Скайуокер Эни : другие произведения.

Звездные войны: За границей Силы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.88*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дарт Вейдер умер, но Энакин Скайуокер перешел границу Силы. Что ждало его там? Что произошло с Дартом Вейдером после его смерти, но до того, как он предстал перед сыном на Эндоре?

   - Отец!
   Голос все отдалялся и отдалялся. Наступила тишина. Он открыл глаза. Было темно. Совсем. Он попытался по привычке найти свет через Силу, но и Силы не было. Это, пожалуй, испугало его сильнее всего. Страх нахлынул как ливень, затопляя все уголки сознания, грозя смыть его за пределы разума. Он попытался преодолеть этот страх, сконцентрироваться... на чем? Ничего не было здесь. Он не ощущал самого себя. Страх, боль... Он вновь лежал на пылающем песке, а его друг, его убийца, уходил прочь. Он чувствовал, как горит его тело, и закричал от невыносимой боли. Но даже своего крика он не услышал. Огонь отступал, и он вновь, впервые за много лет почувствовал свои руки, ноги. Он попытался пошевелиться. В первую минуту пришла мысль: ты не можешь двигать руками, потому что у тебя их нет - ты полумеханизм. Потом он ощутил, что его руки шевелятся, что его тело вновь пытается совершать какие-то судорожные движения. Ощущение того, что он больше не машина, а человек с нормальным телом, привело его в такое изумление, что даже страх отступил. Он попытался встать. Сложно было понять вообще, стоял он или лежал, где небо, где земля, и вообще есть ли что-нибудь в этой непроницаемой тьме. Он осторожно подтянул под себя ноги, попытался оглядеться. Тьма. Ничего.
   Он судорожно пытался осознать, что же произошло, и кто он такой. Откуда-то издалека пришло воспоминание или призрак мелькнул во тьме:
   - Ани, домой! Сколько можно тебя звать!
   - Мама?..
   Анакин Скайуокер, джедай - Дарт Вейдер, Повелитель тьмы.
   Воспоминания хлынули потоком, как будто имя открыло шлюзы памяти.
   Огромный тронный зал, высокая фигура в черном плаще, из рук которой льются молнии, скорчившаяся под этими молниями мальчишеская фигурка. Его сын. Люк.
   И вслед за этими воспоминаниями пришли и другие. Много других.
   Он застонал - воспоминания причиняли боль, физическую боль. Он чувствовал боль и страх тех, кому пришлось встретиться с Дартом Вейдером. А потом вдруг как вспышка - мысль: Я умер. И эта мысль остановила поток воспоминаний.
   Анакин попытался оглядеться, но в кромешной тьме не было видно ничего.
   - Я умер, - произнес он вслух, и удивился, что слышит свой голос. Казалось, что он никогда не услышит его, да и вообще, разве могут разговаривать люди после смерти.
   А потом всплыло еще одно воспоминание. Нет, это был сон, сон который часто снился ему.
   - Смерти нет, Анакин, есть только Сила. Ты поймешь это.
   Этот сон он видел часто, особенно... он усмехнулся... особенно в последнее время...
   Тьма обступала его, перекрывала дыхание. Он еще и дышит. Здесь. Но, если нет смерти, то где же он? Что происходит?
   Вновь подступил страх, но он уже не парализовывал, как вначале. Анакин выпрямился и тут ощутил во тьме чье-то присутствие. Кто-то был рядом с ним, кто-то... от кого исходила опасность. Анакин резко обернулся, но ничего не увидел. Он все же поднялся на ноги, ощутив, что под ногами какая-то мягкая поверхность, и сделал шаг вперед. Он надеялся, что вперед. Вытянул руку, и уткнулся ладонью в чье-то плечо. Анакин Скайуокер - Дарт Вейдер больше не мог сдерживать страх - он заорал так, что тьма отступила.
   Теперь пространство, где он находился, напоминало бездонные просторы космоса, которые он так любил, будучи еще Анакином Скайуокером. Мерцали звезды, воздух был холоден. А плечо, за которое ухватился Скайуокер - неожиданно теплым. Анакин всмотрелся в лицо человека, стоявшего перед ним, и едва не упал:
   - Учитель... - выдохнул он, боясь поверить собственным глазам.
   Куай-Гон Джинн улыбнулся.
   - Здравствуй, Анакин.
  
   Мы вышли, чтобы родиться
   Мы умрем, чтобы войти.
  
  
   Анакин не знал, что сказать. Ему казалось, что необходимо сейчас же, немедленно объяснить Куай-Гону, что он... он...
   Куай-Гон положил руку ему на плечо:
   - Не надо ничего говорить, Ани. Главное, что ты здесь. Все остальное потом. Идем.
   - Куда?
   - Только вперед, как всегда, мой юный падаван.
   Анакину вдруг стало легко. Все проблемы, мысли, воспоминания, чувства перестали давить на него. Он глубоко вздохнул, посмотрел на Куай-Гона. Тот улыбнулся.
   - Как и прежде любопытен, Ани? Что ты хотел спросить?
   - Почему вы назвали меня падаваном, учитель?
   - Потому что ты был и остаешься моим учеником. Хоть раньше мне и запретили тебя учить, но теперь запретов нет.
   - Давно?
   - Что?
   - Давно нет запрета? Мне казалось... - Анакин запнулся. Куай-Гон ждал. Анакин собрался с силами:
   - Тогда... там... мне казалось, что я слышу твой голос.
   - Так и было. - Куай-Гон огляделся. - Знаешь, Анакин, думаю, хватит пока разговоров. Тебе не стоит так долго находиться здесь. Пока.
   - "Здесь" - это где? - Анакин покрутил головой, но кругом по-прежнему была тьма. Только где-то вдали вспыхивали звезды.
   - "Здесь" - это на границе Силы.
   Куай-Гон повернулся спиной к Анакину и пошел вперед. Анакин торопливо кинулся за ним, потом остановился, оглянулся: за спиной простиралась пустота. Он внезапно ощутил, как эта пустота подкрадывается все ближе и ближе к нему, как она протягивает свои щупальца, он уже ощущал на себе ее липкие прикосновения. Скайуокер резко повернулся: учитель стоял и смотрел на него. Анакин попытался сделать шаг, ноги казались тяжелыми, как будто к ним привязали грузы. Он с усилием поднял ногу, шагнул, потом еще. Каждый шаг давался с трудом, что-то тянуло его назад, но он боялся оглянуться. Сначала он просто шел, потом побежал, несмотря на тяжесть, с которой давались движения. Он внезапно почувствовал себя маленьким мальчиком: тогда, в детстве, он знал страх очень хорошо. И вот теперь он понял, что тот страх, который он испытывал всю жизнь, пока не стал Дартом Вейдером, это был лишь призрак страха. Настоящий страх гнался за ним сейчас. Анакин стиснул зубы: нет, он не отступит, никогда он не отступал, не сделает этого и сейчас. Он не может больше предавать своего учителя.
   Куай-Гон ждал, пока Анакин подойдет к нему. Он смотрел на него, не видя пока лица. Он не знал, каким придет сюда мальчик. Как не знал когда-то, каким придет Оби-Ван. "Твоя судьба неизменна" - усмехнулся он про себя. - "Всегда надо ждать, учить, вести, а потом отпускать". Уже то, что Анакин Скайуокер пришел сюда, смог перейти границу Силы, все, бывшие здесь считали странным, невозможным. Они не верили в него, никто не верил, кроме Куай-Гона здесь и сына Скайуокера там. "Нет". - Поправил себя старый рыцарь. - "Есть еще один человек, который верит в него. Может быть, благодаря этому Анакин и смог добраться сюда".
   Анакин сделал еще один шаг и свалился в изнеможении к ногам учителя.
  
   Единственный путь обрести постоянство -
   найти то, что нельзя потерять.
   Единственный способ коснуться вечности,
   умереть, не прекращая быть.
  
   Его разбудили лучи солнца, скользнувшие по лицу. Он проснулся, но не открывал глаз, жадно впитывая в себя окружающий мир. Он чувствовал на щеках легкое дыхание ветра, вдыхал запах травы. Как долго он был лишен всего этого! Странно, но Анакин не чувствовал больше обиды и горечи за все произошедшее. Он прислушивался к своим ощущениям, наслаждался ими, не размышляя.
   - Анакин, просыпайся.
   - Уже, - пробормотал Скайуокер, - уже проснулся.
   Сильная рука тряхнула его за плечо.
   - Вставай, Анакин, я хочу посмотреть на тебя.
   Анакин вскочил, рядом с ним стоял Куай-Гон. Скайуокер впервые за все время смог всмотреться в его лицо. Казалось, что ничто не коснулось его. Он был таким же, как тогда, на Татуине, когда 10-летний Ани впервые увидел его.
   Рыцарь-джедай...
   "- А может я убил джедая и взял его меч?"
   "- Никто не может убить джедая".
   "- Если бы так..."
   Анакин зажмурился.
   Джедая можно убить. Он сам убил джедая. Много джедаев.
   Рука учителя встряхнула его, возвращая из мира воспоминаний.
   - Анакин!
   Скайуокер вздрогнул, открыл глаза.
   - Простите, учитель Куай-Гон, я подвел вас. Я виноват. - Слова давались с трудом, но он должен был выговориться, должен был сказать это вслух. - Я недостоин быть с вами, я не должен быть здесь.
   Ну вот, он это сказал. Теперь Куай-Гон больше не будет удерживать его от провала в воспоминания, от неминуемого падения в пустоту, в забвение.
   Куай-Гон очень внимательно смотрел на Анакина. Да, мальчик изменился. Он прошел обе стороны Силы, что не удавалось никому. Но он сумел вернуться, сумел прийти сюда. Значит, все правильно. Лицо Анакина было сумрачным, грустным. Он ждал приговора. Он сам уже вынес себе приговор, но надежда еще была жива в нем. Как и раньше.
   - Да, ты виноват, - заговорил, наконец, рыцарь, - ты очень виноват.
   Анакин смотрел на него, пытаясь найти хоть что-то в глазах учителя, что даст ему ответ на один единственный вопрос: что будет с ним?
   - Ты виноват, но ты здесь, значит твоя вина - это твой долг, твое испытание, Анакин Скайуокер - Дарт Вейдер.
   Анакин вздрогнул при звуке этого имени. Значит надежды нет. Раз даже Куай-Гон видит в нем Дарта Вейдера, Повелителя ситхов, обладателя темной стороны Силы, значит его путь должен вести во тьму. А то, что тьма здесь, за границей Силы, означает забвение, он уже понимал. Он помнил преследовавшую его пустоту, от которой бежал.
   Куай-Гон видел, что происходит с Анакином. Он мягко дотронулся до его руки.
   - Ани...
   Анакин поднял голову, по лицу его текли слезы, но он не стеснялся их. Все уже стало неважно.
   - Я не должен был оказаться здесь. Я ухожу.
   - Ты не можешь уйти отсюда, Анакин.
   - Почему? - Анакин усмехнулся сквозь слезы. - Я видел Тьму, она - моя судьба.
   - Почему ты так решил?
   - Потому что я - Дарт Вейдер, - Анакин уже кричал. - Потому что вы сами сказали, что мне нет прощения, что...
   - Я не говорил этого, Анакин. Я только сказал, что ты виноват, но все уже прошло. Ты умер, Анакин, тебя больше нет в том мире.
   - Но все, что я совершил, осталось.
   - Да, и теперь ты должен исправить все, что произошло.
   - Как?! Разве я могу вернуть к жизни мертвых? Разве я смогу повернуть историю?
   - Нет, но этого и не требуется. Ведь все же ты и правда оказался Избранным...
   Анакин посмотрел на Куай-Гона непонимающим взглядом. Тот улыбнулся.
   - Анакин, ты восстановил равновесие Силы. Пусть не так, как этого ожидали другие, но ты сделал это.
   Скайуокер медленно кивнул.
   - Да, кажется я понимаю. А что же будет дальше?
   Куай-Гон покачал головой.
   - Тебе надо отдохнуть. Ты пришел сюда очень трудной дорогой, гораздо более трудной, чем все мы. Здесь ты сможешь отдохнуть, а потом тебе предстоит новый Путь.
   Анакин вытер лицо, вдохнул полной грудью.
   - Куай-Гон, а ты будешь со мной? - впервые он рискнул обратиться к Куай-Гон Джинну по имени.
   - Да, - улыбнулся старый рыцарь. - Буду.
   - Куай-Гон...
   - Что?
   - И все же... где я? И кто я теперь? Это смерть?
   - Если считать, что это не то, что мы называли жизнью, то да, это смерть, но и здесь мы продолжаем жить. А ты - для тебя так важно имя?
   - Важно, - Анакин топнул ногой. - Я был... - он запнулся. - Я был Дартом Вейдером. Это имя зла?
   - Нет. - Куай-Гон покачал головой. - Это просто имя. Также как просто именем было Анакин Скайуокер. Просто мы так привязываемся к именам, что придаем им большое значение. И потом, по имени легче определить к кому обращаешься, верно?
   Анакин неловко улыбнулся.
   - Да. Действительно. Но...
   - Опять вопросы? - Куай-Гон притворно нахмурился.
   - Вопросов много. - Честно признал Анакин.
   - Только один, и хватит на сегодня.
   - Учитель, мое тело... оно есть? - Анакин сам смутился от глупости заданного вопроса, но Куай-Гон воспринял его всерьез.
   - Есть, Ани, оно такое же, каким было раньше. Потому что здесь твоя телесная оболочка - это воплощение твоей души. А сейчас хватит вопросов. Отдыхай, гуляй, чувствуй себя как дома. У тебя все впереди.
   Анакин кивнул. Потом повернулся лицом к солнцу и замер.
   Перед ним открывался прекрасный вид. Огромное озеро, вокруг которого поднимались горы. Поверхность озера больше напоминала отполированный металл, настолько она была ровная. Горы внизу и наверху почти не отличались друг от друга, если не считать, что одни из них располагались вверх ногами. Где он видел такое раньше? Трава была такая густая, что в ней путались ноги. Страшно было сделать шаг -- Анакин боялся помять хотя бы один цветок. Небольшой луг обрамляла дуга водопада, обрушивавшего свои воды в озеро, откуда она начинала недолгий путь к морю. В небе кудрявились облака. Анакин долго смотрел на них. Он даже не представлял, что есть такие места -- полные жизни, любви, тепла и добра.
   Откуда-то из самых далеких уголков памяти стали всплывать видения. Вот он несется на лодке над водой, а рядом сидит и смеется темноволосая девушка, вот его рука касается ее руки, вот она подходит к нему совсем близко, он наклоняет голову и касается губами ее губ.
   Падме Амидала. Его жена.
   И сразу, вдруг, внезапно все померкло перед глазами Анакина. В голове застучал молот, перед его взглядом вспыхнули языки пламени, и ее лицо, искаженное ужасом.
   Откуда-то издалека послышался крик. Анакин даже не понял, что это кричит он сам:
   - Нет, не надо!! Нет!
   Он судорожно замахал руками, пытаясь пробиться туда, сквозь боль и страх, сквозь время, чтобы спасти... спасти ее... спасти от... самого себя.
   И как протянутая спасительная нить пришла мысль: этого всего уже нет, оно ушло. Анакин вынырнул из бездны воспоминаний.
   Он потряс головой, огляделся. Вокруг по-прежнему сияло солнце, озеро лежало у его ног. Анакин дотронулся до лица, щеки горели, в голове шумело, но воспоминания ушли. Он закрыл глаза и провалился в спасительный сон.
  
   Печаль рождается вместе с вещами
   к которым привязан.
   Ведь на них нельзя опереться.
   Свободу встретишь,
   лишь расставшись с надеждой.
   И не пытайся помочь другим,
   это можно сделать лишь случайно,
   а так, вернее всего, получится зло.
  
   Куай-Гон наблюдал за Анакином издали. Он видел, что происходит с его учеником. Он прекрасно понимал его. Когда он сам впервые шагнул за порог Силы, он все время оглядывался назад, все время пытался вернуться и помочь тем, кто остался там, в жизни. Понадобилось много времени, чтобы он понял, что вернуться нельзя, что помощь не в том, чтобы выйти против Дарта Вейдера с лазерным мечом, а в том, чтобы спасти его. И это сработало, ситх возьми.
   Оби-Ван понял его тогда, когда шел бой, когда перед ним снова стоял его бывший друг, и снова Оби-Ван должен был убить его. Или погибнуть сам. Куай-Гон улыбнулся: сколько же пришлось выслушать от ученика, когда тот перешагнул за порог Силы. Похоже, что его дружба с Ананкином Скайуокером не прошла для него даром: он научился скандалить. Что ж, теперь Оби-Вану предстоит новое испытание - встреча с тем, кто убил его. И кого убил он.
   Удивительно, что Анакин пришел сюда таким же, каким был много лет назад. Оби-Ван пришел стариком, но он быстро помолодел. Здесь время течет в зависимости от Пути. Оби-Ван понял, что разум не главное. Правда, еще не до конца. А вот Анакин... Все тот же высокий светловолосый, с ясными светлыми глазами. Только в глазах появилась боль. Постоянная непреходящая боль.
   Куай-Гон нахмурился. Много вопросов, так сказал Анакин. Да, вопросов много, а ответов нет. Здесь, за порогом Силы, не властны законы, придуманные в жизни. Здесь приходится искать свой Путь не так, как там. Впрочем, возможно Анакину будет и легче, чем другим, ведь он прошел обе стороны Силы еще в жизни. С другой стороны, это будет и мешать ему. Но Куай-Гон был уверен в одном: Анакин пришел сюда, значит, он достоин Пути. Остается только одно: он должен сам откинуть свои воспоминания. А значит, он должен встретиться с теми, кто вел его. И должен спасти того человека, который не дал ему окончательно уйти во тьму.
   Но это потом. А сейчас, пусть Анакин Скайуокер спит.
  
