Аннотация: Начало здесь: http://samlib.ru/editors/s/sotemskaja_m_i/azzbukamorze.shtml
Точки и тире
Попыталась открыть глаза, но от резкой боли прекратила попытку. "Где я, кто я, с кем я". Незнакомая комната. Большая кровать и кто-то рядом. Потрогала рукой - шевелится. Живой. Приоткрыла глаза. "Пить и еще немного попить". Единственное желание. Рядом замычали. Поднялась, села. Комната оказалась гостевой в моем доме. Почему я тут? И как я сюда попала? А рядом - Аня. Мы обе одеты. Странно. Время...
- ААААААААААААААА!
- Леська, ты че орешь? Башка и так болит!
- Пить надо меньше! Вставай, уже обед, а мы детей завтраком не кормили! Мамаши, блин. - Я немилосердно спихнула Аньку с кровати и вышла в коридор. Тишина гробовая. - Ань, а где все?
- Они сбежали от нас, наверное. Мы, наверное, плохо себя вели.
- Ты, вообще, понимаешь что-нибудь? - Она отрицательно покрутила головой. Тут сзади раздался щелчок и из комнаты вышел ДЕД. - Дедуля! Как я рада тебя видеть! Хоть кто-то живой!
- Я тоже, Алесенька, рад вас видеть живыми. Алесь, быстро в душ. Вам сегодня на игру, ты не забыла?
- Ой, блин. Да, идем. Спасибо, дед. - Я проводила Аню в ее комнату, и она скрылась в ванной, а сама пошла в свою.
Внизу меня уже ждала Аня. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Посвежевшие после душа мы уселись за столом на кухне с бокалами кофе. Спустившийся Петр Борисович поведал, что дети ушли с Виктором в школу, а Владика он повез показать окрестности.
- Кстати, он взял твой снегоход.
- А собаки?
- Волк и Мишка в школе. - Дед лукаво на меня посмотрел. - Ты хочешь просить, кто пошел за ним? - Я кивнула. - Буян. Хотел и Эй пойти, но Виктор его оставил у дома.
Эй всегда старался оставаться у дома. Он любил деда, любил место, любил, когда мы все вместе, он словно домовенок, охраняющий очаг. В его присутствии казалось, словно он, как курица, собрал своих цыплят у себя под крылом и греет их. Я не знаю, как Виктор это понял, но он угадал, что, несмотря на безумную тоску по нему, призвание собаки никогда не отпустит его далеко.
- Дед.
- М? - Вот хитрец, хочет чтобы мне было стыдно. Ладно, каюсь, мне стыдно, но все равно спрошу:
- Ты не знаешь, случайно кто меня отнес в гостевую?
- Знаю. Почему же не знаю, я же не пил вчера.
- Блин, дед! Давай без моралей! Я же и сама знаю, что поступила ПЛОХО. И все же?
- Виктор. - Мы с Аней переглянулись. Кажется, мои щеки не просто пылали, а переливались всеми цветами радуги.
- Виктор? А...
- Он зашел узнать, все ли у нас хорошо. А вы, красавицы, в это время...
- Танцевали на столе... - Ну что за манера так долго говорить!
- Нет! - Возмутился дед. - Если бы вы еще и станцевали на столе...
- Ну!
- Да вы просто уснули прямо за столом. А так как он не знал, куда вас нести, то сгрузил в одну комнату, подумав, наверное, что раз уж вы напились вместе, то уж наверняка не испугаетесь друг друга утром. - Вот что мне с ним сделать, еще и издевается.
- Спасибо, Петр Борисыч, за исчерпывающий ответ.
- Это еще не все.
- Чтоооо? А было что-то еще? - Мы с Аней были в шоке.
- Ну, когда Виктор тебя понес наверх, ты ему сказала, чтобы он тебя бросил. Я так и не понял, про что ты тогда говорила. Думаю, Виктор тоже не понял, но все равно понес дальше. А ты обняла его за шею и сказала, что любишь его.
- Зашибись. - Закрыла глаза ладонями. - Дед, я в завязке. Больше не пью. Ни грамма. - Приложила правый кулак к сердцу, по-американски. - Честное пионерское!
