За что дети любят своих родителей? Пожалуй, лишь когда ребёнок вырастет и потеряет их, он сможет ответить на этот вопрос. Потому что когда они живы он попросту не может оценить всего того что родители делают для него, как они его любят, как они заботятся о нём. Но стоит ему потерять их, как обрушившийся на него жестокий мир заставляет его понять всю невосполнимость понесённой утраты. И хорошо для такого ребёнка, если он уже давно вырос. Тогда боль утраты -- лишь боль в его сердце. Но горе тому ребёнку который потерял родителей когда он ещё ребёнок. Ведь больше не стало тех кто защитит его от невзгод этого жестокого мира. И мало найдётся тех, кто захочет помочь сироте. Скорее уж больше будет тех, кто окончательно добьёт его, погрузив в пучину полнейшего отчаяния.
Почему я об этом говорю? Потому что я сам испытал подобное. Я был тем ребёнком, которому пришлось перестать быть ребёнком, ведь мои родители умерли.
Я родился в Нарикии, небольшом городе в государстве Анатоль. Жители Нарикии любят свободу и небо. А ещё они любят чистую воду, как и анатолийцы. С раннего детства мой смысл жизни сосредотачивался лишь на нескольких людях. Гамилькар и Жустина Барка, мои папа и мама. Я любил их, но лишь позднее понял насколько они были важны для меня. А ещё в мой мир входили Джордж Хэд и его дочка Лави.
Гамилькар Барка и Джордж Хэд выросли вместе. И вместе стали членами союза авиаторов Нарикии. Мой отец был пилотом ваншипа, а Джордж -- его навигатором. Ваншип -- это такой маленький верткий летательный аппарат. Дословно -- "Вангард Шип", корабль авангарда, так как изначально они предназначались для разведки впереди флота. Ваншип имеет два двигателя, работающих по клавдиевому принципу, разработанному в Анатоле. Он заключается в нагнетании раствора клавдия по трубкам при помощи силы сжатого пара. Передний двигатель, несущий, создаёт подъёмную силу, удерживающую ваншип в воздухе, вокруг него расположена батарея трубок по которым под давлением нагнетается раствор клавдия. Также передний двигатель вращает генератор, производящий электричество. Задний двигатель имеет радиальную структуру и соединён с центробежным компрессором, который нагнетает паро-клавдиевый раствор в заднюю клавдиевую трубу, придающую ваншипу ускорение. Иногда эту часть ошибочно называют клавдиевым ядром в аналогию с гильдийскими клавдиевыми установками. Часто несущая труба прямая, а вектор тяги создаётся изогнутым стержнем -- клавдиевым резонатором, усиливающим клавдиевое поле. Военные ваншипы снабжены одновременно и тем и тем. Отработанный паро-клавдиевый раствор охлаждается в радиаторе и поступает на новый цикл. При работе двигателя раствор клавдия не тратится, тратится топливо -- авиационный бензин. Впрочем, если хотите знать всю теорию Клавдиевого двигателя, то лучше обратиться к ученым. Простые же пилоты как мой отец знали лишь практическое применение этой технологии. Но именно за возможность свободно парить в небе пилоты и любили как свою профессию, так и свои ваншипы.
Главная особенность полёта на ваншипе заключалась в необходимости действовать сообща. То есть пилот и его навигатор обязательно действуют вместе, иначе ваншип разобьётся. Слаженность работы двух разных людей -- вот что требовалось от хорошей команды. И наши с Лави отцы были лучшей командой Нарикии. Для нас они были непререкаемым авторитетом. Я мечтал стать пилотом, как мой отец, а Лави -- навигатором как её. И мы хорошенько учились, хотя в то время нам было всего по пять лет.
Как я говорил, у пилотов Нарикии всегда была любовь к небу. Не зря именно в Нарикии и появились первые ваншипы. Но было и ещё кое-что. Если спросить любого пилота, что является его заветной мечтой, настоящий пилот ваншипа, у которого полёты буквально в крови, ответит лишь одно -- пересечь Гранд Стрим, Великий Поток. Гранд Стрим разделял два государства, наше, Анатоль, и соседнее, Дизит. Этот поток воздуха был столь стремителен что ни один ваншип не мог выдержать его. Лишь крупные корабли могли пересечь его, и то они сильно рисковали в этом несмолкающем шторме. Наши с Лави отцы тоже не были исключением. И однажды они отправились с заданием через Гранд Стрим.
