Старков Сергей Алексеевич : другие произведения.

Четыре и одна ночь на титанике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  ЧЕТЫРЕ И ОДНА НОЧЬ НА ТИТАНИКЕ
  или
  Потерпевшие кораблекрушение
  (Новелла)
  "Камень, которые отвергли строители,
  стал главным угловым камнем.
  Это - от Иеговы, и есть дивно
  в очах наших.
  И кто упадет на этот камень, тот
  разобьется.
  А на кого упадет, того раздавит."
  Матфея 21:42,44
  
  Получив этот апрельский выпуск журнала "Пробудитесь" со статьей о 100-летии гибели "Титаника", я сразу опять вспомнил про своего деда и его старый саквояж, который я, не смотря на столь значительные жизненные бури и невзгоды, сохранил при себе. Почему?
  Просто, потому что так вышло.
  В тон заглавия всего этого повествования скажу, что и сам я, образно говоря, поменял за свою жизнь столько потерпевших крушение кораблей и утопил столько багажа, что как -то волей-неволей оставишь в живых этот сувенир детства своего, если он, по сути, является последним из выживших членов команды, с которой ты когда-то давным- давно покинул отчий дом. В нем нет ничего антикварного. Раньше в нем были старинные открытки, письма, немного фотографий. Всем этим нагрузила его моя покойная ныне мать, в свое время.Теперь же этот небольшой, толстой желто-коричневой кожи саквояж содержал лишь свое первоначальное ядро - несколько тетрадей деда с фотографиями, да небольшой фотоальбом моей матери. Замечу здесь, кстати, что даже своего фотоальбома мне сохранить не удалось.
  Содержание этих тетрадей я знал крайне поверхностно - просматривал когда-то в детстве, собираясь прочитать, когда время будет. Но, то времени все не было, то интереса. Честно говоря, не до него как то было. Не видел, наверное, крайней необходимости разбирать дедову писанину (хотя, не буду кривить языком - почерк у него был разборчив, учительский, кем он и работал в свое время.)
  Но, да начну обо всем по порядку.
  Привезли мы тот саквояж - это я помню - с матерью, когда я был еще пацаном, с ее родного села Благодарное, куда в свое время ездили на похороны "братишки". Так называли все мои дяди и тети своего старшего брата, который будучи им не родным по матери, воспитывал их всех со времен войны, по причине их сиротства и своего старшинства.
  Все мои дяди и тети тогда уже давно разъехались по всему Советскому Союзу и сельский быт, на то время, не интересовал никого из них.
  Мать моя захватила оттуда тогда этот саквояж с фотографиями, на память об отце. Тот "пропал без вести" на Курской дуге. Это было на то время единственное, что осталось от него. Странно, но как я сейчас понимаю, это оказалось самым ценным.
  Дело в том, что дед мой, по воле определенных обстоятельств - о которых речь пойдет дальше - был тогда со своим барином на борту "Титаника"; и в саквояже содержались определенные записки по этому поводу. Мы все об этом знали. Не про "Титаник" конкретно. А просто, про некий корабль, который тонул, когда дед плавал в Америку.Но в то время о таком много не говорили. В то время такими моментами биографии особо не хвастались. Было известно, что дед, покинув вместе с барином село еще подростком, вернулся уже лет через 10 и был рад, что тогдашние власти особо не усердствовали в отношении его заграничной жизни. Те, приняв во внимание его "хорошее" пролетарское происхождение, не препятствовали ему и он был учителем в школе до самой войны.
  Я же, с детства имея у нас дома, и этот саквояж, и тетради, никогда ими особо не интересовался. Хотя я и знал уже про "Титаник"- в результате просматривания - но для моего детского любопытства я не нашел там ничего особо интересного. Я сотни раз, помню, перебирал в свое время те старинные открытки - когда они там еще хранились - и нисколько не интересовался писаниной деда, даже не подозревая там найти что-нибудь, кроме какой-нибудь "мути". И такое, даже непонятное теперь мне самому, предубеждение сохранялось у меня к этим записям вплоть до этого самого журнала "Пробудитесь", с его статьей о той трагедии. Я жалел еще тогда, что в сноске говорилось о прежних публикациях очевидцев трагедии, но только на английском языке.
  И тут меня будто что-то разбудило и толкнуло просмотреть и уделить наконец, достаточное внимание тем записям - не найду ли что-нибудь интересное среди них. Все-таки хроника какая-никакая.
  Каково было мое удивление и восторг, когда одна из тетрадей содержало то ли очерк, то ли подготовительный материал к так и не созданной им книге о "Потерпевших кораблекрушение".
  Да, не перестаешь, бывает, удивляться тому, как заносят, ветра бытия семена диковинные и чужеземные на наш "суглинок". Помню, у одной прежней моей близкой знакомой, отчимом был человек, бывший в свое время шофером в знаменитой московской банде "черная кошка". И это казалось удивительным.
  А на только что прошедшем областном конгрессе крестилась русская девушка из Ташкента, прошедшая через ислам и вышедшая замуж за англичанина в Турции. И это тоже кажется удивительным. Так вот, достаточно ознакомившись со всеми дедовскими тетрадями, я и решил поделиться этим опусом о том событии, взволновавшем весь тогдашний мир и затронутом ныне нашим журналом "Пробудитесь". В этот год 100-летия той трагедии. По истине, эта тема "Потерпевших кораблекрушение" актуальна сейчас, как никогда. Привожу его в том виде, что и нашел.
  
  
  
  
  ВМЕСТО ПРОЛОГА
  Снова апрель. За окнами ночь. На будильнике двенадцать минут двенадцатого. Через пол часа это случилось. Через пол часа...
  С тех пор уже минуло ровно 20 лет.
  Но сегодня я решил,сегодня я возьмусь. Жена и дети легли спать и мне давно пора приступать. Приступать к тому, чтобы в конце концов, записать и привести в порядок то, что детям моим в будущем может пригодиться- во всяком случае, лишним им не будет. Но записываю я то еще и для себя лично, потому как с вершины своих теперешних дней, я не могу похвалиться абсолютно ясным пониманием действительности. Мне кажется, что с этой вершины я только увидел еще больше вопросов. Ну а для детей моих не лишнее, а познавательно, потому как я им не арабские "1000 и одну ночь" описывать хочу, и не о Синдбаде - мореходе речь веду. Я расскажу о том, что поближе к их оренбургским ночам, о том как ходил их предок за "семь морей" и о том - стоит ли блуждать глазами по краям земли, и есть ли счастье там, где нас нет.
  Так уж получилось, дети , что покинув отчий дом в 17 неполных лет, я воротился обратно лишь через 12. Но, дорогие мои, я, конечно, не собираюсь описывать все эти долгие годы, полные всевозможных приключений. Не собираюсь, потому как, и бумаги столько у меня не будет, да и керосина в лампе не достанет. Я хочу описать лишь одно то событие, которое повернуло мою, да и не только мою жизнь, большого множества людей. Событие же то, помимо своей собственной значительной грандиозности, интересно мне еще тем, что носило для меня лично в будущем, какой-то, чуть-ли не мистически-фатальный отпечаток и поныне живо в моем сознании, как некая невысказанная притча, которую я силюсь понять и поныне.
  А начало моего пути к тому событию было положено с приездом к нам, в наше село Благодарное, ныне покойного барина моего Артура Всеволодовича Духовского, возвращению которого из Петербурга, я тогда очень обрадовался. Дело то было, ясная суть, еще а той России, при царском режиме. Мне в ту пору только подходили 17 лет,а обрадовался я потому ,что был очень привязан к Артуру Всеволодовичу.Он был для меня не просто барином, а был мне и другом, и все равно как старший брат. Было ему тогда 24 года, а отношения такие с ним у нас сложились, благодаря некоторым жизненным обстоятельствам. Причиною моего несколько привелигированного положения в барском доме, были заслуги моего ныне покойного батюшки, который спас его отца от верной гибели, во время службы того на Кавказе.
  Отец мой и сам был оттуда, из кабардинцев , потому и меня -сына его-прозывали Аркадий Кабардин. Он потерял там всю семью. Оставался один я пяти лет, когда он, по предложению и настоянию родителя Артура Всеволодовича, покинул Кавказ и поселился в его доме на правах "вечного кунака" (гостя)- друга семьи. Хотя, конечно ,даром хлеба он не ел, а занимался для барского дома делом, к которому наиболее лежала душе его- разведением лошадей. Я же, понятное дело, не был оставлен в небрежении; и хотя, и не был отправлен в Оренбургскую гимназию (по желанию моего отца), но получил вполне недурное домашнее воспитание и образование ,вплоть до того, что и по французки мог изьясняться вполне сносно, и разуметь достаточно.
  К приезду же молодого барина, я помогал отцу, быв при его деле, т.е. занимался лошадьми. Был я мальчиком, как считали все, не без талантов. Фантазии же в голове и груди моей были, по - истине, вулканы-извергаться через меру которым препятствовала лишь сухая кора сельской бытовой действительности, да крепкая еще рука моего батюшки.
  Но приезд барина с его неожиданным (как и все, по большей части, в этой жизни) предложением растревожил все мои внутренние стихии разом и разделил жизнь мою на два очевидных этапа: пора отрочества и моя "одиссея". Ибо по истине, приезд его был тем ветром, который вдруг, "во-мгновение ока" срывает нежный купол одуванчика и разносит молодь-семя кого-куда по миру.
  Ну, да не буду долго ходить вокруг и около, перейду сразу к делу, т.е. к причинам его приезда, ибо это присказка, не сказка...
  Приехал же молодой барин ранней весной, чтобы повидать родителей, взять денег и уехать - как получилось - еще несказанно дальше. К нам он тогда приехал со своим другом детства Константином Торжищевым, которого прихватил в Оренбурге.
  Как выяснилось, Артуру нужна была очень даже не малая сумма денег, даже громадная в тот момент для них. Деньги были нужны его близкому другу-женщине и было ясно, что женщина эта ему не безразлична.
  Но родитель его Всеволод Никитич, таких денег не дал; да и не мог он дать их; ибо, по сути, шаг этот был с финансовой точки зрения, не просто рискованным, а скорее , краховым.
  Артур был хорошим сыном и все эти пересуды прошли в семье достаточно пристойно - голос не повышали ни разу, хотя Артур и был страшно подавлен. Он говорил мне тогда, что изначально, конечно, знал о подобном исходе этого деле, но надежда, якобы...,а все - таки была.
  -Возможно мне придется съездить в Европу. Что ж, хоть повидались перед дорожкой,- только и сказал он им в последний вечер.
  Мне же в тот же вечер, когда мы были одни у меня в комнате, он как-то вдруг предложил:
  - А что, Аркадий , хочешь поехать со мной? - стоял он в это время у моего письменного стола и ,как бы, взвешивал в руках "Потерпевшие кораблекрушение" Стивенсона, взятую с него.
  -А? - бросил он книгу обратно:- Поедешь? Серьезно,- и с доброй усмешкой воззрел на меня.
  Я аж задохнулся.
  -Как? - только и выдавил я.
  -А что? - он начал медленно мерить комнату шагами - Давай, действительно, и право, поедем. С твоим отцом я поговорю. Сейчас же.
  Он порывисто сел на диван напротив меня.
  -Хочешь почувствовать себя Колумбом? - все с той же усмешкой он смотрел на меня,- Да, брат Аркадий, может в Америку придется..., потому и зову. Ну так что?- он так же порывисто встал, как до того сел.
  -Да я то что? Только как же это, в Америку-то? - я по прежнему не мог справиться с собою.
  -Ладно, собирайся,- усмешка уже сошел с его лица и он добавил со вздохом - за Америку не болтай, только. Не пугай родителей. Это я так ...- он похлопал меня по плечу,- Едут, плывут ... И на черта он ее открыл? Мы с тобой, Аркадий только до городу Парижу и назад. Давай ,- он снова коснулся моего плеча, - Готовься завтра со мной. Я к отцу твоему.
  Н-да,- обернулся он, помню, на пороге с улыбкой,- Твоя внешность хорошо будеть смотреться на Елисейских полях, Д* арк де Каберде.
  Вот таким неожиданным для меня образом, я уже через два дня сопровождал Артура Всеволодовича по железной дороге в нашу северную столицу. Сопровождал его, кстати , и тот же друг его, Торжищев, которого он, почему- то, тоже позвал с собою в дорогу. Человек тот был весьма приятной внешности. Полнота в меру, вместе с его открытым лицом и хорошими обходительными манерами, делали весь его облик каким-то мягким и румяным. "Как пасхальный калач"- подумал я о нем при нашем знакомстве, узнав, что он окончил духовную семинарю. Было известно так же, что он ничем решительно не занималься и , как я понял, был, практически, без средств. И вот , только то мне и было неприятно в нем , что он принимал обеспечение свое от барина моего, как должное , как будто он был рода княжеского, хотя таковым и не являлся.
  Упомянул же я здесь о нем, потому что теперь он ,так и будет уже с нами на протяжении всей истории до самого ее апогея. А теперь , дети мои , пора вам объяснить суть всей этой истории из-за которой потащила нелегкая отца вашего за тридевять земель. Да пора, думаю, уже хоть, как -то, и барина вам своего описать для представления вашего.
  Артур Всеволодович был мужчиной даже красивым. Станом тонок, высок, а черты лица его были ,словно заостренно отточены в обрамлении черных прямых волос, которые он, по обыкновению, закидывал от лба прямым пробором . Проблема же, тяготившая его, как я писал уже выше, заключалась в женщине, которую, как я понял, он любил.
  Женщина та была девица только годом младше его. И как я мог убедиться, впоследствии увидев ее, была действительна хороша собой. Есть, согласитесь, лица, с красотой которых трудно поспорить- соглашаются, как правило, все; дальше только дело вкуса. В ее лице, тонкого овала с большими раскосыми глазами, было что-то, наверное, татарское; что с ее нежной белой кожей и черными локонами являло собой, по- истине, зрелище яркое и броское. Девица была княжеской фамилии, но имели они "очень не в меру темпераментного отца" - как о нем как-то выразился Артур. Ее мать, очивидно , хоть как -то влиявшая на него, уже с год , как умерла от чахотки. И сейчас этот темпераменый родитель, очень часто менявший свои пристрастия, находился в плену биржевых спекуляций во Франции и был, как я выяснил впоследствии, в довольно скандальной и плачевной ситуации в отношении финансов. Он, якобы, потерпел несколько грандиозних фиаско, так что две дочери его, находившиеся на тот момент в Петербурге, были на грани нищеты. Дело осложнялось, именно, не вполне надежной репутацией их отца, как чересчур рискованного человека. Люди просто отказывались его понимать - что он будучи уже человеком в годах и имея на обеспечении двух взрослых дочерей на выданье, никак не мог остепениться. Слишком уж много слухов ходило и даже вплоть до того, что князь ,якобы, давно безземелен. В делах денежный он был азартным игроком, а это люди прощают, лишь при условии побед без поражений и при платежеспособности.
  ........ и к картам его страсть была всем известна. Артур, хоть и давно знал, и любил, как я полагаю, Алису Сатину, - а именно так прозывали княжну - о женитьбе - же, до того времени не помышлял. Я полагаю, он не спешил, потому как он во всем являл себя человеком степенным и рассудительным, и гурманом был заядлым. И я пологаю, что не спешил он именно потому, что как бы, наслаждался этой прилюдией, желая довести всесоставляющие оной до пределов высоты, по возможности.
  Но ситуация изменилось вдруг. Отца надо было спасать. А деньги, такие деньги предлагал на тот момент лишь некий барон Корандт - довольно интересный на внешность немец 42 лет, не немекавший, а говоривший прямо и ясно, что такую сумму можно выложить только на тестя.И барин мой засуетился.И если он еще до того, может, в чем-то и сомневался - любовь ли то?- то теперь сомнений, понятное дело, не было. Конечно, любовь. И Алиса Сатина для него на тот момент была Людмилой, себя он зрел Русланом, а в немце он, дело ясное, видел подлеца Черномора.
  Вот, примерно, в таком положении были все фигуры на шахматной доске того периода.
  Но в Петербурге мы Людмилу, как и полагается по версии все того же Пушкина, не застали. Получив крайне тревожное сообщение от отца ,обе сестры Алиса и Люси Сатины в сопровождении Германа фон Корандта, как выяснилось,отбыли во Францию, за два дня до нашего приезда. Итак,дети, не успев разглядеть нашу северую столицу в раневесенних пейзажах, я уже ,опять же, через два дня направлялся в столицу Франции.
  Да, что и говорить, сочувствовать вполне и искенне Артуру, на тот момент, я положительно, был не способен , поскольку счастливые несчастных плохо разумеют, как и сытые голодных; а я на тот момент счастлив был необыкновенно. Боже мой, мог ли я тогда предполагать - насколько страшнее Пушкинской будет окончание этой сказки.
  Жизнь - куда более недобрый сказочник. Но с этой строны я ее еще не знал. Так что, пока мне все улыбались и самая жизнь мне улыбалась, и я , право, любил всех и искренне не понимал даже, мрачный временами, рабочий люд - зачем они закрывают глаза на такую красоту вокруг? Почему они позволяют глазам смотреть лишь под ноги ? Ведь в мире есть много больше, чем просто кусок хлеба - примерно так рассуждал я по дороге в Париж.
  И вот там-то нас и поджидал тот самый сюрприз, давший столь фатальное направление всей моей жизни. Но тогда..., тогда я просто грезил на яву. Я видел, как исполняются все мои тайные желания, даже те, о которых я глупостью почитал размышления. Та тогдашняя эйфория, охватившая меня, объяснялась, главным образом, тем фокусом, который устроила жизнь с моим мировоззрением. Ведь я с замиранием сердца приходил к ошеломляющему выводу - и чем дальше, тем прочнее и увереннее - что все прочитанные мною романы с приключениями, которые, как принято, (а мужчине - то в первую очередь) нужно вовремя закрывать и оставлять вместе с детскими рубашонками, на деле оказываются реальностью!
  "Да, вот так все и бывает, - чуть ли не с придыханием полагал я, - всё, -абсолютно всё! Если меня, 17-летнего подростка, судьба запросто перекидывает из села Благодарное в Париж, то как тут не поверить в "Пятнадцатилетнего капитана" или в "20000 лье под водой"?
  Парижский сюрприз - же тот состоял в том, что мы, встретившись с сестрами Сатиными и бароном, не увидели на этот раз нашего князя. От того осталось лишь послание, которое он вверил своему старому другу, генералу Сокольскому - он был с ним на протяжении всего последнего года, но теперь более не мог его сопровождать и собирался в Россию. Он, передав письмо его дочерям, объяснил нам на словах краткую суть дела. То, что князь был в деле с американскими компаниями из Нью-Йорка и он, сам лично, так до конца и не разобрался - кто же кого надул и было ли тут надувательство вообще. Но Сатин, якобы, ни на что более не надеясь, и веря только в свою звезду (это слова самого князя) отплыл в Штаты, чуть ли не клятвенно заверив, что вернется либо "на щите", либо умрет на чужбине, не видя своего позора.
  В письме же, как выяснилось, была та же суть, только со множеством напыщенных отступлений. Состояние дочерей на тот момент представить, конечно, не сложно, но к чести их скажу, держались обе достойно, без обычных в таких случаях, истерик. Помимо их характера сказывалось, наверное, давнишнее знание своего отца. Хотя, предположить такого коленца с его стороны, понятное дело, вряд ли кто мог.
  Барон молчал и был хоть и спокоен, но был, и явно серьезно озадачен. Артур же Всеволодович, напротив того, даже повеселел. Истинно говорят, что "приговоренному и цигарку скрутить - что за год впечатлений". Ему, не имевшему на руках спасительной суммы, любая неизвестность была только на руку и таила в себе надежду.
  -Откуда вы знали про Штаты? - спросил я тогда же Артура.
  -Я знал лишь немного про его дела, но и предположить тогда не мог, что может дойти до такого. Сказал тогда просто вспомнив Колумба, без всякой мысли, - отвечал он. "А вот, как бывают пророчества!" - помню, заключил тогда я про себя.
  И хотя, тогда два дня еще никто не говорил даже о возможности попытки следовать за князем через океан, но я, уже тогда свято уверовав, что прочно закусил удила своей судьбы, знал непременно, что нам предстоит -таки плавание через Атлантику.
  Состояние моё, нагромождающихся друг на друга событий и впечатлений, было настолько разволновавшимся, что я, помню, даже и не смог удивиться, когда на третий день Алиса, действительно, заявила о своем твердом решении следовать за отцом, разыскать его и быть ему опорой. Везде и во всем. Говорила она от лица двоих, ибо была не только старше сестры своей на 2 года, но и всегда, и во всем привыкла думать и решать за двоих. В этом не только сказывался её более сильный и решительный характер, но обуславливалось это и всегдашней её опекой и заботой о своей младшей сестре, которую, почему-то, у всех было принято жалеть.
  Вот, я сейчас, сам написав это "почему-то", и опять вспомнив всё то прошлое, снова поймал себя на мысли, что так и не разобрался в этом "почему же?"
  Да, конечно, черты её лица были не так безукоризненны; она была совершенно не похожа на сестру: округлость глаз, да и все черты лица её носили как бы некий налёт припухлости, что ли. И лишь темный цвет волос их был одинаков. При всем при том, я решительно не назвал бы её дурнушкой; даже напротив, я бы сказал, что её нужно было разглядеть. И вот именно сейчас, набрасывая эти строки, я, кажется, наконец-то понял причину некоего снисходительного отношения к ней. Это её внутреннее чувство приниженности пред красавицей сестрой, пред умницей Алисой. Этот отпечаток был у нее во всем: начиная с всегдашнего простоватого выражения лица - полные губы её всегда были приоткрыты; и мне кажется, она и мысли не допускала о каком-то кокетстве рядом с нею. - и что уже дальше перерастало в некую, чуть ли не сутулость и робость во всем. И всё это единственно скрашивалось совсем не княжеской услужливостью. Меня же, странное дело, всегда, помню, умиляло присутствие этой девушки. Но возвращаясь к теме своего повествования, я, наконец-то, вплотную уже приближаюсь к его началу, ибо то решение княжны Алисы Ниловны, и решило тогда не только мою дальнейшую судьбу, но и всей нашей пятерки.
  Нельзя сказать, что барон Корандт был в восторге от предстоящего турне, но все же решил идти до конца, до полного разрешения всех назревших вопросов.
  И таким образом в первых числах апреля 1912 года наша "спасательная экспедиция", как шутил тогда Артур Всеволодович, оказалось в порту Шербура ,намереваясь отплыть ближайшим рейсом на поиски нашего капитана Гранта.
  
