Асфальт стелился под колесами монотонно, бесконечно. Частые колдобинки, камешки и трещины спасали водителя от сна, а значит и от возможной аварии. Встряски возвращали в действительность, и водитель снова и снова вглядывался в замкнутое, ограниченное светом фар, пространство. Казалось, не он управляет автомобилем, а тот сам плывет, привязанный к белым мерцающим канатам.
Я выехал из дому поздно вечером и теперь мчался сквозь мертвенный свет звезд, чтобы приехать в Киев заполночь и просидеть несколько часов до назначенных встреч в автомобиле. Люблю лететь сквозь ночь в своей бээмвушке, испытывая чувство восторга и ложной безопасности. В ней я кажусь себе мужественным и бесстрашным. С ней я молод и силен. Я чувствую восторг полета. Я и авто. Я-авто!
Самое милое место в мире - салон автомобиля, мой необитаемый остров. Здесь есть все, что необходимо для жизни и даже немногим больше, чем все. Рука спокойно лежит на руле. Легкое движение и послушная махина в крутом вираже. Захватывает дух и чуть громче стучит сердце. Нога давит на газ и визжит, поет ветер в приоткрытом окне салона. Тихо звучит музыка. Чувства душевного равновесия и комфорта усыпляют и лишают защитного страха, неоправданно и бездумно.
Иногда, кажется, что машина стоит на месте, а дорога мчится вспять, и летят в никуда деревья, столбы и заборы.
Вдали загораются звезды - фары встречных машин. Огни все ярче и ярче, мчатся навстречу и вдруг, лизнув вас по глазам, с ревом проносятся мимо, мрачные монстры ночи. Секунда слепоты и вновь тишина за стеклом, музыка и легкий шелест шин.
Время от времени, за окном, бегут назад слепые дома, мелькают мертвые улицы, переулки, площади. Там за черными ставнями спят люди, хрипят, сопят, вскрикивают во сне, а ты одинок в своем бодрствовании! Мир становится таинственным, чужим и ... странным.
Справа мелькнула чья-то тень. Мгновенный страх рванул руль в сторону. Взвизгнули тормоза, машину занесло юзом в глухой, темный переулок. Махина замерла, мое тело понеслось дальше и с разбега врезалось в рулевую колонку. Мгновенная потеря сознания и возвращение назад - быстрое, как взмах ресниц. Выскакиваю из машины. У самой кромки дороги, на земле сидит женщина. Рядом дорожная сумка .
-Что с вами? Все нормально? - Я опускаюсь на колени и осторожно ощупываю ее голову, потом спину, ноги.
-Перестаньте... щупать! Все нормально... Упала с перепугу... Помогите подняться!
Поднимаю ее с ужасом, ожидаю болевого крика, но девушка молчит и спокойно отряхивает одежду, перепачканную землей.
-Черт! Я задумалась. Увидела рядом машину и хлопнулась. Сейчас... Я пойду...-она огладила свою клетчатую юбку и , сделав шаг от меня, чуть скривилась от боли.
-Куда вы пойдете? - Я подвел ее к машине и, усадив на сиденье водителя, присел рядом, поставив ее ногу на свое колено, и легко придавил в лодыжке, голени. Все было в порядке, но боль... Видимо все же легкий вывих.
-Может вас подвести? У меня есть время.
-Мне надо в Киев. Если вам по дороге?
-Мне по дороге... Садитесь, а сумку бросьте на заднее сидение...
Я вывел машину на трассу, и уже через пару минут мы мчались дальше,на север.
-Можно закурить? - спросила попутчица. Я кивнул. Она вытащила пачку "Мальборо" и зажигалку. В салоне повис легкий дымок. Оранжевые радуги, время от времени, освещали губы попутчицы, то пепельницу в подлокотнике. Мы молчали довольно долго.
-Откуда вы едете? - спросила она, повернув лицо в мою сторону.
