Моя мама родилась в деревенской семье на Рязаньщине, в 39 году. В том же году её отца Семёна призвали на срочную службу в армию. В Отечественную Семён не воевал - служил в генштабе, по причине хорошего почерка. Жена Люба ездила повсюду за Семёном и устраивалась всякий раз на простые работы - учётчицей, воспитателем детского сада и другие. Семён до пенсии проработал в генштабе, начав с рядового и закончив полковником. Несколько раз семья меняла место жительства. Сначала жили на станции Пионерской по Белорусской дороге, потом у Чистых прудов, потом на Хорошевском шоссе, и, наконец, в Измайлово. Деды мамины Прохор и Севастьян оба из Рязанской области, оба работали директорами колхозов.
Маме было четыре, когда у неё появилась сестрёнка Люда. Когда девочки немного подросли, родители стали отправлять их на лето в родную деревню в Рязанской области. Добирались в те времена почти сутки. Приезжали вечером, и спать ложились на сеновале. На следующий день деревенские ребята и девчонки с удивлением рассматривали сестёр, одетых в невиданные столичные одежды. Круглый день девочки скакали вместе с деревенскими ребятами. Только голод приводил их домой. Если опаздывали к обеду, на столе ждали накрытые полотенцем кувшин молока и миска с кусками хлеба, испечённого бабушкой.
Иногда родители уезжали в отпуск в школьное время. Они выдавали девочкам деньги, строго рассчитанные на каждый день, по банке тушёнки на день и картошку. Холодильник закрывали на замок. Холодильники ЗИЛ выпускались со встроенным в ручку замком. Девочки, выслушав наставления и проводив родителей, первым делом шли в кондитерский магазин и покупали коробку шоколадных конфет. Они задолго присматривались к ней. Приходили с покупкой домой, делили конфеты поровну и блаженствовали. Когда в доме появился телевизор, на время отпуска отец прятал предохранитель от него - телевизор вещь дорогая, девочки могут испортить. Сестрёнки всегда находили предохранитель и смотрели телевизор, сколько влезет. В то время телевизор показывал единственный канал - первую программу. Между телепередачами иногда случался большой перерыв, при этом на экране стояла заставка, например: 'Перерыв 45 минут'. Возвращаясь из отпуска, отец первым делом заходил и трогал телевизор - не тёплый ли. Семён был строгий и любил порядок и хорошие отметки.
По субботам в то время работали, и праздников было меньше. А на праздники в комнату, где жила семья, приходили соседи по общежитию, позднее - родственники. Всегда было весело - песни весь вечер, обильная еда, вино.
До восьмого класса девочки учились в женских школах. Для мальчиков были мужские. Старшеклассницы ходили по улице, взявшись под руки, занимая всю ширину тротуара. Щебетали, или пели любимые песни. Вдруг навстречу появлялся юноша и тайно обожающая его девушка, смущалась и заливалась румянцем. Этой ночью она долго не уснёт, и будет думать об этой встрече. Все юноши в те времена зачёсывали волосы назад и носили кепки. Девушки не носили распущенных волос, а заплетали их в косы
Мой отец родился в Москве, на Моревском переулке у Крестьянской заставы, за кинотеатром 'Победа'. Родился на год раньше мамы. В деревянном двухэтажном доме. Кроме Соловьёвых в нём живут несколько других семей. Двор вокруг ограждён таким же, как дом серым от времени деревянным забором. Во дворе сарайчики для свиней и утвари. По словам отца, до революции дом принадлежал деду моему - Николаю, возможно, это сказка. Отец мог запросто выдумать. Володя младший в семье, у него есть брат Виктор и сёстры Валя и Вера. Валя старше Володи на двадцать лет, Вера - на десять, Виктор - тоже на десять. У Вали своя семья: муж Вася и сын Саша, ровесник Володе.
Сестра Вера больна церебральным параличом с одиннадцати лет. Спешила домой с молоком, упала, порезалась бутылкой и занесла заразу. Вера проучилась четыре класса и больше не стала, по причине ли войны или паралича - не знаю. Кем работал Виктор - не знаю, знаю, что он играл в футбол за команду мясокомбината - будущий Спартак. В семье остались его часы с надписью: 'Чемпиону Спартака Соловьёву В. 1951 год'. Дед Николай работал заведующим мехового отдела в сотом магазине на Пролетарке. Благодаря ему семья жила твёрдо. Отец рассказывал про деда всегда одно и тоже: как он на стадионе 'Динамо' угощал болельщиков бутербродами и выпивкой. Бабушка моя Нюша (Анна Ивановна) не работала, готовила, занималась свиньями, чинила одежду. Ей помогала Вера. А Валя работала бухгалтером в том же сотом магазине. Семья была верующая. Крестились перед едой, во всех комнатах иконы, иконостас, регулярно ходили в церковь. Особенно набожны были бабушка Нюша и Вера.
В начале войны маленьких Володю и Сашу вывезли в подмосковное Крупино, деревню, кишащую Соловьёвыми, двоюродными и троюродными. В деревне было спокойнее, а продукты раз в неделю привозила Валя. Отец рассказывал мне, как рядом с домом на Моревском разорвалась авиабомба.
Володя интересовался футболом, хоккеем, умел на велосипеде, на лыжах, играл в шахматы, как большинство тогдашних мальчишек. В армию его не взяли по плоскостопию.
Дед Коля умер в 55-м, семье стало тяжело.
После школы Володя поступил в строительный на вечерний, а работать пошёл в красивый магазин на Мясницкой, в секцию телевизоров. В то время телевизоры были дефицитом, а хорошие модели тем более. Володя при случае спекулировал совсем как Дима Семицветов в фильме 'Берегись автомобиля'. Но системой это не стало. В том же магазине в секции парфюмерии работала мама, по вечерам она училась в Плехановском. Они познакомились и стали встречаться.
Весь свой заработок мама отдавала в семью. В 59-м у Куракиных родилась третья дочь. Всё внимание родителей сосредоточилось на ней. Маму подталкивали к замужеству. Она решилась и вышла за отца. Ушла из офицерской семьи в семью, где верили в бога, ходили в церковь и молились дома, где в комнатах висят иконы и иконостас с кадилом. Где в доме стояли сундуки с салопами и лисьими воротниками, где не знали вилок, а хлеб ломали рукой.
Весной 60-го родился я. Сразу с гландами. Папа всегда рассказывает, что я весил четыре пятьсот, но в анкетах я пишу восемь сто, так солиднее. Обувь - сорок третий. Рентген показал - отряд позвоночных. Первое время голова орала, а затем стала понемногу говорить: 'Агуня' - 'Огурец', 'Энана матиня' - 'Вон она машина', 'Кильканакия' - 'Куракина', 'Тутоня' - 'тётя Тоня', 'Пзвльте пцлвть вшрчку' - 'Позвольте поцеловать вашу ручку', 'Киргуду, бамбарбия' - 'Если Вы откажетесь, они Вас зарежут'.
Медведь, пытался наступить мне на ухо, но его вспугнули, и с тех пор он вздрагивает и курит одну за другой.
Через два месяца нашу семью стали выселять, наш дом и соседние подлежали сносу. Семье предложили на выбор два района - Черёмушки и Кузьминки. Выбрали Кузьминки. Возможно потому, что они ближе к Крестьянке. Тут дед похоронен на Калитниковском, Валя работает в сотом. И Крупино тоже ближе к Кузьминкам.
