Женщина сидит в металлическом кресле. На ней надеты наушники, перед ее губами микрофон, от ее запястий и щиколоток протянуты провода, которые соединяются со специальным аппаратом, со светящейся шкалой, которая время от времени вспыхивает и гаснет.
ЖЕНЩИНА:
...Да, да, доктор, я вас слышу, я вас слышу очень хорошо. Не обижайтесь. Я спокойна, несмотря на то, что чувствую себя, как робот из-за всех этих проводов...более того, я чувствую себя, как на электрическом стуле, да, именно как на электрическом стуле...Послушайте, доктор, лучше бы вы пришли сюда, ко мне, чем сидеть в этой кабинке. Потому что мне трудно говорить об определенных вещах, если я не вижу глаз человека с которым разговариваю...а так мне кажется, что я нахожусь в ракете, летящей на Луну. Я все равно буду говорить правду, просто мне не надо будет думать о всех этих проводах. Вы не можете? Вы должны оставаться там, чтобы следить за аппаратурой?
...Хорошо, хорошо, если вы не можете...с чего же мне начать? С того момента когда мы подожгли кабинет директора? Нет? Когда я стала продажной женщиной?...Послушайте, доктор, мне не нравится это слово...продажная...я предпочитаю слово проститутка, лучше называть вещи своими именами, не так ли?
...Ну хорошо, ладно, да-да, я поняла.
Первый сексуальный опыт. Первый...нет, я не помню, я помню второй...Хм, нет, первый я не помню, потому что была слишком маленькая...просто я слышала как моя мать обвиняла моего отца во время ссоры, что он пытался меня изнасиловать, но сама я этого не помню, нет никакой травмы, я любила своего отца. Второй раз...да...я уже сказала...Да, с мальчиком, на поле, за моим домом. Земля была сырая и мои ягодицы страшно замерзли. Он был очень глупый. Ему было тринадцать, а мне двенадцать. Это был первый раз для нас обоих. Мы только знали, что дети появляются из живота. Нет, ничего. Я абсолютно ничего не почувствовала. У меня только очень болел пупок. Да, пупок, потому что мы думали, что любовью занимаются через пупок...он пытался засунуть туда свою маленькую штучку. Я же говорила, что он был глупый. Мой пупок тогда сильно воспалился. Можете себе представить, как он старался, ведь им руководил его сексуальный инстинкт...я кое-что знаю о сексе, как вы можете себе представить... Знаете, доктор, я не так глупа, как может показаться с виду. Я ведь кое-что читала. Да, я прочла много книг о сексе, даже научных.
Я узнала из них, что у нас женщин есть эрогенные зоны, правильно, доктор? И эти эрогенные зоны располагаются на всем нашем теле. Для меня это было настоящим открытием. Я даже не могла такого предположить. Я нашла книгу в которой была изображена голая женщина вся разделенная на части...как на схеме...да, как на этих плакатах, развешанных в мясных лавках, где коровы разделены на части, как карта Италии с изображением провинций и областей. И каждая зона женского тела на этой схеме была окрашена разными цветами, в зависимости от их чувствительности к мужским прикосновениям, от более чувствительных к менее, ну, конечно, это когда их трогают. Например, пах был окрашен ярко-красным, все говорят, что это наиболее чувствительное место. Потом эти места ниже шеи сзади, ну знаете, которые мясники называют лопатками и филе возле позвоночника, называемое подбивочкой или подушечками - все в оранжевых точках. Ниже них - ягодицы. Да. Ягодицы - это особенное место!...Почти как пах. Если кто-то знает как и где прикосаться к нему то пах может дать такую телесную дрожь, от которой можно взлететь на воздух!
...Видите, Доктор, какая я образованная? Я знаю все о женской чувствительности. Да, я знаю абсолютно все об этом, и тем не менее я слабоумная, даже хуже - я идиотка, я имею в виду умственно отсталая...нет, я не просто говорю это, чтобы просто что-то сказать, нет, я часто перехожу границы...и вы, Доктор, знаете это. Иногда, Доктор, я не понимаю что я делаю, а иногда я ничего не помню после того, как что-нибудь сделаю...А? Я знаю, потому что другие мне после рассказывают. А? Что они мне рассказывают?...Но, Доктор, я же уже вам все рассказывала...Это не имеет значения? Я должна все повторить сначала? Из-за этого устройства, которое все фиксирует?...О, мама мия! Меня ударило током!...Ничего страшного? Вы что собираетесь меня поджарить, как бифштекс? Да, да, я буду продолжать.
