Стеклянные двери холла больницы на окраине города разъехались в стороны, как только к ним приблизился высокий темноволосый мужчина с ребенком на руках и быстрыми шагами проследовал в приемный покой. В волосах блестел снег, словно окрашивая голову сединой, и было сложно сказать, сколько ему лет, однако сосредоточенное лицо и пронзительные синие глаза с внимательными лучиками морщин вокруг создавали впечатление жизни и движения и не могли принадлежать старцу, но человеку, видевшему жизнь во всех ее красках и оттенках.
- Помогите, девочке плохо! - Голос хрипел от бега с тяжелой ношей по морозной улице и то и дело сбивался на шепот. - Прошу вас, помогите... она задыхается...
Подоспевший персонал больницы помог уложить ребенка на каталку, кто-то раздевал, кто-то замерял пульс, подключал какие-то приборы. Мужчина стоял рядом, держал маленькую ручку и растерянно шептал, что он здесь.
- Я - Валерия, дежурный врач. - На ходу, производя какие-то манипуляции, проговорила кудрявая девушка в белом халате. - Мне нужно задать вам несколько вопросов. Что произошло? Вы отец ребенка? Имя? Адрес? - прислушиваясь к дыханию девочки и одновременно записывая результаты, Валерия продолжала задавать вопросы, помогая коллегам заполнить карту.
- Сегодня Маша себя плохо чувствовала, мы не могли понять из-за чего, поехали к врачу, а в машине она... начала задыхаться...
- Во сколько был первый признак? И вы приехали к нам? Так далеко? Это же самый край города. Вам ближе было в районе, зачем рисковать...
- Нет, нет, там уже все нас знают, никто не может сказать, что с ребенком. - Отчаяние в синих глазах затапливало и саму докторшу, как только она поднимала взгляд на мужчину.
- Девочка находится под наблюдением специалиста, у нее есть какой-то диагноз?
- Да нет, вроде, - развел руками мужчина.
- Вы привозите ребенка с приступом и говорите "вроде"?! - возмутилась блондинка.
- Но я... к сожалению, пока не очень хорошо знаю историю болезней Маши...
- Чтобы облегчить ей дыхание, я должна ввести препарат внутривенно, так как мне узнать, нет ли у ребенка аллергии на его компоненты? - Докторша наседала, вперившись взглядом в растерянного папашу, - смена выдалась не из легких, но и он чувствовал, что она права.
Явно расстроенный брюнет зарыл пальцы в волосы, не зная, куда деть руки. Шаг влево, два право, вернулся назад. Вновь синие глаза устремили свой свет на ту, в чьих руках сейчас была жизнь его ребенка.
- У меня есть ее личное дело из детского дома.
- Давайте хоть его, надеюсь, там указывают основные данные.
- Да, да, у нас с этим строго, должно быть там указано, - уже убегая, проговорил он.
Пока медперсонал занимался девочкой, мужчина сбегал в машину и принес папку с документами. Через полчаса уже прошли основные симптомы, и девочка немного успокоилась, теперь мирно лежала в приемном и держала мужчину за руку.
Быстро перелистывая типовые формы в папке, врач говорила какие-то слова медсестрам, что-то помечающим на листках. Затем все куда-то разошлись, сказав, что скоро им подготовят палату и придет лечащий врач.
Время медленно ползло, и казалось, что прошла вечность: он стоял, затем присел на скамейку, сжимая маленькую ладошку в своей. Девочка искала глазами поддержки, кого-то знакомого, и он чувствовал, что ей больно и страшно. А врачи, казалось, и не торопились. Поглядывая на стрелки часов, мужчина постепенно терял терпение. Вскоре он поднялся и принялся ходить по холлу, пытаясь понять, где все люди в белых халатах, которым положено было заниматься своим делом - лечить людей. Несколько таких же, как он, пара прошедших мимо санитаров, и все, в коридоре не было ни души. Вечер стремительно вмешивал в серые сумерки черноту, и вьюга еще могла выбелить кое-где цвет неба, но тем и темнее казалось из-за проносящихся и исчезающих россыпей снежинок.
Он отошел от окна, развернулся в тот момент, когда в дверях появилась высокая худая фигурка, на ходу одной рукой быстро стаскивающая длинный шарф, стряхивающая с волос крупу снега, толстым слоем укрывающую челку и блестящую на ресницах. Пронзительный зеленый взгляд искрился возбужденным светом. Когда мужчина смог выпутаться из его теплого плена, он заметил, что короткое пальтишко девушки снизу было в крови, рука тоже, одна пуговица снизу расстегнута, или ее попросту не было, сумка нараспашку, из нее торчали пакеты с лейкопластырями и бинтами. Он шагнул к ней.
- Тут вам вряд ли помогут, мы весь вечер ждем, но никого нет. - Мужчина развел руками. Потом указал на свое место на скамейке, приглашая ее сесть. - Давайте помогу, вы ранены?
