Мыши... Эти маленькие серые комочки, напичканные электроникой; они смотрят на вас своими диодными глазками из темноты нор, и вам кажется, что в этих светящихся пятнышках затаилась злоба. Со всех сторон доносится звук, похожий на гул электричества в проводах - знаете, тот, что обычно стоит на вырубках в лесу, где тянутся ряды опор ЛЭП. На этих вырубках еще хорошо растет земляника, но мама наверняка говорила вам, что туда не стоит ходить, особенно перед грозой, когда воздух наполнен тревожными запахами и этим электрическим гулом. ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗзззззззззззЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ. Она сидит в кресле-качалке на первом этаже своего особняка, сбросив домашние тапки и укутав ноги пледом, и это ровное мышиное жужжание да еще бледный голубой свет телевизора уже начинают убаюкивать ее, когда наверху вдруг хлопает дверь, а сразу же после на лестнице раздается топот детских ножек. Ее дочь, девочка лет пяти, останавливается на третьей снизу ступени и произносит оттуда трогательно-тонким голосом: -Мама, мышки не дают мне спать! На девочке белая пижама с розовыми слонами; у нее широко распахнутые зеленые глаза и рыжие волосы, она совсем не похожа на мать, и, вообще говоря, странно видеть, что у такой немолодой женщины - такая маленькая дочь. Поздний ребенок. -Иди сюда, милая. Что там с мышками? Девочка пробегает через комнату и прижимается к матери: -Мышки жужжат и жужжат, мам. Они болеют? Господи, как можно объяснить ребенку пяти лет, что механические игрушки не могут болеть, а могут только ломаться? -Болеют, милая. Потерпи чуть-чуть, и мы что-нибудь придумаем, хорошо? Надо бы вызвать специалиста, может быть все не так и плохо, и мышей можно отремонтировать. В конце-то концов, когда она только приобрела партию мышей - все было в порядке, и только где-то через месяц они начали сбоить, и их поведение стало излишне агрессивным. Возможно, их системы поразил какой-то вирус, только где они умудрились его подцепить? -Хорошо, мама, а долго? Мать устало вздыхает. -Недолго, милая. Сегодня поспи, а завтра я сделаю что-нибудь. Договорились? Она берет дочь на руки, поднимается по лестнице, заходит в спальню, укладывает в кровать и подтыкает одеяло. Выходя, она спотыкается о плюшевого медведя, брошенного у двери. -Мам, - окликает ее дочь, - а поцеловать? Она возвращается и чмокает девочку в прохладную щеку. ЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗзззззззззЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ... Мыши гудят, и их глаза светятся в темноте, глаза светятся в темноте, светятся в темноте, в темноте мерцает экран телевизора, она засыпает в своем кресле, укрыв ноги пледом, и сквозь дрему ей кажется, что жужжание электрических мышей сливается с ровным гулом прочих электрических приборов, которыми наполнен этот старинный особняк. Дом стоит в стороне от поселка, на болотах, и ему не хватает, ох как не хватает мужской руки - черепица с крыши сыплется, штукатурка трескается, сырость и ветер разъедают стены снаружи. Но изнутри дом до предела заполнен самыми новыми бытовыми приборами, последними чудесами техники, такими удобными, такими послушными - до той поры, пока что-то в них не ломается. Откуда-то приходит кошка и трется о ее ноги; как бы она ни старалась - она так и не научилась воспринимать этого робота как нечто одушевленное, она конечно же никогда ее не била (а ведь, как известно, одна из целей, с которой люди приобретают искусственных животных, - высвобождение агрессии), да и вообще всегда неплохо к ней относилась, но тем не менее... Тем не менее иногда она думает, что может быть стоило завести настоящую кошку, а не это подобие. Но стоит ей вспомнить о том, сколько проблем появляется в доме вместе с настоящим животным, и всякое желание пропадает. Тем более иногда, когда механическая кошка вот так щекочет ей ноги своей искусственной шерстью и мурлычет, ей кажется... Наверху снова хлопает дверь. Через полминуты дочь вновь оказывается внизу и начинает ныть: -Маааам... Мышки спать не дают... - она трет припухшие веки кулачками. -Знаю, милая, но что ты предлагаешь? -Может, избавимся от мышек? -Избавимся... - повторяет она, не переспрашивает, а просто задумчиво повторяет - от этого слова ее накрывает волной сожаления, как если бы кто-то заговорил с ней о потерянных детях, или палой листве, или чем-нибудь подобном, - избавимся... Вот ведь, особенности детского мышления - пятнадцать минут назад девочка считала, что мышки болеют, а теперь предлагает взять и избавиться от них одним махом. -Мы не можем от них избавиться, милая. Ты же помнишь зачем мы их купили? -Да, мам, для кисы... -Вот именно. Кисе нужны игрушки, иначе она... будет болеть, - она чуть было не сказала "сломается", или, того хуже, "испортится", испортится - слово, которое применимо в первую очередь к продуктам, а не к домашним любимцам, хлеб зачерствел, масло испортилось, молоко прокисло, яйца протухли... Но в данном случае "испортится" подходит куда больше, чем "заболеет", ведь кошка именно испортится, ее шерсть отсыреет и сгниет, пластиковые шарниры сотрутся, а металлические части заржавеют. -Но, мама, я устала... -Так, все, милая, я тоже устала, идем-ка спать! Она снова поднимает дочь по лестнице, только в этот раз кошка следует за ними, задрав хвост. Хотя мыши настолько обнаглели, что бегают из угла в угол прямо под ногами, кошка абсолютно не замечает их - возможно, в ее крохотном пластиковом черепе тоже поселились вирусы, модифицирующие ее поведение. Дочь продолжает хныкать, положив голову матери на плечо. Мать снова укладывает ее и поправляет одеяло, и снова спотыкается об игрушку, возвращаясь к двери; сзади снова доносится писклявое "а поцеловать?" Она вздыхает и возвращается, и садится на край постели, и говорит "спокойной ночи, милая", и прикасается губами к щеке, и гладит ребенка по голове, и ее пальцы как-то почти машинально отводят за ухо прядь огненно-рыжих дочкиных волос, нащупывают на шее крохотный выключатель и переводят его в положение OFF.