Слимпер Николай : другие произведения.

Тени города. Часть вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ночь - время сна, но только не для них. В темных переулках города скрываются существа, что пришли к нам из иного мира, мира, медленно погибающего уже миллионы лет. Но именно на краю гибели инстинкт выживания сильнее всего. Они нашли себе путь в новый мир, живой и уютный, особенно ночью, когда не светит смертоносное солнце. Их тело - сама тьма, их интеллект - инстинкты. Они желают лишь одного - выжить, но для этого им необходима оболочка, обладающая разумом, и единственный вариант - люди. Вот только и среди людей существуют те, кто может им противостоять. Вторая часть дилогии.
  Глава 1: Спасение
  
  Джон вновь оказался привязанным к кресту. Шуд, прежде чем вернуть его обратно, не слабо приложил ногой, и более слабого удара хватило бы, чтобы отправить Джона в нокаут; он слишком ослаб, даже чтобы поднять руку. Теперь же, как ему казалось, он никогда не сможет этого сделать. В глазах потемнело, и если бы не боль и всетельная ломота, он мог бы подумать, что потерял сознание, о чем особенно мечтал последние дни.
  Более-менее он пришел в себя из-за резкого шума прямо над ухом и едкой вони. Открыв глаза, ему пришлось вновь зажмуриться от яркого света, бьющего в глаза. Все три чувства подвергались пытке: Джону ли не знать.
  - А, пришел в себя, - заметил Шуд, приподнимая сварочную маску. Любой другой проговорил бы это с ехидством и ухмылкой, не менее едкой, чем вонь сварки, но не Шуд. Голос ублюдка оставался бесцветен, как пожухлая трава.
  - Что ты делаешь? - спросил Джон, отворачивая голову, чтобы не чувствовать запаха. Язык едва шевелился, ему так и не подали воды, а от сварки стало еще хуже.
  - Твой друг сломал замки, а новые искать слишком долго, поэтому я решил просто заварить кандалы для предотвращения возможности повторения эксцесса. Хотя крайне сомневаюсь, что нечто подобное произойдет в ближайшее время.
  Джон сомневался не меньше. После всего случившегося, он уже начал подумывать, не откусить ли себе язык. Долгая и болезненная смерть, но всяко лучше еще более долгой и болезненной жизни. Однако ему хотелось не просто умереть, а заставить своих врагов страдать не меньше, ну, или хоть сколько-нибудь, главное, чтобы они пожалели, пусть и всего на секунду. Осталось только продумать план собственной смерти всем назло.
  - Где Машери? - спросил он.
  - Мертва.
  - Ублюдок!
  - Не я ее убил, а твой друг. И не важно, что было, - быстро добавил Шуд, не позволяя ответить Джону, - главное, кто нанес удар. Смерть ждет всех нас.
  - Твоя уже близко.
  - Возможно. Но я не боюсь, а ты?
  Не дожидаясь ответа, он вновь надел маску и продолжил сваривать металл. Джона едва успел отвести взгляд; еще ослепнуть не хватало.
  Закрывая один глаз, ближайший к сварке, он осмотрел остальные оковы; обе на ногах, сменившие простые ремни, и на другой руке уже оказались заварены.
  - Что с Майлзом? - спросил Джон, но шум сварки не позволил Шуду его услышать. Он попытался перекричать аппарат, но пересохшая глотка едва ли могла выдать что-то громче. В конце концов, Шуд, судя по всему, увидев потуги Джона, остановился и снял маску, наконец, услышав его вопрос.
  - Он жив, но это ненадолго. Терпение Жнеца не безгранично, хватило бы и капли, но глупые действия Бальдера тянули на целое море. Больше не говоря ни слова, он натянул маску и продолжил работу.
  
  ***
  
  Бертон чувствовал себя неуклюжей обезьяной рядом с грациозными леопардами. Даже Хелин двигалась намного проворней, хотя он знал об этом и до этого, но то постель, а тут совсем другое. Леброн, наконец, готов был признать, что потерял форму, перестав быть полицейским; снятие кошек с деревьев и слежка за неверным супругом, который не увидит преследователя, даже подойди тот вплотную, явно не пошло на пользу. Нет, он знал, что все еще на что-то способен, но на фоне Охотников выглядел совершенным растяпой.
  Вход в подземную часть комплекса нашли не сложно, учитывая, рядом человек, чувствующий опасность. Бертону только не особо радовало, что они к этой опасности с каждым шагом все ближе. А еще он не очень понимал, как на столь крошечном острове может вообще находиться подземелье?
  - Этот остров несколько лет назад выкупила частная компания, - пояснил Бобби, когда Бертон все же решился задать вопрос вслух. - Если быть точным - через год после катастрофы. Образовавшейся волной смыло все постройки, а южную часть острова так вовсе уничтожило больше чем наполовину. Власти решили, что его проще продать, чем отстраивать все заново, тем более что все исторически ценное оказалось потеряно. Зато остров Свободы подлатали будь здоров, денег вбухали больше, чем на строительство самой свободы.
  На этом лекция закончилась, так как они начали спускаться по длинной крутой лестнице вниз. У Бертона, однако же, еще оставалось много вопросов, но он решил задать их позже, в более подходящей обстановке, если, конечно, останется в живых.
  В самом конце лестницы оказалась железная дверь. При открытии она могла громко скрипнуть, а прямо за ней могли оказаться враги, поэтому действовать нужно было осторожно. Грасс вопросительно взглянул на Хелин, но та в ответ лишь пожала плечами: "Опасность повсюду".
  Как и с первой дверью, Охотник попытался аккуратно приоткрыть ее на толщину пальцев, чтобы затем так же резко дернуть и ворваться внутрь. Дверь никак не поддавалась, и тогда Грасс ухватился за край уже обеими руками, но и тут ничего не произошло.
  - Закрыто, - констатировал он. Выглядело все это нелепо: целая толпа профессиональных убийц (плюс бывший полицейский и куртизанка) остановлена одной единственной дверью. - Что делать будем?
  - Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, - шепотом проговорил Бертон, отчего все взоры устремились на него. - Евангелие от Матфея, - пояснил он. - Что? Я учился в приходской школе.
  Грасс оглядел всех присутствующих, и взор его остановился на Бобби. Тот лишь пожал плечами, мол, а есть другие предложения?
  Не видя иного выбора, Охотник просто взял и постучал кулаком в железную дверь. В ответ лишь тишина. Он постучал снова. За дверью послышались неспешные шаги.
  - Кто? - спросил низкий голос.
  - Свои, - ответил Грасс.
  - Свои все здесь.
  - Ну, значит, чужие.
  Уловив взгляды остальных, Грасс лишь развел руками; он явно не являлся мастером импровизации. Все уже были готовы к любым неожиданностям, вроде сигнала тревоги или полчища Теней, лезущих из всех щелей, но вместо этот вдруг послышался звук, напоминающий усмешку, и открывающиеся затворы. Последний затвор едва успел выйти из паза, как Грасс с силой распахнул дверь и с размаху обрушил нож на голову привратнику.
  Зрелище не из приятных. Первых жертв Бертон не видел, потому что остался снаружи, а когда вошел, остальные Охотники уже убрали трупы подальше с глаз. Теперь же человека убили прямо перед ним, и не просто убили, а вонзили, воткнули длинный нож почти по самую рукоять в голову. Трудно представить, какой следует обладать силой, чтобы проделать такое. Так работали Охотники, так работала организация "Тенелов", и с каждой минутой Бертон все больше становился уверенным, что это не его.
  На этот раз дверь почему-то никто не придержал, и она с гулким грохотом ударилась о каменную стену. Последствия не заставили себя ждать. Из-за первого же угла выскочил какой-то парень лет, наверное, двадцати, черные волосы взлохмачены, на лице какая-то смесь злобы и страха одновременно. Заметив всю честну́ю компанию, он только сделал шаг, чтобы скрыться в коридоре справа, из которого и выбежал, как Грасс резко выкинул руку вперед, и кукри, кружась в воздухе, вонзился парню в грудь. Тот от неожиданности вскрикнул, потянулся было к ножу, но рухнул навзничь.
  Грасс подбежал к нему и бесцеремонно выдернул оружие. Тут он вдруг резко выпрямился и закрылся руками, в следующую секунду из того же коридора выпрыгнул второй человек, с силой врезавшись в Охотника, но не успел он хоть что-то еще предпринять, как остальные Тенеловы буквально утыкали его мечами. Грассу помогли подняться с земли, хотя выглядел он в порядке.
  - Чертовы одержимые, - чертыхнулся он.
  - Здесь настоящий лабиринт, - заметил Бобби, словно Бертон об это не предупреждал. - Куда дальше? - спросил он у Хелин.
  - Не знаю. Здесь во всех направлениях чувствуется опасность.
  - Два проводника, и оба ни черта не знают, куда идти, - пробубнил Попай. Он носил белую хоккейную маску старого образца, оставляющую открытыми лишь глаза и рот, а прозвище такое получил за то, что его оружием являлся короткий гарпун с удобной рукоятью на конце, к которой была привязана тонкая, но прочная веревка, нынче обвязанная вокруг предплечья и закрепленная другим концом на рукаве; обычно Попай использовал гарпун в ближнем бою, но в случае чего мог швырнуть его на три метра - такова длина веревки. Сам Бертон никакого сходства с мультипликационным персонажем не видел, кроме того, что гарпун обычно является атрибутом рыбаков на крупную морскую живность.
  - Не горячись, Попай, - попытался успокоить его Бобби. - Без них мы бы вообще это место не нашли. Попай что-то буркнул в ответ и продолжил вглядываться в коридоры, держа гарпун наготове. И не зря.
  Не прошло и минуты, как из коридоров с двух сторон повалили Тени. Хелин с Бертоном встали в середине, а Охотники, окружив их, не позволяли Теням подобраться ближе. Мелькали мечи и ножи, гарпун Попая и кукри Грассхоппера, у еще одного охотника оказался топор, с какими в фильмах показывают викингов. У самого Бертона был лишь нож и пистолет, который он решил приберечь на потом, Хелин тоже кто-то одолжил один из армейских ножей, и она, судя по всему, умела с ним обращаться.
  Теней оказалось много, почти столько же, сколько Леброн видел в катакомбах. Одной из Теней удалось проскользнуть сквозь кордон и напасть на частного детектива. Вспомнив прошлый опыт, он испугался и инстинктивно закрылся руками. Тень врезалась в него и сбила с ног; он упал на что-то мягкое. Бертон, закричав, махнул рукой с ножом, но тварь успела отскочить, и как только у Леброна открылась грудь, она вновь прыгнула на жертву.
  Бертон понял, что едва ли успеет воспользоваться ножом, который в его неумелых руках оказался просто бесполезной железкой, прежде чем Тень разорвет его грудь своими острыми, как бритва, когтями, но тут вдруг мелькнула желтоватая сталь и вонзилась ночному чудищу прямо в голову. Тварь коротко взвизгнула, рухнула на землю и медленно растаяла черной дымкой.
  - Спасибо, - выдавил из себя Бертон.
  - Не зевай, - бросила ему Хелин, держа нож наготове и ожидая очередного нападения.
  Бертон медленно поднялся на ноги и тоже решил быть повнимательней; Охотники, конечно, профессионалы, но не всесильны, и даже развешанное по всему телу золото с серебром не смогут уберечь от когтей и зубов. Только сейчас он заметил, что упал на труп одержимого, того, что сбил с ног Грасса. Частный детектив оглядел себя и чертыхнулся - вся куртка и штаны измазаны кровью. Единственный плюс - она была чужая.
  Леброн не знал, сколько точно прошло времени, но Охотники, казалось, даже не запыхались, уничтожив последнего противника. Теперь на земле валялось всего шесть тел, считая и первых двух одержимых. Несколько Охотников оказалось поцарапано, но не сильно.
  - Здесь слишком узко, - пробормотал Бобби. - Будь мы в месте попросторней, эти Тени нас даже не задели бы.
  - А мне нормально, - пожал плечами Грасс, пряча короткие кукри.
  - Вот и радуйся, - произнес Бобби, убирая свой длинный меч в ножны на поясе.
  Дальше пробирались медленно. Бертона и Хелин взяли в кольцо ради защиты, что многим было не очень-то по душе: самим бы как защититься, а тут еще дилетантов на шею посадили. С Тенями и одержимыми ими людьми встречались еще не раз, но все обходилось лишь царапинами да ушибами.
  Потолок был низкий, чуть выше двух метров, что всего в два раза меньше ширины коридоров, хотя попадались и еще менее широкие. Бертон лишь радовался источнику света, состоящему из мелких и тусклых светильников, украшающих потолок каждые метров пять. Какой-никакой, а свет.
  Прошло примерно полчаса со спуска в лабиринт, когда они, наконец, наткнулись на нужную им деревянную дверь, обитую железом, такую же, как и десятки дверей до этого, за каждой из которых находилась обычно небольшая комнатушка, иногда набитая Тенями и одержимыми. Ни одного Охотника, преданного Жнецу, так и не было встречено, из-за чего остальные начинали нервничать.
  Помещение за дверью разительно отличалось от прочих. Множество железок и деревяшек всевозможных форм, и все предназначены для одной цели. А еще запах гари, едва не разъедающий глаза. Но самое главное - крест. Икс-образный, он находился посреди комнаты, и на его фоне с трудом угадывался силуэт висящего на нем человека.
  - О боже, Джон! - воскликнул Бобби и подбежал к нему, тут же пытаясь нащупать пульс, и, судя по всему, нащупав, с облегчением вздохнул.
  Бертон едва узнавал в этом побитом человеке того самого Джона, сражающегося на мечах на темной улице. Он помнил его крепкое телосложение, выделяющееся даже под одеждой, и хмурое решительное лицо, сейчас же перед ним предстал лишь безжизненный каркас былого человека. Он был тощ и изнеможен, все тело, казалось, изрезали мелкие осколки, и раны все еще не успели затянуться, да и затянутся ли? Волосы отрасли, скрывая осунувшееся лицо с впалыми щеками и глазами.
  Бобби схватил обтянутый череп Джона и поднял голову, одновременно стараясь убрать с лица волосы. Оно было все в синяках и крови, нос, судя по всему, не так давно кровоточил.
  - Джонни, ты меня слышишь?
  - Кажется, - прокряхтел в ответ Джон, - я заснул... и вижу сон впервые... за последние десять лет.
  - Это не сон, сынок, мы пришли тебя спасти.
  - Не сон? - переспросил он. - Даже не знаю... радоваться мне... или нет.
  Бобби усмехнулся, но тут же посерьезнел.
  - Чего вы стоите, остолопы? - прикрикнул он на остальных Охотников, не оставшихся на страже за дверью. - Снимите его уже.
  Первым опомнился Грасс и осмотрел крест.
  - Оковы припаяны, причем совсем недавно, - сказал он. - Их так просто не открыть.
  Бобби досадливо поджал губы и огляделся вокруг. Казалось бы, в подобном месте должно найтись все, что угодно, но абсолютно все вещи были бесполезны, даже кусачки с длинными рукоятями.
  - Не на кресте же нам его тащить? - развел руками Бобби и вновь пригляделся к орудию. - А ну-ка, ребятки, встаньте здесь, - он указал на место возле креста, а сам зашел за спину, разглядывая механизм, после чего двумя-тремя движениями перевернул крест почти на самый бок и вынул меч.
  Никто сразу и не понял, что он собирается делать, пока клинок не поднялся к самому потолку.
  - Не надо! - выдавил из себя Джон, с трудом поворачивая голову, силясь рассмотреть Бобби.
  - Не дергайся, - ответил тот. Он глубоко вдохнул горький воздух и закашлялся, что лишь усилило тревоги Джона.
  Клинок обрушился с молниеносной быстротой, не ожидаемой от человека возраста Бобби. Острие прошло сквозь дерево не как сквозь масло, но как сквозь сыр точно. Верхняя часть деревяшки с оковами отвалилась, и рука Джон безвольно повисла над землей, касаясь пола лишь отделенным концом креста.
  - Недаром я каждый день меч натачивал.
  Бобби стал переворачивать крест на другой бок, и тело Джона оторвалось от дерева.
  - Держите, говорю! - крикнул он, хотя и с опозданием, так как его уже подхватывало несколько пар рук.
  Бобби проделал те же манипуляции со второй рукой, но не так успешно. Хлынула кровь, окропляя пыточный механизм знакомой алой жидкостью.
  - Ничего серьезного, - подытожил Бобби, осмотрев пораненную руку Джона. - Эх, возраст берет свое.
  С ногами пришлось несколько повозиться, так как меч несколько затупился, а сам Бобби обливался по́том; для умелого и точного удара необходимо было иметь сверхчеловеческую концентрацию и точность, а это затрачивало как физическую силу, так и психическую.
  Джона положили на пол, предварительно подстелив несколько плащей и курток. Теперь стало намного удобней, и Викинг топором отсек лишние бруски, оставшиеся от креста, к которым крепились оковы. Топор не был предназначен для рубки дров, лишь для рубки врагов, как сказал сам Викинг, но не жалел затупленного в хлам оружия: "Друзья-Охотники куда важнее каких-то там железяк".
   Лишенный привычного оружия, Викинг решил, что от него будет больше пользы, если он сам понесет Джона на загривке. Теперь тех, кого следовало защищать, стало трое, если считать только стоящих на земле. Но если Хелин и Бертон чем-то и могли помочь, Викинг с Джоном на плечах вряд ли мог участвовать в сражении, хотя и уверял, что освобожденный из оков, пусть и фигурально, так как на нем все еще висели кандалы, весит не больше пушинки.
   Они не далеко успели пройти назад, когда вновь натолкнулись на скопище Теней. Действовали они, казалось, еще более ожесточенно и рьяно, за что и платились существованием, но и Охотникам было не так легко, как в начале. Они начали выдыхаться, все раны, полученные на пути, давали о себе знать.
   Первая стычка закончилась серьезными ранениями двух Охотников. Раны были не смертельными, но нормально держать в руках холодное оружия они более не могли из-за пораненных и окровавленных рук. Складывалось такое ощущение, словно Тени специально атакуют слабозащищенные конечности. Взамен раненым Охотникам дали автоматы, которые они с трудом, но могли удержать. Больше таиться не имело смысла, все Тени и одержимые лабиринта, наверняка, уже прослышали про чужаков, а потому рисковать сражаться лишь в ближнем бою стало бессмысленно. Началась стрельба.
   Ультрафиолетовых фонаря было всего два, один отдали Бертону, а второй Викингу, будто нарочно выбрав двух в данный момент самых бесполезных членов отряда. Обижаться на правду бессмысленно, но частному детективу все же стало несколько досадно. "Не я ли убил двух здоровых одержимых, когда еще даже не знал о том, кто они такие?" Но он тут же себя одернул: тогда те двое даже не воспринимали его всерьез, да и убил он лишь одного, второй, очевидно, выжил.
   Вторая группа Теней оказалась не менее ожесточенной, но с ней разобрались быстрее. Автоматы и фонари делали свое дело. Тех Теней, что все же проскальзывали сквозь шквал огня, добивали уже холодным оружием.
   Все шло более-менее, пока они не завернули за очередной угол.
   Бертон вначале даже и не понял, кто и по кому стреляет, пока стена над его головой не посыпалась каменной крошкой. Все тут же бегом и падая спрятались за угол, из-за которого только что выбежали.
   - Куда это вы собрались? - послышался голос, у которого, казалось, даже интонация отсутствовала.
   - До выходу хотелось бы, - ответил Бобби.
   - Это Шуд, - проговорил Джон, сжимая челюсти. - Он убил Машери.
   - Машери?! - ахнул Бобби. - Она была здесь?
   - Майлз - Тор - пытался нас вывести отсюда, но на пути встал Шуд, он убил Машери и вырубил Тора, я не знаю, где он сейчас.
   Бобби нахмурился, поджав губы, казалось, что он вот-вот расплачется. Бертон догадался, что эта Машери была ему чем-то очень дорога. Не дочь ли?
   - Чего вы там шепчетесь? - вновь послышался сухой голос. - Как насчет сделки? Вы становитесь под стяг Жнеца, а мы прощаем вам ваши грехи.
   - Черта с два, ублюдок! - рявкнул Бобби.
   - Это выгодное предложение. Неужели все вы готовы умереть за свои идеалы, точнее, за идеалы организации?
   - А вы?
   - Да, - тут же послышался спокойный ответ. - Мы готовы умереть во имя высшего блага, но, как и все люди, не стремимся к этому. Наверняка среди вас найдутся те, кому по душе наши идеалы и кто желает прожить как можно дольше.
   - У нас тот же вопрос к вашим людям.
   Бобби, стоящий ближе всех к углу, оглянулся. В глазах каждого читалась решимость, никто не собирался сдаваться. Если суждено умереть, нет чести больше, чем погибнуть за то, во что веришь, с оружием в руках и огнем в сердце.
   Бобби одобрительно кивнул, хотя и без того знал, что никто даже и не задумается перейти на сторону врага, и уже оборачивался назад, чтобы высказать ублюдку все, что думает о его предложении, но тут вдруг заметил движение и резко дернул головой.
   Бертон, подняв руки, осторожно выглянул за угол и вышел вперед, нервно сглотнув. Один из Охотников поднял автомат, чтобы его пристрелить, но Бобби перехватил его и опустил ствол:
   - Он сделал свой выбор.
   - З-здрасьте, - начал Бертон, едва шевеля пересохшим от волнения языком; он боялся, а ноги его едва держали вес тела. - Меня зовут Бертон. Леброн Бертон. Я простой частный детектив, не Охотник. Я тут вообще оказался случайно. Все эти Тени, Охотники, убийства, - все это не по мне.
   - И чего же ты хочешь, Леброн Бертон, простой частный детектив?
   - Я просто хочу домой, а меня не отпускают. Сначала меня поместили в психушку, но я сбежал, а затем в меня вселилась эта чертова Тень, и я едва не умер. Меня дома кошка ждет, если она еще не сдохла от голода. Если я вернусь в эту организацию, меня снова запрут в лечебнице, а то и похуже чего. И я подумал: может, вы мне поможете? Если вы просто меня отпустите, я никому ничего не скажу, клянусь! Я просто хочу, чтобы все это прекратилось.
   Шуд посмотрел сначала налево, где стояло несколько человек, потом направо, словно ища совета, как ему поступить, но ответ были лишь пожимания плечами.
   - Что ж, - наконец проговорил он, - я не вижу смысла в твоей смерти. Брось пистолет и иди к нам, а там поговорим.
   - Пистолет? - переспросил Бертон. - А! - спохватился он, потянувшись к заткнутому за пояс оружию. - Я и забыл совсем.
   Дальше все произошло очень быстро и внезапно для обеих сторон, и спасло Бертона от выстрела в спину того самого Охотника, которого вначале остановил Бобби.
   Бертон выхватил пистолет, делая вид, что собирается его выбросить, но вместо этого направил его на Охотников во главе с Шудом и нажал на спусковой крючок. За мгновенье до этого он начал двигаться вправо, и, сделав, пару шагов и в два раза больше выстрелов, он прыгнул за другой угол. Автоматные очереди разрывали каменные стены в пыль, периодически высекая искру, попадая по заложенным в кладке камням. Шум поднялся неимоверный и лишь секунд через десять Шуду, наконец, удалось докричаться до своих людей.
   - Не стрелять, я сказал! - рявкнул он почти без эмоций, но достаточно громко. Спустя пару мгновений выстрелы превратились, и теперь весь коридор перед ними застилала каменная пыль, кружась в звенящей тишине.
   - Ну, ты, парень, даешь, - покачал головой Бобби. - Мы ведь и сами могли тебя пристрелить.
   - Все должно было выглядеть достоверно, - ответил Бертон, поднимаясь с земли. - Нужно было рискнуть.
   Сердце Бертона колотилось как бешеное, ноги не держали, и он сел на пол, прижавшись спиной к стене и учащенно дыша ртом, глотая пыль. Закашлялся.
   - Их там семеро, - снова заговорил он. - Ну, то есть уже четверо. В главного я не попал, - удивленно проговорил он. Первым он стремился застрелить именно Шуда, а дальше как получится, но первая пуля лишь скользнула по его плечу, раздирая рукав, зато все остальные угодили точно в цель.
   Бертон хотел доказать всем свою полезность, но даже в лучшем из того, что умел - метко стрелять, - он облажался.
   - Ты молодец, - одобрительно сказал Бобби, - только в следующий раз предупреждай.
   - Это было... интересно, - послышался голос Шуда. - Мало кто может похвастаться подобной меткостью. Значит, ты сделал свой выбор.
   - Сделал, - подтвердил Бертон.
   - А ведь я в самом деле думал тебя отпустить. Сначала узнать все, что ты знаешь об организации, а затем отпустить на все четыре стороны.
   - Теперь я вряд ли узнаю, лжешь ты или говоришь правду.
   - Теперь - вряд ли.
   Бертон взглянул на дверь в противоположенной от него стене чуть дальше от поворота. Она чем-то едва уловимым отличалась от остальных, что им встречались на пути. Как будто слегка сияла, отражая свет светильников. Бертон медленно поднялся и направился к ней, держа пистолет наготове.
   - Эй, ты чего удумал? - окликнул его Бобби.
   - Хочу посмотреть, что там.
   - А если там Тени?
   - Надеюсь, вы меня прикроете, - пожал он плечами. Тени так и так скоро на них нападут, натравленные этим Шудом или Жнецом.
   Бертон подошел и дернул за массивную ручку; дверь оказалась заперта. Он наставил пистолет чуть выше, где находилась замочная скважина, и чуть правее. Прозвучал выстрел, в тишине ударив по ушам.
   - Он там застрелился что ли? - послышался голос Шуда.
   - Не дождешься, - ответил Бертон.
   - Тогда что... - Он умолк. - Не открывай эту дверь, а иначе пожалеешь.
   У Леброна и так уже было полно сожалений, парочка новых ничего не изменит. Он ухватился за ручку и потянул на себя, дверь подалась, от замка что-то звонко отвалилось.
   Шуд, похоже, тоже это услышал.
   - Вперед! - крикнул он. Вновь начали стрелять, но Бобби с остальными, как и просил Бертон, прикрыли его, открыв ответный огонь, высунув автоматы из-за угла. Послышался мат, и через секунду выстрелы с той стороны прекратились; сторонники Жнеца, вероятно, тоже скрылись за углом.
   Открыв дверь, Бертон невольно прищурил глаза. Внутри все сияло белизной, словно снег зимой, что резко контрастировало с внешним антуражем.
   Это оказалось больничное отделение или нечто, очень его напоминающее. Белые стены и потолок, святящиеся мягким светом, пол, покрытый белыми с синим плитками. Все больничные койки пустовали, и лишь на одной Бертон заметил лежащего человека.
   Подойдя ближе, он ахнул. Это оказался тот самый здоровяк, чей труп валялся на улице, и с которого началось это злосчастное расследование частного детектива, о котором он не переставал жалеть. Бертон даже решил, что перед ним мертвец, но присмотревшись, увидел то подымающуюся, то опускающуюся могучую грудь.
   - Так это он Майлз? - догадался Леброн.
   На правом виске здоровяка красовался не маленький такой синяк, из-за которого, судя по всему, он здесь и оказался. Бертон заметил, что руки Майлза прикованы к бортикам кровати наручниками. От капельницы к руке шла тонкая прозрачная трубка с такой же бесцветной жидкостью. Бертон и сам не так давно провел в больнице некоторое время, а потому узнал по надписям на пакетике с раствором знакомое название обезболивающего, от которого безудержно хочется спать.
   Недолго думая, он, передвинув специальное колесико, перекрыл поток лекарства. Порыскав в ближайших шкафах, отыскал нужную баночку, нашел шприц, в который вобрал вещество, а затем впрыснул в специальный участок на трубочке. Жидкость начала медленно поступать в организм.
   Не прошло и минуты, как здоровяк подал признаки сознания.
   - Где я? - спросил он.
   - Думаю, это что-то вроде лазарета.
   - Ты кто? - повернул он голову к Бертону, и тот понял, что Тор только сейчас его заметил, а вопрос был задан в пустоту.
   - Я... Я Леброн Бертон. Вы меня не помните... Да и не должны. В общем, я с группой Охотников, мы пришли спасать Джона. Синигами, - зачем-то добавил он.
   - Джон? Он все еще жив? Черт, я пытался... - Он замолчал.
   Бертон, не дождавшись окончания затянувшейся паузы, продолжил:
   - Мы пытаемся его спасти, но у нас на пути встал этот Шуд.
   - Шуд?! - взревел Майлз, рывком попытавшись сесть, но наручники на запястье крепко приковывали его к постели, зато спала накрывающее его тонкое одеяло, оголив мощный волосатый торс, на котором то там, то тут красовались ватно-марлевые заплатки, пропитанные кровью. - Он убил... Я убил. - Вдруг здоровяк заплакал, отворачивая лицо. Бертон растерялся.
   Он уже было решил вернуться назад и рассказать о находке остальным, но Майлз пришел в себя быстрее, чем думал Бертон.
   - Эй, как там тебя?
   - Бертон.
   - Высвободи меня. Я не уберег Хелин, но сделаю все возможное, чтобы помочь Джону и загладить свою вину, даже если это невозможно.
   Бертон вновь начал шарить по тумбочкам и столам, но ключа так и не нашел, тогда он посмотрел на нож у себя в руке. Его острие было слегка вздернуто и выглядело достаточно тонким, чтобы пролезь в замочную скважину наручников.
   Через минуту он понял, что ничего не выйдет.
   - У тебя же пистолет, - заметил Майлз, - отстрели их нахрен.
   Цепь наручников на левой руке разлетелась, и Майлз оказался наполовину свободен. Приставив дуло ко вторым наручникам, Бертон спустил курок и... ничего не произошло. Он вынул магазин.
   - Патроны кончились.
   - А-а, черт! - заревел Майлз и перекатился через бортик, резко дернув рукой. Забытая игла от капельницы вылетела из вены, забрызгав Бертона прозрачным веществом. Майлз, не обращая внимания на льющуюся по предплечью кровь, поднялся, пошатываясь, и вновь с силой дернул рукой, раздирая запястье. Поудобней перехватив цепь наручников, он с силой ударил ногой по крепкому пластиковому бортику, но не удержал равновесия и упал: судя по всему, сказывалось обезболивающее, до сих пор туманящее сознание.
   Бертон догадался, что намеревается сделать Майлз, забрался на кровать и так же с силой обрушил ногу в крепких ботинках на бортик рядом с наручниками. Пластик оказался довольно прочным, словно его намеренно создали антиударным. Бертон вновь занес ногу для удара, но тут краем глаза заметил какое-то движение. Подняв взгляд, он увидел человека, выходящего из-за двери. Это оказался Блэйк Андерсон.
   - Ты! - взревел Бертон, направил на него пистолет и нажал на курок, забыв, что у него кончились патроны. Про патроны не знал и одержимый, бросившись в сторону, падая между больничными койками. Леброн сначала даже удивился, потом вспомнил, что останься у него еще пули, они были бы амбисидиановыми.
   Бросив на кровать бесполезное оружие, он достал нож. Владел он им очень плохо, можно сказать, не владел вообще, но выбора не было. Майлз прикован, а Блэйк точно не отступится. Драка на смерть неизбежна.
   Бертон хотел накинуться на убийцу Люпина, пока тот еще в замешательстве, но тот уже понял, что что-то не так, и поднялся на ноги, заметив несущегося на него частного детектива, неумело сжимающего в руке нож.
   Леброн ударил оружием сверху вниз, но Блэйк увернулся так легко, словно от полудохлого шмеля. Следующим движением Андерсон толкнул Бертона обеими руками, и тот отлетел, врезавшись в одну из коек и перелетев ее спиной вперед, едва не выронив нож.
   - Я смотрю, рука вас больше не беспокоит, мистер Бертон - заметил Блэйк. - Вы быстро восстанавливаетесь, словно одаренный, хотя это и невозможно.
   - Одаренный? - переспросил он, вылезая из-за кровати.
   - Вы называете нас одержимыми.
   - А, я и забыл, что внутри тебя... Что ты и есть Тень.
   - Это лестно. Мы и стремимся, чтобы нас невозможно было отличить от обычных людей. Пока.
   Несмотря на это, все же что-то в нем было не так. Есть много людей, которые словно не от мира сего, отличающиеся чем-то неуловимым, но все же отличающиеся. Стоя на кассе в магазине не обратишь на него внимания, но стоит только взглянуть ему в глаза, как ощущаешь какую-то неловкость, словно он видит в тебе нечто большее, чем ты в нем.
   - К чему вы стремитесь, чего хотите? - спросил Бертон, стремясь растянуть время, чтобы что-нибудь придумать. Майлз все еще возился с наручниками, то и дело дергая руку, но понимая, что это вряд ли к чему-то приведет. На Блэйка он смотрел с не меньшей неприязнью, чем сам Бертон.
   - Мы хотим одного - жить.
   - Но при этом отнимаете жизнь у других.
   - Сильные выживают, слабые погибают или становятся рабами.
   Он медленно подходил все ближе, а Бертон отходил, держа перед собой нож. Сзади была лишь стена и выход в лабиринт. Если одержимый последует за ним, Охотники тут же его пристрелят.
   Он уткнулся в стену, нащупывая рукой дверь. Но тут Блэйк резко рванул к нему. Майлз, сидевший до этого тихо, стараясь даже едва дышать, вдруг заревел и с силой дернул койку. Бертон подумал, что он вновь пытается оторвать бортик, но вместо этого койка сама сорвалась с места. Андерсон, не ожидая такого поворота, влетел в нее и перекувыркнулся.
   Леброн тут же развернулся, чтобы выбежать за дверь, но Блэйк настиг его раньше, он схватил детектива за шею и отбросил назад, на ту же самую койку. Бертон вновь перелетел через нее, чуть не разбив затылок, и выронил нож, который отлетел под кровати.
   Выругавшись, он пополз за ним, но одержимый схватил его за ноги и потянул назад. Но тут он почувствовал удар. Оказалось, Майлз вновь использовал свою ношу как оружие, врезавшись на ней в спину Блэйка. Его толкнуло вперед, он не удержался и упал, Бертон попытался встать, но ударился головой о проезжающую над ним кровать.
   - Хватай нож! - крикнул ему здоровяк, разгоняясь на свое койке. Он хотел влететь в Блэйка на всей скорости, но не тут-то было. Одержимые очень сильны. Он просто выставил руку, которая даже не согнулась, когда койка влетела в нее, и лишь из-за скользкого плиточного пола больничная кровать не остановилась сразу, а проехала еще пару метров, таща перед собой сидящего на коленях одержимого. Майлз и сам упал на колени.
   - Как же ты меня достал, - процедил сквозь зубы Андерсон, поднимаясь на ноги и нависая над Охотником. - В наказание за упущенного Бертона, Жнец приказал мне смотреть за тобой, чтобы ты не наделал глупостей. Снова. Но, думаю, он не сильно расстроится, если я убью тебя прямо сейчас.
   В этот момент Бертон уже добрался до ножа. Биться один на один с одержимым просто самоубийство, а здоровяку не особо удобно с одной-то рукой. Всего у частного детектива было два ножа, и он решил рискнуть воспользоваться одним как метательным. Потеряет не страшно, а если попадет, будет, чем похвастаться.
   Вспоминая просмотренные когда-то фильмы, он схватил нож за острие, выскочил из-за импровизированного укрытия и бросил его, целясь в голову. Чуда не произошло, что не удивительно. Блэйк совершенно без труда поймал клинок в воздухе за лезвие, едва на него взглянув.
   - И что это было, мистер Бертон? Отчаяние?
   - Попробовать стоило, - пожал он плечами.
   Он достал второй нож, просто, чтобы быть более уверенным, хотя это помогало мало. Он не знал, что делать дальше, зато сам Майлз не растерялся.
   Как сидел, он вдруг резко выхватил нож из руки Блэйка, разрезая ему ладонь, и с силой всадил куда-то в живот. Одержимый скривился, однако не издал и звука, лишь ухватил здоровяка за держащую нож левую руку мертвой хваткой.
   - А вот это ты зря, - медленно проговорил он.
   Бертон, сам от себя не ожидая такой прыти, как только Майлз ударил Андерсона ножом, вскочил на ближайшую к нему кровать, перепрыгнул на вторую, и когда Блэйк договорил свою фразу, отпрыгнул от третьей, наваливаясь на противника сверху. Колесики третьей койки, судя по всему, не стояли на тормозе, и когда Леброн прыгнул, опора ушла у него из-под ног. Он надеялся запрыгнуть на спину Блэйка, если удастся, ударить его при этом ножом, но из-за незакрепленных колес, просто сбил с ног, вновь выронив нож.
   Он, не медля ни секунды, подтянулся и со всей оставшейся силой ударил противника кулаком по лицу, но это что слону дробина. Блэйк попытался спихнуть его с себя таким же ударом в лицо, но промахнулся и попал по лбу, но и этого оказалось достаточно. Бертон попятился назад, хватаясь за ноги Андерсона, боясь, что тот начнет пинаться, а затем и встанет, и тогда точно конец. И тут он заметил рукоять ножа, все еще торчащего из живота одержимого.
   Если он и причинял ему неудобства, то, видимо, не такое сильное, как сам Бертон, держащийся за его ноги, как за последнюю надежу. Детектив все же рискнул, выпустив одну руку, чуть не схлопотав по лбу вновь, но на сей раз коленом. Он схватил нож и выдернул его из тела, а затем вонзил вновь куда-то под ребра. На этот раз противник вскрикнул и зарычал.
   Бертон, отталкиваясь ногами от скользкого пола, полз вверх по неистово брыкающемуся телу, нанося неглубокие из-за неудобного положения удары ножом все выше и выше, словно скалолаз, забираясь на такую близкую и такую далекую вершину. Руки Блэйка, которыми тот пытался защититься, были напрочь изрезаны. Он ругался, плевался кровью, даже угрожал, несколько раз засветил Бертону кулаком, но тот не собирался сдаваться.
   Наконец, Блэйк прекратил изворачиваться, словно угорь, но все еще и не думал умирать. Леброн перевернул его на спину, сел сверху и занес нож, держа его двумя руками.
   - Это! Тебе! За! Люпина! Мразь! - выкрикивал он с каждым ударом, вбивая нож в грудь по самую рукоять.
   Наконец, силы и гнев покинули его. Он сполз с тела, оставив в нем торчащий нож, и сел - рухнул, - прислонившись спиной к одной из коек.
   Месть свершилась. Но принесло ли это успокоение? Не особо. Люпин все равно мертв, а Тени на это плевать, они не умеют раскаиваться или сожалеть, а все их эмоции заимствованы из сознания человека, в которого они вселились. Хотела ли эта Тень действительно жить, как говорила, или это просто отголоски человеческих желаний? Так или иначе, теперь это было не важно, они оба мертвы.
   - Ты хорошо справился, - сказал Майлз. Бертон решил, что слова будут лишними. - Но это еще не конец. Помоги мне сломать эту чертову хрень.
   Глубоко вздохнув, Леброн с трудом поднялся на ноги, не забыв при этом пнуть по ребрам одержимого, и забрался на койку, к которой был прикован здоровяк. Чтобы сломать бортик, понадобилось всего три сильных удара ногой, и то, он лишь треснул, но и этого хватило Майлзу, чтобы высвободиться и встать.
   В первый раз Бертон увидел этого человека во весь рост. Он был по-настоящему большим: под два метра, мышцы на руках бугрятся валунами, пресс без кубиков, какие бывают у культуристов, это был просто настоящий здоровяк, которому лучше не переходить дорогу. И все же именно он, а не Шуд, был привязан к постели без сознания с множеством ранений по всему телу. Бертон видел этого Шуда, и не мог себе представить, как тот смог победить.
   - Где они? - спросил Майлз.
   - Там, - Бертон указал на дверь, хотел было пояснить, где именно, но тут вновь послышались автоматные выстрелы.
   - Черт! У меня все оружие забрали. - Он оглянулся в поисках подходящего оружия. - Нож.
   Он подошел и без церемоний вынул холодное оружие из груди Блэйка. В его руках он больше походил на зубочистку, о чем, вероятно, подумал и сам здоровяк, поморщившись, рассматривая короткий клинок в руках. Бертон в этом время нашел второй, который выпал у него из рук, и вернул в ножны. Вздохнув, бугай направился к двери, но тут его понесло, и он упал на одно колено, охнув.
   - Обезболивающее в крови все еще не выветрилось, - пояснил Бертон.
   - Так вот почему у меня почти ничего не болит. Это даже хорошо. - Встряхнув головой с короткими волосами, какие когда-то были и у Джона, он поднялся и открыл дверь.
   Редкие выстрелы то и дело мололи камень. Бертон выбежал вслед за Майлзом, не забыв на всякий случай прихватить пустой пистолет, и увидел, как стена слева, как раз напротив поворота в коридор, просто изодрана автоматными очередями, в свете редких светильников плясала пыль.
   Бобби и остальные Охотники отстреливались от Теней, лезущих к ним небольшими группами, когда как Шуд и остальные тоже периодически стреляли из-за угла, не позволяя противникам высунуться.
   Майлз подбежал к углу и замер. Его, естественно, заметили.
   - Майлз, ублюдок! - взревел один из Охотников и наставил на него автомат. Бобби едва успел схватиться за ствол, и пули бороздой прошлись по полу.
   - Побереги патроны, черт тебя дери! - выругался Бобби, прижимая отбитую руку к груди. Стрелок тут же потупился, но продолжал зыркать на Майлза, а заодно и на Бертона, недобрым взглядом.
   Сам Майлз, казалось, почти никак на произошедшее не отреагировал.
   - Я был неправ, - крикнул Майлз через коридор. - Я считал, что поступаю верно. Жнец... Его идеи не лишены смысла, но я не смог ради них убить своих друзей. Я хотел спасти... Хелин. - У него вновь по щеке скатилась скупая слеза, утонув в зарослях бороды.
   - Чего уж теперь жалеть? - откликнулся Бобби. - Сделанного не воротишь.
   - Нет, - согласился Майлз, всхлипнув. Он посмотрел на Джона: - Простишь ли ты меня, Джон?
   Синигами, нынче и правда походивший на костлявую смерть, взглянул в глаза старого... друга, приятеля, коллеги? Какая разница во всех этих словах, если ни одно из них не подходит? Он не знал, что ответить. Насколько он знал, Майлз не убил ни одного Охотника или обычного человека, но чтобы причинить боль и страдания, не обязательно мучить плоть.
   - Я не знаю, - честно ответил он. Майлз понимающе кивнул в ответ.
   Он взглянул на нож у себя в руках.
   - Эй, у вас лишнего ножика не найдется?
   Кто-то без слов бросил ему нож, это оказался Бобби. Майлз быстрым движением перехватил его в воздухе за рукоять. Несколько раз глубоко вздохнул.
   - Я знаю, вы мне не доверяете, но моего доверия хватит на вас всех.
   С этими словами он закричал, перекрикивая выстрелы и писк Теней, и бросился в коридор со всех ног, на ходу рубя находящихся там Теней. Остальные Охотники, вдохновленные его порывом, с криком выбежали из-за угла и открыли огонь по ночным монстрам, заодно не позволяя компании Шуда вылезти из укрытия. Два мощных фонаря осветили коридор, разгоняя полумрак, так как все светильники там уже оказались разбиты.
   Кто-то выбежал из-за угла, но не успел он даже рассмотреть, кто перед ним, как его голова оказалась запрокинута назад, а из разрезанной до самого позвоночника шеи кровь залила Майлза с ног до головы, смешавшись с его собственной, вытекающей из открывшихся ран.
   Охотники побежали вперед, на ходу убивая оставшихся Теней. Кто-то упал. Патроны оставались лишь в одном единственном автомате у Бобби, и он берег их на всякий случай.
   Группа Шуда, вероятно, надеялась, что они потратят все патроны на Теней, но они никак не ожидали, что Охотники пойдут в лобовую атаку. Бертон вдруг заметил, что людей на той стороне стало явно больше - подкрепление, вот только невозможно было понять, Охотники это или простые одержимые.
   Они тоже держали в руках огнестрельное оружие, но вблизи оно было практически бесполезно. Началась самая настоящая мешанина из тел и оружия. Мечи, ножи, затупленный топор, даже гарпун то и дело вздымались вверх и обрушивались на врагов. Кровь лилась рекой, заливая пол, стены и даже потолок. Крики людей и верещания Теней смешались в одну страшную какофонию смерти.
   Бертон с ужасом выглядывал из-за угла. Даже будь у него оружие и ночное зрение, он бы ни за что не сунулся в эту мясорубку. Он видел битву Джона со Жнецом, то и правда была битва, Леброн рассмотрел в ней даже долю благородства средневековых рыцарей. Но тут все иначе. Бессмысленный круговорот кровавой машины из человеческих и не очень тел.
   Кроме него, единственными оставшимися не у дел оказались Джон, Хелин и один из раненых Охотников, чьи руки наскоро перебинтовал Бобби непонятно откуда взявшимся у него бинтом, ныне насквозь пропитанным кровью. Сам он сидел на самом углу и наблюдал за происходящим с нескрываемое злобой, злобой на самого себя, подумал Бертон, на свое бессилие. Джон сидел, точнее, был посажен спиной к стене, а рядом находилась Хелин, подобравшая ноги и заткнувшая уши ладонями.
   Частный детектив понял, что все враги заняты, а потому как можно быстрее перебежал на ту строну, но, вымотавшись от недавней схватки, спотыкнулся и упал, растянувшись на пыльном полу. Из внутреннего куртки кармана что-то выпало. Это оказался один из запасных магазинов, про которые Бертон совсем забыл. "И как только они не выпали раньше?" - подумал он, неосознанно проговаривая мысли вслух. Спохватившись, он быстро перезарядил оружие.
   - Хелин. Хелин! Ты меня слышишь? - Он развел ее руки, закрывающие уши. - Ты должна успокоиться, Хелин! Из зажмуренных глаз градом лились слезы, оставляя неровные дорожки на щеках, запорошенных пылью. Ее трясло.
   - Вот почему... Вот почему я не хочу становиться Охотником! - крикнула она сквозь рыдания.
   - Хелин, - устало позвал Джон.
   - Я чувствую, как они умирают! Нет... Я чувствую, как они умрут, но ничего не могу с этим сделать! Я не могу их спасти, потому что они не слушают. Они никогда не слушают!
   У нее была самая настоящая истерика, но Бертон не мог, не хотел бить ее по щекам, чтобы привести в чувства. Зато Джон, будь он способен поднять руку достаточно высоко и размахнуться, точно бы это сделал. По крайне мере, так считал Бертон.
   За всеми этими рыданиями он даже не сразу осознал, что шум драки затих. Охотник, стоящий рядом, вышел из-за угла, поднялся и Бертон, оставляя чуть успокоившуюся девушку сидеть на месте.
   Коридор был просто завален трупами. Рассеченные головы и животы, лужи крови, вывалившиеся внутренние органы. Леброн не сдержался, и его вырвало на ближайшую стену. Будучи полицейским, он успел насмотреться на трупы, но их никогда не было так много, да и в большинстве случаев он приезжал на места, когда тела уже накрывали белым покрывалом. Здесь же все было наведу.
   К нему подошел Грассхоппер.
   - Эй, ты как? - спросил он.
   - Нормально, - ответил Бертон, нагнувшись и держась за стену одной рукой, глаза его оставались закрыты. На самом деле ему было далеко до нормального, но на фоне произошедшего жаловаться как-то неправильно.
   - Нам нужно убираться, пока сюда не прибежал еще кто-нибудь. Ты сможешь понести человека?
   Только сейчас частный детектив поднял взгляд и посмотрел на собеседника. Он весь был в крови. Вероятно, большая часть крови принадлежала не ему, однако на левой щеке можно было разглядеть страшную резанную рану, возможно, даже сквозную.
   Бертон кивнул. Он очень устал, но хотел хоть чем-нибудь помочь, и если не в бою, то хотя бы после.
   - Тогда понесешь Джона, у Викинга рука прострелена и так, по мелочам, он не в состоянии, остальные возьмут кого потяжелей.
   Грасс помог затащить Джона на плечи, а затем привел в чувства Хелин, которая до сих пор плакала, но уже не навзрыд, просто словно не могла остановить поток соленых слез. Вообще, Грасс и сам мог понести Джона, но Бертон понимал, что в случае чего, Охотнику придется вступить в бой, а частный детектив в ближнем бою бесполезен, и потому должен оставаться позади, да стрелять можно было и с человеком на загривке, при условии, что весил он совсем ничего.
   Всего серьезно раненых оказалось трое, еще двоих выносили уже мертвыми, не желая оставлять друзей на участь быть сожранными Тенями. Тел противников оказалось куда больше.
   Когда они проходили по кровавому коридору, Бертон старался не смотреть на тела, что оказалось довольно сложно, так как необходимо было видеть, куда наступаешь, дабы не поскользнуться на чьих-нибудь внутренностях. Его все еще мутило, и детектив до боли сжал челюсти, чтобы и его внутренности не вылезли наружу. Вдруг Джон попросил остановиться.
   - Опусти меня, - сказал он. Бертон, не без помощи Грасса, усадил его на пол рядом с Майлзом. Тот был еще жив, но на нем просто живого места не осталось. Грудь пересекал косой прочерк пореза, рану в животе он закрывал рукой, правый глаз залит кровью.
   - Ты жив, - прохрипел Майлз, слабо оскалившись в кровавой ухмылке.
   - Да, - прохрипел Джон в ответ.
   Повисла пауза, слово оба они собирались с силами, чтобы что-то сказать.
   - А я вот не очень, - усмехнулся вновь здоровяк. - Я не хотел, - заговорил он вновь после новой, но короткой паузы. - Я считал, что поступаю правильно. Идеи Жнеца... Я до сих пор не знаю, верные они или нет.
   - Зато я знаю.
   - Это хорошо. Придерживайся своих идеалов. Я вот усомнился в них, и посмотри, что со мной стало. Я убил Машери...
   - Это был Шуд.
   - Я убил Машери, - повторил Майлз. - Я ведь любил ее, Джон. И жену любил, конечно, но тут нечто другое. Я заслужил такой смерти.
   - Никто не заслужил такой смерти. Я скажу, чтобы и тебя вытащили...
   - Нет, - перебил его здоровяк почти прежним своим громовым голосом. - Уходи. Уходи и позволь мне умереть с честью, даже если все будут считать иначе.
   Джон кивнул и знаком попросил помочь подняться ему на ноги.
   - Я прощаю тебя, - сказал он напоследок, и они медленно продолжили путь.
   Майлз так и не сказал ему, что ранение в живот он получил совсем не от людей Жнеца.
   Завернув за первый же угол, Джон решил, что будет лучше, если его вновь водрузят на плечи, чтобы можно было передвигаться быстрее.
   Они бежали по запутанным коридорам так быстро, как могли, и лишь через несколько минут Бертон вдруг заметил, что нет Бобби.
   - Сейчас его лучше не беспокоить, - скупо ответил Грасс на вопрос Леброна.
   На пути еще не раз попадались Тени, но было их не так много и, судя по всему, они не специально искали нарушителей порядка, но заметив противников, все же бросались в атаку. Пару раз попадались одержимые, некоторые из которых выглядели каким-то больными, у одного по всей кожи воспалились гнойники, у другого взбухли вены. Были они вялыми, а потому особых проблем не доставили.
   Несмотря на легкость Джона, когда они, наконец, добрались до выхода, его вес сделался для Бертона почти неподъемным, но он не жаловался, пока, поднимаясь по лестнице наверх, не спотыкнулся и не упал. На него тут же все ополчились, мол, если устал, так бы и сказал, вместо того, чтобы бросать с размаху оземь свою неподъемную ношу. Сама ноша покряхтела, но промолчала.
   - Я иду назад, - заявил Грасс, едва они ступили за порог здания. - Нужно найти Бобби, а иначе Камиогава нас всех зашибет.
   - Так и так зашибет, - ответил другой. - И лучше она, чем...
   - И все же, - перебил его Грассхоппер. Он уже повернулся обратно, когда вперед выступила Хелин:
   - Я тоже пойду.
   - Нет, - категорично заявил Охотник.
   - Я чувствую опасность и могу ее предсказать, если ты пойдешь один, то погибнешь.
   Грассхоппер замолчал, обдумывая слова девушки. Умирать ему не хотелось, но и подвергать риску Хелин тоже.
   - Я тоже с вами, - неожиданно для себя выдал Бертон. - Здесь от меня пользы мало.
   - Как и там.
   - На что поспорим, что я стреляю лучше любого из здесь присутствующих? - спросил он, оглядывая раненых и изодранных Охотников. - У меня еще две полные обоймы, я смогу присмотреть за Хелин... а она за мной.
   Грасс, снова ненадолго задумавшись, все же согласно кивнул.
   - Возьми автомат, - сказал он, - там патронов побольше.
   - Я по автоматам не особо, мне лучше с пистолетами.
  
  ***
  
   Джона несли на плечах, словно мешок картошки. Весь день носили. Сначала Майлз, потом Викинг, затем этот Бертон, непонятно как затесавшийся в компанию Охотников. Он понимал, что многое пропустил за дни своего плена, и собирался это восполнить, если все пойдет по плану и он, наконец, будет свободен.
   Он не знал, какое сегодня число, но полагал, что до Рождества осталось около недели. Джон не многое узнал от Жнеца, лишь его основной план, но вот способ его реализации до сих пор оставался для него загадкой.
   Как только его усадят в машину, он собирался без замедления связаться с Камиогавой. Она должна знать, все должны знать. Необходимо было что-то предпринять, и как можно скорее, а иначе случится непоправимое.
   Пока его несли по мосту, Джон все же сумел дотянуться до поручней, собирая в ладонь тонкий слой снега и посылая его в рот. Во рту словно расцвели райские сады. Он не помнил, когда пил в последний раз, и холодная талая вода приятным теплом растекалась по всему организму. Джон чувствовал, как оживает.
   Спасенный пленник забылся, наслаждаясь каждой таявшей на языке снежинкой, и очнулся лишь в тот момент, когда несущий его Охотник вдруг резко остановился. До конца моста оставалось метров тридцать.
   - Ну и ну, - раздался знакомый сдавленный голос. - В живых осталось больше, чем я рассчитывал, хотя сейчас это не имеет значения.
   - Опусти меня, - попросил Джон, и Охотник поставил его на ноги, но продолжая придерживать, закинув его руку на плечо.
   В самом конце моста стояло несколько вооруженных человек во главе со Жнецом. Была там и Блэкснейк.
   - Так все это было подстроено? - спросил Джон. - Тогда к чему весь этот фарс? Вы потеряли десятки Теней и одержимых, не говоря уже об Охотниках.
   - Нет-нет, это не было ловушкой. Мне самому интересно, как вы узнали про это место. Не скрою, к встрече с гостями мы подготовились, хотя и не ожидали увидеть их на пороге так скоро.
   - Тогда почему вы сбежали?
   - Ты же не думаешь, Джон, что я столь глуп, чтобы бездумно вступать в прямую конфронтацию? Я всегда продумываю пути отхода. Я надеялся, что вы там подзадержитесь, но вы оказались проворней, чем я думал.
   - Подзадержимся? - переспросил Джон. - Для чего?
   - Я ведь говорю: я всегда продумываю пути отхода. Под всей этой цитаделью, - он кивнул на постройки на острове, - заложена взрывчатка. К сожалению, таймер можно взвести лишь изнутри. Похоже, Шуду не удалось вас задержать на достаточный срок.
   Так вот почему этот ублюдок сбежал в самом начале схватки, подумал Джон. Ему об этом сказали уцелевшие Охотники. Он не мог представить, почему столь сильный боец просто взял и сбежал посреди боя, зато благодаря этому в живых осталось больше, чем могло бы быть. Сбежал, чтобы установить таймер. Или он уже был установлен? Тогда решил смыться тем же путем, что и Жнец со своей свитой?
   - Майлз бы мне сказал! - крикнул Джон.
   - Я никогда не доверял ему полностью. Он очень наивен, пусть и пытается делать вид, что это не так. Переманить его на свою сторону было проще простого.
   - И все же он предал тебя.
   - Нет, - потряс он указательным пальцем, - он предал вас, а не меня, потому что не может предать тот, кто и так не считался полноценной частью. Я понял, что он слишком глуп уже после раскрытия перед ним своих замыслов, и хотел избавиться от него, но потом решил, что и от дурака может быть польза. Однако той ночью он не убил тебя. Я следил за ним, и когда он вышел из подъезда твоего дома и поплелся за тобой, я уже собирался его убрать, как вдруг из ниоткуда выбежала эта Машери. Я увидел, как они милуются, - фыркнул Жнец, - и у меня тут же созрел очень интересный план.
   - Ты боялся, что Майлз тебя предаст, а потому решил схватить и завербовать Машери и использовать ее, чтобы Тор даже и не думал о предательстве, так?
   - Твой острый ум очень бы нам пригодился, Джон. Но представь мое удивление, когда я забрался на ту башню и увидел, как эта девка воткнула нож в Майлза, а он и не думал сопротивляться. А я очень не люблю, когда мои планы срываются, - проговорил он со сталью в голосе. - Но это даже было на руку. Когда он увидел, что я якобы собираюсь убить его любимую, то чуть ли не умолял стать моей послушной собачкой.
   - И ты приказал ему убить меня. А потом...
   - Да. Один из вас должен был убить другого. За этим было интересно наблюдать. Однако ты его не добил. Я снова спас его, гадая, может ли этот увалень вообще быть хоть в чем-то полезен. Хотя кое-что он сделал.
   Джон сразу вспомнил их давний разговор и догадался.
   - Запись, - подтвердил Жнец. - Ваша битва была записана на видео, как я тебе и говорил. В конце концов, не зря же я этот чертов циферблат сбросил с башни.
   Джон знал об основном плане Жнеца, но совершенно не понимал смысл делать запись. Если задуманное им осуществиться, в видео пропадет всякий смысл. Смысла не останется вообще.
   Он был рад, что узнал больше, но вряд ли Жнец стал бы так откровенничать, желая оставить Джона и остальных в живых. Охотник редко виделся со Жнецом, но и из этих коротких встреч усвоил инфантильность последнего, его желание отомстить всем обидчикам и похвастаться каждому встречному своим острым умом. Вот и сейчас, прежде, чем их убить, он решил приоткрыть завесу тайны, но будучи человеком далеко не глупым, рассказывать всего он не стремился. Вероятно, о всех деталях его плана не знали даже приближенные.
   Джон тоже пытался тянуть время, стремясь придумать выход из тупика, или подождать, пока его не найдет кто-нибудь другой, но будучи запертым в четырех стенах, невольно начинаешь кружить на месте, в надежде, что после очередного витка не увидишь перед собой стены.
   - Фолла, - обратился он к девушке. Она лишь усмехнулась:
   - Надеешься, что я выпрошу для тебя спасения? Даже не думай.
   - А для сестры? - Она вздрогнула.
   - При чем здесь Хелин?
   - Разве Жнец тебе не сказал? Она сейчас в этой, как он выразился, цитадели, осталась, чтобы найти Бобби.
   У девушки округлились глаза, и она перевела их на Жнеца.
   - Там моя сестра?! Почему ты не сказал?
   - А что бы ты сделала? - спросил он бесстрастно. - Скоро все взлетит на воздух, ей не помочь. Я предлагал тебе посвятить ее в наши планы, но ты решила защищать ее до поры до времени, пожинай плоды.
   - Ты должен ее спасти! - выкрикнула она гневно. Остальные приспешники Жнеца напряглись. Конченые шестёрки, подумал Джон, зато козырная масть. - Мы же договорились...
   - Договор был нарушен, когда твоя сестра пришла сюда с шавками организации! - прикрикнул он в ответ. И тут, словно повинуясь его вспышке злости, раздался взрыв.
   Он не был сильным и не сопровождался огненным грибом, как, собственно, и ударной волной, просто вдруг гулкий тяжелый хлопок огласил ночь. Все обернулись на остров. Здания, словно карточные, проваливались сами в себя, вздымая тучу пыли и дыма. Мост слегка зашатался.
   Вслед за этим воздух прорезало протяжное "нееет!" - кричала Блэкснейк. Когда Джон обернулся, она уже падала на промерзлую землю; Жнец не убил ее, просто вырубил ударом кулака. Он взмахнул рукой, и большая часть его людей стала отходить, один подхватил на руки бессознательное тело Фоллы.
   - Что ж, а теперь, - он достал из кармана широкого плаща небольшую черную коробочку, - пора и нам прощаться.
   Джон все понял почти с самого начала.
   - В воду! - крикнул он.
   Охотников обучали многим вещам, и, несмотря на желание большинства действовать в одиночку, организация много времени уделяла командным работам. Если кто-то кричал пригнуться - все пригибались, если кричали пасть на землю - все падали на землю, - если в воду, даже если та ледяная, - все бросались в воду.
   Охотник, державший Джона, перекинул его через перила моста раньше, чем прозвучал первый взрыв. Он прогремел как раз у самого острова, разнося железный мост на куски, второй уже чуть ближе. Они приближались, словно предыдущий являлся катализатором для взрыва последующего, подобно принципу домино.
   Вода оказалась ледяной, что не удивительно, стояла середина декабря. Дыхание Джона перехватило, вода забилась в рот, нос и уши, он не понимал, находится ли все еще под водой или все же сумел всплыть, а потому боялся попробовать вздохнуть. Короткий плащ, который на него надели еще в самом начале, слетел, оставляя Джона в одних лишь потрепанных за время плена штанах.
   Сам не понимая как, но он вдруг ощутил под собой землю, сначала даже подумав, что оказался на дне, но тут же сообразив, что может дышать. Ледяной воздух обжигал легкие не хуже ледяной воды, и все, чего хотелось - тепла, даже не тепла - жары. Джон решил, что если выберется из этой заварушки живым, то где-нибудь летом отправится в теплые страны, и пошло оно все к черту.
   Оставалось самое главное - выжить и выпросить отпуска у Камиогавы. Он не знал, что из этого сложнее.
  
  ***
  
   Странная троица вернулась в лабиринт. Охотник, бывший полицейский, ныне не очень удачный частный детектив, и проститутка, - компания что надо.
   Нож для Бертона все же нашли, даже два, Грасс тоже держал в руках два острых клинка, но более привычные ему кукри, Хелин же, вспомнив о необходимости оружия, взяла в придачу автомат. Судя по тому, как она его держала, обращаться с ним она не умела, несмотря на то, что всячески пыталась делать вид обратного. Видимо, решил Бертон, с большим оружием она чувствует себя уверенней, точно так же, как сам частный детектив с пистолетом.
   - И где нам его искать? - спросил он. - Почему Бобби вообще куда-то ушел?
   - Хвала богам, что ушел, - откликнулся Грасс. - У него необычная способность, или, лучше сказать, проклятие, - пояснил он. - Когда он сильно злиться, то впадает в бешенство и нападает на всех, кто рядом, даже на союзников. В той битве он почувствовал, что теряет контроль, и чтобы не причинить нам вреда, убежал как можно дальше. Бобби сильный боец, - заговорил вновь Охотник после длинной паузы, - и без него нам стало туго, но поверь, останься он, и выносить мертвых было бы попросту некому.
   Бертон решил поверить на слово, тем более что сам видел, как меч бармена то и дело мелькал в куче-мале золотистым вихрем.
   Стояла тишина, на пути не попалось ни одной Тени. Грасс то и дело пинком открывал попадавшиеся на пути двери, но и за ними не было ни души. Бертон готов был поверить, что они перебили всех монстров в подземелье. За дверьми чаще всего оказывалось пусто, лишь небольшие комнаты, больше походившие на камеры, с лежанками и двухэтажными кроватями без белья. В одной отыскался довольно зловонный туалет, за другой подобие мастерской, только без инструментов.
   Они так и петляли по запутанным коридорам, пока вдруг не осознали, что находятся у той самой развилки, где произошла бойня. Вонь от крови и содержимого кишечника стала еще сильнее. Осмотревшись, Бертон вдруг понял, что Майлза нигде нет. Не время об этом думать, вернувшись, он доложит об этом остальным.
   Пройдя дальше, они наткнулись на дверь, за которой и обнаружили Джона. Не тратя время на размышления, Грасс ударом ноги распахнул и ее.
   - Какие люди, - раздался голос, когда они втроем зашли внутрь. - А я думал, вы уже сбежали.
   - Шуд! - зарычал Грассхоппер. - Мы, в отличие от подобных тебе, не сбегаем, оставляя товарищей на погибель.
   - Товарищей? Каких товарищей? Всех Охотников, что были со мной, вы перебили, оставались лишь Тени да одержимые, как вы их называете. У меня нет от них абсолютной защиты, в отличие от Жнеца, и мне не хотелось бы оказаться разорванным ими на куски.
   - А как насчет меня? Тебе хотелось бы быть разорванным мной? - снова прорычал Грасс и двинулся на Шуда с ножами. - Не вмешивайтесь, - кинул он через плечо Бертону и Хелин.
   Шуд тоже достал свое оружие. Это были небольшие - меньше, чем у Грасса - ножи, похожие на клинки самого Охотника, но без выгнутых лезвий, а загнутые полукругом, словно когти какой-нибудь хищной птицы. Бертон много раз видел такие, но все время забывал их название.
   - Керамбиты, - сказала вслух Хелин, держа Шуда на мушке автомата, однако обзор ей перегораживал раскуроченный Бобби крест. - У него нет ни шанса против грассовых кукри.
   Насколько понял Бертон, Хелин никогда не хотела становиться Охотником, но при этом довольно неплохо разбиралась в холодном оружие, в том числе и во владении им. У Леброна же все было иначе, его страстью были пистолеты, а ножом он и картошку не мог нормально почистить, ни разу не порезавшись.
   Но как бы хорошо она не разбиралась в клинках, он сильно сомневался, что она так же умело способна с ними обращаться.
   Первым напал Грасс. Он нанес самый очевидный удар - сверху вниз, и можно было подумать, что такой удар нанесет и ничего не смыслящий новичок, но даже невооруженным взглядом непрофессионала можно было разглядеть отточенность движений. Грасс высокий и худой, а руки его длинные, из-за чего удары получаются хлесткими, словно он бьет плетьми с острыми ножами на конце. Большое оружие ему бы точно не пошло.
   Шуд же наоборот, на голову ниже и телосложение имел более плотное, однако верткости ему было не занимать. Каждый удар Грасса проходил мимо, словно противник уклонялся в последнюю секунду, а может, сам нападающий всякий раз промахивался на миллиметр.
   Короткие клинки так и мелькали в воздухе, словно порхающие металлические бабочки: золотистые у Грасса и серебристые у Шуда.
   Не прошло и минуты, как Бертон заметил, что Грасс явно уступает. Его дыхание участилось, а движения сделались медленнее, Шуд, до этого лишь уклонявшийся и отводящий удары, Бертон не видел как, но успел нанести первые удары. Кровь капала из-под разрезанного рукава Грасса, заливая ладони, отчего те, наверняка, делались скользкими.
   Охотник и сам понял, что проигрывает. Он решил плюнуть на честный бой, тем более что его противник сам точно не отличался благородством. Заприметив на столе железные клещи, он вдруг одним движением смел их и швырнул в Шуда. Тот, явно не ожидая такого подвоха, едва успел прикрыться руками, закрывая голову. Вторым в него полетел какой-то деревянный сапог, который Грасс пнул в противника, отбив ногу как себе, так и Шуду.
   Танец клинков и всего, что попадется под руку и ногу, продолжался.
   - Это странно, - заговорила Хелин. Грасс и Шуд медленно двигались по комнате, кружа вокруг поломанного пыточного креста и крепкого стола за ним. Бертон и Хелин делали то же самое, стараясь оставаться на противоположной стороне.
   - Что именно? - поинтересовался частный детектив.
   - Я совсем не чувствую этого Шуда, словно его здесь и нет вовсе. Клянусь, как только я закрываю глаза, мне чудится, словно Грасс сражается с собственной тенью.
   Бертон не нашелся что ответить. Все эти способности Охотников были для него диковинкой, возможность видеть в темноте и иммунитет от вселения Теней он еще мог понять, но вот все остальное... Комиксы он не любил, в основном из-за излишне гипертрофированных персонажей. Только ребенок может желать мира во всем мире без последствий, и только он может свалить всю эту работу на плечи одного единственного супергероя, приписав ему все необходимые для этого свойства и способности. И все равно у него это не получается, потому что, помимо гипертрофированных супергероев, всегда есть такие же гипертрофированные суперзлодеи.
   Сейчас же Бертон мечтал попасть в один из таких комиксов, где все просто и понятно, а супергерои спасают всех вокруг, не пролив и капли невинной крови.
   Из очередного приступа ступора его вывела Хелин. Она вдруг встрепенулась и повернула голову к двери. Бертон проследил ее взгляд, но ничего не обнаружил. Они как раз находились уже почти на противоположной стороне, где застали Шуда, вломившись в пыточную.
   - Дверь, - тихо сказала девушка. - Дверь! - выкрикнула она уже намного громче. - Грасс, ты должен вытолкнуть его за дверь!
   - И как я тебе это сделаю? - прошипел он сквозь зубы. Было видно, что он чертовски устал, но и Шуд начал сдавать, все хуже защищаясь от случайных швыряний Грасса в него всякими вещами, что попадались под руку и ногу. Одна бровь была разбита, или порезана, заливая глаз кровью, смешиваясь с уже засохшей из разрезанной щеки.
   Вдруг он закричал, разбрызгивая кровавую слюну, и с силой влетел в противника. Тот попятился, и от падения его спасла лишь дверь, в которую он врезался спиной. Она открывалась в другую сторону.
   Грасс выругался и вновь надавил на Шуда, волоча того к стене. Шуд пытался сопротивляться, вырывался из медвежьей хватки, но придавленный к стене это ему плохо удавалось; пусть он и поплотней, Грасс компенсировал это ростом.
   Он сдвинулся чуть правее, так, что косяк двери оказался по левую руку, но открыть дверь не мог, так как руки с ножами у него были заняты сдерживанием рук с ножами Шуда.
   Бертон, заметив тупик, подбежал, рывком распахнул дверь, и не поверил своим глазам. В коридоре, метрах в пятнадцати от него, стоял Бобби.
   Запыхавшийся, весь в крови, грудь его быстро вздымалась, словно не в состоянии насытиться кислородом, в руке он сжимал свой меч, примерно треть которого была обломана неровным краем. Он повернул голову на шум, но Бертону почему-то показалась, что Охотник его словно не видит, лишь ощущает чужое присутствие. Он зарычал диким зверем и уверенно зашагал по коридору, неумолимо приближаясь, держа перед собой обрубок окровавленного меча.
   - Выброси его за дверь! - снова закричала Хелин. Грасс закричал от напряжения, отвел голову назад и лбом ударил Шуду по носу и рванул на себя, выдергивая из угла, и вытолкал за дверь, которую Бертон тут же захлопнул.
   - Там Бобби, - сказал он.
   - Что? Тогда мы...
   - Нет, - перебила его Хелин. - Бобби почти не угрожает опасность, он должен победить.
   - А если... - Начал Грасс, но тут вдруг в дверь ударили, словно тараном. Бертона чуть не отбросило назад, но Охотник тут же навалился рядом, что оказалось очень кстати, потому что второй удар не заставил себя долго ждать.
   За дверью слышалась возня и выкрики, пару раз послышался металлический звук, словно железом ударили по камню. Драка затихла раньше, чем можно было представить, не прошло и полминуты, как за дверью воцарилась зловещая тишина.
   Троица переглянулась. Бертон и Грасс перестали подпирать дверь. Охотник взглянул на остальных и кивнул. Он взялся за ручку и потянул на себя.
   Острая сталь протиснулась между дверью и косяком раньше, чем щель достигла хотя бы пары сантиметров. Обрубок меча едва не задел отпрянувшего Грасса, и будь клинок цел, Охотник уже лежал бы с пронзенной грудью.
   Троица отбежал вглубь комнаты: Хелин и Грасс по левую сторону креста, Бертон - по правую. Бобби, заприметив новую цель, также уверенно стал надвигаться на "противников". Его клинок был окроплен свежей кровью, но все еще жаждал больше.
   - Дверь! - вдруг крикнула Хелин за спиной Грасса.
   - Что - дверь? Она далеко.
   - Нет, тут еще одна, она замаскирована под стену. - Она надавила на нее всем телом, но та не поддалась. - Черт!
   Времени изучать новое открытие не было. Бобби взмахнул мечом и ударил. Грасс снова еле-еле уклонился. Они с Хелин отходили по кругу комнаты, пока не оказались возле Бертона.
   - Отвлеките его, - крикнул он. Частный детектив обежал назад, мимо выхода, и оказался прямо напротив Бобби через стол. На полу он заприметил брошенные ранее Грассом в Шуда кусачки, поднял их, смахнул со стола несколько пыточных инструментов и взобрался на него.
   - Эй, ты! - крикнул он, пнув в Бобби какую-то безделушку. - Я здесь!
   Бобби отвлекся на новую, более близкую цель, гневно закричал и мечом ударил по ногам Бертона. Тот подпрыгнул и уже в приземлении, держа обеими руками, ударил Бобби кусачками по голове. Тот дубом рухнул на спину и выронил меч.
   Сам же Леброн приземлился не очень удачно. Он наступил на какую-то деревяшку, нога подвернулась, и Бертон, вскрикнув от пронзившей его боли, повалился со стола прямо на бессознательное тело бармена. Падение оказалось мягким, но от этого не менее неприятным.
   Грасс и Хелин тут же подбежали к ним.
   - Ты чем думал?! - закричал девушка с ходу.
   - Ты же его убить мог! - крикнул в унисон Охотник.
   - Я в порядке, спасибо, - простонал Бертон, сползая с Бобби.
   Грасс пощупал пульс у бармена и удовлетворенно кивнул.
   - Он в отключке. Что нам дальше делать?
   - Убираться отсюда, только вам придется мне помочь, я, кажись, ногу подвернул.
   - Убираться? Знаешь, как мы далеко от выхода? Я устал и потерял много крови, Бобби я просто не донесу, а тут еще ты со своей ногой.
   - А вторая дверь?
   - Какая еще дверь? А, точно.
   Грасс поднялся и бесцеремонно перешагнул через Бобби, подошел к двери.
   - Тут кровь, - сказал он.
   - Это, наверное, твоя, - предположила Хелин, подходя следом. Бертон тоже поднялся и медленно поплелся следом, держась за стол, чтобы не напрягать ногу.
   - Ладно, попробуем, - хмыкнул Грасс и навалился на дверь. Хелин тоже ему помогла, но безрезультатно - дверь, замаскированная под стену, словно и правда была таковой.
   - Да ею, наверно, уже лет сто никто не пользовался.
   - А может, как в кино? - предположил Бертон.
   - В смысле?
   - Ну, рычаг там какой нужно нажать, книгу потянуть или статуэтку покрутить.
   - Нет тут ни книг, ни статуэток, - поморщился Грасс, высматривая и трогая все вокруг.
   Бертон приостановился, держась за край стола. Там где есть две пары глаз, третья может оказаться лишней. Он решил пока подождать в стороне, держа ногу на весу, в надежде, что ноющая боль уйдет. "И угораздило же меня в героя поиграть. То под пули прыгаю, то под мечи. Подвернутая нога - слишком слабое наказание за безрассудство, но другого, пожалуй, не надо. А ведь я оказался бесполезен, как и говорил Камиогаве, ничего нового не вспомнил".
   Отвлеченный думами, его взгляд шарил по столу: цепи, колья, какой-то деревянный сапог, наверно, пара тому, что Грасс пнул в Шуда, оковы, ноутбук... Ноутбук?
   Черный, он лежал почти на самом краю стола, чудом не сметенный в царивших здесь схватках. Пара огоньков говорила о его включенности. Странно, подумал Бертон, и открыл крышку. Черный экран сопровождался серым прямоугольником посередине, на котором мелькали уже белые цифры обратного отсчета, если верить которому, оставалось четыре минуты и девятнадцать секунд.
   - Народ, - протянул Бертон вслух, - я бы посоветовал вам поторопиться.
   - Без тебя знаем, - отмахнулся Грасс.
   - Нет, я серьезно.
   Хелин, возможно почувствовав в голосе Леброна напряженность, все же обернулась и увидела ноутбук.
   - Что там? - она подошла и взглянула на экран, широко раскрыв глаза, увидев меняющиеся каждую секунду цифры. - Думаешь...
   - Скорее всего.
   Грасс, заметив всеобщий ажиотаж, тоже подошел. Чертыхнувшись, он быстро вернулся к стене-двери и стал судорожно ощупывать каждый камень, каждую полку, скидывая с них все, что стояло, даже ощупал пол. Крикнул, чтобы ему "уже, наконец, помогли, черт вас дери!"
   Хелин тут же бросилась к нему и стала осматривать все то же самое. Бертон начал оглядываться. Вдруг его взгляд остановился на цепи. В комнате царил сумрак, от одного единственного запыленного светильника посреди потолка толку было мало, поэтому вначале он ничего и не заметил, однако свет от ноутбука освятил стену напротив, немного, но достаточно.
   Частный детектив уже не раз замечал висящую вплотную к стене с потолка цепь, но подобных полно по всей пыточной, а потому он не обратил на нее особого внимания, однако теперь он увидел, что почти самый ее низ заляпан кровью.
   Бертон оторвался от стола и, прихрамывая, подошел к ней. Неуверенно схватив цепь и взглянув наверх, как бы что не упало на голову, он с силой дернул. Цепь поддалась, а секунду спустя послышался шум работающего механизма. Что-то щелкнуло, и дверь слегка приоткрылась.
   Грасс и Хелин переглянулись, словно задавая немой вопрос, кто из них нашел заветный рычаг, а потом их взгляд упал на стоящего чуть дальше Бертона в свете ноутбука. Тот, поймав их взгляды, лишь пожал плечами.
   Дальше все происходило быстро. За дверью оказалась довольно узкая лестница на поверхность, а наверху располагался маленький причал с двумя небольшими моторными лодками, даже не причал, просто спуск к воде, устланный деревянными досками, которые давно отсырели и подмерзли тонкой коркой льда.
   Грасс так и не смог поднять Бобби на руки, а потому просто взял его под руки и потащил по лестнице, из-за чего хозяин бара потерял обувь. Самому Бертону до лодки помогла дойти Хелин. Несмотря на все произошедшее, пахла она также приятно, как и всегда в борделе, ну, может, еще добавился запах пота, но он не портил общей картины.
   Бертон осадил себя. "Нашел время".
   - Что? - спросила девушка.
   - А, так, ничего, - замялся частный детектив, поняв, что выразил последние мысли вслух.
   Дотащив его до лодки и усадив, она вернулась к Грассу, схватив его нелегкую ношу за ноги. Заметив отсутствие обуви и протертые до дыр носки на пятках, она укоризненно зыркнула на Охотника, но тот, казалось, ее взгляда даже не заметил.
   Бертон, находясь на катере, все же тоже сумел кое-как помочь загрузить на него Бобби. Вслед за ним залезли и Хелин с Грассом. Второй, к слову, неплохо умел управлять катером. В организации подобному не обучали, но Бертону так и не удалось выяснить, где он этому научился.
   Не успели они отплыть и на десятую часть мили, как за спиной прогремел взрыв, и здания на острове рухнули, словно выстроенные из хрупкой глины. Вода закрутилась, заполняя внутренние пустоты разрушенного лабиринта. То, чего не сделала Катастрофа, довершили люди.
   - И это все? - разочаровано произнес Бертон. - Я ожидал более... масштабного действа.
   - Нам бы хватило, - буркнул Грасс.
   Они остановились, решая, куда плыть дальше. То, что к большой земле, - было очевидно, но вот в какую сторону? Джон и остальные могли их ждать, а могли уже уехать; некоторые Охотники ранены, и им необходима помощь.
   Решение приняли новые взрывы. Мост, находящийся сейчас по отношению к ним на другой стороне острова, вдруг начал взрываться. Словно домино, взрывы катились по мосту, разрушая его до основания. На этот раз они сопровождались более громкими хлопками и огненными всполохами с фонтанирующими брызгами воды.
   Грассс чертыхнулся, завел мотор и резко развернул посудину, из-за чего Хелин с Бертоном чуть не выпали за борт. Уже подплывая к берегу, они увидели несколько таких же отплывающих катеров. Грасс выбрал второе между преследованием и помощи тем, кто оказался в воде. Кто-то плыл к берегу, некоторые не подавали признаков жизни. Грасс затормозил у одного из бултыхающихся тел и не раздумывая спрыгнул в ледяную воду, охватил человека за грудь и одной рукой загреб к недалекому берегу.
   - Умеешь управлять это штукой? - крикнул Бертон Хелин.
   - Теоретически, а что?
   - Сможешь подплыть вон к тому? - он указал рукой на одно из ближайших тел, дрейфующих в реке. Хелин кивнула и сняла катер с холостого хода, аккуратно разворачивая его. Подплыв поближе, она заглушила мотор и как можно более резко развернулась, ударив по телу бортом. Бертон, свисающий как раз с этого самого борта, зацепившись за что-то одной ногой, попытался затянуть человека на катер, но он оказался на удивление грузным, а намокнув, стал просто неподъемным. Леброн сказал, чтобы девушка шла тихим ходом к берегу, пока он сам будет держать человека в воде, приподняв тому голову.
   Хелин, как и сказал Бертон, прямо на ходу въехала в пологий берег, отчего их все бросило вперед. Частный детектив кое-как перебрался через борт и аккуратно спрыгнул в воду, стараясь не наступать на подвернутую ногу; вода оказалась всего лишь по колено, и ее холод притупил боль.
   Он втащил тело на берег и проверил пульс. Он отсутствовал. Прислушавшись к сердцебиению, начал делать массаж. Спустя полминуты его окликнул Грасс:
   - Твою мать, что ты делаешь?
   - А? Пытаюсь спасти хоть кого-то! - прокричал он в ответ.
   - Это Курман, он погиб еще на острове!
   Бертон присмотрелся и выругнулся. Он и правда видел, как его несли уже мертвым. Снова выругнулся. Столько сил и стараний ради спасения уже умершего человека.
   Разбрызгивая воду, на берег выбралась и Хелин; Бертон про нее совсем забыл.
   - Ты цела? - запоздало спросил частный детектив.
   - Да вот, шишку набила, - цокнула она, потирая лоб. Бертон почувствовал себя виноватым, да он и был. - Эй, да это же Курман, - сказала она, увидев тело Охотника. - На кой черт ты пытался спасти покойника? Мы чуть не угробились.
   - Я ж не знал, - пожал он виновато плечами.
   - Нет, ты все правильно сделал. Не каждый приложит столько усилий, чтобы кого-то спасти. - Она огляделась. - Это же Джон.
   Она подбежала к Грассу. Бертон видел, как рядом с ним кто-то лежит, но не особо обратил внимание, а потому только сейчас сообразил, что это и правда Джон, и, в отличие от "спасенного" Леброном, живой. Посмотрев дальше, прикрывая глаза от пламени догорающего моста, он увидел, что на берегу не только они, но и другие выжившие Охотники. На сердце сразу отлегло. Он почти никого из них не знал, но почему-то был рад, что они живы.
   Лишь спустя минуту он вдруг подумал, откуда Хелин знает имя этого Курмана? Вероятно, он тоже был ее клиентом. От воспоминаний того, кем является девушка, ему на душе снова сделалось тошно. Такая красивая, такая нежная, любой мужчина пошел бы ради нее на все, а она заделалась проституткой, с которой, похоже, переспала половина организации фриков.
   От очередного приступа неконтролируемых дум его отвлек всплеск воды. Бобби, очнувшись, спрыгнул с катера, как и Хелин, держась за голову, и снова по вине Бертона. Сам он вдруг резко вскочил, но боль в ноге пронзила его до самого мозга, и частный детектив вновь рухнул на задницу.
   - Тише, парень, тише, - успокоил его Бобби. - Я пришел в себя. Судя по шишке на голове, меня кто-то не слабо приложил. И правильно сделал. - Его взгляд остановился на теле Курмана и сделался испуганно-печальным. - Это... это я его? - спросил он, сглотнув.
   - Нет. Думаю, нет. Я лишь знаю, что вы убежали раньше, чем... ну, вы знаете.
   Бобби сел на снег рядом с Бертоном, рассматривая окровавленные руки.
   - Что там случилось?
   Леброн пересказал все события с того момента, как началась бойня в коридоре так, как помнил их сам и как представлял себе, а представлял, надо сказать, он довольно верно.
   - Так значит, Джона мы спасли? Хоть одна хорошая новость за день.
   Через минуту их окликнули, что, мол, пора отсюда сваливать, пока не нагрянули копы. Разбираться с ними придется так и так, но лучше, чтобы всего этого они не видели. Тела собрали: двое погибших на острове и еще столько же от взрыва моста. Бертон винил себя, что не попытался кого-то из них спасти, а вместо этого бесцельно реанимировал стопроцентного мертвеца. Справедливый ли это обмен: один спасенный на четырех погибших, не считая раненых? Леброн сомневался.
   Микроавтобус оказался на месте, лишь колеса были пробиты, словно в отместку за какую-то старую обиду. Полиция и кареты скорой помощи прибыли раньше, чем новый транспорт от организации, и разбираться с ними пришлось Бобби, что в его состоянии оказалось проблематично.
   Полицейские вначале вообще наставили на всех пистолеты и приказали бросить оружие, потом встать на колени и руки за голову, и что б без резких движений, пока не прибудет подкрепление. Охотники послали их к черту и заявили, что если будет сделан хоть один выстрел, копы об этом пожалеют так, как не жалели никогда в жизни. В конечно итоге они все же позволили показать документы сотрудников организации "Тенелов" и немного расслабились, но оружие далеко убирать все же не спешили.
   Скорая осмотрела раненых, кого-то хотели увести, но Бобби не позволил. Через минут пять подъехали машины организации во главе с Камиогавой. Полицейские расслабились совсем. Немного позже прибыло пресловутое подкрепление, которое тут же отослали обратно, но Бертон и остальные этого уже не видели, возвращаясь на базу на семи разных автомашинах.
   Ночка выдалась ужасной, самой ужасной из всех ночей и дней частного детектива. Вряд ли ее удастся когда-либо переплюнуть. Бертон надеялся.
  