Переехали на пятый этаж хрущевки в две соседние квартиры. В двухкомнатной поселились пять человек Истровых, в трёхкомнатной - шесть Соловьёвых. Наш дом новый и весь квартал новый. Вокруг ни одного деревца, лишь глина и песок и такие же пятиэтажки. С одного торца детский сад, с другого - школа. Окна на восток в тихий двор. Из окна можно увидеть подводу, запряжённую лошадкой. Рядом дорога, по которой может проехать машина. Но машины здесь редкие гости. Если она проезжает вечером, в тёмной комнате по потолку безшумно расширяются и исчезают две полоски от фар. На площадке под фонарём стоит зелёная инвалидная машина и мотоцикл с коляской. По дворам ходит точильщик. Он таскает за собой наждак с моторчиком и подключается своим кабелем в какой-нибудь квартире первого этажа.
Кузьминки граничат с Текстильщиками. Разделяет эти районы Волжский бульвар. Сначала сразу за бульваром был лес, потом выросли Кузьминки. По Волжскому бульвару проходила линия электропередач (ЛЭП), в середине 60-х кабели убрали в землю, вышки кто-то унёс. Бульвар стал зарастать травой, кустами и деревьями. Летом здесь во всю резвятся насекомые. Дорожки и тропинки лысые, жёлтые, протоптанные к остановкам, магазинам и вдоль бульвара для прогулок. Никакого асфальта.
Текстильщики застроены на несколько лет раньше Кузьминок. Пятиэтажки здесь из силикатного кирпича, (в Кузьминках - панельные). Здесь же много двух - трёхэтажных домов с уютными двориками - остатки былой пригородной застройки тридцатых - сороковых годов. Зелень.
Улица Юных ленинцев составляет крест с Волжским бульваром. Это важная магистраль Текстильщиков - Кузьминок, наряду с параллельным Волгоградским проспектом. Улица Юных Ленинцев застроена типовыми панельными пятиэтажками с балконами или без. Через пятьсот шагов троллейбусные остановки с типовыми продовольственными магазинами из жёлтого кирпича, два кинотеатра - Кишинёв (в Текстильщиках) и Высота (в Кузьминках). Юные Ленинцы ведут к лесу и парку с каруселями, качелями и аттракционами для детей на конечной остановке 38-го троллейбуса. На другом её конце - колхозный рынок. Метро ещё не было, ближайшая станция - Таганская.
Сначала моя кроватка стояла в мамино-папиной комнате. В большой не знаю кто жил, наверное, Виктор. Он рано умер, совсем его не помню. После трёх лет я спал в большой комнате или в третьей. В ней жили бабушка Нюша и Няня. Няней я называл Веру - мою тётушку. Лет после пяти, узнал, что зовут Няню - Вера. Но я продолжал звать её Няня.
- Ну, Нянечка, ну Нянечка!
- Я не нянечка, а воспитательница.
Няня говорила: 'пашкет', 'жгёные газеты' (выгоревшие от солнца они висели прикнопленные к окнам, чтобы защитить от выцветания шторы), 'свят-свят-свят', 'царица небесная'. Папе, когда он напьётся: 'Каратель', 'Держись, геолог'.
Если в доме была любительская колбаса, Няня выковыривала из отрезанного кусочка весь жир. И я привык есть без жира. Он отвратителен на вкус. И с тех пор стал считать, что жир в колбасе - просто недоразумение и такая же побочная и ненужная вещь, как целлюлозная оболочка или обёрточная бумага.
Шоколадное масло - самое замечательное, что может быть на свете. Его приносили завёрнутое в промасленную коричневую грубую бумагу.
Бабушка Нюша любила меня, гладила квадратную головку и носила на закорках, если я засыпал на улице.
В бабушкину и Нянину комнату переехал иконостас. Это сооружение из трёх вертикально расположенных застекленных икон и одной иконы в ризе. Все объединены одним деревянным крашеным корпусом. Вверху на цепочках висит лампада из узорчатого металлического корпуса с цветными стёклышками - фиолетовыми, зелёными, красными. В ней лампадное масло и фитилёк. Лампаду по праздникам зажигают.
У стены дореволюционное зеркало, тусклое, на серебряной основе. Когда-то оно было в полный рост, но его снизу разбили и обрезали, и теперь осталась половинка в деревянной крашенной оправе с завитушками в стиле барокко.
Швейная машинка 'Зингер', закреплённая на специальном столе. Это целый станок с ремённой передачей и ножным приводом. Все детали, кроме столешницы чугунные: ножки, шкив, педаль. Как ограда на набережной. Можно просто побаловаться, подавить на педаль. Шкив после разгона долго крутится.
Меня крестили. Баба Нюша с Няней иногда водили меня в церковь. Ничего не запомнил, кроме одного причащения. Солнечный летний будний день. Взрослые и я зашли в пустую церковь. Сразу поразил контраст между залитой Солнцем улицей и церковным полумраком, уличной жарой и церковной прохладой. Потолок уходит в высь - такого я ещё не видел ни дома, ни в детском саду. Меня положили на какую-то подставку. Подошёл дядя с косматой бородой и громовым басом, разносившимся эхом под сводами. Дяденька поднёс ко мне ложечку с чем-то красным и пытался заставить меня съесть это. Что ли Бармалей? Обругал дяденьку - может, испугается? Дяденька спросил бабушку Нюшу:
- Что он сказал?
- Ничего, батюшка, - а мне: - Коленька, там варенье, попробуй. Попробовал, и в самом деле, сладко.
Научился ругаться. У взрослых. Папа веселится, а маме часто приходится неловко. Лифта в нашем доме нет, и мама всякий раз нервничает, когда несёт меня по лестнице. Открывается дверь случайной квартиры, и я посылаю очередного дядю Стёпу на Дарданеллы.
Стричься нас с Сашкой возят в парикмахерскую 'Чёлочка' на улице Юных Ленинцев, в двух троллейбусных остановках от кинотеатра 'Высота' в сторону леса. 'Чёлочка' - детская парикмахерская в полуподвале пятиэтажки. Сашка родился у Истровых через два года после меня. Стрижка неприятное испытание для него и для меня. Слёзы на глазах. И зачем это нужно стричь волосы - растут и пусть себе растут.
Летом 63-го мы с папой идём за руку по улице Машиностроения мимо техникума к автобусной остановке. Папа делает большой шаг, я - два маленьких. Иду и под нос напеваю: 'А если узнаешь, что друг влюблён, и он на твоём пути, уйди с дороги таков закон, третий должен уйти'. Это песня из нового кинофильма 'Путь к причалу'. Она популярна, её ежедневно крутят по радио. Это самая первая моя песня.
А с мамой мы иногда гуляем по тихой улице Юных Ленинцев. На голове у мамы пучок, его носит большинство москвичек. Мамина причёска называется 'Бабетта идёт на войну'. Мама напевает: 'На тебе сошёлся клином белый свет...'. Эта песня и 'Нежность' очень популярны у женщин. Кроме них пользуются успехом: 'Топ, топ, топает малыш с мамой по дорожке, милый стриж...', 'Оранжевое небо, оранжевое море, оранжевое солнце, оранжевый верблюд...', 'Бабушка отложи ты вязанье, заведи старый свой патефон... тарара тарара тарарара научи танцевать чарльстон...', 'Жил да был чёрный кот за углом...'. На мне тёмно-синий шерстяные брючки и жутко колючая кофточка с вышитой уткой на кармашке.
