Аннотация: Всемирно известный театр "Азазель", которым владеет загадочный мистер Джонас. Именно к нему ведут следы в деле таинственных исчезновений.
Сумеют ли наши герои спастись или станут очередным звеном в цепочке трагических случайностей? И случайностей ли?
Крылья в подарок
- Ты не поверишь, что я тебе сейчас расскажу! - Надя бухнулась рядом со мной на стул и громко зашептала на ухо, придерживая прядь моих каштановых волос. - Я встретила ЕГО!
Закатив глаза, я чуть отодвинулась и укоризненно посмотрела на подругу, взглядом говоря: "Ну не здесь же!"
Его, то бишь любовь всей своей жизни и идеал во плоти, Надя встречала с завидным постоянством, правда, так же постоянно и разочаровывалась. А идеалы у нее были не самые стандартные, зато вполне современные - Надька тащилась по БДСМ. Раз пятнадцать перечитывала "Пятьдесят оттенков серого", все сопутствующие фанфики, а фильм и вовсе видела столько раз, что безошибочно повторяла каждую реплику за героями. Естественно, она мечтала встретить своего несчастного травмированного доминанта с тяжелым детством и исцелить его силой своей любви. Но пока что попадались только старые извращенцы да мужланы, о чем я и напомнила подруге.
- Не, Мариш, в этот раз все по-другому, - мечтательно протянула Надя, накручивая на палец светлую прядь. - Он тако-о-ой...
- Надь, мы вообще-то на работе, услышат - проблем не оберешься...
- Да кому есть дело до этой работы, все равно увольняемся, - подруга отмахнулась, но продолжать на людях все же не стала, схватила меня за руку и потянула в сторону маленькой комнатушки, служившей нам офисной кухней.
Забравшись на подоконник, Надя открыла форточку и, прикурив сигарету, высунула руку за окно. Я, с опаской покосившись на потолочный датчик дыма, примостилась рядом на стуле.
- Рассказывай, что ли...
- Нечего рассказывать, он просто идеал!
- И как зовут наш очередной идеал? - хмыкнула я.
- Джонас, - в ответ на мой удивленный взгляд Надя пояснила. - Да, не местный. Американец, к тому же богатый. И стопроцентный доминант. Маринка, он так красиво говорит, ты бы слышала... Обещает, что подарит мне крылья, научит летать, только если я буду покорной и послушной каждому его слову. И вообще он считает, что по мне сцена плачет, я бы всех покорила и заставила рукоплескать своему таланту. Зачем вообще на юрфак поперлась, такой талант загубила.
- И тебе он совсем не кажется подозрительным? - осторожно проговорила я. Наде всегда была свойственна мечтательность и безграничная вера в людей, умение видеть в них хорошее и оправдывать даже самые сволочные поступки. Стоит ли упоминать, сколько раз ей это обходилось очередным шрамом на сердце?
- Да нет, - Надя задумчиво пожала плечами, кусая губу. - Мне его даже жалко в какой-то момент стало. Он выглядит серьезным, суровым мужиком, но есть в его синих-синих печальных глазах что-то такое... Потерянная душа, мятется, и нет ей покоя...
- Тебя опять понесло в поэтические дебри? - в такой момент я всегда выполняла роль голоса разума, возвращающего на землю. Надя покосилась на меня и в следующее мгновение рассмеялась.
- Похоже, да. Ладно, мы с ним сегодня вечером на свидание идем. Может, что и выйдет...
***
Год спустя.
С силой толкнув вращающуюся стеклянную дверь, я вышла из здания, в котором работала, и с наслаждением вдохнула морозный вечерний воздух. На улице уже стемнело, но движение и не думало ослабевать, тротуары были полны людей, которые, подняв воротники и ежась от пронизывающего ветра, спешили по своим делам. Свернув за угол, я влилась в серую массу прохожих и быстро зашагала вниз по улице. До премьеры оставалось меньше часа.
О театре 'Азазель' я услышала несколько лет назад от Нади, восторгавшейся их постановками. Да и не она одна была в восторге - самые строгие театральные критики не скупились на громкие слова восхваления, народ валил в кассы толпами, выстраиваясь в очередь задолго до начала продаж билетов и разбирая их в считанные минуты до полного аншлага. О личности директора вообще ходили самые разные слухи и гипотезы, ничем и никогда не подтверждавшиеся, потому что основатель 'Азазель' не появлялся на публике и не раскрывал своего имени прессе и в театральных кругах. Поэтому когда коллега предложил по своим каналам выбить билетик на их московское представление, я, конечно же, согласилась. Хотя бы в память о Наде.
Когда-то мы мечтали, что когда переберемся жить и работать в столицу, то первым делом отправимся смотреть 'Азазель'. Пусть даже это будет стоить нам всей зарплаты и целого месяца на дошираке. И вот, театр, полутемная зала, возбужденно переговаривающиеся зрители. И я. Одна.
Надя пропала без вести год назад, в нашем родном Зеленогорске, так и не вернувшись со свидания с тем самым злополучным доминантом. Поиски не дали результатов. Сколько раз я пожалела, что тогда даже не расспросила ее толком об этом мужике - как выглядит, чем зарабатывает на жизнь, да хоть фамилию! Естественно, никакого Джонаса-доминанта с синими глазами полиция не нашла да и не пыталась. Кто-то говорил, мол, взбалмошная девчонка забила на все и умотала на край света со своим принцем-извращенцем, но я-то хорошо знала, что Надька никогда не удрала бы без меня, по крайней мере, не сообщив смс-кой или парой строк в личку ВКонтакте.