  
  I
  НОЧЬ
  Когда же стало известно что плыть нам предстоит на одном из трех Олимпийских лайнеров "Титаник", да который выходит ещё и в 1-й свой рейс, то, странное дело, я помню настолько ошалел от восторга, что держал себя пред своими спутниками моментами, чуть ли не с покровительственным видом, как бы типа: "Вот видите! А дальше еще больше увидите. Со мною вам всем удача будет. На моих костях с недавнего времени теперь всегда будет выпадать 6 и 6; не удивляйтесь". Да я тогда уже решительно верил, что я нахожусь во власти провидения и на заре рождения какого -то великого романа для которого меня и предизбрали. А потому, я уже тогда решил вести некую хронику событий и делать какие -то наброски описаний происходящего.
  Я так и хотел, помню, сказать им всем своим видом: "Не удивляйтесь. Увидите дела много больше этого".
  Но никто и не удивлялся, никто особо не восторгался кроме, разве что, нашего богослова Константина Львовича. Но, как я уже писал выше, в то время я немного уделял внимания переживаниям своих спутников.
  Собственно, я стал понимать и вникать в настоящую суть всего происходящего, лишь на борту корабля, когда в первую же ночь по отплытию, мы засиделись за бутылкой вина в каюте Артура Всеволодовича. В ту первую ночь наши дамы довольно быстро отправились отдыхать, да и все мы, признаться, настолько были перенасыщены и измучены шумным впечатлением этого первого, полного бутафорий и помпы, дня, что с большой охотой поддержали их. Но спать мне, собственно, не хотелось, а немного выпившему Артуру нужен был собеседник. Я же, вина не любивший, просидел весь вечер с одним бокалом, с удовольствием предоставив ему себя, так как почёл-таки, наконец, себя обязанным проявить действительный интерес к ближним моим, благодаря которым я, собственно, и очутился в этой сказке-каюте I класса трансатлантического лайнера.
  А так, я помню, уже ловил себя на мысли, что и сам я - ничем не лучше Константина Львовича, которого я в шутку называл Артуру Всеволодовичу "Ваш духовник". В эту же первую ночь, на правах близкого и почти родного человека, "исповедь" принимал я. Здесь же приведу её с того момента, с которого, как я считаю, и пошел разговор действительно дельный.
  -Какой же вы, все таки, юноша еще, Аркадий - заявил он мне, открывая новую бутылку.
  -Это вы потому, что я не пью?
  Он коротко засмеялся: -Да и не только. Эх, Аркадий, Аркадий, вот смотрю на вас и завидую вам белой завистью, ей богу.
  Он чуть долил в мой бокал, налил полбокала себе и откинувшись на диване держал его в руке, слегка на отлёте: - Вашему умению и чувству вашему удивляться, и так искренно..,
  Н-да.
  -А вы, я смотрю, тоже повеселели заметно, Артур Всеволодович. Кого благодарить, вино или корабль?
  -И то, и другое, мой друг, и то, и другое, и третье. Всё прекрасно. Корабль - чудо, сказка: Вино - не дурно, а жизнь прекрасна, Аркадий.
  -Ничего не понимаю. Ведь всю дорогу вы были не лучше приговоренного. А сейчас что случилось? Вы нашли в своей каюте под матрацем уйму денег?
  Артур от души засмеялся и встав приобнял меня, нежно похлопывая по плечу: - Что деньги?! Как говорит Соломон: "Они могут приделать себе крылья и улететь". Я то пришел к выводу, что моё- то счастье никуда не улетит. Ха-ха!
  -Не понимаю. Вы нашли способ помочь отцу бедной девушки минуя немца?
  - Да немец не в счет. - Лишь досадная тень скользнула по его лицу.- Алиса лишь позволяет себя сопровождать в обмен на обеспечение спокойствия и какого- то комфорта передвижения. Ни о какой свадьбе не может идти и речи. Она бы никогда не влекла меня за собою так явно и намеками.
  -Но как же тогда? Откуда вам взять средства для помощи родителю?
  -Боже, Аркадий, вы неверно себе представляете Нила Григорьевича. Знайте, я совершенно не могу представить себе этого человека в безвыходной ситуации. Но даже, если и так, то все равно, я уверен, что-нибудь придумается. Для подобных выводов я имею, впрочем, кое-какие реальные основания. Да и Алису Ниловну я знаю как весьма самостоятельную и решительную девушку. Ведь мы знакомы уже около трех лет. Эх, Аркадий, там новая земля. Там многое, если не все, можно начать "с начала", заново.
   Меня забавляла тогда эта вера влюбленного в свою пользу, когда уже, фактически, все решено: - У вас нет денег, Артур. У него есть деньги, значит он сможет вернуть дочери отца и купить себе жену.
  - Нет, нет, нет, Аркадий! - вдруг нервно чуть ли не закричал он, взявшись за голову и чуть не расплескав вино: - Вы, просто, многого не знаете. А я, если честно, так просто сейчас ничего не понимаю. Все это как наваждение, которое уже как год мучает меня.
  Я медленно вздохнул и начал снимать обёртку с новой плитки шоколада: - Тогда вам, наверное, лучше мне всё рассказать.
  Я пригубил вино и отломил плитку шоколада.
  -Пожалуй, - Он наклонившись провёл ладонями, по своей голове, как бы оправляя свой длинный волос назад. Начал он как-то вдруг, смотря мне прямо в глаза, но после смотрел уже куда-то в сторону:- Познакомились мы в Швейцарии, на водах. Познакомились, потому что её отца было трудно не заметить.
  Очень кипучий деятельный человек. Развит, по - истине, разносторонне.
  Артур откинулся на спинку дивана, смотря всё также в сторону, как в свои воспоминания:
  - Человек не с огоньком, нет. А с огнём- вот, как про таких говорят. Возил он туда на лечение свою жену; померла, кстати, потом, как я узнал.
  А тогда с ними были и две дочери его.
  Я ничего не хочу сказать дурного про Люси, но сами изволите видеть, что простовата:
  Не заметить же Алису Ниловну было просто невозможно.
  Я, кстати, вообще-то имею предубеждение против всех этих раскрасавиц высшей гильдии, окружённых толпой воздыхателей.- Как правило, набита тафтой, и чуть ли не обмороки частые от осознания своей ослепительности и неповторимости.
  Артур встал, чуть пригубил вино и поставив бокал на стол, отошёл к иллюминатору.
  - Честно говоря, я и пошел-то первый раз взглянуть на неё именно, чтобы убедиться лишний раз в справедливости своего, может быть, предвзятого мнения, ибо слава об ней бежала уж слишком впереди неё. Но когда я слушал её игру на фортепиано, я был, буквально, похищен в духе, ибо - это я помню точно - чуть ли не физически ощущал я себя где-то в совершенно другой обстановка и при других обстоятельствах.
  - Индусы-, он повернулся ко мне и добавил без всякой тени улыбки,- называют и объясняют такие моменты явлением памяти перевоплощений - то есть, что мы уже когда -то и где -то были близки в прошлой жизни. Да, вот так-то...
  Артур подлил себе вина и вновь разместились на диване:
  - Две года спустя, когда я продолжал свою учёбу, они без отца уже приехали в Петербург и жили у своей родственницы.
  Мы встретились случайно и началось... Боже, какое это было время! Как сказал бы поэт: "Время всякой чистоты и неги, и блаженства". Ничто , ни облачка ни разу не появилось на горизонте наших отношений. Она любила меня, я чувствовал это. Мы смотрели на мир одними глазами. Оба кипели жаждой быть нужными и полезными людьми своего времени.
  Отец её- как я уже говорил - был очень прогрессивным человеком. Он хотя и не являлся прямым членом, как я знаю, никакой партии, но был известен, и был на доверии, чуть ли, не у всех ныне известных. И при всем при том- игрок и чуть ли не кутила. Подлинно, человек с задором. О себе любил говорить цитируя Писание:"Вот человек, который любит есть и пить, друг мытарям и грешникам. Что ж, братия, грешен; так ведь ученик не бывает более учителя своего ." Да ..., но серьезные люди воспринимали этот фасад, как ширму от тайной полиции.
  Это я всё к тому, что яблоко от этой яблони было довольно удачным, впитавшим лучшие качества отца, только огранённые и оправленные в целомудренность и женское начало.
  Тем летом отец её был в Петербурге и мне кажется, что именно тогда что-то и произошло. Уж больно разительная перемена вышла, почти сразу после его отъезда. Она охладела ко мне очень заметно. Как это связано с её отцом я не знаю, но и другого объяснения я просто не имею. Факт в том, что она стала заметно отдаляться от меня, чуть ли не сторониться. Мне было больно, но безумствовать я не стал, не стал и унижаться перед гордой красавицей. Полагал, что верно наметилась какая-то более выгодная партия. Ведь всё -таки отец мой, хоть и не малый коневод, но всё -ж не принцы мы и без дворцов. В общем, почти исчез я. Собирался поездить развеяться. После приехал домой, собирался перезимовать , если помнишь. Но всё горело во мне и не гасло, и я больше не мог сидеть в родительском доме - не знаю, заметил ты это или нет.
  И я снова в Петербург захотел, а из него куда-нибудь подальше думал -куда глаза глядят. И тут нежданно-негаданно пришло моё спасение.
  Ха -ха ! - Он осушил бокал и хлопнул в ладоши вдруг придя в возбуждение крайнее. Глаза, буквально, горели, но он потому-что молчал, поглядывая на меня, нервно облизывая губы.
  - И какое же?- " Может он ждет восклицательного вопроса"- подумал я.
  - Родитель мой перестенёк дал! Ха-ха, и все!
  Он издал ещё несколько коротких смешков:
  - И делов-то! Н-да...
  - Не понял. А что, перстень в полцарства?
  - Нет.- засмеялся он ленно откинувшись на спинку дивана. - Хотя может он и больше стоит.
  Это кому и как посмотреть...
  - Так что ж за перстень такой?
  - Так вот он. - Артур улыбался вытянув руку вперёд, демонстрируя свой перстень с красным карбункулом.
  Перстень хорош, не спорю. Да и стоит он денег , конечно; но я понял, что дело здесь не в деньгах:
  - Так что же?
  Артур поднялся, чтобы налить вина. Я отрицательно покачал рукой и отломил себе еще кусочек шоколада.
  -Это " карбункул сердце", нимного-нимало. Но вам, мой юный друг, это, конечно же, ни о чём не говорит.
  Артур покровительствующе улыбался: -Это индийский перестень, доставшийся моему отцу при очень забавных обстоятельствах во время его службы на Кавказе.
  Как он попал моему отцу, сейчас не суть важно. Важно то, что он значит. А значит он в индуистских Ведах очень даже много.
  Вы, насколько я понимаю, в Индии понимаете не так уж много, мой друг. - Артур всё также лучезарно улыбался. - И пологаете, конечно, что кроме "Отче наш" в этом бренном мире больше и нет никакого абсолюта.Он коротко усмехнулся:- Может оно как-то, что вам больше знать-то пока, и не надо, Аркадий. Но факт тот, что перстень этот обладает в этом мире очень большой властью. История у него, как водится, почище чем у какой - нибудь лампы Алладина. Но что говорят, как наверное- так это то, что помимо всяческих удач, которые сопровождают любой талисман, амулет, сей камень охраняет жизнь своему владельцу. Он своей силой подпитывает и толкает сердце его, и самое главное поверье, связанное с ним, это то -что пока камень с тобой - ты жив. Все его бывшие владельцы умирали, именно, в тот момент, когда по каким-то причинам они находились на время в разлуке с камнем.
  И что самое важное, мой отец на своем собственном опыте смог убедиться в том уже, как минимум, дважды. Один случай все в нашем доме знают и ты, конечно, тоже.
  Помнишь, когда взбесившийся объезженный конь ударил его копытом в грудь, после чего она должна была проломиться как коробка из-под шляпки, или грецкий орех под кувалдой. Но ты помнишь, что дело обошлось ушибом и синяком с ладонь.
  -Да-да, помню, точно-кивнул я и заметил потом, что сделал уже глоток вина ,только ощутив его привкус во рту.
  "Да, предчувствия меня не обманули",- внутренне возликовал я :-И?
  -Ну, а первый случай, то вообще - история отдельная. И, собственно говоря , длинная. Но могу рассказать - она не длиннее ночи.
  Да ,да ,да!- мысленно ликовал я.
  Ведь это полностью подтверждало все мои тайные предчувствия в том, что Господь узрел во мне романиста и этот рассказ, и есть 1-* тема, а может и глава моего романа. Потому, начав слушать, делал я это, в начале более из уважения и чувства долга; теперь же я, словно какой охотничьи пёс, весь обратился в слух и внимание, явно уловив запах добычи.
  -Дело то было,- между тем, уже начал он,- еще в прошлом веке, когда отец мой служил в Баку. Был он, понятное дело, молод не только телом, но и душой, и тоже не был лишен модного, как в ту пору, так и сейчас, духа реформаторства; то есть связан был с каким-то политическим кружком, Группа та была, очевидно, не только из болтунов, потому как у них на то время,о котором говорю, была собрана крупная сумма денег на закуп оружия. А значит-намечалось какое-то серьезное выступление. Но с контрабандистами вышла неувязка. Оружия у них не было, а может по другой какой причине, но факт тот, что они решили просто ограбить наших карбонариев. Но те тоже не лыком шиты были. В резуьтате перестрелки троим нашим "повстанцам" удалось бежать. Саквояж с деньгами был у одного из них- князе Сатия. Другие двое, которым удалось выйти живыми из той переделки, были наши с вами родители,Аркадий.
  Но когда ваш отец спустился в селение,откуда был родом, чтобы узнать обстановку- потому что они наделали той ночью много шума- и когда те остались вдвоём, Сатия,-как говорит мой отец- прямо, без обиняков предложил разделить деньги и плюнуть на всю на эту чехарду. Он говорил, что у него большие финансовые проблемы, а он, забыв о себе, думал об общем благе, и вот - в результате его чуть не шлёпнули. А у него жена и дети. Лично он, говорит, видит в том руку провидения, которое оставило их в живых и предлагает им, тем самым, изменить свои незрелые устремления, и правильно, разумно , и насыщенно уже теперь использовать дарованную им жизнь.
  Когда уже он увидел отвисшую челюсть моего папаши и его "праведный гнев", и после слов того;,Дорогой князь, давайте забудем об этом, будто вы ничего и не говорили. У всех у нас бывают слабости. Обещаю никогда в жизни не напоминать Вам об этом случае:,- тот кардинально меняет свое поведение. Наведя на моего отца пистолет и разоружив его, он спросил и о перестне- ведь славу этого камня отец, никогда не таил в секрете, хоть и не верил тогда в него, а Сатия был одним из близких друзей его.
  "Где камень? Где перстень, поручик; ведь вам он больше ни к чему - сострил тогда тот.
  Отец понимал, что отдав перстень, он просто ускорит свою смерть и потому старался затянуть время насколько это будет возможно:- Я потерял его с этим бандитами,- отвечал он,- я не хотел себя ничем светить пред этим сбродом висельников и я спрятал камень".
  И надо заметить, что это было совершенно справедливо, ибо и другие участники, кроме непосредственных связных организаторов, держали себя в тени перед этой публикой.
  - Не лги, он был у тебя!- кричал тот сатанея -Я -говорит,- тебя мучить буду, а ты даже на меня в обиде быть не можешь. Потому как спасся ты только благодаря мне. А так ты по сути, сейчас должен лежать там с остальными. Но ,так как ты отблагодарить меня не желаешь, то, извини...
  Отдай, мол, без мучений, не заставляй тебя обыскивать после смерти.
  Отец мой, расстегивая, рванул в отчаянии ворот кителя и рубахи, вместе с шейной золотой цепочкой.
  - Смотри,- говорит,- я его повесил на цепочку, как медальон. Видишь -цепочки нет.
  На самом деле перстень был просто в нагрудном кармане.
  Сатия же ему просто так заявляет, что был с ним честен, хотел поделить и деньги, и судьбу. Теперь же он считает до 10 и ... ну, в общем, дальше сцены не для слабонервных. Он прострелил отцу ногу и после того, как тот корчился от боли и только проклинал его , тот выстрелил ему в грудь, и скрылся в неизвестной направлении.
  Спас его ваш отец, Аркадий, который вернулся вскоре и нашел его истекающим кровью. Но даже и отец ваш был бы бесполезен, дорогой мой юный друг, если бы пуля, чиркнув по камню, не изменила бы чуть направления своего. И потому рана оказались не смертельной. Вот так то. А ты и не знал об этом?
  -Вы же знаете моего отца, Он много говорить не любит; Особенно за дела господ. Говорил только, что спас отца вашего, когда того подстрелили на дуэли с князем.
  - Ну, да.. "дело было под Полтавой". Вот, посмотрите, с перстнем ничего даже не случилось. Он не был в ремонте.
  Артур поднёс руку достаточно близко к моему лицу и я мог теперь вполне рассмотреть то, на что раньше не обращал много внимания.
  Да, перстень был массивен, белого металла в форме и виде белой чалмы. И если, как -то деформирован, то совсем незаметно то было в его рисунке складок той чалмы. В центре же её горел своим багровым отливом овальной форме камень, действительно напоминавшем сердце.
  Да, признаться, после такого рассказа, камень теперь действительно горел пред моим мысленным взором.
  -Как же батюшка теперь ваш, не боится?
  - Отец не любит суеверий, но ему, почему-то не спокойно за меня. И он очень не хочет пережить сына. Потому и вручил его мне, когда я объявил ему о своем желании поколесить по свету.
  Я молча кивнул.
  -Чудеса начались уже сразу в Петербурге- продолжил он. -Да такие, что я сразу передумал куда бы - то ни было ехать.
  -Да вы что?
  - После того,как я зашел повидать Алису Ниловну, с ней что-то вдруг стало. Во-первых, это было заметно уже при первой же встрече. Встретив меня весьма прохладно, она во время нашего уже разговора стала как-то теплеть, а в конце, представьте, просила зайти обязательно на днях - чего не было полгода. И, что же, Аркадий?! - Артур был уже сильно возбужден. Разгоряченный либо вином, либо воспоминаниями, он рассказывал сейчас чуть ли не взахлеб: - Когда я пришел через два дня, о Боже, я не мог поверить своим глазам. Предо мною была прежняя Алиса. И ты знаешь, что я понял, Аркадий? Что она в плену у меня, у камня моего. Знаешь из чего заключаю? Потому, как временами я вижу, что она, как бы хочет вспомнить свой норов, воспротивиться, что ли... Видно то и в движениях, и в словах. И ,как будто, временами ненавидит мою власть над ней, но уже через минуту она снова податлива и внимательна, и нежна. Н-да... Ну как, стоит он половину царства?
  -Ну, если он сохраняет жизнь владельцу, да еще попутно и дела сердечные решает, то на пол царства Российского потянет - улыбнулся я. Вот, таким образом, я на утро взялся и изготовил эту первую свою заметку в свой "судовой журнал" - как основу для своего будущего сюжета; если не романа, то уж новеллы - это точно.
  Боже, мог ли я знать тогда, что это только первая глава моей собственной драмы.
  