-Из Днепра... Как вы себя чувствуете? Не болит?
-Чуть-чуть. Правая нога. Я ее потянула, когда падала.
-Может, заедем по дороге в какую-нибудь больницу? Вам перетянут лодыжку..., - я посмотрел на попутчицу, - сделают рентген.
-Чепуха! Все в порядке. Вы сможете в Киеве заехать на вокзал?
-Конечно. А куда дальше?
Девушка выбросила сигарету в открытое окошко, посмотрела на меня.
-Никуда! Считайте, что сбежала из дому, - она внимательно посмотрела на меня и вдруг улыбнулась, хитро и будто с намеком на какие-то необычные обстоятельства. Такой поворот в разговоре смутил меня и отобрал всякое желание развивать эту тему. Бежало время, колеса мотали километры. Девушка ,выкурив очередную сигарету, удобно уселась в кресле и закрыла глаза.
Розовело небо на востоке. Автомобиль взлетел на пригорок, и салон осветили первые апельсиновые лучи восходящего солнца. По обеим сторонам трассы, до самого горизонта, стелился белесый туман, наползая на дорогу рванными, серыми клочьями. Автомобиль плыл вдоль трассы, словно летел над облаком. Ровно и тихо гудел мотор, и утро прохладой струилось в окна салона, напоенной нежным запахом сирени, росшей вдоль трассы .
Мимо, со свистом, проносились встречные авто. По обочинам, на специальных стоянках, готовились к дневному переходу мощные сцепы и трейлеры - хозяева дорог. Таинственные тени ночи постепенно уползали в придорожные заросли,в перелески,в дальние овраги.
-Подъем! Скоро Киев, - я сказал громко, желая разбудить спутницу, и добился своего - она открыла глаза.
-Я хочу заехать в одно симпатичное местечко... придорожное кафе. Надо выпить кофе, привести себя в порядок. Там есть горячая вода и относительно чистый туалет. Хорошо?
-Хорошо. Мне некуда торопиться, - она улыбнулась. - Заедем!
Я исподволь посмотрел на свою попутчицу. Хороша! Даже очень! Сексапильная девица, чем-то отдаленно напоминающая Бриджит Бардо. Натуральная блондинка с широкими и раскосыми зелеными глазами. Кожа чистая, цвета топленого молока. Спокойный, чуть томный взгляд. Одежда дорожная - только чуть дальше уходил вверх разрез длинной, клетчатой юбки, да глубже привычного был декольтирован голубой, вязаный свитер, растянутый пышной грудью. Тело полноватое, но не рыхлое. Не молоденькая, лет тридцати. Хорошенькая, кокетливая молочница голландской кисти .
Она почувствовала мое внимание, и ей это понравилось.
Кафе встретило нас пустым залом, тишиной и кислыми кухонными запахами. Меня здесь знали и официантка, подойдя к столу, глянула на девушку и подмигнула, закатив глаза, что означало - одобряю выбор.
По очереди сходили к умывальнику. Я умылся, побрился и вполне почувствовал себя человеком,а попутчица,скрывшись всего на десяток минут, вернулась свежей и еще более привлекательной.
Поданный кофе был слишком горьким и сладким,а яичница пережарена, но по утреннему аппетиту и настроению - все в удовольствие. После еды посидели несколько минут , дымя сигаретами и наслаждаясь дорожным комфортом.
- Давайте знакомится! Я Сергей Александрович. Беспечен и мудр. Женат. Есть сын и собака... Еду в Киев по делу - встречи, бизнес и возможность побыть денек одному. Теперь вы снимите паранджу и расскажите о себе....
-Что рассказывать? Зовут Катя. Тридцать с хвостиком. Наверное... замужем... Еду в Киев. Вот и все.-вздохнула обреченно.-Ну что, пора? Поехали?
-Поехали!