Что делать, жизнь не стоит на месте и не ждет, пока мы нагорюемся всласть. Мое предложение работы в московской фирме тоже ждать не стало бы, пришлось соглашаться и переезжать одной. Но в память о лучшей подруге я сижу сейчас здесь и смотрю представление этого чертова театра.
Поначалу все было обыкновенно. Точнее сказать, весьма недурно, даже я со своим равнодушием к театральному искусству наслаждалась действом. Пока на сцене вдруг не появилась девушка-ангел в белых одеждах. Длинные каштановые волосы спутанными волнами лежали на плечах, бледная кожа почти сливалась с одеянием, глаза на худом лице казались просто огромными. Что-то в ее чертах показалось мне неуловимо знакомым и я поднесла к глазам бинокль. В следующую секунду температура будто упала до нуля, а звуки рождественского гимна, распеваемого остальными актерами, отошли на задний план. Я с ужасом узнала в ангеле Надю.
Сколько же килограммов она сбросила? В этой девушке с трудом можно было узнать пухлую хохотушку, подругу моего детства. А эта жуткая бледность наверняка из-за грима, не иначе. Нет-нет, точно грим...
Тут Надины руки вдруг взмыли вверх будто против ее воли, описав в воздухе две ровные дуги. Вслед за ними резким движением расправились за плечами белые крылья, и вся ее хрупкая фигурка взмыла вверх, словно и вправду полетев. Зрители восторженно ахнули, и я вместе со всеми зачарованно следила за ее полетом, пытаясь посмотреть в глаза. Но голова Нади была опущена, каштановые кудри упали на лицо, плечи как-то неестественно приподнялись. Переведя взгляд чуть выше, я через бинокль жадно всматривалась в занавес над Надиной головой, ища там тросы, удерживавшие ее тело в воздухе. Но то ли виной тому темная материя, изображавшая рождественскую ночь, то ли маскировка была столь искусной, но мне не удалось ничего заметить.
До конца представления я с трудом усидела на месте и, едва сомкнулся занавес, рванула к сцене. На полпути меня перехватила неизвестно откуда взявшаяся девушка в униформе служащей театра.
- Девушка, выход позади вас, пройдемте, пожалуйста...
- Вы не понимаете, - я попыталась проскочить мимо нее, но безуспешно. - Мне нужно туда, там моя подруга, Надя. Она играла ангела, вы же видели ангела, правда? Я знаю ее, мне нужно ее увидеть!..
- Сожалею, но актеры не дают автографов. Пройдите к выходу, девушка.
- Да как вы не понимаете!..
- Оставь ее, Мари, - раздался позади низкий мужской голос. Девушка, ловившая меня за локти и не пускавшая к сцене, тотчас отпустила меня и сделала шаг в сторону.
- Да, мистер Джонас.
Я застыла, не решаясь повернуться или двинуться с места.
- Ну, что же вы встали? - насмешливо спросил тот же самый голос с легким акцентом. - Дайте-ка угадаю, вы тоже хотите порхать по сцене и срывать шквал аплодисментов, как ваша подруга?
Собравшись, наконец, с силами, я обернулась и посмотрела в синие глаза.
Слава в подарок
- Вот! - торжествующе воскликнула я, отрываясь от экрана ноутбука. - Я же говорила, что здесь что-то неладно!
Сашка, флегматично взиравший на меня с дивана, только с шумом прихлебнул кофе.
- Да, пожалуй, тебе я кофе варить не стану, тебе и так хватит энергии и шила кое-где.
Сердито посмотрев на брата, я развернула к нему ноутбук.
- Смотри! Мало того, что Марина Новосельцева была прекрасной ответственной сотрудницей, которая не могла вот так вот исчезнуть, не предупредив никого, так она связана с еще одной тайной! Вот здесь, ниже, читай.
Я ткнула в фотографию двух молодых девушек, приветливо улыбавшихся на камеру. Сашка поморщился и рукавом протер монитор, убирая отпечаток моего пальца.
- Ну и кто это? - нахмурился он. - 'Таинственное исчезновение молодой девушки. 28 июня Надежда Матросова вышла из дома на свидание и не вернулась. По словам подруги пропавшей, Марины Новосельцевой, она должна была встретиться с неким молодым человеком по имени Джонас, который, по слухам, являлся приверженцем сексуальных извращений...' Да бред это, слушай, Лен. Я тебе скажу, как это было. Мужик затащил к себе эту девчонку, начал развлекаться с ней, в процессе той что-то не понравилось, он ее придушил да и закопал где-нибудь в лесу. Никакой тайны нет, не выдумывай.
- Ты не понимаешь, я чувствую, что это взаимосвязано! - я вскочила и принялась нервно мерить шагами комнату. - Слишком много совпадений. Тут должна быть какая-то история. И я чувствую, что если докопаюсь до правды, это станет сенсацией, и Амиров наконец-то меня заметит и возьмет в штат своей газеты.
- Да-да, вот-вот ты найдешь сенсационный материал, он тебя заметит, ибо сколько же можно впахивать простой канцелярской крысой за жалкие копейки, - Сашка недовольно помахал в воздухе рукой. - Я все это слышал и не раз, наизусть знаю, вот только, Лен, не кажется тебе, что ты не в том стоге сена иголку ищешь? Ты роешься там, где этой иголки по определению быть не может...
