Соловьева Марина : другие произведения.

Балласт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Профессия врача требует чистоты души и чистоты помыслов" (А.П. Чехов) Главное в профессии врача - быть преданным своему ремеслу, любить его и относится к пациентам так, чтобы они верили врачу, доверяли ему. В 2015 году доверяли врачам 55%, в 2017 году - 36%. Люди уходят лечиться в интернет, потому что это легче, проще и вежливее. Мудрость и состоит в том, чтобы взвесив все возможные неприятности, почесть за благо наименьшее зло и примириться с ним. Эта история связана с той же поликлиникой, где я познакомилась с Игорем Ивановичем, "хождение по мукам" которого описала в рассказе "Пишите СМС".
  Балласт
  Автор Соловьёва Марина
  
  "Профессия врача требует чистоты души и чистоты помыслов" (А.П. Чехов)
  
  Главное в профессии врача - быть преданным своему ремеслу, любить его и относится к пациентам так, чтобы они верили врачу, доверяли ему.
  В 2015 году доверяли врачам 55%, в 2017 году - 36%.
  
  Люди уходят лечиться в интернет, потому что это легче, проще и вежливее.
  Мудрость и состоит в том, чтобы взвесив все возможные неприятности, почесть за благо наименьшее зло и примириться с ним.
  
  Эта история связана с той же поликлиникой, где я познакомилась с Игорем Ивановичем, "хождение по мукам" которого описала в рассказе "Пишите СМС".
  
  Людмилу Петровну я знаю с незапамятных времён: выдержанная, доброжелательная, весёлая. Она никогда не повышала голос, не ругала не в меру расшалившихся детей.
  И если случалось ей проходить мимо конфликтующих детей, она с улыбкой говорила:
  - Полегче! Полегче на поворотах. И сами синяков набьёте и родителям доставите кучу неприятностей. Разве это хорошо?
  И дети слушались её. Прекращали свою возню.
  А Людмила Петровна, оглядев ребятню, уводила всех к себе домой.
  Умывала и, обработав раны, "лечила": усадив за большой стол, угощала чаем с вкуснейшим ароматным вареньем.
  И мы верили, что это варенье и чай так быстро залечивают наши "раны".
  И с удовольствием поедали "лекарство", запивая его пахучим чаем.
  Мы по очереди переодевались в широченные шорты и футболку не по размеру, а Людмила Петровна, вычистив и заштопав нашу одёжку, возвращала её пострадавшему в баталиях, со словами:
  - Переоденься, Аника-воин.
  И Аника-воин с улыбкой до ушей, брал свою одёжку и убегал переодеваться за шторку.
  
  Шло время, мы повзрослели, а Людмила Петровна продолжала "лечить", но уже других Аник-воинов.
  
  Однажды случилось мне проходить мимо детской площадки, и я услышала:
  - Полегче! Полегче на поворотах. Разве это хорошо?
  Я пошла на голос.
  На скамейке под раскидистым клёном сидела Людмила Петровна и смотрела на возню ребятишек.
  
  - Жизнь продолжается, - подходя, сказала я.
  - Мариночка, как я рада, - отозвалась Людмила Петровна.
  Она привычным взглядом окинула меня с ног до головы и улыбнулась.
  - А вы не изменились, - сказала я.
  - Пойдём, попьём чайку.
  - А как же эти воины? - указывая на малышню, спросила я.
  - Так вон, - махнув в сторону, ответила Людмила Петровна, - смена идёт.
  По дорожке в нашу сторону шла не знакомая мне пожилая женщина.
  - Дежурим по очереди, присматриваем за ребятишками.
  Детские-то учреждения ещё в перестройку переделали в банки и офисы.
  А построить новые - не догадались, - пояснила она.
  
  Людмила Петровна тяжело поднялась со скамейки.
  Заметив мой обеспокоенный взгляд, пояснила:
  - Возраст.
  - Какой возраст? О чём вы говорите? Стройная, подтянутая красавица!
  Немного подлатать и хоть куда.
  Людмила Петровна, вздохнув, ответила:
  - У меня нет времени на бесполезные хождения по врачам.
  К тому же они лгут, и отрекаются от своих слов.
  - И всё же, - настаивала я.
  Людмила Петровна, вдруг рассердившись, сказала, выразительно взмахнув рукой:
  - Положила я на них всех!
  
  Я вытаращила глаза. Людмила Петровна всегда спокойная, доброжелательная, не позволявшая себе никаких вульгарностей, и вдруг такой жест.
  - У вас нет того, чтобы положить, - растерянно выпалила я.
  Людмила Петровна рассмеялась и стала прежней добрейшей бабулей.
  - А вот и есть, - смеясь, проговорила она. - Даже документально подтверждено.
  - Неужели старушка свихнулась, - подумала я.
  - Пойдём, я кое-что тебе покажу.
  
  В квартире Людмилы Петровны ничего не изменилось. Всё также стоял огромный стол и множество стульев, и шторка, отгораживающая угол, за которой мы когда-то переодевались.
  
  Людмила Петровна достала из шкафа кипу бумаг, положила на стол и, порывшись в них, подала мне распечатку.
  - Вот пока изучи, - сказала она. - А я чай поставлю.
  Я развернула распечатку, читаю:
  "Приём (осмотр, консультация) врача-терапевта первичный".
  Дата, время, ФИО Людмилы Петровны.
  Перечень жалоб.
  Причина обращения: "обратилась за обследованием перед приёмом онколога".
  Причина обследования насторожила меня.
  Читаю дальше. "Диагноз основного заболевания: рак..., операция..."
  "Сопутствующие заболевания: гиперплазия предстательной железы".
  Я с недоумением прочитала ещё раз: "гиперплазия предстательной железы".
  - Кажется, это заболевание мужчин, - подумала я.
  
