Сон был обрывчатым, поэтому повествование будет иногда прерываться...
Это была обычная камера, с двумя кроватями по бокам, железной дверью и маленьким окошком с решеткой на стене, что напротив. Застывшие потоки цементной штукатурки на стенах холодные на ощупь и пахнут сыростью, видно нанесли совсем недавно. Двери уже в сотый раз покрыты ядовито-зеленой краской, в некоторых местах облупленной. Через новый слой легко читаются нацарапанные маты и имена бывших арестантов. Ножки нар намертво зацементированы в пол так, что сдвинуть их нельзя. Холодный воздух из окна сочится по стене вниз, замораживая ноги к утру так, что приходится поджимать колени к подбородку, чтобы согреться. Зато, если стать на нары, можно увидеть милое небо и серую башенку с часовыми...
В камере нас было двое, я и ангел. За решеткой - конец мая, луч солнца падает косой клеткой на мою стену. Сначала я долго смотрел на солнце через ресницы, а потом на сокамерника, который сидел в тени напротив. При этом тысячи цветных пятен плыли по стенам, мир терял реальность, и на душе становилось легче...
- Я человек, ты - ангел, а разницы между нами никакой, в одной камере сидим, - пытаюсь разговорить товарища, когда надоело играться светом.
- Все верно, только ты заключенный, а я на свободе, - возразил он.
- Ты хочешь сказать, что можешь уйти отсюда, когда захочешь? - улыбнулся я.
- Конечно, я ведь здесь из-за тебя...
- В каком смысле?
- В прямом. Вы же не звали Иисуса, он сам к вам пришел и страдал вместе с вами и за вас...
- Подожди, ты хочешь сказать, что находишься здесь по доброй воле и можешь, когда захочешь улететь? - не мог успокоиться я. Мысль о свободе не отпускала и ослепляла, как лучики солнца.
- У тебя даже крыльев нет! - закричал я ему.
- Вот смотри, - ответил он.
Из-за спины стали расти крылья. Они были огромны, сначала немного уперлись в бетонную стену, а потом прошли через нее насквозь. Я был ошарашен, ведь за все годы он ни разу мне их не показывал. Вдруг их заметит охрана? Быстро вскочив на нары, выглянул в окно. Часть белого крыла нереально выглядывала из стены, но охранники не проявляли никакого интереса.
- Ты расправил крылья, но бетон их держит! Ты не свободен!
- Ничуть, - улыбнулся он, и стал водить крыльями из стороны в сторону. Было ощущение, что бетон совершенно не мешает крыльям.
- Теперь ты понимаешь, что я здесь с тобой добровольно, - серьезно сказал ангел и добавил, - нарисуй меня.
- У меня ни красок, ни бумаги...
- Не важно, запомни меня, потом нарисуешь.
И он садится точно, как ангел Врубеля.
Вдруг нутром понимаю, что это тот самый ангел, которого рисовал Врубель, но в новом обличье.
- Ты что, издеваешься? Мне же никто не поверит, скажут, - с Врубеля срисовал.
- Ладно, тогда запомни меня таким...
Он опустил руки на колени и сложил крылья так, что они стали касаться пола.
Я старался запомнить каждую деталь его лица, оперения, даже запах в камере. На вид ему было лет двадцать пять. Белокурые волосы вились и спадали на мускулистые плечи. Лицо отрешенное и немного усталое. Все говорило о том, что я у него не первый. Крылья не белые, скорее серые с голубым отливом, росли фактически из плеч...
Я оказался в заводском помещении, где мне приказали покрасить огромную, в человеческий рост швейную машину. Видно её недавно отремонтировали, и осталось навести лоск. В руках держу железную банку с перламутровой краской, она тяжелая и скользкая. Руки слабеют, банка с глухим звуком ударяется о цементный пол. Перламутр слизью разливается, превращаясь в диковинную раковину. Судорожно пытаюсь собрать жидкость в банку, но ничего не получается. Краска стала грязной и непригодной. Понимаю, что меня сильно накажут, поэтому выбегаю из комнаты и попадаю в огромный цех. Там работает конвейер. Десятки швейных машин, пришивают ноги ангелов железной нитью к огромной черной резиновой ленте. Ангелы не кричат, крови не видно, они словно спят. Людей вокруг нет, все происходит монотонно и автоматически. Конвейер движется, и новому ангелу пробивают ноги иглой. Слышно, как ломаются кости, рвется от проволоки плоть. Потом лента с ангелами складывается в огромный металлический контейнер. Он с лязгом закрывается и уезжает, освобождая место новому.
В ужасе понимаю, что люди в этой тюрьме лишь приманки для ангелов. То же самое произойдет и с моим наивным хранителем и вся его бравада о свободе ничего не стоит. Выбегаю из цеха, чтобы предупредить и натыкаюсь на вскрытый контейнер. Внутри вижу только оторванные ноги ангелов, пришитые к ленте, а самих их нет. В голове звучит: "Тем, кому даны крылья, ноги не нужны". Страх от вида такого количества конечностей сменяется радостью за ребят, которые пожертвовали ногами ради свободы. Понимаю, что их не удержать. Бегу, задыхаясь, к своему ангелу, успеть предупредить...
![Ангел [Старощук Валеий]](/img/s/staroshuk_w_a/10son/img_2699.jpg)