Рай : другие произведения.

Недостижимо

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О тех, кто должен смириться и принять тот факт, что взаимности не будет. И не важно, что было предпринято, что будет сделано потом - все едино - разделить это чувство невозможно.
    На их доле зависть, страдание, стыд и тщетные попытки уйти от себя и своих желаний.
    О людях, которые предпочитают страдать, застыв в одном состоянии. Которые, не даже не имея надежды, живут в своих иллюзорных представлениях.
    2015-2016
  
  
  
  

Серое безмолвие

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Внимание!

В тексте присутствуют оскорбления, пошлость и жестокость.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

'Где умирает надежда, там возникает пустота'

Леонардо да Винчи

  
  
  
  
  
  
  
  ...чужое счастье завораживало. Было невозможно отвести взгляд, подобно магниту притягивающему железо, чтобы оторваться и посмотреть на что-то иное требовалось усилие. Но в тоже время, действие, разворачивающееся перед глазами, вызывало невероятное в своей силе ощущение падения в бездонную яму. Когда свет медленно исчезает где-то там вдалеке, а под тобой непроглядная тьма. Ощущение боли. И безнадежности. Хотя, казалось бы, куда уж более - столько пережито, что подобная сцена должна только несущественно царапать, но уж никак не быть подобной самой первой.
  Искренняя сводящая с ума улыбка не сходила с чужих губ, а глаза сияли восторгом, все телодвижения неприкрыто говорили, что сейчас в этот момент они на пике любви. До самого дна. До самой потаенной глубины. От этого простого осознания было до скрежета зубов завидно, горько - противно. Они были восхитительны. Они распространяли вокруг себя сияние. Казалось, целый мир вращается только вокруг них
  И этот взгляд... Взгляд мужчины, на данный момент увлеченного своей женщиной, был полон той нежности, которую Милена никогда и ни при каких обстоятельствах не увидит в обращении на себя. Подобное достойно только его уже жены. Но ни как не подруги. Пусть и давней, пусть и самого детства.
  - Недостижимо...
  Венцеслав сплюнул и затянулся от почти выкуренной сигареты. Его взгляд тоже был прикован к радостно смеющейся подруге - уже жены, облаченной в пышное свадебное платье оттенка шампанского. Голову молодой девушки украшал букет из живых цветов с привязанными атласными ленточками, мило струящимися по темно-рыжим кудрявым волосам. В этот момент она изящными тонкими руками, облаченными в белые длинные перчатки до локтей, пыталась толи поймать, толи вырвать что-то, находящееся в зажатом кулаке своего уже мужа.
  Полоснув сказавшего эту болезненную фразу острым взглядом, Милена продолжила разглядывать увлеченную друг другом пару.
  - Теперь окончательно.
  Девушка сжала зубы от отчаянья. Чужая мысль была обоснованной и вполне реалистичной. И даже возникни трудности на их пути и разругайся они в пух и прах - все едино - не зависимо от обстоятельств, эти препятствия и неприятности те двое будут преодолевать и решать вместе. Даже рассорившись, каждый из них приложит все усилия, чтобы вернуть былую гармонию и уже вдвоем осилить черную полосу. И это - не озвученное, но настолько явное, сводило 'на нет' все произнесенные злые слова. В конечном итоге, какая разница, имея такое сильное чувство по отношению друг к другу, можно приложить все усилия, чтобы не потерять своего партнера. Даже, если потребуется, измениться.
  - Это не имеет никакого значения, - тихо произнесла девушка сквозь стиснутые зубы, продолжая мучительно вглядываться во влюбленных. - Ни со мной, ни с тобой никогда подобного не случится.
  Резко выдохнув, ее собеседник ударил кулаком в стену. Развернувшись, прислонился к ней, разом ссутулившись и потеряв весь лоск.
