Аннотация: Посвящается некогда любимой ролевой игре "Эльхар"
Рыжие лучи пробивались сквозь белоснежные занавески. Слабый-слабый ветерок едва слышно шептался с листвой, баюкая окружающий мир. Выводок желтоперых птенцов копошился в старом сене, не отходя далеко от белой гусыни, величественно наблюдающей за сим. В конце двора, огороженного редким частоколом, дремал старый пес. Шерсть его клочками висела на боках, большие подслеповатые глаза закрыты.
Вечер готовился стать ночью, изливая на усталый Эльхар прохладу и таинственный Вздох Вселенной. Лишь безучастный к делам этого мира Тайбьер с металическим молчанием ожидал своего часа.
Солнце покинуло этот мир эоны лет назад, но оставило свой последний Вздох - тысячи тысяч звезд, что застыли на веки вечные, окутав вращающийся мир своим заботливым сиянием. И лишь Тайбьер нарушал эту гармонию небесных тел, словно вбитый в картину гвоздь, словно равнодушие в самый пик празденства.
Эйви лениво почесал подбородок, перевернулся на другой бок, блаженно зевнув. Проспав целый день, мужчина чувствовал себя довольно странно, вроде и слипаются глаза, а лежать уже невмоготу. Чистая постель, чистое тело, сытый желудок. Этим и славится отчий дом, здесь всегда все в порядке. Сколько лет бы не прошло.
Вдалеке, на самой грани слышимости, появился новый звук. Он был ритмичен, неизменен и возрастал с каждой минутой. Стук копыт. И хотя дорога не была вымощена камнем, утоптанная за долгие годы, она доставила бы кобыле без подков известные неудобства. Очень скоро послышался шум на нижнем этаже бревенчатой избы, мать с отцом устроили суету. Что и не удивительно, два дня они готовились к приезду своих любимых дочерей, красивых, да еще и умных, что подтверждали результаты их обучения в академии искусств Найгеля. Два дня Эйви не знал покоя. И вот этот момент настал, прелестные Овилия и Ганна прибыли в небольшую ферму близ портового города Найгеля, что бы целый месяц провести с родителями. И старшим братом. Из кухни валил пар наготовленных блюд, которых хватило бы на полк, потому как обещала приехать тетушка со своими внуками, да еще и дядю прихватить(тот потерял ногу в схватке с каким-то зверолюдом особо крупных размеров), хотя он выходил из дома редко.
Только Эльза утерла слезы радости, присущие любой матери, а Ворн выпустил девушек из крепких отцовских объятий, под крики и гвалт к дому подъехало аж две телеги и сидело на них ничуть не меньше шести человек: тетушка Тори, дядя Рихард, три прытких чернявых мальчугана(кого как звать Эйви так и не запомнил) и... Шестой оказалась девушка. Поглядев на недоумевающие лица семейства, старший сын понял, что она является неожиданностью для всех. Но Тори, несмотря на свою грузную фигуру, не без доли ловкости, соскочила с телеги и раскинув руки направилась к находящимся в ступоре Холмерам.
- Я вижу, что весьма вовремя! - голос ее был звонок и в некоторой степени мелодичен. - Ганна, Овилия, как же вы похорошели за последний год! - улыбка стала шире, когда короткие пухлые руки сомкнули девушек в объятиях. Но параллельно этому происходило еще несколько событий, уследить за коими для одного человека не представлялось возможным.
Мальчишки послетали с телеги уже в следующее мгновение, после того как это сделала их бабушка и тут же принялись тискать старого пса, которому, похоже, было совершенно плевать. Этих детей он знал и помнил, потому не возражал. Ворн же ретировался к лошадям, дабы распречь их и поставить в стойло(неделю как минимум придется потесниться, принимая гостей), что позволило ему не оказаться в водовороте болтовни, в которой настоящему мужчине делать было нечего.
Собственно, Эйви придерживался точно такой философии, потому как подхватив под руку уже порядком набравшегося Рихарда, скрылся в душной избе.