  Вошла с подносом Людмила Петровна.
  - Ну, теперь поверила? - смеясь, спросила она. - Небось, подумала, что я того?
  - Было такое, - созналась я.
  - Теперь понимаешь, почему я не хочу зря тратить своё время. По мелочам я сама справлюсь, а в серьёзном - врачи мне не помогут.
  - А как же основное заболевание? - спросила я.
  - О, это длинная история.
  
  И Людмила Петровна начала свой рассказ.
  
  В 2011 году мне поставили диагноз под вопросом.
  Каждый знает, что правильно поставленный диагноз - половина выздоровления.
  Поэтому я попросила врача провести дополнительное обследование.
  - Чего, чего? - спросила насмешливо врач.
  И обратившись к медсестре, сказала:
  - Ты посмотри-ка, балласт требует обследования!
  - Может выписать направление на обследование? Как пенсионеру? - спросила медсестра.
  - Ладно, выписывай, - разрешила врач.
  
  - Они разговаривали между собой так, будто я - пустое место, - с горечью в голосе рассказывала Людмила Петровна.
  Медсестра выписала направление и передала врачу.
  Врач, усмехаясь, вручила его мне и демонстративно уставилась в компьютер.
  
  Мне ничего не оставалось, как встать и уйти.
  
  Закрывая дверь, я услышала за своей спиной хохот.
  Стало обидно, слёзы навернулись на глаза.
  Я прожила жизнь и теперь - никому не нужный "балласт".
  
  - Уже дома, я прочитала в направлении на обследование диагноз: "пенсионер", - рассказывала Людмила Петровна.
  - Нет такого диагноза, - заметила я.
  - Ошибаешься, Мариночка! В нашей поликлинике есть.
  
  - С диагнозом "пенсионер" пошла я на УЗИ, - продолжила Людмила Петровна.
  И получила заключение "изменения соответствуют возрасту".
  Что за изменения? Мне было не ясно.
  И я снова пошла к врачу.
  Но врач не захотела даже разговаривать.
  
  - Самое обидное то, что в медицинской карте врач описала визит, "как полагается".
  Я попыталась записаться к другому врачу, однако в регистратуре мне ответили:
  - Каждый больной обслуживается только на своём участке.
  Обратилась к заведующей, но и она подтвердила сказанное в регистратуре.
  
  В течение двух лет, я безуспешно пыталась прояснить диагноз под вопросом, - рассказывала Людмила Петровна.
  Но каждый раз наталкивалась на глухую стену:
  - "Изменения соответствуют возрасту!"
  Чувствуя, что эту стену мне не пробить, я перестала ходить к врачу.
  Платное же обследование с моей пенсии было мне не доступно.
  
  Я пыталась пройти диспансеризацию, надеясь прояснить диагноз под вопросом.
  Но и тут не повезло.
  Мне говорили, что мой год прошёл или ещё не наступил.
  И эту лапшу мне ежегодно вешали на уши до 2017 года.
  Испробовав всё и не добившись результата, я чувствовала свою беспомощность.
  Я не знала, что делать.
  
  - В 2017-м, - продолжала Людмила Петровна, - я получила СМС от страховой компании.
  Меня приглашали на диспансерное обследование, на котором и был обнаружен рак.
  
  - О, сколько я тогда выслушала всего! - рассказывала Людмила Петровна.
  Меня обвиняли в наплевательском отношении к своему здоровью.
  И с тех пор всюду пишут "с 2013 года не была у врача".
  Но умалчивают о том, что в 2011 году был поставлен диагноз под вопросом, который врачи отказались уточнить.
  
  - Но самое удивительное в том, что и страховая компания пытается убедить меня в том, что в поликлинике я обсуживаюсь с 2015 года.
  - Почему с 2015 года? Вы же всю жизнь живёте по этому адресу, - удивилась я.
  - Меня тоже удивила эта дата, - сказала Людмила Петровна.
  Но оказалось всё до банальности просто.
  Проверки проводятся только по медицинским документам, представленным поликлиникой.
  Документы же, представленные пациентом, игнорируются.
  С 2015 года ведутся электронные карты, в которых легко внести любые изменения.
  Медицинскую карту до 2015 года вели рукописную и поликлиника её выкинула,
  потому что в бумажные носители не так просто внести изменения.
  
  Людмила Петровна продолжала:
  - Как я уже говорила, в 2011 году мне поставили диагноз под вопросом.
  А в 2017 году - рак.
  Меня начали готовить к операции.
  Но пройти обследование перед операцией в онкологическом диспансере поликлиника отказала:
  - Мы сами эти обследования можем провести!
  Однако у поликлиники "свои правила" - записывайся и жди в общей очереди.
  
  И пока я прошла все обследования, первые результаты устарели.
  Я снова ждала по записи очереди к терапевту, чтобы он выписал новые направления.
  Затем ждала, когда подойдёт моя очередь на повторные обследования.
  И каждый раз выслушивала от медицинских работников:
  - Делать вам нечего! Ходите по больницам, сами не знаете зачем. Только зря отнимаете у нас время!
  Эта карусель длилась полгода, потому что онколог диспансера требовал "свежие" результаты обследования.
  
  - Полгода я находилась в стрессовом состоянии, - рассказывала Людмила Петровна.
  Понятное дело, что диагноз "рак", хоть кого выбьет из колеи.
  А тут ещё нужно пройти "карусель", раскрученную очередной профанацией медицины.
  
  - Я уверена, - сказала она, - если бы мне не отказали в обследовании в 2011 году, до рака не дошло бы.
  К тому же во время обследования, при подготовке к операции, такого наслушалась, что лучше и не вспоминать.
  Людмила Петровна замолчала.
  
  - И вы терпели всё? - нарушила я безмолвие.
  - Не всё. Когда было совсем невмоготу, я обращалась к заведующей, к главному врачу поликлиники.
  Но было ощущение, что разговариваю с бесчувственными роботами.
  В них будто заложили программу, работающую только на "получение средств".
  
