Когда мы возвращаемся, весь дом стоит верх дном. На меня мало обращают внимания, а вот на Райана тут же набрасываются все присутствующие, тараторя, кто во что горазд, и одновременно:
-- Где ты был?!..
-- Тут такое!..
-- Что теперь делать?!.
-- Мы думали, тебя тоже!..
В общем гаме голова идет кругом, и только с третьей попытки мне удается-таки понять, что же произошло -- схватили Пола. Пол -- долговязый парень, чаще других несущий вахту у двери. Спокойный, вполне безобидный тип, чаще проводящий время в одиночестве, но всегда готовый поболтать. То есть, по сравнению со многими членами банды, не худший ее представитель.
Поджимаю губы и молчу, стоя за спиной Кесседи. Похоже, то, что мы задержались и пришли вместе, никого не заботит. Райан вне подозрений.
-- Кесс, зайди, -- доносится суровый голос Коэна из его отсека, и все голоса молкнут.
У Кесседи вид, будто ему хочется провалиться сквозь землю. Он скидывает с плеч куртку и протягивает ее мне.
-- Забросишь? -- просит.
Теряюсь от неожиданной просьбы соседа, но беру одежду, киваю:
-- Нет проблем.
-- Проблемы есть, -- бурчит Райан себе под нос и быстрым шагом уходит по коридору.
-- Где вы были? -- наконец, замечают и меня. Мышонок смотрит большими испуганными глазами.
Дергаю плечом.
-- Отстали, -- отвечаю, избегая подробностей. Не зная, что скажет Кесседи, лучше не завираться.
Все остаются в коридоре, продолжая галдеть и выдвигать предположения, что теперь будет, а я ухожу к себе под предлогом, что Райан попросил отнести его вещь. Не забываю прихрамывать. Чертовски неудобно.
Комнаты из штор -- это лишь иллюзия уединения: никого не видишь, но звук проходит отлично. Даже когда ткань опускается, и я, вроде бы, остаюсь в одиночестве, все еще слышу голоса из коридора, а еще -- два других, тихие, напряженные.
-- Что будет с Полом?..
-- Его убьют?...
-- Он нас выдаст?..
-- Да не-е, Пол свой человек...
Эти взволнованные речи слышу прекрасно, но они не несут в себе никакой новой для меня информации.
Кидаю куртку Кесседи на его койку, сажусь на свою и пытаюсь сосредоточиться, чтобы продраться через шум в коридоре и расслышать беседу Коэна с Райаном. Но как ни напрягаюсь, не могу ничего разобрать, голоса членов банды перекрывают все, а отсек главаря расположен далеко, в самом конце коридора рядом с кухней. Черт.
Наивный мальчишка. Нет никому дела до твоего Пола. Зуб даю, что за дальними шторами решается совсем не этот вопрос.
Раздеваюсь, вешаю куртку и ложусь на кровать на спину, уставившись в неровный цементный потолок.
Интересно, видел ли Кесседи Пита или догнал меня уже после? А если видел, то почему не помешал? Если даже я могу напасть на Питера со спины так, что он ничего не заметит, то Райан и подавно смог бы с ним разобраться. Позволил нам договорить или, действительно, нагнал после? А если позволил, то зачем?
Появляется шальная мысль: а что если Кесседи тоже засланец? Коннери ведь так и не сказал мне, есть ли тут еще "его" люди. А раз отказался сказать, то, вероятнее всего, есть. Тогда...
Не знаю, что тогда. Мы были одни, и если бы Райан работал на "верхних" и понял, что я тоже, ему ничего не мешало сказать об этом. А если не сказал, то и не скажет.
Качаю головой из стороны в сторону, пытаясь вытрясти из нее нелепые мысли. Нет никаких поводов считать Кесседи шпионом, абсолютно никаких, не считая того, что он решил меня прикрыть. Опять же, в благодарность за спасение жизни, что более чем логично от человека, живущего по понятиям улицы вне закона.
