Аннотация: Все королевство празднует свадьбу храброго героя и прекрасной принцессы. Но скрывается в тенях та, чья свобода стала ценою чужого счастья - Шайлель, эльфийская княжна, верная слуга темного господина... Фэнтези-сказка. Апрель, 2016
Весть о свадьбе Джареда-героя и принцессы Лелей разнеслась по всем трем королевствам. Счастлив был простой народ за своих любимцев, спасителей от гнета Принца-Лича; на месяц затянулись пышные празднества, реяли на улицах синие флаги с мечом и белой лилией - символ нового союза двух сердец.
Только Шайли от всех этих радостей тошно было.
Шайли, видите ли, в число победителей не вошла - зато поминки по ней знатные устроили. И теперь - за свадебным столом Лелей речь прочла - душещипательную, трогательную, о верной подруге, храброй сестре по оружию. Джаред громко каялся, себя во всем винил - но красиво, так, чтобы никто другой осудить и не подумал. Эвель, брат ее остроухий, складную песнь пропел - о великой жертве, принесшей победу, и даже ворчливый старик, требовательный наставник Гофрид свое слово сказал: "Хорошая девочка, храбрая".
А что обидно - не солгали ни разу.
Шайли в тенях не первый день наблюдала - и вправду, сожалеют, что так оно все сложилось. До сих пор, между собой говоря, сокрушаются, стыдятся своего же лицемерия, но понимают, что нельзя по-другому. Расскажи доблестные герои всем, что против Принца-Лича были они как мышата новорожденные перед матерым котом, что все его злодеяния - от скуки, и отпустил он их с миром взамен одной лишь добровольной жертвы - не окончилась бы война еще долго, понесла бы за собой бесчисленные потери. И народной любви герои бы не сыскали.
Вот только Джаред тогда, в последнюю их ночь, клялся, жарко целуя: "Вернусь, обязательно вернусь за тобой, Шайлель, душа моя!". А теперь у него в объятьях Лелей улыбается, теперь она его душа - всего пару лет спустя.
Шайли там, среди нежити, жестоких убийц и уродливых тварей страдала, ждала, верила наивно, казалось целую вечность, а у них тут - любовь на чужих костях построенная. Подойти бы - да высказать все в лицо, но все она ждала невесть чего, не решалась.
Сняла комнату в гостином дворе поприличней и следила целыми днями за былыми друзьями. Пока, вернувшись под утро, перекусить и отдохнуть чуток в уютной постели, не обнаружила, что та уже занята. Сам Принц-Лич заглянул, даже не потрудился облик сменить - во всей красе предстал: скелет могучий и рогатый в королевских одеяниях.
Пусть Шайли и провинилась - давно обещала вернуться в темный замок, но настроен он был благодушно:
- Может, понял я что неправильно, и долго так ты, потому что ждешь пока у Джареда с Лелей ребенок появится - чтобы месть уж совсем сладкой была, и любимый господин порадовался. Знаешь же, как люблю я детей своих врагов.
У господина ее, Принца-Лича, половина свиты - дети врагов. Ни что ему большую радость не доставляет, как заручиться верностью тех, кто убить его желать должен.
Шайли на пыльном полу распласталась, поползла на коленях костяные ноги целовать, моля о прощении. Смысла в тех мольбах - не много, но господину нравится, любил он, когда слуги унижаются, тогда и милостив бывал.
Первые годы Шайли гордость покоя не давала. Надменная все же эльфийка, княжеская дочь - одно дело в жертву себя принести, остаться в лапах врага, другое - лебезить перед ним. Но привыкла со временем. Если все игрой считать, постановкой как в уличных театрах - так и не чувствуешь ничего. Когда-то она перед родным отцом голову склоняла, а тут лишь чуть больше постараться нужно - зато Принц-Лич больше и позволял. Одарил ее настоящей силой и истинным бессмертием.
Все верные слуги у господина бессмертны, а то уж слишком часто он в порыве гнева убивать любил - не напасешься, как говорят.
О многом Шайли передумать успела, пока Принц-Лич не насытился преклонениями и заверениями в вечной верности.
- Значит, просто трусишь, - ухватил ее за подбородок, впился прямо в душу алыми огнями в пустых глазницах. Насквозь он всех видел - потому и был столь силен.
- Сама же вызвалась. Обиделась, что возлюбленный клятву нарушил, забыл тебя, бедную. Поставил выше приоритеты жителей всех пяти королевств, чем одно мимолетное увлечение.