Девушка удивленно смотрела на него, широко распахнув глаза, продолжая держать шарф чистой рукой. Синие глаза, полные боли, все еще могли греть, и ей было приятно в их власти. Тут ее все знали, и никто ни разу не предложил ей помочь, все только ждали ее помощи, она же лучший доктор в этой больнице на окраине города. Через мгновение, очнувшись от его голоса, она выглянула из-за его плеча, сделала шаг дальше, обходя его, крикнув в коридор:
- Мальчики, Лера, Зоя Михайловна! Где все?! - она отошла, оглянулась на мужчину, еще раз поймав его взгляд. - Подождите, сейчас, - почти одними губами сказала. Брюнет так и стоял, ловя последние ее волны, обращенные ему. Хрипловатый голос звучал еще в сознании, сильный, но такой доверчивый, теплый. Она прошла глубже по коридору, но он слышал каждое ее слово, чувствовал каждую нотку интонации.
- Алена?! Что случилось?! - Вышедшая из-за поворота женщина средних лет ахнула, приложив руку к губам. - Аленка, ты ранена? Степа, Миша! Быстрее!
- Да нет, нет, я не ранена, там у человека ранение, я его смогла только до дверей дотащить, - успокаивала она женщину, махнув в направлении входа. Мимо уже пронеслись санитары с носилками. - Лера! Почему у вас столько народу в приемной?! Я по пути встретила раненного. Что тут произошло?
- Алена, ты ничего не знаешь? - в коридоре появилась та самая кудрявая блондинка в белом халате.
- Что я должна знать? - девушка растерянно оглянулась, и мужчине показалось, что она даже побледнела. - Что произошло... Да говорите же, наконец!
- В кафе "у Ильича" взрыв был.
- Как взрыв? Кто-то пострадал? Что с Мироновым? - девушка растерянно переводила взгляд с одной на другую.
- Да сам он нормально, пострадавших много. Там свадьба была... Аленка, ты в крови вся! Ты что, тащила кого-то? Тяжело же! - подруга только заметила кровь, как и то, что девушка еле стояла на ногах.
- Ерунда. Это там человек мне встретился. Видимо, тоже оттуда, ребята с носилками уже за ним ушли.
Разговор стих в поворотах коридора, и мужчина вернулся на свое место у каталки девочки, которая мирно посапывала, убаюканная голосами, лекарствами и свежим воздухом. Промаявшись полдня в коридоре, мужчина решил все же узнать, почему Машу еще не отвезли в палату, почему нет диагноза и ребенком никто не занимается! Он решительно ступил в тот самый коридор, направляясь вслед за белыми халатами, скрывшимися в лабиринте поворотов уже довольно давно. Ступая по чистому полу коридора, он миновал пустой стол диспетчера, где тихо трещал телефон. Прошел дальше, вывернул из-за угла. Та самая девушка, которая пришла последней, теперь в белом халате сидела на низеньком подоконнике, поставив ноги домиком, глядя в окно на улицу. Вторая, кудрявая, видимо, ее подруга, присев напротив на тот же подоконник, что-то тихо говорила, боясь нарушить покой сестрички на посту, положившей голову на сложенные на столе руки.
- Что тут у вас, вообще, происходит? - Мужской голос пророкотал в белоснежных сводах коридора, от чего вздрогнули девушки, постовая сестра вскочила, устремляя взгляд на неожиданного возмутителя спокойствия. И только та, что сидела на подоконнике, не повернулась. - Там ребенок умирает, а вам все равно? Мы весь вечер в коридоре, она мучается! А вы! Да я жаловаться на вас буду!
- Мужчина, успокойтесь, тут палаты. Не кричите, больных разбудите. - Молодая медсестра хотела подойти к разбушевавшемуся мужчине, но тот отскочил от нее.
- Не подходите! Лучше ведите меня к вашему главному! Пусть знает, что тут у вас творится! Беспредел!
- Подождите, что вам надо? Мы дали ей необходимые препараты, сейчас оформляются все документы, вас скоро переведут в палату...
- Почему она одна? Всем плевать! Одна спит, другие лясы точат!
- Да вы... Как вы смеете! - хватая ртом воздух, кудрявая докторша приготовилась возразить, да покрепче, но тут на плечо легла ладонь. Девушка посмотрела в глаза коллеге, тихо поднявшейся с подоконника, и кивнула в ответ на какое-то слово шепотом.
- Я займусь ими, только карту принеси мне. - Это была она, но совершенно в другом облике, сильная, уверенная, даже гордая и снисходительная. Хрипловатые оттенки голоса, опущенные плечи и даже какая-то усталость в жестах, но ни намека, что ей самой тоже от чего-то тяжело. Быть может, что-то случилось, а может, просто внутреннее, тоска или горе какое. - Идемте, сейчас выясним, что там у вас. - Она жестом приглашала его пройти по коридору, но он упорно не хотел подчиняться.
- Кто вы, и почему... - Она остановилась ровно напротив, глядя прямо в глаза, пытаясь дать так отпор.
- Меня зовут Алена Ланская, я старший сегодняшней ночной смены, и, скорее всего, буду лечащим врачом вашей дочки. - Все же она двинулась вдоль коридора, и он вынужден был послушно идти следом. Она шла, на полшага опережая его, показывая и так известную ему дорогу.
Вы из тех самых...