Игрушки перекочёвывают ко мне из магазина 'Культтовары'. Это ближний из трёх магазинов, если идти от дома к лесу. Они стоят друг за другом - 'Культтовары', 'Каблучок' и продмаг. Магазины очень современные, со стеклянными витринами до пола.
Солдатики металлические, окрашенные с ног до головы зеленой или золотистой краской. Все в касках, руки по швам, позади или ничего или автомат ППШ дулом вниз. Есть ещё знаменосцы. Большая редкость - пулемётчик, стреляющий лёжа из 'максима' или мотоциклист. У них розовые лица, а не зелёные, а на каске - красная звёздочка. Пушки тоже металлические, зеленые, с задранным вверх дулом. Из красной мягкой пластмассы набор конников гражданской войны в папахах, с саблями наголо, тачанки. Их можно грызть в задумчивости.
В 'Культтоварах' мне купили дорогую коробку пластмассовых солдатиков в форме русской армии 1812 года. Всего десяток солдат, из разных родов войск. Все в движении, в разных костюмах, с ружьями, саблями, есть барабанщик, как настоящие. Очень красивые.
Фашистов или белогвардейцев в продаже нет. Приходится условно делить всю свою армию на два лагеря без каких-либо внешних признаков. У меня около сотни солдатиков. Перед сражением с помощью детского конструктора я строю на полу укрепления и укрытия для них.
Ещё у меня есть кубики, из которых нужно сложить картинку и картонные, складывающиеся гармошкой книжки. Начали летать в космос и книжки пошли на эту тему. Летит ракета, в иллюминаторах улыбающиеся лица космонавтов - Феоктистов, Титов, Леонов. А ещё я люблю детские журналы 'Весёлые картинки' и 'Мурзилка'.
У дома по тропинке волоку за собой на верёвке большую металлическую ЗИЛ-машину с синей кабиной и кузовом. Она дребезжит на каждом бугорке. Через десять лет эту тропинку асфальтировали.
Тётя Люда, мамина сестра, прислала мне из Германии детскую железную дорогу. Паровозик, вагон и открытая платформа. Паровозик - настоящий, с большими и малыми колёсами, с кривошипно-шатунным механизмом. Заводится ключом. Рельсы собираются в кольцо. Наигрался дорогой и решил подарить её случайному мальчику из соседнего двора. Он ждал меня во дворе. Сначала я принёс ему какие-то другие игрушки. Раза два ходил из дома во двор. А когда захватил с собой дорогу меня заметили мои и придержали.
Папа любит спорт: футбол, коньки, лыжи, велосипед, но дома у нас нет даже футбольного мяча. Кто-то занёс пластиковый мяч. Иногда мы играем в футбол в коридоре, упираясь руками в стенки. Стоит пыль и смех. Пока я не попадаю папе по очкам. Мне смешно, а он орёт.
Папа не пропускает футбольных матчей по телевизору, и сам часто играет в футбол на поле за школьным садом и голубятнями. Поле видно с балкона. Играют 'по рублю' - проигравшая команда платит победителям по рублю. Бутылка водки стоит 2 рубля 87 копеек, а позднее стала 3 рубля 62 копейки.
Однажды папа катал меня на чужом, взятом на пару часов велосипеде по Текстильщикам. Быстро. В юности папа неудачно упал с велосипеда и сломал ключицу.
Однажды зимой мы с папой взяли лыжи на день в знакомой грузинской семье, через три дома от нашего. Они тоже переехали с Крестьянской заставы в Кузьминки. Лыжи простые с лямкой. Катались в нашем лесу. Папа свалился на одном бугорке. Я помню этот бугор. У папы ужасно колючие щёки, когда он прижимает меня к себе.
Своих лыж, велосипеда, коньков, мяча, санок у меня нет. Трёхколёсный велосипед есть у маленького Сашки. Когда наши семьи вместе идут в лес, еду на Сашкином велосипеде я. Соскочила цепь и я ору на бедного Сашку, а он опускает голову, и губы его дрожат.
С трёх лет я стал ездить в детсад на пятидневку, а позже в лесную школу, где спортивного инвентаря было предостаточно.
Почти сразу после переезда в Кузьминки папа стал пить. Всё чаще и чаще. Бабушки уже не было, и мы закрывались с мамой в маленькой комнате, а он бил в дверь и орал.
С пяти, шести лет папа изредка давал мне карманные деньги, по пятнадцать, двадцать копеек, а однажды дал бумажный, жёлтый рубль. Это большие деньги. Метро стоит пять копеек, пакетик хрустящего картофеля - десять, кукурузные хлопья с Буратино на пачке - пятнадцать, килограмм яблок - двадцать, мороженное от семи копеек. Мармелад был другой по вкусу и более упругий. Мармелад в магазине двух видов - 'Балтика' за рубль тридцать, жёлтенький и волнистый и 'Желейный', кажется за рубль шестьдесят, разных цветов. 'Лимонные и апельсиновые дольки' большая редкость, в развес они не продаются, только в баночке-тубусе.
Папа недоступный моему уму человек. Чулок под брюками зимой он не носит. Даёт мне фору в сотню метров и всегда догоняет. Плюёт дальше меня. Когда я подрос он рассказывал как в институте (он бросил строительный и учился на втором курсе в МИЭМ) он с лёгкостью доказывал у доски теоремы квантовой механики. Я видел его тетрадки с формулами и логарифмическую линейку, с помощью которой он быстро умножал и делил. Он любил шахматы и от случая к случаю учил меня. Всегда давал мне фору - снимал с доски ферзя или обе ладьи. И всё равно выигрывал. Папа выигрывал и у дяди Саши, Сашкиного папы. Он рассказывал о своих шахматных победах на работе. Однажды в гости к нам приехал его приятель с работы. Папа работал на заводе 'Сантехкабин' конструктором. Они сели за шахматы. Папа вначале безудержно хвастался. А приятель больше помалкивал. К концу партии папа притих. Он проиграл, мой непобедимый папа. Впервые видел его растерянным. Но приятель уехал, и неуверенность его прошла.
Однажды папа заставил меня бить незнакомого мальчика. Не помню, почему он его остановил, начал ругать, а потом сказал мне: бей его. У меня была в руке палка, которой я косил траву. Я врезал мальчику по плечу. Он был старше меня. Стоял и не уходил и не пытался защититься. Папа сказал: ещё бей, и я ударил ещё несколько раз. Потом мы разошлись. Я помню это место.
Папа не раз брал меня к себе на работу. Таскал по отделам и хвастал - мой сын. А ехать туда нужно было на метро через всю Москву на Щербаковскую. Однажды он много выпил и на обратном пути уснул прямо в вагоне. Я расплакался, ведь я не умею читать, и не знаю на какой станции выходить. Его растолкали соседи пассажиры.
Вообще, когда мы с папой куда-нибудь идём в Кузьминках, он останавливает знакомых на пути и говорит: 'Посмотри, какой у меня сын вырос'. Часть знакомых - местные пьянчужки, другая - бывшие соседи по Крестьянской заставе. То же самое он говорит тётям из бакалейного и колбасного отделов в нашем продмаге у остановки. Мне не нравится, что меня в упор рассматривают и говорят одно и то же: 'Мать честная! Ему бы усы, ну вылитый Володька Трынкин, вылитый!' В таких случаях я прохожу на несколько шагов вперёд, чтобы укоротить неожиданную встречу.
