Параллели
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
СОКОЛОВ ЮРИЙ
ПАРАЛЛЕЛИ.
***
Николай привстал на цыпочки, пытаясь дотянуться до злополучной клеммы. Лестница была явно коротковата. Наконец, кончик отвертки попал в шлиц винта. Стараясь сохранить равновесие, Николай перенес тяжесть на правую ногу. Небольшое усилие - и прослабленный винт был затянут до упора. Николай облегченно расслабился, слегка отклонившись назад, но этого было достаточно.
Старая, неустойчивая лестница качнулась, и Николай, теряя равновесие, выпустил из рук отвертку, которая, описав в воздухе пару кругов, угодила неизолированным концом точно между электрическими клеммами. Раздался страшный грохот. Сноп искр заставил беднягу инстинктивно сжаться в комок. Это дало новый толчок лестнице, и больше уже ничем не сдерживаемое тело рухнуло вниз, навстречу бетонному полу. Последнее, что успел сделать Николай, это пересчитать мелькнувшие перед глазами ступеньки лестницы.
***
Тишина. Николай открыл глаза. Мягкий приятный свет. Стены нависали беспорядочной мозаикой кирпичиков. Странно. Он попробовал приподняться, руки утонули в густом ворсе ковра.
- Слава Богу! Ну, и напугал же ты меня! Разве так можно?!
Мила! Перед ним на корточках сидела его Мила, совсем не изменившаяся, такая же молодая и красивая. Девушка держала Николая за руку, по ее щекам катились слезы.
- Мила, что случилось? Зачем ты здесь?- Николай начинал постепенно соображать, но сознание возвращалось с трудом.
- Где болит?- поинтересовалась Мила. - Тебе надо обязательно обратиться к врачу. Едем немедленно!
- Но со мной все в порядке, у меня ничего не болит,- Николай поднялся с пола и осмотрелся. - Я только не могу понять, что же со мной произошло.
- Собирайся скорее, встретимся в гараже!
Девушка уверенной походкой направилась к двери, но, увидев, что Николай неподвижно стоит на месте, вернулась.
- Ну что же ты стоишь? Идем!
- Сначала скажи мне, что со мной произошло. Что я здесь делаю? Чей это дом? И почему ты со мной рядом? Я не двинусь с места, пока ты не ответишь на все мои вопросы.
Мила с беспокойством посмотрела на Николая. А он уже стал забывать, какие у нее красивые синие глаза. Прямо мороз по коже. Не сон ли все это?
- А рассказывать особо и нечего,- вернул его к реальности голос любимой. - Надо было поменьше налегать вечером на коньяк. Тогда бы ты вряд ли упал с лестницы, доставая книгу с верхней полки.
- Лестница, лестница,- мелькнуло в голове Николая. - Ступеньки.... А как я сюда попал?
- Господи! И ты говоришь, что с тобой все в порядке? Это же наш с тобой дом, мы здесь живем уже много лет. Иди!
- Куда?- Николай беспомощно развел руки. - Куда идти?
- Как куда? Одеваться. Или поедешь к доктору в халате и шлепанцах?
- Куда идти одеваться? Помоги мне, я не знаю, как мне пройти в мою комнату.
***
- Не знаю, не знаю,- пробормотал доктор,- и рентген, и томография не выявили ничего подозрительного. Вы практически здоровы.
Николай лежал на кушетке в кабинете врача. Он никогда не видел такого шикарного, большого, богато обставленного кабинета, укомплектованного каким-то незнакомым ультрасовременным оборудованием. И доктор ему показался незнакомым, хотя встретил его с радостной улыбкой, как постоянного щедрого пациента. Может быть, я действительно сошел с ума?
- Но он не помнит ничего, что было до падения,- скороговоркой тараторила Мила. - Я еще удивляюсь, как он меня узнал.
- Как я мог не узнать тебя, мы же знакомы с юности!- вмешался Николай.
- Ну, слава Богу, хоть с этим все в порядке,- оборвала его Мила.
- Я не уверен,- Николай вопросительно посмотрел сначала на Людмилу, потом, на врача. - Я помню каждый день из своей юности, но я не помню ни одной минуты нашего совместного существования. Я даже не знаю, женаты ли мы?
- Вот видите! Почти десять лет мы живем с ним под одной крышей, а он ни в чем не уверен.
- Интересный случай, очень интересный,- оживился доктор,- в вопросах сознания, психики, памяти надо быть очень осторожным. Не надо спешить, спешка может нанести пациенту серьезную душевную травму. Эта очень большая нагрузка на весь организм. Это именно тот случай, про который говорят, что время - лучший лекарь. Часто память возвращается сама, хотя, к сожалению, бывают и исключения. Я, конечно же, выпишу вам пару препаратов, но это больше успокоительные, поддерживающие средства. И витамины, а как же без них? А на следующей неделе милости просим на прием. А если возникнут какие-нибудь вопросы - мой номер у вас есть, звоните в любое время, не стесняйтесь.
- Спасибо, доктор,- подскочила с кресла Мила. - Вы меня успокоили. Может быть, надо что-нибудь особенное? Может быть, стоит показать его специалистам, свозить за границу?
- Не думаю, по крайней мере, сейчас. Пока ему больше нужен покой. Нет, особых ограничений нет. Главное - не перегружаться и больше отдыхать. Чем, кстати, вы сейчас занимаетесь?- поинтересовался доктор у Николая.
- Он только что вернулся с гастролей, и сейчас записывает в студии свой новый альбом,- ответила за него Людмила.
Николай вздрогнул и от удивления открыл рот. Но доктор и Мила были так увлечены разговором, что даже не заметили эту странность в его поведении.