После кофе мы взялись за домашние дела и приготовление обеда. Пришел Рик и сообщил, что у него ночью родился сын. Мы его поздравили, усадили счастливого папашу за стол. В дверь ввалилась толпа наших мужчин. Мы пошли их встречать, а я не знала, куда себя деть от этого пронзительного взгляда. Коротко улыбнулась, делая вид, словно не раскаиваюсь нисколько, хотя в душе сгорала от стыда.
Отвлеклась на шумную компанию мальчуганов, которые успели подружиться и теперь щебетали наперебой, делясь событиями последних часов, которые они не виделись. Меня беспокоило то, что Виктор столько времени таскал с собой Владика по морозу. Ребенок с непривычки мог переохладиться. Но он меня заверил, что ему не было холодно, он восторженно рассказывал, где побывал, делясь своими впечатлениями от природы и поездок на снегоходах.
- Завтра тебя Рик на санях покатает. А потом, когда научишься стоять на полозьях, сможешь сам прокатиться. Хочешь? - Ребенок от такого предложения забыл, как дышать, а появившийся из кухни Рик подмигнул парню, сказав, что завтра ждет его, поприветствовал Виктора, деда и убежал.
Мы с сыном отправились в комнату собрать вещи для поездки в Арктик Вэйс, откуда мы вылетали в Прудо-Бэй, это в противоположную сторону от Сноубанкса. Сережа с нами не летел, эту игру судили его коллеги. Я предлагала составить нам компанию, конечно, прихватив с собой Аню с Владиком, но он сказал, что лучше проведет вечер дома с другом. Я сказала деду, что внук на нем, и тот покорно принял командование. Вечером мы должны будем быть там, поиграем, а потом вечерним рейсом вернемся в Арктик Вэйс. Да, поздно должны вернуться, но для Вани это отличная тренировка с сильнейшей командой Аляски. Только вот нехорошо как-то бросать гостей...
- Виктор, пойдем я покажу тебе дом, чтобы ты знал, кого куда надо тащить, если вдруг еще кто-нибудь решит что-нибудь... - Мой деловой тон затух на многоточии, так и не уточнив, кто же что решит, и я мельком глянула в лицо мужчине. - Спасибо. - Он улыбнулся одними глазами.
Юля пришла как раз перед нашим отъездом. Соня и Алеся были дома с Ником, а она забежала узнать, чем может быть полезна. Отпустив Юльку, я показала Ане как все устроено на кухне и сказала обращаться к деду, в случае чего. Отправилась к собакам в сарай, тоже дать указания, но от намеченного меня отвлек помощник шерифа. Он торопливо перебирал ногами, сопровождаемый псом по кличке Калго, который остался сидеть у ворот нашего двора. Пока он подходил, я обратила внимание на ветер. Это был не ветер, а фронт, шедший постоянной тягой с запада, как раз оттуда, откуда должно было быть прикрытие склона горы. Но в том-то и штука, что этот фронт огибал склон с севера, и очень неуютно пронизывал. Ветры на Аляске не были чем-то сверхъестественным, но этот казался явлением необычной природы. Отогнала от себя мысли, просто душевное состояние выводило всю систему из равновесия, вот мозг и цеплялся за возможность что-то "пожевать". Уполномоченный подошел поближе, поздоровался с Эем и, протянув руку, сказал, что на северо-востоке получили штормовое предупреждение. Но это в другой стороне, да и прогноз долгосрочный. Я задумалась, провожая помощника взглядом. Два дня до того, как фронт накроет центральную часть Аляски. А вернуться мы должны сегодня. Самолеты летают, а им, как известно, сверху видно все. Мое задумчивое состояние не осталось без внимания Виктора, он постепенно возвращался в ощущения местной атмосферы и, когда мы остались наедине, он спросил, что меня тревожит. Я покрутила головой, сказав, что все хорошо, но потом, подумав, взяла его рацию, хотела настроить на свою частоту, но она уже была на ней. Я посмотрела вопросительно в глаза. "Это он мне тогда сказал "Привет" в спортзале. Отдала ему. "На всякий случай".
В Арктик Вэйс я поехала на своем снегоходе, усадив сына спереди. Оставила машину в доке, не решаясь просить Рика или Ника его забрать, да и не к чему, через несколько часов мы отправимся обратно. Виктору сразу сказала "Нет", пресекая попытки вторгнуться в пространство. Пока не могла, не знала, на хотела, не была уверена. Все с частицей "не". Мне нужно было побыть одной. Как-то уложить все в голове. Принять и, может быть, даже попытаться понять. Словно новая жизнь, новые знания, лежащие в ее основе, совершенно меняют весь контекст прошлого. Я еще обдумаю это, но мне нужно время. Мне нужны эти часы тишины. Да, кажется, какой тишины на полуфинале соревнований. Тишины не физической, а душевной. Нужно найти место всему этому в обычном течении моей, нашей новой жизни, с новым знанием. Никаких планов, никаких "если", просто пережить это.