Да нет же, насмешка судьбы.
- Так значит, вы поощряете такое отсутствие дисциплины, покрываете этот хаос... - не унимался мужчина.
- У нас каждый выполняет свою работу и отвечает за это головой. Все заняты своими делами. А те, кто уже справился со своими обязанностями, может отдохнуть. Поверьте, это у нас так редко случается. Очень мало персонала.
Мужчина задумался. Ее голос успокаивал. Искренность и откровенность не позволяли усомниться в ее человечности по отношению к коллегам, а то, что он видел в первые минуты их знакомства, говорили об обостренном чувстве долга. Убаюканный ее спокойным тоном, уставший от ожидания, от переживаний, он верил ей, и мозг посылал тонкие импульсы, что можно уже расслабиться.
- Вы не представились. - Девушка остановилась у каталки, где спала Маша, склонила голову набок, весело вспыхнув глазами, посмотрела на мужчину. Тот растерялся и поспешил исправиться.
- Простите, Александр Суворов, - протянул руку, смутившись. - Тоже насмешка. - Она улыбнулась. Я думал, вы в карте увидите.
- Увижу, но позже. А это милое создание? - она посмотрела на ребенка.
- Маша.
- Очень приятно познакомиться. - Она улыбнулась, заражая своей улыбкой и его. Он и сам не заметил, как увлекся ею, хотел быть рядом с ней, если нужно, то охранять, ведь она только с виду сильная, а на деле - девочка еще. К ней подошел паренек, передал карту и кивнул. Она листала и говорила. - Мы пока понаблюдаем, какова реакция на препараты, что за симптомы будут, а потом уже решим, от чего и чем лечить. - Она взялась за поручни каталки и мягко толкнула ее по коридору. Теперь она уже точно знала, что не такой уж этот мужчина суровый, как могло показаться сразу. Просто он вспыльчивый, да и перепугался за ребенка. - Нужно еще много анализов взять, а пока она спит, не буду ее тревожить, к утру уже что-то будет готово. А вы пока можете тоже отправиться домой. До утра вас не пустят к ней, процедур не будет, а я за ней понаблюдаю. Идите, отдыхайте, вы вымотались.
- Нет, все в порядке, я там подожду, в приемной. - Мужчина махнул рукой в сторону холла. Алена вспомнила, что гостиница с утра была забита, она узнавала, потому что нужно было разместить родственников пациента из онкологии. Тогда он будет всю ночь сидеть на стульях. Она мысленно вздохнула. А завтра бой: анализы, диф.диагнозы, процедуры, вопросы и многое без ответов на несколько дней.
- Александр, завтра сложный день, нужно отдохнуть. Вы ей понадобитесь. - Алена серьезно посмотрела в глаза мужчине.
- Я могу и в машине переночевать, если тут нельзя. - Значит, и правда, в гостинице нет мест.
- Можно. - Доктор кивнула.
Мужчина помог вкатить каталку в палату, помог переложить девочку на кровать, поблагодарил доктора и присел на стул, поставив его около кровати. Маша спала.
- Они такие ангелочки, - прошептала Алена, наблюдая, как он держит ручку в своих широких ладонях. - Так больно видеть, как они мучаются. Просто невыносимо. Ладно, сам уже, а они-то чем заслужили это...
Мужчина молча кивнул, грустно глядя на спящую девочку. Долго молча сидели. Он понимал, что по правилам нельзя ему тут находиться, если кто увидит, ее накажут.
- Спасибо вам, Алена, - он поднялся. - Я лучше в коридор пойду, а то вам достанется.
Она благодарно кивнула уходящему мужчине, оставшись на какое-то время с маленькой пациенткой.
***
Сонное холодное помещение встретило ее послеполуночной темнотой. Как она и предполагала, мужчина сидел на железном стуле, вложив руки в рукава, нахохлившись, дремал, вытянув ноги. Она улыбнулась: "Чуть ли не весь коридор занял". Присела рядом: "Как его разбудить?" Потрогала по руке. Не помогло. Провела еще раз от плеча до локтя. Да, первый сон самый крепкий, да еще и после таких переживаний. Коснулась пальчиками щеки, потом ладонью, мягко проводя вниз. Отдернула руку, лишь только дрогнули веки.
Открыл глаза, сразу же снова попав в плен ее глубокого взгляда. Завозился, разрывая путы собственных одежд и невольно - ее тепла.
- Пойдемте, отдохнете, хоть спину выпрямите.
- Постойте, вы сказали, что вы с Машей будете всю ночь.
- Не переживайте, у нее Лера сейчас, а потом я сменю ее. А сейчас идемте.
Она понимала, что человек спросонья туго соображает. Она вышла на улицу, пытаясь руками удержать полы пальто там, где не было пуговицы. Александр тоже поднял воротник.
- Тут недалеко, два поворота, и мы пришли.
- Куда мы идем?
- Ко мне. - Мужчина остановился.
- И вы не боитесь?
- Есть чего бояться? Вы меня обманете?
- Нет, конечно, но...
