Существование того или иного индивида, горы мышц или скелетообразного доходяги, зачастую зависит от одной единственной хромосомы. Иксы, игреки переместились, и жизнь летит под откос, а неудачно произведенные на свет особи, в лучшем для того или иного сообщества случае, тихонько вымирают отверженными изгоями, в худшем - плодятся, как кролики, и жизнь отдают лишь за настоящую цену. Но когда в дело вступает хромосома "лямбда", а уродство становится нормой, тогда эгоцентричные терзания отдельного отщепенца могут представлять явную угрозу существованию обитателей целой планеты!
-Вот уж воистину ты принесла особо мерзкий помет! Какие гадостные твари: морды сплющенные, клыки уже прорезаются, у одного аж четыре шипастых хвоста, это притом, что у меня, непосредственного, можно сказать, участника процесса, всего-навсего три с половиной. Животы отвислые - когда щенки подрастут, представляешь, сколько жратвы туда поместится?- явно довольный приплодом, принесенным плодовитой самкой, вожак стаи похлопал себя по пузу одной из семи лап, что находилась спереди и с лева, так как правой передней лапой, исполненный кулинарного достоинства, вращал вертел с насаженной тушей отвратительно пахнущего уродца.
-Нам бы с тобой, Брюхосучка, раньше встретиться, тогда бы клан Шипастых хвостовиков заслужил гораздо больший авторитет в племени, занимал бы охотничьи угодья аж до Скал, чьи вершины протыкают небо. Эх, сколько восходов прожито впустую...
Брюхосучка участливо пыталась подбодрить, утешить персонального моносамца - подарок судьбы, доставшийся ей несправедливо, по мнению сородичей сучьего пола, тогда как самцы, наоборот, почитали Шкуродрала счастливчиком, кому судьба вполне благосклонно улыбнулась, наконец, особо зловещим оскалом. Кто, как ни он, семь восходов Красного светила подряд терпеливо сносил от предыдущей самки один помет не удачнее другого, а каждый последующий безнадежнее предыдущего. Самка досталась неполноценная: всего пара хвостов с неубедительными шипами, лапы парные - четыре, что само по себе является дурной приметой и не предвещает ничего, кроме неприятностей. Так уж распорядился случай: какую самочку во время слепого гона при засасывающем в небеса малейшие проблески света Черном омуте за броневую шкирку ухватил - ту и оприходуй. До скончания восходов продолжай заниматься одних лишь выродков множащим оплодотворением, пока ни приберет клешней охладевшее тело, подкравшись в темени, панцироглот.
Морда у самки была до того не страшная, что какой же силой самца требовалось обладать Шкуродралу, чтобы регулярно обзаводиться потомством! Немногочисленные отпрыски подрастали никчемные, не просто замухрышистые, но, главное, со слабо выраженным инстинктом родовой общности. Пожрать жаркого прибегали, а выслеживать, гнать да забивать добычу - от подобных тягот отлынивали, когда же удавалось принудить лодырей к охотничьему промыслу, то обязанности исполняли из лап вон отвратительно. Вот и загибались один быстрее другого, кто под копытами мастотопов, кто на иглах остротыков, кто в пастях слизеглотов. Конечно, тяжело приходилось ублюдкам: пяти лап для полноценной жизнедеятельности явно не достаточно; несколько неудачных самочек вообще пытались ковылять на трех конечностях, но их почти сразу загрызли конкурентки из соседнего племени на спортивно-развлекательных игрищах. Жесткие игрища, спору нет, но уж лучше так, чем межплеменная грызня взрослых панцирошипов, прежде отпущенного на охоту времени прерывающая существование достойнейших особей.
Из первых пометов мало кто выжил. Один редкого вида четырехлапый да притом однохвостый, переросток уже, но все-то ошивался возле матери, шерстонорок в пасти приносил - разве это добыча, на закуску лишь побаловаться. Потом вместе на Красное светило пялились. А чего на него пялиться? Охотник из Однохвостого никакой: шип на хвосте едва отрос, клыки - ничего серьезного, пластины панцирные лишь по хребту, бока почти не защищены... Разведчик, правда, неплохой: зоркий, быстрый, увертливый. Но однажды панцироглот клешней за хвост четырехлапого прихватил, за самое ударное место, это когда норкодав самозабвенно из мудреных подземных ходов шерстонорок выкапывал. Тут уж сучку, мать его, точно трясением земли подбросило - кинулась невесть куда, вместо того, чтобы очередной помет вынашивать, разыскала такого же как она выродка, когда сыночка панцироглот уже в пасть запихивал, да в клешню вцепилась намертво. Тот новой добыче только рад, коль размерами больше планируемой. Однохвостого отшвырнул в сторону, а двумя другими клешнями ухватил совсем из ума выжившую самку и уполз к себе на болото в заросли осоки да шиполиста, как четырехлапый броню ему ни грызи, как, обламывая зубы, за край панциря ни цепляйся,- взрослой самки панцироглоту до нового восхода достанет переваривать.
