Друзья просигналили по сотке, что они возвращаются, и Нигер вышел на балкон.
Степь здесь почти не видна по ночам, но зато, выходя на балкон, погружаешься в звезды. Черное небо густо усыпано ими до самого горизонта. О чем бы ни думал, они тут же с тобой, окружают, высвечивают твои мысли, увлекают в тишину Космоса. Да и сам, как потянешься к звездам - летишь. Стоишь на балконе, не двигаешься, а сам весь там, среди звезд, и дышится так хорошо, свободно.
Но в этот раз что-то тяжелое застряло у Искандера Бейбутова где-то в подсознании. Что -то там лишнее было, тяжелое, скрутило его и не давало потянуться, взмыть душой.
Искандер ведь не просто так наслаждался звездами, он проделывал сложное упражнение для психики, которому научил его дед, проверенное веками, сотнями поколений сильнейших бойцов. Небо тонизирует мозг, это великий тренажер для укрепления духа.
Как говорил дед Искандера: 'От маленькой душонки великой победы не жди.'
А тут вот что-то не то, не работает 'тренажер'... И звезды - не звезды, и никакой свежести, бодрости духа от них нет.
Что же он притащил с собой лишнее, почему отяжелел изнутри?
Воспетка зацепила, что ли?
Нет, нет, не то... Это глубже сидит.
Надо обнаружить занозу и убрать - обмотать ее соответствующими мыслями и выдернуть вон, чтоб не мешала.
Как это часто бывает в житейских делах, стоит правильно и четко обозначить задачу, как решение уже на пороге, искать не надо.
'Вот оно, лишнее, как колючая проволока, зацепилось в мозгу и забирает свободу',- подумал Нигер.
Это маленькое отвратительное лицо Маргаритки, перепачканное кровью и калом, со всех сторон облепившееся волосами с блевотой...
Нигер сморщился, попытался сопротивляться, но оно уже полезло, полезло из памяти во всех непрошеных подробностях
и уже раскручивает за собой сразу все, что ему, Нигеру, ни зачем не нужно и противно вспоминать.
Он скривил рот и с отвращением плюнул с балкона вниз.
'Дура без мозгов!!! - размышлял он.- Если б она, эта маленькая дрянь, не закричала про свою е...ную любовь,
ничего бы дальше не было. С ней уже разобрались. Успокоили бы, Бульбак умеет с бабами разговаривать после этого.
Потом выпили бы мировую да ушли'.
Нигер не разрешил бы себе вспоминать ее.
Но ведь она даже ночью приснилась, во сне повторился этот ужасный облик и ее крик :
- А вот!.. А вот!!!... Я все равно тебя люблю! Ты самый плохой, хуже тебя никого нет!!! А я все равно... Можете убить!
Это она не ему кричала, а Чесу. Ну, и что? Какая разница, они - трое.
Всё это можно благополучно пройти, прожить... Но как убрать из памяти, чтобы не впрыскивало яд, который, он чувствует, чувствует...
Люди думают, что их прошлое уходит - прошел, подмел за собой веничком, где-то осознал и пожалел, каждый на свой лад раскаялся, и вот ты уже идешь, как новенький, и больше так делать не будешь.
Но это не так, прошлое всегда идет с тобой, просто ты его не замечаешь и рад. .
Но оно действует, участвует, дает крылья или держит за горло, организует все пространство вокруг тебя, притягивает события, оно формирует твой характер, привычки, почерк! Оно, и только оно, прошлое, определяет твое настоящее, судьбу.
Это все Искандер знал. Но не мог понять, почему именно это дело с Маргариткой так зависло и действует уже открыто?
Ведь всякого пережитого много! Что ж тут было такого особенного?
Восьмой и девятый этаж, где жили девочки, Нигер и его друзья называли лягушатником.
Ничего личного, без злобы так называли.
Просто, по мнению этих ребят, 'лягушки, они лягушки и есть', что о них говорить.
Их там было 'голов' шестьдесят, если не больше, потому что визжали, пищали, как будто их сто, барахтаясь на своих этажах.
