Накатила тоска. Оглушила, подмяла. Привела за собой унизительный липкий страх.
Шебуршащий морем о гальку, чуть хриплый голос тихо пообещал из уплотнившейся тьмы:
- ... И я приду за тобой.
Наваливалось чувство неотвратимости.
- Где бы ты ни была, под какой бы личиной не пряталась - я приду за тобой. - Голос зашипел, откатился волной прибоя.
Ойга проснулась. Привычным жестом провела по мокрым вискам.
Опять этот сон. Обрывочный, без начала и без конца, заставляющий замирать от смешанного чувства страха и нетерпения. А ещё - от тоски. Беспричинной и глухой, как иссохший колодец. Скребущей под кожей тысячью коготков.
В такие дни она маялась, не находя себе места, и всё валилось из рук. Словно потеряла что-то важное и не может найти. Даже вспомнить не может. Бросало то в жар, то в холод. Внезапно хотелось плакать, через минуту - смеяться.
Родители пугались и водили её к каким-то чужим тётям и дядям - те показывали странные картинки и задавали разные вопросы. С возрастом Ойга научилась делать вид, что ничего не случилось, но всё равно весь день по привычке проводила в тревожном ожидании неприятностей. Она ждала чего-то пугающего, грандиозного. Но ничего не случалось.
Должно быть, над ней висит какое-то проклятие, не раз думала она. И отмахивалась. До следующего сна.
Столик в кафе казался шатким плотиком в людском море. Люди суетились за окном - спешили по своим делам студенты и преподаватели, торговцы и служащие банков. Она смотрела на них и не видела. Смотрела на стаю голубей, оккупировавших центр площади, скользила взглядом по главному зданию университета. И не видела.
Надо было думать о скорых экзаменах, но Ойга ни на чём не могла сосредоточиться. Опять накатило чувство неотвратимого; оно надвигалось, стягивалось к ней со всех сторон.
Почти забыв, чего ради сидит в кафе, потрясла сердито головой. Как глупо - какой-то нелепый фантом властвует над ней, лишает сил, заставил даже забыть о Власе.
Влас задерживался. На мгновение Ойга подумала, что он, наверное, забыл об их встрече. Стало обидно и одиноко.
Ойга потёрла запястье, поглядела сумрачно на три родинки, похожие на созвездие. Мама говорила, к счастью. Сначала Ойга даже верила.
Подумав, не уйти ли, зачем-то огляделась и столкнулась взглядом с незнакомым человеком, сидящим за столиком в самом углу. Он смотрел на неё пристально, с нездоровой жаждой и ещё чем-то, чего Ойга не смогла понять. Накатился страх. Знакомый, липкий.
Торопливо выскочив из кафе, она быстрым шагом пошла через площадь, с трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на бег, лопатками ощущая тяжёлый взгляд в спину.
Вспугнула своим страхом голубей. Захлопали, заметались десятки крыльев. Взметнулись беспокойно струи фонтана.
Площадь осталась позади. Ойга шагнула в тень узкой старинной улочки. Не выдержала, оглянулась. Странный незнакомец оказался прямо за спиной, гораздо ближе, чем можно было ожидать.
Вскрикнув, Ойга кинулась бежать, боясь услышать позади хриплое, как в страшных книжках, дыхание преследователя. Но слышала лишь эхо собственных шагов. Один только страх бежал вслед за ней.
Прорвавшись сквозь тёмный лабиринт узких улочек и подворотен, она выскочила на широкий бульвар, залитый солнцем, неприлично мирный. Сзади никого не было и Ойга едва не рассмеялась.
Чуть поодаль, наискосок, увидела Власа - привстав на цыпочки, тот явно выискивал кого-то среди спешащих в университет студентов. Далеко позади него возвышалась над городом Серая башня.
Влас уже почти закончил обучение, он был опытней и прагматичней Ойги. И всегда был рад прийти ей на помощь.
- Только кликни, - говорил он, улыбаясь, - и я приду за тобой. - И по рукам Ойги пробегали мурашки.