Постепенно голоса в коридоре становятся тише, интонации Коэна и Кесседи -- напряженнее, привлекая внимание остальных членов банды и вынуждая их замолчать и начать прислушиваться так же, как и я.
Неожиданно понимаю, что чувствую легкое волнение: сейчас что-то будет. Не хочется признавать, но теперь я часть банды, и любые изменения, касающиеся ее, коснутся и меня.
-- Мы не станем этого делать! -- во внезапно наступившей тишине голос Райана так и звенит металлом. -- Я не стану в этом участвовать.
-- Ты много себе позволяешь! -- рык главаря в ответ.
-- Ты уверен, что сейчас говоришь обо мне?
-- Кесс, я предупреждаю... -- в голосе Коэна столько угрозы, что даже мне на таком расстоянии хочется вжать голову в плечи.
-- А я говорю прямо, -- кажется, на моего соседа этот угрожающий тон впечатления не производит. -- Я не собираюсь иметь с этим ничего общего.
-- Нет, ты будешь! -- теперь этот крик, наверное, слышат даже Гвен и Рында наверху. -- На кону безопасность всех.
-- На кону твой комфорт, -- огрызается Райан. -- И мне плевать.
Что-то гремит, катится по полу. Напрягаюсь. Будут драться? Но нет, звуков борьбы нет, швырнули какой-то предмет и все.
Быстрая поступь.
Райан проносится мимо, подобно торнадо, хватает куртку с кровати и снова убегает, натягивая ее уже на ходу.
-- Райан, что?.. -- слышу растерянный голос Мышонка, но Кесседи его игнорирует, и доносятся уже быстрые шаги по лестнице.
В коридоре вновь поднимается гам, никто не понимает, что произошло, и тут же выдвигаются миллион предположений.
-- Тихо там! -- выкрикивает Коэн. -- Разошлись! Быстро! Мне надо подумать!
Голоса замолкают, как по мановению волшебной палочки, шаркающие шаги: все, и правда, расходятся по отсекам.
Действительно, что это было? Не люблю чего-то не понимать.
Рывком поднимаюсь на ноги, набрасываю куртку и выхожу, вернее, "выхрамываю" из "комнаты". Коридор пуст, в нем по-прежнему царит полумрак, благодаря чему видна пляшущая тень Коэна: главарь нервничает, вышагивает по отсеку.
Как можно тише двигаюсь в сторону лестницы. Наверху у двери дежурит Рид, один из добродушных близнецов.
-- Что там стряслось? -- спрашивает он шепотом.
Только пожимаю плечами.
Спрашиваю:
-- Выпустишь?
У Рида растерянный вид. Самоволка здесь не приветствуется.
-- Куда? -- интересуется.
-- За Кесседи, -- отвечаю честно.
Лицо парня светлеет.
-- Ну, если так, -- бормочет он с облегчением и отворяет дверь.
Не заставляю себя долго ждать, и тут же протискиваюсь наружу. Еще не знаю, куда и зачем иду, но просто лежать и ждать, не могу. Происходит нечто важное, и быть в стороне мне никак нельзя.
-- Один, потом второй, -- бормочет Рында, стоит мне появиться из темного угла. Ее бормотание не адресовано мне, а привычно звучит в пустоту, поэтому не отвечаю и прохожу мимо.
Дохожу до входной двери, а потом останавливаюсь, уже взявшись за ручку.
-- Рында, а где Гвен?
Гвендолин дома всегда, сколько я здесь нахожусь. Готовит, моет, стирает, играет с ребенком. А сейчас в комнате только старуха и младенец.
Рында отрывается от шитья, которым занята, и поднимает на меня полные ненависти глаза. Этой ненависти так много, и она такая лютая, что даже пошатываюсь и крепче хватаюсь за ручку.
-- Патруль шерстил дома после вашей "прогулки", -- тем не менее, отвечает. -- Если бы Гвен их не отвлекла, всех бы вас накрыли. К Дьяволу. Там вам и место.
К горлу подкатывает.
