Глава 1.

     Деревню накрыл густой туман. Осень на востоке Терениса всегда шла рука об руку с промозглыми рассветами и пронизывающим ветром, веющим с гор. Аластор поежился и резко вскочил с кровати, едва не врезавшись лицом в потолочную балку своей крошечной комнаты. Вставать на работу приходилось засветло. Герел, главный бригадир, не испытывал никакой жалости к опоздавшим, а отрабатывать лишние часы в такую погоду Аластору совершенно не хотелось. Наспех накинув рабочие штаны и рубаху, мужчина бросил взгляд на свой письменный стол и выругался.

     «Проклятье, опять я уснул, забыв затушить свечу» - огарок укоризненно расплылся в подсвечнике, а несколько капель воска попали на стол и лежащую рядом с подсвечником книгу «Начала врачевания» под авторством Кораса Штерна. Мужчина взял огниво, лежащее рядом со свечой, и повесил на шею.

     «Придется на перерыве заглянуть к Ребекке» - заключил Аластор после проверки ящика рядом со столом, окончательно убеждаясь, что он в очередной раз из-за своей увлеченности сжег последнюю свечу и остался без возможности читать.

     Тягу к чтению он проявлял еще в детстве, мать Аластора, Кассандра, работала помощницей библиотекаря в Лотере – столице Терениса, там ее научили читать и привили любовь к книгам, которую она впоследствии передала своему единственному ребенку. И хотя Сверр, отец Аластора, противился тому, что его сын активным играм со сверстниками предпочитает болтаться у книжного магазина или библиотеки - старания мальчишки не пропали даром. Торговец книгами отметил его увлеченность и, впечатленный рвением к знаниям, редко выказываемым и значительно более взрослыми учениками, что уж говорить о десятилетних детях, порекомендовал Аластора своему знакомому учителю, в свою очередь походатайствовавшему перед профессором Королевской Инженерной Школы о принятии мальчика из обыкновенной семьи в одну из учебных групп.

     Разочарованно качая головой, Сверр сетовал, что у юноши все равно совершенно нет никаких задатков чтобы управлять семейной лавкой. Его сын рос слишком мягким и честным для этого ремесла. Чтобы удержаться на плаву в Лотере необходимы недюжинная хитрость и жесткость в решениях, поэтому глядя на очарованного историями о далеких странах и скрупулезно изучающего справочники обитающих в далеких странах животных ребенка, Сверр махнул рукой и позволил Кассандре воспитывать мальчика так, как она считает нужным.

     Когда королева Терениса, Энгана, объявила войну соседнему королевству Медиолан, Аластор все-таки смог получить должность инженера. Правящий дом Терениса отправлял выпускников работать в разные уголки страны, чтобы даже самые отдаленные поселения приносили государству пользу. Однако, лучшие места уже разобрали «правильные» люди, имеющие рекомендации и высокопоставленных родственников, поэтому он попал в Абеллайо. Теренис нуждался в ресурсах для войны, и деревня стала растущим центром лесозаготовки, но несговорчивое население и живущие в чаще коренные народы, не относившие себя к жителям Терениса, как могли препятствовали его развитию.

     Наскоро умывшись, перекусив холодным хлебом с сушеным мясом и отхлебнув пива из кувшина, Аластор спустился по лестнице и, распахнув дверь наружу, сразу же захлопнул ее, вздрогнув от пробирающей до костей сырости.

     «Брр, ну и погода. Осень только наступила, а уже совершенно не хочется выходить из дома» - к сожалению Аластора, объяснить управляющим все тонкости своей душевной организации не представлялось возможным, поэтому он снова открыл дверь, сокрушенно вздохнул и направился, хлюпая ботинками по грязи, на лесопилку.

     Лес вокруг постепенно сдавал позиции. Аластор помнил время, когда он только приехал в деревню, расположившуюся посреди бескрайнего зеленого океана лесов. Тогда в Абеллайо едва насчитывалось полтора десятка домов, сейчас же она разрослась и уверенно наступала на сумрачную лесную чащу.

     «Да уж, если так и дальше пойдет, нашим правнукам вообще леса не останется, будут сами себе деревья сажать…» - его размышления прервал гневный выкрик.

     - Будьте прокляты, черти лохматые! – из-за пилорамного цеха доносился поток ругательств, и басовитый голос крайне разочарованного человека был хорошо знаком Аластору. – Чтоб вас блохи поели, шавки проклятые!

     - Герел, что у тебя опять случилось? – весело спросил он, поворачивая за угол. Картину, представшую перед его глазами, даже с большой натяжкой не получилось бы назвать веселой. Двери цеха сняты с петель, пилорама раскурочена и не подлежит ремонту, повсюду валяются испорченные инструменты и разорванная рабочая одежда.

     - Что, черт возьми, случилось и что это за запах? – Аластор отшатнулся, из цеха пахло так, словно там держали свиней.

     - Эти барсучьи дети вскрыли ворота, устроили бедлам, да еще и размазали повсюду то ли звериный, то ли свой помет, – Герел яростно потрясал руками. Коренастый, совершенно лишенный растительности на голове, но в то же время обладающий удивительно волосатыми предплечьями бригадир поднял с земли пилу и снова выругался, со злостью бросив инструмент на землю.

     - Они и пилу дерьмом обмазали! Ну, все! Я иду к этому бесполезному комиссару, пусть выделяет людей. Мы выловим всех разбойников, и я собственноручно сколочу для них виселицу. Нашлись тут защитнички лесов! – всплеснув руками, Герел направился в сторону деревни, подскакивающим шагом, по которому знающие его люди могли определить, что лучше убраться с дороги подобру-поздорову.

     – Ах да, – он приостановился и, нахмурившись, взглянул на Аластора. – Побудь пока за главного, организуй рабочих. Надо посмотреть и записать, что эти мохнатые отбросы испортили на этот раз. Ну и ясное дело попытаться отремонтировать пилораму. Если мы опять сорвем из-за них сроки, я своими руками выловлю и придушу всех выродков!

     - Я думаю, ты немного перегибаешь палку, – Аластор покачал головой и внимательно оглядел разгром, учиненный в цеху. – Они, конечно, натворили дел, но убивать за такое - перебор. Их лучше на общественно полезные работы к нам притащить, вот это стало бы подспорьем, а от повешенных нам какая польза? Только вонять будут, да ворон привлекать.

     - Это происходит уже не в первый раз, и тебе, как выпускнику Королевской школы, отлично известно, что наша лесопилка находится под королевским надзором, а за диверсии на королевских объектах, наказание – смерть! – Герел подошел к Аластору и ткнул указательным пальцем ему в грудь. – Помяни мое слово, в следующий раз они подожгут дом, покалечат кого-нибудь из рабочих, а то и убьют, вот тогда вы спохватитесь, но будет поздно.

     Он провел пальцем по горлу и затянул воображаемую веревку, после чего развернулся, и, размашисто шагая, пошел в деревню. Небо посветлело, и на лесопилку начали подтягиваться сонные работники.

     «Ну что ж, день сегодня обещает быть насыщенным, главное не забыть заскочить к Ребекке» - Аластор повернулся к цеху, сделал несколько шагов и его зарождавшийся оптимизм мигом сдулся от запаха «подарков», оставленных защитниками леса.

     «Может и действительно стоит парочку повесить?» - он невесело усмехнулся и направился в цех, чтобы начать ревизию повреждений, нанесенных диверсантами. На самом деле Аластор понимал мотивацию Серых Полосок, так себя называли диверсанты, в чем-то он даже мог согласиться с ними. Рабочих в Абеллайо никто не звал, деревня исправно платила десятину, и жители просто хотели покоя, но удачное расположение неподалеку от реки и одновременно среди густого соснового леса сделало её лакомым куском для втянутого в кровопролитную войну Терениса. Пожелания коренных жителей в таких случаях совершенно не учитывались.

     «Я ведь тоже причастен к изменениям в Абеллайо, правильно ли все это?» - размышлял Аластор, осматривая повреждения пилорамы.

     ***

     К обеду происшествие на лесопилке успело стать главной новостью деревни: кто-то в тихую посмеивался над работниками, кто-то ругал дикарей-диверсантов на чем свет стоит, но находились и всерьез сочувствующие Серым полоскам. Они, правда, старались не выделяться, поэтому со стороны казалось будто их меньше, чем было на самом деле.

     Аластор вышел из цеха и прокашлялся. Руководство бригадой рабочих оказалось для него в новинку. Должность инженера подразумевала ведение ведомостей лесозаготовки, а также обслуживание и ремонт технических устройств, вроде пилорам и токарных станков, но никак не командование оравой горластых мужиков, подвергающих сомнению каждое указание и постоянно спорящих между собой.

     «Такое чувство, что завтра я буду нем как рыба, хотя возможно это и к лучшему» - усмехнулся он, и, потирая саднящее от криков горло, поспешно двинулся к окраине деревни.

     Дом Ребекки стоял на стороне Абеллайо, не претерпевшей значительных изменений после превращения деревни в важный пункт деревообработки Терениса. Небольшой одноэтажный домик, сложенный из толстых сосновых бревен и окруженный с двух сторон грядками с лечебными травами, был направлен крыльцом в сторону леса и очень быстро стал важной частью поселения.

     Ребекка Вуд хорошо разбиралась в медицине и на удивление быстро завоевала доверие жителей, помогая задешево решить их проблемы со здоровьем. Задорная и привлекательная молодая девушка, неизвестно каким ветром занесенная в это захолустье, хорошо хранила свои секреты, поэтому со временем деревенские перестали спрашивать и обсуждать эту тему, хотя по бросаемым взглядам легко было понять, что их интерес не угас.

     «Надеюсь, она не ушла в лес за травами и не работает с пациентом» - мелькнула в голове Аластора непрошенная мысль.

     Ребекка не любила сидеть на месте, так что застать ее дома было непростой задачей, однако Аластор рассчитывал поймать девушку во время обеда, что выглядело не слишком вежливо, но отсутствие свеч не оставляло мужчине выбора.

     - О, Аластор, здравствуй, ты ко мне? – Ребекка, широко улыбаясь, выглядывала из окна и Аластор вздрогнул от неожиданности.

     - Привет Ребекка, как твои дела? Да. Я хотел узнать, есть ли у тебя свечи, и во сколько они мне обойдутся на этот раз, – спрашивать у Ребекки о положении дел, казалось довольно бесполезным занятием, её дела всегда были прекрасны и этот несгибаемый оптимизм порождал много слухов в деревне, но Аластор не придавал россказням местных особого значения. Он быстро смог найти с девушкой общий язык и слишком ценил дружбу, возникшую за такой короткий срок, чтобы слушать глупые деревенские сплетни и, тем более, распускать их.

     - О, у меня все отлично, сегодня я собрала целую корзину мозговиков. После того как они высушатся, будет отличное лекарство от головной боли, – Ребекка исчезла из окна, но через мгновение дверь дома открылась, и девушка изобразила приглашающий жест, скорчив серьезную гримасу. – Входите, обсудим ваш вопрос.

     Её дом одновременно исполнял и роль торговой лавки, поэтому Ребекка пригласила Аластора через дверь для гостей, ведущую в комнату со стенами завешенными лекарственными травами, каждую горизонтальную поверхность которой загромождали пузырьки всевозможных форм и размеров с лекарствами, ядами, и совершенно неизвестными Аластору жидкостями.

     - Свечи, свечи, свечи, – девушка открыла один из шкафов, мурлыча себе под нос, и нагнулась, чтобы достать ящик со свечами. Аластор отвел глаза.

     Хозяйка лавки была старше него примерно на пять лет, и её внешность и фигура вызывали зависть всех немногочисленных женщин деревни, обеспечивая абсолютный успех у любого мужчины, Ребекка правда этим не слишком-то пользовалась. Для деревенских жителей это стало еще одной странностью в длинном списке, но Аластор слышал в Лотере о женщинах, руководивших лавками и даже целыми торговыми компаниями без помощи мужа и совершенно не интересовавшихся мужчинами, хотя приверженность Ребекки к отшельническому образу жизни в отдаленной деревне все же казалась ему необычной.

     - Вот. Аж половина ящика, – поставив свечи на стол, она уперла руки в бока и взглянула на Аластора своими выразительными серыми глазами. – Сколько тебе нужно?

     - Снабжение ожидается через неделю, так что трех будет достаточно. Чем я могу отплатить?

     Обычно Ребекка не брала с него оплату деньгами, её позиция лучшего деревенского лекаря приносила достаточный доход, так что девушке приносило удовольствие каждый раз придумывать какие-нибудь задания для Аластора, будь то сбор редких и труднодоступных лекарственных трав или ловля диких животных ради меха и ингредиентов.

     Но больше всего Ребекка любила просить Аластора помогать ей в лечебных делах. Привычная к работе с мелкими деталями и механизмами, но в тоже время сильная пара рук часто приходилась очень кстати. Девушка даже звала его стать своим ассистентом за отдельную плату, но Аластор плохо переносил вид крови и ужасных ран, получаемых рабочими лесопилки с завидной частотой, поэтому каждый раз вежливо отказывался, вызывая шквал шутливых стенаний о тяжелой жизни.

     - Даже не знаю… – Ребекка довольно улыбалась, словно лиса, залезшая в курятник и пытающаяся решить, какую же курицу она будет есть первой. Вдруг из окна послышался топот и прерывистое дыхание, после чего раздался лихорадочный стук в дверь. Она распахнулась и перед ними предстал запыхавшийся мальчишка-посыльный Ривас Воробей.

     - Здравствуйте, госпожа Ребекка… - Ривас запнулся, увидев Аластора, сидящего за столом. – И господин Аластор. Тут такое! Срочно нужна ваша помощь, госпожа Ребекка! Жуть, что случилось.

     Раскрасневшийся от быстрого бега мальчишка хватал ртом воздух и воодушевленно махал руками, одновременно пытаясь восстановить дыхание.

     - Ривас, говори конкретно, что случилось и куда идти, – Ребекка поднялась и за несколько движений собрала медицинскую сумку.

     - Генри попал в ловушку! Вся нога продырявлена, кровищщи море! – парень активно жестикулировал, живописно демонстрируя как из ноги хлещет кровь и как кричит попавший в ловушку работник. – На второй площадке! Почти у цеха, который сегодня поломали Полоски.

     Аластор выругался, вскакивая со стула, и последовал за Ребеккой в сторону цеха.

     «Значит Полоскам не хватило просто запугивания, и они решили перейти к действиям» - по пути к пострадавшему он несколько раз споткнулся, отвлекшись на размышления о возможных катастрофических последствиях поступка Серых Полосок.

     Несколько минут спешного бега и стали слышны гомон толпы рабочих и стоны раненого. Ребекка без лишних слов растолкала сопереживающих и склонилась над Генри. Лицо мужчины перекосилось от боли, и цветом походило на березу, под которой он и попал в западню. Аластор попытался прикинуть, где еще диверсанты могли расставить ловушки, но при взгляде на ногу пострадавшего, лишние мысли сразу же улетучились из его головы.

     Конструкция ловушки, в которую Генри не повезло попасть, оказалась простейшей, но от этого не менее эффективной - неглубокая яма, колья, вбитые в стену остриями вниз и вверх и один кол на дне. После того как он провалился и напоролся ногой на кол, рабочий, попытавшись вырваться, загнал себя в западню, наткнувшись на остальные колья, и кровь струилась ручьями, унося с собой оставшееся ему время.

     К счастью, неподалеку оказался Ривас Воробей. Поначалу мальчик испугался ужасных криков, но в итоге отважился подойти. Он мигом понял, что счет времени идет на минуты и отправился за лучшим лекарем деревни.

     - Отлично, – сухо прокомментировала ситуацию Ребекка, бегло оглядев ногу Генри. – Бедренная артерия не задета, вероятно, он даже сможет ходить.

     Генри лишь устало застонал, услышав резюме от доктора, а со стороны рабочих раздалось недовольное роптание.

     - Может мы начнем? – Аластор положил руку на плечо Ребекки, словно задумавшейся о чем-то, и не отрывавшей взгляд от изуродованной ноги страдальца.

     - Да, конечно. В первую очередь нужно сбить колья с противоположной стороны ямы, чтобы достать его и обеспечить доступ ко всем ранам, – она повернулась к рабочим и махнула рукой. – Что стоим? Ну-ка, те, кто с инструментом, сюда быстро! Помогите своему другу, сбивайте колья вниз.

     Толпа зашевелилась, кто-то отступился, несколько человек, вооруженных разнообразным инструментом, подбежали и начали в спешке сбивать колья.

     - Землю сильно не разбрасывайте, только заражения мне не хватало, – грозно прикрикнула Ребекка. – Пила у кого-нибудь с собой есть?

     Генри приоткрыл глаза, простонал что-то неразборчивое и потерял сознание.

     - Ты хочешь отпилить ему ногу? – медицинская сумка, в руках Аластора, слегка позванивала. – Мне придется помогать с ампутацией здесь?

     - Человек может ноги лишиться или даже умереть, а ты переживаешь как бы во время операции в обморок не грохнуться? – Ребекка усмехнулась. – Да нет, мне просто нужна будет пила для моих дел, поэтому решила сразу спросить, чтобы потом не разыскивать.

     Лесорубы закончили с ловушкой, и девушка, отвлекшись от изучения ноги, повернулась к Аластору.

     - Передай мне «Медвежий тумак», ты ведь помнишь, как он выглядит? – хитро прищурившись спросила она. Аластор принялся рыться в сумке, собранной как раз для таких срочных случаев, так что пузырьков в ней было не так много.

     - Держи, – он протянул пузырек в окровавленную руку.

     - Хах, я ведь предупредила!

     Рабочие, окружавшие их, зароптали громче. Человек умирал от потери крови, а доктор, вызванный для срочной помощи, веселился и подшучивал над ассистентом:

     – Ты ведь не хочешь, чтобы он заблевал тут все - это «Жабий поцелуй», для выведения ядов из организма.

     - Точно, черт, вот оно, – Аластор вытащил другой пузырек, аналогичной формы, но с наполнением другого цвета.

     - Теперь то, что надо! – Ребекка не мешкая выдернула пробку зубами и влила в рот Генри густую синюю жижу, после чего тот слабо дернулся, и его лицо слегка порозовело. – Вытащи страдальца и промой раны, будем шить и бинтовать.

     Аластор подал знак лесорубам. Те подхватили Генри под мышки и вытянули из ямы, осторожно уложив товарища головой на кочку. Аластор спешно промыл раны, а Ребекка к этому моменту вынула из сумки иглу и вдела в нее нить.

     - Ну что ж, приступим, – бодро заявила она и игла стремительно замелькала, превращая глубокие кровавые раны в аккуратные линии стежков. Ассистент в это время смиренно готовил бинты, обрабатывая их медицинской водой и периодически сам прикладываясь к фляжке.

     Спустя час нога Генри была окончательно заштопана и забинтована. Опасность отступила, так что Аластор с Ребеккой собрали вещи и отправились к её дому, не забыв огласить друзьям Генри цену за спасение его жизни.

     - Не думаешь, что тебе стоит быть более сдержанной? – после живительной фляжки, Аластор чувствовал себя значительно спокойнее и снова завел вечный спор.

     - Ты же знаешь, я так не могу, – улыбнулась Ребекка и раскинула руки. – Я радуюсь жизни и тому, что она мне преподносит, а то, что кого-то это бесит, меня не должно волновать, тем более свою работу я делаю.

     - И делаешь лучше всех, – согласился Аластор. – Но все же, даже мне, человеку, знающему тебя, наверное, лучше всех остальных жителей деревни, иногда не по себе.

     Его собеседница от души рассмеялась.

     - Так ты, значит, знаток моей души? Наверное, консультации даешь, как лучше обратиться к этой хохочущей ведьме?

     - Ну хватит, я не это имел в виду! – деревья поредели и расступились, Аластор с Ребеккой вышли к её дому.

     - Я знаю, просто ты смешно злишься. Ну что, зайдешь на чай? – Ребекка смотрела на него со своим вечно хитрым прищуром, но в этот раз в её глазах как будто было что-то ещё.

     - Было бы неплохо, но… – Аластор взглянул на небо. Уже далеко за полдень, значит Герел вернулся от комиссара, встретил лесорубов, несущих Генри домой с перебинтованной ногой, и теперь снова кипит от ярости, а ответственный за здоровье рабочих собирается идти распивать чай с женщиной в рабочее время. – Проклятье! Кажется, нам придется перенести чаепитие.

     - Хах, ну, если ты предпочитаешь пожилых мужчин с волосатыми руками, то не буду тебя задерживать, – Ребекка развернулась с притворной обидой на лице, но тут же снова улыбнулась. – Спасибо за помощь, в этот раз получилось легко, но свои свечи ты заслужил.

     - Спасибо, а теперь я должен бежать, иначе спасать от смерти придется меня, а представляя, насколько зол сейчас Герел, я не уверен, что в этот раз ты успеешь. И да, чуть не забыл, не могла бы ты дать мне еще тех пахучих трав, которые добавляла в жаркое? Я обязательно и за них расплачусь – Ребекка хмыкнула и сняла один из мешочков, висящих над окном дома.

     - Держи. Эх, теперь я знаю, как выглядит старость: мужчинам во мне интересны только мои кулинарные секреты, – она воздела руки к небу в притворном порыве отчаяния, после чего кивнула Аластору. – Беги давай, а то ведь и правда шкуру спустит.

     ***

     По окончанию рабочего дня, на закате, лесорубы собрались перед зданием цеха, подвергшегося нападкам Серых Полосок.

     - И после этого комиссар говорит, что они просто мелкие хулиганы?

     День, начинавшийся с тумана и сырости, после полудня стал настоящим пеклом, а ближе к закату воздух превратился в душный и вязкий кисель. Лето напомнило о себе последним, отчаянным порывом, давая осени генеральное сражение перед неминуемым уходом.

     – Ребята, которых я послал проверить лес, нашли три ловушки, а если там остались ещё? Я прямо сейчас пойду в деревню и узнаю кто это сделал! - Герел только и успевал обтирать свою лысину от пота. – А бесполезный рыжий жирдяй только и твердит, что у него недостаточно людей, чтобы прочесать лес!

     Из толпы раздались одобрительные возгласы. Мужчины потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Напряжение нарастало, а духота затуманивала разум. Аластор слушал речь Герела и чувствовал, что, несмотря на жару по спине пробежал холодок.

     «Будет кровь, и, хорошо, если никого не убьют. Комиссар, скорее всего, займет выжидающую позицию и по итогам объявит, кто был прав. Необходимо срочно отправиться в деревню».

     - А вот и наш герой-спаситель! Аластор, подойди сюда, – Герел заметил его среди толпы и поманил мужчину к себе. – Мне уже рассказали, как ты с хохочущей ведьмой помог Генри, хотя, говорят, она просто хотела посмотреть, как он мучается.

     - Это чушь, ты и сам знаешь, – Аластор разозлился.

     Среди лесорубов Ребекка не имела большой любви. Возможно, частично это объяснялось тем, что она отшила всех до единого, кто пытался закрутить с ней, но также и её поведением. То, что деревенские считали за помешательство, рабочие видели, как высокомерную издевку над ними.

     - Она спасла множество жизней! Уверен, что и здесь есть те, кому она помогла.

     - Конечно, помогла. Она отрезала мне руку, – процедил Рубака Грон, продемонстрировав всем культю. – Там была пустяковая царапина, а ведьма сказала резать. Все потому, что я её тогда рядом с пивной за задницу схватил.

     Из толпы раздался смех вперемешку с гневными выкриками.

     - К тебе в кровь попала грязь, и без операции ты бы уже лежал в земле! – Аластор рванулся к Грону, но Герел удержал его.

     - Сынок, лучше успокойся. Мы знаем, ты парень городской, многих вещей не видел и не знаешь. Не лезь куда не надо, и мы тебя не тронем, – бригадир положил свою массивную руку на плечо Аластора и перевел взгляд с него на окружавших его лесорубов. – А мы-то со всем разберемся.

     Вокруг Аластора бурлило озеро гнева и недовольства. К осени у людей всегда накапливалась усталость, ведь лето для лесорубов было самым золотым временем: работы, как и денег хоть отбавляй. Осенью же количество заказов неуклонно снижалось, а значит снижались и доходы привыкших за лето к кутежу мужчин. Прибавить к этому напряжение из-за незримых диверсий Полосок, невыплаты жалованья из-за срывов сроков, случавшихся в последнее время все чаще, гнетущую атмосферу поселка, стоящего в дремучем лесу, практически полное отсутствие доступных женщин в округе, и получится гремучий коктейль, которому недостает лишь небольшой искры.

     Однако Аластор еще верил, что кровопролития удастся избежать. Он проследовал за ватагой возбужденных рабочих в деревню, надеясь разрешить конфликт, до которого оставались считанные минуты. Мужчина ладил с жителями не сильно лучше остальных рабочих, но тем не менее он не мог допустить убийств без суда и следствия.

     ***

     - Эй, дикари, а ну-ка выводи предателей! – закричал Грон и выломал калитку одного из домов, повалившись под хохот своих соратников на землю. – Черт тебя дери! Они её из соломы что ли сделали?

     Солнце клонилось к закату, раскрашивая людей кроваво-красным и будто предвкушая жестокую стычку. Духота достигла своего апогея, и воздух застыл в ожидании.

     Грон не стал останавливаться на калитке и, подозвав пару своих приятелей, начал ломиться в дверь. Из дома послышались детский плач и женские рыдания.

     - Да не бойся ты так, мы всего-то поразвлечемся и уйдем! – хохотал однорукий.

     Аластор пытался пробиться к краю толпы в сторону Грона: того необходимо было остановить, пока не произошло непоправимое. Лесорубы слишком увлеклись зрелищем, но Аластор видел, как в тенях за домами мелькали силуэты жителей деревни, они собирались защищаться и не с пустыми руками.

     Дверь поддалась и провалилась внутрь дома, детские крики перешли в захлебывающиеся рыдания, а на пути Грона появилась девушка с лицом, мокрым от слез и перекошенным от страха.

     - Уходи, папа придет и побьет тебя, – ее била крупная дрожь, но голос не дрогнул. Девушка верила, что это все не совсем взаправду.

     Грон схватил её за волосы, в то время как Аластор прорывался сквозь последний ряд внезапно притихшей толпы.

     - Посмотрим, как твоему папке понравится то, что я сейчас сделаю. Иди ко мне, кхх…

     Из темноты дверного проема сверкнули вилы и вонзились в горло Рубаки. Тот сделал шаг назад, отпуская волосы девушки и пытаясь выдернуть вилы из горла, захрипел и упал на землю, окатив дверной проем фонтаном крови. Его падение стало негласным сигналом, потому что со всех сторон раздался крик, и в ватагу лесорубов полетели камни, а один из помощников Грона упал со стрелой в глазнице.

     Точка невозврата была пройдена, и так долго переполнявшаяся чаша треснула и раскололась, расплескав вокруг свое багровое содержимое. Наспех вооружившиеся жители деревни, с поддержкой в виде нескольких хорошо вооруженных людей, называвших себя Серыми Полосками, набросились на лесорубов: кто с вилами, кто с косой или топором, а кто и голыми руками начали бить и кромсать захватчиков своей земли.

     Аластор заметил их еще до начала бойни. Но, когда он попытался выбежать и встать между молотом и наковальней в отчаянной попытке предотвратить кровопролитие, что-то ударило его по затылку, в глазах Аластора потемнело и он упал. Последним, что он видел, был Герел, сносящий топором голову местному егерю, больше всех выступавшему против вырубки лесов.

     ***

     - Аластор, ты должен отнести отцу еды. Сегодня ему придется задержаться, так что без твоей помощи нам не обойтись. Поторопись, он очень занят и не сможет долго ждать! – Кассандра потрепала Аластора по голове и передала ему сверток с едой. – Не задерживайся, иначе твой отец будет сердиться!

     - Конечно! – десятилетний мальчишка усердно закивал, принимая свой самый ответственный вид, и, взяв из рук матери сверток, вихрем помчался по улицам Лотера, направляясь на Северный рынок, где его отец установил торговый лоток для продажи самодельных украшений.

     Мальчишка бежал вприпрыжку по вымощенной булыжником дороге, стараясь не наступать на линии между камнями. Скоро день Солнцестояния, а значит будут праздники по всему Лотеру и его день рождения. Замечтавшись, он споткнулся и едва не уронил сверток с едой. Вспомнив указ матери и представив, как разозлится отец, если ему не принесут еду, Аластор сбавил темп: все равно до рынка идти немногим больше четверти часа.

     Замедлившись он начал с любопытством глазеть по сторонам. Улица пестрела людьми всех профессий и достатков: богатый горожанин степенно шел, перебирая перстни на руках, а за ним, словно тень, следовал его безмолвный телохранитель; две гадалки пудрили мозги немолодой броско одетой женщине, Аластор усмехнулся: он не верил в гадание, тем более его учитель, профессор Сандро, рассказывал, что все гадалки мошенницы; группа бедно одетых подростков с цепкими взглядами стояла у входа в подворотню, а за ними в свою очередь очень внимательно наблюдал стражник, делавший ежечасный обход улиц города.

     Вдруг глаза мальчика наткнулись на моментально привлекшее его внимание происшествие. Между двумя стоящими почти стена к стене домами он увидел странно одетого пожилого мужчину, хромавшего к выходу из проулка, а потом упавшего за груду мусора.

     «Он не похож на бездомного» - Аластор остановился. Кассандра учила сына всегда помогать тем, кто нуждается, и семена воспитания упали на благодатную почву. Мальчик рос чутким и добрым, что не слишком радовало отца, постоянно называвшего сына простаком. Убедившись, что мужчину больше никто не заметил: окружающие продолжали заниматься своими делами, Аластор заколебался.

     «Тот человек мог нуждаться в помощи, но мама сказала торопиться к отцу».

     Сверр очень не любил опоздания, особенно по причинам, которые считал глупыми.

     «Я просто проверю, все ли с ним в порядке» - приняв решение, Аластор направился в узкий переулок, в котором едва могли протиснуться плечом к плечу два мужчины, но ребенку он казался достаточно просторным.

     - У тебя все в порядке? – слегка сморщив нос из-за запаха, доносившегося от кучи мусора, рядом с которой лежал мужчина, Аластор осторожно потряс его за плечо. Мальчик помнил рассказы матери о людях, притворяющихся больными и слабыми, чтобы совершать преступления, но в десяти шагах пролегала оживленная улица, так что он решил, что в случае чего его крик обязательно кто-нибудь услышит.

     Осмелев от таких размышлений, Аластор нагнулся и попытался перевернуть мужчину. Тот тяжело дышал, словно после долгого бега, и совершенно не хотел переворачиваться, а сил десятилетнего ребенка категорически не хватало.

     - Если нужна помощь, я могу позвать кого-нибудь, – он отчаялся перевернуть мужчину и хотел было выйти на улицу, чтобы позвать на помощь, но тот пошевелился.

     - Не стоит звать сюда других, сынок, – хриплый, но глубокий голос удивил Аластора: он чем-то походил на голос профессора Сандро. Мужчина перевернулся и сел, опершись спиной на стену: передняя часть его дублета покрывала кровь, и Аластор испуганно отшатнулся, но тот поднял руки, словно сдаваясь. – Я не желаю тебе зла! Я правда не желал и не желаю никому зла.

     Мальчик подозрительно прищурился, соблюдая, как он думал, безопасную дистанцию.

     - Кто ты такой? Тебе точно не нужен доктор? У тебя ведь кровь!

     Мужчина печально усмехнулся.

     - Я и сам доктор: более того, я профессор медицины, – он откашлялся. – Правда, после того, что я совершил, не видать мне больше ни медицины, ни профессорства.

     - Ты кого-то убил? – Аластор насторожился и крепче сжал кулек с едой. Профессор не выглядел опасным, но ребята на улице рассказывали про старика, который убил больше сотни детей и умел бегать также быстро как лошадь.

     - Хуже. Я создал кого-то, но до сих пор не знаю кого именно… – его голова бессильно опустилась, и мужчина похлопал себя по щекам, приводя в чувство. – Уже два дня не ел, и, кажется, больше уже и не придется.

     - У меня есть еда! – Аластор смотрел на профессора завороженным взглядом. Тайны, скрывавшиеся в его усталых глазах, будоражили сознание мальчишки, и он протянул мужчине кулек. – А кого ты создал? Это был дракон?

     - Спасибо тебе, добрый мальчик, – приняв еду, профессор благодарно кивнул и жадно вгрызся в кусок мяса, закусывая сыром. – Нет, не дракон. Мы создали кого-то очень похожего на человека, но несоизмеримо более страшного.

     Вдруг мужчина резко повернул голову, словно что-то услышав, и его лицо побледнело. Быстро овладев собой, профессор передал Аластору кулек с остатками еды.

     - Спасибо мальчик. Прошу, выполни еще одну мою просьбу, и я буду благодарен тебе до конца дней.

     Аластор воодушевленно закивал: еще бы, такой таинственный человек просит его о чем-то.

     - Мне необходим особый напиток. Беги домой и налей вино во флягу, потом добавь туда кружку воды, размешанной с толченым углем, и принеси. Сделай все именно так как я сказал.

     Аластор послушно кивнул и пулей помчался домой, совершенно забыв об отце, который ожидал свой обед.

     Когда он вместе с матерью прибежал в подворотню, разочарованию мальчика не было предела: мужчина испарился, словно его там никогда и не было. Сначала Кассандра была крайне недовольна поведением сына, списав историю на богатое воображение, но потом, подняв что-то с земли, она изменилась в лице и, не оглядываясь, увела сына домой, позже прочитав ему очередную нотацию о том, что нельзя подходить к странным незнакомцам.

     - Мама! Он был профессором как Сандро! А еще он создал человека, но не человека! – негодуя восклицал маленький Аластор. Он отказывался признавать, что человека можно оставить в беде из-за того, что он кажется не слишком безопасным.

     - Хватит! Это тебе не бездомная кошка, которых ты постоянно таскаешь домой. Такие люди могут быть опасны! – кажется, в этот раз Кассандра действительно не на шутку разозлилась. – Ты еще поймешь, о чем я говорю, но пока ты не вырос, будь добр слушаться меня, или я расскажу обо всем отцу!

     Кассандра дождалась пока Аластор уйдет на улицу и без сил опустилась на стул. Она раскрыла ладонь и, покачав головой, посмотрела на серебристую пуговицу с искусным оттиском в форме ворона.

     «Лимаран Стальной Ворон» - Кассандра конечно же не была лично знакома с главой тайной полиции Терениса, но слышала о его жестких методах – «надеюсь, они не видели, что Аластор разговаривал с тем несчастным стариком».

     ***

     «Как же болит голова».

     Аластор очнулся и попытался открыть глаза, но веки не поднимались: они словно приклеились друг к другу и одновременно отяжелели. Мужчина ощупал голову и лицо, рука сразу стала липкой от крови, из-за которой и слиплись его веки. Голова гудела, а все мышцы затекли от лежания в неудобном положении.

     «К чему было это воспоминание?»

     Перед пробуждением Аластор видел сон о своем детстве, невероятно яркий и подробный, будто опять переживая те моменты. Но последние грезы рассеялись, и он вспомнил, что лежит прямо на поле битвы.

     Ожидая худшего, Аластор напряг слух, пытаясь понять, что происходит вокруг, не привлекая лишнего внимания. Солнце давно скрылось за горизонтом и поблизости не было никаких источников шума, поэтому он немного приподнялся на локтях и огляделся. Мужчина упал в траву рядом с изгородью, так что видимо в горячке драки его поначалу сочли мертвым, а потом, когда действие сместилось вглубь деревни, о нем совершенно позабыли. Над крышами в центре Абеллайо полыхало яркое зарево.

     «Кажется лесорубы подожгли несколько домов» - Аластор нахмурился – «значит их не перебили здесь, и они смогли отбросить деревенских…»

     Но что это сулило ему и кого можно считать врагами, а кого друзьями - все еще оставалось неизвестным.

     «Жители напали без колебаний: они явно заодно с лесными диверсантами, но вряд ли планировали что-то настолько серьезное сегодня, возможно предполагали лишь защищаться от агрессии, возникшей из-за ловушек, и недооценили уровень напряженности. Лучше держаться от них подальше» - он снова прислушался.

     Со стороны зарева послышались жуткие крики.

     «Неужели еще не все закончилось?» - если лесорубы перебили всех жителей, то Аластору тоже несдобровать: ведь он один из королевских служащих, пусть и не самого высокого ранга, а значит его долг - донести на них.

     «Комиссар! Вот, кто точно должен пресекать подобные конфликты!»

     Рикард Шип, так звали комиссара, направленного в Абеллайо, не выглядел человеком, заслуживающим доверия: он спустя рукава относился к своим прямым обязанностям и вместо их выполнения пытался охмурить всех красивых девушек деревни, а в первую очередь Ребекку. Она, смеясь, рассказала Аластору об этих жалких потугах, впоследствии перешедших в угрозы, но закончившихся в итоге ничем.

     «Только бы Полоски не пришли туда первыми» - Аластор решил выдвигаться к резиденции комиссара, рядом с которой находились и бараки солдат, призванных защищать порядок в Абеллайо.

     «Впрочем, свою задачу эти горе-вояки провалили с оглушительным треском» - горько усмехнулся он.

     Оценив свое положение и прикинув в какую сторону нужно будет отползти прежде, чем подниматься, Аластор, преодолевая боль и гудение в голове, начал движение. Однако, не успел он проползти и пары метров, как раздался еще один крик, настолько громкий, что, казалось, человек, его издавший, находился совсем рядом. Аластор вновь поднял голову, но поблизости все еще никого не было, а отблески пламени стали сверкать гораздо ярче. Крик продолжался, но голос становился все ниже, после чего перешел в утробный рев. Пламя сверкнуло и окрасилось в синий цвет.

     «Вот ведь проказа! Неужели у них тут еще и колдовство какое-то?» - Аластор, как и большинство жителей Терениса, не доверял колдовству и тем, кто им занимается. В Школе им всё объясняли наукой, рассказывая о законах, по которым живет мир. А колдовство - малоизученная и опасная область человеческих знаний, казалось чем-то очень ненадежным и чуждым. Но вне зависимости от его убеждений жуткий крик и неожиданная смена цвета пламени выглядели как самый настоящий чародейский ритуал прямиком из страшных рассказов, которыми любил его пугать один из стариков-библиотекарей, когда Кассандра брала сына с собой на время работы.

     Аластор снова огляделся:

     «Вот ведь чудесный день, чтоб его!»

     Луна вышла из-за облаков, и наконец стало возможно хорошо осмотреть поле битвы: вокруг лежали тела павших; а у домов, где мерцал огонь, виднелись странные силуэты. Но главное, что понял Аластор осмотревшись: не только огонь стал синим, сам свет, струившийся от луны, принял сапфировый оттенок.

     Со стороны силуэтов вновь послышался крик, постепенно сменившийся воем, а потом утробным ревом, за ним ещё один и ещё.

     «Кажется пора забыть о предосторожностях и двинуться к комиссару как можно быстрее» - он начал подниматься, как вдруг в голове вместе со вспышкой боли сверкнула мысль – «Ребекка!»

     - Проклятье.

     «Она живет на восточной окраине Абеллайо, значит придется направиться в сторону пламени, а потом свернуть направо. Вот ведь проказа!» - мысль о том, что может произойти с одинокой девушкой в такое опасное время, была невыносима. Воспитание, полученное от матери, и развитое чувство справедливости не оставляли мужчине выбора.

     Аластор, пригнувшись, перебежал от одной изгороди к другой и со всеми предосторожностями направился к дому Ребекки. Он хорошо знал эту часть деревни, поэтому сократил путь, пройдя через прорехи в нескольких изгородях, и уже на подходе к дому резко остановился, услышав хриплое, рычащее дыхание и тяжелую поступь.

     Затаившись за изгородью, Аластор слушал медленные, тяжелые шаги и прерывистое порыкивание. Такие звуки вряд ли мог издавать человек, поэтому мужчина решил аккуратно выглянуть за угол изгороди. То, что предстало его взгляду, напоминало человека только в общих чертах: существо шло на двух ногах, изредка опираясь руками о землю и принюхиваясь. Оно обладало совершенно разными руками: одна вполне человеческая, хоть и покрытая густыми волосами, вторая же - в полтора раза длиннее и массивнее, с длинными когтями и покрытая шерстью, явно звериная. Морда монстра отдаленно напоминала собачью, спина же бугрилась странными наростами и искривлялась дугой, словно он стоял на коленях, молясь кому-то или чему-то, и больше не смог разогнуться. Его глаза горели синим огнем, и, взглянув в них, Аластор медленно выдохнул, осторожно возвращаясь за изгородь, как вдруг глаза существа уставились прямо на него.

     Монстр закряхтел, и огромная пасть, полная кривых зубов со свисающей до самой земли веревкой слюны, растянулась в безобразной ухмылке. С неожиданной для своего размера и внешней несуразности быстротой он рванулся к Аластору.

     «Вот и конец мой…» - в голове Аластора промелькнули мысли о родителях – «говорил отец не соваться в эту глушь».

     Он оглянулся в поисках оружия и схватил показавшуюся крепкой ветку. В тот момент, когда существо находилось почти на расстоянии вытянутой руки, Аластор изо всех сил взмахнул своей импровизированной дубиной, и искаженный собачий визг известил его о попадании. Впрочем, он быстро сменился рычанием, и монстр сбил его с ног ударом могучей звериной лапы. Аластор попытался заблокировать его веткой, но та с треском разлетелась, к счастью, частично защитив его от когтей. Чудовище склонилось над ним и прохрипело:

     - Ххфенрихс.

     Слюна лилась на Аластора, от трупного смрада из пасти слезились глаза.

     «Я не могу двинуться! Какая глупая смерть. Я не хочу умирать…» - его мысли прервал резкий шорох, сменившийся влажным чавканьем. На мужчину хлынула темная кровь чудовища, успевшего только захрипеть, и мертвенно-синий огонь в глазах погас.

     - Отдыхаешь? – знакомый голос оказался столь же неожиданным как удар по голове, сбивший Аластора с ног несколько часов назад. Тело существа повалилось в сторону, и перед ним предстала Ребекка с брызгами крови на светлом дублете. Её неизменная улыбка в такой ситуации смотрелась не менее жутко чем монстр. Девушка протянула окровавленную руку.

     - Поднимайся. Сейчас тут довольно оживленно, так что нам нужно уходить. Если ты, конечно, не желаешь присоединиться к нему, – она кивнула на труп.

     - Р-ребекка, спасибо… – Аластора потряхивало, хотя её нарочито пренебрежительное отношение действовало отрезвляюще. Ннесмотря на то, что минуту назад он уже попрощался с жизнью, мужчина смог взять себя в руки. – Я хотел бы…

     - Я объясню все позже. Нам надо убираться, тут есть существа и пострашнее, а я не собираюсь рисковать слишком сильно, – она резко повернула голову в сторону, где горело пламя. – Ну вот и полежал.

     Через несколько мгновений Аластор тоже услышал топот и хриплое дыхание: к ним приближались еще монстры. Он поднялся на ноги, кажущиеся ватными. Ветка, защитившая его от теперь лежащего мертвым монстра, разлетелась в щепки и напоминала о себе только ломящей болью в плече. Аластор выдернул из изгороди еще одну палку здоровой рукой и повернулся к Ребекке.

     - А ты храбрец, – непонятно, усмехалась она, или на самом деле впечатлилась, но точеные черты девушки немного смягчились. – Но веткой ты много не навоюешь, так что оставь их мне и постарайся не умереть слишком быстро.

     Из-за поворота выскочили еще три существа - все походившие друг на друга: несоразмерные, асимметричные конечности, сгорбленный вид и горящие синим огнем глаза, но в то же время каждый неуловимо отличался от остальных. Монстр, бросившийся первым, был меньше своих собратьев, а его голова больше всего напоминала человеческую, но при этом все тело заросло густой шерстью, а на спине торчали два костяных нароста, словно неудавшиеся крылья. Он рванулся влево, а потом вправо, сбивая Аластора с толку, и резко прыгнул, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя конечностями. Мужчина постарался отскочить в сторону, но ему не хватало скорости. В то же мгновение Ребекка выскочила откуда-то снизу и одним ударом подкинула тварь так, что та перелетела через Аластора, и мертвым грузом рухнула за ним.

     Он повернулся к Ребекке, не веря своим глазам, но та уже атаковала оставшихся монстров, которые, видя трупы своих сородичей, не спешили бросаться вперед. Схватка закончилась в считанные мгновения. Воительница снесла ногой голову одного из монстров, после чего быстрее ветра метнулась ко второму и пробила ему грудь кулаком, уклонившись от неловкого взмаха когтей. Перепачканная кровью с ног до головы, она размяла шею и повернулась к Аластору.

     - Ты неплохо держался, а теперь, серьезно, уходим.

     Неожиданно для себя он осознал, что мир вокруг обрел естественные краски. Мужчина поднял взгляд на Ребекку.

     - То, что произошло - это очень плохой знак, – сказала она и сделала жест рукой. – Идём. У меня есть тайник в лесу с необходимыми припасами, которые нужно забрать. После этого я должна буду встретиться кое с кем. А ты что собираешься делать?

     - Я не знаю. Что это были за монстры? Откуда здесь колдуны? Что случилось с луной? И кто ты черт возьми такая и что забыла в Абеллайо? – Аластор быстро шагал вслед за Ребеккой, периодически оглядываясь на деревню, оставшуюся позади. Оттуда донеслись отголоски криков и приглушенный рев. Мужчина изо всех сил гнал из головы мысли о том, что крики очень походили на детские.

     - Слишком много вопросов. Сейчас я не смогу объяснить тебе все, – она вздохнула и взглянула на него своими янтарными глазами, по-звериному светящимися в темноте. – Тем более я и сама пока не во всем разобралась. Подойди, я перевяжу тебе голову.

     Всего несколько часов назад Аластор считал, что доверяет Ребекке, и что они вполне себе друзья. Сейчас же, глядя на залитую с ног до головы темной кровью воительницу, он едва мог узнать веселую целительницу.

     «Видимо я снова переборщил с доверием» - корил себя Аластор. Именно за это его вечно попрекал Сверр и периодически журила Кассандра. То, отчего он так и не смог избавиться, несмотря на все шишки и шрамы, полученные в юношестве.

     ***

     Они вошли под сень леса, и мужчина сразу почувствовал себя более защищенным. Как ни странно, но ночной лес сейчас казался гораздо более безопасным местом, нежели объятая безумием деревня. Лунный свет едва пробивался через кроны деревьев, освещая мягкую подстилку из мха и сосновых иголок, по которой шли беглецы, а откуда-то издалека раздавался крик совы, как вдруг Ребекка покачнулась, оперлась рукой о дерево, и её вырвало.

     - Ты ранена? – Аластор положил руку на плечо Ребекки, но она стряхнула её и согнулась, держась за живот.

     - Все в порядке, просто немного неприятно. Последствия проявились, – голос был едва различим среди ночных шорохов леса. Девушку трясло, словно от холода, хотя погода оставалась почти такой же жаркой, как днем.

     - До тайника далеко? У тебя ведь есть лекарства? – Аластор подставил свое плечо, и в этот раз Ребекка благодарно оперлась на него. С головы до ног залитая источающей смрад кровью монстров, она все ещё оставалась человеком, со вздохом облегчения отметил он про себя.

     - До него несколько часов пути если я здорова, а в нынешнем состоянии может уйти и целый день. Возьми кинжал. Сейчас от меня толку никакого, но есть ощущение, что нас ищут, – она протянула Аластору ножны длиной с его предплечье, с торчащей из них костяной резной рукоятью. Головка рукояти, искусно выполненная в виде цветка чертополоха, притягивала взгляд. Мужчина взял ножны и обнажил клинок, выглядящий вполне острым. Безусловно, Аластор не слишком разбирался в холодном оружии, но этот кинжал внушал чувство защищенности, находясь в его руках.

     - Я хочу, чтобы ты все-таки ответила хотя бы на часть моих вопросов!

     Они продолжали продвигаться дальше в чащу, и с оружием Аластор стал чувствовать себя увереннее. Хотя ему вряд ли удалось бы выстоять даже против одного монстра из убитых Ребеккой, теперь он все же не был совершенно беспомощен.

     - Как скажешь, о, мой защитник! – по крайней мере вместе с силами Ребекка не потеряла присутствие духа, потому что за ехидным тоном последовала слабая усмешка. – Эти монстры, скорее всего, жители деревни, или одни из тех, кто пытался выдать себя за Серых Полосок. Впрочем, одно другому не мешает. Над ними произвели ритуал обращения, и скрестили с животными, хотя обычно результат выглядит гораздо пригляднее. В результате ритуала можно получить, например, огромного волка, очень умного и полностью преданного хозяину. Но тут либо недостаток опыта и силы, либо что-то еще помешали провести ритуал, поэтому получились такие полуразумные уроды.

     - Разве подобные эксперименты не запрещены? – Аластор содрогнулся от омерзения, смешанного со страхом. – За Одаренными ведь должны следить, и не позволять им творить такое. Разве не для этого существует Особый корпус?

     - Внешне Одаренного невозможно отличить от обычного человека, как ты собираешься следить за всеми? А Особый корпус… – Ребекка нахмурилась. – Они действительно занимаются в том числе поимкой и убийством Одаренных, тут ты прав.

     На лице Одаренной промелькнул страх, но она быстро взяла себя в руки и Аластор принял это за игру теней. Ребекка продолжила:

     - Я корпсомант. Если по-простому, то я тоже Одаренная. Я могу стать сильнее или быстрее, к тому же мое тело способно нарушать некоторые законы, по которым существует наш мир. Но на все это требуется энергия и особые элементы, поэтому не получится быть сильной постоянно. К тому же, есть еще, эм… Некоторые сложности…

     Аластор только покачал головой, пытаясь осознать, во что же он ввязался и как он теперь должен относиться к девушке, опирающейся на его плечо.

     Какое-то время они шли в тишине, только пихтовые и сосновые иголки мягко шуршали под ногами. Деревья в этой части леса были старше, и густой полог ветвей не пропускал лунный свет, поэтому Аластор стал ступать гораздо медленнее и осторожнее, тем более Ребекка становилась всё слабее и уже почти висела на нём. Её молчание и резкое прерывистое дыхание очень беспокоили Аластора, но мужчина полностью сосредоточился на поиске пути и не мог отвлекаться на что-то ещё.

     - Знаешь, мы ведь идем в полной темноте. И я абсолютно не имею понятия куда. Ты сказала, что идти несколько часов, или даже целый день, но я совершенно не удивлюсь, если сейчас идти нужно еще дольше, потому что мы возможно свернули куда-то не туда, – он остановился передохнуть и аккуратно посадил Ребекку на корень дерева.

     - Мы движемся верным путем. Я помогала тебе выбирать направление, чтобы не заблудиться, – чуть слышно прошептала Одаренная. – Лучше нам не останавливаться. Я должна выпить эликсиры, чтобы восстановиться и снова быть готовой к бою.

     Ребекка замолчала и устало опустила голову. Аластор хотел было сесть рядом с ней, но вдруг понял, что же ему казалось странным в звуках леса: шум состоял исключительно из шелеста ветра и скрипа вековых деревьев, и ни один зверь или птица не тревожили шепчущий лес своим криком.

     - Ребекка, – сипло прошептал Аластор. – Я не слышу ни одного животного звука. Егерь рассказывал мне, что такое обычно бывает, когда рядом опасность.

     - Ребекка? – он повернулся к ней, оторвав взгляд от окружающей их непроглядной тьмы. – Чем я могу тебе помочь?

     Аластор слегка потряс девушку за плечо, после чего поднес ухо к её рту. Ребекка спала крепким сном. Он на мгновение задержал взгляд на лице девушки: слегка приоткрытые пухлые губы, длинные черные ресницы и выразительные скулы. Было тяжело принять, что эта красавица недавно буквально разорвала в клочья четырех звероподобных монстров. Аластор встряхнул головой, сосредотачиваясь.

     «Будь проклят, чертов лес! Если это Ребекка помогала мне выбирать направление к тайнику, то, попытавшись донести её спящую, я точно заведу нас в какое-нибудь болото. Но эта тишина точно не может быть естественной. Нужно предпринять что-то!» - разозлившись на свою беспомощность, мужчина ударил кулаком по дереву, которое к его удивлению поддалось. Он ощупал ствол могучего дерева и понял, что часть его из-за болезни или насекомых совершенно трухлявая.

     «Ствол мне примерно в три обхвата. Можно постараться спрятать Ребекку и укрыться самому, но только если получится аккуратно оторвать наружную часть и немного продавить трухлявую древесину внутри». - Аластор тут же принялся с осторожностью ощупывать кору на больном участке. Ему удалось подцепить ее и отломить достаточно большой кусок, чтобы укрыть их обоих.

     «Чудно! Теперь трухлявая сердцевина», - Аластор поспешно наполовину выкопал, наполовину выдавил что-то вроде ниши, способной вместить двух человек.

     «Меня так просто не возьмешь! И не из таких передряг выбирался».

     Он на мгновение задумался:

     «Ну, пожалуй, в таких я пока и не бывал».

     Однако, после перетаскивания и укладывания Ребекки внутрь, его посетила пугающая мысль.

     «Если нас преследуют те же монстры, что и в деревне, иными словами какие-то помеси волка и человека: у них может быть хороший нюх, и они легко найдут нас в этом дереве по запаху» - былой оптимизм начал стремительно испаряться, однако Аластор решил не отступать.

     «Ну что ж, я могу попробовать выманить их подальше от Ребекки, а потом будь что будет».

     С мрачной решимостью мужчина проверял карманы, надеясь найти что-нибудь, что на пару с кинжалом пригодится в бою. Его губы растянулись в широкой улыбке, когда рука нащупала небольшой мешочек и сверток со свечами из свиного жира.

     «Удача сегодня не совсем от меня отвернулась!»

     Аластор трясущимися руками лихорадочно развязал мешок и слегка втянул носом запах:

     «Ух, в этот раз пахнет даже сильнее».

     В мешочке находились перемолотые пахучие травы, которые Ребекка использовала, чтобы придать аромат и вкус пище.

     Пригнувшись и стараясь ступать как можно тише, Аластор принялся за работу.

     «Животные поблизости молчат, а значит монстры приближаются. Но раз они еще не напали, то нас пока не заметили».

     В спешке разбросав содержимое мешка примерно по своим следам и швырнув свечи по одной в разные стороны, Аластор понадеялся, что звериного в монстрах, следующих за ними больше, чем человеческого, и поэтому они не раскусят его хитрость. Запах свиного жира от свечей приманит преследователей, а пахучие травы скроют за своим ароматом беглецов. Еще раз на всякий случай проверив все карманы на предмет полезных вещей, Аластор подошел к дереву, в котором спала Ребекка, взял оторванный кусок коры и залез внутрь, прикрывшись им, словно грубым деревянным щитом, и остро ощущая свою беззащитность, но, тем не менее, надеясь на еще одну уступку судьбы.

     Глава 2.

     Рикард Шип - королевский комиссар, прикомандированный в Абеллайо, вышел из своей резиденции, располагающейся на холме в некотором отдалении от деревни. Он обвел взглядом пылающие дома и пригладил непослушную гриву рыжих волос.

     - Предатели получили по заслугам. Королева будет довольна, – он любил поговорить сам с собой, считая, что очень сложно найти более приятного и умного собеседника. – Осталось собрать доклады и можно возвращаться к этой глупой женщине. Может быть в следующий раз она не будет давать мне такое банальное задание.

     Энгана, королева Терениса, отправила его в Абеллайо, приказав разобраться с диверсиями, предположительно проводимыми лесной бандой Серых Полосок, а также расследовать случаи измены среди лесорубов, сочувствующих диверсантам. Притом королева подозревала, что в Абеллайо могут действовать агенты Якоба Хмурого, правителя соседнего с Теренисом государства Медиолан, но Рикард не придавал этому значения. Последние годы Энгана становилась все более подозрительной.

     Она изменила Арториасу с Рикардом, еще когда последний не был комиссаром. Король, совершенно утративший к ней интерес после рождения сына, упивался выигранной войной и своей славой и не подозревал, что отцом второго сына Энганы был Рикард. Комиссар надеялся, что сможет править вместе с королевой после смерти Арториаса, и несколько раз делал ей предложение, однако смерть мужа подкосила Энгану. При дворе ходили слухи, что она сошла с ума, и сама отравила короля, а затем избавилась от тела.

     Самого комиссара слабо волновала правда о судьбе Арториаса, тем более сейчас, когда он был сослан расследовать диверсии среди лесных селян.

     - Где они там застряли?! – вскипая от недовольства, Рикард направился в деревню.

     Ему не терпелось покинуть это захолустье и вернуться в Лотер, чтобы продолжить свои интриги по передаче королевской власти из рук слабеющей королевы их общему сыну. Комиссар мог бы избавиться от Энганы, ведь она уже давно не имела большой любви ни у народа, ни у высших слоев общества. Армия также не подчинялась королеве напрямую, но, к его сожалению, кроме королевы на пути Ресетора к власти стоял Белетор, первый сын Энганы. Законнорожденный ребенок Арториаса, казалось, не стремился к королевской власти, удовлетворившись на первое время положением генерала, но был одним из столпов, поддерживающих королеву на троне. Упрямый мальчишка стоял между комиссаром и его главной целью. Люди видели в нем Арториаса, который был хоть и не самым мудрым королем, на народ любил его за доброту и честность, а аристократия уважала за доблесть и чутье, которое помогло ему окружить себя верными соратниками. Чутье подвело Арториаса лишь один раз – ведь, насколько было известно, его убил кто-то из ближайшего окружения.

     - Черт подери! – Рикард задумался о своем положении и тут же пришел в ярость. – Щенок еще получит по заслугам, как и его отец. А Ресетор станет королем. Мой мальчик заслуживает лучшего!

     Комиссар преодолел половину пути к деревне. Настала глубокая ночь, а значит солдаты, заблаговременно посланные им для того, чтобы остановить схватку между местными жителями и работниками лесозаготовки, должны были уже усмирить бунтовщиков, и предоставить ему доклад, но вестей всё не было.

     Где-то на дальней стороне деревни пылал огромный костёр, и слышались человеческие крики.

     - Заигрались. Сержант Крайт получит взыскание, – недовольно бурча себе под нос, Рикард преодолел вторую половину пути и остановился передохнуть у первого дома. Комиссар был ещё молод, не перешагнул даже четвертый десяток, но излишества, присущие жизни в высшем обществе, оставили на нем свой след - лишний вес, обрюзгшее лицо и слабые, больные ноги. В юности Рикард был хорош собой - подающий надежды оруженосец короля Арториаса производил фурор среди женщин, в какой бы город не приезжал. Сейчас же женщин привлекали лишь его богатство и власть, а та, единственная женщина, чьего внимания желал он сам, отвернулась от комиссара.

     По деревне разнесся крик, продолжаясь дольше, чем были способны выдержать легкие человека, и, под конец, перешедший в низкий утробный рёв зверя.

     «Чем они там занимаются?»

     Крик оборвался, и мир вокруг озарился синим светом. Рикард протёр глаза и тряхнул головой, пытаясь сбросить морок.

     – Колдовство?! Неужели паранойя Энганы оправдалась и здесь агенты Якоба?

     Комиссар остановился в нерешительности: если в деревне находились агенты Якоба Хмурого, идти дальше слишком опасно. В распоряжении Рикарда находилось два десятка солдат - вполне достаточно, чтобы подавить бунт рабочих или расправиться с немногочисленными лесными диверсантами, но против колдовства они бессильны. Комиссар вспомнил, что несколько дней назад один из следопытов принес ему почтового ворона с запиской, написанной тайным шифром. Птица летела со стороны Лотера, но это не отменяло того, что её могли отправить диверсанты.

     - Нужно возвращаться в Лотер за подкреплением, – смелый и благородный Рикард остался в прошлом. Сейчас даже мысль о том, что ему возможно грозит смертельная опасность, заставляла ноги комиссара трястись, а пальцы на руках судорожно сжиматься. Срочно вернуться в резиденцию, под охрану, послать слуг чтобы собрали экипаж, и скакать в Лотер. Рикард привык к опасностям жизни городского интригана, но остаться один на один с неизвестными силами в захолустной деревне - эта мысль приводила его в состояние почти неконтролируемого ужаса.

     Комиссар развернулся и спешно зашагал к резиденции. Не успев сделать и нескольких шагов, он услышал из деревни крики и звериный рев. Там происходило нечто ужасное: это уже не было сражением между людьми - его солдаты обречены; и Рикард бросился бежать. Он споткнулся, едва сумев восстановить равновесие, чтобы не упасть, и со всей скоростью понёсся в сторону резиденции. Отринув все мысли о собственном достоинстве и охваченный всепоглощающим ужасом, комиссар мчался на подгибающихся ногах, молясь всем богам, которых сумел вспомнить.

     - Господин, что случилось?! Откуда появился синий свет? – охранник на входе крайне удивился, увидев своего командира, несущегося по склону и обливающегося потом с гримасой ужаса на багровом от напряжения лице.

     Рикард только прохрипел что-то неразборчивое в ответ. Последний раз он так напрягался лет десять назад, и сейчас тело отказывалось слушаться.

     - Принесите воды для комиссара! – охранник подхватил его под руку, провел в дом и усадил на скамью.

     Сердце Рикарда отбивало сумасшедший ритм, он хватал ртом воздух, отчаянно схватившись рукой за локоть охранника.

     Служанка принесла кувшин воды и бокал. Она начала в спешке наливать воду, но комиссар раздраженно отшвырнул бокал и стал жадно пить прямо из кувшина. Вода лилась по его шее и груди, скапливаясь в лужицу у ног.

     - Срочно собрать экипаж! – едва закончив пить, Рикард почувствовал себя немного лучше.

     Тщетно пытаясь восстановить безнадежно сбитое дыхание, он прохрипел:

     – Только самое необходимое. Поднять моих гвардейцев для сопровождения. Через пятнадцать минут я должен выехать. Опоздаете - отправитесь на каторгу!

     Закончив раздавать указания, Рикард поспешил подняться на второй этаж в свой кабинет. Распахнув дверь, комиссар направился к сундуку с потайным замком и, убедившись, что содержимое на месте, судорожно переложил часть бумаг из сундука во внутренний карман жилета.

     - Я вернусь в Лотер и начну действовать. Время королевы вышло! – комиссар поднялся и достал из шкафа арбалет новейшей конструкции. Для его перезарядки не требовалось значительных усилий, и он был значительно меньше обычного, имея ту же убойную силу. Взяв арбалет и сундук, Рикард с сомнением покосился на комод, где лежал амулет, подаренный ему в Лотере одним из знакомых как средство защиты от порчи. Комиссар не верил, что амулет настоящий: такие вещи стоили целое состояние, а отличить их от обычной побрякушки мог только Одаренный, специализирующийся на защите от колдовства.

     - Защита лишней не бывает, – он взял амулет и повесил на шею.

     В дверь постучали.

     - Войдите!

     - Ваше превосходительство! Экипаж готов, охранники тоже! – помощник комиссара переминался с ноги на ногу, стоя в дверях. Его щека дергалась в нервном тике:

     - В деревне происходит что-то нехорошее. Все синее было, а сейчас уж нет. Да и крики утихли, там померли все что ль?

     - Никто не помер. Мы выезжаем по важным делам. Я сейчас спущусь, а ты иди, проверь все ли ценности погружены в экипаж, – Рикарду не хотелось, чтобы слуга видел, насколько он сам напуган и сбит с толку. – Быстро! Пошел, пошел!

     Помощник стремительно ретировался. Комиссар слышал, как он споткнулся на лестнице и прокатился несколько ступеней кубарем.

     - Одни идиоты вокруг! – Рикард с ненавистью оглядел комнату и немедля направился к экипажу. – Надеюсь, я вижу это в последний раз.

     Открыв дверь, ведущую во внутренний двор, комиссар приободрился: перед ним предстала полностью собранная карета, рядом с которой гарцевали закованные в доспехи и вооруженные пиками пятеро его личных охранников.

     - Хорошо. Когда вернёмся в Лотер, награжу всех! – в неожиданном приступе великодушия вырвалось у Рикарда, и он залез в экипаж.

     - Трогай! Чего стоим, сукины дети?!

     Неожиданно лошади заржали, словно рядом находился дикий зверь, и комиссар услышал хор из хриплых дыханий.

     - Я сказал трогаем! Вы чего там замерли? – он хотел высунуться наружу, чтобы поторопить кучера, но что-то остановило его, какое-то шестое чувство подсказало, что лучше остаться внутри. Комиссар, обливаясь потом, не имевшим никакого отношения к жаре, крепко сжал в одной руке арбалет, а в другой - защитный амулет. Кони заржали ещё громче, и снаружи раздались сначала испуганные крики людей, а через несколько мгновений скрежет разрываемых доспехов и предсмертное хрипение, а лошадиное ржание превратилось в агонизирующие крики.

     В экипаже воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием комиссара. Окна оставались зашторены, и ему не хотелось открывать их, чтобы увидеть, что же произошло.

     «Аман, Тимера, Микелос, молю вас! Оставьте меня в живых! Я воздвигну храм в честь каждого из вас и буду приносить жертвы до конца своих дней!» - комиссар молился богам, о которых вспоминал лишь в редкие моменты своей жизни. Он услышал тяжёлые шаги, приближающиеся к экипажу, и направил арбалет в сторону двери.

     - Комиссар, не нужно совершать поступков, о которых вы потом очень сильно пожалеете, – раздался хриплый голос снаружи. – Стоит опустить арбалет, и мы поговорим как аристократ с аристократом.

     - Кто ты такой? Назовись! – предательское дрожание голоса выдавало Рикарда, хоть он и старался задать вопрос с позиции силы.

     - Невежливо было бы мне называть себя, не показав вам своего лица, – вкрадчивый голос приближался к двери.

     Комиссар крепче сжал арбалет и поставил палец на спусковой крючок.

     - Если прикоснешься к двери - я выстрелю! И кто бы ты ни был, ты умрешь.

     - Как негостеприимно! – в притворном негодовании воскликнул голос. – Вы приходите на наши земли, ведёте себя как хозяева, да еще и угрожаете смертью! Я просто хочу поговорить. Меня зовут Фенриес Белый, и я благословлен Даром Волка.

     Рикард сглотнул и опустил взгляд на амулет, висевший на шее. Он не знал, чем может быть опасен этот Одаренный, поэтому оставалось надеяться только на силу амулета.

     - Я ни разу не слышал твоего имени. А ты знаешь кто я? – комиссар силился придать своему голосу столько силы и властности, сколько смог сейчас найти в своем сердце. – Я королевский комиссар Рикард Шип, и я приказываю именем королевы Энганы выпустить меня в Лотер по срочному делу первой важности.

     Он услышал клокочущее рычание.

     - Королевский комиссар Рикард Шип, я начинаю терять терпение, и если ты не хочешь, чтобы мои дети сожрали тебя заживо, то опусти арбалет и выйди из экипажа, подняв руки так, чтобы я мог их видеть, – голос уже не был таким доброжелательным. Фенриес начал раздражаться от препирательств с Рикардом. – Одаренная сука в твоей деревне и так принесла достаточно проблем и задержала нас, так что поторопись!

     «Откуда здесь Одаренная? Я смогу договориться. Каждого можно купить, нужно только знать цену» - комиссар положил арбалет на сидение, дрожащей рукой открыл дверцу экипажа и вышел.

     Через четыре часа из Абеллайо на дорогу к Лотеру выбежал получеловек-полуволк, размером значительно превосходивший своих чудовищных собратьев. В его глазах вместо звериной жестокости светилась ледяная ненависть. Мелькнув рыжей гривой, он скрылся в темноте.

     Глава 3.

     Стук в дверь стал настойчивее, теперь в нее, кажется, били ногой. В то же время с улицы раздавались просьбы и мольбы впустить, перемежавшиеся угрозами. Сандро погладил свою длинную бороду, вздохнул и направился в лабораторию. В последнее время незваные гости приходили все чаще. В королевстве назревал очередной кризис, ведь королева стала слишком слаба, чтобы удержаться на троне, и даже былые заслуги уже не давали ей преимуществ перед сыновьями или главами наиболее влиятельных аристократических семей. Он усмехнулся.

     «Былые заслуги? Если считать заслугой королевы победу в мелком захватническом походе против Южного Союза, представляющего собой скорее балаган из нескольких постоянно враждующих между собой владений. Однако решающую роль в этой победе сыграл сын королевы и Арториаса – Белетор, а не сама Энгана».

     Впрочем, Сандро больше не интересовали такие вещи, как войны между королями и интриги правящих домов. Ослепленные жаждой власти аристократы могут сколь угодно долго играть в великих завоевателей, но ему хорошо известно, что каждая империя рано или поздно падёт и обратится в пыль. Сандро почти полтора десятка лет прослужил в качестве советника покойного мужа королевы, и именно по этой причине к нему регулярно пытались пробиться какие-нибудь проходимцы.

     Нет предела человеческой глупости. Какие только безумные идеи не предлагали ему разномастные шарлатаны. Один дворянин в годах, например, предлагал поручиться в качестве бывшего советника короля, что он является единственным законным сыном Арториаса и имеет все права на престол. Безумец уверял, что у него есть связи во дворце, и когда он займет трон, Сандро будет купаться в золоте.

     «Хотелось бы мне встретить человека, разболтавшего где я теперь живу!» - он спустился по винтовой лестнице в подвал, где находилась его лаборатория. Сандро закончил Высшую Учебную Академию Терениса, став впоследствии тамошним профессором по инженерному делу, и по совместительству трудился учителем в Королевской Инженерной Школе, когда Арториас предложил ему должность своего советника. Но незадолго до своей смерти, тринадцать лет назад, король отправил Сандро в отставку, после чего профессор смог с головой погрузиться в исследования.

     Стоило ему, закатывая рукава мантии, подойти к столу, как раздался громкий перезвон колокольчика. Сандро смастерил систему с потайным звонком у скрытой двери черного хода, чтобы слышать из лаборатории, когда приходит воистину желанный гость. К сожалению, возраст давал о себе знать также и ухудшением слуха - на что Сандро регулярно сетовал, одновременно пытаясь изобрести устройство навроде очков, но помогающее при тугоухости.

     «Проходной двор. Почти как во времена профессуры, когда студенты не давали проходу», - проворчал про себя старик.

     Сандро, кряхтя, поднялся по лестнице, прошёл по длинному коридору, освещённому свечами в подсвечниках из геометрических фигур и увешанному чертежами придуманных им изобретений, и отпер дверь, отодвинув засов и отомкнув два замка с секретом.

     - Здравствуй, друг мой! Давно тебя не было в этом доме, – обратился он к человеку, стоящему за дверью. – Проходи, я всегда рад тебя видеть.

     Невысокий, лысый мужчина с седыми усами, облаченный в простой серый дублет и опирающийся на трость с резным набалдашником, изображающим голову ворона, выглядел почти таким же старым, как Сандро, а длинный орлиный нос и немигающий пристальный взгляд придавали ему сходство с хищной птицей.

     - Приветствую. Ты, я смотрю, не изменяешь себе. Закрылся в этой крепости и даже не следишь, что происходит во внешнем мире, старый затворник, – старик вошел в дом и, не дожидаясь дальнейшего приглашения, направился в комнату с камином, где они с Сандро, бывало, часами сидели и обсуждали государственные дела. Много воды утекло с тех пор: в то время Лимаран еще был главой тайной полиции.

     Лимаран недовольно цокнул языком, увидев, что пламя в камине едва теплится и, закатав рукава, занялся растопкой.

     - А какое мне дело до внешнего мира? Я теперь сам по себе. Меня все эти дрязги не волнуют! Пусть хоть глотки друг другу перегрызут - я больше не хочу иметь никакого отношения к политике, особенно после того, что случилось, – Сандро прошел следом и уселся в резное кресло напротив камина, отделанное красным бархатом.

     Лимаран подбросил дров и плеснул каминного масла для растопки; дрова затрещали, а пламя взметнулось ввысь и осветило комнату.

     Сандро продолжил выражать свое недовольство:

     - А ты все никак не можешь успокоиться? Так и не простил королеву и её лизоблюдов за то, что они сделали?

     Несмотря на произнесённые слова бывший советник тяжело вздохнул: он тоже часто возвращался в мыслях к тому дню, хоть и убеждал себя, что смирился.

     - Здесь не может идти никаких разговоров о прощении. И мы обсуждали это уже сотни раз! К тому же до сих пор нельзя быть уверенными, что это дело рук королевы или её друзей. Я уверен только в одном, мы с тобой глупцы и трусы, которые думали, что долг для нас превыше всего. А когда пришло время это доказать - просто ушли, – возмутился Лимаран.

     После того как Арториас «освободил» их от должностей, друг приходил к Сандро лишь несколько раз, снова и снова заводя разговор об одном и том же. Казалось, старый интриган никак не мог примириться со своей совестью.

     - Знаешь, Сандро, добрые люди нашептали мне, что скоро произойдут перемены.

     - Королеву тоже отравят, а на трон сядет незаконнорожденный ублюдок? Или её любовник? – Сандро усмехнулся, протянув свои старые ноги поближе к пламени камина.

     В доме становилось холодно, осень в Лотере вступила в свои права.

     – Давно пора. Ведь запал кровожадности уже иссяк, а без него она не сможет удержать власть. Страх, покрытый оболочкой подобострастия - это всё, что нынешняя королева способна вызвать у своих подданных. До сих пор не могу понять, чем Энгана так приглянулась Арториасу?

     Лимаран задумчиво поскреб подбородок и повернулся к старому другу.

     - Напомни-ка мне, Сандро, ты ведь так и не нашел себе женщину по душе? Тебя никогда не пугало одиночество. Ты жаждал его, жаждал наконец удалиться в свой собственный мир и больше никогда его не покидать, – он вздохнул, предаваясь воспоминаниям о далеком прошлом. – Арториас был другим. Он был мечтателем и доблестным рыцарем, хотя венец правителя Терениса сильно изменил его. Я помню Арториаса ещё молодым юношей: он очаровал Энгану, и та поддалась благородному обольстителю. Дальше всё произошло по его инициативе, а отказать королю, к тому же такому как Арториас, никто не способен. В юности Энгана была мила и прекрасна, но в ней таился изъян, сделавший её такой, какой мы видим королеву сейчас.

     - Я знал женщину, покорившую моё сердце, и она бы отказала Арториасу! – произнес Сандро, прикрывая глаза и отправляясь в путешествие по рекам памяти. – Но я не смог удержать её, а может быть просто не захотел. Я был тем ещё эгоистом. Но мы ведь сейчас не обо мне говорим? Неужели тебе не жаль было смотреть, как нашего доблестного короля оплетает своими сетями эта паучиха?

     - Сколько раз ты уже задавал мне этот вопрос? Тогда я тоже был молод и не настолько дальновиден, чтобы в скромной девчонке распознать узурпаторшу, – Лимаран пожал плечами. – Да и теперь то какой смысл перемывать все эти старые кости? Всё, что случилось - уже случилось, и теперь я хочу предотвратить нечто более страшное.

     - Думаешь захват власти не пройдет безболезненно? – Сандро словно помолодел на десять лет, вспомнив, как они днями и ночами обсуждали политические ходы и продумывали свои блестящие стратегии. – Я не слышал о других возможных претендентах, не считая всяких городских сумасшедших, которым и боги родня. Кровь, конечно, прольется. Без кровавого раствора новая власть не удержится на троне, но я не вижу причин устраивать террор.

     - Есть информация, что все гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. Медиоланский король, Якоб Хмурый, желает отхватить у нас восточные леса и горы богатые рудами. А совсем уже на рубеже правды и лжи ходит слух об активных действиях одного культа, главой которого является наш общий знакомый – Тельварт.

     Лицо Сандро окаменело, когда он услышал знакомое имя. Настоящего владельца этого имени знали только наиболее влиятельные люди, не скупившиеся при добыче информации. Тельварт был Одаренным, причем Одаренным худшего типа. Затворник, приумножавший свои знания и могущество долгие годы; некоторое время он даже служил при дворе Арториаса, скрывая свое настоящее имя. Лимаран и Сандро противились этому назначению, считая Одаренного опасным, и оказались правы: через год после назначения он организовал покушение на Арториаса, попытавшись сжечь короля в часовне, но советники помешали Тельварту. После этого Одаренный пропал, и, несмотря на то, что некоторое время его искали; всем хорошо известно - разыскивать Одаренного - дело неблагодарное и осуществимое только при помощи другого, не менее могущественного Одаренного.

     - Он вернулся? Хотя мы даже точно не знаем, уходил ли он на самом деле. Думаешь, он связан с исчезновением Элизы и смертью Марии? – ученый обхватил голову руками. – С Тельвартом нужно разобраться, пока он опять не начал действовать. Но разве нынешняя тайная полиция не должна решать такие проблемы? Мы ведь с тобой уже старики и давно отошли от дел.

     - Я не знаю… – лицо Лимарана скривилось: его высокий лоб избороздили морщины, и он раздосадованно стукнул тростью об пол. – Они не справятся. Энгана в бесплодной попытке насолить Вермину сделала все, чтобы ограничить полномочия тайной полиции. И теперь они почти бесполезны.

     - Все покатилось в тартарары, когда мы ушли, – Сандро не сводил глаз с пляшущего пламени. – Прошло тринадцать лет. А она разрушила все, что было создано таким трудом!

     - Это еще не худшая новость, – благородное лицо бывшего главы тайной полиции исказила кривая улыбка. – Есть подозрения, что Энгана, вероятно, либо в сговоре, либо под влиянием Тельварта, хотя для нас это почти одно и то же, королева уже давно не в своём уме. Так что с выродком мы должны справиться сами.

     - Но что мы можем?! Это раньше мы были могущественными людьми! Приближенные Арториаса: хитрый ворон и мудрый филин на плечах короля, но кто мы сейчас? Бледные тени, вот кто! – Сандро беспомощно развел руками. – К тому же, что мы вообще знаем о Тельварте? Он ведь опасный Одаренный, а против такого противника нельзя идти без какой-либо информации.

     - С этим тоже есть проблема, он прослужил год при дворе, а я так и не смог разузнать какова его специальность, почему-то не вспоминается ни одного момента, указывающего на неё. Я уверен, что это связано с тем покушением на Арториаса, после которого король стал сам не свой и уволил нас, – Лимаран не реагировал на расстроенное состояние своего друга.

     Сандро бывал слишком эмоционален, но в важные моменты всегда умел брать себя в руки.

     – А насчет бледных теней… Возможно мои когти и клюв не так остры, как раньше, зато хитрость осталась при мне, также, как и мои друзья, - Лимаран поднял руку, показывая Сандро тыльную сторону ладони. На безымянном пальце поверх обручального кольца сверкал серебряный перстень с печатью в виде стилизованных ворона и филина. Старик посмотрел на свою руку, его палец украшал такой же перстень - знак товарищества и доблести.

     - То есть мы даже не знаем с помощью чего он может ударить, – Сандро взял себя в руки, поправил очки и запустил пятерню в остатки шевелюры.

     Так они сидели молча, напрягая память, чтобы воскресить события давно минувшего. Пламя в камине плясало, отбрасывая причудливые тени на стены; свечи в комнате уже прогорели, поэтому только камин освещал двух старых друзей, пытавшихся распутать тугой клубок тайн и секретов.

     – Это один из худших вариантов, но он кажется мне самым вероятным - его специализация связана с управлением разумом… - предположил Сандро.

     Теперь и Лимаран схватился за голову и начал яростно трепать свой ус - привычка, оставшаяся со времен молодости, именно из-за неё его усы постоянно оказывались разной длины и формы. Несмотря на некое прояснение, ситуация приобретала все более мрачный оборот.

     - Если он действительно способен управлять разумом, то зачем он вообще исчезал? Это ведь страшная сила! – Лимаран почти оторвал себе левый ус, пытаясь найти другое объяснение. – Возможно мы просто забыли в чем его сила? Может он геомант, а провалы в памяти объясняются каким-то зельем?

     - Сомневаюсь, друг мой. Контроль над людьми - это пугающая способность. Но ты же знаешь, Одаренные платят большую цену за использование своих сил, так что он не будет слишком рисковать, применяя их направо и налево, – Сандро поднялся из кресла. – Несмотря на то, что Тельварт не пожалел сил на истирание части наших воспоминаний, он не потрудился внушить нам поддельные. Необходимо разработать план действий. У тебя ведь остались какие-то старые агенты и контакты?

     Профессор подошел к камину, подбросил дров и начал размеренно ходить по комнате. Эта привычка помогала собраться с мыслями, хоть и была весьма раздражающей для многих его знакомых.

     - Найдутся, и не только старые. Я уже давно копаю в этом направлении, но теперь мне не справиться без твоей помощи, – Лимаран тоже поднялся, тяжело опираясь на трость, морщины на его лице стали глубже, но глава тайной полиции не привык отступать перед опасностью. – Я поднимаю всех, кого могу. Благо у меня сохранилось прилично накоплений, оставшихся от дней, когда мы еще были у власти. Я нуждаюсь в твоей мудрости. Необходимо точно определить силу Тельварта и найти способ ей противостоять.

     - Я изучу всё, что у меня есть относительно Одаренных и в особенности о тех, что могут управлять людьми, – Сандро устало потер лоб. – Надо будет встретиться, но на этот раз не у меня дома. После того как начнем движение - нам не обойтись без более приемлемого места для встреч. Мой дом чёртов проходной двор, и, надеюсь, после тебя сюда не придут нежданные гости.

     - За мной никто не следил. Я предпринял все предосторожности, – Лимаран продемонстрировал амулет, отводящий взгляды от его владельца, и Сандро понимающе кивнул. – Есть одна комната в таверне «Сияющий петух», хозяин которой верный подданный погибшего короля и мой друг. Скажешь ему, что тебе нужна пыльная каморка под лестницей и он приведёт тебя куда нужно. А теперь мне пора. Встретимся через десять дней, после заката.

     Они стояли рядом с потайным выходом из дома Сандро. Глаза Лимарана на мгновение задержались на кинжале, висевшем на стене среди прочих трофеев, оставшихся с давних времен, после чего он протянул руку для рукопожатия.

     - До встречи, мой друг.

     Сандро почувствовал прилив сил. Воспоминания о молодости помогли ненадолго отогнать мрачные мысли о настоящем, чего нельзя было сказать о Лимаране, старик, казалось, несёт на своих плечах вес целого мира.

     Профессор надеялся, что новое дело отвлечет друга от трагедии, произошедшей с его семьей незадолго до гибели Арториаса. Элиза, дочь Лимарана, исчезла, а Марию, его жену, нашли мёртвой через несколько месяцев после исчезновения. Найденное тело женщины высохло, словно пролежало больше года, и, насколько профессору было известно, все расследования, проводимые Лимараном и нанятыми им людьми, зашли в тупик.

     Дверь за бывшим начальником тайной полиции захлопнулась, и бывший советник короля спешно направился в библиотеку, бормоча себе под нос имена каких-то авторов и ворча на дырявую память.

     Десять дней прошли для Сандро с минимальным количеством сна. Он проводил все время в библиотеке, лишь изредка отвлекаясь на пищу. Водоворот книг, в котором древние пыльные тома перемежались свежими, еще ни разу не открытыми справочниками. Вся информация о способах определения специальности Одаренного и приемах для противодействия вмешательствам в разум переместилась с пыльных страниц в память Сандро. На десятый день он позволил себе немного больше сна и поел перед выходом из дома.

     Солнце неспешно, но неотвратимо близилось к закату. Профессор надел невзрачную темную мантию и бросил взгляд на кинжал, висящий на стене. Сандро заполучил его во время поездки в Медиолан, суровую и неприветливую страну, в которой они провернули успешную операцию под прикрытием дипломатического визита. Оружие было одной из святынь культа богини боли Юкунды, который они уничтожили. Профессор нахмурился, вспоминая излишне жестокую миссию, и убрал оружие под мантию, потом задумался и, спустившись в лабораторию, взял две коробочки с кремниевыми запалами и спрятал под мантию, но, почесав затылок, перевесил их на шею, спрятав за бородой.

     «В Медиолане мы слепо выполняли свой долг и пролили слишком много крови. Нельзя забывать о том, что цель не всегда оправдывает средства» - старик тяжело вздохнул, крепко сжимая кинжал.

     Накинув капюшон, Сандро вышел с черного хода и двинулся по тропинке, пролегающей среди густых кустов бузины позади дома и ведущей к неприметной калитке. Подойдя к ней и протянув руку, он увидел, что пальцы слегка подрагивают от предвкушения грядущих событий.

     «Вот старый дурак! Ясно как день, что дело дрянь. Но ведь помнит тело, каково это - жить на острие».

     Сандро усмехнулся и, открыв калитку, направился в торговый район, где находилась процветающая таверна «Сияющий петух», над дверью которой красовалась вывеска с закованным в доспех дворянином в шлеме, похожем на петушиную голову.

     ***

     Лотер - столица Терениса, по самым неприметным улицам которого, пробирался, стараясь не привлекать лишнего внимания, бывший советник короля, жил своей жизнью. Чем ближе профессор подходил к своей цели, минуя мост, под которым вечерами собирались сомнительные личности, обойдя затихшую к вечеру торговую площадь и обогнув шумный и манящий красными огнями публичный дом, тем сильнее тряслись его руки.

     Лотер почти не пострадал от ужасов войны с Медиоланом: было сожжено несколько дворянских домов во время волнений, прошедших после череды поражений, но в остальном город оставался все таким же прекрасным, если вы высокорожденный дворянин или богатый купец и таким же неприветливым, грязным и жестоким, если вы бедный горожанин, едва сводящий концы с концами.

     В столице Терениса не осталось места для полутонов, небольшая группа людей держала все ресурсы города в своем, усыпанном перстнями лоснящемся кулаке, оставляя прочим горожанам весьма неприглядную участь. Впрочем, всегда находились искатели лучшей доли из окрестных небольших городов и деревень, которые помогали насытить бездонное чрево вечно голодного города новыми душами.

     Аккуратно ступая, чтобы не столкнуться с кем-нибудь и не привлечь лишнего внимания, Сандро наконец остановился прямиком под нужной вывеской. Дверь таверны распахнулась, и вышел высокий мужчина в обнимку с двумя улыбающимися девушками, которые были сильно навеселе, а если точнее - изо всех сил изображали опьянение.

     - Эй, монах! Чего смотришь? Тоже хошь себе бабу отхватить? – едва держась на ногах, мужчина попытался изобразить оскорбительный жест. Однако мысли в его голове представляли собой бурлящий водоворот, и пьянчуга замер на несколько секунд.

     - Милый, пойдем! Зачем ты отвлекаешься на всякий сброд, когда мы направляемся к тебе в кроватку? – девушка игриво провела рукой по груди мужчины, а её подруга поцеловала его в щеку.

     Мысли горе ловеласа сформировались во что-то осмысленное, он буркнул оскорбление в сторону Сандро, после чего, глупо ухмыляясь девушкам, прошел с ними в ближайший переулок.

     «Что ж, там он и останется» - удовлетворенно пробормотал советник. Профессор взглянул на свои руки: дрожь передалась от ладоней всему телу, но отступать было нельзя. Тельварт опасен, и они должны попытаться его остановить - это полностью в интересах Сандро, потому что, еще будучи советником короля он резко осуждал назначение Одаренного, регулярно отклоняя большинство его предложений и ограничивая власть настолько, насколько возможно, и предполагал, что у Тельварта могут быть с ним личные счеты.

     «Хорошо, что Лимаран предупредил меня. После того как мы справимся с Тельвартом наконец можно будет вздохнуть спокойно».

     Сандро поднялся по ступеням и распахнул дверь. Головокружительный аромат жареного мяса, алкоголя и дыма, казалось, наполнил его до краев, и дрожь в теле стала спадать. Посетители забили трапезный зал под завязку: рабочие спускали заработанные за день гроши на кислое пиво и жидкую похлебку, граждане пообеспеченнее ели мясо, запивая вином, а несколько торговцев, сидящих за одним столом, опасливо поглядывали в угол, где расположились двое наемников, вооруженных мечами, которые они выставили напоказ.

     «Все будет хорошо. Сейчас Лимаран скажет, что его агенты устранили Тельварта, и мы, посмеявшись, выпьем пару кружечек вина и разойдемся, после чего я продам дом и наконец уеду отсюда, а может быть даже разыщу Ребекку» - Сандро вздохнул, подавляя глупый порыв малодушия - «пора».

     Неуклюже протолкнувшись к барной стойке, он поманил рукой хозяина, но тот оказался слишком занят, или попросту не обращал внимания на неприметного гостя. Крупный, с грубыми чертами лица, испещрённого шрамами и залихватски закрученными усами, хозяин таверны только и успевал раздавать указания на кухню и девушкам-официанткам.

     «Ах, ну да! Я и забыл, как это работает» - Сандро достал тяжёлую серебряную монету и уронил ее на стол.

     - Чего желаете? – мужчина как ни в чем не бывало повернулся к нему с приветливым выражением, однако в слегка натянутой улыбке и пронзительном взгляде угадывалось нервное напряжение.

     - Я хотел бы остановиться у тебя в таверне на ночь, – начал было советник, но хозяин тут же его перебил:

     - Мест нет. Прости, но сейчас осень и народу в столице тьма - всем нужно продать товар до зимы, так что могу предложить вкуснейший ужин и лучшее вино Лотера, чтобы скрасить этот промозглый вечер. Но ночь тебе придется провести в другом месте, – он отвлекся и снова выкрикнул несколько указаний.

     - Знаешь, мне бы хватило даже пыльной каморки под лестницей… – слова были произнесены негромко и почти затерялись в шуме таверны, но хозяин услышал их безошибочно и сразу посуровел. – Бьянка, подмени меня! Я должен отойти.

     - Меня зовут Бьорн, – он протянул Сандро руку, когда они по очереди выходили в боковой коридор, стараясь не привлекать лишнего внимания.

     - Сандро.

     Рукопожатие Бьорна было подобно тискам, однако в его поведении ощущалась тревога. Мужчина кивнул и двинулся вглубь коридора. Длинный коридор повернул направо, и глазам Сандро предстала лестница, под которой спряталась неприметная невысокая дверца наподобие тех, что делают в кладовках. Бьорн жестом указал на дверцу.

     - Тебя уже ждут, Сандро, – он развернулся и быстро зашагал обратно в зал, не дожидаясь ответа от своего гостя.

     Скоро все начнется. Сандро стоял перед дверью, не решаясь открыть её.

     «Возможно, я еще мог бы всё бросить и попытаться сбежать куда-нибудь на окраину страны, или даже заграницу» - предательская мысль возникла в его голове словно вспышка молнии – «жить в спокойном месте, без интриг, Одаренных и смертей».

     Старик покачал головой, подавляя упаднические мысли.

     «Я уже сбежал однажды и жалел об этом все последующие тринадцать лет» - Сандро сделал шаг к двери, после чего резко схватил ручку и распахнул дверцу.

     Его глазам, вопреки ожиданиям, предстал узенький темный коридор, ведущий вниз. Сандро оглянулся, коридор таверны был пуст, но шум множества разговоров, звон кружек и выкрики официанток не замолкали ни на мгновение. Он накинул капюшон и двинулся вниз, по узкой, неосвещённой лестнице, убеждая себя, что в этот раз поступает правильно.

     ***

     Лимаран пришел в себя, глубоко вздохнул и огляделся. Перед стариком стоял большой стол с мерцающим огарком свечи, окруженным темнотой - значит его никуда не перенесли. Лимаран попытался поднять руки и встать, но с ужасом осознал, что конечности не слушаются: он с трудом мог вертеть головой по сторонам, но туловище, руки и ноги, оставались глухи к его призывам.

     «Я спустился по лестнице и как только вошел, меня оглушили. Неужели Бьорн предатель?»

     С Бьорном их объединяла работа в тайной полиции. Тогда, ещё будучи простым барменом, Бьорн оказался блестящим информатором и даже принимал участие в нескольких операциях тайной полиции в качестве агента, на одной из которых познакомился со своей будущей женой. Она и стала причиной его ухода с опасной службы, вынудив найти занятие поспокойней.

     Но несколько лет назад его жена вместе с маленькой дочкой пропали. Тогда он обращался к Лимарану, обещал отдать тому все, что имеет, лишь бы найти семью. Бывший глава тайной полиции поднял многих из своих агентов, но женщина и ребенок словно провалились под землю: ни один из торговцев людьми не узнал их описание, уличные мальчишки облазили все переулки, но тел тоже не нашли. Бьорн не показывал этого, но случившееся его сильно подкосило, поэтому Лимаран сомневался, предлагая его таверну в качестве места встреч. Хозяин не возражал против тайных гостей, тем более сам Лимаран также, как и Бьорн потерял своих родных, но главе тайной полиции удалось хотя бы найти тело своей жены.

     Они не смогли найти следов, объединяющих два исчезновения, и постепенно отдалились, замкнувшись каждый в своем горе. Лимаран знал, что Бьорн приютил у себя беспризорную девочку с улицы и заботится о ней как о родной дочери, поэтому решил воспользоваться этим местом в последний раз, но его хватило с лихвой.

     «Нет, этого не может быть! Видимо за мной следили, и теперь я никак не смогу предупредить Сандро…»

     Он оглянулся в поисках нападавшего, но света едва хватало чтобы разглядеть стол, на котором стоял мерцающий огонек свечи, так что нападавший оставался в тени.

     «Я могу закричать, но нет никаких гарантий, что Сандро спускается по лестнице именно сейчас. К тому же, если этот громила смог выследить меня и раскрыть это место, то он явно догадался поставить кого-нибудь и у выхода из таверны».

     Занятый тяжкими мыслями Лимаран не услышал, как тихонько скрипнула, открываясь, дверь и в проеме показался высокий силуэт в чёрной мантии с накинутым капюшоном.

     - Лимаран? – произнес силуэт и снял капюшон, открывая лысеющую голову и бородатое морщинистое лицо Сандро.

     - Уходи! – только и успел воскликнуть его друг, как на Сандро из темноты набросились две тени и крепко схватили за руки.

     - Кто вы такие? Кто вас нанял? Я заплачу больше и не буду вас потом искать.

     Будучи главой тайной полиции Лимаран представлял себе, как делаются темные дела и что у всего есть своя цена.

     - Вы можете не говорить имя нанимателя, просто скажите ему, что сюда никто не пришел, и получите в два раза больше золота!

     Сандро смотрел на друга, пытающегося переманить головорезов на свою сторону. В тот же момент из темноты вышла еще одна фигура, на голову выше профессора, и ударила Лимарана наотмашь по лицу, его голова дернулась и безвольно повисла. Сандро оставалось только уповать на то, что друг лишь потерял сознание. Необходимо было действовать быстро, и он попытался вырваться с единственной мыслью в голове.

     «Жив ли Лимаран? Спасать друга или бежать?»

     Фигура двинулась в сторону Сандро, и тот решил отступить, здраво оценивая свои старческие шансы против громадного головореза, привычного к дракам. Он ещё помнил кое-какие уловки, которым его обучал Лимаран, поэтому легко вывернулся из захвата двух, не слишком цепких головорезов. Рванувшись к двери, Сандро вытащил одну из коробочек, и, выбегая из комнаты, щёлкнул запалом и метнул её в громилу. Захлопнув дверь за собой, старик помчался по лестнице, отчаянно надеясь, что не запнется на мантии, впрочем, преследователи сейчас должны быть оглушены магниевой вспышкой. Хитрое устройство ему подарил один старый знакомый алхимик в благодарность за новые линзы для очков. Профессор успел преодолеть весь путь наверх, когда дверца снизу только открылась.

     «Наверху меня уже ждут» - промелькнула мысль у Сандро, и он прижал к груди непонятно как оказавшийся в руке кинжал – «надеюсь Бьорн услышит и придет на помощь».

     Последние шаги дались ему с видимым усилием, беглец толкнул дверь и почти вывалился в коридор. Щурясь от яркого света факелов, он тут же увидел Бьорна, стоящего прямо у дверцы. Но мгновение ликования сменилось горечью, как только Сандро взглянул в его лицо - смесь горя, печали и, возможно ему показалось, но на лице Бьорна отчетливо читалась надежда. Мужчина поднял руки в умиротворяющем жесте, крепко сжимая в кулаке дубину.

     - Сандро, пожалуйста, остановись и сдайся им!

     Сандро сделал шаг назад, но со стороны двери уже слышалась тяжелая поступь громилы. Профессор лихорадочно размышлял.

     «Они давят на Бьорна, но как его так быстро нашли?»

     Лимаран наводил справки и начал поднимать своих агентов, видимо какая-то из этих нитей привлекла к ним паука, и теперь наступало время трапезы, ведь его друг уже попал в ловушку. Необходимо спасаться самому и уже после пытаться вытащить своего соратника.

     Сандро рванулся вперед. Бьорн с горьким криком бросился на него. Старик, отмахнувшись рукой, в которой до сих пор был зажат кинжал, услышал сдавленный хрип и, бросившись в главный зал таверны, протолкался через людей, столкнулся с официанткой, которая уронила поднос с двумя кувшинами вина и расплакалась, и выскочил наружу.

     На улице сгущались сумерки, и небо освещала лишь скрытая за тучами полная луна. Спешно обведя взглядом улицу, Сандро устремился в ту же подворотню, в которую всего несколько минут назад вошел пьяный дебошир с двумя девушками.

