Из всех уроков для Зоси он был самым нелюбимым. Гибкая и ловкая, она любила бегать и без труда сдавала все нормативы. Для преподавателей физкультуры такая ученица - находка, ее перед любой комиссией выставляй, не подведет. Но преподаватель физкультуры, худая, с прокуренным голосом Наталья Петровна Зосю не любила. И было за что. Весь класс, как класс: пусть с ленцой, с шалостями, но ходят гурьбой, если хулиганят, то вместе и предсказуемо, если занимаются, то тоже вместе. А эта Плотникова вечно одна, болтается, как ни пришей кобыле хвост. Все разобрали ракетки, играют. Красота! Плотникова же сидит на лавочке. Все в волейбол, Плотникова опять одна на лавочке. Если урок на улице, опять же: вот гурьбой класс, а вот в стороне Плотникова. Бегут кросс. Толпа девочек плетется по стадиону, с охами и причитаниями, но вместе. Плотникова отдельно от всех как сайгак наматывает круги. За нормативы Плотникова получала "отлично", а за все остальное выше трояка Наталья Петровна поставить ей не могла.
Физкультура. Здесь наиболее ярко проявлялась школьная иерархия, в которой Зося занимала последнее место. Это идиотское построение по росту с не менее идиотским "на первый второй рассчитайсь". В их девятом "Б" было нечетное число учениц, дружили преимущественно парами, которые сформировались еще с первого класса по той самой команде "на первый второй". Зося была самой маленькой и осталась без пары. А еще она росла в страшно неблагополучной семье, которую всегда стеснялась. В детский сад ее не водили, во дворе подходящих по возрасту детей не нашлось: либо младше, либо сильно старше. Родители ею занимались по минимуму, навыки общения со сверстниками в который не входили, так что их пришлось осваивать в школе самостоятельно. Выглядело это примерно, как дикарь пытается научиться есть при помощи столовых приборов: нелепо, с кучей ошибок, сопровождаемый насмешками. Зося сначала терялась и смущалась, а потом прекратила свои неумелые попытки взаимодействовать со сверстниками. Тут бы подключиться педагогам, помочь ребенку наверстать упущенное. Но педагоги делали вид, что ничего не происходит - они вообще не любят лишних телодвижений.
Училась Зося так себе. Она была сообразительной и трудолюбивой, любила читать. Как ни странно, заброшенные родителями дети часто любят читать. Предоставленные сами себе, они, еще не встрявшие в дурную компанию, не доросшие до алкоголя и сигарет, развлекают себя чтением. В иных обстоятельствах Зося могла стать отличницей и гордостью школы, но заниматься с ней было некому. Требовалось совсем чуть-чуть - направлять, где нужно и немного хвалить. В начальных классах ради похвалы Зося могла свернуть горы. Дома ее никто не хвалил, там до нее никому не было дела. В школе тоже. Плохо одетая, не социализированная девочка учителям была неудобна. Они сразу поняли, что с Плотниковых получить нечего: ни помощи, ни денег, ни связей. Поэтому от Зоси отмахивались, как от мухи: программу тянет, не хулиганит и ладно. А то, что вне коллектива и в семье у девочки явно не все в порядке, так то не их, школьных работников, дело, для этого другие службы имеются.
Конечно же, ее дразнили. Маленького роста, тихая одиночка Зося была идеальной мишенью для самоутверждения самых хабалистых и закомплексованных членов детского коллектива, кои обычно задают тон в классе.
Зося. Зоя Плотникова. Этим красивым, но старомодным в ту пору именем ее назвали в честь бабушки. Жаба, соплежуйка, заяц, плотник... Какими только словами не сыпали в ее адрес одноклассники, пытаясь придумать наиболее эффектное прозвище! Самым подходящим было Заяц - маленький, милый и беззащитный. Но Заяц - имело окрас приятия, а требовалось наоборот - подчеркнуть презрение. Жаба с соплежуйкой и прочими банальностями с Зосей совершенно не монтировались и были взяты с потолка. Плотник? Какой же из нее плотник? Тут бы прицепиться к внешности, но внешность девочка имела совершенно недразнительную, без изъянов. Остановились на Зосе. Это была идея Ленки Фроловой, главной заводиле среди девчонок класса. По ее мнению, 'Зося' было уменьшительным от Зоя, являлось синонимом клуши, и имело привкус отсталости прошлого века. И не важно, что Зося - производное от Софии. Так хотелось Фроловой, а вернее, она об этом не подозревала.