...Ну и вот, они, все эти люди, говорили мне, когда я теряю голову и ничего уже не соображаю, я раздеваюсь до гола, танцую в таком виде, а потом они меня трахают...не говорить так?...Как же мне это называть? Берут меня...да...ну вот, значит, они меня брали и трахали!Да-да, продолжаю. Кино? Сколько? Где? Я не знаю. Я не помню. Я только знаю, что когда я пришла в себя здесь, в сумасшедшем доме, они так накачали меня успокоительным, что я проспала двое суток подряд и потом у меня болело все тело. Мне кажется, что меня избили...нет, мне не кажется, они меня точно избили...я была вся покрыта синяками. Даже лицо!...И что я об этом помню?...Полицейские, которые меня сюда привели, сказали, что я упала. Нет, они не нашли никаких свидетелей. Когда полиция приехала на место происшествия, то там никого не было, а если даже кто и был, так только прохожие. Но никому до меня не было никакого дела. Ведь я же проститутка, не так ли? Проститутка, которая время от времени теряет рассудок. Но я не собираюсь из-за этого впадать в греческую трагедию, доктор. Потому что все говорят: Кто такая проститутка? Проститутка - это женщина, которая прекрасно устроилась не работая. Это я-то не работала! Сначала я устроилась прислугой и они меня трахали! Потом я устроилась на фабрику и опять тоже самое. Люди думают, что только глупых трахают, только тех, кому это нравится...о, черт! Нет, мне это не нравилось! Да, я знаю, что легче всего обвинять испорченных мужчин...обвинять общество...даже моя мама мне это говорила...лучше дать себя убить чем потерять честь. На самом деле я пыталась себя убить...Восемь часов работы на фабрике плюс сверхурочные...вот там-то я и сошла с ума. Мой первый кризис случился на фабрике. Я проработала неделю и у меня начались приступы мигрени...голова кружилась...но начальник смены сказал, что я все это нарочно придумываю, чтобы получать пособие и не работать. Ну вот, я терпела, терпела, а потом у меня поехала крыша! Я перебила все окна, перевернула все бидоны с краской, обмазалась ею с ног до головы, как картинка! И потом мне рассказывали, чтоя я танцевала голая в холле, да, устроила стриптиз...в кабинете директора, а все работники смотрели на меня, смеялись и хлопали в ладоши, эти ублюдки!
...Хм, нет я ничего не соображала в тот момент. Да, ну а потом меня отправили в клинику, а оттуда в сумасшедший дом. А когда я из него вышла, я оказалась безработной, они меня уволили...Послушайте, доктор, вы конечно можете думать, что хотите, но я стала проституткой не по собственному желанию. Я не знаю ни одной проститутки, которая бы кричала от радости и приговаривала бы: О, как здорово быть шлюхой!. Нет, они все говорят: Заработаю немного денег на этом деле и открою со свои парнем маленький магазинчик или газетный киоск... Если бы эти мечты сбывались, то все газетные киоски в Италии принадлежали бы проституткам.Маленькая докторша из пятнадцатой палаты, ну знаете та, которая выглядит как девочка, она стала мне подругой, потому что я ей все рассказываю...а она все это записывает...Она мне объяснила, что у меня бывают приступы и я теряю рассудок, потому что я не могу смириться с мыслью, что я шлюха и из-за этого, что-то нарушилось в моей психике...Что это значит - нарушилось? Я вам все это рассказываю, но я не очень-то во всем этом разбираюсь, но клянусь вам, доктор, что я ненормальная, ведь правда? Мне даже нравилось работать на фабрике.Работа была тяжелая, но я была не одна, а среди других женщин. Там было очень шумно, душно до потери сознания, от запаха растворителей болела голова, мастера были злобные...что же спрашивается мне нравилось?...Я себя уважала - вот что. Понимаете, Доктор, что я хочу сказать? Если ты никогда не была шлюхой, тебе не понять, что это такое - потерять к себе уважение. Самое отвратительное в том, что это занятие превращает тебя в вещь с дыркой, ногами, задом, грудью и ртом и это все, больше у тебя ничего нет. Если ты по уши в дерьме, что тебе остается делать? Плывешь по течению и стараешься не вдыхать эту вонь...и стараешься найти кого-то кто бы взял тебя к себе в лодку. Чтобы прокатиться. Это как месть. Хочешь трахаться, дерьмо? Думаешь, что если у тебя есть немного денег, ты что-то из себя представляешь? Так плати тогда! Трахай и плати! Но знай - меня здесь нет. Ты стонешь на мне, но меня нет. Ты трахаешь покойницу, понял, Дон Жуан! Это правда, что в такие моменты я отключаюсь и меня нет...Вот тут-то у меня и едет крыша...я позорю себя, танцую голой...и когда эти ублюдки полностью распоясываются, они меня бьют, пинают ногами, они меня трахают, впятером или шестером, сукины дети, они отыгрываются на мне за все, что у них накипело против женщин, скоты. Но я запомнила того ублюдка, который подставил меня последний раз. Он хорошо известен, у него служебная машина, кабинет с баром, диванами, кухней, две секретарши и куча друзей, таких же свиней, как он сам. Я притворилась, мне это не трудно, что я как бы случайно оказалась в том баре, который он посещает каждый день после работы с такой точностью, как программа новостей по телевидению. Я притворилась девушкой, которая хочет хорошо провести время, привела себя в порядок, надушилась хорошими духами, сделала вид, что я уже немного опьянела и стала весело смеяться...
