Спасенников Владимир Сергеевич : другие произведения.

Шаман. История третья. Священный зверь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   Спасенников Владимир Сергеевич
   "Шаман. История третья. Священный зверь"
  
   Полный человек с длинными прядями седых, тонких волос подошел к мулу -- стене противоположной входу. В верхней ее части, почти под самым низким потолком, выпирала широкая полка. Иногда он называл ее пубы-нормой, иногда полкой духов.
   Несмотря на свою полноту и возраст, человек довольно легко дотянулся до пубы-нормы и осторожно снял бронзовую фигурку бобра. К намотанным на нее бусам он привязал чуть потемневшее серебряное кольцо. Когда-то оно принадлежало его жене. Нелегко расстаться с ним. Но теперь оно будет пожертвовано духу. Так надо.
   Человек поставил фигурку обратно, на самый край, чтобы было видно снизу. Убрал из-под ног оленью шкуру, дабы опуститься коленями на утрамбованный земляной пол. Задрал голову вверх и проговорил:
   -- Дух-покровитель моей семьи, прими эту скромную жертву.
   Затем он помолчал, собираясь с мыслями. Говорить было трудно, но человек старательно выговаривал каждое слово:
   -- Великий Нуми-торум, вездесущий Мир-сусне-хум! Не гневайтесь на меня. Не сомневаюсь в вашей силе, но смею думать, что не всегда у вас есть время уделить внимание каждой семьей. Поэтому сейчас я обращаюсь к духу моего отца, деда и прадеда. Дух-покровитель моего рода! Сохрани моего сына, отведи от него дыхание Куль-отра.
   Бронзовая фигурка бобра безмолвно взирала на него с пубы-нормы. Человеку оставалось надеяться, что дух, привязанный к ней, слышит его просьбу. И, возможно, захочет помочь.
   О как в такие моменты он завидовал шаманам! Большинство из них владело Даром. С помощью него они почти всегда знали дошла их просьба до духа или нет.
   В какой-то момент он услышал шорох и впился взглядом в невозмутимый бронзовый идол. Но, конечно, металлический зверек не мог издать такого звука. Шорох повторился и человек сквозь свои переживания запоздало сообразил, что кто-то стоит позади него.
   С несвойственной для его телосложения скоростью он вскочил и увидел высокую, крепкую женщину, в испуге застывшую на месте.
   -- Я... я не хотела помещать вам, досточтимый Ахтамак!
   -- Ты уже это сделала, Вульга, -- тяжелым голосом произнес Глава пауля.
   Женщина опустила глаза. Страх поднялся в ней и тут же развеялся, как разогнанный ветром дым. Она очень смелый человеком. Иногда Ахтамаку казалось, что даже безрассудный. Но, как помощник, она весьма хороша.
   -- Что же заставило тебя вломиться в мое жилище? -- Говоря это, он осторожно отодвинул фигурку бобра от края пубы-нормы и занял стоящие у мула нары.
   -- Жители очень недовольны.
   Против воли Ахтамак усмехнулся:
   -- Они всегда недовольны. Чтобы я ни делал для них.
   -- Вы очень мудрый Глава. Многие это понимают, но...
   -- Я знаю, о чем ты! Что теперь? Терпение их уже иссякло?
   Вульга кивнула, затем спохватилась и доложила:
   -- Лесная дева, по их мнению, слишком давно находится в Луймасе. Это становится опасным. Несмотря на то, что в преданиях она хороший дух, они не хотят жить с ней бок о бок.
   -- Еще бы! Она не человек.
   -- И особенно жителям не нравится, что она может стать женой вашего... -- голос Вульги оборвался. Даже ее храбрости не хватало чтобы вслух произнести такое.
   -- Этого никогда не будет! -- Отрезал Ахтамак. -- Мис-нэ не станет его женой!
   Повисло тяжелое молчание.
   В полуземлянке стоял легкий полумрак и Вульга испытывала от этого облегчение, -- под ясным небом ей было бы труднее смотреть в глаза Ахтамаку.
   -- Нужно устроить собрание, -- решил он. -- Возможно, это даст мне еще немного времени. Как, кстати, прошла сегодня охота?
   -- Загнали крупного самца и лосиху поменьше. Охотники живы и невредимы.
   -- Ты знаешь, кто будет на собрании. Передай тем из них, кто был на охоте, чтобы к завтрашнему вечеру готовились. Пусть не гуляют сильно этой ночью!
   Вульга заверила, что так она и сделает.
   Перед закатом небо затянуло черным полотном из туч. Оно повисло низко и казалось, что сосны, растущие в Луймасе, зацепят его своими качающимися кронами.
   Очень долго сверху прилетали лишь маленькие холодные капельки. Ахтамак даже успел сбегать до главного в пауле амбара и глянуть на разделанные лосинные туши. Мяса и шкуры было действительно много. Опытным взглядом Ахтамак быстро оценил истинные размеры добытых животных.
   "Будет завтра за что похвалить!" -- Подумал он, уже добравшись до своей полуземлянки.
   И тут тяжелые, ледяные потоки рухнули с неба. На памяти Ахтамака такого ливня давно не было в сентябре. Он подумал, что ливень быстро сойдет на нет. Так и произошло. Сильный дождь уже через десять минут превратился в ленивый и затяжной осенний дождик.
   Глава перестал высовывать нос из своего жилища и тяжело опустился на нары у мула.
   Несмотря на предстоящее собрание, вместе с дождиком пришел хороший сон. Утром Ахтамак поднялся свежим и бодрым. Он даже подумывал перенести собрание на более раннее время, но заглянувшая Вульга сообщила, что люди гуляли невзирая на погоду. В полуземлянках естественно.
   За домашними хлопотами и обдумыванием предстоящих ответов быстро подскочил вечер.
   Ахтамак плотно прикрыл входную дверь и уверенно двинулся через центральную площадь. До полуземлянки для собраний было рукой подать. Перед самым входом, повинуясь какому-то чутью, он остановился. Затем до него долетел слабый звук. Кто-то определенно был с другой стороны дома.
   Нахмурившись, Ахтамак двинулся вдоль потемневшей бревенчатой стены. С обратной стороны к чердаку оказалась приставлена лестница, на которую невозмутимо взобралась Вульга. До появления Ахатамака она успела распахнуть дверь в низенький чердак и теперь глядела внутрь, видимо заставляя глаза привыкнуть к царящему там полумраку.
   -- А ну слезай! -- Грозно проговорил Глава.
   Вульга тут же по кошачьи скользнула вниз. В глазах ее стояла вина.
   -- Как ты посмела? Женщина!
   Возникла небольшая пауза. Вульга расправила свои широкие плечи и вытянулась во весь немаленький рост. Она словно хотела показать, что с хрупкой, слабой женщиной у нее мало общего.
   -- Я не ступила на чердак. Только заглянула. Не трогала ящики с подарками. Лишь пересчитала их. В последнее время вам не везет на переговорах. И я хотела проверить не забрал ли кто-то подношения у духа этого дома. Сегодня важное собрание! Не хочу, чтобы дух на вас гневался.
   -- Ты женщина!.. -- Сквозь зубы повторил Ахтамак.
   Затем до него дошел смысл сказанного:
   -- Украсть с чердака подношения? Кто на это способен?
   -- Свои побоятся. А вот пришлым плевать на местных духов.
   -- Но кто проберется без моего ведома?
   -- А мальчишка?
   -- Мне приходится ему доверять.
   -- Я бы пригляделась к нему....
   -- Хватит, -- властно сказал Ахтамак. -- Так что ты увидела?
   -- Всё на месте.
   Глава медленно кивнул и потеребил седую прядь волос. Затем пристально глянул на Вульгу. Раздраженно сказал:
   -- Я ценю твою преданность. Но ты должна соблюдать правила. У жилища есть три части: нижняя, средняя и верхняя. Женщина вхожа в нижнюю и среднюю. На чердак имеет право заходить только мужчина. Так же как заглядывать на пубы-нормы -- верхние полки! Правила чистых мест тебе ведь не надо напоминать? Только в чистых местах обитают духи-покровители!..