  Глава 2: Поиски
  
   Неравный бой продолжался, словно шел всегда и будет идти вечно. Оливер очень надеялся, что это не так. Даже не будучи в гуще битвы, он очень устал, чего уж говорить об Охотниках. Несмотря на все их старания, несколько Теней все же проскользнули, и парню пришлось применить все свои умения обращаться с мечом, чтобы их уничтожить. Как казалось ему самому, справлялся он вполне неплохо, но даже если и заслужил похвалы, сейчас всем было не до этого.
   Разбилось уже два фонаря, а патронов в автоматах оставалось совсем немного. У всех кончились магазины. Больше всего устали те, кто использовал более грузное оружие, вроде топоров и секир, но и мечникам было нелегко. Пользователи же коротких ножей и кинжалов вообще оказались практически бесполезны, и их посылали узнавать о судьбе второй группы. Они оставались там, взамен них прибегали уже другие такие же бесполезные сейчас Охотники с коротким оружием.
   Вторая группа держалась лучше, оттуда даже прислали несколько Охотников на подмогу, хотя проку от них тоже было немного. Казавшиеся очень широкими до этого катакомбы, вдруг стали узкими, заставляя Охотников тесниться, бить друг друга плечами и локтями, и аккуратнее махать клинками, чтобы никого не задеть.
   Вторая группа еще и двигалась то ли медленнее, то ли с самого начала ушла вглубь коридора дальше, чем группа Оливера, и теперь первой приходилось задерживать черную волну изо всех сил, дабы не подойти к распутью слишком рано.
   Цилиндрический туннель был слишком высоким, до потолка просто физически было невозможно достать ни руками, ни оружием, зато по ним прекрасно лазили Тени, спрыгивая прямо на головы. Чтобы этого не происходило, большая часть фонарей направлялась именно вверх, но это помогало лишь тем, что падали Тени уже обессиленными от ультрафиолета.
   Так прошел, наверное, час. Оглянувшись очередной раз, Оливер разглядел уже недалеко распутье и уходящий чуть в сторону главный коридор. Уже близко, подумал он. Отвлекшись, он пропустил рухнувшую сверху Тень, оглянувшись лишь на звук ломающейся штукатурки. Тень, вереща, бросилась на него, сбив с ног, от неожиданности тот обронил и фонарь, и меч, рухнув на спину.
   Тень, сбив его на землю, перелетела через него, и теперь скалила острозубую пасть. Оливер замер, стараясь дышать как можно тише, наблюдая за монстром который теперь оказался для него вверх ногами, и боясь оторвать взгляд. Где-то по правую руку лежал короткий меч, а по левую - фонарь. Необходимо было выбрать что-то одно, либо дождаться помощи, которая, скорее всего, уже опоздает.
   Вдохнув поглубже затхлым воздухом, он подскочил как можно резче и кинулся к оружию, ухватившись за лезвие меча, и если бы не перевязанные уже руки с митенками, порез оказался бы серьезным.
   Он едва успел выставить клинок, когда его вновь сбили с ног. Тварь, нанизанная на острие, взвизгнула и затихла на груди Оливера. Он видел, как медленно исчезает перед ним густая тьма, растворяясь прямо в воздухе, чувствовал уходящую с груди тяжесть ночного чудовища, порождения тьмы. Через несколько секунд о существовании Тени напоминал лишь слабый запах серы, смешавшийся с множеством других зловоний катакомб.
   Поднявшись на ноги, он оглядел себя: куртка была лишь слегка порвана в нескольких местах, ничего серьезного. Переведя взгляд на фонарь, Оливер увидел, что тот не горит. Подойдя и подняв его с земли, он убедился, что ручной источник света безвозвратно сломался от падения. Проклиная свою нерасторопность, он сплюнул и запустил фонарем в стену из Теней, что не осталось незамеченным.
   - Ты совсем охренел фонарями бросаться?
   - Он разбился.
   - А батарею ты вытащил? Оливер тут же покраснел от стыда. Обычно он не страдал ребяческой глупостью.
   - Запасная осталась, - промямлил он.
   - Давай сюда, а то еще и эту выбросишь. Он тут же подчинился.
   Теперь пользы от него стало меньше, чем от Охотников с ножами. Пусть его клинок и был длиннее, но сам он находился не на передовой, да даже если бы и находился, с настоящими Охотниками ему не сравниться.
   Оливер снова оглянулся на пересечение коридоров. Взглянув на спины Охотников, он решил, что все равно ничем не сможет тут помочь, и побежал к перекрестку.
   Встав на самом углу, он посмотрел сначала налево, потом направо. Группа справа и правда была дальше. Он побежал к ним. На полпути встретил бегущего навстречу Охотника. Они переглянулись, и Оливер решил, что правильней будет что-то сказать, но на ум ничего не пришло, поэтому он лишь глупо пялился на Тенелова. От неловкости он снова покраснел.
   Вдруг в ногу кольнуло, и он чуть не упал. Кольнуло в ту самую ногу, которая была загипсована, а он об этом и забыл. Действие местного обезболивающего, судя по всему, стало медленно проходить. Остаток пути он пробежал не так рьяно, стараясь аккуратнее наступать на больную ногу.
   Подбежав, он увидел почти идентичную картину. Множество Охотников, стоя плечом к плечу, отбивались от Теней. Посреди ряда он вдруг заметил брешь, а присмотревшись, разглядел стоящую там Миранду с Эвилой за спиной.
   Миранда использовала свою способность на полную, не позволяя Теням приблизиться к ней ближе, чем метра на полтора во все стороны, да даже и на таком расстоянии Тени словно чувствовали себя плохо, плюясь и шипя. Охотники, пользуясь моментом, то и дело уничтожали отвлекшихся Теней. Оливер решил, что так медленно они отступают именно из-за этого.
   Позади всех он увидел и Сьюзен. Подходя ближе, он вдруг услышал ее всхлипывания. Она плакала.
   - Сьюзен, - окликнул он ее, но тут его кто-то схватил за рукав. Он вскрикнул и уже занес меч, как увидел, что это один из Охотников, который на занесенный клинок даже не взглянул.
   - Ты же Оливер? Что ты здесь делаешь? Тебя послали передать, как обстоят дела?
   - Э... Нет. То есть... В общем, вам следует отступать чуть быстрее.
   - Это мы и так знаем, - отмахнулся тот. - Но мы не можем, если расслабимся, Тени нас раздавят.
   Видимо, потеряв к парню всякий интерес, Охотник вернулся обратно в строй, занося для удара меч странной формы, словно клинок у него получился слишком длинным, и его попросту согнули, превратив в подобие крюка.
   - Сьюзен, - снова позвал он девушку, подходя ближе. Та развернулась. Лицо ее и в самом деле оказалось заплакано, откуда-то взявшаяся тушь давно потекла и размазалась по всему лицу, придавая ей странный комичный образ. Оливер едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
   - Оли?
   - Сьюзен, почему ты плачешь? Тебя ранили?
   Девушка помотала головой:
   - Не меня, - она всхлипнула она, - одного из солдат. В него... вселилась Тень, и меня попросили ее изгнать. Но это у тебя такая способность. - Она закрыла лицо руками, и Оливер решил, что больше она не скажет ни слова, но ошибся. - Они сказали, что бежать за тобой слишком далеко, а решать нужно сейчас, иначе он умрет. И я... я...
   - Что ты сделала?
   - Я помню, как ты говорил, как спас того детектива. Я положила руки на голову одержимому солдату... и сосредоточилась. Сначала ничего не происходило, а потом... - Она снова всхлипнула, но удержалась от рыданий. - Потом он вдруг весь выгнулся, глаза и рот его широко раскрылись. Я подумала, что у меня получается, я была так рада, что хоть чем-то могу помочь. А потом... - На этот раз она не удержалась и зарыдала в голос.
   Оливер не знал, что делать. Подойти и обнять ее? Или просто стоять и ждать? Может, отвесить пощечину? Он никогда не понимал девушек, иногда в одинаковых случаях они желают разного.
   Он решил, что лучше всего будет подойти и положить руку на плечо, чтобы показать ей свое участие, если захочет, она сама уткнется ему в грудь или отстранится. Так он и сделал, однако Сьюзен осталась стоять, как стояла, утопив лицо в ладонях.
   - Что случилось потом? - спросил он несколько неловко. - Расскажи мне.
   - Потом... потом он умер. Он просто перестал двигаться и все. Когда я осознала, что наделала... Охотники ждали, когда вылезет Тень, чтобы ее прибить, но этого не произошло. Я убила и Тень, и человека.
   На этот раз она все же уткнулась в грудь Оливеру. Не зная, как себя вести в подобных ситуациях, он неловко приобнял Сьюзен и погладил ее по спине. Однако объятиям не суждено было продолжиться слишком долго. Тени все налегали, а Охотники медленно отступали.
   - Нам нужно уходить отсюда, - сказал Оливер.
   - Куда?
   - На поверхность. Здесь мы все равно ничем не сможем помочь, а если останемся, то окажемся в ловушке вместе со всеми.
   - Предлагаешь просто сбежать? - спросила она как-то с укором и отстранилась.
   - Я же говорю: от нас здесь никакого проку.
   - Но ты хотя бы можешь изгнать Тень, если она в кого-нибудь вселится.
   Оливер не нашел, что ответить. Да, он мог, вот только случаев вселения Теней было всего два, считая случай со Сьюзен. Обычно Тени просто набрасываются и стремятся разорвать жертву, а не сделать ее тело своим новым пристанищем.
   От Сьюзен же проку еще меньше, так как ее прикосновения и вовсе смертельны для одержимого, хотя сказать такое вслух он не мог. Ей так или иначе необходимо уходить, но одну ее отпустить он не осмеливался.
   В конечном итоге последнее предложение он все же озвучил вслух.
   - Хочешь сказать, что я всем только мешаюсь? - обидчиво спросила она.
   - Я такого не говорил. Я лишь сказал, что нам всем надо отсюда убираться, а лучшего случая может не представиться.
   - Я могу постоять за себя, - с вызовом заявила она. Слезы о случайно убитом человеке высохли, оставив после себя лишь размытую по всему лицу тушь.
   Оливеру это упрямство уже надоело.
   - Да? И чем же? Где твоя шпага?
   Она было потянулась за пояс, но тут же одернула руку и потупилась, поджав губы. Оливер догадался, что оружие она попросту потеряла. Еще оставались ножи, но сейчас они покоились в чехлах бесполезными железками.
   - И чем ты собираешься постоять за себя? Голыми руками? - Он помолчал, но ответа так и не услышал. - Давай хотя бы дойдем до распутья, там сама увидишь, как обстоят дела. Снова ничего не ответив, она все же после короткой паузы коротко кивнула.
   До перекрестка добежали быстро. Он и не заметил, как противостояние продвинулась дальше. Стоя на пересечении туннелей и у высокой комнаты-бочки, уже можно было разглядеть и Охотников, и кишащую Тенями тьму перед ними.
   Охотники слева все еще держались не так хорошо, как правые, где находилась Миранда. Как оказалось, Охотник, что повстречался на пути Оливера, когда тот перегибал в другую группу, бежал сообщить о делах, обратно вернулся уже другой, передал вести, и тот, что допрашивал Оли, направил в подмогу еще двоих Тенеловов с фонарями, но и этого казалось мало. Способность Миранды превосходила любое количество даже самых опытных Охотников, ограждая от темных сил непробиваемой, хоть и невидимой стеной.
   Главный ее минус заключался в радиусе. Стоя на самой середине туннеля, она не могла закрыть бреши с боков и сверху, чем и пользовались Тени, безустанно пролезая в них, словно тараканы в узкие щели. Уйди все Охотники на подмогу второй группе, Миранду попросту окружат со всех сторон, и она превратится в валун посреди бурной реки, который бушующие воды едва замечают на своем пути. А вода, как известно, камень точит, и никто не знает пределов сил юной воительницы.
   Между тем обе группы продолжали неумолимо приближаться. Сьюзен смотрела во все глаза то в одну сторону, то в другую. Оливер не хотел вновь предлагать ей уйти, во-первых, она может вновь заартачится, а во-вторых, не желал прослыть в ее глазах жалким трусом, хотя понятия не имел, почему ему так важно ее мнение. Не только ее, поправил он себя, всех Охотников. Один из них, к слову, вдруг его окликнул.
   - Оливер! - закричал Клайд, да так, что парень подскочил на месте. - Твою мать, ты куда делся?
   - Я, - начал он слабым голоском, но потом понял, что с такого расстояния его едва ли слышно, тем более за всем этим бренчанием оружия и визгом Теней, и заговорил громче, - я был у второй группы.
   - Какого хрена ты убежал, никому ничего не сказав?
   - У меня сломался фонарь, - попытался он нелепо оправдаться, чувствуя какую-то вину, но не знал, в чем именно он виноват. - Я бы все равно ничем не смог бы здесь помочь.
   - Тебя поставили защищать тылы! Все считали, что ты позади, поэтому тебе и следовало там быть! Мы потеряли еще одного человека!
   Оли глупо открыл и закрыл рот, не зная, что возразить. Хотя кое-что все же было: ему никто и не приказывал защищать тылы. Лишь сказали держаться позади и светить фонарем, что он и делал, пока последний не сломался.
   Клайд Сдейл молча сплюнул и вернулся в плотный строй, слившись с темной стеной, что стояла на пути еще более темной волны.
   Вот так Оливер, спасший человека от одержимости и предупредивший о надвигающейся тьме, превратился в Оливера, которому нельзя доверить прикрывать спину. Он едва сдержал слезы обиды, вспомнив, что не один он может видеть в темноте. Сьюзен все это время стояла рядом, но не проронила ни слова.
   Винит ли она его? Из-за него, возможно, погиб человек, но он был виноват лишь косвенно, когда как девушка убила напрямую, пусть и по незнанию. От этой мысли ему почему-то сделалось легче, но в то же время и противно.
   Он не знал, что делать и что говорить, и следует ли вообще. Если он сбежит сейчас, хватятся ли его? Обвинят ли в трусости? Он посмотрел в тот коридор, где шагах в ста находилась лестница, ведущая на мнимую свободу. Отводя взгляд, он вдруг заметил какой-то блеск. Присмотревшись, он и в самом деле разглядел далекий свет.
   Когда он приблизился, Оливер увидел, что это вторая половина всех Охотников, спустившихся в катакомбы. Половина, в которой оказался Оливер, нынче разделилась на три, однако половина, с которой ушли Мейсон и Везел, казалось, оставалась все той же. Когда они приблизились, в туннелях вновь стало неимоверно тесно.
   Почти все Охотники, заметив положение товарищей, тут же выругались и всем скопом кинулись на подмогу. Уставшим бойцам пришли на помощь свежие силы союзников. Фонарей стало почти в два раза больше, послышалась канонада выстрелов, так как и патронов у подкрепления все еще оставалось полно.
   Оливер и Сьюзен, чтобы не мешаться, отступили вглубь высокого помещения, где было еще более душно, чем в остальных катакомбах, а воняло просто нещадно. Но Оли не обращал на это внимание. В его груди горела какая-то восторженная радость, но при этом и ел стыд за то, что он минуту назад всерьез задумывался о побеге, и на сей раз не ради спасения друзей...
   Тяжело дыша и с кровавой ссадиной на голове вдруг показался Мейсон, сжимающий в руках свою любимую булаву. Его явно неслабо потрепали, одежда изорвана, а сама булава в некоторых местах помята, словно ею долбили по каменным стенам. Кулаки его, почему-то, тоже оказались разбиты.
   - Мейсон! - окликнул его Оливер. Лысый и угловатый, Оли он совсем не нравился, особенно его постоянные грубые усмешки, которые он, по-видимому, таковыми не считал.
   - О, Оливер! - вскинул он руками, - И Сьюзен здесь. Рад, что вы живы, голубки.
   - Что у вас там случилось? - проигнорировав "голубков", тут же спросил Оливер. - Почему вы вернулись?
   - А. Да ничего особенного, тупик там оказался, а в тупике Тени, и эти, как их, одержимые.
   - Одержимые?! - воскликнул Оливер, не сумев сдержать эмоции. - Где они? Что вы с ними сделали?
   - Успокойся, успокойся, - примирительно поднял руки Мейсон, в одной из которых все еще покоилась внушительная булава, усеянная шипами. - Приказ все помнили, схватили их, наручники из этого амбисидиана надели.
   У Оливера сразу отлегло. Он до последнего не верил, что встретив одержимых, Охотники тут же не перебьют их всех от греха подальше; так проще. Но Камиогава отдала приказ. Потому что Оливер попросил? Организация не хотела потерять столь потенциального члена и потому согласилась? Маловероятно. Тогда, может, они и правда решили попытаться спасти всех одержимых с помощью силы Оли? Не потому ли он как раз столь им интересен? А раньше? Они ведь не могли знать, когда спасали его от Теней, на что способен, если вообще обладает какой-либо силой, как и не знали о способностях Миранды. Или это не так?
   Организация чего-то добивается, и во главе их планов стоит пятерка новичков со столь необычными даже для Охотников способностями. Оливеру это не нравилось. Он не знал, задумываются ли о подобном остальные, но сомневался в этом, однако рассказывать о своих подозрениях не спешил, не желая почем зря их тревожить и заставлять волноваться. А если я не прав, думал он, меня же засмеют и объявят параноиком. А если о моих опасениях и недоверии узнает сама организация, меня точно где-нибудь запрут, да хоть в той же психушке. Ладно меня, но и остальные попадут под удар.
   - Эй, ты заснул что ли? Оливер встрепенулся.
   - Где они? - спросил он.
   - Кто?
   - Ну, одержимые!
   - А, мы их там оставили, - он махнул рукой в сторону коридора. - Они в наручниках, под прицелом фонарей и автоматов, никуда не денутся. Их оставили позади с охраной, чтобы они не замедляли движение остальных. Везел такое сотворил, вы ни за что не поверите! Эти одержимые превратились в полуживых черепах, ни двигаться нормально не могут, ни говорить. Натуральные зомби! - усмехнулся он, а потом и вовсе рассмеялся своей шутке.
   - А там были... Ну... - замялся Оливер. Он хотел спросить о друзьях, но не знал, как их описать. Он видел их всего три дня назад, но едва узнал сам: грязные, исхудалые, со слипшимися волосами, куда там их узнавать кому-то, кто никогда прежде их не видел. - Сколько их всего? - решил он задать вопрос.
   - А, человек десять, может, дюжина наберется. Я не считал, - пожал Мейсон плечами.
   - А Везел? Где он.
   - Да был где-то здесь, - он оглянулся. - Он же вырубился сразу, как намутил свои шаманские штучки, его Охотник какой-то нес. А, вон он.
   Оливер проследил за его взглядом и заметил сначала Клайда. Рядом с ним стоял почти такой же большой Охотник, а на загривке у него покоился Везел.
   Понимая, что добиться от Мейсона внятных ответов вряд ли получится, он, ничего не говоря, бегом направился к ним. Сьюзен отправилась вслед.
   - Их нужно отвести в организацию как можно скорее, пока они не пришли в себя, - услышал Оливер слова Клайда.
   - Может, ну их к черту? - спросил второй, держащий Везела. - Нам нужны люди здесь. Ты только посмотри! - он кивнул на одну из армий Теней.
   - Насмотрелся уже, - угрюмо проговорил Клайд и сплюнул под ноги. - У нас есть приказ...
   - К черту приказ! - перебил его второй. - Наша основная задача - найти чертово золото или чертову Дыру. Мы не нашли ни того, ни другого. Нужно уходить, а этого не сделать с лишним грузом на плечах, - сказал он, поправляя груз на плечах.
   - Не факт, что здесь ничего нет, - вмешался в разговор третий. Это оказался тот самый Охотник, что расспрашивал Оливера. Один его глаз оказался в крови, возможно, и вовсе вырван, но держался он стойко, словно получил незначительную царапину.
   - Ирмин?
   - Наша группа так и не дошла до конца туннеля. Тени набросились на нас раньше. Если в этих вонючих катакомбах что-то и есть, то оно в той стороне, - он показал на коридор, из которого появился, и тут же умолк. Там было какое-то движение, какое-то неправильное. Люди закричали, Тени повалили, словно поток воды сквозь рухнувшую дамбу.
   Клайд и Ирмин закричали во все горло и ринулись на подмогу, несмотря на раны, несмотря на усталость.
   - Подкрепление! - Взревел Ирмин. - Нам нужна подмога!!
   Все, кто услышал клич и был свободен, бросились на помощь, не раздумывая ни секунды, словно давно ждали, когда их позовут. Они ринулись в бой с бездной без страха и сомнений, будто давно привыкли вот так каждый день подвергать свою жизнь опасности.
   Оливер сомневался, что когда-нибудь станет таким же.
   Кто-то выбежал из толпы. Это оказался незнакомый Оли Охотник и Эвила. Охотник нес на руках тело. Миранда, тут же пришла в голову догадка. Эвила не отходит от нее ни на шаг.
   Оливер было дернулся побежать, но понял, что они и так бегут сюда, а он лишь окажется помехой под ногами.
   Остановившись в самом центре пересечения коридоров, Охотник встал на одно колено, все еще держа девушку на руках и придерживая ей голову. Вслед за ним из толпы выбежало еще несколько человек, неся Охотников и элитных бойцов. Кто-то был жив, стонал и что-то лепетал, словно в бреду, другие покоились на руках безмолвно.
   - Что случилось? - потрясенно спросила Сьюзен, опередив Оливера, и присела на колени рядом, касаясь покрытого потом лба Миранды.
   - Нарколепсия, - ответила Эвила, голос ее всегда был спокоен и холоден, однако сейчас в нем чувствовалось напряжение. - Она заснула.
   - Это наша ошибка, - покачал головой Охотник, оглядываясь на коридор; кризис, казалось, миновал, Клайд и Ирмин возвращались. - Нам говорили об этом, но мы забыли, а потому даже не подготовились к подобному.
   - Не вини себя, - сказал, подходя, Ирмин, и положил руку на плечо Охотнику. - Никто из нас не подумал.
   - С ней все будет в порядке? - спросила Сьюзен.
   - Да, она просто уснула. Эвила не зря находилась рядом, девочка даже не успела закрыть глаза, как она тут же ее подхватила и уволокла, а остальные прикрыли.
   Оливер взглянул сначала в первый коридор, потом во второй. Обе группы теперь находились практически на одинаковом расстоянии от перекрестка.
   - Уже скоро, - проговорил он вслух.
   - Да. Я и забыл, - спохватился Клайд. - Эй, Баку! У тебя все готово?
   - Взрыв будет такой, что затмит свет солнца! - крикнул тот в ответ.
   - Эй, чего это вы задумали? - не понял Охотник, держащий Везела.
   - У нас целая гроздь светошумовых гранат. Мы специально отходим так, чтобы обе группы Теней оказались здесь в одно время, а затем мы жахнем так, что эти твари во век не забудут.
   - А если тут все рухнет к чертям собачьим? - Его заверили, что все уже обсудили и решили, только без него. - Хорошо, ладно, черт вас дери, вот только светом вы убьете лишь тех, что окажутся в эпицентре, остальные же быстро очухаются, вы их всех не перебьете.
   - А мы и не собирались. Взрыв даст нам времени, чтобы уйти.
   - Уйти? - удивился Охотник. - Черт, я же буквально только что предлагал тебе то же самое, а ты отказался. Сказал, что нужно спасать тех, кто оказался зажат между Тенями.
   - Так я и не предлагаю уйти насовсем, нам лишь нужно перегруппироваться. В машинах наверху еще осталось оружие и фонари.
   Оливеру план не понравился сразу. Если он отсюда выберется, то черта с два вернется. Его заботили лишь друзья, которые где-то дальше по коридору закованы наручниками и медленно движутся к выходу. Он хотел рвануть туда, посмотреть, есть ли среди захваченных одержимых его друзья, вытащить из них Теней немедленно. И вообще, почему ему не предложили этого сделать, а решили сразу же отправить в организацию?
   - Так может это, воспользуемся способностью этого малого? - кивнул Тенелов на покоившегося на его плечах Везела.
   - А что он может? - спросил кто-то. Охотник кивнул и вкратце пересказал свою историю.
   Оливер обомлел.
   Везел, оказывается, обладает просто колоссальной силой, превосходящей всех других. Он словно создает вокруг себя невидимую волну, убивающую всех Теней, попадающих под нее, а одержимых словно дезориентируя. Тени внутри людей, похоже, не погибают, но как бы теряют контроль над телом, однако и сам законный владелец не приходит в себя.
   - Несправедливо, да? - хмыкнули за спиной, отчего Оливер подскочил от неожиданности.
   - Мейсон!
   - Ха-ха-ха! Не боись, свои. Говорю, везет Везелу. Хорек чертов. Смотришь: бандит бандитом, зэк, чего с него взять. А тут раз, оказывается нашим спасителем. У нас там тоже Теней привалило, думали, капец нам, а тут он как заорет, руки раскинул, задрожал весь, словно его током шибануло, а потом раз, и повалился наземь. Решили, что с ним приступ какой случился, потом глядим, а Тени-то прямо на глазах падают и исчезают, словно... словно тени ясным днем, во.
   - Так что, используем его?
   - Погоди, давай сначала подумаем.
   - Ты думай, да не задумывайся. Минут десять, и нам тут всем придет каюк.
   Тени продолжали напирать, медленно, но уверенно оттесняя бойцов. Да, Охотников и элитных бойцов стало теперь намного больше, но туннель все еще оставался слишком узким, и все, что им оставалось, - светить фонарями из-за спин, иногда подменяя уставших или раненых. Зато теперь ни одна Тень не могла пробиться за спину. Но если обе группы ночных тварей окажутся на широкой развилке, то сметут любого противника перед собой смертоносной черной волной.
   - У нас ничего не выйдет, если Везел будет без сознания.
   - Сейчас. - Охотник стряхнул бывшего зэка со спины и уложил на холодный и грязный пол. - Я уже пробовал раньше, но у меня ничего не вышло.
   Как оказалось, здоровяка, принесшего Везела, зовут Джейсоном, хотя большинство его называли Эскулапом. Прозвище это к нему привязалось, когда узнали, что он способен исцелять, прикладывая руки к телу раненого. Однако это все же не совсем так, о чем он не уставал постоянно повторять. Он мог лишь унять боль, нормализовать состояние и привести человека в чувства, что зачастую летально. Джейсон был новичком в организации, с момента его вступления едва ли прошло больше полугода. А раньше он работал массажистом, и имел репутацию человека с золотыми пальцами.
   Везел пришел в себя не сразу. Казалось, будто он уснул после долгого и трудного дня, а теперь не желал просыпаться. Пусть Мейсон и считал, что Везелу повезло со способностью, но Оливеру так не казалось. Терять сознание после каждого использования как минимум не прагматично и опасно, если вокруг тебя нет тех, кто сможет вытащить твое обмякшее тело.
   Когда Везел более-менее пришел в себя, его поставили на ноги, хотя все же приходилось придерживать его в вертикальном состоянии, чтобы он не упал.
   - Эй, Везел, да? Помнишь, что случилось?
   - Смутно, - отозвался тот, прокашлялся и сплюнул. - На нас Тени напали.
   - Да, и ты их уничтожил.
   - Кто? Я? - поразился спаситель.
   - Ты, ты. Так вот, нам необходимо, чтобы ты повторил этот свой подвиг. Сможешь?
   Везел, казалось, с трудом понимал, что вокруг происходит. Он то и дело тряс головой и пытался проморгаться, фокусируя взгляд на собеседнике. Было сомнительно, что он сможет воспользоваться своими способностями вновь.
   - Эй, ты меня слышишь?
   - Слышу я. Я ничего не знаю, ничего не помню.
   - Так я тебе напомню. - Клайд обхватил лицо Везела за подбородок своей массивной рукой и повернул ее к одному из коридоров. Везел дернулся, глаза его в ужасе распахнулись. Он даже попытался вырваться из рук, но держащий его Джейсон оказался для него непосильными оковами.
   - Д-да что вам от меня нужно?! Отпустите меня!
   - Избавишься от них, и тогда поговорим.
   - Я не знаю как!
   - Тогда вспоминай, а иначе мы все тут сдохнем. Эй, Бакуган, кончай там возиться, у нас новый план.
   Бакуган посмотрел на Клайда так, что даже удивительно, как тот не взорвался заместо гранат.
   - И что мне делать? Снова разделять эту связку? Клайд ненадолго задумался, что-то прикидывая в уме и переводя взгляд с одного коридора на другой.
   - Знать бы еще, как далеко эти Тени уходят вглубь.
   - Опять придумал какой-то безрассудный план? - усмехнулся Джейсон.
   - Эй, Баку, а ты сможет смастерить две связки?
   План оказался прост и сложен одновременно, и был рассчитан на чистую удачу. Было много "если" и "возможно". Большинству Охотников и элитных бойцов приказали отойти поближе к выходу, остальным же сдерживать Теней до нового приказа, при этом не рассчитывая на возможность смениться. Оливера и остальных новичков, кроме Везела, тоже, само собой, увели подальше.
   Тени и сдерживающие их отряды находились уже, наверно, метрах в десяти-пятнадцати от развилки, в центре которой стоял Везел, поддерживаемый с двух сторон, чтобы не упал или не убежал. Два самых сильных и целых на вид Охотника - Клайд Сдейл и Эскулап Джейсон - взяли в руки по связке светошумовых гранат. Сами по себе они были не тяжелыми, но все вместе теперь весили, наверно, килограммов по пятнадцать. Бакуган смастерил их так, что при взрыве одной, взорвутся и все остальные. На палец надевалась всего одна чека, которую должно было сорвать при броске.
   Оливер находился примерно в сотне метрах от происходящего и наблюдал за Везелом. Бандит и бывший заключенный, который до сих пор вел себя вызывающе и безразлично, теперь стоял окруженный двумя вооруженными людьми и дрожал, как перед казнью. Сказать, что Оливеру это не нравилось, - ничего не сказать. Они насильно собираются использовать его силу, и если в первый раз он просто потерял сознание, то что случится во второй, когда прошло так мало времени, а он только очнулся, и то, до сих пор не может прийти в себя?
   Оливер понимал, что это необходимо, чтобы выжить, без риска зачастую никак, но ведь можно же просто с ним поговорить и разъяснить ситуацию. Да, в случае с Везелом это будет не так просто, и сам Оли за такое точно бы не взялся, но тут чуть ли не сотня Охотников, неужели среди них нет никого со способностями оратора, не с суперсилами, а обычными, человеческими?
   А если так решат использовать и его силу? И Миранды, Сьюзен, даже Мейсона. Оливер так и не узнал, что у того за способность, а вот силу Миранды уже использовали. Хотя в этом случае, похоже, все было добровольно, Эвила не позволила бы ее мучить. А если ее приставили к ней как раз для того, чтобы Миранда прониклась к ней доверием? Если в организации есть профессиональные психологи, им не составит труда проанализировать мозг любого, а потом подправить где что надо.
   Эта мысль заставила Оливера поежиться. Он не замечал, чтобы кто-то вот так промывал ему мозги, но "если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят". Медленно и аккуратно, бобры подтачивают дерево, точно зная, куда оно в конечном итоге упадет. Вот только сейчас мешкать нельзя, поэтому на Везела пришлось надавить.
   Оглянувшись, Оли видел лишь стоящих за спиной Охотников. Если одержимых вели к выходу, их уже, должно быть, везут в организацию. Сам Оливер этот момент как-то пропустил.
   Повернувшись назад, он увидел, как Клайд и Джейсон начали раскручиваться, держа на вытянутых руках связки гранат.
   - Как только крикну, - громко сказал стоящий впереди группы Охотник, - закрывайте глаза и уши.
   Оливер как-то не сразу сообразил, как можно закрыть и глаза и уши всего двумя руками, потом до него дошло, и он чертыхнулся. Устал. Эта ночь казалось вечной, возможно, на поверхности уже давно светит солнце. Да еще и эта нога ноет, грозясь отвалиться вовсе. Когда Джон говорил, что раны у Хомо Эребус заживают быстрее, он надеялся на что-то большее. Я не супергерой, повторил он вновь себе. Ноге было плевать.
   Раскрутившись как следует, Клайд выкрикнул: "Готов!", за ним повторил и Джейсон. "На счет три!" На счет три они с ревом бросили связки гранат прямо в стену Теней, некоторые из которых уже ползали сверху, перебираюсь из одной армии в другую, кто-то даже забрался в нишу слева.
   Сами же сдерживающие их Тенеловы ничком бросились на землю, закрывшись руками.
   На счет три знак подал и впереди стоящий Охотник. Ждать долго не пришлось, буквально через секунду загрохотала канонада взрывов.
   Многократно отразившись от стен сотнями эхо, они оказались столь громкими, что воткнутые в слуховые каналы пальцы едва ли сильно помогали, а вибрации воздуха заставили сердце замереть. Плотно сжатые веки тоже не смогли спасти от ярчайшего света, пробивающегося сквозь кожу. Что же сталось с теми, кто оказался в эпицентре?
   Сверху посыпалась штукатурка, падая за шиворот, где-то ближе к развилке слышались звуки падения чего-то побольше.
   Открыв глаза, Оливер увидел фантастическую картину. Ему сначала показалось, что это взрывная волна, однако она давно прошла и вряд ли была видна, тем более распространяясь на огромной скорости. Это было нечто иное. Словно сгущающийся воздух она исходила прямо из Везела, который ныне лежал на земле и бился в припадке. Как только он затих, пропала и волна. Тени медленно, не издавая ни звука, исчезали, словно их и не существовало никогда.
   Не успел Оливер высказать свое мнение по поводу случившегося, как толпа побежала к перекрестку, унося с собой и самого парня. Он даже не мог вытащить из ножен меч, так на него наседали со всех сторон. Оглянувшись, он не увидел ни Сьюзен, ни Миранду. Он надеялся, что их не затоптали.
   - Расходимся! Расходимся! - кричал кто-то в толпе, возможно, тот же самый, что и приказал всем закрыть глаза и уши.
   Все толпа разделилась надвое, бо́льшая группа побежала прямо, туда, где в капкане застрял отряд Охотников, которых, вероятно, уже и не было в живых, оставшиеся же свернули направо, в туннель, который так и не успели обследовать до конца. На пути и тех, и других попадались Тени, но их было мало, да и выглядели они оглушенными, из-за чего разделаться с ними не составило труда.
   К центру относили раненых и таких же оглушенных взрывом. Особо сильно пострадавших вроде как не наблюдалось. Неподалеку от эпицентра взрыва слетела вся штукатурка, несколько кирпичных стенок рухнуло, придавив несколько человек. От арки над входом в один из коридоров также отвалился кусок, лишь по счастливой случайности не упав на голову Клайду, который, бросив связку гранат, там же и кинулся на землю. Находящихся ближе всех потрепали Тени, исцарапав спины и руки, коими они прикрывали затылки; их спасли рюкзаки на спинах.
   Сейчас же и Клайд, и Джейсон, и даже Ирмин сидели на пересечении коридоров, потирая головы, открывая и закрывая рты.
   - Что нам делать? - подходя, спросил Оливер.
   - А? Чего? - громко переспросил Клайд. - Говори громче, нас оглушило!
   - Я говорю: что нам делать-то теперь?
   - А-а, - протянул он. - Да что хочешь.
   Оливер замолчал. А что ту еще скажешь? От него и правда мало толку.
   Он заметил лежащего на земле Везела, лицо которого было белым не только от осыпавшей его штукатурки, возле него сидел Джейсон, приложив руки к голове и груди.
   - Как он? - спросил Оли нарочито громко.
   - А? Черт, да неважно. Теперь он вряд ли скоро очнется. Его бы того, наверх отправить, в смысле, в больничку.
   Второй раз подобную схему повторить не удастся, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. Даже если собрать новую связку и бросить ее за спину Теням, чтобы те от вспышки света сгруппировались и подошли поближе, убивать их было некому.
   - Все же погорячился я с присвоением ему лучшей способности, - сказали за спиной, отчего Оливер вновь подскочил. Это опять оказался Мейсон. "Он так бесшумно подходит со спины, потому что умеет или потому что я все время отвлекаюсь и не замечаю ничего вокруг?"
   - Прекрати вот так подкрадываться! - все же высказал он.
   - Мне и моя способность нравится, - словно не слыша Оливера, продолжил Мейсон.
   - Ты ее тоже пробудил? И что ты можешь?
   - Да я ее еще в прошлый раз пробудил, как ты сказал, когда на тебя и того мужика Тени набросились, просто молчал. - И словно в подтверждении своих слов, он и вправду замолчал. Оливер вздохнул.
   - Так что за способность-то?
   - А, так, ерунда, - отмахнулся Мейсон. - Просто могу голыми руками забить Тень. С оружием-то оно будет все же сподручней, - усмехнулся он, поводя своей булавой.
   Способность, конечно, не ахти, зато может быть полезна в бою. Конечно, избавлять людей от Теней внутри тоже неплохо, но хотелось чего похожего на способности Везела или Миранды, только без последствий. Но хуже всего, бесспорно, досталось Сьюзен. Убивать одержимых касанием вместе с Тенями внутри. А если способность действует не только на одержимых, но и на обычных людей? Держишь ты ее, такой, за руку, а потом - раз, и упал замертво.
   Оглянувшись, он едва разглядел ее в толпе. Сьюзен, спящая Миранда, Охотник, держащий ее, Эвила и еще парочка Тенеловов. Все они были живы и, как казалось, здоровы. Не считая Миранды, конечно, впавшую в нарколептический сон.
   Вот Охотник поднялся, развернулся и вместе с Эвилой и еще одним Охотником отправился к лестнице. Они уходили. Вероятно, на этом настояла сама Эвила, а другие просто побоялись с ней спорить. Миранда помешкала, оглянувшись назад, возможно, ища взглядом Оливера, и пошла за ними вслед.
   - Вам тоже надо уходить, - раздалось за спиной.
   - Клайд?
   - Свои способности, как я понял, вы все пробудили, так что вам больше нет смысла здесь оставаться.
   - Я еще могу быть полезен, - запротестовал Оливер. - Да, я облажался, когда ушел без спроса, но я хочу исправиться.
   Клайд, казалось, задумался.
   Оливер не знал, были ли среди тех одержимых его друзья, поэтому намеревался остаться до конца, и в случае чего тут же воспользоваться своими способностями. Везела теперь нет, и Охотникам при встрече с одержимыми придется применить силу, и даже если те регенерируют, мысль о том, что его друзей, которые и так уже натерпелись, будут еще и бить, не давала ему покоя.
   Бертон отрывками помнил свою одержимость, и если его друзья тоже запомнят побои со стороны Охотников из организации, как они отреагируют на то, что и сам Оли присоединился к ним? Тема гуманности здесь отходила на второй план, предоставляя главенство эгоистичному желанию помочь друзьям во что бы то ни стало.
   - Я тоже остаюсь, - вышел вперед Мейсон. - И хрен вы меня выпроводите, - без лишних эпитетов добавил он.
   Клайд все же решил не тратить время на споры. Приставив к ним еще двоих оставшихся целыми Охотников, он позволил им идти, но лишь в правый коридор, где пока все казалось безопасней. Сам он захватил остальных и направился в левый туннель на подмогу. Остальным он приказал пока отдыхать, а как только кто придет в норму, чтобы отправлялся наверх, брал дополнительное снаряжение и возвращался.
   Первыми он запряг Джейсона и Ирмина, чтобы те вынесли отсюда Везела.
   - А я-то чего? - возмутился Ирмин. - Кто тебя вообще за главного оставил?
   - Я сам остался, пока другие мандавошек считали. Тебе глаз выдрали, загноится, башку придется отрезать, так что не спорь. А Джейсону нужно присматривать за Везелом, чтобы тот кони не двинул, а то Камиогава тогда нам сама так двинет.
   - Да я и не спорю, - отозвался Эскулап.
   На том и перешили. Оливер с Мейсоном уже спешили догнать вторую группу Охотников, когда Клайд, подправив весь порванный и истрепавшийся килт (рюкзак он где-то давно потерял), поспешил к первой.
   Бежать пришлось не так уж и долго; Охотники, конечно, спешили, но и об осторожности не забывали. У них на пути то и дело попадались Тени, иногда целыми небольшими кликами, но вдохновленные недавними событиями, рубились Тенеловы на славу, не оставляя ночным созданиям ни шанса.
   Когда они бежали, Оли вдруг почувствовал в ноге такую боль, словно в нее вновь вцепилась Тень. Он остановился, сославшись на то, что выдохся сегодня уже бегать, остановились и остальные.
   - Бегите, бегите, - махнул он им, - я вас догоню.
   Когда показались их спины, он достал из рюкзака таблетки, которые ему на всякий случай вручил врач, наказав быть с ними поосторожней. Всякий случай, как казалось, наступил. Он выпил таблетку, подумал, прислушался к ноющей боли в ноге, добавил еще одну, запив все это маленькой бутылочкой воды.
   Когда Оливер и остальные добежали до основной группы, они как раз заканчивали с последней Тенью.
   - Эй, а вы чего приперлись? - удивился один из Охотников. Это оказался один из тех, кого в организации называют машинами для убийства. Здоровый как бык, крепкий, с блестящей испариной лысиной, он сжимал в руках большие армейские ножи с серрейтором.
   - Клайд отправил, - ответил Тенелов, прибегший с Оливером и Мейсоном.
   - Когда это он успел стать главным?
   - У него и спроси.
   - А, - отмахнулся он, - делайте, что хотите, только не мешайте. Если что, я не виноват.
   Ничего не говоря, все двинулись дальше, держа оружие наготове. Лично Оливер сомневался, что здесь есть что-то интересное, если Тени наседают на первую группу, значит, они пытаются помешать им пройти. Вопрос только в одном: куда?
   Здесь же Тени если и попадались, то являли собой разрозненные формирования, словно случайно тут оказавшиеся и попавшие под горячую руку воодушевленных Охотников.
   Оливер и Мейсон шли позади группы, хотя второй то и дело норовил проскользнуть вперед, но плотные спины Охотников этого не позволяли, отчего Мейсон то и дело плевался и нетерпеливо разбивал воздух своей булавой.
   - Слушай, - обратился к нему Оливер, которому надоело слушать топот пары десятков ног в тишине туннеля, - а Мейсон - это у тебя имя или фамилия? Как тебя полностью-то зовут?
   - Мейсон - это фамилия, - ответил тот. - А так я Рутгер.
   - Рутгер? - переспросил Оли. Он подумал, что имя это ему очень даже подходит; угловатое, грубое, и обязательно с диким "р", словно рык зверя.
   - Да. Мог бы и узнать за все это время.
   Если бы Оли плохо знал Мейсона (а так оно и было, но тут дело именно в образе), то решил бы, что тот обиделся.
   Он и правда не стремился узнать что-то о Мейсоне или тем более Везеле, а Миранда сама по себе была тихоней, но ведь и сами они не стремились познакомиться поближе. У Охотников, как правило, нет напарников, зато есть приятели, но ведь ими не обязательно становиться только потому, что вы попали в "Тенелов" почти вместе!
   Однако сейчас Оливер и Мейсон как раз были кем-то вроде напарников, хотя бы потому, что никого из присутствующих они больше не знали. Оли чувствовал себя несколько неуютно из-за того, что наиболее близкой по духу с ним была именно Сьюзен, девушка, а не такой же, как он, парень. Да, она приятный собеседник, но с девушкой ведь нельзя поговорить о всем том, о чем говорят между собой парни, и вопреки расхожему мнению, это не всегда спорт, машины и эти самые пресловутые девушки.
   Из всех Охотников, которых Оливер видел, только Джон был более-менее близок к нему. Он до сих пор гадал, жив ли тот или его давно уже убили? И почему его никто не ищет? После вылазки небольшого отряда, от которого Оливер сбежал, он ни о чем таком более не слышал. Вдруг его держат в какой-нибудь холодной клетке и пытают, моря голодом? Ему была противна мысль, что организации плевать на своих людей, хотя ради спасения попавшей в ловушку группы, Клайд очень сильно рисковал. Но Клайд еще не организация, и кто знает, какое наказание он понесет за самодеятельность.
   Ниша находилась слева туннеля, почти такая же, как и та, что на распутье, за исключением того, что из нее вдруг вылетели Тени, словно черный ураган смерти. И одержимые. С десяток одержимых, грязных, тощих, но нечеловечески сильных.
   Возможно, они поджидали жертву, а может, просто мирно пребывали в полусне, как тогда, когда Оливер в первый раз спустился в катакомбы и наткнулся на такое же гнездо.
   - Глаза! - заорал кто-то. Оли едва успел прикрыть веки, когда раздался взрыв. От неожиданности он растерялся и не сразу догадался, что кто-то решил воспользоваться светошумовой гранатой, забросив ее в нишу.
   Даже сквозь веки пробили лучи, пусть и не причиняя никакого вреда, хотя Оливер до сих пор не до конца избавился от цветных мушек в глаза, когда его ослепили фонарем в подвале, а вот звук... Ниша словно в десять раз усилила взрыв, и пусть Оливер находился не прямо напротив, его все равно оглушило. В ушах зазвенело, как от набата, раздающегося в гудящей голове.
   "Сначала ослепило, - подумал он, вновь вспоминая первый визит в катакомбы, - теперь оглушило. Дальше что? Отнимется язык?"
   Ему повезло, что он с самого начала вынул из ножен меч, уподобившись остальным. Первая Тень оказалась возле него как будто случайно, словно шла мимо, не замечая никого вокруг. Оливер рубанул, разрезая ее надвое. Вторая оказалась поосмотрительней и едва не вцепилась парню в лицо длинными острыми когтями. Но волновало не это.
   - Не убивайте одержимых! - орал он во всю глотку, силясь перекричать звон в ушах. - Не убивайте моих друзей.
   Со стороны, наверно, он выглядел нелепо, но сейчас ему было на это плевать. Все смешалось. Голова болела, в глазах двоилось, ноги то и дело старались увести его куда-то в сторону. Вокруг толкались, как в каком-нибудь новомодном клубе, в котором он никогда не бывал, но часто видел по телевизору.
   Перед лицом мелькали другие лица, искаженные, кричащие звоном, плюющиеся, залитые кровью. Мелькали черные Тени. Оливер то и дело замахивался на них мечом, но каждый раз на прежнем месте оказывался человек. Может, они и есть Тени?
   Что, если Тени - это такие же люди, просто они выглядят иначе, отлично от других? Если так, то они тоже хотят жить наравне со всеми, а мы их убиваем. Но ведь и они убивают, а мы просто равнозначно отвечаем. Это наш мир! А если для них Тени - это мы? Вдруг они ушли куда-то, вернулись, а их мир заняли уродливые монстры с длинными конечностями, использующие для их геноцида блестяще металлы - золото и серебро.
   Ведь Джон говорил, что Тени, возможно - только возможно! - появлялись на земле и раньше, еще людей и в помине не было, до их появления оставались миллионы лет. А если они застолбили первыми эту маленькую планетку?
   Но вот незадача - они не могу жить без носителя, а люди так им подходят на роль оболочек, все, кроме Хомо Эребус. Эти чудовища убивают их, приходят в их дом, взрывают, колют, режут, изничтожают волнами смерти. Если бездумные монстры в этой истории люди, то кто тогда Тени? Герои-освободители? Но тогда кого они освобождают? Себя?
   А как же люди?
   Все хотят жить.
   Но это не значит, что им позволят.
   Должен остаться кто-то один. И пусть это будет тот, кто считает себя разумным, это справедливо. Для того, чей разум позволяет считать это справедливостью. А если нет - историю пишут победители, зачастую в конце битвы забывая, за что они сражались.
   Не может существовать войны, в которой главенствовал бы разум. А справедливость?
   Оливер сам не понял, как оказался где-то в стороне. Перед ним вдруг оказался одержимый. Разум или справедливость? Убить и рискнуть всем, чтобы его схватить и спасти? Но это ведь не Джо, не Гек, не Бека.
   Оливер пришел за друзьями, какое ему дело до остальных?
   Он отбросил эти мысли, как грязные и дырявые носки. Уподобиться организации? Ну уж нет!
   Меж тем одержимый прыгнул на него, и парень едва успел отскочить, упав на землю и чуть не напоровшись на собственный меч. Одержимый же, промахнувшись, сбил с ног одного из Охотников, но тут же поднялся и вновь рванув к парню.
   Оли вдруг осознал, что все еще лежит на земле, однако не успел подняться на ноги, как одержимый набросился сверху. Он схватил его за шею и придавил к стене, сжимая холодные пальцы. Хватка оказалась железной, в ту же секунду перекрывшая доступ кислорода, меч выпал из ослабших рук. Оливер задыхался, но еще раньше противник мог попросту сломать ему шею, а помочь оказалось некому.
   Он потянулся, силясь дотянуться до лица одержимого, но руки того оказались длиннее, а поза самого парня крайне неудобной. Обреченно он ухватился за запястья душителя, практически не надеясь, что это поможет ослабить хватку. В глазах, рядом с цветными, заплясали черные точки. Мозг, лишаясь кислорода, отказывался соображать.
   Вдруг хватка ослабла. Сначала слегка, потом все сильнее, Оливер сильнее сжал запястья, открыл глаза. Из глотки одержимого, вереща так, что даже звон в ушах не мог заглушить этого крика, вылезала Тень, суча полупрозрачными лапами.
   Хватка ослабла полностью, и Оливер завалился на бок, перекатился на четвереньки, едва держась на трясущихся конечностях, и начал с трудом пытаться глотать ставший в миг слишком плотным воздух. Легкие словно мотор, замерзший на морозе, едва шевелились, стараясь расправиться и впустить кислород. Наконец, воздуху удалось проникнуть внутрь. Оливер вновь повалился на бок, жадно глотая затхлый, но такой живительный кислород.
   Битва затихала. Всех Теней перебили, а одержимых, не без труда, скрутили. Наконец, заметили и валяющего Оливера. К нему подбежали и поставили ноги. Что-то говорили, но он едва мог разобрать слова, в голове все еще гудело, а глотать было больно. Он что-то ответил, но не был уверен, что его поняли.
   Посмотрев на того одержимого, что его душил, он указал на него Охотникам. Значит, мне не обязательно касаться лица, между тем подумал Оли. Один из элитных бойцов присел и пощупал пульс, потом поднял голову, что-то сказал и покачал головой. Оливер прочел по губам: "Он мертв"
   Но почему он умер? Бертон же просто потерял сознание, да еще и все раны у него пропали почти без следа. А если все зависит от времени пребывания Тени внутри? Джон говорил, что Тень разрушает тело. Но как много нужно времени? Как долго был одержим этот человек? Дольше, чем его друзья? Тогда необходимо вынуть из них Теней как можно скорее, однако вместо этого их увезли в организацию. Оливер решил, что при первой же возможности выскажет Камиогаве все, что думает об организации в целом, и о ней самой в частности.
   Оливера подвели к пленникам и сказали, чтобы он извлек из них Теней.
   - А почему вы их тоже не отправите в организацию? - спросил он хрипло, при каждом слове глотку терло, словно наждачной бумагой. Откашлявшись и потирая горло, он снял рюкзак, достал бутылку с водой и допил, однако пользы от этого было мало.
   Ему ответили, но Оливер мало что услышал.
   - Говорите громче, - прохрипел он, - меня оглушило.
   - У нас нет на это времени, - громко повторил ему один из Охотников чуть ли не в самое ухо. - Тот одержимый мертв? Ты его убил?
   - Я лишь изгнал Тень.
   - Я думал, эта та девчонка убивает прикосновением, - подал голос другой Охотник.
   - Меня тогда не было, я ничего не видел.
   - Не, ну он же спас того детектива, как его там?
   - Возможно, - вновь заговорил Оли, прочищая горло, - все зависит от времени одержимости.
   Охотники переглянулись и посмотрели на брыкающихся и плюющихся пленников. Все они мало отличались от первого, грязные и очень худые, у кого-то на коже вылезли воспаления и даже гнойники, многие лишились зубов, целые же были черными и кровоточили, волосы росли клочками. У двух-трех сломаны руки, но неизвестно, случилось это давно или в этой битве. Троих в пылу схватки убили.
   - Свежими они точно не выглядят, - вздохну Охотник. - Нам все равно нельзя их вот так оставлять, так что мы либо прямо сейчас с ними кончаем, либо ты изгоняешь из них этих демонов, экзорцист хренов, а там посмотрим.
   Оливер так и сделал. Теней убивали сразу же, так только изо рта появлялись их верещавшие рожи, пока они еще не могли напасть. Как и предполагали, одержимые умирали сразу же, как только Тень покидала их, а может, они и до этого были мертвы, превращены в марионеток, кукловоды которых управляли ими изнутри.
   - Так даже лучше, - обронил один из Охотников и высморкался. Больше он ничего не сказал.
   Среди состава погибло двое, оба обычные солдаты, не Охотники. Два Тенелова и три бойца получили ранения различной тяжести. Убитых решили пока оставить, посадив спиной к стенам, чтобы случайно не наступить; один Охотник и элитный боец остались там же, помогая друг другу обработать раны. На обратном пути, если он будет, погибших необходимо захватить с собой, дабы в дальнейшем похоронить со всеми почестями, как и остальных убитых в этот день.
   Побежали дальше. Боль в ноге практически затихла, да и шея не болела, было лишь такое ощущение, словно в глотку запхнули ваты. Таблетки действовали прекрасно.
   Впереди бегущий сбавил шаг, и жестом приказал всем остановиться, пытаясь высветить сгущающуюся впереди темень. Так же сделали и остальные.
   - Там справа еще одна ниша, - проговорил он шепотом, и если бы не передающие по цепочке его слова, Оли так бы ничего и не услышал.
   Говоривший Охотник достал светошумовую гранату и обернулся, показывая, что собирается делать. Оливер сразу смекнул, что попав под раздачу второй раз подряд, ему не миновать глухоты, а потому заранее отвернулся и заткнул пальцами уши, после чего сильно зажмурился.
   На сей раз все прошло куда удачней, как для его ушей, так и для глаз. Когда он обернулся, бойцы уже с криком и оружием наголо влетали в темную нишу. Оли вынул пальцы из ушей, однако шума бойни не услышал, лишь тишина.
   На всякий случай осторожно он подошел к нише и заглянул за угол, тут же обомлев от увиденного. Он считал, что его теперь ничем не проймешь и не удивишь, но ошибся.
   На противоположной от входа стороне в воздухе, метрах в двух над землей, висел круг, что чернее черного. Даже не круг, окружность с неровными краями, которые, словно волны, то и дело сужались и расширялись, будто продуваемые ветром рваные паруса. Полный размер такой окружности составлять около двух метров, а при сужении достигал дыры, в которую едва ли пролезет голова. Вот только вряд ли найдется такой смельчак, кто решится это проверить.
   От висящей в воздухе дыры тянуло каким-то замогильными холодом, от которого не спрячешься под слоем толстых дубленок. Ветра не было, но воздух здесь как будто был свежее, но при этом, если принюхаться, слегка тянул серой. Прямо под мрачным оком, на что не сразу обратишь внимание, валялись золотые и серебряные побрякушки. Не очень много, на клад это совсем не тянуло, даже в потраченных патронах из амбисидиана и то металла больше.
   - Это Дыра? - раздался в тишине голос, от чего некоторые даже подскочили. Спрашивал Майсон.
   - Она самая, черт ее дери.
   Снова помолчали.
   - Надо вызывать мастеров, - сказал другой Охотник.
   - Дальше тупик, - раздался голос за спиной. Вернулись Охотники, которых отправили проверить дальнейший путь туннеля. - Обвалы.
   - Возвращаемся.
   - Куда?
   - Обратно, на перекресток. Мы нашли, что искали, но что надеялись не найти. Золото. - Он пнул одну из побрякушек на земле. - Да будь здесь хоть целая гора этого золота, наши потери оно не возместит. - И он сплюнул.
   Назад бежали без остановки, не отвлекаясь на Теней. Оставленных погибших и раненых бойцов забрали.
   На распутье они встретили человек двадцать пять. Одни были ранены, другие выглядели вполне здорово. Как заметил Оливер, все здоровые имели оружие ближнего боя, вроде ножей и кастетов. Рюкзаки сняты, кто-то ел, кто-то пил, другие же поили раненых, не способных самостоятельно утолить жажду.
   - Чего это вы?
   - Приказано пока здесь побыть на всякий случай. Чего это у вас, раненые?
   - Если бы только они, - горько отозвался Охотник.
   Из всей толпы выбрали четырех менее потрепанных, им и приказали доставить тела на поверхность. Четырех за тем, что по лестнице в одиночку одного не затащишь.
   - Где остальные, еще воюют?
   - Да, медленно пробиваются вперед. Некоторые уже успели сгонять до машин и вернуться с патронами, оружием и фонарями. Вы тоже туда пойдете?
   - Не все. Сюда надо вызвать бригаду. Мы нашли Дыру.
   Собеседник чертыхнулся и сплюнул, как и некоторые другие вокруг.
   - А золото, серебро?
   - Да там валяется немного, но явно не то, на что мы рассчитывали.
   Народ распределили. Большая часть отправилась на подмогу тем, кто оказался в тисках между Тенями. За столько времени, окруженные с обеих сторон, без подкрепления и с ограниченным запасом патронов, Оливер очень сомневался, что там выживет хотя бы один.
   Самого его, как и Мейсона, отправили на поверхность. Оли не особого-то и сопротивлялся, в отличие от Рутгера, его друзья, если где и были, то точно в первой связке одержимых, и чем раньше он до них доберется, тем больше шансов их спасти.
   Как оказалось, у него было ранено левое плечо, по которому стекала кровь до самых ладоней, а на голове засела шишка, и это не считая посиневшей и расцарапанной шеи. Боли Оливер не чувствовал, как, в общем-то, и особой усталости, хотя должен бы. Таблетки работали лучше, чем он рассчитывал, даже слишком хорошо, будь ранений побольше, он мог бы умереть от потери крови, и даже не заметить этого.
  
   Несмотря на внутренние ощущения, на улице царил мрак ночи, однако по сравнению с подземельем, здесь было так ярко, аж глаза слезились, а морозный воздух наполнял легкие свежестью.
   Оливер сам не заметил, как уже очутился в дороге на пути к зданию организации. Кто-то перевязал ему кровоточащую рану на руке, удивляясь его стойкости. Этот кто-то не знал о его ноге.
   Ночь еще не закончилась, но в душе наступило утро. Оли решил больше не зарекаться насчет катакомб, если прикажут, ему придется спуститься туда. Если, конечно, он продолжит работать на организацию.
   Сейчас его мысли занимали лишь друзья. Пусть только эта Камиогава заикнется, что среди одержимых их не было, он сломает ей нос, и пусть его потом хоть всего изобьют, этого никто не сможет отменить.
   Сжимая кулаки и челюсти, Оливер зло подумал, что надо было все же отправиться с той группой, как ему и предлагали. А если бы с ними пошла Сьюзен и использовала бы на ком-нибудь свою силу? Простил бы он ее за убийство друга, пусть даже случайного? Но этого не произошло, однако успокаивало это мало. Чураться девушки он не хотел, бояться, что она ненароком убьет ее касанием, подобно василиску. Их способности были так похожи, но и так различны, словно скальпель хирурга и нож убийцы.
   Путь от родного гетто до родной теперь организации пролетел незаметно. Лезущие в голову мысли работали лучше любой телепортации: вот ты, грязный, потный и окровавленный вылезаешь из мрачного зева подвала, а вот уже подъезжаешь к уродливому длинному зданию, словно серому улью, упавшему на бок, в котором обитают какие-то неправильные пчелы в черном, и жалящие куда больнее и смертоноснее.
   За время поездки Оливер слегка поостыл. Ругаться и топать ногами больше не хотелось, криками делу не поможешь, особенно если речь идет о Камиогаве, и понять это ему следовало куда раньше. Излишние эмоции - плохой помощник, особенно если их от тебя ждут.
   Микроавтобус остановился, и все сразу же оживились. Остановился он не на стоянке, а прямо на подъезде к ней. Оливер выглянул в затемненное окно. Всю парковку заняли одинаковые темные микроавтобусы, из-за чего просто невозможно было проехать дальше. Тут явно были не только те, что приехали от катакомб.
   Дверь открылась, и Охотники по одному вышли на улицу, парень немедля последовал за ними. Микроавтобусы стояли кое-как, игнорируя разметку на асфальте, словно парковались женщины у салона красоты. Машин было не меньше, чем когда они уезжали на задание, однако большая часть все еще оставалась в гетто, получается, эти прибыли откуда-то еще.
   Оливер видел, как выносят тела и выводят раненых, при этом некоторых он видел впервые.
   - Этих точно с нами не было, - сказал Мейсон, очередной раз подобравшись незаметно.
   - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Оли, стараясь делать вид, что не удивлен появлением рядом с собой бритоголового.
   - Похоже, они были на другом задании.
   И словно в подтверждении слов Мейсона, Оливер разглядел в толпе отдаленно знакомое лицо, но тут же потерял его из виду. Он задумался, припоминая, кто это был. Так бывает, когда бросаешь взгляд на вымощенную камнем дорогу, потом отводишь глаза и вдруг понимаешь, что там валяется центовая монета, ты начинаешь уже нарочно вглядываться, но ничего не находишь.
   Оли начал вспоминать всех, с кем из Охотников был знаком.
   Грасс? Нет, не он. Афро? Она в больнице, если вообще еще жива.
   Он поднял взгляд и теперь уже четко увидел Бертона, заходящего в здание. Он был потрепан не слабее, чем сам Оли.
   Джон!
   Мысль пришла так резко, что парень аж подпрыгнул. Это был Джон! Его спасли! Вот что это было за другое задание. Но почему ему никто не сказал?
   Джона он узнал не сразу, потому что тот мало походил на себя прежнего. Длинные слипшиеся волосы, как будто мокрые, но без бороды, осунувшееся лицо, такое худое, словно он не ел целую вечность. Кажется, кто-то его поддерживал под руки.
   Его пытали. Морили голодом. Он был таким же худым, как большинство одержимых, как его друзья.
   Сбросив оцепенение, он направился к входу, ругая себя за то, что не сделал этого раньше. Но его порыв закончился, не успев начаться. В вестибюле находилось полно народу. Лифт был всего один, и чтобы переправиться всем, куда им надобно, требовалось время. Первыми, конечно, шли серьезно раненые, за ними на руках несли тела убитых. Их было так много.
   Сьюзен с Мирандой ушли намного раньше, вероятно, сейчас они в лазарете. Как и Везел.
   - Эй, Оли, - окликнули его. Он оглянулся. Перед ним стоял Бертон, который, судя по всему, не был серьезно ранен, хотя лицо и покрывали синяки.
   - Мистер Бертон!
   - Зови меня просто Бертон. Или Леброн.
   - Где вы были? Вы спасли Джона? Что с ним?
   - Не спеши, не спеши. Все узнаешь. Не знаю, можно ли об этом говорить, хотя не вижу причин, почему бы и нет, давай только отойдем в сторонку.
   Они отошли, благо вестибюль отличался размерами. Мейсон увязался за ними, словно свита, Бертон не стал его прогонять, да тот бы и не ушел.
   - В общем, пока вы бегали по катакомбам, мы выполняли секретное задание по освобождению Джона. Ну, под нами я подразумеваю Охотников, а я так, пятое колесо.
   И Бертон выложил все, что знал и видел, опуская мелкие подробности, вроде своего героического представления перед Шудом и диалогов, как между Джоном и Майлзом. К концу рассказа у лифта осталось лишь пара человек. Оли хотел было рассказать в ответ, что приключилось с ними, и почему он тоже, как выразился частый детектив, оказался пятым колесом, но тут Леброн заметил на полу кровь.
   - Эй, да у тебя кровь идет. Что ж ты молчишь? Тебе в лазарет срочно. Пошли, пошли, потом расскажешь свою историю, никуда она не денется. Свою я никогда не забуду.
   Оливер не сказал о крови, потому что не знал, что она у него идет. Похоже, швы на ноге разошли, не сдержал их и гипс из турбокаста. Таблетки работали, и он ничего не чувствовал, даже то, что ногам мокро от залившейся в обувь крови. "Зря я сразу две принял", - подумал он.
   По пути вниз Бертон запричитал:
   - Как же хочется домой, но меня теперь вряд ли отпустят. Ради моей же безопасности, ага.
   - А вас что, кто-то дома ждет? - поинтересовался Оливер.
   - Ждет? Ну, может, кот. Еда-то у него, вероятно, кончилась. Если он еще не издох, то ждет, но, скорее, не меня, а чтобы его кто-нибудь покормил.
   - А где вы живете?
   - Зачем тебе? - удивился Бертон.
   - Я все-таки Охотник, пусть еще и неопытный, однако успел побывать не в одной заварушке, сами знаете. Возможно, если меня отправят на улицы, я смогу к вам заглянуть, накормить кота.
   Бертон немного помялся, но все же сказал парню свой адрес, а также, где искать запасной ключ. По правде говоря, он даже не знал, что с его квартирой; когда он был там в последний раз, разразилась настоящая бойня. Он лишь узнал, что все его телохранители оказались мертвы, как и большинство нападающих, среди которых были как одержимые, так и обыкновенные люди.
   Весь народ, судя по всему, стянулся вниз, в лазарет. Пол от лифта и до самой подземной больницы был заляпан кровью и грязью, валялась испачканная и изодранная одежда, некоторая вообще насквозь мокрая. Люди в лазарете то и дело ходили туда-сюда, носили капельницы и медикаменты, кто-то бегал в хирургических перчатках, подняв над головой вымытые до стерильности руки.
   И откуда только взялись все эти врачи и медсестры? Когда он сам здесь лежал, то видел лишь своего лечащего врача да пару медсестер.
   Оливер не успел как следует об этом задуматься, когда его очередной раз окликнули. Это оказался тот самый врач, что накладывал ему гипс. Он глянул на окровавленную штанину с ботинком и покачал головой.
   - Так, идем со мной, - сказал он таким тоном, с каким обычно не спорят. Остановив другого врача, он сказал кому-то что-то передать и потащил мальчишку дальше. А именно так чувствовал себя Оливер - нашкодившим мальчишкой.
   Они зашли в свободный кабинет, почти идентичный тому, в котором он лежал не так давно.
   - Таблетки пил? - Оливер кивнул. - Сколько?
   - Две.
   - Так и знал, что не надо было давать тебе целую пачку, но я решил, что ты можешь с кем-нибудь поделиться в случае чего.
   Оли зарделся. Он и не подумал даже о том, чтобы с кем-то поделиться, просто не подумал, а ведь там были раненые, возможно, кому-то это спасло бы жизнь. Но теперь думать об этом уже поздно.
   Врач сделал перевязку. Зашивать заново не имело смысла, потому что разошлись лишь нижние швы, и он их лишь заново стянул, а благодаря таблеткам, Оливер этого почти не почувствовал. Накладывать гипс тоже не стали, долго это, да и бегать в ближайшее время ему все равно никто не позволит. Перевязали и руку, и голову, наложили повязки на несколько других несерьезных ранений, о которых Оли даже и не догадывался.
   Под конец он стал похож на мумию. Ходить ему разрешили, но лишь с костылями, пусть боли он не чувствовал, но на ногу наступать все равно нельзя. Грязную и рваную одежду он сменил на больничную. Спорить ему не хотелось, он желал поскорее узнать, что с остальными: Сьюзен, Миранда, Джон, его друзья. Хотелось отправиться ко всем и сразу, но ближе всего оказалась Миранда.
   За порогом палаты, помимо самой спящей девушки, как и ожидалось, он встретил Эвилу со Сьюзен.
   - Как она? - спросил он.
   - Спит, - ответила Сьюзен. - А ты?
   - Да так, пара порезов и ушибов, ничего серьезного.
   - А костыли?
   - А, это так, чтобы швы на ноге не разошлись.
   Темы для разговоров как-то кончились. Он не знал, о чем еще спросить, да и вообще, если тут все хорошо, он хотел продолжить свой поход. Однако тему нашла сама Сьюзен:
   - Афро пришла в себя.
   - Правда? - обрадовался Оливер. - Это здорово.
   - Ну как - пришла. Она очнулась, но ее вновь накачали, чтобы спала. Не знаю, так надо. Я была у нее, - как-то невпопад добавила она. - Врачи говорят, если бы не цепь кусаригамы, обвитая вокруг талии, второй удар задел бы что-то там жизненно важное, а так - свезло, лишь селезенку вырезали.
   Значит, все не так плохо. Хотя нет, нужно выразиться иначе: плохо, но не так, как могло бы быть. Способность убивать касанием никуда не делась, вот и сейчас Сьюзен сидела, зажав ладони между коленей, словно боясь ненароком кого-нибудь коснуться.
   Никто о подобном не предупреждал. Способности должны были стать чем-то, что помогает бороться с Тенями и спасать людей. Миранда отгоняет ночных монстров от себя, Везел их и вовсе уничтожает, Мейсон может убить их голыми руками, а сам Оливер изгонять их же из одержимых. Так почему же Сьюзен досталась именно эта? Где тут справедливость? Родители девушки умерли совсем недавно, потом Афро, ставшая ей кем-то бо́льшим, чем наставником, едва не погибла от рук предателя, а теперь еще и это. Словно она была прокаженной.
   Оливер лишь надеялся, что сама она так не думает. Утешать ее не имело смысла; когда слова утешения хоть кому-то помогли? А вот отвлечь - другое дело.
   - Кажется, Джона спасли.
   - Правда? Я не видела.
   - Да я сам лишь мельком его увидел. Похоже, наше задание было не единственным.
   - Оно было секретным, - подала голос Эвила, о которой Оливер даже забыл, так она была неприметная в палате с приглушенным светом, словно слилась с тьмой.
   - Да, Бертон мне рассказал. Но почему оно было секретным?
   - В организации предатели, нельзя было, чтобы кто-то прознал про него. - Голос Эвилы был слегка скрипучим, словно заржавевшим от долгого неиспользования. Она говорила медленно, иногда делая короткие паузы между словами. - Наше же задание было отвлекающим маневром. И заодно проверкой вас пятерых.
   Ничего себе проверка, подумал Оливер, столько человек погибло и пострадало. И вызволяющие Джона тоже, судя по всему, сильно пострадали. А все ради чего?
   Организации очень важна их пятерка, и Оливер все четче это осознавал, не зная лишь одного - зачем? Из-за способностей? Это точно было не единственной причиной. И этим не грех было воспользоваться.
   - Я хочу повидаться с Джоном.
   - Тебя к нему не пропустят, - сказала Эвила. - Сейчас его расспрашивает Камиогава и другие главы организации.
   - Тогда я хочу увидеть своих друзей, к ним-то мне еще можно, или мне придется ждать, пока они не превратятся в ходячих мертвецов, из-за чего я не смогу их спасти? - Оливер начинал заводиться, и сам понимал это, однако не мог сдержать переполняющих его эмоций.
   - Наберись терпения. Завтра будет большое собрание, где все разъяснят, ты сможешь увидеть и Джона, и своих друзей.
   - А если я не могу ждать до завтра? Если мои друзья не могут? Возможно, именно эти последние часы станут для них роковыми. Что тогда? Они умрут, но убьют их не Тени, не этот чертов Жнец, а организация! Ты их убьешь, Охотница, ты и тебе подобные! Тогда чем вы лучше Жнеца и Теней?
   - Оливер, успокойся! - крикнула Сьюзен.
   - Зачем? Сначала мне нельзя было идти искать моих друзей, теперь, когда они так близко, мне нельзя избавить их от Теней! Зачем мы, пятеро, вам понадобились? Что вы от нас хотите? Вы хотите использовать моих друзей как заложников, чтобы я вам подчинялся? Вы вытащили Везела из тюрьмы, чтобы он был вам благодарен. Якобы спасли мне жизнь, чтобы и я не смог отказаться, а после того, как я сбежал и направился на поиски друзей, вы поняли, что я не столь покладист, поэтому и захватили моих друзей, возможно даже, что именно вы и натравили на нас Теней! А родители Сьюзен? Действительно ли это был несчастный случай?
   Вдруг Сьюзен резко поднялась со своего стула, очень быстро подошла к нему и залепила пощечину, аж воздух зазвенел, или это в ушах.
   В ее глазах стояли слезы. Оливер так вышел из себя, что потерялся в собственных мыслях, забыл, где явь, а где им же выдуманные фантазии, дикие теории и параноидальные гипотезы. Правдивы ли они? С тем же успехом он мог обвинить "Тенелов" в убийстве его матери десять лет назад и спаивании отца. Несмотря на это, отныне доверять полностью организации он не собирался никогда.
   Но в чем провинилась девушка? Сьюзен такая же заложница обстоятельств, как и он. Смерть ее родителей - величайшее горе в ее судьбе, незаживающая рана, которую, в пылу пагубных эмоций, он густо посыпал солью.
   Ответить Оливеру было нечем. Он молча развернулся и вышел вон, лишь за порогом вспомнив о костылях. Отправился он не в палату, как должен был, а к себе в комнату. И пусть только кто-нибудь попробует меня остановить... Но его никто не остановил и не окликнул; все были заняты более важными делами, чем его мелочные домыслы, основанные лишь на юношеских запальчивости и мнительности.
   Если ты не параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят.
  
  Глава 3: Мрачный Жнец
  
   Смерть приходит к каждому, и лишь глупцы встречают ее с распростертыми объятиями.
   Именно такие мысли посещали молодого священника из Германии по имени Вольфганг Зельвейзер. Несмотря на то, что католики должны верить в жизнь после смерти, лучшую жизнь, чем на Земле, Вольфганг почему-то совсем не хотел умирать, боясь даже самой мысли о смерти. Он каждый день неистового молил Бога дать ему сил, чтобы бороться с этим страхом, но ответа не получал.
   После обучения в семинарии, он совсем не представлял, что делать дальше. Оставаться дьяконом ему не хотелось, он стремился к чему-то большему, быть на высоте, главенствовать, чтобы с его мнением считались, а советы воспринимались как побуждение к действию. Да, мысли для служителя католической церкви несколько грешные, но Вольфганг всячески отказывался верить, что другие не имеют похожих желаний.
   Он очень долго учился, чтобы знать всю подноготную церкви и вообще религии, и потому мышление его отличалось от остальных: он был пастором, пастухом, а остальные всего лишь паства, стадо овец. Подобное отношение можно было бы считать безнравственным, если бы оно не было прописано в Священном писании.
   Будучи немцем, Вольфганг стремился к постоянному идеализму, он хотел стать выше, лучше, излучать уверенность и надеяться, что на него будут равняться, и очень не любил, когда подобное происходило с другими. В Германии основной религией был католицизм, хотя хватало и протестантов, которых Вольфганг не переносил на дух. "Ленивые христиане", - называл он их пренебрежительно. Особенно он ненавидел баптистов, с этими их плясками и пениями. Цирк.
   В Германии протестантов было примерно столько же, сколько и католиков, а вот в США наблюдался явный перевес в сторону "циркачей". Различных церквей у них было столько, что становилось сомнительно, действительно ли они преданы религии или просто пытаются перещеголять друг друга в более идиотском названии церкви. Все они больше походили на секты.
   И самое ужасное из всего этого - это считалось нормой.
   А тут еще неожиданно узаконили бордели с продажными девками. Религиозный мир ответил незамедлительно, что заставило священника ликовать: еще не все потеряно. Но радоваться слишком рано - плохая примета. Высказавшись категорически против, католики и представители других конфессий, побузили еще пару месяцев и, не найдя особой поддержки, смерились с фактом развращения общества.
   Как только Вольфганга рукоположили в сан пресвитера, он тут же рванул в утопающую в ереси Америку. Но поехал он туда не только потому, что хотел наставить всех на путь истинный, но и по более эгоистичным мотивам. Если где-то очень много протестантов, а он будет их вовсю поносить, - его точно заметят. Оставаться простым священником надолго он не собирался, надеясь в скором времени получить сан епископа, вот тогда его точно признают все, а там... Слишком мало среди римских пап было немцев, а вот итальяшек целый ворох, каждый третий, и это не считая римлян.
   Вольфгангу понадобилось около месяца, чтобы его невзлюбили все, кто о нем слышал. Ярый противник протестантства, он то и дело обзывал их еретиками, атеистами, противниками Христа и Бога, сектантами и ально сатанистами. Даже американские католики, поначалу довольно тепло его принявшие, начали неодобрительно на него поглядывать, прося уняться. "Уняться? - гневно отвечал он. - Да если все так оставить, лет через десять все люди будут лишь носить крестик на шее раз в неделю, и считать, что этого достаточно, чтобы тебя считали истинным верующим. Я не для этого проучился полжизни!"
   Но его не слушали. Конечно, у него были и немногочисленные сторонники, но с каждым его выступлением их становилось все меньше. Мечты о сане архиерея рассыпались на глазах, не говоря уже про архиепископа. Слово "консерватизм" стало оскорбительным, а традиционные доктрины превратились в свод пожеланий, которые соблюдать не обязательно, а если очень хочется, можно вообще создать новую церковь с любыми правилами, какими захочешь. И это тоже все считали нормальным и богоугодным.
  
   В тот день Вольфганг Зельвейзер молился в своей аскетически обставленной келье при соборе. Молился неистово, стоя коленями на жестком полу и сжимая ладони так, что побелели костяшки пальцев рук. Он читал молитвы на немецком и английском, на латыни и греческом, в надежде, что Бог его услышит и подаст знак, укажет дальнейший путь. Он считал себя единственным верным, а раз так, Господь просто обязан откликнуться на его молитвы, либо сейчас, либо никогда.
   Сначала почувствовался легкий толчок, словно кто-то грохнул дверью, и вибрации прошли по полу. Вольфганг не обратил на это внимания: молитву ничто не должно прерывать, особенно если она читается в келье. Однако вторая тряска оказалась чуть значительней, и священник все же был вынужден прервать свое моление.
   Он прислушался. В соборе кто-то бегал и что-то кричал. Вольфганг, подобрав полы сутаны, вышел наружу.
   - Что случилось? - спросил он у пробегающего мимо клирика.
   - Отец Зельвейзер! Землетрясение! Все бегут в бункер под собором, поторопитесь! - и он убежал, даже не дождавшись ответа.
   Землетрясение? В Нью-Йорке? И это в час молитвы о знаке свыше? Вольфганга переполняли эмоции. Если Бог услышал его молитвы, то это и есть тот самый знак, иначе быть не может.
   Вместо подвального бункера, он уверенными шагами направился к выходу. И тут снова тряхануло. Посыпалась штукатурка, светильники, свисающие с огромного купольного потолка, закачались, лавочки задвигались, скребя по полу. Пресвитер заторопился; Бог ждать не привык.
   Выбежав на улицу, он увидел бегающих людей, гудящие возле собора автомобили, некоторые из которых столкнулись, перекрыв проезд, настоящий кошмар. Он выбежал почти на самую середину дороги, остановился и оглянулся на собор, такой большой, но при этом неимоверно крохотный на фоне серых многоэтажек вокруг, однако превосходящий их все по своему неподражаемому великолепию.
   И тут земля сотряслась снова, да так сильно, что Вольфганг не удержался на ногах и упал прямо на стоящее за спиной в аварии желтое такси, ударившись затылком о крыло. В глазах тут же залетали точки, бесконечно черные, как его сутана, и вместе с ними вспыхивающие яркими красками блики, а дальше начался сущий ад.
   В глазах двоилось, и Вольфганг с трудом осознавал происходящее. В ушах стоял натуральный грохот, словно это звучат трубы всадников Апокалипсиса, а может, так оно и было. Люди падали и кричали, иногда казалось, что орут они прямо в уши, а иногда, что они очень далеко. Что-то разбивалось и падало, земля под пресвитером бугрилась и разламывалась неровными паутинами трещин. Он увидел, как одна из машин провалилась под изрыгающую пар или дым землю, не иначе в ад, ведь это настоящий Апокалипсис. Однако Вольфганг сомневался в том, что заслуживает рая, ведь свою миссию он не завершил, но старания ему точно зачтутся. Однако, несмотря на это, он безумно боялся умереть, даже во имя Христа, чье второе пришествие он сейчас наблюдает.
   Он поднял взгляд к небу, но вместо него увидел падающий на него шпиль собора. "Я не хочу", - подумал он перед тем, как его окутала тьма.
  
