Неделя пролетает как один миг. Даже не припомню, когда время для меня летело с такой бешеной скоростью. Целые дни провожу в ЛЛА, ломая голову над устройством "круиза", до отправления в который осталось совсем немного, вечерами встречаюсь с Риганом, домой прихожу за полночь, и сил хватает лишь на то, чтобы принять душ и упасть лицом в подушку.
Самая короткая неделя в моей жизни. И самая счастливая за последние четырнадцать лет.
Даже Мэри Морри, которую обычно проще убить, чем заставить заткнуться, весь наш сеанс сидела и молчала, лишь кивая и делая в ответ какие-то записи. А в конце встречи объявила, что довольна наблюдаемым прогрессом в моем лечении. Из каких моих слов она сделала такой вывод, уточнять я не стала, поспешив воспользоваться моментом и поскорее сбежать -- чтобы встретиться с Джейсоном.
Нет, как и всегда, я не была откровенна с Мэри, о Ригане или об Александре не было сказано ни слова, мы говорили на общие темы. Однако Морри удалось понять, что в моей жизни что-то изменилось. Может, я и вправду была к ней несправедлива? Потому что она права, в моей жизни изменилось... всё.
В первый день возвращения Ригана в ЛЛА мы с ним не перекинулись и парой слов. Только взгляды -- то, на что не нужно много времени, и то, что каким-то непостижимым образом оказывается важнее слов. Мне тепло, по-настоящему тепло от его взгляда и просто оттого, что он где-то рядом.
Лаки прав, довольно, не хочу и не буду искать причины своим чувствам. Устала.
А еще в эти дни я сделала для себя вывод: моя привязанность к Джейсону гораздо глубже и серьезнее простой физической тяги, которой я так старательно оправдывала свои чувства к нему все это время.
Мы не были близки ни разу за эту неделю. Держались за руки, когда гуляли по парку, куда мы, наконец-таки, добрались. Целовались во флайере на парковке. Сидели обнявшись, провожая закат на берегу озера, на которое наткнулись совершенно случайно, пролетая мимо.
Не скажу, что инициатива была с моей стороны: Риган сам не делал шагов к продолжению поцелуев или объятий. Не знаю, чем он руководствовался, внезапно сменив тактику поведения. Возможно, решил, что мне нужна передышка? Но тут Джейсон здорово ошибся -- что мне нужно, так это он. И если кто-то один не делает первого шага, значит, пришла очередь второго проявить инициативу.
У меня появилась идея.
А когда я сегодня увидела Ригана на занятии в группе и поймала себя на мысли, что готова запрыгнуть на него хоть прямо в туалете Академии, то только еще раз уверилась в своем решении.
Впереди последние выходные перед выходом в космос со студентами на круизном лайнере, щедро предоставленном нам Рикардо. И я намерена по-настоящему отдохнуть и послать к чертям все, что не успела сделать за эти дни. Все -- в понедельник, а кому не нравится, тоже может идти... да-да, туда же -- к черту.
***
Субботним утром ношусь по дому со скоростью бешеной белки из мультфильма, который в детстве обожал Лаки. Сегодня я встала раньше обычного и, наконец, повела себя как примерная мать: заказала продукты, доверху набила холодильник, приготовила несколько блюд, чтобы обеспечить мальчиков и обедом, и ужином на два дня.
Гай забегает на кухню, когда я как раз заканчиваю жарить блинчики на завтрак. На столе уже расстелена свежая белоснежная скатерть, расставлены тарелки, а апельсиновый джем разлит по плошкам.
Мальчик замирает в дверях и смотрит на меня как на ожившее приведение.
Вот тебе, Морган, до чего довела ребенка.
-- Доброе утро! -- улыбаюсь, стоя у плиты, и приветственно взмахиваю лопаткой. -- Как спалось?
-- Э-э.. Хорошо.
-- Присаживайся, -- переворачиваю очередной блинчик, поэтому говорю через плечо, -- уже почти готово.