     Дверь таверны резко распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге стоял разъяренный громила, одной рукой сжимающий рукоять топора, висящего на бедре, а другой - непрерывно трущий глаза, и щурясь осматривал улицу. За его спиной показались еще двое, более человеческого роста, в глубоко надвинутых капюшонах. Один из невысоких головорезов что-то прошептал громиле, после чего тот зарычал и развернулся было, чтобы войти в таверну, но в тот же миг ему в глазницу вонзилась стрела, а двоих его приспешников скрутили подскочившие завсегдатаи таверны.

     Внутри, в проходе, ведущем из коридора с потайной дверью, с луком в руках стояла Бьянка, помощница Бьорна.

     По лицу девушки градом катились слёзы. Заподозрив неладное после ухода Бьорна, за которым последовал спешный побег странного старика в мантии, подошедшего к Бьорну незадолго до этого, она пошла проверить все ли в порядке и увидела приемного отца лежащим в луже крови, а по коридору мчался, рыча от ярости, этот бугай с топором в руке и кинжалом за плечом. Бьянка тут же выхватила лук из-под барной стойки, и, как только громила решил вернуться в таверну, видимо подчистить за собой, пустила стрелу ему в глаз. К счастью, люди в «Сияющем петухе» хорошо её знали, поэтому сразу пришли на помощь, схватив двух подельников головореза.

     Бьянка бросилась к телу приемного отца, но было уже поздно – мужчину ударили ножом в горло, и по коридору словно разлилось красное озеро, над которым возвышалась гора, всего несколько минут назад бывшая могучим Бьорном.

     Девушка рухнула рядом с телом своего приемного отца, разразившись рыданиями. Бьорн буквально вытащил её с улицы, дал работу и кров над головой, относился к ней гораздо лучше, чем родной отец, которого она даже не помнила. Бьянка видела, как он иногда вздыхал, глядя на неё, и порывалась спросить, что же случилось с его семьёй, но каждый раз ей становилось страшно, что ответ, который она получит, может разрушить тот тонкий баланс, выстроенный ими в отношениях.

     - Бьянка! – из горестного забытья её вырвал крик Джеймса, одного из братьев Уолтонов, старых знакомых Бьорна, часто захаживающих в таверну, а сейчас вместе с другими завсегдатаями схвативших и связавших напарников мертвого «убийцы» Бьорна.

     - Я иду, Джеймс, – из-за сдавленных рыданий её ответ оказался слишком тихим, чтобы его услышали, но Бьянка не стала повторять, а просто поднялась с тела Бьорна, мягко проведя ладонью по его лицу и закрыв своему приёмному отцу глаза.

     В зале царило напряженное возбуждение, грозившее перейти в самосуд. Видимо кто-то заглянул в коридор, пока она скорбела, склонившись над телом Бьорна, так что все в таверне уже знали о случившемся, и дальнейшая участь оставшихся соучастников его убийства была предрешена.

     - Мы тут решаем, что сделать с этими будущими покойниками, – Джеймс сидел на стуле, подбрасывая кинжал в руке и недобро щурясь на лежащих головорезов. – Я бы предложил отрубить им руки и отпустить. Пусть пробегутся перед смертью.

     - Братец, ты слишком милосерден! Я предлагаю отрубить им ноги, и пусть ползут отсюда подобру-поздорову, – Джон, младший брат Джеймса, сидел на столе рядом с ним и в конце своей реплики недвусмысленно обнажил меч.

     За последние несколько минут в таверне стало свободнее: более законопослушные граждане и те, кто не был близко знаком с Бьорном, поспешили покинуть место убийства. Впрочем, ни Бьянка, ни братья Уолтоны, никого за это не винили, ведь именно они были самыми близкими людьми Бьорна в последние годы, поэтому на них ложилась ответственность решать участь тех, кого считали причастными к убийству хозяина таверны.

     Если кто-то из сбежавших посетителей таверны и позовет стражу, те придут не раньше, чем через пару часов - трупы есть, драки нет - торопиться им некуда. Поэтому времени для вынесения приговора было более чем достаточно.

     - Нужно объяснить всем, что произошло, – лицо Бьянки покраснело от слез, но девушка крепко сжала кулаки, и её голос почти не дрожал.

     - Я могу поговорить с ними сам, – предложил Джеймс. Наемники Уолтоны знали Бьорна еще с тех времен, когда он работал на тайную полицию. – Скажу им, пусть расходятся. Нехрен тут смотреть.

     - Это неправильно! – голос девушки все-таки надломился. – Они ведь помогли вам задержать тех двоих. К тому же большинство оставшихся здесь многие годы были знакомы с Бьорном и тоже будут скорбеть по нему! Я не опозорю имя своего отца жалкими рыданиями!

     Девушка вытерла глаза и жестом попросила налить ей пива. Джеймс исполнил безмолвную просьбу, и она высоко подняла кружку, взобравшись на стол.

     - Сегодня мы пьем за Бьорна, могучего воина, доброго отца и верного друга! Он отправился в Небесные чертоги и сейчас тоже пьет за наше здоровье! Я отомщу его убийцам, но это будет завтра. А сейчас, черт бы вас побрал, если вы не осилите всю выпивку, что вам вынесут!

     Трапезную наполнили крики «За Бьорна!», «Бьорн!», все стукались кружками, осушали их и тут же поднимали новые.

     Энтузиазм оставшихся посетителей, как понимала Бьянка, быстро начнет рассеиваться, когда дойдет до дела – выяснения имен нанимателей головорезов. Но это было неважно: если придется, она справится и сама.

     Воодушевляющая речь отняла у девушки последние силы, и в сердце осталась только боль и горечь утраты. Бьянка направилась в коридор, где до сих пор лежало тело Бьорна. Ей стало невыносимо мерзко: она тут произносит речи в его честь и пьет, а он лежит в луже своей крови с перерезанным горлом.

     - Неплохо сказано для девчонки! – на пути девушки возник Джон Уолтон.

     - Джон, не мешай мне. Я должна перенести тело отца и убрать кровь, он ведь до сих пор лежит в коридоре, – она хотела оттолкнуть его, но Джон, мрачно покачав головой, перехватил её руку железной хваткой.

     – Не беспокойся. Братцы обо всем позаботились. Бьорн лежит у себя в комнате, а кровь отмывает девчонка, которую Джеймс нашел забившейся от страха в погреб. Она вроде ваша работница, хотя какая нам разница, – он ухмыльнулся одними губами, лицо наемника оставалось непроницаемым. – Важно другое: мы нашли еще один подарочек в каморке под лестницей. Джеймс сейчас там общается с подарочком. Советую сходить к нему, а то пропустишь самое интересное.

     Бьянка чувствовала, как в ней борются горе, то и дело наполнявшее слезами глаза и забивавшее горло, и злость на тех, кто лишил её всего. Чувства сменяли друг друга как калейдоскоп, отчего у неё начала болеть голова.

     «Сейчас я должна быть сильной, показать всем, что достойна быть дочерью Бьорна».

     С этой мыслью Бьянка взяла себя в руки, насколько это было возможно, и направилась в каморку под лестницей.

     Спускаясь по ступеням, она задумалась, что же будет дальше - после того, как она найдет и убьет тех, кто разлучил её с приемным отцом. Жизнь без Бьорна не имеет смысла, так может ей тоже умереть? Так она могла бы воссоединиться с ним на той стороне.

     Бьянка тут же ударила себя по щекам. Нет, она не будет умирать! Этого Бьорн точно бы не желал, он хотел бы чтобы она и дальше работала в таверне и радовала посетителей, так что Бьянка будет жить и помнить своего истинного отца. Спустившись к подножию лестницы, девушка услышала из-за двери голоса - Джеймс разговаривал с мужчиной, голос которого казался ей знакомым.

     «Джеймс уже заставил его говорить, первый шаг к отмщению сделан».

     Бьянка медленно выдохнула и открыла дверь. Взгляду девушки предстала темная комната, неопределеннного размера, едва освещаемая трепещущим огарком свечи, стоящим на массивном столе, рядом с которым лежали два тела.

     «Значит, их было как минимум пятеро».

     Джеймс сидел на стуле напротив пожилого мужчины, как раз задавая тому вопрос.

     - Так значит ты думаешь это какой-то колдун пытался убить тебя и твоего друга, заставив Бьорна заманить вас в ловушку? – в его голосе ощущалась значительная доля скептицизма, но Бьянке показалось, что он сомневается и почти верит старику.

     - Джеймс, это действительно может выглядеть очень подозрительно. Я понимаю тебя, ты потерял друга, мы с Бьорном тоже вместе прошли через многое, так что мы все находимся в схожем положении… - старик не успел договорить, Бьянка решила сказать свое слово.

     - В схожем положении?! Я потеряла отца! Хоть мне и удалось всадить его убийце стрелу в глаз, но тот, кто все это устроил до сих пор на свободе! Не говори, что ты в схожем положении! – в ней вскипел гремучий коктейль ярости и горечи, слезы разочарования смешивались со слезами злости.

     - К тому же еще один мой друг исчез, и я даже не знаю жив ли он сейчас. Поэтому прошу, дайте мне шанс доказать свои намерения, и что у нас одна цель. Чтобы отомстить за Бьорна мы должны найти и убить Тельварта, – Лимаран продолжал свой монолог, не обращая внимания на то, что его перебили, он активно жестикулировал и даже попытался вскочить со стула, но действие яда еще не закончилось, и он смог лишь немного привстать.

     - Что ж, тебе придется повторить все, что ты рассказал мне, Бьянке, она приемная дочь Бьорна. Я склоняюсь к тому, что ты не лжешь, хотя думаю, что также и не раскрываешь всех карт. Теперь давай посмотрим поверит ли она, – Джеймс сделал приглашающий жест рукой, указав на стул, и Бьянка проследовала по комнате, не отрывая взгляда от старика. Ей стало немного стыдно из-за того, что она вспылила, девушка узнала в нем старого друга своего отца.

     - Лимаран… Ты уже приходил к Бьорну несколько дней назад, а до этого еще несколько недель назад, я тебя помню. Он говорил, что вы давние товарищи.

     Воспоминания о времени, когда Бьорн был жив, опять затуманили её глаза слезами, но девушка крепко сжала челюсти, она никому не покажет свою слабость.

     Лимаран торжествующе повернулся к Джеймсу, едва не упав со стула. Контроль над телом постепенно возвращался после того, как наемник дал ему очищающий эликсир, достав его из внутренней подкладки сапога бывшего главы тайной полиции.

     - Ну вот, как я и говорил, мы с Бьорном давние друзья, – торжествующее выражение очень быстро сменилось мрачным. – Я не причастен к убийству Бьорна напрямую, но все равно чувствую свою вину, потому что именно наши с Сандро действия привели к тому, что здесь произошло.

     - Сандро? Это тот, в мантии, что сбежал, перед тем как Бьорна убил этот громила? – Бьянка презрительно скривила губы. – Может быть это он был заодно с убийцами, а не Бьорн?

     - Думай, что говоришь, молодая леди! Сандро не воин, это правда, но он служил при дворе короля Арториаса, а кроме того занимался исследованиями в два раза дольше, чем ты живешь на этом свете. Я знаю его еще со службы, и это мы двое были целями головорезов, а не бедняга Бьорн…

     Лимаран опустил взгляд и потер лоб. Вина давила ему на плечи с новой силой. Ворон до сих пор не простил себя за бездействие перед смертью Арториаса, его родные исчезли без следа, а теперь еще один друг погиб из-за его ошибки. Тельварта нужно найти и заставить ответить за все смерти, произошедшие по его вине.

     - Значит, ты поможешь мне отомстить за отца, – Бьянка пристально смотрела в глаза Лимарану. – Если конечно не собираешься сбежать, также, как твой друг. И тогда я убью всех, кто причастен к смерти моего отца, также, как прикончила его убийцу!

     Лимаран нахмурился: девчонка не промах, но горячая молодая кровь может завести Бьянку совсем не туда, куда хотел бы Бьорн. Он посмотрел на её совсем еще по-детски круглое лицо, узкие губы и большие, выразительные глаза, увенчанные густыми ресницами. Нужно будет присматривать за девушкой и постараться направить кипучую энергию в верное русло.

     «Интересно, где он её нашел» - Бьорн не был настолько жалостливым, чтобы подбирать случайную девчонку с улицы.

     Будучи отголосками войны и последовавшего за ней тяжелого времени, уличные сироты в Лотере долгое время оставались головной болью губернатора и королевы. В столицу стекались не только дети, но и взрослые нищие, неизвестно каким образом пробиравшиеся через стражу, которой строго-настрого запрещалось пропускать бродяг в город. Меньше чем за год бедные районы города переполнились, и нищие стали кочевать по более респектабельным улицам, принося столице дурную славу, но после конца войны количество нищих в Лотере резко снизилось. В первую очередь начали исчезать старики и взрослые, а потом куда-то подевались и дети-сироты. Лимаран пытался расследовать эти исчезновения, но быстро зашел в тупик, придя к выводу, что их покрывают наиболее влиятельные люди Терениса, и в первую очередь Вермин, новый глава тайной полиции.

     - Нет, молодая леди, я не буду сбегать. Кроме того, думаю, что в нынешней ситуации мне безопаснее будет находиться не в одиночестве, а в компании умелых воинов, – он вежливо кивнул Джеймсу. – К тому же, у меня имеются некоторые связи, по которым я уже начал кое-что узнавать. И мне понадобится помощь, если вы хотите получить информацию о Тельварте.

     - Подожди, старик, не так быстро! - Джеймс, прищурившись, смотрел на Лимарана. – Бьянка тебя узнала, да и ты знаешь о Бьорне то, что могут знать только его друзья. Но я все еще не уверен, что мы можем доверять тебе настолько, чтобы работать вместе. Так что давай так: сначала ты помогаешь нам, даешь информацию, которая нам поможет, а потом мы помогаем тебе и начинаем действовать вместе.

     «Опытный наемник не доверяет никому, и знает, что всех можно купить, если знать, чем платить» - к счастью, Лимаран подготовился к такому повороту событий.

     - Взвешенное предложение, Джеймс. И я готов его принять, – Ворон поставил локти на стол и уперся руками в подбородок. – Перед тем как прийти сюда, я принял одного из своих информаторов. Он сказал, что есть проверенная информация, будто бы Тельварт - один из главенствующих жрецов культа Судии.

     Лимаран замолчал и направил взгляд на Джеймса, изучая его реакцию. Бьянка стояла в стороне и лихорадочно пыталась вспомнить все, что она знала о поклоняющихся Судии. К сожалению, вспомнить ничего особенного не удалось - самые обычные, ничем не примечательные люди.

     В Теренисе существовало множество религий помимо неофициально поддерживаемой государством веры в Триархию. Церковь Триархии обычно не считала нужным тратить силы на подавление сторонних верований, если они не несли прямой угрозы, поэтому нельзя было с точностью сказать кому или чему поклоняется тот или иной горожанин. Кроме того, во время правления Энганы Триархия, находившаяся в немилости королевы, постепенно отодвигалась на второй план.

     Бьянка посмотрела на Джеймса, но тот не выглядел впечатленным информацией, которую поведал им Лимаран.

     - Снова ты пытаешься доказать мне что-то исключительно своими словами, – Джеймс, нахмурив густые брови, опустил руку на бедро с висящим в ножнах кинжалом. – Мне нужны доказательства, которые я могу проверить, тогда мы и вправду сможем объединиться с тобой ради общей цели.

     На деле Уолтон уже почти поверил Лимарану: старик оказался очень убедительным, и сам его вид внушал доверие, но опытный воин знал, насколько обманчивой бывает внешность, поэтому хотел надавить еще немного. Ворон сокрушенно покачал головой.

     - Что за времена! Один честный и порядочный человек не готов поверить другому честному и порядочному человеку, – он развел руками. – Ну что ж, разденьте того громилу и его приспешников. Уверен, у них под левой грудью будет татуировка весов, полагающаяся только самым фанатичным последователям Судии.

     Бьянка перевела взгляд на Джеймса. Несмотря на жгучее желание пойти и осмотреть убийцу на предмет татуировок, она хотела выглядеть более рассудительной и хладнокровной, поэтому решила брать пример со старшего друга.

     - Это уже больше похоже на нечто стоящее, – Джеймс поднялся со стула и, наклонился к одному из тел, достав кинжал. – Так и есть!

     Наемник поднял мертвеца, чтобы лучше разглядеть его в тусклом пламени свечи и удивленно указал пальцем на маленькие весы. Сделав знак Бьянке следовать за ним, Джеймс направился к двери. Там он остановился и повернулся к Лимарану.

     - Идём с нами, проверим тех, что наверху.

     Они поднялись по темной лестнице и прошли по коридору. Служанка уже убрала кровь Бьорна, и только по мокрым разводам еще можно было найти место, где произошло убийство.

     Бьянка разрезала кинжалом темный кожаный дублет, а затем нательную рубаху и раздвинула края разреза.

     - Вот она! – возбужденно воскликнула девушка, указывая пальцем на серые весы, расположившиеся прямиком под мускулистой левой грудью, покрытой сплошной сетью старых шрамов, как и сказал Лимаран. – Значит они и правда фанатики?

     Джеймс махнул рукой в сторону стола, и они уселись вокруг.

     - У нас есть первая деталь фигуры, но мы не знаем куда её положить, – бывший тайный советник, как самый опытный в расследованиях, взял первое слово. – То, что эти люди принадлежат к культу Судии, может подтверждать мою версию, или же оказаться полным опровержением. К примеру, если Бьорн перешел им дорогу, то нас взяли в заложники, как его друзей, чтобы иметь рычаг давления. Завтра сын Энганы, Белетор, должен выступить перед народом, и, чует мое старое сердце, мы не должны пропустить это выступление - Тельварт обязательно будет там.

     Бьянка нахмурилась, Бьорн обучал её читать и учил разным вещам, но Лимаран говорил слишком запутанно, к тому же на неё начала давить усталость. Сегодняшний день стал самым сложным в её жизни, и тяжелое нервное потрясение начинало напоминать о себе гудением в голове.

     - Значит мы должны проверить культ. У меня есть один знакомый, работающий на них в качестве наемника. Я разузнаю, не слышал ли он чего. А насчет завтра - ты можешь сходить и послушать этого напыщенного барана, – Джеймс напряженно размышлял, но блестящие идеи пока обходили его стороной. Наемник перевел взгляд на Бьянку и заботливо произнес:

     - Девочка, тебе нужно отдохнуть. Это был страшный день, но следующие могут быть не сильно лучше, поэтому стоит беречь силы.

     Бьянка хотела было разозлиться на него и сказать, что она никакая не девочка, а взрослая женщина, и что именно она убила того громилу, отомстив за отца, но сил хватило лишь на усталый кивок, после которого девушка поднялась из-за стола и, едва переставляя ноги, направилась в свою комнату.

     Лимаран с Джеймсом проводили её взглядами.

     - Девочке тяжело, – Лимаран покачал головой. – Она искренне жаждет крови, но я сомневаюсь, что Бьорн хотел, чтобы она выросла именно такой.

     - Сомневаюсь, что Бьорн хотел бы умереть в собственной таверне от рук какого-то фанатика, – парировал Джеймс, после чего вздохнул. – Ты прав, иногда её рвение впечатляет, но то, как она перенесла сегодняшние события, пугает.

     - Ты и сам знаешь, что я хочу сказать. Огради её от этого дела - оно точно будет жестоким. Пока мы доберемся до Тельварта, не обойдется без жертв, и не все из них будут заслуживать своей участи.

     Лимаран выглядел осунувшимся. Хоть он и не показывал, но для него этот день тоже прошел тяжело. Правая сторона лица до сих пор пульсировала болью, а в теле ощущалась тяжесть после эликсира, которым его обездвижили.

     - Знаю. Но также знаю, что ничего у нас не выйдет. Дочь Бьорна, хоть и приемная, не останется в стороне, и все, что мы можем - это постараться направить её по верному пути, – Джеймс повернулся, оглядывая опустевший зал таверны. – Не припомню, чтобы я хоть раз видел его пустым. «Сияющий петух» больше не будет прежним.

     Они сидели, погруженные в свои мысли. Казалось, что два едва знакомых мужчины объединились под знаменем печали, но за скорбными лицами скрывалось нечто темное. Каждый преследовал свою цель, надеясь использовать своих спутников.

     «Все летит к чертям. Сандро пропал, я не зажег маяк, а ведь сегодня последний день» - Лимаран сжимал кулаки до боли в костяшках – «неужели Инсидий все-таки победил? Одаренная не в игре, но остается еще новый король, а значит, партия продолжается».

     Глава 4.

     - Арториас, любовь моя! – Энгана шла по дворцовому саду, задумчиво перебирая в пальцах лепестки роз. Её муж куда-то запропастился. Наверное, снова отправился махать мечом на тренировочную площадку.

     Королева свернула на аллею, украшенную цветущими анемонами, с улыбкой размышляя о том, как обрадуется Арториас, когда она принесет ему полотенце и кувшин воды к окончанию тренировки.

     - Сефона! – Энгана позвала служанку, чтобы та подготовила все необходимое для встречи Арториаса, но девушка не отвечала.

     «Опять болтает с другими служанками» - благодушно рассудила королева.

     Сейчас ей не хотелось никого наказывать, женщину переполняло чувство любви, и она не хотела портить этот момент мелкими препирательствами и спорами. Королева сама направилась в спальню, чтобы найти подходящее полотенце и захватить кувшин воды для мужа.

     Несмотря на то, что в Лотере наступала осень, дни стояли теплые, природа давала возможность напоследок насладиться солнечной погодой перед наступлением промозглых, дождливых месяцев и, наконец, темной и морозной зимы. Поднимаясь в спальню, Энгана задумалась: по пути она почти не встретила слуг, только поодаль несколько раз мелькнули служанки, сразу сделавшие вид, что спешат по срочным делам.

     «Спрошу у Арториаса, может он решил устроить незапланированный званый ужин» - довольная королева вошла в спальню и нахмурила тонкие, ухоженные брови.

     «Странно, где же вещи Арториаса?»

     Она прошлась по комодам и шкафам и, не обнаружив их, вдруг вспомнила, что муж в ближайшее время собирался в поход на север.

     «Собрал всё. Наверное, хочет взять с собой весь наш домашний уют» - Энгана снова улыбнулась и достала из комода одно из своих полотенец, захватила кувшин с водой, предусмотрительно оставленный кем-то на столе, и направилась на фехтовальную площадку.

     Спустившись по лестнице, она вдруг решила пойти более длинным путем. Арториас скорее всего еще не закончил, он мог часами размахивать мечом, оттачивая свое мастерство, так что королева свернула вместо того, чтобы идти прямо и буквально спустя несколько шагов столкнулась с Сефоной, выходящей из гостевой комнаты с метлой в руке.

     - Сефона!

     - Ваше Величество! – пискнула служанка, кланяясь и пряча метлу за спину.

     Энгана удивленно подняла брови, Сефона дрожала мелкой дрожью, словно провинилась за что-то, но королева сейчас слишком хорошо себя чувствовала, чтобы наказывать служанку, даже если та действительно провинилась.

     - Сефона, чего ты боишься? Я не собираюсь тебя наказывать, хоть тебя и не оказалось рядом, когда я нуждалась в помощи, – она покровительственно кивнула. – Можешь идти. Кстати, ты не знаешь, Арториас все еще на фехтовальной площадке?

     Лицо девушки побледнело, её взгляд метался по коридору, изо всех сил избегая Энгану. Сефона крепко сжала ручку метлы и пробормотала:

     - Не могу знать. Я убирала в комнате и не видела никого, простите, Ваше Величество!

     - Не знаю, чего ты так боишься… – покачала головой Энгана. – Возвращайся к работе.

     - Как прикажете, Ваше Величество! – служанка пулей пронеслась по коридору, судорожно сжимая метлу, и скрылась за поворотом.

     «Может быть разбила что-нибудь?» - пожала плечами королева, продолжая свой путь.

     Служанки в королевском дворце очень дорожили своей работой, а Сефона еще и была одной из личных служанок королевы.

     «Странно, кто вообще отправил её подметать эту комнату».

     Она нахмурилась, но размышления быстро вылетели у королевы из головы, вытесненные предвкушением встречи с Арториасом. Энгана вышла на фехтовальную площадку и увидела, как её любимый наносит удар за ударом по манекену. Широкая мускулистая спина блестела от пота, руки бугрились мышцами, а меч сверкал на солнце, мелькая то в одной, то в другой руке. Сердце королевы забилось чаще: Арториас был прекрасен, и из всех женщин он выбрал именно её. Чувства переполняли женщину, и она поспешила обнять своего мужа.

     - Мама, ты снова слишком задумалась, – мужчина повернулся к ней, и Энгана отшатнулась в ужасе - это был не Арториас. Незнакомый юноша направлялся в её сторону, держа в руке меч и называя Энгану матерью.

     - Эй, слуги, быстро сюда, королеве нужна помощь! – взволнованно выкрикнул юноша.

     Она закричала. Воспоминания хлынули бурным потоком, захлестывая её хрупкий разум могучими волнами. Арториас пропал много лет назад. Она провела кровопролитную войну с Медиоланом, тщетно пытаясь удержать власть в своих руках и борясь с постоянно возникающими заговорами завидующих дворянских домов. Прекрасный сон развеялся, и перед Энганой предстала бездонная черная пропасть горя и тоски, грозившаяся поглотить женщину целиком. Ноги подогнулись, и сознание покинуло её. Белетор, сын Арториаса, едва успел подхватить свою мать и передал её подбегающим слугам.

     - Кто отпустил её во время приступа? – он грозно оглядел дрожащих мужчин и женщин, Белетор был скор на расправу, и слуги как огня боялись навлечь его гнев.

     - С.. с ней все было в порядке… - еле слышно прошептала Киреба. – Она вышла в сад, и отправила меня восвояси. А когда я услышала, что она зовет Его покойное Величество, то сразу отправилась искать Вас, но она уже пришла сюда…

     На площадке показался Ресетор, младший сын Энганы.

     - Что здесь случилось? У матери снова был приступ? – он взволнованно подбежал к слугам и взял женщину за запястье. – Пульс слабый и неровный, пусть лекарь поднимется в её спальню, несите королеву туда.

     Юноша повернулся к брату.

     - Она опять приняла тебя за Арториаса?

     - Третий раз за последние пару недель, – вздохнул Белетор и тут же прикрикнул. – А эти бездельники снова упустили её! Если бы королева пострадала, я бы не обошелся тем, что просто выгнал бы их всех на улицу!

     Слуги поспешили перенести королеву, а братья остались обсудить произошедшее.

     - Необходимо, чтобы рядом с ней всегда был врач, – Ресетор облокотился на стену дворца. – И слуги больше не должны вот так просто отпускать её одну.

     - Ты же знаешь, брат, мать не терпит рядом с собой даже слуг, что уж говорить о врачах. А если не делать так, как она говорит – вспышка гнева неизбежна, – пожал плечами Белетор. – Сегодня я снова помолюсь за её здоровье в часовне.

     Его младший брат рассеянно покачал головой: королеве становилось все хуже и молитвы - это явно не то, что может ей помочь.

     - Я пойду в библиотеку, постараюсь найти что-нибудь полезное. А ты поднимись, проверь как там мать - на тебя она по крайней мере не накричит, если уже очнулась, – Ресетор печально улыбнулся, и братья разошлись, оставив невысказанный вопрос витать в воздухе.

     «Королеве пора передать власть наследнику?»

     ***

     Энгана очнулась в своей постели, потрогала глаза, мокрые от слез и лицо, опухшее от рыданий, и тяжело вздохнула.

     «Это снова повторилось».

     Королева взглянула на комод, где лежала записка от мужчины, назвавшегося Сарторумом. Её передал Энгане человек, которому, как она считала, можно доверять, и сказал, что его знакомый, Сарторум, способен помочь с этой бедой. Она получила записку после двух приступов, случившихся за одну неделю, но так и не решилась обратиться к Сарторуму, веря, что болезнь снова отступит.

     Сегодняшний приступ оказался особенно тяжелым и остатки уверенности королевы разлетелись вдребезги. Она снова вспомнила своего отца, Дифриона и его мать, Теменсию. Страшная болезнь преследовала наследников дома Вицит и Энгана содрогнулась при одной мысли о том, в кого она превращается.

     ***

     Энгана, наморщив лоб, пыталась натянуть на свою новую куклу платье, оставшееся от старой. Неделю назад девочке исполнилось шесть лет, так что сейчас она вовсю наслаждалась новыми игрушками и невиданным ранее ощущением собственной взрослости. На дне её рождения Даита, мать Энганы, торжественно объявила девочке, что теперь она настоящая леди.

     - Вот так вот, Лоя! – девочка погрозила кукле пальцем, бросив неудачные попытки натянуть на неё неподходящее по размеру платье. – Я теперь леди, а ты, если не наденешь платье - не станешь леди!

     Девочка поднялась с пола, раздумывая чем заняться дальше: пока идей не было, и она просто направилась к лестнице, которая заканчивалась дверью, ведущей в сад.

     Сразу по выходу из комнаты за дочерью Даиты проследовала её служанка. Берта служила дому Вицит с тех пор, как ей исполнилось десять. Её мать тоже была служанкой, и женщина просто не представляла себе иной жизни вне хозяйского дома.

     - Энгана, ты собираешься в сад? – женщина подошла к ребенку и поправила на ней платьице, помявшееся в процессе игры с куклами.

     - Да, соберу цветочки для мамы, – с притворной покорностью ответила Энгана.

     На самом деле в голове озорной девочки созрел план по проникновению в голубятню, ведь там можно было погладить мягких послушных птиц и, забравшись наверх, осмотреть окрестности поместья. Даита не одобряла подобное поведение дочери и строго-настрого запрещала ходить в голубятню, а Берта вообще приходила в ужас каждый раз, когда Энгана забиралась на высоту выше табуретки.

     - Ты такая молодец! Уверена, Даита очень обрадуется! – лицо Берты расплылось в доверчивой улыбке. – Пойдем вместе, я помогу тебе.

     Девочка коротко кивнула и вприпрыжку припустилась по лестнице, оставив причитающую женщину позади. Открыв дверь, Энгана сразу ощутила головокружительный аромат цветов. Лето перевалило за середину, и сад радовал глаз буйством красок от всевозможных цветов со всех уголков Терениса. Плодовые деревья уже отцвели, и сейчас на них красовались наливающиеся соком яблоки, краснеющая вишня и еще зеленые сливы. Но Энгану сейчас слабо интересовал весь этот водоворот цветов и запахов, цель девочки находилась дальше: на границе сада стоял высокий круглый домик с торчащими наружу жердочками под самой крышей.

     «Голубочки!» - Энгана не отрываясь смотрела на едва виднеющийся за деревьями объект её мечтаний, пока Берта наконец не спустилась по лестнице и не опустила руку на плечо девочки.

     - Ну что, солнышко, пойдем соберем самые красивые цветочки?

     Мысли о том, как она будет гладить голубей, разглядывая окрестности, исчезли, вытесненные недовольством служанкой.

     - Конечно, – коротко ответила девочка, направляясь к клумбе с люпинами. У Энганы созрел план как отвлечь надоедливую Берту, но для этого сначала нужно притвориться примерной девочкой.

     Последующую четверть часа Энгана терпеливо выбирала и складывала цветы, подбирая их по цвету и размеру. Девочка так увлеклась занятием, что едва не забыла о своей главной цели, но, любуясь собранным букетом, она случайно бросила взгляд на голубятню, и в голове снова всплыл коварный план. Энгана села на траву и притворно утерла лоб, усиленно изображая тяжелое дыхание.

     - Что случилось? Солнышко, ты устала? Может пойдем внутрь, а то сегодня такая жара, просто нестерпимая, – заквохтала Берта, подскочив к девочке.

     - Жарковато, но я все же хочу доделать букет для мамочки, – Энгана сделала жалобное лицо. – Принеси, пожалуйста, прохладный сок из погреба.

     - И правда! – усмехнулась Берта – С соком то у нас дело побыстрее пойдет, сейчас я пошлю кого-нибудь, и он принесет нам сок!

     Служанка уже привстала, собираясь позвать кого-то из слуг, но девочка судорожно схватила её за руку.

     - Берта, а помнишь ты мне смешивала такой вкусный-вкусный сок. Сделай, пожалуйста, такой, никто не делает такой вкусный как ты!

     План Энганы дал трещину, но она быстро сумела сообразить как исправить ситуацию, девочка сделала жалобное лицо, и сердце Берты дрогнуло.

     - Как скажешь, умничка моя. Я мигом! Подожди меня тут, пожалуйста, не отходи никуда! – служанка улыбнулась и поспешила в погреб, предоставляя Энгане такую желанную свободу.

     Лишь только женщина скрылась за поворотом, девочка вскочила и понеслась к голубятне, у нее было не так много времени до того, как Берта вернется и начнет суматоху и поиски, так что нужно торопиться. Энгана вмиг добежала до голубятни и, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, распахнула дверь. Она услышала манящее хлопанье крыльев и взглянула наверх. Птицы, как обычно, сидели на верхних жердочках почти под самой крышей, так что девочка целеустремленно направилась к ним по вьющейся вдоль стены лестнице.

     Девочка только успела схватить голубя и начать его гладить, как услышала крик Берты, вернувшейся гораздо быстрее, чем рассчитывала Энгана.

     - Энганааа!!!

     Берта огляделась вокруг. Юная наследница бросила букет и сбежала, но служанка уже знала где, скорее всего, сидит озорница. Покачав головой от досады, она поспешно направилась к голубятне, причитая и моля богов, чтобы с девочкой ничего не случилось.

     - Энгана!

     Девочка осторожно глянула вниз и увидела сердитую служанку, стоящую у подножия лестницы.

     - Даита обязательно узнает о твоем проступке. Ты ведь обманула меня, а такое поведение недостойно леди!

     - Простите, Берта. Я просто так хотела поиграть с голубочками, – залепетала Энгана.

     Кажется, Берта действительно рассержена, и если Даита узнает, то юную озорницу ожидает неотвратимое наказание.

     - Стой там! Сейчас я поднимусь и помогу тебе спуститься, – служанка пошла к лестнице, но девочка, видимо перенервничав, слишком сильно сдавила голубя, так что тот клюнул её в палец и, заверещав, начал метаться по голубятне.

     Энгана вскрикнула и шагнула в сторону, но крик голубя всполошил его собратьев, и птицы вспорхнули со своих жердочек, устроив водоворот из крыльев и перьев. Несколько испуганных голубей врезались в девочку, и та, пытаясь увернуться, сделала неосторожный шаг и полетела вниз.

     Берта, расширившимися от ужаса глазами, смотрела как юная наследница дома Вицит оступается и, взмахнув руками, летит вниз. Не медля ни мгновения, служанка соскочила с лестницы и аккуратно переступая, вытянула руки, в отчаянной попытке поймать ребенка.

     Энгана приземлилась прямиком в заботливые руки женщины, но падающая с такой высоты она сбила Берту с ног, и та, неловко пытаясь восстановить равновесие, сделала пару спешных шагов в сторону выхода и упала.

     Приоткрыв зажмуренные от ужаса глаза и отодвинув голову от груди Берты, девочка увидела растекающуюся по мощеной камнем дороге багровую лужу и закричала.

     ***

     Энгана очнулась и открыла глаза. Она лежала в своей кровати и на мгновение решила, что всё, произошедшее с ней - это просто плохой сон, но увидев лицо матери, сидящей рядом, губы девочки задрожали, а глаза наполнились слезами.

     Лицо Даиты словно окаменело: губы вытянулись в тонкую нитку, а лоб разрезали глубокие морщины. Она взглянула на дрожащую дочь, пытаясь подобрать правильные слова и не сорваться на испуганного ребёнка.

     - Энгана…

     Дрожание губ усилилось и перешло в бурное рыдание, девочка бросилась на грудь матери, забившись в истошном плаче, в её голове мелькали обрывочные образы, улыбающаяся Берта, голубятня и лужа крови, растекающаяся по дорожке.

     - Тише, тише, все закончилось… - Даита поглаживала ребенка по голове, и сама едва сдерживала слезы.

     - Берта... Поправится? – захлебываясь рыданиями, выдавила из себя Энгана.

     Даита покачала головой.

     - Берты больше нет.

     Безутешная юная наследница уткнулась лицом в подушку, больше не пытаясь сдерживать рвущееся наружу горе.

     ***

     Дифрион Вицит остановил коня перед своей резиденцией и спешился, жестом отгоняя слуг, бросившихся помогать своему лорду.

     - Я не настолько немощен, чтобы мне нужна была помощь! – Дифрион легко спрыгнул с лошади и его грубое, обветренное лицо озарила улыбка. – Даита! Любимая!

     Вслед за слугами из резиденции вышла жена главы дома Вицит. Однако на её лице вместо искренней радости приезду мужа отразился страх, который женщина тщетно пыталась скрыть.

     - Мой дорогой! – она поклонилась, и Дифрион заключил жену в могучие обьятья. Даита ощутила застарелый запах пота и лошади, но смогла не подать виду. Её муж презрительно относился к экипажам, считая, что настоящий мужчина способен скакать в седле дни напролет.

     «Почему он вернулся так быстро?» - сердце Даиты бешено колотилось. Происшествие с Энганой точно вызовет гнев Дифриона, но за его ранним приездом могли скрываться и другие плохие новости.

     - А где же моя любимая дочь? – глава дома Вицит отпустил Даиту и вопросительно покрутил головой. - У меня есть хорошие новости для неё и всей нашей семьи!

     - Она сейчас спит! – из-за нервов Даита ответила слишком резко, но воодушевленный Дифрион не заметил состояние своей жены.

     - Ну что ж, тогда мы разбудим её! – он направился ко входу в резиденцию. – Ведь я несу знаменательную весть! Наша дочь уготована в невесты самому Арториасу Лилеаду!

     Даита остановилась, шокированная новостью. Слуги вокруг зашептались, живо обсуждая невероятную новость. Это не могло быть правдой, ведь дом Вицит всегда был главным противником Лилеад. Прадед Дифриона был последним из всех правителей домов Терениса, кто присягнул на верность Арнбранду Лилеаду.

     - Но ей же всего шесть… – неуверенно залепетала Даита. – Мы ведь не будем отдавать нашу девочку, пока ей не исполнится хотя бы десять?

     Мысль о том, что её дитя так скоро заберут в другую семью, рвала сердце матери на части, но кроме этого существовали и другие сложности.

     «Если Дифрион узнает, что из-за непослушания Энганы погибла Берта – он будет в ярости…» - Даита испуганно оглядела слуг. Она уже сказала им, чтобы не смели судачить о том, что произошло. Но слуги не станут просто так лгать своему господину, если тот спросит.

     - Ты совсем не рада… - Дифрион обернулся перед распахнутой дверью в резиденцию и оглядел свою жену. – Что-то случилось с Энганой? Она нездорова?

     - Наша дочь в порядке… - Даита пыталась найти верные слова, но её мысли путались под испытующим взглядом мужа. – Вчера произошел несчастный случай…

     - Но Энгана в порядке?!

     - Она не пострадала, но Берта пожертвовала жизнью, чтобы спасти её, – Даита все-таки сказала.

     Не зная, как преподнести новость Дифриону, чтобы он не разгневался, мать Энганы просто выложила правду.

     - Бедняга Берта… - мужчина склонил голову, отдавая честь женщине, чья семья несколько поколений служила дому Вицит. – Но как это случилось? Неужели на них напали?!

     - Дорогой, прошу, не гневайся на Энгану! Она просто ребенок! – Даита подбежала к мужу и схватила его за плечо. - Она и так очень расстроена случившимся.

     - Говори, что произошло! Сейчас же! Слуги, все вон отсюда!

     Шепот слуг тут же затих. Когда Дифрион выходил из себя, а происходило это часто и по любой мелочи, дворянин не знал жалости и не признавал никаких оправданий.

     - Энгана пошла в голубятню… Птицы напугали её, и она упала вниз. Но Берта успела вовремя и спасла нашу дочь, - проговорила Даита едва слышно.

     Женщина видела, как на лбу Дифриона пульсирует жилка, а глаза мужчины выпучиваются из орбит – шторма не избежать, но она постарается защитить свою дочь.

     - То есть из-за непослушания Энганы погибла женщина, служившая нам верой и правдой, также как её мать и бабка?! – Дифрион ударил кулаком по стене, и на искусной деревянной отделке остался след от латной перчатки.

     - Это не её вина! Берта недоглядела за ребёнком! – голос Даиты дрожал. Но она встала перед мужем, перегораживая путь к спальне дочери.

     - Мать Берты вырастила меня! Родители воспитывали меня, но старая Тереза следила, чтобы со мной ничего не произошло, и все было в порядке! – дворянин кричал, его лицо приобрело бордовый оттенок, а пальцы судорожно сжимались. – Потому что моя мать объяснила мне, что такое быть дворянином. И я слушался её!

     Даита знала, что будет дальше: несокрушимый в своем невежестве её муж боготворил своих родителей и себя, одновременно смешивая свою жену с грязью.

     - А ты не смогла справиться с девочкой! Не смогла объяснить ей, что значит быть членом дома Вицит!

     - Ей всего шесть лет!!! Я не позволю тебе и пальцем тронуть нашу дочь! Она просто ребенок и ни в чем не виновата! – Даита скрестила руки на груди. Удивительно, но дрожь в голосе исчезла, и женщина поняла, что в этот раз она не отступится.

     «Дифрион должен осознать свою неправоту!» - она дерзко взглянула в глаза мужу.

     - Не забывай свое место, чернь! – глава дома Вицит размахнулся и сбил жену с ног могучим ударом. Даита ударилась о стену и упала без чувств.

     - Мама!!!

     Дифрион поднял взгляд и увидел, что в конце коридора стоит Энгана. Разбуженная криками девочка спустилась в главный зал как раз вовремя, чтобы увидеть, как отец бьёт её мать.

     - Вот что происходит с теми, кто не слушает своего господина, – глядя прямо в глаза своей дочери, произнес Дифрион, показывая на лежащую без чувств Даиту. – Ты ведь ослушалась и мать, и Берту, когда полезла в голубятню?

     - Я… я… - Энгана задрожала.

     Она боялась за маму, но не могла подбежать к ней, потому что на пути стоял разъяренный отец.

     - Берта… я не хотела, но голубочки… - девочка разрыдалась и опустилась на колени, не в силах дальше смотреть на безжалостного отца и лежащую рядом с ним бездыханную мать, под которой растекалась лужа крови.

     - Ты отправишься на попечение моей матери, – процедил Дифрион. - Помнишь леди Теменсию?

     Энгана ничего не ответила. Она просто рыдала, не осознавая, что следующие несколько лет её жизни пройдут в скорби по погибшей матери и в ненависти к отцу и его матери, жестокой сумасшедшей бабке, Теменсии Вицит.

     ***

     «Есть ли у меня выбор? И существует ли вообще шанс на спасение?» - Энгана резко встала и схватила записку, на которой были указаны место и время, где в определенный день недели она могла бы встретиться со жрецом Судии, Одаренным Сарторумом, способным, по уверениям надежного человека, помочь ей с избавлением от недуга. Королева прочла записку и разорвала её на клочки, услышав робкий стук в двери комнаты.

     - Кто смеет беспокоить королеву?

     - Простите, Ваше Величество, это Сефона. Я принесла Вам поесть.

     «Они все думают, что я окончательно сошла с ума, и уже сама не могу спуститься на ужин?» - Энгана, переполненная гневом, решительно направилась к двери.

     ***

     Слабое пламя свечи трепетало от любого движения воздуха, заставляя тени беспорядочно метаться по стене каземата. Глава тайной полиции королевы, мужчина невысокого роста с глубоко посаженными, красными от недосыпа глазами, нервно ходил по помещению, превращая его в безумный театр теней. Массивная, окованная железом дверь скрипнула, открываясь, и ожидавший гостя Вермин нахмурился, а его узкие губы вытянулись в нитку.

     В комнату вошел высокий, немолодой мужчина с крупными, грубыми чертами лица, напоминающего работу неумелого, начинающего скульптора. Он был облачен в темную кожаную униформу тайной полиции.

     - Вермин, – вошедший постарался изобразить учтивую улыбку, но получилась скорее гримаса боли. – Есть информация о Сарторуме и жрицах Юкунды, прибывших недавно в Лотер в поисках могущественного артефакта своей Богини.

     - Наконец-то! Ты заставляешь меня ждать, Калид! – несмотря на напускное недовольство, Вермин вздохнул с облегчением. – Начни с Сарторума.

     Глава тайной полиции королевы уселся на жесткий стул, предназначавшийся для палача, а своему собеседнику жестом указал на сиденье с прочными кожаными ремнями на ручках и спинке для удержания потенциальных информаторов во время проведения особо «щепетильных» процедур. Вермин проверял самообладание Калида, непрозрачно намекая на возможные последствия, которые могут последовать за провалом, или за предательством.

     - Удобное местечко, – хмыкнул агент, проверяя ремни на прочность. – Наверняка многие на этом стуле вспоминали то, чего даже никогда не знали.

     - Можем проверить, что вспомнишь ты, – холодно отрезал Вермин. – Я жду от тебя доклад. Не зазнавайся, Калид!

     Дергающийся глаз Калида мог навести на ошибочное мнение, что агент нервничает или волнуется, но оно было бы в корне неверно, потому что нервный тик был вызван душевной болезнью, последствия которой и привели Калида почти на вершину карьеры в тайной полиции под руководством Вермина. Мужчина не ощущал никакой эмпатии и сострадания, обладал патологической целеустремленностью и удивительно гибким умом, отточенным за годы работы при прошлом главе тайной полиции. Платой за эти качества стала нечеловеческая жестокость и неумение подчиняться.

     Вермин очень долго не мог привыкнуть, что Калид не воспринимает его как главного, даже несмотря на то, что может оказаться на столе палача по щелчку пальцев. Однако, вопреки всем сложностям, глава тайной полиции по достоинству оценил навыки Калида и сумел наладить взаимовыгодное сотрудничество, предоставляя своему лучшему агенту все, что тот пожелает вне зависимости от законности самих пожеланий, взамен на успешное выполнение самых сложных и опасных операций.

     - Зелье, которое ты предоставил, работает. Сарторум считает, что я под его полным контролем, – Калид ощерился. – Он собирается сместить Энгану и занять её место. Я не посвящен в детали, но кажется назревает что-то очень кровавое. В столице собираются сторонники культа и прочее отребье, а младшие жрецы раздувают среди них пламя насилия. Скорее всего переворот произойдет в день речи Белетора.

     Вермин задумчиво почесал голову, его взгляд беспокойно метался по стенам вслед за тенями, пока глава тайной полиции обдумывал эту информацию.

     - Сарторум торопится, видимо чего-то боится. Может это как-то связано с тем, что под него копает Лимаран? Старик уже совсем свихнулся на своих расследованиях, – Вермин внимательно смотрел на Калида, говоря про Лимарана, и удовлетворенно отметил, как у того сжались кулаки и надулись желваки на скулах. – Ты не очень-то любишь Лимарана, так ведь?

     - У нас были разногласия и два дружка, Сандро и Лимаран, вышвырнули меня из тайной полиции. По их приказам все королевские службы Терениса поставили на мне крест, – он хрустнул пальцами. – Но мы еще сочтемся.

     - Это ведет нас к следующему вопросу - жрицы.

     - Они хороши, – Калид сально усмехнулся. – Ищут свой артефакт, украденный нами почти двадцать лет назад из Медиолана.

     - Ты знаешь, что это за артефакт?

     - Нет, но даю руку на отсечение: он или у Лимарана, или у Сандро.

     Вермин покачал головой, и Калид огрызнулся:

     – Дело не в моей неприязни! Просто к другим участникам я уже наведывался.

     Глава тайной полиции нахмурился и ударил кулаком по столу.

     - Я не давал тебе такого приказа!

     «Нельзя позволять Калиду действовать по своей инициативе. Он умен, но чересчур одержим достижением своих целей и слишком часто не понимает, когда нужно остановиться и переждать, вместо того, чтобы резать глотки направо и налево».

     Вермин хрустнул пальцами.

     - Я сам себе его дал, – нахально усмехнулся агент. – Мне подвернулся удачный случай, как я мог его не использовать?

     - Теперь Лимаран заляжет на дно, как только узнает о смерти своих друзей.

     - Сарторуму тоже надоел Лимаран, так что он собирается пленить его, как только появится возможность.

     - Почему ты не сказал раньше?! – Вермин начал выходить из себя. Информацию из Калида приходилось вытягивать будто клещами. Глава тайной полиции усмехнулся, возможно рано или поздно он действительно воспользуется клещами, но это произойдет только тогда, когда Калид станет ему не нужен.

     - Я собирался сказать, – уклончиво ответил Калид. – Раз Сарторум возьмет Лимарана, нам стоит взять Сандро, и тогда мы либо заполучим артефакт, либо точно будем знать у кого он.

     - Так и сделаем. Собери людей, не из наших, чтобы взять его и жриц: узнаем у них в чем сущность артефакта, и следи за действиями людей Сарторума, связанными с Лимараном.

     - А по поводу захвата престола… - начал было Калид, но Вермин в ярости вскочил из-за стола и перебил его.

     - Это не твое дело!!! – глаза главы тайной полиции едва не вылезли из орбит, на лбу пульсировала жилка. Он швырнул стул на пол и подошел к Калиду, ткнув того пальцем в грудь. – Если расскажешь кому-то ещё, то окажешься на этом же стуле, но уже при других обстоятельствах. И тебе это очень не понравится!

     Невероятным усилием воли Вермин взял себя в руки.

     «Чертов Калид издевается надо мной, но сейчас без него обойтись, нужно лишь немного терпения…»

     - Вон! Письменные указания получишь завтра на обычном месте, в обычное время.

     - До встречи, – Калида забавляли гримасы Вермина: он не считал того достойным своего звания. В настоящее время тайная полиция обладала лишь тенью своего былого влияния, и за это отчасти можно было «поблагодарить» нынешнего главу. Впрочем, Калид не был посвящен во все внутренние дела и его мнение могло быть ошибочным. Сейчас агент работал одновременно на два противоборствующих лагеря, при этом и Сарторум, и Вермин считали Калида исключительно своим человеком.

     - Глупцы думают, что меня волнует власть или то, кто усядется на золотой стул, - усмехнулся он. – Но значение имеет только кровь, которую я пролью, работая на них.

     Он не стал дальше испытывать терпение Вермина, тот и правда мог сорваться и заключить своего агента в застенки, а это сильно расходилось с планами Калида, которые включали жестокое убийство тех, кто помешал ему наслаждаться своей работой в старой тайной полиции.

     Дверь за Калидом захлопнулась, и Вермин глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок.

     - Чертов змей! – почти каждый доклад лучшего агента заканчивался одинаково, но Калид стоил потраченных на себя нервов, он добывал нужную информацию и не боялся пачкать руки. Вермин усмехнулся:

     «Не боялся – неправильное слово, Калид обожает пачкать руки. Истязания и убийства для него такая же награда, как и золото. Теперь нужно узнать, как он узнал о моих планах воспользоваться будущим хаосом и узурпировать трон Терениса».

     Вермин сел на стул, и его захлестнули воспоминания.

     ***

     Вермин Ариетес, стараясь сохранять как можно более величественное выражение лица, продвигался верхом по главной улице Лотера, направляясь к дворцу. Юношу сопровождал отряд размером в полторы сотни кавалеристов, наиболее отличившихся в сражениях, все одеты в парадную форму. Сегодня был день их торжества.

     Вермин вернулся из похода на восточную границу страны, где провел два блестящих, как он считал, сражения. Ариетес заманил в засаду войско короля Медиолана, Тристана, и нанес тому сокрушительное поражение, после чего продвинулся вглубь вражеской страны и предал огню Фертилис, одну из главных житниц Медиолана, вынудив правителя Медиолана просить мира на условиях Терениса. Восточный сосед снова был наказан за свою необдуманную агрессию.

     Не все одобрили его жесткие действия, но Вермин не сомневался, что Арториаса волнует лишь факт достижения цели, а не способ. Сейчас толпа рукоплескала Ариетесу, и его дом мог еще на шаг приблизиться по величию к правящему дому Лилеад.

     Вермин смахнул со лба капли пота. Вернувшись в столицу в разгар лета, он, облаченный в полный парадный доспех, ощущал, как по телу ручьями льется пот. Тем не менее, чувство собственной важности и радостно встречающие его горожане, которые бросали цветы и протягивали детей, чтобы победоносный полководец благословил их на успех, немного сглаживали неудобства.

     «Пора привыкать к славе и сопутствующим ей неудобствам».

     Вермин усмехнулся про себя, не переставая в то же время махать и улыбаться толпе:

     «Теперь меня точно должны повысить до полководца-тысячника, а там не за горами и…»

     Юноша одернул себя, не стоит сразу заглядывать так далеко, желание войти в историю своего рода и занять трон Терениса преследовало Вермина с самого детства, но род Лилеад крепко держался за власть с самого основания королевства.

     «Ничто не вечно под луной».

     Перед глазами маячил дворец, а значит сейчас будет встреча с королем Терениса.

     Вермин сморщил нос:

     «Этот выскочка Арториас, позер и самовлюбленный павлин. Сейчас Энгана увидит, что именно я лучший полководец, а не Арториас, и перестанет строить ему глазки».

     Мысли об Арториасе и Энгане испортили победоносное настроение Вермина, и юноша крепко сжал поводья в кулаках, перестав приветствовать радостную толпу. Девушка принадлежала дому Вицит, последнему из принявших власть Лилеад и самому пострадавшему от междоусобных войн. Вокруг ходили разговоры, что брак между дочерью главы дома Вицит и королем Арториасом укрепит отношения правящего дома и главных противников действующей власти, так что о любви не стоит и мыслить. Вермин поддерживал это мнение, но глаза говорили ему обратное. Он с досадой отмечал, что Энгана очаровала Арториаса, и, что самое страшное, Арториас тоже очаровал девушку своими манерами и великодушием.

     - Она просто еще не знает о моем триумфе, – процедил сквозь зубы Вермин. – Я победил, почти не понеся потерь, в отличие от этого глупца Арториаса, постоянно бросающего войска в самоубийственные лобовые атаки.

     Колонна остановилась напротив величественного дворца, принадлежащего дому Лилеад, основателям и правителям Терениса. Вермин спешился и направился к дворцу, но в тот же момент двери королевской резиденции распахнулись и глазам ошарашенного юноши предстал Арториас, одетый в парадную, ослепительно белую форму, ведущий под руку улыбающуюся Энгану. У юноши захватило дыхание: на девушке было надето легкое, воздушное платье цвета ясного голубого неба, распущенные волосы разметались по изящным плечам, а на аккуратно-очерченных алых губах играла радостная улыбка.

     В груди Вермина схлестнулись бурными потоками два противоречивых чувства: восхищение Энганой, подкрепленное робкой юношеской привязанностью, и горькая зависть. Девушка не отрывала влюбленного взгляда от Арториаса, внимательно слушая каждое его слово и крепко держа короля за руку. Победоносный Ариетес подавил желание выхватить меч и пронзить грудь Арториаса на глазах у Энганы, тем более, скорее всего ему бы не удалось даже ранить короля, ведь о мастерстве фехтования Арториаса ходили легенды даже за пределами Терениса.

     - Добро пожаловать в Лотер, мой верный полководец, Вермин Ариетес! – величественно провозгласил Арториас. Энгана сделала реверанс, приветствуя старого друга, но бурю чувств в груди Вермина уже было не остановить.

     - Приветствую. Арториас, Энгана, – Вермин дерзко подошел и коснулся губами руки девушки. Щеки Энганы залил румянец, и она спешно убрала руку за спину.

     - В жизни ты также стремителен, как и на войне, – ледяной тон Арториаса, казалось, сделал этот жаркий день чуть прохладнее. – Но не забывай, что перед тобой твои правители, король и будущая королева.

     Губы Арториаса слегка изогнулись в усмешке, когда он увидел реакцию Вермина.

     - Я сделал Энгане предложение, и она согласилась, но не стоит отвлекаться на сторонние вещи, ведь сегодня мы празднуем твой триумф! – король махнул рукой, приказывая следовать за ним, и направился во дворец. Вермин на деревянных ногах проследовал за Арториасом, не отрывая взгляда от Энганы.

     «Как она могла? Почему она выбрала этого напыщенного выскочку?»

     Ариетес не обратил внимание на холодный тон Арториаса во время приветствия, так как был слишком увлечен размышлениями об Энгане, но войдя в тронный зал, он не увидел большого количества гостей и пышного банкета, который должен последовать за возвращением победоносного полководца.

     Арториас уселся на трон и направил суровый взгляд на Вермина, тот очнувшись от размышлений, ощутил холодок, пробежавший по спине.

     «Дело явно не в том, что я неуважительно его поприветствовал».

     Ариетес встал перед своим королем, вопросительно оглядев приемный зал.

     - Я не вижу, чтобы во дворце праздновали победу также, как празднуют её жители Терениса, – осторожно начал юноша.

     - Кто давал тебе слово? – Арториас грозно нахмурился, и стоящая рядом Энгана успокаивающе положила руку ему на плечо. – Во дворце не принято праздновать победы, достигнутые при помощи коварства и резни безоружных.

     Вермин вздрогнул: все его ожидания в мгновение обратились прахом; юноша опустил глаза, принимая недовольство монарха.

     - У меня не было выбора. Армия Медиолана оказалась больше чем докладывала разведка, они превосходили нас числом почти в два раза, к тому же с севера к ним двигались еще подкрепления…

     - Молчать! – Арториас в гневе поднялся с трона, его благородное лицо исказил гнев. – Воины Терениса не кучка головорезов, нападающая на спящих и режущая безоружных сдающихся горожан!

     Вермин, осознавая свое бессилие, сжал кулаки и посмотрел на Энгану, девушка стыдливо прятала глаза, все еще поглаживая Арториаса по плечу.

     - Ты справился с задачей, – неожиданно сменил гнев на милость король. – Но такие способы не приемлемы среди полководцев Терениса, так что я освобождаю тебя от службы в армии королевства.

     Ноги Вермина Ариетеса подогнулись, и он едва успел взять себя в руки, чтобы не упасть. Арториас отправил его в отставку: юноше еще не было и двадцати, а его карьера уже закончена. Все испытываемые Вермином чувства, видимо, отразились у него на лице, поэтому Арториас поспешил продолжить.

     - Но я милосерден, поэтому хочу предложить тебе службу, на которой твоему коварству и умению достигать цели любой ценой найдут достойное применение, – он указал рукой направо, и Вермин с удивлением заметил мужчину, скромно сидящего на стуле. Тот привстал и склонил голову, юноша увидел у него на пальце большой серебряный перстень с головами ворона и филина, и невольно охнул.

     «Лимаран Стальной Ворон, глава тайной полиции Терениса».

     Многие слышали о могущественном тайном советнике короля, но лишь немногим выдалась честь быть знакомыми с ним лично, и тем более пережить это знакомство.

     - Полагаю, ты узнал его, – Арториас зевнул. – Так вот, с этого дня ты поступаешь на службу в тайную полицию в звании агента второй степени и отчитываешься перед Лимараном лично. Все свободны.

     Король величественно махнул рукой, отпуская Вермина и всех остальных, находящихся в зале. Там оставались только личные гвардейцы короля и Арториас с Энганой.

     Мысли Ариетеса смешались, и когда юноша в замешательстве выходил из зала, к нему подошел Лимаран и, коротко кивнув, протянул юноше записку.

     - Здесь указаны время и место встречи. Агент на месте расскажет тебе подробнее. Добро пожаловать в тайную полицию, – кивнув на прощание, Лимаран быстрым шагом направился вглубь дворца и скрылся за поворотом, оставив Вермина в раздумьях.

     Юноша развернул записку: бумагу покрывали неизвестные ему символы и единственное слово, написанное на понятном ему языке – «воронья стая».

     - Проверка? – Вермин Ариетес мрачно усмехнулся. «Арториас думает, что избавился от меня, но он ошибся, и Энгана пожалеет, что сделала неправильный выбор».

     ***

     За одним воспоминанием сразу последовало другое.

     ***

     - Впустите!

     Вермин разбирал бумаги, сидя за массивным письменным столом из черного дерева. Он знал, кто и по какому поводу пришел к нему, так что на лице главы тайной полиции возникла усмешка. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Энгана, супруга Арториаса. Лицо женщины опухло от слёз и она, едва сдерживая рыдания, рухнула в кресло рядом со столом Вермина.

     - Почему они не хотели впускать меня? И где мой муж? – королева утерла слезы и уставилась на главу тайной полиции своими пронзительными, серыми глазами. – Кто посмел скрывать от меня информацию об Арториасе?

     Мужчина неспешно отложил бумаги и оценивающе взглянул на Энгану, мечущуюся между гневом и отчаянием. Он тяжело вздохнул и указал на чашки и кувшин, наполненный вином.

     - Выпейте, Ваше Величество. Вам нужно успокоиться, – он поднял руку, предвосхищая возражения Энганы. – В настоящее время у нас нет информации о том, где находится Арториас.

     - Прошло уже две недели!

     - Я направил все силы на расследование этого дела, но результатов нет и печальные выводы напрашиваются сами собой.

     - Не смей! Ты должен найти моего любимого мужа! – Энгана сорвалась на крик.

     - Так точно, Ваше Величество. Как дети смогут расти без отца, особенно Ресетор, он так похож на Арториаса…

     - Как ты смеешь! – королева хотела ударить Вермина, но тот перехватил её руку. – Не смей трогать свою королеву!

     - Для начала Вам нужно признать смерть Арториаса и принять власть в свои руки. Вот тогда будете вольны приказывать мне, но не забывайте, что я один из немногих, кто называл Вас своим другом, представители остальных домов с удовольствием увидели бы на Вашем месте своих наследников, – холодно заметил мужчина, после чего продолжил сухим официальным тоном. – Тайная полиция прикладывает все усилия, но в этом деле скорее всего замешаны Одаренные…

     - Ты ненавидишь меня… - Энгана закрыла лицо руками и зарыдала. – Я не знала, что все так произойдет, и совсем потеряла голову.

     - Энгана, – мужчина покачал головой. Он внутренне усмехнулся, ощущая, что давно забытые чувства все ещё тлеют в его груди.

     - Вермин.

     - Мы еще можем попытаться…

     - Я не могу, прости. – Энгана вскочила с кресла и отбежала к двери.

     - А Рикард?

     Женщина разрыдалась и выскочила из кабинета, оставив Вермина в одиночестве. Глава тайной полиции тяжело вздохнул: его отвергли даже после смерти мужа, даже несмотря на то, что Энгана изменила Арториасу с Рикардом, она не желала быть с Вермином Ариетесом.

     - Ты снова сделала неправильный выбор, Энгана, – глава тайной полиции достал из нижнего ящика подписанный отчет о неудаче в поисках Арториаса и поставил на него печать. – Но теперь у тебя нет выбора, и, чтобы не остаться в одиночестве среди врагов, придется положиться на своего старого друга.

     ***

     Вермин тряхнул головой, сбрасывая остатки наваждения: времена изменились, и он больше не нуждался в Энгане. Все мысли главы тайной полиции занимал шатающийся трон Терениса. Детская мечта мальчишки Ариетеса, разбитая Арториасом, могла осуществиться после смерти короля.

     - Я больше не буду предлагать тебе выбор. Теперь моя очередь выбирать, – Вермин стремительно поднялся со стула и направился к выходу из казематов тайной полиции, ему предстояло переиграть Одаренного Сарторума и его культ, разузнать о планах Лимарана, прошлого главы тайной полиции, и сместить Энгану, сделав дом Ариетес правящим домом Терениса.

     Глава 5.

     Солнце поднималось над вершинами деревьев, окрашивая листья в нежно-розовый цвет. В эти короткие рассветные мгновения лес становился менее мрачным и казался вполне мирным. Но это впечатление было обманчиво, старые ели, помнящие дни, когда никаких людей здесь не было и в помине, мрачные тисы, шелестящие желтеющей листвой, скрывали много тайн, и Аластор с Ребеккой сейчас выдвигались, чтобы раскрыть одну из них.

     - Ты это хорошо придумал, – Ребекка шла, отряхиваясь от древесной трухи, забившейся во все складки одежды и волосы. – С трухой конечно неприятно, но все лучше, чем быть разорванной на куски монстрами, а то и что похуже.

     Она осклабилась и переломила ногой очередную гнилую ветку, лежащую на земле. По лесу разнесся звучный треск.

     - Повезло просто. Ты потише иди, они все еще могут быть рядом, – Аластор не разделял оптимизма Одаренной.

     После того как Ребекка очнулась от целебного сна, её настроение безостановочно улучшалось, и она весело хрустела ветвями и подпевала птицам.

     - Ты конечно невероятна в бою, но вот после - не слишком впечатляет.

     - Да уж, тошнотой и обмороками этих отродий не перебить, но я тогда слишком устала, выдалось несколько тяжелых дней, – в этот раз Ребекка аккуратно перешагнула очередную ветку и подмигнула Аластору. – Я не думаю, что они идут за нами. Такова уж природа этих существ, они мало что могут сделать без указаний и поддержки хозяина.

      - Ты много о них знаешь? Уже встречалась с подобным? – он поежился, вспомнив о ночи в деревне. Оскаленные пасти, веревки зловонной слюны и безумные звериные глаза, горящие первобытной жестокостью, преследовали его всю ночь. Ближе к рассвету Аластор провалился в беспокойный сон, и там за ним охотились стаи монстров из деревни, постоянно держась у него за спиной, но никогда не нападая. Он проснулся абсолютно разбитым, и лишь несколько глотков эликсира, предложенного Ребеккой, держали его на ногах. Эликсир, по её словам, был экспериментальным и мог вызвать побочные эффекты, так что Аластор с тревогой ожидал последствий.

     Просыпающийся лес неспешно наполнялся звуками, редкие птицы завели свои мелодичные трели, где-то вдалеке разносился отголосок рева медведя или другого крупного зверя.

     - Кажется, я слышал медведя. Думаю, нам стоит повернуть, чтобы не встретиться с ним, – Аластор не был большим знатоком лесных законов и чувствовал себя не в своей тарелке, да еще и живот начало скручивать с неимоверной силой. – Мне нужно отойти в кусты.

     - Думаю, это побочный эффект эликсира, – хмыкнула Ребекка. – Твой живот не привык к таким подаркам, поэтому старается избавиться от них своим способом.

     Она указала ему, непонятно откуда взявшейся прямой и гладкой палкой-посохом в сторону дерева, под которым рос небольшой куст с широкими и гладкими листьями.

     - Тебе туда, а я пока разведаю обстановку, – она перевела палку, указав на высокое дерево, пронизывающее своей верхушкой плотный полог леса. – Заберусь наверх и гляну что там как.

     Едва закончив свою мысль, она бодро зашагала в сторону импровизированной наблюдательной позиции, оставив Аластора наедине с его бунтующим организмом.

     «Вот ведь проклятье!» - он заковылял под куст и уселся за него - «эликсир, конечно, помог, но почему меня так закрутило? Ребекка выпила в два раза больше и даже не поморщилась».

     К нему в голову пришла неприятная мысль, которой не хотелось давать ход, поэтому Аластор поспешно доделал свои дела и едва успел надеть штаны, как в шею под затылком уперлось холодное острие.

     «Значит, я угадал» - он мрачно усмехнулся про себя - «Ребекка что-то поняла, но ей нужно было закинуть наживку, чтобы убедиться».

     Аластор медленно поднял руки, но сразу же остановился, почувствовав, что давление острия стало сильнее.

     - Я простой путник, не воин. Скажите, что я должен сделать, – по лбу скатилась капля пота, хоть в лесу и было достаточно прохладно. Аластор надеялся, что Ребекка просто обдумывает следующее действие и сейчас сделает свой ход, но гнетущее молчание затянулось.

     - Опусти руки, по очереди. Становись на колени и скрести руки за спиной, – хриплый голос говорил очень неразборчиво, проглатывая части слов, как будто говорящий не слишком часто пользовался Общим наречием. – Пошевеливайся, или будешь кормить лес.

     «Кормить лес - это дело, конечно, хорошее, но хотелось бы обойтись без этого» - мужчина медленно опустился, пытаясь украдкой оглянуться, чтобы рассмотреть своих пленителей, но острие уперлось в шею сильнее, проколов кожу и пустив кровь.

     - Не оглядываться! Становись на колени.

     После того, как Аластор встал на колени, его обыскали, забрав кинжал, данный Ребеккой, и накинули на голову мешок из грубой ткани, а к ступне привязали деревяшку.

     «Чтобы я не смог найти путь обратно, считая шаги и повороты» - Аластор невесело усмехнулся про себя. – «Им необязательно было даже накидывать мешок на голову».

     Даже проработав рядом с лесом столько лет, Аластор так и не научился хорошо ориентироваться в чаще.

     - Поднимайся. Поворачивайся кругом, пока тебе не скажут остановиться, – острие отодвинулось от шеи, однако Аластор не питал иллюзий относительно возможности побега. Единственное, на что ему сейчас оставалось надеяться - это Ребекка, остававшаяся непойманной. Но она, видимо, выходить не собиралась. Аластор поднялся на ноги и начал неспешно поворачиваться вокруг своей оси. Мешок на голове, перекрывавший всякий обзор, сбивал с толку, но на четвертом или пятом обороте неизвестный пленитель приказал мужчине остановиться и двигаться вперед. Поворачиваясь вокруг своей оси, Аластор два раза будто бы случайно споткнулся и почти упал, за счет чего ему удалось искоса выглянуть из-под нижнего края мешка и увидеть двух невысоких людей в темных накидках, вооруженных копьями.

     - Теперь вперед, – воины были крайне скупы на слова, совершенно не переговаривались между собой и обращались исключительно к своему пленнику.

     «Ну, по крайней мере, можно считать, что меня задавили числом».

     Мешок очень странно пах, да и дышать под ним было тяжело, так что Аластор начинал терять последние крупицы своего оптимизма.

     «Проклятье, Ребекка, выходи уже, становится не смешно» - Одаренная исчезла, словно её и не было, так что Аластор послушно пошёл в глубину леса.

     ***

     Прошагав целую вечность, пленители сделали перерыв на сон, в который Аластор, несмотря на все неудобства, провалился, едва преклонив голову. Его разбудили, грубо встряхнув за плечо, и передали бурдюк с мерзко пахнущей жижей. Поколебавшись несколько мгновений, Аластор жадно проглотил содержимое, на вкус оказавшееся несравнимо лучше, чем на запах, и чувство голода ненадолго отступило. Его пленители уже были на ногах, поэтому Аластор поднялся, и один из дикарей указал копьем на мешок, который тот снял ночью. С неохотой мужчина нацепил на голову кусок грубой ткани и, в очередной раз покрутив его, чтобы сбить чувство направления, группа выдвинулась в путь. Их шествие продолжалось несколько медленно тянувшихся дней, и в какой-то момент Аластор потерял им счет, забывшись в душной темноте мешка, чередовавшейся лишь короткими перерывами на сон.

     - Я больше не могу идти, – слова были блефом только наполовину, Аластор действительно уже еле переставлял ноги.

     - Мы почти пришли, каменный человек, – он услышал тот же голос, что и в первые несколько раз, видимо, он принадлежал командиру отряда дозорных. – Ты должен ответить на вопросы Древней.

     «Труп не сможет ответить на вопросы» - Аластор сразу настроился на более оптимистичный лад – «значит пока что я в относительной безопасности. Рассчитывать на Ребекку теперь бесполезно, так что придется убедить их, что я очень полезен как пленник и информатор».

     Мысли Аластора о том, что и как стоит рассказать Древней были прерваны резкой остановкой, его схватили за плечо дубовыми пальцами, и не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

     - Сейчас с тебя снимут мешок и «копыто». Не делай глупостей и будь уважителен с Древнями, они мудрее тебя и знают всё. Твое дело отвечать на вопросы. Когда я сниму мешок, ты войдешь в хижину, преклонишь колено и будешь делать то, что тебе скажут, – этот голос оказался незнаком Аластору. Он гораздо лучше управлялся со словами и звучал так, словно говоривший был чиновником при дворе какого-нибудь короля.

     «Так это не Древняя, а Древни. Что ж, в такой чаще это имеет смысл» - как только говоривший закончил объяснение, с Аластора грубо сдернули мешок и в его глаза, привыкшие к темноте, ударил яркий свет ламп, висящих вокруг: на ветвях деревьев, на стенах хижин и на витых столбах, которые, кажется, тоже были деревьями. Мужчина зажмурился, давая зрению привыкнуть к смене обстановки и открыв глаза, остолбенел от удивления. Он не увидел ни одного факела, также совершенно не ощущался запах дыма и не слышался треск огня, свет давали неизвестные ему растения, растущие в таком количестве, что вокруг было светло как днем. Аластор повернул голову через плечо, чтобы рассмотреть говорившего с ним человека, но увидел лишь деревянную маску с шестью мерцающими алым «глазами».

     - Не оборачивайся. Древни не любят ждать, – голос, раздавшийся из-за маски, казалось, не имел ничего общего с тем, кто до этого давал Аластору напутствие, и, тем не менее, мужчина был уверен, что это тот же человек, имеющий недюжинный актерский талант. Так или иначе, ему не хотелось получить стрелу или копье в горло. Несмотря на то, что стражу не было видно, направленные на него наконечники стрел были почти физически ощутимы, так что Аластор послушался незнакомца.

     Не оглядываясь, он подошел к указанной незнакомцем хижине. Покрытая еловым лапником она возвышалась на три человеческих роста, а дверной проем закрывал полог из выделанной кожи, украшенной узором из треугольников и ветвистой росписи. Отодвинув по очереди два полога и войдя внутрь, Аластор решил поначалу следовать советам «жреца», как он про себя отметил говорившего с ним по прибытии в поселение человека, поэтому сразу же преклонил колено, и на всякий случай опустил глаза, несмотря на то, что в хижине и так царила непроглядная темнота из-за двух раздельных пологов, которые не позволяли свету снаружи даже на мгновение проникнуть внутрь, оставляя Древней недосягаемыми его взгляду.

     - Незваный гость, ты пришел посягнуть на наши леса? – судя по голосам, раздавшимся с трех сторон, двое Древней находились по обе стороны от Аластора, и один был прямо перед ним. Их голоса звучали подобно скрипу деревьев, было сложно определить возраст и даже пол говорящих.

     - Я простой путник, – неясно как много они знают, поэтому Аластор решил не говорить ничего лишнего. – Сбился с пути, а потом меня повстречали ваши воины и привели сюда.

     - Нехорошо, нехорошо, нехорошо, – слова раздались по очереди с трех сторон от Аластора. – Не смей лгать Древням! Мы знаем, что ты Убийца Древ из проклятой деревни. Вы истребляете наш лес, наш дом, и нет конца и края вашей алчности.

     «Они знают, что я из деревни, но знают ли они, что я пришел с Ребеккой?»

     До сих пор оставалось тайной, какую роль во всем этом играет загадочная Одаренная.

     «Знают ли они о чудовищной гибели деревни? И не это ли та самая деревня Серых Полосок?»

     - Мы вырубаем лес по приказу королевы, – Аластор попытался снять с себя часть ответственности за вырубки. – К тому же я не дровосек, я только помогаю в обслуживании…

     Он запнулся: не стоило продолжать, что он помогает в обслуживании конструкций, позволивших ускорить вырубку в десятки раз, но видимо продолжения от него не ждали, потому что со всех сторон раздалось скрипучее кряхтение, в котором Аластор с удивлением разобрал смех.

     - Теперь это не важно, каменный человек, ведь твоей деревни больше нет, – после этой фразы в хижине повисло молчание и обострившимся в темноте слухом Аластор услышал тяжелое дыхание Древней, после чего они заговорили вновь. – Твой дом разрушен. Также как вы уничтожали наши леса, так и Тисовый Старец ответил на наши молитвы и обрушил на вас свой гнев. Твоя участь предрешена, ты будешь даром для Тисового Старца, в благодарность за его великодушие.

     Аластор ощутил легкое дуновение воздуха; глаза, постепенно привыкавшие к темноте, которая всё же не была абсолютной, стали различать что-то вроде серого тумана или дыма, окутавшего ступни его ног и клубящегося по всей хижине, завихряясь и обретая смутно знакомые ему образы. Мысли гонялись друг за другом то ускоряясь, то замедляясь, не позволяя сосредоточиться на том, что нужно повернуться и приоткрыть полог хижины, чтобы выбраться на свежий воздух. Аластор начал поворачиваться, но его тело тут же закружилось, словно в водовороте. Кажется, он упал, а может быть и взлетел, он больше не был человеком, он стал древесным листком, подхваченным порывом осеннего ветра, который кружась поднимался все выше и выше в небо.

     ***

     - Ну ты и горазд спать!

     Аластор попытался осознать где находится, земля под ним была холодной и твердой, а сознание оставалось замутненным грезами, вызванными неизвестным наркотиком.

      – Так можно и смерть свою проспать!

     Он сосредоточился на голосе, тот казался пронзительно знакомым, но доносился словно откуда-то сверху.

     «Ребекка!»

     Аластор резко вскочил и осмотрелся. Голова все еще была словно набита сеном, но он взял себя в руки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стошнить. Мужчину снова окружала темнота.

     «Ну это уже почти традиция».

     Аластор вытянул руку и наткнулся ладонью на земляную стену, потом развернулся по остальным трем сторонам и также обнаружил глухие стены.

     «Кажется я заперт, но я точно слышал голос Ребекки».

     Голос звучал совершенно отчетливо, да еще и в её обычном насмешливом тоне, но после того, что он пережил под действием наркотика, полностью доверять своим чувствам казалось не лучшим выходом.

     - Ну вот, ты проверил четыре стены, а как же пятая?

     Мужчина вздрогнул и поднял взгляд. Раздался непродолжительный шорох, и глазам Аластора предстал небольшой клочок начинающего светлеть неба с тускло мерцающими звездами, а на фоне этого клочка темнел силуэт головы, принадлежащей никому иному, как Ребекке Вуд, по вине которой он и попал в эту темницу, был одурманен наркотиками и почти скормлен какому-то мифическому дереву-духу. Аластора переполняли одновременно гнев и облегчение, что его все-таки не бросили, и сегодня судьба сделает новый виток.

     - Где это ты была? – он старался добавить в свой голос побольше недовольства, но не смог скрыть облегчение. – Ты специально подставила меня этим дикарям!

     Аластору не хотелось и думать о том, что, возможно, его пленители могут предложить Ребекке то, что она ищет и его плен - это прямое тому следствие. Перед глазами мужчины тут же появились монстры, появившиеся в деревне в результате ритуала. Кто знает, какую мерзкую магию могут практиковать эти дикари.

     - Прости! – на мгновение показалось, что Ребекка искренне сожалеет, но её голос дрогнул, и она усмехнулась. – Ты правда хорошо продержался, а у меня не было другого выбора, так что сейчас, пожалуйста, выслушай меня.

     Аластор услышал в голосе Одаренной серьезные нотки - такое случалось нечасто и, видимо, означало, что дело и вправду может закончиться плохо. Поэтому он тряхнул головой, сбрасывая последние остатки наваждения, и похлопал себя по щекам, чтобы сосредоточиться.

     - Я весь внимание.

     Её губы едва заметно раздвинулись в улыбке, а мужчина нахмурился.

     - Я действительно подставила тебя, но это было необходимо, чтобы Древни ничего не заподозрили. Мне нужен магический артефакт, который они называют Тисовым Старцем. Он не является разумным существом, но способен влиять на человеческий разум. Впрочем, его воздействие лишь раскрывает и усиливает силы, уже заложенные в человеке. Кроме артефакта необходимо распознать среди Древней настоящего. Из трех только один владеет силой, которая поможет нам определить тех, кто стоит за нападением на деревню, и даст мне возможность связаться с другом, находящимся сейчас в Лотере, – Ребекка говорила быстро, и по её тону становилось понятно, что объяснять все по второму разу она сейчас не намерена. – После того, как мы все это сделаем - я помогу тебе добраться до Лотера, ведь там сейчас твои родители?

     Аластора смутила фраза Ребекки о родителях.

     «Откуда она знает? Мы никогда не разговаривали о прошлом».

     Впрочем, девушка была далеко не простым человеком, да и выбора у него особенно не было, поэтому Аластор ответил на длинную тираду лишь коротким кивком и поднял руки вверх.

     - Вытащишь меня?

     Но вместо ответа он услышал поспешный шорох, и светлеющее небо сменилось непроглядной тьмой.

     - Сейчас слишком рано. Они должны привести тебя к Старцу, иначе мы его не найдем. Когда начнется ритуал, я распознаю истинного Древня, после чего вмешаюсь, и мы сможем привести наш план в исполнение. Держи этот эликсир, он должен помочь тебе не попасть под их влияние, - Ребекка прислушалась и сбросила ему маленькую склянку, к удивлению Аластора не разбившуюся от падения с трехметровой высоты.

     - Это деревня Серых Полосок? Древни знают обо всем, что произошло в Абеллайо, но, кажется, не в курсе о том, что ты тоже здесь, – Аластор старался вытянуть из Одаренной хоть какую-то информацию, совершенное неведение выводило его из себя.

     - Ты не ошибся. Но они не связаны с уничтожением Абеллайо. Те, кто уничтожил деревню, лишь выдавали себя за Серых Полосок. Я объясню тебе все позже, когда мы выберемся отсюда и сделаем все, что необходимо, – стремительный шепот Ребекки замолк на мгновение. – Сюда возвращается твой охранник. Не падай духом и попробуй разузнать что-нибудь о Древнях.

     «Кажется, она считает меня кем-то вроде своего агента».

     После того как Ребекка снова исчезла, Аластор сел в угол своей камеры и, чувствуя, как в нем закипает гнев, уставился в темноту.

     «Я нахожусь в шаге от смерти, а она просит меня разузнать что-то».

     Он безуспешно пытался усесться поудобнее, но узкая камера и холодный, твердый земляной пол, также, как и вероятность скорой смерти не слишком располагали к уюту и удобству.

     «С другой стороны, Ребекка спасла меня, впрочем, можно сказать, что я отплатил ей, спрятав нас в дереве».

     Спроси его кто-нибудь неделю назад, и он сказал бы что вполне доверяет Ребекке. У неё были свои секреты, но у кого их нет? Тогда Аластор считал девушку вполне надежным и хорошим человеком. Сейчас же, когда его жизнь практически полностью зависела от её действий, мужчину одолевали сомнения:

     «Если выберусь отсюда, наши с Ребеккой дороги должны разойтись. Хватит быть её марионеткой».

     Сделав для себя определенные выводы, Аластор снова решил подвинуться, чтобы усесться поудобнее, но спустя несколько минут бесплодных попыток, не увенчавшихся успехом, снова услышал наверху какой-то шум.

     - Каменный человек, – слова прозвучали приглушенно, после чего Аластору вновь предстал вид занимавшегося рассветом неба, на чьем фоне виднелась голова человека, голос которого выдавал в нем подростка. – Каменный человек, смотреть на меня! Я Хсеанх.

     - Мое имя Аластор, – он встал, похлопав себя по груди. – Кто ты такой?

     - Охраняет. Ты молчать! Убийца Дерев, – в голосе Хсеанха звучала фанатичная злоба. – Я посвятиться и убить ты.

     - Меня отправят к Тисовому Старцу, так что тебе придется унять свою кровожадность.

     «Если все жители деревни фанатично преданы Древням, то побег будет непростым делом. Надеюсь, Ребекка знает, что делает».

     - Ты видел Старца? – Аластор постарался придать своему голосу благоговейный тон, надеясь, что мальчишка не раскусит его хитрость.

     - Старец могучий, – Хсеанх перешел на благоговейный шепот. – Мой не видел. Но мать говорил, жрец говорит Старцу.

     - Жрец? Древни ведь главные в деревне, – Аластор сомневался, что юноше можно безоговорочно доверять, но его слова звучали вполне правдиво, по крайней мере, он сам верит в то, что говорит. – Твоя мать знает жреца?

     - Моя мать - любимый сосуд для семя жреца, – в словах Хсеанха сквозила гордость. – Я есть тоже его сын! Древни главный. Жрец тоже главный. Теперь молчать! Ты мертвый, я охраняю.

     Аластор замолчал. Они отправили на охрану подростка, потому что были уверены, что у пленника нет шансов сбежать, или Хсеанх на самом деле занимает важное положение в деревне и является сыном жреца?

     «Жрец - это тот мужчина, встретивший меня перед святилищем Древней».

     Он вспомнил слова Ребекки, о том, что Тисовый Старец на самом деле является артефактом.

     «Если именно жрец говорит с ним, то Ребекка могла ошибаться, и силой владеет не один из Древней».

     Странно, что Одаренная сама не смогла разузнать об этом. Аластор поднял взгляд наверх - туда, где сидел его тюремщик.

     «Возможно ли, что мне настолько повезло, и они отправили охранять меня именно того, кто владеет нужной информацией?»

     Совпадение казалось исключительно подозрительным, но, с другой стороны, должна же удача иногда поворачиваться к нему лицом.

     Последующие попытки что-то выведать у подростка не принесли никаких плодов. Видимо, он понял, что наговорил чего-то лишнего, либо просто больше не желал разговаривать, и спустя четверть часа, Аластор уронил тяжелеющую голову на плечо и забылся тревожным сном.

     ***

     Его разбудил болезненный тычок в плечо. Аластор вскрикнул от боли, потому что Хсеанх по-настоящему ткнул его острием своего копья.

     - Убийца встать! – звенящий от предвкушения голос подростка, подкрепленный еще одним тычком копья, заставил Аластора поспешно вскочить, зажимая рукой царапину на плече. Между пальцев мужчины сочилась кровь, Хсеанх нанес ему две неопасные, но болезненные раны.

     «Незачем провоцировать его, дети бывают пугающе жестоки».

     Зажимая раны одной ладонью, Аластор поднял другую, демонстрируя свою беспомощность. Ему на голову упала грубо сплетенная веревка с привязанными на манер перекладин палками.

     - Поднимается!

     Аластор подчинился приказу, левая рука стала влажной от крови, а плечо пронзала боль.

     «Терпимо, но, надеюсь, ему не захочется еще раз показать свое превосходство».

     Мужчина поднялся по веревке и обнаружил, что наверху кроме подростка-тюремщика, его ждали две женщины, вооруженные мечами с лезвиями из снежно-белой кости. Воительницы были очень хорошо сложены и полностью обнажены, словно выточенные из камня искусным скульптором: их тела покрывал сложный узор из зеленых татуировок, изображающих пышные деревья, покрытые шипами, и ветвистые узоры. Аластор пригляделся, и его пробрала дрожь: помимо татуировок обнаженные тела были покрыты странными наростами, похожими на чешую или, может быть, кору.

     - Ты идешь со мной, – синхронно сказали женщины и разошлись, оставляя между собой место для Аластора.

     - Мы идем к Старцу? – он попытался добыть еще хоть какую-то крупицу информации.

     - Молчать! – Хсеанх подкрепил приказ ударом копья по колену. К счастью, в этот раз он выбрал тупую сторону копья, и Аластор, вскрикнув, припал к земле, потирая ушибленную конечность. – Плоды Древа отвести тебя, потом они посвятить меня в мужчина.

     Подросток явно был доволен собой и ждал этот ритуал с нетерпением, его грубое, искаженное лицо и неправильные черты лица намекали на кровосмешение или болезнь, что также объясняло бы и его агрессивность.

     Одна из женщин молча схватила Аластора за плечо и подняла на ноги, после чего другая жестко толкнула его вперед, отчего он снова едва не упал.

     - Иди вперед молча, или отдашь свой язык, – женщина говорила шепотом, но у Аластора не осталось сомнений, что она выполнит обещание, и он, прихрамывая, поплелся в сторону, указанную второй воительницей.

     Лес уже проснулся, солнце поднималось над горизонтом, однако под пологом деревьев сохранялась прохладная полутьма. Темница Аластора находилась у подножия могучего, мертвого дуба. Оглянувшись, мужчина не увидел признаков располагающейся рядом деревни. На серой земле вокруг дерева не росло ни одной травинки, только глубокая яма, в которой его держали почитатели Древней. Лес вокруг выглядел гораздо более мрачным и старым, в отличие от того, в котором они шли с Ребеккой. Неизвестно насколько далеко дикари углубились в чащу, когда его вели в плен, и также покрыто завесой тайны, как долго Аластор находился в наркотическом бреду и куда его отнесли, пока он не очнулся.

     В этом лесу не осталось места крикам птиц или дуновению ветра, однако и тишине не было места здесь. Старые деревья переговаривались, скрипели и кряхтели, обсуждая пришельцев, нарушающих их тысячелетний покой.

     «Придется опять положиться на Ребекку. Хоть она и обманула меня, сам я не выберусь из этой чащи».

     Аластор с трудом переставлял ноги, колено до сих пор болело после удара древком копья, а плечо вроде бы почти перестало кровоточить, но все ещё пульсировало болью.

     «Вот только если Ребекка получит то, что хочет, что мешает ей бросить меня здесь?»

     - Мы пришли, остановись.

     Они вышли на большую треугольную поляну, и воительницы синхронно преклонили колени перед огромным тисом. В его основании, между корней темнел проход, из которого доносилось мерное биение, словно внутри стучало гигантское сердце. Аластор остановился - размер дерева поражал воображение - работая на лесопилке, он видел много огромных деревьев, но это оказалось в несколько раз больше любого виденного им ранее. Однако с ним что-то было не так: кора местами слазила со ствола, обнажая древесину темно-серого, больного цвета, а сам гигантский ствол искривился, как если бы дерево несколько раз ломалось и срасталось вновь. При этом земля рядом с корнями шевелилась словно труп, в котором копошатся черви, а сами корни выделяли густой, темный сок.

     - Преклонись перед Тисовым Старцем, – одна из воительниц, не поднимая головы, дернула Аластора так, что тот упал на колени. Воздух вблизи дерева стал густым и тягучим, наполненным неуловимым ароматом, путающим мысли, вытягивающим силы и окутывающим тяжелым саваном усталости.

     Глядя на провал между корней, Аластор встряхнул головой, но глаза не обманывали его: темнота оттуда выходила дальше, чем это позволял здравый смысл, она клубилась у земли, поглощая редкие солнечные лучи.

     «Ребекка знает, что делает. Она разделалась с теми чудовищами легче простого, она справится и здесь».

     Его начало трясти, хотя рядом с деревом было ощутимо теплее.

     - Плоды Древа, внесите жертву Старцу, и он одарит вас своей благосклонностью, – из провала раздался слитый воедино голос Древней.

     На грани слышимости Аластор ощущал четвертый голос, влившийся в триумвират.

     Воительницы встали и повернулись к Аластору.

     «Ребекки еще нет, но я не дам скормить себя какому-то Старцу».

     Кинжал, который дала ему Ребекка, забрали, но Аластор не остался безоружным: во время долгого путешествия к поселению дикарей он нашел и спрятал под одеждой острый камень. Аластор вытащил его из-за пазухи и, сжав в кулаке, нанес удар левой женщине в голову. Раздался хруст, но еще до того, как её тело упало на землю, другая воительница, стремительно развернувшись, ударила его ногой в грудь. Аластор стиснул зубы от боли и, выронив камень, упал на землю. Не обращая внимания на павшую соратницу, воительница схватила его за ногу и потащила к дереву, мужчина постарался отбиться свободной ногой и нанес несколько ударов по голове воительницы, после одного из которых её шея хрустнула, и женщина упала на землю.

     Отказываясь верить в свою удачу, Аластор предпринял попытку встать, заскрипев зубами от боли, но услышал шорох за спиной и почувствовал хватку на своем плече.

     - Жертва не сбежит…

     Он повернулся и увидел перед собой воительницу с расколотым черепом, из которого медленно струилась темная, тягучая кровь. Аластор хотел отпрянуть, но она схватила его второй рукой. Попробовав избавиться от захвата, мужчина вдруг увидел, что вторая воительница, которой он сломал шею, зашевелилась и схватила его за ноги.

     - От Старца не уйти, – воительницы поставили Аластора, парализованного ужасом, на ноги.

     Они направились к темному провалу, ведущему в глубину, под корни оскверненного дерева. Когда кожи Аластора коснулась тьма, клубившаяся в проеме, он почувствовал застоявшийся смрад гниющих растений и тухлого мяса, ощутил его внутри себя, будто бы он сам уже сгнил до основания. Воительницы зашептали неразборчивые молитвы и спустя несколько шагов бросили его на землю.

     - Он прибыл, как и сказал Старец.

     Аластор узнал голоса Древней. Одновременно вместе с голосами в пещере возникло бледно-желтое свечение. Свечение находилось в дальнем конце пещеры, поэтому мужчина не мог их видеть.

     - Убийца Древ должен получить по заслугам.

     «Воительницы рядом с этим деревом стали гораздо медлительнее и слабее. Древни не смогут меня остановить, но скорее всего где-то в тени притаился жрец, который на это способен».

     Аластор лежал на неожиданно теплом полу, вдыхая спертый воздух пещеры.

     «Старец тоже должен быть в этой комнате, но Ребекка сказала, что это просто артефакт. Можно ли до сих пор ей доверять?» - мужчина скривился от боли и одновременно от накатившей волны отчаяния.

     «Выбора нет, я должен действовать».

     Когда воительницы подошли к нему, чтобы поднять, Аластор ударил левой в колено, поддавшееся удивительно легко с отвратительным хрустом. Женщина рухнула на землю, при этом из её рта не вырвалось ни звука. Мужчина дернулся в левую сторону, огибая падающую воительницу, когда почувствовал, что на его запястье сомкнула хватку другая нежить. Аластор дернул руку и со смесью омерзения и ужаса осознал, что на его запястье осталась висеть часть её руки. Он замешкался на мгновение, пытаясь стряхнуть руку, но при этом продолжая бежать в сторону, в которой, на его взгляд, должен был быть выход.

     Древни затянули песнопение, напоминающее шелест ветвей. Аластор успел пробежать лишь с десяток метров, но неожиданно силы начали покидать его, и мужчина вспомнил об эликсире, который ему дала Ребекка.

     «Видимо это она и подразумевала под влиянием. Хорошо, что те воительницы даже не подумали меня обыскать после того, как вытащили из камеры».

     Его силы таяли с невероятной быстротой, Аластор едва осилил крышку пузырька, после чего, не мешкая, опрокинул содержимое в рот. Голову пронзила боль, его стошнило, и силы вернулись, так что мужчина поднялся как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему подходят воительницы. Их раны затянулись, но женщины выглядели дряхлыми, будто драка в пещере состарила их на несколько десятков лет.

     «Если у Древней нет больше ничего, кроме этих разваливающихся мертвецов, то, кажется, удача мне вновь улыбается».

     Аластор оглянулся в поисках оружия, которое можно было бы использовать против мертвецов. Идущие к нему женщины подняли костяные мечи.

     «Я нужен им живым, но необязательно целым».

     Он развернулся и бросился бежать в противоположную сторону. По пещере разнесся гортанный крик на неизвестном Аластору языке и из-под земли, прямо перед его ногами, вырвались корни. Мужчина запнулся и покатился кубарем. Попытавшись подняться, Аластор ощутил, как его руки и ноги, оплетенные толстыми корнями и ветвями, прижало к земле, не давая мужчине пошевелиться.

     «Этот голос - это был жрец».

     Аластор постарался вырваться: он напряг поочередно руки и ноги, но деревья держали крепко. Во рту отчетливо ощущался металлический привкус.

     - Ты удивительно хорошо показал себя, – голос жреца раздался откуда-то позади. – Разбил мои бедные Плоды, потерявшие свою силу рядом со Старцем, своим создателем. Почти сбежал, но от меня нельзя убежать. Сегодня день жертвы и назначенная жертва должна умереть.

     - Значит все-таки ты стоишь за происходящим здесь, прикрываясь Древнями.

     Все, на что Аластору оставалось надеяться, - это выиграть время до прихода Ребекки. Он больше не верил, что способен выбраться из этой ямы сам.

     - Что происходит в этом селении? Те люди, пленившие меня, я видел их лица: они чем-то заражены. А твои Плоды - это живые мертвецы. Кто же тогда ты сам?

     - Пытаешься заговорить зубы. Может быть у тебя есть сообщник?

     Аластор похолодел.

     - Не надейся, что кто-нибудь поможет тебе уйти от Старца.

     Неспешные шаги жреца приближались, он обошел Аластора и встал у того перед лицом, разведя руки, словно заключая всю пещеру в свои объятья.

     - Это поселение - райские сады, которые я вырастил в мире, где свирепствует ненависть и злоба, – он сделал несколько шагов назад и Аластор смог увидеть маску, закрывающую лицо жреца: также, как и в прошлый раз, на ней горело шесть красных огней.

     - Люди, доверившиеся мне, не знают об ужасах внешнего мира: их жизнь спокойна и размерена, подобно жизни деревьев. А я, как мудрый и милосердный лесник, обстригаю их и иногда прореживаю лес, чтобы расчистить место для новых деревьев, - продолжил жрец.

     - Прореживая лес, ты отдаешь жителей в жертву Старцу. Одурманенный этим артефактом, ты скармливаешь ему невинных людей, которых держишь в страхе с помощью силы, полученной за пролитую кровь.

     - Думаешь, что знаешь все? Ты переоцениваешь себя. А называя Старца артефактом, лишь подтверждаешь свое невежество, – жрец наклонил голову. – А обвиняя меня в грехе убийства ради силы - ты ошибаешься еще сильнее. Мне не нужно убивать этих людей, потому что они сами готовы умереть ради своего дома. Душами они действительно теперь больше похожи на деревья, чем на людей, но это позволяет им стать счастливыми до самой смерти.

     - Ты не можешь знать, насколько они счастливы! Артефакт свел тебя с ума и не позволяет отличить реальность от больной иллюзии, – Аластор смог освободить одну из рук.