С тех пор Однохвостый в становище почти не появлялся, исхудал окончательно, скитался по горным кручам, где добыть дичи на пропитание гораздо труднее, чем самому угодить на крюк шиподралу. Редко виделся с единоплеменниками, но известие получил, что родитель удачно обзавелся новой самкой, а потому стая должна укрепиться. Знал, что собираются осваивать охотничьи просторы аж до Скалистой пустыни, места абсолютно гиблого, там, кроме несъедобного камнекожа, ни одно живое существо и четверти восхода Красного светила не протянет. Кроме того, донеслась весть: разбредшихся охотников созывают на совместную племенную облаву...
Однохвостый жмурился на сладко согревающие языки пламени.
Шкуродрал никогда до того не выказывал потомку приветливости, теперь же, в виду достатка, сытости и довольства жизненным положением, для редко заглядывающего на огонек родича освободил место у очага, разогнав других ублюдков. Ведь, как-никак, четырехлапый являлся самым старшим отпрыском: прочий некачественный приплод кобельков едва выживал три-четыре сезона пронзающей убийственным холодом тьмы Черного омута. Пытался потчевать угощением - явление у костра чрезвычайно редкое,- но Однохвостый упорно отказывался: недавно, мол, наелся досыта. Утверждение никак не соответствовало впалому животу да ужасающей худобе, но родовую стаю нисколько не занимало совершенно напрасное за трапезой разведение сантиментов.
-Это он в первую мою сучку пошел, такая же была привереда, пожирала далеко не всякую подряд добычу, не как прочие вечно голодные обжоры,- пояснив ситуацию вовсе не слушающей объяснения самке - та лишь одобрительно перемалывала кость серповидными челюстями, - Шкуродрал вновь перенес внимание на старшее чадо.
-Вишь, наворачивают! Помет хорош, едва родились, а как смакуют деликатесные хрящики. А все почему? Потому что нельзя сучкам доверять приготовление жаркого. Я тебя раньше не учил, но теперь дела не только в нашем роду, во всем племени пойдут в гору - даже неполноценным убогим, глядишь, да удастся обзавестись персональной самкой, а там и до щенков долго ли...
Так вот, о рецепте: забитую тушу нужно основательно промариновать в соке шипоглота и нашпиговать, потом покажу какими, приправами. Вот тогда пасть оближешь, экое выходит кушанье, к тому же пища не стухнет хоть до следующего восхода - нет нужды голодать!- Вполне дружелюбно похлопал одной из лап по впалому животу неудачного потомка.- Обильная еда - много пометов, большой род - сильное племя! Мы заставим с собой считаться иные стаи заносчивых панцирошипов!
Однохвостого вовсе не одолевали порывы гонора: отшельническая жизнь в скалах кого угодно сделает сговорчивым с неуместным проявлением спесивости. Голод подкатывал к горлу едким комом, ворчащий живот непрестанно, с того момента как учуял тошнотворный запах жаркого, категорично требовал наполнения. Но невозможно перешагнуть через брезгливость, отвращение, возникшее внезапно, стоило лишь увидеть на вертеле зажаренного уродца. Дело не в свисающих, неподатливых даже пламени жилах, не в обгоревших внутренностях - существо тоже было четырехлапым. Прокопченные дымом конечности торчали и болтались во все, куда ни придется, стороны...
-На лапы не обращай внимания - простое совпадение,- в тон его мыслей, будто угадывая, продолжил Шкуродрал.- Попадись мне семилапое чудище, думаешь, я бы его не забил? Забил бы, зажарил и сожрал за компанию с сородичами - никто не счел бы нашу жрачку каннибализмом. Так что не вороти нос.
Но Однохвостый не мог пересилить себя. Ведь семилапые, и не только панцирошипы, - явление в природе не редкое, а вот четырехлапость - уродство исключительное. Это как клан единомышленников, которым нужно держаться друг друга, если выпадет удача встретиться. Но, кроме собственной матери, никогда и нигде подобных существ не видел, только вот здесь, на родовом костре...
-А много четырехлапых чудищ?