  Никто из стоящих в тени и наблюдающих за ничего не замечающей кроме друг друга парой не имел права на иллюзии и пустые мечтания. Каждый из них - отвергнутых, понимал это, но боялся произнести вслух, признать не только мысленно, а еще и словесно. Как будто огласить окончательный и бесповоротный приговор, который никогда и ни при каких обстоятельствах не изменить.
  - Заткнись, - прошептал, выплевывая окурок, Венцеслав, при этом медленно сползая вдоль стены, как будто все силы его покинули.
  В резком движении отвернувшись, Милена столкнулась с ним взглядом. Выражение глаз что ее, что его имело одну тональность. Глубокой бессильной муки и обреченности. Каждый из них еще много лет назад понял насколько несчастен в своем неразделенном чувстве. Познал на собственной шкуре, каково это только наблюдать и не сметь вмешаться. Прошел все круги ада ревности. И дожил до самого финального законно оформленного воссоединения своих любимых в браке. И не сдох. Никто из них все еще не умер. Ни от своих неразделенных чувств, ни от тоски, ни от депрессии.
  - Соберись, тряпка, - голосом полным слез произнесла девушка.
  Милена была потрясающе упертым человеком. И выживала во много только за счет этого, не признавая за собой поражения и не принимая допущенных ошибок. Она шла до последнего, когда исчезала возможность отупить, шла и добивалась своего или проигрывала без возможности вернуть утраченное.
  - Мы еще поборемся, да? - с глубокой несчастной иронией прошептал молодой человек, скорее в насмешке, чем действительно так думая.
  Бороться было бессмысленным и безнадежным занятием, если за все эти годы упорного преследования своих любимых никто из отвергнутых не продвинулся ни на шаг, то ожидать что снизойдет чудо, когда их друзья соединились в браке просто глупо. Если интерес что к нему, что к ней не проявился, то на последующие десять и более лет вероятность в том, что это изменится, невероятна мала. Что Милена, что Венцеслав были не теми . Не теми, от кого трепетало сердце, не теми, от кого из-за в злости брошенного слова бросало то в ярость, то в уничтожение. Они были не теми, кто нужен .
  Девушка опустилась на корточки, не заботясь о своем виде в данный момент, так что их головы с другом оказались примерно на одном уровне.
  - Да, - уже откровенно плача выдавила она, - мы еще поборемся.
  Каждый из них понимал - тщетно. Друг, подруга - вот те перспективные роли для них, не выше. Возможно ниже, но выше никогда. Быть может, в другой жизни, быть может, в другое время и при иных обстоятельствах, но не здесь и не сейчас. Не важно, что они чувствовали - все это не имело никакого значения, и более того права на существование. Им было позволено тет-а-тет глотать свои слезы - переживания, вариться в страданиях и бесконечно ненавидеть как других, так и себя, но никогда при тех, кого они безответно и мучительно любили, если до сих пор желали оставаться хоть кем-то в их жизни.
  - Соберись, тряпка, - повторил ее фразу Венцеслав.
  Его глаза оставались сухими, мужчины не имею права на слезы. Это женщинам дозволенно смыть все переживания слезами, окунуть свое горе в них. Он в очередной раз хоронил свою химеру. Упорно с завидным постоянством втаптывал остатки неумолимо воскресающей надежды. Чтобы он не делал - это не имело смысла. Все бесполезно. И единственное, что ему возможно - встряхнуться, взять себя в руки, откопать где-то в глубине крупицу радости по поводу счастья любимой и, искренне улыбнувшись, поздравить ее с этим чудесным днем. А все остальное...
  - Давай, вставай, - поднявшись на ноги, соратник по горю схватил девушку за плечо и вздернул вверх, встряхнув как следует, продолжил. - Тебе еще лицо в порядок приводить, возьми себя в руки.