   Что-то проступило сквозь хаос,
   но в этом не было ни причины, ни смысла.
   Что-то промелькнуло в тумане,
   но не было ни формы, ни звука.
   Что-то существует само по себе,
   и нет ему ни конца и ни края.
   Что-то присутствует во всем,
   и не уходит ни на минуту.
  
   Оби-Ван Кеноби мерил шагами комнату. Именно мерил, а не просто ходил взад вперед. По крайней мере, он пытался уверить себя, что занимается именно этим. Он измеряет, сколько шагов от одной стены до другой.
   - Как все же привязан ты к прежним мерам. - Раздался у него за спиной голос.
   Оби-Ван обернулся.
   - Учитель Йода!
   Маленький рыцарь-джедай вошел в комнату, остановился рядом с Оби-Ваном.
   - Ты все еще создаешь здесь привычный для себя мир, все еще не смирился...
   - Я смирился, учитель, - возразил Кеноби. - Просто сейчас я не понимаю, что происходит. Этот мир меняется, и я не успеваю меняться вместе с ним.
   Йода кивнул.
   - Да, мир меняется. Он меняется постоянно. Он менялся и там, просто там мы не замечали этого. Но здесь все наши мысли, все изменения мира видимы. Это и проще и тяжелее.
   Он замолчал, вглядываясь в лицо Оби-Вана.
   - Ты беспокоишься. - Констатировал он. - О чем беспокойство твое? О молодом Скайуокере опять думаешь?
   Оби-Ван смутился. Ему все еще сложно было привыкнуть, что все его мысли видны старому учителю.
   - Да. Я беспокоюсь о нем. Он еще не научился. Он только начал обучение. Я должен помогать ему. Он же мой ученик.
   - Да. - Задумчиво проговорил Йода. - Он твой ученик. И он только начал обучение.
   Оби-Ван удивленно посмотрел на учителя. У него возникло странное ощущение, что Йода говорит вовсе не о том, кто занимал сейчас мысли Кеноби, а о чем-то другом. Или о ком-то.
   - Учитель Йода. - Нерешительно проговорил он. - А где Куай-Гон?
   Йода взмахнул трехпалой лапой.
   - Не следует задавать вопросы, на которые знаешь ответы.
   - Но я не знаю. - Возразил Кеноби.
   В последнее время он все чаще и чаще чувствовал себя несмышленым юнцом. В конце концов, он же был одним из последних джедаев, он воспитал Люка Скайуокера, который спас Галактику от зла и восстановил равновесие Силы. Он даже сумел найти в себе силы уйти в самый трудный момент, он поверил своему внутреннему голосу, который говорил ему во время битвы: "Отойди, сдайся".
   Уже потом он понял, что это был не внутренний голос, а сама Сила говорила с ним голосом его учителя Куай-Гона.
   Оби-Ван тряхнул головой. Это было дважды в его жизни - бой с его лучшим другом, бой, в котором один из них должен был погибнуть. И погибли оба.
   Йода, внимательно наблюдавший за Оби-Ваном, внезапно тронул его за руку:
   - Не стоит воспоминаниями загружать себя, отпусти их. Тебе еще не раз предстоит это.
   Оби-Ван вздрогнул.
   - Что предстоит, учитель?
   - Бой со своим другом. - Просто сказал Йода. - И с самим собой.
   - Но почему? - Оби-Ван растерялся. - Ведь Дарт Вейдер мертв...
   - Да, - кивнул маленький джедай, - Дарт Вейдер мертв, а Анакин Скайуокер перешел границу Силы.
   Оби-Ван от неожиданности потерял равновесие и рухнул на появившийся из ниоткуда стул.
  
   Сохранивший податливость
   сохраняет жизнь.
   Затвердевший и оформившийся
   вступает в смерть.
  
   Утро было прохладным. Анакин поежился - ветер проникал под накидку. Анакин поплотнее запахнул полы одежды. Ветер исчез, и Скайуокеру стало неловко, как будто, что-то нужное исчезло. Он отпустил края накидки, ветер снова коснулся его тела, и Анакин поймал себя на том, что ему нравится ощущать прикосновение холодного дыхания ветра к коже. Он раскинул руки, впитывая в себя ручейки холодного воздуха, сливаясь с ними, чувствуя, что еще немного, и он взлетит.
   - Молодец, - раздался у него за спиной голос Куай-Гона.
   Анакин резко обернулся, ощущение полета исчезло.
   - Учитель! Простите, я не слышал, как вы подошли.
   Куай-Гон Джинн улыбнулся.
   - И не услышишь еще долго. Хотя, ты быстро учишься, Ани.
   - Учусь? Чему?
   - Что ты сейчас делал?
   Анакин смутился. Ему казалось, что его игра с ветром это что-то на редкость незначительное, а еще что-то очень личное. Куай-Гон понимающе кивнул:
   - Не отвечай, Анакин. Я понимаю, это невозможно сказать. Это можно только почувствовать. Ты всегда отличался сильными чувствами. Просто долгое время ты гасил в себе эту способность.
   Анакин кивнул.
   - Я чувствовал... чувствовал, что я - ветер. - Медленно проговорил он.
   Куай-Гон опустился на колени, сделал жест рукой, приглашая Скайуокера присоединиться к нему. Анакин неловко опустился рядом с учителем, подобрав под себя длинные ноги.
   Куай-Гон провел рукой перед собой, трава зашевелилась, хотя он не коснулся ее.
   - Тебе придется многому научиться снова, Анакин. Теперь я могу объяснить, хотя не все мои объяснения будут тебе понятны. Просто выслушай, прими к сведению, а потом уже со временем ты сможешь и осознать все.
   Анакин кивнул. Ему уже было понятно, что в этом месте все не так, но еще не ясно, как же все-таки здесь. И, в конце концов, что это за странное "здесь", если он умер?
   - Это не какое-то конкретное место, вроде Корусканта или Татуина. Это то, что мы называли Силой.
   - Другой мир?
   - Не совсем. Это не просто другой мир. Это другой уровень существования. Там, как мы говорим "в жизни", мы могли жить, но не всегда были. Трудно понять разницу между этими понятиями, ведь и это всего лишь слова. Сюда попадают лишь те, кто Был там.
   - Те, кто что-то делал? Кто совершал поступки?
   - Не физические поступки, а духовные. Там в Храме многие джедаи говорили о Силе, но они не были готовы принять тот факт, что Сила - не оружие, а только подсказка. Поэтому далеко не все джедаи перешли границу Силы.
   - И далеко не все те, кто не был наделен Силой, остались в небытии. - Тихо произнес Анакин. Это вдруг стало для него очевидно: многие из тех, кого джедаи называли обычными, кто не умел... нет, кто не пользовался Силой напоказ, тоже здесь.
   Куай-Гон кивнул.
   - Ты правильно все понял, падаван. Теперь здесь не Сила твое оружие, а ты сам. Ты можешь взять лазерный меч или бластер, но главная борьба идет не физическая.
   - Мы боремся сами с собой, даже когда сражаемся с другими. - Анакин посмотрел на Куай-Гона. - Я знал это, даже там.
   Куай-Гон поднялся.
   - Идем, Анакин. Я покажу тебе место, где ты будешь пока жить.
   - Жить? - Анакин рассмеялся. - Так это и есть жизнь?
   Ему вдруг стало легко. Куай-Гон засмеялся в ответ.
   - Осторожнее, Анакин, а то взлетишь.
   - И пусть. - Анакин развеселился. - Я буду летать как птица, я всегда любил летать, учитель.
   - Да, но до полетов тебе еще далеко. - Ответил Куай-Гон. - Еще много испытаний тебе предстоит.
   - Я знаю. - Анакин сам удивился, как легко это прозвучало. - Но я буду думать об этом тогда, когда придет время. Проблемы надо решать по мере их поступления. А сейчас... - Он вдруг осекся, посмотрел на учителя. Тот улыбнулся.
   - Молодец, Анакин. Не стоит думать ни о том, что было, ни о том, что будет, пока не возникнет необходимость подумать. Идем.
   Куай-Гон подтолкнул Скайуокера в спину, и они направились к видневшемуся вдали городу.
  
   Все пути исчезают, но нить над пропастью остается.
   Звучащая Струна, что исчезает во тьме.
   Звучащая Струна - это Путь,
   он опутан всеми тропами Земли и Неба.
   Тянется в никуда, словно живая нить.
   Все поет и танцует, и не может устать!
  
   Город сиял тысячами огней. Здания устремлялись ввысь, терялись в облаках. Это напоминало улицы Корусканта, о чем Анакин не замедлил сообщить Куай-Гону. Тот улыбнулся:
   - Что-то общее есть, Анакин, но только внешне. Просто каждый создает здесь себе привычный мир, немногие пока готовы идти дальше. Они еще цепляются за прошлые привычки. Вот и возник город, похожий на столицу Империи.
   Анакин помолчал, потом задал новый вопрос:
   - Значит, все здесь создают привычные миры, а мы можем по ним путешествовать?
   - Да, можем. Пока тоже не создадим привычный мир вокруг себя.
   - И что тогда будет?
   - Не знаю точно, наверное, просто осядем на одном месте, будем жить, как жили.
   Анакин помотал головой:
   - Мне это не нравится. Я не хочу снова создавать то, что было, не хочу проживать так, как уже прожил. - Потом ему в голову пришла новая мысль. - А ты? Ты ведь не создал мир?
   Куай-Гон кивнул.
   - Я не создавал мира, я просто иду по своему Пути, надеюсь, что иду правильно. По крайней мере, для меня правильно делать то, что я делаю.
   Анакин помолчал, осмысливая сказанное, потом посмотрел на учителя:
   - Значит, я могу идти с тобой?
   - Нет, - мягко поправил его Куай-Гон. - Ты можешь идти рядом со мной, но рано или поздно тебе придется выбрать свой путь, и двинутся по нему. В одиночку или нет - будет видно.
   Дальше они пошли молча по ярким улицам Города. Над их головами пролетали флайеры, скайдеры, какие-то другие летательные аппараты. Анакин крутил головой по сторонам, жадно впитывая окружающий мир. Он настолько был поглощен процессом узнавания и ознакомления, что даже не заметил, как из переулка материализовалась высокая фигура в темном плаще. Он очнулся, только когда прямо перед его глазами вспыхнуло синее пламя лазерного клинка.
   Скайуокер отскочил почти автоматически, рука сама потянулась за мечом, но на поясе ничего не было. "Правильно, - мелькнула мысль. - Я сейчас безоружен. В этом мире я и не думал пользоваться оружием". Он оглянулся в поисках Куай-Гона, и увидел, что учителя нет. Больше времени на размышления не было - неизвестный противник взмахнул мечом, и Анакину пришлось снова отпрыгнуть в сторону, чтобы лазер не прошил его насквозь.
   Нападавший, казалось, был озадачен такой техникой боя, но меч в его руках светился все ярче. Анакин понял, что сражаться он не может - просто потому что у него нет оружия. А потом, ему вовсе не хотелось начинать свое пребывание за границей Силы с того, с чем он прибыл оттуда - с войны. И Анакин Скайуокер впервые в жизни (и в смерти) отступил.
   Это потом он так называл свой поступок, а на деле он повернулся спиной к противнику и бросился бежать по извилистым улицам Города. На бегу он оглянулся: незнакомец не преследовал его, он деактивировал свой меч и смотрел вслед Анакину.
   Пробежав несколько улиц, Скайуокер остановился. Тяжело дыша, обернулся: никого. Улица была пуста.
  
   Выискивающий знакомые цвета,
   подобен слепому.
   Выискивающий знакомые звуки,
   подобен глухому.
   Ограничивающий себя привычными вкусами,
   пребывает в заблуждении.
   Охотясь за любимой добычей,
   сердце твое становится холодным и слепым.
  
   - Трус! Жалкий трус! - в ярости выдохнул Оби-Ван. Потом обернулся, посмотрел на стоящих за спиной джедаев.
   Лицо Йоды как обычно не выражало ничего, а вот Куай-Гон... Если бы Оби-Ван решился, он бы сказал, что рыцарь сердится, а если бы был объективным, то сказал бы, что злость эта - на него.
   - Учитель Куай-Гон... - нерешительно начал он, но Куай-Гон обернулся к Йоде:
   - Побудьте с ним, мастер, - сказал он, кивая в сторону Оби-Вана.
   Йода меланхолично кивнул, вынул из кармана кору гимер, сунул в рот. Куай-Гон обошел застывшего в недоумении Оби-Вана и направился туда, куда убежал Скайуокер.
   Оби-Ван сглотнул комок. Похоже, он что-то сделал не так, чем-то опять расстроил учителя. Ситх подери! Опять он чувствует себя сопливым мальчишкой. В конце концов, он прожил дольше Куай-Гона, и вообще он его старше...
   - Не по годам возраст измерить можно. - Произнес вдруг Йода. Оби-Ван чуть не подпрыгнул. - Ты ошибаешься, не годами считать надо путь, а чувствами, разумом, опытом. Начался путь твой только, а уже назад идешь ты.
   - Я не иду назад, - запальчиво возразил Оби-Ван, - я столько выучил за то время, что я здесь!
   - Не много так, как ты думаешь. - Ответил Йода. - Много знания, как и много Силы не бывает.
   Оби-Ван смутился. Потом перебрал в памяти все, что помнил.
   - Мастер Йода, я уверен, что прав. То, что сделал Дарт Вейдер... это же трусость! - он и не заметил, как повысил голос. - Он сбежал, не стал драться, он боится меня! А вы говорили, что страх - путь к темной стороне.
   - Там, может быть, - философски заметил Йода. - Здесь нет сторон, здесь только Сила. Ты отталкиваешь ее, если говоришь так. - И заметив, что Оби-Ван собирается настаивать, взмахнул лапой. - Не страх был то, а интуиция. Как можно сражаться безоружным?
   Оби-Ван смущенно кивнул:
   - Я не подумал, учитель, я просто чувствовал, что должен... должен...
   - Убить его?
   - Да! - яростно выдохнул Кеноби.
   - Слишком просто это - умер он уже. Нет его больше в живых.
   - Но он здесь!
   - А раз здесь, значит иной путь у него, не забвение. Как и у тебя, Оби-Ван Кеноби, и у меня, и у Куай-Гона, и у многих других, кого ты встретить здесь забыл, увлекшись погоней за призраком.
   Оби-Ван упрямо покачал головой.
   - Он не должен был оказаться здесь! Он - зло.
   - В каждом из нас и свет и тьма, не может одно без другого быть. Пока не можешь понять этого - не стоит тебе встречаться с ним. Ошибка то была моя. - Протянул Йода. - А теперь, иди, Оби-Ван Кеноби, и да пребудет с тобой Сила.
   Оби-Ван понял, что разговор окончен. Он повернулся, пошел прочь, к дому, в котором сейчас жил.
   - Все равно, я уверен, что я прав. А Куай-Гон говорит, если уверен - делай. В следующий раз у Дарта Вейдера будет меч, и будет бой!
  
   Недостаток сменяется избытком,
   прозрение сменяется заблуждением,
   вода поднимается и отступает,
   а старое сменяется новым.
  
   Небо было безоблачным, ввысь устремлялись шпили домов, улицы сплетались в немыслимые узоры. Анакин брел по узким улицам, сворачивал в переулки, не особо размышляя над тем, куда идет. В голове билась только одна мысль: что теперь делать? Вряд ли напавший на него ограничится одной попыткой. Значит ему надо либо научиться сражаться (непонятно как и чем), либо позволить неизвестному убить его (что тоже непонятно, как можно умереть, если ты уже умер), либо... Третий вариант Скайуокер додумать не успел, потому что почувствовал чье-то присутствие за спиной. Анакин резко обернулся.
   Куай-Гон подошел к своему ученику.
   - Думаю, тебе не стоит без толку ходить здесь.
   Анакин кивнул. Он еще не мог ничего сказать, не мог сформулировать свои вопросы, но Куай-Гон, похоже, и не нуждался в этом. Он положил руку на плечо Скайуокера:
   - Ты поступил мудро.
   - Да не особо, - пожал плечами Анакин. - Я просто не мог сражаться, у меня не было оружия... Да и желания тоже...
   Куай-Гон Джинн кивнул.
   - Это главное. Ты не размышлял - ты действовал.
   - Учитель, тот человек... - Анакин запнулся. Куай-Гон ждал. - Он мог сражаться, у него был меч. Я тоже смогу?
   По лицу учителя пробежала тень.
   - Зачем тебе сражаться, Анакин?
   - Я не хочу нападать, но я чувствую, что мне придется... защищаться. Или защищать.
   Куай-Гон всмотрелся в лицо Скайуокера. Анакин был взволнован, напуган, но готов действовать.
   - Я научу тебя сражаться и здесь, Анакин. Но сначала я должен тебе кое-что показать. Идем.
  
   Хочешь начать - начинай,
   ведь так будешь ждать бесконечно.
   Хочешь успеть - не спеши,
   ведь так ничего не достигнешь.
   Хочешь стать ясным - не будь
   понятным и близким любому.
   Хочешь стать лучше - не верь,
   что ты уже многого стоишь.
  