-- Когда... -- не сразу справляюсь с голосом, -- когда вернется, если потребуется помощь, дайте знать.
Рында уже успела вновь заняться шитьем, но после моих слов опять поднимает на глаза. Вглядывается, часто моргая, будто видит впервые.
-- Как тебя зовут? -- спрашивает.
Только сейчас понимаю, что она, и правда, не знает моего имени. Мы никогда не разговаривали.
-- Кэмерон, -- представляюсь. -- Кэм.
Старуха кивает и отворачивается.
-- Он за домом, -- говорит, не глядя в мою сторону.
-- Спасибо, -- тихо благодарю и выхожу на улицу.
Солнце уже высоко, слепит глаза, отражаясь от снега. Щурюсь, поднимаю воротник повыше и бреду за дом, как сказала Рында.
Не могу выкинуть из головы мысли о Гвен. На заводе девушкам живется несладко, если они вовремя не найдут себе парня, который объявит их своей собственностью и начнет защищать от посягательств остальных, пиши пропало. Не каждая может дать отпор, а отказ понимает один из десяти. Но даже на заводе девчонки с ужасом переговаривались, как приходится зарабатывать право на жизнь и еду тем, кто живет в Нижнем мире сам по себе...
Старуха не ошиблась, нахожу Кесседи уже через минуту. Он на заднем дворе, сидит на выброшенном остове старого наполовину сгнившего дивана, опустив голову, в руке -- сигарета, тонкая струйка дыма поднимается вверх и теряется в воздухе. Невольно приподнимаю брови -- еще не приходилось видеть соседа курящим.
Замираю в отдалении и жду приглашения, но Райан по-прежнему сидит, не поднимая головы, периодически затягиваясь сигаретой и делая вид, что здесь никого нет. Но не обманываюсь: парень, выросший в Нижнем мире, не может не заметить приближения к себе, беспечные тут до совершеннолетия не доживают.
Пока меня игнорируют, у меня есть время его рассмотреть. Забавно, спим на соседних койках уже две недели, а видеть соседа мне приходилось лишь при тусклом искусственном свете подвала, а затем ночью во время вчерашней вылазки. При дневном свете впервые.
Райан в спешке не надел шапку, и сейчас отросшие темные волосы падают на глаза и прикрывают часть лица. Живи этот парень в Верхнем мире, с его природными данными и при должном уходе, у него бы не было недостатка внимания от представительниц противоположного пола. Да, "наверху" обращают внимание на внешность при выборе партнера, здесь же женщины в первую очередь думают: "А сможет ли он меня защитить?". А если мужчина при этом выглядит, как мохнатая горилла и жертва осколочного взрыва -- дело десятое. Впрочем, у Кесседи и в Нижнем мире должны быть неплохие шансы найти себе подружку.
Райан по-прежнему меня игнорирует, и у меня закрадываются сомнения в том, что он меня заметил. Но ведь так не бывает, правда? Значит, ждет, что пойму: мне здесь не рады, -- и уйду. Но я не ухожу. Хочу быть в курсе того, что происходит, и получить информацию от Кесседи куда больше шансов, чем от Коэна.
И я просто хочу здесь быть.
Спустя несколько минут Райан тоже понимает, что упрямства мне не занимать, и поднимает голову. Его взгляд бьет по мне плетью, вызывая желание бежать и не приставать к человеку, который хочет побыть один. Но давать волю желаниям не в моих правилах.
Сколько ему? Восемнадцать? Девятнадцать? Сейчас Кесседи кажется мне старше, а в его взгляде такая тоска и бессилие что-то изменить, что и мне хочется выть на луну. Он просто смотрит на меня, предостерегающе, будто силой мысли хочет передать сообщение: "Не подходи и убирайся к чертям".
Медленно бреду к нему, засунув руки в глубокие карманы штанов. Решаю для себя: если попросит оставить его одного вслух, то послушаюсь и уйду. Но Кесседи молчит.
Подхожу и тоже сажусь на остатки дивана, оставив между нами не меньше метра.