- Мам. - Отвлек меня сын от темного иллюминатора.
- Да, родной.
- Виктор - мой папа? - На этих словах мои глаза закрылись от внезапной боли в сердце, покатившейся дальше по телу, выхолаживая конечности, застывая в кончиках пальцев.
- Да, милый. - Молчал. Долго. А меня душило ожидание его следующего вопроса.
- Мам, ты будешь с ним? Мы будем с ним?
- Вань, прости меня. Я сама не знаю, что тебе сказать. Он не знает еще, что ты его сын. Когда ты родился, его не было рядом. Я тут, он в России. В этом я виновата. Я не стала за него бороться, лишив себя жизни, а тебя отца. Прости, что ты ждал столько времени, когда за меня кто-нибудь сделает первый шаг. Ведь, если бы он не приехал, я бы так и не сказала тебе. - Он снова молчал.
- Мам, знаешь, он самый сильный, самый красивый и такой высокий. - Слезы отняли у меня способность говорить, застряв где-то в горле. Я только кивнула. - И его стоило столько ждать. - Я обняла малыша, прижав к груди, откуда рвалось сердце. Слезы текли и не спрашивали, просили их или нет.
- Вань, а откуда ты знаешь...
- У тебя фотография в ящике. Деда Петя сказал, что настоящую любовь хранят в сердце и никому не показывают.
- Да, Ванька, в сердце. А не показывать у меня не получилось, изображение у меня всегда с собой - это ты. - Я потрепала мальчика по темным волосикам, а он мне улыбнулся моими зелеными глазками и папиной улыбкой.
Игра захватила меня настолько, что я даже отвлеклась от своих мыслей. Мне легче стало от того, что Ваня знал теперь про отца. Может, именно это мне дало сил не думать, а просто пока оставить свои думы. Полностью поглощенная событиями на поле, я выпала из окружающей обстановки и была удивлена тому, сколько людей было в просторном фойе спортивного комплекса. Высунувшись на улицу, я поняла почему. Пока команда переодевалась, я решила проверить предупреждение о шторме, отправившись к диспетчеру, который мог проинформировать о состоянии взлетных полос и основных магистралей, ведущих от города. Вот тут-то меня и ожидал сюрприз. Наш рейс был отменен ввиду надвигающейся непогоды. Более того, все рейсы, которые были по расписанию и по другим направлениям тоже задерживались. Это он сообщил мне, предупреждая мои попытки вернуться домой через два аэропорта, не на северо-востоке, а пройдя северо-западом и через южную пересадку. Но оказалось, что мы попадали под действие эпицентра через несколько часов. Вздох.
В холле узнала, где можно еще остановиться в городе. Тут несколько гостиниц, ближайшие, скорее всего, заняты, поэтому я позвонила в гостиницу в центре. Мне ответили, что ждут. Взяла рацию в руки. "Витя, мы остаемся в Прудо-Бей. У нас уже шторм. Забери собак в дом, если он до вас дойдет. Передай всем привет. Скажи Юле, она придет, поможет". "Алеся, вы где остановитесь?" "В гостинице, в центре". "Мне приехать?" "Это лишнее. Спасибо". Слишком сложно сказать "нет". "88". Снова эти волнующие удары сердца возвращают меня в прошлое. И "да" сказать пока тоже нет причин, поэтому я не ответила пока. Ну не будет так, как раньше, не будет. Почему сердце не хочет успокоиться? "Морзянка" - лишь одна из тех ниточек, неразрывно связывающая с прошлым. Счастливым прошлым, хоть и недолгим. Но таким НАСТОЯЩИМ. 88. Что-то решил для себя, спрашивая меня о будущем. Как же хочется ответить ему, как хочется забыть про условности, про прошлое, настоящее и начать все заново. Возможно ли это. Я пока не знаю.
