Огневолосая Сказочница : другие произведения.

Не оборачивайся (Фанфик по Dragon Age 2. Изабелла. Часть 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как много мы знаем об этом персонаже? Она черноволосая пиратка, смертельно опасная, как остро заточенный клинок. Она красавица. Она ривейка. Ее мать была цыганкой,своего отца она не знала вовсе.По- моему фантазии есть, где разгуляться.
    Моя альтернативная история жизни Изабеллы до встречи с Хоуком
  Вступление
  
  Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы.(Флемет)
  
  Те, кто в оправдание своих пороков бросает в лицо оппоненту высокомерное "Я такой, какой есть, меня таким задумала природа!" или "Я сделал себя сам из ничего!", как правило, искренне верят в то, что говорят. И, как правило, ошибаются.
  Мы не живем в безвоздушном пространстве наедине с собой и той самой природой, которая нас якобы задумала, и не черпаем из нее ресурсы для создания собственного "Я". Иначе разве существовали бы тираны и деспоты, разрушители, революционеры и злодеи, равно как и герои и миротворцы? Все были бы на равных. Совершенно неотличимые друг от друга клоны.
  Череда событий, мест и действующих лиц, поступки, свои и чужие, чувства, не всегда взаимные, эмоции, не всегда искренние, боль, страх, предательство,- вот он, строительный материал для создания нас, жестоких и эгоистичных, не похожих друг на друга, обладающих своей собственной, отличной от других историей. Даже когда мы с гордостью заявляем о том, что "сделали себя сами", мы не можем не признавать, что в большей степени нас "сделал" кто-то еще.
  
  Глупо было бы полагать, что Изабелла родилась развязной пираткой и с пеленок сыпала пошлыми шутками, вызывающе одевалась и была способна подмять под тяжелый каблук несколько десятков здоровых сильных мужчин, весом превышающих ее саму как минимум в полтора раза. Только кунари с их верой в Кун, долг и заранее предначертанную судьбу рождаются и умирают воинами, магами, жрецами или кем-то еще по Куну, и ничто не свернет их с истинного, уже определенного кем-то задолго до их рождения пути, даже если весь мир разом рухнет. Им, по большому счету вовсе плевать на мир...
  
  "Вы, люди, постоянно хотите стать лучше, чем вы есть на самом деле. Крестьянин хочет стать купцом, а купец королем.
  Надо находить счастье в своем долге. Если крестьянин купит прилавок, он не станет продавцом. Он станет крестьянином за прилавком. Одна жизнь - один долг".(Стен)
  
  Встречая на жизненном пути человека с давно сформировавшейся личностью, кто из нас задумывался о его прошлом? О том, что заставило его стать тем, кто он есть на момент нашей встречи? Не обременяя себя подобными раздумьями, мы смотрим, оцениваем и ставим клеймо.
  Ты вор, значит должен сидеть в тюрьме. Желательно с отрубленной рукой. Плевать, что ты рос на черством хлебе и тухлой воде из насквозь прогнившего колодца, и не видел ничего, кроме грязных трущоб с их утонувшими в нищете обитателями, без надежды на лучшую жизнь, и что ты украл корзину картошки для своих двух маленьких неделю голодающих сестер. Ты - вор, только это имеет значение.
  Ты жестокая убийца, зарезавшая мужа во сне. И никто не видел твоих синяков, окровавленных разорванных губ и сломанных костей от страшных побоев. Никто не слышал рыданий по ночам и криков о помощи, когда накануне того, как ты воткнула в горло этому ублюдку нож, он привел своих дружков развлечься и поделиться собственной женой, как собственностью. Тебя с позором повесят, потому что всем наплевать, что заставило тебя убить отца собственных детей.
  
  Предпосылки всего, что мы совершаем и говорим, следует искать не иначе, как в нашем прошлом.
  