-Много. Когда Красное светило докатится до скалы Гигантского шипа - начнется большая охота, вот тогда и увидишь. Встретишь трех, пяти, семилапых тварей - забивай, никто не затаит на тебя обиду. За добычей отправятся два племени. Мы решили не жадничать - пригласили соседей. Один раз стадо уродцев уже кочевало по Скалистой пустыне, я тогда щенком был - на охоту меня не взяли. Наши с другими племенами делиться не захотели - много добычи улизнуло безо всякой пользы для сообщества. Но теперь не те времена. Раз чудища появляются регулярно, будто смены дозорных, то решено начать вести учет и ровно на десятый восход устраивать в пустыне засаду. Сейчас ни одна тварь уйти не должна - ринемся с двух сторон и сомкнемся на стаде, как клыки челюсти.- Клацнул, любому панцирошипу на зависть, какими зубищами Шкуродрал, красноречиво раздробив кость одной из конечностей зажаренной туши...
Наевшись до отвала, многочисленное семейство прилегло отдохнуть. Шкуродрал шептался с Брюхосучкой о видах на щенков столь примерного помета да высказывал сомнения насчет дальнейшей судьбы четрырехлапого отпрыска, сможет ли тот обзавестись персональной самкой:
-Наверно, сможет, если на охоте забьет хотя бы пять-шесть уродцев - докажет, что в состоянии прокормить выводок, тогда, глядишь, допустят до очередного гона.
-Ты уж словечко замолви, кому следует, а то обидно за Однохвостого, неустроенный, хоть и пасынок, но из одной родовой стаи...
Четырехлапого сон не брал, бурчало в поджаром животе, а в гудящей голове кружил вихрь совершенно чуждых охотнику мыслей. Поднялся и медленно, чтоб не встревожить родичей, направился к солончаковому болоту. Там, припоминая навыки юности, удачно разрыл хитро запутанное убежище шерстонорки. Но проглатывать мизерную зверушку не стал, а подойдя к непролазным зарослям осоки и шиполиста, бросил тушку туда, куда в трагичный для него восход Красного светила уполз панцироглот. Тогда он ничем не смог помочь матери, а вот марь смогла...
Сел возле зарослей и прислушался. Панцироглоты подкрадываются медленно, но неотвратимо, даже шелеста осоки почти не слышно. Враг на приманку не выполз, как не выползал, не реагировал на многие предыдущие попытки. Сколь-нибудь серьезной схватки все равно не вышло бы, борьба бессмысленна, пусть Однохвостый и возмужал, но по-прежнему не в силах одолеть ненавистного противника. А что он может вообще, кроме как набивать брюхо мелкой, не интересной настоящим охотникам добычей?..
Думать. Единственное - думать. Давно представлялось, как подкатит к болоту ствол каменного бамбука, развернет, чтобы жадный до добычи панцироглот наполз на конец ствола, а Однохвостый, перестав притворяться спящим, вскочит да подденет здоровенную тварь каким-нибудь способом, чтобы та опрокинулась! Замельтешит множество коротковатых лап, клешни примутся беспорядочно щелкать, рыться в песке, завертится на одном месте панцирь в тщете вновь перевернуться, принять безопасное положение, но налетят сородичи - тогда уж каждому достанется по жирному куску добычи, по такому, что еле до очага дотащить! Огромнейшее солончаковое болото можно будет смело присоединять к охотничьим угодьям...
Ну почему, почему прочих пранцирошипов интересует лишь доступная зубам добыча, его же тянет одолеть зверя, с которым не совладать даже нескольким хвостатым, клыкастым стаям?! Неужели не только телосложение несуразное, но даже мысли рождаются, глупее выводком сплетничающих сучек не придумаешь?
Нужно ли дальше вынашивать несбыточные охотничьи планы, ни лучше ли стремиться принести пользу... если не родичам, то хотя бы помочь стаду уродцев?
Четырехлапые тоже имеют право на существование! Предоставить шанс на спасение... тем самым предать интересы и никогда больше не увидеть родное племя. Но разве можно назвать предательством отказ от существ, живущих совершенно иными, исключительно низменными инстинктами? А если обреченные на убой нескладные твари разделят терзания, поймут сомнения, ответят на изводящие ум вопросы: Куда, например, уходит Красное светило, правда ли, что его пожирает Черный омут?..- размышления привели к безжалостному выводу: В племени никто и ничто его не удерживает - терять нечего. Тогда как единственных сродных с ним, возможно, существ ожидает скорое, неминуемое истребление.