   II
  НОЧЬ
  Целый день ничего особенного со мной не происходило, если исключить мое ознакомление с кораблем, которое просто перенесло меня в какую -то уже, действительно, сказку наяву. Я изо всех сил старался везде не показать виду, что не то что ошарашен, а раздавлен просто этим чудом техники нового века.
  "Да, - думал я, засматриваясь на океанские горизонты, - стоя на таком корабле-острове, где только что дилижансы не ездят, и чувствуя себя его частью, невольно чувствуешь эту волну восхищения и гордости за весь род человеческий. Море - мы уже покорили. Осталось - небо. Но уже начали..."
  И с позиции такого корабля, очертания грядущего Нового света, за которым - как уверял меня Артур Всеволодович - ближайшее будущее, пока Россия не встанет ото сна, конечно, ошеломляли.
  Так что весь день я ходил зачарованным. Наши же, днем были на прогулочной палубе - по крайней мере, я видел их на крытых скамейках - но сходились мы только за обедом.
  Мне, если честно, было тяжеловато с моими спутниками на таком плавучем острове чудес, поскольку эта их атмосфера погребальной процессии "во - спасение", которая заложилась у нас от самого момента принятия решения плыть в Штаты, давила меня. И я, буквально, задыхаясь, стремился ретироваться любым способом, дабы не показаться циничным и бессердечным существом.
  А вот вечером, когда мы собрались в гостиной большой каюты наших дам, я пребывал в обратном, чуть ли не эйфорийном состоянии от нашей тесной компании; поскольку был пресыщен дневными впечатлениями своих экскурсий и теперь жаждал лишь только тихого и спокойного общения за чашкой кофе или чая.Я в таком состоянии был бы, возможно, рад и пустой болтовне, но разговор для меня вновь оказался таким интересным, что на следующий день я уже снова сидел за своей зелёной тетрадью, которую, как писал выше, называл своим "судовым журналом", с подробной записью примечательных мест этой вечерней беседы, которая поставила предо мною лично сразу несколько знаков вопроса.
  Особая уникальность того вечера для меня заключалась в том, что я впервые увидел в отчую - насколько же я, действительно, еще юн.
  Открылся мне в тот вечер тот парадокс, что все мы, имея, вроде бы, одно и тоже - жизнь, имеем о ней совершенно разные представления. И что самое интересное, так это то, что, как я видел до сего момента и представлял себе самого себя и свою жизнь - вовсе, оказывается и не факт-истина.
  До этого, жизнь мне вовсе не казалась архи-какой сложной штуковиной. Как научили нас по Писанию - есть добро и зло. Если зло ненавидишь - молодец, пойдешь к Господу на небо в вечное блаженство - "узришь его как Он есть". Вот и всё, живи и удаляйся от зла, по возможности. А там, священники помолятся, помогут. До этого я полагал, что есть только две категории: принимающие Господа и "злодеи", которые противятся Благовествованию. То, что христиане бывают разных толков, это меня не беспокоило и не касалось-то как разные расы у людей, а Бог один - считал я. Но здесь в одной комнате четверо мужчин (если включить и меня) совершенно по разному воспринимали один и тот же фундаментальный предмет-жизнь, совершенно по разному предлагая её использовать.
  Тогда что получается - что кто-то один прав? Или, о чем, вообще, страшно подумать - в общем все неправы?
  А начало этому не шутейному разговору положил тогда барон Корандт. Еще днем, на прогулке, как-то будучи со мной "tet a tet", он коснулся разговора об Артуре Всеволодовиче, как бы с сожалением; что он искренне сопереживает этому молодому человеку. Ведь, якобы, как это ужасно, когда самые чистые мечтания молодой влюбленной души вдруг вдребезги разбиваются о скалистые берега реальной жизни. Барон прямо-таки сыпал красноречием тогда, потому не поленюсь привести здесь еще пару его "метких эпитетов":
  "...Где, увы, понимаешь со временем, что необитаемый остров без денег и магазинов - это никакая не романтика, а жалкое полуживотное существование, граничащее с прозябанием. И рай в шалаше - это не рай; это просто шалаш. И жизнь в нем соответственно, шалашовая".
  -Вообще-то, Артур Всеволодович не в шалашах родились; - почёл нужным заметить я.
  -Да бросьте вы; вы же все прекрасно понимаете, хоть и юны годами. А говорю это вам, потому как и вам то не без пользы. Это, понятное дело, что Артур Всеволодович - благородный человек, не оставленный Божьей милостью без хлебов. Я говорю вам о жестокой правде жизни. Что это подобно тому, как если бы мы подплывали к какому-нибудь неведомому берегу и издали видя все крайне неясно, рисовали бы себе в воображении всякие волшебные и приятные картины, согласно нашим желаниям. А когда подплыли бы ближе, то увидели бы голые скалистые берега; и это еще хорошо - если без костей и обглоданных черепов.
  -Да вы прямо поэт, барон. Только уж больно черный поэт.
  Корандт усмехнулся и покровительственно - дружески тронул моё плечо: - Я взрослый поэт, мой юный друг; просто взрослый.
  Ничего не скажешь, барон вёл себя безупречно по отношению к моему господину и другу. Но шила в мешке не утаишь и холодное призрение к нему - я, да и сам Артур Всеволодович, конечно; подмечали.
  Но, между тем, не имея возможности делать какие бы, то ни было выпады против молодого соперника - это выглядело бы слишком дурно в глазах дам, да и не подобало то такому высокому рыцарю - он сосредоточил свое остроумие на его праздном друге, Константине Львовиче.
  Надо заметить, что я постепенно давно уже стал оттаивать к нему, перестав и ревновать его к своему господину и другу, потому как был он очень прост душою.
  Отчасти этим и объяснялось его, на первый взгляд, хамское отношение к своему другу - покровителю, как к обязанному ему человеку. Нет. Он до удивительного спокойно был настроен принимать как худое, так и доброе от жизни, чуть ли не равно благодаря за то Вседержителя.
  Этим же вечером, в дамской каюте, когда я только уютно разместился в кресле с чашкой кофе, он, обращаясь ко мне, как бы вторя, до того игривому тону Артура Всеволодовича, неосторожно пошутил:
  -Ну что, наш юный друг, за целый день, я вижу, таки не выловил бутылку?
  -Какую? - я собственно, действительно тогда не понял вопроса.
  -От князя Сатина из Патагонии; - и он попытался засмеяться, но вдруг видя, что его никто не поддерживает, понял весь свой конфуз. Мне стало откровенно жаль его, когда он, обведя всех глазами, моргая прятал свое покрасневшее круглое лицо; но барон уже нацелил на него свой буравящий взгляд.
  Да, то что было впору Артуру Всеволодовичу, на этого беднягу явно не налазило.
  -Любезный Константин Львович, - начал не спеша и не без удовольствия размазывать барон, - я, вот, сразу как-то хотел вас спросить, да всё, как-то, не к месту было. Вы, собственно, зачем путь держите? Подвергаете себя каким-то хлопотам, риску в какой-то мере, следуя в незнакомую вам страну? Да еще ведь и капитал не малый ложится - благо-б вы богаты были-б, а то ведь сердце у Артура Всеволодовича широко: он хочет, понятное дело, и стремится быть полезным другу своему, Алисе Ниловне, разделяя с нею все напасти. Хочет и вас не обойти. Но, право, на эти деньги вашего путешествия, можно было бы какой -никакой приход вам организовать и вы бы занялись делом.
  Нет, право, не вздумайте обидеться, - деликатно всплеснул тут барон руками; - я вовсе не собираюсь считать ваши деньги, но, право, мне не вполне ясна ваша цель?
  Как говорится, и ежу было-б понятно, что вопрос в целом, в сущности, относится к ним обоим. Не знаю, ожидал ли барон увидеть здесь пред собою растерянного человека, но здесь такого не наблюдалось. Уже по ходу речи Корандта было заметно, что Константин Львович как-то внутренне подобрался; от конфуза своего отошел совершенно, и на его круглом полном лице была теперь даже какая-то улыбка: Я мог бы вам, барон, конечно, не отвечать, но я отвечу, дабы избежать всегда досужих домыслов.
  Дело в том, что я не а поисках прихода или дохода плыву, а скорее за верой.
  -Так вы странствуете! Стало быть? Пилигрим? - улыбка тронула теперь и тонкие губы барона:- Да, да, да, а, я, вот, думаю, на что ж это похоже?!Вы серьезно? Ха-ха! Вы там последнее потеряете. Ей богу, вы мне сейчас Иону напомнили;- он снова коротко засмеялся:- вы в какую -то другую сторону плывёте. Там вас быстро в Ваалтассары перекрестят. Там вас научат! золотого тельца чтить, уважаемый. Там вам, батенька,не рассеянная Рассея. Там люди работают, а не поклоняются.
  Константина Львовича, однако, то нимало не смутило:- Вот, вот и Артур Всеволодович мне тоже самое говорит. Но ведь, если они не поклоняются, то насколько же они несчастны? Тогда я может быть еду, чтобы в том убедиться?! Хотя, опять же, Артур Всеволодович заверяет меня, что за ними будущее ближайшее.
  -Стоп, стоп, стоп;- вмешался тут и Артур, ставя свою чашку на столик и слегка приподняв руку:- Я вам говорил за Штаты - лишь как трамплин для духа России. Опираясь на опыт хозяйствования Штатов, да и вообще, Россия разом перемахнёт через всех. Я просто смотрю немного шире ваших пониманий действительности. Ведь ваши, верно, схожи с умозрением Достоевского?
  - Лишь в какой- то мере, я бы сказал. Мне и граф Толстой близок.
  - Ну так, вот,-продолжал Артур.- Фёдор Михайлович Достоевский говорил об нас, как о народе Богоносце. Это, точно, да не совсем так. Фёдор Михайлович - это как красноречивый Аполлос - знает крещение Иоанна, а духа Святого во Христе не ведает. Так и здесь. Как вы понимаете, я здесь, конечно, не про дух православия сказал. Но давайте начнем с фундамента ,а не с потолка. Я повторяю, что смотрю на такой основополагающий вопрос, как- "жизнь", достаточна широко, чтобы со всей серьезностью понять его; рассматриваю его с различных точек зрения и опыта всех поколений человечества. А посему, доложу я вам, что, перерыв эти горы шлака предрассудков и суеверия, я нахожу наиболее очевидным и вероятным такие крупицы истины : Это значит, что основы концепции жизниведения и связь с духом - Родителем всего сущего обосновались после смешения языков, в Индии.
  Только, опять же, - чуть снисходительно улыбнулся он, обведя всех нас ясным взором:- я, конечно, не призываю к этим джунглям древних индуистских поверий: превращаться там в собаку, кошку, бегемота - тоже там, конечно, горы мракобесия - "лотосы из пупка" .Нет. Но есть суть. Вот здесь опять правы евреи - библеисты со своим каноном : " по роду их".
  То есть, правильно, из подсолнуха - подсолнух и из человека- человек, только вот породу портить не надо. Породу своей духовности. И таким образом, всё выше, выше и выше к Родителю! Вот в чем верное ядро древних индусов. Недаром испокон веков все стремились найти путь в сказочную Индию. Почему?
  Потому что там изначально сосредотосился, как бы, пупок Земли в духовном плане. Там отверсто небо и оттуда приходят в образах Вишну, Великого Вселенского Разума.
  Он являлся людям то Буддой, то потом пришёл в образе Христа, затем возник через века в Мекке и Медине при Каабе.
  Но что же мы видим ныне? Все эти звезды духа затухают. Ночь уже объемлет их. Еще немного - и будет не видать ни зги.
  Самое дорогое и близкое нам по рождению христианство уже отыграло своё. Можно было наблюдать Тысячалетнее Царство Христа на земле с 800 г. Когда в Рождество Христово наместник Христа на земле папа Лев III короновал Карла Великого и тем самым ознаменовал рождение Священной Римской империи. 1000 лет оно вразумляло, исправляло и двигало человечество вперед. Но теперь, увы, оно (1000 летнее Царство Христа) исчерпало свои запасы кладовых духа и Наполеон в 1805г. отказался признать её существование.
  И его не стало. Наполеон, без особых усилий, одним толчком снёс его; свалил это древо жизни, которое изнутри уже напрочь было изъедено ересью и грехами человеческими. Но и сам, конечно, угас; потому что был лишь орудием-санитаром, очищающим поле в руках Вселенского Разума.
  И что же теперь? Где мы видим зарождение новый звезды?
  Где же? Где же в этом мраке суеверия аморального атеизма мы можем видеть повышение духовной активности? Конечно, в России, господа.
  И лишнее тому доказательство - наши писатели. Те же Достоевский и граф Толстой, которые просто сотрясают умы и сердца людей, указывая им на то, что дальше так не пойдет. Надо все менять!
  Налицо то, что подоспело время России. Вот и на нашей улице праздник.
  На секунду другую Артур Всеволодович сделал тут паузу, еще раз обведя всех взглядом и продолжил дальше в том же спокойном, размеренном тоне:
  -Да, господа. И, как всегда, в новом абажуре. Ведь недаром говорится, что после 1000- летнего Царства - "Се, творю всё новое!" и "старое уже не придет на сердце". Это уже совершенно иное восприятие Вселенского Разума. "Взрослое восприятие", если так можно выразиться в отношении человечества, по сравнению с его прошлым. Это можно было бы сравнить с тем, как ребенка в начале учат игрушками и лечат "чудесами". Теперь же человечество выросло и должно понять, что пора начинать "взрослую жизнь", то есть самому о себе заботиться. Хватит хвататься за штанину Бога и проситься к нему на ручки, как то можно было еще понять во времена Иисуса. Хватит приучать себя к терпению и воздержанию чрез закаливание воли, дабы научиться не капризничать - как это преподносил нам Будда.
  Ныне же всё! Нету больше Бога для нас, не маленькие. Пора понять, что, как говорит апостол Павел: "Время оставить младенческое".
  Боже..., - тут он, очевидно, поймал мой взгляд, который был, наверное, немало озадачен.
  -Я, кажется, напугал Аркадия. Ты думаешь - я животное, атеист?
  Нет, я еще более набожен чем ты, Аркадий. Только я знаю, чему я кланяюсь, а ты нет.
  Но, pardon, надобно и Константину Львовичу ответствовать за Штаты. Итак, Штаты - то лишь предтеча . Или хлебный Египет, где ищет прибежище пока еще юный дух Нового времени. Но он вернется в Россию. Помните, как у Осии: "Я вызвал сына Моего из Египта".
  Надо заметить, что все присутствующие слушали Артура Всеволодовича за все это время со вниманием: Люси и Константин Львович - еще и с интересом, Алиса же Ниловна сосредоточенно, а барон - так покровительствующе покачивая головой с едва-едва обозначенной улыбкой.
  -Н-да, - всё с той же улыбкой произнес он поднимаясь со своего кресла: - Идея не новая, конечно, но не безинтересна, любезный Артур Всеволодович. Не прогуляться ли перед сном?
  Барон повернувшись, сделал несколько шагов к иллюминатору. Он положил руки за спину и тем как будто являл собою образ внимательного учителя - "вид сзади": - только в чем же простите, неповторимая роль-то для России?
  -Царя уберут или оставят - не важно; - ответствовал Артур Всеволодович ему в спину, - даже если и останется, то чтобы, и как сам Бог - в сторонке, чтобы не мешал. А страною правят конституционные демократы ариев - прекрасных, лучших духом людей. И этот Эдем, помяните моё слово, будет впервые построен, воздвигнут в России. Да!
  Барон совсем, кажется, искренне и по доброму усмехнулся: - договоришься с вами, молодые люди, до каторги, а у меня другие дела...
  Хорошо в нейтральных водах; - пошутил он. - Ну, да полно дам пугать-то. Не хотите ли на воздух?
  Но Константин Львович, толи не расслышал последнего, то ли, опять же по простоте своей душевной проигнорировал его, но обратился он к Артуру с таким вот своим мнением:
  -Это, конечно, очень занимательно и широко иметь такой взгляд на вещи, и может то даже и современно, и я отстал от жизни, - говорил все это Константин Львович как-то очень проникновенно, держа чашку с кофе обеими руками и глядя в неё, - но мне ничуть не тесно в Священном Писании, которое вполне самодостаточно и может высказать своё суждение обо всем; а об нем никто из людей судить не может, потому как, кто восходил на высоту небес или спускался в тартар, чтобы давать советы Вседержителю? И еще; вполне уважая ваше мнение, Артур Всеволодович, позвольте же и мне, в свою очередь, высказать свое мнение по вопросу Римского 1000-летнего правления Христа, поскольку, как христианин не могу не ответствовать вам при таком публичном заявлении вашем.
  Вот вы тут уподобили Штаты Египту, а я бы с большей точностью и верностью Египту уподобил бы Вашу Римскую империю Священную, как вы выразились, которая и была на тот момент властелином мира, не хуже древних фараонов.
  И так же, как и древние патриархи искали в Египте спасение от голодной смерти и согласно провидению Божьему умножались там, так и ранее христианство дабы уцелеть, переселилось в тогдашнюю Мировую державу Рим; и как древний Иосиф заняло затем второе по положению место после кесаря, а потом и вовсе, как вы напомнили, короновало императоров.
  Да, христианство было спасено, дабы евангелие достигло всех краев земли. Но в результате, как и древние умножившись ,постепенно оказались рабами, так и дух господень - дух свободной истины погряз в языческих обрядах и стал рабом бесов.
  Вот, о чем трубили и западные реформаторы церкви, да и наши - тот же граф Толстой, которого церковь православная предала анафеме.
  Время освобождаться; В этом я с вами согласен. Но только в возвращении к истокам христианства я вижу подлинную свободу духа. Как и древний Моисей заново обрезал народ; так и нам надо сделать обрезание на совести и снять оковы язычества.
  -Позвольте потревожить вас вопросом, молодые люди; - вошел тут ,вдруг, в паузу Константина Львовича ,барон; - Артур Всеволодович, мне вот непонятно было только - что вам от Американских Штатов-то надо? Египет или трамплин - я, извините, сути дела не понял.
  -Россия, - едва повернув голову, тем же размеренным голосом отвечал тот, - должна научиться у американских штатов свободе и расстаться c рабовладельческим мышлением. И тогда достигнет материального изобилия под руководством ариев все человечество и "славы детей Божьих". Ибо народ, человеков прежде надо накормить, чтобы он мог воспринимать прелести высоты духа - этот чудо-корабль. Ной бедняга 120 лет ворочал бревна, но никогда и во сне не мог себе представить того, чего достигнут его дети. Вот он - наш ковчег!
  Вот она плавучая Непотопляемая Модель Нового мира! Все сыты, довольны, комфорт везде и нет никакой войны. Люди занимают каюты согласно купленным билетам, по классам - вспомните же индуистские касты. И вот она вам порядочность, мир и безопасность. А если внизу пьяные мужики немного повалтузят друг друга, так у них потеха такая. Но не надо забывать, что мы возрастая духовно сами, будем в то же время воспитывать и вести их, и... Впереди и вверху - бесконечность.
  Так что, господа, мы живем в удивительное время. На заре нового века всегда немного холодно, но зато какая свежесть и какие чудеса впереди! Начало...
  -Да нет, любезный Артур Всеволодович, какое уж начало; - улыбнулся барон; - давайте уж к концу поближе. Мы, наверное, уже достаточно утомили наших дам.
  -Ничуть, - как-то вдруг и даже чуть поспешно ответила ему Люси, - право, барон, я могла бы слушать вас всю ночь; только вот Константин Львович говорил лучше всех.
  -Ну так, - все также блаженно улыбался Корандт,- и с почином вас, Константин Львович. Вот и первая ваша прихожанка.
  Согласен я, впрочем, и с вами ,и с вами. С вами Артур Всеволодович, в том, что нужно человеку работать, чтобы жить. А с вами, Константин Львович в том, что работать нужно честно. И вот вам мое суждение: честного работника хозяин не уволит; будь то хозяин завода корабля или мира.
  -Прекрасно сказано, барон, - улыбнулась Алиса Ниловна дважды хлопнув в ладоши, - Прекрасный финал. Я вот вас слушая, каламбур тут сочинила:
  "Нам как вас, побольше -б надо ариев
  И не нужно было бы ни Цезарей, ни Дариев
  Для Бога кучу-б написали мы сценариев"
  Только ради Бога, Артур Всеволодович, не обижайтесь на мои женские глупости.
  Все с улыбкой стали прощаться. Я был ошеломлен теперь уже по новому и теперь уже жаждал тишины и одиночества. Потому и прогуливался еще с полчаса под ясным звездным небом.
  Смотря временами на столь яркие той ночи звезды, то вглядываясь в океанскую мглу, я безуспешно пытался восстановить хоть какой-то порядок в голове - все с результатом небольшим.
  Яркая слепящая иллюминация на фоне звездной ночи и чарующей тишины самого океана, только усиливала и без того сильное впечатление от чудо-лайнера, представляя его в виде некоего дрейфующего беззаботного острова чрез волны бытия к еще более удивительному будущему; неведомому будущему.
  Временами раздававшийся смех пассажиров, сливаясь с такой ненавязчивой и приятной мелодией оркестра ресторана, только подчеркивал царящую здесь атмосферу праздника и сердце невольно вторило всему тому уже своей щемящей музыкой некоей сплошной загадки, которая тихой волной разливалась по всем моим членам. В душе моей что -то пело неясное, но чарующее своей неопределенностью. Я не заметил даже, как едва не столкнулся с какой-то представительной парой средних лет. Извинившись на французском и чуть приобняв господина "на русском", я с улыбкой оставил их и слышал потом, позади себя их английскую речь.Мужчина что-то сказал про ресторан - наверное, решил, что я выпивши, но дама, смеясь, что -то сказала о любви. Я плохо тогда знал английский. Но решительно ничто не могло испортить мне тогда настроения.
  Знакомый женский голос вдруг вернул меня к действительности:
  -Я так и думала, что вы будете здесь.
  Предо мною стояла Люси в наброшенном на плечи длинном пальто и мило улыбалась: - Тепло сегодня.
  Она тоже посмотрела на небо: - Ясно.
  -Да, но Вы бы лучше застегнулись, Люси.
  -Да оставьте вы, Аркадий Петрович, право давайте еще вы будете моей старшей сестрой; - но сказала она это совсем без тени обиды и чуть коснувшись пальцами моей руки.
  Она подошла к поручням и молча смотрела в темную даль.
  -Вам не страшно, Аркадий Петрович , плыть неизвестно куда.
  - Нет;- Я подошел и встал рядом:- Что же нам бояться? Мы ведь плывем к людями. А ведь прав же Артур Всеволодович - время страхов ушло в прошлое.
  - А вот мне страшно.
  Говорила Люси теперь тихо, едва слышно, не отрывая глаз от темной дали:- И за Артур Всеволодовича страшно.
  Я так счастлива, что Артур Всеволодович снова с нами. Ведь они на полгода совсем нас забыли, знаете?
  - Да, немного.
  - Но теперь, сколько мне радостно, столь же и страшно. Я была рада, когда Артур Всеволодович согласились сопровождать нас в этом плавании, но и чувствую, что это принесет ему одни только несчастья. А мне бы этого очень не хотелось. Не нужно было бы ему следовать за сестрицей, за моей.
  Она вдруг повернулись ко мне и стал как-то странно осматривать моё лицо; после улыбнулась:- У вас такое чистое лицо, Аркадий. Я рада, что Артур Всеволодович взяли вас с собою. Нас с вами считают здесь за детей эти такие взрослые дети.
  И снова во - мгновение её лицо сменилось выражением крайней тревоги: - Будьте при нем. Очень нужно, чтобы такой человек был при нем. Мне читали в детстве одну сказку, которую я помню и поныне.
  -Люси! - раздался позади голос Алисы Ниловны,- Люси, мы собирались лечь спать пораньше.
  - Да, да, сестрица моя. Я уже иду. Я расскажу Вам в другой раз эту сказку, Аркадий.
  Я еще раз пожелал дамам спокойной ночи и пошел укладываться сам. Дорогою уже я вспомнил этот ее трогательно сжатый лоб и сдвинутые в тревоге бровки и подумал тогда, что ,именно, такие вот случаи- подобные этому моменту, эти внезапные ее изменения и в лице, и в мыслях- зачастую и порождают в отношении ее некое оскорбительное недоумение в людях; и мне стало вдруг почему- то очень больно за эту девушку.
  
