Когда мне предложили поездку в начале мая на семинар биофизиков в городе Судак, я сразу согласился. Во-первых, это южный берег Крыма, где можно было, наконец, отогреться на солнышке после затяжной зимы, а во-вторых, - это была единственная возможность встретить старых приятелей, с которыми познакомился когда-то на аналогичных семинарах, конкурсах и олимпиадах. Тема семинара меня трогала мало. Предполагалось обсудить новые программы и учебники для детей, которые были созданы в связи с всеобщим переходом средней школы на 12-летнее обучение. Я был противником этого перехода, но не потому, что консервативен, меня "убивала" официальная аргументация, которую предлагали чиновники от образования, оправдывая этот переход. Родителям и детям по телевидению постоянно твердили, что у нас все должно быть как на Западе. Только тогда они нас начнут признавать за своих. Слушая этих "мудрецов", создавалось впечатление, что главной задачей Министерства науки и образования в этой стране стала подготовка специалистов для Запада. При этом стыдливо признавалось, что система образования в Союзе была лучше, чем на Западе, а наши мозги там покупают за копейки. На фоне всех этих разговоров о новых программах и учебниках, которые естественно стали меняться каждый год, буйным цветом расцвела их продажа, приносящая такую прибыль государству, чиновникам и их знакомым по бизнесу, что в пору было создавать новое Министерство торговли образованием и наукой.
В день отъезда в Киеве резко похолодало. Сильные порывы ветра, иногда со снегом, заставили меня бросить в дорожную сумку дополнительные два свитера и теплые носки. Плавки, которые я сначала взял, казались теперь смешными и были безжалостно оправлены в ящик до лучших времен. Прогнозы погоды на всю неделю в И-нете не радовали, но отказываться уже было поздно.
Поезд "Киев - Симферополь" был фирменный и отправлялся около шести вечера. Руководитель группы попросила подъехать пораньше, чтобы успеть распределить всех по вагону и сверить список. Я очень не люблю опаздывать, поэтому вышел так, что к вокзалу добрался на метро примерно за полчаса до отправления. Подходя к перрону, по привычке стал распознавать в толпе пассажиров своих коллег учителей. Некоторых я знал давно лично, встречаясь с ними на разных мероприятиях, других - видел впервые. Почти всех их выдавал взгляд, который грешил своей непогрешимостью, да простят меня читатели за этот каламбур. Если же они начинали говорить, то ошибиться было практически не возможно. Речь их была громче обычного, а тон высказываний, как правило, не терпел возражения. Походка - была сама уверенность в своей правоте и чистоте дела, которому они служили. Иногда, я сам за собой замечал эти признаки учителя и старался бороться с ними как мог. Почему - не знаю, но интуитивно подозревал, что это признаки определенной деградации и узости взглядов, которая происходит из-за специфики профессии общения с детьми. Вспомнилось, как замечательный учитель Розвайн, с которым я был знаком по работе в лицее, любил повторять, хихикая в свою рыжую бороду: "Чтобы иметь свою точку зрения, молодой человек, нужно сузить до ее размеров свой кругозор". Я боялся, что это когда-то случится со мной.
Подойдя к руководителю, я узнал, что еду с тремя очаровательными спутницами: одна из них была моей старой знакомой, а две другие - ее подругами по институту. В вагоне царило оживление. Люди перекликались, пожимали друг другу руки и расспрашивали о последних новостях. Зайдя в свое пятое купе, я был приятно удивлен его чистотой. На сидениях ласкал руку темно-синий замш, на окнах висели свежие занавески. Верхние полки были аккуратно застелены. По бокам у них появились поручни, призванные спасти пассажира от падения при резком торможении состава. Положив под сидение сумку, я стал ждать своих спутниц. Утренняя новость по радио о том, что цены на билеты опять возросли на пять процентов, меня уже не раздражала и казалась пустяком.
Поезд тронулся строго по расписанию, под звуки марша "Славянка". Эта давняя традиция - отправлять фирменные поезда под марш, умиляла. Логики в этом, как и в большинстве традиций, не было вовсе. Зато появлялось отличие, которое должно было напомнить пассажиру, что едет он на фирменном поезде, а не в каком-нибудь товарняке.
