Соболева Ульяна : другие произведения.

Одержимость

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*38  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    АННОТАЦИЯ: Эмоции на грани, яростное желание владеть безраздельно, унизить, разорвать ту, которая превратила его жизнь в болото крови, грязи и дикой боли, но не сломала. Он вернулся с того света, чтобы заставить её рыдать кровавыми слезами. Призрак, человек без имени, отпечатков пальцев и без прошлого...Одержимый ею. Обжигающая страсть, дикая ревность, неудержимость, секс без цензуры, кровавые убийства и насилие...Все это вы можете прочесть в новой книге Ульяны Соболевой "Одержимость". ХЭ присутствует :)

Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!
  
  
  
  "Когда тобою движет месть - копай сразу две могилы"
  (с) Конфуций
  
  ОТ АВТОРА:
  
  Все события в этой книге вымышлены. Любое совпадение имён и фамилий случайное. Организация, методы работы, компроматы - антураж и плод воображения автора, который не претендует на достоверность и знания в этой области.
   Спасибо всем тем, кто был со мной рядом и поддерживал меня, внушал уверенность в себе, в моих силах. Спасибо моим друзьям и моим читателям. Спасибо девочкам-дизайнерам и клипмейкерам, которые вдохновляли меня. Спасибо любимым поэтессам, которые писали замечательные стихи. СПАСИБО ВАМ! Без читателя нет автора.
  
  
  ПРОЛОГ.
  
  Кукла. Израиль. Синайская пустыня. 2009 год
  
  Жажда, она страшнее голода, страшнее насилия и побоев. Жажда сводит с ума, лишает последних сил. Сейчас я готова была на все за каплю воды. Даже на убийство. Да, я могла загрызть, разорвать кого-то лишь за маленький глоточек. Но нас специально не поили, чтобы мы сломались ещё до того, как пересечём проклятую пустыню. Я ненавидела солнце и песок. Господи, всего лишь несколько дней назад я мечтала о море, пляже и жаре, сейчас я бы предпочла Северный Полюс. Наши конвоиры-бедуины ехали следом на верблюдах, а нас тащили вереницей, подталкивая карабинами в спины, если кто-то падал, поднимали за волосы, привязывали к седлу и все равно тащили. Я тысячу раз благодарила Бога за то, что все ещё живая, все ещё иду, и у меня есть остатки сил и разума. Другие сломались. Я видела в их глазах отчаянное равнодушие ко всему, что происходит. Так быстро. Всего лишь за три дня мы превращались в скот. Я не хотела быть животным, я останусь человеком, и эти твари, которые возомнили себя моими хозяевами, не дождутся от меня покорности. Они дадут нам пить. Если нет - мы начнём дохнуть как мухи, а они потеряют деньги. Ведь им за нас заплатили и, наверняка, немало. Иначе они не тащили бы нас вот уже третьи сутки через пески. И я предпочитала идти, потому что, когда мы делали привал, эти ублюдки в масках обязательно кого-то насиловали. Они называли нас "русскими сучками". Они уже сказали нам на ломаном английском, куда и зачем нас везут, и наглядно показали, что будут с нами делать. Поэтому я лучше буду идти или ползти, но я не хочу отдыхать, я только ужасно хочу пить.
  Нас напоили через несколько часов, когда караван приблизился к высокому забору с колючей проволокой. Пустили по кругу старую, ржавую флягу, и мы по очереди сделали несколько глотков. У меня потрескались губы, до крови, прикасаться к горлышку сосуда было больно. Удержаться и не осушить полностью ещё труднее, но у нас отбирали питье сразу после трёх глотков и передавали дальше.
  Мы пересекали границу. Одна из девушек отказалась ползти на животе под ограждением из колючей проволоки, бедуины начали бить её ногами и прикладами карабинов по голове. Никто не заступился, даже я. Нет, это не было трусостью, это было желание выжить любой ценой. Несчастную пристрелили прямо там и закопали в песок, не сильно утруждаясь, скоро тело найдут шакалы, и от него останутся лишь обглоданные кости.
  Наверное, в этот момент я больше не питала иллюзий. Да и остальные тоже. Нас затолкали в фургон, закрыли снаружи, и мы снова поехали, в кромешной темноте. Все молчали. Только теперь нас уже не сопровождали бедуины, нас передали другим "хозяевам", а они прекрасно говорили по-русски. Мы слышали их голоса, смех, маты через тонкую перегородку. Девушки немного оживились, они снова надеялись, все кроме меня. Кто, как ни я, мог знать, что свои здесь давно стали чужими. Сейчас я могла только думать, напряжённо сопоставлять факты, вспоминать свою прошлую жизнь и то, почему я здесь оказалась, кем я была раньше. От кого бежала и зачем. Почему попала из огня да в полымя. Господи, сколько имён и фамилий, я уже сама толком не помню, кто я на самом деле... Но я знаю, что ОН найдёт меня даже в Аду. Призрак. Мой персональный палач. За что? Да мало ли за что. Я много плохого сделала в этой жизни. Значит у него есть причины меня казнить, а у меня есть причины цепляться за эту проклятую жизнь зубами. Игра на выживание, в которой будет лишь один победитель.
  
  
  Кукла. Россия. 2007 год
  
  Я в недоумении смотрела на круглую красную дырочку в голове моего заказчика, на мёртвые, широко распахнутые глаза и мои пальцы судорожно сжимали крошечную флэшку, которою тот успел мне передать перед смертью. Осторожно, двигаясь по полу назад, на четвереньках, я доползла до стены и прижалась к ней голой спиной. ОН стоял в темноте, я лишь угадывала его силуэт и пистолет с глушителем, направленный на меня. Я следующая. Киллеры не оставляют свидетелей. Тем более ОН уже давно следил за мной. Я помнила его. Не знаю откуда, но я точно его видела раньше. У меня фотографическая память. Мужчина запер дверь на ключ, и в глухой тишине щелчок замка стал для меня громче пушечного выстрела. Проклятое вечернее платье, проклятые шпильки. Если бы я знала, что попаду в такую переделку, я бы подготовилась. А сейчас, безоружная, в шёлковой тряпке, едва прикрывающей зад, сижу на полу, и жду, когда рука наёмника в чёрной латексной перчатке медленно поднимется вверх, и пуля пригвоздит меня к этой стене навсегда. Но он не выстрелил, медленно двинулся ко мне. Я незаметно подтолкнула флэшку к столу. Несмотря на исполинский рост, мощное телосложение двигался он, как танцор или леопард перед прыжком. Я пыталась вспомнить, видела ли я его среди гостей сегодня, и не могла. Я бы запомнила. Непременно.
  Лунный свет цеплял лишь огромный силуэт и его глаза. Звериные. Я не различала их цвет, но они наверняка тёмные, бездонные, сулящие только смерть. Мне стало страшно. Вскочив с пола, неловко подвернув ногу, я бросилась на балкон. Может быть, кто-то увидит нас, придёт на помощь. Ведь в этой проклятой гостинице есть жильцы, обслуга, охрана, хоть кто-то.
  Конечно есть, но под утро все спят, как убитые, а охрана точно не буде ходить по коридорам в ожидании криков о помощи. Гости заказчика разошлись ещё несколько часов назад. Ночная прохлада ворвалась в горло судорожным вздохом отчаяния. Я металась по узкому пространству, бросалась к перилам, вглядываясь в тёмные окна соседей напротив. Потом посмотрела вниз - десятый этаж. Внизу снуют машины, горят фонари, а здесь наверху кромешная тьма, даже луна спряталась за тучи.
  Я никуда не денусь из этой ловушки, закричу - пристрелит, с десятого этажа не спрыгнуть, я не миссис Смит*1, ввязаться с ним в драку - безумие. Я сползла на пол и лихорадочно принялась шарить пальцами по холодному мраморному кафелю. Найти бы хоть что-то: битое стекло, зажигалку, что-нибудь, но поверхность была гладкой и стерильно чистой.
  Мужчина подошёл ко мне и рывком поднял с пола, как пёрышко.
  Я зажмурилась, сейчас он свернёт мне шею. Для него это пара пустяков. Киллер прижал меня к перилам, удерживая на весу одной рукой. Теперь я видела его глаза очень близко, почти на уровне моих глаз. Да, они тёмные. Как ночь или смерть. Одно моё неверное движение, и он столкнёт меня вниз. О боже...да он так и сделает. Я уже мысленно видела заголовки утренних газет: "Главного директора торговой компании "Терион" сегодня ночью застрелили в его собственном номере гостиницы "Интурист". Преступница покончила жизнь самоубийством..." Или как там пишут на первой полосе?
  Я лихорадочно взвешивала наши силы, они неравные, даже если я сейчас ударю его или вцеплюсь когтями в эти холодные змеиные глаза, он все равно не выпустит. Словно в ответ на мои мысли наёмник разжал пальцы, и его ладонь сдвинулась с горла к моим ключицам. Я судорожно вцепилась пальцами в поручни. Сзади бездна, а впереди моя смерть. Рука в чёрной перчатке поддела тоненькую лямку вечернего платья и спустила с плеча, потом другую. О нет...только не это...Он меня раздевает? Это такая игра? Или хочет изнасиловать меня перед тем, как убьёт? В том, что итог окажется неизменным, я уже не сомневалась. Резко обернулась и посмотрела вниз, от высоты закружилась голова. Может лучше сделать шаг назад, чтобы не мучиться? Он словно прочёл мои мысли, схватил за волосы, приставил пистолет к моей груди, холодное дуло обожгло воспалённую кожу.
  - Держись крепче, - голос спокойный, чётко слышно каждое слово. Я подчинилась и вцепилась в поручень ещё сильнее, до боли, - Смотри на меня.
  Я и так смотрела, потому что он гипнотизировал меня, как удав. Страшные глаза. Они лихорадочно блестели. Я старалась его рассмотреть, чтобы запомнить, если останусь в живых, но в полумраке я могла лишь видеть ассиметричные черты лица, очень крупный подбородок, кривоватый нос, сильно развитые челюсти, выступающие скулы. Лицо призрака, смазанное, лишь силуэты, очертания. Даже одежда не бросается в глаза - на нем классический элегантный чёрный костюм, белый воротник рубашки выделяется пятном на тёмном фоне. Я пыталась ни о чем не думать, дышать медленно, ровно, но мне не хватало воздуха, я чувствовала опасность - смертельную, неизбежную. Дуло пистолета скользнуло по моей груди и задело сосок. Несмотря на то, что у меня от ужаса подкашивались ноги, я вздрогнула. Прикосновение холодной стали было обжигающим. Он все ещё держал меня за волосы, но уже не так цепко, почти не причиняя боли. Потянул корсаж платья вниз, и лёгкий шёлк соскользнул с плеч, спустился до пояса. Ночной ветерок коснулся моей кожи. Теперь холодная сталь прошлась по моему животу, спускаясь ниже, к бедру, зацепила подол платья и потянула вверх, обнажая ноги. Прикосновения были осторожными, и я закусила губу. Собственные чувства обострились, как на лезвии ножа. И вдруг он прижался губами к моей шее, шумно втянул воздух, словно принюхиваясь. Я вздрогнула. У него были очень мягкие губы, я ждала грубости, но он осторожно касался ртом моей кожи, поднимаясь к скуле, к мочке уха. По моему телу прошла дрожь, и низ живота опалило сексуальное возбуждение. Я где-то читала, что такое бывает в минуты опасности. Так организм борется со стрессом...Боже, какая чушь. Меня лапает убийца, он наверняка затеял со мной свою собственную игру, и очень скоро я почувствую боль...очень скоро. Дуло пистолета подцепило резинку трусиков, его рука спустилась по моей спине к ягодицам, огромная ладонь резко задрала платье наверх и дёрнула тонкую резинку стрингов, я услышала треск материи, и кружево скользнуло к лодыжкам. Прикосновение перчатки, а не пальцев, было обжигающим. Призрак сжал мою грудь, нашёл сосок и слегка сдавил. Моё дыхание участилось. Тело жило своей жизнью, отзывалось на ласку. Его властность, неизбежность и необратимость того, что должно было произойти, подхлестнуло моё воображение. Я все ещё смотрела ему в глаза. Собственная развращённость взрывала мозг. Меня ещё никогда не ласкали столь дерзко и нагло. Я всегда вела, а сейчас вели меня. Я просто кукла в его руках, и он знает на какую кнопку нажать, управляет мной, все эмоции завязаны на страхе и диком взрыве адреналина. Наглые ладони бесцеремонно скользили по внутренней стороне бедра. Он смотрел на мою грудь, на предательски сжавшиеся в комочки соски. Я дёрнулась, когда пальцы приблизились к моему лону. И дуло пистолета оперлось мне в грудь, словно предупреждая. Я громко вздохнула и почувствовала влагу между бёдер. Со мной такого не случалось уже давно. Лет шесть, как минимум с тех пор как...Черт, не важно...Не сейчас...Никаких воспоминаний. Мужчинам почти никогда не удавалось завести меня, а вот этому наёмнику удалось с пол оборота. И никакой романтики. Ледяная сталь снова коснулась напряжённого соска, и я не выдержала, тихо застонала. Он сильнее прижал меня к перилам и вдруг резко развернул спиной к себе, я невольно переклонилась вниз, и в глазах появились разноцветные точки. Захватило дух от такой высоты. Мужчина раздвинул мне ноги коленом, я услышала лязг пряжки ремня. Сильная рука легла мне на горло, ограничивая движения, но не причиняя боли, он так и не выпустил пистолет, заставил прогнуться назад, и я невольно подняла руку и схватилась за его шею, запрокидывая голову ему на плечо, прижимаясь обнажённой спиной к жёсткой материи пиджака, чувствуя позвоночником каждую пуговицу, а впереди бездна, стоит неосторожно перегнуться через перила, и меня размажет по асфальту. Я ощутила касание твёрдого члена, который тёрся о мои голые ягодицы, другая рука киллера скользнула по моему животу. Он все ещё в перчатках. Я уже дрожала от возбуждения, от страха и от желания, чтобы он наконец-то меня взял. Да, я хотела его, вот этого убийцу без лица и без имени, который наверняка прострелит мне череп после того, как все закончится. Когда он коснулся моего лона, я сдавленно вскрикнула. Мужские пальцы безошибочно нашли клитор и нежно потёрли. Скольжение материи, резкое и неожиданное, латекс прохладный, шершавый раздражает плоть, возбуждает невыносимо. Этого было достаточно, чтобы я взорвалась. Оголённые до предела нервы не выдержали напряжения. Я услышала свой хриплый стон, оргазм был подобен цунами, острый, яркий, и в тот же момент в меня проникла его плоть. Резким толчком заполнил меня до упора. Я все ещё содрогалась в конвульсиях наслаждения, крепко сжимая раскалённый член сокращающимися мышцами лона. От него ни одного звука, только дыхание шумное, со свистом. Он двигался во мне яростно, сильно, разрывая меня изнутри, растягивая. Я слышала собственные стоны, чувствовала его губы на своей шее, касание зубов, когда он слегка прикусывал кожу на затылке. Перила давили мне на ребра, но движения внутри меня заглушали все остальные чувства. Его ладонь накрыла мою грудь, пальцы сжали сосок, слегка потянули, и я застонала снова. Рука с пистолетом уже не так сильно давила на горло. Ко мне возвращался рассудок. Нужно дождаться, когда он кончит, отобрать пушку, и тогда у меня появится шанс. Я начала двигаться ему навстречу, извиваться, насаживаясь на член, заполняющий меня полностью, до предела, дальше некуда. Я вцепилась ногтями в его руку, продолжающую ласкать мою грудь. Меня снова уносило, накрывало наслаждением острым, развратным, первобытным. Я чувствовала себя бесстыжей самкой. Но краем глаза все ещё следила за пистолетом. Если не отберу сейчас - кончу снова и ...Господи. Я резко выхватила пистолет, ударила своего смертельного любовника локтем прямо в челюсть, воспользовавшись моментом его замешательства и вырвалась из удушающих объятий, направила дуло пистолета в это смазанное, бледное лицо. Мои руки предательски дрожали.
  - Одно движение, засранец, и я вышибу тебе мозги. Стой на месте, не двигайся.
  Он и не думал. Смотрел на меня горящим взглядом, потом натянул штаны и совершенно спокойно застегнул ширинку.
  - А ты меня не узнала, маленькая..., - тихо сказал он, и у меня по спине пробежал холодок страха, - беги, прячься, я все равно найду тебя.
  - Да пошёл ты!
  Я бросилась прочь, побыстрее выбраться из проклятого номера, по пути споткнулась о тело заказчика, содрогнулась от ужаса, распахнула дверь и помчалась к лифту. Чёртова флэшка так и осталась на полу. Я надеялась, что она заблокирована, и он не сможет прочесть информацию. Мне же было достаточно взглянуть один раз, чтобы запомнить. На улице поймала такси и нырнула на заднее сидение. К черту. Я уезжаю сегодня же. С меня хватит этих гребаных заказов. Я выхожу из игры, потому что меня или захотели слить или появился кто-то, кто охотится на саму Куклу.
  
  
  1 ГЛАВА
  
  Маша. Россия. 1997 год
  
  Господи, как же холодно, нескончаемый дождь, ветер пробирает до костей. Раньше я любила осень и зиму, а сейчас я ждала потепления. Тогда в моем убежище из картонных коробок будет намного уютнее. Я достала спички из кармана огромной рваной куртки и взяла из стопки листовку, привычный текст бросился в глаза: "Внимание, пропала девочка. Мария Свиридова. 15 лет. Особые приметы - родинка на правой щеке. Всех, кто знает о её местонахождении, просим обратиться по этому номеру телефона..."
  Я подожгла листовку и с наслаждением смотрела, как горит бумага. Я содрала их все, по крайней мере, в нашем районе. Каждую ночь, вот уже больше года, я обрывала эти жалкие клочки бумаги, развешенные социальными работниками школы или кем там ещё. Я не хотела, чтобы меня нашли. Я не хотела в интернат. Лучше улица. В животе заурчало. Цыган не принёс сегодня поесть, точнее притащил жалкие крохи, сам голодный остался, а меня накормил. Но мне было мало, я все равно не усну от голода. Возле рынка часто выбрасывают полусгнившие продукты, и если бездомные собаки не растащили пакеты, то мне перепадёт немножко чёрствого, зацвевшего хлеба, а может и корочки апельсина или колбаса. Желудок судорожно сжался, и во рту выделилась слюна. Бабушка всегда покупала "докторскую", для меня. Себе отказывала, а мне никогда. Я поковырялась в кармане, нашла "бычок", даже три - один "королевский", почти пол сигареты, посмотрела на него, повертела в руках. На завтра. Сегодня обойдусь самым маленьким. Выкурила до самого фильтра, обожгла пальцы и затушила, плюнув на тлеющий кончик. Завыл ветер, и я с тоской подумала о том, как еще прошлой весной и зимой я спала в своей маленькой тесной комнатке, и бабушка заваривала мне чай с малиной. Она умерла. Не знаю почему, просто умерла. Я никогда не считала её старой и никогда не задумывалась, что останусь одна, и вдруг она ушла вот так быстро, а кроме неё у меня никого не было. Отец нас бросил ещё до того, как я родилась, а мама умерла при родах. Только фотография висела на стене, да бабушкины рассказы. Но она оставалась для меня чужой и незнакомой. Это все равно, что потерять что-то, чего у тебя никогда не было. Я не понимала тупых соболезнований и вопросов типа: "Как ты без мамы?". Да как все. Жизнь на улице началась внезапно. Я никогда не думала, что буду способна укусить социального работника за руку, пнуть в живот коленкой и удрать в неизвестном направлении, я это сделала. Привыкать к будням бездомной бродяжки было трудно, отвоёвывать своё место на чердаке заброшенной стройки ещё труднее, но у меня получилось. Наверное, тогда я поняла, что у меня есть власть над мужчинами, пока самыми юными, такими, как Цыган. Как только я появилась в нашей "семье", он тут же положил на меня глаз. В школе меня называли красивым ребёнком, часто фотографировали для всяких там школьных газет, журналов, но это все осталось в прошлой жизни. В этой, я самым первым делом отстригла волосы ржавым ножом, обгрызла ногти. Я не хотела, чтобы во мне видели девчонку. Если бы не Цыган, которого все боялись, отымел бы каждый, кто захотел, но тот не дал. Сразу взял под своё крылышко, а потом и драться научил. Со мной вместе в картонных коробках жил Барсук. Севка. Он был младше меня года на три, но тот ещё зверёныш, поначалу мы с ним дрались за каждый сантиметр, а потом сдружились. Барсука неделю назад задавил пьяный придурок, и я осталась одна. Если это можно так назвать. У нас была своя бригада малолеток-беспризорников, на чердаке нас теперь целая толпа, и "держал" всех Цыган, сколько ему лет я так и не знала, на вид восемнадцать, но могло быть и больше, а может меньше. Кликуха такая, потому что серьга в ухе, вечно чумазый и волосы кудрявые. Хотя, хрен его знает, может и правда цыган, я его биографию не изучала. Он давал нам работу, мне почище, другим погрязнее. Каждый день мы рассыпались по району в поисках добычи. Цыган подкидывал наводку, за это получал свою долю. Он сбывал краденое, приносил нам жрачку и немного денег. Сегодня не принёс, пришёл избытый, весь в синяках, сказал, что старшие все бабки отобрали, обо мне, правда, позаботился - притащил пару кусочков хлеба. Мы так и пошли спать голодные. Цыган пообещал, что завтра у него есть для нас дело покруче, и мы точно останемся в выигрыше. Я поверила. А кому верить, если не Цыгану? Он меня оберегал. Почему? Не знаю. Не друзья, не пара. Да какая там пара, я бы его к себе не подпустила, а он и не лез. У него для этих дел Белка имелась. Малолетняя проститутка, она иногда у нас ночевала, когда сутенёр лютовал, расплачивалась с Цыганом натурой. Я не ревновала, мне было фиолетово, а вот он ревновал меня ко всем, даже к несчастному Барсуку. Но за Барсука я готова была сама кому угодно глотку перегрызть, так что его не трогали. Севкаааа. Я не оплакивала его. Для меня смерть была чем-то обыденным, я видела её очень часто, особенно на улице. Начиная с бродячих животных и заканчивая бомжами алкоголиками, а иногда и некоторыми из нас.
  Листовки быстро сгорали, и огонь почти не грел заледеневшие руки. Кто-то отодвинул картон, и я увидела физиономию Цыгана.
  - Мелкая, у меня к тебе дело, я зайду.
  Ввалился в моё своеобразное жилище и скрутился над огнём.
  - Пожар устроишь.
  - Холодно.
  - Так я могу и согреть, - ухмыльнулся, но дальше намёков не пойдёт, я точно знала.
  - Белку свою грей лучше, или не даёт?
  Цыган ухмыльнулся.
  - Даёт. Мне ты нравишься. Красивая.
  Это я и без него знала, точнее, когда-то знала, сейчас я не совсем была в этом уверенна: волосы торчат в разные стороны, худющая, кожа да кости, и не оформилась ещё. Сисек нет, месячные приходят, когда им вздумается. Но ведь была красивой - волосы длинные золотистые были, медовые, бабушка в косу заплетала, глаза у меня зелёные, и серёжки в ушах были, золотые, между прочим. Я их зарыла во дворе, чтоб не стырили или вместе с ушами не оборвали.
  - Чего надо, Цыган?
  - Сегодня приехали иностранцы в дом напротив, там свадьба. Приоденешься нормально и влезешь в толпу. Стащишь пару кошельков, никто не заметит.
  - Плёвое дело.
  - Ты не поняла, Мелкая, в девку переоденешься, я уже шмоток тебе достал. Никто не заметит, они там налакаются до потери пульса. Не одна пойдёшь, я с тобой, подстрахую внизу.
  Я внимательно посмотрела на Цыгана, глазки бегают, губа нервно подёргивается. Учуял, видать, наживу.
  - Что за иностранцы?
  - Там одна шалава замуж за немца вышла, его друзья понаедут.
  - Ясно. Шмотки давай и пожрать, я со вчера ничего не ела, твои крошки не в счёт.
  Борзею немного, знаю, но мне можно, мне он позволял борзеть, другим бы зубы выбил.
  - Там поешь. Слышь, как орут? Я проверил - все двери нараспашку.
  Цыган вернулся со свёртком через несколько минут, я сбросила куртку, содрогаясь от холода, и увидела, как он меня осматривает. Черные глаза сверкнули в темноте.
  - Отвернись, придурок.
  Отвернулся, ты гляди. Я стащила с себя штаны, футболку. Холод какой, собачий. Развернула свёрток, и даже не глядя, что там, натянула через голову шерстяное платье, потом колготки на ледяные ноги, туфли и свитер. На дне пакета оказалось зеркало и помада.
  - Можно уже?
  - Валяй, только не ржать.
  Он обернулся, и я приготовилась вышвырнуть его из моей халабуды, но он не смеялся, глаза горели все так же.
  - Я же сказал - красивая.
  Посмотрела в зеркальце. Волосы немного отросли, но все равно короткие, физиономия не грязная, помада, как красное пятно на бледной коже. Что здесь красивого не понятно.
  - Идём.
  В женской одежде довольно непривычно, скованно как-то, и держаться с ним за руку непривычно, я выдернула ладонь из его тёплых пальцев и пошла вперёд.
  Свадьба и правда превратилась в попойку с драками и песнями-плясками. Невеста танцевала на столе, жениха вообще не было видно, и Цыган оказался прав, я вписалась в эту толпу и незаметно юркнула в квартиру, застряла в коридоре. Вещи иностранцев тут же бросились в глаза - модные плащи, дорогие туфли в ряд. Я сунула руку, обшаривая карманы, тут же нашла бумажник. Извлекла, спрятала за пазуху, полезла в другой карман.
  В этот момент на моё запястье легла чья-то огромная, покрытая веснушками, лапища и сильно сжала:
  - Ты что творишь, твою мать?
  Обернулась и увидела раскрасневшуюся физиономию то ли отца невесты, то ли кого из гостей: рыжие усы, пьяные глазки. Я ударила мужика в нос, вот так, как учил Цыган - лбом. Потекла кровь, он заорал, схватился за переносицу, а я бросилась по лестнице вниз, прижимая к груди бумажник. За мной целая толпа. Выбежала во двор, Цыган уже понял, что я спалилась. Кто-то сгрёб меня сзади за шиворот, я увернулась, и упала в грязь. Цыган бросился на обидчика, но тот мёртвой хваткой держал меня за лодыжку. Все, как в замедленной съёмке. В руке Цыгана блеснул нож, он ударил одного из мужиков в бок. Я заорала, но меня уже скрутили, придавили к асфальту, я вырывалась, царапалась. Все орали, как ненормальные, разъярённые пьяные мужики избивали Цыгана ногами и пустыми бутылками, его лицо постепенно превращалось в кровавое месиво, а я смотрела остекленевшим взглядом, пока не приехала милиция.
  Наручники щёлкнули у меня на запястьях, пинками и подзатыльниками менты затолкали меня в "бобик". Я прижалась лицом к окну, видя, как там, на асфальте, в грязи, неподвижно лежит Цыган. Спустя несколько часов, на допросе, мне скажут, что он умер, и это было несчастным случаем. Тем упырям, которые забили его насмерть, ничего не сделают.
  В участке, в кармане моего свитера каким-то образом оказались наркотики, а ранение того самого мужика приписали мне. Сказали, на ноже нашли отпечатки моих пальцев. Мне дали десять лет колонии строгого режима.
  
  Кукла. Израиль. 2009 год
  
  - Разденься! - сутенёр говорил по-русски очень плохо, хотя мог бы говорить и на иврите, я прекрасно владела этим языком, в этой стране я уже успела побывать и не раз, но не в качестве проститутки. Медленно сбросила с себя грязные джинсовые шорты и выцветшую футболку. Осталась в одних трусиках сомнительного цвета и свежести. Посмотрела на него с презрением. Проклятый морокашка возомнил себя Богом или кем там ещё. Он думает, что будет решать, как поступит со мной дальше. Он просто не знает, что в его вонючем борделе на Аленби я не останусь даже на эту ночь. Я найду способ сбежать или меня найдут. Кто и зачем? Возможно найдут, лишь для того, чтобы пустить мне пулю в голову, а заодно и ему? Ведь всегда существовал риск, что я проболталась.
  - Красивый Наташка, очень красивый.
  Для них все мы русские "Наташки" и не важно: украинка, россиянка, молдаванка - все. Синоним русской проститутки, сродни оскорблению.
  - Лех тиздаен!1 - ответила я и усмехнулась. Он оторопел, погладил толстыми пальцами усы.
  - Ты выучил плохие слова, Наташа. Я тебя наказать.
  - Ма ата омер?2
  И снова удивлённые бровки домиком, обошёл вокруг меня несколько раз. Он был озадачен и уже начинал злиться.
  - Я - Цахи, и ты мой зОна3, поняла? Я тебя продавать хороший клиент, и мы делать много денег вместе. Тебя как звать?
  - Наташа, - я засмеялась, нагло сплюнула на пол, - Амарти леха - лех тиздаен!4
  Здоровенный кулак пронёсся в сантиметре от моего лица - не ударил и не ударит. Слишком дорого стоила. Он меня купил на заправке "Делек", в Эйлате.
  За тридцать тысяч шекелей налом.
  Быстрый аукцион, и три девочки ушли по рукам сарсуров5. Под носом у полиции, у посетителей, которые жрали питы с хумусом6 и запивали кока-колой, почитывая "Идиот Ахронот"7 , а там, в двух метрах от них, в туалете, продавали русских "Наташ", и всем было пох*** на нас. Израиль демократичная страна. Мечта Бен Гуриона сбылась ещё в сорок восьмом году8.
  - Рут, возьми эту сучку, пусть помоется и переоденется, сегодня Ассулин придёт, он любит новеньких, - бросил разъярённый сутенёр, только что вошедшей в маленькую комнатёнку, пожилой женщине.
  "Ассулин, значит..." Распространённая фамилия, как у нас Иванов, Петров, Сидоров. Это мог быть просто озабоченный марокканец. Или...это мог быть тот самый Ассулин, с которым я должна была встретиться два года назад. Только тогда я не была русской зОной. Я была ...не важно...просто была совсем другим человеком. Я всегда другая, только там внутри все ещё иногда давала о себе знать Маша Свиридова и мечтала выпить горячего чая с малиной. Ей казалось, она проснётся в своей двухкомнатной квартире в 1996 году...и все будет, как раньше.
  
  ________________________________________________________________________
  Лех тиздаен!1 - Да пошел ты! (иврит)
  Ма ата омер?2 - Да что ты говоришь? (иврит)
  зОна3 - проститутка (иврит)
  Амарти леха - лех тиздаен!4 - Я же сказала тебе - пошел на х*** (иврит)
  Сарсуры5 - сутенеры (иврит).
  Питы с хумусом6 - лепешка, пустая внутри, намазанная хумусом (сродни майонезу, но другое на вкус).
  Идиот Ахронот7 - Последние Известия (иврит).
  Мечта Бен Гуриона8 - В одном из выступлений Бен-Гурион (Первый глава правительства Израиля) мечтал, чтобы Израиль стал нормальной страной, со своими преступниками и проститутками (прим автора).
  
  
  2 ГЛАВА.
  
  Кукла. Россия. 2001
  
  Психологический портрет объекта. Обязательный материал к изучению. Пока не станет как родной. Каждый жест, взгляд, образ жизни. Кого трахает, что ест на ужин, где работает. Враги. Друзья. Одеколон. Медицинская карточка. Ха, вплоть до того, о чем фантазирует, когда занимается мастурбацией. Всё. Потому что в следующий раз он должен фантазировать обо мне. Я должна стать его реальностью, той, о ком он мечтал всю жизнь. Так меня учили. Это работало. На девяносто девять процентов. Со всеми. Любой пол и возраст. На один крючок та же приманка, только разного цвета и калибра.
  Сегодня у меня первая встреча с новым объектом, все отрепетировано до незначительных деталей. Так я думала, когда наносила на лицо макияж. Я знала, какие женщины ему нравятся. Точнее, его типаж. Хотя, он был довольно всеяден, но закономерность присутствует всегда. Его тянет к худеньким высоким брюнеткам чуть больше, чем к рыжим и блондинкам. Значит, стану брюнеткой. Я покрасила волосы ещё вчера, сделала долговременную завивку. Какое милое личико, немного вульгарное, немного испуганное. Красивая игрушка. Он должен клюнуть без вариантов, а точнее, я выдам столько вариантов, что на один из них он клюнет обязательно. Секс? Эмоции? Жалость? Да что угодно. Я изучила его достаточно хорошо, чтобы испробовать все способы. Никитин. Алексей Алексеевич. Леха. Поиграем?
  Игра началась, как только он вошёл в полутёмный зал VIP нелегального казино. Бросаю на него быстрый взгляд - выглядит немного иначе, чем на фотографиях и видео. Из тех типов, которые не блещут фотогеничностью, а в жизни ... в жизни он красавец. Уверенная походка, быстрые движения. Видно, что он завсегдатай этого гадюшника. Любитель покера. Выигрывает всегда. Азартный, но в меру. Никогда не рискует. Сегодня нужно, чтобы рискнул. Его ещё не привлёк наш коллектив за крайним столиком, где собрались четверо участников, и я...в виде выигрыша. Пока могу наблюдать за ним. Ровно столько, сколько займёт времени, чтобы он обратил внимание на наш столик, а точнее, пять минут. Снова смотрю на него. Русые волосы, рост под два метра, светлые глаза, я бы сказала серые. Интересный экземпляр, сексуальный. Закурил, заказал выпить. Впервые обернулся. Взгляд слегка скользнул по мне, скорее безразлично, чем с интересом, на карты посмотрел, приподняв одну бровь. Немного удивлён, что на столе нет купюр. Ставок. Отвернулся, потягивает скотч. Начинаем играть.
  - Э, Серый, так не пойдёт. Мы ещё не закончили. Кукла будет моей.
  Сказал громко, но объект не проявил интереса. Моя роль. Встаю.
  - Сидеть, - рявкнул Гоша довольно громко. Никитин обернулся. В этот самый момент Гоша, насильно удерживая меня за затылок, заставил сесть к себе на колени. В глазах Никитина лёгкий интерес. Не более. Снова смотрит на стол, опять на меня, а я на Гошу. В глазах страх и немая мольба. Я хорошая актриса.
  - Не надо. Я прошу тебя. Я расплачусь. Честно.
  - Чем ты, сука, расплатишься? У тебя ни копейки.
  Никитин поворачивается к нам боком...о, да...он заинтересован, но не настолько, чтобы вступить в игру. И мы начинаем ставки. На столе появляются увесистые пачки денег. Объект снова отвернулся, затушил сигарету в пепельнице. Сильные пальцы, немного вздутые вены на запястье. Готова поклясться, что у него есть ствол. Игра продолжается. Ставки растут. Неожиданно появляется ещё одна компания. Объект неожиданно сваливает за другой столик. Чтоб меня. Я была уверена, что он не станет сегодня играть. Мне заказывают выпивку. План изменяется.
  - Давай детка, станцуй, пока мы играем. Повеселись.
  Гоша стряхивает меня с колен, и я иду к барной стойке. Взгляд на Никитина. Не смотрит. Пьёт скотч, болтает с дружками. Видимо играть не будет...или будет?
  - Кукла, давай у шеста. Мы посмотрим. Развлеки нас.
  Иду к шесту в самом углу залы на своеобразной крошечной сцене. Играет дурацкая музыка. У меня в руках бокал с мартини. Столик Никитина возле сцены. Прохожу мимо и ставлю бокал, на ходу сбрасывая короткую куртку на пол. Вот теперь они должны смотреть мне вслед. Обязательно. На мне короткий топ и джинсовая юбка, наклонюсь, и красивый вид сзади им обеспечен, спина открыта, высоченные шпильки. Я виляю бёдрами. Вряд ли кто-то из них остался равнодушен.
  - Давай, детка, - подбадривает Гоша.
  Я начинаю танцевать. Привычно. С шестом знакома. Пилон - одна из обязательных тренировок с хореографом, с постановкой танца и пластики, а также акробатика.
  Мне есть, что показать, и я показываю. Знаю, что теперь смотрят все. Прокручиваюсь вокруг шеста, резко поднимаю голову, волосы падают на лицо. Встречаюсь с ним взглядом. Смотрит. Чуть прищурился. С интересом. Оценил. Ещё бы. Иначе и быть не могло. Теперь он периодически бросает взгляд на сцену. Через некоторое время Гоша тянет меня обратно к столику и заставляет сесть на колени к Артисту. Вот сейчас я точно знаю - Никитин не сводит с нас глаз. Оценивает ситуацию. Кажется, начал понимать, что именно происходит. Я встаю с колен Артиста и громко говорю, что мне надо в туалет. Он пойдёт за мной. Должен. Если не нет, то это проигрыш. Времени мало.
  Захожу в туалет и смотрю на себя в зеркало. Выгляжу как надо. На все сто. Томные зелёные глаза с чёрной подводкой, пухлые губы, курносый нос, ямочка на щеке. Кукла. Длинные ресницы, тонкие брови, вьющиеся волосы. Сколько мне лет? В промежутке от шестнадцати до восемнадцати. Выгляжу я именно так, а паспорт никто не попросит. Я красивая и я об этом прекрасно знаю. Ведь недаром куклой зовут. Кличку Макар придумал. Фантазёр хренов, я тогда блондинкой была. Четыре года назад.
  Ещё несколько секунд смотрю на своё отражение, достаю флакончик из лифчика и капаю в глаза. Жжёт. Несколько секунд, и склеры краснеют, по щекам катятся слезы. Кусаю губы, чтобы стали более припухлыми. Кукла плачет. Красиво плачет. Хоть снимай на видео. Считаю мысленно до десяти. Никто не заходит. Неужели? Просчиталась? Выхожу из туалета... Объект курит прямо у выхода, облокотился о стену, смотрит чуть прищурившись. У него интересное лицо. Очень мужественное, даже грубоватое, а вот глаза. Даже издалека видно длинные ресницы. Взгляд с поволокой. Заметил слезы? Я прохожу мимо.
  - Проблемы? - доносится вслед.
  У меня? Нет, милый, в эту самую секунду проблемы начались у тебя.
  Гоша выскакивает "на сцену". Пощёчина. Я хватаюсь за лицо. Он бьёт ещё раз уже по другой щеке.
  - Сука. Я сказал не уходить? Я сказал сидеть у него на коленях? Сказал или нет?
  Хватает меня за волосы. Больно, но так надо. Мы это репетировали сотню раз.
  - Эй, поаккуратней с девушкой. Руки убрал!
  - Потухни, м***к. Не твои разборки, не лезь.
  Гоша демонстративно тянет меня за волосы по коридору. Две секунды, и он уже валяется на полу, зажав руками разбитый нос. Никитин стоит над ним, потирая костяшки пальцев.
  - Это за му***а.
  Все идёт по сценарию. Врывается Артист с пушкой на взводе и целится в Никитина. Интересная реакция у объекта - лыбится. Хищная улыбка. Опасная. Мне нравится. Интересный тип, очень харизматичный. Я кое-что таки упустила, изучая его в течение месяца.
  - Я так понял, вы играете? Может, сыграем вместе?
  Есть! Адреналин тут же подскочил выше нормы. Есть! Попался!
  - На хер ты нам нужен? - стонет Гоша, поднимаясь с пола и вытирая разбитый нос платком.
  - Какие ставки? - не унимается Никитин
  - Тебе не по карману, м***к! - ещё один удар, Гоша в нокауте. Артист по-прежнему держит Никитина на мушке. Тот пожал плечами:
  - Я его предупреждал насчёт му**ка. Так какие ставки?
  - Кукла, - отвечает Артист.
  - Она что ли? - Никитин смотрит на меня. Точно, глаза серые, как сталь. Или как молния за секунду до вспышки. Я киваю и закусываю нижнюю губу.
  - Ага, вот эта сучка. А проиграешь - штука баксов. Есть такие бабки?
  Никитин молчит. Артист хватает меня под локоть.
  - Не все готовы заплатить тысячу баксов за минет с такой красивой сучкой, как ты. Не все такие идиоты, как я. Зацени, Куколка, на что я готов ради тебя.
  - Пошёл на хрен, - прошипела я.
  - Тихо, тихо, моя сладкая. Не тебе решать.
  Гоша поднялся с пола и поплёлся за нами. Прошёл мимо Никитина и задел плечом. Черт. Я затаила дыхание, да и все наши тоже. Объект молчит. Твою мать, он молчит.
  Вернулись в залу. Артист стискивает меня и снова сажает к себе на колени. Гоша ругается матом. Я молча считаю до ста. Внезапно Никитин придвигает стул к нашему столику и садится напротив меня с Артистом. Достаёт из внутреннего кармана куртки увесистую пачку денег и кладёт на стол.
  - Играем?
  Гоша присвистнул.
  - С одним условием. Она пусть в сторонке посидит.
  Рыцарь ты мой. Я смеюсь про себя. Знал бы, кого спасаешь.
  Конечно, он выиграл. Артист и Гоша, правда, помотали его маленько, но выигрыш был честным. Теперь самое интересное. Роль нужно выдержать до конца. Артист достал ствол, начал угрожать объекту, размахивать руками. Получил в челюсть, притом несколько раз, и остался без пушки. В драке Никитин походил на танцора. Божественно двигался, как в кино. Я даже засмотрелась. Все удары чёткие, резкие, продуманные, отточенные. Раскидал парней в два счета и обезоружил. Красиво, честно. Все, как мы планировали. Правда, Гоше светит больничка - нос ему все же доломали. Так и надо козлу, он таки выдрал мне прядь волос. Отомстил сволочь за то, что по яйцам когда-то дала.
  Я вжалась в стену и смотрела на победителя расширенными глазами. Он поднял с пола мою куртку и бросил мне. А потом...Ни хрена себе. Он просто ушёл. А вот это уже не по плану. Нужно срочно импровизировать. Разве он не должен воспользоваться выигрышем? А как же характеристика бабника, кобелины и сексуально озабоченного типа? Я ведь на это рассчитывала. Вот черт. Я бросилась за ним.
  - Эй
  Он обернулся, как раз подошёл к своему "шевроле".
  - Можно с тобой?
  Усмехнулся уголком рта, а глаза все равно холодные, серые, колючие.
  - Зачем?
  Как ушат холодной воды. По плану он должен был затащить меня в постель. Или что-то не так со мной? Пришло время пустить в ход более сильное оружие. А как насчёт жалости, рыцарь?
  - Мне некуда идти... Если бы ты проиграл, я бы пошла к Артисту... А так, на улице ночевать.
  На его лице недоумение. Пожал плечами и сел в машину. Вот дьявол. Твою мать. Уехал. Я облокотилась о стену и, закусив губу, села на корточки. А ведь все шло по плану. Прям по нотам. Скрип покрышек...О да! "Шевроле" сдаёт задом и через две секунды поравнялся со мной. Дверца с моей стороны приоткрылась. Без лишних вопросов села рядом, и мы сорвались с места. Я ёжусь от холода. Смотрю, снимает куртку и даёт мне. Накидываю на плечи. Тепло. Пахнет сигаретами и его одеколоном. Хорошо пахнет. Мне нравится. Кутаюсь и перестаю дрожать. Ствол у него все же есть, сзади, за поясом штанов, но он его даже не вытащил. А зачем? Он мог убить одним ударом. Это я точно знала.
  - Как тебя зовут? - закурил, а я смотрю на его профиль. Красивый. Не в моем вкусе немного. Не люблю блондинов. Но этот... Брутальная внешность. На фотографиях он смотрелся совсем иначе.
  - Кукла, - ответила я.
  Он усмехнулся.
  - Кукла, значит кукла. Есть хочешь?
  Немного не мой вариант игры. С ним планировала играть сексуальную жертву, а не девочку-подростка. Но видимо просчиталась.
  - Хочу.
  Отвернулась к окну.
  - Дай сигарету.
  - Ещё чего. Во-первых, принципиально не даю малолеткам, во-вторых, не люблю курящих женщин.
  - А ты планировал со мной целоваться?
  Посмотрела на него довольно нагло, и снова эта улыбочка. Сексуальная. Чтоб меня. Задевает "по самое не хочу", но больше всего задевает то, что он не смотрит на меня, как на женщину, а я привыкла к сальным глазкам, текущим слюнкам и непременной эрекции, когда я поблизости. Точнее, не так. Он смотрит. Ещё как смотрит, только взрослой женщиной меня не считает.
  - В-третьих, я не педофил, ясно?
  Ясно. Я перестаралась с этим сладким образом. Да, мне девятнадцать, почти двадцать, придурок. Хотя выгляжу я младше, когда захочу. Но видно сейчас, в полумраке, с размазанной тушью и припухшими губами я тяну на пятнадцать или шестнадцать.
  - Мне семнадцать, - соврала я.
  - Может, шестнадцать с половиной? - сказал он и затянулся сигаретой. Черт, и мне хотелось курить, очень.
  - Семнадцать с половиной. А тебе?
  - На десять больше. Значит так, Кукла, мы едем ко мне. Ты тихонько поспишь на диване, а завтра свалишь, ясно? Кстати, за воровство отрезаю пальцы.
  Даже не обернулся ко мне. Черт, какая-то часть меня взбунтовалась.
  - Я не воровка.
  - Вот и отлично. Просто предупредил.
  