   Они постояли еще немного, без слов понимая друг друга. Глава и его своенравный слуга.
   Затем Ахтамак направился в полуземлянку для собраний. Вульга двигалась за ним, как тень.
   Все уже давно ждали их внутри и казались переполнены нетерпением, как Пилысьма полноводной весной.
   -- Все, кто был на охоте, да прибудет с вами Хонт-торум! -- Провозгласил Ахтамак.
   Люди одобрительно закивали. Не было смысла подробно говорить об охоте. Как и том, что к столбу с привязанными к нему связками стрел -- месту поклонения Хонт-торуму -- уже отнесены подношения.
   -- Теперь о деле. Кто хочет взять слово?
   Справа поднялся старый охотник. Маленького роста, с седыми волосами, туго стянутыми в длинные косы и изуродованным шрамами лицом.
   -- Жители недовольны, что в Луймасе живет Мис-нэ. Еще больше пугает их, что она собирается замуж. В древних преданиях говорится, что она приносит удачливость женившемуся на ней охотнику. Но еще может наказать его и весь пауль, если ее обидят! Кто будет жить рядом с опасным зверем?! -- Старик повысил голос в конце и замолк.
   Ахтамак глянул на Килима. Шаман тяжело поднялся и словно заученную песню протянул:
   -- Это так. У Мис-нэ большая сила. В любой момент могущественный дух может покарать.
   -- И какие предложения? -- Осведомился Ахтамак. Его взгляд обежал присутствующих. Люди не шевелились. Никто не желал навлечь на себя гнев Главы пауля.
   Неожиданно от двери сделала шаг Вульга. На лице ее можно было бы прочитать, что она презирает почти всех присутствующих мужчин за их малодушие.
   Мужчины же думали о том, что ей-то, помощнице Главы, можно подставиться под удар. Он ей все простит.
   Ахтамак нахмурился. Он был готов прогнать Вульгу, но никто не просил слово, и ему пришлось благосклонно кивнуть.
   -- Я всего лишь женщина, -- покорно проговорила Вульга. -- Но мне кажется, что вам, досточтимый Ахтамак, надо вразумить сына. Он не должен жениться.
   -- Женщина! -- Проворочал Глава. -- В любое другое время я бы выгнула тебя с почетного собрания. Но сегодня твоими устами говорит сама Калтащ-эква -- заступница детей. И да, я не желаю беды своему сыну. Лесную деву следует прогнать!
   В полуземлянке послышался одобрительны ропот.
   Ахтамак уже собирался произнести красивую речь, но тут внезапно поднялся Сотр.
   Брат напустил на лицо виноватую маску, но когда заговорил, слова его полились звонко и уверенно:
   -- Как же ее прогнать, брат мой? Этим мы обидим лесную деву и навлечем на себя ее гнев! Надо дать парню жениться на ней, тогда она потеряет бдительно, получив того, что хотела. А мы уж придумаем, как ее подловить! На то мы и охотники!
   Двое их присутствующие одобрительно замычали, но тут же стихли, под испепеляющим взглядом Главы.
   -- Ты предлагаешь подождать? -- Процедил он сквозь зубы. -- И еще больше связаться с духом? Помнишь ли ты, как она дважды являлась в Луймас на медвежий праздник и глумилась над священным зверем?! Над предком фратрии Пор!
   -- Этому нет подтверждения, -- спокойно заметил Сотр. -- Наши деды рассказывали нам об этом. Это их память, не наша. Мы не можем быть уверенными, что это не легенда.
   Ахтамаку отчаянно захотелось сделать шаг к брату. Схватить его, как в детстве, за одежду и встряхнуть. Чтобы его острый язык остановился. Но сейчас нельзя. Это будет слабостью.
   -- Мис-нэ опасна не только для Вэнтара. Она опасна для вас всех. Чем дольше она здесь, тем хуже.
   -- Но как ее прогнать, чтобы не было кары? -- Осторожно сказал старый охотник.
   -- Килим! -- Прозвенел Ахтамак.
   Шаман медленно встал, обвел взглядом присутствующих и отчетливо проговорил:
   -- Пока я бессилен. Клянусь Мир-сусне-хумом.
   -- То есть ты предлагаешь, как и Сотр, подождать? -- Уточнил Ахтамак.
   Килим как-то странно глянул в сторону Сотра и уклончиво произнес:
   -- Духи не говорят со мной о Мис-нэ. Досточтимый Ахтамак, вы знаете, как шаманы поступают при этом. Они пытаются спросить завтра.
   -- А потом еще завтра, еще завтра и еще завтра, -- прогремел Глава. -- Садись.
   Килим упал на свое место, как набитый камнями мешок.
   "Что? Страшно?" -- Подумал Ахтамак. И окинул всех присутствующих. Они явно ждали, что он взорвется. Кто-то из них после этого может не уцелеть. Казни после таких собраний -- не редкость. Но этим он сам обречет себя на скорую гибель.
   "Сожри вас Куль-отр!" -- Яростно подумал Глава. Нет, так легко он не сдастся. У него есть еще запасная веревка в кармане.
   Выдержав многозначительную паузу, он уверенно произнес:
   -- Я знаю, как изгнать Мис-нэ и не навлечь на нас кару.
   Лицо Сотра вытянулось, он явно был изумлен.
   -- Нам поможет мальчишка -- молодой чужак-шаман.
   -- Он же щенок! -- Выдохнул в раз побагровевший Килим.
   -- Да, -- не стал спорить Ахтамак. -- Но он сын самого Пэрки -- высшего шамана из Ургалана. И это точные сведения, -- быстрый взгляд в сторону Сотра, -- и я сам чувствовал его силу.
   -- Положим сила у него есть, -- произнес Сотр так тихо, словно говорил не с Главой, а крался за зверем по лесу. -- Но неопытность и сила таят в себя опасность, как и лесная дева.
   -- Вот мы и присмотрим все за ним. Опыта у нас всех хватает. Или в этой полуземлянки собрались дураки?
   Люди благоразумно помолчали.
   -- Не знаю, -- протянул Килим, нарушив тишину. -- Будет ли решение у чужака? Присмотреть мы присмотрим. Но решения точно подарить не сможем.
   -- Вот на это, на поиск решения, я готов дать немного времени! -- Сказал Ахтамак и хлопнул правой ладонью об левую, словно захлопывал ловушку.
   Килим вздрогнул.
   Сотр помрачнел.
   "Что? Приехали ваши нарты?" -- мысленно усмехнулся Ахтамак.
   Он давно подозревал, что брат открыто завидует его положению и власти. Сотр всегда был младшим, всегда в его тени.
   Но одного Ахтамак не мог понять: чего сегодня добивался Сотр? Он же не полоумный и понимает, что союз Вэнтара и Мис-нэ никогда бы не состоялся. Если все оставить как есть, то рано или поздно Ахтамаку придется убить сына. Словно срубить дерево. И лесной деве, как птице, негде буде сидеть, она улетит. То, к чему она привязана сейчас -- исчезнет.
   Но Сотр любит своего племянника. Он воспитывал его в детстве не меньше, чем сам Ахтамак. Чего же он тогда хотел провернуть?..
  
   Азарт, возбуждение, щекочущий нервы момент -- вот что оставила в сердце Вэнтара недавняя охота.
   Пока он возвращался в компании Агны по лесу -- опьянение успехом не давало ему почувствовать усталость. Он громко говорил, движения его были быстрыми, глаза сверкали, он казался вполне бодрым.
   Преодолев же белеющий свежими бревнами частокол и очутившись в Луймасе, Вэнтар ощутил тяжесть. Будто на плечи его взвалили тушу молодого оленя.
   Уют и закрытость полуземлянки он встретил с облегчением.