Он не знал о её снах, он просто любил её. Наверняка он придумает, что делать. Эта мысль успокаивала.
Влас уже почти повернулся к ней, и Ойга даже подняла руку, готовясь привлечь его внимание, как что-то внезапно рвануло её в сторону, потащило вдоль стен домов.
Страшный незнакомец мёртвой хваткой держал её за запястье с созвездием родинок "на счастье" и тащил куда-то с такой скоростью, что Ойга сразу задохнулась, не в силах ни вырваться, ни позвать на помощь.
Фигура Власа скрылась за деревьями, а вместе с ней и надежда, что снова всё станет просто и буднично.
Незнакомец затолкнул её в небольшой неприметный автомобиль, забрался на водительское сиденье и тронул машину. Ойга почему-то ожидала, что он рванёт во весь опор - ведь так полагается делать при похищении? Но незнакомец вёл машину спокойно, он явно не желал привлекать лишнего внимания. Никто за ними не гнался - только Серая башня продолжала висеть на крышами домов и кронами деревьев, равнодушно глядя на происходящее...
Ойга сидела, сжавшись, тяжело дыша. Сознание металось. Умолять? Драться? Звать на помощь?.. Покосилась на похитителя и поняла: бесполезно.
Отчасти восстановив дыхание, растёрла запястье - оно покраснело и, кажется, начало опухать.
- Извини, - сказал незнакомец, - не рассчитал.
Ойга не удивилась, узнав хрипловатый голос из сна. По спине скользнул холодок.
Незнакомец снова покосился на её руку и зачем-то добавил:
- Совсем забыл, как это делается.
- Что делается? - спросила Ойга с горечью. - Похищение? И которое это у вас?
- Седьмое, - прошелестел незнакомец, тяжело глядя на дорогу перед собой.
- И что вы делаете... - Ойга почувствовала, что внезапно охрипла, - с ними... с нами?
Странный взгляд в её сторону заставил ещё глубже вжаться в сиденье.
- Потом. Ты ещё не готова.
Машина встала на светофоре.
Ойга рванула дверцу. Она уже почти видела себя свободной на залитой солнцем улице, где ходят милые, улыбающиеся люди, журчат фонтаны и не может случиться ничего дурного.
Слабый ветерок нежно мазнул её по щеке и тут же снова пропал. Дверца с треском захлопнулась; сила удара была так велика, что металлическая конструкция слегка прогнулась. И Ойга сорвалась. Она пиналась, кусалась, визжала, била вслепую всеми конечностями. Незнакомец, должно быть, опешил и только прикрывался от ударов. Сзади бибикали машины, потом их начали объезжать.
Наконец, незнакомцу это надоело, он умудрился зафиксировать пленницу на относительно безопасном расстоянии от себя.
- Хватит, - сказал он, - ты нас демаскируешь.
- А! Боишься погони?! - выплюнула Ойга. На счастье незнакомца она уже практически выдохлась.
Тот не ответил, накинул на неё ремень безопасности, затянул. Тронул машину, настороженно косясь в зеркала. Сделав несколько поворотов, слегка расслабился и потрогал разбитую губу, с озабоченным видом пощупал нос.
- Ничего, - сказал он, поймав злорадный взгляд Ойги, - к десятому разу привыкну... наверное.
- Зачем?.. Зачем ты это делаешь?
- Во-первых, потому, что обещал. Во-вторых... - незнакомец вдруг зло прищурился, глядя в зеркало, и рванул машину куда-то в сторону.
Ойгу тряхнуло, мотнуло... Что ж за день такой!
Вот и погоня - получите и распишитесь. Они неслись, распугивая собак и прохожих, под яростные гудки и гневные вопли. Сзади порой мелькали такие же лихачи - наверно, преследователи. Вероятно, кто-то видел, как этот хмырь запихивал её в машину, решила Ойга, отчаянно жмурясь на очередном крутом повороте. Может ей повезёт больше, чем предыдущим шести?..
Дорога мелькала перед глазами. Дожить бы...