Спустился Ваня, я посвятила его в наши сменившиеся планы. Тут, внизу, были еще его друзья по команде из Арктик Вэйс с родителями. Они тоже забронировали номера в нашей гостинице, поэтому мы все вместе отправились на улицу. Метель била в глаза, и я, закрыв лицо ребенка капюшоном, сама задвинула молнию до предела, крепко взяв сына за руку.
В гостинице, поужинав, приняв душ, мы повалились на кровать. Мальчик устал и просто отдыхал, закинув ножки на меня. Мы смеялись, вспоминая забавные стишки. Ванька рассказал мне пару новых, принесенных из школы. Это был американский юмор, который я не очень любила. Рассказывая по очереди сказки или истории из жизни, мы находились в приятной полудреме, я не заметила, как мы оба уснули на кровати в комнате Вани.
Проснулась я ночью от жуткого ветра, завывающего за окном. "Вот и шторм". Страшно не было, просто неуютно внутренне. Когда ты дома, тебя и стены поддерживают, да и ты точно знаешь, что с твоими близкими ничего не случится. А тут. Тревога не покидала меня, снова отобрав спасительную стену сзади, так хорошо прикрывавшую тыл. Я подошла к окну и смогла разглядеть только белоснежную пелену, нестройно мечущуюся во всех направлениях и проникающую во все щели и выбивая оттуда тепло. Я укрыла сына, притворила дверь и пошла в другую комнату, откинула покрывало со своей кровати. Только собралась избавиться от одежды, но меня привлек звук шагов в коридоре. "Кто же в такую погоду, да еще и так поздно гуляет". Улыбнувшись своим мыслям, продолжила начатое движение одежды вниз. Тихий стук в дверь вмиг вернул ее на место. "Этот человек, мало того, что топает по ночам, еще и цифры на дверях не видит? Ну, явно пьяный перепутал номера. Этого мне только не хватало". Я повернула ключ в замке, открыла дверь и замерла.
- Привет.
- Витя. Как... - Даже сил не было говорить. Я просто посмотрела в его глаза и все поняла. Он приехал ко мне. К нам. И теперь я не отпущу его.
Закрыл за собой дверь, молча подхватил меня на руки и отнес в спальню. Усадил на кровать и опустился передо мной на колени.
- Алесь, ты меня простишь когда-нибудь? - шептал. - Помнишь, я как-то сказал, что не смогу без тебя? Я искал себе смерти, специально отправляясь на север, когда понял, что потерял тебя. Я специально не закреплял стропы, надеясь сорваться, прекратить этот бег от себя. Леська, мне не нужна такая жизнь, где нет тебя. Где нет вас. Я буду жить только с вами, если вы меня простите, или вообще не буду. Прости, что я не нашел тебя тогда, что перестал искать, за слабость и трусость. Боялся услышать от тебя, что ты не моя. Я ненавижу себя за это. Я знаю, ты тоже, но прошу тебя, скажи что простила. Я не хочу, чтобы ты жила с ненавистью. Я знаю, что не стою твоих слез, Ваниных слез. Прости меня! - Он крепко держал меня за руки, до боли сжимая холодные пальцы. Говорил сбивчиво, глотая слова, вперемешку со слезами, а потом опустил голову, уткнулся мне в колени и зарыдал. Я практически ничего не понимала. Расплывчатые очертания от слез, сдавленное слезами горло, рвущееся отчаяние от его слов. То ли он прощался, то ли...
- Ты что. - Я наконец смогла сказать что-то. - Витя, это ты меня прости. Я не знала, я приревновала тебя к Ане, я ушла с твоим ребенком под сердцем. Вить, посмотри на меня. Ты знаешь как я жила? Я себя ненавидела за то, что не дождалась тогда в твоем офисе, что не оставила телефона, что уехала и не искала больше. Я знаю, мне нет прощения, Ванька столько лет без тебя жил, я сожгла все мосты, но я до сих пор тебя не забыла. Я пыталась выгнать тебя из моей жизни, моих снов, из моего сердца, но так и не смогла. Вить, прости меня, что так мало любила и так сильно пыталась забыть... - Он смотрел в глаза своими грустными, блестящими в темноте, и слезы стекали по щекам. Я заметила, что наши руки дрожат.
- Леська, позволь мне посмотреть на сына. - Я кивнула.