  
  
  III
  НОЧЬ
  
  
  Здесь я должен уведомить читателя о том, что мне в дальнейшем, в некоторых моментах придется прибегнуть к такому известному писательскому приему, как повествование от третьего лица, дабы лучше объяснить то, что здесь в дальнейшем произошло между нами; и чему причины я узнал, и уяснил лишь по прошествии оных событий, Засим и приступаю, упомянув лишь в отношении себя то, что весь следующий день я окромя занесения своего вечернего отчета в " судовой журнал", ничем относящимся к предмету повествования не занимался. Я провел весь день продолжая свои экскурсии по судну, в сопровождении теперь ,правда, Константина Львовича и много беседуя с ним; так как - я уже упоминал о том - мне он казался всё более и более интересным. Он решительно отвергал проиндуистские взгляды Артура, упоминая Писание: " что наступят времена, когда от здравого учения отвратятся и обратятся к басням, и станут избирать учителей, чтобы льстили слуху", и ослабляли бы их узы ответственности пред своим Творцом.
  Между другими участниками нашей " спасательной экспедиции" ( с легкой руку Артура Всеволодовича еще раз использую это определение) происходили куда более интересные вещи.
  В то утро первым посетителем у Алисы Ниловны был барон Герман фон Корандт:
  - Закажите-ка завтрак или кофе в каюту, а Люси пускай скажет всем, что сестре не здоровиться. Любезная Алиса Ниловна,- тон барона был спокоен, но весьма серьезен:- Ей богу, так вам будет лучше. Да вот что, милочка вы наша, Люсия Ниловна, если вдруг наш влюбленным герой- вы знаете о ком я - захочет поспешить нанести визит нашей больной, вы уж поохладите его пыл, пожалуйста, сделайте одолжение. У нас действительно, серьезный разговор.
  Алиса Ниловна была уже вполне одета и готова к выходу , а потому была весьма заинтригована таким поворотом событий.
  - Что произошло, барон? Мы, что наскочили на мель?
  Княжна сняла и аккуратно сложила меховую накидку и подобрала, присаживаясь в кресло, своё пышное платье.
  Барон, недобро усмехнулся: - Угадали, Ваш папенька сел на мель и крепко. И слава богу, я не трубил повсюду о наших с вами отношениях - избежал этого русского фанфаронства.
  Вы позволите? - бросил он, присаживаясь на тахту напротив:- Не знаю,что мы можем извлечь полезного из полученной мной информации, но предупрежден- значит вооружен.
  -Барон, вы о чем? - Всем своим видом Алиса Ниловна явно давала понять, что терпения у нее совсем немного.
  - Я по порядку.- Барон нисколько не смутился:- Вчера расставшись со всеми, я пошел послушать оркестра и у меня была прелюбопытная встреча.
  Встретился мне мой старый друг по университету - из тех, кто друг действительно и навсегда, как говорится. Мы очень долго просидели вместе, вспоминая все былое, как водится - вот уж, действительно, не думал, где встретимся, Да, так вот, он спросил о вас, о цели нашего путешествия он, оказывается, знал.
  Я же, по природной своей осторожности, не смотря на алкоголь, отвечал уклончиво и планов наших с вами не касался. Так, говорю, присматриваюсь.
  А вот он, очевидно, к нашему счастью, алкоголь не поборол, потому как, наверное, не должен был бы мне так много рассказывать и проявлять такую дружескую откровенность.
  Надо заметить, что нетерпение у Алисы Ниловны давно уже как исчезло и сейчас она спокойно сосредоточенно слушала своего собеседника.
  - Не знаю, подвело ли его дружеское участие- в молодости у нас были одни идеи - но нам оттого по любому польза. Итак, искренне, как он выразился, переживая за меня и зная мою исключительную порядочность.
  - опять же, извините, его слова - он почёл своим долгом упредить меня кое о чем.
  Итак. Ваш папенька, дорогая Алиса Ниловна является одним из не рядовых членов масонской ложи, ордена которой мне, понятное дело, знать без надобности-для моей же пользы. Но смею вас уверить - это серьезные люди, ибо я знаю того, с кем говорил давеча.
  Так вот, ваш папенька себя очень хорошо зарекомендовал, выделяя немалые суммы на движение, посредством некого Козловского, которого, кстати, никто никогда не видел- как у них, в принципе, так зачастую и заведено, вообще-то. В последствии, они приняли резолюцию в отношении одной любопытной идеи князя, тоже, якобы пришедшей из центра.
  А именно: в целях усиления своего политического влияния на кабинет правительства России - ослабить экономическое положение империи путем наводнения оной большим количеством фальшивых ассигнаций великолепного качества с одной стороны, а с другой- вложение средств организации в камни и золото. Было решено, что на фоне катастрофического положения России все средства хороши.
  Итак, дело продвигалось хорошо, набирало обороты - опять же через князя, надо сказать. Но все обрывается вдруг и на самом интересном месте, то есть, при последнем особо крупной закупе камней ,пошла, как он выразился, какая-то белиберда.
  Генерал Сокольский известил, что они стали жертвой обмана или махинации. Дело в том, что этот Козловский просто исчез, якобы, со всей суммой- а сумма очень немалая, надо полагать,- оставив тех ни с чем. Все счета в банках закрыты, как будто его и не было никогда. По решению этого вопроса из России прибыли два господина. С одним из них и имел ночью беседу ваш покорный слуга.
  Они видели этого Сокольского, но он, на их взгляд, имел очень жалкий вид и, действительно являл собою зрелище подлинно обманутого старика. А вот в отношении Сатина возникли вопросы. Сложилось впечатление, в частности, у одного из этих двоих, что самого господина Козловского никогда и не существовало, а был и есть лишь один князь Сатин в двух лицах. В общем они следуют за вами, мой ангел Алиса Ниловна; хотят взглянуть на вашего отца с "подветренной стороны", так сказать, чтобы себя не обнаружить. А объявиться перед ним уже в последний момент. И для вашего отца это, скорее всего, будет действительно последний момент.
  О княжна, я знаю этих людей. Здесь вопрос чести. Здесь даже не деньги, здесь идея! Если ваш отец не родит им Козловского, или ,хотя бы, не приведет их на его могилу, вы потеряете его уже навсегда. Это очень сильные в этом мире люди. Это вам не романтические Алладины без лампы из сказочной Индии, и не абстрактные провозвестники Христа, как ваши друзья. Это масоны- серьезные люди, которые реально строят себя лично и этот мир по законам гармонии и чести, обладая на то, не просто желанием, но и средствами. Это эти люди могут строить такие вот корабли, которые могут плыть куда захотят, а не романтические парусники, которые должны молиться на попутный ветер. Вы знаете, к примеру, что основатель Американских Штатов- тоже масон?
  - Боже... -Алиса Ниловна тяжело вздохнула, закрыл глаза. - Ну вот, наконец- то.
  - Не понял...?
  - Что вы не поняли, барон? Наконец-то, что-то стало проясняться. А то отец сообщает мне все крайне размыто. Приезжай, по возможности - без огласки, без кортежа; остановись - Нью - Йорк, в такой- то гостинице. Теперь понятно.
  Барон усмехнулся: - А я недооценил вас.
  -Да? Ну что ж, давайте получше теперь прицениваться. Что -ж, спасибо, барон. Теперь оставьте меня до времени. Хотя...
  Здесь раздался стук- стюард принес кофе
  - Хотя... - продолжала Алиса Ниловна после его ухода; - Послушайте барон; эти ваши двое, действительно, люди дела и что они могут, если найдут, пусть не самого Казловского, но виновного?
  - Уважаемая княжна, эти люди в суд не пойдут. Они сами и судьи, и исполнители приговоров; и обжалованию их приговор не подлежит. Было -б два свидетеля или собственное признание и ...
  -Понятно. - Алиса Ниловна помолчала с полминуты, глядя куда-то в сторону от Германа Оттовича. Но беспокойства никак не отражалось в ней и ничем не обнаруживалось. Её красивое мраморно свежее, с чуть заметным здоровым румянцем лицо отражало лишь спокойную сосредоточенность мысли: - Что ж, значит так самому Господу угодно было. Вот для блина и сковородка подоспела. За вину отцов до третьего и четвертого рода..., не так ли, барон?
  Хочу вас спросить кстати, Генрих Оттович.
  Вы по-прежнему желаете меня видеть своей женой?
  Сейчас барон выглядел подлинно зачарованным. Такое завидное самообладание и в столь хрупком, и красивом женском теле окончательно покорило барона.
  -Более чем когда либо . Вы подлинно княжна, Алиса Ниловна.
   -Тогда надо полагать доверяете мне ?
   - Вполне.
  - Тогда я просила бы вас, барон, запастись этим доверием особо, ибо я собираюсь выполнить свой дочерний долг. Потому и просила бы вас, не задавать до времени мне никаких вопросов, покуда я не закончу с этими господами.
  Вы любите сказки? - она вдрух хитро улыбнулась. Издав какой- то не членораздельный звук, барон повел плечами.
  - Знаете одну русскую, про Ивана - царевича и царевну- лягушку?
  Тот улыбнулся в ответ.
  - Так вот, там Иван-царевич проявил русское нетерпение, потом долго жалел и чрез то имел много проблем и неприятностей.
  - Я вас понял, сударыня, - барон встал поклонившись, исполненный всяческих достоинств.
  -Герман Оттович, позовите ко мне, пожалуйста Артура Всеволодовича и я просила бы вас, отныне делать такой вид, что вы будто бы тяготитесь уже проблемами моего отца и раскаиваетесь во всей этой затеи вашей - спасательства и женитьбы. Барон, вы очень многого не знаете, а потому молчите до времени; и самое главное ,верьте -мне и своему грядущему счастью. Я его вам обещаю, если вы выполните все мои условия. Итак?
  -Я весь в вашей власти, сударыня.
  -Барон, по прибытию в Штаты, а может и раньше вы обо всем узнаете. Сейчас же ничему не удивляйтесь и верьте мне. Теперь же будьте прохладны ко мне. Идите же барон, идите. Да займите там чем -нибудь Люси или спровадьте их с этим молодым человеком Артура Всеволодовича.
  Ждать долго Алисе Ниловне не пришлось. Артур Всеволодович пришел уже через 5 минут.
  -Садитесь друг мой; - княжна нежно улыбаясь, пригласила его в кресла.
  Сама же полулежала на тахте, покрыв чуть ли не всю её своим пышным платьем. Замечу, кстати, что за туалетом своим - насколько я мог то заметить - княжна подчеркнуто следила и одевалась, надо сказать, с отменным вкусом; и сейчас, как впрочем, и всегда, выглядела замечательно. Но в этом бледносалатовом платье, только подчеркивающем её яркие краски, она была сегодня настолько по особенному молода и свежа, что, как сказал бы поэт - не хватало лишь только нескольких капель росы на её прекрасном лице.
  -Вот, и представился вам тот самый ваш, - княжна сделала ударение, - случай оказать мне ту самую необходимую услугу. Боже, как я благодарна вам, Артур Всеволодович, что вы не оставили нас и последовали за нами чрез этот страшный океан. Все выяснилось, слава Богу! И хоть дело не пустяшное, и по своему, опасное до каторги, но все не так страшно, когда ты не один или не одна, а рядом с преданным, отважным и умным человеком. И хочу, кстати, вам здесь сразу заметить, что я и не думаю вам льстить. Мне, ей Богу, сейчас не до этого. Но ближе к делу.
  Будете кофе? Хотя остыл...
  -Алиса Ниловна, к черту кофе, я весь внимание.
  