  Не то, чтобы встряска или чужие слова подействовали, но вырвав руку из захвата, Милена вытерла слезы и попыталась улыбнуться. Ни первое, ни второе как и не получилось, так и не принесло результата. Слезы, даже не смотря на утирание, продолжили литься, а вместо улыбки вышла гримаса.
  Лицо Венцеслава приняло аналогичное выражение. Для того чтобы достигнуть хотя бы относительного затухания боли требовалось значительно больше, чем пара корявых фраз и несколько минут.
  - Нет времени жалеть себя, - произнесла она зло, обращаясь даже не к собеседнику, а в основном к себе.
  Чужая фраза распалила в молодом человеке злость, переключая эмоции с одного на другое. В конце концов, в злобе и ненависти тоже можно найти успокоение, по итогу, что в горе, что в ярости - все едино - ожидает несчастье и мука.
  - Заткнись. Это ты здесь вся уревелась, беспокоишься, как ты там вся такая несчастная будешь без него, переживаешь за себя?!
  Расчет был верным: дойдя до бешенства, ее собеседник в желании защитить свой мир предпринял словесную атаку, тем самым, заставляя разозлиться ее саму.
  - Пошел нахер!
  Пощечина вернула каждого в относительное стояние и вывела из того истеричного состояния, в котором они находились. Что Венцеслава, который для себя неожиданно смог это сделать, что Милену которая позволила себя ударить. Каждый из них отвел взгляд, невольно переживая произошедшее заново, каждому было стыдно и отвратно. Девушка, не смотря на все внутренние позывы, посчитала данный поступок приемлемым, невольный друг привел ее в чувство и только поэтому можно было простить ему подобное. Если бы не его решительные действия, то кто знает, чтобы она натворила.
  - Ты прав, - преодолевая себя, сказала она.
  Поискав в сумочке, она достала из косметички зеркало и посмотрела на свое отражение. Последнее не радовало - распухшее лицо с красными веками и макияж, пришедший в негодность. Требовалось время, чтобы вернуть его в приемлемое состояние.
  Издав в ответ невнятный звук, должный означать словесную усмешку, Венцеслав отошел на пару шагов, чтобы пара, позирующая фотографу, пропала из поля зрения. Достал и помятой пачки сигарету и подкурил ее. На душе было гадко, и он с трудом удерживался от того, чтобы не вернуться обратно в то состояние, из которого с таким трудом вынырнул.
  Оторвавшись от зеркальца, Милена бросила взгляд на соратника по несчастью. Судя по виду, еще чуть-чуть и он снова провалился бы в переживание своего горя.
  - Лучше говори, - внимательно наблюдая за его реакцией, произнесла она. Молодой человек дернулся. - Говори, что в голову придет. Не смей молчать.
  Скривившись, ее друг сделал затяжку и свободной рукой растрепал волосы, склонив голову вниз.
  - Ладно... я принял предложение отца и скоро свалю нахер из этой помойки, видеть как они... - кинув быстрый взгляд назад, он сосредоточил свое внимание на тлеющей сигарете. - Это довольно перспективная отрасль, требуется охереннено много усилий, чтобы вначале в нее пробиться, а потом развить компанию. Даже на иные мысли не останется время. Только работа. Закопаюсь в нее с головой. Говорят, помогает, - горько усмехнувшись, он продолжил. - А ты?
  Милена невесело засмеялась. Быстрыми и привычными движениями девушка поправляла макияж, исправляя его и придавая вид нового и свежего.
  - Не знаю. Все бесполезно. Не могу уйти как ты, но и остаться...
  - Быть может, и в этот раз я смогу приспособиться, - оторвавшись от своего занятия, девушка бросила беглый взгляд на задумчиво смотрящего на нее собеседника, - у меня же как-то получалось это все эти годы.