Некоторое время сидим молча. Райан докуривает одну сигарету, тушит ботинком, а потом достает следующую и прикуривает. Протягивает мне пачку, но я качаю головой: еще этой гадости мне не хватало. Он пожимает плечами и убирает сигареты обратно в карман.
-- Фред прислал? -- спрашивает, когда от сигареты остается половина.
Хмыкаю.
-- Нет, добровольный порыв.
-- Боишься, что поведаю ему, где догнал тебя ночью, -- вопросительная интонация в голосе отсутствует, и я не могу понять, спрашивает он или утверждает.
-- Хорошо бы не сказал, но если скажешь... нет, не боюсь, -- говорю откровенно. Чего мне бояться? Если Коэн узнает -- убьет, и дело с концом. Страхи меня не спасут и не помогут.
Жду, что Кесседи спросит, не шпион ли я, или на кого работаю, или с кем у меня была встреча прошлой ночью. Но Райан не задает вопросов, на которые я заведомо отвечу ложью.
-- Тогда что? -- спрашивает он вместо этого. -- Хочешь знать, что там произошло? -- кивает в сторону дома, волосы вновь падают на глаза, но Кесседи не убирает их, будто ему все равно.
-- Скорее хочу знать, что произойдет, -- отвечаю, -- сюрпризы не люблю.
Кажется, мне удается его удивить, он поднимает глаза и смотрит прямо на меня, ожидая объяснений.
И я говорю:
-- Вы поспорили с Коэном о судьбе Пола. Пола арестовали, и теперь, наверняка, допрашивают. Сдаст ли он банду -- вопрос времени. Сдаст. Не сдаст сразу -- будут бить, не сдаст и тогда -- попробуют подкупить, не купится -- оставят на пару суток в камере с головорезами, истосковавшимися по женской ласке, -- глаза Райана округляются с каждым произнесенным мною словом, то ли удивляется, откуда я знаю, то ли, что вот так спокойно об этом говорю. -- Так что сдаст, -- продолжаю под пристальным взглядом. -- И ты, и Коэн это понимаете. И сюда нагрянут. Нас много, так что для надежности, скорее всего, и не станут пытаться брать живыми, пальнут из пушки по дому. Был дом -- нет дома, а заодно и семьи Гвен нет: кто меньше знает, тот дольше живет. А потому у нас два варианта: каким-то образом с волшебными связями Коэна устроить так, чтобы Пол умер до того, как успел дать показания, либо срочно собрать вещи и бежать. Ты против убийства Пола, а Коэн за. Разумеется, о спасении Пола речи не идет, это самоубийство.
Замолкаю, а Кесседи еще несколько секунд сверлит меня взглядом.
-- Подслушивал? -- делает он неверный вывод о причинах моей осведомленности. Видимо, что кто-то еще в этой банде умеет думать, ему непривычно.
Пожимаю плечами, отворачиваюсь (неуютно и даже неловко под этим прожигающим взглядом), поднимаю из-под ног камушек и запускаю его в дальний сугроб.
-- Зачем? -- говорю. -- Все и так ясно.
Сначала думаю, что Кесседи мне не верит и ломает голову над тем, каким образом мне все же удалось подслушать их разговор, но потом он шумно выдыхает и начинает тереть виски, будто у него сильная головная боль.
-- Откуда ты такой умный на мою голову...
Усмехаюсь. Несмотря на смысл фразы, звучит она вполне дружелюбно.
Райан заметно расслабляется: не чувствует угрозы. Да и я ее от него точно не чувствую, что со мной случается редко. Он вытягивает ноги, усаживается поудобнее и вполоборота поворачивается в мою сторону.
-- И какой вариант выбрал бы ты, умник? -- интересуется.
-- Будучи в банде две недели, навряд ли я имею право голоса, -- отвечаю, не обращая внимания на ехидное обращение. -- Но кое-что мне непонятно.
-- Ну надо же, -- Райан качает головой, -- мне уже показалось, что ты знаешь все и обо всем.
Издеваемся, значит? Ладно, мне безразлично.