А Николай находился в полной прострации. Он как бы находился на границе своего сознания. Голова кружилась, чувствовался запах озона, дыхание участилось и стало поверхностным, и если на лбу выступил прохладный пот, то по спине текли горячие липкие струйки. Еще мгновение, и он отключится. А может быть, на самом деле он спит и сейчас проснется в своем, привычном мире, где все будет просто и ясно. Где ни будет никаких вопросов, никаких неожиданностей. Что-то здесь не так. Ощущение нереальности не покидало его. А может быть, не стоит напрягать мозги, создавая стройную и понятную картинку. Попробовать принять все как есть, может быть, это реализовались его прежние мечты? Зачем что-нибудь менять, ведь все складывается совсем не плохо. Кто я здесь, музыкант? У меня огромный дом, творческая работа, популярность, красавица жена. Что еще нужно для полного счастья?
***
Да, Мила, красавица Мила! Как он усиленно добивался ее внимания когда-то. Почти год ходил вокруг да около, сраженный ее красотой. Красавица и чудовище сравнивал он себя с любимой. Хотя он не был уродом, но в юности мы часто даем неверную самооценку. Тогда же юношеский максимализм разбил его сердце, когда он получил первый отказ на свое робкое признание. Он даже не смог сказать ей лично о своей любви, а написал коротенькую записку.
Записка вернулась обратно с короткой пометкой на обороте. "Ты хороший парень,- писала Мила,- но мы с тобой слишком разные, чтобы быть вместе. Прости".
Ну, вот и все. Жизнь остановилась и потеряла всякий смысл. К чему все мои стремления, победы и мечты без любимой. Нет, мысль о самоубийстве не посещала его, он и без того был мертв. Не покидало ощущение растерянности. Он так и продолжал жить по инерции, выполняя свои каждодневные обязанности, пытаясь скрыть от окружающих произошедшие в нем перемены. И надо сказать, ему это неплохо удавалось. Никто из друзей и родных так и не догадался, что перед ними был уже другой, а не тот, прежний, Николай.
Он нашел в себе силы собраться. Постепенно боль стала стихать. Жизнь заиграла новыми красками, но вместе с этим стала возрождаться надежда. Надежда попробовать все еще раз. И вот когда уже прошел почти год после первого объяснения, он решился. На это раз он не писал никаких записок, а просто, без приглашения, заявился домой к Миле. Это был правильный ход. Девушка немного растерялась, и Николай взял быка за рога. Он начал рассказывать ей о своей любви. Как он темными вечерами бродил под ее окнами, надеясь увидеть знакомый силуэт. Как долго бродил по ее району, мечтая "неожиданно" повстречать ее на своем пути. Как начал тайком сочинять стихи и музыку, пытаясь удивить свою любовь.
Мила уже не была такой категоричной, как прежде. Ей были приятны речи Николая, его признания. Она не давала никаких обещаний, не тешила его напрасными надеждами, но и не отвергала его с прежним упорством.
Потом они начали встречаться. Николай с нетерпением ожидал вечера, чтоб бросить все и помчаться к любимой.
Казалось, все складывается хорошо. Мила оттаяла от жарких речей юноши, его неловких, трогательных ухаживаний. Но постепенно девушка начала терять к нему всякий интерес. Уже не было прежнего блеска в глазах, пропала радостная улыбка, встречавшая его. Николай видел, как гибнет его любовь, но еще больше он боялся что-либо менять, чтобы ненароком не лишить себя той малости, которая у него оставалась. Ему было страшно снова испытать состояние одиночества и беспомощности.
Но финал был неминуем. Однажды, когда Мила не впустила его за порог, он решил разом покончить со всей затянувшейся неопределенностью. Ему казалось, что страдания, приносимые ему Милой, гораздо сильнее и больней тех, которые приносит одиночество. И он ушел. Ушел решительно, уверенный, что больше в его сердце не закровоточит эта незаживающая рана по имени Мила.
***
Стоп! Я ведь ушел тогда, десять лет назад. Да, я точно помню, после этого мы уже никогда не были вместе. Как же вышло так, что мы уже почти десять лет в браке?
Николай открыл глаза и потянулся.
- А, проснулся,- послышался голос Милы. Она уверенно вела машину по освещенному вечерними огнями шоссе.
Николай осмотрелся. Хорошая машина. Салон, обитый бежевой кожей, приборная панель с деревянными вставками, разноцветная подсветка, большой цветной дисплей в верхней части консоли. За окном мелькал незнакомый загородный пейзаж.
- Куда мы едем?- поинтересовался Николай.
- Домой,- Мила оторвала взгляд от дороги и недоверчиво посмотрела на мужа. - Ты что, так и не пришел в себя? Как- то это не вяжется: здесь помню, здесь не помню.
В ее голосе сквозило раздражение. Николай вспомнил, вот так же все в нем раздражало ее накануне их разрыва. Так же хмурятся ее глаза и появляются эти жестокие морщинки в уголках губ. Все та же Мила. Десять лет почти не изменили ее. Только волосы приобрели какой-то неестественный незнакомый ему оттенок. Видно, что девушка следила за собой и регулярно посещала спа-салоны. Такая же подтянутая, аккуратно подкрашенная, как прежде.
- Мила, почему мы вместе,- не выдержал Николай. - Мы же расстались?
- Как почему? - рассердилась девушка. - И после этого ты утверждаешь, что всегда любил меня!
- Я и сейчас не отказываюсь, но пойми, мне надо все вспомнить, все расставить по местам, а то и с ума сойти недолго. Помоги мне.
Слова Николая не произвели на супругу особого впечатления. Она продолжала говорить прежним сухим холодным тоном.
- Да, мы расстались. Но, как видно, расставание пошло тебе только на пользу. Ты что совсем ничего не помнишь?
- Почти ничего.
- А свою рок-группу ты, надеюсь, не забыл?
Как он мог забыть свою группу, ту единственную отдушину, в которой он мог, отбросив условности, высказаться и выложиться без остатка? Именно для этого и была создана его группа. Слишком уж много накопилось чувств, и нужно было найти для них выход. Эта группа была создана для Милы. Именно до ее сердца пытался достучаться Николай в своих песнях.