  Операцию сделали в 2018 году, - рассказывала Людмила Петровна.
  Затем каждые три месяца я должна посещать онколога с пакетом результатов обследований из поликлиники.
  И каждый раз встречала грубость, проволочки.
  Доходило до того, что часть анализов в поликлинике "теряли".
  
  - Но когда я обращалась к главному врачу или заведующей, - продолжала Людмила Петровна, - они пытались внушить мне, что я просто "не сдавала, забыла".
  Мало того, главный врач утверждала, что у меня "не все дома".
  - Но почему? - спросила я.
  Людмила Петровна, тяжело вздохнув, ответила:
  - На характер человека накладывает отпечаток дело, которым он занимается.
  Главврач до нашей поликлиники работала сначала в "психушке".
  Затем - в департаменте здравоохранения.
  
  - Мне приходилось, - продолжила Людмила Петровна, - повторно обследоваться.
  И в поликлинике "вдруг находились потерянные" результаты обследований.
  Лаборанты извинялись "от себя лично и от имени администрации поликлиники".
  Мне надоел этот цирк, и однажды я сказала:
  - От вас я принимаю извинения. А администрация пусть сама извиняется.
  
  - Это было похоже на издевательство, на провокацию нервного срыва, - рассказывала Людмила Петровна.
  - А может они хотели, чтобы вы отказались от обследований? - спросила я.
  - Вполне вероятно. Врачи поликлиники не воодушевляли, а подавляли желание жить.
  Всем известно, что когда перед человеком постоянно закрываются двери, он опускает руки.
  
  - Но я не сдавалась: отстаивала свои права, - продолжала Людмила Петровна.
  Писала письма в страховую компанию, в департамент здравоохранения.
  К письмам прикладывала кипы бумаг, подтверждающих мои слова.
  Я считала, что получу адекватные ответы по существу дела.
  Надеялась, что разберутся по справедливости, помогут.
  Но оказалось, что в то время у меня было неверное видение ситуации:
  деятельность этих органов носит чисто популистский характер.
  Человеку нужна реальная помощь, а чиновники отворачиваются, не желая напрягаться.
  Написать бумажку, отчитаться за неё проще, чем поучаствовать в судьбе человека.
  Ни врачи, ни чиновники не чувствуют боли, страданий людей.
  В них отсутствует милосердие.
  Потому и отношение к врачам соответствующее.
  Понастроили разного рода учреждений, призванных защищать интересы и права людей.
  И что? Дальше пустых обещаний дело не идёт.
  
  После моих писем началась ужасная травля.
  
  И Людмила Петровна стала рассказывать жуткие истории.
  
  - Кто-то, не представившись, - рассказывала она, - позвонил по телефону, и начал меня отчитывать за то, что я "вызвала врача на дом и не пускаю".
  - Немедленно открой дверь! Врач стоит у подъезда! - требовали по телефону.
  - Я врача не вызывала.
  Но меня не хотели слушать, настаивая на том, что будто я "вызвала врача на дом".
  Меня отчитывали, как провинившегося ребёнка.
  
  - Вот ответь, Мариночка, ты можешь сказать, кто сейчас стоит у двери подъезда?
  - Откуда я могу знать? Я же не ясновидящая, - растерялась я.
  - И я не ясновидящая. Но в тот момент меня убеждали, что я знаю, кто стоит у дверей подъезда.
  Я встала из-за стола, подошла к окну.
  Над дверью подъезда нависал козырёк.
  Подошла к другому - тоже не видно.
  - А другие окна выходят на противоположную сторону, - сказала Людмила Петровна.
  И взяв меня за плечи, Людмила Петровна подводила к каждому окну.
  - Убедилась: - спросила она с улыбкой.
  И заметь, нужно ещё угадать, кто в какое время подойдёт к двери подъезда.
  - Но это же идиотизм, - сказала я.
  - И я о том же, - и горько усмехнувшись, Людмила Петровна добавила, - и ещё один тест:
  
  - В дверь ломится неизвестно кто. В глазок ты его не видишь.
  Этот неизвестный грубо, в приказном тоне требует:
  - Немедленно открой дверь! И ты моментально распахнёшь дверь?
  - И не подумаю, - ответила я. - Ещё и кричать начну: звать на помощь.
  - Вот и я решила: с какой стати я должна открывать дверь маньяку?
  В нашем городе к пожилым людям часто наведываются мошенники под видом врачей, работников социальных или иных служб.
  Поэтому все визиты согласовываются заранее.
  
  - Несколько лет назад, - продолжала Людмила Петровна, - я вызывала врача на дом, а потом обнаружила в медицинской карте, что врач вместо одного раза, посещал меня на дому несколько раз.
  - Но это подлог документов, мошенничество, - заметила я.
  - Вот именно, - сказала Людмила Петровна.
  Именно поэтому с тех пор из поликлиники я не вызываю врачей на дом.
  - Я бы тоже не захотела иметь дело с такими "врачами", - согласилась я.
  
  А Людмила Петровна продолжала:
  - Врачи, описывая в карточке мифические "посещения больного на дому", пишут о "положительной динамике", что не соответствует действительности.
  Игнорируя жалобы пациента, "врачи" пишут то, что подходит под известный им диагноз.
  А знают они лишь ОРЗ, остеохондроз, вегето-сосудистую дистонию, дисбактериоз и ещё слышали, что бывает гиперплазия предстательной железы.
  И эту "гиперплазию" вписывают даже женщинам, как сопутствующее заболевание.
  Они описывают назначения, выписывают лекарства, о которых пациент даже не догадывается.
  А потом на приёме в поликлинике, врачи спрашивают:
  - Принимаете ли вы такие-то лекарства?
  - Нет, - следует ответ пациента.
  И тогда врач записывает в карту "назначенные лекарства не принимает, от обследований отказывается".
  А как пациент может пройти обследования, если ему не выписали направление на обследования, не озвучили наименования лекарств, если он не видел врача у себя дома и не был в поликлинике?
  