     После своей речи жрец отвернулся от него, и пленник пытался использовать эти драгоценные мгновения, чтобы вырваться.

     - Откажись от него и сможешь увидеть истину. Если бы ты был свободен, то мог бы выбирать. Но Старец не оставил тебе выбора.

     - Все люди, которых я встречал, так отвратительно самоуверенны, – в голосе жреца звучала неприкрытая ненависть. – Каждый из вас думает, что именно его видение мира правильное. Мелкие люди со своими мелкими желаниями и заботами возомнили себя всемогущими, хотя все что вы можете - это поглощать, уничтожать и размножаться. Люди - это ошибка природы, которую нужно исправить.

     - Ты говоришь так, будто сам не человек.

     Стараясь как можно меньше шуметь, Аластор смог высвободить руку и обе ноги. Оставалось совсем немного, а его враг даже и не думал поворачиваться к нему лицом.

     - Хотя на самом деле ты такой же мелкий человек, как и те, о ком говоришь. Твой разум порабощен магическим предметом, и поэтому тебе только и остается, что жить в плену миражей и иллюзий, порожденных безумием. Люди способны созидать и нести ответственность за свои действия. Я уверен, что в будущем мы сможем жить в гармонии с природой, как мудрый правитель живет в гармонии со своим народом.

     Этот спор напомнил Аластору казавшиеся такими далекими дни его юношества в Королевской Инженерной Школе. На одном из курсов по изобретательской технике им рассказали историю про молодого преподавателя, одержимого идеей о совершенном будущем, где не будет войн, и человечество сможет созидать, а не разрушать. Господствовать над миром не в образе тирана, оставляющего за собой кровь и слезы, но в образе короля-отца, после которого страна становится богаче и живее, нежели была до него.

     В памяти Аластора отпечатался рассказ о споре этого преподавателя со старым священником церкви Триединства, утверждавшим, что люди ничтожны и суть их - служить, смиренно перенося лишения и горести, потому что только праведные смогут переродиться в лучшем мире, а праведных людей в настоящем не существует, ибо сама суть человека греховна.

     Молодой и полный надежд, мужчина ушел из Школы в поисках единомышленников и больше о нем никто не слышал.

     Тогда Аластор долго размышлял о словах спорщиков, и теперь аргументы противника казались ему смутно знакомыми. Это точно не мог быть старый священник церкви Триединства, но...

     - Имратон? – Аластор не видел лица, скрытого под маской, а голос жрец менял по мановению руки, но сомнения постепенно отступали - это был тот самый преподаватель, ранее превозносивший человечество, а теперь ставший его непримиримым врагом.

     - Тебе известно мое прошлое имя, – в голосе Имратона появился интерес. - Ты смог противиться чарам этого места, да и говоришь не как простой дуболом-лесоруб. Кто же ты такой? Представься теперь сам, раз назвал меня.

     - Я Аластор, но мое имя едва ли расскажет тебе о чем-то, – Аластор освободился от пут и приготовился бежать, осталось лишь выбрать момент и решить, что делать. – Как ты знаешь, мою деревню уничтожили монстры, и я бежал, после чего меня поймали твои марионетки.

     - Они не марионетки. У них есть своя воля, но они хотят, чтобы я оставался их покровителем, – Имратон сделал два шага в темноту. Он до сих пор не желал смотреть на Аластора. – Ты не лжешь, но и не говоришь той правды, которую я от тебя жду.

     - Я хочу встретиться со Старцем, – осторожно начал Аластор. – Думаю, он может помочь мне решить мою проблему.

     - Встретиться со Старцем?! – Имратон повысил голос. – Давно такого не было, чтобы простой человек так удивлял меня дважды за вечер! Тебя ведь вели к Старцу на казнь. Твоя проблема в том, что ты хочешь, но не можешь умереть?

     - Нет, она в другом. Я должен увидеть его.

     - Увидеть? Ну что ж, ты лежишь прямо перед ним, – Имратон повернулся, на нем больше не было маски. На Аластора воззрилось лицо, лишенное каких-либо человеческих черт: на нем не осталось ни глаз, ни рта, а кожа превратилась в загрубевшую кору. Аластор не мог отвести от него взгляд. Несмотря на отсутствие глаз, лицо Имратона, казалось, неотрывно и пристально смотрело на него. Неожиданно жрец отвернулся и махнул рукой, снова выкрикнув заклинание.

     - Ххх… - Аластор проследил взглядом по направлению жеста и увидел Ребекку, опутанную древесными корнями.

     – Отпусти меня, и я оставлю тебя в живых дальше играться в Бога со своими тупоголовыми куклами! – голос Одаренной звенел от ярости.

     Она предприняла попытку вырваться, но ничего не вышло, и Имратон медленно направился к ней. В этот момент Аластор вскочил и без оглядки бросился в сторону угасавших воительниц, отчаянно надеясь завладеть их оружием. Искаженный жрец продолжал идти к Ребекке, словно не замечая ничего происходящего вокруг. Содрогаясь от смрада, исходящего от тел воительниц, которые ослабели настолько, что не смогли оказать никакого сопротивления, Аластор выхватил у одной из них костяной меч. Отбросив мысли о том, что кости могли принадлежать павшим жертвам живых мертвецов, мужчина бросился на помощь Ребекке, и в тот же миг она закричала.

     Имратон схватил девушку за плечи и крик прервался. Аластор посмотрел на Одаренную и ужаснулся: она начала стареть буквально на глазах. Мужчина взмахнул мечом и тот, с мерзким хрустом, врезался в шею жреца, но не перерубил её, а застрял, между позвонков. Имратон взмахнул рукой и отшвырнул Аластора к стене пещеры, другой рукой продолжая удерживать Ребекку, старение которой замедлилось.

     - Как и всегда, вы – люди, пришли сюда, подгоняемые алчностью и ненавистью. Хотите убить меня и уничтожить мои райские сады, – его голос потерял всякое сходство с человеческим, он звучал словно скрип деревьев во время бури.

     Аластор с трудом поднялся на ноги. Он был на грани того, чтобы сбежать из пещеры и оставить Ребекку на растерзание Имратону. Это ведь она Одаренная, а Аластор инженер - его не обучали борьбе с бессмертными существами. Мужчина начал бездумно шарить по карманам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы спасти его и Ребекку, но у него не осталось никакого оружия. В отчаянии он опустил взгляд и увидел огниво, висящее на шее.

     «Здесь пахло тухлым мясом и яйцами, а сейчас я не чувствую этого запаха. Во рту металлический привкус - видимо, это последний шанс».

     Он сорвал огниво.

     - Ребекка, закрой глаза, – Аластор опустил огниво вниз, чиркнул раз, ещё раз, наконец, ему удалось высечь искру.

     Вспышка.

     Удар.

     Звон в ушах.

     Аластор ощупал голову и протёр глаза – взрыв не нанёс ему серьезных повреждений. Оглядев себя, он сбил небольшие языки пламени, плясавшие на одежде, и осмотрел пещеру. Имратон, объятый пламенем отбежал от Ребекки и упал на землю. Она же, неведомым образом избежав последствий взрыва, вырвалась из пут и припала на одно колено. Их взгляды встретились и Аластор увидел, что девушка словно постарела на пару десятков лет. Постарело её лицо, но не глаза, два изумруда горели жаждой жизни. Без слов они поняли друг друга, Ребекка побежала к выходу из пещеры, а Аластор из последних сил двинулся за ней.

     Они оставили позади гниющее подземное святилище, в котором разгоралось всепожирающее пламя, а в центре лежал обугленный жрец, когда-то давно желавший человечеству процветания, но не достигший своей цели. Когда пламя начало подбираться к нему вплотную, из земли вырвались корни и утащили тело в глубину.

     - Ребекка, постой! – Аластор совершенно выбился из сил, он был едва способен сохранять темп бега, заданный Одаренной. Возбуждение схватки схлынуло и на него навалилась вселенская усталость и дикая боль во всем теле.

     Ребекка остановилась как вкопанная и резко повернулась.

     - Мы не можем останавливаться. Если ты думаешь, что Имратон погиб, то сильно ошибаешься, – она просунула руку во внутренний карман своего облачения и, пошарив там, достала маленькую склянку. – Держи, это поможет тебе продержаться еще несколько часов.

     Аластор взглянул на склянку с подозрением.

     - Ребекка, я не хочу, конечно, заводить споры в такой момент, но в прошлый раз, когда я выпил твой эликсир, это привело к моему пленению.

     - Ошибаешься. В прошлый раз эликсир помог тебе избавиться от влияния Старца, а в позапрошлый… - она на миг нахмурилась. – Он тоже по-своему помог.

     - Ну что ж, я поверю тебе, а моя смерть будет на твоей совести, – он опрокинул пузырек себе в рот. Живот скрутило, и мужчина ошеломленно уставился на свою спутницу.

     - Да нет, не может быть! – но через десять ударов сердца все прошло.

     Аластор почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, будто последние две недели он пробыл гостем в королевской резиденции.

     – Я готов двигаться дальше.

     - Испугался? – Ребекка фыркнула. – Это всего лишь небольшой побочный эффект от принятия эликсира, завтра тебе будет гораздо хуже, но к тому времени мы будем в относительной безопасности.

     Она откинула волосы назад.

     «Удивительно что они совсем не обгорели».

     Короткие волосы Аластора во время взрыва были мокрыми от пота, но все равно пострадали, а Ребекка умудрилась и здесь выйти сухой из воды. Впрочем, кое-что в них изменилось - больше половины её волос стали седыми, а лицо избороздили морщины. Ребекка все еще выглядела привлекательно, но её уже нельзя было назвать молодой.

     «Когда мы остановимся, ей придется ответить на множество вопросов».

     Глава 6.

     - Меня не волнуют расходы, народ должен любить своих правителей, – Белетор легкомысленно взмахнул рукой и продолжил тренировку с мечом.

     Финт. Парирование. Финт. Удар. Уворот.

     - Ты слишком тщеславен, брат, – Ресетор наблюдал за тренировкой своего старшего брата во внутреннем дворе замка, не выпуская из рук книгу. – Народ легко увлечь: сегодня они чествуют тебя за твою щедрость, а завтра желают свергнуть, потому что ты поднял налоги для подготовки к войне.

     - Я не поднимал налоги. Я сокрушил наших врагов в первом же сражении, захватил богатую добычу и поднял боевой дух армии. Мои действия привели к победе в войне.

     Финт. Уворот. Удар. Удар. Парирование.

     Белетор, кажется, совершенно не следил за ходом разговора. Ресетор сокрушенно вздохнул, поражаясь умению брата слышать лишь то, что ему нравится:

     - Не зря тебя называют героем Войны Пепла. Но я все равно не соглашусь. Нельзя идти на поводу у народа. Толпа глупа и жестока: они будут обожать тебя и с таким же восторгом сожрут тебя. Править надо железной рукой.

     Суровые слова не вязались с внешним видом юноши, Ресетор носил длинные рыжие волосы, а на его лице рос лишь мягкий подростковый пух, что часто становилось предметом насмешек со стороны Белетора, отрастившего густую черную бороду, в то время как лицо Ресетора осталось открытым и добродушным с большими широко распахнутыми глазами, как в детстве. Впрочем, не стоило обманываться внешним видом: изучив множество ученых трудов, Ресетор мог похвастаться острым умом и развитой не по годам проницательностью.

     Он не стал спорить с братом и говорить тому, что Война Пепла на самом деле была лишь небольшим военным походом против ослабевшего Южного Союза. Белетор на самом деле провел все сражения безупречно, но это нельзя было назвать поистине масштабной войной.

     - Ты читаешь книги, но жизнь невозможно изучить по книгам. Ты начнешь понимать желания народа, если будешь общаться с ним.

     Уворот. Удар. Финт. Удар. Удар.

     - Ты старше, так что мать позволяет тебе больше участвовать в управлении Теренисом, а мне только и остается, что читать книжки, – младший брат разочарованно пожал плечами.

     - Я поговорю с ней. Хоть тебе и не светит престол, ты можешь быть моим советником - кто-то же должен будет управлять государством, пока я буду в военных походах.

     Финт. Удар. Удар. Удар. Удар.

     Тренировочное чучело разлетелось в щепки под натиском Белетора.

     - Силен, – было сложно уловить в голосе Ресетора зависть, но старший брат слишком хорошо его знал.

     - Не переживай, я не сразу стал сильнейшим. Тренируйся и когда-нибудь будешь почти таким же как я, – Белетор накинул на мускулистые плечи полотенце и бросил меч подбежавшему слуге. – Я пойду умоюсь, уже пора идти к ужину. Тебе тоже стоит поторопиться, королева расстроится, если ты опять не придешь поесть вместе с нами.

     - Конечно, – Ресетор встал с земли и задумчиво оглядел небо, окрасившееся в алый. – Я приду, только отнесу книгу старому Хорту.

     - Стоило бы поручить это слуге, – нахмурился Белетор. – Тебе уже давно пора начать вести себя по-королевски. Отец был бы недоволен тем, что ты возишься со старым библиотекарем и его книжками вместо того, чтобы тренироваться и заниматься государственными делами.

     - Отец… – Ресетор опустил взгляд. Его старший брат не отличался проницательностью и не догадывался о том, что они не были полностью родными братьями, и что у них была общая мать, но не отцы. Белетор - сын Арториаса, законного короля Терениса, который погиб при таинственных обстоятельствах и день его смерти до сих пор отмечен трауром в Теренисе. Ресетор же - внебрачный ребенок Энганы и Рикарда, занимающего должность комиссара. Ресетор узнал об этом, подслушав однажды разговор королевы и своего отца. Младший сын и так не был бы первым в очереди на престол, а будучи внебрачным ребенком его положение становилось еще более шатким, но Рикард всеми силами пытался протолкнуть своего отпрыска к власти. Ресетор противился этому как мог, и частично потому, что действительно испытывал братские чувства к Белетору. Хоть тот и казался на первый взгляд обычным прямолинейным солдафоном, младший брат считал его великодушным человеком, который мог бы стать хорошим королем, но только имея достаточно умного и верного советника, такого как Ресетор.

     - Да. Отец, хоть он и умер, все еще наблюдает за нами из небесных чертогов, ведь все короли попадают туда, – Белетор говорил с уверенностью, ежедневно подкреплявшейся часами проповедей в часовне Амана. – А доблестные и честные садятся по правую руку от Созидателя.

     - Думаю, ты мог бы стать таким королем, – Ресетор посмотрел на брата - этот разговор был своего рода традицией, они повторяли его раз за разом еще с тех времен, когда были совсем детьми. – Я пойду, отнесу книгу, а то правда опоздаю на ужин.

     - Конечно стану, я буду величайшим правителем в истории Терениса! – на лице Белетора вновь возникло самодовольное выражение, в последнее время появлявшееся все чаще. Оно заставляло Ресетора печалиться, что брат, которого он знал и уважал постепенно исчезает, уступая место новому, тщеславному и высокомерному Белетору. – Мы не будем начинать ужин без тебя, так что уж постарайся не опоздать!

     ***

     Королева и её дети ужинали в гнетущей тишине, лишь редкий звон приборов о тарелки пронизывал этот плотный полог безмолвия. Обеденный зал дворца был просторнейшим помещением, способным вместить сотню людей, но сейчас оно пустовало и за длинным столом сидели лишь трое. Королева-мать и два её сына. Все слуги удалились из зала, ведь к ужину Энгана становилась раздражительной и мало кому хотелось попадаться ей на глаза в этот момент.

     - Ресетор, ты узнавал у слуг: не приходило ли сегодня вестей от комиссара из Абеллайо? – королева обратилась к младшему сыну, в то время как её скучающий взгляд блуждал по стенам обеденной залы.

     - Сегодня я не спрашивал, Ваше величество, но разве почтовый не уведомит нас сразу же, как прилетит ворон с письмом или гонец?

     Ресетор знал, что вне зависимости от ответа, на него падет гнев королевы.

     - Не ходил. И как же ты собираешься заниматься государственными делами, если не можешь выполнить простейшие поручения?! – она только разогревалась. Вспышки гнева часто преследовали Энгану после смерти мужа - об этом уже давно знала вся верхушка Терениса и даже правители соседних государств. – Даже не знаю, как у Арториаса мог получиться такой непохожий на него сын.

     Её последняя фраза сочилась ядом, но Ресетор привык к подобному обращению от своей матери. Смерть Арториаса сломила её. Тайна его гибели до сих пор не была разгадана, и по стране ходили слухи, что королева сошла с ума и собственноручно отравила своего мужа. Энгана об этом знала, поэтому любители посплетничать о её жизни частенько отправлялись висеть с отрезанными языками на столбах вдоль дорог, радуя окрестных воронов.

     - Мама, не разговаривай так с Ресетором! – Белетор вскочил со стула, его специфичное чувство справедливости не давало ему спокойно смотреть на то, как королева издевается над своим сыном, но он любил свою мать, а также был не слишком памятлив, поэтому каждый такой разговор встречал словно в первый раз. – Он мой брат и в нем течет такая же кровь, что и во мне. Я знаю, он будет великим советником при короле Белеторе Великом.

     Начав тираду с защиты брата, Белетор ожидаемо скатился в самовосхваление.

     «Был ли Арториас настолько же самовлюбленным?»

     Ресетор не помнил этого, а спросить ему было не у кого. Кроме королевы и Белетора в замке жили слуги и советники королевы, преданные Энгане до мозга костей, либо хорошо делающие вид, что преданны. На приемы часто приезжали люди из других городов и стран, а также гости из союзных аристократических домов, но за Ресетором пристально следили, пресекая любые нежелательные разговоры. Оставался старик библиотекарь, с которым юноша и проводил большую часть своего времени, но знания Хорта были в основном о давних временах, с ним не получилось бы обсудить свежие новости, потому что библиотекарь жил при дворце и очень давно не выходил за его пределы. Ресетор находился будто под плотным куполом, но до поры до времени его это устраивало.

     - Не думай, что ты можешь указывать королеве! – Энгана распалялась все сильнее. Она швырнула кубок с вином в стену, и алая жидкость расплескалась, залив платье королевы, словно кровью. – Ты еще не король, и неизвестно станешь ли им вообще. Никто из вас даже близко не стоит рядом с моим любимым Арториасом!

     Гнев резко сменился всхлипами - это было сигналом, что ужин окончен. Королева оставалась в обеденной зале одна, упиваясь своим горем, и никто из слуг не смел входить туда, пока Энгана не удалялась в спальню.

     Братья вышли из-за стола и направились к дверям.

     - Верните его мне, верните моего мужа! – рыдания королевы то становились громче, то затихали, оглашая пустой трапезный зал и отдаваясь эхом. – Я отдам королевство до последнего бедняка, только верните мне мужа!

     - Это не может продолжаться, – Белетор закрыл за собой дверь и повернулся к брату, его глаза сверкали, а патрицианские черты накрыла тень недовольства. – Наша мать сходит с ума, и кажется последние дни ей все хуже.

     - Мы уже пытались помочь ей, но врачи твердят, что все в порядке, – извиняющимся тоном пробормотал Ресетор и задумчиво потер узкий подбородок. – Я недавно читал одну книгу, написанную нейромантом…

     Подняв глаза, он наткнулся на полнейшее непонимание во взгляде Белетора.

     - Нейромант - это Одаренный, способный читать мысли и управлять разумом других людей, – в голосе Ресетора появились наставнические нотки. – Он писал о болезнях души: и то, что происходит с нашей матерью, называется расстройством разума. В книге было сказано, что это всегда идет из детства, но я родился слишком поздно, поэтому ничего такого не помню.

     Белетор нахмурился, и его густые черные брови нависли над глубоко посаженными карими глазами.

     - Когда я родился нашей матери уже исполнилось восемнадцать. Я тоже мало что помню из детства, но, когда я был маленьким, она часто очень рано уходила с приемов. Позже я узнал, что это из-за её поведения. Отец пытался это контролировать, но ты и сам знаешь, что проще запереть ветер в клетку.

     - Королеве становится хуже, а значит ради её блага и ради блага королевства ты должен взойти на престол, – Ресетор избегал смотреть на брата. Он сжал рукоятку кинжала на бедре так, что побелели костяшки пальцев. – Иначе она уничтожит то, что так долго строила вместе с нашим отцом.

     Сказав «нашим», Ресетор еле заметно поморщился, он не хотел лгать брату, но сейчас было не то время, чтобы объяснять ему все, несмотря на то, что история об измене Энганы могла бы подтолкнуть Белетора к перевороту. Он не станет манипулировать братом, несмотря на советы Лимарана.

     Старший сын остановился и схватил своего брата за плечо.

     - Ты говоришь о измене своей королеве? О свержении собственной матери?

     Понятие чести, пусть и немного искаженное в угоду тщеславию, не было пустым звуком для Белетора, но по его глазам Ресетор видел, что эго борется с чувством справедливости. И он не хотел видеть, как последнее проигрывает.

     - Нет, я говорю о её спасении, – он обхватил руку брата, с силой сжав его предплечье. – Мы не будем её свергать. Через семь дней ты выйдешь к народу, чтобы рассказать о военных успехах на севере. Тогда и скажешь им, что готов стать королем, если они поддержат тебя. Когда народ примет нового правителя, мы объявим, что наша мать становится хранительницей рода и ты объявишь сбор знати во дворце, а я помогу совладать с ними.

     Лицо Белетора смягчилось, жажда славы внутри него безоговорочно победила принципы, как и предсказывал бывший глава тайной полиции.

     - Да, народ обязательно примет меня. Я не потерпел ни одного поражения и принесу нашему государству процветание, а нашему роду неувядающую славу!

     Принц уже видел себя в королевском облачении на троне, окруженного верными вассалами. К сожалению, реальность могла оказаться совсем другой.

     Ресетор лихорадочно размышлял. Он до последнего сомневался, что брат примет его предложение, и теперь предстояло хорошо продумать план действий. Они с Лимараном уже обсуждали такой исход событий, но юноша хотел все перепроверить, чтобы быть полностью уверенным в успехе.

     - Брат, я пойду в свою комнату, чтобы продумать план по мирной смене власти. Мы не должны вызвать подозрений, поэтому прошу, веди себя как всегда, – он слабо верил в актерские способности Белетора, но попытаться стоило.

     - Конечно. Спокойной ночи, брат, – Белетор величественно кивнул ему на прощание и быстрым шагом направился в сторону тренировочной площадки.

     «Что ж, хотя бы в этом он пока ведет себя естественно» - невесело усмехнулся про себя Ресетор.

     ***

     Неделя прошла в отчаянных усилиях Ресетора предусмотреть все возможные исходы рискованного предприятия и подобрать правильные слова для речи Белетора перед народом и для своей речи перед знатью.

     Белетору удалось сохранять ледяное спокойствие, но его высокомерие достигло небывалых высот. Он словно уже стал королем в своей голове. Если Белетор настроит против себя кого-то из знати до дня переворота, все может стать гораздо сложнее и опаснее. Но сын Арториаса словно горная река - его нельзя остановить, просто сказав об этом, и тем более бесполезно пытаться заставить, так что Ресетор старался максимально отвлечь брата сторонними поручениями, уверяя, что они невероятно важны для успеха всего предприятия.

     Королева вела себя как обычно, но на ужин в последний день перед переворотом привела постороннего человека в длинной мантии.

     - Дети, я представляю вам Сарторума, верховного жреца Судии, одного из Серых Богов. Сарторум также могущественный Одаренный и он пообещал мне, что поможет вернуть Арториаса, – её глаза лихорадочно блестели, а по щекам бежали слезы счастья.

     Братья ошеломленно смотрели на человека в длинной мантии, его молодое, нетронутое морщинами лицо, обрамленное темными волосами без намека на седину, сбивало Ресетора с толку.

     «Почему он не старик? Лимаран ошибся?»

     Ресетор поёжился, взглянув в глаза Сарторума – два пронзительных сапфира, словно испускающие собственный свет и способные прочесть все твои секреты.

     - Большая честь для меня познакомиться с сыновьями короля Арториаса, – Ресетору показалось, что, говоря о сыновьях, Сарторум задержал взгляд на его лице.

     - Мы польщены знакомством с таким известным и могущественным человеком, – с достоинством произнес Белетор.

     «Удивительно как быстро он сориентировался и сказал именно то, что и нужно было сказать» - Ресетора сбили с толку заявление матери и необычная внешность жреца, поэтому он временно отдал бразды разговора брату.

     Лимаран предупреждал, что это произойдет. Старый ворон, кажется, знал вообще обо всем происходящем при дворе и предупредил Ресетора, что их мать хочет передать власть в руки того, кому её отдавать нельзя ни в коем случае, но он говорил об Одаренном как о старике, перед ними же стоял молодой мужчина. Надежда провести переворот прежде, чем Сарторум откроется и вступит в игру, провалилась, и теперь нужно было понять, на самом ли деле он тот, за кого себя выдает.

     - Надеюсь мы будем сотрудничать в эти непростые времена, – продолжал Белетор таким тоном, будто сидя на троне принимал дипломата от соседнего государства. – Одаренные нечасто желают сотрудничества с властью, чаще они сами хотят стать правителями.

     Он воззрился на Сарторума с упреком, словно тот лично захватил власть в десятке стран. Но жрец не отвел взгляд, и его синие глаза засияли еще ярче.

     - Для сотрудничества я и явился во дворец, – под маской смирения скрывался хищный зверь, Ресетор увидел это, но Белетор оставался в неведении. – Ваша матушка, королева Энгана, пригласила меня, чтобы я помог ей вернуть мужа.

     Сарторум выделил слово «королева».

     - Сарторум не только могущественный Одаренный, но и верховный жрец Судии, богини, чтущей справедливость в мире. Кто, как не он, поможет мне вернуть Арториаса, ведь его исчезновение - это величайшая несправедливость, – Энгана все еще была возбуждена встречей с жрецом и поэтому говорила быстро и сбивчиво.

     - Мама, род Лилеад не нуждается в помощи ложных богов. Мы сами творим свою судьбу, не полагаясь ни на чьи мимолетные прихоти. Тем более, поклоняющиеся Судии всего лишь культисты, не признающие Триумвират Порядка, – к окончанию тирады Белетором начал овладевать праведный гнев: юноша часто бывал на проповедях и был известен набожностью. Одна из немногих черт, отличающих его от Арториаса, который верил только в себя.

     Энгана вздрогнула и испуганно перевела взгляд на Сарторума.

     - Ты не прав, мой мальчик. Судия являлась ко мне во сне, она предрекла, что справедливость восторжествует: я лишусь короны, и оковы, удерживающие меня от воссоединения с мужем, разобьются.

      С каждым словом её уверенность в своих словах росла, и братья озабоченно переглянулись. Королева предвидела, что будет свергнута, оставалось надеяться, что она не узнает кем и когда до того, как будет слишком поздно.

     - Молодежь всегда идет наперекор старому порядку. Они думают, что весь мир у их ног, но оказывается, что под ногами только бездонная пропасть, – Сарторум сцепил руки в замок и вперил пронзительный взгляд в Ресетора. – Когда вы узрите истину - будет поздно. Ваше величество, мы должны еще многое обсудить, не соизволите ли проводить меня в кабинет?

     Он галантно подошел к Энгане и взял под руку. Королева вздрогнула, когда Сарторум коснулся её ладони, но быстро взяла себя в руки.

     - Конечно, я провожу вас.

     Двое пошли к выходу из обеденного зала, больше не обращая внимания на братьев. Ресетор стоял в оцепенении, пока брат не положил руку ему на плечо.

     - Они ушли. Мы должны последний раз обсудить завтрашние действия, – Белетора не слишком впечатлил самопровозглашенный Одаренный. Маячивший перед глазами трон был слишком лакомым куском, чтобы отвлекаться на что-то еще.

     - Ты все еще считаешь, что это хорошая идея? – Ресетор пришел в замешательство, он безостановочно теребил пуговицу у себя на камзоле, пока не оторвал её. – Я слышал о Сарторуме: он действительно жрец Судии и, кроме того, опасный Одаренный. Ты собрал всех своих друзей и вассалов? Нам нужна любая поддержка, которую только можно получить.

     - Наша мать собирается отдать все, что создал отец в руки фанатиков, в обмен на вранье, которое он льет ей в уши. Он простой мошенник и умеет только чесать языком, а я наследник престола, у которого есть друзья среди могущественных аристократических домов. Поддержки будет достаточно, не переживай, братец, – Белетор говорил со своей обычной уверенностью, но Ресетора это не успокаивало, ведь теперь его брат оказался во власти алчности. Близость трона затмила разум Белетора в тот момент, когда проницательность нужна больше чем когда-либо.

     - Она не может просто взять и передать власть в его руки. В отличие от истинного наследника Арториаса, этот жрец никто для народа Терениса, да и знать вряд ли обрадуется переходу власти в руки культистов. Я уж молчу о церкви Триархии, которые и так в последнее время вечно в тени, – Ресетор лихорадочно размышлял. – Но мы не знаем на что он способен, так что медлить нельзя. Попроси Лаэра, пусть узнает, много ли последователей у этого культа.

     - Не бойся, завтра я стану королем и прикажу провести суд над Сарторумом за то, что он обманул нашу мать.

     Разговор был окончен, а значит у Ресетора оставалось несколько часов, чтобы обдумать все еще раз и направить весть Лимарану.

     Бывший глава тайной полиции рассказал юноше о своём тайном убежище и обучил шифру, чтобы записать послание. Ресетору оставалось только надеяться, что Лимаран получит послание вовремя и поможет им с Белетором одолеть Сарторума.

     ***

     Решающий день оказался на удивление теплым и солнечным. Возможно последний по-летнему теплый день осени начался для Ресетора неожиданно - сказалась усталость, накопившаяся за последнюю неделю, ведь он почти не спал, готовя речь, обдумывая план действий на последующие дни и подготавливая все, что необходимо.

     Они должны будут быстро осуществить несколько важных шагов к укреплению власти.

     Во-первых, захват казны, так как деньги всегда были лучшим способом остаться у власти.

     Во-вторых, проведение коронации Белетора: для народной поддержки и принятия нового правителя некоторыми до сих пор свято чтущими традиции домами необходимо провести церемонию в тронном зале и возложить на голову наследника корону, которую носил его отец. Эту корону выковали для Арнбранда, прадеда Арториаса и короля-основателя Терениса. Несмотря на то, что сейчас Энгана являлась законным правителем Терениса, она не осмелилась возложить себе на голову корону умершего мужа, поэтому ритуал необходимо провести для Белетора.

     В-третьих, необходимо стараться не провоцировать лишнее насилие. В Теренисе не было единой профессиональной армии – основные войска были распределены между аристократическими домами, в крупных городах существовала лишь гарнизонная стража, а в Лотере, как в столице, еще и несколько отрядов дворцовой стражи, подчиняющейся действующему правителю. Таким образом, Ресетор рассчитывал, что, если действовать быстро и по возможности бескровно, стража сохранит нейтралитет и примкнёт к победителю, но на крайний случай им можно противопоставить солдат из личной гвардии Белетора и бойцов из домов его соратников.

     Поэтому три главных задачи казались вполне выполнимыми, пока не объявился Сарторум. В Теренисе большинство людей поклонялось Триединству Богов Порядка: светлому богу созидания Аману, доброй богине сострадания Тимере и доблестному богу защитнику Микелосу. Судия же относилась к одному из Серых богов, находящихся на границе между верованиями Порядка и Разрушения. Культы серых богов оставались сильны на востоке Терениса и в далеких странах юга и востока. В Лотере же им приходилось вести скрытную жизнь, и это очень сильно волновало Ресетора: ведь нельзя точно сказать, насколько могуществен Сарторум и сколько людей он способен привести. Информация, предоставленная Лимараном, оказалась весьма размытой и больше касалась самого Сарторума, нежели сил культа, которым тот управлял.

     Юноша открыл глаза, щурясь от солнца, бьющего прямо в лицо, и тут же вскочил в ужасе.

     «Какой сейчас час, неужели я опоздал?» - он рванулся на улицу, но солнце лишь близилось к полудню.

     «Нужно встретиться с Белетором, сейчас он должен быть у себя».

     Ресетор поспешно направился к правому крылу дворца, где располагались комнаты его старшего брата. Необходимо проконтролировать брата, чтобы тот не натворил глупостей и действовал согласно плану. Войдя во дворец, юноша сразу почувствовал неладное. Слуг стало меньше, чем обычно. Ресетор обычно не приглядывался к лицам прислуги, но у него было несколько знакомых служанок и слуг, но пройдя до комнат Белетора, он не встретил ни одного даже отдаленно знакомого лица. Юноша вошел в комнату Белетора, находясь в глубоком беспокойстве, которое тут же усугубилось.

     Его брат сидел за столом в полном боевом облачении - искусно сделанный стальной доспех, покрытый серебряными узорами и стилизованными изображениями Луны - герба Лилеад, дома, правящего Теренисом со времен его основания. На столе лежал огромный топор Лунный Свет - оружие, владея которым, Белетор не потерпел ни одного поражения.

     - Брат, – будущий король указал Ресетору на стул, стоящий с другой стороны стола. – Я и мои соратники готовы к тому, что произойдет, они соберут людей и придут на мою речь, чтобы поддержать коронацию.

     Белетор не надел шлем и по лицу мужчины легко читалось, что он уже свыкся с мыслью, что станет королем, каждое его слово и каждый жест источали высокомерие.

     «Неужели его отец, Арториас, был таким же?»

     Король пропал, когда Ресетору только исполнилось три года, и юноша почти не запомнил своего «приемного» отца. Тем более последние годы перед своим исчезновением, тот все реже и реже посещал Лотер, проводя все время в походах и разъездах.

     - Ты решил облачиться в полный доспех? – Ресетор говорил максимально нейтрально, чтобы это не прозвучало как упрек, хотя его распирало недовольство. – Я думал ты будешь в парадной форме. Мы вроде бы даже говорили об этом.

     Белетор поморщился, снисходительно махнув рукой.

     - Я решил, что мои подданные должны узреть подлинное величие, – он приосанился. – Я - король-воин. И ни у кого не должно возникнуть сомнений в моих намерениях.

     - Понимаю. Это безусловно важно, но такое поведение могут истолковать как захват власти силой, а не мирная и законная её передача по согласию народа и знати.

     Нельзя прямо указывать на неприемлемость выступления в полном боевом облачении, но не попытаться отговорить своего ослепленного властью брата, Ресетор не мог.

     - Это не обсуждается. Моя воля - закон, и мои подданные это понимают. Не переживай, братец, – он сделал ленивый жест, указывая на дверь. – Ты можешь идти и встать в первые ряды, чтобы засвидетельствовать мой триумф.

     Тут Ресетор не мог сдержаться.

     - Мы договорились, что на помост выйдем вместе, я тоже должен произнести слова в твою поддержку! – юноша возлагал большие надежды на свою речь, которую отрабатывал в течение недели.

     - Об этом не может быть и речи, я буду говорить стоя на помосте один! – в голосе Белетора зазвучала сталь, будущий король не хотел делить свой еще не наступивший триумф. Ресетор нахмурился.

     «Действительно ли я делаю все правильно, поддерживая Белетора в битве за трон? Он ведь совершенно потеряет голову от такой власти. А точнее почти потерял её уже сейчас».

     Но отступать уже поздно, проблемы придется решать по мере поступления.

     - Я могу выйти после того, как ты закончишь своё обращение, – Ресетор обреченно вздохнул. – Полагаю, ты не прочел те слова, что я написал и будешь говорить то, что считаешь нужным.

     Старший брат величественно кивнул.

     - Я благодарен за помощь, но мне известно, как вести людей за собой. Я командовал армией и вел своих солдат биться насмерть, так что не надо учить меня говорить. Но я великодушно разрешаю тебе выйти после моей речи на помост и сказать свои слова, – его тон прямо говорил, что разговор окончен. Белетор снова указал на дверь. – Встретимся на площади в четыре часа.

     Ресетор вышел из дворца словно в тумане, вся подготовка катилась к чертям. Если Белетор продолжит вести себя так, будто он уже король, и не внемлет голосу разума, все может закончиться междоусобной войной. Еще и чертов Сарторум.

     «Придется поступать так, будто Сарторума нет. Мы не знаем, чего от него ждать, значит не можем защищаться, следовательно, нужно атаковать».

     Юноша вышел с территории дворца и медленно побрел в сторону главной площади.

     «Нужно оценить количество культистов Судии, которые придут на выступление Белетора. Нельзя допустить, чтобы его убили».

     ***

     Солнце неспешно перевалило за полдень. Центральная площадь Лотера наполнилась народом под завязку и Ресетору пришлось переместиться к городской ратуше, перед которой стоял помост для выступающих. Толпа весело шумела, предвкушая развлечение, люди переговаривались, спорили и смеялись. Ни Белетора, ни королевы еще не было.

     Вдруг ближайшие к помосту люди начали стихать, и Ресетор услышал цокот копыт. К высокой деревянной трибуне, стоявшей сбоку от помоста, подъехал экипаж королевы в окружении солдат. Юноша прищурился: среди них не оказалось дворцовой стражи. Королева, предусмотрев возможный их нейтралитет, раздобыла где-то несколько десятков суровых воинов, вооруженных алебардами и облаченных в кольчуги и медвежьи шкуры, а также несколько агентов тайной полиции. Из окон трибуны виднелись королевские лучники, зорко оглядывавшие толпу.

     Первым из кареты вышел Сарторум, он подал королеве руку, и та спустилась, придерживая платье.

     «Энгана надела свое траурное одеяние, в котором она была на похоронах Арториаса», - отметил с удивлением Ресетор - «в этом есть какой-то смысл. Пусть мои кишки склюют вороны, если это не так».

     Он внимательно оглядел толпу. Многие отреагировали на появление Сарторума, и к своему разочарованию Ресетор убедился, что тот видимо призвал на площадь столько культистов, сколько смог найти, и это число явно превышало количество соратников Белетора.

     «Но они же просто фанатики. Вот люди Белетора - закаленные в десятках сражений солдаты, вооруженные и закованные в броню, один такой стоит десятка этих отбросов».

     Впрочем, даже если считать одного воина равным десяти культистам, чаша весов могла склониться на сторону Сарторума.

     Жрец сел на трибуну рядом с королевой. Народ встретил Энгану холодно, радостные приветствия раздавались только от явных подхалимов жреца. Вдруг Ресетор услышал какие-то крики со стороны, противоположной той, с которой приехала королева.

     «Неужели началась драка?» - он начал подниматься по лестнице, ведущей на помост, чтобы узнать, что же происходит на другой стороне моря голов и рук и увидел колонну всадников с Белетором во главе.

     Доспех принца сверкал в лучах солнца, а серебряный плащ развевался на ветру. Одной рукой он держал шлем под мышкой, а другой приветствовал толпу. Плечи и спину Белетора покрывала шкура громадного белого волка, а с пояса свисала его легендарная секира. За своим предводителем шли два знаменосца с черно-серебряными флагами, на которых сверкала полная Луна, а следом за ними двигались по парам представители знатных домов, решившие поддержать законного наследника Арториаса, полтора десятка конных воинов и сотня пеших - все облаченные в цвета знатных домов Терениса.

     «Он привел больше воинов, чем я думал».

     Ресетор вытянул шею, чтобы разглядеть колонну.

     «Надеюсь, Белетор не забыл отправить людей в другие важные места, чтобы захватить казну и тронный зал к тому времени, как он закончит говорить».

     Белетор остановился у помоста и поднял руку, требуя тишины.

     - Верные подданные Терениса! Сегодня, в праздничный день, когда я поднимаюсь на помост, чтобы поговорить с вами, со своим любимым народом, у меня есть для вас добрая весть.

     Толпа приветствовала его радостными криками: Белетор никогда не объявлял плохих вестей, не повышал налоги и не вносил непопулярные законы, поэтому народ любил его - человека, рассказывающего им о победах и величии Терениса.

     Белетор поднялся на помост, а Ресетор встал у лестницы позади. Королева и Сарторум сидели на трибуне: лицо Одаренного оставалось непроницаемым, а на лице Энганы разгорались красные пятна гнева. Ресетор еще раз пригляделся к лицу жреца и заметил, что тот словно постарел и осунулся, превратившись в старика.

     «Лимаран не ошибся. Сарторум просто-напросто обманул нас при помощи своих сил».

     Юноша перевел взгляд на своего брата. Наследник Арториаса достал свободной рукой топор и вонзил его в помост, повесил на ручку шлем и поднял обе руки, приветствуя свой народ еще раз. Толпа шумно ответила на приветствие. Ресетор наблюдал за горожанами, явно выделявшимися из толпы - людьми с ничего не выражающими лицами, в темной одежде, стоявшими, не поддаваясь общему радостному возбуждению.

     - В первую очередь я хотел бы объявить, что Кистерская крепость успешно противостояла осаде дикарей-северян, и мне удалось разбить их орду и отбросить до берега, где они попытались бежать вплавь и были перебиты, все до последнего дикаря!

     В толпе разразилась буря воодушевленных возгласов.

     - Многие слышали, что недавно на Абеллайо было совершено нападение. Так вот, я не потерплю, чтобы мой народ страдал и в ближайшее время отправлюсь туда и восстановлю порядок.

     - Верно!

     - Нам нужен порядок!

     - Белетор!

     Люди нечасто слышали хорошие новости, да и гордиться обычному горожанину, как правило, было нечем. И они начинали фанатично гордиться своей страной и своей принадлежностью к народу Терениса, часто забывая о том, что и сами приехали из других мест. После победы в Войне Пепла, несмотря на потери в предыдущей войне, которую вела королева: публичное национальное единство достигло небывалых высот, и Энгана этим пользовалась, а теперь патриотизмом воспользовался и Белетор.

     - Я уже давно верно служу нашей стране. Мой отец, Арториас, стал королем в семнадцать лет, а мне уже двадцать один.

     Толпа притихла. Ресетор перевел взгляд на трибуну: Энгана сжимала кулаки, едва сдерживая гнев, Сарторум же до сих пор сидел словно статуя, на его лице не дрогнула ни одна мышца. Тем не менее жрец выглядел осунувшимся, как будто похудел, сидя на трибуне.

     Белетор продолжал речь.

     - И сейчас мы находимся на заре новой эры расцвета Терениса, – он широко раскинул руки, как если бы пытался охватить всю толпу. – Вместе мы станем сильнейшим и процветающим государством, но для того, чтобы я мог вести Теренис вперед, к победе и могуществу, я должен стать королем.

     По площади прошел шепоток, словно ветер всколыхнул поле травы и зашелестел листьями.

     - Но я люблю свой народ и не хочу становиться королем, если вы не выберете меня, – Белетор вытащил топор из помоста, взял в другую руку шлем и поднял обе руки к небу. – Только мои верные подданные могут провозгласить меня своим правителем и начать новый век, золотой век могущества Терениса! Я спрашиваю вас, готовы ли вы принять Белетора Могучего, как своего короля?

     Толпа оглушительно заревела. Энгана на трибуне вскочила и закричала что-то, но её крик затерялся в одобрительном рёве народа, собравшегося на площади. Отношение людей к королеве никогда не было особенно теплым, во многом это конечно объяснялось тем, что во время войны, после смерти Арториаса, ей приходилось принимать множество непопулярных решений для того, чтобы раздобыть деньги для её ведения.

     Белетор старался не погружаться в административные дела и сосредоточился на сражениях, поэтому после победоносной кампании на юге и дальнейших успешных битв на севере он заслужил всенародную любовь и стал символом возрождения могущества Терениса.

     Белетор издал боевой клич, ему вторили солдаты, которых он привел с собой. Ресетор поднялся на помост по лестнице и подошел к брату.

     - Белетор, можешь передать мне слово?

     Старший брат явно был недоволен, ему хотелось и дальше купаться в лучах народного одобрения, ощущая себя могущественным королем, но так как формально коронация еще не произошла, он всё-же решил уступить Ресетору.

     - Мои верные подданные, я хотел бы дать слово своему брату, младшему сыну Арториаса, – он указал латной перчаткой на брата. – Который тоже хочет поддержать мои притязания на трон Терениса.

     Ресетор глубоко вздохнул и постарался унять дрожь во всем теле.

     «Белетор чувствует себя здесь полностью в своей стихии, зря я в нем сомневался. Он хоть и не слишком умен, но Арториас, кажется, действительно передал ему умение быть королем».

     Юноша сделал шаг вперед и обратил внимание, что первые ряды людей перед помостом закричали и стараются убежать. Паника стремительно распространялась, но Ресетор не успел ничего понять, как вдруг услышал лязг доспехов и вскрик своего брата.

     - В сторону, Ресетор!

     Юноша начал разворачиваться, но в следующее мгновение его сбил с ног удар латной перчаткой.

     «Неужели Белетор сошел с ума?»

     На помост приземлилось что-то тяжелое, и Ресетор услышал тяжелое хриплое дыхание и жуткую звериную вонь.

     Перед облаченным в доспехи наследником трона стояла огромная тварь, получеловек-полуволк, с рыжим мехом на спине. Из пасти, способной перекусить пополам ногу взрослого мужчины, свисали канаты слюны, а выпученные синие глаза горели ненавистью. Тварь стала на четыре лапы и завыла. В толпе началась давка, и воины поспешили к помосту.

     - Никому не двигаться! – разнесся над площадью уверенный голос Белетора. – Я сокрушу этого монстра, и мы продолжим разговор!

     Он сделал шаг вперед и крепче перехватил топор. Крик заставил солдат запнуться на мгновение, но они не остановили движение и окружили помост плотной цепью, обнажив оружие. Толпа замерла: многие все еще пытались сбежать, но большинство людей остановилось, желая увидеть, как их король будет биться с ужасающим чудовищем.

     Белетор ударил первым: сделав обманный финт лезвием топора, он обрушил рукоять на голову монстра, вызвав крики восторга, тут же прервавшиеся, как только оборотень, стремительно оправившись от атаки, бросился на воина и нанес сокрушительный удар когтями, который Белетор едва успел отвести рукоятью секиры.

     Человек и зверь безостановочно обменивались могучими и стремительными атаками. Будущий король сумел дважды задеть оборотня лезвием секиры, и из ран полилась густая темная кровь.

     Но руки человека начали уставать, зверь же, казалось, не знал усталости и не обращал внимания на раны, продолжая атаковать с неистовой яростью.

     Битва происходила прямо перед глазами Ресетора, оборотень даже не обратил на него внимания, сразу напав на старшего брата. Юноша завороженно наблюдал за обменом ударами и когда увидел признаки усталости Белетора, наваждение словно рукой сняло.

     - Помогите ему! Почему вы стоите? – он закричал воинам, плотной цепью окружавшим помост. – Если Белетор умрет, то все будет потеряно!

     - Если кто-то из нас попытается помочь, Белетор убьет этого человека раньше, чем волколак, – ответил Ресетору один из солдат. – Гордыня нашего принца велика и этот зверь его добыча, но не бойтесь Ваше Высочество, ваш брат сильнее чем вы думаете.

      И словно в подтверждение словам мужчины Белетор провел серию ложных и настоящих выпадов, нанеся оборотню еще три раны. Теперь усталость чувствовалась и в движениях чудовища, из его ран уже вытекло целое озеро черной крови, а сын Арториаса закреплял свой успех.

      Секира сверкала словно серебряная молния: на теле чудовища появлялись новые раны, и зверь обреченно зарычал, бросившись в последнюю атаку. Белетор умело уклонился от броска и могучим ударом располосовал тело оборотня, оставив ужасную глубокую рану вдоль всей спины.

     Монстр рухнул на помост, дернулся и затих.

     Толпа оглушительно взревела. Воины ритмично били оружием в щиты или по доспехам. Белетор поднял секиру над головой и проревел победный клич.

     Ресетор не мог поверить своим глазам, его брат, словно бог войны, с ног до головы перемазанный кровью монстра, не пропустил ни одного удара, способного пробить доспех. Он тоже поднял руки к небу и закричал. Немного придя в себя, юноша повернул лицо к трибуне, где королева сидела, раскинув руки и склонив голову на грудь, а Сарторум неожиданно поднялся, и его глаза ярко запылали синим огнем.

     - Белетор! – Ресетор вскрикнул, пытаясь предупредить брата о неизвестной опасности.

     Брат повернулся к нему, снимая шлем, и на его лице засияла победоносная улыбка. Вдруг среди воинов раздались несколько синхронных вскриков, слившихся в один удивленный вдох, который поддержала толпа.

     Ресетор с ужасом увидел, как живот Белетора пробила когтистая лапа. Лицо его брата сморщилось от жуткой боли, изо рта хлынула кровь. Разум Ресетора словно накрыло дымкой, звуки стали звучать отдаленно, будто он переместился в другое место. С подбородка Белетора медленно летела капля крови, оборотень вынул лапу и завыл.

     Будущий король рухнул на помост и мир окрасился в синий цвет. Ресетор вскочил и в мгновение ока оказался рядом с братом. Не раздумывая ни секунды, он выхватил у того из ножен кинжал и с криком бросился на оборотня. Вокруг творился хаос, но люди, бывшие свидетелями схватки и оставшиеся в живых, утверждали, что оборотень никак не отреагировал на Ресетора.

     Юноша пробежал несколько шагов и с ненавистью вонзил кинжал в разинутую пасть монстра, достав до мозга. Зверь рухнул и Ресетор повернулся к ошеломленным солдатам.

     - Хватит стоять столбом! Нам нужно отнести Белетора в госпиталь. Он еще жив, но ранение серьезное!

     Горожане на площади обезумели от страха: культисты, смешавшиеся с толпой в начале речи, к концу схватки окружили площадь, обнажили оружие, и, не выпуская никого из смертоносного кольца, начали кровавую жатву. Толпа отхлынула к центру, но воины Белетора тоже достали оружие, приготовившись защищать своего раненого короля. Его лучший друг и ближайший соратник, рыцарь по имени Лаэр Риэт вскочил на помост и вместе с Ресетором подхватил короля под руки.

     - Нужны носилки, его нельзя так нести, Белетор умрет от боли даже раньше, чем истечет кровью, – Ресетора трясло после того, как он убил оборотня, а по щекам текли слезы.

     - Не бойся, храбрый Ресетор. У меня тоже есть свои секреты, – Лаэр вынул из сумки на поясе бутыль с темной жидкостью. – Этот эликсир такой же редкий, как чистый на руку сборщик налогов, и он поможет спасти жизнь твоему брату.

     Рыцарь повернулся к Белетору.

     - Мой король, это Лаэр. Я помогу Вам. Выпейте и Вам станет лучше, – Лаэр наклонил бутыль и влил её содержимое в едва открытый рот Белетора. Лицо поверженного воителя побелело, а голова безвольно повисла.

     - Ты убил его! – Ресетор бросился на Лаэра и начал колотить того руками и ногами. – Предатель, мерзкий предатель!

     - Тише, храбрый Ресетор, – ловким движением руки воин взял Ресетора в захват. – Этот эликсир замедляет жизнь в человеке на какое-то время, и тот становится почти мертвецом, но это почти поможет Белетору выжить, потому что он не потеряет всю свою кровь и не умрет от боли. А теперь помоги мне нести его.

     Ресетор в последний раз бросил взгляд на трибуну, теперь накрытую темным полотном, которое сбрасывали в случае опасности, чтобы уберечь сидящего там правителя от стрелы или болта. Вдруг по площади разнесся нечеловеческий визг.

     - Скорее Ресетор, не отставай, – Лаэр, поморщившись от разрывающего перепонки крика, поторопил его, одновременно раздавая приказы солдатам, многие из которых уже пали под натиском толпы и неизвестно откуда прибывшего вооруженного подкрепления культистов. – Я дал Белетору эликсир, но его действие не вечно, да и площадь сейчас явно не место для размышлений.

     - Конечно.

     Спустившись с помоста, рыцарь передал Белетора медику, который вместе с юношей потащил его через площадь, а сам пошел во главе отряда воинов, безжалостно прорубая путь к спасению.

     Они двинулись под защитой шеренг соратников Белетора, прорубавшихся сквозь толпу, не щадя ни своих, ни чужих жизней. Ресетор видел, как воины падали один за другим: кто-то падал сраженный клинком культиста, кого-то захватывало волной из обезумевших тел и уносило в глубину толпы. Солнце светило синим и кровь в его свете казалась черной.

     Они продвигались к краю площади ценой десятков жизней, и ботинки Ресетора хлюпали по черной жиже, словно по кровавому болоту.

     - Осталось совсем немного, но на другой стороне площади творится нечто невообразимое. Мерзкое колдовство или что-то подобное, – тяжело дыша проговорил Лаэр. – Мы направимся к моему поместью. Там кони. Белетора нужно вывозить из города. Здесь для него больше не безопасно.

     Юноша попытался что-то ответить, но не смог выдавить из себя ни звука, поэтому просто кивнул. Поредевшая колонна прорвала внешнюю цепь культистов и направилась к поместью Лаэра.

     Воины находились в подавленном состоянии духа. После того как на площади раздался жуткий визг, из толпы поднялась огромная алая фигура, и, хотя с другого конца площади её тяжело было разглядеть, она не могла принадлежать человеку.

     Культисты сначала упали на колени, когда демон только появился, но передышка длилась недолго и они восстановили кровавую цепь, удерживая горожан на площади. Впрочем, в некоторых местах окружение удержать не удалось и там, где его разорвали, лежали особенно большие груды тел, но, несмотря на это, фанатики постепенно сжимали кольцо закрывая прорехи.

     «Что это было?» - единственная мысль пульсировала в голове Ресетора – «Это безумие! Этого не могло произойти!»

     - Они знали, – мрачно произнес Лаэр, вырвав юношу из замкнутого круга мыслей. – Они подготовились к тому, что произойдет, но при этом преследовали свою цель. И этой целью были не мы и не Белетор. Проклятая ведьма готова вырезать всех и заключить договор с самим дьяволом, лишь бы остаться у власти.

     - Это не мать. Это Сарторум. Одаренный, сыгравший на её колеблющемся рассудке, - разговор с Лаэром помогал отодвинуть безумие произошедшего на площади на второй план. – Мы встретили его вчера вечером.

     - Энгана продалась этому шарлатану? Но зачем? Белетор уверял меня, что Сарторум обманщик, не заслуживающий внимания. Он отберет у нее власть. Тем более теперь, после этой резни, ее никогда не признают королевой. Что ей нужно?

     Они приблизились к поместью, ворота открыли вооруженные стражники Лаэра.

     Рыцарь прикрикнул на слуг:

     - Срочно седлайте всех коней!

     - Ваше превосходительство, все кони мертвы, – стражник говорил, глядя Лаэру прямо в глаза. – Меньше часа назад кто-то пробрался в конюшни и перерезал им глотки. Людей было несколько, и мы не успели их поймать. Я готов ответить за свой промах.

     Они подошли к конюшне: из-под приоткрытой двери вытекала черная струйка крови.

     - Разберусь позже. Проклятье! На сколько же шагов они впереди нас, – Лаэр нахмурился и ударил перчаткой по дверям конюшни. – Постой, у нас в медицинском корпусе лежит больной конь моего отца!

     - Но он едва ходит.

     - Дайте ему эликсир, и он сможет скакать сутки без отдыха, – Лаэр повернулся к Ресетору. – Я останусь здесь, чтобы быть в курсе того, что происходит, и постараться взять положение под контроль. А ты с Белетором поскачешь на восток по главному тракту в деревню Гипеи. Там живет самый лучший врачеватель Терениса, а может быть и всего мира. Корас спасет Белетора, и вы с братом успеете перехватить войска его соратников, спешащие в Лотер. Быстро! Не дожидайся пока сумасшедшая ведьма пришлет сюда своих прихлебателей. Защищай истинного короля!

     Он передал Ресетору кипу бумаг с печатями дворянских домов Терениса и правящего дома Лилеад, поднесенные слугой.

     - Это соглашения, подписанные соратниками Белетора и им самим. С ними ты обязательно сможешь найти того, кто защитит вас пока король слаб, а еще пропуск, по которому стража выпустит тебя из города. Думаю, сейчас они никого не пропускают, – он посмотрел юноше в глаза. - Ты такой же сын Арториаса, как и твой брат, что бы там не говорили злые языки, а значит доблесть у тебя в крови.

     Ресетор смотрел на Лаэра, не веря своим ушам. На его плечи упала ответственность за жизнь брата, за жизнь будущего короля Терениса. Готов ли он к такой ноше?

     - Возьми это. Я слышал ты не слишком-то много времени уделял тренировкам с оружием, но будучи братом Белетора точно знаешь с какой стороны браться за меч, - Лаэр протянул клинок, с простой, неукрашенной гардой, вложенный в такие же непритязательные ножны.

     - И не смотри на то, что он не слишком красив. История этого меча насчитывает почти два века, – Лаэр нахмурился, взглянув на дым, поднимающийся над домами со стороны площади. – Пора бежать, а мы будем стоять здесь насмерть, нельзя позволить этой фурии и её ручному фанатику взять всю столицу под контроль.

     Он похлопал Ресетора по плечу и сделал знак слугам, чтобы те помогли поднять Белетора в седло. Ресетор запрыгнул следом, позади Белетора, чтобы держать брата, с которого уже сняли доспехи. Теперь он казался гораздо меньше, и в нем было сложно узнать бога войны, сразившегося с чудовищем и победившего, не получив ни царапины.

     - Да пребудет с вами благословение Микелоса и всей Триархии!

     Конь вихрем пронесся через ворота поместья, словно не лежал полчаса назад на последнем издыхании.

     «Эликсиры действительно творят чудеса» - Ресетор изо всех сил вцепился в шею скакуна, одновременно придерживая Белетора в седле – «вот только позволить их себе могут единицы».

     Приближаясь к барбакану, он оглянулся и увидел дым, клубящийся над центром Лотера. Мир вокруг обрёл естественные краски:

     «Сарторум достиг своей цели? Или Лимаран смог ему помешать?» - бывший глава тайной полиции обещал, что окажет Ресетору поддержку, но так и не связался с юношей – «так или иначе, моя цель теперь – спасение Белетора».

     Стражники сначала угрожающе обступили его, подняв копья, но увидев пропуск, очень поспешно разошлись и открыли главные ворота, выпуская Ресетора из города, охваченного безумием.

     Юноша чувствовал усталость. Кроме ставшего свинцовым тела, устал его разум, сознание отказывалось принимать то, что он видел своими глазами.

     «Я не сломаюсь. В моих руках судьба брата и будущее целой страны» - стиснув зубы Ресетор подстегнул коня, и так мчавшегося быстрее ветра.

     Мрачный кровавый закат освещал Лотер. Впрочем, мало кто сейчас наслаждался его красотой. Безумие, родившееся на главной площади, расползалось по городу и грозило захлестнуть собой всю столицу Терениса.

     Глава 7.

     Сандро мчался по узким улочкам, совершенно не разбирая дороги. Несколько раз он расталкивал людей, загородивших проход, слыша позади проклятия и ругательства. После очередного резкого поворота профессор врезался в покрытого татуировками громилу и отлетел в сторону, приземлившись в груду мусора.

     - Куда летишь дед? – громила сделал шаг к Сандро. – Думаешь эти улицы для тебя одного?

     Старик, ошеломленный ударом, тряхнул головой, собираясь с мыслями.

     - Прошу прощения, я совершенно не хотел никого задеть, старый стал, совсем уже плохо вижу, – он попытался изобразить на своем лице беспомощность и развел руками.

     - Если ты такой слабый, то на улицах тебе делать нечего, особенно на моих улицах. Знаешь, кто я такой? – он наклонился к Сандро, и тот ощутил резкий запах крови, смешанный с вонью кислого пива и жуткое амбре масел, которыми громила был натерт с ног до головы.

     Старик поспешно бросил взгляд по сторонам, надеясь на поддержку. Громила перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

      - Думаешь тебе кто-нибудь здесь поможет? Скорее уж тоже захотят поживиться чем-нибудь. Ты забрел слишком глубоко, здесь живут по праву сильного, и каждый берет что захочет.

     - Тогда мы заберем его, – из-за спины головореза послышался приглушенный женский голос.

     Глаза громилы расширились от удивления, и он отвернулся от Сандро. После взгляда на обладательницу голоса и её спутницу лицо головореза приняло довольное выражение.

     - Сегодня какой-то праздник? Сначала залетный дед, а теперь две таких сочных девки, – он потер руки и слегка повернул голову в сторону. – Эй, дед, брось здесь свой кошелек и можешь бежать, у меня появились срочные дела.

     Одна из девушек, одетая настолько легко, насколько это было возможно, чтобы не показать все свои прелести целиком, притворно наморщила лоб в раздумьях и вопросительно посмотрела на свою подругу.

     - Кажется, он забыл что-то дома и ему придется вернуться, причем это что-то очень важное, поэтому придется бежать не оглядываясь, – вторая девушка, облаченная в плотно облегающий черный костюм, похожий на те, что носили агенты королевской тайной службы, говорила с неприкрытой угрозой, а суровые черты лица и сжатые губы не оставляли сомнений в её намерениях.

     - Дерзкие сучки, прям как я люблю, – ухмылка громилы сменилась жестоким оскалом. – Сейчас я вас научу как вести себя с настоящим мужиком.

     Сандро, собравшийся бежать, поперхнулся, услышав слова второй девушки.

     «Они собрались покончить с собой? Он же их разорвет!» - старик заколебался – «это не мое дело, они сами полезли. Но я уже не один раз убегал, и это не привело ни к чему хорошему».

     Он медленно опустил руку под мантию и обнажил кинжал, беззвучно выскользнувший из ножен, лезвие еще было влажным от крови Бьорна.

     Громила отцепил от пояса дубину и сделал шаг в сторону девушек.

     - Кто из вас хочет быть пер… кхххх… - Сандро схватил кинжал двумя руками и вонзил в шею громилы. Лезвие вошло между позвонков легко и плавно, словно в свежеиспеченный хлеб. Мужчина захрипел, его ноги подогнулись, и громила упал на землю, оросив кровью мантию Сандро и стену дома. Профессор вынул кинжал до того, как мужчина упал и теперь зачарованно смотрел на лезвие: кровь не стекала вниз, оставаясь на клинке, видимо поэтому он и был таким влажным, когда Сандро достал его из ножен.

     Полураздетая девушка подошла к Сандро, на ходу отпихнув ногой тело громилы в сторону и уставилась своими выразительными жёлтыми глазами на старика, а потом на кинжал в его руке.

     - Не стоит поворачиваться к нему спиной, насчет остального не уверена, – вторая девушка осталась на расстоянии и положила ладони на рукоятки кинжалов на бедрах.

     - Я хотел защитить вас от этого головореза, – голос Сандро звучал глухо, ему давно не приходилось убивать, а сегодня на счету могли быть уже двое, если Бьорну не удалось выкарабкаться. – Теперь прошу меня извинить, я должен идти дальше.

     Девица рядом с ним положила руку ему на щеку и вопросительно наклонила голову, указав на его кинжал.

     - Ты заинтриговал Юку, хоть она и не может об этом сказать, – девушка в черном убрала руки с рукоятей клинков и тоже подошла к старику, не отрывая взгляда от его кинжала.

     - Как скажете, а теперь я пойду, – Сандро двинулся, чтобы обойти девушек, но «суровая», как он отметил её для себя, указала рукой на его кинжал, на лезвии которого все еще висела кровь. Её казалось стало меньше, но при этом на землю с острия не сорвалось ни капли.

     - Постой старик, откуда у тебя этот кинжал? – она схватила его за плечо и Сандро с удивлением отметил невероятную силу хватки.

     - Я купил его, очень давно, – ложь пришла сама собой.

     Интуиция подсказывала, что лучше не говорить правду этим странным девушкам. Старик дернулся, пытаясь вырваться, но пальцы девушки держали его как клещи.

     Пухлые губы полураздетой девушки надулись, а лицо скривилось в недовольной гримасе. Она схватила его за другое плечо, и Сандро почувствовал острую боль: на руку Юки было надето некое подобие перчатки, состоявшей из соединенных ремешками шипов, вонзавшихся в её кожу, и шипов, торчащих наружу и пронзивших плечо старика. По мантии побежали темные ручейки, кровь Сандро смешалась с кровью Юки.

     - Я нашел его! Давно, в другой стране. Кажется, там был какой-то культ, но это произошло почти двадцать лет назад, я уже плохо помню, – теперь Сандро мешал правду с ложью, не желая раскрывать всю историю, потому что, когда он вспомнил о происхождении кинжала, девушки стали казаться похожими на последовательниц культа, уничтоженного с его помощью в далеком прошлом.

     Рука сжалась на его плече сильнее, и Сандро крепче сжал зубы, багровые ручейки слились в реку. Девушка стала дышать чаще, её щеки порозовели.

     - Не пытайся лгать ей, – соратница Юки с непроницаемым лицом наблюдала за действиями своей безмолвной подруги. – Юка, тебе стоит держать себя в руках.

     Сандро ощутил, что хватка на плече ослабла. Юка выглядела глубоко разочарованной.

     - Я отдам его вам, если вы отпустите меня, – старик внутренне проклинал себя за сентиментальность: можно же было взять обычный кинжал, один из тех, что он сам купил у оружейника. Сандро протянул его лезвием вниз второй девушке, из-за чего Юка скорчила недовольную гримасу.

     - Договорились, – спутница Юки протянула руку, но как только коснулась лезвия кинжала, чтобы забрать его, резко отдернула пальцы. – Ах, проклятье!

     Юка резко убрала руку в перчатке с плеча Сандро, заставив его охнуть от боли, и попыталась положить на плечо подруге, но та остановила её жестом и показала на кинжал.

     - Кинжал не принимает меня - это странно. Попробуй ты.

     Девушка радостно схватила клинок за лезвие, но продержав его лишь мгновение также отдернула руку и тут же стошнила на ближайшую стену. Юка с отчаянием взглянула на подругу, в её глазах стояли слезы, а руки мелькали молниями, сообщая что-то на языке жестов. Сандро отчасти знал язык глухонемых, но здесь он не понимал ни одного слова.

     - Прошу прощения, как Ваше имя? – обратился он к девушке в темном.

     - Унда, – она морщила лоб, переваривая то, что пыталась объяснить Юка. – Старик, ты чувствуешь себя необычно после того, как убил этого червя?

     - Мое имя Сандро, – он поклонился обоим девушкам.

     Юка поклонилась в ответ, Унда стояла, скрестив руки на груди и оценивающе смотрела на него.

     - Сначала я этого не осознал, но сейчас мне кажется, что я чувствую прилив сил и при этом хочу применять кинжал ещё и ещё.

     Сандро не лгал: на самом деле он ощутил прилив сил, выбегая из таверны, сразу после того, как ударил Бьорна. Голова приобрела невероятную легкость, ему казалось, что все будет хорошо, а все тревоги рассеялись. А после того, как он пронзил кинжалом громилу, ощущение будто обновилось. Его положение не казалось таким уж ужасным: грязные улицы вокруг были сравнимы с главными проспектами Лотера.

     - Ты забрал кое-что, что тебе не принадлежит, а теперь еще и привязал клинок к себе. Не знаю, чем ты понравился Испивающему, но он не хочет возвращаться, – Унда буравила его взглядом. – И я не уверена, что он будет рад, если мы тебя убьем.

     Юка снова стремительно начала что-то объяснять на языке жестов, добавляя к этому выразительные гримасы, по большей части выражающие недовольство.

     - Я не знал, что это за кинжал, и тем более не знал, что его можно как-то привязать к себе… - начал Сандро, но его речь прервала Юка, молниеносно подскочившая к нему и хлопнувшая по щеке рукой в перчатке. Старик застонал и скорчился от боли, прижимая ладонь к рассеченной щеке.

     - Юка! – Унда схватила её за руку в перчатке. – Не трогай его, если Испивающий возжелает твоей крови, у нас возникнут проблемы.

     Юка оскалилась.

     - Я был бы признателен, если бы ты рассказала об этом оружии, – Сандро поднял кинжал, словно пытаясь пронзить им небо, на лезвии осталось совсем немного крови.

     Юка начала жестикулировать, но Унда прервала её.

     - Замолчи! Нам придется сотрудничать с ним, пока Испивающему не надоест этот старик. Вряд ли это продлится долго, – она повернулась к Сандро. – Ты украл реликвию нашей богини. Мы с Юкой жрицы Юкунды, олицетворяем её убийственное воплощение, а Юка, вдобавок, Голос нашей богини.

     - Вы искали меня все время с тех пор, как я забрал клинок?

     Юка покачала головой и изобразила несколько жестов, один из которых явно был оскорбительным.

     - По-твоему мы похожи на старух? – Унда недовольно уперла руки в бока. – Когда вы, проклятые воры, разорили наш храм, мы с Юкой еще не родились. Но после рождения главной целью нашей жизни стало возвращение реликвии, ведь Юка изрекла пророчество…

     Тут Унда осеклась.

     - Но тебе о нем знать необязательно. Все, что ты должен знать – это то, что мы будем ходить за тобой, пока ты не надоешь Испивающему, а потом убьем тебя и заберем кинжал.

     Юка опять что-то сказала подруге, периодически указывая пальцем то на Сандро, то на кинжал.

     - Нет, мы не поведем его в храм вместе с кинжалом, и ты сама знаешь почему, – Унда повернулась к старику, начинавшему чувствовать усталость. Воодушевленное состояние, подаренное кинжалом, сменилось апатией и упадком сил. Сандро убрал кинжал и присел на землю.

     - Я уже стар, но судьба продолжает посылать мне испытания. Неужели недостаточно того, что я уже прошел? – он не обращался ни к Юке, ни к Унде, но скорее к небесам, сверкавшим тысячами звезд.

     - Судьбы нет. Люди придумали её, чтобы оправдать свою слабость. Каждый человек способен на всё, но люди предпочитают думать, что им мешает судьба, – Унда говорила с презрением, держа руки на рукоятках ножей.

     - Ты говоришь так, но лишь несколько минут назад сама говорила о пророчестве и о том, что ваша судьба - это найти кинжал, – старик развел руками, он достал кинжал из ножен и уставился на его лезвие.

     Юка яростно зажестикулировала, глядя то на Сандро, то на Унду.

     - Нет, я же сказала, нельзя его трогать! Ты не понимаешь, старик. Мы сами выбрали этот путь и судьба здесь ни при чем. Юка изрекла пророчество, потому что богиня выбрала её, лучшую из лучших. Это награда, а не бремя. И мы избрали своей целью возвращение реликвии и достигнем её, потому что достойны. Юкунда, богиня сотни лиц, не указывает что делать, она лишь говорит, что может произойти, если ты окажешься достойным.

     - Насколько я помню из отчетов, почитатели Юкунды были склонны к убийствам, торговле детьми и попыткам проникнуть в высшие круги власти, поэтому нас и вызвали уничтожить то святилище. Если богиня не указывает вам, значит вы просто кровожадные головорезы?

     - Юкунда дает свободу, а люди выбирают как ей воспользоваться, – Унда презрительно хмыкнула. – Для многих убийства, обман и насилие - это единственный способ показать себя. В каждом обществе есть свои отбросы, но вместо того, чтобы искать причину этого, вы решили просто перебить всех в нашем храме.

     Юка указала пальцем на небо и постучала кулаком по стене.

     - У нас были доказательства… - неуверенно начал Сандро, но девушка прервала его.

     - И правда, Юка, мы заговорились. Уже давно пора идти спать. Кто знает, что нам готовит грядущий день - лучше быть готовыми ко всему, – она потянулась и поманила Сандро рукой. – Идем. За тобой, кажется, ведется охота, а с нами ты, а главное Испивающий будете в безопасности.

     - Временной, которая закончится в любой момент, – пробурчал старик, чувствуя себя все хуже. Кинжал пульсировал в ладони и Сандро внимательно присмотрелся к клинку. – Кажется, он пытается что-то сказать, мне становится хуже.

     - Ха, а ты думал будет одно только веселье? Богиня создала этот кинжал как напоминание о том, что у всего есть своя цена: кинжал дает силу, но также и забирает её, если его не кормить.

     Юка нетерпеливо топталась рядом с Ундой, то и дело начиная жестикулировать.

     - А кормлю я его, очевидно, кровью, – устало вздохнул Сандро. – Но есть вопрос: любая ли подойдет? Например, моя?

     - Вроде старый и мудрый, но не зришь в корень. Да, лезвие впитывает кровь, но это только для того, чтобы клинок не затупился и стал острее и крепче, а питается он эмоциями, которые ты испытываешь во время убийства. Видимо ты чувствуешь что-то такое, что очень нравится Испивающему, или что-то, что для него в новинку. Раскаиваешься, не так ли? Не хочешь убивать?

     Сандро оглядел обеих девушек. Юка выглядела так, будто ей было не больше шестнадцати лет, хоть и одевалась как гулящая девка. Черты её лица оставались совсем детскими. Он пригляделся к шее девушки и вздрогнул, увидев жуткие шрамы на горле.

     «Видимо ей иссекли голосовые связки. Вот что значит стать Голосом богини. Интересно, было ли это её выбором?»

     Он перевел взгляд на Унду, и та встретила его с вызовом. Она казалась старше Юки, хотя скорее всего дело было в более жестких чертах лица и темной униформе, придающей девушке суровый вид. Сандро не заметил шрамов на открытых участках её тела, но почему-то он не сомневался, что девушка покрыта ими с ног до головы, также, как и её подруга, свои шрамы совершенно не скрывающая. Линии порезов, вьющиеся по рукам до плеч, впадины на ногах: на бедрах, на икрах.

     - Над вами издевались в храме? – неожиданно спросил старик.

     Унда угрожающе потянулась к ножам.

     - Я задала тебе вопрос, а ты вместо того, чтобы ответить, пялишься на нас и спрашиваешь о вещах, в которые твой собачий нос дела не имеет… - она запнулась, поняв, что сгоряча перепутала слова. – Тебя должно волновать не наше прошлое, а наше будущее, ведь оно будет тесно связано с тем днем, когда ты отправишься на тот свет от моей руки.

     - Тот вопрос, что ты задала, – Сандро глубоко вздохнул, на его плечи будто положили мешок с зерном, и взглянул на свои руки. – Да, я очень давно не убивал. К тому же, это всегда была самозащита, а за сегодня, кажется, отнял сразу две жизни, и, хотя насчет второй я сожалею не слишком сильно, но первая…

     Он поднял голову, в глазах старика стояли слезы. Юка смотрела на него с интересом, а лицо Унды выражало смесь удивления и отвращения.

     - Кажется, он был хорошим человеком, старым другом моего старого друга, и теперь, когда я должен вернуться к нему, я не знаю, что нужно сказать, – Сандро поднял взгляд к небу, но звезды не давали ответов, как и жрицы Юкунды, безмолвно стоявшие перед невольным убийцей, выбранным жаждущим крови артефактом их богини.

     На улице царила тишина, удивительная для этой части города. Обычно ночью тут проделывались всякие темные дела и процветал криминал, но сегодня жители могли спать спокойно, лишь на какой-то из соседних улиц прямо сейчас происходило празднование и гнетущую тишину изредка разгоняли обрывки криков, доносящиеся оттуда.

     - Странный ты, старик. Говоришь, что не любишь убивать, но вместо того, чтобы убежать, убил этого громилу, – Унда протянула Сандро руку, старые ноги уже не держали его, поэтому профессор просто сидел на земле. – Неужели ты и вправду нас защищал?

     Сандро принял руку, и девушка рывком подняла его на ноги, заставив снова удивиться невероятной силе этой маленькой руки.

     - Признаюсь, я не был уверен, что вам нужна помощь, но решил не рисковать. Я устал убегать. Раньше мне уже приходилось уходить от конфликтов, и сейчас их последствия начали настигать меня, что привело к смерти Бьорна, так что спасаться от ответственности больше не выход. Пришла пора ответить за все, что было совершено.

     Юка стояла в стороне и заинтересованно наблюдала за разговором.

     - Пойдем с нами. Ты уже связан с богиней кровавой нитью, а связь с богиней означает связь с нами, – лицо Унды оставалось непроницаемым, её темные глаза неотрывно смотрели на Сандро, а руки лежали на рукоятях ножей. – Но ты также можешь попытаться переиграть богиню и разорвать нить, отказавшись от кинжала, хотя это может оказаться смертельным выбором. Выбор есть всегда, к чему же склонишься ты, старик?

     - Ты даешь мне не слишком-то разнообразные варианты, – усмехнулся Сандро и покачал головой. – Выбор есть всегда, но способны ли мы его сделать, или каждый наш выбор - это просто иллюзия, потому что мы желаем чего-то одного, и на самом деле вся череда выборов является просто прямой тропой?

     Их окружали старые, полуразрушенные дома. Эта улица была одной из старейших в городе, но, в отличие от других, не стала популярной среди богатых и законопослушных жителей, что обрекло её на медленное обветшание и забвение.

     Унда задумчиво посмотрела на небо. Улица не освещалась, и их окружала непроглядная тьма, поэтому звезды горели так ярко, будто до них можно дотянуться и потрогать.

     - Учение нашей богини говорит, что выбор есть, и что существует тысяча миров, где был сделан другой выбор, а чтобы увидеть их - просто посмотри на небо в безлунную ночь.

     - Я слышал и знаю великое множество учений, но пока еще не нашел своего. Расскажите же мне о вашем.

     Сандро приглашающе взмахнул рукой и пошел по темной улице. Унда и Юка безмолвно переглянулись и присоединились к старику.

     - Ты ведь даже не знаешь куда идти, не так ли? – скептично поинтересовалась Унда. Старик оказался необычнее, чем она ожидала. Он напомнил ей наставников в храме, а точнее в том, что осталось от храма после того, как он туда наведался.

     - Мне некуда идти, поэтому даже не из чего выбирать. Любое направление верное, любое направление неверное, и я думаю, мы можем просто идти и говорить, а заодно проверим, выведет ли нас судьба куда нужно.

     - Судьбы нет, ты сам решаешь, что делать, – Унда нахмурилась. – Я не буду рассказывать о нашем учении сразу, ты ничего не поймешь. Лучше говорить частями, чтобы успевать обдумать.

     Юка подергала Унду за рукав и недовольно зажестикулировала, после чего показала на небо, а потом скрестила руки на груди.

     - Юка бунтует, придется вернуться в убежище и отдохнуть, – она говорила суровым тоном, словно мать Юки, или её старшая сестра. – Ты пойдешь с нами, но лучше не пытайся ночью приставать к Юке, спросонья она может тебе сильно навредить. И не спрашивай ни о чём связанным с нашим учением, я расскажу тебе сама, когда придет время.

     Сандро усмехнулся, услышав прямое приглашение в убежище, сопряженное предостережением о домогательствах. Старик смутился, но быстро взял себя в руки и взглянул на Унду.

     - А если к тебе буду приставать?

     - Никто не пристает ко мне, когда рядом Юка, – Унда не восприняла шутливый тон Сандро и ответила абсолютно серьезно. – А если все же попытаешься, отрежу тебе твой старый сморчок.

     Он расхохотался так громко, что Юка вздрогнула, её большие глаза расширились от удивления и теперь выглядели как два озера с отражающимися в них звездами. Унда тоже не ожидала такой реакции, поэтому положила руки на рукояти кинжалов и нахмурилась.

     - Здесь не над чем смеяться, – она бросила несколько фраз на неизвестном Сандро языке в сторону Юки, пытавшейся у неё что-то выяснить. – Нам правда пора идти.

     У Сандро на глазах выступили слезы от хохота. Кажется, все накопленное за сегодня напряжение выходило из него вместе со смехом. Наверное, человек может быть максимально напряжен только какое-то определенное время, рано или поздно природа берет свое и дает психологическую разрядку. Кошмары, пережитые сегодня, отступили на второй план, и он будто бы помолодел лет на десять.

     - Прости, мне действительно нужно было немного разрядки. Теперь я готов идти туда, куда вы скажете и не домогаться никого из вас двоих.

     - То есть ты собираешься домогаться остальных женщин, которых мы встретим? Или ты по мужчинам? – по лицу Унды не представлялось возможным понять шутит она или нет, черты лица девушки выражали абсолютную серьезность, но то, что она говорила, казалось Сандро очень комичным, и он решил подыграть.

     - К старости я пресытился людьми и сейчас мне нравятся лошади, так что не переживайте за себя.

     Он состроил максимально серьезную гримасу и зашагал вперед в направлении, указываемом Юкой, активно пытавшейся сдвинуть их наконец с мертвой точки. Унда удовлетворенно кивнула.

     - К старости люди редко осмеливаются менять свою жизнь. Хорошо, что ты не испугался сделать выбор.

     Троица шагала по мрачным переулкам, изредка попадая под свет тусклых масляных фонарей, отмечающих основные перекрестки, вокруг которых стаями вилась последняя, перед осенними холодами, мошкара.

     Ночи становились все холоднее и Сандро озяб, пока они добирались до убежища. Он периодически поглядывал на девушек, но ни Юка, едва укрытая тканью, ни Унда, костюм которой вполне мог быть весьма теплым, не показывали, что им холодно. Юка наоборот, по мере приближения к убежищу, становилась все живее и радостней, словно чего-то с нетерпением ждала. Унда же на протяжении всего пути внимательно осматривала закоулки, которые они проходили, и вроде бы даже что-то вынюхивала.

     ***

     - Мы пришли, – Унда остановилась рядом с ничем не примечательным двухэтажным домом. Юка почти приплясывала на месте.

     Сандро осмотрел улицу, оказавшуюся гораздо опрятнее чем те трущобы, на которых они встретились, но нельзя было сказать, что убежище находилось в каком-то богатом районе, просто здесь жили еще не опустившиеся, но при этом и не зажиточные горожане.

     Аккуратные, скудно отделанные дома, не слишком грязная, но и не слишком хорошо выложенная мостовая. Эта улица казалась максимально серой и невыразительной, видимо, это и стало критерием, по которому жрицы выбрали себе укрытие.

     - Вы купили целый дом? – удивление Сандро было оправдано, хоть и небогатый район города, но все же это Лотер и это целый дом, к тому же девушки не выглядели слишком богато. Хоть они и были жрицами Юкунды, культ угасал и уже не имел прежнего влияния, не в последнюю очередь благодаря стараниям Сандро.

     - Купили? Нет, у нас нет таких денег. Юка соблазнила хозяина, а потом он пропал, но оставил документ, что дом принадлежит нам, – Унда опять говорила с непроницаемым, почти скучающим лицом. – Когда мы будем уходить, то продадим его.

     Сандро не знал, стоило ли сердиться. Если они убили человека ради того, чтобы на время попользоваться его домом, то он был бы зол, но то, с каким лицом об этом рассказывала Унда, позволяло усомниться в её словах.

     - То есть вы не просто убийцы, но еще и воры, и мошенницы. Убили невинного человека ради временного пристанища.

     - Кажется, одного человека ты убил случайно, а второго просто чтобы показаться благородным защитником, – бесстрастно заметила Унда. – А хозяина мы не убивали, я же сказала, что он сбежал, и мы тут ни при чем.

     Она отперла замок и вместе с Юкой вошла внутрь. Сандро остался на пороге.

     - Тогда ты не думаешь, что это слишком подозрительное совпадение?

     Из дома повеяло спертым воздухом. Унда зажгла лампу, и та осветила аскетично оформленную прихожую. Внимание Сандро привлекла единственная картина, висевшая в тени на дальней стене: неведомый художник изобразил на ней бушующее море и одинокий маяк.

     Профессор подошел к картине и внимательнее рассмотрел изображение, потом прикоснулся к рамке и постучал по ней в разных местах. Унда с удивлением наблюдала за его действиями. Юка же отправилась в глубь дома, видимо там находилось что-то, ради чего она так стремилась вернуться сюда.

     - Вот оно! – Сандро удовлетворенно воскликнул, когда рама, по которой он стучал, издала полый звук, и аккуратно снял картину со стены, повернувшись с ней к Унде. – Тот мужчина, пустивший вас сюда, это ведь не случайный человек, вы специально искали его?

     Удивительное совпадение с щедростью и исчезновением незнакомца становилось понятным, если этим незнакомцем оказался бы кто-то также связанный с уничтожением святилища Юкунды. Картина с маяком была условным знаком тайной полиции, когда её возглавлял Лимаран, так что она сразу привлекла внимание Сандро в этом подозрительном, скудно обставленном помещении.

     Унда прищурилась и скрестила руки на груди.

     - Теперь ты веришь, что мы не мошенницы и что хозяин на самом деле пропал? Ты прав - мы искали его. Этот хитрый лис не знал где кинжал, но знал других разрушивших наш храм и обокравших нас. Сегодня мы обыскали твой дом, но ты, уходя, забрал кинжал с собой, – на её лице промелькнуло самодовольство. – Хотя это не сильно помогло, ведь мы все равно нашли его.

     Сандро побледнел. В то время как они с Лимараном готовились к противостоянию Тельварту, на него охотились жрицы Юкунды, оказавшиеся на волоске от того, чтобы убить старика и забрать свою святыню. К тому же кто-то из знакомых подставил Сандро. Людей бывших в тот день в святилище Юкунды и до сих пор оставшихся в живых можно было пересчитать по пальцам одной руки, но Сандро уже давно не контактировал ни с кем из них, кроме Лимарана.

     «Нужно найти его!»

     Человек, подставивший Сандро, слишком многое знает, и, если он решил перейти на другую сторону, придется его убить.

     Сандро снова осмотрел картину: массивная деревянная рамка казалась весьма прочной.

     - Ты не могла бы помочь мне? – поразмыслив, он обратился к Унде. – Нужно вскрыть вот эту часть рамы.

     Он указал на полый участок и передал картину девушке, с интересом воззрившейся на указанную область. Впрочем, думала она недолго. Положив картину на стол, Унда локтем переломила раму рядом с местом, указанным Сандро. Оттуда вывалился небольшой сверток, и старик хотел было его поднять, но девушка оказалась быстрее. Она задумчиво повертела кусок бумаги в руках.

     - Это связано с нами? – черты лица Унды стали более резкими, жрица мгновенно посерьезнела. – Думаешь, сможешь избавиться от нас и спокойно владеть святыней?

     Сандро примирительно замахал руками, тем не менее не пытаясь забрать сверток и даже приближаться к девушке, одна из рук которой выразительно сдвинулась ближе к кинжалу в ножнах.

     - Я лишь хочу узнать, кто из бывших соратников продал меня, - в голосе промелькнула едва заметная вспышка гнева, Сандро давно не был зол, по-настоящему зол, потому что относился к жизни фаталистично, но сейчас пламя гнева будто подпитывалось чем-то изнутри. – И после того, как я узнаю, придется с ним поговорить.

     Унда слегка расслабилась и отодвинула руку от ножен. Она развернула сверток, достав ключ и зашифрованную записку. Девушка внимательно просмотрела текст, но невероятные фигуры, из которых он был составлен, имели для неё также мало смысла как случайно возникший узор из камней на мостовой. Унда протянула сверток Сандро.

     - Читай, – после чего повернулась в сторону коридора, в который убежала Юка, и издала странный чмокающий звук. Через несколько мгновений из коридора выскочил огромный рыжий кот, а вслед за ним сердитая Юка, которая взяла животное на руки и вопросительно уставилась на Унду. – Ты должна проверить, не лжёт ли он.

     Кот, видимо поняв, что Унда звала его не для того, чтобы накормить, потерял к ней всякий интерес и воззрился своими большими желтыми глазами на Сандро. Юка поглаживала зверя по спине и за это он позволял держать себя на руках.

     - Где вы нашли этого кота? Он больше чем любой кот, которого я когда-либо видел, – старик сделал шаг к Юке, с намерением получше рассмотреть животное, но та сделала шаг назад и крепче прижала кота к себе. – Я не буду отбирать его, я просто хочу посмотреть.

     - Сначала прочитай записку, – Унда села на стул и уставилась на него сердитыми серыми глазами. – И не пытайся солгать.

     Старик осмотрел лист со всех сторон: исписана была только одна сторона и послание заняло лишь три строки. Он начал читать. Шифр, который использовался при написании записки, разработали они с Лимараном, но пользовались им все доверенные агенты тайной полиции, в число которых входили и участники операции в Медиолане.

     «Солнце взошло, ветер веет с гор в крохотную деревушку, жители которой идут на праздник урожая».

     Он закончил читать и поднял глаза на Унду, не отрывавшую взгляда от Юки.

     - Кажется, ты не соврал, – с сомнением протянула она. – Но тут еще один шифр и тебе придется перевести его тоже.

     Прочитанное шокировало Сандро до глубины души. Сейчас он напряженно думал о том, насколько необходимо скрыть эту информацию от жриц Юкунды. Если расшифровать текст и обрамлявшие его символы, он означал:

     «Переворот в Лотере произойдет сегодня, правитель сменится, нас ждёт опасность, Одаренный открылся».

     После текста стояли зашифрованные цифры, означающие, что описанные события произойдут в определенный день. Дата относилась к завтрашнему дню. Они с Лимараном не успели найти и убрать Тельварта.

     Сандро был уверен, что именно Тельварт стоит за Энганой и дергает за ниточки, пытаясь свергнуть королеву, но оставался еще ключ. По виду ключа можно было определить каким агентом оставлено послание - он не подходил ни к одному замку, являясь лишь указателем автора.

     - Здесь написано, что завтра в Теренисе произойдёт государственный переворот, все случится на площади и не обойдется без борьбы, – Сандро пересказал текст, но не стал добавлять то, что они обсуждали с Лимараном. – Будет лучше, если вы переждете переворот в этом доме, а я постараюсь найти того, кто меня вам продал.

     Унда достала кинжал и воткнула в столешницу.

     - То, что Испивающий выбрал тебя, не дает тебе никакого права командовать нами! Мы не можем убить или покалечить владельца кинжала, но если ты думаешь, что я не смогу заставить тебя молить о смерти, не вызывая гнев Испивающего, то ошибаешься. Ты не отойдешь от нас дальше, чем на десяток шагов. Мы не позволим святыне вновь быть утерянной.

     Юка не реагировала на гневную тираду подруги, полностью поглощенная игрой с котом. Сандро нахмурился, он не сомневался, что жрицы не послушаются, но попытаться стоило. Они не собираются защищать его, но будут защищать себя и кинжал, так что можно попытаться использовать их, чтобы убить Тельварта, а значит, возможно, предотвратить кровопролитие и узурпацию короны.

     - Мне нужен ключ. Так я смогу определить, кто оставил это послание, – профессор протянул руку. Унда с интересом осмотрела ключ и кинула его в раскрытую ладонь. Сандро взглянул на ключ и его словно ударило молнией, старик тяжело задышал и рухнул в ближайший стул.

     - Что такое? Что ты увидел?

     Его лицо окаменело, ключ принадлежал бывшему главе тайной полиции, его старому другу, Лимарану. Сандро тяжело вздохнул, ощущая тяжесть отчаяния, все сильнее давящую на плечи.

     «Неужели Лимаран действительно предал меня? Какую игру он ведёт? На события в таверне можно было взглянуть совсем под другим углом. Что если Лимаран пытался играть на два фронта? Но в чем его ошибка? И кто тогда на нас напал: агенты королевы, агенты одного из братьев, или марионетки Тельварта? Жрицы сказали, что были у меня дома и не нашли кинжал, значит они попали туда почти сразу после того, как я ушел, было ли это совпадением, или задумкой?»

     Профессор напряженно размышлял, ведь от того какие выводы он сделает, будет зависеть его жизнь и, возможно, жизнь множества других людей. Сандро не хотел верить, что Лимаран просто продал его, пытаясь отвести угрозу от себя. Его друг всегда продумывал все наперед, внутри его планов обязательно были еще планы, но не слишком ли Сандро доверял старому товарищу?

     Для того, чтобы сделать однозначный вывод не хватало информации, поэтому в его решение невольно вмешивались эмоции.

     «Предатель Лимаран или нет, то, что написано в записке - это проверенная информация, а значит в первую очередь, нужно выполнить свой долг, и остановить Одаренного».

     Сандро решился. Выяснить истинные мотивы Лимарана можно будет чуть позже, а сейчас первоочередная задача - предотвратить кровавую гражданскую войну, которая может начаться по вине Тельварта. Они с Лимараном не уберегли короля и не смогли остановить Тельварта раньше, поэтому сейчас их долг искупить свою вину. Если у Сандро получится убить Одаренного, долг будет уплачен, и он освободится от сожалений. Вдруг его сознание пронзила неожиданная мысль.

     «Что если Тельварт управляет разумом Лимарана?»

     Это могло объяснить предательство, а в подвал его посадили, потому что Тельварт узнал и сделал все что хотел. Если это и вправду так, то записка - это ловушка, чтобы поймать Сандро. Или не Сандро?

     «Ни Лимаран, ни Тельварт не могли бы предугадать, что кинжал выберет меня и жрицы окажутся не в силах меня убить, а значит записка должна предназначаться кому-то другому, кто придет сюда. Придет сюда для того, чтобы избавиться от них и забрать кинжал. За домом следят, и их видели входящими в дом вместе со мной, значит скоро здесь будут те, у кого можно будет узнать больше информации. Например, зачем им Испивающий и почему они просто не забрали его у меня, если знали, что я храню артефакт дома».

     Сандро прервал свои размышления и поднял голову: Унда сидела на стуле, вращая кинжал, а Юка снова ушла куда-то вглубь дома, видимо дальше общаться с котом. Девушка убрала кинжал в ножны, в её глазах читалась усталость.

     - Ты проснулся? Я слышала, что старики иногда засыпают на ходу, но раньше ни разу не видела такого. Говори, что ты увидел на этом ключе.

     - Он принадлежит моему близкому другу, – Сандро осторожно подбирал слова. – А ещё, я знаю, что у нас скоро будут гости.

     Еще мгновение назад сонная Унда моментально взбодрилась, услышав, что в дом придут враги. Она стремительно подошла к Сандро и крепко схватила профессора за грудки.

     - Гости? Твоих рук дело? Какой-то хитрый сигнал? – она держала его железной хваткой, вздернув со стула на ноги.

     Голова старика дернулась на тонкой шее, и он взмахнул руками, теряя равновесие.

     - Это не я! Прошу, отпусти, и я все объясню, – хватка немного ослабла, но Унда не отпустила его. – Я не уверен полностью и не знаю точно, кто придет.

     Он судорожно раздумывал как объяснить все рассерженной жрице, в то время как та смотрела на старика с подозрением. От Унды исходила пугающе ощутимая угроза и Сандро в очередной раз мысленно поблагодарил кинжал за то, что тот выбрал его. Жрица неохотно отпустила старика и уселась на стол.

     - Не пытайся меня обмануть, – Унда снова позвала кота, но на звук никто не откликнулся, после чего она достала из кармана небольшой сухарик и кинула его на пол. В одной из соседних комнат раздался глухой удар и быстрый топот. Из коридора выскочил кот и молнией бросился к сухарику. Съев его, он лениво потянулся и воззрился на Унду. Вслед за котом из коридора вышла недовольная Юка. Она посмотрела на кота, потом на подругу, изобразила несколько жестов и сердитую гримасу.

     - Святыне может грозить опасность, – Унда смотрела девушке в глаза. – И мне снова нужна твоя помощь, чтобы проверить старика.

     Та перевела сразу изменившийся взгляд на Сандро и скрестила руки на груди.

     - Теперь можешь говорить.

     Рыжий кот перевел взгляд с Унды на Юку, но не дождавшись больше угощений собрался было уйти, но передумал и запрыгнул на колени старику, который снова сидел на стуле. Сандро удивился весу животного, размерами кот скорее напоминал собаку и весил соответственно. Юка с завистью наблюдала за профессором: с ней кота связывали исключительно меркантильные чувства дармовой кормежки и почесываний.

     - Я думаю эта записка предназначалась не мне, потому что мой друг не мог знать, что я попаду сюда. Скорее он бы предполагал, что вы убьете меня и заберете артефакт, ведь таким был изначальный план?

     Унда кивнула. Юка неотрывно смотрела за котом, который удобно расположился на мантии и решил уснуть. Сандро продолжил.

     - В таком случае, число на записке, указывает, что её должны получить не позже сегодняшней ночи, ведь потом содержимое станет бесполезным.

     Он снова остановился, обе девушки оставались неподвижны, поэтому старик продолжил пояснять свои выводы.

     - Её расположение здесь также неслучайно, – он поднял палец вверх, почувствовав себя так, словно снова ведет лекцию перед учениками и горько усмехнулся, ситуация сейчас явно была не та. – То, что записка лежит в том же доме, который они передали вам, означает, что вы тоже, так или иначе, входите в план. Тот мужчина, передавший вам дом, он был пожилым? Когда он исчез?

     - Он выглядел моложе тебя, хотя тоже не молод, – Унда повернулась к Юке. – Помоги описать того мужчину, который отдал нам этот дом.

     Та задумчиво уставилась на Сандро и начала неторопливо жестикулировать, в то время как Унда переводила.

     - Повыше тебя и волос больше, седины меньше, неприятное лицо, постоянно моргал одним глазом…

     Сандро вздрогнул.

     Тот, кого они с Лимараном так и не смогли найти по возвращении из Медиолана, человек, имевший доступ к их секретному шифру.

     «Лимаран уверял, что Калид мертв» – Сандро рассеянно погладил кота – «но если это он, то нет смысла делать какие-либо прогнозы, этот беспринципный ублюдок готов работать на кого угодно».

     - Когда вы последний раз его видели?

     - Сегодня с утра он пропал из дома, пока мы еще спали, – она посмотрела на Юку. – Он смог избавиться от пут, и решил просто сбежать. После того, как проснулись, мы попытались его найти, но ничего не вышло. Впрочем, у нас уже была вся нужная информация.

     «Значит сюда могут прийти и те головорезы, от которых я спасался в таверне. Все еще непонятно с кем Лимаран заключил сделку и, если сюда придут солдаты королевы, дело может принять очень скверный оборот, также как если придет Тельварт».

