Annotation

     Представьте себе хаос. Абсолютный и непроглядный, заполняющий все пространство, которое ему отведено. Но ведь хаос тоже из чего-то состоит, хоть эти жалкие людишки так и не придумали, чем его измерять. А я уже давно знаю что измеряется он нейронами, которые с помощью нейромедиаторов передают друг другу электрические разряды, быстрые как точка соприкосновения ножен у ножниц безумного садовника.

     Однажды один такой разряд, в силу соматического состояния его хозяина, не долетел до нужного ему нейрона. То ли ветер дул сильнее чем обычно, то ли виноделы-проказники ушли спать пораньше, но нейрон этот стал не таким как все, понимаете? И этим своим "отличием" заражал он всё, что было вокруг, весь этот хаос который его окружал. Вскоре он добрался до лобных долей и тут Рик заметил что-то неладное. Есть такое ощущение, когда внезапно ощущаешь себя никем и собой одновременно, будто это не твое тело и не то место, где ты был секунду назад. Мало что ли таких ощущений бывает у человека за жизнь? Ну и всё! Может это проделки Ньярлапотепа? Да ну, брось нести чушь, Рик, займись лучше делом, в твоем случае это прогулки на свежем воздухе с приятным пси-трансом и нью-вейвом в наушниках, попивая мохито. Камни в воду покидай, купи семечек - покорми голубей, создай себе то окружение и заполни его той атмосферой, которая поможет тебе с написанием книги. У тебя обязательно получится.

     Рик - двадцати восьми летний парень, умеренно длинноволосый, совсем не арийской внешности, но с элементами превосходства своей личности над остальными на лице, хотя это уже и вышло из моды, что он мог поделать с собой? На жизнь зарабатывал буквописанием, что несколько выбивается из мейнстрима, его окружающего. Или нет? В любом случае, ничего другого он не умел, специальности так и не пригодились, да и интереса к ним не было. Лишь денежная мотивация как-то открыла ему глаза на жизнь.

     Скорее всего он бы никогда не занялся писательством, если бы не один весьма и весьма странный случай.

     Однажды Рик поехал в деревню к родственникам, уж не помню к кому, дяде ль кузену. Называлась эта деревня Кьюксмитт Дэй. Так как происходило это довольно редко, что уж там говорить, решили сделать барбекю. Закололи быка пневмостержнем, намешали салатов, стол был шикарен. Вдоволь наевшись и напившись, Рик стал увиливать от вопросов о своей дальнейшей жизни, и, чтобы не спровоцировать ссору, отлучился погулять вдоль небольшого ручея. Под приятный шум воды он обдумывал неприятный для себя вопрос:

     - Что делать, что делать... Да ничего не делать. Ждать пока чемодан с деньгами с неба не упадет, прямо на мою светлую, красивую голову! Не знаю. Вот чушь придумал, черт подери... Куча денег прямо с неба, да что такое эти ваши деньги, всего лишь бумага, придуманная и поставленная сильными мира сего выше остального. Огромнейший мировой культ, поклоняющийся президентам, нарисованным на бумаге, которые в свою очередь так же молились одни летописцы знают кому. Нет, ну в самом деле, может написать книгу обо всем этом? Чтобы люди открыли глаза, на то что происходит вокруг, прямо у них под носом.

     В это же время, два фермера-алкоголика жившие в той же самой деревне и давно поставившие свой аграриум на конвеер ребячились от безделия. На чердаке ихнего дома стояло старое, затхлое, скрипучее, облезлое пианино. Не годилось оно даже для озвучивания дешевых молодежных фильмов ужасов, о музыке не было и речи. Кому охота кормить термитов, да еще и летом? И они решили выкинуть это несчастное пианино. К сожалению теперь уже овдовевшей миссис Фаирбэй, фермеры построили гигантскую катапульту, в несколько этажей, с размахом подошли к вопросу, тут уж трудолюбия у них не занимать. В древности такой можно было отправлять на Луну целый чертов межпланетный спецназ на дань богиням почвы и благородия, но нет. Мысль сформировавшаяся в хаосе благодаря электрону-затупку закрутилась в бешеный вихрь и в результате пианино было запущено далеко в небо, что его почти перестало быть видно, что было в общем то незапланированно ибо целились они в поле неподалеку не поранив людей и не разрушив дома и постройки.