   Вольфганг очнулся в отделении реанимации. Белый потолок, белые стены, что-то пикает и жужжит, заверяя, что это не рай, слышен топот ног и пульсирующая в голове кровь. При попытке подняться, ничего не получается, лишь чувствуется боль, словно все тело раздавило под прессом. Либо это больница, либо ад.
   - Доктор, он пришел в сознание, - послышался откуда-то сбоку слегка встревоженный женский голос. Над Вольфгангом нависло мужское лицо, худощавое, в морщинах, белые усы под длинным носом, седина и в коротких волосах.
   - Вы быстро идете на поправку, голубчик, - проговаривает он, доставая фонарик и светя в глаза, заставляя жмуриться. - Удивительно быстро. Три дня, а уже в сознании. Удивительно.
   - Что случилось? - выдавил из себя пресвитер.
   Доктор заохал, мотая головой.
   - Даже не знаю, что и ответить. Землетрясения, цунами, извержения вулканов, настоящий конец света. Связь до сих пор не восстановлена до конца, мы даже не знаем, как обстоят дела на других концах мира.
   Вольфганг слушал, не веря своим ушам. Неужели это и в самом деле Апокалипсис? Вряд ли, а иначе за три дня не осталось бы не вознесшихся на небеса или не низвергнутых в геенну огненную. Хотелось спросить: был ли огонь с небес? видел ли кто-нибудь Всадников? воскресали ли мертвецы? являлись ли ангелы? Но будь оно так, доктор точно бы не умолчал.
   Был еще один немаловажный вопрос.
   - Что со мной?
   - Ну, - врач взял в руки табличку с историей болезни. - Сотрясение мозга, - начал он перечислять, - переломы правой руки и обеих ног, так, еще несколько ребер, селезенку и одну почку пришлось удалить, травма грудной клетки, несколько трещин в позвоночнике. И еще по мелочи. Честно говоря, мы очень сомневались, что вы выживите. Конечно, необходим еще не один десяток операций, но с вашим здоровьем, они вряд ли будут проблемой.
   Как оказалось, пациентов было столько, что они не поместились ни в одних больницах и госпиталях. Их размещали прямо на улицах, а самого Вольфганга поместили в общую палату не только потому, что он был тяжелораненым, но и из-за его сана священника. Хорошо, что я был в сутане, подумал он.
   Люди тащили из своих уцелевших квартир матрасы, подушки, одеяла и даже ковры с занавесками, чтобы подкладывать их под раненых и накрывать. Кто-то даже потрошил уже бесполезные изорванные диваны и кресла, сдирая с них обивку. Армия целыми грузовиками подвозила медикаменты, а в те места, куда невозможно было проехать, их сбрасывали с вертолетов и самолетов, активно использовались беспилотники и мультикоптеры. Помимо медицинских препаратов и продуктов с бельем, на парашютах пребывали и врачи, подключили даже лишенных лицензии, заключенных и ветеринаров.
   Ничто так не объединяет людей, как общее несчастье.
   Число погибших шло на тысячи, десятки тысяч, и это только по предварительным данным. Даже если катастрофа коснулась лишь одного Нью-Йорка, ее уже можно считать самой ужасной за всю историю человечества.
   Вольфганг лежал, буравя взглядом трещину, пересекающую весь потолок, и пытался думать. Что это было? Ни одна даже самая ярая молитва не могла привести к таким последствиям, на его памяти, последствий не было никогда, ни хороших, ни плохих. Если это действительно знак свыше, то предназначался он не для него, точнее, не только для него.
   И если так, то что он значил? Жизнь ничего не стоит? Сегодня ты стремишься изменить мир, а завтра мир изменяет тебя, превратив из священника в поломанную куклу, которой оборвали нити. Но может, это и есть свобода, со всеми ее последствиями?
   Вольфганг выжил, и это было главным. Сломанные руки, ноги, ребра - это лишь еще одно испытание, вот только пройдешь ты его или нет, зависит не от тебя. Кто его устроил? Бог? "Но не была ли вся моя жизнь сплошным испытанием?" Вольфганг не знал, как на это реагировать, ему нужно было подумать, долго подумать, пожалуй, времени на реабилитацию должно хватить.
   - И еще, - вдруг заговорил доктор после долгой паузы, словно не решался. Он перечислил все его травмы, не считая душевной, что может быть хуже? - Вы знали о своей болезни?
   - Болезни? - тупо переспросил пресвитер.
   Доктор замялся.
   - Мы брали у вас кровь, чтобы узнать группу, резус-фактор и тому подобное, и анализы выявили болезнь. Мы думали, вы знаете.
   - Не томите, - прокряхтел Вольфганг.
   - Она называется болезнью Гюнтера.
   - Я не силен в медицине.
   - Если простым языком, вам нельзя подвергаться воздействию солнца, да и вообще любого яркого света, поэтому окна здесь занавешены плотной тканью, не пошедшей на импровизированные лежаки и оделяла для пациентов на улице.
   Сам Вольфганг видел прекрасно, чуть ли не лучше, чем до попадания в больницу, хотя считал, что ему просто кажется из-за пережитого шока, а свет если и приглушен, то не настолько сильно, как можно было подумать со слов врача.
   Болезнь Гюнтера звучала иронично, да и сама ее суть сквозила иронией. Вольфганг был немцем, и болезнь, судя по всему, названа в честь немца, а яркий свет так и вовсе являлся несколько чуждым для служителей церкви, в том смысле, что в соборах и церквях всегда царит полутьма, а в кельях и подавно, и зачастую абсолютную тьму разгоняет лишь несколько свечей.
   И все же священника обуял гнев, Ira, один из семи смертных грехов, который, в купе с предметом этого чувства, являлся ужасным деянием, особенно если его источник - служитель церкви; а целью его является - Бог.
   "Я готов был смериться с тем, что на долгие месяцы останусь инвалидом, не способным самостоятельно ходить, возможно, на полное восстановление уйдут годы, пусть, но это?! Это знак? Знак, что я не должен выходить на свет, ни в прямом, ни в переносном смысле? Это мое наказание? Тогда оно слишком жестоко для всемилостивого и всепрощающего Господа. Я просил знака свыше, который укажет мне путь, а вместо этого получил наказание за неведомые мне проступки. И если это знак, единственное его значение - сидеть на заднице и не рыпаться. Нужен ли мне такой Бог?"
   Вольфганг испугался собственных мыслей, но быстро пришел в себя. Ему не нужны долгие месяцы, чтобы все обдумать, он уже знает, какой сделать выбор, и плевать, если он кому-то покажется неверным.
   Доктор продолжал что-то говорить о редкости болезни, тем более в таком возрасте, об экспериментальных способах лечения, что-то там с костным мозгом, но пресвитер - бывший пресвитер - его уже не слушал. Он гадал, что делать дальше. Все, что он умел, - быть служителем церкви. Многие годы учебы, изучение святых писаний, заучивание сотен молитв и клятв наизусть. Помимо прочего, это говорило о его устремленности. Стать богословом? Вольфганг больше не желал иметь дело с католицизмом. Превратиться в активного и ярого атеиста? Вольфганг знал множество несоответствий в религии как таковой, противоречия и переиначивание смыслов, ни один теолог не смог бы выиграть с ним прямой спор.
   Все это было детским лепетом, мысли гордого мальчишки, желающего отомстить превосходящему его врагу, врагу, у которого в подчинении больше миллиарда последователей, а его самого, вероятно, и нет вовсе. Это как воевать с тенью, только меньше шансов победить.
   Спустя два месяца он выписался из больницы. Хотел и раньше, но врачи просто не могли поверить, что он так быстро пошел на поправку, называя это чудом. Если и так, то Бог участия в нем точно не принимал.
   Через неделю после того, как он очнулся, его пришли навестить сам архиепископ и другие служители собора, их достали из бункера, раскопав руины, целыми и невредимыми, отчего Вольфганг чувствовал себя идиотом, но не за свой поступок, а за веру в силу молитвы и знаки свыше. Несмотря на все уговоры, он сложил с себя полномочия священника. Его бывшие братья удалились расстроенными, бывший пресвитер ничего не стал им объяснять, все равно не поймут, он это знал по себе.
   За те два месяца, что он пробыл на лечении, мир изменился кардинально. Разрушенные дома, истерзанная трещинами земля, затопленные города, все это было лишь видимой катастрофой, истинная же зародилась в людских сердцах.
   Вольфганг перестал быть священником и вообще верующим, но многие годы учебы невозможно просто взять и выбросить. Чистый лист новый жизни зачастую является лишь изнаночной стороной листа уже исписанного. И чем сильнее был нажим ручки, тем больше чернила проступают с оборотной стороны. Вольфганг понимал, что его познания и мысли никуда не делись, и на мир он будет глядеть глазами эрудированного человека, сильно волнующегося о своей душе, и чуть менее сильно - о душах других людей.
   Они разбиты, подавлены, многие потеряли кров, но еще хуже - родственников и друзей. Сам Вольфганг рос в детдоме, а потому о родных, если они и были, он ничего не знал, да и знать не хотел.
   Но больше всего его поразила волна преступности по всему миру. Грабители, убийцы, насильники, им не было числа, словно катастрофа открыла в людях их потаенные темные стороны. Довольно часто сообщалось о случаях людоедства, хотя еды хватало. Каждодневно правилась статистика погибших и пропавших без вести. Вольфганг все еще сомневался, не попал ли он в ад.
   Он жил в соборе, но теперь от собора остались лишь развалины, даже если бы он и продолжал стоять, места ему там больше не найти. Кто он теперь? Бездомный бывший священник-неудачник, всеми порицаемый и ненавистный. В мире для него не осталось места. И единственно, куда он мог пойти, - центр помощи лишенным жилья. Ему выдали войлочное одеяло с маленькой подушкой, порцию одежды, которую пожертвовали граждане, и железную миску с кружкой. На банковском счету у него оставались неплохие средства, но покупать сейчас было попросту нечего и негде, да и найти уцелевший и открытый банк не так-то просто, а в те, что выстояли, очередь на месяцы вперед.
   В лагере бездомных под открытым небом, среди едкой вони и болезней, он провел две недели. За это время его успели несколько раз ограбить - даже грязные одеяла и железная утварь была кому-то нужна очень срочно, так срочно, что у него просто не было времени попросить это у распределителей. Дважды он подрался, и оба раза по совершенно идиотским причинам. Интересно, вели ли бы они себя так же, если бы знали, кем он был каких-то два с лишним месяца назад?
   А затем случилось то, что переменило всю его судьбу.
  
   Он лежал, укутавшись засаленным одеялом и почесывая мелкие рубцы на теле - симптомы болезни Гюнтера. Он понимал, что так делать нельзя, но все чесалось неимоверно, а ему уже было плевать, как и на слегка розоватую мочу.
   Ночью еще не так плохо, но вот днем, когда светит громадное яркое солнце, ему приходится прятаться в тенях устоявших и перестраивающихся зданий, а если все же нужда заставляет его выходить, он даже в разгар дня не расстается с одеялом, накрываясь им с головой.
   В эту ночь Вольфганг никак не мог заснуть, ворочаясь с одного бока на другой, и шершавая ткань приятно почесывала кожу. Он все думал о своем будущем. Как только аэропорты заработают для обычных граждан, он первым же рейсом отправится в Германию, послав к черту эту проклятую страну. Там не так много небоскребов и высотных строений, а потому жертв там оказалось намного меньше, хотя и все равно ужасающе много. Там у него остался дом, и, если верить сообщениям знакомых, он остался сравнительно цел, не считая действий мародеров.
   Захотелось в туалет. Он поднялся, но до кабинок биотуалетов было далековато, и идти, переступая через головы спящих, попросту не хотелось. Он не боялся наступить на кого-нибудь или потерять свое место - после катастрофы он почему-то начал прекрасно видеть в темноте, - просто переулок между полуразрушенными домами казался намного ближе, и это казалось не только ему.
   Завершив дело, очередной раз вздохнув из-за цвета своей мочи, Вольфганг уже собирался отправиться обратно, чтобы попытаться хоть немного поспать, но вдруг услышал какое-то шарканье, идущее откуда-то из-за дома. Он не был любопытным человеком и, наверное, проигнорировал бы это, но сна не было ни в одном глазу, а потому решил проверить, что там такое. Кошка или собака? После катастрофы их почему-то становится все меньше и меньше. Наверно, здесь не обошлось без тех сумасшедших, что промышляют каннибализмом.
   Заглянув за ближайший угол, он сразу же заметил какого-то человека. Не будь у него этого необычного зрения, он бы ни за что не разглядел его среди мусорных пакетов и всевозможного строительного барахла. Человек стоял, слегка нагнувшись и опустив голову, одной рукой он держался за стену, вторая висела плетью. На преступника он похож не был, и Вольфганг решил, что ему просто нездоровится.
   - Эй, мистер, вы в порядке? - спросил он. Ответа не последовало, человек даже не шелохнулся. "Уснул стоя, что ли?"
   Вольфганг подошел ближе, наклонившись и пытаясь заглянуть в лицо из-под опущенных волос.
   - Эй, - позвал он, слегка тряхнув незнакомца за плечо. В этот раз ответ последовал, но не тот, на который он рассчитывал.
   Незнакомец двумя руками вцепился в плечи Вольфганга и сильно сжал, отчего тот непроизвольно крякнул, а затем поднял голову. Это было не лицо, а настоящая каша, кожа словно слезала с черепа, под глазами залегли неестественно большие мешки, нижняя губа отвисла, словно вот-вот отвалится, а уши, как казалось, отсутствовали вовсе, редкие тонкие волосы едва скрывали два загноившихся отверстия на их месте. Глаза белые, как от катаракты.
   - Что с вами? - поразился Вольфганг и попытался отстраниться, но хватка оказалась просто железной. И тут человек открыл рот, да так широко, словно у него не было ни мышц, ни суставов. Бывший священник не успел поразиться одной удивительной картине, как его ошарашила другая - прямо из глотки человека начала подниматься какая-то черная субстанция.
   Вольфганг и сам открыл рот, но не мог издать и звука, словно помимо плеч, его ухватили и за горло. Ноги подогнулись, но мертвая хватка ужасного незнакомца продолжала держать его. Если бы он уже не справил нужду, то точно бы обмочился прямо в штаны.
   К этому времени черная масса начала обретать очертания: огромная пасть с острыми зубами, едва виднеющиеся под черной пеленой красные глаза с вертикальными зрачками, вместо носа две неровные дырочки. Лапы как у игуаны, с не менее острыми, чем зубы, когтями.
   Не до конца вылезши изо рта незнакомца, она уже вцепилась в Вольфганга, раздвигая пошыре челюсти. Бывший священник вспомнил про себя все молитвы, которые знал, они переплетались у него в голове, превращаясь в бессмысленную массу слов с именами всех святых, каких только он мог вспомнить. Вольфганг не знал, есть ли Бог, но лицо дьявола находилось прямо перед ним.
   Существо, которое уже засунуло свою морду почти на треть в рот жертвы, вдруг отпрянуло и что-то натужно пропищало, мотая головой, но продолжая держаться за рот. В этот момент тело человека безжизненной грудой рухнуло на спину, и железные пальцы отпустили плечи Вольфганга, а порождение тьмы повисло, вцепившись в челюсти своими когтями. Помимо привкуса серы, во рту начал чувствоваться и вкус крови.
   Бывший пресвитер непроизвольно попятился назад, обо что-то спотыкнулся и полетел спиной вперед. Он упал прямо затылком на какую-то железяку и почувствовал острую боль, подобную которой он испытывал лишь пару месяцев назад, когда очнулся в больнице.
   Существо от неожиданности ослабило хватку и отцепилось, но в следующую секунду уже вновь накинулось сверху, прижимая жертву к земле. На самом деле оно было не таким уж и тяжелым, но в купе с ужасом казалось просто неподъемным, словно на грудь уронили настоящую наковальню. Оно наклонилось к лицу и вновь вцепилось в рот, раскрыло его, а затем вдруг начало обнюхивать. Вольфгангу даже подумалось, что ему не нравится его запах изо рта.
   Обнюхивая его так с полминуты, оно вновь приглушенно взвизгнуло и начало влезать в рот. Невозможно было поверить, что столь огромное существо могло влезть в человека и не разорвать ему хотя бы горло изнутри. Когда оно пролезало в глотку, Вольфганг вдруг понял, что не может дышать, в легких словно не осталось ни грамма кислорода, он затрясся, пытаясь вздохнуть, засучил руками, разорвав одной мусорный мешок, а другой взрывая отчего-то мокрую землю. Но только он подумал, что это конец, как все прекратилось, и он смог вздохнуть.
   Полежав не меньше пяти минут и моля, чтобы это было дурным сном, он осторожно поднялся на ноги. Тело незнакомца все еще лежало без признаков жизни. Казалось, что оно пролежало здесь не менее двух недель, медленно разлагаясь. Что его таким сделало? Это существо из другого мира?
   Вольфганга передернуло. Почему он решил, что оно из другого мира? Это знание словно само собой возникло в сознании.
   - Неужели это и правда был дьявол? - подумал он вслух. - Нет, скорее, это его приспешник. Но что-то ему подсказывало, что это не так.
   Он осмотрелся, не видел ли его кто, но вокруг было тихо и безлюдно, словно весь город в одночасье вымер. Однако что-то было не так. Он потрогал затылок и посмотрел на пальцы - кровь. Вновь пошарив по голове, он не нашел даже шишки, да и боли не было. Прислушавшись к себе, он вдруг с удивлением осознал, что у него ничего не чешется. Он с надеждой взглянул на руки, но рубцы все еще оставались на месте. Зато он чувствовал небывалую легкость и прилив сил. Ему почему-то снова подумалось, что все это в порядке вещей, так и должно быть.
   Остаток ночи он провел в раздумьях, а днем кто-то обнаружил тело. Он не стал говорить о произошедшем, а иначе его признают просто психом, и весь день провел в тени, но не потому, что боялся воздействия света из-за болезни, а просто не хотел, словно свет стал для него врагом. После того инцидента существо не давало о себе знать, оно не ворочалось где-то внутри, не рвало органы и не пыталось выбраться, будто его и не существовало вовсе, а может, так оно и было. Сойти с ума в наше время не так уж и сложно. Если Бог есть, и он послал Вольфгангу испытание, тот его с треском провалил.
   Когда солнце зашло, бывший пресвитер почувствовал зуд, но не от желания почесаться, а такой, который бывает, когда чего-то хочется, но не знаешь, что именно, или когда силишься вспомнить что-то важное, но никак не можешь. Ему захотелось прогуляться.
   Он шел, не разбирая дороги, мимо разрушенных домов и разломанных судеб, не обращая на все это никакого внимания. Взор его привлекли служители церкви, ходящие вдоль рядом лежанок с палатками и разговаривающие с лишенными крова людьми. Там были и католики, и протестанты, и иудеи, и даже мусульмане с буддистами, и все они работали вместе. "Может, я был не прав? - подумал он с горечью. - Да, все эти люди верят в разных богов и по-разному, но сейчас они все вместе помогают нуждающимся".
   И тут Вольфганг почему-то почувствовал к ним ярое отвращение. Помогают? Но чем? Просто словами ободрения? Это ли нужно людям? "Я хотел дать им нечто большее, веру в Господа, силу противостоять невзгодам не в одиночку, но с Богом в сердце, а вместо Бога они верят в служителей церквей, ждут помощи от них, слушают их речи и надеются на их помощь. Но зачем нужны посредники, если можно общаться непосредственно с Творцом?"
   Вольфганг сжал кулаки. Он проиграл в своей борьбе не потому, что был не прав, а потому, что сила, противостоящая ему, оказалась слишком могущественна и злокозненна в своем желании всем заправлять. А ведь он и сам являлся частью системы, но не замечал всего этого, занятый искоренением скверны всюду, кроме своей обители.
   Сплюнув, он пошел дальше, куда вела его невидимая юдоль. Темнело все больше, но острый взгляд цеплялся за предметы вокруг, которые размывались в глазах лишь совсем немного, словно это и не ночь вовсе обволакивала землю, а так, лишь небольшие тучи закрыли солнце.
   Он остановился возле канализационного люка в одном из переулков. Интуиция и голос в голове подсказывали ему поднять крышку и спуститься вниз. Не найдя, чем бы ее подковырнуть, Вольфганг решил попробовать поднять люк руками. Он всунул палец в небольшое круглое отверстие, в которое обычно вставлялась железная палка, используемая как рычаг, и потянул. Крышка, которая казалась очень тяжелой, соскочила практически без проблем, и бывший священник почти без усилий передвинул ее в сторону.
   Внутри было намного темнее, чем на улице, тусклый свет проникал внутрь лишь от открытого колодца. Изнутри исходил очень неприятный запах, но Вольфганг, напоследок вздохнув более-менее свежим воздухом, начал аккуратно спускаться вниз по лестнице. Помимо смрада, там было и довольно влажно, и спустя пять минут одежда уже прилипала к коже.
   Несмотря на идущие вдоль стен канализационных лабиринтов трубы, воды было по щиколотку, и Вольфганг старался не думать, откуда она там набежала. Он не знал, как далеко ему придется идти, и уже готовился к долгой прогулке под асфальтом города, но ошибся.
   Завернув за первый же угол, он увидел их. Он даже и не сообразил сначала, что это те же самые существа, одно из которых сидит в нем, ему просто показалось, что тьма резко сгустилась, и даже его невероятное зрение не позволяет что-либо разглядеть. Но это все же были такие же существа, сотни, копошащиеся от залитого пола и до свода туннеля.
   Первой инстинктивной мыслью было - бежать. Но что-то словно сковало его ноги, он не мог пошевелиться, не мог даже закричать, тело перестало его слушаться.
   Внезапно черные твари зашевелились, и через миг их бесформенные тела образовали собой арку, через которую прошел человек. Он выглядел еще хуже самого Вольфганга: оборванные одежды, грязь на лице, небритость, волосы растрепаны. Однако он не казался бедным и несчастным, его взгляд говорил о том, что он знает, чего хочет, и полностью контролирует ситуацию.
   - У нас еще одно тело, прекрасно, - сказал он. Вольфганг не знал, что ответить. - Почему ты молчишь? Ты должен был сразу овладеть навыками общения.
   - П-простите, - запинаясь, заговорил бывший священник, - но кто вы? Что здесь вообще происходит?
   На лице незнакомца появилось искреннее удивление. Он подошел ближе в сопровождении темных существ, которые уже не так сильно вызвали страх, приблизил лицо и понюхал, поморщившись. Вольфганг не смел пошевелиться.
   - Странно, - произнес незнакомец. - У тебя странный запах, словно... В тебе есть Тень? - спросил он резко.
   - Тень? - не понял Вольфганг.
   - Эй, вылезай!
   В горле сначала запершило, потом появился ком, как когда начинает тошнить. Вольфганг согнулся, готовый, что его вот-вот вырвет, но вместо этого стало трудно дышать, а затем воздух и вовсе оказался перекрыт. Он почувствовал, как изнутри что-то вылезает, а еще через несколько секунд он увидел, как у него изо рта лезет то существо, что вселилось в него прошлой ночью. Как только оно оказалось снаружи, Вольфганг не удержался на ногах и съехал по стенке на пол, глубоко дыша и держась за горло, не обращая внимания на воду, в которую он шлепнулся.
   Между тем существо, вылезшее только что из глотки, что-то проверещало противным писком.
   - Понятно, - протянул незнакомец. - Как тебя зовут? Отвечай!
   - Вольфганг Зельвейзер, - ответил бывший пресвитер, решив, что скрывать что-либо от этого странного человека бессмысленно. Может, в нем тоже сидит эта Тень?
   - Слишком длинно. Я буду звать тебя просто Вольфом. Просто Вольф решил не возражать.
   - Тебе, наверное, интересно, - продолжил безымянный незнакомец, - что вообще происходит. Но мне тоже интересно, как ты смог контролировать себя с Тенью внутри. Я уже слышал о том, что мои подданные не способны вселиться в некоторых людей, а потому просто их убивают, но все, в кого они могут вселиться, они контролируют без проблем. Так в чем твой секрет?
   - Я не знаю, - ответил Вольфганг. И не соврал. Он вообще мало что понял из слов этого человека, но основную мысль уловил - он чем-то отличался от других, и это было плохо.
   - Что ж, тогда я сам это выясню.
   Незнакомец вдруг выгнулся назад и захрипел, его тут же окружили темные существа. Затем он согнулся пополам, хватаясь за живот и широко раскрыв рот, из которого показался темный сгусток, напоминающий лапу. Это и правда была лапа. Она оказалась достаточно длинной, чтобы коснуться пола, залитого нечистотами. Она начала расширяться, а затем разделилась надвое. Тело бы давно упало, если бы его со всех сторон не поддерживали остальные Тени.
   На все про все ушло около минуты. Перед Вольфгангом предстал сгусток тьмы, похожий на те, что находились вокруг, но только много выше. Существо доставало до самого свода, и это при условии, что оно сильно пригибалось. Если Вольф удивлялся, как обычное существо могло влезть в человека, тут же его не разорвав, то сейчас он оказался поистине шокирован.
   Как только оно вылезло, остальные, более мелкие существа, заверещав, подхватили безжизненное тело-оболочку и уволокли куда-то вглубь, откуда раздались совершенно отвратительные чавкающие звуки, от которого у Вольфганга застыла в жилах кровь.
   Огромное существо, словно сотканное из тьмы и страха, медленно приблизилось к Вольфгангу, канализационные воды стали еще грязнее, и он вдруг осознал, что сейчас испытает самое ужасное ощущение в жизни, даже ужаснее, чем первые дни, когда он очнулся в больнице. И не ошибся.
  
   Он открыл глаза и увидел над головой звездное небо, хотя вообще больше не ожидал увидеть хоть что-то. Тело ломило, голова болела, рубцы зудели. Даже самое ужасное похмелье не могло сравниться с этим чувством.
   - Почему ты не сказал, что болен? - раздался незнакомый голос. Вольфганг с усилием повернул голову, вглядываясь в говорившего человека. Тот оказался довольно оборванным, однако без бороды, но с лишним подбородком, на голове зияла лысина, подобно монашеской тонзуре.
   - Кто вы?
   - Я? Я все тот же, просто пришлось сменить тело, второе за последний час. Ты не ответил на вопрос.
   - Никто и не спрашивал.
   Помолчали.
   Вольфгангу уже было плевать на все происходящее, ему даже не хотелось чесать рубцы, словно в отместку непонятно кому. Он считал, что умрет, когда наблюдал, как это чудовище раскрывает ему рот своими когтистыми лапами, и теперь сожалел, что этого не случилось.
   - Понимаешь ли, - начал монстр в человеческом обличье, - обычные Тени могут вселяться в тела и находиться в них от нескольких недель до многих-многих лет, как я надеюсь; эксперименты в прошлом уже были. Но я не просто Тень, я Высшая. И тело мне необходимо под стать, чтобы оно могло продержаться больше одного месяца и не развалиться. Я надеялся, что ты станешь подходящим сосудом, и, возможно, так бы и случилось, если бы не твоя скверная болезнь. Возможно, я знаю, кто мне подойдет, но мои Тени не могут в них вселиться и привести их ко мне. Ты стал исключением.
   - Зачем ты мне все это говоришь?
   - Зачем? - Высшая Тень, казалось, задумалась. - Я хочу, чтобы их привел ко мне именно ты.
   - Я? Но как? И почему ты думаешь, что я стану тебе помогать? Чего ты вообще добиваешься?
   - Ты умираешь, человек, и будешь умирать долго и мучительно, а люди, как я уже понял, очень дорожат своей жизнью. Когда в тебе была одна из моих Теней, тебе же стало лучше, правда? Вселяясь в тела, мы исцеляем их ранения, но если у них болезнь, подобная твоей, то мы ее замедляем. Я не особо понимаю, почему это происходит, но это и не важно. Тела людей всегда - всегда! - переходят под контроль Тени, но не в твоем случае. Если мы договоримся, ты больше никогда не будешь чувствовать дискомфорта, который сейчас испытываешь.
   Над Вольфгангом вдруг нависла страшная морда Тени, обычной, а не Высшей, она медленно раскрыло рот и начала влезать. Бывший пресвитер не сопротивлялся. В этот раз все оказалось не так страшно, после своего огромного собрата, эти мелкие порождения тьмы казались совсем не страшными, и в глотку они пролезали, словно намазанные маслом.
   Ломоту и головную боль как рукой сняло, но главное - прекратился зуд. Вольфганг словно после обжигающего солнца вступил в прохладную негу реки. Тело наполнилось силой.
   Он поднялся.
   - Ты будешь сильнее любого человека, сможешь видеть в темноте и заживлять почти любые раны. Однако тебе придется поменьше контактировать с ярким светом, особенно солнечным, и избегать золота с серебром, ранения от которых могут стать смертельными.
   - И что мне делать?
   - Ты создашь организацию по борьбе с Тенями и будешь приглашать в нее людей, которых мои Тени не могут захватить. Я сам буду давать наводки, тебе лишь стоит прийти к ним и разъяснить, что происходит, то есть то, что я тебе скажу. А Тень внутри тебя проследит, чтобы ты не вздумал меня обмануть.
   Так Вольфганг создал организацию "Тенелов". Каждый раз, когда какая-нибудь Тень натыкалась на человека, в которого не могла вселиться (как Вольф понял, Тени словно чувствовали какое-то родство с этими людьми, и попытка в них вселиться была равнозначна попытке вселиться в другую Тень), после чего она вселялась в самого Вольфганга и передавал ему воспоминания об этом человеке.
   За месяц набралась целая дюжина таких людей всех возрастов и обоих полов. Им пришлось объяснять, что встреченные ими существа далеко не демоны из ада, а пришельцы из иного мира, из-за чего его подняли на смех. Поверить в демонов для них оказалось проще, чем в иных созданий из параллельной Вселенной. Несколько человек ушло, считая Вольфганга психом.
   Рубцы от болезни Гюнтера находились и на лице, пусть и не так много, другие же симптомы проявлялись не так открыто, и потому он мог отговориться, что это простые угри. Болезнь и правда почти его не беспокоила, и вспоминал он о ней обычно лишь во время похода в туалет.
   Про организацию, которую и назвать-то таковой было нельзя (они собирались в полуразрушенном доме, покинутом жильцами), начали распространяться слухи. С одной стороны это было хорошо, но при этом, помимо особенных людей, которых Вольфганг называл Тенеловами, из-за чего началась некоторая путаница (не был он силен в придумывании имен и названий), начали приходить и люди обычные.
   Высшая Тень лишь сказал, что ему все равно, остальные могут стать сосудами для его Теней, да и в пищу сгодятся. От этих слов Вольфа передернуло. Он знал, что если не оправдает надежд этого существа, его сожрут живьем, а умирать он не желал, как и вообще чувствовать боль.
   Спустя два месяца случилось то, чего никто не ожидал. К ним пришел человек, самый обыкновенный, который, спустя некоторое время пребывания в их рядах, заявил, что внутри него находилась Тень. Ему сначала не особо-то поверили, однако его рассказ подробно описывал и само существо, и процесс ее вселения и выселения. Вольфганг сразу узнал в нем свои собственные ощущения первого опыта.
   - И как же ты от нее избавился? - спросил один из членов организации. Бывший одержимый усмехнулся и пальцем поддел верхнюю губу, обнажая золотые зубы.
   - Не знаю, как это существо не заметило моих золотых протезов, но вселившись в меня, оно испытывало сильную боль, а когда не выдержало, то покинуло мое тело. Случило это днем, в парке, как мне сказали доктора, когда я очнулся в больнице, - кто, то вызвал скорую, увидев мое бессознательное тело. Я лишь от вас узнал, что эти чудовища не переносят солнечный свет и золото. Все встало на свои места.
   - Вот это да, - поразился один из слушателей. - Ни разу не слышал, чтобы кто-то выжил после одержимости Тенью. Все остальные тут же загомонили, соглашаясь с ним.
   - Но не это самое главное, - прервал их этот человек. - У меня остались некоторые воспоминания этой Тени. В общем, я знаю, где одно из их логовищ.
   В это время в просторном помещении заброшенного здания находилось около пятидесяти человек, треть из которых являлись Тенеловами, или, как они сами себя назвали, - Охотниками.
   Вольфганга переполняли противоречивые чувства. Если Высшую Тень уничтожат, он станет свободен, но кто знает, что с ним сделают Тени, когда их повелителя больше не станет. Если он не предупредит о готовящемся вторжении, существо внутри него просто разорвет его, он чувствовал, как оно желает поскорее добраться до своего владыки и все ему выложить. Не подчиняясь вселившейся в него Тени, он мог не опасаться, что его мысли станут известны существу, но кое-что все же проскальзывало, как это было и в обратную сторону, и Вольфганг старался поменьше задаваться подобными мысленными вопросам, а вслух и вовсе никогда ничего подобного не произносил.
   Однако люди не спешили браться за вилы с факелами и бросаться в омут ради сражения с чудовищами. Одно дело, когда ты просто защищаешься от них, но другое, когда лезешь в их логово, чтобы уничтожить.
   - У нас и оружия-то нет, - заявил один. - И вряд ли будет. Где мы возьмем столько золота и серебра?
   - У меня золотой крестик, - подал голос другой.
   - Этого мало.
   - А если переплавить столовое серебро? У меня есть немного.
   - Точно. В разрушенных домах полно этого добра. У моего соседа было золото, доставшееся в наследство, он мне сам показывал. Когда наш дом рухнул, я был на работе, а сосед погиб, если там порыскать...
   - И кто будет рыскать? - перебил его еще один член "Тенелова". - Там с кранами надо разгребать.
   - Верно. И сколько на это уйдет времени? Демоны к тому времени могут перебраться в другое место.
   - Есть еще церкви, - подал неуверенно голос другой Охотник.
   Вольфганг опасался этого. Когда он был священником, у них в соборе действительно было довольно много серебряной утвари и еще немного золота. Конечно, он мог сказать, что обкрадывать храмы грешно и все в этом роде, но то же заявили и без него. Вольф, как его прозвал Высший, все еще колебался, нужно было очень многое учесть, и любая ошибка могла стоить ему жизни. Если они все же решатся забрать драгоценные металлы из церквей и храмов, так тому и быть, все равно казалось крайне сомнительным, что они смогут победить всех Теней, а главное - Высшую Тень.
   В тот вечер он спустился в канализацию и все рассказал владыке Теней. Ему повезло, что тот не стал заставлять подтвердить его слова Тени, сидящей в нем, - кто знает, какие мысли она смогла уловить. Высшая Тень с каждым днем доверяла ему все больше.
   За две недели собрали столько серебра и золота, сколько никто из них никогда в жизни не видел, но появилась еще одна проблема - как все это переплавить? Кузниц в городе, само собой, не было, в ювелирных магазинах такое количество не смогут переплавить, да ведь еще и определенная форма нужна. Ближайший плавильный завод довольно далеко, да и кто их туда пустит? Все, что было под ругой, - небольшой тигель, не пойми где раздобытый одним из Охотников, да куча золотого и серебреного лома.
   - Вообще, температура плавления золота и серебра не такая уж большая, при желании их можно переплавить и в домашних условиях, но тут нужно постараться, - сказал как-то один из Охотников, когда-то преподающий химию в школе.
   В конечном итоге нашлось сразу три сварочных горелки, и народ приступил к делу. Вначале собирались выплавить самые настоящие мечи, руководствуясь принципом - чем длиннее, тем лучше, но стало быстро понятно, что в расплавленном виде металлы выглядят не так внушительно, и что оружия на всех попросту не хватит, хотя из почти пятидесяти человек пойти войной на Теней решились лишь чуть больше тридцати; Вольфганга посчитали тоже, даже не спрашивая его мнения; главный зачинщик, да что б в стороне остался? Поэтому было решено выплавить более короткие и тонкие кинжалы.
   Так как форм не было, их вырыли в земле, утрамбовав ее по мере возможности. Раздобыли цемент. Сказать, что оружие оказалось кривым, ничего не сказать. Оно оказалось слишком толстым и тупым, заточка мало помогала. Хватит для убийства Тени, но не одержимого. Ковать горячий металл пришлось на канализационных люках и железобетонных блоках, что тоже сказывалось на качестве.
   Когда почти все было готово, кто-то вычитал об амбисидиане, новом сплаве золота, серебра и других примесей, которые вместе давали вполне прочный материал, хотя, по словам самих создателей, практически бесполезный, так как являлся слишком дорогим и непрактичным. В домашних, или уличных, условиях создать амбисидиан невозможно, зато это дало идею разбавить драгметаллы еще чем-нибудь.
   Благодаря дополнительным материалам получилось увеличить количество оружия почти на треть, но все это стоило огромного труда. Некоторые металлы имели бо́льшую температуру плавления, чем серебро и даже золото, а на некоторых этапах приходилось использовать специальные методы и выверять каждый грамм. Бетон не выдерживал температуры, и приходилось заливать новые формы, у строителей сперли особый высокоогнеупорный бетон, но и он постоянно трескался.
   Спустя еще две недели оружие оказалось готово. Неказистое, искривленное, с зубчатыми лезвиями и рукоятями, смастеренными из двух деревяшек, перевязанных веревочками и изолентой. Никто не додумался сделать нормальную гарду, за которую можно было бы примотать веревочки, и потому самодельные рукояти на самодельных кинжалах шатались, грозясь отвалиться вовсе.
   И все же это было лучше, чем ничего.
   Когда Вольфганг рассказал все Высшей Тени, тот лишь посмеялся. Легкая добыча, сказал он. Даже самое смертоносное оружие в руках дилетанта окажется бесполезней карандаша в руках слепого. Но даже слепой может создать великое полотно к пению птиц, а глухой написать симфонию восходящего солнца.
   Вольф знал, что Высшая Тень стремится заполучить себе самое сильное тело, а потому ждал, когда его прислужники приведут к нему такое. Он приказал убивать лишь обычных людей, а Охотников просто выводить из строя, чтобы он смог затем выбрать лучший сосуд, а остальных можно, например, где-нибудь запереть, чтобы воспользоваться ими в будущем, если тело все же начнет разрушаться. Вольфганга не покидало чувство, что Тень недоговаривает.
   В назначенный день они пришли к заветному колодцу и долго не решались спуститься. Каждый разжился фонарем, некоторые даже соорудили факелы, потому что слышали, что Тени боятся огня так же сильно, как и любого другого источника света. По этой же причине раздобыли и фальшфейеры. Все те дни, что они плавили металлы и ковали себе оружие, они не забывали и о стратегии ведения боя: как идти по канализационным туннелям, как драться, чтобы никому не мешать, как использовать оружие, что делать, если кто-то упал или погиб. Единственное, что продумали хуже всего, - как отступать, если другого выбора не будет.
   Первым спустился бывший военный, держа в одной руке нож обратным хватом, а в другой - факел. Его пример оказался заразителен, и спустя пару минут под землю спустились все, стараясь идти тихо, но вода под ногами предательски плескалась и хлюпала.
   - Где они? - спросил кто-то, обращаясь к тому, в ком когда-то сидела Тень.
   - Понятия не имею. Я лишь запомнил дом на поверхности, возле которого валялись детские качели. Я до Катастрофы жил неподалеку, и проходил здесь по пути на работу, вот и запомнил.
   - Так мы можем до ночи здесь рыскать, эти туннели идут через весь город.
   - Это лучше, чем сидеть сложа руки.
   Они прошли вглубь и свернули за угол, где Вольфганг обычно встречался с Высшей и другими Тенями. Он так напрягся, что нож начал выскальзывал из потных пальцев, сжимающих обмотанную изолентой рукоять. Остальные выглядели не лучше, поэтому его поведение не вызывало подозрений. Но он напрягался напрасно, за углом оказалось пусто. Как и за следующим.
   Они прошли несколько развилок, возвращались назад, натыкаясь на обвалы, но разделяться все же не решались, хотя подобные предложения поступали. Более тридцати человек едва могли развернуться в узких туннелях, и чем больше проходило времени, тем больше всем это надоедало, словно они не на смертный бой пришли, а просто на прогулку, а проводник, почему-то, отказывается показать им самые интересные места.
   - Знаете, - заговорил один из Охотников, уже не держа перед собой нож, а опустив его вместе с рукой и скучающе вертя в ладонях, - по-моему здесь ни хрена нету. Ты, - обратился он к пережившему одержимость, - либо нам наврал с три короба, либо эти твари давно уже смотали.
   - Я ведь говорил, что нам следует поторопиться.
   - Вот и шел бы сюда с голыми руками да воевал.
   - В любом случае, - вновь заговорил первый, - надо отсюда сваливать. Нет здесь ничего, кроме вони и наших мокрых ног.
   В это мгновенье за спиной раздался звук, словно какой-то скрежет. Все как один оглянулись.
   - Что это было?
   - Да отвалилось что-нибудь, - не очень уверенно предположил один из Тенеловов. - Вы же видели обвалы.
   - Еще одна причина поскорее отсюда вылезти, у меня от этой копоти факелов глаза слезятся.
   - Да мы всего один факел зажгли на всякий случай, не ной. Но да, пошлите отсюда.
   Они развернулись и направились к люку, но не к тому, через который пришли, а к другому, что был ближе, надеясь, что он не завален и людей там нет, а то объясняться не очень-то хотелось, сочтут еще за психов, всем скопом сбежавших из лечебницы.
   Когда половина группы уже зашла за угол, сзади неожиданно раздался протянутый вопль, леденящий душу. Народ зашевелился. Те, кто был за углом и ничего не видел, начали протискиваться назад, остальные стояли как вкопанные.
   - Тени! - закричал кто-то. - Это нападение!
   Народ помчался назад, послышались звуки зажигания фальшфейеров. Кто-то поджигал факелы, остальные неумело рубили нападающих на них Теней, остервенело размахивая кривой железкой, хотя до этого тренировались несколько дней. Все их стратегии разбились вдребезги перед лицом ужасного, а главное - реального врага. Послышались выстрелы: у кого-то оказался пистолет, но он был бесполезен.
   Вольфганга закружила толпа, пару раз его кто-то случайно порезал ножом, Тень внутри него позволяла залечить такие раны за несколько секунд, однако из-за амбисидиана на это потребуется уже не одна минута. Но намного страшнее было то, что в общей суматохе его могут разорвать сами Тени, не узнав в нем того самого Вольфа.
   Его вынесли за угол, и он увидел их. Тени предстали перед ним во всей красе. До этого он видел их спокойными, как ленивый переливающийся черный клубок, но теперь они казались неистовым ураганом, они скалились, плевались, верещали, когда их настигали амбисидиановые ножи и пламя факелов, пытались дотянуться до противников, чтобы их разорвать. Вольфганг даже не был уверен, помнят ли они приказ Высшей Тени не убивать Охотников. Кто-то швырнул в них фальшфейер, но упав в воду, он тут же затух. В руках он являлся более грозным оружием.
   Кто-то закричал сбоку, Вольфганг повернулся и увидел еще Теней, нападающих с другой стороны.
   - Тени! - закричал кто-то. - Они нас окружают! Сюда!
   - Вспомните, чему вы учились! Держать строй!
   - Бейте их! Бейте! Не сдавайтесь или мы все умрем.
   - Одержимые! Здесь одержимые!
   Несколько одержимых, игнорируя фонари, факелы и файеры, бросились в самую гущу толпы, расшвыривая людей во все стороны, словно котят. Кровь и ругань сопровождали эту мясорубку. Кто-то потерял рукояти и держал нож так, разрезая ладони в кровь, другие подбирали оружие павших и наносили удары сразу двумя руками.
   Размахивая факелом над головой, один из Охотников бил им по Теням и одержимым. Один из одержимых загорелся, словно облитый маслом. Он закричал и начал метаться во все стороны, что оказалось пагубным как для своих, так и для чужих. Людям приходилось бросаться в нечистоты, чтобы потушить пламя.
   Вольфганга выкинуло в авангард, и он тоже рубился, что есть силы. Фальшфейер в его руках целился в глаза, а когда враг отвлекался, бывший священник без жалости вонзал в них нож, снова и снова, пока противник не падал замертво или не растворялся в воздухе. Одному заснул уже затухающий файер прямо в рот, а затем вонзил сверху в голову нож, да так, что рукоять распалась, и он не смог вынуть его обратно, скользя окровавленными пальцами по металлу. Но новый нож нашелся быстро, и оказался он даже лучше собственного.
   Умирали люди, умирали одержимые, умирали Тени. Вольфганг чувствовал боль за всех, ибо в нем перемешались части всех их. Он чувствовал, как рвется внутри него Тень, словно желая захватить контроль над его телом и самой вступить в битву, но на другой стороне, колоть и рвать ненавистных ей людей, и плевать, обычные они или наделенные даром, которых приказано оставить в живых. В битве об это забываешь.
   Когда ему на глаза попадались лица людей, сражающихся с ним бок о бок, он видел их ненависть, их желание крови и смерти, хотя у Теней, возможно, не было ни того, ни другого. Сами же Тени эмоций не выказывали, но Вольфганг знал - знал благодаря существу у него внутри, - что и они тоже чувствуют и хотят если не жить, то существовать, как того хочет любое живое существо, особенно на пороге смерти.
   Да, Тени были монстрами, пожирающими людей, но разве крокодилы и львы делают это нарочно? Нет, они видят чужака, вторгшегося на их территорию, видят добычу, наплевав, есть у того паспорт и ест ли он вилкой с тарелки. Разве глисты и паразиты живут в людях потому, что нарочно хотят им навредить? Нет, их такими создал Бог. Нет, не Бог, природа, поправил себя Вольфганг. Разве Бог позволил бы такому происходить, что его величайшее творение - люди - вдруг оказывались бы в животах у одних, а другие сами обитали бы у них во чреве, грызя изнутри?
   Так кто же здесь зло? И есть ли оно вообще? Нас учат, что мир не состоит только из белого и черного, есть и другие цвета, однако и цвета делятся на светлые и темные. Если люди светлее, то Тени темнее? Но чем ярче свет, тем сильнее он обжигает глаза, когда как тьма приносит единственно усладу уставшим очам, остальное лишь выдумки псевдофилософов и поэтов, чья цель лишь красота изложения, но не логика и здравый смысл.
  
   Невозможно было понять, сколько прошло времени. В темноте подземелья всем казалось, что на поверхности давно настала ночь. Трупов тоже было не счесть, окровавленные, растрепанные, невозможно отличить одного от другого.
   Вольфганг не сразу понял, что стоит на коленях, а перед ним не осталось ни одного противника.
   - Сюда! - закричал кто-то. Вольфганг так не хотел реагировать, тяжело вдыхая вонючие пары канализации и запах крови, но его подняли за руки.
   - Давай, Вольф! - закричал ему на ухо один из Охотников. - Мы должны отсюда убираться. Да, этого ему хотелось больше всего на свете. Он нашел в себе силы, чтобы идти самостоятельно.
   - Тени! - закричали вновь.
   "Нет, только не снова", - промелькнуло у него. Подняв взгляд, он увидел очередную толпу Теней, но было их меньше, чем в предыдущих ордах. Но главное, там стоял Высшая Тень. Выглядел он так, словно вот-вот развалится, его облик был даже хуже, чем у того первого одержимого, которого встретил Вольфганг в переулке за домом.
   Посмотрев на сражение, он неожиданно развернулся и побежал, бросая своих драгоценных Теней.
   - Руби их! Руби!
   Сейчас почти у каждого было по два ножа, у кого-то за поясом даже висел третий. Светило три фонаря, два фальшфейера и один почти погасший факел. Вольфганг, словно открыв второе дыхание, зажег последний свой файер и бросился в атаку.
  
   - Там был еще один! - закричал один из Охотников, когда в воздухе растворилась последняя Тень. - Его нужно догнать.
   - Может, ну его? Что он сделает?
   - Из-за них мир лежит в руинах! - взорвался первый, его переполняли эмоции, а кровь кипела от адреналина. - Я не успокоюсь, пока не поквитаюсь с каждым.
   Никого не дожидаясь, он развернулся и рванул в туннель, держа перед собой единственный фонарь. Остальные, переглянувшись, помчались за ним.
   Они едва не потеряли его из виду со всеми этими перепутьями и повторами, но вот он вдруг остановился.
   - Что случилось?
   - Я не знаю, в какую сторону он побежал.
   - Может, пока оставим его? - попробовал вновь его переубедить другой Охотник. - Мы потерял слишком много людей, нам нужно вынести их на поверхность до темноты и похоронить. И раненые...
   - Их смерть окажется напрасной, если мы не перебьем всех Теней до единого! - закричал Тенелов в ответ, и его слова отразились эхом от стен канализации. - Они все бросались на нас, словно дикие псы, а этот убежал. Если у них и есть главный, то это, несомненно, именно он.
   Его оппонент не нашелся, что ответить, и в звенящей тишине где-то сбоку послышался всплеск. Все тут же побежали на звук. Забежав за угол, они увидели, как за другой поворот свернул убегающий.
   - Это он! Быстрее, мы его нагоняем!
   Вольфганг решил, что Высшая Тень бежал лишь тогда, когда бежали остальные, чтобы те не могли расслышать звука его шлепанья по воде, как только остановились преследователи, остановился и он, но почему-то все же не смог устоять на месте и случайно обнаружил себя. Это казалось странным.
   За следующим углом они увидели его уже более четко. Он бежал как-то неловко, заваливаясь на один бок, а одна нога у него, казалось, едва сгибалась. Тело разрушается, догадался Вольфганг. Высшая Тень считал, что нет смысла искать новый сосуд, если скоро их будет много, и не простые люди, а одаренные необычной силой.
   Свернув на очередном перекрестке, Вольф чуть не влетел в спины остановившихся бегущих впереди. Выглянув из-за них, он чуть не воскликнул от удивления. Там находился обвал, и куски бетона, кирпича и арматура проломили землю и теперь представляли собой своеобразную насыпь, ведущую на залитую солнцем поверхность, однако она была столь сумбурна, что при попытке залезть по всему этому мусору, легко можно было сломать ноги, а то и шею.
   Однако при всей осторожности сделать это представлялось возможным, вот только Высшей Тени было не до осторожности, и был он явно не здоров, даже отсюда виднелись плеши у него на голове от выпавших волос.
   Тот Охотник, что сильнее всех желал разделаться с одержимым, медленно подошел к нему и вонзил нож в брыкающуюся ногу. Высшая Тень закричала, а та, что была внутри Вольфганга, вдруг дала о себе знать. Он схватился за живот.
   - Попался, падла! - чуть ли не прорычал Охотник, а затем вынул и вонзил нож уже в другую ногу. Высший вновь закричал и попытался как-то неловко пнуть Охотника, но промахнулся.
   - Хватит, просто покончи с ним, и уходим. Кто-то мог слышать его крики, и поверь, если кого и пристрелят, то точно не его.
   - Я не могу позволить ему сдохнуть так просто!
   - Тогда поторопись!
   Охотник ухватил одержимого за ноги и стянул пониже, так как сейчас он мог дотянуться максимум до бедер. Он занес кулак и ударил монстра. Они знали, что Тени и одержимые почти не чувствуют боли, если удары не нанесены с использованием золота или серебра, но чувство удовлетворения никто не отменял.
   - Зачем вы это делаете?! - заревел Охотник и нанес еще один удар, ломая нос.
   - Разве это имеет значение? - отозвался спокойным голосом Высшая Тень. - Разве вам не все равно, с кем воевать, лишь бы был враг?
   - Кто вы такие? Откуда вы?
   - Мы? Мы из другого мира, который умирает, а этот мы присмотрели давно. Мы Тени, что живут в каждом из вас, но о которых вы не подозреваете. А я - Высшая Тень! И я повелеваю всеми остальными, - ощерился одержимый и неожиданно нанес удар ногой, отбрасывая Охотника от себя.
   Поднявшись на дрожащие ноги, он продолжил:
   - Вам, простым людишкам, не убить меня.
   - Ты уже выглядишь, как ходячий труп.
   - Мне всего лишь нужно сменить сосуд, и вы, выжившие до этих пор, отлично мне подходите. Вольф, надеюсь, ты не забыл наше обещание?
   Все взоры тут же обратились на него. Удивленные и злые взоры.
   - Я... я не понимаю, о чем он говорит, - начал оправдываться Вольфганг.
   - Ты что, с ним заодно? Но ты же наш лидер!
   - Лидер? - усмехнулся Высшая Тень. - Скорее, пастух, готовящий свое стадо на убой. Он неплохо поработал, приведя вас ко мне, волку. Иронично, не правда ли, с учетом его имени? Хотя я все же рассчитывал на большее.
   - Это то, к чему ты нас готовил? - прошипел один из Охотников, сильнее сжимая свой нож без рукояти.
   - Вы... Вы не понимаете. Во мне Тень, а я болен, я умру без Тени, - попытался объяснить злой пастух в овечьей шкуре, медленно отходя назад.
   - Не стоит оправдываться, - вновь заговорил Высшая Тень, - ты, как и любой человек, стремишься спасти свою жалкую жизнь, невзирая на последствия, используя все методы, какие можешь найти. А теперь, я надеюсь, ты поможешь мне разобраться с этими сосудами, и тогда наш договор будет исполнен.
   Вольфганг стоял, не в силах что-то вымолвить. Он не ожидал, что все будет именно так, он надеялся, что вообще останется в стороне, но ему пришлось сражаться за свою жизнь, как и всем остальным, убивать Теней и одержимых. Его роль сыграна, и если бы он погиб, Высшая Тень вряд ли бы сильно расстроился.
   Он шестерка, раб, хуже любой Тени, чья жизнь казалась ничтожной. Высшей Тени в равной степени плевать и на тех, и на этих. Помогать ему? А что взамен? Слепое повиновение? Вольфганг ненавидел повиноваться, он стремился на самый верх, однако рухнул вниз опаленной птицей, но не по своей вине. У него все еще был шанс взлететь, призрачный шанс, едва видимый во тьме где-то далеко впереди.
   Но все будет кончено, если он умрет здесь, от рук ли Охотников или самой Высшей Тени. Однако Тенеловов было больше, а Тень, пусть и высшая, - одна, и в теле, у которой выпали почти все волосы и зубы, а сломанный нос готов вот-вот отвалиться.
   - Я не могу, - пролепетал он.
   - Что? - повысил голос Высшая Тень; несмотря на состояние, выглядел он внушительно и даже устрашающе.
   - Не надо меня заставлять, - прерывисто проговорил Вольфганг, пытаясь сглотнуть ком в горле, но через миг он внезапно понял, что это не просто ком. Тень пыталась вылезти наружу.
   - Я ведь тебя предупреждал.
   Вольф согнулся пополам, и из его широко открытого рта начала вылезать Тень, словно ребенок из роженицы, ужасающий ребенок, готовый тебя сожрать.
   И тут, наконец, опомнились Охотники:
   - Убейте его! - заревел один и бросился на одержимого, но тот словно знал, куда будет нанесен удар и увернулся, а взмахом руки отбросил нападающего, но тут же на него накинулся другой.
   Что же делать с самим Вольфгангом никто не знал: с одной стороны он предатель, но с другой - он рассказал о слабостях Теней и помогал ковать оружие, да еще в нем сидела Тень, однако сам он на одержимого похож не был.
   Тем временем Тень вылезла почти наполовину, вереща и царапая своими когтями лицо. Вольфганг упал на колени и вдруг почувствовал боль в ноге. Оказалось, что у него в руке все еще покоится нож, и он сделал то, что казалось единственный верным на тот момент, - он вонзил нож в Тень, торчащую у него изо рта.
   Ночная тварь заверещала пуще прежнего, несколько раз конвульсивно дернулась и медленно растаяла у него во рту, оставляя на языке гадкий серный привкус.
   Охотники всей толпой набросились на Высшую Тень, нанося ей удары кинжалами. В ответ одержимый махал окровавленными руками, то и дело задевая кого-то и отправляя на залитый пол. Но силы были не равны. Будь Высший в здоровом теле, он мог бы раскидать их всех, ни разу не поранившись, но его оболочка была на грани. Он плевался, ругался, угрожал, но ничего поделать не мог.
   Вот кто-то зажег последний оставшийся фальшфейер и сунул его прямо в рожу противнику. Одержимый Высшей Тенью вскрикнул и закрыл лицо руками, но это было ошибкой. Один из Охотников, тот, что побольше, прыгнул и сбил врага с ног, и все вместе они накинулись на него гурьбой, нанося размашистые удары кинжалами. У некоторых отломились клинки, но они продолжали бить обрубками.
   Спустя несколько минут все закончилось. Тело одержимого было изодрано так, словно его самого рвали Тени. Удивительно, но среди Охотников не оказалось потерь вовсе, лишь ушибы и пара сломанных ребер.
   Прямо сидя в окровавленных нечистотах рядом с трупом и не в силах подняться на ноги, они обернулись к Вольфгангу.
   - Тебе лучше уйти, пока у тебя есть возможность, - недобро сказал один из них.
   - Верно. Ты предал нас, но без тебя мы бы не узнали слабости Теней, теперь понятно, как ты сам о них узнал. И я видел, как ты бился с ними. Может, в тебе и была Тень, но ты точно не был ею одержим. Если тебе нужна была помощь, ты мог бы нам все рассказать, мы бы что-нибудь придумали.
   - А теперь уходи. Или, клянусь Богом, как только я смогу подняться, я утоплю тебя в этих нечистотах.
   Поднявшись с колен, Вольфганг посмотрел на свой кинжал. Он выпустил его из окровавленных рук, развернулся и молча ушел, почесывая рубец на шее.
   У него за спиной оставалось примерно треть всего спустившегося под землю отряда, который в будущем, из группы обычных граждан с самодельным оружием, превратится в международную секретную организацию по борьбе с Тенями, добьется комендантского часа и особых полномочий.
   Вольфганг найдет других Теней и расскажет им о всем, что с ним произошло, слегка подправив финал, представив все так, что он сражался с Охотниками, но ослабевшую Высшую Тень спасти не успел, после чего бежал.
   Он, взамен на ослабление своей болезни, даст обещание, что откроет новый большой портал, чтобы впустить в мир еще больше Высших Теней, а до тех пор остальные Тени должны ему повиноваться.
   Он привыкнет к ним, а они к нему. Его будут почитать, спустя время он решит, что Тени ему куда ближе, чем люди, которые его никогда не понимали. Все, что умеют люди - воевать, но не ради жизни, а ради смерти, а Тени всего лишь хотят обрести новый дом, взамен погибающего.
   Чем Тени хуже людей? Они как беженцы из другого мира, со своими особенностями и традициями. Чья жизнь дороже? Вольфганг решил для себя, что люди - это пройденный этап эволюции, и есть те, кто их превосходит - такие, как он и остальные Охотники. Они видят в темноте, раны на них заживают быстрее, а Тени не способны в них вселиться, как и в своих сородичей, словно эти новые люди им равны.
   Однако эти новые люди этого не понимают и убивают Теней, даже не желая слышать их предложения. Старые люди не нужны этому миру, пора свершить эволюционный скачок, и выживут лишь сильнейшие, способные перенести одержимость Тенями и плодиться новыми сосудами для новых Теней. Миллиард? Миллион? Сколько выживут? Это не важно, потому что каждый выживший будет стоить сотни.
   Вольфганг взял себе новое имя - Мрачный Жнец. Но разве Смерть - зло? Не она убивает людей, она лишь приходит в назначенный час и отводит тебя в то место, которое ты сам заслужил, и только ты сам виноват, если это ад.
   Но что, если Смерть точно также и приводит новую жизнь?
   Если Мрачный Жнец забрал чью-то жизнь, значит, пришло его время.
   Вольфганг больше не верил в Бога, ибо он в каждом из нас. Он решил устроить Апокалипсис, который, вопреки всеобщему заблуждению, является не концом света, а откровением, вознесение праведных и свержение грешных. Люди должны покинуть этот мир, чтобы освободить место для других. И эти другие - Тени.
   И те, в кого они вселились, словно святой дух, не одержимые, они одаренные. А Охотники - их потомки, подобные потомкам первых из людей.
  
  Глава 4: Цели
  
   Оливер не мог заснуть до утра, и не только потому, что раны по всему телу зудели, и с каждым часом это становилось все невыносимей. Эффект таблеток проходил, и одновременно с этим прояснялось сознание.
   Он жалел о том, что наговорил и Эвиле, и Сьюзен, да еще и в палате, где Миранда лежала в своем нарколептическом сне. Однако гордость и даже детское нежелание признавать своих ошибок не могли позволить ему просто пойти и извиниться, потому что, несмотря ни на что, он видел в своих словах зерно правильности, вопросы, ответы на которые он имеет право знать.
   Кончено, Оли сомневался, что организация действительно подстроила все, о чем он наговорил Эвиле и Сьюзен, но нельзя отрицать, что они все же этим не преминули воспользоваться в своих интересах. И еще эти наставники, так похожие на них самих. Оливеру нужны были ответы, и на завтрашнем собрании он собирался их получить, а если нет, он найдет их в другом месте.
   "Если бы только я был полностью здоров", - с досадой подумал он.
   Он заснул, когда снаружи уже давно поднялось солнце, и проснулся, когда оно еще не зашло за горизонт. Его активное время суток - ночь, но он до сих пор не мог к этому привыкнуть. Когда обычные люди уже ложатся спать, он только готовится к предстоящей ему работе. Так и существуют эти два мира, так близко, но все же врозь.
   Вместо кабинета Камиогавы, собрание решено было провести в столовой, где для этого случая убрали все столы, кроме двух, оставив лишь ряды стульев, а перед ними поставили небольшой постамент.
   Когда Оливер доковылял до столовой, там оказался лишь один Мейсон.
   - А, Оливер! Я думал, тебя в больничке покормят.
   - Я оттуда ушел.
   - Вот это правильно, нечего там делать.
   Легко тебе говорить, подумал Оливер. Мейсон имел лишь несколько порезов и ушибов, в основном на руках, которыми периодически колошматил Теней, несмотря на булаву. Он любил подраться, и ему было плевать, человек перед ним или же ночное существо из кошмаров. Вот он бы точно не позволил какому-то одержимому прижать себя к стенке. Горло Оли, несмотря на употребляемые каждые несколько часов специальные эликсиры, все еще першило.
   - А остальные где? - спросил он.
   - Хрен знает. Миранда, наверно, все еще спит, а Везел, как я слышал, в коме или вроде того. Сьюзен - не знаю.
   Если Сьюзен все еще обижается, а так оно и есть, то вряд ли придет в столовую, зная, что там будет Оливер. Он тоже не хотел ее видеть, потому что не знал, что сказать.
   - А откуда ты знаешь, что Везел в коме?
   - Мне Грасс сказал. Еще сказал, что на этом собрании что-то будет по поводу нас, ну, меня, тебя и остальных.
   - А конкретнее? Они скажут, зачем мы им?
   - Хрен знает, - пожал плечами Мейсон.
   Принесли заказ, и Оливер накинулся на него, но не успел как следует распробовать вкус большого стейка с гарниром и пригубить вино, как за спиной послышались звуки открываемых дверей и шаги. Два парня тут же устремили взор на входивших. Это оказались Сьюзен, Миранда и, конечно же, Эвила, от вида которой Оливера очередной раз пробрал озноб.
   Ничего не говоря, они расселись по местам, при этом Сьюзен села по левую руку от Миранды, подальше от Оли. Мейсон с любопытством переводил взгляд с одного на другую, и обратно. Оливер пожалел, что сделал такой большой заказ.
   Рутгер прервал неловкое молчание первым, при этом не скабрезной шуточкой, как обычно, а вопросом, который хотел задать и сам Оли.
   - Я думал, ты в лазарете, - обратился он к Миранде, но та в ответ лишь потупилась.
   - Она лишь уснула, но не ранена, - ответила за нее Сьюзен, и девочка понурилась еще больше, - так что ей нет смысла там оставаться. Там и без нее полно раненых.
   - Так это, - начал он вновь, когда еду принесли и девушкам, - что сегодня будет на собрании? Мы же тоже приглашены?
   - Когда оно начнется, тогда и узнаешь.
   - Чего ты злишься-то сразу, я же просто спросил.
   Сьюзен, казалось, хотела что-то ответить, но решила промолчать. Зато неожиданно заговорила Миранда:
   - Простите, - прощебетала она.
   - За что?
   - Я всех подвела. Я уснула, когда должна была сражаться. Я чувствовала, что вот-вот усну, но никому ничего не сказала, думала, что смогу продержаться.
   - Ты ни в чем не виновата, - стала утешать ее Эвила своим хрипловатым голосом. - Ты сделала все, что могла, больше, чем мы могли рассчитывать.
   У Миранды по щекам текли тихие слезы, и Эвила обняла ее, положив голову на грудь, а Сьюзен в это время гладила ее по руке.
   Оливер тоже хотел сказать, что она не виновата, как и Сьюзен, убившая своей способностью человека, пусть и одержимого, которого так и так пришлось бы убить, ведь Оли находился слишком далеко. Она и сама должна это понимать, однако женщины, независимо от возраста, склонны к самоистязанию почем зря, не вдумываясь в ситуацию слишком глубоко. Миранду сейчас утешают, а Сьюзен так же утешить некому.
   Пока к общей меланхолии не присоединился и Мейсон, Оливер решил покинуть это гнездо уныния, даже не доев свой заказ. Возвращать поднос на кухню он тоже не собирался - должны быть у человека на костылях какие-нибудь поблажки.
   - Тебе следовало бы извиниться, - раздался у него за спиной голос Эвилы, и она точно говорила не о подносе. - Не передо мной, но хотя бы перед Сьюзен. Ты наговорил ей слишком много лишнего.
   - Я это говорил не ей, а вам, - ответил он, не оборачиваясь.
   - И все же.
   - Если я в чем-то и виноват, так это в том, что доверился организации слишком сильно. После сегодняшнего собрания я решу: уйду или останусь. Если решите запихнуть меня в психушку, вряд ли я смогу вам помешать.
   - Мы так не поступаем. Оливер лишь пожал плечами и закостылял между стульями к выходу. В своей комнате он провел все оставшееся время до собрания.
  
   Собрание начиналось в четыре часа ночи, в самый разгар рабочего времени Охотников, однако сегодня они не бродили по улицам в поисках противников из потустороннего мира, как и не сидели в барах, попивая пиво и травя байки о своих встречах с Тенями.
   Выйдя из коридора, где располагались комнаты новичков, Оливер натолкнулся на Грасса. Выглядел он довольно бодро, несмотря на большую повязку на лице слева и большой пластырь над глазом, через которые проступало немного крови.
   - Оливер! - махнул ему Охотник, заметив. - Я искал тебя в лазарете, а мне сказали, ты ушел.
   - Мне нечего там делать, - угрюмо ответил парень.
   - Что с тобой? Что-то случилось?
   Оливер немного замялся.
   - Просто... поссорился кое с кем.
   - Поссорился? Ну, это бывает. А кто виноват в этой ссоре?
   Оли пожал плечами, насколько позволяли костыли.
   - Наверное, я, - ответил он.
   - Наверное? Такого не бывает: либо точно ты, либо точно не ты. Хотя, если в дело замешаны женщины, то возможно всякое. Вот что, если ты действительно поссорился с кем-то из женщин, тебе и просить прощения, потому что именно так поступают настоящие мужчины.
   Оливер понимал, что Грассхоппер прав, он и так знал, что должен попросить прощения, но слова Охотника прибавили еще одну причину для этого. Если нужно было извиниться, он это сделает, но лишь после собрания, когда выяснит все, что желает.
   В столовой собралась целая толпа, даже больше, чем отправилось в катакомбы с учетом погибших и серьезно раненых, все еще остающихся в лазарете. Стульев на всех не хватило, и некоторые просто стояли, прислонившись к стенам. Оливер вздохнул, готовясь к тому, что простоит на костылях всю ночь, однако Грасс велел ему идти за ним к первым рядам. Там, в самом первом ряду, оставалось два свободных места, видимо, специально оставленных для них.
   Оливер как раз сел между Грассом слева и Мейсоном справа, дальше вправо шли Сьюзен и Афро, которой, видимо, все же позволили покинуть палату. Выглядела она неважно, с растрепанными волосами и небольшой бледностью, хотя, заметив Оливера, она нашла в себе силы ему улыбнуться. За ними сидела Миранда с Эвилой, а еще дальше Везел, мрачнее тучи, поглядывающий на мир из-под нахмуренных бровей, и его наставник Барсук. В самом конце - Бертон. Получалось, что только один Оливер оставался без наставника.
   Пока шел между рядов, он успел наглядеться на всяких фриков. Были здесь и те, кого он уже видел в ресторане и во время выполнения миссии, а также и другие. Многие скрывали лица разнообразными масками и повязками, из-за чего все это походило на какой-то маскарад. Самого Оли не спросили, хочет ли он выставлять напоказ свое лицо.
   Несмотря на вид этих людей, большинство из них сражались в подземелье, рискуя своей жизнью, самозабвенно бросаясь на врага, превосходящего числом, помогали товарищам. Те, кого не было, видимо, просто не подходили для подобных заданий, отсиживаясь где-нибудь в офисе, а может, просто струсили отправляться на столь опасную миссию. Кто-то из них отправился спасать Джона, что, судя по погибшим, оказалось не менее опасным, хотя Оливер не знал, сколько человек было задействовано в той операции, Бертон кое-что рассказал, но о количестве как-то не упомянул.
   - Все собрались? - послышался чересчур низкий для женщины голос Камиогавы, раздаваясь эхом на все просторное помещение столовой. В двери все еще то и дело просачивались припозднившиеся, но время начала собрания объявили заранее, и переносить его из-за чьей-то безалаберности никто не собирался. Уже точно не властная глава филиала организации "Тенелов".
   Оливер не заметил, как она вышла из двери, ведущей, в коридор при кухне. Оттуда же вышли Джон и еще четыре неизвестных человека, явно не привыкших держать в руках оружия, максимум ручку, хотя в них чувствовалась энергетика власти, такая же, как и у самой Камиогавы.
   - Начнем без приветственных речей, - продолжила она, не дожидаясь ответа на вопрос. - Вы все слышали, что произошло вчера, а многие из вас в этом участвовали. - Оливеру показалось, что она мельком взглянула куда-то вправо, в сторону Барсука. - У нас была основная задача - это спасти Джона "Синигами" Сэндмена. Но не потому, что он какой-то особенный, хотя он очень ценный член организации, с этим никто не спорит, но и из-за того, в чьем плену он пребывал. Вы все также наслышаны и о Мрачном Жнеце, мне не следует повторяться. Миссия же в катакомбах была отвлекающим маневром для возможных шпионов, которые, наверняка, передали информацию о ней Жнецу, тем самым позволив сделать вылазку за Джоном непредсказуемой. Честно говоря, я не ожидала, что вы встретите такое яростное сопротивление, а иначе мы продумали бы все четче, однако времени не было совсем. Я очень сожалею, что многие наши товарищи погибли, и прошу прощения у тех, кто оказался ранен. Всего в прошлую ночь погибло восемнадцать Охотников, и мы их не забудем.
   Вот и появилась причина спасения Джона. Организация никогда не делает ничего просто так. Если бы не сведения, которыми он, потенциально, мог обладать, его бы бросили на произвол судьбы. Возможно, подумал Оливер, его так долго не спасали как раз ради того, чтобы у него было больше времени что-нибудь выяснить.
   Однако извинения Камиогавы оказались для него неожиданностью, пусть она и нашла для себя оправдание. Восемнадцать убитых, а сколько раненых? Каждый второй, если не больше.
   - Благодаря Джону мы теперь знаем, что запланировал Жнец. Он собирается открыть новую Дыру, чтобы впустить в наш мир Высшую Тень, а может, и не одну.
   В зале тут же загомонили, а учитывая количество людей и отражающие эхо стены помещения, все это превратилось в какофонию голосов и звуков удивления.
   Оливер и сам внес свою лепту в этот шум, присвистнув. Высшая Тень. Джон говорил, что это существо, превосходящее обычную Тень в несколько раз, и способное уничтожить город, имея в запасе подходящее количество простых Теней. А если их будет несколько... Оли тут же представил себе картину сражения с этой тварью. В туннелях они могли так долго продержаться и даже победить с огромными потерями только благодаря ограниченности пространства. Если же бой будет в городе, Теней в одной точке сдержать не получится: они будут лазить по стенам домов, заходить с флангов через переулки, прыгать сверху с крыш и из окон, даже пробираться за спину через канализацию, а одержимые и вовсе могут взять в руки оружие и таранить толпу на машинах. А если ими будет руководить разумная Высшая Тень, никто не сможет их остановить.
   Камиогава подняла руку, и буквально через несколько секунд все возгласы прекратились.
   - Дальше все расскажет сам Джон.
   Джон встал со стула и медленно подошел к трибуне, установленной на постаменте. Теперь Оливер мог разглядеть его вблизи. Он очень исхудал, на лице его красовались синяки и кровоподтеки, губы потрескались. Волосы, однако, он все же подстриг, что только подчеркнуло его худобу.
   - В общем-то, - начал Синигами вполне бодрым голосом, - добавить мне особо нечего. Я очень благодарен тем, кто отправился меня спасать, рискуя жизнью. В ту ночь погибло много хороших Охотников, наших товарищей. Я бы рад сообщить что-то очень важное, но не могу. Нам лишь известно, что Мрачный Жнец возомнил себя спасителем мира, он намерен открыть новые порталы и наводнить планету Тенями, которые должны воспользоваться людьми, как сосудами. Он назвал это эволюцией, хотя, как по мне, это настоящий геноцид. Еще мы знаем, что его план должен прийти в исполнение этим Рождеством, и о том, что произойдет нечто грандиозное, подтверждают и наши аналитики из штаба. То есть у нас остается десять дней. Я не знаю, что именно он собирается сделать, но чтобы открыть Дыру или же расширить уже существующую необходимо колоссальное количество энергии, а значит, погибнет много людей.
   Джону больше нечего было добавить, и к трибуне вернулась Камиогава. Она рассказала о скудной находке золота и серебра, которое, видимо, отныне потеряно в Дыре, и о необходимости обыска остальных катакомб, но только после поражения Жнеца.
   Дальше на постамент вышел Бобби, выглядевший устало, но старающийся держаться бодро. Он поведал о спасении Джона, при этом подробнее Бертона. Он рассказал о встрече с неким Шудом и помощи со стороны Майлза, который, как понял Оливер, перешел на сторону Жнеца, но затем осознал свои ошибки.
   Все эти их внутренние дела совершенно не интересовали Оли, он лишь ждал, когда уже наконец-то заговорят о нем и остальных новичках. Он уже собирался встать с места и подтолкнуть их поторопиться, когда к трибуне вновь вернулась Камиогава.
   - Теперь о том, что многих интересует: пять наших новичков. Вам наверняка интересно, почему мы так усердно стараемся их натаскать за такой короткий срок, и я вам отвечу. До этого мы молчали, потому что не все из них пробудили свои аберрации, и мы боялись, что об этом услышат шпионы и передадут информацию Жнецу, а тот решит поскорее покончить с ними. Однако, видимо, он и так догадался, что эти новички чем-то важны, а поэтому попытался чужими руками убить одного из них, из-за чего пострадал один из наших Охотников - Афро. Именно поэтому Джона не убили сразу, а долго пытали, - чтобы вызнать у него тайну, о которой он даже не знал.
   Даже он не знал! Оливер поразился этому обстоятельству. Джона, как и остальных наставников, представили к ним, чтобы уговорить новичков вступить в организацию, а затем обучать их по мере возможности, став не просто учителями, но еще и друзьями. И все это время они не знали, зачем это делают. Наставники просто выполняли приказ, не задавая вопросов. Оливер так бы не смог.
   - Сейчас это уже не важно, - продолжила Камиогава. - Правда в том, что в аналитическом отделе главной базы организации уже давно, можно сказать, напророчили нечто похожее на то, что запланировал Жнец. Также ясновидцы узнали, что появятся пятеро Тенеловов, обладающих способностями, которых ни у кого до этого не было. Они сказали где искать лишь в тот самый день, когда их и обнаружили. Благодаря этой пятерке, либо лишь нескольким из них, у нас есть шанс остановить Жнеца и его Теней, мы только не знаем одного - каким образом. Я все это говорю затем, чтобы вы все знали, чего мы добиваемся и какими методами пользуемся. Даже если... Когда Жнец узнает об этих пятерых, он все равно теперь ничего не сможет им сделать, потому что их будут охранять каждую секунду несколько человек, которым мы доверяем, в том числе и их нынешние наставники.
   Все стало на свои места. Их роль стала ясна и понятна, хотя об этом можно было сообщить и пораньше, и если не всему свету, то хотя бы только лично им. Избранные среди избранных или проклятые среди проклятых. Но как они смогут победить Жнеца и его армию Теней, спасти мир, если ничего не знают о действиях этого ужасного человека? Аналитики в организации, судя по всему, обладают невероятными способностями, но даже им не под силу знать все.
   Оливер из всех них мог выделить лишь Миранду и Везела, остальные же в бою почти бесполезны, особенно если сравнивать с бывалыми Охотниками. Пойти против такого сильного противника, как Жнец, кажется безумием, хотя сам Оли никогда его не видел, но почему-то представлял себе огромной фигурой в капюшоне, сжимающей в руках косу из человеческих костей. А еще он обязательно должен сидеть на таком же костяном троне и молча одним лишь перстом направлять Теней.
   И все же оставался еще один вопрос, ответ на который он ждал больше всего: что с его друзьями.
   Однако дальше речь зашла о патрулировании улиц на Рождество. Те четверо человек, что ныне восседали за спиной у Камиогавы вместе с Джоном, оказались главами филиалов организации из других боро Нью-Йорка. Так как Жнец обосновался именно в Бруклине, то и события на Рождество должны были произойти именно здесь, что подтверждали аналитики, а потому другие районные филиалы города предоставляли дополнительное подкрепление. Охотники должны будут прибыть даже из соседних городов и еще немного из других штатов.
   Бруклин на Рождество станет настоящим полем боя, и все это понимали, хотя в открытую никто подобного не произносил. Патрулирование улиц - вот и все, что официально предстояло делать этим людям. Комендантский час будет отменен ровно на одну ночь, и на улицах окажется полно народу, среди которых легко затеряться как Охотникам (на подобных мероприятиях всегда полно полиции и спецслужб на всякий случай, никто не будет задаваться вопросами), так и одержимым, которые на первый взгляд неотличимы от обычных людей.
   Но будут еще и Тени, незримыми хищниками выискивающие себе жертву. В прошлые годы за такую ночь в Бруклине погибало или становилось одержимо до двух тысяч человек, что для боро в несколько миллионов не такая уж и заметная потеря. Но ведь все эти смерти происходили в одну единственную ночь, что, в купе с постоянными предупреждениями населению быть осторожными и не выходить за пределы перекрытых зон, не могло не остаться незамеченным. До двух тысяч было лишь в первые два года, дальше люди стали осмотрительнее и осторожнее, и в последние годы число жертв сократилось до нескольких сотен.
   В эти ночи Охотники не оставались без работы.
   - В катакомбах было уничтожено несколько сотен Теней, - сказала Камиогава, - а вокруг обнаруженной там Дыры уже строится саркофаг. Но это не повод расслабляться, Жнец бы не отправил все эти полчища ночных тварей, если бы у него в запасе не оставалось как минимум столько же, поэтому эта рождественская ночь окажется не менее кровопролитной, чем всегда. Даже более, если учитывать, что Тени на сей раз направляются Жнецом. Мы не знаем, что нас ждет, но зато мы знаем, что нам делать, - выполнять свою работу.
   Было произнесено еще несколько ободряющих фраз и обговорен ряд мелких деталей. Несмотря на то, что с событий в катакомбах прошло всего лишь один солнечный день, Камиогава уже успела связаться с правительством и заказать огромную партию бронежилетов, однако надевать их или нет - дело сугубо добровольное. Кому-то может быть неудобно носить одновременно средство защиты и свой клоунский костюм. Попытки внедрения бронежилетов уже как-то была, но провалилась по различным причинам.
   В конце Камиогава предложила Охотникам все это время до самого Рождества оставаться в здании организации, чтобы до них поодиночке не добрались люди и Тени Жнеца. Жилых этажа было всего два, на некоторых жили офисные сотрудники, но большая часть комнат пустовала.
   Глава филиала пожелала всем удачи и готовиться к грядущему.
   - А как же мои друзья? - вскочил с места Оливер. Его попытался остановить Грасс, но не успел. - Вы ни слова не сказали о них, а я знаю, что вы их забрали и теперь держите где-нибудь за решеткой, тыкая амбисидиановой палкой. Если вы не позволите мне их спасти, из вашей драгоценной пятерки останется лишь четверка, и плевать на последствия. Каиогава посмотрела на него со снисхождением:
   - Я не забыла о твоих друзьях, Оливер. Но они ведь твои, верно? А значит, других это не касается. Мы поговорим, когда все разойдутся. - Последнее предложение она произнесла с нажимом, и люди, который при окрике Оливера замерли, ожидая какого-то продолжения собрания, тут же заторопились на выход. Учитывая, что лифт всего один, их исход займет не менее получаса.
   Как оказалось, из столовой вел и другой выход, ведущий к северной части здания с запасным лифтом, где, как Оливер знал, располагались лаборатории и места содержания Теней, а еще, как это ни удивительно, лазарет. Связано это было с тем, что здание располагалось на берегу Лоуэр-Бей, и если бы подземные помещения расширялись и на юг, то в конечном итоге их залили бы воды из Атлантического океана.
   Через второй лифт отправились главы филиалов и четверка новичков в сопровождении своих наставников и дополнительной охраной. И Бертон. Оливер же остался внизу и вместе с Камиогавой, Бобби с еще несколькими обязательными бойцами отправился дальше. Перед этим он даже успел перекинуться парой слов с Джоном, но диалог вышел довольно неловким. Какой вопрос задать? Как дела? Ответ и так был ясен. Поэтому Оли лишь спросил, что Джон будет делать дальше, а тот ответил, что приводить себя в форму, то есть отъедаться и разминать одеревенелые за время плена мышцы. Примерно то же самое он посоветовал сделать и парню, хотя за десять дней мало что можно узнать нового и чему-то обучиться, но он все равно пообещал.
   Пройдя несколько дверей, лестниц и коридоров, что с костылями было не так уж и просто, Оливер и остальные очутились в просторном длинном помещении с колоннами, а слева оказался еще более просторный зал, странным образом отделенный толстыми стеклами. Зал был таким же длинным, только потолок располагался гораздо выше, однако и оно было разделено огромными стеклами, словно деля его на секции. На противоположной стороне находилось множество неказистых железных дверей с круглыми матовыми окошками на уровне глаз.
   Однако им было в другую сторону. В стене справа находилась массивная белая дверь с панелью и камерой наблюдения над головой. Камиогава ввела цифры, а секунд через десять дверь отворилась с характерным пищащим звуком. Послышалось шипением выходящего воздуха.
   Внутри оказалось не так просторно, как в предыдущем помещении с колоннами, но и здесь было, где развернуться. И выглядело оно чище и светлее. Напротив находилась такая же длинная стена, в которой, на различном расстоянии друг от друга покоились еще одни массивные белые двери, с панелями, но уже без камер.
   - Где мы? - не вытерпел Оливер.
   - Это лаборатории, где изучают Теней и одержимых.
   - И вы решили изучить моих друзей?
   - Поверь, у нас полно подопытных и без них. Просто мы хотели провести кое-какие анализы. Ради их же блага. Ты сам все увидишь.
   Пройдя немного по коридору, Камиогава остановилась у одной из дверей, ввела код (Оливер не знал, везде ли один и тот же пароль или же он разный для каждой двери, а если так, то как их вообще все можно запомнить?) и все вошли внутрь.
   Это оказалось очередное длинное помещение, уходящее вглубь на несколько десятков метров и утыкаясь в очередную стену с очередной дверью. Также двери были и с двух сторон, явно ведя в соседние, не менее длинные помещения. Первое, что заметил Оливер, не считая снующих вокруг людей, - это капсулы по обе стороны помещения. Без всяких церемоний он подошел к одной из них и посмотрел сквозь круглое окошко. Там лежал человек. В соседних капсулах тоже лежали люди, но не везде. Кто-то казался просто спящим, другие же имели вид полуразложившихся трупов.
   - Кто это? Что вы с ними сделали? - спросил Оливер.
   - Это одержимые. Не беспокойся, они просто в анабиозе. Иди за нами.
   Они прошли чуть дальше середины помещения, где Камиогава остановилась и рукой показала на три капсулы перед собой. Оливер не был глупым, и сразу догадался, кого увидит, заглянув в оконца: Гек, Бека и Джо.
   Выглядели они еще более неважно, чем Джон, когда парень его увидел прошлой ночью. Хотя было видно, что их отмыли, как могли, а одежду заменили на какую-то форму, похожую на ту, что была на самом Оливере, когда он впервые очнулся после встречи с Тенями, только вместо серой она оказалась белой. А еще в капсуле находилось подобие капельницы, по которой в вену поставлялась мутная жидкость, вроде физраствора.
   Больше всего неестественная худоба выделялась у Джо, который, будь он во всей своей форме, точно бы не влез в капсулу.
   - Как они? - тихо спросил Оли, не отрывая взгляда от Беки.
   - В этой лаборатории мы изучаем влияние Тени на одержимого ею человека. Все тела одержимых разрушаются, чьи-то медленнее, чьи-то быстрее, но мы пока не выяснили, почему конкретно это происходит, хотя гипотезы есть, и вполне реалистичные, если, конечно, можно говорить о реализме в отношении Теней и вообще Дыры.
   - Я спросил не об этом.
   - Рано или поздно человеческое тело умирает, - продолжила Камиогава, не обращая внимания на слова Оливера. - И именно тогда оно начинает разрушаться быстрее, и Теням приходится намного сильнее поддерживать его, чтобы оно не развалилось окончательно, однако парадокс заключается в том, что чем больше влияет на тело Тень, тем быстрее оно разрушается. И мы научились отличать одно состояние от другого.
   - Зачем вы мне все это говорите? Я лишь хочу изгнать этих Теней из моих друзей.
   - Я говорю тебе это за тем, что этот факт напрямую касается твоих способностей.
   Оливер не особо вслушивался в бормотание Камиогавы, но все равно уловил суть, однако не особо понимал, что именно она пытается до него донести. Сейчас он не мог думать ни о чем, кроме друзей, лежащих в лабораторных капсулах перед ним. Если бы не эта преграда, он уже бы вытравил из них ночных тварей.
   - О чем вы? - не выдержал он. - Хватит говорить загадками.
   - Знаешь, почему ты смог спасти Бертона и того солдата в катакомбах, а остальных одержимых, которых вы встретили на пути в Дыре, нет?
   Камиогава вновь предпочла иносказания и отвечала вопросами на вопросы, что так раздражало Оливера, но он все же сдержался. Он уже пробовал кричать, и это ни к чему, кроме собственного стыда, не привело.
   - И почему?
   - Потому что Бертон и тот элитный боец были живы, а те одержимые давно умерли. Жизнь в них поддерживали лишь Тени, и их изгнание оказалось равносильно обрыванию нитей у марионетки.
   Теперь Оливер, наконец, понял. Он с самого начала стремился как можно быстрее найти своих друзей, чтобы спасти их от смерти, однако не совсем осознавал, что это значит. Он полагал, что если тело мертво, то Тень не может в нем находиться, но тот одержимый, что сцапал Гека, имел зеленые руки, словно лягушачьи, однако был вполне бодрым, а значит - живым. Теперь же Оли понял, что это было не так, его сосуд разрушался, и он искал себе новый. И нашел.
   Однако тела его друзей хоть и выглядели бледными и худыми, не имели следов разложения, а значит, они точно живы. Камиогава просто на всякий случай решила в этом убедиться. Теперь Оливер чувствовал себя еще более виноватым во всех этих нападках как на Эвилу, так и вообще на организацию в целом.
   Последнюю мысль, не считая сожалений о поспешных обвинениях, он выразил вслух.
   - Да, - подтвердила она, - мы именно поэтому первым делом привезли их сюда, дабы как можно скорее поместить их в капсулу анабиоза, дабы обследовать и предоставить необходимый уход. Однако... - она замолчала и посмотрела на Бобби.
   - Видишь ли, Оливер, - заговорил бармен, прочистив горло, - не все из тех, кого мы вытащили из катакомб, были живы на тот момент.
   - Что вы хотите этим сказать? - заволновался он.
   - Ты хорошо описал нам внешность своих друзей, чтобы мы ненароком не причинили им вреда, хотя мы и без этого не собирались. Это Джо, верно? - Бобби положил руку на одну из капсул. Оли бессильно кивнул.
   - Нам очень жаль, Оливер, но он мертв.
   Оли взглянул на лежащего в капсуле старого друга. Он выглядел не хуже, чем остальные, пусть и непривычно худ, но все же Тень его доконала. Возможно, он умер еще в тот первый день от страха, а может, намного позже, от голода, ведь еды ему требовалось больше, а добыть пищу в катакомбах невозможно. Что, если Тень в его теле попросту не могла вылезти на поверхность из-за его веса? Да даже если бы и могла, что там можно найти, кроме неосторожных ночных гуляк? Теней сотни, и даже десять человек не могли утолить голод всех.
   Оливер поймал себя на мысли, что он даже не морщится, думая о людях, как о потенциальных жертвах Теней. Все произошедшие с ним события последних дней наложили свой несмываемый отпечаток циничности.
   - А остальные? Могу я уже изгнать из них Теней?
   - За этим мы и привели тебя сюда. Из всех одержимых катакомб на данный момент в живых остаются лишь шестеро, считая двоих твоих друзей.
   Камиогава подала знак, и шесть человек вывезли капсулы за дверь в противоположной стороне длинного помещения. Там оказалась небольшая комната, обитая металлом, но не амбисидианом. Кое-где виднелись следи когтей.
   Открыли первую капсулу с неизвестным Оливеру мужчиной. Он был худ, что не удивительно, имел длинный нос и темные короткие волосы.
   - Не бойся, - заговорила Камиогава, - они под особым наркозом.
   Оливер подумал, что ему специально подсунули для начала тело неизвестного человека, а изгонять Теней из друзей ему придется в конце. Возможно, Камиогава боялась, что как только он спасет друзей, то просто откажется использовать силу дальше, а может, она хочет убедиться, что способность сработает как надо, и человек не умрет в ту же секунду, как его покинет Тень. Случись подобное с его друзьями, он точно не захочет продолжать и будет жалеть до конца своих дней. О том, что не успел вовремя, о том, что доверился организации, вообще о том, что решил праздновать свой день рождения в заброшенном здании, портале в настоящий ад.
   Только Камиогава не знала, что он и так об этом сожалеет. Да, он спасет Гека и Беку, но Джо уже не вернуть.
   Оливер решил не класть руки на лицо человека, а просто взял его за руку: это не так глупо выглядит, да и Тень, когда будет вылезать, не сможет его поцарапать. Камиогава и Бобби переглянулись, явно до этого не догадываясь, что ему не обязательно касаться головы одержимого, но промолчали.
   Как только Тень показалась изо рта, один из бойцов ударом ножа пронзил ее, и она растворилась в воздухе с неприятным серным запахом, затем крышка капсулы тут же закрывалась вновь. Те же манипуляции были проделаны и с остальными одержимыми. Парень даже удивился, почему этих Теней не поймали для дальнейших наблюдений. Видимо, их и без того у них полно.
   Оливер все боялся, что люди очнутся, как только Тень будет уничтожена, однако наоборот, надеялся, когда проделывал это с Геком и Бекой. Но они были под наркозом, а потому никак не отреагировали. Да даже и без наркоза, Бертон ведь тоже не сразу пришел в сознание.
   - Что дальше? - спросил он.
   - Мы проведем еще несколько тестов, не бойся, они совсем не опасны, просто необходимо узнать, как сильно Тени повлияли на их тела: измерить давление, температуру, синусовый ритм, оценить работу мозга и других внутренних органов, изучить состав крови. Если все в порядке, мы переведем их в палаты госпиталя.
   - Тогда я буду ждать, когда смогу их навестить.
   На этом его экскурсия по лаборатории завершилась. Конечно, он не знал, что находится в соседних помещениях, но вряд ли это что-то сильно отличается от того, что здесь.
   На обратном пути Оливер спросил:
   - А что это за особый наркоз, про который вы говорили?
   - Видишь ли, одержимые Тенями очень быстро восстанавливаются от ран, большинство препаратов и вовсе никак на них не действуют. И та, и другая проблема решается золотом и серебром. Мы просто добавляем в наркоз немного амбисидиановой пыли, не достаточной, чтобы изгнать Тень, но достаточной, чтобы усыпить человека без угрозы для жизни. Бобби так резко зыркнул на Камиогаву, что у него аж шея хрустнула.
   - Понятно, - протянул Оливер, делая вид, что ничего не заметил.
   Они могут изгнать Тень из человека и без его способностей! Мысль поразила его до самых костей. Тогда зачем же просить это сделать его? Узнать, будут ли побочные эффекты? Просто ради любопытства, как он это делает? Они не сказали, когда именно умер Джо, а что, если это произошло как раз после того, как его вытащили из катакомб? Тогда в его смерти виноваты не только Тени.
   Организация обманывает и врет, манипулирует людьми ради собственной выгоды, и делает это даже тогда, когда можно просто попросить: "Помоги нам, мы можем изгнать Тень сами, но хотели бы посмотреть, как это делаешь ты". И все, Оливер не видел причины отказать в подобной просьбе.
   До этого момента у него было двоякие чувства по отношению к "Тенелову", но теперь он точно был уверен, что не должен доверять им во всем. Возможно, их цель и благородна, но средства ее достижения несоизмеримо низменны.
   Он должен рассказать об этом остальным, и для этого ему придется помериться со Сьюзен. Возможно, об этом не стоит говорить Везелу, но остальные должны знать, что даже когда им говорят правду, между строк остается слишком много лжи.
   Молчание затянулось, а у Оливера как раз созрел еще один вопрос:
   - На собрании вы говорили о каком-то саркофаге. Что это такое? Оли показалось, что Камиогава вздохнула как-то с облегчением. Ну да, куда глупому мальчишке до распознавания чужой лжи и оговорок!
   - Позволь мне объяснить, - вмешался Бобби, обращаясь к главе филиала. - Оливер, ты же уже знаешь о Дырах, и даже видел одну из них. Когда находят такие порталы, вокруг них строят специальную железную комнату, обитую изнутри амбисиданом. Это и называется саркофагом. Даже если Тень вылезет из Дыры, выйти за пределы саркофага она все равно никак не сможет.
   - А если кто-нибудь разрушит саркофаг снаружи?
   - На этот случай на нем устанавливаются датчики, а каждые несколько дней кто-нибудь проверяет железный куб. Однако мы все же оставляем специальную дверь, изнутри, само собой, открыть ее невозможно, а открывают ее лишь специалисты, следящие за состоянием портала. Когда-нибудь мы надеемся найти способ закрывать подобные Дыры навсегда.
   Они выбрались наверх, вновь прошли через столовую, а у входа в коридор с комнатами разделились: Камиогава с Бобби и парочкой бойцов отправились наверх, в ее кабинет, а Оливер, также сопровождаемый охраной, вернулся в свою комнату. От всех этих хождений ныли нога и ладони, и ему было приятно отбросить свои костыли и плюхнуться в свежую кровать. Конечно, перед тем, как войти, его комнату осмотрели, но лишь глупец попытается убить его в его же комнате, где снаружи полно элитных бойцов организации. Хотя, в первый раз нечто подобное и произошло.
   Он прилег отдохнуть, немного подумать и придумать слова, чтобы попросить прощения у Сьюзен и Эвилы. Искренние у первой и не особо у второй. Он хотел рассказать об оговорке Камиогавы, но разговор не касался ушей Охотников, а значит, ему нужно уговорить Эвилу покинуть их хотя бы на десять минут. Только Миранда могла на нее повлиять, но не факт, что она согласится.
   Не успел он углубиться в раздумья, как уже спал мертвым сном.
  