     Сандро опустил руку и нащупал кинжал - тот оставался холодным несмотря на то, что находился в ножнах под мантией, вплотную к телу.

     «Если он на самом деле управляет разумом, то шансы невелики, но упускать такую возможность нельзя, я должен использовать жриц».

     - Я не знаю кто придет сюда за запиской, это могут быть как обычные головорезы, так и солдаты королевы, у неё найдется кто-нибудь, кто знает шифр.

     - Какая нам разница кто сюда придет, ведь мы можем просто уйти, – Унда безразлично пожала плечами и наклонила голову. – Ты ведь не собираешься оставаться здесь? На самом деле это неважно, мы не позволим рисковать реликвией ради решения твоих проблем.

     - Скорее всего мы уже не сможем уйти. Я ведь говорил, что дом и время выбраны не случайно, вероятно им нужна не только записка, но и артефакт, а значит за вами следят, – он тяжело вздохнул, все стало слишком запутанно, чтобы принять однозначно верное решение. – Когда тот мужчина сказал вам, где вы можете найти кинжал?

     - Вчера он сказал, что сегодня вечером мы сможем найти его в том доме.

     - И вы просто так поверили незнакомцу на слово?

     Унда совсем не походила на доверчивую простушку, так что Сандро удивился, что предатель настолько легко отделался.

     - Он очень много знал о нашем святилище и говорил так, будто был там в день разрушения, к тому же Юка проверила его слова на ложь.

     «Действительно, если он говорил правду, а он определенно верил, что говорит правду о том, что кинжал будет в моем доме, у жриц не было особых причин следить за ним и сомневаться в его словах».

     - Но после того как вы не нашли кинжал, почему вы не вернулись сюда, а отправились в трущобы, где встретили меня?

     - Юка сказала, что услышала кинжал, им совершили убийство.

     Сандро перевел взгляд на длинноволосую девушку.

     «Какие еще способности скрывают жрицы?»

     Пытаться использовать их в своей игре опасно, но альтернативы профессор не видел.

     – Поэтому мы пошли туда, где она ощущала остаточную ауру его кровожадности, так мы и нашли тебя, – продолжила Унда пожав плечами.

     - То есть если бы я раньше пользовался этим кинжалом, то вы смогли бы найти меня раньше? – Сандро благодарил судьбу за то, что в его размеренной жизни после отставки применять оружие оказалось негде.

     - Мы были слишком далеко, так что думаю Юка вряд ли ощутила бы что-то. Разве что настоящую резню и жестокое убийство пары десятков человек. А теперь, старик, нужно подготовиться к приему гостей, а точнее к тому, как нам его избежать.

     Унда повернулась к Юке, и они начали что-то живо обсуждать. Сандро рассеянно гладил кота, спящего на его коленях, и лихорадочно обдумывал свое положение.

     - Вы, возможно, сможете от них убежать, но я старик, меня поймают и вместе со мной кинжал, – он виновато пожал плечами. – Единственное, на чем мы еще можем сыграть - это на том, что никто, кроме вас, не знает, что кинжал выбрал меня.

     - Чем же это нам поможет? – неприкрытый скептицизм Унды не слишком воодушевлял, но Сандро не обращал на настроение жриц внимания. Множество предположений, фактов и вероятностей сплелись в тугой узел, который необходимо распутать, а он занимался распутыванием узлов всю свою прошлую жизнь.

     - Мы сейчас находимся на одной стороне и те, кто сюда придут, вряд ли ожидают этого, в лучшем случае они могут предполагать, что вы меня еще не убили и держите в заложниках, чтобы выпытать местоположение своей реликвии.

     Он, почти не мигая, смотрел на Унду, пытаясь по её лицу понять, как та относится к его плану, но лицо девушки оставалось бесстрастным.

     - Думаешь, мы сможем победить их за счет неожиданности? А что, если там будет три десятка солдат? Ты ведь даже не представляешь, что нас ждет.

     Слова Унды были справедливы, но интуиция говорила Сандро, что это будет тайная операция, а значит количество участников должно быть минимально достаточным. Неизвестно насколько высоко королева оценит опасность жриц, а Сандро был уже почти уверен, что сюда придут агенты королевы, ведь переворот готовится со стороны Тельварта, который, так или иначе, контролирует её, и, кроме того, Калид - владелец дома, раньше работал в тайной полиции.

     По словам Лимарана, тайная полиция сейчас переживает не лучшие времена, а значит у них есть шанс перебить агентов и сбежать, заодно отомстив жестокому выродку.

     - Это будет тайная операция, значит придут только агенты тайной полиции. На такие операции, учитывая, что вас двое, выделят не больше пяти человек, плюс один будет снаружи, чтобы проследить за развитием ситуации. Если мы застанем их врасплох и сможем убрать двоих неожиданно, то силы окажутся практически равны, – Сандро не решился бы ставить на свой успех, если бы это происходило при старой тайной полиции под руководством Лимарана, но нынешнее состояние некогда могущественного ведомства позволяло надеяться на победу. - Теперь нужно спешить, они могут прийти в любой момент.

     Он согнал кота и встал. Юка и Унда сосредоточили свои взгляды на профессоре, причем Унда заметно колебалась.

     - Что ты предлагаешь?

     Первый шаг сделан. При помощи жриц план вполне может оказаться успешным. Сандро приободрился, и накатывавшая волнами усталость, следствие бессонной ночи, вчерашних схваток и влияния кинжала, отступила.

     - Это не просто головорезы, а агенты тайной полиции, значит они не будут молча бросаться на вас с ножами, а сначала постараются получить всю информацию, которой вы владеете, и только потом попытаются убить.

     «Хорошо, что Лимаран очень много рассказывал о работе своего детища. Оставалось только надеяться, что правила там не слишком сильно изменились».

     – Если их будет пять, то покажутся сразу не больше троих, остальные двое будут наблюдать из тени. Вы будете под прицелом специальных стреляющих устройств - арбалетов, так что не совершайте резких движений, пока мы не начнем.

     - Арбалеты? Я слышала о них, но разве это не слишком большая и тяжелая вещь для тайного агента?

     Лоб Унды избороздили морщины, жрица усиленно размышляла о плане, излагаемом Сандро.

     - Тайная полиция владеет небольшими моделями, сделанными искусным мастером, но при этом они также смертоносны, как и большие версии, особенно против человека без доспехов.

     Он покосился на полураздетую Юку. Унда перехватила его взгляд и едва заметно улыбнулась уголком рта.

     - Не переживай за неё, моя сестра может сама о себе позаботиться.

     «Сестра?»

     Сандро оглядел девушек - зная, что они сестры, вполне можно было найти некое сходство, но совершенно разная одежда и выражения лиц все равно сбивали с толку.

     - Вы должны сделать вид, что привязали меня к стулу и допрашиваете, нельзя позволить им догадаться, что кинжал найден.

     Сандро будет в безопасности, если агенты решат, что кинжал до сих пор не найден, таким образом он пытался перекрыть недостаток в виде своего возраста и оставшихся в прошлом боевых навыков.

     Унда кивнула и бросила несколько отрывистых фраз в сторону Юки, та пожала плечами и нахмурилась.

     - Вы не должны подавать вид, что знаете кто они и зачем пришли. Пусть считают, что вы думаете, будто бы они пришли к хозяину дома. В удобный момент, который вам придется выбрать самим, нападайте на них, но не забывайте о тех, что с арбалетами. Я постараюсь помочь по мере своих сил, ведь меня не будут убивать, но лучше не рассчитывайте на поддержку слишком сильно.

     План выглядел очень шатким, многие его этапы могли пойти совсем не так как нужно, но в условиях недостатка времени и информации, лучшего Сандро предоставить не мог.

     Он взглянул на сестер.

     - Есть вопросы?

     Унда поморщилась, сдвинув густые брови к переносице.

     - Не веди себя так, словно ты нами командуешь. А теперь вставай со стула, мы переставим его в другую комнату и привяжем тебя, – она закончила фразу с явным удовлетворением и Сандро решил, что его монолог вывел Унду из себя. Видимо жрица крайне не любила, когда ей говорят, что делать.

     - Ты имела в виду сделаете вид, что свяжете?

     - Я объясню в процессе.

     Они переместились в большую комнату и спешно приступили к подготовке.

     Рыжий кот с достоинством проследовал за ними, но поняв, что ему не будут уделять внимания, недовольно протопал куда-то в коридор.

     Унда крепко связала Сандро, указав какую часть веревки ему нужно будет ослабить, чтобы сразу освободиться. Юка покинула комнату и вернулась через несколько минут. Зрачки в её глазах расширились так, что те казались черными провалами, вены вздулись, а движения стали резкими и стремительными. Унда проверила ножи и смазала лезвия ядом.

     После того как приготовления были закончены, все замерли в нетерпении. Томительное ожидание продлилось не более получаса, хотя Сандро готов был заключить пари, что прошло минимум два. Сначала в комнату зашел кот и, недовольно заурчав, шмыгнул под диван. Унда поспешно отошла от окна и ударила Сандро по лицу.

     Брызнула кровь, и жрица нанесла еще один удар. Не слишком сильный, он, тем не менее, рассек бровь, и теперь алая жидкость заливала все лицо старика.

     - Говори, где кинжал, – сквозь зубы процедила она с ненавистью.

     Сандро сквозь боль восхитился актерской игрой, у Унды явно талант.

     Входная дверь едва слышно скрипнула. Сестры услышали, но не подали виду, Сандро же был отвлечен своими ранами, да и слух его был уже не тот, что у молодых жриц.

     - Не упрямься, старик, – раздался голос из коридора, и в комнату вошел высокий мужчина средних лет с грубыми чертами лица, одетый в серую куртку и потертые штаны, в руке он держал кинжал, которым указал на Сандро. – Ты должен отдать то, что тебе не принадлежит.

     Вслед за мужчиной в комнату вошли десять бойцов, все они были одеты в серое и вооружены мечами, кинжалами и топорами. Сандро взглянул на Унду, её лицо словно окаменело. Кажется, план начинал рушиться с самого начала, ведь эта толпа головорезов явно не могла быть тайными агентами королевы.

     Сандро попытался оценить настрой жриц. Старик не знал, каковы сестры в бою и могут ли они позволить себе бой с одиннадцатью вооруженными мужчинами, которые вряд ли отступят при первых признаках сопротивления. К тому же неясно, нет ли у них подкрепления снаружи, ведь если эта операция не должна быть сохранена в тайне, то за дверью могут стоять еще два десятка таких же головорезов. Сандро посмотрел на их главаря, и его худшие опасения подтвердились, перед ним стоял их с Лимараном старый знакомый.

     - Сандро, друг мой, как же ты докатился до такого, – поигрывая кинжалом предводитель головорезов посмотрел на сестер, принявших боевые стойки. – Эти две девицы все-таки поймали тебя, а теперь ты попал ко мне в руки.

     Калид. Имя всплыло в голове Сандро вместе с воспоминанием о разрушении святилища Юкунды. Агент Лимарана, со смехом насиловавший молодых послушниц и убивавший стариков не моргнув глазом. Даже в такой грязной работе как истребление культа Калид испачкался сильнее, чем вся остальная группа. Лимаран не хотел брать неуравновешенного агента на это задание, но знания Калида о религиях помогли им выйти на след культа и найти святилище, а боевая подготовка позволила сократить размер группы зачистки. Участие в зачистке было его наградой за задание, и он насладился ей сполна.

     - Я вижу ты вспомнил. Не хочешь, как следует представить меня этим двум девочкам? Они ведь жрицы Юкунды, а я почти забыл, что такое спать со жрицей, и, кажется, мне пора освежить память, – он сально усмехнулся, но сестры не шелохнулись. – Мы не смогли как следует поговорить с ними, но я с удовольствием продолжил бы общение.

     Унда не подала вида, что слова Калида оскорбили её, и Сандро молил всех богов, чтобы жрицы не начали бойню прямо сейчас, ведь шансы на победу казались не слишком высокими.

     - Калид, конечно я помню тебя. Мне до сих пор не встречались настолько мерзкие типы. Кому ты лижешь сапоги за то, чтобы тебя пускали убивать и насиловать на этот раз? – Сандро пытался вывести его из себя, чтобы получить ответы. Калиду должно быть запрещено его убивать, и старик надеялся извлечь из этого максимум пользы.

     Лицо Калида искривилось от злости, но через мгновение мужчина овладел собой и рассмеялся.

     - А ты остер на язык, для человека, сидящего связанным на стуле в комнате, полной вооруженных людей, ни один из которых не является его другом, – он повернулся спиной к Сандро, а потом резко развернулся и ударил того наотмашь по лицу, сломав нос. – Не думай, что можешь хамить мне, старый книжный червь! Тем более после того, как твой друг нанял меня, чтобы я разобрался с тобой и забрал артефакт!

     Из носа Сандро хлынула кровь, но сестры до сих пор не шелохнулись. Калид рассмеялся и обошел старика, обращаясь к жрицам.

     - Снова здравствуйте, красавицы. Помню жрицы Юкунды были тем еще ураганом в постели. Сопротивлялись конечно, но я сломал всех, – широкая улыбка на его лице выглядела неестественно, словно кто-то просто натянул кожу на голове манекена. – Ведите себя хорошо, и, если вы мне понравитесь, оставлю одну в живых.

     «Нужно действовать. Если кто-то из сестер сорвется, драка начнётся в невыгодных условиях».

     Сандро лихорадочно размышлял, слова Калида о предательстве Лимарана глубоко засели у него в сердце, но профессор все ещё сомневался.

     «Этот змей лжёт гораздо чаще, чем говорит правду».

     Сандро огляделся, надеясь увидеть что-то, что могло бы помочь в предстоящей схватке, как вдруг его глаза расширились от неожиданности. Старик быстро совладал с собой и сделал вид, что ничего не произошло, так что к счастью никто не заметил его реакции, ведь все взгляды были прикованы к Калиду и сестрам.

     В дверном проеме позади всех Сандро увидел её. Из темноты на него смотрели голубые глаза, которые он бы никогда не забыл.

     Она пришла, чтобы помочь ему тогда, когда он нуждался в помощи больше всего.

     Глава 8.

     Он не мог даже вообразить себе, что человеку может быть так плохо: конечности словно стали принадлежать кому-то другому, голова превратилась в сгусток ноющей боли, а любая попытка встать заканчивалась позорным поражением. Аластор проснулся после сумасшедшей гонки, которую они с Ребеккой устроили после побега из ловушки Старца-Имратона. Мужчина с трудом приоткрыл один глаз, эксперимент по открытию сразу двух провалился несколько минут назад и теперь, собравшись с силами, Аластор сосредоточил всю свою волю на том, чтобы найти взглядом Ребекку.

     Пытаясь вспомнить окончание вчерашнего дня, мужчина ощутил тошноту. Они бежали в бешеном темпе многие часы и тогда Аластор совершенно не чувствовал усталости, а Ребекка только качала головой, глядя на его энтузиазм и туманно остерегая не перенапрягаться. Теперь он хорошо понял к чему относились все эти предостережения и хотел увидеть, как чувствует себя Ребекка. Возможно ей нужна помощь, ведь Одаренная еще и пострадала от Старца сильнее, чем Аластор, по крайней мере, не все её раны были видны невооруженным взглядом.

     - Почему каждый раз, когда я прихожу, ты спишь? – звонкий голос ударил в голову, словно она была колоколом. Аластор скривился, но от этого стало только хуже. – Да, первое похмелье от «Дьявольского займа» ощущается ужасно.

     «Название воистину отражает сущность этого эликсира».

     Аластор собрал свою волю в кулак и смог подняться, чтобы сесть, при этом его почти стошнило, а Ребекка наблюдала за его тщетными усилиями с нескрываемым интересом.

     - Неплохо. Обычно люди лежат без движения гораздо дольше. У тебя здоровый организм и сильная воля. Впрочем, в твоей воле я бы и так не сомневалась после того, как ты переборол тех гниющих кукол и смог обезвредить Старца, взорвав гремучий газ.

     Аластор немного удивился, что Ребекка поняла, каким образом он подорвал пещеру. Несмотря на то, что Одаренная раньше уже показывала весьма глубокие познания в разных областях, человек не мог быть экспертом во всем, особенно в таком молодом возрасте как у неё.

     - Да, я понял это только в последний момент, у меня словно головоломка в голове сложилась, – ему действительно было чем гордиться, ведь именно благодаря Аластору все закончилось благополучно. – Но на самом деле мне просто надоело, что я ничего не могу сделать и что обстоятельства всегда сильнее меня.

     Такая длинная тирада совершенно измотала мужчину, и он опустил веки, искренне надеясь, что его не стошнит на себя при Ребекке. Девушка хитро прищурила свои большие карие глаза.

     - Значит, ты хочешь сам быть хозяином своей судьбы? – она села рядом, и Аластор увидел у нее в руке мертвого зайца.

     «Значит, пока я тут валялся, она времени не теряла».

     - Я не верю в то, что можно стать хозяином судьбы. Можно делать вид, что ты центр мира, но судьба всегда найдет возможность отвесить оплеуху в самый неподходящий момент, напоминая, что все мы просто песчинки, несомые бурным течением реки жизни, и каждый из нас рано или поздно окажется на берегу и тогда его путешествие закончится.

     Живот Аластора издал печальный гул, словно отвечая на его безрадостный монолог. Ребекку этот гул вывел из оцепенения, она встряхнулась и помахала перед носом Аластора мертвым зайцем.

     - Пока ты тут спал, противясь судьбе, я поймала нам обед.

     - Ты поставила силки и уже поймала зайца?

     Аластор не имел ни малейшего понятия о том, сколько он проспал, но ему хотелось верить, что не слишком долго, потому что поймать зайца в силки за несколько часов было бы большой удачей.

     - Силки? Нет, я проснулась ненамного раньше тебя.

     - Тогда каким образом?

     - Ты забываешь, что я немного быстрее чем обычный человек, – Ребекка сосредоточенно осматривала свою добычу, примериваясь, чтобы начать снимать с неё шкуру. – Поэтому я догнала и поймала его.

     Аластора снова замутило, при одной лишь мысли о беге за зайцем, а девушка фыркнула, наблюдая за его реакцией.

     - Я набрала немного хвороста, но его не хватит, поэтому пока я занимаюсь зайцем, тебе придется собрать топлива для костра.

     Аластор почти был готов отказаться от ужина, завтрака, а может быть и обеда, только бы не вставать, но гордость пересилила. Раз Ребекка уже успела даже поохотиться, а теперь еще и занималась готовкой, он не мог просто праздно валяться, нужно внести свой вклад в их общее дело.

     - А какое сейчас время? – они все еще находились в густой дремучей чаще, деревья вокруг были старыми как само время и их густые кроны полностью заслоняли небо, поэтому в лесу царила темнота. Это не была непроглядная ночная тьма, но серый, изменчивый сумрак.

     - Уже далеко за полдень, думаю около семи, – Ребекка пожала плечами, не отрываясь от разделки зайца. – Только не уходи далеко, будет нехорошо, если ты заплутаешь, и тебя съедят волки.

     Аластор поежился, он не понаслышке знал об опасности волчьих стай. Особенно в голодные времена, звери, совершенно не страшась нападали на лесорубов. Хоть в окрестностях Абеллайо волчьи стаи постепенно истребили, в глухих чащах звери продолжали вести свою скрытную жизнь.

     - А ты уверена в том, что тут рядом есть волки? Тогда нам лучше побыстрее разжечь костер, лесные звери боятся огня, а мы будем в безопасности, – Аластор не желал думать о том, что поход в лес за хворостом был также далек от именования безопасным, как они были далеки от Лотера.

     Ребекка закатила глаза.

     - Не бойся, ты же гроза оборотней, а обычные волки им и в подметки не годятся, так что страшиться нечего. К тому же если что, можешь кричать, я прибегу на помощь, – Аластор не мог понять, шутит ли Ребекка, потому что Одаренная продолжала с сосредоточенным выражением лица разделывать зайца.

     Поход за хворостом в состоянии, в котором находился Аластор, поначалу казался пыткой, но видимо физическая активность оказывала свое влияние, и его самочувствие, а следом и настроение, улучшились.

     Лес, в котором они с Ребеккой остановились, выглядел очень древним, куда ни глянь сплошь многовековые буки, дубы и сосны. Тишина дремлющего леса изредка прерывалась скрипом деревьев, недовольных тем, что какие-то недолговечные создания попали в их обитель. Аластор снова почувствовал себя неуютно - в таком лесу легко потеряться: насколько видел глаз, стояли могучие старые деревья, даже опавших сломанных веток почти не было.

     «Как Ребекка умудрилась найти здесь зайца?»

     Он подбирал ветку за веткой, обдумывая свое нынешнее положение.

     «Мы сбежали из деревни и убили Старца, хотя Ребекка и сомневается, что он мертв. Она не достигла своей цели, какой бы та не была. Нужно направляться в Лотер, сообщить о произошедшем в Абеллайо и проведать родителей».

     После того, как Аластор узнал, что Ребекке известно где живут его родители, он начал переживать за них. Эта девушка была слишком непростой, чтобы упомянуть о чем-то просто так.

     «Дальше ей придется разбираться со всем самой, мы выйдем вместе на дорогу, а там уже я направлюсь в Лотер, а она пусть ищет себе новые проблемы в другом месте».

     На самом деле Аластор не желал зла Ребекке: пусть по её вине мужчину чуть не убили, а то и чего похуже, она также и спасала его, поэтому они как бы оказались в расчете, и всё же, дальше так продолжаться не могло.

     «Хватит вертеть мной как вздумается. Я уведомлю королеву о произошедшем в Абеллайо и, надеюсь, получу за это повышение, можно будет открыть мастерскую в Лотере и помогать пожилым родителям».

     Задумавшись, Аластор остановился и уставился на дерево, мысли мужчины блуждали где-то очень далеко.

     - Так ты и стоя спишь?

     Он вздрогнул и от неожиданности уронил весь собранный хворост.

     Ребекка вышла из-за дерева, на которое Аластор смотрел задумавшись. Несмотря на насмешливый тон и натянутую улыбку, в её глазах читалась усталость.

     - Костер скоро потухнет. Я-то могу и сырое мясо съесть, но, думаю, тебе оно придется не по вкусу, – Ребекка указала на печальную охапку хвороста, собранную Аластором. – Кажется кто-то ни разу не собирал хворост, такой кучки тебе едва хватит на пару часов поддержания пламени.

     Она закатала рукава и уперла руки в бока, нахмурившись в притворном возмущении.

     - Придется Ребекке самой справляться с заготовкой дров для нашего очага, – назвать очагом чахлый костерок, горевший, когда Аластор проснулся, было с его точки зрения преувеличением, но он покорно вздохнул.

     - Я справлюсь, только дай мне еще времени.

     - К сожалению, у нас его не так много, – Одаренная пристально посмотрела на Аластора. – Я должна кое-что тебе рассказать.

     Он чуть снова не выронил все ветки, которые только закончил поднимать.

     - Конечно тебе нужно мне кое-что рассказать! Я бы даже сказал много всего. Я не задавал тебе вопросы и ждал, когда у нас наконец выдастся спокойная минута, чтобы узнать наконец, что за проказа с нами происходит!?

     Ребекка пожала плечами и пошла к костру, а Аластор последовал за ней. На самом деле мужчина уже слегка заплутал и навыки ориентирования, которыми обладала девушка оказались очень кстати. Они молча шли по мрачному лесу, и Аластор немного остыл после того, как выговорился, но Ребекка ничего не ответила, поэтому он потихоньку начинал снова закипать: отсутствие нормальных условий и голод также вносили свою лепту в его раздражительность.

     - Ты так горишь, что я уже начинаю опасаться за лес, – Ребекка говорила не оглядываясь, но Аластор хорошо услышал в её голосе нотки печали.

     - Странно, что тебя это удивляет.

     Они пробрались через кустарник, за которым Ребекка и устроила лагерь. Костер еще горел, но ему явно оставалось недолго, Аластор положил хворост в стороне от костра и подкинул в огонь пару веток. Взметнулись искры и пламя стало трещать чуть веселее.

     - Деревня, в которой я работал, сгорела, жители скорее всего либо убиты, либо обращены. После этого меня поймали. Если быть точнее, ты подстроила, чтобы меня поймали и отдали на казнь. Казнь тоже не прошла безболезненно, но при всем этом я вижу, что тебя почти ничего из этого не удивило, - он высказался хоть и не обо всем, что его интересовало, но начать можно и с малого, поэтому Аластор уселся у костра и начал греть ладони в мерцающем пламени.

     - Я отвечу на все твои вопросы, – Ребекка села рядом и вытянула ноги, чтобы погреть их рядом с пламенем. – Сейчас решается очень многое, поэтому я расскажу тебе все, что могу.

     Проникновенное начало обескуражило Аластора, он предполагал, что Ребекка начнет юлить и изворачиваться. Впрочем, пока что Одаренная не ответила ни на один его вопрос.

     - Ты хочешь, чтобы я объяснила, что происходит. Происходит вполне обычное дело - человек, считающий себя выше всех, пытается стать еще выше.

     Она развела руки в стороны, будто бы её ответ что-то значил для Аластора.

     - Говорить загадками будешь в театре, мне нужны настоящие ответы.

     - Могущественный Одаренный желает преумножить свое могущество путем манипуляций, обмана и террора, и у него есть большой шанс преуспеть. Происходить это все будет в Лотере, а неравнодушные люди хотят его остановить, – она внимательно смотрела на лицо Аластора, надеясь отследить его реакцию.

     Мужчина постарался скрыть свое расстройство от Ребекки. Лотер, его родители в опасности, нужно срочно возвращаться.

     «Но откуда она знает?»

     - Ты знала об этом с самого начала? – Аластор разозлился тому, что Ребекка говорит так просто, словно для неё это обыденность. – Знала, и потащила меня к каким-то фанатикам с демоном во главе. И что еще за «неравнодушные люди»? Те, кто считает, что именно они должны быть выше, а не этот Одаренный?

     - Ты ошибаешься. Наш поход к Старцу должен был дать мне оружие против Тельварта. И, в идеале, помочь узнать больше о положении дел в Лотере. Частично я этой цели достигла, хоть и большой ценой, – она потрепала свои седые пряди и коснулась морщинистой кожи. – До сих пор еще даже не начала восстанавливаться, Имратон очень силен. Когда он схватил меня, сквозь боль высасываемой жизни я соприкоснулась с его сознанием. Думаю, это последствие того, что он поглотил тот артефакт, Старца.

     - То есть он поглотил артефакт, но ты все равно воспользовалась им через Имратона? Но ты не смогла забрать его. Что вообще такое этот Старец?

     - Я не знаю всего. Ты задаешь вопросы, на которые не нашли ответа и более образованные люди. Старец - это очень древняя вещь. Да, я не смогла забрать его, но говорят, он обладает своей волей и, возможно он просто не захотел перейти ко мне. У меня есть причины считать, что это просто домыслы, но тут нельзя ни в чем быть уверенной. Возможно, план был ошибочен с самого начала, – девушка вздрогнула, словно от холода, и еще ближе придвинулась к костру. - Я воспользовалась им через Имратона, и давай больше не будем об этом, этот поступок оставил шрамы, которые никогда не затянутся полностью.

     Взгляд Ребекки был прикован к языкам пламени. Становилось прохладно, поэтому она подбросила еще веток и пламя довольно затрещало.

     - Неравнодушные люди - это мой старый знакомый, который нанял меня, и его агенты, – девушка качала головой, отвечая каким-то своим мыслям. – И нет, он не стремится к власти. Больше нет.

     Задумчивость Ребекки оказалась для Аластора в новинку, раньше она всегда смеялась и с ней было просто, а сейчас он не мог найти слов.

     - Не знаю причин, по которым человек, ранее стремившийся к власти, добровольно откажется от неё навсегда.

     В голове Аластора закружились воспоминания о детстве и юношестве, одновременно навевая тоску и вызывая застарелый гнев.

     - Кажется, ты столкнулся с подобным лично? – Ребекка снова печально улыбалась, смотря на Аластора. – Но как обычно не расскажешь абсолютно ничего о себе и своем прошлом?

     Она помешала палкой содержимое котелка. Аластор встрепенулся - он даже не заметил, когда Одаренная поставила его на огонь, да еще и успела заполнить чем-то вкусным. Запах из котелка наполнил его ноздри и желудок нетерпеливо заурчал.

     - Я тоже ничего не знаю о твоем прошлом, но я также не знал и о твоем настоящем, – Аластор боролся с проснувшимся чувством голода.

     Ребекка выудила палкой из котелка кусок мяса и попробовала, на этот раз её лицо расплылось в довольной улыбке.

     - Так что о прошлом ты расскажешь первой.

     Он сглотнул слюну, сказывались последствия бешеной гонки по лесу, проведенной под действием эликсира. Как и сказала Ребекка - ничто не дается просто так, поэтому организм требовал компенсацию.

     - Держи, – она протянула ему еще одну заостренную ветку. – К сожалению, большая часть вещей осталась рядом с деревней, поэтому трапезничаем без приборов. Ты хочешь, чтобы я рассказала о своем прошлом и тогда ты расскажешь о своем?

     Аластор взял палку, выудил из котелка кусок мяса и жадно вгрызся в него зубами: рот обжигало, но он не обращал внимания, чувство голода перекрывало все остальные ощущения.

     - Понимаю, – Ребекка хмыкнула, глядя как Аластор вгрызается в куски мяса один за одним и дочиста высасывает кости. – Отдача от этого эликсира довольно сильная для неподготовленного организма. Так что, ты готов слушать мою историю?

     Несмотря на еще не погасшее чувство голода, Аластор остановился, опустив недоеденное бедро зайца.

     «Неужели Ребекка действительно расскажет о своем прошлом? В деревне никто не знал её настоящей истории. Она может солгать, но какой тогда смысл вызываться?»

     - Не тяни, я рассказываю её не так часто, так что могу и передумать.

     Она говорила с притворной обидой, но Аластор увидел в её глазах знакомые искорки, Ребекка любила играть во время разговора.

     - Ну ладно, раз ты настаиваешь, так уж и быть выслушаю, – согласился он с притворной благосклонностью.

     Девушка усмехнулась, но сразу же посерьезнела.

     - Рассказ о всей моей жизни был бы слишком долгим, поэтому я расскажу только основные моменты, сделавшие меня той, кто я есть.

     - Не так уж и долго, тебе вряд ли больше тридцати. Я как-то слушал историю одной бабки, которая прожила уже почти семьдесят, вот там было много всего.

     Ребекка загадочно улыбнулась:

     - А сколько точно лет ты бы мне дал?

     Аластор чувствовал вопрос с подвохом, он не хотел обидеть Ребекку, поэтому ещё раз внимательно осмотрел её и задумался.

     «Скажу на пару-тройку лет меньше, чем думаю. Девушкам всегда приятно, когда все думают, что они моложе».

     - Думаю, двадцать семь лет, как и мне, – заявил он и покосился на котелок. В нем больше не осталось мяса, но все еще плескался наваристый бульон.

     - Ох и льстец! Признайся сколько скинул, два или три года? – смех Ребекки эхом разнёсся по лесу. – Вот только ты совсем не угадал.

     - Вряд ли я ошибся больше, чем на пять лет, – Аластор не сводил глаз с котелка.

     - Возможно, ты бы оценил точнее, если бы этот вопрос тебя интересовал больше, чем бульон из зайца, – укоризненно высказалась Ребекка, после чего вытащила котелок из костра.

     Аластор дернулся в ожидании вскрика, ведь девушка доставала железный котелок прямо из огня, и он должен был быть обжигающе горячим, но на лице Ребекки отразилось только удивление его реакцией.

     - Не бойся, я не обожгусь такой мелочью. Ты же видел, что произошло в пещере, такой маленький огонь мне не страшен.

     - Ты так и не ответила сколько тебе лет, начинаешь рассказ о прошлом с увиливаний?

     Она с притворной серьезностью погрозила ему пальцем.

     - Все ты помнишь. Нет, мне нечего скрывать, хоть я и старая девяносто семилетняя старуха.

     Аластор сидел и смотрел на Ребекку со скептическим выражением лица.

     - Ты не веришь, но я объясню. Я корпсомант и могу управлять своим телом лучше, чем кто-либо из людей. Имея определенные знания и ресурсы, я также могу продлять себе молодость, чем активно и пользуюсь.

     Брови Аластора поползли вверх, а челюсть неотвратимо опустилась.

     - Девяносто семь?

     Ребекка от души расхохоталась над его шокированным лицом.

     - Но тогда получается ты бессмертна?

     Она отдышалась и уселась поудобнее, подкинув пару веток в костер.

     - Скорее вечна. Меня можно убить, но я не умираю от старости, и с болезнями тоже справляюсь лучше обычных людей. Но тут есть одна оговорка.

     - Всегда есть как минимум одна оговорка, – хмыкнул Аластор, аккуратно пытаясь отхлебнуть из горячего котелка.

     - Сила, делающая меня такой, какая я есть, каждое мгновение пытается меня убить, – она взглянула на свою ладонь и сжала её в кулак.

     Аластор непонимающе поднял бровь.

     - Мне не нужно напрягаться, чтобы использовать свою силу, но приходится постоянно сдерживаться, чтобы она не взяла верх надо мной.

     - И что тогда произойдет?

     Ребекка покачала головой и провела рукой по горлу.

     - Я точно умру, а вот каким образом - это большой вопрос. Одаренные очень редко умирают своей смертью. Смерть - это почти всегда потеря контроля, и тогда ты умираешь от того, чем повелевал всю жизнь. Обычно это выглядит очень эффектно.

     Она печально вздохнула и Аластор с удивлением отметил, насколько грустными могут быть её вечно смеющиеся глаза.

     - Ты знала кого-то, кто так погиб?

     - Многих, но больше всех запомнился мой учитель и одновременно приемный отец. На самом деле большинство Одаренных умирает, не дожив и до пяти лет. Знаешь почему?

     - Это связано с родителями? – Аластор сделал осторожное предположение, надеясь не задеть никаких старых ран.

     - И с ними тоже. К пяти годам у таких как я обычно начинают проявляться способности. У кого-то чуть раньше, у кого-то чуть позже, зависит от силы и характера способности, да и от самого ребенка тоже. Как ты понимаешь, детей не слишком обучают контролю, поэтому обычно за проявлением способностей следует смерть. В лучшем случае только ребенка, в худшем всех, кто был рядом.

     Ребекка говорила тихим голосом и Аластор заметил, что она периодически бросает взгляд на костёр, и в эти моменты в её глазах мелькал неподдельный страх.

     - Мне повезло, ведь мой отец был врачом, а мама помогала ему и торговала лекарствами. Как только он заметил странности в моем теле, то попытался их объяснить, а когда понял, что не способен объяснить, то собрался и куда-то ушел. Он вернулся через несколько часов с пожилым человеком, который осмотрел меня и забрал с собой. Когда мы уходили, я видела, что старик оставил моим родителям какой-то мешок, и я даже не хочу думать о том, что там было. Мой отец сделал правильный выбор, если бы он оставил меня, скорее всего были бы жертвы и я в их числе, но все равно это непросто.

     В лагере воцарилось молчание. Костер продолжал уютно потрескивать - теперь хвороста хватало, чтобы поддерживать пламя всю ночь, и Аластор думал о том, насколько невероятны происходящие с ним события: деревня разрушена, Ребекка девяностосемилетняя Одаренная, он был на грани гибели за последнюю неделю больше раз, чем за всю остальную жизнь, но при этом ощущал себя как никогда живым.

     - Думаю, он пытался защитить тебя, – мужчина хотел как-то сгладить остроту последней фразы Ребекки, и она удивленно повернулась к Аластору.

     - Ты утешаешь меня? – сначала показалось, что Ребекка была недовольна, но ощущение быстро рассеялось. – Спасибо. Но я за долгие годы обдумала все сотни раз и сейчас это просто шрам, который уже не болит, а просто существует, и с этим ничего не сделать.

     На Аластора накатила приятная истома. Он наконец-то насытился, костер обогревал, не оставляя вечерней прохладе ни шанса, а в теле теперь чувствовалась лишь легкая усталость, от которой глаза самовольно закрывались.

     - Когда ты собираешься выдвигаться в Лотер? – он пытался стряхнуть дремоту, и для этого нужно было отвлечься на разговор.

     - Я? Мне казалось, что мы вместе собираемся выдвигаться в Лотер? – притворно удивилась Ребекка, её взгляд сосредоточился на чем-то в темноте. Аластор проследил за взглядом, но ничего не увидел.

     - Я сам решу куда мне идти. Достаточно грандиозных планов, в которых я просто пешка, – он злился не на Ребекку, но на свою беспомощность. – А я не могу стать Одаренным?

     Её, казалось, ошеломил этот вопрос, Ребекка хрустнула пальцами рук и удивленно воззрилась на Аластора.

     - Неожиданно. Я только что рассказала тебе насколько это все тяжелая ноша, и теперь ты хочешь стать таким же? – она внимательно посмотрела на него, будто бы ожидая, что это просто неудачная шутка. – Мне неизвестны способы сделать человека таким же, как мы. Когда-то давно поводился эксперимент по созданию Одаренного, но он закончился трагично. На самом деле нет даже однозначного ответа на вопрос, что же делает нас такими.

     - А к какому ответу склоняешься ты?

     - Есть одна теория о том, что колдовство пришло из другого мира, а в теле Одаренных есть частица того мира, создающая канал между мирами, из которого мы и черпаем силу, одновременно прилагая всю свою волю, чтобы удержать этот канал под контролем, – она провела рукой по груди. – Но когда-нибудь он обязательно раскроется полностью, и тогда тебе лучше быть подальше от меня.

     - Другой мир? А почему эта частица появляется только у некоторых людей? И можно ли её убрать? – в Аласторе разгорелся интерес, тот самый интерес, заставлявший его одну за одной проглатывать книги в детстве, проводя кучу времени в библиотеке с матерью. Он периодически возникал и во взрослом возрасте, склоняя мужчину к тратам сбережений на все новые и новые справочники, руководства и учебники.

     - Ты задаешь такие вопросы, ответы на которые могли бы знать только самые мудрые ученые Одаренные, потратившие на исследования целую жизнь. Но также ты должен понимать, что как ценность, так и опасность этого знания очень высоки, поэтому никто не делился им, и если открытия и были сделаны, то они до сих пор остаются тайной для всех, кроме тех, кто их совершил.

     Аластор погрузился в размышления, его лоб разрезали морщины, слишком глубокие для двадцатисемилетнего мужчины.

     - Ты говорила, что твой знакомый нанял тебя - что ты имела в виду? Ты кто-то вроде наемного воина?

     - Я правда похожа на сурового пса войны? – усмехнулась Одаренная. – Не совсем воина. Круг моих возможностей гораздо шире: меня нанимают, когда не могут решить проблему, с чем бы она ни была связана. Расследование преступлений, поставивших в тупик тайную полицию, защита важных людей, на которых планируется покушение…

     - Исполнение покушений, – вклинился Аластор. – Я в жизни не поверю, что тебя ни разу не пытались нанять как наемного убийцу, слишком уж твои способности подходят для этого.

     - Да, покушения, государственные перевороты, но я стараюсь придерживаться некоторых ограничений, – лицо Ребекки потемнело, разговор явно зашел не туда, куда она желала. – Не трогаю детей и стараюсь не вести дел с другими Одаренными, только с людьми.

     - Страшно подумать, что может случиться, если с десяток Одаренных объединятся ради одной цели, – Аластор уперся подбородком на руки, сцепленные в замок, и пристально уставился на костер, размышляя. – Правда я о таком кажется ни разу не слышал.

     - Об Одаренных не любят распространяться, к тому же о нас ходит куча самых невероятных слухов, – вздохнула Ребекка, закатив глаза. – Меня как-то обвинили в том, что я сохраняю молодость, купаясь в крови свежеубитых младенцев, а потом пожираю их глаза.

     - Надеюсь, ты вырвала глаза тому, кто это говорил, и искупалась в его крови, – усмехнулся Аластор. – Да, несмотря на то, что я много читал, книг об Одаренных практически нет, а те, что есть, часто противоречат друг другу.

     - Тут мы приходим к ответу на твой вопрос: «Что может случиться, если с десяток Одаренных объединятся ради одной цели?» Так вот, ничего не случится. Когда Одаренные собираются группой больше двух, сразу начинаются заговоры друг против друга, а заканчивается все обычно убийствами. Осознание своей силы и того, насколько могут быть сильны другие Одаренные, ведет к такому росту подозрительности, что до сих пор мне неизвестно о существовании групп, в составе которых было бы больше двух Одаренных. К тому же наше мышление отличается от мышления обычных людей, но, боюсь, я не смогу объяснить тебе все тонкости этих отличий.

     Ребекка закончила свой монолог, кинув в огонь очередную ветку, и в лагере воцарилось молчание. Ночь окружила их плотным черным куполом, пытаясь задавить пляшущий огонек костра и погрузить все вокруг во мрак. Аластор силился переварить все, что услышал от Ребекки, но отяжелевшая голова отказывалась принимать такое количество информации.

     - Теперь ты должен рассказать мне о своем прошлом, – напомнила Ребекка, улыбаясь в предвкушении. – Я рассказала тебе многое, так что время отдать должок.

     - Многое, но далеко не все, – проворчал Аластор и кивнул. – Уговор есть уговор, я держу свое слово. Но хочу сначала узнать, будешь ли ты силой заставлять меня идти с тобой в Лотер?

     Ребекка посерьезнела, она сцепила руки в замок и хрустнула костяшками пальцев.

     - Нет, если ты хочешь идти своим путем, я не буду настаивать, – она на мгновение замолчала. – Но я хотела бы, чтобы ты пошел со мной.

     Аластор не привык видеть Ребекку такой серьезной, и будто бы отвечая на его мысли, она широко улыбнулась, но в следующее мгновение лицо женщины скривилось и снова стало серьезным. Она перехватила его вопросительный взгляд.

     - Мое веселье не всегда вызвано тем, что мне на самом деле весело…

     Аластор вопросительно наклонил голову, показывая, что ждет продолжения объяснения.

     - Я не могу контролировать эту сторону своих эмоций. Результат неудачного эксперимента.

     Она беспомощно развела руками.

     - На тебе ставили эксперименты? Это был твой приемный отец? – Аластор смотрел в глаза Ребекки, глаза, которые, будто бы, были созданы для того, чтобы смеяться, но в которых, как оказалось, скрывалось множество мрачных тайн.

     - Нет, что ты! – она замахала руками. – Он здесь ни при чем, это все моя вина. Пытаясь манипулировать своими эмоциями с помощью эликсиров и своих сил, я потерпела неудачу. Сокрушительную неудачу.

     Она натянуто улыбнулась, разводя руками. Аластор ощущал, что Ребекка изменилась после событий в пещере Имратона и это его обеспокоило.

     - Ты, наверное, думал, что я слегка сумасшедшая? Так думали многие в деревне, – Ребекка усмехнулась и Аластор почувствовал, что сейчас это её настоящие эмоции.

     - Ну, я считал, что ты со своими, хм, особенностями, – мужчина осторожно подбирал слова, хоть и сомневался, что Ребекку можно обидеть случайным словом.

     - Да, особенностей у меня крайне много, но ты ушел от темы, настала твоя очередь рассказывать о своем прошлом.

     Кажется, они разговаривали уже несколько часов и на Аластора снова напала усталость, но Ребекка оставалась непреклонной.

     - Хорошо, я расскажу. Я родился в Лотере, в семье неудачливого торговца и помощницы библиотекаря…

     Пламя продолжало тихо потрескивать, освещая их теплым, оранжевым светом. Лес за спиной скрипел и шептался о своем, изредка где-то вдалеке раздавался крик лесной птицы. Два человека сидели у костра и разговаривали. Со стороны можно было бы подумать, будто они были знакомы всю жизнь и сейчас просто вышли на долгую совместную прогулку по лесу, но были ли их намерения действительно чисты? Лишь время покажет.

     ***

     - Я рассказал тебе всё, – Аластор уже с трудом выговаривал слова, его глаза слипались, а мысли витали где-то очень далеко. – Теперь я хотел бы поспать до того момента, как нам нужно будет идти в Лотер.

     - Я думала, у нас будут дежурства. Неужели ты не боишься спать в лесу? – в голосе Ребекки смешались удивление и доля ехидства.

     - Сейчас я бы уснул даже в аду. Если мне нужно будет дежурить в первую смену, я просто усну, так что разбуди меня во вторую, – он внимательно оглядел Одаренную. – Да у тебя вообще сна ни в одном глазу, как ты это делаешь?

     Ребекка притворно зевнула, прикрыв рот ладонью, и откинулась на предусмотрительно разложенный лапник.

     - Мое тело позволяет мне чуть больше, чем твое тебе, так что не переживай, я разбужу тебя, когда будет необходимо, а пока можешь использовать оставшиеся несколько часов по назначению.

     Аластор застонал, когда Одаренная сказала о нескольких часах. Он бы предпочел сейчас проспать несколько суток, но выбора не было, и мужчина улегся на твердую землю.

     «Надо попросить у Ребекки лапник, тяжеловато будет уснуть на твердой голой земле».

     Эта мысль была последней промелькнувшей в голове Аластора перед тем, как он провалился в глубокий сон без сновидений.

     - Вставай, а то смерть свою проспишь! – Ребекка трясла его за плечи и кричала.

     - Что, что случилось? На нас напали? Я же только что лег, не успел даже уснуть, – в его голове витали обрывки каких-то мыслей, Аластор схватил Ребекку за руки, чтобы она прекратила тряску. – Объясни, что случилось, опасность?

     Женщина встала во весь рост и неодобрительно посмотрела на Аластора, уперев руки в бока.

     - У меня не осталось времени для шуток. Ты проспал пять часов и нам уже давно пора выходить, - Ребекка скрестила руки на груди. - Ты не реагировал на прикосновения, тихий голос и слабую тряску, поэтому мне пришлось перейти к более радикальным мерам.

     Пять часов. Он готов был поклясться, что прошло не больше десяти минут. В голове витал туман, а тело не хотело слушаться, но вряд ли это просто розыгрыш от Ребекки. Аластор закрыл лицо руками.

     - Будьте прокляты ранние подъемы! – он поднялся на ноги. Костер потух не так давно, и от углей еще исходил жар и слабый оранжевый свет.

     - Я разберусь с костром, а ты окончательно просыпайся, и мы выступаем, теперь придется поторопиться.

     Аластор застонал и пошатываясь прошелся вокруг костра. Он увидел, что вчерашний котелок теперь наполнен водой.

     - Ты можешь попить и умыться, желательно именно в этом порядке, – усмехнулась Ребекка.

     Пока он пил ледяную воду и умывался, Одаренная затушила костер и избавилась от большинства следов, оставленных за вечер и ночь.

     - Я готов идти с тобой в Лотер, но хочу, чтобы ты объяснила мне еще одну вещь.

     Ребекка отвлеклась от ревизии оставшихся у нее пузырьков с эликсирами.

     - Зачем ты взяла меня с собой? Почему ты так хочешь, чтобы мы вместе пошли в Лотер? Тебе будет гораздо проще и быстрее добраться одной. Я прошу сказать правду.

     Аластор не считал нападение на Абеллайо и свое спасение Ребеккой совпадением. Чтобы решить, стоит ли вступать в игру, нужно хотя бы узнать её цель и правила.

     - Неизбежный вопрос, – она горько улыбнулась. – Но все проще, чем ты думаешь. Я уже давно приметила тебя в Абеллайо: ты помогал с работой и показал себя гораздо умнее остальных людей, которых я проверяла. А наша встреча в разоренной деревне, то, что ты пошел к моему дому, несмотря на монстров, чтобы предупредить - только укрепило меня в моем выборе, также, как и твои действия у Имратона.

     По мере того, как Ребекка говорила, Аластор понимал все меньше.

     «Ребекка влюбилась в меня? И хочет, чтобы мы были вместе?»

     Мысль о том, что он смог настолько впечатлить Одаренную безусловно тешила его самолюбие, но оставались нюансы.

     «Она сказала, что ей девяносто семь, хотя по внешности и не скажешь. К тому же, жизнь с Ребеккой будет весьма опасной. Да и я не влюблен в неё. Она, конечно, впечатляет меня как человек, но при этом у неё слишком много тайн».

     Мысли роились в голове, сбивая с толку, а Ребекка продолжала.

     - Думаю, ты достоин того, чтобы стать моим агентом! – объявила она торжественно.

     Челюсть Аластора медленно поползла вниз, в противовес бровям, устремившимся к небесам уже в который раз за последние сутки. Ребекка непонимающе уставилась на него.

     - Ты не хочешь?

     - Кажется, я не совсем понимаю, что это означает, – аккуратно высказался Аластор, испытывающий фантастическую неловкость за свои мысли.

     - Понимаешь, почти у всех Одаренных есть своя свита - это умелые и знающие люди, работающие вместе над общим делом. Не бесплатно, конечно, – она покосилась на Аластора. – Быть агентом могущественного Одаренного - это очень престижно и прибыльно. Я раньше не нуждалась в свите, было проще выполнять свои задачи одной, да и доверять свою жизнь кому попало не хотелось.

     Аластор хмыкнул, прикинув насколько давно они знакомы.

     - А сейчас ты таки готова доверить её кому-попало.

     Ребекка усмехнулась и хлопнула его по плечу.

     - Да, возможно возраст берет свое, кто знает, – она неопределенно махнула рукой. – В общем, выбор за тобой, и, чтобы не быть голословной, держи.

     Одаренная достала из кармана золотой перстень с драгоценным камнем и протянула Аластору.

     - Ты не шутишь? – мужчина сглотнул, глядя на драгоценность.

     На первый взгляд он выглядел очень ценным.

     - Да. Ты уже помог мне, а значит заслужил награду, - Ребекка легкомысленно пожала плечами. – Поверь, это малая часть того, что ты сможешь заработать, будучи у меня на службе.

     Выбор оказался весьма неочевидным для Аластора. На одной чаше весов находилась стабильная, хоть и весьма скучная работа королевским инженером, на которой в перспективе можно было бы стать чиновником, хотя говорили, что наверх пропускают только избранных. С другой же стороны находилось предложение Ребекки: Одаренные, эксперименты, битвы и много золота: насыщенная жизнь, которая, тем не менее, может оказаться до обидного короткой.

     «Существует ли понятие верного выбора, когда дело доходит до решений, определяющих дальнейшую судьбу?»

     Сделав выбор и прожив жизнь одним путем, нельзя сказать был ли он верным, и что случилось бы при выборе другого. Аластор придерживался своей философии, в которой любой сделанный им выбор являлся единственно верным. Это очень помогало жить настоящим и будущим, не коря себя за возможные ошибки в прошлом, но сейчас, даже осознавая, что нужно лишь выбрать то, что ему больше по душе в данный момент, мужчина растерялся.

     - Я, конечно, не хочу тебя торопить, но во избежание сопряженных с нашим опозданием трудностей, нам стоило бы выдвигаться, а ты стоишь так уже почти четверть часа.

     Аластор похлопал себя по щекам. Сказывалась усталость последних дней, и он никак не мог решить: готов ли поставить на карту всё, полностью доверившись Ребекке. Мужчина вспомнил своего отца, который вон из кожи лез, только бы заработать побольше монет, прикупить лавку на проходной площади и войти в Торговый Совет, состоящий сплошь из надутых индюков, готовых идти по головам, лишь бы оттяпать чуть больше денег и власти. Если он действительно сможет продвинуться по службе и стать чиновником, его ждет нечто подобное, а то и хуже. С другой стороны мысли о странствиях, приключениях и богатстве будоражили кровь, отодвигая куда-то на задворки сознания мысли о смертельных опасностях.

     «Может не надо будет вставать с утра на работу каждый день?»

     - Я согласен, идём, – Аластор поправил куртку и осмотрел обувь, старые ботинки почти износились.

     «Хорошо будет, если их хватит до Лотера, там найду себе что-нибудь получше» - он усмехнулся, нащупав во внутреннем кармане золотой перстень.

     Решившись, Аластор сразу ощутил, как тревоги и сомнения заменяются спокойствием. Теперь, когда он выбрал свой путь, нужно просто следовать ему, не оглядываясь назад, туда, где осталась прошлая жизнь.

     - Отлично! – Ребекка подошла к нему и заключила в объятия. Аластор слегка смутился, вспомнив о своем в корне неверном истолковании её поведения. – Тогда вперед!

     Она бодро повернулась и зашагала в одном ей известном направлении. Аластор поспешно двинулся следом, сетуя на Одаренных, ущемляющих достоинство обычных людей своей сверхъестественной силой.

     Ребекка улыбалась. Впрочем, Одаренная одернула свои слишком радостные мысли: сначала нужно разобраться с Тельвартом, проследить, чтобы королева осталась на престоле и хорошо отблагодарила её за поддержку. Смена правящего дома всегда сопровождалась смутами и переделом сфер влияния, а Ребекке не хотелось снова доказывать новому правителю, что она не опасна, и с ней можно сотрудничать.

     «А потом можно и продолжить исследования» - Одаренная покосилась на идущего позади Аластора – «мне не о чем переживать пока все под контролем».

     ***

     Они шли по лесу уже несколько часов и пейзаж вокруг постепенно начал меняться - деревья становились ниже, но стояли гуще и были причудливо искривлены. Их стволы напоминали скрюченные конечности, на земле появилась трава, а точнее стелющиеся по земле колючки, на острых шипах которых висели скелеты мышей и птиц.

     - Разве дорога к Лотеру не должна выводить нас из чащи? – осторожно поинтересовался Аластор.

     Острый запах напоминал ему о пещере Имратона, но казался неуловимо другим, вызывая раздражение вперемешку с отвращением. Ребекка целеустремленно шла вперед, её не смущали изменения природы, и мужчина с трудом поспевал за Одаренной. На следующей остановке Аластор твердо решил добиться ответа.

     - Хватит игнорировать мои вопросы! Я не настолько доверяю тебе, чтобы молча и спокойно идти прямиком в ад, не зная тому причины, – он чувствовал, как его переполняет гнев. Сама атмосфера, которой была пронизана эта область леса, вызывала недовольство и злость.

     Ребекка вопросительно посмотрела на Аластора, на её лице читалось неподдельное удивление:

     - Ты о чем-то спрашивал во время пути?

     Сначала Аластор хотел разораться на Одаренную, у него даже промелькнула мысль схватить Ребекку за ворот дублета и потрясти, но он подавил внезапно вспыхнувшую агрессию. Не может быть, чтобы она просто притворялась.

     - Да, я несколько раз спрашивал куда мы движемся и уверена ли ты в правильности направления, – он растер виски, надеясь рассеять гудение внутри черепа. – А еще я чувствую себя странно, как будто все внутри кипит от злости.

     - Значит, мы идем верным путем, – хмыкнула Одаренная и помассировала икры. – Нам уже никак не успеть добраться до Лотера обычным путем, поэтому придется срезать.

     Аластору не понравился ни тон, которым это было сказано, ни сама формулировка. Он с недоверием уставился на Ребекку.

     - Срезать? То есть мы идем короткой дорогой напрямик через лес? И это будет быстрее чем, например, на лошади по нормальной дороге?

     - Почти. Срезать мы будем не совсем через лес, а скорее через другой мир. Судя по видению, что я увидела через Имратона, завтра произойдет что-то ужасное, а значит мы должны уже сегодня оказаться в Лотере, несмотря на то, что пешком отсюда не меньше двух недель пути, если идти в моем темпе.

     Аластор присвистнул, ему не было известно способов, позволяющих преодолеть такое большое расстояние настолько быстро.

     - И как ты собираешься решить эту проблему?

     - Также, как решают все нерешаемые проблемы - с помощью колдовства, – она достала из-за пазухи скрюченную деревяшку. – Это кисть Имратона-Старца, я отломила её, когда ты взорвал пещеру. Она поможет нам прибыть туда, куда нужно, не опаздывая.

     - Ты успела оторвать ему руку? – это было настолько неожиданно, что Аластор расхохотался. Смех немного развеял гнетущие чары мертвого леса, но Аластор уже ощущал, что давление возвращается. – Времени ты даром не теряешь, это точно.

     Ребекка тоже улыбнулась и тут же тряхнула головой, стряхивая с себя морок.

     - Ты чувствуешь? Здесь наш мир соприкасается с другим. С миром откуда мы, Одаренные, черпаем свою силу, – её лицо опять свело судорожной ухмылкой, но теперь Аластор понимал, как отличать последствия неудачного эксперимента от настоящих эмоций Ребекки. – И, если все получится, уже к вечеру мы будем в Лотере, целые и невредимые.

     - Этот способ не слишком-то надежен, да? – звучало слишком удобно, чтобы не быть западней. – Мы точно попадем именно туда, а не застрянем в другом мире? В этом мире вообще можно выжить?

     - Нельзя. Точнее никто не знает возможно ли это. Мы попадем туда лишь на мгновение, а потом сразу окажемся в Лотере. Не волнуйся, я уже однажды пользовалась этим способом, тут главное найти хороший маяк.

     Когда Аластор подумал, что в принципе худшее с ним уже случилось в пещере Имратона, судьба подкинула новый подарок. Путешествие через мир смерти при помощи неведомого маяка. Он уже видел способности Ребекки как Одаренной, но раньше они всегда касались только её тела, сейчас же она должна перенести их живыми и по возможности невредимыми через сотни километров, руки Аластора подрагивали в ответ на его волнение.

     - Ты говоришь, что нужно найти маяк? Он должен находится в Лотере, ведь так?

     - Верно, – Ребекка наморщила лоб и прижала пальцы к вискам, пытаясь сосредоточиться. – В соответствии с запасным планом Лимаран должен был разместить маяк в безопасном месте и «зажечь» его.

     Бровь Аластора поднялась, демонстрируя крайнюю степень сомнения, и он утер пот со лба, влияние леса безжалостно давило на череп изнутри.

     - У тебя, точнее у вас, есть план и на эту ситуацию? А что если Лимаран не разместил этот маяк, да и что это вообще такое?

     - Мы предполагали, что у меня возможно не получится быстро добраться до Лотера, поэтому нужен запасной путь. Чтобы зажечь маяк, необходимо провести ритуал, принеся жертву в особом месте.

     - Убить человека? Ты же говорила, что у тебя есть границы.

     - Лимаран - бывший глава тайной полиции, и у него до сих пор есть доступ к приговоренным преступникам. Пойми, это крайняя мера и мне тоже не хотелось бы прибегать к ней, но времени не осталось. Если он не зажжет маяк, то мы перенесемся к другому зажженному маяку, либо к ближайшему «разбуженному» артефакту, но скорее всего переход просто не произойдет, потому что и другой маяк, и артефакт должны находиться неподалеку от места, куда мы собираемся направиться.

     Ребекка говорила уверенно, как минимум она сама верила в то, что пообещала Аластору. Тот мог только покачать головой, отступать уже поздно, а значит придется шагнуть в неизвестность, и кто знает, чем это все обернется.

     - Хорошо, я верю тебе, – он постарался скрыть свою неуверенность. Мужчина переминался с ноги на ногу, с опаской оглядывая гнетущий пейзаж. – Тебе понадобится помощь? Как вообще будет происходить переход?

     - Твое мужество действительно не знает границ ни в сражениях, ни в путешествиях, – удивленно усмехнулась Ребекка. На первый взгляд могло показаться, что гнетущие чары почти не влияют на неё, но постоянный хруст пальцев и струйка пота, текущая по виску, выдавали, что женщине было также тяжело, как Аластору. – Я не хотела тебя просить, но, раз уж ты сам предлагаешь помощь, не откажусь. Чтобы запустить процесс перехода, нам придется совершить весьма неприятный ритуал.

     Мужчина задумчиво взглянул по сторонам - похожие на иссушенных мертвецов деревья, скелеты животных и отдельные, более крупные кости, которые могли принадлежать как лошадям, так и человеку.

     - Я бы удивился, если бы здесь, – он повел рукой вокруг. – Нам бы нужно было совершить приятный ритуал.

     Издав сухой смешок, женщина вынула из ножен на спине кинжал и, осмотрев лезвие, подняла взгляд на Аластора.

     - Чтобы открыть проход в тот мир, нам нужен не только ключ, – она помахала кистью Имратона. - Еще нужна кровь, а чтобы удержать его - еще больше крови.

     - Нам придется пожертвовать своей… – закончил её мысль Аластор и начал закатывать рукав. – Но как много нужно? Нас только двое, и не хотелось бы чтобы кто-то потерял сознание.

     - Все в порядке, хватило бы и моей. Но тогда я оказалась бы в тяжелом состоянии, из которого долго восстанавливаться, а с твоей помощью я буду боеспособна сразу после перехода, – она повела носом, словно принюхиваясь. - Я не просто так выбрала это место: завеса между мирами здесь истончалась годами, и поэтому крови нужно меньше.

     Ребекка поманила Аластора за собой. Путники прошли еще немного вглубь искаженного леса, и их взору предстал алтарь из огромного пня, настолько большого, что его не смогли бы обхватить и четверо взрослых мужчин. По мере приближения к алтарю в голове Аластора появился странный шум, что-то вроде стука дождя, вперемешку с шипением змеи и плеском воды. Он сбивал с толку и злил. Мужчина заметил, что непроизвольно сжал кулаки. Ребекка бросила на него взгляд и процедила сквозь зубы.

     - Влияние Кероса здесь особенно сильно.

     - Это алтарь бога ненависти? И мы собираемся его использовать? За такое сначала отправляют в застенки на полгода, а потом оставляют труп висеть на столбе на растерзание падальщикам.

     Он злился на Ребекку за то, что она не понимает таких элементарных вещей. И вообще, какого черта они притащились именно сюда, неужели не нашлось места получше?

     - Не переживай, богов не существует, по крайней мере точно не в том виде, в котором их представляют люди. То, что ты чувствуешь - это просто концентрация эмоций его последователей и их жертв, приносимых не один десяток лет на этом самом месте.

     Тон Ребекки оставался ровным, но чувствовалось, что она изо всех сил сопротивляется темной ауре нечестивого места.

     - Тебе-то откуда знать? Почти все люди поклоняются тому или другому богу, и на их молитвы отвечают. Хочешь сказать, ты права, а все остальные нет? – Аластор распалялся все сильнее.

     - Такое бывает чаще, чем ты думаешь. Толпа редко принимает правильные решения, особенно если у неё хороший пастырь. Сам-то ты какому богу поклоняешься?

     Мужчина хотел было ответить, но резко осекся.

     - Я не верю богам, больше нет, – его словно обдало холодной водой, и влияние годами оскверняемого алтаря ослабло.

     - Обязательно расскажешь свою историю, а теперь надо спешить, пока на нас снова не накатила волна безумия, ведь в следующий раз мы можем ей поддаться, – Ребекка жестом показала Аластору как держать руку, он поднес её к пню и ощутил жадный укус кинжала. Кровь полилась непрерывным багровым водопадом, орошая оторванную кисть человека, одержимого потусторонней сущностью. Коснувшись пня, жидкость зашипела, и голову Аластора пронзила острая боль.

     - Ты чувствуешь это. Касание другого мира, – Одаренная дала ему тряпку, чтобы перевязать рану. – С тебя хватит, лучше нам обоим оставаться в сознании. Теперь моя очередь.

     Ребекка засучила оба рукава, и сначала вспорола одну руку, а потом и другую. Кровь заструилась из рук бурными алыми реками, а лицо женщины исказилось в гримасе боли.

     - Я могу еще чем-то помочь? – голова Аластора раскалывалась, но судя по виду Ребекки, она чувствовала себя гораздо хуже. Женщина покачала головой и убрала кинжал.

     Неожиданно путники услышали шелест ветвей, шум воды, свист ветра и грохот молнии, гомон сотен голосов, крики и топот копыт. Звуки сбивали с толку, добавляя страданий от головной боли.

     Ребекка достала лист с искаженными письменами, написанными багровыми чернилами на старинном пергаменте. Она прочла древние письмена на давно забытом языке и приклеила пергамент на то место, куда пролилась их кровь. Услышав скрежещущее звучание заклинания, Аластор почувствовал, как из ушей течет кровь, следом наступила абсолютная тишина, а потом он ослеп. Такая резкая потеря чувств сбила мужчину с толку, и он начал падать. Плечо схватила небольшая крепкая рука.

     «Ребекка. Одаренная должна была быть рядом, но в каком состоянии она находилась? Стала ли она такой же беспомощной?»

     Откуда-то издалека послышался тихий шорох. Сложно было разобрать - это игра сознания, выбитого из колеи внезапной потерей чувств, или слух возвращается к нему? Тьма в распахнутых глазах начала рассеиваться и Аластор ощутил, как по лицу текут слезы. Чувства начали возвращаться, и шорох сформировался в тихий разговор, доносившийся из соседней комнаты, а темнота рассеялась достаточно, чтобы стало видно Ребекку, которая сидела рядом, держа его за плечо и жестами показывала, чтобы он молчал.

     Аластор прислушался к разговору, он не узнал голоса, но судя по тембру разговаривали мужчина и старик, причем они явно не были друзьями.

     - Я знаю один из голосов, – едва слышно прошептала Ребекка. – Это мой старый знакомый. Не понимаю, почему нас занесло сюда. В плане все было по-другому, но в любом случае придется действовать по ситуации.

     Одаренная жестом приказала ему держаться позади и осторожно выглянула из комнаты, оценивая обстановку. Одиннадцать мужчин и две девушки, которые, как ей показалось, были на одной стороне со стариком.

     «Не самый лучший расклад, но бывало и гораздо хуже».

     Ребекка показала Аластору, что ему лучше оставаться в тени: потеря крови и переход плохо подействовали на мужчину, потеря чувств была нечастым последствием ритуала. Впрочем, обычно из его жертвы выпускали всю кровь.

     «Даже не думай» - Аластор жестами возразил Ребекке, он не собирался отсиживаться в тени, пока она идет сражаться с толпой вооруженных головорезов, хотя для себя тоже не видел больших шансов на победу.

     - Нам нужно позвать подмогу, – он говорил настолько тихо, насколько позволял голос. Ребекка покачала головой и провела пальцем по горлу.

     «Она боится за старика».

     Аластор показал на себя, потом на Ребекку, потом на комнату и ударил кулаком в ладонь. Она пожала плечами и опрокинула один из пузырьков в себя. Аластор успел только вскочить и сделать пару шагов к коридору, в то время как Ребекка кровавым вихрем уже пронеслась по комнате.

     Одаренная нанесла сокрушительный удар ногой, и головы двух бойцов лопнули словно арбузы. Их товарищей окатило брызгами крови и мозгов, но они не растерялись и схватились за оружие.

     - Что это за черт! – вскрикнул Калид, но его крик оборвался хрипением, когда легко одетая девушка обхватила шею двойного агента кнутом, усеянным шипами. Вторая девушка молниеносно рассекла кинжалами горло ближайшего воина и метнула один из ножей прямо в лицо другому. Головорезы, одномоментно лишившиеся половины бойцов, переглянулись и не колеблясь бросились в атаку.

     Безоружный Аластор вбежал в комнату в тот момент, когда трое мужчин бросились на девушек, двое - на Ребекку, а последний занес дубину над стариком.

     Ребекка чувствовала, что не успевает, она могла убить двух нападавших одним движением, но оказалась не в состоянии успеть к третьему, собиравшемуся убить Сандро.

     Унда и Юка находились в своей стихии. Двое мужчин, бросившихся на Унду, думая, что с девушкой, у которой остался только один кинжал они точно справятся, крупно просчитались. Она метнула оставшийся кинжал в глаз левому противнику, а потом достала из голенищ еще два ножа и поманила ставшего уже не таким ретивым головореза. На Юку накинулся третий громила, он размахивал топором словно безумный, но жрица увернулась от нескольких ударов и, практически обняв обезумевшего от ярости мужчину, перерезала ему глотку своей шипованной перчаткой.

     Сандро смотрел как к нему приближается убийца. Страх первых мгновений начавшейся бойни уже прошел, и старик сжимал холодную рукоять Испивающего, смотря своей смерти в глаза.

     Головорез занес дубину.

     Сандро видел, как Ребекка отчаянно пытается прорваться к нему, но она не успевала, даже её, далеко превосходящие человеческие, возможности не позволяли спасти его.

     Внезапно Сандро почувствовал, как по руке течет что-то теплое - кинжал по рукоять торчал в глотке убийцы, и кровь лилась ручьем. Большая часть оставалась на лезвии, но немного попало и на старика. Сандро даже не понял, как это произошло, Испивающий сделал все сам и теперь пировал кровью неудавшегося убийцы.

     Бой закончился, едва успев начаться. Пол устилали десять тел, и одно до сих пор стояло на коленях перед Сандро, ожидающим пока Испивающий насытится. Жрицы встали в боевые стойки, Ребекка, залитая кровью и в мгновение ока убившая голыми руками четверых вооруженных мужчин, не вызывала большого доверия. Хоть она и помогла им, это могло оказаться лишь временным перемирием.

     - Успокойтесь! Ребекка, ты тоже успокойся, – Аластор встал перед Одаренной и поднял руки. – Мы вам не враги, поэтому опустите, пожалуйста, оружие.

     - А ты вообще кто такой и откуда взялся? – удивленно спросила Унда, не реагируя на просьбу Аластора опустить оружие.

     Глава 9.

     В Лотере наступило промозглое осеннее утро. Солнце поднималось над горизонтом, едва различимое среди туч, а с севера дул пронизывающий до костей ветер. Тем не менее, несмотря на плохую погоду, жизнь на улицах города кипела: зажиточные крестьяне из соседних деревень везли продукты и самодельные вещи на продажу, стражники вели воришку, пытавшегося стащить у купца кошелек, а зазывалы у дверей торговых лавок разогревали глотки, чтобы провести остаток дня, расхваливая товары своих нанимателей.

     Бьянка очнулась от забытья и сразу же вскочила со своей кровати. Ей приснился жуткий сон, что Бьорна убили, а она расправилась с его убийцей и теперь должна отомстить тому, кто за этим стоит. Бьянка посмотрела на измятый матрас, и разбросанную вокруг кровати солому, которую выдрала из него во сне. Её глаза наполнились слезами, но девушка не хотела верить себе и выбежала в коридор.

     - Бьянка, ты уже проснулась, а я как раз собирался послать Лию за тобой, – в коридоре стоял Джеймс, одетый в свой легкий доспех и с мечом на бедре. – Нужно обсудить наш сегодняшний план действий, мы с Лимараном не хотели начинать без тебя. Ты в порядке?

     Уолтон увидел на лице девушки слезы и его взгляд смягчился.

     - Ты можешь отдохнуть. Я перескажу тебе все, что мы будем обсуждать.

     - Нет! – Бьянка утерла слезы кулаком, растерев глаза до красноты. – Я умоюсь и спущусь, вы ведь в главном зале? Посетители уже есть?

     Джеймс опустил взгляд: он не хотел расстраивать девушку, и так пережившую тяжелое потрясение.

     - Ну, в зале сейчас пока только мы с Лимараном, но я думаю скоро подтянутся и остальные посетители.

     Бьянка закрыла глаза и выдохнула.

     «Таверна не должна закрыться после смерти Бьорна, она - его единственное наследие».

     Джеймс продолжил:

     - Старик сказал, что это может быть связано с культистами, и, возможно, у нас будут гости.

     Мрачная новость, тем не менее, обрадовала девушку. Бьянка предположила, что люди опасаются приходить, так как не знают кто, а главное зачем подстроил убийство хозяина таверны. Слухи о произошедшем расползлись слишком быстро.

     «Когда мы разберёмся с убийцами Бьорна, в таверне будет безопасно, и она снова станет популярным местом».

     Девушка думала переименовать её в честь своего приемного отца, но пока не придумала новое название.

     - Поняла, я быстро. Одно мгновение, – она пронеслась мимо Джеймса словно порыв урагана, и наемник задумчиво покачал головой.

     «Во что же ты ввязался старик Бьорн, не пожалел ты девочку, ох, не пожалел. Неужто они пообещали информацию о пропавшей семье?»

     Бьорн не был наивным дураком, а значит не повелся бы на громкие слова. Если его заманили обещаниями найти семью, значит, у них нашлись доказательства. Но ни о его жене, ни о дочери не удавалось найти ни крупицы информации, хотя все друзья Бьорна, да и он сам, обшарили каждый метр Лотера и окрестностей.

     «Дело очень нечистое и Лимаран тоже что-то скрывает, старый ворон хитер и знает гораздо больше, чем говорит, но при этом говорит ровно столько, сколько нужно» - с такими невеселыми мыслями Джеймс спускался по лестнице в главный зал таверны, где его терпеливо ждал бывший глава тайной полиции короля Арториаса, коротая время за кружкой вина.

     - Приветствую, Джеймс, – Лимаран поднял кружку с вином и отхлебнул, смакуя напиток. – Бьорн закупал отменное вино для своей таверны.

     Наемник кивнул и сел за стол к старику. Джеймс жестом подозвал официантку и заказал две кружки пива и тушеное мясо, попросив девушку сделать все побыстрее.

     - Эту таверну его уговорила купить жена, раньше здесь стояла просто маленькая гостиница, но Бьорн любил поговорить, да и выпить был не дурак, поэтому создал «Сияющего петуха», хотя сначала отнекивался изо всех сил.

     За столом воцарилось молчание, изредка прерываемое звуками отхлебываемого вина. Официантка принесла Уолтону заказ, и он принялся поглощать еду.

     Взгляд Лимарана бесцельно блуждал по таверне, в то время как его мысли были заняты перестройкой планов в соответствии с текущим положением дел. Он не успел активировать маяк, так как находился в плену, и также не успел встретиться с главарем наемников, которых нанял, чтобы схватить жриц в доме Сандро.

     «Сандро…»

     Лимаран тяжело вздохнул: за его другом охотятся жрицы, а он даже не может помочь ему – нельзя упускать возможность, которую даёт выступление Белетора.

     Теперь ему остается надеяться только на себя и на то, что Инсидий не успеет перехватить инициативу.

     - Мы должны сегодня быть на площади, – хриплым голосом произнес Лимаран и прочистил горло. – Там будут присутствовать влиятельнейшие люди Лотера, а значит мы сможем начать слежку за Тельвартом.

     Джеймс пристально посмотрел на старика, прищурив глаза.

     - Я не вижу ложь, но и правды тоже не вижу. Ты пытаешься вести свою игру, – наемник не сводил с Лимарана глаз, пытаясь прочитать его намерения. – Но даже не думай, что сможешь использовать нас с братом или Бьянку в своих целях.

     - Никому нельзя доверять, да? – расстроенно вздохнул Лимаран. – Моя игра состоит лишь в том, чтобы не допустить разрушения того, что я строил, отдавая всего себя. И так уж вышло, что её цель совпадает с вашей. Одаренный Тельварт - корень всех зол.

     Уолтон бросил последнюю кость в пустую тарелку и допил вторую кружку. Он бросил взгляд в сторону коридора и увидел поспешно идущую к ним Бьянку.

     - Я ничего не знаю о доверии, я ведь наемник, но если ты попытаешься нас использовать… Хотя, ты и сам знаешь.

     Когда Бьянка подошла к столу, над ним висел полог тишины. Официантка убрала пустую посуду, и советник с наемником сидели за пустым столом, изучая друг друга, словно псы перед дракой.

     - Я проспала… - начала было девушка, извиняющимся тоном.

     - Без проблем, уговора не было, – перебил её наемник. – Но раз уж мы все здесь…

     - Джона нет… Ох! – Бьянка вздрогнула, когда неслышно подошедший младший брат Уолтон положил руку ей на плечо. – Ты крадешься словно кот!

     Джон ухмыльнулся, напомнив Бьянке оскал наглого уличного кота, и уселся на угол стола.

     - Раз уж мы все здесь, нужно решить, что мы делаем дальше, – Джеймс взял инициативу в свои руки и сразу перешел к делу. – Я считаю, что нужно собрать людей в таверну, дождаться прихода культистов, а потом взять нескольких живыми и узнать у них все, что нужно.

     Бьянка задумалась. Она полностью доверяла Уолтонам; хоть о наемниках и ходили нехорошие слухи, эти двое были давними друзьями Бьорна, даже чем-то обязанными ему, так что она считала их своими соратниками.

     - Погоди, у нас же есть два пленника! – воодушевленно воскликнула девушка. – Мы поймали их вчера, я правда не видела куда они делись, неужто сбежали?

     - Наивная леди, пленников больше нет. Твои друзья не смогли добиться от них ничего стоящего, – Лимаран говорил напутственным тоном, словно объяснял ребенку почему нельзя есть землю.

     Бьянка вопросительно посмотрела на Уолтонов. Лицо Джона скривилось в злобной гримасе, Джеймс же сумел сохранить невозмутимость.

     - Шпионил! – прошипел Джон.

     - Я просто предположил. Ведь пленников не было видно со вчерашнего дня, а новой информации у вас нет. Теперь ты просто подтвердил мою догадку, – старик пожал плечами.

     Бьянка посмотрела на Лимарана расширившимися от удивления глазами. Её мнение о старике значительно возросло, такой ум мог бы помочь им разыскать настоящего убийцу Бьорна.

     - Ты прав, мы ничего не узнали, – вступил в разговор Джеймс, с укором поглядывая на разъяренного братца. – Но мы должны были попытаться, зачем нам эти фанатики живыми?

     - Безусловно, но, – старик сделал многозначительную паузу. – Есть более эффективные методы узнавать правду у человека, цена жизни которого невысока.

     Братья переглянулись, а Бьянка тихо охнула, казалось, что люди, идущие по улице снаружи таверны, и официантка, тихо возившаяся с посудой неподалеку от барной стойки, замерли.

     - Колдовство! – выплюнул Джон, а его рука потянулась к кинжалу. – Ты говоришь, что наш враг колдун, а теперь ты и сам колдун? Может мне и с тобой поработать?

     Джеймс положил руку ему на плечо, пытаясь урезонить брата. Лицо Лимарана оставалось непроницаемым, а руки неподвижно лежали на столе.

     - Я не колдун, но знаю некоторые методы и у меня в доме есть необходимые снадобья, а наш враг Одаренный, а не «колдун», – саркастически выделив последнее слово, Лимаран перевел взгляд с Джеймса на Бьянку. Девушка смотрела старику в глаза, отметив их льдисто-голубой цвет.

     «Он обманывает нас? Этот старик похож на ворона. Такой же умный и хитрый, с пробирающим до костей взглядом, но, он ведь на нашей стороне?»

     - У нас осталось не так много времени, – прервал её размышления Джеймс, на лице которого явно читалось недовольство. – Нужно решать, что мы будем делать. Сюда могут с минуты на минуту нагрянуть культисты, и я сомневаюсь, что дед впечатлит их также, как впечатлил тебя, Бьянка.

     Девушка смутилась, Лимаран действительно впечатлил её.

     - Ты слишком подозрителен, Джеймс, – обиженно заявила девушка. Смущение прошло за пару мгновений и на неё снова накатила злость и горечь утраты отца. – Но я согласна, мы просто сидим здесь и болтаем вместо того, чтобы искать убийц!

     - Незачем их искать. Тельварт - тот, кто послал сюда головорезов. Сегодня он будет на главной площади, под именем Сарторума. Мы можем попробовать проследить за ним после окончания речи Белетора, и, возможно, найти одно из его укрытий, – старик сложил руки на груди. – Хотя, вы можете дальше надеяться выбить что-то из дуболомов-культистов, большинство которых и имени своего не знает.

     Джеймс заскрипел зубами, ведь Бьянка, воодушевленная словами Лимарана, готова была рваться в бой, на что старик и рассчитывал. Лимаран знал, что братья не оставят девушку один на один с ним, и поэтому им либо придется следовать за ними, либо разделиться, старший Уолтон также это понимал, и чувствовал, что старый ворон его переиграл. Джон вынул кинжал и вонзил его в стол напротив Лимарана.

     - Думаешь обхитрил нас, старая курица? Отправляйся на площадь сам и проследи за ним! А если вдруг его там не окажется, и ты сбежишь, то я найду тебя и буду отрезать пальцы, пока не назовешь имени своего хозяина, – сначала его трясло от злости, но под конец наемник овладел собой и закончил свой монолог с кривой усмешкой, демонстрируя неровные желтые зубы.

     Девушка переводила взгляд с Джона на Лимарана, поиски убийцы еще даже не начались, а в их рядах уже произошел раскол. Бьянка растерялась от неожиданной агрессии одного из братьев, но, сумев взять себя в руки, ударила по столу кулаком.

     - Хватит, Джон! Мы делаем одно дело. Месть за Бьорна - наша главная цель, и не нужно начинать грызться между собой, – она ткнула пальцем ему в плечо и тут же взвыла от боли, так как Уолтон перехватил палец и заломал вместе с кистью.

     В следующее мгновение Джон отскочил от Бьянки и злобно зашипел, держась за руку, а Лимаран как ни в чем не бывало сидел на стуле, но теперь держал на виду свою трость с набалдашником в виде головы ворона. Джон выхватил из-за пояса еще один нож, но прежде чем он успел совершить нечто непоправимое, Джеймс встал между ними, примирительно подняв одну руку, держа вторую на рукояти меча.

     - Здесь Бьянка права, мы хотим отомстить, а значит в первую очередь нужно думать о деле, – он явно обращался к Джону. – Но тебе, Лимаран, тоже нужно быть аккуратнее, я не всегда буду поблизости.

     Джон заткнул нож обратно за пояс, пинком опрокинул стул и уселся на стол. Лимаран, не пошевелившийся с того момента как продемонстрировал свою трость, величаво кивнул.

     - Я полностью согласен с молодой леди, но при этом также думаю, что для того, чтобы избегать таких разногласий, нам нужен лидер, способный принимать решения, которым все мы будем следовать.

     «Предложит себя? Неужели все-таки собирается так открыто использовать нас?» - Джеймс усмехнулся.

     - И кого же ты предложишь?

     - Бьянку, – просто ответил старик и улыбнулся, встопорщив неровные кончики усов.

     Взгляды наемников переместились на девушку, удивившуюся предложению Лимарана больше всех. Да, поначалу Бьянка считала, что она должна возглавить поиски убийцы Бьорна, но послушав старших приняла решение, что будет лучше, если кто-то более опытный будет руководить.

     - Но… Я? Разве это правильно? – смутившись, она пыталась подобрать верные слова. – Я не слишком опытна в поисках и расследованиях, и у меня нет никаких знакомых, кто мог бы нам помочь с этим.

     Бьянка пыталась рассуждать здраво, как учил её Бьорн, но мысли путались. Ей вдруг стало очень мерзко. Как она смеет отказываться, ведь это её отца убили и именно она должна отомстить, а значит она должна взять на себя эту ответственность.

     То, что Лимаран сделал её приманкой, чтобы укрепить свое положение и протолкнуть свои интересы, Бьянка не могла и подумать. После её слов на несколько мгновений повисло молчание, которое девушка поспешила прервать.

     - Я имею в виду… Я согласна. Я конечно готова взять на себя командование, если вы будете помогать мне, – девушка опустила глаза. Ей нужно быть сильной. Даже если для этого придется умолять на коленях, она заручится помощью этих людей, ведь Бьорн должен быть отмщен.

     Джон недовольно шипел, Джеймс потирал лоб, удивленный неожиданным поворотом событий, а Лимаран сидел с едва заметной ухмылкой и переводил взгляд с одного брата-наемника на другого.

     - Ну что ж, теперь, когда у нас есть командир, мы можем спокойно наметить план действий, – бодро заявил старик, хлопнув ладонями. – И, если командир не возражает, я хотел бы внести свое предложение.

     Он бросил вопросительный взгляд на Бьянку, та неспешно качнула головой, изо всех стараясь вести себя как Бьорн. Именно своего отца она представляла, как лучшего кандидата на роль командира чего угодно.

     Лицо Джона скривилось в гримасе недовольства, он сплюнул на пол и вскочил на ноги, Джеймс положил руку на плечо брата, пытаясь подавить вспышку гнева в зародыше.

     - Я, как уже говорил, считаю, что нам всем необходимо присутствовать сегодня на площади. Речь Белетора может иметь далеко идущие последствия, и мы должны стать ей свидетелями. Тем более, там будет присутствовать тот, кого мы ищем, что даёт возможность закончить дело сегодня же, – он кивнул Бьянке и скрестил руки на груди, давая понять, что все сказал. Лимаран выглядел совершенно уверенным в себе несмотря на то, что у него до сих пор не было точного подтверждения тому, что Тельварт покажется на площади.

     - Ты… - хватка Джеймса на плече брата стала жестче, и Джон замолчал. Надувшаяся на виске жилка и играющие желваки давали понять, что младший Уолтон на грани. – Можешь проваливать туда, мы и сами разберёмся с убийцами. Хватит меня держать, Джеймс, со мной все в порядке!

     Джон вырвался из хватки брата и, пинком отшвырнув еще один стул, снова уселся на соседний стол, пристально глядя на Лимарана, который словно не видел бушующего наемника и сохранял невозмутимый вид.

     - Я считаю, что мы должны выждать пока я разузнаю больше об этом культе от своих контактов, – Джеймс говорил размеренно. В отличие от яростного брата он сохранял самообладание. – В то же время мы воспользуемся любой возможностью взять пленников и попытаемся что-то разузнать у них. Спешка сейчас может спугнуть жертву, так что я против похода на площадь.

     Три пары глаз уставились на Бьянку, ожидая её решения. Девушка стояла, обливаясь потом, в её руках находилась нить, ведущая к убийце отца, но нужно выбрать в какую сторону тянуть, чтобы не разорвать её.

     - Я поняла, – аккуратно выбирая слова начала она. – И думаю, что нам стоит выбрать оба пути.

     Ей не хотелось выбирать чей-то план, ведь это могло опять внести раздор в их непрочные ряды, и девушка рассудила, что выбор обоих вариантов одновременно - это лучшее решение.

     «Бьорн бы гордился мной?» - мысли об отце снова навеяли грусть и разбередили душевную рану. Впрочем, грусть почти уступила место страху, так как, взглянув на Джеймса и Лимарана, Бьянка поняла, что её идеальное решение не понравилось ни одному, ни другому.

     «Я ошиблась?»

     - Молодая леди, ты, наверное, оговорилась, как мы можем выбрать оба пути? – старик опять говорил тем наставническим тоном, и Бьянка почувствовала себя также, как когда она в очередной раз перепутала заказы, и Бьорн её поучал. – Нас лишь четверо, каким образом ты предлагаешь нам разделиться, чтобы каждый имел возможность выполнить свою часть плана?

     Притихший Джон неожиданно расхохотался.

     - Дед боится один идти на площадь, – наемник похлопал себя по ногам, потом по плечам, после чего щелкнул пальцами, радуясь провалу плана Лимарана. – Не переживай, старик, никто тебя там не тронет, а Бьянка пойдет с братцами по правильному пути.

     Бьянка виновато глянула на Лимарана. Тот, казалось, был очень расстроен таким положением дел, и девушка решила, что нужно уравнять положение.

     - Мы с Джоном пойдем с тобой, а Джеймс справится один.

     Старший наемник поперхнулся, услышав заявление Бьянки, с его лица мгновенно слетела улыбка, успевшая появиться, когда он думал, что все будет по их с братом воле.

     - Совершенно невозможно. На площади будет куча народу, Джон не сможет уследить за вами обоими, особенно если там будет толпа культистов, – Джеймс прибег к последним аргументам. – Бьянка, ты не можешь умереть не отомстив, поэтому мы должны оберегать тебя, а не бросать прямиком в пекло.

     Лицо старшего Уолтона приняло страдающее выражение и Бьянка решила, что тот действительно переживает, но она ведь совсем не ребенок и уже даже убила своего первого культиста. Лимаран тоже непрост, а Джон - прославленный воин, что вообще может им угрожать среди толпы невооруженных горожан?

     - Ты ошибаешься. Лимаран и Джон смогут меня защитить, тем более я и сама кое-что могу, – она похлопала по кинжалу на бедре. – А вместе мы точно сможем выследить убийцу! Так что все будет именно так: мы идем на площадь, а ты выполняешь свою часть плана.

     Голос девушки звучал вполне убедительно, семена уроков Бьорна упали на благодатную почву, всего через несколько лет Бьянка сама могла бы стать командиром, например, в страже, но судьба, как обычно, имеет свои планы на жизни людей.

     - Она права, Джеймс. Ты справишься с добычей информации сам, а мы с Джоном защитим Бьянку. Это лучшее распоряжение теми ресурсами, которые у нас есть, – Лимаран пожал плечами, демонстрируя смирение перед волей «командира».

     Старший Уолтон стоял в ступоре.

     «Старик специально предложил Бьянку в командиры, надеясь, что она поддержит именно его идею, и ему повезло» - Джеймс вгляделся в иссеченное морщинами лицо Лимарана. На этом старом лице горели острым умом пронзительные голубые глаза.

     «Умеет и готов рисковать, нельзя недооценивать этого старика».

     - Выступление начнется в четыре часа после полудня, так что у вас есть время на подготовку, – на этот раз Джеймс смирился с победой Лимарана, но не хотел полностью отдавать старику инициативу. – Я пойду за информацией прямо сейчас, и вам тоже стоит покинуть таверну как можно скорее, на случай если сюда наведаются культисты. Тебе есть где переждать несколько часов, Лимаран?

     - Найдется, – старик поднялся, опираясь на трость и указал на дверь. – Я подожду снаружи. Когда подготовитесь, мы выдвинемся на тайную квартиру – там будет возможность узнать ещё кое-что о Тельварте, а потом пойдем на площадь.

     Дверь таверны закрылась за стариком, и Джон опять смачно сплюнул.

     - Что за старый черт! Он использует нас, нельзя ему верить!

     Бьянка рассердилась, Джон уже который раз сплевывал на пол таверны её отца, да ещё и оскорблял Лимарана, человека, к которому она так быстро прониклась уважением. У Бьянки никогда не было деда, а старик очень походил на этот образ, такой же мудрый и рассудительный, знающий и понимающий, казалось, все что угодно. Кроме того, Джон слушал только своего старшего брата, и это могло вызвать проблемы, если Джеймса не будет рядом.

     - Хватит! Он не обязан тебе нравиться, но он тоже друг Бьорна и хочет нам помочь, так что будь добр, веди себя как нормальный человек! – она сделала несколько шагов к Джону и хотела ткнуть его пальцем в грудь, точно так, как делал Бьорн, когда спорил с кем-нибудь, но взглянув на лицо младшего Уолтона, решила ограничиться пронзительным взглядом.

     - Смотри как разошлась! – Джон слез со стола и встал лицом к лицу с Бьянкой, если точнее, то её лицо смотрело ему в грудь, хоть она и была весьма высокой для девушки, но до рослого наемника не дотягивала. – Не думай, что можешь по-настоящему нами командовать. Мы помогаем тебе по своей воле, а она всегда может измениться.

     Джеймс примирительно поднял одну руку, а вторую снова положил на плечо брату, урезонивая его скверный, взрывной характер.

     - Бьянка, мы друзья твоего отца, он многое сделал для нас, как и мы для него. Но Лимаран нечто другое, я не говорю, что он однозначно плохой человек, но его цель не месть, точнее не твоя месть, – старший Уолтон пристально посмотрел на дверь, за которой скрылся старик, будто бы думая, что тот способен видеть их сквозь толстый слой дубовых досок. – Не дай ему запутать себя и всегда помни о своей цели.

     - Хорошо, я буду начеку. Джеймс, Джон, простите, я очень переживаю, да еще и то, что я теперь командир, – она тряхнула головой и подняла взгляд на Джеймса, перед ним на мгновение возникла та самая Бьянка, которую несколько лет назад Бьорн подобрал с улицы. Та, боявшаяся каждого шороха и не умевшая смеяться, Бьянка. Но видение быстро рассеялось, и наемник отметил посуровевшие черты лица и ту боль в глазах, которую казалось смог излечить Бьорн, вернувшуюся после его смерти.

     - Мне нужно кое-что захватить из комнаты. Я буду у входа в таверну через пару минут, – девушка быстрым шагом промчалась в коридор и её шаги затихли в глубине таверны. Братья переглянулись.

     - У этого колдуна точно куча денег и старик поможет нам его схватить, – Джон говорил едва слышным шепотом, не отрывая взгляда от двери.

     - Лимаран ведет свою игру, и он недооценил нас, так что не раскрывай пока все карты, – Джеймс провел рукой по лбу. – Я найду людей, которые помогут нам с этим делом за скромное вознаграждение. Встретимся на нашем месте после заката.

     - Как скажешь, братец, – плотоядная ухмылка промелькнула на лице младшего Уолтона, он провел руками по кинжалам, спрятанным в ножны, и подмигнул брату. – Ты же знаешь, Джон всегда делает все в лучшем виде.

     Братья стояли молча, размышляя о том, как лучше провернуть дело с убийством Тельварта, пока Бьянка не вышла из коридора. Девушка облачилась в кожаный доспех и накинула на плечи длинный плащ, в ножнах на бедре угрожающе покачивался увесистый нож. Уолтоны переглянулись и Джеймс усмехнулся.

     - А Бьянка теперь опасна, посмотри какой у неё нож, еще и доспех надела, – он развел руками в притворном удивлении.

     - Катитесь к черту, шутники, – девушке было не до смеха, раньше она надевала доспех, подаренный Бьорном, только для виду, а нож, купленный на заработанные в таверне деньги, не применяла по назначению еще ни разу. Поэтому сейчас, облачаясь в доспех и вооружаясь, девушка особенно остро почувствовала серьезность своего положения, и к ней пришло ясное осознание того, что, возможно, она не вернётся с этой площади.

     Бьянка деревянным шагом проследовала к выходу, братья кивнули друг другу, и Джон последовал за ней.

     На улицах Лотера вовсю кипела жизнь - это было уже не то раннее утро, когда по улицам мчат, спеша занять места торговцы, и несутся, стараясь не опоздать, слуги и помощники всех мастей, но полнокровное утро, пышущее жизнью. Переулки и проспекты полнились народом всех мастей и сословий. Попрошайки стояли озираясь, чтобы не попасться страже, глашатаи, одному Аману известно каких торговых домов, драли глотки, созывая народ. Лимаран, наметанным глазом, приметил сразу нескольких сомнительных личностей, явно охотившихся за кошельками не слишком внимательных граждан. Старик осмотрел Бьянку, та спрятала кошелек во внутренний карман куртки, впрочем, в нем было не так много монет, чтобы заинтересовать умелого карманника.

     Джон шел со скучающим лицом: наемник, казалось, не источал абсолютно никакой угрозы, но люди все равно обходили его, как стадо овец обтекает пастушью овчарку.

     Троица двигалась в сторону одного из тайных домов Лимарана, пересекая улицы с торговцами, наполненные людьми, криками, смехом и запахами неизвестных товаров. Следом они перешли на кварталы, застроенные домами среднего класса - шум постепенно затих, и редко встречающиеся горожане теперь не просто обтекали, а стремились перейти на другую часть дороги, завидев Джона, и даже то, что он шел в обществе старика и девушки, не придавало людям уверенности.

     Бьянка оглядывалась по сторонам, в каждом втором горожанине ей чудился культист, она не спускала руку с рукояти ножа с тех пор, как они вошли на узкие мрачные жилые улицы.

     - Лимаран, нам далеко еще идти? – девушка с первых минут боролась с желанием спросить у советника далеко ли находится его убежище, и сейчас чаша её терпения переполнилась.

     - Мы будем на месте после полудня, – отозвался старик, неспешно идущий опираясь на трость.

     На улице он выглядел как совершенно беспомощный пожилой человек, Бьянка была удивлена такой резкой переменой и гадала: стало ли Лимарану хуже, или это только маска.

     Джон недовольно фыркнул и Бьянка тут же перевела взгляд на наемника.

     - В какую же дыру ты нас тащишь, старик? – наемник коснулся рукояти меча. – Здесь уже не так безопасно даже в самый разгар дня, наше счастье, что мы смотримся как беглецы из дома умалишенных: девчонка, старик и громила-идиот.

     Он расхохотался, довольный своей шуткой. Бьянка вопросительно посмотрела на Лимарана, но тот лишь пожал плечами.

     - Там, куда я веду вас, должно быть безопасно, и там я смогу забрать кое-какие вещи, которые помогут в нашем деле.

     Постепенно улица вновь стала более ухоженной, дома выросли ввысь и вширь, теперь они не просто нависали над путниками, но стояли чуть поодаль, окруженные забором.

     - Вот мы и на месте, – объявил Лимаран, остановившись рядом с двухэтажным домом, немного выдававшимся на дорогу из ровной линии домов и заборов. Входная дверь была закрыта, а окна прикрыты ставнями. Дом производил гнетущее впечатление и Бьянка поежилась.

     - Гостеприимством тут, кажется, никогда не пахло, – Джон первым шагнул к двери и, распахнув её, мгновенно отскочил в сторону, молниеносным движением выхватив меч. Лимаран скинул маску немощного старика и отскочил в противоположную сторону, обнажив клинок, скрывавшийся в трости. Бьянка, не имевшая годами отточеных рефлексов, сначала растерялась, но быстро сориентировалась, отбежав в ту же сторону, что и Лимаран, в спешке вынула из-под плаща лук и, натянув на нем тетиву, достала стрелу.

     Из-за двери пахнуло запахом смерти и послышалось жужжание сотен мух. Бьянка с трудом подавила рвотный позыв. Джон жестом показал девушке и старику оставаться на месте, а сам пошел к двери, Лимаран шепнул девушке, чтобы она послушала наемника, а сам неспешно пошел за ним. Лицо старика побледнело, словно он предполагал, кого обнаружит в доме. Бьянка оглядела улицу: по всей длине не было ни одной живой души. Девушка сняла тетиву, достала нож и двинулась за своими соратниками.