Любой пилот ваншипа знает что значит выполнить задание. Они бывают различной сложности, оцениваемой звездами от одной до десяти. Как можно легко догадаться, одной звездой оцениваются самые простые задания, выполнить которые под силу даже ребёнку. Самые же сложные, выполняя которые пилот рискует собственной жизнью, оценивались максимальным количеством звёзд, десятью. Гамилькар Барка и Джордж Хэд как лучшие пилоты союза авиаторов Нарикии получили именно такое задание. Дело в том, что между Анатолем и Дизитом вот уже многие десятилетия, а может даже и столетия шла непрекращающаяся война. Но как с одной так и с другой стороны понимали что её надо прекратить. Поэтому, чтобы начать переговоры с правителем Дизита, Император послал лучших пилотов на ваншипе. Наших с Лави отцов и ещё одну команду. В их день отлёта я узнал их имена. Это был мужчина-пилот по имени Алекс, его же навигатора, девушку поистине неземной красоты, что мог оценить даже я, пятилетний мальчишка, звали Юрис. Две команды с одним заданием в десять звёзд. В тот день я очень гордился своим отцом. Когда их ваншипы поднимались всё выше в небе к Грандстриму, мы с Лави стояли и долго махали им вдогонку, желая удачной дороги и скорейшего возвращения.
Но они не вернулись. Два дня спустя перед нашим домом опустился один из двух ваншипов, что отправились через Гранд Стрим в Дизит. Из ваншипа вылез весь израненный пилот. Он молчал. Это был Алекс. По его взгляду, опущенному в землю и пустым глазам всё стало понятно. Мама опустилась на колени и зарыдала. Лави, стоящая рядом с нами, ещё не понимала до конца что потеряла своего отца. Я же понял всё и мне стало очень горько. Алекс отвернулся и зашагал прочь. Ему было невыносимо смотреть на наше горе, а помочь он не мог ничем. Я тоже не знал что делать. Но тут я понял что нужно сказать.
-- Подожди! -- прокричал я ему вдогонку, когда он уже отошёл на добрую полусотню метров от нас. Алекс остановился и обернулся, я же подбежал к нему и схватил его за руку. -- Я... Я обязательно пересеку Гранд Стрим!
-- Тогда воспользуйся этим ваншипом, -- сказал он и указал рукой на тот ваншип на котором прилетел. Я кивнул и протянул ему руку.
-- Меня зовут Клаус Барка, я обязательно стану пилотом и покорю Гранд Стрим, -- сказал я. Алекс смотрел на мою руку недолго, после чего пожал её мне.
-- А меня зовут Алекс Роу, и я обязательно сделаю небо Анатоля свободным... от Гильдии, -- последнее слово он прошептал, но я расслышал и запомнил.
После этого Алекс ушёл и я его не видел долгое время. А спустя полгода после этих событий умерла моя мама и мы с Лави остались одни. Мама не смогла перенести потерю отца, ведь она так его любила. Пожалуй только потеряв её я понял насколько мы беззащитны и одиноки. Мы с Лави остались одни, а ведь нам не было и шести лет. Хотя моя мама не была родной для Лави, которая потеряла свою как я слышал когда родилась, но она заменила ей её. Мы с Лави росли как брат и сестра и теперь нам предстояло заботиться друг о друге.
Конечно нельзя сказать что "Союз Авиаторов Нарикии" состоял из людей не знающих что такое дружба. Наоборот, после смерти наших отцов нам сильно помогали многие пилоты. А когда умерла мама мы бы никак не справились без чужой помощи. Но вместе с тем я понимал что долго так продолжаться не может и мы должны учиться сами заботиться о себе. Поэтому всякий раз когда появлялась возможность, я старался заработать хотя бы немного. Я выполнял любую работу, будь то подметание улиц, доставка продуктов из магазина кому-нибудь домой и прочие мелкие поручения, которые мог выполнить шестилетний мальчишка вроде меня. Зная о нашей трагедии, многие были не прочь предложить такому сироте как я работу, хотя как я догадывался многие из поручений даваемых мне те люди могли бы выполнить и сами и сделали бы это, если бы ни мы.