   Они поднялись на высокий холм, с которого открывался вид на город. У Анакина перехватило дыхание: город был огромен. Его шпили устремлялись ввысь, и не хватало глаз, чтобы увидеть их вершины. Город был ярко освещен, казалось, что он горит. Анакин смотрел на город и видел мешанину огней, камней, железа - цивилизация в своем расцвете.
   - Оглянись, Ани.
   Скайуокер обернулся и увидел шатер неба, в котором смешивались все оттенки густого краплачного, ультрамаринового и темно-изумрудного цветов. Разноцветные звезды подмигивали, рассыпали тысячи лучей, а откуда-то из глубин Космоса протянулась молочно-белая дорожка Млечного пути. Анакину показалось, что он слышит, как звезды разговаривают друг с другом, смеются, может быть, даже поют. На глаза у него навернулись слезы.
   - Как прекрасно! - чуть слышно выдохнул он.
   Куай-Гон молчал. Анакин обернулся, посмотрел на учителя.
   - Теперь ты чувствуешь разницу между силой и Силой?
   Скайуокер кивнул. Он не был уверен, что может сейчас сказать словами то, что чувствовал.
   - Это твой первый урок на этой стороне Силы, Анакин, - серьезно сказал Куай-Гон. - Ты должен научиться чувствовать также остро и другие вещи: добро и зло - это всего лишь две части одного целого. В каждом из нас есть и то, и другое.
   - Я понимаю, - тихо ответил Анакин. - Наши враги могут быть нашими друзьями и наоборот, но все равно они наши.
   Куай-Гон внимательно посмотрел на него.
   - Скажи, ты хочешь обучиться искусству боя?
   Анакин на секунду задумался, потом решительно кивнул:
   - Да, учитель.
   - Тогда нам стоит начать твое обучение, падаван.
   - А разве оно еще не началось? - усмехнулся Скайуокер.
  
   Мысли приходят спонтанно,
   и также потом исчезают.
   Ветер внезапно сорвется,
   и также потом утихает.
   Дождь может литься часами,
   но все же земля высыхает.
   Что же служит причиной?
  
   Взмах. Удар. Шаг назад. Еще взмах. Отражение удара. Прыжок вперед и... Анакин с удивлением обнаружил, что лежит на земле, а к его горлу приставлен световой меч. Лазер исчез, появилась рука учителя.
   Куай-Гон рывком поднял Скайуокера на ноги.
   - Ты полностью переключился на физическую, привычную тебе сторону боя, падаван.
   Анакин пристыжено молчал: первым уроком Куай-Гона, еще много лет назад было - не думай, а чувствуй. Став Дартом Вейдером, он не раз вспоминал это. Только умение чувствовать и спасло его сына и его самого. Анакин так глубоко погрузился в воспоминания, что Куай-Гону пришлось потрясти его за плечо. Анакин вздрогнул, поднял глаза.
   - Извините, учитель.
   - Ничего. Но все же постарайся отбросить прошлое, не думай о том, что было. Попробуем снова.
   Анакин кивнул.
   - Не закрывай глаза, падаван. Смотри вокруг, почувствуй то, что видишь.
   Скайуокер внимательно огляделся по сторонам: луг с чуть примятой травой, синее небо без единого облачка, мягкий солнечный свет. Потом его взгляд переместился чуть дальше, туда, где на горизонте вырисовывались тени далеких строений. Мир был прекрасен и гармоничен.
   - Теперь посмотри на себя, - донесся издалека голос учителя. - Почувствуй себя, как часть этого мира.
   Анакин опустился на землю, коснулся рукой травы, стараясь в полной мере запомнить свои ощущения. На какой-то миг ему вдруг показалось, что его ладонь проникает внутрь самой земли, сливается с ней. Он чувствовал, как пронизывают землю теплые лучи, как они соединяют землю с его телом. Внезапно лучи дрогнули, он почувствовал, как они натянулись. Что-то инородное вторгалось в их тепло. Анакин выставил руки вперед, пытаясь отразить неведомое вторжение, защитить ту гармонию и целостность, которую ощущал.
   Лазер с шипением рассек воздух и отразил удар другого меча.
   - Отлично, Анакин.
   Скайуокер неуверенно заморгал, пытаясь осознать, что произошло: меч учителя лежал на земле, а его собственный меч сиял в руке ярко-зеленым светом.
   - Что произошло?
   Куай-Гон улыбнулся.
   - Первый урок удался тебе, юный Скайуокер, - раздался за спиной Анакина скрипучий голос.
   Анакин резко обернулся и тут же склонился в поклоне:
   - Учитель Йода...
   Старый джедай довольно покивал головой:
   - Рад, что помнишь ты...
   Анакин улыбнулся: разве можно было забыть самого мудрого из рыцарей-джедаев. Никакие события и перемены не заставили бы его.
   - Учишься ты быстро, как всегда, Скайуокер, и извини, что прерываю ваши занятия, но мне нужно поговорить с Куай-Гоном.
   Анакин удивленно моргнул: еще никогда такого не было, чтобы мастер-джедай (а особенно Йода) спрашивал у ученика разрешения поговорить с его учителем. Йода заметил его колебания:
   - Многое изменилось, Анакин, - проговорил он, впервые назвав Скайуокера по имени. - И мы тоже меняемся. Слишком многие джедаи погибли только оттого, что не смогли изменить себя.
   - Или изменить себе. - Тихо добавил Куай-Гон.
   - Да, - кивнул старый джедай. - И не смотри удивленно так, падаван. Изменить себе не всегда есть зло. Иногда это путь. Ты прошел его, не тебе удивляться.
   Анакин пристыжено кивнул.
   - Да, я... я...
   - Не говори ничего сейчас. А теперь извини, но нам нужно поговорить.
   - Тогда я пока пойду?
   Куай-Гон внимательно посмотрел на Йоду, но тот глядел в сторону селения. Тогда он перевел взгляд на Анакина. Тот молча смотрел на учителя.
   - Иди, Анакин. Прогуляйся. - Наконец сказал тот. - Сходи в то селение, пройдись там.
   Анакин кивнул.
   - Оружие не бери с собой. - Внезапно сказал Йода. - Здесь оставь.
   Скайуокер и забыл, что держит в руках лазерный меч. Он положил его на траву и не спеша пошел в сторону домов, видневшихся на горизонте.
   Куай-Гон смотрел ему вслед.
   - Волнуешься ты из-за ученика своего. - Спросил Йода.
   - Из-за обоих, мастер. - Ответил Куай-Гон. - Но Анакин сейчас очень уязвим.
   - Не бойся за него, - уверенно сказал старый джедай. - Сильнее он, чем ты о нем думаешь. И мудрее, чем о нем думают другие. Я не солгал, сказав, что поговорить с тобой должен.
   Куай-Гон присел на траву рядом с оставленным Анакином мечом.
   - Я слушаю тебя.
  
   Для Неба и Земли нет сострадания,
   все вещи - лишь цветные осколки
   гигантского калейдоскопа,
   все чувства - лишь фрагменты
   гигантского аттракциона.
  
   Анакин не спеша брел по лугу. Интересно, почему Йода отослал его? О чем он хотел поговорить с Куай-Гоном? Возможно, это касалось его, но почему-то эта мысль не взволновала. Вообще, он намного меньше стал волноваться с тех пор как... он усмехнулся про себя... с тех пор как умер.
   Скайуокер спустился в селение. Невысокие дома, почти вросшие в землю, пустынные улочки. Ветер свободно проносился по широкой дороге, вздымая тучи песка. Анакин закашлялся, зажмурил глаза. Ветер превратился в настоящий ураган. Анакин кинулся в сторону, ближе к стене дома, и неожиданно увидел входной проем. Кутаясь в плащ, он метнулся туда.
   Он протер глаза от песка, отряхнул одежду и огляделся. Комната, куда он попал, напоминала небольшую и обжитую пещеру. Стены и пол были выскоблены добела, один из углов занимал рабочий стол, а в другие комнаты вели короткие коридоры. Что-то неуловимо знакомое было в этом доме. Анакин неуверенно сделал несколько шагов:
   - Есть тут кто-нибудь?
   Тишина. Потом послышались шаги. Анакин напрягся, ему казалось, что сейчас к нему выйдет... выйдет...
   В дверном проеме появилась высокая фигура.
   - Кто вы? Что вам здесь нужно?
   - Извините, дверь была не заперта, а на улице песчаная буря...
   Человек шагнул вперед, вглядываясь в Скайуокера. Анакин не видел его лица, потому что тот стоял спиной к свету. Он видел только крепко сбитую мужскую фигуру. Хозяин дома внимательно разглядывал его.
   - Кто вы такой?
   - Меня зовут Анакин Скайуокер.
   - Скайуокер?! - в голосе мужчины смешались ужас и злость.
   Анакин неуверенно кивнул. Он мог бы поклясться, что никогда прежде не встречал этого человека, но тот смотрел на него как на человека, которого хорошо знает и... и ненавидит. Мужчина резко повернулся, в его руках оказалось оружие, которого Анакин прежде не видел: длинная трость с мерцающим на конце разрядом. Оно было похоже на лазерное копье, которым пользовались гунганы на планете Набу. Он видел их... в той жизни, когда впервые встретил Падме. Но это было не копье, а что-то другое, и его обжигающий конец смотрел прямо в лицо Скайуокеру.
   - Уходи.
   - Почему?
   Странно, но страха он не испытывал, только удивление. А вот человек, стоящий с оружием в руках напротив безоружного Анакина, явно боялся.
   - Уходи.
   - Не уйду, пока ты не объяснишь мне, что происходит, и кто ты такой? - на Анакина нашло упрямство.
   Мужчина шагнул вперед, поднял свое оружие и изо всех сил ударил Анакина по голове. Скайуокер рухнул на землю. Последней мыслью было: учитель скажет, что я идиот. Он попытался рассмеяться этой мысли, но все закружилось перед глазами, а потом опустился мрак.
  
   Вот стоит дом, а окна и двери ведут в пустоту его комнат,
   и благодаря этому в нем можно жить.
   И потому наполнение - это процесс,
   А опустошение - сущность.
  
   Оуэн Ларс смотрел на поверженного Скайуокера, испытывая странные противоречивые ощущения: с одной стороны он давно мечтал убить его, с другой - было чувство вины.
   - Кто там, Оуэн? - раздался за его спиной мягкий женский голос.
   Оуэн обернулся.
   - Беру, не ходи сюда... - начал было он, но было поздно: молодая женщина вышла в коридор и увидела мужа, стоящего над неподвижным телом.
   - Кто это? - в ее голосе звучал страх. Оуэн так надеялся, что уже никогда не услышит страха в ее голосе. Сейчас этот тон был похож на тот, которым она звала его, когда на их дом обрушились имперские штурмовики. Тогда она тоже кричала: "Кто это, Оуэн?!"
   Беру подошла поближе, обняла мужа за плечи.
   - Оуэн?
   - Ничего. Все в порядке.
   - Кто это?
   Беру наклонилась над лежащим, муж резко отдернул ее.
   - Не подходи к нему. Это Дарт Вейдер.
   Женщина удивленно посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на Скайуокера.
   - Ты ошибаешься, Оуэн, - мягко сказала она. - Это не он. Я помню его, это сын Шми - Анакин.
   - Ты разве не помнишь, кем он стал? - Оуэн раздраженно вскинул руку. - Он убил множество людей, он послал войска убить и нас с тобой. И ты еще можешь ему помогать и жалеть?
   Беру присела на корточки рядом с Анакином, отвела с его лба прядь волос.
   - Ты сильно ударил его.
   - Надеюсь.
   - Не говори так. Надо перенести его в комнату и положить на кровать. Он не скоро придет в себя. - Она выразительно посмотрела на оружие, которое муж держал в руках.
   - Беру!
   - Не кричи на меня.
   - Хорошо, хорошо, не буду кричать, но ты хоть понимаешь, что ты делаешь?
   Беру обняла мужа:
   - Скажи, ты помнишь, как впервые увидел его? Ты помнишь, сколько рассказывала о нем мать, как ты смеялся над ее рассказами, но в то же время немного завидовал Анакину, что у него такая мать, и что она так любит его? Ты помнишь, как радовался, когда Кеноби привез его сына?
   Оуэн потупился.
   - Давай перенесем его. - Сказал он, пряча глаза. - А потом уже решим, что с ним делать.
  
   Изящные речи
   заслоняют истину.
   Понимающий человек не станет спорить.
   Тот кто спорит,
   не может доказать даже себе.
  
   Два джедая неторопливо брели по лугу.
   - Уверен ты в том, что рано еще Скайуокеру действовать?
   Куай-Гон кивнул.
   - Он не готов увидеть, понять. Не готов простить себя. Может быть позже...
   - Времени мало остается, - перебил его Йода.
   - Он успеет. Я верю в него.
   - Да, веришь ты ...
   - И не только я. Если бы не вера, Анакин не пришел бы сюда.
   Старый джедай задумчиво кивнул:
   - Велика всегда была твоя вера, Куай-Гон, и верю тебе я, как всегда верил.
   Куай-Гон почтительно поклонился маленькому учителю джедаев, нагнулся, сорвал травинку, покрутил ее в руках:
   - Что будет с Оби-Ваном, учитель Йода?
   Йода раздраженно помотал головой:
   - Не хочет думать больше, не хочет учиться больше, только боя хочет. Начинает он равновесие терять, терять силу... Он уходит, Куай-Гон.
   Высокий рыцарь нахмурился.
   - Нельзя допустить, чтобы он ушел. Но и нельзя допустить пока их встречи. Не готовы они оба к такому испытанию.
   Йода глянул на своего бывшего ученика:
   - Больше о ком из них беспокоишься ты? Ведь не о Кеноби, а о Скайуокере.
   Куай-Гон кивнул:
   - Оби-Вану было легче здесь. Анакину предстоит пройти очень многое, прежде чем он пойдет дальше...
   - А если ты встречи их не допустишь сейчас, то назад пойдет твой ученик. - Твердо ответил Йода. - Немедля действовать надо, Куай-Гон, и странно мне говорить тебе это.
   Куай-Гон усмехнулся:
   - Похоже, я стал чересчур осторожен...
   - Или привязался слишком к Скайуокеру...
   - Привязанность - это неплохо, плохо, что кажется, я стал слишком опекать его. Вы правы, учитель Йода, они должны встретиться.
   - Сейчас где Скайуокер?
   Куай-Гон закрыл глаза, прислушался...
  
   Кажется, нет ничего
   податливее и нежнее воды.
   Но она способна сточить острые камни.
   Легко несет она тебя по течению,
   покачивая на волнах.
   Но попробуй ее удержать!
  
   Анакин слышал обрывки голосов, но не мог различить слов. Слышно было только, что спорят мужчина и женщина. Голова болела, мысли путались. Где он? Он хорошо помнил, что произошло: на него напал какой-то незнакомец, когда он зашел в чей-то дом, укрыться от песчаной бури. Он твердо знал, что это не тот человек, которого он видел прежде в городе. Он готов был поклясться, что никогда его не знал. Анакин попытался открыть глаза, но попытка причиняла боль. Скайуокер застонал. Спор прекратился. Кто-то подошел к нему, положил ему на лоб что-то прохладное. По вискам заструилась вода.
   - Не двигайся, - произнес мягкий женский голос, - тебе сильно досталось.
   - Где я? Что случилось? - голос звучал хрипло, язык шевелился с трудом.
   - Ты получил удар копьем Тарги. Это очень сильный парализатор.
   - Так вот что это было. - Анакин попытался засмеяться, но смех вышел похожим на стон. - А кто ты?
   Казалось, женщина размышляет: отвечать или нет. Анакин чувствовал ее сомнения. Он попытался почувствовать больше, и как будто издали донеслись ее мысли:
   "Не стоит говорить, нет, пока не стоит..."
   - Очень даже стоит! - воскликнул Скайуокер. - Я все время только и слышу: не стоит, не сейчас, не надо...
   Он попытался сесть, но тело не повиновалось ему.
   - Ты можешь читать мои мысли? - теперь в ее голосе был ужас.
   Анакин попытался успокоить ее:
   - Нет, что ты. Я не могу читать мысли... Просто я почувствовал их, почувствовал тебя.
   Женщина успокоилась, поправила полотенце у него на лбу.
   - Извини. Мы столько времени боялись тебя, что теперь трудно снова воспринимать тебя, как раньше.
   - Боялись меня? - ужасная мысль пронзила Анакина. - Вы знали... знали Дарта Вейдера... - с трудом проговорил он. - Вот почему тот человек ударил меня... Наверное, я виноват в вашей... вашей...
   - В нашей смерти. - Мягко закончила женщина. - Мы никогда не винили тебя, Анакин Скайуокер. Ни тебя, ни того, кем ты был.
   Анакину наконец удалось открыть глаза. Стоявшая перед ним женщина была ему знакома. Он уверен, что уже видел это лицо. Откуда-то из глубин памяти всплыл эпизод: пески Татуина, он стоит на коленях перед могилой матери, рядом с ним его сводный брат Оуэн, к плечу которого прижалась плачущая девушка. Как же ее звали? Беру.
   - Ты - Беру, невеста Оуэна Ларса.
   Женщина кивнула.
   - Ты узнал меня? Только я не невеста, я жена Оуэна.
   Анакин попытался сесть, Беру подхватила его, помогла спустить ноги с лежанки.
   - Значит, это Оуэн так дружелюбно встретил меня?
   - Не вини его. Он всегда недолюбливал тебя, а уж когда с тобой случилась та беда, он и вовсе как с ума сошел. Представляешь, он решил, что лучший способ сразиться с тобой, это сделать из твоего сына свое подобие. - Она улыбнулась. - Конечно, у него не могло получится.
   Анакин криво усмехнулся.
   - Да уж. Значит, это вы растили Люка и Лею?
   Беру покачала головой:
   - Только Люка.
   Анакин кивнул.
   - Странно, что я расспрашиваю тебя?
   - Нет, это хорошо. Я так и не смогла понять, что случилось тогда. Мне говорили, что поэтому мы с Оуэном и остались здесь, в то время как другие пошли дальше.
   - Дальше?
   Беру смутилась:
   - Я не знаю, Анакин. Правда, не знаю. Только отец Оуэна и... - она запнулась, помотала головой, - Клигг ушел дальше, а мы остались. Думаю, мы останемся здесь еще долго, если не навсегда.
   Анакин встал, прошел по комнате.
   - Этот дом похож на тот, в котором вы жили?
   Беру кивнула.
   - Значит, здесь вырос... мой сын?
   Он обошел комнату, касаясь рукой стен, пытаясь найти в них какие-то воспоминания, но рука ощупывала только камни. Внезапно один из камней поддался под рукой, потеплел, и Анакин увидел...
   ...В комнату вбежал мальчик.
   - Тетя Беру! Дядя Оуэн!
   - Что тебе, Люк? - донесся откуда-то издали мужской голос.
   - Идите скорее, там пришли джавы! У них есть гоночный кар! Почти целый!
   Мальчик кинулся к постели, принялся переворачивать ее, наконец, извлек из-под матраса какой-то предмет.
   - Дядя Оуэн?
   - Что?
   - У меня есть немного денег. Можно я куплю этот кар? Я починю его, и буду летать на нем к водосборникам. Будет быстрее!
   - Хорошо, сейчас я оденусь, и пойдем.
   - Люк, - женский голос. - Надень теплую куртку, уже вечер, становится прохладно.
   - Хорошо, тетя Беру.
   Мальчик схватил лежащую на полу куртку и выбежал за дверь...
   Видение исчезло, Анакин пошатнулся. Беру подхватила его, подвела к лежанке.
   - Ты еще не оправился от удара... посиди.
   Она посмотрела на Анакина, по его лицу текли слезы.
  