     Джон, аккуратно ступая продвигался по коридору. В доме стоял тяжелый смрад смерти: где-то внутри лежало не меньше пяти трупов, а на свет из-за открытой двери слетелась целая стая жирных мясных мух. Они летали вокруг наемника, иногда садясь на него и касаясь крыльями, мешая тому вслушиваться в окружающие звуки. Мужчина оглянулся на шорох позади и увидел старика, едва слышно кравшегося за ним.

     «Не послушал, значит тут есть что-то важное для него, но он уже опоздал» - мрачно ухмыльнувшись, Джон распахнул едва прикрытую дверь, ведущую из коридора в комнату. Даже закаленного в боях наемника, не знавшего жалости, пробрало до глубины души. Комната полнилась мухами, кормившимися на остатках трупов, части человеческих тел расшвыряла по комнате неведомая сила, а те тела, что сохранились лучше, были жестоко изуродованы. Узнать кого-то из убитых не представлялось возможным, лица несчастных были покрыты темным шевелящимся ковром из насекомых.

     Позади раздался тихий вздох, Лимаран также увидел произошедшую в комнате бойню. Старик оперся о трость, но быстро взял себя в руки и начал оглядывать комнату цепким, знающим взглядом.

     - Одиннадцать предположительно мужских трупов, – сделал он заключение. – Сложно определить точно из-за состояния.

     Джон подошел к останкам наименее похожим на человеческие и согнал мечом мух.

     - Личинок еще нет, они умерли не так давно, скорее всего этой ночью, – он с удивлением осмотрел останки. – Этого человека пробило насквозь, удар нанесли чем-то вроде боевого копья, но слишком толстого, я раньше такого не видел.

     - Культисты, – Лимаран осмотрел одежду, а после, разрезав рубаху одного из мертвецов, указал на татуировку весов. – Осталось узнать все ли мертвецы были нашими врагами.

     За их спинами раздался шорох, а потом звук извергаемого содержимого желудка. Бьянка стояла на пороге держась за дверной косяк и её неудержимо рвало. Представшая перед глазами девушки забрызганная кровью комната, полная мух и трупов, вывела бы из равновесия и более крепкого человека, что уж говорить о девушке, которая за всю жизнь видела только две смерти.

     - Непослушная, – покачал головой Лимаран.

     Джон только усмехнулся и продолжил изучать мертвецов, изредка бросая взгляды на старика. Лимаран же, подошел к трупу, о котором говорил наемник. Следы на теле действительно не могли быть нанесены обычным оружием, старик знал только одного человека, способного наносить похожие раны, но её не могло быть в городе. Если она здесь, значит кто-то все-таки зажег маяк и все снова переворачивалось с ног на голову. Стараясь сохранять непроницаемое выражение лица, Лимаран двинулся в коридор, непрерывно теребя левый ус. Наемник не отрывал от старика взгляд, стараясь понять по его лицу, как реагировать на произошедшее в доме и можно ли извлечь из этого пользу.

     - Я осмотрю дом, возможно тут остались еще сюрпризы, – старик вышел из комнаты залитой кровью, оставив Бьянку, с перерывом в минуту, пытавшуюся извергнуть содержимое уже пустого желудка и Джона, с подозрением смотрящего на старика, но, кажется, решившего-таки остаться в комнате и продолжить осмотр.

     Лимаран прошел по коридору и направился в неприметное место у дальней стены в прихожей, где должна была висеть картина с морем и маяком. В таких картинах, в бытность Лимарана главой тайной полиции, агенты оставляли зашифрованные сообщения. В картине должно было лежать сообщение от Ресетора, которое бы дало ему актуальную информацию о планах Тельварта, и о том, что произойдет на площади, но сейчас картины не было на месте.

     «Значит, кто бы тут ни был, он знал о картине».

     У Лимарана были идеи о том, кто убил культистов, но она не знала о картине. О сообщениях в картинах мог знать кто-то из его агентов, но они не должны были быть здесь, значит оставался один ответ. Сандро.

     «Неужто профессор выкрутился? Но как он узнал о доме?» - возможные события складывались в гнетущую картину.

     «Проклятье! Неужели головорезы, которых я нанял, решили напасть на жриц без меня, встретили в доме Сандро, сбежавшего из таверны и привели сюда? Если артефакт у них - это может стать проблемой. Но почему же именно сюда, туда, где я собирался зажечь маяк? К тому же, если здесь оказалась и Ребекка, значит артефакт выбрал кого-то и зажегся».

     Водоворот из возможных событий вился вокруг Лимарана, в то время как он пытался выцепить оттуда самые вероятные и решить, что он должен делать теперь.

     «Я не знал, что эти головорезы ещё и культисты…»

     Лимаран вернулся в комнату и внимательно осмотрел тела. Он вдруг вздрогнул, узнав изуродованное лицо одного из мертвецов.

     «Калид! Ублюдок убрал моих людей, чтобы подобраться к артефакту!»

     Среди тел не было никого похожего на Сандро, а также не было женских тел, насколько Лимаран мог судить по покрытым плотным ковром насекомых останкам.

     «Если Сандро и в правду встретился с Ребеккой, я должен найти их, они не знают насколько все изменилось…»

     - Задумался, старик? – Лимаран едва удержался от того, чтобы вздрогнуть. Наемник подкрался совершенно неслышно и старик, увлеченный размышлениями, его не заметил. – Кажется, теперь ты знаешь немного больше, так поделись со мной.

     - И со мной, – раздался слабый голос со стороны коридора, и к ним вышла Бьянка, совершенно обессиленная. Она с трудом переставляла ноги, увиденное потрясло её духовно и истощило физически, но девушка не собиралась отступать. – Я хочу знать, что там произошло.

     Джон поднял брови - стойкость девушки впечатляла, ведь будучи свидетелем подобной бойни, многие отступились бы, отказавшись от мести.

     - Как скажешь. Я объясню вам, что произошло здесь, но знайте, что все, что я скажу - это только мои мысли, основанные на обрывках того, в чем я уверен, – старик указал тростью на входную дверь. – Давайте выйдем. Джон, ты ведь осмотрел второй этаж?

     Наемник усмехнулся.

     - Не переживай, старик, я проверил все. Драка была только в той комнате, больше следов нет. Я бы даже не назвал это дракой, культистов просто разорвали и выпотрошили как беспомощных щенков, – Джон и остальные вышли на улицу.

     Вырвавшись из смрадного плена, наполненного жужжанием огромных мух, Бьянка сразу почувствовала себя лучше, но перед глазами до сих пор стояли залитые кровью стены и останки, вчера бывшие людьми, а теперь разбросанные по всей комнате и кишащие насекомыми. Лимаран глубоко выдохнул, выгоняя из носа трупный смрад. В свою бытность агентом, а потом и главой тайной полиции он видел много ужасов, но эта комната заслуженно могла занять место одного из самых неприятных зрелищ.

     - Я расскажу вам то, что знаю и то, что смог понять из увиденного.

     Бьянка внимательно слушала Лимарана, облокотившись на стену, её лицо по цвету напоминало песок, но девушка крепилась изо всех сил.

     - На самом деле я уже очень давно плету сеть, в которую должен угодить убийца Бьорна.

     Джон стоял, состроив самую скептичную мину, на которую только был способен и скрестив руки на груди.

     «Старик решил в очередной раз сделать вид, что рассказывает нам все свои тайны, ну-ну».

     Бьянка же внимательно слушала, собирая всю волю в кулак, чтобы не упасть на колени и не разрыдаться.

     - Не так давно я узнал, что Одарённый объявится в столице и попытается перехватить власть, взяв под контроль королеву, поэтому разработал план по перехвату власти её сыном, Белетором, – продолжал Лимаран, он взглянул на Уолтона, фраза про Белетора удивила наемника и тот потерял свою маску сомнения.

     - Также я договорился с женщиной-Одаренной о сотрудничестве, но из-за того, что меня взяли в плен, она не сможет добраться сюда вовремя.

     Лимаран едва заметно, на мгновение запнулся, когда говорил об Одаренной. Джон обнажил меч и сделал шаг к старику.

     - Ты опять лжешь нам! – он указал кончиком меча на Лимарана. – Говори правду о колдунье, или, клянусь Керосом, я насажу твою голову на свой клинок.

     Бьянка хотела урезонить младшего Уолтона, но настолько обессилела, что не смогла издать ни звука. Горло, казалось, полностью пересохло и все, на что она была способна это издать едва слышный хрип.

     - Я не лгу! План, по которому она должна была добраться, не сработал, но следы, которые мы увидели в комнате, похожи на её работу, – старик не шелохнулся, когда Джон направил на него меч, но костяшки пальцев, сжимающих трость, побелели, а жилы на руках вздулись. – Не знаю, как она попала сюда, но если это правда, то мы должны её отыскать, в бою эта женщина стоит двух десятков солдат.

     - Прямо двух десятков? Что же она своими сиськами их будет отвлекать, пока мы будем мечами махать? – расхохотался Джон. – Видел я колдунов в бою. Большинство - трусы. И как только пахнет жареным, бегут словно последние крысы.

     Лимаран покачал головой.

     - Лучше бы тебе так не выражаться при Ребекке, но да ладно, – он перевел взгляд на вымотанную Бьянку. – К моему сожалению, молодая леди, нам пора идти на площадь, именно там решится кто останется на коне, а кто падет, сраженный копьем.

     Джон фыркнул на высокопарную фразу Лимарана, но меч убрал и своим видом продемонстрировал, что готов идти. Бьянка встала на ноги, но мир вдруг стремительно пришел в движение и завертелся словно подхваченный магическим вихрем, она потеряла равновесие и упала бы, но девушку заботливо подхватил Лимаран.

     - Аккуратнее, – он достал из внутреннего кармана пузырек. – Выпейте, вам сразу станет легче.

     - Это эликсир? – Бьянка раньше никогда не пила магических эликсиров, настороженность боролась в ней с любопытством и последнее побеждало.

     Лимаран усмехнулся в свои потрепанные усы.

     - В некотором роде это один из простейших волшебных эликсиров, попробуйте, – и протянул девушке.

     Бьянка сомневалась. Джон, вставший рядом, повел носом и усмехнулся. Девушка взяла флакон и залпом опрокинула в рот. Горло обожгло, и она закашлялась. Уолтон расхохотался, а Бьянка пыталась взять себя в руки. Волшебный эликсир оказался каким-то алкоголем, причем такой крепости, которую она никогда в жизни не пробовала. Девушка откашлялась и с огнем в глазах собралась высказать Лимарану свое недовольство, но тот поднял палец и положил ладонь себе на грудь.

     Бьянка сначала не поняла жест, но через несколько мгновений почувствовала, как в её груди растекается тепло, как в конечности возвращаются силы и привкус протухшего мяса во рту и в носу исчезает без следа.

     - Что это было? Какое-то очень крепкое вино? – Бьянка выпрямилась, напиток в самом деле прибавил сил и разогнал мрачные мысли.

     - Это был «Зеленый Дракон», молодая леди. Алхимический напиток с некоторыми добавками, – Лимаран указал тростью вперед. – А теперь, когда все готовы, нам пора идти.

     - Пробовал я как-то этого «дракона», – вступил в диалог Джон, закатив глаза и предаваясь приятным воспоминаниям. – Никакое вино и рядом не стояло, но достать его слишком сложно и дорого, если не иметь знакомых алхимиков.

     Группа проходила улицу за улицей, Бьянка ощущала прилив сил после флакона, который дал ей Лимаран, и чувствовала благодарность к старику. Посещение той комнаты оставило очередной шрам на душе молодой девушки, но алкоголь убрал боль. И хотя в будущем она вернется с новой силой, сейчас Бьянке не до мыслей о будущем, ведь настоящее готовит новое испытание.

     - На площади тоже будет битва? – тщетно пытаясь скрыть беспокойство, девушка обратилась к Лимарану, когда они проходили по одной из богатых торговых улиц.

     Группа приближалась к площади и Бьянка нервничала все сильнее:

     - Я не слишком хорошо обращаюсь с ножом, но я взяла свой лук и могу поддержать вас издалека. Не подумай, что я струсила, просто так от меня будет больше пользы.

     Она нервно хрустела пальцами рук и переводила взгляд с Джона на Лимарана и обратно. Способности Бьянки в ближнем бою действительно не слишком впечатляли, но она с лихвой компенсировала их своей удивительной ловкостью обращения с луком и стрелами. Лимаран покачал головой и подергал правый ус.

     - Ты должна быть рядом с Джоном, он защитит тебя.

     Наемник похлопал по эфесу меча, когда девушка посмотрела на него. Многие в Лотере знали Уолтона-младшего как превосходного воина, хоть и не слишком обремененного честью и милосердием, поэтому Бьянке не хватало уверенности в его благих намерениях.

     - Мы не должны сразу выдавать себя. На площади будет толпа горожан и нужно просто-напросто затеряться среди них, - Лимаран критически осмотрел вооруженного до зубов и одетого в легкий доспех наемника. Тот хмыкнул и выудил из сумки темный дорожный плащ, обернул его вокруг плеч, и суровый воин тут же превратился в недружелюбного путника. Лимаран одобрительно кивнул.

     - Придется ждать самого конца. Белетор должен объявить себя правителем и Тельварт сделает свой ход. Он скорее всего будет на трибуне, рядом с королевой, так что достать его там мы не сможем, но кто знает, что произойдёт дальше, – Лимаран прервал монолог, неожиданно закашлявшись.

     - Я могла бы застрелить его, – сжимая кулаки вмешалась Бьянка. – Застрелить этого ублюдка с сотни шагов.

     Девушка кипела, но Лимаран успокоительно положил руку ей на плечо. В этом деле не нужна поспешность, она лишь помешает. Выдержка - их главный козырь.

     - Стрела не подходит, мы должны убедиться, что он мертв. К тому же там будут королевские лучники, которые застрелят тебя раньше. Этот Одаренный слишком хитер и силен, если он поймет, что мы представляем серьёзную угрозу, то мы до самой своей смерти больше никогда его не увидим, но не потому, что он хорошо спрячется, а потому что эта смерть наступит слишком скоро.

     - Трибуну обычно охраняет с десяток преторианцев королевы, а в этот раз их может быть и больше, – подал голос наемник. – Втроем нам не прорваться туда. Даже если бы со мной был Джеймс, мы бы вытянули не больше пятерых.

     В сердце Бьянки закипала злость, скоро они увидят того, кто виновен в смерти её отца, но она даже не способна ему повредить - это казалось до боли несправедливым.

     - А что, если мы встретим ту вашу знакомую Одаренную? – поинтересовалась девушка. – Она ведь невероятно сильна и может помочь нам пройти через преторианцев.

     - Все не так просто, молодая леди, – вздохнул Лимаран. – Когда мы договаривались с ней, я еще не знал, что королева заодно с Тельвартом, а моя знакомая не слишком хочет портить отношения с действующим правителем.

     - Так королева недолго еще просидит, ты же сказал: Белетор объявит себя королем, – Джон пытался подловить старика на лжи, слишком уж сложными были планы, которые тот строил, наемник чуял во всем этом какой-то скрытый смысл.

     Лимаран едва удержался от того, чтобы закатить глаза, положение напоминало ему маятник: колебалось от идеально спланированного действия, до полной катастрофы, а недалекий подозрительный наемник пытается поймать его на лжи.

     - Не каждый, кто объявляет себя королем, тут же им становится, – бывший глава тайной полиции воззвал ко всему терпению, что у него есть. – Без Тельварта королеве бы нечего было противопоставить Белетору, но теперь у Одаренного может оказаться кинжал в рукаве, при этом мы не знаем какой кинжал и в каком рукаве.

     Бьянка застонала, эти интриги оказались слишком сложными для молодой девушки, проведшей последние годы под крылом заботливого Бьорна, а свою прошлую жизнь забывшей. Ей больше не хотелось умирать. Увидев комнату, полную мертвецов, поедаемых личинками мух, Бьянка пересмотрела свои планы на будущее. Несмотря на то, что Бьорн погиб, в мире осталось много хороших людей, например, братья, согласившиеся ей помочь, и Лимаран.

     Бьянка практически не помнила ни своих родителей, ни родственников, ни даже знакомых - вся её жизнь зависела от Бьорна. Теперь, когда он погиб, придется создавать новую жизнь, и эта жизнь будет принадлежать только ей самой.

     - Не переживай, старик. На каждый его кинжал в рукаве, у нас найдется по паре кинжалов в сапогах, – хохотнул Джон.

     К наемнику вернулось благодушное настроение, но Лимаран не разделял его оптимизм. Даже если у них получится объединиться с Ребеккой, и она согласится помочь, где-то в городе оставались жрицы Юкунды с пробужденным артефактом, если только маяком не оказался какой-то другой могущественный артефакт.

     - Мы почти пришли. Я уже говорил, но повторю еще раз, нельзя чтобы нас раскусили раньше времени, поэтому, Джон, ты и Бьянка будете изображать возлюбленных.

     Бьянка поперхнулась от неожиданности, а на лице Уолтона заиграла ехидная ухмылка.

     - Я против! Лучше пусть я буду твоей внучкой, а Джон встанет поодаль, словно он не с нами, – вклинилась недовольная Бьянка, покрасневшая до корней волос. – Я не собираюсь изображать любовь с ним!

     Лимаран покачал головой, он не учел особенности мышления юных девушек.

     - Не переживай, любовь моя. Я буду нежен в твой первый раз, – Джон ухмылялся, изображая учтивые жесты и шутливо кланяясь.

     - Хватит, Бьянка. Может ты забыла, но это не шутки. Чтобы обеспечить твою безопасность, необходимо чтобы Джон находился рядом с тобой, – в голосе старика зазвучали повелительные нотки и Бьянка понуро опустила голову. – Достаточно просто идти рядом, держась за руки.

     Старик добавил это, смотря на слишком широко ухмыляюшегося Уолтона.

     - Не бойся, Лимаран. Я же просто веселюсь, Бьянка мне почти как дочь, – примиряюще развел руками Джон. – А перед смертельным боем всегда хочется немного пошутить, кто знает, вдруг больше никогда не посмеюсь.

     Бьянка посмотрела на Джона расширившимися глазами, перед её взором снова предстала комната полная трупов, поедаемых личинками, и девушку чуть не вырвало. Она вцепилась в рукав Уолтона мертвой хваткой и подняла на него напуганный взгляд.

     - Не бойся, девочка, братец Джон спасет тебя от страшного колдуна, – Уолтон улыбнулся, положил свою большую ладонь на голову Бьянки, и та слегка присела под её тяжестью. – А потом мы все отпразднуем победу, и старик оплатит всю выпивку!

     Лимаран улыбался сквозь усы, Джон Уолтон не был приятным или хорошим человеком, жизнь наемника диктовала свои правила, так что другие там просто не выживали, но в нем еще осталось что-то достойное уважения и старик покачал головой, надеясь, что они все переживут сегодняшний вечер.

     Подойдя к площади, группа разделилась. Теперь Бьянка с Джоном шли впереди, держась за руки. Они изображали влюбленную пару, которая пришла послушать выступление любимого народом полководца Белетора. Лимаран же, также закутавшись в плащ, шел позади. Он сгорбился и сильно замедлил шаг, притворяясь едва живым бездомным стариком, которому больше нечего делать, кроме как бродить по улицам, надеясь на подаяние, потому что все сидячие места заняты более сильными попрошайками.

     Площадь уже кишела горожанами, а по её краям ходили торговцы, продающие горячие закуски и согревающие напитки. Пить алкоголь на площади во время массовых собраний запрещалось законом, поэтому многие граждане приходили на мероприятия уже выпившими.

     Бьянка испуганно вертела головой, её взгляд метался от торговца, который прошел совсем рядом, к странному горожанину, укутанному в плащ с капюшоном: в каждом встречном ей чудился убийца. Колени девушки дрожали, а руки тряслись, Бьянка не представляла, как она сможет держать лук в таком состоянии.

     Джон наблюдал за паникой своей спутницы. Наемник видел десятки подобных случаев, когда новобранец впервые идет на настоящее дело. Обычно по итогу сражения они делились на две группы: тех, кто пересилил себя и смог обуздать волнение и тех, с кого снимали сапоги и все ценное, а потом закапывали или сжигали. Если Бьянка хорошо училась у Бьорна, то она точно попадет в первую группу. Уолтон отпустил руку Бьянки и потрепал её по голове, девушка вздрогнула и испуганно посмотрела на наемника. Джон ухмыльнулся и подмигнул ей.

     - Не бойся, умирать придется всего один раз, зато выживать можно сколько угодно. Ты не умрешь здесь, и я не умру, за деда ручаться не буду, – увидев осуждающий взгляд, Джон усмехнулся. – Не бойся смерти, лучше просто смейся ей в лицо, она очень этого не любит.

     Они постепенно подошли к краю толпы и Джон начал прокладывать путь ближе к центру. Наемник действовал весьма жестко, но, когда горожане недовольно оглядывались, они обычно сразу расступались, увидев огромную фигуру, укрытую плащом, и суровое, изборожденное шрамами лицо.

     - Проберемся поближе. Безопаснее, конечно, стоять на краю толпы, если вдруг что, но у меня есть предчувствие, что в этот раз стоит быть ближе к помосту, – Джон не отпускал руку Бьянки и они поспешно продвигались ближе к центру площади.

     «Так много людей, кто-то из них может быть головорезом того Одаренного» - Бьянка без устали вертела головой, пытаясь определить кто в этом водовороте лиц и спин мог оказаться врагом, но из-за отсутствия опыта в подобных делах, она могла отличить разве что женщин от мужчин, и то не каждый раз – «Джон так бесстрашен, почти как Бьорн. Я не должна опозорить своего отца».

     Девушка сжала свободную руку в кулак, пытаясь подавить дрожь. Джон неожиданно остановился, и она по инерции врезалась лицом в его плечо.

     - Тише, Бьянка, я не твой враг, рано еще нападать, – ухмыльнулся Уолтон и указал вперед. – Мы подошли достаточно близко, лучше не вставать в первые ряды, если вдруг начнется резня со стороны Белетора.

     Бьянке хотелось верить, что Джон шутит, но он был предельно серьезен.

     «Если начнется резня со стороны Белетора. Он до сих пор не уверен в том, что сказал Лимаран, хотя Лимаран и сам не уверен в своих планах».

     Девушка старалась разглядеть помост, но из-за своего недостаточно высокого роста, ей только иногда удавалось что-то разглядеть между плеч мужчин, стоявших впереди. Джон заметил её потуги, но только развел руками.

     - Я не буду сажать тебя на плечи, так что тут справляйся сама, тем более тебе важнее слушать, что скажет Белетор, а я уж прослежу за обстановкой, – Джон возвышался над морем людей, словно непоколебимый утес.

     Мужчина проверил, легко ли ножи выходят из ножен: в такой плотной толпе меч был полностью бесполезен, а вот ножи в каждую руку могли помочь с прокладыванием пути в любую сторону.

     ***

     Лимаран продвигался в толпе, не выпуская, тем не менее, из поля зрения «влюбленную парочку». У Джона с Бьянкой не возникло никаких проблем с продвижением ближе к центру площади, а вот старику пришлось попотеть. Он решил выбрать место, с которого хорошо будет просматриваться как трибуна, так и помост выступающего, к тому же нужно было видеть и Уолтона с Бьянкой. Пытаясь добраться до такого места, Лимаран уже получил с десяток неприятных тычков и пару раз даже был вынужден применить трость против самых недовольных или самых пьяных горожан.

     «Ребекки не видно, как и Сандро, или жриц» - впрочем в этом человеческом море несложно спрятаться, чем и воспользовались сам Лимаран и Джон с Бьянкой.

     «Покажется ли Инсидий, посмеет ли выйти на свет сам, или опять пришлет двойника?»

     На помост вышел глашатай.

     - Гордые жители Лотера, добрые граждане Терениса, сейчас к вам выйдет сын доблестного короля Арториаса и прекрасной королевы Энганы, мужественный полководец, Герой Войны Пепла, Покоритель Северян, победитель турниров, мастер меча, Белетор Непоколебимый!

     Толпа взорвалась криками и Лимаран также для виду немного прикрикнул. Народ любил Белетора, потому что тот был воином и выдающимся генералом. Сын Арториаса не принимал никаких непопулярных государственных решений, из-за которых правители теряли любовь народа, и не начинал самолично войн, что тоже часто вызывало недовольство, он лишь вел войска в бой, сражаясь наравне с простыми солдатами. Одно это уже могло вызывать уважение у народа, но Белетор также не потерпел ни одного поражения и был известен как освободитель множества северных городов и деревень от гнета диких племен варваров.

     Доблестный и прямолинейный воин, далекий от дворцовых интриг. Энгана не видела в нем соперника, но Лимаран узнал, что в груди первого сына горит жаркий огонь амбиций и с помощью своих агентов старик раздул его до всепожирающего пламени. Лимаран вряд ли справился бы сам, но ему удалось найти неожиданного союзника в лице Ресетора, младшего брата принца, одаренного юноши, подготовившего переворот в пользу своего брата чтобы отобрать трон у терявшей рассудок и попавшей под влияние Одаренного матери.

     Белетор, облаченный в полный доспех, с шлемом в одной руке и тяжелой секирой в другой вышел на помост, и толпа взорвалась шквалом приветственных криков и восхвалений. Лимаран перевел взгляд на трибуну – в центре восседала королева, а рядом ней мужчина в синей мантии, которого многие знали под именем Сарторум, немногие под именем Тельварт и лишь единицы знали, кто на самом деле скрывается за личностью Одаренного.

     «Инсидий!» - бывший глава тайной полиции нахмурился – «Если выродок решил лично присутствовать, значит дело чрезвычайно серьезное и он знает, что произойдет сегодня. Нужно предупредить Джона и Бьянку».

     Лимаран попытался высмотреть своих товарищей, но после выхода Белетора на помост, толпа сместилась ближе к обожаемому полководцу, и парочка исчезла из поля его зрения.

     «Проклятье, неужели опять все пойдет совсем не по плану» - старик начал с ругательствами пробиваться ближе к помосту, но теперь продвижение стало еще сложнее и ему приходилось чаще прибегать к помощи трости.

     Белетор начал свою речь. Он говорил о победах на севере, а толпа осыпала его восхвалениями. Старик не упускал из виду трибуну: Инсидий и Энгана сидели, не показывая, что подозревают о том, что произойдет через несколько минут, но Лимаран не сомневался, его враг не показался бы, будучи не уверенным в своей безопасности.

     «Каков его план? Я должен переговорить с Джоном» - Лимаран продвигался к помосту со всей скоростью, на которую был способен.

     ***

     - Ты ведь уже видел Белетора? – Бьянка обратилась к наемнику, то и дело переводившему взгляд с помоста на трибуну и обратно.

     - Да, Белетора я видел, а вот того мужика в синей мантии на трибуне вижу впервые, – отозвался Джон. – Кажется, Лимаран в этот раз не соврал и там на самом деле тот, кто нам нужен.

     Бьянка сжала кулаки. Им так быстро удалось найти человека виновного в смерти её отца, отмщение было не за горами. К её сожалению, с высоты роста девушки не получалось увидеть трибуну и сидящих на ней, поэтому она довольствовалась лишь описаниями Джона. После того как Белетор вышел к народу, ей перестал быть виден и помост, все оказалось перекрыто спинами и плечами восторженных горожан, так что девушка лишь вслушивалась в речь принца. Он рассказал о своих военных победах, после чего перешел к самовосхвалению и, наконец, заявил, что спрашивает у народа, готовы ли они принять его как своего правителя. Толпа заревела и придвинулась еще ближе к помосту

     - Мои верные подданные, я хотел бы дать слово своему брату, младшему сыну Арториаса, – произнес Белетор. Бьянка удивилась.

     «Говорить будет еще и брат принца?»

     Внезапно по площади разнесся звериный рёв, люди отхлынули от помоста, но Джон почти не сдвинулся с места, устрашая отходящих людей обнаженными клинками. Уолтон сбросил плащ, время для маскировки прошло.

     - Держись как можно ближе ко мне, чтобы тебя не унесло вместе с толпой! – вооруженный воин в доспехах излучал угрозу, поэтому вокруг них образовалась небольшая площадка свободного места. – Пока что паника не стала всеобщей, но что будет дальше одному Керосу известно.

     Он вгляделся в помост и грязно выругался.

     - Что там? Что там? – Бьянка сгорала от нетерпения и волнения, но ей до сих пор не было видно, что происходит в центре площади.

     - Зверь, – коротко ответил Джон. Его лицо словно окаменело: пока он следил за происходящим на помосте, толпа вокруг начала сходить с ума, а со стороны края раздались жуткие крики.

     Бьянка старалась взять себя в руки, но эти самые руки слишком сильно дрожали. Девушка сначала хотела достать лук, но в такой толпе от него было бы мало толку, поэтому она обнажила кинжал. Джон обернулся посмотреть, что происходит на краю площади и его лицо еще сильнее ожесточилось.

     - Кажется, люди колдуна вступили в бой, и теперь все заперты на площади, – наемник говорил неспешно, словно находился на спокойной прогулке. – Нужно найти старика и выбираться, иначе нас затопчут или зарубят.

     «Лимаран!» - Бьянка уже и забыла, что старик тоже был с ними на этой площади – «Но где он может быть?»

     Вдруг с помоста раздался победный рев Белетора, и девушка ощутила, как Джон вздрогнул.

     - Белетор невероятно могуч, победил зверя, не получив ни одной раны, – наемник крепче сжал рукояти кинжалов. – Думаю, для нас это хорошо, но все равно нужно уходить.

     Не успел Джон повернуться, как с помоста раздался рык, перетекший в горестный рёв. Монстр, поднявшийся из мертвых, сразил Белетора, и мир вокруг окрасился в синий цвет.

     Глава 10.

     - Так значит вас с Лимараном схватили, вот почему он не зажег маяк, – Ребекка задумчиво ходила по комнате, в то время как остальные расположились кому как было удобно. Аластор стоял, оперевшись спиной о дверцу шкафа, Сандро рухнул в кресло, а сестры уселись на диване.

     - Получается Бьорн предатель. Невероятно! Лимаран всегда отзывался о нем как об одном из самых верных своих агентов. Но как ты встретил жриц и почему вы решили объединиться? – Одаренная недоверчиво покосилась на девушек.

     Сандро вздрогнул и крепче сжал Испивающего под мантией, почему-то ему очень не хотелось раскрывать истинную сущность кинжала. Старик убедил себя, что делает это для спасения Унды и Юки, перед которыми чувствовал странную вину за то, что они с Лимараном сделали два десятка лет назад.

     «Ребекка всё ещё считает Лимарана своим союзником, но мог ли он действительно бросить всех агентов, преследуя одному ему ведомую цель?»

     - Они искали артефакт своей Богини. Им оказался кинжал, который я привез с одной из миссий в Медиолане, – старик бросил беглый взгляд на Унду, надеясь, что она не начнет встревать в разговор, но девушка хранила молчание. – Мы пока не знаем в чем состоит его сила, но думаю именно он привел вас с Аластором сюда. Да, я очень сильно удивился, что Бьорн предал нас - это может бросить тень на весь план Лимарана, если даже его преданнейший соратник оказался заодно с врагом.

     Сандро судорожно попытался сменить тему, отводя разговор в сторону от Испивающего.

     - Рано делать выводы, пока мы не знаем всего, – Аластор покачал головой. – Его могли заставить или обмануть. Не стоит забывать, что, как ты сказала, Тельварт вообще-то нейромант и мог попросту управлять Бьорном.

     Жрицы тревожно зашептались, услышав о нейроманте.

     - Он точно не был под контролем, я скорее думаю, что ему что-то пообещали, что-то такое, из-за чего он не смог отказаться, – хмуро заметил профессор.

     - Они угрожали его семье, – Аластор перевел взгляд с Ребекки на Сандро. Мужчина пытался оправдать предательство человека, которого даже не знал, но, почему-то это казалось правильным. – У него ведь есть семья?

     - Нет, – Ребекка остановилась и скрестила руки на груди. – Его жена и дочь пропали несколько лет назад, Лимаран прилагал все усилия, но не смог найти ни следа.

     Ответ Ребекки ненадолго застал Аластора врасплох.

     - Но тогда ему могли предложить информацию о семье! – ответ казался очевидным.

     - Большинство людей конечно идиоты, но Бьорн явно не настолько глуп. Он бы не согласился на предательство при отсутствии железных доказательств. Как минимум ему должны были показать жену и дочь, – Ребекка снова переключилась на покровительственный тон.

     После бойни в доме Лимарана они решили переместиться в более безопасное место, и им оказалось тайное убежище Ребекки, расположенное в доме через две улицы.

     - Не может быть, чтобы они смогли так легко найти тех, кого Лимаран искал больше года, – вмешался в спор Сандро. – Он поднял всех агентов, истратил астрономическую сумму золота, но не нашел даже тени следа.

     - Хорошо, но не кажется ли тебе странным, что в обычной, ничем не примечательной семье, вдруг исчезают два человека, да так, что бывший глава тайной полиции не способен найти даже намек на то, куда и как они исчезли? – теперь Аластор обращался к Сандро. Старик потер лысину, обдумывая вопрос.

     - Я не знаю и думаю, что Лимаран тоже, – он беспомощно развел руками. – Нужно взять Тельварта живым, тогда мы сможем получить ответы на все вопросы.

     - Разве мы можем взять живым нейроманта, да и вообще Одаренного? А что, если он полностью отпустит свою силу? Мы же умрем!

     Ребекка покачала головой на вопрос Аластора, Унда тоже усмехнулась, словно ей уже приходилось иметь дело с Одаренными.

     - У меня есть специальный эликсир, который не даст ему использовать силы, – Одаренная покопалась во внутренних карманах и показала маленький пузырек. – Но кроме эликсиров существуют и другие способы, я так понимаю, Унда знает один из них.

     - Боль, – жрица произнесла слово, смакуя его звучание. – Если причинить ему сильную боль, он не сможет использовать свои способности. Так мы справляемся с Одаренными.

     Аластор поежился, эти девушки безусловно выглядели очень привлекательно, но их поведение иногда пробирало до мурашек. Удивительно, что Сандро, кажется, вполне нашел с ними общий язык и они даже по-своему уважали его.

     - Это тоже вариант, но менее надежный, – Ребекка убрала флакон. – Нужно решить, что мы будем делать завтра. Переворот начнется на площади и нам с Аластором необходимо быть там, чтобы не дать Тельварту убить королеву.

     - Кажется, у тебя не самая новая информация, – осторожно высказался Сандро, доставая из кармана запачканый кровью лист бумаги. Старик, прокашлявшись, протянул лист Ребекке.

     - Энгана заодно с Тельвартом и культом Судии, а Белетор с братом попытаются свергнуть её на площади, - он развел руками, как будто извиняясь. – В этот раз Лимаран превзошел самого себя.

     Лицо Ребекки окаменело после того как она прочла донесение, которое Сандро нашел у Калида. Она ударила кулаком по столу и часть столешницы вместе с ножкой разлетелись в щепки. Лицо Одаренной исказилось из-за жуткой улыбки: последствие неудачного эксперимента дало о себе знать очень невовремя.

     - Проклятье! Чума и проказа! – Ребекка пыталась взять себя в руки. План, переданный ей Лимараном, претерпел слишком много изменений. – И что нам теперь предлагается делать? Поддержать узурпаторов только потому, что они против нашего врага?

     - Ты знаешь, что королева сходит с ума, и, говорят, в последние месяцы ей все хуже, – Сандро отчаянно старался переубедить Одаренную. – Не знаю от горя ли, или от чьего-то воздействия, но её разум уходит все дальше от тела.

     - Чудесно! Просто волшебно! Надеюсь, результатом этих хитросплетений и постоянных смен планов не будет то, что придется убить самого Лимарана, потому что именно он наш истинный враг, – ядом, сочащимся из слов Ребекки, можно было отравить небольшую деревеньку. После её слов о том, что Лимаран может оказаться истинным врагом Сандро едва заметно вздрогнул, но быстро взял себя в руки и никто не заметил его мимолетную слабость.

     - Ни разу не видел тебя настолько разозленной, даже когда Имратон пытался нас убить.

     - Если бы ты знал, Аластор, как долго мы продумывали этот план и какой сложный путь мне пришлось пройти для приведения его в жизнь, ты бы понимал всю глубину моего расстройства. То, что мы пережили с тобой - это лишь небольшая его часть, – бросила Ребекка. – Впрочем, ладно, значит завтра идем на площадь и надеемся, что там будет Тельварт?

     - Раз не сработал ваш с Лимараном невероятно продуманный план, то может сработает этот? Простота и гениальность - это две сестры, – Сандро поднялся с кресла. – А пока, я хотел бы наконец выспаться, завтрашний день обещает быть таким же ужасным, как и сегодняшний, поэтому всем нам понадобятся силы, душевные и физические.

     Вслед за Сандро поднялись и жрицы.

     - Здесь есть только три кровати, – ответила Ребекка. – Из них две двуспальные. Боюсь, Аластор, тебе придется спать на полу, если ты не возражаешь.

     - Ну что ж, таков мой рок, – улыбнулся Аластор. – Надеюсь, это будет последняя плохая новость в ближайшие дни.

     - Девушки, пойдемте со мной, я покажу вашу кровать, Сандро будет спать в комнате напротив, я на этой кровати, а Аластор ляжет у камина на ковре, – распорядившись Ребекка двинулась в коридор, но перед ней неожиданно возникли обе жрицы.

     - Мы спим с хозяином Испивающего, нельзя чтобы реликвия вновь была утеряна, – Унда смотрела Ребекке в глаза, её лицо выражало непоколебимую уверенность.

     - Чтоо? – из комнаты показался до крайности удивленный Сандро, остатки волос по краям его лысой головы встопорщились, подчеркивая удивление. – Может вы и в туалет будете со мной ходить?

     - Только до двери, – без малейшего промедления ответила Унда.

     Сандро выругался, хотя, судя по виду, профессор совсем не расстроился.

     - Ну что ж, зато не замерзну.

     Ребекка задумчиво провела рукой по волосам. Несмотря на срыв плана, все ещё можно исправить. Завтрашний день решит её будущее, а может быть и будущее всего Терениса.

     Все разошлись по своим местам. С учетом пожеланий жриц Аластору посчастливилось спать на кровати, и впервые за несколько недель он спал с комфортом. Пламя в камине тихо потрескивало, и мужчина провалился в глубокий сон без сновидений.

     ***

     Сандро, смущенно улыбаясь, улегся на кровать. Слева от него беззаботно сопела обнаженная Юка, в то время как её сестра еще не вернулась в спальню.

     «Это будет приятная ночь, даже если она станет последней».

     Дверь открылась и в комнату вошла хмурая Унда.

     - Надеюсь, ты не передумал насчет лошадей и не стал приставать к моей сестре, – заявила с порога жрица.

     - Ни в коем случае, - усмехнулся Сандро. – Я держу свое слово, а ведь в нынешние времена мало кто способен похвастаться тем же…

     - Если ты имеешь в виду своего друга, то Калид солгал тебе, - Унда села на край кровати и сняла доспех, оставшись в тонкой нательной рубашке. – Он говорил правду о том, что Лимаран нанял людей, но солгал о цели. Твой друг действительно ведёт опасную игру, но он не желает тебе зла.

     Глаза Сандро расширились от удивления, он не ожидал такой откровенности от суровой Унды.

     - Спасибо, это многое меняет. Лимаран мог не знать, что Калид тоже входит в банду и нанять их, чтобы…

     - Убить нас с Юкой, - закончила за него жрица. – Он «подарил» нам дом, чтобы знать о нашем местоположении и наших успехах, но он не знал о том, что мы идем по пути, проложенном нашей богиней.

     - О чем ты?

     - Завтра всё решится, - Унда улыбнулась и брови Сандро поползли вверх, нечасто можно было увидеть, как всегда серьезная девушка улыбается.

     - А теперь ложись и спи, я слежу за тобой, - Унда поправила рубашку и улеглась на краю кровати, отодвинувшись от Сандро настолько, насколько это позволяла ширина матраса.

     «Ох, Лимаран, надеюсь, мы ещё увидимся, и ты все объяснишь» - веки Сандро сомкнулись, и старик провалился в беспокойный сон.

     ***

     - Мы должны разделиться, Унда и Юка привлекают слишком много внимания, – Ребекка оставалась непреклонна, они уже почти час спорили о походе на площадь и даже не думали заканчивать. – Я пойду с Аластором, а вы втроем останетесь здесь, незачем лишний раз рисковать.

     - Я не согласен. Там будет Тельварт, у которого в плену Лимаран, – Сандро не желал отступать. – Жрицы могут скрыть свою внешность одеждой и, кроме того, разделяться - это плохая идея.

     Атмосфера накалялась. Аластор раньше не видел, чтобы Ребекка так яростно спорила о чем-то, обычно Одаренная вела себя спокойно, даже насмешливо, но в последнее время вывести её из себя становилось слишком легко. Неужели это влияние Имратона? Раны и правда оказались слишком глубоки?

     - Слушай сюда, старик, – Ребекка ткнула Сандро пальцем в грудь так, что он сделал два шага назад. Жрицы подошли ближе и Унда потянулась руками к кинжалам.

     - Я здесь главная. И ты будешь слушаться меня, или я свяжу тебя и брошу тут, рядом с твоими подружками.

     - Не думай, что можешь так легко справиться с дочерьми Юкунды, отродье, – процедила Унда. – Моя сестра отлично умеет справляться с такими как ты.

     Юка обхватила рукоять своего кнута, ситуация становилась угрожающей. Аластор видел Ребекку в бою, поэтому не думал, что у жриц есть какие-то шансы, но ему не хотелось проверять их силы на собственной шкуре.

     - Нам тоже нужен Тельварт, – вмешался Аластор, надеясь предотвратить кровопролитие. – Как насчет уступки с обеих сторон?

     Лицо Ребекки немного смягчилось, видимо её позабавил нервный вид Аластора. Унда даже не подумала убирать руки с кинжалов, но, тем не менее, наклонила голову, показывая, что слушает.

     - Мы с Ребеккой пойдем первыми. Она с Лимараном давно готовила этот план, поэтому сможет справиться с Тельвартом, – он поднял палец, предвосхищая возражения Сандро. – А вы пойдете следом, но не будете сразу вмешиваться, а, если все пойдет не по плану, вмешаетесь, и будете действовать по своему усмотрению.

     Аластор оглядел присутствующих, довольный придуманным решением. Унда повернула голову к старику, тот нахмурился и медленно кивнул.

     - Все лучше, чем перебить друг друга здесь и сейчас. Я согласен.

     Сборы заняли не меньше часа: Ребекка подбирала необходимые эликсиры и вырезала на амулетах знаки для защиты от управления разумом - основы могущества Тельварта. Её тайное убежище поражало воображение, в нем уместилась целая оружейная, позволяющая подобрать себе клинок любой формы и размера, небольшая алхимическая лаборатория с полками забитыми эликсирами и огромная библиотека редких справочников, собранных со всего мира. У Аластора захватило дух при одной мысли о том, сколько это все может стоить, и Ребекка заметила его восхищение.

     - Раз ты теперь мой агент, то это принадлежит и тебе тоже, – просто сказала Одаренная и ухмыльнулась. – Деньги не самое важное в жизни. Это убежище стоит целое состояние, но золото бесполезно, если ты не умеешь им пользоваться.

     - Уж поверь, – Аластор провел рукой по алхимическому столу. – Мне приходилось пользоваться деньгами, и я знаю, что с ними делать.

     Ребекка покачала головой. Во время разговора она ни на секунду не прекращала движение, перебирая флаконы и складывая некоторые из них в сумку, либо во внутренние карманы.

     - Мало кто остаётся тем же человеком, неожиданно получив большое состояние. Обычно такие люди катятся по наклонной и часто заканчивают свою жизнь от клинка убийцы или яда. Ну или просто в выгребной яме, промотав свое состояние, – она пожала плечами и указала на выход. – Пойдем, нам пора выходить.

     Они поднялись из подвала в прихожую, где уже ожидали подготовленные и экипированные жрицы вместе с Сандро. На первый взгляд они казались расслабленными, но Юка то и дело проводила пальцами по шраму на предплечье, а руки Унды уже привычно лежали неподалеку от рукоятей кинжалов.

     - Не слишком-то вы торопитесь, – проворчала Унда, Юка также сделала выразительный жест, демонстрируя свое нетерпение. – Мы уже собирались идти сами.

     Ребекка покачала головой, глянув на Аластора. Кажется, недовольство и волнение жриц натолкнуло её на какую-то мысль. Сандро тоже выглядел напряженным, одна из его рук находилась на груди под мантией, а по лбу старика скатилась капля пота.

     - Вперед, – его голос был едва слышен. – Поторопитесь.

     - Вы идете после нас и не высовываетесь, – лицо Одаренной сменило выражение с задумчивого на серьезное. – Если Тельварт сбежит по вашей вине, лучше вам не попадаться мне на глаза.

     Жрицы оскалились, но не стали отвечать. Ребекка сделала знак Аластору следовать за ней, и они отправились на площадь. Сандро со своими последовательницами остался в доме, по плану они должны дать Аластору и Ребекке фору в полчаса, после чего также отправиться на площадь.

     ***

     Людское море на площади ошарашило Аластора. Хоть он и провел детство в Лотере, раньше ему не приходилось наблюдать такого скопления людей. Горожане заполонили площадь, толкаясь и непрерывно обсуждая последние события, и шумели словно каскад водопадов. Аластор видел такие каскады на горных реках, неподалеку от Абеллайо, рядом с ними закладывало уши и перехватывало дух от осознания несравнимой природной мощи.

     Улицы, ведущие к площади, также кишели толпами горожан и разномастных приезжих. Мужчина заметил несколько групп странно одетых людей, державшихся в стороне и, кажется, вооруженных.

     - Это культисты Тельварта, – тихо произнесла Ребекка, проследив за его взглядом. – На площади прольется кровь. С таким скоплением народа там начнется давка, погибнут десятки, а может быть сотни людей, так что мы постараемся это предотвратить.

     - Но как? Вряд ли они резко передумают совершить задуманное, даже если мы убьем их лидера, – теперь, когда Ребекка сказала ему, Аластор начал отличать все больше выделяющихся горожан. – Их очень много, слишком много.

     - Жертв не избежать, – сухо заявила Одаренная. – Но то, что готовит Тельварт явно приведет к большему их количеству, так что необходимо выбрать меньшее зло.

     - Не думаю, что это правильно. Выбирая меньшее зло, мы все-таки выбираем зло, тут нужен другой путь, – Аластор посмотрел на обычных горожан вокруг, люди смеялись, некоторые пришли семьями посмотреть на выступление горячо любимого в народе принца. – Ты хочешь принести людей в жертву, также, как Тельварт!

     Ребекка резко остановилась и повернулась к Аластору, мужчина тоже остановился, собираясь отстаивать свою точку зрения. Одаренная всерьез разозлилась, она подошла и ткнула его пальцем в грудь с такой силой, что мужчина, покачнувшись, отступил на несколько шагов.

     - Ты словоблуд! – её лицо перекосила улыбка несмотря на то, что глаза горели гневом. – Легко говорить об этом, да? О благородстве, о чести, о том, что нельзя никем жертвовать? Так найди выход, сделай это, защити всех людей, но помни, что у тебя нет права на ошибку. Если ты проиграешь, то умрут все, и ты в том числе!

     Она почти кричала. На памяти Аластора Ребекка никогда не выходила из себя настолько сильно. Люди из толпы начали оборачиваться на них, кто-то показывал пальцем, кто-то просто тихо обсуждал. Из толпы вышли двое крупных мужчин, явно в подпитии.

     - Эй, хрен лохматый, ты чего к женщине пристаешь? – язык «благородного рыцаря» заплетался, но походка оставалась твердой. Аластор окинул мужчин взглядом, оценивая свои шансы, они находились где-то между нулем и единицей по десятибалльной шкале.

     - Заткнитесь и проваливайте! – Ребекка все еще была на взводе после спора с Аластором.

     Тот покачал головой и вздохнул, для этих пьяниц вечер закончится через несколько секунд.

     - Геор, эт она нам шоль?

     - Кажись нам, Феом, нада её научить манерам, – мужчины, мгновенно забыв о присутствии Аластора, повернулись к Ребекке.

     Женщина сплюнула им под ноги, и разъяренные пьянчуги бросились на неё. Все закончилось быстро, большинство зевак даже не поняли, что вообще произошло. Размытое пятно на месте, где только что стояла Ребекка, и вот неудавшиеся рыцари уже валяются в пыли без сознания, а их руки изогнуты под углами, при одном взгляде на которые становится не по себе.

     - Идем, Аластор, – резко бросила Одаренная. – Мы не договорили, но придется поспешить, речь вот-вот начнется, а мы еще не нашли нашу цель.

     Она прошла сквозь толпу зевак, как раскаленный нож сквозь масло. Люди почтительно расступались, оставляя более чем достаточно пространства для Ребекки и Аластора, пока они не дошли до площади. Здесь народу стало несравнимо больше, и они уже не были свидетелями подвигов спутницы Аластора, так что продвижение замедлилось, хоть Ребекка и не скупилась на применение своей нечеловеческой силы.

     - Не думай, что знаешь лучше всех, – бросила она на ходу. – Видимо ты еще не сталкивался с выбором, в котором нет правильных вариантов.

     Аластор посмотрел на Ребекку, её серо-стальные глаза заволокло пеленой, словно женщина перенеслась с людной площади куда-то далеко, в момент, когда судьба заставила её пройти испытание, оставившее несмываемый след.

     - Прости уж, я ведь обычный человек, а не Одаренный-шпион, живущий сотню лет! Мне свойственно заблуждаться и ошибаться, – Аластор корил себя за эти слова, их разговор явно задевал Ребекку за живое, но он не мог остановиться, судьба закрутила его в водоворот, и сейчас он просто изо всех сил пытается не утонуть. – Что я еще могу: без сил, без магии, без опыта?

     Одаренная неожиданно остановилась посреди толпы и Аластор, не успев среагировать, налетел на неё.

     - Ты ошибаешься. Каждый человек способен менять мир. Пусть не сразу и, может быть, не все заметят, но ты способен на это, – Ребекка неожиданно сменила гнев на милость.

     Она резко выделялась на фоне ревущей толпы, словно цветок, упавший в бурный поток горной реки, и Аластор, покачав головой, слабо улыбнулся.

     - Я не могу согласиться с тобой, но, думаю сейчас не время для спора. Белетор уже начал свою речь, а мы еще не добрались до Тельварта, – мужчина указал рукой на трибуну, в верхней части которой сидела королева и Одаренный. – Она определенно охраняется.

     Ребекка протянула Аластору флакон с эликсиром.

     - Держи, он действует примерно полчаса, так что выпьешь его сразу перед тем, как мы подойдем к трибуне, – сама Одаренная сразу опрокинула склянку в рот. – На мой организм эликсиры действуют по-другому, я сама могу определять начало их действия в течение некоторого времени после того как выпью.

     Белетор говорил о своих победах, и толпа поддерживала своего кумира восторженными криками.

     - Если Сандро говорил правду, то Белетору не составит проблем захватить власть, народ его любит, в отличие от королевы, – заметил Аластор.

     - Народ - это не единственный столп власти, не стоит забывать про армию и дворян, – Ребекка целеустремленно продвигалась к трибуне, параллельно высматривая вокруг культистов Судии, которые могли попытаться помочь своему мастеру. – Но я бы сказала, что армия тоже поддерживает Белетора, пусть и не вся, а только та треть, которой он является прямым командиром, но эти люди закаленные ветераны и я уверена, что они размажут содат, обленившихся на службе менее воинственным домам.

     Одаренная и её агент почти пробились к трибуне, до которой оставалось около десяти шагов через толпу и следом несколько десятков шагов по свободному пространству, отделяющему королевскую трибуну от горожан.

     - Пей эликсир, а я пойду вперед и возьму Тельварта, – она протянула Аластору два свертка. – Это дымовые бомбы. Когда я дам знак, ты бросишь их в сторону трибуны, предварительно переломив вот этот шнур. Дым защитит нас от королевских лучников.

     Бомбы весили по несколько килограмм каждая. Раньше Аластор не встречался с такими устройствами, он осмотрел шнур, указанный Ребеккой.

     «Главное, не забыть и ничего не перепутать».

     По толпе прокатился громогласный одобрительный рев.

     - Белетор объявил себя королем, – Аластор посмотрел на Ребекку. – Пора действовать, я прикрою твою спину.

     Одаренная кивнула, но в следующее мгновение её взгляд молниеносно переместился в сторону трибуны: по толпе прокатилась волна ужаса, а с помоста, где стояли Белетор и его брат, раздался звериный рёв.

     - Проклятье. Тельварт начал действовать.

     - Он опять применил зверолюдей? – Аластора передернуло от воспоминаний о произошедшем в деревне. – Но сейчас не было синего света.

     Ребекка подпрыгнула, оглядывая площадь цепким взглядом.

     - Чума и проказа! Белетор сражается с оборотнем! – Одаренная сжала кулаки, она переводила взгляд с трибуны на ту часть толпы, за которой стоял помост. – Нельзя допустить, чтобы будущего короля убили.

     Её лицо исказилось в нерешительности и Аластор схватил свою спутницу за плечо.

     - Белетор действительно сильный воин, к тому же вокруг его солдаты, наше дело взять Тельварта! – мужчина говорил уверенно, хотя в душе также разрывался между спасением будущего короля и захватом Одаренного. – Также не забывай, что неподалеку от помоста должен быть Сандро со жрицами, думаю они помогут Белетору.

     Ребекка недоверчиво покачала головой, но взяла себя в руки и двинулась к трибуне. Через несколько мгновений они услышали торжествующий боевой клич принца Белетора, Ребекка неверяще развернулась и подпрыгнула, чтобы взглянуть поверх голов, Белетор стоял на ногах, воздев секиру ввысь, а рядом лежал поверженный зверь.

     - Он и правда король-воин, – удивленно пробормотал Аластор. – Теперь ему ничего не угрожает, нужно спешить пока Тельварт не сбежал.

     Ребекка рванулась сквозь ряды горожан и, расшвыряв двух суровых, одетых в шкуры воинов, преграждавших ей путь, выбежала на свободный участок площади. Её движения стали настолько стремительными, что Одаренная превратилась в смазанное пятно, вихрем несущееся к трибуне. Охранники королевы поняли, что произошло только тогда, когда она преодолела уже большую часть свободного пространства.

     Аластор стоял, крепко сжимая бомбы и пытаясь уследить за продвижением Ребекки, как вдруг по толпе пронесся вздох, мгновенно перешедший в крик ужаса. Аластор повернулся и мир вокруг озарился синим светом.

     ***

     Сандро ощутил, как Испивающий горит огнем. Как только Белетор вступил в бой с чудовищем, старик посмотрел на жриц и увидел, что их лица стали белыми словно молоко и девушки, не отрывая глаз, следят за битвой.

     Король-воин сразил чудовище и праздновал победу, но празднование продлилось недолго. Ведомый магией монстр поднялся из мертвых и пронзил короля когтистой лапой, после чего все вокруг осветилось мертвенно-синим светом.

     Сандро сложился пополам: кинжал грозил прожечь ему грудь. Жрицы обернулись и Унда склонилась к старику.

     - Испивающий зовет тебя исполнить пророчество, – тяжело дыша произнесла она. – Я чувствую близость богини - это свет солнца из другого мира, из мира, где боги ходят по земле.

     Унда говорила нараспев, в глазах жрицы зияла пустота, словно та находилась в трансе. Юка схватила сестру за плечо и вонзила в грудь кинжал. Кровь хлынула на Сандро горячим потоком. Старик оказался уже не в силах подняться, он стоял на коленях, и алая жидкость брызнула ему в лицо, полилась по груди, собираясь вокруг кинжала. Профессор не мог закричать, голос больше не повиновался ему. Широко открыв глаза, Сандро с ужасом смотрел как Юка одним движением, улыбаясь, перерезает себе горло. Толпа вокруг бесновалась, но люди обходили пугающую троицу стороной.

     По периметру площади началась резня: культисты собирали кровавую жатву с горожан и те в панике не знали куда бежать.

     Залитый кровью с ног до головы, Сандро вдруг ощутил неземное спокойствие, он понял, что должен сделать. Старик вытянул руку с кинжалом из-под мантии, клинок словно стал легче, напившись крови своих слуг. Он расположил острие напротив своего сердца и медленно вонзил Испивающего в грудь.

     Воины Белетора уносили своего короля, не щадя по пути ни друзей, ни врагов. На площади началась давка, в которой гибли сотни людей, а культисты по мере своих сил старались не выпускать горожан, вырезая их без счета. Концентрация смерти и страданий достигла своего апогея, породив создание, упивающееся творящимся вокруг хаосом.

     На месте, где сидел Сандро, окруженный телами Юки и Унды, появилось существо, внешне напоминавшее человека с содранной кожей. Существо поднялось с колен, возвысившись над толпой. Оно было в два раза выше самого высокого из мужчин, но в то же время оставалось болезненно тонким, пасть монстра, полная черных иглоподобных зубов раскрылась и издала пронзительный, рвущий барабанные перепонки визг.

     ***

     Аластор из последних сил пытался устоять на ногах. Горожане на площади обезумели, они метались теперь уже без всякой цели, затаптывая насмерть всех, кому не посчастливилось упасть. По всей площади вспыхивали стихийные драки, сверкали кинжалы, мечи и топоры - не все люди пришли безоружными.

     «Проклятье!» - мужчина из последних сил лавировал в бурлящем море толпы, стараясь не упасть и при этом не выпуская из виду трибуну, с которой Ребекка должна подать знак. После начала беспорядков открытую часть трибуны прикрыли плотной тканью, поэтому нельзя было сказать там ли до сих пор Тельварт и Энгана. Аластор до боли в кулаках сжимал бомбы. Он не падет.

     «Ради моей матери и остальных невинных жителей Лотера».

     ***

      Одаренная вихрем ворвалась во внутренние помещения трибуны. На входе стояли два рослых воина, успевшие лишь угрожающе поднять алебарды, когда Ребекка проскользнула под ними, сломав обоим воинам ноги и оставив их корчиться от боли позади.

     «Это не преторианцы, королева перестраховалась, используя дикарей-северян» - успела на бегу подумать Ребекка.

     Крики раненых воинов привлекли внимание остальной части охраны, но Одаренной некогда было разбираться со всеми, поэтому она бросила перед собой небольшой сверток и отвернулась, закрыв глаза рукой. Коридор озарила нестерпимо яркая вспышка и дикари завыли, безостановочно протирая глаза, больше не видящие ничего, кроме слепящей белизны.

     Ребекка пробежала между ошеломленных охранников, легко избегая их неловкие попытки ударить её, и помчалась вверх по лестнице на трибуну. Верхняя лестничная площадка встретила её болтом, летящим прямиком в грудь. Одаренная прыгнула, изворачиваясь в прыжке, чтобы увернуться и от второго болта, который все же зацепил её плечо. Наверху стояли два агента тайной полиции, они отбросили ставшие ненужными арбалеты, обнажили мечи и подняли щиты.

     «Неприятно, но терпимо» - Ребекка метнулась к левому, тот поднял щит, ошибочно надеясь, что железная преграда остановит женщину, но та нанесла сокрушительный удар кулаком, пробивший металл щита и сокрушивший горло мужчины. Второй агент сразу же перешел в наступление, и Ребекка едва успела увернуться от стремительного удара мечом, который все же вскользь прошелся по спине, и взмахнула ногой, выбивая оружие из рук воина. Охранник на мгновение оторопел, встретившись с такой невероятной ловкостью и силой, но быстро сориентировавшись бросил в Ребекку щит, и схватил копье, стоявшее у стены, надеясь удержать Одаренную на расстоянии до прибытия подкрепления. Ребекка охнула - она пропустила целых два удара, теперь дававшие о себе знать резкой болью, раны уже начинали затягиваться, но тело, выведенное далеко за пределы возможного, обязательно припомнит все её ошибки позже.

     Одаренная тряхнула головой и, выхватив меч у мертвого агента, с силой швырнула его в оставшегося в живых. Метр стали пригвоздил мужчину к двери, сила броска оказалась такова, что меч вонзился в деревянную перегородку, почти что уперевшись рукоятью в грудь воина, на лице которого застыло посмертное выражение крайнего удивления.

     Пол лестничной клетки залила кровь, но Ребекка, не обращая внимания ни на что кроме своей цели, рывком раскрыла дверь и в этот же миг на площади раздался ужасный визг. Ни одно известное ей существо не было способно на такое, но эликсиры и корпсомантия уберегли женщину от последствий вопля, поэтому она двинулась вперед.

     Перед Ребеккой предстала богато украшенная терраса, закрытая плотным тройным полотном, способным остановить арбалетный болт. В её центре стояли два трона, занятые королевой и целью Ребекки. Выводя чувства и рефлексы еще дальше за грани человеческих возможностей, Одаренная одним грандиозным прыжком преодолела расстояние до тронов и резко остановилась. В богато украшенном золотом кресле слева лежало тело королевы Энганы. Женщине перерезали горло, однако крови не осталось, словно её собрали каким-то неведомым инструментом, а на лице погибшей застыло выражение умиротворения: глаза были закрыты, а руки спокойно лежали на поручнях.

     В соседнем с королевой кресле лежал Тельварт. Обостренные чувства Ребекки позволили ей увидеть едва заметное колыхание груди и услышать неспешное, слабое биение сердца. Одаренный находился на грани жизни и смерти, его глазницы обрамляла кровь. Глаза Тельварта вытекли, изо рта и ушей тоже струилась алая жидкость, а лицо застыло в гримасе крайнего удивления и ярости. Ребекка достала эликсир Змеиного паралича и влила в открытый рот Тельварта, после чего подошла к укрывающему трибуну полотну и вырезала из него кусок, чтобы подать Аластору знак.

     ***

     По лицу мужчины текла кровь, а каждый вдох отдавался жуткой болью в ребрах, но Аластор не сводил глаз с трибуны и когда в плотном темном занавесе появилась прореха, из которой виднелся силуэт Ребекки, он переломил фитили на бомбах и напрягая последние силы швырнул их в сторону трибуны. Эффект превзошел все ожидания Аластора.

     Раздался громогласный взрыв и все вокруг окутало плотным дымом. Толпа горожан, уже значительно поредевшая и разбившаяся на отдельные части, забурлила с новой силой и Аластор рванулся к трибуне, надеясь помочь Ребекке. Когда его все-таки сбили с ног, мужчина прикрыл голову руками, и на него посыпались удары: люди бежали от взрывов не разбирая дороги, втаптывая Аластора в багровые от крови камни площади. Бурная горная река разбилась на сотни потоков, бурлящих в кровавых водоворотах.

     «Я выполнил свою часть, остальное за Ребеккой» - на него накатила жуткая усталость, мысли ползли медленно, все тело болело и единственным желанием, мерцающим в сумерках затухающего сознания, было прекращение страданий и боли – «наконец-то отдохну».

     Аластор закрыл глаза и сознание покинуло его.

     ***

     Лимаран пробивался к трибуне в тот момент, когда раздался звериный рев и Белетор вступил в схватку с оборотнем.

     - Чертов Инсидий, в этот раз он не уйдет, – старик работал локтями и тростью, стараясь не обращать внимания на боль в руке, которую он повредил в давке, но зарождающаяся паника сделала толпу абсолютно непредсказуемой, люди метались, толкались и умирали, падая на камень площади, затоптанные своими же соседями. Внезапно в толпе рядом с помостом раздался восторженный крик.

     «Неужели Белетор победил волка? Видимо Арториас успел кое-чему научить своего сына» - впрочем торжество продлилось недолго и радостные крики сменились сначала вздохами неожиданности, а потом воплями ужаса, когда монстр сразил претендента на трон и мир окрасился в синий. Лимаран выругался - на королевскую трибуну спустили плотное защитное покрывало.

     «Чертов змей надеется уползти под шумок» - Ворон уже почти добрался до трибуны, как вдруг земля содрогнулась от пронзительного вопля, люди закричали и множество горожан попадало на землю, зажимая руками уши, из которых текла кровь. Старик ощутил тепло, струящееся по щеке, но слух не утратил, трибуна была уже у него перед глазами, когда какой-то сумасшедший закричал и швырнул к её подножию два свертка. Через миг раздался взрыв и все вокруг заволокло дымом.

     ***

     Бьянка с Джоном пробивались к краю площади. Наемник умело работал кинжалами, не жалея никого, поэтому они продвигались почти бегом. Бьянка никогда не видела Уолтона таким: яростно рыча, он размахивал оружием, одинаково безжалостно рассекая как вооруженных горожан и культистов, так и безоружных людей, которые просто поддались панике.

     - Не смотри на меня так, – прорычал он. – Все эти люди сейчас неконтролируемы. Стоит мне дать слабину и нас либо растопчут, либо унесут неизвестно куда.

     Неожиданно Джон охнул и припал на колено, один из обезумевших горожан рванулся к наемнику и, сумев найти брешь в обороне, вонзил нож ему в бок. Бьянка закричала и взмахнула своим ножом, располосовав безумцу лицо. Он закрыл его руками, сделал несколько шагов назад и упал, скрывшись в бушующей толпе. Уолтон закряхтел и поднялся, продолжив свой кровавый путь.

     - Нельзя останавливаться, – он кивнул назад, где за ними уже собралась небольшая толпа горожан, использующих наемника и Бьянку как таран, пробивающий путь. – Мне еще рано умирать, тем более от рук каких-то оборванцев.

     Бьянка коротко закивала, её руки тряслись, и девушка с ужасом смотрела на окровавленный нож, которым ударила безумца, а потом в то место, где он исчез, проглоченный толпой испуганных людей.

     - Не задумывайся, идем дальше! – прокричал Джон, оторвавшийся от неё на несколько шагов. – Отстанешь и тебе точно не жить.

     Под ногами Бьянки захлюпала кровь, они подходили к краю площади. Землю здесь устилал ковер из тел погибших и вырвавшись из толпы, девушка увидела плотную цепь вооруженных культистов.

     Внезапно раздался дробящий зубы, оглушительный визг. Джон снова опустился на колено, а Бьянка зарыдала от боли и упала, зажав уши руками. Культисты перед ними пороняли оружие и упали на колени, вытянув руки к небу в ожидании благословения от своего жестокого бога.

     Наемник резким движением вздернул девушку на ноги. Его рот открывался, но она не слышала ни звука. Мужчина указал рукой в сторону спасительных хитросплетений улиц и Бьянка поняла его без слов. Корчась от боли, она побежала сначала позади Джона, но, когда они приблизились к культистам, почти догнала его. Наемник взмахнул мечом, и два мучжины, загораживавших проход упали, с остальных же будто бы спало оцепенение, и они схватились за оружие. Бьянка успела преодолеть заграждение, Джон же замешкался, пропуская её вперед и теперь был связан боем с тремя культистами, к которым с внешней стороны стремилось подкрепление.

     Бьянка остановилась, пытаясь понять, чем она может помочь Уолтону, но наемник, крича что-то, махал рукой, давая девушке понять, что она должна уходить. По её щекам полились горячие слезы, смешиваясь с кровью, слух постепенно возвращался, но пока Бьянка могла слышать только тихий отдаленный гул. Девушка отвернулась от Джона и что есть сил помчалась в подворотню. Культисты бежавшие на помощь своим соратникам, бившимся с Уолтоном, разделились - двое продолжили свой путь, а другие двое ринулись за Бьянкой.

     Та неслась словно ветер, перепрыгивая через тела, обозначавшие, что горожане несколько раз прорывали заслон, заплатив за это непомерную цену. Её преследователи не отставали. Мужчина и женщина, оба невысокого роста, упорно бежали за девушкой. Бьянка дважды оглянулась и с содроганием отметила блеск стали у них в руках.

     ***

     Ребекка спрыгнула с трибуны на землю, держа Тельварта на плече. Она примерно помнила, где остался Аластор, главное, чтобы его не затоптала или не унесла куда-нибудь бушующая толпа. Вокруг затянутой дымом трибуны уже не осталось горожан, землю устилали только тела тех, кто не смог удержаться на ногах и был раздавлен обезумевшими от страха людьми. Ребекка обратила внимание, что крови почти не осталось, раны погибших выглядели так, словно их промыли.

     «Это нехороший знак» - она перешла на бег. Тело Тельварта казалось почти невесомым, несмотря на то что организм Ребекки уже прошел пик своих возможностей, и она постепенно ослабевала – «Аластор был где-то здесь».

     Плотный дым из алхимических бомб мешал даже обостренному зрению Одаренной, так что она напрягла слух. В нескольких метрах слышалось дыхание двух людей, один из которых был тяжело ранен.

     - Аластор, это ты? – она снова перешла на шаг, опасаясь того, кто может таиться в пелене дыма.

     - Ребекка? – послышался знакомый голос. – Слава Троим ты здесь!

     Этот голос принадлежал Лимарану, тому, кто нанял Ребекку и уговорил её участвовать в своем грандиозном плане по спасению Терениса от гнета Одаренного Тельварта. Ребекка горько усмехнулась, несмотря на творящееся вокруг безумие, знакомый голос словно придал ей сил.

     - Лимаран! Нам нужно найти Аластора, моего нового агента, а потом Сандро и жриц, – она ринулась в дым, стремясь увидеть друга и почти споткнулась о тело Аластора. – Нет, не может быть!

     Одаренная бросила Тельварта на землю словно мешок с зерном. Перед ней сидел Лимаран, склонившийся над потерявшим сознание Аластором. Тот выглядел ужасно, его лицо напоминало кровавое месиво, а в дыхании слышались хрипы, которые могли означать только одно - какое-то из сломанных ребер пробило легкое.

     - Его спасёт либо чудо, либо твой эликсир, – Лимаран тоже выглядел потрепанным, но серьезных ран у него не было. – Я не ослышался? Ты сказала Сандро? Он здесь? Ты говоришь о жрицах Юкунды?

     Не обращая внимания на вопросы Лимарана, Ребекка склонилась над Аластором, одновременно вынимая из куртки пузырек с Обманом Смерти, эликсиром, замедляющим все процессы в организме настолько, что человек практически умирал, но для тяжелораненых эта мнимая гибель становилась спасением, позволявшим перенести их и провести необходимые операции. Она влила жидкость меж окровавленных губ, с выступающими на них ярко-алыми пузырями.

     - У него пробиты легкие, я должна отнести его в Убежище, – Ребекка обращалась не к Лимарану, но скорее к себе самой.

     - И..Тельварт! – лицо Лимарана перекосила ненависть. – Он все-таки жив!

     Старик подошел к недвижимому Одаренному и обнажил лезвие на своей трости.

     - Лимаран! – Ребекка аккуратно подняла Аластора. – Что это был за визг? Я слышала его из трибуны, но потом все здесь заволокло дымом.

     - Это демон, монстр из другого мира, – старик смотрел Ребекке в глаза. – Этот ублюдок призвал его и сейчас он заплатит за все!

     Ребекка решительно встала между телом Тельварта и Лимараном, поправив безвольно лежащего у неё на руках Аластора. Лимаран наклонил голову, глаза старика сверлили Одаренную, словно теперь она стала его главным врагом.

     - Дай мне совершить правосудие, Тельварт слишком опасен, чтобы оставлять его в живых!

     - Если он призвал демона, то нам необходимо знать, что это за демон и как отправить его обратно, – в голосе Ребекки не оставалось места возражениям. – Так что бери его, и мы уходим.

     - А Сандро? – хватка Лимарана на кинжале ослабла, но лицо все еще напоминало маску.

     - Он сам о себе позаботится, а колдовской кинжал и жрицы ему в этом помогут. Мы сделали то, зачем пришли, а теперь я хочу спасти своего агента!

     Лимаран прорычал какое-то проклятье, после чего взвалил Одаренного на плечо и поковылял за Ребеккой. Они шли сквозь пелену дыма, когда услышали леденящий душу вой, и последовавшие за ним жуткие человеческие вопли.

     - Демон начал охоту, – Ребекка ускорила шаг. – Мы должны торопиться.

     - Я уже не молод, да и Тельварт не пушинка, – проворчал, пытаясь отдышаться, Лимаран. – Если хочешь, чтобы я поспевал за тобой, мне нужен эликсир.

     Одаренная замешкалась, размышляя: стоит ли давать Лимарану эликсир, и не решит ли он сделать что-то необдуманное, но придя к выводу, что старик все-таки не сумасшедший, протянула ему флакон с восстанавливающим силы снадобьем.

     - Другое дело! – Лимаран распрямился, и его шаг стал гораздо бодрее. – Веди, я следую за тобой.

     Они перешли на медленный бег, пелена дыма кончилась резко, оставив позади некое чувство защищенности. Теперь Ребекка ощущала себя очень уязвимой, находясь на полупустой площади, усеянной телами.

     - Дело очень плохо, – Лимаран указал пальцем в сторону, Одаренная повернулась и увидела огромного красного демона, пировавшего трупами горожан и культистов. – Я никогда не слышал ни о чем подобном, а ты?

     Ребекка покачала головой, в её сердце проник сверхъестественный ужас перед тварью из другого мира. Одаренная осмотрела площадь и помчалась в сторону улицы, ведущей к Убежищу. Лимаран последовал за ней, не оглядываясь и придерживая тело своего заклятого врага у себя на плече.

     ***

     «Кто я?» - человек медленно погружался в густую темную жидкость. Он не тонул, ведь для того чтобы тонуть, нужно было ощущать потребность в дыхании, но в то же время его не покидало ощущение, что выбраться на поверхность уже не выйдет. Человек осмотрелся - жидкость, в которой он тонул имела насыщенный темно-багровый цвет. Человек попытался ощутить её вкус, но попытка оказалась бесплодной.

     «Кажется раньше я мог ощущать вкус пищи» - мысли текли медленно и растягивались, как и все вокруг – «Что такое пища?»

     Человек осмотрелся, его тело излучало слабый свет, позволяя разглядеть ближайшее пространство, но рядом ничего не было, только вязкая тьма, в которую он погружался все глубже и глубже. Тогда человек направил взгляд вдаль, но со всех сторон его окружала такая же тьма. Тьма и падение.

     «Что это?» - он заметил слабое мерцание вдали, там словно плыли две яркие искры, постепенно приближавшиеся к нему.

     «Они плывут сверху» - догадался человек, хотя в вязкой тьме невозможно было точно определить, где верх, низ, право или лево, но если считать низом, то направление, в котором он погружался, то искры определенно двигались сверху – «Может быть они знают кто я?»

     Человек начал усиленно двигать руками и ногами, чтобы перестать погружаться и быстрее сблизиться с искрами, но его попытки оказались тщетными, маслянистая тьма не пускала наверх, в ней существовал только один путь.

     Человек перестал двигаться и стал ждать. Кажется, раньше он тоже ждал, и, возможно, он уже падает целую вечность, а может быть всего одно мгновение - тьма не менялась, и он ничего не чувствовал, поэтому время становилось субъективным и сама его суть теряла смысл.

     Спустя тысячу лет или несколько мгновений искры приблизились к человеку достаточно, чтобы он смог разглядеть, что это тоже люди, но они отличались от него.

     «Женщины» - вспомнил человек смутно знакомое слово. – «Да, люди делились на мужчин и женщин. Странное деление, ведь по сути, все они были одинаковы. Спрошу их, кто я».

     Он прождал еще вечность, пока искры не оказались совсем рядом, это были две женщины, тонувшие, сплетясь в объятьях.

     «Скажите мне, кто я?» - крикнул человек не открывая рта, но женщины обернулись на этот крик. Их лица не выражали ни удивления, ни каких-то других чувств.

     «Ты Первоисточник» - произнесли они синхронно – «Благословлённый Богиней Тысячи Лиц».

     Человек почувствовал удивление, очень странное и необычное чувство, поэтому он решил продолжить расспросы.

     «У этого падения есть конец?» - человек заметил, что теперь женщины двигались с той же скоростью, что и он.

     «У всего в этом мире есть конец» - получил он ответ с той же идеальной синхронностью.

     Человек задумался над этим ответом, он поднял взгляд и увидел наверху ещё больше искр, тонущих в темноте.

     «А кто вы?» - спросил он.

     «Мы её дочери» - на лицах женщин также синхронно появились улыбки – «Готовься, сейчас ты познаешь нашу Богиню».

     Они опустили взгляды вниз. Человек проследил за ними и увидел, что темнота там словно пульсирует, видимо падение приближалось к концу.

     «Мне страшно?» - человек не знал, что такое страх, но эта мысль сама собой возникла в его голове перед прикосновением с пульсирующей тьмой.

     Дальше осталась только боль, тысяча вечностей пронзающей боли, закончившейся также неожиданно, как и начавшейся.

     «Теперь открой глаза и смотри» - пронеслось у человека в голове и его ослепило яркое сияние. Он видел усеянную мертвецами площадь, и тонкие красные руки, которые рвали на части очередную жертву.

     А люди на площади увидели, как на груди у покрытого с головы до ног кровью жертв демона возникло человеческое лицо и его рот открылся в беззвучном крике.

     ***

     - Это оказалось проще, чем я думала, – Ребекка бережно уложила Аластора на кровать, и простыни мгновенно пропитались кровью. Несмотря на действие эликсира, мужчина продолжал терять драгоценную алую жидкость.

     На пути до убежища им встретились две группы культистов, и только одна попыталась оказать сопротивление, но после того, как Одаренная ударом руки пробила насквозь грудь их главаря, головорезы разбежались, пропуская Ребекку и её спутника к пункту назначения. Видимо среди культистов далеко не все были фанатиками. Обычные головорезы, охочие до насилия, с удовольствием примкнули к ним, предвкушая богатую добычу.

     «Но как он смог завербовать так много людей, почти не привлекая внимания?» - множество вопросов оставалось за рамками понимания Ребекки, и она собиралась задать их Тельварту, висящему без сознания на плече бывшего главы тайной полиции.

     - И что ты собираешься делать с этим? – Лимаран бросил Тельварта на пол словно мешок с зерном, старик с ненавистью смотрел на своего заклятого врага. – Мы должны избавиться от него! Этот выродок не скажет ни слова, а каждая лишняя секунда его жизни даст ему ещё один шанс на побег. Ты хочешь, чтобы он снова затаился на несколько лет?

     - Ты видел, что за чудовище он призвал, – Ребекка содрогнулась. Монстр, пирующий на площади погибшими и еще живыми горожанами, все ещё стоял у неё перед глазами. Одаренная не страдала от недостатка мужества, но это существо находилось за гранью человеческого понимания. – Мы не справимся с этим сами, тут нужен эксперт по призыву, и Тельварт явно знает где его найти, он не мог призвать этого демона сам.

     Лимаран горестно покачал головой, его губы подрагивали, словно он не мог решиться что-то сказать. Старик сел на стул и пристально посмотрел на Ребекку, проверяя, достойна ли она стать хранителем его тайны. Одаренная не отводила взгляда, поведение Лимарана казалось странным, и она ждала объяснений.

     - С Тельвартом все не так просто, как ты думаешь, – начал он. – На самом деле он мертв. Не знаю, как давно это произошло, но думаю, что ненамного раньше смерти Арториаса.

     Ребекка ничего не сказала, только бросила короткий взгляд на человека, принесенного с трибуны и выглядевшего точь-в-точь как Тельварт, с которым она имела неудовольствие быть знакомой.

     - Несмотря на то, что Тельварт пытался убить Арториаса, и мы с Сандро провели множество бессонных ночей, стараясь найти его, даже Одаренный, пытавшийся убить короля – ничто по сравнению с существом, лежащим перед нами. Дело в том, что перед нами Инсидий, – закончил Лимаран.

     Глаза Ребекки расширились, и она слегка пошатнулась.

     - Инсидий?! Он мертв! – Одаренная слышала о неудачном эксперименте тайной полиции, проведенном еще до того, как Лимаран стал её главой. Тогда была предпринята первая и единственная успешная попытка по вселению в человека частицы, дающей всем Одаренным силу и связывающей их с иным миром. Эксперимент оказался очень неоднозначным: попытка создать Одаренного удалась, однако удержать его не смогли. Полученная им сила оказалась слишком опасной, и Инсидий сбежал, оставив гору трупов исследователей и охранников в лаборатории под Лотером.

     - Должен быть мертв, и мы убьем его здесь и сейчас!

     - Но как?! Советник распространил слухи о его убийстве, чтобы сохранить репутацию, – Ребекка сразу же сама ответила на свой вопрос. – Проклятый червяк! Но в чем заключается сила Инсидия? Я так и не смогла узнать о её природе, хотя перерыла кучу документов.

     Лимаран горько усмехнулся и закрыл лицо руками. Ребекка никогда не видела бывшего главу тайной полиции в таком подавленном состоянии - на него накатили очень тяжелые воспоминания.

     - Его сила? Хотел бы я никогда не знать о ней! – он мгновенно переключился с печали на злость и с силой ударил кулаком по столу. – Это чудовище способно пожирать людей.

     Ребекка непонимающе воззрилась на Лимарана.

     - Не в смысле использовать их как пищу, все намного поганей! Он поглощает саму сущность человека, его личность и его внешность, становясь полной и неотличимой копией.

     Одаренная неверящим взглядом посмотрела на лежащего без чувств Инсидия.

     - Да, он поглотил Тельварта. Не знаю зачем он призвал демона, но мы должны избавиться от этого отродья. Инсидий хуже любого монстра, потому что прячется в обличье тех, кого мы знаем и способен скрыться, не оставив абсолютно никаких следов, – старик встал и обнажил кинжал. – Позволь мне убить его, прошу тебя.

     - Постой! – Ребекка преградила Лимарану путь. – Сейчас он не сможет сбежать. Я дам ему эликсир, заглушающий силы, и мы допросим его. Тот демон не шутка, нужно узнать, как Инсидий призвал его, и как мы можем отправить тварь обратно! Я оставлю без внимания то, что ты лгал мне, используя в своих целях, но теперь дело приобрело очень дурной запах и мы не можем отказываться от такого ценного информатора.

     На глазах Лимарана показались слезы, было дико видеть, как плачет человек, волю которого, казалось, невозможно сломить, и Ребекка от неожиданности опустила руки.

     - Пусти меня! Этот ублюдок поглотил Элизу, мою дочь, а потом и Марию, мою жену, – Лимаран поднял кинжал, костяшки его пальцев побелели, а в глазах теперь горела смесь горечи и ненависти, старик медленно двигался к Инсидию. – Дай мне отомстить, я ждал слишком долго…

     - Тебя не интересовало ни спасение страны, ни власть, ни что-либо ещё, – медленно проговорила Ребекка. – Все это время ты искал убийцу.

     Старик не отвечал, он, медленно шаркая ногами, шел к Ребекке, направив на неё острие кинжала.

     - Остановись! – воскликнула Одаренная. – Инсидий будет только рад, если ты потеряешь голову от ненависти!

     Лимаран опустил кинжал и посмотрел на неё.

     - Мы не знаем в чем состоит его план. Что, если он хочет умереть? Когда я нашла Инсидия на трибуне, он был без сознания, и весь залит кровью. Что, если он хочет умереть, потому что секрет изгнания демона умрет вместе с ним? – Ребекка осторожно сделала шаг к Лимарану. Успокаивающе держа руки перед собой, она подходила к старику. – Мы обязательно избавим мир от этого чудовища, но нельзя забывать о последствиях - тысячи могут умереть, если не изгнать демона, тысячи чьих-то жен и дочерей.

     Ребекка осеклась.

     Раздался глухой стук, кинжал выпал из руки Лимарана, и старик в отчаянии схватился за голову.

     - Я так давно охотился за ним, что сейчас совсем потерял рассудок, – глухой голос старика был едва слышен даже в полной тишине. – Ты права, невозможно вернуть человека к жизни, так что не стоит торопиться отнимать её. Даже такой ублюдок как Инсидий может быть полезен. Я пойду, мне нужно отдохнуть.

     Лимаран развернулся и вышел из комнаты. Слишком много физических и душевных сил было потрачено в этот день, но завтра также не сулило отдыха, поэтому старик надеялся урвать хотя бы несколько часов беспокойного сна после того, как почти достиг цели всей своей жизни.

     Ребекка удивленно смотрела ему вслед – она не ожидала, что Стальной Ворон Лимаран на самом деле последние полтора десятка лет, жертвуя всем, охотится за убийцей своих жены и дочери. Она очнулась от раздумий и повернулась посмотреть на Аластора: состояние мужчины медленно, но неотвратимо становилось хуже.

     Ребекка подошла к мужчине и охнула от боли в спине. Раны, полученные ею на площади, уже заживали, но тело требовало отдыха. Множественное применение сил, да еще и ранения - отдача после эликсиров и корпсомантии должна быть очень сильной, но у Ребекки совершенно не оставалось времени на отдых. Она пообещала себе обязательно отдохнуть немного позже, опустошая флакон с эликсиром, оттягивающим наступление отдачи, и её взгляд снова переместился на Аластора.

     Выругавшись, Одаренная переворотила содержимое алхимического шкафа и достала флакон, хранившийся у неё в единственном экземпляре.

     «Белый сон» - гласила надпись.

     Эликсир мог ввергнуть человека в такой глубокий сон, что тот мог проснуться через десять лет, живым и невредимым, словно прошел всего миг. Если предыдущее снадобье, которое она дала своему агенту, только замедляло неизбежность, то «Белый сон» полностью её останавливал, давая Ребекке возможность найти способ обернуть все вспять. Одаренная открыла флакон и вылила содержимое в приоткрытый рот Аластора.

     Дыхание мужчины остановилось.

     Глава 11.

     Луга, покрытые уже желтеющей травой и простирающиеся, насколько видит глаз, сменились распаханными полями - житницами столицы Терениса, которые в свою очередь сменились холмами, чередующимися с глубокими оврагами, прорезанными, словно ножами, упорными маленькими речушками.

     В конце концов, часы бешеной скачки привели Ресетора в густой лиственный лес и юноша приободрился, несмотря на боль во всем теле после почти целых суток непрерывной гонки со временем. Лес означал, что Гипеи уже совсем рядом. Деревня стояла рядом с главным трактом, в той части леса, где природа еще терпит присутствие человека, а дикие звери встречаются нечасто.

     Конь, выданный Ресетору, показал чудеса скорости и выносливости, но ресурс снадобья заканчивался. Сначала скакун стал немного сбиваться с темпа, а потом споткнулся. Ресетор едва сумел удержать Белетора, так и не пришедшего в сознание, и удержаться сам.

     «Нельзя рисковать, деревня уже близко, но, если конь сломает ногу и упадет, все старания могут пойти прахом» - Ресетор натянул поводья. Поначалу конь, заморенный часами быстрой скачки, даже не ощутил натяжения, поэтому юноша приложил все оставшиеся силы, и благородное животное сначала замедлило шаг, а потом остановилось. Конь хрипло заржал, словно радуясь, что пережил этот забег и Ресетор поспешил снять брата и аккуратно уложить его на обочину тракта.

     Юноша подошел к скакуну и потрепал его по шее. На Ресетора воззрился большой влажный глаз, шея коня взмокла от пота, а все его тело дрожало от усталости.

     - Ты молодец, справился со своей задачей. Когда Белетор станет королем, в твою честь установят статую, – шептал скакуну Ресетор, гладя его по шее. – Теперь твоя жизнь резко изменится.

     Словно откликаясь на последние слова юноши, конь резко вздрогнул. Глаз, не отрывавший взгляд от Ресетора, налился кровью. Скакун обреченно заржал, его ноги подкосились и жизнь покинула перенапряженное сверх всяких пределов тело. Лес вокруг шумел листвой, а деревья скрипели, обсуждая насколько эгоистичны люди, убивающие и уничтожающие все вокруг ради миражей своих желаний.

     Юноша сел рядом с братом. Остатки сил покинули его при виде загнанного до смерти коня, ноги и руки отказывались слушаться, а живот сводило от голода.

     - Предполагал ли Лаэр, что я также умру от истощения, пытаясь доставить своего брата к лекарю? – Ресетор покачал головой и достал сверток, переданный лучшим другом Белетора, внутри лежали ломоть хлеба, сыр, кусок соленого мяса и небольшой флакон, в котором осталось совсем немного мерцающего содержимого. – Вот сукин сын!

     Лаэр положил в сверток флакон с остатками эликсира, побочный эффект которого Ресетор только что наблюдал. Видимо дворянин предвидел, что старый конь не дотянет до конца путешествия и решил также принести в жертву брата своего короля.

     «Он просто дал мне выбор, готов ли я пожертвовать собой ради возможности спасти своего брата и Теренис?» - Ресетор перевел взгляд на Белетора. Тот лежал на земле, бледный словно сама Смерть, в тонкой белой рубахе и темных штанах, совсем непохожий на бога войны, сразившего оборотня в честной дуэли.

     Юношу вдруг захлестнули воспоминания. Их с братом отношения нельзя было назвать теплыми. Белетор всегда смотрел на младшего брата свысока, и, хотя он не придавал внимания слухам о том, что Ресетор незаконнорожденный, положение первого наследника Арториаса преисполняло старшего сына гордостью и высокомерием. Младший же сын с детства тяготел к книгам и наукам, и, хотя Арториас делал вид, что поощряет его увлечение, все внимание уходило на Белетора, казавшегося образцом королевского отпрыска. Могучий, храбрый, решительный, он рубил сплеча и не задумывался о последствиях, предпочитая решать проблемы по мере поступления. Даже несмотря на некоторую ограниченность, старший сын проявил недюжинный талант в военном деле, что еще выше вознесло его над младшим.

     Ресетор с самого раннего возраста ярко ощущал себя вторым, тенью брата, и в какой-то момент он просто смирился. Зачем нужен скучный мир вокруг, в котором люди плетут интриги и убивают друг друга ради того, чтобы стать на ступень выше в придуманной ими самими иерархии и увеличить гору золота за своей спиной. В детстве его настолько увлекали книжные миры, что мальчишка всерьез мечтал стать библиотекарем и сильно расстроился, узнав, что детям королевских кровей это не положено. Позже, повзрослев, Ресетор изменил свою цель и захотел оставить свой след в мире, но не как правитель, а как ученый или мудрый королевский советник, которого будут помнить в веках, в отличие от королей, память о которых часто пытались стереть уже через пару поколений, когда правящим становился другой знатный дом.

     А теперь нужно было решить, готов ли он помочь своему народу. Поддавшись уговорам бывшего главы тайной полиции, Ресетор вступил в борьбу за престол, причем в борьбу на стороне своего сводного старшего брата, против своей родной матери. Но сможет ли он отдать жизнь, чтобы возвести на престол того, кто всегда смотрел на него свысока?

     - Сколько книг не читал, а все равно остался дурак дураком, – мрачно вздохнул Ресетор. – И что же теперь прикажешь делать, Белетор Могучий?

     Обращаясь к бессознательному брату, юноша пытался хоть как-то разогнать завладевавшие им мрачные мысли. Флакон с эликсиром все еще лежал в свертке, Ресетор съел припасы и запил вином из фляги. Голод отступил, но силы не появились, тело продолжало болеть, к тому же его начало клонить в сон.

     «Он мой брат и я обещал доставить его к лекарю» - юноша развернул сверток и еще раз рассмотрел блестящую жидкость – «но я еще не создал ничего, что оставило бы память, и я не хочу умирать».

     Ресетор размышлял о своем брате и своей матери.

     «Она действительно сошла с ума. Резня на площади прямое подтверждение. Ещё и тот Одаренный, они создали что-то ужасное, принеся в жертву невинных горожан» - Теренис нуждался в смене власти, иначе государство рисковало рухнуть в бездну гражданской войны и пасть перед более сильными соседями. Якоб Хмурый, правитель соседнего королевства Медиолан давно точит зуб на ослабшую после смерти Арториаса страну.

     Юноша опустил глаза и обхватил голову руками.

     «Отец жадный до власти бабник, мать сошедшая с ума убийца, а сын должен отдать жизнь ради спасения королевства? Вспомнит ли Белетор мое имя хотя бы через три года своего правления?» - его руки дрожали, пока Ресетор пытался открыть флакон, и в голове промелькнула безумная мысль – «А если я уроню и разолью?» - он до боли сжал холодное стекло, крышка поддалась и из склянки повеяло сладковатым запахом.

     «Какова на вкус жидкая смерть?» - юноша закрыл глаза и опрокинул флакон в рот. У жидкости отсутствовал какой-либо вкус, она не походила ни на что, и Ресетор будто отведал пустоту.

     «Сколько мне осталось?» - его обуяла мрачная решимость – «Теперь уже ничего не важно, главное донести Белетора».

     Он встал и осмотрел брата, хоть это и казалось невозможным, но, кажется, тот стал еще бледнее. Юноша нагнулся и поднял его, старший брат весил как семилетний ребенок.

     Ресетор расхохотался.

     «Так вот каково быть Ресетором Могучим, хоть перед смертью почувствую себя королевским отпрыском» - он перехватил брата поудобнее и бодро зашагал по дороге. Тело словно подменили, зрение стало острее, движения были плавными, но стремительными, а силы, казалось, не кончались.

     «Алхимики страшные люди. Ужасно подумать, что будет, если они смогут производить такие эликсиры в больших количествах» - мысли тоже приобрели ясность, хотя это могло произойти благодаря избавлению от боли и усталости. Ресетора накрыла пугающая отрешенность, а в его голове осталась единственная мысль.

     «Если я не успею доставить брата, то умру напрасно» - подгоняемый этой мыслью он несся словно ветер, не замечая неровностей дороги, перепрыгивая ямы и уворачиваясь от ветвей, выступающих на дорогу. Лес становился все гуще, в нем начали появляться разлапистые ели и сосны, подпирающие небеса своими кронами.

     «Деревня должна быть где-то здесь, я не мог пропустить поворот» - еще через пару минут быстрой ходьбы он увидел за очередной раскидистой елью путь, ответвляющийся от основной дороги. Ответвление оказалось в два раза уже основного тракта, на котором могли почти без проблем разъехаться две телеги.

     «Вот оно!»

     После радостной находки юноша подстегнул темп, но вдруг до его ушей донеслись недобрые звуки.

     «Звон клинков о доспехи, рычание и боевые кличи» - Ресетор остановился – «не может быть, чтобы марионетки Одаренного оказались здесь быстрее».

     Но факты говорили за себя, приблизившись еще на несколько сотен шагов он явственно услышал звуки битвы.

     «Это вассалы Белетора, но с кем они сражаются?» - над деревней, словно отвечая на немой вопрос Ресетора, раздался пронзительный волчий вой.

     Юноша лихорадочно соображал:

     «На помощь Белетору должен прийти большой отряд опытных солдат, если это они сражаются в деревне, то перевес в силе определенно на их стороне. Невозможно чтобы кто-то мог создать столько оборотней, для такого пришлось бы обратить целую деревню, даже, наверное, не одну!»

     Он не мог узнать, сколько еще времени осталось в запасе у брата, так что оставалось только идти в охваченную сражением деревню и искать Кораса.

     Ресетор перехватил брата поудобнее и неожиданно коснулся пальцами рукояти меча, висевшего на бедре. Будучи весьма далеким от вершины мастерства фехтования, он, тем не менее, как и любой королевский отпрыск умел обращаться с оружием.

     «Надеюсь с мечом Лаэр ничего не сделал» - обдумывая эту невеселую мысль, Ресетор двинулся в деревню.

     Гипеи были процветающей деревней, известной своим медицинским искусством. Еще до того, как сюда приехал Корас, в ней уже успешно поднимали на ноги тех, за кого лекари в других местах даже не желали браться. Ну а после прибытия лекаря-Одаренного, дела деревни стремительно пошли в гору. Она не разрасталась до города только потому, что для того, чтобы стать жителем Гипей, нужно доказать свою исключительную полезность её старостам - Целительному Совету, возглавляемому Корасом.

     Ресетор с удивлением смотрел на массивные каменные дома. Деревня не нуждалась ни в стене, ни в частоколе, так как внешние дома, сложенные из грубо обтесанных каменных блоков, стояли плотно друг к другу, образуя непреодолимую преграду, препятствующую проникновению незваных гостей. В месте же, где дорога входила в деревню, стояли высокие прочные ворота, сейчас открытые настежь.

     «Нехороший знак» - Ресетор не торопился входить в деревню, хотя звуки сражения затихли, видимо оно подошло к концу. Внезапно юноша почувствовал прилив сил, тело будто само стремилось в бой.

     «Эликсир?» - юноша мрачно усмехнулся, пытаясь понять, как скоро отмеренное ему время закончится – «А, впрочем, из всех возможных путей, я свой уже выбрал. Ворота открыли без постороннего воздействия, их не ломали, а значит с этой стороны в деревню вошли союзники Белетора».

     Ресетор смотрел по сторонам, пытаясь предугадать откуда может последовать нападение и первый же поворот открыл перед ним жуткую картину.

     Тела воинов в кольчугах, а точнее их части, разбросанные по всей улице. Юноша почувствовал рвотные позывы, но смог взять их под контроль. Отрешенно наблюдая следы кровавой бойни, он двинулся дальше. Внимательно осмотрев поле битвы, Ресетор нашел и тех, с кем сражались союзники Белетора. Огромные волчьи тела, изрубленные на куски. Он не заметил их сразу только потому, что на один труп оборотня приходилось не меньше четырех человеческих.

     «Но как он мог предугадать все это?» - о выдвижении воинов с северо-востока стало известно в последний момент, и эта информация была доступна только троим людям в Лотере: Белетору, Лаэру и Ресетору. Письмо сожгли на глазах у Ресетора.

     «Значит предатель по другую сторону» - юноша не был близко знаком с друзьями Белетора, жившими далеко от Лотера, особенно с северянами, суровыми, недружелюбными воинами, чьи тела теперь устилали улицы Гипей – «Белетор будет в ярости. Если выживет».

