ВРЕМЯ РАДОСТИ

Оглавление

Предисловие

Часть 1. Психотерапевтические письма

Часть 2. Разговоры, смех и открытия

Часть 3. Звонок

Часть 4. "Радость-страданье одно"

Часть 5. Как выйти замуж?

Часть 6. Три девушки и смерть

Часть 7. Разбитые мечты и тарелки

Часть 8. Когда тошнит от любви

Часть 9. Мануэль и другие

Часть 10. Письма

Часть 11. Один год и прощение

Предисловие

Перед вами повесть о супружеской измене, любви, дружбе, ревности. О счастье и страдании. О сложностях ситуации, в которой оказывается женщина, полюбившая женатого мужчину. Этой историей со мной поделился близкий знакомый. Он - один из ее непосредственных участников. В силу наших доверительных отношений он смог рассказать мне об этом. Эта тема, так или иначе, близка почти всем. Мне она показалась волнующей и заинтересовала, поскольку в моей жизни была похожая ситуация.

Почему многие женщины становятся любовницами? Во-первых, потому, что любовь часто возникает не по нашему желанию, но по воле судьбы или высших сил. Большинство людей склонны отдаваться охватившему их чувству, инстинктивно, бессознательно. Кроме того, в России на так называемом "брачном рынке", женщина имеет меньшую цену и меньше преимуществ. После 30 лет на одного неженатого мужчину приходится три незамужних женщины. Таким образом, выбирает мужчина. А женщина строит отношения, если может, с теми, кто предпочел ее. Многие женщины оказываются перед небогатым выбором: или отношения с женатым мужчиной, или одиночество. Некоторые выходят замуж за иностранцев вовсе не от стремления к "лучшей жизни", а по необходимости. Они просто не могут найти мужа здесь, а одни быть не хотят. Кстати, начинать жизнь в чужой стране, не зная языка, после тридцати пяти лет очень трудно. Далеко не каждый с этим справится.

Быть любовницей женатого мужчины сложно - и социально, и психологически. Женщина, решившаяся на это, осуждается обществом даже более чем мужчина, который эти отношения инициирует. Мало с кем можно поделиться проблемами, которые существуют у такой женщины. Даже близкие не всегда понимают ее.

Я имею в виду длительные связи, которые продолжаются не неделю, не месяц, а годы. За это время любовники действительно становятся близкими друг другу людьми, и расстаться очень сложно. В то же время, мужчина нечасто решается оставить семью по самым разным причинам.

Эта повесть была начата давно, но постоянно откладывалась. Мне казалось, ей чего-то не хватает, а может, напротив, материала слишком много. Наконец, я решила пойти нестандартным путем. Все, что было написано, я разбила на несколько логически законченных кусков. Каждый посвящен какой-то одной теме. Эти куски, конечно, связаны друг с другом, но, в то же время, существуют сами по себе. Так иногда поступают дизайнеры со старой вещью, которую носить уже нельзя. Режут, перекраивают и делают из платья, например, шапку, свитер, широкий шарф и гольфы. Отдельные вещи, но в то же время - комплект. Эпиграфом к этому произведению будут слова из американского блюза:

Часть 1. Психотерапевтические письма

Письма психотерапевта Игоря А. своей пациентке Ольге М. в Испанию.

30 октября 2012 года.

Дорогая Оля! Я рад был получить твое письмо и узнать, что у тебя все хорошо. Ты просила "подвести итоги нашей работы", а также написать, что я вообще думаю о ситуации, в которой ты оказалась, и в которой оказываются тысячи женщин. Я понимаю, что во время терапевтических сеансов, я, в основном, слушал ТЕБЯ и задавал вопросы ТЕБЕ. Ведь задача психотерапевта не философствовать и советовать, а помочь пациенту найти правильное решение его проблемы и сопровождать его в этих поисках. Но теперь, когда твоя терапия закончена, я, конечно, могу высказать свое мнение. Только сразу предупреждаю, что, как и любой человек, могу ошибаться.

Жизнь сложна и непредсказуема. Пусть мои слова покажутся кому-то банальностью, но это так. Многим женщинам судьбой или случаем уготованы обе роли - жены и любовницы. Как правило, в разное время, но иногда и одновременно. Так случилось и с тобой: ты была замужем за сильно пьющим мужчиной. Это отнюдь не легче, чем жить с неверным мужем. Развод принес тебе облегчение. Однако подсознательно ты продолжала искать мужчину, с которым была бы счастлива. Тебе была предложена роль любовницы, на которую ты, поколебавшись, согласилась. Вообще жизненные роли всегда являются следствием как судьбы, определенных обстоятельств, так и собственного выбора. Многие (в особенности, не очень мудрые жены) скажут гневно про тебя: "Она могла с ним порвать, как только узнала, что он женат". Конечно, отчасти это так. Но человек не всегда может контролировать свои эмоции. Точно так же, как невозможно контролировать мысли. Очень самонадеянно думать, что человек управляет собой и своей жизнью. Гораздо мудрее признать, что мы можем контролировать и изменять очень немногое. Любовь контролировать трудно и бессмысленно: рано или поздно плотина прорвется. Вытеснять ее только потому, что она "неправильная" с общественной точки зрения, опасно: это может привести к болезням, как соматическим, так и психическим. Ты согласилась на эти отношения потому, что твоя душа говорила тебе, что так будет лучше для тебя. Долгое время ты не испытывала любви, но жаждала ее, и встретив, не смогла отказаться от нее. Однако душа - склонна к переменам, "как ветер в мае". Предпочтя любовь одиночеству, ты не могла знать, как будешь страдать от этой любви.

Вообще, сохранить присутствие духа и быть вполне счастливой с женатым мужчиной удается очень немногим женщинам. То, что ты к их числу не относишься - не твоя вина. Для этого надо быть очень самодостаточной, сильной духом. Необходимо уметь работать со своими чувствами, особенно с разрушительными: ревностью, гневом, обидой, не вытесняя их, а осознавая и анализируя. В противном случае, эти чувства сделают их обладательницу несчастной, а любовь разрушат. Лично я, будучи психотерапевтом, знаю очень немного таких сильных женщин, если вообще знаю. Я уверен, что сегодня, пройдя через "эмоциональный ад", ты гораздо ближе к этому идеалу, чем, когда мы впервые встретились.

Ты спрашиваешь в своем письме, почему тебя не остановил тот факт, что любить чужого мужа - грех. На этот вопрос я отвечу просто: потому что для тебя это не грех. Ты воспитана в атеистической семье, а грех - понятие исключительно религиозное. Сегодня, когда "семь грехов" и "Нагорная проповедь" для большинства людей скорее мудрая сказка, чем быль, отношение к адюльтеру в обществе спокойное. Хотим мы того или нет, это повседневное явление. Для истинно верующих и воцерковленных людей - это абсолютный грех, и лично для них проблема выбора вообще не стоит. Но для большинства, воспитанных в атеистическом обществе, агностиков, даже если они, следуя некой моде, считают себя верующими (при этом не посещая церковь, не зная священных текстов, не соблюдая традиций), супружеская измена - не грех. Такова уж наша жизнь сегодня. Ты страдала вовсе не потому, что считала свое поведение греховным, предосудительным, а потому что не могла контролировать свои естественные в такой ситуации чувства, боялась их. Как и многие женщины, совершала ошибку, не делясь с любимым своими переживаниями, только упрекая его. Тем самым не давая ему возможности понять тебя. Я уверен, каков бы ни был этот человек, он мог бы тебя понять, если бы ты была с ним открытой и честной.

И еще: ты говорила мне неоднократно, что временами была очень счастлива с Романом. А счастье - это ведь такая редкость в нашей жизни. Многие годами живут, не испытывая ни счастья, ни радости. Так вот, я думаю, что за счастье нужно платить. Как и за все в жизни. За жизнь платят смертью, а за счастье - страданием. Однако в какой-то момент страдания стало слишком много, а счастья слишком мало. В этом и была причина твоего срыва и нервного кризиса. Была и еще одна причина, которую мы не раз обсуждали. Ты долго не соглашалась признать ее, потому что не осознавала. Эта причина состояла в том, что твой любовник не понимал, какой удар он наносит твоей женской сущности, твоему бессознательному, сообщая тебе, что зачал ребенка с другой женщиной. Однако это не его вина. Беременность была случайной, не сказать о ней тебе он не мог. Даже если бы он сообщил эту новость сразу, твоя реакция была бы такой же. Кроме того, он не мог предвидеть и понять твою реакцию на его слова о будущем ребенке. Даже я понял, что произошло с тобой тогда не сразу, а только проконсультировавшись с психотерапевтом, занимающимся исключительно женской глубинной психологией.

Я обнимаю тебя и позволю себе дать еще один совет, а именно: быть благодарной Судьбе или Высшим силам. За то, что тебе была дана возможность познать сильную, хотя и не очень счастливую, любовь. А сегодня за то, что тебе повезло встретить действительно любящего тебя человека, который заботится о тебе, о твоей дочери, и с которым ничего не страшно. На вашей свадьбе, здесь, в Питере, он произвел на меня именно такое впечатление. Еще раз поздравляю тебя и твоего мужа. Очень жаль, что не смог приехать на ваше венчание.

Душевной гармонии тебе. Игорь.

12 мая 2013 года.

Дорогая Оля! Спасибо тебе за такое милое письмо и благодарность. Только хочу напомнить, что я был лишь проводником в мире твоих чувств. И то, что сейчас ты чувствуешь себя спокойной и счастливой, и чему я очень рад, - в основном твоя заслуга. В своем письме ты просишь помочь лучше понять Романа, и вообще такого типа мужчин. Возможно, тебе стоит обратиться к нему самому с такой необычной просьбой. Я думаю, он смог бы тебе помочь понять себя. По крайней мере, в той степени, в какой он сам себя понимает. Я советую тебе не отбрасывать сразу этот совет. Может быть, ты напишешь ему? Теперь, когда ты замужем, далеко от него, он не увидит в тебе угрозы, какую видел раньше. Не считая тебя просто "ревнивой истеричкой, которая хочет выйти замуж", он, возможно, откроется перед тобой. Я же напишу тебе о том, каким я вижу его, и что я понимаю в его поведении. Сразу скажу, это не личный опыт. Я, как ты знаешь, не был женат. У меня, конечно, были женщины и длительные связи, которые по ряду причин не привели к браку. Я никогда не изменял тем женщинам, с которыми жил вместе. Если я чувствовал, что моя связь с женщиной ослабевает, я сначала расставался с ней. И лишь потом искал кого-то другого. И не потому, что я хороший, а кто-то плохой. Просто я делал то, что подсказывали мне сердце и разум. И, как ты понимаешь, для меня нет в этом плане "порядочных мужчин" и "мерзавцев". Все люди наделены многими прекрасными чертами, но все имеют свои слабые места. Принять и понять человека - значит, увидеть его в этих двух ипостасях.

Жениться или выходить замуж в идеале надо по большой любви. Но многие люди так ее и не встречают, или по глупости и молодости спешат и делают ошибку, которая потом мешает встретить настоящую любовь. С этим ничего не поделаешь. Многие живут с нелюбимым человеком всю жизнь, некоторые уходят "в никуда", кому-то везет больше: они, наконец, встречают ту самую, истинную любовь. Но они несвободны. Их связывают с другим человеком годы совместной жизни. Что же делать? Перед ними встает очень серьезная проблема выбора.

В молодости, несомненно, лучше, невзирая на мнение общества и людей вокруг, делать так, как тебе велит сердце. Ведь впереди вся жизнь. Величайшая глупость - прожить ее с нелюбимым человеком. Но чем старше человек, тем сильнее он боится что-то менять, боится потерять детей. Сама жизнь уже устоялась. Большая ее часть прожита. А сложится ли жизнь с другим человеком, еще неизвестно. Если люди встречаются и им хорошо вместе, это еще не значит, что их брак будет удачным. Каждый из них уже имеет большой жизненный опыт, который в принципе делает человека неуступчивым, консервативным. Кроме того, с супругом, с которым прожиты долгие годы, не так просто расстаться. С ним связано слишком много - воспоминания, горе, радость, успехи и неудачи, воспитание детей. У супругов масса общих друзей и знакомых, с которыми они общаются годами. Наконец, есть общее имущество, которое невозможно поделить. Все это я пишу, чтобы ты понимала, что чувствует человек, проживший в браке пятнадцать - двадцать лет. Роман, как ты говорила, был женат двадцать лет на момент вашей встречи с ним. Кстати, у таких мужчин есть совершенно определенные достоинства, о которых ты в свое время упоминала. А именно: потребность в стабильности, в том числе и в отношениях (даже после вашей грандиозной ссоры Роман не хотел с тобой расставаться), ответственность (если пообещал, то сделает), способность заботиться и помогать (Роман помогал тебе, столько, сколько мог, и ты это признавала). Все эти качества у давно женатых мужчин так или иначе присутствуют. Зачастую такие черты характера формируются в браке.

Многое менялось в жизни Романа - работа, знакомые, женщины, но всегда оставалась та, которая все эти двадцать лет была с ним. Уйти от нее сложно. Скорее всего, невозможно. Потому что она - родной человек. И как бы он не любил тебя (а я убежден, что по-своему он любил, да ты и сама это знаешь), его жена всегда будет для него близким человеком. Пусть даже как женщина она его больше не интересует.

Почему Роман вообще нуждался в близких отношениях с другой женщиной, искал любовницу?

Сразу скажу, такая потребность у мужчины (в отличие от женщины, которая обычно ищет не столько любовника, сколько другого мужа) почти никогда не означает желание изменить жизнь в целом. Женщинам следует это знать.

Вообще, с годами сексуальное влечение в браке угасает. Иногда совсем. Женщинам с этим смириться легче. После определенного возраста их перестает интересовать секс, они сосредотачивают внимание на доме, помощи детям, воспитании внуков. Но мужчины сохраняют сексуальную потребность гораздо дольше. Вплоть до 65 -70 лет. А иногда и старше. Мой дед, например, в 75 лет, после смерти своей супруги, вступил в брак с симпатичной женщиной сорока лет.

Многие жены сами способствуют потере у мужа сексуального интереса к ней. Полнеют, перестают следить за собой. Некоторые, особенно вышедшие замуж рано и не имевшие сексуального опыта, так и остаются скованными во многих сексуальных вопросах. Стесняются своего тела, боятся сказать, что их не устраивает, не допускают определенных поз. Конечно, мужа это может раздражать. Для некоторых мужчин, углубленных в свою работу или другие интересы, сексуальные разногласия с женой не столь важны. Секс есть - а его качество не имеет значения. Но мужчины с сильным либидо, не слишком занятые требующей полной отдачи работой, или, напротив, работающие "на износ" и не знающие иного способа расслабиться, или вообще недовольные своим социальным положением, начинают искать сексуального удовлетворения на стороне. Вдобавок, общество не слишком осуждает таких мужчин, относится к ним снисходительно. Подумаешь, сходил налево. Такова мужская потребность. Это мнение неверно: есть довольно много мужчин, которые не изменяют женам. Но принято считать иначе. И сами мужчины становятся жертвами таких стереотипов, они не видят в своих изменах ничего страшного. Как правило, они избегают романов, длительных отношений с женщинами, ограничиваясь "случайными связями". Но ведь они люди и могут влюбиться. Эта влюбленность привязывает к женщине надолго, но, тем не менее, она не подвигает его на серьезные перемены в жизни. Он уже привык обманывать жену и готов так жить и дальше. В любовнице он не видит супруги. Во-первых, потому что 20 лет привык видеть ее в другой женщине. Во-вторых, чем мужчина дольше состоит в браке, тем более не похожую на жену женщину он ищет в любовнице. И внешне, и внутренне. Например, я знал мужчину, который за отсутствие обеда дома, мог ударить жену, обругать. А неумение готовить у любовницы вызывало у него смех и даже умиление, он сам мог для нее готовить. Он ждал от нее совсем другого. Легкости, остроумия, внешней красоты, сексуальности. Именно эти качества, как правило, хотят видеть в любовнице мужчины. Но, согласись, для жены они - не обязательны. Твоя главная ошибка в отношениях с Романом состояла в том, что, как и многие женщины, ты считала, что настоящая любовь всегда приводит к браку. Рано или поздно. У молодых людей (до 28-30 лет) так обычно и бывает. Им все равно надо вроде бы жениться или выйти замуж, родить ребенка. Если они уже женаты, то разводятся. В молодости, когда стаж семейной жизни обычно невелик, кажется абсурдом продолжать жить с нелюбимым человеком, если встретил любимого. Но у людей среднего возраста это вовсе не так. Они уже состоят в браке. А что это такое? Хозяйство, быт, детские проблемы, отпуск, жилье, деньги. А любовь как раз отрадна тем, что дает возможность отдохнуть от семейных проблем. Посмеяться от души, поговорить от сердца, повспоминать прошлое с удовольствием и ностальгией. То, что у вас была небольшая разница в возрасте, давало вам возможность вспомнить молодость, прошедшую в одни и те же годы, в одной и той же стране. Вы ехали на машине и вспоминали, какими эти улицы были, когда вам было чуть за 20. Это очень сближает.

Заняться сексом - долгим, разнообразным. Прерываясь на разговоры. Влечение - очень важная составляющая любви. В браке его уже нет давно. А тут, хочешь женщину, когда она еще только в пальто и виден подол платья и чулки. Именно платье и чулки уже вызывают желание. А еще: ее духи, ее длинные ресницы. А ее улыбка после оргазма сводит с ума. Разве это не прекрасно? Но это любовь. Это время радости. Любовники должны понимать, что даны небом (судьбой, высшими силами) друг другу для радости, для счастья, которого у нас так мало в жизни. Это большой подарок сам по себе.

Но нет, женщина обязательно хочет выйти замуж и лишить себя в его глазах былого очарования. Зачем? Я понимаю желание иметь человека рядом, который будет заботиться о тебе. Но это не всегда любовь. Вернее, это один из видов любви, близкий к дружбе. Ты сама говорила, что не любишь Мануэля так, как любила Романа, а чувства твоего мужа к тебе тоже очень особенные. Я бы сказал, что эти чувства даже не стоит сравнивать. Это как сравнивать молоко и сок. И то, и другое важно и даже необходимо человеку. Но это разные субстанции. Так и тут. Мануэлю ты благодарна, ты уважаешь его, ценишь, у вас есть много общего. Тебе с ним легко, потому что такой вот он спокойный и приятный человек. И он хочет о тебе заботиться, помогать, ценит твои хозяйственные способности, желание выучить его язык, ему интересно обсуждать с тобой кинофильмы и книги, других людей.

Роман же не был легким человеком. Ты сама говорила, как он иногда молчал по полчаса, был угрюм, не в духе. Постоянно говорил по телефону даже на ваших свиданиях. Роман - типичный трудоголик. Это зависимость и даже болезнь. Его настроение менялось после секса: он становился нервным, мрачным, потому что на него вновь наваливались рабочие проблемы. Но ты его любила, как говорят "не за что-то, а вопреки". Тем более что он бывал и другим: сжимал тебя в объятиях, смеялся, шутил, говорил тебе прекрасные слова. Я, хоть и мужчина, понимаю его очарование: красивый, остроумный, прекрасный любовник, уверенный в себе, пусть даже иногда это только видимость. Но это очарование не для семьи, не для общей кухни с запахом щей. Это для души, для радости.

Оля, я желаю тебе всего хорошего. Привет твоей семье. Когда будешь в Питере, обязательно увидимся. Игорь.

Часть 2. Разговоры, смех и открытия

Ее психотерапевт в России сказал, что период восстановления будет долгим, учитывая ее возраст - уже 43. Якобы психологические травмы, вопреки всеобщему мнению, тем сложнее переносятся, чем старше человек. В молодости все может быть очень острым, но проходит быстро. А когда тебе за 35, и лучшая часть жизни позади, психологическая травма усугубляет и без того непростой период принятия старения, увядания. У женщин - если травма связана с личной жизнью, у мужчин - с работой, карьерой. У Ольги травма была как раз личная. Иногда, когда она оставалась одна, воспоминания впивались в нее, как насекомые, и ей было не стряхнуть их с себя, сколько она не пыталась. Игорь, ее психотерапевт, объяснил, что лучше вспоминать, как бы больно ни было. Психика сама знает, что нужно вспомнить, а что забыть. Если будут вопросы, писать ему. Но ни в коем случае не стараться вытеснить болезненные воспоминания из сознания: это может привести к болезни. Оля его слушалась. Поэтому вспоминала, вспоминала, вспоминала...

Они с Романом познакомились четыре года назад, в ночном клубе, куда она зашла с двумя подружками. Не то, чтобы она часто посещала такие места, но где провести вечер пятницы незамужней симпатичной женщине? Вот они, Оля, Наташка и Ира, иногда ходили в ночные клубы или просто в бары. Пили немного, только хорошее вино, разговаривали. Если кто-то приглашал танцевать, не отказывались. Наташка, самая красивая и активная, нередко уезжала с кавалером после клуба куда-то на такси. Впечатления у нее были разные: то "однозначный козел", то "посмотрим, что получится", очень редко: "понравился, классный мужик". Правда, первоначальные отзывы могли потом смениться на диаметрально противоположные. Так, Наташа месяц встречалась с "классным мужиком", даже влюбилась, но потом он стал "однозначным козлом" - женатым, жадным, лживым. Однако Наталья не особо переживала. Она была оптимисткой и старалась смотреть на жизнь, как на шутку или игру. Оля завидовала ей, пыталась следовать ее советам, но у нее мало что получалось.

В ту ночь в клубе, когда Наташа познакомилась с "классным мужиком", Оля неожиданно для себя провела бОльшую часть вечера в компании симпатичного, высокого мужчины, немного старше ее. Они танцевали, он шептал ей на ухо какие-то страстные глупости, но это было так мило. Давно Оля не испытывала такого подъема и даже счастья. Конечно, они были пьяные, но не сильно. Он предлагал ей поехать с ним в отель в этот же вечер, и это даже не казалось пошлым. Оле хотелось поехать, но в то же время, она боялась, что он сочтет ее слишком доступной. "Как в 20 лет! Те же страхи", - усмехалась она про себя. Они обменялись телефонами. Она позвонила ему на мобильный, и ее номер высветился у него на экране айфона. Все просто. Правда, позвонит ли он? Извечный женский вопрос. Впрочем, она провела прекрасный вечер, и даже если он окажется единственным, она никогда его не забудет. Так она тогда подумала - пьяная, гордая и почти счастливая. Роман вышел с нею на улицу и поймал такси. Она продиктовала шоферу адрес. Напоследок они целовались долго и страстно. Оля села в машину, заметив, что Роман отдал шоферу деньги. Когда она уже подъезжала к дому, раздался звонок. Это был ее новый знакомый. Она сказала, что все хорошо, она почти дома, и что вечер был прекрасным. Он предложил встретиться послезавтра. Когда Оля попрощалась с ним, ей было так радостно, что она неожиданно для себя заплакала. Водитель удивленно взглянул на нее, она улыбнулась ему сквозь слезы. Шофер в ответ молча покачал головой и вздохнул. Лицо его выражало непонимание. Ну и пусть!

Через день они встретились на Невском, посидели в кафе. Ей не было скучно, и часы пролетели незаметно. Объективно у них оказалось мало общего. Он был ведущим менеджером торговой компании, продающей продукты ресторанам. Сыры, колбасы, мясо, рыбу и даже всякую экзотику, вроде чернил каракатицы для пасты. Она рассказала о себе, о своей скучной работе бухгалтером в жилищно-коммунальном управлении. О том, как училась в торговом институте. О подругах. О бывшем муже. О дочери Маше. Он умел слушать. Разговаривать с ним было интересно, и рассказывать о себе тоже. У них все же нашлись общие темы - он был родом из Нижнего Новгорода, как и ее бывший муж. Получалось, что они оба часто бывали в Нижнем у родственников. Он сказал, что скоро поедет в нижегородскую область, в деревню, где сохранился дом его деда. Она вспоминала окрестности Нижнего, которые ей нравились. Ему они тоже нравились, и он, слушая, нежно целовал ее. Почему-то им обоим было смешно. Роман умел пошутить, и Оля хохотала, даже рот рукой зажимала. Она вспомнила, как читала в каком-то романе о том, что если мужчина и женщина много смеются - это верное свидетельство их близости.

Потом они сели в его машину. Она посмотрела на него за рулем: тонкий профиль, нос с горбинкой, высокий лоб. Красивый. И даже изящный. Ее охватило возбуждение, которого давно уже не было. Они поехали искать отель. Они все время целовались, он гладил ее по коленке, они торопились. Поэтому нашли нечто, больше смахивающее на общежитие. Им предложили номер с четырьмя кроватями. Впрочем, в номере было чисто. Она не помнила, как разделась...

В постели он был иногда грубоват, не сильно. Ей было хорошо. Очень хорошо. Ей нравилось его тело. Хотелось прижиматься к нему.

Ольга не кончала. Ни разу в жизни. Она испытывала удовольствие от секса, но до конца не доходила никогда. Аноргазмия - она знала, как это называется. Она не переживала по этому поводу. Зачем, если ей хорошо? У нее не было, как у некоторых женщин с подобной проблемой, раздраженности или нервности после близости с мужчиной. Напротив, ей было радостно. Да, именно радостно. Если мужчина ей нравился. Ей было приятно, когда он кончал. Слышать его стоны, хрипы. Она не была против, и даже любила, когда мужчина кончал ей в рот, нравился терпкий вкус спермы.

С Романом она тоже не кончила, хотя он был, наверно, прекрасный любовник. Но ей было так хорошо, что она решила симулировать оргазм. Она иногда прибегала к этой женской хитрости, когда ей было действительно здорово с мужчиной. С Романом было здорово. Он был чисто выбрит и пах дорогим одеколоном, а Ольга была очень чувствительна к запахам. Занимался любовью долго, с чувством, ему было важно доставить ей удовольствие. Поэтому она и потом часто притворялась. Иногда ей казалось, что он что-то подозревает. Но он никогда не говорил ей об этих подозрениях. Может, ей просто казалось?

После секса они снова говорили. Опять много смеялись. Оля вспоминала не очень приличные анекдоты, казавшиеся ей забавными. Ей хотелось рассказать их Роману. С ним было легко и уютно.

Вдруг он повернулся к ней и сказал:

- Прости меня, дорогая, я должен был сказать раньше... в общем, я женат.

- Давно? - поинтересовалась Ольга.

Внутри нее медленно разливался холод. Недавняя веселость испарилась. На смену ей пришла грусть. Она вспомнила, как несколько часов назад рассказывала о Машке, а он даже не обмолвился о том, что у него есть дочь и... жена. И ведь она тоже не спросила его о семье. Она почему-то никак не ожидала, что мужчина, который ей так понравился, окажется женатым. Хотя, как думала Оля потом, этого следовало ожидать. Такой мужчина не мог быть холостым. Она не обиделась на него, просто расстроилась, даже плакать захотелось. Но она сдержалась.

- Очень. Двадцать лет. У меня дочери девятнадцать уже.

- Ты любишь жену? - спросила она.

- Наверно, люблю, раз прожил с ней столько лет. - Он пожал он плечами. - Так трудно сказать, где любовь, а где уважение или просто родственные чувства. Хотя она иногда жалуется, что мы живем как соседи.

Роман невесело усмехнулся.

- Ты изменял ей раньше?

- Да, бывало, - сказал он.

Что-то подсказывало Ольге, что изменял он жене часто. В него было так легко влюбиться. И он, конечно, это знал. Да и по манере вести себя с женщиной, а именно, в первый же вечер знакомства целоваться и предлагать заняться сексом, можно было сказать, что в его жизни было очень много любовных приключений.

- А я не люблю женатых, - тихо сказала Оля, - не в моих это правилах встречаться с мужчиной, который делит меня еще с кем-то.

Роман промолчал.

Она и вправду старалась не заводить отношений с женатыми: хлопотно с ними - спешат домой или отменяют свидания. На примере подруг Оля уяснила, что это не для нее. Унизительно, и ждать она не любит. А потом, как же отпуск? И выходные? Правда, она и сейчас их проводит с родителями и дочкой на даче. Иногда ездит с подругами летом на юг или зимой в Турцию. Но это потому, что она без мужчины. Ей хотелось, чтобы мужчина был только ее. Чтобы позвонить можно было в любой момент, даже ночью или рано утром. Просто сказать, что она его любит и скучает. Чтобы подарок выбирать ему на день рождения, какой понравится, а не тот, чтобы жена ничего не заподозрила. А главное, чтобы ночевать вместе. Долго разговаривать в постели. Потом спать, обнявшись. Утром вместе завтракать.

Оля развелась с мужем восемь лет назад. За это время у нее было немало любовников. Но все неженатые мужчины, которые ей встретились, были такие скучные. И все с какими-то дефектами. Один был помешан на рыбках. Имел дома пять больших аквариумов. Ночью, а иногда даже во время близости с Олей, вскакивал, чтобы проверить температуру воды или дать корм. Кроме рыбок, он говорил только о своей бывшей жене. Даже не говорил, а ныл, жаловался, чуть не плакал. Рассказывал, как она ему изменила со своим научным руководителем, когда защищала диссертацию в Университете Культуры. А потом ушла к нему жить. Оля нашла ее фото в одной из социальных сетей - толстая, рыжая баба с грубым лицом. Именно баба, а не женщина. А вот какие чувства вызвала у ее приятеля... После этого она перестала с ним встречаться.

Другой ее любовник играл в покер. Больше ничем не интересовался, даже своими тремя детьми от первой жены. Оля рассталась с ним посреди Конюшенной улицы, когда он сказал ей, что был в гостях у бывшей жены, и стащил кольцо, подаренное им же старшей дочери на совершеннолетие. Ему надо было заплатить долг. Оля даже не попрощалась с ним. Просто повернулась и ушла. Она слышала его оклик, но не обернулась.

Еще один, даже симпатичный композитор, автор музыки к довольно известным мультфильмам (Оля знала их, потому что Машка иногда смотрела) вроде был неплохим человеком. Талантливым. Неглупым. Много, где бывал. Писал стихи и тексты к песням. Но с бутылкой не расставался. Утром с похмелья, к семи вечера уже пьян. Депрессии постоянные. Он звонил ей и умолял в трубку: "Оля, приезжай, помоги выйти из запоя". Это Оля умела, на бывшем муже натренировалась. Но зачем ей еще один алкоголик? Ей этого ужаса на всю жизнь хватило.

Был еще некий Алексей, моложе ее на пять лет. Сначала он ей понравился. Забирал ее с работы, подвозил до дома. С сексом не торопил. Они много разговаривали. Он тоже все время жаловался на свою бывшую жену, которая сделала аборт на шестом месяце. "Убила моего ребенка", - повторял он. А Оля думала, это как нужно поступить с женщиной, чтобы она на шестом месяце решилась на аборт? Потом ее приятель как-то проговорился: приревновав к кому-то на дне рождения друга, он не пустил жену домой. Вот так: сам вошел и закрыл перед ее носом дверь на ключ. На улице было очень холодно. Она плохо себя чувствовала и решила поехать к родителям, которые жили за городом. В электричке к ней пристала подвыпившая компания. Она выскочила из поезда. До родителей она так и не добралась, этот поезд был последним. Ей стало плохо на платформе, на ее счастье одинокую плачущую женщину в странной позе заметил мужчина, гулявший вдоль пустынного железнодорожного полотна с собакой. Он вызвал скорую. По сути, это был даже не аборт, а поздний выкидыш, спровоцированный психофизической нагрузкой, переохлаждением. Она еще долго потом лечилась. А ее муж так и не понял, что он один во всем виноват.

Создавалось впечатление, что холостые мужчины неспроста одни: они никому не нужны.

