Проект контрреволюции в Тибете
Из навеянного дурацкими новостями:
"Принц Нарендра убил батюшку 
Горендру, матушку Ндарендру и 
тетушку Сколопендру. Потом не 
вынес всего содеянного и впал в кому. А 
его дядюшка Ньярендра...."

Ладно там принцы всякие, лубочные картинки и Катя 
Андреева на синем фоне с мрачно сжатыми губами и взглядом 
"вот-вы-все-у-меня-сейчас-попляшете". Тем паче за новостями 
следует очередное Сказание о Ранее Судимом и Нигде Не 
Работающем. А бедные работяги у ящика вникают и млеют: 
какие они законопослушные, талантливые и глупые! Бывает и по-
другому.
Мы в телик давно уже не пялимся. Может, оттого, что сами 
себе Ранее Судимые (за отсутствие патриотизма) и Нигде Не 
Работающие (от нежелания помогать партии и правительству). 
Портвейн "Три топора", который продавцы отчего-то семьсот 
семьдесят седьмым называют, нам за глаза хватает. Глаза он 
заменяет неплохо - слезиться начинают очи светлые и вовсе 
ничего различать не желают. Может, все происходит по причине 
того, что портвейн на самом деле заморским средством ацетоном 
является. Хорошо, злодей, от жизни помогает! Выпьешь, сядешь 
под кустиком - и дух сразу до ближайшего поста милиции 
распространяется. Потом они, ангелы в фуражках, подъезжают и 
устраивают такой сеанс психотерапии, что и телевизор, и все на 
свете позабудешь. А то был однажды случай...
Но мы о нем лучше в ином месте и в иное время потолкуем. 
Итог - портвейн теперь пьем дома, не закусывая, разумеется 
(закусывать портвейн, да еще летом!). Но Витька, который 
устроился на работу сторожем в какую-то фармацевтическую 
контору, приволок три таблеточки. Это вроде премии было, 
зарплаты копеечной ему два месяца не выдавали, вот на 
таблетках и держался - будто и не работал вовсе! Приполз 
Витька после суточного дежурства в гости, а мы на кухне уже 
разливаем. Он присел, но чтоб незваным прихлебателем не 
выглядеть, предложил чем богат. Сначала не хотели чистоту 
восприятия разрушать, но благодетель уверил, что эффект только 
увеличится. И высыпал таблетки на стол - бери что под руку 
придется!
Мне досталась зеленая. Глотнул разом, запил стаканчиком - 
и ничего. Сидим, распили бутылочку-другую, потянулись за 
третьей. И тут вроде как входит мужик. Дверь, что самое 
занятное, никто открывать не думал. Да и звонка никакого не 
было. Мужик так себе: лысый, росту невысокого, смуглый 
слегка, нос прямой, очи зоркие. Средний, в общем, мужичонка. 
Только хламида на нем замечательная. Нечто вроде рясы; белая, 
до пят, широченная и будто переливается радужным оттенком. 
Развел мужичонка руки, поклонился низко-принизко:
- Привет вам, светлейшие Архаты!
Мы озираемся, но никаких архатов не обнаруживаем. Сидим 
я, Витька да Колька. У меня в руках бутыль, на столе стаканы. 
Что тут поделать! Садись, мужик, машу рукой. Выпьем, а после и 
дело свое объяснишь. Не зря же он в нашу конуру приперся!
Мужик долго кочевряжился. Не могу в присутствии вашем 
и присесть, слишком велика честь и все прочее. Я киваю, киваю, 
потом пододвигаю стул и жестом объясняю, что говорить не 
буду, пока вместе не выпьем. Пришлось ему хламиду раздвинуть, 
трижды склониться в ритуальном движении и все же взять стакан 
в руки. Представился. По крайней мере, я разобрал что-то вроде 
"Сингх" и решил, что это имя. Витька потом заявил, что совсем 
другое слышал. А Колька и вовсе поначалу слова не разобрал.