- Шагайте, а то замерзнем. - Девушка повернулась и поспешила вперед, а Александр покачал головой. Неужели не боится, а вдруг попадется какой-нибудь придурок... мысли путались, но он следовал за бесстрашной девушкой. Правда, он не знал, что ждет его там. - Не переживайте, я вас положу спать, а сама вернусь к вашей дочке.
- Но вы же сказали, Лера, кажется...
- Это мой пациент, и никто не должен это делать. Просто она решила помочь мне.
- Это ваша сестра?
- Почти. - Улыбнулась девушка.
Оставив мужчине телефоны, написав на бумажке что где лежит, она пообещала утром прийти после смены, чтобы проводить его в больницу. Теплое одеяло и мягкая подушка сделали свое дело - мужчина провалился в крепкий сон до самого утра.
***
В белоснежном кабинете сидела такая же белоснежная девушка и читала исписанные белые листы карты пациента. Открылась дверь, впуская в кабинет мужчину также в белом. Темный волос жестко контрастировал с цветом кабинета.
- Игорь, результаты готовы? Мне срочно нужно знать, исключить или все-таки что-то есть. - Мужчина опустился на стул. Он не сделал еще анализ. Результатов не было, и прогибаться под нее он не собирался - уже полгода они друг другу только коллеги. Прекратила это Алена, и Игорь теперь был очень зол, хотя и понимал, что огромного чувства не было, но ведь неприятно, когда тебя кидают, тем более, с ней тут, в больнице он всегда был под прикрытием, но и развлекаться ему она не мешала, потому что была с головой в работе.
- Да нет там ничего, Ланская. - Он закинул ногу на ногу, покачивая ботинком.
- Это ответ, или предположение?
- Это ответ.
- А где тогда распечатка. Мне ответ нужен срочно, нужно лечение начинать.
- В лаборатории заберешь.
- Хорошо. - Девушка поднялась, сложила карты, зажала их под мышкой и направилась на выход.
- И все? Просто "хорошо"? А поорать, сказать, какая я скотина?
- Ты и сам все знаешь, а мне - плевать! Пока, Игорь.
Выходило, что, если ответ отрицательный, то все намного проще, антибиотики и большинство препаратов уже действуют, их нужно просто продолжить. Это вселяющий оптимизм факт. Алена пробежала по коридорчику, завернула в лабораторию и стала копаться в куче бланков анализов. Прошли коллеги, поздоровались, потом пробежала Лера, сказав, что ждет подругу в ординаторской на кофе. А Алена пролистывала бумаги. Ну, нет анализов девочки, хоть убей. Она позвала лаборантов и попросила отыскать в компьютере результаты. Девушки переглянулись, затем посмотрели на старшего, Стаса. Тот внимательно просканировал прищуренным глазом Алену.
- Ален, Игореша ничего не приносил. Забора на этот анализ не было.
- Стасик, этого не может быть! Посмотри, пожалуйста, может, ты забыл, глянь, это срочно, у меня каждый час на счету... - Тем временем Стас перерыл всю базу, девочки перепроверили пробирки.
- Ален, нет ничего, - покачал головой он.
- Как же так? - Паника сменилась отчаянием. Это еще несколько дней ждать, пока придет ответ. - Я должна исключить это и начинать лечение, либо...
- Аленка, не расстраивайся, послушай, тебя спасут два дня? Я завтра сам еду в город, могу лично отвезти кровь. Давай сейчас подготовим... Ты же знаешь, у меня там Алина работает, я к ней обращусь... - Стас положил руку на плечо, заглядывая в глаза.
- Да. Быстрее все равно не получится. Спасибо, Стасик!
Глава: ОТРИЦАНИЕ
Алена вошла в палату Маши. Девочка уже не спала и внимательно рассматривала доктора.
- Доброе утро, - улыбнулась она. Девочка продолжала смотреть на нее зелеными глазами.
- Здравствуйте. Вы мой врач?
- Да. Меня зовут Алена. А тебя?
- Маша. А где Саша? - Она не сразу сообразила, о ком говорит девочка, - так здорово звучит его имя, когда со всей любовью его произносят.
- Он скоро придет. Он всю ночь тут был, переживал за тебя. А сейчас пока не пускают, многие пациенты еще спят. - Девочка тоже заулыбалась. - Ты мне расскажешь, что случилось, почему папа тебя сюда привез?
- Мне было больно вот тут, в груди, - Маша приложила кулачок чуть ниже горла. Алену словно ушатом воды окатило. Несколько секунд она не могла пошевелиться, не смея верить во все это. "Значит, мне не показалось, не зря я насторожилась..." Рано еще выводы делать, но если ребенок точно описал симптомы - жизнь девочки в опасности. - А потом стало тяжело дышать, но мы уже тогда ехали на машине. Саша сказал, что нам нигде не помогут, если не в дальней больнице. Вы же меня вылечите? Я не хочу болеть, чтобы он волновался.
- Мы постараемся, Маша. Но для начала нужно узнать, что у тебя в груди мешает дышать. Для этого мы возьмем у тебя кровь, а потом мы поедем в процедурный, будем фотографировать тебя.
- Не надо, я не красивая.
- Кто тебе такое сказал?
- Девочки в детдоме. Они дразнили меня, говорили, что Суворов удочерит меня только из жалости.