  В тот момент Артур был спокоен и сосредоточен
  -Открылась наконец загадка злоключении моего отца, нашего капитана Гранта, как вы изволили тонко пошутить. - Алиса Ниловна, казалось, была в превосходном настроении и улыбалась от души.
  -Повторяю, дело хоть и серьезное, но еще поправимое - и от того я так рада.
  Наш барон давеча узнал за бутылкой шампанского всю его страшную тайну. Я знаю вы очень уважаете и цените моего отца.
  Артур решительно кивнул: - Только вот, боюсь все без взаимности пока, как мне кажется.
  -Ну уж теперь у вас вся колода в руках, - Алиса Ниловна все также улыбалась, - набирайте козырей сколько хотите. Судьба князя в ваших руках - я не шучу.
  Все, как в лучших традициях сказки: вы спасаете короля, получаете полцарства и дочь. А если серьезно, то: при всем моем уважении и благоговении пред ним, пред вами буду откровенна: он слишком доверчив. Со своими благородными порывами сердца он весь отдается идее без остатка. Вы, верно, заметили?
  -О, это факел, а не человек.
  - Да, но этот факел попал в руки не совсем порядочных людей. Не мне вам говорить, то что наши прогрессивные гражданские ряды еще очень и очень нуждаются в очистке.
  Отец мой был связан с одним орденом масонов. Цели у них хоть и самые благородные, но вот пути к их раю не всегда бывают чисты. В данном случае отец оказался вовлеченным в фальшивомонетные операции для ослабления экономики страны и для усиления собственных рычагов и возможностей организации в России. Вы не мальчик и не мне вам объяснять, Артур Всеволодович, какое это запутанное дело - политика. Там совсем другие склонения и падежи, верно?
  Артур Всеволодович отначала был серьезен и пока его еще никак не подкупил легкий полуигривый тон княжны. Он только молча кивнул головой.
  -Но, слава Богу, отец мой вовремя одумался. Не было бы счастья, да не- счастье помогло, как говорят. Вы ведь, верно, знаете пирамидальную структуру классической масонской ложи, где низы не знают верха.
  Вот, таким вот образом, оборвалась цепочка над моим отцом неким Козловским. Тот господин исчез бесследно с кучей денег, которые предполагались для закупа бриллиантов или чего там еще... Здесь, в общем, были далеко идущие планы. У отца же моего уже давно сложились свои личные убеждения на революционную ситуацию в России, о чем как-нибудь в другое время.
  Так вот, отец при сложившихся обстоятельствах решил послать всех к черту, со всеми порвать и обосноваться в Америке, о чем уже давно помышлял, да только повода не было. Теперь же под давлением такого тяжкого и грозного ложного обвинения он и вовсе посчитал себя свободным от всяческих обязательств.
  -Как так, обождите, пожалуйста, княжна, - вдруг как-то поспешно и коснувшись пальцами своего лба, прервал ее Артур Всеволодович - Я не понял за Россию. Я как-то плохо понял то, что вы называете - "разуверился в России". Ведь, все что я давеча говорил здесь в каюте о своих надеждах на наше будущее, ведь то все взращено во мне благодаря ему, и им же непосредственно.
  Ведь тогда, еще в Швейцарии...
  -Постойте, Артур Всеволодович, успокойтесь, милый друг. Лучше мне вам сразу обозначить видение моего отца на революционную ситуацию в России.
  Княжна теперь сидела очень прямо на краю тахты, но в движениях ее рук и в лице ее была все та же нежность и теплота: - Мой отец просто разуверился в целесообразности ее на данном этапе. Почему? Из-за большевиков. Вы недооцениваете их, Артур. То, что они пытаются вооружить пролетариат, это ужасно. Ибо эта страшная, необратимая сила. Большевики отняли веру у масс, чтобы дать пролетариям оружие и поднять их на мятеж. Но отняв веру, они превращают мужика в животное, зверя. И еще не воспитав в нем человека, они не просто сильно рискуют вооружая его, они обрекают себя на гибель. Они воображают, что этот зверь их полюбит. Но зверь не умеет любить; он сожрет их, как только почувствует голод и займет их трон. Они уберут царя, сожрут своего горе-воспитателя, укротителя и на троне окажется самая хитрая и коварная зверюга, какой-нибудь Нимрод.
  Вот уж точно, как говорится в Апокалипсисе: "Отдадут престол зверю". Отец мой решил, что благоразумнее переждать эту мясорубку за океаном. А тут, как раз, это непонятное исчезновение Козловского. И отец решил, что все, с него хватит. Вот, это пол истории. Окончание же, да и часть этой принес с утра барон. Вы, часом, не ревновали ли, милый друг? - тут Алиса Ниловна улыбкой позволила слегка подыграть себе лицом.
  -Вы слишком здравомысленны, княжна; - так же улыбнулся Артур, - чтобы ревновать вас к барону.
  -Да? А вы самоуверенны, но как раз в меру. Ибо ваша самоуверенность и необходима в данном случае.
  -Так что же за вторая половина? - Артур откинулся теперь на спинку кресел, закинув ногу на ногу: - Первая, я вам скажу, не слишком смешная, скорее страшная. Это я вам, как юридическое лицо, говорю. Если эта история будет иметь хоть какую-нибудь огласку, князю, в лучшем случае, придется стать американцем навсегда, либо сделать революцию в России - хоть с большевиками, хоть без них.
  Ну, так а дальше что? Ужель еще страшнее?
  -Как сказать... - Алиса Ниловна теперь тоже уже была серьезна: - здесь на борту два человека от этих масонов. Они хотят оказать давление на моего отца, чтобы вынудить его продолжать эту грязную работу. Ведь, как они считают, отцу должны быть известны хоть какие -то каналы, либо им нужен Козловский.
  -И..?
  -Нужно успокоить и напугать этих горереволюционеров. Эти господа - картонные герои, ожиревшие гусеницы на российском древе, но мнящие себя при этом цветом нации. В конце концов, это просто преступники.
  -Что же вы предлагаете? Отругать их?
  Алиса Ниловна от души рассмеялась. Смех ее был притягателен на слух. Он был не громок, но необыкновенно чист и звонок:
  -Артур Всеволодович, все, я уверена в победе! С вами в главной роли моя трагикомедия, еще до рождения ее, просто обречена на успех. Итак к делу.
  Что я тут придумала без вас. Я придумала как трагедию Шекспира переложить на фарс Мольера. Здесь нужно одним шаром загнать в лузу два. Первый - это показать им всю реальность этого Козловского, черт бы его побрал, если он, конечно, сам не пострадал от злодеев, прости Господи. Второй - это тот, что отобьет у них всякую охоту пытаться оказать давление на моего отца, чтобы вернуть его к ним.
  -Любопытно.
  -Все очень просто; - Алиса Ниловна вновь заметно повеселела: - Эта история - задумка, мой друг, как-то сразу пришла мне в голову, сама собою, слава Богу.
  И я, почему-то сразу подумала о вас, Артур. Итак, мы представим им до того яркий и невообразимый по своей глупости водевиль, что выдумать такое под силу только самой жизни. То есть: они ищут господина Козловского; а он ищет их и находит их здесь. Только не он, а уже его племянник. Сам Козловский уже спрятан тем молодчиком в Лондонском "БЕДЛАМЕ". Да и сам он, надо сказать, своей наглостью и плоскостью мировоззрения, являет собой только что сбежавшего из такой же лечебницы. То есть неумеренный в своих страстях молодой человек с очень большими амбициями, быв при дяде в деле, в один прекрасный момент выходит из-под контроля. Он ликвидирует дядю, пряча того в сумасшедший дом и заграбастывает все его деньги. Он хочет власти и бурной деятельности, вплоть до террора. Поэтому он сам ищет единоверцев дяди, чтобы вести уже свои "честные правила" игры. Вот здесь вы, Артур, - потому что это вы у нас в этой главной роли - Алиса Ниловна ,как бы извиняясь ,улыбнулась.
  -Можете вдоволь выговорить им все о чести и совести революции. Не надо, конечно, на них сильно давить, ведь здесь достаточно только этой бутафории, чтобы отбить у них всяческое желание на какие бы, то ни было контакты с вами, и с моим отцом - как с опасным звеном.
  Кстати, можете там немного помахать вашим индийским перстнем.
  Можете сказать, что он вам перешел от дяди, как передача власти магистра. Эту кашу маслом точно не испортишь. Ну, что скажете, милый друг?
  Артур уже давно был заражен азартом и игривостью столь сумасбродной ее постановки и теперь только качал головой и улыбался:
  - Да, не дурно.
  - Вы одобряете?! О, как я рада. Я так рада, что так легко разрешились проблемы моего отца и нам больше не нужны миллионы барона.
  - А вы думаете этого будет достаточно? А если они проверят?
  - Чего им и где им проверять?! Даже если Козловский - это не пседоним, то в лечебницах такие справки можно и спрятать ,и запутать. И они это знают. Да им это и не нужно. Они преступники, Артур, а это главное. Им шумиха ни к чему. Они убегут от вас, как черт от ладана. Кстати ,вспомнила и о бароне.
  - А что барон?
  - Вы представляете, Артур;- сейчас она довольно улыбалась : - Мне кажется, что барон уже тяготится тем, что ввязался во все это.
  - Но согласитесь, мой друг; - здесь она опять уже была серьезна : - ведь только благодаря ему, мы оказались столь вовремя предупреждены. Есть Бог над нами. Итак,- княжна несколько в раздумье поднесла к своим губам указательный палец;- сегодня на вечер, я думаю и подымем занавес. Здесь, наверное, вы согласитесь со мною- важен эффект неожиданности; исключающий всякое время на подготовку каких бы то ни было спектаклей, и потому ,и удостоверяющий зрителя в полной правдоподобности оного.
  Я поговорю с бароном и передам, чтобы они заранее не беспокоились - их имена на афишах не будут. Просто они увидятся с тем, с кем не чаяли свидеться. С тем, кто сам ищет с ними встречи. И после этого свидания с окончательным идиотом - простите, Артур; это я про вашего героя; - вы оставляете за ними право с вами связаться. Всё - и они могут быть свободны, как эти рыбы за бортом.
  - Вы хотите сказать, пока их неводом не вытащат? -улыбнулся Артур Всеволодович.
  - О Боже, Артур, умоляю вас, не перегибайте палку. Не угрожайте им. Они хоть и картонные герои, но и крыса, говорят, в безвыходной ситуации бросится на льва. Обещайте мне, иначе я всё прекращаю.
  Здесь она вся подобралась, сделала серьезный и решительный вид; переживания и самые искренние за своего, близкого ей, человека, были сейчас в каждом жесте и члене её, и лице.
  Артур Всеволодович был тронут.
  - Обещайте мне быть полным болваном, но не серьезно опасным, Артур.
  Тот, как побежденный великодушием княжны, опустился пред нею на колено, взяв ее кисти в свои руки и с чувством глядя ей в глаза, как бы ,чуть с сожалением согласился.
  - Я чрез барона направлю их к вам. Я думаю, вам лучше увидиться в ресторане за нашим столиком. Во время удобное вам; пускай хоть в 9 вечера. Как вам?
  - Согласен, пусть приходят. Я не буду ничего вам заранее говорить, но будьте уверены, зритель будут доволен.
  Он поднялся: - Тогда я оставлю вас и если вам буду нужен - я у себя в каюте. Буду входить в образ, так сказать. Не сомневайтесь в успехе. Я вполне понял свою роль.
  Нежно поцеловав запястье княжны ,Артур Всеволодович, исполненный достоинства, удалился оставив её действительно в отличном настроении.
  Но уже через минуту ее лицо вновь было серьезно и сосредоточенно задумчиво.
  
  После обеды Артур Всеволодович позвал меня к себя в каюту. Я видел, что он был весь как- то очень импульивен, внутренне горел; движения его были чуть ли не стемительны. Перемена была настолько очевидно, что я шел к нему, уже заранее в передвкушении какого- то пополнения моих наблюдений и заметок в свой " судовой журнал".
  - Как вы себя чувствуете,Аркадий? Все ли у вас хорошо? Как, вообще, текущие впечатления?
  - У меня впечателений, Артур Всеволодовия, тьма тьмущая;- улыбнулся я присаживаясь и поблагодарив за сок;- но давайте- ка лучше к вашим впечатлениям; я вижу, у вас погорячее будут.
  Артур усмехнулся: - Заметно? Да. Признаться, дела наворачиваются нешуточные. Я же говорил тебе, что мы будем, на зло всем, королями положения. И...
  - Что и?
  -Барон со своими деньгами сходит с дистанции. Я же имею все шансы выпутать отца княжны из его весьма скандального и похоронно- скверного положения, что собираюсь сделать сегодня вечером.
  Далее он во всех подробностях рассказал мне свою утреннюю беседу с княжной Алисой.
  - Самое же главное, в чем я вижу еще и особую соль. Этот случай мне помогает сразу не просто войти в какое то настоящее дело, но взойти на высоте! Мы только вчера вечером у дам обсуждали возможности русской гражданской идеи; и вот, пожалуйста. Провидение не просто дает мне шанс, оно попросту поднимает меня на гребне своей волны, как бы благословляя меня ко всем дальнейшим, уже более серьезным действиям.
  - Не лучше ли мне пойти с вами?
  - Нет, ни в коем случае. Не будем портить сценарий княжны. Она будет недовольна господа хотят, понятное дело, оставаться в тени. Да, собственно, по идее, вы ничего и знать- то не должны.
  Ну, что ж, а засим оставьте-ка меня теперь, друг мой. Сегодня у меня, сами понимаете, дебют на подмостках " Титаника"; - он улыбался : - и сразу обещается аншлаг.
  Верите ли- ка, Аркадий, никогда до этого
   ни в одном любительском спектакеле не участвовал. Вот ведь как...
  
