Стоя на крыше я любовалась городом с высоты птичьего полёта. Люди отсюда выглядят такими маленькими, в некотором роде даже незначительными вместе со всеми своими проблемами. Просто едва различимые серые точки спешащие по своим делам. Вот одна точка отделилась от толпы и побежала на встречу другой, стоявшей около входа в какое-то кафе. Возможно, это влюблённая парочка, у которой еще не прошёл букетно-конфетный период, поспешила воссоединиться после пары дней разлуки. А возможно это сын, увидевший свою мать впервые за несколько месяцев длительной командировки. Вот сигнал светофора загорелся красным и две нестройные колонны пошли в противоположные стороны по пешеходному переходу. Я перевела свой взгляд на окна здания напротив меня. Около одного из окон стояла пожилая женщина взирая печальным взглядом на ту же серую массу точек, что и я. В другом окне я увидела счастливую семью, и кучу маленьких детей – вероятно, у кого-то сегодня день рождения. Через проём еще одного окна я увидела страстно целующихся мужчину и женщину – возможно, мужа и жену, возможно просто любовников развлекающихся друг с другом в отсутствие супруга или супруги. Тихо вздохнув, я бросила последний взгляд на людей в самом низу, к своему сожалению не заметив одну из точек направившуюся в тот проулок, где я должна приземлиться.

Итак: раз, два… Три! Полёт. Это неописуемое чувство. Ветер дует тебе прямо в лицо, мимо проносятся этажи, а ты летишь, раскинув руки. И вдруг, спустя несколько ударов сердца – столкновение с землёй и треск. Шум в ушах, раздробленные кости и невыносимая боль. Боль. Но я поднимаюсь, потому что отсюда надо убираться - на тот случай если какой-нибудь случайный прохожий окажется в этом переулке. Он не поймёт, вызовет скорую, полицию, начнутся разборки, а мне этого не нужно. Ведь я знаю, что уже сейчас всё начинает заживать. Через пять минут исчезнут мелкие ссадины и синяки, уже через час правильно срастутся почти все мои кости, а через два вообще буду как новенькая. Да, всё дело в этом чёртовом проклятии. Оно не даёт мне получить какой-либо ущерб, кроме учинённого моей мамой. Она всегда поражалась, как быстро всё у меня заживает. «Как у кошки» - всегда она говорила мне. Интересно, что же мне ждать от мамы в этой жизни? Почти каждый раз – что-то новое, редко случаются повторения. Ну, разве что, кроме абортов и аварий. Да-да, именно абортов. Пожалуй, это – самый безболезненный и спокойный способ. Ты только получаешь новое тело, пока ты ещё душа – присматриваешься, изучаешь окружение. А потом – оп! И всё. Никаких мучений, никакой боли, а главное – ты ещё не успеваешь привязаться к матери, отцу, если он есть, прочим людям, к месту… Хотя аварии тоже не так уж и плохи. Ты понимаешь, что это не было преднамеренным решением, и что мать тебя любила и не хотела бы для тебя такой участи. А вот матери наркоманки и алкоголички – это ужасно. Редко, когда тебе удаётся дожить хотя бы до пяти лет. Они могут оставить тебя замерзать на улице, отдать кому-то на растерзание за деньги или вообще убить просто потому, что ты им мешаешь. И самое обидное – что в таких случаях ты всё равно любишь свою мать самым бескорыстным образом, даже если знаешь, что тебя ждёт, ведь она же – МАМА.

Итак, кажется, правая сторона меньше пострадала при падении. Отлично, значит будет легче встать. Давай Анжела, вставай, ты сильная. Перекат на правый бок, упор на руку и я уже сижу. Хорошо, левый висок уже не кровит и почти сросся, так намного легче. Так, ещё пару минут и можно будет встать, облокотившись на мусорные баки. Вот чёрт! Кто-то идёт. Придётся поторопиться. Опёршись на бак уцелевшей рукой, я сделала резкий рывок и поднялась. Боже, как же больно… Такое ощущение, что голова сейчас разобьётся снова. Но ничего, совсем немного времени и всё пройдёт.

- Вы в порядке?

Спалилась. Увидели. Говорил мне Накир завязывать с этими «смертельными» экспериментами. Последний раз, когда об этом узнали люди - в XVII веке, в Сейлеме – моя мать собственноручно сдала меня инквизиции.