- Да сами они такие! Не обращай внимания, ты красивая, а вырастешь - будешь еще лучше, они просто завидуют. Смотри, какие у тебя глазки.
Алена взяла с тумбочки зеркало и присела на край кровати. Грустные зеленые глазки, совсем не как у отца, были больше серого цвета, но Алена знала, стоит развеяться тучам болезни, и свет солнцем заиграет в глазах, открывая настоящий их цвет. Маша немного успокоилась, перестала стесняться и рассказала о жизни в детском доме, откуда ее забрал Александр Суворов полгода назад. Пришла Лера, и вот тогда Маша смогла по-настоящему улыбнуться. Сегодня не было болей, а Лера имела такой заводной характер, что могла любого вывести из депрессии, а уж тем более, развеселить ребенка.
Алена попросила подругу побыть с пациентом, а сама отправилась за отцом девочки к себе домой. Тихонько открыв дверь, она ее также аккуратно закрыла, повернула замок. Тихо, чтобы не разбудить мужчину, она поставила сумку на пол и стала стаскивать с ног сапоги. Чуть не подпрыгнула от испуга, когда сзади раздалось сонное "Доброе утро!" Девушка повернулась и заставила себя не улыбнуться при виде мужчины. Взъерошенный волос, сонные глаза и какая-то извиняющаяся улыбка, словно ему стыдно. Такой милый, домашний, заспанный.
- Вы уже встали. - Девушка кивнула и расстегнула куртку, которую Александр помог снять и повесил на вешалку. Алена была благодарна ему за то, что избавил ее от необходимости идти в спальню и будить его. Как она его должна была разбудить, если бы он еще спал - вдруг бы голоса он не услышал, и тогда нужно было снова прикоснуться к нему. А это, поняла она, начинало ее беспокоить.
- Алена. Спасибо вам за доброту и за гостеприимство, но я всю ночь корил себя, что согласился на ваше предложение, это неправильно по отношению к вам. Простите, я не подумал...
- Что-то произошло? Александр, что случилось?
- Да нет, нет, я не должен был оставаться у молодой девушки на ночь... Я не подумал сразу, простите...
- Я не девушка, я врач, и каждый бы поступил так же на моем месте, о чем вы?
- Спасибо вам огромное, Алена. Я через минуту соберусь.
- Странный вы. - Пожала она плечами.
- Не странный, я мог вас скомпрометировать, мог кто-то прийти, а тут я. - Донесся голос из комнаты. Алена ответила ему громко, чтобы он услышал ее, удаляющуюся на кухню.
- Александр, если только вас это могло скомпрометировать, то это другой вопрос. А я никого не жду.
Через минуту мужчина появился в дверях кухни в полном сборе. Алена готова была поспорить, что и кровать была застелена.
- Садитесь завтракать. Не весть что, я редко дома завтракаю, но... - она развела руками. Поставила две кружки на стол. Мужчина втянул запах носом. Да, а не ел он уже почти сутки.
- Да... я бы...
- В столовке на завтрак каша манная. Лично я ее не ем.
- Почему? - Мужчина умостился на стуле и благодарно улыбнулся.
- В ней нет ничего полезного.
- Вы рассуждаете как врач. А я не ем, потому что не люблю. В детдоме отвратительная манка. - Он сморщил нос. Алена смотрела, как он прячет взгляд в кружке, а потом перестала смотреть - это становилось опасно, он ей нравился, она поняла это. - Я готов.
Его голос прервал ход ее мыслей, и она снова подняла на него глаза. Он словно тут и был, а потом уехал надолго и только теперь вернулся. Какой-то внутренний ток горячо пульсировал в груди - от самых левых ребер до правых, и назад, подкатывая к горлу. Обычно в такие моменты хочется смеяться, прыгать, а тут такое чувство, что этот жар не должен вырваться. Почему - она еще не поняла, но точно знала, еще не время.
- Тогда идем. - Подхватила с вешалки длинный шарф, перекинув через шею, запрыгнула в теплые сапожки.
***
Когда в палате появилась Алена, а за ней вошел отец девочки, Лера невольно улыбнулась - такой сияющей она подругу давно не видела.
- Алена Владиславовна, можно вас на минутку. - Пока маленькая пациентка радовалась приходу отца, подруга вытащила Алену в коридор.
- Что это было, Ален? - она покосилась на дверь палаты.
- Что? О чем ты?
- О Суворове. - Лера воткнула руки в бока.
- Да ничего, Лер, просто... он хороший человек, и с ним рядом как-то спокойно.
- Да уж, я заметила. Ален, ты снова привязываешься к пациенту... предупреждаю, они вылечатся и уедут. - Лера пыталась заглянуть в глаза подруге, но это было не так просто.
- Да знаю я все, Лер, не переживай, я уже большая.
- Ладно, Аленка. Ты придешь ко мне сегодня?
- Приду, чуть позже. - Девушки разошлись в разные стороны коридора.
***
- Аленка, и чего ты переполошилась из-за этих ответов? Что с тобой происходит? У тебя давление скачет. - Лера отстегнула липучку тонометра с руки Ланской.