На ночь они остановились в каком-то мотеле. У измученной суматошным днём Ойги не было сил бороться - она послушно съела ужин, сходила в душ, приняла вытащенную из багажника запасную одежду. Когда представится возможность сбежать, она её не упустит, сказала себе Ойга, а пока - к чему зря растрачивать силы? Да и притупить бдительность похитителя не помешает.
Незнакомец лёгкой тенью прошёлся по помещению, изучая окна, двери... Ойга искоса разглядывала его усталое лицо. На вид вроде нормальный мужик. Респектабельный, чем-то слегка похож на отца, и не подумаешь, что маньяк.
Заметив её интерес, незнакомец подошёл, взял её за подбородок. Приблизил своё лицо чуть не вплотную и долго вглядывался. Опять накатило то странное, хотелось и смеяться и плакать.
- Вы мне снились.
Ойга сама удивилась, когда эти слова слетели с губ.
- Правда? - голос незнакомца слегка дрогнул.
- Ваш голос. Вы обещали прийти за мной. Вы знаете, что это значит?
- Да, - незнакомец опустил взгляд и теперь рассматривал её руки. - Ты не поверишь. Смотри-ка, - провёл он пальцем по её запястью. - Совсем как созвездие...
Он держал её руки, а перед взглядом Ойги плыла картинка, и вот уже рука её истончилась; стала прозрачной, пергаментной кожа, выступили жилки вен. Рука незнакомца не изменилась.
Ойга зажмурилась, а когда открыла глаза, всё стало нормальным, её рука снова была её рукой.
Похититель ничего не замечал, бормотал задумчиво:
- Мир меняется всё быстрее, людей становится много, только небо остаётся. Но даже до него добрались люди со своим летающими механизмами, новыми технологиями. И люди - так много людей... Если так пойдёт дальше, в следующий раз будет сложно найти тебя. Я уже немолод.
Сумасшедший, шевельнулась тоскливая мысль, её похитил сумасшедший.
Незнакомец вдруг вскинул голову, прислушался, и рванул к выходу. Они выбрались через задний ход и побежали к кустам. Со стороны дороги доносились странные звуки. Пугающие.
Незнакомец мчался сквозь тёмный лес, настойчиво тянул Ойгу за собой. Выскочив на опушку, остановились отдышаться. Где-то вдалеке залаяла собака, зло и хрипло.
- Высоты не боишься?
- Что?..
Ойгу опять подхватило и понесло. Через мгновение она осознала, что на этот раз вверх. Над головой отблёскивало в ночном свете покрытое чешуёй брюхо, раскинулись на полнеба огромные крылья. Это сон, поняла Ойга. Этого не может быть на самом деле.
Внизу лежала темнота, раскрашенная россыпями огней. Огни собирались в лужицы посёлков, в гирлянды дорог. Ночной воздух был довольно свеж, но потрясённая происходящим Ойга не чувствовала холода.
А потом в стороне грохнуло, несущий её дракон опять рванул в сторону и мимо пронеслось с истошным воем что-то страшное. Грохнуло снова. Дракон ушёл в пике.
Мамочка, подумала Ойга, стреляют. Из чего-то большого, вроде пушки. Или что там у них... Это было настолько невероятно, что даже не страшно.
Дракон выровнялся. Они полетели над самыми макушками деревьев. Рассчитывает, что тут не засекут, поняла Ойга. Но он ошибся.
Ойга не разглядела, куда и чем ему попало, но дракон сбился, закувыркался и Ойга, которую уже ничто не держало, полетела вниз. Она ухнула на раскидистые еловые ветви и заскользила вниз, цепляясь за всё подряд и проваливаясь всё ниже. Наконец она шлёпнулась на землю.
Закрыла глаза. Прислушалась к ощущениям в организме. Вроде жива.
Она очнулась в тряском кузове, закутанная в старое хлипкое одеяло, голова покоилась на чьих-то коленях.
- Влас? - удивилась Ойга. Расплылась в счастливой, неверящей улыбке.
