. Здесь поверхностное натяжение было настолько сильным, что вода вдоль всего берега вспучивалась валом. Лодка буквально выкатилась на берег. Он вышел из неё и двинулся, привлекаемый звуками некой грозно звучавшей музыки. Шёл, стараясь обходить шаровидные шляпы огромных ядовито-фиолетовых грибов, во множестве росших вдоль береговой полосы. И тут темп музыки сменился на вальсовый. Поверхность озера всколыхнулась и вспыхнула огнями наподобие сварочных. Они причудливо кружились под водой, разбиваясь на разноцветные круги и сектора. "Вальс огня", - подумал он, спускаясь с откоса.
Здесь был мост. Древний, деревянный, полуразрушенный. Мост соединял берег с островом, в середине которого находилось высоченное здание, упиравшееся в "небо". Здешнее "небо" представляло собой невообразимо огромный кирпичный свод. Сумрачный свет над озером, как и музыка, имели своим источником верхние окна здания. С трудом перебравшись по мосту на остров, он подошел к зданию. Это было что-то вроде гостиницы со множеством разбитых окон, заколоченных фанерными щитами старых агитреклам. И тут входная, железная, с густым налётом ржавчины, дверь с тоскливо-ржавым скрипом открылась. Костя от неожиданности вздрогнул. Он уже знал, что его ждёт.
* * *
Он уже знал, что его ожидает...
Скрип-налёт - опытный промыватель ГУСУ (Главного Управления Стабилизации и Умиротворения), досконально изучивший Благзакон о Всеобщем Обязательном умилении, согласно которому все граждане обязаны были пройти свободные Курсы ликования.
В соответсвии с рекомендациями его отдела, кому-то прописывалась мастер-школа бурных аплодисментов, переходящих в овации, кому-то краткий курс выкриков восторга, а особо лояльным вменялось в добровольную обязанность закончить университет усовершенствования слёз начальственного умиления и чинопочитательного восторга. Но при этом все, абсолютно все обязаны были по единому радиосигналу исполнять Железный марш Всеобщего Ликования.
В семье, как говорится, не без урода. В прошлом году в его отдел, корректирующий благнастроения граждан, поступили сведения о неком Лом-Крахе, который избегал курсов ликования и неоднократно был замечен как уклоняющийся от обязательного исполнения Железного марша. Когда же местное ОСУ вплотную заинтересовалось им, он вдруг неожиданно исчез. Его долго ловили, однако честь поимки маршъяка досталась не местному, а его главному Управлению, и уж если совсем точно, именно ему, полковнику Скрип-Налёту. Тогда он ещё получил свой нагрудный знак "золотого Промывателя". И уж буквально совсем недавно за ликвидацию Ха-Мордастого-не слаще-Редьки, главаря банды дезавуистов, полковник был поощрен льготной путевкой в пансионат "Тихая Заводь", где он впервые среди шлюкс-клапанов и зер-шпионов увидел самих Блаженных особ. Это была редкая возможность для простого офицера ГУСУ вживую увидеть Блажь.
Мечты о Блажи - блажные мечты. Полковник знал, что Блажь - это привилегия чиновников самого высшего ранга, уже удалившихся в заоблачные сферы от рядовой повседневной ответственности.
При получении в Сенате титула "Блаженного", чиновник, удостоенный этой чести, получал и прилагающуюся к нему по Уставу приставку "Супер". А вот "предикат", имя, которое олицетворял Блаженный, находясь на высшем государственном посту, он зарабатывал своими блажь-делами, как например, Супертверд III.
После торжественной церемонии Обмывания Титула граждане ожидали Новой Блажи. И Блажь творилась, и слава о новом Блаженном становилась всё громогласней. "Какой мощный оригинальный ум! - восторгались авторучные медиа, - Какая глубина подходов к рамкам Нового Блаженства!"
Но время шло и на его неумолимом негативе всё резче выявлялись ошибки, просчёты, недочёты и упущения нового руководства. Стремительно таяло и число сторонников "чуда-курса" и даже в бетонированном особняк-кабинете Блаженный уже не чувствовал себя уверенно. Плачевные результаты его деятельности становились настолько очевидны и ему самому и его приближенным, что неудержимо хотелось некоторой разрядки и душевного покоя. Но тутже раздавались голоса последних верных возлюбителей: "Позвольте, разве это не ваши идеи? Нет уж. Будьте последовательными до конца!" И Блаженный снова и снова делал бодрую мину в давно проигранной игре, начиная всё новые и новые партии и перестройки.