Сама судьба предоставляла уникальный выбор между дальнейшим бессмысленным прозябанием и попыткой найти путь к непознанным таинствам,- трудно отказываться от въевшихся привычек, решение давалось тяжело, но было принято - настала пора действовать.
Однохвостый спокойно, ничуть не торопясь, чтобы не возбудить излишних подозрений чуявших любые резкие движения соплеменников, миновал становище и как бы нехотя побрел к границе обитаемых угодий. Тут он подвергнется пристальному наблюдению со стороны дозорной заставы. Но вряд ли опытные охотники или даже простые загонщики снизойдут до разговора с однохвостым, четытрехлапым отщепенцем, который чем угодно готов заниматься, лишь бы не конкретным полезным делом.
Чтобы лишний раз подтвердить нелестное о себе мнение, пришлось взобраться на скалистую глыбу и заворожено уставиться на огромный шар Красного светила.
Неужели можно проглотить подобную громадину? А если шар закапывается в землю, чтобы питаться растительными кореньями, или уходит на охоту, как Однохвостый на шерстонорок?.. Вот это да!..- не нужно было особенно притворяться: гипнотизм светила захватывал мгновенно, стоило лишь прищурить глаза да склонить на бок голову.
Дозорные не проявляли к отщепенцу особого интереса, а увидев праздное того времяпровождение, дружно ответили презрительным непониманием и пустились, чутко принюхиваясь да осматриваясь по сторонам, делиться секретами охотничьего промысла, видами на дальнейшую после гона самок семейную, если повезет, жизнь...
Однохвостый спохватился, когда диск Красного светила уже подкатывал к скале Гигантского шипа, вздрогнул, но не подал вида, что торопится, а медленно, как бы сытой походкой поплелся прочь. Хода прибавил, когда подозрительные порывистые движения не могли привлечь внимания бдительных караульщиков.
Скорей, скорей! Но как предупредить уродцев о неминуемой расправе, поймут ли те язык панцирошипов, или придется прибегнуть к примитивным телодвижениям, хвост, например, поджимать - отвратительный знак уничижения?
До Скалистой пустыни лапы домчали быстро: очень легко бежать при не отягченном пищей желудке.
Становище четырехлапых обнадежило в отношении смышлености обитателей: те ютились не в примитивных норах, не в хаотичных завалах шиполиста, а в жилищах на подобии бамбуковых шалашей жирных, но ловких пиявкоглотов.
Но ведь в пустыне болот нет, пиявки высосать кровь не могли, для чего же тогда жилье на высоких опорах? Надеются подобным образом обеспечить безопасность? Ели так, то совершенно напрасно - надо будет это продемонстрировать.
Уродцы обнаружили вторжение не рано и не поздно - на подступах к становищу, среагировали быстро, но по убежищам разбегались медленно, редко на четырех - чаще на двух лапах. Однохвостый, особо не торопясь, ухватил бы дружески одного-другого, но опасался осложнить дальнейшие взаимоотношения - цапнуть чересчур сильно, к тому же отвлекали весьма занимательные действия сходных с ним по количеству конечностей существ. Те выхватили из бугристых шкур тупорылые предметы да хаотично выпустили в направлении расшалившегося норкодава красные тонкие, длинные-предлинные, исключительно прямые будто бы веточки. Подобных чудес видывать не доводилось! Казалось, Красное светило одарило мощью своих лучей неторопливых действиями четырехлапых, а те щедро делятся подарком с припожаловавшим гостем. Лучи приятно грели, даже попадая на панцирные пластины, когда же опаляли свалявшуюся на боках шерсть, то ощущалось настоящее блаженство, и Однохвостый поневоле замирал, стремясь хоть на миг продлить не ведомое до сих пор наслаждение.
Вот бы обменять на пушистых шерстонорок хотя бы один тупорылый лучемет! Тогда долгой теменью под поглощающим свет Черным омутом можно согревать зябнувших детенышей-сородичей. На обладателя подобной диковины даже молоденькие самки не глядели бы с недостижимого высока...- за мечтами забылось о неотложности возложенной на себя миссии.
Бух! Бух!..- громыхнуло приятным, раскатистым звуком. Некоторые убежища украсились приветливыми вспышками, а в сторону Однохвотого стремительно выбросило несколько раскаленных объектов размером с костровую головешку. Никогда не случалось наблюдать столь быстро летящую, едва уловимую, к тому же несъедобную дичь - последнее опытный норкодав почуял, когда попытался ухватить один из "подарков" зубами, но вовремя отпрянул: предмет показался чересчур твердым - можно без клыков остаться. В местах падения "головешек", образовывались тепловые облака - каждое могло запросто обогреть логово целой стаи! Горечь брала, как зря, совершенно напрасно расходуют несмышленые уродцы драгоценные запасы топлива: возникший далеко за хвостом жар в десятки десятков раз превосходил торжественный племенной костер по случаю возрождения Красного светила, о котором, как о сказке, сучки рассказывают щенкам у слабеньких костерков в период беспроглядной, холодящей темени.