Были среди них и такие 'лягушечки', что 'пальчики оближешь'.
Особенно, с начала учебного года, в сентябре - поступали свеженькие. Пока они трое - Бульбак,Чес и Нигер - не пройдут,
никто не посмеет их тронуть. Общага хозяев знает.
- В принципе, этот буль-буль- аквариум - у нас неплохой. Свеженькие, молоденькие самочки от 15 лет
и - никакой родительской охраны! Такое еще поискать. У - цю-цю-цю-у.....- довольно смеясь, говорил Бульбак,
чмокнув щепотку пальцев.
- А хорошо покопаться, так можно найти очень клевенькую целочку среди лягух. Ох, кайфово же, когда она в свой первенький раз испуганно глядит в глаза с полным ротиком, - с хохотом говорил Чес, изобразив удивленную мордочку 'лягушки' с вытянутым ротиком в букву 'о', - и даже квакнуть не может, пока не научится делать свое дело, как профессиональная проститутка.
Можно было свободно подняться в 'лягушатник' по балкону, когда воспитатели уйдут, закрыв на замки этажи.
Там 'лягушатки' сразу завошкаются, музычку включат, на стол соберут, пищат, лопочут наперебой, не умолкая, глазки строят.
- Бесплатные шлюшки без мозгов,- говорил о них Бульбак, весьма довольный их доступностью, поскольку 'на настоящем накопительном этапе должно беречь каждую копеечку, если хочешь стать миллиардером и править миром'.
Ох и любили эти трое побарахтаться в 'лягушатнике' для разрядки.
Но попадались там и 'пиявки'. Так друзья называли самых 'липучих' из девочек, тех, которые в них влюблялись.
К Нигеру и Бульбаку такие пиявки 'присасывались' редко, потому что они никогда особо не нежничали с ними.
А вот с Чеса приходилось снимать их 'пачками'.
Его ярко-голубые глаза, почти синие, оттенка редкостного, жутко привлекали эти 'несмышленые создания'.
Кроме того, он охотно играл с ними в нежную любовь, под вид настоящей.
- Так намного слаще сосут, - объяснял он друзьям.- Никакого сравнения нет с равнодушной лягухой.
Пусть любит, но не долго, только на период ее е...ли.
Не только общаговские 'лягушки', но и 'более приличные' девочки из города бились по нему в истериках. О них ребята тоже злобно говорили : 'пиявки', 'пиявки - это гадость', 'пиявки - это кошмар'.
Снимали 'пиявок' грубо, жестко, 'иначе не отцепится'.
А надо, чтоб 'лягушка' 'знала свое место', не смела лезть, когда ее больше не хотят.
Получила свое и пусть отваливает, здесь ей 'не общак милосердия', 'другой подаст'.
От 'присосавшейся пиявки', то есть, 'влюбленной идиотки', 'чеканутой соски' всегда можно было ждать вреда.
Она могла испортить приятный вечер с другой, затеять скандал, драку, отпугнуть новую девушку.
Могла устраивать истерики, забрасывать письмами, искать колдовских приворотов.
Ребята в такое не верили, но зачем оно надо.
Пиявка могла отравить жизнь по-всякому, совершенно непредсказуемо, вплоть до того, что могла отравиться, повеситься, выпрыгнуть из окна, броситься под поезд, оставив письмо, и посадив ментов на хвост парню.
Не говоря уже о беременности и ребенке, которого она могла повесить ему на шею.
Хотя все трое за этим внимательно следили.
Но предохраняться они не любили.
Поэтому, как бы она ни старалась быть неотразимой, близкие интимные отношения с ней ограничивались одним разом,
самое большее - неделя.
Понимали, что девчонка могла забеременеть и за один раз.
Потому ее, на всякий случай, хитро, незаметно, на крайняк - и жёстко, передавали другим, не давая брошенной погрустить и поплакать в одиночку, 'зализывая свои душевные ранки'. 'Пусть хорошенько поспит с другими, а потом и разбирается, от кого забеременела и стоит ли рожать'.
