Обиба Элья пришла вечером, за два дня до предполагаемого вылупления. Она внимательно осмотрела яйца, проверила, всё ли готово к появлению детей. Настя волновалась, как будто ей предстояло рожать. Тазы, куда предстояло налить тёплую воду, пелёнки, подгузники, два больших стола, принесённых в детскую - всё ожидало малышей.
Рэндам с Лидией, лекарем и охраной накануне отбыли домой. Перед отлётом Повелитель, прощаясь, задержался перед Настей, глядя ей в глаза. Обычная дикая свирепость взгляда венценосных была притушена потаённой грустью. Она не была расположена что-то ему объяснять, оправдываться или слушать его очередные сожаления, поэтому спокойно пожелала счастливого пути и подошла к Лидии. Та, кажется, хотела её обнять, но Настя не выразила ответной готовности, и венценосной пришлось сдержаться.
Они надоели. Настя устала от столпотворения в своём доме, от необходимости постоянно контролировать свои слова и поступки, придумывать меню завтраков, обедов и ужинов, невозможности ходить по дому, в чём хочется и в чём придётся. Так, она любила в жаркие дни надевать какой-нибудь яркий топик и короткие шорты. Но присутствие более чем десятка мужчин вынуждало её носить длинные, прикрывающие щиколотки, платья. Приходилось, также, тщательно подбирать волосы, чтобы не выглядеть неряхой.
Так что она не стала, даже из вежливости, уговаривать Рэндама и Лидию задержаться ещё на несколько дней. Их предупредительное к ней отношение простёрлось настолько далеко, что они предложили оставить с ней лекаря, который мог бы помочь при вылуплении детей, а также попросили разрешения взглянуть, напоследок, на яйца. Как пошутил Рэндам: - попрощаться с племянниками. - От лекаря Настя отказалась, а в детскую сводила, но наедине с детьми не оставила. Теперь она не верила абсолютно никому.
Она удивилась, когда, выйдя на крыльцо вслед за Повелителем и его женой, обнаружила, что проводить венценосных высыпало всё население тихой улицы. Орлы-воины улыбались, хлопали по плечам мархуров, что-то говорили женщинам. Ребятишки крутились тут же, под ногами. Ирина, заметив поражённый взгляд дочери, тихо сказала: - ты разве не знала? Для наших соседей венценосные корзинами носили из джунглей фрукты, растущие на высоких пальмах. Видишь, как к ним дети льнут? Они им приносили самые спелые бананы, а некоторых, с разрешения родителей, даже носили в когтях, - она улыбнулась, - катали, так сказать. Лекарь говорит, Повелитель приказал налаживать с мархурами хорошие отношения, вот они и старались. Да им и самим скучно было, а так хоть какое - то развлечение.
Поневоле Настя почувствовала к Рэндаму нечто вроде благодарности. Всё же она опасалась, что соседи отвернутся от неё после того, как её дом наводнили венценосные. А теперь, кажется, отношения с соседями не будут испорчены.
Тринадцать больших мрачных птиц поднялись в воздух и неспешно проплыли прощальным кругом над домом и толпой мархуров, машущих им руками и ветками. Затем, выстроившись клином, устремились на юг. Во главе их летел громадный, значительно больше остальных, орёл-воин. - Рэндам, кажется, совсем поправился, - подумала Настя и, повернувшись, пошла в дом.
Там было непривычно тихо. Она прошлась по опустевшим комнатам, в детской остановилась у корзины. Ей не верилось, что скоро её дети будут с ней. Она попробовала представить, какие они? А вдруг там окажутся птенцы, а не младенцы? Что она будет делать, чем их кормить? Накатила обида на Крелла. Да уж, хороший отец, глаз не кажет и не интересуется, как тут дела. Она всплакнула. Стало нестерпимо жаль себя. Всё ложь, обман, а расплачиваются всегда женщины.
Вошла Ирина, повздыхала, глядя на дочь: - Настя, я вот думаю, мне тоже нужно в детской спать. Мало ли что, вдруг ты крепко уснёшь и не услышишь, как дети станут из яиц выбираться.
Уже несколько дней Настя спала в детской на диване. Несколько раз за ночь она вставала и подходила к корзине, прислушиваясь и боясь пропустить момент, когда скорлупа станет трескаться, чтобы выпустить малышей. Они решили, что ближе к ночи перенесут небольшой диванчик из холла в детскую.
Долгожданное событие.
Обиба Элья разместилась в комнате на первом этаже. Она посоветовала Насте ни на минуту не оставлять яйца без внимания, так что в детской дежурили все по очереди.