Но на потехи, на получение вот уж нечаянных удовольствий времени не отпущено - нужно принимать срочные меры, надо дать понять, что в высоких убежищах никак не укрыться от опасности,- великая охота приближается!- В поисках форм общения, доступных восприятию недогадливых четытехлапых, подскочил Одгохвостый к одному из шалашей, на бегу легко подпрыгнул и грудью налетел на хлипкое с виду строение - то содрогнулось, тем не менее выстояло.- Разве это что-либо доказывает?- досада лишь разбирала. Придется применить коронный удар панцирошипов. Хвост за время отшельничества сделался пусть не мощным, зато гибким и хлестким, шип немного отрос, закостенел не полностью, однако для корявых шалашных опор вполне достаточно.
Шух!- удар хвоста, снабженного лишь слабым, постыдным подобием настоящего шипового отростка, рассек непонятного происхождения бамбук. Постройка, хоть опиралась на четыре опоры, но почти сразу завалилась на бок, заодно прихлопнула щедро дарящих красные лучи обитателей. И тут ужасное прозрение накатило на Однохвостого: с горькой очевидностью стала понятна тщета усилий по спасению обреченных существ, настолько неуклюже те выбирались из покореженного логова, едва шли, бежать даже не пытались. К пущему удивлению, ковылявшие на четырех конечностях, передвигались медленней улепетывающих на двух лапах!
Но вот-вот начнется охота: разведчики, загонщики, стаи племен с двух сторон - нет спасения!- замер Однохвостый в тяжких раздумьях и лишь в последний момент увернулся от очередной "головешки", размерами гораздо больше предыдущих - стой он столбом, непременно прожгла бы в шкуре дыру величиной с нору шипоглота.
Вот это да! Недаром сильна была вера в некую особенность, даже в исключительность именно четырехлапых!- Чудо, представшее взору, не могло не удивить даже бывалого охотника, каковым Однохвостый временами почитал себя на не вполне заслуженном основании. Оказывается, именно эти неуклюжие, абсолютно бесхвостые создания исхитрились перевернуть не кого-нибудь, а самого панцироглота да прямо на панцире со волне приличной скоростью мчали из глубины Скалистой пустыни, расшвыриваясь крупными головнями, выделяя еще больше драгоценного тепла, чем десяток вместе взятых "шалашей".
Однохвостый наклонил голову в раздумьях: Выходит, если опрокинуть панцироглота вверх брюхом, тот начнет передвигаться, совсем не касаясь поверхности ни десятками лап, ни хватательными клешнями!- было чему изумиться. Нужно непременно выведать у уродцев охотничьи приемы, как исхитриться одолеть неуязвимого хищника?
Найти общий язык пока не получалось, зато созрело твердое намерение: необходимо хоть кого-либо, но спасти от истребления! И чем больше у четырехлапых трофейных панцирей, тем больше неуклюжих, зато сообразительных, как оказалось, существ получат шанс уйти от облавы. Дальнейшие попытки объясниться представлялись бесполезными - целесообразнее срочно обзавестись приманкой! А лучшая приманка - либо вожак стада, либо самка, последняя определяется безошибочно.
Подскочил Однохвостый к наугад выбранному шалашу и сразу же почуял вал исходящей паники. Подскочил к другому - тут уж не ошибся, одним махом шипохвоста подкосил опору, и искомая молодая, любому обонянию понятно, самочка кувырком выкатилась прямо к растопыренным лапам. Аккуратно перехватить челюстями да забросить на загривок приманку заняло какой-то миг. Головешки, красные ласкающие лучи целить в шкуру перестали, но Однохвостый не огорчился: не следует привыкать к отвлекающим мысли и чувства развлечениям. Однако не удержался, потрафил любопытству - обежал несколько раз вокруг зависшего над землей панциря. Клешней не заметно, лишь угадывалась непривычная, неприятная ощущениям вибрация - похоже, дела с панцироглотом обстояли не так просто, как предполагалось.
Подлетят ли другие панцири на спасение самочки?