Как большинство успешных рок-групп, они тоже организовалась в гараже. В маленьком, темном гараже, без окон, без отопления, где стояли два стареньких мотоцикла. Практически все инструменты и аппаратура были сделаны своими руками. Качество звучания было ужасным, но это было не главное. Главное - страсть и получаемое от игры удовольствие. Тут же, буквально на коленке, расписывались все музыкальные партии, тут же, на ходу, учили аккорды. А ощущение причастности к созданию очередного музыкального шедевра вызывало такой кайф, что понять это могут лишь те, кто сам имел к этому какое-то отношение. Количество адреналина, выбрасываемое в процессе творчества, вполне сопоставимо с адреналином, полученным от экстрима.
Группа существовала вопреки всему. Не было приличных инструментов - делали сами. Наступила зима - начали топить в гараже "буржуйку".
Потом начались мытарства по разным клубам, подвалам, учреждениям. И вот, казалось, когда все уже стало налаживаться, когда появились, хоть и потрепанные, но настоящие инструменты и аппаратура, когда вопрос с помещением был решен, группа распалась. Все произошло слишком быстро. Сначала ушел барабанщик. После перехода на новую работу, времени для группы у него почти не оставалось. Потом соло - гитарист и музыкальный руководитель ушел служить в армию. На смену им пришли молодые, амбициозные, музыканты со своими планами, требованиями и видением будущего. Николай не стал конфликтовать, качать права, отстаивая свою точку зрения. В тот момент он не ждал от жизни ничего хорошего, поэтому он просто ушел. Да к тому же в вузе, где он в тот момент уже проучился два года, положение было, мягко говоря, не очень. Стоял вопрос об отчислении. Как этого не хотелось, но пришлось делать выбор - образование или музыка. Николай выбрал образование.
Снова в голове все перемешалось.
- А откуда тебе известно про группу? - Николай удивленно посмотрел на Милу. - Я ведь все бросил уже после разрыва с тобой.
Мила с явным неудовольствием посмотрела на Николая.
- Да, доктор был прав, все гораздо сложнее. Какого разрыва? Кого ты бросил? Помнишь, как ты, словно ошпаренный, убежал от меня, выкрикнув на ходу лишь "прощай!"? После этого тебя как подменили. Ты бросил учебу и начал уговаривать свою музыкальную банду ехать завоевывать столицу.
- И что, неужели уговорил?
- Не всех, конечно. Ушел барабанщик. Гитариста призвали в армию. Но остальные все же поверили тебе и решили остаться. Тогда ты пополнил группу молодым, такими же, как ты, амбициозными музыкантами, и вы уехали покорять столицу.
Николай слушал и не мог понять, что за историю из желтого таблоида рассказывает ему Мила. К нему все это точно не имеет никакого отношения.
- И когда я вернулся?- уже веселее поинтересовался он у подруги.
И без того большие глаза Милы стали еще больше. Она недовольно поджала пухлые губки, но продолжила также спокойно.
- Кто тебе сказал, что ты вернулся? Ты не вернулся.
***
Автомобиль свернул с широкого асфальтированного шоссе и зашуршал колесами по узкой гравийной дороге. Через несколько минут он притормозил перед высоким решетчатым забором и такими же коваными решетчатыми воротами. Ворота приветливо распахнулись, пропуская машину. Миновав полукруглую липовую аллею, пара очутилась перед двухэтажным особняком, выполненным в классическом стиле. Это белоснежное ажурное строение с высокими колоннами напоминало помещичью усадьбу из старых советских кинофильмов. Площадь перед входом венчал круглый каменный бассейн со струящимся фонтаном.
Николай с Милой выбрались из автомобиля и поднялись по гранитным ступеням в дом. Его поразило, что он не видел всей этой роскоши, когда отправлялся к врачу, но после вспомнил, что они сразу выехали из гаража, как видно, с другой стороны здания.
- Где мы?- спросил жену.
Та снова поморщилась, но сдержалась и заговорила спокойным монотонным голосом.
- Николай, ты начинаешь меня утомлять. Может быть, тебя лучше поместить в клинику. Там за тобой будет нормальный уход. Никто не будет докучать тебе лишними вопросами. Полежишь, восстановишься, все вспомнишь. А то, признаться, ты меня уже пугаешь.
- Я уже и сам себя пугаю. Думаешь это легко, не понимать, где ты, как ты здесь очутился и что ты здесь делаешь?
***
- Так на чем мы остановились?- спросила Людмила, удобно расположившись в кресле. Николай прилег на диван.
- Ах, да, ты со своей группой уехал в столицу. Три месяца вы безуспешно обивали пороги музыкальных редакций, радиостанций и клубов. Никому не было до вас никакого интереса. В лучшем случае брали диски с вашим альбомом, записанные на ваши же деньги, но результат был нулевой. Никому не нужна была неизвестная провинциальная группа. Быстро закончились привезенные с собою деньги. Без средств, без пищи, без ночлега вы постепенно перебрались на вокзал. И, чтобы заработать денег на обратные билеты, начали выступать, как уличные музыканты, на привокзальной площади. Но и оттуда вас прогнала милиция.
Однако вам повезло. В тот момент, когда дежурный наряд помогал вам собирать инструменты, к тебе подошел прилично одетый мужчина среднего возраста.
- Ребята,- сказал он. - В вас что-то есть, поверьте мне, я редко ошибаюсь. Приходите в клуб "ПроРок", его хозяин - мой старинный друг, он знает толк в хорошей музыке и перспективных музыкантах. Покажите ему это,- незнакомец протянул визитку. - Я ему позвоню.
Дальше все произошло, как в кино. Владелец клуба дал вам две минуты, не более. И вы исполнили балладу под названием "Глаза любви". Когда-то ты написал ее специально для меня. Понимая, что в этот момент все поставлено на карту, вы сделали все возможное. Пролетели отпущенные вам две минуты, но никто не оборвал вас. Потом вас попросили исполнить другую композицию, потом еще и еще, и уже со следующего вечера вы выступали в клубе. Клиенты были в восторге. Хозяин тоже, он не прогадал.
Прошло каких-нибудь два-три месяца и вам предложили сыграть на разогреве у одной известной столичной группы. После недельных выступлений, вашей группе было отказано, так как никто не хотел слушать основную группу. Народ приходил послушать вас.
