Соболев Павел Юрьевич
Как заставить облей думать?: 3.3. Виды допонятийного мышления (и их препятствование познанию действительности)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

  
  
        3.3. Виды допонятийного мышления (и их препятствование познанию действительности)
  
   Процесс формирования понятий (и понятийного мышления) в жизни человека на пути от раннего детства к взрослости был изучен ещё около ста лет назад советскими психологами. Самый ощутимый вклад в этом деле внёс Лев Семёнович Выготский. В своей фундаментальной работе "Мышление и речь" он чётко структурировал развитие мышления ребёнка, начиная с самых его азов и заканчивая уровнем сформированных понятий взрослого человека.
  

0x01 graphic

  
  
   В эксперименте с помощью возможной группировки специальных объёмных фигур процесс формирования мышления от этапа к этапу был разложен на составляющие. Каждая фигурка имела скрытую снизу пометку в виде определённого условного слога ("Бат", "Дек", "Роц" и "Муп"), но пометки эти размещались не случайным образом, а на строго определённых фигурках, имеющих некоторую совокупность признаков, которую ребёнку и надо было определить. К примеру, все крупные и одновременно высокие фигурки были помечены словом "Муп", все крупные и одновременно низкие фигурки были помечены словом "Роц", все мелкие и одновременно высокие помечены словом "Дек" и "Бат" на всех мелких и низких. Цвет же фигурок и их геометрическая форма в эксперименте имели несущественное значение, они предназначались исключительно для отвлечения внимания детей. Экспериментатор говорил ребёнку, что эти фигурки - это игрушки из одного далёкого племени, и все они имеют названия. Демонстрировалась одна из фигурок и её условное название, подписанное снизу (к примеру, "Роц"). И дальше ребёнку предлагалось выбрать из всего вороха прочих фигурок те, которые, по его мнению, могли так же носить это "имя". Ребёнок выбирал одну такую фигурку, и экспериментатор вскрывал его "имя". Исходя из этого ребёнок должен был дальше определить все прочие фигурки, которые должны были носить это "имя", постепенно выясняя их существенные характеристики всё точнее, пока ему не удавалось точно определить, по каким именно признакам фигурки назывались "Роц", "Бат" и т.д.
   Это исследование в истории изучения мышления человека носило фундаментальный характер, и с теми же результатами оно было повторено и десятилетиями позже [40]. На этом материале удалось изучить важные вехи в процессе развития способности обобщения и формирования понятий.
   Мышление ребёнка сначала преодолевает ряд ступеней, каждая из которых характеризуется определённым способом обобщения воспринимаемых явлений.
      1) На первом этапе (до 3 лет), названном синкретизмом, ребёнок будто бы просто случайным образом сваливает все фигурки в одну кучу. Никакой закономерности нет. В этот период ребёнок совершает самые первые попытки объединения разных предметов просто по признаку их одновременного присутствия в его впечатлениях. Если некоторые явления происходят одновременно, то в восприятии ребёнка раннего возраста они представляют собой единое целое. К примеру, если мама вошла в комнату в красном халате, принесла молоко и в этот же момент сквозняк распахнул окно, то для ребёнка эта ситуация сливается воедино. И дальше он все составляющие (воспринятые им элементы действа) мыслит как нечто целое, неотъемлемое друг от друга. И в силу этого он будет склонен называть все эти разрозненные элементы каким-то одним сочетанием звуков (сочетание его звуков "кн" будет обозначать и мамин красный халат, и принесённое ею молоко, и окно, и порыв ветра, и много чего ещё). Таким образом, на ранних этапах своего развития ребёнок склонен обобщать все одновременно воспринятые им события как нечто целое, неделимое. Синкретизм - это самая первая ступень в формировании мышления. На этой ступени ребёнок ещё неспособен отделить одно явление в своём восприятии от всей совокупности прочих явлений, случившихся одновременно. К примеру, в одно неделимое целое для ребёнка сливаются положение собственного тела (допустим, он в этот момент лежит), мама, которая показывает на какой-то предмет, и слово, которое она произносит, обозначая этот предмет (допустим, "окно"). Если ребёнок лежит и мама показывает на окно и говорит "окно", ребёнок смотрит на окно. Но стоит только поменять положение тела ребёнка (усадить его), так он уже не будет реагировать на слово "окно", не посмотрит в его сторону, потому что ситуация в целом уже изменилась, и слово для него потеряло своё исходное значение. Или же если ребёнок продолжает лежать, но вместо мамы уже папа скажет "окно", ребёнок также не отреагирует, потому что ситуация в его представлении уже другая, и слово "окно" уже ничего прежнего не значит [14].
   Или во французском исследовании, ребёнку конца первого - начала второго года жизни по-французски задавался вопрос "Ou est la fenetre?" ("Где окно?"), ребенок поворачивался к окну. Но, когда вслед за этим, сохраняя интонацию, задавался тот же вопрос на незнакомом ему немецком языке ("Wo ist das Fenster?"), ребенок опять поворачивался к окну, но совсем не потому, что он знал немецкий язык, а потому, что он реагировал не на сами слова, а именно на их интонацию и на ситуацию, в которой они применяются [18].
   То есть на первом этапе формирования обобщений ребёнок воспринимает слово как обозначение всей ситуации в целом, а не какого-то предмета отдельно. Действительность на этом этапе ребёнок воспринимает нерасчленённо, и слово для него выступает обозначением всех стимулов сразу.
  
      2) На следующей ступени своего развития (в возрасте около 4 лет), которая была названа ассоциативной (или ядерной), связь между предметами устанавливается в мышлении ребёнка на основании тождества хотя бы одного их признака. Вокруг фигурки, используемой в эксперименте (выступающей в роли того самого ядра обобщения), ребёнок нагромождает целый ворох других фигурок, но уже не случайным образом, а на основании сходства лишь некоторых или даже всего одного признака.
  

"...одни - на основании того, что они имеют тождественный с данным предметом цвет, другие - форму, третьи - размер, четвёртые - ещё какой-нибудь отличительный признак, бросающийся в глаза ребёнку" (Выготский, "Мышление и речь", 1934).

  
   Если перевести в схематический вид попытки обобщения в мышлении ребёнка на данном этапе развития мышления, то это будет выглядеть следующим образом:
  

0x01 graphic

  
   Фигура-образец (ядро обобщения), выставленная в центре и обладающая свойствами ABCD (определённым цветом, размером, формой и высотой), повлечёт присоединение к ней других фигур, обладающими хотя бы одним из свойств, характерным для фигуры-образца.
   В итоге на данном этапе развития ребёнок одним и тем же словом называет кошку, меховой воротник (потому что мягкий и пушистый, как кошка) и вилку (потому что царапается, как кошка). В то время как образование истинного понятия по признаку А приведёт к тому, что в это понятие будут входить пары АВ, АС, АD и т.д. Но при формировании допонятийного комплекса связь предметов будет проводиться по совершенно иному типу. В комплекс, ядром которого является АВCD, будет входить Аfgh (только по сходству элемента А), Вhtf (только по сходству элемента В) и т.д. Но в итоге, если изъять из комплекса его изначальное ядро (АВCD), то мы обнаружим, что между оставшимися элементами вовсе нет никакой связи.
   В одном из экспериментов ребёнку, уже владеющему словом, давалось задание: "дай чашку", "дай мишку", "дай утку". Ребёнок легко выбирал соответствующий слову предмет, и могло показаться, что слово уже достаточно сложилось в представлении ребёнка. Но дальше среди вещей, разложенных перед ребёнком, не было названного предмета, но зато были предметы, обладающие каким-то одним из его признаков. И когда исследователь просил ребенка "Дай мишку", как будто бы хорошо знакомое ребёнку слово переставало сохранять чёткую, устойчивую предметную отнесённость. Ребёнок без всякого колебания брал и подавал плюшевую перчатку, потому что она обладала одним из свойств близких "мишке". Когда ребёнка просили "Дай птичку", ребёнок подавал фарфоровый шарик, у которого был острый выступ (напоминающий клюв птички). То есть на данном этапе развития ребёнка слово ещё не обладает устойчивой предметной отнесённостью и за словом кроется описание разрозненного, туманного набора признаков [31].
   В другом подобном эксперименте ребёнка обучали значению слов "лодка" и "утюг". Чтобы ребёнок усвоил слово "лодка", показывали, что лодка плывёт по воде, качается и т. д., т. е. имеет определенные для лодки свойства. Для усвоения слова "утюг", ребёнку показывали, что утюгом можно гладить. После того, как ребёнок, казалось бы, чётко усвоил эти слова и при показе лодки говорил "Это лодка", а при показе утюга говорил "Это утюг", начинался основной опыт. Он заключался в том, что исследователь брал любую другую вещь, но в одних случаях её покачивали, а в других водили прижатой по поверхности стола. И когда ребёнка спрашивали, что это такое, он в первом случае называл вещь (какой бы она ни была) "лодка", а во втором - "утюг". Значит, слово "лодка" в мышлении ребёнка обозначало не лодку как таковую, а всего лишь "покачивание", а "утюг" - только глажение [48].
  
      3) Следующая фаза развития мышления ребёнка - это образование так называемых комплексов-коллекций. В эксперименте к исходному элементу с признаками АВC ребёнок стремится добавить элементы с признаками DEF и GHI и т.д.
   В схематическом виде данный тип обобщения выглядит следующим образом:

0x01 graphic

   На данном этапе развития мышления ребёнок приходит к построению таких комплексов-коллекций, структурирующих действительность, подбирая предметы в конкретные группы по признаку взаимного дополнения по тому или иному параметру. От каждой группы предметов ребёнком отбираются единичные экземпляры в качестве представителей как бы всей группы. Вместо ассоциации по сходству здесь действуют, скорее, ассоциации по контрасту. К примеру, из множества фигурок в комплекс-коллекцию будут отобраны красный круг, синий квадрат и зелёный треугольник - то есть из каждой группы цвета или геометрических форм будут взяты по одному экземпляру, чтобы составить некую единую коллекцию форм и цветов.
   Или же в другом случае стакан, блюдце и ложка образуют один из таких комплексов, чему учит ребёнка его наглядный опыт. В этом примере коллекция есть обобщение вещей на основе их соучастия в единой практической операции, на основе их функционального сотрудничества.
   В результате попыток обобщения на этапе коллекционно-комплексного мышления получается коллекция предметов, составленная по различным основаниям: часть предметов подобрана по одному принципу (например, по цвету), затем происходит замена этого принципа на другой (например, на форму), и отбор ведется уже по этому, последнему, признаку и т. д.
  