   Всеобщее согласие -
   опасная иллюзия,
   сквозь которую прорастает ненависть.
   Поэтому не ищи согласия,
   и придерживайся собственных правил.
   А другие пусть отвечают за себя.
  
   За окном сгущались сумерки. Наступал вечер, тихий и теплый, каких было много в его нынешней жизни. Но сегодня привычные вещи не приносили удовлетворения. Оби-Ван нервно задернул занавески и отошел от окна. Ничего не получалось: он пытался тренироваться с мечом, но добился только того, что разбил пару тарелок.
   "Успокойся", - велел он себе. - "Расслабься, не думай ни о чем".
   Но даже последовать собственному мудрому совету не получалось. Оби-Ван неслышно выругался: все из-за этого Вейдера! Все его нынешние проблемы! Он вскочил, нервно заходил по зале.
   Нужно что-то немедленно предпринять, иначе Вейдер уничтожит и этот мир, как уничтожил прежний мир джедаев. Конечно, а иначе, что ему здесь делать? Дарт Вейдер - воплощение темной стороны Силы, - что он забыл на светлой?
   Кеноби взял в руки лазерный меч. Совершенное оружие, способное одним легким касанием превратить в ничто любой предмет. Он нажал на кнопку, с шипением выдвинулся синий клинок. Оби-Ван слегка повернул кисть, и лазер рассек стоявший перед Кеноби стул.
   Поворот, касание, уклонение. Тренировка пошла на лад, стоило только Оби-Вану сосредоточиться на своей цели: он должен убить Дарта Вейдера.
   Еще один взмах, поворот, присесть, вывести меч из-под чужого луча и... нанести точный удар прямо туда, где должно быть сердце. Кеноби провел серию выпадов, готовясь нанести последний удар воображаемому противнику. И в тот самый момент, когда луч лазерного меча коснулся груди врага, воздух задрожал, сгустился. Оби-Ван выпрямился, крепко сжал рукоятку меча, в изумлении глядя, как прямо перед ним возникают переплетенные лучи Силы, так хорошо памятные ему с детства. Паутина изгибалась, светилась, из ее лучей соткалась высокая фигура в темной накидке.
   Оби-Ван сделал шаг вперед, протянул руку... и его рука встретилась с холодной ладонью.
  
   Равновесие нашего мира
   подобно натянутой тетиве.
   Оно ограничивает излишнее
   и поддерживает недостающее.
  
   Что-то изменилось в привычной картине мира. Дрогнули лучи, пересекающие небо.
   - Это Скайуокер?
   - Нет, - уверенно ответил Куай-Гон. - Это что-то другое. Никто из присутствующих здесь. Это кто-то другой, кто пришел сюда из пустоты.
   Йода чуть заметно вздрогнул.
   - Значит, времени не осталось, Куай-Гон, действовать надо сейчас.
   Куай-Гон, казалось, не слышал магистра, он смотрел в темнеющее небо.
  
   Но стоящий высоко лезет еще выше,
   имеющий много берет еще больше,
   а не имеющий ничего отдает последнее.
   Так поступают люди,
   ослепленные собственной правотой.
  
   Оби-Ван Кеноби никогда не был трусом. Ситх побери! Он никого и никогда не боялся. Но сейчас джедай Кеноби был перепуган. В голове крутился только один вопрос: зачем? Причем он сам сознавал бессмысленность вопроса. Надо было что-то делать, действовать, но он мог только неподвижно стоять и смотреть, как высокая фигура в темной накидке обходит, не спеша, комнату, приподнимает занавеску, выглядывает в окно, как совсем недавно это делал сам Кеноби, и поворачивается к нему.
   - Оби-Ван Кеноби? Это неожиданно. - В голосе звучало удивление.
   Оби-Ван судорожно сглотнул - последним, кого он ожидал увидеть, был бы этот человек. Да и человек ли он?
   Пришелец протянул руку:
   - Что ж, давайте поздороваемся, мастер Кеноби, как старые друзья... - теперь он, похоже, насмехался над растерянностью Оби-Вана.
   - Друзья? Мы никогда не были друзьями, император? Сенатор?
   Палпатин рассмеялся сухим шелестящим смехом, от которого озноб прошел по спине Кеноби.
   - Думаю, друзья. Иначе вы не смогли бы вызвать меня... Впрочем, я благодарен вам за это.
   Оби-Ван отступил.
   - Чего вам надо? Как вы вообще сюда попали?
   - Ты призвал меня, Оби-Ван. Ты сам.
   - Я? - в голосе Кеноби смешались ужас и отвращение.
   - Именно ты. Твоя ненависть, злость, ярость...
   Оби-Ван отступил еще на шаг. Палпатин не двигался. Он просто стоял и смотрел. Кеноби снял с пояса меч, с шипением выдвинулся клинок: почудился ему или и, правда, промелькнул по синему лучу красный отблеск? Палпатин по-прежнему не шевелился.
   - Ты не знаешь, Оби-Ван, как нанести самый верный удар. - Спокойно проговорил он. - Чтобы уничтожить своего врага, надо бить в самое уязвимое место. А моих уязвимых мест ты пока не знаешь.
   Синий клинок прочертил в воздухе дугу, конец его застыл у горла бывшего сенатора и императора. Оби-Ван не понял, что сделал Палпатин, но внезапно его меч взлетел в воздух, а он сам был отброшен к стене. Лазерный луч погас, и меч плавно опустился в его раскрытую ладонь. Кеноби сжал его с такой силой, что чуть не сломал пальцы. Палпатин улыбался. Оби-Ван вскочил на ноги и бросился вон из дома. Вслед ему донеслись еле слышные слова:
   - Когда я понадоблюсь тебе, ты знаешь, где меня искать.
  
   Глядя на людей,
   можно подумать, что им нужен
   весь мир,
   но им нужно лишь укромное место.
   Люди почти не меняются,
   потому что верят лишь в то,
   чего могут коснуться.
  
   Анакин, Оуэн и Беру стояли на холме неподалеку от дома Ларсов. Все уже было сказано, все проблемы были исчерпаны. Они просто стояли рядом, наслаждаясь чистым вечерним воздухом. Вдруг Анакин почувствовал... какое-то беспокойство... он не мог понять, что это, но точно знал - подобное чувство он уже испытывал раньше. Сзади послышались шаги, все трое обернулись - к ним подходил Куай-Гон.
   - Анакин, - лицо его было встревоженным. - Ты должен идти. Надо спешить.
   - Что-то случилось. - Анакин не спрашивал, он утверждал.
   Куай-Гон кивнул.
   - Да. Времени больше нет. Ты должен спешить.
   - Я готов.
   Куай-Гон улыбнулся. Улыбка вышла немного натянутой, но лицо старого рыцаря уже разглаживалось, тревога сходила с его лица:
   - Ты не готов, Анакин, но времени нет. Придется положиться лишь на твою вечную удачу.
   Он собирался сказать что-то еще, как вдруг воздух загустел, небо резко потемнело, потом все разгладилось, снова сияли звезды, но все почувствовали - случилось что-то страшное.
  
   Люди отворачиваются от смерти,
   ведь ужас, поднимающийся в их душе
   вспыхивает ярче солнца.
   Человек перестает быть человеком
   если живет, постоянно глядя в глаза смерти.
   Человек появляется,
   но ему необходимо исчезнуть.
  
   Оби-Ван шел по городу. В голове звучали слова:
   "Если ты хочешь уничтожить своего врага..."
   "Я хочу его уничтожить. Только он виноват в том, что здесь появился ситх, он всегда приводит с собой Темную сторону. Я хочу уничтожить Дарта Вейдера".
   Он подошел к небольшому дому, стоящему на окраине, решительно постучал в дверь.
   - Это Кеноби.
   Дверь распахнулась. На пороге стояла молодая женщина.
   - Оби-Ван! Заходи.
   - Я не зайду. Я пришел только сказать тебе... - он запнулся.
   Молодая женщина смотрела на него, не отрываясь.
   - У тебя есть новости о нем? - прошептала она.
   Оби-Ван кивнул. Она ухватилась за косяк двери: ноги подкашивались.
   - Что? - одними губами проговорила она.
   - Он... - "помни, хочешь уничтожить врага, бей в его уязвимое место" - он умер, Падме.
   Все. Он сказал. Теперь оставалось только смотреть, как с ее лица медленно сходит краска, как руки сильнее сжимают косяк двери.
   - Он умер? Он придет сюда? - в голосе надежда и боль.
   - Нет. - Ответ как удар. "Уничтожь врага, нанеси удар, уязвимое место..." - Его сын убил его!
   - Нет. - Она шепчет, но Оби-Вану кажется, что она кричит, кричит так, что ее слышно в другом мире, в другой Галактике, что слышно... ему... Он обнимает ее, прижимает к себе, чтобы заглушить ее крик.
   - Да. Он пытался убить своего сына, и сын убил его и Императора.
   Падме отшатывается от него. В ее лице ни кровинки.
   - Его больше нет. - Шепчет она, и видит в его глазах не сожаление, а триумф. - Тогда и меня нет.
  
   Полюбив, как уйти от утрат?
   Отпустив чувства
   и упражняя стремления,
   станешь ли пуст как младенец?
   Отворачиваясь от необычного
   можно ли избежать ущербности?
  
   Боль ударила внезапно, словно яркая вспышка взорвалась внутри. Анакин рухнул на колени. Все кинулись к нему.
   - Что, Ани? - очень мягко спросил Куай-Гон. - Что ты почувствовал?
   - Боль, - прохрипел Скайуокер. - Как будто что-то порвалось.
   Он с трудом поднялся на ноги, посмотрел на учителя, взгляд его потемнел.
   - Это то, о чем вы говорили?
   Куай-Гон отвернулся.
   - Похоже, что события разворачиваются так, как никто и не ожидал, Ани.
   - Я должен идти. - Анакин повернулся к Ларсам. - Спасибо вам. Может быть, мы еще встретимся, но сейчас я должен спешить.
   Беру кивнула. Оуэн сказал:
   - Подожди.
   Он зашел за дом и через минуту вернулся, верхом на гравицикле.
   - Возьми. Тебе пригодится.
   Анакин кивком поблагодарил, вскочил в седло.
   Куай-Гон подошел к нему:
   - Ты знаешь куда лететь?
   Анакин кивнул, лицо его было напряжено, каждый мускул тела был собран и готов к действию. Куай-Гон положил руку ему на плечо:
   - Только спокойно. Действуй, как подскажет тебе сердце. Да пребудет с тобой Сила.
   Гравицикл рванул с места, и через секунду его уже не было видно.
   Беру едва заметно вздохнула, но Куай-Гон заметил:
   - Тебя что-то беспокоит?
   - Да. Это уже было. Когда-то он также умчался, а потом, когда вернулся... - она не смогла продолжать, уткнулась в плечо мужа.
   Оуэн мрачно смотрел в ту сторону, куда улетел Скайуокер, обнимал жену за плечи.
   - Нам остается только ждать. - Сказал джедай. - Ждать и надеяться.
  
   Любить человека и управлять государством,
   можно ли этому научиться?
   Небесные врата то открываются, то закрываются -
   может быть Небо - женщина?
   Может быть, оставив все дела,
   ты, наконец, заглянешь за заветную дверцу?
  
   Анакин вел гравицикл через узкие, глубокие каньоны, через барханы, где ветер сдувал с греб­ней сухой песок, вдоль русла несколько веков на­зад пересохшей реки. Единственным его провод­ником была боль. Но этот неверный маячок не давал стопроцентной гарантии. Он подозре­вал, что движется в верном направлении. А еще смутно возникало ощущение, что все это уже было.
   "Не повтори прошлых ошибок, падаван", - подумал он про себя.
   Он несся вперед сквозь ночь.
   "Ты должен успеть, должен спасти ее" - "Кого?" - "Падме".
   Этот внутренний диалог проскочил быстро, и он понял: благодаря ей, ее вере в него, он оказался здесь. И теперь случилось что-то, что может... может...
   Он попытался дотянуться до нее через Силу, дать ей понять, что он здесь, что спешит к ней, и наткнулся на стену. Падме была здесь, и в тоже время ее здесь не было. Анакин включил дополнительную мощность, теперь гравицикл несся с такой скоростью, что пейзаж не было видно. Еще немного, еще немного, и он увидел... нет, почувствовал ее присутствие.
   Машина взревела и резко остановилась, Анакин покатился по горячей земле. С трудом поднявшись на ноги, оглушенный после падения, он увидел бескрайнее море огня. Потоки лавы текли во все стороны, трудно было понять, где остались еще кусочки земли. А посреди огненных рек он увидел тоненькую фигуру. Он узнал ее тут же: Падме Амидала Наберрие.
   - Падме!
   Но она не услышала, не обернулась на крик, а продолжала идти. Анакин кинулся за ней, перепрыгивая потоки лавы, не думая, куда ступает нога, его вела Сила. Он почти догнал Падме, когда она вдруг сделала шаг и пропала. Анакин подбежал туда и в ужасе отшатнулся: перед ним расстилалась пропасть, в которой притаилась уже знакомая пустота.
   Он заглянул туда и увидел, как Падме, его любовь, его жизнь, его мечта, его ангел, падает в пустоту. Времени на раздумья не было, и он шагнул туда, следом за ней, Сила придала ему скорости. Он догнал ее в падении, схватил за талию, протянул руку вверх. Сила вылетела из его руки, как лассо. Он вцепился в край пропасти, осторожно принялся подниматься по иллюзорной веревке Силы на одной руке, крепко держа Падме другой.
   Пустота протягивала к ним свои хищные лапы. Анакин чувствовал, как тянутся к нему тени, как хватают, тащат вниз, в пропасть. Он потянулся к Силе, отталкивая тьму, отталкиваясь от тьмы, чтобы выйти к свету.
   Пот заливал глаза, руки дрожали от напряжения, но он упорно тянулся вверх, пока, наконец, над головой не вспыхнул солнечный свет. Анакин выбрался из пропасти, вытянул за собой Падме и без сил рухнул на мягкую траву, особо даже не задумываясь, куда вылез.
  
   Приводит в жизнь
   и ведет по жизни...
   Ведет и отпускает...
   Создает и не надеется на других.
   Нет ничего главнее, но она не стремится главенствовать.
  
   Первое, что она ощутила - горячие солнечные лучи на лице. Падме открыла глаза и резко села: кругом расстилалась бескрайняя равнина, светило солнце, она сидела на траве. Падме судорожно всхлипнула: она все еще здесь.
   - Падме! - раздался у нее за спиной голос. Девушка застыла, боясь пошевелиться, спугнуть видение.
   Анакин смотрел на ее закаменевшую спину и проклинал себя: она ненавидит его, и правильно, ведь он убил ее. Убил ту, которую любил. "Но ты же и спас ее сейчас" - возразил он себе. "Но хотела ли она этого?" Он осторожно протянул руки, коснулся ее плеч.
   - Падме, пожалуйста... - голос сорвался.
   Падме ощущала прикосновение горячих рук, слышала родной голос и не могла пошевелиться, не могла поверить. Она крепко зажмурилась, встала на колени, повернулась лицом к говорившему.
   Анакин провел пальцем по ее щеке.
   Падме протянула руку, коснулась его лица.
   Анакин наклонил голову, поцеловал ее руку.
   Падме отдернула руку. Снова протянула, коснулась его груди.
   Анакин взял ее ладонь, приложил к своему сердцу.
   Падме осторожно открыла глаза: перед ней сидел Анакин. Такой, каким она помнила его все это время: красивый, с отросшими светлыми волосами, серыми глазами, в которых стояли слезы.
   - Это ты? - выдохнула она.
   - Да.
   Падме кинулась в его объятия, смеясь и плача одновременно. Он обнял ее, спрятал лицо в ее волосах, чтобы скрыть свои слезы.
   Они не знали, сколько времени просидели так, обнявшись, лепеча какие-то ласковые, нежные слова.
   Уже совсем стемнело. Анакин взял ее лицо в ладони:
   - Как же было плохо без тебя, любимая. Без тебя - я не жил.
   Падме попыталась кивнуть:
   - Я тоже не смогла бы жить без тебя. Поэтому я и решила... уйти...
   - Почему?
   - Потому что тебя больше нет. - Она рассмеялась, осознав абсурдность своих слов.
   Анакин улыбнулся.
   - Я очень даже есть, Падме. Только благодаря тебе и есть. - Он прижал ее к себе. - Когда-нибудь я расскажу тебе, как я вернулся.
   Падме уткнулась носом в его плащ.
   - Я не должна была верить ему, я должна была верить только в тебя и ждать. Но я не смогла. Прости меня, Ани.
   - О чем ты говоришь? - Анакин попытался заглянуть ей в лицо, но она только крепче прижалась к нему.
   - Оби-Ван сказал мне... Он сказал, что ты исчез, умер, не существуешь, - в ее голосе слышались слезы. - Я не поверила ему, но он сказал, что ты пытался убить своего сына...
   Анакин вздрогнул, отстранил ее от себя, выпрямился, отвернулся и стал смотреть на горизонт. Падме осторожно коснулась его плеча:
   - Я что-то не то сказала? Анакин?
   Он мотнул головой:
   - Нет-нет, ты не виновата... просто я...
  