     Рик перебирал в голове варианты своей дальнейшей жизни, и уже как-то позабыл про книгу, как вдруг к нему подбежал какой-то странный человек. Он был одет в  черное пальто, не смотря на то, что палило солнце, на голове красовалась шляпа словно из детективных фильмов 60-х годов. Черные перчатки, черные очки, странная неестественная походка, будто его только вчера научили ходить, а еще этот странный голос:

     - Мистер Рик, я полагаю? - Голос человека в черном был абсолютно не складен с его телосложением и движениями его рта, казалось что кто-то озвучивает его со стороны. Рику показалось что за ним пришли люди в черном. Он решил в свою очередь подшутить, кем бы не был этот загадочный гражданин.

     - Полагай что угодно, странный человек! Я не отдамся вам и вашим межгалактическим хреновинам, какими бы они там не были, и в какие бескрайние пустыни блаженства и наслаждения они меня не отправляли. Вы можете расщеплять меня на атомы и переправлять сквозь темную материю в любую часть видимого космоса в качестве посла трансгалактической организации Величайших Хранителей Порядка. Но, спешу вас уверить, я не тот, кто вам нужен. Это вообще я сказал?

     - Рик, это я, Шелби...

     И в этот самый момент в него влетело это злосчастное пианино, превратив его в груду порванной, пыльной черно-красной одежды. От удара Рика отбросило, и пока он летел, имя Шелби, словно бильярдный шар, разнесло все его воспоминания вдребезги.

     Позже выяснилось, что этого человека не существует, более того в реестре никогда не значился даже похожий житель с таким же именем.

     Это в какой-то мере повлияло на мировозрение Рика и он услаждался мыслью о божественной подаче, о знамении, о своеобразном знаке со стороны высших разумов, в силах которых было предугадать его будущее и направить на путь процветания и личностно-духовного роста. По-английски покинув место непреднамеренного убийства, хотя что там, он навсегда запомнил его и не раз посещал в своих снах и вновь и вновь пытался повторить те эмоции, что возникли у него в тот самый момент.

     Каждый распоряжается своей судьбой сам, но лишь немногим людям за всю историю выпадала честь иметь судьбу, направленную силами, стоящих у истока этой и множества других миров. Это непередаваемое, страшное, глубокое чувство, будто линию нити жизни плели извне, даже за доли секунды способно свести с ума любое прямоходящее существо.

     И Рик решил падать в пучины своих фантазий незамедлительно. По приходу домой его охватила мысль о писателе, который оказался не в том времени, в котором должен был быть. Он выключил свет, закрыл шторы, опустил веки и в могильной тишине представлял себе его образ.

     Однажды, обыкновенный парень по имени Эймид Редварт прогуливался по парку Свободы, дыша свежим утренним воздухом и смотря на очаровательную желтую планету, принимая в себя живительные ультрафиолетовые лучи. Это место наполняло вдохновением его скромную писательскую душу. Пока в один прекрасный момент свет, окружавший Эймида не превратился в тьму, а воздух в воду, звук стал картиной, танец которой громкими ударами молота о Бонг Создателей не прекращался и казалось нет ему конца, а начала и в помине. Он чувствовал, что нить времен порвалась прямо под его ногами, и он единственный смертный, которому посчастливилось это испытать. Но счастье продлилось недолго, да и какой сумасшедший назовет его так?

     Эймид очнулся в старом бункере, обветшалым рваными скафандрами и футуристическими сапогами на магнитной подошве.

     - Очнулся, пришелец. - К нему обращался небрежно одетый мужчина с выражением глаз, будто он вчера их открыл.

     - Где я? Кто вы? Что происходит!

     - Ты в "клоповнике", секция 05-12, Марсианская колония Фаэр Бройт, вот только какого черта ты здесь забыл?!

     - Кто ты вообще такой? Космолет Конфедерации на этой неделе не прилетал, ты дезертировал с Маунтин Дип Бэй? Не выдержал их тяжкого трудового режима, да? Салага... На Земле тебя ждет вибролуч! - к нему подошел другой мужчина с лазерным пистолетом в руке.