Но подмоги не видно - ждать, неоправданно рисковать не имело смысла, и ленивой рысцой, вихляя, направился Однохвостый в глубь Скалистой пустыни, порой останавливаясь, то и дело оглядываясь: не отстают ли преследующие бесхвостые?
Намеченный путь по меркам панцирошипов был и не далек, и не близок, так что поразмыслить о дальнейших с переменным успехом начавшихся межвидовых контактах времени доставало:
Откуда прикочевал табун уродцев? Неужели из самой Бескрайней пустыни, куда ход любому здравомыслящему существу накрепко заказан: там обитают лишь закопавшиеся в пески воронкоглоты, периодически отрыгивая не переваренные кости обезумевших, бросивших вызов смертельной опасности или загнанных безжалостной облавой созданий. Неужели даже Бескрайняя пустыня где-то заканчивается?.. - непременно нужно находить общий язык с четырехлапыми. Мало существ сможет уцелеть, зато передвижение на панцире не оставит следа, а значит, шансы спастись увеличатся...
У крайней торчащей из песка скалы бережно под целительные лучи Красного светила уложил Однохвостый свою ношу, убедился в нормальном самочувствии самочки - та слегка постанывала, но явно не страдала острыми болями - лишь затем скрылся в ближайшей расщелине, поджидать панцироглота. Тот не замедлил с появлением, притормозил, опрометчиво шлепнулся на холмистый песок, и всего несколько, далеко до десятка спасенных счастливцев, соскочив с панциря, почти в полном составе ринулись к приманке.
Тут уж настала пора посчитаться! - метнулся мститель на брюхо панцироглота, безошибочно определил, откуда исходит животворное тепло, и безжалостно рубанул шипохвостом, раз, другой, а потом впился челюстями, принялся терзать дымящиеся внутренности. Непригодная пища, чрезмерно жесткая, но когда на зуб попадала ограниченно-съедобная органика, то моментально подверглась тотальному уничтожению, как ни шипела, ни огрызалась ядовитыми укусами. В процессе утоления застарелого голода Однохвостый понял, что в определении панцироглота, скорей всего, ошибался: нет ни намека на клешни, напрочь отсутствует необходимое тому множество лап. Тут одно из двух: либо самые лакомые куски слопали до него - к чему не привыкать, - либо для нужд скоростного передвижения медлительные уродцы использовали какого-то иного крупного хищника? Неизвестно, удастся ли хоть на несколько вопросов получить ответы от существ, вряд ли быстро соображающих, но попробовать стоило, тем более бежать дальше некуда, а с возвращением в родное становище четырехлапым торопиться совсем незачем.
-Перестань тискать "детку", Гарри! Бедняжке без того досталось на орехи... А-а, понятно: ищешь, ни указан ли на бирке номер каюты...
Мэри, очнись наконец, детка!..
Мэри, твой похититель сожрал гравиакоптер, а теперь обнюхивает бортовой бомбомет, ну как нажмет на гашетку,... тогда и в пакетики фасовать для перезахоронения на родине будет нечего.
-Мы астронавты - хоронить нас полагается в открытом космосе...- Исполнение служебного долга заставило мужественную женщину приоткрыть глаза и даже попытаться приподняться. Но для разбитого сумасшедшей скачкой тела переход из лежачего положения в сидячее явился почти что подвигом, а тут еще доброхоты лапают как за предназначенные для сидения участки тела, так и за совершенно посторонние.
-Кто я?- явно не торопясь прийти в себя, вопросила упершаяся в скалу спиной Мэри.
-Ты экзобиолог, так на скафандре написано. А раз окончила колледж, то, стало быть, офицер... Гм, разрешите представиться, мэм!- пухлый лицом и телом солджер, стараясь вытянуться по стойке смирно, пыльно щелкнул каблуками.- Я бомбардир первого класса - Джим. Этот громила - Гарри, придан нам из пехоты, сущий головорез.
Гарри во время представления своей персоналии, припомнив о служебном долге, с нарочитым клацаньем перезаряжал стрелковое оружие, будто намереваясь, вопреки безуспешному опыту, испепелить-таки агрессивного монстра.
-Не надо, Гарри, угомонись. А если вздумаешь стрелять, то облейся прежде кетчупом - панцирник явно подумывает о десерте.
А вон парнишка, миссис, за обломанную глыбу прячется, заряжающий третьего класса - Джек, милашка, но трусоват.
Был еще лейтенант сэр Сэмюэль. Именно он, точно эпический Рембо, гнал за вами на предельной скорости. Уж больно молод, в силу того стеснителен - буквально только что зашел за скалу оправиться... нужду справить, чтоб гражданским было понятней, и сгинул, будто экзокорова языком слизала.
