Аннотация: По поводу стенаний в связи с, как оказалось мнимым, прекращением работы "Журнального зала". Там все убивались, гибнет де культура. Моя эпитафия выдержана в мажорных тонах, ибо, как я пытался показать, там гибнуть то особенно нечему
В. Соколов. Замолвлю-ка я словечко за бедную овечку или Некролог на смерть литературного сайта
Сорока на хвосте принесла весть. Сорока -- это молоденькая журналистка АУ Инночка, которая каждый день совершает облет университетской территории, и еще не было такого случая, чтобы она ничего не приносила в клювике.
-- Слышали, -- прострекотала она с порога. -- "Журнальный зал" закрывают.
"Журнальный зал" -- это сайт, на котором московская тусовка выставляет содержание еще оставшихся с советских времен громких журнальных брендов: "Новый мир", "Иностранная литература", "Дружба народов", "Наш современник" и в знак особой милости допущенной на пир олимпийцев провинциальной мелюзги типа наших "Сибогней" или "Урала".
-- Это что отнимают у вшивой интеллигенции выпаса и прочую кормовую базу. Типа культура погибает? Так ты не робей за отчизну любезную. Гавно оно всегда на поверхность всплывает. Не пропадут.Тот же Шмарко. Он тебе и главный редактор "Вавилона", он тебе и проректор Академии управления при Государственной думе, он же и глава гильдии переводчиков, он же и пресс-секретарь Сахалинугля. Ну потеряет одну должность, найдет десять других, и все таких же хлебных.
Клим любит ко мне цепляться, что я редакторов ни в грош не ставлю и постоянно возбухаю на них:
-- Он-то может и найдет. Я за этого проходимца не волнуюсь. А вот куда деваться простому редактору. Работаешь, тут работаешь, вкалываешь, вкалываешь. У меня вот вчера у тещи юбилей был, мы вернулись с женой в 10 вечера, а я бухой и наетый еще до часу разбирал рецензии на наших ученых для следующего номера. Добро бы еще редактор был как в советские времена блатной фигурой, когда редкая учительница могла от классной доски долететь не то что до середины, а до берега какого-нибудь Днепра или Дона или Волги или Урала, не говоря уже о Неве или Москве.
А сегодняшний редактор и рад прислониться к школьной доске со всеми ее шероховатостями, да уж все вакансии даже у нас в провинции заняты. Вот и мается по издательствам, а училок заманишь на полставки в издательство разве что от их крайней нужды. В том же "Журнальном зале" редакторы три месяца работали без зарплаты, все надеялись, что их не прикроют, что все это, как им объяснял главный редактор сайта, временные трудности. А куда им было деваться?
1. Ты, конечно, помнишь Саньку Калинина. Красный диплом, пусть и не без папы, поехал в Москву, женился на москвичке, устроился редактором не то в "Новый мир" не то еще куда, но тоже в солидный журнал еще советских времен. Но солидного от него, правда, только гонор и название. тираж 2000 тысячи, зарплата чуть повыше наших провинциальных, а гоняют как Савраску.
-- И что же он публиковал в "Новом мире" или как там его?
-- Да он то ничего. Они ведь разные редакторы бывают. Одни трудятся как пчелки над рукописями -- это в основном бабы: те же школьные училки, мозгов нет, зато масса прилежания, усидчивости и внимательности: ни одной грамматической ошибки не пропустят, будь ты хоть трижды классик, а нужную запятую поставят там, где она и должна стоять по учебнику, и никаким авторским видением ты их не сдвинешь с места.
Есть добытчики. Они называются редакторами, но их главная работа находить деньги.
-- Деньги?
-- Ну автора, который бы принес деньги.
-- А... понимаю, увеличил бы раскупаемость тиража.
-- Ну ты и загнул. Тираж у нынешних журналов и книг, если не фэнтэзи, не детектив и не женский роман, как у старика ни одна расрасавица не поднимет. Нет это автор с собой должен принести деньги.
-- А понимаю, это кто печатается за свой счет.
-- Именно. А лучше если принесет с собой какие гранты или влезет там в программу.
-- То же мне трудная работа.
-- А что легкая по-твоему?
-- Деньги то автор принесен, но если он не свой счет -- а таких печатают от крайней нужды, ибо они пишут вечно не в тему, то есть тему, которую журнал должен отрабатывать перед хозяевами, а те перед своими. Так вот, если он не свой счет, нужно еще что-то написать. Деньги они ведь сами по себе не то что шедевров, но даже короткого стишонка не сделают.