Мы потихоньку открыли дверь в комнату, где спал Ваня, и он шагнул к кровати, присел около малыша на корточки и погладил рукой по волосам. Через некоторое время мальчик зашевелился, сквозь сон прошептав: "Папа, ты вернулся", обнял его за шею и снова уснул. Я стояла рядом, пытаясь унять дрожь в коленях, вытирая слезы. Выпутавшись из объятий тоненьких ручек малыша, Виктор подошел ко мне, привлек к себе, обвивая руками, и зарылся в волосы.
- Алесь, как мне вымолить у тебя прощение, я хочу остаться с вами. У меня есть хоть какой-то шанс?
- Ты уже получил прощение. Ты мне подарил Ваньку и свою любовь. И пусть было невыносимо больно, но она была. Я не хочу отпускать тебя. Тебя не хватает в моей жизни, ты - самое главное, ты - мое сердце. Решение за тобой.
- Ты еще спрашиваешь... Леська, я люблю тебя и всегда любил! Я самый счастливый, потому что ты рядом. Спасибо тебе!
- Я люблю тебя, Вить. Прости меня. - Он отстранился и посмотрел в глаза.
- И ты меня прости. За все, за все прости. - Он нежно прикоснулся к моим губам. Как в первый раз. Шесть лет назад. И тот же ток, и та же дрожь. - Леська, ты совсем замерзла. - Он подхватил меня и понес в спальню. Так мы и уснули в объятиях таких родных рук, в сплетении ног и тел, согревая друг друга сердцами, слыша, как многолетняя тоска и боль отступают.
Домой мы смогли вернуться только через три дня. Да и то, пересекая последний хребет перед крутым спуском к площадке Арктик Вэйс, мы чудом уходили от резкой границы просто черного неба и штормового облака. Немного сместившись к северу, фронт лишь краем зацепил нашу долину, и теперь я напряженно наблюдала за приближающимся посадочным пятачком, ставшим таким родным.
Хорошо, когда дома тихо и спокойно, все идет своим чередом, как у меня. Сколько было рассказано нами за эти дни тишины, кажется одному человеку не пережить за жизнь, а с нами случилось. И было то ревностное чувство "а меня не было рядом с тобой в тот момент". Их больше в нашей истории, чем общих воспоминаний. Пока. Но все равно радует, что они хоть и поврозь, но они все о нас.
Когда мы вернулись, Ник сообщил, что у Белки скоро будут щенки. На мой резонный вопрос "от кого", он ответил "Watch" (Наблюдай).
Мы с Виктором стояли на пороге, он сзади обнимал меня, уютно устроив на своей широкой груди. И тут с невнятным бормотанием и потявкиванием из сарая, скрывающего углом "дверь" моих питомцев, выкатились двое, резвясь и покусывая друг друга за пасти и уши. Мы в ступоре наблюдали несколько минут за возней пушистых любимцев, пока они нас не заметили. Волк и Белка устремились к нам, облапали нас снегом, обстучали хвостами и продолжили свои увеселения в снегу. Виктор, улыбаясь, заглянул сбоку мне в глаза.
- У них скоро будут щенята.
- Вот это да! У Белки только от Хасты были... Они с Волком столько ждали... - Мы были рады за них, видя, насколько они хорошо себя чувствовали вместе.
Вечером пришли друзья, и Юля мне шепнула, что ждет малыша. Счастливые глаза подруги сообщили мне о той любви, которую она хранит в сердце. А ведь встретились мы с ней как раз тогда, когда в наших сердцах зарождалось это чувство. И мы были его свидетелями. Я улыбнулась ее радости и обняла подругу. Как же она изменилась, присмирела! Хотя в душе оставалась таким же неугомонным стихийным бедствием.
Сережка с Владиком сообщили нам с Аней, что ее сын будет ходить в один класс с моим братом. Мы смеялись до упаду, особенно, как представили, как эта парочка на пару будет воспитывать Ваньку. Уже сейчас они активно насаждали свои правила младшему Петрову, который их не больно-то и слушал и откровенно издевался над ними, игнорируя и уединяясь с отцом или прадедом. По этому поводу Аня пообещала, что они будут приезжать в каникулы на Аляску. В зимнюю сказку.
Мы с Аней сидели в моей с Витей спальне на кровати и смеялись над мальчишками, которые в тот момент резвились в детской. Ваню не было слышно, он снова строил космические корабли из конструктора под зачитывание Петром Борисовичем вслух глав романа. Виктор был на улице. Запикала рация, и я прислушалась.