Но как и в любой ситуации, тут были свои исключения. Например в Нарикии кроме хороших людей, были ещё и те кто был не прочь обидеть сироту, либо сделать ещё какую гадость. И если в случае со мной я просто терпел, то когда кто-то приставал к Лави, дело часто доходило до драки. И разумеется не в мою пользу. Взрослым я естественно ничего не мог сделать, а дети... Дети всегда ходили большой кампанией, поэтому едва только кто-то начинал нас задирать, то все присоединялись.
Когда умерла мама, денег у нас было немного, поэтому посовещавшись с Лави, мы продали дом семьи Хэд и стали жить в нашем доме. Денег от продажи хватило нам на несколько лет. Кроме того какой-то заработок был и у меня. Видя насколько усердно я тружусь, хотя я всячески старался этот факт скрыть от неё, Лави взяла всю заботу о доме на себя.
Вместе с тем, пока мы росли, мы учились. Вернее в школе училась одна Лави, так как обучение там было платным, а средств у нас было немного. Приходя домой она рассказывала мне всё чему она выучилась в классе. Я же учился по её записям, а также по тем книгам что были у нас дома. К счастью у меня обнаружился талант к учёбе и уже вскоре мне не требовалась помощь девочки, но я хранил это в секрете, иначе Лави обязательно бы бросила учёбу в школе чтобы сэкономить средства, а мне этого не хотелось. Мне не хотелось чтобы она теряла последнюю частицу детства. К тому же в школе у неё наконец появились друзья.
Я же по книгам моего отца и Джорджа Хэда постепенно осваивал всё более сложный материал. Исследуя их записи я понял, что они были очень талантливыми механиками, ведь ваншип, на котором они отправились через Гранд Стрим, был их собственной конструкции. Когда я понял это, я решил заниматься ещё лучше, чтобы также хорошо разбираться в ваншипах. Заодно я радовался тому, что мастерская была в нашем доме и мы не продали её. Теперь я начал часто пропадать там и к десяти годам я уже неплохо разбирался в конструкции ваншипа.
Но моё времяпровождение заключалось не только в постоянной работе и учёбе. Иногда, когда Лави была в школе, а я сделав всю работу имел несколько часов свободного времени, я выбирался за окраины Нарикии и проводил время обследуя окрестности города. В одну из таких вылазок я забрался в старый разрушенный Храм. Или может это просто все считали его храмом, а на самом деле это были просто обычные развалины, я не знаю. Но это было одно из моих самых любимых мест. Наверное что-то во мне осталось от ребёнка, раз я тратил своё время на это. И однажды я нашёл кое-что.
Это была небольшая щель в камнях на полу в самом углу помещения. Поначалу я не придал ей значения, но потом понял что это может быть какой-то подземный ход. Опустившись на колени и приложив к щели ладонь, я почувствовал движение воздуха. Это означало что за щелью довольно значительное свободное пространство. А значит тут спрятан секретный ход. Думаю, несложно догадаться какой во мне, десятилетнем мальчишке загорелся азарт, когда я догадался об этом. И рядом не было ни старшего товарища, и никого из взрослых, кто вразумил бы меня от неосторожных поступков. Тем временем я начал искать возможности открыть этот ход. Но сколько я ни пробовал, у меня никак не получилось сдвинуть её с места. Наконец, спустя полтора часа попыток, когда уже было пора возвращаться домой, чтобы успеть до возвращения Лави, я решил передохнуть и привалился к стене. И разумеется по совершенной случайности нажал на нужный камень. Неожиданно совершенно бесшумно каменная плита отодвинулась обнаружив проход с лестницей ведущей вниз. Внезапно я почувствовал такую гордость за себя, что мои труды оказались не напрасны. Внимательно осмотрев камень, я понял как он работает. Это было похоже на клавишу. Нажав до щелчка на другую часть я заметил как проход закрывается. Просто и понятно. Порадовавшись этому открытию я в хорошем настроении побежал домой. По возвращении с занятий Лави долго выпытывала у меня что такого хорошего произошло со мной, но я отнекивался, говоря что просто у меня хорошее настроение.
А на следующий день я вернулся сюда едва Лави ушла в школу. Заодно я тайком прихватил с собой фонарь. Было тяжело тащить эту бандуру, но иначе я просто рисковал заблудиться, ведь наверняка внизу очень темно. Нажав на найденную вчера клавишу, я вновь наблюдал как плита бесшумно открывалась. Мне пришла мысль что храм наверняка не такое простое помещение раз тут такие проходы. Ведь я ещё ни разу не видел чтобы так легко двигались тяжелые каменные плиты.