  Я прекрасно знала его квартиру и изнутри, и снаружи. Но разыграть дезориентацию в чужом помещении не составило труда. Я сняла туфли и отдала ему куртку и сумочку. Никитин разделся. Остался в футболке и джинсах. Окинул меня взглядом.
  - Пойди в душ сходи. Боевой раскрас смой. Поищу для тебя переодеться, и ужинать будем. Кукла.
  - А...ты...
  - Алексей Алексеевич, - сказал он и стянул футболку через голову, бросил на кожаный диван.
  - Да, ладно. Ты серьёзно? Может, просто Лёша? - я капризно надула губки. Хочет девочку, будет ему девочка.
  - Для тебя Алексей Алексеевич, желательно на "вы", и точка.
  У него красивое тело. Рельефное, мускулистое. Накачанный пресс, сильные руки, широкие плечи. На правом плече татуировка. На руках проступают вены, как провода с нервами. Тронешь - лопнет. Обычно у блондинов светлая кожа, а у него бронзовая, тёмная. И ещё контраст волос и бровей, сумасшедший контраст. У него черные брови и черные ресницы. Я открывала в его внешности новые грани. Они меня волновали. Не знаю, с какой стороны, но эмоционально я вспорхнула вверх.
  - Ванна по коридору налево.
  
  Ванная комната явно свидетельствовала о том, что здесь не обитает женщина. Впрочем, я и так знала - Никитин баб домой не водит. Была одна пару лет назад, и все. Я влезла под душ, растёрла себя мочалкой, вспенила волосы мужским шампунем. Я лихорадочно думала. Что ж. Такой расклад мне даже нравился. Хотя меня и готовили, что скорее всего на этом задании придётся расстаться с девственностью. Меня это не страшило. По барабану. О сексе я знала все. Меня научили. Теоретически. На практике пока не приходилось. Точнее, задания были с сексуальным подтекстом, но меня ещё ни под кого не подкладывали. Видно берегли мою девственность для особого случая. Я знала, что рано или поздно это произойдёт. Почему-то сейчас меня это не только не напрягало, а в какой-то мере даже возбуждало. В голове замигала красная лампочка "ОСТОРОЖНО ОБЪЕКТ". Да, знаю я, знаю. Никаких эмоций. Просто интересно. Он интересный и...красивый. И я люблю играть. Люблю провокацию, и чем тоньше и эмоциональней игра, тем больше удовольствия я испытываю. Я люблю сложную игру, на грани. Раньше ОНИ быстро проигрывали, а с ним будет сложнее. Прорвать плотину. Дьявольски интересно. Я выключила душ. Постояла несколько минут, выбирая полотенце.
  В дверь постучали:
  - Можно?
  - Да, - ответила не задумываясь.
  Он переступает порог и замирает. Вряд ли я похожа на жертву педофила. У меня округлая грудь, тонкая талия, крутые бедра. Я худенькая, но не хрупкая. И у меня далеко не тело ребёнка. Он покраснел? Ещё бы. Ведь глаза-то мужские, и не смог удержаться. Царапнул взглядом все тело и тут же отвернулся. Интересно, у него встал? Почему от этой мысли между ног стало горячо.
  - Твою мать! - протягивает мне одежду, я осторожно беру, и он выскакивает из ванной как ошпаренный. Триумфально улыбаюсь. Наверное, теперь Никитин сомневается - извращенец он или нет.
  Я натянула на голое тело его рубашку, покрутила в руках мужские шорты и закинула их на стиральную машинку. Рубашка и так достаёт мне до колен. Открыла дверь, внизу на коврике стоят тапочки. Заботливый. Сунула холодные ноги в обувь и пошлёпала на кухню. Никитин возился у плиты на которой сердито шипела сковородка с яичницей. Я облокотилась о косяк двери, накручивая прядь волос на палец.
  Закипел чайник и объект налил кипяток в чашку, резко обернулся и ошпарился. Поднёс палец к губам. У него красивые губы. Чётко очерченные. Я облизала свои кончиком языка. Мне даже захотелось самой пососать его палец. Черт, отчего он так нервничает? Ах да. У меня в руках платье и трусики с лифчиком, а это значит, что под его рубашкой на мне ничего нет. Смутился? Неужели?
  - Садись за стол.
  Кивнул на табурет. Я села и снова посмотрела, как он орудует со сковородкой. Холостяк. Сразу видно, сам себе готовит.
  - Кукла, может, скажешь, как тебя зовут?
  - А это важно?
  - Ну, я обычно не привожу в дом чужих. Не нарушаю правила. Так что облегчи мне муки совести. Будем считать, что мы знакомы.
  - Маша, - и сама удивилась, сказала ему настоящее имя. Непроизвольно. Чтоб меня. Засмотрелась на его трицепсы, когда он перекладывал яичницу мне в тарелку.
  - Вот и хорошо, Маша. Ты спишь в зале на диване. Утром уматываешь.
  Я кивнула и с наслаждением проглотила кусок яичницы, запила чаем. До утра я придумаю, как остаться с тобой ещё на одну ночь. А потом ещё и ещё. Потому что у меня в запасе только месяц. И пока что все идёт по моему плану. Вру, не все, но большая часть...
  
  Я не спала. Никогда не спала на чужом месте. Закон. Смотрела в темноту. Интересно, он спит? Скорее всего нет. Вижу свет под дверью его спальни. Хотела встать, но послышались шаги, и я закрыла глаза. Я знала, что он выйдет проверить. У женщин есть редкая способность смотреть сквозь ресницы. Я видела, как Никитин неслышно подошёл к дивану. Остановился. Все ещё одет. Темные джинсы, кожаный пояс с металлической пряжкой прямо у меня перед носом. Как и ширинка...Захотелось судорожно сглотнуть слюну.
  - Ты не спишь, - не вопрос, а утверждение.
  Я тут же открыла глаза.
  - Не сплю. А должна?
  - По идее, должна, - задумчиво ответил он, стараясь не смотреть на мои голые ноги.
  - Я - сова.
  - Я тоже. Кофе будешь?
  - Буду, конечно.
  
  - Почему они играли на тебя в карты?
  Я знала, что он спросит. Давно ждала. По идее, должен был это сделать ещё в машине.
  - Денег должна, - ответила я и отпила кофе.
  - Это я уже слышал. Сколько должна?
  - Много.
  Он прищурился, и я поняла, что это привычка. Кстати, ему шло. В уголках глаз появлялись морщинки. Мне нравилось.
  - Я не люблю пространственные ответы, Кукла.
  - Тысячу баксов.
  Невозмутимо ответила я и снова отпила кофе. Чёрный. Как я люблю. С тремя ложками сахара.
  - Круто. За что?
  - Меньше знаешь, лучше спишь.
  - Я вообще не сплю. Так что можешь говорить.
  - Не твоё дело.
  Он покрутил чашку на блюдце. Злится. Я чувствовала всем нутром, и мне это нравилось. Я кайфовала. Вытянула его на эмоции.
  - Верно. Не моё. Все, вали спать.
  Встал, пошёл в комнату. Я посмотрела на его куртку, висящую на вешалке. Из кармана торчала пачка сигарет. Если стащу одну сигарету, это ведь не воровство?
  Я на цыпочках подкралась к куртке, схватила сигарету, и в тот же момент мои запястья перехватили жёсткие пальцы, сжали до дикой боли.
  - Я предупреждал.
  - Отпусти, - на глазах выступили слезы. Чертовски сильные у него пальцы.
  - И не подумаю. Отдай то, что взяла, и вали отсюда нахрен.
  Подняла на него глаза и прикусила губу.
  - Уверен?
  - На все сто. Ненавижу воровство, особенно в своём доме.
  Он с такой силой надавил мне на запястье, что я невольно разжала руку, и обломки сигареты упали на пол. Он тихо выругался матом. Я дёрнулась к двери, но Никитин впечатал меня в стену.
  - Могла попросить, - прошипел он. Его грудь вздымалась, и я видела, как раскачивается на цепочке медальон.
  - Я просила - ты не дал. Прочитал лекцию.
  - Ты так сильно хотела?
  - Да! - выпалила я и потёрла запястье, на котором остались следы от его пальцев. Никитин отпустил меня. На секунду его взгляд задержался на расстёгнутых верхних пуговицах моей рубашки. Серые радужки слегка потемнели. Или мне кажется?
  - Застегнись, - бросил он, - Я принесу лёд.
  Через несколько минут я прижимала холодный компресс к синяку и курила. Он сам отдал мне сигареты. Бросил на диван целую пачку и ушёл к себе в спальню. Я не знала, кто сейчас проиграл. Он или я? Ментально Никитин отымел меня. Только что, когда грубо сжал меня у стены. Я поплыла. Если вообще точно понимала тогда, что это такое. Но мне стало нечем дышать. Я смотрела на его горящие глаза и чувствовала, что мне нравится эта грубость, властность. На секунду я готова была отдать ему контроль. Я возбудилась. Впервые с объектом. Захотелось забыть, кто я, и зачем я здесь.
  
  
  3 ГЛАВА.
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  Утром я проснулась от того, что на меня смотрят. Пристально. Действуя мне на нервы. Я медленно открыла глаза. Лёша (я не могу называть его иначе...ну какой из него Алексей Алексеевич? А?) скрестил руки на груди и рассматривал меня. Сейчас его взгляд не выражал ровным счётом ничего. Полное безразличие.
  - Уже восемь. Я на пробежку, а ты домой. Мама с папой, наверное, ищут.
  Я фыркнула. Про маму с папой ещё рано заливать. Не время бить на жалость. Я уже знала, что будет дальше. Точнее, я предполагала. Немного выбивало из колеи его равнодушие или упорное желание казаться безразличным. Но у него такая профессия. Точнее, он так натренирован. Спецназ. Горячие точки. Назло папаше депутату, который упорно пытался отмазать от армии, а он ринулся в самое пекло. Выдержка железная. Но...ха...я расплавлю это железо. Или я - это не я.
  Я потянулась. Как кошка. Удобный диванчик. Вообще квартира отличная, простовато для сынка депутата, но очень ничего. Мне нравилось. Рубашка поползла вверх и полностью открыла мои ноги, в миллиметре от... Резко открыла глаза. Да. Я знала, что он смотрит именно так. Ошалело. Потерял контроль на секунду. А я подхвачу, а обратно уже не отдам. Кадык Никитина судорожно дёрнулся, а грудная клетка начала хаотично подниматься и опускаться. У него хорошая память...Да, милый, под рубашкой ничего нет, ты все правильно помнишь...Он возвышался надо мной, как гора. Я не удержалась и опустила глаза ниже. Вот теперь у него стоял. Сто процентов. Спортивные штаны не скрывали эрекции. Так кто там говорил, что он не педофил? Смотрю в его глаза, а там серое пламя. Лёд сменился лавиной или жидким азотом. Все равно мне нравилось. До одури.
  - Прикройся, мать твою.
  Швырнул в меня мои шмотки. Пошёл в сторону кухни, на ходу доставая пачку сигарет из кармана. Готова поклясться, что у него дрожат руки. Какая нахрен пробежка? Он просто хотел выпереть меня из дома. А теперь? Тоже хочет? Или он уже хочет другого? Захочет. Все только начинается.
  - Дверь не заперта, - крикнул из кухни чуть хрипловато. Я его достала.
  Круто. Хорошо. Пусть думает, что выиграл.
  
  ***
  
  Стою у дороги. Он смотрит в окно. Я точно знаю. Игра продолжается. Я поставила ногу на бордюр и вытянула руку вперёд, голосуя. Скоро тут очередь выстроится. Я-то в коротенькой юбке, в топе, и куртка на плече. Волосы развеваются на ветру. Соблазн для придурков. А вот и первый. Подкатила иномарка-кабриолет. Парень в солнцезащитных очках с сигарой в зубах. Смотрит на меня, улыбается.
  - Куда отвезти, крошка?
  Краем глаза вижу, как Никитин вышел из подъезда, руки в карманах на голове капюшон. Идёт к нам. Нарочито громко отвечаю:
  - На край света, сладкий. Отвезёшь?
  - Хоть на другую планету. Запрыгивай.
  Открыл дверцу. В тот же момент мой вчерашний спаситель силой захлопнул ее и взял меня под локоть. На секунду наши взгляды встретились. Впечатляет. Злой. Глаза уже не серые, а черные.
  - Эй, мужик! - парень в кабриолете явно возмутился.
  - Потухни и вали отсюда!
  Никитин потянул меня к себе, а я и не думала сопротивляться.
  - Эй, отпусти девочку.
  Тот хотел выскочить из машины, но Никитин посмотрел на него исподлобья.
  - Не советую вмешиваться, - прозвучало убедительно, даже для меня. Парень пожал плечами и укатил. Лёша тряхнул меня за плечи, и волосы волной упали мне на глаза. Я улыбалась.
  - Ты! Ты что творишь? - рявкнул он, - Ты хоть знаешь, что здесь за район? Тебя мама с папой не учили, не садиться к чужим в машину?
  Вот он - момент. А теперь, давим на жалость.
  - У меня нет мамы с папой, придурок. Отпусти.
  - Так, пошли. Поговорить надо.
  Бинго. Он тащил меня обратно, а я упиралась, что есть силы. Упала, разодрала коленку, тогда он перекинул меня через плечо и понёс по ступенькам. Толкнул дверь ногой, запер изнутри. Занёс меня на кухню и усадил прямо на стол. Оперся на руки по обе стороны от меня и смотрел мне прямо в глаза. Я всегда выдерживаю подобные состязания "кто кого пересмотрит", так что и в этот раз он первый отвёл взгляд.
  - Давай, Кукла, рассказывай, кто ты? Только честно.
  - А за вранье ты отрежешь мне язык?
  На секунду его глаза вспыхнули. Потому что когда я это сказала, я провела кончиком языка по нижней губе.
  - Нет, я дам тебе по заднице.
  Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать.
  - Дай, - сказала я, и он судорожно выдохнул. Похоже, хорошее воображение здесь не только у меня.
  Никитин молча меня разглядывал, пока я, пользуясь моментом, схватила сигарету из пачки на столе. Молниеносно отобрал, сломал и швырнул на пол.
  - Рассказывай, - прозвучало властно. О, у меня для тебя есть история. Несколько, на выбор. Не подкопаешься. Даже с твоими связями.
  - Что рассказывать?
  - Все.
  - С чего начать?
  Смотрю ему в глаза, и он снова щурится, сам закурил, затянулся сигаретой очень сильно. Но почему у меня от этого сносит крышу? Ведь ничего особенного. А меня просто потряхивает, когда он курит.
  - Начни сначала. Кто? Откуда? По-порядку.
  - Ты собирался на пробежку.
  - Я передумал. Давай, солнышко. Я слушаю. Внимательно.
  Черт. Меня, оказывается, прёт, когда мне приказывают. Ничего подобного раньше за собой не замечала.
  - Мама и папа алкоголики. Сдохли лет пять назад. Воспитывалась в интернате. Год назад сбежала. Жила у кого придётся. Работала на Гошу. Все. Ничего интересного.
  - Кем работала? - напрягся, ожидая ответа.
  - Торговала. Курьер. Не наркота, не ссы.
  - Разговаривай нормально.
  Ладно. Нормально, так нормально. Я подстраиваюсь под тебя, милый, как ты, так и я. Тем более, мои ровесники тоже так разговаривают.
  - Если ты имеешь в виду проституцию - нет, не было. А в стриптизе танцевала. До недавнего времени.
  Он стукнул кулаком по столу.
  - И куда мир катится? А школа?
  Милый, какая школа? У меня с четырнадцати частные уроки в спец заведении.
  - Нет школы. Год, как нет.
  - Живёшь где?
  - Квартиру снимала. Как Гоше задолжала, меня выперли. Теперь нигде не живу.
  Он молчал. Долго.
  - Паспорт есть?
  - Нет. Меня вообще, вроде как, нет.
  Он думает, напряжённо. Курит одну за одной.
  - Значит так, Кукла. Остаёшься пока здесь. Живёшь по моим правилам.
  Я кивнула и потянулась за сигаретами, но он ловко схватил пачку первым.
  - Забудь. С сегодняшнего дня ты не куришь.
  - Совсем? - я надула губки.
  - Совсем. Куплю тебе пластырь, жвачку, и ты бросила.
  - Нахрен тебе это надо?
  Он усмехнулся. Красивый...офигительный.
  - Я так решил. Достаточно?
  Более чем. Это круче, чем я могла придумать. Это моя победа. Первая и, я думаю, совсем не последняя.
  Напряжение немного спало, пока Никитин не открыл верхний шкафчик и не достал бинт, вату, перекись и йод. Вот хрень. Я это с детства ненавидела. Подорожник - самое лучшее лекарство. Ну, перекись. Только не это. Не йод. Я поёжилась.
  - Дай коленку. Намазать надо.
  - Не надо, - сказала упрямо и внутренне сжалась. Он схватил меня за лодыжку, удерживая ногу на весу. На секунду замер, и когда я поняла почему, у самой пересохло в голе. Он увидел мои трусики. Белоснежные, с кружевами.
  - Не дёргайся, - сипло скомандовал и плеснул перекись на коленку. Подул. И я улыбнулась. Как трогательно. Словно я, и правда, для него ребёнок. А потом намазал йодом и снова подул. Я смотрела сверху вниз на его лицо, на ресницы, бросающие тень на щеки, на сильные пальцы, сомкнувшиеся на моей лодыжке, и даже не почувствовала боль. Меня скручивало внутри, нервы натянулись до предела. Представила, как пальцы, лаская, поднялись выше...Господи. Мысленно я уже застонала. Без вариантов, я хотела всю теорию применить на практике именно с ним.
  - Щиплет? - снова подул.
  - Да... больно...мне нравится.
  Резко вскинул голову. В глазах полное недоумение.
  - Что нравится? Когда больно?
  - Когда ты держишь меня за ногу и дуешь. У тебя такие губы... это чертовски сексуально. Хотя и когда больно, тоже нравится.
  Никитин выпустил мою ногу, сунул пузырьки обратно в ящик. Захлопнул с такой силой, что я невольно зажмурилась. Протянул мне бинт.
  - Сама бинтуй.
  Я кое-как попробовала, он несколько секунд наблюдал, потом отнял бинт и сам наложил повязку. Снял меня со стола. И на секунду, когда его большие ладони коснулись моей голой кожи на талии, меня шибануло током. Захотелось, чтобы опрокинул на стол, и чтобы вот эти пальцы трогали меня везде. Особенно там, под трусиками. Где уже давно стало влажно. Игра приобретала иные оттенки. Опасные, как языки пламени, потому что я начинала в ней участвовать. Наравне с объектом. Он вывел меня на эмоции.
  - Ещё одно условие, - Лёша словно почувствовал моё состояние, - Не смотри на меня так, поняла?
  - Как так?
  Он смутился? Отвёл глаза.
  - Как на мужчину.
  - А ты не мужчина? - я усмехнулась, дерзко и красноречиво опустила глаза вниз на его пах, где явно вырисовывалась длинная эрекция. Какой по счету раз за сутки? Судорожно глотнула воздух. Мне захотелось увидеть его член. Не только увидеть, трогать тоже хотелось.
  - Твою мать, ты поняла, что я имею в виду. Ты - ребёнок. Тебе всего шестнадцать, - сипло сказал он.
  - Семнадцать, - поправила я. Хотя для него это было одно и то же.
  - К черту. Какая разница. Я не играю в эти игры с малолетками, поняла?
  Я подалась вперёд и положила руки ему на плечи:
  - В какие игры? Почему ты решил, что я малолетка? В моем возрасте другие...
  Он грубо сбросил мои ладони и прошипел:
  - Плевать на других! Это не МОЕ! Поняла? Не МОЕ, и все! Забыли. Проехали. Меня не прет.
  - Неужели? - я смотрела на его пах, не мигая. Он знал, что я вижу его возбуждение.
  Никитин злился. Я не понимала на кого больше: на себя или на меня? Скорее всего на нас обоих
  - Позавтракаешь, и поедем в магазин. Купим тебе нормальную одежду. В ЭТОМ барахле, ты ходить по дому не будешь.
  - А в эти игры не играю я, - ответила жёстко и поправила юбку.
  - В какие игры?
  - Не люблю долги. Расплачиваться приходится. Рано или поздно. Ты ведь не мой "папик"?
  - ЧТО?
  - Ну, "папик" - этот тот, кто содержит, ясно?
  Ему не нравилось то, что я говорила, и он прекрасно знал, что такое "папик", это сравнение разозлило его ещё больше. По понятным причинам. Но об этом потом.
  - Со мной не придётся расплачиваться, - серьёзно ответил он, продолжая смотреть мне в глаза.
  - А жаль, - игриво заметила я и окончательно сбила его с толку.
  - Черт, ты выводишь меня из равновесия. Я тебя не понимаю.
  Кайф. Мне нравилось, что он в растерянности.
  - Офигительно. Я не люблю, когда меня понимают.
  Тяжело вздохнул, потянулся за бумажником.
  - Все, поехали. Ко мне сегодня гости приходят. В таком виде я тебя им не представлю.
  - А кем ты меня вообще представишь?
  - Не знаю. Сестрой, наверное, или племянницей. Дочкой друга. Кем же ещё?
  Я усмехнулась.
  - Мог бы рассказать какой ты рыцарь.
  - Я расскажу то, что считаю нужным, а ты просто помолчишь, если хочешь здесь остаться.
  - А если не хочу? Что тогда?
  Я его бесила. Ему неумолимо хотелось меня тряхнуть или стукнуть, а я провоцировала. Мне нравилось держать его в тонусе. Очень нравилось. И себя вместе с ним.
  - Все равно останешься. Я так решил.
  О боже...я снова плыву. Не могу, когда он говорит вот этим властным тоном, у меня коленки подгибаются. Макар был прав. Мы выбрали правильную тактику. Он клюнул. Почему? Знал только Макар. Ни с одним из моих объектов игра не затягивалась настолько, не была на грани, на пределе. Сейчас меня выкручивало ментально. И его запреты будоражили. Он сам себя "связывал" мысленно. Запрещал себе. Интересно, когда он сорвётся, как это будет? Я хотела увидеть зверя. Адреналин просто зашкаливал. Потому что у меня плохо получалось играть и в тот же момент принимать участие. Или то, или другое. Когда я на него смотрела, я уже не играла. А должна. Всегда должна играть. Кроме того, у меня мало времени.
  
  Мы сели в его "Шевроле". Никитин демонстративно меня игнорировал. Мне было жарко, я включила кондиционер, повернула громкость на магнитоле, а потом скинула туфлю и поставила ногу на торпеду, неподалёку от его руки, у руля. Мне понравилась музыка, которую он слушал. Я запрокинула голову и прикрыла глаза, украдкой наблюдая за ним. Лёша смотрел на дорогу, сосредоточено, стараясь не цепляться взглядом за мою ногу. Так близко от его руки. В этот момент мне было интересно, что происходит в его голове. Там наверняка маленький апокалипсис. Он не мог разобраться в себе. Когнитивный диссонанс. Моя любимая тактика. Первое, он собирается обо мне заботиться, какого хрена неизвестно, но мне нравилось. Второе, он дико меня хочет, а третье, он ненавидит себя за второе, да и меня тоже. Конечно. Его последней подружке было двадцать шесть. Его ровесница. Да и другие примерно в том же возрастном диапазоне. А вот я не вписываюсь. Только его это заводит.
  
  Мы проезжали мимо речки, я высунулась в окно...пахнет... водой, камышами.
  - Останови. Мне надо выйти.
  - Мы почти приехали.
  - Пожалуйста, останови.
  Несколько секунд, и он замедлил ход, свернул к обочине.
  - Очень надо, - жалобно добавила я, - Я хочу...
  - Давай без подробностей. Иди.
  Я засмеялась и босиком вылезла на тёплую траву. Напрасно он не дал мне договорить. Потому что очень скоро Лёша выйдет за мной. Не спеша я сорвала несколько колосков.
  Как долго он будет ждать? Пять минут? Десять?
  Я подошла к кромке берега и с наслаждением тронула воду кончиками пальцев ног. Тёплая. Решение было мгновенным и рискованным. Я не знала, какая там глубина. Но соблазн... Все та же игра... Это приятно, чертовски щекочет нервы. И я стянула топ через голову, расстегнула змейку на юбке и, оставшись в белых кружевных стрингах и лифчике, шагнула в воду.
  - Кукла! - он забыл моё имя сто процентов.
  Обернулась - бежит, оглядывается по сторонам. Заметил.
  - Эй, не смей!
  - Да ладно тебе!
  Я шагнула в воду.
  - Ты плавать умеешь?
  - Сейчас проверим, - крикнула я и нырнула.
  Как же хорошо. Особенно в августе, когда солнце палит просто беспощадно. Я вынырнула и увидела, как он на ходу стягивает спортивную кофту, кроссовки. Снова нырнула. Уже глубже. Пусть поищет. Я могу задерживать дыхание на три минуты.
  Но, уже ровно через одну, сильные руки сцапали меня за талию и толкнули вверх. Мы вынырнули оба. О, как же он зол. Физически ощущаю его ярость.
  - Ненормальная! Чокнутая! Здесь глубина и течение. Каждый год по дюжине трупов вылавливают.
  - Круто.
  Я засмеялась, и он опешил. Невольно засмотрелась, как капли воды стекают по его лицу, по скулам, по губам. Захотелось их слизать. Но вместо этого я брызнула на него водой и снова нырнула. Когда вынырнула, Никитина рядом не оказалось. А потом меня схватили и потянули вниз, долго удерживая под водой, в расчёте, что я начну барахтаться. Дудки. Надо будет, и четыре минуты вытерплю. Не выдержал. Вытащил на поверхность. Вяло падаю ему на грудь и не подаю признаков жизни.
  - Кукла! Эй! Бл... твою мать.
  Поплыл к берегу, быстро, очень умело загребая одной рукой. А я расслабилась. Сейчас. В этот момент.
  Вытянул на берег, осторожно положил на траву.
  - Эй, - похлопал по щекам, а я задержала дыхание снова.
  - Черт, девочка, не пугай меня.
  Надавил мне ладонями на грудь и прильнул к моему рту, делая искусственное дыхание. Я вскинула руки, обхватила его шею и жадно провела языком по его влажным губам. Таки слизнула капли...вкусно-то как. Замер. А я открыла глаза и захохотала.
  - Ну, ты и...стерва.
  Разозлился, швырнул меня на траву. Только сейчас я увидела, что он нырнул в спортивных штанах и носках, вода с него стекала ручьями, я засмеялась ещё сильнее. Никитин достал из кармана мокрую пачку сигарет. Выматерился.
  - Маленькая дрянь, - прошипел он, а я встала в полный рост и выкрутила длинные волосы.
  - Пошли, искупаемся. Все равно ты уже мокрый. Вода такая тёплая. Кстати, я очень хорошо плаваю.
  Только сейчас он вдруг стиснул челюсти, и серые глаза снова потемнели. Не смотреть на него, как на мужчину? Ха...а он сейчас разве не смотрит на меня, как на женщину? Белое белье промокло насквозь и полностью просвечивало как мои напряжённые соски, так и полоску волос на лобке. Его грудь начала вздыматься настолько хаотично, что у меня дух захватило. Вена на его мощной шее пульсировала, брови сошлись на переносице, он даже побледнел. На меня ещё никто так не реагировал. Или точнее, ничей взгляд меня не трахал столь бесцеремонно.
  - Так ты идёшь? Ну, как хочешь.
  Покачивая бёдрами, я пошла к воде. Он смотрит мне в след. Сто процентов. Стринги подчёркивали округлость моей упругой попки. Годы тренировок не прошли даром. У меня идеальное тело. Его пестовали и холили, как самое бесценное оружие массового поражения. Но сейчас мне хотелось поразить только его. Всплеск позади меня. Ещё одна победа. Хороший мальчик, ты начинаешь играть по моим правилам, а точнее, без правил.
  
  
  Призрак. Израиль. 2009 г.
  
  
  У каждого в жизни случается своё персональное землетрясение. Моё свершилось, когда я встретил тебя. Маленькую, испуганную жертву. Я жестоко ошибся. Жертвой был я. Напиваюсь до одури и вспоминаю, как ты смотрела на меня. Женщина-ребёнок. С ангельской внешностью и чёрной дырой вместо сердца.
  Это не про тебя. Ты кто угодно, но не ребёнок. Скорее, ты проклятие. Или клетка, добровольная. Пожизненная каторга. Первая встреча. Контроль ещё у меня. Точнее, я думаю, что он у меня, а ведёшь ты. Всегда ты. Манипулируешь мною, а я связываю себя по рукам и ногам. Нельзя. Маленькая ещё. Ни хрена не маленькая. Смотрю на тебя, и он стоит, колом. Думаю о тебе, и тоже стоит. Я подсел на тебя в ту самую минуту, как увидел. Глаза твои зелёные. Заботиться хотел. Идиот. Я мог дать тебе все, а тебе не надо. Но я все равно давал, а ты брала. Жадно. Вместе с душой выковыривала, вместе с сердцем. Всегда мало.
  Вышвырнуть хотел в первую же минуту. Интуиция подсказывала - ты неприятность. Большая такая. Персональный ядерный взрыв, и после тебя от меня останется пепел. И не смог. Ушла, а во мне пусто стало. И ревность. Дикая. С первой секунды. Хоть и не моя. Мне хотелось тебя убить, мне хотелось нежно прижимать тебя к себе. Куколка моя, маленькая, нежная. А ты не такая. Нежность? Вы с ней не совместимы. И секс с тобой животный. Тебя только так заводило. Я жалеть хотел, на руках носить. А ты жести. Доведёшь, ударю и знаю, что ты уже влажная. Для меня. Разбудила во мне зверя, и мне понравилось. Играть в твои игры. Только я не знал, что игрушка - это я. Я найду тебя, Куколка. Скорее всего, я тебя убью. Потому что я уже умер. Давно. Живу только мыслью, что последний раз посмотрю в твои сучьи глаза и задушу. Своими руками. И я уверен, когда ты будешь умирать, то испытаешь наслаждение. Тебе нравится боль. Любая. Твоя. Чужая. Главное боль. Ты всегда ее заносишь в топ своих самых изысканных удовольствий. Социопатка, психически неуравновешенная маленькая дрянь. Я подарю тебе то, чего ты так жаждешь. Ты ведь помнишь? Я всегда давал все, чего ты хотела. Любое удовольствие, любой каприз. На грани. Ты моя одержимость. Я сумасшедший. Ты сделала меня таким. Зависимым от тебя. И я иду за тобой.
  
  
  4 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год
  
  Не люблю гостей. Ни чужих, ни своих. Хотя своих смутно помню. Они мне мешают. Всегда. Больше шести человек уже толпа. У Никитина собралось человек десять. Три девушки и семь парней, примерно одного возраста. Присматриваюсь к мужчинам. Я всегда оцениваю. Будет мне интересно и вкусно или нет? Наверное, поиск потенциальной жертвы. Это, как поставить плюсик в личном списке. Легкие победы не в счёт. Но сейчас Никитин занимал все мои мысли, поэтому другие стали прозрачными, бесцветными. Как если бы я выбирала между коньяком тридцатилетней выдержки и бутылкой "русской" водки. Девушки, вроде как, сами по себе. Одна из них с претензией на самого хозяина. Ну-ну. Удачи. Мне она даже понравилась. Хорошая девушка. На вид лет двадцать пять. Блондинка, полноватая, с длинными волосами. Типаж сельской красавицы, которую нарядили в дорогие гламурные шмотки. Симпатичная. Влюблена. В Никитина конечно. Эдакая девушка Тургенева в короткой тунике ярко-розового цвета. Безвкусица.
  Лёша меня, конечно, представил, сказал, что я его племянница. Но ее напряг я чувствовала. Точнее, она чувствовала, что я и Никитин далеко не родственники.
   Первая ошибка. Она решила подружиться. Плохая тактика. Шаблон. Не моё. Не действует.
  - Тебя Маша зовут, да?
  - Точно, а тебя Юля?
  - Оля.
  - Ах да, прости.
  Нарочно Юлей назвала. Бывшую Лёши так звали, и эта, несомненно, знала и болезненно поморщилась. Неприятно? А так?
  - Он просто сказал, что Юля придёт, перепутал наверно.
  Смотрю из-под ресниц, а девочка занервничала. У неё с ним было. Может один раз, но точно было. Лёша наблюдал за нами с балкона. За мной. Точно ожидал, что я выкину какой-нибудь фокус. Потягивает пиво, болтает с дружками, но глаз с меня не сводит. Мне нравится, как он держит горлышко бутылки и когда делает глоток линия его скул совершенна. Капля пива катится по подбородку, сильной шее. Возникает желание поддеть ее языком как раз там, где ямочка у ключиц.
  Облокотился спиной о перила. У него красивые руки. Сильные. Возбуждает. Рукава светлой рубашки закатаны по локоть. Широкие запястья большие кисти рук, покрытые светлыми волосами, часы "Ролекс". Ух ты, а у меня появился личный фетиш. Даже не думала о себе такого. Как бы моё поведение назвала Аллочка Валерьевна...мой психиатр?
  Продолжает смотреть, а я на него. Отсалютировала лимонадом. Повернулась к одному из друзей, кокетливо улыбаясь, положила в рот маслину, не забыв облизать пальчики. Парень тут же засмотрелся. Повернулась к Никитину. Продолжает наблюдать. Сильно затянулся сигаретой.
  А что? Я выполняла его указания. Я разве хамлю? Грублю? Вульгарно себя веду? Пока нет.
  - Маша, а ты в каком классе учишься? Лёша сказал, что ты ...
  Я совершенно забыла об Оле. А она тем временем пристроилась рядом со мной. Насыпала мне салат, положила два куска ветчины. Ну, естественно, чтоб Никитин видел какая она хорошая. Оленька, они не любят хороших. Я точно знаю.
  - В одиннадцатый иду. Первого сентября.
  Как забавно. Мне это задание нравится все больше и больше.
  Снова смотрю на Никитина. Сажусь на ручку кожаного дивана. Да, даже в этой парандже что ты мне купил, я выгляжу круче твоей телки в платье от "Версаче". Круче, потому что у неё ноги короткие и полные. А на мне и эти скромные джинсы смотрятся шикарно. И кофточка под горло обтянула тело. И упс...я забыла одеть лифчик. Ты ещё не заметил. Но скоро заметишь, я обещаю.
  Толпа собралась возле стола. В стопках водочка на скатерти салаты и закуски, заботливо приготовленные Олей. Она плотно поселилась на кухне, как только пришла. Все взяла в свои руки. Такой твой типаж, Лёша? Об этом ты мечтал всю жизнь? Мне стало скучно. Разговоры ни о чем.
  
  
  Теперь уже я вышла на балкон. Черт, а сигареты он унёс. Не забыл. Курить охота...А охота пуще неволи.
  - Привет.
  Оборачиваюсь. Друг его стоит. Слегка пьяненький. Курит. Подфартило.
  - Привет.
  Отвечаю я и облокачиваюсь спиной о перила.
  - Я Боря.
  - А я Маша.
  Он ошалело уставился на мою грудь под синей водолазкой. А я выгнулась ещё больше. Пусть рассматривает. Облизывается. Мне нравится. Люблю шокировать. Кайф. Протягиваю руку и забираю у него сигарету. Медленно затягиваюсь, тоненькую струйку пускаю в его сторону.
  - Тебе сколько лет, Маша? - похоже, мальчик моментально протрезвел.
  - Ей шестнадцать, - Никитин занял собой все пространство. Бросил на меня тяжёлый взгляд. Ещё злиться за выходку с речкой? Ничего. Пройдёт. Перевёл взгляд на сигарету и брови сошлись на переносице.
  - Ты ей сигарету дал?
  - Я сама взяла, - ответила и склонила голову набок. Он сейчас из-за сигареты или моё уединение с Борей напрягло? Ревнует? Или просто не доверяет?
  Подул прохладный ветер, вызывая мурашки на коже. Никитин опустил глаза на мою грудь и судорожно глотнул слюну. Через две секунды он уже вытолкал Боречку с балкона. Я пожала плечами и повернулась спиной к двери. Сигарету не забрал и на том спасибо. Пуская колечки дыма на улицу, смотрю на звезды. Скучно.
  - Ты нарочно? А?
  - Конечно, - я засмеялась, зная, что сейчас он прожигает меня взглядом сзади.
  - Успокойся, моё белье ещё не высохло, а другого нет.
  Он забыл о нижнем белье, когда мы устроили шопинг, а я не напомнила.
  - Спать иди. Уже поздно. Мы до утра сидеть будем.
  - Где спать? Вы на моем диване развалились, - фыркнула я и щёлкнув пальцами запустила окурок вниз, с четвёртого этажа.
  - У меня в спальне поспишь. Устраивает?
  Я резко повернулась. В полумраке его лицо казалось ещё красивее. Особенно глаза. Черт, вот сдались они мне. Но это действительно так. Самыми сексуальными и дико возбуждающими были его глаза.
  - А Оленьку где трахать будешь? На лестнице? Боюсь, ей не понравится. Не даст...
  Он резко схватил меня за плечо, довольно ощутимо. От него пахнет спиртным, сигаретами и одеколоном. А ещё его телом. Офигительный запах. Я принюхалась и слегка прикрыла глаза.
  - Это уже слишком, Кукла. Ты перегибаешь.
  - Ты разве ее не трахаешь?
  - Перестань говорить это слово и еще так громко, - зашипел он.
  - Стесняешься? Себя или ее?
  - Просто не твоё дело.
  - Верно не моё. Трахай на здоровье, если не скучно и хочется.
  В полумраке сверкнули его зрачки.
  - Иди в спальню. Сейчас.
  Я провела кончиками пальцев по его скуле. Ощущения понравились. Очень вкусно, как и лизать его нижнюю губу. На секунду Никитин замер, а я выбила почву из-под ног окончательно.
  - А я бы дала тебе на лестнице. А ещё на столе или в твоей машине.
  В этот момент я прижалась к нему всем телом. Торчащими сосками потёрлась об его торс. И он дёрнулся. Непроизвольно сомкнул руку на моей талии.
  - Лёша, - Оля застыла прямо на пороге с подносом в руках. Зазвенели чашки. Эмоции. Ревность. Собственичество. Бред.
  - СПАТЬ! - рявкнул он, и я растеклась...о боже...это круто. Никитин подтолкнул меня к двери. Пусть оправдывается. Инцест - это вам не шуточки...Я хихикнула и пошла в спальню.
  
  Я воспользовалась моментом. Нет не по работе, просто осматривалась. Интересное жилище. В спальне ни одного стула. Только кровать, книжная полка, шкаф и тумбочка. Ах да ещё телевизор и ноутбук. Я плюхнулась спиной на постель, растянулась прямо на покрывале, сбросила тапочки. Долго смотрела на полку с книгами, пока не заметила ту, которая привлекла внимание. "Эммануэль". Крутяк. Никитин такое читает? Или его бывшая? Или они вместе? Давно когда-то начала читать, да все времени не было закончить. Занятное пособие по теории. Мне нравилось. Лёгкое чтиво с углублением в пространственную философию на тему секса со всеми, кого хочется. Я любила момент где Жан лишал ее девственности. Странно, Эммануэль я всегда себе представляла, а вот ее партнёров нет. Никогда. А ещё я любила кусочек, где она сама себя ласкала пальчиками. Никогда не решалась попробовать. Я любила ментально себя связывать. Запрещать. Не касаться. Зачем? Мне было не интересно при всем моем любопытстве. Нет, не верно. Я любила оттягивать. Ведь всегда можно, верно? Тогда почему не поиграть с самой собой в запреты? Офигительно стимулирует силу воли. Хотеть, изнемогать и не позволять. Больно. Но зато какой кайф. Любимая забава. Не только с собой, но и с другими. Например, с Никитиным. Ведь он тоже себя связывает. Подумала о нем, и стало ещё больнее. Между ног растёкся жар и влага. Гости ушли. Зато Лёша и Олечка бурно выясняли отношения. Эммануэль отдавалась греческому богу прямо в самолёте, а Оленька ругалась с моим спасителем на кухне. Я слышала обрывки фраз.
  - Что? И ты привёл ее домой? Да ты с ума сошёл.
  - Тихо, не кричи. Поживёт пару недель, помогу ей и съедет. Ей идти некуда, понимаешь? Она хорошая девочка.
  - Она стерва малолетняя и использует тебя! Может она воровка, наркоманка.
  - Нет, я в людях хорошо разбираюсь, - эта фраза заставила меня тихо засмеяться, - Оля, ей всего шестнадцать. О чем ты? Ради бога.
  - Она смотрит на тебя как голодная кошка, - истерические нотки. Дура, Оля. Мужики истеричек не любят. Ты б ему минет сделала прямо на кухне, и он бы сам про меня забыл. Хотя, нет. Ему уже с тобой не интересно. Дело не в минете, а в том, кто его делает.
  - Ну и что, что смотрит. Оль, ну какое это имеет значение у нас разница десять лет. Она школьница ещё. Я документы ей достану, учиться отправлю. Она милая девочка.
  Я усмехнулась. Вот он сам себе меня продаёт. Уговаривает. Отличный шаг в телемаркетинге, заставить покупателя, рассказывать кому-то о товаре, в этот момент он убеждает сам себя, насколько товар ему нужен и почему. Приемлемо ко многим ситуациям в жизни. Мы всегда что-то покупаем и продаём. Никитин меня "купил", только что. Кстати он с ней встречается. Интересно. В досье этого не было. Хотя я знала о существовании всех его друзей и знакомых. Олечку упустила.
  
  
  Макар. Россия. 2007 год.
  
  У него, Глеба Николаевича Макарова, паршивая отвратительная работа, но он ее любил. Чувствовал себя эдаким скульптором, который лепил из ненужного материала, шлаков и отбросов идеальные машины для убийства и выполнения самых сложных заданий. Он выискивал их как алмазы в куче дерьма и никогда не ошибался. Все они были у него на крючке. Он знал их как облупленных. Держал на коротком поводке. А они стали его преданными щенками, лизали его руки и ластились. Они от него зависели. В чем-то он их Бог. А ещё они его боялись. Смертельно до синевы на губах и до дрожи в коленках. Макар (проф. кличка) открыл папку и пролистал несколько страниц.
  
  Алла Валерьевна Бензарь. Психиатр.
  
  СТЕНОГРАММА (6 декабря 1997г):
  - Маша, ты помнишь, как звали твою маму?
  -Да.
  
  - Машенька, расскажи мне, ты дружишь со своими сверстниками?
  - Дружу.
  