- Много бы ты понимал, - сердито отмахнулась я. - Все равно нужно проверить. Марину в последний раз видели перед представлением 'Азазель', в холле театра. Надо сходить туда и поговорить с персоналом, наверняка кто-нибудь что-нибудь видел. Может, даже говорил с нею или - а чем черт не шутит! - стал свидетелем похищения.
В этот раз Сашка спорить не стал, скорее, примирился с моим безнадежным упрямством. Одним глотком допил остатки кофе, поставил кружку на подлокотник дивана и долго сверлил меня тяжелым взглядом. Затем, вздохнув и хлопнув себя по коленям, предложил:
- Ну хорошо, раз тебя так приперло. Собирайся, я тебя подброшу.
Направляясь в свою комнату, чтобы переодеться, уже в дверях я расслышала приглушенное бормотание брата:
- Может, хоть так ты убедишься, что все это бред...
***
Внутрь мы пробрались благодаря Сашкиному приятелю. Я не стала спрашивать, откуда он знает этого парня, но украдкой переданные несколько мятых купюр скрылись в кармане форменной куртки охранника, а перед нами отворилась дверь черного хода. И теперь, стоя в одном из тускло освещенных коридоров где-то в задней части театра, я, честно говоря, понятия не имела, куда идти и что искать. Где зарыта эта правда?
- Куда дальше, мисс Холмс? - саркастичным шепотом поинтересовался Сашка, внезапно возникший у меня за плечом. - Будешь заглядывать в каждую дверь, авось на что-нибудь и наткнешься?
Я сердито пихнула его локтем.
- Так только в твоих видеоиграх катит, придурок! А в жизни это проверенный способ нажить себе серьезных неприятностей. Все под контролем, у меня есть план.
Ехидная ухмылка брата говорила о том, что он ни на секунду не поверил моим словам.
- Ладно. Я пока пойду поболтаю с Виталиком, покурим заодно. Как наиграешься в сыщика, выходи, поедем домой. Только недолго, мне на смену через два часа.
Дверь закрылась, оставив меня в полумраке коридора, освещавшегося только из небольшого окна под потолком. Отлично, что делать дальше? Я прошла немного вдаль, стараясь ступать бесшумно, но каблуки все равно стучали по ламинату.
Итак, что мы имеем? Журналистка-неудачница незаконно проникла в театр в поисках непонятно чего и кого, основываясь только на своих дурацких домыслах и фантазиях. А внизу ждет старший брат, за которым не заржавеет сочинить из этого всего очередную байку о тупой сестричке и выставить меня на посмешище перед семьей и друзьями. Может, Амиров не случайно не дает мне повышения? Может, и правда не доросла? И черт побери, должны же быть на этих дверях хоть какие-то таблички?!
Я прошла по коридору, свернула налево, еще и еще... Все двери казались одинаковыми, никаких опознавательных знаков, поясняющих, что за ними скрывается. Хотя, едва ли мне стало бы легче, найди я бухгалтерию или чью-то гримерку. С другой стороны, так можно бродить до самого вечера и ничего не найти. Набравшись смелости, я открыла первую попавшуюся дверь, не забыв прихватить ручку салфеткой. Так делали в детективных сериалах, и пусть я вряд ли найду там труп, осторожность не помешает.
На ощупь нашарив выключатель на стене, я включила свет - комната оказалась чем-то вроде кладовки для театрального реквизита. Я с жадностью любопытного туриста рассматривала предметы, аккуратно разложенные на простых железных стеллажах. И глядя на все это разнообразие, я понимала, что 'Азазель', должно быть, не зря завоевал столь большую аудиторию поклонников. Их репертуар, наверное, был просто огромным, и, по-моему, многих еще никто не видел. Во всяком случае, рыская по интернету, я не встречала упоминания ни одной постановки, для которой понадобился бы столь искусно выполненный макет отрезанной человеческой руки. Кровь, засохшая на посиневшей коже, неровные обрывки плоти и сосудов... Черт, да если бы не стеклянная витрина, в которой хранилось изделие, мне кажется, я бы почувствовала запах разлагающейся плоти, ощутила солоноватый привкус крови...
Поежившись, я шагнула дальше. На стене висели рыцарские доспехи. Не то, чтобы я увлекалась историей оружия или сколько-нибудь разбиралась в этом, но кажется, эти были вполне похожи на те, в которых когда-то воины сражались за сердце прекрасных дам. И доспехи не выглядели новенькими, напротив, они были покрыты вмятинами, царапинами и чем-то бурым, напоминавшим засохшую кровь. Вот только... как будто кровь эта была не от поверженного врага, а вытекала изнутри лат - из тех мест, где грудная пластина стыковалась с наплечными, из-под шлема, из локтевых швов. Как странно...
Внезапно сзади с тихим щелчком захлопнулась дверь. Я резко обернулась. Оставить дверь открытой было крайне неосмотрительно, но кажется, пронесло. Во всяком случае, в кладовке я по-прежнему была одна, а если в коридоре кто-то проходил и решил закрыть помещение, то меня в нем он не заметил.