Симферополь встретил серым холодным утром. Вездесущие голуби жались друг к другу под карнизом, намереваясь поставить отметину о прибытии на плече или голове зазевавшегося пассажира. Настроение было приподнятым - впереди ждала неизвестность, поездка через перевал, а главное - море. На привокзальной площади уже поджидали маршрутки. Я обратил внимание, что почти все водители такси и автобусов на вокзале были татарами и многие из них плохо говорили на русском языке. Очевидно, что этот бизнес был уже давно под их контролем. Сев в автобус, пришлось прождать еще минут десять, так как вышла заминка с оформлением билетов. Командировочные требовали отчетность для бухгалтерии, а водители возмущались, переходя в разговоре между собой на татарский язык. Мы только переглядывались между собой, совершенно не понимая сути их разговора. В итоге, слава Богу, все уладилось. Я надел наушники, чтобы не слышать окружающих и включил проигрыватель, с заготовленными еще дома подборками музыкальных треков. В итоге получилась жуткая смесь из Стинга, Дайер Стрэйтс, Юрай Хипа и ЭйСи-ДиСи. По моей идее такая подборка не должна была приесться за эти дни.
Под песню Стинга, где он в припеве обещал кому-то быть сегодня вдвоем всю ночь (интересно, кто из женщин ему б отказал), мы довольно быстро выехали из города. За запотевшим окном, после пригородных трехэтажных дворцов, которые построили явно не учителя, появилась замечательная крымская степь. Майский, еще нежный, зеленый ковер раскинулся по обе стороны дороги до самого горизонта. Бело-розовые цветы персиков и айвы на голых темных ветках были столь беззащитны и прекрасны, что навевали мне тему Японии, которую я впитывал в последнее время из рассказов Харуки Мураками. В наушниках зазвучало многоголосье Юрай Хип с песней "Июльское утро". Как ни странно, английская баллада, крымская степь и японская тема слились в моей голове в удивительный коктейль, который я стал пить медленно, наслаждаясь каждым глотком. Я не удивился бы, если за очередным поворотом в дымке возникла Фудзияма. Но вместо святой горы, периодически, словно призраки, желтыми пятнами ракушечника на зелени росли группки построек, которые назвать домами было трудно. Возведены они были явно наспех с единственной целью - застолбить место. Их призрачность усиливал тот факт, что к ним не вели дороги, а в хибарах не было людей. Татары лет десять назад по призыву тогдашнего руководства Украины начали возвращаться тысячами на свою историческую родину в Крым. Правительство, получив гранды от Турции, тут же забыло про них. Не дождавшись земли, люди сами стали захватывать ее. Те, что понаглее и побогаче - ближе к морю, бедные - здесь в степи.
Минут через сорок, наши автобусы взобрались на перевал и остановились. Мы вышли размять затекшие ноги и заняли очередь в туалет. Многое поменялось в Крыму за время независимости Украины, но только не туалеты! Этот покосившийся деревянный домик на краю оживленной трассы был рассчитан на две персоны. Слава богу, он был с дверью, но ее нужно было придерживать руками (иначе она не закрывалась) и при этом умудряться справлять нужду. Туалет был ярким символом Совка, который продолжал жить, не смотря ни на что. Если здесь поставить чиновника с плакатом "Зачем вам Турция с Анталией, если у нас все на свежем воздухе!", наплыв туристов в Крым был бы обеспечен круглый год.
Море показалось из-за гор как всегда неожиданно. Серая пелена неба полосами нависала над ним и линия горизонта еле угадывалась. Оказалось, что жить мы будем не в Судаке, а в поселке Морское в гостинице "Зенит", которая еще была пуста и только готовилась к курортному сезону. Работники красили скамейки, косили траву и раскладывали камешки в незатейливые узоры около кактусов, которые выглядели после пересадки, словно зеленые лягушки, раздавленные гусеницами танков.
Жить предстояло в пятиэтажном корпусе. Отопление выключили еще месяц назад и консьержка, улыбаясь, предлагала взять всем еще одно теплое одеяло. Меня поселили в номере вместе с методистом из Черновцов. Открыв ключом дверь, я словно перенесся лет на 20 лет назад. Стол был "пьяным" и готов был развалиться в любую минуту. На своих качающихся ножках он удерживал графин с тремя друзьями - стаканами. Три кровати (номер был рассчитан на троих) были уже застелены, и на каждой лежали по два полотенца сложенных в виде веера. Заглянув в туалет, я понял, что время все же меняется - на полочке стоял рулон туалетной бумаги! Такого чуда раньше я бы не увидел. В душевой была горячая вода и три кусочка мыла. Зеркало над умывальником отразило мой усталый удивленный взгляд, и я окончательно понял - на дворе двадцать первый век.