Оля, конечно, хотела выйти замуж. Она любила стабильность и постоянство. Но опыт общения с мужчинами после развода подсказывал, что ей вряд ли суждено встретить мужчину, который бы стал ее мужем. Разве что, попытаться познакомиться с иностранцем? На одном из сайтов знакомств. Одна ее коллега так вышла замуж за бельгийца и вроде была довольна. Хотя кто знает? Приезжала, фото красивые показывала, особенно своей квартиры из семи комнат в Брюсселе. А также фотографии разных мест, где бывала с мужем. Сейшелы, Канары, Париж, Лондон. Муж на фото смотрелся не очень: маленький, толстенький, какой-то хитрый. А она похорошела. Прическа. Помолодела даже. Одета модно. А где-то в глубине глаз - тоска. Оля такие вещи замечала. Хотя ни слова о трудностях. Может, так и правильно: она же сама этого хотела. А вот Оля сомневалась, что через интернет можно найти любовь, да и как она будет в чужой стране? И Машка? Ее дочь, правда, уже неплохо говорила по-испански и по-английски. Училась в школе с углубленным изучением иностранных языков. Кто-то сказал Оле, что за границей "трудно только первые два года", потом привыкаешь, а молодые люди вообще адаптируются быстро...

Когда они расстались после первого свидания, Ольга раздумывала, надо ли ей встречаться с Романом дальше. Женатый ведь. В машине она спросила как бы случайно:

- А ты не думал развестись?

Он долго молчал, потом остановился и произнес:

- Я должен тебе это сказать, чтобы мы эту тему больше не поднимали: я не разведусь. Ты, если решишь быть со мной, чего мне бы очень хотелось, должна это знать. И не надеяться ни на что. Подумай. Еще есть время. Я, конечно, должен был раньше сказать, но ты мне так понравилась. Ты такая красивая. Похожа на девочку, игравшую в фильме "Гостья из будущего", я забыл, как ее звали. Это был мой любимый фильм в детстве. И главная героиня казалась мне такой прекрасной. Когда я увидел тебя, я даже решил, что ты - это она. Ты очень красивая. Мне так хотелось тебя. И я не сказал, что несвободен. Испугался, что ты и разговаривать со мной не захочешь. Прости меня. Я пойму, если ты не захочешь больше со мной встречаться. Хотя мне будет грустно, очень грустно.

Он нежно посмотрел на Олю и поцеловал. Она подумала, что свидание начиналось так весело и непринужденно, а концовка вышла тяжелой. С другой стороны, он сказал правду, а не ушел от ответа, как многие женатые мужчины. И был честен, не давал пустых обещаний. Хотя мог бы сказать, что разведется, только подождать надо немного. Женатые ведь частенько врут. Позже она спросила, почему он так тверд в вопросе о разводе. Роман сказал, что уже поздно что-то менять. На перемены такого рода сил нужно много. А их нет. Да и надо ли? Оля была с ним не согласна. Про себя она возмутилась: почему же поздно? Ему 42 года всего! Дочь уже взрослая, его ничего не держит. Да и разве нормально жить с женщиной, если не любишь ее, изменяешь? Оля была убеждена, что если мужчина изменяет жене, то не любит ее. Но, по обыкновению, не решилась эту мысль озвучить. Хотя с подругами об этом много говорила. А Роману не сказала - еще решит, что она сразу в жены набивается. Нет уж, навязываться она не будет.

Портрет героини фильма "Гостья из будущего" она нашла в интернете. Девочка была симпатичная, там был и сегодняшний портрет актрисы. Ничего общего с ней, Олей. Та была блондинкой. Высокой, крупной. А Оля - смуглая брюнетка. Небольшого роста, довольно хрупкая. "У всех свои детские фантазии", - подумала она. Ей тоже Ален Делон очень нравился. Вся ее комната была его портретами увешана... Но Роман на французского актера не похож. Хотя тоже красивый.

Нельзя сказать, что Оля сразу влюбилась. Все же ей было почти 40 лет, приличный опыт отношений с мужчинами, и замужество, правда, неудачное, подарившее ей Машку. Но она прекрасно понимала, что такого мужчины у нее никогда не было. Он казался ей сильным, опытным, умным. Уверенным в себе. Он никогда не стал бы ныть или плакать. Ей казалось, что он и подлых поступков никогда не совершал. Изменял жене? Тысячи изменяют, если не миллионы. И что? Это не подлость. Потом он изменял сейчас с ней, с Олей. Говорил ей, какая она красивая - бесконечно, абсолютно. Ей никто этого не говорил. А ей всегда так хотелось это услышать. Она сама не считала себя красивой. Фигура - не очень, есть над чем работать. Рост маленький. Ноги прямые, стройные, но совсем "не от ушей", коротковаты. Да и возраст дает о себе знать - морщинки у уголков рта, около глаз. Симпатичная - да, но не более того. А Роман искренне считал ее красавицей.

И когда он на следующий день позвонил, она сказала: "Да".

Часть 3. Звонок

- Звони мне, пиши, обязательно, Романчик, - еще раз сказала Оля, выходя из машины.

Эту фразу она за сегодняшний вечер произнесла раз десять. Они вместе поужинали. Роман улетал вечером в Москву на три дня. С компаньоном. Сейчас ему нужно было поставить машину и ехать в аэропорт. Он заметно спешил, довез ее только до метро. Оля вышла и помахала рукой габаритным огням, исчезающим за поворотом. Отсюда ей недалеко, на метро доедет быстро.

Она приехала домой, поужинала с родителями и дочерью, хотя есть не хотелось. Настроение было неважное. И даже с Наташкой поговорила вяло. Та приглашала к себе на ночь, но Оля отказалась. Конец года, отчет, устала ужасно. Сейчас выпьет снотворное и ляжет спать.

Она еще раз проверила свой телефон: никаких сообщений от Романа. По ее расчетам он уже должен был сесть в самолет. Через 15 минут взлет. Правда, иногда взлет задерживают. Но сообщил хотя бы, что в аэропорту. Она легла в постель, положив телефон рядом. В последний год это достижение научно-технического прогресса стало для нее источником радости и тревоги одновременно. Она все время ждала звонка от любимого.

У них была договоренность, что звонить будет он. Она могла позвонить ему только днем в будние дни, когда он точно на работе. Иногда, когда она звонила, было все время занято. А он не перезванивал. Потом извинялся, говорил, что не смог, забыл, было много клиентов, устал и прочее. Она же всегда так ждала звонка или сообщения, что даже думать ни о чем другом не могла. И позвонить вечером боялась - он же мог быть дома, рядом с женой. Не говоря уж о субботах и воскресеньях. Эти два дня они вообще не общались. Оля скучала, иногда плакала. Подруги ругали ее, родители переживали. Она ненавидела выходные. Хотя раньше их любила: гуляла с дочкой, часами сидела в кафе с подругами. Сейчас ей легче всего было проводить их одной. Дважды она брала путевки в санаторий на субботу и воскресенье, и жила там совершенно одна. Ни с кем не знакомилась, даже не разговаривала. Много спала, ходила завтракать, обедать и ужинать. В субботу днем ходила в бассейн, заботясь о фигуре. Читала, смотрела телевизор. Ждала утро понедельника. Когда наконец услышит любимый голос в трубке. Родители были довольны, что дочь ездит в санаторий. Отдохнет, будет лучше себя чувствовать. Ведь истинной причины ее стремления уехать загород они не знали. Наташка и Ира не осуждали ее добровольное одиночество, но Оля чувствовала, что подруги беспокоятся.

"Ну сейчас-то он без жены", - подумала Оля и решительно набрала номер. Послышались гудки, потом звонок сбросили. Короткие гудки пульсировали у нее в ухе. Он иногда так делал, когда не мог разговаривать. Ее это обижало. Неужели трудно снять трубку и сказать, что ты занят и перезвонишь? Она сама никогда не сбрасывала звонки. Ни от кого. Считала, что это неприлично. "Ну так тебе и не звонят столько, сколько мне", - сказал как-то Роман. Он ставил ее в один ряд с другими.

Раздался гудок - пришло сообщение. От него! "Я в самолете. Целую". "Ну хотя бы так", - подумала Оля. Она взяла книжку и попыталась читать, но и вправду устала и вскоре выключила свет. Ну уж утром он должен ей позвонить. Она быстро заснула, крепко и без сновидений.

Разбудил ее будильник. Привычно выключив его, она попыталась привести сознание в порядок. Ужасно хотелось спать. Но сегодня первой мыслью было то, что Роман должен позвонить или прислать сообщение. О том, что они долетели нормально. Пока не было ни звонка, ни сообщения. Настроение у Оли сразу испортилось. Она почистила зубы, приняла душ. В халате пошла на кухню. Сварила крепкий кофе. В доме все еще спали. Машке в школу нужно было попозже. Оля обычно будила дочь, когда уходила на работу, оставляя ей на кухонном столе завтрак: сок, бутерброды, яблоко. Выпив кофе и покурив, она неспешно оделась, все время посматривая на телефон, как будто гипнотизировала его. Было восемь утра. Он говорил, что в десять будет в офисе фирмы, с которой заключал договор. Значит, уже должен встать. Если она позвонит, она никого не разбудит. Ответом ей был голос, приветливо сообщивший, что телефон вызываемого абонента выключен или... Оля не дослушала. Странно. Но, во всяком случае, когда он включит свой телефон, то обнаружит ее звонок и перезвонит. Она разбудила Машку и напомнила ей про физкультурную форму, лежавшую в ванной. Ее надо было только положить в сумку. Одев черное полупальто с меховым воротником, Ольга вышла из дому. Шел небольшой дождь, но зонт открывать не хотелось. Декабрь ведь! Правда дождливый, теплый, совсем не зимний. Да и до автобуса недалеко. Пока она ехала в автобусе, потом в набитом метро, она сжимала в руках телефон, иногда смотря на него. От него исходили спокойствие и тишина. Оля уже ненавидела его.

На работе она сразу включила компьютер и положила мобильник перед собой. Позвонила домой по стационарному телефону, который находился у нее на столе. Проверить Машку. Поговорила с матерью. Та сообщила, что Машка поела, собралась и ушла. Форму взяла. Яблоко не съела.

- Что же ты не настояла? - Ольга почти кричала. - Надо было сказать, чтобы обязательно съела!

- Оленька, я ей говорила. Но она не любит, говорит "кислые". Я уж и кожуру почистила, хотя в ней все витамины, но Машенька не стала.

- Мама, когда ты перестанешь ей потакать?! - Проходившие мимо сотрудники удивленно смотрели на Олю. На работе она редко повышала голос. Заметив эти взгляды, Оля осеклась. - Извини, мам, не выспалась. Все хорошо. Вечером я ей все скажу сама.

- Я не сержусь, доченька, - сказала мама. - Ты не надела шапочку и забыла перчатки. Наверно, действительно не выспалась. Приходи пораньше домой. Ляжешь в девять и выспишься.

"Господи, почему же он не перезванивает?" - думала Оля. Она чувствовала, что теряет контроль над собой. Надо было срочно что-то сделать. Она позвонила Роману еще три раза. Все время включался автоответчик. Вспомнила поговорку: "Кто совершает одни и те действия в надежде получить другой результат, тот безумен". Ей всегда казалось это остроумным. А сейчас она подумала, что это правда, и она ведет себя как безумная. Она полезла в интернет, нашла сайт "Аэрофлота", но разобраться в таблице прилетов и отлетов по Москве не смогла. Тогда она позвонила по одному из указанных телефонов. Ей ответил любезный женский голос. Она спросила, как узнать, прибыл ли самолет в Москву из Петербурга. Девушка на другом конце провода спросила номер рейса и время отправления. Номер Оля не знала, сообщила только время. Этого оказалось достаточно.

"Рейс Р234 прибыл по расписанию, в 23-40", - еще более любезно сообщила телефонная девушка. Оля повесила трубку. Значит, прилетел. Ну и то хорошо. Но даже не позвонил. Может что-то с телефоном? Наверно. "Но ведь у его компаньона тоже есть телефон", - подумала она. Стоило попросить его номер. Практичный человек так бы и сделал. Оля встала из-за стола, вышла в коридор, чтобы позвонить Наташке. Та была на работе, но внимательно ее выслушала.

- Нат, он так и не позвонил пока, - провыла Оля в конце своего монолога и заплакала.

- Возьми себя в руки, Леля, плачешь ни о чем, - сказала Ната. - То, что он не звонит, можно объяснить и занятостью и тем, что батарея села, у айфонов это бывает часто.

- Мог бы взять телефон у компаньона, у кого-нибудь в гостинице, в конце концов, купить! - всхлипывала Оля.

- Все будет хорошо, слышишь? - сказала Наташа. - После работы жду тебя в нашем баре.

Оля, вытирая глаза платком и сморкаясь, слабо улыбнулась в ненавистную трубку и поплелась на рабочее место. Сев за компьютер, она подумала, что есть еще электронная почта. Роман знал ее адрес. Она быстро открыла ее. Почта была пуста. "Жаль, что он отказывается зарегистрироваться в какой-нибудь социальной сети, - подумала Оля. У них уже бывали разговоры на эту тему, но Роман неизменно отказывался, говоря, что "так легче всего спалиться". Оля горько усмехнулась: "Больше всего он боится жены, как бы та не узнала. Бережет ее. А как же я, мои чувства, мои нервы? Меня, значит, беречь не надо?"

"Их бар" был ирландским пабом на Невском. Дороговато, но пиво и вина очень хорошие. Не подделка. В шесть Оля вошла внутрь и увидела Наташу, сидевшую у окна с айфоном в руке. Оля уже видеть не могла телефоны. Она подошла и села напротив. Тут же подскочил официант. Они заказали темного эля, который обе очень любили. Наташа взяла салат и пирог. Оля же есть не могла. Ей хотелось напиться.

- Не позвонил? - спросила Натка.

- Нет, - Оля покачала головой. - Я ведь даже не знаю, в какой они гостинице.

- А фирму, с которой они договор заключают? Оля снова отрицательно покачала головой и заплакала. Принесли эль. Она сразу выпила всю литровую кружку и заказала еще.

- Эй, подруга, а как мне тебя домой вести? - насмешливо спросила Наташа.

- Хочешь, оставь меня на улице! Брось в углу, может, кто-нибудь и подберет, кому я нужна больше, чем моему любимому, - ответила Оля.

От пива она расслабилась. Ее впервые за день "отпустило". Не зря шутят, что алкоголь лучшее лекарство. Она стала говорить:

- Понимаешь, Нат, плохо то, что ему наплевать, что я мучаюсь. Я ведь не раз говорила ему, как мне важны его звонки, сообщения.

- А кому нужно, чтобы ты мучилась? - спросила Наташа. - Может, он вовсе об этом и не думает. Уехал, и все мысли только о работе. - Он знает, что я беспокоюсь, - возразила Оля, икая и зажимая себе нос.

- Да, вон сидишь, пиво хлещешь. Дай-ка я тебя сниму на мобильный и пошлю ему с надписью: "Оля мучается оттого, что ты не звонишь".

Наташа засмеялась и щелкнула Олю, когда та в очередной раз икнула. Принесли еще пива. Оля хотела и эту кружку тут же выпить, но что-то ее остановило. "Еще плохо станет", - подумала она. Они еще долго говорили, все время скатываясь к теме звонка. Оля все больше теряла нить разговора.

- Жене-то небось позвонил! - восклицала она, почему-то чокаясь с Наташей. - Давай выпьем за его жену. Крепкую как скала, двадцать лет в говне и изменах супруга.

Оля протянула стакан навстречу Наташкиному. - Зачем нам за нее пить? - поинтересовалась подруга.

- Потому что, это все из-за нее, паскуды, - пьяно закричала Оля.

- Послушай, она тебя вообще не знает, - попыталась урезонить подругу Наташа.

- Если бы ее не было, он был бы со мной, и мне не приходилось бы мучиться в выходные, когда он в командировке, когда он в другом городе, стране, в космосе. А я здесь. Уже полтора года в говне и страданиях, - громко заявила Оля.

- Думаешь, если бы ее не было, ты была бы с ним? Не факт. - Но я прекрасно тебя понимаю. - Помнишь моего женатого любовника Игоря?

Оля кивнула. Как же, красивый брюнет. Как-то до дому ее подвозил. Шутил все время.

- Так вот, несмотря на все мои просьбы звонить, он не звонил. Вернее, он звонил, когда хотел. Тогда мобильных еще не было, или очень дорогие были. Я просиживала дома у телефона все вечера, никуда пойти не могла. Все думала, что он позвонит, когда меня не будет. А у него дома телефона не было. Новая квартира. Да если б и был - жена же, мать ее! Он мог позвонить или с работы, или из автомата. То есть, оправданий - куча. Но знаешь, что я тебе скажу, подруга?

- Что? - нетрезвым голосом произнесла Оля и замахала кружкой официанту. Тот кивнул, и через минуту третья кружка эля стояла перед Ольгой.

- Во-первых, может стоит притормозить с выпивкой? - спросила Наташа. - Во-вторых, если мужик захочет позвонить или сообщение послать, то сделает это всегда. Даже если это почти невозможно.

Наташа погрустнела. Оля сделала глоток из третьей кружки, проигнорировав предложение Наташи "притормозить".

- Ты же меня утешала, - икая, сказала Оля. - Говорила, что это нормально, что он не звонит, помнишь?

- Утешала, потому что видеть не могу, как ты мучаешься, изводишься. Мишка, прекрати. - Наташка назвала ее институтским прозвищем.

- Что прекратить? - не поняла Ольга

- Изводить себя. А если он на месяц уедет? Ты вообще работать не сможешь? На близких будешь срываться? В санаторий уедешь? В монастырь?

- Я умру тогда, - тихо ответила Оля.

Наташа довезла ее на такси до дому, и попросив шофера подождать, отвела подругу наверх.

- Вот, отдаю вам, Александра Федоровна, дочь вашу в полной целостности. Пусть выпьет воды с лимоном, немного. А утром минералки, чая и что-нибудь соленое. Она не алкоголичка, вы не думайте. Просто любовный кризис. Любимый Роман в Москве и не звонит, не пишет, - объяснила Наталья смущенной матери Оли.

Они вдвоем отвели ее в комнату, раздели, та все сжимала телефон в руке. Наташа отняла телефон и сказала: "Сейчас я сама еще раз позвоню, а ты ложись и спи. На работу завтра не ходи. Скажи, что ногу подвернула: день тебе нужен отлежаться".

Подруга набрала номер, и Оля слышала сквозь пластмассу и накатывающий сон все те же слова: "Абонент находится...". Она не видела, как ушла Наташа.

Проснулась, когда было уже совсем светло. Значит, на работу все-таки проспала. Она встала и, пошатываясь, пошла на кухню. Мама налила ей минеральной воды "Ессентуки" из аптеки.

- Это Наташенька с утра завезла. И вот таблетки тоже. А рассол из-под огурцов у нас самих есть. На работу тебе я позвонила. У тебя очень любезный начальник. Мы так мило поговорили", - сообщила мама новости. Она также сказала, что Маша съела два яблока, в доказательство показав огрызки, и уже ушла в школу.

- Господи, мамочка, родная! Что бы я без тебя делала? - заплакала Оля, уткнувшись в знакомо пахнущую мамину кофту, такую родную, любимую.

- Оленька, девочка моя! Ну что ты... что ты? Я все понимаю. Понимаю, как тяжело тебе.

- Ты же с папой всю жизнь. И он, наверно, не заставлял тебя так мучиться, - всхлипывала Оля

- Во-первых, я не сразу с папой познакомилась. И до него влюблялась, девчонка еще была. Но переживания были серьезные, как тогда казалось. Да и папа... Знаешь, мужчины далеко не всегда помнят о женщине, даже если и любят ее. У них дела, работа всегда на первом месте. А телефонов тогда почти и не было. Даже дома далеко не у всех. Все только лично или по почте. Когда уезжали, родным телеграммы отправляли. Мол, доехали, устроились. Помню, как папа забыл мне послать телеграмму из Красноярска, куда на месяц поехал по работе. Только через три дня вспомнил. Я уж чего только не передумала. Хотя начальник у него хороший был, как-то он узнал, что все с ним хорошо, что папа прилетел, устроился, работает. Этот Николай Петрович, папин начальник, видишь, даже помню имя, заехал ко мне, чтобы я не шибко беспокоилась. Добрый человек. А я ж тогда тебя кормила: мне нельзя было нервничать.

- Он потом извинялся? - спросила Оля тихо.

- Папа? Да, извинялся, корил себя за забывчивость, но я не очень его ругала. Работа ведь у него была тяжелая, а тут еще недостаток сна, отдыха, другой город, коллектив. Вот и забыл про телеграмму. И ты не очень на своего Рому обижайся. Ведь неплохой он человек то. Хороший даже. - Мама уютно гладила Олю по голове.

"Только женатый", - про себя думала Оля, - нельзя об этом маме говорить. Расстроится. А у нее давление".

Раздался телефонный звонок. Это была Наташа.

- Мишка, ты мне должна! - закричала она в трубку

- Что должна? - непонимающе спросила Оля.

- Ах, я и забыла, что ты похмельная! Короче, я узнала название фирмы, куда поехал Роман. Не спрашивай, как. Долго. Потом расскажу. Я туда дозвонилась. Так вот, твой вчера там был, договор подписали. Сегодня вечером должны вернуться в Питер. Рейс у них что-то около пяти вечера. В шесть уже будут. Я уверена, что вечером он тебе обязательно позвонит.

- Наташенька, я очень люблю тебя, ты так много делаешь для меня, - со слезами в голосе сказала Оля.

- Опять плакать начала. Ей-богу, я тебя выпорю. Сделала, что смогла. Ничего особенного. Но я надеюсь, что ты хоть немного успокоишься и поспишь этот день, - жестко ответила Наташа.

Ну, по крайней мере, он жив-здоров. Это самое главное. А она из-за телефона трагедию устраивает. Надо просто выяснить все телефоны, по которым она может что-то о нем узнать, если он сам не звонит. Даже телефон жены надо взять на самый крайний случай.

Оля откинула одеяло и легла в постель. Немного кружилась голова от вчерашнего пива, но спать хотелось. Незаметно тени в комнате стали гуще, и она уснула. Ей приснился Роман с какой-то женщиной, он смеялся, но ее, Олю, не замечал. Потом вдруг обернулся и произнес: "Ну что, опять? Ты ведешь себя как истеричка". И отвернулся.

Оля проснулась вечером с головной болью. Часы показывали 18-30. Через стенку в комнате дочки играла какая-то монотонная музыка. Телефон лежал рядом с кроватью. Оля схватила его. Нет, звонков и смс не было. Надо позвонить. Она набрала номер. Теперь в трубке были длинные гудки, потом отбой. Он не захотел с ней разговаривать! После двухдневного отсутствия звонков. Боже! Он ее бросил? Или он уже дома, жена рядом, говорить не может? Но ведь можно выйти за сигаретами, мусор вынести, или хотя бы смс послать.

Она ждала весь вечер. И писала ему на почту. Это прочтет только он.

19:02

"Ромушка, что же ты ничего не пишешь? Совсем меня измучить хочешь? Я же не могу тебе позвонить. Зачем ты так?"

19:40

"Что же мне делать? Хожу по комнате то в одну сторону, то в другую... как психически больная. Пугаю родителей и дочку. Что мне делать?"

20:05

"Почему ты не написал? три строчки женщине, которую, как ты говоришь, любишь. Нет. Я больше этого не выдержу, вот этих ожиданий... не выдержу..."

21:15

"Я удивляюсь, ЗАЧЕМ говорить, что позвонишь завтра? Ну послал бы смс, или сюда на почту что-то более существенное написал, это не трудно".

Он так и не позвонил, а на почту не ответил. В десять вечера, приняв три таблетки снотворного, и поставив будильник, Оля легла и вырубилась. Телефон она впервые за эти дни выключила. Проснулась она от звона телефона. "Нет, - сообразила она, - он же выключен. Это будильник". Протянула руку и нажала на кнопку. Звон прекратился. Завернувшись в халат, шатаясь от передозировки снотворного, пошла в ванную, где посмотрела на себя в зеркало. "Наташка права, надо перестать себя изводить, иначе выглядеть буду совсем плохо". Она разглядывала свои синяки под глазами, бледность и впалые щеки.

Потом вернулась в комнату за телефоном, включила. Там были сообщения. От него. И один звонок.

Вам звонил(а) Роман

23:19

Привет! Оленька! Ты не должна на меня обижаться, я не звонил тебе из Москвы, потому что у меня села трубка. Я вообще с ночи уже остался без связи и вчера тоже. Самолет задержали, я дома был только в 23. Чуть-чуть его подзарядил и пытался позвонить тебе, но телефон ты уже отключила.

00:20

Оленька, буду звонить тебе сегодня в 11, как только уеду из дома. Обязательно. Я люблю тебя.

07:30

За эти последние слова она готова была простить ему все. И написала:

"Ромушка, я тоже очень люблю тебя. Я так беспокоилась. Но теперь все нормально. Я безумно скучаю".

Когда Оля пришла на работу, она первым делом позвонила Наташке. Прочитала подруге его сообщения. Та реагировала вяло. Междометиями. "Наверно, не выспалась, а может, устала от меня", - подумала Оля. На вопрос подруги, написала ли ему она, Оля прочла свое сообщение.

- Ольга! - воскликнула Натка неожиданно бодрым голосом. - Мужик тебе не звонил два дня, ты вся тут извелась, исстрадалась, вдобавок напилась, на работу не пошла, а пишешь только, что любишь его, и что теперь все хорошо?! Это что за фигня такая?! Он должен знать, что тебе было плохо! Иначе он будет думать, что так и нужно, так и нормально. Запомни: если мужчине надо, он всегда позвонит...

- Ну вот, он и позвонил. Позвонил же? - спросила Оля.

- Ладно, тебя не переделаешь. Я тебя тоже люблю, не забывай об этом. И всегда тебе звоню.

- Наташенька... - Оля расчувствовалась. После сообщений Романа, она была готова обнять весь мир. - Ты - моя самая дорогая, самая любимая, самая...

- Ладно, - проворчала Наташа. - Звони мне вечером. Я рада, что у тебя все хорошо. Знай, что я тебе всегда помогу. Все. Мне некогда.

И в трубке зазвучали короткие гудки.

Часть 4. "Радость-страданье одно"

Первые месяцы прошли как в тумане. Они встречались три, иногда четыре раза в неделю. Чаще всего Роман забирал Олю с работы. Ему было удобно заезжать за ней, как раз по пути. Обычно они пили кофе или обедали, и он отвозил ее домой. Или же она ехала сама, если у него имелись срочные дела в городе. Раз в неделю они проводили в отеле по несколько часов. У них появилось постоянное место встреч: отель на Крестовском острове. Довольно старый деревянный особняк. Но внутри - евроремонт, хорошие номера, новая мебель, душевые кабины. В каждом номере было зеркало во всю стену. Ольге это казалось красивым. И сама себе она казалась красивой и соблазнительной. Правильные черты лица, большие карие глаза, хорошо нанесенный макияж делали ее не старше 35, а то и моложе. Неплохая фигура. Конечно, если подходить к себе критично, то есть лишний вес, нет четко обозначенной талии. Но это заметно, только если она раздета. А в одежде все очень даже ничего. Маленький рост - ну и что? Зато Роман был высокий и сильный. Он мог легко поднять ее. Кроме того, ее фигура как нельзя лучше подходила для танца живота, которому она обучилась еще до знакомства с Романом. Однажды она продемонстрировала ему свое искусство, одев специальный костюм. Ему понравилось. Она поняла это по его возбужденности в минуты близости. И само место - Крестовский остров - прекрасное. Она там раньше почти не бывала, общественный транспорт туда не ходил.

Так прошла зима, наступила весна. Парк зазеленел, подснежники были такими милыми. Оля чувствовала себя все время на подъеме. Она понимала, что сильно влюбилась, но как-то не задумывалась, к чему это все приведет. Позже, вспоминая те месяцы, она осознала, что жила в какой-то сказке, которую отчасти сама себе придумала. Она давно не любила, и теперь ее женская потребность отдаваться сильному мужчине брала верх над здравым смыслом. Каждый день для нее был счастливым. Она с удовольствием ехала на работу, потому что знала, что вечером увидит его. Ей было в сущности все равно - поедут ли они в отель или просто посидят в ресторане. Ведь ей всегда было хорошо с ним. Она забывала о неприятностях, трудностях, о времени. Забывала позвонить подругам или родителям. Расстраивалась и вспоминала о реальности, только когда он говорил, что пора ехать. Вечером дома, она писала ему короткие письма на электронную почту, вспоминала проведенный вместе вечер.

Только выходные были для нее мучительными, потому что он не звонил и не писал. Ей не хотелось встречаться с подругами, потому что настроение у нее было плохое. Она все время думала: что он делает? Вечером в воскресенье она оживала, ведь завтра, в одиннадцать утра он позвонит ей, а вечером они увидятся. Так, у нее постепенно формировалась зависимость от него, его поведения и настроения. Но Оля этого не замечала.

Подруги, с которыми она немного обсуждала это, настороженно молчали, когда она восхищенно рассказывала, какой он. Наташа сначала говорила: "Прекрасно, выглядеть стала лучше, на бессонницу не жалуешься. Все хорошо, что для здоровья полезно". Ира, самая разумная из них, осторожно спрашивала: "Он тебе что-нибудь обещал?" Олю этот вопрос не задевал, не заставлял задуматься. Она просто отвечала: "Нет, не обещал. Он не разведется". Потом добавляла: "Но ведь пока он со мной и любит меня".

Роман действительно говорил ей, что любит. Говорил, что скучает и хочет. Оля была убеждена, что мужчине очень сложно сказать такое женщине. Поэтому верила любовнику и нисколько не сомневалась в его словах или мотивах. Ей и самой нелегко было признаться в любви. Сначала она просто прижималась к его груди, обнимая за шею крепко-крепко и считала, что он обязательно поймет ее. Однако когда она впервые сказала, что любит, Роман прокомментировал: "А я уж думал, что не так уж тебе и дорог". Оля возмутилась: как же он не понимал ее, как говорят психологи, "невербальных высказываний", - когда она плакала, глядя на него, смеялась, иногда абсолютно без причины, просто потому что она с ним, от счастья. Возмутилась она, однако, про себя. Все это она, как обычно, обсудила лишь с подругами.

Наташка сказала: "А мужчины никогда не понимают наших чувств - ни любви, ни обиды, ни ревности, пока ты им все по полочкам не разложишь".

Оля вскоре убедилась, что он не только плохо понимал ее чувства, но и трактовал ее поведение совершенно неверно. Ее слезы от счастья он считал признаком того, что ей плохо или больно, даже признаком истерики, но никак не любви. Тем более что ей часто было очень сложно и самой-то сформулировать, почему она плачет. Она попыталась ему объяснить, что это от счастья, от любви к нему. В постели такое объяснение он понимал и принимал. Но если она начинала всхлипывать, например, в машине, по дороге домой, он недовольно хмурился.

"Перестань истерить. Детский сад какой-то. Ты, что, ребенок? И я должен тебя утешать? Ты - взрослая женщина", - как-то сказал он по телефону.

Как-то она весь день ждала его звонка, беспокоилась, а не случилось ли с ним чего, а он так и не позвонил. Тогда она решилась позвонить ему в десять вечера. В это время он мог быть уже дома, с женой. Он оказался еще на улице. Как раз ставил машину. Она разрыдалась в трубку, еле выговаривая слова.

"Хватит истерить, я не всегда могу тебе позвонить, у меня переговоры, встречи. Ты же взрослый человек, должна понимать", - снова повторил он. Ее любовь он называл "истерикой", а ее, любящую, верную - "истеричкой"? Тут Оля впервые увидела, что ее любимый может быть жестким и даже жестоким.

- Вам нужен общий знакомый, который лояльно бы относился к вашей связи, и, в то же время, спокойно мог позвонить Роману в любое время, - сказала Наташа. Не просто так она была финансовым аналитиком. Рациональная, практичная.

- Но где его взять? - спросила Оля в растерянности.