  Закончив свою работу, она тщательно оправила платье, про себя посетовав на цвет и фасон, оттенок был пастельно-розовым, а по дизайну свободно-воздушным, что превращало одетых в этот наряд девушек в розовых мишек, и развернулась к спутнику лицом. Он же курил очередную неизвестную по счету сигарету и бездумно смотрел куда-то вдаль.
  - Так, сейчас приведем тебя в порядок.
  Он перевел расфокусированный взгляд на нее, вяло отходя от своих мыслей.
  - Как щека? - тихо спросил молодой человек, пока Милена поправляла его рубашку.
  - Болит. Если будет синяк - отобью яйца, - перевязывая его галстук, произнесла она сквозь зубы.
  - Как всегда злобная и неприветливая, - он нашел в себе силы усмехнуться.
  Поймав его взгляд, она со всей напористостью постаралась достучаться до его здравого смысла.
  - Не медленно приди в себя. Сейчас мы выйдем к остальным и должны выглядеть как ни в чем не бывало!
  Сузив глаза, он распрямился и чуть подался в ее сторону.
  - Давай, трахнемся.
  Девушка приподняла левую бровь, не то чтобы удивленная, подобные предложения поступали не так уж часто, но все же с постоянством, в большей степени отстраненная. Доминирующая позиция ее собеседника не смутила, внутренний стержень напитывал раздражением от того, что молодой человек не желал подчиняться необходимым условиям и искал способ уйти от ответственности.
  - У тебя не встанет.
  Венцеслав еще больше подался к ней, приобнимая за талию.
  - Встанет, - прошептал ей на ушко, как раз понимая, что скорее все случится, так как сказала девушка, постоянный стресс и только что пережитое потрясение негативно сказались на организме. Но признать ее правоту было унизительно и не приемлемо - он был готов бороться до последнего.
  Она оттолкнула молодого человека от себя, вырывалась из чужих не слишком-то и крепко державших рук.
  - Хватит. Делай что хочешь, можешь, даже вздрочнуть, я пошла, - зло проговорила она, чеканя при этом слова, и направилась к выходу.
  Поникший с опушенными руками и ссутулившийся Венцеслав мысленно признал, что сказанное предложение было неуместным и совершенно непродуктивным. Находясь в отчаянном положении, он искал хоть что-то, что способно было вырвать его из тех мучительных пут, в которых он застрял. И случайный секс казался именно тем идеальным вариантом, который должен был принести облегчение. Казался, даже не смотря на многоразовое использование этого действия и горького послевкусия после него, поскольку облегчение не приходило. Ни при каких обстоятельствах легче становилось ни на йоту. Но такой соблазнительный и простой вариант постоянно маячил на горизонте, обещая. Не смотря ни на что. И даже гордая Милена не единожды поддавалась под его очарование, не получая в итоге ничего даже близкого к душевному покою, только усложняя и без того свое печальное положение. Добавляя в общий эмоциональный коктейль и чувство гадливости. И если сейчас последняя нашла в себе силе отказаться от данного бесперспективного действия, то вот молодой человек не мог. Отчаянно не хотелось выходить к вступившим в брак и видеть. Снова видеть ее полные радости глаза, видеть ее счастье, к которому он сам не имел никакого отношения.
  Венцеславу потребовалось побежать, чтобы нагнать разозленную девушку и, как будто так и задумано, подхватить ее под локоток.
  Он не принес извинения за свои слова, пока они двигались к молодоженам. Не единожды в объятиях друг друга невольные друзья искали утешение. Используя партнера как средство замены. Впрочем, каждый был честен и никогда ни кто из них не смел прятаться за иллюзиями, перед соратником в молчаливом горе было неуместным прикрываться ложью и фальшам.
  Милена сделала вид, будто так и нужно, общая невыразимая и безответная любовь сближала невероятно, но, не смотря на эту странную близость, каждый из них был глубоко одинок.
  