      4) Следующая фаза получила название фазы цепного комплекса.
   На данном этапе своего интеллектуального развития и способности к обобщению ребёнок выстраивает предметы в единую цепочку, где предмет 1 может быть сам по себе никак не связан с предметом 3, но зато по разным признакам оба они могут быть связаны с предметом 2.
   В эксперименте принцип связи в цепном комплексе описывается так: к жёлтому треугольнику ребёнок выкладывает несколько других угловатых фигур (по признаку наличия углов), затем, если вдруг последняя из фигур оказывается синяя, выкладывает рядом другие фигуры, которые также синие, но при этом они уже могут быть окружностями. Далее уже выкладываются фигуры с округлыми очертаниями, невзирая на цвет...
   В схематическом виде фазу цепного комплекса можно описать следующим образом:

0x01 graphic

   Таким образом, в цепном комплексе отсутствует некий структурный центр, поскольку каждый новый элемент, входящий в цепь на основании, казалось бы, всего одного единственного признака, входит в неё не с одним лишь этим признаком, но с целым рядом своих собственных признаков, любой из которых уже дальше может быть использован как отправная точка для последующих связей. По этой причине в цепном комплексе отсутствует какая-либо иерархия. Стандартное логическое отношение общего к частному оказывается нарушенным, поскольку исходный элемент в итоге оказывается не общим для всех последующих, но даже сам может стать их частью. В итоге в цепном комплексе мы наблюдаем, как самым необычным образом нарушается отношение общего к части и части к общему.
   Пример суждения ребёнка на основании цепного комплекса (с вкраплениями ядерного комплекса) выглядит так: ребёнок видит плавающую в пруду утку и называет её словом "ква" (поскольку она крякает подобным образом). Потом этим "ква" он начинает называть вообще всякую жидкость (поскольку утка плавала в воде) - даже молоко в бутылочке он называет отныне "ква". Спустя какое-то время ребёнок видит монету с изображением орла - теперь и монеты получают название "ква" (поскольку орёл и утка относятся им в одну "птичью" категорию). Ну а затем уже по аналогии с монетой название "ква" получают и все прочие округлые предметы.
   Или другой пример цепного комплекса... "У ребёнка Вари П. (наблюдения за период от 1 года до 1 года 3 месяцев) слово "бати" ("ботинки") было одним из первых. Вначале так называлась любая обувь. Повторяясь в лепете, слово приобрело форму "батиба" (из "бати-бати-бати-бати"). Ботинки надевают, когда идут гулять, поэто-му "бати" ("батиба") означает еще и "гулять". Когда кто-то ушёл, он надел ботинки (как делает сама Варя), поэтому "бати" ("батиба") означает "уйти". "Уйти" - это перестать быть видимым, поэтому "титоки бати" (т.е. "цветочки" - "ботинки", "цветочки" - "яркие пятнышки") имеет смысл "пятнышки перестали быть видны" (закрыты кни-гой)" [29]. Можно видеть, как изначальное слово "бати" возникло для обозначения ботинков, затем перешло в обозначение гуляния, а ещё позже - в обозначение исчезновения вообще, то есть значение слова перемещалось по цепочке, что очень чётко характеризует цепной комплекс.
  
      5) Следующая фаза развития способности ребёнка к обобщению получила название фазы диффузного комплекса (от латинского "diffusio" - растекание, рассеивание). На этой стадии ребёнок способен вычленить в предмете или ситуации некую одну характеристику и положить её в основание обобщения другого ряда явлений, но дальше эта характеристика словно "размывается", делается не слишком чёткой и постепенно и вовсе меняется, превращаясь поэтапно в уже несколько иные характеристики. К примеру, в эксперименте ребёнок к образцу в виде жёлтого треугольника подбирает сначала все треугольники, затем начинает подбирать трапеции (потому что они похожи на треугольники, но с отсечённой верхушкой), к трапециям уже подбираются квадраты (потому что тоже четырёхугольники, пусть и с прямыми углами), дальше идут шестиугольники, к шестиугольникам прилагаются полуокружности, а затем уже и полноценные круги. Точно подобный же фокус ребёнок может проделать и по критерию цвета: к фигурке жёлтого цвета подбирает зелёную фигурку, к ней - уже фигурку синюю, а в конце уже и чёрную.
   То есть на стадии диффузного комплекса ребёнок изначально берёт за основу обобщения некоторую характеристику предмета, но не в её строгом, чётком виде, а привнося в неё элемент некоторой "размытости", нечёткости, что дальше позволяет ему присоединить к предмету-образцу другой предмет, имеющий уже не слишком строгое соответствие по выбранному признаку, а лишь приблизительное. В итоге в цепочке превращений посредством присоединения других предметов к исходному предмету-образцу изначальный признак претерпевает ряд существенных изменений и в финале становится совершенно неузнаваемым по причине слишком вольного к нему отношения.
   Схематически фазу диффузного комплекса можно обозначить близко тому, как обозначается предыдущая фаза цепного комплекса, но с некоторым отличием:

0x01 graphic

   В быту проявление мышления в диффузном комплексе можно наблюдать не только у маленьких детей до 6-7 лет, но даже и у взрослых. Примером этого неумелого типа обобщения каждый раз может служить всякая попытка прибегнуть к некоему расширительному толкованию вполне конкретного термина или ситуации. К примеру, когда в Библии указано, что "в начале было слово и это слово было "Бог", то философ-любитель может рассуждать в духе "Понятно, что там речь идёт не о слове как таковом, а об информации вообще... А вот какая это была информация? Вот это вопрос... Но понятно, что это согласуется с современной гипотезой Большого взрыва" и т.д.
   Значительно проще подобрать какому-либо явлению (термину, признаку) некое соответствие, если изначально воспринять признаки этого исходного явления не слишком чётко, более "размыто". Это и наблюдается в реализации диффузно-комплексного мышления.
   Самое удивительное и досадное одновременно заключается в том, что "размытую" терминологию, корнями уходящую в стадию диффузно-комплексного мышления, порой применяют не просто доморощенные философы-любители, но и люди, казалось бы, напрямую связанные с владением понятиями в чётких их значениях - к примеру, даже практикующие юристы. Даже от них порой можно услышать рассуждения в духе "Супружеская измена - это преступление". Тогда как кому, как не юристу, знать, что преступление - это деяние, противоречащее уголовному закону? И раз то или иное деяние не запрещено законом, то оно преступлением не является. Но в несформированном понятийном мышлении человека термин "преступление" становится нечётким, его значение слегка "размывается", и термин в итоге попросту превращается в некое "плохое деяние", "злое дело". То есть такой важный признак понятия "преступление", как нарушение законов именно уголовного права, изначально попросту неоправданно расширяется до более общего и размытого "нарушение каких-либо норм вообще" и затем уже используется именно в этом, безмерно общем значении, что, конечно, является очень досадным явлением, говорящим о ещё не сформированном понятийном мышлении индивида.
  
   Далее, прежде чем переходить к описанию последней, шестой по счёту, а заодно и самой обширной фазе развития допонятийного мышления (фазе псевдопонятий), необходимо отметить и запомнить, что все описанные выше стадии развития способности к обобщению хоть и были открыты и исследованы на детях очень раннего возраста (от 1,5 до 9 лет), но всё же они в том или ином виде продолжают активно функционировать в психике и взрослого человека. Все эти стадии способности обобщения являются подвижными конструкциями, не исчезающими раз и навсегда, когда одной на смену приходит другая, это не аналоги цветка, который преобразуется в плод, и назад возврата нет - со стадиями допонятийного мышления ситуация иная. Даже самые ранние, архаичные виды обобщений могут существовать и периодически всплывать в мышлении и взрослого человека в зависимости от разных факторов - и от сложно организованной стимульной ситуации, которую очень непросто структурировать, и от некоторой специфики самих воспринимаемых стимулов, и от культурной принадлежности индивида, и от наличия или отсутствия у него школьного образования (в котором знания предоставляются в изначально структурированном виде, обучая этим самым человека дальнейшему и самостоятельному структурированию всех последующих знаний).
   Иными словами, будет ошибкой думать, будто рассмотренные примитивные способы обобщения навсегда остаются у человека в глубоком детстве, уступая место способам более продвинутым. Это не так. Если брать самый первейший способ обобщения явлений действительности, синкретизм, то даже он, впервые появляющийся ещё у детей первых месяцев жизни, зачастую "проскакивает" и у взрослых. Примерами этого являются многочисленные суеверия, в которых между разными явлениями действительности может обнаруживаться связь только на основании того, что по тем или иным причинам субъект заострил своё внимание именно на этих явлениях. С утра он надевает зелёный шарф, а вечером ему на голову падает кирпич, и два этих ярких впечатления способны побудить человека обнаружить между зелёным шарфом и неприятностями некую смутную связь, отчего в итоге человек будет стараться как можно реже надевать указанный шарф, ибо он "несёт неудачу". Или же наоборот, спортсмен в конкретной майке, подаренной любимой девушкой, побеждает на важном турнире, отчего затем становится склонен надевать именно эту майку на все последующие важные спортивные состязания, так как майка эта - "счастливая". То есть в жизни даже взрослого человека мы можем зачастую наблюдать такую примитивнейшую фазу развития мышления, как синкретизм. В некоторых особенных случаях сугубо яркие случаи индивидуального синкретизма, видимо, способны перениматься целым сообществом, в результате чего возникают целые народные поверья, народные суеверия, как-то: чёрная кошка через дорогу, недопустимость проходить под лестницей, постучать по дереву и т.д. Всё это хорошо показывает, что синкретизм - весьма распространённое явление в мышлении взрослых людей, если уж речь заходит о целых коллективных их формах.
   Конечно, то же самое и с мышлением в комплексах: ядерный, цепной, диффузный, комплекс-коллекция - все они в том или ином виде с той или иной частотой проявляются и в мышлении взрослого человека. Жизнь каждого буквально наполнена подобными примерами, но просто не каждый в силах осмыслить их, подметить и определить их именно как образцы мышления в комплексах, так как мышление в комплексах может быть распознано только с высоты понятийного мышления, которого достигают лишь единицы. Порой и экспериментальным путём удаётся "вскрыть" в мышлении взрослого те примитивные способы обобщения, которые свойственны детям. К примеру, в эксперименте с классификацией цветовых оттенков по их названиям испытуемых просят рассортировать цветообозначения по группам так, чтобы цветы в одной группе были сходны между собой, но отличались от цветов в другой группе, также сходных между собой, но не между остальными группами. В итоге многие испытуемые напрочь отвлекались от задания классификации цветов (разбивания их на классы) и размещали цвета в очень причудливых порядках по отношению друг к другу. К примеру, к коричневому располагали кремовый, затем цвет "слоновой кости", затем - персиковый... В итоге получался класс совершенно непонятной группы цветов, так как между коричневым и тем же персиковым связь найти уже невозможно. То есть здесь, ровно, как и у детей, взрослые переставали обращать внимание на цвета всего класса, на сам класс, а сосредотачивались только на последнем помещённом в класс цвете и именно к нему уже и подбирали следующий оттенок, упуская из виду общий признак для всего класса. И лишь порой по окончании всей своей классификации некоторые испытуемые окидывали взором все сформированные ими классы, видели весь получившийся бардак и удивлялись содеянному. Точно так же проводили свои обобщения дети на этапе мышления в цепном комплексе [45].
   Похожие результаты были продемонстрированы в другом эксперименте, где испытуемые должны были разбить на группы 16 ароматов, предъявленные в бутылочках (запах вишни, лимона, чеснока, корицы и т.д.). Группы же необходимо было сформировать по принципу максимальной схожести ароматов внутри неё - в одной группе ароматы, максимально схожие друг с другом, в другой группе - ароматы максимальное схожие друг с другом и т.д. Но в итоге же группы у испытуемых получались самые удивительные по составу. Наиболее часто в одной группе оказывались ароматы ванили и корицы, это при всём-то их различии. Но испытуемые объясняли этот удивительный казус уточнениями наподобие "это похоже на пирожное" или "так пахнет на кухне". То есть группа, в которую вместе вошли ваниль и корица, была сформирована не на основании схожести ароматов (как требовал эксперимент), а на основании их участия в каком-либо общем процессе (кулинария, выпечка) из опыта испытуемого. Были также другие необычные группы с порой совершенно противоположными в них ароматами, которые испытуемые объясняли столь же наивно-ситуативно в духе "эти запахи мне противны" [46]. В данном случае демонстрировались обобщения по типу ассоциативно-комплексного мышления (или же ядерного).
   Принципиально важно понимать, что все примитивные стадии обобщения никуда не исчезают из мышления человека, а лишь в значительной степени оказываются потеснёнными более "продвинутыми" способами обобщений, но не вытесняются окончательно, а периодически вновь проскакивают в попытках осмысления тех или иных явлений действительности. Выше уже упоминалось, что даже в детских тестах на понятийное мышление 40-70% взрослых совершают ошибки именно по той причине, что продолжают в некоторых ситуациях руководствоваться допонятийными видами обобщений.
   Но самым же массивным пластом допонятийных типов обобщения являются так называемые псевдопонятия. Жизненная практика показывает, что именно псевдопонятия представляют собой самое активное поле действования мыслей взрослого человека, ибо для владения сугубо понятийным (научным) мышлением значительной части взрослого населения банально не хватает эрудиции (объёма знаний) и структурированности (системной упорядоченности) уже имеющихся знаний. Выше уже упоминалось о таких распространённых образцах псевдопонятий, как фрукты или овощи, как металл (в неправильном понимании) или птица (тоже в неправильном понимании). Но это всё капля в море. На деле же псевдопонятий в мышлении почти каждого человека гораздо больше, в чём мы сейчас и убедимся.
   Итак, последний тип комплексного мышления, стоящий непосредственно перед формированием понятийного мышления - это псевдопонятия.
  