     - Я... я Редварт, Эймид, Ред... какой к черту Марс? какая Маунтин Дип Бэй! Кто вы такие! Что еще за вибролуч! - Эймид не знал куда себя деть, его глаза то и бегали по физиономиям этих загадочных людей.

     Закрой глаза, глубоко дыши и почувствуй как спокойствие и умиротворение заполняют все твое тело.

     - Сейчас твое тело заполнит кое-что другое! - Мужчина вдруг резко направил на него оружие.

     - Ты что сейчас, прочитал мои мысли?

     И в этот момент электрический разряд поразил его нутро как огонь закрытую подожженую спичечную коробку.

     Он летел над поляной, усеянной цветами Создателей, неописуемой красоты и замысловатой формы. Лепестки их были похожи на вознесенные вверх руки, а стебель казался перпендикулярным до тошноты. В середине у них цвел плод, до безобразия напоминавший лица обьектов человеческой расы. Все их взоры устремлялись на его душу, которая, казалось летела быстрее, чем он сам, будто торопилась к неведомым, необьятным, неевклидово-геометрическим кубам, в которых Создатели хранили счастье.

     Рик был увлечен как никогда, буквописание отбросило в стороны все проблемы, голод и быт, который его окружал.

     Тук! Тук!

     - Ну кто там еще, в такой важный момент, когда мысли текут рекой! - Он направился к входной двери.

     В глазок виднелся мальчуган лет пятнадцати, в кепке и бриджах.

     Рик открыл дверь.

     - Мистер Рик, я полагаю? - Эта фраза отдалась в сознании Рика громким эхом и отлетала от стенок его разума как рикошет, пока он не вспомнил, где и когда он слышал эту чертову фразу.

     Он схватил мальчика за плечи и начал трясти:

     - Кто тебя послал? Откуда ты знаешь, что меня зовут Рик! Признавайся! ПРИЗНАВАЙСЯ!

     - Вы сами меня послали, мистер Рик, неделю назад. Уверяю, я помню это как вчерашний день. Вы подошли ко мне средь бела дня на площадке и вручили сто долларов. Взамен вы просили прийти через неделю по этому адресу, вот в это самое время и сказать вам: "Мистер Рик, я полагаю?", причем именно с такой интонацией и резкостью. - Мальчик трясся как пес перед кормежкой.

     Что за чушь, я этого не помню... Неужели я в самом деле, нет, нет, точно ту же фразу я слышал буквально сегодня. Черт, я начинаю теряться в своих воспоминаниях. Хотя, мне это нравится, черт подери! Да!

     - Тебя послал Эймид Редварт, да? - Лицо Рика одело гримасу неестественной улыбки и стало неузнаваемым.

     - Кто такой Эймид Редварт? - Мальчика начало трясти еще сильнее.

     - Я считаю до пяти, если ты не придумаешь как минимум двенадцать причин по которым ты не Редварт, я высосу твои глазные белки. - Если бы на свете существовал пьедестал лиц, максимально выражающих неадекватность и отвергающих восприятие окружающего мира, то лицо Рика в тот момент заняло бы первое место.

     - А... а....

     - Раз.

     Мальчик вдруг резко развернулся и пулей помчался спускаться по лестнице на улицу, его бриджи потемнели и с них начала капать жидкость, четко оставляя его след на бетонной площадке.

     - Псих, псих, псих.... он псих, сумасшедший, ненормальный!!!

     Рик простоял еще минуту и сказал сам себе:

     - Я всего лишь уста, несящая слово Создателя, знак оставленный на этой планете как оберег от их гнева.

     На удивление спокойно и гармонично закрыв входную дверь, Рик проследовал в комнату, воздух которой казалось был заполнен хаосом.

     Став частицей счастья, Эймид распался на бесконечное множество осколков из которых Создатели плели нить пространства окружавшего видимую ему часть Вселенной. А затем стало темно, мрачно и страшно. По-настоящему.

     Открыв глаза, он понял что висит вверх ногами в огромном зале, вонявшем сыростью и мертвечиной. И таких как он, в этом зале висело еще сотни и сотни, все они были темно-зеленого цвета и с полуразложившимися конечностями. Кожа стекала с них как плавленный пластилин вместе со всеми внутрителесными выделениями, по которым Эймид понял что они находятся в двух часах по ту сторону смерти. И как только осознание этого пронзило его как гаубичный снаряд пробивает деревянный сарай, крик из самых глубин его души попытался вырваться из уст. Но этому не суждено было сбыться, ибо у Эймида не было рта.