Короче, с 'лягушками' у них все было схвачено и 'всё путём'.
А эту 'лягушку', чье лицо теперь снилось Искандеру Бейбутову, звали Маргарита.
- Маргарита, б...ь! - посмеивался Бульбак, - придумали ж так назвать обезьяну, хорошее имя испортили.
Друзьям было просто оскорбительно за друга, когда он взялся клеить этот 'самый отстойный экземпляр' в лягушатнике.
- Жопы - нет, сисек - нет, ростом - с ноготок, мордочка- с кулачок. Да и не мордочка это у нее, а куриная жопка, - смеялся Бульбак. - Что, Чес, клопа хочешь вые..ть?
Смотреть паскудно, когда ты с ней. Не тронь ее, гаду.
Но Чес упрямо 'тащился за мартышкой'.
Однако склонить ее к сексу у него почему-то не получалось.
- И чего ей беречь, бл..дь?- удивлялся Бульбак. - Радовалась бы, что кто-то позарился на ее пи..дёнку. Если ты не побрезгуешь трахнуть эту гаду, то быть Ритуське не ё...анной всю ее ублюдочную жизнь.
Маргаритке было семнадцать, но выглядела она лет на 14-13.
Росточком маленькая, она имела только торчащие косточки везде.
Толстая коса до ягодиц - единственное, что ее могло украсить, но Маргаритка туго заплетала ее, убирая все волосы назад, так что личико смотрелось еще меньше и беднее.
К тому же одевалась она 'отстойно', то есть беднее всех в общежитии.
Девочки над ней посмеивались и дружбу с ней не водили.
Всё свое время Маргаритка полностью отдавала учебе, получая по всем предметам пятерки. Да еще дополнительно занималась своими любимыми предметами.
Прежде всего, ее интересовала физика элементарных частиц, физика плазмы, астрофизика и космология.
Она интересовалась и наукой вообще по всем направлениям, которые прорвались вперед,и давали много пищи ей для раздумий.
Вот эти ее увлечения нервировали и вызывали отвращение у сокурсниц.
Ее 'совершенно ненормальное' стремление к знаниям расценивалось всеми, как желание "подлизаться" к преподавателям и 'выпендриться' перед всеми.
Девочки говорили про нее:
- Нищенка!
-Тупое ничто!
- Синий чулок.
- Какой чулок, у нее на чулочки бабок не хватает. Носок. Серый и рваный ,- острили девчонки.
Было и такое мнение:
- У нее тихое помешательство, она явно не в себе, смотреть надо, чтоб она нас тут не пожгла.
Ухаживания за ней Чеса огрошили всех. Сам Чес!!!... Красавчик Чес!... Самый крутой, самый 'суперский' парень положил глаз на эту сумасшедшую 'отстойную дурищу', на 'этот носок, серый и рваный'!..
А Маргаритка еще и не сразу приняла его знаки внимания - улыбки, взгляды, приветствия.
Даже, когда он садился в столовой за ее столик, отворачивалась, как замороженная.
Всегда занятая своими размышлениями, она не смотрела на него совсем, в упор не видела его и видеть не хотела. Даже не сразу начала понимать, что это он именно ее ждет у двери классной комнаты.
Проходила быстро, не поднимая глаз, не обращая внимания на его голос:
- Маргарита! Маргарита!
Но однажды она резко обернулась.
Видно было, что она собиралась сказать ему что-то нехорошее и уже открыла рот, но, посмотрев ему прямо в глаза,
запнулась. Оставаясь с открытым ртом, смотрела в его глаза, не двигаясь с места, как под гипнозом.
Этому было много свидетелей.
Они потом рассказывали:
- Ритка посмотрела Чесу в глаза и сразу спятила совсем, стояла перед ним с отвисшей челюстью, прямо как заколдованная.
- А Чес?
- Чес стоит со своей гламурной мордой и улыбается. Радуется, что лохушке понравился.
Чес и Маргаритка остановились и стояли поперек потока учащихся, выходивших из класса.