Мэри встрепенулась, как от разряда электричества, взгляд обрел осмысленную решимость.
-Лейтенант Сэм Сэмюэль из корпуса косморейнджеров?
-Так точно, миссис! А то имеется однофамилец, тот всего лишь рядовой, специалист гальюны драить.
-Я пока еще мисс и помолвлена с лейтенантом Сэмюэлем.
-Вот досада! Чуть-чуть, самую малость вы разминулись. Зато теперь ясненько: не захотел лейтенант щеголять перед невестой в изгаженном скафандре. Запах, сами понимаете, мисс, а при соседстве с этим чудищем кто не обделается... Но как трогательно. Редко сейчас встретишь сторонников моногамных связей, однако я вас понимаю...
-Где Сэм? Разыщите!
-Приказ понятен, мисс! Сию минуту обнаружим.
Направился было бомбардир первого класса на поиски сгинувшего командира, но Однохвостый, чуток приглушив аппетит, от немногих спасенных четырехлапых больше не отвлекался и, бережно прихватив Джима за скафандр, вернул на прежнее место. Потом сосчитал оставшихся и подсчетом остался недоволен. Кто ж знал, что медлительные на первый взгляд подопечные столь беспокойны - самостоятельно примутся осваивать Бескрайнюю пустыню.
-Так что не могу выполнить приказ, мисс: чудик, похоже, ревнует, не хочет, чтобы мы отыскали вашего женишка...
В этот момент за скалой прозвучало нечто вроде смачно оттранслированного эхом плевка. Над вершиной взлетел серебристый мячик, а когда упал к ногам Мэри, то оказался шлемофоном скафандра с болтающимся внутри, точно погремушка, начисто обглоданным черепом.
-Похоже, мисс, вакансия свободна. И, похоже,- побелел с лица Джим,- чудик только что спас мою шкуру...
Примите соболезнования и постарайтесь не расстраиваться. Выбор других женихов, правда, невелик: вон Гарри внял голосу разума и перестал заряды впустую расходовать, теперь на вас пялится. Туповат, грубоват - парень хоть куда. Тот, другой однофамилец Сэмюэльсэн, тоже вроде вакантен,... но воняет от него, мисс, еще отвратительней, чем наши скафандры. Свою кандидатуру не предлагаю, сами понимаете: у нас с заряжающим не одни лишь служебные отношения...
Делать у края Скалистой пустыни ровным счетом было нечего, но в обратный путь собирались неоправданно долго. Однохвостый чертил лапой на песке непонятные иероглифы, если присмотреться, то похожие на перевернутый гравиакоптер, и пытался добиться сходного действия от безмозглых четырехлапых. Откликнулся только Джим, который чувствовал себя обязанным "чудику", так он называл отныне чудовище. Потрясенная ужасом Мэри по-прежнему сидела у скалы, разглядывала шлемофон со страшным содержимым. Рядом пристроился Гарри и безмолвным сочувствием старался утешить несостоявшуюся миссис. Джек, как и положено заряжающему третьего класса, перестав строить суровому пехотинцу глазки, откровенно бездельничал.
-Вы не подскажите, мисс, по какому принципу аэромеханики летает гравиакоптер, и почему трудно перевернуть его корпус? Похоже, наш "приятель" задумал покорить воздушное пространство.
-Сэм наверняка знал,... но его сожрали.
-Тогда лучше не знать - целее будешь. Это тебя тоже касается, чудик. Давай-ка лучше выдвигаться к лагерю: нас, небось, заждались, тревогу объявили по уставом предписанной форме ...- Джим сообразительно изобразил на песке блюдце гравиакоптера с приставленной, но перечеркнутой лесенкой, нескольких человечков и стрелку в направлении впопыхах оставленной базы. Чтобы значение указательного знака стало понятным, обозначил передвижение - для пущей доходчивости прополз пару ярдов на четвереньках.
Двинулись в обратный путь, но Однохвостый не мог тащиться со скоростью нерационального хода двуногих. К тому же, по путаным рисункам сообразив, что в становище, очевидно, ожидает разгадка истребления ненавистных панцироглотов, решил поторопиться и милостиво предложил Мэри воспользоваться своим загривком. Та не возражала, так как изрядно выбилась из сил. Вслед за ней норовил пристроиться Гарри, но чудовище столь красноречиво клацнуло челюстями, что у прикомандированного пехотинца мигом и надолго отпало желание женихаться. Вакантное место занял Джим, но прежде трогательно распрощался с заряжающим Джеком. Так и мчали они, для кого на бешеной скорости, бренча "погремушкой", а для кого неторопливой трусцой, навевающей размышления. Хаотичные песчаные рисунки выстраивались в логическую цепь, и когда голову Однохвостого посетила идея применения для борьбы с панцироглотом примитивного механизма, то, немедля, устроили привал...