- Ну а кто же, - Влас улыбнулся, крепче сжал её в объятиях. На нём был странный серый костюм в маскировочных кляксах, которого Ойга прежде не замечала.
- Что случилось?
- Всё в порядке. Спи.
- Где мы?
- Мы едем домой, - сказал Влас. - Теперь всё будет хорошо. Я так волновался о тебе.
- А...
- Сбежал. Но ничего, найдётся. И ответит. За всё. - Голос Власа стал жёстким.
- А ты? Откуда ты здесь? - Ойга хотела приподняться, но по всему телу заныли ушибы, засаднило вдруг исцарапанное лицо.
- Лежи, не двигайся, у тебя могут быть внутренние повреждения, надо показать тебя врачу. Смотри, - за маленьким пыльным окном чернело ночное небо, присыпанное тусклым крапом, - Венец Дракона, - Влас взял её за руку, поцеловал запястье, улыбнулся: - На счастье. А вон, смотри, всходит Звезда Лжеца. Это означает, что приходит новое время. Наше время.
Ойга смотрела, как палец Власа прочертил след на пыльном стекле. Внезапно она устала и снова закрыла глаза.
Когда она проснулась, её несли на руках. Ойга улыбнулась и огляделась вокруг. С удивлением увидела Серую башню, серые стены вокруг и поняла, что находится внутри крепости. Той самой, которой пугали друг друга дети и подростки и о которой предпочитали не вспоминать взрослые.
- Что мы здесь делаем?
- Не бойся, - сказал Влас, - здесь тебя защитят.
- Я хочу домой.
- Домой сейчас нельзя.
Да, вспомнила Ойга, домой нельзя. Но что же делать?
- Не знала, что ты здесь бываешь, - сказала она. - По правде говоря, я даже не думала, что сюда вообще кого-то пускают.
Позади них шли незнакомые люди, на внутренней площади спешно что-то строили. Все прохожие носили безликие серые одежды - кто рабочие комбинезоны, кто полевую форму в маскировочных пятнах, а кто и офисный костюм. Некоторые посматривали на Ойгу с нехорошим интересом; ей остро захотелось очутиться подальше отсюда.
Влас оставил её в каморке, похожей на темницу - с узкой лежанкой и узким зарешеченным окном в толстой стене.
- Мы же вроде собирались показать меня врачу, - попробовала пошутить Ойга.
Влас окинул её неприятным, оценивающим взглядом.
- Мне кажется, с тобой всё в порядке, - равнодушно бросил он и вышел. Лязгнул по ту сторону тяжёлый засов.
Ойга в немой растерянности смотрела на закрытую дверь.
Он вернулся на следующий день в сопровождении маленького человечка с саквояжем и двумя молодцеватыми парнями, похожими на охранников.
Ойга встретила Власа холодным взглядом, который, как ей думалось, даст понять, насколько он неправ. Но Влас никак не отреагировал и пришло леденящее осознание: ему всё равно.
Двое охранников рывком усадили Ойгу на откидной деревянный стул, прикрепили её руки к кольцам в стене и отошли, встали в дверях.
Маленький человечек развернул складной саквояж, начал любовно перебирать инструменты. От их вида у Ойги похолодело внутри.
- Что вам надо? - зло спросила она.
- Нам нужен дракон, - Влас, скрестив руки, прислонился к стене и лениво наблюдал за действиями своего спутника.
- А я тут причём?
- Ты? При драконе, - мелькнули в ухмылке белые зубы. Влас, довольный своей шуткой, оглянулся на приятелей. Те одобрительно ухмылялись.
- Я не понимаю.
- Он придёт за тобой - мы его поймаем. Знаешь поговорку: "глуп, как дракон"? - Влас довольно оскалился.
От его вида, от его слов всё больше накатывало неприятное, словно скребущее под кожей нечто. Вот, наверно, откуда приходила та беспричинная и глухая, как иссохший колодец, тоска. Всего лишь предчувствие. И только.
- А это зачем? - сглотнула Ойга. Влас тоже покосился на инструменты.