   (Надо заметить, Выготский в своей легендарной работе "Мышление и речь" не даёт никакого подробного описания псевдопонятиям. Это даже наиболее кратко изложенная им стадия формирования обобщений в этой работе - её конкретному экспериментальному описанию уделено буквально несколько строк без сопровождения каким-либо внятным примером, и уж тем более не приводится никакого примера из обыденной человеческой жизни, - но при всём при этом, Выготский активно рассуждает о том, что псевдопонятия занимают львиную долю в мышлении не только детей, но и взрослых людей, и при этом ни одного вразумительного житейского примера.
   В какой-то момент Выготский прямо пишет: "Найти границу, отделяющую псевдопонятие от истинного понятия, представляется чрезвычайно трудным делом, почти недоступным чисто формальному, фенотипическому анализу". Из чего возникает впечатление, что гений советской психологии сам не смог в полной мере осмыслить феномен псевдопонятия, оно осталось для него неким размытым туманным образом, чёткого определения которому он дать не смог. Что интересно, и все последующие поколения психологов, обильно цитирующие "Мышление и речь", тоже преимущественно ограничивались лишь короткими отписками о самом факте существования псевдопонятий, но никак даже не пытаясь раскрыть их суть и дать более-менее вменяемое определение. Но, как сейчас можно будет убедиться, Выготский ошибался, полагая, что проанализировать псевдопонятие невозможно. Возможно.
   Из множества изученных автором работ, посвящённых анализу понятий и типов комплексного мышления, функционированию "обыденного сознания", пожалуй, только в некоторых очень редких трудах даются более уточнённые характеристики псевдопонятия и приводятся некоторые их примеры из обыденной жизни человека, но всё же тема структуры псевдопонятий не раскрывается в полной мере нигде.
   Таким образом, дальнейшее описание феномена псевдопонятий с выделением всех его признаков и со всеми наглядными примерами из обыденной человеческой жизни, вероятно, будет изложено в литературе впервые).
  
      6) Итак, последняя фаза комплексного мышления - фаза псевдопонятий (англ. pseudoconcepts; от греч. pseudos - ложь, то есть "ложное понятие") .
   На данном этапе развития мышления человек (уже не обязательно ребёнок) осмысливает, обобщает явления со всей кажущейся точностью - он умеет выделять в явлениях существенные признаки и в большинстве случаев, употребляя те или иные термины, создаётся впечатление, что индивид овладел истинными понятиями, хотя при более глубоком анализе это оказывается совсем не так. К примеру, ребёнок чётко называет стульями предметы мебели со спинкой и на четырёх ножках, предназначенные для сидения. И только в особенно сложившихся обстоятельствах становится понятным, что стульями он считает только те предметы мебели со спинкой и на четырёх ножках, которые сделаны из дерева, так как он на протяжение всей жизни имел дело только с деревянными стульями. Всякий же металлический или пластиковый стул он уже не будет спешить называть собственно стулом, а будет слегка мешкать или же стараться найти ему некое другое обозначение [36]...
   Иными словами, псевдопонятие потому и является ложным понятием и наиболее близким к последнему по описательной способности, потому что при определённых условиях оно способно описать явление вполне правильно. Но главное здесь именно то, что это возможно лишь при соблюдении определённых условий, то есть в определённой, в конкретной ситуации (когда ребёнок видит деревянный стул, он смело называет его стулом) у наблюдателя складывается полная убеждённость, что ребёнок владеет этим понятием, но оказавшись в иной ситуации (со стульями из других материалов), ребёнок уже не назовёт их стульями, тем самым продемонстрировав ложность своего понимания явления и отсутствие истинного понятия. То есть псевдопонятие "работает" правильно только лишь в конкретной ситуации, тогда как истинное понятие - внеситуативно, оно "работает" правильно независимо от всякой ситуации, поскольку является обобщённым пониманием явления, оторванным от всякой ситуации.
   В эксперименте с "кубиками Выготского", в итоге сформировав все группы фигурок правильно, 11-летний ребёнок не мог чётко сформулировать принцип, по которому он это сделал. Он лишь показывал рукой на группу узких и высоких фигур и говорил "Эти вот такого размера", затем показывал на группу высоких и широких фигур и говорил "А эти вот такого размера". На просьбу уточнить, что означает "такого размера", ребёнок вновь показывал на группы фигур и повторял ту же формулировку - "Эти такие, а эти - такие" [70]... То есть вербально, словами он не мог выразить все существенные признаки, которые были положены им же самим в основу построения всех этих групп, хотя и проделал это правильно. Ребёнок попросту не был способен осознать чёткость всех существенных признаков и в результате не был способен сформулировать их в виде фразы "О! Я понял! Это определённое сочетание высоты и широты!". И даже при всём при этом ребёнок дополнял свои неумелые формулировки некоторыми излишними признаками - либо старался назвать-таки геометрическую форму фигурок или же их цвет, то есть, по всему, в его представлении эти излишние элементы всё-таки лежали в основе верной градации групп, хотя на деле это таковым не являлось.
   Это и есть пример псевдопонятия, когда существенные признаки либо определены не полностью (усечённое псевдопонятие), либо же определены полностью, но к ним присовокупляются ещё какие-либо признаки, которые существенными не являются (расширенное псевдопонятие), а лишь мыслятся таковыми субъектом, отчего в голове индивида и происходит сумбур, когда его спрашивают о чёткой формулировке понятия. Потому ему в итоге и проще указать рукой на группу объектов и сказать "Ну это как здесь"... Точно так же человеку на просьбу дать определение понятия "ягода" проще начать перечислять конкретные ягоды, которые он, как ему кажется, знает, потому что он неспособен выделить существенные признаки ягод, то есть попросту не владеет понятием.
   Для иллюстрации псевдопонятия в обыденном сознании можно использовать и пример с понятием "звери" - обыватель, конечно, скажет, что знает, что это такое. Но так ли это? Сможет ли обыватель сформулировать существенные признаки, по которым звери отличаются от незверей? Вряд ли. В каком отношении звери стоят к классу млекопитающих? А в каком отношении звери находятся к надклассу четвероногих? Сможет ли ответить обыватель на эти вопросы? Это уже сомнительно и маловероятно. Вот только если предъявлять обывателю конкретных животных, он сможет более-менее отвечать, является ли то или иное животное собственно зверем. Но конкретных признаков обыватель назвать не сможет. То есть, попросту говоря, обыватель не владеет понятием "звери", хотя и считает иначе.
   Является ли тигр зверем? Обыватель с большой долей вероятности ответит, да, и будет прав. А большерогий олень? Скорее всего, тоже будет дан верный ответ, что олень является зверем. Что касается крота - является ли зверем он? А броненосец или панголин? Тут уже труднее... А утконос или ехидна? Является ли зверем игуана? Крокодил?
   Почти наверняка ошибётся обыватель насчёт ехидны и утконоса, отнеся их к зверям, и уж тем более ошибётся, отнеся к таковым и крокодила с игуаной. Ведь к подклассу "звери" (или терии, от лат. Theria) относятся только живородящие млекопитающие - то есть существенным признаком понятия "звери" является способность (1) млекопитающих (2) к живорождению, произведению потомства без откладывания яиц. Именно поэтому утконосы и ехидны не являются зверями, хотя и относятся к классу млекопитающих, потому что откладывают яйца. И уж тем более не относятся к зверям крокодилы и игуаны, которые не только не являются живородящими, но также и не относятся к классу млекопитающих. Таким образом, обладатель обыденного сознания не только неспособен назвать существенные признаки, по которым отделяет зверей от незверей, но и, хотя в значительном числе случаев верно способен ответить, является ли то или иное животное зверем, в некоторых (особенно в пограничных случаях) он будет ошибаться. К этому и ведёт туманное представление о содержании того или иного понятия без выделения чётких его признаков. Знать как бы знает, но вот назвать признаки неспособен, а способен лишь на некоторых конкретных примерах отвечать с определённой степенью точности.
  