А вот Эльза, как хозяйка, просто не могла не завести гостей в дом, ибо это являлось ее прямой обязанностью и потому пришлось обниматься, целоваться, задавать вопросы и отвечать на них. Хотя, женщинам такое было только в радость. Незнакомка в летнем розовом платье пока в разговорах не появлялась, стоя чуть в стороне и застенчиво поглядывая на Холмеров.
- Ну проходите к столу, - Эльза всё же поймала момент, когда эти слова будут уместны и приглашающе махнув рукой, пошла первой.
Тори, похватав за шкирку внучков, возражать не стала, видимо устала в пути. Ганна и Овилия приветственно улыбнулись девушке и решили проявив инициативу, познакомиться.
- Привет, а как твое имя? - начала Ганна. Неспешно приближаясь к крыльцу, три девушки немного отстали.
- Эвелина.
Но на этом все и кончилось. Из открытого окна гостинной выглянула Эльза и сердито махнула рукой. Потом, мол, поболтаете, еда стынет.
А гвалт тем временем только нарастал, не шутки дело - застолье из одинадцати человек.
Большой дубовый стол с трудом умещал приготовленную еду, что исходила паром, а запахи могли пробудить голод даже у только залегшего в спячку медведя.
Очень скоро каждый нашел себе собеседника. Разбившись на пары-тройки, семейство обсуждало последние новости, в частности промелькнул Мясник Кап и неизвестная троица, убившая этого мерзкого зверолюда. Эйви при этом немного напрягся, а жетон Охотника за Головами в кармане, казалось, начал проявлять признаки жизни. Очень хотелось встать с гордо поднятой головой и заявить о свершенном подвиге, но бахвальство все только испортило бы. Мужчина сдержался и в тот же миг поймал на себе очень странный взгляд Эвелины. В глазах ее читался не то страх, не то растерянность. Это было... Непонятно. Что-то тревожное кольнуло в груди, но тут старик Рихард, подхватив кружку пива, принялся говорить какой-то тост. Все без исключения умолкли. Дань уважения человеку, что спас семейство от родового проклятия, по крайней мере так знал Эйви.
- Семья! - несмотря на мутный взгляд и неловкость движений, голос мужчины был тверд, с характерным хрипом застарелого вояки. - Наши сыны мужают, дочери хорошеют, мы стареем. И это правильно. Так завещали нам боги. Мы не вправе это оспаривать. Овилия и Ганна... - речь шла довольно долго, вспомнилось очень многое из старого, сидящие за столом не смели перебивать, затем дошло дело до Эйви. - А ты так и не сумел ничего добиться. Идешь по стопам отца, рискуешь. Да только богам делать нечего, как нашу семейку опекать. - Рихард гневно окинул взором стол, откинулся на спинку добротного дубового стула, - Так что я решил взять инициативу в свои руки. Эвелина, дочь моего боевого брата, молодая и красивая, а главное, скромная. - упомянутая девушка тут же залилась румянцем, опустив глаза. - Она будет достойной женой, если ты станешь достойным мужем. Ясно? - Эйви заерзал на скамье, не решаясь возразить, но и не желая терпеть посягательства на свою свободу. - И не перечь! - заметил возмущенный взор подопечного Рихард, - Ежели не так, то совсем никак, сгинешь где-нибудь в море.
- Старшой, - Ворн всегда обращался так к своему родственнику. - Лишнее это. Только девку в неудобное положение поставил. - было видно, что эти слова дались ему не легко.
- Давайте поутру решим кто и кого, и в каком положении? - вступила в разговор Эльза.
Будучи женщиной мудрой, она могла позволить себе такое выражение, поскольку со старым воякой только так и можно было договориться. Или тему сменить. Но на сей раз все было гораздо сложнее. Рихард, как оказалось позже, с самого утра нахлебался вина из старых запасов, а потому к вечеру его разум совсем помутнел.