-- Хорошо, -- повторяет Гай.
Похоже, своим небывалым энтузиазмом я шокировала ребенка больше, чем мне показалось сначала. Но ничего не могу с собой поделать, я действительно летаю. Все спланировано, приготовлено. А Джейсон даже не стал ничего уточнять, когда я написала ему вчера вечером: "У меня идея на выходные. Поедешь со мной?". Он просто ответил: "Да".
Обожаю его за это. Кто-нибудь, вроде Рикардо, завалил бы меня вопросами: куда, зачем, почему, а что там, а для чего. А Риган взял и согласился. Без вопросов. И я готова летать не только во флайере, но и на своих собственных, неизвестно откуда выросших крыльях.
-- Ого! -- Лаки появляется в дверях как раз вовремя: я выключила плиту и водружаю на стол тарелку с высокой стопкой ароматно пахнущих блинчиков. Гай, слава богу, уже оправился от шока, и довольно потирает ладони. -- У нас праздник?
Дарю сыну ехидную улыбку.
-- У вас -- да: выходные без меня.
Сын усмехается.
-- Да ты вроде как не обуза.
Корчу ему грозную гримасу, но ее быстро сменяет улыбка -- настроение отличное.
Мне скоро сорок? Черта с два! Мне снова двадцать пять.
Лаки усаживается на свободное место, все еще не сводя с меня пристального взгляда.
-- Даже уже не припомню, когда я видел тебя не в форме ЛЛА, -- изрекает задумчиво.
Он прав, это бывает крайне редко. А утром я сделала заказ не только на продукты, но и на кое-какие вещи. Ибо иметь две столетние кофты, помимо формы, -- не дело.
Опускаю на себя взгляд: на мне -- узкие джинсы и мягкий свободный свитер, оголяющий одно плечо. Все светлое -- бледно-голубое. Долой опостылевший темно-синий, долой.
-- И как? -- спрашиваю осторожно.
Сама себе я в зеркале очень понравилась. Крутилась перед ним не меньше получаса. Даже пыталась собрать отросшие волосы в хвост, но быстро распрощалась с этой идеей -- мои непослушные кудри все равно растреплются уже через пару часов.
-- Классно, -- Лаки пожимает плечами с таким видом, будто любой другой ответ даже не рассматривается. -- Ты у нас красавица.
Льстит, конечно, но мне все равно приятно.
-- Согласен, -- интенсивно кивает Гай. -- Я даже растерялся, когда тебя увидел.
А вот этот комплимент звучит сомнительно.
Лаки маскирует смех кашлем в кулак, чтобы не обидеть брата.
-- Ешь давай, -- шикаю на сына, а то кого-то уж очень все смешит. -- Остынет.
-- Да, мэм, -- шутливо отдает мне честь. -- Слушаюсь, мэм.
-- Шут, -- заявляю безапелляционно и сама присаживаюсь за стол.
За утро набегалась настолько, что голодна как стадо слонов. М-м... Блинчики получились отличные. Даже апельсиновый джем чудесный, хотя обычно я не любитель цитрусовых и заказывала его специально для Гая.
-- И куда вы собрались? -- нарушает Лаки мою идиллию единения с едой.
Гай тоже мгновенно подбирается на своем месте и обращается в слух. Глаза горят любопытством, но, в отличие от старшего брата, мальчик обладает врожденным чувством такта и вопросов не задает.
-- Кто это -- мы? -- хлопаю ресницами, будто бы не понимаю намека. -- Я не говорила, что уезжаю в компании.
Лаки закатывает глаза к потолку.
-- А то не ясно.
-- О, ты куда-то едешь с Джейсом? -- тут же подхватывает Гай. Что я там говорила про такт? Похоже, природа обделила этим чувством обоих братьев.