Кроме Зоси, в классе был еще один изгой, Витя Понамарев. Крупный, рыхлый, совершенно не спортивный и от того неуклюжий мальчик вызывал насмешки. Он не умел давать сдачи, чем сильно раззадоривал обидчиков. Они, как шавки, со всех сторон набрасывались на слонообразного Понамарева, "кусали", отбегали в сторону и тявкали; воровали у него вещи, подбрасывали дохлых лягушек, пакостничали. Выйти с ним один на один никто не решался, особенно мальчишечий вожак Валера Воронин. Мелкий, злобный Воронин натравливал на Витю свору своих подпевал, те радостно делали стойку и по команде "фас" исполняли любое его указание. На это действо глазел весь класс.
Обычно оба лидера - мальчишечьей и девчоночьей группировок симпатизируют друг другу. Лучший выбирает лучшего. Ленка была хоть и симпатичной, но далеко не королевой. В общем, не в Валеркином вкусе. Валера Ленку тоже не прельщал: неостроумный, в учебе посредственный; брал хамством и знанием запретных тем; еще любил махать кулаками, когда имел за спиной поддержку. Воронин с Фроловой поделили сферы влияния и объединялись против общих врагов - Зоси и Вити.
Вопреки обыкновению Зосю и Витю не "женили". Уж больно они были не сочетаемыми. Особенно "невеста" на роль невесты никак не подходила. Зося всегда выглядела младше своего возраста.
- В каком, каком ты классе? - часто переспрашивали ее окружающие. - В пятом?! - искреннее изумление. Люди, которые не знали, сколько Зосе лет, мысленно отправляли ее в лагерь младших школьников.
Вне школы Зося общалась с детьми младше себя. Ее развитие им и соответствовало: если одноклассники обсуждали музыку и шмотки, то Зося до таких интересов еще не доросла, ее уровень был классами двумя ниже. Среди одноклассников Зося смотрелась, как младший ребенок смотрится среди старших братьев и сестер. Сватать ребенка - это уже курам на смех. Так что при всем желании "выдавать замуж" Зосю не представлялось возможным.
Когда третировали Витю, внимание к Зосе ослабевало. Но Зосю такое послабление не радовало. Ей не нравилось, что она не могла за него вступиться. Не умела и не знала, как это сделать. Не то, чтобы девочка симпатизировала товарищу по несчастью. Она ненавидела подлость.
Физкультурой Понамарев занимался отдельно, в специальной группе, а на урок со всеми приходил только на зачеты. Для него был облегченный вариант комплекса упражнений, с которым он справлялся едва. Все считали, что Понамарев филонит, картинно возмущались несправедливости и издевались над ним, когда он извивался на перекладине или в семи потах бежал свою сокращенную дистанцию. Затем под улюлюканье и смешки Витя ходил взад и вперед и шумно восстанавливал дыхание.
Во время одного из таких зачетов Воронин подослал к Вите Лыкова - одного из своих шестерок. Тот сильно толкнул Понамарева в спину. Витя плашмя грохнулся, издав звук упавшего шкафа. Уже утих продолжительный хохот, а Витя все лежал.
- Да ладно, вставай! - струсил Валерка. - Он опасливо посмотрел на "слепо-глухо-немых" учителей - Наталью Петровну и Павла Владимировича, которые на лавочке заполняли бумажки.
Короткий свисток. - Понамарев! Все в порядке? - "прозрел" физрук, и, убедившись, что ученик поднялся, вновь углубился в свои дела.
С виду Витя был здоров, как бык. Спустя годы, стало известно, что Понамарев страдал от врожденного порока сердца. От которого он и умер, не дожив до тридцати лет.
*****
Со временем у Зоси в классе появились как бы подруги: Оля, Лида, Света, Марина. Последнюю к ним можно было причислить очень условно. Как бы подруги. Так про себя их определила Зося. Она прекрасно понимала, что такие взаимоотношения ни дружбой, ни приятельством считать нельзя.