Тут же появился менеджер, который предложил вам контракт, обещая раскрутку группы.
Тебя удивляет, откуда мне известны такие подробности? Но ты столько раз рассказывал мне об этом, что мне часто кажется, что я сама была там с вами.
Как сейчас помню,- продолжала Мила,- прошло уже около полугода после нашего разрыва. Если честно, я уже стала забывать о тебе. Поклонники, ухаживания, рестораны - у меня никогда не было в этом недостатка. Но однообразие провинциальной жизни тяготило меня. Хотелось чего-то большего. Я словно задыхалась.
И какого же было мое удивление, когда однажды получила по почте заказное письмо. Внутри была контрамарка на концерт одной модной рок-группы, гастролирующей в нашем регионе.
Зал дворца был забит до отказа, чувствовалась умело проведенная рекламная компания. У меня было место в первом ряду.
Внезапно, погас свет и, не давая опомниться, послышался звук барабанов. Тонкий слепящий луч света возник где-то за сценой и постепенно расширяясь, заскользил по зрительному залу.
К барабанам подключилась бас - гитара. Это глухое буханье заставляло то вжиматься в кресло, то раскачиваться из стороны в сторону, подчиняясь дикому ритму. Цветные всполохи мелькали по сцене, на мгновения высвечивая то длинноволосых музыкантов, то горы акустической аппаратуры. Затем разом смолкла музыка, и погас свет. Послышалось пронзительное гитарное соло и посреди затемненной сцены, в одиноком луче яркого света я увидела тебя. Да, это был ты. Я еще не успела разглядеть твое лицо, но уже поняла, что это ты. В узких черных кожаных джинсах и такой же черной майке, усыпанной сверкающими блестками, закрыв глаза, стоял ты на краю сцены разговаривал со мной посредством электрогитары. Именно разговаривал и именно со мной. Ты перебирал струны, задумчиво раскачиваясь из стороны в сторону, а звуки гитары пронзали меня насквозь, словно невидимые стрелы, вызывая не только бурю эмоций, но и реальное, телесное воздействие.
Ты объяснил мне все, что не смог донести словами. Свои чувства, свою мощь, свою красоту. Я невольно залюбовалась тобой и твоей игрой. И все, растаял последний лед в моем сердце, все, что было прежде, показалось каким-то мелки и ненужным. Отныне я знала, что принадлежу только тебе.
А когда в конце выступления ты объявил, что этот концерт посвятил своей любимой девушке, которая присутствует здесь, в зале, сердце мое бешено заколотилось.
Ты подошел к краю сцены, держа в руке красную розу. И когда я поднялась и протянула руку, чтобы взять цветок, резким и сильным рывком ты вытащил меня на сцену. Зал бешено ревел. А мы стояли ослепленные светом прожекторов, оглушенные ревом толпы, усталые и счастливые.
***
За десять лет вы выпустили четырнадцать дисков, шесть из которых золотые, два платиновые. Регулярные гастроли по стране и ближнему зарубежью для раскрутки очередного альбома всегда собирают полные стадионы. Вы даже снялись в двух фильмах, ну, а прогонам ваших композиций по радио и телевидению нет счета.
Был, правда, у вас не совсем удачный период, в Штатах вас встретили весьма прохладно. Но зато у нас и в ближнем зарубежье вы бесспорные лидеры.
Как видишь, дела у нас идут весьма успешно. Квартира в столице, домик за городом, где мы сейчас и находимся, вилла на побережье и кое-какая недвижимость за рубежом.
Николай выслушал рассказ Людмилы очень спокойно. Он совершенно не помнил ни одного эпизода из этой жизни. Все это было чье-то чужое, незнакомое. Зато в памяти всплыло другое. Учеба в вузе, служба в армии, женитьба, рождение первого ребенка...
Николай вздрогнул всем телом, как это бывает при чувстве падения во сне, и резко приподнялся.
- Мила, а у нас есть дети?
Вопрос не просто оказался неожиданным, он, как видно, был из области запрещенных. Людмила сразу как-то съежилась, нахмурила брови. Казалась, она сейчас взорвется. Но она нашла в себе силы собраться и ответить так же уверенно и спокойно.
- Принимая во внимание твое состояние, я еще раз подниму этот вопрос. Да, я пока против детей. Я не в принципе против, а в данный момент. Ну, подумай, кто будет заниматься детьми? Няньки? Нарожать и отдать в чужие руки, ты этого хочешь? У тебя постоянно то гастроли, то репетиции, то запись, какие уж тут дети! А без меня ты не то что с голода умрешь, ты сам себя сожжешь за месяц. Кроме всего прочего, ты видно забыл, что я еще и твой личный секретарь. На мне все согласования, встречи, интервью, фуршеты, ну и, конечно, я регулярно контролирую финансовое состояние группы.
Но Николай уже не слышал окончания этого монолога, потому что все его внимание было приковано к молодой женщине, вошедшей в комнату. Она вкатила в комнату тележку, заполненную баночками, ведерками, щетками и бутылочками с моющими средствами. Но не это привлекло внимание Николая, он не сводил глаз с ее лица, такого знакомого и родного.
Мила замолчала и непонимающе посмотрела на Николая, но он не замечал ничего вокруг, кроме этой замершей в нерешительности женщины.
Первой тишину нарушила Людмила, она встала с кресла и направилась к выходу из комнаты.
- Здравствуйте, Таня. Мы уже уходим. Николай, ты идешь? Не мешай домработнице исполнять ее обязанности.
Николай вздрогнул, закрыл рот, но по-прежнему не сводил глаз с домработницы.
- Таня, - произнес он медленно.
- Вы что-то хотели? - насторожилась женщина.
- Нет, нет,- произнес Николай и поспешил за Людмилой.
Домработница хмыкнула, непонимающе пожала плечами и начала возиться со своими бутылочками и баночками.