-Джим, вместо того, чтобы чертить каракули, вы не могли бы втолковать хищному монстру, вернуться забрать наших спутников.
-А забавно получается. Похоже, нам удалось изобразить нечто вроде катапульты, способной подбросить гравиакоптер футов на десять, не менее,... к тому же перестань я рисовать разные штуки, неизвестно, понравится ли это чудику?
Однохвостый пребывал в замешательстве, недоумевал: как это раньше не догадался установить ствол каменного бамбука на подходящем валуне, заманить панцироглота да с разбега прыгнуть на более длинное плечо полученного рычага?
Мы, клан четырехлапых - могучая сила! Теперь не лишним будет разобраться, какой подлый враг пожирает Красное светило?- думалось гордо, масштабными амбициями.
Однохвостый, бережно не стирая чертежи, переместился в сторону и когтем изобразил шар, потом тем же инструментом почтительно ткнул в сторону светила и начертил усвоенный знак - стрелу.
-Джим! Исполняйте полученный приказ!- все-то не унималась Мэри и для придания веса скатывающей на истерику интонации бренчала "погремушкой".
-Ну, не знаю, мисс... Похоже, чудика заинтересовал процесс термоядерного синтеза (самому бы знать, что это такое?) - вряд ли он захочет отвлекаться на сущие мелочи. Хотя... мало ли что отмочит Гарри от переизбытка кипучего темперамента...
Обеспокоенный Джим впопыхах нарисовал пару человечков в двусмысленном положении на карачках. Последнее обстоятельство вызвало одобрение Однохвостого, тот решил, что даже самые тупые из уродцев кое-что начинают соображать в более продуктивном способе передвижения, и умчал отлавливать уползших без присмотра в разные стороны изнемогающих недоумков. Ошалевших без надзора начальства рядовых он домчал прямо в окончательно разгромленное, опустелое становище. Съестного здесь, конечно же, не осталось ни кусочка, зато порушенные родные шалаши придадут изнуренным существам силы немного продлить свое никчемное существование. Потом вернулся за самочкой и за разумным четырехлапым, чьи идеи несомненно принесут пользу в охоте на панцироглота, и к которому испытывал чувство благодарности.
Возле руин лагеря Гарри и Джек по-прежнему обреченно изнемогали от изнурения. Джим с "чудиком" увлеченно рисовали каракули, Мэри, с трудом отойдя от очередного ужаса, нетерпеливо ожидала посадки спасательного бота.
На борту судна, наряду с ощетинившимися оружием пехотинцами, отважно прибыл сам представитель держателей контрольного пакета акций "Освоение планет инкорпорейтид", его-то Мэри и взяла в оборот, потрясая зловеще бренчащим в шлемофоне черепом:
-Почему?! Почему до сих пор не истребили под корень всю агрессивную фауну планеты ядерным оружием?!
-Не волнуйтесь - останкам погибших будут возданы положенные почести!- отдал представитель распоряжение, и череп вместе с гермошлемом у Мэри изъяли.- Ядерные заряды применяли праотцы-основатели корпорации - аж на сорок тысяч терролет вывели относительно пригодную под заселение планетарную территорию из оборота недвижимости! Но нынче иные времена - столь небрежное обращение с активами недопустимо! Мы готовы к запланированным потерям, даже к финансовым издержкам - еще одна экспедиция почти полностью уничтожена, но жертвы ради привнесения прогресса в самые отсталые уголки космоса не напрасны и окупятся стопроцентной прибылью!
Кстати, захват представителя туземного животного мира премируется годовым жалованием! Уж теперь-то яйцеголовые обнаружат, в чем сокрыта уязвимость здешних хищников, а там хоть прилетай на сафари.
Только вот что, вам, как единственному уцелевшему экзобиологу, необходимо усыпить чудовище для транспортировки. Если усыпить не удастся, то придется весь перелет убеждать, какое отныне процветающее будущее уготовано его сородичам да всей планете в целом. Разрешаю задействовать любых полезных делу членов экипажа, даже самых недоразвитых,- не укрылась от представителя некая с недавних пор общность интересов Джима и "чудика".- Проследите, чтобы кровожадный монстр верил сказкам... и не научился читать чужие мысли.