Её переживающее чувственное лицо Стасис впервые увидел на "ютьюбе". Голова красивой женщины в синем цвете во весь экран привлекла его внимание, и он нажал на прослушивание. Звали её Еmma Shapplin, и пела она Spente le stelle. Пела так, что никуда уже не денешься...
А потом он увидел её на секции по бадминтону, которую посещал несколько раз в неделю. Это была точно она, но звали её Настя Жирафа. Только она не пела, а говорила. Голос был другой: противный, писклявый. Ну и фиг с ним с голосом: у Аллы Пугачёвой тоже по жизни противный голос, а вот как запоёт... Вполне возможно, что и петь Анастасия умела, только стеснялась. В остальном же - точь-в-точь. И выражения, и жесты, и фигура, и лицо. Ну как тут не влюбиться, тем более, что он уже любил ту, которая пела. Возможно, что это был дух Эммы, а может они были далёкими родственницами по цыганскому табору, который распался пару столетий назад из-за острой финансовой мужской недостаточности. Если родственницы, то, скорее всего и француженка Эмма и русская Настя были "уносящими деньги". Есть такая мистическая категория женщин.
Когда Настя ждала Стасиса после тренировки, чтобы он добросил её до дома, он делал вид, что ему всё равно, а сам, как только из-за поворота коридора выступали её длинные ноги, вытянутые чуть ли не на середину маленькой прихожей спортзала, волновался и терял дар речи.
Потом она сказала ему, что её любовь будет стоить очень дорого, назвала цену, обозначила желаемые подарки и стала ждать.
Он сразу почувствовал себя неполноценным, потому что ни одна женщина до сих пор не опускала его так низко. Стасис замкнулся и стал сторонится Жирафы в пределах возможного.
И вот тогда она пришла к нему лунной ночью, во сне: красивая, дерзкая, обнажённая. Протянула руку.
- Лижи.
Он готов был целовать её всю, бежать за ней на край света, но пренебрежительный тон в голосе этой чванливой женщины вдруг сыграл с ним добрую шутку. Он отвернулся и ушёл. Щемило в груди, колотилось сердце, хотелось выть, но гордость помогла. К счастью. Лизать протянутую руку нельзя было ни в коем случае...
Через день у Стасиса ни с того, ни с всего треснула пяточная кость и он целый год не ходил на бадминтон.
А Настя присмотрела себе Димку Семейного. Она играла с ним в паре всегда впереди и он, видя её круглую тренировочную попку, стройные ноги, спортивную фигуру, длинную шею и гордую голову, шептал какие-то семейные молитвы и помогал себе утверждениями, что ему, мол, некогда заниматься другими женщинами, имея детей и жену.
Она пришла к нему ночью во сне. Голая, как всегда, с распущенными волосами. Он тут же, не раздумывая, лизнул руку. Он так хотел её, что стало жарко. И она сказала ему:
- Душно как-то. Поехали, проветримся. Раздевайся.
Димка некрасиво путался в штанах, мельтешил, спешил, стеснялся, а она хлестнула его плетью.
- На карачки!
И он встал: голый, глупый, волосатый.
А она - дикой амазонкой, раздвинув свои длинные ноги, уселась ему на спину, хлестнула плетью во второй раз уже точно по заднице и громко повторила:
- Поехали!
Они летали всю ночь над МКАДом. Её чёрные длинные волосы развевались от ветра и от скорости. Она хохотала и что-то выкрикивала. Ей нравились широкие проспекты, красивые дорогие автомобили, шикарные рестораны, меховые салоны и богатые ювелирные магазины. Перелететь МКАД она не решалась, потому что знала: неопознанные летающие объекты над столицей могут и сбить ненароком. И петь в полёте Настя пыталась и у неё получалось, не так, как у Эммы, конечно, но всё же:
- Айя всё летала, айя так и знала, денег было мало..., мало, мало, мало, мало.
У проснувшегося утром Димки болели спина и бока, да так, как будто бы на нём пахали всю ночь. Или летали? Он, сам не понимая зачем, рефлексивно разводил руки в стороны, а голову нагибал вперёд. Перед тем, как поехать на работу, заглянул в укромный семейный уголок, где хранились деньги. Денег не было. Тогда он взял с собой банковскую карту, намереваясь по дороге снять с неё хотя бы на день. Но и там были нули.
Как долго продолжались Димкины полёты во сне и наяву, наша история умалчивает, только некогда бодрый, весёлый, стал он хиреть, пропускать занятия, а потом и вовсе исчез из секции.
Говорят, что последний раз его видели где-то в электричке, при том, что раньше Семейный ездил на машине. Он что-то бормотал себе под нос, икал, часто крестился, прятал глаза и больную ногу от других пассажиров. Наблюдавший за ним расслышал только одну его фразу:
- Иже еси на небеси...
Примерно то же самое произошло и со всеми бывшими мужьями Анастасии и со Славой Каратекки - обладателем волшебных поцелуев.