Так и стояли бы, молча, глядя друг другу в глаза, если б их не растолкали по сторонам.
С этого дня Маргаритка преобразилась...
У нее появились приличные джинсы, модная футболка, косметика, духи, какие-то локоны, веселенькие кудряшки у лица.
Свою длинную косицу она теперь укладывала поинтересней...
Но дело даже не в этом.
Ее маленькое личико каким-то непостижимым образом удивительно зажглось, стало.... привлекательным.
Она вся изнутри вспыхнула счастьем, и ее как - то стало больше на свете.
Изменись движения, походка. Появилась своя особая женская грация, поразительная, неожиданно невероятно красивая.
Ребята начали ей улыбаться, засматриваться, вызывая у Чеса ревность.
Все с любопытством посматривали на эту пару: огромный красивый и сильный Чес, а рядом с ним - эта хрупкая маленькая
девочка Маргаритка, ставшая очень женственной, нежной, пронизанной до мизинчиков своей радостью и любовью,
не умевшая это скрыть.
Казалось, что она вся просто лучится от счастья, когда идет рядом с ним.
Даже учителя судачили между собой о них:
- Смотрите-ка, у Володи Чеснера оказался хороший вкус. Разглядел ведь эту маленькую звездочку среди всех.
- Она очаровательна.... Сама нежность! Интересно, что дальше будет?
- Поженятся, это же настоящая пара, они созданы друг для друга. Видно же. Это у них самая настоящая любовь, прямо как в кино,
как в романах пишут.
Но девочки говорили другое:
- Ты, Рита, главное, от радости такой не позабудь свое место, а то губу закатывать будет очень тяжело.
Ты для Чеса - забавная обезьянка.
Однако Чес не давал ей ни малейшего шанса знать 'свое место', на которое указывали девочки.
Он окружил ее своим вниманием, как принцессу, и она почувствовала себя ею.
Во время поздних прогулок, когда небо над головами было усыпано звездами, Маргаритка учила его находить созвездия.
Она была безмерно счастлива, что обладает таким знаниями, которые парень охотно принимал из ее рук.
Обнимая его голову руками, она направляла его взгляд к звездам и рассказывала легенды, связанные с ними.
Какие это были легенды! В ее исполнении они звучали царственно-красиво, в них хотелось верить.
Окруженные звездным небом, эти легенды долго не умолкали, когда она переставала говорить...
Маргаритка умела заинтриговать каким-то созвездием, а потом открывала на своем телефоне фотографии,
сделанные новейшими телескопами:
- Посмотри его поближе, вот что там!
И тут же знакомила его с последними гипотезами относительно увиденного.
Бывало, что они шли по городу и всю ночь спорили об этих гипотезах, выдвигая свои предположения, не заметив,
что звезды давно ушли с небосклона, и наступило утро.
А он и сам удивлялся, что все так хорошо запоминал.
Никогда за собой он раньше этого не замечал, в школе учился на одни двойки и тройки. И плевать ему было на это небо.
Он никогда на него и не смотрел, разве только насчет погоды.
А тут вдруг - отличная память проявилась. Чудеса.
Маргаритка говорила, что его, Чеса, глаза в точности повторяют цвет и оттенки неба, меняясь в зависимости от того,
как на них падает свет.
- Как жалко, что ты не можешь видеть свои собственные глаза! - вполне серьезно говорила Маргаритка. - В зеркале, на фотках, на видео - это же не то. Знаешь, у меня раньше никогда не было мысли заняться художественным фото. А сейчас хочется,чтобы попробовать выразить эту необыкновенность твоих глаз, их красоту. Какое фото можно сделать будет!
А что, если нам с тобой вместе заняться художественной фотографией?- загорелась она.
- Ну, для этого нужно качественный фотоаппарат купить для начала.
- А мне кажется, пока сойдут и наши сотки. Надо кое-что почитать, посмотреть, что люди наработали.В интернете есть. И походить на фотовыставки. Как ты думаешь?
- Да пойдем хоть завтра, - заинтересовался Чес, удивляясь сам себе.