-- Нет, нет и нет, -- упрямо качаю головой, отрезая ножом кусочек блинчика. Все-таки Гай влияет на нас положительно: до его появления я ела бы блин руками, бессовестно макая его прямо в джем; теперь же прилежно использую нож, вилку и ложечку. -- Ничего не собираюсь рассказывать: ни с кем, ни куда. Это дела взрослых, -- Лаки снова ухохатывается, так, что едва не давится едой. -- И поделом, -- комментирую нравоучительно.
Сын поднимает руки, капитулируя.
-- Как скажешь, -- сдается, прокашлявшись и отпив воды. -- Вы хоть отдохните там как следует. И не волнуйся, ничего с нами не случится.
-- Конечно не случится, -- поддакивает Гай. -- Мы от охраны -- ни на шаг.
Перевожу серьезный взгляд с одного на второго. Очень надеюсь, что так оно и есть. Вроде бы Лаки давно не бегал от телохранителя, но мне все равно до сих пор неспокойно -- слишком свежи воспоминания о его исчезновении в прошлом году.
-- Даете слово?
-- Даем! -- с готовностью обещает мальчик.
А сын даже торжественно прикладывает ладонь к сердцу.
-- Клянемся быть паиньками.
Пару лет назад после такого обещания я бы здорово струхнула. Но, кажется, Лаки все же повзрослел и сейчас просто меня дразнит.
-- Ладно, верю, -- благосклонно киваю и возвращаюсь к еде. Даже остывшие блинчики бесподобны.
Несколько минут едим в молчании. Потом вспоминаю еще один важный момент, который совершенно забыла обсудить.
-- Лаки, ты договорился со школой? Гая отпустят с нами в "круиз"?
Месяц отсутствия и меня, и Лаки -- не пара дней. Несмотря на то, что Гай -- очень серьезный и хорошо воспитанный мальчик, ему всего одиннадцать, и только охраны мало, чтобы оставить ребенка на их попечении.
Не успеваю договорить, как понимаю: поговорил -- Гай тут же мрачнеет и утыкается взглядом в тарелку. Даже блин пилит десертным ножом с каким-то остервенением.
-- Поговорил, -- вздыхает Лаки и разводит руками. -- Без вариантов.
-- Что значит -- без вариантов? -- тут же вспыхиваю праведным гневом. Да что не так с этими школами? Когда-то мне казалось, что то, что Лаки пришлось менять школы и в итоге успеть поучиться в целых восьми, неправильно, и веди он себя спокойнее, этого бы не случилось. Теперь же начинаю думать, что найти нормальную школу для ребенка, не перебрав до этого десяток других, просто нереально. -- Мне самой поговорить с директором?
У меня с утра не только отличное настроение, но и боевой задор: если надо, разобью в пух и прах любого, кто вздумает вредить моим близким.
-- Не надо ни с кем разговаривать, -- Лаки замечает мой воинственный настрой и спешит прояснить ситуацию, пока его брату не пришлось переходить в третью школу за месяц. -- Мы все обсудили с директором позавчера. Очень милый старичок, всем сердцем радеет за учеников. Душевно побеседовали. Он сказал, что и рад бы отпустить Гая, но месяц -- это очень долго, а в школах разнятся программы, и Гаю и так приходится наверстывать. Поэтому он настоятельно рекомендует найти другой выход.
Закусываю губу.
-- Вот же черт.
-- И ничего не черт, -- поправляет сын. -- Он угостил меня клубничными пирожными, которые печет его жена. Пальчики оближешь, -- постукивает по комму на своем запястье. -- Миссис Фрейзер была так любезна, что прислала мне рецепт.
Прижимаю ладонь ко лбу.
-- Ты что же, успел и с его супругой познакомиться?
-- Ага, -- Лаки кивает, подтверждая. Физиономия довольная. -- Удачно получилось: она как раз занесла мужу на работу десерт, а тут я. Ну и разговорились.
А впрочем, чему я удивляюсь? Это же Лаки.