- Это вы должны решить. Даже он. Нельзя оставлять тебя без возможности звонить ему в любое время, всякое может случиться и с тобой, и с ним.

Оля сказала Роману о совете Наташи. Тот подумал и согласился. Познакомил ее с Димой, своим приятелем. Дима сам любил "сходить налево", понимал Романа, а Оля ему понравилась. Он дал ей свой телефон и адрес электронной почты. Так Оле стало спокойней. И хотя она ни разу не воспользовалась Диминым телефоном, зато больше так не нервничала.

Она стала все чаще ловить себя на мыслях о его жене. Спит ли он с ней? И как она до сих пор не спросила его об этом? А, с другой стороны, надо ли ей знать правду? Подруги утешали: даже если спит, то любовница все равно в постели желанней, чем жена, с которой прожил 20 лет. Оля как-то нашла фотографию его жены в одной из социальных сетей. Фото явно давнее, когда ей было лет 35, а то и меньше. Не красавица, не уродина. Выделялись глаза - большие, то ли голубые, то ли голубовато-серые. Щеки пухлые. Выражение лица какое-то неприятное. Потом она увидела еще одну фотографию, где жену Романа сняли в полный рост: она явно имела лишний вес.

- Я видела фото твоей Юли, - сообщила Оля любовнику. - Ну что сказать...

- Ничего не надо говорить, - прервал ее Роман.

Оля опешила. Она хотела сказать, что его жене не мешало бы заняться спортом. Это ведь не грубо. Обычная рекомендация. А он оборвал ее в самом начале.

"Защищает, не хочет про нее плохое слышать, - подумала Оля, - любит он ее все-таки?" Настроение на весь вечер у нее было испорчено, а ночью она почти не спала.

Оля считала, что внешность для женщины очень важна. Она выкраивала деньги на посещение косметолога, дорогие крема, и очень боролась за стройность. Хотя последнее было трудно: она любила поесть. Однажды предложила Роману вместе ходить в фитнесс-клуб, как раз возле ее работы. Тот не отказался: тоже хотел "подкачаться". Предложила она это не только, чтобы худеть, но и с целью чаще встречаться, а также, чтобы он видел, насколько ее фигура лучше, чем у его супруги. Она надевала короткие шортики и, выгодно подчеркивающие фигуру, майки, скрывающие одновременно недостатки. И да, временами, она ловила на себе его взгляды, полные желания. Он чаще целовал ее, обнимал. Они стали ходить в фитнес раз в неделю, вечером после работы. Потом он отвозил ее домой.

В один из таких вечеров Оля спонтанно позвала его к себе, чтобы познакомить с родителями и Машкой. Она не была уверена, что поступает правильно, ведь она не могла сказать родителям, что ее мужчина женат. Они бы очень расстроились. Когда они поднимались по лестнице, ее сомнения вылились в странную фразу: "Я не позволю травмировать своего ребенка, учти это". Роман удивленно взглянул на нее, но ничего не ответил. Позже, когда она думала об этой фразе, то спрашивала себя: "Разве Машку можно травмировать? Ей уже десять, она очень разумная. Отца своего она прекрасно знает и общается с ним регулярно, поэтому Романа за отца принимать не станет. Да и вообще, она общительная, раскованная, взрослая не по годам". Она сказала подругам, что познакомила Романа со своей семьей и дочкой, и упомянула свою фразу про Машку. Наташка заявила: "Ты не Машку имела в виду, а себя. Ты не хочешь, чтобы он травмировал тебя, но сказать ему об этом боишься".

Уже потом, когда она ходила к психотерапевту, тот подтвердил правоту Наташкиных слов. "Типичный перенос", - констатировал Игорь. - "Вы выбрали более безопасный для себя вариант сообщения и озвучили его, а не то, что в реальности было для вас актуальным, но пугающим".

Как бы то ни было, Роман тогда познакомился с родителями, которым понравился. С Машкой он поиграл в какую-то компьютерную игру, с родителями поговорил о политике, и никого не травмировал. Напротив, и родители, и дочь одобрили гостя. Сказали, что он симпатичный, серьезный. Оля слушала их, и у нее больно щемило сердце. Ведь он никогда не будет с ней, не сделает предложение. Никогда! А она так любит его!

С какого-то момента ее состояние изменилось. Она становилась все более ревнивой. Она все-таки спросила Романа о его сексуальных отношениях с женой, надеясь услышать, что их нет, а есть только она, Оля. Но услышала другое.

"Когда живешь с женщиной, совсем не спать с ней - странно. Разве что, ты уже полный импотент", - ответил он.

Однако добавил, что Оля для него лучше всех, а жена - это редко и скучно. Но Ольга почувствовала, как в ней разгорается ревность. Никогда раньше она так не ревновала, хотя бывший муж изменял ей. Но тогда ей было как-то безразлично; ведь и она кое-что себе позволяла, когда была замужем. Но с Романом - совсем другое дело, она же ему верна. Для нее даже мысль о близости с кем-то другим была противна. А он спокойно говорит о своем сексе с женой. И целует эту пухлощекую толстуху, так же, как ее. И его член бывает в этой женщине, так же, как в Оле. Боже! Ее даже передергивало от таких мыслей. Но сделать она ничего не могла. И от бессилия стала закатывать любовнику скандалы.

Жена иногда звонила, когда они были вместе. Роман старался, чтобы Оля не слышала их разговоров: выходил из машины, если они ехали, или удалялся в ванную, если были в отеле. Она старалась хоть что-нибудь подслушать. Роман иногда называл жену: "Юленька". Это бесило Олю. Потом она зло кричала ему: "Что, ждешь-не дождешься, как к ней поедешь? Из постели со мной к ней в постель? Конечно, тебя на всех хватит!" После таких обвинений она бурно рыдала.

Роман выглядел растерянным. Он даже не пытался ей что-либо объяснить. То есть, сначала пытался, говорил: "Ну я же живу с ней! Я просто пытаюсь сохранять нормальные отношения. У нас дочь, и совсем не нужно, чтобы она слушала наши ссоры. Впрочем, она и так их слышит. Но зачем усугублять?". Олю такое объяснение не устраивало. Она продолжала рыдать, обвиняя его: "У тебя все Юленьки, Катеньки, Оленьки, тебе вообще не важно, в кого пихать свой член. Откуда я знаю, с кем ты еще спишь? Может, у себя на работе нашел очередную Галеньку или Дашеньку? Трахаешь и их заодно, когда со мной не встречаешься. Ты поимел все женское население Питера!" После таких заявлений Роман замолкал. Ольга сквозь слезы смотрела на его выражение лица, хмурое и даже злое.

Позже, когда она рассказывала об этих сценах подругам, те говорили, что хорошо, что она дает волю своим чувствам. Но плохо, что говорит не то. Ей бы следовало сказать о реальных претензиях к Роману, о том, что он никогда не ночует с ней, хотя мог бы. "Совместные ночевки очень сближают, поэтому важны", - объясняла Ира. Уж она-то знала, о чем говорит. Наташа добавляла, что он не интересуется ее чувствами к нему, опаздывает на встречи, иногда не звонит, хотя обещал, не уходит от жены, в конце концов. "Надо дать понять ему, как тебе плохо бывает. Но делать это спокойно, с упором на свои чувства, а не на дурацкие обвинения", - наставляли ее подруги. Оля и сама все понимала, но ничего не могла с собой поделать. Никогда не умела она спокойно говорить о своих чувствах. Попытки это сделать почти всегда превращались в истерику и скандал.

После таких ссор она обычно писала Роману на электронную почту письмо с извинениями, умоляла простить ее. Тот, конечно, прощал, но писал, что огорчен и не понимает, в чем его вина.

Иногда она думала о том, что не говорит с ним об истинных своих переживаниях не только потому, что не умеет это делать. Сам Роман не располагал к этому. Стоило ей заикнуться о своих чувствах, он становился отстраненным, холодным, молчаливым. Однажды она написала ему по электронной почте письмо, где пыталась выразить свои эмоции по поводу одной их ссоры. В письме ей было сделать это легче, чем при личной беседе. Там была такая фраза: "Я так люблю тебя, что не знаю, как мне дальше жить". Это было правдой, иногда ей казалось, что она попала в ловушку и ей не выбраться. Он ничего не ответил. Как-будто не читал. Но Ольга знала, что он прочел.

Если они ходили в фитнес, то после этого шли пить чай, а потом он отвозил ее домой. Правда, иногда ему неохота было ехать в Веселый поселок, где она жила, и он вызывал для нее такси. Олю это обижало: неужели ему не хочется еще немного побыть вместе с ней? Ведь ей так этого хотелось! Она любила эти вечера после клуба. Было так хорошо сидеть с ним рядом в кафе с чашкой чая с лимоном! Но Роман торопился. Она видела, что он поглядывает на время, и, как только чайник пустел, просил счет. Она хотела бы взять еще чай, ведь еще рано, только девять вечера! Но выражение лица Романа не позволяло Ольге даже заикнуться о своих желаниях.

Вот к сексу Роман относился очень серьезно. Он брал ее жестко, по-мужски, крутил, вертел, как хотел. Оле все это бесконечно нравилось. Но иногда ей казалось, что ему больше от нее ничего не нужно. Ей хотелось бы просто полежать с ним в обнимку, или у него на плече, болтая о том, о сем. Он же отдыхал минут двадцать, иногда вообще молча, или звонил кому-нибудь по телефону. Потом начиналась вторая серия секса. После этого они принимали душ, одевались и покидали отель. Опять-таки он мог отвезти ее сам, но если уставал или было поздно, ловил такси.

Ни одной ночи они не провели вместе! Хотя она намекала ему, как ей этого хотелось бы. Он мог задержаться у нее дома до 12 ночи, но ночевать всегда ехал к себе. Родители Ольги недоумевали. Место у них было, почему же гость дочери всегда уезжал? Ольге стало казаться, что родители догадываются обо всем, просто не говорят ей.

Она не могла понять: неужели нельзя что-то придумать? Ведь это было бы так прекрасно: спать, обнявшись, чувствовать друг друга во сне, утром вместе пить кофе. Когда она жаловалась Наташке, та отвечала: "Возможно, ему этого не надо. Он удовлетворился. Секс состоялся, с тобой он пообщался. Теперь можно ехать домой спать. Да и с женой тогда придется объясняться, врать. Объяснить ночевку вне дома сложно. Может быть, она и поверит ему, но он не хочет напрягаться". Оля с ужасом понимала, что подруга права.

Она стала замечать, что Роман все больше молчит в ее обществе. Может спросить ее о работе, или каком-то лекарстве. Ольга в них разбиралась. Потом он снова замолкал, думая о своем. Очень часто говорил по телефону. Ему звонили клиенты, или он звонил им. Часто он вовсе не торопился закончить разговор со звонившим, а, напротив, оживлялся, что-то спрашивал, искренне смеялся. Как-будто Ольги даже в машине не было. Она же ехала, сидя рядом, слушала разговоры, в которых мало что понимала, курила и грустила. О себе, если его не спросишь, Роман не рассказывал. Она замечала, что он многое утаивал. Он словно забывал сказать то, о чем люди обычно рассказывают знакомым. Проговаривался лишь случайно. Например, что дочь ушла из дому и живет теперь с мальчиком и его матерью в деревянном доме, где-то в пригороде. А до этого они с женой иногда даже не знали, где она ночует. Звонили, но она не брала трубку. Ругались с ней. Наверно, это не могло не беспокоить Романа, но с Олей он своими переживаниями не делился. Может быть, он ни с кем не был откровенным? Есть такие люди - все в себе держат. Но Олю это очень расстраивало. Она обязательно бы о таком рассказала. Она делилась с ним всеми новостями. Рассказывала о работе, семье, о Машкиных школьных оценках и болезнях, о мамином радикулите, о том, что отец осваивает компьютер. Рассказывала об Ире с Наташкой, хотя Роман был с ними едва знаком. Вот только о своих чувствах к нему Оля молчала. Однажды он обмолвился, что на работе неделю назад был корпоратив, и он пришел домой только в пять утра. "На корпоративе задержаться до пяти может, а со мной - нет", - подумала Оля грустно.

Иногда за вечер воз грустных мыслей накапливался, и в машине она начинала плакать. Он немного утешал ее, но совсем не так, как ей бы этого хотелось. Она видела, что ее слезы и жалобы его раздражают. Он теперь часто говорил: "Опять истерика". Он не понимал, что она плачет, потому что не может, не решается сказать ему: "Что мы делаем? Будь со мной всегда, если любишь...А если нет - то зачем все это? Ведь жизнь так коротка". Она знала, что если так скажет, он снова будет объяснять, что предупреждал ее с самого начала о том, что....

Однажды ей удалось выпросить у него поездку в Выборг. Почему он согласился? Оля этого так и не поняла. Но они провели первую ночь вместе. Уехали в субботу утром, сняли номер в хорошем отеле, обедали, гуляли, занимались любовью, спали, обнявшись. Ольга была счастлива. Она чувствовала, что никто ей в жизни так не нужен, как этот трудный, иногда жесткий, очень самостоятельный, но бесконечно любимый человек. Она шептала ему слова, которые шли от сердца. Впервые она полностью расслабилась и даже испытала некое подобие оргазма. Сладкие судороги, а потом приятная слабость во всем теле. После этого она говорила ему, как любит, и как хотела бы, чтобы он всегда был с ней. Он молча лежал, закрыв глаза. Слышал ли он? Во всяком случае, он ничего не ответил. Но в тот момент ей это было неважно. Она улыбалась, не плакала.

Утром они завтракали в отеле. Потом пошли смотреть корабли в Выборгском заливе. Был день военно-морского флота, стояла прекрасная погода, тепло, но не жарко. Залезли на башню, с которой виден весь Выборг. Роман фотографировал Ольгу ее аппаратом. Она попросила какую-то женщину снять их вместе. Роман нахмурился, но возражать не стал. Даже обнял Олю. Они много разговаривали, как давно уже не было, смеялись. И даже рассказы о его семье Олю не раздражали. Напротив, она почувствовала, что Роман сейчас искренен с нею. Она тоже поведала ему многое о своих отношениях с бывшим мужем, о чем мало кому рассказывала. С залива дул легкий ветер, на улицах было празднично.

После обеда в маленьком ресторанчике его настроение изменилось. Она это отчетливо почувствовала. Он стал молчаливым и даже нервным. Отошел от нее метров на пять, как всегда делал, если хотел позвонить жене. Она присела на скамеечку, и на нее вдруг навалилась тоска. Вернувшись, Роман сказал, что им нужно собираться и ехать домой.

- Но ведь еще только три часа дня. Мы же хотели посмотреть парк Монрепо, говорят там очень красиво, - грустно сказала она. - Может, все же поедем?

- Мне нужно возвращаться, - твердо сказал ее любимый мужчина. - У тещи проблемы на даче с электричеством, надо будет ехать к ней в Парголово. Да ведь и до города долго добираться. Сегодня воскресенье, пробки.

Оля не стала возражать. Все равно будет так, как решил он. Он подарил ей полдня и целую ночь, на большее он не способен.

Молча дошли они до места, где была припаркована его машина. Вещи собрали еще утром и положили в багажник. Возвращались все так же молча. Играла старая музыка, итальянская эстрада. Роман вообще любил подпевать, но сейчас молчал.

Вдруг, словно собравшись с силами, спросил ее: "Оленька, я довезу тебя до Парголово, а там вызову такси? А то мне возвращаться потом будет совсем поздно". Оля молча кивнула. Ей хотелось наговорить ему обидных и злых слов, но она промолчала. Слезы навернулись на глаза, она вытерла их салфеткой.

"Извини", - сказал он.

Уже дома она все думала и думала о себе, своей любви. Почему ей то так хорошо, как было утром, то так плохо, что жить не хочется? Она позвонила Наташке, та сказала: "Приходи". Ночь они не спали, пили коньяк. Оля плакала, Наташка на удивление была молчалива. Смотрела на подругу с сожалением. Выслушав ее очередную тираду, она сказала: "А ты что хотела? С женатыми всегда так. Он не уходит, потому что боится. С ней, с женой, уже все сложилось. А с тобой? И возраст наш такой, что измениться мы уже не можем ни в чем. Даже подстраиваться трудно. Так что, либо терпи и находи позитив в том, что есть, либо уходи".

"Уходи". Оля думала об этом еще долго. Наверно, это было бы правильно. Она действительно страдает, часто плачет, все время думает о нем. Она хотела бы жить с ним, чтобы он был только ее. Но этого, видимо, никогда не будет. Он не обманывал ее, он ей никогда не обещал уйти из семьи. Даже намеком. Хотя у них с женой бывали ссоры. Видимо, как у всех. После они мирились и продолжали скучную, привычную жизнь вместе. А она, Оля, тут лишняя. И это ей надо уйти. Нет, пока ей не хватит сил на это. Она слишком влюблена.

Оля вспоминала, как уходила от мужа, отца Машки. Тот пил, иногда даже бил ее. Даже если она его когда-то и любила, после его пьяных выходок все чувства к нему исчезли. Уйти было легко, она ни капли не жалела. Она просто взяла дочь, какие-то вещи и уехала к родителям. Он много раз просил прощения, умолял вернуться, но Оля была непреклонна. Она не любила его. Зачем жить вместе? Для нее это было очевидно.

А для Романа? Разве может он любить жену? Ведь он изменял ей постоянно. Однажды сказал, что начал изменять через год после свадьбы. Правда, серьезных романов до Оли у него не было. Но измены - разве это не свидетельство отсутствия любви? Видимо, нет. Может, он до сих пор ее любит?

- Или он просто не умеет любить? - предположила умная Ира, как всегда осторожно, боясь обидеть.

Они сидели после работы в открытом кафе и пили латте.

- Не умеет? Но ведь он же говорит, что любит меня, - возразила Оля.

- Ну это он говорит так. Но что он имеет в виду? Желание? Симпатию? - Ира внимательно смотрела на подругу. - Все это не совсем любовь в нашем с тобой понимании. Мы думаем, что любовь это чувство абсолютное, делающее жизнь невозможной без любимого. А он как раз этого и не чувствует. Не умеет. Многие люди не умеют. Это не значит, что они плохие. Ведь он многое делает для тебя?

- Ну да, - ответила Оля, подумав. - Если его о чем-то попросишь, то он всегда сделает. Лекарства доставал для родителей, починил нам кран на кухне, купил шкаф и кровать для Машки, отвозил родителей в санаторий в Зеленогорск, да много чего. Продукты итальянские привозит - сыр, колбасу, пасту какую-то оригинальную. Машке - сладости всякие.

Оля подумала, что для него она меньше сделала. Хотя, как сказать? Ведь она любила его, самозабвенно любила, это уже немало. И потом, она сделала бы для него все, если бы он попросил. Просто он нечасто просил. Да и то мелочи какие-то. Привык быть самодостаточным.

- И вот еще подумай о чем, - прервала Олины размышления Ира. - У вас сейчас отношения - сплошной праздник. Ты не стираешь, не готовишь, обувь ему не надраиваешь. Я знаю, знаю, ты скажешь, что с удовольствием бы все это делала. Но это ты сейчас так думаешь. А как там на самом деле было бы - ты не знаешь. Ты свободна, можешь в любое время встречаться со мной, с Натальей, да с кем угодно. Хоть ночью. Если ревность тебя мучает, измени ему, - предложила Ира.

- Да что ты говоришь?! Я не могу даже думать о ком-то другом, - возразила Оля.

Ира, пропустив это высказывание мимо ушей, продолжила:

- А замужняя женщина - совсем другое дело. Ну ты знаешь, была же замужем. Магазин, кухня, стирка, уборка, а ведь еще и работа. Уставала бы страшно. Мы с тобой уже не девочки. И быт убивает любовь. Да, да, убивает. Если ты ежедневно видишь его в трусах и носках на диване, а он тебя с наполовину смытым макияжем, в бигуди и пижаме, о каком влечении можно говорить? В общем, не все так плохо, как ты склонна думать. Посвящай себе больше времени, занимайся своими делами, ухаживай за собой, а то даже маникюр давно не делала. Не зацикливайся, и все будет хорошо.

Да, Ира умела утешить, несмотря на пережитую когда-то трагедию. Есть люди, всегда сохраняющие разумный оптимизм. Оля даже воспряла духом. Правда, ненадолго.

На следующий день она ждала звонка от любовника. Они договорились поужинать вместе, он не звонил. На ее звонки не отвечал. Всю вторую половину дня Оля нервничала. Работать не могла. Уже почти уверилась, что он ее бросил и не позвонит никогда. Когда она вышла с работы мрачная, желавшая лишь одного - напиться, Роман позвонил. Сказал, что был занят на переговорах, только сейчас освободился и готов заехать за ней. Они договорились встретиться в ресторане "Мама Рома", где часто бывали. Оба любили итальянскую кухню. Все вроде было хорошо, у ее спутника было прекрасное настроение, он шутил, подарил ей красивые цветы. Но Оля чувствовала себя неважно после целого дня ожидания и нервов. Была грустна и молчалива. Она подумала, что не сможет по Ириному совету "не зацикливаться". По обыкновению, она ничего не сказала Роману, хотя чувствовала, что он разочарован ее молчаливостью и грустью. Неожиданно, уже после ужина, Роман заказал бутылку вина. "Выпьем понемногу, ты побольше, я поменьше, все же за рулем" - предложил он. Оля удивилась. Обычно они не пили именно по этой причине.

Принесли вино, разлили в бокалы. Они чокнулись и выпили. Ольга с видимым удовольствием. Последнее время ей часто хотелось выпить. Роман налил ей еще один бокал. Улыбнулся, пошутил насчет ее прогрессирующего алкоголизма. И вдруг... Он сделал ей предложение. Нет, не руки и сердца. Ее любимый предложил снять квартиру. Так будет удобнее и дешевле. Оля сможет жить там, если захочет, а он будет приезжать после работы. Сейчас они встречаются два-три раза в неделю, всегда торопятся, а так смогут видеться почти каждый день, и у них будет больше времени. И не надо связываться с отелем. Она слушала его и была почти счастлива. Конечно, так и нужно сделать. Машка будет пока жить с родителями. Потом, может быть, они найдут более просторное жилье, и Машка сможет жить с ними? Ведь это почти предложение жить вместе! А вдруг он ее по-настоящему любит? Он все понял и уйдет к ней? Ведь может же такое быть? Почему нет? Она еще будет счастлива!

Часть 5. Как выйти замуж?

Когда психотерапевт Игорь спросил Олю о ее семье и родителях, она, не задумываясь, ответила: "У меня была очень хорошая семья". Она всегда так думала. Мама и папа всю жизнь вместе, почти не ссорились. Они не просто жили вместе, но и заботились друг о друге, волновались и беспокоились. Оля помнила, как ее мать лежала в больнице с тяжелой пневмонией. Отец все время находился рядом с женой, а Олю оставили у бабушки. Хотя она хотела быть с родителями. Отец кормил маму, выносил судно, сидел ночами у ее кровати. Ездил в Москву за редким импортным лекарством. Приглашал известных врачей. Оля мало что понимала, но точно знала, что ее родители любят друг друга и ее, Олю, тоже любят.

С мамой она была ближе. Делилась с ней своими детскими проблемами. Отца видела реже. Тот много работал: занимался радиофикацией города. Уходил рано, приходил поздно. Иногда, когда он приходил, Оля уже спала. Мама водила ее в садик, потом в школу. Начиная с третьего класса, девочка стала ходить в школу сама. Мама работала на полставки в каком-то НИИ и уже в два часа дня была дома. Остаток дня Оля часто проводила с ней. Мама учила дочь читать, шить, чуть позже готовить. Часто говорила: "Ты должна научиться вести хозяйство, если хочешь выйти замуж".

Оля помнила, как спросила однажды:

- А что такое "выйти замуж"?

Мама задумалась. Потом сказала:

- Видишь ли, принято, чтобы женщина жила в одном доме с мужчиной. Вот это и называется "выйти замуж". Но чтобы мужчине было хорошо жить с женщиной, она должна уметь вкусно готовить, шить, убирать дом, где они живут.

- А что должен делать мужчина? - спросила Оля.

- Работать. Видишь, как папа много работает? Потому что он мужчина, - ответила мать.

У шестилетней Оли тогда осталось много вопросов. Например, а должна ли работать женщина? Кто воспитывает детей? Наверно, она задавала эти вопросы маме, но ответы не сохранились в памяти. А вот то, что должна делать женщина, чтобы мужчине было хорошо с ней жить, она запомнила на всю жизнь. И училась этому, никогда не ленилась. Уже в десять лет она могла готовить простые блюда - борщ, омлет с сыром, пекла "шарлотку". С годами ее кулинарные способности развивались. Она просила маму покупать ей кулинарные книги. Осваивала по ним довольно сложные блюда. Ей действительно это нравилось. Что касается уборки дома, то это она любила меньше, но помогала матери, не находя в этом ничего сложного. Скучновато только. Вот только шить она так и не научилась. Хотя мать ей объясняла, помогала и в школе на уроках труда приходилось шить что-то несложное. Но Оля не умела обращаться со швейной машинкой. У нее все время что-то ломалось, швы получались неровными. Под конец она и вовсе ее возненавидела. Однако надеялась, что это все же не помешает ей выйти замуж.

Замуж она очень хотела. Лет с четырнадцати. Любила читать семейные саги, романы, которые заканчивались свадьбой. Свою свадьбу она представляла, как нечто грандиозное. У нее будет такое красивое платье. Она уже придумала его. Даже нарисовала. И фата обязательно. Мать поддерживала в ней такое желание. Отец посмеивался. Однажды Оля спросила его, почему он смеется. Он считает, что она не выйдет замуж? Папа смутился. Сказал коротко: "Конечно, выйдешь". И ушел курить на балкон. Но Оле его реакция не понравилась.

- Почему? - спросил Игорь, когда Ольга рассказала ему об этом разговоре.

- Он смутился так, как будто не верил, что я выйду замуж, - объяснила Оля. И позже он никогда не поддерживал эту тему.

- Вас это обижало, расстраивало?

- Да, пожалуй. Я думала, что он считал меня недостаточно хорошей для мужчин, для замужества.

- А почему тема замужества была для вас столь важна?

- Сама не знаю. Может, потому что мама сказала. А может быть, из-за того, что читала об этом все время в романах. Это было как наваждение. Мне даже сны снились, лет до двадцати, что меня никто замуж не берет. Все вокруг замужем, а на мне ни один мужчина жениться не хочет. И я просыпалась со слезами.

- А ваши подруги того времени также стремились замуж?

- Да нет. В детстве, конечно, играли в дочки-матери, фигурировал там муж или нет - было не столь важно. Обычно фигурировал, как уехавший куда-то далеко персонаж. - Оля засмеялась. - Мальчики-то играть в эту игру не хотели. А после десяти-двенадцати лет, когда мы стали лучше понимать "откуда дети берутся", и вообще все это таинство замужества стало уже не столь таинственным, детские игры ушли в прошлое. Между мальчиками и девочками стали возникать отношения, часто любовь. Некоторых девочек это принципиально не интересовало: они стали лучше учиться, выбирали профессию, с мальчиками не дружили, а о замужестве вообще не думали. Кое-кто непременно хотел детей, а не только замуж. А я вот хотела именно замуж. Была убеждена, что женщина должна быть хорошей хозяйкой, и тогда ее точно ждет счастливый брак. Потом прочитала роман Драйзера "Американская трагедия", где герой разлюбил одну девушку и влюбился в другую. Потому что вторая была красивей. И поняла, что, кроме хозяйственных умений, я должна быть красивой.

- А вы считали себя красивой? - спросил Игорь.

- Здесь были сложности. - Ольга задумалась. - Мама всегда говорила, что я красивая и вообще, самая лучшая. Я ей верила. Она советовала, что мне лучше одеть, как лучше наносить макияж, когда я начала ресницы красить. В школе были девочки красивей меня, но я им не завидовала. Потому, что меня тоже в классе считали очень симпатичной, и один мальчик был в меня влюблен. А вот папа... Он как-то это не поддерживал, что ли. Помню один случай, когда мне в ателье сшили новое платье на шестнадцатилетие, а папа даже не заметил, что оно новое. И не похвалил. Было обидно. Потом еще случай. Он рассматривал фото нашего институтского курса, отметил двух девочек. "Редкостные красавицы", - сказал он. Я подумала, значит, он, в принципе, замечает красивых женщин. А меня таковой просто не считает. А вам кажется это важным?

- А вам? - переспросил Игорь

- Да. Сейчас я это понимаю. То, что он не видел во мне красивую девушку, повлияло на меня, на мою самооценку. Однажды я слышала, как он сказал маме: "Зачем ты ее учишь "этой женской ерунде?". Типа, лучше бы уроки проверяла лишний раз. Ни разу он не сказал мне, что я красивая. Вот как я училась - это его всегда интересовало. Он был профессионалом в своем деле, и хотел, чтобы я стала такой. У него были знакомые в Институте Советской торговли, потом его переименовали в Торгово-Экономический, благодаря папиным связям я поступила туда и стала экономистом. Не могу сказать, что экономика меня особо интересовала. Сам институт был престижным тогда, потому что потом можно было стать товароведом или завмагом, и доставать "дефцит".

Оля и Игорь засмеялись.

- А вы кем хотели стать? - спросил терапевт.

Оле нравилось отвечать на его вопросы. Она и сама не могла объяснить, почему. Возможно, потому что никто в жизни ею так серьезно не интересовался.

- Я любила готовить и хотела стать поваром. Даже играла, помню, в "свой ресторан". Хотя в те времена иметь "свой" ресторан было невозможно. Но я воображала себя директором и поваром одновременно. У меня была игрушечная кухня, плита, кастрюльки, сковородки и еда из пластика. Все знали, что это мои любимые игрушки, и дарили мне все, что связано с кухней. Советская промышленность тут оказалось на удивление изобретательной. Потому что мне удалось собрать настоящую кухню, на которой можно готовить обед. Куклы были и поварами, и официантами, а наиболее красивые из них - были посетителями. Вообще, я в куклы не играла. - Оля замолчала.

Отпила из стакана воды. Потом промокнула глаза. Игорь внимательно смотрел на нее и вопросов больше не задавал. Так они сидели и молчали долго.

Ольга думала, что жаль этой детской мечты. Может, сейчас у нее действительно был бы свой ресторан. Чем черт не шутит? А так, что у нее есть? Малоинтересная работа в Жилищно-коммунальном управлении с цифрами, платежами. И Роману она была бы ближе, если бы имела свой маленький ресторанчик. Он привозил бы ей продукты. Они говорили бы о кулинарии. Может, он бы соблазнился и ушел от жены к ней, и ее ресторан стал бы их общим, семейным. Она вспомнила, как когда-то у Наташки они вместе с Романом готовили татарские пирожки. Они получились очень вкусные. Как же они назывались? Кажется, перемячи. Он умел готовить, даже ее многому научил. "Боже! - подумала Оля, - "на два года он для меня затмил весь остальной мир! Все мое внимание, все чувства были сосредоточены на нем, его делах, его словах..."

- Вы сейчас думаете о Нем? - Игорь иногда казался Оле чуть ли не магом, настолько прозорливо он угадывал, о чем она думает.

Она кивнула. И, неожиданно для себя, заплакала. Игорь невозмутимо подвинул к ней пачку салфеток. Оля взяла одну, промокнула глаза. Теперь, когда она после работы ходила к психотерапевту, она перестала красить глаза. А то потом приходилось идти домой с растекшейся по лицу тушью.

- Давайте вернемся к вопросу замужества, - предложил Игорь. В самом вашем желании выйти замуж нет ничего удивительного. В России всегда уважали замужних женщин, ради мужей готовых на все. Вспомните хотя бы жен декабристов. Хотя вы, возможно, не знаете, многие из них были фригидны, и вообще не спали с мужьями. А те имели связи с горничными, прислугой. Но замужество все равно уважалось: "мужняя жена" - это всегда был в России высокий статус. Кроме того, официальный брак в советское время поддерживался государством. Люди, живущие вместе, ведущие хозяйство и даже имеющие детей, но без штампа в паспорте, осуждались. И даже сейчас люди, живущие вместе вне официального брака, считаются в обществе "не такими, как все", а их отношения - "несерьезными".