  ***
  
   Джон с Бертоном дожидались Камиогаву в ее кабинете, как им и было велено. Леброн рассказал о том, что с ним происходило после их первой встречи на ночных улицах и до самого острова Эллис, куда его послали против воли. Джон слушал с интересом, потому что его последние дни оказались довольно однообразны.
   Их ничего не связывало между собой, кроме Хелин, которую не пустили даже на собрание, хотя они оба считали, что это несколько несправедливо. Но Камиогава сказала свое слово, а ее слово, что кремень.
   - Похоже, - сказал Джон, - твои похождения оказались не лучше моих, я, по крайне мере, знал, чего ожидать. - Он усмехнулся, и Бертон тоже не удержался от ухмылки. - Пусть ты не Охотник, да и до элитного бойца тебе далеко, но я наслышан о твоей меткости и храбрости.
   - Жить захочешь, не так запляшешь.
   Он не желал во все это лезть, и лучший вариант для него - вообще свалить из города. Но что это изменит? Сколько людей погибнет, если план Жнеца сработает? Не мог же Леброн ходить по всем друзьям (пусть и бывшим) и знакомым, рассказывая им о том, что в ночь на Рождество один маньяк с армией монстров из другого мира будет крушить город, а тайная организация по борьбе с этими монстрами будет пытаться их уничтожить? В этот раз его могут упечь уже в настоящую психушку.
   Но если ему все же позволят помочь, что он сделает? Поможет отстреливать Теней? Вряд ли на многолюдном празднике будет использоваться огнестрельное оружие, а с холодным он не в ладах. Бегать по городу обвешанным в золото и серебро, чтобы его не сожрали Тени, тоже много пользы не принесет.
   - Думаю, - вновь заговорил Джон, - тебе позволят на некоторое время остаться здесь. Внизу у нас есть свободные комнаты, где живут Оливер и остальные. Вряд ли Жнец тебя просто так оставит после всего, что ты сделал ему.
   Спас Джона от меча Мрачного Жнеца и привел на его базу Охотников, дабы спасти вновь этого самого Джона от этого самого Жнеца. И это не считая ранений повелителя Теней, а также его уничтоженной базы. Убитых в катакомбах Теней и одержимых тоже можно считать. Жнецу будет не до условностей, кто и насколько в чем виноват.
   Затронув еще пару-тройку общих интересов, они таким образом просидели в кабинете около получаса, когда, наконец, явилась Камиогава, а с ней и Бобби.
   - Оливер изгнал Теней? - тут же спросил Джон.
   - Да, все в порядке.
   - И все же я считаю, зря мы не позволили сделать ему это сразу, ну или хотя бы не объяснили, что к чему, - помотал головой Бобби.
   - У нас не было на это времени. Пусть он и считает, что мы подвергли его друзей опасности, но было бы куда хуже, если бы он изгнал Теней, когда их состояние не контролируется врачами. Да и смерть одного из его друзей...
   Из-за нестабильности тела одержимого, когда оно умирает, Тень одновременно и поддерживает его, и разрушает, из-за чего становится невозможно определить точное время смерти. Возможно, этот Джо умер еще неделю назад, а может, по пути в лабораторию организации. Камиогава случайно сболтнула о возможности изгнать Тень без вреда для человека и без способностей, но Оливер, казалось, не особо к ней прислушивался, а потому не заметил. По крайней мере, она так надеялась.
   Кагесура решил сменить тему разговора:
   - Мистер Бертон, что вы намереваетесь делать дальше?
   - В каком смысле?
   - Вы приняли участие в миссии, увидели все изнутри, знаете, чем мы занимаемся, и какой ценой это достается. Если хотите, мы можем отпустить вас домой, все необходимые бумаги вы уже подписали.
   - Не думаю, что это хорошая идея, - вмешался Джон. - Жнец наверняка желает ему отомстить, а дома защититься он не сможет. Мы, конечно, можем организовать ему охрану, но помните, чем это закончилось в прошлый раз? Пусть с ним были лишь элитные бойцы, но и среди нападавших большинство тоже оказались простыми людьми. В связи с последними событиями мы не можем выделить ему на охрану Охотников, да и кто согласится?
   - И что ты предлагаешь? - поинтересовалась Камиогава. - Вернуть его в поликлинику?
   - Зачем же? У нас внизу множество свободных комнат, безопаснее месте не найдешь, особенно учитывая, что всех новичков сторожат по нескольку элитных бойцов.
   - Кагесура, - сказал Бобби, - ты должна признать, что это лучший вариант.
   Камиогава и сама это понимала, однако ей было несколько не по себе, что по организации будет шастать простой гражданский. Он подтвердил свою лояльность, однако не относился к организации. Его даже можно было назвать внештатным консультантом, но он помог всем, чем мог, да и то случайно, когда в него вселилась Тень, и он обрел ее воспоминания. А еще он спас Джона при первой его встречи со Жнецом.
   - Должна отдать вам должное, - наконец заговорила Камиогава, - вы оказали нам неоценимую помощь. За это я могу позволить вам побыть у нас до тех пор, пока угроза со стороны Жнеца не исчезнет.
   - Премного благодарен, - ответил тот.
   - Однако, - продолжила глава филиала, - вы не член организации, а потому не имеете права вмешиваться в ее дела. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату, а до тех пор можете переждать внизу. Если хотите, идите в столовую, повара приготовят вам все, что пожелает. Можете выйти на улицу - где лифт, вы знаете, однако я бы не советовала вам покидать пределы территории.
   - Я понимаю. Спасибо.
   Когда Бертон ушел вместе с охранником, приставленным к нему в качестве телохранителя, они остались втроем.
   - Ну а ты, Джон, что намереваешься делать?
   - Для начала приведу себя в подобающую форму. На это время я тоже останусь здесь, надеюсь, залы все еще работают?
   - Конечно, все в твоем распоряжении но... ты уверен, что в порядке? Ты две недели провел в плену под пытками, и за десять дней прийти в норму будет не так просто, а Жнец наверняка в первую очередь будет охотиться за тобой.
   - Это только к лучшему, потому что теперь я буду готов. Камиогава кивнула.
   - Роберт?
   - Не могу же я остаться в стороне, когда происходит подобное. Мне лишь нужно новое оружие, свой старый меч я поломал, а затем он взорвался вместе с тем островом, хотя этого я уже не помню, и не только потому, что мне дали по башке. - Он пощупал повязку у себя на голове.
   Следующие вопросы касались пятерки новичков и их роли в надвигающейся катастрофе. На Рождество их вообще не хотели выпускать из здания, охраняя, как зеницу ока, однако в предсказании четко сказано, что именно благодаря им удастся остановить грядущее, а как они это сделают, оставаясь под замком?
   - Для начала мы должны выяснить, что именно произойдет на Рождество, а потом уже решать, задействовать их или нет, - заявил Бобби.
   - Как по мне, - откликнулся Джон, - они почти готовы. Они удивительно быстро учатся. Сам я не видел, но Охотники, бывшие с ними в катакомбах, вполне лестно о них отзываются.
   - Не обо всех и не во всем, - не согласилась Камиогава. - Везел слишком труслив, чтобы участвовать в заданиях, за ним необходимо постоянно приглядывать, дабы он чего не выкинул. Хотя способность у него превосходит все остальные. Будь он с нами с самого начала, нам удалось бы избежать множества жертв. Мейсон слишком безрассуден и ломится напролом, не жалея себя. Он может переоценить свои силы и погибнуть по собственной глупости. Миранда же чересчур ретивая и чувствительная, она слишком рьяно хочет всем помочь, как и Мейсон, не жалея себя, а когда ничего не получается, впадает в уныние. Я уже не уверена в правильности выбора Эвилы ей в наставники, иногда схожесть бывает во вред. Надо было к ней кого-нибудь... потемпераментней, что ли, приставить. Сьюзен - это вообще отдельный разговор. Ее способность годится только на убийство одержимых, и это сильно ее гложет. Она теперь даже к людям боится прикасаться. Еще чуть-чуть, и у нее случится нервный срыв. Все эти десять дней с ней придется работать психологу. И Оливер. Он слишком своевольный и не думает о последствиях, с каждым днем он все меньше доверяет нам. С моей стороны было ошибкой оставить его без нового наставника, но мы и не думали, что ты, Джон, проведешь в плену столько времени. Если бы мы могли, то спасли бы тебя раньше.
   - Я знаю это, а потому никого не виню, кроме самого себя. Вы правы, эта пятерка не готова, но разве мы не знали об этом, когда звали их в организацию? Мы понимали, что у нас не будет достаточно времени на их подготовку, так что грех жаловаться. Нам лишь необходимо разъяснить им все еще раз, но теперь без лишних глаз. Нужно объяснить им все без утайки, потому что если они поймут, что их обманывают, то замкнуться в себе и никому не станут более доверять.
   - Ты прав, Джон. Как только они немного отдохнут и придут в себя, вы, их наставники, должны все вместе разъяснить им, что к чему. На их плечи ложится большая ответственность, и мы всеми силами обязаны помочь им ее нести.
  
  ***
  
   Как только короткая встреча у Камиогавы закончилась (а была она короче, чем время ее ожидания), Бертон, в сопровождении охранника из числа элитных бойцов, спустился на нижние этажи и сразу же направился в столовую. Ему было непривычно, что теперь его везде будет сопровождать телохранитель, хотя, в отличие от Оливера и остальной пятерки, он был всего один, что сразу делало очевидным приоритеты. Самого охранника все это тоже не особо радовало, ибо не за этим он тренировался долгие годы.
   В столовой успели уже прибрать и расставить столы по местам. За некоторыми из них сидели группы людей, уплетая свой заказ; ничего не говоря, к одной из таких групп отправился и его телохранитель, явно желая обсудить с ними свою незавидную судьбу. Это были те, кто решил остаться в организации до рокового дня. И не удивительно: бесплатная и вкусная еда на любой вкус, всегда свежая постель и тренировочные залы недалеко. Бертон не понимал, почему они постоянно здесь не живут.
   Хотя один минус все же был - отсутствие крепкого спиртного. Камиогаву не раз просили разнообразить меню пивом, водкой, виски и другими горячительными напитками без ограничения, но она сказала: "Нет! Только аперитив", а спорить с ней могли лишь глупцы. Хотя до бара-ресторана в ковбойском стиле было минут десять ходьбы, из-за чего там теперь постоянно не хватало мест.
   Блэйк Андерсон - или как на самом деле звали того одержимого? - во время их схватки заехал Бертону в челюсть, которая до сих пор болела, особенно если ее перенапрячь, поэтому он заказал суп с фрикадельками и мелко порезанное овощное рагу. Леброн не был любителем выпить, но посчитал, что ему не помешает немного расслабиться, а потому добавил к заказу и бокал хереса.
   Блюда были с пылу, с жару, и Бертон ел не спеша. Когда он только приступил к рагу, к нему кто-то подсел. Подняв взгляд, он увидел Джона.
   - О, Джон. Вы уже закончили?
   - Да ничего особенного мы и не обсуждали, все было на собрании.
   Когда к нему подошел официант, он назаказывал полменю, преимущественно белки и углеводы. За эти десять дней ему было необходимо набрать прежнюю массу, и желательно мышцами. Кончено, за такой короткий срок сделать это было практически невозможно, но и сидеть на заднице - не выход.
   - Десять дней, - проговорил Бертон. - Неужели все будет так плохо?
   - Вспомни лабиринт. В катакомбах, как я слышал, все было в десять раз хуже. А на Рождество тот ужас приумножится еще в столько же, потому что тогда мы будем сражаться не только за свои жизни, но и спасать обычных граждан.
   - У меня почему-то такое чувство, - протянул Бертон, - что что-то не сходится. Будто все это как-то просто, но одновременно и сложно.
   Джон усмехнулся, разделывая вареную куриную грудку, политую гарниром:
   - Ты не одинок в своих мыслях. Ты же знаешь, что помимо бойцов, в нашей организации полно и других членов? Некоторые из них даже оружия никогда в руках не держали. Одни работают в аналитическом центре, других можно назвать частными Охотниками, которые живут своей жизнью, иногда помогая нам, если вдруг их способность что-то им говорит. Все они тоже в один голос утверждают, что на Рождество произойдет нечто большее, чем мы думаем.
   - Может, я тоже какой Охотник? - хмыкнул Бертон.
   - Ты не видишь в темноте, и в тебя может вселиться Тень, так что это всего лишь интуиция, которой обладают все люди в той или иной мере, особенно копы, пусть и бывшие.
   Бертон невольно вздохнул. То ли облегченно, то ли удрученно. Бывших копов не бывает - есть такая фраза, хотя ее можно пристроить к чему угодно: бывших циркачей не бывает, бывших проституток не бывает, наркоманов, хулиганов, космонавтов, поднимателей пингвинов... Однако ее можно применить лишь к тем, кто сам сменил одну стезю на другую или ушел на пенсию. Бертон свою новую роль не выбирал.
   Его уволили, и для всех он стал изгоем. Единственный человек, который продолжал оставаться ему другом, пусть и не таким близким, как раньше, - погиб, защищая Леброна и исполняя свой долг. Он оставался копом до конца, и даже после. Бертон узнал, что он посмертно удостоен Медали почета и Пурпурного сердца. Они были переданы жене и ребенку Люпина вместе с крупной денежной суммой. Кому она нужна, если человека уже не вернешь?
   Бертон очень жалел, что не мог посетить похороны друга. Что о нем подумали остальные: семья Коннора и его коллеги, некогда и коллеги самого Леброна? Вряд ли они знают все о происходящем, информация засекречена. Как только закончится этот кошмар, он собирался навестить могилу Люпина, его семью и коллег, вот только никак не мог найти слов, и не только потому, что бо́льшая их часть под запретом. Да и если бы было не так, ему все равно бы никто не поверил.
   - Ты провел в плену две недели. Странно, что ты не сошел с ума.
   - Да, мои голоса в голове говорят то же самое, - усмехнулся Джон, а вместе с ним и Бертон.
   Частный детектив сначала ел медленно, но потом понял, что все равно доест быстрее, чем Джон, да и зачем оставаться? Все вопросы уже обсудили, оставалось только ждать. Отнеся поднос на кухню, он отправился в свою комнату, забыв даже о телохранителе, однако тот тут же нагнал его у дверей. Скоро должен наступить рассвет, пусть отсюда его и невозможно увидеть, а значит, можно готовиться ко сну.
   Бертон понимал, почему ему выделили комнату внизу, где находились новички, а не наверху, на жилых этажах, где разместились Охотники, а также жили элитные бойцы, офисный планктон и другие работники, вроде тех же поваров с официантами и уборщицами. Первая причина - чтобы не мешался под ногами, и тут, конечно, было обидно, а вторая - ради безопасности. Любой из Охотников и даже элитных бойцов организации мог оказаться предателем, и быть окруженным потенциальными убийцами - незавидная стезя. В суматохе убить проще всего. Но вот чтобы пробраться вниз, необходимо было пройти через несколько запароленных дверей и камер над ними. Однако подобная система не особо спасла Афро, как слышал Бертон.
   Через час он уже спал, и удивительно, но кошмары ему не снились, как и прошлой ночью. Те есть днем, конечно.
  
  ***
  
   Наедаться перед сном вредно, и в этом отношении Джон мог не беспокоиться. Он пытался съесть как можно больше, словно каждый кусочек вареной курицы или тушеных овощей мог вернуть ему часть утраченных сил. Ему понадобилось часа два, чтобы доесть все, что он заказал, и в конечном итоге из столовой он вышел самым последним, медленно переставляя ноги.
   После еды нельзя напрягаться, и вот с этим фактом он так просто смириться не мог. Он давно не брал в руки меча, но был уверен, что помнит все движения, осталось лишь напомнить их застывшему организму.
   Раны по всему телу щипало, но это лишь мотивировало. Шуд мертв, его убил Бобби, чего вряд ли смог бы сделать сам Джон. По пути на базу филиала организации Хелин вкратце рассказала ему, что произошло, когда они с Грассом и Бертоном вернулись за Бобби.
   Шуд, как она предполагала, обладал аберрацией, которая позволяла ему обходить такие способности, как ясновидение и даже интуицию. Именно поэтому, когда похитили Джона, никто не мог сказать, как точно это произошло, потому что на месте нападения, помимо его крови на бетонном полу, не осталось никаких духовных следов.
   По этой же причине Шуд был очень грозным бойцом, скрывающим жажду крови и свои намерения, делая свои смертоносные атаки непредсказуемыми. Однако Бобби, будучи в состоянии берсерка, плевал на это. В ярости он не то, что не чувствовал противника, он едва ли его видел, сражался лишь на инстинктах, ни о чем не думая, кроме насилия, и всяк, кто вставал на его пути, сметался ураганом его меча. Тамам Шуд явно такого не ожидал.
   Мрачный Жнец потерял очень полезную игрушку, и это не могло не радовать.
   Однако у него их оставалось еще больше. Хотя, похоже, он также потерял в качестве союзника и Блэкснейк, сестру Хелин. Джон лишь надеялся, что он не станет убивать ее сразу, а если судить по Майлзу, то так оно и будет. Она еще сыграет свою роль, только теперь привязанные к ней нити увидит и она сама.
   Джон добрался до своей просторной комнаты и решил принять еле теплый душ, чтобы остудить свои раны.
   - Не стоит расслабляться, - сказал Мефисто.
   - Давно тебя не было слышно. Еще бы столько же не слышал.
   - Ну зачем ты так? Мы с тобой прошли через огонь и воду.
   - Если бы от тебя еще была польза.
   - Если бы не я, ты бы сошел с ума от одиночества.
   - Или наоборот, излечился.
   Не слушая Мефисто, Джон забрался под душ, где провел не менее получаса, постепенно делаю воду холодной, пока она не стала ледяной, после чего вышел, даже не обтираясь, чтобы не задеть заживающие порезы. Они были очень тонкими, а потому срастались достаточно быстро. Через несколько дней следы останутся только от самых серьезных.
   - Я не закончил, - вновь заговорил Мефисто. - Так вот, тебе нужно смотреть в оба. Каждый обитатель на этом этаже может оказаться предателем, готовым тебя убить или хуже того, схватить вновь. Жнец очень мстительный и не любит, когда его обыгрывают.
   Джон усмехнулся.
   - Что смешного? По этой же причине Бертон сейчас находится внизу, и тебе там место.
   - А тебе не кажется странным, что мы... я до сих пор жив? Если бы Жнец хотел убить, он бы убил меня еще на острове.
   - Ему просто нравится тебя мучить, он же псих.
   Джон просто ликовал внутри. Обычно именно Мефисто указывал ему на очевидные детали и ошибки, теперь же роли несколько поменялись.
   - Думаешь? - спросил он слегка язвительно. - Если бы ему нравилось наблюдать за моими мучениями, он бы посещал меня чаще. Нет, тут что-то другое.
   - И что же?
   - Если бы я знал, то не стал бы задавать вопросы в воздух.
   - Во вполне разумный воздух, я бы сказал.
   - Если ты такой разумный, то почему сам не догадался до этого?
   - Пусть мы с тобой одно целое, но мыслим мы несколько иначе.
   Джона опять начинала бесить болтовня его галлюцинации. Он насмехается над Мефисто, а тот и усом и не ведет, оставаясь при своем. И все же происходящее выглядело нелепо, словно он спорит сам собой, и оказывается одновременно прав и неправ.
   - И что же ты думаешь, почему мы... я остался жив? Он мог убить... меня легче легкого. Только не говори о желании попытать или о том, что он не успел, убегая. Он прошел мимо меня со своими шавками и лишь молча улыбнулся. Да и на мосту тоже, первые взрывы были ближе к острову и медленно приближались, давая время спастись, а он умчался, даже не проверив, жив ли я и остальные. Ну, чего молчишь?
   - Жду, когда закончится твой словесный понос, - спокойно ответил Мефисто.
   - Так что, скажешь, я ошибаюсь?
   - Кое в чем ты прав. Но все же ты кое-что забываешь: чтобы мучить и пытать человека, не обязательно причинять ему физические страдания.
   И он снова был прав. Этот призрачный ублюдок вновь изрекал умные мысли. И все же Джон считал, что его гипотеза куда правдивей.
  
  ***
  
   Жнец сидел в плохо обставленной комнате с несколькими подручными. Неподалеку расположились и Охотники, и Тени, и одаренные. Разномастная компания, но он не делал различий. Тени такие же разумные существа, как и люди, только для проявления всего потенциала им необходим сосуд.
   - Что сейчас происходит в организации? - спросил он.
   - Все готовятся к Рождеству. Многие Охотники остались на время жить в штабе.
   - Хорошо, - покачал головой Жнец. Ему было неприятно осознавать, что своей выходкой на острове, организация загнала его в угол. Он надеялся провести последние дни до реализации своего плана с комфортом, расположившись в одной из комнат под землей острова Эллис. Он потратил уйму времени, чтобы все там обустроить, и все это было уничтожено в мгновение ока, причем его собственными руками.
   Когда он только услышал, что к ним вторглись, он даже не сразу поверил. Хочешь что-то спрятать - прячь на виду. Остров Эллис был отличным местом, чтобы скрыться. Жнец вначале никак не мог понять, как же его смогли выследить, но потом от своих людей узнал о Бертоне - том самом ублюдке Бертоне, не позволившем ему захватить Синигами в первый раз, из-за чего он был ранен, - который, благодаря одному из мальчишек-новичков, смог избавиться от Тени, оставившей ему кое-какие воспоминания.
   Эту особенность Теней он не любил больше всего. Кто знает, как они отреагируют, если одна из них прочет в его воспоминаниях, что он не стал спасать Высшую Тень, а потом расскажет все остальным. Подобное за почти десять лет могло произойти дважды, но ему повезло, что Тени слишком глупы, и как только они пытались вылезти из него силой, Жнец тут же понимал, что это неспроста, и убивал их в ту же секунду, как они появлялись из его рта. Благо, оба раза без свидетелей.
   - Синигами? - поинтересовался он.
   - Находится на жилых этажах, как и остальные Охотники. Бертона же поселили внизу.
   - Боятся за этого человека, но не за своего Охотника?
   - Может, они догадались?..
   - Невозможно! - рявкнул Жнец. - Они знают лишь то, что мы позволили им узнать, пусть так и остается. Планы не меняем.
   Жнец был очень расстроен потерей острова и многих своих людей и Теней, но не только из-за самих потерь, а в основном из-за того, что его обвили вокруг пальца. И в этом был виноват не чей-то острый ум, который путем дедуктивных методов раскрыл его нахождение, и не ошибка самого Жнеца или кого-то из его людей, а банальная случайность, ирония судьбы. Если бы Вольфганг продолжал верить в Бога, то подумал бы, что это Его промысел.
   Но это было не так.
   Эта случайность могла стать для него роковой, а потому он приказал на время затаиться всем Теням, чтобы никого не потерять раньше времени и не допустить повторения подобных эксцессов.
   - Дыра?
   - Вокруг нее строят саркофаг.
   - Думаю, это не помешает нашему плану.
   - Нисколько, - тут же отреагировал один из одаренных Тенью. - Вокруг портала достаточно свободного пространства.
   Столько жизней было загублено, чтобы удержать Охотников организации подальше от Дыры, но в итоге они все равно победили. Тени не могли использовать оружие, а потому были крайне уязвимы. Жнец жалел их, как жалеют беспомощных котят, которых разрывают дикие дворняжки, не позволяя им вырасти достаточно, чтобы суметь себя спасти. Но если... когда план сработает, Теней будет столько, что их уже будет невозможно остановить.
   И Высшие Тени. Когда они прибудут на Землю, уже будет неважно, предал кого-то Жнец или нет, он получит прощение и почтенную жизнь среди новой цивилизации. Это симбиоз: Тени получают новый дом и носителей, а человечество существует без войн и продолжает развиваться.
   По крайней мере, это официальная позиция. Планы у Мрачного Жнеца шли куда дальше. Дальше мира Теней.
   Сильнейший выживает лишь в природе, но человек давно ее превзошел. Люди должны действовать в первую очередь умом, использовать дарованное им сознание в полную силу. Однако Жнецу казалось, что кроме него никто не умеет пользоваться своим мозгом, а Тени, даже в телах людей, все еще не осознают всех последствий для них.
   Жнец жалел Теней. Они были слабы, да, но также они были и глупы, их сознание являлось непостоянным и сумбурным. Их мир умирал, Вселенная затухала, как медленно перегоравшая лампочка. Но это ли признак финала? Тени жили в своем мире до самого его заката, а значит, и их развитие подошло к концу, это тупик эволюции. И все, что они могут, - подтолкнуть эволюцию другой, более разумной расы.
   Охотники произошли от Теней - это неоспоримый факт. Тень, вселившаяся в человека, вступает в контакт с другим человеком, в итоге рождается ребенок, наделенный особой группой генов, делающей его сильнее, дающей ему способности, превосходящие обычные человеческие.
   Если заполонить мир Тенями, которые решат продолжить жить в человеческих телах, они нарожают огромное количество детей с генами Охотника, Хомо Эребус, которые и станут новым витком эволюции человечества.
   Возможно, что и дитя двух Охотников будет иметь данный ген, однако сами Тенеловы не спешили заводить потомства из-за грозящей им постоянной опасности. Но все же у некоторых таки появлялись дети, но вместе с тем и Охотники удалялись на покой, а любые просьбы организации провести тесты на их чаде тут же отвергались; ушедшие в отставку Охотники старались забыть обо всем.
   На самом деле, никакого "гена Охотника" так до сих пор и не обнаружили, это лишь удобное обозначения аберрации, приводящей к способности видеть в темноте и иметь мнимую защиту от вселения Тени, а также других индивидуальных способностей. Жнец понятия не имел, как в организации собираются проверить детей на причастность их к Хомо Эребус, но сам он подобных способов не знал, но очень надеялся, что отпрыски Охотников и сами являются таковыми, или, по крайне мере, могут стать ими в будущем, когда их способности пробудятся.
   Мрачный Жнец все предусмотрел, он заранее установил, что Охотники, примкнувшие к нему, должны быть равны Теням, как и все Охотники, которые появятся после апокалипсиса, потому что у них все равно не останется выбора, кроме как стать частью нового мира. Но через несколько десятилетий Хомо Эребусов станет столько, что они попросту вытеснят Теней. И даже если Дыры когда-нибудь откроются вновь, у новых людей будет иммунитет к порождениям ночи, хотя, скорее всего, к тому времени от Теней не останется и следа ни в одном из миров.
   Когда сюда хлынут Высшие Тени, он также собирался договориться, чтобы существа из иного мира не пытались вселиться в тела детей до тринадцати лет - именно столько лет было самому младшему из обнаруженных Хомо Эребусов.
   И если для реализации всех этих целей необходима смерть девяноста процентов от всего человечества, так тому и быть.
   Об истинном плане Жнеца не знал никто, кроме Шуда, которому он доверял безоговорочно.
   - Пусть Тени готовятся, они должны запомнить, что им необходимо именно захватить себе новые тела, а не пожирать их. На Рождество нам необходимо устроить настоящее шоу, и я говорю не о фейерверках.
   - Все будет в лучшем виде.
  
  Глава 5: Para Bellum
  
   Оливер проснулся резко, словно его что-то разбудило, но прислушавшись, понял, что это что-то находилось во сне, который он не мог вспомнить.
   Он принял душ, что было не так-то просто из-за повязок, и переоделся. Еще не наступило и девяти вечера, но он все равно чувствовал себя довольно бодро. Сегодня он собирался обо всем поговорить с остальными новичками за завтраком, а для этого необходимо, чтобы они отправились в столовую примерно в одно время, из-за чего ему целый час пришлось смотреть телевизор с его скучными вечерними передачами.
   Он то и дело подходил к двери и приоткрывал ее, выглядывая в коридор. У каждой из пяти дверей стояли стулья, на которых восседали телохранители, хотя они больше предпочитали группироваться ближе к центру коридора, где тихо общались меж собой. По их присутствию Оливер мог понять, в комнате ли остальные или уже ушли.
   Когда в очередной раз выглянув в коридор он увидел лишь своих охранников, Оливер отправился в столовую. На пути он был не один. Теперь, когда в штабе жили Охотники, столовая не оставалась без посетителей.
   За дверьми помещения Оливер быстро обнаружил два стола, сдвинутых вместе, за которыми восседали остальные новички, а еще, что больше всего удивляло, их наставники. Даже Джон был здесь. Переговорить вот так просто будет сложнее, чем представлялось.
   Он, поздоровавшись со всеми, втиснулся за стол, и к нему тут же подошел один из многочисленных официантов, которых, казалось, всегда становится больше пропорционально количеству посетителей. В этот раз между ним и Сьюзен располагались Афро и Джон, которые выглядели чуть лучше, чем вчера. Сьюзен все еще продолжала злиться на него, а эмоции Эвилы понять невозможно.
   - Как нога? - поинтересовался Джон.
   - Заживает, - ответил Оли. - Повязки с рук уже сняли. Он показал испещренные зажившими порезами ладони.
   - Тебе нужно быть осторожней, а иначе, когда достигнешь нашего возраста, станешь выглядеть, как я или Грасс.
   - Не станет, - отозвался Грассхоппер, - если будет усердно заниматься. Нас особо учить было некому, сами занимались, а у них есть профессиональные учителя. Так что в нашем возрасте они будут сильнее, чем мы сейчас. Кроме Везела, разумеется. Везел в ответ лишь стрельнул в него глазами, но промолчал. Ему сильно не нравилось, что нарушают его личное пространство, к которому он так привык.
   - Везелу и не нужно сражаться, - неожиданно вступился за него Барсук, - если он натренирует свою способность, Тени не смогут к нему даже приблизиться.
   - Я вообще не хочу во все это ввязываться, - угрюмо отозвался бывший зек. - К черту этих ваших Теней, и вас к черту.
   - Так может нам тебя прямо сейчас отпустить, а? - язвительно поинтересовался Барсук. - Прямо в ночь да в лапы Теней. И Жнец тебя так просто не отпустит, после всего, что ты сделал. Везел что-то пробубнил о втягивании помимо воли во всякие дела и о том, что в тюрьме было лучше.
   Сначала Оливер не собирался делиться с ним своими мыслями, боясь, что он проболтается, но потом понял, что Везел мечтает сбежать из организации больше всех остальных, и если кто и будет держать язык за зубами, так это он.
   Через некоторое время Везел и Барсук ушли, теперь первый не особо любил засиживаться в столовой, наслаждаясь дармовыми харчами в окружении Охотников. На его место пришел Бертон, который, как оказалось, теперь живет в одной из тех же комнат, где Оливер и остальные. Они немного поболтали о всякой ерунде, не желая вспоминать о недавних приключениях.
   Завтрак закончился, и все потихоньку разошлись по своим комнатам, чтобы через пару часов отправиться на тренировку. Оливер, собрав всю свою храбрость, подошел к двери Сьюзен и постучал. Она открыла почти сразу.
   - Сьюзен, могу я с тобой поговорить? Она молча раскрыла дверь пошире, пропуская Оливера.
   Комната практически не изменилась с прошлого его визита, хотя все еще больше пропиталось запахом девушки.
   - Я хотел бы извиниться за свое поведение, - начал он. - Я действительно не хотел тебя обидеть, просто я очень расстроился всем происходящим. Эти катакомбы, сражения, смерти, мои друзья. Я хотел найти виновника всего этого, и кроме организации на ум ничего не пришло, но я не должен был впутывать сюда и твоих родителей. Наверно, я бы так же разозлился, если бы речь зашла о моей маме. В общем, я прошу у тебя прощения.
   Сьюзен немного замялась, опустив взгляд в пол, сидя на кровати. Как и после информации о ранении Афро, Оливер хотел приобнять ее, чтобы утешить, но она явно желала не этого.
   - Я ни на миг не забывала о своих родителях, - сказала она. - С того самого дня. Я просто не могу перестать о них думать. Я полагала, что у меня не осталось никого, кто был бы мне дорог, но когда Афро чуть не убили, я поняла, что это не так. У меня появились новые друзья, новая семья, и я надеялась, что они думают обо мне точно так же. Сначала Афро чуть не погибла, потом Миранда. Я волновалась за их жизни, и лишь потом осознала, что мои мысли о родителях отошли на второй план. И когда ты упомянул о них...
   - Прости...
   - Когда ты упомянул о них, вся боль тут же вернулась с новой силой. Я подумала, что не перенесу, если кто-то снова умрет, особенно если в их смерти буду виновата я.
   - Ты ни в чем не виновата, я...
   - Нет, виновата! - вспыхнула девушка. - Я обладаю силой, нацеленной на убийство людей. А что, если мне не обязательно касаться их?
   - Но ведь Афро не умерла. И Миранда. А твои родители... Это ведь был несчастный случай.
   - А если нет?
   Оливер не знал, как ее переубедить. Это было нелепо. Он пришел просто извиниться, а теперь ему приходится не самому оправдываться, а оправдывать ее. К этому он не был готов.
   - Помнишь, что нам говорил Джон? Он сказал, что способность пробуждается от сильных потрясений. Твоя пробудилась после аварии, а значит, ты никак не могла быть в ней виновата.
   Казалось, Сьюзен это не убедило. Оли начал выходить из себя; у него есть разговор поважнее. Надо держать себя в руках, а иначе придется просить новые извинения.
   - Что ты хочешь от меня услышать?
   - Я не знаю.
   Оливер решил действовать в лоб:
   - Хочешь сбежать?
   - Сбежать?! - поразилась Сьюзен.
   - Не ори так, а то нас услышат. Именно за этим я и пришел. Я хочу собрать всю нашу пятерку и продумать план.
   - Но куда бежать? Здесь самое безопасное место.
   - Об этом я и хотел поговорить.
   Оливер вышел из комнаты и поочередно обошел остальные три, созывая новичков в комнате Сьюзен. Он даже не спросил у нее на это разрешения. Больше всего пришлось уламывать Эвилу, чтобы она отпустила Миранду одну, сказав, что им впятером просто нужно кое-что обсудить, и желательно без присутствия наставников. Оли долго перед ней извинялся за свое поведение, но Охотница уступила лишь после упрашивания самой подопечной.
   - И что ты хотел нам рассказать? - спросил Мейсон. - Только давай побыстрее, я хочу немного отдохнуть перед тренировкой.
   И Оливер рассказал. Он поведал о своих первоначальных подозрениях, что организации собрала их не случайно, что и подтвердилось на прошедшем собрании. Они знали, что скоро появятся пять молодых Охотников с необычайными способностями, и даже узнали, где они их найдут. И тут самое интересное - еще в самом начале им говорили, что дабы ген Охотника пробудился, необходимо какое-то потрясение или близкая встреча с Тенью.
   Оливер встретился с Тенями и чуть не умер в тот день, Сьюзен попала в страшную аварию, в которой погибли ее родители, а Мейсон наткнулся на Теней, когда бродил с друзьями ночью. Лишь Миранда и Везел умалчивали о своем опыте. Но речь идет о первой тройке.
   - Смотрите, - сказал Оливер, понизив голос, словно боясь, что их подслушают, - они знали об ожидавшем нас потрясении, и знали, что могло случиться что-то ужасное, что должно пробудить наши способности, но ничего не сделали, чтобы это предотвратить.
   - Да, - согласился Мейсон, - но иначе бы эти наши силы и не пробудились.
   - Пробудились бы, если бы они привели нас в организацию и устроили встречу с Тенями. Вчера, после собрания, меня отвели в одну из лабораторий, где в специальных капсулах находились мои друзья и многие другие люди, одержимые. Они ставят на них эксперименты. Сьюзен, помнишь, Джон говорил, что у них там, наверно, около сотни Теней? Они вполне могли показать нам одну, и наши аберрации тут же пробудились бы, но они не стали этого делать. Когда я упомянул о твоих родителях, я имел в виду именно это.
   - Хочешь сказать, организация могла вмешаться, но не сделала этого?
   - Это лишь предположение.
   Оливер рассказал, как вчера изгонял из своих друзей Теней, и о словах Камиогавы по поводу ходячих мертвецов, чьи тела лишь поддерживаются Тенями. Рассказал о Джо, которому он уже не в силах помочь. А затем он поведал об оговорке Камиогавы.
   - Если они врут об этом, что им стоит солгать и обо всем остальном? Вчера на собрании они отрыли много правды, но откуда нам знать, что это вся истина? Что, если их пророки предрекли нам смерть в этой войне? Они готовы пожертвовать нами, лишь бы остановить Жнеца.
   - А разве, так и не должно быть? - неожиданно спросила Миранда.
   - О чем ты?
   - Нельзя спасти мир, не пожертвовав чем-то.
   - Черта с два! - рявкнул Везел; не будучи окруженным Охотниками, он явно чувствовал себя уверенней. - Только тупые малолетки могут счесть за геройство погибнуть во имя высшей цели. Лично я подыхать не собираюсь, а вы как хотите.
   - Я тоже не хочу умирать, - сказал Оливер, - поэтому и собрал вас здесь. Я не доверяю организации и собираюсь сбежать. Однажды мне это уже удалось, и нашли меня только потому, что в куртку был вшит жучок. Сейчас я так глупо не попадусь.
   - И как ты собираешься бежать, когда вокруг кишит целая свора Охотников? - спросил Везел и хотел сплюнуть на землю, но быстро опомнился.
   - На Рождество. Все Охотники будут заняты, и у нас появится шанс.
   - А ты не забыл о тех болванах, что теперь повсюду шастают за нами, как вертухаи?
   - Поэтому я и созвал вас всех здесь. Мы должны придумать план.
   План действительно был необходим, потому что у Оливера была лишь мысль сбежать, а куда и как - об этом он решил подумать позже. В первый раз все получилось по наитию, да и случай представился прекрасный, теперь же их держали в клетке, как обезьян, руководствуясь тем, что в ней им будет безопасней.
   Ага, безопасней ровно до той поры, пока их не бросят на поле боя, исполнять предначертанное. Спасти мир ценой жизни - дело благородное, но не тогда, когда есть иные пути.
   - Подождите, - вмешалась Сьюзен. - Я еще не сказала, что согласна.
   - Почему - нет?
   - Я не могу предать Афро. Да и остальных тоже. Они на нас надеются.
   - Они нам постоянно врут, разве ты не понимаешь? Они могут говорить, что это ради нашего же блага, но разве нам не лучше знать, что для нас благо, а что нет? А если они и правда могли предотвратить трагедии, произошедшие с нами и нашими родными и друзьями? И кто для тебя эта Афро? Ты ведь знаешь, что они специально были подобраны под наши характеры, чтобы мы сроднились с ними. С Джоном я виделся всего пару раз, поэтому не успел с ним сблизиться, вот почему у меня нет такой связи с наставником, как у вас, вот почему я могу рассуждать здраво, не думая об остальных Охотниках, как о бесспорных союзниках.
   - Мне как-то тоже плевать на своего, так называемого, наставника, - согласился Везел. - Когда я хотел свалить, он меня просто вырубил и приволок обратно. Даже на зоне нет такого беспредела.
   Сьюзен поникла. Оливер и Везел желают сбежать, и чем быстрее, тем лучше. Они оба хотят свободы, пусть и вкладывают в это слово несколько различные понятия. Майлз сам не знает, чего хочет. Ему, кажется, нравится биться с Тенями и одержимыми, он хулиган во всем, и если бы не организация, кто знает, на кого бы он излил свою переполняющую энергию драчуна. Сьюзен, по мнению Оливера, не желает уходить в первую очередь из-за Афро Афродиты. Да и после смерти родителей, ей некуда идти (хотя Оливера интересовало, что стало с их жильем, ведь она с родителями где-то жила: квартира или даже свой дом). Остается только Миранда.
   - Я не хочу уходить, - сказала она привычно тихо. - Я хочу помогать людям. Мне нравится Эвила.
   - Как ты не можешь понять: они специально все подстроили так, что наставники заменили нам родных и друзей. Эта Эвила...
   - Оливер, - нахмурилась Сьюзен, приобнимая Миранду.
   - Да, прости. Я не хочу ни на кого давить. Побег я собираюсь организовать на Рождество, когда все будут заняты другим. До этого обдумайте все как следует: как, куда, хотите ли вы этого. Я тоже не буду сидеть сложа руки. За сутки до Рождества мы вновь соберемся и поделимся нашими мыслями и идеями.
  
   Дни до Рождества проходили в постоянном напряжении и ожидании чего-то неизвестного. Оливеру лишь через три дня позволили заняться нормальными тренировками, но так как его способность не была предназначена для боя, он занимался с мечом, пытаясь за столь короткий срок обучиться хоть чему-нибудь полезному. Как казалось ему самому, никаким прогрессом и не пахло, тем более что ему нельзя было перенапрягать ногу, а без твердой опоры все удары неэффективны.
   Больше всего напрягали Везела и Миранду, хотя и не без неусыпного контроля. Везел тренировался после использования своей способности не терять сознание в ту же секунду. Естественно, ничего не получалось, да и никто не знал, должно ли. Это можно было сравнить с задержкой дыхания: продержаться хотя бы пять минут стоит годы тренировок, а тут всего несколько дней.
   Миранда пыталась увеличить радиус своей сферы, но и это ни к чему особо не привело. Зато выяснилось, что она может поддерживать эту сферу почти целый час, однако затем часов пять-шесть окажется просто беспомощной.
   Мейсону устраивали спарринги с Тенями и одержимыми, хотя все же большая часть времени, как и у Оливера, уходила на обучение сражения с оружием. Он махал булавой бездумно, просто стремясь нанести как можно больше урона, ударив со всей силой, и обучаться чему-то новому явно не был настроен. Зачем изобретать новое колесо, когда и старое крутится?
   И Оливер, и Сьюзен наотрез отказывались использовать свои силы. Даже зная, что человек и так мертв, оба не желали избавлять его от Тени, тем самым окончательно добив. Сьюзен было хуже, и после срыва от нее отстали. Заниматься со шпагой она тоже стремилась не особо рьяно.
   Оливер хотел поговорить с ней насчет побега, ведь несмотря на присутствие Афро, она все равно выглядела несчастной и поникшей, но он не хотел давить. Ей необходимо было самой все обдумать.
   Чаще всего тренировки были индивидуальными, но из-за большого количества Охотников, теперь они проходили в две волны, и после первой группы появлялась вторая. Оливер наблюдал за ними с открытым ртом и часто терял концентрацию. Охотники, как и элитные бойцы, находились на совершенно ином уровне. Их атаки были отточены вплоть до миллиметра, и каждый достигал цели. Мечи, топоры, булавы, кулаки и оружие, о котором Оли никогда даже не слышал, то и дело взмывали в воздух и обрушивались на манекены. На фоне неуклюжих попыток Оливера нанести удар, они казались непобедимыми воинами.
   Отдыхающим у стенки он заметил Клайда, на сей раз не в килте, и, решив, что ему тоже не помешает перерыв, направился к нему.
   - Клайд, - неуверенно позвал Оли. Он не знал, как вообще стоит к нему обращаться: мистер? Или по полному имени - Клайд Сдейл.
   - О, Оливер! - махнул Охотник, как обычно немного неуклюже. - Рад тебя видеть. Как самочувствие?
   - Уже прихожу в норму. Я хотел узнать, что все-таки случилось с той группой, что попала в тиски, вы их спасли?
   - Хех, - усмехнулся Клайд. - Да они сами себя спасли. Когда мы изничтожили всех Теней, то нашли лишь несколько трупов. Как оказалось, у них в коридоре находилась точно такая же лестницей, по которой мы спускались в катакомбы. Ну, они по ней и поднялись на поверхность. Только оказались средь развалин домов, а потому с трудом смогли оттуда выбраться. Мы тоже попытались подняться, но они завалили люк камнями. В общем, мы уже возвращались обратно, когда к нам прибежали и сказали, что эта группа выбралась на поверхность.
   - Получается, вы зря тратили столько сил.
   - Ну, не скажи, - покачал головой Клайд. - Нам так и так нужно было уничтожить там всех Теней, а иначе они могли напасть на нас в самый неподходящий момент, а тут такая мотивация - спасти товарищей. Товарищи, стоящие и сидящие вокруг него, одобрительно загомонили.
   Спасти товарищей. Оли ведь занимался тем же самым, и мотивацию имел соответствующую. Столько всего пережить ради друзей могут немногие.
   Клайд словно прочел его мысли:
   - А ты? Спас своих друзей?
   - Спас, но не всех.
   - Мне жаль, парень. - Клайд похлопал его по плечу. - Терять друзей нелегко, нам ли не знать. Обычно у нас и шанса нет, а у тебя он был, ты им воспользовался и спас всех, кого мог. Ведь в ту ночь, помимо своих друзей, ты спас и того человека, в которого вселилась Тень, помнишь? И это не считая тех, кому ты помог косвенно. Так что взбодрись, скоро у тебя - у нас всех! - появится шанс отомстить за тех, кого мы потеряли.
   Оливер не был в этом уверен. Как и в том, кому именно следует мстить. Многие виноваты, даже те, кто считает, что идет по праведному пути. Во всем этом была приличная доля и его вины.
   После тренировки он принял душ и сразу же направился в лазарет к своим друзьям. Они не так давно очнулись, но все еще были сильно ослабленными. Оливеру запретили говорить им обо всем происходящем. Ни о Тенях, но о том, что были ими одержимы, они не знали, им просто говорили, что для начала им необходимо как следует оправиться.
   Однако они знали о смерти Джо.
   - У меня странное ощущение, - сказал Гек. - Словно я очень долго спал, а проснувшись, понял, что это был не сон. Я мало что помню, но кое-что проскальзывает, только эти воспоминания и правда похожи на кошмар.
   Бека чувствовала примерно тоже, и оба не могли понять, почему Оливер им ни о чем не говорит. Они помнили, как сидели у костра в полуразрушенном доме, а дальше воспоминания смешались. Как и в случае с Бертоном, у них наблюдалась, можно сказать, ложная память, когда они вспоминают что-то, но им кажется, будто это вовсе не их воспоминания. Так оно и было, ведь это память Теней.
   Гек даже предположил, что они отравились паленой водкой, а потом впали в кому, однако это не объясняло синяки, ссадины и порезы по всему телу. Было множество и других насущных вопросов, на которые Оливер не мог ответить.
   Из-за этого воссоединение друзей оказалось не столь прекрасным событием, как надеялся Оливер. Он так долго искал их, чтобы спасти, но не мог даже сказать, через что ему пришлось пройти, дабы достигнуть заветной цели. Не ради похвальбы или осознания собственной значимости, а дабы они знали, что он их не бросил, если вдруг они так подумали.
   Иногда Бека так на него смотрела, что Оли задавался вопросом, помнит ли она, как он выпустил ее руку, когда должен был держать ее, не отпуская ни на секунду.
   До Рождества оставалось пять дней. Оливер хотел сбежать, но не мог оставить друзей. Они все еще были слишком слабы, и вряд ли эти пять дней придадут им достаточно сил, чтобы отправиться с ним. Он не знал, как поступить. Хотя все же кое-какие идеи были.
   В его друзьях больше не сидели Тени, а значит, они стали бесполезны для организации. Лучший выход для них: дать им подписать бумаги и вернуть родителям. Оливер не доверял "Тенелову", однако понимал, что организация совсем не зло, просто она действуют в интересах большинства. С его друзьями вряд ли что-то теперь случится, и, в любом случае, Оли, как только сбежит, собрался связаться с их родителями и сказать, что они находятся в больнице при организации. Ему оставалось лишь надеяться, что родители его друзей не сочтут это за злую шутку, ведь по официальным данным и Джо, и Гек, и Бека пропали без вести, как и многие другие в гетто, вот только до этого никто из пропавших не объявлялся.
   Оливер о стольком хотел поговорить, но теперь даже не мог вымолвить ни слова. Он изменился с того дня, когда на него напали Тени. Или позже, когда очнулся в подземных помещениях организации, но все же изменился, слишком сильно отдалившись от старых друзей. Теперь у него были новые, с кем, несмотря на их короткое знакомство, у него неожиданно для себя оказалось намного больше общего. Его мир перевернулся с ног на голову, а старые друзья остались на прежнем месте, и Оливер просто не знал, как отныне с ними общаться.
   Он теперь был Охотником, преследующим монстров из потустороннего мира, и сам словно оказался по ту сторону от привычного ему мира.
   Оли просидел с друзьями меньше часа. По большей части болтал Гек, то вспоминая их с Оли старые приключения, которые теперь поблекли на фоне новых, то порываясь вспомнить, что же произошло перед тем, как он решил проверить свою храбрость, ступив за темный порог комнаты. Бека тоже иногда вспоминала их посиделки по вечерам, когда они специально задерживались на несколько минут на улице после наступления комендантского часа, ожидая, что вот-вот что-то произойдет, но все вечера оказывались ничем не примечательными. Только не для Оливера, который иногда украдкой поглядывал на Беку, и его взгляды невозможно было разглядеть в темноте. Возможно, у него всегда немного проступал ген Охотника, а может, эта девочка светилась в ночи специально для него.
   Теперь он не знал, какие именно испытывает к ней чувства. Она исхудала, была не накрашена, волосы обрезаны, так как за время пребывания в катакомбах свалялись в один грязный комок. Оливер чувствовал разочарование в самом себе, думая, что все это время он цеплялся лишь за внешнюю картину, не силясь заглянуть глубже. Как оказывалось, он совсем не знал Беку.
   Оли вышел из палаты и побрел в свою комнату. Ужинать совершенно не хотелось, лишь уснуть в забытье, надеясь, что завтра все пройдет само собой.
   К сожалению, подобного никогда не срабатывает.
  
  ***
  
   С каждым днем меч в руках отзывался все послушней, почти так же, как до пленения. Резкие выпады и плавные движения, словно рисуешь по воде, давались все лучше, и Джон не сомневался, что когда придет время, он будет в полной боевой готовности.
   Но достаточно ли этого? В прошлую битву со Жнецом он проиграл, как проигрывают дилетанты профессионалам. Пусть он и находился не в лучшей своей форме, но даже в том состоянии мог дать серьезный отпор любому противнику. Мефисто, как неприятно это было признавать, оказался тогда прав, заявив, что Джон просто не привык сражаться с противниками, у которых не острые когти и клыки, а настоящее оружие.
   Но кто мог подумать, что Охотникам когда-нибудь придется сражаться с другими Охотниками всерьез? А одержимые редко берут в руки холодное оружие, в основном потому, что его попросту негде раздобыть, не считая не очень качественных ножей и топоров. Но в них мало толку, если не умеешь как следует с ними обращаться. Огнестрельное оружие достать еще сложнее.
   Больше всего Джона беспокоила его физическая форма. За пять дней ему удалось набрать почти пять килограммов, и это учитывая его тренировки, на которых он всегда сжигает много калорий. Прогресс можно было бы считать неплохим, не будь необходимости набрать к Рождеству хотя бы килограммов двадцать. Грасс подбадривал его, уверяя, что с нынешним весом он окажется более проворным, но помимо проворства ему необходима была и сила.
   Так или иначе, он решил, что сражаться со Жнецом в одиночку - форменное самоубийство. Геройство всегда выходит боком. Но будет ли вообще это сражение? Если он спрячется за своими прихвостнями, Тенями и одержимыми, то будь их хоть человек десять, когда они доберутся до него, то уже окажутся слишком уставшими и ослабленными. Чтобы избежать данной проблемы, он начал активнее налегать на огнестрельное оружие. А так как в организации оно не в чести, пусть и использовалось в последние дни больше, чем за пару предыдущих лет, то единственным подходящим вариантом оказался Леброн Бертон.
   Частный детектив хвастался, что из него превосходный стрелок, лучше любого в организации, и на острове он смог подтвердить свои слова делом.
   - Научиться стрелять чуть больше чем за неделю? - скептически спросил Леброн, когда Джон попросил позаниматься с ним.
   - Не научиться, а улучшить технику. Стрелять в организации любой умеет, просто огнестрельным оружием мы пользуемся довольно редко.
   - Ну, я бы так не сказал, - хмыкнул он.
   - Просто так получилось из-за всех этих событий, сам знаешь. Так что, поможешь?
   - Конечно-конечно, всяко разнообразие, а то и двух дней не прошло, а мне уже опостылело томиться в четырех стенах.
   С того дня Джон каждый день по нескольку часов проводил в тире. Просто навести, прицелиться и выстрелить - Бертон сразу отмел подобное отношение. Не просто навести, а выбрать цель, правильно встать и расположить руки; не просто прицелиться, а сосредоточиться на цели, рассчитать примерное расстояние, определить скорость ветра и учесть возможные препятствия; не просто выстрелить, а плавно спустить курок между ударами сердца, и вплоть до поражения цели не спускать с нее глаз.
   Джон тяжело вздохнул. Примерно также он обучался сражению на мечах: всегда все не так просто, как кажется на первый взгляд, и даже на второй. Он, как и большинство действующих Охотников, ненавидел эти бесконечные тренировки с изучением правильных ударов и стоек.
   Брюс Ли как-то сказал: "Я не боюсь того, кто изучает десять тысяч различных ударов. Я боюсь того, кто изучает один удар десять тысяч раз". Джону казалось, что он все возможные удары изучил по миллиону раз, но не помнил, применял ли хоть один в бою.
   - Это дело привычки, - сказал Бертон. - Ты думаешь, что все происходит как-то само собой, но этого не было бы, не выработай ты необходимый навык. Это как научиться читать, и тут намного проще, если тебе поможет кто-то знающий.
   Джон это понимал. Его самого обучал Бобби, хотя тот и сам мало что умел. Позже, когда организация встала на ноги и получила влияние, она стала нанимать профессиональных фехтовальщиков, знатоков боевых искусств, бывших пехотинцев и бойцов смешанных единоборств. Сначала все пользовались всевозможными мечами да ножами, и лишь позже начали появляться Охотники, берущие в руки что-нибудь более экстравагантное, вроде секир, булав, гарпунов, стальных хлыстов и даже индивидуальных орудий, как у Бакугана и Ирмина, которые словно выпали бонусом из какой-нибудь компьютерной игры.
   Синигами был до конца верен своему классическому японскому мечу. Но чтобы одолеть Жнеца, этого недостаточно. Чтобы всем удалось позаниматься, в день проводилось две полновесные тренировки, и одни бойцы заменяли других, однако Джон присутствовал и там, и там. В первую тренировку он занимался с катаной, и уже на седьмой день его не мог одолеть ни один из присутствующих, как это было и раньше. Во вторую он занимался с метательными ножами и сюрикенами.
   Большим преимуществом была его неспособность спать, и когда все дрыхли в мягких постельках, он оттачивал навыки фехтования, метания и стрельбы. По книжкам выучил несколько приемов рукопашного боя, которые можно было сочетать с ножами. Джон корил себя за то, что все это время был слишком самонадеян. Да, его считали одним из сильнейших бойцов в Бруклине, а то и во всем Нью-Йорке, и такое отношение к себе ему нравилось, хотя понял он это лишь совсем недавно. Он расслабился, за что и поплатился. Больше он не собирался совершать подобных ошибок.
   Помимо самосовершенствования, он помогал и Оливеру. Джону было не по себе, что он вот так бросил своего подопечного, пусть это была и не до конца его вина. Синигами вспоминал все базовые приемы и показывал их Оли, что было одинаково полезно для них обоих. Мальчик схватывал все на лету, хотя продолжал настаивать, что у него ничего не выходит. Однако это было не так. Если он продолжит в том же духе, можно не сомневаться, - Оливер в конечно итоге превзойдет его.
   Ночь перед Рождеством и последующий солнечный день Джон отдыхал. Мышцы все эти дни тренировок ломило нещадно, а, как известно, сон - лучший способ восстановиться. У него такой возможности не было, зато никто не запрещал просто отдыхать и принимать контрастный душ каждые пару часов.
   Следующая ночь должна стать роковой, и все это понимали. Многие, возможно, погибнут, остальные окажутся серьезно ранены. И если так, то выложиться нужно по полной, и уничтожить как можно больше врагов.
   Всем Охотникам и элитным бойцам выдали по паре таблеток сильного обезболивающего. С помощью гарнитуры в ухе можно было связаться с любым членом организации в Бруклине, просто назвав его имя. Джон сразу договорился, что если кто-то заметит Мрачного Жнеца, то он сразу должен доложить об этом Джону, не вступая в схватку. Джон же в свою очередь свяжется с Грассом, а затем они, прихватив всех, кто окажется поблизости, направятся по названному адресу. Так у них был шанс.
   Проблема заключалась лишь в одном - никто и понятия не имел, чего ждать на Рождество.
  
  ***
  
   Жнец в одиночестве сидел в своей келье, в той же самой, в которой он жил десять лет назад, посвящая всего себя Богу. Собор было начали строить заново, но потом решили, что куда полезней потратить деньги из казны на жилые дома. Будь Вольфганг все еще священником (а может, к этому времени он добился бы и третьей степени священства, став архиереем), то не оставил бы этого просто так, добившись скорейшего восстановления собора. Остальные же священнослужители как были тряпками, так ими и остались.
   Но так бы Вольфганг думал, оставайся он священником. Однако этот его этап жизни остался давно минувшим пережитком. Оказавшись в реальном мире, он перестал зацикливаться на былом, и из косного консерватора превратился, можно сказать, в реформатора или даже ярого радикала.
   После Катастрофы подземная часть собора почти не пострадала, но обвалилось несколько стенок, открыв за ними пути в катакомбы, но не в те, где находится Дыра, а менее глубокие, примыкающие к туннелям метро. Проломы кое-как заложили, чтобы никто не совался, а когда стройку заморозили, и вовсе забыли о них. Однако их обнаружили Тени, тут же передав Жнецу. Он не собирался сюда возвращаться, однако обстоятельства вынудили.
   Здесь казалось безопасно, людей не было, свет солнца не проникал внутрь, хотя вместе с тем и места оказалось намного меньше. Тени, правда, как только узнали, что это подземелье собора, наотрез отказались в него соваться из-за первобытного страха перед серебром и золотом, и переубедить безмозглых тварей оказалось невозможно. Ну хоть одаренные оказались не столь глупы, пусть и оглядывались постоянно, боясь при очередном взгляде на стены увидеть золотой крест. Даже Тень внутри самого Жнеца чувствовала себя не совсем комфортно.
   Но в остальном это была идеальная запасная база, однако предыдущая ему нравилась больше.
   До реализации плана оставалось совсем немного. Оружие запасено, Тени в нетерпении, одаренные готовятся к битве. Все они умрут, но Жнец должен был сделать все возможное, чтобы завершить начатое, а иначе всему придет конец. Это как разгоняющийся по взлетной полосе самолет, который преодолел уже больше половины пути, и теперь у него только два выхода: взлететь высоко в небо или рухнуть на раскаленный асфальт бесполезной грудой. Вольфганг сидел за штурвалом, а его второго пилота - Шуда - больше не было.
   Все или ничего. Самолет так или иначе должен разбиться, но в назначенном месте, в назначенное время и с давно предусмотренными последствиями. Пилот должен спастись, но и его срок близок.
   Если Жнеца не убьют Охотники или Тени, это сделает проклятая болезнь. Каждый раз, когда его тело покидает ночное создание, вместе с ней уходит и часть его жизни. Но и когда оно возвращается, тело словно пронзают миллионы раскаленных игл.
   Но осталось совсем немного. Еще чуть-чуть, и мир изменится навсегда. Если переживет перемены.
  
  Глава 6: Рождество
  
   Весь день улицы обходили полицейские с собаками, высматривая подозрительных граждан и заглядывая в каждый закоулок. Естественно, ничего существенного обнаружить они не могли, да и не знали, что конкретно ищут.
   В это время все Охотники и элитные бойцы организации отсыпались перед длинной ночью. Точнее, спали лишь те, кто мог заснуть. Их время - ночь, однако, несмотря на зиму, она должна была стать очень жаркой. И светлой, но не только из-за развешанных по всему городу гирлянд и фонарей.
   Джон набивал живот, потому что ночью на это просто может не оказаться времени. В столовой было пусто, почти все повара и официанты тоже спали наверху.
   - Какая гнетущая атмосфера.
   - Заткнись.
   - Если бы я тебя слушал, ты бы давно погиб, не слушая меня. Во как, - цокнул Мефисто.
   - Все равно заткнись. У меня нет настроения с тобой разговаривать.
   - А ты и не разговаривай, просто сиди и слушай мои мудрости. Ты ведь понимаешь, что все не так просто, как кажется на первый взгляд?
   Джон вскинул бровью, но отвечать не стал, а вместо этого запихнул в рот вареной курицы.
   - Твой драгоценный Майлз намекнул тебе, что на Рождество что-то будет, - продолжил Мефистофель. - Но откуда он сам об этом узнал? Правильно - ему поведал Жнец. А что сказал Жнец? Правильно - что он не доверял Майлзу с самого начала. И что из этого выходит? Правильно - все это ловушка, западня, обманка, капкан, засада, вентерь. Называй, как хочешь.
   - Не правильно, - нехотя ответил Джон. - Аналитики подтвердили, что сегодня ночью будет что-то крупномасштабное.
   - В этом-то и заключается проблема. Я, может, и умнее тебя, но даже тут мне не все понятно. Слишком просто это, не находишь?
   Джон вздохнул. Слишком просто, да не слишком. Пусть Майлзу Жнец и не доверял в полной мере, но он никак не мог узнать, что Тор намекнет ему на то, что в Рождество что-то произойдет. Да и когда он был в плену, то ни слова об этом не обмолвился, и если бы Жнец хотел натолкнуть его на эту дату, то как-нибудь да умудрился бы обронить пару слов, или попросил бы сделать это Шуда. Хотя, возможно, второй и пытался, но его слова заглушали крики самого Джона.
   - Если тебе нечего сказать, то лучше молчи. У нас все равно нет другого выхода, кроме как отправиться ночью в дозор.
   - Я просто хочу сказать, что нужно быть осторожнее.
   - Я всегда осторожен.
   - Ну да, ну да.
  
   Остаток дня Джон провел за проверкой и чисткой оружия. Так как он давал мышцам необходимый отдых, то вместо занятий с мечом провел время в тире. За эти несколько дней его меткость явно улучшилась достаточно, чтобы почти наверняка попасть в человека с пятидесяти шагов.
   Ближе к вечеру начал просыпаться народ. Зимой солнце заходило рано, а потому, после позднего обеда, Охотники и элитные бойцы отправились в город, рассредоточившись по основным местам активного празднества.
   Гирлянды, украшенные разноцветной мишурой столбы и деревья, каток, латки с мороженным, сладкой ватой, хот-догами... Местные торговцы сегодня заработают столько, сколько и за месяц не зарабатывают в обычные дни. Все веселятся и празднуют, даже не подозревая, что за спиной у них может таиться смерть.
   Джон брел по узким улочкам, огражденным от остальных людей полицейскими лентами, а где и самими блюстителями порядка. Эти части города перекрываются каждую рождественскую ночь, но очень многие считают своим долгом прорваться за ограждения и полюбоваться ночным городом там, где можно побывать лишь при свете солнца. Обычно такие довольно быстро уходят обратно, не находя ничего интересного, но бывает и так, что больше из темных переулков они не выбираются никогда.
   Охотникам приказали всех, кого они встретят, обходить стороной, потому что только благодаря нацеленным слухам "людей в черном", бродящим по ночам, считают такой же городской легендой, как аллигаторов в канализации и огромных крыс в туннелях метро. Но по возможности таких заблудших можно попросту напугать звуком шагов и криками, особенно парочек, ищущих укромных уголков. Они, не видя источник шума, считают, что это полиция, а потому убегают со всех ног, боясь провести рождественскую ночь в отделении.
   Однако отличить обычных людей от одержимых бывает попросту невозможно. Но если человек, замечая кого-то из Охотников, вместо того, чтобы убежать, начинает наоборот, кидаться на тебя, издавать нечленораздельные звуки или как-то иначе вести себя агрессивно - это точно одержимый. Или пьяный. Но в данном случае отличить одного от другого бывает намного проще.
   Джон испытывал странное чувство. Он знал, что одержимого Тенью может спасти сила Оливера, а потому убивать их означало убить не только Тень внутри, но и самого человека, когда как второго возможно спасти. Однако никаких инструкций по этому поводу получено не было. Камиогава обозначила лишь общие действия: защищать людей, искать Теней и одержимых, убивать Теней и одержимых, не позволять Жнецу завладеть ситуацией. Для всего остального, судя по всему, необходимо было включить фантазию.
   Джон был не один, а с двумя напарниками. Площадь наблюдения из-за этого несколько сужалась, зато и не возникало угрозы быть окруженным. Когда Джон в последний раз действовал в одиночку на подобных рейдах, его чуть не разорвала стая Теней, а потом еще и другой Охотник отвесил ему битой по голове. Больше подобных эксцессов допускать не желал ни он, ни организация. После ночи резни и подземной резни (неофициальное название), штатных сотрудников стало крайне резко не хватать.
   Однако сейчас город был просто забит Охотниками всех мастей, не только из Нью-Йорка, но и из соседних городов и даже штатов. Эти двое, что нынче сопровождали Джона, как раз из таких, а так как города они не знали, то их приставили к местным. Синигами привык работать один, но понимал, что сейчас никого не волнуют его привычки.
   - Что мы вообще здесь делаем? - спросил один из приезжих. - Не лучше ли отправиться поближе к центру гуляний? Вряд ли Тени будут зависать в темных и безлюдных переулках.
   - В центре и без нас хватает людей, - ответил Джон. - Тем более мы не знаем, что запланировал Жнец. Если он и собирается атаковать, то вряд ли сможет материализоваться прямо посреди торжества, ему нужно откуда-то прийти. Почему бы не отсюда?
   Этот ответ, судя по всему, не удовлетворил болтливого Охотника, однако он все же сменил тему.
   - А вот ты провел в плену у Жнеца целых две недели, да? - Джон ответил. - И неужели он за все это время даже не проговорился насчет своих планов?
   - Не он меня пытал. Он заходил всего пару раз, и лишь предлагал перейти на его сторону. Если бы он обмолвился, я бы уже передал информацию в штаб.
   Охотник пожал плечами, и оставалось лишь гадать, что означает сей жест. Зато второй оказался молчаливым, возможно, этому способствовал намордник, который он нацепил на себя. Странный тип, но Джон был рад, что хоть этот не лезет с расспросами.
   Вообще, оба они не особо походили на матерых вояк. Чем больше город, тем больше Теней, а агломерация Нью-Йорка вообще является одной из самых крупнейших в мире. Джон не знал, откуда эти двое, да ему и не было интересно, но, вероятно, из какой-нибудь глуши, где каждый второй Охотник видел Тень лишь в лаборатории, если они у них вообще есть.
   - Тихо! - шепотом выпалил Джон, резко остановившись и указав куда-то в темноту. Через квартал от них им навстречу шел какой-то человек, явно их не замечая, а через пару шагов внезапно свернул за угол дома.
   - Да это алкаш какой-нибудь. Или бомж, - предположил болтливый Охотник. Бомж. Если где-то остались бомжи, значит, там нет Теней.
   - У нас бомжи долго не живут. А если он пьян, его лучше вывести за ограждение, нас он все равно не вспомнит на завтра, или решит, что померещилось.
   Джон побежал через квартал, и остальным не осталось ничего другого, кроме как последовать за ним. Несмотря на то, что это, скорее всего, просто заблудший выпивоха, перепутавший лево с право, ослаблять бдительность нельзя, поэтому, прежде чем свернуть за дом, Джон остановился и заглянул за угол. Вчера было новолуние, поэтому можно было полагаться лишь на тусклый свет звезд и отражающую способность снега, который неприятно хрустел под ногами, выдавая их с потрохами. Джон утешал себя лишь тем, что сегодня не намечается снегопада.
   За углом темнела пустая улица. Снегопада не было и днем, а потому земля оказалась истоптана вдоль и поперек, и невозможно понять, куда именно направился ночной гуляка. Царила тишина, лишь где-то в отдалении слышались радостные возгласы людей, ожидающих праздничные салюты.
   - Да нет там никого, - махнул рукой тот самым болтливый Охотник. - Этот алкаш уже утопал куда-нибудь, где ему лучше.
   - Стой, - дернулся Джон, но молодой Тенелов, лет на пять моложе самого Синигами, уже вышел на середину улицы.
   - Да чего вы? - хмыкнул он. - Пойдем уже, а то сидеть на одном месте холодно. Куда там дальше по плану?
   Джон вздохнул, снова пристально осмотрел улицу, но, ничего не заметив, вышел из-за дома. Улица была пуста, как и каждую ночь, дул легкий ветер, стояли пустые машины, чьи моторы придется прогревать с утра владельцам. И тишина. Джон привык к тишине ночных улиц, но сейчас его что-то коробило. Уже стемнело, Жнец что-то приготовил, но этого все еще не произошло, и чем больше тянулось время, тем тяжелее становилось на душе.
   - Я бы на твоем месте не стоял на открытом месте, - подал голос Мефисто. Джон едва спохватился, чтобы не сказать ему заткнуться. Все же он привык работать в одиночку.
   Но и на сей раз чертов призрак Рождества оказался прав. Только они повернулись, чтобы продолжить путь, как Джон краем глаза уловил какое-то движение. Болтливый Охотник не заметил, потому что был просто невнимательным и неопытным, второй, потому что нацепил на рожу маску. Синигами даже не стал поворачивать головы и приглядываться, что там такое, потому что его многолетний опыт уже знал ответ.
   - В укрытие! - закричал он и побежал обратно за дом. За ним тут же помчался и тот, что в маске, нарочно или случайно оказавшись сбоку от Джона, словно прикрываясь им. Однако менее опытный Охотник растерялся (именно чтобы такого не происходило, и проводятся совместные тренировки, на которых каждое выкрикнутое слово является руководством к неукоснительным действиям).
   Джон еще не успел добежать до угла, где и плюхнулся в снег, как зазвучали первые выстрелы. Оглянувшись, он увидел падающее навзничь тело молодого Охотника и громко чертыхнулся. Это была ловушка.
   Он нажал кнопку гарнитуры, что означало оповещение всех, кто оказался в радиусе действия сигнала.
   - Всеобщая связь! Говорит Джон, Синигами, на нас напали с огнестрельным оружием, будьте бдительны!
   Словно в ответ на его слова выстрелы прекратились. Но лишь здесь, когда как теперь, когда шум улегся, стала слышна стрельба в других местах. Эхо мешало точно определить звуки выстрелов, отчего казалось, что стреляют отовсюду. Возможно, так оно и есть.
   Джон достал пистолет, это же сделал и второй Охотник. Синигами быстро выглянул за угол и тут же убрал голову. Выглянул снова, на этот раз присматриваясь несколько секунд.
   - Никого.
   Он кивнул, и охотник в маске сразу понял его знак, потрусив вдоль дома к противоположному углу. Снег хрустел под ногами, как разбитое стекло, и производил, казалось, звука больше, чем выстрелы.
   Теперь смысла скрываться не было. Большая часть города на площади или еще где, но кто-то остался и дома. Они услышат выстрелы, выглянут в окно и увидят странно одетых людей, бегающих с пистолетами и мечами. Они обратятся в полицию с вопросами, полиция, заранее предупрежденная, переправит их в "Тенелов", и организации придется оправдываться. А если это попадет в сводки газет? Всевозможные оправдания придумывались не раз, начиная от гуляний местных банд, с которыми и борется комендантский час, и заканчивая заявлением, что человек в черном был местным сумасшедшим, возомнившим себя Бэтменом или Роршахом (к слову, есть Охотники, одевающиеся в точно такие же костюмы).
   Но как объяснить выстрелы по всему городу? И ведь это только начало, Джон боялся, что эти неизвестные перейдут с Охотников на мирных граждан, и вот тогда начнется настоящий ужас. Этого нельзя допустить.
   Джон и второй Охотник почти бегом шли по узкому переулку, где снега, как не странно, оказалось не так много. Из ржавых труб клубился белый пар, затмевая взор и оседая на одежде капелью, которая на холоде вскоре превратится в лед.
   Дойдя до следующего края дома, Охотник в маске выглянул на угол и покачал головой, потом вышел и снова медленно побежал вдоль стены. Джон за ним, держась всего в метре позади и приготовив пистолет. За следующим углом тоже оказалось чисто, лишь вдалеке виднелся труп другого Охотника. Стрелки словно сквозь землю провалились.
   - Говорит Ведьмак, - зашипело в гарнитуре. - Нападающие прячутся в канализации. Будьте бдительны. У них огнестрельное оружие и средства защиты.
   - Похоже, они неплохо подготовились, - вклинился другой голос.
   - Черт, так и знал, что надо было взять автомат.
   - А я прихватил, хе-хе.
   - Элитные бойцы организации всегда при автоматах, попросите у них.
   - У нас у каждого лишь по одному, используйте свои чертовы сверхспособности, а то мы уже устали постоянно вас выручать, супергерои хреновы.
   - Эй, кто это сказал?
   - Заткнулись все нахрен! - рявкнул резкий голос, аж в ушах зазвенело; Джон сразу узнал в нем Грассхоппера. - Хватит засорять эфир! Еще слово, отправлю бегать по канализации.
   Угроза подействовала. Наверняка многие желали язвительно заметить, что Грасс им не командир, но все же решили промолчать. У Охотников вообще с иерархией несколько туго, и все больше зависит от репутации и уважения со стороны коллег. В этом плане самым главным можно было считать Бобби по прозвищу Демиург, который нашел и обучил очень многих Охотников.
   Джон тоже являлся довольно известным в среде Тенеловов, и имей он такое желание, все бы безукоризненно ходили бы по струнке от одного его слова, но он не любил командовать. Зато Грасс, когда надо, мог принять на себя роль командира, и обычно все слушались.
   Подойдя к канализационному люку неподалеку, Джон заметил, что крышка лежит слегка кривовато, словно ее закрывали впопыхах, да и подтаявший снег истоптан несколькими парами ног. Когда только произошла Катастрофа, туннели канализации оказались разрушены по всему городу, из-за чего весь Нью-Йорк вонял больше обычного почти два года. Сейчас уже все было починено и укреплено везде, где необходимо, и поэтому таинственные нападающие могли всплыть где угодно.
   Внимательно следя за всеми люками вокруг и пристально оглядывая каждое окно на предмет свидетелей, они перенесли тело болтливого Охотника, который больше никогда не произнесет ни слова, к стене дома. Джон позвонил в организацию, передал координаты, дальше офисный планктон передаст данные специальной группе зачистки, которая приедет и увезет тело. Довольно цинично, но такова работа. Когда-нибудь и сам Джон окажется на месте одной из таких координат.
   Они направились дальше, на сей раз более внимательно оглядываясь по сторонам и не убирая оружие в кобуру. Без того Охотника сделалось как-то тихо, и Джону почему-то от этого стало не по себе. Лучше бы он щебетал тут над ухом, право слово.
   Минут через десять Джон услышал за углом чьи-то шаги. Он подал знак и они со вторым Охотником спрятались за джипом, дожидаясь неизвестного. Это оказался сутулый человек в куртке с капюшоном, натянутым до самых глаз. Точно не Охотник. Напарник приготовился уже открыть огонь, но Джон его остановил, призвав подождать.
   Не успел человека в капюшоне свернуть за угол, как вдруг прибавил скорости, подбежал к дымящемуся люку посреди дороги и несколько раз ударил по нему ногой. Буквально через секунду люк подпрыгнул и отодвинулся вбок, из дыры, словно тараканы, выпрыгнуло человек пять, в измятой одежде, едва ли защищающей их от зимней стужи, но зато с автоматами, а на двоих и вовсе виднелись бронежилеты.
   Они рассредоточились поперек дороги, при этом один из них оказался прямо по ту строну автомобиля, за которым скрывались Джон и Охотник в маске. Тишину нарушали лишь быстро приближающиеся шаги за углом дома. Вероятно, там шли Охотники, чтобы попасть в ту же ловушку, что и они полчаса назад. Нужно было действовать, а подобное не обходится без риска для жизни.
   - Это ловушка! - закричал Джон во все горло и, выскочив из-за капота джипа, первым же выстрелом вышиб мозги ближайшему одержимому. Завязалась стрельба.
   Одержимые, казалось, совсем не заботились о патронах, буквально нашпиговывая автомобиль какого-то несчастного сотнями свинцовых пчел. Стекла повылетали на раз, осыпая двух Охотников осколками, колеса сдулись, отчего машина сразу же просела, еще немного, и в ней будет столько дыр, что она из надежного укрытия превратится в бесполезный картонный хлам. Но тут на выручку подоспели Охотники, что находились за углом.
   Град пуль полетел в самих нападающих с двух сторон, потому что и Джон с напарником решили присоединиться к свистопляске. Не прошло и минуты, как с одержимыми было покончено.
   - Спасибо, - выдохнул он, когда из-за угла появилось трое Охотников, из которых Джон знал лишь одного.
   - Это вам спасибо, что предупредили, - отозвался знакомый. - Мы даже не сразу сориентировались, что произошло. Еще пара секунд и нас бы превратили в решето, как вот это корыто. - Он указал на джип.
   - Просто, мы уже попались в подобную ловушку. Охотник взглянул на Джона и второго:
   - Вас было трое, да? Понятно. Надо сообщить остальным.
   Пока этот Охотник передавал сообщения, чтобы остальные не велись на подобные уловки, Джон осмотрел тела. Их было пять, шестой, тот, что и пытался загнать Тенеловов в ловушку, среди тел отсутствовал, зато канализация зияла черными проемом.
   - Сбежал, - констатировал он очевидное. Охотник в маске молча кивнул.
   Если бы Тени проделывали подобные трюки раньше, Джон с остальными могли бы быть готовы к подобному, однако обычно они, как и одержимые, просто нападали открыто, не заботясь подготовить пути отступления. Вот только нечто подобное уже было во время ночи резни, когда Тени точно также загоняли жертв в ловушки, где затем нападали целой стаей. Кто же знал, что в этот раз то же самое проделают и одержимые? Жнец неплохо смыслит в стратегической составляющей войны. А ведь это именно война, и пока противник на шаг впереди.
   - Похоже, мы не первые, кто попадается в подобную ловушку, - сказал новоприбывший Охотник, подходя к Джону, - только нам повезло больше. Тела Охотников и бойцов находят по всему боро. Все расстреляны.
   - Никогда не встречал таких умных одержимых, - заявил один из безымянных неместных Охотников.
   - Это все Жнец.
   - А, да, точно. Тот таинственный человек, командующий Тенями. Вряд ли мы его застанем среди подобных групп.
   - Именно поэтому нам необходимо изменить свою стратегию, а иначе мы проиграем.
   - И что ты предлагаешь?
   Джон сам не знал. В той же степени, как и командовать, он не привык искать выходы из затруднительных положений, особенно для других людей. Лично он хотел бы вернуться в штаб и провести какое-нибудь собрание, где каждый сможет внести свое предложение, однако это было невозможно: как только они покинут улицы, их заполнят орды одержимых.
   - Не знаю, - ответил он, нахмурившись. - Это работа аналитического центра, я просто выполняю приказы.
   - Можно заложить все люки чем-нибудь тяжелым, машину, там, поставить сверху, - предложил один из Охотников.
   - Знаешь, сколько в Бруклине вот таких люков? У нас столько людей нет, не говоря уже о машинах. Да в их поисках мы провозимся до утра, и вряд ли все это время Тени будут мирно сидеть и ждать. Надо действовать. Разделимся, как раньше, и продолжим дозор.
   Никто не стал возражать.
   Стычки продолжались по всему городу. Появлялось все больше одержимых с оружием, и нападали они не только на членов организации, но и на простых граждан. Сам Джон даже один раз увидел, как какой-то человек в теплом пальто спускается в канализацию, но, к сожалению, не успел его остановить. Он считал, что Тени нападают на людей, вселяются в них, а затем спускаются под землю, где получают оружие и вновь возвращаются на поверхность.
   Он решил связаться с Камиогавой.
   - Нет, Джон, никакой самодеятельности, - строго заявила она. - В туннелях канализации у вас не будет такой свободы маневра, мы это уже выяснили не так давно.
   - Да, но то, что мы делаем сейчас, не имеет смысла. Под землей могут находиться сотни Теней, отлавливающих людей и вселяющиеся в них. В канализации есть и те, кто снабжает новых одержимых оружием. Они периодически проводят атаки, но кто знает, сколько их еще остается под землей, дожидаясь удобного случая...
   - Вот именно, - прервала его Камиогава, - Никто не знает, что ждет нас внизу, это может быть ловушкой.
   Спорить с Камиогавой не имело смысла. Джон понимал это с самого начала, но все же надеялся, что та осознает ситуацию, в которой они находятся. Этого не произошло. Он бросил трубку и по гарнитуре связался с Бобби.
   - Джон, что случилось? - Он пересказал ему суть своих терзаний. - В одном ты прав, - ответил Бобби, - в канализационных туннелях и правда что-то происходит, но вот соваться туда без подготовки просто безумие.
   - Безумие - это ходить по городу, надеясь, что тебе повстречается враг, когда как мы и так знаем, где он засел. Они пробираются к центру боро, и как только их соберется достаточно, они нападут на гражданских. Нам необходимо их отвлечь на себя, а иначе бойня начнется среди горожан, и кто тогда будет за это отвечать?
   На этот раз Бобби промолчал достаточно долго. Лезть в лабиринты туннелей действительно казалось довольно опасно и безрассудно, но многие Охотники уже не раз сражались в подобных условиях, особенно в последнее время. Замкнутое пространство одинаково неудобно как Охотникам, так и Теням, однако у Теней больше слабостей, которыми можно воспользоваться.
   - Камиогава нам по шапке настучит, если мы начнем своевольничать, - наконец ответил Бобби.
   - Так и так настучит, по-другому она и не умеет. Только вот было бы кому стучать.
   - Мы никому не будем приказывать, просто предложим. На поверхности все равно кто-то должен оставаться.
   - Согласен.
   - Всеобщая связь! Говорит Бобби Лонгдон, - начал Бобби. - Мы собираемся спуститься в канализацию, но дело это сугубо добровольное. Кому-то следует оставаться наверху и отстреливать одержимых, что мы выманиваем. Захватите с собой ультрафиолетовые фонари и побольше амбисидиана. Давайте устроим настоящую Охоту!
   В гарнитуре тут же раздались согласные выкрики.
   - Если не хочешь, можешь не идти, - сказал Джон второму Охотнику, но тот лишь безразлично пожал плечами и вместе с ним спустился в ближайшее колодце.
   Внизу оказалось немного теплее из-за проходящих труб и сыро, а еще очень сильно воняло. Обувь все Охотники одели специальную, поэтому можно было не бояться, что ноги промокнут. Джон достал из рюкзака фонарь, то же сделал и его напарник. Чтобы не привлекать внимания, они их пока не включали, но держали наготове в одной руке, когда как в другой покоился пистолет со свежим магазином.
   Противники не заставили себя долго ждать. Одержимые, как и в два прошлых раза, передвигались небольшими группами, точнее, сейчас они просто сидели и ждали с автоматами наперевес, в их грязных руках выглядящие довольно нелепо. Джон заметил, что сидят они как раз под одним из люков.
   Он оглянулся, второй Охотник медленно кивнул. Сделав глубокий вздох вонючим воздухом, Джон выскочил из-за поворота и, перебегая на другую сторону, открыл стрельбу. Его напарник открыл огонь в то же время, но оставаясь на месте.
   Выстрелы гулким эхом отражались от стен туннелей. Одержимые почти сразу же открыли ответный огонь. Куски стен разлетались во все стороны. Они стреляли, даже не заботясь о собственных патронах, и Охотникам оставалось лишь ждать. Спустя почти минуту выстрелы резко поредели, а затем и вовсе прекратились, послышалась возня и ругательства, что-то шлепнулось в воду.
   Не давая возможности противникам сменить магазины, оба Охотника, не сговариваясь, выскочили и расстреляли безоружных противников.
   Одержимых оказалось пятеро, у всех автоматы. На сей раз ни у кого не было бронежилетов, и их груди оказались пробиты пулями из амбисидиана. Джон поднял один из автоматов, сняв его с того, кто погиб одним из первых, но, как и ожидал, обнаружил там лишь обычные патроны. Одержимые зачастую довольно разумны, но эти, судя по всему, стали ими совсем недавно, еще не освоились, а потому, вместо того, чтобы снять оружие с погибших первыми товарищей, попытались сменить магазины, но, как и следовало ожидать, попросту не успели.
   Патроны были обыкновенными, а потому почти бесполезными в бою с Тенями, однако они могли пригодиться для Охотников, перешедших на сторону Жнеца, вот только никто пока даже не докладывал, что встречался с ними в бою, а значит, Жнец их бережет ради чего-то, а может, они просто выступают, как его личные телохранители.
   Джон с напарником направились дальше. Они связались с остальными, чтобы убедиться по поводу Охотников-предателей, а также узнали, что под городом действительно полно одержимых. Люди натыкались на целые склады оружия. Что могли - брали, остальное старались уничтожить. Наконец-то перевес в войне перешел на их сторону.
   Однако радоваться победе было рано. Одни одержимые, неизвестно как прознавшие про план Джона, устраивали ловушки, другие же вылезали на поверхность, воевали там либо перебегали к другим люкам и оказывались за спинами. Бой велся сразу на двух уровнях, что осложняло задачу для всех.
   Не прошло и часа, как преимущество вновь вернулось к Теням.
   Бобби призвал выбираться из канализации, пока их всех там не похоронили. Одержимые все еще оставались там, но зато теперь все знали их стратегию. Если кто-то встречал в отдалении одинокого человека, свернувшего за угол, Охотники уже понимали, что за этим следует, а потому очень быстро переулками оказывались за спиной засады.
   Некоторые начали попросту подходить к канализационным люкам и стучать по ним, как только люк отодвигался изнутри в сторону, Охотники расстреливали колодец прежде, чем оттуда показывались одержимые.
   Таким образом, преимущество то и дело переходило из рук в руки. Счет жертв шел на десятки, даже сотни, и в основном это были Тени. Они все меньше высовывались на поверхность, меняя тактику боя. Кто-то через гарнитуру даже заявлял, что по ним стреляют с крыш и из окон.
   Весь город превратился в поле боя, в котором постепенно начали появляться и жертвы среди гражданских. В небе начали запускать салюты, чьи взрывы перемежались со звуками выстрелов. На них-то и шли заблудшие в перекрытые районы горожане, надеясь увидеть красочный фейерверк, а вместо этого красочным становился лишь снег от их крови. Хотя многих захватывали Тени.
   Абсолютного перевеса не наблюдалось ни у одной из сторон, пока не появились они.
  