   Свет перед глазами сменился тьмой, словно великий Нуми-торум приказал всем светилам в мире погаснуть.
   Очнулся Вэнтар голодным и немного разбитым. Все вокруг казалось тусклым и серым. Он бездумно похлебал теплой ухи из ершей, которую подала ему Агна. Выпил клюквенного морса. Пощелкал свежесобранных кедровых орехов.
   В голове был беспорядок, как в Пауле, когда только что сойдет снег.
   Но тут к нему придвинулась Агна. Она провела по его колючей щеке рукой с очень длинными изящными пальцами. Мягкое кожа и нежное женское тепло породили в теле Вэнтара волну неудержимого желания.
   Почти рывком он поднял ее с застеленного оленьими шкурами пола.
   Мис-нэ была удивительно высокой и стройной. Он тоже обладал внушительным ростом. Они оба почти упирались макушками в потолок полуземлянки. Но не замечали этого. Между ними бушевала страсть, такая, с которой не может сравниться, даже самая лучшая охота.
   Вэнтар прижимал ее то к одной стене, то к другой. Но Агна лишь на короткий миг давал насладиться ему своим телом, а потом отталкивал к противоположной стене. Это его только сильнее распаляло. И он с удвоенной силой бросался на нее.
   Для них не существовало святых мест в доме. Они перемещались от дверей к почетной стене мула. От угла с пубы-нормой -- к чувалу с пляшущим в нем пламенем. От входа -- к расстеленным посреди землянки шкурам.
   Наконец оба упали. Тела их начали исполнять танец судорожных и сладострастных движений.
   После всего произошедшего, Вэнтар снова словно очнулся. Только на этот раз -- полный здоровья и сил. Окружающее казалось цветным и приветливым. Будто радуга над паулем, после летнего дождя. И затмевающая ее, словно солнце, прекрасная Агна.
   -- Мир-сусне-хум знает, как я люблю тебя, -- прошептал ей на ухо Вэнтар.
   -- Я тоже люблю тебя, мой милый, -- промурлыкала Мис-нэ.
   Вэнтар чувствовал себя самым счастливым.
   "Только когда я опьянен охотой или опьянен моей любимой Агной -- я по-настоящему счастлив", -- подумал Вэнтар. Ему не казалось, что это неправильно. Наоборот, он считал, что все остальные люди живут неправильно. К чему эти серые, скучные будни, лишенные одурманивающей погони по лесу или объятий самого красивого существа на Земле?
   Осознав это, Вэнтар понял, что жутко боится потерять что-то из этого. Особенно Мис-нэ. Нужно как можно быстрее привязать ее к себе покрепче!
   -- Ты согласна, если я объявлю жителям день нашей свадьбы?
   -- Конечно! -- Обрадовалась Мис-нэ. -- Я так ждала, когда ты на это решишься. Уже начала думать, что ты только говоришь, что любишь меня, а на самом деле я тебе не нужна.
   На мгновение по лицу, обладающему нечеловеческой красотой, пробежала будто темная волна.
   Вэнтар встревоженно дернулся и быстро проговорил:
   -- Конечно же да -- я люблю тебя!
   -- Тогда мы должны связать друг друга узами, -- заключила Агна и губы ее изогнулись в успокаивающей улыбке.
   Сын Главы расслабился и начал думать о предстоящем событии. Внезапно он произнес:
   -- Не люблю секретов. Поэтому спрошу у тебя прямо: что бы ты хотела получить к нашей свадьбе? Проси любого подарка.
   Лесная дева притворно потянулась, затем застенчиво сказала:
   -- Ну зачем? Ты и так много делаешь мне подношений!
   На лбу Вэнтара появились складки. Он помолчал какое-то время, потом осторожно спросил:
   -- Когда? Я не помню, чтобы делал тебя подношения.
   В глазах Агны что-то быстро промелькнуло. Но Вэнтар не обратил на это внимания. Он искренне чувствовал себя виноватым из-за того, что не помнит о подарках, которые ей подарил. Мис-нэ легко прочла в нем это чувство и игриво заметила:
   -- Ну что ты! Не тревожься. Не о тех подарках я говорю. Они мне не нужны. Ты постоянно благодаришь меня своей чудесной охотой и богатой добычей. Вот это для меня самое важное!
   Вэнтар облегченно выдохнул и улыбнулся.
   -- А-а, это...
   Какое-то время они тихо лежали в объятиях друг друга. Вэнтар хотел было еще заговорить о подготовке к свадьбе. Но потом понял, что все эти слова портят прекрасную тишину их уединения.
   "Потом, все потом..."
   Но в какой-то момент Агна вдруг сама продолжила этот разговор:
   -- Надеюсь, ты не станешь назначать слишком далекий день для свадьбы?
   Он обиженно взглянул на Мис-нэ. Но та не обратила внимания на его возмущение и четко произнесла:
   -- Многие захотят нам помешать. Но мы все равно должны сделать то, что задумали.
   -- Я уберу любого с нашего пути, -- заверил ее Вэнтар.
   -- Хорошо, -- удовлетворенно кивнула лесная дева. -- Но я боюсь, что ты можешь не справиться с кое кем.
   Сын Главы самодовольно усмехнулся. По его представлениям в Луймасе не было никого, кто бы мог сдержать его. Даже отец -- это лишь временная плотина. Очень скоро он преодолеет ее, как бурный весенний поток.
   -- Чужак, Юван. Ты должен сторониться его. Чем дальше он будет от нас, тем лучше.
   -- Но почему? -- Удивился Вэнтар. -- Он всего лишь мальчишка. К тому же довольно хилый. Какой он мне соперник?
   -- Иногда крепким оказывается совсем небольшое дерево, -- заметила Агна.
   Вэнтар хмыкнул и торопливо пообещал, что будет следовать ее совету.
   -- Если все получится, мы будем самыми счастливыми. -- Промурлыкала Мис-нэ. -- Я сделаю тебя самым удачливым охотником. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. А наши дети будут править княжествами обеих фратрий. О них сложат легенды, которые доживут до самого далекого будущего.
   Лесная дева еще очень долго и сладко говорила.
   Вэнтар заснул под ее тихое щебетание. Ему снилось то, о чем она рассказывала. Невероятно близкое и невероятно заманчивое.
  
   С охоты я возвращался измотанным и опустошённым.
   По дороге меня продул холодный мокрый ветер, -- его воздушные руки проникали то за шиворот, то под подол великоватой суконной куртки. Ноги промокли, потому что на болотце, между борами, я угодил в глубокую вязкую лужу.
   Полуземлянка Вульги встретила теплом топившегося чувала и запахом только что прожаренной на огне щуки.
   Поприветствовав хозяйку, я прошел сразу же до стены мула и повалился, словно мешок, на застеленные циновкой нары.
   Весь следующий день я чувствовал себя плохо и не покидал полуземлянку. Вульга с самого утра притащила всякой снеди. Сушеной рыбы -- порсы и юколы. Кедровых орехов и крупной брусники. Хлеба с икрой и каких-то ягодных лепешек.
   -- Это с гулянья по случаю охоты, -- буркнула она, уходя.
   Я вяло поблагодарил ее и заставил себя подняться, чтобы немного поесть.
   Подкрепившись, снова упал на нары. Я уже был не уверен, что слабость моя из-за охоты. Скорее всего это последствия неправильного применения Дара. Я думал, что хорошо владею им. Но, похоже, это не совсем так.
   Матра куда-то пропала. Вульги тоже не было целый день. Я оказался предоставлен самому себе.
   Благодаря слабости, большую часть времен я дремал. Но когда пробуждался или ел, то мысли мои вяло текли в голове.
   Я вспомнил Евью -- мою любимую женщину. Как она там? Наверное безумно беспокоится обо мне. Или уже потеряла надежду и считает мертвым.
   Вспомнил об Альвали. Старик казался очень крепким, когда я уходил. Но так ли это до сих пор? Не притесняет ли его Охтеурье, зная, что он был довольно близок ко мне?