  
  
  
  
  
  
  ...не сменив противное ей платье и во второй раз за этот день испортив макияж, Милена в компании такого же как и она сама мрачного друга заглушала свою безысходность в баре, стремясь напиться в хлам. Решение прийти в него не было спонтанным, а четким и запланированным. Едва дотерпев до окончания торжества и задействовав все свое упорство она дождалась, когда закончится поздравительное мероприятие, и новоиспеченные супруги сияя, не смотря на усталость, уберутся в номер при отеле, в котором проходил банкет, для проведения первой брачной ночи. И разревевшись в очередной раз, после того как пара скрылась с глаз, на плече у соратника по несчастью, ведомая им под локоть целенаправленно добралась до этого места.
  В том, что Венцеслав составил ей компанию, не было ничего удивительного, не смотря на то, что каждый из них предпочитал переживать свои терзания в одиночестве, сегодняшний день стал эпицентром всех пережитых страданий. И дело было даже не в той искорке беспокойства, которая теплилась где-то в самом нутре за жизнь и сохранность его спутницы. В том, что она, набравшись до скотского состояния, скорее всего, стала бы буянить сомнений не было, прецедент не единичный. Девушка хоть и была с четкими моральными принципами, не пробиваемыми в обычной жизни, доходя до апогея боли, сдавалась под ее натиском, ища любой способ уйти от душевных страданий и хоть на крупицу обрести покой. И в этом пусть и в слабой форме помогало разрушение, драка и бурный секс. Последствия же были устрашающие, не приносящие ничего кроме бедствий и не только в физической и финансовой составляющей, но еще и душевной. При том как была устроена Милена то, что она узнавала или вспоминала после пьянки еще сильнее терзало и разрушало ее личность. По факту, было странным, что, имея подобные моральные установки, девушка еще не наложила на себя руки. Хоть и присутствие в этом баре Венцеслава было вызвано совершенно не этим, задавить ту крупицу беспокойства, которая где-то в глубине едва теплилась, было секундным делом. А в банальном эгоистичном желании не оставаться одному. Невыносимый страх одиночества и никчемности, когда он понимал всю бессмысленность своего существования и безнадежность положения травили до убийственного конца.
  - Я иногда думаю, зачем я, мать твою, родился, - он уже дошел до того состояния, когда пьяные откровения лезли на язык и избавиться от желания ими поделиться было невозможно.
  - Маму не трогай.
  - Ты не знаешь, но положение при родах у меня было неправильным, я выходил не как обычный ребенок головой вред, а ногами, - он прервался, влил в себя содержимое бокала и посмотрел на поникшую собеседницу, - так вот, я уже не дышал, когда меня достали. Если бы не современная медицина, то...
  Девушка подняла на него растерянный взгляд, не зная, что ответить на подобное.
  Новый приступ отчаянья оглушил молодого человека, лишая кое-как поставленных целей и намерений. Безнадежность и печаль давили, заставляя течь мысли в мрачном русле и подталкивая к самоубийству. Самое эффективное, на его взгляд, в данной ситуации было сосредоточится на ком-то другом, кто так же страдал и так же не знал как жить дальше.
  - Послушай, - он тронул ее за плечо, заставляя сфокусировать зрение на себе, - завтра я улетаю.
  Ее глаза расширились, девушка подалась вперед, она была еще не настолько пьяна, чтобы не отображать происходящее.