  ***
  
   Почти все Охотники разъехались. Сегодня было Рождество, но вместо подарков их заперли в подземелье организации. "Ради вашего же блага" - как заявила Камиогава. Все делается ради нашего же блага, подумал Оливер, вот только никто не удосужился спросить у нас, что для нас благо на самом деле.
   Он был так же уверен в том, что хочет сбежать, как и несколько дней назад. Он зашел к своим друзьям, они немного поговорили, много помолчали. Оливер сказал, что все будет хорошо, и что им следует ему довериться. Было трудно понять, о чем они в тот момент думали. Так хотелось все объяснить, а еще лучше, взять их с собой на свободу, но впутывать в свои проблемы друзей Оли не желал. Они и так пережили слишком много.
   Вернувшись в жилой коридор, Оливер вновь собрал всех в комнате у Сьюзен.
   - Ну, что решили? Мейсон и Везел свои решения не поменяли, но вот девушкам данная затея все еще казалась не самой разумной.
   - А если нас поймают? - спросила Сьюзен. - Что тогда? Отправят в психушку? Даже если мы и станем полноценными Охотниками, за нами все равно будут приглядывать, а остальные считать предателями.
   - Из психушки сбежать еще проще, чем отсюда, - возразил Оливер. - А предателей им хватает и без нас, они сейчас сражаются с ними на поверхности. Лично я хочу на свободу, и готов ради этого рискнуть.
   По идеи, он и так был свободен, но дело в другом. Их всех обманывают, говорят одно, а делают другое. Возможно, им лгали с самого начала, где-нибудь в мелочах, которые могли бы позволить им вернуться к своей прежней жизни до того, как их засосало по самую шею.
   Вопрос заключался в ином - хотели ли они этого? Их привели в самые тревожные для них моменты, играя на их чувствах и желаниях. Камиогава говорила, что об их местонахождении стало известно лишь за день до событий, позволивших им пробудить силы. Главное, что их всех нашли лишь в определенное время, когда ясновидцам организации удалось обнаружить, где они находятся.
   Тогда возникает другой вопрос - когда им удалось так тщательно проанализировать их личности?
   Везела они выпустили из тюрьмы, тот был так рад (пусть по нему и не скажешь), что мог согласиться на любые условия. Мейсона, как и Оливера, спасли от смерти, плюс Рутгера тянет к насилию, и ему клятвенно пообещали удовлетворить его желание. Сьюзен после смерти родителей пребывала в разрозненных чувствах, а потому была легко внушаема. Миранда - меланхоличная Миранда - смотрела на мир с глубоким безразличием, она даже сама говорила, что ей все равно, будет она в организации или нет.
   Их завлекли в одни из самых нестабильных моментов в жизни, нагородили с три короба, очень быстро нашли похожих на них наставников и уговорили вступить в организацию, о которой они почти ничего не знали. В этой ситуации несколько неправдоподобно выглядело заявление Камиогавы что об их личностях стало известно всего за сутки до встречи.
   Вот к чему пришел Оливер за все эти дни раздумий. Хотя, кончено, у него возникли и мысли по поводу побега.
   - Лучшего момента может и не настать, - сказал он. - Необходимо решится прямо сейчас, у вас было почти десять дней, чтобы все осмыслить. Подумайте сами: они нас обманывают, и будут продолжать это делать, им нужны не мы, а наши способности, и они сделают все возможное, чтобы взять их по свой контроль.
   - Но они ведь не заставляют нас их использовать. Сейчас на поверхности идет сражение, наши телохранители сами нам так сказали, но нас они не используют, хотя некоторые из нас точно бы согласились помочь.
   - Не заставляют? - фыркнул Оливер. - Спроси у Везела.
   - Точно, - угрюмо подтвердил тот. - Я из-за них даже в кому впал. Им плевать на наши жизни.
   - Но они ведь не знали...
   - Неужели? - перебил ее Оли. - Ты тоже не знала, на что способна, но при этом до сих пор коришь себя за смерть того человек. Но ты ведь не виновата, и сама прекрасно это понимаешь. Они бросили нас в гущу бойни только чтобы мы пробудили свои способности. А если бы, например, твоя способность работала, как у Везела, а не как у меня, что тогда? Ты бы одной волной могла бы убить всех людей вокруг.
   Девушка поджала губы и потупилась. Ей нечего было возразить. Она и правда винила себя в смерти того человека, несмотря на то, что ее заставили использовать способность под давлением, надеясь, что она такая же, как у Оливера. Она никогда до этого не убивала людей, да еще и голыми руками, и это попросту ее потрясло. На приеме у психолога она только и делала, что ревела, вспоминая своих родителей. Она не могла смириться с тем, что их больше нет. Смерть стала для нее непримиримым врагом, а тут оказывается, что она является ее неосознанным пособником.
   - Возможно, ты в чем-то и прав.
   - Сьюзен...
   - Нет, Миранда. Ничего не говори. Если я останусь в организации, то меня вынудят использовать способности. Пусть даже я буду уничтожать Теней лишь в уже мертвых телах, я все равно не смогу. В бою от меня никакого проку, больше вреда, чем пользы... Но все равно, мне некуда идти.
   - Мы что-нибудь придумаем, обещаю, - заверил ее Оливер, и в первый раз она посмотрела ему в глаза, не нахмурившись, а улыбнувшись. - Миранда?
   - Мой дом - здесь, - ответила она. - Я хочу быть полезной.
   - Ты можешь принести пользу и в другом месте. Однажды ты уже чуть не погибла.
   - Какая может быть польза от моей способности в другом месте?
   - Я говорю не о способностях...
   - Но я больше ничего не умею. Нет, я не пойду с вами, но и сдавать вас я не буду. Я лишь хочу, чтобы вы были счастливы. У меня никогда не было настоящих друзей, и я рада, что смогла их обрести, пусть и ненадолго.
   Миранда больше не смогла сдерживать слез и расплакалась, и Сьюзен тут же заботливо ее обняла.
   - Не глупи, Мира, мы всегда будем твоими друзьями.
  
   Особого плана, как сбежать из здания, ни у кого, кроме Оливера, не возникло. Один лишь Мейсон предложил вырубить всех их сторожей, но под общие протесты все же согласился, что даже им пятерым не хватит сил, чтобы победить элитных бойцов. Действовать нужно обманом и хитростью, в которых Оли далеко не последний профан.
   Они заявились в столовую почти в самый разгар ужина, однако из-за происходящего сейчас на улицах, внутри оказалось совсем мало человек. По большей части раненые в недавних операциях, уже способные самостоятельно передвигаться, но бесполезные в бою, в том числе и Афро, а также некоторые работники с последнего этажа.
   Вся пятерка заняла свободный столик как можно ближе к двери на кухню. Миранде пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Эвилу оставить ее на некоторое время. Оливеру вообще было непонятно, что она делает в штабе, когда как на улицах от нее должно быть больше пользы. Наверное. Даже Миранда до сих пор понятия не имеет, в чем заключается аберрация Охотницы, но, видимо, это нечто совсем не пригодное к бою, как у Оливера и Сьюзен.
   Афро тоже намеревалась к ним подсесть, но Сьюзен сказала, что они хотели бы побыть наедине, потому что в последние дни за ними всегда по пятам ходят телохранители и Охотники, и хотелось бы хоть на несколько минут вздохнуть спокойно. Эту отмазку ей подкинул Оливер. И ведь сработало.
   Заказали они все не очень много, так, чтобы набраться сил, но при этом не перегружаться. Быстро поели, а затем все впятером понесли свои подносы на кухню, где их обычно оставляли у мойки. Все шло по плану. Кроме одного: за ними увязалось несколько бойцов элитного отряда.
   - Сомневаюсь, что на нас нападут у мойки, - сказал им Оливер несколько раздраженно.
   - Нам приказали сегодня более тщательно следить за вами, не теряя из поля зрения.
   Все летело коту под хвост. Оливер считал, что Рождество, когда все отвлечены тем, что запланировал Жнец, лучшее время, чтобы смыться под шумок, но все оказалось как раз наоборот.
   Поникнув головами, они поплелись назад, а затем и из столовой в жилой коридор, чтобы вновь обсудить свое положение.
   Обсуждать было нечего. Лучшего побега из столовой, чем через второй лифт, придумать просто невозможно. У них не было достаточно сил, чтобы попытать удачу иным способом. Круглосуточная охрана и всего два пути на поверхность - даже из тюрьмы строгого режима и то проще сбежать.
   Вернувшись в свою комнату, Оливер продолжал судорожно размышлять о дальнейших действиях. Он мог бы вообще остаться в организации, пока ему не начнут доверять, но сколько для этого потребуется времени, и сможет ли он вообще до него дожить?
   Но тут вдруг случилось две вещи. Во-первых, в уши ударил протяжный вой сирены, знаменующий чрезвычайное происшествие, а во-вторых, сквозь этот вой за дверью послышалась какая-то возня и крики. Оливер резко распахнул дверь и замер в ужасе: все телохранители дрались между собой на смерть. Почти весь пол оказался заляпан кровью, в лужах которой уже лежало несколько тел. Элитные бойцы сражались между собой на ножах, нанося не менее ожесточенные и профессиональные удары, чем Охотники. В этой мешанине невозможно было понять, кто враг, а кто друг.
   Оливер захлопнул дверь, закрыл ее на хлипкий замок и со скоростью пули вытащил свое оружие, которое им пятерым разрешили держать при себе, пока их жизням угрожает опасность. Он быстро надел куртку и шапку (уличные штаны уже были на нем, и бежать они собирались прямо так, но все же надели сразу несколько слоев кофт и футболок, чтобы первое время не так сильно мерзнуть на улице).
   Шум за дверью начал стихать. Кто-то дернул за ручку его двери. Оли очень надеялся, что остальные оказались не менее сообразительными, чем он, и тоже проделали все те же манипуляции.
   - Оливер, - послышался голос из-за двери. - С тобой все в порядке? Открой. Все закончилось.
   - Почему я должен вам верить? Голос за дверью немного помолчал.
   - Как я могу тебе доказать?
   - Отойдите от двери и подайте голос, чтобы я знал, где вы находитесь. Человек за дверью так и сделал.
   Оливер открыл замок и, распахнув дверь настежь, отошел назад, держа обнаженный клинок перед собой. Телохранитель стоял на середине комнаты, вокруг валялись окровавленные тела и разбросанное оружие. Еще двое держались на противоположной стороне коридора, один из них, судя по всему, оказался серьезно ранен, сидя на полу у стены и держась за окровавленный живот.
   - Миранда, Сьюзен, Везел, Мейсон! - выкрикнул Оливер, все еще стоя в своей комнате.
   - Я и Миранда целы, - закричала Сьюзен из своей комнаты. Признаки жизни подали и остальные.
   - Возьмите оружие и выходите из комнат.
   - Что вы задумали? - отрывисто спросил телохранитель, стоящий посреди коридора.
   - А разве не ясно? Хотим защитить свои жизни.
   - Вам лучше оставаться в своих комнатах, там безопаснее.
   В это время дверь на противоположной стороне отворилась, и оттуда, держа наготове острую шпагу, высунулась Сьюзен. Она сначала с ужасом посмотрела на заваленный трупами пол, и только потом перевела взгляд в сторону Оли, и лицо ее вдруг переменилось еще больше.
   - Оливер! - закричала она. - Это ловушка!
   Он даже не успел что-либо сообразить, как из-за двери неожиданно выскочил человек и бросился на него. Вероятно, он даже не подозревал, что у Оливера в руках меч, как раз направленный в сторону проема, и не успел его увидеть, врываясь внутрь.
   Миг, и чиса-катана пронзила нападающего насквозь, окровавленное острие выступило у него из спины. На лице человека проявилось неподдельное удивление. Он все еще держал занесенные нож и даже попытался нанести им последний удар, но Оливер первым вышел из оцепенения и отошел назад, вытащив из тела меч. Человек булькнул, промахнувшись, его повело вперед, и он рухнул прямо на не успевшего отскочить парня, сбив того с ног. Изо рта у бойца текла струйка крови, нож выпал из руки.
   В это же время оставшиеся приспешники Жнеца - а они, несомненно, являлись ими - были заняты остальными.
   Привалившийся к стене убийца ничего не мог сделать, однако стоящий рядом его союзник был вполне в форме, и как только Сьюзен выкрикнула Оливеру предупреждение об опасности, он тут же кинулся к ней, держа нож - амбисидиановый, к слову - наготове. Их не зря учили быстро принимать решения, а потому девушки сумели закрыть дверь прежде, чем ее настиг противник.
   Двери, как уже было замечено, являли собой довольно хлипкую конструкцию, а потому долго продержаться не могли. Второй предатель, стоявший до этого на середине коридора, бросился на подмогу, и уже приготовился вынести дверь плечом, как услышал странный звук.
   Мейсон мог подкрасться к человеку совершенно незаметно, как ощутил на себе сам Оливер, однако по своей натуре он был бунтарем и забиякой, а эти привыкли действовать в лоб, особенно в бою. Рутгер выскочил из-за двери с булавой наперевес и закричал во всю глотку боевой клич собственного сочинения. Он увидел ломящихся в комнату Сьюзен людей и сразу все понял, бросившись на них.
   Булава прошла в нескольких сантиметрах над головой одного из них и угодила прямиком в дверь, проделав в ней немаленькую дыру. Мейсон даже не успел выдернуть оружие, как получил удар в живот, сделал два шага назад и, спотыкнувшись об одно из распластанных на земле тел, упал на спину. Противник набросился сверху, но Рутгер подставил ноги, на которые тот и наткнулся, а затем с силой их выпрямил, отбрасывая от себя приспешника Жнеца, чуть не сбив при этом второго.
   Этот второй, ухмыльнувшись наглой победоносной улыбкой, уклонившись от мимо пролетающего приятеля, достал второй нож, длиною почти с ладонь, и медленно направился к Мейсону, держа клинки обратным хватом.
   Он резко замер, как от удара током, глаза его широко раскрылись, изо рта потекла струйка крови, он захрипел и упал замертво, а за секунду до этого из его шеи выдернули острие шпаги, вонзившееся в него сквозь дыру в двери.
   Оставшийся в живых, казалось, полностью растерялся. С одной стороны на ноги поднимался Мейсон, и в глазах его горел огонь, с другой - из своей комнаты вышел Оливер, держа окровавленный клинок, слева же, за медленно открывшейся дверью, стояла Сьюзен, одной рукой направляя в сторону врага покачивающийся красный кончик шпаги.
   Все решила резко открывшаяся дверь в жилой коридор, в который чуть ли не влетела Эвила в сопровождении еще нескольких человек.
   Реакцию Охотники тренируют буквально с первого же дня: сначала поймать линейку между пальцами, которую кто-нибудь держит в паре сантиметров от руки, а затем в любой момент отпускает, потом жонглирование теннисными мячиками, сначала одиночное, затем в паре. Конечно, и в тренировочном бою реакция оттачивается отменно. В конце же в тебя начинают швырять специальные деревянные ножи, сюрикены и даже небольшие деревянные мячики размером с грецкий орех, а тебе необходимо отбивать их мечом или другим оружием, которым ты пользуешься, а иначе они очень больно бьют тебя по рукам, телу и голове.
   Помимо рефлексов тела и мышц, не менее важно развитие и реакции чувств: зрения, слуха, даже обоняния.
   Когда Охотники слышат приказ, они его выполняют, особенно если знают, от кого он исходит: было бы несколько нелепо, если бы какой-нибудь противник посреди боя отдал громкий приказ, и ему бы тут же подчинились. Помимо рефлексов, необходимо иметь и мозги.
   - Закройте глаза! - неожиданно громко выкрикнула Эвила. Оливер, Сьюзен и Мейсон тут же подчинились.
   Они не видели, как Охотница подняла вуаль и устремила взор в предателя; они также не видели, как тот широко раскрыл глаза, не в силах отвести взгляда, и вытянулся по струнке, словно кто-то приставил ему нож к спине; зато они услышали, как его тело упало на плиточный пол, звонко ударившись головой.
   - Все, - спокойно произнесла Эвила.
   Весь коридор у дверей пятерки был завален телами и залит кровью. Оливер и остальные могли показать лишь на троих, остальных же было просто невозможно отличить - кто был врагом, а кто другом. Однако один все же оказался до сих пор жив, тот самый, что привалился к стене и истекал кровью.
   Несколько человек подошли к нему. Эвила же в это время уже держала в объятиях Миранду, как и Афро Сьюзен, словно не так давно и не было разговоров о побеге. Вместе с ними находился и Бертон. Пока все радовались встречи, он направился в свою комнату.
   - Тебя послал Жнец, да? - начал допрашивать один из Охотников раненого. - Кто еще из ваших здесь? Имена!
   - Пошел... ты... - хрипло ответил тот.
   - Почему ты перешел на его сторону? Что он тебе обещал? Ты скоро умрешь и все равно этого не получишь. Он просто тебя использовал, разве ты этого еще не осознал? - Раненый не ответил. - Скажи имена.
   - Я... не знаю, - прохрипел он после длинной паузы и закашлялся. - У нас... отдельные группы. В этой все... мертвы.
   Спустя минуту он присоединился к ним, так ничего полезного и не поведав.
   В группе Охотников и бойцов, с которыми появилась Эвила, было не так уж много людей, и большинство из них оказались ранены. Охотники за это время более-менее пришли в норму, однако обычные люди не обладали столь выдающимися способностями к восстановлению. И все же у них не оставалось выбора, кроме как сражаться, чтобы выжить. Из тех, кто был в коридоре, многие имели свежие раны, говорящие о том, что стычки возникли не только здесь.
   - Так, ребята, собирайтесь, мы уходим отсюда. Здесь больше не безопасно. Только быстро.
   - А где Везел? - спросил Оливер, оглянувшись вокруг. Похоже, он один заметил его отсутствие. Кто-то подбежал к его комнате и громко застучал в закрытую дверь. Но испуганный Везел вылез лишь тогда, когда услышал голоса Оливера и остальных, кто точно не мог быть врагом.
   Ему быстро объяснили ситуацию и призвали поскорее собраться. К этому моменту из своей комнаты вышел Бертон, проверяя оружие. У него был лишь нож и два пистолета, правда, с обычными пулями, но и противники на сей раз тоже являлись обыкновенными людьми.
   Когда все оказались в сборе, они вышли из жилого коридора и повернули налево. Перед ними оказалась массивная дверь, за которой находилась лестница наверх, к коридору, ведущему к лифту.
   Один из Охотников начал вводить пароль на панель управления.
   - Постойте, - вышел вперед другой. - А если за ней кто-то есть?
   - Это вряд ли. Появись там враги, их бы уничтожило пулеметами в стенах.
   - Это если диспетчер на месте и решит их задействовать. Возможно, его уже убили, и если в диспетчерской враги, нас самих превратят в сыр маасдам.
   - Или диспетчер сам предатель, - добавил другой.
   - Есть же еще и второй лифт, - подол голос кто-то из толпы. Все обернулись и нахмурились, словно с тем местом их связывали не самые радужные воспоминания.
   И когда только все собирались развернуться и отправиться в противоположный конец коридора, раздался звук, похожий на мышиный писк. Оливер даже не успел сообразить, откуда он исходит, однако все Охотники, как единый механизм развернулись обратно к двери и взяли наизготовку свое оружие.
   - Уведите их! - крикнул один из Охотников то ли Афро, то ли Эвиле, однако они обе сразу же схватили своих подопечных и рванули к столовой, Оливер, Мейсон и Везел последовали их примеру. - Бертон, ты тоже!
   На бегу Оливер обернулся. Он увидел бегущего прямо за ним Бертона, держащего в руке один из пистолетов (второй находился в кобуре за пазухой). За его спиной створки дверей с характерным шипящим звуком разъехались в сторону, и прежде, чем они утонули в стенах, на Охотников набросилась толпа людей со всевозможным оружием. По крайней мере, они выглядели как люди, но невозможно было сказать, так ли это на самом деле.
   Бертон неожиданно резко остановился, развернулся и выпустил несколько пуль, каждая из которых угодила прямиком в головы нападающим.
  
  ***
  
   Несомненным везением оказалось то, что ни у кого больше не было огнестрельного оружия. Не нужно быть умелым снайпером, чтобы подстрелить бегущих по прямому коридору людей. Однако и нападающие и защищающиеся, все находились лишь при холодной оружии, хотя некоторые имели и древковое.
   Бертон стал бы страшной силой в этой битве, как какой-нибудь попаданец из дешевых книжонок, случайным и волшебным образом оказавшийся в средневековье с автоматом в руках и гранатами в карманах. Ничего подобного у него, конечно, не было, лишь меткость и сноровка. Этого более чем достаточно.
   Однако ему приказали следовать за убегающими. Но он не мог все вот так оставить. Развернувшись на полпути, он открыл огонь, не только для того, чтобы убить противников, а скорее ради запугивания. И это сработало, потому что нападающие словно растерялись, не ожидая, что в них, помимо ножей и мечей, полетят еще и пули. Этим незамедлительно воспользовались обороняющиеся.
   - Получите! - рявкнул он, не удержав мыслей в голове, и побежал дальше.
   Ему хотелось остаться еще и помочь всеми силами, что у него были, однако ему поручили иное. Помочь Оливеру для него было в радость, и не только потому, что тот спас ему жизнь, не позволив остаться одержимым Тенью до самой смерти, которая явно наступила бы довольно скоро, но еще и потому, что парень ему нравился. Он напоминал ему его сына, если бы у него таковой когда-нибудь имелся.
   У Бертона было два пистолета и четыре дополнительных магазина, что не так уж и плохо, однако он не знал, что ждет впереди, а потому тратить патроны считал пока неразумным. Патроны, однако, были самыми что ни на есть свинцовыми, то есть бесполезными против Теней и одержимых, в чем Бертон успел убедиться на собственном опыте. По крайне мере, ими можно замедлить одержимого, если выпустить полмагазина куда-нибудь в колено.
   Они направлялись прямиком в столовую, куда сам Бертон не желал больше возвращаться под страхом смерти. Однако то же самое было и с подземельями, и что же? Не прошло и недели, как его отправили вытаскивать Джона из лап Жнеца, который просто обожает всякие злачные места поглубже.
   Именно за дверью, ведущую из разделяющего коридора, он, наконец, смог догнать остальных, так как Оливер и другие новички остановились в нерешительности. Картина до жути напоминала ту, что находилась в жилом коридоре, только оказалась более масштабной. Разбросанные повсюду стулья и столы, залитый кровью пол, трупы...
   Атака приспешников Жнеца началась в тот же момент, что и вой сирены, и была столь стремительна, то в первую же секунду на полу лежало уже около десятка трупов. Хуже всего было то, что атаковали те, с кем минуту назад ты сидел за одним столом и весело смеялся над их шутками. Невозможно было разобрать, кто враг, а кто друг, однако толпа быстро разделилась на две противоборствующие стороны: одни атаковали, другие защищались. И здесь, и там находились раненые еще с задания в катакомбах.
   Оружие было у всех, кроме Бертона. Его заверили, что штаб организации - самое безопасное место, но это оказалось большой ошибкой. Он так и просидел в углу, закрывшись опрокинутым столом, пока все не улеглось, и когда, наконец, наступила тишина, он решился высунуть голову. Его глазам предстало настоящее кровавое побоище. Победителя он определил по тому простому факту, что у него до сих пор не торчал в груди нож. К нему пришла окончательная уверенность, когда он заметил Афро и Эвилу. В них он, почему-то, не сомневался.
   Когда они побежали в жилой коридор, раненых отправили в лазарет с несколькими более-менее здоровыми выжившими, на случай, если и внизу их ждут враги. Если сторонники Жнеца были среди раненых в столовой, то и в лазарете они точно будут, вот только вряд ли они способны на активные действия, да и оружия при них быть не должно.
   Охотницы приказали остальным поторопиться и побежали через столовую, усердно избегая луж крови и распластанные на полу тела. Бертон все время оглядывался назад, из-за чего чуть не налетел на один из перевернутых столов, поскользнувшись на крови. Дальше был примыкающий к столовой коридор и лифт.
   Они начали медленно подниматься наверх.
   - А если там враги? - спросил Оливер.
   - Вряд ли, - ответила Афро. - Судя по тому, что двери наружу до этого момента были закрыты, диспетчер должен был успеть включить блокировку.
   - Блокировку?
   - Да. На случай подобных происшествий (а такое у нас впервые), существует особый протокол, по которому необходимо блокировать все выходы и входы здания.
   - А как же мы выберемся?
   В этот момент лифт остановился, и створки разъехались. Перед Оливером предстало небольшое помещение с зелеными стенами без окон; справа располагалась одинокая массивная железная дверь.
   - А, точно, - спохватилась Афро, - ты же в прошлый раз ушел с Камиогавой. В общем, в этот лифт, - она указала себе за спину, - нельзя попасть с первого этажа, как и попасть в холл отсюда. Нас отделяет стена. А справа, как ты видишь, черный выход.
   - А почему вы в прошлый раз вышли именно здесь?
   - Так было быстрее, - пожала плечами Афро. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Вообще, дверь напоминала какую-то тюремную, какая бывает в камерах-одиночках, а потому выглядела безрадостно. Отличалась она лишь панелью управления.
   - А что с последним этажом? Там же беззащитные работники офиса. Может, нам лучше туда отправиться, там и Камиогава должна быть.
   - Это невозможно. Два верхних этажа блокируются, и лифт туда не едет. Лестниц там тоже нет, так что, можно сказать, они превращаются в надземный бункер.
   - Но тогда получается, - впервые заговорил Бертон, - что выйти оттуда нельзя.
   - О, не беспокойтесь, у них запаса пищи почти на месяц. Им сейчас куда комфортнее, чем нам.
   Бертон хмыкнул. Штаб и правда самое безопасное место, однако куда выгоднее находиться наверху, чем внизу. И все же ему не улыбалась судьба быть запертым в компании десятков людей на целый месяц. Зато и шансов оказаться насаженным на чей-нибудь меч тоже сводился к нулю, если, конечно, среди офисных работников тоже не найдется предателей с тесаками. По крайней мере, им с ними ходить не принято, так что это сразу бы бросилось в глаза.
   Афро вглядывалась в одиночный глазок уже почти целую минуту, не открываясь ни на секунду, и даже, казалось, не моргая.
   - Почему мы не выходим?
   - Там могут быть враги, - пояснила Афро. - Но я не вижу движений.
   - Тогда давайте выйдем, и если там кто-нибудь есть, быстро забежим обратно. Только сначала вам необходимо одеться, - обратился он к Охотницам. - Кто знает, сколько нам предстоит пробыть на холоде.
   - На это нет времени, - покачала головой Афро. - Ехать наверх и надевать теплую одежду слишком долго, плюс там могут быть враги. Сначала выберемся отсюда, а там посмотрим.
   - Ладно, - согласился Бертон. - У меня пистолеты, так что я пойду первым.
   - Нет, - неожиданно заговорила Эвила. - Первой пойду я.
   - Да, с твоей способностью это будет лучшим вариантом, - согласилась Афро. - Бертон, прикрывай ее. И не смотрите ей в глаза, даже мельком.
   Все приготовились и достали оружие. Бертон никогда не стрелял с обеих рук, но мог стрелять отдельно с каждой, поэтому держал наготове оба пистолета, на случай, если нападение будет сразу с двух сторон.
   Афро ввела код, и дверь распахнулась, за нее тут же вышла Эвила, поднимая черную вуаль. Бертон направился следом, держа пистолеты на вытянутых руках, направляя их сразу по обе стороны от спины Охотницы. Все было тихо. Следы на снегу казались старыми, оставленными Бертоном и остальными после собрания. Ночь пронзали лишь далекие звуки: голоса людей, разносящиеся по морозному воздуху с противоположной стороны здания; вероятно, они пытались проникнуть внутрь, но двери из бронированного стекла оказались заблокированы.
   Эвила и Бертон дошли до угла здания и выглянули наружу: все было чисто. Идти в другую сторону не имело смысла, так как там находился довольно плотный кустарник, запорошенный снегом, спрятаться в котором просто невозможно, а если там кто и засел, внезапной атаки у него все равно не выйдет.
   Леброн подал знак, что все спокойно.
   - Что дальше? - спросил Оливер, подходя вместе со всеми.
   - Было бы неплохо раздобыть автомобиль, - ответила Афро. - Большой автомобиль, чтобы мы все смогли там уместиться.
   - Боюсь, сейчас это невозможно, все они остались на стоянке.
   - Да знаю я. Мы недалеко от пропускного пункта, если доберемся до него, то окажемся за территорией штаба.
   Звать на помощь бродящих по городу Охотников бессмысленно, так как с ними, наверняка, уже связалась Камиогава. Да и по мнению Эвилы, Жнец именно этого и добивался. Точнее, не совсем этого: он собирался уничтожить Охотников, потому и организовал все эти нападения. Если Тенеловы примчатся на выручку сюда, то оставят город и его жителей без защиты, но если не примчатся, то штаб будет разрушен или, хуже того, захвачен. Необходимо было сделать тяжелый выбор.
   Вдоль здания шла дорога прямиком к стоянке на той стороне здания, огороженная с двух сторон кустарником и мелкими деревьями, благодаря чему добраться до пропускного пункта незамеченными не составило труда. В сторожке оказалось пусто, а железная дверь наружу заперта. С этим разобрался Мейсон, вдарив несколько раз булавой по замку. Если бы не шумящие вдалеке нападающие, их даже могли услышать.
   Вторая дверь, ведущая наружу, тоже оказалась закрыта: вероятно, охранники сбежали, как только поняли, что происходит, но все-таки решились потратить немного времени и запереть входы-выходы.
   Оказавшись снаружи, вся компания перебежала дорогу и спряталась в ближайшем переулке между низкими строениями.
   - Мы снаружи, что дальше? - спросила Сьюзен.
   - Нам нужно найти остальных Охотников, только у них есть связь с Камиогавой.
   - Необходимо попасть в самый центр Бруклина, а у нас даже машины нет.
   - Почему же? - хмыкнул Мейсон. - Вон же полно машин стоят.
   - Предлагаешь их угнать?
   - Я ничего не предлагаю, сами решайте, но пешком я не попрусь.
   Мейсон был уличным хулиганом со всеми вытекающими: любил подраться, особенно с неместными, воровал телефоны, вытаскивал из сумок кошельки, а иногда и сами сумки крал, умел вскрывать машины и заводить их без ключа. Хотя, все же, больше всего он любил именно драться, а остальное обычно проделывали его дружки, когда не хватало денег на пиво и сигареты.
  
  ***
  
   Через пять минут они ехали в двух машинах. В первой были Афро, Эвила, Бертон и Миранда, во второй, ехавшей следом, все оставшиеся. За рулем Мейсон.
   - Ну, так что? - спросил он.
   - В смысле?
   - Мы вроде как сбежать хотели, а теперь?
   - Теперь не знаю, - ответил Оливер после длинной паузы.
   Это нападение было таким неожиданным, что он даже забыл, что хотел сбежать, скрыться от организации как можно дальше, и никогда не брать в руки оружия. Они десять лет справлялись без него, справятся и теперь.
   Однако то, как израненные Охотники со скудным оружием бросились на нападающих, посланных Жнецом, пошатнуло в Оливере всю уверенность. Да, организация его обманывала, и продолжает это делать, но ведь она состоит из людей. Камиогава сама подтвердила на том собрании, что почти никто не знал, зачем была собрана их пятерка, в том числе и их наставники, и Оли почему-то этому верил. Всем заправляют верха, вроде Камиогавы и, похоже, Бобби, но ведь даже они не самые главные, есть кто-то выше.
   А вот простые Охотники - другое дело. Они даже не всегда знают, за что рискуют жизнью. Сколько сегодня умрет людей? А в другие дни? Их пятерка собрана не просто так, им напророчили остановить Жнеца, и что будет, если они этого не сделают? Столько людей погибло сегодня, защищая их, и оставить все, как есть, просто неправильно и бездушно.
   И Оливер действительно желал все прекратить, остановить Жнеца, а если потребуется, и всех его приспешников, однако он хотел бы сделать это по собственному желанию, а не под пятой организации, которой плевать, погибнет ли он во время выполнения этой задачи или выживет, продолжая до самой смерти служить им беспрекословно.
   Однако он не был уверен, разделяют ли остальные его мнение. Да и тем более по пророчеству их должно быть пять, а Миранды с ними не нет. Пусть Камиогава и говорила, что не обязательно вся пятерка является важным элементом, Оливер сомневался, что они справятся без нее, без ее силы.
   Передняя машина свернула за угол, однако Мейсон словно этого не заметил, продолжая ехать прямо.
   - Эй, ты что делаешь?
   - Ты слишком долго думаешь. Да никто и не делал тебя главным, так что буду делать, что хочу.
   - И куда ты едешь? - поинтересовалась Сьюзен, едва сдерживая себя.
   - А не все ли равно? Подальше отсюда.
   - Они нас все равно найдут, - неожиданно для всех заговорил Везел. - Мусора дотошные, а эти и подавно.
   - Если ты так думаешь, почему вообще решил бежать? Ты ведь больше всех хотел смыться от них.
   - Я чо, дурак? Я хотел совершить какое-нибудь преступление, а потом вернуться в тюрьму, там безопасней.
   - Тебя же уже один раз вытащили...
   - Это потому что срок был небольшой! А если я совершу чего-нибудь посерьезней, хрен меня выпустят так просто.
   Оливер удивлялся столь сложному плану Везела, ведь умом он явно не блистал, но это, судя по всему, не относится к тюремной теме и тамошним порядкам. Тюрьма - не худшее место, чтобы сбежать: на видном месте, но не дотянешься. Однако Оливеру не очень нравилась мысль сесть за решетку. Что лучше: иллюзия свободы или всамделишная неволя без розовых очков? Оли не мнил себя философом, и из двух зол предпочел середину - всамделишная свобода.
   И все же план Везела имеет множество недочетов. Во-первых, какое преступление он свершит? Убьет кого-нибудь? "Тенелов" скажет, что он убил одержимого, а наверху поверят, и его отпустят. Да и как скоро его арестуют? Все полицейские заняты на празднике, и если он скажет, что кого-то убил, над ним просто посмеются, а если и арестуют, он лишь окажется беспомощным, если вдруг кто-то решит напасть на него. В городе сейчас не спокойно, Оливер уже мог слышать далекие звуки выстрелов.
   В конечном итоге, хочет Везел того или нет, его вернут обратно и сильно накажут. Он ведь подписал документы о неразглашении, да и кто поверит бывшему заключенному, его в мгновенье ока признают невменяемым (особенно с учетом, что он сам придет сдаваться) и упрячут в психлечебницу по соседству со штабом "Тенелова". Та же тюрьма, только организация никуда не денется.
   Все эти мысли Оливер изложил Везелу, и тот выругался, да так грязно и замысловато, как только могут сидевшие в тюрьме. Он был вынужден согласиться с этими доводами.
   - Так куда мы едем? Просто так по городу колесить бессмысленно, мы тут единственный движущийся автомобиль, и нас скоро поймают.
   - Я знаю одно место, - сказал Оливер. - Думаю, там безопасно.
   Он не хотел вот так вот сбегать, все как следует не обдумав, и если самому не взять все в свои руки, это сделает Мейсон, а он может решить и вовсе уехать из города, тем более что машина и так направлялась в сторону бруклинского моста.
  
   В квартире Бертона, как и надеялся Оливер, никого не было. Он даже ожидал учуять запах гнили от мертвой кошки, которую, если верить частному детективу, не кормили с того дня, как он спас жизнь Оли, однако пахло лишь пылью, кошачьим дерьмом и немного кровью.
   Включив свет, все они увидели сразу два источника запаха. На полу в прихожей все вокруг заливала давно высохшая кровь, однако пыль покрывала все вокруг, и от любого движения вздымалась в воздух.
   - Видали и получше, - протянул Мейсон. - Так это квартира того Бертона? Живет он не богато.
   - И как долго мы здесь пробудем? - спросила Сьюзен.
   - Пока не решим, что делать дальше. Я с самого начала хотел воспользоваться этой квартирой после побега, раз Бертона пока здесь нет.
   А вот дальше все намного сложнее. Оливер являлся несовершеннолетним, а потому ухать в другую страну или даже штат не мог, да и денег не было. Он не раз слышал, как люди на попутках за бесплатно колесят по всему свету, однако сам сомневался, что способен на подобное, да и не менее часто натыкался на новости, что эти люди исчезают бесследно. Теперь-то он знал причину. Путешествовать - это хорошо, но не когда за каждым углом тебя может поджидать смертоносная Тень. И даже зная их слабости, ты можешь проиграть.
   - У меня есть, где засесть, - сказал Везел. - На хате у друганов. Вас не зову, не поймут.
   - Да нам и самим не особо хочется, - кисло ответила Сьюзен.
   - Я тоже могу у друзей перекантоваться, - пожал плечами Мейсон.
   - Ну а дальше что? - спросил Оливер. - Выходя на улицу, вы можете попасться на глаза какому-нибудь Охотнику, и вновь окажитесь у них.
   - Тогда линять надо, - предложил Везел. - Из города, или даже из страны.
   Начался спор, в основном повторяющий мысли Оливера: денег нет. А еще их могут отследить по камерам на станциях и в аэропорту. Пока все Охотники заняты, но продлится это максимум до утра, а за это время далеко не уйдешь.
   - Ты же это придумал, - неожиданно повернулась к нему Сьюзен. - У тебя не было дальнейшего плана? Оливер потупился. Он всегда сначала действовал, а потом думал.
   - Ничего конкретного. В любом случае, я уже не так во всем этом уверен.
   - В смысле?
   - Плевать на пророчество, что мы что-то должны. Никто не может предречь нам нашу судьбу, кроме нас самих. Однако там, на улице, и в штабе организации, умирают люди, надеясь, что мы их спасем, спасем всех. Я не могу просто сбежать, когда им грозит опасность.
   Оливер уже однажды сбежал, бросив друзей, Бека и вовсе держала его за руку, но он выпустил ее, обрекая на ужасную участь быть захваченной Тенью, жуткой тварью из другого мира. А Джо и вовсе погиб, так и не дождавшись помощи. Оли Лайтман больше не собирался никого бросать, пусть все его естество кричало бежать, бежать без оглядки, пока ноги больше не смогут сделать и шага.
   - А вот я могу, - гаркнул Везел. - Мы им ничего не должны.
   - А мы и не ради них. А ради себя и своих родных. Если план Жнеца сработает, город заполонят тысячи Теней, а может, и еще больше. Еще через десять лет весь мир может стать домом для этих созданий, и тогда уже нам, выжившим, придется прятаться по углам, и из охотников мы превратимся в добычу.
   Казалось, их проняла его речь. Сьюзен так вообще вначале не собиралась никуда бежать, и пошла со всеми лишь от страха, что ее заставят использовать способность убивать касанием. Мейсону же, казалось, плевать на это; он любил подраться всласть, но не желал подчиняться кому бы то ни было. Его можно уговорить, ибо умом он тоже не особо блистал.
   - Десять лет, говоришь? - хмыкнул Везел. - Мне хватит.
   - Я лишь как пример сказал. Если мы ничего не предпримем, конец света начнется уже сегодня.
   Везела, казалось, эти слова не особо убедили. Ему было плевать на мир и жизни людей, и если этому миру скоро придет конец, он собирался отправиться как можно дальше от эпицентра, и прожить остатки дней, веселясь где-нибудь у моря, где побольше спасительного солнца, глядишь, и Тени туда даже не явятся.
   Чем больше Оливер пытался его переубедить, тем больше тот сопротивлялся. В конечном итоге он достал нож и пригрозил порезать любого, кто последует за ним, а потом вышел, сел в машину и уехал, скрепя грязным снегом под колесами.
   - Без него только лучше, - сказала Сьюзен.
   - Это так, но чтобы остановить Жнеца, необходима вся пятерка.
   - Нет, Камиогава же сказала, что, возможно, потребуются лишь некоторые из нас. Вероятно, свою роль Везел уже сыграл, и его побег ничего не решит.
   - Хрен с ним, с Везелом. Дальше-то что? Куда уехали остальные, как нам их найти?
   О, это было не сложно, но опасно. Выстрелы слышались даже неподалеку от дома Бертона, и именно туда им нужно было направиться. Они знали, что у каждого Охотника при себе гарнитура, по которой можно связаться с любым другим, у кого она есть, либо со всеми сразу. Через них-то и можно найти Афро с остальными, а главное - Бобби и Джона, которые должны разъяснить, что им делать дальше.
   Оливер понимал, что ему влетит за побег, но ведь в этом не только он виноват, но и организация, скрывающая от них правду. В этот раз им придется объясниться, а иначе никто в дальнейшем уже не станет доверять им во всем, и в один прекрасный день все может повториться.
   Где-то вдалеке, перемежаясь с постоянными звуками выстрелов, зазвучали салюты.
  
  Глава 7: Бруклинская Рождественская Резня
  
   Улицы заполонили одержимые, казалось, что их было даже больше, чем Охотников, и каждого убитого сменяло сразу двое. Возможно, на улицы вышли все одержимые Бруклина, а может, приехали и из других боро, позаимствовав идею Охотников.
   Поначалу они просто выпрыгивали из канализации, стреляли и снова прятались, готовили ловушки, устраивали засады, однако теперь начали действовать менее осторожно. Возможно, потому, что все их трюки давно уже разгадали, а новых никто подсказать не мог.
   Бобби принес плохую новость за полчаса до полуночи. На штаб организации напали, причем не только снаружи, но и изнутри. Ничего конкретного известно не было, поэтому оставалось только гадать, что с Оливером и остальной пятеркой. Джон начинал нервничать, а когда испытываешь лишние эмоции, нельзя как следует сосредоточиться.
   Он неосмотрительно выбежал из-за угла и едва не оказался расстрелян собственными же союзниками. Перед ним оказались Мультголова, Ирмин и неизвестный Джону Охотник из Бронкса.
   - Ирмин, как глаз?
   - В порядке, наверно, я его давно не видел. Ты бы поосторожней на поворотах, а то мы тебя чуть не пристрелили.
   Джон сказал, что его несколько выбила новость из штаба о попытке захвата. Ирмину это тоже не нравилось, он сразу понял, что это западня, в которую может попасться только тупица, однако оттуда больше не поступало никаких вестей, а это заставляло волноваться.
   Когда они решил вновь разделиться и продолжить обход, в ухе зазвучал голос:
   - Эй, с кем сейчас Афро и Эвила? Тут трое из пятерки их спрашивают.
   - Они со мной, - услышал Джон голос Бобби. - А, черт... - Дальше связь прервалась, видимо, он понял, что говорит сразу со всеми и переключился на личную линию. Джон тут же связался с ним.
   - Бобби, где ты? Что там за дела у вас?
   - Джон. Ты же знаешь, что на штаб напали. Вот они и сбежали, а потом снова сбежали, но уже от нас. А теперь, видимо, решили вернуться.
   - Ничего не понял. Ты где?
   Бобби назвал адрес, хотя посоветовал патрулировать ту зону, где он уже находится, но Джон не послушал. Он спросил у безымянного напарника, как тому мысль пробежаться, и тот лишь очередной раз пожал плечами. Интересно, подумал он, кто из них победить в игру в молчанку: Мультголова или этот в наморднике?
   Им пришлось бежать кварталов десять, то и дело замирая перед углами каждого дома и осматриваясь. Пару раз они сталкивались с другими Охотниками, чуть друг друга не перестреляв, но все обошлось. Один раз мимо них проехал автомобиль чистильщиков. Когда они добежали до Бобби, рядом с ним находились Грасс, Афро, Эвила, Миранда и Бертон.
   - Что вообще у вас тут творится? - начал он сходу.
   - И я рад тебя видеть, - ответил Грасс. - Живым, я имею в виду.
   - Мне чертовски пришлось постараться, чтобы не оказаться здесь призраком, хотя, возможно, я просто еще не осознал, что умер. И все же.
   Ответить взялась Афро. Она рассказала про сирену, о том, что они были в столовой, когда все началось, и как одни Охотники и элитные бойцы напали на других. Дальше был побег, угон машины. Бертон первым заметил, что автомобиль с новичками, не считая Миранды, которая была вместе с ними, неожиданно пропал. Ну, а дальше получалось так, что эти самые пропавшие вышли на одного из Охотников и попросили найти Афро и остальных.
   - Теперь ждем, - закончила она. - Только не понятно, почему сказали о трех других, а не о четырех. Ох, не нравится мне это.
   - Не думал я, - покачал головой Бобби, - что на нашем корабле так много крыс, и что именно они его и потопят.
   - Он еще на плаву, Бобби, - возразил Грасс. - Пока мы живы, пока жива Камиогава. До нее они не доберутся.
   - Это диверсия, провокация - называй, как хочешь, - сказал Джон. - Они считают, что мы бросимся на подмогу и оставим город.
   - Или наоборот, надеются, что не бросимся. Там много раненых, легкая добыча.
   - Все раненые забаррикадировались в лазарете, - сказала Афро.
   Спустя примерно десять минут в сопровождении трех Охотников прибежали Оливер, Мейсон и Сьюзен. Выглядели они потрепано, но все целы, только запыхались. Лица их раскраснелись, а увидев впереди своих наставников, они и вовсе виновато понурились.
   - Где Везел? - первым делом спросил Бобби твердым тоном.
   - Он сбежал.
   - Как и вы.
   Оливер хотел что-то ответить, но, видимо, не нашел подходящих слов. Сбежать от взрослых Охотников, когда город наводнен вооруженными одержимыми, - что может быть безрассуднее и глупее?
   - Почему вы решили бежать? И ведь это не первый раз, Оливер.
   - Первый раз я хотел спасти друзей.
   - А сейчас ты кого спасал?
   - Себя.
   - От кого?
   Оливер замялся.
   - От кого, Оливер? От нас? Что мы тебе сделали? Ты ведь сам согласился стать Охотником, вы все согласились.
   - Потому что у нас не было выбора, вы нам его не оставили, - выпалил Оли. - Да, я согласился, но я надеялся, что вы не станете нас обманывать. Да, и не смотрите на меня так. Камиогава случайно сболтнула, что они могут изгонять Теней и без моих способностей, но они специально этого не делали, чтобы посмотреть на меня в действии. Один из моих друзей погиб, и кто знает, возможно, если бы мне позволили спасти его от Тени раньше, а лучше, чтобы вы сами это сделали, не дожидаясь меня, он остался бы жив. Но теперь мы этого никогда не узнаем, хотя, вы наверняка знаете, но вряд ли скажете мне правду.
   Оливер понимал, что снова не сдержал свои эмоции, но ничего не мог с собой поделать. Сегодня ровно месяц с того дня, как его жизнь круто поменялась, и все это время он жил с чувством, будто находится не на своем месте, и это в основном из-за того, что его обманывают. Кто знает, что еще от него скрывают, он бы не хотел в один прекрасный день погибнуть из-за какого-нибудь пустяка.
   - Бобби, это правда? - ошеломленно спросил Джон. - Почему вы молчали? Мы могли спасти стольких людей.
   - Думаешь, мне это и самому нравится? - Бобби тяжело вздохнул. - Не забывай, что я такой же обыкновенный Охотник, как ты, и делаю, все, что мне приказывают. Да, мне доверяют больше других, именно поэтому я обязан сохранять все это в тайне.
   - Ты так сокрушаешься каждый раз, когда погибает хотя бы один Охотник, но при этом тебе абсолютно плевать на обычных людей, а сейчас они погибают десятками, и большинство от наших рук. Мы ведь можем их спасти.
   Бобби закрыл лицо руками, но простоял так не долго.
   - А дальше что? - спросил он обессилено. - У них останутся воспоминания вселившихся в них Теней. Возможно, они не обратят на это особого внимания, как и на провалы в памяти, но могут между делом сболтнуть это своим знакомым, а те удивятся, что с ними произошло то же самое. Знаешь, как появилась организация? Собралась кучка людей, которые повстречали на темных улицах чудовищ из тьмы и остались живы, и решили уничтожить их. Не прошло и года, как мы превратились в организацию, а еще через пару лет она стала международной. Слухи о потери памяти и странных воспоминаниях быстро разлетятся по всему миру, через месяц начнется настоящая паника. Конечно, мы можем их содержать в лечебнице, но в мире нет столько психбольниц, чтобы их всех туда поместить.
   - По-твоему, гораздо лучше их просто убивать? Это решение всех проблем? Тогда чем мы лучше Теней?
   - Не все так просто. Средство есть, но его необходимо ввести прямо в тело, чтобы это сработало, но кто сможет подойти так близко к одержимому, чтобы ввести инъекцию.
   - И это твое оправдание? Звучит неубедительно.
   - Я не оправдываюсь...
   - Извини, Бобби, - перебил его Джон, - но ты предал все то, чему сам меня учил. После этой ночи вряд ли в городе останутся люди, не знающие о том, что сегодня произошло. Теперь я понимаю, почему они решили бежать, - он кивнул на Оливера и остальных, - только не могу понять, почему они передумали и вернулись.
   Оливер лишь поведал, что желает спасти людей. Ему не нравилась организация, а точнее говоря, ее методы, но цели ее совпадали с его целями. Он осознавал, что в одиночку ему не справиться, даже всем пятерым эта задача не по плечу, а потому единственную поддержку он мог найти лишь в лице "Тенелова".
   Несмотря на это, организация и сама мало понимала, что делать. Убивать Теней можно до бесконечности, но что дальше? Необходимо уничтожить голову змеи, но никто не знает, где искать Жнеца. Улицы заполнены одержимыми, но никто так и не встретил ни одного его приспешника. Он просто истощал силы противника, заставляя их бегать по улицам, и, надо признать, у него неплохо это получалось.
   Было принято решение двигаться ближе к центру Бруклина, туда, где основной праздник. На самом деле все действо именно туда и смещалось с самого начала бойни: одержимые медленно, но уверенно продвигались со всех сторон.
   Не теряя больше ни минуты, Джон двинулся вперед, остальные же, тщательно прикрывая подростков, двинулись следом. Связавшись по гарнитуре со всеми Охотниками в городе, отдали приказ, чтобы они тоже двигались к центру, по возможности сильно не рассредоточиваясь, дабы не стать легкой добычей.
   - Ты с ним слишком строг, - сказал Грасс Джону, идя с ним вровень быстрым шагом.
   - Строг? Строг я буду с Камиогавой, если снова с ней встречусь. В одном Бобби прав: организация была создана кучкой людей, желавших уничтожить Теней. Никакой иерархии, никаких приказов, лишь общее желание спасти мир. А сейчас что? Они больше пекутся о своем имидже, чем о жизнях людей. Еще немного, и уничтожение Теней отойдет на второй план. Я вступал не в эту организацию.
   Грасс ничего не ответил, лишь тяжело вздохнув. Он первый заметил следующую опасность и открыл огонь, затем подхватили и все остальные, за несколько минут уничтожив около десятка одержимых; похоже, они тоже начали кучковаться в более крупные своры. Джон очередной раз проклял свою беспечность и привычку отвлекаться в самые неподходящие моменты, а потому начал пристальней следить за окружением.
   Не прошло и пяти минут, как они очередной раз столкнулись с противником.
  
  ***
  
   Жнец даже под землей иногда слышал выстрелы наверху; или ему это только казалось. Он уже не сидел в келье, а находился в низком просторном зале, где обычно служащие церкви отдыхали после тяжелого дня. В помещении не было никаких излишеств: уцелевшие скамейки, принесенные сюда сверху, несколько стульев, крепкий дубовый стол, несколько спальных мешков у одной из стен. Чудо, что землетрясение не завалило это помещение, лишь на нескольких стенах и потолке проступили трещины.
   - Ты так и будешь держать меня здесь? - холодно спросила Блэкснейк, кутаясь в теплую куртку.
   - Лишь до тех пор, пока не смогу убедиться, что ты не наделаешь глупостей, - ответил Жнец.
   - Майлзу ты доверял.
   - Ты прекрасно знаешь, что это не так. Просто он не знал того, что знаешь ты.
   Фолла поджала губы. Ей было плевать на остальных, она лишь желала, чтобы ее сестра жила, как ей и обещал Жнец, однако он чуть не убил ее тогда, взорвав базу. Лишь спустя два дня он сказал, что она жива и невредима. Блэкснейк никак не могла ожидать, что Хелин появится на базе, ведь она даже не принадлежит к организации, но, видимо, ее чувства к Джону сильнее, чем она сама считала.
   Фолла хотела повидаться с сестрой, сказать, что с ней все в порядке, однако Жнец не мог этого позволить. Ей оставалось лишь выбрать между тем, чтобы на время забыть о сестре либо обречь ее поселиться в подземелье полуразрушенного собора вместе с ней. Фолла была эгоистичной, но сестре желала только добра.
   Она знала, что люди Жнеца приглядывают за ней, чтобы та случайно не пострадала, но с ее способностью это было просто невозможно, и он прекрасно это понимал. Тогда зачем ей охрана? Вероятно, он надеялся, что Джон придет к ней, и тогда его схватят. Однако желай он этого, давно бы пришел, даже будучи раненым.
   - Что будет, когда Тени вырвутся из своего мира?
   - Я же тебе уже объяснял.
   - И неужели нужны все эти смерти?
   - Смерть - это удобрение для жизни. Этот мир обречен, разве ты не видишь? Я лишь приближаю неизбежное.
   Да, Фолла желала могущества, она любила командовать и подчинять, но убивать не входило в ее планы. От мертвеца никакого толку. Унижать, притеснять, заставлять - все это приносило ей какое-то извращенное удовольствие, но, как и всякий любитель жестокости, она не могла вынести, когда все это применяется против нее самой.
   Жнец же совсем другой. Он не любит причинять страдания, но при этом без зазрения совести жертвует жизнями других.
   Теням нужны тела, чтобы обрести силы, и Жнец каждое Рождество устраивает настоящее пиршество для этих ночных тварей, а те безоговорочно ему подчиняются, потому что знают, что каждое его действие приближает тот день, когда мир накроет тень, чернее безлунной ночи.
   Все эти десять лет он собирал вокруг себя одаренных, или одержимых, как их называют Охотники, многие тела уничтожались под действием Тени внутри, но другие, самые сильные, стали для них настоящим домом. Одаренные сильнее любого человека, но помимо силы у них со временем появляются способности, как и у Охотников, зачастую даже превосходящие их. И чем дольше Тень находится в теле, тем сильнее становится одаренный.
   И все они находятся где-то в городе, ходят среди людей, работают, платят налоги, даже имеют семьи. И ждут. Ждут, когда Мрачный Жнец позовет их. И этот день как раз оказался тем самым, когда они могут сбросить личину мягкотелого человека и показать все, на что способны. Охотникам несдобровать, как и обычным гражданам.
   Но Фолле было плевать как на первых, так и не вторых. Она лишь надеялась, что ее сестра не сглупит в очередной раз.
  
  ***
  
   Хелин было плохо, почти так же плохо, как тогда в катакомбах, когда умирали люди, один за другим, словно намеренно стремились в какую-то машину смерти, готовую перемолоть их кости и выжать всю кровь. Сейчас чувство было не таким сильным, но все же ее словно тянуло во все стороны, растягивало, еще немного и она порвется.
   Повсюду звучали выстрелы, и она знала, что любой из них может унести жизнь. Опасность бродила по городу, пересекала улицы и заглядывала в окна, а обнаруживая жертву, обрушивалась на нее, сея смерть. Где-то там ее сестра, где-то там Джон. Она не хотела, чтобы они погибли, но те словно намеренно искали костлявую.
   Она успела перекинуться с Джоном всего парой фраз, она хотела сказать больше, но не могла подобрать слов, словно они вылетели у нее из головы, не дождавшись, когда она их поймает. Каким же тогда он был слабым и беспомощным, но Хелин была рада, потому что не чувствовала тогда грозящую ему опасность, а значит, и сама чувствовала себя рядом с ним защищенной.
   А еще она думала о своей сестре. Ей не нравилась ее деятельность Охотницы, но на все доводы сестры Фолла лишь отвечала, что это не хуже, чем проституция. Об опасности она и думать не желала. А теперь она еще и предала организацию, перешла на сторону Жнеца, чьи планы не совсем понятны.
   Она не могла больше этого выдерживать, сидеть в глухой квартире ничуть не лучше, чем находиться на улице, а потому она быстро оделась, взяла свой "Вальтер" с амбисидиновыми пулями, который ей подарил один из клиентов-Охотников, и вышла на холодные улицы Бруклина.
   Безлунная ночь была темна, но для Охотников это не являлось проблемой. Хелин не любила термин Охотник, но Хомо Эребус звучало еще хуже, потому что словно говорило, будто она и не человек вовсе, а монстр, не лучше, чем Тени. Родилась-то она человеком, у нее не раз брали кровь на анализы, и никто не находил чего-то особенного, говорящего, что она не такая, как все. Единственное, что хоть как-то выделяло ее среди большинства, - редкая четвертая группа крови.
   Хелин шла к центру города, потому что чувствовала, что именно там скоро окажется опаснее всего. Сама она не знала, что предпримет: если она начнет говорить, чтобы все убегали, прятались в домах, то ее просто сочтут за городскую сумасшедшую. Нужно найти кого-нибудь из Охотников, явно бродящих по всему городу, и поведать им о своих ощущениях. Пусть она и не член организации, но это не отменяет ее способностей и желания помочь.
   Впереди ее ждала опасность. Она чувствовала это на уровне интуиции, даже инстинктов, как чувствует заяц, что кто-то вперился взглядом ему в затылок. Вот только Хелин не умела так быстро бегать, и все, что ей оставалось, - прятаться.
   Поблизости как раз находился узкий переулок, с заваленным снегом мусором. Она быстро скрылась за пакетами, и только потом увидела, что на снегу остались следы ее ног. Чертыхнувшись про себя, она достала из внутреннего кармана куртки пистолет. Она могла чувствовать грозящую кому-либо опасность, но не предвидела будущего - слишком много "если".
   Она сняла темную шапку, чтобы торчащая средь мешком голова не так выделялась. Из-за угла дома вышел человек. Он был в теплой пуховой куртке, которую пересекал ремень автомата, и всматривался в ночь. Обычно одержимые не ходят с оружием наперевес, так что это мог быть и Охотник, однако Хелин чувствовала исходящую от него опасность. Можно было не сомневаться, если он ее заметит, то убьет на месте.
   Она резко убрала голову, но случайно задела рукавом один из пакетов, самый уголок, но снег соскользнул с него и посыпался на куртку из шуршащего нейлона. Сначала она хотела надеть пальто, но оно стесняло бы ее движения.
   Человек услышал этот едва заметный шум; она не увидела, но почувствовала, как ей стала грозить настоящая смертельная опасность. Первой мыслью было бежать, второй - у него автомат, а переулок такой узкий, что от стены до стены можно дотянуться, просто разведя руки в стороны. Несколько раз Хелин уже приходилось убивать Теней, когда она шла домой рано утром, еще до восхода солнца, которое зимой встает намного позже, но при этом никогда не стреляла в людей, пусть даже и контролируемых Тенями.
   Варианта было два: убить или быть убитой. Первый ей нравился больше, пусть и не намного. Она определила источник опасности и наставила пистолет прямо сквозь мусорный мешок. Прогремел выстрел. Хелин вздрогнула, готовая уже упасть замертво, потому что она так и не успела спустить курок. Однако секунду спустя прямо перед ней рухнуло тело, окрашивая снег в красное. Это точно был одержимый, так как кровь вытекала словно нехотя, даже с учетом холода.
   Она не вскрикнула, когда прогремел выстрел, однако не смогла удержать писк, словно мышиный, когда перед ней упало мертвое тело, пусть и умерло оно уже давно.
   - Кто там? - послышался грубый мужской голос.
   - Я не одержимая, - крикнула в ответ Хелин, медленно поднимаясь из-за мусора. - Я лишь пряталась от него.
   - Не похожа ты на Охотника. Это оказался среднего роста парень лет двадцати с небольшим. В руках он держал пистолет, а за спиной у него висел автомат; от пистолета шел легкий дымок. Упомянув Охотников, он тут же замялся, осознав, что сболтнул лишнего.
   - Я не Охотник, - быстро сказал она, - но у меня тоже есть способности.
   - Независимая что ли?
   Независимые Охотники. Хелин лишь мельком слышала о них от одного-двух своих клиентов, спрашивала у Джона, но тот лишь отмахивался, мол, они ему не интересны, так как зачастую погибают быстрее, чем успевают убить свою первую Тень. Они знают о Тенях, пусть и не так много, как в организации, знают, как с ними бороться, даже об организации знают, однако не желают в нее вступать: все по разным мотивам, зачастую это банальная обида, что их родных убила Тень, а "Тенелов" не смог их спасти. Не все из них обладают аберрацией.
   - Не совсем, - ответила Хелин. - Я ни на кого не охочусь.
   - А пистолет? Хелин вдруг поняла, что держит в одной из поднятых рук свой миниатюрный пистолет.
   - Девушка же должна себя как-то защищать. - Парень хотел что-то сказать, но Хелин его опередила: - Пусть я и не в организации, мне необходимо связаться с Джоном Сэндменом, Синигами то есть, знаешь такого? Или лучше Демиург Бобби. Да даже Грассхоппер подойдет. У меня для них информация. Хелин специально завалила его именами, чтобы тот понял, что она не какая-то там независимая или, хуже того, любительница острых ощущений. Острые ощущения на то и острые, что можно порезаться.
   Кажется, он обдумывал ее слова. Хелин чувствовала грозящую ему опасность, но город был просто пронизан ею, словно она грозила всему и сразу. Эта опасность была легкой, если сосредоточиться, ее можно ощутить на любом человеке: поскользнется и ушибется головой, собьет машина, пораниться при нарезке салата, ударится мизинцем об тумбочку - Хелин не способна сказать, что именно случится, может лишь определить примерный уровень угрозы. Чем сильнее опасность и чем она ближе, тем сильнее она это ощущает.
   Этому парню угрожала опасность не больше, чем ей, но вдруг она почувствовала, что ее уровень возрастает с огромной скоростью.
   - Быстрее! Прячься! - закричала она ему, но он едва ли шелохнулся.
   Неожиданно откуда-то справа от нее и слева от него послышался звук, сначала далекий, но приближающийся с той же скоростью, что и опасность. Хелин вновь закричала, но Охотник, вместо того, чтобы ее послушаться, развернулся и взял в руки автомат. Послышался звук свиста колес, и затем и звук мотора.
   Хелин видела, как он открыл огонь и закричал, а две секунды спустя его на огромной скорости протаранил здоровенный черный пикап, даже не притормозив. Тело подлетело на несколько метров в воздух и со шлепком ударилось об асфальт. Девушка, зажала ладонями рот, едва не закричав на весь квартал.
   Она глядела на изломанное тело и не знала, что делать. У него было оружие, а также она заметила у него в ухе гарнитуру, но просто боялась выйти из переулка и подойти. Так и не решившись, она развернулась и побежала. Кто бы ни были те люди в машине, они знали, что делают, знали, кто перед ними.
   Одержимые с автоматами, убийцы Охотников на машине, вероятно, тоже не простые люди, - все перевернулась вверх дном. Она не была частью организации, но ее сестра - да, однако когда она спросила, что вообще происходит, ее просто выставили за порог, скупо поблагодарив за помощь. Если бы она знала, что творится, может, и вовсе бы не покинула стен квартиры. Теперь же оставалось оценивать ситуацию лишь на собственной шкуре. Пока от того, что она видела и чувствовала, у нее неприятно сосало под ложечкой.
   Она хотела найти Джона, хотела найти Фоллу, ведь та могла послушаться только ее одну. Глупая младшая сестра.
   Хелин еще несколько раз избегала опасности, то прячась, то просто меняя маршрут, но, к своему облегчению, ей так и не пришлось воспользоваться пистолетом. На всякий случай она держала его во внешнем кармане куртки.
   Она шла к центру города, пока не наткнулась на полицейскую ленту. Ей не очень хотелось сталкиваться с полицией, ведь если те решат ее обыскать, то обнаружат незарегистрированное оружие, однако все обошлось. Зайдя за ленту, уже было невозможно сказать, была ли она по ту сторону. Чем дальше она шла, тем больше ей попадалось людей, радующихся празднику.
   Красивая картинка веселья омрачалась лишь ощущениями Хелин. Она чувствовала опасность, грозившую не только ей, а вообще всем, кто находится на площади. Все они в смертельной опасности, и с каждой секундой она нарастает.
   Хелин стало тяжело дышать, она шла, сама не зная куда, потому что угроза таилась во всех направлениях. Когда она, наконец, подняла взгляд и обвила толпу глазами, у нее просто перехватило дыхание: дальше по улице стояла там самая машина, сбившая Охотника у нее на глазах. Большая и черная, стекла наглухо затонированы, даже переднее.
   Девушку пробила дрожь. В памяти все еще стояла картина, как изломанное тело молодого парня, моложе ее самой, шлепается на землю. Она, сама не зная зачем, оглянулась назад, и увидела вторую такую же машину, только абсолютно целую. Она видела только две машины, но из-за толпы и расстояния не могла разглядеть, что в дальней от нее части площади, зато чувствовала - не способностью, но обычной женской интуицией, - что машин гораздо больше.
   Более не заботясь о том, что о ней подумают, Хелин подбежала к первому попавшемуся полицейскому.
   - Скорее! - начала она с ходу. - Вы должны передать Охо... "Тенелову", что они здесь.
   - Дамочка, о чем вы говорите? Успокойтесь.
   - Да просто свяжитесь с организацией и передайте, что я сказала. - Казалось, полицейского не особо заботили ее слова, и он, как любой тупой коп, не привыкший думать своей головой, уже собирался попросить у нее документы, но Хелин не дала ему заговорить: - Видите вон ту машину? - она показала на черный пикап. - Там сидят... те, от кого вы и защищаете всех этих людей. Срочно, вы должны передать...
   - Ладно-ладно, - поднял он руки в перчатках, - успокойтесь, мы сейчас все проверим.
   - Не надо проверять, просто свяжитесь с "Тенеловом".
   Дальнейшее не имело значение, потому что Хелин вдруг увидела, как открываются двери автомобиля, и из него выходят люди, точнее, одержимые, конечно. В отличие от того, которого застрелил Охотник, эти были без автоматов или любого другого огнестрельного оружия, зато у них имелось нечто, от чего похолодела кровь в жилах: мечи, топоры, ножи, моргенштерны и другое оружие, коим обычно пользуются Охотники, только вот они не отсвечивали золотистым цветом амбисидиана.
   То, что началось дальше, можно было сравнить лишь с адом, и вошло в историю, как Бруклинская Рождественская Резня.
  
  ***
   Бертону не нравилось находиться под землей штаба организации, потому что после произошедшего в подвале, когда его телом завладела Тень, ему вообще стало некомфортно находиться ниже уровня асфальта. Вообще, самое худшее с ним случалось именно под землей: нападение двух громил-одержимых на подземной парковке, сражение с Тенями в подвале под домом, спасение Джона в подземном лабиринте острова Эллис, противостояние в столовой организации, которая почему-то тоже под землей... И каждый раз Леброн чудом оставался в живых.
   Однако сейчас он брел на поверхности в сопровождении нескольких вооруженных людей, но чувства защищенности он не испытывал даже чуть. Он бы даже предпочел вернуться в психлечебницу, чем оставаться на темных улицах Бруклина, которые иногда освещались лишь праздничными фейерверками, взрывающимися в вышине, но после вспышек становилось только хуже. Однако все остальные являлись Охотниками, и безлунная ночь для них не была помехой.
   Выстрелы слышались уже не так часто, что напоминало затишье перед бурей. Охотникам то и дело о чем-то передавали через гарнитуры, но у него самого, как и у других, кто сегодня не собирался на ночную прогулку, данного аксессуара не было, поэтому они не слышали, о чем переговариваются Тенеловы, а те не спешили делиться.
   Завернув за очередной угол, они наткнулись на заградительную полицейскую ленту, какие и сам Бертон в самобытность простым полицейским размотал немало, пока не стал детективом. Теперь все это казалось таким далеким.
   Однако лента почему-то оказалась валяющейся на земле, разорванной надвое примерно на середине.
   - Лучше защиты и не придумать, - хмыкнул Грасс. - И где полицейские?
   - Их не так уж и много, - сказал Бобби. - После создания комендантского часа преступлений стало меньше, вот многих и сократили, но, думаю, мистер Бертон знает об этом лучше, чем я.
   Бертон сначала посчитал, что Бобби издевается над ним, ведь все они прекрасно знают, как он лишился значка, но потом решил, что тот на подобное не способен, даже в отместку за то, что частный детектив ударил его по голове здоровыми кусачками.
   Самому Леброну особо добавить было нечего, кроме того, что периодические преступления обычно не раскрываются, если не считать краж: ночью гулять было нельзя, а потому днем все старались насладиться пешими прогулками вдоволь, оставляя свои квартиры без присмотра, чем и пользовались грабители. Как позже уже узнал Бертон от организации, почти все трупы, что находят в городе, либо трупы одержимых, либо Охотников, которых не успела забрать организация, как это было с Майлзом, якобы погибшим другом Джона.
   Заходить далеко было нельзя, потому что даже в суматохе праздника Охотники с оружием привлекут слишком много внимания, а его и так привлечено чересчур всеми этими перестрелками. Сложно представить, как эти события отразятся на организации и простых гражданах. Множество трупов по всему Бруклину и расстрелянные машины - все это просто невозможно скрыть.
   Через некоторое время к их компании присоединилось еще несколько отдельных групп Охотников, стягивающихся к центру, как и было приказано. Бобби вновь разделил их и отослал в различные районы, дабы те окружили периметр и следили, чтобы никто не смог проскользнуть. Людей явно не хватало.
   - Я видел странную машину, - сказал один из Охотников. - Черный пикап. Он двигался в сторону центра. Возможно, это просто подростки решили нарушить правила и взяли отцовскую тачку, но я на всякий случай решил сообщить.
   Ночью действительно запрещено передвигаться на автомобилях даже на Рождество, так что это было довольно странно. Сейчас по городу разрешалось ездить лишь спецмашинам организации, которые зачищали места столкновений.
   Неожиданно откуда-то из-за домов послышались крики. Сначала они не отличались от обычных праздничных выкриков людей, но затем интонация стала резко меняться, а шум только нарастал и приближался.
   - Что-то не так, - взволнованно сказал Бобби. Не успел кто-то что-то добавить, как он рванул в сторону шума, туда, где через пару кварталов начиналась площадь, на которой тысячи людей праздновали Рождество. Таких мест в Бруклине было несколько, но эта площадь вмещала больше всего человек.
   Оливеру и остальной четверке приказали оставаться на месте в сопровождении Бертона, Афро, Эвилы и нескольких элитных бойцов.
   Бобби, Джон, Грасс и еще несколько человек завернули за угол одного из домов, а спустя несколько секунд раздались первые выстрелы.
  
