Висела в доме одной пожилой женщины картина с изображением ангелов, парящих над землей. Силуэты ангелов сливались с небом и как бы растворялись в нем, до того они были прозрачны и почти не реальны, по сравнению с цветущим лугом и нахмурившимися облаками.
Откуда эта картина в доме, женщина не знала, она переехала сюда недавно, купив этот домик, вместе с висевшей там картиной.
В доме, в котором она поселилась, проживал раньше одинокий художник, может быть эта картина была его, хотя навряд ли, этюды, брошенные на чердаке, манерой письма сильно отличались от картины с ангелами. Пожилая женщина оформила эти этюды в рамки и развесила их по всему дому
Тамара Петровна, так звали женщину, оставила еще старый комод, ручной работы, правда, находящийся в очень плачевном состоянии. Она нашла его в дровяном сарае и отдала знакомому мастеру на реставрацию и вот теперь, он как новенький радовал ее своим внешним видом. Почти такой же комод стоял когда-то у ее бабушки. Когда Тамара Петровна была маленькой, то приходя к бабушке, она представляла его набитым сокровищами. Но бабушка хранила в нем только постельное белье и одежду, а никаких сокровищ там не было.
Может быть поэтому, она и взяла этот комод к себе, и так же как бабушка, украсила его вышитыми салфетками, фарфоровыми слониками и искусственными цветами в хрустальных вазочках.
Еще из старинных вещей у Тамары Петровны сохранилась швейная машинка Зингер ручная, без ножного привода. Машинка была единственной вещью, оставшейся от бабушки. Тамара Петровна относилась к ней с трепетом: частенько вытирала пыль и смазывала железные детали машинным маслом, чтобы не заржавели со временем.
Сама она, к сожалению, была не рукодельница, а шить и вовсе не умела никогда, зато ее бабушка обшивала полдеревни. Машинка была кормилицей для семьи и охраняла ее бабушка как зеницу ока. Не дай бог, кто-нибудь из ребятишек сломает. Что ни говори, а внуками бабушка была не обделена. Всегда в ее доме кто-нибудь да из внуков гостил. И всем она жарила на маленькой сковородке картошечку, а больше - то и угощать особо было нечем в те годы. Хрущев, оттепель и голые прилавки.
Но Тамара Петровна во многом уступала своей бабушке, была она женщина черствая и ни кого не любила, кроме самой себя, но, даже себе самой она бы никогда не призналась в этом, а убедить ее в том, что она не права было невозможно. Она всегда находила веские аргументы, подтверждающие ее правоту. Во всем были виноваты ее дети и внуки. Они не общались с ней, а не она. Тамара Петровна была гордая женщина и никому не жаловалась на свое одиночество потому, что особо и не страдала, и видимых причин для беспокойства не было. Она всегда стремилась к уединению, и шумные внуки только нарушали его, а для нее одиночество было священно. Только одна она могла почувствовать себя настоящей королевой, не зависящей ни от кого, и погрузится в такие дебри своего подсознания, из которых ей порой было трудно выйти, так глубоко она уходила сама в себя, в свои собственные фантазии.
И вот однажды вечером, разыгравшийся не на шутку кот Тигра распорол нечаянно любимую подушку Тамары Петровны. Пока она старательно собирала разлетевшиеся по кровати перья и искала другую наволочку - проказник незаметно скрылся от возмездия, проскользнув в открытую на кухне форточку. Тамара Петровна просто кипела от возмущения, но каково - же было ее удивление, когда она обнаружила в распоротой подушке веночек из перьев, размером с обручальное кольцо.
" Странно",- подумала она, - "откуда он появился здесь, ведь никто, кроме ее не пользовался этой подушкой. Кто же его мог положить туда?" Она села в кресло напротив окна и опустила руки. Мысли путались и разбегались в разные стороны. Просидев так около часа, она не смогла остановиться ни на одной, а может быть побоялась остановиться - не хотелось ей разбираться в этом, кто да за что да когда напустил на нее это проклятье. Страшно было и неуютно внутри, и весеннее солнышко за окном не радовало глаз. Весна напоминала ей об ушедшей молодости и утраченной привлекательности.
С крыш бежало, на улице все таяло. Тамара Петровна пожалела, что переехала в неблагоустроенное жилье. Идти за водой на колонку ей не хотелось. Она достала с книжной полки любимую книгу "мемуары княгини Кшесинской" и углубилась в чтение.
Сиамский кот Тигра, вернувшись с прогулки, устроился, на пушистом коврике у ее ног. Так вместе они и продремали до самого вечера, пока дом не остыл. Пришлось тогда Тамаре Петровне встать и растопить печь. Еще раз она вспомнила про свою благоустроенную квартиру и глубоко вздохнула: "Ничего не поделаешь, Тигра, будем приспосабливаться здесь". А про веночек из перьев, размером с обручальное кольцо совсем позабыла, и на глаза он ей больше не попадался - как в воду канул.