  - Вот кого ты больше всех из них любишь?
  Тишина...довольно долго.
  - Хорошо, Маша, я спрошу по-другому. К кому ты привязана больше всех? По кому тоскуешь?
  - По Барсуку.
  - Это тот мальчик, с которым ты жила в картонной коробке на чердаке.
  - Да.
  - А сейчас здесь, по кому скучаешь?
  - По Барсуку.
  - Хорошо, Маша, я поняла. Прошло мало времени, и ты пока не нашла себе хороших друзей. Давай рассмотрим картинки. Вот на этой что ты видишь?
  - Бабочку.
  - Отлично. А здесь?
  - Мишку.
  - Чудесно. А тут кого ты видишь?
  - Черепаху.
  - Отлично. Машенька, а что такое сигнал СОС?
  - Когда корабли тонут.
  - Правильно. А какое сейчас время года, Машенька?
  - Зима.
  Снова тихо. Слышно шуршание.
  - Что ты рисуешь?
  - Вас, Алла Валерьевна.
  
  Заключение:
  Отстаёт в развитии. Необщительна. Скрытная. Уровень интеллекта понижен. Самооценка низкая. На протяжении сеанса рисовала. На рисунке изобразила абстрактные линии.
  
  
  Алла Валерьевна Бензарь. Психиатр.
  СТЕНОГРАММА ( 9 декабря 1997г):
  
  
  - Здравствуй, Маша. Мы не виделись три дня. Как ты провела это время?
  - Ништяк провела, Алла Валерьевна.
  - Это значит, тебе здесь нравится?
  - Это значит, что я адаптировалась. Так это называется по-умному?
  - Ты нашла друзей?
  - Я никогда и никого не ищу. Все что мне нужно у меня есть. Алла Валерьевна, а у вас есть дети?
  Пауза.
  - Нет. У нас пока нет детей.
  - А хотели бы? Или вы чайлдфри?
  - Маша, если бы я была чайлдфри, я бы не могла работать с детьми.
  - То есть получается, что детей вы любите верно?
  - Верно, Маша. Я люблю детей.
  - Я думаю вы врёте, Алла Валерьевна. Если бы вы любили детей, вы бы не выписали Артёму сильнодействующий препарат после которого его перевели в психиатрическую лечебницу.
  Снова пауза.
  - Ты хочешь поговорить об Артёме, Маша?
  - Мне фиолетово, Алла Валерьевна. Лишь бы доставить вам удовольствие.
  - Ладно. Давай посмотрим снова на картинке. Что ты здесь видишь?
  - Две женщины занимаются оральным сексом.
  Пауза. Минуту.
  - Хорошо, а здесь?
  - Я вижу пальму, а на ней аиста. А вообще я ничего не вижу. Вы, правда, хотите, чтобы я отвечала?
  - Да, Маша. Очень хочу. Я здесь чтобы тебе помочь.
  - Ага, точно. И как я забыла?
  - Маша, чем отличается птица от самолёта?
  - А чем отличается раб от свободного человека, Алла Валерьевна?
  - Давай ты ответишь на мой вопрос, а потом я на твой.
  - А я уже ответила. Самолётом управляют, а птица свободна. А ещё у самолёта нет перьев. Алла Валерьевна, а вы давно замужем?
  - Да, Маша, давно. Давай поиграем в игру, хочешь?
  - Почему бы и нет.
  - Я буду говорить тебе два слова, а ты найдёшь связь между ними. Начнём?
  - Давайте.
  - Бумага-уголь
  - Оба вещества содержат углероды. Органического происхождения.
  - Ножницы-сковородка.
  - Предметы обихода. А вообще и тем, и другим можно убить человека.
  Пауза.
  - Почему ты подумала именно об этом?
  - Понятия не имею. Подумала и все.
  
  Заключение: Агрессивность. Склонность к насилию. Социопатия. Высокий уровень интеллекта, намного превышающий возрастную категорию. В сравнении с прошлой стенограммой, словно два разных человека. Раздвоение личности?
  
  
  Макар отложил стенограмму в сторону. На его лице, с глубокими морщинами и короткой бородкой не отразилось никаких эмоций. Только нервное постукивание костяшками пальцев по столешнице выдавали его истинные эмоции. Час назад он получил приказ об уничтожении одного из агентов. И, впервые, ему это не было безразлично. Он лихорадочно думал, чуть прищурив и без того маленькие черные глазки.
  
  Кукла. Самая лучшая. Самая непредсказуемая. Он вспомнил, как увидел ее в первый раз. Заблуждаться могли все. Она манипулировала каждым, кто к ней приближался иногда даже самим Макаром. Только после того как эта хитрая стервочка выходила из его кабинета он понимал, что она как всегда ментально его отымела. Кукла могла стать кем угодно. Войти в самый трудный образ. Перевоплотится у него на глазах от школьницы в зрелую женщину. От распутницы в скромного ангела. От Лолиты в синий чулок. Самая лучшая ученица. Самый трудный агент из всех, с кем ему доводилось работать. Макар никогда ей не доверял. Но она профи. С этим не поспоришь. Ни одного провала. За все десять лет. Только Кукла стала опасной уже давно, и она им больше не нужна. Макар получил приказ - уничтожить. На последнем задании. Убрать, как только она добудет информацию. Не так-то и просто это сделать. Если Кукла заподозрит, что ее решили "снять" она растворится, исчезнет и никто и никогда ее найдёт, как бы он ни старался. Значит, действовать нужно иначе, несмотря на то, что он сам имел то, что сдерживало агента. Отобрал нечто ценное. Его личная гарантия. Козырь. Кукла вот у него где - в кулаке, и сделает всё, что он потребует.
  А вообще Макар испытывал странные эмоции. От мысли, что Куклы не станет, у него щипало в сердце. Да-да в том самом каменном сердце, которое уже давно забыло о жалости, а о привязанности к агентам и подавно. Но Машка другая. Она отличалась от всех них. Она слишком похожа на него самого, у них даже день рождение в один день. Он привязался к ней. Пожалуй, Кукла была единственной, о ком он заботился. Даже не так, заботился он обо всех своих ребятах, но Кукла это личное. Нечто спрятанное настолько глубоко, что почувствовал ЭТО Макар только когда получил приказ об уничтожении. Что ж, придётся смириться. Приказ есть приказ. Конечно, он сделает пару звонков, попытается оттянуть время, но не больше. Агент редко выходит из игры. А если и выходит, то только для того чтобы его закопали. Без почестей, без наград, забытого всеми, даже архивы с именем агента уничтожаются после его смерти. Ведь у них нет семьи, нет близких и друзей, и хоронит их сам Макар. Черт, Куклу хоронить не хотелось...Для неё хотелось ....он и сам не понимал чего. Счастья, наверное. Стареет Макар...стареет, болячка дает о себе знать. На пенсию пора. Совсем сентиментальным стал. И ещё Призрак этот. Дьявол, а не человек. Чуть несколько заданий не сорвал. Убил пару объектов Куклы и что самое странное он как тень...всегда появляется там, где и она. Совпадение? Макар никогда не верил в случайности. В этой жизни все закономерно. Вот только поймать Призрака невозможно. Кто он такой? На кого работает? Почему ведёт именно их агента? Ни одного ответа. Ни одного отпечатка пальцев и прокола. Словно и правда призрак, а не человек. Только Макар в мистику не верил. Есть труп, значит, есть и убийца. Других вариантов не существует. А если есть убийца, есть и улики вопрос времени, когда они смогут на него выйти. Все совершают ошибки и этот совершит. Рано или поздно. Только последнее время Макару начало казаться, что Призрак сам по себе. Это личное. Тогда вопрос кто он?
  
  
  5 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  Удивительно, но я живу с Лёшей уже неделю. Точнее у Лёши. Хотя, я почти его не вижу. Утром он уходит на одну работу возвращается в обед и ночью снова уходит. Но в принципе я знала, что со свободным временем у него напряг. Зато, я предоставлена сама себе. Конечно, я освоилась. Исследовала его холостяцкое жилище вдоль и поперёк. Даже убрала. Макар был бы в шоке. Я и уборка вещи несовместимые. Но от скуки можно и и петь начать. И я пела, дурным голосом, под диски "metallica" и "Guns N' Roses", которые нашла у Лёши на полке. Особенно меня вдохновил трек "don't cry tonight, baby". Я орала ее как ненормальная, размахивая шваброй и тряпкой. Оленька к нам больше не приходила, но она названивала периодически и ледяным голосом звала к телефону Никитина. А я не могла отказать себе в удовольствии заставить ее ждать и иногда очень долго. Он брал трубку, многозначительно смотрел на меня и прикрывал двери в прихожей.
  
  Сегодня особо тоскливо. Ненавижу пятницы. Вот люди понедельники не любят, а я пятницы. Потому что другие сидят дома перед телевизором со своими семьями, а у меня, бля, даже дома нет. И не было никогда. Гостиницы, квартиры, виллы, дома объектов и все чужое не моё. Нет, меня не напрягало, но вот по пятницам, я чувствовала себя некомфортно. А когда мне некомфортно я начинаю себя веселить, а когда я себя веселю, то другим уже совсем не до веселья. Так что держись, Лёша, я решила наведаться в твой ночной клуб и пощекотать тебе нервы. Никитин начальник безопасности в модном ночном клубе. А днём в той же должности по частным крутым школам столицы. Я поковырялась в шкафу, подыскивая хоть что-то подходящее для клуба, но не нашла совершенно ничего за исключением той самой джинсовой юбки и короткого топа в которых познакомилась с Лёшей. А что? Чем не прикид? Тем более там все пьяные или накачанные коксом и другой дрянью. Сойдёт. Фейс контроль я всегда проходила. Я открыла сумочку, выудила скудный запас косметики. Ну, может для кого и скудный, а я с черным карандашом на "ты" я могу только с его помощью такой боевой раскрас выдать, что модные стилисты отдыхают. А у меня ещё и тушь есть, и блеск для губ и сиреневые тени. Так что я богатая, вооружённая до зубов.
  Ровно через двадцать минут я удовлетворённо смотрела в зеркало на собственное отражение. Подводка "smoky" длинные ресницы, пухлые губы. В самый раз. Я завязала волосы в высокий хвост на макушке, нашла свои туфли на шпильках. Все бы хорошо, но у меня нет бабла. Те, что оставил Лёша я потратила в супермаркете и на сигареты. За такси заплатить нечем. Ну что, Кукла? Начнём импровизировать?
  
  Таксист не сразу понял, что денег у меня нет. Даже ещё когда притормозил у клуба, искренне надеялся, что я заплачу. Но его надежды лопнули как мыльный пузырь, когда я стремительно выскочила из его "волги". Толстяк оказался проворным. Догнал меня в два счета и схватил за локоть.
  - Куда собралась? А платить, кто будет?
  Я быстро обернулась на заведение. Возле входа толпа, курят, смеются. Ждут, пока впустят. Черт.
  - Так, я за деньгами. Там внутри мой...родственник работает. Возьму у него и вернусь. Я мигом.
  Толстяк прищурился и усмехнулся:
  - Ты что думаешь, я первый день за баранкой? Тупая отмазка. Давай, плати.
  Я снова обернулась и поискала глазами потенциальный кошелёк. Все с парами. Вот, черт. Повернулась к таксисту.
  - Я честно собралась заплатить, правда. Вот забегу вовнутрь деньги возьму и вернусь.
  Мой жалобный тон и несчастные глазки его совсем не тронули.
  - Заливаешь. Тогда паспорт оставь.
  - Я без паспорта.
  Он усмехнулся.
  - Тогда я сейчас тебя в милицию отвезу. Вот там и разберутся с тобой, дрянь малолетняя.
  А вот этого не надо, дядя. В милицию ну совсем никак нельзя. Конечно, Макар меня вытащит, но неприятностей я не оберусь.
  - Давайте вместе зайдём, я деньги у родственника возьму, хорошо?
  Я все ещё надеялась, что смогу улизнуть от него и потеряться в толпе. Похоже, этот вариант ему подошёл. Прихватив меня за локоть, толстячок, на голову ниже меня, в дурацкой рубашке в клетку тащил свою жертву в клуб. Конечно, на входе его тормознули ребята.
  - Куда собрался, дед?
  - Вот эта девушка не заплатила за такси и уверяет, что здесь работает ее родственник, который расплатится.
  Парни переглянулись и усмехнулись.
  - А что за родственник?
  - Никитин, - прошипела я и вырвала руку из цепких пальцев таксиста.
  - Леха что ли?
  Один из охранников заржал, а другой потянулся за рацией.
  - Сейчас позову его. Подождите. Эй, братан, тут телка одна утверждает, что ты ее родственник и что готов заплатить таксисту и за вход? В шею гнать?
  Прикрыл рацию рукой:
  - Звать как?
  - Кукла скажи, - он заржал и закатил глаза.
  - Леха, она назвалась Куклой, прикинь? Чего? - лыбиться перестал, и я с триумфом щёлкнула языком... Выкуси парень, - Понял, да никаких проблем.
  Парень обернулся с удивлением на лице:
  - Хм... правда родственник, хотя чего-то не припомню тебя.
  Толстяк тем временем снова сцапал меня за локоть.
  - Эй, потише там, не дёргай ее. Сколько она должна?
  Охранник отсчитал несколько купюр и вручил таксисту. Тот пригрозил мне пальцем, и наконец-то я избавилась от его навязчивого присутствия. Козел старый. Итак, впереди разговор с Никитиным, который наверняка заплатит ещё одному такому же козлу, чтобы меня отвезли домой.
  - Тебя как звать, кукла? - парень, который расплатился с таксистом, теперь с любопытством меня рассматривал.
  - Маша, а тебя?
  - Женя. Приятно познакомиться. Так кем тебе приходится наш командир?
  - Родственником, - я подмигнула Жене.
  - Так родственником или родственником? - спросил он снова, заглядывая мне в глаза.
  - Это имеет значение? В данный момент? - прозвучало двусмысленно.
  Женя улыбнулся, потёр колючий подбородок. Потом посмотрел на мой откровенный прикид и прищёлкнул языком.
  - Так я интересуюсь со злым умыслом, - сказал он.
  - Даже так? И, насколько он злой?
  - А насколько можно?
  - Всегда нельзя. Так интереснее, - я нагло взяла из его пальцев сигарету и затянулась. Как назло, именно в этот момент пришёл Никитин. Вау...таким я его ни разу не видела. Ему идёт элегантная одежда. Взгляд на Женю, потом на меня. Прищурился.
  - Что за выходка?
  - Мне скучно, Никитин.
  - Давай-ка домой. Мне не до тебя сейчас. Женя, вызови такси, кого-то из наших, чтобы довезли в целости и сохранности.
  Меня это начинало бесить. Домой мне не хотелось. А Никитин собрался свалить.
  - То, что ты меня отправишь домой, не даёт гарантии, что я туда попаду. Просто найду другой способ развлечься. Разве не лучше, если это будет у тебя на глазах?
  Женя смотрел то на меня, то на него, не зная уйти ли ему или остаться и поприсутствовать при столкновении двух интеллектов. Никитин думал ровно две секунды.
  - Хорошо. Сядешь за тот столик и будешь себя очень хорошо вести. Жень, проследи чтоб ей не давали алкоголь и чтоб всякая шваль не клеилась.
  - Женя, проследишь? - я кокетливо вернула ему обратно сигарету.
  - Прослежу, - ответил тот и подмигнул мне.
  
  Думаю, Женя был и не против. Я посмотрела вслед Лёше, мне стало интересно, через какое время он вернётся? Полчаса? Час?
  Мы с Женей перебрались за столик возле бара.
  - Что пить будешь?
  - Мартини со льдом, - сказала я и облокотилась о спинку стула, закинула ногу за ногу.
  - Мне велели спиртное не заказывать.
  - Неужели? А ты всегда такой послушный?
  Я рассматривала новую жертву. Мне хотелось придумать для него пытку повкуснее. Заодно и для Никитина, когда он вернётся. Определённо Женя не в моем вкусе. Таких, как он, я щелкаю как семечки. Но на безрыбье...
  - Закажи мартини себе и будем пить вместе, - продолжала я искушать несчастного Женю, который следил за моими пальцами, выписывающими круги на столешнице длинными ноготками. Я вдруг царапнула по поверхности, и он вздрогнул.
  - А вы с Никитиным ну...типа и, правда, родственники?
  - Самые настоящие, родные, прям как брат и сестра.
  Пропела я и скинула куртку, вызывающе поставила ногу на краешек стула Жени. Тот глянул на мою лодыжку в чёрном чулке и перевёл взгляд на мою грудь, а потом на губы.
  - Он не говорил мне, что у него такая сестра, - Женя уже не улыбался.
  - Какая такая?
  - Красивая.
  Банально, но все равно вкусно. Хотя бы, потому что Никитина это точно взбесит.
  - Так как насчёт мартини?
  Уже через минуту я с наслаждением потягивала алкоголь. Сделав пару глотков, протянула напиток Жене. Он отпил. Я ему нравилась. Как и всем особям мужского пола с традиционной ориентацией и с нормальной потенцией. Женя клюнул после второго бокала мартини, когда я уже вовсю танцевала, виляя задом прямо у его носа. А так как юбка заканчивалась там, где начинались мои ноги, то он моментами лицезрел краешек моей упругой ягодицы и похоже проблем с потенцией у него точно нет. Меня чуток развезло от мартини. Люблю вот это охренительное ощущение лёгкого опьянения, когда тормоза немножко отказали, но мозги ещё работают. Притом в интересном темпе, работают для того чтобы у собеседника уже никаких тормозов не осталось. Вот это кайф. Женя пританцовывал рядом со мной, норовя лапнуть за талию или за зад, а я ловко уворачивалась, но держала его в тонусе. А потом сама положила руки ему на плечи. Мускулистый, упругий.
  - Маш, а тебе сколько лет? - спросил он, окончательно расслабившись.
  - Это важно?
  - Просто всегда спрашиваю.
  - А что были неприятности с малолетками?
  Видимо зацепила, были.
  - Угадай, - я окунула палец в бокал, поддела льдинку и положила на кончик языка. Женя проследил за моими пальцами и его тёмные глаза загорелись.
  - Семнадцать, - шёпотом сказал он, скорее убеждая себя, чем спрашивая.
  - На этом и порешили, - усмехнулась я и повернулась к нему спиной, вжалась ягодицами прямо в пах и поёрзала. Женя тут же сгрёб меня за талию и прижал плотнее. Но развлечение длилось недолго. Пока у меня из рук кто-то не забрал бокал с мартини. Обернулась, продолжая извиваться в танце. Лёша. Взгляд тяжёлый, хищный. Внизу живота тут же завибрировала пружина, готовая лопнуть в любое время. Какой грозный. Телохранитель, блин. Строгий костюм, белая рубашка, на поясе рация и наверняка там под пиджаком ствол. Только челюсти сжаты и на скулах играют желваки. Похоже это уже его привычное состояние рядом со мной. Не оборачиваясь, бросил Жене:
  - Начинай обход территории. Я тебя сменю здесь.
  Никитин стал между мной и Женей.
  - Я это...Лёш...
  Женька явно смутился от тяжёлого взгляда начальника, пятой точкой почуял неприятности.
  - Иди. До закрытия ровно час. Сделай обход.
  Странный взгляд у моего спасителя. Впервые нечитабельный. Смотрю, и понять не могу. Мне сошло с рук? Или нет? Как только Женя скрылся из поля зрения, Никитин залпом осушил мой бокал с мартини.
  - Мой рыцарь волнуется о чести дамы? - спросила я, все еще продолжая танцевать.
  - Скорее о чести друга, - ответил Никитин и вдруг схватил меня за руку, - это что только что было?
  Лёша насильно усадил меня на стул и устроился напротив.
  - Давай договоримся. Это в первый и последний раз ты мешаешь мне работать ясно? В следующий вышвырну нахер. Поняла?
  - Конечно.
  Я чуть раздвинула ноги и положила руки на колени. Поиграть в Шерон Стоун? Устроить представление? Нет, плагиатус, блин. Да и я в трусиках. Слабенько. Непроизвольно он посмотрел на мои бедра и тут же отвёл глаза. Я сбросила туфельку и снова поставила ногу на стул, прямо между его ног. Невинно хлопая ресницами, заглянула ему в глаза. Это действует. На него безотказно.
  - Я приготовила ужин...что ты любишь на ужин, Никитин?
  Его брови удивлённо поползли вверх.
  - Ты умеешь готовить?
  Да, милый, испанская кухня, французская, марокканская, японская. Любой каприз за ваши деньги...в этом случае за ваши чувства.
  - Я много чего умею...Брат...дядя...друг...папа...я так и не знаю кто ты мне?
  Теперь я красноречиво смотрела на его ширинку. Охренеть, ткань брюк начала быстро натягиваться под моим взглядом. Определённо, если он и владеет своими эмоциями, ЭТИМ он точно не владеет. Вот эта часть его тела все же сотрудничает именно со мной.
  - Так что у нас на ужин? - чуть хрипловато спросил и откашлялся.
  - Сделав ревизию в твоём холодильнике, и с трудом уложившись в ту мелочь которую ты мне оставил, я смогла приготовить суп "Вишисуаз" и "Жюльен".
  Он поперхнулся дымом.
  - Чего?
  - Французская кухня. Кстати, ты всегда на еду реагируешь эрекцией?
  Никитин заказал себе порцию виски, игнорируя мой вопрос, а скорей всего, чтобы потянуть время.
  - Потанцуй со мной, Никитин
  
  - Нет, я работаю. Но ты можешь потанцевать сама. Никто не запрещает.
  - Значит самой можно, а с Женей нет?
  Лёша резко поставил бокал на стол.
  - Маша...нам нужно серьёзно поговорить.
  - Насчёт Жени? - я улыбнулась и теперь нагло поставила босую ногу ему на колено. Он не сбросил, просто посмотрел мне в глаза:
  - Насчёт всего.
  
  
  Я знала, что он мне скажет. Даже знала каким тоном. Я начинаю проигрывать. А проигрывать я не люблю и не умею. Нужно делать резкий разворот в отношениях. Точнее эти отношения должны стать таковыми. Делай свой ход Никитин. А потом я поставлю тебе шах, до следующего хода. Клуб закрылся ровно через час. Мы шли к машине Лёши. Он молчал. Готовился внутренне. Наверняка, вместе с Оленькой придумывали, как от меня избавиться покрасивее. Итак...поехали...
  - Черт, - я всхлипнула и упала на одно колено. Никитин тут же оказался рядом и помог подняться.
  - Все в порядке?
  - Да...нет, я ногу подвернула. Болит. Сильно.
  На глазах слезы. Никитин приподнял меня за талию и донёс до машины, усадил на переднее сидение и склонился над моей ногой, ощупывая щиколотку.
  - Больно? - спросил он, надавливая на косточку, трогая ступню, пальцы...О боже...Это так возбуждающе.
  - Очень, - ответила я, чувствуя острые покалывания внизу живота, искры, пробегающие вдоль позвоночника. Уровень эндорфинов в крови тут же увеличился. Прикосновения его пальцев - это как удары электрошоком, притом по самым чувствительным местам. Вторая рука поддерживала мою ногу под колено.
  - Просто ушиб. Ничего серьёзного, - констатировал он и поднял голову все ещё сидя передо мной на корточках. Вдруг его брови сошлись на переносице:
  - Нет никакого ушиба, да?
  Я, молча, склонила голову на бок и, не отрываясь, смотрела ему в глаза.
  - Нет ушиба, Лёша. Я хотела, чтобы ты ко мне прикоснулся.
  Он резко выдохнул.
  - Маша, завтра я получаю твой паспорт. После этого мы определяем тебя в школу интернат. Я думаю это самое лучшее, что я могу сделать для тебя. Начнёшь новую жизнь. Нормальную. Как у всех. Я буду тебя навещать, обещаю. Ты даже сможешь приезжать ко мне на выходные.
  - Ногу отпусти, - тихо попросила я.
  - Что?
  - Ногу отпусти, я сказала.
  Его пальцы медленно разжались. Он встал с корточек и хотел уже сесть в машину. Но я вскочила и быстро пошла по тротуару:
  - Маша, вернись в машину!
  Да неужели? Не работает. Я пошла быстрее.
  - Маша, давай поговорим, Маша.
  Я сбросила туфли и побежала от него.
  - Кукла, мать твою!
  Резкий поворот головы - подхватил мои туфли и бежит следом. Посоревнуемся спецназ? Ну, кто быстрее бегает?
  - Да пошёл ты! - крикнула я и теперь бежала в сторону набережной, - ты и твоя Оленька!
  
  
  
  
  
  
  
  Кукла. Израиль 2009 г.
  
  
  Я узнала его. Как только этот боров вошёл в маленькую спальню, освещённую лишь свечами и красной лампочкой, под потолком, я его узнала. Он мало изменился за эти два года. Немного постарел, но все тот же невысокий толстяк с пивным пузом, жидкими волосами, с сединой на висках. Тот самый, который так усиленно пытался затащить меня в свою постель ещё не подозревая, что я и есть та самая Мири, которой он должен передать секретную информацию.
  Я вела его тогда три месяца. Светские приёмы, встречи в ресторанах. До белого каления распалила, как говорится, а потом потребовала диск. Он был в шоке. Никогда не забуду в его глазах металлический блеск ненависти. Ко мне. К женщине, посмевшей играть не по женским правилам, а по мужским.
  
  
  Вопрос узнает ли меня он. Ассулин. Два года назад, именно от него, я получила пакет, из-за которого погибли все, те, кто помогал мне в том деле. Я не знала, что на диске. Меня никогда не посвящали в подробности. Да и я, за свою не столь длинную, но далеко не спокойною жизнь, выучила одно железное правило - меньше знаешь, крепче спишь. Спала я редко, со стволом под подушкой и всегда неспокойно. Но это уже другой вопрос, совершенно не волнующий моих заказчиков.
  
  Ассулин посмотрел на меня масляными глазками, улыбнулся и тут же выложил двести шекелей на тумбочку. Я презрительно скривилась - урод. Жадная скотина. Это меньше пятидесяти баксов. Такова такса за час с проституткой в Израиле. Дешёвой проституткой. А этот гад мог позволить себе шикарную девочку по сопровождению. Такую как Мири. Когда час с ней мог стоить около штуки баксов и то не в постели. Но я хорошо выучила их менталитет. Израильские мужчины - миф о горячих чувствах и страстях. Жадные, склочные женоневистники. Ненависть к русским и мечта иметь русскую. А русские их используют, тянут бабки, потому что ничего другого не вытянуть. Пусто там, цифры, счета и похоть. Значит тогда купить рашен лове за пару сотен. Иллюзию о красивой белокожей девочке согласной на все ради вот такого жирного борова, которого дома ждёт жена с выкрашенными патлами, морщинистым лицом и вечно орущей глоткой, да семеро детей наглых зверёнышей похожих на маму и папу. Вот и Ассулин туда же. Мразь. Копейки считает. И знает, сука, что эти бабки я отдам хозяину и ещё долго не увижу с них ни агоры. Так я буду выплачивать, и выкупать свой паспорт и якобы содержание в этом гадюшнике.
  
  Он меня не узнал. Тогда я была шикарной блондинкой с голубыми линзами, а сейчас брюнетка и линз нет и автозагара тоже. Он грузно сел на постель и сбросил ботинки. Подозвал меня пальцем. Я подошла, улыбаясь и кокетливо, строя глазки.
  
  - Наташа?
  Кивнула и села к нему на колено. Смотрит похотливо мне в вырез платья, гладит грудь. Я не вздрагиваю от омерзения. Я умею отключаться. Меня этому учили.
  - Хороший Наташа...красивый.
  А то, конечно красивая. За пятьдесят баксов ты бы не лизнул кончик моих прошлогодних туфель.
  Он потянул меня за руку вниз, предлагая стать на колени и сделать ему минет. Я кивнула на душевую, надеясь за это время обдумать свою тактику, но он засмеялся и ещё настойчивей потянул вниз. Я снова кивнула на душ.
  
  - Давай...отсоси. Я не в душ пришёл, - сказал он на иврите и сжал мои волосы.
  
  И он силой толкнул меня на колени.
  
  - Время пошло. Начинай.
  
  Я медленно расстегнула его ширинку, поглядывая на него из-под ресниц, он поглаживал мои волосы и закрыл глаза. Я же протянула руку к его пиджаку, брошенному на пол, и осторожно достала шариковую ручку из кармана. Когда мои пальцы грубо сжали его яйца, он охнул и в тот же момент, наверняка, почувствовал дикую боль - острие ручки впилось ему в пах.
  
  - Ну что, Ассулин? Не узнал? Жаль...как жаль. Только попробуй дёрнутся и твои яйца превратятся в яичницу. Только попробуй! Сейчас помнишь меня? А? Помнишь...Куклу? Помнишь пакет который отдал мне в Яфо? В порту?
  
  Он тяжело дышал, судорожно сжал простыни. Не издал ни звука.
  - Чего ты хочешь?
  
  Чего я хочу? Чтобы ты падаль свёл меня со своим партнёром и помог выбраться из этого дерьма. Вот чего я хочу. Я так ему об этом и сказала. Иначе копия диска прямо сегодня ляжет на стол главного следователя полиции Тель Авива, а тот найдёт ей применение. Ассулин долго молчал, потом потребовал дать ему сотовый. Шариковая ручка все ещё впивалась в его сморщенную мошонку, пока он разговаривал с кем-то из своих.
  
  - Убери это. Давай спокойно поговорим. Ты ведь не хочешь меня убивать, а хочешь договориться. Так вот - я не могу разговаривать, когда ты держишь меня за яйца.
  
  Его голос слегка дрожал, и я убрала руку от его паха. Он тут же застегнул штаны и встал с постели. Глубоко вздохнул и пригладил волосы. Он нервничал. Наверняка лихорадочно прикидывал - представляю ли я реальную опасность или нет.
  - Не задавай много вопросов, Ассулин. Просто вытащи меня отсюда, и забудем об этом. Просто дай уйти.
  
  Он дрожащими пальцами достал пачку сигарет и закурил. Не ожидал. Наверняка ему обещали, что никто из той операции в живых не остался. Никто кроме меня. Да и есть ли я?
  Прошёлся вдоль комнаты, посмотрел в окно. Принимает решение. Значит не уверен, что я блефую. Значит боится.
  
  - Сейчас за мной приедет мой водитель, а потом подумаем, куда тебя деть. Как ты здесь оказалась, Буба?
  
  Я усмехнулась. Как? Как смогла, так и оказалась.
  
  Оливковые глаза марокканца сверлили меня насквозь, он был зол. Дьявольски зол и напуган. Уверенна, что уже завтра от владельца этого заведения останутся одни воспоминания - его с дерьмом смешают. А вот я? Я реальная проблема. Он не знал, блефую ли я насчёт диска. Впрочем, как и я не знала, что на нем. Но могла предполагать. Раз из-за него убили как минимум пятнадцать человек. Если этим делом занималась я - то здесь замешана госбезопасность. Так что неприятности у адона*1 Ассулина могут быть конкретные, похлеще, чем оторванные яйца. И мне он этого тоже не простит. Такие не прощают. Вернёт сдачи. Ничего - я готова.
  
  
  
  
  
  Ровно через полчаса мы вышли из трёхэтажного здания, и я полной грудью вдохнула горячий воздух раскалённого города. Август - самый жаркий месяц в Израиле. Асулин на меня не смотрел, он закурил еще одну сигарету и кивнул мне на машину. Я залезла на заднее сиденье и нервно усмехнулась. Значит, на диске было нечто, что могло его "свалить", если я так быстро вышла отсюда. Так что козыри все ещё у меня в руках. Теперь я лихорадочно думала о том, как попасть в камеру хранения на тахане мерказит*2 в Тель Авиве. Там спрятана моя кредитка и новые документы, а потом я затаюсь. Сниму квартиру где-нибудь в Бней Браке и затеряюсь среди досов*3. Перевоплощаться я умею. Потом...Пофиг, что потом. Я никогда не думала о завтрашнем дне - у меня есть только сегодня. Завтра вполне может не быть, если Призрак найдёт меня, а он всегда дышит мне в затылок. Отстаёт всего на шаг. И очень скоро поравняется со мной. Вот тогда я умру. Неужели зря убегала так далеко, пряталась? Мне бы до камеры хранения добраться, флэшку достать и передать кому нужно, может прикроют тогда мой зад и то сомнительно. Хотя, это всё, что у меня осталось. Маленькая ерундовина с такой бомбой внутри, после которой полетит очень много голов. Я припрятала. Знала, что будет такой момент. Ради этого и пёрла в эту пустыню, с бедуинами и несчастными тупыми шлюхами, которые сдохнут здесь от наркоты или побоев.
  
  "БМВ" с затемнёнными стёклами быстро мчалось по улицам Тель-Авива. Я не знала, куда. Но Ассулину хоть и не доверяла, чувствовала, что он не посмеет меня убить. Не знает, насколько я блефую. Так что у меня есть время.
  
  Но я ошибалась, недооценила противника. Моя ошибка. Меня учили предвидеть наперёд, а я устала. Притормозила. Выдохлась за несколько недель безумной гонки.
  
  Меня завезли на окраину Тель-Авива, за парк "А Яркон". Среди недели, ночью, там почти никого нет. Ни живой души. Могла бы насторожиться, а я лишь боролось с усталостью и сном. Машина резко притормозила, и Ассулин обернулся ко мне:
  - Выходи, сука. Вот теперь поговорим.
  И прежде чем я успела что-то сказать дверца "БМВ" распахнулась, и чьи-то руки вытащили меня наружу.
  Вначале меня били. Методично, ногами в живот и под ребра. Их было человек пять, не считая самого марокканца. Ассулин громко кричал, чтоб по лицу не попали. И это давало надежду - значит не убьют. Значит, просто мстит падаль за то, что осмелилась, "опускает", как говорят по-нашему. Меня распластали на капоте машины, содрали трусы, раздвинули ноги, придавливая к горячему металлу. Я закрыла глаза и стиснула челюсти. Я знала, что сейчас будет.
  
   Ассулин первым вогнал в меня свой короткий толстый член. Я старалась ровно дышать, не кричать и не стонать, справляться болью и приступами паники. Я выживу. От этого не умирают. Тихо...Мири...тихо...
  
  Они насиловали меня по очереди. Впятером. Били и снова трахали, разными способами. Я сломала ногти до мяса, счесала колени и ладони, когда они швыряли меня на асфальт, на колени, перед их расстёгнутыми ширинками. Я не сопротивлялась. Если начну, то меня покалечат. Просто закусить губы и терпеть. Отстранится от реальности. Не думай, Мири. Ни о чем не думай. Я слышала их стоны, звериное сопение, рычание и маты, всю ту грязь, что они выливали на меня и старалась не думать ни о чем. Потом. Эти раны я залижу потом. Сейчас только выжить. Любой ценой. Мне казалось, что это никогда не кончится, минуты стали столетиями, боль слилась в одну яркую ослепительную точку и жгла все тело.
  
  
  Когда они закончили, я сползла с капота и упала на колени. Ноги подгибались и дрожали. Невыносимо болели скулы. Мысленно, как автомат, я прислушивалась к собственным ощущениям. Я цела. Внутренних повреждений нет. Меня затошнило, и я вырвала прямо на асфальт. Запах рвоты и их спермы снова скрутил пополам. Болели ребра. Болело все. Я не могла встать. Меня подняли под руки. Ассулин подошёл ко мне, выпустил дым мне в лицо, он усмехался, но глаза оставались холодными, царапающими:
  
  - Ты, русская сука, могла не угрожать мне, а попросить. Я вспомнил тебя.
  Достал из кармана салфетки "сано" и вытер кровь на моем подбородке. Я тяжело дышала, с трудом смотрела ему в глаза. "Ничего тварь...потом рассчитаемся...потом мать твою...когда-нибудь я спляшу на твоей могиле".
  
  - На меня будешь работать. Мне нужна такая умная и красивая сука, как ты. Я и тогда предлагал, но ты отказалась. А теперь ты в заднице, Кукла. В полной заднице. Я все узнал о тебе. Да, мои парни быстро работают. Так вот...никто за тобой не придёт. Тебя слили. Теперь ты принадлежишь мне. С сегодняшней ночи. Отработаешь.
  
  Я посмотрела ему в глаза и судорожно глотнула. Болело горло, пекло кожу головы, они повыдирали мне волосы клочьями. Меня все ещё тошнило, а по спине стекал холодный пот.
  
  - Под кого скажу под того и ляжешь. Не бойся, платить буду хорошо. Очень хорошо. Я все ещё помню, что ты там болтала про диск. Откажешься, тут и сдохнешь. Похороню тебя на дне этого озера. Здесь тебя не скоро найдут. Теперь ты будешь добывать информацию для меня у своих русских.
  
  Словно в доказательство его слов меня снова ударили по рёбрам, и я обмякла в их руках.
  
  - Ну как, Кукла? Согласна?
  Захотелось послать его матом и сдохнуть. Сейчас. Просто сдохнуть. Выживать уже не хотелось, медленно начиналась истерика, я сдавала позиции. Пыталась отстраниться, но не получалось. А если просто сейчас впиться в горло Ассулину и выдрать пальцами его глаза? Они убьют меня на месте. Разве так плохо умереть? Мёртвые не плачут. У мёртвых не болит сердце. На секунду подумала о Мишке. Увижу ли его снова когда-нибудь? Хоть раз в жизни? Не только на фотографии...а вживую. Услышу ли его голос? Я обязана выжить...ради него. Все на что я пошла. Разве это было сделано впустую? Я не умру сегодня...я постараюсь не умереть завтра. Миша меня ждёт.
  - Да, мать твою, согласна, - прохрипела я и закрыла глаза.
  
  - Вот и хорошо моя милая. Верное решение. Умное. Достойное, такой девочки как ты. Мы ещё сработаемся. Вот увидишь. В машину ее. Везите на Виллу. Приведите в нормальный вид и ко мне.
  
  
  Я не плакала. Только закрыла глаза и стиснула зубы. Я переживу. Я живучая, как кошка. Я точно переживу...Бл...как же хреново. Просто на душе на несколько шрамов больше. Если у меня все ещё есть душа. Ведь была когда-то...когда-то я даже умела любить...Воспоминания резанули по нервам. Я слишком слабая чтобы не думать...меня сломали. И сейчас у меня нет сил собрать себя по кусочкам. Но я соберу. Обязательно. Немного времени...Я ещё дам сдачи. Больно, до крови.
  
  
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  
  Босиком далеко не убежишь по влажному асфальту. Обернулась и увидела, как Лёша сел в машину и уже через минуту его "шевроле" скрипя покрышками стал поперёк дороги, отсекая все пути к побегу. Я остановилась, тяжело дыша. Он вышел и яростно лопнул дверцей, ударил кулаком по крыше автомобиля.
  - Детский сад какой-то.
  Я отвернулась, скрывая триумф в глазах.
  - Скажи мне, что происходит? Не понимаю. Я идиот, наверное.
  - Нет, просто пословицу не знаешь, - бросила я, так и не поворачиваясь. Ветер трепал мои волосы, ноги замёрзли.
  - Какая нахрен пословица?
  Боковым зрением заметила, что он сел на капот машины и обхватил голову руками.
  - Про благие намерения, Лёша. Ну или про зло и добро.
  Нервный смешок. Закурил. Быстрые и глубокие затяжки.
  - Это я что ли зло?
  Не выдержала, рассмеялась.
  - Нет, Лёша - я.
  
  Он мне не поверил, а зря. Меня начало слегка морозить.
  
  - Ты мне никто, Никитин. Засунь своё благородство в задницу. Я пошла. Жила как-то раньше и сейчас проживу. Так что садись в свою тачку и вали домой. Тоже мне благодетель. Я тебя нахрен просила?
  
  Он резко спрыгнул с капота машины и подошёл ко мне, взял за лицо всей пятерней. Смотрит в глаза ноздри раздуваются, на скулах желваки играют.
  
  - Тон смени, Кукла. Никуда ты не пойдёшь. Все. Этот вопрос закрыт. Не хочешь в школу-интернат? Значит запишем в обычную школу.
  Я отбросила его руку и прошла мимо задев плечом, облокотилась о капот машины, выставив зад в сторону дороги. Нам тут же посигналили и Никитин выматерился, снял пиджак и накинул мне на плечи. Я засмеялась, нагло с вызовом.
  
  - Я ничего не хочу. Благодетель ты наш.
  
  Схватил за руку и притянул к себе. Ничего себе меня подбрасывает от его прикосновений? Или я заигралась?
  
  - Я не понимаю одного, Кукла. Что тебе надо? Чего ты, мать твою, хочешь? Что ж ты изводишь меня?
  - Руки убрал! - тихо прошипела я, а меня током шибануло от прикосновения. В двести двадцать. Понравилось, но от этого и отрезвило сразу. Он продолжал стискивать мою руку.
  - А ты чего хочешь, Никитин? Я тоже не пойму. Ты и правда такой лох? Не трахаешь, ничего тебе в замен не надо. Так на кой я тебе? Вроде в папочку еще рано играть. Вон женись на кобыле своей, и она тебе дюжину таких кукол нарожает.
  Пальцы сильнее сжали моё запястье, а я даже не поморщилась.
  
  - В машину, быстро. Не зли меня. Насильно запихаю.
  - Попробуй, - я провокационно с вызовом посмотрела в его серые глаза. Мне нравилась провокация в любом проявлении. Особенно с ним. Ломать его стереотипы, выворачивать наизнанку. Внутренняя борьба отразилась на его лице.
  - Убери руки и вали домой. Хватит, наигрался в папочку и в старшего брата.
  В этот момент он сгрёб меня в охапку и потащил к машине, затолкал на сидение и закрыл дверцу. Сел за руль.
  - Я в участок тебя сейчас отвезу пусть там и разбираются, что с тобой делать. Ты права - нахрен ты мне нужна?
  На самом деле все происходит так, как решила я, милый. Ты делаешь все как по нотам. Все, чего я ожидала от тебя. Умничка. Черт хоть лезь под диван за конфеткой, как любил говорить наш Глеб Николаевич. Я все же закуталась в его пиджак. Пахнет одеколоном и сигаретами. Его запах. Мне он нравился. Я часто воспринимаю на нюх, как животное. "Вкусно" или нет зависит от запаха. Никитин был "вкусным" во всех смыслах этого слова. Я его хотела. Меня ломало от его взгляда, от его голоса. От оттенка его кожи, от мускулистого и твёрдого тела. Но я списывала это на профессиональный интерес. Или на химическую реакцию и гормоны. Всем рано или поздно хочется. Значит пришло и моё время. Мастурбации в душе или под одеялом становилось мало. Захотелось мужских пальцев...его пальцев.
  
  
  Он вел машину молча, стараясь на меня не смотреть, а я приоткрыла окно и как всегда закинула ногу на торпеду. Повернула голову и увидела, как сильно стиснуты его челюсти.
  
  - А дома ждёт вкусный ужин, - пропела я и поправила воротник его рубашки, повёл плечом. Злится. Еле сдерживается. Но ведь сорвется рано или поздно. Надолго не хватит.
  - Лёша, - продолжила я, - а в той школе, там нормально? Ты проверял?
  
  Пора давить на жалость, а то ведь явно не домой едем. Неужели решил избавится или я уже на фиг ничего не понимаю в мужской психологии?
  
  - Интернаты ненавижу...ты хоть сам знаешь, что такое интернат? Это зона для малолеток. Там свои законы. Ничем не лучше тюремных. Одно название интернат, а так та же ограда, охрана, побои и помои вместо еды, да поношенные вещи с чужого плеча. Я лучше сдохну, чем снова туда.
  Лучше к Гоше в проститутки чем снова ...Я сбегу оттуда. И снова на улицу. Так зачем усложнять? Останови и я выйду.
  
   Я заплакала. По-настоящему. Мерзко так на душе стало. Начала играть, а как про интернат заговорила жалость к себе выдернула слезы настоящие. В горле застрял ком. Никитин резко дал по тормозам. Я отвернулась и полностью зарылась в его пиджак. Слышу, как ударил по рулю. Наверняка смотрит на меня. Коснулся плеча, а я вжалась в свою дверцу, слезы катятся, а мозги лихорадочно работают.
  - Эй...Кукла...
  Тихо выругался и потянул к себе, я оттолкнула и снова в свой кокон, но он не дал спрятаться, пиджак сбросил и взял за подбородок, долго смотрел мне в глаза. А я словно видела себя со стороны - сама невинность, ресницы мокрые, под глазами тушь размазалась, губы припухли. Глеб Николаевич всегда говорил "Ну вот как тебе, сучке, удаётся не опухнуть от слез, а выглядеть как в кино - аки ангел небесный, а?"
  