  ***
  
   Первое, что заметил Джон, завернув за угол, это бегущих людей. Их было не много, но и до площади еще оставалось довольно далеко, а основной шум издавался именно оттуда. Не звучало никаких выстрелов, даже салюты уже закончились, поэтому были слышны лишь крики и топот ног по утрамбованному снегу.
   Заметив Джона и остальных Охотников, люди почему-то с ужасов меняли направление, словно видели перед собой чудовищ, и даже автоматы с мечами в руках не возымели бы такого эффекта, тут было что-то иное. Ответ не заставил себя долго ждать.
   Охотники не успели еще толком осознать, что происходит, как из-за дома, откуда выбегали люди, показались темные силуэты с холодным оружием. Темными они были из-за одежд, точно таких же, какие предпочитали использовать Охотники. Джон вначале так и подумал, однако они у всех на глазах убивали бегущих людей, сражая их в спины и отрубая головы прямо на бегу, и лишь мгновеньем позже он заметил, что и мечи у них иные: вместо золотистого, они имели цвет серебра, но не трудно было догадаться, что созданы они из простой стали.
   Джон кинулся в толпу прежде, чем даже Бобби успел отдать приказ. Спустя мгновенье Грасс открыл огонь из автомата, стреляя по ближайшему нападающему. Здесь необходимо быть более чем осторожным, чтобы не попасть в гражданских.
   Не нужно быть гением, чтобы понять, с кем они имеют дело. Одержимые. Однако это не те оборванцы, что прятались по подворотням и в канализации, а настоящие воины, можно сказать, - элитные бойцы Жнеца. Джон понял это сразу, как попытался атаковать первого из них, опять забыв о пистолетах и напав с мечом. Он до последней секунды был уверен, что удар окажется смертельным, пронзив сердце противника, однако в последний момент тот уклонился и парировал удар.
   Джон чуть не потерял равновесие, однако вовремя развернулся, чтобы заметить летящий на него клинок. У Синигами была легкая катана, и чаще всего он предпочитал скорость и точность силе и грубым ударам, однако этот одержимый обладал тяжелым фламбергом с волнистым клинком, но при этом его вес едва ли мешал противнику махать им, словно пушинкой. Джон успел защититься своим мечом, но удар оказался такой силы, что у него онемела рука. Он уже готов был к следующему удару, однако одержимый неожиданно взмахнул мечом и одним мощным ударом сразил бегущего мимо человека.
   Воспользовавшись этим моментом, Джон быстрым движением достал пистолет и выстрелил. Удивлению его не было предела, когда одержимый выставил меч, и пуля срикошетила от клинка. Не поднимаясь с земли, Охотник изловчился и нанес удар катаной по ногам. Одержимый подпрыгнул, однако не достаточно высоко, и Джон полоснул ему по щиколотке левой ноги, опрокидывая на спину. Не дожидаясь ответных действий, он выпустил в противника несколько амбисидиановых пуль, и только убедившись, что тот мертв, поднялся на ноги.
   Все происходящее, до этого отошедшее на второй план, нахлынули на Джона новой ужасающей волной. Крики страха, звон оружия и звуки выстрелов, казалось, звучали отовсюду, но то, что представало перед глазами, было еще хуже. Весь снег просто таял в лужах крови, а тела застилали всю землю вокруг.
   Джон видел, как сражаются другие Охотники, непонятно откуда примчавшиеся, и многие из них умирали от рук одержимых, даже несмотря на наличие огнестрельного оружия. Вот один из них занес длинный клинок над одним из Тенеловов, и Синигами, не раздумывая ни секунды, выстрелил ему в грудь. Джон не видел, что стал делать спасенный Охотник, потому что и на него самого напали.
   Это оказался довольно хрупкая на вид девушка максимум лет тридцати, однако в руках она держала огромную двухстороннюю секиру. Джон уклонился в последнюю секунду, острие едва не оставило его без носа и вонзилось в мертвое тело на земле, разрубив его почти пополам, однако эта одержимая была не слабее предыдущего, и едва нанесла удар, как тут же дернула оружие, силясь поразить голову противника уже другим лезвием ударом снизу вверх.
   Джон подался назад, но спотыкнулся об одно из тел и упал на спину прямо в окровавленный снег, взметнувшийся в воздух сотнями красных комьев. Одержимая вновь нанесла удар сверху вниз, и Синигами едва успел отскочить назад, когда острие вонзилось в асфальт сантиметров на пять. Вдруг он снова вспомнил о пистолете у него в руке. Все три оставшиеся пули попали в широкое острие секиры. У Джона было еще два магазина, однако достать их совершенно не представлялось возможным.
   Между тем одержимая вновь подняла свое огромное оружие, и Джон понял, что на сей раз его тонкий клинок не сможет оказать никакого сопротивления, а отпрянуть назад ему мешала груда трупов у него за спиной. И когда он уже приготовился к неминуемой смерти, мощный удар мечом снес одержимой голову, словно стебель кукурузы. Секира рухнула за землю, а секундой позже сверху упало обезглавленное тело, за которым стоял запыхавшийся Бобби с окровавленным клеймором в руках.
   - Вставай, парень, - сказал он отрывисто. - На кону слишком много чужих жизней, чтобы так просто расставаться со своей. Джон поднялся на ноги. Он все еще был зол на Демиурга за, но сейчас на первом месте было дело.
   - Как ты? - спросил он у Бобби.
   - Спрашиваешь, не потерял ли я еще контроль над собой? Нет, но очень близок к этому. Лучше вам всем отправится на площадь, похоже, там дела обстоят хуже, чем здесь.
   И действительно, издалека все еще раздавались крик ужаса, а кто-то из Охотников уже открыл стрельбу. Пожелав удачи Бобби, Джон побежал на голоса, по пути меняя магазин у пистолета. Грасс и большинство других Охотников уже бежали впереди, периодически сталкиваясь с одержимыми, но теперь, когда им не мешали убегающие люди, они сражались не один на один, на одержимых нападали всем скопом, и у тех не было ни шанса, хотя по пути Синигами то и дело натыкался на безжизненные тела Тенеловов. Одержимые старались бить наверняка, не оставляя ни шанса, даже если при этом погибали сами.
   Завернув за очередной дом, Джон увидел впереди площадь, на которой разверзлась настоящая бойня. То, что происходило на улицах, даже близко не стояло к происходящему здесь. Сотни тел заваливали всю площадь, но многие все еще оставались живы, они боялись сделать даже шага в сторону, потому что повсюду вокруг происходили схватки, сражались мечами, топорами, даже копьями и другим оружием. Как только кто-то пытался сбежать, один из одержимых всеми силами старался достать его и убить, не заботясь прикрыть спину.
   Пробегая между двух домов перед самой площадью, Джон увидел стоящий у бордюра черный пикап, о котором рассказывал один из Охотников. Возможно, это лишь совпадение, но если нет...
   На сей раз Джон не забыл, что помимо меча у него есть и пистолет, не успел он перебежать дорогу перед площадью, как тут же открыл огонь, чем привлек к себе внимание ближайших одержимых. Он успел убить одного и ранить другого, когда на него напал третий. Он был без оружия, не считая гловелеттов. Джон выстрелил, но промахнулся, и одержимый одним резким движением выбил пистолет у него из рук мастерским ударом ноги.
   Джон тут же воспользовался мечом, но противник оказался куда проворнее и старался подступить ближе, чтобы не позволить воспользоваться чересчур длинным для плотного боя мечом. В один момент, замешкавшись и отвлекшись на ложный выпад, Охотник пропустил удар кулаком в грудь и отлетел метра на два, рухнув на спину.
   Синигами так часто били, что он сразу осознал, что это не простой сильный удар, который, судя по звуку, как минимум сломал ему одно ребро. Он обладал странным свойством: после удара Джон не почувствовал боли. Точнее, он вообще ничего не почувствовал, потому что почти вся правая сторона его тела и плечо попросту онемели.
   Мышцы парализовало, и меч в обессиленной руке стал бесполезен. Он перевалился и схватил оружие левой рукой, которой тоже владеет неплохо, но до Грасса ему, конечно, далеко.
   Одержимый ощерился, а затем быстрейшим пинком выбил меч из руки, как минуту назад сделал это с пистолетом. Джон снова оказался поверженным на земле, третий раз за ночь, да даже за десять минут. Он привык иметь дело со слабыми одержимыми, которые еще не очень хорошо освоились в человеческом теле, но эти совсем иные. Тот, что стоял сейчас над ним, обладал сильной аберрацией, позволяющей при ударе парализовать участки тела, а это значит, что он уже давно в этом "сосуде", и, видимо, остальные точно такие же.
   Возникал только один вопрос: зачем? Почему они сражаются в ближнем бою, а не используют автоматы и другое огнестрельное оружие, как это делали другие одержимые до них?
   Но этот вопрос возник совсем не вовремя, потому что сейчас необходимо было решать проблемы посерьезней. Одержимый вновь ощерился, но не успел он сделать и шага, чтобы накинуться на Джона, как вдруг над Охотником пронеслась неизвестная тень: кто-то его перепрыгнул, как простой мешок с мусором, мешающимся под ногами.
   Джон поразился, узнав в этом прыгуне Мейсона. Перепрыгнув через Синигами, он с силой ударил кулаком одержимому прямо в лицо, отчего тот отлетел не хуже самого Джона секунды назад.
   - Ты как? - Джон перевел взгляд и увидел склонившегося над ним Оливера с взволнованным и одновременно испуганным выражением на лице.
   - Что вы здесь делаете?
   - Тебя спасаем, идиот! - На сей раз голос принадлежал Афро. - Чего разлегся?
   - Эти одержимые... - начал Джон.
   - Знаем, знаем, - перебила она его. - С такими сильными мы редко встречаемся, а здесь их несколько десятков.
   Джон, не без помощи, поднялся на ноги, однако правая верхняя часть тела по-прежнему не слушалась. Оливер вернул его меч в ножны, а Джон пока решил обойтись пистолетом. Не теряя времени на пустую болтовню, Афро уже вступила в схватку. Она размахивала своей кусаригамой с таким изяществом, то выбрасывая вперед грузик на цепочке, то тщась достать противника серпом в ближнем бою, что Джон невольно залюбовался, но быстро себя одернул: каждый удар серпом или грузиком был нацелен на убийство.
   Вместе с Джоном остались Оливер, девочки, Эвила и Бертон.
   - Вы что, охраняете меня? - возмутился он. - Детям тут лучше не находиться, уведите их.
   - Эти дети спасли тебе жизнь, - сказала Эвила скрипучим голосом. - Если бы не Мейсон, ты, возможно, уже был бы мертв.
   И правда, этот драчливый парень подоспел как нельзя вовремя. Ударив одержимого в нос, он добил его своей булавой, а затем, как и Афро, ворвался в схватку.
   Бой продолжался, и весы явно склонялись в сторону Охотников, так как тех прибывало все больше, и у них имелось огнестрельное оружие, а Жнец, видимо, отправил сюда всех своих элитных бойцов разом. Однако были еще и те, что устраивали засады на улицах, но они словно сквозь землю провалились, что, видимо, так и было. Они вернулись в канализацию, хотя могли устроить здесь перестрелку, и тогда жертв оказалось бы куда больше.
   Одержимые бегали туда-сюда, нападая на всех без разбора, однако, как заметил Джон, стараясь избегать тех, что выглядел наиболее опасно, упорно атакуя простых людей. Несколько одержимых пытались напасть на стоящую в стороне группу Джона, где находились, казалось бы, столь слабые дети, женщина, раненый Охотник и простой человек.
   Способности Миранды, к сожалению, ограничивались лишь отпугиванием простых Теней, когда как одержимые лишь слегка отстранялись от необычного невидимого барьера, но все же быстро пересиливали себя и перли в лоб. Однако и этой замешки вполне хватало, чтобы Джон и Бертон успевали расстреливать отвлекшихся врагов.
   Джон не мог забыть того, что организация владеет технологией, способной изгнать Теней из человеческих тел, но сейчас на кону стояли жизни Оливера и остальных, так что иного выхода не оставалось. Охотника мало утешало предвкушение того, как он выскажет свои мысли Камиогаве и даже, возможно, тем, кто повыше, если те все же решатся высунуть свои морщинистые рожи из непроницаемого кокона, дабы послушать рядового солдата.
   Спустя примерно час бойня закончилась, однако то, что последовало за ней, перевернуло мир с ног на голову.
   Было не важно, на чьей стороне жертв оказалось больше, потому что проиграли все, кто погиб в ту ночь.
  
  Глава 8: Последствия
  
   Хелин очнулась, резко открыв глаза, и сразу же их зажмурила из-за яркого света. С трудом, но она осознала, что находится в больнице. Пахло... больницей, привычный запах всевозможных лекарств, ударяющих в нос. Через несколько секунд до ее слуха донесся писк аппаратуры, только не было понятно, подключена ли она к ней или к кому-то другому. В ушах стоял гул, и девушка даже не сразу поняла, что причина его - другие люди.
   Заставив себя раскрыть веки, Хелин повернула голову сначала влево, увидев капельницу, кардиомонитор и всевозможные датчики. Справа же можно было разглядеть таких же несчастных, заполоняющих всю палату, которая явно не была предназначена для такого количества пациентов. Большинство спали или находились без сознания, определить было невозможно, остальные же постанывали, кашляли и звали врачей. Дверь в коридор оказалась открыта, и там тоже, судя по звуку, находились люди, бегали и переговаривались врачи, дребезжали перевозимые койки.
   Хотелось пить. Хелин попыталась осмотреться, но ничего не обнаружила. Примерно спустя полчаса к ней подошел доктор.
   - Да вы очнулись, - изумился тот. - Вы невероятно быстро восстанавливаетесь, никогда подобного не видел. Хотя нет, вру, когда случилась Катастрофа - я тогда работал в другой больнице, - был у меня...
   - Что со мной? - спросил Хелин хрипло, прерывая излияния врача.
   - У вас черепно-мозговая травма и сломано несколько ребер. Вас буквально затоптали в толпе.
   Хелин силилась вспомнить, что произошло в ту ночь. Одержимые (а это, несомненно, были они), одетые как Охотники, вышли из машины с оружием и направились к толпе. Она указала на это полицейскому, и тот даже не сразу осознал, что происходит, он потянулся за пистолетом и приказал остановиться, но те, казалось, его даже не заметили.
   Девушка кричала ему, чтобы он сообщил по рации о происходящем, но тот, видимо, решил, что и сам прекрасно справляется. Он сделал предупредительный выстрел в воздух, а затем началось. Одержимые бросились на людей, и этот молодой коп оказался одной из первых жертв. Хелин побежала вглубь толпы, которая очень быстро начала паниковать. В какой-то момент девушка упала, а дальше она уже ничего не помнила.
   - Как давно это произошло? - спросила она у доктора.
   - Да три дня как прошло. У нас не было столько пациентов с Великой Мировой Катастрофы. Просто ужасно, а самое главное, говорят, что в этом каким-то образом замешана организация "Тенелов".
   - "Тенелов"? О чем вы?
   - Ну, это лишь слухи, - поскреб доктор подбородок. - Поговаривают, что эта структура на самом деле не ловит преступников, а наоборот. Мол, они устраивают ночью какие-то бои между людьми, дают им различное оружие, а затем эти люди сражаются на улицах городов на усладу толстосумов. А еще за всем этим стоят правительства всех стран, которые воспользовались своей безграничной властью и устроили комендантский час, дабы беспрепятственно проводить свои смертельные турниры. А вот в это Рождество они решили пойти дальше, и вовлекли во все это мирных граждан, для азарта, так сказать. Не знаю, как вы, девушка, но мне кажется, что эти слухи вполне правдивы.
   Хелин от услышанного просто потеряла дар речи. Организация устраивает на улицах бои без правил, да еще и по всему миру, а заправляет всем правительство! Да такая чушь могла прийти в голову только самому больному на голову тупице, и нужно быть не менее сумасшедшим глупцом, чтобы в этот бред поверить.
   И, несомненно, все эти слухи распространяет Жнец. Но зачем? Чтобы подорвать к организации доверие? Нет, здесь не просто подорвется доверие, люди взбунтуются, будут требовать справедливости и свержения правительства, наказания, самого жестокого, какое только возможно. Они станут игнорировать комендантский час, начнут выходить на улицы по ночам, и тогда у Теней станет намного больше жертв.
   - Что-то я разболтался, - спохватился доктор, заметив на лице Хелин ужас. - Устал совсем, третий день на ногах. Вам нельзя волноваться, девушка, у вас серьезные травмы. Когда вас принесли одной из первых, мы думали, вы уже того... Но обошлось. Лучше вам пока не думать ни о чем плохом. В любом случае, правда скоро всплывет наружу.
   Доктор ушел проверять других пациентов, оставив Хелин переваривать услышанное. Она вышла на улицу, чтобы спасти людей, но в итоге это ее пришлось спасать.
   И кто это ее принес в больницу полуживую? Не Джон ли? Хелин очень хотела, чтобы это оказалось именно так. Интересно, думала девушка, что теперь будет с ним, вообще с организацией и со всеми Охотниками?
   Теперь мир изменится, не пройдет и месяца, как начнется какая-нибудь революция с насильственной сменой власти, погибнет еще больше людей, чем в недавней резне, и для Теней наступит настоящий пир. У правительств всех стран и организации есть только один вариант действия - рассказать правду о Тенях и надеяться, что все обойдется.
   Сейчас же Хелин мечтала лишь об одном - связаться с Джоном и узнать, все ли у того в порядке. Хотя какой тут может быть порядок...
  
  ***
  
   Более сотни убитых. Раненых еще больше. И это только члены организации. Не будь у многих бронежилетов и сильных обезболивающих таблеток, жертв было бы и того больше. Среди мирных граждан погибло около трех тысяч человек по всему Бруклину, а раненых, естественно, куда больше. Многие пропали без вести. Имущества уничтожено на сотни миллионов долларов. И это только начало.
   Штаб организации "Тенелов" впервые за свое существование подвергся нападению. Атакующие разнесли все, до чего могли добраться, однако ни один офисный сотрудник не пострадал, забаррикадировавшись на самом верхнем этаже. Когда назад вернулись Охотники с улиц, на территории оставались лишь трупы: своих и предателей, однако отличить одних от других было просто невозможно.
   На следующий день все каналы и газеты пестрели новостями о рождественской бойне в Бруклине. Свидетельств всего произошедшего в городе было не счесть. Рассказывали о людях в черных одеждах с различным холодным оружием, которые орудовали им и убивали людей. В новостях показывали расстрелянные машины и дома, все трупы с улиц просто не успели убрать, и они тоже пошли в сюжеты гиен из новостных каналов и газет.
   И в первых же репортажах с мест происшествия заговорили о причастности ко всему этому таинственной организации "Тенелов", мол, по всем ведомствам разослали анонимные сообщения о виновниках ночного кошмара. Организации в срочном порядке пришлось искать оправдания. И они были.
   Камиогава, будучи запертой в штабе, не теряла времени даром. Она связалась с главами организации, вместе с которыми разработала стратегию поведения. Как только журналисты оккупировали подъезды к территории, она позволила им всем пройти. Глава филиала встретила их у самого входа в здание: повсюду разбитые стекла, следы от пуль, кровь на снегу - в общем, фон показательный. Журналисты оказались просто поражены.
   Камиогава сразу же заявила, что организация на самом деле занимается поимкой террористов и других преступников, угрожающих гражданам всего мира. Она поведала, что вчера произошел самый настоящий теракт радикально настроенных фанатиков, стремящихся дестабилизировать состояние в мире. Они верят, что произошедшая десять лет назад Катастрофа - дело рук людей, которые, если от них не избавиться, уничтожат планету и всю жизнь на ней.
   Не все с готовностью поверили в подобное заявление, ведь никаких лозунгов никто не провозглашал, никаких заявлений не делал, да даже хотя бы одного террориста так и не удалось захватить. И как именно выглядят террористы, а как члены организации? Ведь в ту ночь сражались две группы, одетые практически одинаково и использующие необычное для этого времени оружие наряду с огнестрельным. В общем, заявление Камиогавы посчитали менее правдоподобным, чем анонимное сообщение об уличных боях без правил, хотя и тут все обстояло не так гладко.
  
   - Это настоящая катастрофа! - закричала Камиогава. - Мы были уверены, что Жнец попытается открыть порталы, пусть и не знали как, но он обвел нас вокруг пальца. Еще немного, и все узнают о наших истинных делах.
   На этот раз решено было не проводить общее собрание, тем более что пол в столовой до сих пор не отмыли от крови, поэтому в кабинете Камиогавы находились лишь основные лица организации, а также представители других филиалов. И Бертон.
   С той ночи прошло трое суток, за это время удалось подсчитать все потери организации, и они оказались удручающими. Камиогава, обычно чересчур спокойная, рвала и метала, и ничего не могла с собой поделать. Ее работа на посту главы филиала организации подходила к концу, у нее оставалось не так уж много времени, прежде чем ей найдут достойную замену. Она особо и не спорила, слишком много в последнее время оказалось сделано ошибок, но, видимо, последние свои дни она решила посвятить разносу всех и вся.
   - Что будет, когда правда всплывет наружу? - задавала она вопросы в воздух, шаркая каблуками туда-сюда перед своим креслом. - Людям будет плевать, что мы защищали их десять лет, они начнут нас обвинять, что мы скрывали от них правду. Кто знает, что им придет в голову. Мне звонили сверху, а им с еще большего верха, и вот они опасаются, как бы из-за этого Жнеца не началась гражданская война. Не знаю, Джон, что сказал тебе Жнец, но никаких новых Дыр открыто не было.
   - Не удивительно, что он не сказал мне правду, - спокойно ответил тот. - Зато насчет Рождества не прогадали, и если бы мы не вмешались, жертв было бы гораздо больше.
   - Ты это журналистам скажи! - выпалила она. - Им плевать на правду, у них сенсация, первая столь серьезная с момента Катастрофы. Вы видели недавние газеты? Каждое даже самое крупное издательство превратилась в желтую прессу, строя идиотские теории и предполагая заговоры.
   Джон никогда не видел Камиогаву такой всклокоченной. С самого первого дня ее руководства она казалась хладнокровной и решительной, не идущей на компромиссы, однако недавние события полностью ее изменили.
   Она второй час перечисляла все, к чему привела Рождественская Резня (и почему люди так любят придумывать яркие названия всем крупным событиям?), пока не дошла до конкретных лиц.
   - А вы? - зыркнула она на Оливера и остальных из бывшей пятерки. - Решили сбежать, да еще и в самый разгар битвы. О чем вы думали? Где нам теперь искать Везела?
   - Этого бы не произошло, - хмуро ответил Оли, - если бы вы ничего от нас не скрывали.
   - Что мы скрывали? Мы рассказывали вам все, что вам необходимо было знать на тот момент.
   - А как же способ извлечения Теней из одержимых?
   Камиогава немного замялась.
   - Это все на стадии тестирования, - ответила она. - Твоя способность куда безопаснее и быстрее с этим справляется.
   - Тогда почему вы не дали сразу спасти всех тех людей в катакомбах, в том числе и моих друзей?
   - Потому что...
   - Хватит, - прервал ее Джон. - Все это просто пустая болтовня. Что сделано, то сделано, правильно это или нет. Меня тоже обманывали и я тоже этим не доволен, но давайте разберемся с этим позже. Сейчас нам следует сосредоточиться на Жнеце и его дальнейших действиях.
   В первый день Джон хотел устроить Камиогаве настоящий разнос с криками, топаньем ног и даже угрозами, чтобы она осознала, что главной она остается лишь до тех пор, пока есть те, кто слушает и выполняет ее приказы. Однако первые два дня она вообще никого не принимала, общаясь лишь с верхами организации, и этого времени Джону вполне хватило, чтобы остыть и все тщательней обдумать.
   Нет, рвать и метать ему до сих пор хотелось, но он решил отложить это до более подходящего времени. Проглотить и забыть было не для него.
  
  ***
  
   В комнате под собором становилось все теснее. Жнец был доволен Рождеством: он расшевелил мир. Но этого все еще не достаточно; не все верили его анонимному сообщению, требуя доказательств. Он им их предоставил. Сегодня днем он разослал по всем новостным агентствам интересную запись, которая должна убедить очень многих сомневающихся.
   Террористы! Оказалось вполне ожидаемо, что организация придумает нечто в этом духе, однако и подобному заявлению тоже не все поверили, обнаружив множество несоответствий, и найдут еще больше, когда поглубже зароются в дела организации. А это обязательно произойдет, ведь любопытство людей не знает границ.
   А еще Жнец был рад избавиться от одаренных, достаточно старых, чтобы обрести способности, как у Охотников, и даже превосходящие их. Они могли стать угрозой для него, особенно когда он откроет Дыру и впустит Высших Теней, которым тут же понадобится нормальное тело, а что может быт лучше, чем тело, много лет носившее в себе Тень и до сих пор не разрушившееся? Такое и Высшую Тень выдержит, и тогда у Жнеца не будет такого преимущества, как сейчас.
   А главное его достижение во всей этой бойне - Охотник, которого он захватил, один из той пятерки, - Везел, обладающий поразительной силой, которой грех не воспользоваться в своих целях, ведь Жнец не столь глуп и самонадеян, чтобы пытаться договориться с Тенями, не имея за пазухой запасного плана.
   Жнец приказал по возможности хватать Охотников, особенно эту пятерку, причем именно их обязательно живыми. Его "люди" очень удачно наткнулись на Везела, когда тот пытался уехать из Бруклина, они его чуть не пристрелили, выскочив на дорогу, но тут вдруг резко почувствовали сильную слабость и помутнении рассудка. Прибежавшие позже другие одержимые опознали в водителе, который оказался без сознания в машине, врезавшейся в столб, Везела.
   - Где я? - испуганно спросил тот, очнувшись в комнате под собором.
   - Я Жнец, - сказал Вольфганг, привычно сидя в одном из кресел, - а это мое логово.
   В глазах Везела читался неподдельный ужас, и Жнец сразу понял, что с этим человеком особых проблем не возникнет.
   - Не все из находящихся здесь, - он указал на остальных людей в помещении, - одаренные, точнее, одержимые, как вы их называете, так что свои фокусы прибереги на потом.
   Несмотря на это, Жнецу было любопытно, как способность Везела убивать Теней и на некоторое время выводить из строя одаренных отразится на нем, который с одной стороны Охотник, но с другой имеет в себе Тень, однако узнавать этого пока не спешил.
   Везел являлся очень ценным приобретением, ведь если вдруг Высшие Тени решат убрать Жнеца с дороги и не заключать договора с презренным человечишкой, он тут же прикажет Везелу их уничтожить. Правда, Высшие Тени превосходят обычных, так что план был не совершенен, но все же должен сработать. А иначе миру придет конец, Тени уничтожат его очень быстро, а затем, если не откроют новую Дыру в следующий мир, исчезнут и сами.
   - Чего ты добиваешься? - спросила Хелин. Она не знала об истинных мотивах Жнеца, никто не знал. - Если люди прознают о Тенях, они будут наготове.
   - Тени все равно одержат верх, - ответил Жнец.
   - Возможно, но погибнет их при этом намного больше. Организация может рассказать людям, как с ними бороться, а многие попросту запрячутся в бункерах, куда даже Теням не пробраться.
   - Это не важно, у них будет достаточно сосудов.
   На самом деле Жнец не знал, сколько всего Теней на той стороне, ведь сами они были довольно дики и считать попросту не умели. Лишь малый процент людей окажется подходящим сосудом для этих ночных тварей, остальные же пойдут на корм, а более-менее стойких используют для зачатия новых людей, которых будут ожидать оставшиеся без сосудов Тени, не осознавая, что все они будут иметь ген Хомо Эребус.
   Спустя какое-то время они это поймут, но тогда останутся лишь самые стойкие одаренные, однако их явно будет меньше, чем Тенеловов. Жнец надеялся, что новые поколения Охотников, рожденные напрямую от Теней, практически с самого детства будут иметь аберрации, и не какие-нибудь, а не менее полезные, чем у Везела и остальной пятерки. Конечно, и среди других Охотников периодически попадаются те, кто обладает очень сильной аберрацией, например, Фолла, одним взглядом способная взять под контроль человека и даже одаренного Тенью, жаль, что лишь одного за раз.
   - А Охотники? - неожиданно поинтересовался Везел дрожащим голосом. - Они же не могут вселиться в Охотников.
   - Охотники выбрали свою судьбу, - ответил Жнец. - У них был выбор, и они его сделали, но сейчас уже слишком поздно, таймер запущен. Выживут лишь те, кто на моей стороне.
   - Я... я тоже хочу быть на вашей стороне, - скороговоркой проговорил Везел. - Мне умирать совсем не хочется. Меня во все это втянули без моего согласия.
   Жнец усмехнулся.
   - Ты и так уже на моей стороне, хочешь ты того или нет. Мне лишь нужны твои способности, используешь их, когда я тебе скажу, а там посмотрим, стоит ли тебе доверять или нет.
   В случае провала переговоров с Высшими Тенями, у Жнеца был запасной план. Он был похож на основной, только куда более долгосрочный, а это значит, он попросту не сможет предвидеть, как все пойдет, не сумеет направить его в нужное русло. О его истинных мотивах не знал никто, кроме Шуда, который должен был занять его место после скорой кончины Жнеца, но Шуд мертв, и Вольфгангу необходимо было найти нового преемника и поведать ему о своей задумке.
   Но кто еще решится пожертвовать целым миром, чтобы его спасти?
  
  ***
  
   Джону очередной раз перевязали раны и посоветовали поменьше напрягаться. Подобными советами он пренебрегал уже давно, и сейчас тоже не спешил изменять своим принципам. Вместо того чтобы отдыхать в своей комнате, как и остальные не особо серьезно раненные, он помогал разбирать завал в штабе.
   - Не перенапрягайся, - посоветовал ему Мефистофель.
   - Заткнись.
   - Силы тебе еще понадобятся. Ты же не думаешь, что Жнец на этом остановится? Ничто не кончено, пока он жив. Если расслабишься, он этим воспользуется.
   - Без тебя знаю. Ты то говоришь не перенапрягаться, то не расслабляться; определись уже.
   А ведь Мифисто уже говорил ему не расслабляться, когда Джона спасли и он оказался в своей новой комнате в штабе. Еще он говорил, что Жнец попытается его убить или захватить вновь, а Джон был уверен, что нужен ему для чего-то иного. И кто оказался прав? Джон до сих пор жив, но все же едва не лишился жизни на Рождество, а если бы Жнец не желал ему смерти, то приказал бы своим людям его не трогать.
   Или же он был уверен, что Синигами выживет в любом случае?
   - Расслабь тело, - сказал Мефисто, - но разум свой сделай острее, как никогда раньше. Ты не привык сталкиваться с умными противниками, поэтому до сих пор проигрываешь Жнецу. Даже мне трудно предугадать его дальнейшие шаги, а ведь я умнее тебя.
   Не успел Джон разозлиться и ответить, как Мефистофель растворился в воздухе, оставив после себя знакомый привкус.
  
   Все было плохо, а потом стало еще хуже. Рано утром Джон сидел в своей комнате и просматривал новости, завтракая у себя, так как столовая все еще смердела кровью, и есть там было просто невозможно. Он успел съест лишь половину, когда увидел по телевизору то, что заставило его все бросить и бегом направиться в кабинет Камиогавы.
   - У нас проблемы, - выпалил он, как только распахнул дверь.
   - Уже знаю, - ответила она. Камиогава была как обычно одета в свою строгую одежду, а на столе перед ней лежали груды всевозможных бумаг. - Как это могло произойти?
   - В тот день я отправился обследовать место, откуда похитили Машери, но там меня уже поджидал Майлз. Его отправил Жнец, как сказал сам Тор, чтобы он прикончил меня, но в том состоянии это оказалось ему не под силу.
   - Судя по кадрам видео, его истинная цель заключалась в ином: снять вас на пленку, как доказательство существования ночных боев. Теперь мы не сможем отговориться, мол, мы боремся с террористами. Личность Майлза уже установлена.
   - Так быстро? - удивился Джон.
   - Помнишь, когда Тор "погиб" в первый раз? Его тело успели заснять журналисты. Тогда не было большой шумихи, потому что мы успели все уладить и изъять все материалы и записи. Как оказалось - не все. Среди дотошных журналюг оказались настоящие черный копатели. Они выяснили личность Майлза, пусть и не могли пустить это в эфир, но теперь, после всего случившегося, у нас попросту не было времени отслеживать все СМИ, да и не думали мы, что у Жнеца еще остались тузы в рукаве. В общем, сейчас записи мнимой смерти Тора тоже попали в эфир, и все гадают, как так получилось, что человек, якобы погибший двадцать первого ноября, спустя почти неделю сражается в башне "Минуты Икс".
   - Но откуда они знают, что запись не была сделана раньше?
   - Ты разве забыл, когда рухнул циферблат?
   - А, точно, - вспомнил Джон.
   - Да, - протянула Камиогава, - похоже, отстранение меня от должности более справедливо, чем я даже считала.
   Дела шли все хуже и хуже. Мефисто оказался прав: трудно предугадать дальнейшие шаги Жнеца, а он явно не собирается останавливаться. Еще чуть-чуть, и его стопа раздавит организацию, а затем и весь мир. Он не создал новые Дыры и не выпустил Теней на Рождество, как обещал, но это не значит, что он не собирается этого сделать.
   Пора тоже начинать идти ему навстречу, чтобы остановить. И у Джона уже был план. И раз уж Камиогаву отстраняют, ей больше нечего терять.
  
  ***
  
   Оливер чувствовал себя погано. Мало того, что он вместо побега решил неожиданно даже для себя изменить планы, так еще и оказался абсолютно бесполезен в бою. На него так никто и не напал, а остальных убивали Охотники, и посему от его присутствия не было абсолютно никакой пользы. Правда, Мейсон, можно сказать, спас жизнь Джону, чего не произошло бы, если бы они не вернулись. Но не пытайся они сбежать, подобной опасной ситуации и вовсе могло не возникнуть.
   Гадать можно вечно, но случилось то, что случилось. Оливер вновь в своей комнате, которую, как он думал и надеялся, покинул навсегда, а за дверью вновь охрана. Теперь уверенности в них было меньше, однако их всех заверили, что это люди, проверенные в бою. Теперь им не просто позволили хранить у себя в комнатах оружие, но и носить его с собой всюду, не снимая. Уверенности это явно прибавляло, но также и пугало, потому что с оружием ходили все.
   Оливер пересек коридор и постучал в дверь Сьюзен, однако на сей раз не ради того, чтобы запланировать побег. Дверь распахнулась не сразу, и Оли по опухшим глазам девушки догадался, что она только что плакала. Они привычно уселись на кровати.
   - Как твои друзья? - спросила она. У Оливера не было времени сходить к ним раньше, хотя он и знал, что с ними все в порядке, поэтому он спустился в лазарет только сегодня незадолго до захода солнца.
   - Они не пострадали. Дверь в лазарет оказалась заблокирована, поэтому враги туда не смогли проникнуть. Камиогава обещала мне, что их скоро отправят домой, надо только утрясти формальности. На этот раз я ей поверю.
   Сьюзен лишь покачала головой. Она была подавлена со дня побега, но из-за постоянных расспросов о произошедшем, им так и не удалось поговорить наедине. Две ночи подряд они отвечали на вопросы и писали отчеты, периодически прерываясь ради того, чтобы и их самих отчитывали за своевольство.
   - Ты не виновата, - прервал он неловкое молчание неловкими же словами. - Если бы не ты, Мейсон был бы уже мертв, а возможно, и все мы.
   - Я снова убила человека, - ответила она и тут же расплакалась. Оли неуверенно ее приобнял одной рукой, стараясь утешить. - Я поклялась себе, что больше ни за что никого не убью.
   - А я, что сбегу, но затем передумал. Не все, к чему мы стремимся, воплощается в жизнь. Иногда у нас просто нет иного выхода.
   Они просидели так еще несколько минут, а затем Оливер ушел. Но в коридоре он встретил Бертона.
   - А, Оливер, как дела?
   - Вы в столовую? Тогда я с вами. - Оли не особо хотел есть, но от чая с бутербродами не отказался бы.
   - Слышал новости? О видеозаписи?
   - Нет, - покачал головой Оливер. - Что за видеозапись?
   - На ней Джон дерется с Майлзом. Ты же слышал о Майлзе, так же известным, как Тор? Так вот, эта запись попала журналистам - Жнец постарался, не иначе, - и ее весь день крутили по телевизору вместе с записью, где тело Мейсона обнаружили мертвым на улице за неделю до этого, только вот, как оказалось, он вовсе не умер. Теперь почти все уверены, что организация - это лишь прикрытие для уличных смертельных боев без правил. Теперь правительству не отвертеться.
   Оливер был поражен этими новостями. Он пробыл в организации около месяца, и за это время несколько раз чуть не погиб, дважды сбегал, потерял друга и наблюдал настоящую войну за человечество, а теперь что? Их могут прикрыть, а то и хуже, посадить. Но если правда о Тенях раскроется, этого можно будет избежать, однако организация больше всего боится правды, потому что трудно предположить, какова будет реакция людей, если они узнают, что бок о бок с ними живут существа из другого мира, вселяясь в одни тела людей, а другие попросту пожирая заживо.
   В столовой все еще слабо пахло кровью и смертью, или просто так казалось. Сделав заказ, Оливер и Леброн взяли их с собой и пошли обратно в жилой коридор.
   - До сих пор в дрожь бросает, - признался Бертон. - Аппетит как-то сразу пропал, но есть все же нужно. Война еще не закончена, и второй акт не за горами.
   - Откуда вы знаете?
   - Мы еще живы, и мы ослаблены.
  
  ***
  
   Следующий день не принес ничего хорошего. Запись боя разлетелась по всему миру быстрее скорости света, всколыхнув умы всех людей. Начало появляться все больше видеозаписей, где люди в черных одеждах ходят ночью по городам разных стран. Даже удивительно, что это не всплыло раньше, хотя организация делала все возможное, чтобы этого избежать, и в итоге подобные видеозаписи, пусть и в плохом качестве, до этого момента можно было обнаружить лишь в "темном" сегменте интернета.
   Конспирологи всего мира ликовали, словно лично раскрыли теорию заговора, хотя до сих пор так и не смогли сойтись во мнении, чем именно занимаются люди в черном, и каковы функции организации "Тенелов". Большинство, конечно, считали, что они просто сражаются друг с другом ради денег, а организация как раз и устраивает эти бои. Но были те, кто пытался разглядеть в этом нечто большее и связать эту тайну с пропажами людей по всему миру, мол, их похищают, а затем охотятся на них.
   В общем, идиотских теорий возникало много, идиотов, верующих в них, - еще больше, но последствия от этого не менялись. Штаб-квартиры по всему миру были облюбованы журналистами, теми же конспирологами, уфологами и просто недовольными гражданами, которые, кажется, в лице организации нашли виновника всех бед в мире: от пропаж и смертей людей до исчезновения носков из стиральных машин и несварения желудка.
   В такой ситуации трудно было оставаться с холодной головой.
   - Ты с ума сошел? - воскликнула Камиогава.
   - Не больше, чем остальные, - спокойно ответил Джон. - Что-то нужно делать. До этого мы лишь ждали действий Жнеца, а только потом делали ответные шаги. И к чему это привело?
   - То, что ты предлагаешь, больше, чем безрассудство. Если наверху прознают, меня не просто понизят, а уволят к чертовой матери, а то и вовсе запрут в ближайшей психушке от греха подальше, и поверь, ты окажешься в соседней палате.
   - Я готов рискнуть, чтобы спасти мир, а вы?
   Камиогава молчала. Ей трудно было одобрить этот план, но в сто раз хуже будет тому, кто решит стать наживкой, должной воплотить его в жизнь. Если Кагесура все же согласится, оставалось только уговорить Бертона и еще нескольких лояльных элитных бойцов из числа обычных людей, после чего подключить ко всему этому Оливера.
   Чтобы добраться до вершины, необходимо сделать первый шаг, а потом продолжать переставлять ноги снова и снова, но чтобы упасть на самое дно, достаточно оступиться лишь единожды.
   - Уговаривай остальных, - почти шепотом сказала Камиогава, и у Джона впервые за последние дни промелькнула улыбка.
  
   - Ты с ума сошел? - воскликнул Бертон.
   - Ты не первый, кто задает мне этот вопрос, - хмыкнул Джон.
   - И каков ответ?
   - Лучше быть живым сумасшедшим, чем умереть полностью здоровым. Жнец не остановится на достигнутом, кто знает, что еще он придумает? Нам нужно остановить его, пока не поздно.
   Бертон помотал головой.
   - Ну, так и действуйте. Я вообще оказался втянутым во все это по случайности, и уже несколько раз чуть не умер...
   - И умрешь если, победит Жнец. Он собирается наводнить мир Тенями, а также Высшими Тенями. Ты их не видел, но я видел как-то одного. Тебя не спасет ни амбисидиан, ни любое другое оружие.
   Бертон долго молчал. Он не хотел проходить все это заново, даже зная, что риски минимальны. Но если он откажется, весь мир окажется в опасности. Когда он решил стать частным детективом, то надеялся на интересные дела, однако никак не мог подумать, что они будут опаснее, чем его работа в полиции.
   - Я согласен, - вздохнул Леброн. - Но мы должны покончить с этим как можно быстрее.
  
   - Звучит безумно. Мне нравится, - сказал Оливер, усмехнувшись.
   - Похоже, я и правда сошел с ума.
   - Я лишь хочу отомстить Жнецу за все, что он сделал. Пусть и не он убил моего друга, и мою мать во время Катастрофы, но он хочет выпустить в мир еще больше Теней, убить всех людей, даже тех, кого мы спасли с таким трудом.
   - Ты прав. Он должен получить сполна, и если остальные собираются сидеть сложа руки и ждать, действовать придется нам... Готовься, выступаем сегодня после ночного ужина, с охранниками я разберусь.
  
   Журналисты и остальные трупоеды бдели у обоих пропускных пунктов денно и нощно, видимо, периодически меняясь со своими коллегами, дежуря у ворот в надежде на сенсацию. Они, конечно, сильно мешались, но сейчас, пока организация приостановила свою деятельность, их присутствие не вызывало особых проблем. Рано или поздно они поймут, что ловить здесь нечего. Закон о комендантском часе все еще действовал, но некоторые на это плевали.
   Джон, Бертон, Оливер, Грасс и еще два человека выскользнули через черный ход и прошли вдоль стены на южную часть территории, где находилась скрытая дверь уже на территорию психбольницы. Пройдя внутренний сад напрямую, они вышли через другую дверь, где располагалась парковка, на которой всегда находились машины, но никогда автомобили посетителей. Сев в черный минивэн, они беспрепятственно выехали на дорогу.
   - Зря ты с нами поехал, - покачал головой Джон, сидя за рулем.
   - Если что, скажу, что вы меня похитили, - усмехнулся Грасс.
   - Я серьезно. Мне-то все равно, если меня уволят, Бертон вообще не Охотник, а Оливер им нужен. Аввал и Саниян тоже не попадут, с таким опытом работы их возьмут в любую структуру. Но ты-то куда?
   - Разве я мог отпустить тебя одного? Ну, не одного, но с тобой нет бывалых Охотников.
   - Сейчас они мне не особо и нужны.
   - Так что, все-таки, ты задумал?
   Джону пришлось выложить ему весь свой незамысловатый план, Грасс, естественно, назвал его сумасшедшим, а Бертона и остальных обозвал Санчо Пансами, которые еще более двинутые, раз ему потворствуют и согласились на подобное. И все же сделать он ничего не мог. План ужасный, но такие обычно и срабатывают, а если нет, они ничего не теряют, кроме жизней, которые окончатся чуть раньше, чем запланировал Жнец.
   Добравшись примерно до центра города, они остановились недалеко от площади, где на Рождество произошла основная трагедия. Они остались незамеченными, однако журналисты, да и простые искатели приключений на свои пятые точки, зачастую располагающиеся несколько выше положенного, легко могли находиться где-то неподалеку, если, кончено, они еще живы и ими не завладели Тени.
   А именно в этом и заключался их план: заставить Тень вселиться в одного из людей, и, возможно, воспоминания одной из них приведут Охотников к Жнецу. В конце концов, именно благодаря этому получилось отыскать Джона. Был лишь один существенный минус: Тень, вместо того, чтобы завладеть телом, может попытаться это тело сожрать. Вот тут бы очень пригодились способности Миранды, чтобы ее отогнать, либо Везела, который бы ее уничтожил.
   Первая всегда находилась рядом с Эвилой, а та бы точно не позволила так рисковать своей подопечной, тем более что там, где знают двое, - знают все. Второй же вообще сбежал, и его так и не нашли, а если бы он и был, то смог бы помочь лишь единожды, после чего его бессознательное тело пришлось бы тащить обратно до машины.
   До рассвета оставалось около двух часов. Решение отправиться так поздно было принято потому, что к этому времени Тени уже начнут спешить, боясь приближения солнца, а потому, вместо поедания жертвы, скорее всего, решат в нее вселиться. Вот это "скорее всего" и было главной проблемой, пугающей всех "жертв".
   Первая Тень попалась примерно через час. Добровольцем вызвался один из бойцов организации. Он вышел из-за угла, нетвердым шагом направился прямо на Тень, а затем упал, словно пьяный. Тени сами по себе не отличаются умом, и, видя человека, не задумываются о возможной ловушке.
   Все прошло как нельзя лучше, даже удивительно. Тень, подойдя поближе, принюхалась к лежащему телу, немного помявшись, она все же открыла рот своими когтистыми лапами и залезла внутрь. Спустя секунду новоявленный одержимый поднялся на ноги. Тут-то и настал черед действовать остальным.
   Первым из-за угла выбежал Грасс, подсек ноги и повалил одержимого на землю с точностью профессионала. Спустя секунду на нем уже сидели Джон, Бертон и Аввал, а Оливер проводил обряд экзорцизма. Как только Тень показалась изо рта, Грасс прибил ее своим кукри.
   Это была единственная их встреча с Тенью, так что Бертону и Аввалу несказанно повезло, чего не скажешь о самой операции.
   - Я думал, их будет больше, - огорчено высказался Джон по дороге назад. - Охотники же пока не у дел, а по улицам явно бродит полно народу.
   - Полагаю, Тени залегли на дно по приказу Жнеца, - сказал Грасс. - Ему не выгодно, чтобы о них узнали люди, он ведь пытается очернить организацию своими байками о подпольных боях. Возможно, и одного такого эксперимента хватит.
   - Узнаем, когда Саниян очнется.
   - А если у него ничего не будет?
   Джон немного помолчал. Он был настроен серьезно и не собирался так просто сдаваться. Оставались ведь еще подземные коммуникации, там уж точно можно отыскать парочку-другую ночных тварей. Они не полезли туда сразу из-за слишком большой опасности и нелюбви к замкнутым пространствам, находящимся ниже уровня асфальта.
   - Будем пробовать снова и снова. Главное, чтобы у нас были добровольцы. Бертон на заднем сидении тяжело вздохнул.
   Когда они вернулись в штаб, почти все уже спали. Оливер и Бертон отправились к себе в жилой коридор, Грасс и Аввал ушли к себе, а Джон, которому спать не нужно, остался с Санияном.
   Боец очнулся почти под самый вечер. Тень - это инородное тело для организма, и организм борется с ним всеми возможными способами, поэтому, когда она выходит, человек тут же теряет сознание. Время бессознательного состояния у каждого разнится, но после почти всегда болит голова.
   Санияну пришлось приходить в себя минут десять, он выпил воды с таблеткой, потом поднялся и сел на кровати, потирая виски.
   - Есть что-нибудь? - спросил Джон.
   - Ничего определенного, - покачал головой Саниян. Воспоминания Теней не всегда проявляются все разом, иногда для них требуется время.
   Джон боялся, что одной "жертвы" будет мало. Теней в городе очень много даже после недавних событий, и каковы шансы, что попадется именно та, что осведомлена о местонахождении Жнеца?
   - Но что-то же должно быть? - настаивал Джон.
   - Помню про боязнь желтого металла, темные подземелья...
   - Вот! Как они выглядят?
   - Да обычные сырые туннели. Хотя есть кое-что, - Саниян замялся.
   - Ну?
   - Не знаю, словно Тень боится подходить к какому-то месту, но вот что за место... Однако там точно что-то есть. Больше я пока ничего сказать не могу.
   Джон чертыхнулся. Подземное место, к которому боятся подходить Тени! Зацепка не ахти какая.
   Позже ночью вся компания собралась вместе в комнате Санияна.
   - Давай рассуждать логически, - предложил Грасс. - Чего боятся Тени?
   - Да думал я уже об этом, - отмахнулся Джон. - Яркий свет, золото, серебро, храмы и мечети, а значит, кресты и подобные религиозные символы. Это ничем нам не поможет, необходима еще одна вылазка, только на этот раз выйдем пораньше и спустимся в канализацию.
   Однако их планам не суждено было сбыться. Когда Джон явился к кабинету Камиогавы, та спешно собирала свои вещи, а в помещении находилось несколько неизвестных личностей.
   - Что происходит?
   - А, Джон. Приехали люди из центрального штаба, - показала она на неизвестных лиц, - еду туда на ковер. Похоже, в этот кабинет я больше не вернусь.
   Не то, чтобы Джон особо расстроился такому положению дел, но Камиогава решительная и властная женщина, однако, как оказалось, не особо предусмотрительная. Ее уход многое изменит, и новый глава филиала может быть не таким податливым. Она позволила отправиться Охотникам мстить за смерть Майлза, из-за чего произошла ночь резни, разрешила отправиться Оливеру и остальным новичкам на поиски Джона, из-за чего первый сбежал, отправила целую толпу Охотников в катакомбы, практически не подготовив их и не предусмотрев всех возможностей, проглядела у себя под носом предателей, да и вообще, часто сквозь пальцы смотрела на выходки своих подчиненных.
   Ей на смену мог прийти настоящий фанат контроля, и тогда каждое действие любого Охотника будет четко скоординировано, из-за чего у бойцов попросту не останется места для маневра.
   - И кто заменит ваше место? - спросил Джон.
   - Они решили, что Роберт может стать отличной кандидатурой.
   - Он не согласится.
   - Я сказала то же самое, но они хотят услышать ответ от него. Я уже отправила за ним человека. Когда он придет, то свяжется по телефону с центром, а там уже пускай сам решает. Наверняка у них есть и другие кандидаты.
   Джон был удивлен, что на место главы штаба хотят взять настоящего Охотника. Тенеловы называются так, потому что они ловят Теней, а что происходит дальше, уже зависит от задания: схватить живьем или убить. Они привыкли выполнять приказы, а не отдавать их, хотя Бобби последние несколько лет и правда был навроде помощника главы филиалы, передавая приказы от Камиогавы.
   Когда-то всем действительно верховодили бойцы, и Бобби тоже предлагали место главы, от которого он отказался, но те времена, казалось, давно прошли. Начальникам необходимо в первую очередь думать, а не действовать; Охотники обычно предпочитают второе.
   Возможно, тот, кто сядет за стол после Камиогавы, не просидит в нем и недели.
   - Что с тем делом? - спросила она. - Все прошло, как надо? Джон покосился на людей из центрального штаба.
   - Не совсем. Дальнейшие объяснения были излишни.
   Когда Бобби явился, Камиогава уже подходила к лифту. Они тепло попрощались, и Бобби вошел в кабинет.
   - Что ты здесь делаешь? - спросил он.
   - Пришел по делам, а тут вон что. Камиогава сказала, чтобы ты позвонил в центральный штаб?
   - Да, и сказала зачем. Я не хотел становиться главой штаба ни тогда, ни сейчас.
   Так он им и сказал по телефону. Было бессмысленно пытаться убедить того, кто и так давно решил что-то для себя. Бобби отказался стать главой, однако ему ничего не оставалось, кроме как согласиться на время занять место исполняющего обязанности.
   Поколебавшись, Джон все же решил выложить свои идеи касательно определения местонахождения Жнеца, однако не стал уточнять, кто именно с ним находился в прошлую ночь.
   - Как Камиогава могла позволить такое?! - воскликнул он, чем немало удивил Джона. В последнее время Бобби взял это в привычку, в плохую привычку.
   - А у тебя есть предложения получше? Мы знали, что на Рождество что-то произойдет, но даже не попытались это остановить, сейчас же все еще хуже, потому что мы не знаем о дальнейших планах Жнеца.
   - Это не повод так рисковать, и не только жизнями наших людей, но и угрозой быть разоблаченными. Сейчас Бруклин просто кишит рыскающими журналистами и любителями приключений. Что будет, если вас заметят?
   - Мы собирались спуститься в канализации, где нет людей, но могут быть Тени.
   Но Бобби оказался неумолим. Взяв на себя ответственность за филиал, он тут же вознамерился стать поборником Охотников. Джон напомнил ему о его секретах, из-за чего они в конечном итоге вновь повздорили.
   Джон в любом случае решил довести дело до логического конца. Его желание найти Жнеца было сродни намерению защитить людей от Теней, что в данном случае являлось одним и тем же, однако Бобби, а в его лице и вся организация, решил, что проще будет сидеть на заднице и ждать повторения катастрофы... Нет, не так, - Катастрофы!
   Действовать этой же ночью было неразумно, потому что Бобби делал все возможное, чтобы Джон не своевольничал, в том числе приказал за ним присматривать. Джон же в свою очередь вел себя спокойно, старался не выказывать своих истинных мыслей, общался с другими Охотниками, позанимался с Оливером, вместе со всеми ел в столовой. Но лишь на первый взгляд казалось, что он ничего не делает, однако Бобби решил, что Синигами послушался его. Джон бодрствовал уже десятый год, и помимо своих аберраций, он, когда нужно, мог обладать сверхчеловеческим терпением.
   На сей раз в столовой они собрались не в ночной ужин, а в ночной обед. В прошлый раз Оливер примерно так и собирался сбежать, через задний лифт сразу после приема пищи, направившись на кухню под предлогом относа подносов. На сей раз план был куда опаснее, и им понадобилась дополнительная помощь. Риск быть разоблаченными увеличился в разы, но сейчас было не до осторожности: слишком многое стоит на кону.
   Джон, Грасс, Бертон, Аввал, Саниян, Афро, Ведьмак, Викинг, Ирмин, Мейсон и, конечно же, Оливер, а также еще три бойца из обычных людей. Понадобилось два минивэна, чтобы уместились всех. Сев в столовой по отдельности, они по одному направлялись на кухню, а затем к лифту. Скоро их исчезновение обнаружится, однако к тому времени они будут уже далеко.
   Саниян помнил лишь подземные туннели, большего от вселения Тени выяснить не удалось, ну, кроме того, что она боится какого-то места. Они направились в гетто, к дому, откуда быстро спустились в катакомбы. Чтобы туда больше никто не забрался, железную лестницу спилили, однако Джон заранее подготовился и взял с собой длинную веревку с узлами каждый метр, чтобы удобней было спускаться и взбираться. Рюкзак с ней он заранее подготовил, спрятав его днем, когда почти все спали, на кухне за плитой вместе с ультрафиолетовыми фонарями и некоторым количеством оружия.
   Таким образом, у них было все необходимое, чтобы противостоять возможным Теням. В катакомбы спускались раз или два в неделю, чтобы все проверить. Пока вся группа шла по туннелям, они ни разу не услышали ни единого шороха. Всех Теней давно перебили.
   - Ненавижу тебя, - гаркнула Афро на Джона.
   - Что я опять сделал?
   - А этого мало? - Афро обвела свободной рукой туннели катакомб. - И зачем я согласилась? Ты еще и детей сюда притащил.
   - Они давно не дети, - заявил Джон. - Тем более без Оливера нам не обойтись, а Мейсон хорошо себя зарекомендовал на Рождество. Не зазнавайся, - кивнул он Мейсону, когда тот самодовольно усмехнулся.
   - Она права, - вмешался Ирмин. - Здесь слишком опасно даже для нас, чего уж говорить о тех, кто и месяца не протренировался.
   - Зато какой это был месяц, - усмехнулся Викинг, неся свой топор на плече. - У меня стольких приключений и за первый год обучения не наберется.
   - Рада, что ты воспринимаешь это, как веселое приключение, - недовольно заметила Афро.
   - Бабы на корабле - к беде, - покачал он головой. - Зря ты ее позвал.
   - Мы не на корабле, придурок, - огрызнулась девушка.
   - А чего ж тебя так штормит?
   Афро схватили прежде чем, она успела выцарапать глаза Викингу за его острый язык. Он не был деликатен, но и Афро вела сегодня себя чересчур несдержанно, хотя обычно всегда весела. Последние события повлияли на всех без исключения.
   До саркофага они дошли без повторения эксцессов, что, вероятно, заслуга Викинга, так больше и не раскрывшего рот. Саркофаг представлял собой высокий короб из крепкого сплава железа, который снаружи и изнутри окован амбисидианом высшей пробы. Ниша, в которой он находился, также перекрывалась крепкой решеткой с напылением золота и серебра.
   - Пусто, - заметил Грасс очевидное. - Здесь Теней точно бесполезно искать, как и Жнеца.
   - Посмотрим другие коридоры.
   Они уже развернулись, чтобы вернуться, когда Оливер вдруг крикнул:
   - Стойте! Слышите? Все замерли.
   - Я ничего не слышу, - сказал Джон спустя полминуты. - Показалось, наверное.
   - Да нет же, там точно был какой-то звук. Может, это из Дыры?
   - Да не, Афро точно молчала.
   На этот раз Викингу повезло не так сильно, и Афро оставила у него на щеке кровавый след от своих острых коготков, и уже потянулась за кусаригамой, плюясь и ругаясь, когда из-за саркофага раздался звук, на сей раз услышанный всеми.
   - Не может быть, - протянул Грасс. - Там кто-то есть. И это точно не из Дыры, звук через нее не проходит.
   - Тени?
   - Там же все обито амбисидианом, они бы уже давно выяснили, что этот портал для них потерян.
   Оставлять все как есть было нельзя. Викинг, используя обух топора, ударов с двадцати все же выломал замок на решетке. С ключами было бы проще, но никто не додумался их захватить, да и были они только у людей из офиса. У саркофага находилась специальная дверь с маленьким окошком на уровне глаз, размером с донышко бутылки, через которое можно было посмотреть, что происходит внутри. На этом настояли ученые, чтобы наблюдать за изменениями Дыры, не входят внутрь.
   Дверь имела сразу три не сквозные замочные скважины, а также кодовый замок, который также был скрыт под запертой железной крышкой. Один ключ находился у ближайшего к таким Дырам главы филиала, вторые два постоянно меняли своего владельца, и только в главном штабе знали, у кого они в данный момент, как и пароль. Даже для запуска ракеты требуется меньше мороки, чем для открытия этой герметичной двери.
   Джон взглянул в толстенное стекло, но ничего не увидел, лишь темнота, однако спустя несколько секунд он понял, что темнота движется. Это были Тени, которые до самых краев заполняли собой весь саркофаг.
   - Что они делают? Пытаются пробиться?
   - Даже если бы там не было амбисидиана, это невозможно, - ответил Грасс. - Тени слишком слабы, чтобы пробить такой слой металла.
   - Тогда что?
   - Если бы я знал...
   Джон направил фонарь прямо на стекло и включил максимальную мощность. Из-за стены послышались приглушенные звуки верещания Теней, которые можно было расслышать лишь в абсолютной тишине. Снизив мощность фонаря, он вновь заглянул в окошко и направил взгляд вверх. Тени все еще оставались там, но их теперь стало совсем мало, и они не мешали обзору. Двумя метрами над землей зияла Дыра, вот только Джон видел фотографии, и она точно отличалась от той, что висела сейчас в воздухе.
   - Дай взгляну, - сказал Грасс, услышав слова Джона. Он был здесь, когда Дыру нашли, и точно мог сказать, изменилась она или нет.
   - Она определенно стала другой, - взволнованно ответил он на немой вопрос. - Как будто... более стабильной и большой. Не понимаю, как такое возможно, никогда о подобном не слышал.
   - Но она же все еще в саркофаге, что может случиться? - нервно усмехнулся Оливер.
   - Ничего хорошего, парень, это уж точно.
   - Как-то странно, - заметила Афро. - Если тут происходит такое, почему мы об этом не слышали? От нас снова что-то скрывают?
   Джона тоже это интересовало. Неужели организацию ничему не научил прошлый опыт? Оливер сбегал дважды, и третий раз может стать последним, даже если его поймают, он уже никогда не станет доверять организации, и при первом же удобном случае вновь попытается сбежать. Везела до сих пор так и не нашли, а если этот смог, то ушлый Оли тем более найдет способ.
   Организации необходимо знать о происходящем здесь, но это может подождать; узнай они, что Джон и остальные действуют без ведома сверху, их могут серьезно наказать, может, не сейчас, учитывая сложившуюся ситуацию, но если мир будет спасен, кому-то придется ответить.
   Они потратили больше часа, чтобы обследовать все туннели, пока не набрели на самый дальний тупик, где в прошлый раз одна из Теней вселилась в бойца, а Оливер ее изгнал. Здесь ничего не изменилось, хотя, возможно, пара камней завала осыпались вниз. Наверху, между камнями и потолком все еще зияла черная щель.
   - Там что-нибудь есть? - спросил Джон, указывая на дыру. Ему ответили, рассказав о произошедшем здесь в прошлый их визит.
   - Если там было полно Теней, значит, может быть свободный проход. Почему этого никто не выяснил?
   Трудно было винить Охотников, потерявших в этих катакомбах своих друзей и самими ставших инвалидами, как, например, Ирмин, который лишился здесь глаза; их разумы были заняты совсем иным. Камиогава же, возможно, больше не хотела никем рисковать, посчитав, что они достигли желаемого - нашли Дыру, узнали, куда делось все золото и серебро, скупаемое влиятельными одержимыми, а главное - отвлекли внимание Жнеца, пока спасали Джона. Хотя последнее было главным только для самого Джона.
   - Надо выяснить, что за этим обвалом, - согласился Грасс. - Вряд ли туда пролезет кто-то кроме Оливера и, возможно, Афро, так что нам надо запомнить направление и отыскать спуск снаружи.
   Это было не так-то просто. Туннели катакомб не шли прямо, а постоянно петляли под небольшим углом, но с помощью блокнота и ручки Грасс все же набросал примерный маршрут по пути назад; получилось так, что туннель уходил почти под сорок пять градусов влево от первоначального маршрута, начинающегося под домом, где находится спуск. Однако сложнее всего было определить примерное расстояние.
   Подобные проблемы обычно решались звонком в офис и запросом информации, однако сейчас Джон и компания действовали инкогнито. Так или иначе, необходимо было спешить. Прошла уже треть от ночного времени.
   Пройти пришлось около километра, виляя между полуразрушенными домами и треснутым асфальтом, прежде чем Грасс заявил, что они стоят как раз напротив того места, где находится обвал. Перед ними располагался дом, точнее, то, что от него осталось. Заваленный набок, словно карточный домик, у которого в самом низу убрали одну карту, он перекрывал дорогу. Видимо, когда случилось землетрясение, фундамент с одной из сторон попросту провалился в катакомбы, потянув за собой все здание. Джон подумал, что потребовалось немало времени, чтобы прокопать ту дыру прямо сквозь завал.
   Обойдя вокруг рухнувшего здания, они больше часа потратили на то, чтобы отыскать очередной спуск в катакомбы; подобные люки были не под всеми домами, да и некоторые здания в этой части города все еще оставались разрушенными.
   - Теперь нам следует быть осторожней, - сказал Джон. - Здесь почти наверняка будут Тени.
   - Надо было захватить больше автоматов, - заметил Ирмин.
   - Я едва смог пронести те, что есть, - ответил Синигами. - Днем бодрствую не только я.
   Часть города, под которой сейчас были Джон и остальные, не так сильно пострадала после Катастрофы, и чем дальше они шли, тем меньше следов разрушений видели на стенках туннелей. Однако вокруг по-прежнему стояла тишина, ни единой Тени не попадалось на глаза, словно те смирились, что катакомбы больше не их вотчина.
   Внезапно, часа через полтора, они достигли конечной точки. Прямо за поворотом находилась ниша, знаменующая тупик, если не считать лестницы наверх.
   - Я думал, катакомбы замкнуты, - сказал Грасс.
   - А я надеялся, что мы здесь встретим хотя бы одну Тень.
   - Мы прошли мимо множества ответвлений, возможно, там что-то есть. Возвращаемся?
   - Давайте сначала выясним, что там наверху.
   Конечно, можно было вернуться и обследовать другие туннели, мимо которых они прошли, однако там может быть тоже пусто, а на поиски уйдет не один час. Вряд ли Бобби догадается, где сейчас Джон и остальные, но рисковать все равно не стоило. Возможно, их вообще так и не спохватились, но надежд на подобное мало.
   Взобравшись по ветхой лестнице наверх, они оказались не в очередном подвале дома, как ожидали, а в просторном помещении, заставленном какой-то древней аппаратурой, столами с мониторами и клавиатурами, у стен стояли большие железные блоки, похожие на уродливые металлические гробы. И все это обильно покрывал толстый слой пыли.
   - Мне показалось или эта лестнице короче, чем та, по которой мы обычно спускались? - спросил Ведьмак.
   - Да, похоже, мы немного глубже, чем подвалы домов. Но что здесь было? Бункер?
   - Бункер наоборот, располагался бы ниже.
   В одной из стен находилась железная дверь с ржавым замком. Афро впустую провозилась с ним отмычками минут пять, пока на ее место не пришли Викинг и Мейсон, которым потребовалось примерно столько же времени, чтобы это замок выломать, однако заржавевшую дверь пришлось открывать почти всем вместе, приложив все свои силы.
   За ней оказалась комнатка поменьше, одну из стен которой закрывала большая доска, идущая полукругом и изрисованная линиями и точками, обозначенными маленькими лампочками. Чуть в стороне находилась какая-то панель с рычажками и кнопками, похожая по стилю на ту же доску, тоже с линиями и обозначениями.
   - Похоже на какую-то диспетчерскую.
   - И чем здесь управляли? - поинтересовался Викинг не к кому конкретно не обращаясь.
   - Очевидно, что метро, чего тут непонятного? - очередной раз огрызнулась Афро.
   Из этого помещения также вела дверь, но уже менее прочная, хотя это не имело значения, так как она оказалась открыта. За ней находился низкий сводчатый туннель, особенно не понравившийся высокому Грассу. У него также было несколько ответвлений, некоторые из которых перекрывались решетками.
   Было принято решение идти по главному туннелю. В самом конце находилась еще одна небольшая комната, где за одной из дверей обнаружился щиток с давно перерезанными и обмотанными изолентой проводами.
   С очередной дверью тоже пришлось повозиться, но открыв ее, все сразу догадался, где находятся. За дверью оказался туннель метро, вероятно, заброшенный после Катастрофы.
   - Так, и дальше что?
   - Здесь мы точно ничего интересного не найдем. Надо возвращаться.
   Послышались расстроенные вздохи и цоканья языком. Путь обратно займет довольно много времени, а все слишком устали, чтобы продолжать поиски. Необходимо вернуться в штаб, пока еще не рассвело, и если их пропажу заметили, простым предупреждением точно не отделаться.
   На обратном пути Оливер вдруг резко замер, из-за чего в него едва не влетел Джон.
   - Ты чего?
   - Просто... на этой решетке не висит замка, как на остальных.
   - Думаю, будет не лишним посмотреть, что на той стороне, - пожал плечами Грасс.
   Дальше по узкому коридору находилась крутая лестница наверх, в конце которой Охотников ждала очередная развилка. Так как они все равно собирались возвращаться назад, то повернули направо, в том направлении, куда вел путь на нижнем ярусе, и не успели они направить туда фонарь, как вдруг перед ними возник силуэт. Это был настоящий здоровяк, высокий, с широкими плечами и с легким ежиком на голове
   - Майлз? - изумленно воскликнул Джон. Все остальные были не менее удивлены представшим перед ним мертвецом. - Что ты?.. Как?..
   Тор выглядел вполне неплохо, если не считать пересекающий правый глаз шрам, наполовину его ослепивший. Только сейчас Бертон вспомнил, что когда они с Грассом и Хелин вернулись в подземный лабиринт за Бобби, то он не обнаружил Майлза на том месте, где его оставили. Он хотел рассказать об этом остальным, как только они вернутся, но со всеми этими взрывами и беготней просто забыл.
   - Это долгая история, - пробасил тот. - Может, уже опустите оружие?
   - Сомневаюсь, что это хорошая идея, - заметил Ирмин, держа Майлза на мушке. - Ты человек Жнеца.
   - Больше нет. Я перестал им быть, когда попытался спасти Джона... и Машери... - Ему было тяжело вспоминать Машери, которую он убил собственными руками, пусть это было и не преднамеренно. Но он все же справился с эмоциями. - Сейчас это не так важно.
   - Что ты здесь делаешь? Как ты вообще нашел это место? И как ты выжил на острове?
   - Я уплыл на одной из лодок, когда вы ушли, - Майлз кивнул Джону и Грасссу, хотя там были и некоторые другие из присутствующих. - Жнец сглупил, что не уничтожил их, когда отплывал. Все эти две недели я пытался восстановить силы. А это место я выбил из одержимых. Пришлось изрядно постараться, чтобы отыскать тех из них, кого я видел на острове. Я хотел лично разделаться со Жнецом, но несколько просчитался.
   - Что?! - на этот раз удивляться вслух пришлось Грасу. - Жнец здесь? Все заозирались, словно ожидая, что он вот-вот выпрыгнет из какого-нибудь угла.
   - Не совсем, но этот путь ведет к нему. Там полно одержимых и лояльных ему Охотников. Я здесь уже часа три, пытаюсь придумать, что предпринять. Убил с десяток Теней.
   Майлз жив. Опять. Джон уже сбился со счету, сколько этот здоровяк якобы умирал либо находился на грани смерти. Его живучести можно было позавидовать, в отличие от всего остального. Он лишь единожды выбрал неверный путь, и теперь ему до конца жизни придется за это расплачиваться.
   Джон, как и все остальные, отправлялся сегодня ночью в поисках логова Жнеца, хотя шансов его отыскать практически не было. В основном они надеялись встретить Теней и провернуть тот же фокус, что и в прошлый раз - заставить Тень вселить в кого-то из них, а затем изгнать. Шансов что-либо узнать, конечно, было крайне мало, но, возможно, всю информацию удалось бы сложить воедино, словно мозаику.
   Найти так просто, где прячется Жнец, оказалось большой неожиданностью и удачей, почти такой же, как встреча с Майлзом, который и рассказал о Жнеце и его людях. Если бы не его предупреждение, шумная компания из целых четырнадцати человек точно бы нарвалась на охрану, и пока бы они с ней разбирались, Жнец мог очередной раз улизнуть; получалось у него это не хуже, чем у Майлза выживать.
   - Ты знаешь, где мы? - спросил Джон.
   - Это верхний ярус метро, недалеко отсюда, судя по всему, поезда когда-то шли на поверхности, так что мы не очень глубоко. Отсюда в разные стороны расходятся выходы, некоторые из которых замурованы. Что находится снаружи - я не знаю.
   - Необходимо связаться со штабом, - вмешался Джон.
   - Ты с ума сошел? - вскинулся Викинг. - Мы нарушили прямой приказ, знаешь, что с нами будет?
   - А знаешь, что будет, если план Жнеца сработает? - Викинг потупил взор, чертыхнувшись. - То-то и оно.
   - Джон прав, - сказал Грасс, с неохотой доставая и включая телефон, предварительно отключенный еще в штабе.
   Сеть здесь не ловила, но Майлз вызвался проводить их до более высокого места, где, возможно, появится связь. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, хотя Ирмин и несколько элитных бойцов не спускали с него дула автоматов, на что тот заявил, что тут лучше не шуметь, эхо от выстрела разнесется по всем коридорам.
   Майлз привел их к одному из тупиков. Узкая железная лестница вела вверх к решетке, которая, ко всему прочему, с другой стороны была заложена кирпичом, обильно политым скрепляющим раствором, однако у самого потолка от кладки отвалилась пара кирпичей.
   Телефон здесь и правда ловил, хотя и показывал лишь одну полоску, но этого хватило, чтобы связаться со штабом. Тратить время на разъяснения не хотелось, поэтому Грасс быстро пояснил, где они и кто должен быть неподалеку, после чего положил телефон сверху на кладку, чтобы его смогли отследить.
   - Дальше что?
   - Будем ждать.
   Однако этому плану не суждено было сбыться, потому что из-за дальнего угла неожиданно появился очередной силуэт, но теперь можно было не сомневаться, что это враг, потому что в руках он держал автомат, тут же направив его в сторону пятнадцати невольных диггеров.
   Прозвучали первые, но далеко не последние за эту ночь выстрелы.
  
