*****
*****
31.03 - 10.04.07
|
|
|
||
А что, если было вот так? И мир вывернулся наизнанку... Опубликован в выпуске газеты "Массаракш" за сентябрь 2009г. | ||
МАССАРАКШ
Вж-ж-ж-ж-бум! Вж-ж-ж-ж-бум! Вж-ж-ж-ж-бум! - Крааг недоуменно поглядел на часы - пятничный обстрел сегодня начался раньше обычного. Вж-ж-ж-ж-бум! Вж-ж-ж-ж-бум! - сначала звук вспарываемого стабилизатором воздуха, потом глухой взрыв, от которого вздрагивала земля. Били, похоже, по восточной оконечности острова. Как всегда не прицельно, - в основном мины попадали на пляж, но чем черт не шутит... Вж-ж-ж-ж-ж-и-и-у-ба-бах! - дом ощутимо тряхнуло, задребезжала посуда. Это было уже опасно - Крааг поднялся из-за стола, сгреб в сторону служившую половиком бамбуковую циновку, кряхтя нагнулся, ухватился за скобу, потянул, откинул люк, и с сопением полез в погреб. Погреб Крааг вырыл и оборудовал сразу как только на мысе Свободы, в прошлом Утопленников, была провозглашена независимость, и начались систематические обстрелы из-за демаркационной линии. Таскаться каждый раз в муниципальное бомбоубежище было далековато, тем более с дочерью и пятилетним внуком - тогда они еще жили вместе. А будь он один, так ни за что бы не стал возиться с вечно осыпающимся песчаным грунтом и бетонными блоками - убьет, да и ладно, ему ли смерти бояться? Как там Мирла... Хоть бы додумались пойти в бомбоубежище - уж больно близко в этот раз долбит. Крааг зажег в погребе свет, включил радиоприемник, чтобы не пропустить сигнал отбоя тревоги, да и просто чтоб не так скучно было коротать время обстрела - а могли бить с перерывами, долго, пока боеприпасы не кончатся, либо пока не будет заключено очередное недельное перемирие. "...зидент Южной Конфедерации независимых островов, господин Пурк, выступил с решительным осуждением неспровоцированных актов агрессии со стороны неформальных вооруженных формирований. Вместе с тем, сказал господин Пурк, мы не отрицаем права всех народов Конфедерации на защиту их культурной и национальной самобытности. Мы, как и прежде, готовы гостеприимно распахнуть свои двери для истинных друзей, разделяющих общегуманитарные ценности, но не потерпим насилия. Спорные вопросы должны решаться исключительно мирными методами, с участием всех заинтересованных сторон" - зазвучал из приемника голос диктора. Крааг хотел было сменить волну, но тут же подумал, что вряд ли в этом есть хоть малейший смысл. "Продолжаются консультации по размещению умиротворительных сил на некоторых островах Конфедерации - бодро повествовал диктор - По мнению высоких переговаривающихся сторон, это, несомненно, будет способствовать кардинальному оздоровлению обстановки, и быстрому росту экономики островов. Так, уже в текущем году..." - Бум! Бум! Бум! - череда глухих взрывов заглушила дикторский монолог. Крааг вяло подумал, что как ни сильно изменился за двадцать лет мир, а калибр минометов остался прежним. Отморозки, что сейчас где-то там за демаркационной линией суетились вокруг "хлопушек", вовсе не имели намерения убить персонально его, Краага. Вполне возможно, они не питали к нему ненависти, не питали вообще никаких чувств, и не имели никаких намерений. Скорее, это было похоже на странную наскучившую игру - они стреляли, он прятался... Пока что ему везло... Совсем не так, как двадцать лет назад, когда совсем другие люди, совсем в другом месте били из таких же "хлопушек", а он лежал, вжимаясь в песок, и каждое оглушительное "Вж-ж-ж-ж-бум!" было направлено персонально в него. *****Крааг хорошо помнит последние дни войны Примирения, как они пытались зубами вцепиться в какой-то никчемный клочок земли, в плацдарм, который ничего бы уже не решил, но они этого еще не знали, и не уцепиться было нельзя. Десант захлебнулся, - встретив неожиданно сильный отпор, атакующие не могли продвинуться ни на шаг от узкой полоски береговой линии. Дюны вздымались впереди неприступными горными пиками, на их склонах чадили несколько неприятельских "драконов", подожженных в первые минуты боя, а из-за дюн сыпались на головы наступавших снаряды "хлопушек". Крааг, тогда мичман Императорского подводного флота, распластался на теплом песке, чувствуя спиной и затылком, как рушится на него с неба отвратительно визжащая