   Автор этих строк вспоминает эпизод со своим отцом о готовящемся законопроекте об "агрессивной езде" или об "опасном вождении", о чём регулярно сообщали СМИ. В ответ на высказанную вслух мысль сына, что законодателю будет чрезвычайно трудно дать адекватное определение понятию "опасное вождение", отец встрепенулся и сказал:
   - А чего ж там сложного?
   - Ну вот там, к примеру, упомянуто про резкое перестроение в другой ряд... А "резкое" - это какое? Что считать "резким", а что - "не резким"? Или про резкое торможение упомянуто, но нет критерия у термина "резкое", вот в чём дело...
   - Нет, ну смотри, - отец кладёт левую ладонь на крышку стола, имитируя ею один автомобиль, рядом кладёт правую руку, имитируя другой, и принимается движениями показывать, как одна ладонь "обгоняет" другую, резко перестраиваясь и "подрезая".
   - Да это всё понятно, но ты не показывай руками, - улыбается автор этих строк, - ты представь, что ты закон должен принять, где будет описываться определение этого "опасного вождения", а законы не жестами показываются, а формулируются словами. Вот и попробуй чисто словами дать определение опасному вождению. Вот что такое "резкое торможение"? Это какое? Как определить?
   - А чего ту непонятного?! - отец уже начинает злиться. Он снова кладёт руки на стол и снова пытается имитировать "опасное вождение" по крышке стола...
   - Да чего ты руками водишь, ты словами скажи, - улыбается автор, - словами дай определение!
   Отец дальше совсем закипает, и его глаза превращаются в два плохо видящих пятна под окулярами очков...
   Вот то же самое и в экспериментах Полы Тоуси с "кубиками Выготского" - 11-летний ребёнок всё сделал правильно, все четыре группы были рассортированы им верно, но он не мог озвучить все существенные признаки такой сортировки. Показать и сказать "Эти вот такие" - мог, а какие именно, выразить вербально - уже не мог. А раз нечто не может быть выражено вербально, с чёткими определениями, значит, оно не осознаётся субъектом в полной мере, а присутствует в его представлении в виде некоего туманного образа без чётких очертаний. В представлении такого субъекта, помимо существенных признаков явления, содержится сразу и ворох признаков несущественных, и он не может отделить одни от других, все они будто бы и существенные одновременно, и потому он затрудняется с конкретными определениями - ему гораздо проще показать, как это, чем сказать.
  
   Таким образом, псевдопонятие отличается от истинного понятия тем, что в нём, помимо существенных признаков, заключены также и некоторые несущественные признаки. То есть человек на уровне псевдопонятий уже умеет в значительной степени выделять существенные признаки явления, но так и не научился отсекать признаки несущественные, и потому возводит их в ранг излишних (ложных) существенных признаков, присовокупляет их к последним, превращая несущественные признаки в существенные, и именно вследствие этого обыватель и неспособен чётко определить признаки называемого им явления. Он попросту путается, "плывёт".
   Подобное положение дел мы рассматривали выше на примере понятий "металл" и "птица", где первому приписывалась в качестве существенной такая в действительности несущественная характеристика, как твёрдость, прочность, а второму - способность к полёту. В итоге такой, казалось бы, незначительный огрех приводит к неспособности составить состоятельную и непротиворечивую картину объективной действительности, где становится невозможным и составить полноценную классификацию тех или иных явлений, что в дальнейшем неминуемо приводит и к неспособности познать мир в его объективных свойствах и связях, то есть делает затруднительным дальнейшее познание действительности, покуда из сложившегося противоречия не будет найден выход. На основании псевдопонятийного мышления возникают столь же фиктивные классификации действительности, где при более глубоком рассмотрении одно не увязывается с другим. На примере псевдопонятий "фрукты" и "овощи" эта картина становится очевидной, так как степень путаницы просто зашкаливает.
   Понятие описывает реальность, а псевдопонятие - описывает миф.
   В значительной степени на формирование псевдопонятий оказывает влияние банальная привычка. Как в случае с ребёнком, который просто привык видеть стулья деревянными, а потому и стулья из всех прочих материалов не мог мыслить как таковые, и как в случае с людьми, привыкшими видеть исключительно летающих птиц, свою роль играет именно привычка. Именно привычка вносит своё искажение в осмысление и классификацию явлений действительности, перенося случайные, сопутствующие признаки в разряд существенных.
   К примеру, шестиклассники считали прямоугольным треугольником только такой, у которого прямой угол расположен внизу, у основания треугольника (такой чертёж был дан в учебнике), но треугольник, у которого прямой угол находится вверху, они прямоугольным не считали [3]. То есть такой ребёнок способен вполне правильно дать определение прямоугольному треугольнику (как треугольник, один из углов которого образует 90 градусов), из чего по наивности можно посчитать, что он владеет понятием, но ложность такого понимания станет очевидной, когда ребёнок не признает прямоугольным треугольником тот треугольник, прямой угол которого расположен вверху, а не внизу. Именно так и становится очевидной вся ситуативность верного употребления псевдопонятий. Поскольку здесь на неосознаваемом уровне за существенный признак прямоугольного треугольника взято и конкретное расположение того самого прямого угла, ведь именно такие иллюстрации к понятию ребёнок привык видеть в учебниках.
   Пятиклассники считали водоразделом только небольшую возвышенность (схема в учебнике географии изображала водораздел в виде небольшой возвышенности) и поэтому не считали Главный Кавказский хребет (Кавказские горы) водоразделом.
   Учащиеся начальных классов после введения темы "Подлежащее" вполне корректно озвучивали правило и давали определение подлежащему, из чего могло показаться, что они овладели понятием. Но дальше на практике в предложении "Прибежали в избу дети" они называли подлежащим слово "прибежали", считая, что подлежащее - это слово, которое стоит в предложении на первом месте (именно так были построены предложения в их первых упражнениях).
   Некоторые учащиеся не считали окружностью фигуру, на которой центр не обозначен точкой, потому что в ней "нет центра", как они привыкли видеть на всех прежних иллюстрациях фигуры.
   Весь секрет подобных сложностей заключается в том, что, как справедливо замечает В. С. Ротенберг, "у абстракции две стороны (позитивная и негативная): выделение главного (позитивное) и отсечение второстепенного (негативное). Многочисленные исследования показывают, что и у детей, и у взрослых негативная сторона процесса абстракции протекает труднее, чем позитивная: отвлечение от несущественного происходит с большим трудом, чем выделение существенного" [32].
   Подтверждение данному тезису легко найти ещё в начальной школе, где краткий пересказ произведения даётся детям труднее, чем подробный. Ведь рассказать кратко - значит выделить главное, основное, отделить его от несущественных деталей. И именно этого дети не умеют [17]. Вместо того, чтобы выделить в рассказе главную сюжетную линию, дети зачастую склоняются к перечислению всего, что там было описано.
   Таким образом, выделение существенного - это ещё полдела в формировании понятия. Необходимо ещё и отсечь всё несущественное, дабы "не размывать" картину, а сделать её предельно чёткой. Но, как показывают повседневные наблюдения, даже и для взрослых это оказывается непростой задачей. И даже для взрослых, имеющих очень хорошее образование. И даже для взрослых с учёными степенями (как правило, когда в своих рассуждениях они выходят за рамки изучаемой ими науки).
  
   Но и здесь картина с псевдопонятиями не выглядит такой простой. На деле же при более углублённом рассмотрении явление псевдопонятий можно разделить на два типа, о чём вскользь упоминалось выше.
   Первый тип характеризуется тем, что в явлении выделены все существенные признаки (что и сближает псевдопонятие с истинным понятием), но вдобавок к несущественным признакам в силу привычки (поскольку именно в таком виде явление чаще всего наблюдается в личном опыте индивида) присовокупляются и признаки несущественные, в силу чего уровень истинного понятия так и не достигается, а формируется конструкт, который и именуется псевдопонятием в силу своего внешнего сходства с понятием. На уже указанных примерах это "прибавление" несущественных характеристик к существенным было рассмотрено в случае с пониманием явления "птицы" и "металлы". Данный тип псевдопонятия, где к существенным признакам явления в качестве существенных добавляются и несущественные, можно назвать расширенным псевдопонятием (существенные признаки + несущественные).
   Второй же тип псевдопонятий формируется чуть иначе - там попросту не вычленяются все существенные признаки явления, а лишь некоторые из них или даже значительная их часть, но никак не все. И тогда только от конкретной ситуации зависит, вскроется ли фиктивность данного обобщения, поскольку основная часть признаков индивидом всё-таки усвоена в качестве существенных. Пример данного типа псевдопонятий рассматривался выше в случае с понятием "ягода", где в качестве ягоды в обыденном сознании понимается всякий небольшой мягкий растительный плод, и при этом в учёт не берётся такая существенная характеристика ягоды, как наличие множества (более одной) косточек (в таком случае называть плод той же вишни ягодой - как раз пример действия псевдопонятия). Или же другой популярный пример псевдопонятия - "гражданский брак", под которым значительная часть людей ошибочно понимает сожительство мужчины и женщины без официальной регистрации брака, хотя на деле понятие "гражданский брак" как раз и подразумевает регистрацию в ЗАГСе, то есть по гражданским законам (оттого он и гражданский в отличие от того же церковного брака - венчания, которое юридической силы не имеет). Сожительство же мужчины и женщины без регистрации брачных отношений является просто сожительством, а не гражданским браком. То есть такой существенный признак понятия "гражданский брак", как официальная регистрация, оказывается выброшенным, отчего понятие путём усечения признаков становится усечённым псевдопонятием.
   Такой второй тип псевдопонятий можно назвать усечённым псевдопонятием (поскольку из некоторой совокупности существенных признаков учитываются некоторые, но теряется какой-то один или чуть больше). Но справедливости ради надо сказать, что усечённые псевдопонятия в обиходе встречаются значительно реже, чем расширенные. Именно расширенные псевдопонятия представляют собой основной псевдопонятийный пласт в попытках человека обобщить явления действительности, который и вносит свою неизгладимую лепту в функционирование обывательского мышления.
   В итоге схематически псевдопонятие можно выразить следующим образом:
  