  Глава 1
  Если раньше можно было прятаться от отчаяния, то теперь оно явилось и помахало ручкой.(Алистер)
  
  
  В лачуге было сыро и воняло крысами. У неаккуратно сложенного очага женщина со спутавшимися, некогда иссиня-черными, а нынче уже тронутыми сединой волосами помешивала что-то в педантично начищенном котелке. Собственно, котелок был единственным чистым предметом в лачуге, и потому совершенно не вписывался в окружающую обстановку. Запах непонятного варева наполнявший воздух, был еще отвратительнее крысиной вони.
  Сидевшая на подобии тахты чумазая девочка зажала нос двумя пальцами. В очередной раз ей пришло на ум, что мать варит похлебку из прогорклого жира, оставшегося после жарки полупротухшей свинины, которую тот, кто назывался ее отцом, принес несколько дней назад. Он подрабатывал помощником у мясника, и хозяин иногда позволял ему забирать куски испортившегося мяса, которые уже заведомо не смог бы продать. В такие дни в сырой лачуге был праздник. Все собирались вместе за шатким столом, начавшим подгнивать от сырости, и выглядели почти счастливой и почти нормальной образцовой семьей.
  
  -Изабелла, где нож?- обернулась женщина,- Отец только вчера наточил...
  Черные бровки на лице чумазой девочки сошлись в одну негодующую линию. Она с неохотой оторвалась от своего занятия и, спрятав под покрывало незаконченную деревянную фигурку, протянула матери нож древком вперед.
  Женщина вздохнула и покачала головой.
  - Другие девочки в твоем возрасте играют в куклы. Моют их, причесывают, одевают...
  -Как я могу одевать каких-то глупых игрушечных уродцев, когда меня саму никто не одевает?- буркнула Изабелла.
  Женщина вздохнула снова и прикрыла глаза.
  - У нас все наладится,- сказала она не слишком уверенно, скорее больше убеждая себя.
  Девочка ничего не ответила. У них никогда ничего не наладится. Они так и будут жить в воняющей крысами и прогорклым жиром, гниющей сырой лачуге в порту на берегу моря.
  Море... Это было единственное светлое пятно в жизни Изабеллы. Пахнущее свежестью, солью и приключениями. Они с отцом затерли до дыр единственную в доме книжку о морских путешественниках, бороздивших просторы Недремлющего моря. В тайне от матери Изабелла упросила приемного отца научить ее по-мужски метать ножи. Получалось у нее, прямо скажем, так себе, но это не мешало ей в редких случаях попадания в цель чувствовать себя настоящим матерым морским разбойником.
  Изабелла откинула край покрывала. На залатанной, видавшей виды простыне лежал вырезанный из дерева кораблик неумелой и грубой работы. Осталось соорудить ему паруса и поместить в бутылку, как делают мастера. Она не раз видела на портовом рынке подобные сувениры для чужеземцев. Как они умудряются засовывать такие большие фигурки в такое узкое горлышко?...
  
  Шарахнувшая дверь, едва не слетевшая с хлипких петель вырвала Изабеллу из розовых облаков и вернула на землю. Беспокойство на лице обернувшейся на шум матери сменилось ужасом. Это было последнее, что увидела девочка. Дальше все произошло так быстро, что слилось для нее в одно размытое пятно, ужасающие подробности которого удалось выудить из памяти лишь годы спустя.
  
  Несколько мужчин, судя по виду, моряков, кинулись на мать. Та вскрикнула только раз и стала оседать на пол, а они продолжали наносить ей удар за ударом. В воздухе повис тошнотворный железный запах крови.
  -Говорил же, надо было сначала ее попользовать, а потом потрошить,- с сожалением прогундосил один из убийц,- Красивая была баба...
  -Цыганка,- с отвращением сплюнул на пол другой.
  -В следующий раз будет знать, как угрожать Кровавым Веслам,- добавил третий.
  -Это же все тот придурок с ножами,- возмутился первый,- Зачем бабу-то было убивать? Не понимаю...
  -Хорош трепаться, валим,- сказал тот, что до того молчал и стоял у двери.
  Судя по всему он руководил шайкой.
  Ребенка, забившегося под старую тахту и трясущего от страха никто не заметил. А может, намеренно не тронули, чтобы было, чем в следующий раз потешиться?
  Прошло немало времени после того, как стихли шаги мужчин, прежде чем Изабелла выползла из своего укрытия. Содрогающаяся от ужаса и рыданий, она свернулась калачиком рядом с давно бездыханным телом матери. Как котенок, тщетно пытающийся согреть задавленную собакой или копытом лошади кошку.
  