Однажды мы поехали с папой на ВДНХ. Прошли через всю территорию и в кафе у пруда он сел выпить за столик. В этот день я съел пять мороженных, разного сорта. Пять. Обычно в день взрослые покупают детям одно мороженное, и потому это запомнилось. Люблю мороженое. Самое простое стоит семь копеек - фруктовое в стаканчике, со вкусом чёрной смородины. Следующее - девять копеек, молочный брикет. Эскимо в фольге на палочке стоит одиннадцать копеек. Тринадцать копеек - молочно-фруктовое. Крем-брюле - пятнадцать копеек. Девятнадцать копеек стоит стаканчик сливочного пломбира с кремовой розочкой. Стаканчики вафельные или бумажные. Двадцать две копейки стоит 'Лакомка', она появилась в 70-х - это сливочный валик в толстом слое глазури цвета какао. Двадцать восемь копеек - эскимо в орехово-шоколадной глазури. Пломбир за сорок восемь копеек - это большой сливочный брикет в фольге.
С Сашкой Истровым из соседней квартиры мы крепко дружим. Разница в два года не помеха. Мы ходим друг к другу или гуляем вместе.
Мне было пять, а Сашке значит три. Сидим в его комнате, играем. Сашины родители дядя Саша и тётя Тоня чем-то занимаются в соседней комнате за закрытой дверью. Вдруг Сашка выбросил мишку в окно и смотрит на меня.
- Зачем ты выкинул?
- Мне ещё купят. Сашка вышел и вернулся с уткой на колёсах. Большинство его игрушек лежит в чулане, к которому нужно идти через комнату с взрослыми. Сашка закрыл за собой дверь и утку тоже кинул в окно. У меня поползла улыбка. Сашка заметил. Он стал носить игрушку за игрушкой. Принесёт, швырнёт в окно и смотрит на меня. Это похоже на выступление артиста. И каждый раз всё крупнее игрушку приносит. Как только он появляется с новой игрушкой, я начинаю стонать. Последней Сашка принёс большую деревянную машину 'Чайка'. Я уже ползаю со слезами на глазах. Через секунду она глухо грохнулась об землю. Всё, больше игрушек нет. Но не такой Сашка. Он потащил к окну ковер с пола. Сам не смеётся, только на меня посматривает. С ковром пришлось повозиться. Сашка головой вровень с подоконником, ручки слабые. Мои всхлипывания вперемешку с хрюканьем привлекли внимание родителей. Письменному столу и шкафу можно сказать просто повезло.
Родители Сашку любят и многое ему прощают. Он часто гоняет клюшкой мячик по квартире. Однажды Сашка отдал пас Рагулину... и осколки люстры посыпались прямо в папины макароны. В другой раз захожу к нему - левая кисть забинтована - обжёг. Где-то нашёл пистолетный патрон и зарядил им детскую поршневую двустволку. Сашка гордо показывал мне разорванное по шву дуло, две пулевые вмятины в обоях и одну в серванте.
В середине 60-х с нижнего балкона слышен Биттлз.
Если в Кузьминках становится совсем невыносимо из-за пьяного отца, мама берёт меня и уезжает на несколько дней в Измайлово к родителям. Конечной станцией тогда была Измайловский парк. В вагонах были светильники с открытыми колпаками. Нить накаливания в лампочках - красного цвета.
До 13-й Парковой мы добирались на автобусе. Район очень зелёный и уютный. Куракины живут в доме на углу 13-й Парковой и Сиреневого бульвара. Панельная пятиэтажка, но от нашей отличается. На лестничной клетке пахнет кожей обитых дверей. На площадке по три квартиры, а не четыре, как у нас. У нас лестничные марши впритык, а здесь между ними большое расстояние - можно запросто уронить пакет с молоком на гвардии полковника. Квартира трёхкомнатная, кухня и комната с окнами на восток, две другие комнаты с окнами на запад.
Здесь живут мой дед Сеня, бабушка Люба и две мамины сестры, мои тёти - Люда и Наташа. Наташа старше меня всего на год - значит мы друзья. Дед Сеня нас много фотографирует.
У Наташки, когда сердится привычка приговаривать: 'Вот теперь я тебя не люблю!' Это пошло от 'Мойдодыра': 'Вот теперь тебя люблю я...'. Она страшная заводила и капризуля. Люда где-то достала импортную помаду - невероятное счастье при тогдашнем дефиците. А Наташка, когда Люда ушла на работу, стала красить ею комнатную дверь. Хватило на половину. Взрослые - быстрее отмывать, пока Люда не вернулась.
У деда Сени кортик. Он висит в шкафу, вместе с парадной формой. Вот это вещь. Однажды осенью он пришёл домой после парада и сказал, что у Кремлёвской стены захоронили неизвестного солдата. Соорудили вечный огонь. Да, сколько лет прошло после войны, все погибшие известны и вот нашли одного неизвестного. Понятно, почему такие почести.
В новогодние каникулы дед, Наташа и я поехали в Лужники на ёлку. Всё было замечательно. Покричали хором со всем залом: 'ну-ка ёлочка, зажгись!'. Подарки получили - пластмассовые красные домики с горстью различных конфет и пачками вафель. Возвращаемся домой. Подходим к метро Спортивная - толпится народ. У деда не было пятачка, и он сказал, чтобы я прошёл вместе с кем-то. Я замешкался, и меня ударили дверцы турникетов. С тех пор года три со тревогой проходил через турникеты в метро.
Баба Люба варила необычный кисель. Он остывал и не выливался из перевёрнутой кружки. Мне такой нравится, он напоминает мармелад.
В 63-м году дед утроил маму в Совмин, курьером. Плехановский институт мама бросила после двух курсов из-за меня. Курьерский оклад - 45 рублей. Все заработанные деньги мама отдавала бабушке Нюше, а меня удавалось пристраивать в детсад на пятидневку или в детские санатории. Путёвки стоили очень дёшево.
На новый год мы с мамой ездили в Астафьево, санаторий в бывшем господском доме, в Подмосковье. Огромная столовая. Столы с белыми скатертями, плотно уставленные бокалами разного калибра, салатницами, хлебницами, приборами и тарелками. На столах стоят бутылки с минеральной или фруктовой водой, которую отдыхающие оставили до будущего раза. В новогодний вечер раскрасневшиеся совминовские взрослые сидят за столами и, качаясь, поют нестройными голосами: 'А рассвет уже всё заметнее, так, пожалуйста, будь добра - не забудь и ты эти летние, подмосковные вечера...'. Я крепко заснул, а когда рассвело, в своём носке на полу обнаружил большую шоколадку 'Сливочный' и пять вкусных конфет. Дедушка мороз принёс. А европейские и американские детки в новогоднюю ночь кладут в носок морковку, чтобы лошадка деда мороза подкрепилась перед обратной дорогой.
Сосны
Сосны это детский сад пятидневка в Подмосковье. Метро в Кузьминках еще нет, и мы с мамой едем до центра на автобусе. Автобусы для отправки детей в Сосны стояли напротив Политехнического музея. Детки уже сидели, а родители рядом ждали отправки. Воспитательница запретила нам грызть ногти. А если они выросли? Это же гигиена. Грызли ногти многие, трудно отказать себе в удовольствии.