   0x01 graphic
  
   Как видно на схеме, в усечённом псевдопонятии в явлении выделяются не все его существенные признаки, а лишь часть их, и уже за тем на основании этой усечённой части признаков строятся наивные, обыденные представления о некоторых явлениях действительности (ягода, фрукты, овощи и т.д.). При усечённом псевдопонятии трактовка мыслимых явлений оказывается шире их реального объективного описания, в них включается более широкий спектр сходных явлений (но механизм этого расширительного толкования не надо путать со сходным лишь внешне механизмом диффузно-комплексного мышления, хотя и несомненно, что это последнее и является непосредственным предшественником первого). В расширенном псевдопонятии всё наоборот - выделяются все существенные признаки явления, но к ним в виде существенных присовокупляются и некоторые несущественные признаки (просто в силу того, что субъект постоянно наблюдал их идущими "рука об руку" на собственном широком опыте). Поэтому при расширенном псевдопонятии трактовка мыслимых явлений оказывается зауженной, то есть спектр описываемых при таком понимании явлений оказывается меньше реального спектра (металлы - только твёрдые, птицы - только летающие, а все семьи - где любовь и счастье).
   Особенность связывания существенных признаков явления (без которых оно не может существовать) с признаками несущественными (без которых оно существует вполне успешно) очень чётко характеризует обывателя - носителя обыденного сознания, наполненного псевдопонятиями как мыслительными категориями. Когда обыватель встречает явление, существующее без тех признаков, которые он ошибочно считает существенными, он словно впадает в некоторую растерянность - он смотрит на явление, и оно для него "будто бы и оно, но будто бы и не совсем"... А что именно не так, обыватель объяснить не в силах, так как неспособен чётко отграничивать существенные признаки от несущественных, по причине чего он также неспособен и давать чётких определений используемых им терминов. Обывателю, как можно было видеть выше, поэтому куда проще показать на конкретное явление и сказать "Вот это оно, о чём и говорю", при этом на какую же именно часть этого самого "оно" он указывает, он и сам понять не в состоянии.
   В жизни порой можно столкнуться с тем, когда обыватель рассказывает о чём-либо (для примера, об институте семьи) в самых ярких красках, в возвышенном свете, полагая семью - оплотом всего замечательного в человеческом обществе. Но стоит ему привести в пример множество семей с совершенно иным укладом, где атмосфера далека от описанной им, философ-обыватель слегка теряется, а потом просто отмахивается фразой в духе "Ну разве это семья?"... Или же "Ну это вообще не семья" и т.д. То есть порой можно наблюдать, как обыватель готов поставить под сомнение действительность самого явления только на основании отсутствия в нём некоего иллюзорного признака, которым он сам некогда ошибочно явление маркировал. Сомнение возникает не в "маркировке", а в самом явлении. Так рождаются термины наподобие "настоящее то-то" или "правильное то-то", где под "настоящим" или "правильным" обыватель понимает именно наличие того иллюзорного признака, который, являясь существенным в его представлении, на деле (объективно) таковым не является.
   По форме это очень напоминает симптомы при синдроме Капгра, когда человек с определённым повреждением мозга видит знакомые ему объекты, узнаёт их, но при этом заявляет, что это "ненастоящие" они, а их "двойники" (такое может быть сказано и в отношении близких людей). По гипотезе В. Рамачандрана [30], такое поведение возникает вследствие повреждения связующих путей между зрительной зоной и эмоциогенной, в итоге больной визуально полностью опознаёт объект, но не обнаруживает в себе эмоциональный отклик, какой должен бы быть (поскольку, к примеру, он помнит, что мама всегда вызывала в нём тёплые чувства, а сейчас, при виде этой женщины, у него их не возникает), и поэтому единственное предположение, которое приходит больному (который во всех остальных смыслах совершенно вменяемый человек), что наблюдаемый им объект - "ненастоящий", что его подменили. Если эта гипотеза верна, то на примере синдрома Капгра можно воочию наблюдать факт того, что собственные эмоции человека в ряде случаев являются для него важными "маркерами" и даже критериями для идентификации тех или иных явлений действительности. Но эмоциональные реакции на конкретные явления мыслятся человеком не просто как "маркеры", а скорее даже как собственно свойства самого явления, поскольку человек попросту не осознаёт, что эти эмоциональные "маркеры" он сам же на явления и накладывает, присовокупляет к ним. Вот именно этот феномен и наиболее любопытен в приведённых выше примерах, так как из него следует, что за ложный существенный признак явления обыватель порой склонен принимать не некий случайный признак самого явления, а, что самое удивительное, своё собственное эмоциональное отношение к нему. То есть обыватель склонен ошибочно принимать собственное отношение к явлению за свойство самого явления.
   Данный факт очень важно подчеркнуть, так как есть все основания полагать, что эта процедура в мышлении обывателя имеет очень широкий размах. Иначе говоря, в обыденном сознании наиболее распространённым несущественным признаком, "прилепляемым" к существенным признакам того или иного явления, являются даже не какие-то реальные, хоть и случайные, ситуативные признаки самого явления, а эмоциональное отношение субъекта к этому явлению... Возможно, это звучит немного сложно и неожиданно, но на деле так и есть. Зачастую именно своё эмоциональное отношение к тому или иному явлению допонятийное мышление приписывает в качестве реального свойства самого явления. В житейской практике все эмоциональные реакции на явления можно свести всего к двум главным категориям, как правило, выражающихся в терминах "плохое" и "хорошее" (нейтральное в данном контексте обойдём вниманием). Следовательно, и многие явления в восприятии обывателя делятся на "плохие" и "хорошие". И эту самую свою субъективную оценку обывательское сознание присовокупляет к самому воспринимаемому явлению, воспринимает его как свойство самого этого объекта. Обыватель недостаточно чётко понимает (или не понимает вовсе), что такие оценочные категории, как "хорошо" и "плохо", являются описательными для явлений только в их отношении к его личным ценностям, целям и мотивам, то есть являются категориями относительными, а не абсолютными. В силу этого обывателем его собственные реакции на то или иное явление неосознанно воспринимаются как качества самого явления ("да и в самом деле, с чего бы у меня такая отрицательная реакция на нечто, если это нечто не содержит в себе самом чего-то отрицательного?" - видимо, подспудная логика процесса именно такова). Так и возникают обширные обывательские перечни явлений либо "плохих вообще", либо "хороших вообще", то есть плохих или хороших самих по себе, а не по отношению к чему-либо.
   Как уже отмечалось в психологии некоторыми исследователями, в представлениях обывателя, в его обыденном сознании, неосознанно имеются картины "правильного" мира и мира "неправильного" [42]. Все явления мира, таким образом, разбиваются обывателем на две большие категории - "правильных" ("хороших") и "неправильных" ("плохих"), и при этом не происходит осознания того факта, что "правильность" или "неправильность" тех или иных аспектов действительности являются исключительно плодом его собственных ценностных ориентиров, ожиданий, а никак не объективными характеристиками самой действительности. Поскольку свои субъективные переживания, свои оценки и ожидания индивид склонен приписывать к свойствам объективной действительности, постольку объективная действительность оказывается закрыта для его познания.
  
   - Вообще, дети всегда лучше своих родителей...
   - Не понял, в каком смысле? В чём именно лучше?
   - Да вообще лучше...
   - Это как так - "вообще лучше"? Ты о чём? В голове сразу возникли образы наркоманов в 90-е - они мало были похожи на своих родителей, инженеров из 80-х.
   - Ну смотри... Каждое последующее поколение может больше, чем могли до них, дети умеют больше своих родителей, то есть они объективно лучше их...
   - Да о чём ты? Как можно быть "лучше вообще"? "Лучше" - оно всегда только в чём-то конкретном и для чего-то конкретного, для какой-то цели, а не "вообще"... Вот наши деды умели отлично вспахивать землю, сеять, пасти скот, строить дома... И ты хочешь сказать, что мы, их дети, умеем всё это лучше, чем умели они? Мы вообще ничего из этого сейчас так-то не умеем.
   - Зато мы умеем летать в космос, разбираемся в языках компьютерного программирования и ещё много чего, о чём наши предки не могли даже мечтать.
   - Ты вот в самом деле не понимаешь, что всё это относительно? Относительно своей эпохи? Что наши деды были "лучше нас" именно для своего времени, а мы можем быть "лучше них" только в нашем времени. Но пошли тебя сейчас, такого умного, во времена первобытных охотников, тогда было бы интересно посмотреть, насколько офисный работник "лучше" своих предков.

(Из досадного разговора с образованным 33-летним человеком).

  
   При понятийном мышлении такая инверсия в приписывании собственных свойств свойствам объекта исключена. Конечно, цели и мотивы у индивида остаются, поскольку он - живое существо, но вот названия тем или иным явлениям в свете своих мотивов (ценностей) он даёт корректные, не вводящие его самого в заблуждение. Обладатель понятийного мышления, рассуждая о том или ином явлении, избегает каких-либо субъективных оценочных категорий. На уровне же мышления допонятийного, собственные эмоциональные реакции, порождаемые ожиданиями и сформированными ценностями в данный культурно-исторический период данного общества, приписываются к явлениям действительности как их собственные и объективные качества, из-за чего представления о явлениях оказываются искажены.
  
   Возникает вопрос, чем же допонятийное мышление может быть вредно, если оно, в общем, позволяет овладевать явлениями нашей незамысловатой действительности (поскольку, как правило, она заключает в себе довольно стереотипный опыт, набор в целом однообразных конкретных ситуаций и схем)? Дело в том, что допонятийное мышление, безусловно, вредно, губительно, если мы касаемся некоторых более сложных явлений, с которыми встречаемся не так часто. Губительность допонятийного мышления можно чётко проследить на следующем примере.
   Представим девушку-студентку, у которой была бабушка с диагнозом "рак".

Для начала небольшое уточнение: все ведь мы знаем, что такое рак, онкология, верно?