  
  Очаг давно потух и не давал тепла. Девочку начало колотить еще и от холода.
  Псевдоотец не появился ни вечером, ни на следующий день. Он так больше и не вернулся домой.
  Ребенка спустя несколько дней нашли соседи. Они пришли посмотреть на источник смрада, перебивавшего даже запах рыбы, моря и портовых шлюх. Изабелла так и лежала прижавшись к мертвому телу матери, которое уже облюбовали мухи и черви, истощенная, осунувшаяся, полуживая.
  Весь ужас представшей очевидцам картины вылился в вой и крик. Кто- то вызвал стражу и лекаря, в котором нуждалась не только девочка.
  Кому понадобилась смерть несчастной женщины? Что за не имевшие жалости звери превратили ее в решето? Боги, в этой халупе нечего было красть, а ее обитатели, хоть и жили бедно...да что там бедно- едва сводили концы с концами, - в жизни никому не сделали ничего дурного и чужого бы никогда не взяли.
  Чудом выжившая девочка дышала, и это был единственный признак жизни, который она подавала.
  Она не приходила в себя, но на удивление крепко сжимала в ладошке вырезанный из дерева кораблик без парусов.
  
  
  
  Глава 2
  Есть такая штука как "Двигаться дальше". Попробуй, тебе поможет.(Изабелла)
  
  Тощий изможденный чахоточник на соседней продавленной койке не переставая кашлял, вытирая кровь с пересохших губ. А еще он нестерпимо смердел. Изабелла не могла спать и то и дело ловила себя на мысли, что придушить его во сне подушкой было бы милосердно по отношению к окружающим и к нему самому.
  Лечебница для нищих. Нет хуже места во всем городе. Настоящая клоака и сущий ад даже по сравнению с портом. Здесь не ухаживали за больными и не лечили их. Кто будет тратить силы на тех, кому нечем заплатить за чужие старания? Больных разной степени тяжести привозили сюда умирать. Выкарабкаешься- вернешься домой, если, конечно, он у тебя есть, а нет- так станешь частью братской могилы или общего погребального костра. Все просто.
  Некогда безвозмездно помогавшие больным лекари почти все разбежались из опасения подхватить от нищих и убогих какую - нибудь заразу. Благородное волонтерство, знаете ли, выглядит красиво только со стороны и ровно до тех пор, пока не переходишь к активной деятельности. Больше половины бросает подобное занятие едва начав, и самопожертвование и служение людям больше не кажется им таким уж необходимым, и уж тем более привлекательным.
  Среди оставшихся же врачевателей было много таких, кому и самому некуда было пойти, и лечебница была единственным для них выходом. Они имели крышу над головой и скудное, но все же бесплатное питание. Лекарями этих нахлебников можно было назвать весьма условно, потому что вся их "работа" заключалась только в том, чтобы раз в день проверить, дышит ли еще больной.
  
  Полуживого ребенка принесли сюда две недели назад, так же, как и остальных, и так же без особой надежды на выздоровление. Может быть именно потому, что всем было наплевать, выживет чумазая нищенка или нет, она так отчаянно и хваталась за жизнь, хоть за все время к ней не подошел ни один лекарь. Выжила и даже пошла на поправку. Еще пара дней, и родители смогут ее отсюда забрать...
  Родители. Мать мертва, отец...тот, кто им назывался... ее бросил. Куда пойти одиннадцатилетней девочке, у которой никого нет? Разделить судьбу многочисленных попрошаек, хватающих за юбки случайно попавших в порт жалостливых благородных дам в шелках и бриллиантах? Или пойти служанкой в большой дом с высокими белыми стенами? Одно унизительнее другого.
  Решение пришло само. Пришло в лице высокой худощавой женщины в церковных одеждах. Преподобная мать Элеонор. Она чем-то была похожа на ее собственную мать. Те же черные волосы с проседью, тот же спокойный и мягкий голос. Она внушала доверие. Она обещала покой и покровительство Создателя. Изабелла не горела желанием идти по стопам добродетельных монахинь в вышитых рясах. Она хотела стать мореплавателем...
  Но от предложения Преподобной матери не отказалась. Уже тогда в ее поступках начал проявляться рационализм, граничащий с меркантилизмом. Выжить. Любой ценой. Стереть воспоминания о прошлой жизни. Будто не было сырой лачуги с крысами на берегу моря. Не было и нет. Нет прошлого. Есть только настоящее. И есть мечта.
  