  - Что мне с тобой делать?
  
  На языке вертелась пошлость, но я проглотила, а Лёша вытер слезу с моей щеки.
  
  - Давай новые правила - перемирие. Согласна?
  
  Я кивнула и накрыла его руку своей рукой. Дыхание участилось, и он отвёл взгляд. Посмотрел в лобовое стекло. Но руку не отнял. Потом резко повернулся ко мне.
  - И больше никаких выходок поняла? И вот это тоже, - он вытер мои губы большим пальцем, - и вот это, - показал на мою мини юбку.
  
  Я кивнула, а он протянул руку, пристёгивая меня ремнём безопасности. Его смуглая, сильная шея оказалась прямо возле моего лица, теперь уже пахло его кожей, потянула неумолимо и я нагло коснулась его губами. Там, где закончился воротник рубашки, чуть ниже уха. Он вздрогнул, дёрнулся как от удара и посмотрел мне в глаза:
  Наверное, в этот момент мои мысли отразились на моем лице, потому что взгляд Никитина изменился, зрачки расширились. Я нагло впилась холодными пальцами в его воротник и коснулась губами его губ. Вздрогнул, перехватил мою руку, но я уже зарылась в его светлые волосы на затылке, царапая шею и мои губы слегка приоткрылись. Он сдался внезапно. Неожиданно даже для меня, рванул к себе, и тут же смял мои губы своими. Я поплыла моментально, это полный отказ всех тормозов и разума. Его губы оказались жёсткими и властными, жадными и горячими. Настоящими. Пальцы легли на моё лицо, не давая оторваться, удерживая, он пожирал меня, забирая дыхание, взрывая мои мозги, мои лёгкие. В животе вспорхнул ворох ненормальных бабочек, совершенно чокнутых и неуправляемых. Ответила на поцелуй, почувствовала его язык во рту и крышу снесло к такой-то матери. Мне показалось что до него я ещё не целовалась. Все стало жалким суррогатом. Потому что Никитин не просто целовал он забирал, он порабощал волю, отнимал контроль, вырывал его с мясом. И меня это возбудило до сумасшествия, от желания свело скулы, впилась в его волосы на затылке, отвечая, захлёбываясь, отдаваясь.
  
  И вдруг он оттолкнул, резко выскочил из машины. Обхватил голову руками. Я откинулась на сидение и улыбнулась, трогая губы кончиками пальцев. Первый бастион пал. Моя победа. Безоговорочная. Никитин несколько минут стоял снаружи. Нервно курил. Потом сел обратно в машину. Мы тронулись с места:
  
  - Ещё раз это сделаешь...-, посмотрел на меня и со свистом выдохнул, - ты понимаешь слово "нет"?
  - Понимаю, - ответила тихо и улыбнулась...скорее с сарказмом, - слово "нет" я в своей жизни слышу гораздо чаще чем "да". Не парься - я привыкла. Не буду больше тебя целовать, не волнуйся. Дай закурить. Один раз.
  
  Никитин тяжело вздохнул, но сигарету дал и зажигалку поднёс. Его руки слегка подрагивали. Все ещё нервничает. Почему? От того что я сбежала? От того что решил избавиться и не смог? Или от моего прикосновения или от того что сорвался и целовал меня как безумный? Похоже, я впервые не могу растолковать реакцию объекта. Вот это его "нет" добило. Сразу захотелось "да". Сейчас. Немедленно. В этом авто. Его "да", когда ворвётся в моё тело. Чтобы рычал "да, да, да".
  
  .
  
  Дома я сразу же юркнула к себе и заперлась изнутри. Я не спала. Я слышала, как он ходит по комнате, то включает, то выключает свет. Налил что-то, чиркнули спички. Я улыбнулась - зажигалка осталась в машине. Нервничает. Ведь я рядом. А он уже шагнул в это огонь. Теперь я не отпущу. Все. Игра переходит на новый уровень. И я все ещё веду.
  
  
  7 ГЛАВА.
  
  Кукла. Россия. 2001 г.
  
  
  - Прошло де недели...Две. У тебя осталось ровно столько же. Какого хера происходит, а? Если провалилась так и скажи я заменю на другую телку постарше. Видел он тебя в школу пристроить собрался. Мне, Кукла через две недели нужна та папка. Через две. А он тебя не то что с папочкой знакомить не собирается, а даже в дом свою бабу при тебе водит.
  
  Я задохнулась. Так всегда случалось, когда разговаривала с Макаром. Я его боялась. Меньше чем остальные, но боялась. Как собака боится хозяина. Макар мог ударить. Больно. Наказать. Макар решал жить мне или нет и как жить. И если он решит, что я провалилась - он меня заменит.
  От одной мысли, что к Никитину пристроят другого агента стало не по себе. Да и провала не хотелось. Макар припомнит.
  
  - Все, хватит играть в девочку. Или ты укладываешь его в постель и ваши отношения меняются или я меняю тебя. Через неделю отчитаешься. Ничего не сдвинется - уходи. Значит не время расставаться с девственностью. Используем при других обстоятельствах.
  
  Я повесила трубку телефона автомата и нахмурилась. Мать его. А ведь и правда две недели прошло. Как один день. И я на месте. Нет, я конечно, продвигаюсь, но Никитин чертовски упрямый. Он не просто сопротивляется, он держится от меня на расстоянии. И Оля его у нас почти каждый день зависает. Чтоб ее. После того поцелуя в машине Лёша вёл себя так словно ничего не произошло. Полный ноль. Я даже не могла поймать его взгляд. Он упорно на меня не смотрел.
  Я злилась. Впервые. Да, Макар прав, у меня не получается. Мне нужно больше времени. С Никитиным месяца не достаточно. Он из тех, кто долго раскачиваются и любят долгосрочные отношения с уверенностью в завтрашнем дне. А я точно не подхожу на роль домашнего зверька. Разве что экзотического. И у меня возникло мерзкое чувство - Никитин не любит экзотику. Простушка Оля гораздо больше подходит.
  
  Я вернулась домой. Бросила пакт с покупками на диван и нервно прошлась по салону. Автоматически включила телевизор. Никитин сейчас на работе. Вечером собрался со своей мымрой в кино...со мной естественно. Я не заметила, что стою напротив его комнаты, даже рука легла на ручку двери. Осторожно повернула и зашла вовнутрь. Взгляд упал на постель - аккуратно заправлена, шторы на окне раздвинуты. Несколько секунд смотрела на покрывало - Олю на ночь не оставляет. Но ведь трахает ее. В машине что ли? Или у неё дама? Так она вроде с родителями живёт.
  Я подошла к столику у зеркала и протянула руку к флакону с его одеколоном - непроизвольно понюхала.
  
  "Если провалилась так и скажи я заменю на другую телку постарше".
  Сразу представила себе лицо Светика. Точно ее подбросит. Она цепкая, хватка у неё железная. Такая в постель в тот же день затащит. И Никитин два раза думать не станет. Светке под тридцать.
  Я поставила одеколон и посмотрела на своё отражение. Долго смотрела.
  Сегодня все изменится. Сегодня или я буду не я. Так куда там уехали Олины родители? Я ещё несколько секунд смотрела на себя в зеркало, а потом решительно вышла из комнаты. Я снесу тебя Никитин, я устрою тебе персональное землетрясение.
  
  Я снова выпорхнула на улицу, к телефону автомату. У меня уже появился план.
  
  
  
  Никитин вернулся домой ближе к десяти вечера, он проводил Олю в аэропорт. Ее родители попали в аварию - никто не пострадал, но они оба все ещё в больнице с лёгкими ушибами. Естественно Никитин не смог вылететь с ней в Варшаву. У него работа и я. Так что Оленька отправилась сама и я надеюсь ее не будет дня два как минимум. Лёша сразу пошёл на кухню заваривать кофе, а я с глазами полными сочувствия смотрела на него и тихо вздыхала. Но похоже на него это не действовало. Он по привычке заварил кофе и мне, поставил чашку на стол.
  - Мы никуда не едем.
  - Почему? - нагло спросила я и села на соседний стул.
  Он устало вздохнул и не глядя на меня отпил кофе.
  - Никто не умер. Все живы здоровы. Почему мы должны сидеть дома?
  Никитин повертел чашку в руках, и я снова засмотрелась на его запястья. Очень сильные руки и пальцы красивые, мужские.
  - Потому что у меня пропало настроение. Этого достаточно? Я хочу побыть дома.
  - А я постоянно дома. Как в клетке. Как в коробке для хомяка с дырками на крышке. И крышку открывает хозяин, когда ему скучно или пришло время кормить зверушку.
  Я несколько секунд смотрела на него, потом с грохотом поставила чашку на столик и ушла на балкон. Так же демонстративно шваркнула дверью. Черт...ну что ж такое, а? Я не понимаю, что не так? Что я бля...делаю не так? Медленно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Может быть Макар прав и Никитин мне не по зубам? Нихера! По зубам. По зубам, черт его раздери, вместе с его Олей и настроением. Можно подумать ему не нас***ть на ее папочку и мамочку? Ну попали в аварию. Да и не авария вовсе, слегка задел грузовик на светофоре и прижал к обочине. Пару ушибов. Дверь позади меня приоткрылась. Никитин с сигаретой в зубах вышел ко мне.
  - Переодевайся. Я передумал. Едем в кино.
  Я медленно обернулась, но он на меня не смотрел, курил, пуская дым на улицу.
  - А что так? - спросила я и облокотилась спиной на перила, - чего передумал?
  - Ты собираешься или нет? Мы опоздаем.
  - Не хочу никуда идти, - сказала я пошла к двери.
  - Ты сама выберешь что смотреть, идёт?
  Я лишь на секунду остановилась и улыбнулась уголком рта. Ещё как идёт. Бежит. В припрыжку. Потому что я уже выбрала и твоей ханже Оленьке точно бы не понравилось. Так и представляю себе, как покрывается румянцем ее полнощёкая физиономия.
  
  
  
  Зал был переполнен, а мы выбрали места на последнем ряду. Точнее я выбрала. Прямо посередине. Всегда любила последний ряд. Легко можно свалить если очень нужно. Особенно если при этом ты что-то оттуда уносишь из кармана того, с кем пришла. С мужчинами желательно идти на эротику или боевик. Тогда они полностью поглощены происходящим на экране, а твои пальчики на его колене только добавляли остроты ощущениям.
  Никитин скептически поднял одну бровь, когда понял какой фильм я выбрала, но он не перечил. Впрочем, я была уверенна на экран он будет смотреть не долго. Я устрою ему персональное представление. Игра выходит ещё на один уровень. А красивый и чувственный фильм "Соблазн" только подольёт масла в огонь.
  
  - Ты и правда думаешь, что мне будет интересно? - спросил он и посмотрел на меня протягивая мне солёные орешки.
  - Конечно...я в этом уверенна. Прекрасный актёрский состав, натуральные съёмки, интрига, эротика. Почему нет?
  Он вздохнул отпил пива и посмотрел на экран. Первые десять минут он явно скучал. Потом все же увлёкся просмотром у него не осталось выбора. В полумраке залы его профиль казался очень чётким, губы слегка блестели. Я запрокинула голову на спинку сидения и поглядывала на него украдкой, иногда на экран. Там как раз герой Бандераса страстно целовал героиню на широкой постели с шёлковым балдахином. Обнаженка и чувственность рулили полным ходом. Я облизала пальцы и закрыла глаза. Едва касаясь провела ими по подбородку, спускаясь ниже, по шее к груди. Сквозь ресницы смотрю на него и жду, когда заметит. Коснулась груди, напряжённого соска и вдруг поняла, что мне совсем не нужен какой-то стимулятор кроме него. Достаточно смотреть на его губы, руки и я плыву, растекаюсь. Резкий поворот головы и он застыл в изумлении. Его черты тут же заострились, дёрнулся кадык, а взглядом он проследил за моими пальцами, ласкающими сосок сквозь тонкую материю платья.
  - Какого черта ты вытворяешь? - прошипел он.
  - Никогда не думала...что это так, - томно прошептала и раздвинула ноги, потянула подол платья чуть выше, - что это так приятно...когда к тебе прикасаются. Как он к ней...
  - Прекрати, - его голос почти не слышно, но я вижу, как побелело лицо, как проступила жилка на лбу. Как он судорожно впился в ручку кресла.
  - Я же не тебя...я себя..., - прошептала и подняла платье ещё выше, рука скользнула под шёлк трусиков...как же там влажно. Я давно не была настолько мокрой. Я даже не помню себя в таком состоянии. Я прикрыла глаза и исследуя погладила клитор кончиками пальцев. По телу прошла судорога удовольствия. Он смотрит...я в этом не сомневалась. Как и я на него из-под ресниц. Никитин судорожно сглотнул и стиснул челюсти.
  - Когда я..., - прошептала и облизала губы кончиком языка, - когда я прикасаюсь к себе вот так...я представляю, что это твои пальцы...во мне.
  Приоткрыла глаза и поймала его взгляд - обезумевший, потемневшие и расширенные зрачки, грудь бешено вздымается, вцепился в ручку кресла и не может оторвать взгляд от моих пальцев, которые нежно порхают на клиторе, под шёлком трусиков и ему остаётся только угадывать насколько мне хорошо...Все моё тело покалывает словно маленькими иголками. Под этим взглядом возбуждение, нарастает как цунами, и я уже не в силах удерживать его взгляд, глаза закатываются сами собой. Я слышу своё прерывистое дыхание, сдерживаю лёгкие стоны.
  - Раньше...чтобы кончить я представляла...себе...картинки...очень жаркие...
  Он громко выдохнул, со свистом.
  - Сейчас мне достаточно...твоего взгляда...Лёша...
  Он поджал губы, стиснул челюсти до хруста, на его лбу выступили капельки пота. Но он уже не мог и не хотел меня останавливать.
  - Лёша...смотри на меня...пожалуйста, - выдохнула я и поймала его взгляд. Я не испытывала ничего более сумасшедшего чем в этот момент. Меня затянуло как в водоворот - никогда и никто не смотрел и не умел смотреть так как он. Ярость и дикое желание. Он хотел меня и уже не мог контролировать этот взгляд. Контроль полностью у меня. Я протянула руку и провела пальчиком над его верхней губой, вытирая бусинки пота, продолжая другой ритмично ласкать себя. Облизала палец, и он вдруг перехватил моё запястье, продолжая смотреть в глаза, сжимая сильнее.
  Секунда и меня выгнуло дугой от сумасшедшего дикого наслаждения. Лёша резко привлёк меня за плечи, заставляя уткнуться лицом к себе в грудь, заглушая мой стон удовольствия, сжимая моё подрагивающее тело. Ещё никогда я не кончала настолько остро, под его взглядом. Ломая все его стереотипы, заставляя видеть во мне женщину, заставляя видеть, как я выгляжу, когда меня накрывает оргазмом, заставляя корчится от бешеного желания помочь мне. Это власть. Мгновенная. Я отобрала у него все. Только что я вывела нас на новый уровень. Назад дороги нет. И я думаю он прекрасно это понимает. Или не понимает ничего, потому что он напряжён, до предела. Его мышцы каменные. Лёша выпустил меня из объятий и крепко сжал переносицу двумя пальцами, его лицо скривилось как от боли. Он резко встал и вышел из залы. А я откинулась на сидение. Меня все ее потряхивало. Несколько минут подождала и вышла за ним.
  
  Лёша курил на улице, облокотившись о капот машины. Его руки дрожали. Я подошла и стала рядом и вдруг он схватил меня за плечи и сильно тряхнул:
  - Мать твою, ты думаешь я мальчик? Да? Ты думаешь ты можешь вот так изводить меня и тебе ничего не будет? Черт...что же ты делаешь со мной, а?
  
  Я смотрела ему в глаза, потом обхватила его лицо ладонями, но он перехватил мои руки.
  
  - Ты - ребёнок, а я...бл***ий извращенец.
  Я преодолела сопротивление и прижалась губами к его губам. Он с такой силой сжал меня в объятиях, что хрустнули кости. И я почувствовала, как моё тело наполнилось невесомостью. Каким-то судорожным кайфом, эйфорией победы. Он целовал меня жадно, потом смотрел в глаза и снова целовал. Отталкивал, а я тянула его к себе, хаотично гладила его шею, плечи и целовала, захватывая в плен его язык, содрогаясь от возбуждения и ошалелого триумфа от этой победы, пока он вдруг не сдавил мои плечи, заставляя прекратить.
  - Я не железный...я не могу так...и я не хочу делать это с тобой. Понимаешь...не хочу! Не могу! Бл***ть у меня крыша едет.
  Но не оттолкнул смотрит в глаза, потом на мои губы. Взял мою руку, которой я ласкала себя, прижал к щеке, провёл по ладони кончиком носа...
  - Твою мать, - выдохнул и прижался к ней губами, - я в отношениях, - простонал он и отбросил мою руку, - я в отношениях и ты об этом знаешь.
  - Я не ревнивая, - пожала плечами и закурила, он не отобрал сигарету. Отвернулся. Все ещё напряжён, как струна, я только могу себе представить, как его сейчас ломает, - у меня не было отношений. Я не знаю, что такое ревновать.
  Лёша резко повернул ко мне голову.
  - Ты девственница?
  - Физически да...психологически уже давно нет, - рассмеялась я и запрыгнула на капот, затянулась сигаретой, выпустила дым. Лёша щелчком запустил окурок на асфальт.
  - Охереть! Значит так. Будем считать, что ничего не было. Ничего. Садись в машину и поехали. Бред какой-то...не верю, что это со мной происходит. Любопытная девственница выбрала меня объектом для изучения своего либидо.
  Но меня это уже не волновало. Я знала, что он меня не просто хочет у него сорвало все тормоза. Он больше не сдержится. Он будет думать обо мне снова и снова. Представлять, как я это делала и корчится от желания.
  - Хорошо...значит я найду кого-то другого для удовлетворения моего нездорового любопытства.
  
  Спрыгнула с капота, и он вдруг рванул меня за руку к себе. Настолько резко, что у меня подкосились ноги.
  - Никого другого не будет, Кукла. Никого.
  Я засмеялась, захохотала:
  - С чего ты взял? Ты не мой папочка, не мой любовник. А ЭТИМ можно заниматься где угодно. Например, в школьном туалете, на уроке...истории. Меня всегда заводят урок истории. Не знаю почему. Особенно изучение рабовладельческого строя. Отношения рабыня-хозяин. Очень интересно.
  
  Никитин сдавил мои руки, и я слегка поморщилась от боли.
  - Играешь с огнём, Кукла?
  О да, обожаю играть с огнём, но огонь это я...а ты во мне растворишься и сгоришь.
  - Нет...я играю с тобой.
  Он схватил меня за горло и привлёк к себе, его глаза полыхали страстью и яростью. Он ненавидел себя за слабость, но его несло под откос. За мной. И этого уже не остановить.
  - Значит будем играть по моим правилам.
  Ну если так думаешь. Ради Бога. Все для удовлетворения твоего эго.
  
  
  
  
  - Какие они твои правила, Лёша? - прошептала я и провела языком по губам, увидела как он проследил за моими движениями и сглотнул.
  - Ты...останешься девственницей, - выдохнул он.
  - Ты выдержишь? - провокационно спросила я, и прижалась к нему всем телом, чувствуя животом его напряжённый, пульсирующий член под грубой тканью джинсов. По моему телу прокатилась дрожь желания от одной мысли, что я смогу нему прикоснуться. Я тихо застонала и уткнулась лицом ему в грудь.
  - Не знаю, - просипел он и прижал меня к себе, - с тобой я никогда и не в чем не уверен на все сто...особенно в себе.
  Я подняла голову и положила руки ему на плечи:
  - Отвези меня домой...я хочу смотреть тебе в глаза, когда ты будешь кончать. Как ты смотрел на меня.
  Он тихо зарычал привлекая меня к себе за волосы, немного грубовато, но мне понравилось. До одури. Наверное, это было первым моментом, когда я забыла, что он "объект". Я хотела его. Ужасно. До дрожи в коленках. Я хотела, чтобы он был первым.
  
  
  8 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  
  Лёша вёл машину и старался не смотреть на меня, сдавил руль одной рукой, другая в приоткрытом окне с сигаретой. Окна открыты. ветер треплет его светлые волосы. Я по-хозяйски включила музыку. Потом преклонилась к нему и отобрала сигарету. На секунду взгляды встретились и у меня моментально пересохло в горле. Нагло пустила струйку дыма прямо в его приоткрытые губы. Бросил взгляд на дорогу и снова на меня, в глазах черти.
  - Ещё, - усмехнулся уголком рта.
  От этого "ещё" у меня от затылка по позвоночнику прошла волна электричества. Затянулась сигаретой и наклонилась к нему едва касаясь губами его губ выпустила дым, он заглотнул, а потом жадно поцеловал и снова взгляд на дорогу. От этой перемены в его поведении меня начало потряхивать. Мне захотелось больше, сейчас, испробовать все границы. Немедленно. Расстегнула пуговицы на его рубашке, прикоснулась к коже, наклонилась к нему втягивая его запах.
  - Мне нравится, как ты пахнешь..., твой вкус - прошептала я и провела кончиком языка по его шее, спускаясь ниже. Головокружительно быть с ним настолько близко. Потёрлась об него желая быть ещё ближе и почувствовала, как его правая рука сжала меня крепко за талию. Мне нравилась эта мощь. Он очень сильный, широкий, большой, мускулистый. Я укусила его за мочку уха, и он шумно выдохнул. Я видела, как сильно сжаты его челюсти, как Никитин старается сосредоточенно смотреть на дорогу. Теперь я исследовала его грудь с детским азартом, мне нравилось все что я трогаю, его твёрдый живот, обводя пальцами кубики напряжённого пресса. Его мужской острый запах кружил мне голову, заглушая все тормозные центры.
  - У тебя гладкая кожа...когда я прикасаюсь к тебе мне хочется зарычать от удовольствия.
  Напрягся ещё больше, дышит очень шумно, через нос. Словно после пробежки в несколько километров. Я прикусила нижнюю губу и скользнула пальчиками ниже к полоске волос под пупком, к пряжке его ремня.
  - Я хочу залезть под твои джинсы и касаться тебе везде...
  - Ты будешь все озвучивать? - хрипло проворчал он и крутанул руль влево, меня швырнуло на него, и рука невольно соскользнула ниже, легла на его эрекцию. Резко схватил меня за запястье и сдавил.
  - Тормози...
  Я усмехнулась и дерзко дёрнула пряжку, расстёгивая ремень, с вызовом глядя ему в глаза.
  - ТЫ тормози...вот там, на обочине, - прошептала ему в ухо, сильно укусила за мочку, и потянула язычок змейки вниз, - тормози...хочу трогать тебя...всего. Сейчас.
  Через минуту съехал в сторону, нажал на "аварийку". Я наклонилась к нему и лизнула его губу, пробуя на вкус, наслаждаясь их мягкостью.
  - Ммм вкусно, - прикусила нижнюю, слегка оттянув, и тут же почувствовала, как он отобрал инициативу, зарылся пятерней в мои волосы на затылке, привлекая к себе, погружая язык мне в рот, завладевая мои губами. На несколько минут контроль у него, а я плавлюсь, покрываюсь мурашками. От эротичности всего происходящего сводит скулы. Не с одним объектом не было так. Было что угодно - флирт, соблазнение, да все что хочешь, но не так. Вот это скольжение контроля то к нему, то ко мне, убивало и возбуждало до одури. Потеря моего "я", потеря его "я" и так до бесконечности, отбирая друг у друга, и отдавая. Но больше всего заводила его реакция, она была странной. Да, страсть бешеная и в тот же момент вот это связывание, ограничение, нежность и одновременно желание порвать меня на части. Я чувствовала эту борьбу. "Вкусно" ...мммм...как же "вкусно" видеть его эмоции. Я, как вампир, питалась ими, и в тоже время внутри просыпался ответный огонь. Как пламя свечи, зажжённое от другой свечи. Как пожар, который непременно поглотит все что поблизости, и языки пламени лижут нас обоих. Не только его.
  - Маленькая...остановись...пока не поздно. Для тебя не так. По-другому, для тебя.
  Он задыхался, наши сердца колотились как ненормальные. Прислонились к друг другу лбами в изнеможении закрывая глаза, губы почти соприкасаются, и он дышит мне в рот. Шепчу срываясь на стон:
  - Молчи...я решаю, как для меня...не ты. Правила твои, а решения мои.
  Перехватил мои руки. Мне хочется большего. Намного больше. Отталкиваю его и перекинув ногу, сажусь к нему на колени. Лицом к лицу. В спину впился руль и Никитин автоматически отодвинул сидение назад. Мне нравится быть сверху, я прижимаюсь к нему, ещё не создавая трения между нашими телами, упираясь руками в его сильные плечи. Поднял на меня глаза, горящие как угли, ноздри трепещут, на скулах играют желваки. От его желания меня саму пронизывает током в двести двадцать, внизу живота уже привычно потягивает. Я приподнимаюсь и пытаюсь одной рукой полностью расстегнуть его ширинку, снова удерживает мои руки, а меня уже не остановить. Я хочу свою игрушку. Я хочу ее сейчас, насладится, помучить, поиграться. И это желание выкручивает мне нервы.
  - Маша... Остановись. Все. Это предел.
  Ещё чего? Остановится, сейчас? Когда я настолько возбуждена, что меня потряхивает? Ни за что. Я хочу видеть, как он тает в моих руках, растворяется, плавится. Вот этот его взгляд хочу.
  Я все же сдёргиваю резинку его боксёров вниз и обхватываю член пальцами. Его глаза непроизвольно закрылись, и он дёрнулся подо мной, сильно сжал мои бедра.
  - Дотронься до меня, - попросила я и наклонилась чуть вперёд. Ослабляя сжатие его плоти, но все ещё нежно изучая, заставляя его подрагивать и снова напрягаться. Накрыл мою грудь ладонями, и я закатила в изнеможении глаза. Его прикосновения жалят похлеще ударов. Мне не хочется нежности, а он нежен...слишком нежен. Заставляю изменить правила, сильнее сжимаю его член, скольжу по нему ладонью усиливая его наслаждение. В ответ сиплый стон он уткнулся лицом мне в грудь, прикусил сосок через материю платья.
  - Да...вот так...не хочу нежности, мощи твоей хочу. Я же знаю, что внутри тебя цунами...Выпусти.
  Нашла его губы и это уже не было поцелуем, Лёша целовал меня по сумасшедшему, кусая, сминая, врываясь языком, беспощадно терзая, сжимая мои бедра, все сильнее. Его ладонь скользнула под моё платье, поднялась по бедру вверх, дёрнул резинку трусиков, и я почувствовала, что сейчас кончу, только от того, что он разорвал мои трусики, от резкого трения промежностью о собственные пальцы, когда он вдавил меня в себя. Сорвал корсаж платья вниз, обнажая грудь, зарычал увидев меня полуобнажённой. Я запустила одну руку в его волосы, продолжая другой двигать по его члену, цепляя себя, возбуждаясь ещё больше, двигая бёдрами быстрее. Чувствуя, как он наливается в моих руках, как пульсирует, как тихо стонет мне в губы, сминая моё тело уже грубо, не нежно. Управляя мною, задавая ритм. Отбирает инициативу снова...ведёт. С ума схожу от его мощи, от скрытой энергии и дикой сексуальности, которую я высвободила. От собственного удовольствия плавится мозг, отключается сознание. На секунду сбрасывает мою руку, задыхаясь.
  - Подожди...подожди...
  
  Нееет...нееет. Никаких ожиданий. Мой. Сейчас ты в моей власти ты дал, а я беру и пути назад уже нет.
  
  Но, не тут то было, заводит мне руки за спину, сжимает властно запястья, ограничивая движения. Встречаюсь с ним взглядом - его возбуждение граничит с яростью. Его ломает и меня вместе с ним. Выкручивает. Нас обоих трясёт, как в лихорадке.
  - Моя, - выдохнул, - моя очередь...тсс...расслабься.
  Смотрю на Никитина сверху вниз из-под опущенных ресниц. Подался вперёд, щекочет губами обнажённую кожу. Бабочки внутри меня порхают как ненормальные. Вдыхает мой запах и в закрывает глаза. Вот этого никогда и ни с кем, выражение кайфа на его лице только от аромата моей плоти. Его эмоции заводят похлеще любых стимуляторов. Кончик языка оставляет влажную дорожку на моей груди, и я покрываюсь мурашками. Мягкие влажные губы обхватили сосок, чувствую приближение взрыва... я на грани. Пытаюсь прижаться к нему, создать трение и кончить...сейчас в его руках. Не даёт. Пальцы жадно скользят по моему телу, вниз и наконец-то касается меня там, где я больше всего его ждала. Слышу собственный стон громкий, жалобный и его тихое рычание. Трусь как кошка о его пальцы, моё тело покрывается бусинками пота. Я балансирую на острие ...и вдруг он резко прижимает меня к себе, рванув вниз. Чувствую обнажённой влажной плотью его член и понимаю, чего он хочет. Но от одного прикосновения плоть к плоти меня взрывает от ослепительного оргазма, выгибает назад, я кричу...громко. Выпускает мои руки и на них точно останутся синяки, а мне в кайф, и кладёт на себя. Все ещё подрагивая от невыносимого удовольствия, крепко сжимаю его член.
  - Быстрее..., - задыхается он и я послушно двигаю рукой быстрее и ещё быстрее, пока он не сжимает меня за бедра.
  - Нет...смотри на меня, - хватаю его за горло, требуя смотреть мне в глаза, и он сокращается у меня в руках. Взгляд стекленеет, с горла рвётся хрип. Чувствую влагу на своей ладони и ментально кончаю ещё раз. Вместе с ним. Вот так, глядя в его расширенные зрачки. Теперь я не знаю кто в чьей власти. Именно в этот момент. Падаю ему на грудь и закрываю глаза. Чувствую, как нежно его ладонь гладит мою голую спину, отбрасывая волосы. Его сердце все бьётся очень громко. Слышу, как он тихо смеётся...
  - Последний раз я этим занимался в десятом классе...Охренеть.
  - И как? - Спрашиваю я, не шевелясь.
  - Круче чем секс, - отвечает он и целует мои волосы.
  Мне не нравится его ответ. Он вызывает едкое чувство, что меня сейчас с кем-то сравнили. Я слезла с него, на ходу поправляя лямки платья, собирая волосы на затылке. Краем глаза вижу, как он вытирает салфетками свой живот, бросает их в окно, застёгивает ширинку, потом рубашку. Ментально качусь вниз...мне не нравится. Мне неприятно. Как-то не так.
  - Поехали, тут стало холодно.
  Потянулся ко мне, поглаживая мою щеку, нижнюю губу, искусанную им и мною. В глазах плавится серебро.
  - Не хочу домой. Я включу обогрев. Лучше иди ко мне - я согрею.
  - А я хочу в душ...
  Смотрю на него и с триумфом вижу, как вот это дурацкое выражение лица типа: "я только что тебя почти трахал и мне охринетельно хорошо" исчезает, и на смену приходит сомнение.
  - Что-то не так?
  Я смеюсь, нет это и правда весело. Он переживает за моё психическое состояние после петтинга в машине. Охринительно. Сейчас его ещё муки совести одолеют.
  - Глупый вопрос. Что не так?
  Но его уже ломает.
  - Если что-то не так, скажи мне. Может, я сделал или сказал. Поговори со мной.
  - Не парься, Никитин. У тебя это был в десятом, у меня в восьмом. Так что я опытная и совесть меня не мучит. Нет, не так...девичья стыдливость пала уже три года назад, осталась только девственность.
  Брови сошлись на переносице резко сжал мою руку выше локтя. Не нравится? Да, милый, паршивое чувство, когда тебя сравнивают. Мерзкое. Опустился немного? Отлично.
  - Шутишь? Тебе тогда было тринадцать.
  Смотрю в его глаза полные яростного недоумения и улыбаюсь, склонив голову чуть на бок.
  - Нисколько. Зачем? Мне тринадцать, ему, - многозначительная пауза, серые радужки Лёши становятся темно-сизыми, - ...это не имеет значения, тоже заботливый был. Поехали, в душ хочу, и я голодная. Кроме того, Оленька скоро позвонит. Волноваться начнёт.
  Разжал пальцы, отбрасывая мою руку, надавил на газ, и машина со свистом вылетела на трассу. Я отвернулась к окну и улыбнулась - видеть его ярость одинаково вкусно, как и возбуждение. А то и другое вместе - крышесносно. Снова вверх...вверх...вверх. Я веду. Опять я.
  
  
  
  
  
  Россия. 2001 год. Макар.
  
  Глеб Николаевич поправил очки на переносице и внимательно посмотрел на собеседника. Не одной эмоции на гладко выбритом лице. Взгляд спокойный, сосредоточенный. Полное внимание оппоненту. Вызывает доверие и располагает к искренности. Очень участливо спросил:
  - И когда это произошло?
  И тем не менее под его взглядом молодой агент сильно нервничал, поправлял потными руками край скатерти на круглом столике в кафе. Нездоровый цвет лица, грязная и мятая футболка. Явные признаки затяжной депрессии.
  Глеб Николаевич нахмурился. Ему не нравилось, как этот сопляк потеет и голос его не нравился и вообще смутно казалось, что тот или засветился, или нервничает, не тянет задание.
  - Всего два дня назад. Самоубийство. Он направил машину с моста и всех похоронить решил. Они оба насмерть, а девчонка ещё живая, но в очень плохом состоянии, в реанимации лежит. Никто не даёт гарантий.
  Глеб несколько минут молча покусывал свою щеку изнури, раздумывая. В голове складывались комбинации, композиции, всякие пазлы и картинки. Потом увидел, как паренёк опять нервно колотит сахар в чашке, перехватил его руку.
  - Что случилось там? Чего ты дёрганый весь, а?
  Тот поджал губы, поправил жидкую русую чёлку. В голубых глазах - усталость и страх.
  - "Жучок" нашёл...вчера в своём номере. Не знаю сколько он там находился.
  Глеб Николаевич спокойно допил свой чай, откусил овсяное печенье, аккуратно положил на край голубого блюдца.
  - Ну и что? Ты из номера никому не звонил, со мной общаешься с улицы. В чем проблема?
  - Не знаю. Мне кажется меня ведут.
  Глеб Николаевич подозвал официантку заказал себе рюмку армянского конька и дольку лимона. Облокотился на спинку стула. Рано или поздно у каждого из агентов начинается психоз. Мания преследования, страхи, депрессии. От этого никто не застрахован. Пусть они больше роботы, чем люди, но срывы бывают. Иногда лёгкие, а иногда затяжные, как у Олега. Он уже не может работать хладнокровно. С каждым заданием все больше проколов, нытье, выпивка. А ведь хороший парень был. Умный, хваткий, симпатичный. Неплохие дела проворачивал, а потом - опа, и крыша съехала. "Был" ...значит, о как. Аллочка Валерьевна непременно сказала бы что это изыски подсознания Макара и на самом деле он принял решение очень давно. Она любит всякие заумные вещи говорить, а он любит ее слушать. Она из пациентов душу вытягивает, эмоции, грязь, смрад, страхи. Сам Макар так не умеет. Официантка принесла коньяк поставила рядом с Глебом Николаевичем, посмотрела на Олега, но тот все ещё колотил сахар в своём холодном чае.
  - Ты устал, тебе нужен отдых пару недель. Отправим тебя в санаторий. Отдохнёшь, здоровье поправишь.
  Парень кивнул и отпил со своей чашки.
  - Скажи мне, та девчонка, сколько ей лет?
  - Двадцать.
  - Фото есть?
  Парень кивнул сунул руку за пазуху и протянул конверт Макару. Пальцы слегка подрагивают под ногтями "траурная" полоска. Макар содрогнулся от брезгливости. Он любил чистоту. Стерильность. Ни пылинки.
  Несколько минут Макар внимательно разглядывал снимки. Очень красивая девушка с вьющимися каштановыми волосами и темными влажными глазами. Удачный снимок. Студийный.
  Очень аккуратно положил фотографии обратно в конверт и поджал губы, постукивая подушечками пальцев по столу.
  - Узнать о ней все: что любит, что читает, чем дышит, с кем спит - все. Чтоб сегодня информация была у меня на столе.
  Парень радостно кивнул, вскочил из-за стола.
  - Через час все будет.
  - Вот и отлично. Закончишь и устроим тебе долгосрочный отдых.
  "А точнее вечный".
  Проводил Олега взглядом, снова достал фотографии и пробормотал себе под нос:
  - Значит лучшие друзья...годы учёбы...совместные пикники...А потом десять лет только звонки и переписка. Вполне можно понять...иммиграция часто ставит барьеры. Особенно в восьмидесятых.
  
  Глеб Николаевич достал сигарету, покрутил ее в тонких холенных пальцах и прикурил от позолоченной зажигалки. Постучал ею по столешнице, слегка прищурив раскосые черные глаза.
  
  - Лучшие друзья...долги...тотализатор. Самоубийство...Дочь жива...Охренеть. Почему не раньше?
  Макар встал из-за стола, оставив щедрые чаевые и уверенно, неспешна пошёл к выходу из кафе.
  
  
  Он прогуливался по центральной улице, щурился от солнца, а следом за ним ехала служебная "волга" с охраной. Не беспокоили. Знали - он любит думать, когда ходит пешком. Макар остановился, и машина тоже остановилась. Он посмотрел на своего водителя и тот, тут же вышел и распахнул перед Макаром заднюю дверь.
  
  - Поехали.
  
  Макар долго смотрел в окно, своего рабочего кабинета, придерживая светло-голубую занавеску, поджав тонкие губы. В другой руке он мял то самое овсяное печенье. Приоткрыл форточку бросил крошки воробьям. Серые птички, быстро вспорхнули на подоконник, склевали неожиданную трапезу. Улетать не торопились - а вдруг ещё перепадёт. Макар отошёл от окна и вернулся к столу, потом снял трубку служебного телефона, набрал номер и тихо сказал:
  - Прими заказ на срочную доставку. Адрес и подробности получишь в конверте. Убедись, что доставлена по назначению. Двойной тариф. Когда? Сегодня.
  
  Макар сел за стол, достал фотографии из конверта и положил на столешницу, потом открыл ящик стола, вытащил толстую папку и выудил оттуда ещё одну фотографию.
  
  Положил снимки девушек рядом и долго рассматривал. Едва уловимое сходство было. Скорее типаж. Только девушка из конверта смотрелась старше и менее броско чем девушка, чьё фото он достал из папки.
  - Ёшкин кот! Так не бывает. Вот это фартануло так фартануло...Волосы чуть темнее...ресницы..., а так очень даже...десять лет не один день...- он присвистнул, сгрёб фотографии, сунул в картонную папку и закрыл в ящике на ключ.
  
  
  
  9 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  
  Никитин сидел в ванной уже полчаса. Зашёл после меня, щёлкнул замком и не выходил. Я примерно догадывалась почему его так выкручивает и ломает. Угрызения совести, чтоб его. А иначе и быть и не могло. Отмывается там, откисает и сожалеет о том, что зашёл со мной так далеко. Оленька, я нимфеточная и куча проблем впереди. Я села на диван, вытирая волосы белым махровым полотенцем. На секунду по телу разлилось приятное тепло. Так бывает, когда чувствуешь аромат, который вызывает волнующие ассоциации.
  
  
  Мне нравился запах его шампуня и мыла. Как и любой мужчина, Никитин даже не подумал купить мне банные принадлежности для женщин. Разве что приобрёл зубную щётку и расчёску. Так как его гребень повыдирал мне все кудри. Но мне нравилось пахнуть именно его мылом. Странное предпочтение, оно меня не настораживало, но все же смущало. Появлялось много вещей, принадлежавших ему, и которые начинали нравится мне. Это касалось даже музыки. Обычно, я была к ней равнодушна, скорее отдавая предпочтение всему под что можно дёргаться, танцевать и отрываться, а потом забыть. Никитин любил русский рок и блюз, хэви металл. Постепенно и я начинала находить в этой музыке смысл. Когда он уходил я врубала ее на всю громкость и под стук по батарее от возмущённых соседей, танцевала, а иногда и орала в голос. Тихо зазвонил домашний телефон, и я подняла трубку. Скривилась, как только услышала Олин голос, у меня от него оскомина на зубах:
  - Алёшенька, это я.
  Мы догадались, что это ты. Алёшенька...блин. Круто. Слащаво. Тошно. Алексей Алексеевич и то лучше.
  - Это не Алёшенька, это Машенька, - пропела я и ядовито улыбнулась.
  Небольшая пауза. Оля так и не привыкла ко мне, и я уверенна, она прикладывает уйму усилий чтобы от меня избавиться. Впрочем, я ещё не задумывалась над тем, чтобы избавиться от неё. А надо бы.
  - Маша, а Алексей дома?
  - Угу, он в душе. Что передать?
  - Скажи, что я утром возвращаюсь. С мамой и папой все хорошо. Их выписали из больницы, они завтра вернутся домой. Я вылетаю ночным рейсом, пусть не встречает, у меня есть ключи, он забыл в моей сумочке, когда провожал. Так что я сразу к вам.
  Я несказанно рада. Прыгаю от восторга. Нет, все же нужно быть более жестокой. Например, чего мне стоило попросить не просто "подтолкнуть" их машину на обочину, а сбросить в кювет и так, чтоб их долго отдирали от приборной доски. Макар бы для "дела" не отказал. Но я об этом не подумала. Не подумала, что Оленьке Никитин дороже мамочки с папочкой и что ее тут же понесёт обратно. Наверное, мне не доверяет. Правильно делает.
  - Хорошей тебе дороги. Я передам.
  И, не дожидаясь ее ответа, повесила трубку. Лёша вышел из душа, царапнул меня взглядом и прямиком пошёл к себе в комнату, захлопнулась дверь.
  
  Я устроилась на диване, поджав ноги. Значит муки совести оказались сильнее порочных желаний. И что теперь?
  Вернулись туда откуда начинали, а часики тикают в прямом смысле этого слова.
  Я встала с дивана и нервно прошлась по комнате. За окном послышался раскат грома, открыла балкон, вышла на свежий воздух.
  Пахло озоном и приближающейся бурей. В детстве я боялась грозы. Всегда бежала к бабушке, и мы вместе смотрели на всполохи молнии за окном. Я научилась прятать свою тоску очень далеко. Но иногда, именно в грозу, вот эти редкие и такие драгоценные воспоминания вдруг высовывались изнутри подсознания и причиняли боль. Вот эту боль я не любила, она была похожа на болезненные уколы яда, пробивала мою защитную броню и колола самую сердцевину, маленькой улитки по имени Машенька. Улиткой быть не хотелось, улиток можно безжалостно раздавить каблуком.
  
   Первые тяжёлые капли упали мне на плечи, и я поёжилась от холода, обхватила себя руками. Почему-то в дождь ощущаешь тоскливое одиночество, особенно, если не с кем разделить свои страхи. Но ведь у Куклы нет страхов. У Куклы нет, а у Маши есть. Я села на табурет и посмотрела на чёрное небо. Вот такая моя жизнь - чёрная, беспросветная, и в ней не бывает рассветов, радуги и солнца.
  Жизнь бесцветная. Когда я была маленькой у меня все ассоциировалось с цветами. Мама - это розовый цвет, пастельный и очень прозрачный. Бабушка - оранжевый, тёплый, как солнце. Пятничный вечер - сиреневый. Грусть она серого цвета, а одиночество - чёрное, как это небо. Постепенно исчезали цвета. Розовый исчез самым первым, оранжевый очень долго светлел, стал прозрачным, а потом даже серый цвет испарился и остался чёрный.
  