   Искры летят в сторо­ны: убогость форм полета меча с лихвой ком­пенсируется блестящим чувством Силы. Не­нависть переполняет Люка, заставляет Вейдера отступить к мосткам, переброшенным че­рез шахту. И вдруг он - Повелитель Тьмы с изум­лением понимает, что больше не принадле­жит темной стороне. И что уже с некоторым отстранением он видит две темные фигуры на той стороне Силы -- Император и... сын.
   А потом... потом остается только одно: восстановить равновесие: один рывок - и Император летит вниз, молнии с его рук бьют по голове, но он делает последний шаг. И все. Больше не остается сил.
   Руки сына вцепляются в его плащ, оттягивают его от бездны.
   Мальчишка вытащил его -- здесь и сейчас. Хороший мальчишка.
   Мальчишка пришел за ним... Он с трудом улыбнулся потрескавшимися пересохшими губами -- мальчишке... собственному сыну.
  
   Губы Падме скользнули по его виску:
   - Ани, не надо. Все прошло.
   Он обернулся, посмотрел ей в глаза:
   - Ты видела?
   Она кивнула.
   - Сейчас. Ты перенес меня туда, показал.
   Анакин встал, шагнул вперед.
   - Куда ты? - Падме вскочила на ноги.
   - Я должен идти. - Его лицо потемнело.
   Падме изо всех сил вцепилась в него:
   - Нет!
   Анакин удивленно посмотрел на нее.
   - Ты никуда не пойдешь... без меня!
   Анакин все смотрел на нее, и ей стало страшно, что сейчас он уйдет, и больше никогда не вернется, как уже было однажды. И вдруг Скайуокер рассмеялся, звонко, неудержимо, весело. Он подхватил Падме на руки, закружил, потом повалился с ней на траву, растрепал ей волосы:
   - Как ты могла подумать, что я оставлю тебя теперь? Нет, любимая, мы пойдем вместе. Ты сама вытащила меня сюда...
   - А ты меня. - Падме смеялась вместе с ним, чувствуя себя свободной и счастливой, как никогда в жизни.
   - Значит, это наша судьба - будем спасать друг друга и идти вперед.
   Анакин, наконец, встал, протянул ей руку, одним рывком поднял ее с земли.
   - Пошли. Надо еще найти гравицикл и вернуть его Ларсам.
  
   Успокой свой ум, и твое сознание прояснится.
   Двигаясь к цели, будь терпелив.
   Ведь изменения - это то, что приходит не сразу,
   но как бы само собой.
  
   Сорвалось. Он понял это. Где-то он совершил ошибку. Может быть, выбрал не то место или не то время для нанесения удара. Оби-Ван не знал, что делать. Он был растерян.
   - Что делаешь ты, Оби-Ван Кеноби? Для чего?
   Оби-Вану не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел. Йода - мудрейший учитель-джедай.
   - Я сделал ошибку, учитель... - начал было Оби-Ван, но Йода перебил его:
   - Не просто ошибку сделал ты, подверг опасности все существование свое. И не только свое.
   Слова учителя били наотмашь. Оби-Ван обернулся, взмахнул рукой:
   - Я должен был попытаться. - Возразил он. - Просто я сделал это неправильно. Но в следующий раз...
   - Следующего раза быть не должно. - Резко оборвал его Йода. - Исправить надо тебе то, что совершено. С врагом примириться и другом.
   - Нет. - Оби-Ван протестующее вскинул руку. - Я не могу примириться с Вейдером.
   - Ты воспитывал его сына, ты спасал его дочь, ненавидеть не можешь ты его самого.
   - И все-таки я ненавижу. - Закричал Оби-Ван. - Ненавижу.
   Его крик отразился от стен. В ответ была тишина.
   - Учитель?! - но рядом никого не было. Йода ушел.
   - Вы все неправы, - сказал Оби-Ван.
   - Но ты прав. - Ответил чей-то голос.
   Оби-Ван повернул голову - рядом стоял Палпатин.
   - Я не смог, - прошептал Кеноби. - Не смог.
   Палпатин отечески положил руку ему на плечо:
   - Ничего. Плох тот джедай, который отступает перед трудностями.
   - Вы будете учить меня, как должен вести себя джедай? - Кеноби почти рассмеялся вслух.
   Палпатин покачал головой:
   - Ты нетерпелив, Оби-Ван Кеноби, и очень прямолинеен. В этом всегда была твоя проблема. Зато теперь именно это поможет тебе. Сосредоточься на своей ненависти, позволь ей вести себя, и ты сможешь исполнить свое желание.
   Оби-Ван с удивлением смотрел на бывшего сенатора.
   - Разве вы хотите убить Вейдера?
   Палпатин улыбнулся:
   - Нет, его смерть меня не волнует, равно как и жизнь. Я бы хотел только еще разок встретиться с ним, поговорить. И ты мне в этом поможешь.
   - Как?
   - Ты встретишься с ним, и одержишь победу или потерпишь поражение, неважно, но ты откроешь мне путь к нему.
   - Он так нужен вам? - Оби-Ван почувствовал... ревность? Снова был нужен не он, снова был нужен Анакин.
   Палпатин отвернулся:
   - Думаю, нам рано говорить об этом. Сейчас ты должен найти Дарта Вейдера.
   Оби-Ван кивнул.
  
   Попробуй не вырываться вперед,
   и твоя душа станет светлой как лед.
   Попробуй пересмотреть свою жизнь,
   и твое сияние станет чище.
   Попробуй не бороться с собой,
   и сможешь услышать себя.
   Попробуй себя не жалеть,
   и начни свой путь к совершенству.
  
   Время тянулось невыносимо медленно для тех троих, кто ждал возвращения Анакина Скайуокера. Беру пыталась заниматься хозяйственными делами, но все валилось из рук. Оуэн и Куай-Гон с непроницаемыми лицами сидели в доме.
   - Вы что-нибудь чувствуете, мастер?
   Куай-Гон отрицательно покачал головой.
   - Он где-то очень далеко. Так далеко, что я не могу найти его. Мы можем только ждать, Оуэн. И верить.
   Он встал, прошелся по комнате.
   - Вы беспокоитесь?
   - Да. Очень. Когда-то Анакин прошел этот путь и сломался. Как он выдержит теперь. Но есть и еще кое-что...
   - Что?
   Ответить Куай-Гон не успел - со двора раздался радостный крик:
   - Возвращается! Он возвращается!
   Куай-Гон и Оуэн одновременно выскочили из дома. Беру подпрыгивала на одном месте, тыча рукой в горизонт.
   -- Где? -- спросил Оуэн.
   Беру опять указала на горизонт. Прищурившись и прикрываясь ладонью от низкого солнца, Куай-Гон всматривался в пустыню, пока резь в глазах не заставила его отвернуться. Но он успел заметить черную точку, стремительно пересекавшую пески. Через некоторое время, когда крошечное пятныш­ко приобрело узнаваемые очертания, стало ясно, что Анакин не один, что на заднем сиденье гравицикла кто-то сидит.
   Беру вдруг всхлипнула, закрыла лицо руками. Куай-Гон оглянулся и с удивлением заметил, что на щеке Оуэна Ларса тоже блестит влажная по­лоска.
   Анакин остановил гравицикл в двух шагах от окаменевшей группы. Не произнеся ни слова, спе­шился, снял с машины Падме, взял ее на руки, она спрятала лицо у него на плече. Возле Куай-Гона Анакин остановился.
   - Я вернулся, учитель.
   - Вижу. - Голос Куай-Гона предательски дрогнул, Анакин с удивлением увидел, что по щеке учителя ползет слеза.
   Он поставил Падме на землю. Беру и Оуэн кинулись к ней, обняли, потащили в дом. Она обернулась на Анакина, тот стоял перед учителем.
   - Идем, - потянула ее Беру, - они сейчас придут.
  
   Ничего не требуй,
   и сможешь примирить все непримиримое.
   Они сами пожмут друг другу руки.
   Но неужели все это напрасно?
  
   Анакин и Куай-Гон стояли на высоком холме. Куай-Гон молчал. Анакин решился нарушить молчание:
   - Учитель, я чувствую, что-то происходит, что-то плохое. Но сейчас мне так...
   - Спокойно? - не поворачивая головы закончил Куай-Гон. Анакин кивнул. - Ты молодец, Ани. Ты все сделал правильно.
   - Падме сказала, что Оби-Ван... он сказал ей, что я умер... отправил ее... Учитель, почему он это сделал?
   Куай-Гон опустился на землю, сделал приглашающий жест, Анакин присел рядом.
   - Многое здесь не такое, каким было, Анакин. Все изменилось. И Оби-Ван, и ты, и Йода, и я... все мы меняемся. Великая Сила - это испытание, пройти которое дано не многим. Скажи, - он повернулся к ученику, - что ты чувствуешь к Оби-Вану сейчас?
   Анакин задумался.
   - Наверное, сожаление...
   - Только опыт ночи вырастает в мудрость утра. - Про себя произнес Куай-Гон. - Ты вырос, Ани.
   Анакин смущенно опустил голову:
   - Не знаю. Мне казалось, что все наши счеты остались там, в прошлом. Ты сам говорил - надо отбросить все, что было. Оно ушло.
   Куай-Гон кивнул.
   - Так и надо, Ани.
   - Оби-Ван не смог? - тихо спросил Скайуокер.
   Куай-Гон покачал головой, потом вдруг насторожился. Анакин приподнялся, пытаясь понять, что обеспокоило учителя. Из ниоткуда соткалась фигура Йоды. Куай-Гон встал:
   - Анакин, иди в дом. Мы сейчас придем.
   Анакин хотел было возразить, но взгляд Куай-Гона заставил его прикусить язык. Он торопливо пошел к дому. На полдороги обернулся: мастера-джедаи вели сосредоточенно разговор, стоя рядом с какими-то постройками. Анакин осторожно подкрался, спрятался за одной из них. "Подслушивать, конечно, не хорошо, но ведь полезно", - с ухмылкой подумал он.
   Суждения обретают силу и точность,
   направляя по тайным, незаметным тропам,
   решая житейские дела,
   а изменения никогда не опаздывают.
   Оказавшись впереди всех,
   трудно заметить, что сбился с пути.
  
   - Изменился Оби-Ван. Тьма пришла с ним. - Грустно говорил Йода. - Виноват я. Не смог остановить. Не смог воспротивиться.
   Куай-Гон не отвечал. Он смотрел куда-то вдаль, словно пытаясь найти ответ в каких-то одному ему видимых линиях Силы.
   - Что делать теперь, Куай-Гон?
   Старый рыцарь посмотрел на опечаленного магистра-джедая.
   - Мы не можем вернуться и исправить содеянное. Мы должны только идти вперед. Твой ученик сделал свой шаг, ты свой. Куда приведет путь - узнаем.
   - А Анакин? - спросил Йода. - Исправить он сможет?
   Куай-Гон отрицательно покачал головой.
   - Только вперед. И его путь, и наш, и Оби-Вана, и даже путь того, кого призвал Оби-Ван, ведет только вперед. Можно остановиться, но нельзя отступить.
   - Говорил ты: назад пойдет тот, кто остановится...
   - Я был неправ. - В голосе Куай-Гона звучала боль. - Этот путь тоже ведет вперед. Но что ждет впереди? Приход того, кого мы не ожидали увидеть здесь - большая неожиданность. Но я верю в Анакина, верю, понимаете?
   Анакин взмок от напряжения: кто же пришел сюда из тех, кто еще был жив? Кто такой, что испугал Йоду - великого мастера? И как это связано с ним самим?
   - Анакин? - окликнул его чей-то голос. Скайуокер оглянулся, увидел Падме, прижал палец к губам и сделал ей знак подойти. Падме подошла, он обнял ее, прошептал ей на ухо:
   - Тише.
   Падме осторожно выглянула из-за стены и увидела стоящих неподалеку джедаев:
   - Анакин, ты подслушиваешь! - ахнула она.
   - Тиш-ш-ш-ш-ше! - он зажал ей рот рукой. Она мотнула головой, пытаясь высвободиться. - Не кричи. - Он опустил руку, Падме судорожно вздохнула, но замолчала и приготовилась слушать вместе с ним.
  
   Мир, услужливо исполняющий желания -
   вот предел мечтаний!
   Но, кажется, от этого мало толку.
   Пытаться завладеть всем миром -
   все равно как поднять себя за волосы.
   Это мучительно и бесполезно.
   Так что у тебя лишь два пути.
   Либо прятаться от судьбы,
   либо идти своим путем.
  
   Бесцельные поиски не прельщали Оби-Вана. Все-таки он уже давно не падаван, а рыцарь-джедай, магистр. Да и здесь, за границей Силы, он уже многому сумел научиться. Поэтому он просто сел на пол посреди комнаты, закрыл глаза, попытался слиться с миром, как учил его Йода, и найти в этом мире тот самый лишний кусочек, который звался Дартом Вейдером - Анакином Скайуокером.
   Палпатин молча наблюдал за Кеноби, не двигаясь, не говоря ни слова.
   Постепенно картина мира стала вырисовываться перед внутренним взглядом Оби-Вана. Он увидел эту комнату, увидел, стоящую у окна тень, он протянул свой взгляд дальше, за пределы комнаты, за пределы города, вдали, он увидел высокую фигуру своего бывшего падавана, который стоял, прижавшись к стене.
   Анакин внезапно почувствовал чей-то взгляд. Он резко обернулся, но за спиной никого не было. Скайуокер повернулся к Падме:
   - Ты ничего не чувствуешь? - прошептал он.
   Падме помотала головой.
   Анакин вгляделся в горизонт, потом перевел взгляд на переговаривающихся магистров: никто не смотрел в его сторону, только Падме настороженно глядела на него. И все же он чувствовал чей-то взгляд. Казалось, что по его коже проводят острым ножом, чуть царапая. Анакин зажмурился, напрягся, пытаясь освободиться от этого взгляда, и почувствовал, как его внезапно захватывает какой-то поток, уносит. Он вцепился в руку Падме. И тут он увидел: посреди комнаты на коленях стоял Оби-Ван, а у окна... Анакин не мог поверить, он внимательней вгляделся в человека, стоящего у окна, тот медленно повернул голову... И Анакин вздрогнул. От стоящего у окна к нему потянулась нить, Анакин с силой оттолкнул ее, но нить обвилась вокруг него. Анакин закричал, не в силах вырваться. Потом он почувствовал сильный рывок, нить внезапно с треском лопнула, и Анакин с криком рухнул на горячий песок, увлекая за собой Падме, руку которой он крепко сжимал.
   Оби-Ван оглянулся на крик, и увидел, как Палпатин медленно опускается на пол. Его связь с Анакином прервалась, но теперь Оби-Ван знал, что он в любой момент сможет найти Скайуокера. И Скайуокер тоже знал об этом.
  
   Люди - это те, кто боится
   оказаться в одиночестве,
   и им кажется, что они могут этого избежать!
   И чтобы не думать об этом, они веселятся,
   совершая великое
   жертвоприношение.
  
   Солнце поднялось высоко. Начинался новый день, если можно было назвать так смену времени здесь. Оби-Ван не спал всю ночь. Он пытался найти решение, найти тактику боя, но в голову ничего не лезло. Он с досадой понял, что все это время думает только о том, что сказал Палпатин:
   "Ты встретишься с ним, и одержишь победу или потерпишь поражение, неважно, но ты откроешь мне путь к нему".
   Оби-Ван вскочил, нервно заходил по комнате. Почему вечно нужен этот Анакин? Что в нем такого? Он считался Избранным, но не он привел в равновесие Великую Силу, а его сын, которого воспитал он, Оби-Ван - Бен Кеноби! В нарастающей ярости Оби-Ван не заметил, что комната исказилась: стены поплыли, искривились - ярость Оби-Вана уничтожала созданный им ранее мир.
   - Прекрасно, - раздался за его спиной шелестящий голос. - Ты делаешь успехи, Оби-Ван Кеноби.
   Кеноби резко обернулся, крепко сжимая в руках лазерный меч: за его спиной стоял Палпатин.
   - Вы всегда нарываетесь на то, чтобы вас убили? - с иронией поинтересовался он.
   Палпатин рассмеялся.
   - Вовсе нет - ты не убьешь меня, Кеноби. Ты не знаешь как.
   - Верно, - кивнул Оби-Ван. - Но я могу попытаться...
   - Нет, не можешь. Потому что только я могу рассказать тебе, как уничтожить любого врага.
   Оби-Ван с интересом посмотрел на бывшего Императора.
   - Любого? Даже вас?
   - Даже меня. - Палпатин был серьезен.
   - И как? - Оби-Ван усмехнулся.
   - Ты зря смеешься, Кеноби. Потому что самое лучшее оружие против любого - это он сам.
   - Как это? - Кеноби был растерян.
   - Я говорил тебе, что для того, чтобы уничтожить врага, надо нанести удар в самое уязвимое место...
   - Это не вышло! - перебил Кеноби. - Я попытался, но Анакин Скайуокер все еще жив.
   Палпатин снова рассмеялся, и по спине Оби-Вана побежали мурашки, как будто смех бывшего императора царапал его кожу.
   - Ты ошибся, выбирая место удара, Оби-Ван. Я покажу тебе, как нанести настоящий удар.
   Он поднял руку, провел ею перед лицом Оби-Вана: Оби-Ван чувствовал, как будто его тело пронизывают лучи, ощупывают его изнутри. Палпатин опустил руку, Оби-Ван перевел дыхание. И тут внезапно бывший император выставил вперед ладонь, и Оби-Ван очутился в полной темноте. Он стоял один на голой равнине, где были одни только камни. Его окружали какие-то фигуры, он попытался подойти к ним, но при одном только шаге к ним, фигуры отступали, оставляя его в одиночестве. Оби-Вана охватил ужас, дикий страх, который пронизывал все его существо. Он выронил меч, побежал к фигурам, но все разбегались при его приближении, оставляя его одного. Одиночество заполнило все пространство: Оби-Ван закричал, но его крик тоже исчез, растворился в безмерном одиночестве, которое окружало Кеноби. И вдруг все кончилось, Оби-Ван мешком свалился к ногам Палпатина.
   - Видишь, Оби-Ван, все просто: если ты знаешь, главное уязвимое место человека - его страх, ты легко можешь уничтожить его. Я узнал твой главный страх - ты боишься остаться один, ты боишься оказаться ненужным. Если этот страх увеличить, сделать единственным составляющим Вселенной, то твой враг окажется уничтожен. Он будет вечно плутать в лабиринтах своего страха.
   Оби-Ван ничего не мог сказать: он лежал на полу, судорожно глотая ртом воздух, и пытаясь понять, хочет ли и может ли он сам использовать эту силу, которую только что испытал на себе.
  