  - Я сказала об этом заведующей и главному врачу поликлиники, - продолжала Людмила Петровна.
  И вместо того, чтобы разобраться по существу дела, на моей медицинской карте написали "На руки не выдавать!!!"
  
  - Я написала в департамент здравоохранения, - рассказывала Людмила Петровна.
  - И департамент отреагировал? - спросила я.
  - Отреагировал, - усмехнулась Людмила Петровна. - Отделался отпиской: "медицинская карта - собственность поликлиники".
  - А по подлогам "в собственности поликлиники"? - спросила я.
  - Департамент проигнорировал.
  
  - С тех пор, - продолжала Людмила Петровна, - я стала просить у врачей распечатки приёмов.
  Я хотела знать, какие ставят диагнозы, и каким рекомендациям следовать.
  - И распечатки вам выдавали? - спросила я.
  - Некоторые врачи выдавали. Но большинство отказывали:
  - Ишь, чего захотела! - говорили врачи.
  
  - А что было после звонка неизвестного человека? - спросила я.
  
  - Через несколько минут после телефонного звонка, возмутившего меня грубостью и враньём, в дверь постучали, - продолжила рассказ Людмила Петровна.
  На мой вопрос: - "Кто?" Никто не ответил.
  - Раз не отвечаете - не открою.
  В дверь стали ломиться.
  - Кто? - снова спросила я.
  - Врач!
  - Я врача не вызывала.
  - Немедленно открой дверь! - потребовали за дверью.
  - Обычно врач на приёме говорил тихо, - пояснила Людмила Петровна. -
  А этот за дверью был громогласен.
  И, кроме того, не стучал, а ломился в дверь.
  - Уходите! Иначе я вызову полицию.
  
  - И громила ушёл? - спросила я.
  - За дверью стало тихо, - ответила Людмила Петровна.
  Я попыталась посмотреть в глазок, но как выяснилось позднее, он оказался залеплен снаружи лейкопластырем.
  Прислушиваясь, я стояла у двери минут пять.
  
  - Потом позвонила главному врачу поликлиники, - продолжила Людмила Петровна.
  Но мой рассказ о телефонном звонке и "визите врача" она пропустила мимо ушей.
  Главврач сказала, что по её просьбе терапевт приходил для того, чтобы пригласить меня на врачебную комиссию.
  - А вы его не пустили, пригрозили полицией, - упрекнула главный врач.
  - Я ей не говорила, - рассказывала Людмила Петровна, - об угрозе вызвать полицию.
  - Выходит, она была уже осведомлена о визите врача, - заметила я.
  - Выходит. Но главное, её не интересовал мой рассказ о поведении врача.
  Для неё было важно то, что я его "не пустили, пригрозили полицией".
  
  - Меня удивила форма "приглашения", и я спросила, зачем? - продолжила Людмила Петровна.
  - Я хочу помочь вам, - ответила главный врач.
  Её речь была вкрадчивой до тошноты.
  - С чего это вдруг? - подумала я. - Все мои просьбы и жалобы она игнорировала.
  А тут вдруг решила помочь.
  
  - Её слова о помощи вызвали недоверие, - рассказывала Людмила Петровна.
  Во-первых, визит врача обставили так, будто я сама "вызвала его на дом".
  Ещё и отчитали за то, что не впускаю врача, стоящего у подъезда.
  Во-вторых, врач вел себя как маньяк.
  И в-третьих, для чего нужно было разыгрывать этот спектакль?
  
  - И чтобы прояснить эту абсурдную ситуацию, я написала письмо в департамент здравоохранения об угрозах и требованиях "врача" немедленно открыть дверь.
  - И что ответил департамент? - спросила я.
  Людмила Петровна вздохнула:
  - Как всегда департамент отделался отпиской, из которой следовало, что врач действовал "в соответствии с законом".
  - Вот уж действительно абсурд, - возмутилась я.
  
  - Позднее, - продолжила Людмила Петровна, - ко мне неожиданно в руки попала моя медицинская карта, в которой я обнаружила записку терапевта.
  В записке, написанной от руки, терапевт писал, что он пришёл для того, чтобы:
  "Пригласить на врачебную комиссию.
  Через дверь были слышны угрозы о вызове полиции".
  
  Терапевт умолчал о том, что сам ломился в дверь и угрожал, умолчал и о телефонном звонке.
  
  - Я недоумевала, - рассказывала Людмила Петровна, - зачем нужно было разыгрывать из себя маньяка, если он пришёл пригласить меня на врачебную комиссию?
  Прокручивая в голове всё визиты в поликлинику, письма в страховую компанию, в департамент здравоохранения и их отписки, я пришла к следующим выводам:
  1. Телефонный звонок спровоцировал терапевт, чтобы вывести меня из равновесия.
  2. Терапевт, изображая маньяка, хотел вызвать меня на неадекватные действия.
  
  - Но с какой целью? - спросила я.
  - А вот слушай дальше, - ответила Людмила Петровна.
  Сын уговорил меня поехать на эту "врачебную комиссию".
  И мы приехали в назначенное место.
  И тут выяснилось, что заведующая не знает о комиссии.
  Она стала звонить главному врачу.
  Затем попросила нас подождать в коридоре.
  
  - Через сорок минут, - рассказывала Людмила Петровна, - комиссия прибыла, прошествовав мимо нас.
  Вскоре меня пригласили в кабинет.
  Мы вошли с сыном, поздоровались.
  Не ответив на наше приветствие, не извинившись за опоздание, главный врач стала выпроваживать моего сына из кабинета.
  