  - Ты должна собраться и не допускать подобных ситуаций.
  - Перестань.
  Он пересел к ней на диванчик и, обняв, прижал к себе. Его спутница беззвучно глотала слезы. В эту секунду ей казалось, что не хватало банального: нежных прикосновений, ласки и заботы, человеческого отношения, чтобы сосредоточиться на этом и отвлечься. Хоть на минуту.
  Милена оттолкнув друга, отстранилась. Молча, встретилась с ним взглядом.
  Получив, утешение и заботу от другого, поняла - не имеет значение. Чужая заинтересованность и отзывчивость если, все они исходили не от того, кого любишь, не приносили облегчения от того жадного чувства, что горело внутри, что сжигало. И руки, и тело принадлежали не тому, о ком грезилось. Все не то. И замена хоть настолько материальна и реалистична, но это всего лишь замена . Не более.
  Схватив бутылку и выпив максимально вошедшее, пока не закончился воздух в легких, прямо из горла, она, определившись в своих решениях, в упор посмотрела на Венцеслава. В конечном итоге, не возможно так долго находиться в этом состоянии, измученное сознание находило любой способ защиты, требуя активных действий. И для нее же было лучше, если бы эти действия прошли со знакомым человеком.
  - К тебе, - в форме утверждения выговорила девушка, сглатывая отвратительное послевкусие напитка.
  Порывисто поднявшись и завалившись на стол, она выровняла положение шатающегося тела и, оглядев помещение, нашла взглядом место, до которого нужно было добраться как можно скорее. Насколько ровно она шла Милена сказать затруднялась - сознание слабо отображало действительность, и, казалось, что если в сию секунду она не достигнет туалетной комнаты, то все выпитое в этом проклятом баре вырвется наружу. Она едва успела сдержаться, воюя с отказывающейся открываться дверью, при неловком движении, когда девушка в нее ломилась, и ее качнуло назад, странное устройство двери поддалось и Милена ворвалась внутрь. Периферией зрения в зеркале она успела заметить мелькнувшее отражение и, наконец, достигнув нужного места, упав на колени, ее скрутило в спазмах, избавив от большей части выпитого за вечер. Когда она, немного оклемавшись, смогла подняться на ноги и подойти к умывальнику, ее не раз уже с брезгливым интересом обошли несколько женщин. Разум частично прояснился, а холодная вода из умывальника, даже немного помогла, достаточно, чтобы оценить опухшее лицо в потеках макияжа и запачканные в алкогольных испражнениях волосы. Все это было насколько мерзко и отвратно, что в былые времена заставило бы покраснеть и вариться несколько суток в своем ничтожестве и проклинать себя за подобное поведение, ненавидя. Но не сейчас. Основная причина, которая заставляла глушить девушку виски, воспоминаниями вплыла перед глазами, возобновляя желание набраться до еще более скотского состояния. Терпеть внутренние чувства было невмоготу.
  Милена заставила себя умыться, наплевав, что водостойкую часть макияжа не смыть, отчистить кончики волос и даже прийти к мысли, что бурный секс - это отличная идея и сработает значительно лучше, чем алкоголь.
  Когда выбравшаяся из дамской комнаты, подивилась странному дизайнерскому решению открытия и закрытия дверей - они не как обычно на открытие были направлены внутрь помещения, в которое входили, а наоборот наружу, нашла взглядом поникшего друга, перебравшегося за барную стойку и в одиночестве глушившего какую-то невообразимо страшную смесь, мысль о сексе несколько поугасла - живот скрутило от боли, слишком яркими были чужие чувства, слишком похожими на ее.