Было чудное утро. Небо в ромашковых облачках, поле в перламутровой зелени,трава в росяных бриллиантах. Туман уже растаял, воздух посветлел до полной прозрачности и чистоты. Меня коснулась тень восторга перед этой утренней красотой.
Бээмвешка летела сквозь частокол соснового леса,мимо аэропорта, потом пробежала по мосту Патона,огромному асфальтовому цветку,въехала в суету машин и ,наконец, проскочив центр, оказалась в сутолоке вокзала. Пыль, марево уже жаркого воздуха, броуновское движение толпы.
-Здесь тебе удобно? - Я остановил машину около стоянки такси.
-Да, Сер Саныч, спасибо... может еще увидимся, - она покинула машину, забросила на плечо сумку и, махнув на прощание рукой, пошла в сторону главного здания вокзала... Будто что-то толкнуло в плечо. Выскочил из машины и еле догнал ее у самого турникета, а зачем и не знаю. Глупо.
-Прости... У тебя деньги есть? Может, возьмешь? Я вытащил пару зеленых купюр и протянул ей. Вышло коряво, будто подачка.
-Спасибо! Не надо. У меня достаточно! Будь-то, поставила точку.
-Ругая себя за барские приемчики, уселся в нагревшуюся машину и рванул ,согласно плана, в министерство на встречу с куратором.
День закрутился с жесткостью толстой резины, свивая виток за витком встречи, переговоры, собеседования. Очнулся только в шестом часу вечера с сильным желанием поесть и, наконец, отдохнуть от делового шума министерских коридоров и офисных приемных. Резина начала раскручиваться против часовой стрелки, возвращая меня назад, в прошлое. Вспомнилась девушка по имени Катя. Что с ней? Где она?
Просмотрев полученные документы, прослушал диктофон с особо важной информацией, полученной днем, я сел в машину и, не торопясь, пополз сквозь пробки центральных улиц, дальше к окраинам, к трансукраинской трассе. Густели послеполуденные тени. Солнце бросало жалящие лучи в створы между жилых высоток .
Перехватил в придорожном "Макдональдсе" и тронулся в обратную дорогу, хотя и предполагал провести в Киеве еще хотя-бы сутки. Для себя. Для отдыха.
Я выскочил на трассу и прижал газ.Машина мчалась сквозь стройные ряды сосен ,весело посвистывая ветром, врывающимся в салон.
Краем глаза выхватил знакомую фигуру на обочине и , резко затормозив, подкатил к краю дороги.Я был убежден,что встречу ее. Катя легко бежала к авто.
-Привет!-Я открыл дверцу .-Нагулялась?-и не успел убрать с лица довольной улыбки .
-Здравствуй!-Она бросила сумку на заднее сидение и уселась рядом.-Я знала,что тебя увижу!
-Давно ждешь? - Оглянулся через плечо - свободен ли путь и медленно выехал на левую полосу шоссе. Как говаривали великие: "Жить стало легче, ехать стало веселее!" Все было похоже на спланированное свидание, а некоторое волнение заставило подтянуться. Сами расправились плечи, и голова потянулась подбородком вверх.
-С полчаса. Была попутка, подвезла... Весь день в Киеве, страшно устала. Я всегда устаю от большого города. Не мое это...
-Понятно! Хотел спросить: Кем работаешь?
-Работаю? Была учителем пения и музыки, да вот школу закрыли... Работала официанткой в кафе. Потом муж запретил, потом и сам потерял работу... Вот теперь работаю в Киеве. - Она замолчала, давая понять, что хотела бы закрыть тему.
-Понятно. И куда едем? - Я посмотрел на попутчицу,-там, где взял, там и высадить?
-Не знаю!Едем,а там видно будет...Тебе не в тягость?
Я промолчал, и стал внимательней следить за дорогой. Наползали сумерки, но время ночных фонарей еще не наступило. Тревожное время, не располагающее к разговору.
-Ты выглядишь усталым! Трудный день? - В сумерках глаза ее светились.