  
  ***
  Как удивительно бывает рознятся наши ожидания с тем, что нам является на деле. Алиса Ниловна как- то, немного по другому предствляла себе бывших соратников своего отца.Она думала об этом ,когда те после представления их, бароном , как " друзей отца", усаживались в кресла в ее каюте.
  В своем представлении она все таки отталкивалась от стереотипа - видения в масонах людей целеустремленных к совершенству, гармонии во всем: героически- идейные, волевые, мужественные- чуть ли не львы с просьдью.
  Эти двое были в разных летах. Тому, что помоложе, в кепи было что -то около тридцати. Тому -же, что постарше с круглым лицам финансиста, короткими усами щеточкой и пенсне ,было лет пятьдесят. Тот, что помоложе был рыж волосами, чисто выбрит и на его сильно вытянутом лице с крупными чертами вечно преобладало какое- то упрямое выражение. Они так же интересно отличались и посадкой своих голов. Если молодой смотрел на вас, как- то вобрав в себя подбородок и нависая над вами своим лбом, то старший летами, подборок свой, напротив, практически, не опускал.
  - Господа, вы должны понять барона, - начали княжна достаточно серьезно,- выслушав меня. И вы, конечно, поймете, почему он прервал ваше инкогнито. Вы поймете, что сделано то было лишь по воле самого провидения,Творца всего сущего, который свел нас всех здесь вместе на этом корбле для разрешения наших же проблем. Господа, как я благодарю Бога, что он послал мне вас. Именно из-за моего ужасного положения, из-за моего и моего отца, барон и почел себя обязанным вмешаться в наши дела, сам, по сути, не являясь лицом заинтересованным, но лишь сочувствующим.
  Итак , господа, будьте же готовы выслушать всю эту кошмарную историю.
  Я не имела привычки вмешиться в дела моего отца; но всё же, не знать ничего я тоже не могла.
  Мне очень близки с отцом. Этот человек, о котором пойдет речь, появился у нас на горизонте года три назад. Но год назад он вдруг стал неотвязным.Надо заметить здесь, что человек тот обладает непомерными амбициями, самавлюблен до беспанятсва и вот, уже как с год стал неотвязно домогаться меня. Он сказал мне, что является племянником самого Казловского и что для моего отца это слишком много значит.
  После всяческих объяснений в весьма понятных выражениях, он вроде как наконец исчез, но оказалось только для, чтобы теперь нависнуть над нами черной непроглядной тучей.
  Насколько мне стало известно, по письмам моего отца, в ваших делах случилась какая- то катастрофа.
  Представьте теперь моё состояние, когда объявляется этот напыщенный наглец и самодовольно уведомляет меня о том, что вскоре женится на мне. Он пояснил, безо всяких намеков, что дядю-фальшивомонетичика он упрятал в Лондонский БЕДЛАМ, все дела он замял и теперь сам стоит у кормила правления. И если отец мой хочет отбывать свой срок на сибирских рудниках, он может легко это устроить. А так, он предлагает свои проекты захвата власти в России, имея на руках какую-то свою программу развития общества и государства. И теперь ему нужен мой отец для восстановления прежных контактов, для новых направлений. Итак, он предлагает свою программу, то есть ответвление от основного ордена, либо у отца впереди очень мрачное будущее. Отец потому и удалился в Штаты, чтобы обезопасить и себя, и вас, господа. Но этот несносный русский Бонопарт вцепился в меня мертвой хваткой.
  Господа, заклинаю вас Богом ,которым вы мне и посланы, увидьтесь с ним, убедитесь в его идиотизме и опасности, и спасите меня и моего отца.
   Не менее минуты оба господина хранили молчание, причем интересно было молчание пожилого, которое имело сходство с молчанием маникена. За все это время, он ни на йоту не поворотил ни лица своего, ни единого своего члена; но так и сидел, взирая на княжну, и блистая своим пенсне, задрав подборок.
  - Княжна,- вдруг чуть визгливо раздалось из него - все это крайне любопытно; и нам, разумеется, всегда угодно и всегда прятно, по мере возможностей своих, служить провидению Господню. Но сказать вам что-либо определенное, не выслушав обвиняемую сторону, значило-бы, тем самым, перестать быть слугой Господним. Когда мы можем видить его, и что ему известно о нас, и какой силой он располагает здесь на корабле?
  - Он хоть и самонадеян до сумасбродства, -отвечала княжна скромно, потупив свой взор,- но очень и осторожен в тоже время. Он не доверяет никому, не имеет в штате не единого слуги, обходится лишь двумя компаньонами, для ширмы - так как совершенно их не посвящает в свои дела. Он не готовился к битве на море, это точно. Он сам здесь инкогнито под именем Духовского, хотя, может это его и настоящая фамилия.
  Скажите, господа; - княжна вдуг вскинула голову и прямо посмотрела в глаза старшему:
  - Вот, барон описал мне вас, как людей решительных.Скажите, если вы найдете подтверждение моим словам, могу ли я расчитывать на вашу помощь? И в чем, конкретно, она будет выражаться?
  Старший в пенсне, ноконец, повернул слегка голову: - Мы избавим вас от проблемы, княжна. Буйный плямянник господина Козловского больше не обеспокоит вас.
  - Господа, не имею чести знать ваших имён ,чтобы блогодарить за вас Создателя, но может ли раба ваша просить вас еще об одной услуге?- после некоторой паузы она продолжала:- Он машет везде и повсюду перстнем магистра Козловского. Я знаю, что этот перстень значит для моего отца - это память о старом друге , которого постиг такой ужасный конец от руки этого молодого уродливого созданья.
   . Не могли бы вы, каким-нибудь образом, заставить его снять эту святыню и передать ее мне для моего отца. Согласитесь ,он достоин этой награды за свою многолетнюю службу ордену.
  - Я лично очень хорощо знаю вашего отца,- ответил поднявшись все тот же господин в пенсне; - знаю и люблю. Я думаю, ваша просьба не только вполне уместна и законна, но и доказывет тем, что князь воспитал достойную дочь. Во сколько и где мы можем его увидеть?
  - В девять он будет за нашим обеденным столом. Барон объяснит.
  Вслед за тем гости раскланялись и выйдя вместе с бароном оставили княжну одну.
  Она тотчас в некотором изнеможении откинулась на спинку своего кресла, и запрокинув голову задышала тяжело и медленно. Внутрь себя она слышала тихую, но грозную музыку.
  
  
  
  
  ***
  Артура я видел уже поздно вечером. Он нашел меня на прогулочной палубе. Было хоть и безветренно, но холодно. Я уже начинал замерзать, стоя у поручней леерного ограждения,думая пройтись, когда почувствовал на плече своем его руку. Артур Всеволодович был без пальто, лишь в сюртуке, но было также очевидно, как он разгорячен внутренне. Он на секунду приобнял меня и облокотился на поручни рядом: - что, Аркадий, любуешься?
  - Что? - спросил я его в ответ: - Как там?
  Он усмехнулся довольно: - Люди, вроде, толковые. Только вот, у одного полного- их двое было - физиономия, ну точно, банкирская. У него и пенсне - то горит в глазу, как пятиалтынный - ну, любит, подлец, деньги, любит. На физиономии написано. Подбирались к вопросу: " Где ихнии деньги лежат?"
  - Ну а вы:
  - А я сказал: Господа хорошие, после всего того, что я сделал с вашей подгоревшей кашей, как я вычистил и отдраил всю плиту и проветрил помещение, и после того, как за всех отвечает только один мой дядя " самых честных правил" в лечебнице для психов - сидеть здесь совершенно свободными и пить кофе со сливками и при этом задавать мне еще подобные вопросы - я, просто, считаю - это перебор.
  Объяснил им, конечно, чего не нужно делать в нашем святом деле, чтобы не быть потом причисленным к злодеям поделом. Я сказал, что у меня очень много, по-истине здоровых и чистых, и светлых идей. И то, что мне, нашему делу нужны только такие верные и испытанные борцы за идею, как они.
  Напомнил им о том, как крайне не желательно, и опять же- для жизни, вероломно покидать братство. И о том намекнул, что в случае нужды, смогу всех их привлечь по этой их грязной махинации, к ответу пред властями, так как имею достаточно компромата на всех членов их ложи. Сказал, что плыву сейчас в Штаты, чтобы образумить князя.
  Они спросили - хочу ли я жениться на княжне?
  Я ответил, что этот вопрос решённый. Теперь , я подумал, они не захотят искать князя, ибо им придется тогда тесно столкнуться, опять же, со мной, с его зятем. Вот так, Аркадий.- Он с чувством вздохнул в себя чрез нос:
  - Свежо...
  - Холодно, Артур Всеволодович. Я уже замерз. Пойдем- те спать.
  - Ну пойдем, мне - то спать пока ещё не охота; пойдем провожу, да зайду к тебе на пять минут, на бокал шампанского. Посмотрю хоть, как устроился. Ба! - вдруг вспомнил он- у тебя же никогда нет спиртного. Ты иди, я попрошу, чтоб мне принесли.
  Я только что успел снять пальто и лишь хотел собрать с постели кое-какие вещи, как уже вошел Артур в сопровождении стюарда с подносом.
  - Не поверишь, на дорого перехватил,- смеялся он, отпуская его, - " на ловца и зверь бежит".
  Он шумно вдохнул подымая полный бокал вина: - как хорошо! Ну, за мою первую шашку, которая уже прыгнула в дамки!
  Он с чувством отпил половину и подошел ко мне с бокалом в руке.
  - Что это? - спросил он глядя, как я, убирая свои рубашки, взял и " судовой альбом" с двумя фотокарточками, которые разглядывал перед выходом.
  - Что это за карточки? Твои?
  - Это отец, в Баку, а на другой они с мамой. Взял с собой, у меня других нет.
  - Да ты что... а я - то и не видел никогда твою матушку. Ну- ка...
  Он взял оба снимка.
  На одном были мой отец, с матерью вдвоем, когда меня еще не существовало. На второй- отец мой был в компании четырех человек. Среди них был и отец Артура - молодой и бравый поручик.
  - Да ты что?! А что - ты молчал - то?! Красивая у тебя мать была, красивая. А такого вот снимка у моего отца нет. Кто это? Не понял... Черт побери, ну ты - то не знаешь, конечно. Да? Будь я проклят, не может быть. Неужели так похож человек?
  - Кто? Ты про кого? - спросил я беря снимок из его рук.
  - Вот, рядом с моим отцом.
  - Как? А ты не знаешь ?
  - Я - то может быть и знаю, что он похож на князя Сатина, отца Алисы, но здесь- то кто?
  - Это Сатия, тот кто стрелял в вашего отца. Только мне мой сказал, что была дуэль.
  - Что? У тебя был этот снимок и ты молчал?
  - А что? Я думал, что у вас - то он, тем более, есть.
  - Нет. У нас нету.
  Артур машинально сел на постель, все так же не сводя глаз с загодочного для него лица: - не может быть, неужели .., - бормотал он. - тогда, может быть, понятно...
  - Что понятно? Вы о чем?
  - О той перемене в наших с нею отношениях, после приезда её отца в Петербург. Он тогда получается узнал, что мы сбизились с Алисой.
  - Если это, конечно, одно и тоже лицо: - добавил он после некоторой паузы.
  Но это можно легко узнать. Просто спросить у нее кое-что из жизни отца, о прошлом; где бывал? Ведь она скорее всего, ничего не знает о каких- то неприятных моментах жизни своего батюшки.
  - Да, да , да конечно...- отвлеченно отвечал Артур, все также не отрывая глаз от фотографии. Похоже было, что он искал и очень хотел там найти какие- то видимые опровержения всему тому, но и не находил.
  Он вернул мне карточку, поднялся с постели и вернувшись к столику, поставил на него более нетронутый бокал:
  -Дьявольское совпадение, игра природы, лиц, фамилий, случаев или странные отрыги прошлого..? - Он поднес руку с перстнем поближе к лицу и скривился в усмешке: - Какой неожиданный поворот, какое неожиданное преломление лучей и граней, однако, выдает наш карбункул, а Аркадий?!
  - Я склонен пологать,- сказал я откровенно, - что это лишь случайные совпадения похожих лиц и фамилий. Жизнь- это самая невероятная лотерея.
  - Н-да, ну, спросить - то, как-нибудь, наверное, можно... Н-да ... Как вам плавание, Аркадий?!На завтра надо ждать, надо полагать, цунами, судя по этому бешенному ритму событий. И это ерунда, что их здесь не бывает. Ей богу,я даже не удивлюсь. Точно. Черт побери, Боже..., как голова разболелась!
  Он взялся левой рукой за лоб и присел у стола, облокотившись на него.
  - Ладно, - поднялся он уже через минуту,-" черт не выдаст- свинья не съест", пойду я , Аркадий. На воздух хочу, пойду я ...
  - Артур Всеволодович, голубчик, всё ли хорошо?
  - Да всё хорошо, хорошо. Ложись отдыхать. Поздно уже, не переживай за меня. Я пойду еще, пройдусь по воздуху.
  - Оделись бы, Артур Всеволодович.
  Но он только махнул рукой на выходе.
  
  IV
  НОЧЬ
  Я не видел Артура утром. Он явился только к обеденному столу; был рассеян, задумчив и, в общем для всех неузнаваем.
  Я же утром, выйдя на прогулочную палубы, пробыл там недолго. Было довольно холодно. Очень немногие пассажиры показались там в тот день. Поэтому, я так же провел, практически, все время до обеда в своей каюте, делая эти записи в своем журнале и просматривая одну любопытную книгу, которую мне дал Констатин Львович накануне вечером. Он получил ее здесь на борту " Титаника" в ходе беседы с каким-то американским то ли богословом-миссионером, то ли просто возвращающимся в штаты человеком- я не уточнял тогда. Книга называлась " Рассвет миллениума" , и с нею был выпуск какой-то " Сионской сторожевой башни". Обе вещи были, к сожалению, на английском языке, который я в то время знал плохо. Потому я, большею частью, просто разглядывал, чем читал; но мне про них довольно рассказал Констатин Львович. Издания те были религиозного толка и содержали прелюбопытные вещи.Любопытные для меня тем, что это был еще один взгляд на нашу жизнь, с точки зрения Священного Писания.
  Честно говоря, в голове моей уже была порядочная каша. У меня уже начало складываться убеждение, что о том, что же такое жизнь - не знает вообще никто. И я бы плюнул на все с первеликим удовольствием, если бы не уважение к познаниям Константина Львовича. А он говорил, что то, что здесь написано- действительно ново и действительно интересно.
  В частности, что я понял,- это то, что там освящалось ветхозаветное имя Бога - Иегова.
  Христос же представал в роли Первородного Его творения и Царя грядущего Царства над землей. Нимного-нимало там отвергалось бессмертие души, чистилище и адские муки ;но что самое интересное, так это заявление о 1914 годе, как о времени Второго Пришествия Христа в царской власти.
  Второе пришествие Христа через два года. Любопытно, даже прелюбопытно, согласитесь.
  Вечером того дня мы были впятером в каюте наших дам. Барон, как сказали нам, решил отвлечься в игре. Артур Всеволодович уже был в хорошей форме, в приподнятом настроении. Но все-же некая пелена тоски была ясно различима на его лице. Для Алисы Ниловны, очевидно, это было слишком хорощо заметно.
  - Друг мой, Артур Всеволодович, вас что-то сильно тревожит? Что-то смущает вас в вашей давешней встрече? Скажите, ради Бога. Они не угрожали вам?
  - Встреча прошла отлично. Я вам говорил. Но что-то мне не хорошо сегодня. Морская, наверное, болезнь ... Да.
  Артур Всеволодович пил вино и старался шутить. Алиса Ниловна тоже была не спокойна. Беседа сегодняшняя явно не клеилась. Константин Львович поделился своими впечатлениями о новом направлении христианской мысли, поднятой некими Исследователями Библии, сказал и о книге, что была у меня.
  Весть о втором пришествии Христа затронула всех, хоть и каждого по своему.
  - Дорогой вы наш, Константи Львович,- с тихой и грустной улыбкой отозвались Алиса Ниловна:- я завидую по доброму вашей вере и дай бы Бог всему тому быть, но мы с вами плывем в страну сравнительно молодую, новую; здесь просто необходимы Пришествия. Для всяких новых формаций нужны кресты и Христы. Не хочу показаться маловерной, но боюсь, что за нашу с вами жизнь это будет далеко не последнее пришествие.
  - Дорогая Алиса Ниловна.- чуть торопливо и взволнованно вторил тот,-сударыня ,отличие в том ,что здесь рассматриваются не внешние признаки, как то бишь, почки на деревьях и т.д.., а непосредственно хронология и вычисление этой даты на основании библейского текста слова Бога. Иными словами, вычисление этой даты равносильно высказыванию самого Христа, а не какого - либо мудреца, -либо Богослова.
  - Сны Навуходдоносора, - вступил тут в разговор и Артур Всеволодович,показывая свою осведомленность:- семь лет его безумства, срубленное и восстановленное древо жизни- это интересно. Но, по-моему, это только, как раз, и подтверждает мою концепцию мира всего сущего, просветление человеческой мысли, торжество Господина Человеческого разума над животным миром Земли и над животноподобным образом жизни человечества до этого. Vivat! - Артур налил себе и Константину Львовичу чуть вина: - За второе Пришествие Господа! За Вторую взрослую эру Христову! Аллилуя! Аминь.
  - Моя сестра очень любит сказки, - вдруг раздалось от угла Люси, которая сидела там за рисованием всяких шаржей. ( рисовала она недурно) - но бережет их, не хочет, чтобы они оживали, ибо став реальностью в этом мире, они тотчас опошляются и мы остаемся беззащитными, как улитки без раковин под палящими лучами бытия. Мы сгорим либо от стыда, либо от ненависти и злобы: - но поймав на себе возмущенно - гневный взгляд сестры, она смокла и бегло обведя всех глазами, издала несколько дурашливых смешков.
  -Наверное надо спать; - по своему разрядил обстановку Артур Всеволодович: - Да, вот, что хотел спросить у вас, любезная Алиса Ниловна. Не служил ли ваш отец или может бывал на Кавказ лет 12 тому?
  Вопрос для нее был явно неожиданным. То было очевидно, по крайней мере, для меня.
  - По-почему вы спрашиваете? - но тут же она, будто опомнившись в миг и, взяв себя в руки, отвечала с вялой полуулыбкой: - Отец мой был на Кавказе и с ним там произошли преблюбопытные истории, скажу я вам.- и вдруг с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, но уже жестко и дерзко.
  Артур Всеволодович как -то вмиг стушевался, ещё раз вспомнил вслух о том, что "утро вечера мудренее". Все ,в принципе, согласились с ним в этом.
  