- Давление - это временное, пройдет. Я не могу спокойно давать ребенку препарат, зная, что он может усугубить ситуацию. В случае, если тут не просто аутоиммунное, это вообще противопоказано.
- Ален. Шанс - один на сотню.
- Лера, но он есть. Я всю ночь за ней наблюдала... Ты же знаешь, раньше мне могло и показаться, потому что это в мозгу сидит навязчивой идеей, но сейчас все вполне реально, это не моя паранойя, это похоже на все, что я столько времени изучаю.
..........
Еще немного, и она уже не сможет по столько работать. Врожденное заболевание с каждым годом сильнее дает о себе знать. Полгода назад кружилась голова, и Алена теряла сознание по три раза на дню. Лерка думала, что подруга беременна, и ей с трудом удалось успокоить ее, что причина в другом. Не могла она сейчас сказать ей, что осталось недолго. Дальше будут приступы, как у девочки. Алена молила Бога, чтобы она ошиблась с диагнозом маленькой пациентки, но это было бы возможно, наблюдай она со стороны. А когда на себе испытываешь это, то в каждом чихе ребенка подозреваешь самое страшное. Ежегодные вылазки на море на две недели в сентябре подпитывают организм на некоторое время, но потом, во время холодов, появляются новые сюрпризы. Эта зима наступила, вроде, относительно спокойно, и до сих пор не было рецидивов. Но Алена не спешила радоваться. Одного только боялась - что лучшая подруга не выдержит такого удара. А сказать ей придется, да и все она увидит скоро сама. Алена знала, когда ждать обострения - начинало ломить косточки. Все до единой болели, сводя с ума. Препараты облегчали страдания, но ненадолго. Да и все способы лечения, доступные тут, давали только временный эффект. По этому поводу много литературы изучено, есть хорошая методика, но о ее стоимости Алена даже думать боялась, а уж о том, чтобы что-то сделать тут, в больнице - и речи не было. Может, где-то в платных дорогих клиниках и внедрят когда-нибудь что-то подобное, то все равно лечиться там смогут единицы.
***
Девушка в белом халате вышла в коридор. На скамейке сидел мужчина, погруженный в свои мысли. Ожидание хуже самой казни, а он не знает даже, чего ждать. Быть может, ему станет легче, если это ожидание примет хоть какие-то очертания. Но как ей теперь сказать ему "легко не будет, жди самого страшного"? Это очень сложно, гораздо легче, если ты не знаешь человека, ты оставляешь его одного с этим - такая у врачей профессия. А тут, теперь, после того, как она сама слишком близко его рассмотрела, подпустила и с того момента, когда его жизнь ей стала небезразлична... как сказать, став для него палачом. Но надо, надо сделать это, ведь так, когда знаешь врага в лицо, ты можешь оценить свои шансы против него. Так и тут - чем ты владеешь против этой болезни, от этого и зависит исход. Не во всем, во многом. Но, внутренне готовясь сразиться с невидимым врагом, лучше представлять его размеры и возможности.
Увидев девушку, мужчина с надеждой выпрямился, потом поднялся ей навстречу. Словно обезоруженный, он все равно смотрелся со стороны не жалостливо, не слабо, а имел какую-то внутреннюю броню, стальной каркас, который не даст ему согнуться. Это видно, это прописано в глазах. Невозможно красивых, сияющих, даже, когда они источают грусть.
- Александр, мне нужно поговорить с вами. Пройдемте в кабинет. - Мужчине не очень понравился тон, каким говорила доктор Ланская.
- Александр... я имела возможность наблюдать за девочкой довольно долго. Я надеялась, что все не так, но некоторые симптомы дают основание полагать, что у Маши редкое, скорее всего наследственное заболевание. Я не могу утверждать точно, еще нужно дождаться результатов анализов, но... даже если это не так, то лечение будет сложным... - Девушка говорила торопливо, словно стараясь обогнать его мысли, успеть сказать слово раньше, чем он сделает неверный вывод, чем разобьется надежда. Мужчина, до которого не сразу дошел смысл сказанного, теперь удивленно смотрел на докторшу.
- Что вы такое говорите?!
- Александр, я не утверждаю точно, все может быть, но то, что я уже получила - само свидетельствует о том, что мои догадки...
- Послушайте, давайте дождемся результатов...
- Да, конечно... я хотела предупредить, немного ослабить удар, если...
- Что? Когда с ребенком все плохо, что может ослабить... у вас нет детей? - "Знаю, знаю, ничто не остановит эти часы, которые крутят время вспять, отсчитывая минуты до конца, напоминая, что еще пара кругов, и не нужна будет никакая правда и кривда, лишь бы только заглушить эту боль. Когда не знаешь - живешь, словно еще впереди будет шанс что-то переделать, а стоит узнать, и каждый миг - на вес золота, каждый вздох и каждый взгляд близких, как глоток свежего воздуха в жару. И не нужен точный диагноз, и не нужно ничего, даже отец рядом, даже родная кровь не в радость. И ей - каково знать, что ничем не можешь помочь еще одному такому же несчастному существу, который по ошибке оказался с такой же проблемой - вот что страшное - не иметь шансов. Как остановить это? Никак. Да и стоит ли? У каждого свой путь, каждый заканчивает его раньше или позже, и, наверное, где-то ведется учет, все ли успел он сделать".