  Он будто почувствовал чужой взгляд - обернулся, попытался было улыбнуться, но вышло криво. Достал портмоне и, не глядя, кинул пату за вытое и целенаправленно устремился к ней. Милена тоже не медлила, пока шла в сторону друга, решала философское: быть или не быть. Поможет или не поможет. Память говорила, что бессмысленно, а разум убеждал - что станет легче.
  Друг до друга они добрались где-то в середине зада, как раз рядом с выходом. Венцеслав приобнял не успевшую и слова сказать Милену за талию, развернул и почти что потащил к дверям.
  - Машина ждет.
  - Заткнись, - цепляясь за молодого человека, чтобы не упасть, выдавила девушка.
  Она хоть и частично протрезвела, но голова работал плохо.
  Едва не сбив шатающимися телами напольную вешалку при входе, он благополучно вывел их прочь из бара. Девушка неловко потянула молодого человека на себя, останавливая свое падение, она случайно поскользнулась на мокром асфальте, и чуть не врезавшись в прохожего, они кое-как устояли на ногах. Погрузившись в машину, она невольно прижалась к нему, доставляя неудобства, в поисках утешения - тяжесть вновь накинулась на сознание.
  - Зачем мы это чувствуем? Было бы значительно проще ничего не ощущать.
  Молодой человек скинул с себя чужую ногу и, поерзав, поудобнее пристроил голову Милены на своем плече. На душе скребли кошки. Любое действие казалось лишенным смысла и осознание, что сейчас в это мгновение его любимая кончает в объятьях другого, доводило до изнеможения.
  - Слишком просто.
  Расплатившись по приезду до нужного места, он с трудом помог выбраться девушке из машины. За тот промежуток, что они ехали, она снова начала беззвучно плакать. Это в очередной раз подтверждало тот простой факт - чтобы они не делали - все не имело значения. Душевные страдания, которые они испытывали, было невозможно приглушить или убрать из жизни.
  Справившись с замком, еще даже не закрыв дверь, он первый начал целовать спутницу на пороге. Заплаканное лицо и высохшие губы ни в коей мере не воодушевляли для дальнейших действий, а потекший частично смытый макияж выглядел как уродливая маска.
  Не прерывая поцелуя, он захлопнул дверь и прижал девушку к стене, заставляя больно удариться. Вглядываясь в чужие глаза, окончательно понял - даже сделай она ему минет - ничего не получится. Слишком много за сегодня событий. Слишком отвратно на душе.
  Милена своей женской интуицией, не притупляемой даже в пьяном и полупьяном стоянии, поняла мысли друга. Было сильнее ушла в уничтожение к себе, но, тем не менее, смогла выдавить из себя, щадя чужую гордость:
  - Давай, просто полежим. Без секса.
  Эти слова послужили катализатором: схватив девушку за руку, он резко дернул ее на себя и в принудительном порядке втащил в комнату. Толкнув, опрокинул соратницу по несчастью на кровать и, даже не посмотрев, как та приземлилась, вылетев в коридор, в несколько шагов оказался на кухне. Достав из аптечки нужные таблетки заглотил несколько штук, и, запив водой, вернулся обратно в комнату.
  Покинутая им девушка, распластавшись на крови, не видящим взглядом уставилась в потолок.
  - А секса и не будет. Мы займемся любовью.
  