***
Снова все перемешалось в голове у Николая. Он готов был отдать голову на отсечение, но он точно давно знаком с Татьяной. Нет, не просто знаком, казалось, он очень хорошо ее знает, словно прожил с ней много лет. Но, может быть, она просто давно работает в их доме, и он привык и хорошо узнал ее? Николай поморщился. Может быть, ему действительно необходимо лечь в больницу? Что-то здесь не так!
Мысли путались в голове, цепляясь друг за друга, как это бывает когда ты уже вот-вот готов найти нужное решение, но не хватает какого-то окончательного штриха. Ты чувствуешь и знаешь, что сделаешь это, но нужная тебе мысль никак не хочет всплывать на поверхность, таясь где-то в темных глубинах мозга.
Прежде всего надо успокоиться и собраться.
- Дорогой, с тобой все в порядке,- поинтересовалась Людмила, прочитав странную рассеянность во взгляде супруга.
- Да, все хорошо,- натужно улыбнулся Николай,- Мила, можно тебя спросить?
- Конечно.
- Скажи, Татьяна давно работает у нас?
- А почему тебя это так интересует?
Николай не знал что ответить. Сказать о своих сомнениях, чтобы опять вызвать начинающие надоедать жалобы и советы? Нет, только не это.
- Я пытаюсь восстановить стройную картину в своём сознании. Мне это необходимо для полного возвращения памяти. Обычно, именно мелкие детали оказывают существенное влияние на этот процесс.
Супруга недовольно хмыкнула, однако поддалась на просьбу.
- Таня, как и мы, из Н-ска. Именно это сыграло главную роль в ее найме. Не потому, что я очень люблю земляков, а потому, что мне легче навести справки и узнать о ее прошлом. Сейчас все украинки и молдаванки в столице имеют такие рекомендации, что их можно запросто принять на службу в Букингемский дворец, или, на худой конец, в администрацию президента, или в Госдуму. Сейчас никому совершенно нельзя доверять. А Н-ск город небольшой, всегда найдутся общие знакомые, чтобы поделиться информацией. Я не поленилась и позвонила на Родину.
- И что же ты выяснила?
- Достаточно, для того чтобы ей можно было доверять. Таня родилась в простой семье, закончила колледж. В двадцать два года вышла замуж. Родила двух сыновей. Все бы неплохо, но вскоре после рождения младшего сына мужу в наследство достался домик в Подмосковье. Но, как это часто бывает, дармовщина не пошла впрок. Решили продать квартиру в Н-ске и переехать поближе к столице. А там начались проблемы. Сначала муж Татьяны потерял работу, потом запил. Таня разрывалась между детьми и мужем. Быстро закончились вырученные от продажи квартиры деньги. Таня вынуждена была перебиваться случайными заработками. А дома ждали голодные дети и пьяный муж с собутыльниками. И ни просьбы, ни уговоры, ни угрозы не помогали. Муж продолжал пить. Татьяна пыталась его лечить, кодировать, водила к каким-то бабкам и экстрасенсам, ничего не помогало. А однажды оказалось, что дом, в котором они живут, уже им не принадлежит, муж по пьянке умудрился его продать неизвестно кому. А сейчас дом принадлежит уже другим людям, купившим его через агентство недвижимости. Документы прошли экспертизу в учреждении юстиции, и сомневаться в их подлинности не приходилось.
Идти было некуда. И хотя дома ее тоже никто не ждал, Таня собрала детей и отправилась назад в Н-ск. На автобусной остановке Таня познакомилась со старушкой из соседнего села. Узнав о ее беде, та вызвалась помочь. Сдала ей комнату и посоветовала поискать работу в соседнем коттеджном поселке, где проживали состоятельные жители столицы, уставшие от городской суеты. Так Таня стала домработницей или, как сейчас говорят, менеджером по уборке. Работала она аккуратно, относилась к своему делу с полной ответственностью, и вскоре уже заработала отличную репутацию. Мне ее порекомендовало агентство по найму.
***
Информация, полученная от жены, совсем не успокоила Николая. Он и сам не мог объяснить, в чем дело, но где-то под коркой, в подсознании, он понимал, что все это нереально и противоестественно. Куда исчез из его памяти целый кусок из его жизни? Разве может быть такое? И почему какие-то неясные чувства и воспоминания, внезапно возникающие в его мозгу, уводят его из этого мира, из этой реальности? Откуда они? Если это результат какого-то психического заболевания, почему же доктор, со всей его суперсовременной аппаратурой, опытом, не смог обнаружить никаких признаков болезни? Может быть, правы шутники - нет абсолютно здоровых людей, есть недообследованные?
***
- Привет, шеф! Рады тебя видеть! Как ты? - приветствовали Николая коллеги-музыканты, когда он появился в студии.
Николай был поражен оснащенностью этой студии. О таком он не мог и мечтать! А инструменты? Уникальные, штучные гитары известных фирм, ассоциирующихся со знаменитыми музыкантами. Мощные усилители-комбики с огромными динамиками. Все это такое огромное, нереальное, космическое. А ударная установка! Два внушительных басовых барабана, сверкающие тарелки на длинных стойках. И в окружении всего этого великолепия Сергей.
Увидев Николая, он улыбнулся и исполнил коротенькое соло на ударных. Музыканты побросали инструменты и кинулись к Николаю.
- Ну, как ты? Как самочувствие?- неслось со всех сторон.
- Старик, говорят, ты учишься летать? Ты что, решил нас без работы оставить?
Николай вглядывался в их радостные возбужденные лица и ловил себя на мысли, что он не знаком с доброй половиной присутствующих. Хотя, судя по их реакции, все они старые добрые друзья.
- Хватит прохлаждаться,- послышался голос Сергея. Он уже выбрался из-за нагромождения барабанов и направлялся к Николаю. В руках его сверкала электрогитара.
- А ну-ка, поглядим, на что ты способен,- произнес он, протягивая гитару.
