Аннотация: - Он говорит, - переводил за инкой Хуан. - Что ничего не знает про Господа. Но он знает, что когда погибло Царство Севера, два года не было лета, пока инки не увеличили количество жертв солнцу.
Бой шел уже шестой час. После двух неудачных попыток штурма испанцы скрылись за укреплениями и беспокоили индейцев пушечным огнем. Изредка какой-нибудь идальго пытался подстрелить хоть одного защитника города-крепости. Как правило, попытка заканчивалась плачевно - инки были слишком близко и слишком хорошо били из луков.
Капитан Хуан Веласкес наблюдал за боем издалека. Выбрал себе укромное местечко на склоне гор, велел слугам развести костер. Несколько солдат дежурили на случай приказа. Солдаты и слуги грелись у огня, негромко обмениваясь последними новостями и свежими небылицами. Капитан сидел шагах в десяти, удобно опираясь на валун. С этого места крепость и штурмовые укрепления испанцев просматривались как на ладони. Чтобы не замерзнуть, Веласкес кутался в плащ и цедил разогретое вино.
Похоже было, что до заката остается всего одна возможность снова попробовать взять крепость. Учитывая усталость осаждающих, стоило хорошо поразмышлять, использовать ли эту возможность.
- Мир вам! - рявкнул над ухом полковой священник падре Мигель. Падре носил сутану, но поверх панциря, а меч на боку висел так же неизменно, как стальной крест - на груди. Падре было далеко за сорок, крепкого телосложения, и куда больше походил на капитана, чем молодой изысканный Веласкес.
- Мир и вам, святой отец, - склонил голову Хуан. - Не желаете вина?
- Не откажусь, - довольно заурчал Мигель, сделал большой глоток и уселся рядом. - Ты чего опять не в доспехах?
- Все в руках Божьих, - возвел очи горе капитан. - Да и пробивают они наши латы со ста шагов.
- А тебя снимут с трехсот, - проворчал падре.
- С тех пор, как они перестали бояться мушкетов и пушек...
- Началась настоящая война, как в Европе, - согласился Мигель, глядя в небо. Высоко над воюющими парил орел, иногда с клекотом падая вниз. - Здесь всегда такой собачий холод?
- Индейцы говорят, раньше теплее было.
- Они соврут - недорого возьмут. Не верю! Чтобы с приходом истинной веры портилась погода - так не бывает.
- Я слышал, везде холодно. Вы недавно из Европы. Правда, что во Франции в прошлом августе выпал снег и лежал целую неделю?
- Правда. Засыпало лягушатников по самые уши, - засмеялся падре. Орел в очередной раз рухнул вниз, на испанцев, и начал медленно набирать высоту. - Да убейте же кто-нибудь эту птицу!
- Мы пробовали, падре, - почтительно ответил один из солдат. - Он заколдованный.
- Значит, задача как раз для меня! - Мигель вскочил, потирая ладони. - Дай мушкет!
- Но... - засомневался Веласкес, когда солдаты засуетились, выбирая оружие для священника.
- Что? - обернулся падре. - Ты думаешь, мне больше к лицу обращать туземцев в веру Христову? Не спорю. Но эти дикари скорее сожрут меня, чем уверуют. Я не против спасти хоть одну душу ценой гибели своего тела, но... Шевелитесь, ребята!
- Падре, вы были солдатом, - сказал капитан, глядя, как уверенно Мигель обращается с мушкетом.
- Я мог бы похвалить тебя за внимательность, - усмехнулся священник. - Но скорее назвал бы тебя слепым, если б ты не заметил. Ну, наблюдай чудо.
Солдаты и слуги, сгрудившись за спиной, не дыша смотрели, как падре целится. Спокойно, не торопясь, бормоча молитву.
Веласкес вздрогнул от выстрела, замер, следя за птицей. Вопль боли долетел, казалось, с неба - и орел тяжело свалился на крыло, ухнул куда-то в расселину. Эхом отчаяния отозвалась крепость инков.