   Захотелось под одеяло, не одной, а с кем-то, кто прижмёт к себе. Дикое желание. Настолько забытое, что внутри стало пакостно пусто. Словно я и правда пластмассовая кукла, одна оболочка и ничего под ней. Наверное, дождь капает мне на лицо, потому что щеки стали мокрыми.
  - Зайди в комнату. Простудишься.
  Вздрогнула. Впервые за много лет кто-то подошёл ко мне незаметно. Обернулась и встретилась с ним взглядом. Нахмурился, странно смотрит и взгляд теплеет. Не знаю, как это описать. Именно теплеет.
  - Что случилось?
  Вдруг понимаю, что это не дождь намочил щеки, а воспоминания предательски потекли из глаз. Ненавижу это. Ненавижу, когда они сами катятся. Я отвернулась и украдкой вытерла слезы.
  - Ничего.
  Лёша резко развернул меня к себе лицом, и я не смогла контролировать этот процесс. Слезы катились сами собой. И я возненавидела за это нас обоих. Себя за то, что не смогла удержать эмоции, а его за то, что видит меня настоящую.
   Улитку. Слабую и жалкую. И вдруг вырвалось само собой, дьявол внутри меня никогда не дремлет. Использовать даже это.
  - Я не могу спать одна в грозу. Мне страшно.
  И уткнулась лицом ему в грудь. Несколько секунд молчания, а потом он осторожно взял меня на руки и понёс в спальню. Его тело было горячим, живым и...в сознании вспыхнул цвет - красный. Стало жарко. Лёгкая волна паники заставила крепче вцепиться в его сильную шею.
  
  Лёша уложил меня на подушки и лёг рядом.
  - А так не страшно?
  Я промолчала, отвернулась от него и свернулась калачиком, закрыла глаза. Нет, так не страшно. Я чувствовала его дыхание мне в затылок и была уверенна, что он смотрит на меня. Впервые мне не страшно не потому что я знаю, что могу выпутаться из любой ситуации, а потому что рядом кто-то, кто хочет забрать мой страх. Очень непривычное чувство. Я бы сказала чужое и некомфортное и в то же время, расслабляющее. Моё подсознание боролось с собственной слабостью, а потом слабость все же победила.
  
  
  Мы оба не спали. Тихо тикали часы на стене, шумел дождь, гремел гром. Неоновые сполохи молний освещали стены и бросали причудливые тени на пол. Лёша тяжело вздохнул, укрыл меня одеялом и обнял за плечи, привлекая к себе. Ничего эротического в его жесте, а меня вдруг словно подбросило, дух захватило и в сердце что-то шевельнулось. Что-то очень горячее. Похожее на нежность. Обо мне никто и никогда не заботился. Вот так. Безвозмездно. Я чувствовала его эрекцию, знала, что для него лежать со мной вот так, прижимаясь ко мне, когда я в одних трусиках и майке, подобно адской пытке, но он не сделал ни одного движения, намекающего на его желание. Наоборот, очень нежно касался кончиками пальцев моих плеч, спины, перебирал мои волосы. Я начала засыпать. Глаза непроизвольно закрывались, а потом резко открывались, когда я понимала, что вырубаюсь и что мне спокойно и хорошо в его руках. Настолько хорошо, что я не просто проваливаюсь в сон, измучанная часами бессонницы, а медленно в него погружаюсь.
  
  Я уснула. Внутренний "будильник" сработал с рассветом. Резко открыла глаза и обнаружила, что лежу на самом краю постели, а он все ещё крепко обнимает меня, уткнувшись лицом мне в затылок.
  
  Я осторожно повернулась к Лёше. Рассматривала его, подперев голову рукой.
  Он мне нравился. Мне нравились его светлые, чуть длинноватые волосы, нравилась лёгкая щетина на щеках, нравились резкие черты лица и небольшой шрам на подбородке. Невольно протянула руку и тронула его щеку, прошлась кончиками пальцев. Он лёг на спину, и сама не поняла, как это получилось, но я положила голову ему на грудь, с восторгом почувствовала, как он обнял меня за плечи, прижимая к себе. Сердце гулко забилось. Я никогда не спала с мужчиной. Никогда. И сейчас, слыша биение его сердца под своей ладонью, его спокойное дыхание, вдруг поняла, что мне нравится лежать на нем. Нравится просыпаться в его объятиях. Интересно...если бы я не была Куклой и все было по-другому...я бы могла...?
  Послышался щелчок за дверью, и я насторожилась. А потом вдруг улыбнулась уголком рта, спустила лямку с плеча и крепче прижалась к Лёше.
  
  
  
  В этот момент дверь в спальню приоткрылась и что-то тяжёлое упало на пол. Мы оба резко подскочили на постели, и я встретилась с разъярённым взглядом Оленьки. Она вначале побледнела, потом кровь прилила к ее щекам. Несколько секунд она переводила взгляд с меня на Лёшу, с него обратно на меня. Видимо оценивая ситуацию. Но что здесь оценивать? Я в майке и трусах, он тоже полуголый. Нужно быть полной идиоткой чтобы решить, что мы просто вместе валялись на кровати и болтали о погоде. Более того, я уверенна, что она успела заметить меня, лежащую у него на груди. Она резко развернулась на каблуках и бросилась к двери. Лёша громко выругался и бросился за ней, на ходу натягивая футболку.
  - Оля! Оля, подожди! Оля!
  Я засмеялась, но смех получился немного истеричным. Бросился за своей лошадью, аж пятки засверкали. Я встала с постели, юркнула в душ, быстро почистила зубы, потом натянула джинсы и набросила кофту. Босиком пошла на кухню. Ужасно хотелось есть. Сердце билось чуть быстрее чем обычно. Поставила чайник, достала хлеб с сыром.
  Дверь отворилась, и я на секунду застыла с чашками, потом поставила их на стол.
  Никитин зашёл на кухню. Я слышала, его тяжёлое дыхание, видимо он поднялся пешком, не на лифте.
  
  - Ты специально это сделала да?
  Я разлила горячую воду, бросила пакетики с чаем. Обернулась к нему - мокрый, вода стекает ручьями на паркет, а глаза от ярости налились кровью.
  
  - Что специально? - я пожала плечами.
  Он вдруг подскочил ко мне и выбил чайник из моих рук, кипяток залил пол и чудом не попал мне на ноги. Схватил меня за плечи и сильно тряхнул:
  - Ты знала, что она приедет! Ты знала и ничего мне не сказала! Ты разыграла эту комедию на балконе, а потом лежала и ждала, когда она увидит нас вместе в постели! Что ж ты за сучка, а?
  - Отпусти, - отчеканила я, - отпусти, мне больно.
  Но он не отпустил, смотрел мне в глаза стиснув челюсти, его пальцы так сильно впились мне в плечи, что начали болеть кости.
  - Ты играешься, да? Это для тебя игра, типа в куклы, верно? Ты всех расставляешь по тем местам, где они должны находиться. Так вот, со мной этот номер не пройдет, поняла? Ты поняла меня, дрянь?
  Я сильно толкнула его в грудь.
  - Отпусти! Мне больно!
   Он разжал пальцы, и я пошатнулась.
  - Да пошёл ты! Не льсти себе! На хер ты мне не сдался!
  Я бросилась к двери и услышала, как он громко выругался матом, а потом послышался звон битой посуды. Я выскочила на лестницу и быстро побежала по ступенькам вниз. Меня не преследовали. Никто. Хоть я остановилась на лестничном пролёте, давая Никитину время меня догнать. Но прошло пять минут, потом десять, а он и не думал идти за мной. Я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Босиком. Дождь лил как из ведра. Я шагнула в лужу, поёжилась от холода. Огромным усилием воли удержалась от того чтобы посмотреть на его окна. А потом побежала куда глаза глядят. Похоже это полный провал. Я проиграла. По всем фронтам. Макар меня раздавит за это. Просто уничтожит морально.
  Как же холодно, черт возьми, и холодно не снаружи, холодно внутри.
  
  
  Я забрела на детскую площадку ближе к вечеру. Не знаю сколько я шла. Промокла до нитки, ноги заледенели. Конечно, я могла позвонить Макару, и он бы забрал меня, но не готова сейчас признаваться в своём провале. И не только это, я никого не хотела слышать. Меня добило, что Никитин побежал за лошадью, а за мной нет. Знаю, что это эмоции. Знаю, что он объект и это лишнее, ненужное, а внутри все равно нарастает ярость и мерзкая жалость...к себе. Давно я себя не жалела.
  
  Вот и все. Приоритеты расставлены, а я? Я впервые мордой в грязь. Где бы немного отогреться? Ветер проникает под кожу и леденеют даже кости. Я залезла на горку и спряталась под пластмассовым навесом. От холода зуб на зуб не попадал. Как давно мне не было так паршиво? Около пяти лет. С тех пор как я перестала жить в картонной коробке и питаться помоями. А ведь ничего не изменилось. Тогда я была никем и сейчас никто. Ноль. Меня нет. И у меня ничего нет. Ни дома своего, ни крошки хлеба.
  Дождь как назло не прекращался, а меня уже не просто знобило, а подбрасывало.
  В животе урчало, в голове стало мутно, но я изо всех сил старалась бороться со сном. Только не здесь. Разве я не давала себе слово, что сделаю все чтобы не оказаться на улице снова. Разве я не рвала задницу, чтобы быть самой лучшей и незаменимой, чтобы никогда не голодать и не быть отбросом общества? Но я снова на улице. Я провалила задание, своё первое и самое серьёзное.
  
  Я настолько замёрзла, что даже не слышала топот ног, громкие крики. Пока кто-то не посветил фонариком, а потом меня схватили чьи-то цепкие руки, я пыталась слабо отбиваться, но меня настолько крепко сжали, что сил сопротивляться не осталось.
  - Нашёл! Эй, Никитин, я нашёл твою Куклу - с тебя ящик коньяка!
  
  
  
  Кукла. 2009 год. Израиль.
  
  Ассулин положил передо мной фотографии объекта и ехидно улыбнулся. Он улыбался всегда, когда знал, что мне тошно. Наши отношения походили на замедленный атомный реактор. Рано или поздно рванёт. Точнее рано или поздно кто-то уничтожит второго. Я очень надеялась, что когда-нибудь я лично спущу курок и увижу, как его мозги растекутся по асфальту. Особенно после того как почти каждую ночь он приходил ко мне и молча сопел над моим окаменевшим телом. С ним я не притворялась. Велика честь разыгрывать для него страсть. Хочет меня - его проблемы. Я же с трудом сдерживаюсь чтобы не плюнуть ему в рожу.
  - Ну как? Осилишь? - если бы думал, что не осилю не обращался бы ко мне.
  Я несколько секунд смотрела на фото. Смутно знакомый тип. Я уже где-то его видела.
  - И что в нем особенного?
  - В нем? Ничего. Мне поступил заказ на него. Сразу после важной встречи он поедет в паб. При нем будет конверт. Ты должна его взять. Он повезёт тебя в дешёвый отель, как и всех других своих шлюх. Или где-то по дороге тормознёт и захочет минет в машине. Как ты заберёшь конверт твои проблемы. Трахаться с ним или нет тоже твоя головная боль. И да - он любит брюнеток с вьющимися волосами.
  Это было четвёртое задание, которое я выполняла для Ассулина. После того как он меня "воспитывал" прошло больше месяца. Он сдержал обещание - больше меня не трогали. Никто, кроме него. Но я не забыла, и он не забыл, а точнее он хорошо знал, что я никогда и ничего не забываю. Я ещё несколько минут молча смотрела на фотографию объекта. Потом положила ее на стол.
  - Значит мне нужно обновить гардероб и воспользоваться услугами парикмахера.
  Он подошёл ко мне вплотную.
  - Если бы ты не была такой строптивой сучкой, мы бы уже давно стали друзьями, Мири, ты бы не получала ни одного задания, а ты несговорчивая.
  Он тронул мои волосы, намотал локон на палец.
  - Ты могла стать моей женщиной, а не шлюхой. Все могло быть иначе ещё два года назад.
  Я отшвырнула его руку и меня передёрнуло от отвращения.
  - Твоей женщиной? Я никому не принадлежу, Саар. Никому. Ты особенно не возбуждаешь. У меня на тебя устойчивый рвотный рефлекс с первой встречи. И то что ты по ночам вонзаешь в меня свой вялый отросток этого никогда не изменит. Меня тошнит от тебя ещё больше. Если бы я могла после секса с тобой, как змея, сбрасывать кожу....
  Мне нравилось видеть, как он злится, как бледнеет от ярости его физиономия. Наотмашь ударил меня по щеке, а я засмеялась.
  - Ты тупоголовая русская шлюха. И ты принадлежишь мне. Я купил тебя.
  Я вытерла пальцем кровь с губы и посмотрела ему в глаза:
  - Я не принадлежу тебе. Я работаю на тебя, потому что этого требуют обстоятельства, но поверь при первой же возможности я всажу тебе нож в спину. Так что будь бдительным и не поворачивайся ко мне спиной.
  На секунду в его взгляде блеснул страх, на долю секунды, но достаточно для того чтобы я заметила. Ассулин прекрасно знал с кем имеет дело и как рискует тоже знал. Поэтому он сольёт меня сам, как только я перестану быть ему нужна. Или я могу стать его любовницей. Лучше пусть уберёт чем снова терпеть прикосновения его толстых пальцев. Хотя, он все равно будет приходить.
  - Пошла...давай. Отчитаешься вечером. Утром чтобы конверт был у меня.
  
  
  Мне не был знаком этот паб. Я конечно изучила само помещение, рассмотрела все входы и выходы, пути к отступлению, даже те несколько дорог к отелю в который мог повезти меня объект. Простое задание. Даже смущала эта простота. Давно я не получала ничего настолько лёгкого - взять конверт и свалить. Зачем для этого понадобилась я тоже интересный вопрос. Уверенна, что у Ассулина есть для таких дел свои пешки, которые выполнили бы его не хуже, чем я. Тогда вопрос в другом - что в том конверте? Впрочем, это не моя забота. Один раз я уже полюбопытствовала об информации на флэшке. Нужно учиться на своих ошибках. Есть ещё один вариант - заказчик попросил, чтобы это была я.
  
  Охранник в дверях осмотрел мою сумочку, скользнул взглядом по моему телу. Он, явно не отказался бы от проведения личного досмотра, но в Израиле с этим строго. Только лапнет - я его по судам затаскаю. А он бы на мне нашёл кое-что очень интересное. Это с виду я без оружия, да и платье в обтяжку не оставляет никаких сомнений, что на мне нет пушки или ножа. Но на мне есть другое. Например, маленькая капсула снотворного и шприц. Они чудесно уместились у меня в лифчике.
  - Одна? - спросил охранник по-русски и подмигнул мне.
  - Ненадолго, - ответила я и подмигнула в ответ. Он тут же скис. Прекрасно понял, что я ему не по зубам, не по карману и вообще никак. Переключился на другую.
  Я вошла в полутёмную залу, в дымовой завесе сигаретного дыма. Скользнула по присутствующим взглядом - чисто.
  Прошла к столику, недалеко от барной стойки. Тут же появилась официантка, предложила выпить - я заказала бокал вина. Обернулась и тут же напряглась. А вот и объект. Он как раз заказал себе рюмку скотча и шёл к столикам.
  Моя сумочка соскользнула с колен и все ее содержимое вывалилось на пол прямо под ноги объекту. Я тихо выругалась, извинилась, полезла собирать. Естественно когда я наклонилась мужчина вдоволь насладился моим декольте и тем, что в нем с трудом умещалось. Тут же появились джентельменские замашки, он начал собирать все вместе со мной. Помогать складывать в сумочку.
  
  Конечно через пять минут он уже сидел за моим столиком и заказывал мне выпивку. Довольно посредственный тип. Русский язык вперемешку с ивритом, похоже, что он или очень много лет в стране, или родился здесь у родителей иммигрантов. Я все ещё не понимала почему столь простое задание дали мне. Так как объект на меня клюнул моментально и уже через час после нескольких совместных танцев и обмена любезностями с намёками, мы решили закончить вечер в более интимной обстановке. Меня не покидало ощущение, что здесь что-то не чисто. Эдакое профессиональное шестое чувство.
  Мы сели в машину к объекту, он уже во всю обнаглел, трогал меня за коленку, восхищался моим необыкновенными глазами (мужики почему-то думают, что мы на это введёмся, лучше бы сказал, что ему понравилась моя грудь, длинные ноги и что он хочет меня трахнуть). Мы поехали самой ближней дорогой к побережью в недорогую гостиницу для встреч на одну ночь, как я и предполагала. Трахаться с этим типом в мои планы не входило. Я его "сделаю" гораздо быстрее. Потянулась к его ширинке, нащупала уже нехилую эрекцию, многозначительно сжала пальчиками, нашёптывая ему на ухо, чтобы тормозил где-то в укромном местечке чтобы я могла потрогать его не только руками. Естественно он послушался, предвкушая удовольствие.
  
   Когда я впилась в его губы губами, он уже готов был кончить, от тех манипуляций которые я провела руками в его расстёгнутой ширинке. Теперь он лапал меня за задницу, в тот момент как я сунула в рот капсулу с ядом. В следующий момент, как только наши губы снова соприкоснулись я протолкнула капсулу языком ему в рот и тут же мёртвой хваткой сдавила его горло. Испробованный приём, он инстинктивно стиснул зубы, капсула лопнула и яд мгновенно парализовал его тело. Мужчина откинулся на сиденье, конвульсивно подёргиваясь. Ничего, это не смертельно. Оклемается часа через два с сухостью во рту и дикой мигренью. Жить будет точно. Я выудила конверт из внутреннего кармана его пиджака и выскочила из машины. Моя собственная припаркована в нескольких метрах от этого места. Ещё раз удивилась такому заданию, но Ассулин странный тип.
  Я юркнула в свой маленький "Пежо", сунула ключ в зажигание. Но любопытство сильнее меня. Все же неимоверно тянуло заглянуть в конверт, который, кстати был не запечатан. Я ловко достала свёрнутый листок бумаги и оторопела - он совершенно чист. Ни одной строчки. В конверте просто чистый блокнотный лист.
  В этот момент мою шею сжала чья-то рука в кожаной перчатке.
  - Я же говорил, что найду тебя.
  От ужаса внутри все похолодело, я мгновенно покрылась каплями холодного пота. Голос узнала. Скрипучий, хрипловатый. У меня пересохло в горле. Но на размышления не осталось времени. Ловко достала шприц и воткнула ему в руку, правда не успела надавить на него, да и не нужно, главное пальцы разжались. Толкнула дверь и выскочила наружу. Побежала что есть силы, сбросила туфли.
  Впереди только кусты и песок, стройки, обнесённые высоким забором. Я знала, что он бежит следом. Вопрос времени, когда догонит. Если я не знаю куда бежать, то он прекрасно знает, потому что загоняет меня все дальше вглубь недостроенного торгового центра. Я задыхалась, вокруг темнота. Дальше тупик. Разве что взобраться на забор и прыгнуть вниз, кубарем скатится к закрытому пляжу, но я рискую свернуть шею.
  
  С той стороны где осталась моя машина вдруг донёсся оглушительный взрыв. В тот же момент Призрак сбил меня с ног, и мы упали в песок. Я дралась, сопротивлялась как могла, я царапала ему лицо, колотила по груди. Пока он не скрутил мне руки за спину и не приставил дуло пистолета к моей груди.
  - Просто не дёргайся и поживёшь ещё пару часов, поняла?
  
  Я кивнула и зажмурилась. Страшные у него глаза - черные. В темноте не видно зрачков.
  Он взвалил меня на плечо и понёс куда-то. Значит заказ сделал сам Призрак, а я глупо попалась. Похоже - это судьба. Он поймал меня и одному дьяволу известно, что он со мной сделает.
  
  Мужчина затолкал меня в багажник и захлопнул крышку, я погрузилась во тьму. Не знаю сколько времени осталось прежде чем он убьёт. Но оно есть, и я должна подумать, хорошо подумать, что именно помешает Призраку свести со мной счёты. В том, что это личное, я не сомневалась уже давно. Именно он подставил меня в 2007 году. Из-за него меня слил Макар. И я должна хорошо подумать о том, кому я настолько насолила. Потому что лично Призрака я точно не знала...разве что за исключением того случая, когда он трахал меня на веранде отеля "Интурист", убив моего заказчика. Тогда и познакомились, если это можно так назвать...Что ж чувство юмора я не утратила, значит моя голова мыслит трезво.
  
  
  
  10 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  Я ещё слабо пыталась сопротивляться, когда услышала голос Никитина.
  - Маша!
  Он взял меня из рук своего приятеля и так крепко сжал, что я не смогла вздохнуть, обхватил моё лицо ладонями, всматриваясь мне в глаза:
  - Я всю ночь искал.
  Я упёрлась руками ему в грудь.
  - Отпусти.
  Но он уже не смотрел на меня, махнул друзьям:
  - Ребята, спасибо. Ящик конька завтра. Созвонимся.
  Повернулся ко мне:
  - Всю ночь...ты понимаешь, что значит всю ночь искать кого-то? И не находить? Иди ко мне, дура ты мелкая, я чуть с ума не сошёл.
  
  Он понёс меня к машине, но я вцепилась ему в воротник.
  - Никитин, я не пойду обратно, ясно?
  - А кто тебя спрашивает?
  Засунул меня на переднее сидение, пристегнул. Мы ехали молча, меня знобило. Я отвернулась к окну и улыбнулась своему отражению...Похоже я рано себя похоронила, и я себя недооценила. Значит игра продолжается...и правила все ещё мои.
  
  Никитин усадил меня на диван, опустился на колени, растирая мои холодные ноги.
  - Я сейчас ванну наполню и в горячую воду бегом, откисать и греться. Воспаление лёгких подхватишь.
  Я смотрела как его большие ладони обхватывают мои ступни, как он дышит на них, чтобы согреть и внутри снова появилось то самое...вчерашнее чувство непонятного тепла.
  - Мы весь город прочёсывали. Представь, пять машин? Ты всех поставила на ноги.
  Взял меня за руки, растирая мои пальцы.
  - Ледяная, - прошептал он и прижал мои холодные ладони к колючим щекам. Я не привыкла к ласке, у меня на неё странная реакция всегда, как у бродячей собаки - укусить. Но сейчас кусать не хотелось, мне нравилась его забота. Немного грубоватая, но все же забота.
  
  
  Лёша отнёс меня в ванну.
  - Давай Кукла, снимай эти чёртовые мокрые тряпки и полезай в воду, он кивнул на мыльную пену.
  - Обслуживание на высшем уровне.
  
  Я не смотрела на него, избегала взгляда. Пусть почувствует себя виноватым, это его любимое состояние.
  - Выйди, мне надо раздеться.
  Он ещё несколько секунд постоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом вышел.
  - Когда разденешься, приоткрой дверь я заберу твои вещи. Их надо постирать и высушить.
  
  Я посмотрела на своё отражение и усмехнулась. Заботливый. В этот момент зазвонил телефон. Услышала его быстрые шаги и тихое:
  - Алло.
  Я выключила воду и подкралась к двери, чуть приоткрыла:
  - Да, Оль, я ее нашёл. Нет, ты не виновата, это просто недоразумение. Мы все друг друга не правильно поняли. Да, спасибо. Все хорошо. Нет, не нужно приезжать и извиняться, она в порядке. Сейчас примет душ, попьёт горячего чая с малиной и все будет хорошо. Да, милая, до завтра, не волнуйся.
  Твою мать! Сжала руки в кулаки. Несколько секунд смотрела на своё отражение, а потом вышла из ванной и пошла к входной двери.
  - Маша!
  Я повернула ключ в замке, но в этот момент он яростно придавил дверь.
  - Какого черта?
  - Пошёл нахрен, Никитин! Ты и твоё сраное благородство. Я не просила меня искать. Я все тебе сказала, когда уходила. Ты мне - никто, а теперь дай пройти.
  Я попыталась его оттолкнуть, но он впечатал меня в дверь, сжал челюсти:
  
  - Куда пойти? А? На улицу? К Артисту? Гоше? Куда?
  - Не твоего ума дело! Куда надо туда и пойду!
  Его взгляд стал тяжёлым, впился мне в лицо.
  - Не пойдёшь.
  - Неужели? Кто мне помешает? Ты? Ты мне никто, ясно? НИКТО! Так что дай пройти.
  Я попыталась дёрнуть ручку двери, но Лёша сжал моё запястье настолько сильно, что у меня от боли потемнело в глазах.
  - Гоше позвонишь?
  - Да хоть черту лысому, понял?
  - Значит быть шлюхой подзаборной лучше, чем жить у меня?
  - Да, лучше. Там хоть все честно. Никто не лицемерит и не корчит из себя святого. Если хочет трахать - платит и трахает.
  Щека запекла ещё до того, как я поняла, что он дал мне пощёчину. Схватилась за лицо с ненавистью глядя ему в глаза.
  - Тон смени. Ты никуда не пойдёшь. Я сказал и точка. Уйдёшь - найду и башку откручу. Поняла?
  Я смотрела на него все ещё прижимая ладонь к щеке.
  - Я спросил поняла?
  - Ты очень доходчиво объяснил.
  - А теперь пошла в душ.
  
  Я лежала на диване, накрытая тёплым пледом и смотрела в темноту. Нужно звонить Макару и признавать своё поражение. Ничего не изменилось, кроме моих эмоций. Никитин не прогибается, но он начал прогибать меня. Я не равнодушна к нему, даже хуже - меня влечёт, он мне нравится. Я могу сколько угодно притворяться, но лгать самой себе бесполезно. Я хочу его. Не просто как мужчину, хочу его всего. Ревную. Злюсь. Даже ненавижу. Это эмоции Кукла. Это утопия и твой провал. Задание становится чем-то личным и, как учили нас всех, в этот момент нужно уходить. Всегда нужно уходить. Нет ничего паршивей чем начать настоящие отношения с объектом.
  Дверь его спальни приоткрылась, и я закрыла глаза. Подошёл ко мне, смотрит. Присел на корточки, и я внутренне напряглась. Сейчас поймёт, что я не сплю и уйдёт. Но Никитин просто смотрел, долго, потом коснулся моей щеки, той самой по которой ударил, провёл костяшками пальцев и внутри меня разлилось тепло.
  - Что ж мне делать с тобой, а, Кукла? Душу ты мне вымотала, - сказал тихо, видимо сам себе. Потом поправил плед и ушёл. Я снова открыла глаза. Внутри стало как-то паршиво и очень больно. Мне не нравилась эта боль, непривычная она, сосущая всю радость. Между мной и Никитиным что-то происходит и это не просто страсть, не просто желание, это нечто большее. Меня оно пугает и по всем правилам я должна немедленно давать задний ход. Но я привыкла воевать сама с собой и я ненавидела проигрывать. Ведь это игра и я хочу быть победителем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Мужская ложь...я ещё не сталкивалась с ней настолько близко. Но всегда есть первый раз, не так ли? Мне было интересно. Ведь забавно слушать со стороны как кто-то, так же, как и ты, с кем-то играет. Лёша играл с Олей.
  Я прислонилась к косяку двери, пока он разговаривал по телефону, пытаясь убедить её не приезжать. Он был так красноречив, так сладко лгал, что я сама ему позавидовала. Он стоял на кухне, возле открытой форточки, пуская дым, придерживая одной рукой телефон, в другой сигарета. Какое мощное у него тело, большое, мускулистое. Я тихо подкралась сзади и поднырнув под его руку стала возле окна, облокотившись спиной о его грудь.
  - Оль...мы все обсудили и решили...да. Я знаю, что сегодня день рождения у Женьки. Да...
  Я потёрлась о него ягодицами и почувствовала, как он твердеет под свободными спортивными штанами, одной рукой сжал меня за талию, словно приказывая остановиться. Но мне нравилась эта тройная игра. Я взяла его руку и поднесла ко рту, облизала его пальцы один за другим. Он сжал мой подбородок, не давая продолжить.
  - Хорошо...мы поедем вместе...но позже.
  В этот момент я направила его руку вниз к своей груди, он непроизвольно сжал пальцы на моем соске, и я сократилась от наслаждения, повернулась к нему и запрыгнула на подоконник, раздвинув ноги. Никитин слегка побледнел, на шее отчётливо запульсировала венка. Мне захотелось прижаться к ней губами, провести языком. Перехватил мой взгляд и нахмурился.
  - Я немного задерживаюсь...Я слышу тебя. Все слышу. Ты сказала, что девочки уже купили от себя подарок...а ты нет.
  Я заскользила руками по своей груди, спускаясь вниз, лаская себя, запрокинув голову, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. Нагло коснулась ногой его члена, надавила ступней, шевеля пальцами. Его дыхание участилось, схватил за щиколотку и сбросил ногу вниз. Я тихо засмеялась, а он психанул, сжал подоконник с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Взгляд испепелял меня, прожигал насквозь...никогда не видела, чтобы меня пожирали взглядом. Никитин не умел смотреть иначе и меня это заводило. Ярость и желание - дикий коктейль.
  - Оля, я все понял. Поговори с Сашей на эту тему. Я сегодня не смогу бегать по магазинам. Продукты купим ближе к вечеру.
  Я выгибалась к нему навстречу, видя, как темнеют его глаза, чувствуя, что вот-вот кончу, балансируя на самом краю.
  - Оля, я перезвоню тебе, у меня яичница горит...
  Я усмехнулась и как только он бросил трубку на рычаг, я спрыгнула с подоконника.
  - Бл***ь, Маша...ты что творишь?
  - Ничего, просто игралась вместе с тобой. А кончать перехотелось, стало не вкусно. Так где там сегодня вечеринка?
   Он сгрёб меня в охапку и посадил обратно на подоконник.
  - Больше никаких игр. У нас другие правила поняла?
  - Оля непременно поможет тебе вечером избавиться от напряжения. Она же приедет к тебе после вечеринки.
  Его зрачки потемнели.
  - Я вообще-то не собирался ее приглашать.
  Я склонила голову на бок, прицеливаясь...
  - Почему? Тебе разве плохо? Мне она не мешает. Я была бы искренне за тебя рада, что есть хоть кто-то кого Никитин не боится трахнуть. Если меня стесняешься - могу погулять пару часиков.
  Лёша слегка побледнел, на скулах заиграли желваки.
  - Ты это серьёзно сейчас?
  - Конечно. Серьёзней не бывает. Не нужно из-за меня ссориться. Между нами ничего нет. Целовались, зажимались...притяжение и ничего более, не стоит таких серьёзных отношений как у тебя с Олей. Так что там насчёт яичницы?
  Лёша внимательно смотрел на меня, между бровей пролегла складка, он поджал губы.
  - Твой обед готов уже давно. Мы сегодня идём на вечеринку у Жени дома.
  - Это я уже поняла. Оля не может выбрать подарок.
  Я снова выскользнула из его рук и пошла на кухню.
  - Кстати, ты прекрасно лжёшь. Мне понравилось. Но я бы тебе не поверила. Похоже, твоя Оля плохо знает тебя, а лгать не хорошо. Жаль бедняжку. Пожалуй, я ее пожалею вместо тебя.
  Лёша смотрел мне в след.
  - Что ты хочешь этим сказать?
  Крикнул мне в вдогонку.
  - А то, что я собираюсь согласится с вашим предложением насчёт школы-интерната. И с твоими новыми правилами тоже.
  Лёша зашёл на кухню следом за мной.
  - Не понял.
  Я повернулась к нему улыбаясь.
  - Что ты не понял? Я хочу тебе счастья, Никитин. Я твой должник, я твой друг. Поэтому оставляю тебя в покое. Ты больше не будешь лгать Оленьке и все станет на свои места. Мне уже не вкусно.
  
  Никитин прищурился, глядя на меня, а я тем временем накладывала яичницу нам в тарелки.
  - Не вкусно, значит?
  - Да, неинтересно если говорить по-русски. Надоело.
  Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом Никитин сел за стол и придвинул к себе тарелку.
  - Понятно.
  - Зашибись, я рада что мы друг друга поняли. Начинай снова искать интернат. Оля тебе поможет.
  Он вдруг резко отодвинул тарелку и встал из-за стола.
  - Ты не поешь? - ехидно спросила я.
  - Что-то не хочется. Аппетит пропал. Я все же поеду с Олей за подарками.
  - Вот и чудненько, Никитин. Ты очень понятливый. Только когда ее трахать будешь - сделай одолжение не представляй меня на ее месте.
  
  Я услышала, как он шваркнул входной дверью. Я не планировала с ним ссориться, все вышло, само собой. Я ещё не дала определения тому, что я чувствовала сейчас. Меня ломало. Он все же вывел меня на эмоции, скорее вот этот разговор с его лошадью. Она, как кость в горле, и самое паршивое ее он тоже оберегает. Джентльмен сраный. Что-то я все же упускаю, не понимаю Никитина до конца - а должна. Выучить должна как стих в школе, наизусть. Но я неадекватна с ним, у меня к нему чувства. Я поняла это, тогда, когда вспыхнул новый цвет в моем сознании. Никитин мне не безразличен. Самое главное, чтобы Макар это не почувствовал иначе снимет с задания как пить дать, потому что я сама давать задний ход не собиралась.
  
  
  
  
  Лёша вернулся вместе с Олей спустя час, я вышла им навстречу. Они поставили пакеты на пол и одновременно посмотрели на меня. Я вежливо поздоровалась с Олей. Она выглядела смущённой, даже краска к щекам прилила. Считает себя виноватой. Боже, как можно быть такой идиоткой? Или она настолько его любит, что не видит очевидного? Любовь. Я болезненно поморщилась. Кто верит в эту хрень в наши дни. Любить можно вкусно пожрать, выпить, погулять. Деньги можно любить. А человека? Человек достоин только инстинктов. Оля дура. У Никитина все инстинкты на меня направлены. Хотя бы то как он смотрит, как отводит взгляд, эх не учили тебя Оля психологии. Совсем.
  - Маш, а мы тебе подарки купили, - весело сказала Оля и посмотрела на Лёшу, он кивнул на пакеты.
  - Подарки? - не скажу, что меня это порадовало. Как-то стремно внутри. Лёша вместе с лошадью выбирали для меня подарки.
  - Да, - продолжила Оля и схватила один из пакетов, - сегодня вечеринка у Жени, мы решили, что тебе нечего надеть. Примерь, пожалуйста. Лёша сам для тебя выбирал.
  Она подала мне пакет, и я взяла, заглянула во внутрь.
  - Спасибо за заботу, - мельком посмотрела на Лёшу, но тот понёс остальные пакеты на кухню, и Оля заторопилась следом за ним. Я ещё несколько секунд вертела в руках пакет, а потом пошла в ванную на примерку.
  
  Платье мне понравилось немного не мой стиль, но красиво, придраться не к чему.
  У Никитина хороший вкус. Не знаю каким образом, но он угадал что мне нравится красный цвет. Туфли совсем не моё, но как говорится - даренному коню... Примерять я не стала, сунула обратно в пакет и пошла к ним на кухню. Лёша как раз заканчивал есть подогретую Олей яичницу, бросил на меня хмурый взгляд, а Оля тут же предложила приготовить и на мою долю.
  - Нет, я уже поела, спасибо.
  Меня от ее заботы тошнило, аж оскомина на зубах появлялась.
  - Ну как? Платье понравилось? - Оля заглянула мне в глаза, - Я говорила ему, что красный для такой молоденькой девушки не очень, а Лёша настаивал, что тебе к лицу. Мне позволил только туфли выбирать.
  Я с трудом удержалась, чтобы не ляпнуть насчёт туфлей, которые тоже нужно было выбирать Никитину.
  - Симпатичное, - ответила я и налила себе сок, - я люблю красный цвет. Так, когда вечеринка?
  - Начало в десять вечера, - ответила Оля и положила руки к Лёше на плечи.
  Меня почему-то дёрнуло когда он накрыл ее руку своей, в глазах потемнело. Физически стало не комфортно. Никитин в этот момент посмотрел на меня и многозначительно приподнял одну бровь. "Ты же сказала, что тебе все равно". Мне не понравилось...похоже игра становится обоюдной и мне только что поставили шах.
  
  
  - Лёша, папа на следующей неделе зовёт тебя к нам на дачу, у него юбилей. Можно провести там несколько дней.
  Никитин все ещё смотрел на меня.
  - Конечно, поедем, я как раз собирался с ними поговорить, - не сводит с меня взгляда. Я демонстративно села рядом с ними и глядя прямо в глаза Никитину сладенько пропела:
  - Наверное, Лёша сделает тебе предложение руки и сердца, как романтично, - сказала я и улыбнулась, а внутри становилось все паршивей. Меня даже слегка подташнивало.
  - Очень даже может быть. Тем более Маша согласилась чтобы мы подыскали для неё хорошую школу-интернат.
  В этот момент мне захотелось ударить...Олю. Потому что она не смогла скрыть своей радости, ее полные щеки заполыхали, зрачки заблестели. Если б она могла - то расцеловала бы меня сейчас, а я, если бы могла, то всадила бы ей вилку между глаз. Кстати, вилка очень мощное орудие в руках такой психопатки как я. Жаль Оля и Никитин об этом не знают.
  
  
  
  
  11 ГЛАВА
  
  Кукла. Россия. 2001 год
  
  Я собиралась нарочито долго, тщательно укладывала волосы, красила лицо. Это я любила всегда. Новая маска. Мой стилист, которого Макар очень часто вызывал, когда нужно было менять имидж, говорил, что у меня очень удобное лицо. На нем можно рисовать как на холсте самые разные образы: от женщины вамп, до Лолиты. И он сам меня учил всем тонкостям мастерства, а я любила эти уроки. Так что применять знания на деле оказалось очень интересным занятием. Особенно сегодня, когда я намеревалась все же взять реванш и поставить мат. Никитин больше не увидит Лолиту, пусть наконец-то поймёт кто я и чего я хочу. Хватит играть по-мелкому, сегодня все ставки завышены, и я или выиграю, или же завтра мне все же придётся "сдаваться" Макару.
  
  Закончив с макияжем я надела платье и долго рассматривала себя с разных сторон. Наверняка Никитин выбирал поскромнее, но я умею носить самые скромные вещи так, что кажусь больше раздетой, чем одетой. Например, вот этот золотистый поясок, если повязать чуть выше, под грудью он подчеркнёт ее пышность и заодно укоротит сам подол, а плечики можно слегка спустить и декольте станет намного ниже.
  Я долго крутила в руках туфли, которые они купили, безошибочно угадав мой размер или же просто Никитин заранее посмотрел на моих старых. Каблук не настолько высок, как я люблю, но все равно смотрится очень хорошо. Я бы не отказалась от чулков и кружевных трусиков, но пришлось довольствоваться малым.
  
  
  Мне понравилась их реакция, притом у обоих. Никитин чуть приоткрыл рот и застыл с сигаретой в руке, а Оля выронила свою сумочку и даже слегка побледнела. Конечно я сейчас уже совсем не похожа на ту маленькую не накрашенную девочку к которой они привыкли. У Никитина нервно дёрнулся кадык, он сглотнул и осмотрел меня с ног до головы. Оля подняла сумочку с пола и бросила тревожный взгляд на Лёшу, потом снова перевела взгляд на меня.
  - Потрясающее платье, - выдавила она и, наверное, мысленно нас сравнила. Сравнение ей не понравилось. Оля конечно выглядела намного лучше, чем обычно, нужно отдать ей должное никаких безвкусных розовых туник - красивые брюки в обтяжку чуть расклешённые к низу, скрадывающие полноту ног, и свободная кофточка чёрного цвета с серебристыми вкраплениями. Ее светлые волосы рассыпаны по плечам, она красиво накрашена и выглядит на все сто. Я бы сказала на максимум. Уверенна что здесь работал парикмахер, а вещи шиты на заказ. Никитин откашлялся и сильно затянулся сигаретой.
  - Ну что? - задорно спросила я, - поехали?
  
  
  
  У Жени было весело, сам хозяин слегка навеселе, радушно встречал гостей. Женька мне понравился ещё тогда, на дискотеке, с ним было просто и весело, а ещё я ему нравилась, и он этого не скрывал. В квартиру набилось не менее двадцати человек. Повсюду мигали неоновые лампочки, гирляндами развешанные под потолком, орала музыка. Кто-то таскал подносы с закусками, кто-то играл на диване в карты. Женька пожал руку Лёше, поцеловал Олю в щёчку, а когда я шагнула к нему - присвистнул:
  - Ну ни хрена себе ребёнок.
  - А меня целовать? - весело спросила и сама чмокнула Женю в щеку, почувствовала как он напрягся. Помнит наши совместные танцы на дискотеке.
  Осмотрела его с ног до головы:
  - Красавчик, хотя, вот тот чёрный костюм громилы-охранника был очень тебе к лицу и пушка тоже. Прости, подарок дарит Никитин, а я в виде украшения.
  - Охренительное украшение, - глаза Жени заблестели, и я облизав нижнюю губу, подмигнула ему, намекая, что скучно нам точно не будет. Скушала его вкусную реакцию, предвкушая новое развлечение и интересную, но слабенькую жертву. Впрочем, Женя скорее был приманкой, настоящая жертва должна была клюнуть на саму игру.
  Никитин подтолкнул меня сзади вглубь комнаты и тут же прошипел:
  - Без фокусов, поняла?
  Конечно поняла...значит будут фокусы, обязательно самые разные. Например, я собираюсь немного выпить, пофлиртовать с Женей, станцевать на столе, курнуть травки...
  
  
  После шумных поздравлений и выпитого спиртного, столы подвинули к стене, образовывая танцплощадку, заиграла совсем другая музыка. Гости уже были навеселе, Оля хлопотала на кухне. Никитин тщетно пытался отправить меня помогать, но я успешно игнорировала его попытки, мне было интересно болтать с его друзьями, знакомиться, смаковать их эмоции, голодные взгляды. Особенно тех, кто пришёл не один. Женщины явно меня игнорировали. Так бывает всегда, когда чувствуют опасность, а я и есть та самая неприятность в виде свободной девушки, очень привлекательной наружности и острой на язык. А ещё и моё красное платье, оно ярким пятном мелькало среди других танцующих. Теперь я поняла почему Никитин выбрал именно этот цвет - не потерять меня в толпе.
  
  
  
  Лёша то и дело отбирал у меня бокалы со спиртным, я умудрялась найти новые, пока не поймала в коридоре Женю и не заставила плеснуть мне водки в стакан с соком. Теперь с самым невинным видом я потягивала из соломки своеобразный коктейль и танцевала вместе с остальными гостями. Периодически ловила на себе взгляд Никитина - мрачный и тяжёлый. Становилось все вкуснее, особенно танцевать, когда он вот так смотрит, когда жадно следит за всеми теми, кто пристраивается ко мне и пытается поймать ритм. Он злится, по нарастающей. Злится от того что сам не может быть так же раскован со мной, как и они. Периодически прибегает Оля и они даже станцевали пару раз, и я поравнявшись с ним услышала сердитый выговор:
  - Хватит за ней присматривать, хоть немного побудь со мной. Ты как цербер стережёшь ее. Ну что может случится? Лёша! Посмотри на меня хоть раз.
  В этот момент я запрыгнула на своего партнёра по танцу, и он закружил меня по комнате. Никитин вмешался сразу, отодрал меня от парня и толкнул того в плечо. Оля тщетно пыталась оттащить их друг от друга, но Никитин страшно разозлился. Я стояла в стороне с самым невинным видом, потягивая свой коктейль.
  - Я не понял, ты что? Ты ведь с девушкой пришёл? Вот за ней и присматривай.
  - А ты за руками своими присматривай, ещё раз облапаешь - останешься без зубов.
  - Ты что ревнуешь? - парень захохотал и посмотрел на других ребят, которые обступили их плотным кольцом.
  - Данила, угомонись. Машка его родственница и Лёха за неё отвечает.
  Женя попытался разрулить нарастающий скандал, но парень уже был сильно навеселе и отступать не собирался.
  - Ну родственница, а не девушка. Мы танцевали, расслаблялись. Можно подумать я его телку трахнуть решил. Он вообще с Олей или с этой красавицей? Хрен разберёшься. Если с двумя сразу, так пусть предупреждает. Не, бля...в натуре, я что потанцевать не могу?
  Никитин съездил ему в челюсть и парня вынесли на лестничную площадку от греха подальше.
  Оля вцепилась Никитину в рукав.
  - Лёша, успокойся. Я тебя не понимаю, что ты смотришь за ней все время. Она не ребёнок. Успокойся.
  Лёша повёл плечом сбрасывая руку Оли угрюмо, наблюдая как я снова теряюсь в толпе, продолжая танцевать.
  - Ещё раз посмотришь на неё, и я уйду!
  Не знаю, что он ответил, так как в этот момент я нашла себе нового партнёра по танцам.
  