Николай нехотя взял гитару, подтянул ремень и взял аккорд. О Боже, что за звук! Такой чистый, такой знакомый и в то же время своеобразный и неповторимый. Чувствовалась рука умелого звукорежиссера. Пальцы, словно вспомнив что-то забытое, сами побежали по струнам. Николай исполнил несколько сложных пассажей и закончил так же резко, как начал.
Вокруг восторженно зааплодировали.
- Что тебя потянуло на эту старину? - улыбался Сергей. - Все это хорошо, но мы так уже давно не играем. Ты что, ностальгируешь?
- Вроде того,- Николай с ужасом подумал, что совершенно не знает их репертуар, только старые вещи из гаражной юности.
- Ничего, завтра поправишься!
- Как завтра,- растерялся Николай.
- Завтра концерт! Ты что, забыл? Ничего страшного. Обычное плановое выступление, продолжается раскрутка нового альбома.
- Но я завтра никак не могу! Я не готов!
Музыканты непонимающе смотрели на Николая. Все удивленно молчали, и только Сергей продолжал как-то напористо, даже нагло.
- Что значит не готов? Не прошла и неделя после очередного выступления. Я помню, было столько хвалебных отзывов, и все о тебе. Ты же у нас суперзвезда! А настоящие профессионалы не зависят от настроения, нельзя огорчать миллионы своих поклонников.
- Не знаю, вряд ли я смогу оправдать их надежды.
На выходе Николая окрикнул Юрий, в группе он играл на клавишных. В гаражный период их творчества большинство стихов Николай написал именно на его музыку. Всегда скромный, особо не выпячивающийся и не привлекающий внимания, именно он был тем стержнем, вокруг которого объединилась группа. И несмотря на его скромность и незаметность, все прислушивались к его мнению.
- Николай, ты не сердись на Сергея. Сам понимаешь, ему сейчас нелегко.
- Да, я нисколько не сержусь. А что у него за проблемы?
- Прости, все те же. Вернее, та же - Людмила!
- А причем здесь моя жена?
Юрий помялся, подыскивая нужные слова.
- Я бы не хотел ворошить прошлое, это ваши личные дела, и я не хочу об этом. Встретимся на концерте.
***
Людмила сидела, закинув ногу на ногу, и смотрела на Николая. Точнее, не на самого Николая, а в его сторону. Голова была направлена на него, но ее глаза смотрели куда-то мимо, словно его не было в этой комнате. Ее лицо, еще минуту назад такое близкое и родное, стало чужим и холодным.
- Как я устала от этой твоей амнезии. Каждый раз приходится ворошить прошлое, доставать грязное белье. Может быть, не стоит этого делать, так бы и жил в счастливом неведении.
Николай пытался поймать глазами ее взгляд, но безуспешно. Мила по-прежнему была далека.
- Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки, тайны. Мы же практически одно целое.
Людмила поморщилась.
- Не всегда горькая правда лучше сладкой лжи, но если ты настаиваешь... Да, в нашей жизни был период, как это мягче сказать?- Люда подыскивала нужное слово,- неблагоприятный! Ты с головой ушел в свою музыку, стал меньше уделять мне внимания. Мне показалось, ты стал меня забывать. А тут еще эти поклонницы, фанатки, будь они неладны. Мне стало страшно. Я была здесь одна, никому не нужная. Мне даже и пожаловаться было некому. И тут появился Сергей. Вернее, он всегда был рядом. Но сейчас... Он меня выслушал, посочувствовал, пожалел. И так получилось, в общем, мы стали встречаться. Это длилось больше месяца. Я уже хотела уйти от тебя, и Сергей настаивал. Но ты меня не пустил. Умолял остаться, просил прощения, говорил, что это твоя вина. Обещал исправиться. Я долго упиралась, но ты настоял на своем. Просил дать тебе последний шанс. И мы решили оставить все, как было.
- А Сергей?
- А что, Сергей? Он снова кинулся меня уговаривать. Потом переключился на тебя. Устроил настоящий скандал. Кричал, что я люблю только его, а тебя использую. Грозил уйти из группы. Но после вдруг успокоился, смирился. Он вернулся в группу и продолжал себя вести, словно ничего не произошло.
- Вот это "Санта-Барбара",- подумал Николай.
Он смотрел на эту молодую красивую женщину и не мог понять, неужели это та юная девушка, с которой он мечтал прожить рука об руку всю жизнь. Без мыслей о которой он не проводил не то что ни дня, а даже ни минуты. Та, которая придавала его жизни какой-то смысл, была источником его счастья и вдохновения. О которой он грезил во сне и наяву. Ради счастья которой он был готов отдать все на свете, даже саму жизнь, казавшуюся ему такой пустой и ненужной, если в ней нет места для Милы.
Неужели эта она, его прежняя Мила? Эта, в одно мгновение ставшая чужой, какая-то незнакомая ему женщина, с такой холодностью и равнодушием рассказывающая об их отношениях. Куда подевался блеск в этих безжизненных, погасших глазах? Исчезло все, что привлекало в ней Николая. Осталась пустая, бесчувственная женщина. Осознав все это, Николай испытал одно из самых глубоких разочарований в своей жизни.
- Мила, ты хоть немножко меня любишь? - Николай, не отрываясь, смотрел на жену.
Та осеклась. Замолчала. Глаза ее тревожно забегали, не выдержав его взывающего взгляда. Сразу почувствовалось напряжение, отразившееся на ее красивом, но мгновенно подурневшем лице.
- Ну вот, ты даже не можешь не задумываясь ответить на этот вопрос. Спасибо за честность. Ты ведь никого не любишь, кроме себя, впрочем, и себя ты тоже не любишь.
- Почему тебя это заинтересовало только сейчас?- Людмила собралась с мыслями и была готова к решительному отпору. - Ты разве не видел этого, когда делал мне предложение? Вспомни, сколько раз я отвечала тебе отказом. Где была твоя прозорливость? Уж ты-то точно любишь только себя. Захотел обладать любимой игрушкой, и ничто и никто не мог тебя отговорить. А наигравшись и потешив свое самолюбие, сразу поумнел и стал честным и проницательным. Я никогда не доставала тебя своими разговорами о любви, я не посвящала тебе стихи, не писала песни, не подкарауливала у подъезда с цветами. Вся моя вина лишь в том, что я позволила тебе меня любить. Не больше!