   Каждый знает? Точно? Уверены? Эта девушка тоже была уверена...
   Как только бабушке был поставлен онкологический диагноз, она сразу принялась искать свои, "народные", методы борьбы с онкологией. В итоге она вышла на некое оккультное общество (в духе "Рейки", "Симорон", "Радастея" и т.д.), в котором обещалось "духовное просветление", "возвышенное развитие" и в том числе обретение способности преодолевать различные телесные недуги, которые, "как известно, от неправильного образа жизни и мысли". Посещая различные тренинги по зачитыванию мистических мантр и молитв, бабушка стремилась исцелиться...
   Девушка-студентка смотрела на свою бабушку и видела некоторые чудесные перемены, которые в её понимании непосредственно связывались с влиянием этого самого мистического учения. Но не надо думать, что бабушка вдруг избавилась от рака и зажила новой жизнью. Нет, она в итоге как раз умерла...
   Что же это тогда были за чудесные перемены, которые заметила внучка?
   А это было отсутствие болезненных ощущений в течение болезни. То есть бабушка не мучилась, не страдала от болей, а просто однажды скончалась. Именно факт отсутствия болей при раковом заболевании девушка-студентка и расценила как чудесный знак действенности того самого мистического учения. В итоге она сама стала посещать сомнительные тренинги, где её учили жить по неким "тайным законам мироздания", а от неё требовались лишь безоговорочная вера учителям и регулярные взносы в кассу...
   Описанный пример (который имел место в действительности) является ярким случаем псевдопонятийного мышления, приводящем к некоторым отягчающим обстоятельствам в жизни людей. Дело в том, что боли - не являются существенной характеристикой раковых заболеваний. При онкологии боли могут быть слабыми, могут быть сильными и даже невыносимыми. Но главное же, что болей может и вовсе не быть. При некоторых типах рака болевые ощущения вообще встречаются редко (меланома кожи, диспепсическая форма рака кишечника и другие). Всё зависит от конкретного типа ракового заболевания и от конкретного поражённого органа.
   То есть у такого сборного понятия, как "рак" (или "злокачественная опухоль"), среди всех прочих существенных характеристик (клеточный атипизм, инвазия, метастазирование и др), болевых ощущений не значится, это не является неотъемлемой чертой раковых заболеваний, хотя в большинстве случаев и сопутствует им.
   Девушка-студентка тем туманным характеристикам, которые ей были известны о раковых заболеваниях (хотя, говоря по правде, люди вообще редко пытаются даже узнать, что же именно из себя представляют злокачественные опухоли, ознакомиться с их природой, скорее довольствуясь некоторой бытовой мифологией на эту тему), приписала и другую характеристику - болевые ощущения, которые в этом явлении существенной характеристикой на деле не являлись. Таким образом девушка оперировала не понятием, а псевдопонятием - неким представлением с излишними характеристиками.
   Поэтому на описанном выше примере во всей красе можно пронаблюдать, как отсутствие чёткого понятия о злокачественных опухолях уводит человека в некие мистические дали, где его жизнь может вовсе перейти под управление сомнительных лиц.
   Другие многочисленные примеры пагубного влияния псевдопонятийного мышления на жизнь обывателя можно найти во множестве так называемых эзотерических учений, то есть неких "сокрытых" областях знания (хотя, по идее, какие области знания могут быть для обывателя более "сокрытыми", чем собственно наука?). В их ряду и всякого рода парапсихология (вера в экстрасенсорные способности человека в виде предвидения будущего, ясновидения, телепатии, общения с "духами" и т.д.), астрология, физиогномика, хиромантия и много чего ещё. К примеру, самый типичный пример - это заявление "экстрасенса" (астролога или гадалки на картах Таро), который водит руками над головой человека, о том, что он видит в жизни клиента некоего "лживого человека" (или "плохого человека" и всё в таком "размытом" ключе). Клиент сразу понимает, о ком речь, соглашается, ведь он уже давно догадывался... Но что такое "лживый человек"? Каковы его существенные признаки? Обль сходу скажет, что "лживый человек" - это человек, который лжёт... Но разве есть в мире человек, который не лжёт? Обль скажет, что это тот, кто лжёт постоянно... Но что такое "постоянно"? Каков критерий термина "постоянство"? Раз через раз? Или раз через два? Или же вообще прям каждый раз? А раз в неделю? Или раз в месяц, или в год - это тоже постоянно? Конечно, здесь надо начинать с определения лжи - что такое "ложь"? Даже банальная ситуация, когда человек, с навалившейся кучей проблем, на вопрос знакомого "Как дела?" отвечает, чтобы не множить ненужные расспросы, "Нормально" - это ложь? В принципе, да, этот ответ не соответствует действительности, но кто не грешил подобным? Так отвечает фактически каждый в той или иной ситуации в зависимости от настроения. Иными словами лжёт - каждый. Но именно "лживым человеком", в понимании обля, становится почему-то далеко не каждый...
   Здесь как раз уместно вспомнить индейцев племени Пираха, не владеющих счётом, в силу чего для них пять - столь же "много", что и два триллиона... Или если зайти немного с другого бока, то лживый - это тот, кто лжёт? А честный? А честный - тот, кто говорит правду? Но вот по поводу одних моментов своей жизни человек говорит правду, а по поводу других, о которых ему не хочется распространяться, лжёт... Так он лжец или же честный человек, ведь оба эти признака присутствуют как характеристики его личности? Это более чем сложный момент для однозначного определения, но вот в понимании же типичного обля ситуация кажется куда определённее, хотя непосредственно чёткого определения он изъяснить не сможет.
   Весь свой хлеб разного рода гадалки, астрологи и "ясновидящие" добывают как раз через неспособность наивного обывателя выделять существенные признаки явлений, через неумение владеть точной терминологией. Именно поэтому в их прогнозах часто встречаются самые удивительные туманные термины. Например, "завтра у вас неблагоприятный день" или "плохой день". Но что такое - "плохой день"? Когда барышня сломала каблук? А если барышня в один день не только сломала каблук, но и получила премию от начальства или же букет цветов от воздыхателя? Это "плохой день"? Или же "плохой день", это когда случается только "плохое"? Но разве бывает так, чтобы случилось только "плохое" и совсем ничего "хорошего"? В общем, каковы критерии "плохого дня"? А их попросту нет. Но в представлении обывателя они есть, правда, сформулировать их он неспособен (а это как раз потому, что в действительности их нет). Чем и успешно пользуются гадалки, астрологи и "экстрасенсы", поскольку знают, что такой туманный и оттого бессодержательный термин, как "плохой день", обыватель самостоятельно наполнит необходимым для него смыслом, то есть сделает прогноз предсказателя довольно точным.
   Именно так по причине отсутствия владения строгими понятиями обли с их допонятийными суждениями становятся легковерными жертвами самых различных верований и культов. Обль не умеет задаваться вопросом, а в чём, собственно, существенные признаки того или иного термина, которым он привык пользоваться? Он применяет размытые формулировки, формирует в своём представлении некие неоформленные, нечёткие образы, коими и пытается руководствоваться. И ведь вся его жизнь действительно направляется подобными туманными образами, не имеющими строгих критериев, не имеющими понимания с его собственной стороны, отчего вся эта жизнь и превращается в череду печальных нелепиц и несмешных поводов для несмешных анекдотов.
   Для примера можно сравнить псевдопонятие "лживый человек" с таким понятием, как "тугоплавкие металлы" - какое из них информативнее? С каким из них можно работать, какое из них можно применять на практике, каким из них можно определять свои дальнейшие действия?
   В представлении обля, тугоплавкие металлы - это металлы, которые "плавятся туго", с трудом. Но это не так. Поскольку, что такое "плавятся с трудом"? Это слишком неконкретно, слишком ситуативно (если кто-то пытается плавить металлы пламенем карманной зажигалки, то тугоплавкими тогда станут почти все известные металлы). Понятие же тугоплавких металлов подразумевает те металлы, температура плавления которых превышает температуру плавления железа (1539 градусов Цельсия). Здесь нет никакой неточности, неопределённости, всё весьма конкретно. И вот именно с подобными определениями можно работать, ими можно формировать реальную практическую деятельность. А с псевдопонятием же "лживый человек" работать никак невозможно, совершенно, потому что оно слишком неопределённо, субъективно, относительно. Но обыватель не понимает всей относительности терминов, которыми привык руководствоваться в своей обыденной жизни, потому что для выживания и жизни ему хватает того минимума представлений (пусть и сильно искажённых по отношению к объективной действительности), которые описываются его незамысловатой терминологией. Но обеспечить свою жизнь и выживание - это не то же самое, что и претендовать на объективное познание действительности.
   В обыденном сознании среднего человека (обля) львиная доля представлений о явлениях действительности - это представления из разряда мифологии. Здесь и своеобразные представления о болезнях, выражаемые в поверьях наподобие "Сейчас пропотеть надо хорошенько - болезнь с потом и выйдет", что говорит о понимании болезней не как нарушении нормальной работы клеток или отдельных органов, а именно как некой материальной субстанции, имеющей консистенцию и способную перемещаться - в том числе и за пределы тела, то есть представление о болезнях как о некоем "плохом веществе", попавшем в организм. Здесь и причудливые представления о теплоте и холоде, выражаемые в избегании контактов с горячей водой по приходу с холодной улицы, сопровождающиеся пояснениями в духе "Если сразу в горячую воду забраться, чтобы согреться, то холод может дальше, в кости, уйти, а это ещё хуже будет", что говорит о понимании теплоты и холода как неких вполне материальных предметов, имеющих плотность и способных вытеснять друг друга чисто механическим путём. В духе всё того же "бытового реализма" обыватель воспринимает и феномен электричества, наделяя его свойствами типичной жидкости (кстати, подобным пониманием электричества грешат даже некоторые квалифицированные электрики [24]).
  
   На примере всего выше описанного понятно, что принципиальным моментом в деле понимания объективной действительности, её познания и успешного действования в ней является чёткое определение всяких понятий. Максимально чёткое. Готовить вкусное блюдо "при 300 градусах Цельсия", "на среднем огне" и готовить блюдо "с любовью" - не одно и то же, и результат будет разный (особенно если речь идёт об особо привередливых к температурным режимам блюдах)..
   Чем чётче определение, тем эффективнее оперирующее им мышление.
   Чем чётче определение, тем эффективнее построенная на нём практика.
   Чем эффективнее практика, тем глубже познание объективной действительности.
   В этом вся суть понятийного мышления.
   Если отношения между людьми строить на основании неких "древних заветов", на "любви", "справедливости" и "братстве", то эффективность будет близкой нулю. Если же отношения строить на основании чётких законов (за такое-то правонарушение - такой штраф, за такое-то правонарушение - такой штраф), то эффективность регулирования возрастёт в разы.
   Если мы будем строить общество и всякую практику на основе тех размытых определений, которые давали Рерих, Ошо и прочие "просветлённые", то в лучшем случае мы будем топтаться на месте. И, по правде говоря, мы бы не "дотоптали" далеко даже до того уровня, на котором находимся сейчас.
  