Казалось, она улыбается... Эффект Джаконды.
Я заговорил,изредка поглядывая то на дорогу,то на девушку.
-Устал!Целый день с кем - то договариваешься,убеждаешь, просишь... Люди ведь разные.Есть легкие,а бывают такие,что сто раз осатанеешь, а чего делать? Нечего!За тобой люди и ты должен договориться... Должен! Такое се ля ви! Но самое противное иметь дело с ничтожеством, от которого зависит решение вопросов, и которое знает это и получает удовольствие от своей власти,от желания унизить, заставить просить ... Сволочная ситуэйшен!
-Да! Все как в обычной жизни. Я ненавижу город! Надоело зависеть от этих...пустоголовых. Новых! Все одинаковы! Товар - деньги - товар! Каждый день надеешься, что когда-то это кончится, и ты станешь вновь человеком с судьбой, желаниями, надеждами. Прости! Я слишком разговорилась. Включишь музыку?
-Что любишь? Классику, джаз, попсу?
-Все равно. Люблю хорошую музыку! Медленную и печальную, - и вновь улыбка, словно тень, едва скользнула.
-Магнитола проглотила кассету и салон заполнила мелодия джазовой обработки . Солвейг.
Горизонт резали лучи встречных машин, вдали мерцало электрическое зарево небольшого городка. Все это переплеталось с томительной вязью небесной музыки и раскачивалось в ритмическом рисунке оркестровой мелодии.
Сидели. Каждый думал о своем. Менялись мелодии. Музыкальным клипом мелькал внешний мир. Рваные куски без видимой связи.
-Я рада, что встретила тебя. С тобой хорошо, словно у печки - тепло и сонно...
-Печки? Печки из моего времени. Печь была на нашей кухне. Помню Пашу - домработницу, ворошащую кочергой. Слышу шуршащее падение золы и нежное гудение укрощенного огня.
-У меня в доме и сейчас такая печь... Слушай, ведь ты не торопишься? Заедем ко мне - угощу борщом... У меня и стопочка найдется. А?
В голову полезли крамольные мысли.
-А как же муж? Или ты одна живешь?
-Да нет, с "суженным". Он не помеха... Стерпит. Муж у меня вообще терпеливый... Наверно, спит уже?
Мы подъезжали к селу, у которого я подобрал Катю. Светился фонарь у околицы , да лениво плыл по черному небу серебреный ковш луны .
Дом был старый, под соломенной крышей, в два слепых окошка по фронтону и с глиняной завалинкой. Двор огорожен плетнем. Почти сгнившие, деревянные ворота с небольшой открытой калиткой, сплетенной из ивняка.
Общее запустение дома и приусадебного сада несколько сглаживала свежая побелка глинобитных стен. Шевченковское место.
Машина медленно въехала во двор и замерла, уткнувшись в деревянное коромысло колодца-журавля, похожего на плаху с виселицей. Катюша ушла в дом, а я заглянул в самую глубину колодца, с мерцающими на дне огромными звездами. Опираясь на коромысло, вытянул старое, гнутое ведро с водой и, припав к нему, с наслаждением напился живой воды. Немного знобило от ночной сырости и от ожидания возможного, совершенно нежданного приключения.
Катя,переодетая в домашний халатик, кликнула меня в дом. Я вошел в маленькие сени, загруженные мешками фасоли и семочек, расставленных по углам. Пахло сыростью и домашними запахами: еды, белья и человечьего присутствия. Крохотная горница, на одну треть занятая крестьянской печью, с тлеющей в поддувале золой. Пол и старенький, репаный диванчик засланы рядном сшитом, из лоскутов ткани. Неровные стены увешаны одиночными и групповыми фотографиями. Лица суровые, каменные, часто угрюмые.
В углу возвышалась старинная, металлическая кровать, утонувшая в подушках и перинах, громоздящихся, словно взбитые сливки.