   О ком я точно не переживал, так это о Епьюме. Он здоровый и способный парень. Уверен, что он добьется многого в жизни.
   Как же мне хотелось всех их увидеть. А еще пройтись между полуземлянками родного Ургалана. Заглянуть на поляну ушедших к отцу и отправить ему в нижний мир пару теплых слов.
   Вульга воротилась поздним вечером. Лицо ее казалось усталым, но глаза горели каким-то возбуждением.
   -- Что-то случилось? -- Промямлил я.
   Женщина подошла ко мне, встала рядом и, ничуть не стесняясь, уперлась рукой о стену мула. Я в очередной раз убедился, что она не шибко соблюдает правила. Точно также, как моя Евья. В этом они довольно схожи.
   -- Было собрание, -- сухо сказал Вульга. -- Наш Глава победил. Пока.
   -- Рад это слышать!
   Вульга недовольно глянула на мою щенячью физиономию и ласково произнесла:
   -- Он верит в тебя. Так что ты не подведи. Иначе мне придется тебя зарезать.
   Для пущей убедительности она показал лезвие висящего на ее поясе кинжала.
   -- Завтра в обед он ждет тебя.
   Я хотел уточнить насчет ее угрозы, но она не стала слушать и быстро выскочила из полуземлянки.
   Вернулась она довольно скоро, притащив с собой за руку безостановочно щебечущую Матру.
   -- Юван! -- Воскликнула девочка, увидев меня.
   -- Матра! -- Сквозь силу улыбнулся я ей.
   -- Говорят, ты был на охоте, вместе с остальными? Расскажи мне! Ну пожалуйста, пожалуйста...
   Меньше всего мне хотелось говорить об охоте. Тем более под ледяным взглядом сидящей в углу Вульги.
   Я и раньше понимал, что Ахтамак может убить меня даже если я ему помогу. Ведь я полностью в его руках.
   Но только сегодня я увидел тот самый клинок, то самое орудие, которое в случае чего должно перерезать мне горло -- Вульга.
   Теперь я не на песчинку не сомневался, что она бывший воин. Причем очень хороший.
   Матра все же разговорила меня. И я поведал ребенку о приключениях на охоте, конечно же, не рассказав всей правды, многое приукрасив и выдумав.
   Уснул я, несмотря на находящуюся поблизости Вульгу, довольно быстро. Видимо расспросы Матры, да непрошедшая до конца слабость, сильно измотали меня.
   Всё сентябрьское утро -- на редкость теплое -- я старательно приводил себя в порядок.
   Перекусил остатками угощений с гулянья по случаю охоты. Выбрался на улицу и прошелся вокруг полуземлянки, чтобы как следует проветрить мозги. Уже перед самым обедом я прокрутил в голове все возможные вопросы, которые может задать Ахтамак и определился с ответами.
   Вульга приказала Матре никуда не убегать из дома и взялась сопровождать меня до жилища Главы.
   Ахтамак в этот раз сидел на почетных нарах у мула. Я не решился занять место рядом с ним и опустился на котиль-пал у боковой стены.
   Наконец мы остались одни. Полуземлянка погрузилась в напряженную тишину. Затем я услышал нетерпеливый голос Главы:
   -- Чего молчишь? Докладывай!
   Его голос обрушился на меня как харей -- палка, которой погоняют оленей.
   На несколько секунд я растерялся, заготовленные слова вылетели из головы. Но потом я увидел выражения лица Ахтамака. И вдруг подумал, что он считает меня приспособленьем, вещью, которая поможет решить ему проблему. Это вызвало мгновенную вспышку ярости. Я с трудом не дал гневу вырваться наружу.
   -- Что было на охоте? -- уточнил Глава.
   -- Сначала мы шли до места. Потом гнали зверей. Я нарушил приказ вашего сына и покинул хвост группы. Прошел через проход в изгороди и затем наткнулся на лося -- крупного опасного самца. Он был ранен. Мне казалось, что он спешит в другую сторону -- лишь бы побыстрее скрыться от людей. Но зверь вдруг бросился на меня. Затем появилась Агна. Она остановила зверя, но не оружием...
   Ахтамак приподнялся на своих нарах. Его миндалевидные глаза сузились, он внимательно ждал продолжения.
   -- Это была магия. Та, что подвластна лесным духам. Мис-махум владеют ею.
   -- Ты почувствовал или просто так решил?
   Во мне снова поднялась обида.
   "Он сомневается! Он все еще сомневается во мне!"
   -- Мис-нэ сложно прочитать, если она этого не хочет. Но я хорошо ощущал Даром зверя. Он был заворожен, когда она подняла руку. Я сам окаменел на несколько мгновений. И еще ее голос! В конце она позволила мне услышать, что в нем нет ничего человеческого. На самом деле это набор лесных звуков. Как будто шумят деревья на ветру. Но из-за магии люди слышат человеческую речь.
   Ахтамак замолчал на какое-то время. Он умел разбираться в людях. И понял, что я донес до него крупицы того, что ведомо шаманам, а не суеверные фантазии.
   -- Как относится Вэнтар к ней? Что ты увидел?
   Я нахмурился. Затем подобрал слова:
   -- Он сильный. Но даже его воли мало. Увы, он весь в ее власти.
   Я заметил, как рука Главы, лежащая на колене, непроизвольно сжалась.
   Иногда мне хотелось сочувствовать ему. Но я вспоминал охотников, которые пришли со мной. Как он быстро отдал приказ их зарезать. И как не задумываясь бросил меня на съедения волкам.
   Полное тело Ахтамак напряглось. На плечах проступил рельеф все еще крепких мускулов. Он высоко поднял голову и прямо взглянул на меня. От кратковременной слабости не осталось и следа. Так же в нем исчезло еще что-то. Наверное, раздражение. Слова его стали более взвешенными:
   -- Вульга тебе говорила. Прошло недавно собрание. -- Он не спрашивал. Он был полностью уверен, что она мне сообщила.
   -- Да, -- успел вставить я.
   -- Меня торопят. Люди бояться опасного соседства с духом.
   Здесь он сделал многозначительную остановку и дружелюбно проговорил:
   -- Я уже говорил -- соратниками мы не станем. Но у нас есть дело. Цена его успеха -- мой сын. Вижу, как ты смотришь на меня. Выкинь всю это дурь из головы. В моих интересах поступить с тобой честно. Мне нужно чтобы ты хорошо работал и верил, что будет награда за это. Да, я бываю вспыльчив и жесток. Но ты должен к этому привыкнуть и не испепелять меня глазами при каждом случае.
   -- Тогда дайте мне больше свободы, -- прямо сказал я.
   -- Хорошо, -- кивнул Ахтамак. -- Но я хочу кое-что узнать о тебе.
   Я дал понять, что готов к вопросам.
   -- У тебя короткие волосы. Зачем ты обрезаешь их так?
   Беспокойство Главы было понятно. С волосами связана одна из наших душ. В битвах воинам спешат снять скальп, чтобы лишить их этого сокровища. Большинство людей паулей носит очень длинные волосы, заплетенные в косы. Особенно длинными косами отличаются воины и... шаманы.
   -- Отец запретил мне отращивать. Сказал, что моя сила прибавиться с длинными волосами. А я, по его мнению, недостаточно овладел силой, которая у меня уже есть.
   Ахтамак задумчиво кивнул. Похоже, он удовлетворился ответом.
   -- А промысел? Почему ты не владеешь им?
   С ответом на это было труднее. Я напрягся, вспоминая:
   -- Отец много учил меня. Порой, казалось, что он торопился, будто знал об отпущенном ему сроке. У меня просто не было времени. Охотиться и рыбачить я толком не успел научиться.
   -- И ты считаешь, что у тебя нет к этому способностей? Глупости! Дело шамана намного сложнее, чем промысел. Если ты захочешь, то овладеешь и охотой. Думаю, также считал и Пэрки, потому не тратил твое время на лес и реку.