- Сквозняк, наверное, - прошептала я, выдохнув с облегчением. И тут мой взгляд упал на то, что висело над дверью. Крылья. Изумительные, белоснежные, ангельские крылья. Не та идиотская пародия, которую цепляют детям за плечи на детских утренниках - этот шедевр был выполнен в полную величину, с удивительной анатомической точностью. Казалось, обзаведись такими и действительно полетишь. Их создатель, должно быть, проделал адский труд, приклеивая перышко к перышку, идеально подбирая их по длине, следя, чтобы все они были ровные, белоснежные, без единого изъяна. И с этой искусной работой совершенно не вязались грубо приколоченные на несколько гвоздей узкие деревянные бруски.
Разглядывая странную конструкцию, я так и не поняла, как она работала или хотя бы как крепилась к спине актера. Похоже, кто-то скорее держал эти крылья и руководил ими как кукольник марионеткой. Удивительно...
- Нравится? - раздался за спиной спокойный голос. Испуганно вскрикнув, я крутанулась на месте и вжалась спиной в дверь. Передо мной стоял высокий мужчина в темно-синем костюме. Его черные волосы были щегольски уложены, губы кривились в небрежной ухмылке.
- К-кто вы? - заикаясь, проговорила я. Влипла так влипла.
- Это я у вас должен спрашивать, кто вы, - брюнет усмехнулся и скрестил руки на груди, вальяжно прислоняясь к столу, на котором стояла витрина с 'отрубленной рукой'. - Вы явились в мой театр без спроса, копаетесь тут в моих декорациях, а потом еще спрашиваете, кто я такой?!
В голове судорожно замелькали фоторепортажи, просмотренные, когда я искала информацию о театре. На каждой премьере были журналисты, снимавшие всех присутствующих, однако ни разу в сети не появлялись фотографии владельца, актеров или любых людей, как-то связанных с 'Азазель' на постоянной основе. Мужчина напротив быстро облегчил мои мысленные терзания.
- Я Джонас. Владелец этого театра. Сказал бы, что приятно познакомиться, да не люблю начинать знакомство со лжи. А вы, юная леди?
- Я Лена... Елена Спиридонова... - бормотала я, нащупывая дверную ручку и готовясь рвануть отсюда при первой возможности. Черт, зачем было настоящее имя называть? Дура, дура, дура!
- И что же вас сюда привело, Лена Спиридонова? - Джонас выпрямился, вплотную подходя ко мне. Пожалуй, его можно было бы назвать привлекательным, но было в этой красоте и хладнокровности что-то пугающее, отчего по спине бежали мурашки. Или это я слишком боялась неприятностей?
- Я... большая фанатка вашего театра, - промямлила я. - Пробралась внутрь, чтобы узнать закулисье... всего этого...
Сделав неопределенный жест в воздухе, я тут же сжала руки в кулаки, чтобы не было заметно дрожащих пальцев. Джонас продолжал пристально смотреть на меня, и из холодных голубых глаз полностью исчезла усмешка, красиво очерченные губы гневно поджались.
- А врать нехорошо, Лена Спиридонова, - лениво растягивая слова, проговорил он. - Знаете, что случается со лгуньями?
Знать почему-то совершенно не хотелось.
- Ну хорошо, хорошо, - дрожащим голосом перебила я, заметив, что он опять сделал шаг по направлению ко мне. Кладовка как будто разом стала теснее, воздуха перестало хватать. - Я скажу. Я журналистка. Веду частное расследование. Недавно пропала одна женщина, и в последний раз ее видели живой на представлении вашего театра. Вот я и пришла сюда в надежде что-нибудь разведать.
Выпалив это, я замерла, ожидая реакции владельца 'Азазель'. К моему удивлению, он не разразился возмущенной тирадой, не стал звонить в полицию и даже не попытался узнать, в какой газете я работаю, чтобы добиться моего увольнения. Джонас спокойно вернулся на свое прежнее место, прислонившись к столу, и посмотрел на меня вполне добрым, понимающим взглядом.
- Что ж, это меняет дело. Вероятно, вы ищете сенсации, которая прославит вас, продвинет вверх по карьерной лестнице, сделает вам имя в журналистике?
Я смущенно улыбнулась, не будучи уверенной, как реагировать на эту смену настроения.
- Это легко можно организовать, - Джонас небрежно пожал плечами. - Я дам вам интервью.
- Но вы же...
- Да, я раньше никогда прежде не общался с прессой, даже никогда не раскрывал своего имени, но тем лучше для вас, верно? Ваше имя станет ходячей сенсацией, а босс газетенки, на которую вы трудитесь, будет на седьмом небе от счастья.
- Это точно, - пробормотала я себе под нос и, вконец осмелев, поинтересовалась:
- А с чего такие перемены? Почему вы вдруг решились дать интервью?
- Скажем так, Леночка, у меня есть небольшое хобби, - задумчиво проговорил Джонас, перебирая в руках связку ключей. - Я люблю исполнять людские желания, когда это в моих силах. И сейчас я совершенно точно могу исполнить ваше - дать вам славу.
- Вот так просто?
- О, взамен я попрошу вас о сущем пустяке, - он снова усмехнулся, и в его улыбке промелькнуло что-то поистине дьявольское.
Правда в подарок
- Значит, говоришь, так и не объявилась?
- Нет! - Александр нетерпеливо поерзал на стуле. Напротив него, за столом сидел высокий, крепко сложенный мужчина в кителе. Младший лейтенант Цветков. Подумать только, а ведь когда-то он был всего лишь одноклассником Митькой, слывшим на всю округу первым задирой. Кто бы знал, при каких обстоятельствах придется вспоминать старые связи...