  Глава 9: Ratio Mori
  
   Было бы крайне глупо оставить спину открытой, особенно в таком месте, как подземные ходы, в которых за каждым углом может таиться монстр.
   Выбежавшего из-за угла одержимого моментально сразили двумя автоматными очередями, не оставив ему и шанса. Выстрелы набатом разнеслись по всему подземелью, и скрытности пришел конец.
   Хуже всего было то, что Жнец, узнав о гостях, сбежит намного раньше, чем прибудет подмога из организации, а на пути к нему, если верить Майлзу, полно одержимых и других Охотников, способных легко выиграть время.
   Оливер вновь оказался запертым под землей с кучей кровожадных врагов. "Наверно, это моя судьба, - подумал он. - Всегда жить во тьме, и неважно, ночные ли это улицы или же подземные ходы". У него не оказалось с собой даже пистолета, потому что на обучение стрельбе попросту не было времени. Его практически сразу оттеснили назад вместе с Мейсоном, держащим наготове свою булаву. Оли тоже достал меч; с оружием в руках не так страшно.
   Майлз шел первым, сразу за ним семенили Джон и Грасс, прикрывая его автоматом и пистолетами, которыми пришлось воспользоваться вновь довольно скоро. Приходилось то и дело переступать через лежащие на земле трупы.
   Вскоре они дошли до небольшой развилки, через которую уже проходили несколько минут назад.
   - Тут необходимо свернуть, - сказал Майлз. - Через несколько поворотов будет тот самый туннель, забитый одержимыми и Охотниками. Дальше я не заходил.
   Однако отправиться в путь им помешал швальный огонь. Звуки выстрелов не могли не привлечь внимания, и теперь начнется настоящая бойня. Прорваться к Жнецу так просто не получится, а на перестрелки уйдет слишком много драгоценного времени.
   - Есть у кого идеи? Майлз, может, тут есть какой-нибудь другой проход?
   - Я не успел тут все изучить, так что не знаю. Думаю, некоторые заблокированные туннели и могут вывести нас, куда нужно, но их так просто не разрушить. Не с нашими силами. И не с нашим запасом времени.
   Не оставалось ничего другого, кроме как ответить огнем на огонь. Патроны необходимо было экономить. У Жнеца явно больше человек с оружием, и устраивать затяжной бой означало лишиться сил раньше противника.
   Все это жутко напоминало события, развернувшиеся на острове, а точнее, - под ним. Жнец был верен своим привычкам и своей стратегии, которая, надо признать, работала, хоть и выглядела неказисто.
   Светошумовых гранат было очень мало, но хранить их до лучших времен не имело смысла, ибо они так и не встретили ни одной Тени, хотя Майлз уверял, что убил больше десятка. Первую гранату как раз использовали на перекрестке, и вполне удачно. Врагов, среди которых, судя по всему, были и простые люди, оглушило не слабо, и Охотникам пришлось приложить все усилия, чтобы успеть вовремя и перебить противников до того, как те придут в себя и попытаются дать отпор.
   Однако дальше дела обстояли уже не так хорошо. Джон и остальные оказались у развилки. Мейсон утверждал, что идти нужно в один из двух коридоров, ведущих вперед, однако и там, и там их поджидали новые враги. Повернуться к одним означало открыть спину для других.
   - Ведьмак? - обратился к нему Джон.
   - Да понял я, понял, - недовольно буркнул тот и закрыл глаза.
   Ему пришлось концентрироваться минуты три, что было настоящим достижением, с учетом того, что повсюду звучали выстрелы, а на головы сыпались пыль и песок. Первый вскрик оказался едва ли различим среди выстрелов, но то, что все сработало, сказала секундная тишина сразу же после. Охотники тут же этим воспользовались, выжимая из мгновенья все, что только можно. Однако противники очень быстро пришли в себя, и в итоге один их бойцов дернулся и упал на землю. Его тут же оттащили назад за ноги. Пуля попала прямо в затылок.
   - Черт! - выругался другой. - Я не сумел его прикрыть.
   - Не кори себя, - попытался успокоить его Грасс. - Мы все знали, на что идем. Будем молиться, что на сегодня это последняя жертва с нашей стороны.
   Мало кто воспринял эти слова с воодушевлением. Ведьмак делал все возможное, чтобы привнести в стан врага смуту, но его способности требовали большой концентрации и времени. Ему потребовалось десять минут, чтобы заставить еще троих произвести выстрелы не по углу, за которым прятались Охотники, а по собственным же товарищам. Всякий раз это приводили их в замешательство, и этим грех было не воспользоваться.
   Элитные бойцы организации считали, что Охотники куда важнее их самих, а потому вызвались на передовую первыми. За эти десять минут погибло еще двое, в том числе и Аввал, а Саниян оказался ранен в плечо.
   Противники все же сообразили, что их случайные выстрелы по своим - далеко не случайны, и после четвертого такого инцидента все же решились броситься в атаку, понимая, что продолжая перестрелку, у них кончатся либо патроны, либо люди.
   Будь Джон на их месте, он бы отправил в бой лишь одну группу, а остальных оставил прикрывать, однако эти приспешники Жнеца явно мало что смыслили в тактике, а самого Жнеца, чтобы подсказать, рядом не было, и потому они рванули всем скопом.
   Использовать автоматы и пистолеты в ближнем бою без страха задеть своих просто невозможно, а потому бой мгновенно перешел в рукопашный и с использованием ножей, мечей, топоров и всего того, чем пользовались Охотники и их противники. Шансов задеть своего, правда, было все так же много.
   Началась настоящая резня, в которой Оливер едва ли хотел принимать участие, а вместе с ним и Бертон, отошедший на относительно безопасное расстояние, и выпускающий пулю каждый раз, когда представлялась возможность.
   Из толпы неожиданно выпрыгнуло сразу двое, но Бертон, даже не дрогнув, выпустил в одного сразу две пули, целясь в грудь, а вот на втором у него неожиданно кончились патроны. Успеть поменять обойму он никак не мог.
   Оливер убил лишь одного человека, да и то случайно. До сего дня он никогда не использовал оружия для намеренного убийства, но у него попросту не оставалось выбора; на кону стояла как его, так и жизнь Бертона.
   Это оказалось проще, чем он думал, сложнее, чем он надеялся. Одно дело - уничтожить Тень, чье существование и жизнью-то назвать трудно, а другое - хладнокровно зарезать человека, пусть и твоего смертельного врага. Хладнокровно и не получилось. Оливер идеально воспользовался одной из техник и одним точным ударом, проскользнув под занесенным над ним кинжалом, нанес одновременно плавный и сильный удар точно горизонтально, прорезая человеку прямо под ребрами косую черту. Это очень кроваво, но действенно.
   В висках, затмевая шум сражения, громко стучала кровь, глаза готовы были взорваться. Оливер за все время пребывания в организации не раз видел смерти и трупы, но сейчас почему-то ему не хватало сил взглянуть на еще одного, сотворенного собственными руками. Он не выдержал, и его стошнило. Спустя несколько секунд он услышал за спиной новые выстрелы.
   Трудно было предположить, сколько прошло времени с начала боя, но когда все закончилось, на ногах остались далеко не все. Все пятеро элитных бойцов погибли, а вместе с ними и Ирмин. Ведьмак и Викинг оказались сильно ранены и больше не могли продолжать путь. Куртка у Джона на груди была разрезана, Грасс, казалось, почти не пострадал, хотя и был в крови с головы до ног. Афро держалась за руку, и через ее перчатку просачивалась кровь. Мейсон, который тоже решил не оставаться в стороне, получил лишь пару незначительных порезов.
   - Проклятие, - на этот раз выругался Джон. - Не надо было вас всех сюда тащить. Нужно было уйти сразу же, как мы встретили Майлза и узнали, что где-то здесь сидит Жнец.
   - И как бы ты узнал, где именно находится это место? Ближайший выход наружу отсюда довольно далеко.
   Майлз тоже был весь в крови, но пострадал не так сильно, как можно было предположить. Его перчатки с железными вставками и наручи под рукавами довольно сильно ему помогли в этой битве.
   - Через него бы и вернулись.
   - Нет, нам бы так и так пришлось сражаться с этими ублюдками, а в этих узких коридорах не важно, сколько у тебя человек, так что Жнецу все равно бы хватило времени сбежать.
   - Он прав, - нехотя согласился Грасс, потирая шрам на лице, который получил еще при спасении Джона. - Мы не знаем, где именно он сидит, возможно, там есть выход наружу, а может, одни лишь туннели. Даже если мы перекроем десять кварталов, не факт, что он не сможет улизнуть. В любом случае, нам необходимо двигаться дальше, возможно, он все еще надеется, что его люди с нами справятся, а потому сидит на месте.
   Джон не был с ним согласен.
   - Даже если и так, у него еще есть ренегаты, нам с ними не справиться.
   - В последнее время у нас поприбавилось опыта сражения в замкнутых пространствах. У нас есть автоматы и пистолеты, еще и оружие этих ублюдков. Всемером мы точно прорвемся к Жнецу, а если и нет, поубавим его сторонников. Подкрепление пребудет максимум минут через сорок, у нас достаточно времени. А иначе что ты предлагаешь? Сбежать?
   - Шесть наших людей уже мертвы, еще двое серьезно ранены, да и остальные не в лучшей форме. Ты хочешь новых жертв? Из нас семерых двое вообще в организации немногим больше месяца.
   - Я согласен с Грассом, - забасил Майлз. - Если мы сейчас не попытаемся разобраться со Жнецом, потом жертв будет куда больше, и ты прекрасно это понимаешь, Джон. Все мы прекрасно осознавали последствия, становясь Охотниками.
   - А ты осознавал последствия, когда переметнулся к Жнецу? Майлз, вопреки ожиданиям, не отвел глаза.
   - Да, осознавал. Но тогда я считал, что он прав...
   - Пока из-за него не погибла Машери? - безжалостно перебил его Джон. -А если бы ее не схватил Жнец?
   - Хочешь назвать меня эгоистом, так и скажи, нечего ходить вокруг да около. - Здоровяк тоже начал выходить из себя. - Но ты ничем не лучше меня. Сначала затеял весь этот поход, а теперь, когда тебе подпалили пятки, бежишь в кусты. Если мы уйдем, они погибли напрасно. - Он указал на трупы членов организации.
   - Тебя это не должно касаться, ты больше не Охотник.
   Джон давно хотел высказать все, что думает о Майлзе, но случай все никак не подворачивался, то они дрались, то бегали, однако секундную передышку Джон все же решил потратить именно на споры с Майлзом, хотя первоначально лишь спорил с Грассом об их положении. Он никогда не считал Майлза другом, однако его предательство подкосило его не хуже простуды. Тор не был ему другом, но он его уважал как воина организации, сильнейшего в Бруклине, а может, и во всем Нью-Йорке, но проиграв единожды Жнецу, он потерял всякое представление о чести.
   - Все, хватит! - неожиданно вмешалась Афро. - Ведете себя, как малые дети. У нас есть дела поважнее.
   - А сама? Весь день цапаешься с Викингом. Что на тебя нашло?
   - Вас это не касается, - нахмурилась девушка. - Куда важнее наши дальнейшие действия. Я тоже за то, чтобы продолжить путь, а не тратить время на пустую болтовню.
   Джон оставался в меньшинстве. Он пытался думать рационально, а что может быть разумнее, чем отступить перед врагом, превосходящим тебя числом? Больше всего он волновался об Оливере и Мейсоне, все еще являющихся новичками. Оливер в пекло не лез, и правильно делал, но если ему придется сражаться с опытным противником, то маловероятно, что он выйдет из этого поединка живым. С Мейсоном дело обстояло хуже. Он встревал во все драки, что видел перед собой, упиваясь силой, но стоит ему встретить сильного бойца, он тут же теряется. Джон слышал отчет всей пятерки о том, что произошло в день Бруклинской Резни. Когда Мейсона сбили с ног, тот растерялся и едва не лишился жизни, хотя сам он все отрицал.
   - Ты бы так не говорила, окажись здесь Сьюзен, - сказал Джон Афро, и, кажется, попал в самую точку.
   - Это не правда! - вспылила та. - Она может за себя постоять...
   - Когда? До или после рыданий?
   Тут вмешался Мейсон, который понял, что их разговор затронул и его тоже.
   - Хотите сказать, что мы такие же нытики, как Сьюзен? Черта с два.
   - Я не это имел в виду. У вас слишком мало опыта, чтобы участвовать в подобных операциях. Я не ожидал сегодня встретить Жнеца, поэтому вы здесь.
   - Ты не прав, Джон, - вновь заговорил Грасс, который был наставником Мейсона. - Во время Бруклинской Резни Мейсон был в самом эпицентре, и смог уложить троих одержимых, считая того, что чуть тебя не убил, хотя с третьим ему помогли. Если он будет осторожен, - Грасс с укоризной посмотрел на парня, - то не принесет никаких хлопот.
   Спор продолжался долго, но закончился довольно резко, так как откуда-то из-за коридоров послышались быстрые шаги и голоса. Вероятно, долгое отсутствие противников заставило приспешников Жнеца думать, что все они мертвы. Было ли это на руку? Еще как.
   Бежать не представлялось возможным, так как с собой было необходимо тащить еще и Ведьмака с Викингом, для которых переноска может стать смертельной, да и тела погибших бросать никто не желал. И если враги догадаются проверить туннели - а так оно и будет, - то очередная стычка неминуема, и в данном случае лучше начать сражение на собственных условиях.
   Джон и Афро затаились у левого прохода в следующий тоннель, а Грасс и Бертон направились в правый (Мейсон уверял, что дальше они соединяются). Ведьмаку и Викингу тоже дали огнестрельное оружие, на случай, если врагу все же удастся прорваться. Ведьмак еще был ничего, а вот Викинга не слабо ранили в руку, вероятно, задев кость, так что ему дали пистолет, который тот держал здоровой рукой.
   Оливер и Мейсон остались с ранеными, взяв в руки по автомату, хотя и не умели с ними обращаться, но это всяко лучше, чем переть на вооруженных противников с мечом и булавой. Майлз тоже не остался в стороне, и когда противники подошли достаточно близко, они с Джоном открыли огонь с двух сторон, обстреливая коридор. Оборванные провода висели с потолка, и Джон жалел, что они не под напряжением.
   Через несколько секунд после этого выстрелы начали звучать и где-то в отдалении, видимо, Бертон и Грасс тоже нашли, с кем повоевать.
   На этот раз никакой рукопашной битвы быть попросту не могло, ибо преимущество оставалось за Охотниками. Через минут пять в рядах противников началась настоящая истерия, потому что Бертон с Грассом неожиданно оказались у них за спиной, и те не знали, куда деваться в пустынном коридоре, идущем чуть под углом в сторону; прятаться больше было негде.
   Патроны у автоматов то и дело кончались, и их срочно приходилось менять на другие, снимая с трупов, однако одних автоматов оказалось мало. Среди противников нашлись и одержимые. Большинство было серьезно ранено, а потому не могли достойно сопротивляться, но оставались и те, кто додумался спрятаться за телами товарищей, и с ними пришлось немного повозиться.
   - Наконец-то, - с отдышкой произнес Грасс, когда все было кончено. - В этот раз среди них были одержимые, если так продолжится, когда мы доберемся до Жнеца, то все выдохнемся.
   - Ты все же решил отступить? - с надеждой спросил Джон.
   - Черта с два! Просто нужно немного передохнуть, собрать все оружие и продолжить путь.
   Джону некуда было отступать, так что он решил пойти со всеми. Времени на пересчет патронов и заполнение магазинов не было, так что каждый взял по максимуму оружия, неся один автомат в руках, а еще три четыре за спиной, стараясь вместе с этим держать еще и фонарь. Патроны из амбисидиана остались лишь в одном автомате, и его взял Джон.
   Ведьмака и Викинга пришлось оставить сидеть у стенки, но они не были против.
   С противником пришлось встретиться еще лишь раз, но, судя по всему, это были остатки людей Жнеца, так как особого сопротивления оказать они не смогли.
   Один из коридоров отличался от остальных тем, что из-за поворота исходил колышущийся оранжевый свет, как от костра. Было тихо, и в этой тишине действительно можно было расслышать слабое потрескивание и даже голоса людей.
   Джон осторожно выглянул из-за угла у самого пола, где его появление наименее очевидно, но короткий коридор оказался пуст, лишь в дальней стене зиял провал, возле которого валялись побитые кирпичи, а за ним действительно горел небольшой костер.
   Джон убрал голову и шепотом рассказал остальным, что увидел.
   - Что будем делать? - спросила Афро.
   - Просто пойдем и ворвемся туда, - предложил Майлз. - Вероятно, все сбежали.
   - Но я слышал там голоса.
   - Это может быть засадой, - предположил Бертон. - У нас же еще остались гранаты?
   Сначала стреляй, а потом задавай вопросы. Тактика полезная только в том случае, если враг не нужен тебе живым. А если там сам Жнец? Прежде, чем его убить, необходимо выяснить, что он задумал. Джон был уверен, что Жнец не просто забился в темный угол и дрожит, а лишь взял небольшую передышку, чтобы вернуться в игру с новыми силами.
   - Долго вы там будете шептаться? - неожиданно послышался приглушенный голос. - Это очень невежливо.
   Элемент неожиданности был утерян, так что таиться более не имело смысла. Джон и остальные на всякий случай проверили свои магазины, и вязли в руки те автоматы, в которых оставалось больше всего патронов.
   Мелкими шажками, держась у стен коридора, они направились к проему, готовые в любой момент открыть огонь по противникам, однако в небольшом низком помещении их оказалось куда меньше, чем ожидалось, и там были не только противники.
   У стены справа в кресле, закинув ногу на ногу, восседал сам Жнец, словно правитель своего маленького королевства, хотя больше походил на узника. Слева же находилось еще два кресла, на одном сидела Блэкснейк, а на соседнем, что оказалось настоящей неожиданностью, - Везел собственной персоной. Однако счастливыми гостями услужливого хозяина их назвать было трудно, потому что за спинами у них стояло два человека, явно одержимые из разряда сильнейших, которые держали у шей "гостей" острейшие серпы.
   Больше в комнате не было ни души.
   - Честно говоря, я ожидал, что вас останется меньше, - подал голос Жнец, не подавая виду, что его заботят направленное на него оружие.
   - Твоим ожиданиям не суждено было сбыться, - выплюнул Майлз.
   - А, Бальдер. Ты очень живуч, может, в этом и заключается твоя способность?
   - Не называй меня так! Я Тор!
   - Как скажешь, - пожал плечами Жнец. - Синигами, - повернулся он к Джону. - Ты тоже не менее живуч.
   - Если бы ты хотел меня убить, я бы давно был мертв.
   - Тоже верно, но мои желания не всегда исполняются. Частный детектив Леброн Бертон тому доказательство. Когда он начал копать, я решил от него избавиться, да и его вмешательство, честно говоря, несколько подпортило мои планы. Ты, Джон, в конечно итоге, все же оказался в моих руках, но слишком поздно.
   - Я тогда чуть не умер, - заметил Бертон, держа на мушке не Жнеца, а одного из тех, кто приставил острие серпа к горлу пленников, не сомневаясь, что в случае чего успеет убить его раньше, чем тот перережет глотку девушки. Он выбрал спасти именно Блэкснейк, хоть и ни разу до этого ее не видел, потому что Везела ему спасать хотелось куда меньше.
   - Тебе повезло, - хмыкнул в ответ Жнец. - Одаренных на стоянке было больше, они должны были убить тебя, а затем избавиться от следов, но когда ты отправился домой пешком, я решил, что ты идешь в какое-то другое место, так что отправил их тебе наперерез. Благо, у меня хватило ума на всякий случай оставить двоих на месте, и представь мое удивление, когда я узнал, что ты вернулся обратно и даже умудрился прикончить одного из одаренных, а другого ранить.
   Бертона поразило это признание. Иногда он действительно забывается, не обращая внимания на окружение, даже произносит мысли вслух, не осознавая этого, но обычно подобная отстраненность причиняло ему одни лишь хлопоты и косые взгляды, он даже наблюдался у психолога, когда работал в полиции, но подумать, что это когда-то спасет ему жизнь...
   - Почему ты не сбежал? - прервал молчание Джон.
   - А смысл? Моим планам вы уже не сможете помещать, а если убьете меня, то все может закончиться крайне плачевно. Я единственный, кто способен с ними договориться.
   - С кем?
   - С Тенями, конечно же. Точнее, с Высшими Тенями.
   - Значит, это правда, - протянул Грасс. - Ты собираешься открыть новые порталы.
   - Новые порталы? - тихо рассмеялся Жнец. - Нет, я один на подобное не способен. Я лишь хочу расширить уже существующий, а дальше мне остается только ждать.
   - Тот, что в этих катакомбах, - догадался Джон. Лицо Жнеца было перебинтовано, но в глазах Охотник разглядел короткую вспышку опаски.
   - Полагаю, вы оставили там внушительную охрану, - медленно проговорил Жнец. Джон и остальные переглянулись, и Жнец сразу все понял. - О, тогда вам повезло, жертв будет меньше. Хотя... Вы знаете, что это за туннели? - Он указал за спину Охотникам, где зиял проем. - Я слышал о них, когда еще служил в этой церкви.
   На лице Джона отразилось неподдельное удивление, как и на лицах других. Даже Блэкснейк, казалось, впервые об этом слышит.
   - Ты священник? - на всяких случай уточнил Грасс.
   - Был когда-то, пока не потерял веру. Но это уже не важно. Я слышал слухи, что где-то под собором проходят туннели, вырытые еще во времена холодной войны с Советским Союзом, и ведущие в бункеры почти со всего Бруклина. Один из входов располагался под собором, однако его давно заделали, и никто не помнил, где он был, и существовал ли вообще. Я, честно говоря, не особо во все это верил, но, как видите, ошибался.
   - К чему ты ведешь? - не выдержала Афро.
   - Будет несколько иронично, - продолжил Жнец, словно не услышав девушки, - если туннели, которые должны были защищать от ядерной угрозы, станут ее эпицентром.
   Слова Жнеца звенящей тишиной повисли в воздухе. Они звучали устрашающе и в то же время безумно, как раз под стать Жнецу.
   - О чем ты говоришь? Хочешь сказать, что здесь, под землей, где-то заложена атомная бомба? - усмехнулся Грасс, но Жнец продолжал зловеще молчать, и ухмылка спала с лица Охотника. - Это бред, если бы здесь была бомба, мы бы ее уже обнаружили.
   - Дыра, - догадался Джон. Жнец вновь промолчал, но это молчание говорило красноречивей любых слов. - Но это просто невозможно. Где ты мог раздобыть атомную бомбу? И как смог пронести в город, не говоря уже о подземельях? Да и Дыра находится довольно высоко над... землей, без крана ее туда не затащить.
   В ответ Жнец лишь рассмеялся, но, вопреки ожиданиям, его смех не очень-то походил на истерическое ржание сумасшедшего, однако и без того заставил покрыться спины мурашками. Он вел себя уверенно и дерзко, когда как Охотникам предстояло сжиматься всем нутром.
   - Это оказалось легче, чем вы думаете, - наконец ответил он. - Бомбу мы пронесли еще больше месяца назад. Вы же не думали, что я устроил ту резню после мнимой смерти Майлза забавы ради? После этого вы еще три ночи не высовывали носы, так что улицы были тихи и пустынны.
   Ночь резни была ошибкой. Огромной ошибкой, пусть и меркла на фоне того, что произошло позже. Однако теперь она казалась еще более ужасной. Охотники не просто потеряли головы и позабыли и безопасности ради мести, но пошли на поводу у Жнеца, предоставив ему полную свободу действий, и теперь это грозило катастрофой, способной переплюнуть Великую Мировую.
   - Что же касается твоего первого вопроса, - продолжил Жнец. - Не так трудно достать что-либо, если твои люди повсюду. Генерал ли на секретной военной базе или простой патологоанатом при полицейском департаменте - Тени могут быть везде.
   Джон больше не мог удивляться. Жнец оказался очень умным противником, достаточно умным, чтобы облапошить всю организацию. Оно и неудивительно: Тенеловы привыкли бороться с глупыми и предсказуемыми врагами, имеющими множество слабостей и не привыкшими действовать заодно, однако Жнец совершенно иной. Сильный, умный и непредсказуемый, имеющий куда более глобальные цели, чем найти подходящее тело и пожрать.
   - К чему все это? - устало спросил Джон, опуская оружие. Убивать Жнеца не имело смыла, потому что он заранее уже все продумал. Его смерть ничего не изменит, пусть и принесет короткое удовлетворение. - Зачем ты это делаешь?
   - Вы все равно не поймете.
   - А вдруг?
   - Это вряд ли. Я успел вас всех хорошенько изучить. Те, кто мне подходит, уже на моей стороне. Они, как и я, не боятся замарать руки, да и вообще покрыться кровью с ног до головы. Те, в ком я ошибся, - он посмотрел на Майлза, потом перевел взгляд на Джона, - давно ушли от меня. Но так уж и быть, - вздохнул он после долгого молчания, - я расскажу вас о своем замысле, - а затем почему-то кивнул Везелу.
   Это было похоже на сгущающийся воздух, словно он неожиданно стал осязаемым. В глазах слегка помутнело, но ненадолго; спустя три-четыре секунды все прекратилось. И все изменилось.
   Везел, последний раз трепыхнувшись, словно выброшенная на берег рыба, замер, двое одержимых за его спиной и спиной Блэкснейк будто пережили инсульт; они больше не держали у их горла серпы, уронив оружие на землю, и стояли, слегка пошатываясь, с открытыми ртами, из которых текли слюни, смотря в никуда рыбьими глазами.
   Жнец тоже выглядел неважно, согнувшись и держась за грудь. Теперь он больше не выглядел грозным врагом, способным легко одолеть таких сильных Охотников, как Джон и Майлз. Сейчас он больше походил на немощного старика с изуродованным лицом, перевязанным бинтами.
   - Чего вы стоите? - выдавил он из себя. - Убейте их. Джон даже не сразу понял, к кому обращается Жнец, но когда все же осознал, сильно удивился, однако выполнил его... волю и пристрелил двоих одержимых, благо в его автомате все еще оставались патроны из амбисидиана.
   Он подумывал, не отправить ли вслед за ним и Жнеца, явно ослабленного. Однако его интересовали ответы на давнишние вопросы, один из которых возник прямо сейчас: почему Жнец, в отличие от своих людей, не превратился в такой же не соображающий кусок мяса? Да, он явно находился не в лучшей форме, но продолжал соображать и мог говорить, отдавать указания, пусть и звучащие как нечто совершенно противоестественное.
   Джон боялся, что внутри Жнеца сидит Высшая Тень, на это многое указывало, и вот сейчас появилось еще одно доказательство. Прежде, чем все закончить, необходимо во всем разобраться.
   Потребовалось еще минуты две, прежде чем Жнец все же более-менее пришел в себя.
   - И что это было? - поинтересовалась Афро, выразив общую мысль.
   Жнец лишь усмехнулся в ответ, а затем выложил им весь свой план, точнее, не сам план, а скорее, цель, пусть и начал издалека, однако именно там и скрывались мучающие многих ответы. Она была далеко от того, на что рассчитывали Тени, и знание о ней могло быстро перевести их из разряда союзников во врагов, которые не будут церемониться и убьют его, а лишь потом наиболее разумные из одержимых задумаются о своем будущем.
   Что будет, когда ядерный взрыв создаст столько энергии, чтобы на короткое время открыть портал достаточно широко, дабы в него могла пролезть Высшая Тень?
   Жнец выдвинул теорию, довольно логичную, потому что даже Тени, давно прожившие в телах одних и тех же людей, а значит, ставшие очень сильными и умными, считали, что она небезосновательна. А теория заключалась в том, что Великая Мировая Катастрофа была вызвана по вине самих людей.
   Человеческие мысли и чувства несут в себе заряд энергии - положительной или отрицательной, и чем сильнее они, тем больше энергии высвобождается. Но куда она девается? Одни злятся на кого-то, другие за кого-то рады, а многие испытывают чувства по отношению к себе: гордость за проделанную работу, радость из-за неожиданного известия, злость на себя за ошибки, и даже попытка настроить себя на нужный лад для предстоящих свершений. "Я сделаю!", "Я смогу!", "У меня получится! ", "Я лучше всех!"; "Я ничтожество!", "Я неудачник!", "Ненавижу себя!
   Эта энергия налипает на человека, словно невидимые слои эмоциональных сгустков. Жнец полагал, что это и есть то, что многие называют аурой.
   Но что происходит с энергией, направленной на то, чего не существует?
   Что происходит с энергией молитв, обращенных к Богу?
   Дойдя до этого момента, Жнец рассмеялся, и теперь его смех уже больше походил на сумасшедший. Когда-то он был священником и неистово молился, но те времена прошли, однако энергия этих молитв продолжала витать в воздухе и, вероятно, стала одной из капель в океане, подмывшем стену бытия.
   Он считал, что она накапливается в атмосфере, и это одна из причин глобального потепления, о котором так рьяно рассуждали еще до Катастрофы, обвиняя то вредные автомобили, то фабрики и заводы, даже животных и тучных людей, потеющих слишком интенсивно.
   Когда энергии стало слишком много, и ей некуда стало деваться, она высвободилась вся разом. Мир потряс величайший катаклизм, а в некоторых местах, где консистенция оказалась слишком большой, появились прорехи в пространстве, через которые тончайший лучик энергии проник в другой мир, где соединился с тамошней энергией и создал Дыру.
   Частично это подтверждалось и самими Тенями. Злобные и голодные твари, эмоции которых зациклены лишь на желании жрать и ненавидеть все вокруг, но, помимо этого, еще и желании жить, выживать любым путем.
   - Но ведь считается, что Дыры появлялись задолго до появления человека, - резонно заметил Джон. - Как-то это не сходится.
   - Я не закончил, - терпеливо ответил Жнец и продолжил.
   Чтобы собрать достаточное количество энергии и открыть портал в иной мир, простых чувств и эмоций недостаточно, хотя, в большом количестве, они могут оказать действительно огромное подспорье.
   Согласно закону сохранения энергии, ничто не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Однако это верно лишь наполовину. Энергию и правда невозможно уничтожить, кроме как переместить ее в иной мир, однако сама она может возникнуть из вещи, являющейся величайшим чудом во всех мирах, - из разума.
   Разум - бесконечный источник энергии. Человеческая фантазия, фантазия вообще всех разумных существ, безгранична. Примером может служить хотя бы то, что человек изобретает вещи, которые невозможно встретить в неразумной Вселенной, и придумывает фигуры, не встречающиеся в природе.
   Когда в прошлом на Землю упал метеорит, уничтоживший многих динозавров, высвободившаяся энергия открыла порталы, через которые и пришли Тени. Приходили они и позже, в период различных катаклизмов, хотя в те времена у них не было резона задерживаться в этом мире надолго.
   Пока не появились люди. Разумные существа.
   Благодаря энергии, выделяемой людьми, порталы можно было открыть намного проще. Не нужны были колоссальные катастрофы, лишь относительно небольшое высвобождение энергии, как, например, при извержении Везувия, Хиросиме и Нагасаки или аварии на Чернобыльской АЭС, и еще эпидемии чумы в средние века, когда огромное количество людей изнутри гризли страх и отчаяние, высвобождая колоссальное количество энергии. Все эти события стали причиной открытия порталов.
   Однако не все так просто. Для открытия портала всплеск энергии требуется не только на одной стороне, но и на другой, а иначе возникший тонкий луч энергии канет в небытие. Благо мир Дыры сам по себе является миром-катастрофой.
   Та Вселенная почти мертва, звезды гаснут одна за другой, а планеты превращаются в мертвые куски камня, где даже ядро покрылось толстой коркой льда. Тени не знают, из-за чего это происходит, да уже и не задумываются об этом, их мышление давно превратилось в примитивные, пусть и очень ярые желания.
   Планета Теней, судя по всему, одна из немногих, что еще жива, но их местное Солнце едва ли светит, не пройдет и десяти тысяч лет, как оно окончательно погаснет, а планета уйдет вслед за ней, если не раньше. Там постоянно происходят землетрясения и другие катаклизмы, некоторые из которых не слабее той, что произошла на Земле десять лет назад.
   - К счастью для них, но к сожалению для нас, наш мир оказался достаточно близким, чтобы с ним можно было контактировать, - подытожил Жнец. - Так или иначе, но им удалось открыть Дыры в очень подходящий для них момент. Человеческая злоба, постоянные воины, страх перед грядущим, религиозная истерия, все это выплеснуло в атмосферу огромное количество энергии, а если учесть количество людей на момент Катастрофы, и положение дел, думаю, это оказался самым большим всплеском энергии за всю историю человечества, что привело к тем последствиям, о которых вы прекрасно осведомлены.
   - Я все еще не понимаю, - покачал головой Грасс после долго молчания и осознания слов Жнеца; лично Джон мало верил его словам, хотя звучало все логично - похоже, Жнец искренне верил в то, о чем говорил, пусть, очевидно, и получил эти знания от Теней, которым доверять полностью просто глупо. - Ты в самом начале сказал, что если мы убьем тебя, то все закончится плачевно. Почему? Куда уж плачевней ядерного взрыва посреди города?
   - Вы знаете, почему Тени не способны вселиться в Охотников? - задал он вопрос заместо ответа.
   - Потому что в нас есть активный ген, доставшийся от Теней, когда те посещали Землю тысячи лет назад, вселялись в людей и зачинали детей.
   - Технически, это верно, - согласился Жнец. - Вот только ген Охотника, как вы его называете, присутствует во всех людях без исключения. Охотникам повезло, а может, наоборот, в том, что он пробудился. Однако, - назидательно поднял он палец, - в том, что Тени не способны вселиться в тело Охотника, вы заблуждаетесь. Это похоже на то, как они не могут, а точнее, не хотят входить в церковь или любое другое религиозное место, - продолжил Жнец после короткой паузы. - Все это подсознательное. Им может причинить вред золото и серебро, а в церквях обычно полно утвари из этих металлов. Тени глупы, в них играют лишь инстинкты, поэтому они так слабы.
   - И как это относится к Охотникам? - спросил Грасс. - Ты все дальше отходишь от темы с каждым новым предложением.
   - А вы куда-то торопитесь?
   - Не ты ли говорил, что здесь неподалеку атомная бомба лежит?
   - О, не волнуйтесь, она не взорвется раньше времени, я же не так глуп, чтобы убивать себя, тем более таким изощренным способом. Да даже если она и взорвется... Так, на чем я закончил?
   Жнец продолжил свой рассказ о взаимосвязи Охотников и Теней, и каждый новый факт казался не менее сомнительным и фантастическим, чем все предыдущие. Трудно было представить, что десятки, и даже сотни ученых бьются над проблемой Теней уже много лет, но мало чего достигли, а Жнец знает ответы чуть ли не на все вопросы.
   Охотникам тоже было выгодно потянуть время, ибо Жнец явно никуда не спешил уходить, а подкрепление должно было прибыть примерно минут через десять, хотя потом им еще придется искать спуск вниз и расставлять кордоны. Неплохо было бы сообщить им о заложенной ядерной бомбе, даже если это ложь.
   Возможно, Жнец и не догадывается о подмоге со стороны организации, будучи уверенным, что сеть здесь не ловит, а может, и это было бы очень плохо, вообще не считает это проблемой, заранее продумав пути отхода.
   Тени, по словам Жнеца, не способы вселяться в себе подобных, это абсолютно противоестественно, однако любые другие живые существа представляют для них прекрасный сосуд, особенно люди. А все благодаря разуму.
   Однако Охотники, Хомо Эребус, имея пробужденный ген, можно сказать, обладают несколько иной структурой ауры, близкой к самим Теням, из-за чего ночные твари подсознательно не желают вселяться в их тела, а учитывая, что люди с аберрациями, несмотря ни на что, остаются людьми и имеют соответствующую энергетику, Тени, будучи не особо сообразительными, теряются от такого парадокса и, не находя иных вариантов, вместо вселения в тело такого человека, пытаются от него избавиться.
   - Как говорится: "Нет человека - нет проблем", - усмехнулся Жнец.
   - Даже если это правда, - с сомнением протянул Грасс, - доказать это все равно невозможно. Если Тени не желают вселяться в тела Охотников, то заставить их не получится.
   - Если, конечно, Охотник не обладает подходящей для этого аберрацией, - продолжил за него Жнец. - Разве вам не показалось странным, что мне поплохело, когда Везел воспользовался своими способностями, а Тени в одержимых и вовсе, можно, сказать, потеряли связь с телом?
   - Тогда почему ты сам не отключился, как они? - неожиданно подал голос Бертон. Он мало что понимал из услышанного, но кое-что до него все же доходило.
   Жнец посмотрел на него, как на идиота.
   - Потому что Тень не контролирует мой разум, - ответил он, словно разъясняя очевидные факты малому ребенку. - Я тоже, как вы себя называете, Хомо Эребус, и тоже являюсь для Теней парадоксом, однако Тени, по неизвестным даже мне причинам, могут почти беспрепятственно проникать в мое тело, но взять его под контроль для них почти невозможно. Это, можно сказать, защитный механизм, и пока я этого не позволяю, Тень сидит во мне тише воды, даруя мне все те же способности, что и одержимому. Моя регенерация превосходит регенерацию любого Охотника, на меня не действуют яды, а самое главное - я сильнее любого из людей, что легко подтвердят Майлз и Джон.
   Жнец в прямом столкновении смог победить Майлза, а тот, в отличие от Жнеца, фигура не маленькая, и нет никакого объяснения его превосходства, кроме как одержимостью Тенью. Джон думал так с самого начала, однако и помыслить не мог, что Мрачный Жнец окажется не простым одержимым, а таким же Охотником, как и он, пусть и уверял, что это так при их первой встрече.
   - Я тебе не верю, - выплюнул он. - Охотник? Ты? Можешь водить за нос своих шестерок, но не нас.
   - Тогда как ты объяснишь то, что я остался в сознании после использования способности Везела?
   - Кто знает, на что способны Высшие Тени.
   Лицо Жнеца было перебинтовано, но Джону показалось, что он удивленно поднял брови. Это можно было бы принять за удивление догадливостью Охотника, если бы секунду спустя Жнец не залился раскатистым глухим смехом.
   - Высшая Тень? Во мне?! - глумливо переспросил он. - Да вселись в мое гниющее изнутри и снаружи тело Высшая Тень, я бы рассыпался в тот же миг, или самовоспламенился, превратившись в угли. Даже будь я здоров и достаточно силен, чтобы выдержать подобное существо, я не смог бы контролировать Высшую Тень и не говорил бы сейчас с вами, потому что от вас самих остались бы одни лишь головешки.
   Он снова рассмеялся, но уже не так залихватски. Джон лишь поджал губы. Он ни с кем не делился своими опасениями, боясь произнести это вслух, хотя и полагал, что не один об этом задумывается. Однако сейчас он чувствовал себя глупцом, ляпнувшим, как это полагается, несусветную глупость. Он не подумал о том, что Высшая Тень намного сильнее обычной, а значит и тело ей нужно соответствующее. Даже если бы она и вселилась в Жнеца, то как только у того начало разрушаться тело, оно бы нашло себе новое.
   - Вот мы и подошли к самому главному, - вновь заговорил Грасс. - Даже будь ты в лучшей своей форме, а это явно не так, то не смог бы одолеть нас всех, а значит, оставил бы при себе пару десятков одержимых и Охотников. Судя по тому, что это не так, ты не собирался нас убивать. Почему? Только чтобы показать собственное величие на волне триумфа?
   - Вы все еще не поняли, зачем я это делаю, - констатировал он, качая головой. - Вы не поняли, на чьей я стороне.
   - Так просвети нас.
   - Вы проигрываете, - изрек он бесцветным голосом. - Уже проиграли. Катастрофа случится вновь, но вот когда - никому не суждено узнать. Поэтому я и решил создать свою собственную, контролируя и направляя ее в нужное русло. Чтобы лавина не накрыла людей в горах, опасную территорию огораживают, на опасном участке устанавливают взрывчатку, а затем искусственно обрушивают поток снега, точно рассчитав его путь. В моем случае все несколько иначе. Жертв не избежать. Не потому, что не желаю этого, а потому, что это попросту невозможно.
   - Выпустить в мир сотни, а то и тысячи Теней, среди которых будут и Высшие, - это во благо самого мира?
   - Это во благо будущего. Когда откроется портал, и в наш мир войдут Высшие Тени, на пороге их буду ждать я. Хомо Сапиенс - это изживший себя вид, будущее за Хомо Эребус. Мы сильнее людей, у нас есть аберрации, и нам практически не страшны Тени. Однако сами Тени не считают нас серьезной угрозой, а Высшие Тени и подавно, они желают новый мир, и плевать, если бо́льшая его часть погибнет. Они считают, что смогут использовать людей: одних как сосуды и для размножения, других же ради пропитания, однако им нужны еще и рабы, чтобы строить заводы, стены, дома, рыть подземные туннели, где они смогут прятаться от пагубных солнечных лучей. Они хотят затянут все небо непроницаемым слоем дыма, устроить настоящий ледниковый период. На это уйдут сотни лет, но им некуда спешить, потому что обычные люди ничего не смогут им противопоставить.
   - И им могут противостоять лишь Охотники, - задумчиво покачал головой Грасс. - Но зная это, в первую очередь они избавятся именно от нас.
   - Вот именно, - кивнул Мрачный Жнец. - И я единственный, кто может с ними договориться.
   Джон аж крякнул от такого заявления. Остальные тоже не смогли совладать со своими эмоциями, особенно Афро, которая насмешливо фыркнула.
   - С чего ты взял? - спросила она.
   - Я Охотник, но при этом во мне Тень. Я очень силен, и Высшие Тени это увидят. Они будут надеяться, что появятся еще такие же, как я, только без подобных болезней, - он указал на свое забинтованное лицо. - Превосходнейший сосуд. Я хочу уговорить их, чтобы они не убивали людей, рожденных с геном Охотника, потому что он может передаваться через поколения, и когда-нибудь могут появиться такие же, как я. Самих Охотников можно использовать в качестве рабов. Но это лишь до поры до времени. Будучи рожденным напрямую от одержимого, шанс обрести данный ген крайне велик. Пройдет поколение или два, прежде чем Тени поймут, что вокруг огромное количество Хомо Эребус, в которых они не могут вселиться, и тогда Охотники начнут действовать. Хомо Сапиенс почти не останется, и все они будут одержимы. Когда Тени будут уничтожены, на Земле останутся лишь Эребусы, и, продолжая размножаться лишь с себе подобными, ген не впадет в спячку, как это произошло с нами, а всегда будет активен у всех последующих поколений. Это эволюция.
   - Это безумие, - ответил Джон. - Ты собираешься убить миллионы, миллиарды людей, чтобы спасти кучку, которая, по твоей теории, должна превратиться в новую расу?
   - Кучку? Охотников тысячи по всему миру. Десятки тысяч. И это только лишь те, у кого пробудились силы. Когда Землю заселят Тени, они, сами того не подозревая, активируют все еще спящий ген у всех остальных людей. Оставив их в живых, Тени сделают огромную ошибку, которая приведет их к уничтожению.
   Вы разве не понимаете? Тени рано или поздно, но прорвутся в наш мир, в тот самый момент, когда мы будет ждать этого меньше всего, и тогда они перебьют всех. Во мне есть Тень, и я почти десять лет готовился к этому дню. Тени знают и доверяют мне. Когда явятся Высшие Тени, я расскажу им о проделанной работе и заключу договор. Даже если Теней в их мире не восемь миллиардов, как нас, а в тысячи раз меньше, не каждый человек подходит быть сосудом, и если они всех перебьют, то так и останутся в своей форме тьмы. Высшие намного умнее обычных даже без сосуда, так что они поймут и послушают меня.
   - Если они действительно такие умные, то они без труда разгадают твой план. Либо вообще не будут слушать.
   - Вряд ли. Именно они направили сюда Теней, но даже не подозревали об Охотниках, боясь лишь золото, серебро и яркий свет. Они не знают, как именно появляются Охотники, что именно они тому причина. Пребыв на Землю, им будет не до подобных мелочей, они будут заняты другим, и не успеют оглянуться, как у них за спиной появится армия Охотников. Даже без амбисидиана мы можем их победить, разве вот они не доказательство? - Жнец указал на Оливера, Майлза и Везела.
   - Их всего пятеро.
   - Их уже пятеро, - поправил Грасса Вольфганг. - Они появились тогда, когда больше всего были нужны. Я верю, что способности Охотников тоже зависят от энергии, которая появляется, когда человек думает о самом себе, о своем будущем, пусть даже и неосознанно. Я перестал верить в Бога и хотел заполнить образовавшуюся пустоту внутри себя, и что произошло? Теперь внутри меня Тень. Ты, Джон, не можешь спать. Почему? Возможно, потому, что просто боишься этого. Насколько я знаю, Катастрофа застала тебя, когда ты мирно спал в своей постельке. Мы обладаем тем, о чем желали подсознательно, а может, и в открытую.
   Джону не понравились слова Жнеца, да и не верил он в подобное. Возможно, он и правда боялся спать с того дня, как на него рухнула крыша, но ему все же удалось выжить, в отличие от его матери. Однако как можно объяснить Мефистофеля в его голове? Джон явно не нуждался в вымышленных друзьях. Возможно, Мефисто вообще не имеет отношения к аберрациям, а является самым что ни на есть плодом больного сознания. Джон даже не знал, что из этого хуже: нужда в призрачных друзьях (хотя Мефисто трудно назвать другом) или сумасшествие.
   Но, с другой стороны, слова Жнеца имеют смысл. Оливер увидел, как Тени вселяются в его друзей и подсознательно желал избавить их от ночных созданий; Мейсон просто любитель подраться, поэтому и может наносить урон одержимым даже голыми руками; Везел не желал вообще знать о существовании Теней, хотя явно повстречался с ними когда-то в прошлом, вот и уничтожает, будто их никогда и не было; Миранда хрупкая и слабая девочка, боящиеся подпускать к себе все, что ее пугает, а нет ничего страшнее Теней. Но вот со Сьюзен дела обстоят несколько иначе. Она до сих пор потрясена смертью родителей, но ее касание убивает одержимого и Тень в нем. Совсем не вяжется с теорией Жнеца. Да и существует куча Охотников, которые не обладают способностями, кроме как стандартных аберраций, например, те же Майлз и Грасс, если не считать у второго амбидекстрию.
   Спорить Джон не собирался, тем более что переубедить Жнеца все равно не получится, а времени на это уйдет много.
   - Если ты собираешься расширить портал с помощью ядерного взрыва, то как ты потом сюда попадешь? Здесь все будет разрушено, а радиация убьет тебя быстрее, чем мы.
   - Тут вы не правы. Я ведь говорил уже, что Тени живут в мире, где почти нет атмосферы. Космическое излучение практически безостановочно пронзает их умирающую планету, так что у них к ней, можно сказать, иммунитет. Радиация от взрыва ядерной бомбы, конечно, нечто иное, но и она для них не должны быть большой проблемой. Я, как вы можете видеть, болен болезнью Гюнтера, от которой нет лечения. Иронично, не правда ли. Я, как и Тени, в том числе и та, что внутри меня, должен по возможности избегать солнечных лучей, а иначе вскорости умру. Да и жив я до сих пор лишь благодаря Тени внутри меня. Не беспокойтесь, я успею договориться с Высшими Тенями раньше, чем покину этот мир.
   - Ты так в этом уверен? - едко поинтересовался Майлз, до этого мрачно молчавший. - Что нам мешает убить тебя прямо сейчас? Всем вместе нам удастся не допустить взрыва. Сюда направляется подмога в лице всех членов организации. - Джон тяжело вздохнул и выругался про себя. - Тебе не выбраться отсюда живым. Если произойдет взрыв, то ты тоже покойник.
   - Вам же хуже, - пожал плечами Жнец. - Как, вы думаете, отреагирует мир на взрыв ядерной боеголовки в центре Нью-Йорка? Они всеми силами будут пытаться узнать, кто в этом повинен. И не беспокойтесь, ответ я им предоставлю. Меня удивляет ваша беспечная глупость. Вам уже до́лжно понять, что я предусмотрел все нюансы. Сразу после взрыва мой человек - пусть он будет называться человеком - разошлет во все новостные агентства анонимные сообщения, что во взрыве виновата организация "Тенелов". Подробностей раскрывать не буду, но народ, как это говорится, схавает. Начнутся бунты, а затем и война. Представьте себе - гражданская война в масштабе всего мира. Простой люд против мирового правительства, использующего комендантский час, как прикрытие для уличных боев без правил. В атмосферу выделится столько энергии, что через несколько лет случится вторая Великая Катастрофа. В Первую мировую войну в мире было менее двух миллиардов человек, во Вторую - менее двух с половиной, когда случилась Катастрофа - около восьми, однако с сороковых годов все было относительно тихо. Сколько потребуется времени, чтобы набрать новую энергию, если в войне будет задействовано все население Земли? Год? Три?
   Джону даже думать об этом не хотелось. Он не до конца верил словам Жнеца, но должен был признать, что тот говорит вполне логичные вещи. Чтобы произошла Великая Мировая Катастрофа, понадобилось очень много времени и энергии, но для новой понадобится не меньше. Вряд ли Жнец знал точное количество, и, возможно, война, если она действительно случится, не приведет ни к чему, кроме бессмысленных жертв.
   Как часто происходят планетарные катастрофы? Раз в десятки и сотни миллионов лет? Последнее было, когда вымерли динозавры? Но для этого понадобился огромный метеорит, на полной скорости влетевший в Землю. Для Великой Мировой Катастрофы, возможно, понадобилось энергии, которая возрастала еще с того времени!
   Жнец сам уверял, что небольшие порталы открывались в разные эпохи, в том числе и в истории человечества. Дыры открывались, Тени проникали в наш мир, но их было откровенно мало и они не могли сделать что-то значительное и, возможно, давно погибли. А еще Жнец говорил, что энергия способна уходить через эти самые порталы и даже не открыть портал в другой мир, если там нет ответной реакции. Получается, что мелкие катастрофы, катаклизмы и бедствия защищают нас от полномасштабной Катастрофы. Защищали.
   Крупных войн не было уже относительно давно. Хиросима с Нагасаки и Чернобыльская АЭС вряд ли могли открыть порталы достаточно широко и надолго, чтобы через них прошло много энергии, а с учетом того, что там, если верить Жнецу, открылись Дыры, то, получается, и с другой стороны энергии пришло не меньше, а значит, ничего не изменилось.
   Так или иначе, но энергия, если она причина открытия Дыр, в том числе и мысли людей, накапливалась очень долго, явно больше двух-трех лет. Если Жнец взорвет бомбу и устроит мировую войну, то это обернется катастрофой, но совсем не той, на которую он рассчитывает.
   - Если ты возлагаешь на эту пятерку такие надежды, то почему пытался убить их? - неожиданно спросила Афро. Жнец как-то недовольно на нее зыркнул.
   - Потому что вот этот нюанс он не учел, верно? - хмыкнул Грасс, и, судя по мрачному молчанию Жнеца, это было правдой. - Ты не знал о подобных способностях, которые могли возникнуть у Охотников, а потому даже не посчитал, что кто-то сможет тебе помешать больше, чем те Охотники, о которых ты знал.
   - Все верно, - спокойно ответил Жнец. - Они стали для меня угрозой, и не только из-за предсказания. Их способности особенные, отличные от большинства других. Они, можно сказать, Охотники нового поколения, даже этот, - он указал на Везела, который все еще не пришел в себя. - Вначале я испугался и решил, что проще от них избавиться, но потом передумал. В будущем таких, как они, будет намного больше, все Охотники смогут напрямую противостоять Теням, уничтожать их и сдерживать без всякого амбисидиана и ультрафиолетовых фонарей, но сейчас их пока лишь пятеро. А что, если именно их потомки станут спасителями человечества? Я в этом не уверен, но зато знаю, что они сильно могут мне помочь. Особенно Везел.
   - Это каким же образом?
   - Пусть Высшие и разумны, но они могут решить, что справятся со всем и без меня. Вот тут-то мне и поможет способность Везела уничтожать всех Теней вокруг. Запасной вариант, можно так сказать, если все пойдет не по плану.
   - А сейчас, значит, все идет по плану? - с сомнением спросил Грасс.
   - А как же.
   - Даже наше появление? Ты, если не заметил, находишься под прицелом пяти человек. Хватит одного выстрела, чтобы вынести тебе мозги.
   - Я в этом не сомневаюсь, но в этом случае тут же погибните и вы, а в скором времени и большая часть человечества, и если я не договорюсь с Тенями, то они и Охотников не пощадят.
   - Думаю, мы сможем этого избежать.
   Внезапно Жнец громко хлопнул в ладоши, а спустя несколько секунд с лестницы, ведущей куда-то наверх, спустилось двенадцать человек, и все с автоматами в руках, словно их начали массово продавать во всех ларьках города пригоршню за доллар.
   Судя по лицу Блэкснейк, она тоже не знала, что здесь кто-то остался, кроме нее с Везелом да Жнеца. Как и она, все двенадцать человек оказались Охотниками, предавшими организацию и перешедшими на сторону сумасшедшего Жнеца. Был среди них и Крис Аквилани, от вида которого Афро едва себя сдержала, чтобы не всадить в него всю обойму, наплевав на последствия. Свой привычный кинжал он тоже сменил на автомат.
   - Это мои люди, которым я доверяю больше всего, - пояснил Жнец. - Последним стал Крис, который прошел испытание, пусть и не совсем идеально.
   Оливер поежился. Если бы не его неусидчивость, лицо этого предателя стало бы последним, что он увидел в жизни. Этот человек без колебаний пырнул Афро ножом, а затем собирался перерезать ему глотку, пока тот беспомощно лежал в кровати (по крайней мере, Оли именно так это себе представлял), и остальные одиннадцать человек являлись не менее безжалостными.
   - Среди них мог быть и ты, Майлз, - продолжил Жнец. - Я давал тебе больше всего шансов, ибо надеялся на твою силу, но, увы... Они все знали о моем плане, правда, без подробностей. Теперь о нем знаете и вы. Вижу по лицам, что он вам не по нраву, но это уже не имеет значения.
   Жнец поднялся с кресла легче, чем по нему можно было бы предположить. Тень внутри давала ему много сил. Кажется, он полностью пришел в себя после воздействия Везела.
   - Куда это ты собрался? - угрожающе насупился Майлз. - Не думаешь же ты, что мы просто так тебя отпустим.
   - Именно так и думаю. Нас больше, и даже если вы перестреляете большинство из нас, вы тоже погибнете. Погибнут эти двое, - Жнец указал на Оливера и Мейсона, - да и Везела может задеть, а вы, насколько я знаю, возлагаете на них большие надежды. Как я уже сказал, моя смерть принесет вам больше проблем, чем облегчит жизнь.
   Жнец приказал одному из его Охотников забрать Везела с собой, и компании Джона пришлось посторониться, чтобы всех их пропустить. Напоследок Жнец обернулся:
   - Я вам тоже не советую мешкать, если не хотите оказаться в радиусе поражения. Вы живы лишь потому, что можете стать первым поколением Охотников, чьи потомки в будущем спасут мир от Теней. Ведь чем больше Охотников, тем больше шансов перебить всю дичь, пока та не оскалила клыки.
   С этими словами он скрылся в темных туннелях подземных ходов, даже не взглянув на продолжающую сидеть в кресле Блэкснейк. Возможно, он давал ей выбор: остаться с организацией или последовать за ним, чтобы вершить будущее, его будущее. А может, он просто давал ей понять, что ему она больше не нужна. Так или иначе, Фолла даже не дернулась, чтобы последовать за своим предводителем, тупо смотря в прогорающий костер.
   Жнец отправился не налево, откуда пришли Джон и остальные, а в противоположную сторону, где, очевидно, был ближайший выход на поверхность. Либо наоборот, самый дальний, достаточно, чтобы они сумели проскользнуть мимо кордона Охотников организации, которые должны находиться где-то над головой.
   - И что, мы не пойдем за ним? - гневно спросил Майлз.
   - А смысл? Их больше, и у них у всех полные патронов автоматы. И Везел в заложниках.
   - Буквально десять минут назад мы разобрались с целой толпой этих ублюдков, их было еще больше. А на Везела плевать.
   - Эти ублюдки, как ты выразился, - пояснил ему Грасс, - были необученными сопляками, обычными людьми и новоявленными одержимыми, а эти двенадцать - профессиональные Охотники. Один из них, Леон, обладает феноменальной меткостью, даже Бертон не годится ему в подметки, ты уж извини, детектив. Его одного хватит, чтобы нас всех уложить по выстрелу на каждого, а некоторых я вообще вижу впервые.
   - Да знаю я, - прошипел Майлз и сплюнул в огонь. - И что будем дальше делать?
   - Выбираемся наверх. Нужно все рассказать Ками... Бобби. Если, конечно, он будет нас слушать.
   Назад пробирались быстрее, хотя все же на всякий случай проверяли каждый поворот на случай засады. Жнецу верить было нельзя, этот соловей сладко поет, но уста его яда полны, а иначе у него не набралось бы столько сторонников. Возможно, и весь этот рассказ был лишь последней попыткой переманить на свою сторону кого-нибудь из оставшихся в живых. Однако в последнее время он их лишь терял.
   Блэкснейк бежала наравне со всеми, если не считать, что ей не дали оружия, а находилась она в самом центре группы, и за ее спиной маячило направленное на нее оружие. Одно неверное движение, и сестра Хелин окажется изрешечена свинцом.
   Когда они очередной раз свернули за угол, то сами чуть не оказались продырявлены. Ведьмак обессилено опустил руку с пистолетом. Викинг же и вовсе оказался без сознания, но все еще жив. Видимо, его ранение было серьезней, чем предполагалось.
   Вытащить их все еще не представлялось возможным из-за угрозы повредить что-нибудь, что и так держится на силе воли.
   - Долго вы, - выдохнул Ведьмак. - Что со Жнецом?
   - Он... ушел. Долго объяснять. Нам нужно убираться отсюда.
   - Сам я не смогу...
   - Это понятно. Нам нужны носилки.
   Было решено, что Афро и Бертон останутся с ранеными и потуже перевяжут впопыхах затянутые импровизированные повязки, а остальные направятся наверх и приведут подмогу.
   Идти предстояло не около часа. Бомба могла взорваться в любой момент, но если Жнец собирается улизнуть из города до начала светопреставления, то до минуты икс остается не менее пяти часов. Нужно было не просто найти бомбу, но и обезвредить ее, а перед этим пробиться через полчища одержимых и Теней, готовых пожертвовать собой, чтобы впустить в мир своих истинных хозяев - Высших.
   Некогда было раздумывать над тем, почему Жнец сразу не смылся из города. У этого странного человека свои мотивы и способы достигать желаемого, зачастую противоречащие друг другу.
   Как оказалось, путь назад занял почти в два раза меньше времени. Не нужно было взламывать замки и открывать двери, плутать по коридорам в поисках следующего прохода и утыкаться в тупики, а общий темп явно увеличился, словно ноги стали длиннее, чем были час назад.
   Когда пестрая компания выбралась из подвала дома, на улице все еще главенствовала тьма. До рассвета оставалось около двух часов.
   Все то время, что они провели в туннелях, Грасс запоминал каждый поворот и высчитывал примерное расстояние.
   - Нам лучше поторопиться, - сказал он и бегом направился в ту сторону, где уже должен был обосноваться кордон. Во время этого бега впервые за все время их встречи заговорила Блэкснейк:
   - Что с моей сестрой? - Вопрос был направлен в воздух, но Джон не сомневался, что ответа она ждет именно от него. И что можно ответить? В последний раз он видел ее, когда они расставались перед дверьми здания организации после спасения Джона. Ее не пустили внутрь, что он считал крайне несправедливым, ведь она помогла в той операции не меньше, чем профессиональные Охотники, и заслужила хотя бы того, чтобы проникнуть за стены штаба и побыть с тем, ради кого рисковала жизнью.
   Лишь позже, проведя много времени в раздумьях, Джон все же осознал, что так и вправду было лучше для всех. Окажись она вместе со всеми на базе, то уже не смогла бы так просто из всего этого выпутаться. Жнецу не было до нее дела, но стань она помехой, он бы вписал ее в свой черный список наравне с остальными Охотниками. Ей пришлось бы некоторое время пожить на жилом этаже вместе со всеми, и когда началась бойня, она могла бы оказаться в самой ее гуще, а будучи неспособной себя защитить, попросту погибла бы.
   Джон бы себе этого не простил.
   - Думаю, с ней все в порядке, - ответил он.
   - Думаешь? - пророкотала она.
   - Жнецу до нее нет никакого дела, а больше опасаться ей некого.
   Девушка ничего не ответила. Джону было не до любезностей с той, благодаря кому его похитили и почти две недели пытали и держали на строгой диете. Блэкснейк мучила его со стервозным удовольствием, так что не было никакого желания теперь удовлетворять или щадить ее чувства. Джон и сам не знал о Хелин и волновался, но признаваться в этом ее сестре не стремился.
   Через несколько минут, когда невозможно уже было дышать носом, и приходилось прикрывать рот рукой, вдыхая морозный зимний воздух, обжигающий легкие, они увидели впереди первых Охотников. Они почти сразу узнали бегущих к ним людей, и потому, когда Грасс поравнялся с ними, не стали рассусоливать и сразу показали, где искать Бобби, в спину добавив, что тот сильно рассержен.
   Он стоял недалеко от полуразвалившегося собора, который когда-то был поразительно красив, но нынче от его былого величия остались лишь жалкие крупицы, да и те закрыты от взора строительными лесами.
   - Черт бы вас побрал с вашей самодеятельностью! - вместо приветствия разразился Бобби. - Я ведь приказал ничего не предпринимать.
   Рядом с ним находились Сьюзен, Миранда и Эвила.
   - Потом поорешь, - прервал его тираду Грасс, тяжело дыша. - Там Ведьмак и Викинг, им нужен доктор.
   Бобби быстро вник в ситуацию и распорядился о враче, благо, он заранее подумал о том, что кому-то из "самодеятелей" может понадобиться медицинская помощь. Дорогу вызвался показать Джон, однако Грасс его остановил.
   - Это же собор, где находился Жнец. Там должен быть спуск вниз.
   - Мы проверили здание, но там все еще валяются обломки и прохода мы не находили, - сообщил Бобби. - Но я прикажу проверить все тщательнее. Где Жнец?
   - Смылся. Но не это главное.
   Грасс как можно более емко рассказал о том, что сообщил им Жнец. Конечно, чушь об ауре, энергии и липучих мыслях людей он умолчал, поведав лишь о бомбе и планах устроить катастрофу глобального масштаба, где людей может погибнуть намного больше, чем от Великой Катастрофы, при этом не из-за землетрясений, цунами и извержений вулканов, а от таких же людей.
   Конечно, о его примерных планах они уже знали, однако понятия не имели, как он решил их осуществить. Узнали. Вот только предрекаемого удовлетворения это знание не принесло, скорее, наоборот.
   - Ну и дела, - лишь протянул Бобби, почесывая затылок, и только тут он заметил Блэкснейк и Майлза, удивившись живучести последнего.
   - Вы захватили этих двоих?
   - Можно и так сказать. Майлз сам вызвался нам помочь; когда мы спустились в туннели, он уже был там. А Блэкснейк Жнец бросил сам.
   - Как вы могли? - полушепотом спросил Бобби, поочередно глядя в глаза предателям. Фолла не выдержала и отвела взгляд, поджав губы. Тор же смотрел твердо.
   - Сейчас не время об этом говорить, - сказал он.
   - Это верно. Времени у нас будет предостаточно. Том! Шива! - крикнул он куда-то за спину. К нему почти сразу подбежали двое.
   Том, молодой Охотник с короткими волосами и маленьким носом, часто бегал на побегушках у остальных. Его миловидное лицо и большие искренние глаза не позволяли относиться к нему серьезно, а зря. Его способность была в том, что он мог чувствует то, что ощущают другие люди рядом, и даже подменять эти чувства, слегка дезориентируя противника, что давало шанс его прикончить.
   У Шивы способность была еще более необычной, хотя в бою она являлась бесполезной.
   - Том, передай всем, кто свободен, чтобы они обязательно отыскали вход в подвал собора. Живее! Том убежал выполнять приказ.
   У Шивы задание оказалось куда важнее.
   - Фолла, - обратился Бобби к Блэкснейк. - Насколько близка ты была со Жнецом?
   Фолла не один год работала на организацию и прекрасно знала о способностях Шивы.
   - Достаточно, - сухо ответила та.
   Бобби кивнул Шиве, и та подошла к Блэкснейк вплотную. Последняя не сопротивлялась.
   Шива взяла ее голову в руки и приложила свой смуглый лоб к голове бледной Фоллы, закрыв глаза. Все затаили дыхание и старались не шуметь, давая девушке сосредоточиться, лишь Мейсон попытался что-то сказать, но Афро тут же приложила к его губам ладонь, сверкнув глазами.
   Минуты тянулись одна за другой, а они все стаяли, соприкасаясь лбами. Пошел легкий снег, и Джон недовольно поежился. Он вдруг вспомнил, что сегодня последний день года. Каким будет следующий? Джон лишь надеялся, что не последним.
   Наконец, Шива открыла глаза и отпрянула от Блэкснейк:
   - Я знаю, где он.
  
  Глава 10: Разделяй и властвуй
  
   Что важнее: обезвредить бомбу, способную уничтожить целый город и миллионы жизней, или найти и уничтожить того, кто ее заложил? Многие посчитают, что первое, но некоторые предпочтут второе. И обе стороны окажутся правы.
   Если человек заложил одну бомбу, он может заложить и вторую, и продолжит это делать, пока его не остановить. Упорный не остановится после единственного просчета, а попытается вновь, исправляя все ранее совершенные ошибки, а упертый продолжит их совершать, фанатично считая, что поступает верно, и переубедить его невозможно.
  
   Все еще было темно, но солнце ожидали в ближайший час. Как назло, снег лишь сильнее сыпал с серых, затянутых тучами небес, застилая и без того заснеженные улицы белым покрывалом. Радовало лишь одно - в автомобиле тепло и сухо.
   Ехать пришлось в объезд прямого пути, ибо рухнувшие десять лет назад здания все еще оставались лежать посреди дорог обглоданными каменными костями.
   Джон с дотошной тщательностью проверял свое новое оружие. Простые на вид автоматы, стреляющие особыми пулями, похожими на травматические, которые, пробивая кожу, впрыскивают в тело сыворотку, содержащую золото и серебро. Экспериментальное оружие, которое, видимо, вообще не собирались использовать, создав лишь ради ответа на вопрос: возможно ли подобное не летальное, но поражающее одержимых оружие. Конечно, если попасть в глаз или в висок, человек тут же умрет, но это все равно лучше, чем если бы у них вообще не было шанса.
   Похоже, слова Джона все же возымели на Бобби эффект, но вряд ли то же можно сказать о тех, кто повыше. Однако в положении временного главы тоже есть свои преимущества. Демиург уверял, что понятия не имел о подобном оружии, пока не нашел в ящичке записку, оставленную Камиогавой.
   Несмотря на все это, Джону, на самом деле, вообще хотелось быть в совершенно ином месте. По его мнению, куда разумнее отправиться за Жнецом, чем лезть обратно в катакомбы и воевать с охраняющими Дыру одержимыми и иже с ними.
   - Не волнуйся, с ними все будет в порядке, - благодушно сказал сидящий напротив Майлз, который возражал не меньше, чем сам Джон, когда Бобби отправил их обратно в подземелья. У Тора были свои счеты со Жнецом, но временный глава филиала решил, что от него будет больше пользы именно на глубине нескольких метров под землей, чем в погоне за главным злодеем.
   Джон не сомневался, что Бобби просто не до конца ему доверяет. Если бы Майлз отправился вслед за Оливером и остальными, он мог бы неожиданно вернуться на свою прежнюю сторону, помочь перебить ребят и Охотников, а затем вместе со Жнецом сбежать из зоны поражения бомбы. А так получается, что он окажется в самом ее эпицентре, и даже его живучесть не поможет ему пережить этот адский взрыв.
   Джону лишь было невдомек, какого дьявола и его отправили на это задание. Присматривать за Майлзом? Да там будет столько народу, что Тор не успеет направить оружие не туда, как его нашпигуют свинцом наряду с амбисидианом (оружие с сывороткой - это хорошо, но куда привычней что-нибудь посерьезней, пусть Охотники впервые начали использовать огнестрел лишь совсем недавно). Однако Джон сомневался, что после всего случившегося Майлз очередной раз решит кого бы то ни было предать. Последние события стали для него жестоким уроком.
   Возможно, Синигами здесь как раз для обратного - не позволить остальным устроить столь сладостный суд Линча. Но тем же самым он мог заниматься и в погоне за Жнецом...
   - Они еще дети, - ответил Джон.
   - Не просто дети, а полноправные Охотники. Им суждено одолеть Жнеца, так сказали провидцы организации.
   - Они лишь сказали, что у нас будет шанс, при этом ни слова не упомянули, все ли из них смогут выжить.
   - До этого они справлялись неплохо.
   Минивэн остановился возле того же пресловутого полуразрушенного здания. Подвал этого дома был ближайшим до Дыры местом, где можно спуститься в катакомбы. Джон мечтал взорвать эти подземелья к чертовой матери. Вообще все! Все, что находилось ниже асфальта, для него теперь стало не менее ненавистно, чем падающая с неба жидкость, будь то простая вода или замерзшая. Именно из-за снега он бегом добрался до входа в дом, чтобы эта мерзость, не дай бог, не попала ему за шиворот. Ну и из-за готовой взорваться в любую минуту бомбы, конечно же.
   Около пятидесяти человек спустились в подвал проклятого всеми дома, освещая себе путь ультрафиолетовыми фонарями. Чего-чего, а в предусмотрительности Бобби нельзя отказать. Десятки фонарей, пушек с сывороткой и светошумовых гранат, четырнадцать докторов и пять спецмашин, в которых можно уместить целое больничное отделение, и все без исключения здоровые Охотники, а также девять десятых дееспособных элитных бойцов. Роберт Лонгдон подготовился к операции лучше, чем Камиогава, посылая их в катакомбы. Похоже, он выгреб все запасники филиала подчистую.
   Джон не решался судить, когда спуск в эти чертовы подземелья был опаснее и важнее: тогда или сейчас. Если бы они не обнаружили Дыры, то занимались бы в данный момент непонятно чем, пока у них под ногами мирно тикала атомная бомба.
   От Жнеца можно ожидать чего угодно, а потому отряд продвигался медленно, растянувшись не несколько десятков метров, осматривая каждый закуток подвала, но так и не встретил неприятеля, хотя об истинных причинах этого стало известно позже, когда они добрались до того места, где некогда зиял спуск в катакомбы.
   - Проклятие! - выругался Джон. Картина перед отрядом предстала удручающая. Участок туннеля подвала, где и находился люк, оказался попросту завален каменными глыбами, кирпичом и щебенкой. - Несколько часов назад здесь все было чисто.
   - Жнец позаботился, чтобы никто не смог добраться до Дыры после его приспешников, - сказал Майлз.
   - Придется либо разбирать завал, либо постараться с другой стороны. Но я видел ту щель, там разве что ребенок пролезет или очень худой взрослый без спецодежды.
   - Есть и другой путь, - раздался голос из толпы. Это оказался один из тех Охотников, что угодил между молотом и наковальней, когда они спускались в катакомбы в прошлый раз. Джон тогда тоже находился ниже уровня асфальта, только совершенно в ином месте, поэтому ему повезло услышать эту историю, а не пережить ее; хотя и его приключения веселыми назвать язык не поворачивается. Зажатым между Сциллой и Харибдой, Охотникам все же удалось улизнуть через такой же люк, к которому вела одна из лестниц, располагавшихся в катакомбах, но не та, что в нише, а почему-то располагавшаяся отдельно, словно путь наверх проделали уже позже, после прокладки всех туннелей.
   - А, точно, я и забыл. Ты помнишь дорогу?
   - Да. Только это не близко, и на машинах туда не добраться.
   - Все равно так получится быстрее, чем если мы начнем разгребать завал. Будем надеяться, что Жнец не знает о том проходе, либо не удосужился его уничтожить.
   Казалось, что солнце вот-вот выглянет из-за горизонта, опутав мир своей яркой паутиной острых лучей. Вероятно, многие люди уже просыпаются и готовятся к короткому дню; скоро фонари погаснут, и все они выйдут на свет. Джону и остальным повезло, что они находятся в гетто, а тем более в одном из самых разрушенных районов, где давно уже никто не живет, поэтому их отряд может до времени оставаться незамеченным.
   Пробираться пришлось прямо по развалинам домов, рискуя подвернуть ногу или сломать шею, поскользнувшись на снеге, но все обошлось. Охотников нельзя было назвать дилетантами, они привыкли лазить по развалинам в погоне за Тенями.
   От дома, в подвале которого находился спуск в катакомбы, практически ничего не осталось. Часть подвала и вовсе оказалась обнажена, предлагая спустить вниз всем желающим. Кирпича столько, что можно отгрохать целый новый дом, хотя, когда Джон присмотрелся, почти весь он оказался переломан, пусть и попадались целые куски стен, из которых всего лишь необходимо было выкорчевать доступный строительный материал, вот только этим никто не спешил заниматься по вполне понятным причинам.
   Правительство знает о существовании Теней, и в их же интересах сохранять это в секрете, поэтому на разрушенную территорию запрещалось ходить. Кончено, находятся и те, кому и сам черт не страшен, пока они не встретятся с этим чертом лицом к лицу, но забредая на заброшенную территорию, обратно они обычно не возвращаются, а если и возвращались, этим уже занимается организация.
   Спускаться в подвал пришлось по обломкам, грозящим в любой момент обвалиться под ногами, но сегодня удача благоволила Охотникам как никогда раньше, и Джон надеялся, что она их не покинет. Пока так оно и было. Второй люк, в отличие от первого, находился точно под домом, а не в стороне, и оказался цел. Он был закрыт на замок, и, как и первый, с обеих сторон раскрашен краской с примесью золота и серебра для защиты от Теней.
   Лестницу вниз здесь тоже давно спилили, но заранее подготовленная веревка спасала положение. Лестницу отпилили не из-за Теней, ведь те и по стенам неплохо лазают, а из-за любопытных людей, которым может взбрести в головы поискать острые ощущения, и уж они-то их получат, вместе с острыми когтями, впивающимися в плоть. Оливер тому пример.
   Они так и не повстречали врагов. Если Жнец не знает об этом пути, то, естественно, и охрану поставить не мог, однако все же необходимо было соблюдать осторожность. Из около пятидесяти человек вниз спустились лишь сорок пять, остальные же остались охранять единственный выход и веревку.
   Было тихо. Но тишина эта обманчива, стоит только расслабиться, как не заметишь острых челюстей на своей шее. Фонари светили тускло, чтобы не привлекать внимания больше, чем нужно. Главное - заметить противника раньше, чем он заметит тебя, и тогда будет целый миг, чтобы расправиться с ним первым.
   Повсюду виднелись следы боя. Оружие и гильзы давно собрала организация, но следы от пуль до сих пор пчелиными сотами украшали стены и потолок туннеля. Кое-где фонари высвечивали следы крови и обрывки одежды. Но главное сражение находилось не здесь, и отряду пришлось пройти еще прилично, чтобы дойти до того самого перекрестка, где Везел воспользовался своей силой вкупе со светошумовыми гранатами, чтобы выкосить за раз не одну сотню Теней. Сейчас он бы здесь очень пригодился.
   До самого этого перепутья у отряда не возникало проблем, пока из ниши справа не выбрался первый одержимый. Видимо, он заметил, что в катакомбах как-то посветлело, а потому решил проверить. Если он и ожидал гостей, то точно с другой стороны. Он и погиб первым, так и не успев открыть рта, а затем из ниши, уже готовые к горячей встрече, открыли ответный огонь и остальные.
   Второй раз за две недели подземные туннели наводнили звуки непрекращающихся выстрелов. Однако в этот раз стреляли обе стороны конфликта, и потому продвижение вперед было не проще, чем при столкновении с сотнями Теней. Патроны с сывороткой пока решили поберечь.
   Ни Джона, ни Грасса в прошлый раз не было, и бразды правления в свои руки взял Ирмин. Он мало того, что находился здесь в прошлую бойню, где и лишился глаза, так еще и участвовал в последующих спусках вместе с отрядом, что прочесывал здесь каждый закоулок, а также охранял строителей, что возводили саркофаг вокруг Дыры, и успел хорошенько все осмотреть. В обоих этих случаях он больше не повстречал ни единой Тени.
   - Держитесь ближе к стене! - закричал он.
   Они стояли чуть дальше от перекрестка, где туннель плавно уходил влево, из-за чего противники не могли их задеть, и пули то и дело выбивали крошку из выгнутых стен, поднимая в воздух пыль.
   Все сорок пять человек не могли стрелять одновременно, если не желали попасть в спину друг другу, из-за чего огонь вели лишь пятеро или шестеро, периодически сменяясь, чтобы перезарядить оружие. Отряд еще даже не вошел в туннель, ведущий прямо к Дыре, а уже тратил бесценные патроны.
   В конечном итоге Ирмину надоела эта возня, он просто взял две гранаты и швырнул их прямо к нише, рванув следом раньше, чем они взорвались. Некоторых ослепило и оглушило, но остальные набросились всей гурьбой на врагов и перебили их быстрее, чем те успели прийти в себя. Как оказалось, всего Одержимых в нише сидело восемь, и если бы Охотники не прихватили с собой гранат, с такой удобной позиции они бы удерживали коридор, пока у них не закончились бы патроны.
   - Черт, так и оглохнуть недолго, - слишком громко посетовал Ирмин, ковыряясь в заложенном ухе мизинцем.
   Идти дальше можно было, уже не скрываясь, но при этом и более осторожно. Враги знают о присутствии Охотников, и наверняка как следует подготовились к встрече. То, что в нише находилось всего восемь одержимых, говорило лишь о том, что Жнец просто соблюдал предосторожность. И не прогадал.
   Джон, не верящий в Бога, неистово молился, чтобы успеть прежде, чем бомба окажется за пределами Дыры. Он помнил слова Жнеца о создаваемой разумом людей энергии, но просто не желал этому верить. Даже если так и есть, на что способна молитва всего лишь одного человека, кроме как успокоить нервы?
   - Ну и глуп же ты, Синигами, - неожиданно раздался в тишине голос Мефисто, но тут же умолк. Джон понятия не имел, что имел в виду его воображаемый приятель, а потому предпочел его проигнорировать.
   Очередная ниша показалась слева. Именно здесь в прошлый раз Оливера чуть не задушил один из одержимых, и именно здесь он узнал, что не обязательно касаться лица, чтобы изгнать Тень. Не жалея шуметь, вперед отправили одного из Тенеловов, который бесшумно добрался до самой ниши и заглянув за угол. Пусто.
   Как и ожидали Охотники, их появления ждали. Ждали основательно, ибо последняя битва на то и последняя, чтобы решить, кто же в конечном итоге победит. После нее все закончится, завершившись грандиозной победой и величайшим поражение - одновременно, ибо не может быть так, чтобы обе стороны оказались в выигрыше. Вот только бывает, что обе стороны истребляют друг друга до основания.
   Одержимых было много. До саркофага оставалось еще несколько десятков метров, а перед взором Охотников предстала настоящая вереница из целой толпы одержимых. Были здесь и выжившие на Рождество любители канализации, что смылись перед появлением настоящих солдат, изображающих самих Тенеловов, и те, кого в это кровавое празднество успели захватить Тени: обычные люди, некоторые до сих пор в праздничных колпаках и с мишурой на шее, дети, совсем еще маленькие, старики и женщины, и даже полицейские, что охраняли периметр, стояли в своей форме...
   - Что будем делать? У них откуда-то полицейские щиты и бронежилеты. Засели основательно, часа не хватит, чтобы через них прорваться. По крайней мере, если будем использовать сыворотку.
   - Сюда бы Везела с Оливером, один бы их оглушил, другой повытаскивал бы из них Теней.
   - Похоже, атаковать они не собираются. Не вижу в их рядах Теней.
   - Мы не можем стоять и ничего не делать, - вмешался Джон в разговор остальных Охотников. - У нас есть оружие с сывороткой, но чтобы им воспользоваться, нам необходимо, чтобы они открылись. Зная, что могу спасти, я не способен их просто так убить. Большинство этих людей захвачены на Рождество, их еще можно спасти.
   Два мнения разделили отряд: одни считали, что смерть десятков ничто по сравнению с жизнью всех людей на Земле, которые умрут, если план Жнеца сработает; другие же считали, что лишних жертв, если есть такая возможность, необходимо избегать. Кто они такие, чтобы решать, кому жить, а кому умереть?
   Сторонников немедленной атаки оказалось больше, однако они прекрасно понимали, что если атаковать не всем отрядом сразу, то шансов выбраться из катакомб живыми мизерно малы.
   - И что ты предлагаешь, Джон? - спросил один из тех, кто желал поскорее со всем разобраться. - Ждать, пока за нас все решит бомба?
   Джон сомневался, что Жнец взорвет бомбу в ближайшие хотя бы три часа. Во-первых, ему следовало покинуть город до взрыва, а во-вторых, будучи столь умным, он обязан был оставить лишнего времени на непредвиденные обстоятельства. Именно этим обстоятельством предстояло стать Оливеру и остальным, которые погнались вслед за Мрачным Жнецом и, вероятно, уже вступили с ними в схватку. Сейчас Джон больше всего жалел, что так глубоко под землей не ловит связь с поверхностью.
   Как бы он сейчас хотел оказаться там вместе с остальными и лично отделить ублюдку голову от тела. Да, Везел и Оливер здесь оказались бы просто незаменимы.
   Джону предстояло принять очень важное решение, от которого зависит судьба даже не одного, а целых двух миров.
   Жнец должен быть сражен, а затем Оливер и Везел расправятся здесь со всеми одержимыми, и если понадобится, Эскулап силой выдернет второго из беспамятства, даже если после очередного использования своей силы, тот умрет. Принцип меньшего зла, кто-то должен умереть: мир, эти десятки невинных людей, превратившиеся в сосуды для демонов, или один единственный человек.
   - Возвращаемся, - коротко бросил Джон. - Надо связаться с Бобби. Никто не решился с ним спорить.
   Дойдя до ниши, где они спустились в катакомбы, окликнули оставшихся наверху, однако ответа не последовало.
   - Что-то не так! Охотники быстро подобрались, держа боевое оружие наготове.
   - А я ведь советовал убраться подальше, - послышался сверху приглушенный хрипучий голос. Жнец стоял прямо над люком, смотря вниз из-под повязанных на лице бинтов.
   - Жнец?! - поразился Джон. - Но ты ведь...
   - Должен быть далеко отсюда? - усмехнулся он. - О, я знал, что твоя наивность, Джон, тебя и погубит.
   - Что ты задумал? На самом деле.
   - На самом деле? Я ведь рассказал тебе о своих планах. Они ничуть не изменились. Конечно, кое о чем я умолчал, но не волнуйся - скоро ты узнаешь все подробности. Вы все узнаете.
   Больше не говоря ни слова, Жнец поддел ногой тяжелую крышку и захлопнул люк, оставив почти пять десятков Охотников в подземной ловушке.
  
  ***
  
   Даже с учетом форы почти в целый час, Жнец не мог уйти далеко. Бегать в туннелях под городом не так-то просто, и Оливер об этом знал не понаслышке. На этот раз погоня шла на поверхности, и этому факту можно было порадоваться, если бы они просто катались по темным улицам, а не гнались за самым опасным преступником в мире. Оли не сомневался, что именно им Жнец и является.
   Шива удивительно точно указала место нахождения того человека, точнее, место, где он находился в момент его обнаружения. Он уже успел выбраться на поверхность, однако дальнейший его путь теперь предстояло выведать специальному отряду, направившемуся по его следу.
   - Если он сел в машину, мы его точно потеряли, - сказал один из Охотников.
   - Шива уверяла, что он двигался с человеческой скоростью, даже не бежал, - ответил Грасс.
   - Но это не значит, что он так и будет ходить пешком.
   - Не значит. Именно поэтому мы и катаемся сейчас по всему городу в поисках его следов.
   Десять машин. В каждой по пять человек. В этот раз никаких минивэнов, одни лишь неотличимые друг от друга черные каммбэки, даже номеров нет. Современные, тихие, почти как электрокары, фонари не включены, как и любой другой свет в машине. Организация работала как можно тише, не привлекая внимания, даже выданные Охотникам и бойцам автоматы имели глушители. Оливер удивлялся, почему к подобным мерам безопасности не прибегнули на Рождество.
   Прошел, наверное, целый час, но никаких следов Жнеца так и не обнаружили. Он словно канул в Лету вместе со своей свитой предателей. А затем...
   Все произошло так быстро, что Оливер даже не успел понять, как он оказался в перевернутой машине. Кажется, сначала разбилось стекло, но не все, лишь на стороне водителя появилась крошечная дырочка, как от пули. Вероятно, это и была пуля.
   - Засада! - с досадой выплюнул Грасс, когда они выбрались из машины, за ней же и спрятавшись.
   - Это Леон, точно. Вот гад.
   - Все целы?
   - Квебек мертв. Пулей прямо в сердце. Нам теперь отсюда не высунуться.
   Грасс быстро связался с остальными и, как и предполагал, узнал, что и они подверглись нападению. Три машины не отвечали вовсе, остальные отстреливались от нападавших, которые очень умело подготовили ловушку, засев в самых укромных уголках, откуда не достать. Оставалось только гадать, как они смогли напасть на всех почти одновременно, если и сами Охотники не знали, где окажутся в следующую минуту.
   Связываться с оставшимися у развалин собора не имело смысла, они слишком далеко, да и сделать ничего не могли. Сейчас необходимо не количество, а мастерство, и Грасс собирался показать все, на что способен, призвав всех остальных к тому же.
   Вот только и их противники ничуть им не уступают.
  
  ***
  
   Известие о том, что машины подвергаются обстрелу, достигло их за секунду до того, как и они сами оказались под огнем. Стрелок засел в одной из квартир многоэтажного дома, и оставалось только гадать, что случилось жильцами.
   Трое из пятерки сидящих в машине людей погибли на месте, Бертону и одному Охотнику, сидящим на противоположной от стрелка стороне машины, едва удалось выскользнуть из салона. Леброн даже не успел заметить, где именно расположился предатель, не позволяя теперь высунуть носа двум оставшимся в живых.
   Незнамо почему, но скрываться он даже и не думал, стреляя из автомата. Соседи, вероятно, уже вызвали полицию, а то и кого похуже - репортеров. До рассвета оставалось самое большее минут сорок, но сейчас у каждого уважающего себя оператора есть камера с ярким фонариком и даже с ночным видением.
   - Это даже хорошо, если они приедут, - сказал Охотник на опасения Бертона.
   - Почему это?
   - Увидев все происходящее своими глазами, они, наконец, смогут уверовать, что мы действительно боремся с террористами. Ну, или хотя бы их сомнения будут не столь сильными.
   Бертон, однако, в новости попадать не желал. Если вскроют его подноготную, то его относительно тихое увольнение из органов неожиданно запестрит новыми красками, которые уже не смоешь, а связь с организацией станет слишком прочной, чтобы ее можно было разорвать, просто прекратив всякую связь.
   И кто знает, поверят ли журналисты в эти сказки? Они могут все переиначить на свой лад, заявив, что это очередные игрища членов организации, и, что самое ужасное, окажутся слишком близко к истине.
   - Негоже терять бизнес, не успев в нем как следует окопаться.
   - Что?
   - Надо действовать, говорю. - Бертон проверил магазины пистолетов. - У остальных тоже проблемы, надо бы помочь.
   - И что ты собираешься делать? Не успеешь высунуть голову, как окажешься без оной.
   - Что-нибудь придумаем.
   В переулке, где засели Бертон с Охотником, стояла темнота. Фонари горели слишком далеко, чтобы слепить глаза или позволить разглядеть что-то в окнах. Детектив, в начале решивший, что это плохо, решил воспользоваться этим обстоятельством.
   - Дай-ка автомат, - попросил он Охотника.
   - Это еще зачем? Если решил погеройствовать...
   - Ничего я не решил, дай, сейчас сам все увидишь.
   Нехотя Тенелов протянул ему оружие с длинным глушителем, на который, ничего не говоря, Бертон напялил свою шапку и аккуратно приподнял над самым капотом машины.
   Шапку было жалко, но лучше лишиться убора и глушителя, чем жизни. Его план сработал идеально. Точнее, первая его часть.
   - И что дальше? - поинтересовался Охотник, осматривая разодранный автоматной очередью глушитель.
   - А вот что. Видишь окна напротив? Вот тебе и ну. Когда этот автоматчик стрелял, в них отразилась вспышка, теперь я знаю, где он примерно засел.
   - И дальше что? Высунуться ты все равно не сможешь. Попытаешься стрелять вслепую, останешься без руки.
   - Вот поэтому верни шапку на место. Видел, что я сделал? Повтори.
   Нацепив дырявый головной убор обратно на автомат, Охотник по команде высунул его с другой стороны машины, возле багажника. И только успели зазвучать автоматные трели, как в общую какофонию влилось еще три коротких выстрела из пистолета. Финальным аккордом стал удар об асфальт выпавшего с третьего этажа человека.
   Остальное было делом техники. Связавшись по рации с остальными, кто попал в ловушку, они выяснили, где ближайшие из них. Другие предатели по большей части избрали ту же модель поведения: засесть повыше и расстрелять оттуда машины. К счастью, большинство Охотников редко используют огнестрельное оружие, и поэтому по движущимся мишеням, даже если это большая машина, попасть для них оказалось труднее, чем они рассчитывали. Несмотря на это, почти во всех десяти машинах оказались убитые и раненые.
   Добравшись до места другой засады, Бертон с Охотником проникли в дом с заднего хода и быстро расправились с ничего неподозревающим предателем. Теперь их стало шестеро. Разделившись, они направились к ближайшим засадам, дабы провернуть там тот же трюк.
   Так как Жнеца искали в конкретном месте, которое указала Шива, засады были устроены на относительно небольшой территории вокруг. Даже не имея больше в распоряжении автомобили, Охотники довольно быстро добирались до западни и атаковали со спины.
   С кем-то расправиться оказалось довольно просто, с другими же, обладающими каким-то способностями, пришлось повозиться. Появились новые жертвы.
   В одном из окон засел самый настоящий профессионал. Бертону поведали, что зовут его Леон. Это был снайпер, и в отличие от остальных, в его распоряжении находился не автомат, а самая натуральная снайперская винтовка. Под его обстрелом оказались Грасс, Оливер и еще два Охотника, которых следовало выручать.
   Леброн сам убедился, с кем они имеют дело, когда дверь в квартиру, где он засел, не просто оказалась заперта, а к тому же завалена с другой стороны всем, чем не попало. Это выяснилось, когда они попытались нахрапом влететь в помещение, а дверь едва поддалась, и с той стороны что-то упало. Секунду спустя дверь продырявила ровная линия из трех отверстий, проделанных выстрелами.
   Одного Охотника ранило, однако Бертон не растерялся и сделал три ответных выстрела, угодив точь-в-точь в те же отверстия. И тишина. Не звука падающего тела, не криков боли вперемешку с ругательствами. Противник, в отличие от остальных Охотников, в том числе и бывших, умел обращаться с огнестрельным оружием, в той же мере зная, как от него защититься.
   - Может, просто расстрелять дверь? - предложил один из Тенеловов.
   - Это бесполезно, - покачал головой Бертон. - Он же не глупец, стоять напротив входа и ждать, когда по нему начнут палить.
   - И что ты предлагаешь?
   Сидеть под дверью не имело смысла: загнанная в угол крыса броситься на врага, не жалея себя. Леон должен уже понять, что ему не выбраться отсюда живым, и раз он не сдался сразу, значит, попытается забрать с собой на тот свет как можно больше неприятелей, но перед этим потянет время столько, сколько сможет. Никто уже не сомневался, что вся эта западня устроена именно с этой целью.
   Бертон взял командование на себя, и никто даже не подумал ему перечить. Как бы не был силен противник, он собирался доказать, что тоже не зря ел свой хлеб, когда был полицейским. И пусть командовать своим отрядом ему не довелось, он никогда не сомневался, что справится.
  