Мой сосед пришел минут через сорок, когда я уже успел принять душ и немного отдохнуть от поездки. На вид ему было лет шестьдесят. Красивый с зеленым отливом костюм, купленный недавно к поездке, скрашивал его полную фигуру. Толстые линзы очков в крупной оправе выдавали его дальнозоркость, придавая всему облику солидный вид ученого. Говорил он на украинском языке, с акцентом, который напомнил мне детство в Каменец-Подольском.
- Здравствуйте! Валерий.
- Добрый день. Я тоже Валерий.
Фальшиво улыбаясь, мы пожали друг другу руки. Его рука, к сожалению, оказалась теплой и влажной.
- Ну, так за это не грех и выпить! - радостно предложил он, доставая из дипломата горилку с перцем.
- Спасибо, но меня уже пригласили. Вы лучше располагайтесь, примите душ. Между прочим, есть горячая вода. А познакомимся позже, - сегодня вечером банкет.
Я посмотрел ему в глаза. Через увеличивающие стекла в них легко читались досада и разочарование.
- Ну, что ж... Вечером, так вечером. Да, чуть было не забыл предупредить вас, коллега. Видите ли, я ночью храплю. Так что вы меня извините, хорошо?
- Все мы храпим понемногу, - попытался отшутиться я.
- Я вас предупредил... Вы меня извинили?
- Какие разговоры? Нет проблем. Я просто буду засыпать первый!
Засуетившись, я сбежал из номера, пообещав встретиться с ним на банкете. Тогда я еще не знал, что вижу своего соседа трезвым и вменяемым в последний раз за поездку.
Я действительно все эти дни засыпал первым. Он приходил примерно к трем утра, включал свет, проверяя, сплю ли я. Потом замертво падал в костюме на кровать. Дальше он, как и обещал, начинал х-р-р-ра-петь! Я много повидал на своем веку, но то, что храп человека может быть таким громким и частым, не знал. Попытка заснуть с наушниками и музыкой ЭйСИ - ДиСи на полную громкость была тщетной. Впереди меня ждали четыре бессонные ночи. Я вставал в пять и шел к морю. Огромное, оно лежало предо мной, как и тысячи лет назад, бесконечно перекатывая гальку на берегу. Неторопливым шагом я брел у самой воды, прокручивая в голове клочки своей жизни, которые моя память услужливо подбрасывала еще спящему мозгу, словно море на берег обрывки водорослей. Первые рыбаки уже сидели на старом пирсе, совершенно не замечая таинство и величие моря. В этом бескрайнем спокойствии, их интересовала только стайка рыбок, снующая под сваями. Когда живешь рядом с Вечностью, думаешь только о секундах.
Со временем прогулка надоедала своей бессмысленной монотонностью. На душе становилось печально, и я возвращался назад в гостиницу. Навстречу шли группками по два - три человека, коллеги - женщины. Сонные лица без макияжа придавали им домашний вид. Они оживленно беседовали между собой и смеялись. У некоторых в руках были полотенца, что говорило о неуемном желании искупаться в море, хотя еще было холодно.
Вернувшись в номер, я обнаружил, что соседа нет. Видно было, что он успел, за время моего отсутствия, принять душ и побриться. Так продолжалось до моего отъезда. Я до сих пор не понимаю, откуда у человека было столько сил и энергии. С другой стороны, он дарил мне каждое утро час сна! Я падал на кровать и отключался почти мгновенно. Так сладко, я еще никогда не спал!