- И ты уверен, что она не загуляла где-нибудь с друзьями? - Дмитрий Иванович (иначе назвать старого приятеля просто не поворачивался язык) что-то бегло пометил на листке бумаги.
- Загуляла? - возмущенно переспросил Сашка, даже привстав с места. - Да это не про Ленку вообще! Она ж и в школе, и в универе из-за учебы и книжек не вылазила, а как устроилась в эту свою газетенку внештатно, так вообще стала законченным трудоголиком, помешалась на поиске сенсации. Вот и нашла на свою голову, видимо.
Дмитрий Иванович тяжело вздохнул. Тяжело так вздохнул - как вздыхают, объясняя маленькому ребенку, что из монетки, зарытой в горшке, не вырастет дерево с денежками.
- Я прекрасно понимаю твое беспокойство, Саша, - терпеливо проговорил он, поигрывая ручкой. - Она твоя сестра, и журналист - не самая безопасная профессия. Но и ты меня пойми, я не могу просто так поставить людей на уши...
- Просто так?! Просто так?! - вспылив, Александр вскочил, едва не опрокинув стул, и принялся мерить шагами крошечный кабинетик. - Разве ты не слышишь, что я тебе говорю? Виталик сказал, что она так и не вышла из здания театра! И мне не перезвонила! Домой ночевать не пришла, телефон не отвечает. Пропала Лена, про-па-ла! Какие еще доказательства тебе нужны? Чтобы какой-то псих начал присылать ее пальцы по почте?
- Ну почему сразу пальцы по почте? - сердито отмахнулся следователь. - Прошло слишком мало времени, еще нет повода для беспокойства. Подождем немного, если так и не объявится - тогда начнем поиски, привлечем добровольцев, в театре всех допросим, все как положено. А пока рано ставить всех на уши, ты понимаешь, рано!
- А как же по горячим следам, ведь... - Сашка попытался было возразить, но не договорил и только обреченно махнул рукой. - Ты жди. А я пошел искать Ленку. И если я тоже пропаду, ты хотя бы знаешь, где искать. Хотя может и тогда будет 'рано ставить всех на уши'.
Не обращая внимания на бессмысленные оправдания следователя, он вышел в коридор и со спокойной решимостью отправился прочь. К театру. Где осталась Лена.
***
План начал складываться в его голове еще вчера, когда стрелка часов начала подползать к полуночи, а от Ленки так и не было вестей. Свою смену он отработал как на иголках, все время ожидая звонка от сестры или, хуже того, из полиции или морга. Не дождался, а когда утром понял, что Лена не возвращалась в квартиру, поднял переполох.
Обзвон друзей, подружек, коллег ничего не дал, дежурный в райотделе заявление о пропаже человека не принял, и вот даже старый знакомый Митька Цветков помогать отказался. Не нужно было уходить тогда из театра, не нужно было оставлять ее одну. Ну не явился бы на работу, ну уволили бы, зато сестра была бы дома, живая, здоровая, неугомонная.
Виталик по телефону отсоветовал повторять подвиг с проникновением через черный ход - его смена будет только послезавтра, а его коллеги могут и донести куда не надо. Поэтому Сашка решил пойти законными путями - купил билет на представление, выложив едва ли не половину месячной зарплаты, и стал ждать вечера.
Идея была предельно простой. Прийти вместе со всеми зрителями, сесть в зале, дождаться начала спектакля, а потом выйти якобы в туалет и разведать обстановку. Может, повезет дать кому-то на лапу и разговорить, может, удастся найти что-то подозрительное, достаточное, чтобы натравить ментов. А может, он просто встретит Лену. И честное слово, если она исчезла из-за очередной своей блажи, он ее своими руками удушит!..
***
- Молодой человек, а вы здесь впервые? - бабуля-божий одуванчик, занимавшая соседнее с Сашкой кресло, благоухала приторно сладкой советской пудрой и явилась в театр во всеоружии - программка, маленький бинокль и толстенные очки на носу. Морщинки на ее лице сложились в приятную улыбку, но парень только сильнее нахмурился.
- Впервые. Не фанат я этого. Но вот повелся на славу этого 'Азазеля', пришел.
- Ой, вы не пожалеете! - бабулька восторженно всплеснула руками, едва не уронив программку. - Я на их спектакль уже в третий раз пришла, и один лучше другого. Каждый день ходила бы, ей-бо, да уж больно дорого билеты стоят, пенсия-то нынче мизерная...
'О, ну вот, понеслось, сейчас пойдет жаловаться на правительство, коммунальщиков и безответственную родню' - мрачно подумал Саша, подпирая щеку рукой и бездумно разглядывая темно-красный занавес, скрывавший сцену.
Наконец, спустя пятнадцать минут ожидания и выслушивания семейной саги про детей Клавдии Викторовны - а именно так звали божий одуванчик в соседнем кресле - свет в зале погас и занавес медленно расползся в разные стороны, открывая взгляду зрителя сцену с зимними декорациями. Искусственный снег мягко опускался откуда-то сверху, совсем как настоящий. Из-за кулис, держась за руки и распевая что-то вроде рождественских гимнов, плавным шагом вышли девушки в простых свободных рубахах до полу. Их наряды казались такими неуместными на фоне снегопада, что Сашка поежился в кресле, ему как будто и вправду стало холоднее. Еще минут пять послушав их завывание, в котором не разбирал ни слова, он поднялся и начал аккуратно пробираться к боковому выходу.
- Куда ж вы это, Сашенька? - удивленно завозмущалась Клавдия Викторовна. - Ведь только начался спектакль-то!