  
  
  
  
  
  И ЕЩЕ ОДНА НОЧЬ
  На следующий день 14 апреля, наш пятый день на море, было уже по-настоящему холодно. На прогулочной палубе было совсем немного пассажиров, да и те кутались в свитера и пальто ,и задерживались там ненадолго. Удивительно, как взаимоотношения близких отражаются на наших чувствах. Все вокруг меня было тоже самое, только стало холодно. Вот и в душе моей тоже поостыла эта внутренняя эйфория праздника. Я , с немалым удивлением для себя признал, что мне совсем даже не безразличны отношения между этими двумя людьми, ставшими мне уже такими близкими - Артуром и Алисой Ниловной. Эти тучи в их отношениях затрагивали уже и моё сердце и оно не могло теперь, позабыв о них, радоваться само по себе исключительно своему лично. Я начинал, опять же, с удивлением для себя понимать, что счастье человека не может быть полным, если страдает его ближний. И я не знал радоваться мне тому или огорчаться, но, в сущености, провел весь день тот в настроении меланхолическом, размышляя всё больше по этому и подобным тому вопросам.
  Удивительную стойкость и терпимость к такой не ласковой погоде, вдруг опять обнаружила княжна Люси, которая тоже была в тот день на палубе; правда, достаточно тепло одета.
  - Мне нравится временами такая погода, - улыбнулась она краем своих полных губ, слегка прищуря глаза в даль;- я бы назвала ее трезвой погодой. Я конечно, не любительница самоистязамий, но иной раз, согласитесь, бывет приторно от солнца.
  - Вы так молоды и так пессимистично настроены, княжна.
  - Аркадий, как я говорила уже вчера, это моя сестра любит сказки, а я нет. Я ими сыта. Я люблю жизнь. Потому, сестра оберегает сказки от жизни, а я жизнь от идиотских сказок. Потому и ценю эти никчемные вроде, лишнии для многих, моменты, как, к примеру, этот- вид с ладони, чуть ли, не зимнего холодного океана. Не из каждого окна, пусть даже парижской гостиной, увидишь такую реальную картину жизни с оборотной стороны медали, из-за кулис. Я люблю жизнь, но в то же время я и не хочу жить.
  - Ну вот,а я думал ,вы мне сказку сейчас расскажете, как обещали, помните? - я весь внутренне противился тому, что ясно понимал: княжна своим подобным настроем угробит моё настроение окончательно.
  - Сказку хотите? Ах да, помню. Давай-те только пройдемся, чтобы не замерзнуть. Мне помнится одно сказка, про свинопаса; знаете?
  - Признаться, у меня некому было рассказать мне сказки. Моя мать умерла при родах. И так получилось...
  - Ну так, я разкажу вам вкратце. Это Андерсен. Ужель, не читали?
  - Это про то, как небогатый принц пытался жениться, имея в своем арсенале подарков только два чуда: розовый куст с божественным ароматом, цветущий раз в пять лет, от аромата которого люди забывали все свои горести и печали; и соловья с подобными же песнями?
  - Да. И которые отвегрла принцесса из-за того, что они оказались не искусственными, а всего лишь, живыми. Так, вот, помните, он стал после этого служить у них, переодевшись в свинопаса и купил сто поцелуев принцессы за пошлые бытовые игрушки: горшочек со сплетнями о кухне всего города, да плясовую трещетку. И за эти вещи принцесса целовала свинопаса.
  Так я это к чему? Будучи еще маленькой, глупенькой девочкой, я после этой сказки боялась так же ошибиться. Но с возрастом я поняла, что мне это не грозит. Почему? Потому, что в реальной жизни всё в точности до наоборот. Все принцы - это переодетые свинопасы. И нет при всем том, ни одного свинопаса , который был бы переодетым принцем. А почему все так плохо?
  А потому, что в жизни была совсем другая сказка. Принц-то может и был, но только он ни в кого не переодевался. А просто - напросто, был там еще форменный мясистый свинопас и мы - потомство их порочной любви, которых, как и в той сказке, выгнали в три шеи. И теперь, где б мы не пристраивались, чтобы мы не затевали- любой наш замок напоминает хлев и нам никогда не избавиться от этого удушья, от этого терпкого запаха навоза кругом. И вот, именно, чтобы хоть как-то перебить, завуалировать этот тлетворный дух, мы и понасадили эти изгороди и клумбы всяких добрых и веселых сказок. Вот так-то, Аркадий. И потому , хоть я и люблю жизнь, но у меня страшная аллергия от этих сказочных благоуханий, и я не живу; я уже давно, даже с детства мучаюсь от этой жизни, потому, как любой аромат здесь смешен с запахом гниения и смерти, и разьединить их невозможно. А вдыхать эту гремучую смесь - какое удовольствие испытывать тошноту и рвоту?
  При последнихсловах на лице княжны и впрямь была гримасса крайней неприязни.
  - Люси, - начал я тихо и с участием глядя на неё , - Зачем вы так? Я , конечно, годами молод и не мне вас учить, но все же, мне кажется, вы слишком сосредоточенны на плохом. Не хочу вам приводить нашего Константине Львовича в качестве беспримерного авторитета, но он мне как-то сказал здесь одну, на мой взгляд, полезную вещь - она помагает сохранять радость в жизни. А именно: на все в этой жизни надо смотреть не сквозь пальцы, а так, слегка лишь, чуть-чуть приспустив ресницы. Тогда маленькие недостатки ближних будут не так раздражать нас, помогут нам понять их и не помешают разглядеть их достоинства.
  Мы сейчас остановились и я порыве какой- то нежности к ней, взял её за руку: - у вас излишне острое зрение.
  - Боже, что за бред! -она с чувством отдернула руку : непутевый вы доктор, этих- то иллюзий я и ненавижу.
  - О княжна, да тут дело даже не в иллюзии- попытался я еще раз удержать свои позиции:- то лишь излишняя острота зрения. Как вот, к примеру, цветы - это чудо чудесное, но если мы будем смотреть на них, как на половые органы растений, мы убиваем всякую поэзию творения.
  - О Боже, Аркадий;- княжна едва улыбнулась: - да вы часом, не поэт- ли. Ну да, тогда все понятно. О чем тогда говорить. Аркадий, я не про цветы- я творения Божьи, вообще не трогаю. Я о людях. И вот, когда я вижу не человека, а форменное животное на двух ногах, то зачем мне, извините, придумывать себе, что это, вдруг, человек?!
  - Но это ведь тоже творение Божье.
  - Аркадий:- княжна вновь остоновилась и, повернувшись ко мне лицом, как будто теряя терпение, слегка приложила свою ладонь к моим губам:- это творение свинопаса и блудливой принцесски. Ну хватит, а то голова у меня уже с вами разболелась. Пойдем-те в тепло.
  - Хотя, стойте. -она и шагу не успела ступить, как снова уже повернулась ко мне:- По лицу вашему вижу, что вы, так чуть-ли не жалеете меня - дескать, не понимает, бедняжка, всей сути замысла Бога; так ведь?
  Очевидно, вопрос был чисто риторический, потому как она не медля и продолжила:
  - Я всё прекрасно понимаю, что вы можете мне сказать - о нашей же вине, а я вам, более того, даже добавлю. - Она пару секунд вдруг выжидательно смотрела на меня:- Почему принцесса променяла свою честь на безделушки? Я отвечу вам. Потому, что ей не так интересен отец, его взгляды, цели и стремления в его замке. Все эти вопросы - конечно, любопытны, но шли на втором плане. А на первом - она самое и , не то, что от нее ждут, ожидают, а то, что она ждет и может получить от него, и от принца- жениха. Верно? Или вы не думали об этом?
  - Ну да, мы должны быть блогодарными и прежде, чем ожидать эти блага от кого-то, нужно эти блага дарить. Сажать в землю, пускать хлеб по водам...
  - Да ,да, но в данном случае нужно было во-первых, дать благо отцу. Уважение и понимание его требований. И тогда, не знаю,как с женихом и с его соловьями -если тут живой отец со своими этикетами- приевшаяся древность ; но тогда бы, хоть из дому не выгнали-б.
  - Н-да, княжна, мысль хоть и не нова по сути, но в этом вашем исполнении...
  - О Боже, Аркадий, исполнении! - передразнила она- хватит кривляться; - она досадливо поморщилось; - пусть безо всяких там теологических терминов, но я излагаю все внятно и просто, по-моему. Но что я хотела сказать вам тем: что я может и ничуть не лучше её , поскольку меня в этом, чуть прибранном хлеву, мутит непрестанно и я ничего не хочу знать о причинах - почему произведя меня на свет в достоинстве княжны, меня не снабдили чулками в должной мере, чтобы мне их не штопать; извините, ради Бога. Это гротеск, конечно; я думаю, вы понимаете меня. Но я всего лишь женщина, Аркадий, и не я сама себя придумала и сделала.
  Я люблю жизнь, но не хочу такую. Я очень хочу есть, но я не хочу ЭТО есть. Я не хочу убивать, чтобы есть, и не хочу этому учиться. Ну хватит, Аркадий; -она внезапно отвернуась от меня к океану: - это погода, она что- то сегодня ужасно на меня действует. Я вся как в ознобе.
  - Вы не больны ли, Льси? - обошел я её, стараясь поймать её взгляд.
  - Да нет же, Аркадий, не беспокойтесь:- она отворочивалась от меня:-просто нервы; какой вы, право. Пойдем те уже. Сестра, наверное, волнуется. Я вернулся к себе, проводив княжну. Таким образом, настроение моё Люси хоть и не подняла, но все же сумела разбавить мою горечь-уже своими переживаниями.Мне было жаль уже и её, а от этого я, почему-то, внутренне только усилился.
  Хотя, конечно, признаюсь, удивляла она меня все более и более.
  Артур Всеволодович и Алиса Ниловна увиделись только за обеденным столом и держались подчеркнуто вежливо, но определенно на дистанции. По виду барона можно было заключить, что он порядком пресытился уже всеми нами, тяготился нашими интригами, заботами, проблемами и смотрел на нас, как на досадное недоразумение. Он обзавелся кучей знакомств и казалось, что только из-за тягостного ему чувства такта и приличия, по отношению к нам, он встречался с нами за едой.
  Вечером Артур Всеволодович зашел ко мне и попросил известную фотографию:
  - Надо положить этому конец. Я хочу проставить все точки над"i".
  - Я тоже, думаю, что это единственный верный путь в данной ситуации; - только и сказал я.
  Он попросил меня занять Люси вечерней прогулкой, чтобы иметь возможность побыть с Алисой Ниловной "tet a tet".
  Я, конечно, согласился. "Платой" за это был его следующий пересказ.
  На прямой вопрос Артура по фотографии, она так же прямо подвердила, что это её отец- Нил Григорьевич Сатия:
  - Что же вы хотите теперь? Покаяться за своего папеньку? За его неудавшееся убийство? Или уж, вместе с тем, вернуть еще и украденный им перстень, снятый с предположительно убитого моего отца?
  У Артура перехватило ото всего того дыхание. Его натурально бросило и в жар, и в холод. Он только что и смог, облизать, крайне пересохшие вмиг, губы: - Не понял?
  - Чего вы, милейший, не поняли? - Кто так смог вас запутать, так все перевернуть вверх ногами?
  До этого момента , Артур стоял пред сидевшей в кресле княжной. Теперь же та встала: - Довольно; - черные глаза её светились гневом и презреньем:- Довольно, Артур Всеволодович; не портите свою арийскую породу ложью. Довольно. Оставьте меня и перстень себе оставьте. Он вам явно пригодится. Вы там как-то, помню, одну байку рассказывали про вашего отца; о том, как тот перестень, якобы, спас вашего отца в одной, якобы, загадочной ситуации. Так вот, эта история совсем не загадка, а всего лишь чудовищная по своей вероломности ложь вашего родителя- убийцы. Что ж, у вас, у самого скоро будет возможность проверить на прочность ту историю с каменем.
  Артур Всеволодович с минуту был в оцепенении, с приоткрытым ртом. В голове поднимался, нарастал какой-то жуткий шум. Он молча и медленно повернулся от неё, подняв руку, словно защищаясь от каких- то незримых ударов и сделал несколько неуверенных шагов к двери.
  - Княжна,- на секунду он повернулся на выходе:- Это чудовищно. Это чудовищно.
  Я увидел его и узнал обо всем этом уже двумя часами позже, когда он зашел ко мне после ресторана.Он был достаточно пьян.
  В конце своего сбивчевого рассказа, он с негодованием сорвал перстень и просил меня передать его ей. Перстень я взял, понимая, что в таком состоянии ему будет трудно что- либо объяснить и намеревался вернуть ему его утром. Сердце моё разрывалось.
  Вся моя сказка- жизнь на глазах расползалась по швам, обнажая что-то грязное и с крайне неприятным запахом.
  Оставив Артура в холле, я бросился к княжне. Не смотря на столь поздний час, я стал стучать. Но они еще не ложились.
  - Вы с ума сошли, Аркадий? - Глаза Алисы Ниловны не сулили ничего доброго:- что случилось?
  - Умоляю вас, выслушайте меня, княжна. Она молча запустила меня. Люси смотрела на нас большими испуганным глазами.
  - Люси , иди ложись.
  Та молча пошла в спальную комнату. Когда за ней прикрылась дверь, Алисы Ниловна вопросительно вскинула на меня глаза.
  - Княжна, я не могу спокойно смотреть на ваши страдания с моим старшим другом , если мне будет позволительно так сказать с моими немногими летами. Но вы должны верить ему, потому как всему тому был свидетелем мой отец, спасший его родителя, когда тот был ранен в горах. Умоляю вас, княжна, зачем вам эти древние ошибки древних? Вы любите друг-друга - это главное.
  Зрачки Алисы Ниловны заметно сузились. Она молчала, после медленно повернулась ко мне спиной: - Довольно, Аркадий. Вы молоды. Вы еще можете поверить в сказку. Верьте. Любите, любите, Аркадий,дай вам бог подольше оставаться таким, не взрослейте, как можно дольше. А нам с Артуром уже поздно. Мы слишком запутались в этих преступлениях, во лжи отцов наших древних, как вы сейчас метко заметили.
  - Бога ради, опомнитесь;- перебил здесь я ее:- о чем вы говорите? Ведь вы же хотели, чтобы он был с вами, ведь вы хотели чтобы он плыл с вами в Америку! Вы предаете свое сердце!
  - Аркадий,- она повернулась ко мне лицом. Глаза её уже не пылали, теперь они скорее казались мне какими- то мутными: - Я его везла для отца. Я любила Артура, да. Или думала, что любила. Но после того, как мой отец, приехав в Петербург, рассказал мне о проделках его папаши- как тот на Кавказе продырявил его пулей сзади, из-за одного индийского перстня, я, конечно, прекратила всяческие с ним снощения. Но после того, как тот опять пред новым годом появляется в городе и как-будто, на зло, щеголяет повсюду с этим камнем, да еще, сидя у нас в доме, разукрашивает перстень сказками "1000 и одной ночи",у меня терпение лопнуло.
  Видите ли, Аркадий, я очень люблю своего отца; и я положила себе на сердце вернуть ему его вещь. В этом я видела волю провидения в данном случае. Но здесь у отца вдруг возникли большие проблемы и когда Артур увязался за нами, я решила доставить перестень в этом чудном футляре- на руке сына похитителя. А там уж их разъеденить- либо добровольно с раскаянием, либо... впрочем этим "либо" я себе голову не забивала. Такой футляр мне был не нужен.
  Алиса очень глубоко вздохнула и некоторое время держала дыхание: - Аркадий, идите к нему. Оставьте меня. Будьте при нем, если любите его. Идите Аркадий. Я вышел и понял, что такое- ватные ноги. Я сопереживал Артуру, жалел её, седце моё ныло так ,что защипало в глазах, и я испугался расплакаться как мальчишка. С минуту я простоял у закрывшейся двери, облокотившись о панель, пытался справиться с собой, как вдруг в ужас меня поверг и вмиг вернул меня к действию дикий женский вопль - рёв за дверью. Что-то с треском упало и разбилось. В то же мгновение я уже опять барабанил в дверь.
  Этот жуткий вопль, впрочем, тут же оборвался и чрез несколько времени уже ровный голос Алисы Ниловны спросил по - французки:
  - Кто там?
  - Это, я, Алиса Ниловна, что случилось?!
  - Подите вы к черту, Аркадий, пока я не пришибла вас чем-нибудь: - вновь заревела она уже по-русски.
  Я чуть ли не отскочил от двери сразу на несколько шагов и направился к себе. Но не прошло и минуты, как вдруг меня бросило вперед и я чуть ли не лбом налетел на чью -то дверь. Хорошо, что она была заперта. Но отовсюду раздался некий шум и я понял, что здесь упал не только я. Поднявшись на ноги и растерев плечо и голову, я наблюдал, как открываются двери кают с вопросами премущественно на английском.
  Заглянув к себе и к Артуру, и не найдя его, я решил выйти на палубу. Там уже были люди, но всё пока было тихо. В воздухе лишь перефразировалось: "что случилось? ".
  Бродя в поисах Артура по палубе, я уже понял, что произошло: говорили, что страшного ничего не случилось - корабль всего лишь задел айсберг.
  Тем временем я увидел Артура, беседовавшего с каким-то господином в пенсне в тени у левого борта. Я сразу вспомнил тех двоих, с которыми тот встречался за день до того и потому решил обождать в стороне. Было видно, что Артур вёл себя крайне развязно, даже как- то раз взмахнул руками, что-то увлеченно жестикулируя- пытался остановить, видимо, желевшего уйти, собеседника за плечо. Тут, не заметив меня в тени,мимо прошел к ним рыжий субъект в кепи и я окончательно утвердился в своем верном опознани их.
  Я интуитивно двунулся следом, шагах в пяти от него.
  - Жорж, это айсберг; лучше не придумаешь,- сказал тот приблизившись к ним, и на миг, буквально, глянув по сторонам, в то же самое мгновение своего последнего слога, одним мощным броском перекинул Артура за борт. В руке рыжего я на секунду заметил блеск лезвия кинжала. Меня, бывшего у него по линии затылка, застопорило на месте. Прокричал я лишь внутренне. В такие секунды, я понял, человек может думать молниеносно, принимая несколько решений одновременно. Я просто испугался, испугался за себя, понял, что следующим могу быть я ; понял так же, что меня еще не зафиксировали их взгляды. В тоже мгновение я повернул в сторону и приблизившись к борту, в поле зрения у ближайшей небольшой группы мужчин, заорал, что есть мочи:
  "человек за бортом!" Люди повернулись ко мне, началась суматоха. И с этой секунды кошмар уже медленно, но верно нарастал на корабле всё выше, выше и выше до полного и безраздельног ужаса.
  " Титаник" стоял между тем неподвижно в ночи на зеркальной глади океана. Из первых трех его огромных труб с неистовым ревом, сотрясающим тихое звездное небо, извергался пар. Выработанный 29 котлами, он был уже не нужен, но теперь пар требовался, как я узнал впоследствии, лишь для вращения динамо- машин и отливных насосов. В котельных отделениях, заливаемых забортной водой, чтобы предотвратить взрыв котлов, механики и кочегары тушили тем временем топки. Услышав страшный рев, пассажиры 1 и 2 -го классов высыпали на верхнюю прогулочную палубу- хотя общей тревоги с сиренами и ударами в судовой колокал на "Титанике" не было. Всем предлагалось одеть спасательные жителы - пока только "для формы". Я бегом бросился обратно к нашим каютам. Забежав в первую очередь к себе, я сразу же взял документы, деньги прихватил и свой "судовой журнал", и книгу про " Миллениум"- в отличии от многих я верил в невозможное и невероятное! - я не просто не сомневался, что это настоящее кораблекрушение и что мне придется его пережить - я уже знал это, как и все предидущее.
  Вспомнив об Артуре, я подумал было, чтоб поискать деньги в его каюте- понадобятся. Но после, в крайнем негодованни на себя и с отвращением, я отвег эту мысль. Я кинулся к каюте наших дам. Увидев меня в спасательном жилете, Алиса Ниловна спросила:- Что за маскарад? " Титаник " же не потопляем. Или что, так уж серьезно?
  - Матушка и вы, Люсия Ниловна- затараторил я, - все очень серьезно. Одевайте жилеты и давайте пробираться к шлюпкам. Капитан отдал приказ, что в первую очередь женщины и дети. Ну, я думаю , все успеем.
  Корабль держится хорощо- воду откачивают.
  - Аркадий,- раздался позади меня бархатистый голос Константина Львовича- вы тут пять дней кряду изучали эту посудину и ужель забыли, что шлюпок на всех не хватит.
   Был он тоже в спасатильном жилите \, но говорил спокойно, с улыбкой, хотя и грустной -: При всем уважении моем к гению человеческой мысли и прогрессу - это не ковчег, а значит, шлюпок - то побольше надо бы. Так что, дамам, действительно, надо поторапливаться, а нам с вами особо торопиться уже некуда, я думаю.
  Он еще раз грустно улыбнулся и дружески потрепал меня за плечо.
  - Стойте, господа: - вдруг развернула меня к себе Люси : - оденьте-ка это. Она держала в руках свой длинный дождевой плащ и шляпку.
  - Да вы что, княжна?- Отшатнулся я в крайнем изумлении и ужасе.
  - Одевайте, Аркадий- твердо сказала она- вы и есть тот ребенок, которому нужно в первую очередь. Бросьте свою юношескую заносчивость.Да скажите же ему,Константин Львович.
  - Да, и то право;- как-то будто очнувшись, спешно подтвердил тот;- Одевайте. Это Бог видит, что вы, что вы дитё, а людям этого не докажешь без этого маскарада. Одевайте, говорю я вам. Вы молодец, Люси.
  Тут и Алиса Ниловна повернулась к мне:
  - Где Артур ? да одевайтесь вы, наконец.
  - Боюсь, Алиса Ниловна, ему уже не поможешь ; -отвечал я, уже полумашинально одеваясь после ее спокойного приказания.
  - Я не поняла, что значит, не поможешь? - Люси поправляла на мне шляпку.
  - Долго рассказывать. Те двое, с кем он встречался, только что, на моих глазах, в тихом месте выкинули барина за борт, еще и ударив ножом при этом, похоже...
  - Ужас! -Люси в крайнем изумлении прикрыла ладонью рот. Ее качнуло.
  - Боже, только не обморк! - Константин Львович безо всяких изяществ обхватил ее плечи: -Это действительно какой-то сумасшедший дом. Но Люси не упала. Она просто вмиг потухла.
  - Пойдемте - тихо проронила она, взяв меня за руку, уже через полминуты.
  - Пойдемте, пойдемте уже;- торопил, между тем, Константин Львович. -А как же вы? - спросил я его, выходя из каюты.
  - У бога все живы, Аркадий:- тихо выходнул он, прикравая дверь за дамами:- вперед, Аркадий.
  На палубе я услышал звуки скрипки. Мне показалось странным, что кто-то в это время может играть музыку. Оказалось, это был корабельный оркестр из восьми человек. На моих глазах развернулась одна примечательная сцена человеческого благородства, о которой не могу не упомянуть. Шлюпка уже была загружена. Последними в нее садились среднего возраста джентльмен с очень молодой беременной женой. Он помог ей сесть в спасательную шлюпку. Потом посмотрел на палубу, схватил первого человека на своем пути- какого-то мальчонку и посадил его в шлюпку вместе себя. Как я узнал в последствии- ибо газеты писали о том - это был аристократ Джон Джейкоб Астор IV. В то время ему было 45 лет, его жене Мадлен было19. Они плыли в Соединенные Штаты, потому что хотели, чтобы их ребенок родился там. И , как я уже сказал , он поцеловал ее и , вернувшись на палубу, начал помогать другим. Нас же подвели к 13-й шлюпке, которая тоже была уже ,практически, заполнена. Какая-то женщина кричала и плакала от страха и говорила, что никогда не плавала в таких лодках.
  Мне было уже до того стыдно, что я теперь вообще не приподымал голову, даже когда мы были уже на воде. Лицо горело, в висках стучала кровь.меня укрепляла лишь, крепко взявашаяся за мою руку, Люси.
  Было слышно, как люди под звуки оркестра пели " Боже мы ближе к Тебе".
  Но в тот момент, когда я наконец, успокоился и только хотел поднять голову, чтобы осмотреть состояние корабля , раздался страшный шум, жуткий скрежет металла; меня окатило волной и подбросило.
  Это упала одна из дымовых труб корабля и мы чуть не оказались под ней. Это понял я немного позже, сейчас же я был уже в воде и держался за канат перевернутой лодки. Волна от трубы отнесла меня и других от тонущего корабля. Я видел, что несколько человек уже взобрались на перевернутое днище, благодария помощи трех мужчин- гребцов; помогли и мне. И только теперь, балансируя на перевернувшейся лодке, я смог, наконец, увидеть наш корабль. Точнее, его конец. Это было ужасное зрелище. Жуткое зрелище разломленного гиганта на фоне черного звездного неба и такого же черного холодного и, безучастного ко всему, совершенно спокойного океана. И мы увидели ,как Титаник погрузился в пучину.
  Тот гигантский плавучий "остров Богов" изчез за неполные три часа,подобно древней Атлантиде.Но в тот момент мне было не до философии и умозрительных заключений.Такие мысли приходят лишь в более спокойных воспоминаниях.
  А тогда... А тогда я кричал и орал своих дам , но бесполезно... и последующий час -как каленным железом оставил во мне память о чем-то,что не дает мне покоя и по сей день.
  Та черная картина чёрной ночи,где сверху безучастно глядят холодные звезды, а отовсюду...отовсюду восходит к ним этот жуткий,леденящий кровь,звук!
  Люди стонут,неистово кричат о помощи - на протяжении,что-то около 45 минут.И это все на фоне мирного холодного безветренного,но пожирающего всех,океана.Потом звук изчез.
  Изчезли и мои мысли.Я только балансировал на перевернувшейся лодке.В какой-то момент находившиеся на лодке начали читать молитву "Отче наш" .
  Я помню только сказал: "Аминь"
  Утром появилась "Карпатия" и спасла всех выживших.
  