  Он отказался выйти, зная, что дело может кончиться плохо.
  Даже в его присутствии, врачи на приёме доводили меня до гипертонического криза.
  А потом сами же вызывали в поликлинику скорую для меня!
  
  - Силой вытолкнуть сына из кабинета главный врач не решилась, - продолжала Людмила Петровна, - и тогда она обратилась ко мне.
  Заглядывая в глаза, потирая руки и притворно улыбаясь, она проговорила:
  - Вы же взрослый человек. Вполне вменяемая, не так ли?
  По её тону и выражению лица было понятно, что меня пригласили для другой цели.
  И потому врачи не хотели при нём "проводить комиссию".
  И мы ушли.
  
  - Для какой цели? - не поняла я.
  - Им нужно было запихнуть меня в "психушку", - ответила Людмила Петровна.
  - Но почему? - удивилась я.
  - Главному врачу "светил" перевод в более крупную поликлинику и соответствующая прибавка к зарплате.
  А тут - жалобы пациентов.
  И она всех жалобщиков "оформляла" для помещения в психиатрический диспансер.
  
  В нашем городе, - пояснила Людмила Петровна, - только "сумасшедший" будет добиваться права на медицинские услуги.
  А уж молчу о качестве услуг.
  Нормальные люди, пободавшись со "здравоохранением", переходили к услугам платной медицины или на лечение по интернету.
  
  В этой поликлинике обслуживаются малообеспеченные и пенсионеры.
  И ещё числятся по прописке те, кто вообще не ходит в эту поликлинику.
  Но и они обнаруживают в своих личных кабинетах в "электронной записи" мифические визиты к врачам.
  
  Людмила Петровна продолжала:
  - Конечно, во всех профессиях есть как хорошие, так и плохие люди.
  Но как видно, этой поликлинике не повезло с руководителем.
  Как только появлялся хороший доктор, он сразу же становился не угодным администрации поликлиники.
  И доктор увольнялся.
  В результате остались только "специалисты", удобные для главного врача.
  
  - Да, денежный интерес застит не только глаза, но и совесть, - заметила я.
  - Я часто слышу от чиновников "деньги - это всё!" - отозвалась Людмила Петровна. - И однажды спросила одного чинушу от медицины:
  - А человек для вас что-нибудь значит?
  - А что человек? Был - и нет его! Кому положено умереть - пусть умрёт! - цинично ответил чинуша.
  
  Я зависла.
  Людмила Петровна помахала перед моими глазами рукой:
  - Эй! Всё хорошо.
  Она подала мне чашку с чаем:
  - На-ка, попей.
  Мы молча пили чай.
  
  Потом я спросила:
  - Надеюсь, на этом история закончилась?
  - Куда там, - ответила Людмила Петровна.
  
  И она продолжила свою историю:
  - Я уже говорила, что каждые три месяца, я должна посещать онкологический диспансер.
  И мне снова пришлось идти в поликлинику, чтобы пройти обследования, назначенные онкологом.
  Возможно, регистраторше надоело пересылать мою карту из одного отделения поликлиники в другое, и она отдала медицинскую карту мне вместе с талоном на приём к врачу.
  Поскольку к врачу нужно было идти через неделю, то придя домой, я стала просматривать карту.
  И обнаружила:
  
  Медицинская карта была другой! Причём начиналась с 2015 года!
  На обложке карты стояла жирно подчёркнутая надпись:
  "На руки не выдавать!!!"
  
  - Много чего весьма интересного я прочитала тогда в этой карте, - рассказывала Людмила Петровна.
  На "моих" согласиях на медицинское вмешательство были поддельные подписи.
  Здесь же я обнаружила записку терапевта, о которой уже говорила.
  Я сравнила записи в карте и распечатки о визитах, которые выдавали мне врачи:
  записи в карте существенно отличались от распечаток визитов!
  
  Кроме того, все врачи отмечали "психическую лабильность", и рекомендовали "обследование у психиатра".
  Не консультации, а "обследование у психиатра"!
  К докторам в другие медицинские учреждения меня направляли только на консультации, отказывая в обследованиях.
  
  После этого "открытия" я уже не могла доверять врачам поликлиники.
  
  - Ты знаешь, что у меня диабет? - спросила Людмила Петровна.
  - Да, - ответила я, предчувствуя ещё одну жуткую историю.
  - За восемь лет, с того момента, как поставили диабет, мне ни разу не выписали льготного рецепта на лекарства.
  Первые два года каждые три месяца я посещала эндокринолога, сдавала анализы.
  
  А потом эндокринолог заявила, сделав вот такой жест пальцами.
  Людмила Петровна, соединив три пальца, потёрла их друг о друга.
  - Со мной надо дружить! Особенно вам!
  - А мне не на что дружить, - ответила я, повторив пальцами движение врача.
  И с того дня эндокринолог стала "забывать" выписывать ещё и направления на анализы.
  Но в карте она писала, что я "игнорирую её рекомендации, отказываюсь от лечения".
  
  И даже тогда, когда пройдя платные обследования, я приходила к эндокринологу, она не реагировала.
  Не посмотрев на результаты, врач молча подклеивала их в карту.
  Однажды я спросила её:
  - И вы ничего мне не скажете?
  - Если я каждому буду объяснять, мне не хватит времени всех принять, - отрезала эндокринолог.
  Я тогда промолчала, но подумала:
  - Зачем же тогда вообще ходить в поликлинику?
  
  - А на следующий день, будто в подтверждение моих мыслей, - рассказывала Людмила Петровна, - в медицинской передаче, я услышала:
  - "Кровь и моча - не для врача. Пациенты сами должны понимать...".
  Словом, нужно самим разбираться в каких случаях, какие обследования необходимы.
  Затем пройти эти обследования, естественно не бесплатно!
  И уж после этого с готовыми результатами идти к врачу.
  