А ведь она права, подумал Николай. Сам виноват! Сколько раз все его попытки наладить отношения разбивались о ее если не прямой, то молчаливый отказ. Разве он не замечал ее холодность и равнодушие к нему? Нет, конечно, он все это видел, но тогда ему, ослепленному любовью, казалась, что эта самая любовь сможет растопить лед и отогреть ее застывшее неприступное сердце. Верил же. Не смог. Значит, опять виноват сам. Переоценил свои силы и возможности. Или свою страсть, свои фантазии он принимал за любовь?
А что такое любовь, если не плод твоей фантазии? Встречая впервые предмет своей будущей любви, ты все начинаешь с чистого листа. Едва тонкий фитилек страсти займется чахлым дымком, как твое воображение с лихорадочной скоростью начинает раскручивать клубок будущих отношений, выдавая желаемое за действительное. Тут же предмет желания обрастает массой положительных черт, качеств и поступков не просто не характерных для него, а о существовании которых он на самом деле не догадывается и не думает. И запылал большой костер. Увы, такова любовь. Недаром говорят - любовь слепа. Но в этом и есть ее прелесть. Парадокс в том, что чем более развито воображение у влюбленного, тем глубже и выше его любовь, тем прочнее фиксируется чувство в его памяти, мешая воедино явь и грезы. И ты уже не в силах вырваться из этого разрастающегося и затягивающего тебя омута, погружаясь все глубже и глубже. И ни советы, ни уговоры, ни здравый смысл не в силах помочь тебе. Даже понимая в глубине души всю тщетность и никчемность твоей страсти, ты не в силах вырваться из этого плена, из этой пучины, в которую сам себя и бросил.
Не всем дано излечиться от этого недуга. Конечно, время - лучший лекарь. Но кому-то достаточно года, кому-то трех, а кому-то тридцати и трех. Но есть и такие чудаки, которые унесут это чувство с собой в могилу, пронеся его через всю свою жизнь. Но никто, даже они, не в силах сказать, что это? Награда или наказание. Для одних одно, для других - другое. Это - жизнь!
- Мила, а ты ведь до сих пор встречаешься с Сергеем!- неожиданно для самого себя, словно извлекая это откуда-то изнутри, выпалил Николай.
Людмила, которая уже успела оправиться от первого шока и, казалась, овладела инициативой, снова сникла и отвела глаза.
- Я? Нет! Кто тебе сказал?- замямлила она. Затем собралась и продолжила прежним железным тоном. - Да, встречаюсь! Тебе-то что? Разве тебя это волнует? Тебя уже давно перестало волновать все, что происходит вокруг тебя. Ты живешь в своем, замкнутом на тебе, придуманном мире и спускаешься к нам на землю, когда тебе что-то надо от других, или просто от скуки.
Николай, ожидавший такой ответ, воспринял все на удивление спокойно, без эмоций. Может быть, его любовь давно умерла, а он просто не замечал этого или не хотел заметить?
- Но почему Сергей?- продолжил он.
Людмила задумалась лишь на мгновение. Было видно, что этот разговор назревал уже давно, и теперь вместо боли доставляет ей долгожданное облегчение, даже удовольствие.
- Сергей? Да потому, что с ним все просто и ясно. Не надо лгать друг другу. Он просто приходил и говорил: "Я тебя хочу!" Ни лжи, не обещаний, ни взаимных упреков и подозрений. Все просто и ясно. Наверное, я просто устала от твоей любви.
- Значит, ты устала позволять мне любить тебя?
- Может быть и так.
***
Николай сидел в мягком кресле, снова и снова переосмысливая последние события. Давно у него не возникало чувство никчемности и бесполезности. Словно кто-то выдернул его из привычной, может быть, не такой разнообразной и успешной жизни и поместил в другую, бурную, яркую, но совершенно чуждую ему жизнь. И теперь он вынужден отвечать за чьи-то поступки, расплачиваться за чужие грехи, переживать чужие обиды. Как сделать так, чтобы все вернулось на свои места? Уйти из этой жизни и начать все сначала? Не поздно ли? Значит он не хозяин своей судьбы?
В комнату тихо вошла Мила. Она удивленно посмотрела на Николая.
- Почему ты сидишь? У тебя скоро концерт, ты же обещал ребятам.
- Должен, обещал, я всегда кому-то что-то должен, что-то обещал. Хватит, больше никаких обещаний, никаких долгов. За всеми этими долгами и обещаниями я ничего не могу вспомнить из своей жизни, словно кто-то прожил ее за меня.
Людмила пожала плечами. По ее глазам было видно, что она ничуть не удивлена.
- Как знаешь, может быть это и к лучшему,- задумчиво произнесла она и вышла из комнаты.
- Простите,- послышался чей-то знакомый голос,- я могу здесь убрать? Я сегодня попросила отпустить меня пораньше. Вы не возражаете?
Николай обернулся. На пороге стояла Татьяна. Перед собой она катила уже знакомую ему маленькую тележку.
- Конечно, не возражаю,- оживился Николай. - Я вам не помешаю?
- Как вы можете мне помешать? Это же ваш дом.
Татьяна приступила к выполнению своих обязанностей. Она делала все быстро, но уверенно и аккуратно, не халтурила.
- Вы хотите уйти пораньше, у вас что-то случилось? Может быть, я смогу вам помочь?
- Нет, спасибо, все в порядке. Просто, я с сыновьями иду вечером на ваш концерт,- улыбнулась Таня.
- Не хочу вас огорчать, но концерта не будет,- грустно произнес Николай.
- Жаль,- Татьяна отвлеклась от своей работы и смотрела на Николая. - Мои сыновья - ваши преданные фанаты. У них есть все ваши диски. Они будут очень огорчены.