  
  
  Я хожу по рукам, танцуя то с одним, то с другим, иногда смотрю на Никитина и вдруг понимаю, что он напивается. Бокал за бокалом и контроль уплывает ко мне. Он уже не отводит от меня взгляда, следит настойчиво, не пропуская ни жеста, ни движения. Я чувствую пульсацию напряжения. Оли нигде не видно. Или ушла или плачет где-то в углу. Похоже ее угроза Никитина не испугала.
  - Эй Маша, станцуй для нас, - кричит пьяный Женька и подсаживает меня на стол.
  - А плата? - кокетливо спрашиваю и протягиваю пустой бокал.
  - Ща...оформим.
  Женя исчезает в толпе, а я кручусь на столе, привлекая внимание пару секунд, и я уже не одна, мне составили компанию ещё несколько девчонок, они сильно навеселе и я продолжаю такую любимую и знакомую мне игру. Одна из девушек обнимает меня за талию.
  - Красиво двигаешься, ходила на танцы?
  - До сих пор хожу, - пропела я и обняла ее в ответ.
  - Ты с Никитиным пришла? Родственники?
  Я кивнула и прижала её к себе сильнее. От девушки пахло апельсиновыми духами, водкой и сигаретами.
  - Ну что заведём мальчиков? - шепнула ей на ухо, и мы плавно потёрлись друг о друга.
  - А то, пусть изойдутся слюнями.
  Она весело мне подмигнула и поцеловала в губы.
  
  Нам уже во всю хлопали и свистели, вернулся Женька с бокалом в руках, протянул мне. Я взяла и повернулась к Никитину, отсалютировала ему бокалом и снова поцеловала девушку, уже с языком, зарываясь пальцами в ее волосы. Лёша встал со стула и направился к нам. Осушив бокал до дна я прыгнула на руки к Жене. Тот поймал и крепко прижал к себе:
  - Искушаешь?
  - Соблазняю, - пропела я
  - У тебя получилось.
  - Хочешь меня? - спросила провокационно трогая его губы и не давая поймать свои пальцы.
  - До одури, - хрипло ответил он, не торопясь выпустить из рук.
  - Так укради меня, - адреналин закипал в крови, тем более я знала - Никитин идёт к нам, продирается сквозь толпу.
  
  Женя поставил меня на пол, мы начали танцевать, и я прижалась к нему спиной, кокетливо виляя бёдрами, чувствуя его эрекцию и тяжёлое дыхание мне в затылок. Прислушалась к своим эмоциям - ноль, но вкусно, потому что Лёша скоро нас найдёт. Я схватила Женю за руку и потянула в коридор. Он покорно поплёлся следом, удерживая меня за талию, горячими руками. Прижал меня к стене, ища мои губы, я увернулась.
  - Это и все что ты умеешь? - поддразнила Женю
  - Я много чего умею - только попроси.
  - Тогда давай сбежим отсюда, - громко сказала я и встретилась взглядом с разъярённым Никитиным, который наверняка слышал мои последние слова.
  
  Он опустил руку на плечо Жени.
  - Куда? - прорычал так яростно, что у меня на секунду замерло сердце. Я посмотрела на него, но он сверлил взглядом своего друга.
  - Остынь, Никитин, ты вроде не один пришёл, - Женя не готов был так легко сдаться как в прошлый раз. Выпитая водка и желание затащить меня в дальний угол, явно способствовали его храбрости.
  - Отпусти ее, - Никитин тоже пьян, я видела это по его мутному взгляду.
  - С чего бы это? Она достаточно взрослая чтобы принимать решения без тебя.
  Лёша дёрнул меня к себе, вырывая бокал из рук, понюхал и сгрёб Женю за шиворот.
  - Ты налил ей водки?
  - Почему бы и нет?
  
  Лёша толкнул его в плечо, а меня схватил под руку подталкивая к спальне.
  - Поговорить надо.
  - Ты чего, Леха? Совсем, что ли? Я может серьёзно, она мне нравится, и я ей тоже.
  Никитин медленно повернулся к другу.
  - Мне это не нравится, понял? Давай, иди лапай кого-то другого.
  Я пыталась сопротивляться, но Лёша крепко держал меня за руку.
  Женя тихо выругался и, явно не желая ссорится с Никитиным, пошёл к гостям. Несколько секунд мы с Лёшей смотрели друг другу в глаза:
  - Не нужно так смотреть, я предупреждал насчёт фокусов, помнишь?
  Втолкнул меня в спальню и закрыл за нами дверь на ключ.
  - Боишься за мою девственность? - злобно прошипела я и выдернула руку. Никитин не отрываясь смотрел мне в глаза, потом опустил взгляд к моему декольте.
  - Боюсь за свои мозги, - хрипло сказал он, - ты бл***ть всю душу мне вывернула. Ведьма малолетняя. Чего ты хочешь, мать твою? Не понимаю тебя, игры твои долбанные не понимаю. Чего ты хочешь, Кукла? Что ж ты мне кишки мотаешь?!
  Толкнул меня к стене, а я удержалась за воротник его рубашки.
  - Тебя хочу, Никитин, разве ты не знаешь?
  Схватил меня за горло, испепеляя взглядом. Все его мышцы напряглись, но не отстранился, продолжал удерживать на вытянутой руке за горло.
  - Убить тебя хочется, - прошипел он, чуть сжимая пальцы и меня пронизало дикое возбуждение.
  - Ты пьяный, - тихо сказала я и провела рукой по его волосам, - не контролируешь себя?
  Приблизил ко мне лицо, касаясь лбом моего лба, взгляд смягчился, а пальцы уже гладили мою шею:
  - Нет...нахрен никакого контроля, все тормоза отказали.
  - Ревнуешь?
  - До безумия.
  Закрыл глаза вдыхая запах мои волос и моё сердце забилось немного быстрее, ещё быстрее, когда он посмотрел на меня снова, и я увидела, что он сломался. Все. Наигрались.
  - Увези меня отсюда, - тихо попросила я и потёрлась щекой о его щеку, - увези и сделай меня своей. Сегодня.
  Он нашёл мои губы с каким-то диким остервенением набросился на них, терзая, причиняя боль жестоким и властным поцелуем, удерживая меня за волосы, все сильнее вдавливая в стену.
  - С ума схожу от тебя, останови меня...маленькая. Останови. Я же буду себя ненавидеть.
  - Ни за что не остановлю...если тормознёшь, то ненавидеть тебя буду я.
  Жадно ответила на поцелуй прокусывая его губу до крови, чувствуя солоноватый привкус во рту. Мне нравится даже вкус его крови.
  В двери постучали.
  - Лёша, я знаю, что вы здесь, - голос Оли срывался на писк, - откройте немедленно.
  Никитин тихо выругался, а я усмехнулась. Ну что настал час "икс"? Она или я?
  Лёша открыл дверь, и Оля влетела в спальню. Она смотрела на меня, на то как я демонстративно поправляю волосы, потом перевела взгляд на Лёшу, на его прокушенную губу и замахнулась чтобы дать пощёчину, но Никитин перехватил ее руку.
  - Без скандалов. Не здесь и не сейчас.
  - Без скандалов? Ты...ты сукин сын, Никитин. Ты все это время трахал мне мозги. Ты и эта...эта...сучка. У меня за спиной вы...
  Я улыбалась, мне нравился ошарашенный взгляд Никитина и Олины глаза навыкате, которые казалось повылазят из орбит.
  - Успокойся, мы просто разговаривали. Приди в себя.
  - Да неужели. А за губу тебя кто укусил?
  - Я подрался, если ты не помнишь.
  Мне начал нравится этот фарс. Если Никитину удастся ее снова убедить я сниму перед ним шляпу. Оля переводила взгляд с меня на него.
  - Зачем вы заперли дверь?
  - Эта истерика ни к чему. Мы хотели поговорить. Оля, иди к гостям, ты пьяна. Поговорим, когда протрезвеешь. Пусть Женя вызовет тебе такси.
  Она вдруг разревелась и повисла у него на шее.
  - Лёша...прости меня, пожалуйста.
  Я попятилась к двери и наткнулась на Женьку.
  - Ну что мелкая попала под раздачу?
  Я кивнула, с горечью понимая, что шах и мат не удался. Из-за дуры Оли и Никитина, который упорно цеплялся за их отношения.
  - Жень, вызови и мне такси. Домой хочу.
  - Давай отвезу, - предложил он, провожая меня к двери.
  - От тебя водкой прет за версту, менты загребут, а я без документов. Но спасибо за предложение.
  Женя несколько секунд смотрел мне в глаза.
  - Вы не родственники, да?
  Я усмехнулась и послала ему воздушный поцелуй. В этот момент дверь в спальне с грохотом распахнулась, и я услышала истерический вопль Оли:
  - Побежишь за ней больше никогда не приходи, никогда понял? Лёша!
  Я как раз выскочила на улицу из подъезда и тормознула такси. Никитин нагнал меня, когда я собиралась залезть на заднее сидение, дёрнул за руку и потащил к своей машине.
  - А Оля? - не удержалась я.
  
  Он не ответил, молча открыл передо мной переднюю дверцу, и я села, закусив нижнюю губу. Сердце колотилось, как бешеное. Лёша обернулся ко мне, и я вздрогнула от его взгляда.
  - Нет больше Оли - есть ты, и я хочу в этом разобраться. Сейчас.
  Так же в полной тишине мы поднялись домой и когда он открыл передо мной дверь я шагнула в квартиру, услышала, как щёлкнул ключ в замке, а потом он повернулся ко мне. Сделал несколько шагов навстречу и вдруг впился в мои губы. Так он меня ещё не целовал, жадно, с какой-то тихой яростью, сдирая с меня одежду, нижнее бельё, отшвыривая всё в сторону, куда попало, пока я не осталась совершенно обнаженной.
  - Боже, какая ты красивая.
  Я со стоном обхватила его за шею. Меня ослепило желание. Дикое, первобытное. Лёша зарылся обеими руками в мои волосы, все ещё целуя мои губы, терзая их, подчиняя себе. Я сдалась, у меня не осталось сил бороться с собой, каждое прикосновение его губ заставляло моё тело дрожать от страсти. Я никогда и никого не хотела настолько сильно. Стащила с него рубашку, дрожащими руками, и прижалась грудью к его груди. Соски болезненно ныли от трения о его кожу, мы все ещё целовались как ненормальные. Я расстёгивала его джинсы, стягивая их вниз, затем боксёры, хотела, чтобы он был голым, как я, чтобы чувствовать его всей кожей.
  Я задыхалась, мне невыносимо нужно было больше. Здесь, сейчас. Я закинула ногу ему на бедро, чувствуя животом его твёрдый член испытывая дикое желание почувствовать эту мощь в себе. Его ладони сжали мою грудь, потом нежно потёрли соски, и я застонала ему в губы.
  - Пожалуйста, - как банально и жалко, но у меня все дрожало внутри, болело, меня раздирало от перевозбуждения. Я потёрлась влажной промежностью о его ногу, закатывая глаза в изнеможении.
  
  Лёша подхватив меня за талию, и слегка приподнял, продолжая целовать, сжимать моё тело до боли, но именно так мне сейчас и хотелось. Вот этого звериного желания, животной страсти. Никитин опустил меня на ковёр в прихожей, на нашу сваленную в кучу одежду, на то самое красное платье, которое стало некоей точкой невозврата в наших отношениях.
  Лёша склонился надо мной, опираясь на руки.
  - Ты этого хотела? Не боишься? Останови меня...ещё не поздно.
  - Поздно, - эхом повторила я и обхватила его лицо руками, - я хочу тебя.
  Он застонал и впился губами в мою шею, слегка прикусывая кожу, спускаясь все ниже, к груди, обхватывая, по очереди мои, возбуждённые до боли, соски жадным ртом. Я цеплялась за его плечи, утопая в яростном безумии, в первобытном желании отдаваться. Контроль больше не принадлежит мне, он у него и я отдала с каким-то безумным отчаянием, позволяя эмоциям рваться наружу.
  - Хочу тебя, - требовала я, стараясь бороться с ним, притягивая к себе.
  
  - Не сейчас, - прошептал мне в губы все ещё сжимая мои волосы пятерней на затылке, - не сейчас...
  - Почему? - простонала я уже не выдерживая этого страшного напряжения, - я не могу больше.
  Он оторвался от моих губ и посмотрел мне в глаза.
  - Не правильно так...
  И на меня словно ушат холодной воды вылили, я вцепилась в его плечи.
  - А как правильно? Как по-твоему правильно? - на грани истерики закричала я.
  Он вдруг скользнул ладонью по моему животу, вниз.
  - Тсс...вот так правильно, маленькая...смотри на меня...вот так ...да...
  Боже, я плавилась под его взглядом, чувствуя, как мужские пальцы безошибочно нашли мой клитор. Я захлебнулась стоном, продолжая смотреть в его серые, бездонные глаза.
  - Я не хочу...так...я тебя хочу, во мне..., - прошептала задыхаясь, чувствуя приближение оргазма от ритмичных умелых поглаживаний, от скольжения по влажной плоти, от лёгких проникновений пальцев в воспалённое лоно и снова наружу, чтобы приласкать ещё нежнее, едва касаясь, исторгая из меня хриплые стоны и опять во внутрь, но не на всю длину, лишь дразня и дико возбуждая.
  
  - Нет, ещё рано, - его голос сорвался на хрип, он медленно опустился передо мной на колени, покрывая поцелуями мой живот, положил мою ногу себе на плечо, и я ощутила мягкие касания его языка там внизу где все болело от дикого желания познать его всего. Ощущения были настолько острыми, новыми и моё тело раскалывалось на мелкие осколки безумного. Почувствовала его жадные губы, нежно посасывающие мою плоть и сорвалась на крик, его язык затрепетал на ноющем бугорке и низ моего живота свело судорогой, я вцепилась в его волосы, превращаясь в оголённый нерв. Лёша подхватил меня за бедра не давая отстраниться, когда моё тело непроизвольно забилось в судорогах оргазма, продолжая ласкать, продлевая моё удовольствие. Потом он склонился надо мной целуя мой приоткрытый, в крике наслаждения, рот, поглощая последние стоны и судорожные вздохи, продолжая ласкать пальцем, уже грубее, сильнее, проникая им на всю длину.
  Все ещё подрагивая после яркой вспышки, я сжала его член, и он резко выдохнул мне в шею, опираясь руками о пол возле моей головы.
  Я сама направила его в себя, чувствуя, как он растягивает мою плоть твёрдой головкой, наверняка ощущая лёгкие сокращения.
  - Не торопись, - шепчет мне в ухо, перехватывая мою руку за запястье.
  Но я напряжена до предела, то ли от страха перед неизвестностью, то ли от ненормального желания чтобы ворвался до упора.
  - Не могу больше, - выдохнул он и рванул вперёд, а я силой вцепилась ему в плечи. Больно. Очень. Но эта боль оживляла, я словно родилась заново. Он замер, вглядываясь мне в лицо, тяжело дыша. Не знаю каким усилием воли ему удавалось так контролировать нас обоих.
  
  - Как ты меня чувствуешь? - спросила целуя его губы, стараясь расслабиться.
  - Очень тесно, - прохрипел он, его тело подрагивало от напряжения. Лёша осторожно двинулся внутри меня, и я прислушалась к собственным ощущениям. Боль постепенно стихала, и я видела его бледное от страсти лицо, голодный взгляд, который сводил меня с ума, подалась бёдрами навстречу, впуская глубже. Теперь он двигался во мне быстрее, ускоряя темп, все ещё глядя мне в глаза, пока его собственные не закрылись от наслаждения, я обвела пальцами его губы и почувствовала, как он прикусил их, уже не в силах сдерживаться, двигаясь все быстрее, хаотичней, просунув руку мне под спину и прижимая к себе.
  - Твой взгляд, - прошептала я и впилась пальцыми в его волосы, - ты помнишь? Смотри на меня...я хочу твой взгляд.
  Распахнул глаза. Мой зверь. Ненасытный, безумный. Я не гналась за оргазмом, знала, что сейчас не кончу, слишком всё новое для меня, я просто хотела видеть, когда он сойдёт с ума и перестанет себя контролировать. Его лицо исказилось, как от боли, на лбу вздулась венка, я почувствовала, как он твердеет внутри ещё больше, если вообще это возможно. Резко вышел из меня и придавил всем телом, громко застонал. Я обхватила его спину, оставляя на ней полосы от моих ногтей, чувствуя влагу на животе и судорожные движения его тела.
  Лёша все ещё смотрел мне в глаза, а потом тихо прошептал:
  - Я всё же первый.
  Пожалуй, это было единственной правдой между нами. Потому что утром, когда Лёша спал мне позвонили. Всего несколько слов: "Простите я не туда попал? Мне нужен магазин игрушек. Я хочу купить куклу", и короткие гудки. Это означало одно - Макар срочно требует встречи. Что-то изменилось и меня снимают с задания. Через пять минут я должна покинуть объект. Это не было больно, это было ударом в солнечное сплетение, когда я сделала вздох, то выдохнуть уже не смогла. Не смогла даже вернуться в спальню, чтобы посмотреть на него в последний раз. Я не любила прощаться с теми, кто хоть что-то значил для меня. Любая боль, только не эта.
  
  
  Я быстро оделась и выскользнула на улицу, меня уже ждало такси. Я не плакала, только закусила губу до крови, а когда меня привезли по назначенному адресу спокойно поднялась в лифте в гостиничный номер, где меня ждал Макар. С новым заданием. В этот момент в копилку моих личных долгов Макару добавился ещё один - Лёша и мои эмоции которые были разорваны в клочья. Потому что Никитин стал для меня не просто первым мужчиной, он стал тем мужчиной которого я вряд ли смогу забыть, даже если сильно захочу. Когда Макар положил передо мной фото нового объекта, я сжала руки в кулаки и у меня потемнело перед глазами.
  
  - Твой будущий муж, Кукла. Что скажешь?
  
  Он усмехнулся, видя моё невменяемое состояние, и погладил меня по голове.
  - Да, непросто. Я знаю. Но ведь ты у меня особенная девочка. Не простая. Ты справишься. Гонорар тоже высокий. Ты больше не работаешь бесплатно, за свою свободу ты уже расплатилась. Откроем тебе счёт в Швейцарском банке.
  Я долго смотрела Макару в глаза и вдруг поняла, что свой счёт для него я уже открыла, только что. Точнее не счёт, а медленный отсчёт по секундам, когда я начну возвращать долги.
  
  
  
  12 ГЛАВА
  
  Лёша. Россия. 2001 год.
  
  Я искал её. Как идиот. Искал каждый день. Я объехал этот гребаный город вдоль и поперёк. Я начинал с утра и заканчивал утром, спал по два часа в сутки и снова искал. Я чуть не потерял работу. Тогда мне казалось, что она сбежала потому что я чем-то обидел. Что сделал не так. Маленькая невинная девочка стала женщиной и испугалась или возненавидела меня. Именно так я тогда думал. Ничего другого я не мог предположить. Помню, как проснулся, потянулся рукой, чтобы почувствовать шёлк её кожи, открыл глаза и пустота. Я сразу понял, что она ушла, мне не нужно было ходить по комнатам и искать ее. Это странно объяснить, я до сих пор этого не понимаю, но присутствие Маши чувствовалось всегда. С тех пор как она появилась в моей жизни, в моем доме. Я чувствовал ее интуитивно, слышал шаги, или как она втихаря чиркает зажигалкой на балконе, думая, что я не слышу. Как возится на кухне и ругается себе под нос если у неё что-то пригорело, как поёт в ванной. Да, она поёт в ванной, первый раз, когда услышал, стоял с глупой улыбкой под дверью и понимал, что мне нравится все это. Она нравится. Вся. Волосы ее каштановые, глаза зеленющие, лицо кошачье. Не просто нравилась, постоянно ловил себя на том, что смотреть хочется. До бесконечности.
  В то утро я думал, что снова найду ее на той площадке, потом обыскал весь город. К вечеру вернулся домой в надежде, что она тоже вернулась - нет, ее не было. Я не смог уснуть. Больше всего меня убивало, внезапное осознание, что совершенно ничего о ней не знаю. Не имени, ни фамилии. Полный ноль. Она могла быть и не Машей вовсе. Могла быть кем угодно. После недели поисков мне казалось, что я схожу с ума, у меня просто едет крыша. Я напивался до беспамятства, чтобы не думать о том, что с ней что-то могло случится, кто-то мог тронуть, обидеть. Твою мать, я даже не могу пойти в милицию - я ей никто и у неё нет документов. Только тот поддельный паспорт, который я для неё хммм...купил за тысячу баксов. Единственная фотография. Я смотрел на этот снимок часами, пытаясь понять почему я не могу найти и почему нашёл в тот прошлый раз, а сейчас нет, и ответ напрашивался сам собой - тогда она этого хотела. А была ли она вообще? Может быть это плод моего воображения? Нет, была. Диванная подушка пахнет ее духами, мои футболки хранят запах ее тела, а руки помнят прикосновения к коже. Со мной раньше не происходило ничего подобного. Мне нравились женщины, я нравился им. Они менялись, как перчатки, пока я не встретил Олю...Хотя, зачем лгать? Разве отношения с Олей мешали мне развлекаться на стороне? А вот как эту встретил увидел глаза ее зелёные в том баре и все...что-то случилось со мной. Последние мозги отшибло окончательно.
  Внезапно я подскочил, хватая ключи от машины со стола, куртку и сигареты. Казино...да, черт подери, то треклятое казино. Там должны быть записи на камерах.
  Самое странное во всей этой истории, что как я не пробивал среди своих знакомых шулеров - никто не знал ни Артиста, ни Гошу. Первый раз о них слышали. И Куклу никто не знал. Она говорила, что работала в стриптиз баре - объездил все с ее фотографией, никто такую не видел. Она просто растворилась. Но так не бывает - меня учили есть человек, значит есть следы, которые он оставляет. А если есть следы, то я, как охотник, просто обязан их найти. Только в этот раз я ошибся. Дошёл до того что снял ее отпечатки пальцев с чашки и потащил своему знакомому следаку. И опять ничего. Тот сказал, что ее нет в базе данных. Пару раз Оля приезжала, а меня мутило от неё, как после отравления палёной водкой. Видеть ее не мог. Никого не мог. От бессонницы в глаза, как песок насыпали.
  
  
  Снова ночь, я с виски в обнимку, выкурив черт знает сколько пачек сигарет раз за разом просматриваю записи на камере. И меня выкручивает, ломает. У меня словно грипп или затяжное осложнение после болезни. Смотрю на неё и что-то дерёт внутри, разъедает как серной кислотой и прихожу к выводу, что просто кинула. Ушла и все. Почему? А хрен ее знает, она так захотела. Она всегда делает и получает то, что хочет. Меня, например.
  А потом утопическая мысль, что я сплоховал в постели. Самое паршивое что могло прийти в голову, а приходило все чаще. Найти бы ее и вытрясти всего лишь ответ на один вопрос "Почему?". Могла же поговорить. А я хотел слушать? Может она пыталась. Сколько раз просила отпустить, а я вцепился в неё и никуда. Поначалу щемящее чувство нежности вызывала, заботы. Черт его знает, проникся. А ещё хотел ее до одури, с первого момента, как увидел. Хотел, как ненормальный, животные инстинкты зашкаливали. Запах ее чувствую и встаёт немедленно, она голову набок склонит, локон на палец накрутит, а у меня сердце в печёнки спускается, во рту пересыхает. И ведь девчонка совсем. Я тогда успел перетрахать все что движется разного возраста и формата, а перед ней просто мальчиком себя чувствовал, понимал, что меня соблазняют и устоять не мог. А кто устоит? Дьявол, она меня совращала покруче взрослой женщины, никто и никогда не вытворял того что она себе позволяла и ведь знала, что меня ломает и тащилась от этого, ее персональный кайф видеть, как меня скручивает.
  Я ещё раз перемотал плёнку назад. Просмотрел до конца, до последних кадров и взялся за телефон. Других вариантов нет. Только отец может помочь, у него связи в верхах.
  Да, я готов унизиться и идти на перемирие чтобы найти девчонку с которой переспал один раз и которая жила в моем доме эдак раз в десять меньше, чем я потратил сейчас на ее поиски. Гребаная одержимость, но я ничего не мог с собой поделать. Я хотел найти, готов был землю носом рыть, но найти и в глаза ее посмотреть. С отцом мы почти не общались после смерти мамы. Последний раз виделись на похоронах, он выразил соболезнования и укатил со своим эскортом у него впереди маячила предвыборная компания. К тому времени они были разведены уже больше пяти лет. Будучи ребёнком я не понимал, как люди, которые были близки почти двадцать лет стали чужими настолько, что им нечего друг другу сказать? Нет, они не ссорились, просто в один день решили разъехаться, а потом развелись. Спустя годы я узнал, что отец изменял. Мать просто ушла от него, а он и не пытался вернуть сразу привёл любовницу в дом. Потом мама заболела, отец конечно и деньгами помогал и врачей находил, но ее не спасли. Потому что она бороться не захотела, не простила его, но и не разлюбила. Доконало ее предательство. После похорон он позвонил мне, предлагал к нему переехать, организовал мне учёбу в университете, а я ...я пошёл в армию. Вернулся и его из жизни вычеркнул. Мы общались изредка: то он звонил, то я иногда. Он предлагал к нему идти работать, а я не хотел быть обязанным, доказывал, что и сам проживу и деньги мне его не нужны.
  
  Сейчас сижу и понимаю, что реально помочь может только он. Позвонил. Ответила секретарша, перевела звонок.
  - Ну здравствуй Никитин-младший. Какими судьбами?
  - Привет, отец. Поговорить надо.
  - Приезжай, мне тоже нужно с тобой поговорить. Я завтра звонить собирался.
  Возникла неловкая пауза. Он ждал от меня чего-то, а я...я понимал, что мне нечего ему сказать. Все это время я не думал о нем, разве что с презрением.
  - Что-то случилось?
  - Нет, просто помощь твоя нужна.
  - Помогу чем смогу. Когда заедешь? Можешь сегодня, я дома.
  Я раздумывал ровно несколько секунд, посмотрел на экран где застыло лицо Куклы и достал из пачки сигарету.
  - Сейчас приеду.
  Он наверняка удивился и обрадовался. Ещё бы, спустя пять лет я не только позвонил первым, но и попросил о встрече. Где-то в глубине души шевельнулось сожаление... и пропало. Вспомнил гроб, венки, его бегство с кладбища и угрызения совести пропали, едва появившись. Я хорошо помнил, как он смотрел на часы, как угрюмо бросил горсть земли, а потом просто уехал и больше ни разу не приезжал. Даже тогда, когда по его указанию установили шикарный мраморный памятник. Наверное, я не мог простить ему вот этого равнодушия.
  
  
  
  Я не бывал дома более пяти лет. Я перестал считать это место домом, потому что когда уезжал отсюда почти четырнадцать лет назад вместе с матерью, я думал, что мой дом там, где меня любят, а любит меня только мать. Моё мнение укрепилось в зале суда, когда отец даже не настаивал на том что бы видится со мной и ещё больше я в этом уверился, когда он познакомил меня со своей любовницей, спустя несколько месяцев после развода. Больше всего меня бесило, что мать никогда не сказала о нем плохого слова, настаивала, чтобы я с ним общался, а я считал это унижением. Зачем общаться с тем, кто вычеркнул нас из своей жизни ради шлюхи. Как-то я высказал ему это глядя в глаза. На что он ответил, что я ещё сопляк, чтобы хоть что-то понимать в этой жизни и решение о разводе принял не он, а моя мать.
  Отец всегда казался мне холодным и безразличным, в детстве я боялся его взгляда, потому что ему совсем не обязательно было на меня кричать - он мог посмотреть так, словно я насекомое и я чувствовал, как уменьшаюсь в размерах рядом с ним, исчезаю. Чувствовал себя ничтожеством и слабаком. Он меня подавлял. Всегда.
  
  Я припарковался во дворе и мою машину отогнали в гараж. Посмотрел на окна и вдруг подумал о том, что скучал по этому дому. Ностальгия. Детство.
  Переступил порог и почувствовал знакомый запах. Каждый дом пахнет по-своему, родной дом пахнет иначе чем все остальные. Родной дом пахнет воспоминаниями.
  
  Отец встретил меня довольно радушно, он был мне рад. Мы не виделись больше года. Где-то в глубине души я все же скучал по нему. Ненавидел это паршивое чувство, но оно существовало вне зависимости от того хочу ли я этого. Отец отлично выглядел, я бы сказал он помолодел, похудел немного, подтянутый, как всегда. Бывали времена, когда я его за это ненавидел. Мать переставала ухаживать за собой, становилась старухой, а он всегда моложав. Меня это бесило. Отобрал у неё двадцать лет жизни, а потом на помойку за ненадобностью. Наверняка сейчас у него новая пассия, от того он такой цветущий.
  Мы прошли в кабинет. В доме ничего не изменилось. Отец истинный консерватор он не любил перемены, такое впечатление что за все годы в доме ни разу не делали перестановку. Отец приказал принести нам по рюмке конька, предложил мне сигару - я не отказался.
  - Я рад тебя видеть, сын. Рад что ты позвонил и приехал.
  Он указал мне на кресло и сел напротив, закурил.
  - Знаю, что ты не просто повидаться пришёл. Если приехал так срочно, значит я в самом деле тебе очень нужен. Говори - я весь во внимании.
  Намекнул, что он знает - я явился не потому что соскучился.
  - Отец, у меня...
  Зазвонил телефон, и он потянулся к аппарату, видимо ждал звонка:
  - Прости, секунду, ладно?
  Я откинулся на спинку кресла и осмотрелся - ничего не изменилось. Те же картины с цветами, книжный шкаф, светло-коричневые шторы на окнах.
  - Конечно, милая. За тобой через час пришлют машину.
  Я поморщился, очередная игрушка депутата Никитина. Интересно кто на этот раз. Модель? Актриса? Хотя, в последнее время я не видел в новостях чтобы отец появлялся с новыми женщинами. Я лгу - я никогда не видел его с женщинами. Только из слов матери. Я сам нарисовал для себя образ кобеля, который кидается на любую маломальски привлекательную особу женского пола.
  - Я соскучился, сильно. Девочка моя, конечно. Просто сейчас не могу приехать - закончу на фабрике и сразу к тебе. Нет, не один, - отец засмеялся, - ко мне сын пришёл, срочное дело. Отдыхай. Я присоединюсь к тебе с утра. Да. Ночным рейсом. Конечно разослал. Всё, как ты просила. В прессу не просочилось, я потом всем сообщу на пресс-конференции, в понедельник, когда мы вернёмся домой. Сделаю официальное объявление. Нет. Все должны знать и видеть моё сокровище. Целую тебя, не скучай. Завтра увидимся.
  Я никогда раньше не слышал, чтобы он при мне говорил таким тоном. Словно я видел совсем другого человека. Я привык, что он всегда очень чёрствый, сдержанный, иногда циничный. Отец положил трубку на рычаг и повернулся ко мне. Его глаза блестели, а во мне проснулась какая-то тихая ярость. С матерью даже в лучшие времена так не говорил.
  - Прости, я ждал этого звонка.
  - Я так и понял. Рад за тебя, новая пассия всегда поднимает настроение и жизненный тонус.
  Я ожидал, что сейчас он разозлится, но похоже его собственные эмоции занимали гораздо больше.
  - Я женюсь, сын. У меня через неделю свадьба. Все никак не решался тебе сказать. Ну раз ты приехал - значит судьба.
  Я медленно затушил сигару в пепельнице и залпом осушил бокал с коньяком.
  - Даже так? И кому подфартило женить на себе депутата Никитина, будущего мэра города?
  Отец перестал улыбаться, слегка прищурился.
  - Мне не нравится твой тон.
  - Нормальный тон, отец. Совершенно нормальный. Я рад за тебя. Просто спросил кому так несказанно повезло. Вроде раньше ты на своих...не женился.
  Отец резко поставил бокал на стол.
  - Алексей, я знал, что ты не обрадуешься новости, но твои слова оскорбляют.
  - Кого? Ее?
  - Меня в первую очередь.
  Я усмехнулся.
  - Они тебя оскорбляют. Отлично. Прости, не хотел. Просто мне интересно кто так ловко окрутил тебя. Имею право знать.
  Отец встал, а я демонстративно остался сидеть, налил себе ещё коньяка.
  - Она очень хорошая девушка и если ты намекаешь, что это из-за моих денег - ты ошибаешься.
  Я снова усмехнулся, ей Богу мне было весело:
  - Я не намекаю, просто говорю, что думаю, наверное, я ошибся - ты ведь у нас второй Ален Делон. Просто влюбилась. Бывает.
  Он начинал злиться, чувствовал мой сарказм, я видел, как поджимаются его тонкие губы.
  - Интересно, сколько ей лет?
  - Двадцать.
  Я засмеялся, стоило сдержаться, но меня пробило на истерический смех. Ему полтинник скоро, а ей двадцать. Неужели на старости лет мозги полностью съезжают набекрень? Искренне верить, что двадцатилетняя девочка может полюбить пятидесятилетнего старикана. Это так не похоже на отца. Я бы сказал жалко все это выглядит. И он жалкий сейчас. Первый раз чувствую по отношению к нему сочувствие, но от сарказма не удержался.
  - Сейчас ты мне расскажешь, как вы встретились на каком-то приёме, она увидела тебя, ты ее, и между вами вспыхнула любовь с первого взгляда.
  Отец медленно сел в кресло и потянул ворот рубашки, словно ему не хватало воздуха. Он злился. Старался держать себя в руках, но я его достал.
  - Ты ошибаешься. Она - дочь Крестовского. Если ты помнишь мы дружили. Ты тогда маленький был, когда они уехали в Штаты. Три месяца назад Андрей и его жена попали в страшную аварию, уцелела только дочка. Она тогда вернулась домой из России. Сложные отношения с родителями, сбежала, жила здесь в нашем городе. Потом видно что-то случилось, и она вернулась. Мне позвонили рано утром, у девочки никого не осталось, нужно было оплатить серьёзную операцию, а Андрей все состояние проиграл в казино.
  - И ты помог сиротке, - продолжил я и отсалютировал ему бокалом, - как благородно, что-то раньше не замечал у тебя такого качества.
  Отец осушил свой бокал до дна и медленно поставил на стол.
  - Ладно. Мне не важно, что ты думаешь по этому поводу. Я решил женится, я счастлив, и я приглашаю тебя на свадьбу. Ты можешь прийти, а можешь отсиживаться в своей норе и дальше, пытаясь меня ненавидеть.
  - Ясно, я и не думал, что ты спрашиваешь моего мнения.
  - Верно, я его не спрашивал. Ставлю тебя перед фактом. Кстати, я недавно переделал кое-что в завещании. Какие бы изменения в моей жизни не произошли - половина этого дома твоя. Так что если ты волнуешься по этому поводу будь спокоен.
  Я психанул, меня колотило от ярости:
  - Мне не нужна твоя половина, четвертина. Как ты не понимаешь - мне от тебя ничего не нужно. То, что было нужно - ты не дал.
  - Возвращайся домой, Алексей, - сказал отец, - хватит. Прошли годы. Я признаю, что был плохим отцом, но есть шанс все изменить. Давай все забудем, начнём с чистого листа. Люди иногда разводятся. Ты уже не ребёнок и должен это понимать.
  Мне стало смешно. Это он мне сейчас говорит? Сейчас?
  - Естественно, как прекрасно это повлияет на репутацию нового кандидата в мэры - женился, сын вернулся домой. Это твой имиджмейкер посоветовал?
  Я пошёл к двери.
  - Сын, ты зачем-то пришёл, ведь так? - это была жалкая попытка меня остановить, - Или решил высказаться за все годы молчания? Я выслушал, надеюсь ты доволен?
  В этот момент в кабинет постучали.
  - Открыто, - сказал отец не спуская с меня яростного взгляда. Зашла его секретарь - Людочка. Улыбнулась мне и понесла к столу пакет.
  - Все фотографии проявила, как вы и просили.
  Из конверта выпала один из снимков, и я наклонился чтобы поднять. В этот момент мне показалось, что кто-то сильно ударил меня по голове, нет в солнечное сплетение. Я перестал дышать, глядя на фото. Твою мать...я не верил своим глазам. На снимке была моя Маша. Она улыбалась фотографу, ветер трепал ее длинные волосы, в глазах как всегда тысяча, а то и миллион чертей. Я медленно повернулся и, посмотрев на отца, тихо спросил:
  - Кто это?
  - Моя будущая жена.
  У меня тряслись руки, фото мелко подрагивало в моих, внезапно вспотевших, пальцах.
  - Где вы познакомились? - спросил я не узнавая свой собственный голос.
  - Я поехал на похороны. Потом забрал ее сюда. Никакой романтики не было. Сын, я знаю, как тебе тяжело принять такую новость, понять. Просто считай меня старым идиотом, но я влюбился. Для меня весна наступила понимаешь? Как вошла она в мою жизнь - птицы запели.
  Я поднял на него взгляд и стиснул челюсти.
  - Понимаю. А когда это произошло? - меня продолжало трясти.
  - В начале сентября.
  Я вернулся к столу, налил себе коньяка и залпом осушил бокал, потом посмотрел на фото ещё раз и положил снимок на стол.
  - И что ты о ней знаешь?
  Отец расслабился, ему видимо нравилось, что я интересуюсь, он не замечал, как меня колотит и выворачивает. А я пребывал в состоянии шока.
  - Всё знаю. Я ее маленькой совсем помню. Андрей писал, что у неё проблемы в подростковом возрасте были, она из дома сбегала. Потом захотела уехать, вернутся в Россию. Удрала от них. Чем здесь занималась не знаю, скорей всего юношеский максимализм, что-то доказать хотела себе и им. Потом вроде как одумалась и вернулась, а через пару недель они разбились. Он все проиграл. Всегда азартным был.
  Я поперхнулся сигаретным дымом, мне казалось, что комната вертится перед глазами. Протянул руку к пакету.
  - Я могу посмотреть?
  - Конечно можешь. Мы недавно отдыхали в Химках на моей даче. Это оттуда.
  Медленно рассматривал фото за фото, хотелось заорать, взвыть, но я держал себя в руках. Просто смотрел на неё и понимал, что я что-то упускаю. Просто по-идиотски упускаю. На фотографиях это была все та же Маша и в то же время другая. Здесь она казалась старше. Причёска, одежда, макияж. Взрослая женщина. Б***ь это какая-то игра. Это полная дрянь. Какая-то херня, которую я не понимаю. Что это вообще? Что сейчас происходит? Я вижу ту девушку на поиски которой я потратил более двух месяцев. Гребаных два месяца запоев, поисков, взяток. И вот она здесь. Моя будущая мачеха, мать ее. Невеста моего отца. Счастливо улыбается, пускает в небо воздушного змея, бежит по полю с колосьями, ест яблоки из сада на даче, ловит рыбу в резиновых сапогах. Когда у меня ехала крыша, эта сучка была с моим отцом. И хер я поверю, что она не знала об этом.
  - Что скажешь, сын?
  Я выдохнул со свистом и положил фото на стол.
  - Скажу, что у тебя красивая невеста, отец.
  - Знаю...моя девочка всех за пояс заткнёт.
  Его, бл***ть девочка. Охренеть. У меня сейчас мозги закипят.
  - Я сегодня к ней, в Прагу. Она отдыхает на курорте, а у меня пару дел осталось нерешённых перед свадьбой. Кольцо ей выбирал.
  Я все ещё смотрел на фотки, мне казалось я просто схожу с ума.
  - И как? Выбрал? - автоматически спросил я, а отец видимо обрадовался моему интересу, или в упор не видел, как меня ломает.
  - Выбрал. Сегодня отдам. Ты это...ты приходи на свадьбу, сын. Я буду рад если мы попробуем начать все сначала.
  Я медленно поднял голову и посмотрел на отца.
  - Я тоже...знаешь, думаю ты прав. Я подумаю над твоим предложением, обещаю.
  Отец в два шага преодолел расстояние между нами и положил руки мне на плечи:
  - Отличное решение, сын. Я рад. Я просто счастлив. Возвращайся домой. Думаю, Маша не будет против если ты поживёшь с нами. Так что за дело у тебя ко мне было?
  Я усмехнулся, сунул руку в карман нащупывая прямоугольную паспортную фотографию.
  - Ерунда, не важно. Уже не важно.
  
  
  Когда я вышел из дома отца и сел за руль. Я не смог вести машину. Остановился через несколько метров и ударил кулаком по рулю.
  - Твою мать! А! Вот же бл***во! Маленькая сучка. Давай возвращайся, и мы поговорим. Мы так поговорим что этой гребаной свадьбы не будет. Мачеха мать ее!
  
  
  
   13 ГЛАВА.
  
  Кукла. Россия. 2001 год.
  
  
  
  
   Когда Алексей Дмитриевич сказал мне что едет с сыном, я почувствовала лёгкое головокружение. Повесила трубку на рычаг и судорожно глотнула воздух. Сердце забилось очень быстро, в горле. Как бы я не готовилась морально к этой встрече, я не могла контролировать себя настолько. Особенно наедине с собой. Мой панцирь уже давно дал трещину. И я пряталась в осколках, пока было время. Я понимала, что встреча неизбежна, но я старалась не думать об этом, надеялась, что все может изменится. Что? Да, например, моя повернутость на объекте вдруг рассосётся или Макар даст "красный" и с задание меня снимут.
  
  Значит...скорей всего Лёша уже все знает. Но пока что ничего не сказал отцу, как и предполагал Макар. Я нервно прошлась по номеру, потом распахнула шкаф с одеждой. Выбирать не пришлось, мой имидж совсем другой, а мой жених просто завалил меня подарками и новыми шмотками. Баловал нереально. Он с пониманием отнёсся к моему решению не брать "мои" старые вещи из дома "родителей". И это хорошо, потому что мой размер был намного меньше чем у Марии Крестовской, и я ниже ростом. Макар сказал, что она умерла в маленькой частной клинике в которую тот приказал ее перевести. Я там побывала, даже пролежала несколько дней. Впервые мне было немного не по себе. Я "примерила" чужую жизнь. Одно дело просто играть, а другое играть чью-то роль. Кого-то, кто уже умер. Я изучала ее биографию как произведение - наизусть. Ее привычки, вкусы, предпочтения. Та Маша была хорошей девушкой образованной, умной. Она уехала от родителей, когда поняла, что отец погряз в долгах. Вернулась обратно спустя несколько месяцев, потому что тот пытался покончить с собой. Тяжёлая у неё была жизнь. Я эту жизнь забрала. Впрочем, она уже ей не нужна.
  Я переоделась и спустилась в кафетерий внизу. Заказала себе чашку чёрного кофе. Посмотрела на часы. Они уже точно прилетели. Ещё пару минут, и я встречусь с ними обоими. Главное не выдать себя. Дышать ровнее. Вспоминать все что говорил Макар и все что я выучила.
  Но все равно нервничала, курила сигарету за сигаретой. Алексею Дмитриевичу это не понравится, он снисходительно относился к моим вредным привычкам, не взял с меня слово, что я начну уменьшать количество сигарет. Я пообещала. С момента нашего знакомства прошло почти три месяца, все это время я провела с ним. Он не отпускал не на секунду. Между нами все зарождалось очень красиво, очень трепетно, и я ему за это благодарна. Никто и никогда не относился ко мне так, как он. Трудно было менять стиль отношений на романтические, после Леши, с которым все сгорало в пепел, мне Алексей Дмитриевич нравился как человек.
  