  
  
  __________________ . ___________________
  
  
  
  
  ВМЕСТО ЭПИЛОГА
  
  Обо всем том, что было со мной,дети мои дальше ( а было со мной очень много чего на чужбине) знать-то может быть,вам и интересно,да необязательно: и не нужно.Вы живете в Советском Союзе.И вам,наконец-то,предстоит жить при долгожданном коммунизме! Потому и пишу вам, как в память про наш "каменный век".Ведь уезжал подростком из Царской России, а домой приехал аж в 1925 г. тридцатилетним мужчиной.Я убедился на "собственной шкуре", и своими глазами видал,наблюдал всякую! жизнь " за семью морями", и пишу вам,дорогие дети,чтобы вы не блуждали глазами в поисках счастья по краям земли,потому что там его нет.Не потому,что я его там не нашел,а потому,что его там нет.А где оно?А Бог его знает.
  Но оно не далеко,оно рядом.Вот это я знаю точно.Оно ,это счастье,конечно,у каждого свое; но есть одно то,что для всех-общее,настоящее,человеческое-вот о нем я и веду речь.Ибо в том и вижу смысл этой жизни - это шанс искать его и найти его!
  Я потому и вспомнил сегодня,спустя 20 лет, эту трагедию,которая и стала тогда,словно заглавием всей моей последующей жизни : "Потерпевшие кораблекрушение". Вспомнил,
  потому что там,на корабле было много философов,умных людей и действительно умных; но тогда,сидя и балансируя на перевернутом днище лодки,среди холодного и невозмутимого океана,у всех, у нас,оставшихся кандидатов на спасение, было за ту ночь достаточно времени подумать о жизни и переоценить многие ее составляющие.
  А будущее моё, в дальнейшем,только лишь на деле демонстрировало и доказывало мне всю правильность тех выводов:-что не делать ближнему того,чего себе не желаешь,а делать добро -есть первое благо человеку .А второе то, что,сам по себе, человек - ничто: и даже если их много -человеков, сами по себе-это тоже самое ничто.
  Кто же ответственен и кто заказывает всю эту музыку в этом мире : и в честь,кого же,в конце концов,сыграют "туш"? то покажет время и вам,наверное,то будет, наконец,понятно .
  Со мною же по- жизни ,через все горы и долины, шли и сейчас лежат передо мною три свидетеля в напоминание о той ночи.Так как документы я менял уже не раз,книгу не сохранил; то и остались ныне лишь эти три: данный мне перстень,мой "судовой журнал" и номер Сионской Сторожевой Башни,который был тогда в него вложен.
  
  
  ____________________.____________________1932 г.
  
  
  Когда я прочитал все это,то первое,о чем я подумал,признаться,-а был -ли перстень и столь "антикварная" "сионская башня" в саквояже, когда он только попал к нам в руки? Не помню их. "Сионскую Башню" на английском, было наверное,и опасно-то держать в то время-как американскую листовку.
  А перстень,скорее всего,дед унес с собой на войну, а если и остался дома,то,ясная суть,без дело не лежал бы.
  Но это все,я думаю,не такие уж страшные потери.Потому,как "Сторожевых башень" у нас,слава Богу,хватает-и,главное, посвежее и поактуальней.
  Ну,а карбункул сердца -так то,разве ,что для сердечников-так, тоже ведь - побочных эффектов уйма.
  А вот,за "судовой журнал" "спасибо" сказал я предку.Порадовал старик.
  И вот, что интересно.После прочтения оного, я ознакомился с некоторыми общеизвестными материалами по данному вопросу -уже,как никак,лицо заинтересованное,родственник все же...
  И вот,что любопытного я нашел, буквально,на поверхности,даже не копая-потому как копать-то я и не собирался.
  Скажу сразу ,что для человека с таким мировоззрением-который смотрит в окошко и видит там только век особых "ноу хау технологий",и толпящуюся за ним очередь,таких же и еще круче, веков грядущих,все, что я буду здесь сейчас примечать-лишь муть голубая.
  Но для людей,которые смотрят в окно чрез призму Священного Писания,эти моменты, на которые я хочу указать,могут быть интересны.
  Оговорюсь сразу, что если и указать, то указать только,как художник и, ни в коем разе,не теоретик.То есть,я,абсолютно ничего неутверждая,хочу лишь заострить внимание читателя на некоторых узорах бытия,которые сложились по факту этой известной трагедии.
  Случайны ли узоры мороза на стекле,или человек видит в них какую-то картину-это его дело личное и решать ему.Я же,с помощью своего предка, приобщившись на время к славной гильдии "художников",хочу лишь продемонстрировать этот узор морозного вечера и ночи 1912 года 14 апреля.
  Во-первых,приведу то,что уже известно,и что для нас может быть просто любопытно.
  Это история книги "Тщета",написанной в 1898 году за 14 лет до трагедии.Итак:
  "... Некий Морган Ребертсон, сочинил в 1898 году роман о трансатлантическом лайнере,который своими фантастическими размерами превосходил все построенные дотоле суда.Сказочный корабль Робертсон населил богатыми,самодовольными пассажирами. По ходу действия романа холодной апрельской ночью происходит столкновение лайнера с айсбергом и судно погибает.Кораблекрушение это,по мысли автора,должно было символизировать тщету всего земного.Книга Робертсона,выпущенная в том же году издательской фирмой "М.Ф.Мэнсоилд", так и называлась:"Тщета",Спустя четырнадцать лет английская судоходная компания "Уайт Стар Лайн"построила лайнер,который удивительно походил на судно,описанное Робертсоном.Водоизмещение нового лайнера было 66 тыс.тонн,парохода из книги Робертсона 70 тысяч.Длина реального лайнера составляла 269 м,литературного-243.оба лайнера имели по три гребных винта и могли развивать скорость порядка 24-25 узлов.Каждый из них был рассчитанпримерно на 3000 человек, а спасательные шлюпки того и другого могли вместить лишь часть пассажиров и членов экипажа,однако никто не придавал этому значения,поскольку оба судно считались"непотопляемыми".
  Робертсон назвал свое судно "Титаном",владельцы компании "Уайт Стар Лайн" окрестили принадлежащии им новый лайнер "Титаником".
  10 апреля 1912 года реальный лайнер отправился в свой первый рейс из Саутгемптона в Нью-Йорк.Помимо прочих грузов на его борту находился бесценный манускрипт "Рубайат" Омара Хайяма,а путешественники внесенные в список пассажиров лайнера, "стоили" в общей сложности 250 миллионов долларов.Холодной апрельской ночью этот лайнер,как и его литературный "прототип",столкнулся с айсбергом и тоже пошел ко дну ..."
  Мне же,в плане пророчеств,понятное дело,ближе другая книга,в которой тоже говорится о гибели "великого лайнера",только уже подлинного,настоящего "Титана",о котором пророчествовал Иисус Христос 2000 лет назад.И вот,что интересно:посмотрев после конгресса фильм нашего общества "ходите верою",я не мог,не уловить,ту немую смысловую связь,между ним и напоминанием о трагедии "Титаника",которую освещал "Пробудитесь" в апреле.Во-истину 1914 г. был отображением того 66 года от Р.Хр.,когда корабль неверных надежд человечества получил пробоину от столкновения с этим айсбергом "краеугольным камнем,скалой заложенной на Сионе" и он,однозначно,пойдет ко дну.Это лишь вопрос времени.
  Тогда ожидание заняло 4 года.Это я про разрушение Иерусалима и всей его, преступной-в глазах Бога -системы.
  Исследователи Библии за 40 лет указали на 1914 год,как на дату "конца времен язычников" и прихода Иисуса к небесной власти.И вот,за два года до этого,этот мир,мнящий себя Титаном,поддерживающим небо,получает такое яркое предзнаменование.Говорю это, конечно, как художник.Как отреагировало тогда наше общество на эту трагедию,сейчас не суть важно.Ясное дело,что это для всех,лишний раз, доказало всю тщетность и недолговечность всех построений и замыслов человека вне замыслов Бога.
  Что же хотел бы отметить я,с точки зрения уже наших лет?Внимание моё привлекла некоторая общая статистика.
  Дело в том,что для человека,знакомого с библейском языком чисел,здесь открываются определенные стороны довольно интересной картины.
  Итак,что за причудливый узор мы видим здесь?
  
  
  
  Общее количество пассажиров на
  "Титанике":2224 человека
  Погибло:1513 Выжило:711ПОТОП-II
  
  Пасажиры
  817 погибли 499 выжили24-ОБЩЕЕ ЧИСЛО
  ПОЛНОТЫ НЕБЕСНОЙ
  
  
  ТИТАНЫ-ЭТО ИЗ ГРЕЧЕСКОЙ
  МИФОЛОГИИ.ОНИ ВОЕВАЛИ
  С ЗЕВСОМ
  Команда
  696 погибли 212 выжили
  
  
  Зевс победил их и заточил их в тартар
  
  
  Так что название этого корабля
  вполне подходящее
  Источник:Официальный документ британского
  Парламента о жертвах кораблекрушения (Гибель
  Парового лайнера "Титаник").1912 г.
  
  
  
  
  
  
  Во-первых:
  14 апреля.Начнем с того,с чем ассоциируется это число у нас?Я думаю,что не ошибусь,если скажу,что у большинства Свидетелей Иеговы этот день ассоциируется с 14 нисана.
   Число погибших напоминает нам о годе,заключения соглашения евреев с Иеговой.Итак,14 нисана 1513 г.еврейский народ освобождается от Египетского рабства и под предводительством Моисея направляется в обетованную землю.
   И именно это и случилось в 1914 году,когда "Больший Моисей" Иисус Христос вывел свой духовный народ из духовного Египта к порогам обетованной земли.Перед нами лежала нелегкая дорога "последних дней",на которой Иегова обучает нас законам и заповедям Своим.
   Любопытно так же и юбилейное число выживших- цифры говорят сами за себя:499
   А число спасшихся из членов команды напоминает мне стих из Откровения 7:14. "И я услышал число отмеченных печатью-их было 144000"из каждого племени было отмечено по 12000 и это уже число, наводит меня на мысль о царственном священстве- руководство,которые помогает нам в спасении наших душ и окружающих нас.Повторяю,я-художник, и потому показал здесь только картину художественную,а никак не теоретическую.Мы лишь знаем,что и воробей не падает без ведома...,а тут 1513 человек...14 апреля(нисана)
   "Мене,Мене,Текел Упарсин"
   "Мина,мина,сикль и полсикля"
  Да ,цифры,цифры,всего лишь меры веса.
   Но для, сведующего в духе , Даниила, в ту роковую для Вавилона ночь,картина была много ярче и понятней.Но,как бы там ни было,факт тот,что в 1914 г.тот, уже реальный Титаник действительно столкнулся с Царством Иеговы.И он потонет ,каким бы его не окрестили "непотопляемым".И потому "выйдите из него,народ мой,чтобы вам не участвовать в язвах его и не подвергнуться осуждению вместе с ним"
  Пока он не треснул пополам -пока не грянул конец Вавилона Великого,ибо тогда времени,практически, не останется,потому,как тогда этот "мир" пойдет на дно,как "жернов" брошенный в море.
   Есть и различия этих ситуаций.Хоть спасательных шлюпок сейчас так же достигнут не все -"ибо узок путь",но наше "морское правило"не ограничивается только детьми и женщинами.
   У нас оно звучит скорее как:
   " Хочешь спастись? Спаси ближных твоих!"
   Потому "делая добро,да не унываем".
   От души приветствую всех,кто пишут свои имена в книге жизни Господа.
  До встречи на берегу
   Аллилуйя!
   2.8.12
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"