Деревья в середине 60-х были значительно крупнее нынешних. Рядом с корпусом в Соснах стоят несколько свежих сосновых пней. Любой из нас забирался на пень и делал три полных шага от края до края.
Рядом со мной в автобусе сидит мальчик. Пока ехали, познакомились и подружились. Андрюша ужасно много знает и очень активный. По территории детсада группы ходят парами. Мы в паре с Андрюшей. В первый выход из корпуса мы отстали от нашей группы и стали искать спички на дороге. Андрюша решил разжечь костёр. Нашли одну сгоревшую.
- Ладно, без спичек обойдёмся, - сказал он.
'Обойдёмся?'. Зачем это нам обходить корпус? На фотографии нашей группы Андрюша стоит, плотно прижав ладошки к трусикам, подбородок его поднят, лицо сурьёзное, его папка наверняка военный.
Летом все дети играют и бегают босиком по травке. Наступил на пчёлку. Плакал. На этом месте с тех пор родинка. Пчёлка погибла. Её жало рассчитано на оборону только против насекомых. Оно легко прокалывает хитиновую оболочку, а в теле животных и человека стилеты с зазубринами застревают и остаются вместе с частью кишечника.
За корпусом на поляне детский бассейн под открытым небом. Бассейн в виде буквы 'О' с двумя дугообразными мостками, перекинутыми на островок. Плавать в бассейне легко - руками перебираешь по дну. Иногда воспитательницы просят нас собрать со дна шишки, ветки и камешки. Кто больше соберет - тот победил.
Однажды мама привезла меня в Сосны в середине недели. Ехали на автобусе 'Фердинанд', лесной, песчаной дорогой. Он подвёз нас не к главным воротам, а к лесным. Меня отвели в группу. Меня посадили в таз голышом (ноги в тазу помещались, не сгибаясь в коленях) и оставили. Таз стоял у открытой двери в туалетную комнату, на полу. Дети в это время завтракали. Сидящие за ближайшими столиками то и дело поглядывали на меня. Я всё думал: мешает ли их взгляду бортик моего таза или нет, и мысленно проводил линию от их глаз. Хотелось думать, что мешает. Иначе стыдно же. Я уже знал, что мальчики отличаются от девочек. После очередной пятидневки рассказал маме: '- Мам, мам, а Надька Петрова из дырочки писает!'.
Мылись мальчики и девочки раздельно. Вова всякий раз, когда наступала очередь девочек, просил воспитательницу разрешения подержать душевой шланг. Воспитательница разрешала. И Вова видел все девчачьи секреты. Теперь Вова нас консультирует.
Перед сном и мальчики и девочки одевают одинаковые короткие байковые ночные рубашки. Трусики на ночь снимают. Перед тем, как лечь, всякий, стоя на кровати, встряхивает одеяло, чтобы расправить его. Если соседка девчонка, нужно встряхнуть одеяло раньше, и лёжа подсмотреть, как это делает она.
Мы дружим втроем. Девочка Таня, Витя и я. Однажды мы решили: Хватит жить законом, данным Адамом и Евой... Зашли в туалет и стали показывать друг другу глупости. Сначала мы у Тани посмотрели, потрогали пальчиком, потом Таня у нас. Отнеслись к мероприятию деловито:
- Может, попы посмотрим?
- Попы у всех одинаковые.
- Да.
Большинство в группе не умели завязывать шнурки. Я среди них. Воспитатели просили тех, кто уже умеет, научить глупеньких. Мои шнурки завязывала девочка. Я смотрел на её пальцы, как на чудо природы, и не успевал запомнить.
За нехорошие проступки нас наказывали. В тихий час нельзя моргать закрытыми глазами. Если моргаешь - получаешь по голове веником или половником. Более серьезное наказание - на пол насыпается горчица, которую заставляют есть, стоя на коленях.
Однажды за что-то наказали меня. Плакал, как и все в таких случаях. Помощница воспитательницы нагибала мою голову к полу, чтобы губы коснулись горстки горчицы.
Самое тяжёлое наказание - вождение голым по другим группам. Мы видели, как в тихий час воспитательница и сестра-хозяйка уводили нашего мальчика Волкова голым на лестницу.
Все наказания проводятся в присутствии других детей. Рассказывал ли я об этом дома - не помню.
Однажды я написал на ячейке для полотенец что-то острое. Не то 'Долой самодержавие', не то 'Требуйте полного долива пива до черты 0.5 литра!'. Мне уже было около шести, и я, как и многие в нашей группе, умел писать несколько слов. Вскоре фразу заметила воспитательница, построила всех мальчиков в ряд и, подходя к каждому, строго спрашивала: - Ты? Никто не признался.
- Ничего, у меня время есть, будете стоять, пока не признаетесь.
Мне захотелось признаться, но я боялся, что уже поздно, нужно было сразу, а теперь после трёх безрезультатных опросов она с сестрой-хозяйкой заставит меня съесть чемодан горчицы.
Зима в Соснах. На прогулку нас копуш долго одевают. В завершение нужно обуть и завязать ботинки, а на них боты, на голову - платок, поверх меховая шапка, не ушанка, а детская. На прогулке вечером увидел переливающиеся в свете фонаря снежинки. Снежинки так близко к глазам.
Днем ходили к Москве-реке у Николиной горы. Спустились, а обратно не получается. Скользко. Просто падаешь на четвереньки. И вокруг также барахтаются. У меня мелькнуло: 'Навсегда здесь останемся'. Как выбрались - не помню.
Мы дружно болеем всякими свинками, коклюшами и скарлатинами. Свинка - это когда опухают щёчки, а воспитательница утром спрашивает: - Царица небесная, ты кто? А коклюш... коклюш это наподобие Чебурашки. Когда уши зарастают шерстью.
Изолятор - одноэтажное здание. Лежат по одному ребёнку в боксе. Боксы разделены стёклами. Если привстать на кровати, можно увидеть и ближних и дальних соседей. Подружку Таню положили тоже. Таня на меня имеет влияние. У неё поговорка: 'Ни себе и не людям' Меня стали выпускать погулять на территории изолятора, окружённой заборчиком по пояс. В траве стоит высокий гриб дождевик. Выше колена! Замер, смотрю.
- Коля! Коля! - позвали тётеньки. Задрал ногу и раздавил. Ни себе и не людям.
В Соснах мы разучивали песенку:
Что-то там такое там
Распустилось весело
Потому что мамочке
Мы пропели песенку
Песенку такую: ля-ля-ля
Песенку простую: ля-ля-ля
Единственный мальчик в нашей группе рисует в изометрии - Саша Потапов. А я рисую солдат идущих, лежащих или стоящих. За плечом - винтовка со штыком. Солдат идёт, а из штыка огонь и клубы дыма. Танки с пятиконечными звездами на корпусе, стреляют, клубы дыма. Самолеты. Видно только одно крыло. Взрывы от снарядов. Когда я увидел рисунки Саши: Кремлевскую стену с башнями, мавзолей, трехмерные автобусы, мне захотелось повторить. Этот сюжет я повторял, даже учась в младших классах школы.
Тётя Люда прислала мне из Германии коричневого маленького медвежонка, символ Берлина. На голове золотая корона, в руке, на золотистой цепочке маленькая книжка гармошкой с черно-белыми фото - видами Берлина. Игрушек близких по качеству в СССР нет. Ну и что, за то если всю выпускаемую страной обувь вывалить в Средиземное море, затопит такие страны, как Дания и Чили. Все по очереди тискают и играют с мишкой. Чтобы он не испустил дух, воспитательница поставила его в сервант. Вскоре я про него забыл.