Спустившись по лестнице вниз, я включил фонарь. Передо мной предстал проход какого-то туннеля. Поводив по стенам, я нашел такую клавишу как и наверху. На ней были изображены точно такие же символы. Нажав её, я наблюдал как проход закрывается. Конечно, было немного страшновато, но я не хотел чтобы кто-то случайно зашел следом за мной и раскрыл мою тайну.
Вытащив заранее приготовленные писчие принадлежности, я двинулся вперёд. Понимая что внизу может оказаться лабиринт, в котором заблудиться очень легко, я сразу решил рисовать карту. Попутно я осматривал стены в поисках клавиш подобных тем что открывали проход. Но стены были самыми обычными, а в туннеле не было никаких перекрестков. Лишь изредка попадались повороты, за которые я заходил с опаской. Но вот, спустя три сотни шагов и пять поворотов, я оказался в круглом помещении. Кроме того прохода, через который вышел я, тут было ещё три таких же узких. А вот четвёртый был очень широким. Зарисовав схему помещения и пометив на карте проход, через который вышел я, я постарался прикинуть где сейчас нахожусь. И тут до меня дошло, что нахожусь я там, где располагается огромная скала, которую все жители Нарикии считали просто монолитной. Но оказывается у этой скалы есть свои тайны.
Решив что самой интересное может быть только в одном месте, я двинулся оп самому широкому проходу. Но очень быстро он закончился металлическими дверями. Это были именно двери, а не плита. И они были чуть приоткрыты. Судя по тому что следов тут нет никаких, ими не пользовались уже несколько сотен лет. Но когда я открыл её, дверь даже не скрипнула.
Войдя внутрь я увидел что тут есть ещё одно помещение, а от него в стороны отходило три коридора, под прямым углом друг к другу. Повернувшись же к двери я увидел что над ней написана какая-то надпись. Буквы были отчасти похожи на наши, а некоторые были совсем незнакомы. Например буквы "А", "П", "В", "Х". А ещё рядом была табличка изображающая как я понял человеческую фигурку, выходящую через дверь. Должно быть это было обозначение выхода. Когда я убрал фонарь, то заметил что надпись подсвечивается тусклым светом. Я удивился этому, но решил списать на особенности постройки.
Обновив схему и сделав пометки, я двинулся по центральному коридору. По пути мне стали попадаться двери наподобие тех, через которую вошел я, вот только надписи над ними были другими. Ещё я заметил что они не светятся ровно до тех пор пока на них не попадет свет фонаря. Но стоит этому произойти, как они начинают тускло светиться сами. Так я постепенно исследовал коридор, силясь разобраться хотя бы в некоторых записях. Но язык был незнакомым. Видимо не всегда люди говорили на одном языке.
Коридор оказался очень длинным. Я прошёл ещё пару сотен шагов, и по пути мне попались десятки дверей, похожие одна на другую. Я уже замучился перерисовывать символы с надписей. Плюсом было то, что я смог набить руку используя этот незнакомый шрифт. Но всему когда-то наступает конец, закончился и этот коридор. Глянув направо и налево, я увидел что от него тоже отходят такие же коридоры. Мысленно я прикинул размеры и присвистнул -- здесь под землёй было очень много помещений. Наверное когда-то тут было очень людно.
Тут мой взгляд зацепился за что-то висевшее на стене. Этим "что-то" оказался какой-то план. Судя по всему это был план коридоров. Без труда я нашел тот по которому пришёл сюда, а уже затем обнаружил нечто интересное. Перерисовав план, управившись при этом за десять минут, я отправился к тому месту, которое обнаружил на плане. Войдя туда, я увидел большой зал. В нём рядами стояли кресла, а перед ними какие-то похожие на стеклянные плоские панели черного цвета. Напротив каждого кресла была такая панель. А ещё на столах были какие-то панели поменьше, но с большим количеством кнопочек, как у печатной машинки. На этих кнопках я обнаружил те же символы что были на надписях в коридоре. Должно быть тут тоже много печатали. Только не на печатной машинке. Но наверное тут умели обходиться и без неё. Глянув на темное стекло я догадался что текст который печатали, скорее всего появлялся на нём.
