Свадьба дочери для отца событие всегда радостное и экстраординарное. Еще бы! Ведь впервые обманчиво маячит перспектива начать тратить кровные сбережения не на новые колготки да тампаксы, а на почти исправные карбюраторы и заморское пойло.
Настал и в жизни Ивана Петровича сей долгожданный миг.
Он крепился весь день. Ну почти весь. Вчера приятели на работе потребовали спрыснуть грядущее событие и, естественно, не нарвались на подлый отказ. А посему Иван Петрович пришел в состояние близкое к эйфории, и напрочь позабыл данное дочери всего час назад обещание не усугублять вплоть до ресторана, когда наткнулся на запрятанный женой ящик водки.
Натикало уже почти девять часов утра, и было просто грешно не освежить голову, немного сполоснув глотку.
Жена с дочкою громыхали на кухне посудой, чем и помешали нашему герою сосредоточиться, собрать волю в кулак, и не заглянуть на дно бутылки.
К десяти он уже пускал слюни в подушку и блаженно причмокивал во сне, распластавшись на жёстком, пуританском ложе своей дочери.
Не то что бы Петрович был алкоголиком, но... не без этого.
На улице бушевало короткое сахалинское лето. В его сон последовательно врывалась ругань жены, плач дочери, а затем, много позже, лязг карниза.
Последнее окончательно освободило его от уз Морфея, изрыгнув к реалиям быта на поверку оказавшегося еще более фантастическим, чем самый буйный сон наркомана.
Пропитый мозг так живо отобразил картину гадящих на подоконник мерзких голубей, что чуть ли не отрезвил нашего героя. Но, мучительно разлепив веки, Иван Петрович узрел иное.
За его окном маячили, не много не мало, ... ангелы.
Один был большой и видный из себя, второй, за его спиной, мелковат, но тоже вполне богообразный.
Оба были в серебристых одеяниях и как бы воспаряли все более и более, постепенно поднимаясь вровень с распахнутым настежь окном его квартиры на четвертом этаже.
Наш герой не верил в загробную жизнь и прочую ублажающую народные массы ерундистику, но увидеть такое собственными глазами и устоять от соблазна напрудить в штаны было выше его, истощенных трудом праведным, сил. Киношно вскрикнув : "замуровали демоны", Петрович подхватил со стола массивную хрустальную пепельницу и зафиндилил её в большенького. Но сей архангел дюже ловко увернулся и вполне по птичьи замолотил во все стороны, то ли крылами, то ли передними лапками. Пес их разберет, что у них там под этими сияющими на солнце балахонами. Зато махонькому повезло много меньше.
Получив предметом по куполу, похожему на шлем скафандра, он видимо резко стал терять обороты, и загадочно исчез с горизонта.
Первый же, сохранив равновесие и, схватив себя за металлическую голову, рывком свернул её к чертовой матери, по видимому, покончив с жизнью, окончательно разочаровавшись в людской приветливости.
От этой запредельной жути, Иван Петрович ещё и навалил туда, куда только что с успехом "напамперсил".
Но, когда под сорванной головой проступила новая - "человечачья" с перекошенной от ужаса и гнева физиономией жениха дочери - Егора, оравшего что-то беспредельно оскорбительное, то радости нашего героя не было предела. Он откатил приготовленную для броска вазочку в полпуда весом и, покачиваясь, бойко засеменил встречать дорогого гостя, который радости особо не разделяя, созерцал, как почти волоком спускают по пожарной лестнице его лучшего друга Владимира.
Наш Егор служил в пожарке небольшим, но влиятельным начальником и не смог удержаться от соблазна уворовать свою суженную-ряженную из её теплой спаленки романтически принарядившись в термокостюм как средневековый рыцарь в лязгающие доспехи. Сей костюм был рассчитан на запредельную температуру и немалые механические нагрузки, ну куда ему было противостоять Петровичу, воюющему с разбушевавшимися проявлениями белой горячки.
Героя отмыли и отдухарили дезодорантами.
Володю забинтовали многослойно не столько лечения ради, сколько супротив буйства для. Видеть отца невесты и сохранять спокойствие он и по сей день не может. Нервно посмеивается и непроизвольно шурудит руками, прикрывая безвозвратно поврежденную голову.
Мораль у басни такова: хочешь свадьбу с прибамбасами и загибонами, выбирай в невесты сироту, живущую в одноэтажном бараке с деревянными пепельницами намертво прибитыми к полу.