Ледоруб вонзился в лёд. Руки непослушно слетают с деревянной рукоятки.
Митя сдёргивает варежки и дышит на пальцы. Белый пар ударяет по коже и рассыпается в слова.
- БРОСЬ РАБОТУ И БЕГИ. ТЕБЕ НЕ СОГРЕТЬ ЭТУ НОЧЬ. ЗДЕСЬ СЛИШКОМ ХОЛОДНО.
Взгляд из-под побелевших ворсинок ушанки, неуверенно обводит гладь ночного озера. Зелёный снег. И тысячи лунок с огоньками-пятнашками зимних свечей, Митя Рассвет ожесточённо бьёт ладонями друг об друга и, надев поднятые со льда варежки, продолжает работу.
- ЗДЕСЬ АБСОЛЮТНЫЙ МИНУС. В ЭТОМ МЕСТЕ НЕТ ЖИЗНИ, БРОСЬ ИНСТРУМЕНТ И ПРОВАЛИВАЙ, СПАСАЙ СВОЁ ТЕЛО. ОНИ ВСЁ РАВНО НЕ ПОЙМУТ.
Луна разочарованно уходит за край горизонта. Наступает полнейшая тьма, лишь на нескольких квадратных метрах пульсируют лунки зимними свечами. Да за спиной, вдалеке, огни высотки.
Появляется ветер, поднимающий со льда мелкие песчинки дроблённого в снег льда. Эти снежинки-ножички бьют в незащищённые части лица. Ледоруб настырно вгрызается в белую поверхность. Митя Рассвет тяжело дышит. Он устал, но всё одно, продолжает крутить ручку своего инструмента.
- ТЕБЕ НЕ ПОБЕДИТЬ ЭТУ НОЧЬ. ТЕБЕ НЕ РАЗОГРЕТЬ ЭТОТ ЛЁД. ВЕРНИСЬ В СВОЙ ДОМ. НЕ ПРИХОДИ СЮДА БОЛЬШЕ. ИЛИ. ТЫ ДУМАЕШЬ, ОНИ ЗАМЕТЯТ?
Сверло ледоруба проваливается в мутную воду. Митя выдёргивает свой инструмент из получившейся лунки и едва успевает опустить в воду свечу. Лёд сковывает лунку. Митя, достав специальную зажигалку, зажигает свечу и, укрыв пламя от ветра своими руками, улыбается обмороженными губами.
Многоэтажка светиться в предутренней мгле своим неоновым светом. Каждое окно как витрина: загляни и посмотри. Выбери себе свой принцип счастья. Лишь первый этаж (нулевой) запаян железными ставками в оконных рамах.
- ВОТ И ВСЁ. ТЕБЕ ПОРА. ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ИДИ. ПРЯЧЬ СВОЁ ЖАЛКОЕ ТЕЛО. А ЗДЕСЬ, ЗДЕСЬ БУДЕТ ЖАРКО.
Холодный ветер пробирает до костей. Ладони в мозолях от ледоруба. Работа спасет мысли, но калечит тело. Митя сжимает пальцы в кулак и разжимает. Разгоняет остывающую в теле кровь, сердце работает, как новый мотор, но это не спасает, в этом месте не выдержит ни один механизм. А полинявший зелёный мундир, разве способна согреть подобная материя душу? Хорошо, что меховая ушанка, передаваемая из поколения в поколение, от отца к сыну - согревает уши.
-ТИШИНА. ВРЕМЯ ДУМАТЬ. ТЫ ПОДУМАЛ?
Мите неуютно, он стоит на улице и смотрит на дом перед собой. Большой, уходящий в небо своими этажами, построенный чёрт знает когда - дом, родной дом. Предки назвали бы это воплощением бреда спятившего архитектора или абстракцией скульптора передвижника. Но предки лежат в земле уже больше чем четыреста лет. В промёрзлой земле ночью и в обожженной целине днём.
- ВЗГЛЯНИ НА ВСЁ СО СТОРОНЫ. ОНИ СИДЯТ В СВОИХ КВАРТИРАХ. ИМ НЕВЕДОМО, ЧТО ВСЁ МОЖЕТ БЫТЬ ПО-ДРУГОМУ. ОНИ НЕ ХОТЯТ ПО-ДРУГОМУ.
Но для Мити этот дом реальность. Это его город, его улицы, его страна, его мир. Его подъезды и его квартиры. С жизнью за обитыми железом окнами на нулевом и, если повезёт, распахнутыми шторами за термоустойчивыми стёклами на втором.
- ВОЗМОЖНО ЛИ, СПАСТИ ТЕХ, КТО ОБРЕЧЁН? НУЖНА ЛИ ИМ ТВОЯ ЖЕРТВА? СЕЙЧАС ЗДЕСЬ БУДЕТ ЖАРКО. ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК БУДЕТ ЖАРКО?
Миллионы людей привыкли жить в замкнутом помещении своих современных коммунальных метражей. Квартирный вопрос теперь не просто актуальность, теперь это Госплан. Впрочем, ни один обладатель пресловутых метров не знает, что означает слово Госплан. Просто теперь каждый готов грызть кирпич на своём пути, лишь бы пробраться ближе к чердаку. В поднебесную, где говорят и теперь ещё живут боги.
- ОСТАВАТЬСЯ ЗДЕСЬ ЭТО ГЛУПО. ГЛУПО, КАК И ЗАЖИГАТЬ СВЕЧИ В ЛУНКАХ.
ТЫ ЕЩЁ МОЖЕШЬ УЙТИ. ТАК ИДИ. Я ОТПУСКАЮ ТЕБЯ
Митя подышал на пальцы. Тёплое дыхание прошло по коже паром и вновь холод. Бесполезно и нужно уходить, положив на плечо ледоруб и по старинке оглянувшись на восходящее солнце.
- ТЫ САМ ВЫБРАЛ ЭТО. ЭТО БЕСПОЛЕЗНО. НО ТЫ ВЫБРАЛ ЭТО. ЭТО ЛИШЬ ПУТЬ. ТВОЙ ПУТЬ. И ОНИ НЕ ПОЙМУТ.
Снег под ногами уже превратился в хлюпающую слякоть. А небо над головой стало светлеть. -Вау-вау-вау- Захлёбываясь удивляется сигнальный выстрел из ракетницы. Описывая круги, теряется погасшей искрой.
-Митяй! Пора! - Артур выглядывает из-за железной двери подъезда ракетница в его руках дымиться пустым послевыстрельным дымом.
Митя кивает ему головой. Снимает с головы ушанку и достаёт из неё два тёмных стекла, на резинке от трусов. Надевает на глаза и, отвернувшись от дома, встречает, стиснув зубы от яркого света, первые лучи солнца. Он хочет невозможного, остудить яркое солнце своим, продрогшим за ночь, телом.