  Потянулась череда бесконечных одинаково унылых дней в церкви. Величественная Преподобная мать, метящая в ее наставницы, скучные послушницы, пресловутый Создатель, упоминающийся здесь на каждом шагу и по любому поводу.
  Изабелла с трудом сдерживалась, чтобы не зевнуть во время проповеди, а на вечерней службе бессовестно спала, пока Преподобная Мать была занята и не следила за своей подопечной. Одному небу известно, как удавалось девочке просыпаться вовремя, до того, как начинали расходиться прихожане, и не попасться с поличным.
  Так прошло несколько лет. Скучных, одинаково унылых лет. Изабелла подросла и неизвестно каким образом миновав состояние нескладного подростка превратилась в цветущую юную девушку. Девушку, которая совершенно не вписывалась в церковную атмосферу.
  
  -Иди ты к дьяволу вместе с этой дрянью! - доносились вопли из комнаты послушниц, - Где ты ее достала? Стащила из подвала мешок из-под картошки, прорезала в нем пару дырок и теперь хочешь, чтобы я на себя это натянула?
  Густо покрасневшая юная жрица с целомудренно заплетенной русой косой до пояса не знала, куда деть глаза от стыда. Она была старше несносной послушницы, и имела право без согласия Преподобной Матери назначить ей наказание за дерзость, но в момент, когда та осмелилась повысить на нее голос, вдруг осознала, что не может вымолвить ни слова. Причиной этому была сама послушница. Мало того, что она стояла в комнате абсолютно нагая, с рассыпавшимися в беспорядке по плечам смоляными локонами и совершенно не стеснялась своего смущавшего самого Создателя вида, так еще ко всему прочему она не испытывала ни малейшей крупицы страха и почтения перед своей старшей сестрой по вере. Изабелла отказывалась надевать церковную мантию, которую вместе с жрицей прислала Преподобная Мать. В другой ситуации молодую Сестру это бы возмутило, но сейчас...
  
  Дальше- будто удар в голову, и в следующую секунду монахиня уже целует послушницу. Целует жадно, со страстью, не свойственной и не дозволенной служителям церкви. И на удивление послушница отвечает на поцелуй...
  Разум вернулся к Сестре много позже. Порванная одежда, скомканное белье на узкой послушничьей кровати, расцарапанные в кровь плечи. Святая Андрасте, что же она натворила... Что они натворили...
  Молодая жрица огляделась. Демон-искуситель невозмутимо расчесывал у маленького зеркала смоляные волосы. Девушка потеребила растрепавшуюся русую косу, не зная, что сказать. А сказать что-то непременно было нужно.
  -Что... что тут было? - кашлянув, выдавила из себя Сестра.
  Изабелла обернулась и посмотрела на нее, как на полоумную.
  -Как это что? Ты меня трахнула,- ответила она таким тоном, будто это было нечто очевидное и само собой разумеющееся,- Тебе что, память отшибло?
  Жрица снова густо залилась пурпуром.
  -Не вздумай никому говорить,- попыталась она придать голосу всю возможную строгость.
  -Больно надо, -отмахнулась Изабелла,- К тому же и похвастаться-то нечем...
  С того дня молодая Сестра потеряла сон и аппетит. Панический страх перед тем, что кто-то узнает ее страшную тайну боролся в ней с воспоминаниями о близости с послушницей и желанием снова хотя бы на мгновение прикоснуться к...О, Создатель, это было невыносимо. Мучение день ото дня видеть объект своей тайной похоти, наблюдать, как она разговаривает с другими послушницами, прикасается к ним, берет под локоть, и улыбается. Улыбается своей особой улыбкой. Улыбается им. Им, а не ей.
  Жрица избегала встречаться с Изабеллой. Все свое свободное от церковных дел время она проводила в часовне, исступленно взывая к Создателю и моля Его об избавлении от наваждения.
  Неизвестно, услышал ли ее Создатель, но спустя месяц Изабелла внезапно исчезла. Сестры шептались по углам о том, что демон смутил душу юной девушки, и она сбежала вместе с другой послушницей. Первое время юная жрица думала, что не переживет этой потери. Она вверила себя Создателю, много молилась, уповая на то, что по крайней мере так никто не узнает о том, что произошло между ней и Изабеллой, и искушение не будет преследовать ее по пятам.
  Через несколько недель она повесилась на яблоне рядом с церковью. Не в силах избавиться от наваждения, справиться с черноволосым демоном, терзавшим ее память, молодая жрица сошла с ума...
  