   Не удивляйся, что дорога перед тобою чиста -
   те, что идут по Пути, не оставляют следов.
   Понявший суть, находит нужные слова.
  
   Первое, что он увидел, открыв глаза, был потолок. Беленый чистый потолок с одной трещинкой. Потом над ним склонилось строгое лицо Куай-Гона.
   - Анакин!
   Скайуокер сел.
   - Везет мне в последнее время оказываться в постели. - Пошутил он. Куай-Гон улыбнулся.
   - Раз ты еще способен шутить, значит все не так страшно.
   Анакин помрачнел.
   - Учитель, я видел... Там был Палпатин... С Оби-Ваном...
   Куай-Гон кивнул.
   - Я знаю. Я чувствовал. - Он помолчал, потом сел рядом с Анакином. - Ани, ты слышал, о чем я говорил с Йодой... - Он протестующее поднял руку, когда Анакин попытался открыть рот. - Не перебивай. Я знаю, что ты подслушивал, и не виню тебя. На твоем месте, я бы тоже попытался узнать, что происходит.
   Он помолчал, потом положил руку Анакину на плечо.
   - Ани, никто из нас не был готов к тому, что произошло. Ни Йода, ни я не сможем помочь тебе. Этот мир, который создан Великой Силой, а точнее, который и есть сама Сила, не нуждается в равновесии, он просто принимает тот или иной облик, в зависимости от того, как мы существуем здесь. Но именно это влияет на то, что происходит в том мире, который мы покинули. Мы и есть Великая Сила. И только мы сами можем управлять ею. Ты должен встретиться с Палпатином сам. И только от тебя зависит, что будет.
   Анакин кивнул.
   - Я знаю, учитель. Я понял это. Мы встретимся. - Он посмотрел на Куай-Гона. - Верьте мне, учитель. Я хочу, чтобы этот мир, Сила, оставалась спокойной. И я сделаю для этого все, что смогу.
  
   Мысли приходят спонтанно,
   и также потом исчезают.
   Ветер внезапно сорвется,
   и также потом утихает.
   Дождь может литься часами,
   но все же земля высыхает.
   Что же служит причиной?
   Взаимодействие Земли и Неба.
  
   Две фигуры в одинаковых темных накидках стояли друг против друга. Два врага, два союзника. Император Палпатин и рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби. Темная и Светлая стороны Силы. Они смотрели друг на друга, и Оби-Ван первым отвел глаза:
   - Я не могу, - хрипло сказал он. - Я не могу воспользоваться вашим оружием.
   - Почему? - спокойно спросил Палпатин.
   - Потому что - это...
   - Жестоко?
   - Да.
   - Значит, ты не слишком ненавидишь своего противника. Такое оружие можно применять только от ненависти.
   Оби-Ван вскинул голову, вызывающе посмотрел на императора.
   - Значит, вы ненавидите меня? Ведь вы смогли применить это оружие против меня.
   Палпатин рассмеялся.
   - Ты наивен, Оби-Ван Кеноби. Я не ненавижу никого. Я не испытываю такого чувства. Пожалуй, я вообще не испытываю никаких чувств. Почти.
   - Почти? - Кеноби уцепился за это слово. - Значит, какие-то чувства все же есть?
   - Не знаю. - Палпатин отвернулся к окну, стал всматриваться в бледнеющее небо над городом.
   Оби-Ван понял, что продолжать расспросы бессмысленно. Он снова вспомнил пережитый страх, представил себе Дарта Вейдера дрожащим, испуганным перед ним, Оби-Ваном Кеноби, представил, как лазерный меч проходит через тело Вейдера, как он рассыпается, исчезает, и вновь мир становится таким, каким Оби-Ван хотел его видеть. Он встряхнул головой: нет, он не может воспользоваться тем оружием, которое показал ему Палпатин. Нет! Это будет честный бой, бой с Дартом Вейдером.
  
   Путь не сравнится ни с чем.
   Он ни на что не похож.
   Путь огромен.
   Пространство - одна из его тропинок.
   Путь беззаботен.
   Время - одна из его игрушек.
  
   Вечер был тихим, теплым, вдали мерцали звезды. Анакин и Падме сидели обнявшись у костра. Падме дремала, прислонившись к плечу любимого, Анакин смотрел на звезды. Не было никаких мыслей в голове, было только переполняющее его чувство нежности, счастья. Покой. Как мечтал он об этом! Как стремился к покою! И вот теперь, рядом с Падме, в тишине вечера, где-то за пределами Вселенной, он узнал этот покой, и просто наслаждался им. Он вдыхал запах травы и аромат волос Падме, под рукой шуршала листва, звезды улыбались ему с небес.
   Послышались чьи-то тихие шаги, но Анакин не пошевелился, он знал, кто бы это ни был, пришелец не несет зла. Кто-то вышел из окружавшей их тьмы, подошел к костру, присел рядом. Анакин осторожно опустил спящую Падме на землю, повернулся к пришедшему. Удивления он не почувствовал, только радость, безграничная радость охватила все его существо, когда в отблесках костра он увидел улыбающееся лицо матери.
   Он встал на колени, сделал шаг к ней. Ее руки обхватили его, он вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком.
   - Мама...
   Шми Скайуокер прижимала к себе своего взрослого сына, вглядывалась в его лицо.
   - Ани, как ты вырос, как ты изменился...
   Анакин не мог ничего сказать, он молча прижимался к ней, держал за руки.
   - Я очень рада за тебя, Ани. Спасибо тебе, спасибо за то, что ты сделал для меня. Я не могла сказать тебе это раньше, и очень жалею.
   - Не надо... - голос сорвался. - Не жалей. Я... я много чего сделал, о чем стоило бы пожалеть...
   Шми мягко провела рукой по его лицу, стирая слезы: он и не заметил, что плачет.
   - Не говори ничего, Ани. Я тебя выносила, родила, вырастила, я знаю о тебе все, даже то, чего ты сам не знаешь. И я знаю, через что ты прошел. Но ты здесь.
   Анакин отогнал воспоминания.
   - Ты не уйдешь теперь? Ты останешься со мной?
   Шми покачала головой:
   - Нет, дорогой, я уйду. Меня ждут. Я должна идти. Но мы теперь с тобой будем видеться, ты пойдешь дальше, и обгонишь еще меня. - Она улыбнулась. - Разбуди свою подругу, я хочу поговорить с ней.
   Анакин потянулся, дотронулся до плеча Падме, та потянулась, открыла глаза, резко села. Некоторое время женщины смотрели друг на друга.
   - Ани, - сказала Шми, - пойди, пройдись. Нам надо поговорить с... Как тебя зовут, девочка? Я не помню.
   - Падме.
   - Да, Падме. Девочка-ангел.
   Падме смущенно отвернулась.
   - Так называл тебя Анакин.
   - Я знаю.
   Анакин поднялся на ноги.
   - Я пойду?
   - Ненадолго, Ани, и возвращайся. - Попросила Падме.
   Анакин кивнул и пошел в сторону города.
   - А мы с тобой немного поговорим, Падме. Садись поближе, я хочу рассмотреть тебя.
   Падме придвинулась так, чтобы свет от костра падал ей на лицо, Шми внимательно разглядывала ее.
   - Я хочу рассказать тебе об Анакине. О том Анакине, которого ты не знаешь.
  
   Имеющий силу - спокоен
   Умеющий бить - не жесток.
   Способный добиться победы
   не будет действовать прямо,
   умеющий использовать других
   всегда готов уступить.
  
   Поднимался ветер, Анакин поплотнее запахнул полы одежды, оглянулся - костра не было видно.
   "Далеко ушел, надо возвращаться", - мелькнула мысль.
   Анакин было повернулся, чтобы идти обратно, но вдруг заметил мелькнувшую справа тень. Он резко обернулся - напротив него стоял Оби-Ван Кеноби в темном плаще с обнаженным мечом: синий лазер потрескивал от напряжения. Анакин не шевелился. Кеноби пошел к нему, держа меч в боевой готовности.
   - Вот мы и встретились, Вейдер.
   - Меня зовут Анакин Скайуокер. - Тихо ответил Анакин.
   - Нет, - покачал головой Кеноби. - Ты - Дарт Вейдер, Повелитель тьмы, и я должен уничтожить тебя, прежде чем ты уничтожишь этот мир.
   - Я не собираюсь уничтожать мир. - Анакин почувствовал нарастающее раздражение и боль. Это был не тот Оби-Ван, которого он надеялся встретить здесь.
   - Я не верю тебе, - ответил его друг. - Сражайся, или я уничтожу тебя так.
   Анакин взял в руки меч, с шипением выдвинулся зеленый лазер.
   Удар следовал за ударом, Оби-Ван наступал с каждым ударом. Сверкали молнии клинков. От ударов уклонялись или прыгали в сторону, удары парировались, от подсечек уходили. Они бились яростно, как когда-то давно на Мустафаре, как позже на Звезде Смерти. Снова друг против друга. Не ситх против джедая, не свет против тьмы, не добро против зла. Этот поединок снова не имел ни малейшего отношения к долгу, философии, религии или морали. Дрались Анакин и Оби-Ван. Лично.
   Анакин чувствовал, что каждый удар Кеноби отодвигает его назад, еще немного, и он сорвется, выпустит меч. Оби-Ван нанес резкий удар по ногам Скайуокера, тот отпрыгнул, Кеноби сделал шаг вперед, занося меч для следующего удара. Анакин парировал удар, но не удержался на ногах. Он упал, Кеноби поднял меч, перед Анакином вспыхнул ярко-синий луч:
   - Тебе конец, Вейдер.
   - Тебе нужен Вейдер? - ярость захлестнула Анакина, перед глазами вновь взметнулся дракон, который твердил, что все умирает. - Что ж, ты получишь, чего хотел!
   Скайуокер сжал крепче меч, позволил Великой Силе заполнить его до предела и нанес удар сверху вниз, целясь в голову Оби-Вана. Кеноби отразил удар, мечи сцепились. Требовалось невероятное напряжение, чтобы просто удержать клинки, которые отталкивались друг от друга, поглощали свет друг друга.
   Они стояли лицом к лицу, вцепившись в рукояти мечей, глядя в глаза. В глазах Анакина горело пламя, Оби-Ван отшатнулся. Клинки разомкнулись, Анакин подпрыгнул высоко вверх, Сила понесла его над Кеноби, он перекувырнулся в воздухе и оказался за спиной Оби-Вана. Следующим быстрым движением он выбил из рук джедая лазерный меч. Еще удар, и Оби-Ван рухнул на песок, а над ним возвышался его враг, и лезвие лазерного меча смотрело прямо в грудь Кеноби.
   Анакин крепко сжимал рукоять, губы превратились в тонкую полоску от напряжения, перед глазами плясал черный дракон, который шептал, что все умирает. Клинок начал опускаться. Оби-Ван попытался призвать Силу, вырваться из-под удара, но стоявшая перед ним фигура поглощала каждый глоток Силы, который мог притянуть Кеноби.
   - Ненавижу тебя! - выкрикнул он в лицо Скайуокера.
   Дракон вдруг рассыпался в прах: "Смерти нет, Анакин, есть только Сила". Скайуокер внимательно смотрел в лицо своего бывшего друга и учителя. Ярость его погасла, осталось только сожаление, что нельзя было поступить иначе.
   Он вспомнил, как сам кричал эти слова Оби-Вану, лежа на горячем песке, когда горели волосы, и лопалась кожа на спине. "Ненавижу тебя!"
   - Значит, так и будет, - тихо ответил Анакин Оби-Вану.
   Он убрал клинок, уронил меч рядом с неподвижным Оби-Ваном и пошел прочь.
  
   Но легко не получится,
   пока цепляешься за то, что имеешь.
   Но свободы не будет,
   пока прошлое держит тебя в своих объятиях.
  
   Дорога шла к реке, Анакин слепо шел вперед, пока не под ногами не захлюпала вода. Он остановился, присел, опустил руки в воду, провел мокрыми ладонями по лицу.
   В душе была пустота. Казалось, что вокруг него образовалась ледяная стена. Он ничего не ощущал, ничего не чувствовал. Ветер вокруг не касался его тела, просто проскальзывал мимо.
   Анакин услышал за спиной шаги, но не обернулся, не встал. Он знал, кто подходит к нему, эти шаги он знал даже слишком хорошо: крадущаяся походка, легкий шелест плаща...
   Палпатин остановился рядом со своим бывшим учеником.
   - Дарт Вейдер, мальчик мой...
   Анакин хотел ответить, но голос не повиновался. Губы слиплись, звуки замерзли в груди. Палпатин стоял над ним. "Старая привычка возвышаться над тем, с кем говоришь" - вспомнил Анакин. Император протянул руку, коснулся плеча Скайуокера, тот не пошевелился. Тогда Палпатин заговорил:
   - Ты же видишь, что все неизменно, друг мой. По-прежнему все умирает, исчезает. И ты тоже исчезнешь рано или поздно. И все, что было тебе дорого... Я ведь никогда не желал тебе зла... Я хотел помочь тебе, хотел дать то, чего ты так страстно желал.
   "Я знаю", - хотел ответить Анакин, но голос не повиновался. Палпатин продолжал:
   - Я всегда был человеком, к которому ты мог прийти, тем, кому не было нужды врать. Человеком, который ничего от тебя не хотел, а только просил тебя следовать своим, не его, а твоим убеждениям.
   Если бы Анакин мог, он бы задрожал - слишком хорошо он помнил эти слова. Но тело не повиновалось Скайуокеру. Все что он мог, это сидеть, опустив руки в воду и слушать своего бывшего учителя.
   - И теперь здесь, я по-прежнему хочу только помочь тебе. И ничего не прошу от тебя взамен. Все что тебе нужно, это вернуться туда, откуда тебя изгнали, вернуться в тот мир, из которого мы оба ушли.
   "Вернуться? Снова жить?"
   - Вернуться в мир живых. Только там важна Сила, только там мы можем полноценно существовать, властвовать, получать желаемое. А ты, Анакин, только ты можешь по своей воле открыть двери, ведущие обратно. Ведь ты Избранный.
   Анакин молча смотрел туда, где призрачная линия горизонта соединяла небо и землю в единое целое. Единое целое: черное и белое, добро и зло, - все объединено. И он может открыть это единство?
   - Дарт Вейдер, Анакин, мальчик мой, я прошу тебя о помощи. Я никогда не просил тебя об этом, но теперь прошу. Ты же веришь мне?
   "Да, мастер", - этот ответ автоматически прозвучал в голове Анакина.
   - Если ты не сделаешь это, ты проиграешь. Ты уже побежден, и нет причин сопротивляться, и не во что больше верить.
   Анакин мог сделать только одно движение - закрыть глаза - и он закрыл их. Палпатин не мог этого знать: те же слова Дарт Вейдер говорил своему сыну, после их боя на Беспине, и сын тогда был согласен с ним. Также как теперь Анакин согласен с императором.
   Палпатин повернулся к нему спиной, вгляделся вдаль.
   - Оби-Ван смог призвать меня сюда, и он сможет уничтожить тебя, что тогда? Я предлагаю тебе и тем, кого ты любишь, жизнь. Подумай над этим, мой мальчик.
  
   Сила мысли требует
   всему давать имя.
   Но когда-нибудь ты поймешь,
   что имен на всех не хватает,
   и тут нужно суметь остановиться.
  