смерть. Дело было проиграно - не сумев развить первоначальных успех, и не считаясь с потерями прорваться вглубь побережья, десант был обречен зарываться в песок, неизбежно теряя бойца за бойцом под непрекращающимся обстрелом. Оставался, правда, единственный выход - немедленное отступление, пока противник не уничтожил приткнутые к берегу десантные боты, иначе все они просто полягут здесь, как обычно потом говорят, нелепо, бездарно, не выполнив поставленной командованием задачи. К счастью, командир штурмовой бригады капитан Грогг не имел цели бесславно погибнуть на этом шикарном пляже, угробив вместе с собой и бравых "морских орлов" - героев десанта, грозу прибрежных селений. По цепи лежащих пронеслась команда "К ботам!", и Крааг принялся медленно отползать назад, к накатывающим на песок спасительным волнам прибоя. Последний отрезок, так или иначе, придется преодолеть бегом - Крааг собрался, затаил дух, обмирая от собственного безрассудства оторвался от песка, и бросился к боту. Вокруг свистело и грохотало, в нескольких шагах впереди маячила потная спина командира отделения десантников капрала Согу, и Крааг выбрал его для себя как ориентир, толком ничего не видя и не соображая. Внезапно Согу споткнулся, его тело наклонилось вперед, опережая обутые в тяжелые штурмовые ботинки ноги, рухнуло вниз, и Крааг едва успел перепрыгнуть через спину капрала, на которой уже расплывалось пятно цвета более темного, чем пропитанная потом ткань комбинезона. С налету Крааг перескочил через борт, упал на дно бота, а сверху уже наваливались другие, из тех кто не остался лежать на горячем желтом песке. Затарахтел двигатель, бот отчалил от берега, и развернулся носом в открытое море. Но это был еще не конец - то тут то там вода вздымалась вверх султанами взрывов. Выпроставшись из-под товарищей, Крааг оглянулся назад, и увидел, как из-за дюн выползло на пляж с полдюжины черных "драконов". Они били почти в упор, прямой наводкой по отступающему противнику. Вот поднялся на воздух, разлетаясь в щепу, бот, тот что шел сзади и слева, потом другой, догонявший суденышко Краага по правому борту. Мичман не выдержал, и отвернулся, устремив взгляд вперед, в море, где маячила посреди вогнутой ложбины мира белоснежная субмарина. Тускло горела лампочка дежурного освещения. Почти весь кубрик затих, мгновенно провалившись в сон от усталости и перенесенного нервного напряжения, но были те, кому не спалось. Крааг лежал, уставив взгляд на шероховатую поверхность опустевшей шконки второго яруса, и прислушивался к тихому голосу старшины Брика, который кого-то увещевал, то и дело переходя на шепот: - Не-е-т, не-е-ет, вот увидишь, нам не выиграть эту войну. Мы отхватили слишком большой кусок, и весь мир теперь против нас. А как можно воевать со всем миром, скажи? Да еще вот что... слышал я, они ведь все как заколдованные были, как-то называется это мудрено... да, гипноз. Вот. За-гип-но-ти-зи-ро-ванные, вспомнил. Потому и дрались как фанатики. А сейчас их освободили, больше ничего не внушают, ну вот и воюют они нынче с умом, не как раньше. Да ведь и то, сам подумай, - раньше они за кого воевали? За правителей своих этих, на манер нашего императора, а теперь-то сами за себя. А когда воюется лучше, когда за себя, или когда за правителя, хоть даже и по внушению? Вот то-то... - Брик затих, помолчал, видать, собираясь с мыслями, а потом снова продолжил: - А мы, мы-то что ли не внушенные, не заколдованные? Чего мы здесь позабыли, знаешь? Вот и я нет. Ну пару городков обчистили, это я понимаю - спокон веку так повелось, но тут-то нет ничего. Так какого ж мы воюем? А вот я тебе скажу - облучают, облучают и нас тоже, как пить дать! Вона позавчера голова у меня болела, раскалывалась просто, а знаешь почему - это они нас перед боем облучали, чтоб дрались, значит, лучше. Я точно тебе говорю, сам слышал - когда облучают, когда внушают, так всегда голова болит... - он еще что-то продолжал бубнить, перейдя совсем уж на шепот, пока откуда-то из полутьмы не донеслось хриплое: - Да заткнись ты уже, наконец! И без тебя тошно... Пить надо меньше, тогда и башка не будет болеть! Брик замолчал, и вскоре Крааг поплыл, пустая шконка над ним закружилась, и он соскользнул в душную черноту.