- Молчать! - рыкнул он, оглядев присутствующих с заметной долей безумия, каковое проявляется, если человек пьян и агрессивен.
Сын и отец поднялись со своих мест. Оба знали, что старик даже без ноги может натворить делов и потому решили не рисковать. Даже трое мальчишек затихли, предчувствуя недоброе.
- Я тут вам кто? Я вообще-то... - на полуслове Рихард осекся, умолк.
А причиной тому стал тяжелый, как пудовая гиря, взгляд его супруги. Очень спокойно, с непередваемой интонацией, она произнесла весьма угрожабщую речь.
- Хрен ты старый. Чего неймётся тебе? Я за тобой портки стираю, на руках носила бы, не будь ты таким гордым. Я-то думала, ты ее за так пригласил, - короткий взгляд в сторону Эвелины. - А ты сватать ее вздумал? Сколько учила тебя дурака, что сердцу не прикажешь, всё к одному идет - тугой ты на ум. Сам-то из дому во скольки сбёг? Забыл, как с тобой по сеновалам, да шалашам бегали, от своих прятались?
- А что? Разве плохо было нам? - с дурашливой улыбкой прервал свою жену Рихард.
- То-то и оно, Рих, то-то и оно... - в глазах тётушки Тори блеснули слезы, хотя на лице появилась улыбка.
Ворн облегченно вздохнул, сел на место. И дальше застолье пошло под совсем другую музыку. Вспоминались старые веселые истории, в ходе которых краснеть приходилось то Эйви, то его сестрам, то трем мальчишкам. Уже порядком набив животы, семейство потихоньку начало расходиться. Кто спать, а кто на улицу, дышать воздухом.
Щедрая россыпь звезд на небе прогоняла любую тень, оставив от мглы лишь таинственный полумрак. Словно некое божество решило написать картину, но по пути разлило все свои краски, оставив на небесах мерцающий шлейф. Причудливые созвездия менялись одно за другим, короткая летняя ночь подходила к концу. Легкий теплый ветер ласкал острую щетину недавно скошенных полей, в недалеком пруду надрывалась лягушка, пытаясь подпевать армадам сверчком. Но ничего у нее не выходило. Только тратила силы и терпение попусту, оглашая округу совсем не музыкальным "Ква". Далекий лес застыл волною тьмы, что вот-вот хлынет вперед, заполняя все вокруг слепотой. И расколется пополам таинственный Тайбьер...
- Говорят, в нём дремлет сам Хаос. - между делом сообщил Ворн, набивая трубку пахучим табаком.
Только что трое мужчин вышли на крыльцо, где, не мудрствуя лукаво, и решили подымить хорошим табаком. Отец и сын сидели по краям, Рихард кряхтел посерёдке.
Много тайн ходило о таинственном небесном шаре металического цвета, что не давал света, но был отчетливо виден днем и ночью.
- Да знаю я эти байки... - кивнул Эйви, уводя взгляд в сторону леса.
- А и все таки, кто ж это Мясника завалил? Сколько эта тварь бед принесла. - вспомнил вдруг Ворн, - Говорят, та лихая троица полгорода разнесла, что бы урода этого не стало.
Эйви молчал. Боялся, что не поверят. А в груди аж выло все, требуя слов. Отважных, жестких, прямых слов человека, свершившего подвиг.
- А ведь эта сука всю семью Альенсонов перерезала. - дрожащим голосом пробубнил Рихард, - Я бы всё отдал, что бы тем ребятам спасибо сказать...
Наступила тишина, наполненная многими звуками ночи. Спал весь мир.
Эльхар тихо посапывал шелестящей листвой, сверчками, совами, да лягушками... Журчаньем рек, плеском волн, перезвоном небесных сфер он спал.
- Но это правда я. Охотник за головами. И полторы сотни далонов лучшее тому доказательство.
- И знак... - начал сердито Ворн, но умолк, когда перед глазами его блеснула металическая гравировка жетона.