Оставшись в одиночестве, Жирафа тут же наметила и немедленно окрутила уже двоих жертвенных парней: Сергея Небритца и Серёгу Буратино. Не будем описывать традиционный сценарий, поскольку повторял он предыдущие точь-в точь. Становилось также жарко и она, красивая и голая приглашала их лизнуть протянутую руку, а они, надеясь на остальное, лизали, раздевались, становились на карачки, а потом всю ночь бороздили небесные просторы замкадья. Наутро они вставали разбитыми, поломанными, с опустошёнными карманами, кошельками и кредитными картами. На одном субъекте она летала по чётным, на другом - по нечётным лунным ночам. Как-то раз её, ни с того, ни с всего, потому как не была она сентиментальной, охватила ностальгия. Тогда наездница, или налётчица, и то и другое - правильно, решила прорваться на самой высокой скорости чуть ли не в центр Москвы к стадиону "Локомотив". Когда-то Настя болела за эту команду и решила тряхнуть стариной, освежив приятные воспоминания. Для этой цели она взяла Небритца, поскольку Буратино сам был футболистом и играл в более низкой лиге за "Вымпел Подмосковья". Она из гуманных соображений ни в коем случае не хотела оскорблять его спортивных чувств. И... ошиблась: задавая высокую скорость, чтобы не быть сбитой противовоздушной обороной столицы, Жирафа настолько нещадно хлестала Сергея по волосатой заднице, что он был вынужден прикрывать её правой рукой. Увеличивался крен, скорость терялась, она злилась и била ещё сильнее. После этого полёта Небритец стал играть в бадминтон левой рукой.
Нельзя сказать, что Настя была такой вот полностью меркантильной сволочью-ведьмой, способной только загонять своих жертв, унося достаток и здоровье. Иногда, в ней брала верх романтическая составляющая и тогда она неспешно облетала родное Подмосковье, ласково зажимая голыми ляшками бока жертвенных парней, прижимаясь к ним чувственным местом, время от времени ударяя их своими накачанными мускулистыми икрами и покровительственно похлопывая по спинам. Бывало, что и нежным словом поощрит:
- Хорошо летаешь, заяц-засранец. Жалко, что скоро у тебя деньги кончатся...
Говорила так и тому и другому, потому что хоть и были они разного достатка, но перспектива у обоих оставалась одна.
Как-то раз спустилась она на землю перед Бронницким ювелирным заводом, решив, что справится с охранником таким же образом. Экспромт ли это был или заведомый план по воплощению давней мечты, но ошибочность его была настолько явной, что после этого случая её нога не ступала на грешную землю в охранных зонах. Когда боец ЧОПа увидел красивую нагую женщину с распущенными волосами на стоящем на карачках голом мужчине, да ещё и в лунном свете, он сразу же узнал в ней французскую певицу, синее окно с прекрасным ликом которой постоянно выскакивало на "ютьюбе", когда он искал своих любимых "Вороваек". Понял ли он, что это подвох, или ошалел от дикой мистической сцены, но на предложение лизнуть протянутую длань заорал во всё горло:
- Матерь божья! Да это же ведьма французская! Изыди! Караул! Запоёт - кранты!
Вот как описывала этот случай статья местного корреспондента.
Для отвлечения внимания охраны от решившей проникнуть на территорию
ювелирного завода банды грабителей, был разработан план с участием голой
оперной певицы из Франции, сидящей верхом на нагом мужике, стоящим на
карачках. По словам охранника он её сразу узнал по причине незабываемого
облика, который выскакивал к нему в интернете. Возможно, налётчики
специально приручали его к запоминающемуся образу красивой женщины.
Для этого они могли запустить в его компьютер вредоносный вирус, который
вытаскивал её изображение в лунном свете вместо рекламы. Действительно,
на заводе было обнаружено место взлома, по которому ювелирные изделия
выносились с его территории. Правда, местные жители утверждают, что этот
лаз используется уже несколько лет, но работники охраны отвергают их
обвинения. Общественность мучает вопрос: каким образом знаменитую
французскую певицу убедили раздеться и сесть верхом на голого местного
жителя для отвлечения внимания от противоправных действий. О том, что это
была именно она свидетельствуют данные с девяти камер наблюдения.
Версия причастности магических сил отпадает, поскольку незадолго до
инцидента местный батюшка окропил завод священной водой.
После этого Анастасия даже меховые фабрики облетала стороной. Сидела верхом и погоняла она уже другими мужиками. А Сергей Небритец и Серёга Буратино из своих бетонных нор тоскливо вглядывались в лунное небо, по которому иногда пролетала Жирафа: то на бразильском болельщике, задержавшемся из-за неё в России, то на местном пока ещё богатом предпринимателе средней руки. Счастливые и обнадёженные, они не представляли себе будущего без ночных полётов, и каждый с удовольствием бороздил небесные просторы Подмосковья с прекрасной ведьмой на спине. Гордая и без денег недоступная, она ни разу не взглянула в сторону своих бывших обожателей и даже небрежного знака не подала. Лишь бриллиантовая "козявка" на её носу, купленная Буратино на занятые у знакомых и родственников деньги, призывно сверкала, отражая своими гранями свет от шальных прожекторов.
Небритец стал вялым и спокойным, его никуда кроме бескрайнего неба не тянуло, но финансовая составляющая не позволяла даже просто надеяться на это, а Буратино не мог не летать и бегал по всему городу в поисках денег, придумав историю про перспективные станки с программным управлением, в которые он вложит заимствованный у наивных людей капитал. Эффективность программного управления Серёга прочувствовал на себе и нисколько в нём не сомневался. Он заложил имущество, увлёкся тотализатором, играл, надеясь выиграть, и мечтал хотя бы об одном полёте с черноволосой ведьмой на спине.
Когда все без исключения обанкротившиеся мужья и женихи открывали "ютьюб", вверху справа сразу же появлялось синее изображение страдающей от неразделённой любви красивой женщины и читалась надпись Еmma Shapplin, и пела она Spente le stelle. Была это не просто песня, а отчаянный волнующий призыв разделить с ней любовь, когда вдруг снова появятся деньги.