     Мысль о брате напомнила Ресетору о главной цели его миссии. Кровавый пейзаж сбил юношу с толку, но теперь он снова целеустремленно шагал по улицам в поисках Кораса, туда где Белетора ждало спасение или смерть.

     ***

     - Отмерзни мои уши! У нас гость и это не собака! – после очередного поворота Ресетор наткнулся на горстку покрытых с головы до ног кровью воинов, одетых в кольчуги, отороченные шерстью белого волка. – А ты кто такой будешь?

     Ресетор почувствовал невероятное облегчение, встреча с чумазыми северянами вызвала у него больше радости, чем если бы он встретился со своим родным отцом. Хотя радоваться рано, ведь его они не знали, а Белетор оставался без сознания.

     - Я брат Белетора, – юноша повернул брата, чтобы северяне могли увидеть его лицо. – Ему нужна срочная помощь, вы знаете где можно найти Кораса, местного колдуна-лекаря?

     - Балатар не говорил, что у него есть брат, – угрюмо насупился воин, которого Ресетор принял за главаря. Одетый в самую богато украшенную кольчугу и отличающийся самой длинной черной бородой он угрожающе поднял секиру, на лезвии которой виднелась еще не высохшая кровь. Остальные воины поднялись и взяли юношу в кольцо.

     Ресетор медленно выдохнул. Его тело постепенно начинало наливаться усталостью, а выпитые им капли эликсира переставали действовать в самый неподходящий момент. Он оглядел северян - угрюмые лица смотрели с неодобрением, переводя взгляд на бессознательного Белетора и обратно.

     - Отдай короля нам и иди своей дорогой, – главарь приближался к нему, угрожающе подняв секиру.

     «Договоры!» - в голове Ресетора сверкнуло озарение, он потянулся рукой за пазуху, и северянин бросился на него, занося оружие для удара.

     - Постой! – юноша вытянул листы перед собой, словно надеясь, что бумага защитит его от удара. Лезвие остановилось в нескольких пальцах от руки Ресетора. Бородач внимательно присматривался к печатям и содержимому.

     «Он не стал убивать меня сразу, но, ставлю бочку вина, этот дикарь не умеет читать».

     Лицо воина исказилось от напряжения, он шевелил губами, словно что-то вспоминал.

     - Он не врет! – бородач махнул рукой своим воинам, и они опустили оружие. – Меня зовут Харальд Свирепый Ветер, я командовал отрядом, шедшим на подмогу Балатару, но теперь командую разве что своей задницей.

     Ресетор пересчитал оставшихся воинов: семь человек, не считая Харальда.

     - А сколько вас было? – осторожно спросил он, вспоминая усыпанные телами улицы.

     - Полторы сотни, – в голосе мужчины явственно слышалась горечь утраты. – Но никто не сбежал, все отправились в чертоги Конгульва, сражаясь!

     «Вот уж действительно у всех людей разные ценности» - Ресетор едва заметно покачал головой – «он потерял почти всех людей, но вера в то, что они сейчас в небесных чертогах, дает ему силы идти вперед. Иногда вера действительно творит чудеса, жаль, что этим часто пользуются, чтобы сеять раздор между людьми».

     - Воистину северяне великие воины, как и говорил Белетор, – юноша перешел на, как ему казалось, более близкий северянам диалект. – Скажите же, где Корас, ибо он нужен нашему королю как можно быстрее.

     Северянин ухмыльнулся и оглянулся на своих воинов, Ресетор с удивлением заметил, что на лицах других северян промелькнули такие же ухмылки, схожие с волчьим оскалом.

     - Зря ты считаешь нас дикарями. Хоть мы и следуем древним обычаям, наш народ не глупее вас. Жители столицы только и умеют что набивать брюхо и болтать без умолку, мы же предпочитаем, чтобы за нас говорили наши дела, – Харальд говорил, степенно поглаживая бороду, и Ресетор изумился, насколько же в этот момент он был похож на Хорта, ученого-библиотекаря, живущего во дворце дома Лилеад. – Ты умный юноша, но тебе недостает опыта. Так что я дам тебе один совет, совершенно задаром. Не надо судить людей по первому взгляду и сразу смотреть на них свысока.

     Воины снова собрались в группу позади предводителя и что-то обсуждали на своем рычащем наречии. Они периодически поглядывали на Белетора и Ресетора, но тот не мог разобрать ни слова.

     - А про Кораса я ничего не могу сказать. Когда мы пришли сюда, деревня уже опустела. Здесь оставались только волки, отправившиеся теперь на корм воронам. Видимо жителей забрали куда-то еще, – он почесал бороду и оглянулся на выживших братьев по оружию, оценивая оставшиеся силы. – Но раз ты говоришь, что это необходимо для спасения Балатара, мы пойдем с тобой и поможем найти этого лекаря, живым или мертвым!

     - Хотелось бы живым, вряд ли труп сильно поможет брату, – нахмурился Ресетор. – Я видел, что вы вошли через ворота со стороны тракта, также, как и я, значит волки прорвались в деревню с другой стороны?

     Харальд одобрительно покачал головой и кости, вплетенные в черные косицы на его голове, негромко зашелестели. Ресетор смотрел на предводителя северян и не мог понять сколько же ему лет, лицо почти нетронутое шрамами, было иссечено морщинами, глаза инеисто-серого цвета видели много побед и поражений, все это говорило о большом опыте и длинной жизни, но борода и волосы остались черны как безлунная ночь, а секиру Харальд держал так, словно та не весила вообще ничего.

     - Наблюдательный юноша, но твоя наблюдательность не помогает определить сколько мне лет? – Харальд засмеялся и обернулся к воинам за своей спиной. – Братья, скажите молодому волку, сколько лет Харальду?

     Те расхохотались, кажется, это была одна из частых тем для шуток.

     - Харальд старше гор, вздымающихся над Хьорром, – произнес нараспев один из воинов.

     - Харальд младше вина в наших бурдюках, – подхватил второй.

     - Харальд родился раньше, чем кедр, вздымающийся над Залом Войны.

     - Харальд родился после пшеницы, из которой мы сегодня едим хлеб.

     Чернобородый северянин поднял руку, останавливая веселье. Эта игра забавляла его, но глядя на переминающегося с ноги на ногу Ресетора и бессознательного короля, Харальд мгновенно восстановил дисциплину.

     - Не думай, что мы легкомысленно относимся к опасности, в которой сейчас наш король. Я понимаю твое волнение, но волки унесли лекаря. И теперь нам предстоит погоня и новая битва, а на смерть нужно идти, смеясь старухе в лицо, тогда она не заберет тебя, – все воины поднялись, и юноша заметил, что пока они говорили с Харальдом, его братья успели почистить свое оружие и броню, перекусить и сложить снаряжение. – Так что учись, молодой волк, и станешь таким же сильным как твой брат, а в мудрости даже превзойдешь его.

     На последних словах чернобородый северянин снова ухмыльнулся и снял с пояса флягу, украшенную когтями и отделанную бурой шкурой. Открутив крышку Харальд щедро отхлебнул и протянул флягу Ресетору.

     - Это не простое вино. Напиток севера согреет тебя даже в самый лютый мороз и даст сил побороть медведя, – юноша принял флягу и смело влил содержимое в рот. По телу пронеслась сокрушительная волна жара, горло свело, а живот превратился в жаровню. Ресетор почти уронил сосуд, но Харальд успел выхватить его из ослабшей руки, в глазах северянина плясали хитрые искры. Внезапно жжение прекратилось и тело наполнилось теплом и силой, даже отдача от прекращения действия эликсира уже почти не ощущалась.

     - Щедро ты отхлебнул! – довольно смеясь, Харальд протянул Ресетору ломоть засушенного мяса и кусок хлеба с луковицей. – А теперь закуси северной едой и сможешь бежать без устали весь день.

     «Поем последний раз в своей жизни» - промелькнула у Ресетора безрадостная мысль. Юноша откусил сначала мясо, потом жадно отломил кусок хлеба, по телу растекалась приятная истома. Неожиданно он ощутил, как земля уходит из-под ног и на глаза опустилась непроглядная тьма.

     ***

     Ресетор чувствовал тепло, ему было хорошо и уютно, словно он снова стал ребенком и лежал вместе со своей матерью в постели холодным зимним утром. Но мороз не мог пробраться к нему, мать согревала сына своим теплом, и они вместе лежали укрытые толстым одеялом.

     - Эй, Ойстеин, смотри осторожнее, как бы он не начал сосать твою грудь! – юноша смутно слышал какие-то голоса сквозь сон, но образ матери все еще стоял перед глазами, её убаюкивающие покачивания не отпускали его из мира грез. Следом раздался взрыв хохота, окончательно разбудивший Ресетора. Юноша смутился, когда понял, что за материнское тепло он принял тепло от волчьей шкуры, которой была оторочена кольчуга самого крупного оставшегося в живых северянина, Ойстеина, а покачивания оказались следствием ходьбы. Ресетор висел у него на спине, словно маленький ребенок, а северяне подшучивали над ним и его «скакуном».

     Происходящее совершенно сбило юношу с толку. Перед тем как потерять сознание он уже смирился со своей гибелью, но, выспавшись, чувствовал себя как никогда живым.

     «Неужели эликсир не подействовал?» - Ресетор вдруг захотел рассмеяться что есть сил – «Конь был больным и истратил гораздо больше сил, значит расплата за использование этого эликсира необязательно смерть?»

     Ему вдруг стало легко как никогда. Лишь смирившись со своей гибелью, юноша смог прочувствовать насколько же он на самом деле хочет жить.

     - Что происходит? – он попытался слезть на ходу, но руки и ноги были плотно закреплены. – Я хотел бы спуститься.

     - Лежебока проснулся! А мы поспорили, что Балатар проснется раньше, – Харальд шел рядом, у него на спине таким же образом висел брат Ресетора. – Халлвард, помоги ему, а то Ойстеину действительно придется стать мамочкой.

     Северянин снова расхохотался, довольный своей шуткой. Ресетора не переставала удивлять эта черта - у Харальда на плечах висел их король в бессознательном состоянии, не так давно они потеряли сотню человек в жестоком бою, и тем не менее, северяне продолжали смеяться. Они мирились с судьбой, но в то же время бросали ей вызов, показывая, что их не сломить, каким бы сильным ни был удар. Хотя после пережитого юноша мог их понять, воины постоянно встречались со смертью и не страшились её, принимая просто как часть своего пути.

     - Благодарю, – Ресетор встал на твердую землю и покачнулся, тело еще не полностью отошло ото сна. – Куда мы идем? Вы напали на след?

     - Ульф, – Харальд показал на одного из воинов, тот кроме двух коротких клинков был вооружен коротким луком. – Наш следопыт, смог напасть на след. Из деревни бежало совсем немного оборотней, и еще меньше жителей, большую их часть просто перебили. Псы торопились и люди не смогли держать нужный темп, но Ульф нашел след особенно большого волка, несущего на себе человека.

     - Это точно Корас! – в груди Ресетора зажглась искра надежды. – Если они и оставили кого-то из деревни в живых, то это мог быть только он!

     - Поэтому мы идем по следу. Пёс торопился, но он не железный. Идя в том же темпе, мы нагоним его завтра к рассвету, – Харальд пригладил бороду. – Нельзя слишком торопиться, если мы ускоримся, то нагоним его раньше, но, нарвавшись на засаду, не спасем Балатара.

     - Я не знаю сколько у него осталось, Белетор выпил эликсир, но его действие ограничено.

     Двое северян бережно сняли своего короля со спины Харальда и повесили на спину Халлварду. Регулярно меняясь они могли поддерживать быстрый темп ходьбы, оставаясь, в то же время, готовыми к бою. Группа двинулась дальше, и Ресетор постепенно вливался в темп ходьбы, его тело окончательно сбрасывало оковы сна и снова требовало еду.

     - Но ты прав, если нас захватят врасплох, то ему точно несдобровать.

     - Ты рассудителен. Балатару очень не хватало этой черты, – вздохнул Харальд, его рука нырнула за пазуху и выскользнула с куском сыра и ломтем колбасы. – Вот, возьми, тебе нужны силы для похода.

     - Благодарю тебя, Харальд Свирепый Ветер, – Ресетор вежливо склонил голову и принял еду. Живот урчал словно дикий зверь и юноша с жадностью принялся поглощать пищу, не сбавляя шаг.

     Солнце клонилось к закату, а лес вокруг уже давно превратился из лиственного в хвойный, могучие ели и сосны возвышались до неба, не пропуская остатки света, и Ресетор начал спотыкаться о каждую ветвь.

     - Проклятье! – он напрягал свое зрение до предела, глядя под ноги, но очередная коварная ветка неожиданно возникла на пути, и юноша едва не покатился кубарем. – Как вы не спотыкаетесь в такой темноте, может стоит достать факел?

     Харальд только усмехнулся на жалобы Ресетора. Ярл шел практически бесшумно, несмотря на кольчугу и висящую на поясе секиру.

     - Когда ступаешь вперед, веди ногу плавно, не думай, что идешь по ровному полю, ожидай подвох, – следопыт оказался прямо позади Ресетора и тот вздрогнул. Юноша готов был поклясться, что шел последним. – Ступай мягко, но пружинисто, лови взглядом грани теней, сейчас еще не так темно, так что ты еще способен увидеть препятствия.

     Ульф также неслышно обогнал Ресетора и снова пошел во главе группы, ведя её по одному ему видимому следу.

     - Он прирожденный следопыт, – раздался слева голос Харальда. – Говорят, мать поила его волчьим молоком, так что теперь он видит в темноте также хорошо, как днем.

     Ресетор с сомнением покачал головой, вряд ли волчье молоко могло повлиять на ночное зрение, но спорить с Харальдом было бы глупо, поэтому юноша решил сменить тему.

     - Вы поддерживаете претензию моего брата на трон Терениса.

     Харальд кивнул, огласив лес тихим шелестом костей, вплетенных в бороду.

     - Но почему? – Ресетор смотрел на северян и не мог понять, почему такой рассудительный и мудрый воин как Харальд, безоговорочно готов был следовать за Белетором.

     - Балатар пришел к нам еще мальчишкой, он был младше тебя, когда отец привез его на север во время одного из походов, – глаза чернобородого северянина замерцали от нахлынувших воспоминаний. – Я ни разу не видел, чтобы ребенок сражался с такой яростью.

      - Арториас пустил его сражаться? – Ресетор не мог поверить своим ушам. Король очень ценил Белетора, так как тот был, по его мнению, идеальным наследником.

      - Не все так просто. Не торопись, юный волк.

     Воины продвигались сквозь ночной лес словно призраки: советы Ульфа, или банальное везение, но Ресетор почти перестал спотыкаться, и группа шла практически беззвучно, только их с Харальдом тихая беседа нарушала покой леса.

     - Арториас попал в засаду. Такое случалось нечасто, на моей памяти только дважды, дикари закопались в снег и ждали подхода его армии, а потом началась резня.

     Ресетор не слышал ничего подобного о походе Арториаса, все его военные кампании описывались как блестящие успехи без единой оплошности.

     - Погоди, Харальд, я ни разу не слышал, чтобы Арториас попадал в засаду, я прочел несколько книг о его военных походах, там ничего такого нет.

     Свирепый Ветер расхохотался так громко, что несколько ночных птиц сорвались с деревьев неподалеку и улетели напуганные громогласным смехом. Халлвард и Ойстейн тоже усмехнулись, как и несколько воинов, чьи имена Ресетор еще не знал, только Ульф безмолвно шел впереди как ни в чем не бывало.

     - Ты ведь уже взрослый, а до сих пор веришь в сказки, Ресетор. То, что пишут в книгах - это как наши саги. Я вот знаю сагу об Ойстеине, в которой он съел пятнадцать поросей за один присест, а потом рыгнул так, что вызвал камнепад, заваливший целое войско дикарей, – Харальд снова рассмеялся, но в этот раз не так громогласно. – Подумай сам, кто будет писать плохое о своем короле, тем более если король действительно великий воин. Но даже самые великие люди остаются людьми, а значит могут быть обмануты, и могут совершить ошибку.

     - Но это не саги. Это научные труды, написанные летописцами… - Ресетор всю жизнь верил тому, что написано в ученых книгах. То, что говорил Харальд, оказалось очень тяжело принять. – Конечно, есть и песни, и саги, в которых все приукрашивается для интереса, но совсем другое дело сухие исторические повести. Зачем лгать потомкам?

     - Тебе непросто это принять, – Харальд хлопнул Ресетора по спине, и юноша едва устоял на ногах после этого дружеского жеста. – Но таков мир, все лгут и пытаются казаться выше, чем они есть.

     - Но он все же был великим полководцем? – Ресетор не знал, действительно ли он хочет слышать правду. Не из-за того, что он сам гордился Арториасом, но потому, что весь Теренис верил в истории о короле-воине, и если это все абсолютная ложь, то чему вообще можно верить?

     - Выдающимся, – нахмурившись поправил его Харальд. – Арториас был великим воином, но лишь выдающимся полководцем. Как и Балатар, он силен и умеет вдохновлять воинов биться насмерть, но брезгует хитростями стратегии и тактики.

     - Но как же Война Пепла? Белетор ведь действительно не потерпел ни одного поражения в этом походе! Можно вычеркнуть из истории несколько не слишком важных страниц, но нельзя переписать её полностью!

     Харальд замолчал. Видимо северянин задумался над ответом и Ресетор также не нарушал воцарившееся молчание. Воины Харальда, до этого ведшие негромкую беседу заметили, что предводитель замолк и тоже притихли.

     - Арториас передал Белетору много своих качеств, но лишь одно из них встречается очень редко, – начал Харальд. – Это умение найти нужного человека и стать его братом.

     - Ты про поиск союзников среди знатных домов? – Ресетор весьма скептично относился к способностям Белетора в интригах и дипломатии, поэтому не согласился бы с Харальдом.

     - Нет, – северянин презрительно сплюнул. – Дворянские интриги здесь ни при чем. Он умеет найти себе братьев по оружию среди воинов. Способен увидеть тех, кто справится с управлением сражением лучше него, так что ему останется только вдохновить войско и ринуться в гущу битвы. Его способности как полководца хороши, но большую часть славных побед, описанных в книгах, заработали его генералы, с одним из которых ты сейчас говоришь.

     - Он никогда не упоминал о том, что ему помогали в битвах, никто из вас не говорил об этом! – Ресетор разочарованно всплеснул руками. – Слава для Белетора дороже всего на свете.

     - Не вини его слишком сильно. Возможно, среди народа мы и не получили часть славы, но Балатар заслуживает того, чтобы следовать за ним. Жажда славы позволяет ему идти вперед там, где любой другой повернул бы, и выходить победителем просто потому, что он не осознает, что способен проиграть, – Харальд умолк, давая понять, что на ближайшее время разговор окончен, и отошел от Ресетора.

     Дальнейший путь прошел в гнетущей тишине. Юноша обдумывал слова Харальда.

     Спрятавшись среди книг, он слишком отдалился от жизни и совсем не ожидал увидеть брата с такой стороны. Воины продолжали периодически переговариваться на своем наречии, которое, как показалось Ресетору, походило на волчье рычание, завывание ветра и хруст снега под ногами.

     Спустя часы северяне все ещё шли без устали, а вот неподготовленное тело Ресетора начинало протестовать - напряжение последних дней продолжало напоминать о себе.

     - След совсем свежий, они впереди всего на пару часов, – провозгласил Ульф, осмотрев сломанные ветви и отпечаток когтистой лапы. – Там не меньше трех тварей.

     «Трое? Кажется, сначала речь шла об одном большом» - Ресетор едва поспевал за северянами. После того как забрезжил рассвет, они перекусили и выпили еще северного вина, снова зарядившего юношу бодростью, но лишь на пару часов, сейчас усталость вернулась и грозила повалить его на землю.

     - Молодой волк, ты совсем поник, неужто боишься встречи с врагом? – Харальд подошел к нему как ни в чем не бывало с очередной подколкой. – Не бойся, если там всего трое, то я возьму двоих посильнее, а остальные добьют того, что помельче. Северяне не дадут брата Балатара в обиду!

     Ярл гулко расхохотался и костяные талисманы, вплетенные в его волосы и одежду, зашелестели в такт раскатам смеха. Другие северяне оценили шутку своего предводителя и лес наполнился басистым хохотом.

     - Харальд, куда тебе двоих оборотней, если ты иногда с кабаньей ногой справиться не можешь? – подал голос воин, имени которого Ресетор не знал, но этот воин часто смеялся над чем-то, разговаривая со своими братьями по оружию. Выкрик вызвал новый взрыв хохота, Харальд слегка покраснел, а потом покатился со смеху, согнувшись пополам.

     - Гоккар, ты сегодня в ударе, надеюсь, что в бою с оборотнями ты будешь не только шутки выдавать.

     - Для них у меня тоже кое-что есть, уверен, они надорвут животы, – Гоккар снял с бедра булаву и взмахнул ею. – Пусть только покажутся.

     Группа шла через густую молодую рощицу. Северяне перестали шутить и теперь были начеку, держа руки на рукоятях оружия. Ресетор обратил внимание на Ульфа - тот стал идти осторожнее, как кот, почуявший добычу, и юноша вдруг понял, что слышит только шум листвы. Лесные птицы затихли.

     - Хьола! – Ульф закричал, одновременно снимая с плеча лук и пуская стрелы одну за одной куда-то в кусты. Со всех сторон раздалось рычание и пронзительный звериный вой. Северяне схватились за оружие, но Гоккар успел только отстегнуть булаву, как вылетевший из засады оборотень одним взмахом могучей когтистой лапы оторвал ему руку и часть плеча. В ответ на рычание и вой раздался, слившийся в единый крик, боевой клич северян.

     - Дхо! – Харальд бросился на помощь Гоккару, но раненый воин колоссальным усилием воли удержал, уплывающее сознание, и даже взмахнул булавой, вложив в удар всю свою ненависть. Оружие поразило цель, раздробив предплечье оборотня: зверь заскулил и отмахнувшись другой лапой располосовал воина почти пополам, от лица Гоккара остались только окровавленные ошметки.

     Другой, неизвестный Ресетору воин, успел обнажить двуручный меч, но был сокрушен могучим зверем, в полтора раза превосходившим в размерах своего сородича, убившего Гоккара. Монстр сбил северянина с ног и оторвал ему голову, испив горячей, человеческой крови.

     Третий зверь появился уже раненым, из него торчали две стрелы Ульфа. Следопыт сменил лук на два коротких меча и стоял наизготовку, но волк решил выбрать более простую цель и ринулся на Ресетора. Юноша стоял, и, словно зачарованный этим зрелищем, смотрел как на него несется огромный, черный оборотень. Шерсть на загривке зверя стояла дыбом, а в разинутую красную пасть, полную кинжаловидных клыков, могла бы легко поместиться голова Ресетора и ещё осталось бы место для руки. Но монстр ошибся, думая, что некому защитить юношу. Нерушимой скалой перед ним возник Халлвард, выставив перед собой щит и уперев копье древком в землю, он поймал черного зверя в ловушку. Тот уже не успевал ни уйти в сторону ни остановиться и в тщетной попытке избежать хищно сверкающего наконечника копья, оборотень подпрыгнул, но северянин был начеку и стремительным ударом насадил его на копье.

     Волк заскулил, как побитая собака и рухнул в нескольких шагах от Ресетора, оцепенение которого прошло, и юноша с отчаянным криком подбежал к раненному зверю и начал что есть сил рубить его мечом Лаэра. Лезвие мелькало, разбрасывая вокруг густые темные брызги, пока черный оборотень не перестал дышать.

     Против огромного волка встали трое северян: Харальд Свирепый Ветер, Ойстейн и Ульф. Они рассредоточились вокруг противника. Движения воинов, отточенные годами боевого опыта, казались совершенно синхронными. Первым атаковал Харальд - по праву ярла у него была возможность забрать себе всю славу за убийство предводителя оборотней. Чернобородый водил секирой в разные стороны, сплетая лезвием невидимые узоры, орудие мелькало в его руках, движения все ускорялись, но зверь ударил первым. Могучий рык грозил разорвать барабанные перепонки, и увенчанная когтями лапа просвистела на волосок от плеча Харальда, успевшего уклониться и сделать ответный выпад, также не достигший цели.

     Ярл не смог закончить бой одним ударом и на зверя обрушился шквал атак от Ульфа и Ойстейна. Воины не пытались закончить все одним ударом, полагаясь на численное преимущество.

     Короткие клинки Ульфа мелькали словно вспышки света, отраженного от снежинок в бурю, следопыт прорвал оборону врага, нанеся несколько неглубоких, кровоточащих ран, но слишком увлекся нападением и не успел увернуться от обратного замаха огромной лапы. Северянин находился вне досягаемости когтей, но могучий зверь сбил его с ног ударом предплечья. Ульф отлетел и врезался в молодой бук, сокрушив ствол дерева своим телом.

     Своей дерзкой атакой следопыт выиграл несколько мгновений для Харальда и Ойстейна, воспользовавшихся этой возможностью для нападения. Ойстейн отвлек внимание зверя обманным финтом булавой и сокрушил его ребра ударом кромкой щита. Дыхание оборотня сбилось, и он пропустил искусный удар Свирепого Ветра, вложившего в удар всю горечь, за потерянных братьев - секира прошла через плечо и отсекла зверю лапу. На землю хлынула черная кровь, но монстр не собирался умирать один. Воспользовавшись потерей равновесия Ойстейна после удара щитом, зверь пригнулся и широким движением оставшейся лапы разорвал воину обе ноги. Ойстейн рухнул, взревев от боли, и алая кровь северянина смешалась с черной кровью оборотня.

     - Дхо! – Харальд вонзил секиру в спину монстру, перерубая позвоночник, и задние лапы оборотня бессильно повисли, но последним импульсом умирающего тела, он извернулся и щелкнув пастью рассёк ярлу щеку и откусил ухо. Гигантское тело еще несколько раз вздрогнуло и затихло.

     В то же время, монстр убивший Гоккара вступил в схватку с седьмым воином. Ресетор слышал, что его звали Рагнар - этот северянин оказался даже более молчаливым чем Ульф и постоянно ходил с мрачным лицом, а все открытые участки его тела покрывала искусно выполненная вязь татуировок.

     Рагнар стремительным движением скинул с себя волчью шкуру и обнажил два топора. Воин оказался обнажен по пояс, по его торсу струились ритуальные руны и узоры, приходящие в движение с напряжением мышц. Утробно зарычав и оскалив зубы, он бросился на волка.

     Ресетор с содроганием отметил, что в этом бою сошлись два зверя. Оборотень, раненый ударом Гоккара, не спешил бросаться в атаку, но ярости Рагнара хватило бы и на троих. Он накинулся на противника и осыпал его градом стремительных ударов. Зверь извивался и едва сумел уклониться от большинства атак, но топоры Рагнара все же настигли свою жертву - по шерсти потекла вязкая, источающая смрад, кровь. Зверь попытался прорваться сквозь стальной шторм и ему это удалось. Северянин совершенно не обращал внимания на защиту, и оборотень нанес жестокий удар когтями в бок Рагнара - хлынула кровь, но воин только усилил напор.

     - Дхо! – вскрикнул берсерк и, невероятным финтом провернувшись вокруг своей оси, снес монстру голову одним топором, а второй по рукоять вонзил в грудь. На губах Рагнара скопилась алая пена, а из раны на боку лилась багровая река, воин приложил руки к обрубку шеи и умылся кровью врага.

     Ресетора пошатывало, его тело резко покинули, непонятно откуда взявшиеся в бою силы, и он рухнул на землю. Через пару мгновений юноша наклонился вперед и его вырвало. Северяне, привычные к битвам, быстро распределились по раненым. Ресетор увидел, как горестно покачал головой Харальд, тяжело вздохнул Ульф, а Халлвард со злостью пнул ногой труп оборотня. Только Рагнар сидел рядом с телом сраженного им зверя и рисовал его кровью на своем торсе, одновременно перевязывая бок и прикладывая к нему целебные травы.

     - Конгульв, взгляни на своих доблестных сыновей и прими их в свои чертоги! – провозгласил Харальд, подняв лицо к небесам. – Они погибли в бою, держа оружие в руках, как и положено воинам!

     - Аре! Аре! – закричали оставшиеся в живых северяне.

     Ресетор похлопал себя по щекам. Руки тряслись, а ноги отказывались слушаться, но юноша поднялся и оглядел поле боя в поисках своего брата. Белетор лежал в десяти шагах от тела Ойстейна, там же, где воин его положил.

     «Кажется волки не охотились за ним, видимо они напали просто чтобы утолить свою жажду крови» - Ресетор проверил пульс брата, сердце едва билось, но Белетор все еще боролся за жизнь.

     - Я сочувствую вашей утрате, – юноша подошел к Харальду Свирепому Ветру, стоявшему у тел павших северян.

     - Ты еще многого не знаешь молодой волк, они сейчас сидят по правую руку от Конгульва и рассказывают истории о своих подвигах, – ярл похлопал юношу по плечу. – А нам с тобой еще предстоит совершить подвиги, о которых мы потом расскажем нашим братьям за вечным застольем!

     - Вы не будете хоронить своих братьев? – Ресетор удивился, увидев, что оставшиеся в живых воины, перевязали свои раны и уже готовы уходить.

     - Мы забрали у них оружие, в нем находится душа воина, а тело - это просто мешок с костями, – в первый раз к юноше обратился Рагнар, берсерк держал в одной руке двуручный меч, а во второй отрубленную голову оборотня. – Они накормят лес, а лес накормит других воинов, все идет своим чередом.

     Теперь Белетора нес Халлвард, а Ресетору досталась честь нести щит и булаву Ойстейна. Юноша упорно пытался нести булаву, не волоча её по земле, отдавая, таким образом дань уважения павшему воину.

     - Волки мертвы, но Кораса с ними не было, – Ресетор говорил с трудом, северяне снова взяли резвый, маршевый темп и он едва поспевал за ними. Быстрый перекус после боя не смог полностью восстановить потраченные силы.

     - А у мальчишки глаз орла, – заметил Ульф.

     Северяне рассмеялись и Ресетор снова не мог поверить своим ушам, в его голове роились тяжелые мысли после смерти товарищей Харальда. И хотя юноша знал их всего несколько часов, гибель этих людей печалью отозвалась в его сердце. Харальд и остальные знали их, возможно, больше десятка лет, однако воины, казалось, совершенно не скорбели по павшим.

     - Ты не привык к такому отношению к мертвым, – обратился к нему Харальд. – Не думай, что мы забыли. Северяне скорбят по мертвым после того, как вернутся из похода, ведь если не вернется никто, то и скорбеть будет некому. Наша цель осталась неизменной - нужно спасти Балатара, узнать кто натравил на нас этих псов, а потом вырвать у него сердце и дать сожрать Рагнару.

     Широко раскрыв глаза от удивления Ресетор перевел взгляд на берсерка, но тот лишь коротко кивнул и продолжал идти как ни в чем ни бывало, словно то, что сказал Харальд было обыденностью.

     - Мы идем по следу главаря оборотней, – ответил Ресетору Ульф и указал рукой на примятые кусты и сломанную ветвь. – Вот здесь они разделились для того, чтобы напасть на нас. Думаю, что пленник должен находиться в пределах пяти сотен шагов.

     Воины держали оружие наготове. Предводитель монстров пал, но отдельные звери все еще могли оставаться в лесу, и создатель этой армии чудовищ все ещё оставался неизвестным.

     Ресетор прислушался - лес жил своей обычной жизнью, вокруг щебетали птицы, охотно обсуждая пришельцев, а где-то вдалеке осуждающе каркал ворон.

     «Неужели все наконец закончится?» - прошло всего двое суток, но их насыщенность оказалась схожей с целым годом жизни в библиотеке.

     «Может быть это просто с непривычки, но несмотря на все ужасы, такая жизнь кажется очень заманчивой».

     Юноша смотрел на Харальда, негромко спорящего о чем-то с Халлвардом, на Ульфа, без устали оглядывающего лесную подстилку и ближайшие кусты в поисках следов. Даже Рагнар, выделявшийся среди остальных северян, все равно принадлежал к этому братству.

     «Мог бы я стать таким же как они?» - Ресетор вспоминал свою жизнь во дворце. Он прочел десятки книг и многое знал о политике и истории, медицине и искусстве, но ему некуда было применять свои знания. Жизнь, проведенная взаперти, казалась искусственной, словно он сам стал частью истории, вместо того чтобы творить её своими руками – «Может когда мы спасем Белетора, он разрешит мне присоединиться к ярлу Харальду в качестве советника?»

     Ульф сделал знак рукой и разговор северян мгновенно замолк. Вооруженные мужчины в один миг превратились в острожных лесных волков, выслеживающих добычу, неспешно и аккуратно ступая по палой листве. Ресетор как мог старался подражать следопыту, но ветки то и дело предательски хрустели под его ногами.

     Харальд и Ульф переговаривались на языке жестов. Придя к соглашению, ярл кивнул, и следопыт бесшумно двинулся вперед. Предводитель северян показал Ресетору оставаться на месте с Рагнаром, а Халлварду, положить Белетора на землю и следовать за собой.

     «Если кто-то из тех зверей действительно рядом, они точно нас услышали» - у Ресетора участилось сердцебиение, он крепче перехватил щит Ойстейна и нащупал рукоять меча Лаэра - в этот раз юноша твердо решил показать, что тоже способен сражаться.

     Северяне скрылись за ближайшими кустами и Ресетор взглянул на Рагнара. Берсерк оставался совершенно спокойным и был занят тем, что водил пальцами по узорам на своем теле. Секунды складывались в минуты, а воины не возвращались. Лес все также выглядел безопасным: шелестели листья, птицы заливались трелями, дятел упорно трудился, разыскивая пропитание. Ожидание становилось гнетущим. Ресетор нервно сжимал и разжимал пальцы на рукояти меча, а ледяное спокойствие Рагнара заставляло юношу нервничать ещё сильнее.

     «Что заметил Ульф? Волки? Или Корас?» - мысли метались внутри его головы, не давая успокоиться, и юноша поднялся на ноги.

     «Я буду очень осторожен и просто посмотрю» - он кинул очередной взгляд на берсерка, но того интересовали только кровавые линии на теле – «да у него перед носом можно украсть Белетора и спокойно уйти».

     Старший брат лежал на желтых листьях, белый словно снег, непонятно откуда взявшийся в первом месяце осени. В это было сложно поверить, но его кожа стала еще бледнее, шансы на успешное возвращение к жизни, казалось таяли на глазах, и Ресетор, подняв тяжелый щит и вынув меч из ножен, осторожно ступая двинулся в ту же сторону, куда ушли северяне.

     Спустя несколько сотен шагов, юноша начал различать знакомые голоса - Харальд и Ульф о чем-то горячо спорили. Он прибавил шаг и почти выбежал на небольшую поляну среди густого леса.

     - Мы спросим у Ресетора, может быть он что-то знает об этом! – сердито сказал ярл и повернулся к юноше. – Посмотри на этого червя! Он был в сговоре с тварями, сожравшими жителей Гипей и отправившими больше сотни моих воинов в небесные чертоги!

     Воины расступились: на ковре из желтой листвы лежал немолодой мужчина с разбитым лицом, кажется, Харальд сначала выразил свое негодование кулаками, а потом перешел к словам. Мужчину не стали связывать, его одежда была в порядке, лишь слегка испачкана и помята после трепки, устроенной ярлом. Увидев Ресетора, он зарыдал и попытался подползти к юноше.

     - Господин Ресетор, защити меня от этих проклятых дикарей! Я прославленный врач, Корас Штерн, а недолюди обвиняют меня в предательстве и пособничестве каким-то волкам, которых я даже ни разу не видел.

     - От него воняет предательством и волчьим запахом, – Ульф скривился. – Это правда тот самый врач, который должен спасти Балатара?

     Корас спешно повернулся к следопыту.

     - Я самый лучший врач Терениса и всего цивилизованного мира! Если кто и способен спасти вашего Балатара, то только я, если конечно у вас есть достаточно денег.

     Ресетор опешил. Только что Корас извивался, пытаясь вымолить защиту, а теперь требует от них денег. Истории, которые юноша читал о великом лекаре, представляли его как благородного мужчину, готового на все ради помощи людям, но если он на самом деле сотрудничал с оборотнями…

     - Сначала предательство! – хрипло прорычал Харальд. – Он подставил целую деревню под удар и открыл ворота врагу, наши братья погибли из-за этого отброса!

     - Меня заставили! Вы не знаете Фенриеса, он могущественный Одаренный и может любого обратить в своего раба! – Корас поднялся на ноги и отряхнул одежду. – К тому же я не знал о том, что к нам придет помощь. Волки в любом случае прорвались бы в деревню, но тогда началась бы резня, а я договорился с ними, договорился, что они оставят в живых детей и часть женщин…

     Харальд не дал врачу договорить, сбив того с ног могучей оплеухой.

     - Ты не говоришь всей правды! Ты не просто выгораживал жителей, в этом была и твоя выгода! – Корас сначала сверкнул глазами, но убедившись в серьезности намерений северян, ярл даже обнажил секиру, поник и опустил голову.

     - Это все ради науки, я смогу спасти еще тысячи жизней, если мне дадут материал для опытов.

     - Постой, Харальд! – ярл уже хотел снова ударить врача, но Ресетор остановил его. – Давай мы пока оставим его в сознании, чтобы понять, что все-таки произошло на самом деле.

     - Аккуратней, мальчишка! – чернобородый северянин оттолкнул юношу, поддаваясь захлестнувшей его волне гнева. – Этот выродок обрек сотни людей на смерть из-за своей трусости, так еще и хотел, чтобы с ним поделились невинными душами для того, чтобы резать их на куски!

     Горечь от гибели собратьев, тщательно укрываемая в глубине души, вырывалась наружу.

     «Значит все не так уж просто, как они пытаются показать, они смеются и шутят друг с другом, но скорбь всегда рядом, готовая ударить» - Ресетор примиряюще поднял руки.

     - Мы накажем его, если надо казним, или будем пытать, – Корас сжался, услышав слова своего заступника. – Но нельзя позволять ярости говорить за тебя, иначе мы не сможем достичь ни одной из целей, которые привели нас сюда и, ради достижения которых, мы принесли те жертвы, которые необходимо было принести.

     - Молодой волк говорит разумные не по годам вещи, – Халлвард встал рядом с Ресетором, закрывая Кораса от яростного взора ярла. – Сначала мы делаем то, что должно, а потом то, чего желает сердце.

     Ресетору казалось, что Харальд сейчас зарубит их обоих, а потом перешагнет через тела к Корасу, но ярл неожиданно поник головой и сразу стал выглядеть старше, в нём словно ослаб внутренний огонь, освещавший взор предводителя северян.

     - Молодой волк прав, сегодня мудрости в нем больше, чем в моей старой пустой голове, – Свирепый Ветер хлопнул Ресетора по плечу, признавая правоту юноши. – Ты был бы хорошим боевым товарищем, Ресетор. Делай то, что нужно, а мы будем с тобой, чтобы прикрыть спину.

     Ресетора переполняла гордость - его признали достойным и равным себе. Впервые юноша чувствовал, что готов доверить этим людям свою жизнь не потому, что у него нет другого выбора, а потому, что знает - они не предадут его. Он набрал в грудь воздуха и шумно выдохнул, поворачиваясь к Корасу.

     - Не думай, что мы забудем о твоих грехах, но сейчас нам нужна твоя помощь. Один наш друг, – Ресетор аккуратно подбирал слова: ни в коем случае нельзя давать предателю рычаг давления на них. – Гонец из Лотера, тяжело ранен и ему нужно лечение. Если ты сможешь спасти его, а потом честно расскажешь все, что знаешь о произошедшем в Гипеях, у тебя будет шанс на быструю и легкую смерть.

     Начавший было расслабляться, Корас снова напрягся.

     - Легкую смерть? Я живу на свете уже полсотни лет и спас сотни людей от верной смерти! А скольким я просто помог - нельзя и сосчитать! А вы - те, кто только и умеет, что отнимать жизни, хотите убить меня и надеетесь, что я вам помогу? – он упер руки в бока. – Не думайте, что меня можно сломить пытками, ваш товарищ умрет, а вы ничего не узнаете!

     Ресетор лихорадочно размышлял. В словах Кораса присутствовала рациональная часть, он действительно спас много жизней, но видя его истинную сущность, не получилось бы назвать число тех, кого он мог лишить жизни преследуя свои цели. А главное, врачу-мяснику нельзя доверять. Юноша не верил, что тот сможет встать на путь искупления и пройти по нему до самого конца, значит смерть оставалось единственным выходом.

     - Говори свои условия, – Ресетор мельком взглянул на Харальда.

     «Только бы ярл смог удержать себя в руках».

     - Вы оставляете меня в живых и не применяете никакого насилия, также вы не говорите никому о моей связи с Фенриесом. Пусть все считают, что я был просто пленником оборотней.

     Ресетор, находясь в трех шагах от ярла, слышал яростный скрип его зубов, а Корас продолжал:

     - За это я расскажу всё о планах Фенриеса и Тельварта, и помогу спасти вашего друга, не взяв ни монеты.

     По окончанию речи Кораса на поляне воцарилось гнетущее молчание. Казалось стало слышно, как растет трава. Ресетор снова бросил взгляд на ярла, но Свирепый Ветер не предпринимал никаких действий, видимо его гнев поутих, и ярл смог обуздать свои чувства.

     - Что ж, на самом деле у нас не так много вариантов. Пусть путь твоего искупления начнется со спасения нашего тяжелораненого товарища, – Ресетор развел руками, смиряясь. Северяне молчали. – Мы согласны на твои условия.

     - Постой, перед тем как я начну, пускай они поклянутся честью Конгульва, что не тронут меня, – Корас скрестил руки на груди. – Я вижу, что ты разумный юноша, умеющий идти на компромиссы, но эти дикари абсолютно неуправляемы, благо я знаю клятву, которую не посмеет нарушить ни один из них.

     Ресетор медленно повернулся к воинам, их взглядами можно было бы пронзить самую прочную сталь словно масло горячим ножом. Корас испытующе смотрел на ярла, сжимающего кулаки до хруста костей.

     - Клянусь, – процедил сквозь зубы Харальд.

     - Полную клятву! – не принимающим возражений тоном крикнул врач.

     - Клянусь. Честью. Конгульва. – каждое слово будто гвоздь в крышку гроба.

     Харальд произнес клятву и отвернулся.

     - Теперь остальные.

     Северяне произнесли клятву и лицо Кораса впервые по-настоящему просветлело. Он протянул Ресетору руку.

     - Теперь мы с тобой заключим договор на крови, – юноша увидел, что врач успел чем-то расцарапать себе ладонь. – Ты, конечно, выглядишь более надежным чем эти варвары, но осторожность никогда не помешает, скрепи договор своей кровью.

     Юноша заколебался на мгновение, потом вынул из ножен клинок и провел лезвием по ладони. Из раны заструилась кровь. Корас ухмыльнулся и пожал протянутую руку. Договор был заключен, кровь предателя смешалась с кровью Ресетора.

     - Ведите меня к пациенту, нужно оценить его состояние, возможно нам придется срочно нести его в деревню, ведь большая часть моих лекарств и все инструменты остались в доме.

     Группа северян с Корасом и Ресетором спешно двинулась обратно, они вернулись к Рагнару, как ни в чем ни бывало сидевшему на земле и точившему топор. Врач бегло осмотрел Белетора и очень обеспокоенно покачал головой.

     - Нужно торопиться, ваш друг сейчас в очень тяжелом положении, у него начал умирать мозг, и, если не провести операцию в ближайшие часы, вы получите ни на что не способного зомби.

     Ресетор повернулся к Харальду - ярл и остальные северяне оставались необычно молчаливыми.

     - Я думаю нужно выделить двух людей налегке, чтобы они несли Балатара по очереди и отправить их с Корасом вперед, а остальные понесут снаряжение, – никто не назначал его командиром, но Ресетор надеялся спасти брата и прилагал к этому все усилия, несмотря на неприглядную правду, которую он узнал от Харальда. – К тому же Корасу скорее всего тоже понадобится помощь.

     Последняя фраза вызвала видимое недовольство, Харальд почесал бороду и направил пристальный взгляд на юношу.

     - Мы не присягали тебе, молодой волк, но ты говоришь правду. Чтобы спасти Балатара, нужно забыть о гордости, – он оглядел своих братьев по оружию. – Однако уверен ли ты, что нас не будет ждать засада? Если мы оставим оружие идущим позади, то станем беззащитны перед волками.

     Корас хотел было вмешаться, но Ресетор сделал ему знак молчать.

     - Счет идет на минуты, придется рискнуть, – юноша протянул руку. – Я думаю мы с Халлвардом сможем унести все снаряжение, а вы втроем пойдете вперед, оставив у себя по одному легкому оружию.

     Харальд, нахмурившись, снял секиру со спины и осмотрел смертоносный полумесяц.

     - Не потеряй, – ярл протянул орудие юноше.

     Ресетор едва удержал двумя руками секиру, которой Свирепый Ветер мог орудовать и одной рукой. Рагнар отдал один из своих топоров Харальду, Ульф покачал головой, его вооружение было достаточно легким. Воины сняли кольчуги и броню, передав все Халлварду. Тот крякнул от внезапной тяжести, но потом распрямился и подмигнул Ресетору, согнувшемуся под весом секиры Харальда и щита, оставшегося от Ойстейна.

     - Я не согласен, – неуверенно подал свой голос Корас. – Пусть юноша идет с нами.

     - Каким образом ты предлагаешь Халлварду унести все наше снаряжение, червяк? – Харальд угрожающе подошел к врачу. – Задумал засаду? Да я могу пойти с тобой один и успею сломать твою предательскую шею до того, как меня убьют твои подельники.

     - Ты неумный дикарь! Юноша нужен мне для помощи в операции, потому что ни один из вас тугих болванов не справится с этой задачей, слишком грубые и толстые у вас пальцы! – Корас снова скрестил руки на груди, выражая всем своим видом безразличие. – Впрочем, если вас не сильно волнует исход операции, можете оставить юношу со снаряжением.

     Харальд выругался и сплюнул, с такими аргументами он не мог поспорить. Ресетор нахмурившись переводил взгляд с ярла на врача.

     - Я останусь, – вмешался Ульф. – Рагнар самый яростный боец среди нас, он сможет биться и за двоих.

     Следопыт подошел к Ресетору и взял у него секиру, он мог удержать её в одной руке, но это стоило значительных усилий. Юноша отложил щит, но оставил меч Лаэра на поясе, он виновато посмотрел на Ульфа, а потом на Харальда.

     - Все в порядке молодой волк, – следопыт по-дружески похлопал его по плечу. – Спаси Балатара.

     Не мешкая, они двинулись к деревне, Харальд шёл первым, за ним Рагнар с Белетором на спине, а потом Ресетор и задыхающийся Корас. Врач продержался чуть больше двух часов, после чего захрипел и сел на землю.

     - Я не могу. Мне нужно добраться живым, чтобы спасти его. А я точно помру от такого темпа, – Штерн ловил ртом воздух, а его руки тряслись от напряжения.

     Группа остановилась, к Корасу подошел Харальд и с выражением крайнего отвращения на лице подставил спину. Штерн забрался на ярла, безуспешно пытаясь восстановить сбитое дыхание.

     - Вперед! – скомандовал Свирепый Ветер, и они двинулись к своей цели в том же быстром темпе. Казалось, дополнительная ноша в лице Кораса, совершенно не отяготила Харальда, северянин шёл, также легко сохраняя дыхание. Ресетор же держался из последних сил.

     «Если у меня есть второе дыхание, надеюсь оно придет очень скоро!» - нельзя отставать, если Корасу действительно требовалась его помощь во время операции, Ресетор её предоставит.

     Спустя несколько часов гонки по лесу с несколькими короткими передышками, деревья перед ними расступились, и группа вышла к открытым воротам Гипей. В ноздри ударил тяжелый смрад смерти. Ещё не входя в ворота уже можно было услышать жужжание тысяч мясных мух. Ресетора мутило, но он слишком обессилел чтобы как-то реагировать на это, северяне шли с каменными лицами, а Корас постоянно что-то причитал.

     - Прямо до второго поворота, а потом налево, – Штерн прижал платок к лицу, и говорил очень неразборчиво.

     - Это все твоя работа, червь, полюбуйся, – Харальд снял с пояса топор Рагнара и безостановочно смотрел по сторонам, ожидая засады. Его плечи едва заметно дрожали, ярл не показывал, но марш с Корасом на плечах дался ему непросто.

     Они молча шли по разоренной деревне: тела горожан и северян уже начали гнить и полнились трупными мухами и их личинками, а вот оборотней насекомые избегали.

     - Природа не приемлет это мерзкое колдовство, – скривившись, с отвращением заметил Харальд. – Нужно сжечь здесь все.

     - Сожжем после того, как закончим дело, – Ресетор не спускал глаз с Кораса, лекарь поглядывал по сторонам, словно ждал чего-то или кого-то. – Корас! Что ты пытаешься найти?

     Врач вздрогнул и повернулся, почесывая затылок.

     - Я взял с собой только несколько самых ценных эликсиров, – он отодвинул полу мантии и продемонстрировал три ряда маленьких флаконов на груди. – Остальные важные лекарства и инструменты мне должны были привезти из моего дома.

     Корас снова покрутил головой.

     - Так что, ты забыл, где твой дом? Сейчас я тебе быстро напомню, – вскипел Харальд.

     - Я не настолько туп, – огрызнулся Корас. – Мой дом находится в конце улицы, но я готов поспорить на твою бороду, что там ничего нет.

     - Мародеры? – вмешался Ресетор, к которому постепенно возвращалось дыхание.

     - Фенриес обещал, что доставит мне все что нужно, – Корас махнул рукой и группа двинулась к его дому. – Но твои бравые друзья порубили в капусту всех оборотней, кроме тех, что несли меня, и я не уверен, успели ли они что-то взять из дома.

     - Проклятье! Нам теперь ворошить горы трупов?

     Они подошли к дому врача. Здание возвышалось над другими домами и напоминало настоящий дворец. Корас был богатейшим человеком деревни и мог заткнуть за пояс большинство влиятельных купцов Лотера.

     «Почему же он оставался жить в Гипеях, если мог купить себе дом в столице и купаться в золоте?» - в голову Ресетора начинали закрадываться подозрения – «В этой деревне что-то есть. То, что было необходимо Корасу и что гораздо сложнее получить в столице».

     Дверь дома оказалась открытой нараспашку и болталась на одной петле, Ресетор вошел внутрь вслед за Корасом и изумился богатству внутреннего убранства. Несмотря на погром, прихожая, достойная короля, поражала воображение. Пол устлан дорогими южными коврами, на стенах огромные картины, а между картин стоят статуи, изображающие обнаженных мужчин и женщин. Ресетор присмотрелся к статуям: изваяния казались одинаковыми, но в то же время у каждого была особенность. Они изображали людей, подвергающихся хирургическим операциям. Рассеченный живот, разрезанные руки и ноги, кусок плоти, вырезанный из спины. Ресетор насчитал двадцать изваяний, и каждое отличалось от другого.

     - Мои образцы нетронуты! – Корас подбежал к ближайшему мужчине с перерезанным горлом. – Каждая статуя изображает неизлечимый для других врачей недуг, от которого я смог избавить несколькими движениями ножа.

     - Эта рана смертельна, – Харальд указал на изваяние женщины с развороченной грудью. – Уж я-то разбираюсь в убийствах.

     - Эта женщина, мать Вермина, нынешнего главы тайной полиции и, конечно же, она пережила операцию и теперь совершенно здорова! – Корас нежно провел ладонью по лицу статуи.

     Харальд недовольно заворчал, но Ресетор вмешался, не давая развить конфликт.

     - Мы торопимся, наш друг при смерти, куда его нести?

     - Сюда, – Штерн поспешно махнул рукой в сторону лестницы в конце коридора, ведущей в подвал. – Проверим, может быть вам крупно повезло и все инструменты на месте.

     Они спустились по крепкой широкой лестнице вниз. Дверь в лабораторию Кораса оказалсь заперта на замок с секретом, но врач нажал на едва заметные панели в стене, повернул ручку, и она открылась. Глазам Ресетора и его спутников предстал огромный зал, с потолками высотой в два человеческих роста, освещаемый ярким мертвенно-белым светом, исходящим из стеклянных колб с неизвестными ему растениями. В центре зала стоял стол с ремнями, но взгляд Ресетора уперся в дальнюю стену зала, и юноша вздрогнул. Четверть помещения занимала отгороженная массивной железной решеткой клетка, в которой лежали на соломе ряды человеческих тел.

     Позади раздалось рычание Харальда и Корас поспешно повернулся.

     - Эти люди живы, – он поднял руки, оправдываясь перед свирепеющим ярлом. – Они необходимы для проведения операций, они источники органов и жизненной силы.

     Стремительный удар сбил Кораса с ног, и врач покатился по каменному полу. Харальд перехватил топор и Ресетор повис всем весом на ярле, пытаясь его остановить.

     - Харальд, остановись!

     - Молчи, мальчишка! – в глазах Свирепого Ветра горело пламя ненависти. – Он не врач, а просто мясник! Не спасает жизни, а меняет одну на другую! Вот что ты имел в виду под инструментами червь!

     Ярл угрожающе наступал на Кораса, не обращая внимания на тщетные попытки Ресетора остановить его. Человеческие жертвы оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения Харальда.

     - Они приходят сами! – Корас отползал, тщетно пытаясь закрыться руками от гнева ярла. – Это добровольно, я плачу их семьям столько, сколько они просят!

     - Ты ублюдочный червь! Ты пользуешься отчаянием, покупаешь человеческие жизни у тех, кто думает, что их жизнь ничего не стоит! – Харальд занес топор для удара, но Ресетор встал между Корасом и ярлом.

     - Ты поклялся честью Конгульва! – по телу ярла прошла дрожь, его лицо исказилось от внутренней борьбы. – Харальд, прошу, дай ему спасти Белетора - это слишком важно, чтобы бросить все, после того как мы зашли так далеко.

     Ярл медленно опустил топор и смачно плюнул под ноги Ресетору.

     - Будьте вы все прокляты!

     Корас, едва дышащий от страха, встрепенулся, услышав имя принца.

     - Я так и думал! Значит на мой стол попадет сам Белетор Могучий, сын Арториаса, – он спешно поднялся, бросая осторожные взгляды на ярла, отошедшего к двери жуткой лаборатории. – Клади его на стол, нельзя позволить принцу погибнуть.

     Ресетор увидел в глазах Кораса нездоровый блеск, врач был одержим своей работой, но, кроме этого, в нем скрывалось что-то ещё, то, что юноша не мог понять. Рагнар вопросительно посмотрел на ярла, тот коротко кивнул и берсерк положил тело принца на стол. Корас, подвезший тележку с ножами различного размера и формы, потирал руки.

     - Ресетор, ты ведь брат принца? Подойди, мне понадобится твоя помощь, – юноша заскрипел зубами.

     Если не спасти Белетора, то погибнут тысячи, начнется гражданская война, но будет ли его брат доволен, что его вернули к жизни таким мерзким противоестественным способом? Ресетор усмехнулся про себя, Белетор со своей гордыней принес бы в жертву и тысячу людей, только чтобы жить дальше.

     - Что я должен делать?

     - Влей это снадобье в рот одному из источников и приведи сюда, лучше выбери кого-нибудь покрупнее, твой брат в очень тяжелом состоянии, – Корас протянул ему небольшую бутыль с мутной жидкостью.

     «Выбери покрупнее, он говорит о них как о свиньях на убой» - юноша принял бутыль, его рука дрожала – «Я должен решить кто умрет, чтобы Белетор жил».

     Ноша, которую придется нести до конца дней. Ярл внимательно наблюдал за Ресетором, взявшим снадобье и идущим, пошатываясь к решеткам.

     «Они ведь все равно умрут» – юноша пытался оправдать свои действия – «Я спасу тысячи людей, принеся в жертву одного, и так приговоренного к смерти».

     Он понимал, что это все только слова. Значение имело лишь то, что он своими руками убьет невинного человека, подчиняясь приказу безумного врача. Корас солгал, сказав, что ему нужны тонкие и искусные пальцы юноши. Мясник знал, что северяне не согласятся приносить в жертву безоружных невинных людей, поэтому возложил эту ношу на принца. Ресетор открыл дверь клетки: люди лежали не шевелясь, видимо находились под действием какого-то снадобья.

     «Женщины, мужчины» - ужаснувшись, Ресетор увидел несколько подростков, лежавших вдали, ближе к стене.

     Он посмотрел на склянку в своей руке.

     «Яд? Вряд ли» - внезапно в голову пришла мысль, которую Ресетор до этого не хотел принимать.

     - Я буду источником! – он повернулся к Корасу, внимательно, осматривающему Белетора. – Используй мою жизненную силу!

     - Ты заразился идиотизмом от этих варваров? – Корас ехидно хмыкнул. – Даже если бы я согласился, это невозможно. Твое тело не подготовлено к процедуре, источники, которые лежат там, я готовил по несколько месяцев. Давай быстрее, все уже готово для проведения операции.

     Ресетор двигался словно в тумане, он подошел к мужчине, лежавшему ближе всех, и, наклонившись, влил ему в рот жидкость из бутыли. Источник вздрогнул и его дыхание участилось, мужчина открыл глаза и резко поднялся. Ресетор от неожиданности уселся на пол клетки.

     - Проснулся? Веди его сюда скорее! – недовольно крикнул Корас. – Я не хочу, чтобы моей первой неудачей стала смерть принца!

     Юноша не отрываясь смотрел на пробудившийся источник. Мужчина стоял, упершись взором в стену и не двигая ни единым мускулом. В его глазах зияла пустота: эликсир пробудил тело, но сознание до сих пор не вернулось к нему. Ресетор поднялся, осторожно подошел к источнику и взял его за руку, мужчина послушно последовал за ним.

     «Может быть он уже мертв?» - сердце юноши гулко стучало, стук отдавался громом в ушах – «Или это бывший преступник».

     - Наконец-то! – Корас схватил источник за руку, вырывая его у Ресетора. – Теперь возьми этот нож и когда я скажу вонзи в грудь Белетору.

     - Что ты сказал? – Ресетор решил, что ослышался. – Повтори!

     - Я сказал, что, когда я прикажу, ты воткнешь нож ему в сердце, вот сюда.

     Корас нетерпеливо ткнул пальцем в грудь Белетора.

     - Это необходимо для его спасения, так что хватит спорить, ты не имеешь понятия о том, на что я способен! – лекарь достал еще один тяжелый нож, напоминающий тесак мясника, резким ударом вскрыл грудную клетку источника и, раздвинув ребра, засунул внутрь руку, обхватывая бьющееся сердце.

     - Вонзай нож!

     Ресетор больше не колебался, он уже зашел слишком далеко, чтобы останавливаться и предаваться терзаниям. Юноша размахнулся и по рукоять вонзил клинок в грудь брата.

     В подвале резко похолодало, Корас захрипел и не вынимая руки из груди источника, который каким-то чудом до сих пор стоял на ногах, схватился за рукоять кинжала, торчащую из груди Белетора. Тело принца вздрогнуло, его спина выгнулась, а руки разошлись в стороны. Несколько томительных минут врач-мясник безмолвно стоял, сотрясаясь в судорогах, пока жизненная сила источника перетекала в принца. Из глазниц Кораса потекла кровь, источник забился в конвульсиях и упал, оставив в руке старика дымящееся сердце. На глазах у опешившего Ресетора, лекарь-колдун за несколько укусов проглотил сердце и вынул нож из груди Белетора.

     Белетор Могучий, принц и будущий король Терениса встал со стола и оглядел лабораторию Кораса.

     Глава 12.

     - Я встретила Сандро в твоем тайном доме, – Ребекка пристально смотрела на Лимарана. – У него был маяк, притянувший нас с Аластором - кинжал Испивающий. И с ним были две жрицы Юкунды. Что тебе известно об этом?

     Лицо Лимарана исказилось, старик не мог больше думать ни о чем кроме того, что в соседней комнате сидел тот, кого он считал виновным в смерти своих любимых жены и дочери.

     - Я не смог зажечь маяк из-за Инсидия, – он заскрипел зубами от злости. – Тогда нас с Сандро и разделили, он смог уйти от культистов, а меня схватили. Но я ведь отправил тебе ворона и расписал, что план изменился.

     Ребекка растрепала свои пышные волосы, в зеленых глазах плескалось беспокойство.

     - Я ничего не получила, видимо его перехватили по пути. Но я вспомнила, где видела похожего монстра.

     Лимаран непонимающе уставился на неё, а Одаренная продолжала:

     - Демон, вроде того, что возник на площади. Я видела его в одном из старых манускриптов, посвященных Богине Сотни Лиц. Когда он был написан, у неё еще не было имени.

     - Юкунда, – пробормотал Лимаран, пытаясь вспомнить давнюю операцию в другой стране, операцию в которой они с Сандро разрушили святилище Юкунды, и его друг взял себе на память неприметный кинжал с выгравированными на нем рунами. – Это дикое совпадение, но если это действительно так…

     - Что ты знаешь?

     - Мы с Сандро принимали участие в уничтожении одного из последних святилищ Юкунды, это святилище было посвящено одной из её разрушительных ипостасей, каждый из агентов взял себе что-то на память, и для Сандро это оказался кинжал…

     - Жрицы нашли его не просто так, – Ребекка ударила кулаком о стену. – Ни слова Инсидию, мы не можем быть уверены, что все именно так, но если этот демон порождение Юкунды, то внутри него может находиться Сандро.

     ***

     Сначала вокруг была лишь темнота, но вслед за ней пришла боль. Его голова разрывалась от ударов молота, оказавшихся биением сердца. Старик открыл глаза, но тьма не ушла.

     «Я ослеп?» - он провел рукой по лицу, окровавленные глазницы оказались пусты. Старик застонал, голоса в его голове молчали и до поры до времени тело принадлежало только ему одному.

     - Кто здесь? – он безошибочно повернул лицо к вошедшим.

     - Успокойся, мы ведь уже все обсудили и договорились, – раздался женский голос, смутно знакомый старику. – Наконец-то ты очнулся, Тельварт. Или лучше Сарторум? А может быть все-таки Инсидий?

     «Инсидий» - его очень старое имя, тогда человек еще не был стариком. Перед его взором пронеслись картины лаборатории: группы людей в длинных мантиях, спорящие о вероятности его смерти во время эксперимента, тугие путы, стягивающие тело, боль, а потом прозрение, ощущение неописуемой легкости и силы. Он вырвался из плена, обретя способности, недостижимые для простых смертных.

     Он скрывался от агентов тайной полиции меняя тела одно за другим, успел прожить несколько жизней, но в итоге потерял самого себя.

     - Я не понимаю…

     - Не юли, выродок! – цепь коротких шагов и бок Инсидия взорвался болью от удара. Старик повалился на землю, но цепи не дали ему упасть, болезненно выкрутив запястья.

     - Кхх… - Инсидий узнал голос, его память вмещала в себя сущности всех поглощенных им людей и среди них была одна, для которой этот голос оказался словно нож, вонзающийся в сердце. – Лимаран, ты так и не поверил мне…

     - Не поверил? – женщина обращалась к Лимарану.

     «Видимо он представил свою, искаженную отчаянием версию событий, обвиняя меня во всех грехах и выставляя себя отверженным всеми героем-мучеником» - Инсидий хотел было покачать головой, но решил не провоцировать Лимарана.

     Упиваясь своим горем, Стальной ворон, казалось, потерял острый взор и гибкий ум. Метаясь в лабиринте отчаяния, он безуспешно пытался избавиться от чувства вины за смерть жены и дочери.

     - Не слушай его! Без глаз он не может поглотить тебя, но пока его поганый язык на месте, этот дьявол будет пытаться обмануть нас и выторговать себе свободу! – Лимаран терял последние остатки самообладания. – Дай мне покончить с ним. Клянусь, я найду способ отправить того демона обратно, после того как расправлюсь с этим!

     - Успокойся! Он поглотил и Тельварта, так что я понимаю опасность. И все же, – Инсидий ощущал, как женщина колеблется, и она снова обратилась к нему. – У нас есть к тебе вопросы и поверь, мы сможем определить если ты солжешь.

     Израненный старик хмыкнул, он не любил лгать, однако обладание множеством личностей одновременно, слишком сильно раздвигало рамки того, что можно было считать ложью.

     - Я слушаю вас, но, прежде чем вы начнете допрос, прошу, дайте мне глоток воды, – его горло пересохло и саднило, словно наполненное песком.

     Из угла комнаты раздалось недовольное ворчание, потом шаги и плеск воды.

     - Держи, – женщина протянула ему кувшин, но прикованные к стене на короткой цепи руки Инсидия не позволяли принять его и напиться. – Открой рот.

     Живительная влага придала ему сил, хоть и закончилась слишком быстро и неожиданно, как встреча со старыми друзьями. Он поблагодарил женщину кивком и снова услышал недовольное кряхтение Лимарана.

     - Спасибо, что проявила человечность к такому как я, задавай свои вопросы.

     - Что произошло на площади? – её голос едва заметно дрогнул, даже Ребекка, видевшая множество ужасов в своей жизни, трепетала перед возникшим там демоном.

     - Ошибка, – Инсидий поднял незрячие глаза, безошибочно определяя положение источника голоса и уставился на Ребекку. – План Тельварта рухнул из-за катастрофической случайности и теперь город будет разрушен.

     В комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая неодобрительными вздохами Лимарана. Ребекка не отрывала взгляда от лица Инсидия, точнее лицо принадлежало Тельварту, сошедшему с ума Одаренному, но его выражение явно принадлежало кому-то другому.

     - Я не хотел связываться с Тельвартом, но для исполнения плана ему требовалась моя сила, – тихий голос старика едва достигал края комнаты, так что Лимаран подошел ближе. Ребекка же стояла в двух шагах от Инсидия, держа в руках опустошенный кувшин. – Я быстро понял, что он не оставит меня в покое и попытался спрятаться. Умея менять обличье думаешь, что всегда можешь исчезнуть без следа, но против Тельварта это не сработало.

     Инсидий тяжело вздохнул.

     - Он находил меня, раз за разом, через год, или через несколько месяцев, с каждым разом всё быстрее и быстрее. Тогда я решил, что единственным выходом будет поглотить его самого.

     - Ты отродье, убившее мою семью! – Лимаран сплюнул на пол. – Он пытается выгородить себя, Ребекка, давай покончим с этим!

     - Остановись, Лимаран! – крикнула Ребекка, и Инсидий услышал топот, а потом шорох, словно кого-то оттолкнули. – Ближе к делу, Инсидий, наше время очень ограничено!

     - Тельварт стремился к власти, поэтому чтобы подобраться к нему, я забрал личность Арториаса…

     - Лжец! – Лимаран окончательно вышел из себя. – Я присматривал за Арториасом, и только после того, как он отправил меня в отставку ты мог бы захватить его. Но тогда какой смысл забирать у меня Марию и Элизу?

     Он вдруг запнулся, кинжал выскользнул из руки ворона и звонко ударился о каменный пол.

     - Не может быть… Это был Тельварт? Еще до того, как ты захватил его? Но какой смысл? Я практически не пересекался с ним. – Земля стремительно уходила из-под ног Лимарана. За эти десять с небольшим лет он обдумывал всё тысячи раз, десятки агентов добыли для него сотни улик и все указывало на Инсидия, но что, если он ошибся? До личной встречи с Инсидием, Лимаран не испытывал ни тени сомнения в его вине, но сейчас что-то не складывалось, какой-то из кусочков головоломки оказался не на своем месте и это сводило старика с ума.

     - Я бы так не сказал. Вы с Сандро почти убили Тельварта во время его покушения на меня, – Инсидий глубоко вздохнул. – Если вы разрешите мне, я покажу кое-что, о чем ты, Лимаран, стараниями Тельварта напрочь забыл.

     - Забыл? Это связано с его силой… Он ведь исправил нашу с Сандро память?

     - Ты все-таки ему поверишь? – Ребекка с сомнением посмотрела на бывшего главу тайной полиции. – Я не слишком посвящена в интриги, которые вы вели…

     - Я никому не верю, особенно ему, но, если он действительно знает, – Лимаран покачал головой, отчаянно метаясь по комнате. – Этот клубок нужно распутать, так или иначе.

     - Ребекка, если ты позволишь, мне нужно снадобье, нейтрализующее эффект «Тишины», - Инсидий бессильно повис на цепях. – А еще, я прошу, ослабьте цепи.

     - Ты знаешь меня? – Одаренная удивленно подняла бровь. – Не думай, что все твои прегрешения прощены. Хоть Лимаран и верит каким-то из твоих слов, мне недостаточно просто красивых историй.

     - Знаю, – Инсидий изобразил несколько витиеватых жестов левой рукой. – Прекрасная была ночь.

     Ребекка ахнула, но быстро взяла себя в руки.

     - Уже тогда ты был Арториасом? – она потерла пальцами виски. – Хорошо, я принесу снадобье.

     Опорожнив флакон, поглотитель постарался сесть настолько удобно, насколько позволяли вделанные в стену цепи.

     - Времени не так много, и, если ты будешь вести свою игру, пощады не жди, – Ребекка обнажила кинжал, Лимаран поднял свой с пола и также положил рядом с собой. – Начинай.

     ***

     - Завтра Тельварт предпримет попытку захватить разум Арториаса! – Лимаран ворвался в дом Сандро словно неудержимый ураган. – Агент, которого я внедрил почти год назад, сегодня прислал мне ворона с шифрограммой.

     Профессор давно не видел друга в таком возбуждении. Оно и немудрено, Тельварт оказался очень крепким орешком. Одаренный советник короля - крайне редкое зрелище, так что Сандро и Лимаран провели много бессонных ночей, пытаясь раскрыть его истинные мотивы. На первый взгляд Тельварт вел себя как образцовый слуга своей страны, почти сразу по вступлению в должность он внес несколько дельных предложений по изменению порядка сбора налогов с малоимущих крестьян и предложил брать особо одаренных детей из простых семей в классы Королевской Инженерной Школы. Одаренный не пытался продвигать какие-либо свои интересы пользуясь полученной властью, и Лимаран, как глава тайной полиции, сразу заинтересовался «непорочным» советником.

     Сандро вспомнил разговор, произошедший всего спустя несколько недель после того, как Тельварт вступил в должность.

     «- Или я недалекий свинопас, или Тельварт хочет захватить престол, - после бесплодных попыток выведать какую-либо информацию о новом советнике, Лимаран решил занять выжидающую позицию. – Что ты об этом думаешь?

     - Одаренные не приходят к королям просто так, но было бы глупо с его стороны пытаться захватить власть настолько прямолинейно. Прежде чем действовать, стоит разузнать о его способностях, - заметил Сандро, поглаживая длинную бороду. Несмотря на свой еще далеко не преклонный возраст, профессор отрастил густую длинную бороду, возможно пытаясь компенсировать волосы стремительно выпадающие с затылка.

     - Пока никто из информаторов не может мне сказать, кто такой этот Тельварт! – Лимаран ударил тростью об пол и схватился за ус. – Придется нырять глубже. Не хотел я к нему обращаться.

     - Льет не самый приятный человек, но Тельварт не оставляет нам выбора.

     Тот, о ком говорили мужчины, находился на тончайшей грани между служителями закона Терениса и его теневыми правителями. Феноменально талантливый информатор требовал большую цену за свои услуги, но та информация, которую он предоставлял, стоила любых затрат.

     Лимаран попытался выйти с Льетом на контакт. Обычно на это уходило не меньше пары недель и параноидальная осторожность информатора была вполне объяснима. Но когда прошло уже больше двух недель, глава тайной полиции задействовал нескольких опытных агентов, чтобы они разыскали следы Льета, но те обнаружили лишь несколько его пустых убежищ и больше о талантливейшем информаторе в Лотере никто не слышал».

     - Захватить разум? Так вот в чем состоит его способность, – Сандро ударил кулаком по стене. – Но слишком поздно, чтобы успеть что-то предпринять!

     - Я уже сообщил Калиду, – Лимаран нахмурился, увидев, как исказилось недовольством лицо друга. – У нас нет вариантов. За такой короткий срок не получится собрать лучших агентов, так что придется действовать самим. Утечка информации недопустима.

     - То есть ты доверяешь этому ублюдку? – перед глазами Сандро промелькнули воспоминания об их миссии в Медиолане, где Калид с особой жестокостью истреблял безоружных культистов.

     - Хоть он и слишком жесток, Калид умелый агент, и я знаю, что сейчас он не участвует в политических играх, так что вряд ли сразу пойдет к Тельварту, чтобы сдать нас. Ублюдок или нет, сейчас мы просто-напросто нуждаемся в его помощи.

     Сандро видел в глазах главы тайной полиции абсолютную уверенность в своих действиях. Когда Лимаран брал след и бросался в погоню, ничто не могло его остановить.

     - Как скажешь, но стоило бы убрать его после этого, Калид слишком много знает для беспринципного ублюдка, – даже спустя несколько месяцев после завершения операции в Медиолане профессору снились крики жертв Калида.

     В комнате впервые с момента неистового прибытия Лимарана воцарилось молчание. Тихо потрескивал камин, Сандро нервно ходил кругами вокруг кресел, усиленно взлохмачивая пятернёй редеющие волосы на макушке.

     - Он сделает это во время утренней медитации, стоит ли нам предупреждать Арториаса?

     - Не думаю. Так мы спугнем Тельварта и не сможем доказать его вину, – Лимаран недовольно зашипел, заметив, что кусок уса остался у него в руке.

     - Согласен. Значит втроем?

     - Одаренные редко действуют в группах, так что с ним вряд ли будет больше двух людей в качестве поддержки. Мы справимся, главное предусмотреть защиту от его способности, – тяжелые кустистые брови Лимарана нависли над его льдисто-голубыми глазами. – Свяжись с алхимиком, но не уверен, что у него будет что-то подходящее.

     - Альтернативным способом является резкая боль, – пожал плечами Сандро. – Причем неважно кто её будет испытывать: тот, на кого воздействует контроль, или тот, кто его применяет. Важно лишь то, что она должна быть настоящей, вызванной чем-то извне.

     - Рискованно, но вполне может стать запасным способом, – Лимаран хлопнул ладонями по ручкам кресла и поднялся. – Я свяжусь с Калидом, и мы подготовимся к операции, на тебе оценка способностей Тельварта. Нужно узнать все о подобных Одаренных и как от них защититься. Встреча на рассвете, в теневой комнате через два квартала к северу от часовни, за четыре часа до медитации.

     Лимаран умчался также стремительно как появился, а профессор поспешно направился в библиотеку. У него оставалось лишь несколько часов на поиск информации, но Сандро привык к такому темпу, его умение быстро находить и анализировать нужные сведения еще никогда их не подводило.

     ***

     Они заняли позиции на балках под крышей часовни. Сандро удивился насколько покладисто вел себя Калид, но списал это на срочность и опасность операции.

     - Нужно чтобы Арториас понял, что Тельварт предатель, берем его только после этого, – в очередной раз повторил Лимаран, обращаясь к Калиду.

     - Да запомнил я, запомнил, – оперативник словно не мог сосредоточиться ни на чем конкретном, его глаза постоянно уходили в расфокус. – Не думай, что я заржавел после того, как вы вышвырнули меня.

     Лимаран не стал отвечать на провокацию, Калид оказался слишком вспыльчив, жесток и неуправляем, чтобы продолжать использовать его в качестве постоянного агента, но сейчас выбора не было, и этот головорез оказался лучшим вариантом из худших.

     «Сандро прав, лучше будет избавить мир от чудовища, которое тайная полиция вырастила из него» - дверь в часовню открылась и Лимаран услышал неспешные тяжелые шаги. В главный зал вошел Арториас в полном боевом облачении – «Чума и проказа! Он снова задумал что-то втайне от нас!»

     Короля Арториаса можно охарактеризовать множеством эпитетов, но среди них точно не будет слов «слабовольный» или «управляемый», правитель регулярно удивлял своих подданных и советников неожиданными выходками, демонстрируя, что его власть не имеет ограничений. Судя по облачению, в этот раз он собрался в неожиданный поход.

     «К северянам. Сбора войск не было, значит король хочет отправиться к Харальду и развлечься небольшой дракой с дикарями» - глава тайной полиции пригладил усы – «Так даже лучше, будет больше времени на «общение» с Тельвартом».

     Лимаран очнулся от размышлений и перевел взгляд на Калида. Оперативник обливался потом, несмотря на прохладу в часовне.

     «Будь я трижды проклят…» - Лимаран неспешно потянулся за арбалетом, их положение выглядело очень неоднозначным – «Мертвецами мы точно не возьмем Тельварта».

     Он поймал тревожный взгляд Сандро и кивнул в сторону Калида, профессор тоже отметил необычное состояние оперативника и достал оружие. Лимаран цепким взглядом осмотрел все вокруг: если Тельварт уже здесь, он должен рано или поздно себя выдать, ведь если Калид действительно под его контролем, Одаренный не способен долго управлять человеком вне поля своего зрения.

     В окне часовни сверкнул рассветный солнечный луч и Лимаран увидел отблеск на дальнем балконе.

     «Сейчас или никогда» - он сделал знак Сандро, оставляя Калида на него, а сам попытался найти путь до балкона, где должен был скрываться Тельварт. Лимаран махнул рукой и стремительно, но бесшумно ринулся, прыгая с одной балки на другую в сторону балкона. За его спиной едва слышно щелкнула тетива арбалета, но вместо тихого чавкающего звука, раздался хруст болта, застрявшего в дереве. Глава тайной полиции не стал оглядываться, его целью был Одаренный, и цена промедления могла оказаться слишком высока.

     Сандро выстрелил в Калида и сразу же прыгнул на его балку, собираясь поймать падающее тело, но оперативник неожиданно стряхнул напавшее на него оцепенение и в последний момент перед выстрелом пригнулся. Болт прошел у него над плечом и глубоко засел в дереве.

     Калид ухмыльнулся и достал свой кривой зазубренный кинжал. Сандро почувствовал, как на него накатывают волны гнева - это был тот самый клинок, которым Калид убивал и пытал сдававшихся культистов в Медиолане. Профессор обнажил оружие следом. Он забрал этот кинжал на той же миссии в Медиолане, но на нем не еще было ни одной смерти, мужчина взял его из святилища в качестве скорбного напоминания о том, что они совершили.

     Мужчины пристально смотрели друг на друга и неспешно выписывали клинками сложные узоры, ожидая удара и одновременно готовясь нанести удар. Внизу, под монотонные песнопения хора, медитировал Арториас. Так как операция уже пошла совсем не по плану, перед Сандро больше не стояло цели провести её скрытно, так что он сделал финт клинком, отвлекая внимание Калида, и бросил перед ним небольшую коробочку, неведомым образом появившуюся у него в руках. Профессор отвернулся и изо всех сил зажмурил глаза.

     Калид уже встречался с магниевыми вспышками, поэтому успел закрыть глаза, но этого оказалось недостаточно. Даже сквозь веки ослепительная вспышка сбила наемника с толку, и он пропустил удар клинка в плечо. С мрачной решимостью Сандро наносил удар за ударом, эффект неожиданности позволил ему более-менее уравнять шансы. Мастерство Калида в обращении с ножами далеко превосходило умения профессора, поэтому атакуя так стремительно, как только мог, он надеялся закончить все быстро. Бой проходил в полном безмолвии, Калид лишь негромко охнул, когда Сандро достал его плечо, но после этого соперники не издали ни звука, полностью сосредоточившись на стремительных ударах и опасных пируэтах на узкой деревянной балке.

     Перед прыжком на балкон, где он видел отблеск, Лимаран выстрелил в штору из арбалета и повесил ставшее бесполезным оружие на пояс. Болт прошил ткань и судя по звуку не встретил никакого сопротивления, пролетев еще несколько метров и вонзившись в стену.

     «Я не мог ошибиться» - глава тайной полиции спрыгнул на балкон, обнажил короткий меч и сразу же перекатился, уклоняясь от ответного болта. Несмотря на опасность его губы изогнулись в усмешке – «все-таки попался».

     Уповая на действие защитного амулета, раздобытого Сандро, он широким взмахом рассек штору, открывая проход в верхний коридор часовни, опоясывающий её по второму этажу.

     - Хорошо, что вы пришли, – в коридоре стоял Тельварт. В своей длинной черной мантии он отдаленно напоминал священника, но горящие синие глаза не имели ничего общего со святостью. В руках Одаренный держал арбалет и большой черный кристалл.

     - Не для тебя, – Лимаран ринулся в атаку, но тут же ощутил, как его движения замедляются и тело перестает слушаться.

     «Значит амулет все-таки подделка» - с некоторым разочарованием отметил для себя мужчина и слегка изогнув кисть руки провел лезвием себе по запястью. Руку пронзила боль и кровь закапала на деревянный пол. При этом чужеродное воздействие на его разум ослабло, и Лимаран с новой силой ринулся вперед, надеясь вывести Тельварта из игры одним ударом.

     - Ожидаемо, – Одаренный не выглядел слишком удивленным, но в его голосе явственно слышалась нота недовольства. Тельварт указал кристаллом на Лимарана и бросился бежать по коридору в сторону лестницы, ведущей в главный зал.

     Каждую клетку его тела пронзила адская боль. Глава тайной полиции хотел закричать, но боль стала настолько сильной, что его легкие словно парализовало: он не мог вдохнуть, не мог двинуться, казалось, все мышцы свело дикой судорогой, не позволяющей пошевелить даже пальцем.

     «Выродок…» - мысли путались, и сознание начало покидать Лимарана, но глава тайной полиции был слишком упрям, чтобы просто так позволить Одаренному одержать над собой верх. Преодолевая чудовищную боль, он медленно разжал челюсти, языком вытащил из-за щеки небольшой мешочек с зельем и раскусил его.

     Боль отхлынула также резко, как накатила и Лимаран рухнул на пол.

     «Хотя бы эликсир сработал, спасибо Сандро» - он приподнялся на локтях и глубоко вдохнул.

     По ощущениям Лимаран простоял в коридоре не меньше часа, но на деле прошло лишь несколько десятков секунд.

     «Нельзя позволить Тельварту приблизиться к Арториасу» - и глава тайной полиции, едва отойдя от шока, ринулся следом за Одаренным.

     Сандро краем глаза видел, как Лимаран исчез на дальнем балконе, и понадеялся, что с другом все будет в порядке. В то же время он осознал, что начинает уступать Калиду, тот отошел от первичного шока после ранения и вовсю теснил профессора.

     «Все или ничего» - Сандро ощутил слабое, отдаленное воздействие на свой разум, словно что-то взывало к нему, призывая пролить кровь врага и погрузить кинжал в его плоть.

     «Если это Тельварт, то я умру. С другой стороны, каков выбор?» - профессор поддался голосу и ощутил, как кинжал словно потеплел в руке, его движения стали быстрее и Калид удивленно поднял брови, впервые с момента ранения вынужденный снова перейти в оборону.

     ***

     Дверь в зале для медитаций распахнулась и в него ворвался Тельварт, направляя кристалл на Арториаса. Король очнулся от глубоких размышлений и стремительно вскочил, обнажая клинок. Будучи опытным воином, он никогда не расставался с оружием, хотя это постоянно вызывало нарекания со стороны священников Триединства. Тельварт выкрикнул непроизносимую, атональную фразу на скрежещущем, древнем языке. Само её звучание казалось невозможным, вызывая тошноту и головокружение, и Сандро ощутил, как из ушей течет теплая кровь.

     Калид отвлекся на происходящее внизу и рука профессора, ведомая жаждущим крови кинжалом, устремилась к горлу оперативника. Тот заметил атаку слишком поздно, заблокировать её было уже невозможно, также, как и увернуться оставшись на балке. Так что Калид просто отклонился в сторону и прыгнул вниз с высоты в три человеческих роста. Он рухнул на пол зала и затих. Сандро ощутил укол гнева, исходящий от клинка - противник выжил, и сущность внутри осталась недовольна.

     Арториас упал на колени. Схватившись за голову, он выронил меч и Тельварт медленно приближался к королю, направляя на него черный кристалл.

     Сандро обвязал веревку вокруг балки и, закрепив её с помощью крюка, скользнул вниз. Но он не успевал. Одаренный уже почти подошел к коленопреклоненному королю, когда дверь распахнулась и Лимаран, не медля ни мгновения, метнул в Тельварта нож. Клинок вонзился под лопатку: глава тайной полиции всего на несколько пальцев промахнулся мимо сердца и Тельварт, зашипев, припал на одно колено. Его глаза вспыхнули синим огнем, Одаренный взмахнул рукой и Калид поднялся на ноги. Словно марионетка, управляемая кукловодом, он двинулся к Лимарану, но Сандро преградил ему путь, держа перед собой кинжал.

     Тогда Тельварт зарычал и бросился к выходу из часовни, а Калид неуклюже побежал за своим хозяином. Догнав его, он подставил свое плечо, и неудавшиеся убийцы покинули здание.

     Лимаран и Сандро в первую очередь бросились к Арториасу, но убедившись, что король в порядке, не говоря ни слова ринулись вслед за беглецами. Выбежав на улицу, Лимаран увидел, как две тени скользнули в подворотню.

     - Стража! Именем короля срочно приведите сюда стражу! – Лимаран схватил первого попавшегося горожанина, показывая ему знак тайной полиции. Совершенно растерянный житель испуганно закивал и бросился вперед по улице.

     - Кристалл! – Сандро крикнул, указывая на лежащий перед ними осколок абсолютно черного камня. В следующее мгновение раздался грохот и кристалл разлетелся на тысячу осколков, а оба агента потеряли сознание.

     ***

     - Сандро, поднимайся. Часовня горит! – профессор ощутил, как его трясут за плечи. Лимаран пытался привести друга в сознание. – Король в безопасности.

     - Я не помню… - Сандро потер лоб, безуспешно пытаясь собрать в кучу разлетевшиеся после взрыва мысли. – Что мы тут делали? Почему она горит?

     - Я думал, ты помнишь, – Лимаран разочарованно дернул свой ус. – Мы проводили какую-то операцию. Кажется, это было связано с Тельвартом, но взрыв выбил из меня всю память.

     - Чертов предатель! – Сандро поднялся. Голова кружилась, но в целом он был в порядке. – Это был всего лишь вопрос времени, но я не ожидал, что он захочет сжечь Арториаса заживо.

     - Это очень странно, что он решил сжечь короля. Ты не помнишь в чем заключалась сила Тельварта?

     - Нет, но, кажется, тебе обо всем этом рассказал агент, так что думаю, мы разберемся.

     Лимаран так и не смог найти ни агента, отправившего ему шифрограмму, ни саму шифрограмму. Несмотря на отчаянные усилия, они с Сандро так и не смогли узнать куда скрылся Тельварт.

     ***

     - Проклятье! Я запомнил все совсем по-другому. Взрыв совершенно запутал нас. Чертово колдовство! – Лимаран в ярости ударил кулаком по столу. – В таком случае у Тельварта действительно могут быть счеты против меня.

     Ребекка решила промолчать. Изначально Лимаран нанял её для защиты королевы от Тельварта, а теперь все постоянно переворачивалось с ног на голову, словно она катилась в бочке с оврага.

     - Есть еще одно важное воспоминание, которое я могу показать, – подал голос Инсидий. – После него я постараюсь все вам объяснить, и, если вы не поверите, что ж, придется наконец узреть, что находится по ту сторону.

     ***

     Мария шла с вечерней службы. Поборники Справедливости проводили богослужения Судии, Серому Богу, в небольшой часовне неподалеку от центра Лотера. Женщина не стала брать экипаж: идти было недалеко и ей не хотелось лишний раз привлекать внимание мужа к тому, чем она занимается.

     «Надеюсь, Лимаран еще не вернулся» - Мария заглянула по пути в магазин с украшениями и купила себе кулон. Придется опять обманывать мужа, ведь он не хотел даже слышать ни о каких Поборниках Справедливости.

     «Это культисты!» - гневно кричал бывший глава тайной полиции Терениса – «Они только и делают, что создают проблемы королю и своей стране, мутят разум гражданам! Ты образованная женщина и должна перестать верить подобным шарлатанам!»

     Мария устала от вечных споров и старалась посещать собрания и службы в тайне от мужа, благо у того сейчас было очень напряженное время. После неожиданной отставки Лимаран с головой погрузился в собственные расследования и не замечал, что семья стоит на грани пропасти.

     «Сам совсем уже забыл, как выглядит его дочь, а еще мне указывает что делать».

     Элиза, двенадцатилетняя дочь Лимарана, росла очень тихой и молчаливой. Девочка начала разговаривать только в восемь лет, и, несмотря на то, что Мария показывала девочку врачам, те только разводили руками: детский разум не всегда можно понять и если с этим не справились родители, то кто вообще справится?

     Женщина снова повернула за угол, до дома оставалось совсем немного, но у нее возникло неприятное чувство, будто кто-то следует за ней, не сводя глаз. Мария украдкой оглянулась, но улица полнилась людьми, спешащими по своим делам, и ей не удалось увидеть ничего подозрительного. Однако будучи замужем за главой тайной полиции она кое-чему научилась по рассказам своего мужа, да и просто наблюдая за ним.

     Мария замедлила шаг и свернула в лавку сладостей. Открывшаяся дверь встретила её манящим ароматом фруктовой пастилы и тортов всевозможных форм и расцветок. Войдя в почти пустой магазин, Мария, быстро сориентировавшись, зашла за стеллаж с тортами и осмотрела помещение. Она редко бывала в этом магазине, но его владелец также управлял соседней лавкой с лечебными снадобьями, поэтому Мария, коротко кивнув продавцу, прошла межмагазинную дверь и оказалась в соседней лавке.

     «Посмотрим, кто меня там ждет» - она аккуратно подошла к небольшому окошку, ведущему на улицу.

     В магазине снадобий царил полумрак, и единственное небольшое окно находилось почти под потолком. Женщина приподнялась на цыпочки и осмотрела улицу. На первый взгляд никого подозрительного: люди спешили по своим делам, кто-то просто прогуливался, кто-то стоял и ждал. Последние как раз и интересовали её больше всех. На перекрестке слонялся похожий на бездомного мужчина, Мария задержала на нем взгляд, но тот совершенно не отличался своим поведением от обычных пьянчуг-бездельников. На противоположной стороне улицы стоял юноша. Облокотившись на стену дома, он бессмысленно глазел по сторонам, и Мария засомневалась было на мгновение, но вдруг лицо юноши прояснилось: к нему подбежала девушка, они поцеловались и пошли на противоположную сторону улицы.

     «Черт тебя дери, Лимаран» - выругалась про себя Мария. Внезапно её внимание привлек сгорбившийся старик, шаркающей походкой идущий по противоположной стороне улицы со стороны её дома.

     «Я видела его. Две улицы назад этот старик также шел мне навстречу по противоположной стороне дороги» - женщина пригляделась внимательнее и чуть не расхохоталась, на старике по самые глаза была нахлобучена очень знакомая ей шляпа, Мария когда-то давно видела её на чердаке дома. Лимаран в юношестве играл в театре, и шляпа была частью старого реквизита. Он никогда не показывал ей этот реквизит, да и вообще не слишком любил распространяться о своем прошлом, поэтому видимо решил, что она не узнает своего мужа в старой дурацкой шляпе, натянутой по глаза и с фальшивой бородой до пояса. Теперь нужно решить, что делать дальше. Лимаран явно видел, что она идёт со службы и очередной ссоры было не избежать.

     Мария выдохнула и открыла дверь лавки, направившись прямиком к шпионящему мужу.

     - Извините, вам что-то нужно? - Лимаран говорил совершенно неузнаваемым голосом, до последнего играя свою роль. Мария пристально смотрела мужу в глаза, надеясь, что бывший глава тайной полиции признает свой провал.

     - Ты и дальше собираешься ломать комедию? - она решила, что лучшая защита - это нападение, и понадеялась избежать разговора о секте, обвинив мужа в слежке. Мария резко дернула его за фальшивую бороду, и старик завопил от боли, отталкивая сумасшедшую.

     - Ты чего творишь, идиотка?! - шляпа упала с его головы, открыв что старик совершенно лыс. У Марии перехватило дыхание: этот человек не имел абсолютно никакого отношения к Лимарану, паранойя затмила её разум.

     - Прошу меня простить, - в её глазах появились слезы. - Примите эти скромные извинения.

     Женщина протянула старику несколько золотых монет, и глаза оборванца блеснули алчностью - ему пришлось бы попрошайничать целый год, чтобы собрать хоть четверть этой суммы. Старик жадно схватил деньги и, буркнув что-то на прощание, стремительно скрылся в ближайшем переулке, словно боясь, что Мария передумает.

     «Я схожу с ума» - она стояла посреди улицы, закрыв руками лицо, и люди обходили стороной богато одетую женщину, предававшуюся горю – «Это не может так продолжаться. Я должна сказать Сарторуму, что нужно ускорить приготовления к ритуалу пробуждения Элизы».

     Мария вытерла слезы и поправила макияж. Осталось вытерпеть совсем немного: Судия поможет её дочери, и они вместе уедут от Лимарана. Её муж изменился, работа сделала его безжалостным и чёрствым, а теперь, когда Арториас отправил Лимарана в отставку, каждый семейный ужин заканчивался скандалом и Элиза просто-напросто боялась своего отца. Но больше всего Марию выводила из себя святая уверенность Лимарана, что он хороший муж и прекрасный отец. Проницательнейший глава тайной полиции оказался совершенно слеп дома.

     ***

     - Мне нужны деньги, чтобы отвести Элизу к врачу, - Марии было не впервой лгать мужу, но в этот раз деньги должны пойти на организацию ритуала, и если Лимаран узнает об этом... Она не хотела даже думать, что тогда произойдет. - Я нашла хорошего человека, который точно поможет.

     - С нашей дочерью все в порядке, - Лимаран завел старую песню. - Она не такая как все, но её способности ещё раскроются.

     Элиза не вышла на ужин, сославшись на плохое самочувствие, поэтому они с Марией сидели за столом вдвоём.

     - Она почти не разговаривает и впадает в истерику при виде скопления людей! - Мария повысила голос. - Открой глаза, "ворон", ты ведь не видишь ничего, что не относится к твоей работе. Тебя отправили в отставку, а ты все никак не успокоишься, и даже состояние собственной дочери тебя совершенно не заботит!

     Лимаран ударил кубком о стол.

     - Не смей, женщина! Я обеспечиваю вас всем, наша семья первая после королевской! - быстро распалившись, он вдруг неожиданно обмяк, плечи мужчины бессильно опустились. - Прости, Мария. Сейчас действительно тяжёлое время. Я люблю вас с Элизой. Как только трудности разрешатся, мы поедем на юг Терениса в наш летний особняк.

     Мария лишь недоверчиво покачала головой.

     «Когда трудности разрешатся» - любимая фраза Лимарана, каждый раз он использовал её для того, чтобы дать обещание, которое не собирается выполнять.

     Ужин закончился в гнетущем молчании, но перед тем как встать из-за стола Лимаран молча протянул Марии долговую расписку с пустым полем суммы и тяжелым шагом ушел в свой кабинет.

     ***

     - Ты молодец, Мария, – Сарторум возложил руки ей на голову, и женщина почувствовала, как на неё снисходит благодать.

     «Лимаран не понимает, Поборники Справедливости - не секта, они истинные верующие» - она закрыла глаза и отдалась ощущению наслаждения, которое вызывало одно лишь прикосновение Магистра Поборников – «он спасет мою дочь и всех остальных нуждающихся в помощи, а я сделаю все, чтобы помочь ему».

     - Завтра мы проведем ритуал, – она очнулась от сладостного забытья, услышав голос Магистра. – Приводи Элизу, она останется у нас на некоторое время.

     - А как же я? Я не смогу увидеть пробуждение? – в голове женщины все еще витал туман, но Мария помнила ради чего она здесь. – К тому же как я объясню Лимарану, что его дочь забрали, а я вернулась?

     - Спокойней, – Сарторум снова провел рукой по её голове, развеяв последние остатки сомнений. Волна наслаждения в этот раз сокрушила все стены в её разуме и Мария застонала. – У тебя на завтра тоже будет задание. Сейчас под лицом короля Терениса скрывается опасный Одаренный, и ты поможешь Поборникам остановить его.

     - Хорошо, – она едва могла говорить, мышцы сводило судорогой.

     - А теперь мы пройдем в спальню, где я более подробно расскажу тебе свой план, – Сарторум поднялся, и Мария, едва передвигая ногами, пошла за ним.

     ***

     - Он лжет!!! Чертов змей лжет! – Инсидий слышал, как беснуется Лимаран, в то время как Ребекка прилагала все усилия, чтобы не дать тому совершить непоправимое и в то же время не ранить его.

     - Хватит, остановись! – Ребекка явно оказалась сбита с толку и обратилась к Инсидию. – Ты уверен, что все это необходимо было показывать от начала и до конца?

     - Показывать воспоминания не так просто, это они решают, что показать, я могу лишь примерно выбрать момент, – Инсидий покачал головой. – Тельварт умел больше, но сейчас он пропал.

     - Также, как и остальные, кого ты убил, отродье? – воспоминание, связанное с семьей, вывело Лимарана из себя. То, что он увидел о своей жене, поразило его до глубины души, открыв ему наконец глаза на то, что старик изо всех сил пытался упрятать в самые дальние уголки своей души, маниакально охотясь за убийцей жены и дочери.

     «Это ты виноват».

     - Ты не виноват, Лимаран. Сарторум, или, если точнее, Тельварт, управлял разумом твоей жены, он обманул и околдовал её, чтобы подобраться ко мне, – голос Инсидия становился все тише. – Она хотела отравить меня, чтобы Тельварт спокойно мог захватить мой разум, но я перехватил её тело, обставив все так, словно Арториас исчез.