- Вам помочь?

Может он и не успел увидеть, что я упала с крыши? Тогда можно отговорить его вызывать «скорую».

- Мне показалось… Показалось, что вы упали откуда-то сверху.

Ох, нет, всё-таки видел. Будет сложно. Хорошо, что синяки уже исчезли. Теперь главное собраться с силами, и, не морщась рассказать ему «сказку». Я натянуто улыбнулась и сказала:

- Нет, спасибо, мне не нужна помощь. Я поскользнулась и ударилась о мусорку.

Парень, стоявший передо мной, подозрительно сощурился, было видно, что он собирался с мыслями, думал что сказать.

- Всё-таки я уверен, что вы упали сверху. Я это видел.

- Вам показалось.

Я начала судорожно отряхиваться.

- Нет, не показалось.

- Ну что за глупости, как я могла упасть сверху и остаться невредимой? Я просто споткнулась.

- В любом случае вам нужна помощь. Давайте я кого-нибудь позову.

- Нет, спасибо, в этом нет необходимости.

Я начала разворачиваться, чтобы уйти, что было довольно проблематично, потому что большая часть костей с левой стороны ещё не срослась. Болезненно поморщившись, я всё-таки повернулась. Но не тут-то было. Парень схватил меня за руку чуть ниже локтя. За левую руку.

- Куда вы?

Парень не отпускал руку, он держал её довольно крепко, я тихо заскулила от боли. Собрав остатки сил, я сильно дёрнула руку на себя. Раздался резкий хруст – повреждённый сустав встал на место, и я высвободила руку.

- Извините, но я очень спешу домой, мне пора.

Парень снова сощурился, недовольно сморщил нос и произнёс:

- Если вы не хотите чтобы я поднял шум и вызвал «скорую», позвольте хотя бы проводить вас.

- Я могу взять такси, спасибо.

- Тогда я оплачу и прослежу, что бы вы добрались до дома.

Глубоко вздохнув, я покорно кивнула, выражая своё согласие.

Ждали такси и ехали мы молча. Парень задумчиво смотрел в окно, провожая взглядом пролетавшие мимо дома, пока я старалась не подавать вида, что я чувствую каждую больно срастающуюся кость. Я повернулась и взглянула на моего сопровождающего. А он ведь красив. Высокий, выше меня на голову, если не больше. С правильными скандинавскими чертами лица, блондин с серо-голубыми глазами и маленьким пятнышком веснушек на самом кончике носа. Засмотревшись на парня, я не заметила, как мы подъехали к моему дому. Таксист назвал сумму набежавшую на таксометре, парень всё так же молча расплатился, затем вышел из машины и открыл дверь с моей стороны, помогая выбраться из машины. Я тихо поблагодарила его и уже направилась к своему дому, когда он меня окликнул:

- Эй! Как тебя зовут?

Недоверчиво обернувшись, я ответила:

- Анжела. Меня зовут Анжела.

- Я Александр. Или просто Ксандр, если тебе так удобнее. Ещё увидимся, – сказал парень и сел в машину.

Проводив отъезжающее такси взглядом, я зашла в дом, и как только оказалась в своей комнате, упала на кровать и издала уставший стон. Следует обдумать возможные последствия сегодняшнего происшествия, возможно, мне понадобится помощь. Я протянула руку к телефону и набрала номер Накира. Один гудок, второй и наконец-то кто-то поднял трубку.

- Алло? – бархатисто раздалось на другом конце провода.

- Накир, кое-что произошло. Я знаю, что ты меня предупреждал, но..

- Кто-то узнал о твоей тайне? Ты снова играла в бессмертную?

- Да. Я надеюсь, что он поверил в мою «байку», но меня не оставляет чувство, что всё просто так не закончится.

Я поведала Накиру историю приключившуюся со мной сегодня днём в мельчайших подробностях. После того, как я закончила свой рассказ, в трубке повисло продолжительное молчание.

- Накир, ты ещё на проводе?

- Да, просто я не знаю, что тебе ответить, я ведь предупреждал тебя и не раз. В любом случае, это не телефонный разговор. Встретимся вечером, после семи, на нашем месте.

- О’кей, до встречи.