Ночь прошла спокойно, а утром на лужайку перед крыльцом камнем упал венценосный, такой же громадный, как Повелитель. В первое мгновение у Насти мелькнуло в голове, что Рэндам что-то забыл и вернулся, но на крыльцо уже бодро взбегал Крелл.
Крелл! Она невольно заулыбалась. Холод, сжимавший её сердце, растаял без следа. О, Создатель, как же она была ему рада! Вся неуверенность, тревога и волнение были смыты волной охватившего её счастья.
Настя выбежала из кухни в холл и столкнулась с ним, входящим в открытую дверь. Не говоря ни слова, ни о чём не спрашивая, Крелл схватил её, прижал к груди, стал торопливо целовать глаза, нос, губы:
- пёрышко моё беленькое, невесомое, счастье моё, не сердись на меня, я не мог прилететь к тебе раньше. Мы искали Джанга, но так и не нашли. Ты не сердишься? - Он отодвинул Настю от себя, внимательно посмотрел на неё.
У неё захватило дух. Эти жёлто-чёрные дикие глаза смотрели на неё радостно, тревожно и ожидающе. Она обхватила его за шею, наклонила к себе, потёрлась щекой о его щёку: - я думала, ты не поможешь нам с вылуплением...
Он тихо рассмеялся ей на ухо: - ну уж нет, теперь ты от меня не избавишься! Я же сказал, что буду хорошим мужем и отцом. - Настя хмыкнула:
- мне показалось, что ты разозлился, когда улетел от меня!
- Так оно и было, разозлился, - он кивнул, - но мы обязательно что-нибудь придумаем, Настъя. - Он отстранился: - как дети? Я хочу посмотреть.
Взявшись за руки, они поднялись наверх. У матери удивлённо взметнулись брови, когда она увидела Крелла. Тот почтительно поклонился: - миз Ирина, я рад тебя видеть!
- Баас Крелл, я тоже рада тебе, - она с любопытством посмотрела на него, - Настя, я полагаю, теперь мне не нужно будет спать в детской?
Венценосный опередил девушку: - нет - нет, миз Ирина, мы справимся! Я буду спать здесь и услышу детей.
Обе женщины вспомнили о превосходном слухе орлов-воинов. Ирина внимательно посмотрела на дочь. Та выглядела абсолютно счастливой. Мать вздохнула, подумала: - глупые мы, бабы, всё-таки, - но вслух ничего не сказала. Крелл придерживал Настю за талию, потихоньку поглаживая бедро и думая, что делает это незаметно. Ирина улыбнулась влюблённой парочке и вышла за дверь. Спускаясь вниз по лестнице, услышала, как сзади щёлкнул ключ.
Настя возмущённо отбивалась от его рук, не решаясь ругаться во весь голос: - Крелл, что ты делаешь! Отпусти!! Ай! - Шипела она, - ты что, не можешь потерпеть до вечера? Сейчас кто-нибудь придёт и застанет нас!
- Вечером, конечно, само собой, - смеялся он, - никто не придёт, не бойся, я дверь закрыл!
- Да Крелл же!! - Она отодрала его руку от своей попки только для того, чтобы он двумя пальцами небрежно дёрнул вниз шорты вместе с короткими штанишками-плавками. Легко удерживая её одной рукой, он торопливо расстегнул брюки и скинул рубашку. Настя изнемогала от смеха и, прекратив сопротивление, повисла у него на шее, потянула вниз, на ковёр. Он навалился на неё, тяжело дыша, стал торопливо покрывать быстрыми мелкими поцелуями лицо, шею, плечи, живот, опускаясь ниже.
У Насти в голове была совершенная пустота. Она лишь чувствовала под своими ладонями его сильное гибкое тело, гладкую кожу, с наслаждением вдыхала его запах, смотрела в пылающие свирепые глаза.
- Крелл, - её дыхание прервалось, - я... хочу посмотреть, как зажили твои раны... .
Он оторвался от её губ, пробормотал: - а ну их, к Создателю, эти раны, потом посмотришь. Нету уже ничего!
- Эй, ты меня слышишь!? Крелл?? - М-м-м, нет, не слышу! Посмотри, как я соскучился по тебе, вот, потрогай..., - он прижал её руку к своей твёрдой пульсирующей плоти. Она осторожно сжала, погладила, шепнула ему в губы: - я тоже по тебе соскучилась, птичка!
- О! Птичка?? - она фыркнула: - птичка, птичка! - А! Согласен! Птичка так птичка... - они расхохотались, как будто она сказала что-то неимоверно остроумное.