Весной в Сосны приехали папа и мама. По какой-то причине их не пустили на территорию, и мы виделись через забор. Подарил маме цветочек на пушистой ножке, с пушистым фиолетовым бутоном. Тогда я думал, что это подснежник. Настоящий подснежник увидел пятнадцать лет спустя. Сейчас эти цветы исчезли в Соснах, возможно и в Подмосковье.
Иногда за мной приезжал папа, чтобы раньше срока забрать домой. К автобусной остановке мы идём через лес. Мне немного страшно: - А волки тут есть? Мост через реку переходим уже в сумерках. С этого моста позднее бросили Бориса Ельцина. Мост мне запомнился невероятно высоким и длинным.
Бабушка моя Нюша умерла, когда я был в саду, мне было шесть лет.
Герцено
'Герцено' всегда говорили для краткости, имея ввиду санаторий имени Герцена. - Ты куда? - В Герцено.... - Ты был в Герцено?... Первый раз меня привезли сюда в четыре года. Сразу надо мной взяла опекунство незнакомая девочка, на год старше. У меня остались тёплые воспоминания о ней, хотя не запомнил ни имени её, ни лица. Она относилась ко мне как к родному. Она не оставляла меня весь день. Что-то рассказывала, показывала, застегивала и завязывала на мне то, всё что я не умел, ходила со мной за руку и гладила головку. Я доверял ей как маме. Мы расставались, когда расходились по своим группам. Может быть она сестричка мне? Вообще-то и другие тёти меня любют - тётя-врач из нашей поликлиники и тётя-медсестра. Конечно она моя сестричка.
У фасада корпуса растут несколько деревьев. Через забор видны дома, такие же, как в Кузьминках, пятиэтажки. Я думал, что это один из городских районов. Однажды со стороны домов услышал звуки оркестра. Играли похоронный марш. Значит это крупный город, раз оркестр играет. В углу забора, у деревца я играл с солдатиком. Когда позвали на ужин, положил его ночевать и прикрыл травой. Утром солдатика не было, он встал раньше меня и ушёл искать свою роту.
На первом этаже корпуса бьют декоративные фонтанчики. Что-то невообразимое. Маленькие водоёмы, выложенные из камешков, какие-то цветочки и даже подсветка.
Весной группой ходили к Москве-реке. Идём по тропинке. С одной и с другой стороны расширяющийся овраг, поросший кустами и соснами. Постепенно тропинка пошла по гребню - невозможно сделать шаг в сторону. Тропинка кончилась. Впереди крутой обрыв. Тогда он казался мне пропастью. Сзади нажимают. Так хочется повернуться и поскорее уйти. Минуту передние передавали задним, что дороги дальше нет.
В Герцено мы разучивали песню о Щорсе:
Голова обвязана, кровь на рукаве
След кровавый стелется по сырой траве.
Куда Вас сударь к черту занесло
Не уж то Вам покой не по карману?
До чего же нужно было довести лошадь, чтобы она стала вопросы задавать.
И седло на ней скрипит, и ветер былые раны бередит. Никто не спорит, нужны Парижу деньги силь ву пле. А рыцари ему нужны тем паче. Но шо такое рыцарь без любви и шо такое рыцарь без удачи? А? Ну, шо такое?
Всем детям сделали прививки в руку. Манту или Перке. Недели через две нас смотрел врач. Поглядит на пупырышек и говорит: 'положительно' или 'отрицательно' и что-то пишет в карточку. Слова 'положительно и 'отрицательно' для нас новые. Мы собираемся небольшими группками и показываем друг другу пупырышки. Всё-таки интересно что дальше: сливать воду или сушить вёсла.
За корпусом среди камушков пробились Анютины глазки. Я видел это такие цветки только в помещении. Пёстрый - фиолетовый с синим и жёлтым. Чудо какое. Как тут не вспомнить царя Эдипа: 'Хорошо в деревне летом, пристают глаза к штиблетам'.
Всегда почему-то думал, что гланды мне вырезали в Герцено, а в действительности это случилось в центральной клинической больнице. К кабинету меня привела медсестра. Она сказала, что мне посмотрят горлышко и всё. Посмотрят. Вся дверь в крови. Тут дверь открылась, и на каталке вывезли заплаканную красивую девочку. На коленях - кастрюля с гландами. Сорок тысяч трудодней! Следующий я. В кабинете дядя и тётя в белых халатах, шапочках и масках.
- Дурилка картонная, мы тебя не больно зарежем, чик - и ты уже на небесах.
- А может, рассосётся?
- Ты, что над Чапаевым издеваться! Застрелю!
- Пирогов тоже был великий хирург, но зачем же стулья ломать?
- Пирогов? Хирург? Почему не знаю?
Тётенька привязала мои дрожащие руки к подлокотникам, а дядя полез в горло штангенциркулем.... Свершилось! Мертвые отпеты, Живые прекратили плач, Окровавленные ланцеты очистил утомленный врач. На подносе лежит взъерошенная гланда с оцарапанными коленками.
В небольшой игровой комнате нам читает книжки воспитательница. На высоких подоконниках стоят цветы в горшках, белочка крутит колесо. Мы сидим, как попало вокруг, и тихо слушаем любимые рассказы Николая Носова, рассказ про Тёму и Жучку, рассказ о Горгоне-медузе и Персее. Историю про сказочного короля, который перевёл все дворцовые часы на час назад и натянул проволоку на дворцовой лестнице. Сказку о рыбаке и рыбке: ...В третий раз забросил старик невод. И пришёл невод с тридцатью тремя богатырями. Все красавцы молодые, великаны удалые, мат стоит как на подбор, с ними дядька Черномор . Дядька песенки поёт, и орешки всё грызёт:
Я Ча-паев! Ты понимаешь, что я Чапаев!
А ты..., кто ты такой? К чужой славе примазаться хочешь!
Ведь я ж супроть ксплатации, супроть капиталу разного! ...
Ты приходи ко мне в полночь за полночь:
Чапаев чай пьёт - садись чай пить.
Я обедаю - садись, кушай.
Вот я какой! ... Ну, вот, гляди...
А то ведь я академиев не проходил, я их не закончил.
Я праль... нет, я прально говорю?
...Ничего не сказала рыбка, плавником лишь у виска покрутила.
Школа
В 67-м я пошёл в школу. От дома до школы сто шагов, она видна из окна. Никаких заборов вокруг школы не было. Рядом доступные всем футбольное поле, школьный сад и большая волейбольная площадка. Полуметровым забором обнесён только интернат напротив.
Первый звонок. Пёстрая толпа счастливых лиц детей и взрослых. Цветы, цветы, в основном гладиолусы. Все мальчики в серых костюмах и белых рубашках. У девочек коричневая форма, белые воротнички и белые фартуки, банты в волосах. У старших пионерские галстуки и комсомольские значки.
В раздевалке вещи висят свободно.
Нашу учительницу зовут Зоя Ивановна. Она такая же молодая как моя мама.
В первый день было три урока. На арифметике писали цифры в ряд. Сначала ряд единиц, потом двоек и так до девяти. У нескольких двоек в ряду головку закрутил в спираль, не догадался сделать это на отдельном листке или промокашке. Принёс домой, Няня:
- Переписывай заново.
- Весь лист?! Это что ты, мы над ним целый час сидели.