     В зал ворвались трое огромных свинорабов на поводке у четвертого, всего в доспехах и с самым мерзким пятаком, какой только можно вообразить.

     - Пошевеливайтесь, свиньи! И тогда, может быть, вашими трупами полакомятся церберы Принцессы!

     Склизское, полуразложившееся тело Эймида сняли с крюка, на котором оно полувисело, хотя его в тот момент бы не удивило, что это крюк держится за его тело, и закинули в телегу с остальной кучей таких же полутрупов как и он. Кинули его в самый низ, основательно придавив изрядной массой темно-зеленой плоти настолько, что один глаз не выдержал и лопнул; прессно-гелевая жидкость стелка по его лицу на край губы и Эймид перестал мучить себя тайной о том, каков он, вкус очей.

     Телега неслась к выходу из зала. Наткнувшись на странный комок, который когда-то был чьей-то рукой, она подпрыгнула и Эймид снова ощутил на себе весь спектр мучений от прессинга со стороны огромной кучи полусгнившей плоти. Челюсть не выдержала и сломалась, нижний ряд зубов разлетелся как скорлупа от ореха и язык Эймида стал свисать с телеги через дыру в днище, сквозь которую попутно стал вытекать гной, выделения и кровь. Свисший язык раскачивался из стороны в сторону и Эймид малость обрадовался от мысли, что он не будет утопленником, так как телега уже изрядно наполнилась всевозможными жидкостями.

     Заехав за арки зала, его единственный глаз ослепил яркий свет, который тут же сменился алым сиянием.

     Чья-то огромная рука зачерпнула из телеги кучу тел и стала лепить из них шар, которым заряжали катапульту, размером с небольшую гору. Эймид не попал в нее и остался неподвижно лежать на дне, пытаясь наблюдать за происходящим.

     Он находился на огромном балконе, армии нескольких стран уместились бы без проблем и даже спокойно потанцевали.

     Балкон был верхней частью огромной башни, дна которого, казалось не существовало. Начиналась она из темно-красных пучин, а вокруг не было абсолютно ничего, кроме еще двух таких же башен, расположенных как углы у правильного треугольника.

     И у этих двух башен тоже были заряженные полутрупами катапульты, прицел которых постоянно сменялся. Классический мексиканский тупик в неклассических обстоятельствах. Даже в аду без него не обошлось.

     - Уговорить Кониксов - наш единственный шанс! Пармиторы ни за что не согласятся на твое перемирие. - Из шлема Живого Доспеха с красными точками вылетали слова.

     - Конвенция Пармиторов смертельна для нас и нашего Сиид'тха, генерал. - существо, сделанное из ножей, лезвий и зубил уменьшалось и расширялось.

     - Хуже Кониксового Мандата не может быть ничего. Боюсь из сложившейся ситуации нет выхода, фельдлорд. - В разговор вмешался необлатанный старик с черной бородой.

     - Выход есть, нужно стравить их между собой и ударить залпом по выжившему.

     - Совет Пармиторов тоже рассматривает такой вариант между нами и Кониксами. - По телу фельдлорда прошла вибрация. - Я лишь незначительно, но улавливаю отрывки мыслей Говера Коникса.

     - Тогда пусть Ойгон Пармиториум подумает о том, же что и мы, и тогда, Коникс прочитав мысли нашего совета, подумает о том, что мы думали об этом мгновение назад. И в это самое мгновение мы откроем огонь по Пармитору! Первые секунды после залпа они не смогут увидеть направление снаряда из за алой пыли и тоже откроют огонь по ним. Действовать нужно немедленно!

     - Что ж, я не вижу другого выхода. Прикажите канонирам открыть огонь по Пармиториуму!

     Но было уже поздно. Мысль о конвенции Пармиторов была последней фантазией Совета Оживших.