Игнорирую последнее замечание и продолжаю:
-- Коэн самопровозглашенный король, его слово всегда последнее, тебя он уважает, но если твое мнение идет вразрез с его собственным, прислушиваться не станет. Тогда почему Пол еще жив?
Кажется, мне в очередной раз удается его удивить, потому как ехидное выражение покидает лицо Кесседи, и он снова становится серьезным.
-- Потому что, как ты говоришь, "волшебных связей" в следственном изоляторе у Фреда нет. Они есть у меня. Один из охранников мне должен, и Коэн хочет, чтобы я попросил его об "услуге".
-- И убийство входит в его спектр услуг? -- уточняю. Тут речь не в человеколюбии, просто убийство ценного заключенного, способного сдать подельников, может принести неприятности исполнителю, самое меньшее -- лишить теплого рабочего места.
-- Он обязан мне жизнью, -- отвечает Кесседи, будто это все объясняет.
В Нижнем мире живут по понятиям, ну конечно же. Мою жизнь никто никогда не спасал, поэтому на эту тему мне задумываться не приходилось.
Погодите-ка...
-- То есть, хочешь сказать, раз я спас тебя вчера, тоже могу попросить тебя кого-то убить? -- несмотря на сложившуюся ситуацию и тему, которую мы обсуждаем, мой голос звучит весело. Ты спасаешь кому-то жизнь, а потом он отнимает чужую жизнь за тебя. Круговорот смертей в природе. Маразм какой-то.
Райан моего истерического веселья не разделяет и заметно мрачнеет.
-- Попросишь? -- спрашивает прямо и напряженно.
Мне становится не по себе.
-- Я тебя вчера спас, ты меня вчера же прикрыл, -- говорю быстро, чтобы закрыть тему раз и навсегда. -- Мы в расчете, -- при учете того, что сделал бы со мной Коэн, если бы что-то заподозрил, Райан, на самом деле, мне ничего не должен.
Его лицо светлеет. Он молчит несколько минут, запрокинув голову и смотря в редкие облака над головой, потом спрашивает:
-- А ты-то сам, что думаешь, умник?
Похоже, так сосед и будет теперь меня звать. Ненавижу клички, но эта не худшая из возможных. Спорить настроения нет.
-- Я думаю, что судьба Пола меня мало волнует, -- нет смысла кривить душой. -- Убить его -- обезопасить себя на некоторое время. Но, насколько я понимаю, вы здесь давно? -- дожидаюсь кивка и продолжаю: -- Отсутствие движения -- это смерть, просто отсрочка, -- четыре однообразных года на заводе почти превратили меня в зомби. -- Место все равно нужно менять. Ты сам говорил, что Коэн во всем ищет смысл, так вот, я считаю, что убивать Пола смысла нет.
-- Именно это я ему и сказал, -- соглашается Кесседи. -- Только Фред и не подумал слушать.
Молчу и раздумываю, как быть. Мне действительно плевать на арестованного члена банды, но и нет причин желать ему смерти. Если Коэн послушает Кесседи, и мы уйдем из дома Рынды и Гвен, мне это определенно на руку. Кто знает, вдруг тогда главарь выйдет на связь с таинственными "богатыми друзьями".
-- Коэн не послушал тебя, потому что в первую очередь ты не хочешь убивать Пола, -- говорю.
-- С чего это ты взял, умник?
-- Ваш спор вывел тебя на эмоции, -- это очевидно.
Райан достает из кармана сигареты и снова закуривает. Ненавижу запах дыма, отодвигаюсь подальше, раздумываю пару мгновений, потом и вовсе поднимаюсь на ноги. Миссия выполнена: информация получена, Кесседи немного отвлекся и перестал психовать, а значит, сможет поговорить с Коэном спокойно и донести до него свои веские аргументы.
-- Пожалуй, пойду, -- говорю, убирая руки в карманы и делая шаг по направлению к дому.
-- Валяй, умник, -- кривится Райан, но вполне себе добродушно.