Оля все время ходила с Лидой. Они сидели за одной партой, разговаривали тихо, ничем не выделялись и ни к кому не цеплялись (к самим бы никто не прицепился!), были дружелюбными, в силу чего не отталкивали от себя Зосю. В их паре верховодила Лида. Скромная, аккуратная, организованная, дочь отставного военного, Лида словно взяла шефство над своей несобранной подругой: часто ее одергивала и отчитывала за плохие отметки. Мягкохарактерная Оля воспринимала нравоучения Лиды как заботу. Оля не умела обижаться, не плела интриги и не обладала хоть каким-то авторитетом. Над ней тоже часто посмеивались, но границ не переходили. В коллективе она считалась кем-то вроде петрушки, но не той, которая веселит народ, а над которой веселятся помимо ее воли. Оля могла бы подружиться с Зосей, если бы не так сильно зависела от мнения окружающих. Дружба с Зосей обществом не возбранялась - ведь Плотникова не совершила ничего преступного против класса, считалась изгоем лишь по инерции, - но и очков дружба с ней не добавляла.
Света старалась держаться Марины. Марина общалась со свитой Фроловой, и ходила со Светой только потому, что сидела с ней за одной партой. В меру умная Света была для Марины чем-то вроде собачки-компаньона и оттеняющего фона. Когда Маринка отчаливала в стан Фроловой, Света тут же начинала дружить с Лидой-Олей, ну и за одно с маячащей рядом с ними Зосей.
Марина считала себя первой красавицей, но была неуверенной в себе, поэтому часто заводила темы, призванные признать ее красоту, и всячески напрашивалась на комплименты. Зося легко могла бы купить Марину, выразив свое восхищение, но не делала этого - ей было противно льстить. Марина действительно обладала красотой: правильные, неброские черты, гладкие волосы, стройная фигура. Но ее красота была отнюдь не уникальной, такая красота присуща очень многим юным девушкам, благодаря возрасту.
Марина часто подтрунивала над Светкой, а так же незлобно цеплялась к Зосе, иногда заговаривала с ней. Делала она это только с одной целью - блеснуть и самоутвердиться. Из-за огромной неуверенности в себе ей были важны каждая крупица, каждый колосок, даже в лице самой непопулярной девочки класса. Так, по зернышку, Марина набирала подтверждение собственной значимости. Поскольку часто бывали дни, когда с Зосей вообще никто не разговаривал, и за день она не произносила ни слова, подходы Маринки она воспринимала положительно. Марина даже дала Зосе заполнить свою тетрадку-анкету, чего никто из класса не делал. Там, конечно же, на первой же странице нашелся вопрос: "кто из девочек в классе самая красивая?". Зося ответила честно: Быстрова. И тут же вызвала к себе волну гнева хозяйки анкеты.
Катя Быстрова была скорее обаятельной, чем красивой, но Зосе ее выразительная внешность казалась весьма привлекательной. Там было за что зацепиться взгляду: зеленоватые с искорками глаза, улыбка, ямочки на щеках. Еще Катя, когда разговаривала, делала многозначительные паузы и могла так посмотреть, что ее взгляд был весомее всяких слов. И вся она была очень выразительной, в отличие от среднестатистической Марины.
Быстрова выступала противовесом Фроловой. Она была еще одним девичьим лидером в классе. Но, если Фролова возглавляла кучку малолетней гопоты, то к Быстровой примыкали все оставшиеся нормальные девочки. Кроме Зоси, естественно. Зосю Быстрова не принимала.
Катя не устраивала травлю, ведь она имела имидж хорошей. Даже, бывало, защищала Зосю. Но защищала как бы мимоходом и запоздало, когда свора уже расправилась над ней и вдоволь насладилась результатом.
Когда Зося внезапно "взлетала" - выдавала на уроке нестандартный ответ или делала что-то такое, что в лучшую сторону (случалось и так) выделяло ее из толпы, Быстрова стремилась тут же ее приземлить. Катя, как это она умела, весомо фыркала, что означало "Ничего особенного. Выделывается!". Зося не выделывалась. Ей приходилось выражать свое собственное мнение, а не мнение большинства, как это делали все. Потому, что во "мнение большинства" ее не посвящали.
Дружба даже в детском возрасте требует ресурсов и хоть маломальской базы. С этим у Зоси был полный швах.
Девочки на переменах пересказывают увиденное в модных журналах, услышанное от старших сестер и подруг или делятся хроникой прошлого дня.
- Мама купила себе потрясную заколку, но заколка ей не подошла и она отдала ее мне, - хвастается Марина. Теперь у Маринки заколка как у взрослой. - А вечером мы возили Барсика к ветеринару. Он съел фантик от конфеты. Барсик за это на нас обиделся и не давал ночью спать.