     Два огромных снаряда кипящей лавы врезались в верхее основание башни и вся эта конструкция, вместе с сотнями воинов, начальников, Титанов-канониров и полутрупов полетела вниз. В бездну, конца которой не существовало. Из этого конца им не ожить во второй раз. Ожившие так и остались временно ожившими, а ведь все шло так хорошо.

     Падая все стремительнее, Эймид обратил свой взор на Живой Доспех, который разваливался на части. Туловище, как ни странно падает быстрее, чем руки и ноги, надо будет запомнить. К нему подлетел шлем с двумя ярко-красными точками, вытаращенных на Эймида.

     - Кто ты, Сиид'тха нашу за вашу, такой?

     Бедняга не сразу заметил, что у Эймида отсутствует ротовое отверстие.

     - Ну и ладно, какая уже разница, зато меня, Шэлби Ожившего, запомнят на столетия...

     Огромное основание катапульты врезалось в них и теперь полуживой шлем и полумертвый гуманоид сошлись воедино в вечном мраке, пустоты которого поглотили все, что его коснулось.

     Гулкое урчание в животе прервало мысли Рика. Он схватил куртку, влетел в ботинки и размеренным шагом направился на улицу. Как же я голоден, черт возьми! Нужно срочно забежать в закусочную к Брандту.

     Шум издаваемый от соприкосновения его обуви об асфальт смешался с городскими шумами и Рик более менее вернулся в привычную, окружающую его действительность. Он шел и размышлял о том, какое важное место в жизни писателя занимает звуковое окружение. Все эти изгибы звуковых волн, которые ласково щекочут рецепторы барабанных перепонок.

     Дойдя до забегаловки, Рик обратил внимание на то, что в ней было пусто, никто кроме странного кассира, которого он видел в первый раз, там не находился. Что странно, учитывая послерабочее время. Хотя, странного за последнее время и так хватало.

     - Добрый вечер, мистер. - Кассир улыбнулся.

     - У вас есть основание думать что он добрый или вы лично влили в него добро? - Лицо Рика стало упертым.

     - Отведайте лучший бифштекс Брандт Мит и вы будете сиять добром и излучать его всем окружающим.

     - Ты что, недавно тут работаешь?

     - Мистер Брандт сейчас в отпуске, он уехал на Таити вместе с женой и сыном.

     - Почему ты говоришь это? Мне ведь наплевать, я просто хочу есть!

     Кассир молча смотрел на Рика, понимая что с этим клиентом перспективной беседы не провести.

     - Ладно, давай свой бифштекс. И стакан апельсинового сока.

     - С вас тринадцать долларов и семьдесят центов, мистер... ?

     - Рик. Просто Рик.

     Он обшарпал все карманы, но на удивление не обнаружил денег.

     - Черт, они же были в этом кармане, буквально пять минут назад.

     - Ничего страшного, мистер Рик, вы можете расплатиться кредитной картой, если она у вас есть.

     - С каких пор вы принимаете кредитные карты?

     - Это кафе, по словам Брандта всегда предоставляла данный сервис своим клиентам. Вы здесь впервые?

     - В том то и дело, что нет. Ну да ладно, может я был недостаточно внимателен.

     Рик вынул кредитную карту из закладки с водительским удостоверением и протянул кассиру.

     Аппарат два раза пикнул, и выдал карту обратно.

     - Приятного аппетита, мистер Редварт.

     Рик буквально опешил и взъерошился, услышав эту фамилию.

     - Как вы меня только что назвали?

     - Редварт. Мистер Эймид Редварт, с вами что-то не так?

     - Я ведь сказал, что меня зовут Рик. Откуда вы вообще взяли именно это имя?

     - Я подумал что вы пьяны, мистер. Эта кредитная карта записана на имя Эймида Редварта.

     - Что? Что ты несешь?

     Рик развернул аппарат и посмотрел на экран: Эймид Редварт, с\ч 5001002. Его охватил ужас.

     - Этого... Этого не может быть.

     Он вынул из закладки водительское удостоверение и начал внимательно его рассматривать. На нем так же красовалось имя Эймида Редварта, но фотография была его, Рика.

     В то время как он вновь и вновь перечитывал это имя, краски вокруг него все сгущались и сгущались.