  
  После побега из церкви Изабелла почувствовала вкус свободы. Свобода была соленой и пахла морем.
  Первым местом, куда пошла беглянка был порт.
  Несколько долгих лет совершенно не изменили эту дыру. Здесь все так же воняло рыбой и дешевыми шлюхами. Даже старая лачуга, и та стояла, как и раньше...
  
  Девушка подошла и толкнула ветхую, уже почти развалившуюся от сырости и времени дверь. Та поддалась легко и открылась, повиснув на единственной оставшейся петле. Едва переступив порог, Изабелла с отвращением зажала пальцами нос. Внутри так смердело, что у нее заслезились глаза. В глубине лачуги лежал кулек. Изабелла почувствовала, как по спине бежит холодок. Кулек внезапно пошевелился и всхрапнул. Девушка вздохнула с облегчением. Вздохнула и закашлялась. Какой-то бродяжка ночевал в давно заброшенной хижине, завернувшись в грязное, ни разу не видевшее ни воды, ни мыла тряпье.
  Изабелла наклонилась, всматриваясь во что-то на земле, потом протянула руку и поскребла землю ногтями. Под ней, облепленный грязью, источенный и изъеденный червями лежал полусгнивший, чудом сохранившийся деревянный кораблик. Девушка завернула его в единственный чистый носовой платок, будто это была реликвия, и спрятала за пазуху.
  Изабелла тихонько вышла, прикрыв за собой дверь. В этом доме не осталось больше следов пребывания их семьи. Будто они здесь и не жили никогда.
  Эту страницу своей жизни она уже перевернула и оставила позади.
  Надо писать историю дальше.
  
  
  
  Глава 3
  Возможно, ты станешь бесценным союзником, для того, кто сможет тебя приручить, Изабелла.(Кастильон)
  
  Нет зрелища прекраснее, чем рассвет и восход солнца на море.
  От жителей приморских городков часто можно услышать одну занимательную сказку. Она всегда и везде одна и та же, и различается незначительными деталями.
  Общий смысл сказки таков.
  На заре появления мира не существовало светлых и темных времен суток, царила вечная мгла, а солнце было холодным. Оно никогда не гасло, но и не давало достаточно света и тепла, и потому любая жизнь, едва зародившись, была заранее обречена на погибель. Холодное солнце было несчастно и озлобленно до тех пор, пока его не полюбило море. Оно согрело солнце своей любовью так, что светило само могло делиться теплом и светом, но оно по- прежнему никогда не гасло. Оно иссушило и сожгло бы землю, если бы море на несколько коротких часов не принимало его в свои глубины.. Жизнь, наконец, расцвела...
  
  Изабелла проснулась от ломоты во всем теле. Болели даже те мышцы, о существовании которых она до этого и не подозревала. Пожелтевшие за ночь синяки нестерпимо чесались. Прав был Редогаст, когда говорил, что на ней все заживает так же быстро, как на собаке. В каюте было душно. Солнце судя по всему уже давно было высоко, а это значит, что она опять проспала завтрак и утреннюю перекличку. Последнее ее ужасно раздражало, так как создавало впечатление, будто она попала в казармы городской стражи. Однако перекличка была необходима. Время от времени, после шторма или хорошей драки состав команды корабля менялся, уменьшаясь или увеличиваясь.
  Изабелла потянулась до хруста в костях.
  Сбылась мечта. Она на корабле. И на каком!
  Агрессивная пиратская бригантина с черно- красными парусами и кучей черепов вместо ростры носила неожиданно романтичное имя "Зов Сирены". Могла ли она желать большего?
  Бывалые моряки к женщинам на корабле относятся, как известно, с опаской. И потому первое время Изабелле приходилось бороться за свое место на корабле.
  
   * * *
  -Женщина на корабле - к беде, - в очередной раз пробурчал старый Барлин, наблюдая, как один из лучших матросов корабля учит фехтованию загорелую черноволосую девушку, - И хоть бы жрать готовила, так нет же, она хочет драться, как мужик, со своими куриными конечностями...
  Барлин ворчал почти постоянно. Он был недоволен не только новым пассажиром, но и обеденной похлебкой, погодой и сутками, за которые он, наверное, не успевал наворчаться из- за непродолжительности последних.
  У него, как и у многих, была своя непростая история.
  Барлину было всего семь, когда его из родного дома украли работорговцы и продали в Киркволл. Воспоминания о жизни в рабстве были ужасными, и потому он всячески старался вычеркнуть их из памяти, и никому никогда не доверял рассказы о них.
  Он догадывался, почему капитан "Сирены" согласился взять на борт эту девку. Недаром крепкий слегка полноватый пират так на нее пялился, а по ночам из его каюты слышались какие-то вопли.
  Барлин задумал всерьез проучить нежеланную пассажирку, да так, чтобы свет белый ей стал немил.
  Он усмехнулся в бороду, когда косорукая курица пропустила очередной удар.
  