Маргаритка действовала на него так, как никто другой.
Он даже опасался, что может влюбиться в нее по-настоящему из-за того, что она так просто открывала перед ним какие-то неожиданные горизонты.
А, может быть, и влюбился бы, если бы не Бульбак, который строго контролировал эту ситуацию:
- Лягушка старается тебя увлечь, потому что ты для нее небесный принц. Она хитрит. Ты смотришь ей в рот и ловишь каждое слово. А ты не забывай, зачем у соски рот! Подумай, Чес, почему она тебе не дает? Ведь ты очень нравишься. Она сознательно дразнит. Это трюк. Она тебя тупо ловит.
Но как только ты хорошо всадишь ей по самые яйца, эта канитель со звездами отойдет в сторону. Баба - это всегда примитив.
Все свои звезды она найдет у тебя между ног. А тельце-то у нее незавидное...
Бульбак, видя необычное состояние Чеса, увлекал обоих друзей вместо тренировки пойти 'попить пивка', а потом,
хорошо подвыпив - 'пора по бабам'.
- Нельзя, чтоб ты около Ритки сидел таким голодным. Бабец оказался - сама хитрость и предприимчивость. Вот уж не ожидал от нее такого подскока из болота. Того и гляди выскочит. Замуж за тебя. Но сытым ты не потеряешь голову.
Когда Чес, наконец, добился 'Риткиных прелестей', Бульбак, 'как всегда, оказался прав'...
Истрепанный до боли в промежности в оргиях с проститутками, на которых Бульбак в эти дни не скупился, Чес ничего такого особенно хорошего в близости с Риткой не увидел.
Сначала еще было какое-то удовольствие учить ее, робкую и несмышленую, премудростям секса.
Было пережито Чесом его любимое удовольствие видеть испуганный и смущенный взгляд Ритки, когда она 'в свой первенький раз' по его просьбе 'смотрела ему в глаза с полным ротиком'.
Но эта новизна через неделю стерлась и забылась совсем.
'А тельце-то у нее незавидное,- думал Чес словами Бульбака, улыбаясь. - Друган мой прав, как всегда. Вот у него - голова,
а она... Баба есть баба, их е...ть надо, и все дела. О них совсем не стоит думать'
'А вот мордочка ее,- думал Чес во время секса с ней,- И правда, похожа на куриную жопку'
Маргаритка, напротив, старалась, как оглашенная, ему нравиться, сама увлекалась им все больше и больше, и не могла насытиться, лаская его...
Чеса уже раздражало ее постоянное заглядывание в глаза, стремление угодить ему.
'Из кожи лезет, дура, а что она может дать, с ее-то стремным тельцем. Бульбак прав, она берет не по себе,
ей пора искать себе какого-нибудь урода'.
Он не показывал ей своего изменившегося отношения, но стал приходить в ее комнату реже и только на короткое время секса.
Он стал очень небрежен, неосторожен в своих движениях во время близости. Частенько он ' нечаянно' бил ее то рукой,
то ногой. После самых интимных ласк она могла получить удар коленом под подбородок.
А когда пыталась выпутаться из его ног, он нарочно не выпускал и смеясь, опять 'нечаянно' наносил удары.
Бывало и такое, что она чуть ли не насмерть задыхалась, давилась, когда он с силой хватался за ее голову и прижимал к себе так,
что душил, пока не закончит получение своего удовольствия.
А все остальное, действительно, отошло в сторону.
От их похода на фотовыставку у него, правда, остались приятные воспоминания и самый дорогой отличный фотоаппарат,
который он купил себе сразу после выставки.
Фотографии у него получались обыкновенные, до художественного фото он не дорос, но технически выполнять их научился неплохо. Это уже без Маргаритки.
Насчет тех легенд и звезд Чес усвоил одно: все звезды и созвездия у него между ног.
Самое важное - вот этот большой хороший 'дружок', что в джинсах. Еще, конечно, здоровье и деньги.
И, если еще кто-то в жизни стоит уважения, так это его настоящие верные друзья - Бульбак и Нигер.