Я положила на место трубку и села на кровати. Недовольно взглянула в зеркало, висящее напротив, заметив в отражении порванную рубашку. Мать будет недовольна. Четыре порванных рубашки за последние две недели. Ну что же, такие вот мы, подростки, неосторожные. В остальном, то, что я увидела в зеркале - меня вполне устраивало. На кровати сидела, чуть склонив голову вправо, среднего роста девушка, не полная, но и не страдающая от излишней худобы. У неё были слегка восточные черты лица, длинные, чуть ниже поясницы, цвета дубовой коры вьющиеся волосы и непонятного цвета глаза. Некоторые видели их сиреневыми, синими, фиалковыми, некоторые изумрудными или цвета морской волны, кто-то видел их даже чёрными, но лично я видела их голубыми со стальным отливом. Возможно такой «эффект хамелеона» вызван всё тем же проклятием, а возможно так отражаются в моих глазах прожитые жизни. Что ж, пора переходить от самолюбования к делу. Все мои травмы исцелились, лишь селезёнка ещё отдавала в боку глухой болью. Я встала, размяла свои затёкшие конечности и отправилась в душ. Быстро ополоснувшись, я накинула на себя тёплый плюшевый халат и отправилась к холодильнику. Почему к моему проклятию не прилагалось отсутствие дичайшего голода после исцеления? Из-за способности моего организма к скорейшей регенерации, у меня чудовищно быстрый метаболизм. По этому после каждой такой травмы мне приходится поглощать огромное количество еды. Приготовив по-быстрому пасту карбонару и перекусив, я взглянула на время и поняла, что пора собираться. Я поднялась в свою комнату, провела пару раз гребнем по волосам, открыла шкаф и застыла на несколько минут в раздумьях. М-да, правду говорят – у девушек в шкафу живет два зверя: «нечего одеть» и «ничего не помещается». Выудила из шкафа смешную ярко-бирюзовую футболку с разноцветным кексом на груди и синий джинсовый комбинезон, надела всё это на себя, покрутилась перед зеркалом, подкрасила глаза и убедившись, что меня устраивает конечный результат, с довольным лицом кивнула себе и побежала вниз. Тут я задержалась на минуту что бы оставить записку маме о том, что буду не скоро, хотя, вероятнее всего ей будет всё равно, схватила ветровку, нацепила свои любимые полукеды и вышла на улицу, в теплый сентябрьский вечер.

Направляясь в сторону маленького общественного парка, я пыталась мысленно построить разговор с Накиром, но ничего не выходило. Решив не тратить на это свои усилия, я решила посмотреть по сторонам, ведь в этом времени я не жила уже очень давно. До сих пор не перестаю удивляться людям, их огромному разуму, ведь они столько всего изобрели, строят такие прекрасные здания – хотя для многих это совершенно обыденные вещи. Посмотрели бы на эти сооружения и технологии ребята из Сейлема семнадцатого века, у них бы у всех головы посносило бы. За такими размышлениями я подошла к парку, было без пятнадцати минут семь, скорее всего Накир уже где-то рядом. Я перепрыгнула через маленький забор, ограждающее якобы находящийся на реставрации уже десяток лет участок парка. Затем, чертыхаясь, проскользнула через разросшиеся за это время кусты, и вышла к небольшому ручью, через который нависал сомнительной с виду целостности мост. На мосту, болтая длинными ногами и подставив лицо заходящему солнцу, сидел парень лет двадцати.

- Привет, ты пунктуальна как всегда, - сказал парень приятным низким голосом.

Подойдя к нему ближе, я в очередной раз удивилась, как ему удалось прожить столько лет с людьми не привлекая лишнего внимания. Дело в том, что Накир – ангел, отвечающий за правосудие, живущий на этой планете с начала времён. Только он, в отличие от меня никогда не перерождался и всегда выглядел неизменно. Темная, цвета чёрного шоколада кожа, пухлые чувственные губы, немного женоподобные черты лица, несмотря на которые он выглядит очень и очень мужественно. И самая яркая деталь в его внешности – яркие, как будто светящиеся изнутри каким-то неземным светом глаза, цвета айсберга дрейфующего в океане. Люди, которые видят эти глаза впервые, могут смотреть в них часами. Оценив его ещё раз взглядом, я уселась рядом: