Аннотация: -О чем? - я рассеянно покрутила в руках колечко. - Да, собственно, и не о чем. Просто сидела на лекции и занималась своими делами. Компьютер понимающе хмыкнул, заурчал, как перекормленный кот, и в следующее мгновение ЭТО уже было тут.
Осень. Лес. Ветер.
День, так толком и не начавшись, уже заканчивался. Накрапывал дождик, летели мокрые листья, подхваченные резким, холодным ветром. Ветер летел дальше, путаясь в ветвях, скользя по жухлой траве, поднимаясь к серым низким тучам. И лете дальше, то замирая, то вновь набирая сил. Растрепав ее волосы, он поспешил дальше. Под ногами струилась трава, пролетали листья.
Глупо было зажигать большой костер, ветки были влажными, резкие порывы гасили любую, не набравшую силу искру. Но ведьму не обязательно сжигать, можно и повесить.
Вороной конь и светловолосый всадник. Ветер бил им в лицо, но для них его будто бы и не существовало. На переправе конь поднял волну брызг, мелких и пронзительно-холодных. Вороной мощным прыжком выбрался на берег, тряхнул длинной гривой, всадник дернул поводья, и конь вновь помчался против ветра. Наездник сидел уверенно, без всякого усилия удерживаясь на спине норовистого коня, и тот не делал попытки его сбросить.
Земля была холодной, а она стояла босая. Золотистый березовый листок запутался в ее растрепанных волосах.
Рядом стоял человек, чьи ловкие руки сноровисто готовили петлю. Он не знал, что натворила ведьма и кого прокляла, отравила или приворожила, но его позвали потому, что он мел делать хорошие, крепкие петли. Человек, который привел раскормленную клячу стоял в стороне от мужчин и женщины, которая и обвинила ее в колдовстве. В принципе молодая девушка со связанными руками и не опровергала свое умение колдовать, она вообще ничего не говорила, не оправдывалась, ни просила, ни проклинала.
"Молиться своему Сатане", - эта мысль мелькала у каждого присутствующего.
Молодой, красивый мужчина поднял ее на руки и посадил на спину водовоза. На невысокой лошадке девушка была едва ли на голову выше всех собравшихся
Человек закончил с веревкой и одним взмахом перекинул ее через кленовый сук.
Всадник ехал по перевалу. Вороной уверенно, будто не впервые шел по узкой, неровной тропе. Всадник выглядел задумчивым, от мыслей его оторвал яркий солнечный луч, отразившийся от чего-то в горах. От чего - всадник не смог понять. Вороной брел по тропе, сосем не чувствуя руку наездника. Из ущелья поднимался холодный ветер, с воем он рвался к небу, боясь не успеть. Солнце заходило за вершину, на горы ложились причудливые тени.
Всадник вздохнул, слегка подстегнул коня и свернул на боковую тропу, бегущую у самой кромки ущелья. Несколько мелких камней, потревоженных копытами вороного, полетели вниз.
Налетел ветер, растрепал светлые волосы всадника и черную гриву коня. Уверенным, резким жестом всадник направил вороного в пропасть.
Ветер пробежался по траве, волоча за собою листья, налетел на ворона, сидящего на клене. Ворон отряхнулся, взъерошив черные перья, замахал крыльями, одно из которых у него было белым, и взлетел. К нему летело три ворона, и он полетел им на встречу. Вороны летели к повешенной, белокрылый закричал, пронзительно и зло, и его крик подхватил ветер.
Он никого не подпускал к повешенной, сидя над ее головой и время от времени крича. Пронзительно и зло.
Ветер изредка трепал ее волосы, в них бился маленький золотистый березовый листик.
Мелкая морось кружилась в воздухе, ветер порывисто срывал с деревьев последние листья. Осень уходила.