Когда в школу заявилась я, Гаю пришлось переводиться в другую. Когда туда отправился его брат, того накормили пирожными. Вывод налицо: нечего мне лезть не в свое дело.
-- Ты чего? -- Лаки хмурится, замечая перемену в моем настроении. -- Все нормально. Я уже все придумал.
Ох, и почему мне теперь еще неспокойнее?
-- Говори уж, -- вздыхаю. Терпеть не могу театральных пауз.
-- Бабушка и дедушка как раз успеют приехать и поживут с Гаем в наше отсутствие.
На несколько секунд теряю дар речи. Бабушка и дедушка... То есть мои родители, с которыми мы разорвали связь четырнадцать лет назад, приедут и поживут в нашем доме, присматривая за Гаем? Моя мама будет готовить на этой кухне, а папа читать газету в нашей гостиной? Нет, помилуй бог, это уже слишком.
-- Расслабься ты, -- отмахивается Лаки. А я, между прочим, еще даже не высказалась. Вот сейчас обрету дар речи и... -- Все будет хорошо. Вообще, все совпало очень вовремя.
Дар речи возвращается, а вот желание спорить пропадает. В конце концов, мои отношения с родителями -- только мое дело. За Гаем, действительно, нужен присмотр, и не только охраны, способной защитить его от нападения и опасности извне. Требуется кто-то, кто приготовит ему завтрак, а не закажет пиццу, чтобы сэкономить время.
-- Когда они приезжают? -- спрашиваю обреченно. И почему, черт побери, я до сих об этом не знаю?
-- В понедельник.
Тааак. А отправление в четверг. Мне придется жить с родителями под одной крышей три дня? Ну уж нет.
-- Хорошо, -- говорю быстро, пока не передумала. Мои обиды моими обидами, а Гаю так правда будет лучше. -- Но пусть поживут в гостинице, пока мы не улетим. Договаривайся с ними обо всем сам. Я -- пасс.
-- Ну, маааам...
Нет, дорогой, тебе не шесть лет, и детское нытье давно не работает.
-- Нет, -- отрезаю.
Гай удивленно переводит взгляд с брата на меня и обратно. Еще бы, он знает о моих отношениях с родителями лишь в общих чертах, и то, наверное, большую часть информации почерпнул из "Мести во имя любви".
-- Миранда, а почему ты не хочешь с ними встретиться? -- спрашивает мальчик робко. -- Это же родители.
Верно, родители. Для мальчика - круглого сироты это понятие свято. Святая Изабелла Вальдос... С трудом сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть. В том-то и дело, что она для него святая, что бы ни натворила, потому что мать, единственная, неповторимая, погибшая.
Молчу, не в силах быстро подобрать слов; к тому же, я вообще до конца не уверена, что можно говорить Гаю, а что нет. Вот и Лаки замолкает и тоже с интересом ждет моего ответа. Сговорились они, что ли?
-- Это сложно, -- говорю, наконец. -- Не уверена, что смогу с ними общаться как прежде. После... всего.
Гай даже откладывает в сторону вилку, смотрит внимательно, сверкая своими огромными карими до черноты глазами.
-- А ты попробуй не как прежде, а по-новому, -- советует. -- Когда они умрут, будет поздно.
У меня в горле встает ком.
-- Так, что это мы не едим? -- бодрым голосом вмешивается Лаки. -- Вот приедут, и посмотрим. Все будет хорошо. Устроим ужин, позовешь Джейса...
-- Ты спятил?! -- ахаю. Гай вздрагивает от моего окрика, и я быстро тушуюсь. -- Извини, -- прошу; тем не менее сыну дарю возмущенный взгляд. -- Еще Джейса я в это не втягивала.
-- Ладно, как хочешь, -- видя мой настрой, Лаки быстро идет на попятные. -- Сама решишь с Джейсом. Но ужин я организую, так и знай.