Оля слушала и думала, что с Романом она жила бы вместе без всякого штампа всю жизнь. Она вдруг вспомнила, как недавно на работе ее коллеги накинулись на девушку, пять лет живущую с молодым человеком "без регистрации". Почему, да отчего? Та пыталась объяснить что, мол, еще не готовы, им и так хорошо. Но это никого не убедило. Одна женщина, ровесница Оли, даже употребила выражение "во грехе". Так и сказала: "Живете как нелюди, во грехе". Оля улыбнулась и рассказала все это Игорю. Тот рассмеялся и сказал, что предрассудки все еще сильны, хотя вроде двадцать первый век на дворе.

- Ну а сейчас вы по-прежнему хотите замуж? - спросил психотерапевт уже серьезно.

- Да, - грустно ответила Оля. - Видимо, это ничем не вытравишь. Хотя, конечно, сейчас я понимаю, что это не только от хозяйственных способностей зависит, как мама говорила.

- А от чего? - последовал вопрос.

- Не знаю. Думаю, от случая, везения какого-то. Ведь недаром говорят, что браки заключаются на небесах. Это, если говорить об удачном браке. Неудачный и по глупости можно заключить. Как я в свое время. А вам как кажется, что нужно для того, чтобы выйти замуж?

- Вы думаете, я знаю? Я ведь не был женат.

- Кстати, а почему? - с искренним интересом спросила Ольга.

Ведь такой интересный и умный мужик, да уже и не мальчик, за тридцать.

- Мой ответ вам что-то даст? - Игорь опять ответил вопросом на вопрос.

- Даст. Мне интересно ваше мнение как мужчины. У меня не было возможности еще так близко пообщаться с умным и опытным мужчиной.

- Спасибо за комплимент. Я отвечу, конечно. Что нужно, чтобы выйти замуж? Да то же самое, чтобы жениться. Встретить своего человека, который будет любить тебя, несмотря ни на что. Человека, который не сможет жить без тебя. Общие интересы, взгляды на жизнь тоже важны. Естественно, что такая любовь должна быть взаимна. А ответ на ваш второй вопрос такой: я не был женат, потому что не встретил еще своего человека. Я жду и не теряю надежду.

- А если вы так и не встретите?

- Значит, так суждено. Приму это со смирением. Но я встречу. Я чувствую. - Игорь улыбнулся.

Затем он попросил Ольгу рассказать о ее первом замужестве. То, что ей кажется важным, а также то, что представляется не очень существенным.

- Зачем о несущественном? - удивилась она.

- Так нужно, Оленька.

- Не называйте меня так. Меня так Рома называл. Не хочу лишних напоминаний. - Оля помотала головой и начала говорить, хотя вообще-то все, что касалось первого брака, ей казалось несущественным. Ведь это уже в прошлом.

- Я вышла замуж за "первого встречного", как и следовало ожидать. - Она улыбнулась Игорю. - Ведь когда это чуть ли не наваждение, то чему удивляться? Он был мой сокурсник. Мы стали встречаться на втором курсе, а на четвертом поженились. Он был моим первым мужчиной. Мне не с кем было сравнивать, поэтому мне казалось, что и в постели, и вообще, он мне подходит. Любви особой не было, но он мне нравился. Высокий, красивый, с чувством юмором, на гитаре играл. Пел хорошо. До него меня никто замуж не звал, вот и вышла.

Оля замолчала, ожидая вопросов, но Игорь их не задавал. Тогда она продолжила.

- Мы прожили вместе десять лет, из них только первые два были вполне счастливыми. Потом он начал пить. То есть, он любил выпить всегда, и в годы нашего студенчества. Но тогда это не казалось проблемой. В первые годы нашего брака он тоже пил, но у нас тогда был период веселых вечеринок, компаний, и даже если голова утром болела, это не казалось страшным. А вот потом у Саши начались запои. Он стал опохмеляться, иначе не мог работать. А работал в банке, с цифрами, ошибешься - выгонят сразу. Он старался держаться. Один раз полтора года не пил. Только на силе воли держался. Развязка вышла страшной: он запил дней на десять. Пришлось вызывать скорую и выводить из запоя в больнице. Я не решалась забеременеть, хотя хотела ребенка. Боялась, как бы его болезнь не повлияла на здоровье малыша...

Оля мяла в руках салфетку. Лицо у нее было грустным.

- Потом все пошло в том же режиме: несколько дней не пьет, потом столько же пьет. С работы его уволили. Пошел работать на стоянку сторожем. Хотя там пить тоже было нельзя. Работа была довольно страшная. Машины тогда стоили дорого, их могли угнать, поломать что-то, поцарапать. Да и вообще стоянка бандитская была. Законы - волчьи. Но он все равно пил. Говорил даже, что там без этого умрешь от страха. Я уговаривала его бросить и стоянку, и алкоголь. Со стоянки он уволился. А пить продолжил. Я работала. Отец меня устроил. Муж работал время от времени. Иногда я нас обоих содержала. Он деньги у меня подворовывал, мог ударить, если не дам на опохмел. И самое ужасное, что я считала, что так и должно быть, раз он меня замуж взял.

Оля горько усмехнулась.

- И вот в двадцать девять я забеременела. Случайно. Презерватив порвался. Аборт категорически не хотела делать. Решила рожать: будь, что будет. Слава богу, что Машка здоровая родилась. Я первый год, как сумасшедшая с ней носилась по врачам. Все мне казалось, что с ней что-то не так. Я спать перестала. Похудела, стала как скелет. А муж все пил. Мне мама очень помогала. Без нее мне было бы совсем туго. В общем, как-то я решила уйти. Ничего особенного этому не предшествовало. Просто я сидела с заснувшим ребенком на руках и смотрела, как храпит мой пьяный муж. И вдруг мне стало так противно и стыдно. На кого я потратила свою молодость, силы? На этого урода? Собралась и ушла с Машкой к родителям. Вот вроде и все о первом браке.

Оля замолчала. Посмотрела на Игоря. Тот смотрел куда-то в сторону, но было видно, что он внимательно ее слушал. Вопросов снова не задавал. Некоторое время они молчали. Потом Оля собралась с силами и снова заговорила:

- Насчет несущественного. Я не знаю, все ли из сказанного было существенным? Мне о Саше неприятно, да и скучно говорить. Все давно "перегорело".

Вдруг Игорь встрепенулся и спросил:

- А что у вас из вашего рассказа вызвало наибольшее волнение, а что - скуку?

- Волнение? Все, что связано с ребенком. Ну, и еще его запои. Я, правда, не хочу их описывать, это было ужасно. Вы, как психиатр, наверняка себе это представляете. Кстати, он сейчас не пьет. Ходит в какое-то общество, где алкоголики обсуждают свои проблемы и помогают друг другу держаться. Но мне это абсолютно безразлично. С Машкой он общается, я ему нисколько не препятствую. Иногда он даже ездит с ней куда-нибудь на неделю или две. Летом брал ее на рыбалку на Вуоксу. Машка была в восторге. Это, конечно, хорошо. Но меня Саша и его проблемы абсолютно не волнуют. Хотя у нас общий ребенок. Возможно, я должна проявлять к нему больше внимания ради Маши, но не могу себя заставить.

- Обратите внимание, Оля, вы даже не описали вашу свадьбу, хотя в начале нашей встречи говорили об этом: свадьба, платье, фата.

- Да не было у меня никакой фаты! А платье было моей лучшей подруги Наташи, вы ее знаете. Хорошее, но не свадебное. Синее. Не будет у меня, видно, никогда белого платья, и свадьбы тоже не будет!

Тут Оля разрыдалась по-настоящему. Она уже поняла, что здесь сдерживаться не надо. Если хочется плакать, можно с наслаждением порыдать.

- О чем вы плачете? - через некоторое время спросил Игорь.

- О своей загубленной жизни, - ответила Оля.

Она вдруг ясно поняла, как мало она была счастлива и сколько страдала. Ладно, с Сашкой. Это была ее глупость и молодость. Но как растоптана была ее, в сущности, единственная большая любовь к Роману! А уж в ней она не виновата. Разве только в том, что полюбила женатого. А ведь эта была как раз та любовь, о которой говорил Игорь. Но только с ее стороны. Его любовь к ней была другой, если вообще была. Боже, как это страшно, когда ты любишь, а тебя нет! Страшнее смерти. Последнюю фразу она произнесла вслух.

- И все же многое, если не все, кроме смерти, поправимо, - ответил Игорь. - Вы не можете заставить кого-то полюбить себя. Но способны принять то, что вам было послано. И тогда это уже не будет столь страшным. Кроме того, вы можете найти настоящую любовь. Ведь вы, как и я, ее пока не нашли.

- Скажите, - спросила она, кашляя и сморкаясь, - я столько страдала - зачем? За что? Что я в жизни сделала не так?

Игорь чуть улыбнулся. Потом ответил:

- Это мы и пытаемся с вами выяснить на наших встречах. Но вообще-то жизнь предполагает страдания. А я, знаете, очень верю в то, что высшие силы внимательно следят, чтобы каждый получил, как свою долю страданий, так и свое счастье.

Часть 6. Три девушки и смерть

Оля часто слышала презрительные отзывы о женской дружбе. Мол, женщины не умеют дружить и всегда променяют подругу на любого мужчину. А какие предательства бывают в отношениях между женщинами! Лучшая подруга уводит мужа. Или тайком спит с ним, а потом продолжает приходить в их дом. Или сообщает ему такие сведения о его жене, что он сам уйдет. Одна знакомая с работы долго уверяла Олю, что женская дружба невозможна хотя бы потому, что женщины очень зависят от своих жизненных условий, от мужчин, с которыми живут, от наличия или отсутствия детей. Бездетные не понимают тех, у кого есть дети. Замужние не могут дружить с одинокими. Оля равнодушно относилась к таким рассуждениям. У нее были подруги, и она знала, что это навсегда. Знала и все.

- Ты так веришь Наташке и Ире? - спросил как-то Роман, когда они затронули эту тему. - Ты уверена, что ни при каких условиях они тебя не предадут, останутся с тобой?

- Да, - просто ответила Оля.

С Наташей они познакомились, когда учились в институте. В одной группе. Сблизились на занятиях по физкультуре. Они обе не хотели бегать по дорожкам вокруг институтского здания, которые после дождя развезло. Было жалко кроссовки и форму. Все будет грязным сразу же. И мокрым. Они поговорили об этом и решили на занятие не ходить. Потом сдадут. Вместо этой пары они пошли в кафе. Ели клубничное мороженое и пили кофе. Хороший, из венгерского аппарата, которые далеко не везде тогда были. Любовь к хорошему кофе они сохранили на всю жизнь.

Все институтские годы они были вместе. "Шерочка с Машерочкой" - так их называли сокурсники. Вместе ходили на занятия, вместе готовились к экзаменам у кого-нибудь дома по ночам. В выходные ездили на залив кататься на лыжах, а летом - загорать. Ходили в кино, на концерты. Ночевали друг у друга регулярно. Наташа называла Олю "Мишкой" за любовь к медведям. Та любила смотреть фотографии медведей, фильмы о них. Оля же сократила имя подруги до Натки. Они очень полюбили друг друга. Такая любовь (даже не дружба, а именно любовь) порой случается на первых курсах института.

Олины родители были рады, что у дочери появилась подруга: в школе-то она ни с кем близко не сошлась.

Наташа жила с разведенной матерью, очень веселой, моложавой женщиной. Она прекрасно относилась к Оле. Поощряла дружбу дочери с такой "хорошей и умной девочкой", какой считала Олю. Иногда к Наташиной маме приходили мужчины. Тогда она приглашала дочь и ее подругу посидеть с ними. Пили вино. Смеялись. После застолья Оля спрашивала, что это за мужчина.

- Да не знаю я, первый раз его вижу, - отвечала Наташка, улыбаясь. - У нее каждый день новые, я уже привыкла.

Оле это казалось удивительным. Но мать подруги она не осуждала, ведь та была не замужем. Отца своего Наташа знала, но не любила. Ее родители развелись, когда ей исполнилось двенадцать. Она была достаточно взрослой, чтобы все видеть, но не достаточно, чтобы все понимать. Отец изменял матери. Сначала это были случайные связи. Потом у него появилась постоянная любовница. Через два года - другая. Тут Наташина мать не выдержала: выбросила из шкафа все вещи мужа, достала чемодан и кинула все туда. За одеждой последовали бумаги, свадебные фотографии, паяльник и другие инструменты супруга. С криком: "Больше здесь ничего твоего нет!", - она кинула забитый чемодан в прихожую. Отец Наташи стоял и молча смотрел на жену. Потом собрал чемодан, какие-то вещи положил в пакеты, оделся и ушел. Наташина мать, уже на лестнице, кинула ему вслед велосипедный насос.

Потом был суд, где родители что-то делили. Суд собирался несколько раз, видимо, трудно было поделить. Затем Наташина мать вместе с дочкой из большой трехкомнатной в центре переехали в двухкомнатную квартиру на улице Коллонтай. Метро там тогда не было, ходили трамваи, автобусы.

Куда ушел жить отец, Наташа долгое время не знала. Потом мать сказала ей, что он живет в коммунальной квартире и не один, а с той "рыжей шваброй", из-за которой они и разошлись. Как-то раз отец зашел за Наташей в школу, она училась в седьмом классе, и предложил пойти в театр. Наташа сначала хотела отказаться, но, подумав, что в театре давно не была, согласилась. Они сходили в ТЮЗ, смотрели "Приключения Бильбо Бэггинса". Наташке очень понравился спектакль и актеры. Она сказала отцу, что хотела бы сама попробовать играть в театре. Тот отнесся очень внимательно к ее словам.

Через месяц мать сказала ей, что отец записал ее в студию при ТЮЗе, которую ведет сам Корогодский. Наташа с удовольствием стала заниматься. У нее неплохо получалось перевоплощение в театральных персонажей. Она вглядывалась в окружающих людей, чтобы понять их внутренние мотивы и желания, а потом играла все это на сцене. Как-то ей досталась роль кота, и она месяц бегала за встречными котами, чтобы лучше понять, как они себя ведут. Каждое полугодие в студии ставили открытый спектакль. На него приходили родственники и знакомые маленьких актеров. И Наташа каждые полгода видела мать и отца в зале, они сидели рядом и мирно беседовали. И очень радовались за Наташу. После долгой вражды между ними установились вполне приятельские отношения. Но Наташа так и не смогла простить отцу, что он ушел от них. И хоть она понимала, что ушел он от матери, и это их взрослые дела, любви или даже простой симпатии к отцу она не чувствовала.

Она знала, что у него родился сын в браке с "рыжей шваброй". Это оставило ее равнодушной. Даже когда мать предложила познакомиться с братиком, дочь отказалась. Встретились они позже. И повод для этого был нерадостный - их отец скоропостижно умер прямо в автобусе по дороге на работу. Больше всего Наташу потрясло, что автобус доехал до кольца, постоял там, поехал назад, и только тогда водитель заметил в одном из кресел пассажира, неподвижно прислонившегося к окну. Ей тогда было 17 лет, и она как раз заканчивала школу. На похоронах она держалась вполне спокойно, дружелюбно поговорила с пятилетним братом Колей, который еще совсем ничего не понимал, просто стоял и грустно смотрел на взрослых. Наташе стало жаль его, такого маленького. Она подошла и вывела его на улицу. Там она попыталась чем-то развлечь его, ей удалось даже заставить Колю улыбнуться, изображая разных смешных персонажей из спектаклей. Потом к ним подошла красивая рыжеволосая женщина с заплаканным лицом. Наташа поняла, что это и есть жена отца. Ей и ее стало жаль, она говорила ей какие-то ободряющие вещи, гладила ее по плечу. Женщина расплакалась еще больше и обняла Наташу. В тот момент Наташка поняла что-то важное.

- Что же ты поняла? - спросила Оля, слушая рассказ подруги.

- Что не так все просто в этой жизни, - ответила Ната. - Многие видят только черное и белое, а на самом деле оттенков гораздо больше.

Оле понравилась эта мысль. Она подумала, что в этом была вся Наташка. Ее подруга никогда никого не осуждала, по крайней мере, вслух. Старалась понять любую точку зрения, могла общаться с совершенно разными людьми. Оля восхищалась этой чертой, но сама так не могла. Ее мир делился именно на черное и белое, ну, может быть, еще и серое. Были люди и события приятные, симпатичные, интересные, достойные, умные, а были неприятные, некрасивые, злые, глупые. Или же - непонятные, странные.

В Торговый институт Наташа поступила после разговора с приятелем отца, который как-то навестил их с матерью. Он был экономистом. Гость сказал, что Наташино увлечение театром - прекрасно, но на кусок хлеба с маслом этим не заработаешь. А экономика - очень выгодная специальность. И совсем не обязательно работать в магазине (Наташу это очень отталкивало). Везде нужны экономисты и бухгалтеры. Даже в театрах. Наташа рассудила, что этот человек, пожалуй, прав. Он даже помог ей поступить в Торговый на экономическое отделение. Внес ее в какой-то "ректорский" список. Звонил разным людям перед вступительными экзаменами. Даже Наташина мать удивлялась, с чего это Костя (так его звали) вдруг проявил такое внимание к девочке. Сама Наташа считала, что в память об отце.

Когда вывесили списки поступивших, Наташа с удовлетворением нашла в них себя. На улице она увидела Костю с букетом белых роз. Она улыбнулась ему и согласилась отметить событие в ресторане. В тот день она была в красивом розовом платье, длинных перчатках и умопомрачительных импортных туфлях - белых. Все оборачивались на стройную красавицу. Они с Костей поехали в ресторан "Кавказ", где мужчину все знали. Метрдотель сразу провел их к столику в интимной нише. Официант был очень вежлив и предупредителен. Для советских времен такое обслуживание было из ряда вон выходящим. Они заказали бутылку грузинского вина и шашлык. От вина у Наташи с непривычки закружилась голова. Она даже не сразу поняла, о чем ей говорит ее спутник:

- ...очень красивая. - Донеслось до нее. - Наташа, я надеюсь, ты понимаешь, что я многое для тебя сделал. Поступить в этот институт трудно.

Наташа кивнула.

- Я рассчитываю и на благодарность с твоей стороны, - сказал Костя.

- Какую благодарность? - удивленно спросила Наташа.

Голова у нее все еще кружилась.

- Ну, ты уже взрослая девочка... Я хотел бы познакомиться с тобой поближе.

Тут Наташа все поняла. И...согласилась.

- Поехали. Я не против, - сказала она.

Костя даже оторопел. Потом кинулся на улицу ловить такси.

Оля спросила Натку, почему она это сделала. Она же не была в него влюблена. Или была?

- Да я даже знакома с ним была плохо, какое "влюблена"?! Я просто хотела избавиться от девственности, стать взрослой женщиной. Думала, что это самый надежный и быстрый путь. - Наташа засмеялась.

- И как? - спросила Оля.

- Да ничего особенного. Пыхтел, пыхтел. В результате все получилось. Я лишилась невинности, а он кончил мне на живот. Презерватив даже не взял, - ответила подруга равнодушно.

- Это больно? - спросила Оля, которая еще была девственницей на тот момент.

- Да нет. Но особого удовольствия в первый раз не получишь.

- И сколько ты с ним встречалась?

- Долго довольно. Пару месяцев, пока мать не узнала. Я ей сама сказала, а она так закричала. Позвонила Косте, сказала, что мне нет восемнадцати, и она его засудит. Меня тоже выругала, назвала "шлюхой", неделю не разговаривала. Потом смягчилась. С Костей я больше не встречалась. Зато стала гулять с одним парнем из театральной студии. Мы давно знали друг друга, но теперь я увидела его с другой стороны.

Ната улыбнулась.

- Я с ним и сейчас встречаюсь. Наконец, научилась сексу. Минет делать. Кончаю теперь более или менее регулярно. Правда, мне и его друг авансы делал, так что, я думаю, может быть, нужны перемены? Перемен требуют наши сердца! - пропела Наташа строчку из песни Цоя.

Олю тот разговор и удивил, и озадачил. Что такое минет, она так и не спросила. А кончать - это как? Все это интересно, но более важно другое. Она думала о себе. О том, что не могла бы так рационально и прагматично расстаться с девственностью. Ей хотелось влюбиться. И сделать это с любимым человеком. Она уже давно присматривалась к Саше, их одногруппнику, но сама бы ни за что первый шаг не сделала. Наташе выбор подруги не очень нравился. "Он - несерьезный", - считала она.

Тем не менее, следуя своим правилам, предложила их свести. Как? Да очень просто. Наташа взяла четыре билета на концерт группы "Чайф", сама пошла со своим парнем из театральной студии, предложила Саше билет и четвертой была Оля. Саша был не дурак. Он понял, что вечер задумывался для двух пар. И был очень галантен с Олей. Купил ей в буфете сок, сжимал руку во время концерта, а под песню "Пусть все будет так, как ты захочешь", обнял и, не встретив сопротивления, поцеловал. Они стали встречаться. Часто вчетвером - Оля с Сашей и Натка с очередным поклонником. Оля не могла без подруги. Она чувствовала, что ей было с ней интересней, чем с Сашей. Но личная жизнь должна быть. Кроме того, Оля хотела выйти замуж.

Когда Саша сделал Оле предложение, Ната ничего не сказала. Новоиспеченная невеста интуитивно почувствовала, что подруга не очень ее одобряет. Она прямо об этом спросила.

- Ну что ты? - возмутилась Наташа. - Это твой выбор, и я его уважаю. Да, мне Сашок как человек не очень, но он твой жених, будет мужем. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я поддержу любое твое решение и помогу тебе.

Эти слова Ольга запомнила на всю жизнь. И Наташа ни разу не нарушила обещания. Они оставались самыми близкими подругами много лет. Хотя были очень разными по характеру и темпераменту. Да и образ жизни их был различным. Оля мучилась с мужем-алкоголиком, мечтала о ребенке. Жила сначала с мужем, потом с родителями и дочерью. Наташа никогда не стремилась замуж и детей не хотела. Она считала, что замужество и дети закрепощают женщину. Пропагандировала женскую финансовую независимость и вообще самостоятельность. У нее было много любовников. Некоторых она даже любила. И плакала, если что-то не складывалось. Но долго не унывала.

- Я себе этого просто не позволяю, - говорила она. - Если я начну рыдать из-за каждого мужика, я скоро умру просто.

Работала Ната сначала бухгалтером в строительной компании, потом ее взяли в банк аналитиком. Карьеру она делала не без "сексуальных пожертвований", как она это называла. Спала с теми, кто ее продвигал по службе. Это не было ей противно. Она была убеждена, что в России женщина иначе сделать карьеру просто не может. Среди ее любовников попадались женатые, поэтому позже она прекрасно понимала Олину проблему. Сама Наташа, осознавая все тонкости "ситуации любовницы", никогда не позволяла себе серьезно влюбиться в женатого мужчину. У нее словно внутри имелся выключатель, который она сама регулировала, решая, влюбляться или нет. И все же, несмотря на ярко выраженную рациональность, она была доброй и иногда сентиментальной женщиной. Она любила и жалела свою мать. Любила брата Колю. Заботилась о нем. Отношения с ним помогли ей простить и понять отца. Наташа очень любила Олю и Машку. Опекала их.

Наконец, она нежно любила Иру и ее сына.

С Ирой первой познакомилась Наташа. Тогда им всем еще не было тридцати. Оля была беременна. Наташа работала главным бухгалтером строительной фирмы. Повысили ее недавно, после короткого отпуска, проведенного с директором компании. Главбух - лицо в организации уважаемое. Это Наташа сразу поняла. Она была в курсе всех дел фирмы. С ней советовались, ее мнение всегда принималось во внимание. Она знала всех в организации. Со многими у нее сложились вполне неформальные отношения. Дружеские, проще говоря. Скажем, она не раз пила кофе с начальником отдела кадров, на удивление очень привлекательным человеком. Они говорили о литературе, политике. Она даже думала пустить в ход свое женское обаяние, но вдруг поняла, чутьем зрелой и опытной женщины, что у этого симпатичного женатого кадровика был роман. Причем в стенах их же организации. Его выбор сначала Наташу просто поразил: красивый, высокий, умный мужчина, ездивший на БМВ последней модели и скромная библиотекарша из их компании. Да, у них была библиотека, с богатым выбором специальной литературы на русском и иностранных языках, периодика. Библиотека была совмещена с архивом. Там работали две сотрудницы: Ирина, заведующая, и ее помощница, совсем молодая девушка. Ира производила впечатление тихой, спокойной женщины. Правда, очень симпатичной, даже красивой, если приглядеться. Наташа однажды заметила, как кадровик выехал на своей машине с парковки, завернул в соседний двор и остановился. Вскоре на улицу вышла Ира, прошла мимо Наташи, которая сделала вид, что роется в сумке, зашла в соседний двор, подошла к БМВ и села рядом с шофером. Сделала она это столь непринужденно, что стало очевидно: этот роман уже со стажем. Наташа усмехнулась про себя. Но, следуя своему принципу о множестве цветовых оттенков в жизни, она только пожалела Иру. Кадровик никогда не разведется. Насколько Ната успела его узнать, для него главным была карьера. А развод этому вредит. Наташа знала его жену, видела на корпоративе. Красивая и глупая блондинка. У них был сын-школьник. А Ира производила впечатление такой беззащитной. Чем закончится эта связь? Как обычно. Он останется с женой, а Иру бросит. Наташа вздохнула.

Однако развязка наступила раньше, чем кто-либо предполагал. Кадровик поехал в Москву на трехдневный семинар. На второй день после его отъезда гендиректору Наташиной компании позвонили. Наташа как раз находилась у него в кабинете и видела, как у директора со смешной фамилией Мохнаткин, сделалось совсем несмешное лицо. Из разговора она поняла, что кадровик, высокий, красивый, еще совсем не старый мужчина умер от обширного инфаркта в гостиничном номере. Мохнаткин, узнав печальную новость, сразу вызвал к себе двух замов. Наташу попросил остаться. Вместе они обговорили, кто и как сообщит скорбную новость супруге покойного, какую сумму они должны собрать на похороны, назначили ответственных за это мероприятие и разошлись, качая головами. Наташа шла в свой кабинет и думала лишь об одном: "А Ире кто скажет?". Она вдруг ощутила такую боль и такое сочувствие, что ей стало нехорошо. Она вошла в свой кабинет и долго сидела одна. Потом она решительно встала, оделась и сказала своим девочкам, что сегодня не вернется. Пошла она в библиотеку. Ира сидела там, читая какой-то журнал. Наташа подошла к ней и пригласила выпить с ней кофе в турецкой кофейне на соседней улице. Там делали превосходный кофе.

- Надо поговорить, - сказала она и добавила: - Только не волнуйтесь.

Ира послушно надела плащ, взяла сумочку, и они вместе вышли на залитую солнцем улицу...

Похороны прошли масштабно. Все же одно из главных лиц в организации. Их компания заказала автобус от морга в крематорий, также был забронирован банкетный зал для поминок на шестьдесят персон. Вдова была вся в черном. Сына на похороны она не взяла. Наташа считала, что дети должны знать о смерти своих близких родственников и присутствовать на похоронах. Она вспомнила своего брата Колю, который сейчас уже был молодым человеком и недавно поступил в университет на восточный факультет. Сам, без всякого блата. Ему тоже было очень мало лет, когда умер отец, но мать не врала ему, что папа уехал далеко-далеко. Возможно, это стало для него травмой, но он пережил ее.

Наташа сидела в автобусе рядом с Ирой, а потом, взяв ее под руку, осторожно посадила на скамеечку у входа в большой зал Крематория. Всю церемонию она держала ее под руку и осторожно поглаживала эту руку, которая, как она почувствовала, цеплялась за нее. Наташа оглядывалась. Публика собралась разная. Покойного знали многие. Кроме коллег, были и его престарелые родители, брат с женой, многочисленные друзья. Речь произнес почему-то только гендиректор Мохнаткин. Она была официальная, безличная и скучная. Остальное время все стояли молча, слушая траурную музыку. Никто не плакал. Вдова смотрела на гроб застывшим взглядом. Одежда ее из черного шелка была слишком вычурной, а макияж неуместно броский. Невозможно было по ее поведению сказать, что она чувствует. Родители умершего сидели на скамеечке. Отец мял в руках платок, а мать сидела, закрыв лицо руками.

Ира, Наташа это чувствовала по напряжению ее тела, еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. А делать этого не стоило. Наташа шептала ей: "Крепись, крепись, Ирочка". И та слушалась. Ей удалось не расплакаться на глазах у похоронной публики. На поминки они не поехали. Наташа заранее предупредила, что никак не сможет поехать по семейным обстоятельствам. Ну а отсутствия Иры, скромной библиотекарши, никто и не заметил. Они на такси поехали к Наташе, которая к тому времени жила одна. Ее мать переехала к мужчине, который, видимо, значил для нее больше, чем все остальные. Наташе досталась все та же квартира на улице Коллонтай. Она провела Иру в гостиную, где еще вчера приготовила для нее диван. Ира села. Наташа пошла на кухню, быстро сделала чай, положив в него всяких трав. Принесла в гостиную.

- Спасибо тебе. Не знаю, что бы я без тебя делала, - тихо сказала Ира.

Наташа попросила ее:

- Расскажи мне о вас.

Ира, запинаясь, и принимаясь временами плакать, поведала Наташе о внебрачной связи красивого обеспеченного мужчины с симпатичной, моложе его на десять лет, скромной незамужней женщиной. Вся эта история была бы банальной, если бы не одно обстоятельство: Ира была беременна. Пятый месяц уже. Мальчик вроде. Покойный любовник о беременности знал, не возражал, напротив, был доволен и обещал помогать...

Из роддома Иру встречали Наташа, Оля и муж Оли, который в тот день был совсем трезвый и помог с такси и доставкой домой новоиспеченной матери с сыном, которого она назвала Димой в честь покойного отца. Их встречала старенькая Ирина мама. Они жили вдвоем. Теперь будут втроем.

- Знаете, девчонки, - сказала Ира, подняв рюмку лимонада, - все может случиться. Самое плохое. Может. Но надо пережить, перетерпеть. Сколько я подушек искусала за эти месяцы, спрашивала, почему это случилось именно со мной? Поняла, что мне надо одно: принять и смириться. Это для чего-то было послано мне. Сначала, когда я осознала, что беременна, а он умер, и я остаюсь вот так без всякой поддержки, я жить не хотела. Смерть звала. Потом подумала: что ж это я делаю? Мне Бог послал ребенка, а я ведь хотела ребенка. От него. Я любила его. Ничего от него не требовала, только любила. У меня мама, ей надо помогать, да и она мне поможет, чем сможет. И, наконец, Бог, послал мне сначала тебя, Натка...

У Иры потекли слезы, когда она посмотрела на подругу.

- А потом тебя, Олечка... - добавила она, улыбнувшись сквозь слезы. - Мы с тобой вместе будем воспитывать детишек. Так будем же благодарны за все, что было нам дано, и смиренно примем все, о чем мы горевали и горюем до сих пор.

Ира закончила свою речь. Все женщины за столом уже плакали, а она сидела и улыбалась.

С тех пор прошло уже много лет. Дети Иры и Оли уже подросли, хотя все еще оставались детьми. Они дружили. Маша была на два месяца старше Димы, считала его своим братом. Мама Иры, увы, умерла через три года после рождения внука. Но Ира и это приняла стоически, хотя плакала и горевала сильно, конечно. Подруги были рядом.