- Плохая попытка, Эйви. - повторил Рихард и грубо отпихнув от себя парня, попытался подняться, не получилось.
Неловко завалившись на бок, старик выдал несколько матерных оборотов и сел обратно. Достал кисет с табаком. Вновь наступила тишина. Эйви не понимал, что происходит, впрочем, как и его отец. Но нарушать тишину не хотелось, она застряла стрелой в ране. Вынешь и польется кровь.
А потом Рихард заговорил.
- В этом чертовом старом доме все окна были заколочены. А двери завалены хламом. Но Хэлин так любила бродить по заброшенным местам... Кто знал, что там еще до пришествия людей на Эльхар засело проклятие? Кто там его оставил и для кого? - старик говорил тихо и потому приходилось даже дышать через раз, ведь эту историю он не рассказывал еще никому. - Жуткое проклятие, обращающее всех женщин семьи в старух. Когда я вернулся домой, так и не найдя свою дочку и увидел рыдающую жуткую бабку, мог я подумать, что это Тори? Нет. А когда все стало ясно, пришлось спешно собираться в бой. А что нужно, для победы над неизвестностью? Только храброе сердце. Или пустая голова. - старик сделал глубокий затяг, медленно выпустил из легких густое облако сизого дыма. - Что чувствует отец, слыша рыдания своего дитя? Не боль, не страх. Нет названия этому. Держа в руках меч и факел, я желал одного, вывести Хэлин из этого дома и сжечь его ко всем демонам. Как жаль, что ничего не вышло. Несколько лет я бродил по этому дому, искал, но слышал лишь плач. Моя голова и сердце не выдержали всего этого кошмара. Я сжег дом. Только дочь не вывел... - голос вдруг надломился, старик заплакал, спрятав лицо в руках.
Дальше все было известно. Когда Рихард вернулся, его супруга обрела нормальный вид. Много лет они не могли завести детей, а потом все наладилось. И трое сыновей, трое чернявых мальчишек, так похожих на своего отца, теперь служат и утешением и гордостью, и напоминанием одновременно.
- Ворн, сходи-ка за оружием. - Рихард заговорил неожиданно твердо, глаза его блеснули в полутьме.
- Зачем, старшой? - обеспокоенно спросил отец Эйви.
- Не бойся, не сбрендил я. Неси, говорю.
Спустя несколько минут Рихард держал в руках увесистый охотничий кинжал, положив на крыльцо серебристый медальон с изображением лица старухи, искаженного в базумном крике. Четкость линий, их простота и заметный талант все же не смогли передать рисунку никакой определенности. Иной раз казалось, что это просто чудище, раскрывшее пасть, что бы поглотить весь мир, но стоило присмотреться и суть менялась. Это немного раздражало. Художник отнесся к работе весьма посредственно и Эйви понимал, почему. Кому из следопытоа нужны шедевры? Важно, что бы работало и всякие личности в темных подворотнях могли безошибочно распознать человека, которого лучше не трогать.
- Я точно помню это лицо. - продолжил меж тем Рихард, поигрывая кинжалом и с неким хищным вниманием разглядывая медальон. - Оно мелькнуло в пламени полыхающего дома. На миг. А после я узнал о смерти некоей невиданной твари, убитой охотниками из вот этой вот компании. - короткий кивок в сторону серебрянного кругляша на крыльце, - И вроде бы, в чем связь?
В следующий миг острие кинжала пригвоздило медальон к толстому деревянному брусу, из которого и строилось крыльцо.
- Нет связи. Помоги, Ворн.
Двое мужчин, один на плече другого, вошли в дом где царила тишина. Все легли спать, только несколько огарков все еще трепетало язычками пламени на столе. Вся посуда уже стояла в тазах и Эйви, вошедший следом через несколько минут, только подивился, когда это женщины успели навести порядок.
Ночная прохлада просочилась в неплотно прикрытые ставни, выдворив за порог всю духоту недавней готовки. Остался лишь запах. Запах отвара из трав, который женщины пили вместо пива.