В дневнике, первая страница разбита на две колонки. Слева заголовок: 'Преподаватели', справа: 'Предметы'. Слева в столбик написал преподавателей, а справа предметы, которые мы только, только изучили: пенал, ручка, ластик, карандаш, линейка, промокашка.
Мама развелась с папой. Она окончила курсы машинописи и работает уже секретарём, с окладом шестьдесят рублей.
Первую четверть я проучился дома. В это время мама жила в Измайлово. В конце осени маме дали однокомнатную квартиру от работы, в девятнадцатиэтажном доме на Ленинском проспекте. Я там появился после первой учебной четверти. А пока жил с Няней и папой в Кузьминках.
Няня работает уборщицей в шестом продмаге у метро Автозаводская. Утром она рано уходит на работу и выводит меня, потому что ключей от квартиры только два. Второй у папы. Школа ещё закрыта и Няня ставит меня в подъезде пятиэтажки, ближайшей к школе. Тут в полумраке я и стою. Пугаю бульдогов. Как только услышу жизнерадостный писк школьников, выхожу.
После уроков я остаюсь в группе продлённого дня. Нас набирается два - три десятка школьников с первого до четвертого класса. Готовим домашние задания. Пока тепло, ходим в лес. Трава уже выгорела, под ногами жёлтые листья. Ласковое солнышко. Сыроежки и свинушки растут под первыми деревьями. В лес ведёт лысая дорожка, с подорожником и низкой травкой по сторонам.
Летом с Сашкой ходим к бочке с квасом у остановки автобуса 'В'. Здесь всегда много народу. Длинная очередь с бидонами, короткая - те, кто пьёт из кружек. Крана тоже два. Квас очень вкусный, тёмный. Маленькая кружка стоит три копейки, как газировка с сиропом, большая пол литровая - шесть копеек, литр кваса - двенадцать. Трёхлитрового бидона хватает на два дня. Хорошо в зной попить колючего кваску из холодильника.
Вечером ко мне заходит Сашка. Мы смотрим старый фильм по чёрно-белому телевизору и комментируем всё подряд. Верхнего света нет - Няня экономит. Перед нами суповые тарелки, с вареньем до краёв и большие ложки. В чулане стоит пяток трёхлитровых банок со сливовым, яблочным, чёрносмородиновым, крыжовишным вареньем. В резерве шестилитровое эмалированное ведро с протёртой чёрной смородиной. За сеанс мы съедаем не менее двух тарелок. С тех пор мне ближе по духу мальчиш-плохиш.
В каникулы, когда взрослые уходят на работу, мы с Сашкой идём ко мне и кидаемся сырыми яйцами по прохожим. Выкинуть можно четыре - шесть штук и сказать, что сварили. Один кидает с балкона и тут же садится, а второй смотрит из-за шторы в соседней комнате. Ни разу не попали. Такое удовольствие редкость, яйца дорогой продукт.
На новый год у меня дома и у Сашки ёлка. У меня настоящая, под потолок, а у него искусственная. Игрушки мои лучше, они более старые и тёплые. Снеговик из папье-маше с котелком на голове, стеклянные огурцы, помидоры, шарики и фонарики, две бабки-ёжки в ступе, белый медведь, играющий на синем баяне, лиса, красны девицы в кокошниках и добры молодцы, курица, утка, маленький жёлтый цыплёнок, разноцветные колокольчики. Из стеклянных трубочек и шариков, соединённых проволокой - звёздочки и фонарики. Мама купила чехословацкие фонарики в виде звёздочек зелёных, белых, красных, синих и жёлтых. Крестовина, в которой стоит ёлка, закутана ватой, рядом дед мороз, на полу конфетти. На ветвях дождик из фольги и флажки.
Ильинское
Ильинское - дом отдыха для школьников. Первые три класса я проучился в Непецыно, а в четвёртом классе, после нового года, поехал в Ильинское.
Каждое утро нас ведут на закаливающие процедуры. Тётеньки из персонала обтирают наши спины, грудь и руки мокрой махровой варежкой. Стартовая температура - 36,6, финишная, спустя два с половиной месяца - 33 градуса! Запускают сначала мальчиков, потом девочек или наоборот. Однажды я замешкался и остался последним в раздевалке. Сижу в трусиках, носки одеваю. В раздевалку заглянула тётенька и дала отмашку тем, что за дверью. Пошёл поток девочек. Они заходили, как ни в чём не бывало, разговаривали и устраивались на скамейках. Тут я отложил носки и стал орать на них как папа Карло: 'Вон отсюда! Вон отсюда! Убирайтесь вон!'. Запахло кровопролитием. Тётеньки и девочки в испуге потянулись к выходу. Только отличница Катя осталась. Я постарался успокоить её:
- Не слезами, не мольбами Вас не трону, ангел мой, но надеюсь, сами, сами Вы поймёте, что со мной.
- Короче, Склихасофский, - задумалась Катя, - состояние твоё истерическое. Скушай деточка яйцо диетическое. Или может обратиться к врачу?
- Ничего я не хочу...
На выходе тётеньки навалились на меня:
- Скажи, что ты с нами делаешь, варвар! Мы женщины тучные, оборвётся сердце и конец!
В нашем классе висит географическая карта Евразии. До сих пор я видел лишь карту СССР. Мне уже известны некоторые страны, континенты и океаны, но где они находятся, и как выглядят континенты, не знаю. На этой карте сверху Ледовитый океан, снизу коричневые горные массивы и жёлтые пустыни. Внизу воды нет, карта заканчивается на Иране, Пакистане, Индии, Китае. Значит ниже там где-то Боливия, Египет, Алжир и Перу... В следующем году я увидел карту мира с обоими полушариями. Воды то! А я плаваю плохо. До Кавказа далековато. Хорошо, что Москва в центре материка.
Два раза в неделю, после уроков, нас учат танцам - твисту и шейку. В кинофильме 'Я Вас любил' мальчик Коля на вечере в хореографическом училище танцует именно этот шейк. Наша учительница танцев - тётя, лет тридцати, строгая и непостижимая. Она не состоит в штате санатория, а приходит два раза в неделю. Занятия утомительные и долгие. Обучается сразу весь класс. Если у одной пары не получается, все повторяют заново. '... музыку не слышите... плавно нога идёт... '.
Однажды после ужина мы как всегда носились по территории. Вдруг видим: кто-то лезет через санаторский забор. Зима, уже стемнело, не разобрать, кто. Подошли ближе. Тётя какая-то. Лезет спиною к нам. Тусклый свет фонаря осветил тёплые розовые рейтузы из-под пальто. Обернулась к нам... Да, дорогой читатель, это была наша Панацея Аполлоновна. Она растерялась, достала пудреницу. А мы вскинули руки в пионерском салюте и строем, с песней пошли на каток:
- ...потому что утром рано заниматься нам зарядкою не лень, потому что водой из-под крана обливаемся каждый день...
В марте наступила оттепель. Ветер поднял прошлогодние, коричневые листья и я увидел на земле бабочку-лимонницу со сложенными крыльями. Стою на катке, держу её в ладонях и грею дыханием. Ожила! Пролетит два шага и вновь засыпает. В корпусе лимонница согрелась и стала неуверенно летать по коридору. На следующий день я отправил её в конверте домой. Думал, что она заснёт в конверте и писал маме, чтобы она обязательно подула на бабочку, чтобы она полетела.
