Следы на снегу. Много-много, не перечесть. Запутанные, прерывающиеся. Или, наоборот, четкие, будто солдат промаршировал. А за следами истории. Судьбы.
Крис, как обычно, играл в игру. Фантазировал. Чья пара ног оставила на снежном листе вот эти суетливые записи?
Мужчина, не очень крупный (размер ноги около сорокового), спешил домой - возвращался из бара. Он определенно был пьян - след петлял, неподалеку по примятому снегу можно было даже угадать место, где мужчина упал. А может, он был трезв и просто поскользнулся?
В любом случае, до падения ему наверняка было холодно. Он пытался согреть замерзшие руки дыханием и мечтал, как придет домой и, толком не раздеваясь, в полной темноте юркнет под теплое одеяло... Кто знает, может он так до сих пор здесь и лежит. Через пару дней кто-нибудь споткнется о замерзшее тело и поднимет крик... Но Крис в глубине души надеялся, что мужчина все же добрел до безопасного темного места и спокойно заснул.
... а вот эти следы точно женские. Это же надо в такую погоду на каблуках! Цок-цок. Спешила на свидание, нарядилась по древнему женскому обычаю. И зачем ей такие неудобства, если все равно никто не разглядит и вряд ли оценит?
Женщина... Как редко ее можно увидеть.
Крис оглянулся посмотреть на свои следы - самые обычные, от скучных кроссовок с ребристыми протекторами.
Как всегда, про себя ничего не придумывалось. Либо Крис прекрасно знал историю своей жизни и как его следы оказались именно здесь и сейчас, и это мешало, либо право фантазировать о нем имел только прохожий, что шел позади. Какой-нибудь невидимый мечтатель вроде него самого.
Крису было очень дорого детское воспоминание, как он однажды с соседскими ребятами играл в прятки. Воспоминание не слишком приятное, но...
Дело было в конце лета, на даче. Ведущий, прислонившись к калитке, закрыл глаза и начал считать, а потом говорить то, что требуют правила, про "я иду искать" и "кто не спрятался, я не виноват".
Крис бежал, и зеленый яркий мир трясся у него перед глазами, каждый куст манил: "Спрячься подо мной". Но это было бы слишком ненадежным и простым укрытием, и он бежал дальше и дальше. Его щекотал страх быть замеченным. Сразу, в первые минуты игры.
Страх именно щекотал - возбуждал и смешил, но не пугал всерьез. Крис уже давно выбежал за оговоренные пределы и ловко взобрался на раскидистую яблоню, пышные листья которой надежно спрятали мальчишку от чужих глаз. Он съел пару кислых яблок и всласть посмеялся над своими товарищами, которые наверняка не догадаются полезть за ним на это дерево.
Минут через десять стало скучно, и мальчик высунулся так, чтобы было видно улицу. Игра к тому моменту уже закончилась, и растерянные ребята недовольно переговаривались и пожимали плечами. Крис улыбнулся.
Еще немного спустя самый старший из игроков демонстративно пожал плечами и махнул рукой, и ребята побежали на речку. Купаться или ловить рыбу. А про него забыли. Это было обидно и неправильно.
Тогда Крис впервые подумал, что иногда нужно прятаться так, чтобы тебя все-таки находили.
Выбрать свободное место в автобусе - вечная проблема. Хорошо еще если книжка над сиденьем зависла или журнал, и страницы время от времени перелистывают. Тогда понятно: занято. Но ведь любителей скоротать время в пути за чтением почти не осталось. Вот и приходится прислушиваться, пробираясь по проходу, - не сопят ли, не вздыхают ли тяжело, не раздается ли дынц-дынц из наушников.
- Разуй глаза, смотри куда прешь! - разозленный старушечий голос.
- Да вас же не видно, куда смотреть-то? - вяло попытался оправдаться Крис, потирая ушибленный лоб.
- Вот молодежь пошла! Никакого уважения! Врежутся в тебя на крейсерской скорости, а потом еще оскорбляют: "Вас же не видно-о", - передразнила старушка. - Тьфу!
Крис тяжело вздохнул. В заледеневших окнах можно было разглядеть, как мимо проносятся вечерние улицы. Пустые улицы, полные людей.
- А, вот и Крисуля! - обрадовался Игорь.
- Сколько раз просил, не называй меня так. Какие-то крысиные ассоциации в голове. И вообще, как ты меня всегда узнаешь?
- По настроению, Крис, по плохому настроению. Только ты приближаешься - чувствую, все, краски тускнеют, радость и легкость куда-то уходят из мира. Все плохо, мы все умрем, да?
- Да!
- Но это будет не скоро! Не печалься, мой друг, сегодня я тебя развлеку. Точнее, сам познакомишься с тем, кто это сделает. Выбор богатый. Хотя... разницы никакой.