Потом Оля развелась и ушла к родителям. Теперь они все жили в одном районе. Веселый Поселок. Пешком друг до друга дойти можно. Наташа ушла из строительной компании в банк. Стала финансовым аналитиком. Ира вообще поменяла профессию. Ведь образование у нее филологическое. Пошла в школу. Литературу преподавать.

- В этом есть смысл. Я чувствую, что делаю жизнь и людей лучше, - как-то сказала она о своей работе. - Я надеюсь, что мои усилия благотворно повлияют хотя бы на несколько душ и умов, и, таким образом, мир изменится в лучшую сторону. Сейчас ведь никто ничего не читает, а я не заставляю, нет, я подталкиваю их к чтению. Ведь как познать этот мир? Как, если не через чтение?

А по пятницам три незамужние женщины ходили в ночные клубы. И вот настал тот самый пятничный вечер, который изменил жизнь Ольги навсегда.

Часть 7. Разбитые мечты и тарелки

Они с Романом сняли небольшую, недавно отремонтированную квартирку около станции метро "Улица Дыбенко". Недалеко от родителей, да и от подруг тоже. Однокомнатная уютная квартира находилась на четырнадцатом этаже. Лоджия была застеклена, но Ольге хотелось держать окна на балконе открытыми. Там она поставила столик. Два стула, на столе поместила купленную в магазине хрустальную пепельницу в форме башмачка. Курить и смотреть на панораму новостроек было очень романтично. Она никогда не жила так высоко, сначала даже кружилась голова, если смотреть вниз. Потом привыкла.

Первое время Ольга пребывала в эйфории. Ей все нравилось - и кухня, вполне современная со всеми нужными для хорошей кулинарии приспособлениями, и комната с новой большой кроватью и картинами на стенах. Одна из них была куплена Олей в Выборге, куда они ездили с Романом. Называлась "Первый снег". Она с удовольствием покупала столовые приборы, коврики, постельное белье, какие-то интересные вещицы, вроде глиняной вазы из переплетенных человеческих рук. Роман, казалось, тоже был доволен. Он даже привез какие-то свои вещи. Тапочки, записи по работе, из одежды только пару трусов и рубашку, а также футболку с изображением волка. В ней он ходил по квартире. Как и обещал, он приезжал после работы часто. Иногда не мог. Встречался с кем-нибудь, или ездил по работе вечером. Никогда не ночевал. Даже если задерживался до часу ночи - уезжал домой. Сначала Оля была этим несколько разочарована. Потом, размышляя, приказала себе не "застревать" на этом. В конце концов, ему нужно время. На что точно ему нужно было это самое время, Оля не знала. Но решила не торопить его. В конце концов, она могла пригласить девочек или поехать к родителям и дочери (те думали, что с Романом она живет постоянно), или остаться одна, вечером стоять на балконе, курить и мечтать.

Стоял сентябрь, теплый и сухой. Исполнялось два года, как они познакомились в том ночном клубе. Оля думала: правильно говорят, что счастье приходит к тому, кто умеет ждать. Будущее представлялось ей радостным. Скоро он будет с ней все время. Они будут засыпать и просыпаться вместе, будут уезжать вместе на выходные. В отпуск вместе поедут. Ей так много, где хочется побывать. Именно с ним. Например, она хотела показать ему Крым, где очень много раз бывала в детстве. "У каждого свой Крым", - слышала она где-то. Ей нравилась Балаклава, Аю-Даг, тропу туда она знала еще с десяти лет. Потом водопад Джур-Джур, куда так приятно идти по горной дороге. А какое море в Форосе! Теперь, она обязательно поедет туда с Ромой. Откуда у нее взялась такая уверенность, Оля и сама не знала. Но почему-то была убеждена, что так и будет. Так строила она свои воздушные замки.

- Он сказал жене? - спросила Наташка, когда Оля поделилась с ней планами на будущее.

- Не знаю, пока нет, - неуверенно ответила она. - Но скажет. А как же иначе?

- Мог бы уже давно это сделать, - жестким голосом продолжала рациональная подруга. - Два года - это срок. Обычно все становится понятным уже через год отношений - уйдет, не уйдет. А у вас стаж гораздо больше. Ты спрашивала его, почему он медлит, не уходит? Ведь ему ничего не мешает, если все так, как ты говоришь.

- Нет, не спрашивала. Я боюсь, - призналась Оля.

- Понятно, ты боишься услышать не то, что хочешь, - проницательно заметила Наташка. - И это значит, что ты обязательно должна спросить о его планах. Они могут расходиться с твоими.

- Нет, я не буду его спрашивать. Да и о чем? Все-таки квартира - это определенный шаг, - сказала Оля.

- Отношения близких друг другу людей должны быть прозрачны для обоих, - заявила Натка. - А ты - страус! И я переживаю за тебя. Иначе не стала бы говорить тебе неприятные вещи. Уж поверь мне, я знаю мужчин лучше многих, хоть замужем не была. Знаю их эгоизм, лживость, привычку недоговаривать, исчезать, ни о чем не предупредив.

- Тебе просто такие мужчины попадались, - ответила Оля.

Настроение у нее было испорчено. В "их" квартиру она шла, думая, что Наташа может быть права. Ей было тяжело на душе.

Однако когда вечером Роман приехал, Оля ни о чем его не спросила. Они ужинали. Оля старалась показать себя первоклассной кулинаркой, приготовила "печеночный торт". Роман хвалил. Когда-то ее любовник сказал, что его супруга хорошо готовит. Оля всячески доказывала, что готовит не хуже, а даже лучше. Потом они занимались сексом. Страсть уже ушла из их отношений. Они занимались любовью спокойно, нежно. Потом немного смотрели телевизор. Иногда Роман даже засыпал под какую-нибудь передачу. Оля лежала рядом и думала: "Вот бы и спал до утра". Но он просил его разбудить, если уснет, и Оля послушно будила. Вот и в этот вечер, она сварила для него кофе и разбудила в половину одиннадцатого. Через полчаса он уехал. Оля проводила его и осталась одна.

Нет, не будет она нажимать на него. Женщина не должна быть навязчивой. Ведь и без ее слов он должен знать, что она ждет другой жизни. Она вспомнила Наташкины слова, что пока не скажешь мужчине все простым языком, как есть, он ничего не поймет. "Иногда Наташка слишком категорична", - подумала Оля, отстаивая свою позицию молчаливого ожидания счастья. Потом ей психотерапевт скажет, что она не умеет выражать свои чувства и мысли, что прячется в отрицании очевидных фактов. Повторит Наташкины слова, и ему она поверит сразу. Потому что тогда уже все случится.

Теплый сентябрь сменился холодным и дождливым октябрем. В квартире гуляли сквозняки, все-таки верхний этаж. В окна постоянно дул холодный ветер. Роман тоже, казалось, стал задумчивее и холоднее. Реже смеялся. Он по-прежнему приезжал часто и проводил с Олей вечера, но она чувствовала, что его что-то гнетет. Спросить что, не решалась. Может быть, на работе что-то не то. Мужчины реагируют на рабочие неприятности гораздо острее, чем женщины. В этом Оля была уверена. Так же как и в том, что не стоит расспрашивать и выпытывать у человека, что его беспокоит. Если бы хотел, сказал. Разве не так?

Она купила специальную бумагу и заделала оконные щели. В квартире стало теплее и уютнее. В конце месяца выпал снег. А в ноябре уже лежали сугробы - большая редкость для Питера.

Однажды Роман приехал раньше обычного. Разделся и, пройдя в кухню, сказал, что им нужно поговорить. Оля замерла.

- Я должен тебе сказать, что в моей семье произошли изменения, - произнес он и добавил: - На букву "Р".

- На букву "Р"? - переспросила Оля.

"Развод!" - возникла в ее голове внезапная мысль. Ее лицо просветлело. Но его следующая фраза убила в ней все ее радости и надежды. Она убила их навсегда.

- Моя жена беременна, - сказал Роман. - Под "Р" я имею в виду ребенка. Она беременна уже три месяца, но мы хотели дождаться результатов УЗИ. Если бы была девочка, она бы сделала аборт. Она сама так решила. Но вчера врач сказал, что будет мальчик. Мы решили рожать. Я тебе так долго ничего не говорил, потому что не был ни в чем уверен.

Оля сидела и смотрела на мужчину, которого так любила. Смотрела и не могла ничего понять. Ребенок? Какой ребенок? У кого? Они - кто они? - решили рожать. Решили рожать? Все смешалось у нее в голове.

Он же продолжал говорить:

- Ты не расстраивайся так уж. Мы сможем встречаться по-прежнему, между нами ничего не изменится. Конечно, я, возможно, буду более занят, но для тебя всегда найду время. Ты же знаешь, что ты для меня много значишь.

Он взглянул на нее ободряюще и даже улыбнулся. Эта улыбка показалась Ольге каким-то звериным оскалом, хотя он улыбался, как обычно, и раньше ей так нравилась его улыбка...

- Я не верю, - хрипло проговорила она. - Не верю тебе. Ты хочешь меня бросить и придумал сказку про ребенка. Какой в нашем возрасте, в ее возрасте ребенок?

- Зачем мне врать? - удивился Роман. - Ты можешь упрекать меня в том, что я не сразу тебе сказал, но я объяснил причину.

Оля продолжала неподвижно сидеть напротив него. "Нет! Нет! Так не будет! Я не дам с собой так поступить!" - кричал в ней внутренний голос. Вдруг она почувствовала какую-то твердость и решимость, которую крайне редко ощущала в себе.

- Дай мне позвонить твоей жене, - сказала она. - Ты просто сочинил все это. Не мог ничего лучше придумать?

- Я ничего не сочинял! - возмутился Роман. - Зачем мне тебя обманывать, тем более что я готов продолжать с тобой отношения?

По его лицу было видно, что такой ее реакции он не ожидал. Он был растерян, смущен и замолчал.

- Я не знаю, зачем тебе сочинять. Но это явное вранье. И о каких отношениях ты говоришь? Как они возможны после такого? - глухо спросила Оля и протянула руку к его мобильнику.

Телефон лежал перед ними на кухонном столе. Роман не остановил ее. Она потом не раз думала, почему он позволил ей это сделать? Она нашла телефон его жены в мобильнике, это было несложно, потому что видела, когда та звонила, надпись "Юля - Кисюля". Как-то она спросила Романа: неужели он и вправду так ее называет? Тогда она сильно ревновала его, и эта пошлая надпись взбесила ее, еще больше разожгла ревность. Он ответил тогда, что нет, давно ее так не называет, что это ласковое слово из их молодости.

Оля нажала кнопку. Она даже не смотрела на любовника, уверенная, что он лжет, и желала разоблачения.

Ей ответил приятный женский голос:

- Привет, Рома, я и сама хотела тебе позвонить.

Оля сначала удивилась, потом вспомнила, ну да, конечно, телефон-то его... "Кисюля" решила, что звонит муж.

- Здравствуйте, Юля. Меня зовут Ольга. - Она говорила совершенно спокойно, как робот, не думая, какую реакцию вызовет у собеседницы. Так она иногда разговаривала по телефону на работе, уверенно и по-деловому. - Я любовница вашего мужа уже два года.

- Любовница? - переспросила Юля. - Вы, что, меня разыгрываете? Романа позовите... Или он потерял телефон?

"Я ведь и правда "любовница". Как я ненавижу это слово!" - подумала Ольга, и ее даже передернуло от отвращения.

- Я звоню вам, чтобы спросить... Я хочу спросить, это правда, что вы беременны? И у вас будет мальчик?

Теперь Оля говорила уже не так уверенно. Она внезапно поняла, что это, конечно, правда. Ужасная, для нее и ее надежд, правда. И виноват в этом только он, сидящий напротив любимый мужчина. "Кисюля", конечно, толстозадая корова, цепляющаяся за неверного мужа, и уважать ее не за что, но она ни в чем перед Олей не провинилась.

На том конце воцарилось долгое молчание. Наконец, женщина, которую она видела только на фотографиях, но занимавшая в ее мыслях и чувствах значительное место, довольно спокойно ответила:

- Я подозревала о вашем существовании. Это же вы посылали смс-ки ночью? Значит, у Ромы любовная связь? Это даже хорошо, что вы позвонили, от мужа правды не добиться. Двадцать лет мне лжет. Знаете, сколько у него до вас было любовниц? - Голос в трубке невесело засмеялся. - Я действительно беременна. У нас будет мальчик. Роман очень рад. Он очень хотел мальчика. Мне вчера сделали УЗИ. Вам не повезло. Он никогда не уйдет...

Оля нажала отбой, не дослушав.

Осторожно положила телефон на стол. Между суповыми тарелками. Она приготовила на обед борщ с пампушками. Не глядя на любовника, встала и ушла в ванную. Посмотрела на себя в зеркало, машинально подумав, что она еще ничего, выглядит даже моложе своих лет. Правда, синяки под глазами, бледность - это никуда не годится. Надо сходить в солярий и к косметологу. Только зачем? Ведь последнее время она старалась быть красивой только для него. Зачем теперь вообще что-то делать? Вставать? Работать? Жить? Да, у нее есть Машка. Ради нее. А ей самой лучше бы умереть.

"Его жена беременна", - вдруг поняла она. Он же говорил, что любит ее, Олю, а с женой почти не спит!? Значит, врал. Права Натка! Ложь все, что мужики говорят. Он спал с женой, как нормальный муж. И зачал ребенка. А ведь он мог бы сделать ребенка ей, Оле. Она хотела от него ребенка, потому что очень любила. Она не раз это чувствовала и думала, что, несмотря на возраст, она попыталась бы. Это желание было исключительно психофизиологическим. Умом она понимала, что поздновато, да и захочет ли он? Но, когда она был с ней, обнимал ее, целовал, проникал в нее, все ее женское существо хотело ребенка от этого человека. Она даже говорила ему об этом. Он обычно отмалчивался. Только целовал.

"Господи, почему же я еще не умерла? Мне так плохо. Сердце как будто сейчас разорвется, - подумала она. - И ведь не умру, это только в сентиментальных романах героини умирают от разбитого сердца. Что же мне теперь делать?"

- Оленька, открой, - раздался голос Романа.

Этот голос подействовал на нее. Она вдруг почувствовала, как в ней нарастает какая-то слепая злость, ярость. Ей хотелось убить его, убить себя. Она резко открыла дверь. Он стоял и смотрел на нее с тревогой.

- Я ненавижу тебя, ненавижу! - крикнула она. - Я хочу, чтобы вы оба умерли с вашим ребенком! Я ненавижу твою жирную щекастую толстуху, которую ты имел, так же, как и меня! Сволочь, лживая тварь! И слова ей те же говорил, что любишь! Скажешь, нет?! Мерзавец! Мерзавец! Не будет у тебя счастья за то, что ты со мной сделал! Слышишь?! Не будет!

- Оля, давай нормально поговорим, - произнес он довольно спокойно.

Но она его уже не слышала. Она находилась в каком-то другом мире, и он был ужасен. Вокруг нее гримасничали мерзкие рожи, жирные щеки, накрашенные губы. Сотни глаз подмигивали ей. Говорить она не могла. У нее тряслись руки. Ей хотелось физических действий.

Она схватила со стола вазу в форме человеческих рук, которая ей так нравилась, и кинула в него. Он пригнулся, и ваза, попав, в косяк двери, разбилась. На столе были тарелки, приготовленные для обеда, и какие-то столовые предметы. Она стала бросать их в него. Одна тарелка попала ему в висок. Оля увидела, что потекла кровь.

- Черт тебя подери! - воскликнул он. - Совсем с ума сошла?!

Роман пошел в ванную, вернулся с перекисью водорода и ватой. Приложил тампон к ране.

Оля, тем временем, с бессмысленным остервенением стала бить оставшиеся тарелки беспорядочно, просто об пол. Она надеялась, что это принесет ей облегчение. Оля швыряла на пол те вещи, которые еще недавно так любовно выбирала. Солонку, перечницу, соусник вместе с соусом. Все разбилось. Соус образовал на полу кровавую лужу. Очередь дошла до бокалов тонкого чешского стекла. Уничтожая их, она приговаривала: "Вот тебе! Так, еще!... Сволочь! Гадина!"

Роман какое-то время в оцепенении смотрел на ее безумства, а потом бросился к ней и грубо схватил за руки. Она вырывалась, мыча и хрипя что-то нечленораздельное. Но он держал ее крепко и сильно встряхивал.

- Я тебе сказал, успокойся. Прекрати истерику, дура ненормальная, - зло повторял он.

Именно тогда она взглянула ему в глаза. И если в начале разговора она видела в них неловкость и растерянность, то теперь там застыла жесткость и даже жестокость. Злость и уверенность в себе. Она смотрела на него, смиряясь под его взглядом. Он почувствовал это, повел ее в комнату, а она покорно пошла за ним. Посадил в кресло, сел рядом на стул. Когда она опустилась в кресло, то ощутила, что ее тело расслабилось.

- Что же мне теперь делать? Что? Что? Что?- спросила она и заплакала.

Постепенно плач перешел в рыдания. Она раскачивалась как пьяная и рыдала, прикрыв лицо руками.

Роман немного подождал, потом встал, пошел на кухню и принес стакан холодной воды. Он разжал ее руки, хотя она и сопротивлялась, набрал в рот воды и прыснул ей в лицо. Потом еще раз. Остатки воды в стакане он поднес к ее губам и тоном, не терпящим возражений, сказал;

- Пей, Оля. Я сейчас еще принесу.

Ушел и вернулся с бутылкой воды. Оля выпила еще стакан.

- Попытайся глубоко вздохнуть, - велел Роман.

Затем он открыл окно. В комнату хлынул холодный воздух. Все это несколько отрезвило Ольгу. Ей сделалось зябко. Роман, увидев, что ее глаза приобрели осмысленность, и она больше не рыдает, задал ей вопрос:

- Я когда-нибудь обещал, что буду жить с тобой? Что разведусь и женюсь на тебе? Обещал?

- Нет, - тихо ответила она. - Но я думала... Я мечтала, надеялась.

Пережитый стресс сделал ее более разговорчивой.

- Я думала, что ты любишь меня, и мы будем жить вместе. Когда люди любят друг друга, они должны быть вместе.

Она не смогла больше сдерживаться и опять зарыдала. Ее знобило. Роман это заметил и закрыл окно. Потом он снова заговорил, жестко, отрывисто:

- Я никогда не обещал на тебе жениться. Я всегда говорил, что мы - только любовники. Это так?

- Так, - тихо ответила несчастная Оля.

И тут Роман вдруг смягчился. Голос его стал тише. Теперь он смотрел на нее без злобы, скорее, с жалостью.

- Мне казалось, что я любил тебя. Нет, я и вправду любил тебя, насколько мог, и люблю сейчас, - произнес он. - Но ты хочешь большего... Бедная моя девочка.

Роман начал гладить ее по голове. Накинул ей на плечи плед.

- Да, я хочу большего, и мне казалось... - Приступ слез не давал ей договорить.

- Что тебе казалось?

- Что ты, что эта квартира для нас... Что мы будем вместе. Что это нормально, когда люди любят...

- Это просто квартира для встреч. Мы же оба решили, что так удобнее и дешевле. - Он пожал плечами. - В любом случае, я не могу развестись, и не обещал тебе этого.

- Но почему, почему? Я же не знаю, как мне жить без тебя! Я не смогу, я умру без тебя! - плакала Оля, внутренне сжимаясь от отвращения к себе: теперь она пытается вызвать в нем жалость.

- Так давай и оставим все, как есть. Будем встречаться, как раньше, - возразил на это Роман.

- Это невозможно, ты же предал меня! - воскликнула Оля.

Она помолчала, посмотрела на него и спросила:

- Ну почему ты не можешь уйти и жить со мной? Ты же не любишь ее! Ты говорил, что любишь меня! Почему же ты делаешь мне так больно?!

- Это все трудно объяснить. Особенно тебе. - Роман задумался, потянулся за сигаретами и закурил. - Наверно, поздно уже что-то менять.

Он пустил струю дыма и посмотрел куда-то поверх Ольги.

Потом продолжил:

- Мы с Юлей прожили вместе двадцать лет. Жизнь уже сложилась так, как она сложилась. У нас общее прошлое - и счастливое, и нет. Воспоминания. Горе и радость, богатство и бедность, как говорят. Дочь. Она хоть и взрослая, но все равно ребенок, и ей нужно помогать. Мы не планировали второго ребенка, это получилось само собой. Но раз уж получилось, значит, это так нужно.

Он говорил спокойно, медленно, подбирая нужные слова. Оля только тихо всхлипывала и слушала.

- Оленька, дорогая. - Роман взял ее за руки и посмотрел ей в глаза. - Я очень хорошо к тебе отношусь. Но я не могу дать тебе большего. Я не врал, когда говорил, что люблю тебя. Это правда. Но тебя не устраивает просто любовь, встречи, общение. Я раньше этого не понимал. Считал, что раз ты со мной, значит, тебя устраивает. Теперь вижу, что ошибался. Но это ничего не меняет. Я могу быть только твоим любовником. Я хотел бы этого. Мужем я тебе быть не могу. Прости меня.

И он снова погладил ее по голове.

Какое-то время они сидели молча, думая каждый о своем. Все слова были сказаны и добавить было нечего. Безнадежность и отчаяние разлились по комнате. Оля ощущала это физически.

Потом она в оцепенении замерла в кресле, пока Роман убирал квартиру. Все осколки смел в совок и выбросил в ведро, затем отнес ведро к мусоропроводу. Она слышала, как он чистил раковину, куда она вылила целую кастрюлю супа. Потом мыл пол на кухне. Приколачивал ножку к стулу. Его она пнула ногой. Она слышала, как зазвонил его телефон. "Я не знаю, когда приеду, - произнес Роман. - Тебе придется потерпеть. Я все понимаю, но я должен успокоить человека". Потом - молчание. Видимо, он повесил трубку. Звонила, конечно, жена. Требовала, чтобы он ехал домой.

"Мы с ней раздираем его на части, - отстраненно подумала Оля. - Но разве не он виноват в этом?"

Потом он вошел в комнату, уверенный в себе и подтянутый. Подошел к ней, взял за руку и пересадил на диван. Он гладил ее по рукам, по голове, целовал в лоб, как ребенка. "Все будет хорошо", - повторял он. Она отрицательно покачала головой. Несколько раз звонил телефон, но Роман не брал трубку.

Поздно вечером он отвез ее к родителям. Она не хотела больше оставаться в этой квартире. Она больше там не появится. Пусть он заберет те вещи, которые они покупали, и которые она не успела разбить, или выбросит. Она взяла с собой только картину, которую они вместе купили когда-то в Выборге. "Первый снег". С ней она не могла расстаться. Там была изображена осень, желтые и красные листья, дорога, уходящая вдаль. Все засыпано свежим снегом. Она навевала грусть, но была такой красивой.

Они поднялись по лестнице до ее квартиры. Дверь открыла Олина мать.

- Доченька, что случилось?! - воскликнула она.

Ольга поцеловала Романа в губы. Постояла, прислонившись лбом к его щеке. Потом оттолкнула его от себя и вошла в квартиру, захлопнув за собой дверь.

Роман немного постоял и медленно спустился по лестнице. Закурил. Сел в машину. По пустым улицам он быстро доехал до дома. Поднялся на свой второй этаж.

Он чувствовал сильную усталость. И боль в разбитом виске. А ведь жена еще не спит, после звонка его любовницы она еще долго не уснет. Он посмотрел пропущенные звонки. Юля звонила пять раз. Значит, ему предстоит еще один непростой разговор. Возможно, на всю ночь. А он хотел бы просто лечь и уснуть. Ну что ж, "любишь кататься, люби и саночки возить", - как говорила его мама.

Он невесело усмехнулся и открыл дверь своими ключами.

Часть 8. Когда тошнит от любви

Эта была страшная ночь. Оля легла в кровать, не раздеваясь, в джинсах и свитере. Она чувствовала, что настолько измотана, что сразу уснет. На робкие вопросы матери только хрипло произнесла: "Мама, все потом". Мать выключила свет в ее комнате и закрыла дверь.

Ольге долго казалось, что комната качается. Потом ей привиделось, что она плывет на корабле с Романом, смотрит с палубы на море, бескрайнее и глубокое. "Хорошо бы прыгнуть и уснуть, там, в воде, навсегда", - подумала она. Но любовник крепко обнимал ее сзади. Она чувствовала, что он мешает ей двигаться, и даже дышать. И внезапно она проснулась, ее сильно тошнило, она еле успела добежать до туалета.

Рвота продолжалась всю ночь. Ее выворачивало наизнанку. Казалось, ее тошнит любовью к Роману, ревностью, обидой, а еще больше напрасными надеждами. Она слышала какие-то голоса и видела его, своего любимого мужчину вместе с женой - женщиной без лица, и маленьким ребенком на руках. "Я не смогу без него жить", - вертелась в голове одна и та же мысль. Олю накрывало отчаяние, а вместе с ним очередной приступ рвоты. "Я не хочу без него жить", - вновь и вновь повторял ее внутренний голос.

К пяти утра она была так измотана, что уже ничего не чувствовала. Она лежала около унитаза. Ей хотелось одного - просто, тихо и безболезненно умереть. Родители были напуганы, хотели вызвать скорую, но Ольга запретила. Машка проснулась и, стоя в коридоре, испуганно смотрела на лежащую возле унитаза мать. Ольга позвала родителей и еле слышно попросила утром отвезти Машу к отцу. Скоро выходные, он и так должен был ее забрать. Ну, заберет на день раньше. Сейчас Оля не думала ни о дочери, ни о родителях. Она понимала, что очень пугает их, но ничего не могла сделать. Рвота кончилась. Ее отец подошел к ней, сел рядом на корточки и погладил ее по голове. Этот жест всколыхнул в памяти события вчерашнего вечера.

- Не надо, - прохрипела она.

С помощью отца ей удалось добраться до кровати. Мать принесла заваренные травы - мяту, пустырник, ромашку. Уговорила дочь выпить хотя бы полчашки. Оля сделала несколько глотков и откинулась на подушку. Потом допила всю чашку. Больше ее не тошнило.

Утром она уснула. Без сновидений, тяжелым душным и больным сном. Проснулась от голосов в коридоре. Она узнала Наташку. Дверь в комнату отворилась. Да, это была ее подруга. Наташа взяла стул и села возле дивана. Обе молчали.

Через некоторое время Наташа сказала:

- Хороша, девка, тушь размазана по всей физиономии! Когда блевала, волосы не убрала? Ты хоть умывалась? Ладно, давай поедем ко мне. Здесь ты всех только пугаешь. Я уже все объяснила твоей матери, тебе не придется ничего говорить.

- А ты откуда знаешь? - сипло спросила Оля.

После рвоты у нее сел голос.

- Роман твой звонил с утра, я уже на работу собиралась. Объяснил в двух словах, что к чему. - Наташа поморщилась. - Сейчас, Леля, не до этого. На работу тебе я уже позвонила, сказала Нине, что ты заболела и берешь больничный. Попробуй встать. Сходи, умойся, и скажи мне, что мы должны взять с собой: щетку там, белье, одежду, лекарства.

Подруга озабоченно взглянула на Олю. Та сидела бледная, с огромными синяками под глазами и отсутствующим выражением лица. Она словно даже не слышала Наташу.

- Нет, я сначала сумку соберу, - решила Натка, - а потом сама отведу тебя в ванную. Уж больно ты плохо выглядишь.

Оля медленно, тихим голосом перечислила, что ей надо взять с собой.

"Зачем все это?" - думала она при этом. Она жить не хочет, а называет какие-то, ненужные ей, предметы. Наташа же ловко упаковала большую сумку с надписью "Muchas Gracias". Затем вынесла ее в коридор. Вернулась и помогла Оле дойти до ванной, где та умылась и заставила себя почистить зубы. Ее волосы висели сосульками и неприятно пахли. Ладно, приедет к Наташе - помоется. Мама стояла в коридоре, держа в руках пальто дочери. У Оли потекли слезы, когда она увидела свою старенькую, любимую маму с этим пальто. Господи, она причиняет ей столько беспокойства! Она, взрослая женщина, должна беспокоиться и заботиться о матери, а получается наоборот.

Накинув на плечо сумку, верная Наташа крепко взяла подругу под руку. Они спустились вниз. Такси уже стояло у подъезда...

Оля прожила у Наташи неделю. Она звонила родителям, уверяя, что у нее был нервный срыв, потому что она рассталась с Романом, но сейчас все хорошо. Просто ей какое-то время нужно пожить у Наташи. Просила успокоить Машку. Наташа тоже подтверждала, что с Олей все хорошо, они были у врача, их дочь идет на поправку.

Вместе они сходили в поликлинику и взяли больничный. Молодая приветливая женщина-терапевт, выслушав Наташину версию событий, (та не стала ничего выдумывать и преувеличивать, полагая, что, пережитый Ольгой стресс вполне заслуживает больничного листа) настороженно посмотрела на Олю. Затем велела поднять рукава. Внимательно осмотрела Олины руки. Потом померила давление. Низкое. Пульс высокий. Врач сделала укол какого-то сердечного препарата, написала на бумажке его название и велела купить и колоть дней шесть. Наташа умела делать уколы. Терапевт также выписала легкое успокоительное и снотворное. И добавила, что рекомендует обратиться к психиатру. Наташа кивнула и заверила врача, что "они уже думают об этом".

- Зачем она задирала мне рукава? - спросила Оля в коридоре.

- А ты не понимаешь? - ответила вопросом Натка. - Посмотреть, не резала ли ты себе вены. Ты же выглядишь, как суицидник неудавшийся, прости Господи. А они обязаны таких выявлять.

Олю поразил ответ подруги. Она хотела умереть, но не обдумывала, каким именно образом. Позже психиатр скажет, что воля к жизни у нее сильна, а мысли о смерти просто сопровождали сильный стресс.

Эти мысли прошли через день-два. Оля уже вполне нормально общалась с Наткой, да и с Ирой, когда та приходила. Втроем они проводили вечера. Смотрели старые любимые фильмы, говорили на отвлеченные темы.

Наташа утром, перед уходом на работу, всегда оставляла на кухне и возле Олиной кровати бодрые записки со смешными рисунками. Приходила она рано. Готовила обед. Оля немного ела. Наташа не заставляла ее.

Оле было сложно все рассказать подругам. Поначалу она не могла сдержать рыданий. Но потом шлюзы открылись, и Оля описала все, что случилось в тот памятный вечер. Заодно совершенно по-новому поведала подругам о тех двух годах, которые она провела с Романом. Теперь Оля сама удивлялась тем надеждам и иллюзиям, которыми жила столько времени. Она не была честна даже с самой собой! Не то, что с ним. И с подругами, хотя они предупреждали ее. Те внимательно слушали эти монологи, почти не перебивая. Наташа сказала только:

- Я одного не понимаю, как он разрешил тебе позвонить своей жене? Это так странно!

- Я же сама взяла телефон, - ответила Оля.

- Он мог отобрать его у тебя, - возразила подруга. - Он так и должен был сделать.

Оля промолчала, ей не казалось это важным.

- Наверно, - продолжала вслух рассуждать Наташка, - он сам был в таком смятении, что не думал о последствиях в этот момент. Он никак не ожидал, что ты ему не поверишь.

- Да, он был очень смущен и растерян, - вспомнила Оля равнодушно. - Казалось, даже не заметил, что я взяла телефон.

- А может, чувство вины? - выдвинула Ира свою версию. - Он заранее ей прощал действия, которые испортят ему жизнь.

- Насколько я знаю мужиков, - заявила Натка, - им важно доказать, что они говорят правду. Он, привыкший постоянно врать, на этот раз сказал правду! А она не поверила! И единственный способ доказать свою правоту - это подставить жену. У мужиков всегда имеется такой выход из положения - подставить или жену, или любовницу. А они, дуры, дерутся между собой, грызутся, только клочья летят, не понимая, что во всем виноват мужчина, ищущий приключений для своего члена. Он же стоит в сторонке, весь в белом! Тьфу, какая гадость!