   Тишина, нависшая над миром, была осязаема. Ее можно было потрогать руками, ее можно было ощутить сердцем и легкими. Именно так ощущал сейчас эту тишину Куай-Гон Джинн. Он стоял чуть в стороне, Палпатин и Скайуокер не видели его и не чувствовали: Палпатин, потому что не мог чувствовать вообще, Скайуокер, потому что его чувства сейчас были заморожены им самим. "Еще немного, и Палпатин добьется своего", - мелькнула предательская мысль, но рыцарь отогнал ее. "Нет, Анакин справится и с этим".
   Анакин поднялся на ноги, мотнул головой, отгоняя какие-то свои мысли, и пошел не спеша прочь от бывшего императора. Палпатин остался стоять и глядеть ему вслед.
   Куай-Гон подождал, пока Анакин скроется с глаз Палпатина, и тогда догнал своего ученика. Какое-то время они шли рядом молча. Куай-Гон знал, что Скайуокер ощущает его присутствие рядом, но пока не готов говорить. Они шли долго, пока наконец Анакин не остановился, с удивлением огляделся вокруг.
   - Где мы? - Голос его звучал хрипло, как будто его искажал вокодокер.
   - Не знаю. - Куай-Гон говорил тихо, стараясь не потревожить Анакина.
   - Учитель Куай-Гон, - Анакин не смотрел на рыцаря, - почему так происходит?
   - Что, Ани? - вопрос был задан очень мягко.
   - Почему все, кто мне дорог, предают меня, оставляют, почему? И вы, и мама, и Падме, и Оби-Ван, и даже Император! - Анакин перешел на крик. - Почему даже здесь все время я должен бороться, сражаться за то, чтобы не потерять тех, кого люблю, почему все время меня предают!
   - Никто не предает тебя, Анакин. Смерть - естественный ход вещей, и она не предает. Ты сам умер. - Куай-Гон говорил теперь жестко и почти зло. - Посмотри вокруг, где ты видишь предательство? К тебе вернулась твоя любимая, ты сам спас ее, к тебе еще может вернуться твой друг, если ты поможешь ему!
   - Оби-Ван мой друг? Шутите? - Анакин горько усмехнулся. - Он мечтает убить Дарта Вейдера. Что ж, я - Дарт Вейдер, прекрасно. Я буду им!
   - Пожалуйста, - Куай-Гон почти кричал. - Ты хочешь быть Дартом Вейдером? Твоя воля. Но что делать Дарту Вейдеру, существу без чувств, без эмоций, без желаний, здесь, за границей Силы, где мир состоит только из чувств? Ты можешь последовать совету Палпатина и вернуться.
   - Могу?
   - Да. Ты - Избранный, Анакин, ты им и остаешься. Да, Палпатин сказал правду, ты действительно можешь открыть дверь, ведущую обратно, но учти, уйдя туда, вернуться уже нельзя. Одну жизнь дважды не проживают.
   Анакин вдруг почувствовал, что ноги его не держат, он пошатнулся, Куай-Гон поддержал его.
   - Ты устал. Тебе надо отдохнуть, - теперь его голос вновь был спокойным, как будто не он только что кричал.
   - Где Падме? - Анакин вдруг почувствовал, как она нужна ему.
   - Там, где ты ее оставил, иди. - Куай-Гон подтолкнул его в нужном направлении. Анакин сорвался с места и побежал. Высокий рыцарь смотрел ему вслед.
  
   Сердце может
   быть нежным, открытым,
   но оно то же самое, что дается любому.
   Я люблю, когда все хорошо,
   но и зло - хорошее дело.
   Оно помогает мне двигаться дальше.
   Я верю, тем, кто близок ко мне,
   но и чужие говорят правду.
   Это еще одна правда в этом мире.
   Я живу в этом мире,
   но и все остальные не менее реальны.
  
   Скайуокер бежал изо всех сил, пока впереди не замаячило пламя костра. Тогда он попытался замедлить бег, успокоить дыхание, к костру он вышел уже почти спокойно. Падме подкладывала в огонь ветки.
   Анакин подошел к ней, сел рядом. И тут ледяная стена, которую он воздвиг вокруг себя после боя с Оби-Ваном, рухнула. На Скайуокера разом навалилась дикая усталость от боя, нервное напряжение от разговоров с Палпатином и Куай-Гоном. Он зарылся лицом в колени Падме, обхватил руками ее талию. Падме прижала его к себе, гладя по спине, Скайуокер дрожал в ее объятиях, из горла вырывались сдавленные рыдания. Падме могла только обнимать его, держать его руки, гладить лицо.
   Постепенно Анакин успокоился, выпрямился, взял в ладони ее лицо. В глаза Падме он увидел боль и страх.
   - Чего ты боишься?
   - Я боюсь за тебя.
   - Не надо. Только будь со мной рядом, пожалуйста. - Он умолял ее. Падме не могла вынести этого стонущего голоса, она обхватила руками его голову, снова прижала к себе.
   - Анакин, любимый, я буду с тобой, я всегда буду с тобой, только не уходи больше, не оставляй меня.
   Он вложил руку в ее ладонь, сжал.
   - Не отпускай меня, Падме.
   - Я не отпущу тебя.
   Они легли на землю, крепко прижавшись друг к другу, как маленькие дети, заблудившиеся в лесу, и уснули.
  
   Что такое мир:
   имена или вещи?
   Что нам ближе:
   сама вещь или ее имя?
   Кто живет: тот кто стремится урвать,
   или тот, кому все равно?
  
   Оби-Ван не знал, сколько времени он пролежал на земле, хватая ртом воздух и глядя в небо. Наконец он с трудом сел, руки и ноги дрожали от перенапряжения. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь вернуть уверенность. Взгляд его упал на лежащий рядом с ним меч. Машинально он поднял его, активировал. Зеленый луч вспыхнул в его руке. "Вейдер выбросил свой меч, странно".
   Шаркающие шаги заставили его обернуться. К нему подходил Йода. Кеноби поднялся на ноги.
   - Магистр Йода! - голос его звучал язвительно. - Пришли полюбоваться на мое поражение?!
   Маленький джедай покачал головой.
   - Далеко зашел ты, Оби-Ван Кеноби. И путь твой мрачен стал. Темная сторона...
   Оби-Ван не дал ему договорить.
   - Хватит пугать меня Темной стороной, магистр! Я уже давно не юнлинг, которого можно запугать этими сказками.
   - Сказками говоришь? Может сказки явью становятся, верить в них когда начинаешь.
   Оби-Ван хрипло расхохотался.
   - Что дальше делать намерен ты?
   - Я намерен убить Вейдера.
   - Не отвратило тебя поражение твое от намерения этого?
   - Это не было поражением!
   Но в глубине души он понимал, что этот бой он проиграл. Проиграл позорно.
   - Это не конец. Я смогу победить его!
   Йода задумчиво посмотрел на него.
   - Как биться с ним собираешься, если оружие нет у него? - он подобал меч Кеноби, который тот оставил валяться на траве, активировал его. Луч вспыхнул фиолетовым цветом.
   Оби-Ван ошарашено смотрел на меч. Йода кивнул:
   - Изменился цвет. Да, бывает и так за границей Великой Силы. Меч - отражение помыслов твоих, дум твоих, души твоей. Темна душа твоя, Оби-Ван Кеноби, боль и гнев в ней смешались.
   Оби-Ван отвернулся от учителя.
   - Не стоит сейчас копаться в моей душе, учитель Йода.
   - Да, - кивнул маленький рыцарь. - Тьма в душе твоей, и сам ты не видишь себя. По-прежнему сразиться с Скайуокером хочешь ты?
   - Да, - яростно выдохнул Кеноби. - И вы не сможете помешать мне!
   Йода внезапно улыбнулся.
   - Мешать? Не в этом задача моя, Оби-Ван. Иди, путь к себе найдешь ты, лишь сразившись и победив.
   Оби-Ван, уже собравшийся идти, застыл на месте.
   - Вы не отговариваете меня? Вы со мной согласны? - теплая волна поднялась вдруг у него в сердце: он не одинок, Йода понимает его, соглашается с ним.
   Старый джедай махнул лапой с зажатым в ней мечом на юг.
   - Иди, Оби-Ван, там тот, с кем встречи жаждешь ты. Там найдешь его, и на места свои все встанет.
  
   Небо не борется и без труда побеждает.
   Не убеждает и без труда получает согласие.
   Не призывает, а все стекается к нему
   само собой.
   Сети Неба почти незаметны,
   но никому не удастся
   сквозь них проскочить.
  
   Трава скрадывала шаги, луна освещала тропинку, по которой Оби-Ван вышел на поляну. Те двое крепко спали и не слышали его приближения. Он остановился, глядя на спящего Вейдера. Лицо его было спокойно, лазерный меч сверкал в руке, бросая фиолетовые отблески на лица спящих. В другой руке он держал меч Вейдера, который тот оставил.
   Анакин сквозь сон почувствовал чье-то приближение, резко сел, разбудив движением Падме. Над ними возвышалась фигура Кеноби. Анакин встал, потянул за собой Падме. Кеноби бросил ему меч. Анакин машинально поймал оружие. Падме в ужасе переводила взгляд с одного на другого.
   - Анакин, нет. - С трудом выговорила она.
   Скайуокер молча отодвинул ее за спину. Падме затрясло. Она как будто перенеслась на много лет назад: всполохи пламени кругом, ее любимый, в глазах которого горит огонь, Кеноби, спокойно смотрящий на него из-за ее спины. А потом...
   Мир подернулся кровавой вуалью, она царапала пальцами горло, но там не было ничего, к чему можно было бы прикоснуться.
   - Ты ее у меня не отнимешь!
   А потом земля уходит из-под ног, и белая вспышка удара отбрасывает ее в ночь.
   Падме смотрела в лицо Анакина и видела огонь в его глазах. Скайуокер перевел взгляд на нее, глаза его вдруг стали нежными - он понял, что творилось сейчас в душе его любимой. Он обнял ее одной рукой, сжимая в другой меч. Потом посмотрел на стоявшего перед ним Кеноби и... отбросил меч в сторону.
   - Я не буду сражаться с тобой, Оби-Ван.
   - Тогда ты просто умрешь. - Спокойно ответил его друг.
   - Нет, - Анакин улыбнулся, посмотрел на Падме. - Оставайся в стороне, я не хочу, чтобы ты пострадала.
   - Анакин...
   - Я сказал, оставайся в стороне. - Одним движением он отодвинул Падме в сторону и стал напротив своего друга.
   Оби-Ван пытался погасить в душе непонятный страх. "Не думай, действуй", - вспомнил он слова Йоды, и нанес удар. Анакин отклонился, и лезвие меча прошло рядом с его плечом. Оби-Ван прыгнул вперед.
   Бой шел не так, как задумывал Кеноби - Скайуокер не оборонялся, он просто и легко уклонялся от ударов. Как бы хитро и неожиданно не действовал Оби-Ван, Анакин уходил от его клинка.
   Оби-Ван остановился, тяжело дыша. Анакин стоял напротив, его дыхание было легким и спокойным.
   - Я все равно уничтожу тебя. - Прошептал Оби-Ван.
   Он старательно вспоминал тот единственный предметный урок, который преподал ему Палпатин: страх - единственное, что способно уничтожить Вейдера. Оби-Ван расслабился, постарался как можно полнее ощутить Силу, собрать ее в горсть, наполнить страхом. Он прыгнул вперед, целя мечом в голову Скайуокера, тот уклонился, и тогда Оби-Ван швырнул в него Силу.
   Анакина внезапно охватил дикий неконтролируемый страх. Страх обступал его, парализуя движения, он видел своего врага, но не мог пошевелиться. Страх заставлял его дрожать, сжимал внутренности в тугой узел. Он рухнул на колени, не в силах избавиться от этого чувства. Это был не страх чего-то, это был Страх, из которого и рождались все их мелкие страхи. Сейчас Анакин понял, что никогда ничего не боялся по-настоящему. Он узнал его: именно этот страх гнался за ним, когда он только пришел сюда, этот же страх тянул его в пропасть, куда он кинулся, чтобы спасти Падме. И вот этот страх настиг его. Анакин застонал. Он скорчился на земле, всхлипывая от ужаса, не в силах двинуться.
   Кеноби подошел к своему поверженному врагу, занес меч для последнего добивающего удара. Клинок пошел вниз, но не достиг цели, встретившись с другим, ярко-зеленым клинком.
   Падме сжимала в руках меч Анакина, отражая удар. Она заслонила собой Скайуокера.
   - Я не дам тебе убить его, Оби-Ван!
   - Ты не можешь сражаться со мной.
   - Могу. И буду.
   Падме неловко взмахнула мечом, ставя его перед собой.
   Оби-Ван почувствовал, как его захватывает волна ярости.
   - Что ж, значит ты умрешь вместе с ним, как того и хочешь!
   Он взмахнул мечом... и тут на него обрушился поток ледяной воды.
  
   Могут поехать куда захотят,
   а от себя отвязаться не могут.
   Есть любое оружие,
   а побед не становится больше.
   Верят в счастливое будущее,
   а жить им приятнее в прошлом.
  
   Кеноби резко обернулся - за его спиной стоял Куай-Гон Джинн, держа в руках ведро, с которого стекали капли воды.
   - Учитель... - начал было Оби-Ван, но его отвлек чей-то крик. Он резко обернулся и не поверил своим глазам.
   На земле лежал скорчившись Анакин Скайуокер, перед ним, упав на одно колено, стояла Падме, крепко сжимая в руках лазерный меч, а над ней высилась черная фигура с лазерным мечом, занесенным над головой. Меч начал опускаться. Оби-Ван видел, что Падме не сумеет отбить удар, и ринулся вперед, нащупывая на поясе рукоять. Пояс был пуст.
   Меч в руках незнакомца опускался прямо на Падме, которая неуклюже подняла в ответ клинок, пытаясь закрыться.
   Куай-Гон сорвал с пояса свой меч и кинул его Оби-Вану.
   Тот поймал меч, не глядя, привычным движением активировал его и в последний миг успел подставить клинок под удар незнакомца.
   Тот отскочил, с ненавистью уставился на нового противника.
   Они стояли лицом к лицу, и Оби-Ван в ужасе вдруг понял, что смотрит на самого себя.
   В глазах его противника горел огонь, руки его судорожно сжимали меч.
   Оби-Вану стало жутко.
   Его двойник поднял меч, нанес удар.
   Кеноби автоматически парировал.
   Удар.
   Отскок.
   Удар.
   Блок.
   В полной тишине, только гудение лазерных мечей, да их собственное тяжелое дыхание.
   Два идентичных человека, каждый шаг как будто в зеркале повторяется, каждое движение заучено до автоматизма и предугадываемо.
   Оби-Ван чувствовал, что слабеет.
   Противник, казалось, не ведал усталости.
   С помощью Силы Оби-Ван перелетел через противника, пытаясь оказаться у него за спиной, но тот легко повторил его движение, и они снова стояли друг против друга, лицом к лицу.
   Оби-Ван остановился. Замер и его враг. Кеноби вглядывался в собственное лицо, искаженное ненавистью и болью.
   - Зачем? - голос звучал хрипло. Он не ждал ответа, но как ни странно, двойник ответил:
   - Месть - сладкое чувство.
   - Месть? Я не хочу мести. Кому?
   - Я всегда хотел отомстить Дарту Вейдеру.
   - Вейдер мертв.
   - Да? А кто тогда стоит у тебя за спиной.
   Оби-Ван с трудом удержался от искушения обернуться, но он откуда-то твердо знал, что если сейчас его взгляд сместится от взгляда другого Оби-Вана, то он погибнет. Он молчал, тогда снова заговорил его двойник:
   - Я сражался с ним в жизни, я уничтожил его. Теперь он пришел сюда, чтобы уничтожить меня и весь этот мир.
   Оби-Ван замер: он слишком хорошо помнил эти свои слова, которые сам же и кричал учителю. Он вспомнил черную маску Дарта Вейдера, вспомнил тот бой, в котором погиб, вспомнил Люка Скайуокера, которого он хотел сделать джедаем, и не смог. Из-за Вейдера. Огненная планета, кипящие потоки лавы, несущийся на него с мечом в руках Вейдер - Анакин Скайуокер. Высокая фигура в темном плаще опускается на колени перед ситхом, и Оби-Ван в ужасе узнает в ней своего друга. Дети, пытающиеся защититься от разящих выстрелов и ударов лазерного меча, который держит в руках Анакин. Кеноби почувствовал, как его снова охватывает ярость. Его двойник начал расплываться перед глазами.
   А потом пришли другие воспоминания. Оби-Ван стоял у столба на арене, а рядом с ним - Анакин: "Мы решили спасти тебя" - "Неплохо получается". Их тренировки, их безумные полеты: "Ненавижу, когда ты так делаешь!" - "Извините, учитель, я забыл, что вы не любите летать". Бесшабашная улыбка на лице Скайуокера. Оби-Ван почувствовал, что улыбается в ответ своим воспоминаниям.
   Злость погасла. Двойник вновь обрел четкие очертания.
   - Я должен уничтожить его.
   - Нет. - Оби-Вану удалось справиться с дрожью в голосе. - Нет, ты не прав. Я был не прав.
   - Тогда ты тоже умрешь!
   И тут Оби-Ван наконец понял. И рассмеялся. И отбросил в сторону меч.
   Кеноби с яростным воплем бросился на него, взмахнул мечом - меч прошел по касательной, задев голову Оби-Вана, он рухнул на землю. И тут его двойник внезапно закричал. Оби-Ван увидел, что по его лицу течет кровь. Он машинально провел рукой по своему лицу и не удивился, увидев кровь на пальцах.
   - Мы с тобой - одно целое.
   Он наконец позволил себе оглянуться, посмотреть на Анакина, с трудом поднимающегося с земли, на Падме, которая поддерживала его под руку, на Куай-Гона, стоявшего неподалеку. Он улыбнулся им, протянул руку, призывая Силу - лазерный меч, который дал ему учитель, послушно лег в его ладонь. Оби-Ван активировал луч и нанес удар себе в грудь. Он успел увидеть, как внезапно его двойник хватается за сердце, падает вниз, услышать пронзительный крик, а потом его объяла темнота.
  
   Там все встречается
   и не к чему разлучаться.
   Все постепенно подходит к концу,
   чтобы оказаться в начале.
  