  А врач, судя по нашей поликлинике, должен их приклеить в медицинскую карту.
  Затем молча написать рекомендации по лечению, и ни в коем случае ни говорить о них пациенту.
  
  В 2019 году, - продолжала Людмила Петровна, - онколог порекомендовал проверить щитовидку.
  Со щитовидкой у меня проблемы давно.
  Эндокринолог наблюдала меня года два, потом "забыла", видимо по той же причине.
  Людмила Петровна снова соединила три пальца и потёрла их друг о друга.
  
  - Я пришла в поликлинику, - рассказывала Людмила Петровна.
  Но прошла очередная медицинская профанация.
  - У нас любят проводить "реформы", - заметила я.
  - Вот-вот, у нас даже не пытаются осознать проблему, сразу: "Даёшь реформу!" - усмехнулась Людмила Петровна
  - И получается по Чубайсу, - сказала я.
  - Вот именно, "хотели как лучше, а получилось, как всегда". И в этот раз, -
  сказала Людмила Петровна, - "разрушили всё до основания, а затем" замутили воду,
   "порыбачили" и никто ни за что не отвечает.
  
  - Так вот, после очередной профанации, - продолжила Людмила Петровна, - чтобы попасть к узкому специалисту, нужно сначала посетить терапевта.
  - И даже если установлен диагноз? - спросила я.
  - Всё равно через терапевта. А терапевт решает, допускать ли пациента к эндокринологу или онкологу.
  Словом придумали такую карусель, от которой голова кругом, а результата ноль.
  Время теряешь месяцами, чтобы только пройти необходимые обследования.
  А лечения вообще можешь не дождаться; умрёшь, пока ждёшь.
  
  - Прежде, чем попасть к эндокринологу, - продолжала Людмила Петровна, - я вынуждена была ждать три недели, чтобы сначала меня записали к терапевту.
  Что тогда нашло на терапевта, но он сам записал меня к эндокринологу.
  Меня это очень удивило, но, к сожаленью, не насторожило.
  - Почему "к сожаленью"? - спросила я.
  - Талон терапевт выдал "без времени", указав только время приёма "от и до".
  
  По талону "без времени" врач принимал пациентов через одного, то есть один идёт по времени, потом - пациент без времени, снова по времени и т.д.
  
  - В назначенный день я пришла к началу приема, - рассказывала Людмила Петровна.
  Прошли уже три человека по "времени", вызванные медсестрой, а я все жду.
  И тогда я встала у двери, с намерением зайти в кабинет.
  Вышла медсестра, назвала ещё три фамилии:
  - Заходить будете в том порядке, как я назвала.
  - А когда я? - спросила я.
  Медсестра толкнула меня в грудь!
  - Ничего не знаю! - рявкнула она.
  И в тот же момент из кабинета выскочила эндокринолог:
  - Я сейчас вызову охрану и санитарную машину.
  Я разозлилась и ответила:
  - Вызывайте! А я напишу о том, что вы не принимаете меня, потому что я отказалась вам платить.
  
  - Мне расхотелось идти на приём к врачу, который, даже не начав приём, угрожает машиной из "психушки", - продолжала Людмила Петровна.
  - А что могло случиться на приёме? - спросила я.
  - Сама посуди: медсестра распустила руки, а с моей стороны реакции не последовало, - ответила Людмила Петровна.
  - Тогда ей на помощь выскочила врач с угрозами, - догадалась я.
  - И снова ничего, - продолжила Людмила Петровна. - При таком раскладе в кабинете от них можно ожидать нападения, которое приписали бы мне.
  - Вполне вероятно, - подтвердила я, вспомнив свой визит к врачу. - Наловчились же они писать ложь в картах, мифические визиты пациентов описывать.
  - Вот-вот! С таким "опытом" им не трудно будет, как выражается заведующая поликлиники, "отправить по назначению любого" пациента, - сказала Людмила Петровна.
  
  - Но это же полнейший беспредел! - возмутилась я.
  - Вот именно! Поэтому оставить все так, как есть я не могла, - сказала Людмила Петровна.
  И пошла к заведующей поликлиники.
  В её кабинете был терапевт, выписавший талон "без времени".
  
  - Выслушав меня, - рассказывала Людмила Петровна, - заведующая заявила:
  - Вы вообще не имеете права на приём "без времени"!
  - Зачем тогда выписываете такие талоны?
  - Я не знаю, кто вам вообще выписывает талоны, - ответила заведующая, выделив слово "вообще".
  - Вот он, - указывая на терапевта, сказала Людмила Петровна.
  - Ничего! Скоро вас "обследуют"! Недолго осталось! - злорадно улыбаясь, прошипела заведующая.
  Терапевт ухмыльнулся: он понял, о чём идёт речь.
  - Вон как? Понятно! - сказала Людмила Петровна, сделав вид, что ей известно о намерениях медработников поликлиники.
  Заведующая выскочила из кабинета, как ошпаренная.
  Терапевт кинулся за ней.
  Людмила Петровна решила, что заведующая умчалась к эндокринологу. И тоже пошла к ней.
  Но эндокринолог не приняла её!
  
  - Я потратила на "визит" три часа, - рассказывала Людмила Петровна.
  Причём, знали об этом заведующая отделением, терапевт, эндокринолог, её медсестра и пациенты, ожидающие приёма.
  Но в "электронной записи к врачу", отмечено, что я "не явилась на приём"!
  
  - А камеры? Ведь установлены всюду камеры, - сказала я.
  - А это вопрос к правоохранительным органам, - ответила Людмила Петровна.
  
  Людмила Петровна показала мне "электронные записи к врачу" в её личном кабинете.
  - Вот, Мариночка, посмотри сюда. Оказывается, я была в "психушке".
  - Да, действительно, - сказала я. - Судя по этой записи, вы добровольно посещали психиатрический диспансер, по указанному здесь адресу.
  