Они упивались своей любовью, счастьем обладания любимым телом. Они забыли обо всём на свете, были лишь они, пьяные от желания и захлёстывающей нежности к нему, к ней. Она забыла, каким монстром он может быть. Он не помнил, что она никогда не взлетит вместе с ним.
Спустя час они спустились вниз. В кухне никого не было. Настя слышала голос матери, раздающийся из комнаты обибы Эльи. Крелл довольно щурил глаза, с улыбкой поглядывая на пунцовые щёки Насти и яркие губы. Лениво потянулся, сел к столу, вытянул длинные ноги: - Настъя, тебе надо поспать. Ночью дети вылупятся.
Она послушно кивнула: - хорошо, лягу.
Он хитро посмотрел на неё: - со мной...
- Крелл! - Настя едва удерживалась от смеха, - ты же сам сказал, что мне нужно поспать!
Он не успел ответить, вошла Ирина: - баас Крелл, как ты думаешь, когда нам ждать ребятишек?
- Сегодня ночью, миз Ирина, они появятся на свет.
Она недоверчиво посмотрела на него: - да? Откуда ты так точно знаешь?
- Я слышал их! Они уже возятся внутри, скоро им нужно будет помочь сломать скорлупу.
Настя, всё же, днём поспала. Внутри неё как будто развернулась, до этого туго сжатая, пружина. Она легла в своей спальне и за три часа ни разу не проснулась. Сквозь сон слышала, как рядом осторожно прилёг Крелл, обнял её. Его дыхание шевелило волосы у неё на голове. Она тоже обняла его, сонно спросила: - детей смотрел?
Он легко коснулся губами волос, шёпотом ответил: - спи, спи, всё хорошо, конечно смотрел...
Но спать уже не хотелось. Приближался вечер, волнение нарастало. Пока ужинали, кто-нибудь да отлучался в детскую посмотреть, не треснула ли скорлупа. Уже заканчивали ужин, когда в столовую вернулась обиба Элья, улыбаясь, сказала: - ну, кажется, началось!
Вихрем вылетел из-за стола Крелл, прыжком преодолел лестницу и скрылся в детской. Следом устремились остальные. Когда вошли, увидели, что он перенёс одно яйцо на стол, накрытый мягкой пелёнкой и, нахмурив брови, вслушивается в лёгкое постукивание внутри него. Не глядя на вошедших, приказал: - закройте окна, чтобы не было сквозняков. - Ани бросилась выполнять распоряжение, а Настя с матерью растерянно замерли у дверей. Обиба Элья уже несла таз с тёплой водой. И тут началось! Раздался громкий треск, яйцо в руках Крелла лопнуло, вершинка отлетела в сторону и из образовавшегося отверстия показалась головёнка обыкновенного младенца с мокрыми тёмными волосиками. Малыш глубоко вдохнул и заплакал! Его припухшие глазки были закрыты, красное личико сморщилось в плаче. Настя рванулась к ребёнку, мгновенно очутившись у стола. Знахарка удержала её: - тише, тише, милая! Не торопись, венценосный лучше знает, как надо.
Тем временем Крелл, придерживая малыша правой рукой, осторожно освобождал его от остатков скорлупы. Расширившимися глазами Настя смотрела, как куда-то в остатки яйца уходит пуповина. Обиба Элья ловко обрезала её, перевязала шёлковой ниткой.
- Мальчик! Настъя, у нас родился сын! - Крелл на секунду отвёл взгляд от младенца, радостно улыбнувшись ей.
Он передал ребёнка знахарке. Та, вместе с Ириной, осторожно стали обмывать его тёпой водой из таза. На другом столе Ани уже расстилала подогретые пелёнки. Только Настя стояла без дела. Обиба Элья кивнула ей: - сейчас тебе надо покормить сына. Садись на диван и возьми подушку.
Настя послушно положила подушку на колени, расстегнула платье на груди. На нём расплывалось мокрое пятно. Ей казалось, что грудь прямо лопается от прилива молока. Малыш припал к соску и жадно зачмокал. Настя с нежностью смотрела на крохотное личико с малюсеньким, чуть крючковатым, носиком! На кого похож младенец, определить было невозможно, но вот нос, однозначно, принадлежал венценосному.
Тем временем Крелл положил на стол второе яйцо и внимательно на него смотрел. Стука и треска скорлупы не было. Настя с тревогой спросила: - Крелл, он там жив? Почему-то наружу не выбирается, да?
Тот покачал головой: - нашему малышу придётся помогать, что-то силёнки у него маловато.
Осторожно сжал верхушку яйца пальцами. Настя напряжённо наблюдала за ним. Она помнила, какой силой он обладает, ведь тогда, в джунглях, венценосный шутя вскрывал рукой твёрдые кокосовые орехи.