И, слава богу, меньше беспокойства будет. Весна. Хлопот и так хватает по горло. Пора и семена покупать, огород и сад приводить в порядок. Соседи уже снег с крыш сбрасывают, чистят дорожки. А ей и помочь не кому: сын обещал приехать, дочь, да Тамара Петровна на них не надеется и внуков своих уже давно не ждет. Не сложились у нее отношения ни с детьми, ни с внуками. Поэтому может быть и перебралась от них подальше, в предместье. Здесь у нее много знакомых. Попросит, если не справится сама или наймет приезжих, что ей переживать раньше времени - нервные клетки не восстанавливаются. Она и так для своих лет старо выглядит, хотя и за фигурой следит, ни пьет и ни курит. Хотелось бы пожить подольше на заслуженной пенсии, в свое удовольствие - за садом поухаживать, почитать книги, походить по художественным выставкам, по концертам. Лишь бы здоровье не подвело.
Одиночество ее не пугало, а даже наоборот, радовало: может быть, она всю жизнь к этому одиночеству стремилась, вопреки всему и назло всем. Назло покойному мужу, сыну- таксисту, непутевой дочери, которую Тамара Петровна никогда, если признаться честно, не любила. С самого рождения она была для нее как чужая и внуков тоже она не признавала совсем. Ну, может быть чуть-чуть, самую малость, на день рождения или по большим праздникам и то не всегда.
Себя Тамара Петровна считала высокоинтеллектуальной, культурной женщиной, достойной лучшего окружения.
Переехав в этот странный дом, она почувствовала, что приблизилась к своей заветной мечте - к тишине и покою. "Как на кладбище",- промелькнуло в голове. Тамаре Петровне стало не хорошо. Все внутри у нее похолодело и опустилось вниз. С большим трудом она отыскала в своей аптечке Валидол, и, положив таблетку под язык, легла на диван.
Напротив дивана висела картина с ангелами. И хотя в комнате было не слишком светло (из-за разросшегося за окном куста черемухи) - картина смотрелась хорошо и все детали были видны отчетливо. И вдруг один ангел, совсем неожиданно, вылетел из картины и приблизился к лицу пожилой женщины, внимательно посмотрев ей в глаза. Ангел был такой маленький, а глаза у женщины были такие большие, что он, буквально, утонул в них, его затянуло туда, как в воронку. Так Тамара Петровна стала жить вдвоем с ангелом. Когда она пришла в себя, первое, что ей захотелось сделать - выйти на улицу.
Яркое весеннее солнце и свежий воздух вернули ее в реальность. Присутствие ангела она еще не осознавала, но воспринимать окружающий мир стала по-другому, и это она поняла сразу. Радость наполнила ее сердце и восторг. Как будто снова она вернулась в детство, и нет у нее никаких забот, кроме двойки по русскому языку. Вот захочет сейчас и побежит по лужам и пусть соседи злословят в ее адрес, говорят, что Тамара Петровна сошла с ума. Или поставит лестницу и заберется на крышу, да мало ли, что можно придумать, чтобы не скучно было жить.
Тамара Петровна раскинула в сторону руки и полетела (мысленно), чуть не свалившись с крыльца. " Надо быть осторожней",- подумала она и снова, как перышко, вознеслась ввысь.
Далеко внизу остались ее уютный домик с летней верандой, еще не проснувшийся после зимы сад и все проблемы, которые окружали ее. С высоты полета предместье казалось таким игрушечным, просто смешно. "Нет, ни за что она не вернется назад. Она будет жить как птица",- решила Тамара Петровна и устремилась к лесу, возникшему на горизонте.
Когда она приземлилась в лесу и стала собирать подснежники, утопая по колено в снегу (а в лесу, как известно, снег лежит почти до самого лета), вот тогда-то у нее и закончилась эйфория. Во-первых, она замерзла. Во-вторых, основательно проголодалась и в-третьих, она не могла больше летать. Как она не махала крыльями, но от земли не смогла оторваться на сантиметр. От бессилия и невозможности изменить ситуацию Тамара Петровна расплакалась как ребенок и стала звать на помощь.
Кто и когда ее нашел, Тамара Петровна не помнит. Хорошо, что сосед Гоша услышал эти протяжные Ау, и перемахнув через забор, вытащил бедную Тамару Петровну, застрявшую в узком проеме между стеной дома и дровяным сараем. ( Можно сказать, спас от переохлаждения). Его жена Ира уложила несчастную женщину на кровать и напоила ее горячим чаем с медом. Она же вызвала по телефону скорую.
Однако, Тамара Петровна пришла в чувство самостоятельно и в помощи медиков не нуждалась. Она сказала, что от страха и холода потеряла сознание, а сначала у нее было плохо с сердцем, и она принимала Валидол.
- Милочка моя,- покачал головой врач,- да какой же Валидол при аритмии. Вам надо срочно обратиться к участковому терапевту. Я вам сейчас выпишу направление.-
Но Тамара Петровна не послушалась его совета и ни в какую поликлинику на утро не пошла, а осталась дома. Она была уверена, что со здоровьем у нее все в порядке и во всем виноваты картина или этот злополучный веночек из перьев, который она обнаружила в распоротой подушке.