   * * *
  Изабелла поежилась, вспоминая тот случай ночью. Она никогда не была святой скромницей и воплощенной невинностью, но та компания ночью тогда ее почему-то не на шутку испугала...
  
   * * *
  
  Капитан уже давно скомандовал отбой, да и сам почти сразу после этого скрылся в каюте, поставив, как обычно, часовых.
  Изабелле не спалось. Она знала, что в капитанской каюте ее ждет жирный ублюдок, как обычно полный пошлых фантазий, но идти туда ей сегодня не хотелось.
  Девушка стояла на верхней палубе, закрыв глаза и подставив лицо ветру.
  Идиллию нарушили шаги за спиной. Тихие, осторожные. Изабелла бы не заподозрила ничего дурного, если бы кто-то сзади откровенно не крался.
  Их было четверо. Разумеется, все мужчины. Медленно, стараясь не делать резких движений, девушка обернулась. При них даже не было оружия. Вернее, оно, конечно, было, ни один пират даже в кровать не ложится безоружным, но они явно не нападать собирались.
  - Бессонница, мальчики?- как можно более непринужденно спросила Изабелла, улыбаясь самой своей обворожительной улыбкой.
  Хищный звериный оскал одного из пиратов не оставил сомнений относительно намерений всей группы.
  Тело действовало быстрее мозга, и прежде, чем Изабелла осознала, что делает, в полутьме коротко сверкнуло лезвие одного из двух скимитаров. Это был подарок друга, единственного из всей этой потной вонючей шайки под названием "команда корабля". Изабелла хотела устроить оружию "боевое крещение" в какой-нибудь битве с морским чудищем или в крайнем случае перерезав горло капитану захваченного корабля, но уж точно клинки не должны были первой испробовать крови своих.
  -Убери коготки, киска. Ты же не хочешь, чтобы на твоей красивой коже остались шрамы...- масляно улыбнулся один пират.
  Одна против четверых. Ну нет. Так только в женских романах бывает, решила Изабелла. Она убрала скимитары за спину, но прежде, чем пираты успели сделать хоть шаг, в одного из них полетел маленький ножик. Слишком маленький, чтобы убить сразу. Но достаточно большой, чтобы было больно.
  Нож вонзился чуть ниже ребер тому, кто стоял к девушке ближе всех. Ночную тишину разорвал полный боли и обиды вопль, тут же разбудивший полкорабля.
  Не дожидаясь, пока придет помощь, которая в общем-то не очень-то и спешила, Изабелла прыгнула за борт.
  
  Капитан кричал долго и громко. Настолько громко, что несостоявшиеся насильники вжимали головы в плечи, мечтая о том, чтобы спрятать ее как можно глубже и, желательно, насовсем. Когда у капитана кончились слова, в ход пошли кулаки. Паре пиратов прилетело в ухо, причем той паре, которая к инциденту не имела никакого отношения вовсе.
  Все это время Изабелла, чье "бездыханное тело" вытащили из воды, притворялась этим самым телом, с трудом сдерживаясь, чтобы не улыбнуться самодовольно во все свои 32 жемчужных.
  Это было чистой воды жульничество, но на тот момент пиратка еще была недостаточно опытна и сильна, чтобы противостоять таким противникам.
  
  * * *
  Изабелла лениво повернулась на бок и решила вовсе не покидать каюту до наступления темноты, и провести его в сладкой дреме и воспоминаниях.
  К тому же предстояло обдумать один интересный маневр.
  
  * * *
  
  Вычислить инициатора происшествия не составило труда. У Изабеллы с детства был натренирован нюх на недругов. Потому она всегда и была одна, и в ее новой жизни ничего не изменилось: мнимые союзники, готовые воткнуть нож в спину или задрать подол при первой возможности, и враги. И никаких друзей.
  Барлин должен был понести наказание. Он предатель.
   Но скорая расправа не входила в планы Изабеллы.
  Месть-это блюдо, которое подают холодным.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"