   Я даже успел удивиться. Это было похоже на настоящее дружеское ободрение.
   Примерно что-то такое же говорил Епьюм, когда я сокрушался над моими неудачами в рыбалке.
   -- Расскажи мне вообще, что ты знаешь о Мис-нэ, как шаман? -- Предложил Глава. -- А то этот старый упырь, Килим, кидает мне одни объедки.
   Я немного задумался, потом произнес:
   -- Мис-нэ -- это не совсем дух, не в чистом виде. Она из рода Мис-махум, наделенных магией лесных духов-существ. Они живут у истоков рек. Их жилища нельзя увидеть, если они сами не покажут. Очень любвеобильны и бывают сами выходят на идущих по лесу охотников. Отказ им может обойтись дорого -- нашлют бедствия и голод.
   -- Но в преданиях говорится, что они добрые существа и дарят удачу, -- заметил Ахтамак.
   -- По сравнению с Куль-отром, наверно, да, добрые -- вздохнул я. -- У них нет цели вредить, как у подземных духов. Но они заботятся о своем благополучии, для этого у них много сил и они не задумываясь убьют. А еще они природа, они стихия. Это как погода. Сегодня светит солнышко и тепло. А завтра налетит страшный ураган или прихватит сильный мороз.
   -- Я понимаю, -- кивнул Ахтамак. -- Их нельзя держать в узде. С ними опасно находиться.
   -- Они не люди. -- Просто ответил я. И добавил: -- И не прирученные людьми животные.
   Какое-то время мы молчали. Затем я поерзал на своем месте и осторожно спросил:
   -- Досточтимый Ахтамак, где ваш сын встретил ее?
   Глава нахмурился. Без сомнения, это бы тот день, о котором он не хотел вспоминать.
   -- У берёзовой протоки. Совсем недалеко от Луймаса. Он и другие проходили там сто раз. Но никто раньше не встречал Мис-нэ.
   -- Это не значит, что она где-то живет поблизости. Там просто ее место выхода. Оно могло открыться недавно.
   -- Итак. Мис-нэ нельзя просто так прогнать. Она накажет. У тебя есть другое решение?
   -- Да... и оно будет дорого стоить. Поэтому мне нужен еще день, чтобы все как следует обдумать. Потом я сообщу вам.
   -- Хорошо, -- тяжело произнес Ахтамак. -- Но знай, что не приму решения об изгнании или убийстве моего сына. Это должно быть что-то другое.
   Я тут же заверил его, что даже не думал о таком.
   Покинув полуземлянку Главы, я увидел терпеливо ждущую меня Вульгу.
   Выдержав ее жгучий взгляд, с достоинством зашагал вперед. Я был безумно рад, что у меня есть еще целый день до того, как придется сказать ему о моем решении. И тогда он либо меня казнит, либо сделает то, что я попрошу. А это очень нелегко сделать. Даже чужими руками.
  
   На следующий день Вульга тепло оделась и торопливо покинула жилище.
   За Матрой явилась присматривать другая женщина. Как и большинство нашего народа она была низенькой, миниатюрной, со скуластым лицом, с косами прямых черных волос. Темные глаза, со складкой века у внутреннего угла, излучали силу и терпение. Короткие руки ловко и привычно управлялись с ножом, за какие-то мгновения разделывая крупного язя или карася. Но это не были те движения гибкой воинственной кошки, которыми отличалась Вульга.
   Какое-то время я напряженно наблюдал за незнакомкой. Потом расслабился. Она была не человеком Ахтамака -- просто одна из жительниц Луймаса, которую Вульга уговорила посидеть с ребенком.
   На дворе опять дул сильный сырой ветер. Его порывы зло гудели, но, слава Мир-сусне-хуму, ничего не могли сделать со сложенными из бревен стенами. Я боялся представить, что сейчас творится на просторах Пилысьмы. По широкой, могучей реке наверняка перекатывается высокий вал. А с прибрежных деревьев срывает листву и хрупкие ветви.
   Епьюм не боялся плохой погоды. И часто возвращался с хорошей добычей. Но сегодня даже он бы развел руками, закрыл посильнее проход в полуземлянку и завалился на любимые палы.
   Сидящая неподалеку Матра куталась в теплую оленью шкуру и молча наблюдала за работой незнакомой женщины.
   Внезапно девочка зажмурилась и громко чихнула. Женщина оторвалась от работы и глянула на нее. Затем, ничего не говоря, продолжила чистить и разделывать рыбу.
   -- Расскажи что-нибудь, -- попросила Матра своим тонким голоском.
   Она повернулась ко мне, умоляюще заглядывая в глаза.
   -- Извини, я мало знаю сказок, -- отмахнулся я.
   Девочка сделала серьезное лицо и с укором заметила:
   -- Не такая уж я маленькая! Можешь рассказать легенду... или предание. Даже то, которое я слышала. Все равно их забываю!
   Я с удивлением покосился на Матру. Мне она казалась цепкой и умной непогодам девочкой. Сомневаюсь, что Нуми-торум не дал ей памяти.
   -- Ну хорошо. Расскажу тебе о предке фратрии Пор.
   Мне пришлось попотеть, чтобы она все поняла. Вопрос-то серьезный! Он в основе нашего общества.
   Пару раз я слышал, что чужеземцы с запада, посмеиваются над нашими преданиями. Мол, выдумки, сказки... Как шаман, я знаю, что в чем-то они правы. Суеверий хватает. Но они очень важны для нас. Для управления людьми и выживания. Отец вдалбливал мне это очень долго. Говорил, что даже в полной, на первый взгляд, сказке, есть большая польза. Не просто так она появилась! Не зря передается из поколения в поколение!
   Глаза Матры сверкали, как две черные звездочки. Она слушала меня, потешно разинув свой рот и не осмеливалась перебивать. Только когда я сам переспрашивал ее, она задавала вопросы.
   В предании, которое я вспомнил, говорилось о том, что когда-то были только люди Мось. Все они приходились друг другу родственниками.
   И вот однажды женился брат на сестре. Появился на свет у них сын. Но счастья не было. В отчаянии и гневе брат убил жену-сестру и сына. Из крови их взошло и выросло растение Порих. Это растение нашла медведица и съела. Родились у нее двое медвежат и человеческая девочка. Люди прознали об этом и решили убить медведицу. Но та, зная о предстоящей гибели, сказала дочери: "Завтра явятся люди. Меня, твою сестру и брата убьют, а тебя заберут с собою. Когда люди сварят мое мясо, ты смотри, не пробуй его, а к ночи приходи к заднему углу дома". Так и произошло. В назначенном месте девушка встретила мать-медведицу, которая три дня и три ночи наставляла ее, как надо себя вести, как поступать с мясом и костями.
   В конце моего рассказа Матра победоносно сообщила:
   -- Я все поняла! Буду искать себе жениха из Мось!
   У женщины, заканчивающей разделку рыбы, звякнул нож о бронзовую миску.
   Я поймал на себе неодобрительный взгляд, но сделал вид, что не заметил его.
   -- И еще! Я больше не буду есть мясо медведя!
   Я улыбнулся уголком рта и поправил девочку:
   -- Это раньше думали, что нельзя. Теперь, если извиниться перед священным зверем и провести все обряды, то людям из Пор можно его съесть.
   -- И он нас не накажет?
   -- Нет, -- успокоил я девочку. -- Для этого и проводят медвежий праздник. Чтобы выразить почтение убитому зверю.
   -- А ты когда-нибудь был на охоте на медведя?
   Я невольно вздрогнул. Бросок крупного, разъярённого лося, наклонившего вперед массивные рога, все еще всплывал в моей памяти. Что уж говорить о медведе? Я бы никогда не хотел с ним повстречаться, даже находясь за спинами опытных и сильных охотников.