-- Так автор и приносит шедевры.
-- Зачем ему приносить шедевры, если он приносит деньги? Нет приятель, только в сказках булки сами падают с неба, а в жизни, если хочешь полопать, так ты сначала потопай. Найди тех, кто тебе этот шедевр напишет. Это как раз обычно делают полуставочники и их как раз и находит и организует редактор-добытчик.
-- И Санька работал таким редактором?
-- Ну да. Из провинции и сразу в менеджеры. Нет ты попаши на малых оборотах. Деньги принесены, книга написана и пошла в тираж. Но ее еще нужно протолкнуть, создать паблисити. Вот этим Санька и занимался, вел блоги под разными аккаунтами, якобы делая обзоры текущей литературы, писал посты по разным журналам, где хвалил своих авторов, помещал рецензии в разные журналы на взаимной основе...
-- Не понял?
-- Ну там "Новый мир" хвалит или ругает автора из "Нашего современника", но так чтобы этого автора читали: самое ведь худшее это молчание, а те в свою очередь отрабатывают на новомировцах. У них там даже роли распределены: "Новый мир" типа либералы, а "Наш современник" патриоты.
Короче крутился Санька как мог. "Москва" она ведь, как и "Новый мир" никого даром кормить не будет. Ну и вот однажды он прямо возле "Дружбы"...
-- На проспекте Горького?
-- Так точно.
-- Это "Дружба", которая литература на иностранных языках.
-- Только теперь там торгуют глазурными журналами и бижутерией. И вот рядом с гламурными журналами он зазывал покупателей в киоск "Нового мира" на новый роман Битова. А тут какие-то отморозки посчитали их за подпиндосников и либерастов и отметелили их да так, что у Саньки отбили все почки. Он и сейчас еще харкает кровью. Да еще и забрали их всех в милицию. Правда, Саньку в 3 часа ночи отпустили, а в 8 он как штык уже должен был быть в редакции.
Должен-то должен, да не обязан. Там ему сказали, что он уже здесь не работает. Нам де хулиганы, которые имеют дела с милицией не нужны, мы сами хулиганы.
-- Но он ведь пострадал на производстве, можно сказать получил производственную травму.
-- Ты еще скажи, что ему нужно было выплатить компенсацию, оплатить больничный и санаторное лечение. Нет дорогой, мы живет не в Советском союзе, а в капиталистическом раю. А здесь Саньку не только выгнали с работы, так еще ни в одно издательство в Москве его больше не приняли. Так и вернулся на Алтай больной, без денег и без жены, и теперь он редактором в педе и все лечится.
-- Конечно, -- резюмировал Клим, -- не каждому так достается, но нет редактора, который бы избежал унижений, оскорблений, непомерной работы.
-- И теперь они это с лихвой отрабатывают на авторах.
-- По крайней мере, почек они не отбивают, а что собачатся, так вся наши жизнь такая собачья. Тут понять надо и простить.
2. Забегаю к нам в "Алтай", а там сидит одна разъединственная Наташка и сильно при печали.
Наташка почитай уже пенсионерка, да я то еще старше. Она работал в нашем издательстве машинисткой, Очень была симпатичной, хоть и худющей, так что ее то ли по этой причине, то ли по взаимной любви к ней мужского пола звали Вешалкой. И хотя она работала так, что как говорили "Наташа наша дальше коленки не плюнет", но была очень добросовестна; весь день сидела как вкопанная на стуле, так что если и совершала променад, то только до туалета и обратно, да еще вместе с Землей вокруг собственной оси и Солнца.
Ну а об ошибках или опечатках из под ее руки можно было забыть: вещь такая же редкая, как гроза в наших широтах в январе: бывает, но не чаще раза в 100 лет. После развала краевого издательства она продлевала в том же статусе свой трудовой стаж в "Алтае", где была произведена в редакторы. Частично потому, что кроме как вычиткой рукописи ничем иным теперь редакторы у нас не занимаются, а частично чтобы хоть немного побольше платить: ставка наборщицы тогда была 5000 руб, а редактора 9000: отдадим должное человеколюбию главного у них там на "Алтае".
-- Ну и что ты голову повесила?
-- Да вот кто в отпуске, кто в командировке, а тут пришли две рукописи и нужно отвечать.
-- Так отвечай, в чем же дело?
-- А что отвечать. Толя (так по старому знакомству мы звали главного редактора и секретаря нашей писательской организации) написал мне на бумажке, а я ее куда-то задевала.