Маринка может бесконечно рассказывать о своей семье, у нее счастливая семья, где все друг друга любят.
Дальше перехватывает эстафету Света. Она обычно говорит о своей старшей сестре Людмиле. Ее сестра водит в гости кавалеров, и Светка воображает, что они и ей тоже оказывают знаки внимания. По ее словам, однажды перепутали ее с Людой, когда Света надела куртку сестры.
Зося всегда молчит, ей рассказать о своей жизни нечего. Не рассказывать же, как они дворовой компанией на пустыре развели костер и жарили хлеб. Или как она поздним вечером пробиралась через дыру в заборе на сталепрокатный завод, где ее мама работает уборщицей.
Обсуждают хит певицы Пупкиной или подтанцовку Кучкина. Все видели их выступление по ТВ, все в теме. Или смотрели КВН, утреннюю развлекательную передачу, новый фильм... Зося не смотрела ничего, она вообще телевизор не смотрела. Это сейчас модно с пафосом заявлять: зомбоящик не смотрю (потому что зависаю в интернете). Тогда в российских реалиях интернета не было, и телевизор смотрели все.
Нет, Зося не сидела дома над учебниками (о том, чтобы спокойно посидеть дома, Зося могла только мечтать), не рисовала, не плела из бисера. Кружки она тоже не посещала - всюду нужна была материальная база. Для бассейна нужен купальник, а еще трусы, майка, колготки, в которых не стыдно стоять при всех в раздевалке; для тенниса - ракетка, для танцев - танцевальные туфли. И бесплатных кружков почти что не осталось. Бывало, в кружке, считающимся бесплатным, вдруг начинали собирать на что-нибудь деньги. С Зоси, видя ее материальное положение, которое, как не старайся, не спрячешь, могли денег не брать. Это для нее было ужаснее всего. Ее словно объявляли нищей, и делали это взрослые, что в сто раз хуже, чем, когда нищей обзывают сверстники. Понятно, что дальше появляться на занятиях Зося не могла. Она жалела, что нельзя было бросить школу так же, как кружок. Уж в школе за нищету ей доставалось сполна.
Бедность делает человека уязвимым. Маленького человека - уязвимым особенно, потому что он не в силах защитить себя, как может защититься взрослый. Если окружающие хотя бы немного состоятельнее, бедный обязательно среди них выделяется. Конечно же, это отличие всегда со знаком минус. Не принесла деньги на букет классной - позор; не сдала на украшение елки - на новогодней дискотеке не появляйся; зажала на новую доску - за тебя остальные должны платить?!
Доходило до того, что Зосе не давали списывать с неоплаченной доски - трясли парту, толкали, отбирали тетрадь. Учительница, конечно же, "ничего не видела". Когда стало слишком шумно, она отругала Зосю. Что-то объяснять ей было бесполезно, как, впрочем, и другим учителям, которые так же предпочитали не замечать происходящего. Если и замечали (когда не замечать дальше уже не представлялось возможным), то обвиняли во всем Зосю.
Как-то перед началом урока биологии у Зоси отобрали стул. Эта была любимая незатейливая выходка Валерки: забрать, отодвинуть стул или что-нибудь на него положить. Зося всё всегда замечала, поэтому стул у нее можно было только забрать. Когда все сели, Зося осталась стоять.
- Чего стоишь свечкой? - возмутилась биологичка.
- Стула нет. Можно за ним сходить?
- Раньше об этом надо было позаботиться! Урок мне срываешь!
И, конечно же, биологичка была "не в курсе" творящегося в классе. Конечно же, урок срывал не Воронин, которому захотелось в очередной раз самоутвердиться, а тихая Зося.
Но с зачинщиками связываться - себе дороже, за ними толпа. Придется потратить много энергии, чтобы ее усмирить. Выгоднее сорвать раздражение на том, на ком срывают все. Заодно зарабатывается авторитет в глазах класса. 'Я с вами!' - сигнализировали учителя, наказывая Зосю.
Их класс в этом плане не был уникальным. Почти в каждом классе находился изгой. Зося не раз видела, как мальчишки из параллели гоняли своего очкастого одноклассника. Однажды она застала в туалете разборку девочек из десятого. Кучка девиц, наподобие фроловских гопниц, отбирала у своей одноклассницы обувь.