-Как говорят - получили меня с приданным! - Катя как бы впервые окинула горницу взглядом ,-здесь жила моя покойная тетка Марфа. Так и въехали, ничего не меняя.
-Садись на диван. Сейчас нагрею воды - умоешься. Она рванула полуведерный казанок с водой и поставила его на печь.
-Я люблю этот дом. Его построил мой дед много лет назад, и иногда я чувствую его присутствие в доме, даже слышу, как говорит со мной... Не смейся!
Катюша говорила и одновременно споро хозяйничала - чистила картошку, нарезала салат, мыла посуду в тазике. На столе появилась белая скатерть, блюдо, с крупно нарезанным домашним хлебом ,тарелки, вилки и две крохотные стопочки под спиртное, сверкающие в лучах неяркой сороковаттной лампочки, горящей под потолком.
В воздухе плыл теплый жар от печи и легкий аромат огурца. Я задремал под стук посуды и мерное тиканье будильника. Мне было хорошо, и посторонние мысли не терзали мою уставшую голову.
Проснулся от голосов. За стенкой говорили двое. Катя с кем - то спорила, вернее ругалась. Голоса были неясны, а спор крутился вокруг моей персоны... Там приоткрыли дверь.
-Нахрена ты привезла этого фраера? Что? И после работы свербит ?
-Какое твое свинячье дело? Набрался и спи! Увижу тебя в горнице ...
Скрипнула дверь, и я невольно прикрыл глаза - не хотелось показывать Кате ,что слышал ее разговор.
-Не жмурься! Я ведь вижу - ты не спал, слышал, - она весело засмеялась. У моего идиота только что и есть - громкий голос, а все остальное... Что ж давай я тебе солью водички, помыться надо.
Она поставила на стул миску, стянула с меня рубаху, пропахшую дорогой, и, поливая из кувшина теплой водой, меня и вымыла. Было приятно. Ладони теплые и мягкие. Они поглаживали мою кожу, рождая чувство дома и тепла. Было чувство возврата в прошлое, в мамино время.
Стол был уже накрыт, и так захотелось есть, что с жадностью набросился на еду. Аппетит добавили пару стопочек водки и красивая женщина, сидящая напротив. Я ем быстро, и через десяток минут уже вполне насытился и лениво ковырялся алюминиевой вилкой в остатках салата. Сон прошел, и надо было решать - или ехать дальше или терпеливо ожидать продолжения событий. Я склонялся к первому - меня смущало наличие мужчины в соседней комнате, а возраст давно приучил к осторожности. Тут был не страх возможного скандала, а нежелание опускаться до него.
Катюша споро прибрала остатки еды и заварила чай. Сидели молча. Успокаивал треск полыхающего угля, да звон чайных ложечек в стаканах.
-Зачем ругалась? - спросил я, - чем тебя он так разозлил?
-Ненавижу! Муж в пальто. - Катя подперла голову рукой и смотрела на меня, будто и не видя, думая о чем - то своем. - Ненавижу его! Все племя ненавижу! Не обижайся... Есть такое племя мужиков - сосуны!
Мы с ним познакомились в Киеве, он учился в институте Культуры. Я в Университете. Учились весело и пьяно. Перестройка. Стипендии хватало на трамвай. Зарабатывали, крутились. Кто в кафе - официанткой, кто барменшей... А кто и по рукам пошел, этих новых. Потом, позже они импотентами стали. Заработались. Вся сила ушла в зеленые. Жила с ним вместе. Дешевле, и проблемы секса решены. Я училась и работала, он учился и отдыхал. По его настоянию сделала за три года два аборта. Получила, навсегда - бездетность. Сама виновата - уговорил! Гулять хотелось да и жить негде, работа копеечная. Он сказал: рано! Значит рано! Потрахивал моих подружек, и все это весело, с рассказами, с описанием мизансцен. Мы уже были женаты... Какой-то гипноз. Иногда до боли в груди желала ему смерти, а пошла. Все это без белых платьев, без свадьбы - походя. Вот такая любовь - ненависть...- Катя говорила скорее себе, чем мне, словно пыталась объяснить причину собственных ошибок. Я чувствовал, что это водочка говорит.