  
  
  
  
  Сидела тогда вся в слезах, в его объятиях после визита на кладбище. Он жалел, а я ревела. Наверное, в этот момент я реально вошла в свою роль, представила себя на месте той, другой Маши. Я знала, что очень ему нравлюсь, но он бы никогда не решился. Но именно тогда, когда Алексей вытирал мои слезы, я обхватила его лицо руками и поцеловала в губы. Сама. Это было как-то правильно, нежно. Он не ожидал, руки мои перехватил и целовал долго каждый пальчик. Так все и началось. Он забрал меня с собой. Поначалу прятались от прессы, от фотографов. Он возил меня за собой везде, постепенно посвящая в свои планы, свою работу. То, что и требовалось Макару. Вначале я просто присутствовала при его бесконечных разговорах по телефону, потом он работал при мне, а я заглядывала ему через плечо и кормила с ложки ужином, потому что он никогда не успевал нормально поесть. По утрам мы вместе ездили в спортзал. Я привыкла к нему. Как-то незаметно, даже удивительно для самой себя. Мне не нужно было притворятся что я испытываю к Алексею Дмитриевичу тёплые чувства. Конечно в них не было примеси эротизма, но он вызывал во мне глубокую симпатию. А когда пришло время решать возвращаться ли мне в Штаты или остаться с ним, он сделал мне предложение. Нет, не говорил красивых слов о любви, не стал на одно колено. Он просто грустно сказал:
  "Я снова начал жить. Не существовать, как чётко отлаженный бюрократический механизм, а именно жить. Когда ты со мной - я дышу полной грудью. Отпущу тебя и снова начну задыхаться. Знаю, что это неправильно, эгоистично, что ты достойна самого лучшего, но я должен это сказать, а решать только тебе. Я просто хочу видеть тебя рядом каждый день, хочу заботиться о тебе, хочу, чтобы ты кормила меня по вечерам фруктовыми салатами. Если ты согласишься - я стану самым счастливым человеком. А если откажешь, я все равно буду счастлив, потому что эти несколько месяцев я жил в сказке"
  На следующий день он купил мне колечко, и мы перестали прятаться от журналистов. Назначили день свадьбы. Макар поздравил меня с победой...а мне почему-то казалось, что я проигрываю что-то очень важное, что-то чего никогда не купить за деньги. Первую информацию от меня мой Хозяин уже получил. Теперь терпеливо ждал, когда мой муж начнёт посвящать мне в другие секреты. Макар сказал, что я всего лишь буду собирать сведения. Он скажет какие. Больше от меня ничего не требуется. А мне кажется, что кого-то убить быстро, одним выстрелом в грудь прямо на площади, гораздо легче чем медленно предавать того, кто тебе доверяет. Но я все же научилась засовывать эмоции в дальний угол, справляться с ними. Я не имею право на сочувствие. Я - Кукла. В меня играют, а я должна играть свою роль до конца, но самая главная все же впереди, когда Никитин-младший появится снова на горизонте. И он появился...
  
  
  
  Обернулась и на секунду перестала дышать. Они шли ко мне вдвоём. В чем-то очень похожие, в чем-то совершенно разные. Оба высокие, решительная походка. Только телосложение иное. Никитин-старший коренастый, чуть шире в кости, а Лёша...он похудел.
  
   Итак...сейчас самое сложное. Только выдержать. Я встала и пошла к ним навстречу. Посмотрела на них отстранено и вдруг поняла, что они замерли. Оба. Всего десять секунд разделяют нас...Делаю шаг...они смотрят на меня...оба с надеждой...неужели я сомневаюсь?...Сердце бьётся все быстрее...я могу выбирать? ... Я не принадлежу себе......если бы...
   Естественно бросилась на шею к Алексею Дмитриевичу.
  - Наконец-то. Я так переживала, у вас была нелётная погода.
  Он погладил меня по спине. Стараюсь не смотреть на НЕГО. Я не готова. Да, я черт раздери, не готова.
  - Мы чудесно долетели. Машенька, это мой сын. Я много тебе о нем рассказывал - тоже Алексей.
  Только держать себя в руках. Улыбайся, Маша, улыбайся.
  - Здравствуйте, Алексей, рада с вами познакомиться.
  На секунду наши взгляды встретились и мне стало жарко. Он убивал меня, прожигал насквозь.
  - Здравствуйте, Мария Андреевна. А как я рад, вы себе не представляете. Мне о вас тоже много рассказывали.
  Усмехнулся и я внутренне сжалась. Каждый мускул на теле сократился как будто ожидая ударов. И они будут. Камнепад. Очень скоро.
  - Маша, отведи Лёшу к нам в номер, я пока забронирую для него отдельный. Пусть примет душ после поездки. Я буду ждать тебя внизу. Хочу кое-что тебе показать.
  Нет, не так скоро. Не сейчас. Я не готова...я...
  - Маша, - Алексей Дмитриевич погладил меня по щеке, - ты очень бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?
  Я кивнула и мысленно приказала себе собраться.
  - Все хорошо, просто не выспалась.
  - Проводишь Лёшу? Или хочешь я сам проведу, а ты подождёшь внизу?
  Я бросила взгляд на Никитина-младшего. Он прищурился и внимательно на меня смотрел.
  - Проведите меня, Мария Андреевна, заодно познакомимся, поболтаем. Нам ведь теперь придётся очень много общаться. Давайте начнём прямо сейчас.
  Да, он прав, мы должны поговорить. Чем раньше, тем лучше.
  - Да, конечно. Дорогой, когда вернёшься закажи мне капучино - мой кофе остыл. Лёша, вы идёте?
  
  
  
  
  Моя решимость пропадала по мере того как мы шли по коридору. Мне становилось реально страшно. Я боялась себя. Чувствовала его взгляд кожей и мне захотелось сбежать.
  - Вот наш номер. Вот ключи.
  Сказала я и повернулась к нему.
  - Открывай, - голос ледяной, не терпит возражений.
  - Ты можешь открыть сам, а я пойду к твоему отцу.
  - Да что ты? Ты правда так думаешь?
  Он схватил меня за руку и втолкнул в номер, щёлкнул замок. Оставшись с ним один на один я почувствовала, как от напряжения завибрировал воздух.
  - Ну что, Кукла, поговорим?
  Я видела, как его зрачки сузились, смотрит на меня с ненавистью. Чтоб ты Макар горел в Аду. Да, я была к этому готова, да я отрепетировала эти разборки в самых разных вариантах. Но блин, разве я могла репетировать свою собственную реакцию на него. Увидела и сердце перестало биться, внутри все замерло, в горле пересохло. Глаза его серые, стальные, щетину на подбородке и тактильно ощутила, как эта щетина царапала мою кожу, когда он меня целовал, когда жадно пожирал моё тело, исступлённо покрывая поцелуями. Его руки, вот эти самые, сильные, которыми он все ещё сжимал меня за плечи. И запах...меня всегда уносило именно от его запаха.
  - Поговорим, - смело ответила я.
  - Что здесь сейчас происходит? В какую новую игру играешь, Кукла? Или продолжаешь играть в старую? Я бл***ть понять хочу. Ты со мной все затеяла из-за отца, да? А потом решила, что лучше сразу с ним?
  Пальцы сжимались все сильнее, а радужки его глаз темнели. Он в бешенстве. Что ж я могу его понять. Я ожидала такой реакции.
  - Я не понимаю, о чем ты.
  - Ты все понимаешь. Все понимаешь. Это я не понимаю. Но я вытрясу из тебя правду.
  Я пожала плечами, пытаясь высвободится от его хватки, но он держал крепко, не оставляя ни малейших шансов к отступлению.
  - Нет никакой правды, Лёша. Все гораздо банальней. Я смылась от родителей, ввязалась в плохую компанию, ты выручил. Все. Потом я заскучала и уехала домой.
  Он несколько секунд смотрел на меня, потом вдруг схватил за шиворот и слегка приподнял, так что мне пришлось стать на носочки. От этой близости кровь по венам побежала быстрее и перехватило дыхание.
  - Ты лжёшь и я это чувствую, - прошипел мне в лицо, в сантиметре от моих губ, а у меня уже кружится голова, - ты сказала, что твои родители были алкоголиками.
  - Да, сказала. Мало ли что я тебе говорила - ты не проверял и не интересовался. Если бы я сказала, что у меня мама с папой в Штатах живут, взял бы к себе ночевать?
  Он тяжело дышал, с трудом сдерживаясь чтобы не ударить.
  - Значит соврала. А возраст?
  - Ты настаивал, что мне шестнадцать, я пыталась переубедить, ты и слушать не хотел. Кроме того, это твоя идея была чтобы я осталась. Ты меня не отпускал. Ты даже решил меня оформить в школу. Это было смешно, но мне понравилась твоя идея.
  Он усмехнулся нервно, истерично.
  - Значит, я не отпускал, а ты можно подумать хотела уйти. Бред. Ты правда считаешь я поверю в это совпадение?
  - Я разве просила мне верить? Я говорю правду и мне плевать веришь ты мне или нет.
  Он тряхнул меня ещё раз и волосы упали мне на глаза. Я нервно облизала губы кончиком языка и заметила, как он проследил за моими движениями на секунду взгляд вспыхнул, и он судорожно сглотнул.
  - А мой отец? Какого хрена ты пудришь ему мозги, а? Замуж собралась. Нашла богатого идиота?
  - Отпусти, синяки останутся - прошипела я, - все что касается меня и Алексея Дмитриевича не твоё дело.
  Он усмехнулся и впечатал меня в стену, я ударилась головой и зажмурилась. Нет я не боялась, я зажмурилась потому что чувствовала его дыхание, запах и у меня предательски подгибались колени.
  - Не касается? Он бл***ть мой отец. Отец, понимаешь? И не говори, что ты об этом не знала.
  Мне становилось все труднее играть, особенно когда он настолько близко, когда его дыхание обжигает мою кожу, а пальцы сжимают мои плечи.
  - Не знала. Не льсти себе, Никитин. Можно подумать у тебя редкая фамилия или ты сам что-то рассказывал о своей семье. Ты тоже не был со мной откровенен. Что я знала о тебе? Думаешь твоя квартира тянет на сынка депутата? Или твои шмотки, машина и количество денег?
  Его пальцы медленно разжались, но он все ещё сверлил меня взглядом.
  - Значит ты хочешь сказать - гребаный мир тесен?
  - Вот именно, - я стряхнула его руки, повела плечами.
  - Охренительно. Сейчас ты знаешь кто я, кто он, и мы продолжим этот фарс?
  Я засмеялась, получилось натурально - истерично.
  - Фарс? Что ты называешь фарсом, Лёша?
  - Ты и мой отец. Это и есть фарс.
  - Неужели? Что ты знаешь обо мне и своём отце? Фарс это наши с тобой отношения, которых и не было вовсе. Секс. Голый секс, Никитин. Все. Очнись. Проехали.
  Я увидела, как сжались его челюсти, как пролегла складка между бровями.
   - Значит, голый секс? Отлично. Мне нравится ход твоих мыслей. А что скажет мой отец, когда узнает, что мы трахались, а? Что он скажет, когда я красочно опишу ему каждую родинку на твоём теле, как ты стонешь, как кричишь, когда кончаешь под моими пальцами и губами? Расскажу, как лишил тебя девственности и как сильно ты меня об этом просила?
  Мгновенно пересохло в горле...но я яростно держалась изо всех сил.
  - Давай. Мне нечего скрывать от твоего отца. Я рассказала ему обо всем что со мной происходило, когда я сбежала из дома, обо всех неприятностях в которые влипла и о тебе в том числе. Конечно, не зная кто ты на самом деле. Рассказала о хорошем парне, который меня приютил и с которым у меня был мой первый в жизни случайный секс. Так что твой отец все знает, Никитин.
  Я блефовала. Конечно ничего подобного я не рассказывала.
  Теперь мы смотрели друг на друга с ненавистью и яростью.
  - Круто. Ты молодец. Просто гениально. Так что с моим отцом? Зачем он тебе? Очередная игрушка?
  Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Вот сейчас без фальши и театральности:
  - Я люблю твоего отца. Понятно? Я его люблю. Он прекрасный чуткий человек, который помог мне в трудную минуту. Подставил плечо, нянчился как с ребёнком. И этого его идея жениться - не моя. Я потеряла родителей, если ты помнишь. В то утро, я вышла позвонить им, и мама сказала, что отец пытался застрелится. Поэтому я уехала. Лёша, все это случайность. Просто забудь. Ничего не было. Случайная связь. Совпадение. Думаю, у тебя таких связей было предостаточно и для тебя это ничего не значит. Не нужно сейчас делать больно своему отцу. От этого никому не станет легче. Кроме того - он не откажется от меня.
  Лёша отошёл к окну и закурил. Он нервничал. Что скрывать - я тоже. У меня тряслись колени и вспотели руки. Но Макар оказался прав. Эта тактика была самой правильной. Никитин обернулся ко мне и зло усмехнулся.
  - Я не верю тебе. Не единому твоему слову. Я чувствую, что ты лжёшь. Но ты права - между нами ничего нет. Но я не стану молчать. Один твой неверный шаг, и я брошу тебя в пропасть, поняла? Уничтожу тебя.
  - Уничтожь. Что тебя бесит больше всего? То, что я с твоим отцом? То, что он снова женится и твоё наследство под угрозой? Что тебя так бесит, Никитин?
  Он выпустил дым в мою сторону.
  - Меня бесит то, что я не могу понять кто ты и что тебе нужно. Я не верю в твою великую любовь к отцу. Это фикция.
  Я кивнула, тоже закурила, с трудом сдерживая дрожь во всем теле. Присела на краешек стола.
  - Я тебя понимаю. На твоём месте я чувствовала бы точно так же, - да здравствуют уроки психологии, - но твой отец вытащил меня из страшной депрессии. Он был рядом, когда мне было плохо. Он заботился обо мне. Я его полюбила, он полюбил меня. Не знаю, что для тебя выглядит невероятным. Твои отношения с отцом оставляли желать лучшего, ты пытаешься и сейчас выместить на нем злость?
  Он оказался возле меня в два шага и схватил за локоть. Сейчас если бы он мог убить меня взглядом, я бы была уже мёртвой.
  - Мои отношения с отцом тебя не касаются. Никогда в это не лезь. Никогда.
  Я выдернула руку.
  - Я и не думала. Просто он рассказывал, как любит тебя и как надеется исправить те ошибки которые совершил, как сожалеет что отпустил твою маму и позволил вам жить отдельно.
  Никитин смотрел мне в глаза.
  - Вы разговариваете обо мне? - ошарашенно спросил он.
  - Мы о многом разговариваем и о тебе в том числе. О том, как ты опустился за эти месяцы, ушёл в запой, уволился с работы, бросил невесту. Или ты думал, что мы только трахаемся?
  Я не смогла удержаться, это вырвалось, само собой. Никитин стиснул челюсти. Удар достиг цели.
  - Да, именно так я и думал. На что ты ещё можешь годится, а Кукла? Только на что бы тебя трахали. Что ещё ты знаешь? - прошипел он.
  - То, что ты ко мне неравнодушен и тебя бесит, что я с ним. Ты ревнуешь. Держи свои эмоции при себе, - а вот это потеря контроля, потому что я не сдержалась. Он бил меня по самым чувствительным местам. Привет, улитка. Тебе больно? Или ещё нет?
  Теперь он засмеялся мне в лицо.
  - Неравнодушен? К тебе? У тебя мания величия. Кто ты такая? Да, я хотел тебя, но ты сама раздвигала ноги и предлагала себя, да и не только мне. Я взял то, что ты дала. Так что не обольщайся. Ты для меня значишь ровно столько, сколько любая другая шлюха, побывавшая в моей постели.
  Панцирь треснул, улитка скорчилась от боли. На секунду задержала дыхание приказывая себе успокоится.
  - Вот и отлично, очень хорошо. Я рада. Так, что ты решил? Поговорим об этом с твоим отцом?
  Лёша шумно выдохнул, сжал переносицу двумя пальцами.
  - Нет. Мы не будем говорить об этом с моим отцом. Оно того не стоит. Просто знай, что я слежу за тобой. Очень внимательно. За каждым твоим шагом - один неверный и ...
  Он ткнул указательным пальцем мне в грудь.
  - Один неверный шаг и я тебя закопаю.
  Я снова засмеялась.
  - Нет никаких шагов, я просто выхожу замуж за чудесного человека, и мы породнимся. Давай ради него просто спрячем свои эмоции.
  - Как благородно. Смотрю на тебя и думаю - какую роль ты сейчас играешь? Где сленг и все те словечки, что ты говорила? Где маленькая девочка Маша, которая трахала мне мозги? Вот этого не могу понять - как ты так изменилась?
  - А ты уверен что я менялась? Уверен? Ты видел то, что хотел видеть.
  - Твоя роль удалась тебе прекрасно, великолепно. Интересно сейчас ты тоже играешь? Чем ты его взяла? Слезами? Вот этим взглядом искренним и ангельским? Чем не пойму?
  Тем же что и тебя...чуть не вырвалось, но я прикусила язык.
  - Не нужно понимать. Это наше. Просто твой отец заслуживает чтобы его любили.
  - Как красиво. Кукла была не способна на столь пафосные речи. Браво. Я аплодирую стоя.
  - Я могу идти? Или у тебя ко мне вопросы имеются?
  Я устала от этого разговора. Морально. Мне ещё никогда не было настолько тяжело держать игру и продолжать в ней вести. Особенно когда он настолько близко. Я недооценила свои чувства, недооценила и не поняла насколько он въелся мне в мозги.
  - Иди. Мне больше нечего тебе сказать. Будем считать, что я поверил.
  Он отвернулся к окну и распахнул его настежь, а мне почему-то вспомнилось как Лёша держал меня на руках, когда нашёл промокшую до нитки на улице.
  Я кивнула, скорее сама себе, чем ему.
  - Спасибо, что согласился молчать.
  Я вышла из номера и услышала несколько ударов. Никитин испытал стену на прочность.
  
  
  
  
  
  
  Алексей Дмитриевич ждал меня внизу, заказал мой любимый капучино с ванилью. Когда увидела его облегчённо выдохнула. С ним все гораздо проще. Он мне нравился. Не как мужчина, как человек. Его ко мне отношение. Это подкупало. Особая нежность. Щемящая. С самой первой секунды. Если с Никитиным младшим моё задание постоянно находилось под угрозой, то с его отцом я успокаивалась, мне было очень просто и легко. Кроме того, его отношение ко мне даже облегчало мою задачу. Поймать его в сети оказалось проще простого. Я даже не ожидала. Ему катастрофически хотелось о ком-то заботиться и когда появилась я с естественной потребностью в утешении и поддержке, он тут же отдал все нерастраченные ресурсы мне. Он влюбился. По-настоящему. Я это чувствовала. С одной стороны, это льстило, а с другой я понимала, что разобью ему сердце. Хотя, Макар обещал, что выведет меня из игры красиво, и никто не пострадает. Я ему не верила. Он не умел действовать тонко и деликатно. Скорей всего он или подстроит мою "смерть" или уберёт объект или...даже не знаю, что именно. Меня устраивал первый вариант. Честно, я тогда просто не представляла в какое дерьмо я лезу. Не представляла в какой ад превратится моя жизнь.
  - Моим глазам больно, - тихо сказал Алексей и протянул мне руку, и я вложила в неё дрожащие пальцы.
  - Ты долго сидишь на солнце, - ответила и села рядом с ним.
  - Нет, мне больно от твоей красоты...ты ослепляешь...Почему дрожишь? Ты замёрзла?
  Я отрицательно качнула головой и потянулась за капучино. Алексей Дмитриевич подул на мои пальцы и прижался к ним щекой. У него очень искренне лицо, открытый взгляд. Глаза такие же серые как у сына, волосы седые, ухоженная щетина. Он несомненно красивый мужчина, с необыкновенным шармом.
  - Знаешь, когда я вижу тебя у меня словно внутри всходит моё персональное солнце. Мне тепло, у меня весна.
  Я улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
  - Мне тоже очень тепло и надёжно с тобой. Я просто не знаю, как благодарить судьбу за то, что я тебя встретила.
  Другой типаж, другая роль, другие слова. И они ему нравились. Для него я не оторванная и развратная Кукла, а милая девочка о которой нужно заботиться.
  Он привлёк меня к себе и обнял за плечи. Пожалуй, Алексей единственный из объектов (Лёша не в счёт) кто не будил во мне отвращение. С ним было очень спокойно...я даже думала о том, что если бы он был моим отцом...я бы... я бы очень сильно его любила. Он особенный. "Если бы" это теперь мой жизненный слоган?
  - Ты дрожишь. Давай я отведу тебя в номер. Что-то случилось?
  - Говорила с твоим сыном, - ответила я и отвернулась.
  - Он обидел тебя, - голос стал жёстким.
  - Нет, просто задал вопросы. Имеет право.
  Алексей Дмитриевич тяжело вздохнул, и прижал меня ещё крепче.
  - Лёша очень эмоциональный, у него трудный характер. Но я надеюсь, что мы поладим, что наши отношения изменятся, и я все же смогу обеспечить ему нормальное будущее. Спасибо, что ты настолько терпелива. Такая молоденькая и такая умная. В тебе столько приятных сюрпризов, каждый раз все больше убеждаюсь, что мне тебя сам Бог послал.
  Я почувствовала, как он поцеловал мою макушку и закрыла глаза. Мы ещё не были близки. Он не хотел, берег меня, очень трепетно красиво ухаживал. Сказал, что никуда не торопится и у нас вся жизнь впереди. Ему не нужен от меня секс, ему нужна я, вся, его девочка. Меня это тронуло. Я даже расплакалась тогда. Натурально, без игры. Понимала конечно, что рано или поздно я лягу с ним в постель, но меня это не страшило. Я не боялась. Мне даже не было противно. Или я как всегда себя недооценивала? Самое трудно впереди.
  
  14 ГЛАВА
  
  Кукла. Израиль. 2009 г.
  
  
  Мы куда-то приехали, я внутренне сжалась, готовая ко всему. Прежде чем это дьявол меня прикончит я тоже оставлю на нем немало синяков и дырок от моих зубов и ногтей, а если получится - сломаю пару костей. Машина остановилась, но он не торопился открыть багажник, а я уже задыхалась, мне хотелось в туалет. Я знала почему промедление - исследует местность, убеждается, что все безопасно. Он, наверняка, долго и тщательно выбирал это место.
  Твою мать, ну почему мне вечно везёт, как утопленнице? Не одно так другое. Послышались шаги и моё дыхание участилось. Открылся капот и адреналин ударил в голову взрывной волной. Призрак схватил меня за шиворот и вытащил наружу, тут же заклеил рот скотчем, я даже пикнуть не успела. Смотрела на него и не видела ни одной эмоции - полное равнодушие. Перекинул меня через плечо, как мешок и понёс к дому. Да, силы немерено, он словно огромная глыба мускулов. Я успела рассмотреть маленькую виллу с черепичной крышей, таких в Израиле много, однотипных, небольших и довольно дешёвых. Хотя, сама ценность не в доме, который можно отстроить и реставрировать, а в земле. Мы в каком-то мошаве*1, и этот чёртов дом на самом отшибе. Я чувствовала запах навоза, вдалеке мычали коровы и блеяли козы. Даже если я буду орать, как резаная, меня не услышит ни одна живая душа. Нет, не буду орать, и он прекрасно об этом знает. Меня ищут все, кому не лень, и полиция в том числе. Рот прикрыл, чтоб молчала пока. Призрак толкнул дверь ногой, занёс меня в узкую прихожую и швырнул на пол. Ударилась больно правым боком и тихо замычала. Мужчина прошёл мимо меня сбросил кожаную куртку на диван. Черт на нем пушек, как на новогодней ёлке игрушек. Сразу три: по бокам, чуть ниже подмышек и ещё одна за поясом сзади. Он вытащил их из кобуры и аккуратно положил на журнальный стол. Опять поразилась его движениям мягким и в то же время чётким. Отлаженная машина для убийств, которая не даёт сбоев в программе. Ассоциация с Терминатором, мать его. Лысый череп блестел от пота, чёрная футболка облепила тело атлета, бугрящееся мышцами. У меня по коже прошёл холодок. Никогда и никого я в своей жизни не боялась, так как его. Он внушал дикий ужас хотя бы тем, что столько лет настойчиво меня преследовал. Призрак сел на диван, достал пачку сигарет, закурил. Дьявол, я тоже хочу, ужасно. За сигарету готова на все...ну, не на все, но на многое. Этот точно не даст. Не из жадности, а из принципа. Призрак вышел куда-то и вернулся через несколько минут, принёс пакет "Ревиона"*2, поставил на стол, распечатал полиэтиленовую упаковку с булкой, на меня ноль внимания. Я воспользовалась моментом и села на полу, попыталась отползти в сторону - реакция последовала мгновенно, и я уже смотрю на дуло пушки с глушителем.
  - Не дёргайся. Сиди там, где сидишь, чтоб я тебя видел.
  Вот гад, я в туалет хочу. Я замычала.
  - Не готов с тобой общаться, так что заткнись и наслаждайся передышкой.
  Я тихо застонала от ярости и бессилия. Снова замычала, но он не обращал внимания, я издала очень громкие звуки. Обернулся полоснув колючим взглядом серых глаз. Серых? Почему они казались черными? Или это были линзы?
  Да хоть серо-буро-поцарапанные, я сейчас обделаюсь. Я характерно сжала ноги, давая понять, чего хочу.
  - Под себя слабо? - усмехнулся он.
  Тварь. Издевается и чует моё сердце, что это только начало.
  - Потерпишь. Я голоден.
  Он осушил пакет кефира, съел всю булку, выкурил ещё одну сигарету. У меня уже слезы текли из глаз, я не могла больше терпеть, мой мочевой пузырь просто разрывался. Призрак подошёл ко мне и рывком поднял за волосы. Взял под локоть и потащил по узкому коридору. Втолкнул в сортир.
  - Давай.
  Я не верила, что это происходит на самом деле. Сволочь, смотрел на меня, не собираясь даже отвернуться. Я протянула связанные руки.
  - Обойдёшься. Я все твои штучки наизусть знаю.
  Подошёл ко мне, дёрнул подол платья наверх, стянул с меня трусы.
  - Будем считать, что ты сказала спасибо. Давай, у тебя три минуты.
  Мы что в армии? Или на войне? Вся кровь бросилась мне в лицо. Сукин сын, гребаный сукин сын. Я прикончу тебя при первой же возможности. Одна твоя ошибка и тебе конец.
  - Время пошло, Кукла.
  Щёлкнул ногтём по часам.
  - Две минуты и тринадцать секунд, не опорожнишься - твои проблемы, запачкаешь мне пол - вылижешь. Давай не смущайся, в борделе не стеснялась? Клиентов с особыми пожеланиями обслуживала? Представь, что ты на работе.
  Хрен с тобой, козел.
  
  
  Он опять помог мне одеться и потащил за собой в комнату, толкнул на кресло. Черт, что ему надо? Маньяк! Хренов извращенец! Но что-то подсказывало мне, что его присутствие со мной в сортире скорее способ унизить, чем удовольствие от процесса. Призрак включил телевизор, откинулся на диване. Я прислушалась, а что ещё делать? Не то с ума сойду, гадая что этот чокнутый мне приготовил. Он смотрел какой-то фильм. Я лихорадочно думала о том, как мне быть дальше. Как вести себя с ним? В прошлую нашу встречу он отымел меня. Значит я нравилась ему как женщина, возбуждала его. Можно сыграть на самых примитивных мужских желаниях, у меня всегда прекрасно получалось, но что-то подсказывало мне, что с этим ненормальным все не так просто. Он меня знает, а я его нет. Осмотрелась по сторонам - убого. Плиточный пол с черными разводами, голые стены кофейного цвета. Из мебели пару диванов, которые обычно выбрасывают на свалку, стол, пару стульев и тумба с телевизором периода динозавров. Окна без занавесок, плотно закрыты жалюзями.
  
  Призрак принёс бутылку бренди, плеснул себе в бокал и снова закурил. Меня словно не существует. Все ещё связанные за спиной руки затекли, и я тщетно пыталась ослабить узел верёвки.
  Призрак повернулся ко мне и усмехнулся:
  - Морской узел. Расслабься, ты здесь надолго. Дом с бронированным стенами, окна пуленепробиваемые, замки с кодами. Ты не выйдешь отсюда, пока я не выпущу.
  Успокоил. Ну это мы ещё посмотрим и не такие замки взламывала. Призрак затушил сигарету в пепельнице и встал. Я напряглась, тело покрылось мурашками. Лучше пусть сидит на диване, на расстоянии.
  - Тебя ищет полиция, на каждом углу твоё фото. Высунешься - сцапают, если я раньше не найду. Даже не знаю, что для тебя лучше. Ты в федеральном розыске, так что на защиту израильских законов можешь не рассчитывать, тебя сдадут при первой же возможности. Нелегалка, проститутка, подозреваемая в убийствах. Даже твои мнимые еврейские корни не помогут и теудат зеут*3, который ты сожгла пару лет назад. Им гораздо проще отдать тебя федералам, чем начать разбираться в твоём праве на "возвращение" *4.
  Да, он и правда много знает. Что б его. Черт, что мне теперь делать? Чего он хочет этот ублюдок с глазами как у смерти - пустыми и жуткими?
  Он вдруг схватил меня снова за волосы:
  - Запомни, я знаю наперёд все твои фишки, знаю, как и каким способом ты попытаешься выбраться. Так что не рискуй, если не хочешь сдохнуть.
  Я молчала, глядя ему в глаза. Да, они серые. Он надевал раньше линзы. Призрак резко отодрал скотч с моего рта, и я дёрнулась от боли.
  - Что тебе надо? - спросила хрипло, откашлялась.
  - Пока только это.
  Резко надавил мне на плечи и поставил на колени. Я стиснула челюсти.
  - Давай, отсоси.
  - Пошёл нахрен. Сам себе отсоси, - прошипела я и голова резко склонилась к плечу от удара. Во рту появился вкус крови, потрогала губу языком - разбил гад. Я усмехнулась:
  - Это все что ты умеешь?
  Он вдруг приставил пистолет к моей голове и взвел курок.
  - Я умею размазывать мозги в считанные секунды, есть только одна причина по которой я могу не прикончить тебя сейчас. Угадай какая?
  Я не дура, сама знала, только внутри все противилось насилию. Вспомнились те твари, которые раздирали меня на части всего несколько месяцев назад и меня затошнило.
  - У нас неравный счёт. В прошлый раз ты кончила, а я нет. Долги надо возвращать. Давай.
  Расстегнул одной рукой ширинку, другой вдавливая дуло пистолета мне в макушку. Я нервно сглотнула, когда головка его члена ткнулась мне в губы. Вспомнила, как он яростно вдалбливался в меня пару лет назад на широкой веранде гостиницы и внутри все скрутилось в узел. Но тогда Призрак был в другом настроении, он ласкал меня, ему зачем-то требовалась моя реакция, а сейчас он унижал и удовлетворял свою похоть. Даже хуже, он просто меня ломал. Не на ту нарвался меня ломать - себе же дороже и не такие пытались. Призрак собрал мои волосы в кулак на затылке, сильно сжал, ограничивая движения и толкнулся вперёд, заставляя принять его плоть и я, закрыв глаза, приняла. Если это мой шанс выжить, я выживу. В моей жизни и не такое бывало. Тем более он не был мне противен, от него приятно пахло, но я его боялась. Вот это мне и не нравилось. Страх не знакомое мне чувство, нет я не дура, которая ничего не боится, просто научилась справляться с любыми эмоциями, а со страхом справиться легче чем, например, с отвращением или ненавистью. Я ласкала его отстранённо, но умело, применяя свои немалые познания в мужской физиологии и опыт.
  Вскоре, он задышал чаще, пальцы на моих волосах сжались сильнее и Призрак протолкнулся глубже. На секунды контроль ускользнул от него, особенно когда я медленно прошлась языком по основанию внушительного члена и облизала бархатную головку, обхватила ее губами, слегка посасывая. С его губ сорвался тихий стон, и я его услышала. Жалко мои руки связаны, я бы заставила его кричать и рычать, а потом...потом он бы взял меня скорей всего. Маленькая победа мне не помешала бы. И вдруг все изменилось, Призрак стиснул мой затылок железными пальцами и толкнулся глубоко в горло, я поперхнулась от неожиданности, но ему было плевать, теперь он игнорировал мои старания, ломая сопротивление просто имел меня в рот, со всей яростью и жестокостью. Глубже и глубже, пока я не начала задыхаться и по щекам не потекли слезы. Он кончил быстро, словно у него женщины не было очень давно, удерживая моё лицо так, чтобы я была вынуждена все проглотить. От него не услышала больше ни звука, даже стона. Только дыхание тяжёлое и прерывистое. Оттолкнул меня в сторону, застегнул ширинку. Меня тошнило, я свернулась калачиком на холодном полу, обхватив колени руками. Призрак пошёл в ванную, послышался звук льющейся воды. Мне опять было страшно, наверное, сказывается усталость и постоянное напряжение. Я не понимала его, а потому не могла выбрать тактику поведения, он менялся каждую секунду, лишая меня возможности разгадать мотивы поступков. Только в одном уверенна на сто процентов - я ему зачем-то нужна, иначе прикончил бы сразу. Только нужность эта может оказаться до банального простой - играться как с мышкой. Наслаждаться болью и страхом и лишь потом убить. Месть? О, желающих моей смерти в этом мире так много, что пытаться догадаться кому я так насолила - это все равно, что искать иглу в стоге сена. Насолила я многим. Только одно смущало - если его кто-то нанял, то почему прошло так много времени? Ведь шансов убить было предостаточно. Например, на том же балконе в гостинице. Если личное, то почему я его не помню? Ведь у меня профессиональная память запоминать всех и каждого с кем я пересекалась по жизни. Его я не знала. Сто процентов. Таких не забывают. Если только...если этот ненормальный не сменил внешность.
  
  Он вернулся через несколько минут, я все ещё лежала на полу, он пнул меня носком квадратного ботинка. От него пахло мылом и шампунем. Интересный тип, другой бы вышел в полотенце, а этот сразу оделся. Он склонился и вытер мне рот салфеткой, ловко швырнул ее в мусорное ведро у двери. Ничего, я тебе это припомню, обязательно, едва у меня появится шанс.
  - Хватит ломать из себя жертву насилия. Одним членом больше одним меньше. Я приготовлю поесть и поговорим.
  Приподнялась, чувствуя голодные спазмы. Есть хотелось не смотря не на что. Призрак скрылся за дверью, я услышала, как чиркнула зажигалка, потом шипение масла на сковородке, разбил пару яиц. Заработала микроволновка.
  Спустя минут двадцать он вернулся с подносом в руках и поставил его на облупившийся стол без скатерти.
  
  - Иди поешь.
  Значит умру не сегодня, зачем кормить, если собираешься убить? Я с трудом поднялась на ноги и прошла к небольшому столику, села на диван. Со связанными руками все-таки трудно есть. Тем более запястья у меня затекли окончательно, пальцы онемели. Призрак взял перочинный нож и разрезал верёвки. Я тут же размяла пальцы, растирая затёкшие ладони.
  - Есть будешь ложкой.
  Подтолкнул ко мне тарелку с макаронами и яичницей. Я жадно набросилась на еду, а он сел рядом на диван. Невозмутимый, огромный и жуткий.
  - Значит так, Кукла, ты ешь и слушай. Ты теперь со мной, хочешь или не хочешь. У тебя есть выбор: или ты сдохнешь, или начнём работать вместе по моим правилам. Отсрочка - это тоже хорошо, не так ли?
  Он усмехнулся, а я застыла с ложкой у рта. Что значит работать вместе? Взгляд украдкой скользнул к пушке на краю стола, и я тут же уставилась в тарелку.
  - Мне нужно наказать одного человека, а ты знаешь его гораздо лучше, чем я. Мне нужны эти знания.
  Я усмехнулась, одному убийце потребовалась помощь другого? Поэтому я жива? Смешно, впору впасть в истерику. Разве есть кто-то, кого этот робот не может ликвидировать сам?
  - Мне не нужна просто смерть, я хочу знать о нем все, что знаешь ты и не знаю я.
  Я усмехнулась, значит есть кто-то до кого Призрак не может добраться? Интересно кому настолько повезло?
  - Почему ты решил, что я могу тебе помочь?
  Повернулась к нему, с набитым ртом.
  - Потому что кроме тебя ни осталось никого, кто знал его лично, - отчеканил Призрак и пристально на меня посмотрел, - он всех убрал и как не прискорбно мне тебе об этом говорить - ты следующая.
  - Я следующая и у тебя тоже, так что мне это ни о чем не говорит, - я надкусила хлеб и протянула руку к стакану с колой.
  - А кличка Макар, тоже ни о чем не говорит?
  Я пролила колу на стол, внутри все похолодело. Призрак сверлил меня взглядом, наверняка заметил, как я вздрогнула.
  - Так что скажешь, Кукла?
  Я судорожно впилась в стакан пальцами и проглотила кусок хлеба, чувствуя, как засаднило в груди.
  - Нет, - ответила я. Призрак удивлённо приподнял одну бровь.
  - Что значит нет?
  - А то и значит. Я ничего не знаю о Макаре, наши пути не пересекались уже более пяти лет. Ты просчитался.
  Призрак выбил у меня из руки стакан и осколки разлетелись по полу. Быстрый взгляд на пистолет. Как же умудрится ловко протянуть руку...?
  - Ты знаешь очень много, если бы не знала он бы не пытался тебя устранить. Думаешь, это я устроил на тебя охоту?
  Конечно не он. Призрак-одиночка, ему не нужна помощь федералов. Снова взгляд на пушку - мой похититель выпил бренди, кончил, у него может быть притуплена реакция. Я должна рискнуть...
  - Я ничего не думаю. Макар - это прошлое и мы ничем не связаны, я сделала все что от меня требовалось и вышла из игры. За это меня и преследуют. У тебя ложная информация о моей осведомлённости.
  Зрачки Призрака сузились, и он вдруг резко схватил меня за горло.
  - Врёшь, сука. Как всегда, врёшь. У тебя на него компромат, нереальный, бомба. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что такая змея, как ты, не обезопасила себя, когда решила свалить от своего наставника, который нашёл тебя на помойке.
  - У меня ничего нет, - упрямо сказала я, чувствуя, как холодные пальцы впились в моё горло и лишают возможности дышать. С пистолетом не успела, да и кто бы успел?
  - Ты сейчас возьмёшь свои слова обратно, иначе я вышибу тебе мозги, не раздумывая.
  Я закрыла глаза.
  - Нет.
  Он явно не привык к отказам, приподнял меня вверх за шею.
  - Нет?
  - Нет. С Макаром разбирайся сам, - сказала я, чувствуя, как бешено бьётся моё сердце, - так что можешь пристрелить прямо сейчас. Плевать.
  Призрак схватил меня за волосы и потащил по комнате в коридор, пнул ногой узкую дверь и толкнул меня в темноту. Я кубарем покатилась по ступеням. Подвал. Могла бы догадаться, что меня это ждёт.
  - Для меня не существует слова, "нет", Кукла.
  Я упала на земляной пол удивляясь, как не свернула себе шею. Ребра нестерпимо болели от ударов о ступени.
  - У меня куча времени, никуда не тороплюсь. Я готовился к этому долгие годы. Поэтому я знаю тысячу способов заставить тебя согласиться.
  - Да пошёл ты! Чокнутый ублюдок! - Я прижала руку к левому боку. Скотина, неужели сломано ребро?
  Послышался надтреснутый смех. Такое впечатление что этот человек когда-то давно сорвал голос. Захлопнулась дверь подвала и меня окутала кромешная темнота. Я прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. Знал бы он, как я сама мечтаю убить Макара. Выдрать его сердце голыми руками, отковыривать от него мясо чайной ложкой и наслаждаться каждой секундой его агонии. Столкнуть его в пропасть. Призрак прав, у меня есть не просто компромат, а такая ядерная боеголовка после которой сметёт не только моего наставника, а целую организацию. Но я бл***ь не могу ничего сделать. НЕ МОГУ! Я не трону Макара потому что этот проклятый сукин сын имеет защитный панцирь, такую бронь, против которой не поможет ни один компромат. У него есть то, чего нет ни у одного моего врага - он забрал нечто бесценное для меня, намного дороже моей жизни, и знает, что я скорее сдохну, чем посмею пойти против него... знает, что сама сделаю все, чтобы Макару никто и ничем не навредил. Я обхватила себя руками, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы...как давно я не позволяла себе вспоминать...Боль, а вот и ты...давно тебя не было...иди ко мне...улитка заждалась...в этой проклятой темноте я могу снова стать Машей. Ненадолго. Пока этот палач снова не придёт ко мне. Только он просчитался - я привыкла к физической боли. Пусть хоть на ленточки порежет - ничего от меня не добьётся.
  
  
  
  Лёша. Россия. 2001 год
  
  Мне казалось я заболел или мне сломали все кости, проехались по мне семитрейлером. Увидел ее и внутри все перевернулось наизнанку, каждый нерв оголился и начал вибрировать. Она и в то же время другая. Взрослая. Не такой я ее помнил. Словно, прошло не два месяца, а лет пять или десять. Кукла выглядела так, словно сошла с обложки журнала. Все изменилось и походка, и манеры, жесты, только глаза такие же пронзительно-зелёные, душу они мне разъели глаза эти. На секунду хотел стиснуть ее в объятиях, сдавить так, чтоб ребра хрустнули, вдохнуть запах волос. Я истосковался.
  
  На землю рухнул быстро и больно - она обняла отца. Ее глаза засияли, а у меня кусок от сердца отвалился. Образовалась ещё одна рана. Скоро оно покроется нарывами и сгниёт. Мне казалось - это розыгрыш, нелепый фарс и скоро все станет на свои места. Но Кукла продолжала меня "бить" удар за ударом все больнее и больнее, пока я не поверил. Да, проклятый мир тесен. То, что не получилось у меня, превосходно вышло у моего отца - приручить маленькую ведьму. Только я не вчера родился и в великую любовь не верил. В ее любовь, а вот отца понимал. Мы не далеко друг от друга ушли полюбив одну и ту же женщину. В том, что я ее люблю сомнений не осталось. У меня даже сейчас крышу сносило от ее близости, плевать на все. Я хотел вернуть, услышать хоть какое-то оправдание, понять. Вопросов стало намного больше и ответы меня не устраивали. Точнее, я чувствовал себя идиотом. Совсем ничего о ней не знал. Самоуверенный придурок. Взять бы ее за плечи и тряхнуть как следует Маша в отличии от меня была очень спокойной, слегка бледной, но держала ситуацию под контролем и это бесило больше всего. Ей просто нас***ь на мои чувства, на то, что кинула меня как последнего лоха, на то, что искал ее, спивался, работу потерял. Неужели она такая сука? Или и правда ничего ко мне не чувствовала? Не верю. Я видел взгляды, я ощущал ее тягу и желание. Черт, да что ж я так увяз в ней?
  
  
  Провёл с ними несколько часов и мне хватило чтобы окончательно потерять контроль. Я видел, как они улыбаются друг другу, как отец заботится о ней, как целует ее руку, шею, как гладит по волосам и преданно смотрит в глаза и во мне закипала ярость. Хотелось устроить скандал - заорать, ударить или его, или ее. От мысли что он с ней спит у меня сводило скулы. Я не хотел об этом думать, я не железный. Это слишком.
  
  Маша невинно спросила почему я не хочу остаться, и склонила голову на плечо к отцу. Меня это доконало окончательно. Я уехал, вылетел первым же рейсом.
  В аэропорту поймал такси. Смотрю в окно, капли дождя стекают по стеклу, а перед глазами она. Улыбка эта нежная, взмах ресниц, оплетает меня руками и ногами, целует жадно, льнёт горячим телом, стонет от моих ласк, запрокидывая голову изгибаясь, подставляя острые соски моим жадным губам. Сам не заметил, как приехал к дому Ольги. Охрана меня не впускала, сказали не велено хозяином. Хотел уехать, но Ольга выбежала в слезах и на шею бросилась. Кто бы сомневался.
  