В глазах Гая -- мольба. И этот туда же. Будь сейчас Лаки тут один, был бы послан с его миротворческими идеями воссоединения семьи куда подальше, но его брат... Мои отношения с родителями мальчик проецирует на себя, это очевидно. И для него это очень важно.
А я... Я собственноручно убила его мать и теперь нахожусь у него в неоплатном долгу.
-- Хорошо, -- сдаюсь. -- Но только один ужин.
На губах Гая тут же загорается улыбка, будто кто-то щелкнул выключателем.
-- Вот и договорились, -- Лаки тоже доволен. Уверена, этот интриган изначально не сомневался в успехе своей затеи.
-- Договорились, -- огрызаюсь, но не зло, а скорее обреченно.
Он прав, бегать от своих страхов бесконечно невозможно.
-- И все же жаль, что мне нельзя с вами, -- похоже, Гай учится у своего старшего брата мастерски менять тему разговора. -- Месяц в космосе, -- мечтательно щурится, как Хрящ на окне под весенним солнцем.
-- Летом с тобой куда-нибудь слетаем, -- обещает Лаки. -- Вот подружишься с Морганами, может, они пригласят нас на Землю.
-- На Землю?! -- восторженно переспрашивает мальчик. Попасть на Прародительницу человечества -- его голубая мечта.
Голубая планета, и голубая мечта...
***
Как ни странно, даже серьезные разговоры за завтраком не испортили моего настроения. Когда подлетаю к территории ЛЛА, я снова полна сил и жажду действий.
Надеюсь, Джейсону понравится то, что я придумала...
Паркуюсь у ворот и пишу Ригану сообщение: "Я на месте". Почему-то так и не решаюсь ему звонить, что уж говорить о видеовызовах? Если мы и общаемся по коммуникатору, то только письменно.
На самом деле, для меня это странно: обычно я предпочитаю позвонить и поговорить, чтобы не тратить время на переписку и ожидание ответа. Но с Джейсом у меня все не так, как с другими.
Он появляется довольно быстро. Тоже в обычной гражданской одежде: джинсы, куртка, сумка через плечо. Интересно, что в ней? Ведь я так и не сказала, куда мы едем. Или всегда привык кидать в сумку вещи первой необходимости? С его-то прежней работой у Ригана должен быть опыт срываться внезапно и неизвестно куда по первому вызову.
-- Привет, -- улыбается, ловко забираясь на пассажирское сидение.
-- Привет, -- тоже улыбаюсь и чувствую, как мне становится тепло и спокойно от его присутствия. Меня больше не волнует, что через пару дней придется встретиться с родителями, что меньше чем через неделю мне везти студентов, неприученных к космосу, бог пойми куда -- все проблемы бледнеют и утрачивают свою значимость. С ума сойти.
Джейс тянется ко мне, мягко касается пальцами подбородка и целует в губы. Все слишком хорошо, будто бы не со мной.
-- Так ты скажешь мне, куда мы едем? -- спрашивает, усаживаясь обратно и пристегиваясь ремнем безопасности.
Пожимаю плечом, следя за ним взглядом и понимая, что мне чертовски нравится то, что я вижу.
-- Может, пусть будет сюрприз?
Щелкает замок ремня, фиксируя. Джейс поднимает на меня глаза. Серьезные, цвета сегодняшнего осенне-пасмурного неба.
-- Я не очень люблю сюрпризы, -- признается.
Понимаю. Согласна. Но не в этот раз.
-- Я надеюсь, этот тебе понравится, -- говорю осторожно.
Боюсь признаваться, куда мы едем, и раскрывать карты раньше времени. Наверное, мне страшно потому, что мы все еще у ворот Академии, и отсюда рукой подать до общежития -- Джейс может выйти и уйти домой в любой момент. А я этого не хочу до дрожи в коленях.
Должно быть, он что-то читает в моем лице (не знаю, страх ли, или же просто желание сохранить секрет до пункта назначения), но Риган откидывается на спинку кресла, расслабляясь.