Разумом-то Шайли все понимала, но ведь и вправду - обиделась. А она теперь злая, темная, тоже нежить проклятая - можно и о себе подумать. Да и отголоски ревности жгли.
- Будто стыдишь меня, господин. Вот только незачем ему было лживыми обещаниями раскидываться! Ведь верила, ждала, что вернется, попытается спасти... - хотелось Шайли пожаловаться, Принц-Лич о людском вероломстве, предательстве разном слушать любил.
Но сейчас тот уже о своем размышлял.
- Хорошая это мысль, о ребенке. Хочу его, Шайли - добудь. И без сделки домой не возвращайся, а то, клянусь, вновь войной пойду на эти мирные земли и спалю все дотла.
- Но... - спорить с господином мало кто осмеливался - и Шайли зря попыталась: свернул Принц-Лич ей шею и исчез, вернулся в темный замок.
Умирать Шайли не любила - каждый раз разум измучивали тревожные видения, - но привыкла. Принц-Лич, некогда казавшийся истинным чудовищем, порождением бездны - таким и являлся. Да только он как ребенок - жестокий и всесильный, шут-злодей, еще больше оттого опасный. Ослушаться - и мыслей не возникло. Свое слово темный господин всегда держал. Не то что светлые герои.
И Шайли не стала тянуть. Долго в сомнениях крутилась перед зеркалом, но тем же днем пробралась в покои Джареда и Лелей.
Они вошли, смеясь, сияя серебром и сапфирами на одеждах. Нескладная девица обратилась в прекрасную женщину, даже эльфийская красота Шайли блекла рядом с ней, и Джаред все также хорош собой, руки его сильны и надежны. Почуяв чужака, выхватил меч - и на долю мгновения остановился до удара, отступил на шаг обессилено, выдохнул:
- Шайлель...
- Пресветлая богиня! - Лелей ладони у рта сложила, синие глаза наполнились слезами. - Ты жива...
И бросилась обнимать, исходя рыданиями. От такого приема Шайли растерялась, рассеяно в ответ по спине бывшую подругу потрепала, Джареду, поражённому, раздавленному стыдом, улыбнулась, но не стала ждать ненужных вопросов:
- Как же я вас счастлива видеть! Столько времени прошло - для вас лишь... сколько? Два, три года? А мне - десяток. В темном замке время течет по-иному...
- Нам так жаль, так жаль... - Лелей причитала.
- Я не смог вернуться, - у Джареда голос мертвый и опасливый. Чует что-то, герой.
- Ну что вы, - Шайли улыбнулась ласково. - Я знаю - как же иначе? И зла не держу... Не мстить пришла, а предупредить... Сбежала из замка Принца-Лича, чтобы сказать - вновь он поглядывает на эти земли с темными мыслями, не дают ему покоя золотые леса Эвильленда, просторные поря Шиории, тайны волшебных городов Фламертии. Желает разрушить союз трех королевств - и ваш, Лелей, Джаред, союз... Отпустил тогда, чтобы мучились, раздавленные тягостью вины, горестью поражения - а вы сильнее оказались, нашли свое счастье. И не может он это так оставить.
Шайли чуть сама себе не поверила, молча заплакала - от сочувствия, должно быть.
Переглянулись супруги - с ужасом и смирением, будто давно предвидели возвращение Принца-Лича. Будто плату, жертву Шайли, достаточной не считали.
- А что же ты... как сбежала? Что было с тобой в темной замке, Шайлель?
Она только глаза печально прикрыла, голову опустила - пусть сами себе страхи, что ей пережить довелось, придумывают. Но пару слов сказать стоит, подозрения развеять и на совесть надавить:
- А что со мной быть могло? Кто я там? Рабыня бессловесная, красивая игрушка. Но даже среди проклятой нежити, есть те, чье сердце еще в камень не обратилось - падок был один старик на эльфиек. С виду - отвратный орк, но не прогнила душа, помог мне, обучил магии - темной, гадкой, о которой признаваться невыразимо стыдно, - выручил с побегом.
Как представили Джаред и Лелей, чем пришлось Шайли расплачиваться за помощь такую - совсем им дурно стало. А она смех с трудом сдерживала - орк, Гарт Свирепый, и вправду эльфиек любил и магии обучал, вот только она к тому времени пообвыклась с нравами темного замка, сама удовольствие получала. Уж с Гартом веселее было заклинания учить, чем со стариком Гофридом. И честнее - орк хоть защищать ее не обещал.