   О Мир-сусне-хум! У маленьких детей совершенно нет совести. Матра вполне увидела мою заминку, но это ее только раззадорило. И она заканючила:
   -- Ну пожалуйста, пожалуйста...
   -- Сам я никогда не был на такой охоте. Но слышал рассказы. Добыть медведя проще весной. Окуривают чагой оружие, идут к берлоге, суют в нее шесты. Разбудив зверя, "предлагают" выйти и стать гостем охотников. Вину за его убийство перекладывают на ворон, на чужеземцев. Потом его разделывают, снимают шубу и везут в пауль. Все встречают его как дорогого гостя. И начинаются гулянья.
   -- А я вспомнила! -- Воскликнула Матра. -- У нас был недавно медвежий праздник.
   Это новость меня очень больно кольнула. Сам я побоялся спросить у Ахтамака, когда в последний раз они проводили медвежий праздник. Это могло выдать меня раньше времени.
   Что ж, теперь я, по крайней мере, буду знать, как Ахтамак разозлиться.
  
   Я не помнил, как заснул. Очевидно расспросы Матры в очередной раз меня сморили.
   У меня уже давно не было видений. И эта ночь не стала исключением. А я так надеялся, что явится дух в обличие знакомого мне человека и подбросит подсказку, совет или предупреждение.
   Но до самого пробуждения была лишь пустота.
   Очнулся я примечательно. Вульга осторожно, почти как отец когда-то, потрясла меня за плечо. И тихим голосом сообщила, что нужно вставать, -- Глава меня уже ждет.
   Я приподнял тяжелую голову. В жилище стоял полумрак, с соседних палов слышалось ровное сопение Матры, из зева чувала доносилось потрескивание горящих дров.
   Я встал и прошелся по полу. Через маленькое окошко под потолком виднелся кусочек ясного утреннего неба. Вульга заметила мой взгляд и подтвердила, что сегодня хорошая погода: ни ветра, ни дождя и довольно тепло для осени. Затем заставила меня наспех перекусить. Я насильно пропихнул в горло несколько кусков холодного рыбьего мяса. Затем маленькими глотками осушил кружку горячей, чуть отдающей травами воды.
   Быстро одев куртку из толстого сукна, с нашитыми на плечах и локтях полосками кожи я глянул на Вульгу. Та оказалась облачена в свободный полосатый лузан, почти с такими же как у меня кожаными полосками.
   Выйдя на улицу, Вульга сразу же направилась прочь с центральной площади. Затем провела меня мимо просыпающихся полуземлянок. Перекинулась парой слов с дежурившими у частокола воинами и уверенно зашагал дальше. Я безмолвно следовал за ней, боясь спрашивать почему мы пошли не в жилище Главы.
   Тропой, на которой мы скоро оказались, я еще ни ходил. Она вела в сторону от реки -- по направлению к большому болоту.
   С одной стороны, я понимал, что Вульга не ведет меня на верную смерть. По крайней мере, не сейчас, я все еще нужен им. Но чем дальше мы удалялись от пауля, тем сильнее во мне разгорался необъяснимый животный страх.
   Наконец, у самого большого болота, на невысоком пригорке мы остановились.
   На противоположном конце возвышения находилось четверо людей. Двое из них были незнакомыми мне охотниками. Они молча стояли в стороне от двух других -- Сотра и Ахтамака. Последние о чем-то бурно беседовали. Размахивали руками, хмурили лица, но все-таки не кричали. И мне не удалось понять, о чем идет речь.
   В какой-том момент Глава пуля повернулся в мою сторону и сделал знак подойти. Я на негнущихся ногах отправился к нему.
   Сотр кивнул мне и без лишних слов отошел к двум молчаливым охотникам. Вульга также присоединилась к ним.
   Заметив растерянность на моем лице, Ахтамак грустно усмехнулся. Потом сказал негромко, но весомо:
   -- Это ведь будет жертва? То, с помощью чего ты будешь действовать против мис-нэ?
   -- Да, -- не стал скрывать я.
   -- Не думаю, что это человек. -- Проговорил Ахтамак. -- Это будет зверь или несколько зверей. Поэтому я приказал готовиться к охоте сразу же после нашего последнего разговора. Времени остается все меньше и меньше. Здесь собрались лучшие мои охотники, включая меня, Сотра и Вульгу. Запасы и оружие у нас так же есть. Поэтому говори, на кого мы идем.
   Я не ожидал такого поворота, но все же справился с собой и открылся Главе:
   -- На медведя. Лучше, если это будет медведица -- прародительница рода Пор.
   -- Скверно, -- протянул Ахтамак. -- Мы охотились на медведя недавно. Люди еще не забыли гуляний на медвежьем празднике... Ну что-то такое я и предполагал. Цена должна быть высока. Как-нибудь вымолим прощения!
   Тяжело-тяжело вздохнув, я с горечью произнес:
   -- Достопочтимый Ахтамак, вы не поняли. Недолжно быть никакого медвежьего праздника. На этот раз.
   Глава посмотрел на меня, как на идиота, потом щеки его раздулись, он собрался закричать, но в последний момент сдержался. Голос его был тих, когда он заговорил, но от этого мне не было легче:
   -- Объяснись! Как люди фратрии Пор могут убить медведя без ритуального праздника? Это немыслимо.
   -- Послушайте меня, -- сказал я и уверенно продолжил: -- Каждая Мис-нэ принадлежит к роду Мис-махум. А этот род берет свое начало от женщины Калтащ -- предка фратрии Мось. Много историй, как Мис-нэ приходит на медвежий праздник в какой-нибудь пауль и издевается над символом этого праздника. Она словно исполняет волю самой Калтащ и медведь для нее соперник, враг, символ противоположной фратрии. Ведь до медведя были только Мось.
   -- Да, предки рассказывали о таких случаях, -- угрюмо кивнул Ахтамак.
   -- Любая Мис-нэ будет очень рада, если для нее убьют медведя не по правилам, не отдадут ему должных почестей. Так больше шансов, что ее это привлечет.
   -- Но каков риск! -- Процедил сквозь зубы Глава. -- В таком случае на нас тоже может обрушится кара. Какая разница: обидеть Мис-нэ или духа священного зверя?
   Я набрал воздуха в грудь и вложил в голос всю убежденность, на которую был способен:
   -- В охоте на медведя много способов перекладывания вины. В случае с лесной девой я не знаю ни одного обряда, смягчающего ее гнев.
   -- Это так. Но без медвежьего праздника этого может оказаться недостаточно, -- упорствовал Глава.
   -- Вы сможете устроить так, чтобы к убийству медведя я приложил руку? -- Я помолчал и начал перечислять: -- Переложите вину как обычно на оружие, на ворон, на чужеземцев и на меня. Я пойду с вами на охоту и постараюсь, чтобы медведь испустил дух и от моей руки тоже... Все ваши охотники из фратрии Пор. Я из фратрии Мось. В моих жилах течет кровь женщины Калтащ. Гнев духа священного зверя мне не страшен.
   -- Это будет опасно, -- вздохнул Ахтамак. -- Но я понимаю, у нас нет другого выхода. Подозреваю, что болезней в нашем пауле в ближайшие годы все равно прибавится. Но если у меня не станет наследника, то умрет намного больше людей. Это точно.
   Помолчав какое-то время, Ахтамак сделал знак остальным присоединиться к нам. И быстро изложил основную суть дела. Конечно умолчав подробности. Потому как охотникам не стоило их знать. А Вульга и Сотр вполне могли додуматься до них сами.
  
   Солнышко уже во всю сверкало, но начинали набегать облачка, и я боялся, как бы не закрапал к вечеру дождь. В том, чтобы лазить по лесу, для меня мало приятного. А бегать по сырому лесу -- настоящая пытка.
   Я еще раз окинул взглядом своих будущих спутников. Все они не проявляли особого недовольства. Только Сотр ворчал, что идти в это время года на медведя, даже некрупного, такой небольшой группой, -- плохая идея. Но Ахтамак и слышать не хотел о том, чтобы привлечь еще кого-то из охотников.