   Кстати, вот элементарный тест на то, являетесь ли Вы облем.
   Возьмите 10 гм медного купороса (CuSO4.5H2O). Смешайте с 20 гм магния (Mg). Добавьте 50 мл воды (H2O). Тщательно размешайте ещё раз. Затем добавьте 10 гм оксида калия (K2O). Нагрейте смесь до 300 градусов Цельсия и продержите в таком режиме 3 минуты. После добавьте 5 гм синильной кислоты (HCN) и размешайте ещё раз. А теперь поднесите к смеси горящую спичку и встаньте не слишком близко...
   Вот если у Вас не возникло вопросов к термину "не слишком близко", то Вас можно поздравить - Вы обль.
  
   Или другой пример из жизни автора этих строк.
   Очередная встреча с милой девушкой, сторонницей культа Кришны, вегетарианкой (ибо по наивности убеждена, что в древности люди никогда не ели мяса, и оно вредно), практикующей "духовное просветление" методом "открытия чакр" и прочей брахмапутры, привела к разговору о том, что сейчас в обществе "всё очень плохо"... Милая кришнаитка сокрушалась по поводу человеческой бесчеловечности, по поводу "заблудших душ", "испорченной кармы" и тому подобного.
   - Миром правит любовь, - говорит она, - но люди сошли с этого пути и стали утопать во грехе и пороке.
   - Погоди, - говорит автор этих строк, - что значит, "миром правит любовь"? Что такое любовь? И как может быть так, что, раз миром "правит любовь", люди смогли выйти из-под её контроля?
   Милая кришнаитка смотрит, моргает и улыбается.
   - Ну как стало так, что любовь правит миром, а человек умудрился выйти из-под её контроля? Наверное, ведь это значит, что любовь не правит миром, раз такое стало возможным? Значит, миром правит нечто другое?
   Кришнаитка всё смотрит, моргает и улыбается.
   - Ну хорошо, тогда, для начала, чтобы я просто понимал, о чём идёт речь, давай определимся с понятиями: что такое "любовь"? Назови мне её существенные характеристики, чтобы я понимал, о чём ты говоришь? Чтобы я не спутал её ни с чем другим, например, с полиэтиленом...
   - Ты знаешь, что такое любовь, - улыбается кришнаитка. - Все знают, что такое любовь.
   - Нет, я не понимаю. Я ещё в юности усвоил, что под любовью каждый человек понимает что-то своё, но общего и чёткого определения нет. Но раз ты говоришь о "любви", если она занимает такое центральное место в твоём мировоззрении, то объясни мне, что это такое, чтобы я был в курсе. Вот, к примеру, муж запрещает своей жене надевать короткие юбки и общаться с подругами, потому что он считает, что они плохо на неё влияют. В итоге жена, как взаперти, сидит дома и увядает. А муж считает, что так он проявляет свою любовь к ней, ибо бережёт от неких пагубных, на его взгляд, воздействий мира. Это любовь?
   - Нет, это не любовь, - решительно отвечает кришнаитка.
   - Ну так дай мне определение любви, чтобы мы говорили об одном и том же, а не о чём-то эфемерном и разном.
   Кришнаитка улыбается и моргает.
   - Любовь невозможно описать, её невозможно объяснить, - говорит она, - её можно только почувствовать.
   - Так есть ли какой-то смысл говорить о любви, если ей нет определения? Какой в этом толк? И как можно строить всю свою жизнь на неких туманных принципах, которые невозможно сформулировать и озвучить? Это ли не погоня за некой химерой?
   Кришнаитка улыбается и моргает.
   - Ну хорошо, - говорит автор этих строк, - а как ты отнесёшься к тому, что я скажу, что миром правит не любовь, а...
   Автор бросает взгляд на пачку табака для кальяна от фирмы "Adalia".
   - А, например, миром правит адалия... Что ты на это скажешь?
   - Адалия? - спрашивает кришнаитка и изумлённо хмурит брови. - Что такое адалия?
   - А ей нет определения, - разводит руками автор этих строк. - Её можно только почувствовать...
   Кришнаитка улыбается и моргает.
   - Но раз ты не чувствуешь, то в адалию остаётся только поверить.
   Комичность данной беседы и её иллюстративность состоит в том, что, орудуя допонятийными конструкциями (чем-то, чему индивид не может дать чёткого определения), человек неспособен структурировать своё миропонимание, своё познание этой действительности. И дело даже не в том, что он не может дать определения своим представлениям для других людей, а в том, что и в его собственном представлении нет ничего чёткого, конкретного. Он просто не знает, о чём говорит, от чего отталкивается в своих суждениях. Он оперирует именно химерой, туманной фикцией, на которую никак нельзя ориентироваться. Это равносильно попытке ориентироваться по карте местности, погруженной на дно бассейна, глядя на неё сверху через двухметровую толщу воды - карта как бы и есть, но смысла в ней мало.
   А ведь львиная доля людей живёт, ориентируясь по таким картам на дне бассейна...
  
   Примеров псевдопонятий в нашей жизни можно найти множество. Несметное множество. Люди живут, ориентируясь на некие принципы, которых не осознают, которым не могут дать определения. В силу этого их жизнь бессознательна. Они говорят, но не понимают. Даже сами себя. Владея преимущественно псевдопонятиями, себя понять и невозможно.
   Для примера псевдопонятий в быту можно обратиться к мемуарам режиссёра Никиты Михалкова, где он описывает процесс создания визуальных образов для ощущения реалий зрителем. Михалков пишет: "Биологическая память - инструмент, который режиссёр даёт зрителю, чтобы тот сам этим пользовался во время просмотра картины. Образ жары - не обязательно расстёгнутая рубашка, обмахивание газетой. Нужен образ, когда видишь и говоришь: точно, именно так и было со мной! Например: шоссе, над ним марево, чёрная машина с закрытыми окнами в ореоле дрожащего воздуха. И когда человек, перед тем как открыть дверцу машины, берёт платок, чтобы взяться за ручку и не обжечься, все понимают, какое пекло сейчас в самой машине. Это и есть включение биологической памяти. Помните гениальную находку Трюффо? Зарёванная женщина вскакивает в машину, захлопывает дверь и, ещё плача, включает двигатель и "дворники", потому что из-за своих слёз не видит дороги. Героиня в состоянии аффекта (мысли, чувства, реакции путаются, а биологическая память по-прежнему очень сильна!), поэтому она автоматически включает "дворники", которые начинают шкрябать по сухому стеклу" [23].
   Можно видеть, как маститый режиссёр называет туманным термином "биологическая память" явление самой обычной памяти, и тем самым становится видно, что понятие "биологическое" в мышлении Никиты Сергеевича не сформировано. Он не понимает, что означает понятие "биологическое". Он наделяет этот термин неким своим, сугубо обывательским смыслом, не понимая его существенных характеристик (связи с генами, ДНК, самовоспроизводства путём делением клеток и т.д.). Гипотетическое явление "биологической памяти" означает передачу информации через поколения путём генетического наследования. Но в понимании же Н. С. Михалкова это некое другое явление, которому он придаёт свой, более размытый смысл.
  
   Автор этих строк сталкивался с подобным примером многократно - когда человек вкладывает в некоторое строго очерченное понятие исключительно свой собственный и при этом весьма туманный смысл. К примеру, когда в разговоре с женщиной о роли запахов в жизни человека автор сказал, что в жизни приматов, к которым относится и человек, запахи, вопреки всем распространённым околонаучным легендам, не играют существенной роли, в том числе и в деле выбора полового партнёра, женщина ответила: да как же это, не играют роли? Вот помню случай из моей жизни... Был у меня коллега, которому я очень нравилась, но он долго это скрывал... И вот однажды он что-то мне говорил и при этом взял меня за руки... И так посмотрел в глаза, что я поняла, что у него ко мне сильные чувства... Так что запахи играют огромную роль в нашем выборе партнёра.
   Автор этих строк смотрит на свою знакомую, ставит так и не отпитый кофе на стол и удивлённо спрашивает: это всё хорошо, Люба, но причём же здесь запахи?
   Женщина смотрит в ответ, моргает и говорит: ну как же... Я тогда сразу всё поняла, всё о его чувствах ко мне...
   То есть значение термина "запахи" в понимании барышни было гораздо более широким применительно к этой ситуации, нежели это подразумевает большинство людей и собственно наука. Под запахами она подразумевала нечто большее, чем собственно запахи, включая в него и тактильные ощущения, и взгляды, и, наверное, что-то ещё, почти мистическое. Полная каша, короче говоря...
   Или случай со знакомым танцором народного жанра, который пытался обосновать, что "отвращение к изменам заложено в людях физиологически", и при этом приводил очень странный пример, как якобы супругов-изменщиков в древних сообществах буквально карали, избивали камнями и палками за их провинность... То есть этот человек так же демонстрировал полное непонимание понятия "физиологическое", выражая его исключительно через социальные влияния на индивида. Понятие "физиологического" в его понимании напрочь отсутствовало, что, однако, не мешало ему орудовать этим термином в рассуждениях.
   Или другой пример из эмоциональной беседы девушек в общественном транспорте, когда одна жалуется другой на своего молодого человека... "Да какой же он мужик?! - отчаянно рассказывает одна, - если он даже лампочку вкрутить не может?!".
   То есть, в её понимании, понятие "мужчина" включает в себя и такой существенный признак, как смена лампочек в люстре. Из чего следует, что до освоения электричества и изобретения ламп накаливания мужчин вовсе не существовало. Таким образом, "смена лампочки" оказывается куда более существенной характеристикой мужчины, нежели первичные половые признаки и двойная Х-хромосома в ДНК.
  