  
  
  
  
  
  
  ...лежа в расслабленной позе на кровати и куря при этом, он позволил себе вернуться к той теме, которую начал в баре.
  - Ты должна собраться, если собираешься остаться с ними .
  Тот факт, что до этого о молодоженах не было промолвлено и слова, не означал, что каждый из них не думал на эту тему.
  - Ты понимаешь, что ни у тебя, ни у меня больше нет шансов. И подобный образ жизни...
  Для произнесения этих слов ему потребовалось невероятное усилие. Чтобы уже, наконец, вслух признать поражение. Окончательное. Больше невозможно было бороться, когда тебя даже не замечали, когда в глазах любимой ты даже не имел пола. Только друг .
  Резко вскочив, Милена схватила почку сигарет и, достав одну, прикурила. Сделав затяг, зашлась в кашле, подобное было для нее в новинку и во многом вызывало отвращение.
  - Задумайся, что из себя представляешь на данный момент. И если это не изменится, то представь, какой ты будешь через пять лет.
  Он смог отступиться и принять это решение. Выстраданное за долгие годы дружбы, не убиваемое, как казалось, и вечное, как думалось. Он смог смириться. Больше не будет надежды, больше не будет этого мучительного представления, а что если она ... Он сделал это. Сломал себя. Единственное, что осталось это доломать подругу по несчастью. Добить окончательно, чтобы и она смогла приспособиться и жить. Хоть как-то жить дальше. Без него .
  Напряженная спина его собеседницы, упорно пытающейся научиться курить, о тот, факт, что его все еще не прервали, наводили на одну простую мысль. Девушка сама это понимала и уже размышляла на эту тему.
  - Да он пошлет тебя раньше, чем ты успеешь опомниться. Думаешь, кому-то нужны подобные люди в окружении?
  Развернувшись, она впилась в него мучительным взглядом, не имея возможности говорить, в горле встал ком, а челюсти, казалось, свело. Сказанные другом слова задели за живое, раскрывая потаенные страхи и переживания. И были горькой и неприглядной правдой. В этом мире было значительно проще отказаться от опускающегося человека, чем вытащить его из того дерьма, в которое он влез. Поскольку вероятность, что получилось бы его вытянуть очень низкая, а вот то, что и того, кто пытался это сделать, утянуло бы на дно - высокая. Милена не сказала ему 'заткнись' или 'замолчи', как обычно делала, хотя ей хотелось прервать чужой монолог, где-то в самой глубине она понимала, что выслушать со стороны необходимо. Ей жизненно важно пройти эту словесную пытку, чтобы двигаться дальше.
  - Не смей продолжать в том же режиме, что сейчас!
  Поникнув, она затушила сигарету и опустилась на кровать.
  - Я знаю. Я все это знаю. Но одна только мысль, что они там счастливы, что им кроме друг друга больше никого не надо приводит к такому отчаянью и безысходности.
  Венцеслав отвернулся, чтобы не видеть чужого взгляда и чтобы подруга не увидела его. Каждый знал, озвученное, что молодым человеком, что девушкой было не для кого-то конкретно одного, для них обоих. И даже то, что каждый говорил, обращаясь к другому, по факту в большей степени они говорили это себе. Их неразделенная любовь имела одну тональность, иногда им даже не требовались слов, чтобы что-то объяснить или выразить. Они понимали друг друга слишком хорошо. Достаточно было посмотреть в чужие глаза, чтобы увидеть те же чувства.
  - Я справлюсь.
  Каждый из них уже давно познал горечь поражения и каждый пережил тот момент осознания, что счастье, о котором так грезишь никогда тебя не коснется, что сколько усилий не предпринимай для того единственного человека, что важен, это не значит ровным счетом ничего. Можно даже вылезти из кожи, изменить себя или хотя бы свои принципы, стать совершенно другим человеком - все бессмысленно. Ни ей, ни ему никогда не стать теми, другими , что заставляли бы у их возлюбленных заходиться сердце в бешеном ритме, а внутренности от случайно встреченного взгляда и более того прикосновения скручиваться в узел. Осознанный и обоюдный поцелуй, который вызывал безумную волну возбуждения - для них только плод мечтаний и нереализованных желаний. Не зависимо от обстоятельств ни он, ни она не были нужны тем, кого так безнадежно любили.
  Запустив руки в волосы, Венцеслав растрепал их, и, склонив голову, тыльными сторонами ладоней надавил.
  И с фактом, что, не смотря на все предпринятые попытки, не справиться с этим порочным чувством, не переключить его на кого другого, им жить до самого последнего вздоха. Потому как оно подобно одержимости. И только если бы был хоть шанс на взаимность...
  Причиняя себе боль, вдавив ладони в голову, молодой человек бессильно сжался. Девушка, свернувшись калачиком, наблюдала за его внутренней борьбой, не имея силы помочь справиться. Чтобы они не сделали друг для друга, что бы ни сказали - внутренняя боль была настолько глубока, что все это не имело никакого веса, было простым сотрясанием воздуха.
  - Ты сильный, ты справишься, - голосом полным напряжения произнесла она, прикасаясь рукой к чужой спине.
  Разомкнув ладони и убрав руки от лица, он повернулся ней лицом, вглядываясь в чужие глаза, желая при этом видеть совершенно другие, но понимая, что подобное никогда не сможет произойти. Ни при каких условиях.
  Каждый из них сильный. И каждый приложит все силы, чтобы справиться.
  ...хотя бы потому, что на иное никто из них не имеет права.
  
  
  
  
  
  
  
  

01.01.16. - 12.03.18.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"