Блестящая твердь небес, блестящая чаша моря, снежно-белый гриб носовой надстройки, черная палуба, строй фуражек с оранжевым околышем, черно-оранжевый имперский флаг вздымается в небеса, и голос командора второго ранга, звенящий от бешенства: - Господа офицеры! Десантники и матросы! В этот трагический час, когда весь народ сплотился как один человек, и внемлет приказам своего императора, в это роковое время, когда мы вершим судьбы мира без права на ошибку и слабость, когда преданные сыны империи проливают кровь, героически отдают жизни, подобно капралу Согу и многим другим, лучшим из лучших, в наших рядах завелась скверна. Низкие люди, недостойные носить звание солдата империи, распространяют слухи и клевету, столь чудовищные, что мой разум отказывается их понимать, а язык не в силах произнести. Трусы и паникеры завелись среди нас! - командор замолчал, с прищуром оглядывая стоящих в первой шеренге, словно бы целился в каждого персонально. - Но мы выжжем нечисть каленым железом, и смоем свой позор кровью! Да, только кровью, кровью наших врагов может быть смыта грязь поражения и предательства! - снова пауза, лишь хлопало на ветру имперское знамя. - Старшина Брик! Выйти из строя! Три шага вперед! - строй расступился, и выпустил Брика. Держась прямо, как жердь, старшина старался печатать шаг, но его покачивало будто пьяного. - За распространение паники, трусость и клевету, в соответствии с законами военного времени, вы приговариваетесь к смертной казни. Приговор будет исполнен немедленно. Грохнул выстрел, Брик вздрогнул всем телом, на мгновенье втянув голову в плечи, искривился, словно сведенный судорогой, а командор вдруг прижал руки к животу, охнул, и медленно повалился на бок. В офицерском строю произошло быстрое перемещение - кого-то скрутили, повалили на палубу, но строй не рассыпался. Старший помощник вышел вперед, и рукоять его пистолета торчала из расстегнутой кобуры. - Господа офицеры, десантники и матросы! Вчера по секретному каналу связи нами было получено сообщение, что ввиду тяжелой болезни император отстранен от руководства. Вся власть в стране перешла в руки Временного Директората, сформированного из приближенных особ и доверенных членов правительства. Боевые действия приостановлены. Субмарине приказано вернуться к месту базирования. Старший помощник глянул на Брика, кособоко торчавшего перед строем: - Старшина Брик, до прибытия на базу вы находитесь под арестом. Далее меру вашей вины определит трибунал. И проорал отрывисто, четко: - По местам стоять! Приготовиться к погружению!
Пока они шли на базу, власть снова переменилась. Директорат, оказавшийся сборищем узурпаторов, был свергнут, а его немногочисленные сторонники, засевшие в летней императорской резиденции, рассеяны в результате блестящей по уровню исполнения операции "Белый ветер". Очевидцы рассказывают, это было эффектное зрелище - сразу пять белоснежных субмарин всплыли на траверзе летнего императорского дворца, и после предъявления ультиматума открыли огонь снарядами, начиненными слабительным газом. Все было кончено в каких-нибудь два часа! Абсолютно бескровно! Правда, местные жители поговаривали, что в ночь после "Белого ветра" крытые армейские грузовики вывозили нечто, упакованное в продолговатые брезентовые мешки с территории резиденции, но что это было - никто не сказал бы наверняка. О самом императоре слухи ходили разные - согласно официальной версии ему удалось бежать на отдаленный остров независимого герцогства Зинга, где император получил убежище у своего кузена, с которым ранее не поддерживал никаких контактов по причине династических разногласий. Кое-кто из распространителей слухов о содержимом продолговатых мешков говорил, что правителя попросту "грохнули", еще во время двадцатидневного правления Директората, - чтоб не путался под ногами. А те, кто продолжал по инерции питать к императору верноподданнические чувства, были убеждены, что он ускользнул от расправы на одной из белых субмарин с преданным экипажем. Затем, видя гибель империи, и понимая невозможность вернуться, император и еще сто двадцать героев-подводников, подняли стяг, открыли кингстоны, и ушли на дно под звуки имперского гимна. Впрочем, так или иначе, Крааг ступил на берег уже новой страны - Республики Северного архипелага, одного из двух громадных осколков, оставшихся на месте империи. Вторым осколком оказалась Федерация Южных островов, и президенты обоих новоявленных государств бурно поздравляли народ и друг друга с обретением независимости. Демобилизованный, Крааг шагал по улицам прежней имперской столицы, и поражался - столько шальных лиц, хмельных развеселых компаний, матросни, горланящей песни, он не видел здесь никогда. Пивные и винные лавки были открыты - теперь они