Страшно себе представить, что творилось бы в школах при раздельном обучении мальчиков и девочек. На уроках труда и перед физкультурой, когда мальчиков поблизости нет, девчонки ведут себя так и говорят такое, что уши краснеют и закручиваются трубочками. От них можно услышать подробные инструкции, как соблазнить мужчину и избавиться от нежелательной беременности. Девчонки без всякого стеснения в красках рассказывают о своих сексуальных похождениях. Конечно, привирают. Тем не менее, из Зосиного класса двое стали матерями раньше, чем получили аттестат о среднем образовании.
Крохотная, как кухня в хрущевке, конура с одной скамьей вдоль стены и крючками над ней - вот типичная школьная раздевалка для физры. В классах примерно по пятнадцать девочек и мальчиков. Пятнадцать человек никак не умещаются на одной скамье, и восьми крючков (не считая сломанных), чтобы повесить одежду, не хватает. А еще у школьников есть сумки, которые тоже надо куда-то складывать. Архитекторы, словно извиняясь за свой промах при создании раздевалок, в качестве дополнительных мест для переодевания предусмотрели в них длинную батарею.
Во всех классах перед уроком физкультуры наблюдается одна и та же картина: скамейку занимают несколько человек - правящая верхушка, остальные ютятся, где придется.
В Зосином классе скамейку, конечно же, заняла Фролова со своими приближенными. Это был наиболее удобный угол, не обозреваемый при открывании входной двери. Часть скамейки удалось отвоевать Быстровой и ее наиболее близкой фрейлине. Не мудрено догадаться, что самое неудобное место - кусочек батареи перед входной дверью - досталось Зосе, и то, девочке пришлось за него побороться с "как бы подругами" Олей и Лидой.
Зося не могла понять, почему все молча оставляют скамью Фроловой, словно та подарена ей на день рождения. Никто ни разу даже не попытался сесть на "ее" место. Кроме Зоси. Она не сомневалась, что ее оттуда выдворят, но все равно это сделала. Назло. Зося и сама не знала, что на нее тогда нашло.
Фролова опешила от такой наглости - ведь даже рослая Быстрова со своей свитой не посмела покуситься на ее территорию, а тут эта мелкая клуша. Одна! Лена быстро нарисовала на своем лице снисходительную ухмылочку, и взглядом приказала: "Взять!". Рыдалова, или как ее называют свои же за зычный голос, Рында, мгновенно схватила Зосю за руку. С другой стороны на нее набросились Фаня и Манана. Силы были не в пользу Зоси. Рано сформировавшаяся Рында давила всем своим весом. Она и в одиночку могла справиться с субтильной Зосей, так что содействие крупногабаритной Феофановой было лишним. Ну а Манана, Наташа Манкова - тощая, невзрачная, которую Фролова держала при себе для мелкой черновой работы - прыгала вокруг, чтобы выслужиться и одновременно выместить на Зосе злобу.
Переодевалась Зося очень быстро, чтобы как можно меньше времени оставаться раздетой и наиболее уязвимой, и тем самым привлекать к себе внимание. Ее фигура называлась одноклассницами: "сисек нет, жопа с кулачок". А еще: "ножки, как столбы после бомбежки". Если говоря о ногах, девчонки сгущали краски, то по поводу груди была чистая правда - грудь Зоси только-только начала развиваться в то время как сверстницы давно щеголяли лифчиками, умудряясь выставить их на показ из-под любой одежды. В раздевалке же устраивались дефиле нижнего белья. Кто из одноклассниц еще не обзавелся бюстгалтером, носили топы. И только Зося ходила в маечках-футболках.
Зося приходила в раздевалку ближе к концу перемены, ставила свою сумку на пол, одежду складывала на два ребра батареи. Скрючившись и наклонившись, как будто бы поправляя носки, она быстро снимала блузку и влезала в мешковатый, считавшийся у нее спортивным, джемпер. Для школы она сшила блузку с кокеткой и множеством складок, чтобы скрыть под ними отсутствие груди. Но это не спасало от насмешек, особенно изгалялась Рында. Манана, как водится, подгавкивала.
Однажды во время переодевания Зосю вытащили в центр раздевалки, вырвали из рук джемпер, отобрали штаны, которые она не успела надеть. Зося осталась в трусах и футболке. Она скрючилась, словно стремилась сделаться невидимой. Девчонки резвились, отпуская язвительные замечания по поводу ее маленькой фигурки. Зося совсем сникла.