  Через пару минут я уже яростно трахал ее прямо на лестнице, наклонив над перилами и задрав тонкий пеньюар на поясницу. Наматывал длинные светлые пряди на руку и врезался в ее тело, как остервенелый. Она надсадно стонала то ли от боли, то ли от наслаждения, а мне было все равно, у меня глаза словно остекленели видел только Куклу, это ее я сейчас мысленно раздирал на части, ничего не слышал, пока не кончил, придавив девушку к перилам и впиваясь обеими руками ей в плечи, чтобы не увернулась. Она плакала и дрожала, когда я наконец разжал пальцы и автоматически повернул ее к себе.
  - Что с тобой, Лёша? Почему ты так? - всхлипнула она и мне стало стыдно. Ее глаза опухли от слез, а губы были искусаны до крови. Впервые я вел себя, как животное. Привлёк Олю к себе, прижал сильно, и прошептал:
  - Прости...соскучился очень.
  Зачем сказал не знаю. Месть, наверное, или раненное эго, истекая кровью требовало жертву.
  Я проснулся от запаха кофе и ванили. Оля, довольная и счастливая принесла мне завтрак в постель.
  Я долго смотрел на неё, а потом сказал:
  - Мой отец женится, через пару дней свадьба. Пойдёшь со мной?
  - Конечно.
  Она села на краешек постели и погладила меня по щеке.
  - С тобой хоть на край света.
  Краем глаза заметил на ее запястье следы от порезов.
  - Это что такое? - спросил строго, хотя и сам догадался. Оля отвернулась. Я рывком обнял её за плечи.
  - Дура.
  Она вдруг снова расплакалась, зарываясь лицом мне в шею.
  - Да, дура...я так люблю тебя, Лёша. Я жить без тебя не могу.
  Внутренне эго немного ожило, сердце снова забилось, но кусок уже не вернуть. Он не принадлежал мне больше. Я отдал его Кукле, точнее она забрала, выдрала с мясом. Разве я тогда знал, что скоро у меня ничего не останется там, в груди? Ни кусочка, только каменная глыба.
  
  
  
  
  
  *1 - мошав (типа деревни прим. Автора)
  *2 - ревион (кефир. Прим автора. Иврит)
  3* - теудат зеут (паспорт гражданина Израиля. Прим автора)
  *4 - Закон о возвращении ( все, кто имеют еврейские корни до третьего поколения, имеют право получить гражданство Израиля)
  
  
  
  
  
  15 ГЛАВА
  Призрак. Израиль 2009 год.
  
  Внутри меня клокотала бешеная первобытная ярость, она драла мне нервы, выматывала душу, вспарывала мозги, превращала меня в безумца. Когда я находился рядом с НЕЙ я не мог нормально думать, не мог быть человеком я превращался в зверя. Моя одержимость этой сукой, этой дрянной и грязной шлюхой вызывала волну едкого презрения к самому себе. Меня колотило и скручивало как после дозы героина. Да, в этом болоте тоже успел побывать. Я покрывался липким потом от ее близости. Я снова чувствовал всепоглощающую боль, ломку, моё сознание трескалось, покрывалось кровавыми шрамами. Жалкий ублюдок, она протаранила тебе сердце, она выдирала из него куски на живую, день за днём, год за годом. Ты, твою мать, клялся, что найдёшь и убьёшь ее и не мог. Раз за разом не мог. У тебя была херова туча возможностей снести ей башку, зарубить, застрелить, задушить, но ты каждый раз истекал кровью, когда представлял, что ее не станет. Она давала стимул жить дальше.
  
  
  
  Все эти годы, когда я искал ее, шёл по следу, как пёс, вынюхивал, крался в темноте по следам, заглядывал в окна, собирал чужую жизнь, как пазл, в огромную уродливую картину циничного разврата, где бабки решали все. Я был товаром за который эта маленькая красивая змея получила огромную сумму денег. Сколько стоила моя жизнь? Несколько тысяч? А жизнь моего отца? Сколько эта сука получила за то, что выдрала мне душу? Я представлял себе, как найду и убью ее. Плевать на невыполненное задание, нас***ть на все. Закопать живьём и сесть у могилы, слушая как она подыхает там, под крышкой гроба, как ломает ногти и задыхается.
  Бл***ть что ж я так люблю ее? До сих пор люблю, до безумия эту тварь, хочу до одури, до сумасшествия. Не могу нормально трахать ни одну девку. Все не то. Запах не тот, страсть не та, эмоции не те. Вдалбливаюсь в их тела, а в мозгах Кукла, они орут от наслаждения, а я хочу выть от боли. До сих пор. Да, спустя гребаных восемь лет я хочу выть от боли и вою иногда, когда понимаю насколько она меня смешала с дерьмом, как жестоко вытерла об меня ноги не побрезговав ничем: ни жизнью моего отца, ни моей жизнью. Красивая до безумия, а внутри черви и гнилая мякоть. Видел ее там, на том гребаном приёме куда я пришёл...да бл**ть пришёл потому что знал - ее там ждёт смерть. А она...она играла свою роль. Увидел и задохнулся, скрутило, вывернуло наизнанку мозги, спина покрылась потом. Задыхался, прислонившись воспалённым лбом к мраморной колоне, стараясь держать себя в руках. Ее профиль, нежный изгиб тонкой шеи, завитки волос на затылке, вырез на груди...Видел, как на неё смотрят голодные самцы, как истекают слюной и мечтают затащить в свою постель и отыметь. Я недалеко от них ушёл, я тоже мечтал, всегда, с первой секунды, как увидел. Женщины с завистью провожали ее взглядами, жалкие и ничтожные рядом с ней. А она сияла как алмаз, затмевала и ослепляла. Какая насмешка судьбы, настолько красивая снаружи и такая прогнившая внутри. Стреляет взглядами, виляет идеальными бёдрами, улыбается, пожимает алебастровыми плечами. Клиент охреневает от ее красоты, он сражён, он растёкся в лужу, у него каменный стояк и недержание спермы, и он уже готов на все, как и я в своё время. А она...она даже не подозревает что всего пару минут назад я прирезал снайпера в соседнем здании. Ублюдок держал ее на мушке с самого начала вечера. В этот день я увидел ее впервые спустя почти пять лет. Меня колотило, я закрывал глаза в изнеможении, внутри, помимо ненависти и ярости, плескалась радость, идиотская, паршивая, жалкая радость ее видеть. Я мог уйти тогда, позволить ей выполнить задание, но клиент повёл Куклу в номер и от ярости перед глазами появилась кровавая пелена. Прикоснётся - выдеру ему сердце голыми руками. Я пошёл за ними. Пристрелил ублюдка, кода он лапал ее за задницу и что-то отдавал ей, а она улыбалась, облизывая порочно красивые губы кончиком языка, явно предлагая в уплату своё тело. Мёртвый клиент свалился мешком к ее ногам и наши взгляды встретились. Вот теперь она боялась меня, а я злорадствовал, смотрел на ее короткое платье, на бешено вздымающуюся грудь и чувствовал, что хочу до озверения. Взять. Здесь и сейчас, на этом балконе, вонзится в ее тело и на пару минут забыть о боли, утолить ее хоть немного.
  Касался желанной кожи и понимал, что подыхал без неё, без этого запаха, без прикосновений, меня ломало, я снова поддавался этой дикой зависимости и в то же время с ненавистью и цинизмом понимал, что она просто шлюха, жалкая грязная. Потекла, когда я ее трогал...возбудилась совершенно меня не зная, отдавалась незнакомому мужику прямо на веранде, неподалёку от трупа ее клиента, извивалась в моих руках, а я вдалбливался в неё и беззвучно орал от обуревающих меня диких эмоций. Забылся и...проиграл. В очередной раз. Сбежала, оставила меня задыхаться от ярости, страсти, ненависти. Не узнала. Дикое разочарование, сродни агонии. Где-то там, внутри, я надеялся, что узнает, почувствует.
  
  Ненавижу шлюху и хочу, как конченый маньяк, как идиот, одержимый придурок. Теперь она в моей власти и я не отпущу, я заставлю пожалеть о каждой ране на моем теле и в моем мёртвом сердце. О каждом ожоге, об осколках железа, которые торчат внутри меня и периодически ноют и болят, о платиновых пластинах в моей лысой башке, о каждой дырке на моем теле выжженной плавленым металлом. Но пока мне больно, я помню о том насколько ее ненавижу. Она пожалеет обо всем что сделала со мной и с моей жизнью. Потом, когда даст мне все что я хочу.
  Смотрел, как зажимается в машине с тем уродом, которого я к ней подослал и глаза наливались кровью. Я не мог на это смотреть, как она с другим... с другим и тянет мне нервы клещами.
  Не узнала и не узнает, а я бы нашёл ее даже если бы ослеп, я бы узнал ее голос, ее запах, каждую родинку на теле. Я бы нашёл даже среди горы разложившихся трупов потому что люблю ее. Эта тварь не знает, что такое любить, не знает, что значит мечтать сдохнуть потому что жизнь превратилась в кровавое месиво. Не знает какого это хрипеть от боли, когда кожа струпьями слазит с обгоревшего тела, когда с тебя срезают одежду, когда твой голос и твоё тело больше не принадлежат тебе. Я орал и думал о ней, стонал и грыз подушку не давая колоть мне морфий потому что боль напоминала о ней, и я не хотел забывать. Тогда не хотел, а потом...потом я мечтал не думать, расплавить свои мозги в хлам. Найду эту гадину и задушу...задушу шлюху и в тот же момент понимал, что сдохну сам если она умрёт. Она смогла отобрать у меня все, что я имел, она лишила меня самых дорогих людей, а я все равно любил ее и это уничтожало меня изнутри, сжигало и превращало в зверя. Теперь она в моей власти.
  
  Толкнул ее на пол, сдыхая от ненависти и дикой жажды обладания, всадил ноющий изголодавшийся член по самые гланды, а внутри ликование, унизительное бл***ое наслаждение ее ртом. Ртом шлюхи, которая ласкала до меня тысячи мужчин, но это в прошлом. Как же невыносимо мне хотелось, погрузить пальцы в ее шелковистые волосы, поднять с колен, целовать до изнеможения, трогать ее, касаться, ласкать как тогда...когда я воровал это гребаное бесценное счастье у своего отца.
  Она исступлённо сосала мой член, умело, нагло, впрочем как любому другому мужику в ее жизни, а мне хотелось бросить эту сучку на постель и заставить вспомнить каждое моё прикосновение, заставить вспомнить, как она говорила мне, задыхаясь подо мной: "Люблю тебя...да...люблю тебя...пусть все горит к чертям...забери меня...увези далеко...Лешаааа"...Извивалась в моих руках, опрокинутая навзничь в траву, в своём алом платье на голое тело...том самом...моём любимом.
  Тварь...а на следующий день убила. Хладнокровно, безжалостно за бабки, за круглую сумму в Швейцарском банке.
  
  Теперь она моя и когда все кончится - я разорву ее, только сначала отымею так как мечтал, отымею в каждое отверстие, оттрахаю ее мозг, выжму ее сердце, возьму все что хотел взять, а она не давала, заставлю рыдать кровавыми слезами. Я готовился к этому дню, я шёл к нему годами, шаг за шагом, мечтая и считая секунды, когда наконец-то она станет моей жертвой, как я когда-то был ее игрушкой, объектом, мать твою. Безликим очередным лохом.
  
  Вспоминал о ней и яростно мастурбировал, глядя на ее фотографии, разложенные на столе, переклеенные на стены, кончал себе на руки, или на глянцевую поверхность снимков и плакал как ребёнок, потому что все ещё любил. До сумасшествия. До смерти бл**ть. Когда я выжму ее как использованную тряпку, когда превращу в грязь, которой она по сути и является, только тогда она узнает кто я и почему с ней это делаю и ср**ть мне на Макара. Его я уничтожу в любом случае, а Кукла на десерт, вкусный, долгожданный десерт. Да и компромат плевать. Меня больше взбесило, что она не узнаёт, взбесило, что скрывает ещё что-то или выгораживает своего гребаного кукловода.
  Ну что Мири, Света, Таня, Анастасия, Алисия...Машенька? Теперь мы будем играть по моим правилам, в мою игру, в твою я играл и так слишком долго. Вы все начнёте платить мне по счетам. Ты и Макар, все, кто имел к этой дрянной игре хоть малейшее отношение. Все, кто толкнул меня в это вонючее болото. Потому что мне плевать выживу я или нет, мне плевать, чем эта игра закончится, а значит я буду играть до последнего вздоха.
  
  
  
  Спустился по узкой лестнице вниз. Как же хотелось нажраться в смерть, но это я проходил, в этом дерьме уже побывал, как и в кокаиновом дурмане. Остановился у обшарпанной двери и прислушался - тихо. Моё собственное сердце пропускало удар за ударом, каждый раз, когда я к ней приближался. Ничего, очень скоро она согласится на мои условия, слишком хочет жить, это мне нечего терять. Свой куш я получу, когда они оба сдохнут, а она испугается и начнёт спасать свою шкуру. Я слишком хорошо ее изучил. У Куклы завидная тяга к выживанию. Эгоистичная, жадная тварь. Знала бы она, что до сих пор жива, только потому что я всегда был рядом. Потому что я ещё не готов с ней расстаться. Потому что хладнокровно уничтожал всех ее врагов. Только я имею право казнить эту дрянь. Только я решу, когда ей умереть. Она моя.
  
  
  Кукла. Россия 2001 год.
  
  Это была самая шикарная свадьба...маленькие девочки мечтают о такой роскоши, сказке. Машка в детстве тоже мечтала. А я? Я понимала, что моя сказка, типа как у золушки, полночь стукнет обязательно и все эта мишура, сверкая превратится в грязь.
  Белоснежное платье блестело в свете тысячи ламп в огромном зале торжеств, как и мои бриллиантовые серьги, колье и изумительное кольцо на пальце. Я ослепительно улыбалась гостям, пила шампанское, смеялась, целовала моего будущего мужа и позировала журналистам. Со стороны казалось, что я безумно счастлива. Конечно я видела и завистливые взгляды, и ухмылки дамочек за сорок, окружавших Никитина старшего, как рой мух. Но я веселилась, потому что настоящей свадьбы у меня никогда, наверное, не будет, щупальца организации вряд ли отпустят меня на волю, разве что в гробу.
  
  
  
  Торжественная часть вот-вот начнётся, гости съезжались на дорогих машинах, элита, самые сливки к которым простые люди, вроде Машки Свиридовой, не могли и мечтать приблизиться, а теперь я часть всего этого, ненадолго конечно...до символической полуночи, которая может для меня наступить в любой момент. Кукловод Макар решит, когда. Меня могут даже не поставить в известность.
  
   Повсюду сновали официанты, прислуга, а я нервно оборачивалась к стеклянным дверям. Я ждала. Да, как это не паршиво, я его ждала. Уже успела увязнуть, плохо осознавала тогда, но Лёша крепко въелся мне в мозги.
   Пришёл. Не один. С Олей. И что теперь? Что он ей наплёл? Ведь эта лошадь меня точно узнала, лыбится. Счастливая, повисла на нем, как шарфик. Лёша усмехнулся и подмигнул мне, довольный собой. Значит, как всегда навешал Оле такие спагетти, что ни одна вилка не подцепит. Кобель.
  
  Торжественная часть прошла феерично, если не считать, маленького инцидента, когда кольцо Алексея со звоном покатилось по мраморному полу к ногам Лёши. Гадская ирония, я почувствовала, как по телу прошла дрожь, когда мой ...впору истерически смеяться...пасынок подал мне кольцо. Наши взгляды на секунду встретились, и я задохнулась, внутри все свернулось в узел, в комок нервов. Он улыбался, презрительно, цинично. Я отобрала кольцо, и церемония банально закончилась красивым поцелуем. Щелкали фотокамеры, лилось шампанское, мой муж целовал мои пальцы, шептал мне на ухо комплименты, а я...я, как конченная дура, бросала взгляды на Никитина младшего, на то как он обнимает свою Олю, как кружит ее в танце, гладит по голой спине, что-то говорит ей на ухо.
  - Машенька, - я вздрогнула.
  - Да, милый.
  - Устала?
  - Немного. Туфли жмут.
  - Ничего, мы скоро уедем. Маш...я не хотел тебе говорить раньше, но так сложились обстоятельства и у меня нет особо выбора.
  Я посмотрела в ласковые глаза моего мужа, провела ладонью по его щеке.
  - Что случилось?
  - Лёша...он поживёт у нас немного.
  Охренеть. Мне только этого гадства не хватало.
  - Я понимаю, что должен был предупредить. Просто наши отношения, Маш. Сложные они были очень и если это шанс сблизиться с сыном...
  - Я понимаю, - постаралась ответить спокойно, обхватив шею Алексея и прижимаясь к нему в танце.
  - Маш, это ненадолго, я думаю. Он вольётся в мой бизнес начнёт сам зарабатывать и съедет.
  - Да, милый, я все понимаю. Я не против, знаю, как это важно для тебя.
  
  
  
  
  
  
  
  Далеко за полночь, когда гости дошли до "полной кондиции", как говорит Макар, я, до смерти уставшая, вышла на балкон, чтобы украдкой закурить, пока меня не снимают вездесущие журналисты. На душе было паршиво, мерзко и отвратительно. Периодически мне хотелось сбежать, скрыться с этого маскарада, особенно, когда встречалась взглядом с Лёшей, который не скрывал своего приподнятого настроения и явного желания раздражать меня своим присутствием.
  Проклятая зажигалка, как назло закончился газ.
  - А мой отец не возражает, что ты куришь? Или даже здесь тебе удалось убедить его в необходимости курения, как и женитьбы на тебе.
  Я резко обернулась, мой пасынок прислонился к косяку двери и улыбался, глаза слегка затуманены - он пьян. Насколько? Черт его знает.
  - Это не твоё дело.
  - Верно, не моё.
  Он вдруг чиркнул зажигалкой и поднёс к моей сигарете. Я затянулась и почувствовала лёгкое головокружение. Пару дней не курила, да и усталость сказывалась.
  - Я ещё не поздравил мою любимую мачеху, - он ухмыльнулся и тоже закурил.
  - Будем считать, что поздравил. Как Оля?
  - Он облокотился на перила балкона посмотрел вниз.
  - Ты хочешь спросить будет ли она молчать? Будет, конечно. Оля теперь окончательно убеждена что мы почти родственники и я приютил тебя, когда ты сбежала от родителей.
  - Искусно, - похвалила я, - мои аплодисменты. Я бы не поверила в такой бред.
  - Неужели? Я же верю в то дерьмо, что ты мне скормила, так почему ей не поверить в гораздо более правдоподобные вещи?
  Я выбросила окурок с балкона и развернулась чтобы уйти, но он вдруг схватил меня за локоть и резко дёрнул к себе. Фата взметнулась, и прозрачная вуаль упала мне на лицо.
  - Зачем ты это делаешь?
  Я попыталась вырваться, но он сжал очень сильно.
  - Что это?
  - Все. Между нами могло быть иначе...
  Моё сердце перестало биться на секунду, в горле пересохло и засаднило в груди. Только не сейчас. Пожалуйста, мне и так адски тяжело.
  - Между нами ничего не было, Лёша, и не могло быть. Трахнулись один раз. Ради бога не делай из этого трагедию.
  - Лжёшь.
  Он развернул меня лицом к себе и придавил к стене.
  - Ты хотела меня, я это чувствовал, я видел в твоих глазах.
  - Отпусти меня.
  Он стиснул челюсти.
  - Отпусти и не говори со мной об этом. Все в прошлом, ничего не было. Я теперь жена твоего отца. Да, я увлеклась тобой, но это прошло очень быстро и ко мне пришли настоящие чувства.
  Лёша сдавливал мою руку, чуть выше локтя, все сильнее, а я не чувствовала боли.
  - Значит, сегодня он будет тебя трахать до утра, а потом вы уедите в свадебное путешествие где он продолжит это милое занятие?
  - Да, именно так и будет. Отпусти меня. Иди к Оле. Забудь.
  Он долго смотрел мне в глаза, и я сходила с ума, мне впервые было больно, я задыхалась, глаза пекло.
  - А ты забудешь? Забудешь, как стонала подо мной? Забудешь, как целовала меня? Почему все так, маленькая? Что ты творишь? Посмотри на меня.
  - Я забыла и тебе советую. Все, Хватит.
  Я выдернула руку и подхватив тяжёлые юбки подвенечного платья выбежала с балкона. Отыскала туалет и заперлась там. Меня колотило, как в приступе лихорадки, как во время жара. От его прикосновения жгло руку. Я коснулась щеки и удивлённо посмотрела на пальцы - влажные. Я плачу.
  "А ты забудешь? Почему все так, маленькая? Что ты творишь? "...Нет, не забуду, но я постараюсь. Очень сильно постараюсь. Черт...что ж мне так больно?
  
  
  
  
  
  Муж поцеловал меня в губы и крепко прижал к себе, а потом вдруг повернулся к гостям:
  - Мои дорогие, я хочу поблагодарить всех, кто пришёл и разделил с нами этот самый счастливый день в нашей жизни. Я хочу сказать, что я безумно счастлив, влюблён и у меня открылось второе дыхание, благодаря Машеньке. За что я тоже хочу ее поблагодарить. Прошу внимания! Сегодня мы улетаем в свадебное путешествие в Париж. Я, Маша и...мой любимый сын, который еще не знает об этой новости и несомненно может взять с собой свою прекрасную девушку Ольгу.
  Я бросила взгляд на Лёшу, он усмехнулся и прижал к себе сияющую пышнотелую красавицу.
  - Спасибо, отец. Это отличный подарок. Я с удовольствием его принимаю.
  Ещё бы, чтобы действовать мне там на нервы, сводить с ума. Я выдавила жалкое подобие улыбки.
  - Спасибо, любимый, - и поцеловала мужа в щеку, - это чудесный подарок.
  На самом деле это было начало конца, начало той самой бездны в которую летели мы все...вчетвером.
  
  
  16 ГЛАВА
  
  Кукла. Израиль. 2009 г.
  
  
  Я смотрела в темноту. Какой это по счету подвал за всю мою жизнь? Насилие, побои? Не счесть. Я привыкла. Я сочлась с этой ямой, проклятым болотом, как с родным.
  Сколько жизней у меня ещё осталось? Как говорил Макар: "ты живучая сучка, выкрутишься, твои мозги просчитают наперёд десять выходов, десять способов. Вот и пользуйся. Чему я тебя учил? Безвыходных и неисправимых ситуаций не бывает. Неисправима только смерть"
  Я прекрасно знала цену этим словам. Смерть уносит то, что нам дорого навсегда, оставляя лишь пепел воспоминаний и сожалений. На всю жизнь. Там в уголках моей темной души остался этот клочок воспоминаний, на самом дне, в некоем гроте, шкатулке без ключа, к которой я не прикасалась долгие годы. Запрещала прикасаться. Потому что больно. Невыносимо. Настолько, что терпеть невозможно. Боль делала меня уязвимой. Нет, не физическая, та проходит, не оставляя следа, разве что шрамы на коже, существует другая боль у которой нет конца и края, нет лекарства и нет способа избавиться от навязчивой пульсации обнажённой раны, а шрамы они остаются на сердце и их никто не видит, только моя обнажённая, скорченная, грешная душа. Когда-нибудь, когда все это закончится, и я стану свободной, открою эту шкатулку и потону в кровавых озёрах слез и воспоминаний, но не сейчас. Я поплачу. Потом. Позже. Поплачу о НЕМ, я задолжала ему чертовски много слез, океаны, задолжала сердце, душу. Я верну, любимый. Все верну, без остатка, когда смогу. Прости меня, я обязана быть сильной ради...Не важно. Не сейчас. Не думать. Только не об этом иначе тронусь мозгами. Но пальцы непроизвольно легли на обнажённое плечо и дотронулись до маленького шрама, погладили его и в глазах запекло. Да я срезала это воспоминание собственноручно, закусив между зубами край полотенца, в ванной, опасной бритвой семь тому назад. А она...она все равно осталось под кожей. Маленькая буква "Л". Она могла означать все что угодно, для меня она означала то время, когда моё сердце было живым, билось, дышало, плакало и любило. Недолго. Очень мало. Ничтожно мало.
  
  В двери повернулся ключ, и я внутренне напряглась, ощутила некий толчок, как будто в моем сознании кто-то щёлкнул пальцами - эмоции погасли, шкатулка захлопнулась и исчезла во мраке темных закоулков моей души. Там, где ее никто и никогда не найдёт. У Куклы нет души. Призрак включил свет, и я слегка поморщилась - резануло глаза, хоть лампочка и была тусклой. Он стоял в дверном проёме, склонив голову на бок и смотрел на меня, слегка прищурившись, в уголках, чётко очерченных, чувственных губ затаилась ухмылка, циничная и презрительная. На секунду в полумраке показалось, что его лицо мне знакомо. Нет, конечно он мне знаком, и я его отлично помню, но здесь нечто неуловимое, словно не принадлежащее ему, а кому-то другому. Я тряхнула головой и набрала в лёгкие побольше воздуха. Слишком устала, слишком напряжена, чтобы быть сосредоточенной, а должна. Он не просто так пришёл, а затем. чтобы тянуть клещами мои нервы, наматывать их на иголку и драть с мясом. Призрак хотел моей агонии. Долгой и мучительной. Я видела приговор в его стальных глазах, смотрела на смуглое лицо, больше похожее на маску, без эмоций, чувств. Как робот. Дьявольский механизм смерти. Он не красив, скорее у него самая стандартная внешность, очень выгодная для такой профессии, но в тот же момент привлекающая внимание именно, когда долго изучаешь. В толпе такого не заметишь, но если смотреть раз за разом начинаешь понимать, что он очень сексуален, излучает животный и опасный магнетизм, с особенным грубым шармом, некоей жёсткостью, властностью, подавляющей мощью и взгляд у него тяжёлый, свинцовый, как камень на шее, который тянет вниз, на самое дно. А я и так на дне, мне дальше падать некуда, где меня только не носило, в какой грязи не полоскало. Я смотрела на него, отмечая мелкие детали - это уже в силу профессии, замечать все, запоминать, "фотографировать". Черты грубые, резкие, словно вытесаны из гранита, на щёках густая щетина. Не брился пару дней, ровно столько сколько я сижу в этом подвале. Взгляд странный, не поддающийся "сканированию", пустой, но в то же время чувствуется, что за пустотой скрывается нечто страшное и разрушительное, какой-то внутренний хаос, бездна. Я его боялась с самой первой минуты как увидела. Меня в этой жизни мало чем напугаешь, а он пугал, до дрожи, до липкого пота, до судорог в желудке. И самое паршивое я не понимала почему. Скорей всего отсутствие контроля ситуации, рядом с ним я больше не могла ничего контролировать и не могла им манипулировать. То есть не находила слабых точек. Будь у меня в распоряжении, как раньше, весь мой арсенал: архивы, доступ к информации, помощь агентов я бы нарыла хоть что-то, а так могла полагаться только на интуицию, и она говорила мне: "беги пока не поздно, уматывай к такой-то матери, просто сваливай, он опасен, он тебя сломает".
  Я научилась "читать" людей, особенно мужчин с первого взгляда, я всегда понимала, что им нужно от меня, здесь мне казалось, что передо мной какая-то гребанная матрёшка и притом бесконечная. Матрёшка с оскалом зверя очень жестокого, циничного, равнодушного. Зверя, который хочет меня разорвать, но не быстро, а медленно, с маниакальной страстью наслаждаясь моими страданиями и впервые я чувствовала, что именно у него может получится причинить мне невероятную боль.
  
  Призрак медленно подошёл ко мне, и я обратила внимание на довольно странную походку. Нет, двигался он плавно, как танцор, но словно...словно ...заставлял себя так двигаться. Словно, контролировал каждое движение, а ведь люди обычно ходят не задумываясь об этом. Походка, как почерк, его не изменишь, а он...он как будто менял. Я инстинктивно попятилась к стене. Мужчина приблизился, и я почувствовала запах спиртного. В другой ситуации меня бы это обрадовало - пьяный, значит потерян контроль, но Призрак не был похож на человека, который от спиртного начнёт делать глупости. Мне нужно потянуть время, разговорить его, сделать отвлекающий манёвр.
  - Как насчёт принести мне тоже немного виски и сигарету.
  Он усмехнулся, а взгляд не моргая прожигал во мне дыру, прорывался под тонкое вечернее платье и царапал кожу, словно кончиком опасной бритвы, нащупывая где мягче войдёт лезвие в плоть. Меня передёрнуло от этого взгляда. Он меня ненавидел, я чувствовала это каждой клеточкой своего тела.
  - Перетопчешься без виски и сигарет.
  Остановился напротив меня и мне стало страшно, до мурашек, до безумия. Я мысленно сосчитала до десяти, стараясь медленно вдыхать и медленно выдыхать, не поддаваться панике.
  Призрак осмотрел меня с ног до головы, очень внимательно, задержал взгляд на моей груди, на сжатых кулаках, на бёдрах и снова вернулся к лицу. Серые радужки потемнели, стали темно-сизыми, как грозовое небо, между его бровей пролегла складка.
  - Разденься, - скомандовал он и меня снова передёрнуло. Черт...черт...черт...нет. Только не это. Не сейчас.
  - Ты меня держишь здесь для секса? Сними себе шлюху.
  Он усмехнулся и в уголках глаз снова появились морщинки. Внутри меня что-то ёкнуло. Опять это чувство дежавю. Мне оно не нравилось. Это как понимать, что ты забыл название, слово или чью-то фамилию, но ты твёрдо уверен, что знаешь ее, только сейчас вспоминать было страшно, даже спина покрылась капельками пота. Словно мой мозг отказывался пустится в путешествие на поиски образов, взбунтовался выставляя в сознании глухую стену. Жуткую, покрытую кровавыми потёками.
  - Нахрен мне снимать шлюху, если самая лучшая сейчас передо мной? Тем более совершенно бесплатно, и я могу ее трахать, когда хочу, сколько хочу и как хочу?
  Я судорожно сглотнула.
  - Так можно получить от этого обоюдное удовольствие. Налей мне виски, дай сигаретку. Я исполню любую эротическую фантазию для тебя. Только попроси, - я призывно облизала губы кончиком языка, а его зрачки сузились, - каким способом ты хочешь кончить?
  - Просить будешь ты. Поверь, ты даже не догадываешься о моих фантазиях.
  Я почувствовала, как в горле засаднило, под языком появилась горечь. Эти слова могли означать что угодно, и волна панического ужаса прошла по спине от затылка до копчика, заставив каждый волосок на теле задрожать. Он протянул руку и коснулся пряди моих волос, намотал на палец. Я изо всех сил старалась не поддаваться истерике, но сердце колотилось в горле, а адреналин зашкаливал. Когда мужчина чуть склонился ко мне я инстинктивно дёрнулась, и он вдруг обхватил моё лицо пятерней, сжимая щеки. Я изловчилась и ударила его коленом в живот. Бесполезно Призрак даже не охнул, железный пресс, стальные нервы, только пальцы сдавили мои щеки сильнее, стиснули так, что у меня заболели челюсти. Его зрачки расширились, раздался щелчок и острие перочинного ножа впилось мне в грудь.
  - Без резких движений...он острый, насколько? Думаю, ты не хочешь проверить, - очень тихо сказал Призрак и от звука его голоса у меня вспотели ладони. Он - маньяк. Психопат. Порежет меня и глазом не моргнёт. Вот зачем я ему нужна.
  - Тебя возбуждает, когда женщина не хочет? Проблемы детства? Молодости? Тебе не давали?
  Я должна вывести его на эмоции, на злость, ярость, что угодно, тогда у меня появится шанс. Какой? Да какой угодно, только не это напряжение и ожидание. В ответ его рука сместилась на моё горло и сильно сдавила, обездвиживая. Проклятый ублюдок, извращенец, гребаный маньяк. Кончик ножа поцарапал кожу до крови.
  - Давай! - заорала я, - Насилуй! Трахай! Что ты там мне приготовил? Конченный придурок! Мне на***ть! Я уже все это проходила. Меня этим не сломать! Придумай что-то поинтересней!
  Он даже не вздрогнул, выражение его лица не изменилось, а у меня от ужаса внутри скрутился узел. Меня пугало его спокойствие. Призрак склонился ко мне и медленно слизал с ножа каплю моей крови. Я мелко дрожала, ожидая чего угодно, а он просто смотрел, одной рукой продолжая сжимать за горло. Я понимала, что ему не составит особого труда задушить меня и очень быстро, или прирезать. Он вдруг резко развернул меня к себе спиной и прислонил к стене. Холодные пальцы собрали мои волосы в кулак и подняли их наверх, обнажая спину и затылок. Я дрожала от страха, чувствовала его взгляд кожей, покрывалась мурашками. Гребаный извращенец. Сукин сын. Он неплохо знал психологию. Пугает неизвестность, пугает ожидание, доводит до безумия. Почувствовала, как тронул мою спину лезвием ножа и дёрнулась снова. Сдавил волосы сильнее и впечатал в стену, закусила губу до крови, чтобы не заорать. Я была на грани. Пальцы Призрака коснулись шрама на моем плече, он погладил его, а я судорожно глотнула воздух, чувствуя, как он касается моего позвоночника, очень осторожно, позвонок за позвонком, холодным металлом, спускается к копчику. По телу прошла странная волна дрожи. Уже знакомая. Как в прошлый раз, когда он меня касался. Снова развернул лицом к себе, и я зажмурилась, сглотнула, закусила губу. Посмотрела ему в глаза и ужаснулась - я ещё никогда не видела такой жуткой ярости, испепеляющей ненависти и в тот же момент голода.
  "Это личное" - уже в который раз запульсировало в мозгах. Он меня ненавидит. Он меня знает...и он хочет меня сломать, уничтожить и никто, и ничто не спасёт меня от него.
  Лезвие ножа коснулось ключиц прошлось между грудями.
  - Смотри на меня, - приказал он и я подчинилась. Меня учили в таких ситуациях вести себя спокойно, лучше быть покорной чем изуродованной. Холодный металл коснулся соска, слегка пощекотал и внизу живота все скрутилось в жгут. Я почувствовала противоестественное возбуждение, мои оголённые нервы отреагировали на прикосновение по-иному, чем должны были. Призрак прислонился щекой к моей щеке и втянул воздух, словно хищник который обнюхивает свою добычу. Я закрыла глаза, напряжение возросло во сто крат и грозилось порвать мои нервы.
  - Грязная шлюха...мы будем играть в мою игру пока мне это не надоест. Раздвинь ноги.
  Я содрогнулась от захлестнувшей меня ярости.
  - Лучше убей, добровольно ты ничего не получишь, ублюдок!
  Он криво усмехнулся и, подкинув нож в воздухе, поймал его за лезвие. Я хотела отшатнуться, проскользнуть сбоку, ступени лестницы так близко, но он опередил меня, молниеносным движением вдавил в стену и приставил нож к моему горлу.
  - Дёрнешься и я перережу твою красивую тонкую шейку.
  - Сволочь! Чего ты хочешь? - заорала я чувствуя, что мои нервы сдают.
  Он не ответил, а сжал мою грудь, чувствительно, но не грубо, лаская, сдавливая и отпуская, потирая ладонью сосок. Твою мать, меня окатило такой бешеной волной возбуждения, что от презрения к самой себе я содрогнулась. Убийственное ощущение страха и похоти. Словно разум отделился от тела, я не контролировала его больше, особенно когда мужские пальцы сжали сосок и слегка оттянули. Лезвие впилось в кожу сильнее, и я почувствовала влагу между ног. Во второй раз. Бл***ь он делает это уже во второй раз, какого хера со мной происходит? Я больная истеричка. Или это реакция на опасность, страх, панику? Ладонь мужчины скользнула по моему животу вниз, задирая подол платья, он касался очень нежно, осторожно, скорее щекотал кожу.
  - В глаза смотри!
  Лезвие впилось сильнее, и я посмотрела, в тот же момент пальцы, отодвинув полоску взмокших трусиков, с лёгкостью скользнули во внутрь моего лона. Я всхлипнула, мышцы непроизвольно сжались вокруг его пальцев, серые глаза Призрака потемнели, в них засиял триумф, дьявольское удовольствие от моего унижения.
  - Мокрая, влажная, горячая. Так кого из нас заводит насилие?
  - Пошёл ты! - прошипела я.
  - А так?
  Пальцы безошибочно нашли пульсирующий клитор и сжали, по телу прошла предательская судорога дикого возбуждения на грани с полной потерей контроля.
  Он склонился к моей груди и захватил губами напряженный, ноющий сосок, через материю платья, обвёл языком, и я тихо застонала. Кто он мать его? Дьявол? Так я сама ещё то исчадие ада. Какого черта я ТАК на него реагирую, как похотливая самка? Руки непроизвольно вскинулись вверх на его плечи, но лезвие снова впилось в кожу:
  - Руки! - прорычал очень тихо и я обессиленно прислонилась к стене.
   Он прикусил сосок, продолжая ласкать меня там внизу, где все горело под его пальцами, меня выкручивало от противоречивых чувств, меня подбрасывало от ненависти к нему, граничащей с диким желанием перегрызть этому психу глотку. Я задохнулась, спазмы оргазма приближались неумолимо и неотвратимо, как и порочное желание чтобы не прекращал ненормальную ласку. Призрак снова проник в меня пальцами, резко, грубовато, имитируя движения членом, продолжая дразнить мой сосок, кусать, лизать, посасывать. Трение о материю, промокшую от его слюны, стало невыносимым. Я непроизвольно потёрлась о его пальцы и захлебнулась унизительным стоном, чувствуя, что вот-вот кончу, у меня не было оргазма с той самой ночи...когда он взял меня прямо на балконе гостиницы, и вдруг все прекратилось. Я распахнула глаза и увидела, как он беззвучно смеётся.
  Призрак спрятал нож и вытер пальцы о подол моего платья. От унижения и разочарования внутри поднялась волна яростной ненависти.
  - Сукин сын! - я хотела впиться когтями ему в лицо, но он схватил меня за запястья и выкрутил руки так, что меня согнуло от боли.
  - В следующий раз сломаю.
  
  Призрак разжал пальцы, взял меня за шкирку и поволок по лестнице. Я не сопротивлялась, меня все ещё колотило. Он затащил меня наверх и втолкнул в ванную комнату.
  - Помойся, потекла, как сучка, - сказал с презрением, со смаком, наслаждаясь каждым словом. Открыл воду, и пинком загнал под душ. Как собаку.
  - Остынь немного.
  Я чуть не вскрикнула, когда холодные капли коснулись разгорячённой кожи.
  - Тебе понравилось? - спросил уже у самых дверей.
  - Что б ты сдох! - прошипела я, сгибаясь пополам, приседая на корточки, чувствуя себя вывалянной в грязи. Униженной, раздавленной...улиткой. Он отымел меня. Ментально трахнул мне мозги. У меня зуб на зуб не попадал.
  - Помечтай об этом в одиночестве. У тебя ещё одни сутки на размышление. Завтра я закопаю тебя живьём во дворе этой гребаной вилы, твой труп не найдут даже с собаками. Я обещаю. Да и кто будет искать проститутку, а? На чью помощь ты надеешься, Кукла? Всем на***ть на тебя, а многие просто спят и видят, что ты сдохла..., впрочем, я их прекрасно понимаю. Их сны довольно скоро станут явью. Обещаю.
  - Ты - больной на голову сукин сын!
  Меня колотило, как в приступе лихорадки, похоже начинается истерика, впервые за всю мою жизнь.
  - Возможно. Тебе от этого легче?
  Нет, мне не было от этого легче, я понимала, что мною овладевает отчаяние, и очень скоро я не смогу контролировать себя. Похоже, я все же начинаю ломаться. Даже у кукол есть срок годности.
  - Горячую воду включи, - бросил перед тем как захлопнуть дверь.
  
  
  Бецкий. Россия. 2009 год
  
  - Алексей Алексеевич, я адвокат и я веду ваше дело. Меня зовут Николай Арсеньевич Бецкий.
  
  Адвокат протянул руку арестованному, но тот даже не посмотрел на него. Странный тип, во время изучения его дела Никитин представлялся Бецкому совсем иначе. Сильнее что ли, даже каким-то зверем, нелюдем, а сейчас он видел перед собой раздавленного и сломленного человека.
  
  - Я не просил адвоката, - голос прозвучал глухо.
  
  - Вам положено по закону.
  
  Мужчина в строгом сером костюме, в отутюженной рубашке стального цвета с черным аккуратно завязанным галстуком сел напротив арестанта. Тот молчал, обхватив голову крупными ладонями, покрытыми мелкими порезами, с жгутами вен на запястьях. Пальцы арестованного слегка подрагивали.
  
  - Закурите?
  
  Подтолкнул пачку к Никитину. Мужчина протянул руку достал сигарету, на широких запястьях звякнули наручники. Адвокат поднёс зажигалку и чиркнул кремнем.
  
  - Вы должны мне все рассказать, возможно я смогу добиться для вас смягчения наказания.
  
  В этот момент мужчина истерически засмеялся.
  
  - Наказания? Вы в самом деле думаете, что меня это волнует? Да хоть вышка, плевать.
  
  Серые глаза заключённого сверкнули и тут же погасли, он сильно затянулся сигаретным дымом.
  
  - Я должен...
  
  - Никто никому и ничего в этой жизни не должен. Я не хочу смягчения наказания. Меня устроит любой приговор. Мне нас***ть. Так что катитесь отсюда и займитесь теми, кому реально нужна ваша помощь. А я со своим дерьмом сам разберусь.
  
  Адвокат все же отодвинул пластиковый стул и сел напротив заключённого.
  
  - Почему вы так пессимистично настроены? Я мог бы...
  Заключённый поднял голову и Бецкий невольно отшатнулся - в совершенно пустых глазах он увидел отражение бездны, некоего персонального ада, заглянул в омут мрака и ненависти.
  
  - Что вы можете? Отмотать время назад можете?
  
  - Нет, но я могу сократить вам срок, хотя бы попытаться это сделать. Например, найти смягчающие обстоятельства, причины...Это моя работа.
  
  - Нет никаких смягчающих обстоятельств. Я виновен. И свою вину признал. Так что поздно, господин адвокат. Идите, не тратьте время зря, а за сигареты спасибо.
  
  - Вы знаете в чем вас обвиняют, Никитин?
  
  Арестант отвернулся к окну и снова затянулся сигаретой.
  
  - Да. В убийстве. В преднамеренном убийстве.
  Заключенный резко обернулся, и адвокат вздрогнул - казалось на него смотрит живой труп, точнее человек которому в этой жизни больше нечего терять. Бецкому показалось, что в этот момент на него выплеснулась волна дикой боли, ощутимой на физическом уровне. Чужой боли, осязаемой, живой. Она, как червь, пожирала этого человека, подтачивала изнутри. В деле было указано что ему тридцать пять - выглядел он лет на десять старше и самое страшное, что он уже сам себя приговорил. Бецкий почувствовал, как вспотели собственные ладони и стало трудно дышать, словно его заперли в клетку с раненным зверем, который способен на что угодно в приступе предсмертной агонии.
  
  но его наняли, ему заплатили огромные бабки за то чтобы он вытащил этого человека из-за решётки, на определённых условиях, конечно. Для адвоката это дело имело особое значение, приказ поступил сверху. Сам клиент как таковой отсутствовал.
  - Вы ещё здесь? - заключённый больше не смотрел на адвоката, он закурил вторую сигарету и закрыл глаза, - Уходите.
  
  - Вы неправильно осведомлены, Алексей Алексеевич, вас обвиняют...
  
  - Уходите! Нахрен валите отсюда! Я сказал - мне ничего не нужно! Я знаю в чем меня обвиняют. Я во всем признался. Какого хера вы пришли сюда? Достаньте ваш блокнот и запишите заглавными буквами: что я, Никитин Алексей Алексеевич, признаюсь, что убил выстрелом из пистолета, в упор, мою мачеху - Никитину Марию Андреевну. И да - это преднамеренное убийство. Достаточно?
  
  ВАМ ПОНРАВЛОСЬ? ВЫ МОЖЕТЕ КУПИТЬ РОМАН В ИНТЕРНЕТ МАГАЗИНЕ! ЖМИТЕ СЮДА!
  
  
  
Оценка: 7.00*38  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"