Приближалось первое мая. К концу рабочего дня в цех прибежал взволнованный парторг и сообщил радостную весть: решением Моссовета заводу, как победителю социалистического соревнования, оказана высокая честь - пройти на демонстрации рядом с трибуной Мавзолея...
Вечером вся семья была в сборе и готовилась к завтрашнему дню. Папа курил на кухне под форточкой и читал газету "Правда". Мама, накрутив бигуди, тихо пела о синем платочке, что был на плечах дорогих, и гладила платье. Лиля, умостившись в кресле, внимательно рассматривала портрет вождя в книге. Водила пальчиком, словно рисовала, по строгому кителю, усам и бровям, стараясь запомнить малейшие черты лица человека, который наблюдал за ней каждое утро с огромного полотна на площади и встречал при входе в школу. Завтра, наконец-то, Лилька живьем увидит самого дорогого и любимого человека на земле - товарища Сталина. Несмотря на свои малые годы, уже знала, что благодаря мудрости и твердости этого необычайного человека, советский народ смог разбить в войне проклятых фашистов. А то, что Иосиф Виссарионович - друг всех честных людей на земле, особенно - детей, в школе было известно каждому. Недавно написали классом в Кремль письмо, обещая учиться на одни пятерки и быть достойными боевой славы отцов. Некоторые ребята плакали: у многих дедушки и папы погибли на войне.
Время сбора на демонстрацию руководство назначило за два часа до формирования колонны. Заводскую машину украсили алой материей и конструкцией, которая символизировала стремление трудящихся к новым трудовым достижениям. У проходной к парторгу выстроилась очередь из тех, кого неделю назад назначили нести транспаранты, портреты партийных деятелей и знамена. Надутые шарики и веточки с бумажными цветами раздавались всем желающим без записи. Оркестр разогревался в сторонке, играя фронтовые мелодии и марши, подбадривая окружающих. Лильке достались шарики на палочке. Один был большой и красный, а другой - зеленый. Наконец, организационные моменты закончили, колоны сформировали и двинулись по направлению к Красной площади.
Лиля сидела на плечах у мамы и в такт музыке махала шариками. Было весело. Светило теплое солнышко, и везде звучала музыка. Колонна, двигаясь огромной змеей, иногда замирала, подтягивая хвост, а потом вдруг ускоряла движение, заставляя людей чуть ли не бежать. Мужчины с красными повязками на рукавах и серьезными лицами с шести утра стояли, словно изгородь, не давая потокам смешиваться и управляя темпом движения.
- Да здравствует праздник Первое мая - день солидарности трудящихся! Ура! -доносилось с Красной площади, многократным эхом.
Змеи колонн перед площадью смыкались друг с другом, превращаясь в огромную человеческую реку. По мере приближения к трибуне Мавзолея возбуждение толпы росло. Люди всматривались, тянули шеи, стараясь узнать тех, кого видели только на фотографиях в газетах. Происходило таинство прикосновения к великим мира сего и сопричастности к чему-то важному. Многие непроизвольно стали выкрикивать слова преданности, раскрасневшись и улыбаясь. Потом оглядывались на идущих рядом, ища поддержки, словно нашалившая малышня.
Сталина на трибуне Лиля заметила не сразу. Сначала подумала на высокого дядьку, который тоже был с усами и в шинели, но это оказался Буденный. Как раз напротив надписи "ЛЕНИН" колонна вдруг притормозила. Мама сказала: "Смотри, Лилька, кто тебе машет рукой!"
- Да здравствует дорогой товарищ Сталин! - пронзительно закричала Лилька, приподнявшись что есть мочи на маминых плечах и замахав над собой шариками.
Этот звонкий, на надрыве, детский голосок был настолько искренен в своей любви, что толпа в едином порыве подхватила оглушающим ревом одобрения: - Ура-а-а!
Вождь тогда действительно заметил славную девочку у мамы на плечах и помахал в ответ рукой, вспомнив, наверное, свою дочь.
* * *
Приближалось первое мая. Весна в этом году выдалась ранняя, и снег давно сошел, обнажив черное тело земли. На полях во всю шла посевная. Люди спешили, помня голодное послевоенное время. Недаром говорится - день в поле потом год кормит. В сельсовете решили в честь праздника сделать выходной и провести маленький митинг, затем распустить людей по домам, чтобы успели засеять не только колхозные поля, но и свои огороды.
Лиля ничего не забыла из прошлой жизни в городе. Много раз рассказывала ребятам про большую Москву, где улицы моют по утрам специальные машины, про метро с подземными поездами и движущимися лестницами, про магазины, в которых продают одни игрушки. Поэтому, когда мальчишки за неделю до праздников нашли на свалке за сельсоветом упаковку с шариками, которые в селе купить просто негде, решила провести настоящую демонстрацию, как в Москве, и пройти детской колонной с красивыми шарами мимо взрослых.
Митинг на майдане обещал быть недолгим. Сначала слово взял парторг, а за ним - председатель. Рассказал людям о внешней обстановке (враги, оказывается, опять что-то замышляли против родной страны), поведал о мудрой политике партии, которая все видит и понимает, нарисовал планы колхоза на будущее и собирался уже закругляться, поздравив народ с праздником. Митька по команде парторга завел трофейный патефон с бравурным маршем, и тут председателю стало плохо. Лицо его перекосило, одна рука указывала вдаль, как у Ленина на постаменте, а другая - хваталась за сердце.
Все обернулись. Десяток босоногих малышей бодро шли мимо оторопевших колхозников, высоко поднимая над собой надутые презервативы. Видя, как затихнув, смотрят на процессию, Лилька поняла, что произвела впечатление и еще громче закричала: " Да здравствует Первое мая! Ура, товарищи!"