     - Я даже не заметил…

     - Никто бы не заметил. Я узнаю все привычки и могу идеально скопировать поведение человека, если поглощение проходит успешно, – пожал плечами Инсидий. – Но дальше, дальше все пошло не по плану.

     - Ты хотел подобраться к Тельварту, чтобы убить его? – Ребекка стояла, скрестив руки на груди: терпение Одаренной заканчивалось. Аластор лежал при смерти, а по городу бродил демон, и пока Инсидий не раскрыл им достаточно, чтобы заслужить жизнь, а лишь оттягивал неизбежное.

     - Я хотел поглотить его – это казалось более надежным, чем убийство, но я ошибся, также как он ошибся при попытке призыва Судии. После того, как я поглотил Тельварта, нейромант постепенно перехватил контроль и запер меня в отдаленном уголке своего сознания.

     - Наконец-то мы подошли к настоящей цели разговора, – лицо Ребекки рассекла мрачная ухмылка. – Ты надеешься таким образом обмануть нас, разжалобить и заполучить еще немного времени, чтобы снова сменить шкуру.

     Одаренная щелкнула пальцами по кинжалу.

     - Тебе придется рассказать нам что-то более существенное, если хочешь прожить еще немного.

     - Я знаю где сейчас находится Элиза.

     Лимаран словно окаменел, в нем боролись две эмоции: старая, плотно пустившая корни в его сердце ненависть к Инсидию и слабый огонек надежды, едва заметной надежды на то, что его дочь может быть жива.

     - Ей сейчас двадцать четыре, – продолжил Инсидий, глядя пустыми глазницами на Лимарана. – И теперь она действительно здорова.

     - Не смей! – в голосе старика сквозила боль, вызванная отчаянной надеждой – Не смей лгать об Элизе!

     - Постой, Лимаран. Сейчас мы ставим условия, а цели Инсидия явно расходятся с мучительной смертью в застенке, – Ребекка наклонила голову, разглядывая измученного Одаренного, прикованного к стене. – А значит мы можем получить кое-что взамен.

     - Не стоит совершать сделку с демоном, он всегда останется в плюсе, – хмуро процедил Лимаран.

     - Я готов помочь вам. Лимарану я верну дочь, а что нужно тебе, Ребекка? – Одаренная почувствовала удивление, к которому примешивалась доля восхищения. Мало кто мог вот так, вися в цепях на волоске от смерти, выторговывать себе свободу не умоляя, но заключая сделку.

     - Ты так уверенно раздаешь нам то, что мы хотим, но как мы можем доверять тебе? Где уверенность, что ты не поглотишь кого-нибудь из нас и не сбежишь?

     - Справедливое замечание, – Инсидий грустно усмехнулся. – Залогом моей честности будет мое предложение нанять тебя.

     Лимаран злобно сплюнул, а Ребекка скептически нахмурила брови.

     - Ты и правда удивителен, Инсидий. Пытаться перейти от предсмертного допроса к предложению сотрудничества, – она не обращала внимания на Лимарана, скрипящего зубами в растерянности, старик не мог решиться на сделку с тем, кого долгие годы считал врагом. – Ты хочешь объединиться, чтобы снова стать королем, уничтожив демона?

     - Я хочу спастись от демона, живущего внутри меня, – теперь в голосе Инсидия явственно слышался страх. – Я думаю, что Тельварт до сих пор в моей голове. Рождение демона ослабило его и позволило мне перехватить контроль, но одному Аману известно, когда он вернется. К тому же десятки сущностей, живущих внутри моей головы, становятся слишком громкими, я начинаю терять рассудок и хочу избавиться от них.

     - И каким образом ты хочешь спастись? – слова Инсидия заинтриговали Ребекку, Одаренная все еще не доверяла поглотителю, но чувствовала, что он может быть полезен.

     - Для начала мне нужен другой Одаренный. Я возьму его тело и личность - это ослабит Тельварта и заберет у меня возможность управлять разумом, – Инсидий хотел развести руками, но ему помешали цепи.

     - Сумасшедший! Он точно лжет насчет моей дочери, еще и хочет захватить Одаренного, – бывший глава тайной полиции взял в руку нож и недвусмысленно направил на Инсидия.

     - Ты поможешь мне поднять на ноги Аластора, моего агента, – Ребекка решилась. Нельзя тратить еще больше времени на болтовню. – По пути расскажешь все, что знаешь о демонах подобных тому, что призвал, и если сдержишь все свои обещания и поможешь, то после изгнания демона я рассмотрю твое предложение.

     - По рукам! Я помогу убедить Кораса Штерна, чтобы он излечил твоего агента, – Инсидий протянул руку насколько позволяла цепь, но Ребекка проигнорировала жест.

     - Кажется, Тельварт мог воздействовать на людей не только взглядом, но и касанием, так что придется замотать все открытые участки его тела, – Ребекка обращалась к Лимарану. – Если будет вести себя подозрительно, режь ему глотку.

     - Вижу ты не растеряла хватку. Надеюсь, мы все-таки сможем договориться, – горько рассмеялся Инсидий.

     ***

     Лотер горел. Трущобы состояли из старых деревянных домов, нагроможденных друг на друга, с надстроенными кривыми этажами. Они вспыхнули во время беспорядков, вызванных произошедшим на площади, и сейчас огонь двигался в сторону богатых кварталов. Ревущее море пламени пожирало дом за домом, бригады пожарных и просто храбрые и предприимчивые горожане набивали целые состояния на защите домов богатых купцов, но никакие деньги не могли остановить пламя.

     А еще деньги оказались бесполезны против ужаса, бродящего по улицам Лотера. Демон, возникший на площади – безжалостное существо цвета свежей крови. Он никуда не пропал и не собирался останавливаться. Жажда плоти вела его по улицам, и горожане падали под ударами когтей, отправляясь в бездонную пасть только для того, чтобы стать очередным воющим лицом на теле демона.

     Городская стража быстро бросила попытки убить монстра, его неторопливые движения оказались обманчивыми. Оказавшись на расстоянии удара копьём, демон в мгновение ока разрывал нападавших на него стражников: мужчины превращались в ошметки мяса - когти монстра разрывали доспехи и кольчуги, разрезая человека также легко, как коса срезает сорную траву. Простые стражники, привычные к разборкам с мелкими воришками, пьянчугами и дебоширами, не могли выстоять против порождения ужаса - самые мужественные погибли первыми, а остальные просто-напросто разбежались, распространяя по городу пугающие, вызывающие панику, слухи.

     Гвардия короля и Особый Корпус могли бы попытаться остановить демона, но смерть Энганы, ранение Белетора и исчезновение братьев-наследников, привели к хаосу в высших кругах. Дворяне почувствовали возможность завладеть престолом Терениса и начали грызню, подобные стае гиен у тела павшего льва. Лишь несколько домов, лояльных Белетору верили, что их король выживет и вернется, чтобы восстановить порядок, но надежда таяла на глазах: столица погружалась в пучину хаоса и разрушения, предвещая начало разрушительной гражданской войны. Кровь лилась по улицам города, которые освещались пламенем пожаров, под аккомпанемент предсмертных криков и зова о помощи.

     Лимаран, Ребекка и Инсидий двигались к воротам, ведущим в Гипеи. Зрелище рушащейся столицы Терениса вселяло трепет. Глядя на облака серого дыма, клубящиеся над крышами домов, бывший глава тайной полиции ощущал, что вся его жизнь стремительно несется в бездну. Одаренная заключила с Инсидием договор и только слабая надежда увидеть дочь поддерживала в старике едва теплящийся огонь жизни. Путники приблизились к выходу из города, но путь преграждали тяжелые окованные железом ворота и массивная железная решетка барбакана.

     - Я не вижу ни одного стражника поблизости, – Ребекка осмотрелась, отметив разгромленную и опустевшую будку стражи. – И у меня есть неприятные подозрения.

     Одаренная передала тело Аластора Лимарану и подошла к решетке: в закутке внутри барбакана лежали тела стражников, мужчины и женщины свалены в одну кучу, Ребекка насчитала семь тел.

     - Кто-то очень не хотел, чтобы люди смогли сбежать из города, – она подняла голову и увидела раскуроченный механизм подъема решетки. – И, кажется, у него получилось.

     - Не то, чтобы это могло остановить могущественную Ребекку, – осклабился Инсидий. Избавление от цепей благотворно повлияло на Одаренного, и, хотя его руки оставались связанными, он явно больше не считал себя пленником. – Это тоже часть плана Тельварта, он хотел создать в городе хаос, чтобы провести свой ритуал.

     - Даже не надейся, – Одаренная достала серебряную цепь и направилась к нему. Поглотитель лишь обреченно вздохнул, когда Ребекка крепко стянула цепью его ноги, а потом приковала к решетке.

     - А я думал мы поняли друг друга, – Инсидий предпринял последнюю попытку изменить свое положение. – У нас же договоренность.

     - Не на твоих условиях, – отрезала Ребекка и присела рядом с Лимараном. – Забирайся на спину, время не ждет.

     Преодоление стены заняло около часа, последним Одаренная переносила Инсидия.

     - Забирайся, – она посадила замотанного с головы до ног в тряпки Инсидия на спину. – И давай без фокусов.

     - Я не желаю вам зла, – устало вздохнул Одаренный. – Прошу, поверь, сейчас меня волнует только избавление от Тельварта. Я не хочу потерять остатки себя.

     - Скажи это людям, умирающим по всему Лотеру от лап существа, призванного твоим ритуалом, – Ребекка аккуратно перенесла вес с одной руки на другую, надеясь, что ладонь не соскользнет.

     - Хватит обвинять меня! – Инсидий не на шутку рассердился. – Тельварт использовал мою силу, чтобы совершить это, заперев меня на задворках сознания! Я словно оказался парализован внутри своих мыслей, в непроглядной темноте и тишине. Ты даже представить не можешь каково это!

     - Откуда тогда ты знаешь обо всем что произошло, о срыве плана Тельварта?

     - Рождение демона на несколько мгновений приоткрыло Завесу и Тельварт заглянул туда, – Инсидий вздрогнул. – Я не знаю, что с ним сейчас, но мне доступны обрывки его памяти до самого момента рождения демона, дальше осталась только темнота.

     Ребекка осторожно спрыгнула и разомкнула звенья цепи, закреплявшей Инсидия у неё на спине.

     - Помоги мне. Я не хотел становится таким, но я тот, кто я есть, и я прошу лишь о сострадании, – Одаренная не могла видеть лица поглотителя, скрытого за слоями ткани, но его голос не оставлял сомнений, что тот не лжёт. – Я не хочу растворяться среди теней, наполняющих мою голову. Должен быть способ все исправить, освободиться от этой силы.

     - После того как ты выполнишь свои обещания, и мы избавим Лотер от демона, я готова взяться за этот заказ, если тебе будет чем заплатить, – рисковать жизнью занимаясь благотворительностью не входило планы Ребекки, но помощь Инсидию даст ей могущественного союзника и позволит приблизится к её главной цели – спасению от рока, нависшего над каждым Одаренным. – Так что в твоих интересах помочь нам.

     - Ты снова о чем-то договариваешься с этим выродком? – Лимаран прихрамывая спешил к ним. – Надеюсь, ты помнишь, Ребекка, что сейчас я твой наниматель.

     - Уже нет, – холодно ответила Одаренная. – Твой план провалился и наши дела закончены. Мой наниматель - это законный правитель Терениса, для которого я избавлюсь от демона, уничтожающего столицу.

     - Сейчас у Терениса нет законного правителя! – вспыхнул старик. – Королева мертва, а её сыновья пропали.

     - В нашей стране два места никогда не пустуют долго – тюрьма и королевский трон, – хмыкнула Ребекка. – Если Белетор не вернется, среди дворян найдется достаточно желающих. С тем, кто преуспеет, я и договорюсь.

     - Что ж, это твое дело, мне нужна только моя дочь, и я увезу Элизу из этой проклятой страны, – Лимаран развернулся и зашагал к телу Аластора, бормоча на ходу ругательства.

     Ребекка покачала головой, ей не хотелось портить отношения с Лимараном, но старик терял хватку. Исчезновение семьи и последовавшие за этим годы бесплодных поисков сильно ударили по нему и старому ворону давно было пора на покой.

     - Так значит Гипеи? – Ребекка обратилась к Инсидию. Они преодолели стену и пришло время выполнять обещания. – Я слышала, Корас способен и мертвого поднять на ноги, ты знаком с ним?

     Инсидий повернул обмотанную тряпьем, пропитанным кровью, голову на голос Ребекки и медленно кивнул.

     - Да, он сможет помочь. Но нужно поспешить, волколаки Тельварта скоро будут в Гипеях и тогда возникнут проблемы.

     - Есть ли в Теренисе хоть кто-то не затронутый его планами?

     Лимаран говорил тихо, потрясения последних дней сильно подкосили его, но в лишь недавно потухших глазах снова начинали тлеть угли решимости.

     - Иногда невозможно предугадать последствия своих действий. Столкнув сегодня камушек с горы, завтра ты можешь увидеть, как целый город стерла с лица земли сокрушительная лавина, - Инсидий тяжело вздохнул, поправляя бинты на лице.

     Они двинулись в путь. Широко и уверенно шагая, словно слепота абсолютно не вызывала у него никаких неудобств, замотанный в окровавленные тряпки, Инсидий напоминал паломника-флагеллянта.

     – Тельварт толкнул сотню камушков разного размера и в разных местах, так что сложно сказать, кого сметут вызванные ими лавины.

     - Я выстою! – глаза ворона хищно блеснули. – А потом вдоволь выпью, празднуя твою смерть.

     - Ты не умеешь и не хочешь слушать, – расстроенно покачал головой Инсидий. – Это и привело тебя сюда, разрушив вашу счастливую с виду семью. Я сказал, что ты не виноват в смерти Марии, и это правда, но твоя семья умерла задолго до смерти твоей жены.

     - Достаточно! – Ребекка остановила Лимарана, готового броситься на Одаренного. – Хватит, Инсидий. Оставь свои откровения на потом, иначе я не могу гарантировать, что Лимаран не перережет тебе глотку глубокой ночью.

     Дальше путники шли в молчании под аккомпанемент бормочущего Инсидия, пытавшегося извлечь из осколков памяти Тельварта информацию о призванном в Лотере демоне.

     Вокруг сгущались сумерки и дневное щебетание птиц уступило место тишине, изредка прерываемой отдаленной трелью козодоя и кваканьем лягушек. Деревья придвинулись ближе к дороге. С востока приезжало слишком мало торговцев, поэтому она была в ужасном состоянии: ухабы перемежались ямами, а ветви, вытягивающиеся до середины, грозились сбросить невнимательного всадника.

     - Не помню, чтобы рядом была вода, – Ребекка прислушалась, но кваканье лягушек затихло.

     Они уже несколько часов шли в сторону Гипей, и пришло время задуматься о ночлеге. Хоть Одаренная могла идти и целые сутки, Лимаран и Инсидий уже начали отставать.

     - Если это лягушки, то я козодой. Чертовы мародеры собрались ловить людей, бегущих из Лотера, – дыхание Лимарана стало хриплым и прерывистым, произошедшее на площади, и после неё, вымотало бывшего главу тайной полиции как духовно, так и физически, но старая закалка давала о себе знать, он как мог держал темп, заданный Одаренной. – И нам надо быть осмотрительнее.

     - С нами Ребекка, – легкомысленно пожал плечами Инсидий. – Мародеры вряд ли будут пытаться убить нас исподтишка, скорее взять в плен, так что не вижу причин для беспокойства.

     - Когда из твоей пустой глазницы будет торчать стрела, будет уже поздно «видеть» причину, – сердито проворчала Ребекка. – Может быть меня они и захотят взять живой, но ты, Инсидий, им точно не будешь нужен.

     Одаренный покрутил головой, как будто оглядывая местность, и повернулся к Ребекке.

     - Тебе придется защитить меня. Вряд ли у тебя сейчас с собой достаточно золота, чтобы оплатить услуги Кораса, – он покачал головой. – Я слышал оплату для него обычно везут на повозке, потому что человек не способен унести столько золота.

     Лицо Одаренной скривилось в гримасе негодования.

     - Я могу быть очень убедительной и без золота.

     - Только не с ним. Хитрый боров позаботился о своей безопасности, его дом напичкан хитростями, а в подвале, говорят, у него целая армия големов.

     Из-за туч выплыла луна, освещая истерзанную временем дорогу. Мягкий серебристый свет падал на листья деревьев и пытался обмануть зрение игрой теней.

     - Мало ли что говорят. В Теренисе нет големов, – вмешался Лимаран. – Корас пытался убедить короля, что будет использовать их исключительно для защиты и только из приговоренных к смерти преступников, но Арториас отказал ему.

     - Корас тогда просто попытался вывести свои эксперименты из тени, – возразил Инсидий. – Он давно пытается создать совершенного голема и твои запреты его слабо волнуют, слишком уж много высокородных приходит за исцелением к Одаренному-врачу.

     - Я отправлял к нему агентов, и они ничего не нашли!

     - Они нашли кучу золота себе в карман и благодарность лучшего лекаря Терениса, – бесстрастно парировал Инсидий. – Я был в его лаборатории и видел все своими глазами, так что незачем спорить об этом.

     - О чем ты договаривался с ним? – с трудом переводя дух спросил Лимаран.

     Слова Инсидия не предвещали ничего хорошего: владелец големов, согласившийся на сделку с поглотителем, не был похож на того, кому Ребекка согласилась бы доверить спасение Аластора, но положение не оставляло выбора. Вернуть человека после «Белого сна» могли единицы и Корас входил в этот круг.

     - Не я, а Тельварт. Ты ведь знаешь, что сейчас происходит на восточной границе Терениса? – вкрадчиво поинтересовался поглотитель.

     - Якоб… - Лимаран тяжело вздохнул. – Чёртов стервятник опять хочет откусить кусок, который встанет комом у него в горле.

     - Не ожидал. Все-таки ты не совсем свихнулся на моих поисках. С помощью моей способности Тельварт надеялся поглотить сущность, явившуюся из-за Завесы, после чего он хотел сесть на трон Терениса и объединить все страны под своей властью. Его планы как-то касались богов и другого мира, но мысли Тельварта на этот счет слишком запутанны и спрятаны слишком глубоко.

     - Ты лжешь… – старик потрепал свой ус. – Он правда настолько сошел с ума?

     - Так, а при чем здесь Якоб и Корас? – вмешалась Ребекка. – Он собирался отправить Кораса на восток?

     - Да, в деревне Абеллайо сейчас хозяйничает один из его генералов – Одаренный по имени Фенриес. Он собирает армию из волколаков, а Корас ему нужен для создания более разумных и сильных экземпляров.

     - Ты хочешь сказать, что они собрались сразиться с Якобом? – Ребекка резко остановилась. – Сколько же людей он уже обратил?

     Лимаран использовал короткую передышку, чтобы отдышаться, Инсидий же, не выказывающий признаков усталости, лишь пожал плечами.

     - Не могу сказать, но волки Фенриеса должны были стать основой армии Тельварта. Кажется, они составили какой-то план по обращению войска Якоба на свою сторону, но я не могу увидеть это воспоминание. Тельварт спрятал его очень глубоко.

     - Будь он проклят! – путники снова двинулись вперед, но теперь Ребекка внимательно смотрела по сторонам. – Скоро у нас будут гости.

     Она произнесла эту фразу шепотом и Лимаран напряг слух. Поблизости больше не слышалось пение ночных птиц, из звуков леса остались лишь шелест листьев и скрип деревьев. Только где-то вдалеке раздавался волчий вой.

     В ближайщих кустах послышался громкий шорох и на дорогу выскочили резко пахнущие тени. Ребекка обернулась, но пути отхода тоже оказались перекрыты. Самая высокая тень сделала шаг вперед, прозвучал лязг вынимаемых из ножен клинков.

     - Деньги и драгоценности на землю! Девка остается с нами, а вы проваливайте откуда пришли! – громила с бычьей шеей, огромный как медведь, обнажил громадный тесак и направил на Ребекку. От мужчины дико разило немытым телом и прокисшим пивом. – Иначе мы с мужиками быстро вас разделаем!

     Ребекка услышала смешок Инсидия, краем глаза девушка увидела, как Лимаран медленно тянет руку к поясу, туда, где висел нож.

     - Мы всего лишь беженцы. На Лотер напал жуткий демон и нам пришлось бросить все в городе и убегать, спасая свои шкуры, – Одаренная совершенно не надеялась на успех, но стоило попробовать - отдача после использования силы, это не то, с чем она хотела бы спешить к Корасу. – Прошу, во имя Тимеры, отпустите нас с миром, и да минуют вас ужасы, пережитые нами.

     Она украдкой посчитала мародеров.

     «Почти две дюжины. Не слишком хорошо, но и не ужасно» - она сжала кулаки, ощущая, как тело наливается силой.

     - Черта с два! Ты, сучка, идешь с нами. Уверен, мои парни помогут тебе забыть о демонах, – вокруг раздались похотливые смешки, и мужчина довольно ощерился. – А деды будут бегать за пивом.

     Он гулко рассмеялся, но еще до того, как главарь мародеров успел вдоволь насладиться своим чувством юмора, Ребекка пришла в движение.

     Одаренная оценила окружавших их головорезов: одетые в лохмотья и вооруженные чем попало, мародеры явно не могли похвастаться высоким боевым духом.

     «Значит нужно провести показательную казнь» - своей целью девушка выбрала главаря, его смерть явно заставит остальных пересмотреть планы на сегодняшний вечер.

     Ребекка рванулась вперед и оттолкнувшись от земли, запустила свое тело в полет. Перекувырнувшись в воздухе, она, используя импульс от прыжка, ударила двумя ногами в грудь вожака. Едва успевший осознать, что происходит, он не смог удержаться на ногах и, взмахнув руками, в одной из которых до сих пор был зажат громадный тесак, повалился на землю.

     Другие бандиты пришли в движение, Лимаран стремительным броском ножа вывел ближайшего головореза из строя и обнажил меч.

     Инсидий просто стоял в эпицентре начинающейся драки, словно это все никак не относилось к нему. Поглотителя окутала аура страха, заставлявшая каждого, кто приближался на расстояние вытянутого копья, бежать сломя голову.

     Ребекка стальной хваткой взялась сначала за правое, потом за левое плечо головореза и уперевшись ногами в его грудь, резким движением вырвала обе руки мужчины из плеч. Животный вопль боли разнесся над дорогой, Одарённая стояла на груди вопящего главаря мародеров, держа окровавленные конечности в руках. Крик быстро захлебнулся - могучий головорез потерял сознание, но представления, устроенного Ребеккой, оказалось достаточно. Остальные бандиты исчезли также быстро как появились, никто из них даже не кричал, настолько они были потрясены зрелищем гибели своего вожака.

     Женщина спрыгнула с груди мертвого гиганта и бросила руки на залитую кровью землю рядом с ним.

     - Лучше было бы, конечно, перебить их всех, но, думаю мало кто из этих крыс вернется к разбойной жизни после такого.

     Лимаран подошел к убитому броском ножа бандиту и забрал свой клинок.

     - Преступники словно тараканы - в темноте они храбры, но стоит зажечься факелу, как разбегаются кто куда, – он сплюнул. – И извести их также тяжело.

     - Хорошая работа, – Инсидий не сдвинулся с места, на котором стоял, когда их окружили. – Достаточно их немного припугнуть, как тут же ноги в руки и сбежали.

     Он сухо усмехнулся, но спутники не оценили юмор.

     - Не так много времени прошло после событий в Лотере, а на дороге уже мародеры, – Лимаран мрачно посмотрел вслед разбежавшимся бандитам. – Они явно спешили, чтобы успеть к первой волне беженцев и собрать самую богатую добычу, а значит неподалеку должны быть их кони.

     Огонь решимости в глазах Лимарана разгорался все ярче, ворон готовился снова расправить крылья. Оказавшись вдали от несущейся в бездну столицы, старик словно ощутил второе дыхание. Предвкушал ли он встречу с дочерью, или просто смирился с чем-то, что давно грызло его изнутри и сбросил этот груз с плеч, но Ребекке была на руку эта перемена. Учитывая ненависть Лимарана к Инсидию, лучше будет если он сможет держать себя в руках.

     - Сначала я проверю с северной стороны, потом с южной, а вы с Инсидием останьтесь где-нибудь в стороне от дороги, – Ребекка уже приготовилась выдвигаться, но её остановило многозначительное покашливание поглотителя.

     - Ты убила вожака мародеров так жестоко и неожиданно. Точно не знаю каким образом, но я ощутил его предсмертные мысли, – лицо Одаренного оставалось закрыто полосками ткани, но Ребекка каким-то образом знала, что Инсидий улыбается. – Тебе стоит начать с южной стороны, полсотни шагов по дороге вперед, а потом на юг, там будет их стоянка.

     - Хоть какая-то польза, – проворчал Лимаран.

     - Я иду за лошадьми, ты следишь чтобы он не выкинул ничего лишнего, – Ребекка понеслась по пути, указанному Инсидием и через считанные мгновения скрылась из виду.

     - Почему ты так уверен, что Элиза жива? – стоило Ребекке скрыться из виду, как Лимаран сразу повернулся к Инсидию. – Тельварт держал её взаперти?

     - Ты наконец поверил мне, – Инсидий погладил растрепанную бороду, пробивающуюся через тряпьё. – С Элизой все в порядке, потому что она оказалась невероятно ценной для Тельварта благодаря своим способностям.

     - Способностям? – ворон стремительно подошел к Одаренному и едва сдержался, чтобы не схватить его за грудки.

     - Успокойся. Твоя дочь оказалась невероятно восприимчивой к тому, что происходит за Завесой, и он использовал её для передачи сообщений на расстояние. Находясь далеко от Лотера, Тельварт мысленно отправлял Элизе приказы, которые она передавала его агентам, – Инсидий поднял руки, демонстрируя свои мирные намерения. – Так что Элиза провела эти годы ни в чем не нуждаясь.

     - Её забрали из семьи, а ты говоришь, словно это какой-то курорт!

     - Прости, я не это имел в виду, – Инсидий повернул голову, переводя разговор с тяжелой темы. – А вот и кони!

     Из леса раздалось отдаленное ржание. Звук резко прервался, но через пару мгновений возник снова и уже ближе.

     - Кажется, Ребекка не слишком поладила с мародерскими лошадьми.

     Быстро приближающийся топот копыт и шорох ветвей возвестили о прибытии Одаренной.

     - Я раздобыла пять коней, теперь мы достигнем Гипей к завтрашнему полудню, – её с ног до головы покрывала кровь, что явно не способствовало спокойствию лошадей. – К сожалению, в лагере оставили охрану.

     Лимаран коротко кивнул, охранники явно не были знакомы с Ребеккой и жестоко поплатились за свое невежество.

     - Ты поскачешь на отдельном коне, – Ребекка обратилась к Инсидию. – Нужно спешить, а эти клячи точно долго не протянут под двумя седоками.

     Поглотитель послушно кивнул, выказывая полнейшее смирение со своим положением. Он протянул руки, давая Ребекке прикрепить цепь к упряжи. Одаренная приковала Инсидия к лошади и привязала животное к дереву.

     - Думаешь с Корасом что-то может случиться? – Лимаран шепотом обратился к Ребекке, когда они отошли от Инсидия.

     - Тот вой, что разносился над лесом - это не обычные волки, – Одаренная была крайне обеспокоена, и Лимаран приметил её искусанные от беспокойства губы. – Это оборотни и они тоже торопятся в Гипеи.

     Она повернулась чтобы пойти к лошади, но Ворон положил руку ей на плечо.

     - Я буду с вами пока Инсидий не приведет меня к Элизе. Дальше наши дороги разойдутся, но я хотел бы разойтись друзьями, несмотря на то, что произошло.

     - Ты сполна оплатил контракт. То, что все пойдет наперекосяк сложно было предугадать, – не задумываясь пожала плечами Одаренная. – Я рада, что ты смог взять себя в руки и откликнусь, если тебе снова понадобятся мои услуги.

     - Не думаю, что я потяну еще один контракт, – покачал головой Лимаран. – Спасибо, Ребекка.

     Одаренная пошла осматривать своего коня, а Ворон подошел проверить хорошо ли закреплен на коне Аластор.

      «Все изменится, когда я встречусь с Элизой» - старик сжал кулаки. Сломанная в давке на площади рука все еще болела, но лекарства Ребекки творили чудеса, и он уже мог почти без боли двигать пальцами.

     - Мы не будем останавливаться пока не достигнем Гипей! – воодушевленно провозгласила Ребекка сидя на коне, и держа за уздцы лошадь, с привязанным к ней Инсидием. Лимарану досталось вести коня с Аластором и свободную запасную лошадь. Луна скрылась за тучами и ночь окутала все вокруг плотным черным саваном. Путники что есть сил помчались сквозь непроглядную черноту навстречу неизвестности.

     Глава 13.

     Вермин шел по коридору королевского дворца Лотера, периодически встречая тела прислужников Сарторума, притворявшихся слугами. Словно незримые паразиты они проникли во дворец Энганы, просочились в ближайшее её окружение и беспрекословно исполняли приказ своего господина, намеренно усугубляя и так тяжелое психическое состояние королевы. Глава тайной полиции с презрением пнул очередное тело. Энгана сама виновата, что отказалась от его предложения после смерти Арториаса, этим решением она подписала себе приговор, и сейчас Вермин убеждал себя, что не испытывает сожалений, зная, что его бывшая возлюбленная не вернется с площади.

     Королевский дворец находился под контролем людей Вермина и теперь ему следовало продумать дальнейшие шаги для создания видимости законной передачи власти. Единственный наследник рода Ариетес усиленно тер виски, собираясь с мыслями. Последние две недели сильно измотали мужчину, а ведь сейчас ему нужно быть собранным как никогда, ведь в ближайшие несколько дней решится будущее Лотера, а может и всего Терениса.

     Он вошел в комнату, бывшую кабинетом Арториаса – Энгана оставила её нетронутой и все предметы лежали также как в день исчезновения короля.

     «Куда же ты пропал, Арториас?» - Вермин не смог раскрыть тайну, будоражившую Теренис много лет, но теперь это все стало несущественным. Глава тайной полиции станет королем и вычеркнет Арториаса из истории страны. Он резко обернулся на едва слышный шорох, инстинктивно потянувшись к кинжалу, висящему на бедре, но увидев большого рыжего кота, лениво вошедшего в комнату, по-хозяйски толкнув лапой дверь, Вермин расслабился и усмехнулся.

     - Ты меня пугаешь, Лусэт, – убрав руку от кинжала, мужчина уселся в кресло, принадлежавшее королю Терениса. – Надеюсь ты пришел с хорошими новостями?

     Кот недовольно фыркнул и грациозно запрыгнул на стол, смахнув пушистым хвостом покрытую серебряной вязью чернильницу на пол.

     - Ну и ну, – усмехнулся Вермин, смотря как чернила растекаются по деревянному полу. – Они даже чернила меняли! Правда что-ли верили, что Арториас вернется?

     Лусэт поудобнее устроился на столе и направил свои большие жёлтые глаза на хозяина. Вермин тяжело вздохнул, готовясь к неприятной процедуре передачи воспоминаний и обнажил запястье.

     - Давай, не будем тянуть.

     Кот повел ушами и вонзил клыки в подставленную руку. Вермин скривился и сжал зубы - резкая боль от укуса напомнила ему о первой встрече с Лусэтом.

     ***

     - Ваше превосходительство, вам послание от Доминия Солиса, – юноша-курьер учтиво поклонившись вошел в кабинет Вермина, нервно сжимая послание и положил лист на письменный стол.

     Глава тайной полиции уже несколько дней был не в духе, его мать тяжело заболела и ни один из лекарей оказался не в состоянии ей помочь. Дом Ариетес не отличался особым богатством и в данный момент не мог позволить себе услуги Кораса, так что Вермин безуспешно пытался найти выход.

     - Я вижу послание, теперь проваливай! – рявкнул он на слугу, неловко переминавшегося с ноги на ногу. – Открою его тогда, когда у меня будет время!

     Лицо юноши покраснело, став одного цвета с вином в кубке главы тайной полиции, но он пересилил себя и едва слышно пискнул:

     - Господин Солис приказал мне дождаться пока вы откроете и прочтете послание, он сказал… - Вермин ударил кулаком по столу и внутренне усмехнулся, у курьера было такое лицо, будто он скоро потеряет сознание от ужаса.

     - А я сказал, что я сейчас занят! – он рассеянно отхлебнул вино из кубка и неспешно отложил лист бумаги, который изучал, когда юноша вошел в кабинет. – Хотя в отчете все равно мало интересного, так уж и быть, посмотрю, что там от меня хочет этот хряк Доминий.

     Вермин удовлетворенно отметил снова расширившиеся от страха глаза слуги, услышавшего как при нем оскорбляют главного советника Энганы. Глава тайной полиции знал, что в душе слуги теперь борются два чувства: если тот расскажет об оскорблении своему хозяину Солису, то Вермин будет знать, кто это сделал, а если не расскажет, то Вермин сам может доложить о нём Солису и выставить это как проверку.

     Бегло пробежавшись по тексту послания глава тайной полиции позволил себе легкую ухмылку.

     «Если в деле замешан Совет Алхимиков, значит там фигурируют очень большие деньги, а раз этот ленивый толстосум Доминий убедил королеву поставить свою печать, то дело срочное» - настроение Вермина сразу пошло в гору, операция должна оказаться самой прибыльной за его карьеру. Он перевел взгляд на полуобморочного курьера.

     - Ну, что стоишь? Можешь идти, и скажешь Его Благородию, что я все прочел и хочу обсудить с ним некоторые моменты, – Вермин махнул рукой в сторону двери и посыльный стремительно ретировался, хлопнув в спешке дверью.

     «И откуда, а главное зачем Доминий берет к себе таких идиотов?» - на самом деле у Вермина были подозрения и даже некоторые доказательства того, почему в свиту главного советника королевы принимают так много молодых и внешне привлекательных мужчин, часто едва справляющихся со своими основными обязанностями, но пока он предпочитал держать их при себе для того, чтобы применить в нужный момент.

     - Итак, судьба неожиданно преподносит дому Ариетес подарок! – провозгласил он, поднимая кубок с вином. – И за это стоит выпить!

     ***

     Солнце давно зашло за горизонт и над Лотером воцарились густые темные сумерки. Весна еще только начинала вступать в свои права, так что ночи оставались длинными и холодными, а дни «радовали» горожан пейзажами растекавшейся по улицам грязи и нечистот, оттаявших после суровой зимы. Вермин зябко повел плечами и встал с кресла, чтобы подбросить в камин ещё одно полено.

     «Чертовы слуги не могут даже огонь нормально развести».

     Позади едва слышно скрипнула половица, но глава тайной полиции сделал вид, что полностью поглощен ревизией камина. Он уселся обратно в кресло и с удовлетворением уставился на сидящего напротив Доминия Солиса.

     - Не удивлен? – усмехнулся советник королевы, его громадные щеки колыхнулись, оставляя Вермина в раздумьях, насколько же несдержанным в своих желаниях нужно быть, чтобы превратиться из человека в такого борова как Солис.

     - Ты так кряхтел пока крался, что я услышал бы даже будучи глухим на одно ухо, – хмыкнул глава тайной полиции. – К тому же, увидев сегодняшнее послание, я ни мгновения не сомневался, что ты захочешь переговорить об этом лично.

     - Проклятые крысы из Сахры! – теперь лицо советника исказилось от гнева, он прищурил свои маленькие глаза и стукнул рыхлым кулаком по подлокотнику кресла. – Я уверен Аспиды сами сотрудничают с такими контрабандистами!

     Сахра, далекая южная страна, расположенная за Голодным морем и пустыней Кази, давно пережила времена своего расцвета и после смерти последнего правителя превратилась в средоточие беззакония, управляемое бандой безжалостных купцов-олигархов, называвших себя Аспидами. Практически недосягаемая для больших армий из-за безжалостной Кази и могущественного флота Аспидов, Сахра стала головной болью для монархов, не сумевших найти общий язык с узурпаторами.

     - Энгана так и не договорилась с ними?

     - Эти песчаные дерьмоеды требуют слишком низкие пошлины на свой товар! Так мы потеряем всех остальных партнеров и окажемся в торговой кабале! К тому же совершенно недопустимо продавать эликсиры без одобрения Алхимическим Советом, кто знает, что там за бурда во флаконах! – Доминий достал из одного из карманов кусок мяса, завернутый в плотный шелковый платок и яростно вгрызся в него, утирая текущий по щекам сок рукавом.

     Вермин покачал головой. Ходили слухи, что Доминий Солис не способен даже четверти часа продержаться без еды и глава тайной полиции, глядя на необъятного советника, едва поместившегося в просторное кресло был склонен верить этим слухам.

     - Есть какая-то конкретная информация? – Вермин перешел на деловой тон. – Имена, места, предполагаемый товар? Кроме того, хотелось бы обсудить, чем Алхимический Совет готов вознаградить меня за проведение столь важной операции.

     Он откинулся в кресле, вытянув ноги к камину и сцепил руки в замок.

     - Потому что, как вы знаете, несмотря на пожелание королевы, тайная полиция сейчас очень сильно занята. Мы ведем сразу несколько крупных и важных расследований, если я захочу выдернуть своих лучших агентов, нужно быть уверенным, что дело того стоит.

     Солис доел мясо и бросил кость в огонь камина.

     - Я понимаю твои переживания, Вермин, – советник тяжело вздохнул и помахал рукой. Из темноты вышел слуга, одетый в броские цвета дома Солис и протянул своему хозяину кубок с вином. Шумно осушив его, Доминий продолжил:

     - У нас есть кое-какая информация. С ней мы бы и сами могли раздавить этих крыс, если бы все было так просто, как кажется на первый взгляд, – он расстроенно фыркнул. – Но не так важно, что произойдет с этими отбросами, главное заполучить груз эликсиров, которые они привезли в Лотер.

     «Так переживают за «бурду во флаконах», что обратились ко мне, даже зная о цене, которую я потребую» - Вермин потирал руки, дело начинало выглядеть все более прибыльным.

     - Есть ли там что-то кроме эликсиров? Я должен точно знать о грузе, чтобы не возникло неожиданностей.

     - Экзотические животные: львы, змеи, возможно кто-то из обращенных.

     - Они привезли на продажу обращенных людей? – Вермин едва удержался чтобы не открыть рот от удивления.

     Торговля обычными людьми была незаконной и порицаемой во всех без исключения странах, но насильное обращение людей в животных и последующая их продажа... Существует не так много преступлений, наказываемых более сурово чем это, к тому же всегда непросто найти того, кто имеет достаточно средств и рискнет купить такое существо.

     - Насчет этого достоверной информации нет, возможно их уже продали, – безучастно махнул рукой Доминий. – Нас интересуют только эликсиры, доставь их в целости и сохранности, и я щедро отплачу тебе.

     - Доставить их в поместье дома Солис в Лотере? – у Вермина начали закрадываться сомнения относительно намерений советника, и он решил прощупать почву.

     - Нет, это слишком опасно, вдруг там какие-то яды, – чуть более поспешно чем необходимо ответил Доминий, но глава тайной полиции имел большой опыт работы со лжецами и понял истинную суть предложения продажного Солиса. – Вот все, что известно об этих контрабандистах.

     Советник протянул Вермину лист, исписанный мелким, убористым почерком и утер обильно вспотевшее лицо.

     - Хорошо, я доставлю груз в твое личное имение в четырех часах к западу от Лотера, идет? – лицо толстяка просветлело, когда он решил, что смог убедить Вермина.

     - Да, безусловно! Ты не пожалеешь, что решил помочь мне, Вермин Ариетес! А теперь прощай, – он снова взмахнул рукой, подзывая слуг, подхвативших свего хозяина под руки и направивших его к выходу из комнаты.

     - Прощай, Доминий Солис, – Вермин открыто ухмылялся. Алчный толстяк определенно надеялся провернуть все в тайне от Алхимического Совета, а потом сказать, что груз уничтожен контрабандистами при попытке их поимки.

     Глава тайной полиции расправил плечи, теперь нужно было очень осторожно проверить, как остальные старейшины Алхимического Совета воспримут известие, что их пытался обмануть один из своих.

     - Лезть в дела алхимиков, что совать руку в пчелиный улей, – вздохнул Вермин. – С другой стороны, сладость мёда может и заглушить боль от укусов.

     Глава тайной полиции встал и направился в кабинет, несмотря на поздний час, ему необходимо было отправить срочное и важное послание.

     ***

     - Это немыслимо! – Георг Доэт, представитель Алхимического Совета отказывался верить словам Вермина, но у того был козырь в рукаве.

     - Доминий передал мне информацию о контрабандистах, – глава тайной полиции протянул Георгу бумагу, переданную ему советником и покосился на охранников Доэта.

     Все выше двух метров ростом, бугрящиеся мускулами, с непропорциональными, ничего не выражающими лицами, они явно были выращены под воздействием эликсиров.

     - Брадр! – выругался Георг, но тут же попытался взять себя в руки. – Действительно, эта информация получена по нашим каналам и была доверена очень ограниченному кругу лиц.

     - Кажется одно из этих лиц носит маску, – улыбнулся Вермин, но представитель алхимиков не разделял его настроения, невысокий старичок с длинной бородой метал бы молнии из глаз, если бы мог.

     - Мы разберемся с этим. Совет не любит вмешивать посторонних во внутренние дела, – он слегка поклонился Вермину. - Безусловно вы заслуживаете глубочайшей признательности и благодарности всех алхимиков Терениса. За её материальным выражением прошу зайти через пару дней, когда мы утрясем дела с Доминием.

     - Я не мог поступить иначе, – Вермин поклонился в ответ. – Но я хотел бы все-таки предложить услуги тайной полиции в этом тонком деле. Мои агенты могут быстро и без лишнего шума изъять у контрабандистов все, что необходимо и передать вам.

     Георг задумчиво почесал подбородок и уставился на главу тайной полиции.

     - Это могло бы разрешить некоторые сложности… - он покрутил перстень на пальце и кивнул, словно решившись на что-то. – Совет принимает твое предложение Вермин Ариетес, если тебе нужна поддержка, обращайся ко мне.

     - Я уже подготовил все, – как можно более учтиво улыбнулся Вермин. – Так что завтра после полуночи доставлю груз в ваше имение.

     Георг сначала вопросительно поднял бровь, а потом расхохотался.

     - Ох и хитрец! – он хлопнул себя по бедрам. – Нет, вези в резиденцию Совета. Можешь передать там любому из старейшин, я введу их в курс дела.

     - Тогда разрешите откланяться, – Вермин кивнул и сделал знак агентам следовать за ним. Георг ухмыльнулся и потрепав бороду направился в противоположную сторону, покидая темную невзрачную подворотню, неожиданно ставшую местом встречи могущественнейших людей Лотера.

     ***

     Прикрывая нос и рот ладонью, глава тайной полиции шел по ответвлению системы канализации Лотера. Построенные во время правления прадеда Арториаса, великого короля Арнбранда, эти громадные подземные туннели поражали воображение.

     - Они здесь, сэр, – агент махнул рукой в сторону едва заметной ниши в стене.

     Туннель в этом месте поворачивал, странно изгибаясь, и в образовавшемся из-за изгиба закутке притаилась небольшая дверь, на вид такая же древняя, как и стены коллекторов.

     - Наконец-то, – облегченно вздохнул Вермин. – Я надышался канализацией еще когда был агентом.

     Его проводник закивал, соглашаясь с начальником и открыл дверь, приглашая главу тайной полиции войти и засвидетельствовать успех миссии.

     Преодолев длинный узкий коридор, навевавший беспокойные аналогии с чревом гигантского мертвого зверя, Вермин попал в просторную комнату с потолками высотой в три человеческих роста, заставленную ящиками, клетками, завешенными тряпьем, и странными маленькими коробками.

     - Вы уверены, что взяли всех? – осматривая помещение между делом спросил глава тайной полиции. – И откуда тут запах горелой плоти? Надеюсь, товары не пострадали?

     - Так точно, сэр! Предоставленная нам информация позволила перебить всех контрабандистов практически без потерь и сохранить товары целыми!

     - Практически? – Вермин изогнул бровь в удивлении. – Что же настолько застало вас врасплох, что даже привело к потере агента?

     - Мы потеряли семерых, – извиняющимся тоном произнес адъютант Вермина Силвгар, готовясь к шквалу недовольства.

     Глава тайной полиции остановился так резко, что юноша чуть не налетел на него.

     - Повтори!

     - Сэр…

     - Повтори!!!

     - Одаренный… - перед глазами адьютанта уже стояли казематы под дворцом Лилеад, в которых он проводил допросы будучи кандидатом в агенты, но после такого провала Вермин отправит его туда уже в качестве пленника.

     - Среди них был Одаренный?! Проклятый боров не сказал ничего об этом, как и Георг… - мужчина заскрипел зубами. – Доминий точно знал об этом, значит и Георг должен был, вот почему он согласился. В чем заключалась сила Одаренного?

     - Он обращал в пепел всё, к чему мог прикоснуться.

     - Но вы смогли избежать Прорыва Завесы, – удовлетворенно кивнул Вермин. – Иначе мы бы тут не стояли.

     - Так точно. Когда Одаренный понял, что его соратники мертвы, а он окружен, то попытался произвести Прорыв Завесы, но при этом потерял концентрацию и пропустил взрывной арбалетный болт в голову, а потом сразу же еще один в грудь. Его разнесло на куски, так что Прорыв не произошел, – несмотря на то, что лишь пару часов назад адъютант находился в нескольких метрах от опасного Одаренного, пытавшегося убить всех, находившихся в тайном убежище, даже тогда он не чувствовал себя настолько в опасности как сейчас, рассказывая о болезненном завершении казавшейся простой операции.

     - Нужно внести поправки в директивы по особо важным операциям, – Вермин говорил таким тоном, что Силвгар сразу достал блокнот и карандаш и начал записывать. – Каждая спецгруппа при обезвреживании особо опасных противников на операциях от серебряной важности и выше, должна предполагать наличие как минимум одного Одаренного. При количестве предполагаемых противников больше тридцати, либо меньше трех и золотом уровне важности, предполагать наличие двух Одаренных.

     Вермин подошел к одной из клеток и резким движением сдернул с неё плотную ткань. Стоящий рядом Силвгар испуганно отшатнулся, но глава тайной полиции лишь усмехнулся. Он ожидал увидеть нечто подобное - из глубины клетки на них воззрилась фантастических размеров змея: тело, толщиной с бедро крупного мужчины, свилось в кольца, над которыми покачивалась плоская голова со стеклянными желтыми глазами.

     - Проклятье! В некоторых ящиках мы нашли львов, но змей еще не было, – Силвгар поежился. – Ненавижу змей.

     Вермин сделал еще несколько шагов вглубь склада и увидел расшитую золотом и красным бархатом коробку, с вышитыми на ней оскалившимися мордами львов.

     - Хм, здесь должно быть что-то ценное. Силвгар, открой эту коробку, – безапелляционным тоном произнес глава тайной полиции, не отрывая взгляда от загадочного предмета.

     Юноша громко сглотнул и осторожно подошел к коробке, словно уже представлял себе, как оттуда выпрыгнет целый клубок ядовитых змей.

     - Сэр, там может быть что-то опасное…

     - Поэтому её откроешь ты. И, возможно, я забуду, что сегодня погибли семеро моих агентов высшего эшелона, – благодушно произнес Вермин. – Вперед Силвгар!

     Резким движением юноша сдернул бархатную обивку, но под ней обнаружилась лишь плотно сбитая коробка с отверстиями для дыхания, из которых доносилось недовольное сопение.

     - Там определенно что-то живое, – Силвгар поддел край крышки кинжалом и, крякнув от усилия, одним резким движением сбросил крышку и сразу попытался отскочить от опасной коробки, но выскочившая оттуда рыжая молния оказалась быстрее. Пушистый шар бросился на адьютанта, но лишь для того, чтобы, оттолкнувшись, совершить поистине могучий прыжок на грудь Вермина. Глава тайной полиции не растерялся и постарался схватить наглеца за шкирку, но тот извернулся и вонзил клыки в запястье Вермина.

     В этот же миг он ощутил в своей голове дерзкий мальчишеский голос:

     «Кто вы такие, и что здесь делаете?»

     Донельзя удивленный глава тайной полиции воззрился широко распахнутыми глазами на рыжего кота, впившегося в его запястье и, в голове мужчины вспыхнуло озарение.

     «Ты обращенный? Я не причиню тебе зла» - Вермин сделал Силвгару, спешившему с обнаженным кинжалом на помощь командиру знак остановиться – «и мои люди тоже. Мы убили тех, кто держал тебя в клетке».

     «Наконец-то! Вообще-то я сам собирался их убить, но так тоже неплохо» - кот скосил на него большие желтые глаза, не вынимая клыков из запястья – «чтобы говорить с тобой я должен тебя кусать».

     «Я это понял. Как твое имя? Меня зовут Вермин, и я глава тайной полиции Лотера» - это было очень странное ощущение, мысли Вермина словно разделились, в одной из областей он разговаривал с обращенным, в другой же мог размышлять, разговаривая сам с собой.

     «Меня зовут Лусэт. Я был сыном прачки и каменщика, но отец отвел меня к каким-то людям, которые сначала обучали меня, а потом что-то сделали, и я стал таким» - Вермин ощущал сильный диссонанс, глядя на кота и слыша в голове его мысли – «Ты ведь отпустишь меня? Я хочу вернуться домой, к отцу и матери».

     «Лусэт, тебя ведь привезли из Сахры?» - глава тайной полиции не мог упустить такого потенциально полезного агента и в его голове мгновенно созрел план.

     «Да, а где я сейчас?»

     «Ты в Лотере, столице Терениса, знаешь где это?» - вряд ли малограмотный сын прачки и каменщика знает где находится такая далекая от Сахры страна.

     «Нет, но я что-то помню. Те люди на уроках мне говорили про Теренис. Это далеко от Сахры?» - голос ребенка дрожал, хоть он и не говорил по-настоящему.

     «Очень далеко. За Голодным морем и великой пустыней Кази, пересечь которую можно только в составе большого каравана, место в котором стоит больших денег» - проникновенно вещал Вермин – «но я могу помочь тебе».

     «Ты дашь мне денег на это путешествие?» - Лусэт невольно вильнул пушистым хвостом.

     «Я дам тебе возможность заработать деньги и возможно вернуть свой истинный облик. Ты должен понимать, что, будучи котом ты вряд ли сможешь совершить такое путешествие сам, а стоит только открыть кому-нибудь свою настояющую сущность и тебя снова посадят в клетку».

     «Ты прав» - кот тяжело вздохнул, встопорщив усы – «а что я могу сделать для тебя?»

     «О, для тебя откроется блестящая карьера в качестве агента тайной полиции. Ты станешь лучшим информатором Лусэт!» - Вермин ощутил, как кот нетерпеливо топчется по его руке.

     «А у меня получится? И вы не будете держать меня в клетке?»

     «Конечно нет! Если ты согласен пойдем со мной. Мы еще поговорим, но сейчас не мог бы ты отпустить меня, иначе я закричу от боли».

     «Простите» - Лусэт вынул клыки из раны и виновато мяукнув лизнул кровоточащие проколы в запястье Вермина.

     - Ничего страшного Лусэт. Я понимаю, как тебе тяжело, – глава тайной полиции погладил рыжего кота и обратился к Силвгару. – Соберите все эликсиры и доставьте в резиденцию Алхимического Совета, если будут спрашивать меня, скажите, что я ранен и зайду чуть позже.

     - Так точно командир! – Силвгар с интересом уставился на кота и прошептал. – А почему вы так долго сидели и смотрели на кота, впившегося вам в запястье, он ведь обращенный, да?

     Вермин огляделся, остальные агенты охраняли периметр и не видели произошедшего.

     - Повернись спиной Силвгар, я должен сделать кое-что секретное.

     - Так точно командир! – адъютант повернулся и ему в шею вонзился кинжал. Лезвие пронзило юношу выйдя из горла спереди, и агент рухнул на землю, заливая каменный пол кровью.

     - Все в порядке! – крикнул Вермин остальным. – Лестер, теперь ты за главного. Соберите эликсиры и доставьте в резиденцию Алхимического Совета, если спросят меня, скажете, что я ранен и зайду чуть позже!

     Агент вышел из-за ящика и безмолвно кивнул, покосившись на тело своего соратника.

     - К сожалению, Силвгар подвел свою страну и больше не сможет служить ей, надеюсь вы покажете себя лучше! – мрачно процедил Вермин и направился к выходу. – Сопровождение не нужно, займитесь поставленной задачей.

     ***

     Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Вермина и в следующее мгновение он услышал знакомый мальчишеский голос. Несмотря на то, что прошло уже три года, звучание голоса Лусэта в его мыслях не изменилось, видимо он навсегда останется тем же, что и в момент обращения.

     - Привет, Вермин, - в голосе мальчика явственно слышалось недовольство, и глава тайной полиции знал, в чем его причина, но не хотел первым поднимать эту тему.

     - Здравствуй, Лусэт, надеюсь ты принес хорошие новости? Как видишь, сейчас мы нуждаемся в них как никогда, - за притворно бодрым голосом скрывалось беспокойство, обращенный мальчишка не забыл свой дом и своих родителей, несмотря на то, что они продали своего сына в рабство, и до сих пор яро желал вернуться в Сахру.

     - Калид мертв, вместе со всеми своими головорезами, - обращенный внутренне усмехнулся. Жестокий по своей натуре, Калид не любил ни людей, ни животных и на дух не переносил Лусэта, впрочем, тот отвечал ему тем же.

     - Жрицы справились с целым отрядом бойцов? - по лбу главы тайной полиции скатилась капля пота.

     «Если жрицы Юкунды настолько сильны, то больше нельзя позволять им ходить по городу без слежки».

     - Они тоже, но лучше всех дралась другая женщина, она сильнее всех, кого я видел, - Лусэт возбужденно взмахнул хвостом. – Она разорвала их на части голыми руками!

     - Только Одаренных нам не хватало, кто-то называл её по имени? - если вместе со жрицами работает Одаренная, то дело может принять очень скверный оборот и нужно срочно найти артефакт, который они ищут.

     - Ребекка.

     - Проклятье! Ребекка все-таки успела в Лотер! - Вермин выругался, перед его взглядом возникло надменное лицо Лимарана. – Даже не думай, старик, твой король вышвырнул тебя и умер, хватит вмешиваться в государственные дела Терениса!

     - О чем ты говоришь? - заинтересованно спросил Лусэт. Глава тайной полиции так рассердился, что случайно показал мальчишке свои мысли.

     - Одаренная, которая была вместе со жрицами, работает на нашего врага, бывшего главу тайной полиции, Лимарана, - Вермин решил, что нет смысла скрывать это от мальчишки, он и так знает слишком многое, так что еще один секрет не поменяет ситуацию. – О чем еще они говорили? Имена, места встречи?

     - Они очень много говорили о каких-то планах. Говорили что-то про Испивающий. Я так и не понял про кого это, но он выбрал того старика, который был с ними, Сандро, - Лусэт закрыл глаза вспоминая. – Когда пришел Калид жрица сделала вид, что спрашивает у Сандро про кинжал и Калид хотел выведать где этот кинжал. А жрицы и Сандро вроде даже подружились.

     Теперь Вермин тщательно оградил свои мысли от обращенного.

     «Испивающий это и есть кинжал-артефакт Юкунды. Но что значит «выбрал Сандро»? И если жрицы объединились с Сандро и Ребеккой, а значит и с Лимараном…» - он заскрипел зубами от злости - этот альянс становился слишком опасным. К тому же до сих пор неясно к чему конкретно они стремятся - «чертов Калид так и не рассказал о планах Сарторума, а теперь он мертв, Сарторум вместе с королевой, а на площади творится форменный хаос».

     Последнее донесение пришло меньше четверти часа назад и в нем говорилось о нападении на Белетора. Пока все шло в соответствии с планом Вермина, и глава тайной полиции не хотел, чтобы жрицы Юкунды и его бывший начальник купивший Одаренную спутали ему все карты.

     - Ты уже нашел корабль, который возьмет меня в плавание через Голодное море? - каждый их разговор заканчивался одним и тем же, как только Вермин задумался, мальчишка сразу поднял тему своего возвращения домой. – Думаю, у меня уже достаточно золота, чтобы оплатить место в караване.

     - Но недостаточно, чтобы нанять сопровождающего, который не предаст тебя, - недовольно возразил глава тайной полиции. Сейчас был худший момент для ухода Лусэта, Вермин очень рассчитывал на его помощь в захвате престола и не мог допустить ухода обращенного.

     - Но уже прошло так много времени…

     - Слушай, Лусэт, - нетерпеливо перебил мальчика Вермин. – Раскрою тебе секрет, сейчас в Теренисе происходит смена власти и я собираюсь занять престол.

     - Ты хочешь быть королем? - глаза кота расширились от удивления.

     - Да, и пока все идет к тому, что я им стану, а если ты мне поможешь, то все точно пройдет гладко, и тогда, как правитель Терениса, я организую тебе и корабль, и караван в сопровождение прямиком до Сахры, - Вермин сконцентрировался, лгать в мысленных разговорах сложнее, а мальчишка не должен сомневаться.

     Лусэт задумался, он встопорщил усы и нервно вилял хвостом, оценивая предложение Вермина.

     - Я согласен. А ты можешь сделать меня рыцарем, после того как станешь королем? - смущенно спросил он. – Тогда я скажу маме, что я стал рыцарем, как и хотел, а ведь она не верила!

     - Как скажешь, я обязательно сделаю тебя рыцарем, - улыбнулся глава тайной полиции. – А теперь мне снова нужна твоя помощь. Нужно найти кого-то из тех, кто был в том доме – Сандро, жриц, или Ребекку, и следить за ними. Когда услышишь что-то стоящее, возвращайся ко мне, сэр Лусэт.

     Услышав, как его называют «сэром» Лусэт вздрогнул и замурчал.

     - Как скажете, мой король, - махнув пушистым хвостом, он аккуратно извлек клыки из запястья Вермина и в три прыжка покинул комнату, поспешно направившись на выполнение задания.

     «Нехорошо, но ставки слишком высоки» - Вермин покачал головой, как вдруг услышал поспешный топот. Дверь в комнату распахнулась настежь и перед ним предстал запыхавшийся адъютант.

     - Ваше Превосходительство, новое донесение с площади!

     - Докладывай.

     - Принц Белетор убит оборотнем, состояние королевы и Сарторума неизвестно, на площади демон, пожирающий горожан, а еще взгляните в окно! – выпалил мужчина, окна в кабинете Арториаса были закрыты плотными шторами, а свет давали масляные лампы на стенах. Вермин торопливо подошел к окну и отдернув штору коротко охнул.

     - Почему солнце синее?

     - Никому не известно, сэр – нервно отрапортовал адъютант – на площади творится безумие, культисты режут всех подряд, демон убивает без жалости. Ещё и синее солнце. Вы знаете, что делать?

     Глава тайной полиции взглянул на своего адьютанта и увидел, что мужчина дрожит мелкой дрожью. Ситуация выходила за рамки логики, но глава тайной полиции не собирался отступаться от своей цели.

     - Необходимо определить местоположение и состояние королевы, Ресетора и Сарторума. Также нужно собрать всю стражу с окрестных районов: обеспечить порядок вокруг королевского дворца и его окрестностей, защитить имения дома Ариетес. Не забудьте спросить нужна ли помощь Алхимическому Совету и союзным Ариетесу домам. Не забудьте раздать сержантам стражи табарды с гербом дома Ариетес. Соберите Особый Корпус, через два часа я хочу видеть здесь Сангина и его бойцов, нельзя позволять демону просто так разгуливать по улицам Лотера! Если останутся свободные люди, попробуйте организовать порядок на главных улицах. Отправь несколько агентов проследить за казной, там будут самые кровавые сражения между стервятниками, желающими поживиться на теле умирающей столицы, но сразу соваться в эту мясорубку бессмысленно, слишком много будет желающих, – Вермин вздохнул, вспоминая, не забыл ли он чего. – Вы избавились от коней в домах наших противников? Мы должны ограничить мобильность их сил.

     - Всё сделано, как Вы и сказали, сэр. Поместья Риэта, Солисов, Лилеад – конюшни всех ваших противников утоплены в крови. Также мы забрали лошадей у крупных купцов.

     - Хорошо, - Вермин закрыл штору и уселся за письменный стол. – И направь ко мне четырех курьеров, срочно.

     - Так точно, сэр! Будет сделано! – адъютант поспешно покинул комнату, его шаги эхом отдавались в пустом дворце.

     «Пора собирать силы, ближайшие дни будут решающими в борьбе за трон Терениса» - наследник дома Ариетес потер глаза – «и в этот раз я никому не позволю украсть у меня мою мечту».

     ***

     Она потеряла счет подворотням, в которых пыталась оторваться от преследователей. Бьянка постепенно выбивалась из сил, но культисты не отставали.

     «Спрятаться, нужно спрятаться» - лихорадочный стук сердца мешал сосредоточиться.

     Кажется, она находилась уже совсем недалеко от таверны своего отца, но ужас, пережитый на площади и близость преследователей, не позволяли девушке остановиться, чтобы определить свое местонахождение.

     Она снова оглянулась, сейчас за ней бежала только женщина. Мужчина отстал, видимо не выдержав бешеного темпа. Бьянка приободрилась - с женщиной она может справиться, нужно только напасть неожиданно. Девушка слегка сбавила скорость и попыталась найти подходящее место. В глаза сразу бросился рыбный склад.

     «Должно быть мы в портовом районе» - Бьянка свернула в подворотню рядом со складом и её сердце подпрыгнуло от радости, дверь оказалась закрыта на старый засов, так что девушка, достав кинжал легко отомкнула его и проскользнула в здание.

     Запыхавшаяся Бьянка едва не потеряла сознание от ошеломительной вони. Кажется, лишь войдя внутрь, она мгновенно пропиталась этим запахом до костей. С трудом сдерживая рвотные позывы, девушка заметалась в поисках укрытия. Повсюду стояли пустые бочки - видимо в день выступления Белетора рыбакам дали выходной, но у Бьянки не оставалось времени задуматься о том, насколько это странно, и она просто шмыгнула за одну из груд бочек, изо всех сил стараясь успокоить дыхание и обнажив кинжал.

     Спустя несколько томительных мгновений дверь на склад снова открылась и Бьянка, затаив дыхание, напрягла слух. Она слышала тяжелые шаги и хриплые вдохи и выдохи.

     «Кажется, только женщина» - в груди девушки впервые за этот безумный день начала теплиться надежда.

     - Выходи, мышка, я не буду тебя трогать. Мы просто хотели рассказать о нашей вере и предложить преломить хлеб вместе! – голос женщины прерывался тяжелыми вдохами, она пнула бочку, и та упала, покатившись по полу склада.

     - Мы просто мирные верующие, которых оболгали и хотели представить в неверном свете.

     Бьянка почувствовала, как ужас начинает уступать место гневу:

     «Эта потаскуха смеет называть себя мирной, после того как они убили моего отца и устроили резню на площади?» - девушка крепче сжала рукоять кинжала – «нельзя выходить, другие культисты могут быть рядом».

     Она осторожно выглянула из-за своего укрытия: женщина ходила по складу размахивая кинжалом и заглядывая в бочки.

     - Не надо бояться истинного бога, он справедлив и милостив, – культистка обошла еще одну груду бочек. – Когда он придет, то воздаст всем по заслугам, но тебе еще не поздно присоединиться к нему и покаяться.

     Сейчас культистка осматривала дальний от Бьянки угол, но девушка уже обдумывала куда еще можно спрятаться, чтобы сумасшедшая не нашла её. Бьянка подавила зарождавшийся гнев, нельзя поддаваться эмоциям пока её отец не отмщен.

     - Даже если кто-то и погиб от рук верующих, значит это был неправедный человек, заслуживший вечно томиться во тьме.

     Бьянка заскрипела зубами, её отец был самым праведным человеком и сейчас наблюдает за своей дочерью, а не прозябает во тьме.

     - Я предупреждаю последний раз! Если ты не выйдешь, нам придется предать это здание очищающему пламени, дабы не позволить не покаявшейся грешнице бежать!

     Бьянка вздрогнула - огонь пугал её, а в воспоминаниях девушки замелькали почти забытые образы.

     «Женщину ведут к помосту, её лицо покрыто засохшей кровью и синяками, но даже эта грязь не может скрыть его красоты. Люди вокруг кричат, лица стоящих в первых рядах искажены злостью и ненавистью, но большинство горожан пришли сюда просто ради развлечения. Маленькая Бьянка стоит рядом со своей тетей и по щекам ребенка бегут слёзы. Её мать поднимается на помост, и жрец Амана зачитывает приговор. Девочка напрягает слух, но слышит лишь обрывки предложений.

     Культ… Преступления… Юкунда… Ересь… Сожжение…

     Старик приковывает женщину к столбу, обложенному ветками и соломой. Её блуждающий взгляд находит глаза дочери, и женщина улыбается, потрескавшимися от жажды губами она произносит последние свои слова. Маленькая Бьянка плачет, она не смогла разобрать, что сказала мама, и не понимает, что происходит и почему все вокруг так кричат на маму. Жрец подносит факел и костер вспыхивает. Тетя отворачивает Бьянку от жуткого зрелища, но девочка пытается вырваться и видит, как её мать охватывает пламя, но женщина не отрывает взгляд от дочери и продолжает улыбаться».

     Это воспоминание часто приходило к Бьянке во время ночных кошмаров, но никогда не было таким полным и подробным. В её глазах застыли слезы, она обещала себе забыть прошлую себя, оставить эту боль позади, но смерть Бьорна перечеркнула все её усилия и призраки детства вернулись, став только сильнее.

     - Мы сожжём тебя, а потом сожжём этот город! – культистка начала выходить из себя и просто швыряла бочки и пинала их, раскидывая в разные стороны.

     Бьянка больше не боялась. Служители выдуманных богов сначала забрали у неё мать, а теперь и отца. Все чего она желала - это отомстить, умывшись их кровью.

     - Выходи, черт тебя дери! – женщина направлялась в угол, где сидела Бьянка, и девушка сжала кинжал до боли в пальцах. Она выглянула из-за бочки и увидела, что культистка отвернулась, видимо ошибочно увидев какое-то движение. Не медля ни секунды, Бьянка молнией рванулась к ней и, вложив в удар всю свою скорбь, вонзила кинжал в шею.

     Кровь заструилась по шее и спине женщины, она обмякла и рухнула на пол, не издав ни звука. Бьянка вырвала клинок из шеи и кровь хлынула потоком, заливая провонявший рыбой пол склада.

     - Ах ты тварь!

     Девушка услышала крики и вскочила, держа наготове окровавленный кинжал. С той стороны, куда смотрела клуьтистка, к ней бежали трое вооруженных мужчин. Бьянка оскалилась и подняла оружие, она больше не будет убегать и прольет больше крови этих выродков. Мужчины рассредоточились на бегу, их глаза горели ненавистью и еще каким-то темным чувством. Бьянка не успела ничего сделать как оказалась окружена.

     - Сдавайся, и мы будем нежными, – самый молодой среди культистов перехватил топор и облизнулся. – Здесь нас всего трое, а если будешь упорствовать, мы оттащим тебя в казарму и там будет полсотни голодных мужиков.

     Бьянка сделала выпад кинжалом в лицо юноши, тот отшатнулся, но лезвие оставило тонкий след на его щеке.

     – Ты сделала свой выбор, сука!

     Он взмахнул топором, и девушка уклонилась, но удар оказался ложным, культист хотел, чтобы она отскочила. Молчаливый бородатый мужчина, обошедший Бьянку справа, ударил её топорищем по спине, и девушка заскрипела зубами от боли, дыхание сбилось, и она наотмашь ударила кинжалом, описав широкую дугу, но не задев никого из противников. Удар по затылку, и сознание начало уплывать. По её щекам потекли горькие слезы беспомощности. Бьянка повалилась на грязный пол и сквозь накатывающее забытье почувствовала, как чьи-то руки грубо стягивают доспех и разрывают на ней рубашку.

     ***

     - Она хороша. Может оставим тут? Незачем делиться такой милашкой.

     Сознание медленно возвращалось к Бьянке, и она едва смогла сдержать стон от боли во всем теле, кровь пульсировала в голове мучительным набатом.

     - Посмотри, рассекла мне щеку. Надо с ней тоже ножиком поиграть.

     Она узнала дерзкий голос молодого культиста.

     - Даже не думай портить её! Развлечемся еще немного и можем продать, она ведь еще девкой была.

     - Была, – хохотнул молодой. – А ведь могли кучу денег за неё выручить. Хотя оно того стоило.

     Бьянка осторожно приоткрыла глаз. Она лежала на полу, а неподалеку, на бочках, сидели её мучители. Юноша держал в руке открытую бутылку, видимо ублюдки отмечали удачный день. Осмотревшись, насколько это было возможно не поворачивая голову, Бьянка не увидела ничего, что могло бы сойти за оружие. Перед глазами девушки снова возник образ измученной матери - её эти нелюди тоже пытали, прежде чем привести на смерть.

     «Я отомщу за тебя, мама, и за отца, и за себя, даже если придется перегрызть этим выродкам их поганые глотки» - Бьянка аккуратно сжала кулаки, спина жутко болела после удара культиста, но кости, кажется, остались целы.

     - Что-то мне снова стало холодно, – усмехнулся юноша, потирая ладони. – Пойду-ка разогреюсь.

     Он передал бутылку товарищу и сально ухмыляясь направился к Бьянке, спуская по пути штаны. Девушка приготовилась, и как только мучитель нагнулся, она со всей силой доведенного до отчаяния человека вонзила средние пальцы рук ему в глаза. Насильник завыл, и отшатнувшись от Бьянки, рухнул на пол, закрыв лицо руками. Его товарищи вскочили, но бородатый культист видимо слишком часто прикладывался к бутылке, потому что, попытавшись спрыгнуть с бочки, он просто повалился на землю.

     Бьянка вскочила на ноги и с размаху ударила, мычавшего от боли юношу ногой в пах. Тот сложился пополам и захрипел, но третий оставшийся на ногах культист уже обнажил меч и плотоядно ухмылялся, неспешно подступая к Бьянке.

     - Неужели тебе не понравилось? Ты ведь даже сознание от удовольствия потеряла, – он угрожающе взмахнул мечом. – Мы не хотим тебя убивать, только еще немного развлечемся и тогда ты будешь свободна, может даже денег дадим.

     Бьянка стояла молча, тяжело дыша и не отрывая взгляд от меча. У неё совсем не оставалось времени, бородатый культист уже начал ворочаться, пытаясь встать, да и всхлипы юноши постепенно переходили в злобное рычание. Она глубоко вдохнула и ринулась на вооруженного мужчину.

     - Ты чего творишь, дура? – тот не ожидал такой самоубийственной атаки, в нем взыграла алчность и культист не стал убивать Бьянку, а лишь хотел оглушить нападающую девушку ударом меча плашмя. Сжав челюсти до хруста, Бьянка приняла удар меча плечом и попыталась в ответ ударить культиста в пах, но он перехватил её ногу, открыв при этом свое лицо, и девушка с рычанием вцепилась зубами в щеку.

     - Ааа, проклятье! – культист выронил меч и начал вырываться, нанося бесчисленные удары по телу Бьянки, но она не чувствовала боли. Мужчина сделал несколько неловких шагов и упал.

     Оторвав кусок плоти от его щеки, Бьянка извернулась и вцепилась в горло, по щекам побежала теплая, соленая кровь, и девушка сжала челюсти крепче. Культист захрипел в последний раз и затих. Бьянка отпустила тело и размазав кровь по лицу обернулась.

     Юноша и бородатый успели вооружиться топорами, но не спешили нападать на обезумевшую девушку. Бьянка увидела, как штаны юноши потемнели в районе паха и культисты, рыдая от ужаса, начали пятиться назад.

     - Вы не сбежите, – Бьянка сделала шаг вперед, удивленная произведенным эффектом, но через мгновение все объяснилось. Она почувствовала движение воздуха и увидела мелькнувшую красную тень. Тела культистов повисли на когтях демона, поглощающего их кровь. Девушка безучастно смотрела как проклятое создание швыряет обескровленные тела о стену и поворачивается к ней.

     Бьянка протянула окровавленную ладонь, и демон приложил к ней свою когтистую лапу.

     - Ююкххун, – широкие, безгубые челюсти существа не были приспособлены для человеческой речи, но Бьянка смогла разобрать имя, из страха перед которым убили её мать.

     Коготь аккуратно прошел по груди девушки, и теплая кровь закапала на пол. Не ощущая больше боли, Бьянка с удивлением ощутила приток сил и дикое желание снова пролить кровь. Приложив ладони к лицу, она размазала алую жидкость по лбу и щекам, её губы растянулись в жутковатой ухмылке, напоминающей о давних, ныне забытых временах, когда человеческой цивилизации еще не существовало и выживали лишь самые сильные и самые жестокие. Когда она убрала руки, демон исчез, оставив девушку в одиночестве среди обезображенных тел.

     Исчезновение злобной сущности оставило в груди Бьянки зияющую пустоту, и воодушевление прошло, уступив место дикой усталости. Волнение, испытанное на площади, а потом бешеная гонка и все, что произошло дальше, вымотали её как никогда раньше. Тело и разум требовали отдыха, так что девушка опустилась на колени и уснула, облокотившись на тело убитого ею мужчины.

     ***

     - Снова идут! К оружию!

     - Будьте трижды прокляты! – Джеймс схватил меч и кинулся к выходу из таверны. Уже несколько часов они отражали атаки культистов, вооруженные банды которых ходили по городским улицам, убивая всех, кто попадался им на глаза, и поджигая неугодные дома.

      Уолтон не смог встретиться с братом на условленном месте и привел свой отряд в таверну, предполагая, что если кто-то и вернется с кровавой площади, то только сюда. Решение оказалось выигрышным - улицы стали слишком опасными, полные вооруженных фанатиков и обычных мародеров, пытавшихся поживиться чем-нибудь в терпящем крах городе. Стражники оказались бессильны против всплеска насилия, а власти не предпринимали ничего, слишком занятые кровавой борьбой за престол.

     Ходили также слухи, что по Лотеру бродит демон, но Джеймс не верил в демонов, он верил в людей, которые могут быть гораздо страшнее любого демона. Он выскочил на улицу, обнажив клинок. Оборона таверны изнутри не представлялась возможной из-за факелов, которые фанатики совершенно не боялись пускать в ход. Сгореть заживо не хотелось никому, и наемники принимали бой на мостовой перед входом в «Сияющего Петуха».

     - Постойте, слепые вы собаки! Там же женщины и дети! – Джеймс опустил меч. – Кто такие? Отвечайте, или придется угостить вас стрелами.

     У них было всего два лучника, и тем не менее Джеймс активно пользовался действенной угрозой. Толпа остановилась в тени здания и на свет вышла женщина с ребенком.

     - Простите нас, господин. Мы бежим из церкви Амана, среди нас только женщины и дети, – она вывела перед собой несколько чумазых, прячущих лица, девочек. – Прошу, дайте нам приют во имя Триединства.

     Джеймс присмотрелся к детям и понял почему среди наемников раздавался ропот. Глаза детей были пусты: ни слез, ни страха, ни надежды, женщина словно привела с собой кукол.

     - Кажется, вас сильно потрепало, но почему вы покинули церковь и вышли на улицу? – ему не хотелось подозревать группу женщин с детьми, но процессия действительно выглядела очень странно. Она казалась слишком тихой - ни плача, ни причитаний, лишь смиренное молчание, как у ведомых на убой овец.

     Вопрос Джеймса вызвал шевеление в толпе, по ней пронесся шепот полный ужаса, женщины оборачивались и закрывали лица детей, словно пытаясь оградить их от чего-то.

     - Демон… – прошептала едва слышно женщина, Джеймс не расслышал и сделал несколько шагов к ней, вопросительно склонив голову. – Демон.

     Она повторила чуть громче, и наемник кивнул.

     «Настолько напуганы, что начали видеть демонов. Неужто культисты смогли прорваться в церковь и устроить там резню? Очень нехороший знак» - несмотря на все сомнения, он не мог просто прогнать их и оставить на улице. Будучи наемником Джеймс совершил множество скверных вещей, но бросить в охваченном безумием городе толпу женщин и детей на верную смерть, а то и что похуже?

     - Я могу впустить вас только с несколькими условиями, – он не успел договорить, как женщина бросилась ему в ноги и стала целовать сапоги. – Успокойся! Вы займетесь уборкой и готовкой, вас будут окружать наемники и придется затянуть пояса, у нас не так много припасов, зато теперь очень много ртов…

     ***

     Беглецы разместились в таверне и Уолтон направил самых толковых бойцов с хорошо подвешенными языками разузнать, какова обстановка в городе и что же за «демон» на самом деле пришел в церковь, но женщины оказались напуганы до полусмерти, многие из них не могли связать и двух слов, лишь прижимали к себе детей и опускали глаза. Джеймс разрывался между желанием послать несколько человек к церкви и чутьем наемника, подсказывающим, что все люди понадобятся ему здесь, а вести скоро придут сами.

     Так и произошло.

     ***

     - Стоять, кто идет! – закричал дозорный, увидев одинокую девушку, бредущую по улице. В разорванной одежде, покрытая кровью с головы до ног, она остановилась, услышав крик, и сжалась, словно боясь, что на неё нападут. Расширившиеся от ужаса глаза метались с одного стражника на другого, не останавливаясь ни на мгновение.

     - Да это ж девка! Ты чего девки испугался? – Ранульф рассмеялся над своим товарищем, стоявшим в дозоре. – Эй! Иди сюда! Да не боись, мы тебя не тронем.

     - Кто их знает сейчас, кто девка, а кто демон, – Кендрик поежился, крепче перехватывая древко копья. – Сам видел тех женщин, будто смерть увидали.

     Девушка смотрела на препирающихся наемников и на измученном лице отражалась целая гамма чувств. С надеждой смотря на вывеску таверны, она ощущала панический страх перед двумя вооруженными мужчинами, и, тем не менее, собрав остатки воли в кулак и сделав несколько шагов в сторону охранников, бедняжка чуть слышно прошептала.

     - Я ищу Джеймса, Джеймса Уолтона, вы не знаете его? – голос был едва различим, несмотря на гробовую тишину улицы.

     Дозорные удивленно переглянулись.

     - А ты кем ему будешь?

     - Я Бьянка, дочь Бьорна, владельца таверны, – её глаза наполнились слезами. – Так вы знаете его? Позовите мне Джеймса, прошу.

     - Джеймс! – Ранульф подошел к двери, открыл её и заорал во всю мощь своей луженой глотки. – Джеймс!

     - Да чтоб вас свиньи пожрали, ни минуты покоя! – через минуту из таверны показался Уолтон, его взгляд наткнулся на Бьянку, и он тихо охнул. – Ты жива!

     Уже не сдерживая рыданий, девушка бросилась на грудь другу. Ранульф и Кендрик многозначительно переглянулись.

     - Они все ушли, все ушли! – захлебываясь рыданиями Бьянка пыталась рассказать Джеймсу все что случилось. – А потом культисты….

     Фраза прервалась рыданием, Джеймс погладил девушку по голове и как мог по-отечески прижал к себе.

     - Тише, тише, теперь ты в безопасности, все будет хорошо, мы защитим тебя.

     - Культисты схватили меня, а потом… - она запнулась. – Я не помню. Я проснулась, там были тела и кровь, везде кровь.

     - Подрались небось, из-за такой девки то, – шепнул Кендрику Ранульф, и сразу же поймал гневный взгляд Джеймса. – А что? Я просто подумал.

     - Думать не твое дело, твое дело смотреть и звать меня, если что! – Джеймс поднял Бьянку на руки, девушка обхватила его шею и совсем по-детски прильнула к груди наемника, закрыв глаза.

     - Так мы так и делаем, – Ранульф указал на Бьянку. – Вот.

     - Продолжайте, – дверь за Уолтоном закрылась, и дозорные тут же начали шептаться, обсуждая необычную девушку и её отношения с капитаном.

     ***

     - Тебе больше нечего бояться, – Джеймс уложил Бьянку в кровать. Комнату девушки еще не заняли - Уолтон до последнего надеялся, что хоть кто-то вернется с площади. Лицо наемника слегка подрагивало. – А где Джон? Он оставил тебя? Прохвост, я ему устрою!

     - Он оставил меня, когда мы уходили с площади, там были… - она снова разрыдалась, тщетно пытаясь совладать со своими чувствами. – Культисты, они не хотели нас выпускать, но Джон сказал бежать вперед и дрался с ними, я побежала, но они гнались за мной.

     Бьянка сжалась в комок, стараясь стать как можно меньше, ей не хотелось думать о том, что произошло, когда она потеряла сознание, но все тело болело и пугающий, мерзкий ответ постоянно маячил перед глазами девушки.

     - Джон справится, – Джеймс невидящим взглядом смотрел в стену. – Он всегда справлялся, кучке фанатиков не взять его. Наверное, в какой-нибудь кабак завалился и дрыхнет теперь пьяный.

     Уолтон перевел взгляд на Бьянку. На лице наемника отразилась скорбь по брату, и он безуспешно пытался скрыть её за напускным весельем, растягивая вымученную улыбку.

     - Ты не представляешь, как много раз такое случалось. А старик, сбежал?

     - Я не знаю, я плохо помню, все так перемешалось, – она всхлипнула. – Тут так много людей.

     - Да, буквально перед тобой к нам пришли беглецы из церкви Триединства. Говорят, там какой-то «демон», так что, боюсь, культисты и туда добрались, – он осекся, но сказанного было не вернуть. Джеймс корил себя за то, что напугал девушку еще сильнее, но наткнулся на странный взгляд: Бьянка словно не испугалась, а разозлилась: маленькие кулаки сжались, а губы вытянулись в нитку.

     - Ты в порядке? – он внимательнее пригляделся к заплаканному лицу, но пугающая тень исчезла без следа.

     «Кажется, пора тебе поспать, Джеймс, уже не тот возраст, чтобы сутками дежурить».

     - Прости, я боюсь оставаться одна, – Бьянка потерла глаза кулаками.

     «Как маленький ребенок» - впрочем Бьянке лишь недавно исполнилось шестнадцать и на её долю уже выпало слишком много трудностей. Джеймс успокаивающе кивнул.

     - Конечно, я тебя понимаю. Мне тоже нужно вздремнуть, так что я сейчас передам командование и вернусь к тебе, а ты пока можешь умыться и переодеться, все твои вещи на месте, – он увидел, как девушка задрожала всем телом, подсознательно вжимаясь в стену. – Не переживай, я возьму свой плащ и лягу вон там у двери, чтобы никого сюда не впустить.

     Бьянка благодарно закивала, ей стало стыдно за свои мысли, но произошедшее днем оставило неизгладимый след в душе девушки. Дверь за Джеймсом закрылась, и, переодевшись в чистую одежду, Бьянка уснула едва её голова коснулась кровати. Так что, когда наемник вернулся, он увидел лишь крепко спящую девочку-подростка, словно все было хорошо и Лотер не стоял на грани пропасти.

     ***

     Джеймс потянулся, и, широко зевая, приподнялся на локтях. По краям ставней пробивался свет: уже рассвело, а значит надо срочно бежать вниз и снова брать командование на себя. Он тихо встал, стараясь не разбудить Бьянку, но с удивлением увидел, что кровать пуста и аккуратно заправлена.

     «Наверное, проголодалась и пошла вниз. Удивительно, как она прошла мимо, не разбудив меня? Старею» - Уолтон усмехнулся – «свалим из Лотера с золотом колдуна и уйдем с Джоном на покой».

     Он размял ужасно затекшую за ночь шею и открыл окна, щурясь от яркого солнечного света. Окна этой комнаты смотрели в сторону богатых районов, поэтому над крышами домов почти не было дыма, сильные города сего не желали мириться со своей участью.

     «Уже почти полдень, будь я проклят!» - он наконец осознал, что за мысль не давала ему покоя с самого момента пробуждения – «Слишком тихо, я не слышу никого внизу».

     Дурное предчувствие тяжким грузом навалилось на плечи старшему Уолтону, и он обнажил меч, лежавший рядом с плащом.

     «Такая толпа народу не могла исчезнуть, не разбудив меня» - он толкнул дверь и вышел в коридор. Двери во все комнаты второго этажа оказались распахнуты настежь, но в комнатах никого не осталось, в коридоре также никого не было, как не было и следов борьбы или насилия.

     «Те люди оказались фанатиками?» - Джеймс стиснул зубы и крепче сжал рукоять меча – «Этого не может быть, они не смогли бы провести меня».

     Проверив комнаты наверху, наемник спустился по лестнице в коридор первого этажа.

     «И здесь ничего кроме распахнутых дверей» - напряжение нарастало. Оказавшись в непонятно как опустевшей таверне, лишь несколько часов назад кипящей жизнью, Джеймс почувствовал себя неуютно. По его спине пробежал холодок страха. Интуиция говорила, что в этот раз наемник столкнулся с чем-то более жутким нежели обычные фанатики.

     Джеймс прошел по коридору в сторону харчевни, он слышал странный гул, но не мог понять, что это. Словно шум воды или множество отдаленных голосов, сливающихся в единый монотонный звук. Выйдя в харчевню, мужчина едва сдержал рвотные позывы. Уолтон, будучи наемником, видел много страшных вещей, приходилось ему и участвовать в набегах на деревни и самому оказываться в плену, но то, что предстало перед его глазами не могло быть делом человеческих рук.

     Он упал на колени и закричал.

     ***

     - Доложите обстановку! – Лаэр грозно оглядел разведчиков.

     Кровь покрывала благородного рыцаря с головы до ног, но времени на смену облачения не оставалось, его родной город погружается в хаос и тех, кто в этом виноват, нужно остановить.

     - Мой господин, мы смогли взять казну почти без боя, но через пару часов после резни на площади туда примчались войска Риденсов и Солисов и выбили нас, понеся тяжелые потери, – кровь покрывала воина почти также как Лаэра и его слова не подлежали сомнению. – Также есть информация, что Вермин Ариетес выступил против дома Лилеад. Его люди контролируют дворец, вероятно Особый Корпус также под контролем этого предателя. Вицит пока хранит молчание, но им нечего будет противопоставить нам, даже если они примут неверную сторону.

     - Казна сейчас не так важна, а с Вермином мы разберемся позже. Этот червяк не способен удержать власть. Всё, что он смог – это утопить в крови наши конюшни, надеясь сокрушить меня при помощи кавалерии. К тому же звезда дома Ариетес уже давно закатилась, и у них слишком мало сторонников, – слова казались абсурдными, ведь золото могло открыть любые ворота, а королевский дворец был по своей сути оплотом законной власти Терениса, но происходившее в Лотере выходило за рамки здравого смысла. – Мне сказали, что все выходы из города заблокированы, либо охраняются культистами, это правда? Успел ли Ресетор уйти из Лотера?

     - Я был у восточных ворот. Стража мертва, а механизм разрушен, но я не видел там тел принцев и не слышал от агентов, что их обнаружили, – подал голос Моркант, отвечавший за восточную часть города. – Думаю, Ресетор успел, ворота закрылись не сразу, а принц был на коне.

     - Известий из дворца нет?

     Разведчик, ответственный за информацию о положении дел во дворце, так и не вернулся, поэтому все присутствующие лишь покачали головами и Лаэр продолжил:

     - Мне докладывали, что корону Терениса переместили в церковь Триархии, так что мы двинемся туда.

     - Думаете там тоже будет битва, в святая святых Лотера? – Матс, самый богобоязненный соратник Лаэра, сжал кулаки в праведном негодовании. – Ублюдки не посмеют осквернить священные стены храма!

     - А если посмеют, то мы им помешаем! – Лаэр взмахнул рукой, делая оруженосцу знак подвести коня и вскочил на него, воздев меч к небесам. – Выдвигаемся! Главный храм Лотера привлечет множество людей, потерявших надежду, и мы должны защитить свой народ от врага, за Теренис и короля Белетора!

     Тактично умолчав о короне, Лаэр поднял боевой дух окружающих его солдат, и отряд направился к храму Триархии, оставив в особняке лишь несколько людей для сохранения информационной сети и охраны.

     Ситуация в богатом квартале Лотера еще не совсем вышла из-под контроля: культисты нечасто совались сюда, занимаясь резней в более доступных местах, но некоторые богатые дома уже успели пострадать от мародеров и стояли, оскорбленно глядя проемами разбитых окон на продвигающийся мимо них отряд.

     «В богатом квартале так много культистов?» - Лаэр не видел другого объяснения абсолютной беззащитности роскошных резиденций перед мародерами, без охраны их могли оставить только фанатики, ушедшие выполнять волю своего жестокого бога.

     ***

     Храм находился на границе богатого и бедного районов, открывая свои двери каждому, кто готов был впустить Триархию в свое сердце. Перед его воротами стоял отряд вооруженных воинов, и их командир, активно жестикулируя, пытался договориться о чем-то со священниками. Святые отцы оставались непреклонны, и воин распалялся все сильнее. Вдруг он взмахнул рукой, и выхватив из ножен меч, пронзил стоящего перед ним старика. Его соратники обнажили оружие и бросились в храм, оскверняя священное место кровопролитием.

     - Вперед! Быстрее! – Лаэр пришпорил коня и бросился к воротам. Воины, сопровождающие рыцаря, не могли угнаться за всадником, но все равно перешли на бег, выкрикивая боевые кличи. Почти не замедляя скакуна, аристократ спрыгнул с него и ворвался в храм.

     Разбойники не смогли далеко продвинуться в святая святых Триархии. Встреченные благословленными Микелосом флагеллянтами, они завязли в бою среди величественных колонн и образов Богов Порядка.

     Лаэр, не раздумывая, врубился в гущу битвы. Стремительным движением он обезглавил щитоносца, не подозревавшего, что теперь нужно сражаться на два фронта. Честь и милосердие были неприменимы к осквернителям храмов, поэтому рыцарь вынул кинжал и метнул в спину головорезу, одержавшему верх над флагеллянтом и метнувшемуся в сторону алтаря.

     В храм ворвались соратники Лаэра, и разбойники осознали свою участь. Некоторые попытались сдаться, но распаленные праведным гневом флагеллянты не собирались останавливаться, повергая каждого, осмелившегося бросить вызов богам. Через пару минут на ногах не осталось ни одного разбойника и Лаэр убрал меч в ножны, осеняя себя знамением Микелоса.

     - Я благодарен за помощь. Сам Аман послал вас, чтобы прекратить это ужасное богохульство, – с алтаря спускался настоятель храма Триархии. Степенный старик с бородой, заплетенной в три косицы, облаченный в пышное одеяние, расшитое серебряными нитями, склонил голову, встав перед Лаэром. – К сожалению, на нас пал гнев Богов, и эти разбойники не первые и не последние, кто пытается разграбить и осквернить святыню Лотера.

     - Святые воины хорошо справлялись и без нашей помощи, – Лаэр лукавил: флагеллянтов было не больше десятка, а после битвы на ногах стояли лишь четверо.

     - Микелос хранит нас, но мы не готовы к такому, – старик нахмурил свои густые, косматые брови. – Тьма нависла над городом, что-то очень злое и жестокое родилось, чтобы покарать Лотер.

     В голове рыцаря всплыла алая фигура, возвышающаяся над обезумевшей от крови и ужаса толпой, но Лаэр не поддался страху, ему приходилось встречаться с порождениями Другой Стороны и даже изгонять их обратно.

     - Самая глубокая тьма хранится в сердцах людей, не демонов, – возразил он триарху. – А эти существа ведомы лишь инстинктом выживания и не способны испытывать ненависть.

     Аврелий лишь покачал головой, не соглашаясь со словами рыцаря. Старик сделал знак служкам и те открыли двери в соседние помещения храма, так что зал сразу же заполнился гомоном, плачем и молитвами: в смежных комнатах ютились несколько десятков женщин с детьми и стариков.

     - Так много несчастных… – Лаэр попытался сосчитать их, но люди все прибывали из других комнат и падали ниц перед алтарем, пытаясь вымолить прощение за грехи и отвести напасть от себя и своих близких. Женщины опасливо косились на вооруженных людей. Хоть воины и убрали оружие, они резко выделялись на фоне остальных.

     - Это только начало, – тяжело вздохнул Аврелий, опираясь на перила. – Спасибо Аману, сейчас мы можем принять каждого, кто желает защиты Триархии, но я боюсь представить, что будет, когда храм переполнится.

     - Если сюда проникнут культисты, все эти люди утонут в крови, – Лаэр сделал вид, что принял тяжелое решение. – Мы останемся, чтобы защитить храм Триархии. Я организую здесь командный пункт.

     Рыцарь действительно хотел защитить нуждающихся, но поддержка церкви была и хорошим политическим ходом. Во времена смуты становилось сложно понять кто из дворянских домов находится на правой стороне, а поддержка Триархии давала весомое преимущество в признании стороны правой. К тому же оставалась необходимость узнать, где находится корона Арториаса, и настоятель храма определенно владел этой информацией.

     - Великодушное решение, – осторожно начал Аврелий, понимая к чему ведет разговор Лаэр. – Но вам не о чем беспокоиться, Микелос защитит нас. Среди прихожан не только беспомощные старики и женщины, да и слуги Триархии не так беспомощны, как кажутся.

     Ситуация в храме оказалась не настолько отчаянной как виделось на первый взгляд. Флагеллянты всегда были расходными войсками, не поддающимися контролю, поэтому здесь их осталось так мало, но сейчас в зал выходили другие солдаты Триархии: обычные прихожане, вооруженные топорами и самодельными копьями; самые крепкие из послушников также вооружившиеся и полные решимости отстоять священное место.

     - Это правда, но будет ли этих сил достаточно? – Лаэр старался подбирать слова как можно аккуратнее. Нельзя допустить, чтобы Аврелий решил, будто рыцарь угрожает ему и пытается силой склонить Триархию на свою сторону. Обстановка становилась напряженной, и рыцарь бегло осмотрелся - храмовые воины уже не уступали по количеству его солдатам. – К тому же, многие из этих людей далеки от дисциплины и на них вряд ли можно будет рассчитывать в тяжелом бою.

     - Понимаю ваше беспокойство, Лаэр, – Аврелий прищурил глаза, всматриваясь в лицо аристократа. – Но правда ли вами руководит лишь благородство и желание помочь?

     «Старый лис» - рыцарь едва сдержался от того, чтобы усмехнуться – «он готов на переговоры».

     - Дело в том, что я, как всем известно, являюсь названным братом Белетора, сына Арториаса, – Лаэр решился поставить на карту всё, и раскрыть карты перед Триархом. – На него совершили покушение, когда Белетор узнавал волю народа.

     - Я наслышан, хотя сам не был на площади.

     - Так вот, являясь законным наследником, Белетор Могучий, при поддержке народа Терениса, собирался испросить у своей матери права сменить её на престоле королевства, – если смотреть в целом, то Лаэр ни разу не солгал, лишь привел некоторые факты только с одной точки зрения.

     - Белетор не погиб?

     Рыцарь почувствовал в словах Аврелия искреннюю заинтересованность - Триархи давно боролись за монополизацию религии в Теренисе и на это стоило надавить.

     - Белетор жив. Я лично вынес его с площади и отправил к Корасу, он точно сможет поставить нашего короля на ноги.

     Брови Аврелия поползли вверх, но старик быстро взял себя в руки и снова накинул благочинную маску.

     - Церковь не одобряет государственные перевороты, избранный Богами правитель не должен смещаться путем насилия.

     - Белетор законный наследник, а королева, как вы знаете, уже совсем плоха, к тому же она слишком сблизилась с Сарторумом, – к Лаэру вернулась былая уверенность. Сложно было представить, чтобы Триарх решил поддержать королеву, заигрывающую с культами.

     - Да простит её Тимера, но это правда, – глубоко вздохнул Аврелий, осенив себя знамением Триархии и поклонившись алтарю. – Белетор всегда был благочестивым юношей, он точно понимает всю важность Триархии для благополучия Терениса.

     - Безусловно, – Лаэр смиренно склонил голову. – Белетор видит Триархию как единственную истинную веру Терениса. Но для того, чтобы у его ненавистников не возникло возражений по законности притязаний, необходимо, чтобы он короновался венцом Арториаса.

     Лицо Триарха просветлело, старик понимал, что сейчас они с Лаэром заключают взаимовыгодную сделку.

     - Понимаю. Аман благоволит Белетору, поэтому Его волей венец сейчас находится в нашем храме, – он кивнул, словно соглашаясь со своими словами. – Я распоряжусь, чтобы ваших людей разместили в бараках для служителей, а для вас есть подобающая комната наверху.

     - Благодарю вас, Ваше Преосвященство, – Лаэр поклонился и осенил себя знамением Микелоса. – Да осветит Аман наши пути.

     ***

     - Люди размещены, караулы назначены, – облегченно вздохнув, Лаэр ощутил, как его тело наливается свинцовой усталостью. – Рауд, ты остаешься за главного, а мне нужно переговорить с Триархом.

     - Как скажете, ваше Высочество, – рыжебородый сержант поклонился и сразу же приступил к изучению плана храма, любезно предоставленного Аврелием. Лаэр вышел из командной ставки, в его мыслях витал туман, но дела с настоятелем не терпели промедления.

     «Покои Триарха должны быть где-то наверху» - он потер слипающиеся глаза – «спать буду после смерти, а сейчас нужно исполнить долг».