Вот только это было далеко не всем, что было на столах. Например я нашёл немалое количество всяких бумаг странных на ощупь. Вот только я не мог разобраться в написанных на них словах и не думаю что кто-то ещё в Анатоле, не говоря уж про Нарикию, разберётся в них. Ещё тут были всякие карандаши и ручки. Эти-то предметы я узнаю всегда. Они были самыми обычными, но я их решил пока оставить тут. Не хотелось привлекать к себе внимания. Что меня удивило в них, так это то, что чернила до сих пор не засохли. Наверное их создатели знали какой-то специальный состав.
Исследуя это помещение дальше, я поднялся по небольшой лесенке в кабинет, который отделялся от основного зала перегородкой с большим окном. Там стояли такие же кресла и такие же стеклянные панели. А ещё на столе в углу я заметил что-то похожее небольшую черную плитку. Тоньше моего пальца, шириной с мою пятерню и длиной где-то вполовину больше. Но стоило мне поднять этот предмет и направить на него луч фонаря, как спустя пять секунд на нём внезапно зажглось что-то. От неожиданности я едва не выпустил его из рук, но всё обошлось. Вновь взглянув на неё, я увидел что посреди панели горит какой-то прямоугольник зелёного цвета, а посреди него значок молнии. Я вспомнил что это символ электричества. Наверное этим символом пользовались и создатели всех этих подземелий. Присмотревшись, я заметил что прямоугольник постепенно как бы заполняется. Когда же я отвел фонарь, он перестал заполняться. Я вернул фонарь обратно и прямоугольник продолжил заполняться. Я догадался что таким способом заряжается батарея этого устройства. То что это была необычная плитка я уже понял. Тем более что таких я не встретил ни на одном столе в зале. Хотя подобные могли быть и в ящиках, которые я не стал открывать.
Батарея устройства заполнялась ещё минут десять, а я тем временем осматривал этот кабинет. Тут было много интересного. Хотя я не мог читать того что находилось в книгах, но мне попалось пара альбомов с фотографиями. На них были изображены различные люди, такие же каких я привык видеть на улицах Нарикии, разве что предпочтения в одежде немного отличались. Они также улыбались и радовались. Я видел их детей и семьи. Но когда я открыл ещё одну страницу альбома, то застыл в изумлении.
На большой фотографии было изображено какое-то странное сооружение. Огромное, заслоняющее половину неба и висящее в воздухе, цвета колосящейся пшеницы. Должно быть это был корабль. Но не это поразило меня до глубины души, а название корабля, которое было подписано внизу фотографии. Там было написано "?????". Это название я знал. Более того, трудно найти человека в Анатоле и, наверное, в Дизите, который бы не знал легенды Экзайла. Никто не знал что это такое, но все знали что наш народ связан с ним. И вот теперь я смотрю на фотографию этого самого Экзайла.
Тут со стороны раздался какое-то пиликание. Повернув голову я увидел что, то устройство, которое я оставил заряжаться от света моего фонаря, уже закончило заряжаться. Подойдя к нему я увидел что прямоугольник, который скорее всего отображал заряд батареи полностью заполнен и мигает. Я убрал фонарь и решил попробовать посмотреть как работает это неизвестное устройство и прикоснулся к прямоугольнику. Тот мигнул, а затем исчез. После чего на поверхности стали появляться какие-то рисунки, которые в конце концов превратились в надпись. Затем она пропала, а на её месте появился список. Я недолго смотрел на него пока не догадался что это за список. Дело в том, что в каждой новой его строчке были совершенно разные символы. И в самом низу я нашел знакомые. Там была подпись на моём родном языке, которая значила "Анатоль". Не долго думая, я притронулся к ней пальцем. Действовал я чисто по наитию, но стоило мне коснуться поверхности, как тут же рисунок на ней изменился. Следующая картинка состояла из множества значков с различными подписями под ними. Тут были "Справочник", "Словарь", "Руководство пользователя" и многое другое.
Изучению устройства я посвятил то немногое время что у меня оставалось, после чего покинул это подземелье. Его я прихватил с собой для дальнейшего изучения. Всё остальное я оставил на месте так как планировал не единожды возвращаться сюда. Эти подземелья таили в себе много загадок и я даже не уверен как это отразится на моей жизни, но я собираюсь использовать любую возможность, чтобы освободить Анатоль и Дизит.