Банкет начался в восемь. Столы были поставлены буквой "П" и уже ломились от спиртного и закуски. Всего собралось человек сто. Я сидел рядом со своими попутчицами по купе. Мы непринужденно обсуждали погоду, людей вокруг себя и планировали, что будем делать завтра. Авторы российских учебников - москвичи задержались. Поговаривали, что если и приедут, то только послезавтра. Из-за этого программу семинара поменяли и решили завтра рассмотреть проблемы апробации украинских учебников. Это было смешно. Учебники уже лет десять, в нарушение всех законов, выпускались огромными тиражами без апробации, наводя ужас на учителей в школах обилием ошибок и неточностей. Нам, тем не менее, предлагалось рассмотреть проблемы того, чего не было. К тому же, на семинаре отсутствовали люди из министерства, которые отвечали и я подозреваю, что получали деньги за апробацию. Короче, спросить было не с кого. Решение - во время семинара пойти на море и позагорать, было естественным. Тогда я еще не знал, что утром главным моим желанием будет - поспать.
Банкет постепенно переходил в завершающую стадию. Люди разделились на группы по интересам. Одни - танцевали, другие - вливали в себя коньяк, думая, что всплывет наружу что-то интересное. Были и три певчие группы. Запевала, которому кто-то опрометчиво в юности внушил мысль о хороших вокальных данных, с надрывом начинал куплет народной песни, коллеги вокруг подхватывали его, наслаждаясь собой и песней. Все старались петь громко, - надо было заглушить соседей и музыку для танцев. Нашу группу я бы условно назвал "трезвенники". Уже несколько лет после первых трех тостов я пил только воду. Эта норма (я назвал ее "правило трех") давала возможность расслабиться, но не отнимала все человеческое. В итоге, вокруг меня собрались коллеги-женщины, которые при каждом очередном тосте только смачивали губы в коньяк. Очевидно, у каждой из них нашлась бы для окружающих история, связанная с чрезмерным потреблением алкоголя. К нам подсели скучающие методистки из Запорожья, с вопросом - предложением, - а почему я не танцую? Я не любил танцевать, особенно в таких компаниях. Чтобы сменить тему, вспомнил, как лет пять назад был в Запорожье с детьми на Всеукраинской олимпиаде. Тогда планировали построить новый мост через Днепр на остров Хортица. Старый - грозил вот-вот рухнуть, к тому же - его пропускная способность была мала, что приводило к постоянным заторам. Тема моста отвлекла нас минут на десять. Женщины с жаром, словно были на приеме у министра транспорта, принялись объяснять нам, что в местном бюджете не хватает денег, а Киев, как всегда, не выделяет.
К нашей группе, улыбаясь и немного покачиваясь, подошел один из немногих в нашей делегации учителей мужчина. Видно было, что норма его сегодня была выше моей. Сначала я подумал, что его заинтересовали проблемы мостостроения, но судя по выражению лица дело было не в этом. Он наклонился надо мной и стал что-то шептать прямо в ухо. Из-за громкой музыки в зале и песнопений рядом за столом, я не понимал, что он хочет. Женщины вокруг сразу напомнили нам о правилах приличия. Тогда он сел рядом, оглядел всех загадочно и сказал: "Вал-лер-р-а-а. Одна милая особа, очень хочет с вами познакомиться!"
При этом он уставился на меня с глупой улыбкой, явно радуясь за меня.
- Я не против, если бы только знать с кем, - глупо отпарировал я.
- Посмотри во-о-он ту-д-д-а.
При этом он неестественно завернул руку себе под живот и показал на девушку из нашей делегации.
Она сидела одна, около танцующих пар и совершенно ничего не ела. Чтобы как-то занять себя, в руках она вертела вилку, На ней была вишневая блузка с высоким воротником. Рыжие волосы, обильно политые лаком, были уложены в определенный рисунок. Прическа напоминала мне поле пшеницы, которую прибили в разных местах к земле порывы ветра и града.
-Слушай,друг. У меня к тебе просьба - позови ее к нашему столу.
- Валерчик, будь сделано.
Он подмигнул мне, развернулся на каблуке кругом и нетвердой походкой пошел к девушке. Женщины за нашим столом стали в шутку требовать от меня объяснений, говоря, что я их предал. Все наблюдали, как девушка поднялась и подошла к нам. Видно было, что это требовало от нее немалых усилий.
- Присаживайтесь, - игриво предложил я.
- Здравствуйте.
- Давайте знакомиться.
Я представил нашу компанию, благо на груди у всех висели карточки с фамилией, именем и городом проживания.
- Вы извините, пожалуйста, мне надо покурить...
Она элегантно встала и пошла на выход, мимо танцевальной площадки, где женщины и мужчины, забыв про свой возраст лихо отплясывали под очередной хит Верки Сердючки.