В этом учебном году визуальная разница между ней и одноклассницами стала заметна особенно. Ровесницы одна за другой превращались в девушек: юных, притягательных, с округлостями в положенных местах; с плавной походкой и неторопливыми движениями. Они все носили одинаковую прическу - длинные распущенные волосы; красили губы и ресницы, демонстрировали декольте. Зося никак не дотягивала до своих неполных пятнадцати, выглядела максимум на одиннадцать. Она даже на Новый год загадала желание - носить лифчик. Желание сбываться не торопилось. Вата, напиханная под футболку, не держалась, и от этой идее пришлось отказаться.
- Какие шары!
- Где пластику делала? - "острили" одноклассницы.
- Покажи, не стесняйся! Народ хочет видеть!
Без одежды, окруженная со всех сторон, Зося не знала, куда деться. Ее лицо стало покрываться красными пятнами, на глаза навернулись слезы.
Рында вошла в раж, она попыталась стянуть с Зоси футболку, но та сумела ее удержать. Но слез девочка сдержать не смогла, они полились предательским потоком. Чтобы скрыть слезы, Зося опустилась на пол и закрыла лицо руками.
- Довели! - бросила с упреком Катя.
Веселье как-то само закончилось. Словно ничего и не было, девочки продолжили переодеваться и со звонком потянулись в зал. Ни Оля, у которой Зося была накануне в гостях, ни Света, с которой они иногда вместе ходили домой, ни Маринка, которой Зося на предыдущем уроке решила задачу, ни "правильная" Лида, никто из "подруг" не посчитал нужным поддержать ее хотя бы словом. Все молча ушли на урок, оставив Зосю утирать слезы. Лишь Фролова как-то будто сочувствуя, спросила: "Зойка, почему ты такой ревунчик?".
Зося их не боялась. Разве могла быть страшна стая зверенышей ей, пережившей в своей семье столько несчастий? От того ее психика и надломилась. На любое давление Зося против своей воли реагировала потоком слез. Ее голос дрожал, она заикалась и всхлипывала, лицо покрывалось бардовыми пятнами. Это было ужасно. В таком состоянии Зося не могла ничем ответить на нападки.
Ее слезы одноклассники считали победой. Стая ликовала, видя такой быстрый и удачный результат своих подлостей.
Зося не помнила, чтобы когда-нибудь любила своего отца. Сначала она его боялась, затем стала стыдиться, позже возненавидела, а после и вовсе испытывала к нему отвращение.
Кажется, когда-то отец был нормальным человеком и завидным женихом. За такого ее мать и выходила замуж, рассчитывая быть хозяйкой прекрасного дома. То недолгое, счастливое время по малолетству Зося не помнила. Первые ее воспоминание об отце были отнюдь не радостными: поднял за хвост уличную кошку, что оказалась у них под дверью, пьяный уснул на полу в луже своей блевотины, буянил, круша все вокруг...
Домашние скандалы в семье Плотниковых были нормой. Трезвым отец обычно был злым. Он раздражался на все и по любому поводу придирался к матери; Зося, чтобы не попасть под горячую руку, от него пряталась. В пьяном виде добротой отец тоже не отличался, но был менее опасен и быстро укладывался спать. На работах он долго не задерживался, так что было сложно предугадать его график.
Она помнила осколки чайника из бабушкиного сервиза, пол в мокрых чаинках, чужих людей, разговаривавших официальным тоном. Это были милиционеры, пришедшие по заявлению матери. Отца тогда не забрали - он, почуяв возможное наказание, трусливо сбежал. К великому сожалению Зоси и ее матери, ненадолго. Вернулся злой, как сатана, и началось все по новому кругу.
В детстве Зося часто спрашивала, почему они не разводятся? Мать, всегда считавшая ее маленькой и потому неразумной, отмахивалась. Позже снизошла до более внятного ответа, сводившийся к тому, что при разводе придется делить их небольшую квартиру, а на раздел и переезд нужны деньги, которых нет.
Родители Зосиной мамы умерли. Оставшееся от них неплохое наследство, она бездарно профукала. Нужно было совершить какие-то действия, чтобы оформить на себя их квартиры и дачу, а ей не хотелось - то ли от горя, то ли, считала, что само все сделается. Не сделалось, и теперь, эта, когда-то красивая, "упакованная" женщина осталась ни с чем.