И снова Николай уловил какие-то знакомые нотки и интонации в ее голосе. От этого голоса и от самой Тани веяло чем-то знакомым, родным. Кажется, он давно знает эту женщину, этот плавный изгиб рук, округлость бедер, эту родинку над верхней губой.
- Татьяна, не хотите выпить?- Николай вопросительно смотрел на Таню.
- Что вы, я же на работе!
- А какие напитки вы предпочитаете, когда отдыхаете, наверное, красное сухо вино?
- Да,- удивилась Татьяна.
- Ну, что же, не хотите выпить, угощу вас соком. Николай подошел к бару, немного покопался в нем и протянул Тане стакан с прохладным напитком.
Та сделала глоток и улыбнулась.
- Яблоко-виноград - мой любимый. Откуда вы знаете?
- Мне кажется, я знаю о вас больше, чем вы думаете. Например, ваш любимый цвет - бирюзовый.
- Точно!
- А из сладкого вы больше всего любите зефир в шоколаде.
- Правда! Кто вам сказал? Я этого никому не говорила.
- Вы легче переносите мороз, чем жару, любите мистические триллеры и кошек. У вас, наверное, целая коллекция фигурок кошек? А какая композиция из моего творчества вам нравится больше всего?
Татьяна уже давно прекратила свою работу и, раскрыв рот, глядела на Николая.
- Не обижайтесь, но мне больше нравятся ваши ранние работы. Они более нежные, проникновенные и... честные. А моя самая любимая, конечно, это "Глаза любви". Но постойте, откуда вы знаете все обо мне? Неужели при приеме на работу вы так серьезно интересовались моей жизнью? Но многое из перечисленного знают только мои родные и друзья. Как вам это удалось?
- Сказать честно, не знаю. Мне кажется, мы были знакомы, или в прошлой жизни, или, в какой-то другой, и ... . Впрочем, о чем я? Знаете что, Таня, заканчивайте эту свою работу, концерт состоится. Я буду сегодня выступать.
***
Музыканты встретили Николая настороженно. Они сидели в гримерке и потягивали пиво. Настроение было явно не для концерта. Людмила успела им сообщить об отказе от выступления.
- Явился,- протянул Сергей, откупоривая очередную бутылку пива.- Поиздеваться пришел или покаяться?
- Николай, ты нездоров?- поинтересовался Юрий. - Нужна помощь?
Николай посмотрел на ребят. Вот его настоящая семья. Он отвечает за каждого. Когда-то они, поддавшись на его уговоры, бросили все: работу, любимых, налаженный быт - и уехали в столицу в надежде на успех, новую творческую работу, новые впечатления, призрачную богемную жизнь. И вот сейчас, когда все идет как нельзя лучше, он своими необдуманными поступками выбивает у них из-под ног почву. Вправе ли он так поступать? Ведь это не просто его решение. От него зависит дальнейшая судьба каждого из них. Нет, такие решения надо принимать всем вместе, сообща.
- Нет, мужики, все в порядке,- улыбнулся Николай. - Концерт состоится вовремя. Готовьтесь!
- Всегда готовы! - загадочно произнес Сергей.
***
Вот он, момент истины. Тот, кто не стоял на сцене, вряд ли поймет те чувства и ощущения, которые испытывает артист во время концерта. Это непередаваемо! Вся эта огромная толпа, как единый организм, состоящий из тысяч маленьких клеток, повинуется невидимому мозговому центру, готовая выполнять все его приказы. И этим центром являешься ты. Правда, для этого нужен полный контакт со зрителем. Люди должны быть готовы еще задолго до концерта. Еще приобретая билет, человек должен предвкушать ту радость, то удовольствие, которое он получит во время концерта.
А артист? Если разобраться, кто получает большее удовольствие от выступления? Думаю, артист. Та подпитка, та энергетика, идущая от зала, заставляет творить невозможное. Вряд ли можно повторить подобное в студии. Только прямой контакт со зрителем дает подобный эффект. И тут задача артиста удержать эту энергию, направить ее в нужное русло. Не допустить агрессии и разрушения. Только в этом случае и артист, и зритель получат истинное удовольствие и удовлетворение от выступления.
Не верьте тем "звездам", которые клянутся навсегда уйти со сцены, ссылаясь на усталость и опустошенность. Тот, кто почувствовал вкус сцены, не забудет этого никогда. И до тех пор, пока длится этот диалог артиста со зрителем, не наступит ни усталость, ни опустошение, ни пресыщение.
Но если артист или зритель почувствует фальшь, надо немедленно сломя голову бежать со сцены, не дожидаясь пока тебя попросят это сделать другие.
И вот сейчас Николай стоял в шаге от сцены, никак не решаясь перешагнуть эту невидимую грань, отделяющую его от зрителей.
Занавес был поднят, но зал молчал, погруженный в полную темноту. Лишь рабочее место звукорежиссера подсвечивалось десятком тусклых миниатюрных лампочек.
Ударник уже отстучал свою вступительную партию, протяжно затянул синтезатор, подбадриваемый рифами бас - гитары. Николай вышел на край сцены и взял первый аккорд. И тотчас же яркий луч прожектора осветил его одинокую фигуру. Он стоял, закрыв глаза, запрокинув голову назад, раскачиваясь в ритме музыки. Казалось, он находится в каком-то трансе, утратив связь с внешним миром. Но его гитара была звеном, связывающим его с окружающим. Его пальцы бегали по струнам, заставляя инструмент, то страдать и плакать, жалостливо завывая, то хохотать истеричным хохотом сумасшедшего.
Зал замер. Николай, ускоряясь, закрутил очередной пассаж, и вдруг внезапно оборвал его на самом пике. Прижав рукой гитару, он сделал шаг назад, в глубь сцены. Музыканты, не ожидавшие такого финала, замолчали так же внезапно, как Николай. По замершему залу прошел шорох. Музыканты растеряно смотрели на своего лидера.
Николай подошел к микрофону и поднял вверх руку. Воцарилась тишина. Он видел тысячи глаз, устремленных на него, глядящих на него с восхищением, чего-то ждущих и просящих. Разве мог он обмануть их надежды и ожидания?