- Да, да, вы правы, но все же...
Мужчина поднял голову, словно не желая слушать. Закрыл глаза и опустился на диван. Алена, подавленная, стояла у своего стола. Ее трясло так же, как и колотилось сердце на протяжении этого разговора.
- Александр... поверьте, я бы очень многое отдала, чтобы это все было ошибкой, но... мы, врачи, вынуждены смотреть правде в глаза, чтобы был шанс спасти от настоящей беды, а не тешить себя тем обманом, которой мы пытаемся заменить реальность. Простите, но вы должны были это знать.
- Не надо... Молчите лучше... А еще лучше. Оставьте меня, пожалуйста.
Алена поджала губы и потихоньку вышла из кабинета, пройдя аккуратно мимо мужчины, уткнувшегося лбом в кулаки. Ему нужно побыть одному и как-то принять эту информацию. Не сразу, но она уляжется, либо отвергнется, замененная розовым призраком мнимого благополучия. Она не знала, каким будет его решение, но она его должна будет принять, иначе никак. Тут она бессильна. И от этого зависело - разочаруется ли она в очередной раз, либо укрепится в своих чувствах. Она это точно знала.
***
Ночью ей не спалось. На душе было так гадко. Она ждала, когда Александр обдумает все и примет какое-то решение, но станет ли ему легче от этого? Вряд ли. Алена забралась с ногами на подоконник, взяла в руки большую кружку с мятным чаем и стала смотреть на снег. Набрала на телефоне номер подруги. Колебалась, но все же решила, что стоит.
- Лер, что нового?
- С девочкой все в порядке. Не переживай, чуть что - и я позвоню. - Лера не сразу ответила, вслушиваясь в голос Алены.
- Хорошо. Я переживаю за нее... - На некоторое время повисло молчание, Алена не решалась спросить.
- Аленка. Ты хочешь знать, тут ли Александр? Его нет. Он давно ушел, наверное, в гостинице места появились.
- Ясно. Спасибо тебе, Лерик.
Словно задремала, ей стали казаться голоса. Словно мама что-то говорила, словно дед гладил по голове, как когда-то, кажется, совсем недавно. Словно отец ругал кого-то по телефону. Снег словно коснулся щеки. Вынырнула в реальность - уснув, она прильнула щекой к окну. Приложила пальчик к стеклу в том месте, куда только что села снежинка. Та не спешила таять. Алена перевела взгляд на улицу. На скамейке сидел мужчина, сгорбившись, подняв воротник пальто. Александр. Тоже не спится. Все это ожидание рвет душу на мелкие брызги отчаянья. Алена понимала, что он чувствует, но была не согласна с ним, нельзя так убиваться, ведь есть целых две надежды - первая, что она ошиблась. А вторая... что где-то можно будет достать денег. Да, ничтожная, но есть. Мужчина не двигался. Снег аккуратно заботливо укрывал слоем за слоем своим покрывалом его плечи, голову, руки и пальцы. Алена закрыла глаза и вздохнула. "Было бы все по-другому - все бы по-другому было. А пока как есть". А она не может иначе. Хотя, может, Соня права, и она тоже имеет право на частицу тепла?
Так разрушилось все хорошее, что было в самом начале. Проще было, когда не было привязанности, не было попыток понравиться, поухаживать. Лишь только перейдешь невидимую грань между деловым общением, добавишь чуть-чуть личного отношения, и все - все наизнанку, в душе такой переворот, что дышать трудно. Вот зачем ночью позвала его, ведь, останься он в коридоре прошлой ночью, не было бы этого стеснения, не было бы переживаний по поводу того, что он подумает, что он почувствует сейчас, что он сделает, что, в конце концов, будет. Какая разница ей была до одного из тысячи проходящих по этим больничным коридорам, до того, кто ворвался в ее жизнь, устроив скандал, кто горел, а потом так покорно отступил к ее ногам, остался тлеть рядом под ее присмотром. Не просила этого, не хотела, не ждала, даже боялась. А теперь не может уже отвернуться, дав однажды надежду. Куда девать ей это пламя, если сама она скоро затухнет, и все забудется. Каждая его вспышка опаляет ее, заставляет этот миг жить, а потом, лишив себя, лишь существовать под гнетом собственного несовершенства, не умеющую полыхать так же. Зачем она нужна рядом ему, его силе? Чтобы подавлять? Он не понимает, что ему от нее не будет помощи, со временем она сможет только брать, а отдавать уже не сможет. Он не понимает, а она видит это, но прекратить это уже не в силах. Не нужно было поддаваться сразу его жару, отойти и не вмешиваться, но разве она могла? Разве можно пройти спокойно, не залюбовавшись игрой откликов пламени отчаянья в синих глазах. Нет. Никогда.
- Никогда. - Вздохнула, накинула куртку, сапожки на босу ногу и открыла дверь. - Мне нужно, чтобы вы были сильным. Ради дочери. Ради меня...