Но все равно выпили на брудершафт. Я, скажу вам, ни разу 
не видел, чтобы стакан портвейна на человека подействовал! На 
лице у Сингха изобразилось совершеннейшее блаженство, он 
будто распался на части и собрался заново. А потом разразился 
потрясающим дифирамбом в адрес блаженной сомы, тайного 
напитка Шамбалы и всего прочего. Слова эти я в свое время не 
только слышал, но и говорил, потерпел за это изрядно и 
повторять опыт не желал. Но применительно к портвешку их я 
как-то не воспринял. Однако Сингх явно не шутил. Он долго 
рассуждал насчет облагораживающего воздействия некоторых 
веществ, употребляемых в должных пропорциях, и их 
последующего проникновения в организм, вызывающего 
развитие особых свойств, напрямую связанных с деятельностью 
таинственных Белых Братьев. Исполнение указаний Высокого 
Совета привело Сингха сюда. Пророчество одного праведного 
монаха указало ему путь к людям, которые должны дать урок 
нового Пути его народу.
Ученых слов мы наслушались немало. Но сделали вывод, 
что гость хочет пригласить нас исполнить предсказанную 
миссию и помочь его народу, обитающему в таинственной, 
затерянной где-то на Востоке страны. И мы должны последовать 
за ним немедленно.
Предложение было таким идиотским, что я немедленно 
согласился. Терять нечего, кроме жизни. А быть избранным 
показалось очень заманчивым. Под действием портвейна и 
таблеток казалось, что и добраться очень легко, и исполнить 
задуманное - проще простого. А Сингх, кажется, очень твердо 
знал, чего хочет и куда зовет. 
И мы погрузились в какой-то аэробус... Тут в памяти 
наступил полнейший провал. Вроде бы покупали какие-то ящики, 
брали в кассе билеты, откуда-то доставались деньги. И на 
одеяние Сингха никто не обращал внимания. Мы превосходно 
справились со всеми формальностями. И, окончательно уверовав 
в свою избранность, мы высадились в каком-то маленьком 
пограничном аэропорту. Дальше был пеший переход. Хотел бы о 
нем поведать поподробнее - ведь помню вроде хорошо. Но по 
ходу дела обнаружил, что память не своя, заемная, на мотив 
когда-то слышанного. Вроде и шагали по снежной пустыне, и 
волки на нас нападали, и песни распевали с приблудными 
попутчиками, и на холме держали оборону против невидимого 
противника. Но все это, как вы понимаете, у Толкиена уже сто 
раз читали. И считать себя хоббитами с Кольцом - очень мило, 
но вранье! Почище карабахского коньяка подделочка...
Так что начну прямо с прибытия в горную страну. Посреди 
заснеженного городка встали мы на площади, а Сингх как 
возопит! Внимание привлек неплохо. Потом начал 
проповедовать, все на нас указывал как на посланцев высшей 
силы. И как ни странно, все понимали прекрасно. А потом и 
портвейн в ход пошел. Выпив, ребята в желтых одеждах более-
менее оттаяли. Запалили на площади костер, побросали туда, 
портреты, книги и целые скульптурные композиции, невесть 
кому посвященные. Зато тепло стало! Хороводы водили до утра, 
песни пели и всякое такое... Потом пошли дальше, а народ за 
нами. 
Везде, где останавливались мы, ведомые Сингхом, портвейн 
лился рекой. Тайна его производства скоро перестала быть 
тайной, осталась эзотерическим символом тибетского 
возрождения. Причем до смерти никто не упивался: смуглые 
люди в странных одеждах знали неведомый нам, алкашам, секрет 
- инстинктивное определение оптимальной дозы. Вот до чего в 
России никто бы не додумался. А у этих - сплошь прозрение 
свыше! Как тут не уверовать... Мы и сами выпивали, и народу 
предлагали. Срочно открывались малюсенькие фабрики. Ни одна 
из них не достигла уровня незабвенного бакинского завода, 
изготовлявшего "72 со свинцом", но качество в общем 
напоминало о родном и близком. Будто и не уезжали никуда: та 
же выпивка, та же застольная беседа, только народу побольше и 
возвышеннее.
Путешествуя по долинам и по взгорьям, мы совершенно не 
представляли себе конечной цели. Сингх, похоже, тоже. Народ не 
споить, он оказался наделен трансцендентной мудростью. К 
России не присоединимся - что мы, совсем одурели?! Принести 
свет истины - за несколько недель и так в каждом доме заветные 
бутыли объявились. Мы начали ходить по кругу, возвращаясь в 
скорбные селенья, где скудная природа уже смягчалась под 
воздействием радужных тонов...