     Вдруг он заметил что с кассиром происходит что-то неладное. Внимательно присмотревшись, он увидел, что нос начал подергиваться, глаза меняли цвет, диаметр ноздрей то увеличивался, то уменьшался, волосы становились гуще.

     Лицо кассира менялось с невероятной скоростью, пока не превратилось в кровавое месиво, которое притягивало взгляд Рика в себя со страшной силой. С трудом оторвавшись от него, Рик попытался выбежать на улицу, но открыв дверь, он не увидел ничего кроме бесконечной темноты и непроглядного хаоса, в котором было лишь это кафе. Перейдя сквозь дверную арку, Рик потерял ощущение силы притяжения и вспарил в никуда, но неведомая сила затянула его обратно.

     Он тут же упал на пол, к нему медленно подходил кассир с хаотичным алым месивом вместо лица. Кассир снял с себя рабочий фартук и Рик увидел его абсолютно черное тело, как пятно краски на белом фоне. До него не сразу дошло, что смотря в него, он смотрел сквозь стены прямо в хаос, который окружал это кафе. А это кафе было единственным островком в этой непроглядной тьме.

     Кассир медленно подходил к нему. Как только его лицо-месиво стало различно среди всего остального ужаса, окружавшего в тот момент Рика, оно притянуло его взгляд и более не отпускало. Глаза Рика открылись настолько широко, насколько это вообще возможно, казалось они вот вот выпадут из его глазных орбит наружу, после чего, он, несомненно, не смог бы вставить их обратно.

     - Вот мы и встретились, мистер Редварт. Долго же я пытался добраться до вас.

     - Кт... Кто вы такой?!

     - Меня зовут Шелби и я единственный в мире писатель, который оживил персонажа своей книги. С чем вы можете меня поздравить, и даже обязаны, ибо жить вам осталось лишь несколько минут.

     - Почему вы называете меня Эймидом, мое настоящее имя Рик! И я никакой не персонаж, Эймида Редварта придумал я сам, лично, в своей комнате, боже это все какой-то кошмар, сейчас я закрою глаза и проснусь у себя в квартире!

     Но глаза не закрывались. Неведомая сила удерживала их широко открытыми и державшими свой взор прямо на кассира.

     - Рик это вымышленное имя, мистер Редварт, как, собственно и Эймид. Вы оба существуете лишь в моей фантазии.

     - Но... я помню свое прошлое! Помню как ходил вдоль ручья, Кьюксмитт Дэй, пианино.

     - И это все, что вы припоминаете? Попробуйте осознать хотя бы один эпизод из детства.

     Рик напрягся, но не смог вспомнить ничего, кроме удара пианино.

     - Мне отшибло память, когда этот проклятый рояль упал на странного человека в черном, это были вы?

     - Какой догадливый! Все равно "той" памяти у тебя не было, точнее она была, но принадлежала не тебе, я выдумал ее. А пианино и вправду сработало, не думал что меня сможет остановить мое же творение.

     - Я ни черта не понимаю, я что, твоя фантазия? Меня не существует?

     - Все, что нас окружает является фантазией, я не удивлюсь если сам являюсь чьим-то персонажем рассказа, а он в свою очередь еще чьим-то. Что ты можешь назвать реальностью, что действительностью, а что вымыслом?

     Черное тело Шелби стало расширяться и сужаться слово сердечная мышца, вырванная у рыбы. Кафе начало разлетаться на части, которые уносило в неведомые дали хаоса.

     - Ты заставил меня изрядно напрячь свой разум, Эймид, придумав самого себя и погрузившись в свои фантазии, в которых я не мог добраться до тебя, чтобы прекратить все это. Выхода нет, либо ты исчезнешь, либо я сойду с ума.

     - Я? Исчезну? Куда!? - Рик изводился вопросами, пытаясь продлить свою жизнь, насколько это возможно.

     - Прощайте, Эймид Редварт.

     Злосчастное кафе вздулось как мыльный пузырь и рассыпалось на мельчайшие осколки, которые были поглощены тьмой. Шелби сливался с ней, и вскоре перестал быть видимым для очей Рика. Он остался совершенно один в темной пустоте.

     - Боже, какой дурацкий сон, наконец-то я могу закрыть глаза и вернуться обратно, забыв все это.

     Он закрыл глаза. Но открыть их уже не смог...