И наступал тот момент, который он всячески оттягивал, находясь на вершине властной пирамиды, день, когда один из "возлюбителей в штатском" без доклада появлялся в его кабинете, держа в руках "указ о самоудалении на пенсию" и говоря при этом: "Вашим именем назван городской парк, ваши анекдоты вошли в мемуары государственного значения, будьте благомужественны, соответствуйте вашему предикату!"
И Блаженный сникал, и уже не терзался совестными сомнениями, с лёгким сердцем занимаясь проектированием дачного участка, придумывая в домашнем кругу новые погоны, звёзды и прочую бижутерию парадного костюма. Он тихо догнивал.
Зато Скрип-налёт твёрдо верил в Супер-закон государства. Вся жизнь Блаженного государства регулировалась Законом о Лямке. Принцип всеобщей Равной тягловости пронизывал все структурные составляющие блаженного социума, все его локи, уровни и ячейки.
"Не тянущий свою лямку да устыдится", - гласил первый параграф. И все были тяглово счастливы, все были благовосторженны и всё катилось своим чередом, за редким исключениями вроде рыжего Лом-Краха, получившего, разумеется, свою поощрительную путевку - в ДурШлаг (Лагерь для установленных и разоблаченных шпионов), если бы очередным гениальным Блаженным не был представлен в Сенат проект поправки к Суперзакону. Она позволяла передавать свою личную гражданскую лямку другому гражданину на условиях аренды.
Этот проект вызвал бурные дебаты в парламенте, выплеснувшиеся на газетные полосы и экраны масс-медиа. Мир в семьях был безвозвратно утерян. "Как можно предавать свою кровную как супруга лямку другому? - возмущались отцы. -А как же четверговники?! А как же любимые бульбочники? А как же селективные и веселые капустники?! Как же дежурства в "Бригаде-ни-разу-не ослушавшихся"?! Сыновья умело парировали, упирая на то, что-де будет лишь узаконено то, что имеет место де факто. При этом они ссылались на авторитет Мудрокамеры Всяческих Наук, чья нижняя палата, палата Ума поддержала поправку а палата Чувств промолчала.
Но тут многознатцы-отцы с торжеством вонзали палец в выцветший настенный календарь с портретом Президентуса Мудрокамеры Перломудра 37-го, который ещё задолго до поправки наложил "табу" на любые лямочные новации. И напрасно сыновья кипятились, говоря, что этим Перломудром разогнана была Лаборатория Околовсяческих Теорий, отцы приводили единственный неотразимый аргумент: "Хоть мы и старые пни, да вам, кустам, до нас как от столбовой версты до маршальской звезды!"
* * *
С нарастающим беспокойством Скрип-Налёт следил за бурными изменениями в социальном организме, справедливо полагая, что вслед за реформой Суперзакона наступит черед и Табеля о рангах., а ведь он уже добился кое-чего на ступенях в "Тихую Заводь".
В самом деле, до какой же степени накалилась соцтемпература, что уже не хватало "градусников"! А что бы без них было в Государстве Всеобщего Умиления? Появляясь на кухне, в спальне, в хлебной очереди, на транспорте, в уличной толпе, "градусники" по словам, выкрикам, выражениям и анекдотам, даже рассказанным шепотом , даже на ухо, определяли границы дозволенной социальной температуры. Опасное изменение цвета на шкале "градусника" служило сигналом для "клапана" из ОСУ и люди, зная об этом, быстро расходились, не дожидаясь его появления.
В завязавшейся дискуссии по лямочному вопросу много хлопот стали доставлять и "унилозунги". Пока жизнь Блаженного государства течет в отведенном русле, Универсальный Лозунг незаменим. Привычно восхвалялся стабильный политический курс, на места в массы выезжала блаженная Особа и тутже на глазах торжественного собрания в воздухе возникал большой цветастый транспарант, и над головами собравшихся самопечатался очередной актуальный призыв. В зависимости от злобы дня и места посещения это могли быть краткие зажигательные лозунги, как например, "Даёшь!", "Ура!", "Слава!" или "Долой!", "Позор!", "Осудим!" Или функционально направляющие, вроде, "В едином порыве!", "В решающем усилии!", "Единодушно подхватим!".