Наташка так рассердилась, что плюнула на пол.

- Мы с женой Дмитрия не ссорились, хотя она узнала, что я родила сына от ее мужа, - тихо возразила Ира.

- Покойного мужа, - напомнила Наташа. - Вам уже некого было делить. Потом, я слабо представляю тебя в роли конфликтующей стороны.

Олю это не сильно беспокоило. Она не жалела, что позвонила жене Романа. Да, она испортила ему жизнь и этой щекастой толстухе тоже. Но ведь и он не жалел ее, Олю. А говорил, что любит. Вот этого она понять не могла. И это ее мучило.

- Девочки, ну как же такое может быть? - спрашивала она вновь и вновь. - Чтобы он любил меня и сделал мне так больно? - Ведь нельзя, невозможно делать любимым так больно!

- Именно самым близким и можно сделать больно. Далеким наплевать, - заявила Ира.

- Он не специально, - в который раз объясняла Натка. - Не подумал, какую реакцию вызовет у тебя его сообщение о ребенке и беременной жене. Легкомысленный, эгоистичный, но умышленно он зла не делал. Ведь ты могла и согласиться на его предложение "оставить все как есть".

- Нет, не могла, - мотала Оля головой. - Я хотела с ним жить, а не быть вечной любовницей.

- Но ты же ему ничего такого до этого вечера не заявляла, - объясняла Наташа. - Я всегда говорила, что мужчины толстокожие. Он же сказал, что думал, что тебя все устраивает. Пока им все не скажешь, по полочкам не разложишь....

Она махнула рукой, не договорив.

- Понимаю я тебя, Мишка, ты моя бедная. Когда мой Сергуня бросил меня, почти ничего не объяснив, я пила несколько дней и все думала, за что он со мной так? Что я ему сделала, что он мне сердце вырывает? А он этого не понимал, не знал, как мне плохо. И даже если б понимал, не любил он меня. И Роман твой не любил тебя. Вот так, чтобы схватить в объятия и сказать: "Люблю, никому не отдам, и сам не уйду никуда и никогда". А это и есть настоящая любовь. Все остальное - модное нынче слово "отношения". Я потом только поняла, что Сергей не любил меня. А когда не любишь, на человека, в конечном счете, наплевать. Даже не задумываешься, как он страдает, как мучается. Могут быть и стыд, и растерянность, но они проходят. Я тогда думала - не выживу. Ничего, выжила. Работать стала больше, ходить на йогу. Тебе надо что-то такое: хоть фитнесс, хоть пилатес.

В сопровождении Иры, которая давно хотела "заняться собой", Оля уже через пять дней пошла в клуб. Они ходили на йогу, плавали, сидели в бане. Уставали так, что приходили и ложились спать. У Иры было больше свободного времени, чем у Наты, и она стала проводить его с подругой. Записала Олю к парикмахеру, косметологу. Везде водила ее, как больную.

Однажды она сказала:

- Я считаю, тебе самое время обратиться к специалисту... по человеческим душам.

И она засмеялась.

- У меня есть знакомые в "Клинике неврозов" на пятнадцатой линии, - пояснила она. - Я уже выясняла. Там есть один психотерапевт, который работает с такими проблемами. Он готов тебя принять.

- Спасибо, Ир. Я схожу. Но можно не завтра?

- Хорошо, - согласилась подруга. - На следующей неделе я попрошу еще несколько дней тебя не выписывать, и поедем к нему. А потом уже сама будешь ходить. Договорились?

Оля кивнула. Она считала, что это не поможет, но согласилась. Ей было неловко отказываться.

Однажды она открыла свою страницу в социальной сети, куда уже давно не заглядывала, а заодно и электронную почту. Хорошо, что она не сделала этого раньше. На почту пришло письмо от Романа. Судя по дате, он написал на следующей день после разрыва. Он очень сожалеет, огорчен всем, что случилось. Предлагает встретиться. Обдумать все на трезвую голову. Ведь можно остаться друзьями. В письме даже звучала нотка упрека: "если ты меня любишь". Боже, за последние дни ей так надоело думать об этой долбаной любви! Искать ей определения. И делать вывод, что он никогда не любил ее! Чертова любовь! Лучше без нее.

Оля решила ответить. Встречаться им незачем. Все уже решено. И ей не хочется его видеть после всего. Ей было очень плохо, но сейчас становится лучше. Насчет "остаться друзьями" - ведь он сам говорил, что может быть ей только любовником. Он сам определил ее положение в своей жизни - любовница. Не друг. Предполагалось, что в этих строчках будет некая ирония. Но Оля ее не увидела. Она видела только свое беспросветное отчаяние. Она еще раз перечитала написанное и заплакала. Она вдруг вспомнила, как часто целовала его за ухом, и в этом была глубокая нежность, которую она испытывала к нему. Боже! Как жить после всего этого?! Лучше ей становится! Ложь это! Просто подруги так о ней заботятся, что она иногда забывает о боли, которая все еще сидит у нее внутри.

Она написала ему то, что пришло ей в голову ночью, когда не спалось: "Как долго и часто я думала о том, любишь ли ты меня? И все время сомневалась. Ты же часто говорил об этом. Но что-то мешало мне поверить твоим словам. Я, Роман, упрекала себя в том, что не верю любимому человеку. А оказывается, я была права: когда тебя действительно любят, тебе и в голову не придет сомневаться. Все оказывается так просто".

Она отправила письмо, приложив к нему фотографию, которая была снята в Выборге. Они вместе стоят высоко над городом. Он обнимает ее за плечи. Ветер. Солнце. Оля счастливо улыбается, а У Романа лицо смущенное. За ними - городские крыши и голубое небо.

На своей странице в социальной сети она нашла несколько посланий от "Кисюли". Они были отправлены со страницы дочери Романа, но написаны, конечно, женой.

Например, "Что, дрянь, не вышло увести чужого мужа? А ты ведь так старалась! Таких шлюх, как ты, у него было много". Романа она, правда, тоже поливала: и лжец, и изменщик, и предатель, но она, его жена, прожила с ним 20 лет и прекрасно его знает. Она все эти годы терпела его измены, ему ведь все равно, кому присунуть. Но он никогда от нее не уйдет. Потому что трус, боится он что-то менять. А еще потому, что привязан к ней, к дому, к дочери.

Оля оставила свой мобильный телефон дома выключенным. Специально. Теперь она решила зайти повидать Машку, успокоить родителей. Те, в свою очередь, старались успокоить ее. Оля держалась с ними бодро, выслушала Машкины школьные истории, сделала маме массаж спины. Ту мучил радикулит. Взяла несколько вещей, пару книг. Заодно, забрала свой телефон. Когда она взяла его в руки, она сразу вспомнила, как ждала звонков от него. Она с тоской подумала, что даже этого больше никогда не будет. Включив телефон, она обнаружила и здесь несколько сообщений от "Кисюли". Та обзывала ее "подстилкой", "дурой" и "неудачницей". Напоминала, что "на чужом несчастье счастья не построишь". Также сообщала, что для Романа их будущий ребенок важнее всего, и он никогда не бросит его. В последнем сообщении "Кисюля" написала, что ее муж никогда не любил Олю. В противном случае за два года он бы точно ушел к ней. С этим Ольга, пожалуй, была даже согласна.

- Какая отвратительная баба! Злая, глупая собственница! Терпеть таких не могу! - возмутилась Наташка, когда Оля показала ей эти сообщения.

- Она сильно ревнует, - заметила мудрая Ира. - Кроме того, беременна, плохо соображает. Токсикоз. Но как она вышла на тебя? Она же не знала твоей фамилии.

- Да муженек, когда каялся и прощения просил, сообщил, - ответила Наташа, поморщившись. - Сдал тебя. И потом, помнишь, ты ж писала ему ночные смс-ки? А жена телефон подсмотрела. Там имя и фамилия были.

- Да, это когда мы с тобой выпили. Тогда и писала всякие глупости, - вздохнула Оля.

- Ну... Нашла в социальной сети по фамилии, возрасту и городу. Большого ума не надо. Дочка помогла. Молодежь в этом лучше разбирается.

- Вряд ли Роман знает об этих писульках своей Юли. Или знает? - терялась в догадках Ира.

- Конечно, знает, но делает вид, что не имеет к ним отношения, - отвечала Наташа. - У него сейчас тоже время непростое. Скандалы, небось, ежедневные. Такая "Кисюля" способна на многое. И дочка лезет не в свое дело.

- Она жалеет мать, - объяснила Ира. - Поймите, я их не защищаю. Письма эти считаю мерзостью. Но жену тоже можно понять. Может, если ее понять, и простить дуру эту, то нам всем, и Ольге, в первую очередь, станет легче?

- Ой, Ир, да пропади она пропадом! - воскликнула Натка. - На кой нам ее понимать?! Я вообще никогда не пойму жен, которым изменяют всю жизнь, а они все хавают. И живут с изменщиком. В одной постели с ним спят. Стирают ему трусы, которыми он член свой подтирал после другой бабы. Презираю таких. Женщина должна найти в себе силы уйти от такого мужа. Или выгнать его. С ней обращаются как с говном, а она согласна, терпит. Ужас! Что мешает этой Юле сделать аборт и выгнать Романа ко всем чертям?

- Но ведь он неплохой человек, Нат. Ты ж сама говорила, что он тебе нравится, да и аборт делать уже поздно, - возражала Ира.

- Да почему поздно? Сколько там? 3 месяца? Нормально. Рожать в сорок тоже опасно! - кричала Натка. - А мешает ей трусость, малодушие и слабость. Боится одна остаться, ведь ничего из себя не представляет. Пусть изменщик, но с ней. Пусть как сосед, но муж. Двадцать лет он ей изменяет! И она, дура, говорит так, будто гордится этим!!!

Наташка даже покраснела. Подруги почти никогда не видели ее такой.

- Нат, ты не думай, что я ее непременно защитить хочу, - сказала Ира. - Я кое в чем с тобой согласна. Но вот подумай: он ей изменял, а она прощала. Это гораздо труднее, чем разозлиться и вычеркнуть человека из своей жизни. Я думаю, что здесь необходимо смирение, отсутствие гордыни. И она любит его, несмотря ни на что.

- Да не любовь это. Привычка, а "привычка свыше нам дана, замена счастию она", - сказала Натка гораздо мягче и тише. - Но я понимаю, что ты хочешь сказать. И наверно, ты в чем-то права: разозлиться легче, чем простить. Не знаю, сама-то я умею прощать?

Натка и Ира замолчали и задумались, каждая о своем.

Оля не вмешивалась в их споры. Она не думала о том, что руководит этой Юлей-Кисюлей, знает ли об этих мерзких письмах Роман. Она на них не отвечала. Поставила страницу, с которой ей писали сообщения, в черный список. Ира помогла ей заблокировать телефон жены. Роману же она написала на его электронную почту письмо с просьбой унять свою "толстую, щекастую, ревнивую жену", и добавила, что ни о ком из его семейки она больше слышать не желает. По поводу жены - это по-бабьи, Оля понимала. Но оставила эту фразу. "Это от гордыни", - подумала она. Наверно, правильно было бы попросить прощения у Кисюли. "Но кто нас этому учил, просить прощения, когда тебя душит обида и гнев?" - спросила Оля у себя самой.

Через две с лишним недели Оля вернулась домой. Стала ходить на работу. Продолжала заниматься йогой и плаванием. Казалось, что жизнь стала прежней. Только больше в ней не было его, ее любимого.

Два года она ждала его, его звонков, его поцелуев, близости с ним. Два года жили по соседству боль и счастье. Счастье, когда она бежала к нему на свидания, боль, когда они расставались. А теперь ничего этого нет. И было пусто. Было очень горько. Оля уже редко плакала. Временами она смотрела на свою любимую картину "Первый снег" и в душе ее разливалась глубокая печаль, а в горле стоял комок.

Она все еще любила его. Вот только, что с ней делать, с этой никому не нужной любовью?

Часть 9. Мануэль и другие

Ира долго уговаривала подругу поехать на консультацию к психиатру. Наконец, Оля согласилась. Ее мучили бессонница и кошмары. Ее мать однажды сказала, что Оля кричит ночью, зовет кого-то. Отец уговаривал дочь лечь в больницу на обследование. Днем она иногда не могла сосредоточиться на самых простых вещах. Плакала каждый день. И ей больших трудов стоило не разреветься при родителях и дочке. Поэтому она согласилась сделать хотя бы что-то.

На следующий день они с Ирой на такси поехали на 15 линию. Психиатр оказался приятным бородатым мужчиной, лет на пять моложе Оли. Звали его Игорь. Он был очень внимателен, слушая ее сбивчивые речи. Оле было крайне трудно говорить на столь личные темы с незнакомцем.

- Какова ваша проблема, и что вы хотите от меня? - начал он.

Оля молчала. Она даже не знала, что надо сказать. Может, Ира могла бы? Но Ира осталась в коридоре, читать журналы.

- Ммм, у меня несчастная любовь, - наконец выдавила из себя Оля и засмеялась.

- Вы засмеялись от смущения? - спросил терапевт, словно прочтя ее мысли.

- Вы умеете читать мысли? - иронично спросила Оля.

- Вы не ответили на вопрос...

- Да. Я никогда не была у психолога и растерялась.

- Это естественно, - улыбнулся Игорь. - Скоро привыкнете. Все же постарайтесь ответить на мой вопрос: в чем ваша проблема сейчас, и как, по вашему мнению, я могу помочь вам ее решить?

- Моя проблема состоит в том, - начала Оля, - что я влюбилась в женатого мужчину. Он не ушел из семьи, хотя я два года ждала этого. Правда, я нечасто говорила ему, что хочу этого. Он считает, что я вообще не говорила об этом. Мне кажется, что все же говорила. Но это неважно. Он был достаточно честен со мной. Он сразу меня предупредил, что может быть только моим любовником.

Сказав все это, Оля перевела дух, думая, что же говорить дальше. Игорь смотрел на нее и молчал.

- Видимо, надо продолжать? - спросила она.

- А вы считаете, что сказали все? - поинтересовался Игорь.

- Нет. Не все. Недавно, точнее месяц назад, у нас произошел разрыв. Внезапно. Он сообщил, что его жена беременна. Я не знаю, почему, но почувствовала ужасное... ужасную обиду. - Оля запнулась. - Он меня очень оскорбил. Он говорил, что готов продолжать отношения, но, согласитесь, какие тут могли быть отношения? Я не могла больше... не могла.

- Вы хотели выйти за него замуж? - спросил психотерапевт.

- Ну да, конечно. Я думаю, любая женщина, если любит мужчину, хочет выйти за него замуж, - уверенно ответила Ольга.

- Я с вами не совсем согласен, но это не так важно, - улыбнулся Игорь.

- Почему вы не согласны? - удивилась Ольга.

- Вам действительно хочется знать?

- Конечно. Я всегда считала, что если любишь человека, то хочешь жить с ним, хочешь, чтобы он был твоим мужем.

- Есть любовь, и есть брак, - объяснил терапевт. - И это не одно и то же. Вы были счастливы с ним эти два года?

- Да. Была. Я, конечно, и плакала много, ревновала, очень скучала. Но и счастье было.

Произнеся это, Оля подумала, что сказала правду. И сейчас помнится именно счастье, часы радости. Как она теряла голову в его объятиях, забывала обо всем на свете, когда была с ним. Вот только тот ужасный вечер она не может выкинуть из головы.

- Значит, не всегда любовь сопровождается браком? - прервал ее размышления терапевт.

- Да, пожалуй, - согласилась Оля.

- Я понял: вы два года любили женатого мужчину, а недавно между вами произошел разрыв. Вы продолжаете любить его и тосковать по нему?

- Да, - просто сказала Оля и почувствовала, как слезы подступают к глазам. Черт, надо бы сдержаться!

Игорь подвинул к ней коробку с бумажными платками. Словно приглашая плакать. Но Оле не хотелось плакать перед незнакомым человеком. Поэтому она сдержалась.

- Теперь, постарайтесь ответить на вторую часть вопроса: чем я могу помочь вам? - продолжил Игорь.

- Я не знаю. Я никогда не проходила психотерапию, - ответила Оля.

- Это я понял, - улыбнулся терапевт. - И все же, вы здесь. И что-то, наверно, ждете от меня? Иначе вас бы здесь не было, правда?

- Наверно. Я надеюсь, что беседы с вами помогут мне нормально жить дальше, - сказала Оля.

- А что вы вкладываете в слова "нормально жить"? - поинтересовался психолог.

- Не думать все время о нем, - сразу ответила Оля. - Но это не все. Я хочу нормально общаться с мужчинами, еще влюбиться. Сейчас, мне кажется, я сделать этого не могу. Чувства к этому человеку уничтожили мою способность любить.

- Но его вы еще любите? - спросил терапевт.

- Да, люблю. Но это никому не нужно. Потом, это уже не любовь. Это смесь горя, обиды и любви. Пожалуй, это болезнь. Она меня поработила. Я все время думаю о нем, но я так не хочу.

- Это очень важные слова, - заявил Игорь. - Вы признали болезнь и свое бессилие перед ней.

- Да, мне только сейчас это пришло в голову. Но что же мне делать? - тревожно спросила Оля.

- Лечиться. Если вы признаете, что больны, скажем, гриппом, вы лечитесь. В данном случае, лечение отличается лишь тем, что оно больше зависит от вас, вашего желания выздороветь. Вы должны помочь мне вас вылечить.

И терапевт снова улыбнулся. Оля ответила ему грустной улыбкой.

- Я помогу, - заверила она. - Я не хочу больше мучиться.

- Ольга Алексеевна, я рекомендую вам пройти курс психотерапии, - подытожил Игорь, заканчивая их первую встречу. - Я, конечно, выпишу вам кое-какие препараты, чтобы поддержать вас первое время. Соматически вы здоровы. Но вы пережили серьезную душевную травму, и вам необходимо осознать ее. Осознать, что было причиной ваших поступков. Я знаю, в душе вы хотите все забыть, но именно этого я вам делать не рекомендую. Я уж не говорю о том, что это вряд ли возможно. Для того чтобы избавиться от последствий психологической травмы, надо, напротив, говорить о ней. Говорить все, даже то, что кажется маловажным.

- А сколько это продлится? - спросила Оля.

Игорь ей понравился. Он чем-то напоминал папу и...Романа. Последнего своей уверенностью в себе, самостоятельностью.

- Столько, сколько потребуется, чтобы вы смогли "нормально жить", по вашему выражению...

Три месяца Оля ходила к Игорю, как на работу. Три раза в неделю. Часто ей не хотелось идти, но она помнила, что он сказал по поводу такого нежелания. Если сильно не хочется, это как раз означает, что идти нужно. И верно: после бесед с ним она целый вечер чувствовала себя хорошо, почти не вспоминала Романа. Оля стала больше времени уделять дочери, часто встречалась с подругами. Занималась фитнессом. Выбрала другой клуб, а не тот, куда они когда-то ходили с Романом. Она даже начала иногда посещать ночные клубы с подругами, как раньше, но ни с кем не знакомилась. Однажды приятный молодой человек пригласил ее танцевать. Она пошла, но не смогла. Ее ноги словно приросли к полу. Голова кружилась. Ей казалось, она сейчас упадет. Она даже не могла заставить себя положить руки на плечи своему партнеру. Извинившись, Оля подошла к подругам и сказала, что, ей плохо, и она уходит. Те, конечно, пошли с ней. На улице это странное состояние прошло.

- Наташа, я никогда больше не смогу не то, что любить, - сказала Оля, - а даже общаться с мужчинами.

- Глупости, - ответила Натка, но голос у нее был обеспокоенный.

На следующий день Оля рассказала об этом психотерапевту. Она теперь рассказывала ему обо всем, что с ней происходило.

- В этом нет ничего странного, Ольга, - прокомментировал Игорь. - Это последствия тяжелой психологической травмы. Требуется гораздо больше времени, чтобы рана перестала болеть.

В тот же день Игорь разговаривал со своей коллегой Маргаритой. Он рассказал ей о своей пациентке. Мнение Риты интересовало его: она работала только с женщинами, специализировалась на женских телесных неврозах и женской психологии.

- Важным моментом, который мне необходимо прояснить, является суть и смысл разрыва моей клиентки с ее любовником, - начал Игорь. - Роман "не бросал" Ольгу в прямом смысле этого слова. Напротив, даже предлагал встречаться дальше. Часто женщины соглашаются на такие условия, если любят. Унизительно, но в положении любовницы вообще много унизительного.

- Это, смотря как себя поведешь, - не согласилась Рита. - Но в целом, ты прав. Ольга не смогла продолжать отношения с любовником лишь по одной причине: его жена была беременна.

- А что так задело Ольгу в этом?! - воскликнул Игорь. - Ревность? Но она ревновала и раньше, однако не думала о разрыве. Окончательное крушение надежд на то, что он уйдет к ней? Да, конечно. Но все ли это? Вот такие у меня к тебе, Рита, вопросы. Для меня твое мнение очень важно.

Коллега кивнула, взяла записи Игоря по его сеансам с Ольгой и обещала на следующий день зайти, чтобы поговорить более подробно.

Эта встреча состоялась в кабинете Игоря. Терапевт еще раз описал коллеге случай Ольги. Рита задумчиво взглянула на него и сказала:

- В чем ошибка Романа? Он не понимал (как и почти все мужчины) психофизиологических реакций своей любовницы на сообщение, что у него будет ребенок от другой женщины. Не столь важно - от жены или просто другой. Важно, что ОН СПАЛ С ДРУГОЙ И ЗАЧАЛ РЕБЕНКА. Это и есть самое болезненное. Здесь отключается сознание, и на первый план выходят именно психофизиология, животное чувство, животная агрессия. Инстинкт, одним словом. - Рита улыбнулась. - Мужчины этого не понимают, потому что отцовского инстинкта не существует. Твоя Оля хотела ребенка от своего любовника, несмотря на возраст и его женатое положение. Когда женщина так любит, материнский инстинкт очень силен.

Рита задумалась, стараясь подобрать наиболее верные слова.

- Его член - святая святых - был в другой женщине, - наконец, продолжила она. - Его сперма - тоже святая святых - вылилась в ее лоно. Все это привело к самому неоспоримому доказательству сексуальной близости с другой - к зачатию ребенка. Это ужасное оскорбление, обида, причем на подсознательном уровне.

- Но какая у него была альтернатива? - спросил Игорь. - Меня это интересует не только, как врача, но и как мужчину.

- Только одна и не самая лучшая: вообще не говорить Ольге о беременности жены. Но это, в свою очередь, породило бы массу других проблем. И правда все равно открылась бы. Рано или поздно.

- То есть, столь сильный нервный срыв, который случился у Ольги в тот вечер, обусловлен подсознательной травмой, нанесенной ее женскому естеству? - уточнил Игорь. - Спасибо тебе огромное! Я обязательно проработаю этот момент.

Рита нравилась ему своей серьезностью, готовностью помочь. Она выглядела очень молодо, хотя была старше Игоря лет на пять. Насколько он знал, она жила со своей подругой. У подруги была дочь.

- Когда речь идет о зачатии ребенка, сознание женщины вообще плохо работает, - добавила Рита. - Отношение к зачатию, к плоду, к новорожденному младенцу наполнено бессознательными импульсами. А тут другая женщина забеременела от того, от кого ты сама хотела ребенка. В этом случае брак, статус любовницы и другие социальные моменты вторичны. Если бы Роман просто сказал Ольге, что никогда на ней не женится, травмы могло не быть. И Ольга, скорее всего, осталась бы с ним. Страдала, рыдала, уговаривала, ссорилась, но осталась. Ведь она и раньше знала, что он не хочет жениться на ней.

А вот удар, нанесенный ее инстинктам, оказался непреодолимым. Я полагаю, она больше не могла быть с ним даже физически. А если бы попыталась, включилась бы психосоматика. Помнишь, как в случае Дианы, которую рвало всякий раз, как она пыталась переспать с мужем, изменившим ей.

И Рита вопросительно взглянула на Игоря. Тот кивнул.

- Между прочим, рвота - "говорящий" симптом, - отметила психиатр. - Чаще всего рвет от отвращения к кому-то или чему-то, но иногда и от желания избавиться от каких-то чувств, комплексов или воспоминаний. От болезненной любви, например.

И Рита слабо и невесело улыбнулась.

- Ольга, конечно, этого пока не осознает, - прокомментировал Игорь. - Она думает, что все дело в разрушенных надеждах на брак.

- Твое дело - добиться осознания ею своих истинных чувств, - указала Рита. - Хорошо, что она твоя пациентка, а не моя. С тобой у нее быстрее сформируется истинный перенос. Да и вообще, она будет с тобой более искренна...

Однажды Наташа сказала, что зарегистрировала Олю на сайте знакомств. Сначала та возмутилась: зачем ей это? Но Наташа терпеливо уговаривала посвящать этому сайту хотя бы полчаса в день. Это ее ни к чему не обязывает. Заодно английский подтянет, а то уже все забыла.

Этот сайт и был рассчитан на международные знакомства. Хотя попадались и соискатели из России. Оля сразу заметила разницу: иностранцы искали женщину для совместной жизни, а россияне - отношений без обязательств. Она поставила у себя на странице статус "отношения без обязательств не интересуют".

Писали ей, в основном, иностранцы. Оля иногда отвечала, иногда нет. Если ей нравилось фото и то, что писал респондент, она отвечала подробнее. За месяц присутствия на сайте у нее образовалось две устойчивых переписки - одна с немцем Дитрихом из Франкфурта, другая с Мануэлем из Испании, который жил в Пальме, столице острова Майорка. И с тем, и с другим она переписывалась по-английски, удивляясь, что еще не все забыла. Конечно, ее английский не позволял писать длинные и подробные письма, но она могла рассказать о себе и понять, что пишут ей собеседники, которые владели английским гораздо лучше.

Испанец нравился ей больше. Чувствовалось, что он хороший человек и заинтересован в серьезных отношениях. Такой основательный. Писал Ольге, какой дом он хочет купить. Даже прислал ей несколько фотографий, словно они уже все решили. Ему было 47 лет. Инженер по гидравлике. Раньше жил в Мадриде, но недавно переехал в Пальму. Там жили все его родственники. Он был женат семнадцать лет, но последние три года жил один вместе со своим пятнадцатилетним сыном. Мануэлю Оля, видимо, тоже нравилась, потому что он писал почти каждый день, и обещал скоро приехать в Россию.

"Как у них все просто: захотел, приехал", - думала Оля. И он приехал. На три дня. Только для того, чтобы встретиться с ней. В Питере стояли крещенские морозы. Прогулки на воздухе были проблематичны. Но Мануэль не собирался обременять Олю мыслями, куда поехать или пойти. В первый день они встретились в ресторане при гостинице, где Мануэль остановился. Проговорили часа четыре. От английского Оля устала, но это была приятная усталость. Потому что она нравилась мужчине. Мануэль это очень тактично, но недвусмысленно показывал.

Потом взял такси, и они вместе доехали до Олиного дома. У подъезда он вышел из машины вместе с ней, попросив шофера подождать.

Они стояли и смотрели друг на друга.

- Me gustas, me agradas, - сказал Мануэль. И перевел. Для нее: Ты мне нравишься.

- I Like you too, - ответила Оля.

Уже дома она подумала, что это правда. Мануэль ей действительно нравился. Он был умный, обходительный, как говорила Наташка, "до чертиков", симпатичный, а еще она видела в его глазах внимание и нежность по отношению к ней. И главное: ей впервые после разрыва с Романом было легко общаться с мужчиной. Более того, за весь вечер она ни разу не вспомнила о своей несчастной любви!

На следующий день он заехал за ней на взятой напрокат машине. Они поехали в Петергоф, а потом в Пушкин. Оля рассказывала своему спутнику все, что знала об этих пригородах Питера. Вечером они ужинали в милом ресторанчике в Пушкине. Мануэль признался, что любит читать, в том числе русскую литературу. Выяснилось, что он читал даже больше Ольги, которая была уверена в своей литературной эрудиции. Но Мануэль знал Толстого столь хорошо, что Оля удивилась. И Бунина. Он рассказывал ей о романе Симоны де Бовуар с американским писателем Нельсоном Олгреном, а Оля даже имен таких не слышала. Ее английский был довольно средний, но Мануэль понимал ее, поправлял. А сам говорил медленно, очень просто. Оля почти все понимала. Весь вечер они проговорили о литературе. Для Оли это было ново и непривычно: обычно мужчины сразу старались поцеловать ее или залезть под юбку. То есть, всячески давали понять, что заинтересованы, прежде всего, в сексе.

Вечером Мануэль довез ее до дома и поцеловал в щеку. Она пристально посмотрела на него, тогда он поцеловал ее в губы, нежно и бережно. В этом не было секса. Только симпатия и уважение.

Дома Оля подумала, что с Романом она никогда так долго не разговаривала. Большей частью они занимались сексом, потом лежали молча. Она уже забыла, как приятно просто сидеть в ресторанчике с мужчиной и разговаривать - час, два, три. С Романом они в ресторанах просто ели и говорили, в основном, о еде. Он торопился получить счет, чтобы успеть еще в отель или, если было поздно, спешил домой. Он всегда спешил. Куда? Ведь жизнь и так течет быстро! Зачем торопиться?

Мысли о бывшем любовнике уже не были столь болезненны, но Оля чувствовала, что отрава еще в ней. Поэтому приняла снотворное и легла спать.

Утром она снова встречалась с Мануэлем. Они сходили в Эрмитаж, где Оля не была лет десять. Она снова поразилась, как много ее новый знакомый знал об искусстве и истории. Она не чувствовала к нему никакой страсти, но ей было очень интересно с ним общаться и расставаться не хотелось. Мануэль улетал поздно вечером. Обедали они в центре, недалеко от гостиницы. Он пригласил ее к себе в номер, добавив, что если ей не хочется, то он отвезет ее домой, или они могут еще погулять. Оля сама не знала, чего ей хочется. Но гулять она устала, а прощаться с Мануэлем ей не хотелось. Она так и сказала ему, честно и прямо. Он обнял ее, и они направились к гостинице...

Секс с ним не был таким страстным, как с Романом. Близость с Мануэлем была нежной и тихой. Мануэль ласково и долго целовал ее, гладил. Роман этого никогда не делал, он не любил прелюдии. Оле тогда нравилось, как он грубо брал ее, иногда даже бил по щекам, произнося грубые, но возбуждающие обоих слова. Из подсознания, конечно, всплывали воспоминания о близости с тем, кого она так сильно любила. Но она старалась гнать их прочь. Сейчас ей не нужна грубость. Она нуждается в ласке и нежности. Она еще будет счастлива. Она этого заслуживает.

В ней словно боролись два человека: влюбленная, несчастная и счастливая, плачущая и смеющаяся девочка и спокойная, удовлетворенная, уверенная в себе и своем партнере, женщина. Кто победил, Оля так и не поняла. В душе у нее был хаос. Но не страдание.

Вечером Мануэль улетал. Оля вызвалась его проводить. Перед тем, как уйти в зону таможенного досмотра, Мануэль поцеловал Олю и сказал по-испански: "Te amo". Эти слова она поняла без перевода.

Через месяц Ольга взяла отпуск на три недели и вместе с Машкой улетела в Испанию. Мануэль встречал их в Мадриде. Они прожили там четыре дня. Оля с дочерью в гостинице, а Мануэль у приятеля. Четыре дня они наслаждались красотой испанской столицы. С Машкой, хоть ей и было всего двенадцать, Оле было гораздо легче и в магазинах, и с Мануэлем. Дочка училась в испанской школе, и вполне сносно объяснялась на чужом языке, хотя понимала не все. Но она не смущалась в отличие от матери, а с детской непосредственностью просила повторить. Все улыбались, глядя на нее. Стояла ранняя весна, такая красивая в Испании, а в Питере еще лежали сугробы.