- Это чтобы он поторопился. Так надо, милая.
Инструменты мерцали в слабом свете, их отражение мерцало у Власа в глазах.
- Ты врал мне всё это время, - прошипела Ойга. - Какая же ты мразь!
- Да, врал, - кивнул Влас, в его голосе послышалась гордость, - и я врал бы в три раза быстрее, если бы это помогло ускорить нашу миссию. Приходит новое время, и мы создадим для этого нового времени новый мир.
- Не слишком много на себя берёшь?
- Милая, - моргнул Влас, - давай не будем делать тебе больнее, чем это необходимо. Я хочу, чтобы всё прошло быстро и аккуратно. Будет немного больно - не долго, не бойся, - просто, чтобы дракон взял пеленг. Ловушка уже готова: он прилетит, мы его поймаем - и всё закончится. Сможешь забыть это, как дурной сон.
- Вы больные. Надеюсь, он всех вас сожрёт.
Парни расхохотались.
Ойга привычно провела рукой по мокрым вискам и долго лежала, невидяще глядя в тёмный потолок. Перед её внутренним взором проносились обрывки далёких жизней. Разные времена, разные места смешались словно в калейдоскопе. Мгновенья счастья, мгновенья горестей - такие же дорогие. Ведь как узнать, что счастлив, если не с чем сравнивать?
Зачем я вспомнила это сейчас, спрашивала себя Ойга. Слишком поздно. Она не поняла, не разглядела вовремя - как всегда это делала, - а теперь уже поздно. Они поймают его, и больше никто не придёт за ней. Ни в этой жизни, ни в следующей.
- Прости, - прошептала Ойга. - И прощай, - что бы ни говорил Влас, она не верила, что её выпустят отсюда живой. После всего, что она видела. После всего, что они сделали. Возможно, её будут держать здесь, взаперти, чтобы с её помощью заставлять дракона делать, что им заблагорассудится.
Ойга изо всех сил зажмурилась, хотя и так ничего не было видно. После сеанса "недолгой боли" её заперли в темнице без окон, куда не проникал никакой свет.
Ойга замерла, расставив руки в стороны. Навалилась на мгновение тишина, ещё более страшная, и вдруг грохнуло с удвоенной силой. Земля так тряслась, что Ойге пришлось сесть. Ну и пусть, подумалось отрешённо. Больше никто не будет её использовать.
А потом начали оседать стены.
Она лежала в своей постели, потрескивал неподалёку камин, за окном шумело далёкое море. Тело казалось лишённым воли, обесточенным. Её время пришло.
Он сидел рядом, поглаживал тонкую руку с почти прозрачной, пергаментной кожей и выступающими жилками вен.
Накатила тоска. Она не боялась смерти - другое пугало гораздо сильнее. Куда бы она ни ушла, там не будет его. А он останется здесь. Один.
- Это ничего, - шептал дракон. Её дракон. - Пройдёт время, и ты родишься вновь. И я приду за тобой. Где бы ты ни была, под какой бы личиной не пряталась - я приду за тобой. Я всегда буду приходить за тобой.
Отступала тоска и хотелось одновременно плакать и смеяться...
- Спасибо, - шептала она. - Мне больше не страшно.
Толща глыб покоилась над ней. Ойга не думала, почему до сих пор жива. Она вообще ни о чём не думала. Её похоронили, воздвигли сверху каменный курган, и думать теперь нет никакой надобности. В узкой щели меж камней виднелся маленький клок неба. Звезда Лжеца отражалась в её глазах.
Вот тут и пришла мысль - мысль, что эта звезда будет последним, что Ойга увидит в своей жизни. Но каменный массив вдруг дрогнул, клок неба стал больше. До ушей Ойги долетел утробный зловещий рык.
Ещё одна глыба отлетела в сторону, дрогнула земля. Потянулись к ней лапы-руки, Ойга подалась навстречу.
Распахнулись крылья, поднимая пыль от разрушенной башни, закрывая полнеба. Скрылась, пропала, как языком слизнули, угасла Звезда Лжеца.