А потом поняли! Как бы ни называлась эта страна, без нас 
она медленно хирела, утрачивая радость жизни. А мрачные 
события в ее столице, о которых изредка проговаривались 
аборигены, требовали постороннего вмешательства. Причем не с 
позиций силы - под воздействием ацетатов мы превратились в 
совершеннейших пацифистов, а наши смуглые хозяева таковыми 
были всегда. Следовало принести новую весть так, чтобы ее 
принятие стало неизбежностью. Царская власть - штука хорошая, 
но за ней пойдут перевороты, волнения, а там - и революции, и 
интервенции, и всякая прочая гадость. А другой силы, кроме нас 
и наших бутылок, в стране, похоже, не было. 
Короче, Витька остался потрудиться на самом большом из 
устроенных нами предприятий. Впервые на своей памяти я 
услышал от него, что труд облагораживает человека. Распив 
первую бутылочку, изготовленную на этой винокурне, мы 
расстались не без печали. И пошли с Сингхом и толпой адептов в 
самую что ни на есть столицу.
Момент был решающий. Хочется придать ему 
торжественности, но увы! Наше главнейшее деяние было 
обставлено совсем не романтично. Портвешок при пеших 
переходах выветривался быстро, и рассматривали мир мы вполне 
трезво; то же касалось и совсем умеренного сопровождения: 
наши спутники, демонстрируя уважение, пили всегда менее 
нашего. И потому столица показалась нам всего лишь небольшим 
городком, где на парочку прямых улиц приходилась куча лачуг, 
кое-как раскиданных по заснеженным склонам гор. Дворец тоже 
"не показался" - не Кремль, мягко говоря. Король, правда, был 
разряжен в пух и прах. Но на меня туземные тряпки впечатления 
не произвели. Не задумываясь, я достал маленький поднос и 
поставил на него три рюмки. Сначала хотел сообразить на троих, 
но потом... 
Я вспомнил (как раз кстати), что еще Сингх засунул в свою 
рясу перед самым отъездом в аэропорту. Он тут же протянул мне 
добычу, я наполнил рюмки и с поклоном протянул поднос 
королю. Монарх истолковал это как предложение выбора - и, 
конечно, выбрал ошибочно. Сингх что-то провозгласил со 
страшной силой, толпа взорвалась воплями. Король тут же понял 
свою ошибку, разорвал рясу, стукнул себя в грудь навроде Кинг-
Конга - и сложил полномочия. В стране установилось безвластие. 
А потом к власти пришло квазирелигиозное подполье. 
Так-то и устроилась Шамбала на земле. Совет мудрейших, 
вернувшийся к власти после долгого перерыва, требовал только 
соблюдать простейшие моральные нормы. А 
дисциплинированные религиозными тренировками аборигены 
устроили такую республику, что только диву даюсь! Нет, верно в 
горах воздух какой-то особый. Возвышенные мысли 
стимулирует. А у нас, в низинах...
Мы с приятелями сидели неподалеку от обители 
мудрейших. Алтарь был, естественно, в форме бутыли ноль 
целых семь десятых литра темно-зеленого цвета. А рясы нам 
подарили вскоре после установления новой власти - сами 
понимаете, что по цвету они соответствовали принесенной нами 
"истинной вести". И у этого алтаря я рассказал Витьке, как пала 
монархия в Тибете. В одной рюмке, конечно, был портвейн, в 
другой светлая газированная вода, слегка разведенная все тем же 
портвейном. А в третьей - чистейшая водка, которую Сингх 
ревностно хранил. И король, изучивший сотню священных книг, 
выбрал прозрачный напиток. Конечно, он увидел в нем...
Тут меня прервала жуткая головная боль. Я зажмурился. А 
когда открыл глаза - опять сидел за столом на кухне. За окнами 
стемнело; почему-то работал телевизор, на всю катушку 
передававший голосом Кати Андреевой международные новости. 
Соседи барабанили по батарее, но на них, естественно, никто не 
реагировал. Рядом валялись три пустые бутылки, Колька храпел в 
углу, Витька дремал под телевизором. И на нем было одеяние 
странного свободного покроя, окрашенное в знакомый 
неестественный цвет.

10-13 июня 2001