Яйцо лопнуло, и Крелл стал быстрыми, точными движениями отламывать кусочки скорлупы. Затем сунул обе ладони внутрь. Яйцо развалилось на две половинки, а на одной из них залилась писклявым плачем крохотная девочка. Обиба Элья быстро перерезала пуповину, уходящую в остатки желтка, а ликующий Крелл подхватил на руки малышку: - Настъя, Настъя, я самый счастливый из венценосных! У меня сын! И дочь!
Ирина отобрала у него ребёнка и понесла к тазу с чистой тёплой водой, приготовленной Ани. Пока девочку мыли и пеленали, Крелл метался по детской в поисках подушек. Затем, махнув рукой, выскочил из комнаты и через минуту ввалился, неся несколько штук из Настиной спальни. Общими усилиями малышку пристроили ко второй груди. Она тоже стала сосать, но лениво, часто останавливалась.
Пока знахарка и Ани прибирали в детской, счастливый отец присел на корточки перед Настей, внимательно наблюдая за детьми.
- Настъя, посмотри, какие они большие! И какие красивые!
Она пожала плечами. Малыши совсем не казались ей большими. Мальчик был, наверно, чуть больше трёх килограммов, а девочка и того меньше. Но, как и Креллу, дети казались ей очень красивыми. Хотя крошечный носик-крючочек присутствовал и у дочки.
Ирина сидела рядом с Настей на диване, с умилением наблюдая за восторженными родителями. Ей подумалось, что, возможно, её дочь и вправду будет счастлива с этим странным и диким мужчиной. Кажется, он на самом деле любит её и новорожденных, такой восторг, благоговение и нежность отражаются на его, обычно суровом, лице.
Уснувших малышей Крелл осторожно переложил в колыбельки, приобретённые Настей ещё две недели назад. Стояла поздняя ночь, поэтому Ирина с Ани и знахаркой решили лечь спать. Мать задержалась на пороге, неуверенно глядя на молодых родителей: - Настя, баас Крелл, может, мне остаться? Вы устали, а малышей надо будет перепелёнывать, да и вообще посматривать за ними...
Крелл счастливо улыбнулся: - миз Ирина, не зови меня баасом! Может быть, ты согласишься принять венценосного в сыновья?
- Хорошо, Крелл, - та усмехнулась, - тогда и ты зови меня просто по имени. Ну, а насчёт того, быть нам родственниками или нет, вы уж с Настей сами определитесь, наконец. Так остаться мне вам помочь?
- Нет, мама, - вмешалась Настя, - иди отдыхать, мы справимся.
Родительские заботы.
Дни понеслись один за другим. Не сказать, чтобы Настя валилась с ног. Только сейчас она поняла, как замечательно, что рядом с ней всё время находится Крелл. Он вставал ночами к детям, чтобы сменить мокрые пелёнки, обязательно участвовал в процедуре купания, вместе с Ани ходил на рынок, чтобы донести корзину с продуктами и овощами, не гнушался помогать Ирине на кухне.
Настя не узнавала его. Он не роптал, не возмущался, терпеливо делил с женщинами тяготы и заботы, свалившиеся на них в связи с рождением малышей. Дело осложнялось тем, что Ирина всё же, стала работать в библиотеке вместо Насти. Крелл предлагал бросить это. Собственно, он итак оплачивал все расходы, вплоть до жалованья Ани. Настя пыталась возражать, но он, нахмурившись, велел ей прекратить препирательства и лучше беспокоиться о том, чтобы для детей было вдосталь молока.
Она замолчала и ушла в детскую. Через полчаса Крелл пришёл к ней, глубоко вздохнув, обнял, несмотря на её сопротивление, усадил к себе на колени: - не сердись на меня, родная. Разве ты не видишь, что я во многом подчиняюсь тебе? Я исполняю всё, что ты скажешь. Почему же ты не можешь изредка уступить мне? Я твой навсегда, а ты - моя. Друг без друга нам не жить. - Он наклонился к её губам, ласково и долго целовал: - ты моя жизнь, моя любовь и счастье. Ты же говоришь, что тоже любишь меня...?
Настя уже остыла. На самом деле, всё это мелочи. Есть они с Креллом, есть их дети, их любовь. Она обняла его за шею, прислонилась к груди: - конечно, люблю, ты же знаешь. Но библиотека для нас с мамой очень важна, Крелл. Она в ужасном состоянии, хотя мы и разобрали значительную часть. Но до сих пор ещё многие древние манускрипты просто свалены кучей на полу. А ведь там хранятся бесценные знания! Знаешь, - она куснула его в основание шеи, потом поцеловала, - мне до того хочется прочесть всё это богатство, и маме тоже, а ты хочешь лишить нас этой радости.