     Рыцарь неспешно брел по коридорам храма, чертыхаясь на Аврелия, не объяснившего толком, где его покои, как вдруг услышал монотонную молитву.

     «Здесь не должно быть жилых комнат, людей собрали и разместили внизу» - Лаэр обговаривал этот момент с Аврелием, поэтому был абсолютно уверен, но при этом из коридора доносились монотонные песнопения, периодически прерывающиеся негромкими вскриками – «их несколько, а молитвы совсем не похожи на Триархические псалмы».

     Обнажив меч, рыцарь осторожно пошел по коридору, пытаясь определить источник звука. Интенсивность песнопений возрастала не только по мере приближения Лаэра, кажется, нечестивая служба подходила к концу.

     «Храм просто огромен, услышит ли кто-нибудь мои крики?» - в его голове промелькнула мысль отступить и вернуться с подкреплением, но Лаэр не привык отступать, к тому же молитва уже почти достигла кульминации – «Микелос направил мой путь, чтобы я положил конец этой мерзости!»

     Из-за тяжелой дубовой двери донеслись дикие крики, и рыцарь мог поклясться, что начал слышать шепот на грани слышимости, обрывки фраз, сулящие непередаваемые мучения.

     «Культисты в самом сердце храма Триархии» - он с силой распахнул дверь, намереваясь прервать ритуал, но оказался парализован зрелищем, развернувшимся перед его глазами.

     ***

     - Триархия защищает и направляет, – наставлял Лаэра Эирик Риэт. – Ты можешь не замечать, но боги ведут тебя по пути, предназначенном одному тебе, и только ты можешь справиться со всеми испытаниями, ждущими на нем.

     Они сидели на скамье в главном храме Триархии и юный Лаэр с упоением слушал поучения отца. У Эирика оставалось слишком мало времени, чтобы заниматься с сыном, Арториас без устали организовывал военные походы, пытаясь укрепить могущество Терениса, и верный друг всегда стоял по правую руку от короля.

     - Значит моя мать умерла по воле Триархии?

     Адела умерла при родах, вместе с братом-близнецом Лаэра, но Эирик не хотел рассказывать мальчику, что кроме матери тот потерял еще и брата.

     - Боги не создают события, они лишь направляют нас по тому или иному пути, – Эирик вздохнул и его длинные, пшеничного цвета волосы разлетелись в стороны от этого тяжелого вздоха. – Аделе было суждено погибнуть, но это не наказание. Она отправилась в Небесные чертоги, потому что нужна там больше чем здесь.

     - Почему они сами решают, где она нужна?! – мальчик сжал кулаки, его патрицианские черты исказил гнев. – Они думают только о себе!

     - Не обвиняй богов, сын, – Эирик положил мальчику руку на голову и взлохматил длинные волосы, так похожие на его собственные. – Мы не можем изменить их решений, но можем выдержать все испытания, выпавшие на нашу долю с честью и благородством - таков путь рыцаря.

     - Молча терпеть все тягости?

     - Терпеть и бороться с ними, но при этом помнить, что, если выйдешь на бой с ветром, умрешь уставшим и разочарованным.

     Дальше они сидели молча, думая каждый о своем. Юный Лаэр не смог сразу осознать то, что пытался донести до него отец, но в будущем, Лаэр-рыцарь в полной мере ощутил тяжесть сражений с ветром. После смерти отца он встал по правую руку Арториаса, но король был совсем не таким, как казалось со стороны: самовлюбленный и витающий в облаках, он ставил недостижимые цели и достигал их, невзирая на препятствия. Арториас показательно дорожил своей честью, пряча за сияющим фасадом благородства тысячи погибших из-за его самоуверенных решений.

     ***

     - Аман, просвети меня. Тимера, укажи мне путь. Микелос направь мою руку, – Лаэр пришел в храм Триархии после того, как Арториас пропал. – Не дайте Теренису рухнуть в пучину гражданской войны.

     Боги услышали юношу по-своему: и вместо гражданской войны началась завоевательная. Энгана, пытаясь укрепить свою власть, решила расширить территории Терениса и захватить плодородные земли на востоке, но легкий завоевательный поход обернулся кровавой трехлетней войной, из которой никто не вышел победителем. Хрупкое душевное состояние королевы за эти годы сильно пошатнулось и Теренис снова встал на грани катастрофы.

     ***

     Перед глазами Лаэра кровавым водоворотом пронеслись события на площади: Белетор сразил зверя, но противоестественное колдовство подняло оборотня из мертвых и король пал.

     - Ресетор спасет брата, Корас способен творить чудеса.

     Лаэр содрогнулся. Перед ним стоял Белетор, но он больше не был принцем Терениса, от былого могущества осталась лишь оболочка: пустые глаза и нить слюны, свисающая с подбородка, разбивали вдребезги последнюю надежду рыцаря на мир.

     - Боги снова обманули тебя и все твои надежды обернулись ложью, – в его голове возник звенящий женский голос. – Это не испытания, ведь ты просто игрушка сил, которые не в состоянии осознать, они хохочут над твоими тщетными попытками победить судьбу.

     В грудь короля вонзился кинжал и Белетор упал, истекая кровью. Рядом с ним лежали тела Арториаса, Эирика и Аделы, с маленьким мертвым ребенком на руках.

     ***

     Лаэр вдруг понял, что кричит. Он закрыл глаза, но мертвецы не исчезли, они пошли на него, вытянув руки. Тонкие бледные пальцы коснулись его плеча, но рыцарь ничего не почувствовал.

     «Это просто морок, отголосок мерзкого колдовства» - пытаясь взять себя в руки, он открыл глаза и едва успел уклониться от ритуального кинжала, целящего в горло. Лаэр взмахнул мечом и культист, заскулив от боли, бросился на него, размахивая обрубком руки.

     - Замолкни! – рыцарь погрузил меч в грудь мужчины и тот рухнул на каменный пол, заливая его кровью. В полумраке открывшейся перед Лаэром комнаты, оставшиеся фанатики послушно стояли на коленях, пока обнаженная жрица перерезала им глотки длинным кривым кинжалом из красного металла. Девятеро уже лежали на полу и кровь из их ран собиралась в углублении в центре комнаты. Никто не обратил внимания на Лаэра, кроме теперь уже мертвого культиста, охранявшего богомерзкое святилище.

     - Именем Триархии, остановитесь! – рыцарь бросился внутрь, но, едва войдя в комнату, ощутил, как ноги подгибаются, а руки тяжелеют. Жрица вскрыла горло очередной жертве. Лаэр, напрягая все силы, полз в её сторону, осталось лишь двое живых, а значит, ритуал подходит к концу. Из последних сил рыцарь швырнул меч, целя в женщину, но попал в жертвенного раба.

     - Финальный штрих, – жрица толкнула последнее тело на пол. Углубление в центре зала заполнилось, и она шагнула в него, погружаясь в теплую кровь. Воздух над ней задрожал словно над раскаленной жаровней. Голова Лаэра раскалывалась от невыносимой острой боли, он сжал её руками и закрыл глаза…

     Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Открыв глаза, рыцарь увидел алого демона, высотой в два человеческих роста, покрытого безмолвно кричащими лицами.

     «Ты не поверил мне, Лаэр, теперь я покажу тебе, как ты ошибался» – голос раздался в голове у Лаэра, и лицо демона ощерилось в ухмылке, открывая бесчисленные ряды черных иглоподобных зубов.

     - Я не поверил, потому что ты лжешь, порождение порченого колдовства, – Лаэр осторожно спустил в ладонь метательный нож из рукава, его меч лежал в дальней стороне комнаты, такой же недосягаемый как звезды.

     Демон провел когтями по полу, издав противный скрежет. От алого тела исходил жар, а из бездонной пасти несло мертвечиной. Молниеносным движением Лаэр метнул нож и бросился в коридор. Демон коротко рыкнул, вынимая из глазницы заостренный кусок металла, и ринулся следом.

     Рыцарь бежал со всех ног. Выбирая на развилках случайные пути, он оказался перед винтовой лестницей, ведущей в келью Триарха. Лаэр оглянулся - демон отстал, либо рыцарь не был его главной целью.

     «Беззащитные люди внизу будут лакомым куском для отродья» - он разрывался между долгом перед своими солдатами и долгом перед Белетором – «корона в келье Аврелия. Там он или нет, я должен забрать то, что принадлежит моему королю».

     Откуда-то издалека раздался протяжный рык.

     - Куда же ты запропастился, чертов старикан?! – Лаэр плюнул на первую ступень лестницы и помчался в свои покои - нужно вооружиться, ведь бой обещает быть кровавым.

     Уже на подходе к своим покоям рыцарь увидел первых жертв демонического отродья. Разорванные на части могучими лапами, часовые не успели оказать никакого сопротивления и Лаэр с удивлением отметил отсутствие крови.

     «Тварь высасывает всю кровь, чтобы поддерживать свое существование» - он ворвался в келью, схватил секиру, подаренную Белетором и ринулся на первый этаж, откуда раздавались крики ужаса и скрежещущее рычание монстра.

     ***

     Бенедикта уложила своего ребенка спать и перекинулась парой слов с одним из воинов, как вдруг сверху раздался ужасающий рев. Горожане перепугались и стали разбегаться по углам, пытаясь спрятаться.

     - Защитный строй у лестницы! – Рауд пытался навести порядок среди зарождавшейся паники, солдаты Лаэра сразу исполнили приказ командира, воины Триархии же построились в стороне. – Гражданские, в трапезную, сукины дети! Заблокируйте дверь столом и сидите тихо!

     Бенедикта едва успела подняться со своим сыном и направиться к трапезной, как на лестнице мелькнуло красное пятно, женщина не успела разглядеть его, но ощутила, как отчаяние и страх начинают проникать в её душу.

     - Микелос, защити нас, не позволь произойти кровопролитию в доме твоем, – Бенедикта истово молилась, перебегая главный зал. На входе в прачечную образовался затор: женщины толкались и ругались, дети кричали, кто-то упал и завыл от боли.

     - Копья! – Рауд махнул рукой, и солдаты выставили перед собой стену копий, отчаянно надеясь, что демон не начнёт прорываться через них. Но монстра не интересовали закованные в доспехи, вооруженные люди. Могучим прыжком он перемахнул через строй солдат и оказался лицом к лицу с рыжим Раудом. Сержант успел только взмахнуть мечом, оставив на алой груди отметину и его голова, одним взмахом когтистой лапы, превратилась в мешанину костей и мозга.

     Солдаты спешно старались перестроиться, смерть командира вселила ужас в сердца мужчин, но, к их чести, никто не побежал. Развернувшись они двинулись на врага, упивающегося кровью Рауда.

     Бенедикта бросила попытки пробраться в трапезную и улеглась за колонной, безуспешно пытаясь успокоить сына.

     - Тише, любимый мой, мама с тобой, – она укачивала ребенка, закрыв глаза, словно все вокруг было лишь ночным кошмаром, ожидающим рассвета, чтобы навсегда рассеяться в лучах восходящего солнца.

     Горожане, успевшие прорваться в трапезную, пытались закрыть и заблокировать двери, но тщетно. Никто не хотел умирать и люди пытались любой ценой прорваться туда, где, по их мнению, было безопасно. Хрустели кости и лилась кровь. Демон, не задерживаясь у Рауда, в три прыжка преодолел расстояние до дверей и приземлился прямо в толпу беззащитных людей. Крики достигли апогея и начали резко обрываться с каждым взмахом когтистых лап.

     Строй копейщиков распался. Со всей возможной скоростью они неслись, надеясь защитить безоружных, но безжалостное отродье и с них собрало кровавую дань. Орм и Хорм, братья-близнецы, первыми добрались до демона. Привычно обойдя противника с двух сторон, они начали атаку. Орм провел обманный финт копьем, в то время как Хорм, сначала подняв оружие, неожиданно нанес удар в бедро демона.

     Копье погрузилось в плоть монстра, и второй брат попытался закрепить успех, ударив, как он думал, дезориентированного демона в горло. Но копье прошло мимо цели - изогнув лапу под невозможным углом, монстр пронзил грудь Орма и отшвырнул того в брата, готовясь отражать атаки остальных окруживших его воинов. Несколько солдат Триархии присоединились к воинам Лаэра, тщетно выкрикивая молитвы и Оберегающие Псалмы, призванные защищать от хищных сущностей, пришедших из-за Завесы, но большинство, сокрушенные страхом, бежали из церкви, забыв свой священный долг.

     ***

     Лаэр мчался со всех ног, но спустившись с лестницы в главный зал, рыцарь едва сумел подавить крик отчаяния. Лишь двое солдат еще не утратили способность стоять на ногах - Хорм и Оден. Услышав топот позади, они на мгновение потеряли бдительность и сразу же поплатились жизнями. Демон сбил Хорма с ног, молниеносным прыжком размазав его по каменному полу, и, сразу же взмахнув лапой, снес Одену половину головы. Воин почти успел среагировать и пригнуться, но движения существа оказались слишком стремительны.

     Отродье подняло окровавленную морду и ощерилось, словно издеваясь над Лаэром. В маслянисто-черных глазах отражались разорванные тела его солдат, и рыцарь едва сдерживался от того, чтобы набросится на тварь и изрубить её на куски, но годы воинского опыта позволили обуздать ярость и не совершить ошибку, которая оказалась бы последней в его жизни.

     «Эта тварь слишком опасна, нельзя терять голову» - он невольно бросил взгляд на Одена и принял оборонительную стойку.

     Бенедикта не отрывала глаз от рыцаря - несмотря на гибель всех своих товарищей он бросал чудовищу вызов, не выказывая даже тени страха и сомнений.

     - Это сам Микелос пришел сразить монстра, – она сквозь слезы шептала ребенку, который настолько устал от криков, что забылся глубоким сном. – Сейчас он всех нас спасет.

     Демон провел несколько осторожных атак, проверяя оборону Лаэра на прочность. Он не спешил бросаться напролом, инстинктивно ощущая исходящую от мужчины опасность. Рыцарь медленно вращал секиру, перехватывая из руки в руку, запутывая противника и рассеивая его внимание, чтобы нанести единственный смертельный удар.

     Потустороннему существу наскучило ожидание, показавшийся опасным смертный, оказался таким же ничтожным, как и все остальные. Монстр оттолкнулся задними лапами и бросился на человека, рассчитывая раздавить его о каменный пол, но Лаэр уже видел эту атаку. Бросившись навстречу демону, он поднырнул под когтистые передние лапы и воспользовавшись импульсом от прыжка противника, вонзил ему в грудь секиру, погрузив лезвие по самый обух.

     Обратным взмахом лапы, раненое отродье отшвырнуло Лаэра к колонне, и, ударившись о гранитное основание, мужчина потерял сознание. Демон заревел и вырвал из тела оружие. От раны валил пар и на глазах изумленной Бенедикты она затянулась, словно мгновение назад оттуда не торчал боевой топор. Монстр бросился к Лаэру, но женщина не могла позволить этому храброму рыцарю погибнуть.

     Выскочив из-за колонны, где она оставила своего маленького сына, Бенедикта воздела руки и ощутила, как её тело наполняется теплом и силой. Маленькая женщина встала на пути демона и страх покинул её, уступив место спокойствию и умиротворению.

     - Во имя Тимеры, больше здесь никто не умрет! – Бенедикта достала маленькую серебряную звезду, символ Богини Сострадания, подаренную ей мужем после рождения сына, и направила на демона.

     ***

     Тело Лаэра словно разбилось вдребезги, все кости болели, а правая рука совершенно отказывалась повиноваться. Рыцарь открыл глаза и попытался встать, но услышав оглушительный рев демона, повернулся и обомлел.

     Между ним и порождением ужаса стояла сама богиня сострадания Тимера. Окутанная ореолом белого света, она держала в руках звезду, направляя её на отродье. И демон отступил. Рыча и скребя когтями по полу, отродье бездны уступало сияющей богине. Яркая вспышка ослепила Лаэра, и монстр исчез, как и воплощение Тимеры. Осталась только ослепшая женщина, рухнувшая бездыханной на пол, сжимая в обгоревших до костей пальцах раскаленную звезду.

     Глава 14.

     - Белетор? – Ресетор осторожно подошел к брату, но король безучастно смотрел в стену, словно не замечая его. – Ты в порядке?

     Принц протянул руку и положил на плечо Белетора, тот медленно повернул голову и также безучастно глянув на руку, снова уставился в стену. Харальд недовольно заворчал.

     - Что с ним? – Ресетор в недоумении обратился к Корасу. Лекарь, выпивший неведомое снадобье, выглядел значительно лучше, чем до операции.

     - К сожалению, его разум не пережил заточение в умершем теле, – он развел руками. – Я ведь предупреждал вас, что времени мало! Мне удалось вернуть его тело к жизни, но это просто оболочка. Белетор покинул нас и теперь даже моих сил не хватит чтобы вернуть его.

     - Лжец! – Харальд, сжимая кулаки, направился к Корасу. – Ты чертов лжец!

     - Постой, Харальд! – Ресетор хотел встать между лекарем и ярлом, но того было не остановить.

     - Зря вы не захотели разойтись миром, – в голосе лекаря зазвучало торжество. – Впрочем, мощные источники никогда не будут лишними. Ил’ал А’м Ам’и!

     Одаренный что есть сил рванулся к клеткам, и Харальд, рыча словно разъяренный медведь, бросился за ним.

     - Проклятье! Проклятье! – Ресетор кинулся следом, надеясь остановить кровопролитие, но тут же, ужаснувшись, остановился.

     Из груды лежавших в клетках источников выбиралось нечто мерзкое и противоестественное. Три огромных бесформенных тела вышли из клеток и Корас спрятался за ними.

     - Лучше остановись, дикарь!

     Впрочем, Харальд и так не собирался сломя голову бросаться на жутких тварей.

     - Иначе мои големы разорвут тебя на куски, и я воспользуюсь твоей плотью, чтобы сделать своих детей еще сильнее, - Корас мягко провел рукой по одной из тварей.

     Ресетор с дрожью смотрел на мерзких существ. Высотой в полтора человеческих роста, бесформенные, словно сшитые из разных тел, они, покачиваясь, стояли на толстых человеческих ногах. Он с содроганием считал конечности големов – не меньше пяти рук и по четыре ноги, а казавшиеся маленькими головы на толстых шеях вперились взглядами в своего хозяина, ожидая его команды.

     - Охрани меня Конгульв от нечисти! – Харальд изобразил в воздухе священный знак северян и снял с пояса топор. – И этому выродку ты решил отдать своего брата, Ресетор?

     Юноша был совершенно сбит с толку, лучший лекарь Терениса оказался самым настоящим мясником, проводящим отвратительные эксперименты на людях.

     «Он солгал насчет Белетора?» - эта мысль пронзила голову Ресетора раскаленной иглой – «он сам убил его, чтобы сделать такое же чудовище».

     Все остальные мысли мгновенно испарились из его сознания.

     «Я привел своего брата на бойню» - фраза грохотала в его голове, не давая сосредоточиться – «Ойстейн, Гоккар и ещё один северянин погибли ради того, чтобы я привел своего брата на бойню и своими руками помог с его убийством».

     - Твой брат был уже почти мертв, когда вы показали его мне, шанс на спасение был очень мал! – вмешался Корас. – Но тупоголовые дикари не поверили бы и казнили меня на месте…

     - Ты лжешь! – яростно прорычал Ресетор. – Мой брат должен был выжить!

     - Мальчик, я лечу людей дольше, чем ты ходишь по земле. Не смей даже думать о том, чтобы перечить мне! – лекарь больше не выказывал показного подобострастия, его голос сочился высокомерием. – Или я помогу тебе навсегда стать одним целым со своим братом.

     Ресетор вынул меч, он слышал, как позади достает свой топор и подходит ближе Рагнар.

     «Халлвард и Ульф должны быть уже близко, надеюсь они смогут найти дом Кораса» - в его сердце горела ненависть к этому мяснику, прикрывающемуся благими намерениями ради потакания своим порокам и Ресетор решился.

     «Людям нельзя доверять такую силу, каждый человек порочен и возвышение над другими только подкрепляет веру в собственную исключительность» - отчаяние, возникшее после осознания вины в смерти брата, уступало место другому чувству. Юноша ощутил невиданную ранее ясность и на границе его чувств начинал закипать необузданный гнев. Перед глазами Ресетора стояла картина гибели его брата: старик со светящимися глазами, вернувший оборотня с того света.

     «Необходимо избавиться от каждого Одаренного, нельзя позволить им пасть и совершить ужасные преступления» - гнев неожиданно вспыхнул, словно пожар, поглотив все остальные чувства – «я очищу Теренис от скверны».

     - Не надейтесь выйти отсюда живыми! – Корас окончательно сбросил маску миролюбия. – Вы все станете плотью для создания нового голема. Эль’м О’ту!

     Порождения извращенного разума Кораса завыли и бросились вперед. У них не было оружия, но каждая рука оканчивалась острыми металлическими когтями, а массы тела легко хватило бы, чтобы раздавить человека в лепешку. Сам безумный лекарь отступил, скрываясь в тени за решеткой.

     Первыми чудовищ встретили Харальд с Рагнаром. Рычащий от предвкушения битвы берсерк взмахнул топором, рассчитывая отрубить одним ударом сразу две руки, но голем оказался на удивление проворным, груда сшитого мяса наклонилась, не замедляя бег и врезалась в северянина, одновременно пытаясь рассечь его когтями.

     Харальд сумел унять свой гнев и встретил монстра хладнокровно выверенным ударом, перерубившим одну из ног в колене. Голем удивительным образом смог сохранить равновесие, и ярл сразу же отскочил, избегая могучего удара когтями с двух сторон.

     Ресетор едва справился с дрожью - огромная груда плоти неслась на него, размахивая мускулистыми руками, увенчанными кинжалоподобными когтями. Юноша успел отскочить в сторону и уклониться от гибельных взмахов, но голем с ужасающей для его размеров ловкостью развернулся и снова накинулся на принца. Ресетор лихорадочно вспоминал все, чему его учил брат. Со всей возможной скоростью парируя взмахи когтей, он только и успевал, что обороняться и отступать.

     - Мои дети не знают боли и усталости, так что лучше вам сразу сдаться, – раздался голос Кораса из клетки. – Они убивают быстро, а один из вас даже удостоится чести выжить и стать основой голема.

     - Выродок! – прорычал Харальд.

     Ярл пропустил несколько ударов когтями и из ран на плече и спине сочилась кровь. Несмотря на все его мастерство, бой с врагом, не знающим боли, страха и усталости, был заведомо обречен на провал. Северянин смог отсечь две руки и нанес несколько ударов по корпусу в дополнение к перерубленному колену, но это лишь немного замедлило передвижение голема. Удары отродья оставались такими же стремительными и могучими, а Харальд терял силы вместе с кровью, вытекающей из множащихся ран.

     Рагнар преуспел сильнее, чем ярл, первобытная ярость берсерка делала его почти столь же невосприимчивым к боли и страху, как и голема. Северянин оставил чудовищу всего две конечности и откромсал своим топором два огромных куска плоти, которые теперь мешали монстру атаковать. Но у ярости имелась своя цена - Рагнар стоял в луже собственной крови, смешавшейся с кровью голема, его тело покрывал с десяток ран, а свободная рука свисала плетью, монстр сломал её ударом ноги.

     ***

     Взмах клинком и рука отродья бессильно повисла, Ресетор перекатился уворачиваясь от ответного удара когтями, но голем взмахнул ногой, сокрушая ребра юноши.

     «Ублюдок заплатит» - тень страха, нависшая над принцем в начале боя, уступила место ненависти, и он, не замечая боли, горящей в груди, снова ринулся в атаку. Оглядев краем глаза поле боя, Ресетор отметил, что монстры соблюдают четкий порядок, держась строго между Корасом и воинами.

     - Интересно как ты отреагируешь, если я убью твоего создателя, – прошипел юноша.

     Он отвлекся, оглядывая других големов и пропустил удар в плечо, кость хрустнула, но выдержала, ручеек крови заструился по руке.

     Големы постепенно оттесняли северян к лестнице, но Ресетор находился по другую сторону от хирургического стола, поэтому голем зажимал его в угол прямо напротив клеток, в которых скрылся Корас.

     «Сейчас или никогда».

     - Да защитит меня Микелос!

     Белетор считал Микелоса своим покровителем, и, хотя Ресетор не был богобоязненным человеком, сейчас он призвал на помощь все силы, которые только мог.

     Юноша взмахнул клинком, отсекая кисть одной из рук и, не останавливая замах, развернулся, пригнувшись от ответного удара. Он смог выскользнуть из угла, но от голема нельзя просто убежать, если не хочешь получить когти в спину.

     «Была не была» - он что есть сил метнул меч в голову голема и бросился бежать к Корасу, каждое мгновение ожидая, как в его спину вонзятся когти и поставят точку в этом неравном противостоянии.

     Монстр взревел и начал метаться по сторонам, размахивая руками, меч рассек его лицо пополам и глаза голема залило кровью. Лишенная зрения тварь металась по лаборатории, а Ресетор несся к Корасу, готовый свершить возмездие. Принц вынул кинжал из ножен на бедре.

     «Правосудие свершится» - неожиданно дверь клетки перед ним распахнулась, и юноша едва успел уклониться от взмаха странного искривленного клинка, с лезвием, покрытым шипами.

     - Хороший ход, – Корас вышел из тени, сведенное судорогой, его лицо застыло в гримасе кривой ухмылки. – Не обращай внимания, это побочное действие эликсира.

     Мясник провел выпад и ужасное оружие прошло на волосок мимо плеча Ресетора.

     «Он так быстр» - юноша перехватил кинжал для схватки.

     - Думаю, ты заметил, что мои рефлексы улучшились. Хоть я и плохой фехтовальщик, но я настолько сильнее и быстрее, что у тебя нет никаких шансов.

     Одновременно со своей тирадой Корас перешел в атаку и на принца обрушился шквал ударов со всех сторон. Ресетор попытался отвести первый удар лезвием кинжала, но тот оказался настолько сильным, что едва не сломал юноше запястье. Ресетор уклонялся так быстро как мог, стараясь отводить наиболее слабые удары держа кинжал двумя руками, но бой складывался крайне неудачно, вдобавок к ранениям от голема, у него появились порезы от шипов искривленного клинка.

     «Я уже мертв, но еще могу забрать этого выродка с собой» - Ресетор видел, что Корас просто играет с ним, пытаясь наносить несмертельные, но наиболее болезненные удары и решился сыграть на этом.

     Мясник нанес стремительный колющий удар, пытаясь раскроить шипами плечо Ресетора, но принц ожидал его. Фехтовальные навыки Кораса оставляли желать лучшего, и юноша очень быстро запомнил все атакующие движения. Сместившись в сторону, он прижал клинок рукой к телу и ринулся на мясника, держа кинжал перед собой. Корас потерял несколько мгновений, он не ожидал от Ресетора такой выдержки, юноша рванулся к нему, обдирая свой бок шипами до самых ребер и разрывая сухожилия на правой руке. Он крепко зажал кривое лезвие, не давая ни поднять, ни опустить его. Кинжал вонзился в грудь Кораса по самую рукоять и Ресетор рухнул на землю - сознание не выдержало нечеловеческой боли и разлетелось на осколки.

     ***

     Пока юноша, временно выведя одного голема из битвы, бросился на их хозяина, остальные отродья успешно заканчивали бой.

     Рагнар истекал кровью из полутора десятков ран. Даже всепоглощающая ярость уже не могла дать ему достаточно сил, чтобы продолжать бой. Краем глаза берсерк видел, как молодой волк атаковал голову голема и смог вывести того из строя. В сознании воина мгновенно возник план атаки и Рагнар приступил к его выполнению.

     У голема осталось лишь две руки, увенчанные когтями, от остальных конечностей берсерк так или иначе избавился. Опасность также представляли мускулистые ноги - один удар такой ноги вполне мог сломать ребра и при особой неудаче позвоночник, но цель Рагнара находилась наверху, так что ноги не должны были помешать.

     - Хьола! – берсерк бросился на голема.

     Собрав остатки ярости и гнева в ослепительное копье, он уклонился от когтей и вонзил топор так высоко как смог в тело отродья. Голем не ощущал боли, поэтому просто продолжил атаку, пытаясь навалиться на Рагнара, но воин, крепко ухватившись за рукоять топора подтянулся на одной руке, скрипя зубами от боли, ухватился сломанной рукой за плечо отродья и могучим усилием оказался на его шее.

     По волчьи завыв он крепко ухватил голову отродья и одним резким движением раздавил его череп. Во все стороны брызнули осколки кости и мозг, ноги отродья подкосились и голем рухнул на пол лаборатории. Рагнар хотел встать и издать боевой клич севера, показывая, что в его сердце нет страха, но ноги отказались слушаться, когда он запрыгивал на шею голема, одна из рук рассекла его бедро, достав до артерии и горячая кровь лилась рекой.

     - Хьола… - прошептал воин и рухнул на поверженного врага.

     ***

     Свирепый Ветер кружил вокруг монстра, но тот всегда оказывался между Корасом и ярлом.

     «Проклятое отродье» - северянин ощущал, как уходят его силы с каждым нанесенным и парированным ударом, с каждым уклонением и броском шансы на победу таяли.

     «Славная будет смерть после того, как я завалю этого ублюдка Кораса» - ярл сделал обманный финт топором, заметив, что голем не отрывал взгляда от его оружия, почти не уделяя внимания рукам и ногам. Монстр сразу же отреагировал, но в этот раз скорости реакции ему не хватило, и он остался лишь с одной опасной рукой.

     Харальд видел, как юноша пытается прорваться к Корасу и когда тому удалось сбить своего противника с толку ярл едва подавил желание расхохотаться.

     «И вправду молодой волк! У мальчишки большие шансы стать великим правителем» - секундная потеря концентрации едва не стоила ярлу жизни, оставшийся с одной действующей рукой голем сменил тактику боя и теперь пытался затоптать или сбить Харальда с ног. Пытаться парировать эти нечеловеческой силы удары было глупо, и ярл уворачивался как мог.

     ***

     - Хьола! – Рагнар бросился на своего противника.

     ***

     «Мне тоже пора заканчивать» - Свирепый Ветер вывел из строя одну ногу монстра еще в начале схватки и теперь пытался вывести того из равновесия. Он начал крайне рискованную атаку, лезвие топора неслось сверху вниз и голем отступил, уклоняясь от удара, но в последний момент Харальд развернул корпус, вкладывая в изменение направления удара всю свою массу и рубанул по горизонтали, перерубая вторую ногу отродья.

     Монстр начал терять равновесие и заваливаться на северянина, но ярл не терял ни мгновения, едва закончив удар он сместился в сторону, готовый добивать поверженного врага. Северянин не мог и предположить, что перерубленная в колене нога все еще способна нанести удар. Стремительный взмах причинил бы любому человеку боль, которую невозможно перенести, но големы не чувствовали боли и культя, сшитая из нескольких человеческих, сокрушила правую руку Харальда, раскрошив кости от запястья до предплечья.

     Ярл захрипел и выронил топор, голем перевернулся, освобождая единственную руку для удара и рассек предплечье Харальда, рука северянина упала на пол и кровь полилась ручьем из безжизненного обрубка на плече. Титаническим усилием воли Свирепый Ветер сохранил сознание, он схватил топор левой рукой и швырнул в голову отродья. Лезвие раскололо раздутый череп пополам, и монстр затих.

     «Не проиграл» - мелькнула последняя мысль в затухающем сознании воина.

     ***

     - Гхлупый малец… - мясник, расширившимися от боли и удивления глазами смотрел на кинжал, вонзившийся ему в грудь по рукоять. – Тхы не понхх…

     Корас опустился на колено, отчаянно цепляясь за утекающее сознание, он поднял мутнеющий взгляд на поле боя. Два голема были повержены, но северяне не смогли пережить своих противников, третий наконец смог прочистить глаза от крови и мчался на помощь хозяину.

     «Я слышу голоса. Так вот как выглядит смерть. Проклятый, ублюдочный мальчишка, разрушивший то, что его ограниченный маленький мозг не в силах осознать» - в голове Кораса раздался скрип, а потом он услышал голоса девушки и двух стариков.

     «Смерть и её помощники» - он закрыл глаза и поплыл по волнам реки забвения.

     ***

     - Быстро! Там двое раненых и живой голем! – Ребекка в три прыжка преодолела лабораторию. Оставшийся в живых монстр остановился - поддерживающая его воля хозяина угасла и конструкт замер посреди хаоса окончившейся битвы.

     Одаренная на бегу выхватила топор из тела поверженного голема, и метким броском раскроила голову последнему оставшемуся в живых отродью.

     - Ресетор и, кажется, Корас! – она поспешно достала лечебные эликсиры и бинт. – Проклятье, у лекаря кинжал в груди!

     - Харальд Свирепый Ветер! – Лимаран пробежал по полю боя и присоединился к Ребекке, указывая на поверженного воина. – Будь они все прокляты, принц на грани гибели!

     Одаренная разрывалась между умирающим принцем и Корасом, раны обоих выглядели смертельными и счет времени шел на минуты.

     - Ты не сможешь спасти лекаря, но я могу помочь, – вкрадчиво проговорил неожиданно оказавшийся рядом Инсидий. – Только позволь мне забрать его.

     - Ни за что! – Лимаран вскочил и выхватил кинжал. – Нельзя давать ему использовать силу!

     Ребекка совершенно растерялась - все вокруг истекали кровью. Аластор до сих пор находился под действием Белого Сна и Корас был совершенно необходим для его пробуждения, но Ресетор единственный живой наследник престола и он мог бы стать знаменем объединения Терениса после изгнания демона.

     - Мы не можем дать умереть ни одному из них! – отчаянный взгляд Ребекки остановился на обмотанном тканью лице. – Я займусь Ресетором, Инсидий Корасом, а ты, Лимаран, можешь попытаться спасти от смерти Харальда, кем бы он ни был.

     Руки Ребекки замелькали словно лапы паука, прядущего сеть, она зашивала раны, втирая в самые опасные лечебную мазь, и бинтовала Ресетора, будто пеленая собственного ребенка. Юноша стоял на черте, разделяющей мир живых и мир мертвых, и ближайшие минуты решат, перейдет ли он её.

     Лимаран раздраженно сплюнул, и, взяв протянутые Ребеккой бинты и лекарства, кинулся к Харальду. Они познакомились во время одной из кампаний Хэлмтора, отца Арториаса, на севере. Тогда Харальд еще не стал ярлом, а ворон еще не был главой тайной полиции. В суровом северном походе они выковали крепкую дружбу и сейчас Лимаран прилагал все усилия, чтобы спасти северянина.

     Инсидий неспешно подошел к умирающему Корасу и, оглянувшись на Ребекку, размотал тряпье на правой руке.

     - Позволь поглотить тебя, – он вынул кинжал из груди лекаря и разрезал мантию. Кровь полилась с новой силой, но поглотитель зажал рану ладонью. В лаборатории похолодало. Ребекка удивленно подняла брови, увидев выдыхаемый пар. Оставшиеся целыми колбы и пробирки покрылись инеем, как и решетки клеток, Инсидий же наоборот источал жар. От тряпья, покрывавшего его с ног до головы, валил дым и пар.

     Глаза Кораса открылись, и лекарь захрипел. Его тело вздрагивало в конвульсиях, но Инсидий плотно прижал ладонь к смертельной ране и убрал тряпье с лица, направив безглазый взор в лицо своей жертвы. Лекарь закричал, его крик, наполненный ужасом, отражался от стен и рождал пугающее эхо. Ребекка зябко повела плечами, хотя её тело хорошо переносило холод. Не переставая выть от ужаса, Корас начал сморщиваться, словно каждое мгновение стоило ему десятков лет жизни, от него исходил запах серы и едва слышимое шипение. В свою очередь Инсидий расправил плечи, тряпье стало ему мало, по лицу поглотителя потекла кровь из раскрывшихся ран в глазницах, и Ребекка с содроганием увидела, как в них появляются новые глаза, на лице уже не принадлежавшем тому старику. Лицо Тельварта сменилось едва знакомым Ребекке лицом лучшего лекаря Терениса, под эгидой спасения проводившего противоестественные эксперименты по созданию сшитых из частей тела разных людей големов и использовавшего отчаявшихся мужчин и женщин, как источники энергии для своих операций.

     Минуты складывались в часы, Одаренная перестала ощущать течение времени, важным было только биение сердца, которое она пыталась спасти. Воля Ресетора к жизни поразила Ребекку - получив столько ран и потеряв море крови, юноша боролся за жизнь вместе с ней, отвоевывая свою душу у пустоты. Она смахнула пот со лба: основные раны зашиты и перебинтованы, Ресетор вымазан лечебной мазью почти с головы до ног, а баночка, стоившая как особняк в паре часов скачки от столицы, опустела. Ребекка оглядела лабораторию, впервые оторвавшись от тела принца.

     Лимаран, не прекращающий изрыгать ругательства ни на мгновение, смог остановить кровь и перебинтовать Харальда. Теперь Ворон пытался влить в рот северянина лечебный эликсир, но ярл перед потерей сознания крепко сжал челюсти и пока не поддавался.

     Вдруг крик, не затихавший до этого ни на мгновение, прервался и останки, несколько минут назад бывшие Корасом, сморщились окончательно. От человека остался лишь скелет, обернутый в одежду и залитый вскипевшей кровью. Инсидий поднялся на ноги и, улыбаясь, взглянул на Ребекку.

     - Будь я проклята, – она смотрела в глаза Корасу, тот ухмыльнулся и развел руками.

     - Я готов помочь спасти твоего друга, хотя это будет тяжело, оригинал еще пока не свыкся со своим новым местом.

     Тряпье, в которое Ребекка замотала Инсидия, разошлось по швам. Тело Кораса оказалось крупнее тела Тельварта, и поглотитель после превращения остался обнаженным. Он взял мантию Кораса и вытряхнул из нее высохшие останки, высокая температура высушила кровь и Инсидий накинул мантию на плечи.

     - Ты передумала? – он заглянул в её глаза. – Нет, я же вижу, что не передумала.

     Ребекка перевела взгляд с Инсидия на Лимарана, а потом на Аластора. Несмотря на полное отсутствие подготовки мужчина спас ей жизнь, не спасовав перед потерявшим человеческий облик Имратоном.

     «Аластор станет моей страховкой на случай, если я начну терять контроль» - Ребекка тяжело вздохнула, но её размышления прервались, когда в углу лаборатории раздался шорох и три пары глаз повернулись туда. Белетор осторожно выполз из-под горы тряпья и осмотрелся словно затравленный зверь.

     - Белетор! – Лимаран подбежал к старшему сыну Арториаса, но тот едва не упал от страха и прижался к стене, подрагивая от ужаса.

     - Что с ним? – Ребекка подошла к Лимарану и присмотрелась к лицу бывшего короля. – Белетор? Ты слышишь нас?

     Лицо мужчины исказила гримаса ужаса, из глаз полились слезы, он упал и попробовал снова заползти под гору тряпья.

     - Это не Белетор, – Инсидий присоединился к ним, внимательно разглядывая умалишенного. – Белетор Могучий умер, убит отцом собственного сводного брата.

     Ребекка и Лимаран опешили, в этот раз две пары удивленных глаз повернулись к Инсидию, ожидая ответов.

     - Он мог помешать призыву и Фенриес предложил Тельварту использовать зверя, чтобы вывести Белетора из игры. Видимо Корас пытался спасти будущего короля, но тот находился на грани смерти слишком долго и его разум покинул тело.

     - Опять ты пытаешься обелить свое имя, – Лимаран бросил попытки выудить «короля» из кучи ветхой одежды и уставился на Инсидия. – Может ты и договорился с Ребеккой, но я не поверю тебе, пока не увижу свою дочь.

     - В бездну Белетора, если его уже не спасти! Выполняй обещание, Инсидий! – Одаренная нетерпеливо махнула рукой в сторону тела Аластора, кончики её пальцев едва заметно подрагивали и поглотитель удивленно отметил насколько обычно собранная Ребекка переживает за своего агента.

     - Конечно, начинаю сию секунду!

     Они положили бессознательного Аластора на хирургический стол.

     - Кто-то идет, – Ребекка повернулась к двери, а Лимаран отошел от Харальда, обнажая меч.

     Спустя несколько мгновений дверь открылась и в лабораторию ворвались два воина: вооруженный коротким луком следопыт и могучий щитоносец. Северяне осмотрели залитое кровью поле боя, их взгляды скользнули по телу Рагнара и Харальду, лежащему без сознания рядом с поверженным големом.

     - Северяне! Вы соратники Харальда? – Лимаран шагнул вперед, убирая меч в ножны. – Мы позаботились о вашем ярле. Второй воин пал, но Конгульва впечатлит его мужество.

     Воины переглянулись, но не спешили убирать оружие. Следопыт выступил вперед.

     - Кто ты, старик? Мы не знаем тебя, а ты знаешь Харальда, назови свое имя.

     - Я Лимаран, Стальной Ворон, мы с Харальдом уже были друзьями, когда вы еще не могли удержать топор в руке.

     - Я Ульф, а это Халлвард, – Ульф кивнул, опуская лук. – Харальд говорил о тебе, но он сказал, что когти Стального Ворона заржавели, а крылья ослабли.

     Лимаран сжал челюсти, его последняя встреча с ярлом закончилась раздором, тогда ворон был одержим поисками Инсидия, а Харальд пытался остудить пыл друга.

     - Нам нужно оживить нашего друга, – вмешалась в разговор Ребекка. – Мы вам не враги, можете осмотреть Харальда и своего погибшего товарища.

     - А где молодой волк? – Халлвард осмотрел лабораторию. – С нами был молодой принц Ресетор, он тоже должен быть здесь.

     - Он жив и лежит там, – Ребекка указала на клетку с источниками и повернулась к Инсидию. – Начинай.

     Поглотитель потер виски и посмотрел на Аластора, а потом на клетку с источниками.

     - Что случилось?

     - Я вспоминаю. Это не так просто, слишком много воспоминаний, слишком много знаний и я не успел еще все это понять, – он направился к клеткам. Источники продолжали безмолвно лежать внутри, словно в лаборатории ничего не произошло. – Мне нужно принести в жертву одного из этих людей.

     Все в лаборатории повернулись к Инсидию, а расслабившиеся было северяне крепче перехватили оружие.

     - Что ты имеешь в виду? – Ребекка подошла к нему и с жалостью взглянула на изможденных, забитых людей, лежавших на полу клетки.

     - Корас использовал их как дрова, источник для своих сил, – Инсидий говорил медленно, пытаясь верно подобрать слова. – Он боялся рока, нависшего над каждым Одаренным.

     - Прорыв завесы… – перед глазами Ребекки возник образ горящего дома. Её приемная мать просто стояла и смотрела на объятое огнем здание, на щеках женщины не было ни слезинки и девочка тоже не понимала, почему все вокруг кричат. Красота и опасность пламени завораживали её и этот момент навсегда отпечатался в памяти. – Ты обязательно должен использовать этих загнанных, отчаявшихся людей?

     - Воспоминания говорят мне, что, когда Корас пытался совершить операцию без источника, он почти погиб. К тому же это уже не люди, души покинули их тела, оставив лишь оболочки, смерть будет для них избавлением от бессмысленного существования.

     - Если ты уверен в этом… – плечи Ребекки опустились. Она заколебалась на мгновение, но жизнь Аластора важнее, чем жизни этих безымянных страдальцев. – Если это единственный способ, то вперёд!

     Инсидий сжал виски руками, принятие воспоминаний, накопленных за целую жизнь, очень долгий и тяжелый процесс, и сейчас он пытался вытянуть из этого водоворота то, что было необходимо, а его голова раскалывалась от боли.

     - Белетор! – он повернулся к тени старшего сына Арториаса.

     Потерявший рассудок мужчина забился под гору тряпья и сидел тихо, слышались лишь редкие всхлипы.

     – Корас возродил его, используя источник, но разум принца уже покинул тело и теперь это просто оболочка. Оболочка, заполненная энергией.

     - Он же сын Арториаса, его единственный настоящий сын, ты уверен, что его невозможно вернуть?

     - Я, нет. Корас уверен, – Инсидий беспомощно развел руками. – Если не хочешь, чтобы Аластор оказался там же, где сейчас Белетор, лучше будет начать.

     - Будь оно все проклято! – Ребекка ударила кулаком по столу, оставив на металлической поверхности глубокую вмятину. – Если Белетора уже не спасти, так пусть хоть после смерти послужит своему народу…

     - Нет! – Ребекка с Инсидием повернулись в сторону клеток. Ресетор поднялся на руках и скрипя зубами от боли полз к ним. Халлвард отошел от все еще бессознательного ярла и помог юноше, подставив плечо.

     - Чертовы Одаренные, все проблемы из-за вас, – злобно шипел Ресетор. – Я же убил тебя, почему ты снова жив?

     - Все немного сложнее, чем ты думаешь. Даже, я бы сказал, намного сложнее, – Инсидий отвернулся от разгневанного израненного юноши. – Я не Корас, но я действительно сделал много очень спорных вещей.

     - Халлвард, будь добр, отнеси юношу обратно, ему нужен покой, иначе раны снова откроются, и он умрет, – от тона Ребекки веяло холодом. – К тому же он явно не в себе.

     - Ты тоже чертова колдунья, я сотру вас всех с лица Терениса… – голос Ресетора слабел. – Вы виноваты… в том…

     Юноша потерял сознание и Халлвард аккуратно положил его рядом с Харальдом.

     - Вы можете идти, – Одаренная обратилась к северянам, её ледяной тон, мог бы напомнить им о родине. – Я бы сказала, что требую, чтобы вы покинули это место вместе со своим ярлом и этим несмышленым щенком, пока я не передумала.

     - Кто ты такая, чтобы приказывать нам! – Халлвард насупился и поднял топор. – Мы уйдем тогда, когда захотим.

     - Халлвард, прошу, остановись! Ты не знаешь с кем связываешься! – Лимаран встал между Ребеккой и северянином подняв руки. Старик видел, что Одаренная на грани и не хотел, чтобы она выплеснула свой гнев на северян. – Я прошу вас. Достаточно крови пролилось сегодня, вы должны спасти Харальда и Ресетора.

     - Стальной Ворон просит? Харальд говорил, что ты можешь только приказывать, но видимо времена изменились, – Халлвард опустил топор. – Сегодня тебе повезло, ведьма, мы уйдем, но в следующий раз не надейся так легко отделаться.

     - Начинай ритуал! – Ребекка полностью сосредоточилась на действиях Инсидия, проигнорировав северян, как какую-то назойливую мелочь, от которой наконец удалось избавиться. Воины поднялись по лестнице и вышли из лаборатории, недобро косясь на Ребекку. Лимаран помог им вынести Ресетора, Халлвард взял Харальда, а Ульф тело Рагнара и его оружие.

     Ребекка подошла к груде тряпья и за ногу вытащила оттуда Белетора. Принц захныкал, но не сопротивлялся.

     - Как же низко могут пасть даже самые могучие, – она не церемонясь вздернула его за плечо и толкнула к Инсидию.

     - Я не могу сказать, как долго продлится пробуждение, – Инсидий зажмурил глаза, пытаясь найти в лабиринте памяти Кораса нужные ему воспоминания. – Все слишком запутанно, но думаю, что не дольше пары часов.

     - Я не впущу сюда никого, пока все не закончится, – её глаза горели решимостью. Ребекка закрыла клетки с источниками и встала у двери в лабораторию.

     «Аластор должен жить, пока я не нашла способ спастись» - она сжала кулаки – «он справится, мы справимся».

     Инсидий подвел Белетора ближе к столу и вынул из складок мантии кинжал. Дотронувшись до шеи Аластора поглотитель ощутил холод. Он уже хотел убрать руку, но почувствовал удар. Очень медленно, но сердце мужчины все еще билось.

     «Здесь нужен особый подход» - Инсидий повернулся к Белетору Могучему, по лицу которого катились слезы ужаса – «его разум угас не до конца».

     - Я подарю тебе милосердие, – поглотитель вонзил кинжал в грудь принца и положил руку на сердце Аластора. Он почувствовал жар, жизненная сила Белетора протекала по нему, вливаясь в агента Ребекки. Принц стоял, закатив глаза, он не издал ни звука, когда в его грудь вонзился кинжал и теперь таял, подобный пылающей свече.

     «Сколько же людей Корас принес в жертву ради своей безопасности?» - Инсидий вздохнул – «не меньше, чем убил я из-за своей глупости».

     Ритуал продолжался и жизнь бурным потоком исходила из Белетора, принц старел на глазах, его могучее тело покрылось морщинами, мускулы опали и повисли мешками. По лбу Инсидия катились бусины пота - жизненная энергия обжигала, но он не отпускал рукоять кинжала. Ему казалось, что прошло лишь несколько мгновений, но руки и ноги ныли так, словно он стоит уже несколько часов.

     Внезапно все закончилось, поток энергии прервался и останки Белетора рухнули на пол. Инсидий ощутил холод и печаль, он хотел снова ощутить течение жизни в своем теле.

     «Да это наркотик! Неудивительно, что Корас так активно занимался операциями» - он перевел взгляд на Аластора, мужчина глубоко дышал, его лицо приобрело румяный оттенок - ритуал удался.

     - Ребекка, – он позвал Одаренную, но та, услышав падение тела Белетора уже была рядом.

     - Он выглядит вполне живым, – Ребекка прикоснулась к груди Аластора. – Сердце бьется вполне нормально, почему же он не поднимается?

     - Я сделал все, что мог. Хотя этот ритуал немного отличался от тех, что Корас проводил чаще всего. Его воспоминания говорят, что по окончанию ритуала люди вставали сами, может стоит потрясти его?

     Ребекка осторожно взяла Аластора за плечо и потрясла, не увидев реакции, она похлопала мужчину по щекам.

     - О нет, снова утро? Я не пойду на работу, пускай Герел катится к черту, я увольняюсь, – Аластор оттолкнул руку Ребекки и повернулся на бок.

     - Кажется ты слишком загоняла своего агента, он даже после смерти не выспался! – Инсидий рассмеялся, держась за бока, Ребекка криво улыбнулась и с силой ткнула Аластора в бок.

     - А ну вставай! У нас тут опять происшествие в лесу! – Одаренная весьма талантливо сымитировала голос бригадира и план сработал.

     Аластор вскочил как ошпаренный, пытаясь одновременно определить, где он находится и натянуть несуществующие штаны.

     - Будь я проклят если я все еще в Абеллайо! – он остановился и оглядел лабораторию. – Вот черт.

     Мужчина схватился за голову, раскалывающуюся от нахлынувших бурным потоком воспоминаний. Бойня в деревне, сражение со Старцем, Лотер, площадь. Ощущения переполняли его и Аластор застонал от головной боли.

     - Мы вернули тебя с Другой стороны, так что нужно время, чтобы привыкнуть, – Ребекка скрестила руки на груди, но на её лице наконец появилась настоящая улыбка, которую Одаренная неудачно старалась скрыть. – Теперь мы с тобой в расчете.

     - Он умудрился спасти тебе жизнь? – брови Инсидия удивленно выгнулись. – Видимо в нем действительно что-то есть.

     - Кто это? – голова все еще раскалывалась, но Аластор вспомнил большую часть того, что произошло с ним после событий в Абеллайо. – И что, черт возьми, здесь произошло?

     - Я Инсидий. Тот, кто вернул тебя к жизни, хотя ты можешь знать меня под именем Тельварт, – мужчина усмехнулся, увидев, как глаза мужчины расширились от удивления. – А вот что произошло - это чертовски долгая история.

     - А у нас нет времени сидеть здесь, – вмешалась Ребекка. – Я расскажу все по пути, пора выдвигаться.

     - По пути куда?

     Одаренная уже начала осмотр лаборатории на предмет полезных эликсиров и печально вздохнула.

     - Ты не знаешь, но в Лотере сейчас буйствует демон, убивающий людей направо и налево, нам нужно найти способ изгнать его и потом найти людей, согласных за это заплатить.

     - Мои родители! – лицо Аластора исказила гримаса отчаяния. – Они сейчас в Лотере, я должен им помочь!

     - Проклятье! – Ребекка всплеснула руками. – В каком районе они живут? Демон появился на главной площади и если они недалеко, то шансов весьма мало.

     - Они на другой стороне города, я уверен они в порядке! – Аластор поспешно осмотрелся в поисках выхода. – Нужно торопиться, мы еще успеем спасти их!

     - А как насчет остальных жителей? – Ребекка преградила мужчине путь и вопросительно наклонила голову. – Мы побежим спасать твоих родителей и вытащим их из города. Но это не остановит демона, он продолжит истреблять горожан, ведь все выходы из города перекрыты и сейчас там паника и хаос.

     - Мы пойдем за моей дочерью, как вы и обещали! – в лабораторию вошел Лимаран и с подозрением воззрился на Ребекку. – Или, как только он помог тебе, планы изменились?

     - А это кто?

     - Это Лимаран – бывший глава тайной полиции Терениса. Да, мы пойдем за Элизой. Крепость, в которой её держат, долго была важным пунктом связи для Тельварта и там могли остаться люди, знающие больше о его планах, или какие-то записи, возможно связанные с демоном, – Ребекка пристально посмотрела на Аластора. – Идти в город сейчас – неразумно. Когда ты это поймешь - будет уже поздно.

     - Не просто неразумно, – Лимаран тяжело вздохнул, поддерживая Ребекку. – Ты скорее всего даже не сможешь войти в город. Ребекка вытащила нас, забравшись на стену, и я искренне сомневаюсь, что ты повторишь её подвиг. Я понимаю тебя, для меня сам Лотер как ребенок, но нельзя спешить. Запомни, у вас есть только одна попытка и если вы провалитесь, то возможно больше никто не сможет с этим справиться!

     - Я не могу бросить родителей на произвол судьбы! Вы можете идти за его дочерью, а я отправлюсь в город, – Аластор настаивал на своем, перед его глазами возникло лицо матери, когда они прощались перед отъездом в Абеллайо. Кассандра не хотела отпускать сына, но в конце концов сдалась под его напором. – У меня не осталось никого, кроме неё!

     - Аластор, я не просто так вырвала тебя из объятий смерти, – Ребекка нахмурилась, видимо приняв для себя какое-то решение. – Если этот демон именно таков, как я полагаю, то у меня не выйдет изгнать его без твоей помощи и тогда своим безрассудством ты обречешь город и тысячи людей на гибель.

     - Ты предлагаешь мне пожертвовать родителями! Просто бросить их среди этого безумия, отдать в лапы демона! – мужчина сорвался на крик. – Неужели нет Одаренных способных спасти Лотер?! Почему я?

     - Это неправда. Демон действительно опасен, но также опасна и паника, начавшаяся в городе. Это существо насытилось на площади и теперь убивает неспешно ходя по городу, – губы Ребекки подрагивали, когда она говорила об отродье Юкунды. Одаренная была совершенно бесстрашной в сражениях с людьми, но существа, пришедшие из-за Завесы, пугали её. – Большую опасность представляют оставшиеся культисты и мародеры - люди, которым нечего терять. Если твои родители не будут выходить из дома и объединятся с соседями, они точно смогут протянуть несколько дней. Нам хватит этого времени, чтобы найти нужные ответы. А насчет Одаренных - не стоит недооценивать человеческую алчность, они обязательно захотят заработать награду за спасение столицы, но получится ли у них достичь успеха? Я бы не надеялась слишком сильно.

     Аластор колебался, сердце говорило ему мчаться в Лотер, забыть обо всех условностях, просто приехать туда и попытаться спасти отца и мать. Однако, после слов Ребекки в нем проснулся и рациональный голос разума.

     «Я просто хочу снять с себя ответственность. Если они умрут, пока я буду спешить в город, или пока буду пытаться перебраться через стену, или если мы умрем все вместе от лап демона - это будет значить, что я пытался их спасти, но судьба была против меня» - он бессильно опустил голову – «это просто самообман. Чтобы спасти их, чтобы спасти всех, нужно избавиться от первопричины этого безумия. Нужно взять более тяжелую ношу, чем бездумное самопожертвование».

     - Я готов.

     «Это ложь, но может ли хоть кто-то быть готов к такому? Разве что Ребекка» - он посмотрел на Одаренную - та безуспешно пыталась скрыть облегчение – «потащила бы она меня с собой против моей воли? Наверное, некоторые вопросы лучше не задавать».

     - Выдвигаемся прямо сейчас! У нас есть пять коней, и мы будем скакать так быстро, как только сможем!

     Лимаран прокашлялся.

     - У нас есть четыре коня, – все взгляды обратились на него. – Северяне взяли одного для перевозки раненых.

     - Это несущественно, – Ребекка стремительно направилась к выходу. – Вперед!

     Они в спешке вышли из усадьбы, надежно хранившей происходившие в ней ужасы.

     - Может быть стоит сжечь этот дом? – Лимаран повернулся к Ребекке. – Там могут храниться записи этого маньяка и будет очень плохо, если они попадут не в те руки.

     - Записи у меня, – Ребекка помахала стопкой темных листов и Ворон неодобрительно покачал головой. – Но поджечь дом действительно стоит. Избавим пленников Кораса от страданий.

     Инсидий кивнул.

     - Воспоминания Кораса говорят, что многие жители знали о людях в его подвале и даже помогали их находить, но никто не знал о големах.

     - Ублюдки. Ульф поделился со мной кое-чем, – Лимаран продемонстрировал небольшую стеклянную бутыль с промасленной тряпкой. – Жидкий огонь.

     - Заканчивай с этим и отправляемся, – Ребекка запрыгнула на лошадь и Инсидий последовал её примеру.

     Лимаран поспешно вошел в дом.

     - Я не слишком-то хорош в верховой езде, практики не очень много было, – Аластор с легкой опаской смотрел на черного коня. – Они ведь хорошо объезжены? Не хотелось бы сломать шею упав с лошади.

     - Не беспокойся, ты быстро привыкнешь. Эти лошади на удивление хорошо объезжены для того, чтобы принадлежать мародерам, думаю они их тоже у кого-то украли.

     Лимаран присоединился к ним, легко запрыгнув на коня.

     - Великолепно! – Аластор покачал головой, поняв, что он тут единственный посредственный всадник и осторожно взгромоздился на своего коня.

     - Веди, Инсидий! – Ребекка хлестнула поводьями, и всадники помчались из опустевшей деревни.

     ***

     Солнце скрылось за свинцовыми тучами и небо пролилось дождем. Косой ливень обрушился на путников, за плотными струями едва можно было увидеть свою руку.

     - Нужно сделать привал! – Ребекка замедлила коня, давая Лимарану и Аластору догнать себя. – Если лошадь сломает ногу, то мы точно не доберемся до крепости!

     Мужчины кивнули и спешились, Инсидий уже ждал всех под сенью разлапистой ели. Землю устилала сухая хвоя, даже такой сильный ливень не мог намочить землю у её подножия.

     - Будь проклята осенняя погода Терениса! – в сердцах выругался Аластор. – Этот ливень может продлиться целый день!

     - В любом случае животным нужен отдых также, как и нам, – Ребекка уселась поудобнее, оперевшись спиной о ствол дерева. – Лимаран, в твоем мешке была еда, не хочешь поделиться с нами?

     Старик раскрыл мешок и вынул промокшие до нитки ломти хлеба, сыр и размокшее сушеное мясо.

     - Вина у меня нет, только вода.

     - Спасибо, воды я вдоволь нахлебался пока скакал, – Аластор взял ломоть хлеба и кусок мяса и поспешно приступил к трапезе.

     Остальные также разделили еду и наступило молчание, прерываемое периодическим чавканьем и глотками воды.

     - Я знаю кто такой Лимаран, – Аластор доел первым и решил потратить выдавшееся время отдыха с пользой. – А вот Тельварт, почему он теперь наш союзник?

     - Тельварт все еще наш враг, но сейчас он заперт внутри Инсидия.

     - Заперт? – Аластор непонимающе взглянул на Ребекку.

     - Все сложно, – она зажмурила глаза, собираясь с мыслями. – Инсидий - особый Одаренный, он не родился таким, его создали в лаборатории Терениса.

     - Я никогда не слышал о создании Одаренных.

     - Никто не слышал. Людей из ныне живущих, которые знают об Инсидии, можно пересчитать по пальцам одной руки, – Ребекка глянула на поглотителя. – И во многом это его заслуга.

     - Я не просил делать меня таким, – Инсидий, пожав плечами, указал пальцем на Лимарана. – Его предшественники надеялись получить контролируемого агента, способного менять обличья и добывать любую информацию. У них все получилось, но с контролем вышла недоработка. На самом деле мы с тобой знакомы уже давно, Аластор.

     Мужчина недоверчиво нахмурился.

     - Не помню, чтобы я встречал в своей жизни Одаренных до Ребекки.

     - Тогда ты был ещё ребёнком и встретил раненого старика в одном из переулков Лотера, - Инсидий наморщил лоб, вспоминая. – Я тогда спасался от агентов Лимарана, находясь под личиной одного из своих создателей. У меня возникла ужасная мысль - поглотить ребенка, чтобы сбежать, но я не смог…

     Аластор, расширившимися от удивления глазами смотрел на Одаренного. Будучи ребёнком, да даже и сейчас, он и помыслить не мог, в какой опасности можно оказаться, даже не подозревая об этом.

     - Мы не смогли тебя взять, хоть и были очень близки! – посетовал бывший глава тайной полиции.

     - Ближе чем ты думаешь, я некоторое время провел в шкуре твоего агента, в чем раскаиваюсь. Но у меня не было выбора, - Инсидий покачал головой. – Я тогда находился меж двух огней: Тельварт тоже был у меня на хвосте, и приходилось использовать любой шанс чтобы выжить. Тогда, увидев Аластора, я оказался на грани. Думаю, что если бы я поглотил его, то уже не смог бы остановиться и превратился бы в нечто даже худшее, чем Тельварт.

     - Я помню что-то такое, хоть и смутно, - Аластор почесал подбородок. – Кажется, я тогда получил сильный нагоняй от матери.

     Мужчина улыбнулся, на мгновение он словно снова оказался в детстве, но ощущение рассеялось под гнётом тяжелых мыслей о происходящем в Лотере, как утренний туман рассеивается лучами солнца.

     - Так что вообще произошло в Лотере после того, как я бросил бомбы? Почему всё так изменилось?

     Ребекка кратко пересказала Аластору все, что произошло после того, как он потерял сознание.

     - Мы с Лимараном считаем, что демон - это воплощение Юкунды, проникшее в наш мир через кинжал Сандро.

     - Проклятье! Он был так близко, если бы мы только знали, – Аластор ударил по стволу дерева. – Но что теперь делать? Я не разбираюсь в демонах, но он, наверное, очень силен. Как мы с ним справимся и почему ты сказала, что для этого тебе понадоблюсь я?

     Под елью воцарилось молчание.

     Струи дождя продолжали хлестать размякшую землю, словно наказывая её за неведомую провинность. Ребекка взглянула на Лимарана, потом на Инсидия. Аластор так просто задал этот вопрос, тот самый вопрос, ответа на который они старались избегать.

     - По правде сейчас среди нас нет того, кто может точно ответить на этот вопрос, – Ребекка колебалась. То, что она скажет дальше может изменить их судьбу. – Этот…человек, тот, кто знает… Ты уже знаком с ним.

     - Я знаю не так много людей сведущих в демонах, – Аластор задумался, потирая подбородок. – Вероятно все они сейчас находятся под этой елью.

     - Он не совсем человек, – Ребекка переглянулась с Инсидием и тот едва заметно кивнул. – Это Имратон.

     - Ты шутишь… - Аластор хотел подняться, но ему помешали плотные ветви, и он снова с силой ударил ствол. – Мы же почти убили его, или я еще что-то забыл?

     - Ты ничего не забыл, но он знает о тварях из-за Завесы больше всех, ведь сам частично оттуда. Если мы не найдем ничего в крепости, придется отправляться к нему.

     - Ты все-таки решилась, – Лимаран укоризненно смотрел на Ребекку. – И ты доверилась ему! Тому, кто меняет свое обличье и не контролирует свой разум, впрочем, мы даже не знаем правда ли это.

     - Пока что он держит обещания!

     - Пока что.

     - Мы не можем просто прийти к демону, которого я взорвал в его собственной пещере и спросить, а не знает ли он как изгнать другого демона? – Аластор переводил взгляд с Ребекки на Инсидия и обратно.

     Не может быть, чтобы она не понимала, тут должна быть какая-то тонкость, которую он упускает.

     - На самом деле можем, – Ребекка посмотрела на него и Аластор увидел в её глазах непреодолимую решимость. – И мы не так слабы, как ты думаешь.

      - Я точно не стал сильнее…

     - Тут ты ошибаешься, молодой человек, – Инсидий поднял палец. – Из того, что я понял, процедура, которой ты подвергся, передает тебе часть силы и воспоминаний объекта, являющегося источником. Для этого Корас и использовал тех людей. Он поил их особыми эликсирами, пока те не забывали самих себя и держал впроголодь, поэтому эффект почти не проявлялся.

     - Вы убили кого-то, чтобы спасти меня?!

     Он снова вскочил, но тут же уселся, врезавшись головой в толстую ветку.

     - Технически да. По сути, не совсем, – Инсидий потер лоб, пытаясь правильно сформулировать ответ. – Дело в том, что Корас попытался вернуть к жизни Белетора, старшего сына Арториаса, но смог вернуть лишь его тело.

     - То есть, вы убили принца, чтобы… Чтобы оживить меня?

     - Он уже не был принцем! – Ребекка всплеснула руками. – Дослушай хоть раз. Это была только его оболочка - тело, покинутое разумом.

     - Но, тем не менее - это тело принца. Хоть ты и не получил его воспоминания, рефлексы и энергия передались сполна.

     - Энергия? – все резко стало слишком сложным для обычного мастера по лесозаготовке. – Я как-то читал про рефлексы - это вещи, которые ты делаешь не задумываясь. Но какая в нем может быть энергия?

     - Думаю, это тебе лучше Ребекка объяснит. Что касается понимания того, как работает человеческое тело - в этом она мастер. Я, а точнее Тельварт, знаем только о работе мозга. К сожалению, воспоминания Кораса мне пока не совсем подвластны, – Инсидий с полупоклоном указал на Одаренную.

     - Не думаю, что это важно, но суть в том, что в твоем теле есть субстанции, которые управляют его строением, от их количества и соотношения зависит твоя сила, настроение и многое другое. Так вот во время ритуала соотношение этих субстанций в твоем теле изменилось и это позволит тебе стать сильнее.

     - Будь я проклят. Там не было ничего, что сделает меня умнее? – Аластор ощущал, как голова трещит по швам, слишком много всего произошло за последние несколько часов. – И вы думаете, что это поможет заставить Имратона поделиться знаниями?

     - Мы с тобой уже справились с ним один раз, будучи совершенно не готовыми к бою с демоном. Теперь же все будет по-другому, и у него не будет ни шанса, – в её голосе звучала уверенность и Аластор поневоле начинал верить Ребекке.

     - Ещё ты говорила, что нужно чтобы кто-то заплатил за изгнание демона, – эта фраза давно мучала Аластора, он должен был спасти родителей, да и остальных нельзя обрекать на верную смерть. – То есть, если никто не предложит тебе достаточно денег, то вы не будете ничего делать? Просто бросите людей умирать?!

     - Дело не в деньгах, Аластор, хотя без них тоже тяжело. Сколько думаешь эликсиров я истратила чтобы спасти тебя? Хватило бы на постройку целой деревни из особняков!

     Она протерла покрасневшие от недосыпа глаза. Хоть Ребекка и была Одаренной, потрясения последних дней начали оказывать свое влияние и на неё.

     - Не думай, что способ, который мы узнаем от Имратона будет простым. Я ни разу не слышала об изгнаниях таких могущественных существ, но знаю точно, что нужно будет потратить не меньше сил, чем на его призыв. Инсидий, ты смог извлечь из воспоминаний Тельварта что-то о смене цвета солнца и луны?

     - Цвет солнца и луны не изменился, – покачал головой Инсидий. – Ритуал Тельварта временно объединил наш мир с миром, где живут существа, одно из которых вы видели на площади. Больше я ничего не могу сказать, воспоминания Тельварта об этом слишком хаотичны и непоследовательны.

     - Тогда остается только Имратон, а после мы должны будем провести ритуал, подобный тому, что провел Тельварт, – холодно резюмировала Ребекка.

     - Но тогда ведь были убиты сотни людей… - попытался возразить Аластор.

     - Мы постараемся избежать этого. Узнаем от Имратона, что можно сделать, но, - Ребекка развела руками. – Иногда приходится идти на жертвы и выбирать меньшее зло.

     - Не существует меньшего зла - это в любом случае зло!

     - Подумай, о чем говоришь, мальчишка! – громогласный голос Инсидия перебил даже рокот бури. – Ты ничего не знаешь! Такие идеалисты как ты, только и могут, что кричать о благородстве, но когда приходит время действовать, то все, на что вы способны - это геройски погибнуть, утащив всех за собой! Любой твой выбор - это жертва, и чем масштабнее выбор, тем тяжелее жертва…

     - Но я ведь не просил о выборе.

     - Мало кто просит о таком, – тихо произнес Лимаран. – И редко, когда заранее известно, что же будет жертвой.

     Под елью вновь повисло тяжелое молчание.

     - Кажется, дождь почти закончился, – Ребекка выглянула из-под раскидистых ветвей.

     Всё вокруг покрывали блестящие капли воды. Лошади фыркали, вздрагивая от холода. Капли дождя впитывались в лесную подстилку и по лесу разносился тяжелый запах мокрой древесины.

     - Выдвигаемся? – Аластор встал рядом с Ребеккой и осмотрелся. – Мы вряд ли сможем также быстро скакать по размокшей дороге.

     - Аластор. Насчет заказчика изгнания - он обязательно найдется, и не один, нам нужно будет лишь выбрать подходящего, – её лицо исказила неестественная улыбка, мужчина еще не забыл, как их отличать. – Я учту твоё мнение, но не позволяй эмоциям брать верх над разумом.

     - Вперёд, Элиза ждет! – бывший глава тайной полиции окликнул Ребекку и Аластора, прерывая их разговор.

     Лимаран и Инсидий уже оседлали коней, и животные нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

     - Я поверю тебе, и надеюсь не напрасно, – Аластор быстрым шагом подошел к своему коню и, погладив ему шею, закрепил на спине седло.

     Ребекка отработанным движением снарядила свою лошадь и ловко запрыгнула в седло.

     - До крепости осталось не больше двух дней пути, – Инсидий посмотрел на положение солнца, потом о чем-то задумался. – Даже, может быть, полтора дня, если будем скакать не слишком медленно.

     Взметнулись поводья, и кони помчали путников по дороге к крепости Тельварта.

     Глава 15.

     Человек, когда-то бывший Джеймсом Уолтоном, шел по разоренной улице Лотера. Дерганые движения и блуждающий, ничего не выражающий взгляд не давали ошибиться. Известный наемник, ветеран десятков сражений и гроза всех окрестных борделей заблудился в закоулках своего разума. Его сознание не выдержало ужаса, сотворенного неизвестным безумцем в таверне «Сияющий Петух».

     Три десятка женщин и детей, полтора десятка бравых солдат, каждого из которых он знал лично. То, во что превратила их чья-то злобная нечеловеческая воля, разбило мир Джеймса Уолтона на тысячу осколков, и он блуждал по одному из них, счастливый в своем неведении и несчастный в своей судьбе.

     Так бы он и бродил до самой своей скорой смерти в городе мародеров и фанатиков, если бы не встретил отголосок своего прошлого.

     - Джеймс? – знакомая фигура отделилась от теней узкого переулка. – Чтоб у меня задница поперек треснула!

     Незнакомец заключил Джеймса в крепкие объятья. Уолтон не ощутил ни радости, ни печали, в его голове зияла пустота. Черная, бездонная пропасть, поглощающая весь свет, который только мог проникнуть в его душу. Человек хлопал его по плечу, и тряс так, что голова Джеймса болталась, словно у тряпичной куклы. Не увидев никакой реакции, он нахмурился.

     - Ты чего это удумал, братец?

     Едва уловимая вспышка света промелькнула в беспросветном мраке, но тут же угасла. Джеймс вгляделся в лицо незнакомца, но не увидел ничего. Он попытался вырваться из хватки человека и идти дальше, нужно было идти вперед, остановка означала что-то ужасное, правда он не помнил, что.

     - Будь я проклят! Джеймс - это же я, Джон! – мужчина искренне удивлялся непонятливости Джеймса. – Ну может покромсали меня немого, но я ж только красивее стал!

     Лицо Джона действительно пересекали грубо зашитые шрамы, если приглядеться можно было заметить, что младший Уолтон прихрамывает, и держит спину неестественно ровно. Мускулистое тело под рубашкой все исполосовано новыми шрамами, зашитыми на скорую руку знакомым хирургом.

     - Попал в небольшую передрягу, – легкомысленно хмыкнул Джон. – Зато спас девчонку. Ты, кстати, её не встретил?

     Снова яркая вспышка, но теперь воспоминание принесло едва заметный отголосок тревоги. Девушка, плачет, потом засыпает.

     «Что же произошло ночью, кто это сделал?»

     Бездна снова поглощает возникающие в его голове мысли.

     - Кажется, тебе надо к доктору, благо у меня как раз есть кое-кто на примете, – Джон берет брата за руку. Тот не сопротивляется, но и не горит желанием следовать за кем-то. – Мэрит, не знаю знаком ли ты с ней, но она лучший врач, что я знаю! А фигура - ухх, сразу очнешься как увидишь!

     Джон осмотрел улицу и повел брата в темный переулок. Младший Уолтон всегда доверял своей интуиции и чутью, но сейчас притворился слепым дураком. Он в упор не хотел видеть, что с его братом произошло нечто непоправимое, лелея надежду на чудо, хоть и давно перестал верить во всё, даже в смерть.

     ***

     Бьянка проснулась в грязном переулке, разбуженная утренним морозом, неожиданно пришедшим в Лотер в начале осени.

     «Что случилось? Где Джеймс и таверна?» - она непонимающе огляделась. Переулок оказался ей незнаком, хоть и заваленный какими-то отбросами, он явно относился к богатому району, в котором Бьянка бывала всего несколько раз. Девушка поднялась, зябко кутаясь в чистую рубаху, выданную Джеймсом.

     «Но где же он сам?»

     В голове возникла непрошенная мысль, которую Бьянка пыталась гнать изо всех сил:

     «Он вышвырнул меня из таверны, Уолтоны все продумали, чтобы завладеть «Сияющим Петухом».

     Глаза девушки наполнились слезами, не может быть, чтобы её опять бросили, опять предали. Чем она заслужила это?

     «Это не твоя вина» - вкрадчивый шепот не вызвал у Бьянки никакого удивления, словно так было всегда – «они все бросят тебя, все предадут, ты не можешь довериться никому и должна сама отомстить, убить всех, кто причинял тебе зло».

     - Но как? Я совершенно безоружна и у меня нет денег, – девушка вышла на улицу и пошла вперед, не преследуя никакой цели - просто шла куда глаза глядят. Периодически сворачивая на перекрестках, она старалась избегать людей, слишком свежи были последние воспоминания о рыбном складе.

     Бьянка не хотела об этом думать, но мысли постоянно возвращались к тому моменту. Культисты хотели взять её силой, а потом она потеряла сознание и дальше провал, до того самого момента как она проснулась среди мертвых тел.

     «Они просто передрались между собой, да и все» - девушка упорно не хотела вспоминать детали того дня, говорившие, что пока она была без сознания там произошло что-то очень скверное – «изуродованы и обескровлены».

     Бьянка тряхнула головой, избавляясь от навязчивых мыслей. Сейчас необходимо сосредоточиться на первоочередных задачах, ей нужен кров и еда, нужны деньги. Как раздобыть деньги в терпящем крах городе Бьянка не имела ни малейшего понятия, но у неё неожиданно возникла блестящая идея, где можно получить кров и еду.

     - Церковь Триархии! – она никогда не была слишком верующей, но Бьорн, считал Амана своим покровителем и периодически ходил на службы, оставляя священникам щедрые пожертвования.

     «Отец жертвовал им, пусть теперь они помогут мне»

     Бьянка попыталась сориентироваться. Церковь находилась на перекрестке, объединяющем богатые и бедные районы. Девушка потратила больше часа, пытаясь найти правильный путь или хотя бы какой-то ориентир, по которому можно определить верное направление, и уже почти отчаялась, как вдруг услышала звон колокола.

     «Началась служба!» - девушка радостно повернулась в сторону, откуда доносился звон и побежала, окрыленная надеждой, в место, где каждый просящий мог обрести приют и миску похлебки, не заплатив ни монеты, в обмен на честный труд во благо храма.

     ***

     Лаэр окончил утреннюю молитву. После того, как простая женщина при помощи одних лишь чистых помыслов и невероятной веры смогла прогнать демона, защитив храм Триархии ценой своей жизни, рыцарь наконец принял свою судьбу. Он осознал, что всю жизнь Триархия давала ему подсказки, пытаясь наставить на праведный путь, но он, упрямствуя, игнорировал их, и поэтому богам приходилось насылать на Лаэра испытания.

     Теперь он принял свое предназначение - стать священным клинком на службе Триархии. Сразу после перевязки ран, рыцарь отправился к Аврелию и попросил принять его в качестве воинствующего монаха, служащего Микелосу. Старик, изо всех сил стараясь не выказывать удивления, предложил Лаэру более подходящий пост.

     Триарх едва поверил своей удаче, когда ближайший соратник вероятного короля Белетора Могучего, пришел просить о службе на благо Триархии. Такой альянс мог привести к признанию веры в Богов Порядка главной и единственной на территории всего Терениса. Недолго думая, старик назначил Лаэра Первым Хранителем Веры, предлагая создать подразделение, которое в будущем сможет противостоять угрозам, подобным той, что поставила Лотер в нынешнее положение.

     С величайшей благодарностью согласившись, Лаэр спустился и провел остаток утра в диалоге с самим собой и молитве. Придя после молитвы в трапезную, рыцарь обнаружил практически пустое помещение, так как все монахи уже разошлись по своим делам, а большинство горожан покинуло церковь после нападения демона. Он увидел лишь сидевшую, пугливо сгорбившись, девушку, с едва сдерживаемой жадностью налегавшую на похлебку.

     - Здравствуй, сестра, – обратился Лаэр к ней. – Ты пришла в храм помолиться, или тебе нужна защита Триархии?

     Она перестала есть и настороженно повернула голову, оглядев Лаэра с ног до головы.

     - Добрый вечер, Ваше превосходительство, – девушка запнулась, покраснев до корней волос. – То есть день, добрый день. Я пришла потому, что мне больше некуда идти, все мои родные погибли, а из дома меня вышвырнули пока я спала.

     - Это ужасно, но помни, боги не посылают бессмысленных испытаний. Все, что нам приходится перенести, имеет перед собой важную цель. Как тебя зовут? Мое имя Лаэр, – мужчина поклонился, и девушка отметила его привлекательность: несмотря на раны и синяки на лице, он был невероятно красив. Что-то шевельнулось в её душе, словно отвечая на мысли о красоте Лаэра, что-то темное и скверное, но девушка не заметила, или просто не захотела замечать. Забыв на время перенесенные ужасы, сейчас она была обычной девчонкой, очарованной прекрасным принцем.

     - Бьянка! – девушка опустила глаза. – Мое имя Бьянка. А вы верите в богов?

     Лаэр едва заметно улыбнулся. В этой долгой битве за возведение Белетора на престол, начавшейся для него со смертью Арториаса, Лаэр уже и забыл о том, каково это - очаровывать девушек и просто разговаривать, не пытаясь раздобыть какую-то информацию, или не налаживая полезные связи.

     - Да, я верю. И даже более того, Тимера снизошла из Небесных Чертогов, чтобы спасти меня от демона.

     В груди Бьянки снова шевельнулось странное чувство, едва заметный отголосок ненависти, но она не обратила внимания, не сводя глаз с прекрасного рыцаря.

     - Я расскажу тебе. Пойдем, трапезная не предназначена для праздных бесед.

     Бьянка послушно кивнула и последовала за Лаэром во внутренний двор храма. Они расположились на скамье, стоящей под сенью могучего древнего тиса. Хотя осень уже вступила в свои права, дерево до сих пор оставалось зеленым, изо всех сил сопротивляясь повсеместному упадку и разложению. Лаэр взглянул на Бьянку своими синими глазами, и девушка едва не забыла свое имя.

     - Я начну свой рассказ с одной из историй детства… - мужчина ощутил, как в груди растекается тепло. Девушка казалась такой беззащитной и невинной, его священный долг велел защитить её. По крайней мере так Лаэр пытался оправдать свои ощущения, ведь жизнь Первого Хранителя больше не принадлежит ему самому и должна быть без остатка посвящена служению Триархии в благодарность за чудесное спасение.

     Вечером Лаэр проводил Бьянку в предоставленную ей келью и ушел составлять план создания отряда борцов с демоническими отродьями. Обитатели храма Триархии погружались в сон, не ведая, что ночь может пробудить ужасы, невидимые при дневном свете.

     Дверь кельи Бьянки едва слышно скрипнула и по коридору пронесся легкий ветерок.

     ***

     - Ты назвал это крепостью? – путники, практически не отдыхая, мчали двое суток и сейчас Аластор указывал на древний, стоявший еще со времен, когда Терениса не существовало, форт. Донжон окружала заросшая мхом и плющом стена, сейчас покрытая лишь пожухлыми листьями.

     - Не суди по внешнему виду, – нахмурился Инсидий. – Память Тельварта говорит, что здесь должна быть охрана. Элиза была важна для него.

     Лимаран крепко сжал поводья лошади, он едва сдерживался, чтобы не помчаться сломя голову к донжону и колотить в дверь, пока не вышибет её с петель, чтобы найти свою дочь, живую и невредимую. Ребекка подъехала к нему и похлопала по плечу.

     - С ней все в порядке, скоро ты её увидишь.

     - Дверь заколочена снаружи! – Аластор неловко спешился и уже стоял у входа в донжон, махая рукой. – Кого-то очень не хотели выпускать отсюда.

     - Моя девочка! – Лимаран пришпорил коня и в мгновение ока оказался рядом с Аластором. Старик силился оторвать доски, но дверь заколотили намертво. Он достал трость, но Ребекка остановила его.

     - Постой, Лимаран, я открою дверь, но там может быть что-то опасное. Скорее всего твоей дочери здесь нет, – она схватила доску, оценивая, насколько прочно заколочен вход.

      - Просто открой чертову дверь! Элиза там! Я чувствую! – на виске старика пульсировала жилка, в сердцах он окончательно оторвал свой левый ус и выругавшись отбросил пучок волос сторону.

     - Элиза невероятно чувствительная девушка, – вмешался Инсидий. – Тельварт развил в ней эти способности и, хотя она находится весьма далеко от города, рождение демона могло повлиять на неё.

     Ребекка недовольно взглянула на Инсидия, но тот лишь виновато пожал плечами. Лимаран затравленно переводил взгляд с двери на Ребекку и обратно. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Решившись, женщина кивнула и сделала знак, чтобы все отошли.

     - Я открою и войду, вы стойте здесь, – она ткнула Лимарана пальцем в грудь. – Особенно ты!

     Старик кивнул, не внушив, впрочем, Ребекке особого доверия. Она схватилась за доску и крякнув от усилия, вырвала вместе с гвоздями из дверного косяка. Проделав эту манипуляцию с остальными тремя досками, Одаренная пинком распахнула дверь и поморщившись от пахнувшего из донжона запаха гниения, вошла в темноту.

     Глазам женщины предстала картина полного хаоса. Мебель разломана и разбросана по полу, гобелены разорваны на клочки, а стены измазаны кровью.

     «Не похоже на организованное отступление, будет непросто найти здесь полезную информацию» - Одаренная прошла по залу и двинулась по лестнице наверх, почти сразу наткнувшись на первое тело. Обнаженная женщина, пригвожденная металлическими прутами к стене. Неизвестный раскурочил её грудную клетку и вынул все внутренние органы. Ребекка едва сдержала позывы тошноты. Она оглянулась, проверяя, не идет ли за ней Лимаран, но спутники пока выполняли её указание не соваться внутрь.

     «Дело рук фанатика, либо здесь тоже замешаны силы, пришедшие из-за Завесы» - она ощутила успокаивающую силу, пульсирующую в теле – «здесь неоткуда взяться тому, с чем я не смогла бы справиться».

     Она поднималась наверх, но теперь гораздо осторожнее. Спустя пять витков лестницы и еще три пригвожденных к стене тела, Одаренная наконец достигла верхней комнаты. Дубовая, обитая железом дверь, оказалась едва заметно приотворена и Ребекка, напрягая обостренный слух, различила хриплое прерывистое дыхание и слабое нечеткое биение двух сердец.

     «Они мне не противники, скорее всего едва живы» - Одаренная распахнула дверь, мгновенно различив в темноте источник звука - измазанную кровью с головы до ног девушку, в изорванном в клочья платье.

     - Ты Элиза? – Ребекка медленно шла к ней, подняв руки и стараясь не напугать. – Я Ребекка, я знаю твоего отца Лимарана, ты помнишь его?

     Девушка повернулась к ней лицом, и Одаренная невольно охнула, едва удержавшись от того, чтобы отпрыгнуть назад. Лицо незнакомки покрывали пронзившие кожу шипы, а из широкого рта торчали иглоподобные черные зубы. На Ребекку уставились красные, налитые кровью глаза, и она приготовилась к битве насмерть.

     Опасения оказались напрасными, из демонических глаз полились слезы, и одержимая девушка закрыла лицо когтистыми лапами.

     - Я не буду на тебя нападать, - едва слышно прохрипела она.

     Ребекка все еще держалась начеку, пригвожденные мертвецы на лестнице вряд ли были добровольцами, но сейчас одержимая, видимо находилась в здравом рассудке.

     - Ты ведь Элиза?

     Девушка кивнула.

     - Лимаран… - ей тяжело давались слова: торчащие наружу зубы и длинный раздвоенный язык делали речь крайне неразборчивой. – Он с тобой?

     - Да, он здесь.

     Чувствительность к происходящему по ту сторону Завесы сыграла с Элизой злую шутку. Рождение могущественного воплощения одной из тамошних сущностей ненадолго истончило Завесу на многие километры вокруг Лотера и что-то пробралось в Элизу.

     - Я могу помочь тебе спуститься к отцу. С нами могущественный целитель, он осмотрит тебя и постарается изгнать того, с кем ты делишь тело.

     - Не могу… - слабый вздох тяжким грузом лег на плечи Ребекки. – Он хочет родиться, я не хочу…

     - Сейчас я приведу Лимарана и целителя! – Ребекка вихрем пронеслась по лестнице и встретила на первом этаже нарушившего запрет старика. – Быстро наверх, Элиза там!

     Лицо Лимарана на миг просветлело, но в глазах Ребекки он видел, что радостного воссоединения не будет. Коротко кивнув, ворон вихрем пронесся по лестнице. Крикнув Инсидию и Аластору, чтобы поднимались наверх, Одаренная вернулась в комнату.

     Если бы она не видела Лимарана полминуты назад, Ребекка бы поклялась, что прошло два десятка лет. Старик осунулся, его плечи опустились, а глаза, влажные от слез, выражали скорбь, слишком тяжелую, чтобы её можно было передать словами. Он держал Элизу за руку, нежно проводя пальцами по спутавшимся окровавленным волосам на её щеке.

     - Элиза…

     - Папа… - девушка едва могла пошевелиться, растущий внутри неё демон причинял невообразимые страдания, но подавив боль, она нагнулась к старику и заключила его в объятия. – Так больно…

     - Разреши мне… - Инсидий осторожно присел рядом с отцом и дочерью. – Я осмотрю её и попытаюсь помочь.

     - Спаси мою девочку, – сипло выдавил Лимаран. Слезы катились по морщинистым щекам, старик подвинулся, не выпуская Элизу из объятий, но давая Инсидию возможность осмотреть её. – Я сделаю всё, только помоги ей.

     Аластор стоял у входа в комнату и пытался проглотить комок, застрявший в горле. Они с Ребеккой не успели остановить Тельварта и теперь весь Лотер был в опасности, а Элиза… Внутри Элизы росла потусторонняя сущность. Мужчина поймал взгляд Ребекки. Она подавленно вздохнула и отвернулась, Одаренная видела в Элизе своё возможное будущее.

     «Если я не смогу избавиться от своего дара, меня ждет нечто подобное, а может быть и хуже» - она знала, что сцена, разворачивающаяся перед глазами, ещё долго будет преследовать её в ночных кошмарах.

     Инсидий поднялся и сделал несколько шагов в сторону стены, он уперся в неё спиной и опустился на пол, разочарованно качая головой.

     Лимаран вздрогнул, словно ему в спину вонзили кинжал. Если владеющий знаниями Кораса поглотитель не способен исцелить Элизу, значит надежды нет.

     Девушка почувствовала, как в душе её отца погас последний огонек надежды и нежно, стараясь не поцарапать когтями, провела рукой по его волосам.

     - Неизбежность… - вздохнула она. – Останься до конца, не дай ему родиться…

     Аластор не мигая смотрел, как голова Лимарана опускается на плечо дочери. Ребекка закрыла лицо руками и отвернулась.

     - Уходите, я останусь здесь, – глухой голос ворона прогремел подобно грому, в скорбной тишине донжона. – Я буду с дочерью до конца и догоню вас. Позже…

     Он аккуратно уложил девушку себе на колени и прикоснулся своим лбом к её.

     Ребекка сделала знак Аластору и Инсидию и направилась к выходу. Они преодолели лестницу в скорбном молчании и также вышли из донжона и оседлали лошадей. Одаренная присоединилась к ним после того, как осмотрела донжон на предмет полезных записей.

     - Он не выйдет оттуда, – Аластор озвучил ту безмолвную истину, которую они трое приняли, еще находясь в комнате с Элизой.

     - Здесь ничего нет, так что нам нужно спешить, – мрачно заключила Ребекка. – Если не хотим снова опоздать.

     Инсидий лишь молча взмахнул поводьями, и троица помчалась на северо-восток, в непроходимую чащу, где обитал Старец-Имратон, владевший секретами призыва и изгнания могущественных сущностей из-за Завесы.

     ***

     На одной из редких остановок на пути к Имратону, Аластор дождался пока Инсидий уснет крепким сном и, жестом показав сидящей в дозоре Ребекке, что хочет поговорить, отошел от костра.

     - Не спится? – хмуро спросила Одаренная, продолжавшая цепким взглядом осматривать лесную чащу, словно в любую секунду ожидала нападения.

     - Я много размышлял о том, что произошло, - хрипло прошептал Аластор. – Лимаран лгал всем о главной цели своего плана, а на самом деле он просто хотел отомстить тому, кого считал убийцей своей семьи. При этом он бросил всё, когда узнал, что его дочь жива.

     Ребекка оторвалась от изучения покрытой мраком чащи и скрестив руки на груди уставилась на Аластора.

     - Хочешь узнать в чем моя настоящая цель?

     Аластор удивленно поднял брови, но сумел быстро взять себя в руки.

     - Да. Раз уж мы с тобой работаем вместе, я хочу знать о твоих настоящих планах, - он нахмурился. – Ты использовала меня, лгала мне.

     - Я не…

     - Утаивание правды и манипуляция фактами ничем не лучше лжи.

     Ребекка казалась действительно расстроенной, и Аластор смягчился, но в воздухе все ещё ощущалось напряжение.

     - Ты прав, - она покачала головой. – Я хочу использовать Инсидия, чтобы освободиться от рока, висящего надо мной с самого рождения.

     - Ты имеешь в виду свой дар? Это возможно? – Аластор бросил короткий взгляд на их импровизированный лагерь, где у костра спал мужчина, владеющий невероятной силой. – А он об этом знает?

     - Я никогда не слышала о таком, но думаю, что вместе с ним мы справимся.

     - Ты уверена, что хочешь?..

     - Да. Я думала над этим много лет. Сила давно стала бременем, от которого я хочу избавиться. Я чувствую, как неизбежный рок приближается и смерть дышит мне в спину, - Ребекка помассировала виски. – Одаренные редко живут дольше сотни лет, потому что рано или поздно контроль ослабевает и тогда приходит расплата.

     - И ты надеешься избежать этого…

     - Я не хочу умирать, - Ребекка повела плечами, словно от холода, хотя её плечи укрывал плотный плащ. – На самом деле я наняла тебя именно для этого. Чтобы не потерять контроль.

     - Не понимаю, - Аластор всматривался в хмурое лицо спутницы, ожидая продолжения.

     - Тот эликсир, который я дала тебе, чтобы противостоять Имратону, имел побочный эффект.

     Мужчина схватил Одаренную за плечо.

     - Что ты туда подмешала?!

     - Сражаться с Имратоном в моем состоянии было бы слишком опасно и мне требовалась поддержка, - спокойно, словно не замечая судорожную хватку Аластора на своем плече, продолжила Ребекка. – Этот эликсир моя собственная разработка, он делает тебя менее восприимчивым к воздействиям другого мира.

     - Но почему ты сама не выпила его? Или…

     - Да, для Одаренных этот эликсир смертелен, но обычный человек под его воздействием подавляет силы Одаренных вблизи себя. Этот эффект не настолько силен, чтобы отобрать у меня силу, но его достаточно, чтобы было проще сохранять контроль.

     - То есть я просто твой ходячий щит? Кукла для экспериментов? – Аластор печально усмехнулся. – Не то, чтобы я надеялся на что-то вроде сотрудничества…

     - Я бы не потратила этот эликсир на кого-попало. Это результат почти десятилетия исследований, и я проверяла его безопасность. Я правда доверяю тебе.

     Она открыла один из множества карманов на своем дублете и достала оттуда драгоценный камень.

     - Держи, это вторая часть оплаты, третья будет после того, как мы выведаем у Имратона как изгнать демона.

     - Не всё можно купить за золото, - Аластор отодвинул руку с камнем. – Я возьму оплату после того, как мы разберемся с демоном и спасём моих родителей.

     Ребекка хотела возразить, но Аластор просто развернулся и отправился к костру.

     «Сейчас главное справиться с демоном и спасти родителей. С Ребеккой разберусь позже» - красивая картинка жизни полной приключений стремительно теряла все свои яркие цвета, сохраняя лишь багровый и серый - кровь и пепел. Аластор положил голову на сложенный плащ и мгновенно уснул, провалившись в лабиринт мрачных сновидений.

     ***

     Над горизонтом забрезжил рассвет, и Якоб Хмурый растер пальцами слипающиеся глаза. Правитель Медиолана почти не спал последние пять суток, с тех пор как пришла весть о смерти Энганы и Белетора и о появлении в Лотере могущественного демона.

     «Тюринн послал свою кару на правителей и граждан Терениса» – провозгласил Якоб, выступая перед народом в столице – «это знак, что Медиолан должен вернуть земли, отнятые Арнбрандом, основателем королевства Теренис. Всем известно, что Грохочущие горы принадлежали Медиолану, как и река Вендела».

     Народ Гахарита разразился одобрительным гулом, стражники и гвардия правителя стучали оружием по щитам, распаляя толпу еще сильнее.

     «Я объявляю начало освободительного похода» - Якоб поднял руки, добиваясь тишины – «Похода, который вернет наши исконные земли, а могущество Медиолана достигнет новых высот!»

     Якоб с горькой усмешкой вспоминал свою речь перед народом,

     - Могущество достигнет новых высот, - он хмыкнул. – Хорошо если мы добьемся своего и Медиолан не развалится на кучку враждующих княжеств.

     Тристан, отец Якоба, перехватил власть в Медиолане, свергнув предыдущего правителя, и за время своего правления сумел превратить цветущий некогда Медиолан в нищую, злую и голодную страну, известную своими разбойничьими набегами на соседей. Приняв власть из слабеющих рук отца, Якоб удержал её в своих руках, избавившись ото всех сколько-нибудь влиятельных конкурентов, и занялся восстановлением государства из руин.

     - Вот только люди не видят медленных и планомерных изменений, – вздохнул король. – И кроме хлеба и зрелищ хотят еще и чувствовать себя выше других.

     Небольшая победоносная война, не просто разбойничий налет, но поход, принесший новые плодородные земли вдоль реки и богатые рудами горы, поможет ему сплотить людей и дать им терпения еще на десяток лет медленных и планомерных реформ.

     Он вышел из командирского шатра и обвел взглядом военный лагерь, раскинувшийся вокруг. Собрать целую армию за такое короткое время невозможно, поэтому Якоб назначил точкой сбора границу Медиолана и Терениса, его отряду оставалось еще пять дней пути и король надеялся собрать полторы тысячи вооруженных людей и, совершив переход через Грохочущие горы, обрушиться на ничего не подозревающих жителей Терениса.

     - Их ждут темные времена, – Якоб любил рассуждать вслух: некоторые мысли требовали озвучивания для лучшей оценки. – Правитель, пришедший после переворота, будет нуждаться в союзниках, в том числе извне, и Медиолан великодушно предложит свою помощь взамен на уступки.

     Перед уставшими глазами Якоба замерцали яркие перспективы: союзное государство, а потом возможно и слияние двух королевств. Тогда все замолчат о том, что он сын идиота, низвергнувшего процветающую страну в нищету.

     - Выступаем! – Якоб обратился к незримо следующему за ним адьютанту. – Поднимай людей, нам предстоит долгий путь, медлить на котором нельзя!

     ***

     Оглавление

     Глава 1.

     Глава 2.

     Глава 3.

     Глава 4.

     Глава 5.

     Глава 6.

     Глава 7.

     Глава 8.

     Глава 9.

     Глава 10.

     Глава 11.

     Глава 12.

     Глава 13.

     Глава 14.

     Глава 15.