-- "В связи с перегруженностью редакционного портфеля, редакция временно новые рукописи не принимает" что ли?
-- Ой как ты хорошо выражаешься, но только не так.
-- "Ваша рукопись очень интересна, но она не соответствует профили нашего журнала"?
-- Ой как здорово. Но там немного не так. Там, как раз, что ваша рукопись нам не интересна.
-- Ну так и пиши так.
-- Ты бы так и написал, -- с иронией сказала она. -- А нужно написать чтобы было правильно, как все пишут. Мы ведь солидное издание, а не абы кто.
-- "К сожалению, ваша рукопись не представляет для нас интереса"?
-- Вот, -- просияла Наталья Гавриловна, или как ее теперь звал молодняк, просто Гавриловна. -- Так и надо. Только ты мне напиши это на бумажке, а то я снова забуду.
Вот они маленькие радости редакторского быта. Как порою мало нужно, чтобы сделать человеку приятное.
3. И обратно залетаю я в "Алтай", а там, как всегда сидит Наташка. Посмотрела на меня сквозь очки, как и положено редактору солидного издательства Наталье Гавриловне с задницей больше чем сиденье у стула, вздохнула, я вот мол работаю, а всякие тут ходят, отвлекают и... застрекотала, как когда-то Наташка машинистка. Вдруг прервала свою пулеметную очередь и небрежнО спросила:
-- А что, Гоголь вправду не был женат?
-- Вот тебе крест.
Она, снова перекрасившись в Наталью Гавриловну, подозрительно зыркнула на меня:
-- Ты же не верующий.
-- Все равно крест.
Крест, видимо, успокоил ее, что здесь без все по чесноку, хотя и не преминула заметить, что крест я творю неправильно.
-- То-то и видать, что мозги у Гоголя были набекрень: вечно писал то про упырей, то про мертвые души, то про вурдалаков, то про всякую другую нечисть.
-- А почему ты вдруг об этом спросила?
-- Да так просто.
Но, как оказалось, не так просто. Как я чуть позднее узнал за пару дней перед этим у них состоялась дискуссия по рукописи Бузи, или по паспорту Бузиновского. Серега написал книгу о Булгакове в своем стиле литературоведческого фэнтэзи, и в издательстве и журнале, располагавшемся в одной комнате и с теми же самыми сотрудниками -- провинция, тут уж не до жиру, -- решался вопрос стоит ли ее публиковать.
Люлин, на тот момент начальник краевого управления культуры, горячился против, Клим брызгал слюной за. А поскольку Люлин выполз в люди из АУ, где Клим был и его крестным отцом и учителем, то блюдя демократизм Люлин не считал возможным просто надавить своим начальственным авторитетом, сигнализируя что он еще не до конца потерял свою совесть.
Главный редактор "Алтая" и он же глава краевой писательской организации Толя Гаврилин сидел тут же и безучастно что-то чертил на бумаге, иногда подбрасывая в костер спора хворостинки замечаний, довольно-таки дельных, но таких же безучастных к проблеме печатать или нет, как и он сам.
Ну а Наташка, как чайник да еще и со свистком на газовой горелке, если его вовремя не заткнуть, добавляла спору если не мысли, то страсти.
-- Я бы вообще Бузиновского близко к издательству не подпускала. Ведь он даже не женат.
Все, и даже Люлин в недоумении повернулись к ней: а причем здесь женатость или неженатость?
-- Никогда нельзя доверять неженатому писателю. Поэты еще туда-сюда, а писатель должен обязательно быть солидным.
-- Да их сотни неженатых писателей, да еще каких.
-- Ни разу ни сама таких не встречала, и не слышала, чтобы они где-то водились. Разве что в зоопарке.
-- Ну возьми хотя бы Гоголь.
Наталья Гавриловна только презрительно поджала губы, что могло означать и "тоже мне сравнили Бузиновского с Гоголем, да ему до Гоголя как до луны" или "да это когда было, там уже никто и не помнит, кто был женат, а кто не был".
Так-таки и не напечатали Бузиновского. Он позднее вышел в Москве, но у нас на Алтае так и не был признан: мы хоть и провинция, а у нас свое мнение есть
4. Кто у нас не знает Петю Быханова? Петю знают все.
Еще на закате советской власти он начинал журналистом в первомайской многотиражке "Заря коммунизма". Писал про надои-пудои и трудовые свершения, не забывая связать их с буднями перестройки. Был пронырлив и вездесущ: и в обнаружении истоков Черемшанки участвовал, и в охоте на лосей, и горел на тушении лесных пожаров.