   Все плыло перед глазами Анакина. Сквозь пелену он различал смутные фигуры. Одна из них занесла над ним меч, первое отчетливое видение - ярко-красный лазерный клинок. Не уклониться, не убежать - страх парализует. Потом клинок исчез, перед Анакином возникла еще одна призрачная фигура, заслоняя его от смерти. Страх отступал, зрение прояснялось. Он видел, что фигура перед ним - это Падме, видел, как на ее голову опускается кроваво-красный клинок, попытался подняться, но тело не слушалось, он мог только смотреть. Падме упала на колени, Анакин попытался протянуть к ней руку, чтобы вытащить любимую, уберечь от неминуемого удара, но рука дрожала так, что он с трудом мог ею двигать. От собственной беспомощности он готов был закричать. Он смотрел в лицо своего врага и видел горящие ненавистью, подернутые огнем глаза Оби-Вана Кеноби. И вдруг Кеноби исчез, его заслонила другая фигура, от которой веяло силой и мощью. Эта фигура оттолкнула Падме из-под меча врага, закрыла собой Анакина.
   Падме кинулась к Анакину, помогла ему подняться. Ноги не слушались Скайуокера, подкашивались. Сердце колотилось в груди, но страха уже не было. Осталось только огромное напряжение от пережитого. Чуть в стороне Анакин увидел Куай-Гона. Он хотел окликнуть учителя, но увидел, что внимание того приковано к другому. Скайуокер посмотрел туда, куда смотрел Куай-Гон и застыл: он не мог поверить тому, что видел.
   Оби-Ван Кеноби против Оби-Вана Кеноби?!
   Черное против белого, красный клинок против зеленого.
   Анакин чувствовал ярость, которая охватывала обоих противников.
   - Анакин!
   "К тебе еще может вернуться твой друг, если ты поможешь ему..."
   Скайуокер посмотрел на Куай-Гона. Учитель смотрел не на него, а на борьбу Оби-Вана. Анакин выпрямился, силы возвращались к нему. Он обнял рукой Падме, взглянул ей в лицо, прочитал на нем испуг и решимость, поцеловал ее.
   - Помоги мне.
   Она кивнула. Анакин закрыл глаза, погружаясь в переплетения Силы. Он чувствовал ярость и боль Оби-Вана и любовь Падме, он видел в Силе Куай-Гона как средоточие спокойствия и самого себя. Он сосредоточился на спокойствии и любви, чувствуя, как через него проходят спокойные, чистые эмоции, а потом он послал их к Оби-Вану. Теперь Оби-Ван был не один, и Анакин знал, что его друг чувствует его присутствие, его помощь.
   Падме закричала. Анакин открыл глаза, Оби-Ван обернулся, их глаза встретились. Кеноби улыбнулся, Анакин понял, что улыбается в ответ. А потом Оби-Ван ударил себя лазерным мечом...
   Тишина длилась несколько секунд, но Анакину они показались вечностью. Потом двойник Оби-Вана внезапно растворился в мерцающих линиях Силы, а сам Кеноби рухнул на землю. Скайуокер кинулся к другу, Куай-Гон оказался там чуть раньше.
   Оби-Ван лежал спокойно, на лице его застыла улыбка, глаза были закрыты.
   - Он умирает?! - закричал Анакин.
   Куай-Гон положил руку ему на плечо.
   - Он не умрет! Не должен умереть!
   Анакин посмотрел в лицо учителя. Глаза Куай-Гона были сумрачны.
   - Я не позволю ему умереть! - выкрикнул Анакин. - Мы вернем его.
   Куай-Гон покачал головой.
   - Я не ожидал, что он дойдет до такого. Я не знаю, как спасти его, и возможно ли это вообще. - Сказал он печально.
   Анакин схватил Куай-Гона за руку:
   - Мы сделаем это!
   Куай-Гон Джинн внимательно посмотрел на взволнованного Скайуокера.
   - Что ж, - медленно проговорил он. - Веди нас, Анакин Скайуокер. Это твой путь, только твой.
   - Нет, - покачал головой Анакин, - Это наш путь. Наш общий.
   Падме подошла к ним:
   - Я пойду с вами.
   Куай-Гон и Анакин обернулись.
   - Ты не сможешь... - начал было Анакин, но Падме не дала ему договорить:
   - Я смогу! Теперь смогу. Я знаю о тебе то, чего не знаешь ты сам.
   - Закрой рот, Ани. - Впервые за все это время рассмеялся Куай-Гон.
   Анакин только сейчас понял, что действительно сидел с раскрытым ртом. Он смущенно улыбнулся.
   - Что ж, с таким настроением, мы точно вернем Оби-Вана, - рассмеялась и Падме.
   Анакин кивнул, потом протянул руки любимой и учителю.
  
   Перед тем как направиться к звездам,
   нужно научиться смотреть в лицо друг другу.
   Перед тем как услышать голос Иного,
   нужно научиться слышать
   лай собак и пение петухов.
  
   Оби-Вану казалось, что он плывет по огромной реке. Не было видно берегов, его уносила волна. Хорошо, спокойно. Здесь он был один, но впервые одиночество не тяготило его. Он наслаждался каждым мигом. Чувства таяли в дымке. Все дальше, дальше, все меньше и меньше оставалось его самого. Но это не пугало, он растворялся в пустоте, и это не пугало и не радовало. Чувств не было вообще.
   Внезапно спокойное течение прервалось. Возник холод. Оби-Ван не хотел ощущать ничего, но кто-то вдруг появился рядом с ним, схватил его, не выпускал.
   "- Оставь меня", - подумал Оби-Ван.
   "- Нет", - прозвучал у него в голове спокойный ответ.
   Оби-Ван попытался освободиться от чей-то хватки, чтобы позволить течению унести его, растворить, но кто-то упорно держал его, тянул. Оби-Ван почувствовал раздражение, с трудом собрал все оставшиеся силы, повернулся к тому, кто держал его, и его глаза встретились с глазами Анакина Скайуокера.
   Друг смотрел на него в упор, в его взгляде была решимость.
   - Я не отпущу тебя, Оби-Ван Кеноби. - Сказал он.
   Оби-Ван молчал.
  
   Все люди следуют пути.
   Но лучшие знают об этом,
  
   Анакин, Падме и Куай-Гон сидели на коленях в круг, сжимая руки друг друга. Глаза у них были закрыты. Палпатин смотрел на них с тоской: Анакин сейчас пытался спасти своего друга, план Палпатина провалился. Что ж, должен быть другой путь. И сейчас Палпатин мучительно пытался придумать этот путь. Анакин не поможет ему теперь, когда он чуть не уничтожил его друга и учителя. Но если он же вернет Оби-Вана? Искра надежды вспыхнула в душе старого ситха. Палпатин с удивлением ощутил это чувство - никогда прежде не посещало оно его. Нет, вспомнил он, однажды уже он испытывал чувство надежды... Когда нашел Анакина Скайуокера - Дарта Вейдера умирающим на горящем песке Мустафара. Тогда тоже вспыхнула надежда, что он сможет спасти своего мальчика, и надежда реализовалась. Теперь его судьба, как и много лет назад, зависит от Анакина Скайуокера и от жизни, которую тот сейчас теряет. На этот раз от чужой жизни. Палпатин опустился на колени, так же как джедаи, закрыл глаза, погружаясь в переплетения Силы.
   Он быстро нашел в ее линиях то, что прежде называлось Оби-Ваном Кеноби, то, что пыталось сейчас раствориться, уйти. И там же был Анакин, который из последних сил удерживал Кеноби. Палпатин потянулся к Анакину, добавляя ему сил, помогая удержать Оби-Вана.
  
   Исполнить долг - значит вернуться к исходному.
   Такая судьба - вспомнить исходное.
   Остается только стать сиянием, светом.
  
   Кеноби ускользал, Анакин чувствовал, что его сил, сил Падме и Куай-Гона не хватает, чтобы вернуть Оби-Вана. Здесь, в Силе, все было по-другому. Свет, который давал ему Куай-Гон, не мог полностью захватить Оби-Вана, а его собственных сил, сил Избранного хватало сейчас лишь на то, чтобы самому не раствориться в светящихся лучах Великой Силы. Вдруг он почувствовал, как его наполняет давно знакомая Тьма. Он не мог позволить себе отвлечься, чтобы проверить, кто посылает ему Тьму в помощь. Но внезапно в его душе наступил мир: он переплел Тьму и Свет, протянул эти нити к Оби-Вану, связывая его Истинной Силой, удерживая его. Теперь он мог не только держать, но и вытягивать друга, возвращать его в мир Силы.
  
   Совершенная сила подобна воде
   Она дарит жизнь каждому существу,
   но не требует ничего.
  
   Оби-Ван почувствовал тепло и холод, одновременно сердце наполнилось острой болью и непомерным счастьем. Он протянул руку, схватил ладонь Анакина, оглянулся. Теперь он увидел, что его несло к темной пропасти, куда не дотягивались лучи Силы, к пропасти, откуда нет возврата. Оби-Ван вздрогнул, его пронзил страх, он отвернулся от пропасти, крепче вцепился в руку Анакина. Скайуокер улыбался, губы его дрожали от напряжения. Кеноби улыбнулся ему в ответ, и вдруг мир вспыхнул множеством красок, засверкала радуга, посыпались звезды. Оби-Ван услышал грохот множества взлетающих фейерверков, рванулся вперед и... упал носом в траву.
  
   Лишь тот,
   кто не согнется под порывами ветра,
   кто поймет, что миром правит непонятное,
   кто забудет о теплой мечте
   поймет цену жизни
   и сможет коснуться ее.
  
   Ветер легко обдувал лицо, трепал волосы лежащего на земле Анакина. Двигаться ему не хотелось. Хотелось просто лежать, смотреть в сияющее небо и наслаждаться покоем. Рядом с ним лежала Падме, спокойная, умиротворенная. Чуть в стороне на травке расположился Куай-Гон. А между ними лежал, уткнувшись лицом в траву, Оби-Ван Кеноби.
   Анакин неохотно поднялся, сел, протянул руку, тряхнул друга за плечо. Оби-Ван осторожно приподнял голову, посмотрел на Скайуокера. Выражение его лица менялось от радости до смущения. Он тоже сел, выпрямился, сжал руку Анакина. Слов не было.
   К ним подошел Куай-Гон, присел рядом, Падме тоже поднялась, прижалась к плечу любимого. Так они и сидели кругом, взявшись за руки, прижавшись друг к другу.
   Время текло мимо них, словно вода. Наконец, Оби-Ван решился заговорить:
   - Анакин... - он произнес имя друга и замолчал, не зная, что сказать, как объяснить. Скайуокер качнул головой, потом встал на ноги, протянул Кеноби руку:
   - Здравствуй, Оби-Ван Кеноби, я рад видеть тебя.
   Оби-Ван ухватился за руку Скайуокера, поднялся на ноги:
   - Здравствуй, Анакин.
   И как будто прорвало плотину, и они заговорили, перебивая друг друга, рассказывая что-то не очень внятное. Важно было не то, что именно они говорили, а сам факт разговора.
   Куай-Гон, по-прежнему лежа на земле, сорвал травинку, сунул ее в рот, подмигнул Падме:
   - Вот видишь, а ты волновалась.
   Падме улыбнулась в ответ:
   - Я верила.
   Они сидели на траве и смотрели на встретившихся после долгой разлуки друзей.
   Анакин вдруг замолчал.
   - Что случилось? - спросил Оби-Ван.
   Скайуокер помотал головой:
   - Ничего. Я просто вспомнил... Прости, есть еще одно дело...
   Он пожал руку Кеноби и пошел к сидящему в тени человеку.
  
   Только устав от поисков счастья
   можно понять, что оно - не главное.
   И тогда счастье приходит само собой.
   Бесстрашный легок сердцем,
   потому что он устал от своего страха,
   а несчастья и беды
   для него ничего не значат.
  
   Палпатин неподвижно сидел на земле на коленях и смотрел в пространство, когда Анакин подошел к нему, опустился рядом на колени:
   - Учитель...
   Палпатин вздрогнул, обернулся к Скайуокеру, не веря своим ушам.
   - Анакин, мальчик мой...
   - Учитель, я сделаю то, о чем вы просили. - Сказал его ученик.
   Бывший император неловко поднялся на ноги.
   - Ты уверен, Анакин? Ты не обязан это делать.
   Он отвернулся от Скайуокера, его взгляд был устремлен на горизонт.
   - Конечно, я по-прежнему хочу вернуться в тот мир, из которого ушел. Но я пойму, если ты откажешься. Я не хочу, чтобы ты поступал против своего желания. Слишком дорого это обошлось нам с тобой, мой ученик.
   Анакин встал рядом с Палпатином. Он понимал, что сейчас творится в душе его бывшего учителя и повелителя.
   - Я уверен в одном, учитель, мы не можем с вами оставаться вместе. Не сейчас. Вы не хотите и не можете принять этот мир, вы никогда не принимали Силу...
   - Я использовал ее. Как и тебя. - Тихо ответил Палпатин. - И все же... Ты был... и остаешься очень дорог мне. Что бы не произошло между нами, есть многое, что никогда не пройдет.
   Анакин кивнул.
   - Я знаю. Я бы очень хотел, чтобы и вы примирились с миром, но я вижу, что этот мир не ваш. Вы хотите вернуться, учитель? Я готов помочь вам.
   Палпатин повернул голову, посмотрел в лицо Скайуокеру:
   - А ты не боишься? Ты ведь знаешь, что я буду делать, когда вернусь. Там остался твой сын, твоя дочь...
   Анакин улыбнулся.
   - Я не боюсь за них. Они - Скайуокеры, а это очень много. Скорее я буду опасаться за вас.
   Палпатин усмехнулся.
   - Что ж, мой ученик, я приму твою помощь.
   - Но есть одно... - Анакин посерьезнел. - Куай-Гон Джинн сказал, что вернуться сюда второй раз невозможно...
   Бывший император кивнул:
   - Да, я знаю... Но что это меняет?
   - Только то, что я хочу, чтобы у вас был шанс вернуться, - хмуро ответил Скайуокер.
   Палпатин склонил голову:
   - Зачем?
   - Не знаю. Но просто помните, что у вас будет этот шанс.
   Палпатин кивнул:
   - Хорошо. Если мне не удастся жизнь, я буду знать, что я могу вернуться сюда, к тебе, мой мальчик. Ты ведь этого хочешь?
   Анакин кивнул и покраснел, как будто его застукали за чем-то недозволенным. Кто-то положил руку ему на плечо, он обернулся - рядом стоял Куай-Гон. Палпатин уважительно склонил голову перед рыцарем-джедаем.
   - Вы, конечно, все слышали, мастер Джинн?
   Куай-Гон кивнул.
   - Если его представление об идеальном мире включает вас, я не против.
   Палпатин вдруг рассмеялся.
  
   Кто легко побеждает,
   забывает о необоримой силе.
   Но тот, кто помнит, куда он попал,
   переживет все невзгоды
   и победит.
  
   Падме и Оби-Ван ждали возвращения Анакина и Куай-Гона, когда к ним подошел Йода. Оби-Ван склонился в почтительном поклоне:
   - Учитель...
   Йода махнул лапой:
   - Не надо кланяться, Оби-Ван Кеноби. Ты больше не мой ученик.
   Оби-Ван недоуменно смотрел на старого джедая.
   - Настоящий рыцарь Силы теперь ты, прошел самое трудное испытание свое и с честью выдержал его. Теперь сам ты учителем быть можешь, сам можешь выбирать путь свой. Я искать пойду отдохновения пока для себя. Анакин Скайуокер, Падме Амидала и Куай-Гон Джинн пойдут дальше по пути Силы. Куда пойдешь ты?
   Оби-Ван потер виски:
   - Не думаю, что я готов идти куда-либо, я пока останусь здесь, мастер Йода.
   Йода одобрительно кивнул.
   - Да, и здесь еще дел хватит у тебя - молодого Скайуокера обучение только началось.
   Кеноби улыбнулся.
   - Пожалуй...
   - Смущает все ж что-то тебя, - проницательно заметил Йода.
   Кеноби смущенно кивнул:
   - Я слышал, как Анакин назвал Палпатина своим учителем. И Куай-Гон не возразил ему. Почему?
   - Потому что учитель Скайуокера Палпатин был. И Куай-Гон Джинн также. Два учителя, две стороны Силы прошел Анакин. Обоих учителей ценит и помнит он.
   Падме вдруг дернула Оби-Вана за рукав:
   - Они возвращаются.
   Она кинулась навстречу Анакину и Куай-Гону. Анакин поймал ее, закружил в объятиях. Оби-Ван подбежал следом.
   - А где... Палпатин?
   - Он ушел, вернулся... - ответил Куай-Гон.
   К ним подошел Йода.
   - Уходят одни, другие придут, третьи найдут путь новый... Такова жизнь, юные джедаи.
   Куай-Гон, Оби-Ван и Анакин дружно расхохотались. Конечно, Йода имел право назвать всех их юными, но как же давно никто из них не слышал такого обращения.
   - Идемте, - маленький рыцарь-джедай выглядел очень довольным.
  
   Ты, как желание, которое всегда исполняется,
   наполняя весь мир.
   Ты - эквилибрист,
   покачивающий на острие весь хаос вещей.
   Держишь его золотые нити,
   и наполняешь гармонией его сверкание,
   уравниваешь меж собой все его бешеные существа.
  
   Все вместе они пришли к тому месту, где Анакин встретил Куай-Гона, когда только пришел в этот мир. По-прежнему сияли здесь в вышине звезды, а тьма уже не была пугающей, а согревала.
   Оби-Ван и Йода прошли вперед, глядя куда-то в пространство. Потом Оби-Ван махнул им рукой: Анакин, Падме и Куай-Гон подошли к нему.
   Перед ними открывался вид на огромную поляну, на которой весело отплясывали повстанцы и эвоки, среди многочисленных ног и лап мелькали роботы: Р2Д2 и Ц3ПО. Кружились в танце Лея и Хан Соло.
   Анакин сделал шаг вперед, вглядываясь в танцующих. У костра он увидел... Люка, который молча глядел на пламя. Падме встала рядом с Скайуокером.
   - Это наш сын, Люк?
   Анакин молча кивнул. Падме перевела взгляд на Лею:
   - А это Лея.
   Скайуокер молчал, горло перехватило, он не мог вымолвить ни слова.
   Люк внезапно оглянулся.
  
   Ему почудилось, будто он видит фигуры в бело-голубом ореоле, и кто-то зовет его. Он узнал их: слева - Йода, Бен, а вот тот - его отец? Отец улыбнулся и прощально взмахнул рукой. На глаза Люка навернулись слезы. Прощай, папа!
  
   Анакин отступил от сверкающей поляны, Падме обняла его, и он плакал, не стесняясь своих слез. Рядом с ним стояли его друзья: Куай-Гон Джинн, Йода, Оби-Ван Кеноби.
  
   В небе догорали остатки фейерверка.
  
Оценка: 5.88*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"