Картина с ангелами висела на прежнем месте, но даже невооруженным глазом (то есть без очков) были заметны, произошедшие с ней изменения. Картина как бы потемнела и потухла, и кажется, в ней чего-то не хватало.
" Гармонии",- сообразила Тамара Петровна, просидев около картины часа два. "Точно, гармонии. И как я раньше не догадалась. Просто художник не успел закончить ее. Нет, здесь что-то не так,- снова засомневалась Тамара Петровна и стала рассуждать как старушка детектив из романов Агаты Кристи. Если веночек из перьев мог быть подброшен кем-нибудь из знакомых, то эту картину с ангелами она приобрела вместе с домом. И на протяжении двух лет, с тех пор как она здесь поселилась - ничего плохого с ней не случалось. Что же тогда произошло вчера? Да ничего сверхъестественного, обыкновенная аритмия. И хватит копаться в своем "нижнем белье". Самоедство какое-то.
Лучше бы разузнала что-нибудь про судьбу художника. Ведь, она была, кажется, неравнодушна к его творчеству, и даже гордилась его работами, хвасталась перед знакомыми. Как будто она сама написала эти картины. Эгоистка!
Тамара Петровна принарядилась, и, прихватив с собой несколько этюдов, решительно направилась в сторону местного союза художников для установления авторства этих работ. Но в союзе художников ей никто, ничего не смог толком объяснить: оказывается, художника Покровского не существовало вовсе, по крайней мере, в союзе о нем никто ничего не слышал, и членом союза художников он никогда не был. Наверное, самоучка из зоны. Слово "зона" буквально вывело ее из себя, но Тамара Петровна промолчала и вслух ничего не сказала, ей стало просто очень грустно на душе. "Какие бюрократы" - подумала она, - "даже на этюды не взглянули".
А ночью ей приснился сон. Будто идет она рядом с мужчиной , но не видит его , хотя точно знает, что это незнакомый мужчина лет пятидесяти, с помятым лицом, обрюзгший, как с похмелья и не ухоженный, и пахнет от него спиртным. Тамара Петровна его не боится во сне, но и особой радости она не испытывает, как будто выполняет какой-то долг или поручение, типа доведет его до места и все, и она свободна. Так молчком и дошли до самого кладбища, и мужчина указал ей на заброшенную могилку с выгоревшей табличкой: "Иван Григорьевич Покровский....". А потом он исчез, а Тамара Петровна села у могилки и заплакала.
Когда проснулась, то лицо ее было все мокрое от слез, и поняла она, как ему помочь, умершему, как успокоить его мечущуюся душу. И не только это поняла, но и другое: дошло до нее через те слезы, что не права была она со своими детьми, не правильно оттолкнула их от себя, не по-людски, не по-матерински. Пройдет еще несколько лет, и забудут ее все, как и художника Покровского, и никто добрым словом не помянет и не придет на заброшенную могилку. Целый день она ревела в подушку и обзывала себя последней дурой, молилась и просила у бога прощение. И горел в ее доме всю ночь свет потому, что и ночью она не вставала с колен, а молилась неистово, пока совсем не обессилела, и маленький ангел не вылетел из ее глаз и не вернулся в картину.
Прошло пять лет, и стараниями Тамары Петровны была собрана целая коллекция работ рано скончавшегося художника Покровского, картины которого после состоявшейся выставки, стали известны широкой публике. Несколько работ было продано, и на вырученные деньги она поставила художнику скромный памятник, а картину с ангелами оставила себе. Тогда же или чуть раньше, в руки Тамаре Петровне попалась одна книга: "Энциклопедия ангелов". И вот что она там прочитала про венок из перьев:
"Иногда внутри перьевых подушек образуется нечто вроде венков.
Ангельский венок в подушке недавно скончавшегося человека является хорошим знаком и указывает на то, что покойник был праведным человеком и отправился на небо. Венок символизирует золотой венец, который праведник получает на небе.
Ангельские венки различаются по форме и размеру. Они могут напоминать кольца, узлы, шары, и имеют диаметр от пяти до пятнадцати сантиметров.
Ангельские венки хранились в качестве счастливых талисманов. Некогда ангельские венки ценились так высоко, что их даже похищали и тайно зашивали в подушки. Считалось, что венки не являются делом человеческих рук или случая, но имеют божественное происхождение.".
И с тех пор берегла свой веночек Тамара Петровна как зеницу ока, как самую драгоценную вещь на свете. А нашла его снова случайно, перебирая вещи в шкафу. Оказывается, она положила его тогда в книгу, которую читала и, слава богу, он никуда не пропал. И внучата стали чаще у Тамары Петровны гостить, все летние и зимние каникулы. И не только в каникулы, просто приезжали и делились с ней своими заботами и печалями. И так же как ее бабушка, жарила она им картошку и угощала пирогами, и радость у нее была на сердце, что все хорошо. Потому, что одиночество - это вынужденное состояние человека, а добровольно к одиночеству стремиться не стоит.