От чего освободить? Краткого пребывания в подземелье хватило для того чтобы кое-что понять, а последующее изучение найденного артефакта лишь укрепило меня в моих догадках. Наш мир изначально не задумывался таким каким он был сейчас. В той панели, что я нашёл, кстати, как следовало из руководства, она называлась "планшетный компьютер", так вот в ней содержалась история Престела, как называется наш мир, в первые годы его существования. Также в нем содержались записи относительно предыстории его возникновения. Как оказалось наш народ и народ Дизита происходит из совершенно иного мира, Голубой планеты под названием Земля.
Это был процветающий мир, во много раз больше Престела. На нём было много чистой воды, его леса были полны животных, а моря -- рыбой. Но людская жадность разрушила его. Люди истощили ресурсы своей планеты и погрязли в бесконечных войнах. В итоге жизнь на Земле стала невозможной. Тогда было принято переселить людей из того мира на новые миры, построенные человеком, таким образом дав планете отдохнуть от своих беспокойных детей и восстановиться. Так появились Экзайлы, громадные корабли колонистов, которые могли взять на борт миллионы людей. Эти корабли и новые миры были чудом инженерной мысли. Люди были переселены на десятки искусственных миров в их звёздной системе.
Но как и в прошлые времена, система созданная людьми дала сбой. Не знаю, происходило ли подобное в других мирах-колониях, но на Престеле, те, кому было поручено управлять колонией, внезапно полностью перехватили контроль над всеми функциями колонии. Это были люди подобные нам. Только немного изменённые благодаря специальным препаратам и тренировкам. Как гласила запись, они появились ещё на Земле в результате экспериментов по развитию человека. И уже тогда среди них были те, кто заявлял об их исключительности, с чем сложно было поспорить. В чём-то они были лучше многих людей, например, они были сильнее физически, а их разум был весьма отточен. Но в итоге у многих развилась непомерная гордыня. Так спустя двадцать пять лет после переселения появилась Гильдия. Жители Престела пытались сопротивляться, но практически все восставшие были перебиты. В живых остались лишь немногие, ставшие основой для двух новых народов -- Анатоля и Дизита. Постепенно память об этой трагедии выветрилась, либо её просто стерли, а люди стали жить под гнётом Гильдии.
Согласно плану колонисты должны были вернуться на Землю спустя триста лет после добровольного изгнания, но согласно календарю в планшете уже прошло больше шестисот лет. А значит Гильдия не намерена исполнять поставленной изначально задачи.
Подземелье, которое я обнаружил, было одним из запасных командных пунктов колонии. Но во время переворота он оказался пуст. А те немногие что тут находились, ушли, потому что боялись что их схватит Гильдия. Но Гильдия их не схватила или не посчитала угрозой. А может они просто погибли во время той войны. Факт в том, что с тех пор тут больше никто не появлялся.
Читая о трагедии многовековой давности, я даже не знал как реагировать. Мой мир, до того включавший лишь Лави, да Нарикию, внезапно расширился на всю Солнечную Систему, где обитали люди. Я задумался о том, а как живут люди в других мирах. Неужели там есть свои гильдии, которые также с презрением наблюдают из своих гигантских дворцов в небе за копошащимися внизу людишками.
И тут я вспомнил Алекса Роу, а точнее его взгляд. "Я обязательно сделаю небо Анатоля свободным... от гильдии" сказал он тогда. Только теперь его слова раскрыли для меня свой истинный смысл. Алекс прекрасно знал что такое Гильдия. Возможно он не знал её историю, но он знал её суть. И тут у меня мелькнула в голове ещё одна догадка из-за которой у меня руки сжались в кулаки и ногти на пальцах впились в кожу до крови. Я понял что произошло там в Гранд Стриме, когда погибли наши с Лави отцы. Их убила Гильдия! Их, и подругу Алекса, Юрис. Теперь я гораздо лучше понимал взгляд Алекса и его намерения. Понимал, почему он ненавидит Гильдию. И тогда я впервые задумался над тем, а чтобы сделал я на месте Алекса? Чтобы я сделал встретившись с Гильдией лицом к лицу? Ответа я пока дать не мог.