Потом они улетели в Пальму, где жил Мануэль. В этом городе у него была трехкомнатная квартира. Он дипломатично разместил гостей у себя, а сам на это время поселился у матери. В один из вечеров Оля с дочерью пришли в дом к матери Мануэля. Там уже находился его сын, Марко. Он был всего на три года старше Машки, и они сразу поладили. Олю очень порадовало, что дочь так легко сходится с людьми. Значит, будет не сложно адаптироваться к жизни в чужой стране.

Вечер прошел весело. Мануэль играл на гитаре и исполнял неаполитанские песни. У него оказался прекрасный голос. Оля вновь удивилась: как много умел этот человек?! И при этом он искал подругу в интернете! Это Олю удивляло и беспокоило. На следующий вечер Машка и Марко пошли гулять. Марко собирался показать гостье свои любимые места в Пальме.

- Это будут всякие мрачные закоулки, - предупредил Мануэль. - У Марко своеобразный вкус. Он же фотограф.

Они уже видели в квартире Мануэля на стенах необычные фотографии. Автором их был его сын.

Когда дети ушли, Оля спросила Мануэля по-английски:

- Почему ты искал спутницу жизни в сети? Не на работе, не в гостях? - она тщательно выговаривала слова, но Мануэль улыбался, и кивал головой. - И почему русскую? Ведь ты мог бы жениться и на европейке - итальянке или португалке? - Оля с облегчением вздохнула, когда выразила свою мысль до конца.

- Я всегда очень любил русскую литературу, о чем ты знаешь, - начал Мануэль. - Анна Каренина, героини Бунина, Чехова - все они казались мне настоящими женщинами, желанными, эмоциональными, глубоко искренними. Умеющими любить и страдать. Я с юности мечтал жениться на русской. Потом женился на Лауре. Влюбился. Молодая, она мне казалась похожей на Нину из чеховской "Чайки". Тоненькая, сероглазая блондинка. Очень романтичная. Потом это впечатление куда-то ушло. Она - неплохая женщина, хороший художник, дизайнер. Мы прожили с ней долго и вполне счастливо. Но последние наши годы были наполнены ссорами. С возрастом она стала рациональной, самодостаточной. Очень далекой от меня. Она хотела куда-то уехать, в Бразилию или в Аргентину. Ей надоела Испания и Европа вообще. В конце концов, она нашла хорошую работу в Аргентине. И мы расстались.

Мануэль развел руками и почему-то рассмеялся.

- Вы сохранили отношения? - спросила Оля

- У нее сейчас все хорошо, она много работает, живет одна. Есть друг, с которым она встречается только по выходным. - Мануэль задумался. - Мне кажется, это и было ее истинное желание - жить одной, работать, иногда встречаться с кем-то и ни от кого не зависеть. Хорошо, что Марко остался, не захотел в Аргентину. Без него мне было бы трудно.

Мануэль помолчал. Оля внимательно слушала его. Он говорил по-английски медленно, чтобы она все понимала. Его английский был несравнимо лучше, чем ее. Но ведь она его понимала. Причем не только слова. Она понимала его чувства, мысли, желания. Он казался ей очень близким. Странно! Она сказала ему об этом. Тот улыбнулся и поцеловал ее.

- После развода, я решил попробовать воплотить в жизнь давнюю мечту - познакомиться с русской женщиной. Страстной, эмоциональной, тоскующей по любви. Я понимаю, что, возможно, это идеализация. Но ты кажешься мне именно такой.

Оля рассмеялась, говоря, что она вовсе не такая. Но Мануэль был вполне серьезен. Тогда Оля подумала, а почему она возражает? Да, она хочет любви абсолютной, как в молодости, чтобы двое и часа не могли провести друг без друга.

- Я увидел твою фотографию почти сразу, как зарегистрировался на том сайте. Больше никому не писал. Я хотел тебя. - Мануэль внимательно посмотрел на Олю. - Ты мне действительно нравишься. Даже больше, чем нравишься.

Он стал ее целовать и расстегивать молнию на платье. Ольга радостно отдалась ему.

- Ты не кончаешь, - утвердительно сказал Мануэль.

Оля кивнула и сказала, что секс ей все равно очень приятен.

- Я часто раньше притворялась, что испытываю оргазм, - призналась она. - Но с тобой не хочу. Только знай, что мне очень хорошо с тобой.

Она посмотрела ему в глаза.

- Никогда не притворяйся со мной, - сказал Мануэль. - Ты обещаешь?

- Да, обещаю. Я уже научилась быть честной. И я хочу быть такой именно с тобой, - ответила Ольга, выбирая слова.

После любви Мануэль сделал ей предложение. Ольга согласилась. Она ожидала этого и знала, что ответит положительно. А зачем ждать? Надо уже начинать жить.

Когда вернулись Марко и Маша, Мануэль попросил их сесть и строгим официальным голосом объявил о принятом их родителями решении. Машка захлопала в ладоши. Марко улыбался.

Перед тем, как уйти ночевать к матери, Мануэль сказал невесте, что ее дочь благословила их, и что она очень взрослая. Оля улыбнулась. Неужели в ее жизни все это действительно случилось? Она столько страдала, уже не верила, что заслуживает счастья. При этом она прекрасно отдавала себе отчет в том, что не любит Мануэля так, как любила некоторых других мужчин. И уж конечно не так, как Романа. Последний никогда не уйдет из ее души. Это Оля уже давно поняла. Самая сильная любовь не забывается. Но ее чувства к Мануэлю давали ей радость и спокойствие. Она уважала его, он нравился ей, и, самое главное, она ежесекундно ощущала, что наконец-то по-настоящему любима. Таких отношений с мужчиной у нее не было.

Свадьбу назначили на июнь. Сначала решили зарегистрироваться в Питере, чтобы все Олины родные и друзья могли поздравить их. А уж потом поехать в Пальму и обвенчаться. И, конечно, отпразднуют со всеми родными и знакомыми Мануэля.

Вернувшись в Питер, Оля стала готовиться. Она записалась на курсы испанского и зубрила незнакомые слова дома, в транспорте и на работе. Мануэль звонил ей почти каждый день. Сообщил, что покупает дом. Там большая кухня, спальня, гостиная, библиотека (ведь у него столько книг), и две гостевых комнаты. Ну и, конечно, ванные комнаты - три на весь дом. А еще лужайка в прекрасном состоянии. Оля слушала и думала, что это сказка. Иногда ей казалось, что она спит. Ведь так не бывает!

Впрочем, временами ее вдруг охватывало сомнение, правильно ли она поступает. Чужая страна, чужой язык, а ей уже сорок три. И все так быстро! Вдруг у нее не получится? Вдруг она разочаруется в Мануэле? Ведь она его так недолго знает. И любви то особой нет. Есть симпатия, уважение, интерес друг к другу. Но достаточно ли этого для брака? И эти рассуждения Мануэля о русских женщинах. Оля то понимала, что среди них всякие есть. И у нее много качеств, которые не вписываются в образ, нарисованный ее женихом. А вдруг он разочаруется в ней?

Наташка успокаивала:

- Не получится - уедешь. Питер никуда не денется. Но у тебя все получится. Приезжать сюда будешь. И мы к тебе будем в гости наведываться. Ведь для нас твой отъезд - тоже очень трудное событие. Но я, например, не унываю, что моя любимая подруга уезжает. Ведь я хочу, чтобы тебе хорошо было. И ты не тревожься!

Наташка обняла ее, и они обе разрыдались. Рыдали они долго и громко. Потом, разглядывая покрасневшие лица друг друга, смеялись и обнимались.

Свадьба была красивая. Ольга купила белое платье, о котором мечтала еще в детстве. Был заказан ресторан. Приглашены все знакомые и родственники. Ольга чувствовала, что Мануэль всем нравится, и гордилась своим мужем. Неважно, что он небольшого роста, довольно полный и бородатый. Главное, что умный и хороший человек. И так любит ее.

Сначала в ресторане ее охватила печаль. Она представила на месте Мануэля Романа. Высокого, красивого, зеленоглазого. У нее мелькнула мысль, о том, что если бы Рома сейчас пришел и увел ее, как в кино, она бы пошла за ним куда угодно. Ей сделалось грустно. Потом, на свадебных фотографиях, она увидит себя печальной. Но фотография - всего лишь миг. Тогда она выпила вина, много танцевала и постепенно пришла в норму. Стало стыдно за свои мысли о бывшем любовнике. Ей хотелось петь и смеяться. И это тоже запечатлели снимки.

Перед отъездом она зашла к своему психотерапевту. Игорь был на ее свадьбе, но Оле хотелось еще раз увидеться. Поблагодарить. Игорь поздравил ее.

- Оля, я очень рад за тебя. И за себя тоже: ведь это и мой успех, - торжественно и с чувством сказал Олин наставник. - Я желаю тебе настоящей долгой любви и душевной гармонии. Не забывай о постоянной работе над собой. Эта работа еще не закончена. Ты часто будешь возвращаться в своих воспоминаниях к прошлому. Не гони эти мысли, но и не делай их поводом для депрессии. Анализируй их! - воскликнул он и рассмеялся.

Оля тоже расхохоталась.

Они договорились, что будут переписываться, а когда Ольга приедет в Питер, смогут продолжить терапию, если потребуется. Оля крепко обняла Игоря.

- Ну-ну, не плакать. Только смеялась, а теперь плачешь?!

- Я такая, еще Роман меня ругал за это, - сказала Оля, улыбаясь сквозь слезы.

- Я тебя не ругаю, я не против твоих слез, человек должен иногда плакать, ведь это просто выражение эмоций. Но сейчас-то эмоции должны быть положительными - радость и только. Я понимаю, что у тебя есть сомнения. Чужая страна, язык...но не загадывай вперед. У тебя есть поддержка, хорошие условия. Все получится!

- Вот только не знаю, как буду без Машки так долго, - сказала Оля. - Она еще только в девятом классе. Ей три года учиться. Мы с ней решили, что она закончит школу здесь. Тем более, эта школа испанская. Так странно получилось, - усмехнулась она. - Когда стоял выбор между испанской и английской школой, я почему-то решила отдать ее в испанскую. Как будто чувствовала...

- Но ведь она будет приезжать к вам? - спросил Игорь

- Конечно. Она - туда. Я - сюда.

- Значит, все нормально, - заключил Игорь. - Насколько я понимаю, сама Маша не против пожить еще три года здесь. А тебе нужно привыкать к Испании, учить язык.

После разговора с терапевтом Оля шла домой, где по всей квартире стояли чемоданы и сумки, веселая. Она с удовольствием думала о новых впечатлениях, ожидавших ее, о том, что она, наконец, замужем и счастлива.

Через неделю они с Мануэлем улетели в Пальму. Их провожали Натка, Ира и Маша. Родителям тяжело было ехать в аэропорт, и Оля попрощалась с ними дома.

- Не скучай, - наставляла Натка подругу. - Вы же договорились с Мануэлем, что ты в любое время сможешь приехать сюда.

Наташа посмотрела на стоявшего рядом Мануэля, и строго сказала ему по-английски, что отдает ему свою самую любимую подругу и надеется, что он будет заботиться о ней и оберегать. Мануэль очень серьезно ответил, что Наташа и Ира, а также все близкие его жены могут на него положиться. Ирина, до этого немного грустная, улыбнулась и поцеловала его.

- О дочери не беспокойся. - Натка обняла Машку за плечи. - Мы ее будем воспитывать в лучших традициях. У меня, знаешь, не забалуешь.

И она сурово посмотрела на Машку. Та, правда, улыбалась.

- Да, ты уж воспитаешь! - засмеялась Оля. - Я больше Ирке доверяю, учитель все-таки.

Слава Богу, Натка разрядила обстановку, а то опять бы начались прощания-рыдания.

По дороге из аэропорта Наташа завезла Машку к бабушке с дедушкой. Попила у них чаю и побежала на работу. Сидя у себя в шикарном кабинете, она никак не могла сосредоточиться на отчете. В итоге, накинула плащ, взяла документы с собой - поработать дома. Вышла на Невский.

Она шла вдоль Фонтанки, наслаждаясь красивым летним вечером. На улице было много людей. Наташа медленно дошла до улицы Зодчего Росси, как вдруг ее окликнули. Она обернулась. Сзади стоял Роман. Модно одетый, в кожаной куртке и белоснежной рубашке. Высокий, широкоплечий, красивый.

- Прости, я увидел тебя, припарковал машину. Хотел поговорить, - сказал он.

- О чем нам говорить? - спросила Наташа, впрочем, без всякой агрессии.

- Я хотел спросить об Ольге. Я знаю, что ты не хочешь со мной общаться...

- Почему же? - перебила Наташа. - У меня вообще-то к тебе тоже есть вопросы. Мы много обсуждали тебя с Ольгой. Но кое-что так и осталось на уровне предположений. Если ты согласишься ответить на мои вопросы, я соглашусь выпить с тобой кофе.

И Наташа кокетливо улыбнулась. Рома ей всегда нравился. Не будь он Олиным любовником, она бы обязательно познакомилась с ним поближе.

Они направились к уютному ресторанчику, недалеко от Драматического театра. Пока шли, Наташа рассказала об Ольге, ее знакомстве с Мануэлем, свадьбе, и добавила, что как раз сегодня Оля с мужем улетели в Пальму. Роман слушал молча. Нате показалось, что он был очень удивлен и даже уязвлен.

- Ну, говори, что чувствуешь? - спросила Ната, когда они сели за столик в кафе.

- А что? Если все хорошо, то и прекрасно, - ответил Роман, внимательно изучая красную скатерть, покрывавшую стол.

Наташе показалось, что он расстроен и пытается это скрыть. Впрочем, может ей только показалось. Он ведь никогда не отличался особой веселостью.

- Э нет, дорогой, - обратилась она к Роману. - Что ты чувствуешь на самом деле, узнав, что она до сих пор не валяется в соплях на диване, а вышла замуж и уехала заграницу? Не ожидал, что у нее хватит сил на это? После того, как ты ее практически раздавил!

- Наташ, я попрошу тебя без упреков и подколок. Тогда мне будет легче говорить с тобой искренно. Ты же этого хочешь? Я, правда, рад за нее. Это снимает с меня часть вины. Пусть живет с испанцем, французом, норвежцем, неважно. Только бы у нее все сложилось.

- А ты сомневаешься?

- Ну... после такой любви, которая у нее была ко мне, есть основания сомневаться, - ответил Роман. - Такую любовь трудно забыть. Но я желаю ей счастья. Я же не бесчувственный.

- У меня были на этот счет сомнения, - сказала Наташа серьезно. - Думаешь, она тебя никогда не забудет, не разлюбит? Я согласна, такие отношения остаются с нами до смерти, - Наташа погрустнела. - Вот, скажи, Ромка, не льстило ли тебе наличие у тебя двух женщин одновременно, чьи сердца "хрустят у тебя под ногами"?

- Конечно, льстило. Любому мужчине это льстит. - Спасибо, что правду сказал. У меня к тебе еще вопросы. Готов?

- Да, конечно. Если смогу, отвечу.

- Какие чувства ты испытывал, когда расстался с Ольгой?

- Тоску. Довольно долго. - Роман вздохнул и замолчал.

Наташа пила красное вино. Она не собиралась помогать своему собеседнику, задавая наводящие вопросы. Тот вдруг извинился и вышел в туалет. Когда вернулся, то сразу заговорил:

- Тяжело, когда два года провел с человеком и вдруг его потерял. И еще - чувство вины. В первую очередь, потому что она так и продолжала думать, что я специально зачал ребенка, чтобы иметь повод уйти от нее. А ведь это совсем не так.

Роман вздохнул и налил себе чай с имбирем. Затем с раздражением взглянул на объявление, запрещающее курить.

- Мне самой сложно теперь в кафе. - Наташа поймала его взгляд. - А если бы сейчас мог начать все сначала с Ольгой, то что бы сделал иначе?

Роман внимательно посмотрел на Наташу. Потом выпил чашку чая и попытался ответить:

- Пожалуй, я бы не стал посещать ее дом. Близко знакомиться с ее семьей. Возможно то, что я часто там бывал, давало Ольге наиболее сильную уверенность в том, что когда-нибудь мы будем вместе. И еще, мне нужно было вовремя понять, что, несмотря на все мои слова о невозможности развода, когда-нибудь она поставит вопрос: "или я, или жена". И, конечно, надо было сразу сказать ей о беременности жены и, по возможности, объяснить ситуацию, такой, какой она была. Что это была случайность, что жена сама выбрала такой вариант: если мальчик, то она будет рожать. Ведь Юля всегда хотела мальчика. И решение рожать в сорок лет приняла она сама. Вряд ли она предполагала таким образом "удержать" меня в семье.

После столь длительного монолога Роман выпил весь чай и попросил официанта принести холодной газированной воды.

- Юля родила? - спросила Наташа.

- Да, в мае. Роды были очень трудные. - Он как будто что-то вспомнил и помрачнел.

- Поздравляю, - сказала Наташа вполне искренно. Она даже пожалела этого красивого и уверенного мужчину в этот момент. Что-то в его лице говорило о том, что последний год был для него нелегким. - Я хотела бы тебя еще кое о чем спросить, но если ты устал...

- Нет, - ответил Роман. - Спрашивай, не стесняйся.

Внезапно зазвонил его телефон. Наташе показалось, что на его лице отразилось облегчение. Видимо, он был рад прервать разговор. Роман встал и вышел на улицу.

"Видимо, звонит жена. Лелька говорила, что он всегда уходил куда-нибудь, когда с ней разговаривал", - решила Наташа и усмехнулась.

Когда он вернулся минут через семь, она спросила, не Юля ли это звонила.

- Нет, - сказал Роман и улыбнулся. - Это моя девушка.

- О, не прошло и года! - воскликнула Наташа.

Оказывается, его последний год был не таким уж тяжелым.

- У тебя любовь? Если не хочешь, можешь не отвечать.

- Нет, Наташ, это не любовь. Это страсть. - Он продолжал улыбаться.

- А в чем отличие? - поинтересовалась Наташа.

- Любовь обычно надолго, часто навсегда. А страсть проходит быстро. Иногда за неделю. Иногда за полгода, - объяснил Роман. - У меня много девушек. Но любви нет, - он развел руками. - Давай все же вернемся к теме.

- Давай, - согласилась Наташа. - А если бы реакция Ольги была другой? - Этот вопрос интересовал Наташу давно. - Если бы она согласилась продолжать с тобой отношения, несмотря на то, что у тебя скоро родится ребенок, но при этом поставила свои условия?

- Какие еще условия? - удивился Роман.

- Вполне нормальные для многих женщин, - ответила Наташа. - Материальная и другая помощь, совместное проведение отпуска и выходных, периодические ночевки вместе. Причем, ее условия были бы продиктованы не просто желанием чаще с тобой видеться, но и практическими соображениями. Ведь, оставаясь с тобой на неопределенный срок, она, учитывая ее возраст, ставила крест на возможности когда-либо выйти замуж. Ты об этом не задумывался? Условия же, которые ты предлагал ей, как любовнице, унизительны для женщины. Кроме того, они ничего не гарантируют. Их можно принять лишь на недолгое время. Так как, согласился бы?

- Да, я бы согласился, - быстро сказал он.

- А ты понимаешь, что в этом случае, ты должен был бы все рассказать жене? - спросила Наташа. - Проводить с другой женщиной выходные, часть отпуска и продолжать врать жене - абсурд. Принимая Олины условия, тебе пришлось бы жить на две семьи.

Видя, что Роман не очень понимает ее вопрос, Наташе пришлось обратиться к теории:

- В социологии есть специальный термин - конкубинат, - блеснула она. - Это союз незамужней женщины и женатого мужчины. Он характеризуется как раз "прозрачностью отношений". Жена и любовница знают о существовании друг друга и вынуждены с этим мириться. Любовница в этом случае имеет достаточно много прав. Не юридических, скорее моральных. Совместные отпуска как раз закрепляют ее положение.

Роман внимательно смотрел на собеседницу. Потом сказал:

- Да... об этом я как-то не подумал. Нет, пожалуй, сказать жене такое я в тот момент не мог. У нас и так тогда скандалы были каждый день. И ее беременность. А потом послеродовая депрессия, - Роман снова вздохнул. - Много раз она меня выгоняла, собирала чемоданы, рвала фотографии, потом умоляла остаться. На этом фоне я не мог ей сказать, что хочу еще и жить на "две семьи". Что касается гипотетических условий, то ночевки и выходные, и, разумеется, помощь, я бы принял, что-нибудь придумал бы, но не часть отпуска. То есть, получается, что на тот момент я бы с такими условиями не согласился.

- Ну а позже - и подавно, - заключила Ната. - Я так и думала, между прочим.

- Да какая разница, Наташа? - усмехнулся Роман. - Согласился бы я или нет? Ведь об этом даже речи не шло.

- Да, но пофантазировать можно. А какой ты видел Олю во времена вашего романа? Она сильно тебя любила. А ты? - задала Ната очередной вопрос.

Она видела, что Роман устал, но любопытство! Ей было крайне интересно разговаривать с ним сейчас, без свидетелей. Кроме того, он же сам ее окликнул!

- Я тоже ее любил, чтобы ты или она не думали обо мне. Я не мог жениться. Не хотел. Не получилось бы у нас семьи, я знал это. Но я любил ее, - грустно и искренно сказал Роман. - Она хороший человек, добрый, но со своими тараканами, конечно. Временами я ее совсем не понимал, хотя пытался, - он задумался. - Сначала она мне очень нравилась внешне, как женщина. Многим моим знакомым казалось, что она совсем обычная, далеко не красавица. А вот я видел в ней что-то такое... Позже, когда я ее лучше узнал, она вызывала у меня чувство жалости, желание сделать ее жизнь лучше. Как-то ей не очень повезло: работа ей не нравилась, личная жизнь не сложилась. Мать она была неплохая, но ребенок не давал ей полного удовлетворения, как некоторым женщинам. Поэтому она предоставляла воспитание Маши родителям. Ее родители - прекрасные люди. Но у них было двое детей: Маша и Оля, которая в свои сорок продолжала вести себя словно маленькая девочка.

- Я согласна с тобой. Я ее люблю безумно, но я прекрасно все вижу, - сказала Наташа без тени улыбки. - И еще: можно спросить тебя о твоей жене? Мы о ней мало знали. Я, в основном, помню ее сообщения Оле после вашего разрыва. Надо сказать, что они произвели на меня не лучшее впечатление. Расскажи, как ты к ней относишься? Если тебе тяжело...

Роман отрицательно покачал головой. Но ответил не сразу.

- Моя жена... - Роман вдруг засмеялся. - Знаешь, когда люди больше двадцати лет живут вместе, уже трудно говорить о другом. Понимаешь?

- Чисто умозрительно, - ответила Наташа. - Я ведь ни с кем не жила двадцать лет, - она усмехнулась.

- Ну, она - честный, ответственный человек. Хозяйственная. Не злая, не жадная. У нее есть подруги, которые ее любят, и это взаимно. Те сообщения, ты должна понимать, были вызваны беременностью, ревностью, обидой. - Роман вздохнул. - Мы с Юлей пережили много бед, потерь. Вместе. Дочь у нас болела в детстве тяжело. Отношения с моими родителями у нее непросто складывались. Они часто незаслуженно обижали ее, а я молодой был, многого не видел. Но она не ушла от меня тогда. Несмотря на наши ссоры, жена меня всегда понимала. Умела выслушать. Она никогда мне не изменяла. Говорила, что пока любит, не может. Не думай, что это уловка, - Роман взглянул на собеседницу. - Она, правда, такая. У нее есть свой взгляд на многие вещи. Я к ней прислушиваюсь. Конечно, я не мог бы уйти от нее, если серьезно. А ушел бы, так, скорее всего, вернулся. Хотя я думал иногда, что уйду. Когда мы ссорились. Это понятно. Всем, кто долго в браке, понятно. После ссоры, кажется - видеть ее больше не хочешь. Потом время проходит - думаешь, куда мы друг от друга денемся? Конечно, я много изменял ей и продолжаю это делать. Я не могу без этого. Но эти измены ничего не значат для меня. Любил я только твою подругу...

Наташа пришла домой. Целый вечер думала о превратностях судьбы. Работать не смогла. Голова была занята другим. Она написала Оле о своей встрече с Романом: подробно, как в интервью, свои вопросы и его ответы. Единственное, о чем она умолчала, это о его девушке и их беседе о любви и страсти. Чутье подсказывало ей, что Олю это может травмировать. Может быть, потом она скажет ей.

В конце письма она добавила: "Вот тебе правда. Как говорил твой Игорь, она лечит. Отнесись к этому, как к материалу для самоанализа. И, знаешь, наш с ним разговор в очередной доказывает, что нет только черного и белого. Жизнь полна оттенков".

Часть 10. Письма

5-7A, Carrere de Fortesa, Palma de Mallorca

29 июня 2012 года.

Натка, привет, моя дорогая. Я здесь только неделю, а кажется, что месяца два. Столько всего нового. Дом, который купил Мануэль, очень красивый, три этажа. Есть две гостевых комнаты. Ты и Иришка можете приезжать ко мне вместе, тесно не будет. Да нам и втроем в одной комнате никогда тесно не будет! Боже, если бы ты знала, как я скучаю без вас, без Машки! Хотя Машка приедет скоро, через неделю. Пробудет здесь месяц. А в начале августа мы с ней улетим в Питер. Я знаю, что вы летом ко мне сюда не соберетесь, но в начале августа я очень хочу вас всех повидать. Я приеду на месяц. Надо подчистить кое-какие дела. Разобраться с вещами и документами. Ты же помнишь, что я прилетела сюда с одним чемоданом))) Смешно, словно бежала куда-то и отчего-то. Поэтому мне сейчас катастрофически не хватает многого. И книг, и вещей, и даже трусов)) Я взяла только летние вещи, а по вечерам бывает прохладно. Все можно купить, но зачем тратить лишнее, если все это есть, только далеко. Венчание, которое задумал Мануэль, будет в сентябре, чтобы все могли собраться - и его родственники, которых я еще не всех знаю. И все мои друзья и близкие, кто сможет сюда добраться. Поэтому, ты уж имей в виду, что 10 сентября мы ждем тебя сюда. Ире я напишу, хотя уже говорила ей, что жду ее с Димкой. Хочу еще пригласить Игоря. Маму с папой. Машку, конечно. Хотя у нее уже начнется школа, но придется пропустить. Их троих я увезу из Питера сюда в начале сентября, пусть летят со мной, так спокойнее. А уж обратно - самим придется добираться, может быть, ты или Ира возьмете над ними опеку.

Я знаю, ты скажешь, вот приехала в Испанию, а пишет только о тех, кто остался в Питере. Это правда. Сердце мое все еще там, в моем родном любимом городе. Я скучаю по Невскому, Литейному, по той кафешке напротив "Октябрьского", даже по осточертевшему зданию моей конторы. Скучаю по питерской погоде и по нашему Веселому Поселку. Здесь пока все еще чужое. Но красивое. Все такое яркое. Красочное. Испанцы - очень раскованный народ, по сравнению с русскими. Останавливаются на улице и громко разговаривают. По полчаса. У нас я никогда такого не видела, даже в маленьких городах. Или, например, человек куда-то идет, встречает знакомого, и они отправляются в ближайшее кафе пить кофе или пиво. Я удивляюсь, ведь его где-то ждали. Мануэль часто задерживается с работы именно по этой причине. Говорит, что встретил "парня, у которого яхта стоит на том же причале, что и его". Иногда даже имени его не помнит! А пиво пить идет. Он не алкоголик, конечно. Но выпить пива или вина не откажется никогда. Почти каждый обед - бутылка вина. Иногда две. У испанцев употребление легкого алкоголя очень распространено: в любое время дня. Мануэль, когда выпьет несколько больше положенного, начинает постоянно целоваться, обниматься и говорить на испанском. Меня это немного раздражает. Я ведь ничего не понимаю. Впрочем, это ерунда.

Мы живем в зеленом, очень милом районе. У нас есть лужайка - предмет гордости Мануэля. Сад небольшой. У забора - вечнозеленый дуб, каждое утро я с ним разговариваю. По-русски. Он понимает.)) Дальше - несколько лимонных деревьев. Они плодоносят. Рододендрон. Он цветет в апреле огромными сиреневыми цветами. Ухаживать за таким садом нетрудно - подстригать лужайку и следить за деревьями, чтобы не появились паразиты. В засушливое время - поливать. Так приятно смотреть, как деревья от воды, бьющей из шланга, становятся мокрыми, чистыми, начинают терпко пахнуть! Что я делаю? Готовлю. Ты знаешь, это я люблю. Осваиваю испанскую кухню. Вот сегодня готовила суп пучеро с говядиной и клецками. Слава Богу, Мануэль не очень придирчив в этом вопросе. Он любит все мои блюда.

В субботу приходит специально нанятая помощница. Она убирает дом профессионально. Я бы сама все убрала, но тут так принято. Девушки с моих языковых курсов говорят, что у них тоже есть помощницы. Наша помощница Мора внушает мне страх и восхищение одновременно. Убирает она очень быстро, легко, что-то напевая. Уже через два часа дом весь блестит. При этом она все время говорит по-испански. О чем? Я, естественно, не понимаю. Да, язык - самая большая проблема для меня. Я уже хожу на специальные курсы для иностранцев в местном университете. Каждый день, кроме среды и воскресенья. Занятия с 9 утра до 15 дня. С двумя небольшими кофейными перерывами.

Приятно, что в группе всего 12 человек, все сидят вокруг большого стола, можно пить чай, кофе. Атмосфера очень свободная. Преподавательнице Пилар лет тридцать. Она очень дружелюбная. Среди членов группы - в основном, арабы. Есть две женщины из Португалии. Им, конечно, проще других, ведь португальский похож на испанский. Есть одна англичанка моего возраста. Мне она нравится. Переехала сюда недавно. Пока не работает, но она писательница. Пишет любовные романы. Уже два переведены на испанский язык и опубликованы. Так что она вполне самостоятельна. А сюда уехала, потому что Англия ей надоела, и она хочет посмотреть что-то новое, пожить в другой стране. Для англичан, как она говорит, это нормально. В нашей группе еще две женщины из России - такие же "жены", как и я. Вышли замуж за испанцев, уехали сюда. Познакомились с будущими мужьями по интернету. К сожалению, они моложе меня на десять лет. И не очень мне нравятся. Какие-то меркантильные и очень материальные. Говорят только о том, сколько зарабатывают их мужья. О тряпках: где, что и сколько стоит. Я, конечно, общаюсь с ними. Хоть с кем-то можно поговорить по-русски. Глядя на них, я думаю, что женщины, в России построившие какую-то карьеру, имеющие хорошее образование (а они обе закончили престижные вузы в Москве, работали, зарабатывали), выходят за иностранцев и живут здесь традиционными патриархальными ценностями. Муж - добытчик, кормилец. Он содержит дом и жену. Жена не работает. Немалую роль здесь играет язык. Ведь мало кто знает испанский, уезжая из России. А без хорошего владения языком о приличной работе и думать нечего. А когда удастся его выучить на нормальном уровне, трудно сказать.