Он виновато улыбнулся: - прости, пёрышко, я об этом не подумал.
Конечно, они заключили мир и закрепили его в постели, предварительно закрыв дверь на ключ.
Их дети пользовались повышенным вниманием. На следующий же день вереницей потянулись соседи. Всем было любопытно взглянуть на сына и дочь Насти и венценосного. Крелл был любезен и, кажется, даже улыбался, принимая поздравления и подарки, но к детям никого не пустил, отговариваясь тем, что они ещё очень маленькие и всё время спят.
Затем приехал Повелитель мархуров с Патриком. Их верховые страусы, привязанные к калитке, пронзительно кричали, и Настя неприязненно поглядывала в их сторону, опасаясь, что они разбудят детей и подумывая, не треснуть ли их чем-нибудь увесистым, чтобы они, наконец, замолчали. Крелл на ухо шепнул, что он мог бы выйти на крыльцо, чтобы глупые птицы его увидали, но Настя помнила, как ужасно кричали и рвались с привязи страусы при виде венценосных и с сожалением его удержала.
Подарок Джамайена был, поистине, царским. Он объявил, что Настя освобождается от уплаты долга за дом и в подтверждение вручил ей документы.
Потом, в сопровождении своих придворных дам, молодых родителей навестила улыбающаяся Повелительница Айдрис. С ней пришла Мэгги, которая сразу бросилась на шею Насте и Креллу. Дворцовые слуги принесли большие корзины с разнообразными фруктами, изысканными блюдами, приготовленными на дворцовой кухне и нежнейшими пирожными. Ярко одетые мархурки окружили Настю и венценосного, с любопытством расспрашивая про детей и делясь собственными воспоминаниями. В детскую они из деликатности не просились, лишь Айдрис и Мэгги поднялись наверх и заглянули в колыбельки. Девочка спросила, как зовут малышей, и Настя рассказала, что хотела в память о своей далёкой родине назвать их привычными именами - Александр и Виктория, но Крелл тут же сократил их до Ксандра и Тори. Повелительница посмеялась и сказала, что венценосный выглядит очень мило, если не смотреть ему в глаза.
Мэгги принесла в подарок целую корзину всевозможных игрушек и торжественно водрузила её на маленький столик в детской.
Гостьи долго не задержались. Выпили по чашке чая, рассказали хозяевам о последних новостях Джакаранды и отбыли во дворец.
А на следующее утро тёмная туча нависла над Настиным домиком, обрушилась на окрестные крыши и деревья не менее чем сотней мрачных чёрно-серых птиц. Это прибыл Повелитель Йоханнеса с супругой и братом. Встречая их, Настя и Крелл вышли на крыльцо. Она шепнула венценосному: - посмотри-ка, с какой многочисленной охраной прибыл твой братец!
Тот усмехнулся: - чёрные научили его не пренебрегать безопасностью, да и Джанга мы не можем найти.
Гости вели себя чрезвычайно душевно и сердечно. Много улыбались и восхищались детьми. Родители держались холодновато, но подержать малышей на руках позволили. Правда, Рэмси категорически отказался от этой чести, с ужасом заявив, что он боится, настолько они маленькие и хрупкие. Настя с Лидией и Ириной возмущённо набросились на него, доказывая, что дети очень даже крупные.
Тори и Ксандр спокойно наблюдали за родственниками жёлто-чёрными глазками, полулёжа на руках у отца. Повелитель подарил племянникам большой дом в столице, а также право на владение целым кварталом мастерских в пригороде Лима, изготавливающих бронзовое оружие, изделия из стекла и кожи.
Потом Ани пригласила всех в столовую, а сама смущённо спросила хозяйку на ухо, нельзя ли ей отлучиться, потому что там прилетел Тсонга. Конечно, та не возражала.
За общим разговором незаметно пролетели два часа. Время от времени Настя ловила на себе испытывающий взгляд Рэндама, но он так ничего и не спросил. В беседе все деликатно обходили тему дальнейшей жизни Насти и Крелла, не желая вновь обострять отношения. Лишь, провожая гостей, Настя заметила, как Повелитель придержал младшего брата и тихо спросил: - и что дальше, Крелл?
Тот также тихо, но твёрдо ответил: - решать будет Настъя.
Рэндам тяжело вздохнул: - ты нужен нам в Йоханнесе, сам прекрасно это понимаешь. - На что Крелл упрямо повторил: - как решит Настъя.