- Да живот скрутило, видать, съел что-то не то, - отмазался Сашка, продолжая протискиваться между рядами. - Простите, извините... разрешите пройти...
- Это все химия, сплошь везде химия... - пожаловалась Клавдия Викторовна своей соседке слева и, увидев, что дама не обратила на ее слова никакого внимания, пристроила к носу свой бинокль и полностью погрузилась в действо, происходящее на сцене.
Выбравшись из полумрака зала в ярко освещенный коридор, Сашка немного постоял, часто моргая и давая глазам привыкнуть, затем осмотрелся по сторонам. Спускаться обратно в вестибюль - точно не вариант, не у кого там спрашивать, да и подозрительно. Поэтому, для убедительности прижимая руку к якобы больному животу, Сашка направился в противоположную сторону, туда, где по его подсчетам должны были находиться гримерки и закулисные помещения. По дороге он дергал за ручки дверей, но все они были заперты.
- Удивительно, и как здесь только люди работают? Неудобно же постоянно с собой ключи таскать, открывать-закрывать туда-сюда, стучать... - бормотал он себе под нос, сворачивая в очередной коридор.
- Можете не трудиться, молодой человек, - раздался звучный низкий голос. - Все они заперты. Слишком много посторонних.
Сашка резко обернулся. Перед ним стоял незнакомый мужчина, высокий, ростом под метр девяносто. Даже неопытным глазом Сашка тут же заметил дорогой костюм и ухоженный вид незнакомца. Мужиком язык не поворачивается назвать, но вроде и не из этих...
- Вы кто такой? - грозно поинтересовался парень, прищурившись.
Незнакомец усмехнулся.
- Я-то хозяин этого театра, а вы кто? Что-то потеряли?
- А... да... Я туалет ищу, - спохватившись, Сашка вспомнил про свою 'маскировку' и слегка согнулся. - Живот скрутило, боюсь, еще немного и...
Мужчина в костюме пристально изучал его взглядом, от которого по спине бежали мурашки и прошибал холодный пот.
- Значит, ваше единственное желание на сегодняшний момент - это благополучно опорожнить кишечник и избавиться от несварения? И зрительный зал вы покинули только для того, чтобы найти туалет, и с этой же целью блуждаете тут по коридорам? - заметив настороженное выражение на лице Сашки, незнакомец пояснил: - Да, я слежу за вами от самого зала. Я, знаете ли, люблю присутствовать на представлениях, но всегда наблюдаю из самого заднего ряда. Весь зал как на ладони...
- Ну естественно мне нужен туалет! - нервно воскликнул Сашка, надеясь про себя, что его волнение сойдет за нетерпение больного человека. - Вы мне покажете дорогу или как? Чего мне еще здесь искать, если меня вот-вот пронесет?!
Воцарилась неловкая, напряженная пауза. Незнакомец, скрестив руки на груди, лениво постукивал пальцами по гладкой материи пиджака.
- Врешь, - мягко, но непреклонно резюмировал он наконец, и от этого заявления у Сашки что-то оборвалось внутри и ухнуло вниз. Встрял-таки. Наверное, Ленка так же попалась. И что делать теперь? Дальше врать или выложить? Сдаст или не сдаст? Или еще хуже?..
- Что ж, ваша правда, - подобравшись и для важности уперев руки в бока, начал он. - Моя сестра, журналистка, пришла сюда вчера днем, чтобы взять интервью, и так и не вернулась. И я уверен, что из здания театра она не выходила. Вот я и пришел сюда, чтобы выяснить правду.
- Правду? - удовлетворенно переспросил мужчина. - Вы хотите знать правду? Что ж, это можно устроить. Идемте.
Рука незнакомца с крупной печаткой на безымянном пальце указывала на коридор за спиной Сашки. Он настороженно уставился на собеседника, ожидая подвоха.
- Ну идемте же, - терпеливо повторил тот. - Закулисье в той стороне, вы двигались в правильном направлении и, возможно, сами бы увидели, что хотели. Но согласитесь, куда лучше, когда экскурсию проводит кто-то знающий, верно? Особенно, если вы хотите знать правду, как она есть.
Оставив вопрос без ответа, Сашка шагнул в указанном направлении. Незнакомец шел рядом, не отставая и не подгоняя его, как будто подстраиваясь под шаг. Украдкой разглядывая лицо спутника, Сашка старался запомнить его черты. Высокий лоб, прямой нос, глаза синие, как будто линзы, волосы темные-темные, без седины, хоть вроде и в возрасте уже. Если тот любитель БДСМ выглядел так же, как этот хозяин театра, неудивительно, что на него запала провинциальная простушка. Девчонки таких любят. Не то, что он, Сашка - белобрысый, да и мордой не вышел, только за Иванушку-дурачка сойдет...
Еще пару раз свернув по коридору, они вошли в полутемное помещение, освещавшееся только холодным голубоватым светом из-за занавеса с противоположной стороны. Присмотревшись, Сашка различил вдали декорации заснеженных деревьев и силуэты актеров. Сцена.
Стоило ему сделать шаг вперед, как тут же резво подскочили двое дюжих охранников в форме и перегородили дорогу.
- Мистер Джонас, не беспокойтесь, мы сейчас его...
- Не стоит, - владелец театра поднял руку, и охранники тут же отошли, даже не переглянувшись и не задавая вопросов. - Он со мной. Молодой человек хочет знать правду. И раз это его желание, мы его исполним.