По мере взросления Зоси отец все больше съезжал с катушек и уже цеплялся к ней. Находиться с ним в доме без матери было опасно, и когда матери не было, Зося скиталась, где придется. Свое шестнадцатилетие она провела в очереди. Стояла просто так, чтобы переждать дождь.
Из этой квартиры, пропитанной запахом перегара и табака, ободранной, с засаленными потолками и паутиной на проводах, Зося мечтала уйти еще в раннем детстве. Она представляла, как будет жить в своем доме. Одна. Дом ей виделся, как в сказке про Аленушку: простой, но чистый и уютный.
Конечно же, свой дом не сбылся. Когда приходится стартовать во взрослую жизнь с самого дна, на великие свершения рассчитывать не приходится. Зацепиться бы за краешек и не пропасть.
Зося уехала в областной центр и каким-то чудом поступила в вуз. Выбор профессии обуславливался наличием общежития. Ей было нужнее, чем другим, более благополучным абитуриентам, вот она и старалась изо всех сил. К тому, что Зося уезжает в никуда, мать отнеслась как к само собой разумеющемуся. Сунула, скопленные на выпускной, на который она не ходила, гроши, сказала, чтобы на нее не рассчитывала, выходила замуж и ее к себе забрала. По сути, это значило, что Зося должна была продать себя за крышу над головой.
*****
В это тихое кафе Зоя Плотникова приходила каждый выходные. Оно находилось на одном этаже с фитнес-центром. С влажными после бассейна волосами она садилась за свой любимый столик около широкого окна. Заказывала обычно одно и то же: жаркое с овощным салатом и лате. На диетах она не сидела и могла себе позволить любое блюдо. В лате обычно добавляла много сахара, под настроение брала десерт со сливками.
Пока готовили заказ, Зоя смотрела с высоты седьмого этажа на широкий проспект. Перед ней лежали открытый ноутбук и записная книжка с ручкой. Зоя настраивалась, чтобы написать очередную заметку для журнала "Стиль".
Писать в журнал - было ее хобби, ставшее обязанностью, поскольку была договоренность с редактором. Делала она это, чтобы переключиться со своей основной работы в архитектурном бюро.
Как Зоя ни старалась гнать мысли о сегодняшней встрече, они ее не покидали.
С растрепанными, небрежно собранными в пучок волосами, в трико с пятнами пота, в вызывающих туфлях на высокой платформе после занятия Зоя вошла в раздевалку и направилась к своему шкафчику, чтобы переодеться для бассейна.
На нее смотрели. К пристальным взглядам Зоя давно привыкла - она была тренером. Там, в зале, только что на нее было направлено множество глаз. За ней внимательно следили, стараясь перенять танцевальные движения. Зоя повторяла снова и снова одни и те же элементы. Во время занятий на Зою смотрели не только из зала. Проходившие по коридору клиенты фитнес-центра, часто останавливались у стеклянных дверей и наблюдали, как она танцует. Стрип-денс в ее исполнении завораживал. Грациозная и подтянутая, с длинными тонкими ногами и руками, с разбросанными по плечам блестящими волосами, плавными и сильными движениями она походила на красивого дикого зверя.
Зоя не обратила бы внимания на сидящих напротив зеркала девушек, если бы одна из них - расплывшаяся с выпуклыми венами на отекших ногах, с не естественными, словно маркером нарисованными бровями - не рассмеялась бы в голос. Она высоко запрокинула голову, тряся пережженными волосами, открывая сероватые зубы. Ее смех звенел на всю раздевалку так, что обернулась не только Зоя.
Зое казалось, что прошлое давным-давно стерлось из памяти, но этот смех вернул ее в ушедшие школьные годы. Рында! - вспомнила Зоя. А рядом, - она пригляделась - Фролова. Лена выглядела намного лучше своей подруги, но отнести ее к стану красавиц можно было едва.
Тонкие лодыжки, интересный маникюр, - Зоя привыкла в первую очередь отмечать положительные стороны. - Но уставшее лицо и фигура, требующая долгих тренировок, а также крупный вертикальный шрам на животе безнадежно ее портили.
Они встретились взглядами. Фролова не скрывала изумления: она Зою тоже узнала и поэтому откровенно разглядывала.