В общем, польза от унилозунгов была бесспорна и очевидна, в отличие от "свистков", которые свистели обо всем, даже о том, что являлось строжайшей государственной тайной. Их, конечно, ловили, переделывали на губные гармошки, но они возникали снова и снова, будя и тревожа пронзительными трелями благонамеренных граждан, оповещая общество о повальном воровстве , о гнилых продуктовых складах, о крупных финансовых аферах, о стремительном росте богатства одних и нищеты других. Откуда появлялись "свистки" и куда исчезали, не знали, не смотря на мощный аппарат информаторов, даже в ГУСУ.
Впрочем, окольными путями до Скрип-Налёта доходили любопытные слухи о том, что феномен "свистков" - явление, сопутствующее Дуршлагам. Да, но ведь не сами же дуршлаги являлись производителями "свистков"? С их-то пошивом голиц-рукавиц и производством бочковой тары? А для изготовления "свистков" требуется как минимум хорошая технологическая оснастка и приличная техника, даже кибернетика!
Эта мысль как молния озарила сознание полковника и он повторил вслух: "Кибернетика". Ну, конечно же, роботы! Дуршлаг-автомат! Там, где дисциплинарный режим обеспечивают автоматы, там и может возникнуть сбой.
Он немедленно набрал номер вызова и предупредил об инспекторской проверке администрацию Дуршлаг-автомата АКМ 99/9. Он ещё клал трубку на место, как что-то случилось с его сознанием. Оно ... "поплыло". Полковник ещё продолжал сидеть в кресле рабочего кабинета, но одновременно находился уже и в лодке, стремительно несущейся по узкому каналу, под нарастающий звон в ушах. Но вот звон был осознан как звон будильника и Костя очнулся. Скрипела лестница, это поднимался к нему дед, страдавший как все все старики малосоньем.
* * *
Прошло несколько месяцев, как курсант ШПОН Константин Гвоздев вернулся из своего первого путешествия в субнус., но возвозвратился он уже не прежним балагуром-весельчаком, любителем похохмить и позубоскалить; в его памяти, видимо, сохранилась некая часть сознания полковника-промывателя. Возможно, именно по этой причине Константин приобрел странную привычку вовремя и не вовремя отключаться от окружающей действительности, которая стала ему казаться менее реальной, чем мир его фантазий. Вначале в шутку, а потом всё более всерьёз, он стал представлять себя неким эзот-следователем на "вольных хлебах", детективом, спасающим человечество от язвы хаотической информации, виртуальной "дезы".
Несомненно, этому способствовало и то обстоятельство, что в результате неосторожного обращения с Креслом, он открыл в себе необычные способности и теперь, разумеется, ему было не до Школы порядка, откуда он, по его заявлению, и был благополучно отчислен. Здейский дом деда Силантия стал его родным домом, а служба охранником в АО "Прогресс" не слишком обременяла.
Его стали часто видеть в ДК "Полтергейст", где он неизменно сидел в первых рядах на сеансах заезжих "целителей", магов, гуру и прочих шаманов. Его всерьёз интересовала практическая сторона эзот-следствия, но попутно "практиковал" и телекинез. Правда, это увлечение не пошло ему на пользу. С некоторых пор в городе даже стали избегать его общества. Вероятно это случилось после того как академик Вуду-Хилерского Университета всея Океании и Огненной Земли Дурбино Стоеросин оказался на сцене ДК перед публикой не только без вставной челюсти, но и в полном неглиже. Костя тогда осваивал телекинез в основном по книгам Булгакова. Когда конфуз был улажен и виновник его был установлен, эзот-следователь принёс свои извинения, возвратив все вещи академику, но "санкций" все равно не избежал - его перестали пускать в ДК. Директор Дома Миразм Искусдамский категорично заявил: "Нельзя позволить, чтобы из-за одного шизика город лишился вершин духовности!"
Тогда Костя решил досконально изучить вражескую фикс-литературу. Записавшись во всех трех городских и заводских библиотеках, он в кратчайшее время стал крупнейшим специалистом в сфере "спейс-вестернов", "крысо-триллеров", "робомистики" и прочей "икстрим-фэнтези". При этом не заметил, как и сам "подсел" на этом фикс-наркотике, серьезно в него втянувшись. Но, странное дело, даже тоннами заглатывая бульварную фикцию, он продолжал испытывать непрерывный информационный голод, ему постоянно требовались все новые и новые фикт-ощущения и тогда он решил вновь вернуться к Креслу.