Покосившись на Джонаса, Сашка сделал несколько шагов по направлению к сцене. За кулисами царил такой холод, что захотелось осторожно подобраться к декорациям и потрогать белый пух сугробов. Может, у них тут снег не бутафорский, а настоящий? Но приблизившись к занавесу, Сашка заметил кое-что еще более странное.
В спектакле, видимо, закончился первый акт, потому что публика разразилась восторженными аплодисментами, а актеры, отвесив для приличия неглубокий поклон, направились за кулисы. Сашка наблюдал, как, двигаясь впереди остальных, к нему приближалась девушка с длинными каштановыми волосами, игравшая роль ангела. За ее плечами виднелись большие белоснежные крылья, совсем как настоящие, и сама не идет будто, а плывет. Девушка показалась ему весьма симпатичной - из тех, что красивы естественной, изящной красотой. Но когда актриса подошла ближе, Сашка увидел, что даже в тусклом закулисном освещении из-под слоя грима проглядывает странный землистый цвет лица, мешки под глазами, ввалившиеся щеки, заострившиеся скулы. После себя актриса оставляла отнюдь не шлейф дорогих духов и даже не запашок пота от жаркого света софитов, а какой-то странный тяжелый аромат, неприятный, мерзкий, душный. Лицо ее показалось отдаленно знакомым, и Сашка обернулся ей вслед, надеясь рассмотреть еще что-то, и тут же застыл на месте.
Актриса действительно не шла, а плыла. В вертикальном положении ее удерживало нечто вроде деревянной распорки, на которую крепились крылья. Основание ее было вбито в тело девушки, оставляя рваные гноящиеся раны с запекшейся по краям кровью. Концы распорки держал толстый уродливый карлик, который и нес актрису. Только теперь Сашка понял, что голова не опущена для поддержания роли, она безвольно свесилась на грудь девушки, которая хотя и двигалась на сцене, но теперь находилась в бессознательном состоянии. А этот мерзкий удушающий запах?.. Разложение?..
- Что за чертовщина?! - не своим голосом взвизгнул Сашка, шарахнувшись назад, и тут же врезался спиной в кого-то еще. Отскочив в сторону, он быстро обернулся и увидел девушек в рубахах, которые начинали представление. В одной из них он с удивлением узнал сестру. Сашка не мог поверить своим глазам, но это действительно была Лена. Бледная, осунувшаяся, вяло, как будто из последних сил волочащая ноги, но все же живая Лена. И к счастью, за ее спиной не было чудовищной распорки с крыльями, вроде бы она шла сама.
- Лена! - заорал Сашка, рванувшись к сестре. - Ленка, стой! Я тут, я...
Его плечо тут же сжала чья-то сильная рука. Лена на его крики никак не отреагировала, продолжая брести мимо, пока не скрылась за дверью.
- Ты хотел увидеть правду? Так смотри. На большее мы не договаривались, - раздался над ухом голос Джонаса.
Вырвав плечо из его цепкой хватки, Сашка вывернулся и яростно набросился на владельца театра.
- К черту вашу правду! Я не хочу ничего знать! Не хочу знать, как вы это делаете, не хочу знать зачем! Просто отпустите их, слышите? Отпустите всех, кого вы здесь держите, кого мучаете! Всех, и в первую очередь Лену! Вот мое желание...
Выдав эту тираду, Сашка перевел дух. Его колотила крупная дрожь, сердце того и гляди готово было выскочить из груди.
Джонас наблюдал за ним с равнодушным спокойствием.
- Но ты же понимаешь, что все имеет свою цену? - вкрадчиво проговорил он после долгой паузы, за которую Сашка успел перебрать все мыслимые и немыслимые объяснения увиденному, а заодно и попрощаться с жизнью.
- Понимаю. Плевать. Только отпустите Лену, - сквозь зубы процедил парень, стискивая кулаки, и все же не выдержал - на имени сестры голос дрогнул, сорвавшись почти на девчачий всхлип.
Джонас усмехнулся.
- Будь по-твоему.
Свобода в подарок
- Что вы с ними сделали?
- Ничего такого, о чем ты бы меня не просил.
- Что вы с ними сделали?!
- Послушай, я же тебе объясняю, я освободил их. Я только выполняю желания, ничего больше. Взамен, правда, беру небольшую плату, но куда же без этого, верно?
- Кто вы? Демон? Дьявол?!
- Какая разница? Разве название что-то меняет? Я тот, кто за небольшую плату исполняет любое человеческое желание. Ты захотел их освободить? Я их освободил. Ты захотел знать правду? Я тебе ее рассказал. Вот только незадача - платить уже нечем. Душа-то у тебя одна. А потому придется тебе на меня поработать...
- Что? Нет! Я не хочу! Я хочу, чтобы вы меня отпустили!
- Ну уж нет, ты свой лимит желаний исчерпал. Мне по твоей милости новую труппу набирать, вот и поможешь...
***
Лейтенант Цветков пить не любил. Смолоду не жаловал тех, для кого алкоголь был спасительным забвением и убежищем ото всех проблем. Дмитрий считал это откровенной слабостью характера и, что греха таить, презирал любителей топить беду в стакане. Однако сегодня, вернувшись домой, он первым делом потянулся к бутылке коньяка, припрятанной в глубине шкафа на черный день. Потому что сегодняшнее происшествие обещало стать не только черным днем, но целой черной, беспросветной полосой в жизни и карьере.