- Что же делать будете? Знаете ведь, нет у вас шансов против Принца-Лича... Ни малейших - я видела всю его мощь. И - верьте, как бы горько не было - нет силы, способной его одолеть.
Джаред обессилено на кровать присел, рядом Лелей устроилась, на его надежное плечо голову положила.
- Мы ведь все эти годы способ искали. Сотни легенд изучили, мудрейших магов расспрашивали - и права ты. Все победы над Принцем-Личем - лишь его прихоть. Он приходит и уходит, когда сам того пожелает, играет в темного властелина и светлых героев со скуки бессмертной жизни и всесилия. Вечно обречен наш мир страдать от прихотей этого чудовища. Но... пусть бы еще хоть несколько лет пожил в мире народ! Слишком свежа в памяти прошлая война, слишком велики утраты...
Хмыкнула Шайли про себя - надо же, поумнел как ее храбрый герой.
- Может... знаю я решение - временное, жестокое.
- Мы любую цену готовы заплатить! - в надежде Лелей воскликнула.
Шайли помолчала, губу прикусывала в сомнениях.
- Говори же!
- Дитя ваше.
Джаред и Лелей крепче руки друг друга сжали в страшном понимании.
По мощеным улочкам столицы бродили, песни горланя, веселые толпы - праздника отголоски. В гостиничной комнате Шайли, довольная, свиток с клятвенным договором перечитывала - исполнят или нет его Джаред с Лелей, а ей и так, и так хорошо.
- Нелегко тебя найти, девочка моя, - мягко сзади подкрался Гофрид - пришел-таки прозорливый маг. Шайли не сдержала гримасы отвращения - давно уже не девочка, давно уже не его.
- Наставник, - обернулась и голову в мнимом уважении склонила.
- Разве? Не дурак я, Шайлель, не столь юн и наивен, как остальные - за столько лет прокралась тьма в твою душу, не стоит притворяться.
- И что с того? Зато королевства ваши я спасла, - Шайли и самой играть надоело.
- Думаешь, Джаред и Лелей отдадут своего ребенка твоему господину? Род свой, пусть королевский, не продолжат, но не позволят...
- Ох, будто бы я на миг хоть поверила, что благородные герои такую клятву сами выполнят? Нет уж! Лучше будут себя считать хитрецами и жертвенностью своей восхищаться - словно есть тут, чем особым жертвовать. Но не нужно беспокойств - обо всем я позаботилась. Не откажутся же столь нежные и страстные возлюбленные от горячих ночей, не убьют же свое еще не рожденное дитя. Забавные заклятья в темном замке узнать можно, полезные - плодородие обеспечивающие. Никакие зелья не перебьют.
Напрягся Гофрид, испугался - пусть и говорил про тьму прокравшуюся в душу Шайли, а не верил до конца.
- И не только их первенец Принцу-Личу теперь принадлежит, а каждый, в чьих жилах кровь Джареда и Лелей течет. Так они в свою уловку уверовали, что и не читали внимательно мелкие строки, не слышали, что обещали.
Не сдержала Шайли злорадства, и старый маг разозлился, горько жгло разочарование в некогда послушной ученице. Та от опасности отвыкла и от Гофрида зла совсем не ожидала - не успела остановить освященный кинжал, пронзивший сердце.
Дважды за день умирать - такое даже при плохом настроении Принца-Лича редко случалось. И уж больно неприятно было. Последняя добрая память о былых соратниках исчезла - захотелось Шайли скорее покинуть светлые земли. С проклятыми тварями рядом поспокойнее будет.
Гофрид, к счастью, еще не ушел. Искал что-то в скудных пожитках Шайли, а на полу пепел от договора - словно пламя что-то значить могло. Каждое слово, сказанное кому-то из бессмертной свиты Принца-Лича, магией закреплено - будто перед самим господином клятва.
- А знаешь, Гофрид, почему я верна тому, кто столько боли причинил - и мне, и каждому в этом несчастном мире? Принцу-Личу, а не возлюбленному герою? Не тебе - защитнику-учителю?
Вздрогнул обреченно маг, понял, что ошибся - и представить не мог, какая сила Шайли была дарована.
Убийство его сладкой тягостью в ее груди отдалось.
- Господин мой клятвами, что сдержать не может, не разбрасывается.
С улицы все еще веселая песня раздавалась, и Шайли себе под нос замурлыкала. В следующий раз нужно будет и Эвеля проведать, родного братца, а пока - прочь из негостеприимного города. Пора уж возвращаться в темные земли, такими родными ставшими, в зловещий замок: господину ноги лобызать и добытым подарком радовать.