работали круглосуточно, магазины старались не отставать, а вместе с ними и мелкие торговцы, в которых, кажется, превратилось все население большого портового города. Будто на "три святых трофейных дня" столица оказалась отдана во власть бесшабашных торгашей и веселых пьяниц, только всеобщее торжище не собиралось заканчиваться . Это походило на празднование победы... Империи? Над империей? Да какая, в сущности, разница! Победители - вот они - шатались по улицам города, а побежденные - да кто о них помнит? И со всех сторон столько слов, столько надежд - "конец войне", "свобода", "мир", "партнерство", "цивилизация", "сотрудничество". Об этом же вещали и молодые румяные президенты - олицетворение новых надежд. Каждый твердил об исконных преимуществах Севера, или Юга, и как теперь вольготно заживут южане и северяне, торгуя друг с другом и со всем миром, в котором больше не будет войн. Крааг был южанином, и лишь тихо удивлялся тому, как это недотепы-северяне согласились отделиться от юга? Юг - понятное дело - мягкий климат, теплое, и относительно чистое море, - бывшая имперская житница и курорт. Причем, почти не пострадал Юг и от атомных бомбардировок предпоследней всемирной войны. Ну а Север-то чего? Климат паршивый, море грязное, промышленность, кроме военной, почитай, вся в руинах, на огромных территориях жить вообще невозможно - радиоактивное заражение. Нет, определенно, лопухи северяне! А ему пора домой, домой! Крааг вышел на пирс. Вечерело, и небо нехотя гасло, сливаясь с поверхностью мировой сферы. Крааг смотрел на юг, в точку чуть выше размазанного горизонта - где-то там его дом. Пора, пора... Над морем медленно поднимался туман. Вытащил из кобуры пистолет - именной, подарок лично обер-адмирала Парга за безупречную службу. Покачал на руке... Господин обер-адмирал, один из имперских героев, сторонник войны до победного конца, переметнувшийся на сторону Директората... Хватит! Навоевался! Бывший мичман широко размахнулся, швырнул пистолет в серо-синюю дымку, и через миг удовлетворенно услышал, как железо булькнуло, идя ко дну, увлекая за собой его имперское прошлое. *****Похоже, он задремал - Крааг клюнул носом, и чуть не свалился со стула. Извне не слыхать никаких звуков. Он еще раз прислушался - тихо. Видимо, обстрел прекратился. Приемник шипел, и как ни крутил Крааг верньеры настройки, ничего не добился - вероятно, шальным осколком перебило антенну. Делать нечего - осторожно приподняв люк погреба, вылез наружу. На улице ветер - гнет деревья, поднимает вверх пыль и мелкий песок. Ветер горяч, а небо над морем тяжелеет свинцом, не иначе к дождю. Вокруг дома валяются мелкие ветки, на поблекшей синей краске стены просечины от осколков. Где-то что-то горит - в воздухе запах дыма. Крааг огляделся по сторонам, и быстро зашагал к дому дочери. Прямое попадание. Крыша проломлена, лежит сверху серым блином, тонкие стены завалены внутрь. Только веранда уцелела, - стоит нетронутая, рваный кусок жести свисает с краю, стучит и раскачивается на ветру. Крааг застыл, оглушенный... Они... - там?! Мирла была так беспечна, вечно отмахивалась: "Пронесет!" Дурацкая эта бравада! Будь все оно проклято! Проклято! У самых ног, среди разбросанных клочков и осколков торчит из песка оранжево-белый лоскут. Нагнулся, поднял - фуражка. Оранжевый околыш, дырка вместо имперской кокарды. Так любил внук играть в подводника... Повертел в руках, еще не зная зачем. Отряхнул от песка, и медленно водрузил на голову, как положено, - на два пальца от бровей, чуть наискось. Рокот. Нарастающий, гулкий, со стороны пляжа, Крааг обернулся, и мурашки по коже - ползет из-за крайнего дома черная туша "дракона", поводит вправо-влево хоботком пулеметная полусфера на верху угловатой башни. А он - безоружен... Упасть? Стоять? За первым "драконом" второй... Да что же это?! Блямбы белых кругов на драконьих бортах - пришли "умиротворители"! "Драконы" не остановились, проползли мимо - нет им дела до старика в грязной имперской фуражке, и до того, что стучит у него в висках кровь, и до сжатых зубов нет дела... - Деда! Деда! - звонкий голос, снова из-за спины, снова врасплох - бежит по улице внук, и маячит позади него развеваемое ветром цветастое платье Мирлы. И отхлынула кровь, как отходит волна, оставляя на берегу обломки и мусор, и медленно осел Крааг на горячий желтый песок. И первые тяжелые капли обрушились вниз со свинцовой тверди холодного неба.
31.03 - 10.04.07
Опубликован в выпуске газеты "Массаракш" за сентябрь 2009г. http://ourt.ru/prilozh/mir-n/arhiv3.php?file=042009&start=105
- Комментарии: 98, последний от 15/12/2021.
- © Copyright Skier (cheeget@gmail.com)
- Размещен: 12/04/2007, изменен: 11/01/2010. 18k. Статистика.
- Рассказ: Фантастика
Связаться с программистом сайта.