Там были его друзья. Они все хотели пойти со мной, начали делать мне предложения, но я дала выиграть ему. Синьор выиграл. Сегодня он спит со мной.Примите мои поздравления, Синьор! Все с облегчением вздохнули, а он вывел меня из бара, подмигивая проигравшим. Мы поднялись в его кабинет, за которым была спальня и он начал свою игру так, как будто все его приятели из бара были здесь, умирая от зависти и подзадоривая его: Браво, ну ты и даешь, как племенной бык!... Он петушился и хорохорился, но вскоре свалился, как корова на живодерне. Я оделась и взяла все, что могла: чековую книжку, ключи от машины и его кабинета, ключи от дома, гаража, лодки и сейфа. Его паспорт, права, все его удостоверения и членские билеты...все, даже почетную грамоту лучшего работника фабрики, висевшую над его столом между портретами папы римского и Президента...
И ушла. Я пришла сюда в сумасшедший дом и сказала, что чувствую, что у меня скоро начнется кризис и они должны меня принять...Да, я совсем забыла...перед тем как уйти из его кабинета, я оставила на столе записку: Если захочешь меня найти - я заперта в палате сумасшедшего дома. Долбанный ублюдок позвонил в регистратуру и ему ответила медсестра, которая знала всю эту историю: А это вы тот самый директор, который надругался над больной женщиной...
Приехал его адвокат, но они его выгнали. Мой директор захотел поговорить со мной наедине, но я сказала нет, если он хочет поговорить со мной, пусть разговаривает в присутствии всех остальных больных. И когда он пришел, он был похож на маринованного червяка...мы заставили его все рассказать. Ему пришлось признаться, что он и его друзья все это устроили десять дней назад. Он дрожал, он мямлил, он плакал...А теперь мы передадим эту историю в газеты. Мы все записали на магнитофон. Он буквально распался на куски, толстый болван. Он выглядел, как свинья на крюке. Потом мы отдали ему карточки и ключи, и все его принадлежности, и отослали пленку в газуты. Он проявил дьявольское усердие, используя все свое влияние, чтобы вся эта грязная история не попала в газеты.
Пять дней спустя, когда я вышла за железные ворота этого заведения, чтобы идти домой, я увидела машину, следующую за мной. Я попыталась убежать, но за углом стояла другая машина, из нее выскочили двое и начали бить меня, и если бы две медсестры, которые увидели все из кабины дежурного у ворот не прибежали, они бы избили меня до смерти. Сестры дотащили меня в операционную комнату скорее мертвую, чем живую. Затем все мои друзья из сумасшедшего дома донесли меня до палаты. Они все плакали, но не от жалости, а от гнева...Проклятье!-кричали они: Почему мы должны выносить насилие, побои, почему мы ничего не можем сделать?! Мы должны ему отомстить... Это не поможет - сказала маленькая докторша, похожая на девочку. Местью тут не поможешь...только организованная борьба, политическая организация с привлечением единномышлеников может помочь, не месть...
А кто говорит о мести - сказали все в один голос. Мы как раз и хотим политических акций.
На следующую ночь в деловой части города возник пожар. Здание, где работал ублюдок сгорело. Поджог - передало телевидение. Политическая акция - откликнулись все больные. Маленькая докторша помолчала немного, а потом тоже сказала: Да, политический акт.