  - Ты знаешь, главный врач поликлиники уговаривала моих детей сдать меня в "психушку", - сказала Людмила Петровна.
  - Да вы что!? - поразилась я.
  - Но они отказались, заявив ей, что у меня здравый ум и твёрдая память.
  И нет оснований "запихивать" меня в "психушку".
  - И тогда появилась эта запись, - предположила я.
  - Нет, месяцем позже, - ответила Людмила Петровна.
  
  И Людмила Петровна рассказала, что предшествовало появлению записи о мифическом визите в психиатрический диспансер.
  
  - Мне поставили ещё один диагноз под вопросом, - начала она свой рассказ.
  Ты же знаешь, я не люблю неясностей.
  Тем более, что уже имеется печальный опыт.
  Я записалась к врачу, ждала месяц дня приёма.
  Доктор, пригласил меня в кабинет только через два часа от времени, указанного в талоне.
  - Я пришла для уточнения диагноза, - сказала я, подавая ему заключение с диагнозом под вопросом.
  - Так и говори: для инсталляции диагноза, - оборвал меня врач.
  Взглянув на титул другой поликлиники, ехидно спросил:
  - Что же вам такие профи диагноз не установили?
  - Не знаю. Вот и пришла к вам.
  На его лице появилось самодовольное выражение.
  Дочитав до конца заключение, врач сказал:
  - Тебе же установлен диагноз! Зачем пришла? Делать нечего?
  - Диагноз под вопросом...
  - Какая разница, что диагноз под вопросом! - оборвал врач.
  Это заявление настолько поразило меня, что я не сразу сообразила, что ответить и промолчала.
  
  - И правильно: не стоило тратить на него слова, - сказала я.
  
  - Я пошла к главному врачу, - рассказывала Людмила Петровна.
  Однако "врач" повторил то же самое при ней, и главный врач кивнула головой, соглашаясь с ним.
  Меня это возмутило:
  - Ничего себе! Диагноз, поставленный под вопросом в 2011 году, уже привёл к онкологии и операции в 2018. А вы заявляете "какая разница"!
  
  Людмила Петровна продолжала свой рассказ:
  - Через несколько дней главный врач позвонила сыну, чтобы я пришла к ней.
  - Зачем? - спросил сын.
  - Для прояснения диагноза под вопросом, - ответила главный врач.
  И сын поверил ей, восприняв враньё за чистую монету.
  И я попала в ловушку.
  
  Когда мы с сыном пришли в поликлинику, нас завели в кабинет, в который было четыре врача.
  Как только главный врач стала врать, стало понятно, что со мной "играют".
  
  - Как вы определили, что она врёт? - спросила я.
  - По мимике и жестам, - ответила Людмила Петровна. - Она часто прибегала к вранью, и я знала, когда она врёт.
  
  Было желание уйти.
  Но сын настоял остаться: он всё ещё верил в добрые намерения врачей.
  
  - Вы обязаны подписать согласие на медицинское вмешательство, - сказала главный врач поликлиники, протягивая мне бумагу.
  Я всегда читаю прежде, чем что-то подписать.
  Это было "согласие" на медицинское вмешательство в психиатрическом диспансере.
  - Я это подписывать не буду!
  И тогда главный врач с притворно ласковой миной, сквозь которую проглядывало совершенно противоположные чувства, проговорила:
  -. Вы же подписываете "согласие" в поликлинике.
  Я смотрела в упор на лживую, лицемерную тварь.
  Накалив обстановку до предела, она явно провоцировала меня на неадекватные поступки.
  - Чего вы боитесь? - спросила главный врач.
  - Это я не буду подписывать!
  - Чего вы боитесь? Это обычная формальность, - сказала главный врач.
  - Вы снова обманули меня! Пригласили прояснить диагноз под вопросом, а сами пытаетесь засунуть меня в "психушку".
  - Вы обязаны подписать это! - настаивала главный врач.
  В её голосе зазвучало высокомерное упрямство, коренящееся в гордости и сознании собственной власти.
  Но человеку, когда над ним нависает угроза, свойственно обострение чувства опасности.
  И я отрезала:
  - Я ничего подписывать не буду!
  
  Главный врач обратилась к сыну:
  - Тогда подпишите вы.
  - Мама вполне адекватный человек и сама решает, что ей подписывать, - ответил он.
  
  Людмила Петровна продолжала свой рассказ:
  - Когда мне в руки попала медицинская карта, я прочитала, что это была "врачебная комиссия", на которой присутствовал не психотерапевт, как мне представили, а психиатр их "психушки", которая в заключении написала:
  "Для принудительной госпитализации в психиатрический диспансер нет оснований".
  
  - Если бы я подписала "согласие" не глядя, на что и рассчитывала главный врач, то "основание" для принудительной госпитализации было бы, - усмехнувшись, сказала Людмила Петровна.
  
  - Вот тогда, - сказала Людмила Петровна, указывая на фамилию психиатра в "электронной записи" в личном кабинете, - этот психиатр оформила "мой добровольный визит" в психиатрический диспансер.
  - Наверное, и медицинская карта в "психушке" заведена. Но кто расписался за вас в "согласии на медицинское вмешательство"? - спросила я.
  - Те, кому выгодно, упрятать меня в "психушку", - ответила Людмила Петровна.
  