   Псевдопонятий в умах человечества очень много. И в умах полуголых австралийских аборигенов, и в умах домохозяек из Канзаса, и в умах самых маститых московских академиков... Достаточно либо смешать существенные признаки явления с несущественными, либо недостаточно чётко определить все существенные признаки, тогда и рождаются псевдопонятия, которые очень мешают созданию объективной картины мира и, соответственно, его познанию. А коль скоро нарушается картина мира, то и делается невозможной адекватная организация своего поведения в нём. Наиболее обширен и глубок спектр псевдопонятий в тех сферах жизни, представления о которых формируются у человека ещё в раннем детстве. Конечно же, сюда относятся как наиболее яркие примеры этого рода представления об институте семьи и отношениях между мужчиной и женщиной в целом. С первых лет жизни девочка слышит от мамы умиляющие наставления в духе "вот вырастешь, полюбишь, выйдешь замуж, родишь детей", и в итоге весь этот набор слов ребёнок воспринимает как сцепленное воедино явление, где одно непосредственно связано с другим, где одно из другого вытекает. С возрастом к этому набору терминов добавляется и такой термин, как "секс" (или в чуть более раннем возрасте всякий телесный контакт между мальчиком и девочкой - держаться за руки, вообще прикасаться, целоваться). С первых дней жизни ребёнок видит, как в обществе вся совокупность описанных явлений будто бы не просто случайно идут рука об руку, а будто бы они и действительно спаяны воедино, где одно без другого не мыслится - женщину целует тот, кто собирается стать её мужем; потом те, кто целуются, играют свадьбу, а ещё чуть позже заводят детей. Ребёнок наблюдает такую последовательность действий множество раз - и не только в своём непосредственном окружении, но и по телевидению, и в кино. В итоге вырастает человек, который укоренившуюся традицию полагает единственно возможным и даже как бы естественным вариантом развития событий всей собственной жизни, как бы даже её итогом, к которому если уж и не обязательно стремиться, то нехитрая кривая всё равно к нему выведет. Так в сознании человека оказываются воедино слепленными такие объективно никак не связанные между собой явления, как любовь, секс, брак, семья и дети. Все эти явления оказываются как бы существенными характеристиками друг друга - одно не мыслится без другого. Хотя практика постоянно указывает на обратное: секс без "любви" - обычное дело, дети без брака - обычное дело, семья без брака - обычное дело, брак без любви - ещё более обычное дело. Но все эти факты никак не заставляют людей проститься с представлениями о том, что всё это взаимосвязано. Практика не развенчивает укоренившихся ещё в детстве представлений. Отсюда и многочисленные женские слёзы по поводу "Раз ты меня любишь, то почему не женишься?" и т.д. Всё это плоды псевдопонятийного мышления, где явления безосновательно сливаются воедино, в один смутный образ, где существенные признаки не отделены от несущественных. И очень сложно гармонично организовать свою жизнь, основываясь на подобных нерасчленённых образах.
   Иллюстрацией влияния описанных псевдопонятий вспоминается образ невинной и наивной девушки, которая знакомится с симпатичным молодым человеком, а после первой их ночи она просыпается и спрашивает с глазами, полными счастья: значит, теперь мы поженимся? Молодой человек в ужасе шарахается и не знает, куда деться. В итоге девушка в слёзы, для неё это трагедия - её предали, оскорбили. Со слезами на глазах она уходит, хлопнув дверью и проклиная день, когда они познакомились (вчера). Хотя всё и было замечательно, но реальная практика не оправдала её псевдопонятийных ожиданий. Потому что в псевдопонятиях слеплено существенное с несущественным.
  
   К слову говоря, на данном примере мы можем наблюдать такое известное, но пока ещё мало изученное явление в психологии, как единство аффекта и интеллекта, то есть единство эмоциональной и интеллектуальной сфер, ибо это не есть разные и даже противоположные процессы, как мыслится большинству, а две стороны одной медали, взаимовлияющие друг на друга, стоящие в прямой зависимости одна от другой. Развивается мышление - меняются и эмоциональные реакции на воспринимаемые явления. Осмысление явлений на качественно новом уровне мышления непременно ведёт и к совершенно иным эмоциональным реакциям на них. Каждый знает, как то, на что ребёнок реагирует самой настоящей бурей эмоций, в восприятии взрослого не представляет даже малейшей ценности. Усложнение мышления, углубление терминологии обязательно влечёт за собой и перемены в эмоциональной сфере.
   Ревизия терминов ведёт к ревизии ценностей.
   Ревизия ценностей ведёт к ревизии эмоциональных реакций.
   Ревизия эмоциональных реакций делает путь к индивидуальному счастью менее извилистым...
   Вот как бы в описанной выше ситуации себя ощутила и, следовательно, повела девушка, в понимании которой секс, любовь и женитьба никак не связаны? Верно, она бы просто улыбнулась, сказала "Спасибо за прекрасное времяпровождение", чмокнула в щёчку напоследок и пошла бы, довольная, по делам... Хотя большинством обывателей она и была бы названа каким-нибудь грубым крепким словцом.
   Формирование понятийного мышления меняет эмоциональные реакции по отношению к явлениям действительности. Из них выбрасывается весь субъективизм и остаются лишь реальные, объективные признаки.
   Но данная интересная и обширная тема, увы, выходит за рамки конкретной статьи.
  
   И если снова и вкратце, то...
   Секс - половое сношение людей.
   Брак - способ регулирования имущественных отношений между неродственными людьми, возникающий в момент государственной регистрации мужчины и женщины в качестве мужа и жены.
   Семья - общественный институт, характеризующийся совместной организацией жизни (как правило, реализуемой через общность быта, но не обязательно) между мужчиной и женщиной и/или между родителем(-ями) и ребёнком (детьми).
   Любовь - ?
   Как можно видеть, чтобы стать мужем и женой, необходимо зарегистрировать брачные отношения, то есть вступить в брак.
   Чтобы создать семью же никакой государственной регистрации (брака) не требуется.
   Чтобы завести ребёнка, никакой государственной регистрации (брака) также не требуется, при этом также не требуется даже заводить семью в том виде, где это является организацией совместной жизни между мужчиной и женщиной (и лишь для женщины рождение ребёнка напрямую сопряжено с возникновением и семьи одновременно, поскольку родитель и ребёнок - также уже являются семьёй).
   Для занятий же сексом и вовсе достаточно лишь одного фактора - встречи мужчины и женщины (хотя в ряде стран Запада сейчас даже не требуется и этого фактора).
   Ни одно из описанных выше явлений никакой реальной связи между собой не имеет, всё это совершенно разнородные явления (за исключением, пожалуй, лишь связи секса с рождением детей, хотя и при современном уровне медицины благодаря процедуре ЭКО даже эта связь уже не является безусловной). И в представлении обывателя все эти явления плотно связаны друг с другом лишь благодаря недоразумению, корни которого лежат в древних традициях, давно утративших свою объективную силу (здесь можно отослать читателя к великолепной работе Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства"), и в некорректном осмыслении явлений действительности (в отсутствии понятийного мышления). В данном случае уместно вспомнить, как Выготский говорил о специфике комплексного (допонятийного) мышления: "Оно всё проникнуто переизбытком или перепроизводством связей [...]. Процесс выделения признаков в комплексном мышлении чрезвычайно слаб". Выготский говорил и про тенденцию "замещать недостаток объективных связей переизбытком субъективных связей и принимать связь впечатлений и мыслей за связь вещей" [8].
   Та же самая картина и с религиозной принадлежностью человека, это тоже сфера псевдопонятий. Значительная доля живущих в России граждан считают себя православными (при условии, что верят в бога, конечно), значительная доля живущих в Польше считают себя католиками. Но большинство этих людей затруднятся (а вообще и просто не смогут) дать определение католицизму или православию, то есть не смогут выделить существенные характеристики каждого из этих вероисповеданий. Иначе говоря, люди не знают принципиальных различий между двумя этими вероисповеданиями, но, тем не менее, они считают себя именно католиками или именно православными и никак иначе. В представлениях обывателя зачастую проскакивает мысль о тождестве нации и вероисповедания, мол, "если я русский, значит, я православный", что опять же раскрывает псевдопонятийную природу подобных представлений (поскольку никакой связи между нацией и вероисповеданием нет, ведь даже эфиоп может принять православие, а русский может быть протестантом или вовсе атеистом). Люди не знают, почему считают себя православными христианами, но уверены в том, что это именно так. Они совершенно неспособны выделить существенные признаки православия, которые бы отличали его от католицизма. Как правило, многие из верующих даже никогда не открывали Библию (священную для всех христиан книгу), поэтому непонимание ими канонов православия вовсе не выглядит удивительным. По этой же причине не выглядит удивительным ошибочное мнение некоторых верующих, будто Библия состоит не только из Ветхого и Нового заветов, но и ещё из каких-то книг (Деяния апостолов, Псалтирь, книги пророков и т.д.), хотя именно из этих книг включительно и состоят Ветхий и Новый заветы. Верующие попросту не знают, в чём суть православного вероучения, они не знают о своей вере почти ничего, но это никак не мешает им считать себя именно православными. А порой же, когда они вдруг узнают некоторые аспекты православных канонов, то и вовсе приходят в откровенное недоумение.
   К примеру, человек, считающий себя православным и периодически посещающий храмы, может подтрунивать над любвеобильным кришнаитом, заявляя, что странно при такой вере позволять себе сексуальные отношения с женщинами, если целью каждого конкретного полового акта не является зачатие ребёнка. На деле же таким образом он озвучивает каноны именно православной веры, к коей себя и причисляет, и когда ему уточняют, что это именно в православии так, он поначалу не верит, отрицает, и в итоге требуется время, чтобы донести до него каноны его же собственной веры, о которой он имеет более чем смутное представление.
  
   Проработка терминологии углубляет познание и понимание действительности, проводя уточнённое разграничение между явлениями, не позволяя им сливаться в иллюзорно-целостные конструкции. Чем чётче озвучиваемые (а следовательно, и мыслимые) определения, тем чётче очертания мира. Чем чётче очертания мира, тем более адекватные действия производятся.
   Понятия описывают реальность. Псевдопонятия - описывают миф. И большинство людей живёт в мире с размытыми контурами, наполненным мифическими свойствами. Потому и действия их во многом неумелы. Их прогнозы не сбываются, их цели не достигаются. И виноваты в этом в итоге кто угодно и что угодно, но только не они сами, не их специфическое мышление.
   Важно помнить, что "богами" и прочим "волшебством" заполняются бреши в собственной картине мира.
   Боги - строительная замазка в жилище обывателя, где всё насквозь открыто всем ветрам.
   Боги рождаются там, где обыватель начинает строить ошибочные предположения о том, что науке известно уже точно и давно.


Дальше: Как заставить облей думать?: 4. Заключение



 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"