***
Краем сознания Александр понимал, что не имел права так разговаривать с Аленой. Они отвечают за жизнь дочери, а он... обидел ее. Знал, что теперь не смеет надеяться на прощение, но все равно пришел к ее дому, даже не зная, может, она в больнице, но почему-то тут дышится легче, и именно от осознания того, что он сможет извиниться. Пусть, она уже спит, но он будет тут сидеть до тех пор, пока не станет легче. А без нее это невозможно, а потому он дождется ее. Она, конечно, поймет, быть может, простит, но ему сейчас так гадко на душе. Ни снег за шиворотом, скатывающийся талыми каплями по шее, ни порывы ветра, неприятно пролезающие под одежду, не могут сравниться с тем холодом, что сейчас внутри. Зачем пришел сюда? Быть может, ему легче тут, зная, что рядом тот, кто поддержит. Он видел силуэт в окне, наверное, все-таки ее, и даже показалось, что она мысленно с ним, потому что смотрит и наверняка думает о том же, что терзает его. Легче так сидеть рядом и на огромном расстоянии, разделенным снегом, дышать в унисон, думать об одном, пусть даже и быть далеко. Вдвоем, но по-своему одиноким. И эта боль, постоянным гулом поселившаяся в сердце, словно выталкивала все остальное - совесть, терпение, внимание и сострадание к другим, оставляя только чувство собственного бессилия, жалости к себе, эгоизма и предательской слабости. А еще ненависти к себе за это ничтожное малодушие.
Вздрогнул от неожиданности, когда плеча коснулась легкая ладонь. Поднял голову, всматриваясь в глаза. Грустные.
Мне нужно, чтобы вы были сильным. Ради дочери. Ради меня...
Он поднялся. Девушка развернулась и пошла к подъезду, ведя его за собой за какую-то невидимую струну, что натянута между ними, которая не рвется, но и не дает приблизиться, быть рядом. Он просто знал, что надо идти, надо заставить себя шагать, - механически переставлять ноги, и шел следом.
Алена не смотрела на него, молча привела домой, повесила пальто на вешалку, уложила мужчину на диван и погладила по голове. Хотелось сказать, поблагодарить ее, попросить прощения, но усталость и внутреннее напряжение сдавливали горло. Приказав жестом ему молчать, она не убирала руку с головы, перебирая упрямые волосы, пока он не задышал спокойно, прошептав перед этим "спасибо".
...
- Доброе утро. - Уголки губ чуть дернулись вверх, но внимательный синий огонь глаз не потеплел.
- Доброе. - Девушка поставила кружку перед мужчиной, приготовила необходимое и ушла в комнату, тихо сказав "приятного аппетита". Как ни пытался он поймать ее взгляда, ему не удавалось, а на его вопросительные "Алена?..", она только отвечала "Что?", и не слушала, погруженная куда-то внутрь себя.
- Вы не ели ничего.
- Не хочу.
Только на входе в больницу она мельком глянула в лицо, попрощавшись взглядом, отправилась по своим делам.
***
Вечером после смены Алена не осталась в больнице, ушла. За девочкой наблюдали, в случае каких-то нюансов ее позовут, а она не могла сегодня там находиться, - не совсем все понятно было с Александром, и она чувствовала себя как пленница в крепости, вход которой охраняется, и из нее нет хода.
Ланская отправилась в кафе к их бывшему учителю, Глебу Ильичу Миронову, который теперь сменил род деятельности - он открыл клуб по интересам, где со своей женой Соней продолжают заниматься исследованиями и писать статьи в научные журналы. Для кого-то просто место, где можно отдохнуть и выпить чего-нибудь, а кого-то здесь выслушают и помогут советом.
- Здравствуйте, Глеб Ильич. - Девушка стянула с себя длинный шарф, устроила свою сумку на прилавке и огляделась.
- Здравствуй, Алена. Присаживайся. Видишь, что тут у нас. - Бывший учитель обвел свою обитель рукой. Алена понимающе покачала головой.
Из-за стойки показалась Соня, поздоровалась с доктором и присела на краешек стула.
- Да, погром у вас... и кто это все смог...
- Ничего, зато нам охрану дадут. Как у вас дела?
- Все хорошо. То есть, как обычно.
- Будешь соку? - Алена кивнула. Миронов наполнил стакан и поставил перед девушкой. - Как ты сама, Ален? Ты бледная, все хорошо?
- На этот раз зима для меня относительно спокойна. Спасибо.
- Алена, когда ты уже решишься и сдашь пробы?
- Да зачем, Сонь? Я и так все знаю. У меня сестра от этого умерла. И мама. А мне главное - побольше успеть в этой жизни.
- Кстати, я звонила в институт. Скоро научная конференция, в апреле, а к сентябрю пройдет симпозиум, они просили подготовить доклады.
- Хорошо, напишу что-нибудь. Спасибо, что сказала. Вам тут, наверное, помощь нужна? - Ланская оглянулась, обвела взглядом зал.
- Неплохо было бы. Но стекла в витрины привезут только завтра.
- А перед этим нужно все подготовить. Ты как, Сонь? Давай тряпку и веник.