Зато я мог сделать кое-что другое. От Лави не скрылось моё удручённое состояние, но трактовала она его по своему. Учитывая что я несколько дней подряд всё свободное время практически не вылезал из мастерской где стоял наш ваншип, она расценила моё состояние как желание поскорее подняться в воздух. К десяти годам мы отлично знали теорию управления и навигации. И даже пару раз поднимались в воздух на ваншипе. И надо сказать это было незабываемо. Но для того чтобы работать курьером в Союзе Авиаторов Нарикии этого было мало.
Особенностью курьерской службы была система заданий, поручаемых пилотам и навигаторам. Каждый экипаж должен выполнить порученное им задание в полной мере в любой ситуации. От этого зависела наша честь. Безупречные экипажи всегда в почёте. Такими были наши отцы. Поэтому мы хотели стать такими же. Только так можно чего-то добиться в этом мире.
Кроме чести, курьерская служба имела ещё одну особенность. Требовалась чётко слаженная работа навигатора и пилота. По сути они должны стать единым организмом. Особенно это проявлялось в том случае, когда команда брала задание. Как происходил этот процесс? О, это ещё одна особенность Союза Авиаторов Нарикии. Задания выдавались не в кабинете. Среди авиаторов вообще не было ни одного кабинетного работника. Всё было гораздо проще и соответствовало нашему духу свободы.
Когда команда собиралась взять какое-либо задание, они летели по одному ущелью, что располагалось сразу за границей города. На стене этого ущелья каждый день размещались плакаты с различными заданиями. Задача навигатора заключалась в том чтобы за один раз прочитать все задания и выбрать подходящее. А сделать это было далеко не просто, ведь ваншип летит со скоростью 200-250 узлов в час. Неподготовленный человек ничего не разберёт, а навигаторы и пилоты очень даже способны на это.
Но это только начало. Выйдя из ущелья, они должны согласовать друг с другом берут они задание или нет. Если да, то перед тем как пилот должен будет зайти на второй круг, навигатор должен просигналить на наблюдательный пункт в конце ущелья о выбранном задании. Находящиеся там авиаторы, как правило пожилого возраста и очень опытные, в случае если считают что команде это задание по силам, вывешивают капсулу с подробным описанием задания на десятиметровом шесте с крюком на конце -- за крюк цепляется металлическое кольцо полуметрового диаметра с прикреплённой капсулой. Здесь очень важно точное взаимодействие пилота и навигатора. От пилота требуется пролететь максимально близко под кольцом, а навигатор должен будет в нужный момент схватить это кольцо с заданием. И лучше всего это сделать с одной попытки. Если команде требуется две и больше попыток, то их репутация страдает. И чем больше попыток, тем хуже отношение к ним других пилотов.
Именно поэтому Лави предложила мне начать тренировки чтобы учиться брать задания. Проводили мы их на склоне холма неподалеку от дома. Лави садилась на маленькую тележку, а я тянул её по склону вниз в сторону низко висящей ветки, на которой было закреплено "кольцо с заданием". Я должен был подвести тележку как можно точнее, а Лави должна была схватить "задание". Тренировались мы регулярно, но сил мне хватало раз на пять подряд, не более. Так мы тренировались. А вот остальные науки мы отрабатывали лишь в теории, так как полеты на ваншипе требовали затрат топлива, которое стоило недёшево.
Примерно так текло время, казал бы я если бы не нужно было упомянуть ещё об одном событии. Оно произошло спустя пару месяцев после того, как я обнаружил наследие предков. Читая документы касавшиеся появления "модифицированных людей", я наткнулся на описание экспериментов, которые проводились чтобы получить требуемый результат, сильных выносливых солдат, сверхлюдей. Пробраться через текст буквально заваленный техническими терминами было довольно сложно, но главное я понял -- практически все эксперименты велись с человеческими эмбрионами, из которых потом выращивали людей, младенцев. И большая часть была так называемым "браком". Что с ними делали я читать не стал, так как догадывался что ничего хорошего. Но меня привлекло описание ещё одного опыта. Это направление практически не исследовали за неимением подопытного человеческого материала.
Как я понял из описания, суть процесса заключалась в изменении не эмбриона, а начавшего активный рост организма. Что это значит я бы не понял, если бы не стояло примечание что активный рост приходиться примерно на 10-12 лет для человека. Так как я, образно говоря, входил в эту категорию, то я решил ознакомиться с этой информацией подробнее. Как оказалось суть процесса мало отличалась от общепринятого где изменяются эмбрионы. Главное отличие заключалось в интенсивности воздействия. Причины почему потребовались такие исследования не приводились, но я догадался что таким образом просто хотели сократить время на выращивание солдат. Но если в случае с эмбрионами продвинулись значительно дальше экспериментов, то что касается этого метода, тут были трудности. В описании прямо говорилось что проект пришлось отменить, так как "невозможно не привлекая общественного внимания отыскать необходимое количество биологического материала для экспериментов".