Крис уже начал снимать плащ, как Игорь его остановил:
- Э, не, у нас так не принято. Это не вечеринка для эксгибиционистов. И капюшон не вздумай снимать, не поймут.
- Игорь, а можно вопрос? Как ты выглядишь, напомни? Я забыл.
- Ха! Шутник, да? Какой же ты большой шутник! Давай уже проходи в комнату.
В комнате царил полумрак, дрожал воздух, гремела музыка и топали ноги. Где-то совсем близко слюняво целовались.
- Красавчик, нальешь мне выпить? - игривое сопрано с пошлыми нотками.
- Красавчик? С чего ты решила? - раздраженно поинтересовался Крис, но протянул стакан на звук ее голоса.
- А здесь все или красавчики, или красотки. Третьего не дано. И вообще, главное, чтоб все работало, а остальное никому не интересно - дофантазируешь, - стакан взлетел на полтора с лишним метра и опрокинулся. Женщина довольно причмокнула.
- Ну что, пойдем?
- Пойдем.
Выдыхать сигаретный дым было приятно. Он очень красиво клубился. Его было видно.
- Курить в темноте совсем не то, пропадает эстетическая составляющая, - заявил Игорь, выдувая колечко.
- А все остальное в темноте делать, не пропадает эстетическая составляющая? Я вот этой Алине говорю: ладно-ладно, свет включать не будем, но давай хоть разденемся, не через отверстие в плаще чтобы, а по-нормальному, по-человечески. А она знаешь, что ответила?
- Что?
- Ничего! Крикнула: "извращенец!". И дверью хлопнула.
- Ну а чего, чего ты ждал?
- Нормальной реакции.
- Крис, черт возьми, когда ты уже поумнеешь и отбросишь свои эти романтические завихрения, старомодные книжки эти свои дурацкие. Это и есть нормальная реакция. Всем так удобнее. В темноте и в невидимости. Не надо думать, как ты выглядишь, как тебя оценивают, это же настоящая свобода. Только тебе ненормальному и не понять. И вообще, запомни: не ты один умный, а кругом идиоты. Это ты чудик, и тебе с этим жить. Одному.
- Что одному, что с кем-то. Какая разница? По грязной посуде в мойке понимать, что не один живешь? Или по количеству зубной пасты в тюбике? Вот ты мне вроде друг, а мы уже и за руку сто лет не здоровались.
- Ну так и что? Перчатки же появились специальные. Очень удобно. А то раньше вечно в карманах плаща приходилось руки держать. Жутковатое зрелище, знаешь ли, когда руки видны, а их хозяина нет.
- Причем тут это, о каком ты вообще удобстве можешь говорить? Если тебе это удобно, то у меня еще лучше предложение для всех этих изобретателей есть. Решит разом все проблемы и осчастливит всех поголовно - навсегда и конкретно, и никакие плащи, сапоги и перчатки с невидимостью уже не понадобятся.
- Ну?
- Очки-невидимки. Со стеклами закопченными. Надел их, и все, весь мир становится невидимым. Потому что ты его попросту не видишь! Или еще вариант - просто глаза выколоть. Даже дешевле. Как тебе, удобным кажется?
- Ну это ты перегибаешь палку! Чудак-человек, вот что тебе не нравится? Ну не посмотрел на Алину, ну руку мне не пожал и не увидел мое небритое лицо. Оно тебе так уж надо? Я ведь здесь, живой, с тобой говорю. Чего тебе еще?
- Понимаешь, Игорь... Не вижу я человека. Не вижу, и все тут. Куда катится наш мир?
- Все просто. Мир катится туда, куда мы его сами катим.
Дым задрожал - это Игорь и Крис рассмеялись.
- А что делать, если я не хочу его катить, куда все? - успокоившись и посерьезнев, спросил Крис.
- Толкать в другую сторону. Только это непросто.
Незаметная работа, незаметный отдых, незаметная жизнь. В совершенно пустом многомиллионном городе некуда бежать от одиночества.
Мимо проезжали пустые машины, пустые коляски, невидимые ноги оставляли следы. И везде было одно и то же.
"Почему есть плащи, которые помогают укрыться от чужих глаз, но нет плаща, который бы спрятал от одиночества?". Сколько не думай об этом, не найдешь ответа.
Все было скорее очень плохо, чем просто плохо. Но, кажется, теперь в голове что-то щелкнуло.
"А если Игорь прав? Почему нет? Надо наконец просто слезть с этой яблони!".
И Крис решился. Снял плащ и побежал. И закричал:
- Кто не спрятался, я не виноват!
Пустой серый город трясся у него перед глазами, невидимки кричали, смеялись, возмущались. Но расступались, освобождая дорогу. Невидимки, невидимки...
А Крис бежал и верил, что есть, точно есть кто-то, кто побежит навстречу.