Бывает, что нету вдруг крыльев у бога?
Бывает у бога ожог на руках?
Бывает, что богу грозят от порога?
И может ли бог вдруг браниться в сердцах?

Я знаю такого несчастного бога,
Он малого роста, ярится без сил...
И знаю я бога сравнительно много,
И бок и бок много я лет с ним прожил.

Спросил бы я раньше: пристало ли богу
Хромать, подволакивать ножку одну?
Теперь, отшагав рядом в ногу дорогу,
Я знаю: Гефест не один на беду.

Я знаю нестатного, хилого бога
Хромого, глухого на ушко совсем;
Я знаю бога, судимого строго,
Судимого, как не судил и Солем.

И суд присудил неокрепшего бога
Хромать и глухим быть на ушко одно,
Ожоги носить, и страшиться острога,
И глаз до глазницы отпил у него.

И нету стигматов у слабого бога,
И святость не может он всем доказать.
Но впрочем, какая тут ангела тога,
Когда этот бог полюбил убивать?

Я сказал, но не верит сознание бога;
Он боится смертей и кричит, как дитя,
И на рУки приходится брать дорогого,
Аккуратно меж трупов смердящих идя.

Не тревожить бы сон прикорнувшего бога,
Дать ему отдохнуть от суда надо всем,
Но как можно, когда вслед за выкриком рога,
Сам он вспрыгнет в седло, сбросив тяжесть дилемм.

И я след за следом преследую бога, 
И слово за словом его повторю;
С тех пор, как забрал у голодного гроба,
Я верой и правдой его стерегу.

Я вижу, что может не быть крыльев богу,
Сожженная плоть может ныть на руках,
Что могут камнями не дать путь к порогу,
И может тогда бог ругаться сквозь страх.

Я вижу, бывают и боги хромые,
На ухо глухие, слепые на глаз...
Но что это мне, когда из могилы
Вернул полный старой вдруг дружбы приказ?