   Все мы получили в руки по копью. Я с интересом глянул на свое -- двухметровое, с длинным пером-наконечником, напоминающем лезвие ножа. За пером ремнем была прикреплена поперечная палка. Древко оказалось не тонким, но и не толстым; прочным и хорошо сидящим в руках.
   Сперва я подумал, что мне будет в тягость тащиться с этим оружием. Но, повертев его в руках, обнаружил, что оно не такое уж тяжелое. Даже для меня.
   Проходящая мимо Вульга, которая ко всему прочему, закинул за спину лук, посоветовала не терять его. Вроде как я не стою даже сантиметра этого отличного оружия.
   Наконец собравшись, мы двинулись в путь. Тропа наша пролегала вдоль большого болота. Возглавившие группу Сотр и еще один незнакомый мне охотник, взяли быстрый темп. Находясь в середине, я скоро очутился в самом хвосте.
   Приходилось взбираться на пригорки или опускаться в мокрые, заросшие толстым мхом и багульником низины. Ветки мелких сосенок, склонившихся над тропой, то и дело хлестали меня по незащищенным частям тела.
   В какой-то момент я пожалел, что нет хорошего ветерка. Лишь его подобие пролетало над болотом и все выше взбирающееся солнце начинало припекать почти по-летнему.
   Рубашка прилипла к телу от пота, а ноги все чаще запинались о кочки или корни деревьев. Но я упрямо двигался вперед, погруженный в борьбу с неудобствами и то ослабевающим, то усиливающимся страхом. Я даже не заметил, когда впереди оказался Ахтамак. Он тихо окликнул меня. Подняв голову, я увидел его покрасневшее, блестящее от пота лицо. И вдруг понял, что ему еще тяжелее, чем мне, -- возраст и грузность тела давали о себе знать.
   Он сделал знак, чтобы мы еще немного отстали от группы и спросил:
   -- Как ты хочешь использовать ее?
   -- Что? -- Выдохнул я. Из-за бешенного ритма, голова моя плохо соображала.
   -- Жертву. Как она поможет увести Мис-нэ из пауля?
   Я дождался более ровного участка дороги и тяжело проговорил:
   -- Жертва не для Мис-нэ, которая живет в пауле. Она для ее единоплеменницы. Одна Мис-нэ сможет мне подсказать, как прогнать другую... Ваши люди доставят отдельные части медведя к протоке, где Вэнтар повстречал Агну. Там их выход. Я проведу ритуал и преподнесу жертву. Уверен -- кто-нибудь из ее "сестер" придет.
   -- А если не придет?
   -- Значит мы охотимся зря.
   Ахтамак сверкнул глазами, отвернулся и немного прибавил шагу.
   Мы забрались довольно далеко от пауля. Местность заметно изменилась. Все чаще стали попадаться невысокие кедринки. А вскоре потянулись ощетинившиеся высоченными кедрами узкие гривы.
   Я вспомнил, что в этом году очень хороший урожай шишки. А в таких случаях -- это знал даже я -- медведи с ягодников переселяются в кедрачи. Питательные орехи помогают им довольно быстро накопить жир к зимней спячке. И если на борах, при встрече с людьми, они покидают ягодные поляны. То вот с кедрового приволья их согнать довольно сложно. Если встретятся, то затаятся где-нибудь поблизости, но далеко не уйдут. Близость обильной добычи их держит, словно толстая веревка.
   Забравшись на одну из грив, мы тут же сбавил темп. Идущие впереди заметно насторожились.
   Вначале я ломал голову, почему мы немного обогнули лес по болоту. Затем сообразил, что охотники хотят двигаться против ветра, который, как назло, начал ощутимо чувствоваться временами.
   В лесу стояла прохладная тень. Порой, между ветками мелькали белки, напуганные нашим появлением. Кричали вороны. Иногда, с порывом ветра, сверху сваливалась шишка, глухо стукаясь о лесную подстилку. Местами таких подарков нападало уже довольно много. Были и старые шишки, и поклеванные сильно ронжой. Но крупные и свежие плоды так и просились, чтобы их подняли.
   После болота, где пахло едкой сыростью, я с удовольствием вдыхал сильный, смолистый запах кедра. Этот аромат и темная длинная хвоя, немного успокаивали мои нервы.
   Мы передвигались уже совсем осторожно. Вульга, Сотр и один из охотников ушли чуть вперед.
   Я ждал, напряженный как тетива лука. Оглядывался по сторонам, пытался уточнить, что происходит у Ахтамака. Но тот лишь хмуро косился на меня и брел вперед в полном молчании.
   То замедляясь, то ускоряясь, мы продвигались все дальше и дальше. Преодолели уже несколько кедровых грив. Но все тщетно -- никто из охотников так и не обнаружил зверя.
   Наконец Вульга призвала всех собраться в кучу и провозгласила:
   -- Если на нашем пути и встречался медведь, то он заметил нас первым и затаился.
   -- В этих местах при таком урожае должно быть много медведей, -- заметил незнакомый охотник.
   -- Значит они все достаточно осторожны и избежали нас, -- пожала плечами Вульга.
   -- Так не бывает! -- Одернул всех Ахтамак. -- Если их тут много -- должны были уже наткнуться. Медведи, тем более увлеченные набиванием брюха, часто не замечают людей. Можно успеть подойти довольно близко, а потом увидеть, как священный зверь встает на задние лапы и удивленно осматривается, запоздало почуяв твое присутствие. Зрение у них не орлиное!
   -- Это правда, -- подтвердил один из охотников.
   -- О Хонт-торум! Чему тут удивляться?! -- Произнес Сотр. -- Мы затеяли неправильную охоту. Вот духи и водят нас за нос. Нам нипочем не отыскать зверя. Надо возвращаться в пауль, пока не случилась беда.
   Все замолкли. В словах брата Главы была доля правды. Наши намерения действительно могли повлиять на удачливость в охоте.
   -- Что скажешь? -- Окликнул меня Ахтамак. -- Стоит нам опасаться гнева духов и прекратить все это?
   Я мысленно уцепился за слово "духи", но не как не мог понять, что меня привлекло в этом слове. Ответ все время ускользал. Со стороны я, наверное, выглядел странным, ушедшим в себя. Но спутники терпеливо ждали.
   -- Идите за мной, -- тихо бросил я и ринулся вперед.
   Из-за спины послышались удивленные возгласы. Но мне было плевать. Озарение охватило меня и не позволяло думать ни о чем другом.
   Конечно! Какой же я был дурак! Духи. Мой Дар поможет отыскать зверя.
   Мир духов не столько невидимый, сколько очень плотно связанный с природой. Почти неотделимый от нее.
   Обычные люди видят одетую поверх дерева кору. Ощущают сильный запах смолы, распространяемый деревом. Слышат шум, издаваемый кроной на ветру. Чувствуют шероховатость коры....
   Я вижу дальше. Я способен нащупывать невидимую живую силу природы. Иногда она сосредоточена в одном месте и привязана к нему. Будь то могучее дерево, спокойное озеро, достаточно различимые поляна или тропа.
   Эта невидимая сила и есть дух.
   Порой мне приходиться тревожить его, чтобы узнать что-то. Подкупать. Но очень часто духи сами образовывают вокруг себя волны счастья, страха или злости. По ним многое можно выведать.
   Обратившись к Дару, я начал искать. Мне не потребовалось много времени, чтобы обнаружить духа поляны, недовольного тем, что медведь помял всю траву и поранил своими когтями самое красивое дерево.
   Молодой, некрупный, подвижный зверь. Он часто озорничал в лесу. И духи тех мест, где он проходил, были взбудоражены его выходками.
   Он казался увлеченным поиском как можно большего количества пищи. Он точно не сразу заметит наше появление. Но, когда найдет нас, то нужно быть очень быстрыми. Он не из тех, кто предпочитает отступать.