Непецыно.
В 67-м во вторую учебную четверть я поехал в лесную школу Непецыно. Папа говорил: - В лесную? К зверям, что ли?
Первый, второй и третий класс я проводил здесь круглый год за исключением первой учебной четверти. В первую четверть в лесной школе идёт санобработка, генеральная уборка, инвентаризация и тому подобное. Летом лесная школа превращается в пионерлагерь 'Метеор', в котором я отдыхаю все три смены.
Домой детишки возвращаются на каникулы между четвертями или в летние пересменки.
В лесной школе учатся первые три класса начальной школы, человек по двадцать в каждом классе. В лагере отдыхают 13 - 15 отрядов, человек по тридцать в каждом, ребята с первого по девятый класс.
В первый мой приезд в нашем первом классе было всего семь мальчиков и одна девочка. В следующей четверти и позднее во втором и третьем классе детей было больше. Сразу и надолго подружился с Сашкой Сидельниковым. Он добрый, выше меня на полголовы, светловолосый и голубоглазый. Голова его заметно крупнее моей, это видно на фотографиях. Учится Сашка хорошо. Сашина мама учительница. Видел её на родительском дне, который проводится обязательно раз в четверть. Она выглядит старше моей мамы лет на десять. В родительский день мы всегда после собрания гуляем вчетвером - наши мамы и мы с Сашкой.
Друзей по лесной школе или лагерю у меня было много. Дружат, как правило, живущие в одной палате. В следующий заезд они селятся вместе. Если друг не приехал в заезд, значит, появятся новые друзья. Непецынская дружба приостанавливается с окончанием лагерной смены или учебной четверти, потому что в Москве все разбросаны по разным районам. Друзья не очень то скучали: через пять, семь дней, вновь встретимся в Непецыно.
Детишки живут в двухэтажном корпусе. Зимой четыре класса занимают два корпуса, по одному на этаже. Корпуса деревянные, постройки конца 40-х годов. Каждая половица паркета, каждая ступенька лестницы скрипит, поёт свою песенку.
По торцам корпуса две веранды. Они имеют самостоятельный выход наружу. В 70-х к верандам второго этажа позади корпуса приделали металлические лестницы - новые требования безопасности для детей. Эти веранды хорошо освещены, три стены - сплошные окна. Под окнами толстые отопительные трубы. Зимой на них сушат валенки. На веранде зимним утром проводят зарядку, вечером играют в настольные игры, если воспитатель не разрешает идти на каток. В выходные дни здесь массовое чтение. Летом веранда спасает от дождя. Летом на веранде разучивается отрядная песня под баян или проводится отрядный КВН или играют в настольный теннис. На одной из веранд стоит теннисный или бильярдный стол. Для малышни бильярд маленький метр на полметра, с металлическими шариками.
В комнате воспитателей и вожатых платяной шкаф заполнен настольными играми, теннисными и бадминтонными ракетками, сетками, мячом. Настольные игры. Футбол: Футболисты расставлены равномерно по всему полю. Они стоят в неглубоких лунках, в которые может закатиться гуттаперчевый мяч. Если мяч в лунке, игрока отклоняют пальцем и отбивают мяч в нужную сторону. Хоккей: Хоккеисты катаются по узкой колее назад - вперед и могут вращаться вокруг себя, ударяя клюшкой по шайбе. Они не задевают друг друга, но шайбу отнять могут. Игра азартная - ситуация быстро меняется, на лбу пот, вокруг орут.
Есть несколько партий в шашки, шахматы. Наиболее распространённые игры в шашки: 'поддавки', 'вышибала' и 'уголки'. В 'поддавках' - задача противоположная обычным шашкам, выигрывает оставшийся без шашек. В 'вышибалах' щёлкают пальцем по шашке, и сбивают шашки противника. Щелчок нужно рассчитывать, чтобы своя шашка не упала с доски. При промахе ход переходит к противнику. В следующей игре победитель начинает первым, и шашки его передвинуты на один ряд вперёд. Если противник в результате нескольких побед вытеснен с доски, начинается новая партия. В этом случае у проигравшего меняется род войск. Рода войск: солдаты, пулемёты, танки, самолёты.
В шахматы играют преимущественно в поддавки - это занимает меньше времени.
Есть настольные игры с фишками. 'Золотой ключик' и 'Барон Мюнхгаузен'. На листе картона нарисованы сцены из книги. Каждый игрок бросает кубик и перемещает свою фишку на столько шагов, сколько выпало. Играют несколько человек, у каждого - фишка своего цвета. На пути встречаются пропуски хода (когда лошадь Мюнхгаузена оказалась на колокольне), возвраты назад (когда Буратино бросили с моста), или перелёты вперёд на несколько шагов (когда Буратино скакал на петухе).
В тихий час можно сыграть в 'танки'. Только тихо, приятель. Это происходит уже в палате, лёжа в постелях. На листе в клетку рисуют карту местности. Реки с мостами, леса. Обычно лист делится рекой пополам. По обеим сторонам рисуют оговоренное число танков и пушек. Танки могут перемещаться и стрелять, пушки только стрелять. Перемещение и стрельба делаются карандашом. Его ставят на грифель, он проезжает, оставив штрих. Если штрих задел технику противника - значит, она подбита и горит. Интерес в том, что пальба через реку не приносит успеха, и соперники стремятся перейти мост. Но мост со временем затыкают горящие танки, нужно идти к другому. После подъёма проигравший отдаёт творожную ватрушку за полдником и свой чемодан из кладовки.
Почти все октябрята играют в фантики. Играют от двух до пяти участников. Часть фантиков первоначально лежит на столе. Игрок кладёт фантик на ладонь и кончиками пальцев бьёт по краю стола. Фантик улетает и падает на стол. Если он накрывает какой-нибудь, ход повторяется.
Фантиками обмениваются. Наиболее ценные фантики от шоколадных конфет. Они из плотной бумаги, значит тяжелее. У конфет 'Незнайка', 'Гулливер', 'Зоологические' - фантики крупные, они способны покрыть большую поверхность. Средние - это 'Мишка на севере', 'Клаус в пруду', 'Красная шапочка', 'А ну-ка отними', 'Белочка'. Самые простые фантики - от леденцов 'Взлётная' и 'Театральная'. Слово 'Карамель' не имеет хождения, такие конфеты называют грызными или сасательными.
Педагогов в лесной школе по трое на класс. Одна - учительница и две сменяющие друг друга воспитательницы. С нашим классом работали Вера Ивановна, Марья Ивановна, Валентина Федоровна и вторая Валентина Федоровна. Учительнице нас передавали после завтрака. А после обеда к нам приходила новая воспитательница и оставалась до следующего утра.
Вера Ивановна рассказывала нам про свои пионерские годы, как они жили тогда. С ней мы разучили песенку:
А-ах ты милая картошка тошка тошка тошка
Пи-и-онеров идеал ал ал
То-от не знает наслажденья денья денья денья
Кто-о картошки не едал дал дал!
Сидим на веранде. Вера Ивановна читает вслух о каком-то писателе:
-... и пользовался публичной библиотекой...
Шелест по рядам.
- Что такое? Что за улыбки, ребята?
Переглядываемся. Значит и в библиотеках уже...
Нехорошие слова не употребляем, но некоторые знаем. Пополнение запаса происходит во время выяснения, кто больше знает.
- Ну, смотри, - говорит один мальчик и загибает пальцы.