ы никогда не наблюдали посадку в садовый автобус? Понаблюдайте, это сцена достойная описанию, как по накалу страстей, так и по накалу человеческих чувств.
Народ, надо сказать, к садовому автобусу подходит заранее, за полчаса. Ведь кто утром в девять-десять часов едет в сад? Пенсионеры, у которых в жизни сад - это единственная радость. За полчаса до автобуса можно обсудить все мировые проблемы и проблемы, так сказать, местного значения. Например, все свои болячки, болячки всех своих знакомых и даже собак. Узнать, у кого какой нынче урожай, и кто какие заготовки сделал.
Я вот как-то к зубному врачу пошёл, в девять часов у меня талончик был. Пошёл и пошёл, а поликлиника наша зубная, как известно, рядом с автобусной остановкой. Подлечил я зубки, вышел от врача и сразу на остановку, хотя до моего автобуса ещё полчаса было. И попал я в гущу садоводов, которые ждали своего пятидесятого маршрута.
Встал я в стороночке, курю папироску, жду свою "лошадку" и потихоньку за людьми наблюдаю. Обстановка спокойная и даже доброжелательная.
А рядом со мной бабулька стоит с корзинкой, в сад видать собралась. Стоит бабулька да всё охает и ахает. Я её и спрашиваю:
-Что, бабушка, с вами? Чего это вы всё охаете да ахаете?
-Да вот, милок, отвечает бабулька, - радикулит проклятый, да гастрит с колитом совсем замучили. Еле хожу!
-Дак, что же вы в сад собрались? - опять спрашиваю. - Сидели бы дома, лечили бы свои радикулиты с гастритами и колитами. А то в сад отправляетесь, как бы вам там совсем худо не стало!
-Да какой там дом, - отвечает мне бабулька, - морковку собрать надо, да и свёклу тоже. Кому же как не мне это делать? Больше-то и некому. А если урожай пропадёт - жалко будет. Своё ведь, кровное!
На этом у нас разговор и кончился, так как что-то заволновалась моя бабулька. Смотрю, вдалеке автобус появился, наверное, садовый, поскольку все люди на остановке разговоры прекратили, и взоры свои на этот автобус обратили.
Вольно или невольно, но толпа садоводов, разбросанная по остановке, стала группироваться около дорожного бордюрчика. В воздухе почувствовалось нервное напряжение. Дружелюбность исчезла.
Смотрю, а у моей бабульки блеск в глазах появился, руки она от поясницы убрала и даже разогнулась. И тоже к бордюрчику дорожному стопы свои направила. Да бодренько так, как будто все её радикулиты с гастритами и колитами прошли в одно мгновение. Подошла она к сгрудившейся толпе и энергично начала работать локтями, пытаясь пролезть вперёд. И самое удивительное - ей это удалось, хотя народ буквально зашипел на неё.
А всё ведь это почему происходит? Место сидячее в автобусе занять нужно. Не хватает этих сидячих мест всем, вот и от этого, грубо говоря, "звереет" на глазах люд садовый весь.
Ещё у автобуса не успели открыться двери, как толпа садистов яростно начала штурмовать их.
Передние ряды кричат на задних:
-Куда вы прёте?
А задние, усиливая нервное напряжение, выкрикивают:
-Чего это вы там копошитесь?
Бабулька моя буквально влетела в автобус. А ещё говорят, что средств от радикулита с гастритами да колитами мало. Вон как автобус всех вылечивает, лучше всяких докторов.
Передние ряды в радости - места сидячие заняли. А как только все сидячие места оказались занятыми, так все и успокоились сразу. Даже опять дружеская атмосфера возникла. Хотя те, кто стоит, естественно, завидуют тем, кто сидит.
Честно говоря, мне это стремление завладеть сидячем местом не очень понятно. До сада-то ехать каких-то пятнадцать минут. Но так уж видимо устроен наш народ, что без шума и толкучки не может. Удовольствие он от них получает, удовольствие он в них находит.
Но тут двери автобуса закрылись, и он покатил по улице. Остановка опустела, пропали бабульки с радикулитами, гастритами, колитами и дедульки с палочками.
Так и будет теперь пустовать остановка до следующего садового автобуса, а там всё, что я описал, повторится сначала. И так изо дня в день, из года в год, из лета в лето. И самое удивительное, как сделать так, чтоб в автобусы все спокойно входили даже и не очень понятно. Мест сидячих всё равно на всех не хватит. Да и такой штурм автобуса и в том случае будет, если народу на остановке мало и места сидячие пустовать будут. Сущность человеческую изменить, ой, как трудно!