  ***
  
   Так и не выпросив огнестрельного оружия, Оливер продолжал бегать с бесполезной нынче железякой. Меч, как и любое другое холодное оружие, бесспорно незаменим в борьбе с Тенями и обычными одержимыми, но почти за все время пребывания в организации, на него чаще покушались не обычные одержимые и Охотники-предатели, которые предпочитали автоматы да пистолеты.
   Оли считал, что все эти недели было бы куда полезнее обучать его обращению с чем-нибудь стреляющим, а не с короткой катаной. Вот и сейчас: он сидит за перевернутой машиной, не вынимая бесполезного оружия из ножен за спиной, и ждет, когда его спасут.
   Грасс и остальные имели при себе автоматы, однако не спешили применять их в бою. "Стреляя вслепую, обязательно попадешь по окнам, где живут гражданские", - объяснял Грассхоппер. Оли же считал, что все гражданские давно запрятались так, что их не достанет даже выстрел из танка.
   Но кто он такой, чтобы его слушали? Всего лишь один из тех, кому предназначено убить Жнеца, а значит, - сиди и помалкивай, жди, когда за тебя все сделает судьба, и не лезь под пули. Вот только он не желал верить, что судьба распоряжается человеком, а не человек судьбой. Как минимум они равны, и если второй будет сидеть сложа руки, первая пройдет мимо.
   - И долго нам еще тут сидеть? Я себе уже все отморозил.
   - Потерпи, Оливер, Бертон кое-что придумал. Разделаемся со снайпером и поспешим на выручку Джону и остальным.
   Оливеру не выдали даже рации, что висела у всех Охотников на ухе, и поэтому ему приходилось узнавать все новости от Грасса, который не спешил ими делиться. Он лишь знал, что засады устроили всем машинам, смог выведать, что Сьюзен, Миранда и Мейсон целы; кто-то успел связаться с Бобби и рассказать о ловушке, направив к Джону подмогу. А вот теперь он узнает, что Бертон придумал какой-то план, вот только тонкостей, конечно, никто не объяснит, и когда настанет время действовать, Оливер останется не у дел, мешаясь под ногами.
   Однако, как оказалось, Оли никак не мог помешаться. Он даже не сразу понял, что происходит, и узнал обо всем, когда уже все закончилось.
   Как оказалось, снайпера, засевшего в окне третьего этажа, обложили со всех сторон: Охотники проникли во все квартиры по соседству, а сам Бертон при этом успел перебежать на другую улицу и засесть в соседнем доме. Первым в дело вступил Грасс, сняв с автомата глушитель и сделав несколько громких выстрелов воздух, что видимо, заставило стрелка отступить от окна подальше, боясь, что его заденет, после этого в дело вступил сам Бертон. Он незаметно высунулся из окна напротив и прицелился, и когда снайпер вернулся к своему оружию, поняв, что это была просто провокация, частный детектив, славившийся своей меткостью, открыл огонь из пистолета, убив Охотника-предателя наповал. Тенеловы же в соседних квартирах были на подхвате, готовые прикрыть Леброна, открыв стрельбу по окну, если тот промажет, а снайпер попытается его "снять".
   Как выяснил после этого Оливер, Леон оказался последним из людей Жнеца, что устроили засаду, остальных либо тоже убили, либо те успели сбежать. Не желая более мешкать, Грасс взломал припаркованный у дома автомобиль и помчался к спуску в катакомбы, прихватив с собой самого Оливера, Сьюзен с Афро и Мейсона - больше в машину не влезало. Остальным пришлось дожидаться машин из организации, которые должны были прибыть минут через десять.
   Добравшись до злополучного дома и спустившись в подвал, они обнаружили завал, который уже разбирали другие Охотники. Грасс было затеял крики, чего, мол, ерундой занимаетесь и тратите время попусту, но ему быстро объяснили, что остальные отправились к другому входу в катакомбы. Пришлось ехать туда.
   Там-то они и встряли в очередную перестрелку.
   - Что происходит? - спросил Грасс, скрывшись за развалинами вместе с остальными членами организации.
   - Нас не подпускают к спуску. Здесь, наверное, целая сотня бойцов. Нам точно известно, что наши сейчас в катакомбах, а еще здесь Жнец.
   - Жнец?! - воскликнула неожиданно Афро. - Но почему вы сразу об этом не доложили?
   - У них, похоже, какие-то глушилки, здесь даже телефоны не работают.
   - Вот почему мы тоже не смогли с вами связаться, - задумчиво протянул Грасс.
   - Точно, - сказал Охотник, с которым он говорил. - Хорошо хоть Бобби додумался оставить часть людей на расчистку первого спуска. Боюсь, только это займет слишком много времени.
   - А другие спуски? - поинтересовался Оливер, до этого молчавший.
   - Какие еще другие?
   - Ну, в катакомбы же много путей ведет. Все эти лестницы, ниши...
   - Думаешь, мы их не проверили все? Вся часть уцелевших катакомб проходит под гетто, из всех спусков только эти два остались целы после Катастрофы. Жнец теперь завалил и тот первый, так что остается еще вот этот. Раз он его до сих пор не уничтожил, значит, это неспроста.
   Подход к входу в катакомбы охраняли основательно, не подступиться. Сами Грасс, Оливер и остальные находились от него метрах в ста пятидесяти, и то приходилось беречь головы, как бы в них не понаделали лишних дырок.
   Солнце уже поднялось из-за горизонта, и, несмотря на последний день декабря, светило так, словно сейчас самый разгар лета. Снег блестел множеством искорок, отчего глазам становилось больно, особенно если учесть, что Охотники предпочитают темноту, максимум - свет луны.
   Почти всю ночь они провели на ногах, и теперь их организм просто отказывался работать как следует, а голова была забита тяжелыми мыслями. Возможно, именно этого Жнец и добивался, ведь его солдаты почти не устают.
   - А тот, что над саркофагом?
   - Над саркофагом? - переспросил Грасс. - Там разве есть спуск?
   - Я думал, во всех нишах есть спуск. Грасс и второй Охотник переглянулись. Даже Афро выглядела растеряно. Сьюзен с Мейсоном, казалось, вообще не прислушивались к разговору.
   Пришлось вернуться к самым машинам, чтобы рация вновь начала ловить сигнал. Грасс связался с Бобби, чтобы узнать по поводу судьбы спуска в нишу, где находился саркофаг.
   Как понял Оливер из слов Грассхоппера, Бобби даже и не думал, что там может быть какой-то спуск. Ниша, не считая Дыры, пустовала, лестницы не было. Временный глава филиала не мог даже вспомнить, есть ли на потолке какой-либо люк, ибо все их внимание всегда было приковано к одной лишь Дыре.
   Теперь, когда все действия согласовывались с верхами, не было причин не связываться с организацией. Позвонив в офис, Грасс быстро получил координаты нахождения Дыры, в том числе и информацию о том, что располагалось на поверхности. И последняя часть оказалась самой удручающей.
   Неподалеку пролегала станция метро, та самая, где после первого побега высадился Оливер. Над самой нишей стоял жилой дом, не сильно пострадавший во время Катастрофы, а потому заселенный людьми. И так как ту территорию можно считать лишь преддверием гетто, находились там и различные магазины, в которые Оли бегал за водкой для отца, и кинотеатр, и даже спортивный зал с тренажерами и школой боевых искусств по соседству, куда парень и хотел бы ходить, да вот только занятия платные.
   С учетом не по сезону уже палящего солнца, место оказалось не из тех, где можно бегать с оружием наголо и оставаться незамеченным. Фонари давно отключили, а значит, людей там полно.
   - У нас все равно нет выбора, - сказал Грасс. - Пусть лучше нас увидят люди, чем все они погибнут от ядерного взрыва.
   Однако Бобби не считал данную логику совершенной. Он связался с отделение полиции, и теперь на место съезжался целый оперативный штаб. Уже в пути они узнали, что весь дом эвакуируют из-за угрозы взрыва, а местность вокруг берут в оцепление.
   Оливер решил, что Демиург решил воспользоваться ситуацией, чтобы представить организацию в ином свете, чем о ней думают все вокруг, клеймя ее саму чуть ли не террористической организацией мирового масштаба.
   Как Оли и думал, когда они прибыли на место, там уже разворачивались штабы, казалось, всех новостных агентств страны, и даже несколько иностранных.
   Их машину пропустили за ограждение, даже не попросив документы - форма Охотника заменяла любые документы, а полицейские, видимо, заранее знали, кого ждать.
   Помимо автомобиля, на котором они приехали (угнанном Грассом), возле девятиэтажного дома уже находилось несколько минивэнов организации, стоящих полукругом так, что из-за ограждения обычным людям ничего не было видно.
   - Не поворачивайтесь лицом к репортерам, - предупредила их Афро. - Нечего им в нашем грязном белье копошиться, и так должно хватить не на один месяц.
   Пусть расстались они ненадолго, Оливер был рад вновь увидеть Миранду и Бертона.
   - Ну, что там? - с ходу спросил Грасс.
   - Не знаю почему, - ответил вышедший к ним Ирмин, - но Камиогава не удосужилась проверить, есть ли к ниши с Дырой спуск, а остальным как-то и ни к чему. Не знаю, кому пришла в голову проверить, но я бы, на месте Бобби, выписал ему премию, да покруглее. Возможно, это открытие спасет жизнь не только людям на этой улице.
   - Боюсь, Оливеру пока не на что тратит подобные суммы, - усмехнулся Грасс и потрепал парня по голове, как какого-то ученика начальной школы.
   Не на что тратить, фыркнул про себя Оли. Он бы быстро нашел применение таким деньгам. Однако сейчас нужно было думать о другом, и от бессмысленной болтовни их отвлекла Афро.
   - Долго мы еще будет тут лясы точить? Наши сейчас внизу и ждут помощи, а вы тут устроили непонятно что.
   - Успокойся, успокойся, - примирительно отозвался Ирмин. - Все не так просто. Люк в катакомбы задраен не хуже, чем на подлодке. Сам он закрыт, а колесо, открывающее замок, почему-то оторвано. Сейчас мы пытаемся его взломать без лишнего шума. Если внизу Тени и одержимые, будет лучше, если наше появление станет для них сюрпризом.
   - А Бобби чем занят?
   - Координирует ситуацию. Кстати, спуск в подвал собора нашли. Викинг и Ведьмак будут жить.
   - Ну, хоть одна хорошая новость за сегодня. Только почему Бобби сам с нами не связался?
   - Замотался, небось. Он тут, кстати, новое оружие прислал, специально против одержимых созданное. Ваши-то враги людьми были, не к чему, а теперь...
  
  ***
  
   - Надо прорываться.
   - Там люди...
   - Там одержимые! Бомба может взорваться в любую секунду, и тогда умрут не только они, но и мы, и весь Бруклин, затем Нью-Йорк. Как волна от брошенного на середину пруда камня, Тени заполонят весь мир, а мы единственные, кто способен это предотвратить.
   - Джон, думаю, у нас правда нет выбора, - впервые заговорил Майлз. Было видно, что ему тяжело даются эти слова, особенно идущие вразрез с мнением Джона.
   - А если их просто ранить? Сыворотка...
   - Они тоже вооружены, - перебили его. - Будь они с голыми руками, у нас еще оставался бы шанс, но у них автоматы, а передние ряды защищены полицейскими щитами. Если будем осторожничать, нас всех положат.
   Спор продолжался еще долго, хотя он не имел никакого смысла, ибо доводы у всех были одни и те же. Джон когда-то без жалости убивал одержимых; на Рождество он убил не один десяток людей, многие из которых были одержимы всего несколько часов. Но это до того, как он узнал о возможности спасти людей. Теперь же он не просто знал, а обладал необходимой сывороткой.
   - Я мог бы сейчас толкнуть тут целую речь о том, кто мы и чего добиваемся, о смысле нашего существования и нашем долге, - вздохнул Джон, - но скажу просто: может, нас и зовут охотниками, но мы, скорее, санитары леса, призванные бороться с заразой. Бороться с заразой, а не с ее носителями!
   - Сказал просто, а все равно толкнул речь, - хохотнул Майлз. Возможно, неосознанно, но над шуткой "предателя" засмеялись все.
   Речь, не речь, но к Джону прислушались. Было решено для начала стрелять по ногам, разбить щиты из усиленного поликарбоната боевыми патронами, а затем уже воспользоваться оружием с сывороткой. Здесь преимущество состояло в неожиданности. Вряд ли даже Жнец знает о том, что у них есть нечто подобное, поэтому, помимо щитов, у некоторых одержимых надеты лишь бронежилеты, оставляющие ноги и руки неприкрытыми.
   Так началась финальная битва за судьбу мира, но на самом деле это была лишь видимая часть айсберга, когда как настоящее сражение происходило на поверхности, и на первый взгляд казалось невидимым.
  
  ***
  
   - Сколько осталось времени?
   - Около часа.
   - Похоже, преданные мне Охотники не справились со своей задачей. Одна лишь надежда на Теней. Какая ирония.
   Жнец стоял возле люка, ведущего в катакомбы, слушая перестрелки между одаренными и теми, кто так хотел сюда прорваться, но не решался на полномасштабное наступление. Он был окружен подручными, но будучи единственным человеком, не считая Везела, все еще не потерявшим своего разума, чувствовал себя каким-то одиноким.
   Охотники, что в будущем должны стать единственной разумной расой на Земле, трусливо попрятались и ждут непонятно чего. Если все Тенеловы в будущем станут такими же, разумна ли вообще эта затея?
   Жнец думал об этом в открытую, не боясь, что Тень внутри него подслушает его мысли. После того, как Везел воспользовался своей способностью, она как-то притихла: то ли все еще не пришла в себя, то ли медленно умирает. А может, просто боится повторения. Боятся ли Тени вообще? Жнец сомневался, однако существо внутри него могли попросту перенять его собственные чувства.
   Да, он боялся. Боялся приближающейся смерти, настоящего Мрачного Жнеца, что утащит его в самые глубины Ада, иного он и не заслужил. Пусть он и решил, что не верит в Бога, но все равно боялся того места, где может оказаться после смерти.
   Больше этого он страшился лишь того, что его план не сработает. Если Высшие Тени действительно не стану его слушать и просто убьют, а затем уничтожат мир? Тогда все это было зря. Даже если Везел и уничтожит какую-то их часть, через Дыру могут проникнуть еще сотни, и тогда даже Охотники окажутся бессильны.
   Поддев люк ногой, он небрежно откинул его. Внутри было пусто, лишь где-то далеко звучало едва слышимая музыка выстрелов.
   - Похоже, они не оставили стражу. Спускаемся.
  
   Охотники, что прятались сейчас по развалинам, вдруг увидели, как одержимые в скором порядке начали отступать к дому со спуском в катакомбы. Это было плохим знаком. Внизу все еще оставались их товарищи, и теперь никто не мог сказать, живы они или их уже перебили.
   Медленно пробираясь вперед они дошли до самого люка, не встретив более не единого одержимого. Один из охотников решил посмотреть, что внизу, и чуть не лишился головы. Люк по-прежнему охранялся, однако не снаружи, а изнутри, что мало меняло их положение.
   Рации все еще не работали. Одному из Охотников пришлось отбежать почти на полкилометра, чтобы связаться со штабом и узнать, что им делать дальше. Приказ пришел неоднозначный: пытаться проникнуть в катакомбы, если это возможно, но не лезть на рожон. У них был какой-то план действий, но делиться им пока не спешили, боясь, что переговоры могут перехватить. Раньше это никого особо не заботило.
   Ничего иного не оставалось, и Охотники приступили к осаде люка, используя автоматы и светошумовые гранаты, хотя сейчас особо пригодились бы осколочные, коих у организации отродясь не водилось.
  
  ***
  
   Люк вскрыли как можно более осторожно, даже где-то раздобыли смазку, чтобы петли не скрипели, хотя это мало спасло положение. Внизу, прямо под люком, громоздился саркофаг, слегка поблескивая от света, проникающего сверху; дверь в нишу, чей замок выломали Джон и остальные, все еще была распахнута. Снаружи и внутри стояла целая армия одержимых с оружием в руках. Но и это являлось не главным.
   Совсем недалеко гремели выстрелы и даже взрывы. Возможно, именно весь этот шум не позволил одержимым услышать звук откидывающейся крышки люка и заметить, что вокруг стало несколько светлее.
   Используя элемент неожиданности, Охотники прямо сверху открыли огонь в спины противникам из автоматов с сывороткой. Одержимые падали как подкошенные и тут же начинали корчиться и орать на земле, словно из них изгоняют самого дьявола. Это было недалеко от истины.
   Ответные меры не заставили себя долго ждать. По люку снизу начали стрелять, но уже куда более смертоносными пулями.
   - Светошумовую гранату туда!
   - Подожди, - спокойно осадил Грасс другого Охотника.
   - Чего ждать-то? К дырке даже не подойти.
   - Просто не торопись.
   Ждать пришлось недолго. Спустя несколько секунд снизу, вливаясь в какофонию выстрелов, послышались визжания, словно там разделывали маленьких детей. Досчитав до десяти, Грасс сам швырнул в люк гранату, а затем уже сразу четыре Охотника вновь открыли огонь.
  
  ***
  
   Со стороны это выглядело нелепо. Вся эта перестрелка через узкий люк мало напоминала ту самую битву, которую многие уже нарекли финальной. Оливер не хотел очередной раз лезть в катакомбы, однако и находиться на поверхности не имело смысла.
   Услышав выстрелы, заволновалась толпа, кто убегал подальше, боясь оказаться задетым, другие - в основном журналисты - наоборот, напирали, силясь рассмотреть происходящее за машинами. Но даже если бы они и смогли увидеть, что находится за кордоном, основное действо происходило в подвале.
   - Спускаемся! Спускаемся! - закричал кто-то из Охотников. Сзади начали напирать, и Оливеру, Сьюзен, Миранде с Мейсоном пришлось влиться в толпу, однако почти у самого люка их остановил Грасс:
   - Вам пока лучше туда не лезть, - сказал он. - Сначала мы расчистим туннель.
   - А что потом? - спросил Оливер.
   - Потом? - Грасс замялся. - Потом и решим. С вами останутся Эвила, Афро и Бертон.
   Им пришлось отступить, чтобы дать дорогу другим. Они по веревке спускались в катакомбы, откуда гулким эхом звучали выстрелы и взрывы, словно там самый натуральный ад, а они ангелы. Ангелы, носящие черное.
   Однако это продолжалось недолго. Минут через десять шум начал затихать, пока из люка не перестали доноситься не только звуки сражения, но и вообще наступила такая тишина, словно все внизу просто исчезли без следа.
   Афро и Эвила осторожно заглянули вниз, однако не увидели ничего, кроме лежащих на земле людей.
   А спустя минуту послышались неспешные, но уверенные шаги. Кто-то размеренно шел к саркофагу, равнодушно переступая через лежащие на его пути тела.
  
  ***
  
   Все эти мечи, топоры, пистолеты, автоматы, гранаты - Жнец не любил оружие. До Великой Мировой Катастрофы он не брал в руки ничего опаснее кухонного ножа. Все его умения пришли к нему вместе с Тенями, что вселялись в его тело, оставляя у него в сознании неизгладимый отпечаток.
   Слаб тот, кто решает все силой. Парадоксы зачастую бывают истиннее прямых высказываний. Homo sapiens, Человек разумный, что сам даровал себе этот титул, тем самым лишив слово "разум" первозданного значения.
   Люди глупы, посредственны и недальновидны. Жнец знал это, потому что и сам являлся человеком. Любой первоклашка расскажет алфавит от первой до последней буквы, но попроси даже достаточно взрослого человека так же без запинки перечислить его в произвольном порядке, не пропустив и не повторив дважды хотя бы одну букву, и маловероятно, что у него получится это хотя бы с десяти попыток.
   Люди привыкли думать прямолинейно и последовательно, и если внести в их жизнь крупицу хаоса, они тут же теряются и перестают замечать все вокруг, сконцентрировавшись на конкретной цели - исправить, вернуть все в первозданный вид.
   Если есть враг, его необходимо уничтожить, и как же это сделать? Взять оружие и убить! Но ведь можно куда проще, необходимо лишь подумать, найти иные пути противодействия. Но зачем, если я уже вижу путь, прямой, как стрела? Бритва Оккама. Чушь!
   И Жнец не стал идти напролом. Он просто раздал своим людям, если их так можно назвать, автоматы с подствольными гранатометами, в которых находились гранаты с нервно-паралитическим газом. И все. На одержимых он почти не действует, однако простых людей рубит меньше чем за минуту.
   Лишь Везел находился сейчас в противогазе, остальные же простые люди, не имея средств защиты, разумно предпочли остаться вне зоны действия газа, прикрывая спины остальным от назойливых мух, что несомненно решатся проникнуть в катакомбы вслед за ними; выстрелы отчетливо слышались в отдалении.
   План Жнеца шел превосходно, однако его несколько волновало, как так получилось, что Охотники зашли за спины находящихся в катакомбах одаренных. Они каким-то образом преодолели завал дальше по коридору? Нет, это невозможно.
   Однако это уже не было так уж важно, ибо все они ныне лежат без сознания. Простые люди, из кого Охотники изгнали Теней, и без всякого газа все равно бы не очнулись в ближайшие несколько часов, и не очнутся никогда, отправившись на корм Высшим Теням. Если, конечно Жнецу удастся договориться.
   - Сколько? - глухо спросил он.
   - Еще десять минут.
   - Разбудите вот этих двоих.
   Жнец не любил показухи, однако в последнее время выставлял себя сторонником напыщенных речей и жестов. Он сам не знал, откуда такая перемена. И перемена ли вообще? Он всегда притягивал к себе взоры ненавистников, и, видимо, так привык к ним, что ненамеренно старался их вызвать, ведя себя так, чтобы его ненавидели, словно самого последнего злодея.
   Он мог бы с этим бороться, но не видел особого смысла.
  ***
  
   Джона и Мейсона разбудили уколом слабого адреналина, заранее припасенного Жнецом для подобного случая.
   - Не дергайтесь, это бесполезно. Я разбудил вас, чтобы вы своими глазами увидели, как вершится судьба мира. Еще пять минут.
   - К чему все это, если мы все равно умрем? - вяло спросил Джон.
   - Ты разве не слышал меня, Джон? Я не желаю смерти Охотникам.
   - А как же бомба?..
   - О, она есть, и очень близко. Но так же и далеко. Взрыв произойдет на той стороне Дыры. Портал расширится, но не достаточно, чтобы выйти за пределы саркофага, оттуда появится Высшая Тень, и вот тогда я начну переговоры. Если все выйдет удачно, находящиеся здесь Охотники станут сосудами, а обычные люди способом утолить их голод.
   - Значит, ты с самого начала хотел, чтобы Дыру нашли и обнесли саркофагом?
   Одержимые вокруг как-то странно зашевелись, словно слышали об этом впервые. В спину Жнецу вперились недоверчивые и злые взгляды, однако тот и глазом не повел. Если Джон что и понял из бредней и действий этого психа, так это то, что Тени не подчиняются ему и не признают главным, лишь следуют за ним до тех пор, пока он им нужен.
   Жнец все это понимал, а потому не питал особых надежд на то, что в новом мире ему отведут хоть какую-то роль. Сейчас, пока план не увенчался успехом, у него была какая-никакая власть. Но стоит двери саркофага отвориться...
   - Ты так думаешь? - притворно удивился Жнец. - Если бы я этого желал, то не послал бы против вас целую армию Теней. Саркофаг не входил в мои планы, но стал удачной неожиданностью. Когда бомба взорвется, он сможет сдержать большую часть радиации, вырвавшейся из Дыры, и люди вокруг не пострадают. Теням ведь нужны живые и здоровые тела, верно? - Жнец словно говорил в воздух, но не нужно слыть мудрецом, чтобы понять, что слова эти больше предназначены для одержимых вокруг, а не для связанных Охотников.
   И это возымело эффект. Одержимые словно успокоились, уловив в этих словах очевидный смысл. Сосуды должны быть целы, дабы Высшие Тени обрели плоть. Поэтому и саркофаг до сих пор закрыт. Джона лишь интересовал вопрос, отчего все они терпят рядом с собой Везела, который напоминал дрожащий мыльный пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Знают ли они о его истинных способностях? Воспользуйся он силой, и все одержимые вокруг на время превратятся в овощи, и одного Жнеца хватит, чтобы всех их перебить.
   - Десять секунд, - сказал один из одержимых.
   - Что ж, давайте встречать наших дорогих друзей.
  
  ***
  
   - Нужно что-то делать.
   Оливер и остальные отошли от люка подальше, чтобы их не увидели и не услышали. Им повезло, что сейчас в катакомбах было светло, как днем, от множества уцелевших в бойне фонарей, а потому свет снаружи не привлекал никакого внимания, и Жнец, похоже, до сих пор не подозревал о люке у него над головой.
   - Если Жнец окажется между саркофагом и сводами потолка, я смогу по нему попасть, - сказал Бертон.
   - Слишком опасно. Кто знает, как поведут себя одержимые, если их предводитель погибнет. Похоже, все наши еще живы, просто в отключке, и хотелось бы, чтобы они когда-нибудь пришли в себя.
   - Ты права, Афро, но ведь что-то нужно делать.
   - Придется признать, что наши способности здесь бесполезны, - подал голос Оливер. - Вот если бы Везел использовал свои, у нас бы был шанс.
   - Твоя правда.
   Снова помолчали. Оливер судорожно пытался придумать план, в основном пытаясь в голове комбинировать их способности, однако выходило все одно - без Везела они беспомощны. Однако тот не спешит применять свои силы, а подать ему сигнал, сигнал, который он поймет, - невозможно.
   С Бобби связались почти сразу, как стало понятно, что битва наскоком проиграна, однако он находился слишком далеко, и отправленные к люку свободные бойцы прибудут минимум минут через пятнадцать, без учета возможных пробок. Все может решиться гораздо раньше.
   Для начала решили послушать, о чем все же говорит Жнец с выведенными из бессознательного состояния Джоном и Майлзом. Однако не успели они решить, кто незаметно подкрадется к люку, как земля под ногами задрожала.
  
  Глава 11: Война теней
  
   Казалось, что началась вторая Мировая Катастрофа. Мир словно сотрясло до самых небес в предсмертной агонии, многие попадали на землю, не удержавшись на ногах, в отдалении слышались крики людей и сработавшие сигнализации автомобилей. Вмиг всю нишу заволокла пелена пыли, сводчатый потолок чудом еще держался на толстых стенах, а не обрушился на головы нерадивым разрушителям мира.
   Жнец, похоже, и сам не ожидал такого исхода, и, не готовый к тряске, потерял равновесие, упав где-то среди тел бывших одержимых и Охотников, теряя шляпу. Джон воспользовался неразберихой, свалившись набок и сделав пару кувырков, добираясь до хранимого на бедре ближайшего Тенелова ножа (Жнец даже не позаботился избавить противников от оружия). Кое-как вытащив его из ножен, он, не обращая внимания на порезы, за несколько секунд избавился от стягивающих его запястья веревок.
   Но тут все одержимые и сам Жнец пришли в себя, быстро поднимаясь с пола. Схватив один из автоматов, Джон открыл огонь, уже не заботясь, боевые у него патроны или с сывороткой. Он краем глаза увидел движение - это Майлз, даже не успев избавиться от пут, бросился на поднявшегося Жнеца. Он на полной скорости влетел ему в живот всем телом, да так сильно, что неприятеля впечатало в стену. Будь это обычный человек, простыми множественными переломами ребер он бы не отделался. Однако Жнеца нельзя было назвать даже человеком.
   От подобной атаки он только и сделал, что крякнул, точно ему под дых заехали маленьким детским кулачком. Он не лгал, когда говорил, что Охотники ему не чета. Жнец схватил Майлза за плечи и ударил в живот несколько раз коленом, и от каждого такого удара ноги здоровяка отрывались от пола; изо рта пошла кровь. Последним движением бывший священник заставил Охотника выпрямиться, а затем ударом в грудь открытой ладонью отправил его в полет метра на три.
   Одержимые отступали. Они пытались ответить огнем на огонь, однако все их попытки пропали втуне. Джон уже схватился за второй автомат (первый оказался с сывороткой, и одержимые теперь падали, корчась и выпуская из тел верещащих Теней), когда увидел, как отлетает Майлз. Он, было, направил оружие на Жнеца, однако тот успел это заметить и схватил из кучи под ногами Охотника, прикрывшись им, словно живым бессознательным щитом.
   Джон отвлекся, и этим не преминули воспользоваться враги. Одержимые и не думали убегать, скрывшись за углом ниши до лучших моментов, а Тени, потеряв сосуды и разум, и вовсе не скрывались, уже направив свой взор на лакомую добычу.
   Одна пуля угодила в ногу повыше колена, а вторая прошила насквозь левое плечо. Боль острыми осколками пронзила тело Джона, однако этого же и привело его в чувства.
   - Везе-е-ел!!! - заорал, перекрикивая грохот выстрелов, до боли знакомый голос.
   И тут случилось сразу несколько событий, одно дополняя другое. Волна, словно от неведомого взрыва, искажая воздух, начала быстро, но одновременно и так медленно распространятся во все стороны. Одержимые, попадая под нее, теряли контроль над телами, роняя оружие, а Тени, жалобно вереща, растворялись в воздухе. Эта волна подействовала и на Жнеца, пусть и не столь явно, однако далеко не из-за этого он оказался на земле.
   Сверху, почти с трехметрового саркофага, на него прыгнул ни кто иной, как Мейсон, прямо в прыжке со всей силой ударяя противника кулаком в лицо. Жнеца отбросило не хуже, чем несколько секунд назад Майлза. Однако удар не сильно смог ему навредить, скорее, просто заставил удивиться.
   Он быстрее пули поднялся на ноги, и тут его вновь встретил молодой Охотник, на сей раз используя не кулаки, а вскинув над головой свою булаву. Жнец едва избежал удара, защищая голову рукой. Раздался отвратительный хруст, однако Вольфганг даже не поморщился, тут же перехватив второй рукой неприятеля и стремительным разворотом отправив его в полет прямо на толстые прутья решетки ниши.
   Он сделал шаг вперед, чтобы добить Мейсона, и Джон не успел даже направить на него автомат, как шею Вольфганга внезапно обвила тонкая цепочка с грузиком на конце. Цепочка резко дернулась, и Жнец оказался на спине.
   - Афро?
   - А ты кого ждал? Мать Терезу? Она хотела сказать что-то еще, но цепь вновь натянулась, теперь уже сбивая с ног саму девушку. На этот раз Джон успел сделать выстрел, однако Жнец словно предчувствовал опасность, ускользнув из-под пули с грацией дикой кошки. А в следующую секунду растянулся на земле.
   Мейсон, все еще отходя от ударов на земле, схватил Вольфганга за ногу, неведомо когда успев избавиться от пут. Тот не стал церемониться, и второй ногой сломал Тору руку. Однако, потеряв бдительность, едва не лишился жизни. Афро, придя в себя, с силой бросила в него серп, расчертив кровавой линией лицо. Бинты, что и так едва держались, окончательно превратились в лохмотья, и Вольфганг попросту содрал их с лица.
   Мрачный Жнец выглядел под стать своему прозвищу. Все лицо в уродливых пятнах, похожих на старые ожоги, губы, казалось, отрезал какой-то маньяк, обнажив неестественно выпирающие вперед и подгнившие желтые зубы, а нос словно отвалился, изъеденный сифилисом. Джон и не думал, что все настолько плохо.
   Вольфганг вновь оправился довольно быстро, уже готовясь ответить ударом на удар, но тут неожиданно раздался звук, от которого у всех без исключения побежали по коже мурашки. Синигами решил, что если бы он уже не лежал, то точно бы упал, услышав этот... крик. Знакомый ему крик, после которого десять лет назад он обмочил штаны.
   Высшая Тень вторглась в мир людей.
  
  ***
  
   Оливер лежал на крыше саркофага, наблюдая за происходящим внизу вместе с Бертоном. Всем приходилось очень тяжело, но его час еще не настал, и он ждал. На Жнеца нападали всерьез, с намерением убить, однако тот почти без труда отбросил Мейсона и сбил с ног Афро. Сломанная рука, казалось, ничуть его не заботила.
   Бертон выискивал подходящий момент, чтобы сделать выстрел, однако боялся промахнуться и попасть по одним из тех, кто без сознания распластался на земле. И это не считая того, что большинство фонарей либо разбились, либо оказались завалены телами. Оливер видел происходящее очень четко, когда как зрение Бертона застилал полумрак.
   Оли собирался действовать самостоятельно, но так как стрелял он неважно, то просто решил последовать примеру Мейсона и спрыгнуть на противника сверху, но атакуя не голыми руками, а мечом. Даже Жнецу не пережить, если его пронзят насквозь клинком из амбисидиана.
   Он уже подобрал ноги, ожидая наилучшего момента, и вот он возник: Афро порезала лицо Жнеца кусаригамой, и тот, алча мести, повернулся к ней, оставив спину открытой для молодого Охотника. Оли поднялся на ноги, держа перед собой меч, и тут раздался душераздирающий звук.
   Прямо под ногами послышался такой звенящий и низкий крик, что даже саркофаг завибрировал. На шум сразу же обернулся Жнец, заметив и стоящего наверху парня.
   Оли запаниковал, поджилки затряслись пуще саркофага, и он, теряя крупицы здравого разума, сиганул вниз, уже не думая, зачем это делает. Кажется, за спиной что-то закричал Бертон, но слух застилало бешено колотящееся сердце.
   Как и следовало ожидать, на Жнеца эта безрассудная атака не произвела практически никакого эффекта. Он прямо в воздухе перехватил падающего на него юношу и с силой отбросил в сторону, угодив прямиком в Афро.
   Через мгновенье Вольфганг уже стоял у двери в саркофаг. Джон очередной раз попытался достать его из автомата, однако тот с нечеловеческой скоростью успел поднять с земли человека, одного из элитных бойцов, и прикрыться им. Джон не успел среагировать, и несколько пуль угодило в бронежилет. Но тут в дело вступил Бертон.
   Обычно попадая в цель, тут его пуля угодила не в голову, куда он метил, а несколько ниже, пробив Жнецу навылет ключицу. В следующее мгновенье в Бертона прилетело бессознательное тело бойца, да с такой силой, что из легких выбило весь воздух, и, отлетев назад, он затылком ударился о заднюю стену ниши, погрузившись в нежеланный сон.
   Джон не стал мешкать и нажал на спусковой крючок, метя во вновь открывшегося неприятеля. Первая пуля угодила в саркофаг, выбив яркую искру, а вот вторая... Второй пули не было, ибо у автомата закончились патроны.
   - А вы настырные, - вымолвил Жнец. В его голосе даже не слышалось намека на усталость. Сломанная рука уже успела исцелиться, из ключицы кровь тоже медленно переставала изливаться, но так как рана нанесена амбисидианом, на полное исцеление потребуется гораздо больше времени.
   - А как иначе? - хмыкнул Джон, медленно поднимаясь на ноги. - Когда сражаешься за жизнь, все средства хороши.
   - Человеческая жизнь никогда не стоила дорого. Умереть не страшно, страшно осознавать, что после тебя ничего не изменится. Или все станет только хуже.
   - По-твоему, если ты выпустишь этих тварей в мир, жизнь сразу станет лучше?
   - Нет, Джон, жизнь сама по себе измениться не может. Жизнь - это лишь концепция, абстракция, совокупность идей и суждений, придуманных людьми. И эти самые люди наделяют это слово такими же бесформенными понятиями и обозначениями. Добро, зло, хорошее, плохое - только человек руководствуется подобными критериями. И раз все это не имеет сущности - нет в этом и смысла. Ты спрашиваешь, станет ли жизнь лучше? Нет, но лучше могут стать сами люди. Это, можно сказать, испытание. Они должны одолеть Теней, доказав, что они лучше: умнее, сильнее, приспосабливаемее... Думаю, ты понимаешь, что под людьми я подразумеваю Хомо Эребус, а не Хомо Сапиенс, что изжили себя.
   Джон не успел ничего сделать. Жнец достал из внутреннего кармана пальто три ключа и вставил их в замки, запирающие саркофаг, а затем также быстро набрал код на уже открытой заранее панели.
   Дверь зашипела, словно недовольная тем, что ее отворили, и тут Джон понял, что стоит почти прямо напротив нее. Дверь еще не успела открыться до конца, как оттуда показалась черная масса, словно само зло обрело подобие плоти. Заметив жертву, Высшая Тень тяжело выползла наружу, устремив свой пронизывающий взгляд на Джона. У нее за спиной копошились обычные Тени, не решаясь приступить к пиршеству, пока этого не позволит хозяин.
   Высшая Тень уверенно направилась к Охотнику, а тот лишь и сумел, что вытащить амбисидиановый нож. Зачем? Мелкий клинок не причинит особого вреда Высшей, но вот если убить себя...
   Джон не успел решить, как ему поступить, когда перед Тенью вдруг оказался грозный силуэт. Мейсон, с переломанными ребрами и правой рукой едва держался на ногах, однако невесть как оказавшаяся на его левой руке перчатка с амбисидановыми шипами мелькнула так же быстро, как и всегда. Высшая Тень едва заметила удара, однако прощать дерзкого человека даже и не подумала.
   У Джона из глотки вырвался крик отчаяния. Высшая Тень, сменив жертву, ухватилась за Мейсона, а почти минуту спустя Тор уже без труда стоял во весь рост, несмотря на полученные совсем недавно травмы.
   - Приветствую тебя, - обратился к Высшей Тени Жнец. - Меня зовут... Вольфганг Зельвейзер. Или Просто Вольф. Именно я открыл доступ в этот мир тебе и остальным Высшим Теням. Полагаю, другие Тени уже передали тебе кое-какую информацию, когда доставили в твой мир бомбу.
   - Она оказалась ярче, чем мы думали, - сказала Высшая Тень. - Несколько моих братьев погибло. Ее голос не отличался от голоса Мейсона, однако в нем чувствовался холод безразличия. Тени не испытывают эмоции, а чтобы обрести всю палитру чувств людей, им требуется некоторое время.
   - Я предупреждал, но вы сами должны понимать, насколько обычные Тени глупы...
   - Однако они передали, что ты, человек, имеешь требования к нам взамен открытия пути, - перебил Жнеца Высшая Тень.
   - Требования? Как я могу что-то требовать? Нет-нет, это, скорее просьба, договор, который окажется на руку всем нам.
   Жнец взглядом отыскал Везела, который находился без сознания после использования своей силы. Вольфганг понимал, что если Высшая Тень решит действовать самостоятельно, не нуждаясь в советах человека, то ей попросту нечего будет противопоставить, кроме как собственную силу.
   - Человек, в которого ты сейчас вселился, как и тот, что стоит у тебя за спиной, несколько отличается от большинства.
   И Жнец начал рассказывать Высшей Тени обо всех нюансах Охотников, их отличии от людей, и почему Теням выгодно, чтобы они существовали. Конечно, он старался умалчивать о наиболее важных деталях, таких как способность некоторых Тенеловов противостоять созданиям ночи, используя свои способности.
   Высшая Тень слушала не особо внимательно, больше наблюдая за Тенями, пришедшими вместе с ней и периодически поглядывая на Дыру. Портал сейчас выглядел немногим лучше, чем когда его только нашли, однако быстро стабилизировался, и Джон был уверен - как только он придет в норму, здесь окажется еще одна Высшая, а потом еще и еще.
   Он больше не собирался стоять и глазеть по сторонам, особенно учитывая то, что все остальные уже пришли в себя после сражения со Жнецом. Синигами взглядом нашел автомат с маркировкой, означающей, что внутри находятся пули с сывороткой. Однако, как и Афро, Мейсон и Оливер, он был окружен Тенями, медленно бродящими между тел без сознания, но не решающимися вселиться в них или приступить к трапезе без дозволения хозяина.
   И тут недалеко вдруг раздались автоматные трели. Они звучали и раньше, но где-то очень далеко, на границе человеческого слуха, однако на сей раз не оставалось сомнений, что они приближаются. "Это наши, - подумал Джон, - больше некому. Значит, Жнец оставил кого-то прикрывать спину. Еще есть шанс!"
   Синигами все еще держал в руке бесполезный нож, а потому решился действовать, пока противники отвлеклись, ожидая поддержки от остальных. Убивать Майлза он не желал ни в коем случае, а потому бросил нож, целясь в ногу одержимого.
   Существо, что находилось ныне внутри Тора, заорало от боли, которой, вероятно, никогда не испытывало, не имея до этого настоящей плоти. Джон, превозмогая боль не меньшую, бросился к ранее примеченному автомату, но не с сывороткой, а с пулями из амбисидиана, потому что те, в которых заключалась сыворотка, отчего-то были созданы из иного, пусть и довольно мягкого металла, а так как Тени имели лишь условную плоть, капсула попросту пройдет насквозь почти без сопротивления, выпустив сыворотку лишь при столкновении с чем-то более плотным.
   Жнец было бросился Джону наперерез, однако вокруг его шеи вновь оказалась обернута цепочка из почти безвредного для него амбисидиана.
   Джон, добравшись до оружия, открыл огонь по Теням. Да, сплав золота и серебра тоже проходил сквозь их тела, словно это густой кисель, однако существа ночи погибали почти мгновенно. Тут приходилось быть крайне осторожным, чтобы пуля случайно не угодила в лежащих на земле людей.
   Не обращая внимания на свистящие у самых ног пули и шипящих где-то там же Теней, вперед бросился Мейсон. Он прямо на бегу с силой врезал Жнецу, отчего тот рухнул как подкошенный, натягивая цепь на шее еще сильнее. Не снижая скорости, Рутгер накинулся на Майлза, сбивая того с ног. За ним тут же рванул Оливер, разрубая стоящих на пути Теней своим мечом.
   - Не убивайте его! - заорал Джон, пытаясь доползти через тела до заветного оружия с сывороткой. Однако это предупреждение оказалось напрасным, потому что секунду спустя Мейсон подлетел в воздух метра на два, врезавшись спиной в саркофаг. Высшая Тень пришла в себя.
   Джон уже схватил автомат, как его взгляд наткнулся на туннель за решеткой, откуда в их сторону двигалась волна самой настоящей тьмы. Похоже, несмотря на всю кружившую суматоху, Высшая Тень каким-то образом успел призвать своих низших прислужников, что оказались за пределом действия силы Везела, а может, те сами почувствовали хозяина и рванули к нему в надежде заполучить его расположения.
   Даже если бы все Охотники вокруг пришли в себя, их бы все равно оказалось недостаточно, чтобы противостоять стольким Теням, что отлично было продемонстрировано, когда они спустились вниз в первый раз.
   Но Тени отчего-то рванули не в нишу, а куда-то дальше по коридору. Со всеми этими битвами Джон не заметил нарастающего шума еще более приблизившихся людей, криков и выстрелов. Видимо, люди Жнеца отступали от тех, кто их теснил, даже не догадываясь, что их уже поджидает метящий в спину нож. Они были нужны Вольфгангу лишь как жертвы ворвавшихся в мир Теней, но вряд ли успеют об этом подумать.
   Джон развернулся и встретился глазами с Майлзом, одержимым Высшей Тенью, и тут же наставил на него оружие. Недалеко стоял Оливер, тяжело дыша после сражения с Тенями, решив, что держать занесенный над Жнецом меч сейчас целесообразней, чем бросаться на одержимого Тора, который так легко разделался с Мейсоном.
   - Этот человек считает тебя своим другом, - неожиданно заговорил Высшая Тень, обращаясь к Джону. - Неужели ты готов его убить?
   - Если у тебя его воспоминания, то ты знаешь, что у меня оружие с сывороткой, которая не убьет его, но изгонит тебя.
   - Полагаешь? Я в разы сильнее и умнее этих мелких тупых сосунков, что вы зовете Тенями, коими руководят лишь инстинкты. Не успеешь спустить курок, как я разорву твоего приятеля изнутри, а затем проделаю тоже самое и с остальными. - Он как бы невзначай поставил ногу на шею лежащего подле него человека, не Охотника, а простого горожанина, волей судьбы оказавшегося одержимым на Рождество. - Хочешь спасти людей? Сдайся. Пусть сдадутся все люди в мире, и тогда они будут жить. Кроме тех, конечно, кто окажется подходящими для нас сосудами.
   - Соглашайся, Джон, - подал голос Жнец, поднимаясь на ноги (Оливера с мечом он как будто не замечал). - Ты ничего не исправишь, даже если тебе удастся убить Высшую Тень. Осмотрись! Вас сколько? Четверо? Против армады Теней, что сейчас захватывают себе новые тела. Посмотри, - он указал на открытый саркофаг, - Дыра стабилизируется, скоро здесь окажется еще одна Высшая.
   Тени действительно захватывали себе тела из числа бойцов организации, что лежали без сознания, однако от тех, в кого попали пули с сывороткой, они отскакивали, словно от Охотников, шипя, будто кошки. То, что происходило вне ниши и коридора за решеткой, Джон не видел, но если там есть обычные люди, то они тоже становятся сосудами.
   Их было так много, когда они шли на этот бой, но сейчас их можно сосчитать по пальцам одной руки. Однако если они сдадутся, то в любом случае умрут. Теням нельзя доверять, а Высшим так тем более.
   Видимо, взгляд Джона не остался незамеченным, потому что Жнец успел среагировать прежде, чем меч Оливера достиг его. Он рванул вперед, к Афро, отчего цепь на его шее ослабла, даровав ему свободу. Однако девушка не растерялась, атаковав противника серпом, а сзади уже готовился к броску Оли.
   Джон этого уже не видел, нажав на спусковой крючок. Высшая Тень явно лгала о том, что оставит им жизнь, так почему бы не соврать и об убийстве Майлза? За все десять лет не было зафиксировано ни одного случая, чтобы Тень вырвалась из человека не через рот. Очевидно, что проникая в тело, они как бы сливаются с ним, становясь единым целым. Хотя способов убить тело без вреда для поселенца полно.
   Высшая Тень обладала поистине сверхчеловеческими рефлексами. Пусть Джон и плохо владел автоматом, но даже его навыков должно хватить на то, чтобы попасть в движущуюся цель с десяти шагов, однако одержимого Майлза задела лишь одна, едва ли возымев должного эффекта.
   А тем временем у очередного оружия закончились патроны. Высшая Тень легко махнула рукой, и все Тени с новорожденными одержимыми разом обернулись в сторону Джона и остальных, готовые накинуться на них. Но не тут-то было. Синигами краем глаза уловил какое-то движение, а спустя мгновенье Тор воскликнул, держась за плечо, из которого торчал метательный нож. Второй такой же вонзился в спину Жнецу, наседающему на Афро и уже повалившему ее на землю. Оливер с рассеченной губой пытался прийти в себя неподалеку.
  
   С саркофага, держась за край крыши, легко спрыгнула Эвила, и тут же схватила ближайший автомат, открыв огонь по рванувшим вперед Теням и одержимым. Автомат оказался боевым, но это мало ее заботило. Следом за ней спрыгнула Сьюзен, однако не так ловко, едва не приземлившись на голову поднимающемуся на ноги Мейсону, после чего уже тот помог спуститься Миранде, едва не терявшей сознание от страха.
  
   Джон, однако, не тратил зря времени, со всей силой врезав опустевшим автоматом по колену Майлзу, сбив того с ног, а затем накинулся сверху прежде, чем понял, чего сможет этим добиться. Он просто начал наносит удары кулаком здоровой правой руки. У него имелся на бедре второй амбисидиановый нож, однако им и убить не долго, а Джон желал лишь избавить Тора от Высшей Тени.
  
   Афро воспользовалась тем, что Жнец отвлекся на нож у себя в спине, и с силой ударила его в кадык. Тут поднялся Оливер, и, уже не думая о ценности чужой жизни, как это было до первых его убийств, занес и резко опустил меч.
   Жнец вовремя успел подставить руку, и меч разрезал ему ладонь, едва не отрезав ее полностью, однако и этого хватило, чтобы рука превратилась в бесполезный кусок мяса. Но тут ему пришла подмога в лице Теней и одержимых.
  
   Мало кто из организации мог бы подумать, что обычно тихая и размеренная Эвила способна так быстро двигаться. А еще почти никто не видел у нее иного оружия, кроме как метательных ножей. Однако оно у нее было. Это походило на кастет наоборот, не прикрывающий костяшки пальцев, а закрепляющий острый и тонкий шип на нижней части ладони. Удар получается сильным и хлестким, не хуже, чем кулаком, но безопасней для пальцев, при этом шип вонзается в тело противника по самое основание, и при правильном использовании легко убивает как человека, так и одержимого одним ударом.
   Эвила молча бросилась вперед, не обращая внимания на снующих под ногами Теней, которые отскакивали от нее, словно от чумной, однако причиной тому была не она, а бегущая следом Миранда, использующая свои способности по максимуму. Ей даже начало казаться, что барьер вокруг нее стал больше, чем раньше.
   Тени разбегались, а одержимые просто отстранялись, словно их огрели обухом по голове. Однако эффект этот длился недолго, но и доли секунды хватало Эвиле, чтобы нанести удар смертоносным жалом.
  
   В это время Сьюзен атаковала Высшую Тень. Она сама не понимала, как ее ноги до сих пор не развалилась от такой тряски, а шпага не выпала из рук. Она забыла все уроки фехтования и просто махала перед лицом Майлза острым оружием, не позволяя ему приблизиться. И все бы шло прекрасно, если бы Высшей Тени было до этого дело. Он просто выхватил из воздуха тонкий металл и вырвал его из рук девочки, тут же переломав пополам коленом, словно тонкую прогнившую щепку.
  
   Джон продолжал терять кровь. Знаменитая регенерация Охотников работала слишком медленно, хотя с момента его ранений вряд ли прошло более пяти минут, пусть и казалось, что больше, много больше. Где-то неподалеку звучали выстрелы, и ему казалось, что стреляют его руки, хотя они были пусты.
   Он поднял взгляд и увидел Тора. Голова кружилась, отчего Майлз никак не хотел четко сфокусироваться, дрожа, словно от землетрясения. Однако не это волновало Джона. Высшая Тень стояла с одной вытянутой рукой, на конце которой бессильно дрожало уже другое тело, но явно не только в глазах Охотника. Сначала ему привиделась Афро, но, не разглядев знаменитой прически, он понял, что это Сьюзен.
   - Если ты его не убьешь, он убьет всех.
   - Заткнись...
   Джон невероятно, по его мнению, медленно поднялся на ноги.
   - Если ты его не убьешь, он уничтожит мир.
   - Заткнись...
   Джон направился вперед, неосознанно доставая из чехла нож.
   - Если ты его не убьешь, он убьет Хелин.
   Джон ничего не ответил. Он собрал последние силы, кинулся вперед и с криком, придавшим ему силы, обрушил нож на вытянутую руку Тора, разрезая ее до кости.
  
   Эвила справлялась лучше некуда. Вокруг нее тоже словно образовался невидимый купол, за который боялись заступить даже одержимые. Кажется, они решили, что у них куда больше шансов против тех, кто устроил перестрелку дальше по туннелю. Однако все еще оставался Жнец.
   Тени его не тронули, однако он и без этого был сильно ранен. По крайней мере, правой рукой он сейчас действовать не мог, а из спины все еще торчал метательный нож.
   - Оливер, - хрипло заговорила Эвила, - помоги Джону и Сьюзен, я здесь сама разберусь.
  
   Оливер взглянул на Джона, что обрушился на Высшую Тень, но явно проигрывавший в прямой схватке, и перевел взгляд на лежащую Афро. Она находилась без сознания, а все ее лицо было залито кровью. Он не знал, жива ли она, ведь и его самого Тени успели сильно оцарапать, а она так вообще оказалась ими завалена, едва защищаясь своей цепью с серпом.
   Если она мертва, ей уже ничем не помочь, а если жива... В любом случае, Эвила, судя по трупам вокруг нее, явно справится со всем лучше без него, тем более что рядом с ней Миранда, перекрывшая своим барьером единственный путь в нишу.
   Оливер побежал к Джону мимо саркофага, как вдруг краем глаза уловил какое-то движение.
   Он остановился так резко, что едва не полетел вперед кубарем. Прямо перед ним в проеме саркофага тьма сгустилась до такой степени, что, казалось, любой посмотревший на нее решит, что ослеп безвозвратно, тут же забыв, а видел ли он вообще когда-либо что-то помимо темноты.
   Высшая Тень оказалась много выше двери, а потому не могла так просто пролезть. Первой из тьмы показалась когтистая лапа, ухватившись за край проема. Несмотря на то, что саркофаг обит амбисидианом, существу ночи, похоже, соприкосновение с ним не причиняло никакого видимого неудобства.
   Оли пришел в себя на удивление быстро. Он схватился за распахнутую дверцу и с силой обрушил ее на лапу чудовищу. От страха, неожиданно заползшего в его душу, он даже выронил меч, чтобы приложить все усилия на удерживание двери. Да и мог ли помочь этот меч? Имеют ли вообще Высшие Тени слабость к золоту и серебру? От переполнявших эмоций позабылись все уроки.
   Он истошно кричал о помощи, однако никто не мог к нему прийти. Джон каким-то непостижимым образом теснил первую Высшую Тень, из руки которой текла кровь Майлза, ему помогал не пойми как оказавшийся подле него окончательно пришедший в себя Мейсон, продолжая работать кулаками, и, судя по всему, одержимый искренне не понимал, как человек голыми руками может причинять ему столько боли. Сьюзен лежала неподалеку, и Оли не мог рассмотреть, жива ли лежащая лицом вниз девушка, но отчего-то эта картина лишь придала ему еще больше сил. Эвила боролась со Жнецом, однако тот практически без труда избегал резких выпадов, хотя и сам не мог достать ее, используя лишь одну руку и морщась от боли из-за торчащего в спине ножа, что делало его уродливое лицо еще более пугающим. Охотница старалась не уходить далеко от Миранды, которая продолжала перекрывать вход для Теней, однако несколько раз внутрь пытались попасть и одержимые, и Эвиле приходилось отвлекаться от Жнеца, который старался по максимуму этим воспользоваться.
   Лапа Высшей Тени оказалась сильнее Оливера, с каждой секундой протискиваясь все дальше, упирающиеся в землю ноги скользили, и даже вес всего тела едва мог замедлить чудовище из ночных кошмаров, что жаждало вырваться из золотой тюрьмы. Оли прекрасно понимал, что как только оно выберется, его первой жертвой станет именно он.
   Но тут вдруг на дверцу надавили еще сильнее, однако не изнутри, а снаружи. Оливер открыл плотно зажмуренные глаза и оглянулся. За его спиной изо всех сил толкал дверь Бертон.
   - Нужно отрубить руку! - закричал он. - Где твой меч? - Оливер указал на лежащий в грязи клинок. - Подбери его! Давай! На счет три отпускай дверь, хватай меч и руби!
   Оливер так спешил, что не удержал равновесия и упал на одно из бессознательных тел, однако быстро вскочил, схватил меч и со всей силы обрушил его на черную лапу смерти, перерубая ее пополам. Высшая Тень заверещала так, что уши прикрыл даже Жнец, хотя ни Оли, ни Бертон этого не видели.
   Леброн последними усилиями надавил на дверцу, и та захлопнулась, закрывшись на автоматические замки, оставив отродье ночи наедине с собственными криками и без лапы, что медленно растворялась в воздухе. После этого детектив вынул все еще торчащие в замках ключи и разбросал по всей ниши, а один из них забросил наверх, где и сам пребывал до недавнего времени. Голова все еще гудела.
   Оли замер в нерешительности: броситься на подмогу Эвиле или Джону? Ему хотелось спасти всех и сразу, как было и с его друзьями, но как бы он не старался, ему удалось не все, на что он рассчитывал.
   За него все решил Бертон, рванув к Жнецу, на ходу выхватывая пистолет. Предсказания? Предвидения? Провидцы организации заявили, что Жнеца одолеют благодаря пятерке новичков, но не было ни слова о том, их ли руками это будет совершено, да и выживут ли они вообще. Возможно ли, что они ошиблись? Ни слова о бомбе, ни слова о Высших Тенях, как и вообще о роли Дыры во всем происходящем.
   Оливер решил, что больше не станет верить во всякие бредни предсказателей, и рванул на помощь Джону и Мейсону, которые уже едва ли держались на ногах, но и Майлз больше не выглядел столь непобедимым, как в первые минуты одержимости.
   Однако, не добежав шагов десять, он остановился у лежащей на полу Сьюзен, перевернув ее на спину и неумело стараясь нащупать пульс на покрывшейся синяками шее девушки. Но этого не потребовалось, потому что она открыла глаза почти сразу, как оказалась лицом вверх, тут же закашлявшись.
   - Сьюзен, ты цела?
   - Что... случилось? - спросила она хрипло. Оли и сам прекрасно знал, каково это, когда тебя едва не задушили до смерти.
   - Лежи здесь, не поднимайся, еще ничего не закончилось, но это ненадолго.
   Он бы хотел подстелить что-нибудь ей под голову, а еще лучше - отнести в более безопасное место, но на это не было времени, потому что он увидел, как Джона отбрасывает на несколько метров, и тот падает у самой решетки, не подавая признаков жизни. Мейсон продолжал держаться, но такими темпами ему оставалось большее несколько секунд.
   Вновь рванув вперед, Оливер выставил перед собой меч, метя прямиком в сердце. Джон кричал, чтобы Майлза не убивали, но вряд ли сейчас хоть кто-то думает о подобных мелочах, когда на кону стоит куда больше жизней.
   Отбросив от себя Мейсона почти небрежным жестом, Высшая Тень без труда перехватила лезвие одной рукой, не обращая внимания на разрезанную ладонь; вторая рука, та, что почти отрубил Джон, все еще висела бесполезной плетью с перерубленными сухожилиями, хотя Оливер об этом знать не знал. Вместо того чтобы отступить назад, пытаясь вернуть свое оружие, он, к вящему удивлению Тени, наоборот, кинулся вперед, выставив перед собой руки, которыми вцепился в одноглазое лицо Майлза.
   Эффект превзошел даже ожидания самого Оливер. Тело Тора выгнулось, словно от внезапной боли, и он рухнул на спину, утаскивая за собой и парня. Высшая Тень издавала какие-то скулящие звуки вперемешку с хрипом, вырывающимся из горла, однако совсем не стремилась вылезать из тела. Тор слепо молотил руками по воздуху и брыкался ногами. Оли пропустил парочку ударов, едва не выбивших из него дух, но продолжал держаться за лицо противника, впиваясь в кожу ломающимися ногтями.
   Очередной удар угодил ему в голову, и он, не удержавшись, рухнул поперек тела Майлза, в глазах все поплыло от выступивших слез. Следующий удар куда-то в бок отбросил его к ногам Тора, словно нашкодившего котенка. Но он не собирался сдаваться, ухватившись за оголенную в пылу борьбы голень, отчего Высшая Тень вновь забрыкалась, выгибаясь дугой, но все еще не сдавалась.
   Второй ногой он пытался сбить руку Оливера, и, угодив по пальцам, парень почувствовал такую боль, что, кажется, на миг потерял сознание. Как минимум два пальца попросту оказались сломаны, а ладонь и вовсе онемела, и при всем своем желании ему вряд ли бы удалось выпустить голень по собственной воле.
   Оли уже готов был ощутить второй, не менее болезненный удар, но тут вдруг на бьющуюся в истерии ногу кто-то накинулся, и парень с удивлением увидел вьющиеся волосы цвета шоколада Сьюзен. Девушка самозабвенно ухватилась за вторую ногу Майлза так, словно вообще никогда не собиралась ее более отпускать, даже после смерти.
   - Сьюзен! - закричал Оливер, не узнавая собственный голос. - Если ты не применишь свои способности, мы все умрем! Пожалуйста, помоги мне!
   Девушка не сдерживала слез, и Оли чувствовал свою вину в полной мере. Она не желала никому смерти, а тем более лишать жизни собственными проклятыми руками, но, даже размышляя о своих силах долгими бессонными ночами или на приеме у психолога, она осознавала, что силы ей даны не просто так.
   Меньшее зло - выбор, когда нет выбора. Убей или убьют тебя - она бы предпочла последнее. Убей или убьют других: благородство или оправдание греха? Эгоистично ли обрекать других на смерть, имея возможность их спасти взамен собственным принципам, оправдываясь трусостью и малодушием?
   Убить не ради, убить вопреки, жить с этим и подарить жизнь другим, даже если за это тебя будут ненавидеть. Геройство ли это? Или ханжество? Когда дело касается жизни и смерти, любые слова становятся не более чем словами.
   Сьюзен ухватилась за ту же оголенную часть ноги, что и Оливер. Их пальцы соприкоснулись, и сила полилась сквозь них: сила, что спасает, и сила, что убивает. Девушка сейчас очень хотела, чтобы Оливер спас и ее. Если их силы родились от Теней, то почему бы не случиться так, чтобы одна сила уничтожила другую, изгнала бы, подобно обычной Тени.
   Одержимый замер, как замирают одержимые обычными Тенями, когда их касаются Оли или Сьюзен по отдельности. Майлз изогнулся, едва не вставая на мостик: казалось, еще чуть-чуть, и его тело переломится пополам, словно тростинка.
   Из горла Тора вырвался истошный крик, словно все черти ада заголосили в унисон, оказавшись на раскаленной сковороде заместо пытаемых ими грешников, а спустя миг Майлз словно потерял под собой опору, рухнул на пол и затих.
  
  ***
  
   Если бы месяц назад Бертону сказали, что он будет спасать мир от всякой нечисти из иного мира, которая решила сожрать одну часть человечества, другую превратить в рабов, а третью сделать сосудами для самих себя, то он, пожалуй, сбросил бы пару лишних килограмм, подстриг бы аккуратненько бородку, сходил бы в церковь помолиться и исповедаться, написал бы завещание, в котором все свое имущество оставлял коту, и сел бы на диван, ожидая, когда его призовут высшие силы.
   Однако никаких высших сил не было, ему никто не даровал белую мантию с крестом на груди и не вложил в руки освященный меч, блестящий серебром на солнечном свету. Да и крыльев за спиной не выросло.
   Когда сражаешься со злом, самое главное - не перепутать сторону. И необходимо понимать, что в мире нет ничего категоричного. Творит ли Жнец зло? Бертону было не до философских размышлений, он лишь знал, что Вольфганг собирается убить их всех, и какими бы не были его мотивы и побуждения, для предполагаемой жертвы это представлялось абсолютным, неоспоримым злом.
   Эвила наносила такие быстрые удары, что Бертон едва различал в полутьме ее движения, однако Жнецу даже одной рукой удавалось каким-то образом от них защищаться, и все бы ничего, но Охотнице то и дело приходилось отступать, дабы не позволить прорваться в нишу очередному одержимому, и в этот момент Жнец из обороны переходил в наступление.
   Бертон сделал первый выстрел, когда один из подконтрольных Тени все же переступил четкий порог ниши, где беззащитно, но и бесстрашно стояла Сьюзен, сжимая в руках дзютте, потому что Жнецу все же как-то удалось нанести Эвиле удар, сбившей ее с ног. Пуля попала прямиком в грудь одержимого, и тот распластался прямо на куче других трупов, частично перекрывающих проход. Второй пулей Леброн хотел поразить самого Жнеца, ощущая на своей стороне полное преимущество, однако Вольфганг словно предчувствовал опасность и сумел уклониться, однако и Эвила успела прийти в себя.
   - Защищай Сьюзен! - крикнула она и вновь самозабвенно бросилась на противника, чье лицо дало бы фору Фредди Крюгеру.
   Бертон сделал еще два выстрела в проем и сменил пистолет на лежащий подле ног автомат с маркировкой, обозначающий наличие сыворотки. Слева звучали выстрелы и крики, там явно шел бой, а судя по его продолжительности, силы были как минимум равны. Но не оставалось никаких сомнений, что победу одержат именно Охотники, пусть и с ужасными потерями. Надежда - все, что осталось у частного детектива.
   Но даже все Тени, пребывающие ныне в катакомбах, не могли сравняться со Жнецом, а тот, в свою очередь, не чета Высшей Тени. Однако частный детектив решил, что последнего можно оставить людям, что обладают силой, способной ему противостоять.
   Защищать Сьюзен не представлялось сложным, потому что Тени попросту не могли к ней приблизиться, а одержимые, что заполучили толику мозгов, по большей части не спешили переть в лоб, видя перед собой груду первопроходцев.
   Бертон держал проход на мушке, но не забывал следить и за боем Эвилы, ожидая подходящего момента. И он наступил, когда Жнец все же достал Охотницу прямым ударом в грудь, откидывая ее от себя. Леброн открыл огонь, не заботясь о патронах или о том, что сейчас ему за спину может зайти даже самый никудышный одержимый.
   Автоматная очередь перечеркнула грудь Жнеца по диагонали, и тот с криком боли повалился назад, спотыкнувшись об одно из распростертых на земле тел. Однако дальнейшее он уже увидеть не смог, потому что получил по голове удар, от которого перед глазами вспыхнули звездочки. Бертон выронил автомат и упал на землю, почему-то в падении подумав о своем коте, который теперь уж точно помрет от голода, а в последнюю секунду перед потерей сознания вдруг услышал пронзительный крик, с трудом заглушающий гудение и свист в его голове.
  
  ***
  
   Как же Оливеру хотелось, чтобы все закончилось, но это была лишь середина бойни, что началась вечность назад и завершится не раньше чем через столько же.
   Тело Майлза лежало без движения, словно замерев во времени, однако у судьбы и мысли не было предоставить ему хотя бы секундную передышку или даровать новую порцию сил. Он вообще сомневался в наличии у себя второго дыхания.
   Шум вокруг усиливался, давя на голову со всех сторон, и Оли сам не понял, как среди всего этого гама уловил крик Сьюзен, которая звала его по имени. Он поднял взгляд и увидел настоящее толпище. Одержимые всем скопищем поперли через вход в нишу, не боясь уже никого и ничего.
   Совсем близко звучали выстрелы и звуки борьбы, кто-то бежал к ним, а кто-то наоборот, старался скрыться. Оливер увидел, как на одного из людей, что отступал спиной, набросилась Тень, но вместо вселения, начала раздирать ему лицо, не обращая внимания на его крики, утонувшие в общем гаме.
   Оливер вскочил на ноги и поднял свой меч, отразив нападение первого из набросившихся на него одержимых, что оказался в нише раньше других, на второго он уже набросился сам, защищая от него безоружную Сьюзен. Приходилось биться одной рукой, потому что несколько пальцев другой торчали в разные стороны, словно ветви старого дерева.
   Он вдруг осознал, что остался совершенно один. Джон лежит без движения, Мейсон потерял сознание, Сьюзен сейчас ему не помощница, Афро едва ли жива, неизвестно, что сейчас с Эвилой, отброшенной еще Жнецом, Бертона и Миранду во всем этом бедламе Оливер попросту потерял из виду.
   Если это смерть, подумал он, тогда глупо сдаваться ей на милость, забившись в уголок.
   Встав в стойку, как его когда-то бесконечно давно учили, он бросился вперед на несущуюся толпу, что, казалось, не замечала ничего, кроме тепла бьющихся сердец, желая их остудить, вырвав из груди.
   И только он успел занести меч для первого удара, как мимо него прошмыгнула стремительная тень, словно появившись из неоткуда, как и подобает тени, и с силой влетела в одержимого перед Оливером, а затем, подобно ледоколу, врезалась в толпу противников, расшвыривая их во все стороны.
   Оли с безразмерным удивлением узнал в этой тени Майлза, только что лежавшего, казалось, бездыханным. Теперь, держа в обеих руках по широкому ножу, он кружил среди врагов человечества и рычал диким зверем. Во все стороны хлестали фонтаны крови, словно сегодня ее пролилось слишком мало.
   Однако не успел парень прийти в себя от потрясения, как и ему пришлось вступить в схватку, ибо одержимых оказалось слишком много, и не все они решили наброситься на одного лишь Тора, покуда есть и другая добыча, куда более доступная.
   Два, четыре, восемь... Оливер сбился со счета, сколько одержимых уже лежали подле его ног. Пережив за сегодняшнюю ночь, плавно перетекшую в день, не одну битву, силы начинали покидать его. Где-то в кармане, он вспомнил, лежала таблетка, что заглушает боль, но стоит ему отвлечься хоть на мгновенье, как его разорвут на части.
   Он сам не заметил, как оказался в окружении, и теперь ему приходилось вертеться волчком, чтобы сильные руки не дотянулись до него. Имей одержимые разум Теней, они бы давно без страха накинулись на него, но сейчас они ощущали все, что ощущают люди, пусть и несколько затуплено, однако и желания Теней никуда не делись - уничтожать.
   Очередным взмахом меча отрубив сразу три тянущиеся к нему руки, он вдруг увидел оставшуюся позади Сьюзен. Она спиной вперед отползала к ближайшей стене, махая перед собой обломком шпаги, едва ли достигавшим десяти сантиметров в длину.
   Оливер, казалось, забыл обо всем на свете. Тени, Жнец, Охотники, одержимые, его собственная жизнь... Желание спасти Сьюзен превзошло даже недавнее стремление отыскать собственных друзей целыми и невредимыми.
   Он рванул сквозь окружающих его монстров, словно берсеркер в пылу безжалостной схватки, коей она и являлась. Оливер наносил удары за ударом, и каждый его взмах сражал как минимум одного противника, пусть и не всех насмерть. Павшие ему под ноги одержимые хватали его за штаны и обувь, чтобы тут же лишиться рук, а то и голов.
   Меч мелькал с такой скоростью, что казалось, будто это золотая молния разит врагов своих, не оставляя им и шанса. Оливер потерялся в себе, он уже не видел окружающих его чудовищ, словно став одним из них, как человек в толпе не обращает внимания на других людей, что кажутся ему безликими тенями.
   Но тут он пришел в себя. Не потому, что вновь осознал себя, и не потому, что схватка прервалась, ибо вокруг не осталось ни одного живого врага. Он очнулся от яви из-за поразившей его боли, словно в затылок вонзилось толстое сверло, стремящееся прогрызть его череп и высосать мозг.
   Последнее, что он увидел, - приближающаяся земля, и тьма, что поглотила его прежде, чем в лицо ударил покрытый грязью камень.
  
  Эпилог
  
   Каждый раз, когда случаются ужасные вещи, люди стараются как можно скорее о них забыть, и чем они незначительней, тем быстрее это происходит. Но для каждого человека любое событие видится по-разному. Словно камень, брошенный в центр озера, и чем дальше от эпицентра, тем слабее влияние образовавшихся волн.
   Человек стал инвалидом - для него это величайшая беда в его жизни; потом идут родственники, коим каждый день предстоит видеться с этим человеком и наблюдать за его состоянием, сопереживая ему; затем друзья, коллеги, знакомые и незнакомые люди, что могут увидеть его где-нибудь на улице, посочувствовать ему, после чего развернуться и пойти по своим делам, через минуту забывая обо всем... А кто-то и вовсе его никогда не увидит и не узнает о существовании этого человека, пребывая где-то за пределами влияния волны от брошенного в воду камня, возможно, находясь в самом сердце уже иного.
  
   Все, кто находился в тот день в подземельях, оказались попросту завалены этими камня, и многие насмерть.
   Бертон уж точно не смог бы забыть обо всем, даже если бы захотел. Удар, что пришелся в его голову, оказался выстрелом из автомата, и пуля, что была из него выпущена, прочертила у него на голове борозду, словно от метеорита, что лишь краем коснулся планеты, а затем улетел восвояси, навсегда запечатлев на несовершенном лике свой несмываемый образ.
   Частный детектив давно подумывал о приобретении какой-нибудь фетровой шляпы, и теперь появилась еще одна ужасная причина. Борсалино, фидора, хомбург, трилби - он закупился шляпами на все случаи жизни.
   Вернувшись домой из больницы, он с удивлением нашел своего кота живым, истощенным, голодным, но живым. Словно в отместку за голодные мучения, он загадил всю квартиру, не отмоешь и за месяц.
   Заглянув в холодильник, он не нашел ничего съестного. Прокисшее молоко воняло прокисшим молоком. Оно и не удивительно. Лопнувшая упаковка залила все скудные продукты, и теперь белый шкаф превратился в рассадник плесени, и это несмотря на холод.
   Пришлось идти в магазин.
   Организация "Тенелов" за помощь в... победе над злом предложила ему работу у себя, на что Бертон не задумавшись отказался. Тогда они обещали поспособствовать его возвращению на прежний пост в полицию, и вот тут Леброн обещал подумать. Хотя бы полгодика - он решил, что именно столько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя, и если не забыть все произошедшее, то хотя бы переварить.
   Он посетил могилу Люпина, поведав всю правду без утайки. Он говорил вслух, однако впервые не чувствовал себя сумасшедшим.
  
  ***
  
   Джон продолжал гадать, лишился ли он тогда сознания или просто ослеп, оглох и лишился осязания на несколько минут. Ему поведали, что случилось после того, как его откинула Высшая Тень ударом, от которого он едва не умер, и, если верить врачам, то ли впал в краткосрочную кому, то ли в сопор; сходились они лишь в одном - будь он простым человеком, как минимум остался бы калекой, прикованным к постели до конца жизни; а так - лишь чуть больше пары недель, пока в ноги не вернулась чувствительность.
   Как оказалось, после его выбывания ситуация сначала резко улучшилась - Высшую Тень уничтожили, а Жнеца просто на время вывели из строя, а затем едва не окончилась смертью всех, кто оказался в тот злополучный день под землей.
   И тут их спасло чудо: из туннеля, одолев всех людей и нелюдей Жнеца, показались Охотники, что пришли к спуску в катакомбы, когда Бобби узнал, что Жнец устроил для своих преследователей ловушку (Шиву удалось схватить прежде, чем та успела сбежать).
   Силы уровнялись, так как на зов Высшей прибыли Тени чуть ли не со всего Бруклина, но тут появился и сам Бобби в компании оставшихся бойцов, спустившись вниз через первый люк, что все же удалось расчистить. Свежие силы решили исход битвы.
   Теперь Джон приходил в себя. Это была настоящая война, к которой не оказался готов ни один из Охотников. Политику организации необходимо было пересмотреть, и кто с этим справится лучше, если не молодое поколение?
   Новым главой филиала организации в Бруклине выбрали Грассхоппера. Почти единогласно. Сначала сомневались из-за его внешности: страшный порез на щеке и над глазом, отсутствие одного пальца, - но позже решили, что это сыграет только на руку. Образ настоящего вояки, истерзанного жизнью бойца, не мог не приглянуться журналистам.
   Тела помощников Жнеца из числа Охотников были выставлены в качестве убитых террористов, выжившие жертвы Теней превратились в жертв террористов, что накачали их какими-то наркотиками и собирались использовать в качестве живого щита. Те особо не спорили, хотя почти ничего не помнили, кроме отдельных странных образов, явно вызванных галлюциногенами.
   Некоторые из выживших сторонников Жнеца также признались в терроризме в обмен на вечное заточение в психушке, а не немедленную смерть от рук товарищей погибших. Разговоры об этом велись, и даже Бобби пришлось приложить все свои силы, чтобы разубедить желающих отомстить.
   Теней в городе заметно поубавилось, но организация не питала ложных надежд, продолжая обучение Охотников и готовясь принять новых членов. Джону пока приказали отдыхать, а он не спешил спорить. Впереди его ждало восстановление - перелом позвоночника - это вам не десяток сломанных ребер, сотрясение и внутреннее кровотечение.
   Состояние хуже было лишь у погибших. Их оказалось так много, что тела пришлось развозить поездами и самолетами по всем Штатам, ибо во всем Нью-Йорке не нашлось достаточно крематориев, чтобы сжечь все тела хотя бы за три дня, ослабляя пламя лишь для изымания пепла и помещения в печь нового тела.
   Почти через месяц начиналась весна, и Джон к тому времени собирался вернуться в строй и еще активней налечь на тренировки, на сей раз готовясь к встрече с людьми и вооруженными одержимыми.
   Не веря в Бога, он молился про себя всем и сразу, чтобы подобного больше никогда не произошло.
  
  ***
  
   Дежавю.
   Открыв глаза, он вновь увидел над собой белый потолок, и в этот раз даже не стал гадать, прекрасно осознавая, что находится в палате больницы. Значит, жив. Но живы ли остальные?
   Голова раскалывалась, как в первый его день пребывания в покоях организации, словно и не было всех этих смертоубийств, сражений с Тенями и угрозы миру. Однако Оли прекрасно понимал, что столь ужасных и отчетливых снов попросту не бывает.
  
   Спустя месяц он уже знал все, что его интересовало, и даже то, о чем не задумывался, да и плевать он на это хотел.
   Погибших было очень много, но все те, что находились в нише и сражались с Высшей Тенью и Жнецом, как ни странно, выжили. Хуже всего досталось Джону, который почти две недели пролежал полупарализованным, а меньше всего, что удивительно, Майлзу. Переломанные ребра и рука срослись в ту же секунду, как в него вселилась Высшая Тень, и все остальные незначительные ранения он получил уже в бою с одержимыми, в котором пришлось побывать и ему, пока...
   Ударом в голову оказалась попавшая в затылок пуля, но не боевая, а с сывороткой. Оли так сосредоточился на битве и спасении Сьюзен, что пропустил, когда из туннелей показалась группа Охотников, одолев всех своих противников из числа людей, а затем и новоявленных одержимых Жнеца.
   Увидев толпу одержимых, они не раздумывая открыли огонь, благо сменив боевые автоматы на те, что с сывороткой. Майлзу тоже досталось, но он отделался лишь синяками, когда как Оли едва не лишился зрения.
   Сьюзен осталась цела, до нее успел добраться один их одержимых, но она воспользовалась своей силой - неосознанно, как она уверяла, - и умерший носитель Тени прикрыл ее своим телом, а там и подмога подоспела, и противникам стало не до нее.
   Миранда уснула. Ее нарколепсия сработала, словно защитный механизм перед устрашающим противником. Она потеряла сознание и получила лишь незначительные ушибы, когда на нее наступили одержимые. После этого она проспала три дня.
   Везел впал в кому, но лишь на несколько часов. Ругательства стояли на весь лазарет, пока ему не вкололи успокоительного. Когда он очнулся в следующий раз, все же понял, что лучше держать свое недовольство при себе, а открывая рот, издавать лишь едва громкие слова. Он поклялся уйти из организации, однако пока ему этого не позволяли, ожидая, когда все уляжется.
   Мейсон очередной раз сломал нос, но не особо об этом переживал. Его больше заботили пальцы, некоторые из которых оказались поломаны, а в других зародились трещины. Со всеми этими гипсами и бинтами он стал похож на какого-то антропоморфного краба с клешнями. Их уже должны были снять, но, зная норов Рутгера, решили с этим повременить, пока кости не срастутся на все сто процентов и вернут былую крепость. Начали подумывать одарить его, помимо булавы, парой крепких перчаток, которые могут уберечь его руки от новых травм. Он и сам начал понимать, что простой силой не всегда можно победить, а потому активно взялся за тренировки.
   Афро пострадала довольно серьезно, но ее жизни ничего не угрожало. Тени, что набросились на нее, все же успели оставить на ее руках и лице несколько глубоких порезов. Теперь ей предстояло пройти множество долгих процедур, чтобы шрамы стали практически незаметными, благо современная медицина способна и на это.
   Эвила пострадала не очень сильно, ушибы да порезы. Помимо силы, она оказалась и удивительно крепкой. Даже удар Жнеца лишь вывел ее из строя на некоторое время, и когда подоспевшие отряды Охотников расстреливали последнего одержимого, она уже была на ногах и помогала с ранеными.
  
   Оливер все еще колебался. Организация, конечно, многое от них скрывала, но проученная горьким опытом, она теперь может прийти к двум выводам: либо необходимо теперь не срывать от членов организации важные секреты, либо наоборот, нужно держать свои тайны под куда более крепким замком.
   Ожидая, что будет дальше, Оли продолжал тренировки, но даже не думал пока выходить в дозор, да ему и не предлагали. Все залегли на дно, позволяя всем желающим за стенами "Тенелова" накричаться всласть.
   Когда все утихнет, как утихает всегда, на чистом небе можно будет разглядеть и звезды, что подскажут дальнейший путь. А пока Оливер ждал, не переставая тренироваться и думать.
   Оставшиеся в живых его друзья вернулись домой, но где его дом, он пока не решил.
  
  ***
  
   - Знаешь цитату из одной старой книги ужасов: "Люди не становятся лучше - только умнее. Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают себе гораздо более убедительные оправдания"? Хорошая фраза, не спорю, но не все же не до конца отображает истинную сущность людей. Умнее они тоже не становятся, даже наоборот, ведь отрывать крылья насекомым - такая скука, а главное - не имеет смысла. И оправдания... В какой-то момент люди начинают понимать, что им нет необходимости оправдываться, они делают, что делают, и если ты скажешь им: "Прекрати!", они едва ли обратят на тебя внимание, а если и посмотрят в твою сторону, то увидят лишь оборванца, что не имеет власти, а затем продолжат. Почему? Да потому что ты никто и ничто. Им важны лишь они сами, и чем больше у них силы и власти, тем меньше их волнует окружение.
   - К чему ты ведешь, Вольфганг?
   - Вот видишь, - усмехнулся Жнец, хотя отличить его обычный оскал от усмешки можно было лишь по выражению глаз. - Ты не слушаешь меня, даже не пытаешься. А если бы за стеклом сейчас сидел ты?
   - Я слушаю и слышу тебя. Просто кое в чем ты заблуждаешься: люди не хотят слушать тех, кто не имеет авторитета. Я тоже иногда говорю умные фразы, но, к сожалению, я не знаменит и не богат, поэтому меня никто не слушает.
   - Разве я сейчас сказал не то же самое, Джон?
   - Схожесть наших мыслей есть, но все же они совершенно разные. Как бы так сказать... Человеку не свойственно одиночество, кто бы что ни говорил. С начала времен люди объединяются в различные сообщества, и если кто-то видит, что один из них не прав, его пытаются вразумить, и, в конечном итоге, все встает на свои места.
   Мрачный Жнец тихо засмеялся, словно на деревьях зашелестели каменные листья.
   - И ты в это веришь?
   - Конечно. Ты нашел тех людей, что были согласны с твоим мировоззрением, и так получилось, что ты один втолковывал им значимость своих идей. Тебе возражали? Вряд ли. А если и возражали, что ты делал? Игнорировал? Изгонял? Убивал? Это ты не хотел слушать и слышать, один против всех. Да и насколько я знаю, ты ведь не всем рассказал о том, что именно запланировал? Об этом знали лишь единицы, и ты боялся им рассказать правду, потому что они могли покинуть тебя.
   - Я не боялся! - чересчур рьяно попытался оспорить слова Джона Жнец. - Те, кого я собрал подле себя, были лишь неизбежными жертвами. Стал ли я похож на тех, кого презираю? О да. Но я ведь тоже человек, пусть и Охотник.
   - Но ты ведь сам говорил, что Охотники лучше любых обычных людей...
   - Это так. Мы умеем меняться, подстраиваясь под окружение. Но посмотри, кто нас окружает! Люди, что войну и насилие предпочитают миру и спокойствию. Мы Охотники, но не истинные, мы росли в окружении алчных и трусливых людей, и сами стали неотличимы от них. Мы узнали, кто мы есть на самом деле слишком поздно, когда уже сформировали свою личность. Но что, если бы мы с рождения знали о своей природе? Что, если бы росли в среде таких же, как и мы? Оливер и все остальные, что еще так молоды, ты смог увидеть в них тех, других Охотников, что станут основой будущего нового человечества?
   - Они едва не погибли...
   - Это не имеет значения, - вновь перебил Джона Вольфганг. - Появятся новые, эволюция неизбежна, но кем они станут теперь? Теней все меньше, открытых Дыр почти не осталось, с каждым годом о Катастрофе вспоминают все меньше, словно это нечто далекое и скучное, намного интересней узнать, как вчера сыграла любимая команда, и уже никто не хочет вспоминать, что десять лет назад из всей этой команды выжил лишь один, оставшись инвалидом, а это уже совершенно другие люди, просто выступающие под теми же цветами и символами.
   Не будет Теней, и Охотники исчезнут за ненадобностью, как исчезли они тысячу и десять тысяч лет назад, их силы даже не пробудятся, и когда через тысячу или десять тысяч лет вновь объявятся Тени, наученные горьким опытом, ведь вы не убили ту Высшую Тень, что вернулась через Дыру обратно в свой мир, и тогда нам придет конец, ибо с каждым новым поколением люди теряет частичку себя, и вскорости от них не останется ничего, кроме безликих теней.
   - Объединившись, люди способны на гораздо большее, чем поодиночке. Ты был один, пусть и окруженный сторонниками, а мы действовали сообща, потому и победили. И через тысячу, и через десять тысяч лет ничего не изменится. Тени действовали скрытно, и о них знали лишь немногие, но если они выступят в открытую, о них узнает весь мир, и объединится, как объединялся всегда.
   - Тогда почему вы скрываете факт существования Теней? Пусть мир узнает. Хаос? Не это ли нужно людям, чтобы стать сильнее? Не так ли сами Охотники пробудили свои силы, столкнувшись с неведомой опасностью?
   - Почему? - Джон помолчал, словно подыскивая ответ. Когда-то он знал, как ему казалось, причину этого, пусть и не задумывался о ней, но сейчас он не мог найти достойного ответа, который удовлетворил бы его самого. Хаос? Его хватает и без Теней. Люди будут бояться, но не достаточно ли у них страхов и без этого?
   - Это не главное, - ответил Вольфганг, когда Джон озвучил пришедшие ему в голову причины. - Вы боитесь - вот истинный довод. Вы боитесь обычных людей больше, чем всех Теней вместе взятых. Если они узнают о не таких, как сами, то будут нас ненавидеть и презирать, и это еще одна причина того, что Охотники исчезнут уже через два-три поколения. Слиться с толпой и стать с ней единым целым - разные вещи. Первого вы не умеет, а второго не желаете. Остается только исчезнуть... Хелин, - вновь заговорил Жнец чуть погодя, - как она?
   - Тебя это разве волнует?
   - Благодаря мне она выжила на Рождество, разве я не имею права узнать, все ли с ней в порядке? Ты ведь был у нее?
   - Она цела. Пару недель назад ее выписали из больницы.
   - И что же дальше? Кто она? Хомо Сапиенс или Хомо Эребус? Она вышла на улицу, почувствовав опасность, как самый натуральный Охотник, хотя всю жизнь приотворялась человеком обыкновенным, выбрав для себя одну из самых человечных профессий, да и все случившееся на острове. И все же ее тянуло ко всему этому, как музыканта тянет к струнам и смычку. Она пыталась стать такой, как все, но бросила все ради спасения других, ради спасения тебя. И вернувшись домой, думаешь, она все забыла? Нет, ее теперь будет преследовать это пьянящее чувство силы того, кто держит в руках жизни других людей. Помяни мои слова, очень скоро она не выдержит, и вы вновь встретитесь, и тогда тебе придется сделать выбор.
   Джон не хотел в этом признаваться даже себе, но когда он увидел Хелен, что пришла спасать его вместе с другими Охотниками, он был рад как никогда, словно всю жизнь ждал этого пленения только ради ее взволнованного и напуганного лица, глаз смотрящих на него истинными чувствами. Встречаясь с ней в лупанарии, он видел в ее глазах чувства, но не мог понять, напускные ли они или истинные. Теперь он знал.
   - Не этого ли желает человек? - усмехнулся Джон, поднимаясь со стула перед прозрачным стеклом. - Выбор. Мы выбрали жить и пытаться изменить этот мир, надеясь, что люди примут верное решение относительно своего будущего, ведь мы до сих пор живы, а значит, пока в своей общей массе идем верным путем, тернистым и ухабистым, какой и должна быть жизнь, ибо в ином случае не научимся на ошибках прошлого. Ты же, в свою очередь, сделал выбор за всех, даже не задумавшись, верный он или нет.
   Как я и сказал ранее: объединившись, люди способны на гораздо большее. Будущее всех должны решать все, а не одиночка, возомнивший себя и судией и палачом.
   - Мнение большинства не всегда означает, что оно верное.
   - Вот только большинству указать на это можно, а одиночка не слышит никого, кроме самого себя.
   Джон ушел прежде, чем Вольфганг нашел, что ответить. В том, что он придумает очередной довод, можно было не сомневаться, но Охотник уже услышал все, что хотел, и вряд ли услышит что-то новое.
   После всех этих дней он не поменял своего мировоззрения, просто оно стало несколько... шире. И все же кое в чем Жнец бесспорно прав - Охотники боятся людей. Ведь только человек может убить чудовище, и пока Тенеловам есть, с кем сражаться, они остаются людьми.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"