И тишина.
Неспокойные мысли всё искали связь меж последними событиями - тщетно. Сплошная неразбериха. Мясник Кап, жуткое чудовище, был мертв. Награда за сие деяние в надежном месте. Однако, Рихард вдруг вспомнил о своем подвиге... Хотя, подвиг ли? По сути он сжег свою дочь, но это всё столь неоднозначно, столь двусмысленно. И почему старик испотрил жетон? Чего он ожидал, какого результата?
Эйви сидел за столом и тупо пялился во тьму. Туда, где почти неуловимо мерцали угольки потухшего камина. И то ли зрением, то ли разумом, он ощутил, что не один здесь. Темно-серый силуэт шевельнулся на противоположном конце стола, где не было ни единой свечки. И разом нахлынули незамеченные ранее детали. "А ведь эта сука всю семью Альенсонов перерезала." - повторил голос Рихарда в голове. "Это дочка его старого друга, а вообще первый раз ее вижу." - весело подмигнув, растаяла во тьме тётушка Тори.
"Боевой товарищ."
"Друг."
"Всю семью..."
"Дочь."
Напряжение все росло, а перед глазами маячил силуэт, что вот-вот готов был стать оскалом страшной беззубой старухи, открывшей пасть, готовой поглотить весь мир.
Тяжелые капли пота выступили на висках молодого мужчины, скованного страхом и вперившего взгляд во тьму. Тонкая нить пульсирующего страха растянулась над затертой поверхностью большого кухонного стола, зарождаясь в остекленевших зрачках и теряясь в неизвестности.
Одна мысль страшнее другой. И даже перестук копыт в конюшне стал предвестием, даже шепот листвы.
- Знаешь, сын, мне кажется, что Рихард окончательно спился. - оазмытая тень колызнулась и в обманчивый круг света ступил Ворн.
Лицо его было осунувшимся, плечи поникли. А вот Эйви аж подпрыгнул от неожиданности, ощущая, как сердце бешено колотится у самого горла.
- А где та девушка, Эвелина?
- Отбыла сразу, как мы вышли из дома.
- А как ее фамилия, ты не спросил?
- Нет, сын. Не спросил. Но не Альенсон, это точно.
Эйви медленно выдохнул, с заметным облегчением.
- Странно все это.
-Что именно? - переспросил отец, усаживаясь на скамью возле сына.
- Проклятие, семья Альенсонов, Мясник, Эвелина. Есть во всем этом какая-то связь, но я не могу ее уловить! - Эйви даже хлопнул по столу от бессилия.
- Знаешь, мой мальчик... - отец очень редко позволял себе такое обращение к сыну. - Есть связь. Ты прав. И имя ей - безумие.
- Что?
- Да-да. Старик сбрендил. Сжег свежеотстроенную избу, куда на днях должен был переехать, замуровав там дочь и убежал в лес. Там его и нашли. Без ноги, без сознания, без памяти. Один маг мне сказал, что это дело рук каких-то темных колдунов. Пришлось сочинять историю всем вместе. Дело было осложнено еще и тем, что частично память вернулась к Рихарду. В общем...
Эйви слушал молча. Молча же поднялся и вышел на улицу, где обнаружил старика.
- Рихард?!
Тот не отвечал, так и сидел, оперевшись спиной о стену дома и полуразвернувшись, спиной к входной двери.
- Рихард! - Эйви потряс старика, но он кулем повалился на спину.
Из груди его торчал тот самый кинжал, а из окровавленной руки выпал блестящий серебристый жетон охотника за головами. Совершенно целый. Испорченный валялся все там же, на крыльце.
- Твою мать! - выскочил на шум Ворн, - Я думал он у себя, спит!
- Я совсем ничего не понимаю... - едва промямлил Эйви, бессильно опустившись прямо на землю.
Завтра предстояло провести похороны. И задать очень много вопросов, знать бы кому.