  
   Папоротник и трава росли почти по колено высотой. Из-за этого я не заметил корни и пару раз споткнулся. Следовавшие сразу за мной Сотр и худой жилистый охотник были куда как проворнее. Они словно плыли, просачиваясь через лесные преграды из поваленных стволов и зарослей колючих веток.
   Но если ловкостью они меня превосходили, то в одном мы были почти равны -- в обладании хорошим зрением. Я еще не успел натрудить глаза. А Сотр и охотник либо имели богатырское здоровье, либо всю жизнь берегли свое зрение.
   Я невольно вспомнил, что наш образ жизни обычно быстро изнашивает этот орган чувств.
   Его портит едкий дым, порой, скапливающийся в чуме или полуземлянке. Снежные сугробы, блестящие серебром под весенним солнышком. Струи колючего холодно ветра, несущиеся навстречу запряженным в олени нартам. Выпадающие со шкур-покрывал волоски. Грязные руки, машинально поднесенные к лицу...
   О да, я знаю очень многое! Вот на что были потрачены мои юные годы, когда все остальные преодолевали трудности промысла и учились не замечать, как с годами грубеет кожа на руках и теряется острота зрения...
   Итак, глазами мы увидели его одновременно, -- я ощутил с помощью Дара, как мы все враз испугались. Вот только они быстро справились с собой. А я как завороженный смотрел на хищника и не замечал, что медленно шагаю вперед.
   Бурый косматый медведь бродил вокруг высоченного кедра и лакомился крупными шишками. Ствол дерева снизу ощетинился сухими острыми ветками, словно пытался не подпустить к себе зверя. Но медведь с легкость обламывал или пригибал толстые сучки, словно они были одуванчиками.
   Наконец уловив нас нюхом, он замер. Повернул голову на короткой толстой шее сначала в одну сторону, потом в другую. Но бугры и густо наросшие кедринки мешали ему разглядеть нас. Потому он оторвал передние лапы от мягкой лесной подстилки и встал на одни задние.
   Я запоздало сообразил, что все еще медленно двигаюсь вперед, по невидимой тропинке, проложенной с помощью духов.
   Только в последствие я понял, что первым нанес удар по медведю. Но не копьем, а Даром.
   Зверь все еще удивленно таращился на меня, когда откуда-то справа вихрем подлетел жилистый охотник и толкнул копье зверю в грудь. С этого момент все сделалось таким быстрым, что я успевал понять лишь часть происходящего.
   Охотник то ли сам, то ли отброшенный медведем, полетел в мою сторону и упал в заросшую травой низину.
   Я почувствовал нахлынувшую на меня волну звериного гнева. Эта была совершенно неуправляемая, подчиненная только инстинктам ярость.
   В считанные мгновения медведь оказался прямо передо мной.
   "Стой! Замри! Стой!.."
   Но я просто не в силах был его сдержать.
   В последнюю секунду, когда огромная тушу чуть приподнялась, из-за моей спины вынырнул второй охотник. Копье его попало в нижнюю часть медвежьей груди. Потом мир покачнулся, и я почувствовал тело охотника сверху. Кровь, выбегающая из него, лилась прямо на меня. Я судорожно задергался и с трудом выполз из-под него. Руки мои были скользкими и грязными от крови, перемешенной с песком и иголками.
   Над головой пронесся возглас Сотра.
   Затем я увидел Вульгу, выпускающую из рук красное и скользкое древко копья.
   К этому времени в медвежьей туше оказалось проделано знатное количество дырок. Каким-то чудом я сумел встать. Поднял свое оброненное копье. Неуклюже придвинулся к зверю, испускающему слабые признаки жизни. И воткнул оружие как смог куда-то в нижнюю часть шеи. Затем попятился, споткнулся и в изнеможении сел в траву.
   Прошло какое-то время. Меня никто не трогал. Все и так видели, что я отделался лишь испугом. Ну и может быть парой шишек и неглубоких царапин.
   Как во сне я услышал доклад Сотра: один охотник погиб, растерзанный зверем; другой остался жив, но сломал руку и несколько ребер... Я попытался найти его взглядом, но выживший очевидно приходил в себя где-то на краю поляны.
   Тем временем, Вульга достала нож с широким блестящим лезвием. И со знанием дела принялась за тушу медведя. Вскоре к ней присоединился Ахтамак.
   Рядом со мной тяжело опустился Сотр. Он был забрызган с ног до головы то ли кровью медведя, то ли охотника.
   Я отвернулся и стал мечтать только о том, чтобы поскорее убраться с этого места. Вскоре я пожалел, что так громко думаю. Дух поляны, откровенно развлекающийся тем, что ненавистный медведь сдох, принял мои мысленные мольбы за просьбу к нему. Его бесплотные конечности потянулись к окровавленной туше зверя. Он начал испускать волны довольного предвкушения от такой огромной жертвы.
   -- Нет! -- Заорал я.
   Сотр, сидящий рядышком со мной, от неожиданности подскочил.
   Вульга с Ахтамаком испуганно застыли. С их больших ножей капала медвежья кровь. Дух поляны в нерешительно замедлился. Но эти срывающийся с лезвий восхитительно пахнущие капли крови манили его. Он с трудом сопротивлялся.
   -- Не смей! Это не твое, это не тебе! Прочь отсюда!
   Дух подарил мне образ злобно рычащего волка. Потом, немного успокоившись, посоветовал самому убираться. Поту что это его поляна. Он отсюда никуда не уйдет.
   -- Вот разделаем тушу и пойдем, -- сухо сказал я, не осознавая, что озвучиваю работу Дара.
   Хозяин поляны помолчал, потом посоветовал нам поторапливаться. Он не хочет терпеть наше присутствие. Если мы не уйдем, то именно сегодня ветром свалит старую сухую кедрину, которая похоронит под собой кого-нибудь из нас.
   -- Что ты делаешь? -- Наконец сказал Ахтамак.
   -- Дух этой поляны хочет, чтобы мы скорее ушли. Он не шутит. Так что поторапливайтесь!
   Глава Луймаса выпучил глаза, но я наконец полностью вернулся в реальность и спокойно, насколько это было возможно, глянул на него.
   -- Это правда. Я не сошел с ума. Делайте свою работу.
   Рядом зашевелился Сотр. Через мгновение послышался его усталый голос:
   -- А Килим не врал. Ты действительно дерзкий малый. Мы убили за тебя медведя. И, защищая тебя, погиб один из лучших охотников Луймаса. А ты еще смеешь указывать?
   Я усмехнулся и медленно проговорил:
   -- Это я привел вас к медведю. Это я отвлек зверя, притронувшись к нему Даром. Это я, в конечном счете, выволоку за волосы Мис-нэ из вашего пауля. А что до охотника, то я принесу жертву Куль-отру. Так хорошо, что он будет снисходителен к его душе. А вот ты... -- Улыбка моя сменилась откровенным презрением. -- Ты шел прямо за моей спиной. Но когда появился зверь, вперед бросился другой вместо тебя, хотя он находился намного дальше. Полагаю, что на тебе брызги его крови?
   Рука Сотра дернулась. Он дотянулся бы до меня, но властный окрик Ахтамака остановил его.
   -- Остынь! Мальчишка во многом прав.
   -- Что? -- Прошипел Сотр. -- Я твой брат! А ты защищаешь какого-то пришельца...
   Ахтамак ничего не ответил.
   Вместе с Вульгой они споро работали и вскоре разделали тушу медведя.
   Решено было взять шкуру, череп зверя, сердце, кости передних и задних лап. Я был уверен, что этого окажется достаточно. Все равно основной ритуал будет проводиться над шкурой.
   На обратном пути мы отошли чуть в сторону от тропы и умылись в небольшом ручье. Вода там была красно-бурая и пахла болотом. Но мы были рады и такому подарку.
   В пауль мы возвратились, когда Нуми-торум прогнал солнце с неба и набросил на землю холодное черное покрывало.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"