- Что ты от меня ждешь? Ты не первая и не последняя. Таких судеб много, - сказал почти машинально, думая о собственном .- Мы сами авторы ошибок, и сами страдаем от этого, и мучаемся невозможностью что-то изменить. Ведь живете вместе!
-Конечно вместе! Как же я могу его бросить? Благодаря нему я стала офисной блядью. Офисная проститутка! Звучит? Да не кривись - так и есть! Обслуживаю не на дому, а прямо в офисах... На десерт. - Она налила до половины в чайный стакан водку и выпила, не закусывая и не кривясь, словно воду.
-Было время, когда стало невмоготу , мы лишились всего, благодаря его "бизнесу". Ходили по друзьям - просто поесть. Друзья были сплошь удачливые бизнесмены. Жили тогда в Киеве. Когда дошли до предела, сплошные долги, нас выгнали из съемной квартиры, работы не было...он и предложил обслуживать его друзей. Как говориться: не отходя от тарелочки. Сначала морду ему набила, из этого дома выгнала. И не ненависть к нему была, а презрение жалкое и безмерное, словно к червяку. Он как червяк и живуч был. Дождался, когда от голода видения начались. Жратвы нанес, водочки, да и напоил так, что и не заметила, как двух дружков в постель мне положил. Позабавились, деньги ему заплатили...Не густо заплатили - баба то пьяная,недвижная...
-Может не надо. А? - мне больше не хотелось слушать, не хотелось оставаться. Даже сон прошел. Я мечтал о поездке сквозь ночь.
-Небось, противна стала? Вишь из глаз исчезло желание... А было! - Она пьяно засмеялась.-Было?
-Было! И что? Ты красивая женщина, а я просто мужик... Иногда самому противно. Будто не он у меня,а я у него. Очень мешает! - я засмеялся. Но сплыло все. А вообще ...что вы все жалуетесь - и это не так, и то .Жизнь заставила! Никто не может заставить! И ничто! Убирать в офисах конечно тяжелее. Лестницы мыть тоже негоже.За чужими детьми ходить...Живешь же с ним! Ладно, пойду я. У меня нет права тебя упрекать.Прости!
-Посиди еще...Ты прав! Только поднимаешься в этой жизни медленно, а падаешь враз...да так быстро, что дух захватывает, и глаза в испуге закрываются. Вот и живу с закрытыми глазами... Сегодня думала уйти от него,уехать хотела , а куда и к кому? Втянулась - как говорится...- горько усмехнулась, - езжай...у тебя другая жизнь. Катя махнула рукой и вышла из горницы.
Я убрался из дома, умыл руки и лицо водой из колодца и уже через несколько минут мчался в своей вээмвухе по трассе, навстречу чистому утру. Мыслей не было, а только на губах вкус и запах полыни. Вновь мимо проносились слепые дома, в которых на кроватях ворочались, стонали и грезили люди. Зачем все это?
Спустя полгода, зимой по дороге в Киев, решил заехать к Кате. Зачем? Не знаю! Трасса была сухая, бесснежная. На месте дома серело пепелище. Сгорел дом деда и сгорел давно. Постучал к соседям. Вышла старуха.
Я спросил о Кате, чем вызвал у бабуси сильное раздражение.
-Сидит, шалава! Мужа спалила! Зараза! Справный был парень, а чего осталось, - махнула рукой, - одна головешка! Вот и села на шесть годков! Дверь скрипнула и закрылась...
Я шел к машине через заброшенный и обгоревший сад. Присел на завалинку, присыпанную белым снегом. Рядом чернела одинокая яблоня с обгоревшей кожей. Стало холодно и больно.