Меня тут снова посетило беспокойство. Почему Мануэль искал жену заграницей, в России? Почему не здесь? Сам-то Мануэль уверяет, что всю жизнь хотел жениться на Анне Карениной. Но это Мануэль. А ведь русских жен здесь немало. Поговорила об этом с Пилар, нашей преподавательницей. На английском, естественно. Она сказала, что это не секрет: европейцы часто ищут жен среди русских. Европейские женщины не хотят замуж. Феминизм! Хотя в Испании он и не имел такого влияния, как, например, в Германии, Англии. После тридцати пяти лет европейская женщина уже или прочно и навсегда замужем, или же одинока, но это одиночество осознанное, выбранное ею самой. Она уже всего достигла в карьере, абсолютно самостоятельна, вести хозяйство не любит и не умеет. При этом европейки часто невротичны и крайне эгоистичны. Лечатся от неврозов, принимают антидепрессанты как конфеты. Саморазвитие и карьера - для них смысл жизни. Другие люди, в том числе и близкие, всегда на втором месте. Но не следует думать, что европейские мужчины ищут кухарку или горничную. Это не так. Они просто хотят нормальной семейной жизни. Почему в России? Русские женщины имеют европейскую внешность и похожую ментальность. Они даже ближе к испанцам, чем, например, англичанки. Эмансипация не повлияла на них. Они хотят дом, семью, уют. Вот такое мнение. Кстати, сама Пилар не замужем и не хочет. Ее цель - карьера. Она сейчас преподает испанский язык и литературу в университете. Преподавание на курсах для иностранцев - подработка. И потом она очень интересуется, кто и откуда приехал. Любит порассуждать о национальном характере. В будущем она хочет писать об этом. И путешествовать. То есть, она сама - живое подтверждение своих же слов о европейских женщинах.

Вот основное о моей жизни. Я надеюсь, ты не будешь меня ругать за малое количество информации. Я старалась. Писала это письмо три дня, между прочим. Ире я напишу, но ты ей можешь дать прочесть и это письмо. У нас ведь нет тайн.

Я тебя крепко целую, Натуля, обнимаю. Очень-преочень скучаю.

ПС. Я все еще думаю о нем, о Ромке. Буду переписываться с Игорем, как договаривались. Хотя вроде мне и думать особо некогда. А все равно вспоминаю, иногда при бессоннице, всю ночь вспоминаю. Наши встречи и разговоры, как уютно иногда мы сидели в кафе рядом, пили чай, курили и он обнимал меня. В такие минуты с ним я обо всем забывала, обо всех неприятностях. Мне было так хорошо, так радостно. Как я его любила! Почему все так вышло? Почему я не встретила его в молодости? Почему? Такой боли уже нет, конечно, все довольно спокойно. Но воспоминания есть. И, видимо, всегда будут. Ты рассердишься, но я скажу тебе правду: я все еще люблю его. Не знаю, что с этим делать. Не ругай меня только.

Я, конечно, с интересом прочла ваш разговор. Надо же: меня проводила и встретила его. Как в кино. Ничего особо нового я для себя не открыла. Тосковал он... А меня выворачивало с горя. Я подыхала от любви этой чертовой, а у него "чувство вины". Жалко ему меня. Было бы жалко, не поступил бы так со мной. Ох, я опять рассердилась. А надо себя по-другому настраивать. Это все в прошлом. Пусть живет со своей столетней толстухой Кисулей, которая, оказывается, "честный человек". Что же он изменяет тогда "честному человеку"? Нечестно это! Ладно, хватит.

Я, в общем, уже вполне равнодушна ко всему этому. Да, любовь еще есть, но не больно уже... скорей, очень грустно...

Твоя Оля - Мишка, очень любящая тебя. Целую и пиши все, что у тебя происходит.

5-7A, Carrere de Fortesa, Palma de Mallorca

30 июня 2012 года.

Ната, вчера только послала тебе письмо. Ты, наверно, его даже не читала. Или читала, но не успела ответить. Просто хочу написать, что всю ночь не спала, думала о вашем с Ромой разговоре, о том, что он сказал. Я, конечно, зря вчера рассердилась. Если он тосковал и сказал об этом тебе, я думаю, потеря для него была большая. Конечно, он был ко мне привязан и вдруг - разрыв. И он не ожидал от меня такой реакции. Думал продолжать отношения. Зла он мне не желал. Так получилось. Это мне еще Игорь говорил. И любил он меня, наверно. Как мог. Не так, как я его. Но он же мужчина. У них вообще чувства иначе проявляются. А любил - значит, жалел. Не понимаю, почему я вчера рассердилась на эту его фразу? Разве это плохо - жалеть? И еще: я как-то по-новому взглянула на его отношения с женой. Я, конечно, ничего в них не понимала. И ему рассказывать не давала - слишком ревновала. Но к чему? Понятно, что как женщина, она давно его не интересует. Иначе зачем он связался со мной? Но их отношения, тем не менее, гораздо прочнее, чем были у нас с ним, или будут когда-либо у него с другой женщиной. Я вдруг подумала - 23 года совместной жизни! Да это, считай, вся жизнь. Это примерно столько, сколько мы с тобой знакомы. Да ровно столько же! За такой период люди врастают друг в друга. Они - родственники, причем близкие. И, конечно, за такое время научаешься прощать друг друга. Он не мог ее бросить. Теперь мне это так очевидно. Как я могла два года на что-то надеяться? Дура была, конечно. Да и сейчас еще не всегда умная. Но я стараюсь.

Вчера мы с Мануэлем гуляли до трех ночи. Садишься за столик в одном кафе, потом в другом. Везде с кем-то говоришь. Понятно, что говорит Мануэль, а я просто сижу. Мануэль, конечно, очень общительный. Когда я с ним только познакомилась, он казался мне робким. Какое там! Совершенно непринужденно болтает с незнакомыми людьми. Но здесь так принято. Испанцы такие раскрепощенные. Это называется пасео - прогулка. Ходить вечером или ночью по улицам, заходить в кафе. Везде играет музыка. Совершенно безопасно. Дети в два часа ночи играют около кафе, где пьют родители. Я помню, как всегда гнала Машку спать в девять-десять вечера.

Сейчас уже ночь. Я пишу тебе, а Мануэль спит. Сегодня мы были у его матери, собрались все родственники, и это никакой не праздник, просто собралась семья. Ко мне они относятся очень мило. Все стараются переводить. Двоюродная сестра Мануэля Люси вообще знает русский, учила в университете. Она для меня просто находка. Жаль, что она не живет в Пальме. У нее муж и сын в Мадриде. Она меня уже пригласила туда в июле. Я, конечно, поеду. Она очень приятная женщина. И вообще, здесь семья - это святое. Я понимаю, почему испанцы "предпочитают русских". Я писала вчера об этом. Добавлю, что мы с ними в плане отношения к семье очень похожи. Они очень трепетно относятся к родственникам. Но и у нас дети - всегда дети, даже если им сорок пять)) Родители здесь всегда остаются самыми близкими людьми, и ты должен заботиться о них. Но и у нас так. Мне эта черта испанцев нравится и близка. Я это понимаю. В Испании человек никогда не останется на старости лет одиноким и никому не нужным.

Да, вот еще: здесь такие галантные мужчины. В России я бы решила, что со мной все время флиртуют и хотят затащить в постель. Все - знакомые, незнакомые. Но здесь это в порядке вещей, и не всегда означает приглашение к сексу. Люси мне объяснила, что испанец должен показать любой женщине, что она ему нравится. Просто так. Чтобы ей было приятно. Конечно, как сказала она, это и сексуальную близость делает доступнее, проще. Но это вовсе не обязательно. Еще она сказала, что пуритане у них считаются чуть ли не психически больными людьми. Когда человек занимается сексом каждый день и даже с разными людьми - это очень хорошо. Если он свободен. К супружеской измене здесь относятся не очень, потому что она разрушает семью. Женятся здесь поздно, не раньше тридцати. Именно для того, чтобы "нагуляться". И супружеская верность считается нормой.

Все время думаю о Романе. И, знаешь, о чем я думаю: как бы я хотела быть здесь с ним. Мы с ним так мало куда-то ездили. Один раз в Выборг. И все... Почему? Почему он так обеднял наше с ним время? Не ругай меня. Что мне делать?

ПИШИ!!! ЦЕЛУЮ.

Санкт-Петербург, 5 июля, 2012 года.

Привет, Мишка моя любимая. Извини, что не сразу ответила, уезжала, а Сети там не было. А ты уж запаниковала. Ездила на острова, в Ладожские шхеры. Помнишь, мы в молодости туда ходили на байдарках с парнями из института? Вот мы с Ириной и ее Димкой нашли себе компанию - двух моих коллег из банка. Оба неженаты, но мы не претендуем на их руку и сердце))). Просто сходили в поход. Очень хорошо. Лес. Ладога. Красота. Погода была замечательная.

Извини, что напоминаю тебе и делаю больно. Но должна же я написать тебе, что происходит здесь. Конечно, мы ждем тебя в августе, а в сентябре приедем на ваше венчание. Это обязательно. Первое время тебе не будет легко. Но ты думай вот о чем: а какова альтернатива? Надоевшая работа, сволочные мужики, ищущие развлечение на одну ночь, постоянная нехватка денег, холод? А так у тебя есть любящий тебя мужчина. Красивая, теплая страна. Ты же еще ничего в жизни не видела: теперь увидишь. Я всегда говорила тебе, что надо выходить замуж за человека, который любит тебя больше. И хоть вы с Ириной спорили, все же согласись, что отчасти я права.

Теперь о Романе. Я вижу, тебя эта тема не отпускает. Я даже жалею, что отправила тебе описание нашей с ним беседы. Но, как я написала, это правда, а коли "правда лечит", то тебе лучше ее знать. Видишь, ты сделала новые и правильные выводы о его отношениях с женой. И о нем самом. Да и о себе. Что касается жены - я тоже об этом подумала, после разговора с ним. Мы с тобой ни с кем не жили двадцать три года. И не понимаем его в этом вопросе.

То, что ты думаешь о Романе все еще, и даже скучаешь - нормально. Вы же были близки довольно долго. Тебе Игорь велит не вытеснять мысли о нем, вот и относись к этому естественно. В конечном итоге, как я понимаю, ты должна его понять и отпустить. Отнестись со смирением к тому, что случилось. И, сказать спасибо судьбе, что подарила тебе такую любовь. Когда-нибудь ты к этому придешь, я надеюсь. Я любила в жизни немногих мужчин. И сейчас, когда наши чувства в далеком прошлом, я не жалею об отношениях с ними, хотя и мне приходилось страдать. Несмотря на это, любовь к ним многое мне дала.

То, что ты хотела бы оказаться с ним в Испании, на мой взгляд, говорит о том, что тебе там нравится. А также о том, что Роман остался тебе дорогим человеком. Ведь нам всегда хочется побывать в приятных для нас местах с дорогим нам человеком. Правда? Ну, немного вы путешествовали. Не знаю, может, он не любит этого. Жаль, я его тогда не спросила. Если встречу его еще - обязательно спрошу.))) А ты не сильно жалей о прошлом. Какое было, такое и было. Ведь было и много хорошего?! Зачем думать о плохом?

Всему приходит конец. Дню, году, работе, любви, жизни. То, что случилось с тобой, это не унизительно. Это не "зря потраченное время", как любят говорить некоторые женщины. Напротив, лучше потратить это время было и невозможно. Ты любила, это прекрасно. Ты чувствовала, что это взаимно. Это было чудесное время, "время радости", как говорил тебе Игорь. Да, оно кончилось. Наступило другое время. Наполни и его радостью. У тебя для этого все условия. Живи, читай, гуляй, путешествуй. Будь, наконец, счастлива, не истерично счастлива, а спокойно удовлетворена и довольна жизнью.

Ты, главное, не печалься. Язык выучишь. Мы к тебе приедем. А там найдешь еще знакомых и, может быть, даже друзей. Сама пишешь, какие испанцы общительные.

Домашние твои здоровы. Машка - молодец. Ведет себя хорошо. Помогает бабушке. Уже неплохо готовит. Я вчера ела щи ее приготовления. Вкусно! И так красиво стол накрыла! Салат еще какой-то смастерила. Умничка!

Она явно увлечена общественными, гуманитарными наукам. Где-то вычитала о понятии "социального факта" и мне об этом рассказывала. Я даже не все поняла.))) Испанский она теперь еще учит с репетитором, которого Ира ей нашла. Ходит три раза в неделю. Доучится здесь и приедет к вам. Поступит там в университет. Она способная. Я буду приезжать к тебе часто. Так часто, что ты устанешь от меня. Об этом не беспокойся. Ира передает привет и говорит, что напишет завтра.

Твоя Ната. Люблю тебя.

5-7A, Carrer de Forteza, Palma de Mallorca

15 января 2013 года.

Привет, Иришка. Вот вы только уехали, а я уже пишу тебе письмо. Прекрасные каникулы мы провели! Я словно помолодела лет на десять.

Начну с грустной мысли, которая мне пришла в голову, когда я вас провожала. Все же за границей мы никогда не станем своими! Дело даже не в языке, а в психологии. Я часто не понимаю людей здесь, мотивации их поступков, их чувств. Мануэля не всегда понимаю! Тут болела его мать. Он несколько дней сидел у ее постели. Не ходил на работу. И это уважительная причина! Домой не приходил даже на ночь. Хотя, рядом с ней сиделка. Врач приходил каждый день. Но все ее дети, внуки, брат, две сестры сидели у нее дома, как привязанные. Из Мадрида даже прилетела Люси. Зачем? Какой в этом смысл? Я пыталась спросить Мануэля, чтобы понять. Он ограничивается тем, что "я все равно не пойму, и что в Испании, когда человек болеет, собирается вся семья". Чужая культура всегда будет чужой. Мы обязаны принимать их обычаи, раз сюда приехали. Но понимать - никогда мы этого не поймем.

Разве, что наши дети. Я очень надеюсь, что Машка полюбит Испанию, и будет жить здесь с удовольствием. Не могу дождаться, когда она окончит школу в Питере и приедет сюда. Конечно, я буду все время думать о родителях. Но я обсуждала с ними этот вопрос: они не хотят уезжать, а я не буду давить. Они так привыкли к Питеру, что даже трудности им не в тягость. Я надеюсь, что ты и Натка будете к ним заходить, помогать. Здесь они теряются. Я это видела. Языков они не знают. И учить сейчас в их возрасте - бесполезно. Я с трудом объясняюсь, а понимаю вообще плохо. Но я не отчаиваюсь. Впрочем, ты видела мои возможности в этом плане. Мануэль меня очень поддерживает. И, конечно, он очень добрый, любящий, щедрый. Все это я прекрасно понимаю и ценю. Я открыла в нем способность к состраданию, широту души. Как-то вечером мне было грустно, и он, заметив это, спросил, почему. Я решила ему рассказать то, о чем еще не рассказывала - о моих отношениях с Романом. Вообще-то мне это советовал в письме Игорь. Но я не была уверена, что это нужно. А тут вдруг решилась. Мы проговорили часа четыре. Выпили две бутылки сухого вина. Я совсем не увидела в его глазах и словах ревности, хотя повод для нее есть. Я видела только сочувствие и сострадание. Он даже чуть-чуть заплакал, когда я ему рассказывала, как мне было плохо в ту памятную ночь! Заплакал! Он спросил меня, люблю ли я Романа до сих пор, и попросил ответить честно. Я сказала, что любви уже нет. Но я часто думаю о нем, вспоминаю. И даже это не вызвало у него негативных чувств. Он посадил меня к себе на колени и стал гладить по голове, приговаривая: "Mi niña, mi pobre niña, pobrecita". Это можно перевести как: "Бедная ты моя девочка". Потом понес меня в спальню и положил спать. А на следующий день сказал, что я всегда могу на него положиться, что он всегда постарается меня понять. Добавил, чтобы я никогда ничего от него не скрывала, если мне от этого плохо. И как не ценить его? Как не любить? Как не уважать?

В аэропорту ты сказала, что видишь в моих глазах грусть. Это потому, что вы уезжали. Всегда грустно провожать кого-то близкого. Даже зная, что скоро увидишься снова. Когда мы ехали домой с Мануэлем, проводив вас, я рыдала всю дорогу. Не стала сдерживаться. Мне было так грустно, так одиноко, несмотря на присутствие Мануэля. Даже немного стыдно было перед ним. Но он только смотрел с сочувствием и повторял: "Todo pasa". Типа, "все пройдет".

Кстати, я приеду, наверно, в апреле. У моей коллеги Нины, ты ее помнишь, свадьба, представляешь? Правда, она с этим человеком уже пять лет, сначала он был женат, потом развелся, и они просто жили вместе, а вот теперь "решили оформить отношения". Я очень рада за нее и приму ее приглашение, приеду на свадьбу. Не буду кривить душой, я, конечно, где-то завидую ей. Он развелся ради нее! А мне в этом не посчастливилось. Ну что ж, у каждого своя судьба. Зато я буду в таком платье! Все ахнут))) Так что, Ирочка, скоро увидимся. Не скучайте там. Я же всегда с вами в мыслях. Разговариваю с вами, спорю. И по телефону мы много общаемся. Как теперь стало просто в этом смысле!

Твоя Оля. Скучаю, обнимаю, целую.

Санкт-Петербург. 1 июня 2013 года.

Здравствуй, Оленька. Наверно, ты удивишься моему письму. Дело в том, что последнее время я много говорил о наших с тобой отношениях с одной моей знакомой, которая пишет роман о любви и измене. Она просила меня поделиться своими воспоминаниями о прошлом. Беседуя с ней, я заново вспомнил те два года, которые мы с тобой провели вместе. И многое увидел иначе.

Я хотел бы извиниться перед тобой. Да, это очень запоздалое раскаяние. Но лучше поздно, чем никогда. Я понимаю, что нанес тебе серьезную травму, сделал очень больно.

Я и тогда это чувствовал. Но не проявил настойчивости, не поговорил с тобой. Я звонил после нашего разрыва, ты не сняла трубку.

Думаю, ты помнишь нашу случайную встречу на Фонтанке, когда я сидел в машине, а вы с девчонками переходили улицу. У меня тогда возникло сильное желание выйти из машины, побежать за тобой. Зачем? Что-то объяснить. Узнать, как ты. Сказать, что виноват. Я скучал, когда мы расстались. Хотя понимал, что это к лучшему. Часто думал о тебе. Два года близости из жизни не вычеркнешь. Но я не вышел из машины. Сидел и смотрел, как ты убегаешь.

Тогда, я знаю, ты меня ненавидела. Я увидел это в твоих глазах, когда мы в последний раз покидали "нашу" квартиру. Поэтому не решился предложить встретиться, чтобы извиниться. Не думаю, что ты бы простила или хотя бы поняла меня тогда.

Я хотел, чтобы ты знала: беременность моей жены вышла случайно. Ты так сильно ревновала меня к жене, а на самом деле, ревновать было не к чему. Я приехал тогда из Нижегородской области, был близок с ней всего один раз - и вот так получилось. Я не предохранялся, поскольку совсем не ожидал, что в нашем возрасте, так сразу... Мы долго не знали, что делать. Юля сама решила, что если мальчик, то она родит. Она всегда хотела мальчика. Но в молодости мы не решались на второго ребенка. Было немало проблем с дочерью. Когда Юля забеременела, я ее не уговаривал. Сказал, чтобы решала сама. Гинекологи настаивали на аборте. В сорок лет рожать опасно. Юля отвечала, что она всю жизнь мечтала о сыне и попробует. Роды были очень тяжелыми. Впрочем, тебе это неинтересно.

Ты, я думаю, решила, что жена хочет меня удержать с помощью будущего ребенка, а я использую ее беременность как повод, чтобы расстаться с тобой. Я бы очень не хотел, чтобы ты так думала! Потому что все было совсем не так!

Я часто думал после нашего разрыва, что нам следовало расстаться гораздо раньше, чем это получилось. Ради тебя. Меня-то вполне устраивали наши отношения. Я не обманывал тебя, когда говорил, что любил. Но ты хотела выйти замуж, что вполне понятно. Человеку нужна семья. Тогда я этого недопонимал. Я проявил недостаточную твердость, беспечность, хотя видел твои заблуждения. Я должен был, не дожидаясь такой непредсказуемой и тяжелой развязки, донести до тебя всю правду, которая заключалась в том, что я никогда не смогу жениться на тебе.

Еще раз хочу сказать - прости меня, Оленька.

Я желаю спокойствия и счастья - тебе, Маше, родителям и подругам, твоему мужу и всем, кто тебе дорог.

Я был бы рад твоему ответу. Но, если не хочешь, ничего не пиши.

Роман.

5-7A, Carrer de Forteza, Palma de Mallorca

2 июня 2013 года.

Роман, это правда ты?

Ольга

Санкт-Петербург

2 июня 20123года.

Да, конечно. Это же моя почта, ты знаешь ее адрес. А кто это, если не я???

Роман

5-7A, Carrer de Forteza, Palma de Mallorca

2 июня 2013 года.

Я очень удивилась твоему письму и решила, что это опять твоя жена мне пишет. Сейчас понимаю, что адрес моей почты она не знала. Действительно, это можешь быть только ты.

Твои извинения я принимаю. Возможно, тебе это нужно. Прощать - трудно. Но и просить прощения - не легче.

Я уже стала почти забывать, как мне было больно после разрыва с тобой. Было очень плохо, врать не буду.

Но мне помогли. Подруги. Психотерапия. Мой муж Мануэль. Да и вообще все люди, которые окружали меня. Я им очень благодарна. Мне повезло в этом смысле. Я выкарабкалась.

Сейчас у меня все очень хорошо. Ты даже представить себе не можешь, насколько! Я замужем за прекрасным человеком, живу в красивой стране, узнаю мир и новых, интересных людей. Я словно начала жить совсем другой жизнью. Это очень здорово.

Как твои дела? Как семья?

Ольга

Санкт-Петербург

2 июня 2013 года.

У меня все нормально. Много работаю. В семье все тоже относительно неплохо. У меня сын Артем. Спасибо, что спросила.

Роман

5-7A, Carrer de Forteza, Palma de Mallorca

2 июня 2013 года.

Я рада, что у тебя все нормально. Удачи тебе. Успехов в работе. Здоровья и счастья твоим детям. И еще: я хотела сказать, что никогда не испытывала к тебе ненависти. Это правда. Я часто вспоминаю тебя, но без гнева. И сейчас я думаю о тебе с сожалением, с грустью, иногда с благодарностью.

Ольга

Санкт-Петербург

3 июня 2013 года.

Спасибо, Оля. Я рад, что ты ответила мне, и что ты не держишь на меня зла. Я тебе тоже желаю всего самого хорошего. Желаю счастья!

Роман

Часть 11. Один год и прощение

Стоял июнь. Несмотря на раннее утро, было уже довольно жарко. Сегодня - год, как они с Мануэлем, уже в качестве супругов, прилетели сюда из России. Ровно год Оля живет в Испании. Немного, но и не так уж мало. Она справилась с первым, как говорят, самым трудным периодом жизни в другой стране. Уже неплохо говорит по-испански, понимает не все, но уже не боится разговаривать с людьми, как было раньше. Разбирается в испанской культуре, литературе, а также кулинарии. Это неплохие достижения.

Оля сидела в парке на улице де Фонсанте, довольно далеко от дома. Сегодня среда, занятий в языковой группе нет. Мануэль рано утром улетел в Мадрид по работе. Оля проводила его в аэропорт. Таков был их устоявшийся обычай: провожать друг друга в аэропорт. Впрочем, Оля уезжала чаще. Дочь все еще училась в Питере, а Оля очень скучала по ней. Мануэль все понимал и отпускал жену по первому ее слову. Впрочем, скоро Маша опять приедет сюда до конца лета. В июне у нее практика: она устроилась испаноязычным гидом. Это было очень непросто. Помогла Натка и ее связи. Язык-то девочка знает очень хорошо, но ей всего четырнадцать лет. Кто бы ее так взял? Но у Натки нашелся знакомый человек, по одному звонку которого, Машу оформили на месяц "помощником гида". То есть, в группе есть взрослый гид, который рассказывает весь сложный материал, а Маша занимается практической частью: объясняет, где лучше поесть и другую бытовую информацию. Вчера Оля получила от дочки письмо. Та хвасталась, что туристы обращались к ней даже с вопросами по фотографии. Она разбирается, в какое время дня и в какую погоду, что лучше фотографировать. Нахваталась у Марко!

Оля встала и пошла по тенистой аллее в сторону автобусной остановки. Увидев приятное кафе в тени деревьев, она села за столик, заказала лимонад и персиковый пирог. Для талии - убийство, но вкусно! Иногда можно себе позволить. В ожидании заказа она задумалась.

Позавчера она получила письмо от Романа. Сначала очень удивилась. Даже решила от неожиданности, что ее кто-то разыгрывает. Первым желанием было написать, что не нужны ей эти извинения. Бесполезны они. Есть поступки настолько грубые и травмирующие другого человека, что в них бессмысленно каяться. И зачем он снова ей напоминает про беременность своей Кисюли? Она уже готова была написать язвительный ответ, но внезапно решила этого не делать. Ей пришло в голову, что это "прости" важно для него. И это приятно ей. Значит, для него много значили их отношения. Он ее не забыл. Как и она не забыла его. Оля с уважением подумала о том, что он преодолел смущение и написал. Неважно, что послужило толчком. Ей за этот год не раз хотелось написать ему. Но она не решалась.

Над одной его фразой она некоторое время раздумывала: он писал, что в последний вечер видел в ее глазах ненависть к нему. Но она не помнила этого чувства. Конечно, она была тогда вообще не в себе. И что-то сказала в сердцах...

Но она никогда не испытывала к нему ненависти. Она слишком его любила. Конечно, она могла раздражаться, огрызаться, грубить. Но это от отчаяния, которое возникало при мысли об ее никому не нужной, бесполезной любви. А может быть, не такая уж она была бесполезная? Ведь если он дал ей многое, значит, она ему тоже что-то дала. Что-то хорошее, что ему будет приятно вспоминать. Она похвалила себя за то, что постаралась вчера ответить ему искренно.

Она достала из кармана распечатанное на принтере его письмо и снова перечитала. Ей показалось, она слышит его голос. Нет, никогда она не забудет его. Но воспоминания о нем уже не приносили ей боль и отчаяние. Скорее, они вызывали легкую грусть, как порой знакомый фильм или музыка рождают задумчивое и печальное настроение.

Ее мысли обратились к психологии. В последнее время она много ею занималась. Книги купила в Питере. Те, что советовал ей Игорь. После прочтения книги о психических защитах, она увидела себя в прошлом жалкой личностью, занимающейся сплошным самообманом. Написала об этом Наташке. Та ответила, что все совершают ошибки, и ее огромная заслуга и победа, что она их осознала. Оля добавила, что все это произошло не без помощи ее любимых подруг. И вообще, если бы не Натка с Ирой, трудно сказать, что с ней стало.

Да, работа над собой возможна. И она продвинулась в этом, отказавшись от отрицания, вытеснения и других защит, которые в прошлом сковывали ее сознание, как панцирь. Она научилась работать со своими чувствами. Осознала, что нет "постыдных" чувств: и ревность, и зависть, и гнев - абсолютны нормальны для человека. Игорь писал, что она молодец, и одна из лучших его пациенток.

Ей принесли холодный домашний лимонад и пирог. Наслаждаясь вкусом пищи и легкой ненавязчивой музыкой, Ольга вспоминала последние месяцы в Питере перед свадьбой, когда Испания еще была мифом, чем-то нереальным. Пугающим и заманчивым. И вдруг пришло воспоминание, которое она гнала от себя и старалась забыть. Этот эпизод из прошлого Роман напомнил ей в своем письме.

Случилось это в начале мая прошлого года. Работать ей оставалось две недели. Впереди была свадьба. А потом - Испания. Она уже подала заявление об увольнении. В тот вечер она вышла с работы с двумя девочками из ее отдела, и они вместе шли по Невскому к метро. Про себя она обдумывала, как ей устроить прощальный праздник для коллег. Девчонки, которые были моложе Ольги лет на десять, болтали о знакомых парнях. Оля не вслушивалась. Они собрались переходить проезжую часть, и вдруг она увидела знакомую до боли машину, стоящую перед пешеходным переходом на Фонтанке. И номер тот самый - Р 436 РМ. Он еще говорил, что буквы РМ соответствуют его имени и отчеству. Сколько всего в ее жизни было связано с этой машиной! Как часто она стояла возле здания своей конторы и ждала эту машину - с предвкушением, нетерпением. Сейчас он приедет. Она сядет рядом с ним, и он ее поцелует. И скажет, что соскучился. И она обнимет его крепко-крепко. Сколько раз она ехала с ним в их отель, умирая от желания. Он гладил ее по коленке. На этой машине они ездили в ту единственную поездку, в Выборг. Какая счастливая она ехала туда! И как плохо ей было, когда они ехали назад. А сколько раз она плакала от ревности и обиды, сидя на переднем сиденье, когда он выходил звонить жене. Плакала, потому что ей было грустно расставаться с ним. Плакала, когда он говорил, что несколько дней они не увидятся. В этой машине он вез ее домой в тот ужасный, кошмарный последний вечер. И вот он опять перед ней, этот "Мерседес".

Оля подняла глаза и через стекло увидела Романа. Он тоже заметил ее. Ей показалось, что он хочет выйти, но он не вышел. А просто смотрел на нее. Этот взгляд гипнотизировал. Закружилась голова, она пошатнулась, схватилась рукой за светофор. Девчонки заметили ее состояние, засуетились, посыпались вопросы. Она стояла молча, ничего вокруг не замечая, и смотрела на своего бывшего любовника, как завороженная. А он смотрел на нее. Потом Оля нашла в себе силы, повернулась и, быстро перейдя на другую сторону набережной, побежала в сторону метро. Девочки стали ее догонять. Потом отстали. Она ни разу не обернулась. В тот день она в последний раз видела самого любимого в ее жизни человека, которому отдала бы все, если бы он только попросил. Сейчас, в деталях вспомнив этот эпизод и его письмо, она подумала, что он действительно скучал по ней. Возможно, сильно. У него тогда был тоже тяжелый период. И не было таких друзей, как у нее. Не было Игоря. Он все переживал в одиночестве. Он чувствовал свою вину и перед женой, и перед ней, Олей. А чувство вины, она теперь это знала, одно из самых мучительных. Его тоже есть за что пожалеть. Одинокий, никого не любящий человек. Разве что детей...

Он пишет, что хотел бежать за ней. Значит, ей не показалось. Правда, это ничего не меняет. Не суждено им было быть вместе. Хотелось ей этого, что уж обманывать саму себя. Хотелось больше всего на свете, но Господь распорядился иначе. Она теперь знала, что она самая лучшая, самая красивая, самая желанная, несмотря ни на что. Она через многое прошла, многое пережила, но этот опыт дал ей мудрость. Он дал ей глубокое понимание того, как быстротечна жизнь, и как нелепо проводить ее в страданиях. Этот опыт привел ее к мысли, что ничто не бывает случайным, особенно те глубокие чувства, которые она пережила. Для чего-то они были ей посланы. И она должна со смирением это принять. И попытаться понять, что хотела сказать ей судьба, когда свела их вместе в том ночном клубе.

Выйдя из кафе, она направилась к автобусу, напевая песенку Глюкозы "Вот такая любовь". Пахло апельсинами. И еще какими-то фруктами. Оля села в автобус и долго ехала до улицы, где располагался их с Мануэлем дом. Стояло воздушное летнее утро. Голубое небо было высоко-высоко. Вдали был виден крошечный самолет, идущий на посадку в аэропорт столицы острова Майорка. Скоро на одном из них прилетит ее Машка.

Природа уже совсем расцвела. Все было такое яркое - желтое, зеленое, синее, фиолетовое. В их районе это заметно, много деревьев, цветов, много неба, которое не заслоняют небоскребы, как в центре. И у них в саду все было такое красивое - трава, лимонные деревья, глицинии, софора, разноцветная лантана. Оля многое посадила сама. И все взошло, зацвело, сделав их садик похожим на маленький ботанический сад. Роману было бы интересно посмотреть ее цветы. Может быть, он бы порадовался за нее. Может быть, когда-нибудь они снова встретятся. Это было бы хорошо. Сейчас она совсем другая, чем когда была с ним. Она сильнее, умнее. Наверно, такой она бы ему больше понравилась. Ведь самой себе она нравится. А даже если не встретятся, не страшно. В мыслях они никогда не расстанутся, даже если захотят. Если встреча со значимым человеком произошла, то это навсегда.

Подумав о Романе, она пожелала (впервые совершенно искренно) ему и его детям добра и счастья. Она простила его. Она больше не любила его...