Да не сгорел, а оказался пресс-секретарем нашего местного олигарха, организовавшего агентство "Дом".
-- Того самого, кто охотился на маралов на вертолете и упал в озеро?
-- И труп которого потом так и не выловили. Петя был с ним на этой охоте, но не утонул. Однако ж из пресс-секретарей его турнули: пришли новые хозяева и старые слуги им были не нужны.
Но Петя не долго думая уже работал гл. редактором в журнале "Новая Сибирь", который тогда дал пинка по популярности под зад старым "Сибирским огням". Кто-то влачит жалкое редакторское существование, а Петя так за три года купил себе квартиру в центре Новосибирска и строил себе коттедж, когда его турнули и оттуда.
-- Якобы за нанесение журналу и издательству при нем репутационных потерь.
-- Это же какие у наших журналов и издательств могут быть репутационные потери?
-- Спроси что полегче. Что касается Пети Быханова, так он, прямо говоря, зарвался. Сначала как и все нанимал негров полуставочников писать материалы. А потом посчитал, зачем кому-то платить лишние деньги, когда можно их забирать себе? Устроил в издательство своего брата и жену, а поскольку заказов у него было хоть жопой ешь, он перестал компилировать материалы сам, взятые из Инета и присылаемых некондиционными и несистемными авторами, а продавал их авторам целиком без каких-либо поправок.
На этом и погорел. Напечатал у себя книгу т. н. размышлений нашего местного министра культуры "Край невиданных талантов". А кто-то еще, то ли "Сибогни", то ли "Огни Кузбасса", то ли "Воронежский подъем" напечатал слово в слово, букву в букву те же размышления под другой фамилией.
-- Что называется, погорел так погорел.
-- Ничуть не бывало. От настоящего автора, у которого, возможно, скрали рукопись, надежно защищает авторское право. Попробуй докажи, чья рукопись. Тут по дневникам Льва Толстого уже 100 лет идет спор, что написано им, а что Софьей Сергеевной или Чертковым. Будут тебе возиться с никому неизвестным Ваней Пупкиным. Поддельные же авторы могут сколько им угодно бодаться между собой в суде. Разве что министр мог бы укусить за некачественный товар, но он уже тогда отбрехивался от воровства, за которое в конце концов громко и сел.
Так что репутационный ущерб был не более чем предлогом.
-- Так что получается, зря вы Петьку то Быханова, ведь он юридически ни в чем не виноват.
-- Не знаю. Но догадаться не нужно быть семи пядей во лбу или обладать даром Шерлока Холмса. Думаю дело в том, что буквально в те же дни он опубликовал книгу своих стихов, да в каком-то солидном издательстве с нерусским названием "Сильнее века".
-- Что же здесь нерусского?
-- Это название сборника, а не издательства.
-- И стихи, конечно, краденые.
-- Возможно, хотя маловероятно. Стихи такие идиотские, что если у кого он их и стырыл, то навряд ли найдется автор, который бы не постыдился заявить о своей пропаже.
-- Наверное, кому-то не угодил своими стихами, -- И здесь пальцем в небо. Они все такие у него сентиментальные, пафосные, больше про любовь и дружбу, как и водится у всех проходимцев. Ну и про родину, конечно, не забыл:
Ну а дым - все темней и темнее, Раздирает мое естество, Я на родине, только лишь с нею. Остальное же все баловство!..
-- Если так, то тем более непонятно, за что его турнули.
-- Как раз более чем понятно. Видишь ли, ну зарабатывал на издательстве, ну подворовывал не понемногу, но все же мы люди, все человеки, с кем не бывает. А он видишь ли, полез стихи сочинять, поэтом себя посчитал. Типа вы тут все в дерьме, а я может и не лучше, но я хоть смотрю на звезды. Вот стихи душевные такие сочиняю, не как некоторые. Такое не прощается. Ну и сгинул Федя, укатил куда-то на Урал. на телевидении там где-то припахивает.
* * *
Разговор этот состоялся год назад. Ну уж если Петя не сгорел в огне, не утонул в озере, то такая у него планида. Буквально пару месяцев назад он объявился на родине. "Где родился, как сказал он в своем интервью, там и пригодился". А пригодился он в качестве пресс-секретаря Нового Алтайского университета. Но не надолго. Едва прозвенел первый звонок нового учебного года, как Петя уже оказался проректором по учебной части.
* * *
И как после этого у Клима язык поворачивается, что я не сочувствую редакторской судьбе.