- И правда, заколдованная птичка, - удивился падре. Повернулся к Веласкесу. - Поднимай людей на штурм.
- Но...
- Бегите, расскажите всем, что я сбил дьявола, - велел Мигель солдатам и слугам. - Я сейчас поведу их в бой. Ну!
- Но я не позволю вам... - растерялся капитан.
- Как? - хмыкнул падре. - Идем вместе.
Капитан чертыхнулся, провожая взглядом бегущих со всех ног посланцев. Они уже начали выкрикивать добрые вести, хотя вряд ли их было слышно - осажденные выли за стенами.
- Не сквернословь, - сварливо бросил через плечо падре. Поправил меч и широко зашагал к укреплениям. Веласкес вздохнул, отложил бурдюк с вином, бросился догонять.
- Какой у вас план? - спросил Хуан, понимая, что все равно уже ничего не успевает изменить.
- Верь в Господа, сын мой, - ответил Мигель.
Он просто пошел вперед, подняв перед собой меч рукоятью верх - как крест. Испанцы спешили следом, дав залп по стенам. Лучники инков почти не ответили - остановили не больше десятка. Пушкари с перепугу несколько раз попали в одно и то же место стены - с шумом осыпались камни. В пролом, в еще не осевшую пыль, нырнул Мигель. "Алиллуйя!" - заорал со всеми Хуан, рванул меч из ножен, прыгнул в крепость.
Свалка на улицах шла жестко, тяжело, но испанцы уверенно продвигались вперед, к храму.
- Они что, жертву приносят?! - пробасил падре. Меч он давно перехватил, как воин - и рубился лучше многих идальго.
- Да! - прокричал в ответ Хуан, улавливая священные песни сквозь грохот драки.
- Нажмем, христиане! - перекричал все Мигель.
Они почти успели. Когда испанцы бежали по ступеням вверх, к жертвеннику, пение оборвалось.
- Зачем? - тяжело дыша, спросил Мигель, добравшись до вершины. На поите алела кровь - тело уже сбросили вниз. Рядом с алтарем стоял одинокий жрец. Старый, седой, но еще крепкий. "Интересно", - подумал капитан, зажимая рану на предплечье. - "Как он в одиночку справился с жертвой?"
- Перевести? - предложил Веласкес.
- Сначала давай-ка, - Мигель уперся плечом в жертвенник. Помогли солдаты. Захрустел, заскрипел камень и с громким стуком полетел по ступеням. Высекая искры, плита катилась вниз, раскололась, разбилась на куски.
- А теперь можем и поговорить, - кивнул Мигель. - Зачем?
- Чтобы солнце светило и дарило тепло, - ответил жрец.
- Он что, думает, Господь не властен над солнцем? - брезгливо поморщился Мигель.
- Он говорит, - переводил за инкой Хуан. - Что ничего не знает про Господа. Но он знает, что когда погибло Царство Севера, два года не было лета, пока инки не увеличили количество жертв солнцу.
- Царство Севера?
- Ацтеки, наверное, - кивнул Хуан. - Еще он просит не разрушать жертвенники, чтобы, когда мы поумнеем, мы смогли возродить мир.
- Идиот, - вздохнул Мигель.
- Он говорит, Солнце теряет силу. Теперь, когда инков осталось совсем мало, солнце слабеет все быстрее, - Веласкес перевел дух. С тоской вспомнил о бурдюке вина. - Говорит, теперь уже скоро вернется Великая Зима, которая царила, пока солнце не начали кормить кровью...
- Да хватит уже, - с досадой отмахнулся падре.
Бой заканчивался. Инки защищали храм, теперь - просто пробивались за стены, уходили к уцелевшим городам-святыням. Испанцы им почти не мешали - никому не хотелось умирать после победы.
- Надоело все, - устало сказал падре. - Домой хочу...
Хуан посмотрел на солнце. Не испанское, совсем не июльское солнце. Холодное. Индейское.