  - И как вы отреагировали на эту фальсификацию? - спросила я.
  - Я написала письма в страховую компанию, в департамент здравоохранения, обратилась в правоохранительные органы.
  - И что вам ответили?
  - Страховая компания отмахнулась, якобы это не её компетенция. Мало того, стала убеждать меня в том, что я "обсуживаюсь в поликлинике с 2015 года", - ответила Людмила Петровна. - Хотя я всю жизнь ходила в эту поликлинику.
  - А департамент здравоохранения что ответил?
  - "Оформлено правильно".
  - А правоохранительные органы? - спросила я.
  - "Факты говорят" не в мою пользу: у ответчика всё "оформлено правильно".
  У нас система такая, что не ответчик отвечает за творимый им беспредел, а пострадавший должен доказывать, что он действительно пострадал.
  И все экспертизы проводятся за счёт пострадавшей стороны.
  Сама понимаешь, не с моей пенсией отстаивать "законом установленные, права", когда вся система против.
  
  - Вон один знакомый, - рассказывала Людмила Петровна, - да ты, наверное, знаешь.
  О нём в газете писали.
  Он - инвалид, поэтому формально выиграл дело, а по факту - наказан.
  Ему присудили оплатить все экспертизы, которые не нужны были, потому что он их сделал, подавая документы в суд.
  Поверив в правосудие, он взял кредит на экспертизы, потому что не принимали заявление без них.
  Теперь вынужден брать второй кредит, чтобы по решению суда оплатить повторные, никому не нужные экспертизы.
  А виновники отделались небольшим штрафом.
  
  - Да, я читала об этом в газете, - подтвердила я.
  
  - Тяжело на душе, когда тебя топчут, называют отработанным материалом, балластом, - вздохнула Людмила Петровна.
  - Да, - согласилась я. - Доверием не следует злоупотреблять, как и подрывать его.
  - Здесь, Мариночка, дело не в доверии, а в посягательстве на права человека.
  В том, как медицина по-хамски попирает человеческое достоинство.
  Вторгается в жизнь пожилых людей.
  - А департамент здравоохранения и страховая компания предпочитают не вникать в суть дела, - добавила я.
  - А может, наоборот, помогают своим равнодушием и жестокосердием, с целью экономии средств на пожилых людях, - предположила Людмила Петровна.
  Для чиновников думать о других людях - слишком обременительно:
  кто должен умереть - пусть умрёт.
  
  - Мне и так немного осталось. Так что не стоит тратить своё время на пустые хождения по "врачам", - сказала Людмила Петровна.
  - Я тоже обхожу эту поликлинику, после столь памятного визита, - ответила я.
  
  Людмила Петровна взяла свою чашку с чаем.
  - Совсем остыл. Сейчас я подогрею, - сказала она и ушла на кухню.
  
  Я взяла кипу бумаг, лежащих на столе, стала просматривать медицинские заключения и ксерокопии визитов из медицинской карты.
  Среди бумаг я обнаружила письма-отписки из поликлиники, страховой компании и департамента здравоохранения, заявление в прокуратуру.
  
  В распечатках визитов, которые выдавались Людмиле Петровне, не было записей, обнаруженных мной в ксерокопиях визитов из медицинской карты.
  Получается, что если бы в руки Людмиле Петровне не попала её медицинская карта, то она бы не знала, что ей "требуется обследование" в психиатрическом диспансере.
  И если бы она не "дружила" с компьютером, то не узнала бы, что "является её добровольным пациентом".
  А дальше...
  Накопив "факты", её бы принудительно госпитализирована "в психушку"...
  
  Но чтобы не сорвалось задуманное, Людмиле Петровне закрыли доступ к медицинской карте, в которой фальсифицированы записи приёмов врачами.
  Мало того, главный врач поликлиники пыталась принудить детей запихнуть её в "психушку", рассчитывая на то, что они захотят избавиться от онкобольной матери.
  Но дети отказались, и тогда подключился психиатрический диспансер.
  
  Психиатрический диспансер, описывая мифические "добровольные визиты пациентов", собирает "основания" для принудительной госпитализации"...
  
  Я вспомнила рассказ Игоря Ивановича, историю которого описала в рассказе "Пишите СМС".
  Игоря Ивановича главный врач этой же поликлиники уговаривала "добровольно лечь в психиатрический диспансер".
  Возможно, он уже является "добровольным пациентом" указанного диспансера и не знает об этом.
  
  Он ведь тоже проживает в квартире один.
  
  Да, что-то неладное творится в нашем королевстве.
  
  Во время перестройки вклады у людей "заморозили".
  Через полтора десятка лет выплатили отдельным категориям граждан, оставшихся в живых, смехотворную компенсацию.
  
  Предприятия разорили, архивы не сохранили.
  Людей заставили подтверждать стаж, не веря записям в трудовой книжке.
  Не подтверждённый архивными справками, стаж выкинули из расчёта пенсии.
  
  Начислили нищенскую пенсию, которой не хватает даже на оплату жилья.
  
  Мошенники, под видом социальных работников (или наоборот?), оставляют пожилых людей без жилья.
  Стариков помещают в дома престарелых или вынуждают бомжевать.
  
  Дома престарелых "горят".
  Бомжи "пропадают".
  
  Врачи поликлиники избавляются от "балласта", посылая стариков только на консультации к врачам, но не скупятся на обследования в "психушке".
  
  Медицинская страховая компания и департамент здравоохранения, предпочитая не вникать в суть дела, "помогают" тем администрации поликлиники и психиатрическому диспансеру избавляться от "балласта".
  
  А органам правосудия требуются "неопровержимые доказательства".
  
  Жуткая сложилась картина!
  
  Людмила Петровна принесла свежезаваренный чай.
  Разлила его по чашкам.
  И мы начали пить ароматный чай с вкуснейшим вареньем, знакомым с детства.
  
  Нам не хотелось говорить о "врачах" и прочих нелюдях.
  
  И мы договорились встретиться через несколько дней.
  Я хотела дать возможность Людмиле Петровне выговориться.
  Такой "груз" может действительно свести с ума.
  А она - онкобольная держится, шутит.
  И самое важное, не озлобилась, пережив такой прессинг "врачей" и чиновников от медицины.
  
  Но чем же старушка могла всех так испугать?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"