Откуда у меня были эти документы, ведь такие вещи должны храниться в строжайшем секрете? Всё было предельно просто. Мне как всегда "повезло". Во время эвакуации с Земли всё оборудование и результаты экспериментов вывезли на Престел, туда где я нашёл эти документы. И судя по последним записям, когда люди оставили то место, оборудование было ещё работоспособным.
Несложно догадаться что я решил самолично проверить это оборудование. А затем... Затем я сделал то о чём впоследствии не раз ругал себя самыми последними матерными словами, какие только мог вспомнить. Видимо я в свои десять лет по-прежнему был ребёнком с полным отсутствием критического мышления. А потому решил испытать этот препарат на себе. Ощущения что я испытал сложно назвать просто неприятными и нельзя отнести просто к нетерпимым. И длилось это далеко не один день. Порой мне даже казалось что вот-вот я умру. Когда же всё закончилось, мне пришлось отмываться самому и отмывать полы в лаборатории. Лишь на следующий день, когда я привёл себя в порядок, я смог найти в себе силы вернуться туда. И там я наткнулся на одну запись в журнале которую я благополучно пропустил в первый раз. Она гласила что вероятность успеха эксперимента составляла полпроцента. Узнав это, мне едва не пришлось отмываться во второй раз за два дня.
Одно радовало. Всю неделю что я отсутствовал дома, Лави была в отъезде. Их класс отправили в Минагис, участвовать в какой-то церемонии. Лави хотела чтобы я поехал тоже, но я сумел отговориться. Хотел провести эксперимент. Вот и провёл на свою голову.
Особых перемен я не заметил. Лишь то что стал лучше ориентироваться, лучше соображать, замечать больше деталей. Даже мне было понятно, что осваивать свои новые возможности мне придётся не один год.
Но это событие можно считать единственным, которое действительно было плохим с того момента как я узнал о прошлом нашего мира. Оно меня многому научило, в том числе и критическому мышлению. Пусть не до конца, но всё-таки теперь я не хватался "голыми руками" за неизвестные объекты. Что же касается Лави, то она так и не узнала о том что едва не осталась окончательно одна. Я предпочёл хранить это в тайне насколько возможно.
Так мы с Лави росли и учились. Когда же нам стало по двенадцать лет, то мы наконец официально вошли в Союз авиаторов Нарикии. Конечно, нам с Лави далеко не сразу стали поручать ответственные задания. Но наши старшие товарищи сразу взяли шефство над нами. Гамилькара Барку и Джорджа Хэда отлично помнили и горько оплакивали их безвременную кончину. Также нередко к нам домой заходил кто-то из их старых друзей и проведывал нас, узнавая всё ли у нас в порядке и не нужна ли нам какая помощь. Поэтому неудивительно что едва мы официально стали авиаторами, то их интерес к нам ещё больше разгорелся.
Когда мы с Лави собирались взять первое задание, понаблюдать за тем как мы это сделаем, собрались наверное все экипажи из Нарикии. Но несмотря на волнение как у Лави, так и у меня, мы смогли взять его с первой попытки. Не зря мы с ней так часто и долго тренировались.
Начинали мы с самых простых заданий в одну звезду. А через год нам уже стали доверять задание в две звезды. Но мы сами понимали что нам ещё расти и расти. Но начало было положено. Постепенно я становился всё более умелым пилотом, а Лави -- умелым навигатором. Впрочем, это не значило, что мы совершенно не умели делать того что делает другой. Порой мы менялись. Лави более менее сносно управляла ваншипом, а я умел ориентироваться на местности, прокладывать маршрут и прочее. И это было разумно. На самом деле многие экипажи практиковали подобное разделение. В критической ситуации, например когда кто-то из команды не в состоянии выполнять своих обязанностей, другой может взять их на себя и таким образом завершить полёт без риска для себя и напарника. Именно на это я и делал акцент, когда предлагал Лави учиться ещё и на пилота. Постепенно наше мастерство признали все авиаторы Нарикии.