Хотя какая там к черту лысому карьера! После увиденного Цветков впервые в жизни задумался о том, чтобы уйти из органов. Сбежать, трусливо поджав хвост, сменить адрес, выбрать самую безопасную профессию на свете - да хоть арбузы в колхозе выращивать! - и... надеяться, что дело не закончится психушкой.
Каким же надо быть извращенным ублюдком, чтобы сотворить такое!
- Спокойно, Дима, спокойно, - проговорил Цветков сам себе и отхлебнул еще коньяка прямо из горла. - Только без истерик. Надо отвлечься. Да... отвлечься будет правильно.
Нашарив на подоконнике пульт, Цветков включил маленький телевизор, ютившийся на холодильнике, и хотел было привычным движением клацнуть по кнопке спортивного канала, как понял, что случайно попал на новости... Те самые новости.
- Сегодня столицу потрясла трагедия ужасных масштабов, - юная девочка-корреспондентша заученным голосом вещала с экрана. Даже в тусклом предрассветном освещении было видно, как она побледнела. - В здании театра, где сейчас на гастролях находился всемирно известный театр Азазель, произошло массовое убийство. Подробности происшедшего и точное количество погибших выясняется. На данный момент известно лишь что тела пострадавших сильно обезображены...
Цветков опустил голову на скрещенные руки, не вслушиваясь в бормотание телевизора. Обезображены - это не то слово...
Когда вчера вечером Дмитрий получил вызов срочно явиться к зданию театра, внутри сразу что-то неприятно кольнуло. Сашка туда собирался, сестру свою искать, неужели натворил чего?.. Но добравшись на место и увидев огромное количество машин полиции и скорой помощи, Цветков понял, что дело обстоит намного хуже.
Поднырнув под оградительную ленту, натянутую у главного входа, Дмитрий кивнул постовому, с удивлением отметив, что тот не просто побледнел - позеленел. Как будто его вот-вот стошнит. Внутри театра, прямо на пролете парадной лестницы, согнувшись, блевал его напарник, Антонов. Удивившись еще сильнее, но все еще ничего не подозревая, Дмитрий хлопнул друга по спине.
- Что это с тобой? Траванулся, что ль?
Антонов как-то странно на него посмотрел, но не ответил, согнувшись в новом мучительном спазме. Странно, Витька вроде слабым желудком никогда не страдал...
Однако, поднявшись, согласно указаниям, в главный зал для представлений, Цветков ощутил, как и его ужин предательски подступает к горлу.
Трупы. Много трупов, изувеченных самым бесчеловечным образом. Некоторые безрукие, безногие, с рваными ранами, будто конечность была выдрана с мясом. Некоторым, наоборот, грубо, по-мясницки пришиты хвосты, крылья и еще какие-то невообразимые части тела, которые ни один адекватный человек и не додумался бы создать.
- Уму непостижимо, - пробормотал старичок-судмедэксперт, возившийся в паре шагов от Дмитрия, и Цветков оцепенело кивнул, соглашаясь. Разум и правда отказывался осознавать увиденное. Неужели кто-то способен...
Не менее шокированные эксперты только разводили руками, отчитываясь перед прибывшим руководством. Необъяснимо, невозможно, но факт. Да, должны были погибнуть от таких ран в считанные минуты. Да, здесь должны были быть литры крови. Смерть наступила около четырех часов назад. Но крови нет, только тошнотворный сладковатый запах разложения. Да, получается, гнили заживо. Да, невозможно, но...
- ... Директор театра Азазель мистер Джонас от комментариев пока воздержался и с прессой на связь не выходит, однако нам, возможно, удастся пообщаться с его официальным представителем, Александром Спиридоновым.
Услышав знакомое имя, Дмитрий встрепенулся и, отставив бутылку с коньяком, с удивлением посмотрел в телевизор. На экране действительно появилось знакомое Сашкино лицо - правда, невероятно бледное, с ввалившимися щеками и поблекшими глазами. Одет Сашка был в строгий черный костюм с черным галстуком, что только добавляло эффекта.
'Странно, а ведь никогда не любил выряжаться как пингвин', - промелькнуло в голове у Цветкова.
- Мистер Джонас благодарен за ваши соболезнования и беспокойство, - сухо проговорил в камеру Сашка, не обращая ни малейшего внимания на репортеров, беспорядочно выкрикивавших вопросы. - Безусловно, потеря всей труппы - это серьезный удар, но заверяем вас, наш театр с достоинством выдержит его и станет только лучше. Уже скоро, в обновленном составе, Азазель воскреснет из пепла точно феникс. А пока мы надеемся, что наши доблестные правоохранительные органы найдут преступников и воздадут им по заслугам. На этом все.
Заслонив камеру ладонью, Сашка покинул кадр. Картинка переключилась, диктор в студии принялась щебетать о визите министра образования в один из престижных вузов, а Дмитрий продолжал ошалело таращиться перед собой. Это не могло быть совпадением. Но в глубине души Цветков, пожалуй, впервые в жизни не хотел знать правду...
![[]](/img/s/starcewa_t_a/podarki/9y6o_tv5vuk.jpg)
![[]](/img/s/starcewa_t_a/podarki/onj-oz_3xlc.jpg)
![[]](/img/s/starcewa_t_a/podarki/an9ebo4bd7q.jpg)
![[]](/img/s/starcewa_t_a/podarki/84nvidumqtw.jpg)